Читать онлайн Хищная кофейня

© Пушкина А., текст, 2024

© Милосердова Н., текст, 2024

© Хромова Н., иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог. Оюна

По краю ворсистого покрывала плясали смешные человечки. Бурые, красные, зелёные. Бабушка называла их орнаментом. Она сама вышила его, за что Оюна любила человечков ещё сильнее.

«Ранее раннего, прежде прежнего…»

Разгладив складки на пижаме, Оюна аккуратно сложила её и убрала на полку в шкаф.

«В изначально-далёкие, древние времена, когда высокое небо было покрыто туманной дымкой…»

На тумбе, втиснутой между двумя маленькими кроватями, лежал плетёный кружок с яркой бусинкой и «хвостом», на котором был вышит белый коник. Оюна подняла его и покрутила в ладошке, любуясь на игру солнечного света в круглых боках янтаря.

– Оюна! – позвала из коридора мама. – Пора идти, в садик опоздаем!

Оюна знала, что мама беспокоится зря. Она всегда вставала и собиралась заранее. Не то что один знакомый мальчик, любивший поспать подольше, за что частенько получал нагоняй в школе. Как же его звали? Имя ускользало, рассыпаясь пылинками в солнечном луче. Почему-то вдруг стало очень грустно.

Бабушкин оберег с бусиной перекочевал в кармашек комбинезона, и Оюна вышла к маме, суетливо собиравшейся в прихожей.

На улице вовсю пахло летом, хотя календарь показывал осень. Жаль, что отдыхать они поедут только в следующем августе, ведь у родителей – работа. Ну ничего! Девочка любила свой шумный, пропахший бензином город. Любила и тенистые скверы, и тихие парки. И гранитные набережные большой реки, и дуги мостов над малыми протоками. И древние шпили, и величественные колонны. И даже здания-коробочки, собранные из стекла и пластика.

– Быстрее, Оюна! – привычно торопила мама. – Ну, боже мой, до чего ты медленная!

– Мама!

Слово принёс ветер. Оюна покрутила головой в поисках того, кто это сказал. Худой одиннадцатилетний мальчишка – широколицый, темноволосый, с красивыми чёрными глазами, похожими две рыбки, развёрнутые хвостиками к вискам. В летней ещё, грязноватой куртке, с портфелем – школьник, наверное. Смотрел прямо на них. На маму. Та вздрогнула, повернулась. Её губы исказила слабая улыбка:

– Ты обознался.

Слова прозвучали тихо, неуверенно, но мальчик услышал.

– Нет! – Он будто задохнулся. В глазах сверкнули слёзы, голос задрожал. – Нет… мама, это я, мам!

– У меня нет сыновей, – будто извиняясь, ответила мама. – Но, если ты потерялся, я могу… – Она бросила взгляд на часы, выдохнула, как будто собираясь выпить противное лекарство. – Могу отвести тебя в ми… в полицию. Там найдут твоих родных. Только быстрее.

– Мама, это потому, что я не хотел делать уроки, да? – Бисерины слёз скатились по щекам мальчика, оставляя мокрые дорожки. – Прости… я больше никогда так не буду, честно!

– Я не… – хрипло и с усилием проговорила мама. – Я не твоя мама…

А Оюна, сама не понимая почему, отпустила мамину руку и сделала шаг навстречу мальчику. Она знала его. Вот только имя ускользало. Но ничего, ещё немного и…

Вдруг, будто из-под земли, рядом с мальчиком вырос незнакомый мужчина. Золотоволосый, в облегающем зелёном пальто, блестящем, как чешуя на солнце. А глаза у него были ледяные, словно выточенные из голубого льда. Очень красивый! Но какой-то фальшивый, будто восковая статуя в музее или ожившая кукла.

Мужчина положил руку мальчику на плечо. Тот вздрогнул.

– Простите, это наш воспитанник, – произнёс незнакомец бархатистым голосом и улыбнулся, – Он всё время убегает и пристаёт к женщинам на улице. Маму себе ищет.

– Пусти! – Мальчишка дёрнулся, но мужчина держал крепко.

– Ты видишь, у этой женщины уже есть дочка, – вкрадчиво сказал он. – И сын ей не нужен. Особенно такой непутёвый, как ты.

Мама рассеянно прижала руки к груди и выпалила скороговоркой:

– Может, вам нужна какая-то помощь? Я бы могла…

– Нет, что вы. У нас хорошее финансирование. Мне стыдно, что наш воспитанник бегает по дворам, как беспризорник, – мужчина скривился. На мгновение его лицо превратилось в уродливую маску, по скулам будто прокатилась волной чешуя. Но стоило Оюне моргнуть, как это ощущение исчезло.

– Ну ничего, – продолжил незнакомец, сильнее сжимая мальчика за плечо. – Мы всё поправим. А вы можете идти.

Мама быстро взяла Юну за руку и потянула в сторону детского сада:

– Давай, Оюна, ничего, о мальчике позаботятся, всё будет хорошо, – она как будто успокаивала сама себя. А Оюна вдруг заметила, что по её щекам бегут слёзы. Девочка обернулась, но ни мальчика, ни мужчины в зелёном пальто уже не было. Только обжигал ладошку бабушкин оберег в кармане, а в голове звучали слова:

«Когда огромный мир, ещё не разделённый на небо и землю, был покрыт водой и когда не существовало ещё десяти тысяч небесных божеств, появилась Старшая богиня-мать. Разделила она пространство и время. И сотворила свет и отделила его от тьмы. И стало это творение началом бесконечного времени. В небо Старшая богиня выпустила гигантского змея с двадцатью семью головами и тридцатью тремя хвостами. И стал он прародителем и царём всех змей».

Бабушка лукаво улыбается. А сидящий рядом с ней мальчик спрашивает:

«Ба, но ведь его победил великий герой!»

«Победил, но племя змеево расползлось по всей земле. Порой и не поймёшь, кто перед тобой. Но есть оберег, который и защитит, и подскажет. На вот, носи. Один – для тебя, а второй – для Оюны».

