Читать онлайн Фиалка с улицы Кофейных зерен

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая. Фиалка решает свести счеты с жизнью

Мышь Фиалка сидела в абсолютно пустом холодильнике, мастерила себе петлю из веревки от колбасного хвостика и заливалась слезами.

– Не поеду! Вот не поеду! «В холодильнике мышь повесилась» – доводилось слышать? Так вот это про меня! – ухитрялась громко и отчетливо произносить мышь Фиалка между всхлипами.

В дверь холодильника кто-то настойчиво стучал.

– И не упрашивайте меня! И не уговаривайте! Я даже не успею тут замерзнуть, я вот прямо сейчас, прямо сейчас… Аапчхи! Я все равно останусь в этом доме, пусть даже в виде хладного тела. Назло вам всем, жестокие! Ах, как же тут холодно, и ничего нет, и сыра! Сыра нет совсем. Совсем, Ло-ре-на!

И мышь Фиалка еще раз громко чихнула, приняв самый несчастный вид. Одной лапкой она томно утирала ресницы, а второй держала на отлете искусно свитую петельку, которую было некуда в холодильнике привязать.

Именно в этот момент дверь холодильника с чпоком открылась, Лорена протянула Фиалке свои теплые ладони и осторожно забрала ее из холодного плена.

Мышь расчихалась, и Лорена заботливо подышала на нее, согревая своим дыханием. И промокнула салфеткой намокшие от слез усы. И почесала пальцем спинку.

– Фиалочка, дорогая, ты же знаешь, мне и самой не хочется никуда ехать. Но по-другому нельзя. Мы вынуждены. И ты же знаешь, что мы без тебя никуда не поедем. Мы одна семья.

В ответ Фиалка кротко сложила лапки на своей лиловой груди, где у нее на шерстке проступал рисунок – цветок фиалки.

– Всё? Ты настрадалась? (Мышь капризно шевельнула ушами, что означало – «пожалуй, да»). Теперь мы можем отправляться в путь? А погляди, какой чудесный ржаной сухарик я для тебя припасла. И твой любимый тмин на корочке, м-м-м…

Так приговаривая, Лорена перенесла все еще дувшуюся Фиалку в большую коробку, где ее дожидались собратья.

Глава вторая. Осуждение общества

Собратья встретили ее молчанием. И молчание это было разным. Ведь все мыши в коробке тоже были очень разными. После того, как Лорена усадила Фиалку в коробку, проверила, всем ли удобно, и пожелала легкого путешествия, разразилась буря.

– Вернулась, красотка наша опереточная! Надо же! А может, мы бы еще часок подождали, пока она там не околеет от холода? А?!

И красная мышь с тюльпаном на груди уперла лапки в боки.

– Тюльпаша, родной, ну задержались на пять минут. Мы же никуда не опаздываем, ребята, разве не так? – примирительно возразила зеленая мышь, на которой красовался кактус.

– Нас всех ждет неизвестность. И Фиалка права, она хотя бы попыталась это остановить. Вдруг там ничего хорошего уже никогда с нами не случится… Вдруг мы обречены?

Это говорила синяя мышь, которую покрывали цветки гортензии. Причем, их было так много, что они не уместились на груди, а залезли даже на пузико. Носик у этой мыши дрожал, а глаза были такие же огромные, синие и печальные, как цветки гортензии.

– Отставить дискуссии. Едем и точка! Мы все с Лореной решили, и вам это хорошо известно. Какие еще вопросы?

Это отчеканила почти черная мышь. На самом деле при свете дня, когда солнечные лучи падали на ее спинку, можно было разглядеть, что ее шерстка темно-бордовая. Цветка на груди у нее не было, зато он переливался всеми оттенками пурпура на правом плече. И это был георгин. Почти черная мышь повернулась к своим собратьям и на всякий случай поиграла бицепсом. Георгин напружинился.

– Фиалочка, дай я тебя укрою пледом, ты вся продрогла. Оставьте девочку в покое. И сами перестаньте переживать почем зря. Ты, Георгинчик, мог бы сегодня быть помягче. А ты, Фиалочка, хотя бы сегодня не изводи нас своими капризами. Всем нам нелегко. Надо держаться! А как вы думали? Наш долг – оставаться мышами в этой непростой ситуации.

И полная оранжевая мышь с пушистой календулой на груди накинула на плечи Фиалке плед из разноцветных шерстяных квадратиков. С другого края в плед завернулась еще одна мышка – желтая, у которой не только на груди, но даже на носу топорщились веселые шарики мимозы.

– Фиалка, дай обниму! – затараторила она. – Ну хватит кукситься. Это же здорово – нас ждут приключения! Мы скоро тронемся в путь!

И она уверенно тряхнула множеством тонких белесых косичек, которые торчали у нее за оттопыренными ушами.

Фиалка сидела тихо, жалась к Мимозе и надувала губы. Она хорошо знала своих собратьев. Дождаться от них стоящего сочувствия с подношением сыра, внезапными подарками или почесыванием спинки было невозможно. Все это охотно проделывала Лорена, стоило Фиалке лишь обозначить намек на скандал. Лорена! Вот она зритель что надо. Но бедной девочке сейчас некогда. Что ж, придется оставить капризы до лучших времен. И Фиалка мечтательно закатила глаза, раздумывая, что бы такого выпросить у Лорены в следующий раз.

