Читать онлайн Крестоносцы

Ethel Mary Wilmot-Buxton

The Story of the Crusades

Перевод с английского М. Макаровой (гл. I–VIII) и А. Яврумяна (гл. IX–XXII)

© М. Макарова, А. Яврумян, перевод, 2007

© Издательство «Наука», 2021

Глава I

История Пророка Мухаммеда

Никому не ведомое племя бедных пастухов кочевало по пустыням Аравии. По велению Пророка шли они, ибо уверовали в слова этого героя: «Внемлите! Ныне никому не ведомые станут известны всем сущим, и малые сии возвысятся».

Карлейль. Герой Пророк (Из книги «Герои, почитание героев и историческое в истории»)

Почти два века длилась Священная война. Эпоха эта была поразительная, уникальная, и живой интерес к ней не ослабевает и в наши дни.

Доблестные герои, благородные короли, великодушные противники, храбрые женщины, рвущиеся в битву отроки… – вот такие люди шествовали по тропам этих столетий. Воистину дивное зрелище, окутанное романтизмом и наполненное буйством красок, которые никогда не потускнеют. Никогда, ибо события, повлиявшие на жизнь и судьбу всех этих людей, сами по себе замечательны. Им довелось родиться в ту пору, когда две великие мировые религии, две могучие силы сцепились в яростной схватке: христианство и ислам, Крест и Полумесяц. Впервые величавый, полный мистических тайн Восток сошелся лицом к лицу с блистательным Западом, где, благодаря цивилизованности и упорядоченности Рима, наконец-то был побежден хаос и мрак Средневековья.

Разумеется, столь пристальное внимание к крестовым походам порождено и самой их подоплекой: горячим желанием спасти мир от тех, кто не верует в Христа, ибо:

И все-таки, знакомясь с историей Священной войны, мы убедимся в том, что спасение заблудших душ – отнюдь не единственная причина воинского рвения христиан. Тех, кто ее развязал, вдохновляли и поддерживали и совершенно иные помыслы.

Не попади Палестинская земля и святой город Иерусалим в руки сарацин, не эта, так подобная ей война все равно бы разразилась. Восток с властной настойчивостью стучался в двери Запада. В течение четырех веков, предшествовавших первому крестовому походу, крепла и созревала сила, сумевшая подчинить себе весь западный мир. И то была сила религии, сила веры, которая извечно оказывалась могущественнее и надежнее любого оружия. Христианам пришлось избавлять свои владения от ведо́мых этой силой врагов, что далось им с неимоверным трудом. И вдохновляла их не столько преданность Иисусу, сколько романтические, приправленные дерзким авантюризмом понятия. Те, что мы привычно называем «рыцарскими идеалами». Рыцарство. В истории человечества нет ничего подобного этому явлению.

Священный храм Кааба в Мекке

Но прежде речь пойдет не о рыцарях. Прежде нужно уяснить, что собой представляли восточные мужи, эти рьяные почитатели Мухаммеда[1], эти грозные сарацины, почти пять столетий державшие в страхе и боевой готовности всю Европу. Чтобы как следует во всем разобраться, отправимся в шестой век, в последнее его десятилетие.

Священный камень Каабы

Примерно в пятидесяти милях от берега Красного моря, на границе с Аравийской пустыней, находится Мекка, весьма примечательный город, лишь немногие города в этих краях могли сравниться с ней. На протяжении многих веков сюда устремлялись преисполненные благоговения пилигримы, ибо тут находится священный храм, Кааба, за стенами которого покоится «камень безупречной белизны». Предание гласит, что камень этот упал с небес как раз в тот скорбный день, когда Адам и Ева в слезах покинули Рай и очутились за его вратами.

В те далекие века арабы, которых тогда называли сарацинами, вполне мирно и дружественно жили со своими соседями, с палестинскими иудеями. Считалось, что у них общий предок, библейский Авраам[2], через его старшего сына Исмаила. Ведь в ветхозаветные времена Авраам отвез его, своего первенца, в далекую Аравию (ибо рожден он был египетской наложницей, а не законной женой) – потому Исмаил и стал прародителем всех североарабских племен. Сарацины верили в существование Господа, которого называли Аллахом[3] и, разумеется, чтили, но без должного рвения. С истинно сердечным жаром эти люди поклонялись природе: их божествами были солнце, луна и звезды. Они падали на колени пред «камнем безупречной белизны» в Каабе, который постепенно сделался черным от прикосновений тысяч и тысяч паломников, от их грехов. Все природное пространство – реки, горы, пещеры арабские кочевники населили злыми и добрыми духами, «джиннами» (еще их называли гениями). В отличие от людей джинны сделаны не из обычной глины, а из бездымного огня, из чистейшего пламени.

Согласно старинным преданиям, джинны когда-то жили на небесах, покорные Господу воинств[4], но однажды под предводительством Иблиса[5] учинили бунт против Аллаха, за что и были низвергнуты на землю. На земле они ведут себя по-разному: иногда служат людям, а иногда докучают им всяческими кознями.