Глава 1. Ляна

Алисой восхищались все. Правда, у девочек к восторгу примешивалось кое-что ещё, едкое и злое. «Наверняка волосы красит, – бурчали завистницы. – И тональника у неё на роже с палец!» Но Ляна знала, что это ложь. Алисины волосы блестели рыжей медью без всякой краски, а щёки и лоб были гладкими даже после занятий в бассейне, где ни один тональник не удержится. Ни веснушки, ни прыщика. Магия, не иначе! А фигура? Ну хоть сегодня на обложку модного журнала.

Ляна с жадностью разглядывала отражение Алисы в зеркале раздевалки. Даже сейчас, после занятий по плаванию, рыжая восьмиклассница оставалась идеальной. Жаль только рассматривать её постоянно мешало маячившее на переднем плане пугало. Толстая коротышка с лицом-тыквой и идиотским носом, который мама называла курносым, а мальчишки во дворе – куриным. Глазки – маленькие тёмные дыры. Рот – жабий. Волосы – старая серая пакля. Да ещё эти дурацкие клипсы с лягушачьим хризолитом! Оторвав взгляд от собственного отражения, Ляна резко стащила ненавистное украшение с ушей и наклонилась над рюкзаком, чтобы забросить клипсы в пенал.

Ей в жизни не повезло. Ни с лицом, ни с фигурой, ни даже с именем и фамилией. Это же надо было родиться Ульяной Зезелиной! В школе она, конечно, пыталась не откликаться на дурацкое полное имя, приучая всех к звучному и по-иностранному загадочному обращению Ляна. Но потом мама при всех назвала её Улечкой, и понеслось! Улитка, Улей, Пчеломатка, Улёт – одноклассники так развлекались, меняя её имя, что даже на время забросили шуточки о жабьей внешности.

Вот почему родители не могли назвать её нормально? Например, Алисой. Тогда она бы тоже выросла красивой и смелой. Тогда не пришлось бы терпеть издевательства. Вот Алиса не терпела. Она и Ляну спасла однажды. Проходя по школьному коридору мимо парней, пинавших портфель Жабы-улитки, рыжая красавица легко разогнала их меткими насмешками.

– Держи, – сказала Алиса и бросила заплаканной Ляне её портфель, а потом просто ушла, оставив спасённую задыхаться от смеси благодарности и зависти.

С тех пор Ляна старалась держаться поближе к Алисе, жадно перенимая её повадки и манеру одеваться. Это было не так-то просто, ведь их разделяло целых два года разницы. Лучшее, что Ляна смогла придумать, – тоже записаться в школьный бассейн. Мама даже выделила на это средства, одобрив тягу дочери к спорту. Зато, когда Ляна на собственные деньги купила на распродаже великолепные «почти как Алисины» серёжки, в семье случился скандал. На следующий день, когда мама кому-то отдала её драгоценность, а взамен притащила клипсы, он только разросся. Клипсы были такие же, как у неё: с дурацкой позолотой и лягушачьим хризолитом. Ульяна носила их, чтобы сохранить хрупкий семейный мир. Но сама это украшение искренне ненавидела.

Тем временем у Алисы появилась помада.

Великолепная, бархатисто-вишнёвая, в матовом золотом коробе с брендовым завитком на боку. Она превращала просто красивую девушку в настоящую девушку-вамп. Ляна тоже мечтала о таком чуде, но, когда нашла в интернете магазин, где продавали такую помаду, едва не упала со стула, а потом несколько раз перезагрузила браузер в надежде, что на странице закралась ошибка. Увы, ценник оставался непомерно большим. И думать нечего на такую накопить.

Но тогда откуда она у Алисы?

Ляну грыз этот вопрос. Кажется, в ответе крылся секрет успеха. Девочка снова представила, что сама красит губы волшебной помадой, как вдруг услышала звяканье и возглас:

– Вот чёрт!

Ляна обернулась. Алисина сумка валялась на полу. По всему полу раздевалки разлетелись тетрадки, ручки и выпавшая косметика. В глаза сразу бросился золотой тюбик с завитком. Он будто специально подкатился к ногам Ульяны, так что девочка смогла поднять его, даже не сходя с места. Дрожащими руками она открыла колпачок. Пахла помада божественно – это был невесомый цветочно-ягодный аромат.

– Отдай, – Алисин голос хлестнул, словно кнут. Не просьба, приказ.

– Ой да… – засуетилась Ляна, кое-как закрывая колпачок и протягивая обратно роскошную помаду. – На, держи! Я помочь хотела…

Она потупилась и ссутулилась, ожидая насмешек или обвинений. Однако Алиса только усмехнулась:

– Нравится?

Ляна остолбенела. Благоговейный трепет не давал говорить, но мысль, что сама Алиса ждёт от неё ответа, всё-таки заставила выпалить:

– О… очень!

– Да, это хорошая помада, – Алиса небрежно кинула футляр в сумку, – но тебе всё равно не пойдёт. Не тот тон лица.

Уши Ляны запылали. Ей показалось, что другие девочки в раздевалке тихо захихикали. Фраза звучала приговором. Конечно, она не такая. Если на её уродской фигуре криво сидит даже красивая одежда, то почему с косметикой всё должно быть иначе? Не тот тон лица, тип фигуры, всего! Из горла рвались всхлипы, но нельзя! Нельзя было реветь при других. Оставалось лишь обхватить себя руками и тихонько опуститься на скамью. На счастье, другие девочки не обращали на неё внимания, полностью поглощённые сбором Алисиных вещей. Та благодарила каждую лёгким кивком.

– Ты на химию пойдёшь? – заискивающим тоном спросила блондинка, имя которой Ляну не интересовало, и протянула вперёд тетрадку со светящимися колбами на обложке. Алиса небрежно взяла её и, бросив в сумку, скривила губы:

– Не-е. Скажи, что у меня живот заболел.

– Я могу тебе таблетку дать…

– Не надо, у меня есть дела поинтереснее. – Она захлопнула сумочку и, закинув на плечо яркое бордовое пальто, вышла из раздевалки лёгкой походкой сытой лисицы.

Девочки одна за другой покидали раздевалку: старшие шли на уроки, младшие – в душ перед бассейном. Ляна осталась одна. Ей тоже нужно было переодеваться, и поскорее. Негнущимися руками она потянулась за пакетом с купальником, заброшенным далеко под скамью, но наткнулась на что-то странное, гладкое. Удивлённая Ляна вытащила чуть помятую прямоугольную бумажку. Билет в театр! Но откуда он здесь? Неужели из Алисиной сумки? Дата стояла сегодняшняя, семь часов вечера. Значит, Алисе он нужен! Без него она не попадёт на спектакль.

