Читать онлайн Как быть папой, а не отцом. Искусство воспитания
- Автор: Ёнчжин Чо
- Жанр: Воспитание детей, Детская психология, Зарубежная прикладная литература, Зарубежная психология, О психологии популярно, Семейная психология
아빠 반성문 by 조영진
DAD’S LETTER OF APOLOGY by Cho Young Jin
ALL RIGHTS RESERVED
This translated edition was published by arrangement with CAREERCARE Inc through Shinwon Agency Co
© Copyright © 2023 Cho Young Jin
© Copyright © 2023 CAREERCARE Inc.
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Книга основана на реальных историях, но все имена и фамилии вымышлены.
Ребёнку не нужен идеальный отецУ многих корейцев слово «папа» вызывает неоднозначные эмоции. Это что-то близкое, но и одновременное далекое, жалостное и пугающее, в отличие от нежного чувства, которое у большинства корейцев ассоциируется со словом «мама». Однако корейские папы без особых раздумий принимают эту странную ситуацию как нечто вполне естественное, ведь они не могут уделять детям столько же времени, сколько мама.
Автор книги признаётся, что почувствовал себя очень неловко и неуютно, когда сын впервые назвал его папой, потому что сам за свою жизнь так и не употребил это слово по отношению к собственному отцу. И это далеко не единичный случай. Сколько мужчин, имеющих минимальный опыт общения со своими отцами, однажды становятся папами и клянутся быть идеальными, чтобы потом просто переложить всю ответственность на супругу. «Вместо того, чтобы просто быть рядом с ребёнком, отцы чувствуют себя так, будто вдруг оказались за штурвалом настоящего самолета», – говорит профессор Чо Ёнчжин. Мне кажется, он уловил сокровенные мысли каждого отца.
Как удачно, что в мои руки попала книга «Как быть папой, а не отцом», во время чтения которой я успел даже поплакать. Эта книга призвана облегчить горести родителей, подавленных и запуганных образом «идеального отца». Она даёт возможность посмотреть на себя со стороны и поддерживает на долгом пути отцовства.
Я настоятельно рекомендую эту книгу каждому отцу в стране.
Квон Суён, Университет Ёнсэ (Сеул), автор книги «Если бы я знал»[1]
Вы уже хороший отецПомню, как мы в детстве с папой качались на качелях. Конечно, они перевешивали в папину сторону, но в какой-то момент начали клониться в мою. «Победа?» – промелькнуло в моей голове, и я вскрикнул от радости.
Когда я качался уже со своим сыном, то понял, что не так-то легко склонить качели в сторону ребёнка.
Некоторые говорят, что «качели» (seesaw) состоят из слов see «видеть» и saw «видел». Баланс между видимым и увиденным. В моей памяти остался папин образ, каким я видел его, будучи ребёнком.
Трудно найти баланс между этими воспоминаниями и тем, кем я являюсь сейчас. Отец растил меня в одиночку, и как бы я ни старался подражать ему, у меня не получается и вполовину так хорошо.
Люди ценят только материнские чувства и слова. В этой же книге имеются и отцовские. Я невольно многое перенял от отца, но ничего не смог передать своему сыну.
Эта книга – не просто собрание отцовских раскаяний. Отражённые в ней отчаянные стремления так похожи на мои. Теперь я постараюсь быть настоящим отцом, или хотя бы хорошим, своему уже подросшему сыну.
Если эта книга нашла отклик в вашей душе, вы уже хороший папа.
Ким Чэвон, диктор KBS[2], ведущий программы AM Plaza
Первые шаги в качестве «просто папы»Замечательная книга. Когда я впервые увидел название «Как быть папой, а не отцом», то задался вопросом: «Что же отцы делают не так?». После прочтения меня не покидала мысль о важности фигуры отца. Было так приятно понимать, что я не обязан быть идеальным. Просто быть папой… этого достаточно… и это ценно само по себе.
Необходимость быть идеальным часто ложится тяжким бременем на психику отца. Каждое действие ребёнка вызывает беспокойство, потому что отец оказывает влияние на развитие малыша. Порой быть хорошим отцом нелегко, однако благодаря этой книге я понял, что важно просто быть рядом с ребёнком, а не жить под гнётом ответственности. Достаточно быть «просто папой», несмотря на все трудности и недостатки.