Глава третья. Фиалкины горести и радости

Первый раз Лорена подарила Фиалке пуговку. Гладкую круглую пуговку лимонного цвета, которая вся переливалась перламутром. Фиалка глаз от нее отвести не могла. Лорена сказала, что этот цвет удивительно ей к лицу. Точнее – к ее курносой мордочке.

Но пуговку совсем некуда было положить. Поэтому пришлось притворяться очень несчастной и выпрашивать у Лорены хорошенькую шкатулку с бархатной крышкой, в которой когда-то хранилось никому не нужное кольцо. Фиалка, так и быть, позволила Лорене его забрать и переложить в пузырек от таблеток.

Фиалка очень любила красивые вещицы и быть в центре внимания. И терпеть не могла, когда ее ругают ни за что. Однажды, когда Фиалка любовалась пуговкой в лучах заходящего солнца, эта непослушная бархатная крышка защелкнулась вместе с Тюльпановым хвостом, и Фиалке из-за этого здорово досталось.

Если бы хвост прищемили Кактусу, этот растяпа и ухом не повел бы. Сказал бы, что в жизни случается кое-что и похуже прищемленного хвоста. Еще и извинился бы за доставленные неудобства. А Тюльпан долго метал гром и молнии, чуть не сломал шкатулку, грозился выкрасть и выбросить пуговку, короче нагнал на Фиалку такого страху, что она на целую неделю забыла о своих обычных выкрутасах.

Чего бы такого ей выпросить у Лорены в связи с переездом и потраченными на него нервами? Помнится, в лаборатории у нее в столе валялись… такие пики. Как раз Фиалке по лапке. Разноцветные удобные держалки, ровное длинное острие. Такой пикой удобно защищаться, если в следующий раз какой-нибудь мужлан посмеет нелестно отозваться об умственных способностях чувствительной мыши. Этими пиками Лорена прикалывала к стене важные документы и называла их кнопки. Что ж, кнопки – тоже хорошо звучит для оружия.

Фиалку пугало только одно – такую пику у нее легко отнять и обратить против нее самой, потому что она не знакома с навыками владения холодным оружием. Но всему можно научиться, ведь правда? Можно подластиться к Георгину, который падок на лесть, особенно если его хвалят за его бойцовые навыки. И он быстренько обучит Фиалку парочке приемчиков. Подумаешь, какие пустяки. Георгин только на словах такой солдафон. Строит из себя командира роты. А тает, как сахар во рту, стоит Календуле шепнуть ему в ухо что-нибудь ласковое. Календула не скупится на нежности. И как ей это удается – в каждом находить всё самое лучшее? Как ей не надоедает всегда всех хвалить?

Фиалка, обдумывая свои коварные планы, аккуратно перетягивала с Мимозы плед, чтобы укрыться целиком. Но Мимоза, как всегда, ничего не замечала. Ей вполне хватало того, что с одной стороны ее грела своим боком Фиалка, а с другой у нее еще оставался целый квадратик пледа. Как все счастливые от рождения существа с чистой совестью, Мимоза сладко посапывала, уютно откинувшись в своем шезлонге.

Глава четвертая. Чем богаты

Таких шезлонгов в коробке стояло семь – по числу мышей. На каждом из них заботливая Лорена вышила цветы – соответствующим мышам цветом – синим, оранжевым, желтым, красным, зеленым, темно-бордовым и фиолетовым. Но только Фиалка всегда спала в персональном шезлонге с фиалкой. Остальные мыши, не раздумывая, укладывались спать куда придется.

Помимо шезлонгов, которые для Лорены смастерил знакомый фотомастер Самули, постоянно имеющий дело с изящными фоторамками и придирчивыми покупателями, в коробке находилось несколько холщовых мешочков с припасами. Это на случай, если в пути особо нервным мышам нужно будет срочно чем-то утешиться.

Мешочки были набиты ржаными сухариками, сухариками пшеничными с ванилью, ячменной крупой, карамельками с мятой, а также лакричными конфетами, которые, правда, любил только Георгин. Он чувствовал себя неотразимым с черной конфетой в белых зубах. Когда никто не видел, он воображал, что это – толстая черная сигара.

Еще в коробке находились личные вещи мышей. Объемная джутовая сумка с нитками, лоскутами и обрывками пряжи принадлежала Календуле. Из них она без помощи спиц и крючков, а прямо ловкими коготками вязала разноцветные пледы и подушки.

Кактус захватил с собой мини-MP3плеер с наушниками. В него он закачал настолько медитативную музыку, что мыши стоном стонали, когда он включал ее на полную громкость, чтобы посидеть в позе лотоса. Именно поэтому Кактус обзавелся наушниками, чтобы не досаждать своим собратьям.

