Читать онлайн Сердцеед

От автора

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

∾ В данной истории, вы можете встретить некоторые исторические, географические и хронологические отсылки к фактам, адаптированные под вымышленный сюжет книг.

∾ Жестокость и насилие на страницах романа не призывают читателя к рефлексии, а побуждают к размышлению и внутреннему самоанализу.

∾ Религиозные отсылки не использованы в качестве богословия или иносказательной трактовки Писания. Как и не несут в себе пропаганды или еретического учения.

∾ Книга не рекомендуется впечатлительным и склонным к эмоциональному заражению людям.

∾ Данный текст предназначен для читателей старше 18 лет.

∾ Автор не несёт ответственность за психическое состояние читателей

младше рекомендуемого цензора.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Пролог

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

ПРИМЕРНО 3900 ГОД ДО Н.Э.

СОДОМ

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Пряный аромат вина вытравливал остатки ночного воздуха Иордании, опьяняя жителей своей сладостью. Разливаясь багряными реками веселья под мелодичные звуки лютни и духовых инструментов, оно кружило голову обезумевшей толпы в долине Сиддим.

Женщины, вызывающе извиваясь перед пьяными соплеменниками, предлагали себя любому, кто откликался на их призыв впасть в пучину удовольствия. Отдаться "любви", для которой среди присутствующих не существовало никаких запретов и ограничений. Сопровождая удары тимпанов звоном серебряных сосудов, содомчане содрогали незримый мир морали, который окончательно потерял свою власть над сердцами людей, где не осталось места свету. Где не было понятий "хорошо" и "плохо", не существовало черного и белого, а была лишь смердящая грязь, разлагающегося мироздания, с исчезающей навсегда невинностью человеческих душ.

Под эти самые звуки веселья, переплетающиеся со стонами вожделения и наслаждения, на пороге Содома появилось путники. В сиянии бледноликой Луны, что обречённым свидетелем наблюдала за конвульсиями удовлетворения бесчисленного количества тел, гости медленно шагали по пыльным улицам города. По дорогам, что вели мимо каменных домов, откуда повсеместно слышались стоны и кряхтение, с примесью сбившегося дыхания. Мимо обнаженных жителей, которые сплетались в коконы животного влечения, вызывая у путников отвращение и презрение в свою сторону.

– Эй-ей! – Прокричал содомчанин, вывалившись из дверей дома, стоило ему заприметить двух прекрасных девушек в компании незнакомца. – Красотки! Подождите!

Сжимая в одной руке меха, из которых тонкой струйкой вытекало вино, что прибивало к земле пыль терпким запахом брожения, парень пытался нагнать путников, придерживая обернутую вокруг его бедер простынь.

– Стойте же, богини!

Игнорируя голос безумца, чей взгляд давно утратил ясность, троица, не останавливаясь, продолжала идти вперед, встречая в свою сторону заинтересованность стариков и молодежи, что дарили ласки телам друг друга, упиваясь вином и вседозволенностью созданного ими "мира".

– Ну, постой же! – Выкрикнул вновь парень, спотыкаясь о сползающую простыню, в шаге от блондинки. – Стой же, мой "ангелочек"!

Вцепившись в руку девушки, чей лик был сравним разве что с искрящимся снегом в знойной пустыне, незнакомец с силой потянул блондинку в свою сторону, так что она отделилась от своих друзей.

– Не спеши, красотка! Дай мне, как следует рассмотреть тебя. – Делая глоток вина, прохохотал житель Содома, почти выскальзывая от возбуждения из простыни, обмотанной вокруг его худощавых бедер.

– Убери от нее руки. – С леденящим душу презрением пригрозил путник, чье лицо утопало в тени капюшона.

– Не жадничай, – Отмахиваясь от угроз гостя, фыркнул парень. – У тебя две очень аппетитные избранницы. – Смердящим дыханием, опалив пространство между собой и блондинкой, рассмеялся безумец. – Тебя разве не научили, что нужно делиться?

Он тут же кивнул в сторону здания, откуда обнаженная молодая пара с интересом рассматривала путников и довольно наглядно давала им понять о своих желаниях.

– Я вот с радостью поделюсь с тобой Мелхолой, – сделав жадный глоток выпивки, усмехнулся незнакомец, подзывая к себе жену. – Иди сюда, моя ненаглядная!

Выпорхнув из объятий смуглого эфиопа, чья неприкрытая нагота вызывала приступ отвращения у путников, девушка тут же приблизилась к парню и обхватила его за талию, поцеловав при этом в щеку.

– Познакомь меня с твоими новыми друзьями, Анания? – Томно посмотрев в сторону мужчины, чье лицо все еще оставалось сокрытым от любопытных глаз, спросила Мелхола.

– Пойдемте! – приказывая своим спутницам, пророкотал путник, презирающий происходящее в этом месте. – У нас нет на это времени.

С разочарованием посмотрев на парня и его супругу, блондинка тяжело вздохнула и с сожалением поджала губы.

– Ты не обязана идти с ним, моя Афродита. – Вкрадчиво прошептала Мелхола. – Останься с нами, – Она обошла мужа и приблизилась к белокурому созданию, напоминавшему небожителя. – Останься и мы подарим тебе наслаждение, о котором ты никогда прежде не помышляла.

Руки Мелхолы заскользили по женским предплечьям, посылая по коже гостьи волну отвращения.

– Ты такая красивая, – Убирая светлые локоны за спину девушки и открывая своему взгляду ее молочные ключицы, промурчала содомчанка. – Словно ангел, осветивший своим присутствием эти мрачные улочки.

Блондинка покосилась на своих друзей, в чьих лицах застыл гнев и недовольство. Ярость ко всему, что творилось в пределах Содома.

– Боишься за своих друзей? – Удивленно поджав губы, спросила Мелхола, проследив за взглядом девушки.

– Не стоит. – Сделав очередной глоток вина и, проливая часть пойла себе на грудь, усмехнулся Анания, выпустив, наконец, запястье девушки из своих липких и потных рук. – Их здесь не оставят без должного внимания.

Словно по команде, рядом с мужчиной в паломнической мантии с капюшоном и девушкой, чьи алые волосы были собраны в две пышные косы, появились темнокожий мужчина и две полуобнаженные женщины. Их руки фривольно заскользили по телам путников, в чьих пепельных глазах воспламенилось омерзение.

– Почему ты не снимаешь капюшон? – Встав перед мужчиной, с интересом протянула содомчанка, чье тело было укутано в тончающую шерсть, через которую просвечивались изгибы ее стройного тела. – Неужели ты такой уродливый, что боишься напугать окружающих?

– Или наоборот, – Гортанно прохохотал у него за спиной мужчина. – Прекрасен, как сам Аполлон?

– А может, он просто набивает себе цену, желая заполучить всеобщее внимание, – Отойдя от блондинки, предположила Мелхола, не меньше своих соплеменников заинтригованная безликой фигурой. – Так в чем же истинная причина? – Подняв руки к лицу путника, с улыбкой спросила она.

– Достаточно! – Словно гром, пророкотал мужчина, возле которого тут же застыли жители Содома, так и не удовлетворив свое любопытство.

Услышав тишину, которая была порождена приказом таинственного гостя в долине Сиддим, блондинка и ее подруга огляделись вокруг.

– Давно не видела ничего подобного… – С омерзением проговорила "огненная" девушка, оглядывая замершие в движении тела.

Ее серебристые зрачки, смотрели с холодной отрешённостью на жителей Содома, и, казалось, могли видеть все, что происходило в городе на много миль вперёд. Туда, где переплетающиеся в оргии тела напоминали клубок змей. В отдаленные уголки человеческой души, где больше не было места для малейшей надежды на спасение.

– Я так надеялась. – Дрогнув губами, проговорила Анаэль, с сочувствием отведя взгляд от Анании, чье тело громче любых слов говорило о его заинтересованности в ней. – Я думала…

– Знаю. – Холодно оборвал подругу мужчина и, отстранившись от Мелхолы, снял свой капюшон. – Но теперь мы должны сделать то, ради чего пришли.

Взглянув на шатена, чье лицо напоминало гипсовое изваяние, с его совершенными линиями и пропорциями, но при этом такое же холодное и отрешенное, А́ни в согласии кивнула головой и приблизилась к друзьям. Встав посреди улицы, где до сих пор в воздухе витало эхо порока, троица напоследок огляделась по сторонам, прежде чем сделать глубокий вдох и закрыть глаза.

С презрением поджав губы, мужчина прислушался к отголоскам стонов и к смеху, который вызывал на его точеном лице брезгливость. Он вникал в помыслы и желания содомчан, убеждаясь в том, что здесь не осталось ни капли света, ни толики надежды, что была способна спасти, пусть и единицы, от их гнева.

– Готовы? – Не открывая глаз, спросил шатен у девушек.

– Да. – Решительно заявила "огненная" красотка.

– Нет. – Встревожено выдохнула блондинка, продолжая прислушиваться к окружающим ее "статуям" с усердием и надеждой. – Стойте! Дайте мне еще пару секунд.

– Анаэль! – Открыв глаза и посмотрев на блондинку, выдохнул с недовольством мужчина.

– Быть может, я смогу найти тех, для кого еще не все кончено? – Встречая оловянный взгляд шатена, с мольбой протянула девушка. – Может я…

– Нет! – Прервал ее на правах лидера друг. – Я все проверил. Смрад и гниль. Здесь нет тех, кто стоил бы твоих стараний. – Твердо и непреклонно заявил путник, вынуждая белокурое создание потупить взгляд.

– Хорошо. – Покорно смирилась А́ни, вновь закрывая глаза.

Взглянув на "Пламя", которая все это время безмолвным свидетелем наблюдала за неугасающей надеждой подруги подарить человечеству шанс, мужчина вопросительно изогнул бровь.

– Я готова. – Тут же кивнула головой она и закрыла глаза.

Последовав примеру своих спутниц, шатен сделал глубокий вдох и отрезал себя от реальности. От омерзительных очертаний тел, взглядов и поступков. От улиц города, которые стенали от усталости хранить в себе смрад беззакония. Погруженный во мрак собственных ощущений, мужчина испытал неимоверный голод. Жажду, которая усиливалась с каждой секундой ожидания звука…

Стук!

Открыв глаза, путники огляделись вокруг. Они больше не видели скорченных в экстазе тел, не могли рассмотреть лиц или отличительных черт жителей Содома. Все, что было перед их стальными взглядами, это сотни угольно-черных сердец, левитирующих в воздухе и бьющихся с неистовой силой. Сердец, что перекачивали по венам вязкую и липкую, словно мазут кровь жителей, которая утратила свою чистоту и непорочность. Ту, что стягивала желудок троицы в тугой узел нетерпения.

– Кушать подано. – Без доли веселья и радости проговорила девушка, чьи косы, словно иссохшие языки пламени, рассыпались по плечам.

– Займемся делом. – Сглатывая слюну, что обильней обычного скапливалась у него во рту, сказал шатен. – Я слишком голоден.

– Анаэль, ты готова? – Взглянув на блондинку, чьи веки дрожали, продолжая оставаться закрытыми, спросила "Пламя".

Мгновение и белокурый "ангел" распахнул глаза, созерцая ужин, который не мог оставить ее естество равнодушным.

– Я готова. – Уверенно сказала блондинка, рассматривая клокочущее в паре шагов от нее сердце Анании.

– Хорошо. – Сурово произнес мужчина и устремил свой взгляд на Луну, которая белоснежным диском освещала землю. – Достойных не осталось! – Заявил он во всеуслышание.

– Ни одного! – Дружно произнесли девушки, слыша, как в испуге задрожали сердца, изводя их внутренности лютым голодом.

– Суд идёт! – Посмотрев на подруг, поставил точку в приговоре шатен, вернув в долину Сиддим движение.

Жизнь, которую сорвавшись с места, троица принялась отбирать у жителей города, наполняя его хрустом костей, криками страха и боли, что постепенно заглушили стоны наслаждения и веселья содомчан. Пыльные улицы больше не клубили в себе аромат вина и пряностей. Окрасившись багрянцем, они исторгали металлическую горечь, которая поднимаясь к ночному небу, окрашивая его в алый цвет и омывая кровью линию горизонта.

– Этот последний. – Вытирая запястьем перепачканные губы, устало выдохнула "огненная" красавица, прислонившись спиной к стене дома.

Тяжело дыша и ощущая, как их желудки постепенно утоляют голод, троица огляделась вокруг, рассматривая плоды проделанной работы. Созерцая сотни тел с выкорчеванными из грудных клеток сердцами.

– Пора уходить. – Протягивая руку девушке и помогая ей подняться на ноги, сказал мужчина.

Переступая бесчисленные трупы жителей Содома, чьи сердца безвозвратно потеряли чистоту помыслов и человечность, красноволосая гостья в компании друзей покинула город. Дойдя до границы, где не осталось ни одного сооружения и колодца, девушки с ожиданием посмотрели на мужчину, который подняв руку, тут же щёлкнул пальцами, порождая очищающее землю пламя. Огонь, что стирал воспоминания о тех, кто очернил свои сердца несмываемым беззаконием.

Не поворачиваясь назад, под голодный треск костра, что уничтожал следы их "пира", путники медленно удалились прочь. Унося с собой проклятие, которое являлось карой и благословением для этой земли. Даром, который обрекал каждого рано или поздно встретиться с ними.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 1

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

НАШИ ДНИ

СИН-РУТ

(Вымышленный городок по типу Салема, штат Орегона.

С англ.: Sin-Root – Корень зла.)

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Син-Рут – серый и унылый городок. Солнце здесь редкий гость, встретиться с которым можно не часто и только по счастливой случайности, если оно заблудится на небосводе и ненароком выглянет из-за туч, осветить этот забытый Богом клочок земли.

Усеянный многочисленными домами, что давно потеряли понимание эпохи, в которую были рождены, город вызывал интерес и сочувствие разве что у туристов, которые пытались запечатлеть на камеру нелепольнущие друг к другу небоскребы и ветхие лачуги. Архитектурный хаос, к которому местные жители давно привыкли и научились принимать как должное.

По этим самым алогичным восприятию улочкам, привычным маршрутом ехал велосипед, из-под колес которого в ужасе разлеталась опавшая листва, боясь закончить свой век между стальными спицами. Девушка за его рулём: на вид не старше двадцати трех лет, худощавая телосложением, одетая в дешёвую толстовку и джинсовую куртку из местного секонд-хенда, мчалась на работу с единственной мыслью. С мечтой, что однажды она покинет эту дыру, перемахнет через океан, купив себе билет в один конец, и больше никогда не увидит это место, дома и жителей.

Когда-нибудь, но не сегодня.

Затормозив у небольшой кирпичной постройки XVIII века, которую когда-то выкупила чета О'Коннели и отреставрировала ее под милую забегаловку для местных жителей и туристов, девушка посадила на цепь свой велосипед и подошла к начальнице, что с раннего утра убирала опавшую листву с дорожки у заведения.

– Привет, Бон-Бон. – С улыбкой поздоровалась женщина, подняв взгляд на брюнетку. – Выглядишь неважно. – Протянула мисс О'Коннели, поправляя сползающую на глаза шапку. – Опять плохо спала?

Девушка неловко улыбнулась начальнице, которая пусть и отдалённо, но знала ее жизнь изнутри: проблемы семейные и личные. В лице этой милой, полноватой женщины, Бонни в свое время обрела слушателя и советчика, лишённого осуждения ее мыслей, поступков и чувств, за что брюнетка была ей безмерно признательна.

– Ничего серьезного. – Запустив руки в карманы джинсовки, больше ее самой размера на два, отмахнулась Бон. – Просто бессонница.

Облокотившись на грабли, и шмыгнув раскрасневшимся на свежем воздухе носом, мисс О'Коннели оглядела очищенную от листвы дорожку.

– До открытия ещё пятнадцать минут. – Она перевела взгляд на свою подопечную. – Что скажешь на счет тыквенного латте?

– Тыквенный латте? – Усмехнулась благодарно Бонни, потупив красные из-за недостатка сна глаза. – Скажу: "Звучит идеально!"

Обхватив одной рукой брюнетку за плечи, мисс О'Коннели, улыбаясь морщинками вокруг глаз, увлекла брюнетку в сторону кафетерия и на правах хозяйки открыла перед ней дверь.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Итак, бессонница? – Отпив молочную пенку поверх своего латте, поинтересовалась женщина, заглянув в глаза Блум.

– Да… Это… – Бон заёрзала на стуле и обхватила кружку руками, согревая об нее ладони. – Кажется, началось снова…

Поджав в сочувствии губы, начальница терпеливо ждала продолжения. Подробностей, которые были способны расставить все по своим местам и дать ответы об истинных причинах человеческого невроза, что пропечатался под глазами брюнетки темными кругами.

– Я стала вновь просыпаться от стука. – Потупив взгляд на напиток, от которого поднималась витиеватая струйка пара, проговорила Бонни. – Такое ощущение, словно кто-то стучит у меня за спиной, над головой и даже под матрасом. Это похоже на жуткую пытку, из-за которой я схожу с ума и не могу уснуть…

Тяжело сглотнув, Бонни покачала головой и, замолчав, принялась вертеть кружку вокруг своей оси, пока рука мисс О'Коннели не прекратила ее возню.

– Что еще, Бон? – С мольбой доверится ей, спросила женщина.

Не поднимая глаз и испытывая чувство необъяснимого стыда, брюнетка съежилась под взглядом начальницы, слегка утопив голову в плечах.

– Это странно, но чем больше я слышу этот стук, тем сильнее хочу есть. – Выдавила из себя признание девушка. – Я не испытывала такого голода никогда прежде. Мои внутренности будто бы разъедает желудочный сок, причиняя неимоверную боль. – Робко взглянув на мисс О'Коннели, проговорила Бонни. – Я стала прятать крекеры и хлеб под подушку, но от этого мало пользы, ведь я не наедаюсь. Ещё немного и я, кажется, начну прибавлять в весе. – С лёгким намеком на самоиронию усмехнулась Бон, чье телосложение было приближенно к болезненно-аскетичному. – Кажется, я схожу с ума… – Отодвигая от себя кофе и облокачиваясь на стол, выдохнула обречённо девушка.

Признаться в происходящем с ней было не просто, однако эти галлюцинации начинали обретать нездоровую и пугающую реалистичность. Такую, что задействовала не только слух, но и другие женские рецепторы. Каждую ночь, как только дом окутывала тьма и тишина, стоило Бонни расслабиться и закрыть глаза, ее комната на чердаке наполнялась громким и отчётливым стуком. Таким, что доносился из каждого угла, исходил от каждой стены, пола и потолка. Он звучал везде: у нее в голове, пульсировал по венам, сводил девушку с ума, усиливая слюноотделение, которое невозможно было остановить.

– Пора бронировать место в "психушке". – Обречённо откинувшись на спинку стула, с грустью констатировала Бон.

Посмотрев на брюнетку взглядом, преисполненным заботы и привязанности, мисс О'Коннели поджала свои тонкие губы в утешающей девушку улыбке.

– Я так не думаю, милая. После того что ты пережила, немудрено, что твой организм стал вести себя иначе. – Слегка вскинув светло-пепельные брови, женщина склонила к плечу голову. – Возможно, твой слух обострился, из-за… – Глаза О'Коннели опустились к запястью Блум, которое украшал браслет иссиня-черных отпечатков пальцев.

Заметив, куда именно смотрит начальница, Бонни тут же одернула рукав толстовки и спрятала руки под стол.

– Он опять пил? – Сдерживая возмущение, спросила женщина, не получая как всегда ответ. – Бонни, позволь мне обратиться в полицию.

– Нет! – Испуганно подскочив на стуле, закачала головой брюнетка. – Нет, нет, нет… Не надо. Все нормально, я это переживу. Я знаю, как себя защитить.

– Да уж… – В очередной раз, встречаясь с женским упрямством, которому многие могли бы позавидовать, выдохнула расстроено О'Коннели. – Надеюсь, что так оно и есть. Потому что иначе, я не понимаю твоего бездействия. Что тебя удерживает?

По правде говоря, Бонни и сама не до конца понимала, что ее держит в этом доме. В семье, которая была для нее генетически и морально чужой: лишенной доброты, любви и сострадания. Временами Блум казалось, что она просто приросла к особняку. Пустила в его осевший фундамент невидимые корни своей обречённой души, которая навязывала девушке странную и назойливую мысль остаться здесь ещё ненадолго: на день, неделю, месяц… Чтобы дождаться момента и какого-то знака, после которого она с чистой совестью перешагнула бы порог дома ее детства и больше никогда в него не возвращалась.

– Я ценю вашу заботу, мисс О'Коннели. – Благодарно улыбнулась Бонни. – Но я, правда, со всем справлюсь. С ним уж точно. – Закусив губу, брюнетка уставилась на собственные руки под столом. – А вот что делать с остальным?

– Не думаю, что твой случай, это какая-то сложная клиническая картина. – Ободряя подчинённую, усмехнулась с материнской нежностью женщина. – Скорее всего, это просто последствия происходящего у тебя дома. Твой организм переживает за тебя и находится в состоянии постоянного стресса.

– Возможно, вы правы, – После короткой паузы, неуверенно согласилась с женщиной Бонни. – Может, мне стоит начать принимать снотворное? – Вопросительно посмотрев на начальницу, задумчиво протянула брюнетка.

– Думаю, лишним не будет. – Поддерживая идею Блум, кивнула женщина.

– Ладно, – Поджав губы, без намека на восторг или облегчение от найденного решения, выдохнула Бонни. – Спасибо. – Искренне добавила она, дрогнув уголками губ в улыбке.

– Я ничего не сделала. – Напуская на себя беспечность и, слегка обесценивая свои заслуги, проговорила О'Коннели. – Мы же просто выпили по кружечке кофе.

Улыбнувшись пересохшим губами, Бонни коротко покачала головой. Брюнетка знала, что эта женщина питает к ней привязанность и симпатию с нотками материнского покровительства. Заботу, которой вопреки сложившимся отношениям, ни мисс О'Коннели, ни сама Блум, не спешили давать определение – дружба.

– Что ж, раз диагноз поставлен и ты больше не планируешь переезжать в дом для душевнобольных, – Поднимаясь из-за стола, усмехнулась мисс О'Коннели, – Может, тебе стоит уже допить кофе и открыть это место, чтобы угостит народ нашими вкуснейшими бэйглами с фирменным облепиховым чаем?

Потянувшись за своим напитком, Бонни с улыбкой кивнула головой начальнице и сделала глоток остывшего тыквенного латте.

– Отлично! – Забирая свою кружку со стола, довольно стрельнула бровями женщина. – Допивай, и я переверну табличку.

Приблизившись к Блум, владелица забегаловки с нежностью и заботой пригладила растрепавшиеся в поездке волосы брюнетки, после чего отрывисто поцеловала ее в макушку.

– Поторопись! – Отпуская подчинённую, проговорила тоном начальницы О'Коннели, направляясь в сторону кухни.

Проводив женщину взглядом, девушка сонно зевнула и провела руками по своему бледному лицу.

– Ещё один день, Бон. – Посмотрев в сторону витрины, словно молитву, прошептала себе под нос брюнетка, после чего залпом влила в себя кофе. – Еще один день…

Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Бонни тут же встала из-за стола и направилась с кружкой за прилавок. Искренне веря, что однажды настанет тот самый день, который будет называться – свобода.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Ненавижу Син-Рут! – Оглядываясь по сторонам, проконючила Дина. – И зачем мы только вернулись сюда? Тоска смертная… -

– Хватит ныть, – Не глядя на девушку, проговорил ровным тоном, шатен. – Ты знаешь, мы здесь не задержимся надолго. Сделаем свою работу и поедем туда, куда выберешь ты.

Шагая бок о бок, пара прогуливалась по центральной улице города, осматривая его равнодушными и незаинтересованными в переменах взглядами.

– Вы слышали это? – Нагоняя друзей, спросила Анаэль с горящими от счастья глазами, вынуждая молодых людей остановиться.

Прикрыв глаза, троица затаила дыхание, сосредоточив свой слух на чем-то за пределами гула прохожих и магазинов, чьи открывающиеся двери, то и дело, оповещали рабочих о приходе нового посетителя. Они, как и прежде, отсеивали шум праздной жизни, прислушиваясь к размеренному стуку сердец, среди которых одно билось громче и ярче остальных.

– Хоть что-то! – Без особого восторга сказала Дина, тряхнув своим огненно-алыми каре.

– Идите. – Посмотрев на девушек, что напоминали лёд и пламя, твердо сказал Зедекия. – Вы знаете что делать.

Молчаливо кивнув головой, А́ни и "Пламя", послушно зашагали в сторону переулка на соседней улице, оставив позади себя шатена.

Запустив руки в карманы плаща, Зед продолжил неподвижно стоять на месте, глядя вслед подругам, которые дойдя до многоэтажного здания, тут же растворились в его тени. Заскользив взглядом по знакомым фасадам домов и местами вывесок, мужчина как и прежде не испытал ничего иного кроме опустошения. Несмотря на реконструкции и эпохальные изменения, Син-Рут, в очередной раз, вызывал внутри шатена лишь одно желание: поскорее покончить с делами и убраться отсюда в самый дальний уголок мира. Туда, где он мог бы забыть о прошлом, о его первом визите в эти места, что безжалостно отняли у мужчины веру в счастье и любовь.

Сморгнув воспоминания, где вместо существующих улиц расстилались бескрайние прерии, Зедекия с равнодушием очертил взглядом аллею. Бесцельно зашагав по ней, мужчина медленно закрыл глаза и сфокусировался на стуке сердца. На звуке, который спазмами сократил его внутренности, подарив Зеду надежду, что очень скоро, он покинет Син-Рут и как можно дольше сможет сюда не возвращаться.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Заткнись! – Шипя на свою жертву, приказал парень, срывая с нее ожерелье. – Не дёргайся! – Сильнее прижав женщину к стене, раздражённо выплюнул он. – Не вздумай кричать! – Сверкнув лезвием перед ее лицом, пригрозил воришка. – Иначе мне придется отрезать твои миленькие ушки и пальчики.

Закрыв глаза и сдерживая зарождающиеся в груди стоны, женщина растопырила пальцы, позволяя парню снять с нее обручальное кольцо.

– Что тут у нас ещё? – Запуская руки в карманы куртки и джинсовой юбки, прохохотал мерзавец, довольный своим уловом. – Телефон, мелочь, карта… – Перекладывая за пазуху все, что имело хоть какую-то ценность, перечислял он. – Это и все?! – Приставив лезвие к шее жертвы, спросил парень, встречая судорожный кивок головы.

Расстроенный тем, что найденного едва ли хватит на дозу, негодяй выругался себе под нос и в очередной раз окинул взглядом свою жертву.

– Ладно. – Улыбнулся гнилым дыханием мерзавец, – Я тебя отпущу…

– Спасибо, спасибо, спасибо, – То ли благодаря своего грабителя, то ли небеса, прошептала в слезах женщина.

– Но только после того, – Коварно улыбнувшись и навалившись на нее всем своим весом, протянул парень, – Как мы немного повеселимся. – Острие лезвия скользнуло от женской шеи вниз, слегка оцарапывая молочную ключицу. – Не шуми. – Угрожающе заглянув в ее глаза, сказал безумец. – Усекла?

Не в состоянии вымолвить ни слова из-за страха, что парализующим действием связал ее язык, женщина тяжело задышала, наблюдая как обычная кража перерастает в нечто более ужасное.

– Прошу, – Сипло выдавила она, встречая самодовольство парня, который, несмотря на свое "немощное" телосложение, с неистовой силой удерживал ее на месте. – Не надо…

– Надо, – Прищурив глаза и с силой зажав жертве рот, усмехнулся вор. – Ещё как надо. У меня давно не было такой красотки, как ты. Такой, – Убирая нож в карман, сплюнул на землю парень, – Которая будет помнить обо мне вечно.

Безмолвно рыдая в ладонь своего насильника, несчастная пыталась качать головой. Пыталась призвать себя к действию, к попытке отбиться от мерзавца, что уже лапал ее тело своими холодными и огрубевшими руками, задирая ткань юбки все выше и выше. Медленно и притом дрожа от нетерпения, из-за чего дыхание жертвы становилось все более сбивчивым, приближавшим ее к состоянию полуобморока.

– Потом расскажешь мужу, как хорошо тебе было? – Рассмеявшись в лицо побледневшей от страха женщины, сказал маньяк, расстёгивая судорожно ширинку джинс.

Уткнувшись носом в тонкую шейку добычи, парень нетерпеливо рычал, вдыхая аромат женских духов, что впитал в себя нотки ужаса. Страха, который дарил ему возбуждение и грезы, увидеть в глазах напротив отчаяние и боль: не физическую, но душевную. Такую, что разорвет в клочья ее душу и идеальную жизнь, превратив последнюю в кошмар.

Поддевая руками резинку женского белья, парень готов был воплотить в жизнь все то, что уже так ярко вырисовалось в его воображении, когда за его спиной раздались чьи-то шаги. Выругавшись с раздражением в ключицу жертвы, мерзавец рывком подтянул белье и брюки, достав при этом нож из заднего кармана. Прижав сильнее прежнего голову девушки к стене, он злобно обернулся в сторону незваных свидетелей.

– Занято! – Прогремел парень девушкам, которые неминуемо приближались к нему. – Валите отсюда, если не хотите оказаться на ее месте! – В насмешке прокричал он, сплевывая нервно на землю.

– Остановись, Джошуа. – С мольбой проговорила блондинка, замерев в шаге от парня. – Верни ей все, что забрал и просто отпусти.

– Что? – Поморщился в сторону Анаэль парень, окинув ее недоумевающим взглядом. – Ты кто, к черту, такая!? Откуда ты знаешь мое имя!?

– Это не важно. – Покачала головой блондинка. – Сейчас главное – это сделать правильный выбор. Убрать руку с лица этой несчастной и отпустить ее домой.

– Брось! – С насмешкой перебила подругу Дина. – Правильный выбор – это тот, где хорошо тебе, а не кому-то. Отпустив ее, ты так и останешься заведённым. А вернув побрякушки, ещё и дозы лишишься. – Девушка слегка наклонилась вперёд, из-за чего Джошуа тут же выставил нож в ее сторону.

– Стой, где стоишь! – Испуганно бегая глазами от одной гостьи к другой, прокричал парень.

– Прекрати, – С тревогой взглянув на Джошуа, протянула Анаэль, – Убери нож. Мы тебе не враги. Она тебе не враг. – Пепельные зрачки с волнением посмотрели на женщину, что округлив глаза, в непонимании, следила за происходящим с проблеском слабой надежды. – Взгляни на нее, разве не так же смотрела твоя сестра, когда ваш отец возвращался после смены домой? Разве не за это ты ненавидел его? Ненавидел себя, когда впервые ударил свою подругу, напившись в баре?

Парень покосился на свою жертву и, встретив ее взгляд, породивший бурю воспоминаний, сглотнул ком горечи, что металлической оскоминой осел на его язык.

– Конечно, она тебе не враг. – Сверкая глазами в сторону женщины и искушая Джошуа, согласилась с Анаэль "Пламя". – Она – твой билет к наслаждению. Посмотри на это тело, формы. В конце концов, ты не виноват, что она надела эту юбку и пробудила в тебе генетическое сходство с отцом. Да и сестра твоя была не таким уж невинным ангелом. Она сама давала повод захотеть трахнуть её, одеваясь в точности как эта потаскуха.

Глаза парня тут же метнулись к задранной джинсовой юбке над белоснежным кружевным бельем, чью мягкость он всё ещё ощущал на кончиках пальцев.

– В этом нет твоей вины. – Заставляя парня закрыть глаза и поддаться уговорам ее голоса, прошептала Дина. – Ты не можешь совладать с инстинктами, с самой природой, что заложена в тебя на клеточном уровне…

– Не слушай ее, Джошуа. Ты больше, чем твои желания. Вспомни, когда ты с друзьями ворвался в дом и застал там спящую девочку-подростка. Ты же знал, что они не почураются тронуть ее. – Не прекращая борьбу за выбор парня, проговорила воинственно блондинка. – Ты и сам мог сделать то же самое. Но в итоге: ни ты, ни они, не прикоснулись к ней. Крупицы твоей доброты спасли ее от "смерти". А значит, ты больше, чем твое настоящее и прошлое.

– То самое прошлое, где тебя унизили эти же друзья! – В противовес фыркнула ее подруга. – Прошлое, где из тебя сделали неудачника, что прозябает свой век на улице? В то время как она, – Дина двинулась в сторону женщины, встречая холодное лезвие ножа, направленное в ее сторону. – Имеет все! Все, что должно было быть твоим. Дом, семья, деньги…

– Все ещё можно исправить! – Заверяя с уверенностью парня, перебила Дину Анаэль. – Ты можешь пройти реабилитацию. Ты же знаешь, Маргарет все ещё ждёт тебя в центре для зависимых. Ты можешь найти работу, завести новых друзей, создать семью… У тебя может быть все то, чего тебе так сильно не хватало в детстве, но для этого нужно отпустить ее. – Показав на женщину, сказала блондинка. – Если хочешь, забери деньги, украшения, но не трогай ее. Не делай того, что невозможно будет отменить.

– Бред! – Закатив глаза, воскликнула Дина. – Сделай то, что оставит в ее душе такую же пустоту, которая есть у тебя. Уничтожь ее так же, как твои родители и друзья, разрушали тебя. Ты уже сломлен, этого не изменить. Дом, друзья, реабилитация, – все это ты уже проходил и не раз. Для таких как ты, обрести счастье невозможно. Очнись! И если сейчас ты отдашь этой избалованной дурочке ее побрякушки, все что тебя будет ждать, это мучительная ломка в этой самой подворотне.

Сжав челюсти и зажмурив глаза, парень с раздражением покачал головой, словно бы желая вытрясти из нее услышанное, избавившись при этом от возникшей из ниоткуда мигрени.

– Заткнись! – Прорычал в сторону Дины Джошуа. – Заткнитесь обе! – Завиляв ножом из стороны в сторону, проревел он. – Пошли на хрен отсюда, пока я не пришил эту суку и вас заодно!

– Сделай это, – Сверкнув глазами, ухмыльнулась винными губами само воплощение порока. – Сделай ей больно! Пусть она поймет, как тебе дерьмово в этой жизни. Пусть молит о том, чтобы ты убил ее. Так же, как ты просил небеса, когда твой отец наносил тебе удар за ударом. Когда он убивал в тебе все то, что окружающие называли человечностью.

– Он не убил. – Простонала Анаэль, чувствуя, как ее попытки приближаются к поражению. – Он не сломил тебя. Несмотря ни на что, ты всё ещё помогаешь мисс Флитч. Ты всё ещё стараешься бороться с тем, что так ранит тебя. Ты еще можешь стать лучше. Стать тем, кем и должен быть…

– Неудачником? – Спросила, смеясь, Дина.

– Закрой свой рот! Ты ни черта не знаешь обо мне! – Брызжа слюной, прокричал парень.

– Все такой же слабак, которым тебя и считала мать.

– Замолчи! Заткнись! – Отпуская девушку и бросаясь в сторону Дины с ножом, проревел Джошуа.

– Ты сильнее этого! – С надрывом, выкрикнула Анаэль, понимая, что потерпела неудачу; слыша, как остатки света угасают внутри сокращающегося сердца.

– Ничтожество. – Ощущая на своей шее мужскую хватку, усмехнулась та, чьи глаза сияли перламутром серебра. – Бесполезный кусок дерьма, что никогда не мог добиться своего…

Глаза Джошуа в бешенстве загорелись ненавистью. Злобой, что годами текла по его венам. Оттолкнув "Пламя", которая провоцировала внутри парня тьму поглотить его без остатка, преступник расставил в смехе руки в стороны.

– Ничтожество? Бесхребетный ублюдок?

Стреляя бровями и направляясь к женщине, что, прижимая к груди руки, пыталась слиться со стеной и каким-то чудом испариться из этого закутка, Джошуа оскалил потемневшие зубы.

– Ты права, больная тварь. – Запуская руку за резинку своих трусов, усмехнулся многообещающе парень. – Хочешь посмотреть, как я трахну ее? Пожалуйста! Но учти, ты будешь следующей, кто окажется на ее месте.

Закусив нож зубами, и подтянув к себе с новой силой зарыдавшую женщину, Джошуа принялся спускать ее белье, когда…

– Довольно! – Голос, напоминавший удар судейского молотка, содрогнул воздух, заставляя само время остановиться.

– Прости, Анаэль. – С сочувствием поджав багряные губы, выдохнула Дина. – Но этот мой.

– 20$ и пластиковая карта. – Со слезами на глазах, проговорила блондинка. – Несчастные гроши, взамен за жизнь? Неужели, оно того стоило?

– Меньше слов, дамы. – Прерывая рассуждения, которым не было места в их работе, приказал Зед.

Закрыв глаза, мужчина прислушался к сердцебиению, что теперь полностью отвечало требованиям для свершения кары. К вязким и липким звукам, что своей слизью напрочь окутали прогнившее сердце парня.

– Пошли, Анаэль. – Холодно и отрешённо проговорил Зедекия. – Дальше Дина справится сама.

В очередной раз, посмотрев на Джошуа влажными от слез глазами, блондинка тихо шмыгнула носом, прощаясь с тем, чью жизнь, ей так и не удалось спасти.

– Прости, – Прошептала ему девушка, замечая голодный взгляд подруги сосредоточенный на парне.

– Анаэль! – Оглянувшись в ее сторону, позвал мужчина.

– Сейчас. – Смахивая слезы и бросаясь в сторону прижатой к стене женщины, ответила А́ни.

Подбежав к паре, что замерла в омерзительной позе сближения, Анаэль с отвращением отвела взгляд от обнаженной мужской плоти и, коснувшись пальчиками женских век, закрыла жертве глаза. Вытерев ее слезы и поправив одежду, блондинка тут же запустила руку в мужской карман и, достав из него обручальное кольцо, вернула его на законное место.

– Анаэль! – Раздраженный излишней суетой со стороны подруги, прикрикнул на девушку Зед.

– Все-все! Я уже иду. – Робко улыбнувшись той, чья жизнь теперь была в безопасности, ответила блондинка, поворачиваясь в сторону друга.

Шагая по мрачному переулку, под вязкое чавканье мужского сердца, что окончательно утратило первоначальные оттенки алого цвета, Анаэль и Зедекия испытывали мучительный голод. Такой, что не утолит ни один деликатес или застолье. Голод по мгле человеческого падения, которым сейчас сможет насладиться только Дина.

– Суд идёт! – Глядя прямо перед собой, проговорил властно Зед, сворачивая вместе с А́ни за угол рядом стоящего здания.

Дикий крик, преисполненный агонии и ужаса, спугнул стаи птиц, наполняя воздух Син-Рута шелестом перьев и треском вскрываемой грудной клетки.

– Вкусно, но мало. – Присоединяясь к друзьям, самодовольно улыбнулась Дина, в чьей глотке навсегда утихло сердцебиение Джошуа.

– Сколько веков должно пройти, чтобы я смогла привыкнуть к этому? – С отчаянием и сожалением спросила Анаэль. – Когда я смогу смириться с тем, что они не изменятся?

– Никогда. – Покосившись с высоты своего роста на блондинку, холодно произнес Зед. – Но это твоя работа. Поэтому прекрати тратить время на излишние стенания и просто делай то, что должна. Их выбор – это не твое решение.

Разочарованно и уязвлено опустив глаза, А́ни уставилась на вымощенную брусчаткой мостовую, внутренне понимая, что Зедекия совершенно прав. Даже если ей не нравилось признавать это.

– Эм, Зед, – Нарушая повисшее молчание, окликнула мужчину Дина. – Ты ничего не забыл?

– Нет. – Отрешённо бросил шатен, щёлкая пальцами руки, спрятанной в кармане.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Зажмурив глаза, женщина стояла, прижавшись спиной к кирпичной стене, и дрожала. Она предвкушала омерзительное прикосновение парня к своему телу, ждала шершавость его ладоней, что неприятно царапали кожу. Боялась смрада дыхания, что вот-вот, отнимет у нее остатки свежего воздуха этим промозглым осенним утром.

Однако бесконечное ожидание не нарушалось ничем кроме крика портовых чаек, да гулом машин, которые в потоке будничных дел, рассекали по улицам Син-Рута, совершенно не подозревая о том, что творилось в самых мрачных уголках городской "души". Открыв нерешительно глаза, женщина встретила пустой переулок, лишенный свидетелей и обидчика, из-за чего из ее груди вырвался нервный плач облегчения. Прижимая к себе руки и судорожно вдыхая кислород, бывшая недавно жертвой, она шумно закашлялась в ладонь.

Забитые слизью пазухи, пробил отвратный запах горелой плоти, которая обратившись в пепел, лежала безжизненной насыпью у женских ног, время от времени поднимаемая порывами ветра с земли, чтобы разлететься в разные углы мрачной подворотни. Застегнув наглухо куртку и наскоро вытерев лицо, потрясенная необъяснимым спасением женщина, подняла с земли отброшенную в сторону сумку и суетливо покинула переулок. Место, где под горстью истлевающего праха, порочным блеском сияли сплавленные пламенем золотые серьги и цепочка в обрамлении почерневшего от температуры стекла и пластика мобильного телефона.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 2

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Все, я устала! – Медленно переставляя ноги и капризно скуля под ухом у Зедекии и Дины, протянула блондинка.

– Хватит ныть, – Закатывая глаза, фыркнула девушка, заправляя алые пряди каре за ухо. – Мы еще толком ничего не сделали. – "Пламя" недовольно посмотрела на подругу. – И навряд ли сделаем, если ты и дальше продолжишь свои жалкие попытки оправдать их.

– Мы обе знаем, что в этом нет моей вины. – Ответила с чувством собственного достоинства Анаэль. – Как и нет моего выбора, видеть надежду и свет там, где вы способны разглядеть лишь человеческие пороки и грязь помыслов.

– Не понимаю, как ты вообще стала одной из нас? – Дразня А́ни, ухмыльнулась "Пламя. – Святая заноза в нашей карающей мир заднице!

– Прекратите. – Оторванный от своих мыслей женской болтовней, сурово прервал подруг Зедекия. – Из-за ваших перепалок я не могу сосредоточиться.

– Посмотрите на него! – Причмокнув накрашенными губами, фыркнула Дина. – Командует и умничает, хотя сам сделал не многим больше нашего "ангелочка".

С укором покачав головой в сторону подруги, Анаэль искоса посмотрела на шатена. Девушки знали, что Син-Рут был самым проблематичным местом на этой планете для мужчины. Городом, что навсегда изменил Зедекию Олдриджа, сделав его тем, чья стать и манеры разили отрешённостью и пренебрежением. Скалой, чьи чувства угасли в тот самый день, когда он ступил на эти земли.

Хмуря брови, из-за чего между ними появлялась глубокая морщина; не обращая внимания на взгляды подруг, Зед напряжённо прислушивался к гулу голосов, доносящихся из соседних домов от бульвара. Он старался сосредоточиться на сердцебиениях, планируя утолить голод чем-то сытным и достойным его внимания. Но вместо этого, каждый шаг вперёд, уносил шатена воспоминаниями в прошлое. В место, где не существовало мощёных улиц, многоэтажных домов и машин. Во времена, где были лишь прерии, леса и океаны, пересекаемые людьми в надежде найти свое место. Найти то, что сегодня все называли домом, не понимая истинного значения этого слова.

– Зед? С тобой все хорошо? – Останавливая мужчину за руку, с заботой поинтересовалась Анаэль.

Опустив взгляд на девушку, Зедекия отрывисто кивнул головой и сразу же закрыл глаза. Делая вид, что он прислушивается к сердцам жителей Син-Рута, мужчина стыдливо спрятал за веками воспоминания, которые предательски участили его пульс. Ночь, когда он впервые предстал перед перепачканными в крови Анаэль и Диной, которые с упоением, и ужасающим Зеда наслаждением, вырывали сердца местных жителей, направляясь в его сторону.

– Может, сделаем перерыв? – Встав рядом с друзьями, предложила "Пламя".

– Слишком рано. – Холодно ответил шатен, не желая убегать от боли, с которой он встречался каждый раз, посещая этот город. – Нам нужно работать. – Открыв глаза, Зедекия отстранился от подруг и, запустив руки в карманы плаща, решительно зашагал вперед.

Обменявшись понимающими взглядами, Дина и Анаэль медленно двинулись вслед за Олдриджем, которому требовалось время полноценно пережить свое прошлое. Шагая по осенним улочкам Син-Рута и разглядывая разношёрстно одетую толпу, охотники сосредоточенно прислушивались к стуку сердец. К звуку, который как бы ни менялись: мода, эпоха, культура и образ жизни – всегда оставался неизменным.

Чистые и невинные сердца звучали, словно детский барабан: звонко и прытко. Но лишь до тех пор, пока их владельцы не начинали принимать ряд неправильных решений, пуская тем самым по венам грязь греха и пагубного желания, которые обращали стук в вязкое и липкое хлюпанье. Однако для встречи с Зедом, Диной и Анаэль – этого было недостаточно. "Чистильщики земли" искали лишь тех, кто безвозвратно переступал грань дозволенного. Людей, которые выбирали тьму вместо света, позволяя ей растекаться по душе несмываемыми нефтяными пятнами. Проказой, что не поддавалась никакому лечению кроме смертного приговора.

– Давайте, хотя бы выпьем кофе? – Остановившись напротив закусочной, с мольбой предложила Анаэль.

– Только если ирландский. – Соглашаясь с идеей устроить перерыв от этого утомительного поиска, ответила Дина. – И можно без кофе. (прим. автора: "Кофе по-ирландски" делается на основе Ирландского виски)

Посмотрев на девушек, что явно устали от бесконечных блужданий по городу, Олдридж огляделся вокруг.

– Кофе. – Хмуро сказал он. – Но после никакой болтовни. Делаем свою работу и…

– Хорошо-хорошо. – Перебивая мужчину, отмахнулись от продолжения нотаций подруги.

– Смерть, как хочу капучино! – Воодушевившись, взвизгнула блондинка.

Вприпрыжку направляясь к закусочной, А́ни напоминала ребенка, чьи искренние эмоции так часто умиляли и одновременно раздражали Дину, даже если она и знала, что подруге не под силу это изменить в себе.

– Если бы отсутствие кофеина было способно убить тебя, мы бы уже давно закончили здесь все дела и были где-то на середине пути в Амстердам. – Фыркнула с насмешкой "Пламя", встречая обиженный взгляд блондинки. – Ты идёшь? – Обернувшись в сторону замершего на тротуаре Зедекии, спросила девушка.

Наблюдая за тем, как мужчина нехотя двинулся в ее сторону, Дина недовольно закатила глаза и, не дожидаясь Зеда, перешла вслед за подругой дорогу. Войдя в кофейню под резвый звон дверного колокольчика, что оповестил опустевший зал "О'Коннели" о новых посетителях, молодые люди тут же встретились с седовласой женщиной за прилавком.

– Добрый день, – Широко улыбаясь гостям, поздоровалась владелица заведения.

– Здравствуйте, – Отделившись от друзей, поздоровалась Анаэль, вдыхая аромат кофе и закрывая при этом глаза, чтобы "нащупать" сердцебиение женщины.

Услышав, как в нем бурлит жизнь, разгоняя по венам хозяйки алую кровь, блондинка, преисполненная радости, взглянула на мисс О'Коннели.

– Можно, пожалуйста, двойной капучино со щепоткой корицы? – Начала заказ девушка, в то время как ее друзья свернули в сторону самого дальнего столика. – Один ирландский кофе с двойной порцией виски и двойной эспрессо.

– Отлично. – Вбив на дисплее заказ, улыбнулась женщина. – Могу предложить вам попробовать наши фирменные корзиночки с творожной начинкой? – Открывая витрину и позволяя запаху свежей выпечки с новой силой закружить в воздухе кафетерия, спросила О'Коннели.

Глаза Анаэль тут же загорелись восторгом и она, без лишних раздумий, закивала головой.

– Три! – Для пущей наглядности, блондинка оттопырила нужно количество пальчиков в сторону полноватой женщины.

– Конечно. – Забавляясь гостьей, что напоминала лучик солнца этим пасмурным и холодным утром, кивнула головой О'Коннели, добавляя в заказ выпечку. – Одну минуту. – Не теряя улыбки, сказала женщина, хмурясь в дисплей кассы. – Присаживайтесь, я скоро все принесу.

Посмотрев на владелицу забегаловки, что отчаянно продолжала нажимать на кассовый монитор, Анаэль боролась с желанием предложить ей свою помощь, когда в последний момент ее альтруистического порыва, дверь кухни с шумом распахнулась и из-за нее появилась худощавая брюнетка, пережевывающая остатки обеда и читающая на ходу журнал.

– О, Бонни, слава Богу! – Воскликнула с облегчением мисс О'Коннели, привлекая к себе и посетительнице внимание девушки. – Не могу понять, что я опять делаю не так!?

Отряхнув руки и отложив периодику в сторону, Бон коротко улыбнулась блондинке, после чего склонилась над кассовым аппаратом.

– Вот. – Улыбаясь начальнице, сказала брюнетка. – Вы просто не закрыли прошлый чек.

– Я клянусь, эта техника сведёт меня в могилу! – Недовольно покосившись на аппарат, запричитала О'Коннели, признавая свое поражение перед компьютером.

– Все будет хорошо, – Забавляясь драматизмом женщины, заверила начальницу Бонни. – Вы со всем справитесь. А если вдруг что-то забудете, я всегда рядом.

Последние слова девушка проговорила с чувством отягощающей горечи, что тенью отразилась в ее улыбке.

– Ваш заказ скоро будет готов. – Добродушно улыбнулась Блум, ожидающей у кассы блондинке, что словно бы ждала разрешения присоединиться к своим друзьям.

– Замечательно! – Широко улыбнувшись в ответ сотруднице кафетерия, сказала Анаэль, развернувшись на каблуках своих ботинок в сторону пары в конце зала.

Проводив посетительницу взглядом до дальнего столика, Бонни и мисс О'Коннели вновь сосредоточились на работе.

– Кстати, я все. – Заглянув в заказ и достав чистые кружки из-под бара, сказала Бон.

– У тебя в запасе ещё двадцать минут, – Посмотрев на часы, с недовольством нахмурилась женщина.

– Я поела, прочла статью и даже успела выпить чай. – Потянувшись за виски, ответила брюнетка. – Теперь ваша очередь.

– Что ж… – О'Коннели непривычно быстро сдалась упрямству сотрудницы. – Умолять не стану.

– И правильно сделаете. – Выкладывая корзиночки с творогом на тарелку, протянула сосредоточено Бон-Бон.

– Не забудь рассчитать их. – Покосившись на посетителей, что ожидая свой заказ, сидели в углу заведения, распорядилась женщина.

– Не волнуйтесь, – Переставляя свежесваренный эспрессо на поднос, ответила послушно Бонни. – Я все сделаю.

Девушка ожидала услышать удаляющиеся шаги начальницы и хлопок кухонной двери, но, подняв взгляд от стойки, поняла, что женщина все еще не сдвинулась с места.

– Никак не могу понять, почему мне так знакомы их лица? – Пояснила свое остолбенение О'Коннели, рассматривая с интересом незнакомцев.

– Не знаю, – Посмотрев на троицу, которая совершенно точно была не из этих мест, ответила Бонни.

Девушка с лёгкостью могла предположить, что они уже посещали Син-Рут, даже если их повторный визит сюда казался Блум совершенно нелепым и безрассудным. Ведь будь у нее возможность покинуть этот Богом забытый город, Бонни ни за что на свете не вернулась бы сюда. Никогда в жизни! Но в отличие от нее, этих людей здесь навряд ли что-то удержит надолго. Настолько, чтобы они успели по-настоящему осознать, что этому месту далеко до поверхностных представлений о нем.

– Наверное, обозналась. – Прерывая собственное созерцание и задумчивость сотрудницы, выдохнула разочарованно О'Коннели, так и не припомнив своей встречи с молодыми людьми.

Оглядев прилавок, чтобы проверить, не забыла ли она что-то из личных вещей, женщина сняла с себя фартук и, мысленно сетуя на свою увядающую память, скрылась за кухонной дверью.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Никогда не пробовал улыбнуться? – Сев напротив Зедекии, спросила Дина, заполняя минуты ожидания попыткой разболтать шатена.

Не выказывая и малейшей заинтересованности в диалоге, Олдридж хмуро облокотился на стол и пристально посмотрел на подругу.

– Тебе же явно не больше тридцати, – Не теряя настроя, продолжила "Пламя". – А ведешь себя так, словно все восемьдесят. Ходишь постоянно мрачный и всем недовольный. – На лице мужчины не дернулось ни единой мышцы, из-за чего Дина подалась вперед и, прищурив глаза, сказала. – Еще немного и тебе придется идти к пластическому хирургу, чтобы он разлепил твои брови. – Намекая на глубокую морщину, которая извечно появлялась на лбу Зедекии, стоило ему нахмуриться, сострила девушка.

– Где Анаэль!? – Пропуская мимо ушей болтовню подруги, недовольно спросил Олдридж, обернувшись в сторону кассы.

Туда, где его неожиданно встретили глаза незнакомки, что дружелюбно улыбались владелице забегаловки.

– Э-эй?! – Помахав рукой перед лицом замершего, словно статуя, мужчины, ухмыльнулась "огненная кара". – Земля вызывает Зеда!

Перехватив раздраженно женскую руку, Олдридж в неверии продолжил смотреть на баристу, которая необъяснимым образом обладала глазами цвета серебра. Зрачками, в которых до боли знакомо мерцала крошка звёздной пыли.

– Зед! – Ударяя свободной рукой по пальцам шатена, злобно прорычала "Пламя". – Я сказала , отпусти!

Сморгнув потрясение, вырвавшее его из реальности, мужчина выпустил запястье подруги, которая бесцеремонно принялась сыпать в адрес Олдриджа весьма не лестными диагнозами. Однако Зедекию это совершенно не волновало; ведь вместе с глазами цвета пасмурного неба, казалось, для него все утратило свой смысл. Злость на этот город, раздражение на нерасторопность Анаэль, болтовня Дины – все это ушло на второй план, перед силой прошлого на совершенно незнакомом ему лице.

– Что случилось? – Приблизившись к столику, спросила блондинка, читая во взгляде подруги недовольство.

– Все как всегда, – С раздражением ответила Дина, потирая запястье. – Мистер Олдриджа вновь одолевают демоны Син-Рута.

Анаэль в смятении перевела взгляд на Зедекию, который, игнорируя своих спутниц, продолжал рассматривать лицо незнакомки за прилавком.

– Зед? – Окликнула шатена блондинка, вынуждая его прервать свое созерцание сотрудницы "О’Коннели". – Что такое?

– Это же очевидно, – Фыркнула в сторону Олдриджа, красноволосая красотка, опережая ответ друга. – У него крыша едет, как только мы возвращаемся сюда!

– Дина! – Осекая подругу, возмутилась Анаэль.

– Что Дина?! – С недовольством сверкнув глазами в сторону блондинки, воскликнула "Пламя". – Ты и сама знаешь, что я права! – Огненно алые пряди женского каре подпрыгнули в недовольстве вместе с хозяйкой. – Син-Рут – последнее место на планете, куда нам стоит приезжать!

Поджав свои пепельно–розовые губки, что напоминали лепестки чайной розы, Анаэль растерянно посмотрела на друга. На мужчину, который совершенно не слушал Дину, находясь далеко за пределами существующей реальности. Там, где много тысячелетий назад, на него смотрели такие же "луны", в окружении выкорчеванных из грешных тел сердец.

– Если хочешь, – Отодвигая стул и тихо опускаясь на него между подругой и Зедекией, поинтересовалась у мужчины А́ни. – Я могу попросить собрать заказ с собой.

– Прости. – Прервав блондинку и выпрямившись на своем месте, извинился перед Диной Олдридж. – Я не хотел сделать тебе больно.

Угрюмо посмотрев на друга, обладательница ярко–алых волос, упрямо поджала губы. Она несколько секунд изучала каменное выражение лица шатена, что как обычно не выражало никаких эмоций, говоривших о его раскаянии.

– Еще не родился тот мужчина, который мог бы сделать мне больно.

Заглянув в дымчатые глаза подруги, мужчина сдержанно кивнул головой, поблагодарив Дину за ее благосклонность, после чего перевел взгляд на блондинку.

– Ты видела? – В надежде развенчать слова "Пламя" о своем безумии, спросил Зед.

– Что именно? – Сбитая с толку вопросом мужчины, уточнила А́ни, искоса посмотрев на Дину, что в насмешке покрутила пальцем у виска.

– Глаза. – Раздраженно пояснил шатен, принявшись нервно растирать воздух между пальцев. – Глаза баристы…

– А что с ними не так? – С интересом взглянув на сотрудницу забегаловки, которая, поднимая поднос с заказом, опустила лицо вниз, спросила "Пламя".

– Ее глаза… – Стараясь скрыть волнение, сказал Олдридж. – Это ее глаза…

– Чьи, Зед? – Говоря вкрадчиво, словно с душевнобольным, спросила Анаэль.

–Тише, – Пиная блондинку под столом, прошипела Дина, принимая расслабленную позу и натягивая на лицо формально приветственную улыбку.

– Добрый день. – Приблизившись к столику, поздоровалась Бонни, не поднимая глаза от напитков. – Итак, ваш зака…

Затаив дыхание, Блум с восхищением посмотрела на девушек, которые изучающе рассматривали ее с ног до головы. И если в глазах блондинки сияло непонятное брюнетке возбуждение и восторг, то в стальных зрачках ее подруги застыло недоверчивое высокомерие, от которого по пояснице Бон пробежали мурашки.

– Кхм, – Неловко отведя взгляд и испытывая явное для присутствующих смущение, откашлялась девушка.– Извините, я… – Блум суетливо опустила поднос на соседний столик.

– Невероятно! – Озвучив мысли своих компаньонов, воскликнула Анаэль.

– Что простите? – Сбитая с толку комментарием, спросила брюнетка.

– Кофе. – С детской непосредственностью хихикнула А́ни, кивнув головой в сторону подноса. – Я хотела сказать, что кофе пахнет невероятно! – Быстро ретировалась А́ни.

– А-а-а… – Усмехнулась Бон-Бон, скованно обернувшись к заказу. – Да, говорят у нас лучший кофе в округе.

– Похоже, что так, – Переняв из рук девушки капучино, лучезарно улыбнулась Анаэль.

Выставляя на стол десерты и напитки, Бонни старательно избегала встречи с красноволосой посетительницей, которая не прекращала пристально рассматривать ее, в отличие от мужчины, что сидя в пол оборота к Блум не выражал ни малейшего интереса к ее персоне.

– Ваш эспрессо, – Украдкой взглянув на шатена, сказала Бон, придвинув к нему кружку.

Не в силах объяснить своего интереса и волнующего желания встретиться с незнакомцем взглядом, брюнетка резко выпрямилась и, схватив поднос со стола, прижала его к себе.

– Приятного аппетита, – Подавляя внутри себя дискомфорт, порожденный обществом троицы, дрогнула уголками губ девушка. – Если что-то понадобиться, – Она показала рукой в сторону прилавка. – Обращайтесь.

– Спасибо, – Растянув терпко-вишневые губы в улыбке, поблагодарила баристу Дина, из-за чего Бон-Бон почувствовала себя гадким утенком в присутствии лебедей.

Крепче прежнего прижав к себе поднос, брюнетка отрывисто кивнула незнакомке и, нервно поправив волосы, стремглав направилась к прилавку, за которым она могла бы спрятаться от этих пепельных глаз, что, казалось, видели ее насквозь и заглядывали в самую душу.

– Это так… – Восторженно пропищала Анаэль, прижавшись к столу.

– Ты же не хочешь сказать, что она… – Перебив блондинку, в смятении спросила Дина, не в состоянии завершить мысль, которая звучала безумно и волнующе.

– Невозможно. – Хмурясь, ответил Зедекия, не прекращая сверлить глазами деревянную поверхность столешницы.

– Ну, знаешь, я когда-то думала, что невозможно существование кого-то вроде нас, – Фыркая в сторону скептицизма Олдриджа, сказала "Пламя". – Так что не удивлюсь если она…

– Смерть, есть смерть, – Отрезал шатен, убивая всякую надежду воскресить прошлое.

– Тогда, что это? Генетическая аномалия? – Скрестив руки на груди, спросила недовольно Дина.

– Я не знаю. – Резко и холодно, ответил Зедекия. – Но ее глаза, это не самое странное.

Мужчина многозначительно взглянул на подруг и те сразу же прислушались к сердцебиению Блум, из-за чего на их лицах отразилось изумление.

– Она одна из нас? – Потрясенная звуком, прекраснее которого она никогда прежде не слышала, выдохнула Анаэль.

– Этого не может быть. – Тут же сказала красноволосая подруга, – Если бы она была одной из нас, мы не услышали бы ровным счетом ничего.

– Но она точно не человек. – Зачарованная пением сердца Блум, сказала блондинка, покосившись в сторону кассы.

– Тогда кто?! – Требуя конкретики, спросила "Пламя". – Сверхчеловек? Мутант? Инопланетянка?

За столом воцарилась тишина, таившая в себе неведение.

– Ладно. Просто спросим ее. – Поднимаясь из-за стола, решительно заявила Дина.

– Что? – Округлив глаза, ни то в ужасе, ни то в восторге, подскочила на месте А́ни.

– Не знаю как вам, а мне нужны ответы! – Опершись руками на стол, сказала девушка.

– А что если она сама не знает кто она? – Призывая подругу к благоразумию, задал вопрос Олдридж, который был совершенно не готов к разговору с той, что смотрела на него родными глазами.

– Можно же спросить осторожно. Не в лоб. – Ответила за Дину блондинка. – Просто познакомиться, расспросить ее о жизни…

– Нет. – Сурово отрезал шатен, чьи ладони вспотели.

– Нет? – Поджав губы в недовольной ухмылке, взорвала "Плмая". – Нет – нельзя?! Или нет – что?!

–Сядь. – Настойчиво, фактически приказывая, сказал Олдридж. – Нет, мы не будем лезть к ней с расспросами.

– Но как тогда мы сможем узнать хоть что-то о ней? – Глядя на подругу, которая вынужденно опустилась на стул, спросила Анаэль.

– Для начала, – Подняв в воздух чашку и вдохнув аромат арабики, отрешенно проговорил Зед. – Я изучу свои заметки и рукописи.

– А потом? – Недовольно рыкнула в сторону шатена "Пламя".

– А потом будет видно. – Делая обжигающий небо глоток, ответил мужчина.

– Отлично! – Воскликнула с напускным одобрением красноволосая девушка. – Распаковываем чемоданы!

Разочарованная мыслью о том, что их краткосрочная поездка в Син-Рут сменила свой статус на командировку с открытой датой, Дина раздраженно вцепилась в кружку и, не отрывая глаз от Зедекии, сделала огромный глоток, жалея о том, что алкоголь не притупит ее чувств и эмоций.

Тема о баристе была закрыта. За столом больше не звучало теорий на ее счет, как и не выдвигалось предложений о знакомстве, которое порождало дрожь внутри мужских недр. Анаэль со свойственной ей легкостью отвлекала подругу от мрачных мыслей, вовлекая Дину и Зеда в беспечный диалог о будущих планах и возвращении в поместье, которое троица неизменно считала своим домом. Однако все попытки шатен вникнуть в разговор терпели крах перед несвойственным для него интересом к незнакомке, прячущейся за витриной с новой порцией выпечки. Проигрывая любопытству, он из раза в раз оборачивался украдкой в сторону кассы, чтобы взглянуть на сотрудницу "О’Коннели", которая погрузившись в рутину рабочего дня, совершенно не обращала на него внимания. Что без сомнения не могло не радовать мужчину, что хотел как следует рассмотреть незнакомку, обладавшую глазами цвета его прошлого. Девушку, чью внешность Зедекия не мог охарактеризовать иначе как "ничем не примечательная".

Темные волосы, цвета промокшей дубовой коры, были собраны в неряшливый пучок, который так и норовил сползти вниз по ее макушке и избавить женские локоны от оков резинки. Небольшой носик, не пухлые и не узкие губы, прямые, словно крылья чайки, брови и еле заметная россыпь веснушек на переносице и местами на щеках. Одета она была просто и довольно невзрачно: грязно-синяя толстовка, подчеркивала ее излишнюю худобу, а скини джинсы, словно вторая кожа, обтягивали ее стройные и поджарые ножки. Одним словом, это была самая заурядная незнакомка, которая отличалась от других женщин Син-Рута, да и всего мира, только цветом глаз и звуком сердцебиения. Таким, которого троица не слышал никогда прежде в своей жизни.

Стук женского сердца напоминал звон хрусталя, о который билась сама жизнь. Чистый и неповторимый, вмещавший в себя баланс добра и зла, служивший ориентиром для человечества от самых его истоков. "Пение", услышав которое единожды, Олдридж ни за что не смог бы забыть. А значит, это автоматически исключало их встречу прежде, порождая странный трепет внутри шатена, который в отличие от подруг, имел некоторые основания полагать, что он читал в древних письменах именно о ней. О той, которой под силу будет изменить ход истории…

Зедекия медленно растворялся в мыслях о рукописях, хранящихся в его кабинете, о предназначении незнакомки, чье появление было столь неожиданным в этом дне, о Бонни Блум, которая подняв взгляд от прилавка, испуганно посмотрела на него. На Зедекию Олдриджа, чей мир мгновенно рассыпался на миллионы песчинок. Ведь глазами этой неприметной баристы на него смотрела она. Та, которую он потерял в лесах Син-Рута много веков назад…

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Отлично, – Окинув взглядом прибранный зал, сказала мисс О'Коннели, потушив свет и посмотрев в сторону Бонни. – Готова?

– Ага, – Захлопывая дверь кухни и натягивая на ходу джинсовку, ответила брюнетка, присоединяясь к начальнице в дверях забегаловки.

– Что на счёт завтра? – Закрывая на ключ дверь, поинтересовалась женщина. – Берешь смену или мне позвать Гейла?

– Нет–нет! – Встревожено взглянув на мисс О'Коннели, выпалила Бон. – Я выйду.

Поджав свои тонкие губы и нахмурив брови, женщина недовольно посмотрела на подчиненную, после чего кивнула головой в обреченном молчании и за краем роллеты.

– Договорились. – Опуская защитные ставни вместе с Бонни, выдохнула, кряхтя, женщина. – Что ж, тогда до завтра? – Убирая ключи в карман куртки, устало улыбнулась она.

– До завтра. – Коротко кивнула головой девушка, проследив за тем, как начальница тут же развернулась и зашагала в противоположном от нее направлении.

Проводив мисс О’Коннели взглядом, Бонни набрала в лёгкие морозный воздух Син-Рута, что моментально пронизал ее тело сыростью и ознобом. Поежившись, и накинув на голову капюшон, брюнетка тоскливо огляделась вокруг, разрываемая изнутри чувством безнадёжности. Обреченности, которая вновь вела ее в объятия душевных и физических мук.

Нехотя приблизившись к велосипеду, Блум достала из кармана куртки проводные наушники и, подсоединив их к плееру, включила музыку. Отстегнула велосипед и под зарождающиеся биты в динамиках оседлала транспорт, который вынужденно повез ее в сторону места, которое когда–то девушка звала "своим домом".

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Заявляю официально, – С трудом волоча ноги, проговорила Дина. – Я объелась и невероятно устала.

Сдерживая отрыжку, огненная красавица покосилась на Анаэль, в глазах которой отразилась скорбь и разочарование.

– Бедная девочка… – Не в состоянии относиться с равнодушием к собственной работе, отвернувшись, сказала блондинка.

С сочувствием поджав губы, Дина потупила взгляд. Она знала, как сильно подруга старалась уговорить женщину не продавать свою малышку-дочь в бордель. Как взывала к ничтожной точечке материнского сердца, где все ещё зиждилось добро. Как умоляла ее подумать и принять правильное решение, где забота о собственном ребенке должна была превозобладать над жаждой "словить кайф". Однако продвигающееся по пищеводу Дины сердце, что отдавало желчной горечью, говорило громче любых слов об очередном поражении А́ни.

– Маловероятно, что тебя это утешит, но – Не встречаясь взглядом с подругой, начала красноволосая "кара". – Даже если бы ты отговорила ее и вселила в нее чувство вины сегодня, это не изменило бы итога нашей следующей встречи.

– Откуда ты знаешь? – Не желая смиряться с видением этого мира глазами подруги, возмутилась Анаэль. – С чего ты взяла, что все ожжет быть только так и не иначе?

– Потому что так было и так будет всегда. – С чувством собственной правоты, заявила Дина. – Такова реальность.

– Но не моя. – Гордо вздернув подбородок, фыркнула блондинка.

– Ну, конечно. – С насмешкой бросила "Пламя". – Ты же не в состоянии увидеть правду. Не можешь принять многовековую статистику, лишь потому, что твои "настройки" не позволяют этого.

– А может проблема не во мне?! – Презирая снисхождение к своей персоне, воинственно спросила девушка. – Может все дело в тебе и в том, что ты неспособна разглядеть в людях и толики света? В том, что для тебя они заведомо виновны?

–Возможно. – Пожав безразлично плечами, сказала "Пламя". – Но пока что, им не удалось переубедить меня в обратном.

Не желая и дальше участвовать в дискуссии, где как обычно каждый останется при своем мнении, Дина запустила руки в карманы куртки и нагнала идущего чуть поодаль Зедекию.

– Куда теперь? – Тяжело вздыхая, спросила она у Олдриджа.

– Домой. – Сухо ответил шатен, порождая внутри девушки тихий возглас ликования.

– Устал? – Поинтересовалась Дина, покосившись в сторону мужчины, чье выражение лица не могло ответить на этот вопрос.

– Нет. – Пресекая любую попытку к дальнейшему продолжению диалога, ответил Зед, превращаясь как обычно в непробиваемую бессловесную стену.

– Ясно. – Перенимая манеру приятеля, пробормотала Дина и тут же сбавила шаг, присоединяясь к Анаэль.

На улицы Син-Рута начала опускаться ночь, чей визит предвещали мерцающие в небе звезды. Глядя на них, Олдридж невольно подумал о баристе из кафетерия "О'Коннели", что то и дела возникала перед его мысленным взглядом. А точнее ее глаза, которые беспощадно терзали Зедекию весь день, воскрешая своим сиянием болезненные воспоминания в его груди.

Вобрав в легкие холодный осенний воздух, мужчина наскоро выпустил облачко еле заметного пара, который мгновенно растворился перед его лицом, забрав с собой образ незнакомки с глазами цвета прошлого.

– Жду не дождусь когда мы придем домой, – Промурчала мечтательно за спиной шатена А́ни. – Сегодня я даже не поленюсь и наберу себе горячую ванную.

– Обойдусь душем. – В противовес сказала Дина. – Лишь бы влезть в пижаму и наконец-таки лечь спать.

– Почему это всегда так волнительно? – Ощущая легкий трепет в груди, спросила Анаэль. – Возвращаться домой. – Смакуя, протянула она, встречая в глаза "Пламя" понимание.

Мужчина, не сбавляя шаг и не пытаясь вступить в беседу, молчаливо слушал подруг, которые видели в старом поместье нечто большее, чем просто крышу над головой. Для них, это вросшее своими корнями в землю здание, было прибежищем. Местом, что вопреки его расположению, не оказывало на девушек никакого негативного влияния.

– Что такое? – Выглядывая из-за мужчины, недовольно спросила Дина, которая свернув вслед за Зедекией, чуть было не врезалась в его застывшую посреди дороги фигуру.

Открыв рот, Олдридж уже планировал ответить подруге и объяснить ей свой ступор, когда акапельное дребезжание стеклянных граней лишило шатена дара речи.

– Зед, что опять? – Всматриваясь в мужское лицо, осуждающе спросила "Пламя", в то время как ее друг выставил перед ней руку и молчаливо закрыл глаза.

Отрезав себя от грязи мрачных улиц Син-Рута, Зедекия сосредоточенно прислушался к уже знакомой мелодичной трели, что пугала его своей силой, отнимающей рассудительность и воспламеняющей неведомый прежде интерес к незнакомому человеку.

– Встретимся дома. – Не открывая глаз и не веря в собственное безрассудство, сказал Олдридж, идя наперекор навязанному плану, держаться подальше от брюнетки, пока он не найдет хоть какой-то информации о ней.

– Дома? – В непонимании посмотрев на друга, спросила выросшая рядом блондинка. – А ты разве не с нами?

Пытаясь понять, что именно происходит, Дина прислушалась к окружающим их звукам и быстро сообразив что к чему, со сдерживаемой насмешкой, покачала головой.

– Пошли.

– Что? Но.… Почему? Мы… Мы же… – Сбитая с толку поведением друзей и спотыкаясь о собственные мысли, затараторила Анаэль.

– Пошли! – Закатывая глаза и подталкивая подругу вперед, приказала Дина. – Я тебе все объясню, а пока, – Девушка подалась в сторону блондинки и тихо прошептала. – Просто прислушайся.

Засияв как рождественская елка, А́ни в неверии покосилась на мужчину, желая наградить его своей самой восторженной улыбкой. Той, что поощряла отсутствие логики и прагматизма в поступках Зедекии. Однако Олдридж, как и прежде стоять с закрытыми глазами и растворяться в пении сердца, чья хозяйка стремительно приближалась к нему и звучала с каждой секундой все громче и громче.

"Три, два, один…" – Мысленно отсчитал мужчина, повернувшись в сторону заскрипевшего тормозами велосипеда, из-под которого Зед еле успел отскочить в сторону.

– Господи! – Спрыгивая со своего "коня" и стягивая в испуге наушники, воскликнула девушка. – Извините меня, ради Бога, я вас не заметила…

– Ничего страшного. – Обрывая извинения Бонни, заверяюще успокоил девушку Олдридж.

– Я вас не ушибла?

Щуря глаза в сторону своей жертвы, девушка силилась разглядеть лицо человека, что по стечению обстоятельств чуть было не пострадал от столкновения с ней. Но все что Блум удалось увидеть – очертания высокой и крепко скроенной фигуры, которой, судя по всему, был мужчина.

– Не беспокойтесь. – Настоятельно повторил Олдридж. – Я, правда, успел увернуться.

В словах незнакомца послышался намек на улыбку, но, ни свет из ближайших окон домов, ни тусклое сияние Луны, не позволили Бонни рассмотреть этого мимического проявления на темном силуэте незнакомца.

– Вы сами не пострадали? – Поинтересовался Зедекия, который в отличие от брюнетки не нуждался в свете, чтобы увидеть ее лицо.

Сейчас оно горело от холода и от того выглядело более живым и симпатичным. Распущенные волосы, черными змейками выползали из–под капюшона, контрастируя с цветом женской кожи. А глаза, как и прежде искрились блеском мириадов звезд, порождая внутри Олдриджа душевную дрожь и жажду узнать все об этой девушке.

– Нет-нет, все хорошо. Спасибо. – Суетливо выдохнула брюнетка, испытав дискомфорт и смущение, которые был способен породить лишь пристальный взгляд.

Ссутулив плечи и опустив глаза на руки, что все ещё сжимали наушники, из которых приглушённым шипением доносились обрывки фраз и виртуозная партия гитариста группы, Бон-Бон неловко промямлила:

– Что ж, если вы в порядке и мои извинения приняты, я…

– Вам не страшно? – Прервал ее попытки к побегу Зедекия, подумав о том, что Дина была права.

Им нужны были ответы. Ему были нужны объяснения, невзирая на внутренний эмоциональный конфуз, который создала эта незнакомка. Тем более сейчас, когда судьба давала Олдриджу очередной шанс узнать правду из уст первоисточника.

– Смотря о чем, или о ком, идёт речь. – Нахмурив брови и намотав провод наушников на палец, Блум нелепо огляделась вокруг.

– Я говорю о поездках на велосипеде в непроглядной тьме и по безлюдным улицам. – Ухмыльнувшись и выдав за один раз столько слов, сколько он временами не говорил за целый день, пояснил свой вопрос Зедекия.

– Я не боюсь темноты. – С некоторой гордостью заявила девушка, обращаясь в сторону незнакомца с насмешкой. – Не верю в монстров и давно убедилась, что они не прячутся в чуланах и под кроватью.

Зед хотел было сказать, что она права – монстры живут намного ближе. Настолько, что один из них стоял прямо перед ней, но вместо этого:

– Разрешите мне проводить вас?

Забегав глазами по силуэту, чье лицо все еще невозможно было разглядеть, Бонни утопила голову в плечах. Подобное предложение от незнакомца, в частности от мужчины, звучало более чем настораживающе.

– Спасибо за предложение, но, – Поспешно спрятав наушники в карман куртки, девушка решительно взялась за руль велосипеда. – Я в состоянии добраться до дому самостоятельно.

Планируя оттолкнуться от земли и начать крутить педали, Бон-Бон в испуге отдернула руки от металлической перекладины, когда мужская ладонь легла поверх ее запястья.

– Понимаю, – Всматриваясь в встревоженное женское лицо, успокаивающе проговорил Зед, продолжая придерживать за руль велосипед. – Вас не пугают монстры, но пугают незнакомцы…

– Только те, что ведут себя слишком подозрительно. – Напряжённо ответила брюнетка, прижав руки к бедрам.

– Туше. – Согласился с девушкой Олдридж. – Но, поверьте, я не преследую никаких дурных мыслей.

Взволнованно потерев запястье, до которого прикоснулся незнакомец, Бонни задумчиво покосилась на мужчину. Поверить в то, что кто–то руководствовался благими намерениями в ее отношении, к сожалению, было не так–то просто. Ни в этом городе и ни тогда, когда жизнь извечно доказывала обратное…

– Я просто хочу убедиться, что вы в целости и сохранности доберётесь до дому. – Вглядываясь в лицо, что не выражало и намека на расположение к нему, заверил девушку шатен. – Только и всего.

Закрыв глаза, Блум мысленно отчитала себя за глупость и безрассудство, что граничило с непростительной наивностью. С нелепой и неубиваемой верой в добро, которое живёт в любом человеке, даже если он сам не признает этого. В частичку света, которую неподвластно потушить никакой тьме.

– Два квартала. – Открыв глаза и спустившись с велосипеда, ответила незнакомцу Бонни. – Можете проводить меня до ближайшего фонаря.

Она тут же указала в сторону перекрестка, где тусклым желто-оранжевым лучом горел одинокий фонарный столб, вырывающий из мрака замшелую улицу.

– Как пожелаете. – Удовлетворённо кивнув головой, сказал Зедекия, сделав шаг в сторону, чтобы пропустить брюнетку вперёд.

Перемещаясь вдоль покосившихся заборов и домов, Бон нервно сжимала рукоятки велосипеда, мысленно вознося молитву небесам о том, чтобы не пожалеть об этом глупом решении.

– Раз уж на эти два квартала я выступаю вашим телохранителем, – Покосившись в сторону девушки, нарушил молчание мужчина. – Думаю, мне стоит представиться.

Ни в первый раз, отмечая обходительную манеру спутника вести диалог, Бонни непроизвольно дрогнула в улыбке уголками губ и тихо усмехнулась.

– Вероятно. – Согласилась с незнакомцем она.

– Зедекия Олдридж.

– Бонни Блум. – Без промедления выдала в ответ девушка, самоосуждающе зажмурив глаза.

К сожалению: ни фамилия, ни имя, ни внешность брюнетки не проливали ни капли света на интересующие Зедекию вопросы. Эта девушка оставалась для Олдриджа чистым листом, с хрустальным сердцем, в котором словно в бокале плескалась ярко-алая кровь без каких–либо примесей грязи и гнили. Необъяснимо, странно и оттого безгранично интригующе! Впервые за много тысячелетий, кто-то стал по-настоящему интересен шатену. Настолько, что Олдридж не планировал скупиться на беседы.

– Приятно познакомится, "Бонни – не боящаяся монстров". – Теряя контроль над губами, которые изогнулись в намеке на улыбку, сказал Зед.

– Взаимно. – Без доли лукавства ответила Блум, покосившись в сторону мужчины, что вызывал внутри нее резонанс эмоций.

– Вы давно здесь живёте? – Посмотрев на уличный фонарь, что принялся барахлить и содрогаться световыми вспышками, поинтересовался Олдридж.

– В Син-Руте? – Переспросила брюнетка, встречая нечёткий кивок своего телохранителя. – Давно. – Устремив взгляд вперёд, с досадой призналась Бон. – Настолько давно, что мечтаю уехать отсюда.

– Вот как? – Без особого удивления спросил Зедекия, разделяя желание Блум.

– А вы, я так полагаю, здесь недавно?

Прищурив глаза, Зед молчаливо кивнул в ответ девушке, которая, как ему показалось, задала свой вопрос лишь для того, чтобы сместить фокус беседы со своей персоны. С причин, что побуждали Бон мечтать о побеге из Син-Рута, которых по собственным меркам Олдриджа, было бесчисленное количество.

– Только приехал. – Заведя руки за спину и расправив по привычке плечи, ответил Зедекия.

– Вот как? – Насмешливо проронила девушка, с шумом переступая по разбитому асфальту под дребезжание велосипеда. – И как вам город?

– Это далеко не первый мой визит в Син-Рут. – Улыбнувшись голосом, ответил Зед, отмечая про себя, что подобное эмоциональное попущение случается с ним все чаще после встречи с Бон.

Услышав слова мужчины, Блум с интересом повернула голову в сторону незнакомца. Тревога, словно сползающее одеяло, постепенно обнажало ее расположение к Олдриджу, что вел себя рядом с ней легко и непринужденно, но при этом не позволял себе переступать незримые рамки дозволенного.

– Давайте, попробую угадать, – Задумчиво предложила Бонни. – Вы здесь по работе?

– Именно так. – Поощряя прозорливость брюнетки, ответил Зед. – Но я привык называть это не работой, а предназначением.

– Вы учитель? – После недолгого раздумья, спросила девушка.

– Не совсем, – Посмотрев на столб, до которого оставалось не больше десятка шагов, сказал Олдридж. – Моя деятельность больше связана с судебной практикой.

– Син-Рут и правосудие – слова несовместимые. – Тяжело и со знанием дела вздохнула брюнетка. – Но, надеюсь, вам удастся оставаться непредвзятым в своих решениях.

– Меня сложно подкупить, – Приближаясь к фонарному столбу, твердо заявил Зедекия, который как никто другой знал Син-Рут изнутри.

Прогнивший и растлевший душой, этот город славился своей преступностью и криминальными хрониками. Такими, что уходили корнями под толщу земной коры.

– Я слишком предан справедливости.

В этот самый момент, когда они остановились под моргающей лампой, что и без неисправности светила довольно тускло, Блум наконец-то увидела своего спутника, впав при этом в недоумевающий ступор. Перед ней стоял высокий и весьма красивый мужчина, в длинном винтажном плаще, поверх черной водолазки и классических брюк. Незнакомец, который сегодня так странно смотрел в ее сторону, сидя за дальним столиком в кофейни.

– Это вы? – Ощущая, как по ее позвоночнику расползается изморозь, Бонни рывком подтянула к себе велосипед. – Я вас знаю, вы были сегодня в "О'Коннели". – Мужчина ничего не ответил, а его лицо не выражало никаких эмоций, из-за чего брюнетка с силой зажмурила глаза. – Вы преследуете меня?

Отведя взгляд от девушки, и сдержав ухмылку, что непрошеным гостем решила сегодня поселиться на его лице, Олдридж медленно облизал губы. Версия о шпионаже за той, чье сердце он с лёгкостью мог услышать за десяток кварталов от него, напоминала отменную шутку, над которой могли посмеяться не многие. И уж точно не Бонни Блум.

– Если мне не изменяет память, – Осенив пеплом своих глаз брюнетку, рассудительно проговорил Зедекия. – Это вы и ваш велосипед чуть было не наехали на меня.

Поправив капюшон, Бонни бегло отвела взгляд от шатена, чьи глаза, казалось, видели ее насквозь. Не раздевали, как это часто случалось при встрече с мужчинами Син-Рута, не посылали двусмысленных намеков, а заглядывали куда-то глубже ее тела и души.

– Спасибо, что проводили. – Избегая встречи с глазами Олдриджа, сухо поблагодарила мужчину Блум.

– Спасибо, что не отказали мне в этой чести. – Слегка склонив голову, ответил Зедекия, заглядывая в утопающее под навесом из капюшона лицо. – Мне было весьма приятна ваша компания.

Сказав это, шатен галантно протянул руку девушке, что с подозрением окинула ее взглядом, прежде чем нерешительно заглянуть в лицо Зедекии, чью поясницу тут же принялся жалить рой воинственных мурашек.

– Да… – Не смотря на подозрительное стечение обстоятельств, выдохнула Бонни. – Мне тоже…

Нерешительно протянув руку в ответ, девушка слегка заскользила кончиками пальцев по мужской коже, испытав на них лёгкое жжение.  Такое, словно бы к подушечкам приложили лист крапивы. Не убирая руки, Бонни в смятении посмотрела на Зедекию, чьи зрачки зеркальным блеском отразились в ее глазах. И в этот самый миг, раздался он…

СТУК!

Звук, собравший в себе миллиарды ударов, что доносились в равной степени громко и синхронно, безжалостно врезаясь в женские перепонки и причиняя ей тем самым боль. Отдернув руку и отшатнувшись от Олдриджа, Бонни Блум испуганно запрыгнула на велосипед и, не глядя на мужчину, еле слышно сказала:

– Простите. Мне нужно идти.

Резво закрутив педали в сторону дома, который располагался в конце следующего квартала, брюнетка стремительно понеслась по улице, оставляя позади себя озадаченного Зедекию. Шатена, который по привычке нахмурил брови, наблюдая за тем, как Бонни переезжает дорогу и сворачивает к воротам, за которыми стоял особняк, в самом, что ни на есть, плачевном состоянии. В таком, где не захотели бы жить даже крысы, не говоря уже о юной девушке.

Запустив руки в карманы пальто, Олдридж еще несколько мгновений стоял и смотрел на мрачный "сарай", что некогда был архитектурным шедевром. На место, где жила бариста, чье желание сбежать из этого города, становилось все более понятным. Но все же, вопросов на ее счёт было слишком много. Настолько, что Зедекии не хватило бы и месяца столкновений с ней после рабочего дня.

Ухмыльнувшись подобной мысли, шатен уронил голову на грудь и, развернувшись в противоположном направлении, медленно зашагал в сторону поместья. Туда, где он планировал найти ответ на вопрос: «Кто же такая Бонни Блум, что из–за нее он впервые потерял контроль над своими эмоциями?»

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 3

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Забежав в дом, Бонни без промедления закрыла дверь и, не задерживаясь на пороге, поспешила в сторону своей комнаты. Ее дыхание было неровным, отчасти из-за быстрой езды, но в основном из-за случившегося в квартале от особняка. Из-за стука, который до сих пор звучал у нее в голове, но теперь словно бы бился о стены обтянутые войлоком.

Стараясь идти быстро и при этом беззвучно, Блум пробиралась по обтрепанному коридору, в котором давно было не узнать то место, где она росла. Которое так любила и мечтала однажды перенять в наследство. Дом, что остался лишь в ее воспоминаниях, меркнущих на фоне унылой реальности, которую нельзя было назвать иначе, чем разруха.

Особняк пришел в упадок фактически сразу, как умерла ее мать. Дом и земля, комнаты и коридоры теперь напоминали картины из фильмов ужасов, где повсеместно клубилась пыль, а стены и потолки были увешаны паутиной, да плесенью, что слишком быстро разрослась по зданию, как внутри, так и снаружи. Зияющие дыры в стенах, любезно обнажённые почерневшими обоями, напоминали страшные глазницы чудовищ, что следили за жильцами дома. Прогнившие половицы, скрипящие ламели, сброшенные в углы стулья и газеты, прожженные сигаретами ковры и шторы, пустые бутылки, которых ото дня ко дню, становилось все больше и больше, невзирая на усилия Бонни избавиться от них раз и навсегда. Обвалившаяся крыша, обеспечивала дом извечной сыростью. А пробитые в порыве гнева или веселья окна, обеспечивали жильцов этого кошмара знатными сквозняками.

Взглянув на это архитектурное отрепье, никому бы и в голову не пришло, что некогда это здание и сад, могли вызывать всеобщее восхищение. Никто бы не поверил, что родовое поместье семьи Мур, которым они владели на протяжении трёх ста лет, было славой северного Син-Рута. Как и не вспомнили бы истинных владельцев, весьма состоятельных людей, которые всегда поддерживали престиж и экономику штата, при помощи ткацкого производства, обеспечивающего городок рабочими местами и несоизмеримой прибылью.

Однако сладостный сон превратился в кошмар, в тот же день, как мать Бонни вышла замуж за Дэкера Блума. Алчного и притом неразумного мота, который не знал цену деньгам и не умел их ни беречь, ни зарабатывать. К сожалению, известно об этом Бонни, да и посторонним людям, стало лишь после смерти ее матери. Когда отчим стал жить на широкую ногу, потакая своим капризам и прихотям детей, в число которых, Бон-Бон, конечно же, не входила.

Но зато она была дочерью своей матери! Той, что благоразумно оставила ей наследство, в которое брюнетка могла вступить уже через два года. И это отчасти удерживало Бонни на месте. В доме, что давно стал ей чужим. В семье, где для нее не было места. В городе, где она была пленницей.

По завещанию, Блум могла получить доступ к сберегательному счету лишь по исполнению двадцати пяти лет. До тех пор, к этим деньгам никто не мог прикасаться, что, безусловно, было прозорливо со стороны покойной, которая вероятно знала о своем избраннике больше, чем могло показаться на первый взгляд. Однако было в завещание матери и одно упущение. Вступить в наследство Бон-Бон могла, лишь соблюдая условия, которые требовали от нее присутствия на полуострове. А конкретно на землях семейного поместья Мур. И именно это условие извечно откладывало побег Бонни, чьей целью было дожить до заветного возраста и, получив деньги, убраться из Син-Рута как можно дальше. Туда, где она никогда больше не увидит людей, которые всем своим видом выказывали к ней свое пренебрежение. Семью, что продала каждый кусочек ее памяти, утоляя свои непомерные аппетиты, оставляя нетронутой только фабрику. Единственное воспоминание об отце, которое Дэкер Блум мог уничтожить со дня на день.

– Вы только посмотрите! – Преграждая путь Бонни, воскликнул Левай. – Взгляните, кто наконец-таки объявился.

Сводный брат Блум, шел в комплекте со своей сестрой близняшкой – Рут. Рыжеволосый мужчина, старше брюнетки на несколько лет, не вызывал у нее никаких эмоций, кроме отвращения и страха. Мерзкий и противный, он извечно вторгался на ее территорию, желая заполучить то, чего не заслуживал.

– Привет, Левай. – Не глядя на мужчину, поздоровалась Бонни.

– Куда спешишь, потаскушка? – С насмешкой спросил мужчина, сверкая в сторону сестры липким взглядом.

– Пропусти меня. – Пытаясь обойти брата, попросила Бон. – Я устала и хочу спать.

– Так устала, что не сделаешь мне приятно? – Источая презрение, граничащее с похотью, рассмеялся Левай, не позволяя брюнетке попасть на лестницу. – Ну же, Бон, не ломайся. – Надвигаясь на нее, протянул мужчина. – Не заставляй меня применять силу. – Прошептал он, своими тонкими губами, что были обрамлены рыжей бородкой, с шумом опустив руку на стену, перед лицом сестры.

Рассматривая складки на мужском рукаве, Бонни надеялась, что он уберет руку и наконец-таки даст ей возможность пройти и спрятаться в своей комнате.

– Посмотри на меня, – С презрением фыркнул мужчина, приблизив губы к женской мочке, из-за чего отвращение подогнуло ее колени. – Ты должна быть на седьмом небе от счастья, что я обратил внимание на такую как ты…

Прижавшись к стене, чья сырость, казалось, начинала пропитывать женскую куртку, Бонни упрямо не поднимала глаз на лицо мужчины, который считал ее вещью. На сводного брата, чей взгляд покрывал ее грязью и липким желанием похотливых мыслей.

– Ай! – Застонав, вскрикнула Блум, когда он в раздражении дёрнул ее за волосы, задрав лицо к блеклому свету коридорной лампы. – Левай, отпусти! Мне больно!

На лице мужчины моментально расплылась жестокая и удовлетворенная улыбка.

– Ранят не только поступки Бон-Бон, но и отношение. Твое высокомерие и самомнение, – С рычанием произнес мужчина, опалив дыханием щеку и шею сводной сестры. – Думаешь, ты лучше меня? Лучше нас? Думаешь, ты неприкосновенна? – Сильнее стянув волосы брюнетки, с нескрываемой ненавистью спросил Левай.

Зажмурив глаза, Бонни молчаливо сглотнула ответ, который наверняка не удовлетворил бы мужчину. Ведь цель его вопросов был вовсе не диалог, а унижение, которое брюнетка переживала каждый раз встречаясь с братом. Насилие, – моральное и физическое – к которому невозможно было подготовиться заранее или хотя бы мало-мальски привыкнуть.

– Я бы убил тебя, – Мечтательно пророкотал мужчина, оскалив зубы в мерзкой улыбке. – Сделал тебя своей, а после… – Поднимаясь второй рукой к горлу девушки, прошипел одержимо мужчина. – Свернул бы твою тоненькую шейку.

Облизав судорожно губы, Левай уставился на шею Бонни, где пульсирующая венка испуганно пропускала через себя дрожь женского сердцебиения. Артерия, которой ему нестерпимо хотелось коснуться губами. Соблазн, поддавшись которому, мужчина точно бы не устоял и воплотил в жизнь все те угрозы, которые красочными полотнами рисовались в извращенном воображении.

– Но, – Разочарованно отстранившись, выдохнул Левай. – Ты ещё нужна нам живой.

Тяжело дыша, Бонни открыла глаза и судорожно сглотнула, предвкушая свободу от тисков, которые все еще удерживали ее на месте. Стоило брюнетке поверить в окончание этого пыточного акта, как брат с силой дернул ее за волосы и без толики сострадания ударил головой о стену. Испытывая режущую боль в области брови, девушка шипящим стоном вырвалась из рук Левая, который тут же ослабил хватку.

– Что здесь происходит? – Шоркая ногами и волоча по полу пояс своего шелкового халата, спросил Дэкер, чей взгляд никак не мог сфокусироваться на сыне и падчерице. – Что за шум?

Опустошенная наполовину бутылка в руке отчима, яркой жидкостью плескалась из стороны в сторону, пока мужчина приближался к Леваю и Бонни, по чьему веку поползла тонкая змейка теплой крови. Дэкер Блум, никогда не пренебрегал дешёвым пойлом. Ему было плевать на сорт, бренды и качество выпивки, ведь после второй бутылки они мало чем отличались между собой. Многим важнее для мужчины были вещи. Разодетый словно король среди помоев, он спускал на наряды каждый свободный цент, пренебрегая нуждами окружающих и даже временами родных детей. Игнорируя траты на физиологические потребности, а так же заботы о жизнеспособности дома, которые негласно падали на плечи Блум.

– Расскажешь ему, сестричка?– Злорадно усмехнулся Левай, привлекая плавающий взгляд отца к брюнетке.

– Что? – В непонимании поморщился мужчина, теряя на мгновение равновесие и фокус. – Ты… – Он широко раскрыл глаза и завалился вперед, в сторону падчерицы. – Что ты опять натворила, мерзкая тварь!? – Расплескав часть виски на свои туфли и брюки, взревел гневно Дэкер.

– Ничего. – Потупив взгляд в пол, как можно спокойней прошептала девушка.

– Ну, не скромничай, – Убрав руку от стены, но все еще не позволяя Бонни сбежать, лукаво сказал Левай. – Такой важной персоне как ты, это не к лицу. – Взглянув на отца, в чьих глазах заплясало пламя ненависти, мужчина самодовольно продолжил. – Другое дело мы – простые смертные, не выказывающие должного уважения наследнице. Той, в чьем присутствии мы должны падать ниц.

– Вот значит как?! – Приблизившись вплотную к падчерице, вскрикнул в презрении Дэкер, окатив ее лицо своим смердящим дыханием. – Думаешь, ты особенная? Думаешь, ты лучше нас?

– Я такого не говорила. – Отвернув лицо, ответила отчиму Бон-Бон.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Заорав на весь особняк и, забрызгав слюной волосы брюнетки, взбесился мужчина.

Медленно повернув лицо в сторону Дэкера и Левая, Блум молчаливо взглянула на отчима, искренне надеясь, что эта беседа закончится раньше, чем на ее теле вновь появятся новые синяки и отметины.

– Прекрати, пап, – Положив руку на плечо старика, с снисхождением проговорил мужчина. – Не стоит тратить на нее свои силы и нервы.

Тяжело сглотнув, Бонни с отчаянием посмотрела на сводного брата, в чьих глазах танцевало нефритовое пламя жестокости. К сожалению, подобный акт дипломатичности не нес в себе никакого созидания. В случае с этими людьми, он лишь провоцировал агрессию, которая негласно давала право мужчинам семейства Блум распускать свои руки.

– Мы для нее пустое место. – Сверкая злорадством в сторону сводной сестры, прошептал на ухо отцу Левай.

Дрожа одрябшим лицом и краснея словно гранат, Дэкер в отвращении скривил губы и обрушил на щеку падчерицы звонкую пощечину.

– Думаешь, раз твоя тупая мамаша награбила для тебя наследство из моего кармана, ты имеешь право превозноситься над нами? – Медленно моргая и размазывая слова, словно сливочное масло по зубам, спросил у "дочери" мужчина.

– Нет, сэр. – Сдерживая слезы боли и оскорбления, прошептала Бонни, чью щеку украсил алый след оплеухи.

– Что!? – Щуря глаза и чуть ли не наваливаясь на девушку, проорал мужчина, сотрясая и без того дряблые стены дома. – Смотри на меня, я сказал!

– Я не превозношусь над вами. – Посмотрев на Дэкера, чуть громче, ответила Бон-Бон. – И не считаю себя лучше вас…

Не дав договорить падчерице, Дэкер с силой впился пальцами в щеки девушки, приблизив к ней свое лицо, покрытое повсеместно лопнувшими капиллярами, которые утопали в седой щетине, украшенной, словно рождественская ёлка, крошками еды.

– Ты ничтожество. – Внушая, проговорил мужчина, вызывая у Бонни рвотный рефлекс от зловонной близости. – Ты грязь и такая же идиотка, как и твоя мать, безмозглая аристократка, жаждавшая тепла и ласки, отдавшаяся мне ради своей никчёмной дочери, в надежде, что я заменю ей отца. – Насмешка, тошнотворной отрыжкой ударила в нос брюнетки, из-за чего та, задержала дыхание и закрыла глаза.

Но стоило векам Бон-Бон сомкнуться, как Дэкер сильнее сжал пальцами щеки падчерицы, причинив ей тем самым новую порцию боль.

– Забудь о деньгах, которые тебе оставила твоя покойная мамаша! Я заберу у тебя все! Все до последней копейки – каждый доллар и цент! – Сверкая алчностью в сторону брюнетки, процедил с презрением мужчина. – Можешь считать, что так ты отплатишь мне за мою доброту. – Прогоготал Дэкер, покосившись в сторону сына. – За крышу над головой и мое безмерное терпение к такой потаскухе, которая раздвигала ноги перед каждым встречным в этом городе, позоря имя нашей славной семьи.

Скрестив руки на груди, Левай широко улыбнулся и провел языком по зубам, признавая себя первоисточником слухов о репутации Бон-Бон в глазах отца.

–Я заберу деньги. – Словно бы убеждая себя самого в возможности осуществления намеченного плана, проворчал Дэкер. – Заберу и выставлю тебя за порог этого дома. Туда, где тебе и место. Ведь грязь, должна оставаться на улице.

– Пап!? – Окликнула мужчину Рут, рассматривая фото в телефоне. – Ты куда ушел? – Замерев на пороге гостиной, единственной комнаты в этих руинах, что все еще напоминала жилую, сводня сестра с интересом посмотрела на собравшихся перед лестницей. – Что у вас тут? Семейные посиделки, а меня не позвали? – Ерничая, усмехнулась девушка, рассматривая сводную сестру, с чьей брови сочилась кровь, стекая по щеке на пальцы отца.

– Не выдумывай, цветочек, – Сладостно улыбнулся Дэкер, отталкивая от себя падчерицу, что сразу же схватилась за щеки, которые горели от боли и унижения. – Ничего важного. Просто играю роль хорошего отца, что пытается вразумить и воспитать твою безмозглую сестру.

– Скука. – Старательно скрывая любой намек на сочувствие, выдала девушка, тряхнув своими золотисто-рыжими локонами, прежде чем вновь опустила взгляд на мобильный. – Я пришла сказать, что там начинается твоя передача.

– Отлично, – Делая глоток с горла, ответил Дэкер, не сдвинувшись с места.

– Так ты идешь? – С напускным равнодушием переспросила у отца Рут.

Окинув падчерицу взглядом полным брезгливости, мужчина наконец-то развернулся в сторону дочери и, широко расставив руки, поплелся в ее сторону.

– Конечно, – Фактически мурча, ответил мужчина. – Но для начала обними своего старика.

Обхватит тут же отца за талию, Рут медленно потянула Дэкера в гостиную, успев при этом посмотреть себе за спину и бросить Бонни взгляд, ради которого брюнетка продолжала возвращаться в это место. В дом, где она все еще видела зерно, пусть и призрачной, но надежды.

– Не думай, что мы закончили. – Преградив лестницу, с угрозой проговорил Левай, властно запустив руку на талию девушки. – Мой отец не вечно будет рядом. Рано или поздно, я все равно заполучу то, что по праву мое. – Его губы коснулись разбитой брови Бонни, окрашиваясь в червонный цвет. – Ты станешь моей и потом я уничтожу тебя. Смешаю с грязью и сделаю так, чтобы никто и никогда, не захотел прикоснуться к тебе, после меня.

Облизав женскую кровь со своих губ, Левай злобно улыбнулся сестре, после чего убрал руку с ее талии и вальяжно направился вслед за Рут и Дэкером. Часто задышав, Бонни безжизненно отшатнулась назад и, закрыв глаза, закусила губы в попытке сдержать рыдания, которые были способны разорвать ее грудную клетку. Обхватив себя руками, она содрогнулась в леденящих воображениях судорогах страха, покосившись при этом в сторону гостиной, откуда лучился неоновый свет телевизора. Туда, где сидели люди, что неустанно напоминали ей о суровой реальности бытия. О жизни, в которой Блум не решала ровным счётом ничего. О судьбе, что наверняка оборвется раньше положенного, так и не подарив ей шанс на побег из этого ада.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Раскачиваясь в кресле, Зедекия сидел в библиотеке поместья, рассматривая ровные ряды книг, корешки которых были испытаны временем, войнами и природными условиями. Собирая все, что хоть как-то могло пролить свет на его предназначение, а точнее на избавление от него, шатен скрупулезно искал письмена и руны, тая надежу на освобождение. Олдридж копировал наскальные записи и вычислял тех, кто хотя бы отдаленно мог слышать о подобных ему тварях. Но после безуспешных поисков, что исчислялись ни одним тысячелетием, Зедекия просто напросто сдался. Он смирился под участь злого рока и принял свое проклятие, как нечто неизлечимое. Проказу, что лишила его надежды и любви, отобрав душу и сделав козлом отпущения, на чью долю пал жребий вершить суд.

Отмахнувшись от воспоминаний, Зед опустил взгляд в книгу. Лежащая на столе рукопись, была испещрена множеством иероглифов мертвого языка: дитя латыни и иврита с примесью символов, что не были присущи ни одному из ныне живущих народов. Олдридж нашел эту ветошь много столетий назад в одном из городов на южных берегах Атлантического океана. Подобные артефакты, словно бы порождали с Зедекией некую связь, желая быть найденными именно им. Тем, кто отчаянно искал ответы и не прекращал стучать в закрытые двери.

– Как успехи? – Подкравшись к мужчине, спросила Дина.

– Пока никак, – Отталкивая от себя записи, хмуро признался шатен. – Никак не могу вспомнить, где именно я читал о появлении четвёртого пожирателя греха и о том, что этот момент станет ключевым знаком.

– Знаком чего? – Присоединяясь к друзьям, спросила блондинка.

– Масштабного суда. – Уставившись в одну точку, встревожено проговорила девушка–пламя, словно бы даже для нее подобная перспектива была чем–то пугающим.

– Вы, как всегда, спешите. – Недовольно взглянув на подруг, проворчал Зед. – Сначала нужно найти всевозможную информацию о ней. – Встретив заинтересованные взгляды в свою сторону, Олдридж откашлялся и перевел взгляд на стеллажи. – Информацию о четвертом карателе и его предназначении. – Пояснил свою мысль мужчина. – Плюс, нужно, прежде всего, убедиться, что она действительно одна из нас.

– Ну, конечно, – Скрестив руки на груди, ухмыльнулась Дина. – Мы именно так все и поняли.

– Она такая хорошенькая. – Засияв монохромом глаз, взвизгнула Анаэль, приписывая этим поискам личные мотивы друга. – А ее сердце… – Девушка закрыла глаза, словно бы прислушиваясь к мелодии, что источало сердцебиение Бонни. – Я никогда прежде не слышала подобного звука.

– Да, я тоже. – Согласилась с подругой "Пламя". – А ведь я намного дольше вас служу Бледноликой.

Обернувшись в сторону окна, через которое на них смотрела Луна, троица обречённо замолчала. Глядя на белоснежный диск, каждый вспоминал свое обращение, которое напоминало разворот на 180° вокруг оси их привычной жизни.

– Как бы то ни было, – Прерывая созерцание светила, проговорил Зед. – Нужно не забывать, что мы вернулись сюда, чтобы делать свою работу. И скопилось ее здесь предостаточно. Так что, – Олдридж посмотрел на Дину, – Извини, но мы здесь задержимся дольше, чем я предполагал.

Сдерживая улыбки, подруги обменялись многозначительными взглядами и, приблизившись к мужскому столу, заглянули в глаза Зедекии.

– Знаешь, если она тебе понравилась, – С робкой надеждой, проговорила Анаэль. – То не стоит искать предлогов, чтобы остаться здесь дольше необходимого. Просто называй все своими именами.

– Просто? – Запрокинув голову, захохотала Дина. – Ты сейчас точно говоришь о Зеде?

С холодным равнодушием посмотрев на подруг, Олдридж без малейшего намека на уязвленность, придвинулся к столу и, перелистнув страницу рукописей, показал девушкам на дверь.

– Отдохните, как следует. Завтра нас ждёт много работы. – Сказав это совершенно безэмоционально, в точности, как и до встречи с Бонни Блум, мужчина сосредоточенно принялся читать записи, говоря, что на этой ноте их разговор окончен.

– Увлекательных поисков, мистер зануда! – Закатив недовольно глаза, фыркнула "Пламя".

– Надеюсь, ты найдешь ответы, – Глядя на мужчину, что с привычным контролем сдерживал внутри себя чувства и эмоции, улыбнулась Анаэль. – И быть может, вернешь того парня, которого ты похоронил когда-то в Син-Руте.

Наклонившись по обе стороны от Зедекии, подруги одновременно поцеловали мужчину в гладко выбритые щеки, после чего взявшись за руки, покинули библиотеку.

После нескольких попыток прочесть предложение, чей смысл, словно песок, утекал сквозь пальцы, Зедекия угрюмо откинулся на спинку кресла и посмотрел на Луну. На небесный шар, в чьем свечении он так отчётливо видел глаза Бонни Блум. Зрачки, которые не так давно смотрели на него в полумраке квартала, под тусклым фонарем, передававшим кому-то свое послание, мигая "азбукой Морза".

Вспоминая о своей прогулке с девушкой, Зедекия отрешённо растирал пальцами воздух, испытывая странное чувство голода и притом иррационального насыщения. Чувства, что порождало в нем дезориентацию эмоций и мыслей, из-за чего на лице шатена то и дело появлялось подобие улыбки.

– Бонни Блум… – Вспоминая слова подруг о симпатии к девушке, тяжело выдохнул Зедекия, украдкой смакуя вкус ее имени.

Была ли причина в чем-то большем, чем просто прагматичный интерес? Нравилась ли она ему? Искал ли он причины или действовал рассудительно, как и всегда?

Ответить на столь компрометирующие вопросы было невероятно сложно. Ведь обозначить свою позицию к Бон, подразумевало вновь открыть дверь, которую он наглухо затворил от посторонних глаз. Дверь, за которой хранилось самое пагубное чувство, приводившее человечество к войнам, репрессиям и боли. Но хуже всего, что это чувство приводило к счастью, которое так легко было потерять.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

СТУК…

Он возник из ниоткуда и принялся, словно туман, расстилаться по чердаку, заполняя собой все пространство. Забираться в щели и трещины, пропитывать собой молекулы воздуха на пути к потрёпанному матрасу, на котором спала Бонни.

Не в состоянии открыть глаза, девушка ворочалась из стороны в сторону, пытаясь увернуться от звуковых ударов, которые словно выстрелы, рикошетили в ее перепонки. С каждым оглушающим ударом, Бонни сильней сжимала руками простынь, в надежде утихомирить боль, которую вызывал стук, что, казалось, пытался проникнуть не просто в ее голову, а в само сознание.

"Хватит! Пожалуйста, хватит!" – Мысленно закрывая уши, кричала брюнетка, проклиная снотворное, которое рассыпанными градинками на полу, тонуло в луже питьевой воды из опрокинутой бутылки.

Почему это происходит с ней снова и снова? Почему она не может найти спасение и избавление от этого безумия, которое обратило ее очередную надежду в пытку? Почему она не может просто открыть глаза и вырваться из плена этого разрушительного стука?

Продолжая кричать внутри себя о помощи, молить незримого мучителя оставить ее в покое, Бонни стенала во мгле сознания, которое стало напоминать глухую комнату без окон и дверей. Комнату, где с каждой секундой все громче и громче гремели барабаны, монотонным ритмом отбивая свою партию.

Удар, удар, новый удар и на незримые мембраны полилась вязкая жидкость, которая моментально заглушила звук, сделав его липким и чавкающим. Таким, что сиюсекундно окутал женский пищевод и стянул его в тугой узел.

Судорожно сглатывая слюну, которая принялась выделяться, словно лава из кратера вулкана, Бонни морщилась от агонии, разъедающего себя изнутри желудка. Под липкое биение набатов, что сводило ее скулы и заставляло скрипеть зубами, брюнетка мечтала ощутить вкус хотя бы мелкой сошки у себя во рту. Достать крекер из-под подушки, слизать с пальцев остатки соли, выпить воды… Что угодно, лишь бы облегчить свою участь.

Но она спала!

Спала, съедая себя заживо под несмолкаемые выстрелы в ее голове, что заполонили своим рокотом весь чердак.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Бон-Бон, – Взволновано посмотрев на сотрудницу, выдохнула мисс О'Коннели, войдя в пустующую кофейню, – Детка, что случилось? Ты опять не спала?

Потупив глаза, что утопали за фиолетовыми мешками ее безумной ночи, Бонни медленно протёрла стол, который недавно освободили последние посетители и, молчаливо, прошла за прилавок.

– Ты решила не пить снотворное? – Пытаясь разобраться в причине женского недомогания, поинтересовалась начальница, стягивая с себя пальто и шарф.

– Наоборот… – Сгибаясь пополам и роняя голову на руки, ответила Блум, ощущая, как усталость после ночной борьбы, сжимает ее виски и давит на глаза.

– Не понимаю, – Покачав головой и поправив свою короткую пепельную стрижку, призналась женщина. – Что произошло?

Приблизившись к прилавку, мисс О'Коннели с тревогой окинула скрюченную фигурку Бонни, которая ото дня ко дню становилась все худее и бледнее.

– Стук, – Не поднимая лица, выдохнула с надрывом брюнетка. – Снова этот стук. – Бон медленно выпрямилась и потерла руками лоб, взъерошив при этом свои темные брови. – Он звучал всю ночь, потому что я не могла проснуться и прервать его, как делала это обычно. Снотворное, оно словно бы парализовало меня и я… – Девушка изнеможенно завалила вперёд плечи. – Я просто так устала.

С сочувствием и озабоченностью посмотрев на сотрудницу, что годилась ей в дочери, мисс О'Коннели обошла прилавок и, приблизившись к Бонни, приложила руку к ее щеке.

– Он что опять бил тебя!? – В праведном гневе возмутилась женщина, заметив запекшуюся на брови Блум кровь.

Неловко убрав руку начальницы, девушка тряхнула головой, скрывая ссадину под прядями тусклых волос.

– Проломилась доска возле лестницы, я упала и ударилась о перила. – Не глядя в глаза О'Коннели, соврала брюнетка.

Посмотрев недовольно на сотрудницу, начальница обречённо скрестила руки на груди и стрельнула своими пепельными бровями, говоря, что она не поведется на этот детский лепет.

– Сделай себе перерыв. – Приказывая Бон-Бон, проговорила женщина.

– Скоро будет обед, – Не желая принимать чью-либо жалость, ответила девушка, схватившись за тарелки, которые она не успела унести на кухню.

– Не важно. – Отмечая в характере Блум упрямство, которое так было свойственно ее отцу, настояла владелица забегаловки. – Подыши воздухом, выпей кофе, съешь что-нибудь, остановись…

Бонни открыла было рот, но мисс О'Коннели прервала ее, забрав при этом поднос с грязной посудой.

– Бери все что захочешь и иди на улицу, Бон-Бон. Живо! – Пристально глядя на брюнетку, сказала она. – Это не обсуждается.

Постояв несколько мгновений в немом противостоянии, что металлическим блеском лучилось в глазах девушки, она все же не сдержалась и, прикрыв рот рукой, громко зевнула.

– Давай уже, – Повязав себе фартук, ухмыльнулась в сторону сотрудницы мисс О'Коннели. – Отдохни. Либо мне придется отпустить тебя домой.

Расширив в ужасе глаза, что ещё недавно смотрели на начальницу с непреклонностью, Блум вынужденно покачала головой.

– Я выйду на пять минут.

– Хорошо. – Согласилась мисс О'Коннели, которая давно поняла, что, несмотря на хрупкость, эта девушка не желала принимать чью–либо помощь.

Бонни Блум – умела терпеть. Это квёлое и беззащитное дитя: молчало, убивалось от отчаяния, плакало и стирало себя в пыль, но делало все это в упрямом одиночестве, что руководствовалось вовсе не гордыней, а заботой о других. О людях, на чьи плечи она не смела переложить свои тяготы и заботы.

А потому, все что могла ей предложить мисс О'Коннели – это свою компанию, заботу и объятия, в которых Бонни, пусть и на мгновение, ощутила бы утешение. А так же работу, кружечку кофе и лишний перерыв, чтобы Блум хоть немного перевела дух.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

ПРИМЕРНО 5400 ГОД ДО Н.Э.

ПОСЕЛЕНИЕ СИН–РУТ

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Бесконечное поле, которое так жаждало влаги, золотилось в зное летнего дня. Прогревая жаром потрескавшуюся землю, лучи палящего солнца беспощадно измывались над молодой парой, которая, несмотря на усталость, улыбалась горизонту, где их ожидал "дом".

Испарина, орошала лицо и тело. Ноги ныли от усталости и боли, что переносили стёртые в кровь мозоли. Неимоверно сильно хотелось пить, есть, и устроить привал в какой-нибудь тени, но все это было второстепенным. Пара спешила вперёд, туда, где в низине, окружённой лесами и океаном, раскинулась деревушка, обещавшая им новую жизнь. Поселение, которое даст им шанс пустить свои корни.

– Господи, Зед! – Заприметив первые макушки сколоченных крыш, воскликнула девушка, ускорив шаг. – Посмотри на это! – Распахнув глаза, Ориэль подпрыгнула от восторга, из-за чего ее пшеничные локоны, разлетелись в буйном танце. – Ещё немного и мы наконец–то обретём свой дом!

Остановившись и водрузив подбородок на корягу, Зедекия с восхищением смотрел на блондинку, которая была смыслом его жизни. Светлая мыслями, чистая душой и прекрасная, как внешне, так и внутренне – Ориэль была его путеводной звездой в этом мире тьмы. Солнцем, что согревало его сердце и душу. Она была его все!

– Разве это не удивительно!? – Обернувшись в сторону мужчины, прохохотала девушка, у которой открылось второе дыхание.

Подбежав к Олдриджу, она нетерпеливо схватила его за руку и потянула вниз по холму, навстречу к их мечте.

– Мы построим небольшой, но уютный домик. – Мечтательно протянула Ориэль, не сводя глаз с поселения, где бурлила жизнь, наполненная голосами торговцев, детей и криками скота. – Я буду готовить тебе похлёбку, печь хлеб и наполнять дом ароматами цветов. А ты… – Девушка остановилась и посмотрела с обожанием на Зедекию. – Ты будешь творить свои удивительные вещички из дерева. Такие, за которыми люди будут съезжаться из соседних поселений!

Зедекия в смехе покачал головой, встречая упрямый взгляд Ори, которая не собиралась мечтать приземлено.

– А потом… – Приблизившись к шатену и запустив его руку себе на талию, улыбнулась блондинка. – Потом я рожу тебе сына! Такого же великолепного и крепкого, как ты. С глазами, цвета весенней листвы и пряной мяты.

– Ты все распланировала за нас двоих? – Широко улыбаясь, своим смуглым лицом, что было обласкано полевым ветром и летним солнцем, уточнил мужчина.

– Конечно! – Улыбнувшись самой обворожительной улыбкой, ответила Ориэль. – Но после твоего вопроса, у меня складывается впечатление, что у кого-то были другие планы.

Поправив растрепавшиеся локоны блондинки, Олдридж с нежностью коснулся женской щеки, своей мозолистой ладонью.

– Вообще-то, да… – Согрев лицо Ориэль теплом изумрудных глаз, ухмыльнулся мужчина.

– Серьезно? – Удивлённая тем, что Зедекия мыслил иначе на счёт их будущего, спросила растерянно девушка.

– Угу, – Промычал шатен, кивая головой и старательно сдерживая улыбку. – Ведь я хочу ещё и дочь.

Смех Ориэль, подобно перезвону колокольчиков, наполнил знойный воздух прерий.

– Я люблю тебя, Зедекия. – Обхватив лицо мужчины, с нескрываемым счастьем, призналась блондинка. – Люблю так сильно, что подарю тебе и сына, и дочь. И всю себя!

Прильнув к Олдриджу, Ориэль положила голову на мужское плечо и с надеждой посмотрела на Син-Рут. На поселение, что пророчило им счастливое будущее.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

НАШИ ДНИ

СИН–РУТ

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Вот и все! – Самодовольно выпятив грудь, воскликнула Анаэль. – Я так и знала, что смогу переубедить ее! Она же ещё такая молоденькая! И ее сердце не полностью увязло в грязи. Пару верных решений и ее кровь станет мелодично журчать, как воды Кефисоса. (прим. автора: река в Греции)

Посмотрев на Зедекию, блондинка энергично опустилась на скамью рядом с ним. С мужчиной, что напоминал живую статую, чьи эмоции жили под каменным панцирем его тела.

Глядя на городскую часовню, Олдридж безо всякого интереса слушал щебетание Анаэль, которая гордилась проделанной работой и была искренне счастлива, что девушка передумала делать аборт. В то время как он сам, считал это пустой тратой времени. Такие сердца, за которые боролась блондинка, не были достойны его внимания. Светлые, не увязшие в грехах и пороках – они не были очернены даже наполовину своего существования. Однако переубеждать А́ни в этом вопросе, было энергозатратно и бессмысленно. А потому, Зедекия лишь изредка напоминал ей, что помимо альтруистических порывов, она должна выполнять основную работу, которую ей поручило ее призвание.

Вздохнув, Олдридж пробежал взглядом по небосводу, что привычно для Син-Рута был затянут облаками, скрывая от жителей города малейший намек на солнце. Заметив движение рядом с больницей, откуда недавно вернулась блондинка, мужчина одобрительно кивнул Дине. Подруге, что шагая в их сторону, доедала сердце старушки, которая без малейшего зазора совести проводила операции тем, кто оступился с верного пути.

– Почему сердца детоубийц всегда такие кислые? – Поморщилась "Пламя", высовывая язык. – Ощущение, что мне в рот засыпали мешок лимонной кислоты!

В отличие от подруги, Дина справлялась со своей работой великолепно. Внутри нее не было того нелепого лучика надежды, что искал в каждом грешнике путь к исправлению. Огненная кара, предпочитала подогревать людские пороки, помогая сердцам жертв облачиться в кромешную тьму.

– Не знаю, – Недовольно отвела взгляд блондинка, но потом, вспомнив о спасенной жизни, с былой энергией вновь посмотрела на подругу. – Зато я уберегла от смерти прекрасного малыша! А ещё, помогла не стать чернее сердцу его матери! Ты слышала, как прекрасно они стучат в унисон?

И хотя эта победа приносила Анаэль радость, девушка не могла отделаться от оскомины разочарования утраченной души. Женщины, которую она так и не смогла переубедить оставить свою работу. Прекратить убивать детей и временами их матерей, оправдывая алчность и сребролюбие, свободой выбора и заботой о загубленных судьбах.

– Поздравляю! – Закатив глаза и скрестив руки на груди, фыркнула Дина. – Но знаешь, почему ее малыш будет жить? Потому что я хорошо выполняю свою работу. – Недовольно посмотрев на подругу, "огненная" красавица подбоченилась. – Пока ты спасаешь внутриутробных младенцев, я давлюсь всякой падалью! У меня уже желудок от изжоги сводит. Отрыжка, словно бы мышь тухлую проглотила!

Поднявшись со скамьи, Зедекия безэмоционально посмотрел на "Пламя".

– Ты молодец, Дина. – Запустив по привычке руки за спину, Олдридж, словно недовольный отец, покосился на Анаэль. – И она права, следующий "гнилой" — твой. – Блондинка обречённо скривила свое ангельское личико. – Я знаю, ты умеешь сдерживать голод через сострадание, А́ни. Но мы здесь не для этого.

Не дожидаясь согласия подруги, Зедекия медленно зашагал по дороге, ведущей в жилой район. Щёлкнув пальцами, мужчина поставил точку в безупречно проделанной работе Дины.

– Нам нужно что-то масштабное. – Рассматривая окна праджектов, хмуро произнес шатен, как только девушки нагнали его. – Иначе мы застрянем здесь навечно.

– А ты, – Не упуская возможности подразнить друга, сказала "Пламя", – Конечно же, этому не рад?

– Рад? – Не поворачивая головы в сторону девушки, переспросил Зед. – Есть причина, чему я должен радоваться?

– Ну, прекрати. – Умоляя, протянула блондинка, прикрыв при этом глаза. – Разве ты не слышишь причины?

Не отвечая на вопрос Анаэль, Зедекия продолжил медленно шагать вдоль высоток, оставляя подруг немногим позади себя. Прикрыв глаза, он еле заметно дрогнул губами, стоило ему услышать звон. Мелодию, которой он наслаждался всю ночь, вспоминая короткую встречу и беседу с девушкой, что, безусловно, становилась причиной чего-то неконтролируемого.

Просидев в библиотеке до самого рассвета, Олдридж изучал талмуды и рукописи, стараясь найти в них упоминания о незнакомке, которая могла примкнуть к их рядам. Но делать это получалось из ряда вон плохо, ведь перед его мысленным взором, то и дело возникал образ брюнетки, что неожиданно утратил для Зедекии свою непримечательность и заурядность.

Что именно было тому виной, мужчина не мог сказать однозначно. Может быть цвет глаз, который задевал струны души, возвращая Олдриджа в прошлое и напоминая ему об утрате Ориэль? Или робость и смущение, которые выглядели непривычно мило и невинно в свете современных нравов? Ее хрупкость, осторожность, пугливость, присущая диким животным, что боялись столкнуться с опасностью в лице незнакомцев? Ответить на эти вопросы было сложно и все же, шатен продолжал вспоминать свою эмоциональную брешь, которую Бонни Блум удалось создать в его броне за считанные секунды.

– Что-то не так, – Прерывая мысли Зедекии, встревожено проговорила Дина, вынуждая мужчину сосредоточиться на мелодии женского сердцебиения.

Сильнее прежнего напустив брови, Олдридж прислушался к хрустальному пению, которое тихим эхо доносилось до троицы, что стояла в десяти кварталах от забегаловки "О'Коннели". Дребезжа стеклянными гранями, сердце Бонни Блум, напоминало старинные люстры Версаля, которые восхищали любого своим величием и красотой. Но в этот раз, свет этих канделябров, был словно бы тусклее, слабее и временами полностью угасал.

– Может, это нормально? – Неуверенно предположила Анаэль, с тревогой взглянув на друзей. – Может, так и должно быть?

Троица вновь прислушалась к тихому фальцету, что временами фальшивил и ударял мимо клавиш.

– Господи, Зед! – С раздражением посмотрев на мужчину, воскликнула Дина. – Хватит стоять, как истукан! Иди к ней!

– Да! Конечно! – Забывая о своей работе в Син-Руте и о звуках сотни сердец, что перекрыл звон Бонни Блум, тут же согласилась с подругой Анаэль. – Иди к ней!

– Почему я? – Недовольно спросил Зедекия, сверкнув раздражением в сторону девушек.

– Ей же нужна помощь! – Посмотрев на мужчину так, словно бы он был не в себе, возмутилась блондинка.

– По части помощи, я не лучшая кандидатура. – Отмахнулся Олдридж, запуская руку в карман плаща. – Если кому и стоит пойти, так это тебе. – Хмуро проговорил он, перекладывая свое право, на плечи А́ни.

– Мы не знакомы. – Насупив губки , сказала девушка.

– Тебя это никогда не останавливало. – Парировал безэмоционально Зедекия. – Плюс, если кто и разберется в происходящем, так это вы. – Воззвал к женской логике шатен. – Вы старше меня и знаете больше моего.

–Знания, это не все. – Недовольно процедила Дина.

– Да, ты права. – Согласился сдержанно Олдридж. – Намного важнее личный опыт. И у тебя его намного больше, чем у кого-либо из здесь присутствующих.

– Боже! – Злобно прорычала "Пламя", дергаясь, словно от удара молнией. – Хватит! Хватит пререкаться и упрямиться! Хватит вести себя так, словно бы тебе плевать на происходящее!

– Так и есть. – Отворачивая лицо от подруги, ответил мужчина, надеясь, что никто не услышит в его голосе предательскую сипотцу, что скрывала за собой ложь.

– Зед, – Выступая парламентёром между друзьями, проговорила с любовью Анаэль. – Даже если тебе все равно, сделай это ради нас. – Коснувшись руки, блондинка попыталась заглянуть в его глаза. – Ради нашего будущего, где возможно для Бонни Блум тоже есть место.

– Ты понятия не имеешь, кто она такая. – Фыркнул упрямо Зедекия, скрывая за враждебностью предательски сквозивший интерес.

– Как и ты. – Согласилась с другом Анаэль. – Как быть может и она сама?

Покосившись вопрошающе о помощи на Дину, которая редко делилась своими воспоминаниями, своей болью и отчаянием прошлого, где Бледноликая, по неведомым причинам, избрала аловолосую девушку к себе в слуги, А́ни с мольбой склонила голову к плечу.

– Когда ты стал охотником на порочных, – Тихо начала "Пламя". – Ты не был одинок. На любые вопросы, тебе давали ответы. Протягивали руку помощи там, где у тебя не хватало сил. – Сделав паузу, она отвела взгляд от Зедекии. – Ты не проходил ад осознания, кто ты. Не переживал агонию ужаса, сталкиваясь с жаждой, которую не знал как утолить. И что ещё хуже, находил способ – но он незримо убивал тебя прошлого… Стирал с лица земли, вычёркивая любое упоминание о тебе, как о человеке.

Закрыв глаза, Олдридж с сочувствием к Дине, набрал в лёгкие смердящий запах улицы, где явно были неисправны канализационные системы. Но даже он не вызвал такого отвращения, как осознание, что это противостояние проиграно.

Несмотря на свое упрямство и равнодушие к происходящим вокруг вещам, Зедекия Олдридж искренне дорожил девушками, что давно приравняли свой статус существования к "сестрам". К семье, которую он потерял слишком давно, чтобы оплакивать эту утрату. А потому, как бы сильно он не хотел этого признавать, но счастье Анаэль и Дины, пусть и в искажённой форме понимания этого слова, было превозобладающим фактором его естества. Приоритетом, который не позволял мужскому эгоизму брать над ним вверх.

– Хорошо. – Обречённо выдохнул, шатен. – Я схожу к ней и постараюсь выяснить, что происходит. Хоть это и сомнительная затея.

– Ты лучший! – Бросаясь на шею мужчине, взвизгнула Анаэль.

– Лестью здесь не поможешь. – Холодно осек он блондинку. – На вашем месте, я бы не рассчитывал, что эта девушка расскажет мне хоть что–то, в чем я смогу ей помочь.

– Люди способны удивлять, Зедекия Олдридж. – Претендуя на неоспоримую аксиому, проговорила Дина, в чьих глазах светилась тоска.

Тоска осознания, что ее друг знал об этом лучше других. Как и этот город, что хранил в памяти события прошлого, одолевающие мужчину от раза к разу, как его нога ступала на земли Син-Рута.

– Меня не нужно удивлять. – Со злостью ответил Зедекия, окатывая Дину металлическим блеском оловянных глаз.

– Чудеса, нужны всем. – Поддерживая подругу и, словно бы умоляя мужчину согласиться с ней, сказала Анаэль.

Подняв взгляд к пасмурному небу, Олдридж молчаливо покачал головой, не желая соглашаться с этой доктриной и сдаваться в плен надежды, которая извечно умела ускользать из рук, словно юркая ящерица, что в момент удачи просто напросто отбрасывала свой хвост.

– Встретимся дома. – Завершая беседу, проговорил шатен. – Отдохните, как следует, и будьте готовы к тому, что нас ждёт много работы.

– Отправимся на "пир"? – Уточнила Дина.

– Сделаем то, для чего мы призваны. – Не поворачиваясь к подругам, ответил Зед. – И в этот раз, у тебя не будет шансов оставаться в стороне. – Адресуя замечание Анаэль, сурово произнес мужчина.

Потупив взгляд, словно провинившийся ребенок, девушка тяжело вздохнула:

– Хорошо. – Смиряясь с перспективой вершить правосудие над падшими сердцами, ответила она. – Я буду готова.

Посмотрев через плечо на подруг, Олдридж сдержанно кивнул головой.

–Удачи. – Поджав свои терпко вишневые губы, проговорила "Пламя", обхватывая при этом блондинку за плечи. – Помоги ей, – С пониманием всей сложности предстоящей встречи с Бонни, прошептала она, прежде чем увлечь Анаэль в противоположном направлении от забегаловки "О'Коннели".

Закрыв глаза и обречённо набрав в лёгкие смердящий воздух, Зедекия Олдридж, медленно зашагал в сторону закусочной. К месту, где находилась девушка, чье существование породило в нем непривычный интерес. Любопытство, разрастающееся, словно дрожжи, и заполняющее собой каждый уголок его существа. Желание, порожденное стремлением узнать правду о том, кто же такая Бонни Блум? Не в свете пророчеств и предназначения, а исходя из личного мотива, который возник вместе со светом женских глаз, пугая Олдриджа до безумия. До дрожи в груди, которую стало печь, как только он оказался рядом с ней. Обжигать так, словно бы он мог вновь чувствовать, как простой смертный, как человек и мужчина, который когда–то любил девушку с глазами цвета чистого серебра. Как тот, кого однажды сочли достойным жить.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 4

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Сидя на мусорном баке с закрытыми глазами, Бонни сонно вдыхала аромат кофе, от которого тонкой струйкой поднимался пар, растворяясь своей белизной в пасмурном небе. Желудок девушки все ещё болел, после ночных игр разума, которые от раза к разу пугали ее своей реалистичностью. В точности, как угрозы Левая, ставшие причиной сегодняшнего побега из дома, лишившие брюнетку завтрака.

Не открывая глаз, Бон-Бон потянулась к круассану с шоколадом и без раздумий оторвала зубами одну треть булочки, в надежде сразу же заполучить порцию начинки. Наслаждаясь вкусом свежей выпечки, которая уносила девушку мыслями в детство, где не было кошмаров, галлюцинаций и завещания, брюнетка осторожно поднесла к губам кофе и сделала маленький глоток. Напиток, словно лавина, тут же обжёг женское небо и растекся по гортани, согревая Блум, чья спина старательно избегала соприкосновения с кирпичной стеной "О'Коннели".

Рассматривая торец соседнего здания, который мало чем отличался от задворков кафетерия, Бонни задумчиво уплетала свой завтрак, время от времени заливая его напитком, который заменял в это осеннее утро радиатор. Доев круассан и запрокинув голову вверх, брюнетка продолжала греть ладони о бумажный стаканчик с кофе, мысленно задаваясь вопросами о своем будущем.

Как долго она сможет продержаться без сна? Сойдёт ли с ума или умрет в здравом сознании, так и не дожив до заветных двадцати пяти лет? А если доживет, что в итоге будет ее ждать: побег, воплощённые в жизнь угрозы Левая, моральное и физическое уничтожение?

Забыв о холоде сырой стены, Бонни с отчаянием прислонилась к кирпичной кладке, закрывая глаза. Как бы она хотела испариться, исчезнуть из Син-Рута, превратиться в птицу и просто улететь с материка, забыв обо всех тяготах ее жизни. Как бы она хотела… Но подобная перспектива звучала слишком хорошо. Настолько, что могла произойти только в сказке, а значит, не имела и малейшего шанса просочиться в жизнь Блум. В реальность, где не осталось места для чудес и удачи. Иначе в ее судьбе все сложилось бы совершенно иначе.

– Добрый день.

Широко раскрыв глаза и подпрыгнув от неожиданности на месте, брюнетка болезненно зашипела в сторону опрокинутого на ноги кофе. Спрыгнув с мусорного бака, она тут же принялась отряхивать джинсы, по которым бурым пятном растекался ее "эликсир жизни".

– Вам не говорили, что подкрадываться к людям, это признак дурного тона!? – Теряя душевное равновесие, возмутилась Бон-Бон, срывая с головы капюшон толстовки.

Уставившись на девушку, чьи глаза серебрились туманной дымкой его прошлого, Зедекия, на доли секунды, потерял дар речи.

– Прошу меня простить. – Разве что не поклонившись, галантно извинился мужчина, из-за чего Бонни виновато прикрыла глаза и нахмурила брови.

Тряхнув копной темных волос и откинув мрачны мысли с сопутствующей им агрессией, она вновь взглянула на Олдриджа, который выглядел немного неподобающе в этом грязном переулке. Среди мусорных баков, от которых веяло гнилью и помоями. В "интерьере", где по ржавым ливневкам стекали сточные воды, окутывающие лёгкие сыростью, что становилась неотъемлемой частью тебя самого.

– Могу я загладить свою вину и угостить вас чашечкой кофе? – С повадками, которые были присущи разве что аристократам, поинтересовался Зед, пробуждая в брюнетке уже знакомую ей неловкость.

Посмотрев пристально на шатена, который возвышался над ней, словно "Пик Тора" (прим. автора: Гранитный пик, признанный самым высоким вертикальным склоном в мире. Он расположен на острове Баффин и является частью горной цепи Арктических Кордильеров), девушка ссутулилась и смущенно натянула капюшон.

– Мне нужно возвращаться на работу. – Забирая с бака тарелку, ответила тихо Бонни, чувствуя себя дурнушкой в присутствии Олдриджа.

В обществе мужчины, который внушал опасность и угнетал своим серьезным взглядом, что словно бы пробирался под кожу и пытался добраться до самой души.

Стремительно обогнув Зедекию, Блум подошла к служебному входу и была уже готова потянуть дверь на себя, когда ей в спину прилетел вопрос:

– Проблемы со сном, не так ли?

Сконфуженно замерев на месте, Бонни забегала глазами оп поверхности железной двери, на которой наплывами застыли подтеки зеленой краски.

– Шумные соседи не дают спать? – Сверля женскую спину, продолжил Олдридж. – Всю ночь напролет вбивают гвозди и стучат по стенам?

Прислушиваясь к сердцебиению Бон-Бон, что учащённым звоном наполнило подворотню, шатен выжидающе запустил руки за спину, наблюдая за брюнеткой, которая ощущала себя воровкой, застигнутой в момент кражи. Преступницей, что цеплялась за дверную ручку, словно за спасательный круг.

– Я… – Нерешительно повернувшись в сторону Зедекии, но не поднимая на него глаз, сбивчиво сказала Бон. – Я не понимаю, о чем вы?

– Кофе? – Настойчиво предложил мужчина Блум.

Замерев в пол оборота к Олдриджу, девушка нервно переминалась с ноги на ногу. Она лихорадочно обдумывала сказанные им слова, которые, казалось, были не лишены понимания ее проблемы. Сжав с силой бортик тарелки, Бонни с заведомым чувством поражения и разочарования покосилась на шатена, в чьих глазах так странно было увидеть насмешку.

– Мне, правда, нужно за стойку. – Стараясь не встречаться взглядом с Зедом, ответила Блум. – Скоро будет обед, и мисс О'Коннели не справится одна с наплывом посетителей.

– Когда следующий перерыв? – Скользя прохладой туманных радужек по лицу брюнетки, спросил мужчина, приблизившись к ней.

Рефлекторно отшатнувшись назад, в попытке сохранить между собой и мужчиной дистанцию, Бонни растеряно заглянула в глаза Олдриджа, пытаясь найти ответ на элементарный вопрос, который неожиданно рассеял все слова и мысли в ее голове. Те, что в этот момент были заняты совершенно неподобающим анализом шатена, который, несмотря на всю свою идеальность, вовсе не был таковым. Брюнетке потребовалось не больше пяти секунд, чтобы найти самый очевидный недостаток Зедекии – его глаза. Будучи зеркалом души, они оставались пустыми и потухшими, впитав в себя всю тяжесть отчаяния, которое поглотило их блеск.

– После обеда, – Все ещё купаясь в дымке мужских глаз, сказала Бонни. – Вероятно, после того как кофейня опустеет, я смогу попросить у мисс О'Коннели перерыв.

Без лишних расспросов и комментариев Зедекия наклонился в сторону двери и открыл ее перед девушкой. С удивлением заглянув внутрь здания, где тесный коридорчик вел в сторону кухни, брюнетка нахмурила брови и вновь покосилась на Олдриджа.

– Спасибо, – Неуверенно поблагодарила она мужчину, прежде чем переступить порог.

Она планировала повернуться и предупредить шатена, что этот вход предназначен только для персонала, когда дверь за ней с шумом закрылась. Посмотрев в недоумении за спину, Блум встревожено завертела тарелку в руках, осуждая принятое ею решение.

– Бонни?! – Раздался голос мисс О'Коннели из зала. – Можешь поставить кексы в духовку?

– Конечно! Уже иду. – Обернувшись на голос начальницы, ответила девушка.

Убирая противень с бумажными формами в духовой шкаф, Бон-Бон с головой ушла в работу и предобеденную суету, которая незаметно для нее самой, вытеснила Зедекию Олдриджа на задворки не только забегаловки, но и ее мыслей.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Обеденное время в "О'Коннели" походило на аукцион, где голодные посетители то и дело вздымали руки вверх, выкрикивая свою ставку за последний сэндвич или пончик на прилавке.

Рабочая суета, словно волна, накрыла Бонни, закрутив ее в потоке счетов и кофейных стаканчиков, лишая при этом девушку кислорода и возможности задуматься о том, что случилось канувшей ночью. Единственным напоминанием об этом безумии, осталась неисчезающая усталость, которая воруя остатки женской энергии, постепенно затормаживала Блум. Но, даже не смотря на это, брюнетка продолжала лавировать между столиками и улыбаться посетителям, скрывая за маской радушия желание закрыть глаза и провалиться, пусть и в беспокойный, но все же сон.

Вычистив прилавок, вокруг которого не осталось и живой души, Бонни изнеможенно принялась убирать опустевшие подносы и корзинки, стряхивая с них крошки в мусорку. Под монотонный гул голосов, наполнивший зал кафетерия, она наконец-таки опустилась на стул за кассовой стойкой и, обессилив, посмотрела на посетителей. Получив свои заказы, они активно поглощали выпечку, вели беседы друг с другом и говорили по телефону. Некоторые из них занимались рабочими вопросами, которые не позволяли пришедшим людям устроить себе полноценный перерыв. Во всей этой атмосфере, что сопровождалась непринуждённым звучанием музыки из одинокой колонки в конце зала, взгляд Бон в удивлении остановился на мужчине, сидящем за угловым столиком "О'Коннели".

Зедекия Олдридж, который совершенно точно не был обязан дожидаться ее, словно верный пёс, сидел, облокотившись одной рукой на стол, и с равнодушием рассматривал посетителей кафетерия. Забыв об усталости, девушка осторожно отклонилась в сторону и с любопытством выглянула из-за стеклянной витрины. Сидя среди прочих белых воротничков, чьи костюмы вовсе не пестрили разнообразием цвета, этому мужчине удавалось выделяться из серой массы офисных сотрудников. В своем деловом костюме, Зедекия больше походил на бизнесмена, чем на штатную единицу корпораций, о чем говорила не только его стать, но и манеры, от которых веяло эпохальными пережитками галантности.

Слегка нахмурив свои темные брови и поджав губы, девушка подумала о словах Олдриджа, сказанных ей в подворотне. О стуке, который хоть и был преподнесен им, как некое метафоричное вмешательство извне, казалось, совершенно точно подразумевал под собой гул, ставший для Бонни причиной бессонницы. И пусть её реакция на его слова была подобна чистосердечному признанию, сейчас, глядя на шатена, который в действительности никуда не сбежал, Блум начинала искренне надеяться, что этот мужчина каким–то образом сможет ей помочь.

Погруженная в свои мысли, девушка наблюдала за тем, как ее новый знакомый закрыл глаза. Со стороны могло показаться, будто бы он заснул, но Бонни знала, что это не так. Ведь его пальцы, покоившиеся все это время на краю столешницы, продолжили, как и прежде, поглаживать рассохшуюся в дереве щербинку, чья неровность то ли успокаивала его, то ли раздражала своей неидеальностью.

Покачав головой, в насмешке над собственным психоанализом этого человека, Бон отвела взгляд от Зедекии и осмотрела соседние столики. За некоторыми из них уже никого не было, за другими люди продолжали обедать и решать рабочие вопросы, подсоединив свои ноутбуки к розеткам забегаловки. Гул становился все тише, временами совсем растворяясь в звучание джаза. На часах была половина второго, а значит, скоро зал окончательно опустеет и…

Девушка вновь перевела взгляд на Олдриджа и его бетонные зрачки с ожиданием встретили Блум. Растерянная от неожиданности подобного столкновения, она тут же выпрямилась на стуле, тем самым спрятав себя от Зедекии, пусть и за стеклянной, но все же ширмой. Сердце Бонни смущённо ударило хозяйку в грудь, обвиняя ее в нелепом поведении и реакции в отношении незнакомца. В то время как на лице Зедекии Олдриджа растянулась лёгкая ухмылка, вызванная звуком дрожи женского сердца, что породила в его стеклянных гранях оттенки радуги.

– Мисс О'Коннели, – Покосившись на начальницу, что не так давно вернулась в зал с партией свежей выпечки, начала неуверенно Бон. – Можно я возьму небольшой перерыв?

Не поворачиваясь к сотруднице, женщина украдкой бросила взгляд на мужчину за дальним столиком, который расправив плечи, уже больше трёх часов сидел на одном и том же месте, придавая своим присутствием какую–то величественность залу.

– Свидание? – Не глядя на Бонни, спросила она.

– Что? – Неловко бросив взгляд на Зедекию, и поперхнувшись слюной, спросила девушка. – Нет. Конечно, это не… – Ощущая себя нелепо, Блум прекратила искать слова для оправдания и искренне призналась. – Кажется, он знает, как мне помочь со сном.

Закатив в насмешке глаза, О'Коннели вернула наполненную булочками корзину на прилавок и повернулась в сторону сотрудницы.

– Бон-Бон, тебе 23. – Опершись на столешницу одной рукой и подбоченившись другой, проговорила женщина. – Ты взрослая девушка, для которой свидания, должны быть таким же естественным событием, как выпить кружечку кофе. Не отказывай себе в этом удовольствии, детка. Потому что, спустя годы, когда гипертония станет твоей лучшей подругой, все что тебе останется, это воспоминания о напитке, который ты либо пила, либо отказывала себе в нем.

Поджав губы, Бон искоса посмотрела на Зедекию. На холодного и неприступного внешне мужчину, чьи эмоции хранились за плотной завесой таинственности. На человека, что совершенно не вписывался в ее реальность, где основной целью было не жить, а выживать.

– Спасибо. – Поднявшись со стула, ухмыльнулась в сторону начальницы Блум. – Но до старости ещё далеко. И чтобы до нее дожить, мне нужны не свидания, а банальный сон.

Посмотрев на брюнетку с материнской нежностью, О'Коннели оттолкнулась от прилавка и, приблизившись к Бонни, потрепала ее по плечу.

– Проблемы никогда не исчезнут, Бон-Бон. Но это не значит, что ты должна отказываться от радостей этой жизни. – С мольбой прошептала женщина, улыбаясь баристе лучиками морщин вокруг ее глаз. – Позволь себе хоть немного быть счастливой. Поверь, планета из-за этого не остановится.

Робко ответив женщине улыбкой, Бонни поджала губы и, высвободившись из-под ее руки, чтобы снять фартук. Конечно, советы мисс О’Коннели звучали очень заманчиво. Однако Блум знала, что в отношении ожидающего ее мужчины они были, увы, бесполезны. Бессмысленны как для нее, так и для любого, кто хоть немного мог заинтересоваться ей.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Привет, – Приблизившись к Зедекии, поздоровалась Бонни, отведя взгляд в сторону соседних столиков.

Поднявшись на ноги, Олдридж тут же выдвинул перед девушкой стул, чем в очередной раз ввел ее в ступор, удивляя своими замашками благовоспитанности. Последним человеком на памяти Блум, кто делал для нее подобные вещи, был ее отец. Правда, происходило это не из-за обходительности, а из любви и заботы о малышке, которая неуклюже карабкалась на высокие стулья в стиле "Рококо", желая проявить всевозможную самостоятельность.

– Спасибо. – Опускаясь на сиденье, поблагодарила шатена Бон, ощущая, как под ней задвинулся стул. – За это и… За то, что так долго ждал.

– Не стоит. – Равнодушно отмахнулся Зедекия. – Я сам это предложил, да и задолжал тебе кофе.

Он несколько мгновений смотрел на брюнетку, прищурив глаза, после чего покачал головой, с трудом сдерживая уголки губ, которые почему-то так и норовили поползти вверх.

– Хотел угостить тебя кофе, но… – Взгляд Олдриджа опустился к магнитной бирке с именем девушки. – Отложим это на другой раз. В другом месте.

Бонни не сразу сообразила, о чем именно говорит Зедекия, ведь все ее извилины были заняты усвоением информации о повторной встрече, из-за чего девушке захотелось сползти под стол или на худой конец сбежать за прилавок. Но вопрос мужчины не позволил ей сделать, ни того, ни другого.

– Значит, стук? – Став серьезным, спросил Олдридж, возвращаясь к запланированной теме их встречи.

– Да.

Бонни оглядела опустевший зал и в привычке натянула на голову капюшон, утопив свое личико в тени толстовки, которая была ее броней от всего мира.

– Очень громко? – Поинтересовался Зедекия, изогнув бровь.

Ему так хотел найти ответы на все интересующие его вопросы. Хотелось понять, как именно Бонни удалось повлиять на его чувства. Узнать, почему Луна призвала именно ее и с какой целью… Но вместо сотен вопросов, Зедекия просто подался вперёд и, движимый любопытством, заглянул вглубь капюшона, где спрятались два сияющих четвертака. Глаза девушки, которая со смертью матери усвоила один важный урок: лучше быть невидимкой. Невзрачной, неприметной, той, на которую никто не взглянет. Ведь любое внимание в ее сторону, не могло сулить ничего, кроме как неприятностей.

– Невыносимо. – Робко кивнув головой, почти что прошептала Блум, неловко оглядываясь по сторонам.

"Дина была права". – Глядя на сотрудницу "О'Коннели", подумал Зедекия, рассматривая девушку, которая нервно и напугано ёрзала на стуле.

Было совершенно очевидно, что она не понимала происходящего с ней. Круги под глазами говорили об усталости и частых рецидивах бессонницы, что заметно сказывались на звуке ее сердца, которое сегодня стучало словно бы из последних сил. Однако причиной беспокойства было не только ее призвание, но ещё и… Нахмурившись, Зед взглянул на рассеченную бровь Бонни, где уже запеклась бурая корочка крови.

– Я… – Девушка прервала гадательный процесс собеседника на тему ее увечий, смущенно отвернув лицо и потупив взгляд. – Мне просто хочется передохнуть и хоть немного поспать. Только и всего.

Испытывая эмоциональный порыв, который мужчина тут же списал на излишнюю сентиментальность, которую в нем породили слова Дины о ее прошлом, Зедекия сдержанно выпрямил спину и молчаливо кивнул головой.

– Хорошо. – Сказал он. – Я помогу тебе.

– Правда? – С недоверием покосившись на Олдриджа, с нервной насмешкой спросила брюнетка. – Как?

– Не все сразу, Бонни Блум. Не здесь. – Дрогнув уголком губ, ответил мужчина, сохраняя в своем ответе интригу. – Встретимся вечером. Где-нибудь в более уединенном месте и…

Бонни неожиданно растянула губы в улыбке, прерывая Олдриджа своим смехом, в котором читалось разочарование.

– Господи, – Она запустила руки в карманы толстовки и, поморщившись, посмотрела на Зеда. – А я-то поверила… Подумала, что вы и впрямь понимаете меня. Что можете помочь… Но… Боже! Я такая глупая! – Закрыв глаза, она покачала головой. – Невероятно.

Прибывая в полном недоумении, шатен нахмурил брови и сурово посмотрел на Блум.

–Знаете, – Опершись руками на стол, фыркнула брюнетка, планируя покинуть свое место. – Спасибо вам за потраченное время и простите, что не оправдала ваших ожиданий и усилий.

– Прошу меня простить, – Наблюдая за тем, как Бонни начинает подниматься на ноги, серьезно и совершенно растерянно, проговорил Зедекия. – Но, мне кажется, я потерял логическую нить происходящего.

– Все просто, – Сверкнув в сторону шатена вспышками своих глаз, с бесстрашием сказала Блум, – Вы повели себя весьма изобретательно, настолько, что я даже поверила в доброту ваших намерений, мистер Олдридж.

– В доброту намерений? – Скривившись в сторону девушки, переспросил мужчина. – Я хочу помочь вам.

– Напев мне в уши то, что я хочу слышать? – С презрением парировала брюнетка. – Но, знаете что, не отвечайте. В любом случае, я уверена – бессонница не лечится сексом. Даже с таким мужчиной, как вы!

Окончательно выпрямившись и скинув капюшон с головы, Бонни Блум больше не выглядела запуганным птенчиком, что не умел летать. Беззащитным котёнком, которого хотелось спрятать за пазуху, защищая его от уличных псов и непогоды. Теперь эта девушка излучала такую мощь и воинственность, что Зедекия впал в зачарованный ступор, который чуть было не позволил ей уйти от него.

Замечая, как Бонни делает шаг в сторону прилавка, Олдридж подскочил с места и схватил девушку за запястье, вынуждая ее с возмущением и паникой посмотреть в свою сторону. Но мужское внимание привлекло вовсе не негодование Блум, а серо-зеленый браслет, которым была украшена ее тоненькая ручка. Поспешно убрав ладонь, Зедекия хмуро посмотрел на Бон. На девушку, чьи синяки и ссадины, породили в нем желание обнять ее. Словно бы этот тактильный акт, был способен помочь ему унять злость и гнев на мерзавца, что посмел причинить ей боль. Будто бы его руки, могли подарить Бонни надежду и защиту.

Но все что он смог себе позволить, это расправить плечи, застегнуть пиджак и поправить рукава накрахмаленной рубашки, что идеально белыми манжетами выглядывала из-под пиджака.

– Я не пытаюсь вас обидеть. – Заверил Бонни мужчина. – Я сказал ровным счётом то, что имел в виду: "Я помогу".

Брюнетка, все ещё не доверяя Зедекии, покосилась в сторону кухни, куда не так давно зашла мисс О'Коннели.

– Просто, дайте мне возможность доказать это. – Обходя Блум, сказал Олдридж.

Стоя на месте, девушка не решалась ответить что-либо мужчине, как и не осмеливалась уйти. Она судорожно обдумывала, стоит ли ей соглашаться на предложение человека, что не внушал ничего, кроме нелепого чувства надежды на избавление от бессонницы, да постоянного дискомфорта из-за его аристократических повадок и внешности. Но, к сожалению, к тому моменту как Блум смогла принять решение хотя бы обернуться в сторону Олдриджа, она поняла, что опоздала. Зедекия уже успел переступить порог кафетерия и теперь медленно удалялся в сторону дороги, оставляя Бонни в одиноком созерцании его широкой спины.

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Голодное и дикое чавканье разлеталось по мрачному складскому помещению, сопровождая "пир" троицы глухим треском разрываемой ткани и плоти, под которой все еще плескалась гниль человеческого падения. Хруст ломающихся костей и гортанный стон блаженства, рассыпал по телу дрожь, словно бисер, в то время, как над десятком тел вершилось вселенское правосудие.

В хранилище с единственным узким окном под плоской крышей, через которое тусклым светом врывался алый закат, еле различимыми силуэтами склонились они – чистильщики, чьи глаза сияли металлическим блеском.

Проворно вскрывая грудные клетки наркодилеров и марая руки в крови, которая напоминала машинный мазут, троица утопала в смоле греха, вдыхая смердящую вонь разлагающегося порока.

Закрыв глаза, Зедекия жадно проглотил очередной кусок сердца, ощущая, как его желудок окутывает приятное чувство тяжести. Мужчина давно ходил голодным, отдавая подругам мелочевку, что не могла подарить ему насыщения. Сердца, которые все ещё хранили в себе искру света и надежды, шанс заслужить право на искупление. Но с каждым днём, Олдридж все больше и больше нуждался в подкреплении, в пище, которая избавит этот мир от очередного пятна позора.

Ему нужно было найти тех, чьи помыслы увязли в трясине эгоизма и безмерного самомнения. Людей, что забыли о милости, чувстве стыда и запретах. О законах мироздания, которые они попирали, словно бродячих псов, нанося ущерб себе и окружающим. Зед жаждал сердец, чье послевкусие было способно согреть внутренности и удовлетворить его потребность в правосудии. В исполнении своего предназначения.

"Наконец-то!" – С облегчением выдохнул он, прислоняясь к стене склада и отталкивая от себя тело, чьи ребра белым частоколом смотрели в окрашенный багрянцем заката потолок.

– Как дела с девчонкой? – Наслаждаясь вкусом червоточины парня, чья бритая голова лежала фактически на ее коленях, спросила Дина.

– Неоднозначно. – Глядя на женщину, чье сердце ещё не успело осознать случившегося, из-за чего оно продолжало судорожно перегонять по кровеносной системе мглу ее решений, ответил Зед.

Он был уже сыт, как и его спутницы, но дело всегда требовало завершения. Потянувшись к телу незнакомки, Олдридж без промедления врезался пальцами в ее плоть, прорывая ногтями кожу и мышцы, цепляясь за ребра, словно за прутья клетки, что отделяли его от вожделенного вкуса порока. От сердца, где не осталось ничего, кроме мглы. Распотрошив грудную клетку, под нечеловеческий стон агонии и ужаса подсудимой, что сопровождался звонким хрустом костей, Зедекия, с горящими как фары глазами, вырвал женское сердце. Оборванные артерии и вены, тоненькими шлангами повисли между мужских пальцев, пропуская через себя остатки грязи, которая стремительно закапала на бетонный пол.

– Я знаю, что это ужасно, – Откусывая кусочек за кусочком рыхлой ткани, с чувством вины, простонала Анаэль. – Но это так вкусно! – Она с наслаждением закрыла глаза и принялась активно пережевывать свой ужин.

Подобные "пиршества" тяжелей всего давались блондинке. "Застолья", где больше не существовало добра и зла, не оставалось границ, что так старательно создавали небеса в ориентиры человечеству. Но именно эти "казни", насыщали бессмертные чрева и придавали молодым людям сил на дальнейшее существование.

– Прекрати винить себя, – В свойственной ей манере пренебрежения, попыталась поддержать подругу Дина. – Они убивали за товар! Не испытывали муки совести, продавая эту дрянь… – "Пламя" покосилась в сторону порошка, что белоснежной пудрой рассыпался по полу и теперь постепенно увязал в нефтяной жидкости своих хозяев. – Убивая этим сотни людей! Они виноваты, А́ни! Это их выбор, поэтому прекрати винить себя и просто наслаждайся проделанной работой.

"Ангелочек" поморщила свое перепачканное в мазуте личико, посмотрев на жертвы алчности, после чего перевела взгляд на сердечный клапан у себя в руках.

– Я не виню себя, – Неуверенно сказала она. – Мне просто жаль, что мы не встретились с ними тогда, когда в их сердцах ещё была надежда на искупление.

Закатив глаза, "Пламя" потянулась в сторону подруги и, выхватив из ее рук остатки "еды", бесцеремонно закинула себе в рот.

–Так, что там с баристой? – Игнорируя возмущенный взгляд Анаэль, спросила вновь у Зеда Дина, пережевывая сердце.

– Бессонница. – Коротко ответил шатен, проглотив остатки пищи и вытерев при этом большим пальцем капельки смолы у себя на лице. – Она точно одна из нас. Ее усталость и растерянность мне слишком знакомы, чтобы отрицать очевидное.

Олдридж сурово подобрал губы, обращаясь воспоминаниями в ночь своего призвания. Туда, где его естество окутал страх осознания, кто он такой. Или, вернее сказать, кем он стал по благоволению Луны: братом и другом, спасением и наказанием, приговором, что не подлежал оспорению. Сердцеедом, который пополнил ряды карателей, чьей миссией было искоренение грязи из этого мира. Подобно волкам, они врачевали планету, что так стремительно покрывалась мглой больных сердец и душ.

Покосившись на подруг, которые, как и он, вспоминали собственное обращение, Зедекия заметил взгляд блондинки, устремленный с сочувствием в сторону Дины. Не замечая прикованным к ней парам глаз, девушка уставилась на грязный пол, словно бы надеясь, что толщи бетона будет достаточно, чтобы воспрепятствовать ее памяти заглянуть дальше реальности. В прошлое, наполненное муками одиночества и полного непринятия окружающими. Туда, где ее жизнь превратилась в ад, окутанный страхом и паникой.

– Это страшно… – Задумчиво опустив глаза на свои черные руки, прошептала с сочувствием к Дине Анаэль.

– Ужасно. – Рывком поднимаясь на ноги, чтобы скрыть от друзей глаза и ранимость души, проговорила "Пламя".

– Опасно. – Следуя примеру подруги, вставил Зед, чей черный костюм лоснился от влаги, которая пропитала его насквозь.

– Не утрируй. – Пряча горечь за надменностью, прыснула девушка, поправляя свое алое каре. – Да, принять то кто ты есть сложно, но от этого ещё никто из нас не умирал.

Облизав губы, Дина потянулась к сумочке и достала из нее салфетки. Принявшись оттирать руки и лицо, подруга передала пачку Анаэль, а сама схватилась за помаду цвета черной черешни и провела ею по своим обесцвеченным губам.

– Дело не только в принятии. – Проведя рукой по растрепавшейся укладке, пояснил Зедекия, после чего по привычке поправил манжеты рубашки.

– Нет? – Пытаясь оттереть "сажу" с волос, спросила Анаэль. – А в чём ещё?

– Бессмертие – красивая сказка для дураков. Но для нас, – Глаза мужчины вспыхнули праведным гневом. – Это проблема. Особенно если тебе хотят причинить боль.

– Ей кто-то угрожает? – Убрав помаду в сумочку, напряженно спросила Дина, прошедшая многие пытки, прежде чем к ней присоединилась А́ни.

– Она этого не говорила, но я не слепой и отнюдь не лишён рассудительности. – С чувством собственного достоинства, ответил Олдридж.

– Значит, надо скорее рассказать ей о том, кто она такая. – Ревностно произнесла блондинка, – И тогда ее больше никто не обидит. А ещё, она сможет жить с нами! – Воодушевившись, взвизгнула Анаэль, чьи глаза засияли пепельным восторгом. – Ещё одна сестра! Это так волнительно!

– Поубавь свой оптимизм. – Раздражённо поморщился Олдридж. – Все не так просто. Она напугана и совершенно не доверяет мне. Очевидно, что на то есть причины, но это все осложняет. – Холодно посмотрев на подруг, Зедекия  ухватился за протянутую ему салфетку.

– Для этого просто нужно время, – Со знанием дела, проговорила блондинка.

– Время? – С презрением фыркнул Зед. – Время, за которое на ее теле появятся новые шрамы и синяки?

Дина и А́ни переглянулись, не в состоянии поверить, что впервые за время их знакомства, Зедекия, кажется волновался о ком-то за пределами их бессмертного клуба.

– Может именно это ей и нужно? – Попыталась обнадежить Зедекию подруга. – Понять, что все люди обречены? Что они подобны падали, которая не заслуживает ничего кроме приговора?

Анаэль с недовольством посмотрела на Дину.

– Может она не такая как вы? – С возмущением скрестив руки на груди, вступилась за Бонни блондинка. – Может она поймет, что ранят те, кто лишён любви? Что они нуждаются в надежде?