Читать онлайн Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей

Публикации

Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей

Седьмая Международная практическая ОНЛАЙН-конференция

Лиги Профессионального Психологического Наставничества

3 августа 2024 года

Сборник докладов

Смоленск 2024

Редакционный совет

Руководитель ЛППН, Сластихин В.И.

Руководитель направления «Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей» ЛППН, Собенникова М.Д.

Руководитель направления «Психологическая лаборатория» ЛППН, Афанасьева А.С.

Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей: Сборник докладов седьмой международной практической онлайн-конференции Лиги Профессионального Психологического Наставничества (ЛППН) Международной Профессиональной Ассоциации психологов (МПАП) 03 августа 2024 года / Под ред. В.И. Сластихина, А.С. Афанасьевой, М.Д. Собенниковой – Смоленск: Литрес, 2024.

Настоящий коллективный труд посвящен современным формам и методам психологического сопровождения детей с ограниченными возможностями здоровья (далее ОВЗ) и их семей, вопросам детской психологии и детско-родительским отношениям, современным методам, техникам и инструментам в работе психологов различных модальностей с детьми с ОВЗ и их семьями. В сборнике рассмотрены инструменты в практике психологического консультирования и психотерапии, получившие особую актуальность в последние десятилетия, которые представлены в виде докладов, статей стажерами ЛППН и членами МПАП.

Издание рассчитано, в первую очередь, на педагогов-психологов, специальных психологов, психологов консультантов, а также на широкий круг читателей, интересующихся теорией и практикой психологического консультирования и психотерапии.

Конференция была проведена силами ЛППН при поддержке МПАП.

Предисловие

Седьмая международная практическая онлайн-конференция Лиги Профессионального Психологического Наставничества раскрывает тему разнообразия методов, техник и инструментов в работе практического психолога и докладами психологов различных направлений и модальностей. В данной конференции приняли участие профессиональные психологи со всей России и из стран ближнего и дальнего зарубежья. Каждая статья знакомит читателя с разными подходами и инструментами в области психологического консультирования и сопровождения семей с детьми с ОВЗ.

Все вопросы по публикации адресуйте руководителю Лиги Профессионального Психологического наставничества Сластихину Василию Ивановичу – клиническому психологу, семейному психологу, руководителю ЛППН, члену Международной Профессиональной Ассоциации Психологов (МПАП), члену Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии, председателю альянса личного обучающего психотерапевтического сопровождения психологов «От сердца к сердцу». Контактную информацию и адреса в социальных сетях вы найдете в конце данного издания.

Сластихин Василий Иванович

Руководитель ЛППН

Собенникова Марина Дмитриевна г. Братск

Руководитель направления «Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей» ЛППН

Что такое Лига Профессионального Психологического Наставничества?

Психолог имеет право консультировать, получив «первоначальное вузовское» образование или пройдя переподготовку, но с точки зрения этики, профессионализма и здравого смысла – это не совсем верно!

Через этап становления в профессии «психолог» проходил каждый специалист. Все знают, что без помощи и поддержки в этот период очень тяжело. Часто случается, что молодой специалист разочаровывается в профессии, еще не начав практику.

ЛППН призвана исправить данное положение дел. Лига Профессионального Психологического Наставничества принимает новых членов в статусе «СТАЖЕР» на срок 1 календарный год.

В течение одного года стажерам предлагается:

Более 60 мастер-классов, семинаров, форумов;

Масштабные оффлайн мероприятия (съезд психологов МПАП, арт-пикник);

Возможность выступления на радио (получение дополнительных навыков, получение удостоверения радиожурналиста);

Непосредственное погружение в мир практической психологии;

Знакомство и тесное взаимодействие с практикующими специалистами из 10 стран, 38 регионов Российской Федерации, из 95 городов РФ;

Возможность общения и взаимодействия с практикующими психологами Вашего региона;

Возможность пробовать себя в качестве психолога- консультанта под руководством наставника;

Взаимодействие с участниками Лиги.

Участие в открытых мероприятиях МПАП и ЛППН;

Участие в Интервизионной группе и супервизиях;

Практика в психологическом консультировании под контролем наставника;

Участие в общественных и правительственных заседаниях в качестве эксперта;

Поиск первых клиентов и проводит самостоятельные консультации;

Активное участие в жизни профессионального сообщества;

Обучение практической деятельности в психологической лаборатории ЛППН;

Участие в очных и онлайн-конференциях, семинарах, мастер классах, от психологов с большим научно-практическим опытом работы;

Написание и публикация статей в профильных журналах и на сайте ЛППН.

В течение всего срока наставничества стажер формирует портфолио практикующего специалиста.

В конце срока прохождения ЛППН стажер проходит аттестацию. При удачной сдаче аттестации Международная Профессиональная Ассоциация Психологов признает участника ЛППН «практиком» МПАП.

Аттестационной комиссией выдается три документа:

Свидетельство МПАП «ПРАКТИК»,

Свидетельство о прохождении ЛППН,

Характеристику от Международной Профессиональной Ассоциации Психологов.

Все действительные члены Лиги Профессионального Психологического Наставничества (ЛППН) автоматически становятся членами Международной Профессиональной Ассоциации Психологов (МПАП), что позволяет:

эффективнее воплощать идеи и реализовывать индивидуальные проекты,

комплексно повышать уровень компетенций в сочетании теории и практики,

получать объективную обратную связь, через общение с коллегами, через участие в супервизиях, интервизиях,

повышать статус специалиста.

В Законе о психологической помощи в РФ, который дорабатывается и будет приниматься, есть пункт об обязательной принадлежности психолога к профессиональному сообществу. Именно поэтому, кредо Корпоративной некоммерческой организации «Международной Профессиональной Ассоциации Психологов» – «Объединяя Помогаем».

МПАП официально зарегистрированная организация, что дает преимущества:

юридически защищать интересы членов профессионального сообщества;

создавать необходимые условия для профессионального развития, обмена опытом;

входить в состав экспертных и рабочих групп, взаимодействовать с муниципальными, региональными федеральными органами власти, вносить рациональные предложения, развивать научно-практическую работу.

МПАП действует на основании Устава деятельности профессиональных членских организаций, ставя перед собой ряд задач для достижения цели.

Участие в ЛППН подразумевает разные уровни членства:

Стажер – начальная профессиональная подготовка в области психологии и психотерапии, (студенты профильных ВУЗов, психологи, получившие образования, но не имеющие опыт работы)

Студены последнего курса ВУЗа (факультет психологии)

Психологи, прошедшие переподготовку (от 1000 часов), не имеющие опыта практической деятельности в области психологии.

Наставник – Профессиональная подготовка (переподготовка от 1000 часов) в области психологии и (подтверждается документом) опыт работы – от 1 года до 15 лет.

Лица, имеющие профессиональную подготовку в области психологии и психотерапии (подтверждается документом о профильном образовании) опыт работы от 10 лет, личная терапия от 70ч., супервизии от 50ч.

Член ученого совета – лица, имеющие ученую степень, в области Психологии, и других смежных областях.

Представители профессии – опыт непрерывной работы от 20 лет.

Огромная благодарность всем тем, кто участвует в нашем бесплатном социально-психологическом проекте. Спасибо организаторам, наставникам, представителям ученого совета и руководителям направлений:

Хлебодаровой Ольге Борисовне – президенту МПАП, руководителю направления «Научно-исследовательская и культурно-образовательная проектная деятельность» ЛППН;

Аверьяновой Елене Владимировне – председателю комиссии по аттестации;

Агеевой Антонине Александровне – члену комиссии по аттестации;

Антонян Элине Юрьевне – руководителю направления методического сопровождения педагогов-психологов специальных образовательных учреждений и развитию компетенций по диагностике и психологическому сопровождению психосоматических заболеваний;

Афанасьевой Алле Сергеевне – руководителю «Психологической Лаборатории» ЛППН, члену ученого совета;

Белобровой Ольге Владимировне – руководителю направления методического сопровождения психологов-педагогов дошкольного образования;

Голобородовой Виктории Анатольевне – руководителю направления «Психологическая радиожурналистика радио диалог», члену ученого совета;

Кочневу Вадиму Арнольдовичу – наставнику, председателю ученого совета ЛППН, руководителю направления методического сопровождения наставников ЛППН;

Кульневой Ольге Анатольевне – руководителю направления по развитию профессиональной идентичности и рефлексии, профилактике дистресса и эмоционального выгорания;

Полонской Ольге Борисовне – руководителю направления ЛППН «Экзистенциальный анализ – путеводитель в поисках смысла»;

Собенниковой Марине Дмитриевне – руководителю направления «Организация и проведение коррекционно и/или развивающих мероприятий для детей и подростков, в том числе с ограниченными возможностями здоровья»;

Собенниковой Марине Дмитриевне – руководителю направления «Дети с ОВЗ. Современные методы и формы работы и психологического сопровождения семей»

Степановой Елене Борисовне – руководителю направления интервизии ЛППН;

Харитоновой Елене Геннадьевне – наставнику, руководителю направления лиги «Практические техники и инструменты практикующего психолога»;

Челноковой Марии Геннадьевне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Сказкотерапия»;

Андроповой Людмиле Олеговне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Групповая учебная супервизия»;

Долгих Софье Александровне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Невротические расстройства – особенности диагностики и практики в работе психолога-консультанта»;

Клиновской Анастасии Николаевне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Проективные методики в работе психолога»;

Княжевой Олесе Андреевне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Детская психология. Детско-родительские отношения в психологическом консультировании»;

Гребенщиковой Юлии Игоревне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Сексология в психологическом консультировании»;

Красовской Екатерине Владимировне – наставнику, руководителю направления ЛППН «Системное семейное психологическое консультирование».

