Читать онлайн Искусство нарушать правила

Lessons in Rule-Breaking

Copyright © 2014 by Christy McKellen

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

– Джесс, тебя вызывает Памела!

Джессика Лафайетт оторвалась от монитора. Перед ней стояла Клер, младший редактор. Клер смотрела на нее пытливо и немного тревожно. Она, как и Джесс, явно волновалась. Неизвестно, что их всех ждет.

Последние несколько недель в редакции «Стиля» ходили упорные слухи о сокращениях. Понятно, что все сотрудники нервничали. Каждый боялся вызова в кабинет заведующей и увольнения… Как говорится, пристегните ремни, взлетаем!

Пригладив волосы и одернув блузку, Джесс кивнула Клер и встала, сжав дрожащие руки в кулаки. Быстро, не давая себе опомниться, она зашагала в кабинет Памелы.

Если ее уволят, ей крышка. За те девять месяцев, что она прожила в Лондоне, пока работала вне штата, успела истратить почти все свои скудные сбережения. Наконец ее взяли в штат – с трехмесячным испытательным сроком. Очень обидно будет возвращаться домой и снова жить с родителями на окраине Лестера, особенно после того, как ее, наконец, пригласили в «Стиль»! Родители считали ее ненормальной из-за того, что она выбрала профессию, в которой невероятно высокая конкуренция, но Джесс всегда хотела заниматься именно журналистикой и ничем другим. Она отдавала любимой работе все силы, а упрямства ей было не занимать.

Целых два года после окончания университета она стремилась попасть в редакцию «Стиля». Два долгих года она прожила с матерью, которая без труда победила бы на конкурсе «Самая недовольная мать столетия». Ингрид Лафайетт рассчитывала, что ее дочь будет похожей на нее саму в молодости, то есть вырастет такой же бойкой красоткой. Джесс оказалась совсем другой. Ингрид считала дочь слишком своенравной и немного тронутой. В конце концов Джесс надоело терпеть обиженное молчание матери – а ведь в такой атмосфере ей приходилось жить с самого раннего детства. Но теперь она взрослая и хочет сама решать свою судьбу.

Расправив плечи и глубоко вздохнув, Джесс постучала в стеклянную перегородку и вошла.

Памела Брэдли, заведующая отделом, оторвала взгляд от компьютера и холеной рукой поманила Джесс к себе. Все сотрудницы «Стиля», как правило, выглядели так, словно только что сошли с парижского подиума. Джесс плыла против течения. Она предпочитала красоте удобство. На топ-модель она все равно не похожа; кроме того, она понятия не имела, какая одежда ей подойдет и при этом не вызовет насмешек. Ей казалось, что в чем-то броском у нее будет нелепый вид – как будто она из кожи вон лезет, лишь бы соответствовать дресс-коду редакции. Отсталой она себя не считала, но гордилась своей практичностью.

– Садись, Джесс. – Памела показала на стул напротив ее стола, и Джесс села на самый краешек, скромно сложив руки на коленях. Сердце забилось чаще. – Я прочла твой материал о сети маникюрных салонов. – Памела устремила на нее стальной взгляд, и Джесс непроизвольно вжалась в спинку стула, словно ища опоры. Так-так… Памела, похоже, вовсе не спешит поздравить ее с удачей, а она так надеялась! – Буду с тобой предельно откровенна, – продолжала Памела. – Это никуда не годится. И вообще, то, что ты пишешь в последнее время, немного… Как бы получше выразиться? – Она побарабанила по столешнице длинными ногтями, похожими на когти. Затем подалась вперед. – Сухо. Безжизненно. Скучно. – Она поморщилась, словно ей не нравилось то, что приходилось говорить. Памела тряхнула безупречно уложенной прической. – Когда я приглашала тебя в штат, я ожидала большего!

Джесс стало страшно. Неужели она загубила свое будущее?! Памеле нужно кого-то сократить, и похоже, что на плаху ляжет голова Джесс!

– Я… п-постараюсь, – запинаясь, выговорила она, не желая слышать страшные слова, вот-вот готовые сорваться с языка Памелы.

Памела покачала головой и криво улыбнулась:

– Я взяла тебя на работу, потому что почувствовала в тебе скрытый потенциал. Ты одаренная журналистка, умеешь грамотно писать, но твоим материалам недостает остроты, изюминки, благодаря которым статьи будут выделяться из общей массы. Уж слишком ты хладнокровна и сдержанна, слишком консервативна.

– Я постараюсь писать смелее, – выпалила Джесс, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Как ты собираешься этого достичь?

Джесс смотрела на заведующую огромными глазами. Она не знала, что ответить.

– Не обижайся, – продолжала Памела, – но, по-моему, тебе нужно перестать жить под стеклянным колпаком. – Она окинула многозначительным взглядом безупречный, но скромный костюм Джесс.

– Не понимаю, о чем вы. – Под критическим взглядом начальницы Джесс непроизвольно разгладила юбку и поправила прическу.

– Послушай, Джесс, я уже сказала, что считаю тебя одаренной журналисткой, способной достичь больших высот в профессии, но послушай моего совета: придай своим статьям дополнительную остроту, перца, сделай их яркими. Узнай жизнь за пределами своего аккуратного мирка. – Памела по-матерински склонила голову. – Вот, например, когда ты в последний раз ходила на свидание?

– При чем здесь это? – Джесс стало не по себе.

– Сколько тебе? Лет двадцать пять? По-моему, ты слишком серьезно относишься к жизни. В твоем возрасте нужно больше гулять, встречаться, влюбляться и заниматься сексом. Обогащать свой опыт.

– Секс сильно переоценивают, – буркнула Джесс, имея в виду свой небогатый опыт. Она в самом деле не понимала, почему все так носятся с этим сексом. Ей в постели с мужчиной бывало неловко, неприятно… Если уж быть до конца откровенной, обычно она радовалась, когда все заканчивалось. Ни один из тех парней, с которыми она встречалась, не перевернул ее мира. Она соглашалась переспать с ними, потому что хотела проверить: может, она действительно чего-то не понимает? А когда отношения исчерпывали себя, она приходила к выводу, что ничего не потеряла.

За ее спиной послышался стук. Обернувшись, Джесс увидела в дверях секретаршу Памелы с листом бумаги в руке.

– Извините, что помешала, но только что звонила Мэгги. Она застряла в Греции из-за забастовки авиадиспетчеров и не успевает вернуться к сроку, а сегодня у нее важная встреча. Она просто в отчаянии, ведь ей с огромным трудом удалось договориться об интервью с Ксандером Хитоном, ну, этим художником, по которому все сходят с ума.

Памела вздохнула:

– Перенести интервью никак нельзя? Я надеялась, что оно появится в следующем номере… и станет центральным материалом.

– Видимо, нет. Он отказался встретиться с ней в другой день, потому что сейчас готовит новую выставку. Сегодня он еще работает в своей мастерской на Олд-стрит, а вечером улетает в Италию. Кроме того, он обычно не дает интервью, когда работает. Говорит, что разговоры с журналистами убивают его музу.

– Все ясно, – вздохнула Памела, устало махнув рукой. – А может, послать Марни? – без особой надежды спросила она.

– Марни слегла с гриппом. На этой неделе почти половина редакции на больничном.

– А может, я ее заменю? – пожалуй, чересчур громко предложила Джесс. При этом сердце у нее забилось как сумасшедшее. Если она не воспользуется подвернувшимся случаем, ее обойдет какой-нибудь другой начинающий, а ей в самом деле необходимо доказать Памеле, что и она умеет писать остро, с изюминкой, нет, с перцем!

– Ну, не знаю, не знаю… – Памела смерила ее скептическим взглядом.

– Пожалуйста, Пэм, дайте мне еще один шанс! Я докажу, что сумею сделать по-настоящему стильный материал, достойный нашего журнала! – Джесс подалась вперед, словно в молитве сложив руки: – Жаль будет упустить такую возможность! Ведь важно успеть поговорить с ним, пока он еще не улетел!

– Думаешь, ты сумеешь справиться с кем-то вроде Ксандера Хитона?