В Коране, священной книге магометан, есть множество легенд об этих затейниках. Так, в одной из них говорится, что джинны любили бродить у ворот Рая – подглядывать за ангелами и подслушивать их разговоры. Но до нечестивых ушей долетали лишь отдельные слова и разрозненные фразы. Коварные джинны усердно нашептывали услышанное сынам человеческим, надеясь, что лишенные смысла обрывки предложений доведут тех до беды. Людей во все времена влекли тайны неведомых миров, и они жадно внимали этим лукавым речам, толкуя все на свой лад и невпопад. Так возникали суеверия и дурные предзнаменования, так появились черная магия и пророки-самозванцы. Под спудом этих толкований таилось драгоценное зерно истины, но она была искажена, и потому ее использовали отнюдь не во благо. Именно среди этих язычников, наделенных богатым воображением, и вырос пророк, которому суждено было создать одно из самых могущественных в мире и влиятельных религиозных сообществ.

Страница печатного издания Корана

В 570 году после Рождества Христова у прекрасной юной жительницы Мекки, Амины, родился сын, единственная ее отрада, ибо отец младенца умер – примерно за месяц до его рождения. В истории магометанства особо отмечены слова новорожденного. Едва появившись на свет, он воскликнул: «Аллах велик! Нет Бога кроме Аллаха, и я пророк Его».

В тот же день разразилось сильнейшее землетрясение, от которого обрушились башни в роскошном дворце персидского царя. А придворному судье привиделась такая картина: огромного дикого верблюда укрощает всадник на грациозном легконогом арабском коне. И тогда же Иблис, злой гений, предводитель коварных джиннов, был сброшен в пучину океана.

Известно, что младенца на седьмой день после рождения показали родичам и нарекли Мухаммедом, то есть «Благословенным», предвосхищая славу, которую он завоюет, сделавшись пророком.

По тогдашнему обычаю мальчика на пять лет отдали кормилице, той, что жила в горах, чтобы он рос здоровым и сильным. Потом Мухаммеда вернули матери, но пробыл он с нею совсем недолго: Амина умерла, и сироту приютил его дядя, Абу Талиб, богатый купец. Племянника он любил всем сердцем, гордился им и непременно брал с собой, когда его караваны отправлялись в Йемен или в Сирию. В этих многодневных странствиях юный Мухаммед перезнакомился с множеством людей, причем из разных кланов и сословий, с самыми разными устоями и условиями жизни. Книг у Мухаммеда не было, но он жадно внимал поэтам, состязавшимся в своем искусстве на рыночных площадях, – такие соревнования проводили во всех крупных городах. Мальчик как губка впитывал все эти предания и побасенки, полные причудливых суеверий, и постепенно у него складывалось собственное отношение к идолам, которых так чтили во многих арабских племенах. И еще очень важно, что Мухаммеду довелось стать свидетелем величайшего события: его соплеменники, объединившись с представителями иных родов, поклялись защищать слабых и мстить за притесняемых. Важно и то, что его родной дом был в Мекке, прозванной «Базаром всей Аравии». Действительно, Мекка была крупнейшим центром торговли для таких стран, как Индия, Сирия, Египет и Италия, и пытливому отроку сама жизнь предоставляла счастливую возможность накапливать знания об устройстве мира и его обычаях. Впоследствии, когда он стал религиозным вождем, это весьма ему пригодилось.

Шли годы, отрок превратился в молчаливого задумчивого юношу. Друзья любили его и уважали, они называли его Эль Амином, что означает «верный». Надо сказать, он отличался завидной статью и красотой. У него были огромные черные глаза, смуглая гладкая кожа, округлые брови, между которыми в минуты гнева набухала жилка. Подобно многим своим соплеменникам, он пас скот на склонах ближайших холмов, где можно было сколько угодно предаваться созерцанию, раздумьям и осмыслению жизни. Так миновало несколько лет. И однажды Мухаммед по просьбе дяди отправился сопровождать караван богатой вдовы, которую звали Хадиджа. Он великолепно справился с поручением: караван в целости и сохранности достиг далекой Сирии. Когда же двадцатипятилетний погонщик верблюдов пришел к Хадидже, чтобы отчитаться, то увидел в ее очах благоговейный восторг. И тому была веская причина: женщина эта будто въяве увидела, как два ангела распростерли над юношей свои крыла, защищая его от палящего солнца. Не сомневаясь, что это знак особого благоволения Аллаха, Хадиджа попросила свою подругу пойти к прекрасному караванщику и намекнуть на то, что, дескать, Хадиджа хотела бы стать его невестой – у арабов подобная откровенность не считалась зазорной.