«Ну и пусть! К её тону лица театр не идёт», – ехидно заметил мерзкий внутренний голос, но Ляна тряхнула головой. Нет! Не опускаться же до такой мелочности. Сама Алиса наверняка вернула бы билет. Значит, надо поступить так же. Может быть, тогда рыжеволосая красавица даже сама скажет ей «спасибо». В фильмах с подобных мелочей начинается настоящая дружба! Ради такого можно и занятие прогулять, не страшно!

Ляна наспех обулась, подхватила рюкзак и вылетела из женской раздевалки. В рекреации у бассейна никого не было. В холле и у лестниц тоже. Собственные шаги показались девочке неуместно громкими – звонок на урок давно прозвенел, и школа как будто уснула под размеренный бубнёж, доносившийся из-за дверей кабинетов.

Ляна спустилась на первый этаж и подошла к будке охраны. Набрав побольше воздуха для храбрости, она обратилась к сидевшему внутри усатому дядьке.

– Извините, – пискнула девочка. – А вы не видели Алису Тропинину? Ну, такая восьмиклассница рыжая. Мне ей отдать нужно… тетрадку. Она ушла и тетрадь забыла. Учительница просила передать.

– Ну завтра отдашь, – лениво отмахнулся охранник и уставился в газету, которую читал.

После такого прежняя Ляна непременно бы сникла и ушла. Но сейчас она снова представила, что сделала бы на её месте Алиса, и нужные слова пришли сами собой.

– Нет, сегодня надо! – с жаром заговорила девочка. – У неё оценка решается четвертная. Ей дополнительное задание сделать надо!

– Ну, догоняй тогда… Уж минут, – дядька сверился с часами, – десять, как вышла. Но, может, задержалась у пристройки. Они там часто… – Он запнулся, покосившись на настырную ученицу. – Болтают, в общем.

Ляна поблагодарила и метнулась в раздевалку за своей тёмно-зелёной курткой. В кои-то веки она не думала о том, как ненавидит этот цвет. Все её мысли занимала предстоящая встреча.

Вот только впереди девочку поджидал неприятный сюрприз.

Она залетела в тупичок, словно заклинание шепча под нос слова: «Привет, Алиса, привет, Алиса». Но увиденное заставило её проглотить заготовленное приветствие и замереть в недоумении. Ляну встретили бурые кирпичные стены со следами смытых граффити и стайка воробьёв, прыгающих между одуванчиками, проклюнувшимися сквозь трещины мостовой.

В тупичке никого не было. Ляна едва не заплакала. Ни телефона, ни домашнего адреса Алисы она не знала.

– А ну, кыш отсюда! – раздалось за спиной. В тупичок заходили два старшеклассника, кажется, прогуливающих уроки.

Ляна стремглав бросилась наутёк. Она шла по улице, вытирая слёзы, и в отчаянии прокручивала в голове места, где когда-либо видела Алису. Если отбросить бассейн и школьные коридоры, вариантов оставалось не так много. Маленький скверик, где так хорошо гулять летом и зимой, после затяжных осенних дождей скорее похож на болото, Алиса в него точно не сунется. А значит, оставался… гипермаркет! Ляна возликовала и опрометью бросилась к перекрёстку. Она перебежала дорогу под мигающий жёлтый сигнал, не обращая внимания на возмущённые гудки машин. Автоматические двери едва успели открыться перед ней.

Она пронеслась мимо отдела с детскими товарами, заглянула в «красоту и здоровье», даже осмелилась мельком забежать в угол к стеллажам с пивом, но там копался какой-то взрослый мужик. Он так недобро глянул на Ляну, будто та могла отобрать у него драгоценную банку, что девочка поспешила убраться.

Она застыла в нерешительности посреди отдела с мясом. Идущий от холодильников мороз пробирал до костей. Ляна поёжилась, прикидывая, что такого можно купить, чтобы не пришлось позорно выходить из магазина с пустыми руками. Но тут взгляд зацепился за знакомое бордовое пальто. Алиса!

Ляна едва сумела подавить радостный вскрик, и потому тот вышел из горла тихим кваканьем. Но эхо, гулявшее под высоким потолком торгового ангара, подхватило его и разнесло по рядам. Ляна съёжилась, прижавшись к стеллажу, но восьмиклассница её не заметила, полностью поглощённая очень странным занятием.

Алиса стояла, повернувшись так, чтобы её не было видно из прохода. На первый взгляд казалось, будто она просто придирчиво выбирает товар – плавленый сыр в дольках. Но Ляна видела, что, покрутив в руках очередную круглую коробочку, Алиса не стала класть её ни в стоящую у ног корзинку, ни обратно на прилавок, а спрятала за отворот пальто. Раз, и нет ничего! Это было так похоже на профессиональный фокус, что Ляна не сдержала удивлённого вздоха.

Алиса вздрогнула и медленно обернулась. Увидев растерянную Ульяну, она тихонько выдохнула и, поменявшись в лице, прошипела:

– Ты ещё что здесь делаешь? Шпионишь?

– Н-нет, я… – Ляна так испугалась, что забыла, зачем вообще догоняла старшеклассницу. – Ты, наверное, меня не помнишь, но мы ходим…

Вдруг Алиса перебила её, улыбнувшись:

– Как это «не помню»? – протянула она, и Ляна внутренне возликовала. Однако восьмиклассница продолжала: – Ты же постоянно таскаешься за мной хвостом! Думала, я не вижу, да? Ни в школе от твоей рожи продыху нет, ни после. Даже в бассейн записалась. Ты знаешь, как это в сериалах называют? Сталкинг! Хотя куда тебе знать, ты наверняка только мультики смотришь. Что, и родители тебя не научили, что подглядывать за другими нехорошо?