Сборник выпущен и оформлен в соответствии с требованиями публичной оферты, прописанными на сайте лиги

(ссылка на сайт ЛППН располагается в конце сборника)

Защитные способы избегания чувства вины у родителей ребенка с ОВЗ

Шеремет Мария Владимировна

Практик МПАП, наставник ЛППН

Появление в семье ребенка с нарушениями в развитии всегда сопровождается эмоциональными переживаниями родителей. Одним из острых переживаний, характерных для родителей ребенка с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ), является чувство вины: вина за то, что их ребенок имеет особенности развития; за то, что предприняты не все усилия, для того чтобы он стал таким, как все, т.е. здоровым.

Рассмотрим понятие вины в различных психотерапевтических подходах. В рамках психоаналитической теории вина определяется как напряжение между Я и Сверх-Я. Источником вины является страх перед Сверх-Я, перед требованиями совести, сформированными через интернализацию отношений с родителями и своей референтной группой. В бихевиористском подходе чувство вины также представляет собой появление эмоции страха из-за совершения какого-либо поступка, который ранее повлек за собой наказание, и есть ни что иное как условный рефлекс. У человека вырабатываются представления о правильном и неправильном поведении при помощи негативных и позитивных подкреплений. В когнитивном направлении вина рассматривается как итог анализа и интерпретации произошедших событий. В рамках гештальт-теории выделяется здоровая вина, регулирующая поведение человека, и патологическая вина, препятствующая самораскрытию личности и здоровым взаимоотношениям. Под патологической виной понимается стремление наказать себя в ситуации принятия на себя ответственности за нарушение взаимоотношений. Она связана с оценкой своего поведения, своих действий и их последствий для других людей, а не с оценкой себя и своей личности. В экзистенциальном направлении чувство вины обусловлено несовершенством человека, и оно свойственно для всех.

Белик И.А. пишет, что чувство вины у родителей может развиваться в нескольких ситуациях:

1. Неправильное действие. Родитель обвиняет себя за каждое действие, любую ошибку. Чувство вины должно уменьшаться или вовсе проходить, если ошибка исправлена, либо уже не актуальна. Если вина является патологической, то даже после исправления сделанного ощущение вины остается. Человек застревает на своем неправильном действии и постоянно угнетает себя.

2. Неправильное бездействие. В этом случае вина появляется, если какой-либо результат не достигнут. Такую вину люди могут испытывать перед собой или перед другими.

3. Неверное решение с последствиями или без. Неправильно принятое решение, в котором были задействованы другие люди; перед ними и возникает чувство вины.

4. Неправильное отношение к чему-то или кому-то. В данном случае вина возникает перед самим собой из-за внутриличностного конфликта личности, когда человек плохо относится к кому-то, осознает это и считает неправильным, но менять свое поведение не хочет.

К. Муздыбаев характеризует вину как негативное переживание вследствие анализа совершенных действий. При анализе чувства вины важно учитывать соотношение социальных ожиданий по отношению к личности и его субъективных представлений о собственных поступках (отражает когнитивный подход).

Не все психологи рассматривают вину как дезадаптивную эмоцию. В.А. Сухомлинский писал, что «чувство вины – благородное чувство воспитанного человека; не переживает вины только дурак и дремучий нравственный невежда». Таким образом, вина мотивирует человека демонстрировать социально ориентированное поведение, мотивирует помогать другим, проявлять сочувствие и избегать в дальнейшем плохих поступков.

Не смотря на пользу вины в социальной адаптации, при чрезмерном ее проявлении она становится негативной эмоцией, которая может привести к появлению страхов, физическому недомоганию, чувству неполноценности, депрессивным переживаниям, мешать саморазвитию и здоровым взаимоотношениям, поэтому есть необходимость в ее выявлении и уменьшении. Это особенно актуально, когда семья воспитывает ребенка с ОВЗ: переживание вины родителями не только создает в семье негативную атмосферу, но и, в конечном счете, отрицательно сказывается на развитии особого ребенка и на его адаптации в социуме.

Р. Гарднер – американский психолог, известный как автор понятия множественный интеллект, специалист в области клинической психологии и нейропсихологии – связывает чувство вины родителей детей с ОВЗ с бессознательной враждебностью по отношению к ребенку. Иногда это чувство вины распространяется на всю семью, когда родители начинают обвинять друг друга.

Исследование Седовой Е.О., Гардановой Ж.Р., Токмаковой Е.С., Черновой Д.Н., Андреевой В.О. показало, что родители, имеющие детей с ОВЗ, более склонны к самообвинению, чем родители детей с нормативным развитием, а также что для родителей детей с ОВЗ характерны более негативные эмоции и низкая оценка способностей ребенка, но при этом они поощряют самостоятельность ребенка больше, чем родители, воспитывающие детей без нарушений развития.

Также по опроснику «Тип родителя» были получены высокие баллы, подтвержденные статистическим анализом, по психосоматическому и невротическому типам; это указывает на то, что матери, воспитывающие детей с ОВЗ, имеют более выраженные психосоматические и невротические черты.

Также высокие баллы по психосоматическому и невротическому типам у родителей детей с ОВЗ сочетаются с низкими показателями самочувствия и активности.

Полученные данные согласуются с исследованиями И.В. Нефедовой, в которых она выделяет три группы родителей, воспитывающих детей с ОВЗ дошкольного возраста: первая группа родителей характеризуется тревожно-сензитивными личностными тенденциями, вторая – поведенчески асоциальными личностными тенденциями, у третьей проявляется предрасположенность к соматическим заболеваниям и черты, присущие как первой, так и второй группам. Здесь также можно упомянуть работу Е.В. Зубовой, в которой указывается, что родители детей с ОВЗ часто зацикливаются на неприятных соматических ощущениях, и это может делать плохое самочувствие привычным.

Давайте вспомним, зачем нашей психике вообще нужны неврозы. Процитирую советского психотерапевта А.Е. Алексейчика: «Невротик видит мир через мутное стекло». Что это значит? Человек с неврозом не хочет видеть реальность такой, какая она есть. Ему страшно. И тогда он создает (неосознанно, конечно) свою реальность. В этом ему помогают психологические защиты.

Функциональное значение психологических защит состоит в ослаблении тревоги, напряжения, беспокойства, фрустрации, обусловленных противоречием между импульсами бессознательного и требованиями внешней среды, возникающими в результате взаимодействия с окружающим. Психологическая защита выполняет функцию регуляции поведения человека, делая его более адаптивным (даже если вредит здоровью), повышает приспособляемость, стабилизирует психику и нормализует состояние личности. Если сказать просто, то психологические защиты – это понятие, которое описывает неосознанные процессы в психике, направленные на смягчение нежелательных переживаний.

Рассмотрим механизмы избегания чувства вины, которые могут нам встретиться в работе с родителями детей с ОВЗ.

Самые простые: диссоциация – отделение себя от своих неприятных переживаний; отрицание – полный отказ от осознания неприятной информации; вытеснение – активное, мотивированное устранение чего-либо из сознания. Этот механизм будет свойственен тому родителю, который реже контактирует с ребенком, и имеет возможность уйти в социальную жизнь. Чаще всего это отцы, так как уход и реабилитация ребенка требует времени и присутствия, то этим, как правило, занимаются матери, а основной задачей мужчины становится обеспечение материального благополучия семьи. Как в поговорке «с глаз долой – из сердца вон». Также данные механизмы будут лежать в основе формирования зависимостей, как средства, с помощью которого можно добиться «выключения» неприятных переживаний.

Регрессия. При регрессии человек возвращается к более ранним формам поведения. Регрессия позволяет приспособиться к травмирующей ситуации за счет неосознанного возвращения к привычным с детства формам поведения: плачу, капризам, эмоциональным просьбам, болезни. Мы на бессознательном уровне усвоили, что такие формы поведения гарантируют поддержку и безопасность. Регрессия дает возможность сбросить с себя бремя ответственности за происходящее.