Тюльпан взял с собой пробники духов одной очень известной марки, название которой он прочесть не мог, потому что не умел читать. Эти пробники он выкатил из стола секретарши Мирьи еще в лаборатории. И с тех пор не было ни дня, чтобы он не обрызгивал себя духами с головы до кончика хвоста, распространяя удушающие ароматы на окружающих. Собратья привыкли к его грубоватой манере общения, но духов в таком количестве вынести не могли. И взяли с Тюльпана клятву, что пока у них нет выхода из коробки, он не вздумает прикасаться к флакончикам.

Мимоза ехала налегке, у нее был только спортивный рюкзак от куклы Братц. В нем лежала скакалка и разноцветные резинки для волос, которыми Мимоза украшала свои косички. Она считала, что ничего больше для счастливой жизни не нужно. И даже если что-то неожиданно понадобится, оно найдется само собой.

Георгин принес в коробку старинную серебряную табакерку, в которой что-то хищно звякнуло, когда он сгрузил ее со своей спины. Он предупредил всех, что пощады не будет никому, если кто попробует узнать, что внутри. На всякий случай Георгин даже спать завалился в крайнем шезлонге, положив заднюю, чувствительную лапку (она ныла у него на дождливую погоду) на крышку табакерки и обвив вокруг нее хвост.

Гортензия где-то обзавелась контейнером для линз, даже с ручкой, за которую его было удобно нести, как саквояж. В правом линзовом контейнере у нее хранилась сушеная ромашка, которую она жевала, чтобы успокоиться. Левый она никогда не открывала. Там был ром. На случай, если ромашка не даст эффекта.

Самый большой скарб был у Фиалки. Помимо шкатулки с перламутровой пуговкой, с которой вы уже познакомились, у нее хранился лоскут атласной материи с розами, из которой она мечтала смастерить выходное платье; пакетик изюма в шоколаде размером с некрупную мышь; тюбик с остатками блеска для губ, который приятно нюхать, потому что он пахнет малиной; булавка для галстука с золотыми буквами ЭПФ, из которой можно выковырнуть брильянт и пристроить на будущее выходное платье; та самая веревочка с петлей от итальянской копченой колбасы; ватные палочки, шпажки для канапе и зонтики для коктейлей; кукольная шляпка с вуалью, которую совершенно невозможно носить, потому что ушам в ней тесно, но вдруг пригодится; картонные сувенирные спички с золотыми буквами ЭПФ на обложке; впрочем, чтобы все перечислить, не хватит одной главы.

Глава пятая. Лорена и любовь всей её жизни

Многое из того, что стало личными вещами мышей, когда-то принадлежало сотрудникам лаборатории. Лорена работала именно там. Собственно, это была ее лаборатория. Ну почти ее. Во всяком случае – придуманная ею от и до.

Лорена Исабель Франсиска Эррера приехала в Финляндию из Гондураса и стала изучать зоологию. Ее самой большой любовью были белые мыши и латиноамериканские танцы. Когда Лорена читала учебники, она пританцовывала. Когда пила кофе – пританцовывала. Когда кормила мышей – пританцовывала. И неожиданно она заметила, что мыши ей отвечают!

Белые мыши слушали мелодии самбы, румбы и ламбады и повторяли за Лореной движения. «Я всегда говорила, что мои мыши – самые умные существа на свете! А какое у них чувство ритма!» – восторгалась Лорена и целовала их усатые мордочки.

Сделав это удивительное открытие – что мыши способны танцевать – Лорена решила посвятить свою жизнь разведению танцующих мышей. «Танцующая мышь – это настоящий друг!» – решила Лорена и принялась писать проект, чтобы подать заявку на конкурс стартапов.

Она вспоминала свое детство, когда её часто оставляли одну, потому что и родителям, и даже бабушке с дедушкой приходилось много работать. «Вот бы рядом оказался кто-то веселый, кто всегда выслушает и поднимет настроение!», – думала она и глубоко вздыхала, потому что тогда у нее никого не было.

Справляться с грустными мыслями в одиночку очень нелегко. С тех пор Лорена больше всего на свете не любила одиночества. «Если у каждого ребенка будет маленький танцующий друг, ни один ребенок в мире никогда не будет больше грустить», – написала Лорена в заключительной части своего проекта.

Когда у тебя хорошее настроение, ты можешь горы свернуть, Лорена это хорошо знала по себе. Она была уверена, что только благодаря мышам, которые поддерживали ее в минуты грусти, ей удалось многого добиться. Например, она получила степень магистра зоологических наук.

Глядя на своих белых мышек, которые в такт самбы крутили мордочками, пожимали плечиками и топали лапками, Лорена была уверена: каждый сможет покорить мир, если у него будет такая мышь. Она решила посвятить свою жизнь обучению белых мышей танцам, чтобы потом таких мышей могли получить в подарок дети.

И вот конкурс стартапов состоялся. Но проект Лорены отклонили. Она стояла в большом светлом зале в красивой кофточке. Вокруг нее было много счастливых людей. Ликовали победители. Им хлопали все участники конкурса. И Лорена тоже хлопала и радовалась за них. Но ей было грустно и одиноко, как в детстве. Как будто не только детей всего мира, но и ее саму лишили танцующих мышей.

Она вышла из большого музейного центра, где проходила торжественная церемония награждения победителей, села на скамейку и принялась думать, что она сделала не так.