Автор использовал выражение «просто папа», а не «хороший папа», и к нему не стоит относиться легкомысленно: оно не подразумевает отказ от роли отца, совсем наоборот – говорит о том, как выстроить коммуникацию с ребёнком. Быть «просто папой» – первый шаг к счастливым отношениям. Эта книга рисует портрет отца, который не просто пытается справиться с обязанностями и давлением отцовства, а стремится создать более ценную связь с ребёнком. Автор не только помогает тем, кто изо всех сил пытается быть «просто папой», но и показывает, что значит быть настоящим отцом, на многочисленных примерах.
Материнская и отцовская забота очень важны для развития ребёнка. Здоровая и счастливая семья – это та, в которой роли мамы и папы сбалансированы. Эта книга дает глубокое понимание относительно второй. Вместо того чтобы рассказывать, как быть отцом, она показывает и заставляет почувствовать. Это успокаивающее чтение для отцов, что ощущают себя отвергнутыми и подавленными. Это напоминание о том, насколько важно иметь заботливого и надежного отца, а не идеального.
Я надеюсь, что эту книгу прочтут отцы, а также те, кто хочет построить счастливую семью. Быть может, благодаря ей люди осознают, что воспитание ребёнка – не бремя, а начало счастья.
Мун Ынсу, профессор кафедры психиатрии, Госпиталь Пусанского Национального университета
Найти внутри себя «хорошего отца»«Как быть папой, а не отцом» – очень важная книга. В ней собраны откровения об отцовской доле, которые позволяют читателю задуматься. Ведь рост начинается с признания недостатков. Автор рассказывает о своих трудностях и ошибках как отца, а также делится трогательными историями из собственного опыта работы психологом. Он внимательно смотрит на свои недостатки и трудности и доступно рассказывает о том, что значит быть хорошим отцом.
В книге рассматриваются многие проблемы с совершенно разных точек зрения. Это подталкивает читателя к размышлениям о том, какую роль он должен выполнять как отец. Книга поможет вам распознать свои сильные и слабые стороны и подскажет, как стать лучшим родителем.
Эта книга послужит для многих утешением и поддержкой, а тем, кто ещё не стал отцом, поможет понять, что значит им быть. Правда в том, что отец – тот, кто дорожит ребёнком и принимает участие в воспитании, и это даёт нам возможность совершенствоваться.
Книга пробуждает уверенность и любовь, которые скрыты в каждом отце. Благодаря этому читатель может задуматься о своей роли и найти способ стать лучше. Настоятельно рекомендую её тем, кто хочет провести время за размышлениями о своём будущем в качестве отца.
Ли Намсик, ректор Университета JEI, директор образовательного учреждения Duranno Father[3]
Пролог
Есть такой фильм – «Ода моему отцу»[4] (2014). Уверен, многие из вас о нём знают. В этом фильме есть сцена, от которой у меня на глаза наворачиваются слезы. И вот о чём она.
Семья воссоединилась и обрела счастье. Главный герой Токсу, уже седовласый мужчина, смотрит в окно на далёкое море с тоской по отцу, с которым его разлучила война. Теперь Токсу уже гораздо старше, чем был его отец, когда их разлучили. Словно обращаясь к невидимому отцу, он бормочет:
Папа, я сдержал своё обещание. Я прожил хорошую жизнь.
Слова Токсу полны грусти. Сын матери-одиночки, муж Ёнчжа, глава семьи, верный старший брат для единственной сестры, он стойко переносит все тяготы жизни. В финальной сцене фильма отец, по которому герой тосковал всю это время, внезапно оказывается рядом с юным Токсу в момент их разлуки. Он крепко обнимает сына и говорит:
Не плачь, Токсу. Я знаю, через что тебе пришлось пройти… Я буду вечно благодарен за всё…
Пожилой Токсу зарывается лицом в потрёпанное отцовское пальто турумаги и рыдает, а кадр сменяет сцена с остальными членами семьи, которые хлопают, смеются и шумят в гостиной, и только одна стена отделяет их от плачущего отца. Эта сцена намекает на то, насколько Токсу оторван от остальной семьи.
Токсу пришлось взвалить на себя отцовское бремя. «Невыносимо тяжёлая» жизнь героя сама по себе свидетельствует о важности роли отца в семье. Однако для близких людей, которых он любил и которыми так дорожил, она стала причиной возникновения душевных ран и всяческой боли.