Цели не испытывать вину может служить проекция, человек приписывает свои чувства другому. Например: «он ведет так себя, потому что чувствует себя виноватым, ему нужно помочь». Таким образом, чтобы заняться собой, фокус внимания страдающего родителя смещается на супруга, и включается спасатель.

Реактивное образование, когда человек демонстрирует действия, противоположные его подлинным переживаниям в виду внутреннего «запрета» на проявления каких-то чувств, может приводить к поиску чрезмерного наказания – еще один путь не чувствовать вину. Родитель, использующий эту защиту, действительно ищет наказания за свои проступки. Такие люди могут развить навязчивое поведение: бесконечно исповедуясь, регулярного обращаясь к терапевтам и друзьям с рассказами о том, какие плохие поступки они совершили. Вариацией избегания вины по типу реактивного образования здесь может быть также установка, что любое проявление заботы о себе должен быть рассмотрено как проявление эгоизма (запрет на свои желания). Конечно, чем больше накапливается усталость, тем выше уровень раздражения, но так как вся агрессия вытесняется, растет психосоматика.

Частой защитой от вины становятся навязчивые мысли. Люди с такими паттернами мышления могут проводить массу времени, обдумывая действия, прежде чем что-либо сделать. Им так важно обезопасить себя от морального падения, что любое поведение должно быть тщательно продумано. Такой сверхконтроль часто перерастает в навязчивые мысли и действия (ОКР).

Эффективной защитой от чувства вины станет компенсация – защитный механизм психики, заключающийся в бессознательной попытке преодоления реальных и воображаемых недостатков. Родители перелопачивают кучу информации, проходят обучение по работе с имеющейся болезнью у ребенка, присоединяются к какому-то движению за права детей с ОВЗ, чувствуя себя хорошими, полезными, возвращающими себе контроль над жизнью и ситуацией.

Рационализация – также эффективная защита от чувства вины – это способ объяснить свое поведение или решения таким образом, чтобы смягчить чувство вины. Человек может искать оправдание для своих действий, например, говорить, что они были необходимы или что ситуация не предоставила других вариантов. Это позволяет ему сохранить свое самоуважение и избежать неприятных эмоций.

И, наконец, интеллектуализация еще одна эффективная защита от чувства вины. Интеллектуализатор отрезает большинство чувств. Такие родители способны много говорить о своем поведении и осознавать свою вину, однако не связывать эти мысли с соответствующими в этом случае чувствами или поведением. Виновный интеллектуализатор внимательно проанализирует проблему, препарирует ее и положит назад, но не будет способен ощутить свою вину.

Согласно исследованию Е.А. Колотильщиковой, Е.Б. Мизиновой, И.С. Лысенко, С.В. Полторак, Е.И. Чехлатого люди, страдающие невротическим расстройством, избегают или снижают интенсивность таких негативных состояний, как конфликт, фрустрация, тревога и стресс с помощью следующих психологических стратегий: вытеснение, интеллектуализация, отрицание, реактивные образования, проекция.

Жалобы дошедших до психолога родителей в основном будут психосоматического характера (тревога, соматические боли, аллергические реакции, депрессивное состояние, навязчивости), либо жалобы на члена семьи, резко изменившего свое поведение (замкнутость, отстраненность, пристрастие к алкоголю, семейные конфликты).

На первом этапе работы с обратившимся клиентом мы анализируем способы защиты, развиваем осознанность, конфронтируем, затем, когда клиент уже осознает вину, работаем с ней.

Способы работы с виной.

1.      Вина следствие когнитивных искажений. Следует провести анализ представлений о социальных ожиданиях относительно индивида и его реальных достижений в сфере «семья и дети». В этом случае будут возникать убеждения типа «я не справился с социальной ролью», «испортил род», «не могу даже ребенка здорового родить» и пр. Вина может прикрывать стыд, а также бессознательную агрессию к ребенку с ОВЗ («это все из-за тебя», «если бы не ты, у меня было бы все по-другому»). В этом случае работать нужно с агрессией, в первую очередь с ее валидизацией, затем отреагированием, со стыдом, с отстраиванием от социальных ожиданий референтной группы, развивать опору на себя и свое мнение, «здоровый эгоизм», когда ты позволяешь себе радости жизни и уделяешь время своим желаниям, принятие ограниченности собственных возможностей, принятие несбывшихся ожиданий относительно личной жизни.

2.      Вина как следствие нарушенных отношений.

А) С супругом: работают установки типа «не родила здорового ребенка», «подвела мужа». Ситуация ухудшается, если супруг дистанцируется или занимает обвиняющую позицию. Здесь потребуется работа с парой.

Б) С ребенком: «испортила жизнь маленькому существу», «он никогда не…». В данном случае вина может прикрывать еще и чувство беспомощности. Одно из тяжелейших для психики переживаний – видеть, как мучается другой, рядом, близко, и при этом быть абсолютно беспомощным. Здесь необходима работа на принятие ограниченности своих собственных возможностей, принятие несправедливости и собственного бессилия.

3.      Вина связана с реальными ошибками во время беременности – работа с прощением себя, искупление через какие-то действия, миссию.

4.      Групповые формы работы с родителями детей с ОВЗ помогают получить поддержку, чувство общности и понимание, что любой хороший и ответственный человек может оказаться в такой же жизненной ситуации.

Список используемой литературы:

1. Белик И.А. Чувство вины в связи с особенностями развития личности: Автореф. диссертация канд. наук. Санкт-Петербург. 2006.

2. Гарднер Р. Психотерапия детский проблем. Пер. с англ. Н. Алексеева, А. Захаревич, Л. Шейнина. Санкт-Петербург: Речь. 2002. 416 с.

3. Деркач С.П. Использование телесно-ориентированных методов в работе с родителями, воспитывающими детей с ограниченными возможностями здоровья // Ученые заметки ТОГУ 2017. Т. 8. № 2. С. 150-4.

4. Зелинский С.А. Управление психикой посредством манипулятивного воздействия. Гл.10. Защитные механизмы психики//https://psyfactor.org/lib/zelinski1-12.htm

5. Зубова Е.В. Особенности психологического состояния родителей, воспитывающих дошкольников с нарушениями ОВЗ [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2012. № 3.

6. Колотильщикова Е.А., Мизинова Е.Б., Лысенко И.С., Полторак С.В., Чехлатый Е.И. Сравнительный анализ механизмов психологической защиты у больных с острым и хроническим течение невротических расстройств// Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2010. Вып. 4.

7. Макаренко А. Защитные способы избегания вины: https://psychologyjournal.ru/public/zashchitnye-sposoby-izbeganiya-viny/

8. Нефедова И.В. Личностные особенности и динамика психоэмоционального состояния матерей при лечении ребенка с психоневрологической инвалидностью // «Исцеление»: Альманах. Москва, 1995. Вып. 2.

9. Седова Е.О., Гарданова Ж.Р., Токмакова Е.С., Чернов Д.Н., Андреева В.О. Особенности переживания чувства вины родителями детей с ограниченными возможностями здоровья // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2021. Т. 17. № 3. С. 94–102

Динамика реакций родителей на диагноз ребенка и возможности психологического сопровождения этого процесса

Андропова Людмила Олеговна

Почетный член МПАП, наставник ЛППН

«С того момента, как нам поставили диагноз, я чувствовала, что мой мир рушится, и что меня накрыло цунами эмоций. Я чувствовала себя так, словно я была в бурном море, и меня били волны. И как только мне казалось, что я выплываю, меня настигала новая волна».

Эта картинка описана матерью в ответ на просьбу рассказать о своей реакции на диагноз, поставленный ее ребенку. Она очень точно отражает эмоциональный водоворот, в котором оказываются многие родители, оказавшиеся в такой ситуации.

Появление нового ребенка в семье обычно воспринимается с чувством восторга. Однако, когда у ребенка диагностируют инвалидность, все ожидания и надежды родителей на здорового ребенка прекращаются. Эта система ожиданий родителей относится к тому, как они хотели видеть жизнь своего ребенка и как представляли свое поведение в отношении ребенка и называется феномен экспектаций.

На бытовом уровне такие экспектации выступают в виде весьма смутных представлений о том, каким будет ребенок, как будет себя вести, кем он станет, как будут вести себя родители в новых для себя ролях матери и отца. При всей простоте и незатейливости экспектации выступают в виде важной программы родительского поведения и развития ребенка. Многочисленные исследования и практика психотерапевтической работы показывает, что ребенок, так или иначе, воплощает родительские экспектации, даже если они напрямую ими не высказываются.

