Читать онлайн Я не могу без тебя. Как выбирать подходящих партнеров и не терять себя в отношениях

Сверхценная идея

Партнеру уделяется чересчур много времени и внимания. Мысли о нем занимают все жизненное пространство. Женщина забывает о себе, перестает думать о том, что для нее важно, не заботится о своем здоровье и эмоциональном состоянии. Она находится во власти своих фантазий, ожидая от мужчины того, что он не обещал. Чаще всего эти ожидания не проговариваются, и спустя некоторое время женщина, полностью измучившись, приходит на психотерапию.

Фактически она «придумала» своего мужчину и постоянно «подбивает» факты, чтобы реальный партнер соотносился с ее фантазиями. При этом зачастую между иллюзорным и реальным мужчинами нет ничего общего. Ей кажется, что ее Федя или Вася обязательно «станет лучше», если она «хорошо постарается». Бывает и парадоксальный вариант, когда выбранный мужчина изначально совсем неплох, но женщина сама бессознательно превращает его в «демона» или «инвалида», чтобы мучиться или спасать.

Так, моя клиентка Юля жалуется, что муж не выполняет ожидаемых ею пунктов 1, 2 и 3. На вопрос, договаривались ли они, что он будет это делать, она удивленно отвечает, что он, конечно, «должен» и «все мужья это делают».

В самых-самых тяжелых случаях женщина находится в отношениях с воображаемым партнером. То есть он может даже не знать о ее существовании, а она при этом проживает жизнь в ожидании, что он ее заметит. Для некоторых людей выбор партнера, которому они неинтересны, – это способ убедиться, что они действительно не заслуживают любви, и даже получить символическое наказание. С самого детства любовь для них равно поражение.

Поскольку люди, находящиеся в зависимых отношениях, часто переживали уход или отвержение родителей, то при одной мысли о том, чтобы вновь столкнуться с этой пустотой, их охватывает ужас. Поэтому женщина зачастую решается на самые безрассудные на первый взгляд поступки, чтобы «быть хорошей для него»: может продать свое золото, чтобы покрыть его долги, переписать на него квартиру и т. п.

Даше понравился учитель танцев. Несмотря на то что он женат и явно не воспринимает хорошенькую ученицу всерьез, Даша поставила себе цель: добиться его расположения. Теперь на работе она читает все, что связано с танго, чтобы при встрече покорить его осведомленностью. Она выяснила, в каком городе он родился, и хочет съездить туда в выходные. Регулярно читает соцсети его и его жены, выискивает в постах признаки надвигающегося разлада. Работа начала страдать, друзья замечают, что Даша отстраненная и мрачная. Все ее внимание и энергия направлены на мужчину, для себя ничего не остается. Итог: эмоциональное истощение и внутренняя опустошенность.

Размытые границы

В эмоционально зависимых отношениях один из партнеров или оба не несут ответственность за свою жизнь, а перекладывают ее на плечи другого («Мое счастье зависит исключительно от тебя»). Бывает и наоборот («Твое счастье зависит от меня»), тогда женщина берет на себя всю ответственность и вину за то, что происходит с мужчиной. Казалось бы, ситуации кардинально разные, но итог один.

Можно прожить много лет, спасая и контролируя другого, и так и не узнать, «а кто же собственно Я сама, какая Я, чего хочу, что люблю». Такие женщины очень чувствительны к чужим страданиям, угадывают потребности, считывают состояния партнера – в общем, прекрасно все знают про чужую жизнь, но не про свою. Углубляясь в чужие проблемы, они оказываются все дальше и дальше от себя. Также далека от себя женщина, за которую решает партнер.

В зависимых отношениях непонятно, где заканчивается территория одного человека и начинается территория другого. Такая личность не умеет договариваться, отстаивать себя, просить. Она позволяет другому пользоваться собой. Не может сказать «нет» и жертвует своими потребностями ради партнера или, наоборот, лишает его права на выбор и личное пространство. Это приводит ее к эмоциональному и физическому истощению, а отношения загоняет в круговорот взаимных обид, претензий, гнева, контроля, обесценивания.

3 раза в неделю Ксюша ездит к мужчине в другой город – это порядка 4 часов за рулем. Поскольку она работает в офисе, ей приходится вставать в 5 утра. Однажды она рискнула попросить мужчину самого приехать к ней. Он ответил, что не может, потому что не выспится, а у него важная встреча. Со временем Ксюша становится нервной, истощенной, начинает часто болеть. Ее и его вклад в отношения несоразмерны, но признавать это слишком больно.

Если посмотреть внимательно на зависимые отношения, то это не отношения двух взрослых. Один из них занимает позицию беззащитного ребенка (жертвы) и теряет способность отстаивать себя. Он боится недовольства партнера, устает от желания нравиться. Самооценка в таких отношениях окончательно падает. Зачастую женщина не верит, что заслуживает счастья, что она уже хороша такая, какая есть. Видит в себе сплошные недостатки и упорно трудится над их исправлением, ведь «если партнер заметит их, то бросит».

«Кривая» коммуникация, манипуляции

Это так называемые двойные послания (когда говорят: «Делай, что хочешь!», а имеют в виду: «Делай, что я хочу»), газлайтинг (когда один из партнеров отрицает реальность: «Переписка? Не было никакой переписки»), неглект (пренебрежение потребностями и интересами партнера) и многие другие неприятные моменты.

Софья сначала говорит мужу то, что он хочет услышать: «Конечно, поезжай на рыбалку с друзьями». Вроде все хорошо, муж уезжает. Но когда он возвращается, Софья всячески демонстрирует ему своим поведением, что он совершил что-то ужасное и теперь должен раскаиваться и чувствовать себя виноватым.

«Негативное спонсорство»

Иногда женщина становится «домашней рабыней» и слышит что-то вроде: «Я тебя обеспечиваю, ты должна мне готовить такой-то суп и такой-то салат, все равно от тебя другого проку нет». Работающая женщина может сталкиваться с регулярным обесцениванием ее должности и зарплаты: «Ну что такое учитель? Те, кто что-то могут, – делают; те, кто ничего не могут, – учат!» Это цитата из фильма «Один день», и она прекрасно отражает механизм обесценивания одного партнера другим.

В эмоциональной зависимости один партнер зачастую видит другого слабым, беспомощным, некомпетентным. В результате тот и сам начинает так себя воспринимать и в итоге еще больше зависит от «сильного». Распространенная история в моей практике, когда женщина приходит в терапию на выходе из зависимых отношений. В этот момент жизни она вдруг начинает осознавать, что мужчина долгие годы унижал ее и говорил о ее никчемности.

Одной моей клиентке, когда она была в декрете, муж сказал: «Ты – ничтожество, менеджер из тебя никакой! Ты же понимаешь, что в своей профессии ничего не добилась, и должна радоваться тому, что я тебя содержу». Здесь важно пояснить, что эти слова были сказаны бывшему топ-менеджеру, у которой была зарплата в несколько сотен тысяч.

Но мужчине достаточно быстро удалось убедить ее, что все успехи были лишь потому, что никто ее «не раскусил, не понял, какой она ужасный менеджер». Сама женщина настолько поверила в эту идею, что нам понадобилось несколько месяцев терапии, чтобы вернуть ей ее достижения. В итоге она смогла присвоить их себе обратно.

Добровольная изоляция

В ситуации эмоциональной зависимости социальные контакты одного или обоих партнеров сужаются до рамок семьи. Зачастую человеку неоткуда получить поддержку и не с кем поделиться, что его что-то гложет в отношениях. Это еще больше усиливает депрессию и одиночество. Также партнеры обычно не обращаются за помощью из стыда показать, что у них что-то не так. Бывает, что жалобы одного супруга другой не воспринимает всерьез.

В таких семьях может годами процветать психологическое и даже физическое насилие, о котором окружающие даже не подозревают. В более благоприятных ситуациях женщина полностью отказывается от своего круга общения и вращается в той же среде, что и муж. В этом случае выход из отношений сложен еще и тем, что, помимо мужчины, она теряет и друзей, что приводит на время к чувству полной потери опоры.

Женя вслед за супругом переехала из Минска в Будапешт. Ей пришлось отказаться от карьеры, оставить всех друзей. Со временем она все больше отдалялась от родственников. Они эти отношения не одобряли изначально, и теперь объявить им, что муж обращается с ней плохо, было равносильно публичному признанию своего поражения. Женя все больше замыкалась в себе. У мужа в Венгрии с карьерой тоже не заладилось, и свое недовольство он срывал на ней, а она терпела. Все больше и больше она ощущала собственное бессилие, одиночество, но при этом, стиснув зубы, продолжала молчать. Ведь она сделала выбор – быть с этим мужчиной, и теперь «должна ему служить».

Постоянное напряжение в отношениях

Именно для зависимых отношений характерна фраза: «Плохо и с ним, и без него». Состояние напоминает эмоциональные качели – меняется от безысходности и отчаяния до неземной любви.

В том числе из-за гормональных качелей женщина не видит для себя возможности жить без партнера, как бы плохо ей ни было – она на крючке. Иногда она думает, что это ОН не сможет без нее жить: не справится. Если копнуть глубже, можно заметить, что так активируется травма, полученная в раннем детстве, зачастую ДО ГОДА. Это становится видно, когда в терапии мы начинаем исследовать, как устроена личность. В зависимых отношениях активируется травмированный ребенок, которому когда-то было не выжить без взрослого. Судьбой взрослой женщины, ее выбором как бы начинает управлять малыш, паникующий и испытывающий ужас. Наша задача в психотерапии – заметить и успокоить этого малыша. И только тогда для женщины «проясняется картина», как бы падает с глаз пелена: «Я без него не выживу? Да ладно!»

Елена – красивая сорокалетняя женщина, успешный юрист, мама подростка. Ее любят клиенты, ее зарплаты хватает на ипотеку, содержание ребенка и… нового мужчины. Она и работает, и хлопочет по дому, и занимается сыном. Ее мужчина обычно проводит время в страданиях по неудавшемуся бизнесу. Бывает, он ее раздражает, и Елена не знает, что она делает рядом с ним, зачем он ей нужен. Умом-то, как говорится, она все понимает. Но стоит ему на день остаться у себя или немного эмоционально отдалиться, как она чувствует ужас вплоть до тошноты и панической атаки. Лена звонит ему, выспрашивает, что не так, покупает ему дорогую еду, подарки, готовит ужин после работы. Постоянно думает, что ей сделать, чтобы отношения наладились: тратится на люксовое белье и курсы по секс-мастерству. Она испытывает тревогу, тоску, безысходность и панику.

Чувствуете ли вы, мои дорогие читатели, что ее ужас не объясняется этой ситуацией? Она выживет без своего мужчины, и даже станет жить лучше, но кто-то очень маленький внутри нее не готов его отпустить, потому что видит в нем родителя и до смерти боится потерять.

К чему приводит эмоциональная зависимость

Несмотря на разные проявления, все они ведут к одним и тем же последствиям. Давайте рассмотрим, к каким именно.