В Финляндии любят животных. В Финляндии любят латиноамериканские танцы. Но лаборатория, где мышей будут учить танцевать, оказалась никому не нужна. Лорене сказали, что так не бывает. Что для научного стартапа это слишком несбыточно.

Лорена сидела на скамейке, жевала пончик с малиновой помадкой и не чувствовала никакого вкуса. Ей казалось, что ее жизнь разбита. Что дальше делать, она не представляла.

Глава шестая. Разговор с незнакомцем

– Позвольте разделить ваш одинокий посиделку! – раздался громкий голос.

Лорена не заметила, что на скамейку к ней подсел господин средних лет в костюме из блестящей материи в розовую полоску.

Незнакомец был очень высок, это было заметно даже несмотря на то, что он сидел. У него имелись широкие плечи и такая короткая шея, что создавалось впечатление, будто его голова торчит прямиком из груди, из крахмального воротничка, туго затянутого шелковым галстуком с брильянтовой булавкой.

– Представлюсь честь по чести: господин Эпф, прошу любить и не жаловаться, – продолжил незнакомец, не обращая внимания на то, что Лорена от удивления молчит и хлопает ресницами.

«Как странно говорит этот господин Эпф, – подумала в этот момент Лорена. – Наверное, он приезжий. Наверное, он из другой страны. Совсем как я». И она сразу прониклась к нему теплыми чувствами, но из какой он страны, спросить не решилась.

Тем временем господин Эпф щелкнул в воздухе пальцами, и к нему тут же подлетел плотный мужчина в синей кожаной жилетке, от которого пахло чем-то химическим. Крепыш в жилетке почтительно поклонился, протянул господину Эпфу пакетик с салфетками и остался стоять у того за спиной.

Господин Эпф не протянул Лорене ладонь для рукопожатия. Вместо этого он достал влажные салфетки и начал тщательно вытирать пальцы, как будто это он ел малиновый пончик, а не она.

– Я слыхать ваша презентация. Дрессированные мыши! То, что надо. Они есть хорошо!

– Нет, пожалуй, их нельзя назвать дрессированными… – начала Лорена, незаметно вытирая испачканные пончиком пальцы о джинсы.

– Это детали, – отмахнулся господин Эпф салфеткой. – Не спорьте. Не прибедняйтесь. Я все вижу. Вы есть великий научёный. В столь юном возрасте. Вы горд – я горд, так вместе по рукам.

– Подождите, вы меня совсем запутали, – заторопилась Лорена. – Что вы хотите сказать? Вам понравился мой проект?

– Ну да! Вот же говорю – мне годится. Я вас нанимаю. Вы будете с финансом, я буду с проектом. Шагом марш, летс гоу, валим до фазенды. Инвестор найден, это буду я.

– Как здорово, – сказала ошеломленная таким поворотом событий Лорена. – Я так мечтала, чтобы у каждого малыша появился маленький веселый друг!

Но господин Эпф снова ее перебил:

– Всё потом. Малыш есть глупость, главное – мышь! Ее нужно содержать в строгости, учить, лечить. Вы всё это уметь! Мы повернем с вами горы, дорогая Лорена. Мыши быть помощник такого человека, как я. Человека, который решил повернуть горы. А вот мой маленький дрессированный мышь, мой слуга Тоши Аморалле (при этом крепыш у него за спиной согнулся в поклоне и изобразил подобие улыбки на своих твердокаменных щеках) – будьте знакомство! Он сопровождает и во всем разберет. Любой каприз.

И господин Эпф значительно поднял брови, которые у него выгибались широкими дугами, как перья петушиного хвоста.

Глава седьмая. Все произошло случайно!

С того дня Лорена каждый день ходила на работу в лабораторию, которую в районе Вуосари на улице Кофейных зерен оборудовал для нее и мышей господин Эпф. Буквы Э-П-Ф сопровождали Лорену везде. Они были на галстучной булавке, которую инвестор сразу потерял и весьма по этому поводу недовольничал. Они были на стенах здания, в которой разместилась лаборатория. Они были на дверях, на визитках, на тарелках в буфете, на каждом документе и на лабораторных микроскопах. Господин Эпф своими буквами пометил в здании всё!

Сам он говорил, что расшифровать их просто – Энергичный Прагматичный Финансист. Так он себя называл. Он считал себя именно таковым финансистом, и утверждал, что главное – добиваться результата любой ценой. Лорену несколько коробил его чересчур прагматичный подход к тому, чем она занималась.

По лаборатории господин Эпф вышагивал на цыпочках, как будто боясь наступить во что-то непотребное, и приложив надушенную салфетку к своему выдающемуся носу.

– Здесь только что проводили влажную уборку, не беспокойтесь. Уверяю вас, здесь ничем не пахнет. Посмотрите же, какие они славные! Как можно их не любить! – пыталась расположить господина Эпфа к мышам Лорена. Но тот воротил нос.

– Любить можно копченую колбасу! Хорошо выглаженные рубашки. И безупречно заправленную кровать. А все, что связано с делами, должно вызывать уважение. Мой счет в банке вызывает уважение. Любить его я не обязан. А будет вызывать еще больше уважения, когда мыши сделают то, что хочу я. Много-много уважения!