Джесс выпрямилась; в сердце затеплилась надежда.

– Конечно, сумею! Что тут трудного?

Она могла бы поклясться, что в глазах Памелы заплясали веселые огоньки.

– Ну ладно, – вздохнула завредакцией. – Если он сейчас работает с натурщицей, постарайся и ее разговорить – может, узнаешь что-нибудь любопытное. Как с ним работается, спит ли она с ним, почему он выбрал натурщицей именно ее – что угодно, лишь бы статья получилась привлекательной, острой. Постарайся понять, какой он; вытяни как можно больше личных подробностей. За последний год он заработал репутацию настоящего плейбоя – то и дело появлялся на самых модных приемах и везде устраивал скандалы. Так что поройся в старых подшивках, выясни, что он вытворял. Кстати, постарайся узнать, почему он в последнее время не создал ничего достойного внимания. После его прошлой выставки критики просто смешали его с грязью; возможно, за всем кроется какая-то тайна. А самое главное, спроси, над чем он сейчас работает.

Джесс так пылко закивала, что у нее заболела шея.

– Да-да, все поняла. Никаких проблем! – Она встала и улыбнулась. – Спасибо за то, что даете мне шанс исправиться!

Памела подняла выщипанные брови:

– Не упусти его, Джесс. Если хочешь и дальше работать в нашем журнале, тебе придется постараться!

Джесс спустилась в метро; слова Памелы еще звучали у нее в ушах. В вагоне она делала пометки в блокноте, стараясь вспомнить все наставления Памелы.

На подходе к станции «Мургейт» поезд неожиданно затормозил, а затем и остановился в туннеле. В динамиках послышался голос машиниста: он просил пассажиров не волноваться. Что-то случилось с электропроводкой; скорее всего, через несколько минут движение возобновится.

Джесс затравленно озиралась по сторонам. Она и так опаздывала к назначенному времени. Очень не хотелось появляться в студии Ксандера Хитона раскрасневшейся и запыхавшейся. Ей хотелось произвести на него впечатление своим сдержанным профессионализмом; тогда он скорее почувствует к ней доверие и разоткровенничается… Тогда и статья выйдет по-настоящему острой, пикантной, интересной.

Джесс пересмотрела много фотографий знаменитого художника. Чаще всего он попадал в объективы камер на приемах и вечеринках, где присутствовали сливки лондонского общества. Обычно он появлялся там под руку с какой-нибудь известной красоткой. Джесс заранее боялась, что он окажется непростым собеседником. Она должна расположить его к себе, а значит, не имеет права поддаваться его прославленному отрицательному обаянию и сознанию своей мужской неотразимости. Таких, как он, она старалась обходить в реальной жизни. «Плохие парни», к которым женщин так и тянет как пчел на сладкое, – полная противоположность тому, что искала в спутнике жизни сама Джесс. Она мечтала об уверенности и надежности. Ей хотелось покоя и предсказуемости. Хотелось быть уверенной в завтрашнем дне.

При мысли о том, что скоро она его увидит, по спине пробежал холодок, но Джесс велела себе держаться. Нет, она не позволит Ксандеру Хитону испробовать на ней свои чары. Она – умная, здравомыслящая профессионалка; такой он ее и увидит – когда она наконец доберется до него.

Следующие пятнадцать минут она притоптывала ногой от нетерпения и кусала ноготь. Наконец поезд тронулся и мучительно медленно пополз к станции «Олд-стрит».

Она поняла, что не успеет к сроку. Джесс терпеть не могла опаздывать. Ее буквально мутило, когда ситуация, как сейчас, выходила из-под контроля.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы она нашла нужную улицу по навигатору в своем смартфоне. Наконец она увидела здание бывшего склада, где находилась мастерская Ксандера. Она пожалела, что надела туфли на высоком каблуке; от метро пришлось бежать. От Джесс буквально валил пар, так она раскраснелась и вспотела; ноги у нее подкашивались. Войдя в прохладный подъезд, она вздохнула с облегчением. Фамилии жильцов и названия фирм были выгравированы на металлической табличке. Оказалось, что, помимо Ксандера, здесь снимали мастерские еще несколько именитых художников и дизайнеров.

Джесс огляделась по сторонам. Обстановка в стиле «потертый шик», в винтажном стиле – повсюду огромные мягкие кожаные диваны, в кухонной зоне шкафчики с черными лакированными дверцами. На стенах удивительные фрески; в одной Джесс признала знаменитый «едкий» стиль Ксандера. Очевидно, он демонстрировал свое отношение к журналистам и их творениям. На раскрытой газетной полосе изображалась фотография плачущего ребенка; на него опускался нож мясника, на лезвии которого большими кровавыми буквами было написано: «ХРЯСЬ!» Джесс передернуло. Не сразу она поняла, что ее буквально трясет от страха. Неужели он в самом деле так ненавидит журналистов? А вдруг взять у него интервью будет труднее, чем она рассчитывала? Что ж, выяснить это она сможет единственным способом – встретиться с Ксандером.

Стиснув зубы и одернув жакет, она поднялась на четвертый этаж, где находилась мастерская Ксандера. Набрала в грудь воздуха и громко постучала в тяжелую деревянную дверь. Затем отступила на шаг, сцепила руки за спиной и, изобразив дружелюбную улыбку, стала ждать, когда ей откроют.

За дверью послышались шаги, и Джесс внутренне собралась. Дверь широко распахнулась. На пороге стоял Ксандер Хитон с кистью в руке. Он раздраженно смотрел на нее. Джесс словно приросла к месту. Она надеялась, что во плоти Ксандер окажется не таким красавцем, но ее надеждам не суждено было сбыться. Высокий и статный, он буквально нависал над ней. Заляпанные краской джинсы низко сидели на бедрах; серая футболка облегала мощную грудь. Он был красив, мужествен и импозантен, а еще в нем было что-то мальчишеское. Может, именно в этом и кроется секрет его притягательности? Настоящий мужчина! Этакий мачо с мальчишеским задором.

Джесс показалось, что его окружает мерцание. Наверное, это его яркая харизма рвется наружу. Ему очень шла модная прическа в стиле «только что с постели». Растрепанные густые каштановые волосы блестели в лучах солнца, проникавшего в мастерскую через огромные окна бывшего склада. Джесс захотелось встать на цыпочки и погладить его по лицу, провести пальцами по трехдневной щетине. Желание было настолько острым, что она ощутила покалывание в кончиках пальцев.

Девушка не сразу сообразила, что он смотрит на ее губы своими изумительными ярко-голубыми глазами и недовольно хмурится. Видимо, она не произвела на него особого впечатления; он лишь досадует, что ему помешали.

Джесс велела себе взять себя в руки. Ей двадцать пять лет, она профессиональный журналист, а не сопливая девчонка, готовая влюбиться в знаменитого эпатажного красавца. Пора вспомнить, кто она, и вести себя соответственно.

– Привет, Ксандер, я пришла взять у вас интервью, – весело заявила она. – Точнее, сегодня я заменяю Мэгги, с которой вы договорились… – Ее улыбка увяла оттого, что он не перестал хмуриться. – Ну да, я немного опоздала, но виной всему задержка поезда. Поезд, на котором я ехала… – Она осеклась.

Ксандер покачал головой:

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

От страха сердце у Джесс забилось так, будто вот-вот выскочит из груди.

– Вы обещали дать интервью. Вам звонила Мэгги, помните? Она сказала, что вы обещали рассказать о выставке, к которой сейчас готовитесь.

Он по-прежнему смотрел на нее в полном недоумении.

– До того, как уедете в Италию. – Джесс в отчаянии взмахнула руками. Неужели он ничего не помнит? Должно быть, ее сумбурные объяснения что-то прояснили; его глаза потеплели. Впрочем, он тут же снова нахмурился.

– А, да, я и забыл… – Он пожал плечами. – Но вы все равно упустили момент. Я сейчас очень занят.

– Но ведь в-вы… – От страха Джесс начала заикаться.

– Извини, детка, но кто не успел, тот опоздал. – Ксандер развернулся, собираясь закрыть дверь.

– Как?! И все? Вы не уделите мне даже пяти минут своего времени? – Страх придал ей сил.

Ксандер вздохнул, снова повернулся к ней, провел рукой по волосам.

– Честно говоря, я с самого начала не хотел давать это интервью. А согласился только потому, что твоя коллега – знакомая моего знакомого и поймала меня в минуту слабости. Кажется, я тогда здорово надрался. – Он прислонился к дверному косяку и состроил гримасу, означавшую: «Всякое бывает». – Ну, а сейчас у меня совсем нет времени на журналистов. Надо работать. Надеюсь, ты меня простишь… – Он подмигнул, переступил порог и захлопнул за собой дверь.

Джесс стояла на площадке и беспомощно раскрывала рот, как рыба, вытащенная из воды.

Ксандер Хитон вернулся к мольберту. На диване его ждала натурщица Серафина. Он гнал от себя чувство вины, чему мешал возникающий перед глазами образ журналисточки с выражением откровенного ужаса на лице. Его мучила совесть, хотя он и заставлял себя забыть о неожиданной гостье. Сейчас ему нельзя отвлекаться. И без того трудно сосредоточиться, когда к нему то и дело являются все кому не лень. Как сговорились – всем от него что-то нужно, а ему сейчас и на свои дела едва хватает времени. Он встал к мольберту, натурщица обольстительно ему улыбнулась. Вот уже час она старалась сохранять непростую позу, в которую он ее усадил.

Проклятье! Ксандер понимал, что играет с огнем, когда попросил ее позировать для картины. Они познакомились на вечеринке; девушка оказалась профессиональной натурщицей. Ксандеру показалось, что рисовать ее будет любопытно. И вот теперь она ясно дает понять, что ее интересует не только позирование.

Хорошенькая, слишком молодая на его вкус; со временем она станет настоящей красавицей. Обычно такие его заводили, но сегодня из него как будто выпустили весь воздух. Навалилась ужасная усталость. Уже несколько месяцев он искал в себе вдохновения для новой выставки, отчаянно стараясь призвать, оживить свою музу. Отчего-то не получалось. В конце концов он уничтожил все картины, созданные в последнее время; они показались ему банальным вздором и не вызывали ничего, кроме отвращения. Как, впрочем, и то, над чем он сейчас работал до того, как его прервали.

Перед ним снова возникло лицо темноволосой журналистки, ее глаза – огромные, синие; они сразу привлекли его внимание. Ксандер вырвал лист из альбома для эскизов, смял его и бросил в корзину. И лицо… ее нельзя назвать красивой в общепринятом смысле слова, но вокруг нее как будто аура… при виде ее кровь быстрее побежала у него по жилам. Вспомнив их короткий разговор, он сам себе удивился. Ужас, охвативший девушку, когда он отказался от интервью, озадачил его. Она была не просто раздосадована или разочарована, нет! Досаду и разочарование он часто видел на лицах репортеров, когда отказывался с ними беседовать. А сейчас… похоже, он только что грубо растоптал мечту всей ее жизни.

Внезапно художником овладело острое желание зарисовать образ, только что всплывший в его сознании. Он был ярче, яснее и выразительнее всего, чем все, что ему виделось когда-либо. Апатия, владевшая им в последнее время, отступила; он почувствовал давно забытый азарт. Он провел рукой по лицу, словно желая стряхнуть усталость. Прошло много месяцев с тех пор, как Ксандер нормально спал; что бы он ни делал, бессонница не отпускала. Он стал раздражительным и рассеянным.

– Что с тобой, Ксандер? – спросила Серафина, вставая и подходя к нему. Взглянув на чистый лист, она усмехнулась: – Ты что же, рисуешь невидимыми чернилами?

Ксандер метнул на нее сердитый взгляд, и она перестала улыбаться. Почувствовав себя виноватым, Ксандер примирительно улыбнулся:

– Слушай, Сера́, извини, что-то не клеится работа.

– Я не пробуждаю в тебе творческое начало? Может, отвлечемся для вдохновения? – спросила она с откровенной чувственностью в голосе. Прежде чем он успел ответить, она сняла блузку, подошла ближе и, взяв его руку, положила на свою обнаженную грудь.

Ксандер ничего не почувствовал. Закрыв глаза, он покачал головой и осторожно убрал руку.

Весь последний год он бурно развлекался, пытаясь подавить в себе разочарование и гнев, особенно после учиненного критиками разгрома его последней выставки. Вся эта банда как сговорилась – все патетически восклицали: «Что случилось с его талантом!» Но особенно тяжело ему стало в последнее время.

Его опустошали бездарные интрижки, череда связей с алчными женщинами. Ни одна из них не продержалась рядом с ним больше пары месяцев. Художник не находил себе места. Он искал что-то (или кого-то) новое, свежее и ободряющее, способное вытащить его из депрессии. Но все шло по-прежнему: сначала излишества, а потом послевкусие – усталость и опустошенность.

Такой образ жизни, разумеется, влиял на его творчество. Ксандер уже не помнил, когда в последний раз испытывал непреодолимое желание взяться за кисть, карандаш или хотя бы баллончик с краской. Он чувствовал себя истрепанным и бесплодным.

Покосившись на Серафину, он с досадой увидел, что ее глаза наполнились слезами. Ему стало жаль девушку, в конце концов, она ни в чем не виновата!

– Слушай, ты очень красивая, но сейчас мне нужно другое, – мягко произнес он.

– Что же тебе нужно?

– Сам не знаю. Нечто такое. – Он щелкнул пальцами, задумчиво глядя в пространство. – Как только увижу, сразу пойму.

– Вот и прекрасно! – воскликнула она дрожащим от гнева голосом. – Если я для тебя недостаточно хороша, не стану напрасно терять время! – Она схватила блузку, надела ее и, метнув на него испепеляющий взгляд, вылетела из студии, захлопнув за собой дверь.

Джесс дрожащей рукой пригладила волосы и посмотрела в зеркало. Она стояла в туалете, расположенном как раз напротив мастерской Ксандера, когда услышала, что открылась дверь мастерской и кто-то шумно выбежал. Почти в то же мгновение в туалет вбежала высокая красотка, она оперлась о фарфоровую раковину и громко разрыдалась.

– Что с тобой? – спросила Джесс, радуясь возможности перестать беспокоиться за себя. Задаваясь вопросом, не из-за Ксандера ли рыдает незнакомка? Она бы совсем не удивилась…

– Ничего, – буркнула девушка, криво улыбнувшись.

Джесс придвинула к незнакомке пачку бумажных салфеток, а сама прислонилась к стене и стала молча наблюдать. Красотка кивнула в знак благодарности и промокнула глаза. Выглядела она потрясающе – гибкая, длинноногая, большеглазая, похожая на олененка Бемби. Заплаканные голубые глаза дышали жизнью, а какая кожа! Любая женщина могла бы ей позавидовать!

Рядом с такой красавицей Джесс казалась себе неуклюжей коровой. Она инстинктивно запахнула на себе длинный жакет и спросила:

– И все-таки что с тобой?

– Ничего особенного. Меня всего-навсего унизили и дали отставку, но ничего, я справлюсь.

– Добро пожаловать в клуб униженных и отставленных! – хмыкнула Джесс.

Незнакомка посмотрела на нее в замешательстве:

– А с тобой что случилось?

Джесс вздохнула:

– Я должна была взять интервью у Ксандера Хитона, но он меня выставил.

– Как это похоже на него! – фыркнула красотка. – Вытворяет что в голову взбредет, ему ни до кого нет дела. Он же у нас небожитель!

Ага, подумала Джесс, значит, она была права.

– Что он натворил, чем довел тебя до слез? – осторожно спросила она, коварно прикидывая: если ей не удалось взять интервью у художника, можно что-нибудь выудить из его отставленной натурщицы. Памеле должно понравиться…

Натурщица посмотрела на раковину.

– Ты не представляешь, как я радовалась, когда он пригласил меня поработать! Всем рассказала, что прославлюсь… Видите ли, я не вдохновляю. Он не считает меня достаточно привлекательной. – От обиды у нее сел голос. – Только что сама любезность, а в следующую минуту – холоден как лед, а я понятия не имею, что я сделала не так.

Джесс разгневалась. Кем он себя вообразил?

– Как тебя зовут?

– Серафина.

– По-моему, ты очень красивая, Серафина, а Ксандер – идиот, раз отверг тебя. – Джесс поощрительно улыбнулась. – Судя по тому, что я о нем слышала, ты еще дешево отделалась. Говорят, он не склонен к долгим отношениям.

Натурщица шмыгнула носом, но все же улыбнулась:

– Да, наверное. Похоже, я не в его вкусе – а я-то, дура, надеялась… – Она опустила глаза в пол. – Сама виновата, завелась, пока смотрела на него… В такого и не захочешь, а влюбишься.

Джесс кивнула. Что ж, во всяком случае, она получила ответ на вопрос, спит ли натурщица с художником.

– Да, наверное, это совсем нетрудно. – Она смахнула пылинку с рукава. – Что ж, мне пора. Надо возвращаться на работу. Попробую убедить начальницу не увольнять меня.

При мысли о возвращении сердце у нее ушло в пятки. Ей придется признать, что она провалила задание.

Серафина наградила ее сочувственной улыбкой:

– Желаю удачи!

– И тебе того же. – Джесс пожала руку девушке и вышла из туалета. Гнев бурлил в ее груди, как вулканическая лава.

Ксандер запирал дверь мастерской, когда из туалета напротив вышла та самая темноволосая журналистка. Увидев его, она резко остановилась. Ее щеки раскраснелись, огромные синие глаза пылали яростью и презрением. Она сделала движение, собираясь уходить, но, видимо, передумала.

– Кем вы себя вообразили? – сквозь зубы процедила она.

– В чем дело? – удивился он.

– Как вы смеете так обращаться с людьми! С той девушкой вы обошлись ужасно!

– С какой девушкой? – Ксандер озадаченно нахмурился.

Журналистка сердито взмахнула рукой:

– С Серафиной!

Он удивленно посмотрел на настырную девицу: кто она такая, чтобы учить его, как себя вести?

– Если Серафина и дальше хочет работать натурщицей, ей придется привыкать…

Синие глаза смотрели на него с возмущением и презрением:

– Не у всех кожа толстая, как у носорога! Разве вы сами не помните себя молодым, когда начинали свой путь и ждали от будущего только хорошего, только радости? Когда жили надеждами? – Она выжидательно смотрела на него, как будто была уверена, что он тут же признает себя виновным.

Ксандер медленно закипал. Еще не хватало, чтобы какая-то журналистка читала ему нотации! – Не помню, чтобы в молодости я ждал от жизни только хорошего… Зато насчет другого вы правы – я жил не с одной Надеждой. – Пошловато скаламбурив, он неожиданно расплылся в улыбке и шагнул к журналистке, а та нахмурилась и неуверенно попятилась.

– Вы всегда такой самоуверенный?

– Да. – Он снова самодовольно улыбнулся. Неожиданно ему захотелось подразнить ее, чтобы еще раз увидеть огонь в ее огромных синих глазах.

Тряхнув головой, она посмотрела через его плечо на закрытую дверь мастерской.

– Ничего удивительного, что все считают вас самонадеянным плейбоем. Я видела, как вы обращаетесь с людьми… что ж, свою репутацию вы вполне заслужили!

Ксандер возмутился: ну это уже переходит все границы! Девчонка не смеет его судить, она понятия не имеет, как он живет. А если бы знала, не спешила бы с выводами! Стремление взлететь все выше, творить все лучше постепенно лишало его уверенности в себе, он устал и, кажется, разучился расслабляться… Впрочем, объясняться он не собирался.

Она подняла голову, и он заглянул в ее глаза, поразившись их глубине. Ее дерзость, несмотря ни на что, нравилась ему. Этакая бунтарка или просто нахальная девчонка? Ее лицо нельзя было назвать красивым по классическим канонам: нос великоват, глаза слишком широко поставлены. И все же от ее лица невозможно было оторваться. Ксандер не сомневался, что и за ее скованностью тоже кроется нечто большее, чем она готова показать. Костюм не подчеркивал, а, наоборот, скрывал изгибы и выпуклости ее пышной фигуры. Так могла бы одеться женщина, разменявшая шестой десяток… И стрижка, длинный боб, подчеркивала удлиненность лица. Она была застегнута на все пуговицы, словно решила жестко подавлять свою молодость и жизненную силу.

При мысли о том, как приятно будет проникнуть за ее хорошо охраняемый фасад, в нем мгновенно пробудились несвоевременные желания. Ксандер понимал, что сейчас ему не стоит отвлекаться на женщин. Наоборот, он должен отгораживаться от соблазнов, во всяком случае, пока не создаст нечто стоящее к новой выставке.

Но, глядя на ее прекрасно очерченные, соблазнительные губы, он вдруг захотел почувствовать, каковы они на вкус, и досадливо поморщился. Сейчас ему в самом деле не до глупых романов.

В голове молнией пронеслась мысль о том, как здорово было бы зарисовать незнакомку. Он мысленно представлял себе эскизы в красках и карандаше. Что, если он попросит ее позировать? Его так давно никто и ничто не привлекало, что сейчас внутри все закипело. Захотелось тут же начать делать наброски.

Видя, что художник не отвечает, девушка досадливо вздохнула:

– Все ясно, оставляю в покое и вас, и ваше непомерное самолюбие. Вам, вероятно, пора возвращаться к работе!

Круто развернувшись, она зашагала прочь; плечи поникли, руки болтались вдоль тела.

– Можно вас нарисовать?! – крикнул он, осознав, что она уходит.

Она остановилась у верхней ступеньки лестницы и круто повернулась к нему. Ее смущенное лицо показалось ему таким комичным, что Ксандер громко расхохотался.

– Что вы сказали? – с трудом произнесла она и смущенно кашлянула.

Он подошел к ней:

– Мне нужна натурщица для портрета; по-моему, из вас выйдет отличная натурщица.

– Хотите, чтобы я… позировала вам?

– Ну да, а почему нет?

– Во-первых, потому, что я занимаюсь серьезной журналистикой и работаю в солидном журнале, а во-вторых, я видела, как вы обращаетесь с натурщицами, и должна сказать, что мне это не нравится!

К ее изумлению, он провел рукой по лицу, а затем фыркнул как ни в чем не бывало:

– Ладно, серьезная журналистка, ваша взяла! В свою защиту могу сказать, что Сера хотела не только позировать, а я в виде исключения повел себя как художник, которому работа важнее, чем романы, и отказал ей. – Он оперся рукой о стену совсем рядом с ней, почти касаясь ее плеч. – Вот почему она так разозлилась на меня.

От его близости ей стало жарко; она машинально отступила на шаг. Он нарочно ее дразнит?

– Ладно, шутки в сторону. Прошу прощения за то, что нагрубил вам. – Ксандер по-мальчишески склонил голову к плечу. – Предлагаю объявить перемирие и начать все сначала.

Он посмотрел на нее в упор, запоминая ее лицо на тот случай, если она откажется позировать и он ее больше не увидит. При этой мысли ему стало не по себе – странно, если учесть, что они видятся в первый раз в жизни. Что в ней такого? Почему его так влечет к ней?

– Ладно, идет. Мир! – согласилась она, разглаживая перед своей безупречной блузки.

– Как вам такое предложение? – вдруг выпалил он как бы по наитию. – Приезжайте ко мне в Италию на несколько дней! Вы мне позируете, а я даю эксклюзивное интервью для вашего журнала.

От такого неожиданного предложения она опешила.

– Хотите, чтобы я приехала к вам в Италию для того, чтобы взять у вас интервью? Почему нельзя поговорить здесь, сейчас?

– Потому что через пару часов мне нужно ехать в аэропорт, а я хочу уделить вам все свое внимание. Итак, решайте! Италия – или ничего! – Ему пришлось приказать себе отвести взгляд от ее пышного бюста; его не скрывал даже бесформенный жакет слишком большого для нее размера. Пусть не думает, что речь идет не только о позировании. Сейчас ему такие осложнения ни к чему, ведь он наконец почувствовал если не вдохновение, которое так давно не посещало его, то, во всяком случае, интерес.

Она еще долго молча смотрела на него, явно пытаясь переварить услышанное.

– В чем дело, Недотрога? Может быть, мое предложение слишком смелое для вас? В таком случае я, пожалуй, предложу интервью кому-нибудь из ваших конкурентов. Представляю, как подскочит тираж журнала после интервью со мной!

Она побледнела. Интересно, подумал Ксандер, хватит ли ей храбрости ответить на его вызов. Судя по ее реакции, ей необходимо получить его интервью. Он очень надеялся на то, что его слова раззадорят ее. А главное, ему все больше хотелось, чтобы она приехала к нему.

Она то сжимала, то разжимала кулаки, но, заметив, что он смотрит на нее, поспешно скрестила руки на груди.

– Ладно! Я поеду в Италию и буду позировать для портрета, а вы дадите мне подробное, всеобъемлющее интервью. Учтите, шуточками не отделаетесь!

Ксандер изобразил удивление. На что она надеется? Ни за что на свете он не раскроет своих тайн. Может быть, в виде исключения позволит ей одним глазком заглянуть в его личную жизнь. Может быть, это поможет покончить с периодом застоя.

– Договорились. – Он зашел в мастерскую за листом бумаги и написал адрес. Несколько недель он поживет на вилле друга, на берегу озера Гарда. Он надеялся в тишине и покое подготовиться к выставке. Полная смена обстановки – именно то, что ему сейчас требовалось, чтобы в голове прояснилось. Здесь, в Лондоне, стало душно. Ему нужны простор, солнечный свет и свежий воздух.

Выйдя на площадку, он протянул журналистке листок с адресом. Она протянула руку, и он заметил, что пальцы у нее дрожат. Ксандер удивился. Отчего она так нервничает? В своем нелепо строгом костюме, с манерами классной дамы она кажется такой сухой и сдержанной!

– Может быть, познакомимся поближе? – предложил он и весело улыбнулся, заметив, как она порозовела. – Ксандер Хитон. – Он протянул руку, и она вложила в нее свою маленькую холодную ладошку. Правда, рукопожатие у нее оказалось крепким, и он снова удивился. Обычно женщины пожимают руку вяло, и ему кажется, будто он настоящий зверь.

– Джессика Лафайетт. Друзья называют меня Джесс, – ответила новая знакомая, натянуто улыбнувшись.

– А мне как вас называть? – спросил он. – Кажется, мы с вами еще не стали друзьями.

– Можно Джесс, – ответила она. – Но учтите, я лишу вас такой привилегии, если вы будете нарочно злить меня! – Она улыбнулась уже более раскованно, и в ее глазах мелькнули игривые огоньки.

Он облегченно рассмеялся и взял ее руку в свои ладони.

– Джесс, какие у вас холодные руки!

– Руки холодные – сердце горячее, – ответила она, решительно высвобождаясь.

В самом деле, любопытно будет познакомиться с ней поближе… Сама мысль о более близком знакомстве внезапно взволновала Ксандера. Может быть, Джесс – именно то дуновение свежего воздуха, которого он так ждал.

Наконец-то все возвращается на круги своя!

Глава 2

Сутки спустя Джесс сидела за рулем арендованной машины и ехала на виллу. Мимо пролетали живописные пейзажи.

Сначала Памела и слышать не хотела о предложении Ксандера: он даст Джесс эксклюзивное интервью только после того, как она приедет к нему в Италию. В конце концов она согласилась отпустить Джесс, если та сама оплатит билет на самолет и проживание. Кроме того, Памела велела ей объездить окрестные городки и написать материал для раздела путешествий: лучшие места Северной Италии, где можно провести выходные.

У журнала нет средств на то, чтобы посылать сотрудников за границу только для того, чтобы те «фланировали по берегам итальянских озер», так выразилась Памела.

Джесс быстро собралась в дорогу и заказала билет на самый дешевый рейс. Кроме того, она забронировала номер в довольно сомнительном двухзвездочном отеле. Только с таким условием она могла пожить на берегу озера Гарда, не платить же астрономическую сумму, равную месячной плате за ее лондонскую квартиру, только потому, что хочется пожить в дорогом отеле.

Вспоминая вызывающий взгляд Ксандера, когда он просил ее поехать к нему в Италию, Джесс почувствовала, как у нее внутри все сладко заныло. Перед тем как ответить ему, она вспомнила слова Памелы – чтобы лучше писать, ей нужно набраться жизненного опыта. А ведь ей очень важно, чтобы ее оставили в редакции! Правда, ей совсем не хотелось позировать для портрета… Более того, неприятно думать, что ее будет пристально рассматривать со всех сторон мужчина, в присутствии которого она так теряется. Неожиданно для себя она согласилась. Лишь бы он дал ей то, что ей нужно. Его интервью поможет ей остаться в журнале. К тому же шанс подойти так близко к большому художнику предоставляется один раз в жизни, и она ни за что его не упустит.

Прежде чем Джесс ушла собираться, Памела отвела ее в сторону и напомнила, какая у Ксандера дурная репутация и о том, что он не любит давать интервью. Джесс по возможности должна оставаться объективной. Разумеется, Памела не сказала: «Не позволяй ему обвести себя вокруг пальца и уложить к себе в постель», но последнее явно подразумевалось.

Джесс улыбнулась про себя; как будто такое возможно! Интрижки – не ее конек. И уж явно не с такими мужчинами, как Ксандер. На это ей хватит здравого смысла.

Увидев впереди виллу, на которой остановился Ксандер, Джесс глубоко вздохнула, стараясь унять непонятное волнение. Она залюбовалась безупречным ухоженным парком и внушительным зданием XVII века. На фоне живописного озера вилла выглядела поистине по-королевски. Джесс в жизни не видела такой красоты. Не верилось, что она проведет здесь пару дней с Ксандером Хитоном, неприлично талантливым художником, бабником и одним из главных претендентов на звание красивейшего мужчины столетия.

Оглядев свой опрятный, но скромный брючный костюм, Джесс снова подумала, что рядом с Ксандером ей будет не по себе. И тем не менее надо настроиться на лучшее. Главное – не терять самообладания и не позволять ему запугивать себя… Да ладно, кого она хочет обмануть? С самого начала ясно, что ее ждет поражение. Главное, чтобы он понял это не сразу.

Она затормозила у широкого каменного крыльца, вылезла из машины и сладко потянулась. Спина затекла после долгого сидения – сначала в самолете, потом в машине, во время поездки по Италии.

Оглядывая величественное здание, она еще больше оробела и приказала себе: «Джесс, возьми себя в руки! Тебе нечего стыдиться».

Дверь виллы открылась; на порог вышла симпатичная женщина среднего возраста в красивом форменном платье. Она проворно сбежала с крыльца; длинные черные волосы доходили ей до середины спины.

– Мисс Лафайетт? – Она приветливо протянула руку.

Джесс пожала ее.

– Называйте меня Джесс. – Она дружески улыбнулась в ответ.

– А я Роза, здешняя экономка. Если вам что-нибудь понадобится во время вашего пребывания, скажите мне.

Джесс смущенно посмотрела на экономку:

– Но ведь я не буду здесь жить. Я забронировала номер в отеле неподалеку. Кажется, он называется «Ройял».

Роза нахмурилась – как показалось Джесс – неодобрительно.

– Ох, наверное, я что-то неправильно поняла. Что ж, надеюсь, вам отведут хороший номер.

От ее интонации у Джесс сжалось сердце. Неужели у отеля «Ройял» дурная слава? А, ладно, все равно! Ведь она проведет там всего два дня, а раз так, какое это имеет значение? К тому же «Ройял» – единственный отель, который ей по карману. Она напомнила себе, что приехала не отдыхать, а выполнять задание. Первое из многих, как хочется надеяться – после того, как она представит Памеле свой остроумный, но глубокий взгляд на Ксандера.

Неожиданно в голову пришла еще одна мысль. Уж не решил ли Ксандер, что она приехала сюда не только по делу? Или Роза просто так предположила из-за его прошлых подвигов?

И снова при мысли о том, что она будет тесно общаться с Ксандером, ей стало жарко. Она приказала себе взять себя в руки и дрожащими пальцами смахнула с рукава воображаемую пылинку. Надо поскорее снять жакет, иначе она совсем расплавится на солнце. С другой стороны, нельзя терять хладнокровия и профессионализма. Пусть не забывает, что она трудится в солидном журнале и с ней шутки плохи!

Ксандеру не удастся очаровать ее и заставить плясать под свою дудку!

«Спокойствие, Джесс. Ты хладнокровна и собранна».

– Ксандер здесь? – спросила она, решив как можно скорее приступить к интервью.

Памела дала ей всего неделю на написание статьи для новой рубрики «Великие художники XXI века». Интервью с Ксандером станет первым, поэтому ей просто необходимо, чтобы все получилось. Если результаты ее трудов не порадуют Памелу, она уже намекнула, что передаст черновики кому-нибудь другому и статью напишет, например, Мэгги. Ну уж нет! Этого Джесс не собиралась допускать ни в коем случае. У нее последняя попытка доказать Памеле, что она в «Стиле» на своем месте. Значит, она должна расположить Ксандера к себе, внушить ему доверие. Тогда он раскроется и разговорится.

Роза кивнула:

– Он сейчас на пляже – при вилле есть отдельный пляж. Идите по тропинке к озеру. – Она показала куда.

Поблагодарив ее, Джесс зашагала к пляжу, поправив на ходу блузку и приглаживая волосы влажной рукой.

Пройдя через благоухавшую оливковую рощу, она вышла в песчаную бухточку, откуда открывался великолепный вид на противоположный берег озера.

Она не сразу заметила Ксандера и, лишь вглядевшись, различила движение в чистой, прозрачной воде.

Когда он встал, Джесс замерла. Капельки воды сверкали на его волосах, лице, груди. Ксандер шагал к ней, а она смотрела на него как завороженная. Еще издали художник лукаво улыбнулся ей и приветственно помахал рукой:

– Джесс, рад тебя видеть!

Она словно приросла к месту; сердце колотилось где-то в горле, когда он подошел.

Его золотистая кожа сияла в лучах яркого солнца. Художник отбросил мокрые волосы, открывая лицо, и от движения его рук ожили мышцы груди, девушка невольно залюбовалась мощным телом мужчины. И все внутри у Джесс сжалось от радостного предвкушения. Зарываясь босыми ступнями в теплый песок, она внушала себе, как вредно поддаваться разыгравшемуся воображению.

– Привет, – сказал Ксандер; от его широкой улыбки в девушке разгорелось пламя непреодолимого желания. На его невероятно длинных ресницах, обрамлявших аквамариновые глаза, сверкали капли воды.

Джесс велела себе дышать глубже и успокоиться. Рядом с ним она становится сама не своя. Надо расслабиться, пока волнение не лишило ее остатков разума! Она напомнила себе, что приехала сюда по делу и именно этим она сейчас и займется, что бы там ни было.

– П-привет. Здесь очень красиво, – с трудом выговорила она, ругая себя: наверняка он заметил, как у нее дрожит голос. Ей стоило огромных трудов смотреть ему в лицо и не восхищаться его великолепной фигурой.

– Вилла принадлежит моему другу, он приезжает сюда отдыхать. Отличное место, правда?

– Д-да… Отличное, – сказала она, досадуя, что ей никак не удается произнести что-нибудь небанальное. Не слишком удачное начало для человека, который собирается зарабатывать на жизнь пером!

– Я как раз хотел туда вернуться – пора пить чай со всякими вкусностями. Роза печет замечательные кексы. Присоединяйтесь! – Он не просил, а приказывал, и Джесс невольно ощетинилась, услышав в его голосе покровительственные нотки.

– Я не хочу есть, поздно обедала.

– Ну, а я проголодался… – В его улыбке крылось столько многозначительных намеков, что у нее внутри все сжалось.

Подул легкий ветерок; непослушные волосы упали ей на лицо. Но девушка не успела поправить прическу, он шагнул к ней, провел длинными пальцами по ее щеке и заправил ей за ухо выбившуюся прядь. От такого интимного жеста она лишилась дара речи и молча уставилась на его крупный, прекрасно очерченный рот. Его губы слегка разомкнулись, обнажив безупречно белые зубы. Она ощутила жар, идущий от его почти полностью обнаженного тела. Джесс заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но стало только хуже: она уловила его мускусный мужской запах, и у нее закружилась голова. Каждая клеточка ее тела наэлектризовалась в предвкушении того, что произойдет, наклонись он чуть ближе к ней. Горячая волна желания накрыла ее тело. Неужели он тоже?..

«Поцелуй меня».

Джесс и сама не поняла, вслух она произнесла последние слова или мысленно. Вскинув голову, она заглянула ему в глаза, от всей души надеясь, что слышала лишь свой внутренний голос. Ксандер неотрывно смотрел на нее; она снова поразилась необычному аквамариновому цвету его глаз. В них было что-то неземное. Что сейчас происходит? Сладкий ужас охватил ее; она поняла, что краснеет. Нет, ей не устоять! Хотя сейчас середина дня и они стоят на берегу озера… Неизвестно, что случится, если он и дальше будет вот так смотреть на нее!

Должно быть, Ксандер почувствовал ее состояние, потому что отступил на шаг, отчего ей сразу стало легче дышать.

– Джесс, что с вами? – насмешливо осведомился он.

– Ничего… все нормально, – с трудом проговорила она, заставляя себя улыбнуться. – Перегрелась на солнце. – Она помахала рукой перед лицом, неубедительно демонстрируя, как ей жарко. – Сейчас поеду регистрироваться в отель, заехала сообщить вам, что я прилетела. Кроме того, набросаю план интервью, хочу приступить к нему как можно скорее. – Она говорила отрывисто и деловито, изо всех сил стараясь произвести впечатление хладнокровной и уверенной в себе акулы пера.

– Какая вы ответственная! Ну а я, признаться, сейчас не в том настроении, чтобы выбалтывать самые свои заветные и темные тайны. – Он снова шагнул к ней и посмотрел на нее в упор; в его глазах появился опасный блеск. – Сначала мне хотелось бы познакомиться с вами поближе.

– Спать с вами я не собираюсь, – выпалила Джесс, не подумав: страх возобладал над здравым смыслом.

Ксандер громко, от души расхохотался. Джесс, раскрасневшись от смущения, застыла на месте. Что она за идиотка! Конечно, он вовсе не имеет в виду, что хочет переспать с ней. Она явно не в его вкусе – достаточно вспомнить репортажи о его похождениях. Судя по снимкам, которые она видела в прессе – и в его мастерской, – он предпочитает длинноногих блондинок. Что ж, это ее вполне устраивает. Отлично! Ничего не может быть лучше. – Не волнуйтесь, я решил сделать небольшой перерыв и не соблазнять невинных молодых журналисток, так что со мной вашей добродетельности ничто не грозит. – Он насмешливо изогнул губы. – Ваше тело меня, правда, интересует, но только как художника.

Джесс скрестила руки на груди:

– Вы не имеете права обвинять меня в излишней осторожности и делать такие провокационные заявления! Сами знаете, какая у вас репутация… Вас считают… – она замялась, подыскивая нужное слово, – необузданным.

Ксандер насмешливо улыбнулся:

– Обещаю, что с вами буду вести себя прилично! Честное слово! А если забудусь… разрешаю призвать меня к порядку.

От его слов ей стало не по себе. Перед глазами всплывали невероятные картины. Нет, ей в самом деле пора выбираться отсюда, прежде чем она окончательно не растает.

– Приходите вечером ужинать. Жду вас в восемь! – продолжал он, взял с большого камня полотенце и завернулся в него. – Заодно мы с вами и познакомимся получше. – Прежде чем уйти, он наградил ее неотразимой улыбкой; в лучах солнца на его спине поблескивали капли воды.

Джесс в панике соображала: надо бежать отсюда, пока не поздно, бежать без оглядки домой, спрятаться от странных и волнующих чувств, которые ее охватывают, когда он рядом! Но домой сейчас нельзя. Она ведь, кажется, хочет и дальше работать в «Стиле», чего бы ей это ни стоило. Значит, придется набраться храбрости и не обращать внимания на его двусмысленные шутки и намеки. Похоже, он нарочно дразнит ее. Он опытный игрок, но она не позволит ему играть с ней.

Отель не шел ни в какое сравнение с виллой, на которой обитал Ксандер. Джесс еще не видела такой обшарпанной и запущенной дыры. Когда она остановила машину на крошечной, замусоренной парковке, ей показалось, что она увидела крысу. Ее передернуло. Не слишком она любила грызунов. И пауков. А если быть до конца откровенной, то и вообще насекомых. Судя по всему, в здании шел нескончаемый ремонт – вдоль облупившихся стен тянулись стальные леса, кругом валялся мусор. Рабочих нигде не было видно. Похоже, никто ничего тут не делал. Джесс понадеялась, что рано утром ее не разбудит грохот отбойных молотков.

За стойкой ее встретила угрюмая девица с длинными сальными волосами, в грязной блузке. Она вручила ей ключ и жестом указала, что нужно пройти в дверь на первом этаже; судя по всему, рядом находилась кухня. Да уж, не «Ритц», это точно!

Номер был ничуть не лучше холла и коридора, но в нем хотя бы имелась нормальных размеров кровать и была даже ванная – хотя для того, чтобы закрыть в ней дверь, приходилось поворачиваться боком. Что ж, кроме постели и ванной, ей больше ничего и не надо. Ведь она пробудет здесь всего пару ночей. Едва ли понадобится больше времени, чтобы взять интервью у Ксандера Хитона!

Сбросив туфли, Джесс села на кровать, стараясь не обращать внимания на раздражающий скрип пружин, и достала из кармана смартфон. Пошарила в Интернете, просмотрела последние новости о Ксандере, но не нашла в них почти ничего для себя полезного. В основном репортеры писали о женщинах, с которыми встречался Ксандер, и вечеринках, на которых он закатывал скандалы. Из всего этого можно было сделать вывод, что весь последний год он только тем и занимался, что устраивал пьяные дебоши. Наконец Джесс обнаружила статьи, посвященные его выставкам. Причем последнюю сочли настоящим провалом, на что и намекала Пэм. Интересно будет узнать, что он сам думает на сей счет. Ведь он такой самолюбивый! Судя по отзывам, которые время от времени появлялись в прессе, Ксандер не жаловал критиков. Более того, он почти враждебно относился к представителям прессы, однако после провала, вместо того чтобы с головой окунуться в работу и заткнуть рты недоброжелателям, он продолжал неумеренно развлекаться. Ну а что касается творчества… Похоже, после неудачной выставки он не создал ничего достойного внимания.

Любопытно!

Сосредоточившись на работе, Джесс сразу успокоилась, устроилась поудобнее, но вскоре глаза у нее начали слипаться. Может, ей немного вздремнуть перед тем, как ехать на ужин к Ксандеру? Она должна хорошо выглядеть, когда появится у него. Девушка подозревала, что он нарочно старается вывести ее из равновесия, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Но если этот несносный ловелас думает, что обвести ее вокруг пальца так легко, то он жестоко ошибается!

Она проснулась и села, услышав шорох, доносившийся из-под кровати.

Это еще что такое? Краем глаза Джесс заметила, как что-то метнулось из-под кровати и скрылось за туалетным столиком у противоположной стены.

По телу пробежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Брр! Неужели таракан?

Настроение у нее резко упало. Как она сможет выспаться, если в комнате обосновалась какая-то живность? Не помня себя, она выскочила из номера, опрометью сбежала по лестнице вниз и попыталась убедить девицу-портье перевести ее в другой номер. Ничего не вышло. Как ни странно, оказалось, что все номера в отеле заняты.

Совершенно раздосадованная, Джесс вернулась к себе. От огорчения у нее разболелась голова. Бросить этот клоповник и найти другой отель? Нет, ее скромных средств на это не хватит. А уехать совсем нельзя, ведь ее карьера висит на волоске.

Значит, придется стиснуть зубы и терпеть.

Глава 3

Приближалось время ужина. Джесс приехала на виллу в еще более растрепанном состоянии, чем была днем, понимая, что сейчас она не совсем готова к дружескому, плодотворному интервью. А тут еще и ужин? Для нее это настоящее испытание, она очень стеснялась есть в компании других людей. Почти все подростковые годы девушка страдала булимией. К счастью, во время учебы в университете все пришло в норму – помогли сеансы у психотерапевта. Благодаря им она смогла справиться со стыдом и угрызениями совести, которые заставляли ее объедаться в периоды стресса. С тех пор она еще ни разу не срывалась.

Джесс заранее готовилась к тому, что ей будет нелегко в обществе Ксандера. Этот человек… такой раскованный, обаятельный, к тому же обладает потрясающе притягательной внешностью! Чтоб ему провалиться!

Дверь ей открыла улыбающаяся Роза. Следом за ней Джесс прошла в просторную гостиную с камином, где стояли лишь диван и маленький столик с напитками. С потолка спускалась красивая люстра в виде яркого букета цветов на длинных стеблях. Разноцветные лучи света падали на стены, отчего гостиная немного напоминала дискотеку. Джесс никогда не видела такой красоты.

– Ксандер немного опаздывает, но скоро появится. – Роза снова улыбнулась. – Налить вам чего-нибудь?

– Воды, пожалуйста. – Джесс заранее решила, что не будет терять головы. Значит – никакого алкоголя. Она никогда не злоупотребляла спиртным, зная, как оно на ней сказывается. Сегодня ей не стоит даже нюхать вино, иначе от ее хладнокровия и собранности не останется и следа.

Роза кивнула и, указав на диван, оставила ее одну.

Джесс не стала садиться; она нервничала и оттого расхаживала по гостиной. Остановилась у красивого мраморного камина, потом подняла голову и стала рассматривать необычную люстру. Больше разглядывать было нечего, к тому же она почувствовала, что напрасно выбрала туфли на девятисантиметровом каблуке. Она надела их в последнюю минуту, решив, что лишняя пара сантиметров придаст ей уверенности, и вот теперь ноги предательски заныли.

Из раздумий ее вывел Ксандер, широким шагом вошедший в гостиную. Ему очень шли голубая льняная рубашка с открытым воротом и легкие черные брюки. На его губах играла обольстительная улыбка. Джесс невольно залюбовалась художником: он в самом деле мог служить образцом мужской красоты! Даже свободный покрой одежды не скрывал его великолепной фигуры. В нем угадывалась скрытая сила – мышцы под рубашкой так и играли. У Джесс пересохло во рту. Ей очень захотелось подойти к нему и положить ладони ему на грудь. Она, наверное, мягкая и твердая одновременно… Кончики пальцев закололо от предвкушения; внизу живота разлилось тепло. Ей пришлось в буквальном смысле скрестить ноги, чтобы прогнать непрошеные желания и сосредоточиться.

«Так не пойдет, Джесс! Не пойдет!»

Как ей пережить сегодняшний вечер? Голова уже приятно кружится; аппетита нет совершенно – в том, что касается еды.

– Добро пожаловать в мое скромное обиталище. – Ксандер широко улыбнулся и подошел к ней совсем близко. Он выглядел расслабленным, даже беззаботным, предвидя приятный, ни к чему не обязывающий вечер, хорошую еду и оживленную беседу.

Кровь быстрее побежала по жилам Джесс. Возможно, ужин окажется не таким тяжелым испытанием, как она опасалась. Главное – не терять голову и расположить его к себе. Тогда он раскроется и расскажет о себе что-нибудь важное, благодаря чему ее статья произведет фурор.

– Садитесь, – предложил Ксандер, указывая на огромный диван, обитый красным бархатом.

– Хорошо, спасибо. – Джесс с облегчением опустилась на мягкие подушки и утонула в них. Диван оказался таким податливым, что ее колени оказались едва ли не у подбородка – такую позу трудно было назвать элегантной.

– Очень рад, что вы сюда приехали, – продолжал Ксандер, садясь рядом с ней, отчего она едва не завалилась на него. – Думаю, из нашего совместного времяпровождения мы оба вынесем кое-что полезное.

Он наградил ее такой многозначительной улыбкой, что она лишь возмущенно уставилась на него. – Д-да… наверное, – с трудом выговорила она. Рядом с ним ей вообще трудно было соображать и говорить.

Он медленно перевел взгляд на ее губы, и атмосфера накалилась еще на несколько градусов. Джесс набрала в грудь побольше воздуха. «Сосредоточься, Джесс, сосредоточься!»

– Чудесная комната! – Она изо всех сил старалась не терять голову, чувствуя свежий и восхитительный цитрусовый аромат его лосьона после бритья, он буквально сводил ее с ума. Как же от него хорошо пахнет! Может быть, она все же голодна? Только ей хочется не есть… «Джесс, перестань. Ты приехала сюда по делу. Не забывай, что ты профессионал. А он – живое воплощение того, что тебе сейчас совсем не нужно. Он опасен».

С трудом отодвинувшись от него и неуклюже опустив колени, она попыталась воздвигнуть между ними защитный барьер и тут же заметила, что он тоже сменил позу, «зеркаля» ее жесты. Теперь их ноги соприкасались. У нее перехватило дыхание. Похоже, Ксандер нарочно старается вывести ее из равновесия? Чтобы прийти в себя, ей пришлось отвернуться.

Да, здесь ей далеко не уютно и не спокойно!

Роза принесла два высоких бокала с шампанским, стакан воды, который просила Джесс, и миску с оливками – таких крупных Джесс в жизни не видела.

– Ужин будет через десять минут, – объявила Роза, ставя все на столик, и, добродушно кивнув, вышла.

– Спасибо, Роза, – ответил Ксандер, и его бархатистый ласковый голос показался Джесс музыкой. Ничего удивительного в том, что, где бы он ни появился, женщины так и падают к его ногам… ему достаточно заговорить, и она сразу лишается дара речи. А что будет, если он обратится к ней с непристойным предложением?

При мысли об этом девушка почувствовала, как внизу ее живота снова разлилось тепло, а лицо запылало. Что же с ней творится рядом с ним? Похоже, ее совершенно покинуло самообладание.

Джесс поспешно отпила глоток шампанского, радуясь возможности отвлечься от Ксандера хоть на миг. Вот и давай себе зарок не пить! Правда, сейчас экстренный случай – ей нужно как-то успокоить нервы и пережить вечер, оставаясь в здравом уме.

Обернувшись, она увидела, что он разглядывает ее; на его лице появилось выражение сосредоточенного интереса. Какое-то время они смотрели друг на друга в упор, и сердце Джесс забилось еще чаще, ей стало жарко. Неужели в комнате внезапно повысилась температура? Как будто в доме включили отопление, причем волны жара направлены прямо на нее. Она пожалела, что надела блузку с длинным рукавом, чувствуя, как покрылась испариной. Какой же он красавец! Хорошо, что у них не свидание! Или плохо?

– Я еще не встречал такого выразительного лица, как у вас, – негромко проговорил он; в его глазах заплясали лукавые огоньки. – Заранее предвкушаю, с каким удовольствием буду рисовать вас.

Джесс кашлянула и выпрямилась. Она представила, как будет ему позировать, и все ее тело завибрировало.

– Что мне нужно будет делать? На пару часов застыть в неподвижности, пока вы будете создавать очередной шедевр?

– Не совсем, – улыбнулся он. – Предпочитаю общаться со своими натурщицами до тех пор, пока меня не посетит вдохновение. Иногда оно приходит не сразу, и я люблю немного поиграть с разными материалами, прежде чем возьмусь за кисть. Несколько дней буду делать эскизы, и посмотрим, что получится.

– Несколько дней?! Я не рассчитывала, что пробуду здесь так долго. Думала, мы уложимся в один день, максимум два. Более того, у меня забронирован обратный рейс через два дня.

– Уложиться в один день? – фыркнул он. – Если бы я мог работать так быстро! Нет, обычно на подготовительную работу у меня уходит три-четыре дня. Но не волнуйтесь, обещаю, скучно не будет! – Он подмигнул ей, отчего все ее внутренности словно скрутились в узел.

– Что вы имеете в виду? – суше, чем собиралась, спросила она, сопроводив вопрос натянутой улыбкой.

У Ксандера дернулись уголки губ.

– Джесс, чего вы так боитесь?

– Я не боюсь, – пискнула она и поняла, что выдала себя.

Он рассмеялся низким, рокочущим смехом.

– Неужели моя репутация в самом деле настолько ужасна? – Он с заговорщическим видом наклонился к ней: – Не волнуйтесь, я не собираюсь срывать с вас одежду и набрасываться на вас – разве что вы сами меня попросите. – Он снова игриво подмигнул.

Неужели он ее дразнит? Да, похоже. Очень похоже. А она понятия не имеет, как себя вести. Вот почему обычно Джесс избегала таких мужчин, как Ксандер. Они так смущали ее, что она совершенно терялась.

К счастью, вернулась Роза и позвала их ужинать, так что Джесс не пришлось вымучивать подходящий ответ на его шутку.

– После вас. – Ксандер жестом указал, куда идти.

– Отлично!

Джесс встала и зашагала, отчаянно стараясь не поскользнуться на мраморном полу. Она кожей чувствовала его близость; он шагал за ней и словно испускал волны сексуальной энергии и притягивал ее к себе. На пороге столовой она все же споткнулась и зашаталась, взмахнув руками, стараясь не упасть.

Ксандер поспешил ей на помощь; схватил ее за руку и притянул к себе. Поспешно отстранившись от его могучей груди, она пригладила волосы, одернула юбку и только потом наградила его благодарной улыбкой. Он наблюдал за ней, насмешливо подняв брови.

– Все в порядке?

– Нормально… Спасибо. – Джесс дружелюбно, но сдержанно кивнула. – Обычно я не такая неуклюжая, честно.

– Да и я тоже обычно не такой… – ответил Ксандер. – Мне нечасто приходится изображать рыцаря. Наоборот, я сам часто падаю… особенно если напьюсь.

– Я не напилась. Всего пара глотков… – возразила было она, но тут же пришла в ужас. Неужели ей так легко вскружить голову?

Он поднял руку:

– Джесс, я шучу. В жизни не встречал человека, у которого бы настолько отсутствовало чувство юмора!

– Я… п-понимаю хорошие шутки, – с трудом ответила она, снимая волосок с рукава блузки. Затем она развернулась и отважно посмотрела ему в глаза.

Ксандер покачал головой и расплылся в улыбке:

– Как по-вашему, вы сумеете добраться до стола и не споткнуться? Если хотите, я понесу вас на спине.

– Спасибо, я справлюсь, – парировала она. – Не хочу, чтобы потом вы жаловались, будто надорвались из-за меня!

Он расхохотался:

– И не надейтесь! Я силен, как бык. Видите? – Он вытянул перед собой руки, изобразив боксерскую стойку.

Джесс невольно рассмеялась:

– Охотно верю и все-таки пойду сама. Спасибо за предложение!

Он улыбнулся в ответ и сделал галантный жест, повторив:

– После вас.

Столовая оказалась такой же внушительной, как и гостиная; посередине стоял громадный полированный стол, за которым свободно уместится человек двадцать – по крайней мере, примерно столько Джесс насчитала стульев с высокими спинками. Огромная люстра, выполненная из нескольких сотен кусочков выдувного стекла в виде птиц, освещала комнату теплым, приглушенным светом.