• Падает и без того низкая самооценка. Инна – руководитель в крупной компании, после работы она занимается спортом и учит языки. Однако считает, что этого слишком мало, чтобы она сама и окружающие могли ее уважать. Мы прорабатываем ее детскую историю – период, когда у нее не было права на любовь. Чтобы его получить, ей нужно было «улучшить себя». После нескольких сессий со мной Инна начинает терпимее относиться к тому, что она несовершенна и все равно имеет право на любовь.

• Негативные чувства разрушают здоровье и психику. Негативным эмоциям нет места в зависимых отношениях: вдруг партнеру это не понравится, и он уйдет. Чаще всего эта схема взаимодействия вынесена из отношений с родителями, где любое недовольство пресекалось на корню. Поэтому время от времени накопившиеся чувства выливаются в скандалы.

Моя клиентка Зоя до 40 лет ни разу не ослушалась родителей, потому что мама сразу же начинала «умирать» (повышалось давление и т. п.) и называла ее плохой дочерью. У девочки закрепилась схема, что ее раздражение и протест приведут к тому, что близкий человек осудит ее и даже может умереть от огорчения! Поэтому она несколько лет терпела измены своего мужчины, не в силах сказать ему «стоп», ведь он мог бы решить, что «она плохая».

• Может начаться депрессия. Один из партнеров (или оба) бо́льшую часть времени находятся в подавленном или озлобленном состоянии. Причина этому – все предыдущие пункты, но в силу слабо развитой способности распознавать свои чувства и потребности человек не понимает, почему ему плохо.

Все глубже и глубже погружаясь в свои переживания, вину, неуверенность, Женя окончательно запутывается. Она старается и не понимает, почему ей все время так плохо. Женю не оставляет щемящее чувство собственной неполноценности, ощущение, что ее не любят и ей вообще нет места. Начинаются боли в сердце, организм всячески сигналит ей: «Обрати на меня внимание!» Кардиолог направляет Женю к психиатру, который диагностирует депрессию. Это становится переломным моментом, приходит понимание, что внутренние конфликты завели ее в глубокий тупик и без психотерапии их не решить.

Наши сеансы в течение полугода позволили рассмотреть глубоко спрятанные чувства и получить доступ к внутреннему ребенку, напуганному и печальному. Техники перепроживания детских историй позволили Жене немного успокоить его. Теперь ему не нужно постоянно сигналить о себе в виде депрессии и боли в сердце. В ее жизни появилось больше спокойствия и устойчивости.

Я всегда показываю своим клиенткам схему здоровых отношений.

Посмотрите на две окружности, наложенные друг на друга. Чем страшно такое слияние с партнером? Если отношения по какой-то причине заканчиваются, то от женщины остается условно только 5 %. Остальные 95 % она как бы оставила в прошлом, с партнером: у нее нет друзей, профессии, устойчивой самооценки, веры в свое будущее.

Идеальную схему отображают самые большие круги: есть общее поле пары, но при этом бо́льшая часть у каждого остается своя. Она все равно будет опорой для человека и сможет «вытянуть» его в случае разрыва. Тогда нет такого ужаса перед тем, что партнер уйдет.

Давайте теперь разберем на конкретных примерах, как может выглядеть эмоциональная зависимость. Я разберу 5 случаев. Сразу скажу, что у одного человека могут проявляться несколько типов одновременно и сменять друг друга на протяжении жизни.

• Тип 1: Я растворяюсь в партнере (слияние).

• Тип 2: Мне никто не нужен (контрзависимость).

• Тип 3: Я спасаю его и веду за собой (жертвенность).

• Тип 4: Один партнер поддерживает свою самооценку за счет другого (нарциссические отношения).

• Тип 5: Один партнер разрушает другого (абьюзивные отношения).

Тип 1. Я растворяюсь в партнере

Анна худая, высокая девушка лет тридцати. Длинные волосы, аристократическая внешность. Садится на краешек дивана, сжимает в руках небольшую сумочку, смотрит в пол, как будто всем своим видом сообщает: я виновата в том, что занимаю это место, и будь моя воля – занимала бы еще меньше. Всей своей позой она как бы извиняется за сам факт своего «неуместного существования».

«Когда мы поженились, я стала посвящать все свое время семье. В последнее время я чувствую, что полностью растворилась в домашней рутине, меня нет. Муж говорит мне, что так и должна делать хорошая жена и мать. Я чувствую себя виноватой и ненужной. Мне кажется, что я недостаточно стараюсь. Он не уважает меня как профессионала (Анна – логопед), говорит: “Занимаешься какой-то ерундой”. Я знаю, что он мне изменяет. Но жизни без него не представляю. Каждый раз он обещает, что больше не будет, но все повторяется заново. У меня все время ощущение, что я на пределе: болит сердце, нет сил бороться. Я боюсь, что он уйдет. Когда уже это все закончится? Как мне успокоиться?»

Если «перевести» историю Анны и озвучить ее первичный запрос на терапию более гротескно, он будет звучать так: «Я совсем потеряла себя в этих отношениях. Как мне полностью отключить все мои чувства (которые сигналят все громче, что ситуация ненормальна)? Как мне стать живым роботом, который может без эмоций смотреть на предательство и слушать ложь?»

Я очень сочувствую Анне, но как профессионал понимаю, что ее жизнь изменится только тогда, когда она осозна́ет, что находится в зависимых отношениях. На первой же сессии я попросила нарисовать на листке ее отношения в виде какого-то образа. У нее получилось два растения, полностью переплетенных и питающихся друг от друга. То есть у них не было корней, а чтобы выживать, они вынуждены были высасывать друг из друга все ресурсы.

Работа с Анной была направлена на то, чтобы она почувствовала себя отдельной полноценной прекрасной личностью. Цель терапии: вернуть ей право на то, чтобы занимать место в собственной жизни, пускать «свои корни», твердо стоять на ногах, гордо нести себя по жизни с ощущением своей ценности.

С мужем они в итоге развелись. Сейчас Анна встречается с человеком, который уважает ее саму и ее желания. Скоро она выходит замуж. Недавно написала мне: «Это благодаря тому, что когда-то я тебя встретила. Я выздоровела. Путь был непростой, но у нас с тобой получилось».

Тип 2. Мне никто не нужен

Алина – успешная обеспеченная женщина 37 лет. Припарковала у моего офиса Porsche. Часы – золото и бриллианты, шарфик Hermes, сумочка Prada. Сразу рассказала о себе, что входит в рейтинг 10 самых успешных менеджеров года в ее сфере за последний квартал. Долго убеждала меня, что ей «никто не нужен». У нее уже есть опыт, пережив который, она поняла, что отношения – это больно, а партнер все равно рано или поздно разочарует: «Меня будут использовать, а что взамен? К тому же мало кто достоин меня и достиг моего уровня развития».

Она как будто нарочно встречается с людьми, которые ей «наверняка не подойдут», хотя на самом деле нуждается в тепле и поддержке. К сожалению, Алина не умеет просить и принимать. В ее семье это было стыдно, и девушка воспринимает любую просьбу как слабость. Очень боится показаться уязвимой, оказаться должной, обязанной, привязанной к кому-то. Она требовательна к себе и не менее – к другим. Конечно, Алину привело ко мне чувство одиночества и потребность в близости, но пока они мало осознаваемы и лежат в зоне «за семью печатями».

Во время консультации я исследовала ее сопротивление: оно предстает в образе Богини войны, готовой растерзать каждого, кто подходит слишком близко. Получив разрешение от этой защитной части личности, мы можем приблизиться к другой субличности – раненой девочке, в опыте которой много боли. Чем больше удается успокоить и поддержать травмированную часть, тем меньше необходимости у защитной субличности ввязываться в бой. Богине войны «становится спокойнее» за свою подопечную, она все меньше атакует и обесценивает мужчин, приближающихся к Алине.

Работа на ресурс и доверие к миру, возможность опираться на других людей добавляют Алине устойчивости. Теперь не обязательно выставлять барьеры, чтобы оставаться в безопасности. Условно говоря, этот же щит переносится внутрь и отныне направлен не на защиту от отношений в принципе, а на защиту личных границ, если вдруг происходит что-то недопустимое.

С моей бережной поддержкой Алина рискует делать шаги в сторону близости и с новым уровнем устойчивости получает уже другой опыт в отношениях, гораздо более позитивный. Сейчас она встречается с молодым человеком. Он знает ее историю и поддерживает хрупкое, только зарождающееся чувство близости в отношениях.

Бояться – это нормально. Страх лечится любовью. Сначала к себе. Потом к миру. А потом и к другому человеку.

Тип 3. Я спасаю его и веду за собой

Оля замужем за Антоном 10 лет. Они оба инженеры. В последнее время с карьерой у него не ладится. У нее, наоборот, дела идут все лучше. Антон все чаще лежит на диване. Он то завидует Оле из-за ее успехов в профессии, то агрессирует и обвиняет в том, что она не продвигает его в среде коллег и не просит дать ему проекты повыгоднее. Оля чувствует себя виноватой в его неудачах, говорит: «Будь я хорошей женой, все бы у него ладилось». Дает ему деньги. Он все чаще выпивает и все меньше ценит то, что она делает для него. Ее запрос на терапию: «Как стать лучшей женой для мужа? Не злиться, не раздражаться, не обижаться. Как помочь ему наилучшим образом?»

По сути, первоначальный запрос Оли звучит так: «Помоги мне разрушить мою жизнь окончательно, помоги мне еще больше игнорировать тело и психику, которые изо всех сил сигналят: что-то не так». Вина и стыд – вот те крючки, которые держат мою клиентку в зависимых отношениях.

Мы с Олей проделали непростую работу, направленную на осознание того, в какой ситуации она находится, в какую «игру» они оба играют с мужем. В данном случае психолог нужен в первую очередь для того, чтобы осмелиться посмотреть в глаза реальности, назвать вещи своими именами. Не «плохая жена», а «жена, позволяющая себя использовать», не «любовь», а «зависимые отношения», не «злиться плохо», а «злость – маркер того, что мои границы регулярно нарушаются», не «жена должна спасти мужа», а «жене, вероятно, стоит перестать видеть в муже беспомощного ребенка, и, возможно, тогда он возьмет на себя ответственность за свою жизнь».

Эта работа по принятию того, что есть, сопровождается сложными чувствами: страхом, стыдом и грустью, разочарованием и бессилием, отвращением и злостью. Чуть позже возникают радость и облегчение от того, что можно не «тащить на себе столько», интерес к себе и своей жизни. Но все это будет потом, когда Оля начнет возвращать себе себя. Тогда, когда она сможет отгоревать о мечтах, связанных с этим человеком, которые, возможно, никогда уже не сбудутся, погрустить о потерянном времени, о том, сколько тело и психика терпели боли и пренебрежения, считая это «нормой» и «заслуженным наказанием».

Работа с детскими травмами позволила Оле эмоционально прожить и завершить ситуации прошлого, признать свое бессилие спасти как отца-алкоголика, так и инфантильного мужа. Любое повторение сценария отсылает нас к «непереваренному» прошлому опыту. Мы как бы хотим пережить похожую историю, но получить другой результат, а это невозможно. Никого невозможно спасти ценой отказа от своей жизни. Мы лишь повторно травмируемся и окончательно разочаровываемся в себе, мужчинах и жизни в целом.