У Ляны перехватило дыхание, а в желудке будто появился ком. Захотелось лечь прямо на пол и свернуться калачиком. Но обида железным стержнем пронзила тело, позволив девочке удержаться на ногах. Из глубины души поднялось незнакомое злое чувство. На языке сами собой завертелись слова, сорвавшиеся прежде, чем Ляна успела их удержать:

– А тебя сериалы этому научили?

– Чему?

– Воровать!

Сказала и сразу пожалела. Алиса зло прищурилась и подняла корзинку, в которой лежала пара сырков и питьевой йогурт.

– А кто это здесь ворует? – нарочито безразлично проговорила она. – Я за покупками пришла.

Ляна так пристально уставилась на отворот бордового пальто, что едва не прожгла в нём дырку. Такой взгляд был красноречивее любого обвинения, и Алиса даже смутилась, одёрнув топорщившуюся ткань.

– Ну, давай, – тихо буркнула она, неотрывно глядя на Ляну желтовато-карими глазами. – Докажи, что ещё и стукачка.

Да, позвать охрану следовало. Ну или хотя бы сказать кому-нибудь из персонала, чтобы они решили, как во всём разобраться. Может, это станет для грубиянки хорошим уроком! Да и мама такой поступок наверняка одобрит. Начнёт потом рассказывать всем вокруг, какая молодец её Улечка, как наказала «плохую девочку». От одной мысли сделалось противно. Да ещё и вспомнилось, как Алиса её тогда спасла от мальчишек. «Нечестно будет вот так ей отплатить, – подумала Ляна. – Друзья так не поступают». А вслух сказала:

– Не буду я никого звать.

На Алисином лице проступило бледное подобие улыбки:

– Спасибо, – впервые за всё время их знакомства сказала она. Ещё пару минут назад Ляна жаждала услышать это слово, но теперь оно показалось ей постыдным поощрительным призом за проигрыш.

– Не за что, – опустила она глаза и тут вспомнила про билет, который всё это время сжимала в руке. Она как могла разгладила бумажку и, счастливая, протянула его Алисе.

Та непонимающе подняла бровь:

– Что это?

– Твой билет… – пояснила Ляна, чувствуя себя полной дурой. – В театр. Он под скамейку улетел. Я пришла отдать.

– А, это… – Алиса сморщила хорошенький носик. – Мне его Вовка дал, но он что-то много себе надумывает. Знаешь что? Выкинь эту бумажку! Ой, какая неприятность. Не пришла – билетик потеряла.

– Но…

– Да не тормози ты! – Алиса выхватила билет и скомкала бумажку в ладони.

От резкого движения из-под пальто что-то вывалилось. Ляна увидела картонную упаковку дорогого сыра. Она с тихим рокотом покатилась по полу прямо под ноги работницы магазина, так некстати возникшей в просвете между рядами.

– Пойдём, – одними губами приказала Алиса. Одной рукой она схватила корзинку, другой Лянин локоть. Вместе девочки протиснулись мимо женщины, проводившей их взглядом. Ульяна ещё успела заметить, как работница магазина вынимает из кармана маленькую рацию, но они уже свернули в другой отдел. Там Алиса поставила на пол корзинку.

– Йогурт надо в холодильник вернуть, – забеспокоилась Ляна.

– Заткнись и улыбайся, – шикнула на неё Алиса.

Впереди маячили кассы. В первую и вторую стояла очередь, загораживающая проход, а вот третья оказалась закрытой. Турникет с красным кирпичом – не преграда. Можно и мимо протиснуться, и поднырнуть. А там свобода! Вот только как быть с упаковкой сыра в пальто? Она же запищит!

Ляна хотела спросить, но тут их окликнули.

– Девушки, стойте.

Посетительница средних лет, стоявшая в очереди, обернулась, но, поняв, что обращаются не к ней, лишь вздохнула и взяла с полки у кассы шоколадку.

А школьницы послушно замерли. К ним шёл огромный мужчина в чёрной форменной куртке. На груди у него болтался бейджик с крупной надписью «Охрана».

– Здравствуйте, – робко улыбнулась ему Ляна, но тот не ответил на приветствие. Он встал, перегораживая им путь к кассе, и строго велел:

– Сумки покажите.

Алиса обворожительно улыбнулась ему:

– Вы не имеете права нас без полиции досматривать, – она невозмутимо протянула сумку. – Но нам скрывать нечего!

Ляна тоже покорно сняла и расстегнула рюкзак.

– Мы деньги забыли, – соврала восьмиклассница, пока охранник без толку копался в их вещах. – Сейчас домой сбегаем и вернёмся за покупками.

– Хорошо. Тогда пройдите через турникет.

Алиса жестом попросила охранника отойти и, когда тот посторонился, ещё раз улыбнулась ему, но как-то нервно. Восьмиклассница неторопливо подошла к кассе, будто выбирая, где удобнее пройти, и вдруг рванулась вперёд с такой скоростью, что Ляна не успела понять, что происходит. Кто-то вскрикнул. Запищал турникет. В дверях мелькнул рыжий хвост. И всё – Алиса исчезла. Тут Ляна запоздало поняла, что и ей нужно бежать. Но на плечо уже опустилась тяжёлая рука.

– Банда малолеток, – фыркнул со злостью охранник. – Ничего, сейчас по камерам посмотрим, что твоя подружка украла. А потом и правда вызовем полицию. Учить они меня будут…

Со стороны кассы на них косились посетительница средних лет и тот самый мужик, который выбирал себе дешёвое пиво. Последний, кажется, с мрачным злорадством.

Ляна обмерла, представляя, какой ужас и позор ждут дальше. Узнают в школе, узнает мама. И тогда… ох, скандал с клипсами покажется детским лепетом. Стало душно. Страшно захотелось выбраться на улицу, под весеннее солнце, где пахнет травой и свежий ветер. Но кто её пустит теперь?

И тут рядом мелькнуло нечто яркое. Алиса поднырнула под турникет «закрытой» кассы.

– Николаич! – только и успела крикнуть продавщица. Но прежде, чем тот успел среагировать на предупреждение, Алиса саданула его под коленку. Рука на плече Ляны разжалась. Охранник скорчился, матерясь. Продавщица заголосила. Женщина в очереди запричитала. Мужик с пивом засмеялся. Звуки слились в сплошной оглушительный гомон, который прорезал крик Алисы:

– Беги, дура! – Она снова перемахнула через турникет. Ляна кое-как протиснулась следом и, цепляясь за встречные предметы, побежала прочь из магазина.