Поэтому рождение больного ребенка делает несостоятельными прежние экспектации, а новые в момент сообщения диагноза еще не сформированы. Отсутствие экспектаций и порождает шоковую реакцию. Родители даже не могут себе представить, что в новых условиях можно ждать от ребенка, а с какими ожиданиями нужно распрощаться, как им теперь надо вести себя по отношению к нему, в чем теперь заключается их родительская функция и т. д. Отсутствие экспектаций создает благоприятные условия для формирования отрицательных ожиданий в отношении больного ребенка как бесперспективного и не оправдавшего надежд существа. Отрицательные экспектации типа «Что можно ждать от больного и ни на что не способного ребенка?» надолго создают у родителей определенную программу его воспитания и отношения к нему. Это отношение характеризуется безынициативностью и отстраненностью.

Осознание того, что будущие достижения ребенка могут быть затруднены из-за диагноза, может быть очень тревожным и стрессовым для родителей. Родители несут основную ответственность за социальное, эмоциональное и интеллектуальное развитие своих детей. Родители детей с особенностями развития должны решать эти задачи наряду с задачами и обязанностями, вытекающими из состояния ребенка, обусловленное его диагнозом. И чем меньше родители знают о диагностированных у ребенка особенностях, тем аффективнее может быть их реакция.

Что происходит в таких ситуациях также зафиксировано в различных исследованиях и подтверждено в практике работы с такими семьями. После постановки диагноза, большинство родителей склонны к его перепроверке, после многократного подтверждения, они обращаются к разным формам лечения, включая нетрадиционную медицину и различные мистические практики. Также много времени они тратят на выяснение причин заболевания ребенка, ищут виновников сложившейся ситуации. Этот период может продолжаться до пяти лет! При этом процесс воспитания и развития ребенка как бы откладывается на потом. В результате необратимо теряется время, которое могло бы быть потрачено на выстраивание эффективного процесса взаимодействия с ребенком, пропускаются важные сензитивные периоды, что дополнительно осложняет процесс психического развития ребенка и создает благоприятные условия для формирования вторичных дефектов (Л.С. Выготский).

Поэтому очень важно помочь родителям как можно быстрее принять диагноз ребенка, объективно осознать все его возможности и ограничения и, на их основе, сформировать новые экспектации в отношении ребенка и себя. Обзор эмоций, описываемых родителями, показывает, что их переполняли различные чувства, тремя основными из которых были вина, эмоциональный срыв и стыд. Исследование реакций родителей на диагноз ребенка (Д.Н. Исаев, Е.Н. Мастюкова и А.Г. Московкина, В.В. Ткачева, Л.М. Шипицына), также выявили похожие реакции: отрицание, гнев, чувство вины, эмоциональную адаптацию.

Реакция родителей на диагноз своего ребенка широко обсуждалась в теоретической литературе. Со временем исследователи установили, что принятие диагноза ребенка, происходит после прекращения активного горя и переориентации на настоящие и будущие реалии. Но до этого родителям придется пройти долгий путь…

Узнать, что у твоего ребенка есть ограничения, связанные с диагнозом – это тяжелое травматическое переживание потери. Мы выше уже описывали родительский поведенческий сценарий после постановки диагноза, он вполне вписывается в известную модель швейцарского психиатра Элизабет Кюблер-Росс, которая построила ее на основе наблюдений за пациентами, страдавшими от неизлечимых заболеваний. В своей модели Элизабет Кюблер-Росс выделила пять стадий проживания утраты: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Это похоже на переживания родителей, однако есть и отличительные черты. Собрав различные представления об этапах горевания и стадиях принятия родителями диагноза ребенка, предлагаю рассмотреть следующую последовательность переживаний родителей.

Первой реакцией на диагноз, поставленный ребенку, будет шок. Состояние шока возникает как ответ психики на неожиданный или чрезмерный стимул. Родители не могут сразу адаптироваться к ситуации и входят в измененное состояние сознания. Реакцию шока нельзя контролировать, она происходит на бессознательном уровне, часто родителям потом очень стыдно за это состояние. Поэтому очень важно создавать специальные условия для переживания родителями шока. Хорошо, если сообщение диагноза происходит с соблюдением всех принципов медицинской деонтологии и в присутствии психолога.

Продолжительность эмоционально-шоковых реакций у родителей зависит от критериев купирования признаков состояния шока, на это влияют индивидуально-психологические особенности матери и отца, желанность ребенка, социальные условия, в которых проживают родители, уровень их образованности и пр. Но, пожалуй, наиболее важный фактор, способствующий быстрому купированию эмоционально-шоковой реакции и мобилизации родителей, – это уровень их эмоциональной близости и сплоченности. Высокий уровень этих показателей в паре позволяет супругам воспринимать случившееся не как личную трагедию, а событие собственной семьи, члены которой нуждаются в помощи и поддержке каждого ее члена. Укрепление семейных связей и отношений между супругами – основная задача психологического сопровождения в этот период.

Итак, родители не могут сразу и во всем объеме воспринять произошедшее, поверить в произошедшее и тогда психика прибегает к единственной защите, позволяющей сохранить иллюзию прежней экспектации – отрицанию. Этому периоду часто сопутствует состояние оглушения, дереализации.

Это сопровождается подавленностью или, наоборот, хаосом в умственной активности, что ведет к беспорядку в поведении родителей. Начальная реакция отказа от принятия диагноза позволяет родителям «выживать» на первых этапах, но не обеспечивает защиты от реальности. Если такая реакция продолжается, это часто приводит к неподходящим требованиям к ребенку, к постоянной смене специалистов, которые предоставляли бы информацию и прогноз, устраивающие родителей. Специалистам, работающим с семьей на данной стадии, важно понимать, что на этом этапе родители не способны воспринимать детализированную информацию о своем ребенке и методах его лечения. Это наиболее сложный кризисный период, когда родители особенно нуждаются в поддержке и сочувствии. Основной целью на данном этапе является установление доверительных отношений и мотивация родителей к получению помощи.

После подтверждения диагноза родители стремятся помочь ребенку, надеясь на исцеление и пытаясь найти способы влиять на ситуацию. Этот этап называется «сделка» или «торг», где они ищут лекарства, специалистов и верят в чудо. Родители ощущают потерю контроля и надеются, что их усилия приведут к исцелению. Они чувствуют вину и могут обвинять себя или других за болезнь ребенка, что влияет на их поведение. Чувство вины, о котором говорят родители, в основном связано с тем, что, возможно, они могли бы сделать больше для своего ребенка, если бы они приложили больше усилий, были более доступны, уделяли больше внимания или даже имели другой геном, этого бы не произошло, и диагноз их ребенка был бы другим. Родители становятся чувствительными к критике и могут быть требовательными и капризными, эксплуатируя чувство вины окружающих.

В случае, если не происходит улучшения благополучия ребенка со временем, чувство надежды может быть заменено гневом, яростью и обидой. Часто эти эмоции направлены на специалистов, которые не могут оказать необходимую поддержку. Гнев иногда переносится на других людей: у родителей могут возникать конфликты на работе, в семье или со специалистами, работающими с ребенком. Неспособность специалиста спокойно принимать гнев со стороны родителей, вовлечение в конфликты с ними и чувство обиды за отсутствие благодарности могут привести к дистанцированию и созданию новой травматической обстановки для семьи. Часто это приводит к отказу от услуг специалиста, покиданию образовательного или медицинского учреждения и поиску нового «идеального» профессионала. В семьях, где подавляется возможность открыто выражать гнев, родители могут проявлять отчуждение, изоляцию и высокую тревогу. Взаимодействие и сотрудничество со специалистами становятся формальными, перегруженными пассивной агрессией. Их рекомендации выполняются не точно или вовсе игнорируются. На этом этапе важно для специалистов не только уметь принимать гнев родителей, но и поощрять и иногда обучать его выражению. Лучше всего эта проблема решается в терапевтических группах для родителей.

После всех этих мытарств приходит понимание бессмысленности борьбы с диагнозом, опускаются руки, воображение рисует страшное будущее. Это этап отчаяния и апатии, он может быть самым долгим. Важно, чтобы он не перерос в депрессию.

Мрачные переживания в значительной степени зависят от того, как семья оценивает состояние ребенка. Важно для специалистов нормализовать эти чувства, демонстрируя, что они естественны для всех в данной ситуации. Если специалисты не готовы или страшатся этих отрицательных переживаний, то родители могут избегать контакта с ними. Иногда специалисты могут заметить, что родитель перестает проявлять интерес к своему ребенку, к его успехам. На данном этапе важно сосредоточиться не на ограничениях ребенка из-за диагноза, а на его возможностях и способностях, также родителям важно позаботиться о себе. Если эта реакция не длится долго, то вероятно она временная и является внешней формой депрессивных переживаний по поводу признания реальности нарушений.

