Читать онлайн По щучьему велению

© Антонова А.Е.

© Кинокомпания "СТВ"

© Оформление. ООО "Издательство "Эксмо", 2023

Пролог

Хотя стояла зима и вода была скована льдом, внизу, подо льдом, продолжалась жизнь. В подводном царстве всё было спокойно. Мерно колыхались тянущиеся к поверхности гибкие лианы водорослей, и лишь изредка их тревожили проплывающие туда-сюда стайки разноцветных рыбок.

Подводный царь Водовик знал, что всё мирно в его царстве. Поэтому он спокойно сидел на высоком троне в своём искусном дворце, выстроенном в одном из гротов. Лицо его было задумчиво, но вовсе не государственные дела занимали царскую голову, увенчанную тяжёлой короной. Нет, царя волновали сугубо личные проблемы!

Хотя, если вдуматься, не такие уж и личные. Много лет правит Водовик подводным царством, а жены у него до сих пор нет. А раз нет царицы – значит, нет и наследника. Кому он корону передаст, когда состарится и придёт его черёд на покой уходить? На кого царство оставит? Пока ещё крепок и полон сил, надо успеть царевича воспитать – это если повезёт и сразу сын родится. А если сначала дочку супруга подарит?..

Впрочем, он забегает вперёд, сначала надо женой обзавестись. И ведь есть у него на примете одна девица! Всем хороша – и красива, и толкова, и на все руки мастерица. Одна беда – строптива очень. Хотя настоящая царица и должна сильный характер иметь. А уж он постарается, подход к ней найдёт. Уже и подарочек свадебный приготовил – колечко золотое с каменьями драгоценными. А искусные мастера по его приказу украсили перстень изображением щуки-царицы. Просто диво-дивное получилось! Ни одна девица против такого дара не устоит, даже самая своенравная.

– Вот кольцо для рыбы моей! – проговорил Водовик, любуясь перстнем. – Ей понравится!

Но строптивую девицу ещё следовало разыскать, для этого и призвал морской царь своих верных подданных. Явились по его зову морские коньки, выстроились внушительным отрядом. Только лягушка опаздывала – а ведь он на неё возлагал самые большие надежды!

Она уже спешила между рядами морских коньков, усиленно работая гибкими задними лапками, волнуясь, пыхтя и торопясь изо всех сил. Наконец она выплыла перед строем и испуганно замерла, пучеглазо уставившись на Водовика.

Подводный царь медленно опустил драгоценный перстень в шкатулку и, грозно сдвинув брови, обратился к морским конькам:

– Ну и где моя невеста?

Его гвардия молчала. Лягушка поняла, что надо спасать положение, но так запыхалась в дороге, что, как ни пыталась слово молвить, изо рта у неё вылетали только пузыри.

– Не слышу! – прикрикнул Водовик. – Вы что, воды в рот набрали?! – Не дождавшись ответа, он рассвирепел и начал с шумом втягивать в себя воду. – А ну-ка иди сюда! – наконец приказал он.

Лягушку затянул водоворот, и она лишь беспомощно болтала лапками, вращаясь по краю водяной воронки. Зато у неё прорезался голос.

– Во что… Во что вы меня втягиваете? – с трудом просипела она.

Лягушка по спирали подлетела к Водовику и, не рассчитав, почти наполовину впечаталась ему прямо в рот, упёршись передними лапками в его щёки. Она испуганно захлопала глазами, но, находясь в таком странном и неестественном положении, обрела полноценный дар речи.

– Пощадите нас, ваше вод-величество! – умоляюще заговорила она. – Мы глаз с неё не спускали, но она сбежала!

Лицо подводного царя скукожилось от расстройства, словно лимон съел, – ведь он так надеялся, что лягушка принесёт ему хорошие новости! – но тут же начало наливаться гневом, и лягушка торопливо продолжила:

– Найду, найду, ваше вод-величество!

Водовик с отвращением выплюнул лягушку, и она ловко спланировала на ближайший коралл.

– Искать, – приказал он. – По всем колодцам, озёрам, рекам и болотам. Искать-полоскать! – Подкрепляя свой приказ, царь со всей силы ударил посохом о дно. Морских коньков отнесло в разные стороны, и всё заволокла поднявшаяся со дна илистая муть…

Глава 1

Утро Емели

Емеля сладко спал на печи в своей родной избе, хотя день в деревне уже давно начался – за окном слышалось пронзительное пение горластого петуха и звонкие мерные удары молота по наковальне.

Сам он вставать и не собирался, да разбудила собака, стянув с него одеяло. Емеля сладко потянулся, постепенно просыпаясь, и задумался.

– Пора на горке кататься, – наконец вспомнил он свои вчерашние планы.

Парень сел на печи, пока не в силах разомкнуть веки, и, услышав удары молота, отметил:

– А батя-то уже в кузнице.

Отец всегда вставал затемно и сразу принимался за работу: дело ждать не будет – он единственный кузнец на всю деревню. Давно зрение потерял, а работу не бросил и со всеми своими инструментами ловко управлялся на ощупь.

Емеля собрался было подняться с печи, но передумал и просто перевернулся на другой бок. Он снова задремал, а когда окончательно проснулся, низкое солнышко заливало избу приветливым светом. Эх, пора вставать, а то покататься не получится – день сейчас короткий, надо успеть засветло. Ну да, знает, что давно взрослый, но никак не может расстаться с детскими привычками. Как отказаться от удовольствия слететь с горы на санках под свист ветра в ушах?!

Емеля слез с печи, наскоро позавтракал, а потом, натянув шапку, тяжёлую шубу и валенки, пересёк сени и толкнул дверь, выходящую на улицу. Теперь предстояла непростая задача – пробраться мимо занятого делом отца так, чтобы тот его не заметил. Батя, хоть и не видит, а слухом и чутьём обладает отменным. Но помогать ему в работе вместо того, чтобы кататься на горке в своё удовольствие, Емеле вовсе не хотелось.

Отец оказался на улице, возле входа в кузницу. Найдя на ощупь деревянную перекладину, он повесил на неё готовую подкову. И нет чтобы теперь отдохнуть! Однако батя снова принялся качать мехи, а потом, взяв щипцами раскалённую заготовку следующей подковы, бросил её на наковальню, поднял молот и со всей силы ударил по ней.