Глава 2. Ляна

Сердце ухало, в ушах свистел ветер, но из груди сам собой рвался смех. Алиса за ней вернулась! Алиса ей помогла. А теперь они вместе бежали, оставляя позади все опасности.

Девочки миновали автобусную остановку, откуда школьники обычно разъезжались по домам, потом проскочили скверик с шуршащей под ногами листвой и забежали во дворы. Ляна ещё никогда здесь не бывала. И, что куда хуже, она начала уставать: ноги заплетались, в боку закололо.

«Алиса, подожди», – хотела крикнуть девочка, но воздуха в лёгких не хватило.

Рыжий хвост ещё раз мелькнул впереди и пропал за очередным поворотом.

Ляна сделала последний рывок, выбежав на незнакомую улочку, но там остановилась, тяжело дыша. Даже если бы она знала, куда бежать дальше, то сил на это уже не оставалось. Девочка огляделась.

Вокруг тянулись ряды серых малоэтажек. Узкие полоски газонов перед домами были украшены жутковатыми мягкими игрушками, расплывшимися от дождя, и самодельными клумбами. Неужели в одном из них жила Алиса? Нет, такое просто невозможно было представить – крутая старшеклассница всегда представлялась Уле жительницей современной высотки. Но куда она тогда подевалась?

Между жилых домов оказалось зажато приземистое прямоугольное строение, «украшенное» рядом одинаковых бурых дверей и серыми от пыли витринами. На одной кричащей рыжей краской было выведено: «Галантерея, Колбасы, Дети». На другой красовались безликие «Ломбард» и «Аптека».

В прореху туч выглянуло редкое осеннее солнце, и будто солнечный зайчик попал Ляне в глаза. Она на мгновение зажмурилась, смаргивая слёзы. И тут её взгляд приковала необычная дверь: стеклянная, но с рамой под резное дерево, покрытой замысловатым травяным узором. Дверь втиснулась на фасад чуть в стороне от прочих, но над ней тоже имелась вывеска: симпатичный рисунок перевёрнутой чашки с аккуратной щербинкой на боку, над которым белой краской было выведено: «Кофейня».

Только сейчас Ляна полностью ощутила, как же сильно устала. Ей хотелось посидеть где-нибудь в тишине и безопасности, чтобы собраться с мыслями. Почему-то только что обнаруженная кофейня показалась идеальным местом для этого. А может, дело в том, что Ляна вроде бы заметила мелькнувшее там бордовое Алисино пальто. Денег, правда, с собой немного – после истории с серёжками мама жёстко контролировала все расходы, заставляя дочь отчитываться за каждую потраченную копейку. С другой стороны, можно ведь попросить и просто тёплую воду. Вряд ли это будет стоить дорого.

Ляна подошла к необычной двери и робко её отворила.

Тренькнул колокольчик. Пахнуло мятой и сушёными цветами. Внутри не было ни души, зато там оказалось неожиданно светло – рассеянные солнечные лучи падали из широких окон, изрезанных перекрестиями рам. Снаружи Ляна эти рамы не приметила, но решила, что от усталости. Кафе вообще показалось ей неожиданно большим. Но такой эффект вполне могли давать стены, сочетающие светлое резное дерево и обои цвета морской волны.

Дверь за спиной Ляны закрылась, отсекая её от тревог и страхов внешнего мира.

Девочка прошла между круглыми деревянными столиками и стульями с гнутыми спинками. Ни посетителей, ни официантов видно не было, но удивление быстро сменилось интересом. Ляна будто перенеслась в музей – она окунулась в тишину и уют, словно созданный кем-то много веков назад. Она с жадностью рассматривала местные экспонаты: кашпо с цветами под потолком, где будто не было горшков и цветы росли прямо из невидимой сердцевины, затейливую резьбу на деревянных панелях, фотографии и миниатюры в рамках всюду на стенах. Взгляд скользил по изображениям, ни за что не цепляясь, а в сердце оставалось ощущение смутной тоски.

Засмотревшись, Ляна сама не заметила, как ударилась о барную стойку – такую же вычурную, как и вся остальная мебель. Девочка охнула и тут же услышала из подсобного помещения приятный мужской голос:

– Иду, иду!

Из узкого коридорчика, уводящего то ли в подсобку, то ли на кухню, показался парень лет двадцати с небольшим. Ульяна невольно залюбовалась – такие лица она раньше видела только в журналах или на рисунках крутых диджитал-художниц. Высокие скулы, прямой точёный нос, пухлые губы, отчётливо-зелёные глаза. Но главное – без преувеличений золотые кудри, обрамлявшие голову бариста красивым ореолом. Даже пшеничного цвета брови, низко нависавшие над глазами, не портили это красивое лицо.

– Здрасьте, – пискнула Ульяна. Ей вдруг подумалось, что такой шикарный молодой человек мог бы быть парнем Алисы. А может, так и есть? Может, она в это кафе и бежала? Ведь мелькнуло же её пальто за стеклом входной двери. Вроде бы…

– Тебе какао? – поинтересовался бариста, подмигивая. – И у нас сегодня такие маффины – пальчики оближешь!

Ляна почувствовала, что краснеет. После такого шикарного предложения просить обычную воду было бы неприлично.

– Из-звините! – буркнула девочка, собираясь выскочить из кофейни, но тут бариста попросил:

– Погоди!

Слово резануло Ляну, как ножом. Она с ужасом подумала, что вот сейчас её попросят «показать сумку». Но парень лишь оглянулся на подсобку, будто кто-то там мог подслушать, и заговорщически произнёс:

– А давай я угощу тебя какао, а ты со мной посидишь и поболтаешь?

Внутри мамин голос тут же занудел: «Ни в коем случае не разговаривай с незнакомцами! Ничего у них не бери и никуда не ходи!» Наверное, сомнения отразились на лице Ляны, потому что бариста вздохнул:

– Понимаю, ты, наверное, занята. Но посетителей нет, а мне одному очень скучно. От чатиков уже тошнит, да и интернет тут так себе. Может, всё-таки побудешь немножко?

Девочка почувствовала, что краснеет.

