Читать онлайн Орешки для Белоснежки

*1*

– А еще по потолку пустим гирлянду, чтоб она свисала с колонн и светила, словно мерцающие огни. Дорогой, это будет событие года, я уверена, что бал-маскарад еще никто здесь не проводил.

Конечно, не проводил. Моя мать будет первая, кто за четыреста лет, что стоит эта усадьба на юго-западе Англии, устроит в ней бал-маскарад в новогоднюю ночь.

Пригласив всю аристократию, что живет в округе, а на местном кладбище, что за старой часовней, перевернутся покойники.

– Николь? Ты почему не кушаешь? Овсянка великолепная, Генри, у нашего повара золотые руки.

Генри мило улыбается, берет мамину ладонь, нежно гладит, целует, а у меня желудок крутит от этой нежности, и великолепная овсянка готова попроситься обратно.

– Это у тебя золотые руки, любовь моя, а еще очень шаловливый язычок.

– Господи, можно без всего этого хотя бы за столом?

Смотрю в окно, в столовой их целых три, высокие, под самый потолок, за ними идет снег и простирается огромная равнина, которая тянется до самого леса. Не считая повара, служанки, шофера и садовника, на просторах усадьбы, что занимает двадцать пять акров прилегающих земель, мы здесь одни.

Тоска.

Тоска и скука.

Скука смертная.

Кто сказал, что в Англии весело?

Только тот, кто здесь не был.

Но моей матери здесь нравится. Ей нравится все, особенно цена этой усадьбы и количество нулей, которыми исчисляется состояние ее любимого Генри.

Вообще, не понимаю, как она его захомутала?

Да так, что мужик в свои, скажем так, немолодые годы, да не просто мужик, а Генри Томас. Точнее, нет, не так – Генри Эндрю Рассел Томас, какой-то там виконт, дальше я забыла.

Так вот, перешагнув пятый десяток, этот обладатель поместья потерял голову и мозги от маминых ног и задницы.

– Николь, ты не заболела?

– Не называй меня этим именем. Ты знаешь, я это терпеть не могу.

– Очень красивое имя, не зря я его тебе дала, в нем есть что-то романтическое.

– Дома меня все называли Мэгги.

– Но теперь наш дом здесь, и ты Николь, как записано твое второе имя в свидетельстве о рождении.

Вздыхаю, с влюбленной женщиной спорить бесполезно, а меня на самом деле зовут Мэгги Николь Брукс.

– Так как ты себя чувствуешь, Николь?

– Отлично, – натягиваю на лицо улыбку, отрываясь от унылого зимнего пейзажа. Да, в Лас-Вегасе было гораздо веселее.

Именно в том Лас-Вегасе, что в Америке, в штате Невада. В городе порока и разврата, городе мигающих огней и царстве игральных автоматов и казино в пустыне Мохаве.

– Кушай овсянку, тебе полезно, и не забудь, в десять у нас тренажеры, а в три пополудни – йога. Ты совсем не занимаешься своим здоровьем.

– Хорошо, мама.

– Я просила не называть меня так.

– Я тоже просила.

– Не хочешь кашу, ешь яблоко.

– Не хочу.

Снова смотрю в окно, вожу ложкой в тарелке, размазывая овсянку. Да, у меня есть лишний вес, его совсем немного, но он есть, и мама постоянно мне так тактично на это намекает. Не то чтоб я комплексную, хотя да, это есть, если учесть, что я выросла в определенной среде, где перед глазами мелькали стройные ноги и подтянутые фигуры.

Я дочь стриптизерши, которая с семнадцати лет крутится у шеста и имеет идеальное подтянутое тело, даже после родов. А вот ее дочурка, наверняка пошла в папашку, которого в глаза не видела все восемнадцать лет своей жизни.

У яркой, тонкой, голубоглазой блондинки родилась девочка с карими глазами и темными волосами. Я иногда вообще думаю, что она меня нашла на улице и, пожалев, забрала себе.