Емеля хотел было прокрасться мимо отца незамеченным, но снег под валенком предательски скрипнул, и он испуганно замер на месте. Тут же раздался новый удар молота, и его осенило – он снова двинулся дальше, но теперь ступал в снег точно под удары молота, чтобы отец не услышал и не припахал на работу.

Вот уже и до корыта добрался, за которым и направлялся – сам вчера его здесь оставил. Вообще-то оно предназначалось для квашения капусты, но зимой Емеля использовал его вместо салазок, чтобы кататься с горки.

Он тихонько подхватил корыто под мышку и направился в обратный путь, как вдруг его весело окликнул отец:

– На горку пошёл кататься?

– Да, бать, – смутился Емеля.

– Ну, силёнок-то поднакопил? Подсобишь, Емелюшка? – попросил батя.

Емеля замялся, не зная, что ответить.

– Давай-давай, – подбодрил отец. – Посмотрим, дорос ли до кузнечного дела.

Емеля, конечно, считал, что он ещё не дорос – да отец и сам должен понимать! Ростом, конечно, он уже выше бати, но вот работать в кузнице не имеет никакого желания. Емеля отложил корыто, приблизился и рукой замерил расстояние до мехов. Результат его не устроил – он пригнулся, чтобы казаться ниже, и, не разгибаясь, подошёл к отцу. Тот ласково погладил его по голове.

– Да… – понимающе усмехнулся. И посетовал: – Скорей бы ты вырос, Емелюшка. Уже лет вон сколько, а всё такой же маленький… Ладно, иди на речку, – разрешил он. – Может, хоть рыбки наловишь.

Емеля вскочил с радостным видом, готовый тут же рвануть с места.

– В другой раз поможешь, – напоследок заметил отец.

– Хорошо, бать, – с облегчением отозвался сын.

Емеля выбежал за околицу с корытом под мышкой, но в последний момент, вспомнив о рыбалке, прихватил с собой и ведро-кадушку: вдруг с уловом сегодня повезёт! Тогда и батя его похвалит, и сам он не будет чувствовать себя бесполезным.

Когда Емеля прибежал на горку, катание уже было в самом разгаре – там собрались все деревенские ребятишки. Он был значительно старше, выше и крупнее остальных, но его это нисколько не смущало. Емеля как ни в чём не бывало уселся в своё корыто и со свистом понёсся вниз по склону. Всё как он мечтал – ветер свистит в ушах, разлетаются снежные вихри, норовя попасть в лицо, забиться в рот и в нос.

– Поберегись! – заорал он что есть мочи. – Я говорю, отойди отсюда!

Девушки, которые направлялись к речке яркой весёлой стайкой, испуганно отшатнулись, но тут же засмеялись и хором пропели:

Раздался очередной взрыв хохота, но Емеля не обиделся – он катился себе дальше, улыбаясь во весь рот.

– Да нужен мне ваш город! – добродушно отмахнулся он. – Мне и здесь хорошо.

Корыто тем временем полным ходом приближалось к реке, покрытой толстой ледяной коркой. Емеля со свистом вылетел на лёд, закрутился и со смехом вывалился из корыта. Поднявшись и отряхнувшись от снега, он огляделся и довольно кивнул – подходящее место для рыбалки нашлось само собой. Раз уж не стал помогать бате в кузнице, хоть с уловом не должен его подвести!

Емеля продолбил небольшую прорубь, уселся возле неё с берёзовой веткой, к которой была примотана леска, и опустил крючок в воду. Вначале ему было даже жарко после горки, но вскоре он начал замерзать, а полынья – покрываться корочкой льда. А рыбы не было и следа.

– Эх, рыба, рыба, – покачал он головой. – Когда ж ты ловиться будешь?

Словно услышав его слова, вода в проруби вдруг забурлила. Емеля с удивлением заглянул в тёмную глубину, ничего не увидел, однако на всякий случай попятился, а потом и вовсе припустил прочь.

А вода бурлила всё сильнее. Вдруг из проруби вырвалась огромная струя в форме гигантской щуки и, догнав Емелю, окатила его с ног до головы. Одежда на нём мгновенно задубела на холоде, на шубе и волосах повисли длинные сосульки. Емеля застыл от неожиданности, не успев понять, что произошло, и в наступившей тишине, показавшейся ему оглушительной, услышал стук ведра. Он осторожно заглянул в него и увидел, что внутри плещется большая щука.

– Ого! – обрадовался он. – Вот это подарок!

Подхватив ведро с неожиданным уловом, Емеля поспешил домой, пока сам не превратился в огромную сосульку. Однако быстро идти всё равно не получалось – обледеневшая одежда стояла на нём колом и недовольно скрипела, стесняя движения и замедляя шаг. С трудом доковыляв до родной избы, он скинул шубу в сенях и пошёл к бате – похвастаться уловом.

Глава 2

Говорящая рыбина

Отец его сдержанно похвалил и отправил готовить обед. Емеля, радостный, что может оказаться полезным, взялся за дело. Сначала он наколол дров и притащил в дом целую охапку. Растопил печь, и изба стала потихоньку наполняться живительным теплом. Он переоделся, повесил одежду сушиться и постарался выкинуть из головы странное происшествие на речке.

А странностей произошло много! Емеля не помнил, чтобы была поклёвка, он не подсекал и не пытался вытащить рыбину, а она каким-то чудом сама оказалась в его ведре. И вода перед этим как-то странно забурлила в проруби – он даже испугался, что оттуда сейчас выскочит невиданное подводное чудище.

Да и ледяной водой его кто-то окатил с головы до ног, прямо в одежде, а ведь в прорубь он не падал – Емеля точно помнил. Но это была всего лишь крупная рыба, и он уже сомневался, что ему не показалось. Мало ли чего почудится на сильном морозе! Ну хоть не с пустыми руками вернулся, и то хорошо.

Емеля подбросил в печь очередное полено, и пламя весело затрещало с новой силой. Он поставил в печку чугунок и в ожидании, когда закипит вода, стал раскладывать на столе ножи и ложки. Сходив в погреб, парень набрал овощей и подготовил их, чтобы положить в суп. Эх, славная выйдет уха!

Мирно потрескивали дрова в печи, закипала вода в чугунке, и в избе совсем потеплело. Настроение у него улучшилось, и Емеля стал напевать себе под нос любимую песню «Калинка-малинка», но с новыми, только что придуманными словами:

– Лаврушечку не забудь! – вдруг раздался чей-то звонкий голос.