«Все-таки, он чуть более прагматичный, чем требуется… Как трудно танцевать ламбаду рядом с таким человеком», – думала Лорена. Но она не могла не признать, что без помощи господина Эпфа у нее не было вы возможности работать с мышами в своей лаборатории.

Самые ритмично одаренные мыши создавали пары, их селили отдельно, и они давали чудесное потомство – бойкое и с отличным музыкальным слухом. Одна мышка задними лапками даже научилась бить чечетку, глядя в огромный экран на стене. Его установили по требованию Лорены, которая лично отбирала самые яркие видеоклипы на любимые хиты. Так что сама она могла спокойно смотреть в микроскопы и в мониторы, наблюдая за мышами. А мыши в это время смотрели на то, как нужно танцевать. И многие – да, многие! – подражали танцующим.

Сказать, что Лорена была счастлива – ничего не сказать. Ее мечта сбывалась прямо на глазах. Успешный стартап, инвестор, своя лаборатория и главный эксперимент, о котором она пока никому не рассказывала. Потому что все произошло случайно.

Уже давно Лорена заметила, что мыши танцуют гораздо охотнее, если в их корм добавлять лепестки цветов и листья растений. Выяснилось это благодаря тому, что за Лореной стал ухаживать Тоши Аморалле. Поначалу он лично приносил ей букеты, со значением заглядывал в глаза и выразительно молчал. При этом его квадратные челюсти так стискивались, что было слышно, как скрипят зубы. Лорену это пугало, и она все чаще стала увиливать от встреч со слугой господина Эпфа. Тогда Тоши Аморалле наловчился оставлять букеты на ее столе. Рядом он оставлял открытку, на которой вместо пронзенного сердца почему-то были изображены череп и кости.

И вот однажды, когда Лорену на рабочем месте поджидал букетик фиалок, она выпустила погулять по столу свою любимицу – мышку №4378. Ту самую, которая научилась бить чечетку. Упавшие лепестки пролежали на столе недолго. Как только мышка №4378 оказалась рядом, она тут же придирчиво обнюхала лепесток и принялась его уплетать. Съела и вопросительно поглядела на Лорену – давай еще!

Лорена дала еще. И наблюдала за ней целый день. Мышка резвилась и была гораздо оживленнее обычного. А что, если… И Лорена решила добавлять в корм мышам цветы и наблюдать, что из этого выйдет.

Глава восьмая. «Что же я наделала?»

Растения содержат множество витаминов и минералов. Раз мыши это любят, значит, им это полезно. Для начала Лорена хорошенько изучила свойства семи цветков и приготовила порошки из календулы, кактуса, гортензии, мимозы, тюльпана, георгина и фиалки. Мама Лорены больше всего любила фиалки. Поэтому фиалковый порошок Лорена решили тестировать на любимой мышке №4378.

Семь мышей неделю сидели в отдельной клетке на столе Лорены и питались исключительно кормом с цветочными добавками. А на седьмой день в лаборатории произошло короткое замыкание.

Лопнула длинная лампа на потолке, вышибло пробки. Когда свет опять загорелся, Лорена увидела, что от ее белых мышей не осталось и следа. Мыши стали разноцветными!

Сначала они уставились друг на друга во все глаза и долго разглядывали, и даже обнюхивали. А потом пришли в такое воодушевление, что заговорили все разом! Так иногда и с людьми бывает. Если ты приходишь в восторг, то внезапно теряешь, а потом обретаешь дар речи.

– Что за страшилища? Вы себя в зеркале видели? – кричала мышь, которую мы уже знаем под именем Тюльпан.

– Ой какие мы теперь интересные! Повезло так повезло! – ликовала Мимоза.

– А давайте станцуем по такому поводу? Ощущаю прилив сил, – предложил Кактус.

– Отставить эти шутки! Немедленно верните наше обмундирование на место! Кто разрешил?! – грозно озирался Георгин.

– Ах, у меня галлюцинации… Немедленно воды – я падаю в обморок, – заявила Фиалка, картинно изогнувшись и балансируя на одной лапке.

– Это навсегда? А почему все красивые, а я нет? Почему опять мне не повезло? – горевала Гортензия.

– Ну не конец же света, дорогие мои! Ничего, отстираем. И такие мыши на свете живут, – успокаивала Календула.

А Лорена просто пронзительно взвизгнула на всю лабораторию:

– Мамочка, МЫШИ!

Наверное, она от неожиданности забыла, что всю жизнь занималась их изучением и разведением. И на минутку превратилась в обычную девушку, которая визжит при виде самого простенького мышонка, случайно забежавшего на кухню.

В лаборатории на мгновение стало тихо. Мыши посмотрели на замершую над ними Лорену, и Георгин четко произнес:

– Отставить визг! Это научное учреждение, милочка. И вы им заведуете. Извольте соответствовать.

И тут Лорена села на вертящийся табурет, приложила ко лбу холодную вазу с очередным букетом роз и спросила у стены, в которую уставилась очумелым взглядом:

– Что же я наделала?

– Ты наделала прорыв, Лорена! – радостно воскликнула Мимоза.