Странно, что она не отнесла меня в приют или не сбежала из клиники после родов, за это ей стоит сказать «спасибо».

Бритни родила меня в восемнадцать, говорит, что не помнит от кого, стриптизерши часто подрабатывают проституцией, это очень опасная профессия. Но думаю, она просто не хочет вспоминать те времена.

А мое детство, да и вообще вся жизнь была не такой, как у обычных детей: гримерки стрип-баров в казино, трейлеры и мамины подружки – вот кто учил меня жизни.

Так вот, именно на работе, в казино «Сфинкс» мамулька и очаровала Генри, через три дня они поженились, а через две недели мы оказались здесь. Не думаю, что вся его именитая родня придет в восторг, но Бритни это уже не волнует, она сорвала куш, да и Генри Томас вполне нормальный дядька.

– Мы здесь надолго?

– Дорогая, мы здесь на всю жизнь, это чистый рай, а Генри – мой бог.

– А ты моя богиня, Бритни.

Генри ерзает на стуле, когда у мамы с плеч спадает край халатика и тонкая бретелька, обнажая плечо.

Второй месяц мы торчим в этом поместье, ладно мать, ей нравится, но я не обязана хоронить свою жизнь, как старинная мебель в комнатах дома.

Я молодая, полная энергии и жизни девушка, хоть и с лишним весом. Я хочу продолжать обучаться актерскому мастерству. В Лондоне много школ и студий, хочу именно туда, а не прозябать здесь, таращась в окно на снежную равнину, и не выгибаться всем телом на йоге четыре раза в неделю.

– Генри, нужно непременно разослать приглашения всем твоим друзьям, я уже все подготовила. Все обязательно должны прийти в маскарадных костюмах. Я буду королевой бала, Генри – мой король. А кем будешь ты, Николь? Осталось всего две недели, нужно позаботиться наряде.

Не люблю все эти сборища, все будут глазеть, обсуждать, а потом еще несколько дней перемывать кости. Я здесь никого не знаю, интернет, социальные сети – вот мой единственный источник общения с внешним миром.

Жду завершения рождественских каникул, чтоб уехать в Лондон, найти небольшую квартиру, пойти на курсы и жить, как я захочу. Мама, конечно, еще об этом не знает, но я скопила денег и совершеннолетняя, чтоб принимать решения.

– Может, русалочка? Рыжий парик, струящаяся, под чешую ткань платья? Хотя нет, нет, это не твое. Я придумала – принцесса Фиона! – мама захлопала в ладоши, халат окончательно спал с ее плеч, даже мне было видно, как торчат соски, и слышно, как Генри заскрипел зубами.

– Я буду Белоснежкой. Можно я прямо сейчас съем яблоко и лягу спать до первого января?

Но я даже не представляла, что случится в канун Нового года и в самую волшебную Новогоднюю ночь. Как скромный образ Белоснежки разобьется вдребезги, разлетевшись яркими огнями Новогоднего фейерверка.

Подарок всем моим читателям!!! Небольшой, но очень откровенный роман, о том, что иногда наши желания могут и сбыться. Никакого насилия и принуждения, всё очень откровенно и сладко.

Всех люблю!!!

*2*

– Моя мать ничего не придумала интересней, чем бал-маскарад, ты представляешь? Решила встряхнуть местную знать и толстосумов.

– Ну, так это прекрасно, может, именно там ты найдешь себе парня, принца или супермена. Это же круто, Николь. Наверняка будет круто.

Стефани улыбается, мечтательно закатывает глаза, разговариваем по видеосвязи, это единственное мое окно во внешний мир и способ связи с ровесниками.

– Ну не знаю, хочу уже январь, свалить из этого дома, ты не можешь себе вообразить, какая тут тоска. Все вокруг в снегу, холод ужасный, я практически не выхожу на улицу. А Бритни готова уморить меня голодом и убить спортом, а ты знаешь, я это терпеть ненавижу.

– Да, дорогая, твою аппетитную фигурку надо беречь, таких шикарных титек нет на просторах чопорной Англии.

Люблю шутки Стефани, только она всегда говорила, что моей фигурой надо гордиться и не изводить себя скучными диетами и спортом. Что и на такие прелести размера «плюс сайз» найдется любитель, который залюбит меня до обморока.

– Что там Макс?

Не хотела спрашивать о бывшем парне, но спросила.

– Ну, нормально, что с ним станет?

– Он теперь с тощей Сьюзи?

– Зачем ты смотришь его профиль? Вот для чего ты это делаешь? Чтоб лишний раз пустить слезу или пожалеть саму себя? Или вообще сорваться и вернуться в нашу дыру?

– Конечно, нет, я не собираюсь плакать о нем.

– Тебе выпал шикарный шанс, да твоя мать молодец, что ухватила богача и свалила в Англию.

Стефани повышает голос, она права, этого не стоит делать, но я, как мазохистка вновь и вновь пересматриваю наши фото, которые следует давно удалить. Смотрю профиль Макса в интернете, у него новая подружка, он быстро нашел мне замену.

Я считала его своим парнем, а он просто ждал моего восемнадцатилетия, чтоб трахнуть, а потом сказать, что я не в его вкусе, слишком меня для него много. Оказывается, мой лишний вес мешает жить и строить наши отношения.

Но разве я буду уважать саму себя, если похудею и он примет меня обратно? Нет, так не пойдет, я не такая дура.

– Я удалю все фото.

– Вот и правильно, вот и молодец, моя сладкая булочка. Ты достойна лучшего, а не Макса Шина из вонючего автосервиса в самом поганом районе города. Ты встретишь принца! Нет, сразу троих принцев! Я тебе наколдую, ты знала, что в моей семье были ведьмы?

– Тут, скорее всего, все графы, лорды и виконты, принц вряд ли посетит мамин маскарад, – улыбаюсь, представляя сразу несколько принцев.– И всем им далеко за пятьдесят.

– А помнишь, мы смотрели порнушку, что нашли у Розы в ноутбуке, там девушка была сразу с тремя мужчинами. Это, конечно, было нечто. Прикинь, вот и с тобой так?

– Это все постановочное кино для взрослых, в жизни так не бывает, не поверю, чтоб женщина кончала, принимая сразу три члена в себя. Ну, или она великая фокусница.

– Ну не знаю, стонала она вполне правдоподобно.

– Стеф, может, ты прилетишь ко мне, вместе снимем жилье, пойдем работать, учиться?

– Николь, ты же знаешь, не могу, двое младших братьев, мать вечно пьяная. На кого я их брошу? Сразу заберут в приют, а твоя Бритни рассказывала, там жизнь не сахар, а потом еще раскидают по разным семьям.

Да, дела у Стефани были не очень, но она никогда не унывала. Рыжая копна волос, веснушки на носу, за ее ослепительную улыбку в баре давали хорошие чаевые.

– Все, подружка, мне пора, у нас третий час ночи.

– Целую, милая, пока.

Отключилась, отложила планшет, раскинула на широкой кровати руки. На потолке были нарисованы три пухлых ангелочка, они порхали вокруг розового цветка и улыбались.

– А вот и мои три принца. Привет, ребята.

Встала, напротив кровати справа было огромное зеркало, потянулась, посмотрела на себя, надо бы надеть лифчик или спортивный топ, а то Бритни скоро заверещит на весь дом, теряя меня.

Сняла футболку, провела рукой по груди, в мою ладонь она не помещается, полный третий размер. Обвела пальцами соски, потом ущипнула, вниз по животу пошла теплая волна. Сжала их сильнее, оттягивая, даже простонала, когда внутри все сжалось от моментального возбуждения.

Да, у меня был парень, и я не девственница, но это все, чем могу похвастаться. Первый секс случился не так, как мечтала, Макс был слегка груб, просто сунул в меня свой член, быстро задвигался, не принося никакого удовольствия, кроме боли, а после всего и обиды.

Я никогда не кончала с мужчиной, потому что и мужчины толком-то и не было. Но иногда, вот как сейчас, возбуждалась от собственных ласк и прикосновений.

Соски уже стояли острыми пиками, я продолжала их пощипывать, мять грудь, она стала тяжелой, а ареолы сосков потемнели. Низ живота давило еще сильнее, я чувствовала, как набухают половые губы, как мое лоно наливается влагой, и она уже на трусиках.

Быстро сняла леггинсы вместе с бельем, продолжая смотреть на себя в зеркало. На бледной коже появился румянец, волосы выбились из пучка, рассыпаясь по плечам.

Да, я далеко не худышка и не стройняшка, есть небольшой животик, широкие бедра, но ноги прямые, а талия отчетливо выделяется.

Села на кровать, широко разведя колени, моя киска уже плакала соком возбуждения, так теперь бывает часто, стоит только подумать о сексе, молодому организму не хватало его.

Поставила одну ногу на кровать, раскрывая себя еще больше, провела по гладко выбритым половым губам пальчиками, задела горошинку клитора. Простонала, вновь подразнила его, выгнув спину.

– Господи, как же сладко… а-а-а-а… о-о-о-о… да… да-а-а-а-а-а-а…

Прикрыв глаза, уже вовсю мастурбировала, представляя ту сцену из порнофильма, где один мужчина вылизывал девушке промежность, второй целовал грудь, а третьему она сама сосала крупную головку члена.

Мяла грудь, натирала клитор, ставший крупной вишенкой, моя киска текла еще больше, вставила в нее сразу два пальчика, задвигала ими. Сделав несколько движений, снова начала дразнить клитор, щипая соски.

Волна оргазма накатывала изнутри, стенки влагалища сжались, из груди вырвался громкий крик. В моих фантазиях я кончала вместе с той женщиной, которую ублажали трое мужчин.

– Боже мой… боже мой… а-а-а-а-а… не могу… а-а-а-а-а-а…

Упала на спину, преодолевая свой оргазм уже невесомыми ласками возбужденной плоти. Клитор пульсировал под пальцами, а мое тело потряхивало от пережитого удовольствия.

– Николь!!!! Николь, ты у себя??

– Господи, только не это!

Хорошо, что я заперла дверь, и мама не ввалится сейчас в мою комнату.

– Да, я здесь.

– Выходи, нас ждут пять километров на велотренажере.

– Мама, я не могу, у меня критические дни.

Тишина, Бритни явно недовольна.

– Вечно у тебя все не вовремя.

Лежа снова смотрю на трех пухлых ангелочков, такое чувство, что они улыбаются еще больше, а один даже подмигивает. Мама ушла, я слишком была возбуждена, чтоб сейчас крутить педали. Хочу принять горячую ванну.

Нет, хочу в то порно, к трем мужчинам.

Тогда я и представить не могла, что желания имеют свойство сбываться. И надо быть с ними осторожней.

*3*

Рождество – самый прекрасный и светлый праздник из всех, что я знаю.

Рождество в Лас-Вегасе – это праздник во время праздника, когда огней становится в два раза больше. На рекламах казино Санта-Клаус несет мешки с подарками, а вокруг шестов стриптизерши крутятся в карасиных колпаках.

Рождество в Англии – дело совсем другое.

Бритни, конечно, размахнулась: в середине огромного холла живая ель, такие я видела только по телевизору и в местных лесах. Гирлянды опутывают ель словно паутиной, идут по потолку, свисают с колонн, их огни перетекают на стену.

Рождественские венки, свечи, а над камином портрет мамы с Генри. Я открыла рот и минуты три не могла его закрыть. И когда это его успели написать?

Белокурые локоны Бритни красиво лежат на плечах, в глазах томность и блеск, но спасибо хоть платье закрывает практически все тело, не считая глубокого декольте. Генри Эндрю Рассел Томас смотрит строго, как и полагается аристократу, сидит в кресле, держа мамину руку в своей.

– Красиво, правда? Две недели позировали, не представляешь, как это трудно, чистая каторга.

– Охренеть конечно, но грудь можно было так не показывать.

– Мне трудно так сразу загонять себя в рамки.

Верю, всю жизнь крутясь у шеста полуголой, так сразу сложно носить платье двенадцать часов в сутки.

Бритни делает глоток шампанского, накручивает на палец прядь волос, внимательно рассматривая портрет. Если кто видит нас впервые, никогда не верят, что мы мать и дочь, считают что мы вообще родственники. Парадокс, но Бритни это льстит, а я терплю ее опеку, мечтая вырваться после Нового года на свободу.

– Скоро придут гости, повар приготовил восхитительную индейку, иди наверх и приведи себя в порядок. Надеть то платье, что вчера привез курьер, тебе безумно пойдет изумрудный цвет.

– Я в нем как огромная жаба.

Бритни сморщила свой хорошенький носик, вновь отпила шампанского.

– И прекрати выражаться при гостях, они все титулованные и именитые особы, мне Генри говорил, но я практически не запомнила. Держи себя в руках, но ты ведь умная девочка.

– И много будет гостей?

– Сегодня человек пятнадцать.

Ненавижу эти «показательные выступления», все начнут пялиться, а от местной публики неизвестно что ожидать. Когда в школе на меня обращали слишком пристальное внимание и задирали, обзывая толстухой, мне хотелось их всех поубивать.

– Будет троюродная сестра Генри с мужем, племянница покойной жены, потом его престарелый дядюшка, двоюродный брат по линии покойной мачехи, еще племянники, сводная сестра. Я так волнуюсь, ты не представляешь.

Ах да, совсем забыла, Генри у нас вдовец.

Покойная жена не могла родить, и он всю жизнь опекал троих своих племянников. Похвальная забота, но думаю, что именно они и не обрадовались такому стремительному браку родственника. Ведь если мать родит наследника, то все это богатство достанется ему.

Господи, вот она – жизнь, полная интриг и заговоров, все как в старые времена, о которых я читала в романах.

– Мама, только давай без эмоций в адрес меня на публике, ты знаешь, как я не люблю это.

– Когда такое было? – Бритни вскидывает идеально оформленную бровь, моргает идеальными длинными ресницами, делает удивленный взгляд.

– Вот именно об этом я говорю.

– Ах, это гости, быстро сними эти ужасные бесформенные шорты и выходи в столовую.

Раздался громкий звон, словно били в колокол, мама побежала в ту сторону, я вздохнула, снова посмотрела на мигающую всеми цветами радуги елку.

Мне не избежать этого обеда.

Изумрудное платье, правда, подошло идеально, хорошо подчеркивало талию и грудь. Уложила волосы на один бок, закрепив их заколкой в форме бабочки, немного блеска на губы, румян на слишком белую кожу, каплю любимых духов, каблуки.

Когда зашла в столовую, которая была по совместительству и гостиной, немного оробела от количества направленных на меня взглядов.

Черт!

– А вот и моя прекрасная Николь! Деточка, присаживайся, рада представить всем мою дочь.

Готова была придушить собственную мать. Быстро села на отведенное место, ладони вспотели от волнения. Не знаю, отчего так разволновалась? Я ведь хочу стать актрисой, поднимаю глаза, улыбаюсь.

– Всем доброго вечера и хорошего Рождества!

– Да, прекрасный тост! Давайте выпьем и приступим к ужину. Я так волновалась, так переживала, но вы все такие чудесные люди.

– Дорогая, не волнуйся, все просто отлично, – Генри сжал руку Бритни.

Но по лицам собравшихся было заметно, что не все рады такому повороту событий и новой жене Генри. Какой-то полный мужчина в синем пиджаке крякнул в кулак, дама, сидящая с ним, что-то прошептала своей соседке. Но никто не высказывал свое мнение, а три места, что были как раз напротив меня, пустовали.

Приглашенные официанты принесли первое блюдо, вновь разлили игристого вина.

– Генри, а где Тони, Чарли и Райли? Где твои любимые племянники? Неужели не уважат дядюшку и не появятся на семейном ужине? – Пожилая дама в бордовом с блестками платье обратилась к Генри.

– А вы слышали, что они устроили месяц назад? Эта несносная троица вновь напилась и чуть не сожгла паб. А в августе чуть ли не в центре Лондона организовали вечеринку в купальниках. Всех пришлось разгонять конной полиции.

– Да, они совсем отбились от рук, нет, они талантливые мальчики по отдельности, но когда встречаются, это практически конец света и репутации нашей семьи.

– Маргарет, о какой репутации вы говорите, ее давно уже нет.

О, какие веселые ребята.

Дальше разговор пошел о политике, погоде, повышении цен на все, о неблагодарности подрастающего поколения. Публика раскачалась, или это подействовал выпитый алкоголь.

Начали хвалить повара и приготовленную индейку, Бритни сияла, как звезда на макушке Рождественской ели. А троих нарушителей спокойствия в семье Генри Томаса так и не было.

А я бы, с удовольствием с ними познакомилась.

*4*

– Привет.

В холле играет музыка, мама собрала лучшую подборку Рождественских композиций. Повару удался глинтвейн, пью уже четвертый бокал, ну, я совершеннолетняя, мне можно, в отличие от стоящего передо мной молодого человека.

С меня ростом, щуплый, бледная кожа, рыжие волосы, яркий шейный платок и цвета бутылочного стекла бархатный пиджак. Да, это недоразумение сидело за столом. Интересно, а кем он приходится Генри?

– Я Вильям.

– М-м-м-м.

– А ты Николь? Дочь его новой жены?

– А ты догадливый.

Оборачиваюсь назад, отрываясь от созерцания вечернего зимнего пейзажа за панорамным окном.

– У меня ученая степень Гарварда.

Господь, избавь меня от снобов, пожалуйста, очень тебя прошу.

– Я готова описаться от радости, но не сейчас.

– А ты горячая штучка.

– Вильям, исчезни.

– Зря ты так.

– Ты хоть совершеннолетний, Вильям, обладатель ученой степени Гарварда? Тебе мама разрешила пить спиртное?

В руках парня бокал виски, он делает глоток, томно смотрит на меня. Забавный такой. Дома было много разных знакомых парней, в школе тоже, но вот такого типа я еще не встречала.

– Мне двадцать пять.

– Я решила, пятнадцать.

– Это генетика, я молодо выгляжу.

– Повезло.

– Вот та дама в бордовой шляпе – моя бабуля.

– Она прикольная, Маргарет вроде. Она рассказывала про твоих братьев. Тебя не взяли в банду? Ростом не вышел?

Мне направится его подкалывать, Вильям вновь невозмутимо отпил виски, посмотрел на меня.

– Мне неровня эти шуты, делают все напоказ, чтоб привлечь к себе внимание, как трехлетние дети. То устроят пьянку, гонки, то попадут в полицейский участок, и все им так легко сходит с рук.

В голосе чувствовались нотки раздражения и отчетливая ненависть к родственникам.

– Выходит, они забавные и веселые парни.

– Веселее некуда. Расскажи лучше о себе, или пойдем, потанцуем.

– О нет, нет, только не танцы.

– Ты такая аппетитная булочка, у меня даже слюни потекли, как увидел тебя. Титьки натуральные?

Вильям приблизился, вжался в мое бедро своим пахом, потерся эрекцией, я даже остолбенела от такой наглости.

– Эй ты, чертов извращенец, давай полегче, а то уйдешь домой без бубенчиков.

Оттолкнула парня в сторону, он ничуть не обиделся, улыбнулся тонкими губами, снова отпил виски.

– Ты тоже танцевала в Вегасе стриптиз, как и твоя мамашка? Я бы хотел на это посмотреть.