Быть частью семьи – значит любить и быть любимым. «Очевидно», – подумаете вы, но это не совсем так.
Токсу жил под постоянным давлением чувства долга и посвятил всего себя семье, ведь теперь он «глава семьи» – опора, крепкая и нерушимая. Герой не может смириться с появлением небольших трещин на этой опоре. Токсу всё больше походит на нелюдимого, упрямого старика. Из-за ограничений, накладываемых отцовской ролью, рушатся отношения Токсу и с детьми, и супругой, с которой они провели всю жизнь. Герой не выносит попыток членов семьи вытащить его из этих рамок, что он сам же и построил.
«Ода моему отцу» заявлена как «фильм для отцов нашего времени, что посвятили жизнь семье», и, как объясняет режиссёр картины Юн Чже Гюн, он призван «выразить благодарность поколению отцов и матерей, которые в те дни бедности и лишений посвятили жизнь семье, а не самим себе». Однако, с другой стороны, фильм на примере напряженных отношений в семье Токсу показывает, сколько боли и трудностей это причинило детям. Хотя дети и благодарны за то, что отец их вырастил, но близких, тёплых чувств между ними нет.
К сожалению, и в наше время зачастую сложно найти те отношения между отцом и ребёнком, что можно было назвать «близкими и нежными». Подростки и молодые люди, с которыми я сталкивался в рамках консультационной практики, а также те, кто уже обзавёлся семьёй и работал, конечно, любили и уважали своих отцов, но я редко слышал, чтобы они описывали отношения с ними как «близкие» и «нежные». То же самое касается студентов, которые представили доклады по этой теме на одном из моих занятий. Они были благодарны отцу за воспитание, защиту и поддержку, но он не тот человек, к которому можно обратиться за утешением.
У меня не было отца, к которому я мог бы прийти со своими проблемами. Когда мне было два года, он ушёл в другую семью. Мама до самой смерти растила меня в одиночку. Я до сих пор не знаю, что между ними произошло. В любом случае, с того момента, как я осознал своё существование, я стал «ребёнком матери-одиночки из бедной семьи».
Я не знал, является ли отец необходимой и значимой фигурой в процессе развития ребёнка. Возможно, потому что у меня его никогда не было. Мы не любили друг друга, не доверяли, даже не причиняли боль. Поэтому отец казался мне чем-то абсолютно незначительным.
Мама арендовала жильё рядом с домом её родителей, на окраине Сеула. В то время она работала на швейной фабрике. Мама всегда поддерживала меня, и этого было достаточно. Я сидел под фонарем в ожидании мамы, работающей до 10 часов вечера, у переулка в районе Мёнмок, который в то время ещё был сродни деревне. Но я ни разу не пожалел, что у меня нет отца, и ни разу не позавидовал ребёнку, у которого он был. Не потому, что у меня его просто не было, а потому, что был беден, слаб, нас с матерью было только двое, так что приходилось действовать сообразно ситуации, чтобы выжить. Я вырос, научился приспосабливаться и строить хорошие отношения в школе, на работе и т. д. Некоторые удивлялись, узнав, что я единственный ребёнок, воспитанный матерью-одиночкой. Тем крепче я утвердился во мнении, что мне не нужен отец.
Зачем вообще нужен отец? Чтобы обеспечивать семью и принимать решения? Я помню, как в детстве ходил в гости к другу и чувствовал себя очень неуютно в присутствии его отца, поэтому уходил при любой возможности. Потому что отец ощущался как «неудобная и гнетущая властная фигура».
Отец представлялся в моём сознании в виде смутной воображаемой фигуры. Но проблема была в том, что я не могу узнать у этой фигуры, что такое отцовская любовь и воспитание, и каково это – ценить свою семью. Книги этому не научат. Такому учит только жизнь, опыт, крики и отчаяние, радость от получения даже крошечного подарка.
Моё мнение о том, что мне не нужен отец, было полностью разрушено, когда я стал отцом. Я понятия не имел, что должен делать. Я был совершенно к этому не готов. В итоге я остро ощутил отсутствие отцовской фигуры в жизни. До сих пор я не нуждался в нём, поэтому не было повода для ненависти, но теперь я его возненавидел. Я был искренне зол на отца, которого у меня никогда не было.
Наблюдая за тем, как мой любимый ребёнок ходит за мной по пятам, лепеча «папа, папа», я задумался, не нужен ли мне самому «папа». Именно папа, а не отец. Всякий раз, когда мой ребёнок называл меня «папой», я, честно говоря, впадал в совершенный ступор. Я чувствовал себе неловко и неуютно, потому что сам ни разу в жизни так не обращался к отцу. Я уже начал привыкать, но на душе было тяжело.
Что я должен делать как папа? Этот расплывчатый вопрос породил во мне страх. Сейчас я понимаю, что всё, что мне нужно было делать, – это просто быть рядом. Но я вечно проявлял нерешительность, переживал, не зная, как «отцу подобает» реагировать на слова и действия ребёнка. В то время я будто вдруг оказался за штурвалом настоящего самолёта. Тем самым пилотом, что был слишком занят, чтоб разделить счастье с кем-то, и в один момент разрушил радость супруги и ребёнка из-за какого-то непонятного чувства долга. Если ребёнок капризничал за едой, я сверлил его строгим взглядом. Когда мы играли вместе, указывал на отсутствие его интереса к игре и учил дисциплине. Я провел границу между нами, отчего он пугался, плакал, прятался за маму. Я столь многое хотел бы исправить. Мне очень стыдно и очень жаль.
В этой книге я собираюсь рассказать о папе, а не об отце. В моей жизни изначально не было места этому громкому слову – «отец». Столь вескому, надёжному. Но папа – это совсем другое. Мой сын, уже студент, до сих пор зовет меня папой, и я чувствую себя счастливым каждый раз, когда он это делает. Папы и отцы, особенно те, кто воспитывает детей в одиночку, стали предметом моего исследования, и я столько раз плакал от их грустных историй. Я встречал пап дошкольников и находил их переживания о ребёнке трогательными, пап трудных подростков я старался утешить, чтобы они могли продержаться ещё чуть-чуть. Поэтому мне слово «папа» кажется несколько мягче, чем слово «отец».
Они оба относятся к одному и тому же человеку, но вызывают совершенно разные чувства. Большинство словарей определяют «папу» как «обращение ребёнка к отцу». Другие значения: «нежное обращение к отцу», «дружеское, неформальное обращение к отцу в семье».
Токсу в фильме «Ода моему отцу» был именно отцом, как и его отец. Исторический контекст и культура, в которой они жили, вероятно, повлияли на них. Для них слово «отец» не было дружелюбным и неформальным. Токсу отчаянно старался соответствовать отцовскому образу, что он создал в своём воображении.
Современное общество и культура, с другой стороны, больше не ставят пап в суровое, грозное положение «отца». Но это не значит, что они рассматриваются как отличные друг от друга понятия. Роль обоих по-прежнему велика, как и раньше. Однако, в отличие от прошлого, понимание личности ребёнка изменилось как в количественном плане, так и в качественном, и теперь папам необходимо более осмысленно реагировать на мысли и поведение своих детей. Сейчас уже нельзя прибегнуть к знакомому «С тобой отец разговаривает! Да как ты смеешь!».
В этой книге я хочу затронуть проблему пап, что изо всех сил стараются выполнять эту роль, но своими стараниями причиняют боль и страдания любимым детям; пап, что контролируют детей, поучают, заставляют жить, как они сами того хотят. Я вижу их нерешительность: «Не знаю, что мне делать» и страх: «А что, если с ребёнком что-то случится?» Эта нерешительность и страх иногда неверно воспринимаются членами семьи. Одно недопонимание ведёт к другому – и вот вы уже близки к точке невозврата.
Но и таким папам есть что сказать. Они не знают, как и когда это сделать, а боль продолжает накапливаться. В своей практике я сталкивался со множеством пациентов, отстранённость которых приводила к разладу в отношениях, а также тех, кто тратил драгоценное время на разборки. Я чувствовал всю искренность раскаяния этих неопытных пап, расстроенных проблемами в отношениях с детьми, чьи неумелые извинения вызывали лишь ещё бо2льшую злость и обиду.
Если акт раскаяния состоит в том, чтобы честно посмотреть на себя и принять свои недостатки, сможет ли хотя бы частичка искренних намерений папы передаться членам семьи? Настоящая книга родилась именно из этого вопроса.
У многих пап замечательные отношения с детьми, но немало и тех, кто обременён ответственностью и чувством вины, кто живёт в муках от острых ран, которые они нанесли своим детям. Эта книга – моя исповедь и небольшое утешение для «травмированных отцов», в том числе и для меня.
Однако, я надеюсь, вы понимаете: это не попытка оправдаться, мол «я не мог ничего с этим поделать», и избежать ответственности. Быть может, эта книга даст возможность папам понять себя и успокоиться, а также положит начало примирению с членами семьи, которым они усложняли жизнь.
Чо Ёнчжин
Часть 1
Папе тоже может быть грустно и больно
Вся проблема в папе? Расстроенные папы со всего мира рассказывают свои истории
Это не моя вина
Как-то раз мне приснился сон.
Я был водителем скоростного автобуса. Он был полон пассажиров. Мы направлялись из Сеула к въезду на платную дорогу в Вончжу. Вероятно, это был разгар летнего сезона отпусков, шоссе было забито машинами. Я пытался скорее проехать, но безуспешно.
Я колебался, но принял решение, немыслимое в реальной жизни – пересёк разделительную полосу автомагистрали. Мой долг был доставить пассажиров в место назначения.
Стоило мне пересечь полосу, как в зеркале заднего вида я увидел мотоцикл дорожного патруля с включённой «мигалкой». На мгновение я разрывался между желанием продолжить путь, но в итоге остановил автобус. Ко мне подошёл офицер в модном шлеме и солнцезащитных очках. Он глянул на меня злобным взглядом и объявил, какое страшное преступление я совершил. Во сне я немного удивился, ведь всё казалось не таким ужасным, как он это представлял.
Пассажиры бросились защищать меня, но офицер был непреклонен. Воодушевлённый поддержкой, я спокойно объяснил, что не мог проехать через въезд из-за пробки и мне просто пришлось пересечь разделительную полосу. Офицер не обращал внимания на мои слова, я не выдержал и взорвался.
Моей вины в этом нет!!!!!
Я проснулся от собственного крика. Даже когда я пришёл в себя, эти слова ещё долго звучали в моей голове.
Почему я пересёк разделительную полосу
Сны – очень важный инструмент для понимания пациента. Ядро человеческой психики описывается в психологическом консультировании в рамках «бессознательного» – термина из теории психоанализа З. Фрейда. Психоанализ подразумевает превращение бессознательного в сознательное, чтобы позволить безопасно пережить его в настоящем, «здесь и сейчас». Так называемое осознание бессознательного.
При упоминании бессознательного З. Фрейда всплывает одна картинка. Это иллюстрация сознательного и бессознательного: видимая часть айсберга, возвышающаяся над поверхностью воды, на самом деле лишь малая часть гораздо большей его части, скрытой в глубине. Фрейд говорит, что верхушка айсберга – сознательное, вся остальная невидимая часть – бессознательное. Он считал, что величайшая сила, движущая человеком, – это не сфера сознательного, что ответственна за рациональные суждения, а обширная и неведомая нам сфера бессознательного.
Однако получить доступ к миру бессознательного гораздо сложнее, чем кажется. Были сформированы различные методы, один из которых – толкование снов, которое стоит отделять от ониромантии (гадание по снам). Фрейд однажды назвал сновидения «королевской дорогой, ведущей в бессознательное». Он считал, что они – способ свободного выражения человеком скрытой внутренней сущности, находящейся вне сферы сознательного мышления.
Вернёмся к моему странному сну.
В один из дней мать, с которой я прожил всю жизнь, скончалась. Не прошло и недели, как она вернулась домой после месяца пребывания в доме престарелых, и вот уже мама стала слишком слаба, чтобы передвигаться самой. «Я туда не вернусь!» – кричала она мне, своему единственному сыну, а потом зашла в свою комнату и умерла.
Сон приснился мне в то время, когда я начал понемногу возвращаться к нормальной жизни после похорон.
Он был почти прямым отражением моего «я». Я должен был выехать на платную дорогу, даже если бы мне пришлось пробиваться силой или перекрыть движение, но я этого не сделал. Я из тех, кто всегда уступает во время споров.
Так что водитель скоростного автобуса, оставивший попытки проехать, отлично символизировал то, кем я был в реальной жизни. Я всегда считал себя слабым и привык к такому. Я привык прятаться, бояться, убегать и легко сдаваться. Я взвалил на себя ответственность за мать, которая вытерпела так много, чтобы вырастить меня. Поэтому целью моей жизни стала «безопасность», и я всегда избегал конфликтов и страха. Я должен был заботиться о матери, но у меня не было ни сил, ни денег, ни «покровителя», ни возможностей.
Пересечение разделительной полосы было в некотором смысле радикальной попыткой моего «я» сбросить бремя, которое я нес всю жизнь. Но мое бессознательное помешало ей осуществиться. Офицер во сне олицетворяет мою внутреннюю мораль, которую обычно называют «супер-эго». Столкновение с объектом, который упрекал меня и открыто намекал на глупость моего поведения, было в некотором смысле вызовом моему «я».
Выбрать бегство значило бы лишить смысла это долгожданное противостояние. В итоге сбежать бы мне так и не удалось, я только совершил бы неожиданную глупость. Одним словом – ловушка.
Это не вина водителя
Этот сон также символизировал мою маму и нашу жизнь. Пунктом назначения был Вончжу.
Вончжу.
Я вдруг вспомнил историю, которую никому не рассказывал.
На каникулы мама отправляла меня к отцу. Сейчас я осознаю всю нелепость этой истории. Мне было семь лет, на автобусе я добрался до автовокзала и оттуда уже на другом автобусе ехал к отцу в Вончжу. Он работал в автобусном парке, поэтому я назвал его имя одному из работников, тот посадил меня на свободное место и отправил в город.
Так я добрался до дома отца, где провел около месяца. Я ел, спал и играл со своими младшими братьями и сёстрами, но мне всё время казалось, что это не нравилось сожительнице моего отца. Сейчас я понимаю, что так оно и было, но семилетнему ребёнку подобные суждения были недоступны.
Рано утром отец ушёл на работу и попросил эту женщину отвести меня на вокзал. В тот облачный день я шёл за ней по длинной насыпной дороге с сумкой на плече. Я помню этот пейзаж, как сейчас. Я бездумно следовал за ней, как она вдруг обернулась, наклонилась, посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
Если ты ещё раз сюда приедешь, я переломаю тебе ноги. Понял?
Уверен, она сказала что-то ещё, но я уже не помню. Только эти слова отчётливо врезались в мою память. В тот момент от обиды я заплакал. Я заливался слезами, но продолжал идти, чтоб не потерять из виду эту женщину. Я понятия не имею, как перестал плакать, как встретил отца на вокзале или добрался до дома, но я никогда не забуду то чувство обиды и страха.
Должно быть, я рассказал о произошедшем матери, но в силу возраста не смог чётко выразить свои эмоции. Мама расстроилась и рассердилась, но не знала, как разделить мои переживания. Я даже не помню её реакции. Ясно было одно – маленький я не смог добиться понимания моих страхов и горестей, и ещё долго, вспоминая эту историю, каждый раз я чувствовал страх и боль.
Вот чем мне запомнился Вончжу. Постыдными чувствами страха и обиды, беспомощности и слабости от необходимости следовать за той женщиной с полными слёз глазами.
Мама всю жизнь считала себя слабой. Она была пассивной и вечно оправдывалась, избегала ссор и конфликтов. Такое отношение к жизни передалось и мне. Я тоже всегда боялся конфликтов и избегал ссор, приспосабливаясь к той жизни, что была мне уготована.
Тут и появилась автомагистраль. Место, где запрещено ехать быстрее 100 км/ч и медленнее 50 км/ч и где нигде нельзя останавливаться. Особенно если это скоростной автобус, полный пассажиров. Есть отправная точка, пункт назначения и определённое количество времени, чтобы добраться до последней. Неважно, насколько вы хотите спать, устали или измотаны. Автомагистраль была символом моей жизни.
Автобус должен был как-то протиснуться между машинами и доехать до Вончжу, а я не выполнил свой долг, который вращался вокруг матери. И местом, что испытывало меня, был Вончжу – город, где я ещё ребёнком испытал чувство страха, засевшее глубоко в моей душе.
Сон пробудил во мне чувство вины за то, что я не смог выполнить все свои обязанности перед матерью, и чувство долга за не сдержанные обещания. Офицер, символизирующий моё супер-эго – моральные установки – остановил автобус за пересечение разделительной полосы и указал на то, что я не смог позаботиться о матери. Автомагистраль – основа моей жизни, а пассажиры представляли мою мать. Я должен был добраться до конечной точки, до того места, где мне обещали «переломать ноги».