Окрестности Мекки

Итак, бедный погонщик верблюдов стал мужем богатой Хадиджи, и союз их оказался благословенным. Шестеро чад подарили радость и веселье их мирному очагу, причем младшей дочери, Фатиме, со временем предстояло сыграть очень важную роль в истории и судьбе своих соотечественников. Внешне жизнь Мухаммеда выглядела безмятежной, похожей на недвижный водоем; тогда как незримая внутренняя его жизнь все эти годы протекала бурно. Древо этой жизни давало свежие и сильные ростки в виде мыслей и бесконечных «почему», ибо он постоянно размышлял об устоях и привычках своих соплеменников, в особенности об их религиозных обычаях. Надо сказать, в ту пору жизнь арабов являла собой яркий образец всего того, что заслуживает гневного порицания. В их среде царили пьянство, грубые забавы и прочие порочные пристрастия. Им ничего не стоило без малейших сожалений живьем закопать в землю новорожденную девочку, так как дочерей считали никчемной обузой. И не было у этих людей героев, достойных подражания. А их вера становилась все более призрачной и неискренней и по-прежнему сводилась лишь к языческому поклонению идолам.

У арабов существовал обычай в месяц Рамадан[6] придерживаться поста: то есть проводить время в уединении, предаваясь размышлениям и очищению плоти голоданием. Во время Рамадана Мухаммед имел обыкновение удаляться в горную пещеру поблизости от Мекки, иногда он бывал там один, иногда вместе с Хадиджей. И вот однажды он впал в странное забытье, и посетили его удивительные видения, и снизошло на него Великое озарение. О чем он и поведал Хадидже, находившейся при нем. Постиг он, что все идолы, все священные камни и все пустые священные заклинания – ничто, и в них нет никакого смысла. «Велик Господь, и нет никого более великого. Он есть Сущее. Тогда как деревянные идолы не есть Сущее[7]; Он один истинный Бог, тот, кто сотворил нас и нас защищает; Мы должны поклоняться Ему и искать праведности». В этих словах отражен основной догмат религии, которую впоследствии стали называть «Исламом»[8].

Араб-бедуин

После этих посланных свыше прозрений Мухаммед продолжил свои духовные искания, и так миновало еще несколько лет. Надо полагать, он сетовал друзьям на то, что ощущает себя недостаточно праведным, но те не очень-то его понимали, и он прослыл мечтателем и сумасбродом. Лишь примерно в 610 году, когда Мухаммеду было почти сорок лет, сподобился он, наконец, божественного Откровения, которого давно заслужила его смиренная и чуткая душа. И вот как это произошло. Набродившись по диким холмам, прилег он отдохнуть, и во сне кто-то трижды окликнул его по имени, и затем узрел он архангела Гавриила[9] (в его существование верили и арабы, и иудеи), который призывал:

Правду сказать, Мухаммед сильно испугался, не понимая, что с ним. Неужели он стал жертвой злых чар и сейчас угодит в руки коварных джиннов?! В неимоверном смятении он поспешил домой, но потом все же вернулся на гору и стал осматривать склон, уверенный, что в любой момент его может настичь смерть. Всякий раз, когда Мухаммед подходил к тому месту, что-то заставляло его останавливаться. И когда он, изнемогая от усталости и отчаянья, наконец, опускался на землю, поплотнее запахнув пастушеский плащ, то снова видел ангела, взывавшего к нему:

В общем, теперь уже было яснее ясного, что ему предначертано скитаться по дорогам и нести язычникам истинную веру, согласно которой существует один Бог, что нет иных богов, кроме Него, и только Ему следует поклоняться. Отныне всякие сомнения оставили Мухаммеда, однако пускаться в дальнее странствие он не торопился. Он продолжал бродить по горам, и однажды пришел к нему его дядюшка, Абу Талиб, вместе со своим малолетним сыном по имени Али.

– Скажи, Мухаммед, что за тайна тебе открылась? – спросил Абу, – и какую такую веру ты теперь избрал?

И сказал Мухаммед:

– Отныне я верую в Аллаха, в ангелов Его и пророков, как предписывает вера Авраама. И Аллах повелел мне проповедовать ее народу, дабы и наши с тобой соплеменники вышли на путь Истины. О брат отца моего, ты окажешь мне бесценную милость, приняв истинную веру и помогая мне вселять ее в сердца наших людей.

Но вот что ответил ему Абу Талиб:

– О сын моего брата, негоже мне предавать веру моих предков. Но я готов защитить тебя, если в том будет нужда. – И, обернувшись к своему сыну Али, продолжил: – Смело внимай всем наказам Мухаммеда, ибо он знает верный путь и никогда не направит тебя по пути ложному.

Первые проповеди Мухаммеда были встречены весьма сдержанно, что лишний раз подтверждает справедливость известного реченья: «Не славен пророк в его отечестве». К тому же, все понимали, что признание Единого Бога наверняка пагубно бы отразилась на судьбе Мекки. Ведь туда каждый год устремлялись тысячи и тысячи пилигримов, и среди них были не только жаждавшие поклониться «камню чистейшей белизны», но и поклонники идолов. Шестьдесят пять языческих богов насчитывалось в Мекке и триста их изваяний. Благополучие города напрямую зависело от караванов, снаряженных паломниками, и не только от привезенных ими товаров. Казна изрядно пополнялась и за счет услуг, оказываемых странникам: город пекся о пропитании и пристанище для огромного количества людей. Великолепно это понимавший Мухаммед первые три года остерегался открыто проповедовать новую веру при большом стечении народа. Лишь узкому кругу принявших новую веру толковал он божественные предписания, тем, кто впоследствии станут его сподвижниками.