– Л-ладно, – выдавила она тихонько.

– Отлично! Вон, садись на барный стул. Я тебе сейчас лучший в мире какао сделаю. Я, кстати, Заря. Вообще, меня Светозаром назвали, но я это имя не перевариваю. Напыщенное какое-то и древнее. Аж пыль сыпется.

Заря скорчил рожицу, смешно сморщив нос, и Ляна хохотнула. Тот кивнул с довольной улыбкой и поставил перед ней стакан с какао. Девочка сделала глоток. Удивительный вкус! Настоящий шоколад, а не странная смесь сладковатого молока с бурой гуашью, которую продавали в столовой.

– Ну, а теперь рассказывай, что с тобой случилось. Я же вижу, что что-то не так, – велел Заря, когда девочка поставила опустевший стакан на стойку.

Ляна хотела отговориться, сказать, что всё у неё нормально, но стоило ей открыть рот, как история полилась сама собой. Начала она с мальчишек, от которых её спасла Алиса, а закончила случаем в магазине. Правда, стыд не дал ей рассказать про кражу, отчего пришлось соврать, что охранник пристал к ним просто по ошибке.

Заря слушал, не перебивая и не пытаясь найти несостыковок в скомканном рассказе. А когда девочка закончила, бариста вздохнул:

– Да уж, Алиса умеет втягивать людей в неприятности.

– Так вы знакомы! – воскликнула Ляна.

– Конечно. Она сейчас отсыпается в подсобке.

Девочку кольнула ревность. Ну конечно! Значит, вот куда бежала Алиса. И Заря наверняка её парень. И потом они вместе славно посмеются над историями тупой малолетки! Привкус какао во рту сразу показался Ляне приторно-мерзким.

Но тут Заря наклонился и достал что-то из-под стойки:

– Тебе же нравится Алисина помада?

Он водрузил на стойку простую картонную коробку со знакомым брендовым завитком на боку. Взглянув на её содержимое, Ляна едва не сошла с ума: помады всех оттенков, тушь, яркие румяна – чего там только не было! Яркие золочёные футляры блестели в лучах солнца.

– Это моей двоюродной сестры, – беззаботно пояснил парень. – Вечно скупит полмагазина, а потом не пользуется. Бери что хочешь!

«Так вот откуда у Алисы косметика», – подумала Ляна. Но замялась, не решаясь что-нибудь взять. Мама строго-настрого запрещала ей принимать дорогие подарки. Особенно просто так.

– Не бойся, – подбодрил Заря. – Считай компенсацией морального ущерба. За всё, что ты пережила сегодня.

«Девушку свою выгораживает», – догадалась Ляна. Стало горько. Захотелось уйти. Но тут парень лукаво предложил:

– А давай я тебя накрашу.

Предложение одновременно удивило и заинтриговало. Ни один знакомый парень не смог бы даже сказать такое, не то что выполнить.

– Э-э-э… а ты умеешь? – с сомнением протянула она.

– Конечно. И очень даже неплохо. Я, чтоб ты знала, учусь на визажиста. Очень прибыльная профессия, если уметь, – ловкими жестами опытного фокусника Заря разложил косметику на блестящем дереве прилавка. – Давай попробуем. Ну, пожалуйста! – он «скроил» умильную физиономию. – Не могу же я всё время тренироваться на сестре. Алиса гордая и брыкается. И потом, у тебя очень классный тип лица – красивый овал, аккуратный носик.

В этот момент Лянина «крепость» пала окончательно. Заря говорил так искренне, что неверие в комплименты превратилось в слабую, но очень сладкую надежду. Рассудив, что мама не запрещала соглашаться на макияж у незнакомых визажистов, Ляна всё-таки опустилась на табурет. Тем более что и незнакомцем Светозар уже не казался. Он радостно мурлыкнул и тут же принялся за работу. Девочка наблюдала за процессом в небольшое зеркальце пудреницы. Надо признать, выходило просто отлично. Ляна боялась даже дышать, чтобы не помешать ему.

– Спасибо, что согласилась, – тем временем сказал Заря, легонько касаясь её ресниц щеточкой с тушью. – Приятно хоть кому-то поднять настроение. У меня ведь тоже беда, представляешь?

– Да? – забеспокоилась девочка. – Что случилась?

– Вечером я пойду на день рождения любимой племяшки, ей исполняется пять лет, вот только порадовать её у меня не получится. Представляешь, больше всего на свете она мечтает получить в подарок какую-нибудь бижутерию с одним определённым камнем.

– Каким?

– Хризолитом. Я искал-искал, все магазины обошёл, но, как назло, именно хризолит нигде не найти! То кончился, то не продают такого. А в интернете сроки доставки просто запредельные. Теперь уж, наверное, и не найду ничего до праздника. Племяшка так расстроится.

Ляна вздрогнула, вспоминая про клипсы, запрятанные в пенал. Она так и не надела их после бассейна. Будь её воля, она бы вообще их не носила! Пятилетке это нелепое украшение подойдёт куда лучше. Нет, это не могло быть простым совпадением.

– Я всё надеялся, что судьба как-то поможет, – Заря печально покачал головой, накладывая на её щёки румяна. – Но нет. Похоже, без шансов.

– Судьба, – завороженно повторила Ляна. Да, это была она. Она могла махом избавиться от ненавистного украшения и помочь хорошему человеку. Вот только что сказать маме? И тут девочку осенило! Упала на улице, клипсы слетели и укатились, а она не смогла их найти. Это ещё и объяснит задержку после школы. И, может, мама даже поймёт, что серьги на ушах держатся куда надёжнее. Точно! Ляна чуть не взвизгнула от радости.

– Судьба и правда тебя спасла!

Она торжественно вытащила из портфеля пенал и достала оттуда клипсы. В какой-то момент стало их немного жаль – ведь они принадлежали ей, она с ними уже сроднилась. Но, подавив и этот порыв, Ляна протянула их Заре:

– Держи! Порадуй племянницу.

В тот миг, когда клипсы коснулись его ладони, они вдруг будто потухли, словно покрылись слоем пыли. По лицу Зари волной прошлась какая-то блестящая волна, словно проступила змеиная чешуя.