Признание наличия диагноза у ребенка переживается родителями как смирение. Это завершающий этап на пути к принятию. Стадия смирения означает, что ситуация, которая вызывала горе и стресс, больше не управляет родителями, и они могут сами управлять собой, своими эмоциональными реакциями и своей жизнью, принимать осознанные решения.

И тут наступает то самое принятие. Оно переживается как состояние, в котором мы согласны с окружающей нас реальностью, с собой в ней, и она нам нравится. Нахождение в состоянии принятия означает не только чувства и выражение словами своего состояния, а и показ действиями способности родителей:

1.      Спокойно обсуждать проблемы своего ребенка;

2.      Балансировать между выражением любви к ребенку и поощрением его самостоятельности;

3.      сотрудничать с профессионалами при разработке планов взаимодействия;

4.      Иметь личные интересы, не связанные с ребенком;

5.      Запрещать и, при необходимости, наказывать ребенка, не испытывая чувства вины;

6.      Отказаться от излишней заботы и ненужной строгости.

Можно подумать, что все проблемы и эмоциональные реакции закончены, но особенность заключается в том, что с каждым этапом жизни детей родители могут вернуться к началу. Поэтому важно помнить, что каждая семья уникальна, и эмоциональные процессы в ней могут проходить по-разному. Для некоторых семей эти реакции повторяются при каждом новом этапе развития или во время кризиса, например, при ухудшении состояния ребенка (см. рис. 1).

Рис. 1. Динамика реакций родителей на диагноз ребенка

Целью данной статьи было погружение в мысли, чувства и действия родителей детей с особыми потребностями в связи с диагнозом их ребенка. А ее результаты указывают на непоследовательность в реакциях родителей как возможную характеристику сложного процесса, который они проходят. Мы искренне надеемся, что результаты данного исследования будут использованы для разработки обучающих программ для педагогов и психологов, работающих с детьми и их родителями. Основываясь на результатах исследования, мы предлагаем следующие рекомендации для профессиональных консультантов, которые сопровождают родителей: понимая сложность процесса принятия диагноза ребенка родителями, они должны знать, что демонстрация родителями гнева, стыда, вины или апатии не означает, что они не находятся в процессе достижения принятия относительно диагноза своего ребенка. И наоборот, когда человек демонстрирует решимость в принятии диагноза своего ребенка, это не обязательно означает, что он не подавлен, не переживает эмоциональный срыв, замешательство и мысли о потере своих ожиданий.

Мы считаем, что это важные идеи для специалистов, работающих с родителями, которые могут привести к большему пониманию и эмпатии, а также к повышению эффективности психологического сопровождения, соответствующего родительскому поведению, которое часто кажется непоследовательным и нестабильным. А для самих родителей эта статья будет полезна тем, что они поймут: все, что с ними происходит нормально, они имеют право на все эти чувства и переживания и не становятся «плохими родителями», даже если не в силах принять диагноз ребенка.

Список используемой литературы:

1. Выготский Л.С. Проблемы дефектологии. М.: Просвещение, 1995. 527 с.

2. Левченко И.Ю., Ткачева В.В. Психологическая помощь семье, воспитывающей ребенка с отклонениями в развитии. М.: Просвещение, 2008. 240 с.

3. Мастюкова Е.М., Московкина А.Г. Семейное воспитание детей с отклонениями в развитии. М.: Владос, 2004. 408 с.

4. Сергиенко А.И. Эмоциональная дезадаптация и посттравматический рост родителя ребенка с ОВЗ: связь с субъективным восприятием тяжести симптоматики и с возрастом ребенка [Электронный ресурс] // Клиническая и специальная психология. 2019. Том 8. № 4. С. 93–106.

Как принять диагноз ребенка?

Сычева Юлия Александровна

Член МПАП, стажер ЛППН

Мир «особого» ребенка

Интересен и пуглив.

Мир «особого» ребенка

Безобразен и красив.

Неуклюж, порою странен,

Добродушен и открыт

Мир «особого» ребенка.

Иногда он нас страшит.

Почему он агрессивен?

Почему он так закрыт?

Почему он так испуган?

Почему не говорит?

Мир «особого» ребенка –

Он закрыт от глаз чужих.

Мир «особого» ребенка

Допускает лишь своих! (Н.А. Калиман)

Здравствуй, дорогой родитель (близкий) «особого» ребенка. Может, случилось так, что Вы только недавно узнали о диагнозе ребенка, может, уже прошли годы, а, возможно, что Вас толкнуло на прочтение этой статьи то, что поведение любимого чада дает вам поводы беспокоиться, а мысль о походе к специалисту просто невыносима. Знаете, что объединяет Вас, родителей «особых» детей? Сильные эмоции страха, растерянности, безысходности, чувство вины. В своей статье я постараюсь объяснить природу, а самое главное, способы облегчения этих сильных эмоциональных реакций.

Существуют многочисленные исследования, результаты которых показывают, что при появлении особого ребенка семья действительно проходит примерно те же стадии на пути к принятию диагноза и испытывает сопоставимые по силе эмоции, как и человек, который переживает смерть близкого. Хотя, конечно, тут есть определенные нюансы.

Первый этап переживания – шок, потом отрицание, нежелание верить в то, что происходит. Семье приходится одновременно переживать два травмирующих события: родители теряют свою мечту о здоровом ребенке и приобретают малыша, которого они не планировали иметь, а также социальный статус родителя ребенка с особенностями развития. Чаще всего шок – короткая стадия, после которой человек переходит на второй этап: попытку договориться с судьбой. В случае рождения особого ребенка это попытка найти какую-то волшебную таблетку или специалиста, который сотворит чудо. Иногда этот этап растягивается на все дошкольное детство.

Следующие стадии, которые никто из родителей особых детей не минует, – гнев и поиски виноватых. Причем это может происходить одновременно. Родители могут испытывать злость на врачей за их действительные или мнимые ошибки, на самих себя или друг на друга за «неправильную» генетику.

Потом идет стадия депрессивного состояния, апатии, пассивности. Именно она дает надежду на то, что человек примет произошедшее. Риск задержаться на этом этапе тоже есть, но обычно вслед за ним все же наступает принятие и адаптация к сложившейся ситуации.

Хочу подчеркнуть: принятие никогда не выглядит одинаково. Разные семьи выбирают разные сценарии принятия и адаптации. Альтруизм и покорность – это два противоположных полюса принятия. В первом случае родитель ресурсный, мощный, имеющий разные социальные роли. Он много времени посвящает проблемам особых людей, помогает им. Круг его общения состоит в основном из семей с особыми детьми и взрослыми, но и в «обычное» сообщество он тоже включен. Кому-то такой тип адаптации подходит, кому-то – абсолютно нет. На противоположном полюсе – покорность. Это очень нересурсное состояние, но тоже принятие. Принятие, при котором семья живет своей замкнутой жизнью, не включена в жизнь общества, имеет плохой доступ к ресурсам поддержки, низкий уровень образования и жизни, слабые социальные связи. Еще один возможный сценарий выглядит как золотая середина, идеальная нормализация – у семьи больше связей в «обычном» сообществе, родители особого ребенка живут нормальной жизнью и максимально включают в нее ребенка. В такой ситуации инвалидность ребенка почти не влияет на образ жизни семьи, но для этого на старте нужны очень хорошие социальные возможности родителей. У них, скорее всего, будет хорошая работа и высокий уровень жизни. Существует также путь адаптации, который напоминает крестовый поход, когда с «обычным» сообществом связи очень слабые, но при этом мощно ведется борьба за права инвалидов и инвалидность ребенка воспринимается родителем как карьера, а особое материнство или отцовство является основной самоидентификацией. Во всех перечисленных случаях принятие произошло, но по-разному.

У каждой семьи свой путь к принятию, важно не торопиться, двигаться в комфортном для Вас темпе. Помогут специалисты: врачи, педагоги, дефектологи, психологи.

Какие факторы влияют на срок и качество периода адаптации?

•      Семейное взаимодействие (Подсистемы):

1. Брачная: муж и жена.

2. Родительская: родитель и ребенок.

3. Братско-сестринская: ребенок и ребенок.

4. Внесемейная: взаимодействие с родственниками, друзьями, специалистами и т.д.

Важно понимать, что ребенок с нарушениями развития существует не в изоляции. Как и все люди, он живет в контексте – прежде всего в контексте семьи, а все, что случается с одним из членов семьи, влияет на всех.

•      Сплоченность

Лучше всего описать через крайние понятия – спаянность и разъединенность. В семьях с высокой степенью спаянности перегородки между подсистемами выражены слабо; для таких семей характерен гиперопекающий стиль поведения. Им недоступно понятие личного пространства и самостоятельности. Гиперопека может оказать на ребенка с нарушениями разрушительное действие. Страшась «отпустить ребенка на свободу», гиперопекающие семьи ограждают его от любого опыта, позволяющего повзрослеть и стать более независимым.

В разъединенных семьях, напротив, границы подсистем жестки и ригидны. Взаимодействие в этих семьях можно определить как безразличное, равнодушное. Неравнодушие влечет за собой беспокойство и тревогу, а в разъединенных семьях принято любыми способами избегать неприятных переживаний. Таким образом, человек с нарушениями в такой семье может быть свободен и независим, однако едва ли сможет ощутить, что его поддерживают и любят.

Нормально функционирующую семью характеризует «золотая середина» между этими крайностями. Границы между подсистемами четко определены; благодаря этому члены семьи обладают как крепкими семейными связями, так и чувством независимости. Таким образом, спаянность и разъединенность представляют собой крайние точки, между которыми располагаются нормально функционирующие семьи.

•      Приспособляемость

Характеристика, определяющая способность семьи меняться в ответ на стрессовую ситуацию. Ригидные семьи не меняются в ответ на стресс; хаотические семьи характеризуются нестабильностью и беспрерывными переменами. Ригидная семья зачастую с трудом приспосабливается к необходимости ухода за ребенком со значительными нарушениями. Например, ригидная роль «главы семьи», принятая отцом, может помешать ему взять на себя часть домашних дел или ухода за ребенком («не мужское дело»), что взвалит непосильную ношу на мать. Та, в свою очередь, начнет посвящать все свое время и силы уходу за особым ребенком, пренебрегая интересами других детей в семье или общением с другими людьми. Такая семья находится в опасности изоляции и кризиса.

•      Коммуникация

С точки зрения семейных систем, провалы в коммуникации указывают не столько на ошибки отдельных людей, сколько на проблему системы в целом. Проблемы с коммуникацией возникают не в человеке, а между людьми. Применяя к семьям системный подход, необходимо делать акцент не на изменении людей, а на изменении способов взаимодействия. Вместо того, чтобы возлагать вину на того или другого члена семьи, следует изучить факторы, влияющие на проблему с коммуникацией. Порой в семье принято считать, что за проблему ответствен конкретный член семьи, однако при ближайшем рассмотрении, часто обнаруживается, что она связана с ошибками коммуникации. Зачастую семье психологически легче обвинять в проблеме одного человека, чем искать ее истинные причины в ошибочных методах коммуникации, за которые несет ответственность вся семья.

Каждый фактор важен. Период адаптации может проходить достаточно продолжительный период времени. Помощь специалистов, внимательное отношение друг к другу в семье «особенного» ребенка, желание улучшить качество жизни и, конечно же, любовь, смогут сделать Вашу жизнь намного лучше. Семья – наш важнейший ресурс. Именно в семье индивид получает первые знания, навыки и переживания. У ребенка из сильной семьи есть возможность вырасти сильным человеком. Ребенок не получит помощь в полном объеме без участия родителей. Только при сотрудничестве специалиста и семьи возможно эффективное вмешательство.

Важно также помнить, что огромную роль влияет социальное окружение родителя (всей семьи), поддержка близких, опыт других мам и пап. Ведь семья, в свою очередь, встроена в более крупные социальные структуры. Она – часть системы убеждений, ценностей и типов поведения, формирующих ее мышление и ее действия. Реакции на нарушения у детей – продукты социума, формирующиеся на протяжении всей жизни. Важен системный подход, большая работа Ваша, ребенка, а также тех, кто будет вам помогать сделать этот путь к принятию диагноза ребенка наиболее комфортным.

В завершение хочу опубликовать небольшой перечень тех характеристик демонстрируемые родителями, которые говорят нам, что принятие достигнуто:

1. Родители способны относительно спокойно говорить о проблемах ребенка.

2. Родители способны сохранять равновесие между проявлением любви к ребенку и поощрением его самостоятельности.

3. Родители способны в сотрудничестве со специалистами составлять краткосрочные и долгосрочные планы.

4. У родителей имеются личные интересы, не связанные с ребенком.

5. Родители способны что-либо запрещать ребенку и при необходимости наказывать его, не испытывая чувства вины.

6. Родители не проявляют по отношению к ребенку ни гиперопеки, ни чрезмерной и ненужной строгости.

Будьте мужественны и терпеливы! Пусть Ваша любовь и вера в хорошее будет вам настоящей опорой, а близкие оказывают поддержку в этом непростом путешествии к гармонии и душевному равновесию!

Список используемой литературы:

1. Гавальда А. «35 кило надежды»//Издатель: «АСТ», 2012//-С.80

Дрейпер Ш. «Привет, давай поговорим»//Издатель: «Розовый жираф». 2019// С.190

2. Журнал «Синдром Дауна. XXI век». №1(30). 2023//Издатель: Некоммерческая организация «Благотворительный фонд «Даунсайд Ап»// С.84

3. Лапина Л.Ю. Счастье сильнее страха. Книга поддержки родителей особых детей//Издатель: «Никея». 2019// С.171

4. Никитина Н.Б. Организация психологического консультирования родителей, воспитывающих детей-инвалидов: учебно-методическое пособие // Н.Б. Никитина//Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского // Чита. 2012// С.89

5. Румянцева Е. «Не такие, как все. Книга для родителей, ожидающих ребенка с особенностями развития»//Издатель: «Автор». 2022// С.40

6. Селигман М., Дарлинг Розалин Бенджамин «Обычные семьи, особые дети. Системный подход к помощи детям с нарушениями развития»//Издатель «Теревинф». 2009// С.520

Оказание психолого-педагогической поддержки многодетным семьям средствами проектной деятельности

Шевчук Елена Алексеевна

Практик МПАП

Последние десятилетия сохраняется актуальность как теоретического, так и практического изучения брака и семьи со стороны специалистов различных областей научного знания. Семья как институт человеческого взаимодействия и одновременно как малая социальная группа помогает реализовывать базовые потребности личности. Одна из ее особенностей заключается в том, что несколько человек самым тесным образом взаимодействуют в течение длительного времени, иногда насчитывающего многие десятки лет. В такой системе интенсивного взаимодействия могут возникать как мелкие конфликты, так и кризисы. Нарушение структурных (неправильное распределение социальных ролей в рамках семьи) и когнитивно-эмоциональных связей между супругами может приводить к нарушениям в функционировании семейной системы и проблемам в удовлетворении их потребностей [6].

Социальные изменения и постоянные кризисы однозначно были неблагоприятными для института семьи, что привело к росту числа разводов, неполных семей, общей неудовлетворенности личной жизнью как мужчин, так и женщин. Всего в России 27,7 млн детей младше 18 лет. 24,5 млн, или 88%, состоят в «семейных ячейках», то есть воспитываются родителями – обоими сразу или одним из них. Среди таких семей 61,5%, или 9,55 млн. – с двумя родителями. Еще 31,3%, или 4,85 млн. семей – одинокие матери с детьми. Оставшиеся 7,3%, или 1,13 млн. – одинокие отцы с детьми. Если считать не семьи, а детей, окажется, что 65,8% живут с двумя родителями, 28,1% – только с матерью, 6,1% – с отцом. Больше всего неполных семей – в Москве – 54,2%.

Известная фраза Л.Н. Толстого утверждает, что все счастливые семьи счастливы одинаково… Но, даже среди счастливых семей, есть категория, требующая особого внимания и принятия – это многодетные семьи, число которых в Москве выросло более чем в три раза за последние 10 лет. Сейчас таких семей в столице 215 тысяч (данные Официального портал Мэра и Правительства Москвы https://dszn.ru/press-center/news/). Именно эта категория сталкивается с большим количеством трудностей и имеет специфические особенности.

Зафиксированные коллегами факторы повышенной тревожности и агрессии, встречающихся чаще в многодетных семьях, однозначно свидетельствуют, что многодетные матери нуждаются в психологической поддержке, социально-психологических тренингах, семейном консультировании [1]. Существуют различные модели помощи современной семье, которые может использовать психолог в процессе консультирования: социальная педагогическая, диагностическая, медицинская, психологическая [5].

Семейное благополучие – залог долгих и счастливых межличностных отношений. Пример для подражания в том, как взаимодействовать с людьми, как коммуницировать, как строить с ними общую жизнь, дети получают от родителей. И здесь основным учителем становиться мать. На нее ориентируются и сыновья, и дочери. Известно, что в первые год-три жизни человек, независимо от состава семьи, получает опыт общения с миром через маму, через то, как она реагирует на события, людей. Он осваивает в первую очередь ее паттерны поведения. Уверенная и спокойная мама, эмоционально доступная и открытая, подает ребенку невербальные сигналы о безопасности мира, доверяя ей, ребенок растет открытым, любознательным, эмпатичным.

Проблема детско-родительских взаимоотношений изучалась многими исследователями (Лютова С.Н., Некрасов А.А., Орбах С., Цветкова Н.А., Эйдемиллер Э.Г. и Юстицкис В.В., Эльячефф К и Эйниш Н. и др.). Однако до сих пор она не стала менее актуальной и притягательной для исследователей, особенно психологов-консультантов. При этом, мало изучен характер межличностных отношений дочери с матерью, который заметно влияет и на эмоционально-психологическое состояние обеих женщин, и на их удовлетворенность жизнью, и на качество воспитания новых поколений россиян, и на динамику разводов в современной России [3].

Главное внимание при осуществлении поддержки семей необходимо обратить на консультирование семьи с целью придания ей устойчивости. Психологическое воздействие направлено на сознательное становление и укрепление внутреннего единства семьи как системы, определяющей готовность и способность ее членов к реализации этих процессов [6].

В целях оказания помощи многодетным семьям, семьям, находящимся в сложной жизненной ситуации, связанной с разводом родителей или сложными взаимоотношениями разных поколений, был разработан проект «Дочки-матери». Проект получил поддержку в рамках грантового конкурса «Москва-добрый город» Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы в 2023 году и был реализован Автономной некоммерческой организацией по поддержке и реализации молодежных инициатив «Молодежный центр» в районе Хамовники. В проекте приняли участие более 30 женщин, а если считать с детьми, то количество участников и благополучателей проекта составляет более 50 человек.

Проект назван по самой известной детской ролевой игре про семейную жизнь. Чаще всего в эту игру играют девочки. Ухаживая за «дочкой», воспитывая ее, обучая, девочка примеряет на себя женскую роль, роль мамы. Проект ориентирован на семьи, в которых растут дочери от 5 до 16 лет. Главное в проекте – помочь большим и маленьким дочкам обрести опору в своей женской роли, понять себя, сделать выбор себя, работать над собой, получить все это через поддержку ближнего круга общения в рамках проекта: других участниц, психологов, проектной команды.

Для этого в проекте была реализована программа групповой терапии, направленная на коррекцию межличностных отношений и имеющая целью устранение эмоциональных расстройств в семье [2]. Здесь каждая участница, решая свои задачи, подсвечивала другим, на какие сферы обратить внимание. Специалисты выстроили групповую работу каскадным способом: от частных вопросов, шаг за шагом, психолог вел группу к обретению целостности и устойчивости каждой участницы. Каждую встречу постепенно проводилась работа с образом матери и дочери – как реально существующих людей. А также с внутренним представлением каждой участницы о своей маме, о себе – как о маме; о своих дочерях и сыновьях и о себе – как о дочери.

Для переосмысления и закрепления новых навыков проводились психологические тренинги с использованием метафорических ассоциативных карт, арт-техник и других ресурсных практик. С участницами тренинга психологи говорили о вопросах воспитания дочерей, обсуждали типы воспитания, модели и особенности взаимодействия мамы и дочери. Кроме того, рассматривали важность влияния материнской фигуры на дочь, обсуждали межпоколенческие связи и ценности в женской системе.

Одним из мощных тренингов в проекте стала телесная практика, созданная специально для проживания самых значимых периодов в жизни каждого человека – внутриутробного периода, периода рождения и первого года жизни – «добаюкивание». Эта практика помогает психологически повзрослеть, принять себя, долюбить себя, отделиться от родителей и перестать предъявлять им претензии. Выполняя данную практику, взрослые участницы могут повысить свою ценность, перепроживая свои чувства к родителям и способны изменить их образ на более позитивный.

Для закрепление трансформационных изменений в проекте использовались мастер-классы, на которых дети рисовали наравне с мамами, каждый создавал свой авторский рисунок и погружаясь в атмосферу творчества, они имели возможность проявить свое внимание и доверие.

И, конечно, мы не могли оставить без внимания такую форму самопознания, как психологические трансформационные игры. Трансформационные игры – это современный, технологичный и универсальный инструмент психологического консультирования, позволяющий создать динамическую проекцию внутреннего мира участника. Игры, предложенные участницам, были на темы семейных и родовых связей, о семейных ролях, самореализации, проектировании своей жизни. Эту технологию оценили все – такое «простое» консультирование дает мощные осознания и позволяет выстраивать новые жизненные стратегии. Среди участниц проекта есть женщины, которые нашли в себе силы и изменились так, что радикально поменяли все семейные обстоятельства на «плюс».

Сохранение семьи, настоящих семейных отношений – функция женщины. Но чтобы реализовать ее полноценно нужно быть психологически здоровым и полноценным человеком. Очень важно, чтобы каждое следующее поколение матерей могло снижать психологическую нагрузку на детей и отдавать в наследство только лучшее, убрав страхи и комплексы, обиды и непонимания. При этом мы понимаем, что современная реальность создает слишком много травматических ситуаций, с которыми справиться самостоятельно женщинам трудно. Поэтому проект «Дочки-матери» обеспечивает поддержку женщин, помогает им обрести понимание своей роли и своего влияния на общее благополучие семьи, способствует развитию внутрисемейных отношений с детьми. Мы помогаем создать полноценные и гармоничные отношения между мамой и дочерью в отдельной семье, а уже дальше каждая из участниц проекта создаст свой мир, свое гармоничное окружение, в котором мира, доброты и любви станет многократно больше.

Список используемой литературы:

1. Афанасьева Т.А. социально-психологическое консультирование матерей из многодетных семей / Т.А. Афанасьева // Синергия Наук. 2019. № 36. С. 328-335.

2.      Магомедова А.М. Семейное консультирование / А.М. Магомедова, Х.А. Шарбузова, Т.А. Шуруха // Мировая наука. 2019. № 5(26). С. 431-435.

3.      Николаева В.М. Особенности отношений в семьях женщин, обращающихся в консультацию с жалобами на собственных матерей / В. М. Николаева // Современные тенденции развития науки и технологий. 2016. № 12-8. С. 91-94. EDN XHDXDP.

4.      Сараева А.В. Исследование представлений о супружестве в отечественной и зарубежной психологии / А.В. Сараева, А.Т. Эльдаров // Обществознание и социальная психология. 2023. № 1-4(45). С. 11-14.

5.      Сахнова Н.В. Психологическое консультирование, психокоррекция и психотерапия семейных отношений / Н. В. Сахнова // Сборники конференций НИЦ Социосфера. 2013. № 36. С. 56-58.

6.      Уманский С.В. Синергетические подходы в психологическом консультировании семьи / С. В. Уманский // Теория и практика общественного развития. 2015. № 9. С. 229-231.

Психологическая целостность и восстановление ресурса психолога при работе с детьми с ОВЗ

Сухоедова Надежда Владимировна

Член МПАП, стажер ЛППН

Обучение и воспитание детей с ограниченными возможностями здоровья – это одна из актуальных тем современной специальной психологии и дефектологии. При этом, современная система образования, Федеральный государственный образовательный стандарт, профессиональный стандарт педагога предъявляют высокие требования не только к базовым знаниям и умениям, но и к личности педагога-психолога. Расширение практики инклюзивного образования, появление все большего количества детей с тяжелыми и множественными нарушениями в развитии, ставят серьезные задачи перед психологами образовательных учреждений по формированию социально-психологической компетентности, а часто и готовности к работе с детьми с ограниченными возможностями здоровья.

Для помогающего специалиста важно быть целостным и наполненным ресурсом для оказания профессиональной помощи.

Что означает целостность для специалистов в области психического здоровья, психологов-практиков, консультантов и психотерапевтов? Это, в первую очередь, возможность не разрушиться и сохранить себя, свою идентичность при работе с людьми в экстремальных условиях их жизнедеятельности, при консультировании и терапии лиц с тяжелыми личностными расстройствами и ограниченными возможностями здоровья.

Это способность не вовлечься в процесс: горевания с клиентами, потерявшими близких; не поддаться искушению вступить со своими подопечными в близкие отношения; возможность управлять своими чувствами, возникающими при переносах и контрпереносах.

Способность не включаться личностно, не подключать излишнюю жалость, слабость к детям с ОВЗ, не становиться этим принимающим понимающим взрослым, которого возможно у ребенка нет. Не брать на себя роли, отличные от компетенций психолога.

Быть целостным означает обладать внутренним единством (мыслей и переживаний, эмоций и поступков, слов и действий и т. д.). Идея целостности, или холизма (от англ. whole – «целый, полный»), является основополагающей в философии, науке и гуманистической психологии. Онтологический принцип холизма гласит: целое всегда есть нечто большее, чем простая сумма его частей. С холистической позиции, весь мир – это единое целое, а выделяемые нами отдельные явления и объекты имеют смысл только как часть общности. Идее целостности соответствует знаменитое высказывание А. П. Чехова: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». С психологической точки зрения целостность означает хорошую интегрированность и согласованность частей психики, сознательного и бессознательного, баланс отношений разных частей личности, в том числе конфликтующих друг с другом, но способных прийти к согласию или компромиссу. Целостность приводит к гармонии, самопринятию, адекватной самооценке себя и способности к рефлексии, пониманию чувств и поступков других людей [1].

Сохранение целостности напрямую связано с проблемами личной экологии, психогигиены и психопрофилактики.

Работа психолога с детьми с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) – это непростая, но крайне важная миссия. Она требует высокой степени профессионализма, высокого уровня эмпатии и личностного ресурса.

Однако контакт со сложной реальностью детей с ОВЗ и их семей может быть эмоционально изматывающим, и для психологов важно уделять внимание собственному восстановлению. Иначе это прямой путь к выгоранию.

В числе причин развития выгорания специалиста наиболее часто называются особенности профессиональной деятельности и ряд индивидуально-психологических особенностей личности [2; 4].

Личностные особенности и первоначальная профессиональная мотивация – особенности индивидуальных черт, с рождения присущих человеку, воспринимаемых им как желаемые для последующей деятельности (эмпатия, сострадание, внимательность, вдумчивость, склонность к анализу и т.д.) или неосознанные и подавляемые характеристики личности (любопытство к частной жизни, манипулятивность, эгоцентричность и т.д.).

Деформирование личностных черт и характеристик – учеба и дальнейшая профессиональная деятельность, безусловно, преображают личность человека, он приобретает массу специальных поведенческих, когнитивных, коммуникативных и других навыков, развивается интроспекция, самопонимание [3].

Несомненно, изначальные склонности и мотивация оказывают значительное влияние на выбор деятельности, представляя собой «благоприятный» фон, почву, на которых затем происходит профессиональное становление. Значимые, профессионально востребованные личностные черты оттачиваются, развиваются, и эти, явно позитивные, изменения описываются выражением «личностный профессиональный рост», но одновременно с этим вытесненным, подавляемым чертам находится рациональное оправдание, они выходят на осознаваемый уровень и заостряются, начинает возникать то негативное, что «ломает» личность. Постепенно и неуклонно разрушаются обыденные установки и стереотипы; так, начинаясь еще в период обучения, формируется профессиональная картина мира. Эти новые особенности могут все более глубоко включаться в структуру личности, иерархизируя ее, по принципу изменений, происходящих в личности при акцентуациях. Парадокс в том, что чем выше уровень профессионального мастерства психолога, чем более профессиональное мировоззрение подчиняет себе личность, тем более вероятно развитие профессионального выгорания.

Выделим отдельные, специфичные для психологической деятельности, последствия, обнаруживающие себя в обыденной жизни и затрагивающие не только субъективную сферу специалиста, но и отношение к окружающим и жизни в целом.

Отказ от спонтанности, непрерывная интроспекция – идеализация поведения, состояний, ощущений, почерпнутых из многогранной и разноплановой психологической литературы, призывающей специалиста постоянно наблюдать за собственным поведением, речью, мыслями, эмоциями с целью самодиагностики и своевременной самокоррекции при отклонении от «нормы», что лишает деятельность спонтанности, независимости, творчества.

Размывание профессиональных границ – даже вне рабочих областей жизни профессиональные знания, обязанности и навыки побуждают к развитию «ответственности за психологическое состояние» окружающих людей, что может выражаться в раздаче советов, уничижающих «высокопрофессиональных» оценках, неявных запросах/предложениях на проведение психокоррекции у окружающих и т.д. Данное отклонение, горячо поддерживаемое окружающими, сужает личностное самоопределение и границы, низводя человека до уровня ремесленника, подчиненного лишь профессиональному долгу: «Я должен ….– я же психолог», «Независимо от происходящего… я обязан не травмировать окружающих».

Психологическая гиперинтерпретация – истолкование большинства жизненных затруднений психологическими причинами, придание психологическим факторам важнейшего значения в объяснении самых разнообразных событий.

Рационализация собственных проблем – освоение психолого-психотерапевтической терминологии и широкий круг знаний о личности человека дает обширное поле для конструирования разумных, рациональных оснований и оправданий своих действий. В отличие от предыдущего пункта, где имеет место гиперболизация психологического фактора, здесь речь идет о сочинении «разумных оснований» для своих поступков и удобных объяснений поведения других людей.

Профессиональный перфекционизм – работа над собственной личностью у психологов широко разрекламирована, является «краеугольным камнем» самообразования, поддерживается на официальном уровне, и это не только непременное прохождение личной терапии, обязательное супервизорское сопровождение специалиста, но и персональные установки типа: «У хорошего психолога не бывает личностных проблем», «Какой же я профессионал, если не в силах самостоятельно справляться со своими негативными эмоциями (стрессами, проблемами и т.п.), я не вправе консультировать других людей».

Типологизация профессиональных ситуаций – ежедневно сталкиваясь с множеством разнообразных ситуации, работая в эмоционально напряженном режиме, психолог вынужден быстро овладевать разноплановым потоком информации, что вынуждает его ограничивать восприятие, классифицировать, типологизировать и т.п. Необычное не кажется ему удивительным, он, в той или иной мере, с этим или подобным этому уже встречался. Так, развитая профессиональная толерантность к неопределенности накладывает отпечаток не только на деятельность, но и на личную жизнь специалиста.

Профессиональный цинизм – практический психолог, для эффективной работы, вынужден вырабатывать способность одновременно с эмпатийным слушанием оставаться «непогруженным» в трудную жизненную ситуацию клиента. Это позволяет ему видеть различные пути выхода, контексты, предоставлять клиенту возможности трансформации и изменения в эмоциональном, концептуальном планах и т.д. Имея важный психотерапевтический смысл, этот «взгляд со стороны» трактуется специалистами по-разному: одни считают, что эта способность развивает циничное отношение, неприемлемое для цивилизованного человека; другие оценивают ее как защитную реакцию от повседневного высоко эмоционального взаимодействия; третьи считают это выработанной стратегией, позволяющей «проще относиться к жизни».

Формирование психологических субкультуральных аспектов – речь идет о ситуации, когда специалисту не хватает позитивной обратной связи, успешных результатов, ясных ориентиров в коррекционном процессе. Распространенной стратегией компенсации реальной неопределенности и беспомощности в психологической сфере является формирование специфического жаргона для дегуманизации клиентов, навешивание на них ярлыков, введение в деятельность свода неписаных правил поведения и общения.

Стоит отметить, что работа с детьми с ОВЗ представляет специфические вызовы для психологов:

– эмоциональная нагрузка: дети с ОВЗ и их семьи часто сталкиваются с большими сложностями и стрессами. Психолог должен быть готов к тому, что ему придется сталкиваться с трагедиями, болезнями, потерями и другими тяжелыми ситуациями;

– сложные отношения: взаимодействие с детьми с ОВЗ и их семьями может быть сложным и требовать большого терпения и понимания. Необходимо уметь строить доверительные отношения и создавать безопасную атмосферу для открытого общения;

– непредсказуемость: работа с детьми с ОВЗ часто бывает непредсказуемой. Ребенок может неожиданно отказаться от участия в терапии, показать агрессию или проявить другие нежелательные реакции. Психологу нужно быть гибким и готовым адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам;

– чувство беспомощности: психолог может испытывать чувство беспомощности перед лицом тяжелых проблем, с которыми сталкиваются дети с ОВЗ и их семьи. Важно понимать, что психолог не может решить все проблемы, но он может оказать поддержку и помочь в решении некоторых из них.

В связи с вышеизложенным необходимо отметить важность самозаботы и восполнения ресурса психологов, работающих с детьми с ОВЗ.

Для того чтобы избежать потери целостности и выгорания следует пойти по пути осознанного отношения к работе.

Что включает в себя следующее:

– Признание эмоциональной нагрузки, важно понимать, что работа с детьми с ОВЗ сопряжена с сильной эмоциональной нагрузкой. Не стоит преуменьшать ее значение.

– Установление границ. Определение четких границ между профессиональной деятельностью и личной жизнью важно для сохранения психического здоровья. Не стоит брать работу домой и переживать о ней постоянно.

– Саморефлексия. Регулярная рефлексия поможет отслеживать собственное состояние и определять факторы, которые могут вызывать эмоциональное перенапряжение.

Предлагаем обратить внимание на такие инструменты саморегуляции как:

– Регулярные практики релаксации. Медитация, йога, дыхательные упражнения помогут снять напряжение и восстановить внутренний баланс.

– Физическая активность. Спорт, прогулки на свежем воздухе, танцы позволяют выпустить избыток энергии и улучшить настроение. Соблюдение режима сна, правильное питание, отказ от вредных привычек необходимо для поддержания физического и психического здоровья.

– Творчество. Занятие любимым делом (рисование, музыка, фотография и т.д.) поможет отвлечься от рабочих мыслей и восстановить ресурс.