– Ага, точно! – машинально согласился Емеля и уже потянулся за приправой, но вдруг замер на месте и медленно обернулся, обводя избу подозрительным взглядом.

– Это кто сказал? – осторожно поинтересовался он, сам не зная, к кому обращается.

– Я! – раздался тот же уверенный голос.

Емеля оглянулся – и не поверил своим глазам – из кадушки высовывалась щучья голова и смотрела на него вполне осмысленными глазами. Получается, добавить лаврушечки советовала именно она – больше некому! Или ему снова мерещится?

На всякий случай Емеля, нащупав на столе самую крупную репку, запустил ею в странную щуку. Та ловко увернулась, нырнув в воду. Парень с опаской поглядывал на кадушку.

Голова щуки снова высунулась из воды.

– Не попал! – поддразнила она.

– Получается, ты говорящая щука? – запоздало удивился Емеля.

– Мм… А ты быстро соображаешь! – язвительно усмехнулась та.

– Во дела… – растерялся он.

«Нем как рыба» – есть такая поговорка. А эта рыбина не просто разговаривает – она ещё даёт советы и пытается подшучивать над ним!

Емеля от природы был добрым и отходчивым парнем, никогда не обращал внимания на глупые шутки и насмешки. Но терпеть насмешки от какой-то щуки довольно обидно! Надо поскорее пустить её на уху, и дело с концом. Батя скоро из кузницы голодный придёт, а у него ничего не готово, потому что с рыбой разговаривает! Чем он его накормит – речной водичкой?

– В общем, так, – тем временем деловито продолжала щука, как будто всю жизнь только и делала, что сидела в деревянной кадке и командовала оттуда глупыми деревенскими увальнями. – Берёшь кадушку и несёшь меня обратно в прорубь.

Емеля озадаченно почесал в затылке.

– Ага. – Он призадумался. – А как же уха?

– А за это я исполню любое твоё желание! – с нажимом продолжила щука.

Емеля, хоть и был простоват, сориентировался быстро. Он растопырил пальцы на руке и продемонстрировал пятерню своей неожиданной собеседнице:

– Пять!

– А ты дерзкий, – протянула рыбина, но не согласилась: – Только три! Больше нельзя…

Емеля даже не дал ей договорить:

– По рукам! – Надо соглашаться, пока предлагают хотя что-то. Даже не что-то, а целых три желания.

Щука вздохнула, но деваться некуда, и она предложила:

– Значит, повторяй за мной: по щучьему велению…

– По щучьему велению, – послушно повторил Емеля.

– По моему хотению… – продолжала она слова заклинания.

– По моему хотению… – вторил он, словно заворожённый её голосом.

– Хочу… – с намёком остановилась она.

– Хочу… – сказал Емеля и умолк.

В избе повисла пауза, нарушаемая только треском поленьев в печи и еле слышным плеском воды в кадушке.

– Ну? – наконец поторопила щука. – И три любых желания!

Емеля наконец сообразил, что от него требуется, и сокрушённо покачал головой:

– А… Не, я так быстро не могу!

– Ну, это надолго… – вздохнула щука и, взглянув на Емелю, снова скрылась в кадушке. Вода плеснулась на пол, и он уставился на лужу, словно надеясь прочитать в ней ответ на свой вопрос.

– Что ты сразу… – растерянно пробормотал он. – Это ж дело такое, подумать надо…

Емеля понимал: в таком деле спешить нельзя, а то пожелаешь сгоряча какую-нибудь ерунду и потом всю жизнь жалеть будешь, что прекрасную возможность упустил. Он ведь теперь может всё изменить, да ещё без всякого труда, без утомительной работы в кузнице! И никто больше не станет над ним смеяться, считать деревенским дурачком-переростком, который катается с малышнёй на горке вместо того, чтобы делом заниматься…

Рассудив так, Емеля обхватил кадушку со щукой обеими руками, подошёл к печи и поставил её рядом со своим любимым местом. Сняв валенки, он забрался на печь и уселся там, мечтательно улыбаясь.

– Это ж надо, – пробормотал он себе под нос и старательно повторил заклинание, чтобы не забыть: – По щучьему велению, по моему хотению… – Он улёгся на печи, закинул руки за голову и уставился в потолок. – Хотелось бы, конечно, город посмотреть… – наконец придумал он.

До сих пор Емеля не бывал нигде, кроме родной деревни – впрочем, как и большинство её жителей. Едва он оказался на тёплой печи, на своём привычном и самом любимом месте в доме, его начало клонить в сон. Да и понятно: умаялся он сегодня – сначала с горки вдоволь накатался, потом у проруби промёрз, а под конец его и вовсе ледяной водой окатило прямо на морозе. Но и это ещё не всё: на него нежданно-негаданно свалилась говорящая щука, пообещавшая в обмен на своё спасение исполнить три его желания! Было от чего растеряться.

Емеля широко зевнул. Он не заметил, что щука стала светиться и от неё в воздухе начали расходиться еле заметные волны. Он по-прежнему лежал, задумчиво глядя в потолок сонными глазами. Хорошо бы, конечно, город посмотреть, только…

– …только вот вставать неохота! – закончил он, закрывая слипающиеся глаза.

Мама в детстве часто говорила, что лень раньше него родилась. Значит, он и не виноват, что ему ничего не охота делать…

– Ну вот ты и загадал первое желание! – тем временем торжественно объявила щука.

Она нырнула в кадку, а с избой в тот же миг стало твориться что-то непонятное. Стены затряслись, потолок накренился. Дом словно начал приподниматься вместе со всем, что в нём находилось, грохоча мебелью, посудой и прочей утварью.

Сон с Емели мигом слетел. Он распахнул глаза, начал с тревогой озираться. Происходящее вокруг ему очень не понравилось – щука что, решила разломать их дом?! Он обхватил кадку обеими руками и уставился на говорящую рыбину.

– Это что, твоя работа?! – потребовал ответа Емеля.

– Желание исполняю! – невозмутимо заметила та.

– Какое ещё желание?! – завопил тот, ничего не понимая.

– Как ты хотел: и город посмотреть, и с печки не вставать, – пояснила рыбина.