Ляна вздрогнула, её окатило страхом. Было такое ощущение, что она сейчас потеряла что-то неимоверно важное. Что-то, чего ни в коем случае терять нельзя. Срочно захотелось обнять маму. Она вскочила со стула, едва не опрокинув его на пол.

– Мне… – начала девочка, пытаясь на ходу придумать подходящее оправдание. Но этого не потребовалось.

– Да-да, иди, – отмахнулся Заря, хищным взглядом пожирая клипсы.

«Он просто рад», – попыталась убедить себя Ляна. Но мерзкое ощущение неправильности происходящего накрыло её с головой. Она вылетела на улицу.

Глава 3. Оюна

Рыцарь Урсус делал вид, что чары одурманили его разум, пока алый маг не ушёл, а после сразу бросился к обсидиановой темнице и ударил мечом по замку на воротах. Но узнать, что таилось за ними, Оюне было не суждено. Помешали свежий прохладный ветер, воркование голубей и сладковатый запах прелой листвы. День оказался не по-осеннему тёплым. Взгляд девочки ещё некоторое время скользил по странице, пахнущей типографской краской, но мысли уже не могли уследить за хитросплетениями сюжета. Жизнь настойчиво звала вернуться обратно в реальность, на изогнутую скамейку, заботливо согретую последними лучами заходящего солнца.

Оюна оторвалась от книги, лежащей на коленях, и улыбнулась миру вокруг.

«Хорошо! Как же сегодня хорошо!» – Тёплая погода, интересная книга, незаданные уроки – что ещё нужно, когда тебе четырнадцать лет?

Юна огляделась вокруг, стараясь впитать каждую кроху впечатлений, которые могла подарить жизнь, кипевшая в парке, разбитом возле старенького театра.

Вот стайка дошколят несётся на велосипедах, на всю округу тренькая звонками. Вот мама с коляской важно прохаживается по аллее. Вот два собачника перебрасываются шутками, пока их питомцы на поводках старательно обнюхивают друг друга. Занятые доставщики, ещё совсем по-летнему одетые студентки, латающие асфальт рабочие, бегущие домой школьники. Все вокруг были в каком-то особенно приподнятом настроении. Даже скульптура на пока что выключенном фонтане и каменные барельефы на стенах театра, казалось, улыбались всем вокруг.

Расшалившийся любопытный ветер перелистнул несколько страниц Оюниной книжки. Спохватившись, девочка снова отыскала абзац про врата темницы, но решила не продолжать чтение. Урсус никуда не денется, а вот такой подходящий для прогулки вечер может ещё долго не повториться – всё-таки впереди зима с её холодом и темнотой.

Нужно только положить закладку – загибать уголки казалось кощунством. Обычно для этого Оюна использовала смешную бумажную таксу, но та осталась дома. Знай девочка, что купит новую книгу именно сегодня, обязательно взяла бы бумажную собаку с собой. Однако это вышло случайно. Юна зашла в книжный за новой ручкой, а знакомый воин с раскосыми глазами, в сияющих латах и меховом плаще пристально глядел на неё с обложки новой книги. Своей восточной внешностью Урсус чем-то неуловимо напоминал саму Юну, чьё полное имя, Оюнэг, как рассказывала бабушка, значило «сила медведицы». Таким мог бы вырасти её старший брат, если бы он у неё, конечно, был. Над головой воина алела надпись: «В поисках похищенного». Она ещё сильнее разбередила Оюне сердце. Девочка взяла книгу с полки и вновь утонула в истории о бредущем по дороге рыцаре. На него как раз напала банда гоблинов, когда продавец начал настойчиво приставать с вопросами. Оставить на полке новую книгу любимой серии Оюна, конечно, не могла.

В парке на скамье девочка прочла добрую треть книги. К её большому сожалению, воин искал не потерянную сестру, как ей почему-то сперва подумалось, а всего-навсего волшебное кольцо. Читать про это тоже было интересно, но всё-таки не настолько, чтобы забыть про кипевшую вокруг жизнь.

Итак, надо отметить страницу, не загибая уголка. Оюна заглянула в сумку, чтобы найти что-нибудь подходящее, и неожиданно для себя обнаружила в боковом кармашке плетёный кружок с вышитым белым коником на нём, яркой бусинкой и «хвостом». Когда-то этот талисман подарила ей бабушка.

Оюна положила оберег на ладонь, и её захлестнуло чувство вины. Два года назад, когда родня собралась вместе помянуть умершую бабушку, девочка со слезами на глазах спрятала кружок в кармашке рюкзака, чтобы всегда держать его рядом с собой. А потом началась школа, кружки, домашние заботы. За всем этим она позабыла странные бабушкины сказки. И оберег тоже.

Глаза защипало. Оюна заложила книгу линейкой, а маленький оберег опустила в карман. Надо обязательно придумать, куда его лучше повесить! Может, и вовсе найти для него цепочку да носить на шее? Главное, на физкультуре снимать аккуратно.

Поглаживая пальцами спрятанный в кармане кругляшок, Оюна направилась прочь из парка. Ей навстречу спешили нарядные любители театра, обсуждающие предстоящую премьеру. В общей болтовне вдруг прозвучал резкий девичий вскрик:

– Петров, ты совсем конченый?!

Скосив взгляд, Оюна увидела девушку в бордовом пальто. Яркая косметика и рыжие волосы делали её красавицей, но всё впечатление портила перекосившая лицо ярость.

– Как меня вообще можно забыть?! – шипела девушка, наседая на нескладного, большерукого паренька в очках. – Вы… вы что все, галлюцинируете?!

– Да говорю же, мы не знакомы, – бормотал он.

Проходящие театралы косились на парочку, похоже, радуясь, что им досталось ещё одно представление. Оюна подобные «драмы» не любила ни по телевизору, ни тем более в жизни. В книгах, которые она читала, проблемы были глубже и глобальнее, чем выяснение отношений в паре, да и «соплей» встречалось меньше, но что-то здесь настораживало. Возможно, она прошла бы мимо, но тут пальцы в кармане укололо. Статический разряд? Нет, скорее что-то острое.