– Прорыв в науке о мышах, – со значением поднял коготок Кактус.

– О мышах, жизнь которых пошла под откос, – уточнила жалобным голосом Гортензия.

– Жизнь которых только начинается, – поправила ее Календула.

– В любом случае, сейчас самое время хорошенько все обдумать, – предложила Фиалка.

– И хорошенько перекусить! Не сидеть же голодными в таком виде, – поставил точку Тюльпан.

Глава девятая. Отличная мысль

Лорена принесла мешочек ячменя и задумчиво смотрела, как мыши уписывали угощенье.

– Значит, вы знаете, как меня зовут? И где вы находитесь?

– Конечно, знаем! – возмущенно загалдели мыши.

– Не считай нас за сумасшедших, дорогуша, – добавил Георгин.

– Маленькие – не значит, глупые. Мы знаем все, что тут происходит, – заверила Календула.

– Да уж поосведомленней некоторых, – буркнул Тюльпан. – Ты вот знаешь, что секретарша Мирья в рабочее время ест пироги с мясом и потом жирными пальцами трогает твои бумаги?!

– А недотепа Теро перепутал два отчета. Теперь все твои исследования пойдут прахом! – сделала страшные глаза Гортензия.

– А старик Далль потерял письмо из министерства, оно упало в щель между столами, когда он забирал почту, – хихикнула Мимоза.

– Ерунда, – сказала Лорена и улыбнулась. – С такими помощниками, как вы, я все быстро приведу в порядок.

Она просунула руку в клетку и погладила каждого по макушке.

– Какие же вы у меня красивые… И умненькие! Как мне с вами повезло.

– Это еще с какой стороны посмотреть, – скептически шмыгнула носом Гортензия.

– Это нам с тобой очень повезло, Лорена, – возразила Календула. – И умница, и красавица, а как танцует!

Щеки Лорены порозовели от похвалы и стали напоминать сорт фиалки «Розовый жемчуг».

– Раз вы теперь… очеловечены, наверное, не стоит вам жить в клетке, – задумчиво сказала она. – Пожалуй, надо бы вам построить дом. Ваш вид вызовет вопросы у сотрудников… А мне нечего им ответить. Я и сама пока не очень разобралась, что произошло. А знаете, что? – решительно сказала она. – Давайте вы переедете ко мне домой! Там мы все вместе обустроим. И я смогу спокойно за вами наблюдать.

Идея не вызвала особых споров. Если не считать того, что Гортензия опасалась, что ее продует на сквозняках, Георгин заявил, что чужую квартиру хорошо бы сначала проверить на внешние угрозы, а Фиалка предупредила, что у нее страшная аллергия на все. Но Лорена заверила, что позаботится о том, чтобы мышей ничто не беспокоило.

Глава десятая. Дом, милый дом

Так семеро разноцветных мышей оказались у Лорены дома. Она снимала квартиру на верхнем этаже в огромном старинном здании в районе Тёёлё. В этой квартире мыши быстро навели свои порядки.

Рано утром, быстро выпив кофе, Лорена убегала в лабораторию. Первыми за ней просыпались Мимоза с Кактусом и принимались делать гимнастику. За ними вскакивал Тюльпан, сердился, что его опять разбудили «в такую рань» и отправлялся в клозет, где громко распевал арии.

За ним вставали Календула и Георгин. Календула тут же начинала наводить порядок и готовить завтрак на всю ораву. А Георгин напускал на себя подозрительный вид и обходил квартиру, прислушиваясь ко всему, что происходит вне ее стен – на улице и в подъезде. При этом он приговаривал, что его сердце чует, будто где-то затевается недоброе.

Затем из шезлонга вылезала Гортензия, которая не спала уже давно, но на всякий случай делала вид, что спит, потому что не знала, что менее рискованно – проснуться пораньше или проснуться попозже. Последней вставала Фиалка и прямиком шла к столу, на ходу выбирая – напустить на себя вид ничем не омраченного утреннего счастья или бесконечного ночного кошмара.

Лорена для мышей оборудовала целый дом. Она сняла с этажерки книги, и на одной полке у мышей была спальня, на другой кухня, на третьей – водные процедуры. Еще у них была полка для развлечений, где можно было погонять мяч, побегать в колесе, покачаться на качелях. И пятая полка была отведена для танцев. Там Лорена оставила свой старый смартфон, в который закачала множество клипов с самбой, ламбадой, бачатой и сальсой.

Так что мыши без Лорены не скучали. Тем более, что им никто не запрещал выходить из своего домика-этажерки и носиться по всей квартире в поисках чего-то неожиданного. Этим больше других любили заниматься Георгин и Фиалка. Георгин в поисках внешних врагов, а Фиалка – в поисках того, что могло ей пригодиться. Именно так она, например, высмотрела среди вещей Лорены бархатную шкатулку.

Лорена приходила домой вечером, приносила из соседней пекарни коржики с фундуком, шоколадные пирожные-макарон или ванильные баранки. Вместе они усаживались пить кофе или чай из ромашки и болтали о работе – Лорена за столом, а мыши – на столе.

Глава одиннадцатая. Тревожные новости

– Тоши Аморалле сегодня опять дежурил с букетом у дверей, – однажды сообщила Лорена, когда все мыши уселись на стол и принялись лакомиться коржиками. – Я спряталась за угол, потому что не хотела с ним сталкиваться. И можете себе представить – он ждал с букетом не меня!

– Каков негодяй! А кого же еще?! – ахнула Фиалка.

– Вот и доверяй после этого мужчинам, – протянула Гортензия. – Так и знала, что ничего хорошего из этого обычно не выходит.

– Наконец-то он отстал от тебя, это же плюс! – обрадовалась Мимоза.

– Ух, меня там не было, – нахмурился Георгин. – Следовало сказать ему, что я думаю на этот счет. Предателям нет уважения!

Лорена покраснела до корней волос. Ее ужасно тревожило то, что Тоши пытается за ней ухаживать. Вгоняло в дрожь и в жар одновременно. Поэтому она совсем не знала, как на это реагировать.

– Вы не дослушали! – сказала она. – Он стоял с букетом, потому что господин Эпф ждал гостей. Вообразите: по улице Кофейных зерен к нашей лаборатории подкатил огромный лимузин, и из него вышла сама Анна Кондас. Она известный серпентолог.

– Серпен… Что за грызун и с чем его едят? – недовольно спросил Тюльпан.

– Серпентолог – это специалист по змеям. Ума не приложу, что ей понадобилось в нашей лаборатории. У нас совсем другое направление.

– Ах, я все поняла, – заломила лапки Гортензия и задрожала. – Змей в лабораториях кормят мышами! Ах, наши бедные собратья! Какая ужасная участь им уготована!

И Гортензия зарыдала. К ней на помощь бросились Календула и Мимоза с утешениями и салфетками. А Георгин воинственно тряхнул ушами:

– Это правда?!

– Нет-нет, что вы! Не пугайтесь напрасно. Я никогда не позволила бы. Весь день я находилась на своем рабочем месте, в лаборатории, среди мышей, и к нам не заходил никто чужой. Ни одного серпентолога поблизости не было. И ни одна наша мышь не пострадала.

И Лорена ласково погладила все еще дрожащую Гортензию. А Фиалка задумчиво протянула:

– И куда же в таком случае подевалась мадам серпентолог?

– Она как сквозь землю провалилась, честно говоря, – развела руками Лорена и откусила еще кусочек ванильной баранки. – Я своими глазами видела, что она заходит в наше здание. С тем самым букетом, который вручил ей Тоши. А вот куда потом подевалась…

– Всё это очень подозрительно, – вынес вердикт Георгин. – Я всегда говорил: чувствует мое сердце – что-то где-то затевается.

– Дело нечисто, – закивал Тюльпан. – Кончик хвоста даю на отсечение, век воли не видать, шухер готовится серьезный. Лорена, держи ухо востро, если не хочешь, чтобы всех мышей скормили чужим гадам.

– Я все выясню, – пообещала Лорена, которая теперь тоже выглядела слегка напуганной. – А пока у меня к вам есть еще одна не очень хорошая новость. Нам придется переехать.

– Как? Опять?! – завопили мыши все хором, а Гортензия даже подавилась крошкой имбирного печенья, после чего ее все дружно хлопали по спине.

– В нашем доме начинается капитальный ремонт. Всем жильцам придется съехать на полгода. Я не хотела вас заранее расстраивать. Но я присмотрела отличный вариант! В другом районе, довольно далеко отсюда. Мы отлично устроимся на новом месте. Там рядом красивый сад, свежий воздух. Я заказала машину на завтрашний вечер. Пора собирать вещи.

Вот тогда-то Фиалка и устроила грандиозный скандал с захлопыванием дверцы холодильника.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая. Полный кавардак у Виртаненов

Все то время, пока Лорена совещалась с мышами насчет переезда, в квартире по соседству царил полный кавардак.

Владелец квартиры Юха Элмери Виртанен заранее приготовился к переезду и запасся множеством картонных и пластиковых коробок. Уже неделю он перекладывал вещи из шкафов в коробки, из коробок на диван, потом обратно, пытаясь понять, что взять с собой, а что оставить дома.

Его жена Катя Виртанен носилась по квартире с рулонами пищевой пленки и заматывала в нее все, до чего могла дотянуться. Пару раз она случайно замотала в нее мужа и кота Филимора. Юха Элмери Виртанен в суматохе этого даже не заметил, а вот извлеченный из пленки кот еще долго возмущенно орал и отплевывался.

Филимор обладал вздорным характером и белым пушистым хвостом, которым по праву гордился. По своей пушистости его хвост мог сравниться разве что с мотком сладкой ваты на палочке, которую в таких заоблачных объемах готовят исключительно в одном месте – в фургончике Дядюшки Крузейро неподалеку от парка развлечений.

Больше всего кот Филимор не любил случайные прикосновения, корм с печенью и корки от апельсинов, которые обычно валялись по всему дому, потому что Юха-младший апельсины ел не переставая. Сам Юха-младший тоже не вызывал у кота восторга, и мирила его с ним только возможность каждую ночь нюхать его носки, которые Юха разбрасывал не хуже апельсиновых корок, но которые в отличие от апельсиновых корок Филимор обожал.