Первой его слушательницей стала Хадиджа, преданная супругу всем сердцем и душой. Ей Мухаммед и поведал о том, что рассказывал явившийся ему на вершине горы ангел. Посланец Небес открыл ему, какие религиозные ритуалы нужно совершать, как нужно молиться, что требует Ислам, новая, истинная вера, от своих последователей. Принявшие ее обязаны были твердо верить в то, что нет Бога, кроме Аллаха, что после смерти их ждет иная жизнь, одних – счастливая, других полная страданий; и в то, что сам Мухаммед – истинный пророк Аллаха, которому они должны подчиняться. Новообращенному предписывалось не только пять раз на дню молиться, но придерживаться ряда строгих правил в обыденной жизни. Исламит (или мусульманин[11]) всегда подает милостыню нищим; продавая товар, он никогда никого не обвешивает. В общем, это человек предельно честный и умеющий держать свое слово. К этим основным требованиям позднее добавилось множество мелких уточнений, которые потом были в письменном виде отображены в «Коране»[12], священной книге мусульман.

Разумеется, Мухаммед далеко не сразу сумел донести до умов этот, скажем так, кодекс моральных норм и правил общественной жизни, благодаря которому, мечтал Пророк, весь наш грешный несовершенный мир преобразится. Долгие годы Мухаммеду приходилось вести тяжкую борьбу с недругами и преодолевать бесконечные препоны.

Одним из первых его почитателей и последователей был юный Али. Лишь одиннадцать полных лет сровнялось этому отроку, но именно он сопровождал своего двоюродного брата в одиноких странствиях и беспрекословно его слушался. Впоследствии учениками Мухаммеда стали еще и отпущенный на волю раб Зейд и Абу Бекр, человек уважаемый и зажиточный, горячо поддерживавший Пророка. Но поначалу тщетно взывал он к своим сородичам, тщетно твердил им:

– Во славу Аллаха я осчастливлю вас драгоценными дарами, которыми смогут насладиться лишь жители Аравии: вы познаете блаженство в земной жизни и неисчислимые радости в жизни вечной. Аллах повелел мне призывать уверовавших в Него. Кто готов творить вместе со мною это благое дело и стать моим собратом?

Глубокое молчание было ему ответом, и лишь звонкий мальчишеский голос нарушил эту тишину:

– О Пророк Аллаха, я пойду с тобой!

Услышав это, Мухаммед без тени улыбки сказал собравшимся:

– Взгляните на моего брата, на моего Халифа[13]! Слушайте его и выполняйте его приказания.

Пророк Мухаммед

Прознав, и очень скоро, об этом воззвании Мухаммеда к соплеменникам, жители Мекки разгневались, сильно разгневались. Несколько именитых горожан пришли к Абу Талибу с предупреждением: если племянник его продолжит смущать умы своими дерзкими проповедями, то пусть пеняет на себя – будет пущено в ход оружие. Абу Талиб, не на шутку встревоженный этими угрозами, умолял Мухаммеда оставить свою веру при себе, иначе у всей их семьи появится много врагов. Но тот воскликнул:

– О дядя мой! Если бы они поставили с правой стороны само солнце, а с левой месяц, чтобы сокрушить меня, и приказали бы мне умолкнуть, то и тогда я не прекратил бы свои речи!

Сказав это, он заплакал и отошел в сторону, скорбя о том, что любимый дядя, столько лет остававшийся ему самым верным и лучшим другом, собирается его покинуть. Однако же старый Абу, тронутый до глубины души, воскликнул:

– Воротись, возлюбленный мой племянник! Что бы ты ни проповедовал, о чем бы ни говорил людям, я тебя никогда не оставлю. Клянусь!

Между тем противники Мухаммеда времени даром не теряли и принялись возводить на него всякую напраслину. Они поджидали на дорогах пилигримов, призывая их остерегаться коварного кудесника, который своими чарами сеет раздор в семьях, отвращая мужа от жены и детей от родителей. И, само собой, лишь сильнее разжигали любопытство странников. Те сами начинали расспрашивать о Мухаммеде и его проповедях, и хотя редко кого прельщала новая вера, молва о том, что он Пророк, пусть иногда и не совсем правдивая, постепенно разнеслась по всей Аравии.

Однако на улицах самой Мекки Мухаммеда осыпали оскорбленьями, и жизнь его оказывалась порою в опасности. Видя все это, другой дядя Мухаммеда, по имени Хамза, один из самых рьяных его противников, тоже принял его сторону. Прослышав о новых нападках ненавистников, он поспешил к Каабе и, в буквальном смысле, грудью стал на защиту племянника.

– Я тут во имя новой, истинной веры! Посмотрим, что вы мне ответите вот на это, смельчаки! – и он нанес сокрушительный удар одному из обидчиков, те отпрянули, полные не только изумления и злости, но и благоговения. А Хамза, прозванный «львом Аллаха», с той поры стал одним из самых преданных почитателей Ислама.

Буря гонений все бушевала. Мухаммед не мог допустить, чтобы ученики его тоже стали жертвами нападок и кулаков невежественной толпы, и призывал их бежать в Абиссинию, под покровительство африканского христианского короля.

Разъяренные помыслами мятежного проповедника, мекканские властители отправили Мухаммеда и все его семейство в изгнание, на целых три года.

И тот, кого когда-то прозвали Верным, едва не погиб в этой ссылке от голода, ибо горожанам воспретили что-либо продавать изгнаннику и его близким или покупать у них, и вообще поддерживать с ними какие бы то ни было отношения. Это наказание отменили лишь почти на исходе трех назначенных хулителями лет. Но опального Пророка Аллаха тогда поджидало испытание куда более тяжкое. Хадиджа, преданная и любящая супруга, и Абу Талиб, верный его друг и защитник, завершили свой земной путь. После смерти Абу снова власть предержащие стали преследовать мятежного Пророка; обращенных в новую веру становилось все меньше; неудачи преследовали Мухаммеда со всех сторон. И в эту скорбную пору лишь один лучик света пробился сквозь кромешный мрак: весть о том, что двенадцать странников из далекой Медины приняли Ислам, наслышанные о новой вере – в том виде, в каком она была изложена в проповедях самого Мухаммеда. Он с радостью растолковал новым правоверным – более подробно – требования Аллаха и отослал их назад в Медину, уже в качестве миссионеров.

И вот как раз в те дни, когда Мухаммеда одолевали уныние и дурные предчувствия, посетило его то ли дивное видение, то ли сон.

– Проснись, спящий! – услышал он голос, подобный звуку серебряной трубы, и предстал перед ним ангел[14], весь в лучах неземного света. Небесный посланник помог Мухаммеду сесть на крылатого коня, Бурака, то есть «Сверкающего», и помчал его этот конь по небу к воротам Святого храма Иерусалимского. А чуть погодя сверху спустилась сияющая лестница. Наш всадник стал по ней подниматься и достиг первого неба, оно было из чистейшего серебра и освещалось звездами, подвешенными на золотых цепях. Там Мухаммеда встретил с распростертыми объятьями первый человек, сотворенный Господом, Адам. И назвал его главнейшим среди пророков.

Мухаммед прибывает в Медину

Затем он поднялся на второе небо, сделанное из стали, где его приветствовал Нух[15]. На третьем небе, украшенном бриллиантами и прочими дивными каменьями, Мухаммеда поджидал Иосиф. Там же восседал Ангел смерти, Азраил. Перед ним лежала книга, он вписывал в нее имена тех, кто должен родиться, а имена тех, кому пришел срок умирать, вычеркивал. На четвертом небе Аарон[16] указал ему на Ангела Мщения, державшего в руках огненное копье. На пятом небе с ним беседовал Моисей, не сдержавший слез при виде того, кому предстояло ввести в Рай гораздо больше людей из своего народа, чем удалось когда-то ему самому. На шестом небе, ласкающем очи дивным сиянием, на почетном месте восседал Авраам. Мухаммеду было дозволено попасть даже на седьмое небо, где сам Аллах, в славе своей, передал ему поучения, вошедшие потом в ислам. И сказал, что ученики Пророка должны молиться пятьдесят раз в день.

Когда Пророк Мухаммед вернулся к Моисею, тот заявил, что пятидесяти молитв арабам не осилить[17], что надо попросить Аллаха уменьшить количество. Выслушав просьбу Мухаммеда, Аллах согласился на сорок, но тот умолял сократить и это число. В конце концов, сговорились на пяти, столько раз в день молятся и нынешние мусульмане. «Аллаху акбар[18] – молитва лучше сна![19] Нет Бога кроме Аллаха! Он дарует жизнь, сам же Он не ведает смерти! О Ты, милосердный и милостивый! Милость Твоя неиссякаема! Велики грехи мои, но милость Твоя их превосходит. Слава Господу Всевышнему! Аллаху акбар!»

Итак, пять раз в день с особой высокой башни (минарета) доносится протяжный призыв муэдзина: по этому сигналу каждый правоверный мусульманин должен повернуться лицом в сторону Мекки, затем, сев на пятки, наклониться и, коснувшись лбом земли, прочитать предписанную каноном молитву.

Но вернемся к Мухаммеду. Вдохновленный чудесным видением, он к тому же получил замечательную весть. Семьдесят жителей Медины, пополнившие ряды почитателей ислама, вознамерились встретить Мухаммеда на склоне холма за Меккой, в надежде уговорить его поселиться у них, раз уж его родной город не желает свернуть с гибельного пути. Они ждали его под темным полночным небом, готовые почитать одного Бога – Аллаха, и беспрекословно слушаться Пророка, готовые сражаться за Мухаммеда и его учеников.

– А что мы получим в награду? – спросил один мединец.

– Рай! – прозвучало в ответ.

И поклялись эти люди в верности Пророку, а тот клятвенно заверил новообращенных, что не оставит их ни в жизни, ни в смертный час.

На этой встрече были и вражеские соглядатаи, которые тут же донесли о ней правителям Мекки; преследования возобновились, причем настолько жестокие, что большинство «правоверных», как называли последователей Мухаммеда, тотчас отбыли домой, в Медину. Сам Пророк остался, надеясь, что ярость идолопоклонников обратится на него одного, и детям его удастся спастись бегством.

А вскорости дошли до него слухи о том, что недруги замышляют жестокую расправу: сорок человек, по одному от каждого племени, поклялись лишить его жизни. И Мухаммед вместе с верным Абу Бекром, дождавшись ночи, покинул Мекку, отряхнул ее прах от своих ног. Беглецов могли настигнуть в любой момент, и они не осмелились сразу отправиться в Медину. Они ушли в горы и лишь на рассвете отыскали среди каменистых отрогов крохотную пещеру, в которую еле-еле смогли протиснуться.

Предвидя, что произойдет, если недруги их обнаружат, Абу совсем пал духом и в какой-то момент спросил:

– Что с нами станется, если гонители наши найдут эту пещеру? Нас ведь только двое!

– Нас трое, – спокойно, без малейшего страха, ответил Пророк, – с нами Аллах!

Легенда гласит, что преследователи подобрались к самой пещере, вознамерившись ее осмотреть. Но Аллах еще ранним утром поместил перед входом дерево, а на дерево посадил паука, чтобы тот оплел ветви паутиной, а еще посадил на одну из ветвей дикую горлицу, самую пугливую среди птиц, и она тут же свила гнездо и снесла несколько яиц. В общем, теперь ни один человек не заподозрил бы, что в пещере кто-то прячется. Преданный и надежный друг тайком принес беглецам еду и молоко, и на третью ночь они отправились в Медину.

– Он идет! Он идет! – с такими криками правоверные Медины окружили истомленных дорожными тяготами путников, едва те вошли в город.

Их прибытие в Медину ознаменовало новый этап в истории ислама.

Глава II

Мухаммед-победитель

Он проповедует Завет, багряный от кровавых распрей.

В. Шекспир. Ричард Второй

Год, когда Мухаммед прибыл в Медину, магометане называют хиджрой[20]. С этого триумфального года ведется отсчет мусульманского календаря[21]. В Медине Мухаммед смог наконец проповедовать ислам открыто, и если раньше его называли одним из великих мировых пророков, то теперь верующие обязаны были признать своего учителя самым великим и главным. Подобный настрой неизбежно должен был обернуться неприятием других религий.

Среди прочих требований Мухаммеда – запрет на напитки, вызывающие опьянение.

Поначалу Мухаммед повелевал молящимся поворачиваться лицом в сторону Иерусалима (возможно, чтобы угодить иудеям, жившим в Медине). Но жизнь показала, что иудейскую веру и ислам объединить невозможно. И однажды Мухаммед, коснувшись, как полагается во время моления, лбом земли, вдруг поднялся и повернулся лицом к Мекке. С той поры и доныне мусульманин, где бы он ни находился, следует примеру Пророка в момент молитвы.

В Медине Мухаммед женился на нареченной своей, Айише, юной дочери Абу Бекра. Были у него и другие жены (что дозволялось мусульманской верой), для них он построил скромные жилища неподалеку от мечети, которую Пророк и его соратники возводили собственными руками. Было тогда Мухаммеду пятьдесят три года, однако же он не собирался остаток жизни наслаждаться покоем и домашним уютом. Из Мекки он вынужден был бежать под страхом смерти. И теперь счел своим долгом стать хозяином родного города и готов был пустить в ход боевой меч.

Сыновья пустыни – прирожденные воины. Стремился ли Мухаммед столь жестоким способом все же обратить в новую веру не внявших ему мекканцев, или так ему проще было утвердится в собственных правах? В любом случае, ему удалось без особых хлопот собрать под свое знамя небольшую, но весьма ретивую армию.

О начале войны магометане возвестили вероломным нападением на караван богатого купца из Мекки. В ответ там спешно собрали воинов и двинулись против недруга-исламита. В Медине все возрадовались, когда «быстроногий верблюд Пророка» появился у молитвенного дома: это означало, что Мухаммед одержал победу.

Медина

Ну а в Мекке царили скорбь и ненависть, ими пронизаны беспощадные, берущие за душу слова жены погубленного купца: «Пока вы не отмстите Мухаммеду и его подручным, не иссякнут мои слезы! Если их поток унесет мое горе, то грош им цена, таковы теперь ваши слезы; но этого никогда не случится, скорбь моя будет вечной!»

Отныне Мухаммед перестал делать вид, что обращает в новую веру лишь посредством мирных проповедей. Отныне он вел жизнь воина, то есть в любой момент мог умереть, эта перемена не могла его не ожесточить. Вскоре его снова посетили божественные видения. Или ему пришлось немного слукавить? Иначе как убедишь несведущих жителей Медины, что победу им принесли не их собственные сила и доблесть, а покровительство ангелов Аллаха? Видимо, помощи ангелов было все-таки недостаточно, и однажды Мухаммед рукоплескал убийце женщины, посмевшей в своем стихотворении усомниться в праве Пророка губить соплеменников ради собственной славы! Можно было бы привести и другие примеры его жестокости и мстительности. Постепенно благостный миролюбец превратился в тщеславного воителя, жаждущего подчинить всех, кто не с ним, своей воле. Когда Мекка объявила Мухаммеду войну, тот облачился в доспехи и, обнажив меч, устремился на поле битвы. Поначалу удача была на стороне мусульман. Но случилось так, что Мухаммеда ранили в щеку и в губу. И сразу раздались сетованья и стоны:

– Пророк повержен! Где же обещанная Аллахом помощь?!

Стенанья эти потонули в торжествующих криках мекканцев:

– Это вам за войну! Аллах на нашей стороне, а не на вашей!

Тот роковой день стал днем пораженья. И Пророку понадобилось все его недюжинное хитроумие и красноречие, чтобы объясниться со своими воинами, ведь он неустанно призывал их довериться Аллаху, который непременно спасет каждого правоверного. Возможно, именно с того момента мусульмане стали считать, что смерть в битве против неверных обеспечит им в обещанном Раю такие наслаждения, что оставшиеся в живых будут завидовать павшим.

Прежде чем заняться очищением Каабы от идолов, Мухаммед задался целью изничтожить в Аравии власть иудеев. Казалось бы, откуда взялась эта лютая ненависть? Ведь и мусульмане, и иудеи изначально поклонялись одному Богу, Богу Авраама. Теперь все прежние доводы и призывы были забыты, так как иудеи, естественно, не желали признавать Мухаммеда главным среди пророков, а его священную книгу, Коран, более священной, чем свою «Книгу Закона», Ветхий Завет.

Мухаммед стал преследовать иудеев, и тех, что жили в Медине, и тех, кто поселился в иных городах. Он принудил их перебраться в Сирию, оставив ему покинутые земли. Об этом событии особо упоминается в Коране.

«Он – тот, кто вывел тех из обладателей Писания[22], кто не веровал, из их обиталищ при первом собрании. Вы не думали, что они уйдут, и они думали, что их защитят их крепости от Аллаха. Аллах пришел к ним оттуда, откуда они не рассчитывали, и вверг в их сердца страх».[23]

Вскоре после изгнания иудеев Али, преданный племянник Мухаммеда, стал еще более близким ему человеком, женившись на его дочери Фатиме. И теперь тот, говоря о ком, Мухаммед часто повторял: «Если я град мудрости, то Али – врата его», стал супругом одной из (опять же говоря словами Пророка) «четырех самых совершенных женщин»[24].

Уже шесть лет минуло с той поры, как Мухаммед покинул Мекку, но он все лелеял мечту о триумфальном возвращении. Кааба должна стать местом поклонения Аллаху, а не поганым идолам, считал Пророк, и душа его наполнялась горечью при мысли о том, что он и его приверженцы так давно лишены права совершать ежегодное паломничество к Святому храму. В конце концов, он решается на «малое паломничество»[25], с небольшой группой мусульман, чтобы избежать опасных столкновений.

Как только странники достигли границ святыни, верблюд Мухаммеда заартачился, не желая идти дальше.

– Твой верблюд слишком упрям и слишком устал, – сказали спутники Пророку.

– Тут иная причина, – возразил Мухаммед. – Он остановлен рукой Аллаха. Если мекканцы потребуют, чтобы я остановился, я не буду им перечить. А покамест можно и отдохнуть.

– Но здесь нет воды! – наперебой закричали встревоженные спутники, – какой же отдых без воды?

В ответ Мухаммед приказал вскрыть пересохший колодец, и он вмиг наполнился хлынувшей из-под земли водой. Все дивились этому чуду, но куда больше воинственно настроенных мусульман изумила покорность Пророка, принявшего все условия правителей Мекки. Те хоть и разрешили беглецу совершить паломничество, но строго-настрого запретили ему и его свите приближаться к Каабе.

Пилигримы держат путь в Мекку

Однако как только Мухаммеда узрела родная Мекка, он исполнил самую дерзкую свою мечту: призвал властителей всех царств и королевств отдать должное почтение исламу.

У него даже имелся перстень с печаткой, на котором были выгравированы слова «Мухаммед, апостол Аллаха». И осознав все свое величие, новоявленный апостол отослал письма Персидскому царю, императору Византии Ираклию, а также правителям Сирии, Абиссинии и Египта. На могущественных монархов эти послания, разумеется, не произвели никакого впечатления. Но зато, в ожидании ответа, Мухаммеду удалось наконец осуществить давнее заветное желание: совершить без всяких уже препон полноценное паломничество (хадж) в Мекку, восславить Аллаха в стенах священной Каабы[26], так, как предписывает ислам.

Но сначала тот год стал свидетелем иного события: мусульмане выступили в поход против ратников самого Рима. Дело в том, что один из посланников Пророка пал от руки вождя некого сирийского племени, которое находилось под властью Рима. Вождь был христианином, и небольшая армия мусульман тут же отправилась из Медины, чтобы отомстить убийце. Напутствуя своих воинов пламенными призывами, Мухаммед и представить себе не мог, насколько велика военная мощь Рима. И вот мусульмане устремились навстречу врагу, скандируя: «Рай! Как прекрасно это благословенное пристанище! Прохладны его реки и сладостна его сень! Рим! Нечестивый Рим! Близок час жестокой расплаты. Мы смешаем тебя с пылью, как только до тебя доберемся!»

Однако же вышло все совсем иначе. Мусульмане, сбившись в разрозненные отряды, спешно припустили назад, в Медину, где были встречены гневной отповедью:

– Презренные трусы! Как вы посмели дрогнуть перед врагом! Уступить в битве, начатой во славу Аллаха?!

Пророк подчинил себе несколько кочующих по пустыне племен, но этого, разумеется, было недостаточно, чтобы залечить душевные его раны. Он жаждал, чтобы ему покорилась сама Мекка. Сделаться властелином святого для арабов города – только это могло стать достойным утешением уязвленной гордости. Тем более, что теперь Пророк мог собрать на поле битвы десятитысячную рать из своих приверженцев. Двигались они быстро и осторожно, и вскоре уже армия Мухаммеда разбивала биваки на холмах, окружавших Мекку, и тысячи костров дозорных замерцали в ночи, вселяя ужас в сердца горожан.

Этой же ночью главный среди мекканских старейшин отправился на разведку во вражеский стан, но его схватили и привели к Пророку. Под угрозой смерти он согласился принять ислам, после чего пленника отправили назад, в город, снабдив следующим обращением к населению:

– Жители Мекки! Те, кто находится в жилище своем, равно как и все те, кто обрел прибежище в Каабе, а также горожане, плотно затворившие двери дома своего, дабы защитить чад и домочадцев! Все эти люди останутся живы и невредимы. Торопитесь же вернуться домой!

Армия Мухаммеда двинулась следом за посланником, опасаясь предательства. Однако новообращенный мусульманин слово свое сдержал. И когда воины Пророка вошли в Мекку, она напоминала город мертвых.

Перво-наперво Мухаммед намеревался сокрушить всех языческих идолов в Каабе и, стоя на верху священного храма, громким кличем призвать мусульман на благую молитву. К счастью, взятие святыни обошлось почти без крови, погибли лишь несколько мятежников, не желавших покориться новому богу. Да и со своими бывшими преследователями Мухаммед обошелся весьма милостиво. Городские старейшины, представшие перед ним, ожидали самого страшного. Мухаммед же спросил их:

– Вы у меня в руках, так на что же вы рассчитываете?

– На твое милосердие, о великодушный наш брат, – ответили пленники.

– Быть посему. Вы свободны! – воскликнул Пророк.

«Так, после семилетнего изгнания, вынужденный бежать проповедник слова Божьего был провозглашен Государем и Пророком в своем отечестве», – говорится в легенде.

После триумфального завоевания Мекки влияние и мощь Мухаммеда год за годом росли. Все племена и города, от Евфрата до Красного моря, подчинились тому, кто стал основателем не только новой религии, но и новой империи. Многие из этих племен исповедовали христианство, но Пророк всегда был с ними добр и не чинил препон их религиозным обычаям. Будучи врагами ненавистных иудеев, христиане пользовались особой милостью у Мухаммеда. Конечно же, ему было полезно и выгодно сохранять хорошие отношения с представителями той религии, которая, волею судьбы, была самой могущественной в мире.

В последние четыре года отпущенной Пророку жизни силы его стали иссякать, ибо подвергались бесконечным испытаниям. В ту пору ему шел уже седьмой десяток, однако же он не оставлял надежды снова совершить поход в Римскую империю. Но этому воспрепятствовала жестокая лихорадка. На какое-то время ему полегчало, и как только подошел час молитвы, он отправился в мечеть. Воротившись с моления на свое ложе, он почувствовал сильную слабость и понял, что конец близок.

– Господи, отпусти мне грехи мои! – заплетающимся языком произнес Пророк. – Да будет так – среди славных сподвижников отправляюсь я в Рай.

Сказав это, он умер, и случилось это на десятом году после хиджры.

Глава III

Распространение ислама

Отваги полн,

стремительно шел он по миру,

подобно греку-храбрецу[27],

когда-то покорившему Восток.

Будто на крыльях победы

мчался Мухаммед в битву, и враг любой

повержен вмиг бывал, пав у его ног.

Джон Драйден. Ода на смерть Кромвеля

Среди прочих монархов, чьей безоговорочной поддержкой желал заручиться Мухаммед, и к кому он отправил посланников, был и персидский царь Хосров Второй. Прочитав письмо Мухаммеда со столь дерзким предложением, государь разорвал его на мелкие клочки.