Остановившись, Оюна вытащила из кармана оберег и осмотрела его в поисках забытых иголок. Ничего. Но вот странность: янтарная бусина казалась ледяной на ощупь. А ещё в памяти что-то ворочалось. Что-то очень болезненное, давно похороненное на дальнем чердаке воспоминаний.

Тем временем скандал продолжался. Парень в очках ерошил тёмную шевелюру, отступая от девушки, размахивающей пред его носом смятой бумажкой:

– Вот! Ты ж сам мне его дал. Ты меня на премьеру пригласил. Помнишь?

Парень аккуратно, будто мог обжечься, взял билетик в театр, повертел, разглядывая:

– Ну… Места рядом, ну и что… я на себя одного покупал. Мало ли кто мог купить билет на соседнее место. – Он вдруг ухмыльнулся и даже подбоченился. – Это что, такой способ подкатить, да?

– Да нужен ты мне, придурок! – Похоже, заявление разъярило девушку окончательно; она всплеснула руками, закатывая глаза. – Вы что, прикалываетесь все? Сначала мама, теперь ты! Разыграть меня решили? Где тут скрытая камера?

Оюна поёжилась, подозрительно озираясь. Не хватало ещё попасть на задний план в какой-то дурацкой передаче! Вроде рядом никого. Но вот ведь странно: она действительно стоит тут, совсем как зритель. И даже уйти не может! Что-то не даёт. Что-то тоскливое, словно всплывшая из-под грязного снега по весне тушка мёртвого кота. Вот только этот кот до боли похож на пропавшего зимой Барсика. Не пройдёшь мимо, брезгливо отвернувшись.

А парень тем временем помялся и глянул на часы:

– Короче, ты это… извини. Мне в театр пора. Уже первый звонок был. Хочешь, тоже иди, раз билет есть. А нет, тогда сорян, я сам пошёл.

– Ну и вали! – вспыхнула рыжая, её глаза зло блестели непролитыми слезами.

Но стоило парню отойти на десяток шагов, как девушка не выдержала и заплакала. Она кусала ярко-красные губы, тихо всхлипывая и очень стараясь сдерживаться, хотя получалось это не слишком хорошо. Бедняжка вдруг напомнила Оюне всхлипывающего мальчишку с тёмными глазами-рыбками. От тоски защемило сердце. Нужно было вспомнить! Если не того мальчишку, то хотя бы эту, рыженькую. Нужно узнать её имя. Вот только как? Подойти и прямо спросить? Оюне всегда было сложно знакомиться со сверстниками, а уж сейчас это вовсе казалось неуместным.

Тем более что она ведь её уже знала.

Правда?

Дорога к театру постепенно пустела, рыженькая рухнула на ближайшую скамейку и продолжила реветь, теперь уж совсем беззастенчиво. А Оюна всё стояла, пялясь на незнакомку. Холод от оберега пронизывал пальцы до кости, но девочка держала его крепко. Боль разгоняла скопившийся в памяти туман. Рыженькая. Бойкая. Нет, они не были друзьями, но в небольшой школе неизбежно сталкиваешься с людьми в столовой, в коридоре, в актовом зале на общих праздниках. Ярких всегда запоминаешь. Особенно если про них ходят сплетни. А уж рыженькой даже учителя любили перемыть косточки. Её звали… её звали… Руку снова несильно кольнуло.

– Алиса! – радостно вскрикнула Оюна.

Девушка тотчас вскинула голову. На её раскрасневшемся от слёз лице мелькнула надежда, почти сразу сменившаяся хмурой подозрительностью:

– Ты меня знаешь? – с сомнением в голосе спросила рыженькая, сама явно не узнавая Оюну. Ну конечно. Куда звезде школы обращать внимание на девочек из классов помладше?

– Н-нет, – призналась Юна, едва сплетая слова. – Ну то есть не совсем. Мы…

– Да вы все обалдели?! – Алиса вскочила, готовая обрушить на неё всю накопившуюся ярость, но тут взгляд её скользнул в сторону. Она замерла:

– Какого… – начала она, но, не закончив, твёрдой походкой направилась в сторону театра.

– Подожди! – Оюна бросилась за ней, но тут же остановилась в замешательстве.

Знакомое здание театра выглядело неправильно. Сперва девочка не поняла почему, но потом вдруг сообразила: сбоку от лестницы, ведущей к главному входу, появилась дверь. Небольшая стеклянная, обрамлённая резной деревянной рамой. Над ней висела приятная вывеска с перевёрнутой треснувшей чашкой. Кафешка. Место для её расположения казалось вполне логичным: наверняка в неё и посетители парка заглядывают, и театралы после спектаклей наведываются. Вот только Оюна могла поклясться, что ещё утром её здесь не было.

Алиса же уверенно шагала к двери. Она уже готовилась её распахнуть, но не успела: из кафе вышел молодой человек лет двадцати. Красивый ореол золотых волос напоминал нимб из какого-нибудь дешёвого фильма. А лицо… Оюна уже видела его раньше. Тогда. С тем мальчиком.

Она хотела крикнуть Алисе, чтобы та не подходила к нему, иначе тоже пропадёт, но страх сковал её.

А рыжая, похоже, ничего не боялась. Она налетела на молодого человека с кулаками:

– Какого чёрта ты со мной сделал?! Меня Вовчик не помнит! Мама по телефону не узнаёт! А тетя Валя к себе на работу не пустила, хотя всегда пускает! – Она задыхалась и не слишком эффективно молотила его кулаками. Даже пыталась пнуть.

Молодой человек схватил её за руку и легко отшвырнул от себя, затем отряхнул зелёное пальто и улыбнулся:

– Если будешь показывать зубки, – голос был приятным, но ледяным, – я тебя запру до самой трапезы. А так – гуляй, наслаждайся жизнью. Пока ещё можешь.

– Что?! Трапезы? Ты псих! И мне плевать на твои фокусы. Верни мне всё назад!

– Не могу, – развёл руками золотоволосый, – да и если мог бы, не стал возвращать. Ты сама вручила мне свою суть. Для тебя в ней нет никакой ценности.

– Сволочь! Может, меня никто и не помнит, но, если я пойду в полицию, их может очень заинтересовать моя история и один странный тип, заманивающий девушек в свою кофейню.

Парень вдруг улыбнулся. Голос его стал более бархатистым, у него словно появилось эхо: