Читать онлайн Попаданка Санни

Глава 1

В школьном саду под вечер мятно и сладко пахли крохотные желтоватые цветки и настырно стрекотали кузнечики. Санни медленно шла по дорожке, оберегая пышную юбку выпускного платья от колючих кустов крыжовника.

Этот сад, школа, лавочка под старой яблоней больше ей не принадлежали. Чувство потери было острым, хотя и привычным – расставаний в жизни Санни было предостаточно. Каждый учебный год для нее начинался с новой школы.

Ее родители любили путешествовать. А ей приходилось подстраиваться, проявлять гибкость. За одиннадцать лет Санни прокачала адаптивность и готовность ко всему. Чаще попадались симпатичные ребята, но бывали и сложные ситуации.

– Уже надоело веселиться? – спросили откуда-то из зарослей жимолости, а ей показалось, что прямо из космоса.

Санни резко повернулась на голос, уже догадываясь по заполошному стуку сердца, кто спрашивает. Напрямик, через клумбу с бархатцами, к ней шел Георгий. Улыбчивый, длинная темно-русая челка набок, голубые глаза, в белой рубашке – ее тайная любовь.

– Отшумели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта, – улыбнулась Санни в ответ. – Попрощаться вышла.

– С кустами?

– И с ними тоже, – Санни смутилась, когда ее не понимали, она всегда смущалась.

– А я просто подышать, в зале душно, – Георгий оглянулся на жимолость, как будто проверил, все ли там в порядке.

Они стояли рядом, совсем близко, а Санни не знала, о чем говорить. Немудрено растеряться, Георгий был самым красивым мальчиком в старших классах. Она влюбилась в него в первый же день, как появилась в этой школе год назад. Вошла, а Георгий стоял у доски, выводил крупными буквами поздравление учителям, девчонки вокруг щебетали, подсказывали.

– Куда ты будешь поступать? – наконец сообразила, что спросить, Санни.

– Никуда, – Георгий пожал плечами. – Отец настаивает на армии. У нас семейное. Не служил, значит, не мужчина.

– Я тоже никуда, – глупо обрадовалась Санни.

– Тогда поехали в арт-лагерь.

– Арт? Лагерь?

– Ну да, лагерь для творческих проявлений. Каждый год проходит. Ты же хорошо поешь. Певцы там точно будут, и художники, дизайнеры, поэты, даже парочка архитекторов, – Георгий сам не ожидал, что позовет Санни в лагерь.

В классе ее считали странной. Говорила строчками из песен, часто незнакомых, несовременных, где она только их понахваталась. Одевалась-то модно. Отличные оценки получала играючи, ни с кем близко не дружила, за партой сидела одна.

Не вникала в чужие интересы и про себя не откровенничала. Даже глазки ему не строила, как другие девчонки. Имя тоже странное. Сандрия. Одноклассники подшучивали, кричали Сангрия, как вино. Или просили прокатить, она же сани.

– А когда?

– Послезавтра. На десять дней. Дипломы дадут, захочешь поступать, в плюс пойдет, – зачем он ее уговаривает? Она же ему не особо и нравится. Георгий нахмурился. – Жить будем в лесу, в палатках, такие небольшие домики. Днем мастер-классы. По вечерам танцы, общий костер.

– Как интересно, – Санни закивала как китайский болванчик. Ей все нравилось. Костер, танцы, романтика. – Я поеду.

– Родители тебя отпустят? Успеешь уговорить? – однажды Георгий видел маму Санни в обувном магазине, все продавцы ходили по струнке под ее взглядом.

– Конечно, отпустят! Они мне все разрешают, – заверила Санни.

– Прямо все?

– Не придирайся к словам, – Санни не понравилось, как Георгий спросил, будто намекая на что-то плохое. – Конечно, о дурных привычках речь не идет.

– Ну, прощайся тогда, – Георгий обвел рукой сад. – с кустами. Не буду мешать. Автобус в двенадцать от школы.

Санни не обиделась, что Георгий так быстро убежал, не прогулялся с ней по саду, ничего не сказал о ее красивом платье. Она и мечтать не смела о его внимании, не надеялась на взаимность, не пялилась, не искала встреч. И такая удача.

Георгий сам ее нашел, пригласил. Вспомнил, что она поет, хотя она и пела-то всего пару раз вынужденно на школьных концертах. Когда никто в классе не хотел участвовать в самодеятельности, и на нее свалили эту обязанность, как на новенькую.

В саду пала роса, стало неуютно, но возвращаться в зал не хотелось, ничего веселого, по мнению Санни, там не происходило. Парни тайком принесли вино, угощали нарядных, раскрасневшихся девчонок, учителя не обращали на это внимания, последний вечер, праздник, зачем ругаться.

Санни посмотрела на школу, светящуюся всеми окнами. Потанцевать с Георгием ей вряд ли дадут, там очередь на весь вечер. Пожала плечами, лучше она пойдет домой. Родители ее ждут. Смешно получается, с кустами попрощалась, а одноклассники побоку.

Внутри плескалось приятное тепло от встречи с Георгием. Санни подумала, как здорово, что они оба свободны все лето. Все будут заняты поступлением в институты, а они нет. В мечтах она бродила с ним за ручку по лесу. Чтоб все видели, Георгий выбрал ее. Если вдруг он попросит, чтобы она ждала его из армии, она подождет.

Улицы были совершенно пустые, весь город на выпускном, что ли? В голове сама собой зазвенела песенка: “Когда качаются фонарики ночные, и тёмной улицей опасно вам ходить…” Ни капельки не подходила эта песенка к ее светлому настроению, но Санни не огорчилась.

Если петь бодро, маршируя и размахивая руками, то любая песня становится веселой. Даже про юность, расколотую как орех, и короля на именинах. Предвкушение любви горячило кровь, все остальное казалось мелким и несущественным. Ее ждала взрослая жизнь, где явно будут темные улицы, но Санни справится.

Родители ждали дочку после выпускного вечера, накрыли праздничный стол, радовались, как будто сами освободились от школьной повинности.

– Ура, наша выпускница пришла, пятерок принесла, – родители любили киношные шутки. – Как все прошло? Миленько?

– А, – махнула Санни рукой. Подумаешь, выпускной, о чем тут рассказывать. Наряды, пафосные речи, танцы до утра, с которых она сбежала. Про Георгия вообще рано говорить, вот, съездят они вместе в арт-лагерь, тогда она все расскажет.

– Поздравляем тебя, дочка! – папа протянул ей новенький планшет.

– Поздравляем! – подхватила мама и подала яркий, модный рюкзачок.

Санни заверещала от восторга, она догадывалась, что родители обязательно купят ей подарки, но чтобы сразу все хотелки. А еще бабушка, наверняка, тоже приготовила что-то особенное. “Кипит, шумит цветная Азия. Вода из чайника по три копейки”, – вопила Санни дурным голосом.

– Мы не будем настаивать на новом учебном забеге, сама выбери: к бабушке или в институт, – родители зажимали уши и грозили кулаками неугомонной дочке.

– Завтра. Все решения завтра, – у нее такие замечательные, понимающие родители, все ей позволяют. Счастливая Санни отправилась спать, отложив до утра разговор про лагерь.

Не хотелось расплескать чудесное состояние. Так бывает, открывается удачливая дорога. Все одно к одному. Одна удача тянет другую. Главное, не суетиться, не забалтывать, отдаться потоку. Сон пришел легкий, воздушный, обещающий самое лучшее.

А утром Санни проснулась в отличном настроении. Встала перед зеркалом, полюбовалась на себя. Как у любой девчонки, у Санни были претензии к собственной внешности. К глазам, губам, волосам, фигуре. Но после вчерашнего разговора с Георгием претензии удивительным образом испарились.

“Как прекрасно быть прекрасной,“ – мурлыкала Санни все утро. И пока умывалась, и пока пекла блинчики на завтрак по бабушкиному рецепту, и пока выбирала варенье для блинчиков, и пока составляла список вещей для лагеря.

Родители с самого утра закрылись в деловой комнате, у них выпускного и освобождения от всех дел не было, и Санни не мешала, терпеливо ждала, когда выйдут. Так у них было принято, если дверь закрыта, значит, занят человек, нельзя стучать и вламываться. Максимум, что разрешалось, подсунуть под дверь записочку.

Вещи в лагерь Санни выбирала тщательно. Примеряла, всматривалась, идет ли ей, хорошо ли сидит, удобно ли. Нет ли пятен или, не дай бог, дырочки. Прослыть шмотницей не хотелось, но и в одних джинсах она не будет же ходить.

Пристальное внимание в лагере ей обеспечено. Новенькая вдруг заявилась, да еще претендует на Георгия. И петь она будет, и у костра беситься вместе со всеми. Нужно найти модные песни, закачать в телефон. Вряд ли Георгий любит то, что они с бабушкой поют, про нехило зацепившую ночную текилу.

Рюкзачок, наконец, был собран и отправлен под кровать. Полная готовность к поездке не успокаивала, а нервировала. Она ведь до сих пор ничего родителям не сказала. Санни торопливо вырезала из красной бумаги знак вопроса. Подкралась на цыпочках к закрытой двери, подсунула под дверь знак, прислушалась.

– Медлить нельзя, – донесся до Санни строгий голос бабушки. – Думала обойдется, но нет. Извещение все же пришло.

– Сайма, мы поняли. Все сделаем. Не беспокойся.

Вот это да, родители разговаривают с бабушкой по скайпу, а Санни даже не пригласили. Может, им опять хочется переехать? Ее родители любили кочевать, не сиделось им на одном месте. Мотались по стране от Калининграда до Владивостока, от заповедных лесов до горных вершин, от северных озер до южных садов.

Бабушка Сайма поощряла такой образ жизни и помогала родителям деньгами. Оставила у себя маленькую Санни. Баловала ее как принцессу. Научила и читать, и писать, и песни петь, и старомодным манерам.

Они были как подружки, танцевали, устраивали пикники на озере, сочиняли сказки и показывали забавные представления во дворе и парке. Сайма признавала только игровое воспитание. И прививала внучке независимое мышление.

Когда Санни доросла до школы, она стала путешествовать вместе с родителями. Как в огромном калейдоскопе замелькали города, улицы, школы, лица одноклассников и учителей, развлекая, не задерживаясь в памяти, не тревожа.

Двери распахнулись, папа держал в руке красный вопрос и улыбался.

– Прости, Ириска, заработались мы. Выспалась?

– Давно выспалась. И поговорить хочу с вами, – получилось слишком сердито.

– Говори, – родители переглянулись, какая муха укусила их дочку? Но пошли следом за Санни в ее комнату.

– У нас в школе организуют творческий лагерь. Всего на десять дней. Наши все едут и я тоже хочу.

– Дочка, – мама поморщилась. – Это дикие лагеря, это не для тебя, поверь. Туалет на улице, грязный и вонючий, готовят плохо, антисанитария. А спать где? В палатках? Ты заболеешь в первый же день.

– Там же комары. От слепней, знаешь какие шишки остаются, и чешется зверски, – подхватил папа. – Ночью тебя зубной пастой намажут. Одежду испортят. Не стоит дочка. И бабушка тебя ждет.

Санни не верила собственным глазам и ушам. Ее обожаемые родители, которые за всю ее жизнь никогда и ни в чем ей не препятствовали, даже позволили не поступать в институт сразу после окончания школы, вдруг решили не отпускать ее в летний творческий лагерь. Пугают комарами, туалетом и зубной пастой. Детский сад какой-то.

Сандра не боится комаров, а пастой сама кого хочешь измажет, ее не воспитывали неженкой, она умела за себя постоять. Что-то родители скрывали. Но зачем?

Погостить у бабушки Саймы в Ирисовой Долине было бы замечательно. Санни, в принципе, ничего не имела против. Она любила бывать в этом безмятежном местечке, где каждый на виду и на слуху, а сам городок легко обойти за несколько часов. Атмосферная провинция, ламповость и милота.

К тому же, именно здесь Санни выздоровела после тяжелой болезни. И получила нынешнее имя. “Где спаслась, там и родилась, имя другое – болезнь не беспокоит,” – сказала тогда бабушка. Очень серьезно сказала. И родители согласились, не хотели, чтобы болезнь нашла их кроху снова.

От бабушки, как самой старшей, Санни досталась первая буква С. От папиного имени Андрей взяли первый слог, от маминого – Мария – второй. И фамилию взяли другую. Как будто она жительница Долины. Получилось необычно – Ирисова Сандрия. Они все стали Ирисовыми.

Бабушка Сайма на свой манер соединяла имя и фамилию и называла девочку по-королевски – Ирисандрия. Никто больше не мог выговорить с ходу такое навороченное имя, а у бабушки получалось легко, словно бабочка с губ спархивала.

Маме больше других понравилось имя Санни, солнечная. Это имя и прижилось. А папа дразнил Ириской. В детдоме, где они с мамой выросли, кроме тянучек “Ирисок” других конфет не было.

Сто раз родители рассказывали дочке эту волшебную историю, про Ириски и новую фамилию, правда, без подробностей по болезнь и лечение. Но сейчас Санни хотела поехать в лагерь. С Георгием. А бабушка и Долина никуда не денутся. Она же не отказывается их навестить.

– Мама! Я могу потом к поехать бабушке, лагерь недолго, всего десять дней. Там будет обучение, интересные знакомства, дадут диплом.

– Нет, доча. Сначала бабушка, потом лагерь.

– Потом не будет никакого лагеря, – Санни никак не могла поверить, что ее не отпускают. Это немыслимо.

– Будет что-то другое, получше лагеря, – родители синхронно кивнули.

Да что же это такое. Удивляла сплоченность родителей. И настораживала. Обычно папа не вникал, куда и зачем собирается дочка, он сам был перекати полем, лишь бы ей было интересно. Любые студии, секции, увлечения.

И вот она просит, буквально умоляет, пытается доказать, как ей важно и полезно поехать, научиться творческим проявлениям, познакомиться с талантливыми людьми, а ее даже не хотят толком выслушать. Санни растерялась.

Папа гнул свое, комары, слепни. И мама заладила, антисанитария, ехать не надо, что еще за глупости, мы все вместе скоро поедем в Европу, и там их любимая доченька может проявлять себя любыми способами, как ей захочется. Творчески и не очень. Только сначала поездка к бабушке.

– Мне уже восемнадцать! – обиженно выкрикнула Санни, пытаясь отвоевать свое право на взрослость, собственные решения и лагерь.

– Тебе семнадцать, Ириска, – папа сунул ей как маленькой конфетку, свою любимую тянучку “Ириску” и погладил по голове. – Решено! Ты едешь завтра к бабушке, в Ирисовую Долину. Билет мы тебе купили.

Вместе с новым именем и возраст Санни стали считать иначе. Как будто она второй раз родилась. В документах одно, а дома на год младше. Но это не может же быть поводом для отказа.

– Все будет чудесно, Санни. Бабушка тебя встретит прямо в аэропорту. На машине. Если захочешь, она даст тебе порулить.

Мама поддакивала папе, когда вообще такое было. Мама любила спорить, просто так, для удовольствия, для веселья. Санни даже демонстративно выглянула в окно, не упало ли небо на землю. С семнадцатого этажа такое явление точно заметишь. Нет, небо не упало.

Наверно, надо зареветь, затопать ногами, вымолить разрешение слезами, раз уж в лоб не получается. Только Санни не умела устраивать истерики со слезами, в них не было нужды до этого момента. А родители посмотрели на часы и вышли из комнаты. Как будто так и надо.

Санни швырнула им вслед плюшевого медвежонка. И конфету. Лагерь завтра, но уже очевидно, ее не отпустят, хоть реви, хоть умоляй. Почему родители так уперлись? Почему не слушают ее?

Раздосадованная, она плюхнулась с размаху на кровать. Не могли же они догадаться, что главная причина настойчивости Санни не в творческих проявлениях, а в ее нежных чувствах к Георгию. Или могли? Санни задумалась.

Не может ведь быть, что окончание школы это своеобразный рубеж, уничтожающий юность и доброе воспитание? В какой-то книжке ей встречалось подобное. Баловали, все разрешали, а потом, бац, и больно отлупили плетками.

Остаток дня Санни провела в своей комнате, лелея обиду и строя планы мести. Кусала губы, морщила лоб и хрустела пальцами. Ничего особенного придумать не смогла. Не умела мстить.

Родители не замечали ее сердитости, не терзались виной, весело складывали в чемодан подарки для Саймы и мимоходом шутили: “большие детки – большие бедки”. Им-то весело, а Санни каково? Это у нее большая бедка, а не у них.

Бабушка! Санни поговорит с ней и все объяснит. Как важно поехать в лагерь сейчас, ведь потом Георгия призовут в армию. Бабушка ее обязательно поймет. Их вкусы очень похожи, любят одинаковое. Песни, фильмы и стихи.

Собственно, привычку думать и говорить песнями Санни переняла от бабушки Саймы. “С кровью впитала”, – часто шутили в семье. Санни быстро набрала номер.

– Поговорим завтра, Ирисандрия, – бабушка даже не поприветствовала ее. – По дороге, будь добра, ни с кем не разговаривай.

Санни озадаченно смотрела на коротко пикающий телефон в своей руке. Разговор закончился, не начавшись. В семье почему-то перестали считаться с мнением Санни. И дружно загоняли ее в стойло, как непослушного жеребенка.

Глава 2

– Я все слышу! – голос вожатой за окном прозвучал неожиданно.

Деревянные домики, именуемые палатками, звукоизоляцией не обладали. Каждое громкое слово было слышно на улице. А после отбоя шуметь запрещено. Пусть сегодня была первая ночь в творческом лагере, строгие правила уже действовали.

Девчонки затаились. Вдруг вожатая зайдет и увидит, какой разгром учинили молодые таланты. В палатке никто не собирался спать. Девчонки соорудили из одеял шатер. Зажгли свечи, достали карты и собрались гадать.

Колода оказалась не новой, непременно надо, чтобы нецелованная девчонка села на карты. "Иначе карты будут врать", – авторитетно заявила Юлька, главная гадальщица. За горячим выяснением кандидатуры вожатая чуть их не застукала. В конце концов решили, что кто хочет, тот пусть и посидит на картах.

Претендовать на нецелованную Санни не стала, хотя в свои восемнадцать она по-настоящему с парнями не дружила и не целовалась. Были, конечно, шутливые поцелуйчики и неловкие чмоки в щечку, но это все не считалось.

Санни едва верила, что она в лагере. Вопреки воле родителей. Утром ее подняли рано. Папа, не доверив такси, сам отвез Санни в аэропорт, сдал чемодан в багаж, проследил, чтобы прошла регистрацию и досмотр перед посадкой.

– Мы через недельку приедем, не скучай, – чмокнул в макушку и помахал рукой, а Санни лишь вздохнула. На душе кошки скребли. Георгий будет ее ждать, а она не приедет.

Рюкзачок, любовно собранный для лагеря, оттягивал плечи. Санни бесцельно слонялась по магазинам, пока не объявили, что вылет задерживается на пять часов. И тут в голове у нее что-то щелкнуло. Санни выскочила из посадочной зоны, на бегу заказала такси. Успела доехать до школы и сесть в последний автобус.

В лагере все оказалось так, как говорила мама. Туалет на улице, невкусная еда и комары. Но Санни это нисколько не расстроило. Они с Георгием вместе, вот что важно. И Георгий заступится за нее перед родителями.

Дверь в палатку громко скрипнула. Кто-то аккуратно открывал ее снаружи. Неужели вожатая все же решила проверить, спят ли девчонки? Они попались! Уф, пронесло. Это мальчишки тайком пробрались, им тоже хотелось мистики, тайн и гаданий.

А за мальчишками вошел он, Георгий. Днем они не увиделись, и вот он пришел. Санни заулыбалась, кокетливо поправила волосы. И стало почти неважно, что из-за этого парня она обманула родителей. Не поехала к бабушке на лето. Бросила в аэропорту чемодан.

Санни вскочила, уверенная, что Георгий сразу заметит ее и сядет рядом. И глупо заморгала. За Георгием в палатку проскользнула Вика. Дочка директора лагеря. Сегодня на первом собрании отряда Санни с ней познакомилась.

Вика оглядела всех свысока, взяла Георгия за руку и потянула за собой, чтобы сесть вместе в углу. Перед глазами Санни застыла картинка. Вика. Берет за руку. Георгия. Привычным жестом. Санни закусила губу. Она дура, на что рассчитывала?

– Ирисова, не стой столбом. Первой, что ли, хочешь быть? Давай. На любовь тебе? Или на избранника? – Юлька завязала на цыганский манер косынку и сноровисто тасовала карты.

– Да, – Санни вздернула подбородок. – На избранника.

В груди кололо и жгло от ревности, но она не покажет, еще чего. Опустилась на колени, сжала кулаки, уставилась на Юльку. Все уже расселись плотным кружком, выделив в центре место для гадания.

– Что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится, – со знанием дела проговаривала Юлька, выкладывая карты крестом. – В этом мире, в этом воплощении найдись избранник!

– Что? – Санни изо всех сил старалась не смотреть на Георгия, но все равно видела, как Вика что-то шепчет ему на ухо. Почти целует. Кладет голову на плечо. Слезы предательски поползли по щекам.

– Первый раз такое вижу, – Юлька пожала плечами, ткнула пальцем в карты. – Нету тебе избранника, Санни. В нашем мире нету.

– Как это? – загомонили девчонки. – Одна, что ли, останется?

– Плевать, – Санни отмахнулась, вскочила и ринулась из палатки. – Не нужен мне такой мир. И такие избранники.

Делать в лагере больше было нечего. Санни бродила между палаток в темноте и думала, как оправдаться перед родителями. Наверняка, бабушка подняла тревогу, и они уже ищут ее. Вряд ли самолет задержали на целые сутки.

Она дождется утра и уедет. Если прямо сейчас забрать вещи, это вызовет много вопросов. Полная палатка народу. Поднимется шум. А что Санни ответит? Я такая дура, что примчалась за парнем, который и не думал в меня влюбляться. У которого есть подруга и куча поклонниц.

Незаметно Санни вышла на берег. Луна яркая, круглая, отражалась в темной воде. На поляне огромной кучей лежали доски, приготовленные для завтрашнего костра. Все относительно. Костер – веселое мероприятие, но после дурацкого гадания думать весело про костер не получалось.

Осознавать себя идиоткой было болезненно для самолюбия. И Георгий ей практически разонравился. Если и осталась симпатия, то совсем крохотная. Для нее нет избранника на всей Земле. Как такое может быть? Вранье эти предсказания, нечего и расстраиваться. “Бьют волны, а мне не больно, а я прикольная”, – утешающе пропела себе Санни. Грусти, не грусти, ничего не изменится.

Постепенно светлело. Можно идти за вещами. В домашнем костюмчике и легких тапочках Санни продрогла. Она нагнулась за ромашкой и вдруг заметила в траве крупную бабочку. Необычного пурпурного цвета. И еще одну, то ли малиновую, то ли фиолетовую. Рука сама потянулась к бабочкам. Откуда они такие здесь?

Санни бережно посадила на ладошку малиновых бабочек. Покажет девчонкам, а потом отпустит. Наверняка, они такой красоты не видели. Бабочки расправили яркие крылышки и словно стали больше. На одной ладошке уже не умещались. Но и не улетали. Может, замерзли, как и Санни?

– Ты где была всю ночь? Я тебя искал. Нельзя же так убегать. Тут лес. Можно заблудиться.

Георгий. Опять. Вот зачем он ждет Санни у палаток? Нельзя убегать. Искал он. Пусть не врет. Что ему за дело? Санни отвечать Георгию даже не подумала. Второй раз она на те же грабли не собирается наступать. А то, что ромашку хотела сорвать и погадать на Георгия, так не сорвала же.

– Санни, откуда у тебя эти бабочки? С собой привезла? А зачем?

– Затем, чтоб ты спросил, – буркнула хамовато. Вот, придурок, еще лезет к ней с расспросами. Так она и поверила, что интересно ему. А днем к Вике побежит?

Одна бабочка, забавно перебирая лапками, поползла вверх по руке до локтя и дальше, и Санни завороженно следила за ней. Надо же, не улетали.

– Тебе гадание не понравилось? – Георгий участливо заглянул в Санни в лицо. Чего ему неймется?

– Карты, картишки лягут как веером, я тебе слишком, милый мой, верила, – со смехом вырвалось у Санни. Задрав голову, она обошла Георгия как дерево, и презрительно бросила через плечо. – Я уезжаю, скучно тут. Нахвалил, а на деле ерунда.

– Ты ж всего один день…

– Мне хватило.

Георгий замялся. Ему не стоило общаться с этой странной девчонкой, которая разговаривает строчками из песен, с кустами прощается, бабочек в ладошках носит, но несмотря на недовольство Вики, он остался и ждал ее. Беспокоился, а она не верит, смеется над ним.

– Мне Юлька нагадала соперничество с двуликим существом, – Георгий не отставал, шел рядом.

– А победу нагадала? Над существом?

– Нет, – засмеялся Георгий. – Юлька выдумщица. А все уши развесили.

С этим Санни была согласна. Похоже, нецелованных в девчачьей палатке не оказалось, карты врали напропалую, и Юлька вместе с ними. Только в момент гадания думалось о другом. Что все истинная правда. И боль в груди была настоящая.

Санни покосилась на Георгия, она хотела спросить, из-за кого соперничество, но демонстрировать интерес к чужому парню было глупо. Она все равно уезжает. Навестит бабушку и поступит в институт. Год терять не будет. Пусть его Вика из армии ждет.

– Не знаешь, утром автобус есть в город?

– Может, останешься? – Георгий попытался взять на палец бабочку с ладони Санни, но крылатая красавица проявила характер, не далась. Вспорхнула и села Санни на волосы. – Красиво. Как живая заколка.

– Дочка! Ириска! – Санни дернулась. Родители бежали к ней по извилистой тропинке через лес от дороги, где бросили машину. – Дочка, Санни, иди сюда!

– За мной приехали. Пока. Веселья вам тут.

Санни бросилась в палатку забрать рюкзачок. Ей, конечно, достанется, но все равно здорово, что мама и папа нашли ее. И девчонкам объяснять ничего не придется. Мало ли какие бывают семейные обстоятельства. Георгий вежливо открыл ей дверь и Санни шагнула внутрь.

– Дочка! Стой! Не ходи! – отчаянно крикнула мама.

– Балбес! – папа с силой оттолкнул Георгия от палатки, но дверь уже захлопнулась.

В первый момент Санни растерялась, в палатке была полная темнота. А ведь уже утро и должно быть светло. Она зажмурилась, чтобы поскорее привыкли глаза. Ее кровать справа, третья от входа. Она найдет наощупь.

Санни старалась двигаться бесшумно. Если девчонки гадали всю ночь, то еще спят без задних ног. И окна, наверно, занавесили. Зачем их будить. Георгий им все скажет потом. Странный он все-таки. Спать не пошел. Уговаривал остаться.

Санни помнила, что она оставила рюкзачок на тумбочке, когда доставала домашнюю одежду. Переодеться, кстати, не помешает. Не ехать же в этом, почти пижаме. Пусть модненько, но там остался Георгий. Она выйдет принцессой.

Вытянув руку, Санни шагнула вправо к тумбочке, нога почему-то скользнула вниз. Она переступила раз, другой, пытаясь устоять. Откуда в палатке ступеньки, мелькнула искрой мысль, а пол ушел из под ног, и Санни полетела кубарем куда-то в пустоту, не успев сгруппироваться. Больно ударилась локтем и коленкой.

Растянулась на чем-то мягком. Трава. Пахнет землей. Мозг отказывался понимать происходящее, судорожно искал объяснение. Палатка старая, пол сгнил, Санни просто провалилась. Смешно, конечно. Опять она отличилась на ровном месте. Хорошо, что не заорала от неожиданного падения.

Сейчас она встанет, вылезет наружу и забудет этот арт-лагерь навсегда. Хватит с нее творчества. Санни потрясла головой, встала на четвереньки. Как бы затылком не стукнуться. Если не шуметь, то она никого не разбудит. Хотя, может, наоборот, надо всех разбудить? Попрощаться.

Санни пошарила рукой вокруг себя, для подполья трава слишком густая. О, вот ступенька. Наверно, рядом с ее кроватью был лаз в подпол. И кто-то из вчерашних ночных гостей его открыл. А Санни свалилась. Мозг продолжал объяснять, получалось довольно правдоподобно.

Чтобы не рисковать, Санни как была на четвереньках, так и полезла по ступенькам вверх. И хихикала про себя. Она сейчас вылезет и всех напугает. Страшно же в самом деле – вдруг появляется растрепанная голова над полом. Как черт из коробочки.

Из ситуации надо выжать все – припомнились бабушкины советы. Позориться, так с музыкой. Обеими руками Санни взлохматила волосы. Преодолела еще пару ступенек. И завопила во все горло: “Черный ворон, черный ворон, черный ворон. Переехал мою маленькую жизнь”.

Санни так гордилась собой, своей смелостью, своей идеей уйти из лагеря красиво, что не сразу поняла, что никто не визжит, не хохочет, не орет, чтоб не мешала спать. Она давала представление только для себя. Где все? Юлька такое не должна пропустить. Даже обидно как-то.

Один зритель нечаянно обнаружился. Санни ткнулась лбом прямо в чьи-то мягкие сапоги. Из замши? Кто мог летом ходить в лагере в сапогах? Да, никто! Может, вожатая? Выделывается перед тренерами? Гадать было глупо, и Санни быстро попятилась по ступенькам вниз. Режим она точно нарушила, и хотя собралась уехать, лучше бы без скандала.

Отползти далеко не получилось. Кто-то сильный, в этих самых замшевых сапогах, схватил ее за шиворот и дернул вверх как куклу. Санни взвизгнула, протестуя. Она чуть не вылетела из футболки. А под футболкой ничего же не нет. Она переоделась перед сном. Едва успела вцепиться в подол и одернуть. Кто этот нахал?

Замшевые сапоги сделали пару шагов, волоча Санни за собой, и резко поставили ее на ноги, отпустив ворот. И включили дневной свет. А, может, свет сам включился. Санни заморгала, прикрыла глаза рукой. Куда этот ненормальный ее притащил? К директору лагеря?

Темное низкое небо, зеленая трава, озерко, вдалеке лес. Одинокая красная пагода без стен и крыши. Бесполезная постройка: столбы, несущие балки и ограждение по периметру. В пагоду вели лестницы с трех сторон. По одной из лестниц Санни и проволокли как куль с мукой. Невежливо, прямо сказать.

Недоделанных пагод в лагере точно не водилось, она же всю ночь гуляла, такое не пропустишь. И таких мужчин тоже быть не могло. Всех ведущих мастер-классов им представили. Это, может, розыгрыш? Под старину.

Санни видела фильмы, где все также нелепо начиналось. Современный человек оказывался в деревне прошлого века. Доил коров, косил сено. И в конце обязательно разоблачение. Друзья пошутили. Или родители отправили на перевоспитание.

Тогда она будет молчать, пусть сами стараются. Кто мог это ей устроить? Не родители же. Они были против лагеря и подобных методов воспитания не использовали. Георгий? Зачем он лез к ней с ненужными признаниями? Он что, отвлекал ее, пока все готовилось? Доигрался – Санни не будет больше с ним разговаривать. Каждый раз какая-то ерунда выходит.

Санни покосилась на спутника, одет-то как. В кафтан почти до колен, а, может, камзол или сюртук. Других слов для старинной мужской одежды Санни не знала, но точно не в современный пиджак. Штаны в обтяжку и сапоги, как у мушкетеров. Ботфорты, точно. Перчатки. Шляпа черная, с полями, в руке. Красавчик. Ну, и спектакль.

Пока Санни разглядывала волевое лицо, прямой нос, сжатые губы и черные прямые волосы до плеч, какой интересный типаж попался, на пагоду с двух других лестниц шагнули еще трое. Сэкономили на декорациях, на актеров весь бюджет потратили. Санни перевела взгляд на новых персонажей.

Высохший старикашка в узком балахоне болотного цвета, похожий на кикимору. Седые волосы торчали клочками из-под белого колпака. Что ж не в цвет колпачок-то надел, мысленно съехидничала Санни. Или с постельки подняли? В пижамках мы с тобой оба, деда.

Дородная женщина в серой накидке с капюшоном, вся такая ягодка опять. Увидела замшевые сапоги, зарделась, повела круглыми плечами, откидывая полы накидки. Продемонстрировала замшевым сапогам изобилие форм. Санни скривилась, фу, какое вульгарное заигрывание.

Третьим шел обычный мужчина, в мягкой коричневой блузе и ярком шарфе, так любят одеваться художники. Берета не хватало и палитры. Вот этот, наверно, ведущий розыгрыша, решила Санни и преданно уставилась на шарф. Чтобы не пропустить момент, когда главный крикнет: “Розыгрыш! Вас снимает скрытая камера!”

– Ради этого нелепого создания вы нас собрали, Николас? – с придыханием спросила женщина. Похоже, неприязнь у них с Санни возникла моментально и взаимная.

– Ну что вы, Малинда, это премиленькое создание, – старичок сдернул колпак и прищурился, рассматривая Санни.

– Кто привел? – лениво спросил почти художник и сразу потерял в глазах Санни несколько баллов. Не должен ведущий так безразлично относиться к участникам программы.

– Бабби, – коротко ответили замшевые сапоги и все оживились.

– Не может быть. Бабби уже лет пятнадцать никого не приводили, – ведущий подошел поближе, поправил шарф. – Или больше?

– Семнадцать, – буркнул враз помрачневший Николас. Протянул руку и поднял волосы над правым ухом Санни.

– Эй, – Санни отшатнулась, что он там показывает, нахал. Сначала схватил, теперь за волосы дергает. Бабби – это бабочки что ли?

Николас не успокоился, одним движением сдвинул рукав вверх на левой руке Санни. У сгиба локтя пурпурно светилась бабочка. Санни ахнула, вот зараза, под кожу залезла. Плюнула на пальцы, потерла, не стирается. Татуировка? Ну нет, картинка переводная.

– А метка? – старичок что-то выглядывал на шее Санни. – Есть метка Ирисов?

– Метки нет, – Николас, опять не церемонясь, потянул рукав футболки, на этот раз вниз. Левое плечо было чистым, как и положено хорошим девочкам, никаких татуировок.

– Изгой, – скривилась толстая Малинда. – Твоя, Диран.

– Наша, Малинда, наша. Бабби след оставили, – Диран сморщился. Заискивающе посмотрел на Николаса. – Может, в темную группу?

“Никому, блин, ко двору не пришлась, кто такой глупый сценарий сочинил? – Санни мысленно хохотала. – Ты не накрашенная страшная, и накрашенная.”

– До выяснения в темную. Форму выдайте. Чтоб без этого разврата, – Николас кивнул и пропал.

Глава 3

На слова Николаса Санни обиделась. Ну да, пижама не камзол с ботфортами, но при чем здесь разврат? Малинда свои арбузы выставила напоказ, так это не разврат. А скромная девушка в штанишках ниже колен и футболке почему-то разврат. Что еще за форма? Зачем она ей? И выяснять она ничего не позволит.

– Как хоть зовут-то тебя, недоразумение? – Диран перемотал шарф и потянул Санни за руку в центр пагоды.

– Сами вы недоразумение, – какие невоспитанные люди попались и тыкают еще.

Когда Санни была маленькая, она любила расшифровывать свое полное имя для новых знакомых. Водила пальчиком по буквам, объясняла. Это от бабушки, это от мамы, это от папы, это от Ирисовой Долины. Удивлялась, что у других деток иначе. Но для этих злыдней она не собиралась так делать.

– Сандра, – вылетело само.

– Никакой магии, просто человек, как бабби ее нашли? – старикашка ходил вокруг Санни, принюхивался. – Из ее мира к нам ученики никогда не поступали.

– Что ж, Сандра, раз ты без метки, да еще из мира без магии, то поместить я тебя могу только в Школу изгоев, в темную группу.

– Куда? – Санни обиделась еще раз. Пусть она обычная девчонка из обычной школы, но она вовсе не изгой. Ее Георгий полночи у палатки ждал.

– Там ей самое место, – Малинда закуталась в свою накидку и отвернулась. Конечно, красивый мужчина исчез, сразу скромницей стала.

– Кто твои родители, Сандра? – старикашка не унимался.

– Нормальные люди, – пожала плечами Санни. Надо ей к новому имени привыкать, похоже эта канитель надолго.

– А их родители?

– Не знаю. Они в детдоме выросли.

– Где?

– Нет у них родителей. Сироты, – элементарное приходится объяснять.

– О клане Ирисов слышала? Родители тебе рассказывали? – пристал как репей.

Санни нахмурилась, говорить про Ирисовую Долину или нет? Там жила бабушка Сайма. Может, жители Долины и есть клан Ирисов? Но Санни-то там случайно оказалась. Когда заболела. Впервые Санни задумалась, а откуда у нее бабушка, если родители детдомовские.

– Ничего не знаю, ничего не рассказывали, – Санни удачно вспомнила, что все сказанное может быть использовано против нее.

– Пусть дознаватели разбираются, магистр. Мы зря теряем время с бездарностью, – Малинда нарочито зевнула.

– Верните меня домой! Немедленно! – Санни разозлилась. Она не преступница, какие еще дознаватели. Они не имею права ее здесь держать. А вдруг в тюрьму посадят? Бездарность, и хорошо. До свидания!

– Конечно, конечно, – Диран опять перемотал шарф. – Пойдем.

– Куда?

– Недалеко.

Он поставил Санни в центре, взял за локоть, где была бабочка. Санни успела поднять голову, увидеть блестящий цилиндр наверху и перед глазами все поплыло. Кажется, она потеряла сознание или уснула. А когда очнулась, обнаружила себя в полутемном коридоре в конце очереди из таких же обычных с виду девушек.

Очередь бойко двигалась, Санни довольно быстро дошла до окошка, из которого ей сунули в руки пакет. Прижимая пакет к груди, Санни попятилась и прислонилась к стене. Острое чувство несправедливости кололо изнутри. Почему она здесь? Наверно, так себя изгои и чувствуют.

Зачем, ну зачем, она схватила тех пурпурных бабочек? И зачем вообще поехала в лагерь? Отчаяние охватило Санни. Все было неправильно, дико и обидно. Как родители найдут ее здесь? Кто все эти девушки? Откуда они?

Без сил она сползла по стене, молча наблюдая, как остальные деловито разворачивают пакеты, достают темно-бордовые платья с белыми воротничками и манжетами, переодеваются, бегут к огромному зеркалу в конце коридора, кривляются.

– Дуры, да? – рядом с Санни опустилась рослая девица, тряхнула русыми волосами. – Почему я не могу в своем ходить? Гораздо удобнее этого.

Девица вытряхнула из своего пакета платье, полусапожки, чулки, пакетик с нижним бельем. Критически все осмотрела и чертыхнулась. Санни стало еще жальче себя. У девицы, по крайней мере, была своя одежда, что-то очень похожее на охотничий костюм.

– Надолго мы тут? – рискнула спросить Санни.

– Кто его знает, – девице, похоже, было все равно. – Как клановая метка решит. Некоторые и по семь лет учатся. И дольше.

– А если нет метки?

– Так не бывает.

– Бывает! – Санни оголила плечо.

– Ух ты. А родители, что говорят?

– Ничего, у них тоже нет меток.

– Тише, – девица быстро оглянулась по сторонам. – Лучше помалкивай об этом.

– Почему?

– Пришлых, с даром в первом поколении, не любят. Тут же все всех знают. Клановость, интриги, как в Магимире. Говори, что ты из клана Сов. Ну, с дальних кордонов. Мой дядя ездил туда с проверками. Вполне мог прижить девчонку. Он уже умер, не выдаст.

Санни кивнула и больно закусила губу, чтобы не разреветься. Она, конечно, зачитывалась Гарри Поттером, но это нисколько не весело очутиться в непонятном мире, где еще требуется скрывать, кто она. Прикидываться незаконорожденной. Как такое могло с ней произойти?

Понимание, что никакой это не розыгрыш, нет скрытых камер и никто ее не спасет, придавило как бетонной плитой. Странно распорядилась судьба, но Санни придется выживать в этом незнакомом мире, искать путь домой и надеяться, что все у нее получится.

– Прикрою тебя, давай переодевайся, – зашептала новая знакомая уже одетая в платье и полусапожки. – Я Сиветта, а ты?

– Сандра.

– Пошли, вместе поселимся. Ты из Сов, поняла?

– Поняла.

Санни поплелась за новой знакомой, не обратив внимания, что платье, едва она надела его, само подогналось по фигуре. “Здравствуй небо в облаках, здравствуй юность в сапогах, – уныло подумала Санни. – Теперь я еще и сова. Приехали”.

Это всего-навсего новый учебный год в новой школе. Она ведь давно привыкла менять одноклассников. Санни, нет, она теперь Сандра, изо всех сил пыталась себя подбодрить. Платье миленькое, с манжетиками, и отлично на ней сидит.

Старомодное, да, по колено, нравы в школе строгие, зато юбочка пышная. Ботиночки по размеру, чулочки на лентах, просто отлично. Бельишко скромное, но тоже ничего. Кто его увидит, это бельишко. Спасибо, что паранджу не надели.

Нет, подбодрить не получалось. Сандра чувствовала себя птенцом, выпавшим из гнезда, маленькой потеряшкой, забытой на пляже куклой. Когда она путешествовала с родителями по Европе, мама всегда ей в карманчик прятала записочку с адресом. Это придавало уверенности. Никакие записочки сейчас ей помочь не могли.

Всех учеников собрали в огромном круглом зале, человек пятьсот, и Диран, уже в другом шарфе, стоял на невысоком вращающемся постаменте в центре и рассказывал, как им повезло оказаться в этих стенах.

Девушки кокетливо поглядывали на парней, крутили локоны на палец. Парни ухмылялись, пихали друг друга плечами. Кроме Сандры никто не выглядел огорченным.

Ради такой ерунды точно не стоило оказаться непонятно где. Сандра перестала слушать Дирана уже после третьего предложения. Ну да, магические навыки, клановые истории, мудрые наставники, ритуалы и заклятия. Про все это она читала с большим удовольствием дома.

Будь у нее способности к магии, было бы веселее. И тут несправедливость. Все попаданки из книжек получали в дар что-то особенное. А она нет. У нее нет магии, нет дурацкой метки, нет ни малейшего желания торчать здесь. Бабочки ошиблись, а значит она будет позором этой школы.

– В какой ты группе? Уже знаешь? – зашептала Сиветта, единственная знакомая и добрая душа. Выступление Дирана ее тоже не заинтересовало.

– В темной.

– В темной? В Школе изгоев? Это плохо, – Сиветта нахмурилась.

– Почему плохо?

– В Школу изгоев отправляют случайно получивших магию, непризнанных бастардов, подкидышей, а еще детей от изгнанных из кланов. А в темную группу тех, про кого нет сведений. Самый низкий статус. Уроков мало, заставляют полы мыть. И куратор там лютый зверь. Последний из клана Орлов.

– Я не бастард и не подкидыш, – Сандра сжала кулаки. – И сюда не рвалась. Меня похитили! Подскажи, как мне сбежать домой?

– Тебе никак. Все, кому исполнилось семнадцать, попадают в Межмирье. Это традиция. Клановая метка решает, когда вернуть тебя домой. А у тебя нет метки, – быстрым шепотом проговорила подруга, когда Диран повернулся к ним спиной.

– Мне что, всю жизнь тут торчать придется? – вот это новости, Сандра задохнулась от возмущения.

– Может, кто в услужение возьмет. Или замуж выйдешь. Парней здесь много. Метку получишь, и тогда хозяйка или муж тебя отзовут.

– Других вариантов нет?

– Не знаю. Спрошу у брата. Он тут три года уже. Не огорчайся, Сандра, дознаватели раскопают твою историю, и тебя переведут в другую группу. Получше.

– Ничего они не раскопают, – буркнула Сандра. Мыть полы и выйти замуж, вот уж попала. Дичь дикая.

– Я с тобой в темную пойду, – решила вдруг Сиветта.

– Если там плохо, зачем тебе?

– Мачеху позлю. У них с отцом дите народилось, в няньки меня хотят. А из темной не смогут быстро забрать.

Сандра хотела еще поспрашивать, но Диран повернулся к ним лицом и объявил, что сейчас все разойдутся по группам, чтобы встретиться с кураторами. И тут явился тот самый позор, к которому Сандра внутренне готовилась. Только к позору как ни готовься, пережить его трудно.

Дирана на постаменте сменил вертлявый парнишка со списком в руке и озвучил правила. Распределение по группам было устроено просто. Называлась группа, вставали те, кто в группу включен, и дружно выходили из зала. За дверями их ждал куратор.

– Темная группа, – выкрикнул парнишка и Сандра вздрогнула.

Группы вызывались от низшего статуса к высшему. И это означало, что изгоев все будут знать в лицо. А вот сами изгои ничего не узнают про остальных. И, по большому счету, шансов узнать представителей высших групп им не предоставлялось.

Сандра медленно встала, взгляды присутствующих приклеились к ней, ощупывали лицо, фигуру, запоминали, чтобы держаться подальше. Недалеко от Сандры поднялся толстенький, с соломенными волосами увалень, следом за ним – долговязый и нескладный юноша. И Сиветта.

“Вот компания какая, – внутренне простонала Сандра мультяшную песенку и быстро пошла к дверям. – Будешь маму с папой слушаться, идиотка.”

У дверей Сиветту попытался остановить высокий рыжеватый красавец. Родинка на щеке, ямочка на подбородке. Не хуже Георгия, отметила Сандра, и приветливо улыбнулась. Явно тот самый брат, который может знать, как ей попасть домой.

– Эй, ты куда.

– Туда, – вывернулась из его рук Сиветта.

– Не смей! Я тебе запрещаю!

– Отвали!

На подмогу Сиветте кинулись увалень и долговязый, оттерли красавчика в сторону и вытолкнули девушку из зала, а красавец вцепился в руку Сандры.

– Ты кто такая? Клан?

– Отвали! – рявкнула Сандра, копируя Сиветту, и больно ущипнула парня. – Баклан!

– Я из клана Сов, – обиделся красавчик.

Пропадать, так красиво. Из дверей разом высунулись шесть рук, с силой дернули Сандру сзади за платье, и вчетвером они дружно выпали из зала и воткнулись в своего куратора. По-хамски, но уж так вышло.

Николас, к чести сказать, с места не сдвинулся, не покачнулся даже, без эмоций глянул на веселую компанию, молча развернулся и зашагал по коридору. Темная группа устремилась за ним, пряча улыбки и подмигивая друг другу. Изгои, что с них взять.

Торопясь за быстро шагающим куратором, Сандра беседовала сама с собой. Минус на минус должен дать плюс, это закон. Я вляпалась в дерьмо, схватив предательски красивых бабби, попала в жестокий мир, где кланы, метки и магия. Это минус.

Сразу оказалась в группе презираемых изгоев. Это дикость выделять изгоев. Никаких полезных знакомств для возвращения домой ей не завести и жуткая перспектива попасть в услужение или замужество. Полное бесправие. Это огого какой минус. А где плюсы? Они вообще есть?

Мрачный Николас в качестве куратора, который, не спрашивая, притащил ее сюда, и смотрит на учеников как на блох? Не тянет на плюс, скорее еще один минус. Добрая Сиветта и эти двое, толстый и тонкий, пародии на мужчин. Их забавную компанию изгоев можно было бы зачесть в плюс, но жирных минусов он не перекрывал.

Что еще хорошо? Изгоев мало, это плюс. Не будет интриг и подстав. По первому впечатлению, ребята хорошие. Они в одной лодке и одногруппники расскажут все о Школе и Межмирье. Им выдали одежду, и, наверно, будут кормить. Плюс, однозначно. В ее отчаянном положении это очень много.

Страшно подумать, как бы она выживала, если бы еще на еду и крышу над головой пришлось зарабатывать. “Что же из этого следует? – Следует жить,” – Сандра постаралась, пусть мысленно, пропеть эти слова бодро, даже головой в такт качала, входя в кабинет куратора, и осеклась. Николас в упор смотрел на нее.

Его глаза напоминали глубокий колодец. Черные, непроницаемые, они пугали и притягивали одновременно. Однажды маленькая Сандра заглянула в деревенский колодец и с трудом удержалась от желания нырнуть, чтобы проверить, что там на дне. Глубина затягивала ее.

Николас не отводил взгляда и Сандра, решив, что это такое испытание, тоже уставилась на него. Это напомнило детство, игру с бабушкой в гляделки. Сандра знала секрет и всегда побеждала родителей и ребят во дворе.

Куратор, видимо, тоже знал секрет, потому что минуты текли, а их взгляды не расцеплялись. Сиветта нахмурилась и осторожно потянула подругу за рукав. Сандра недовольно тряхнула волосами, а увалень охнул:

– Смотрите, у нее бабби!

– Где, где, – загалдели Сиветта и долговязый и все испортили. Сандра повернулась к ним, а Николас сказал:

– Уборка зала для занятий после ужина за неуважение к куратору.

– Что? – не поняла Сандра. – Какое неуважение?

– Молчи, – зашептала Сиветта.

Николас ничего не ответил, сел за свой стол. Махнул рукой на диваны. Парни послушно плюхнулись на ближайший. Сиветта усадила возмущенную Сандру рядом с собой. И сжимала ей руку каждый раз, когда Сандра собиралась открыть рот.

– Приветствую, – Николас обвел хмурым взглядом свою темную группу и неожиданно усмехнулся. – В этом году впервые изгоев слишком много, но, надеюсь, вы не будете доставлять мне хлопот. Назовите свое имя и курс, который вы хотите изучить. Основы магии – обязательно, уже есть в расписании.

– Всего два курса? – Сиветта не уследила, Сандра встряла с вопросом.

– Вам персонально еще история кланов, – кивнул Николас.

– Я Левон, подкидыш. Вырос в клане Дроздов, – промямлил долговязый. – Хочу изучать курс боевой магии.

Сандра сжала губы, чтобы не засмеяться. Бабушка рассказывала ей о компенсационной модели, но чтоб так явно. В боевые маги даже она больше бы подошла, чем худосочный Левон. Николас и бровью не повел. Так и подмывало разозлить куратора.

– Я Бирс, мой отец изгнан из клана Соколов, – тостячок был посмелее. – Хочу изучать курс проклятий.

Еще один мститель. С такими, пожалуй, Сандра не пропадет. Молодость брала свое, Сандре надоело кукситься, она пыталась как-то примириться с тем, что вынуждена была терпеть. Обесценить, на худой конец, высмеять.

– Я Сиветта, с младенчества сирота по матери, клан Сов. – Хочу изучать амулеты, талисманы и обереги.

Ну, Сиветта, по крайней мере, собиралась изучать доходное дело. Может, и Сандре пойти с ней? Подходи, налетай, оберег выбирай. Талисманы паяю, амулеты починяю. Как же хочется закрыть глаза и очутиться дома.

– Я Сандра, пришелец с Земли, похищена коварными бабби, подвергаюсь несправедливым наказаниям. Кланы Ирисов и Сов бьются за право назвать меня своей. Выбираю курс песни и пляски.

Все-таки Сандра разозлила Николаса, он полоснул ее взглядом и резко встал. Он понимал, что она растеряна и недовольна, но ее желание превращать все в игру ему не нравилось. Николас вообще ненавидел игры, любые. И ненавидел людей, которые пытались играть с ним.

Пусть Сандра играла не с ним. Она играла сама с собой. Словно внутри у нее жил неугомонный яркий зверек. И все равно недопустимо с ее стороны бросать ему вызов. Девушка и так вызывала у него излишнее любопытство своим неожиданным появлением.

Когда утром сработал сигнал на давно заброшенном портале, но никто не появился в приемной Межмирья, Николас отправился проверить сам, в чем дело. И обнаружил застрявшую в портале девчонку из немагического мира.

Из этого мира не появлялись ученики, потому что между Магимиром и Землей не было совмещения по энергиям. Он готов был отправить случайную нарушительницу назад, не устраивая дознания, но увидел бабби. Это было настоящее чудо!

Пусть только две, не три, как должно было быть, если бы Ирисы прислали свою представительницу. Но и двух бабби хватило, чтобы Николас забрал Сандру в Межмирье, хотя это сулило ненужные сложности и могло нарушить его планы. Потому что это дарило надежду, что Ирисы еще существуют. Что Ирисы вернутся в Магимир. Что Ирисы возродятся.

Глава 4

Сандра не могла знать о надеждах Николаса на возрождение магии Ирисов, и, к счастью, не догадывалась, что он мог оставить ее дома. Сразу видно, что она другая, переживает о том, что для жителей Магимира норма – принудительная учеба вдали от семьи, формирование новых элит, шансы на выгодные браки, культивирование магических способностей.

Николас мог бы сам наделить ее меткой своего клана или даже меткой Ирисов – права у него были. Но не захотел, чтобы на девушку сразу обратили внимание. Пусть лучше обходят стороной как изгоя. Пока он не разберется, почему бабби выбрали ничем не примечательную девчонку из немагического мира.

Николас рассматривал изгоев. Обычно он не церемонился, сразу после знакомства отправлял их в другие группы. Но сейчас медлил. То, как ребята стали опекать Сандру ему понравилось. Никакой корысти, злости и подленьких приемов. Они могли ее подставить, обидеть, она ведь не знала правил. Но вместо этого защищали.

– Я принял к сведению ваши пожелания. До обеда изучаете курс на выбор, после обеда – общий курс, – Николас перевел взгляд на Сандру. – Дополнительный курс по истории кланов изучаете до или после основных занятий.

“Напросилась, – Сандра сморщила нос. – Все отдыхать будут, а я заниматься. Надо затаиться, а не выпендриваться. Изучить тут все.”

– Сейчас свободны, – Николас отошел к окну.

Сиветта и ребята вскочили, попятились, лишь за дверями позволили себе облегченно выдохнуть. Сандра замешкалась, глянула исподлобья.

– Извините, куратор. Я не хотела вас обидеть. Не знала, что вам в глаза нельзя смотреть.

– Что? Меня? Обидеть? – от яростного хриплого шепота Сандра как будто оглохла.

У Николаса был такой вид, что она в миг выскочила за двери. Кажется, опять что-то не то ляпнула. Разница культур, разве угадаешь. Хотела уважение проявить. Извиниться.

– Ты лучше меня держись, – Сиветта взяла Сандру за руку. – И помалкивай. Глаза в пол, не разговаривай ни с кем.

– Еще чего! – в словах Сиветты был смысл, но Сандра вскипела. – И руки за спиной держать? Я не в тюрьме.

Они вчетвером топали в жилой корпус. Для изгоев был отдельный вход, для темной группы отдельные апартаменты на самом верху. Две спальни, две ванные, столовая-кухня, гостиная, комната для занятий – Сандра оттаяла. Условия были хорошие. А то с этих станется в грязном подвале изгоев поселить.

– Повезло нам с куратором, – Сиветта хмыкнула, увидев их комнаты. – Жилье от него зависит. И питание. А то, что все от нас шарахаться будут, так и хорошо. Правда?

– Правда, – будущий боевик Левон, обследовав помещение, развалился в кресле в гостиной. – Дома я на лавке в кладовой спал.

– Мы занимаем эту спальню, – Сандра выбрала комнату побольше, вид из окна был на горы. Ей хотелось думать, что там, за этими горами, ее дом.

– Сандра, покажи бабби, – Бирс походил на Страшилу из сказки про изумрудный город. Вот нисколько не удивительно, что его отца изгнали из клана Соколов. Это ж насмешка над гордой птицей.

– Кто расскажет про бабби больше всех, тому дам сладкую конфету, – по задумчивым лицам ребят Сандра поняла, что шутку ее не поняли и не оценили. – То есть, покажу бабби.

– Бабби часть магии Ирисов. Исчезли Ирисы и бабби пропали.

– А почему исчезли? Ну, Ирисы, почему исчезли?

– Так убили всех, – виновато потупился Страшила Бирс. – Давно.

– Что? Как это? Кто?

– Сандра, ты успокойся. Это ж еще до нашего рождения было, – Сиветта силой усадила Сандру в кресло. – Никто не знает.

– Николас должен знать, только не скажет, – Левон стукнул кулаком по столу. – Я его спрашивал.

– А тебе что за дело? Зачем спрашивал? – Сиветта одобрительно посмотрела на Левона, смельчак, такое спрашивать у Николаса.

– Потому что там еще Орлы были. Их тоже всех. Почти. И Скворцы. Тоже. Всех, – Левон опустил голову.

– Ты думаешь, что ты из Скворцов? – ахнула Сандра. – Тебя к Дроздам подкинули, потому что их трудно отличить друг друга.

– Ну да.

Вот это кино. Вообще-то познания Сандры в зоологии были скромными, рассказала заданную тему и забыла. Но кое-что врезалось в память. Учительница приходила в класс и загадочным тоном произносила: “Ребята, я сегодня всю ночь не спала и все думала – почему рыбки не моргают?”

Класс начинал смеяться и тогда шла вторая коронная фраза: “Как с вами обсуждать важное, вы скворца от дрозда отличить не можете." Рыбки пока не пригодились, а вот скворцы да.

Сандра покосилась на товарищей по изгойству. Левон так и сидел с опущенной головой, Бирс таращил на нее глаза, а Сиветта прижала руки к груди и сочувственно смотрела на Левона. А нее мамы нет, а у него всех.

– Мы должны раскрыть это дело! – Сандра чуть не брякнула: “Пепел Клааса стучит в мое сердце!” Хорошо, что удержалась, совсем чокнутой прослыть не хотелось. – Левон, мы отомстим за наших! Око за око, кровь за кровь.

Теперь на нее таращили глаза все трое. Не моргали, как рыбки. Первым очнулся Левон, подпрыгнул, завопил и обнял Сандру. Потом Сиветта подошла сбоку и обняла обоих. Бирс замкнул объятия с четвертой стороны.

– Мы банда, – прошептала Сандра и тихонько запела. – Не дождетесь, не заплачу, если что, любой получит сдачи, – и как клятву отчеканила. – Враг мой – бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня.

Вопреки ее словам, они зарыдали враз, хором. Всхлипывали, утирали слезы рукавами, шмыгали носами, подвывали. Но не отходили друг от друга. Поддерживали. Гладили по спинам. Робко улыбались сквозь слезы.

И Сандра осознала: “Вот плюс, мы есть друг у друга.” И закатала рукав, показывая яркую бабочку у локтя.

На ужин темная группа отправилась пораньше, потому что у Сандры была провинность, ей еще предстояло мыть полы в комнате для занятий. Доигралась в гляделки. Но Сандра уже не переживала. После их своеобразного братания на душе было легко. Она не одна.

Проревевшись, они договорились не ходить поодиночке. Если только на занятия. Это предложила Сандра. Опыт от просмотренных сериалов подсказывал – в покое их не оставят, значит они должны уметь давать отпор. Лучше бы всем изгоям выбрать один и тот же курс, но они не догадались.

– Ты все-таки говори, что ты из Сов, – заикаясь от слез, прошептала Сиветта. – Ирисов и Скворцов упоминать не стоит. И бабби никому не показывай. Левон, тебя тоже касается.

Сандра и Левон согласно кивнули. До поры до времени лучше помалкивать. А Бирс достал из кармана атласную серую ленту и протянул Сандре.

– Повяжи, а то тряхнешь опять волосами и все увидят бабби за ухом.

Сандра повязала на манер кокошника, но тут же спросила.

– Чья лента? Девушка подарила? – Бирс залился краской и кивнул. – Она здесь?

– Нет, она маленькая пока, ей через два года только сюда.

– Понятно. А где изгнанные из кланов живут?

– На выселках. У каждого клана за территорией такие есть. Но она из клана. Это я отверженный, – Бирс виновато развел руками. Еще не привык, что друзья не будут его высмеивать и осуждать.

– А за что вас выгнали?

– Выгоняют всегда за неподчинение главе клана, – пояснила Сиветта.

Вот зверские порядки. Сандра нахмурилась. То-то ее сразу наказывать вздумали. Кто сильнее, тот и прав. Но ничего. Они теперь тоже сила. И будут учить друг друга тому, что на уроках узнают, обмениваться знаниями. Только вот она с этими танцами промахнулась. Боевое искусство, амулеты, проклятия – это важнее.

Зато у Сандры появилась большая цель. Не сбежать домой, поджав хвост. Найти и покарать виновников исчезновения магии Ирисов. Не зря же бабби выбрали ее, значит она справится. К родителям, конечно, хотелось сильно, но Сандра сама себе объяснила – институт. Поступила и уехала от родителей. Обычное дело. Она же собиралась. Вот.

Пусть институт достался какой-то подозрительный, да и статус у нее отстойный. Это ерунда. Она не боится. Сандра вертела головой, запоминая дорогу, отмечая странности незнакомого мира. С утра ей было не до этого, она даже толком зал не запомнила, где их по группам распихивали.

– А почему магией нельзя полы мыть? – этот вопрос Сандре покоя не давал. В книжках, что она читала, все уборки и любые домашние дела выполнялись бытовой магией.

– Это же Межмирье, зазор между мирами, магия приглушенная. Поэтому тут учат. Преподаватели и то не все могут магией пользоваться. И наказания такие, полы мыть, на кухне помогать, – Страшила Бирс объяснял основательно. Он вообще был рассудительный и внимательный, заметил же бабби у Сандры за ухом. Увальня Сандре он уже не напоминал.

– Тебе чего волноваться, твоя же магия работает, – Левон похлопал Сандру по плечу. – Вон какие сильные заклятия ты знаешь. Мы все заревели.

– Это не… – Сандра замолчала. А что, песни вполне могут сойти за магию здесь. Они ей и дома помогали. – Не заклятия это, а припевы. Магия бабби.

– Здорово! Научишь нас? – Левон спрашивал серьезно.

– Конечно, мы же банда, – Сандра осознавала, что не самому лучшему учит товарищей, хорошо хоть бригадой не назвала, но в то же время эта игра ей безумно нравилась. И она чувствовала свою ответственность, она же самая старшая, ей восемнадцать.

Завтракали ученики у себя, продукты выдавали, а в зале для обедов и ужинов изгоям отводилось отдельное место. За полупрозрачной ширмой. Кто бы сомневался, фыркнула Сандра. Но кроме их четверки никто за ширмой не ужинал. Накрытый стол был один. Каша, морс, хлеб, яблоки. Сандра ревниво глянула на столы в общем зале и успокоилась. То же самое.

– Мы, что, в единственном числе? – искренне удивилась Сандра. Она рассчитывала, что изгои есть еще на старших курсах. Что их команда будет внушительнее. И старшие защитят младших.

– Наш куратор очень быстро улаживает сложности изгоев и переводит их в другие группы, – Бирс был информационным кладезем.

– Как это?

– Ну как, меня он может запросто уже завтра перевести к новичкам в общий поток, – Сиветта сморщила нос. – Вся моя история на виду. Да и Гуф первым делом побежит меня выручать.

– Николаса боятся, он может заставить клан принять изгнанных, узаконить бастардов и подкидышей, – поддакнул Бирс. – Если честно, мой отец рассчитывает на это.

– Но мы же тогда ничего не сможем разузнать, – Сандра была разочарована. – Я одна останусь.

– Не останешься, – Левон сжал кулаки. – Я не соглашусь быть Дроздом. И полы мыть с тобой пойду.

– Мы все пойдем, – подтвердила Сиветта. – Только надо тихо, помогать в наказаниях нельзя.

Выйдя из-за ширмы, Сандра заметила, что все на них косятся. За разговором, они не обращали ни на кого внимания, да и вообще вели себя независимо. И похоже, разозлили толпу.

– Сиветта, немедленно перейди в другую группу. Я уже подтвердил Николасу твое происхождение. Ты не обязана ходить с этими… – красавчик с родинкой перекрыл им выход из зала.

– Умеют же люди не учиться на собственном опыте, – менторским тоном произнесла Сандра, хватая под руки парней. Они протаранили брата Сиветты, который не готов был к атаке, и кого – изгоев. Им положено помалкивать в уголке. Сиветта выскочила следом.

– Не лезь, Гуф. Мне и в темной хорошо.

Маленькая победа окрылила их и в зале для занятий они громко хохотали, размахивая вениками.

От мытья полов Сандра все же отстранила ребят. Не они же пялились на Николаса. Она бросила вызов куратору, ей и отрабатывать свою наглость. Кто же знал, что куратор неприкосновенная личность. Смотреть на него нельзя даже. Ничего, разомнется, споет. Дома она часто пела во время уборки. Совершенно не подходящие случаю песни, по мнению мамы.

А здесь в самый раз пришлось: “Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна. И не вижу ни одной знакомой звезды.” Сандра увлеклась и не заметила, что разговоры ребят, усевшихся на заднюю парту, затихли. Она возила шваброй по чистому, в общем, полу и пела все громче.

– Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день, – Сандра с размаху ткнула шваброй с мокрой тряпкой в пол.

Во все стороны полетели брызги. И, кажется, они не туда полетели. Точно не туда. Замшевым сапогам не хило досталось. Николас стоял рядом с непроницаемым лицом, а Сандра низко опустила голову. Чтобы куратор не увидел, как она едва сдерживает улыбку. Лишь бы не подумал, что она нарочно. Сам под швабру полез.

– Завтра начинается курс танцев. После завтрака, – отчеканил Николас. Резко повернулся, полы камзола разлетелись как крылья, и ушел.

– Сандра! – ребята вылезли из-под парт и бежали к ней. – Мы тебе кричали, что он идет. Ты что, не слышала? А потом спрятались. Чтобы тебя не наказали за нашу помощь.

– А я разоралась, правда, не слышала. Вроде не обиделся в этот раз. Про танцы пришел сказать. Смешно, – Сандра бросилась вытирать пол от брызг.

– Не смешно, – Бирс, как всегда, все знал. – Танцы только старшим ученикам преподают. Из высших групп. Тебя могли и не взять. И партнер нужен.

– Если бы не Николас, точно бы не взяли. С ним никто связываться не хочет, – подтвердила Сиветта.

– Где же мне партнера взять? – все пожали плечами. – А там не дадут, прямо в классе?

– Сандра, – Левон покачал головой. – Это же не боевые приемы, где каждый будет на изгое отыгрываться. С танцами так не выйдет. С тобой никто в пару не встанет. А нас не пустят.

– Ну, и ладно. У стеночки постою. Вприглядку поучусь, – было обидно, но Сандра решила не портить себе настроение. Хватит с нее переживаний. Да и спать хотелось.

Перед сном Сандра погладила бабби на руке. Попросила передать привет родителям. И бабушке. То, что родители таскали ее за собой по городам и странам, научило ее быстро адаптироваться к новым людям и условиям. Спасибо им. Она справится, привыкнет.

Сандра уже не думала, почему она оказалась в Межмирье, даже как вернуться домой не думала. История клана Ирисов, вот что занимало ее мысли. Завтра она спросит на лекции, что к чему. И да, не забыть бы, что она из Сов. “Я сова, я сова, – бормотала Сандра, засыпая, – какая глупость.”

Утром из шкафа Сандра достала идеально чистое и выглаженное платье. Бытовая магия в Межмирье все же существовала. Или это Николас о них заботится? Сандра помнила, что он сильный маг, такому и зазор между мирами пустяк. В этом случае, какой смысл покидать темную группу? Никакого! А тех, кто будет дразниться, она припугнет куратором.

На кухне уже командовала Сиветта. Накрыла завтрак. Каша и яблоки. Семечки. Травяной настой. Здоровое питание, не растолстеешь. Делились воспоминаниями о доме. Сиветта хоть и с родным отцом жила, на лавке не корчилась, а обязанностей по хозяйству хватало – не переделать. Тоска Сандры по дому всех удивляла.

Стук в дверь всполошил их. Кто мог прийти к изгоям? В такую рань? На самую верхотуру? Столпились в гостиной, ожидая плохих новостей. Вошел Диран, в синей блузе и ярко-желтом шарфе. Из Попугаев он, что ли?

За Дираном вошел незнакомец, одетый как Николас. Молодой круглолицый парень. Рыжие волосы торчат в разные стороны, на носу веснушки. Сандра закусила губу, чтобы не рассмеяться. Что ж такое, почему многие здесь похожи на персонажей из мультиков? Или это у нее такое восприятие, от шока.

– Ваш временный куратор Кен, – представил Диран. – Николас занят на… неважно где, все вопросы решайте с Кеном.

– Очень приятно, – брякнула Сандра на автомате. Опять на нее все покосились. Дикие люди. А Диран откланялся и был таков.

– Ты Николасу кто будешь? – Бирс выжидательно уставился на нового куратора.

– Дальний родственник, почти никто.

– Изгнанный из клана? – поинтересовалась Сандра.

– Почему изгнанный? – Кен непонимающе моргал глазами. – Просто из глубинки. Помогаю. Иногда.

Сиветта ущипнула Сандру и скорчила грозную рожу. Вовремя. Потому что Сандра как раз собиралась высказаться, что рыжих и конопатых Орлов не бывает.

– Левон – на боевую магию, – деловито начал Кен, копируя Николаса. – Бирс – на проклятия, Сиветта – на талисманы, Сандра – на танцы. Я твой партнер.

– Очень… – Сандра поперхнулась. – Эээ, в общем, удачно ты зашел. Танцевать-то хоть умеешь? Как у вас в глубинке с танцами?