Изба в очередной раз содрогнулась и приподнялась. Емеля только рот разинул. Вот это дела – сам не заметил, как первое желание загадал! Ну да, он же произнёс заклинание, а следом за ним и желание… Но это же он понарошку – просто повторил, чтобы не забыть! И про поездку в город просто фантазировал – любил помечтать.

И не собирался вовсе туда ехать – чего он там не видел, в родной деревне всё равно лучше. Просто вслух рассуждал, а хитрая щука услышала и тут же стала исполнять. Ну да теперь уж делать нечего – отменить желание нельзя.

Емеля быстро соскочил с печки, натянул просохший тулуп и сапоги.

– Думала, что испугаюсь? – громко заявил он. – Да ни в жисть! – Одевшись, Емеля забрался обратно на печь и устроился там поудобнее. – Лучше ты за печечку держись, – посоветовал он.

Держаться щуке было нечем, поэтому Емеля сам покрепче вцепился в кадушку с драгоценной рыбиной. Сделал он это очень вовремя: печь, дёрнувшись, тронулась с места и вылетела на улицу. Изба сразу перестала трястись.

Отец был занят в кузнице и за грохотом молота ничего не услышал, поэтому только собака проводила Емелю круглыми от удивления глазами.

Глава 3

Верхом на печи

Деревенские жители, принарядившиеся по случаю праздника, отмечали Масленицу. Этот праздник все особенно любили – надоевшая зима наконец-то заканчивалась, а весна уже стояла на пороге. И пусть пока по-прежнему трещали морозы и лютовали снегопады – все знали, что скоро зиме придётся уступить место тёплой весне, а потом и жаркому лету.

Весёлая компания ряженых шагала по утоптанной дороге, заливисто играла гармошка, все пели и плясали. Впереди возвышалось соломенное чучело Масленицы, которое вскоре предстояло сжечь, чтобы окончательно прогнать зиму.

– …вы блиночки мои! Ой, блины, блины, блины, вы блиночки мои… – раздавалась громкая весёлая песня.

Емеля услышал её издалека. Блины он тоже очень уважал, но сейчас ему было не до угощения. Он сидел на родной печи, и всё бы ничего, но она не стояла тихо-мирно на своём привычном месте в избе, а во весь опор неслась по улице! Дымя трубой, печь лихо скатилась с горки – Емеля еле успел вцепиться в кадушку с говорящей щукой, чтобы она не вывалилась в придорожный сугроб.

Печь вылетела на дорогу, но скорость не сбавила – продолжала нестись во весь дух. Емеля не знал, как её остановить или хотя бы немного притормозить – это же не лошадь, у неё поводьев нет! Даже самому ухватиться было не за что, разве что за трубу. Да ещё нужно следить за кадушкой со щукой! Поэтому и оставалось только вопить от ужаса во всё горло.

До сих пор на его пути никто не попадался, но вскоре Емеля заметил впереди весёлую толпу ряженых и заорал ещё громче:

– Ой-ой-ой-ой! Отойди! Разойдись! Разойдись!

Мужики и бабы, шествующие с чучелом Масленицы, так громко пели и смеялись, что не сразу расслышали его крики. Наконец они оглянулись и, увидев несущуюся прямо на них печку, с шумом и воплями стали разбегаться в разные стороны. Про чучело они сразу забыли и впопыхах бросили его. Масленица стала медленно заваливаться вперёд, но в этот момент Емеля налетел на неё, обхватил двумя руками и едва не ткнулся носом прямо в нарисованное соломенное лицо. Испугавшись от неожиданности, он отшвырнул чучело, и оно, отлетев в сторону, воткнулось в снег у дороги.

Но едва Емеля успел перевести дух, как его подстерегла новая опасность: он заметил посреди дороги зайца!

– Поберегись! – что есть силы завопил он.

На этот раз печка словно услышала его. Она завернула вправо, где высился здоровенный сугроб, взмыла над ним и сделала переворот в воздухе, как заправский лётчик, выполняющий фигуру высшего пилотажа.

У Емели на миг перехватило дыхание, но в следующую секунду он уже орал с новой силой:

– А-а-а-а-а-а!!!

Завершив пируэт, печка приземлилась на прежнее место, и Емеля вместе с ней, судорожно прижимая к груди кадушку. Как из неё не выплеснулась щука, он и сам не понимал. Уцелевший заяц ошарашенно уставился вслед несущейся дальше печке, как совсем недавно собака Емели. Вскоре печка вылетела к речке и заскользила по льду, по счастью, ещё достаточно прочному, чтобы выдержать такое необычное средство передвижения. По ней в основном сани перемещались, а не сложенные из кирпичей русские печи!

На ровной поверхности скорость немного замедлилась, и Емеля смог перевести дух. Первый испуг прошёл, и он наконец осознал, как это здорово – катить по деревне верхом на печи, удивляя соседей и распугивая прохожих. Гораздо веселее, чем ехать с горы в корыте!

Осторожно отставив кадушку со щукой и убедившись, что она не упадёт, Емеля поднялся во весь свой немалый рост.

– Э-ге-гей! – крикнул он, и его голос разнёсся по пустынной реке и её окрестностям звонким эхом.

Человек так устроен, что быстро ко всему привыкает. Вот и Емеля уже не находил в своём путешествии ничего особенного: ну самоходная печка – подумаешь, чего только не бывает! Не так уж странно по сравнению с говорящей щукой…

К тому же ветер свистел в ушах, а мороз и не думал отступать – зима всё же крепко держала оборону и не собиралась уходить так скоро. Народ в деревне собрался на её торжественные проводы, но чучело Масленицы так и не сжёг – а всё по его, Емелиной, вине! Теперь зима ещё надолго затянется, на весь март…

Брови у него покрылись изморозью, он уже просто дрожал от холода.

– Стой! – скомандовал он, убедившись, что печка как-то его слышит и чудесным образом исполняет приказания.

Та и правда послушалась – резко затормозила и остановилась.

– А мороз-то кусается! – пожаловался Емеля.

– Про мороз желания не было, – отозвалась щука.

Она, казалось, совсем не страдала от холода, сидя в своей кадушке.

– А нельзя, чтобы зима трескучая в лето превратилась? – в шутку поинтересовался он.

Щука только усмехнулась.

– Хорошо подумал? – уточнила она.

Но Емеля уже не нуждался в её советах – теперь он и сам знал, что надо делать. Повторив по себя несложные слова заклинания, парень твёрдо и громко произнёс:

– Так. По щучьему велению, по моему хотению, хочу, чтобы зима стала летом!

– Ну, хозяин – барин! – невозмутимо кивнула щука.

Вначале ничего не происходило, но потом всё вокруг начало стремительно меняться. Лёд таял на глазах, с каждым мгновением становясь всё тоньше и ненадёжнее. Он уже с трудом удерживал тяжёлую печку, но Емеля этого пока не замечал: он с восторгом оглядывался по сторонам, не веря своим глазам.

– Хо-хо-хо! Получилось! – ликовал он. Его так распирала радость, что он по слогам повторил: – По-лу-чи-лось!

Лёд под печкой просел, и Емеля, не удержав равновесия, плюхнулся в реку, а печь стала стремительно погружаться, и через несколько секунд из воды торчала только верхняя часть и труба, из которой вылетали последние маленькие искорки.

Берега реки тем временем на глазах покрывались зеленью – из-под земли пробивалась молоденькая травка, на деревьях лопались почки, и ветви обрастали крохотными ярко-изумрудными листочками.

В воде ещё плавали льдинки, а среди них кружилась кадушка, из которой выглядывала щука, напряжённо всматриваясь в воду. Казалось бы, вот она, свобода – ныряй и плыви куда тебе вздумается! Но рыбина отчего-то медлила, не спеша воспользоваться подвернувшейся возможностью сбежать. Словно её пугало что-то в тёмной глубине, не позволяло броситься туда с головой. А то бы мелькнула – и след простыл…

– Ну ты, парень, молодец! – вместо этого неодобрительно проговорила она. – Первое желание испортил, второе истратил. Если утонешь, я третье исполнять не буду, сразу говорю!

Емеля как раз вынырнул из воды, явно не собираясь идти ко дну – вид у него был весьма довольный.

– Не дождёшься, не утону! – самодовольно заявил он.

Плавал Емеля и правда хорошо, поэтому пойти ко дну вовсе не боялся. Однако вода, в которой только что растаяла толща льда, была не очень-то тёплой, и ему захотелось побыстрее из неё выбраться. Не везёт ему сегодня – уже второй раз купается, и опять не по своей воле!

Емеля подхватил кадушку за ручку, чтобы далеко не уплыла, и, волоча её за собой, двинулся к берегу. Выбравшись на сушу, он вытащил кадушку со щукой и перевёл дух. Это ж надо, сколько на него сегодня приключений свалилось! И, похоже, главные-то ещё впереди…

Немного обсохнув, Емеля подхватил кадушку и, весело насвистывая, босиком двинулся по лесной тропинке – сапоги были мокрыми, и он не стал их натягивать, благо совсем тепло стало, и понёс в руках. Настоящее лето, как он и пожелал! Правда, теперь на него напали сомнения: стоило ли так глупо тратить второе желание?

– На такую ерунду два желания спустил, – вслух посетовал Емеля.

В ногу впилась сосновая иголка, он поморщился и остановился. Поставив кадушку со щукой на землю, аккуратно пристроил рядом мокрые сапоги.

– Нет, ну каждый раз меня люди удивляют! – отозвалась рыбина.

– Чем? – удивился Емеля. Он скакал на одной ноге, пытаясь вытащить занозу, и уже забыл, о чём говорил перед этим.

– Ну ведь любое желание можно выбрать, – с грустью пояснила щука. – А человек по своему росту выбирает. Если он сам вот такусенький, то и желания у него вот такусенькие!

Емеля нахмурился, посматривая на неё с недоверием. Не очень-то приятно было слышать, что он «вот такусенький», да ещё и от кого – от рыбы! Пусть и не простой, а говорящей, исполняющей желания.

– Да? А если так?.. – азартно выпалил Емеля и задумался, соображая, что бы такое загадать и не разочаровать её. Наконец вытащив иголку из ступни, он снова медленно двинулся по тропинке, погрузившись в глубокие раздумья. Щука снисходительно поглядывала на него, но помалкивала.

– Ну? – наконец поторопила она, не дождавшись никакого желания.

– Хочу, чтобы вёдра сами воду в реке брали и в избу несли, – выдал Емеля.

Если бы у щуки были руки, она бы схватилась ими за голову, а так – просто промолчала.

– А, не, – спохватился Емеля. – Хочу, чтобы топор, ха-ха, сам деревья рубил… Ха-ха!

– Ох, – тоскливо отозвалась она.

Емеля и сам уже понял, что опять загадал не то.

– Нет! – замотал он головой. – Это же последнее, тут крепко подумать надо!

– Ладно, Емеля, не мучайся! – снисходительно сказала щука. – Про топор нормально было.

– Да? – удивился он неожиданной похвале.

Щука усмехнулась и махнула из кадушки хвостом, куда-то указывая. Емеля перевёл взгляд на лес – и увидел самодельный знак, недвусмысленно говорящий, что дальше проход запрещён. А щука предусмотрительно нырнула на дно кадушки, предоставив ему возможность самостоятельно разбираться с неожиданным препятствием.

Глава 4

У лесных разбойников

Пройдя немного вперёд, Емеля наткнулся на самодельный шлагбаум: на двух воткнутых в землю рогатинах лежала срубленная берёзка. За этой самодельной преградой стоял тщедушный мужичонка самого подозрительного вида – настоящий разбойник. Свой внешний облик он подтверждал сучковатой берёзовой дубинкой, которую угрожающе крутил в руках, и чёрной повязкой на одном глазу. За его спиной виднелись ещё четверо головорезов.

– Ну здорово, парень! – кивнул Емеле главарь. – Давно по тропинке идёшь?

– Здорово, дядька! – в тон ему отозвался Емеля и миролюбиво пояснил: – Так вон, от самой реки.

– Вот, значит, как! – оживился разбойник. – А тропинка-то платная! – Он оскалился.

– А… – растерялся Емеля, но быстро нашёлся: – Так там не написано!

– А «кирпич»-то для кого висит? – тот указал на самодельный знак.

– Так там «кирпича»-то отродясь не было никогда… – озадаченно протянул Емеля.

Вперёд выскочил самый низкорослый разбойник.

– Отсутствие законов не освобождает от ответственности! – как по писаному отчеканил он.

Его подельники обидно заржали. Тем временем сзади к Емеле подкрался ещё один разбойник и умело обыскал его. Стянув шубу, он кинул её остальным разбойникам и разочарованно протянул:

– Да нет у него ничего.

В кармане и правда нашёлся только леденец. Емеля глянул на главаря и спросил:

– Ну, я тогда пойду? – Он потянулся к кадушке, которую поставил на землю, но на её ручку опустилась тяжёлая лапа разбойника, который только что его обыскивал. Емеля потянул кадушку к себе, но тот явно был сильнее.

– Рыбёха у него в ведре плавает, – доложил разбойник.

– О, ну давай её на уху, – обрадовался главарь.

Видимо, сидя в лесу, они здорово оголодали, поджидая незадачливого путника. Лето только что наступило, а зимой подножным кормом особенно сыт не будешь…

Разбойник направился в сторону кострища, а Емеля заволновался не на шутку. Он уже успел привязаться к вредной рыбине, да и одно его желание осталось неисполненным… И хотя он сам совсем недавно хотел пустить щуку на уху, теперь он ни за что не мог этого допустить.

– Да какую уху?! – воскликнул он. – Она ж живая! Я счас это… Э-э, куда? Что ты… – Не придумав ничего, Емеля бросился следом за разбойником, но главарь перехватил его и оттолкнул в сторону.

– А ты, парень, и правда иди! – миролюбиво предложил он.

Емеля обернулся и с грустью посмотрел на удаляющегося с кадушкой головореза, судорожно соображая, как же его остановить.

– Рыбка! – хихикали разбойники.

Они явно давно не ели и так радовались добыче, словно сами были не в состоянии отправиться на рыбалку и обеспечить себе уху. А ведь это можно было сделать даже зимой! Но душегубы предпочитали сидеть в засаде и обирать случайных прохожих.

Не обращая никакого внимания на Емелю и словно забыв о его существовании, разбойники столпились у кострища. Они уже повесили над огнём котелок и теперь раздували костёр. Емеля, конечно, никуда не ушёл, а крутился за их спинами, не зная, как спасти свою новую подружку.

Наконец он присел на корточки рядом с ними.

– Э, мужики, а вы знаете, что это за щука, а? – с загадочным видом спросил он.

– И что это за щука? – с подозрением прищурился главарь.

– Это не простая щука! – Емеля поднял кадушку и взвесил в руке. – Если близко смотришь – как бы обыкновенная, да?

– Ну… да! – хором озадаченно подтвердили разбойники.

Емеля отошёл на несколько шагов.

– А сейчас? – спросил он. – Как бы уменьшается, есть такое дело?

Разбойники недоумённо переглядывались, а Емеля тем временем мелкими шажками отходил всё дальше.

– Сейчас будет самое интересное! – пообещал он. – Совсем пропадёт…

Главарь убрал повязку с глаза – он оказался вполне здоровым – и скинул влажную шубу, которую они отняли у Емели.

– Ну-ка стой! – закричал он, начиная подозревать какой-то подвох, и крикнул своим подельникам: – Лови его, братцы!

Емеля, естественно, не стал их дожидаться и, развернувшись, со всех ног пустился наутёк, крепко вцепившись обеими руками в кадушку с драгоценной щукой и надеясь, что по дороге воды выплеснется не много и рыбина не задохнётся.

– Лови! – снова завопил главарь, видя, что его подельники застыли на месте.

Разбойники наконец бросились в погоню за беглецом. А Емеля мчался по лесу во весь дух, петляя и виляя в разные стороны.

– Лови его! – слышал он крики за спиной и пытался ускориться, но с тяжёлой кадушкой в руках слишком быстро бежать не получалось.

Закончилось это тем, что негодяи всё же догнали его, схватили с разных сторон и вцепились в кадушку, пытаясь вырвать её у него из рук.

– Отдай рыбину! – требовали они.

– Не могу! – изо всех сил отбивался Емеля и от отчаяния проговорился: – У меня ещё третье желание осталось!

К счастью, никто не обратил внимания на эти странные слова. Узнай разбойники о чудодейственных свойствах щуки, они набросились бы на него с утроенной силой, и страшно даже представить, какие бы желания потом загадали…

Емеля рванул что есть мочи и выдернул кадушку из рук разбойников с такой силой, что они не удержались на ногах и попадали на землю. А он пустился бежать дальше, ловко петляя между деревьями и надеясь таким образом запутать следы. Разбойники с трудом поднялись и помчались за ним в погоню, но с гораздо меньшим успехом: один споткнулся, не заметив торчащего из земли корня, и кубарем полетел на землю, другой пустился бежать напролом, не разбирая дороги, и со всего маху врезался в дерево, а потом застрял в кустах…

Видя такое безобразие, главарь жестами указал шайке, куда кому бежать. Разбойники кивнули – мол, всё поняли, – сориентировались на местности и стали тихо продвигаться вверх по холму.

Емеля обнаружился на его вершине среди деревьев, и один из преследующих не сразу понял, кто перед ним, и машинально прижал палец к губам:

– Тсс..

Емеля кивнул и спокойно направился вниз, но разбойник уже осознал свою ошибку и закричал:

– Стой!

Емеля мчался вниз по дороге, вцепившись в драгоценную кадушку с волшебной щукой. Добежав до берёзы-шлагбаума, он ловко перепрыгнул через неё и припустил дальше. Разбойники – следом.

А Емеля тем временем выбежал на берег реки и заметался, не зная, где укрыться. Разбойники висели у него на хвосте, и от отчаяния он забежал в воду.

– Беги, Емеля! – подала голос щука.

– Сама беги! – огрызнулся он и, размахнувшись, выплеснул рыбину подальше в воду. Уж лучше он без третьего желания останется, чем она попадёт в котелок к этим головорезам! А он как-нибудь и сам справится, сам всего добьётся…

Емеля развернулся к подбежавшим разбойникам и с довольным видом продемонстрировал им пустые руки.

– Вот такой фокус, – усмехнулся он.

– Сейчас тебе будет фокус, – зловеще пообещал главарь, тяжело дыша от быстрого бега, и сделал знак своим подручным.