Работа с травмой в терапии (возможность прожить боль и пойти дальше), восстановленная опора на себя и чувство собственной значимости позволили Оле выйти из замкнутого круга и разорвать отношения.

Сейчас она встречается с другим человеком. Говорит, что раньше и представить не могла, что так бывает: что бывают отношения без ругани, обвинений и стыда. Что бывают мужчины, которые несут ответственность за свою жизнь, готовые уважать ее и заботиться о ней сами.

Что изменилось? Изменилось отношение Оли к самой себе. Любая терапия эмоциональной зависимости – это в первую очередь изменение отношения к себе. Теперь Оля говорит: «Я – женщина, достойная любви и уважения просто так, по праву рождения. Не за какие-то заслуги. Но, конечно, у меня есть много качеств, которыми я горжусь».

Тип 4. Один партнер поддерживает свою самооценку за счет другого

Аня – молоденькая, подтянутая, шустрая, в стильной оправе и полосатой футболке. Современная динамичная женщина, ценящая эффективность, мобильность, профессионализм, активность. До декрета Аня была топ-менеджером IT-корпорации, вся ее энергия уходила на поддержание идеального образа жизни. Лучшая работа, лучшая одежда, самые дорогие поездки, самый лучший тренер в лучшем фитнес-клубе и т. п. Сейчас, когда Аня в основном дома с детьми, значительно сократилась возможность проявления совершенства. Сейчас это лучшая одежда, кружки и даже репетиторы для старшей трехлетки. Но больше всего досталось партнеру.

Теперь Аня переключила внимание в сторону «вдохновения мужа», поэтому круглосуточно придумывает план по развитию его дохода, карьеры, тела, речи, стиля, манер. Чем больше она старается, тем больше замечает, что муж «недотягивает». В конце концов она приходит на терапию в состоянии полного изнеможения и выгорания. Она мучает и его, и себя. Ее психика раз за разом загоняет ее в ловушку.

Все разговоры о партнере я перевожу в иное русло, возвращая Аню к ее собственным чувствам. К глубоко закопанной идее собственного несовершенства и ужаса перед тем, чтобы его обнаружить. Только приняв себя неидеальную, она потихоньку начинает позволять дышать своей семье, перестает «тянуть» совершенство из мужа и детей. Постепенно в дом возвращается жизнь: дети могут прогулять кружок, муж – разлить чай, она сама – сварить пельмени вместо веганского супа-пюре на кокосовом молоке.

В семье становится меньше идей о том, «как у нас должно быть», и больше возможностей просто быть вместе. На нашу последнюю встречу Аня впервые опаздывает на 20 минут, что очень символично: она перестала быть «идеальным клиентом», позволила себе отпустить часть контроля и просто быть живой. Отношения с мужем и детьми стали теплее, а сама девушка – свободнее и спокойнее.

Тип 5. Один партнер разрушает другого

Лена – замученная женщина 40 лет, чья внешность позволяет предположить, что когда-то она была довольно красива. Сейчас Лена выглядит потерянной, неухоженной. Морщинки раньше времени начинают бороздить лицо, потому что печаль и разочарование давно бередят душу.

Последние три года Лена живет в Америке с Джоном. Переехала к нему в надежде на лучшее будущее. Талантливый педагог, до эмиграции она разработала собственную систему развития вокальных способностей у детей, выиграла престижный конкурс и получила грант на воплощение своей идеи. Вдали от родной страны, семьи и финансово полностью зависящая от Джона она становится все сильнее подвержена его влиянию. Чем больше она уходит в роль жертвы, тем прочнее он занимает роль агрессора. Сложно сказать, был ли он таким изначально или их обоих захватывает какая-то тонкая, едва уловимая игра. Судя по словам Лены, Джон самоутверждается за ее счет. Видимо, неспроста была выбрана девушка, которая живет вдали от родины, от близких и не может за себя постоять. Лена правда никак не защищает свои границы и все больше уходит в страдание.

Каждый день Джон становится все изощреннее в своих упреках, говоря ей, что она ни на что не способна сама, никому не нужна, а ее «прошлые успехи – это просто смехота». Что без него она – никто, не выживет, ни с чем не справится и должна «кланяться ему в ноги за то, что он ее еще не выгнал». Периодически даже поднимает руку. Совершенно запуганная, Лена совсем теряет связь с реальностью, все реже сомневается в словах Джона. Ее тело начинает реагировать болезнями: врачи диагностируют то одно, то другое. Организм не справляется с хроническим стрессом. Напуганная состоянием дочери, мама предлагает ей пройти терапию.

Моя работа с Леной посвящена тому, чтобы помочь ей встретиться со своими реальными, глубоко вытесненными чувствами. Их начинает выражать тело через болезнь: это страх, ужас, ярость, отвращение, отчаяние. Мы созваниваемся раз в неделю, в остальные дни Лена старательно ведет дневник чувств. Получая возможность ненавидеть и бояться, она возвращает себе свою агрессию и право на отстаивание границ, а также понемногу начинает вспоминать о ценности собственной личности. Постепенно Лена ощущает, что с ней так нельзя. В какой-то момент она признает, что живет рядом с психически неуравновешенным, опасным для нее человеком.

Поначалу она учится заявлять о своих потребностях, останавливать, говорить «нет». Сейчас, спустя три месяца терапии, Лена чувствует себя достаточно устойчиво. Пока она с Джоном, но в последнее время благополучно дает ему отпор в те моменты, когда он пытается унижать ее или обесценивать. Пока она не решается уйти, но все чаще думает о том, что готова к этому. Она обретает опору, больше общается с друзьями, просматривает вакансии детского педагога в другом штате.

Теперь вы знакомы с типами зависимого поведения и, возможно, в чем-то узнали себя.

МОЯ ИСТОРИЯ

В своем браке до рождения дочери я заваливалась то в геройство, то в никчемность. Мне так хотелось быть важной, что я даже представляла, как получу черный пояс по карате и спасу мужа от банды грабителей. Когда вспоминаю это, и смешно и жаль себя: какая же каша у меня была в голове даже на уровне гендерных ролей.

Тогда мы только заканчивали вуз: я старалась ни о чем не просить, гордилась, что «все могу сама». «Не то, что другие», – думала я. К рождению дочки, а мне тогда было 23, ресурсы были исчерпаны, изменилась финансовая ситуация, я больше «не была на коне». Я сама отчаянно нуждалась в заботе и защите, ничего самостоятельно не предпринимая для собственного счастья. Даже не знала, что именно мне нужно, и уж тем более не умела просить.

Когда усталость и недовольство доходили до крайней точки, я что-то говорила насчет своих неоправданных ожиданий. Совершенно растеряла связь с друзьями, скинула все яйца «в одну корзину»: ждала от мужа и поддержки, и заботы, и эмоциональной теплоты.

В конце концов я устала от своих ожиданий, разочарования и одиночества, а он устал от претензий и неблагодарности. Оглядываясь назад, я вижу множество собственных невысказанных просьб и несказанных «спасибо» – пожалуй, две основные причины, почему мой брак развалился. Сейчас я бы многое изменила, но тогда не могла, потому что мне, как зависимой личности, не хватало зрелости для того, чтобы ценить, и смелости для того, чтобы говорить вслух.

Итак, мы с вами рассмотрели, какие бывают формы эмоциональной зависимости. Теперь поговорим о ее фазах, чтобы лучше понимать, как далеко зашла ситуация и стоит ли бить тревогу.

Часто зависимые отношения развиваются по одному и тому же сценарию. Если удается заметить это на ранних стадиях, появляется возможность предотвратить довольно разрушительные последствия. Я проанализировала разные источники и выделила восемь фаз – от возникновения зависимости до выхода из нее.

«Все хорошо»

При знакомстве оба стараются произвести друг на друга наилучшее впечатление. На этом этапе присутствуют в основном положительные эмоции. Вместе с потребностью быть вместе могут расти и ожидания от мужчины. Может появиться навязчивая тревога за отношения и потребность контролировать его.

Этап фантазий

Женщина постоянно наблюдает за партнером, ее эмоциональное состояние зависит от его настроения и слов. Она может отрицать окружающую действительность (отдалиться от друзей, отменять деловые встречи). Мечты о том, как все могло бы быть, искажают восприятие того, что происходит на самом деле. Каждый раз разочарование, неудача или предательство либо игнорируются, либо под них подводится рациональная основа. «Вы не понимаете», «Он не специально», «Он не виноват» – вот некоторые из дежурных фраз, за которыми она прячется от реальности. Некоторым парам удается удерживаться на 1–2-й стадии долгие годы и не переходить на следующую.

Прочно сформированная зависимость

Все чувства женщины обусловлены поведением партнера. Весь окружающий мир уходит на второй план. Она крепко вязнет в придуманной реальности, закрывает глаза на действительность: оправдывает даже самые непростительные вещи. Обманывает окружающий мир и себя. Некоторые мои клиентки, стыдясь, скрывали от родителей и подруг, что снова сошлись с партнером, потому что окружение было резко против.

Конфликтов становится все больше, но они приносят лишь временную разрядку. Женщина может по кругу гонять эмоции – от идеализации любимого до полного разочарования и снова надежды на то, что он изменится.

Для этой фазы характерны шантаж, чувство вины, гнев, угрозы, месть, манипуляции и даже драки. Действия партнера зачастую воспринимаются гротескно: как унижение, оскорбление, неблагодарность, а редкие знаки внимания, наоборот, как указание на то, что «он исправился, одумался». Она хочет изменить его, но это невозможно. Появляется бессилие и чувство вины. Ситуация усугубляется.

Мужчина устает от ожиданий и контроля. Если он собирается уходить, она может впасть в депрессию, пытаться вернуть «все как было». Это последняя стадия, на которой женщина еще может «выбраться сама». Порой она задумывается о том, чтобы уйти, если партнер, например, равнодушен или агрессивен, но, как правило, возвращается обратно.

Жизнь под угрозой

Точка невозврата: женщина начинает тонуть в страхе и одиночестве. Отношения уже не спасают от отчаяния. Они и сами становятся его источником. Разорваны связи с друзьями и коллегами. Постоянно «болит душа», возникают мысли о суициде. К этому моменту в отношениях может быть много насилия (физического или эмоционального). В такой фазе зависимости можно попасть в клинику с психиатрическим диагнозом или обострением хронического заболевания. Может произойти «несчастный случай» (на самом деле результат бессознательно запущенной программы по самоуничтожению). В лучшем случае женщина переходит на стадию «Поиск помощи».

Поиск помощи

Женщина обращается за помощью. Она пока не понимает, как наладить отношения, и не знает, как жить без мужчины. Буквально задыхается без него, испытывает сильный страх. Начав работать со специалистом, женщина знакомится с собой, учится принимать себя, начинает испытывать интерес к своей личности. Порой эта стадия приводит ее в состояние контрзависимости: теперь ей «никто не нужен». Ее лодка отцепляется от лайнера и отправляется в открытый океан в поиске своего острова или гавани. У нее нет карты, и ей предстоит нарисовать ее самой. Конечно, в этом очень много тревоги.

Усталость и одиночество

Быстрого чуда не происходит, слишком много сил потрачено на борьбу. Догоняют разочарование, уныние и боль. Кажется, что все напрасно, никогда ничего не изменится, все безнадежно, упущено много времени, лучшие мужчины разобраны, терапевт не помогает. В чувствах – бессилие, тоска, злость.

Пересмотр ценностей

На этом этапе тревога и осознание потребности в людях толкают женщину к изменениям. Происходит кризис смыслов: отделение, самостоятельность или изоляция. В случае, если женщина проходит регулярную терапию, у нее велик шанс выйти из одиночества и страха в сторону зрелых отношений и начать опираться на свои ресурсы.

Ответственность за свой выбор

Женщина перестает обвинять или ждать чуда. Она проживает потери, горюет о времени, проведенном в зависимости, о своих несбывшихся надеждах. Жизнь перестает быть похожей на эмоциональные качели или «бег по острию ножа» – вместо этого настает время паузы и поиска смысла, принятия ответственности за свой выбор и сохранения энергии. Тут впервые возникает вопрос: «А что же мне действительно интересно, важно в жизни?» Если на предыдущих стадиях это была свобода ОТ зависимости, то теперь предстоит понять, ДЛЯ ЧЕГО использовать эту свободу.

МОЯ ИСТОРИЯ

Как вышло так, что в браке я стала тенью самой себя? Кажется, к тому моменту я была в отношениях лет пять. Помню, жила как в тумане, один день был похож на другой. Постоянно чувствовала бессилие, отчаяние и страх.

Какая-то часть меня жаждала любви, солнца, красок, другой было уже все равно. Я ни с кем не обсуждала свои переживания. Думала, если не клеятся отношения, значит, я плохая жена, а это очень стыдно. Снова играла в «хорошую девочку», которая «должна со всем справиться сама».

Тогда я впервые обратилась за помощью к психотерапевту. Она казалась мне красивой, успешной, богатой женщиной, счастливой в отношениях. Рядом с ней я еще больше переживала, потому что у меня «ничего не получалось».

Мы много часов говорили обо мне, но это не помогало, а потом она вдруг сказала: «Знаешь, это мой третий брак, и я счастлива в нем, а первые два были сущим адом». И это были главные слова из всей моей терапии. Тогда у меня впервые закралась надежда, что раз мой психолог не всегда была такой, то, возможно, когда-нибудь и я смогу жить по-другому. С этого началось мое исцеление.

Самостоятельно выйти из эмоциональной зависимости в целом невозможно. Она произрастает из неустойчивого внутреннего мира и хрупкой самоценности, которые не окрепнут сами по себе. Обычно, начав «катиться» по стадиям вниз, остановиться самостоятельно довольно сложно. Порой 1-2-я фазы длятся годами, но из этой точки невозможно самостоятельно попасть на уровень 8-й фазы. Иногда женщина резко переходит на 3–5-ю фазу. Стадии 4–5-я критичны и становятся опасны для жизни. Они требуют срочного включения специалистов: психолога и зачастую врача-психотерапевта. Зная эти фазы, можно определить, где находитесь вы, и принять оптимальное взвешенное решение, что делать дальше.

Эмоциональная зависимость – это психологическая зависимость от другого человека, слияние, в котором партнер становится жизненно необходимым, а собственное «Я» теряется. Типичное описание: «Мне с ним так плохо, но и уйти от него я не могу». Зависимая личность ищет спасения в отношениях, чтобы не сталкиваться с чувством одиночества, страха, ужаса покинутости. Женщина готова на все, лишь бы ее не бросили.

Как мы узнали из этой главы, такие сильные чувства «принадлежат» детской части личности, которой когда-то давно не хватило тепла, безопасности, любви. Сейчас ее надежда вернуть себе все это так огромна, что одна мысль об уходе партнера вызывает панику и ужас. И тогда женщина готова даже на самые нелогичные, нерациональные действия, лишь бы этого не случилось. Это не история «логики, разума, понимания», это история маленькой уязвимой девочки, которая очень нуждается в любви. Только вот в эмоциональной зависимости получить ее, «напитаться» невозможно. Эмоциональная зависимость приводит к повторной травматизации, еще больше обостряя внутренний конфликт, страхи и противоречия.

В следующих главах вы узнаете о том, как выбраться из сетей зависимости, как поддержать внутреннего ребенка, самой став ему надежной опорой. И, главное, как строить отношения не из страха или тоски, а из зрелой взрослой устойчивой позиции. Я сама прошла этот путь и безгранично верю в каждую из вас, которая примет решение исцелить себя, чтобы создать прекрасные зрелые отношения.

Игнорирование

Бывает так, что родители дают детям все самое лучшее – еду, одежду, образование, – но игнорируют их эмоции. Такие мамы и папы недостаточно чувствительны, не умеют сопереживать. Бывает и так, что родители понимают чувства ребенка, но не способны использовать это понимание для построения эмоциональной близости с ним.

Хроническое отсутствие эмпатии[1] в семье даже при идеальном уходе дает ощущение эмоционального одиночества. Ребенок при этом испытывает боль и тоску, у него нет чувства безопасности.

Эмоциональное одиночество настолько мучительно, что испытывающий его ребенок пойдет на все, что угодно, лишь бы установить хоть какую-то связь с родителем. Для этого дети могут научиться ставить чужие потребности выше собственных. Они платят таким образом за возможность иметь отношения с другими людьми. Вместо того чтобы ожидать поддержки и интереса со стороны окружающих, они могут взять на себя роль помощника, который обо всех заботится и ничего не просит взамен. К сожалению, это приводит к еще большему чувству одиночества, поскольку, скрывая свои глубинные потребности, невозможно построить настоящие отношения с людьми. Отсутствие адекватной поддержки или связи с родителями приводит к тому, что дети хотят побыстрее стать взрослыми.

Бывает и так, что родители совсем не замечают ребенка, и это может проявляться в мелочах на первый взгляд. В результате рождается ощущение: «Я не значима». Девочке кажется, что она – невидимка. Например, ее спросили, куда она хочет пойти, но проигнорировали, и отправились, куда удобно взрослым. Бессознательно она считывает такое поведение мамы как: «Ты не важна для меня, ты не имеешь для меня значения». В ответ на игнорирование девочка может начать протестовать или доказывать, что она чего-то стоит, через достижения и успехи.

С такой мамой невозможно встретиться на эмоциональном уровне. Она холодна и отстранена. Иногда причиной этого являются депрессия и собственное неумение быть в контакте со своими чувствами. Иногда это осознанная стратегия воспитания и проявления власти. Такой женщине комфортнее выдерживать дистанцию, не проявлять чувств, хотя в том, что касается физического и материального, она может быть прекрасной матерью. Для нее проще «делать», чем чувствовать. Рядом с ней дочь всегда ощущает себя пустым местом. Зачастую девочка начинает болеть, потому что это дает возможность получить хоть какое-то внимание. С такой мамой ребенок чувствует себя одиноким, не ценным, отвергнутым.

В будущем это приводит к отсутствию контакта со своими желаниями, невозможности говорить о важных потребностях и выражать недовольство, стремлению угождать другим и страху перед конфликтами, недоверию к людям, отсутствию границ, трудностям с осознанием и проявлением чувств. Такой женщине трудно устанавливать и поддерживать близкие отношения в первую очередь потому, что она не уверена в своей ценности.

Сверхконтроль

Контролирующая мама (или авторитарная на языке психологии) не позволяет девочке принимать решения, делать выбор. Ребенок ей нужен для реализации собственных жизненных программ. Она участвует во всех сферах жизни дочери, не давая ей опереться на саму себя. Послание такой мамы: «Без меня ты не справишься». Проявления ее любви можно увидеть, только подчинившись ее требованиям.

В будущем это приводит к тому, что девочка прогнется или будет бунтовать. В любом случае такой ребенок привыкает ориентироваться на чужое мнение в оценке себя. Обычно впоследствии он ищет контролера, потому что не верит, что может сам справиться со своей жизнью, и не ощущает себя цельной независимой личностью.

Непредсказуемость

Непостоянная мама еще более губительна для психики ребенка: непонятно, чего от нее ждать. Она то проявляет любовь и теплоту, то вдруг становится отстраненной и холодной. Она может быть истеричной «Королевой драмы»: у нее то все хорошо, то ужасно. То кризисы, то бурные праздники, иногда с алкоголем.

Именно такое поведение формирует самые тяжелые последствия для ребенка в будущем. Жажда любви соседствует со страхом быть отверженной, безысходностью и бегством от любых отношений.

Последствия: недоверие к миру, депрессия, отсутствие смысла жизни, трудности с саморегуляцией (раздражительность, перепады настроения), выбор жестоких и непоследовательных мужчин, неспособность к осознанию и проявлению чувств. Зачастую именно дочери таких мам обо всех заботятся, спасают кого-то в ущерб себе. Либо становятся «толстокожими», показательно равнодушными ко всему, скрывающими свои истинные чувства, не желающими приближаться к другим людям и «чувствовать» в целом.

Нарциссизм

Нарциссическая, или самовлюбленная, мама – это центр мира, все остальные лишь софиты, в которых она блистает. Такая женщина достаточно поверхностна, но лояльна к детям, если они восхищаются ею, а также своими достижениями дополняют ее идеальный образ. Подстегиваемая амбициями, она может донимать детей тренировками с утра до ночи, не разбираясь, нужно им это или нет. Обычно призеры в большом спорте в 8 лет, лауреаты музыкальных премий в 7 лет и т. п. – дети нарциссических мам.

Такую маму интересует только внешнее, ей нет никакого дела до внутреннего мира ребенка. Она сравнивает его с другими, обычно выставляя недостатки своего на передний план. Зачастую ее дети действительно становятся очень успешными и богатыми, но с зияющей дырой в душе. Порой такая мама конкурирует с дочерью, опасаясь, что та успешнее и красивее (в психоаналитическом смысле об этом сказка «Белоснежка», когда мачеха отправляет подрастающую девочку умирать в лес).

Последствия: непереносимость критики, достигаторство, насилие над собой, лишь бы доказать, что «я не хуже», острая потребность заслужить любовь через трудоголизм и перфекционизм (что рано или поздно разрушает здоровье), одиночество, неуверенность, неумение строить близкие отношения из-за отсутствия контакта со своей подлинной сутью, тяготение к мужчинам-нарциссам, которым также недоступен теплый эмоциональный контакт. Дочери таких мам боятся проявлять себя, говорить, самовыражаться из-за низкой самооценки. Мнение других людей для них важнее собственного.

Чуть реже оборотная сторона – бунт, отрицание семейных правил, жизнь «назло» матери, «плохое» поведение или просто «ничегонеделанье», отрицание маминого перфекционизма за счет своей жизни.