Те с разных сторон подкрались к Емеле, стоящему в воде, схватили его и потащили обратно в лес, к своему логову. Связав его и подвесив к дереву вниз головой, они стали решать, что с ним делать дальше…

Оглушённый Емеля постепенно пришёл в себя, открыл глаза и покрутил головой, пытаясь понять, что с ним произошло и где он находится. Всё почему-то виделось вверх ногами – река, деревья, кусты. Он попробовал повернуться в другую сторону и вдруг заметил девушку, которая как будто и не замечала висящего человека – она стояла у воды и задумчиво смотрела на реку.

Емеля сморщил нос и вдруг громко чихнул. Только тогда девушка обернулась и взглянула на него. Она была в сарафане и накинутом на плечи странном блестящем платке, довольно хорошенькая, с длинной рыжеватой косой, но сейчас Емеле было совсем не до разглядывания её красоты.

– Помогите! – взмолился он, но далее последовала вовсе не просьба о спасении. – Умираю, нос чешется! Почешите, пожалуйста… – попросил он и тут же завопил, заметив, что незнакомка удаляется. – Э-э, куда?! Вы куда?!

Но ушла она недалеко. Вместо того чтобы выполнить его странную просьбу, она направилась к дереву и отвязала от него конец верёвки. Емеля повалился на землю, сел и принялся освобождать связанные руки, путы на которых сразу ослабли. Наконец он смог подняться. Первым делом Емеля, конечно, с наслаждением почесал нос и только потом обратился к своей спасительнице:

– Вы не видели здесь рыбу?

Девушка подошла к Емеле и с интересом уточнила:

– Какую рыбу?

– Да вот такую! – Он развёл руки, словно хвастаясь размером улова.

Впрочем, так оно и было. Он ведь выловил щуку в проруби! Она сама прыгнула ему в ведро – значит, точно поймал.

– А, это та, которая глупому парню три желания обещала? – язвительно усмехнулась девушка.

– Да-да-да, именно эта! – обрадовался Емеля, ещё не заподозривший подвоха.

– Нет, не видела, – пожала плечами та.

Девушка приветливо улыбнулась Емеле и направилась прочь, а он запрыгал со связанными ногами следом за ней.

– Меня Емеля зовут, – торопливо представился он.

– Василиса! – отозвалась девушка.

– Василиса Прекрасная? – простодушно спросил Емеля.

– Для тебя – ужасная, – отрезала она.

Емеля замер на месте, поражённый внезапной догадкой. До него стало медленно доходить, кого он видит перед собой. Похоже, эта рыбина сумела в человека превратиться! Но как она сумела девицей обернуться, да ещё такой пригожей? Ни хвоста у неё, ни чешуи – только платок на плечах странно поблёскивает, будто что-то напоминая. Не иначе оттого превратилась, что снова в речку попала, в свою родную стихию! Отчего же раньше не превращалась, в рыбьем обличье с ним беседовала? Не хотела раскрываться до времени?

– Что-то мне голос твой знаком… – вслух задумался он.

Девушка быстро уходила, а Емеля, освободившись наконец от пут на ногах, побежал за ней. Догнав Василису, он осторожно снял с её плеч необычный платок. Это явно какое-то колдовство! Но он не собирался упускать обещанного ему желания, и ему было всё равно, какой облик примет говорящая рыбина. Хоть чудища подводного! Но девица пригожая явно поприятнее будет.

– Опа! Что ты там говорила про глупого? – обиделся Емеля. – Глупый, да не глупый, шубейку твою забрал! – Он накинул платок себе на плечи и напомнил: – Между прочим, у меня ещё одно желание осталось!

– О-о-о, никак придумал? – издевательски протянула бывшая щука.

– Пока вниз головой висел, придумал, – признался он.

– Ну конечно, правильно: кровь к голове прилила, – съязвила она.

Емеля не стал отвечать на колкость и кивком указал на столичный город, раскинувшийся на другом берегу реки.

– Жениться хочу… – заявил он и неожиданно закончил: – На царёвой дочке!

– У, ну у тебя губа-то не дура, – насмешливо протянула Василиса.

Емеля спрятал её платок за пазуху и приосанился.

– А то! За мной! – решительно скомандовал он.

В своих силах он никогда не сомневался. А теперь, когда волшебница-щука помогает, ему и вовсе всё по плечу!

Глава 5

В царском саду

А тем временем в саду возле царского терема царская дочь Анфиса, ещё не подозревая о новом женихе, сидела в беседке перед самоваром, а служанка Маруся наливала ей чай. Анфиса намазала пирожное вареньем и залюбовалась получившимся угощением.

– Анфиса Феофановна! – вдруг раздался громкий крик. – Ваше высочество! Идёт, идёт!

В беседку забежала дворовая девка Люська. На пороге каблук у неё подвернулся, и она, пролетев кубарем, приземлилась прямо у ног Анфисы.

– Какая ты неуклюжая, Люсь, – поморщилась та.

– Сами велели туфли заморские носить! С каблуками этими, – пожаловалась Люська и с обидой продемонстрировала туфли с бантиками, модные и красивые, но такие неудобные. – Посол заграничный сюда идёт, лорд Ротман! – доложила она.

– А что ж ты молчишь-то! – рассердилась Анфиса и скомандовала: – Платье мне быстро! Книгу! А самовар вон отсюда!

Маруся и Люська дружно засуетились, исполняя приказания. Анфиса, снисходительно поглядывая на них, спокойно ела варенье из вазочки. Неподалёку мужики сваливали брёвна на дорогу, и она недовольно поморщилась: ужасный шум, и так не вовремя! Посол иностранный уже направляется к её беседке – как всегда, одетый по последней заграничной моде: камзол, короткие штаны, чулки и туфли с бантами. На голове парик завитый и напудренный – не мужчина, а картинка, просто загляденье! Не то что местные мужики, от которых никакого проку…

Анфиса спохватилась – сидит глазеет, а сама к якобы случайной встрече совсем не готова! Она вскочила с места и побежала к качелям, не сводя глаз с Ротмана, уже шагающего по дорожке. Тот её пока не видел, но направлялся в её сторону и вскоре должен был поравняться с ней.

Анфиса торопливо уселась на качели, и Маруська сунула ей в руки книгу. Царевна раскрыла её наугад и уткнулась в страницу, приняв романтический загадочный вид и усиленно притворяясь, что невероятно увлечена чтением.

Ротман невозмутимо шёл по парку, а слуги тащили за ним странное приспособление на колёсиках. Посол заметил Анфису на качелях с книгой в руке и остановился, будто залюбовавшись этой картиной. Наконец он жестом приказал слугам остаться со странным ящиком на колёсиках здесь, а сам прошёл мимо колодца, возле которого кипела работа: садовники поднимали вёдра, наливали воду в корыто и замешивали извёстку, а потом аккуратно белили кистями стволы деревьев.

Ротман взирал на это с молчаливым одобрением: царь правильно сделал, что послушал его совета и решил устроить парк по заграничному образцу. Вот и сам он тут, водит кистью наравне с подданными, не чурается простой работы. И за дочкой мимоходом присматривает – вроде и красит, а сам так и поглядывает на них из-за кустов. Ох и хитёр! С ним надо ухо держать востро, если он хочет своей цели добиться и царскую дочку охмурить…

Анфиса, взглянув на посланника поверх книги, опустила её и перевернула страницу. Английский лорд прикрыл глаза рукой, якобы не силах видеть такое милое и вдохновляющее зрелище. Заметив это, царская дочка притворилась, что поглощена чтением, и Ротман, принимая её игру, слегка раздвинул пальцы и стал подглядывать за ней в образовавшуюся щёлку.

– О my God! Можно ослепнуть от этой красоты! – наконец воскликнул он, мешая английские слова с русскими.

Анфиса сделала вид, что отвлеклась от чтения и только сейчас его увидела.

– О, лорд, это вы? – делано удивилась она. – Я зачиталась и даже не заметила вашего появления.

Заметив, что Анфиса держит книгу вверх ногами, посол деликатно забрал её и, перевернув, отдал обратно. Царевна смутилась, что её разоблачили, но не подала виду.

– Ах, я просто немного волнуюсь! – жеманно воскликнула она и мило улыбнулась.

Лорд осторожно приблизился к Анфисе, демонстрируя ей зонтик.

– А у меня для вас есть surprise, – галантно поклонился он и предложил: – Прошу, нажмите. Н-ну?

Анфиса непонимающе смотрела на него, не решаясь трогать загадочный предмет. Тогда Ротман сам нажал на кнопку, и зонт послушно раскрылся, а потом он сдвинул рычажок и снова закрыл его. Анфиса было разинула рот от удивления, но вовремя спохватилась, что это будет выглядеть совсем не по-царски, и состроила на лице выражение восхищения.

– Оп! Оп! For you, – поддержал её посол и галантно поклонился, протягивая ей зонтик.

– Потрясающе! – похвалила Анфиса и вздохнула. – Была бы у меня царская власть… Я б за такую вещицу полцарства отдала не задумываясь!

Ротман хмыкнул. Было бы неплохо, но царь начеку – делает вид, что белит деревья, а сам так и зыркает на них из-за кустов. И он любезно проговорил:

– Мисс Анфиса… Для вас это совершенно бесплатно. В знак дипломатии между двумя нашими странами. Будущей царице. – Он протянул царской дочери подарок, и та как заворожённая стала открывать и закрывать зонтик.

– Так-так… – раздался голос царя.

Ротман и Анфиса вздрогнули, словно застигнутые врасплох, и оглянулись. Царь Феофан выступил из-за деревьев – поверх богатого платья на нём был фартук садовника, в руках он держал кисть, выпачканную в извёстке.

Анфиса посмотрела на отца с возмущением – позорит её своим затрапезным видом перед иностранным гостем! – но промолчала, опасаясь батюшкиного гнева.

– Так-так… – снова протянул царь, поглядывая на зонтик в руках дочки. – Экий пустячок.

Лорд Ротман любезно раскланялся перед царём, не уловив издевательской интонации.

– А мы видали и не такое, – продолжал правитель, и в его голосе почувствовалась лёгкая обида за родное отечество.

– Папа! – протестующе воскликнула Анфиса.

– Что «папа»? – по-простецки передразнил царь и повернулся к гостю. – Господин посол! – церемонно обратился он и вдруг совершенно по-свойски поинтересовался с доброй улыбкой: – А ты у нас, кстати, какой посол-то, пряный или маринованный?

Ротман закатил глаза, и на его лице ясно читалось, сколько раз он слышал подобные шутки с тех пор, как приехал в это варварское царство! Кто же знал, что его высокое звание совпадёт в русском языке с названием солёной воды с приправами или чего-то в этом роде – он толком не понял, да и не хотел разбираться. Но возражать царю нельзя, и он послушно расплылся в улыбке, давая понять, что оценил шутку.

– Великий государь! – поприветствовал его Ротман и участливо осведомился: – Как ваши дела?

– Ну как тебе сказать… – задумался тот. – Всюду вредители!

Вроде бы о садовых делах государь говорил, но лорд напряжённо замер, уловив намёк на свою персону.

– И что же вы собираетесь делать, ваше величество? – уточнил он, поддерживая беседу. Может, под видом этого иносказания и что-нибудь полезное для себя получится выведать.

– Уксусом травить короеда! – воинственно заявил тот. Царь двинулся на Ротмана, и посол испуганно попятился.

– А стволы от зайцев – извёсткой, извёсткой! Вот так! – приговаривал царь, для убедительности помахивая перед носом английского посла грязной кистью.

К счастью, брызги с неё не летели, но лорд Ротман на всякий случай закрылся руками, беспокоясь за сохранность своего шикарного наряда.

– Ваше величество, зачем извёсткой! – торопливо заговорил он. – Не надо! У нас в Англии изобрели прекрасное средство от зайцев.

Царь недоверчиво усмехнулся.

– Ты наших зайцев не видел, они у нас во какие! – Он показал, какие именно на Руси зайцы – размером с кабана, не меньше, – и заявил: – Твоё английское средство наших зайцев не возьмёт!

Лорд Ротман прибег к проверенному средству.

– Ваше величество, а у меня для вас есть подарок! – сказал он. – Я уверен, он изменит ваше отношение к нашей родине. Прошу вас. – Он сделал приглашающий жест, указывая на странный агрегат, стоящий в отдалении.

Подошедший слуга Афанасий надел на голову царя корону, и тот поправил её небрежным жестом.

– Люблю подарки, – одобрительно кивнул он.

Проходя мимо Ротмана, он кинул перепачканную извёсткой кисть в цилиндр, который посол держал в руке. Ротман неловко улыбнулся, не зная, как реагировать и не стоит ли свести всё в шутку.