Мама-дочь, мама-подружка

Мама-подружка общается с дочерью на равных, бессознательно избегая ответственности и родительской роли: спрашивает ее мнения, советуется по личным вопросам, рассказывает про своих мужчин. Еще хуже, если в какой-то момент мама превращается в дочку (например, проваливается в депрессию, становится беспомощной, ждет от дочери поддержки и помощи). Яркий пример, когда мама любой разговор сводит к словам: «А вот у меня…» Таким девочкам много приходилось «разгребать», хотя по всем законам природы должно быть наоборот. Но увы.

С одной стороны, дочери это льстит, ведь ее считают взрослой, ей доверяют. С другой стороны, это непомерная ответственность для ребенка и серьезное нарушение его границ. Дети всегда чувствуют тревогу в тот момент, когда роли спутываются, ведь тогда у них нет надежного взрослого. По сути, дочь беспомощна и беззащитна. Она есть «сама у себя», да еще и ответственна за маму.

В таком сценарии девушка ощущает себя забытой, обделенной вниманием, отвергнутой. Она чувствует неподъемную ответственность и незащищенность, тревогу. Может рано повзрослеть. В некоторых случаях она считает себя ответственной за жизнь мамы, пока та жива. Она настолько энергетически завязана на мать, что у нее нет своей личной жизни. Иногда можно увидеть тотальное слияние («никто меня не полюбит, как мама»). Иногда дочь разрывает связь в силу непомерной ответственности, но в глубине души чувствует себя виноватой, что бросила мать. Также такие девочки ищут «проблемных людей», чтобы спасать их и получать за это любовь и признание.

Агрессивная мама

Вся власть над домом и детьми – у нее. Она – авторитет и деспот. Иногда над ней стоит еще более властный муж, но порой он – жертва, и тогда самоустраняется, позволяя жене действовать как она хочет. Она сверхкритична, агрессивна, не позволяет с собой спорить. Она может обесценивать, унижать, кричать. Может позволить себе бестактно высказаться, если ребенок не вписывается в ее картину мира.

И тогда он остается один на один со своими мыслями и переживаниями. Он привыкает к ощущению: я неуместен, мои чувства неподходящие. Такая мама считает, что ее сверхкритичность детям на благо, это все для того, чтобы «исправить их недостатки». Обычно дети стараются угодить ей, чтобы она не ругалась, не понимают, почему мама жестока с ними.

Когда дом – это поле битвы, выжить в нем можно, пытаясь угодить маме, чтобы скандалы происходили как можно реже. Дочь такой мамы напугана, сосредоточена на эмоциях взрослого. Обычно в будущем продолжает линию «служения», мужчины могут использовать ее. Если у девочки от рождения достаточно сильная нервная система и темперамент, она может противостоять маме. В глубине души она все равно несчастлива, потому что борьба истощает и при этом девочка ждет от нее любви, которую никогда не получает. Ребенок плохо распознает свои чувства, с трудом контролирует гнев. Еще один вариант – девочка, которая «не обращает внимания» на агрессию мамы. Ее глубоко вытесненное чувство – страх. Становясь взрослой, она никому не доверяет, уклоняется от любых конфликтов, не умеет поддерживать близкие отношения.

В итоге у девочек, живущих с такими мамами, формируются четыре БАЗОВЫЕ СХЕМЫ (описаны на основе ранних неадаптивных схем Джеффри Янга). Это шаблоны мышления и поведения, которые возникли из-за травматического опыта и работают против нас, притягивая в нашу жизнь то, чего мы больше всего опасаемся.

Меня бросят

Базовые мысли: «Человек, который мне дорог, бросит меня, и я останусь одна». Обычно такие девушки выбирают непостоянных мужчин: непредсказуемых, исчезающих, нестабильных, недоступных физически или эмоционально.

Что активирует травму? Любые поступки партнера, в результате которых женщине кажется, что он отдалился. Отношения с ветреными и непостоянными мужчинами еще больше убеждают ее в том, что она недостойна того, чтобы они были с ней.

Меня обидят

Базовые мысли: «Дорогой человек сделает мне больно, он использует меня». Частым поводом для страдания в отношениях, триггером для конфликтов являются любые ситуации, в которых женщина сталкивается с критикой или пренебрежением. Зачастую на самом деле партнер не имеет в виду ничего такого. И при этом женщина с базовой схемой «Меня обидят» действительно часто выбирает авторитарных и абьюзивных, невнимательных, нечувствительных партнеров либо провоцирует мужчину на оскорбления.

Я никому не нужна

Базовые мысли: «Он равнодушен ко мне. У меня нет с ним эмоциональной связи». В отношениях триггером для ссор и обид являются ситуации, когда женщина подтверждает для себя, что партнер эмоционально не с ней, например, очень занят. Она может подолгу молчать или выбирать «навязчивый тип поведения», желая привлечь внимание любимого, чем лишь провоцирует увеличение дистанции. Обычно женщины с таким шаблоном выбирают мужчин отстраненных, эмоционально холодных и недоступных. Психологи бы сказали: людей с избегающим типом привязанности.

Я плохая

Базовые мысли: «Я недостойна любви. Я недотягиваю до уровня других девушек. Он просто не знает, какая я, а когда узнает, бросит». Обычно такие девушки выбирают мужчин-нарциссов, критикующих, унижающих, сравнивающих или самоутверждающихся за их счет. Основная боль в отношениях, когда партнер критикует или сравнивает, а если этого не происходит, девушка все равно во всех его словах находит подтверждение, что он «не в восторге». Про этот шаблон есть известный анекдот:

– Скажи, я толстая?

– Нет.

– Но похудеть не мешало бы, да?

– Нормальная ты.

– Но в бедрах бы немного поменьше, да?

– Я тебя любую люблю.

– Но восторга не вызываю, да?

– Вызываешь восторг.

– Но не бешеный, да?

В каких схемах вы узнаете себя? Как думаете, в какой момент жизни, в каком возрасте, при каких обстоятельствах возникли эти шаблоны? Что вы тогда чувствовали?

Поскольку это очень глубинные идеи, заложенные в раннем детстве, мы не подвергаем их сомнению. То есть мы и правда думаем: «Я плохая» или «Он бросит меня». И, как правило, находим подтверждение. В этом нет магии. За «подтверждение» в нашем мозге отвечает ретикулярная активирующая система. Это своего рода фильтр, внутренняя система навигации, которая оценивает, куда направить нашу энергию. Если жить с ощущением, что вы плохая, мозг найдет способ «выудить» из внешней среды подтверждение этой информации. Очень наглядно это видно в притче Натальи Мурадовой про несчастную серенькую птичку.

Притча о маленькой серенькой птичке[2]

Однажды осенью маленькая птичка, из тех, которые не улетают на юг зимовать, увидела стаю лебедей. Величавые грациозные птицы приземлились подкормиться и отдохнуть перед дальней дорогой в теплые края. Маленькая серенькая птичка, полюбовавшись на гостей ее двора, робко спросила вожака стаи:

– Куда вы летите?

– В теплые края на зимовку, – ответил вожак, оглядев внимательно маленькую птичку.

Маленькая пташка, завистливо глядя на белую птицу, со вздохом произнесла:

– Хорошо вам. Вы, большие птицы, улетаете на зимовку. А я замерзну этой зимой в холоде и голоде.

Лебедь призадумался на минутку. Внимательно осмотрел он серенькую пташку и произнес:

– Летим с нами, кроха, ведь у тебя крылья есть, да и летать ты можешь!

Пташка-сермяжка, переполошившись и захлопав маленькими крылышками, защебетала:

– Что вы, господа! Юг далеко, и лететь высоко. У вас, больших птиц, крылья сильные и красивые, и до облаков дотрагиваетесь вы ими, когда летите далеко. Я-то, птичка-невеличка, ослабею в дальнем полете и с голоду помру.

Вожак лебединой стаи посоветовался со своими сородичами и ответил милашке:

– Давай мы тебя возьмем с собою? Заройся в мой теплый пух, и долетим до места. Там тепло и корма много, долетим и не пропадем!

Птичка-невеличка беспокойно защебетала:

– А что, если стая захочет отдохнуть и приземлиться, чтобы поесть, а про меня все забудут? Ведь я птичка маленькая и сонной с голоду умру.

Старый вожак покачал головой и, не выдержав, сказал в сердцах:

– Да пошла ты!

Маленькая пташка, отскочив от мудрого лебедя, ответила обиженно:

– Ну вот, я так и знала, что этим все кончится!

Особенно сильно схемы активизируются в моменты стресса. Возможно, так будет всегда. Не пугайтесь, это нормально. Задача психотерапии – снизить до минимума количество ситуаций, когда триггер запускает сильные негативные чувства, а если уж это происходит, научить (и отработать на практике), как быстрее выйти из-под его влияния.

Итак, вероятно, у вас есть какой-то из этих глубинных шаблонов или несколько сразу. Психологи могли бы также назвать их травмой. Травма – это любая ситуация, оказавшаяся для психики «чересчур» (чересчур сильно, чересчур быстро, чересчур неожиданно, чересчур часто или чересчур мало поддержки).

Как это выглядит на уровне нейробиологии?

У людей, которые пережили жестокое обращение в детстве, у тех детей, кому не хватило ощущения безопасности, формируется психологическая травма. Травма возникает, когда мы не можем ничего сделать с происходящим: когда ребенок слышит, как родители ругаются, когда его обижают в школе, но он не может защититься. Это сказывается на всей его последующей жизни: теле, психике, мозге. Травма меняет способность думать и строить отношения, приводит к высокому риску депрессии и тревожных расстройств. Травмированный человек в будущем становится слишком бдительным и настороженным или, наоборот, слишком отрешенным (даже в ситуациях реальной опасности). Это объясняет, почему женщина может годами жить в ситуации эмоционального и физического насилия. Об этом мы поговорим в следующих главах.

ИСТОРИЯ ЛИЛИ

Когда Лиля была маленькой, папа ушел из семьи, и, чтобы наладить свою личную жизнь, мама на два года отдала девочку бабушке, живущей в другом городе. Лиля периодически звонила маме, но та вечно была занята.

Теперь, если бойфренд не сразу отвечает на ее звонки или SMS, у Лили возникают болезненные переживания и воспоминания, активируется базовое убеждение: «Он хочет меня бросить, я не нужна ему». Травматические переживания взывают к детскому опыту «выжить», активируется природный инстинкт, потребность защитить себя, включается режим SOS. Мозг Лили считает, что если бойфренд не пишет, то ее жизнь под угрозой. Почему? Внутренний защитник Лили не знает, сколько ей лет, он считает, что она – все еще ребенок, а мужчина – ее мама. Психолог Гарри Салливан в 1953 году назвал этот феномен «паратаксическое искажение»: в стрессовых ситуациях мы реагируем на человека так, как если бы он был нашим родителем.

• Вы, чувствуя опасность, защищаетесь, возможно, сильнее, чем того требует ситуация.

• Вы испытываете яркие негативные эмоции на 5 баллов и выше из 10 (страх, ужас, гнев, ярость, отчаяние, стыд).

• Вы не первый и не второй раз испытываете подобные ощущения в похожей ситуации.

• Вы будто наперед знаете, что он скажет, почему он это сделал, как Лиля «знает», что ее мужчина не ответил на сообщение, потому что хочет от нее уйти. Она не задумывается о других причинах такого поведения и не уточняет у партнера.

• Если посмотреть глубже, возможно, для вас будет трудно найти рациональное объяснение столь сильной реакции.

Ситуация, похожая на наш травматический опыт, активизирует определенную часть мозга – миндалину, или миндалевидное тело. Оно играет ключевую роль в формировании эмоций, в частности страха, и регулирует реакцию «бей – беги – замри». В случае травматических воспоминаний стимул попадает напрямую в миндалину, минуя неокоротекс (часть мозга, отвечающая за осознанность, за рацио). Именно неокортекс (представим, что он умеет говорить) мог бы сказать: «Стоп, милая! Твой парень на совещании. Сделай дыхательную гимнастику, купи себе кофеек и напиши ему, чтобы перезвонил, когда будет свободен».

Травматический опыт как бы захватывает миндалину в обход рационального. Чаще всего это происходит в ситуациях, схожих с вашим базовым триггером, поэтому так важно хорошо изучить и разобрать свой опыт.

Очень важно знать свою базовую схему, потому что именно она – ключик к тому, почему отношения не складываются. Убеждения, которые формируют наши реакции, активизируются в так называемых ситуациях-триггерах, и мы снова и снова проигрываем болезненные для нас паттерны. Только поняв собственную историю и хорошо осознав свои уязвимые места, мы можем освободиться от власти их оков. До тех пор пока вы не разобрались в этом, вами будет владеть прошлое. К сожалению, мы не в силах изменить его, но осознание того, как на нас влияет наша история, может помочь изменить настоящее и будущее.

ИСТОРИЯ ЛЮБЫ

С детства Люба привыкла к критике. Она никогда не чувствовала себя по-настоящему ценной для родителей. Взрослые ждали от нее «лучшего», а старшие братья насмехались и подтрунивали над ней. Ее базовая схема «Меня обидят». Несмотря на то что сейчас Любе около 50 лет, у нее никогда не было мужчины. Она говорит, что представители сильного пола опасны для нее. На самом деле это говорит Любин внутренний родитель. Так он защищает травмированного ребенка от боли. И этот внутренний защитник действительно эффективно делает свою работу. Но вместе с тем он защищает Любу и от жизни в целом, от развития, от тех отношений, которые она могла бы построить.

Давайте рассмотрим эту историю с точки зрения транзактного анализа Эрика Берна. Базовая схема – это то, что ощущает ваш внутренний ребенок. Например, у Любы он боится быть брошенным или преданным. Это ядро, глубоко спрятанная часть личности. Мы редко показываем ее другим людям и даже самим себе – там слишком много боли.

Чтобы психика не была «затоплена» этой болью и мы могли «функционировать» в социуме, к ребенку «приставлен» внутренний родитель. Его задача – защитить, но чаще всего «защитник» выбирает способ, которым действовали наши родители, или же тот, который помогал нам в детстве. В данном случае Внутренний родитель не подпускает Любу к мужчинам.

Предлагаю вам прямо сейчас найти свою маленькую девочку с ее детскими ощущениями. В каких чувствах пребывает ваш внутренний ребенок? Как ваш внутренний взрослый защищает его от боли? Как эта стратегия влияет на вас?

Теперь, когда мы чуть больше узнали про схемы, которые на нас влияют, предлагаю разобраться, как именно они формировались. Для этого нам понадобится разобрать понятие «границы».

Что такое границы личности? Как и любые физические границы, забор например, границы личности – это то, что отделяет нас от окружающих. Это тонкая черта, проведенная в воображении между нами и другими людьми. Это право на свое пространство.

Сначала малыш живет внутри мамы, у него нет границ – ни физических, ни психологических. И даже родившись, он не ощущает себя отдельным от нее. Он все еще зависим, но постепенно начинает все больше осознавать, что он сам по себе, мама сама по себе, они – не одно целое.

Границы начинают формироваться по мере того, как ребенок взрослеет. И здесь невероятно важно, насколько бережно родитель готов помогать в этом малышу. Ведь это влияет не только на его характер, но и на безопасность, способность сказать «нет», на то, насколько здоровые, конструктивные отношения человек сможет выстроить в будущем. Потому что без границ это невозможно. Нет границ – есть эмоциональная зависимость, слияние: «Ты и я – одно целое».

Без ощущения личных границ трудно почувствовать свою ценность и обособленность. Человек перестает управлять собственной жизнью. Границы позволяют нам понять, что наше, а что нет. Если ребенок растет в семье, не чувствительной к его потребностям, его границы могут так и не сформироваться. В будущем это помешает психологическому отделению (сепарации) – это процесс гораздо более сложный, чем физическое отделение, и может в принципе не произойти до конца жизни. Бывает так, что человек находится в другой стране, у него уже дети и внуки, а он все еще связан с мамой «эмоциональной пуповиной». Психологи говорят: «не отделился», «нет сепарации», его личные границы так и не сформировались. Это связано с тем, что мама не смогла обеспечить достаточной опоры для отделения, границы ребенка часто нарушались. Как это происходит, я расскажу ниже. Чем чаще имело место нарушение границ, тем сложнее ребенку отделиться. Чем теплее и безопаснее были отношения, тем проще проходит отделение, тем быстрее человек становится зрелым, эмоционально независимым.

Нарушение границ – это разного рода посягательства на нашу территорию (внешнюю и внутреннюю). Иногда «из лучших побуждений». Это разрушает эмоциональные связи между родителем и ребенком. Это подрывает доверие и близость, создает у ребенка ощущение неуверенности, одиночества и опасности. Нарушение границ может быть весьма неочевидным и незаметным, особенно если речь идет об эмоциональных границах. С физическими все более-менее прозрачно.

Женщина с хорошо сформированными личными границами чувствует себя достаточно безопасно во внешнем мире. Она спокойно поддерживает и разрывает связи, переезжает, меняет работу. Она достаточно гибкая. Может сближаться с людьми и отдаляться, если ей некомфортно.

Чтобы лучше понимать, как это происходит, предлагаю вам познакомиться с типами нарушения эмоциональных и физических границ. Думаю, каждая женщина, давно находящаяся в несчастливых отношениях, найдет у себя что-то из списка.

Читая про границы, отметьте, были ли схожие ситуации в вашем детстве. Для этого ставьте 1 балл напротив каждого пункта, который имел место в вашем прошлом. Ориентируясь на результат, вы сможете предположить, насколько высоки ваши предпосылки к развитию зависимых паттернов.

Нарушение границ

Нарушение физических границ – это все, что связано с телом и телесными ощущениями. Нарушая физические границы, мы сообщаем ребенку, что он должен верить не своему телу (голоду, сытости), а кому-то, кто почему-то знает, как ему лучше. Сначала папе и маме, а потом мужу, который ударил, «потому что заслужила». Примеры нарушения физических границ:

1. Ребенка заставляют доедать до конца.

2. Одевают его в то, что ему не нравится, или теплее, чем он просит.

3. Насильно укладывают спать: запугиванием и угрозами.

4. Без разрешения роются в вещах, просматривают личные сообщения, проверяют телефон, входят без стука.

5. Применяют физические наказания. Даже легкий шлепок может вызвать у ребенка чувство унижения и беспомощности, а в дальнейшем привести к убежденности, что «меня можно ударить, если я веду себя не так, как надо».

6. Целуют и обнимают малыша, когда он этого не хочет. Заставляют целовать и обнимать бабушек, дедушек.

7. Переодеваются и ходят при нем голыми или переодевают при других людях достаточно взрослого ребенка.

Нарушение интеллектуальных границ. Даже дитя имеет право на свои увлечения и образ мыслей, на выбор, что делать, а что нет. Если родители после детского сада или школы тащат медленного и тихого ребенка на футбол или бойкого и активного на фортепиано, когда тот сопротивляется, они нарушают его личные границы. Бывают и другие примеры:

1. Ребенку запрещают высказывать свое мнение («Еще молоко на губах не обсохло, сиди да помалкивай») или не учитывают его.

2. Его высказывания высмеиваются и неоправданно критикуются: «Да что ты понимаешь».

3. Его заставляют читать книги, которые ему неинтересны: «Я лучше знаю, что тебе нужно».

4. Принимают за ребенка решение, когда он в силах сделать это самостоятельно. Здесь будет уместно вспомнить анекдот про мальчика в кафе.

Семья пришла в ресторан пообедать. Официантка приняла заказ у взрослых и затем повернулась к их семилетнему сыну:

– Что вы будете заказывать?

Мальчик робко посмотрел на взрослых и произнес:

– Я бы хотел хот-дог.

Не успела официантка записать заказ, как вмешалась мать:

– Никаких хот-догов! Принесите ему бифштекс с картофельным пюре и морковью.

Официантка проигнорировала ее слова.

– Вы будете хот-дог с горчицей или кетчупом? – спросила она мальчика.

– С кетчупом.

– Я буду через минуту, – сказала официантка и отправилась на кухню.

За столом воцарилась оглушительная тишина. Наконец мальчик посмотрел на присутствующих и сказал:

– Она думает, что я настоящий!

Здесь очень тонко подмечено, как ребенок, чьи границы постоянно нарушаются, буквально не считает себя «настоящим», то есть живым, реальным.

Нарушение эмоциональных границ можно было увидеть в семьях 80—90-х сплошь и рядом. Родители запрещали ребенку плакать, а также злиться, смеяться, грустить или выражать любые другие эмоции. Чувства загонялись в темный угол, из которого рано или поздно вылезали в лучшем случае в виде непонятных капризов, хронического раздражения на родителей, а в худшем – в виде болезней и неврозов (обгрызенные ногти, дергающийся глаз, тики, страхи, поведенческие проблемы). Эмоциональное пренебрежение (когда ребенка не замечают, не признают, не защищают) сказывается на психике не менее пагубно, чем физическое насилие. К нарушению эмоциональных границ относятся и следующие примеры:

1. Родители обсуждают ребенка с другими взрослыми: «Ты только посмотри, какой он у нас неуклюжий!»

2. Дают навязчивые рекомендации, с кем дружить или не дружить.

3. Настойчиво расспрашивают о друзьях и различных событиях.

4. Делятся с ребенком интимными или личными подробностями либо жалуются на жизнь.

5. Заставляют принять сторону одного из родителей, выбрать кого-то из них, объединиться с одним против другого; жалуются на второго родителя, советуются с ребенком по поводу развода.

6. Игнорируют ребенка – удивительно, но и это нарушение границ, – не обращают внимания на его состояние, мысли, жалобы.

7. Родители постоянно спорят, создают напряженную атмосферу в доме.

8. Длительный период времени не разговаривают друг с другом.

9. Противоречат друг другу, борясь за любовь ребенка, или конкурируют между собой.

10. Не защищают ребенка, когда он в этом нуждается.

Интересный факт! Казалось бы, что может быть более разрушительным для ребенка, чем родители, которые ругают и наказывают. Однако ученые пришли к удивительному выводу: наиболее губительное влияние оказывает отрешенность взрослого и ожидание от ребенка недетских ролей (например, заботы о старших).

Нарушению эмоциональных границ способствуют, например, следующие установки:

• «Мальчик не должен плакать».

• «Девочка должна быть доброй».

• «Злиться – плохо».

Теперь вы знаете, как именно родители могут нарушать границы ребенка. Давайте посмотрим, как такие проявления влияют на нашу жизнь.

Последствия нарушения границ

Регулярное и серьезное нарушение границ, впрочем как и разовое, может стать психологической травмой для ребенка. Травма оставляет отпечаток в нашем мозге, в нашей психике и в организме в целом. В будущем она будет влиять на способность строить отношения, чувствовать радость, испытывать удовлетворение от жизни. Парадоксальный факт заключается в том, что, когда границы маленькой девочки регулярно нарушаются, она винит в этом не родителей, а себя. Она невероятно привязана к маме и папе, зависит от них, и, чтобы выжить, ей просто необходимо сохранять их положительный образ. Тогда ей ПРИХОДИТСЯ сделать вывод, что это она сама настолько нехороша, что родители с ней плохо обращаются, она «заслужила это». Критикуя себя, девочка получает некоторое облегчение: с родителей «снимается обвинение» в плохом обращении, а она сама через это объяснение обретает хоть какой-то контроль над ситуацией. Используя этот защитный механизм, она искажает реальность, приписывая себе вину за плохое отношение родителей. У нее формируется так называемая психология жертвы. Она перестает доверять собственным оценкам. Перестает обращаться к своей интуиции. Она теряет чувство безопасности и уверенности в себе, отказывается от себя. Отныне мерило ее ощущений – это другие.

Отсюда неуверенность (девушка не знает, что заслуживает любви и внимания, внутренний критик голосом родителей вечно шепчет ей, что она недостаточно хороша), недоверие к миру вообще и к мужчинам в частности (ведь с самого детства девочка понимает, что мир небезопасен для нее, а взрослые – это люди, которые могут ранить и подвести). Такая девушка с легкостью жертвует собой, чтобы понравиться другим людям. Она всегда остро реагирует на критику: любое добродушное подшучивание или небольшое замечание по работе воспринимаются очень болезненно, потому что сразу обобщаются до отрицания всей личности – «ты вся плохая». Она испытывает сложности с контролем над эмоциями (либо тонет в них, либо избегает любого их проявления, потому что в детстве никто не учил ее бережно обращаться с чувствами, не объяснял, что все они нужные, важные и что она может быть принята любой).

Девочка, которой не давали высказывать мнение («Я – последняя буква в алфавите»), вырастет робкой, неуверенной, не умеющей отстаивать свою точку зрения. Ребенок, которого били, вырастает либо жертвой (его и дальше бьют), либо агрессором, который бьет сам. Да-да, есть женщины, которые бьют мужчин, и они не раз приходили ко мне на терапию. Хорошо, что конкретно у моих клиенток мужчины не отвечали тем же. А что, если бы отвечали?

Но чаще, конечно, женщина без границ становится жертвой жестокого обращения. Она продолжает объяснять пренебрежительное или неуважительное отношение мужчины тем, что она «плохо старается». Такая женщина готова терпеть любые притеснения от партнера, ведь в ее представлении виновата она. Плюс к этому, если ей не разрешали выражать свои эмоции, она даже не протестует и не плачет. Интересно, что объяснение этому мы можем увидеть даже на снимках МРТ. Оказывается, при активации травматического опыта отключаются так называемые зоны Брока, а это речевой центр мозга. Поэтому любая травма может БУКВАЛЬНО лишать дара речи.

МОЯ ИСТОРИЯ

Мое осознанное детство пришлось на 90-е годы, когда задачей среднестатистической московской семьи было выживание. Родители работали на трех работах, чтобы обеспечить нам хорошую жизнь. Как ребенок, который был во многом предоставлен сам себе, я остро ощущала нехватку поддержки.

До прихода в длительную терапию я строила свою реальность, исходя из жажды дополучить признание и интерес своими достижениями. Уже потом я начала осознавать, как сильно искала одобрения, когда работала одновременно в 12 проектах. Сперва ждала одобрения от родителей, потом от мужа.

Я боялась показать себя настоящую: где-то грустную, где-то потерянную и неуверенную. Так родилось условно «ложное я» – социальная маска, которая соответствовала требованиям внешнего мира. Только вот там не было места для моих подлинных чувств, а соответственно и для подлинной близости.

В браке мне тоже было трудно, ведь настоящее отделение от родителей с опорой на безопасность и чувство своей ценности помогает реалистично смотреть на мир, на отношения, но я его еще не прошла на тот момент. Я считала себя хорошей, только если меня хвалил муж.

Он был самым лучшим для меня, если хорошо ко мне относился. Если же что-то шло не так, мое хрупкое доверие моментально распадалось на тысячу осколков. Обесценивалось все, что было до того, и я погружалась в воронку своей травмы (чувствовала себя маленькой непринятой девочкой), откуда на тот момент совершенно не умела выбираться.

Мне нужно было очень много любви, поддержки и внимания. Сейчас я понимаю, что рассчитывала получить все это от мужа. Но тогда действовала глубоко бессознательно. Я боялась отпускать его далеко, ведь в глубине души не считала себя тем человеком, к которому хочется вернуться. Это было очень горько и заставляло меня ожидать большего, чем один взрослый человек способен дать другому.

Конечно, все это привело к нашему отдалению. Я злилась, чувствовала ярость и бессилие. Получается, что брак стал для меня повторной травмой. Я снова подтвердила свою неценность и равнодушие других к моим проявлениям. Тогда я еще не знала, что мы играем в игру под названием «эмоциональная зависимость», и если с ней ничего не делать, то можно сгореть дотла и сжечь все живое вокруг.

Видимо, только ощущение того, что я «достигла дна» и могу символически оттолкнуться от него, позволило мне начать исследовать, что я делаю не так. Тогда я стала изучать эту тему, разбираться, что развалило мой брак. И благодарна себе за то, что нашла достаточно смелости, чтобы предположить, что не «мир плохой и равнодушный ко мне», а где-то есть внутренняя поломка, и пока я не «починю» ее, буду несчастлива.

Поломка эта и была эмоциональной зависимостью, изучению которой я посвятила последующие 10 лет. На этом пути было много боли и неприятных открытий о себе, признания своих ошибок, горечи от утраты того, чему уже не суждено случиться. Но именно этот челлендж сделал меня в лучшем смысле взрослой, принес мне внутреннюю устойчивость, цели, желания, ресурсы на их воплощение, счастливую жизнь и, в конце концов, гармоничные отношения с любимым и любящим меня мужчиной.

Предлагаю еще больше узнать о том, как у вас обстоят дела с границами, вернее, есть ли последствия их нарушения. Для этого используем классификацию Элинор Гринберг. Частично эта информация есть в описании психолога Марины Семилеткиной.

Элинор Гринберг – доктор философии, американский психотерапевт – выделила 6 критериев нарушенных границ. В ее модели эти критерии красиво объединены – их первые буквы образуют слово «MISERY» (в переводе с английского «страдание»), ведь человек с нарушенными границами неизбежно страдает.

Итак, какие 6 критериев сигнализируют нам, что у человека есть проблемы с границами:

1-й критерий: М (Mother) – проблемы с матерью. Женщина хоть и выросла, но все еще эмоционально не отделилась от мамы (или папы). Она живет в ожидании родительского одобрения, а партнеров выбирает, похожих на папу или маму (бессознательно, конечно).

2-й критерий: I (identity) – проблемы идентичности. Не чувствуя, что нас любят и принимают такими, какие мы есть, мы искажаем свое истинное «Я», свою сущность, приспосабливаемся. Наша подлинная идентичность не формируется, возникает фальшивое или «ложное я».

Это внешняя маска – она помогает приспособиться к требованиям окружающих, но не дает проявляться настоящим чувствам и желаниям. Тогда подлинная близость нам недоступна, ведь она – результат того, что мы можем показать себя настоящих без страха отвержения.

3-й критерий: S (Splitting) – расщепление. Когда плохие и хорошие качества одного и того же человека невозможно уместить в голове. Поэтому люди кажутся либо «хорошими», либо «плохими».

Весь мир делится на черное и белое, на правильное и неправильное. Нет целостного восприятия. Человек обидел, и он «плохой», как будто весь прошлый опыт взаимодействия стирается в этот момент. Принес цветы – и хороший, как будто все обиды исчезли.

4-й критерий: E (Engulfment) – страх брошенности или поглощения. Этот страх также мешает выстраивать близкие отношения.

Если побеждает страх брошенности, мы как будто «прилипаем» к партнеру. Нам все время нужно больше любви и поддержки, мы настойчиво требуем от партнера внимания, ведь когда-то мы недополучили все это от своего родителя. А партнер, поскольку не родитель, не может взять на себя столько ответственности. Он начинает чувствовать, что от него ждут слишком многого, и отдаляется, чем еще больше усиливает страх брошенности.

Если же проявляется страх поглощения, мы неосознанно избегаем близких отношений (контрзависимость), поскольку в раннем опыте они грозили разочарованием и болью. Как только появляется чуть больше близости, мы стремимся отдалиться или завершить отношения. Иногда эти модели сменяют друг друга у одного и того же человека.

5-й критерий: R (Rage) – ярость. При нарушенных границах внутри скапливается много подавленной злости. Ведь в детстве нас научили, что «злиться плохо». Человек с заблокированной злостью может предъявлять ее пассивно (забывать то, что другим важно и т. п.), может болеть (аутоагрессия), может выражать ее «не по адресу», например пинать собаку (дефлексия), может быть милым на публике и тираном дома.

6-й критерий: Y (Yearning) – тоска. Если границы нарушены, внутри не сформирован любящий внутренний родитель. И мы тоскуем по тому, кого у нас никогда не было, тому, кто даст поддержку и утешение, позаботится. Это то, что когда-то не удалось получить в самых ранних отношениях – в отношениях с родителем.

Счастье связывается с ожиданием настоящей любви, которая в психологическом смысле является бессознательной тоской по любящему родителю, которого не было. На этом критерии основана вера в «принца на белом коне», который полюбит, и все сразу станет хорошо. В реальности другой человек просто не способен выполнить такую роль. Возникает разочарование, поэтому наша задача в психотерапии – сформировать принимающего внутреннего родителя.

Мы достаточно подробно рассмотрели личные границы и теперь поговорим еще об одном феномене, без которого невозможно обсуждать эмоциональную зависимость, – это привязанность. На формирование типа привязанности непосредственно влияет регулярное нарушение границ.

Что такое привязанность? Это процесс выстраивания доверительных и успокаивающих эмоциональных связей с другим человеком. В зависимости от того, насколько принимающим и любящим был реальный родитель (чаще мама), насколько чувствительна она была к границам ребенка, формируется тип привязанности.

Тип привязанности – это модель, описывающая отношения между ребенком и родителем. Каждый тип привязанности создает своего рода внутреннюю карту, которая станет основой для того, как именно мы будем строить отношения в паре. Вся наша дальнейшая жизнь зависит от того, насколько защищенными мы чувствовали себя в детстве. Отсутствие ощущения защищенности – это основная причина эмоциональной зависимости.

Конечно, дети вырастут и без этого, но только физически. Эмоционально они останутся все теми же уязвимыми и нуждающимися детьми, которые будут ждать, что кто-то их спасет от внутренней пустоты и беспомощности. Что кто-то взрослый придет, поймет, насколько им плохо, и поможет. Парадоксально, что при этом они могут выглядеть очень взрослыми и самостоятельными так, что никто точно не догадается, что им нужна помощь.

В идеальном раскладе ребенок получает от родителей несколько посланий:

– Ты имеешь право выражать себя как хочешь.

– Мы любим тебя просто так, не за что-то.

– Исследуй мир, а мы всегда тебя поддержим.

– В любой момент ты можешь вернуться к нам за поддержкой.

Как видите, в этих посланиях есть свобода быть рядом с родителями и быть отдельно. И это очень важно, потому что у каждого из нас есть потребность в слиянии (совместности) и в автономности (отдельности). Иногда нам важнее первое, иногда – второе. Бывают периоды конфликта между этими потребностями. В целом здоровое развитие человека – это чередование фаз слияния и автономности. Но в некоторых семьях границы ребенка слишком сильно нарушаются, нарушается баланс слияния и автономности и безопасной привязанности не случается.

Как связаны границы и тип привязанности? Связь со значимым взрослым – это база, позволяющая младенцу учиться строить отношения и доверять миру. Поскольку он не может уйти от родителей, ему приходится адаптироваться к тому взрослому, который ему «достался». В том числе к холодному, отвергающему или непредсказуемому. Если в семье к границам ребенка не чувствительны, у него формируется ощущение небезопасности мира, ведь сам родитель недостаточно надежен для него. В этом случае с детства не возникает надежной эмоциональной связи с мамой. Стараясь выжить в не слишком благоприятных для развития условиях, ребенок вынужден отключить свою чувствительность, чтобы избежать «разрушения» от переживаний. Также он вынужден отказаться от той части себя, которая вызывает негодование родителя. Это и становится основой для возникновения зависимого стиля поведения.

Если до двух лет сформировалось доверие к миру и ощущение безопасности, в будущем ребенок будет более устойчив и спокоен. Он будет легко и уверенно строить отношения. Конечно, имеет значение и все, что происходит после двух лет.

Эмоциональная близость с родителями дает малышу ощущение, что его воспринимают именно таким, какой он есть. Она формируется лишь в том случае, когда папа и мама стремятся узнать ребенка, не осуждая. Эмоционально вовлеченные родители дают малышам понять, что им всегда есть к кому обратиться и что они имеют право выражать свои потребности как хотят. В будущем такие дети способны строить счастливые отношения, основанные на уважении себя и партнера.

Девочки, чья эмоциональная связь с мамой была сильно нарушена, впоследствии ненавидят себя, агрессивны, имеют склонность к саморазрушению, беспорядочным половым связям, злоупотребляют спиртным и наркотиками, сталкиваются с расстройствами пищевого поведения, депрессией, часто совершают суицид. Ярость к предавшему родителю, которую не было возможности выразить, человек в итоге направляет на себя самого. На языке психологии это называется ретрофлексия (англ. retroflection – обращение назад на себя).

Для того чтобы понимать свой ведущий стиль поведения в отношениях, обратимся к теории привязанности. Чем лучше мы это осознаем, тем больше у нас шансов вернуть себе контроль над жизнью.

Английский психиатр и психоаналитик Джон Боулби первым начал исследовать типы привязанности у ребенка. Он провел масштабные исследования и в итоге выделил три типа. Позже его коллеги описали еще один. Боулби писал о том, что способность к привязанности является средством выживания, потому что в древние времена одиночек съедали хищники. С тех давних пор потребность в близости является биологическим механизмом, который отвечает за создание и поддержание теплых связей с людьми. Названный Боулби «механизм привязанности» состоит из эмоций и поведения, обеспечивающих близость, безопасность и защиту. Привязанность создана для того, чтобы мы могли обращаться к любимым за поддержкой. Если они реагируют отказом, мы продолжаем попытки достучаться до них.

Важно, что привязанность навсегда остается неотъемлемой частью нашей жизни. Ошибочно считать взрослых людей столь самодостаточными, чтобы не нуждаться в других. Джеймс Коэн, руководитель лаборатории аффективной нейробиологии Университета Виргинии, установил, что присутствие близкого человека снижает активность гипоталамуса при стрессе. Он сделал вывод, что надежная связь регулирует психологическое и эмоциональное состояние партнеров.

У взрослых также выявляют четыре типа привязанности. Однако современные исследования показывают, что характерный для взрослого тип не всегда совпадает с тем, который у него был в детстве. На тип привязанности, помимо отношений с родителями, влияет еще ряд факторов, о которых мы поговорим чуть позже, а пока начнем с детства.

Перед тем как мы рассмотрим теорию привязанности, предлагаю пройти небольшой тест, чтобы вы сразу могли отнести себя к одному из типов.

Прочитайте четыре утверждения и выберите то, которое наиболее точно вас описывает.

1. Мне в целом легко с другими людьми. Я умею просить о помощи и могу зависеть от другого человека. Также для меня вполне нормально, если он зависит от меня. Оставаясь одна, я тоже хорошо себя чувствую. Если мне отказывают или меня отвергают, я не буду переживать слишком долго.

2. Я чувствую, что сильно нуждаюсь в других людях, при этом часто сталкиваюсь с отвержением. Им как будто не нужно столько близости, сколько нужно мне. Одной мне плохо, а в отношениях беспокойно: я ревную, тревожусь, если партнер куда-то уходит или общается с другими людьми.

3. Мне некомфортно в слишком близких отношениях, хочется увеличить дистанцию. Не люблю ни от кого зависеть. Мне важно чувствовать себя самодостаточной.

4. Мне сложно выстраивать близкие отношения с другими людьми. Хотела бы, но я никому не доверяю. Боюсь, что меня обидят, предадут, бросят, обойдутся жестоко. Поэтому предпочитаю ни от кого не зависеть.

Выбрали, какой пункт вам больше всего подходит? Каждый из них соответствует одному из типов привязанности, которые сформировались еще до двух лет. Ниже я расскажу о каждом из них подробнее:

1. Надежный тип.

2. Тревожный тип.

3. Избегающий тип.

4. Тревожно-избегающий тип.

Вы также можете воспользоваться схемой Бреннан и ее коллег и найти свою точку на системе координат. На схеме отчетливо видно, как устроены типы привязанности по двум критериям:

• насколько комфортна для вас близость;

• и как часто вы тревожитесь и думаете об отношениях.

Важно знать не только свой тип привязанности, но и тип привязанности вашего партнера. Если у вас пока нет мужчины, то тем более важно уметь разбираться в этом, чтобы определять, кто перед вами. Тогда вы не будете мучиться вопросом: «Нравлюсь ли я ему?», а спросите себя: «Подходит ли мне этот человек?» Можно научиться оценивать тип привязанности на раннем этапе. Конечно, чистых типов мало, но обычно один является ведущим. Давайте посмотрим расшифровку и подробнее поговорим о каждом.

Надежный тип привязанности

Он формируется у детей, которые растут в счастливых, дружных семьях, где родители постоянно поддерживают с ними эмоциональный контакт. Они уверены, что мама может удовлетворить их потребности, и потому обращаются к ней за помощью при столкновении с чем-то неприятным. Есть исследования, которые подтверждают, что чем спокойнее мама, чем лучше она себя чувствует, тем в большей степени ее дети способны позаботиться о себе сами, им не приходится все время фокусироваться на маме.

Они чувствуют себя достаточно защищенными, чтобы исследовать окружающую среду, понимая, что взрослые непременно придут на помощь в случае опасности. Во взрослой жизни такие дети:

• не отталкивают от себя близких и сами не становятся зависимыми от них;

• уверены в своих силах, по жизни сохраняют ощущение «Я в безопасности»;

• доверяют близким, наслаждаются близостью, не боятся потерять отношения;

• чувствуют себя достойными любви, и для них естественно дарить нежность и любовь;

• уважают партнера и готовы искать компромисс, умеют доносить свои потребности, могут подставить плечо в трудную минуту, умеют просить о помощи;

• не позволяют выбить себя из колеи;

• распознают свои и чужие эмоции и умеют говорить о них, могут отстаивать себя и свои границы;

• чувствуют себя уверенно и спокойно как в одиночестве, так и с другими людьми;

• при возникновении ссор готовы конструктивно обсуждать проблему, не замалчивая ее; легче других людей переживают расставания.

Остальные виды привязанности не являются надежными, и их обладатели не чувствуют себя в отношениях безопасно. Чтобы справиться с тревогой, они выбирают одну из двух стратегий поведения: слишком цепляются за родителя или, наоборот, избегают.

Интересный факт! Ученые установили связь между типом привязанности и необходимым количеством обезболивающего при тяжелых болезнях. Чем более здоровая привязанность, тем меньшей дозы лекарства хватает для нейтрализации боли.

Тревожный тип привязанности (основа эмоциональной зависимости)

Он формируется, если мама часто вела себя непоследовательно: то была отстраненной и недоступной, то навязчиво вторгалась в мир ребенка, при этом не особо интересуясь его потребностями. В такой обстановке ребенок не уверен, что мама будет рядом, когда понадобится, поэтому не чувствует себя в безопасности. Повзрослев, он:

• не уверен в себе и своих отношениях с другими людьми;

• недооценивает себя;

• боится отвержения;

• переоценивает партнера;

• внимателен к эмоциям других и способен точно их определить, но зачастую торопится с выводами;

• не умеет просить помощи, не верит в то, что ему помогут;

• ревнует, подозревает, проверяет переписку, постоянно звонит и пишет партнеру.

Отношения для него – всегда драма и проблема, которую нужно решать. Такие люди очень боятся, что партнер их покинет, поэтому душат его своим контролем, ревностью и тревогой. Им всегда надо быть рядом с любимым. Отношения поглощают основную долю их энергии, они полны переживаний и тревог. По большому счету они уверены, что им не справиться с жизненными трудностями, и эта модель мироощущения оказывается достаточно устойчивой.

Такие люди нуждаются в подтверждении своей значимости, а без этого теряют ощущение ценности, впадают в депрессию, могут вести себя агрессивно. Поэтому цепляются даже за самые плохие отношения, лишь бы не быть одним. Всегда видят угрозу отношениям в силу гиперчувствительного механизма привязанности. Это обусловлено высокой активностью амигдалы, области мозга, отвечающей за тревогу, и низкой активностью орбитофронтальной коры, отвечающей за контроль над эмоциями. То есть мозг активно реагирует на угрозу утраты, «расходится» и не может затормозить.

После того как психика заподозрила неладное, их интересует только одно: восстановление близости с объектом привязанности. Для этого включается так называемое «протестное поведение» – действия, направленные на привлечение внимания любимого (звонки и письма, молчание, демонстрация недовольства, подсчет знаков внимания, угрозы разрыва, флирт на стороне). Они могут соглашаться на эмоциональное и физическое насилие. Тяжелее других типов переживают расставание.