Этот Юха-младший, восьмилетний сын Виртаненов, гордость легкоатлетического клуба «Горные тролли» и кошмар неопытной учительницы Норы Ээро, стоял в центре детской, запихивал конструкторы в огромную коробку из-под морозильника и бурчал:

– Да что же это такое… Ну почему я должен… Почему у всех нормальная жизнь, и только мне… Я бы мог сейчас… А вместо этого…

Фразы он не договаривал, потому что жаловаться было некому. На что, собственно, жаловаться, Юха тоже понимал довольно смутно. Когда в семье случались разные неприятности, мама называла это «жизнь». А папа – «объективная необходимость».

Когда Юха слышал фразы «Такова жизнь» или «Это просто объективная необходимость», он готовился к худшему. Он привык, что в этот момент нужно просто сжать зубы и отдаться на волю неизбежному. Точнее – выполнять то, чего от тебя требуют взрослые.

Вся жизнь Юхи зависела от взрослых. Они окружали его дома, на учебе и на тренировках. С их существованием приходилось мириться. Ведь они, как ни крути, кое-что в жизни понимают. Взрослые не ложатся спать сразу после девяти. Взрослые могут питаться, чем попало. И взрослые не ходят в школу. Одно это ставит их на высшую ступень развития.

Когда случается то, на что некому пожаловаться, взрослые всегда объясняют это так, чтобы стало совсем тошно. Просто поразительно, как они умеют испортить жизнь себе и другим.

Юха не понимал, как можно так бестолково распоряжаться своим богатством. Они же взро-слы-е! А совершенно этим не пользуются. Они как будто принялись жить назло самим себе. Примеры? Да на каждом шагу. В отличие от Юхи они могут совершенно свободно не есть кашу. Но именно ее они и едят по доброй воле. Взрослые могут не спать всю ночь. Но как только добираются до дивана, норовят уснуть на середине самого интересного фильма.

Вот и сейчас – они затеяли переезд просто потому, что «это объективная необходимость» и «такова жизнь». Будь Юха взрослым, уж он бы никуда не поехал. Вот прямо сел на диван и смотрел бы мультики всю ночь. И на работу бы не пошел. И завтракал бы только карамельным соусом, которым мама поливает пироги. Наливал бы на тосты и слизывал. А потом начал бы строить из конструктора марсоход. А потом бы съел мешок гороха. Сколько дедушка дал бы с собой, столько сразу и съел бы. Дедушка… Вот кто знает толк в жизни. Он умеет быть взрослым. Делает что хочет. Если бы еще он не учил жизни других, было бы совсем отлично.

Сейчас объективная необходимость требовала, чтобы Юха вместо того, чтобы бурчать, вытер нос, собрал в рюкзак те игрушки, без которых не мог прожить и дня, остальные плотно упаковал в коробки и сделал это не отвлекая родителей, у которых и без Юхи хлопот полон рот.

Переезды никто не любит. Кому охота покидать родной двор, в котором живут друзья – Армас, Джозеф и Сирпа? Кому охота на полгода лишиться доброй половины любимых конструкторов, которые останутся стоять в центре комнаты, замотанные в пленку? Хорошо хоть скоро каникулы…

Но с каникулами тоже все пошло наперекосяк.

Глава вторая. Участь Юхи решена

– Приглашаю всех на семейный совет! У меня есть сообщение от Виртанена-старшего, – громко заявил папа Юха Элмери Виртанен, который значился в этой семье средним и приходился Виртанену-старшему родным сыном.

Семейный совет заключался в том, что все присутствующие после сражений с мебелью и вещами повалились без сил на кухне прямо на пол, ухватив кто кружку с кофе, кто бутылку фанты, а кто и просто приложив ко лбу ледяной фунтик с мороженым.

– Скоро придет машина, выносить вещи уже пора, – напомнила мама Катя. Она доела мороженое, а вафельный рожок вручила Юхе-среднему, который обожал вафли в любом виде – только что приготовленные, оставшиеся от съеденного мороженого и даже те, что год провалялись на дне рюкзака. С той же страстью Юха-средний, пожалуй, любил только свои таблицы в компьютере, в которые он записывал все обзывки, которые ему удавалось где-то услышать. Это было его работой. Юха-средний был лингвистом и изучал слова.

– Пора – не пора, а я иду со двора, – тут же отозвался он и добавил. – Виртанен-старший просит помощи.

– Что значит – просит помощи? – насторожился Юха-младший.

– Это значит, что его разбил радикулит, и ему нужен помощник, чтобы вскопать огород.

Повисла пауза, во время которой каждый успел подумать: «Пусть это буду не я!»

Но только одного из семьи Виртаненов ждала участь копателя огорода у дедушки. И это был Юха-младший. Это понимали все, и заранее ему сочувствовали.

Юха при этом не только сочувствовал сам себе, но и думал: «Ну вдруг пронесет!» Он хорошо помнил, как в прошлом году дедушку разбил радикулит накануне посадки редиса, свеклы, лука и гороха, и Юха провел у него пару невеселых недель, во время которых подъем был в шесть утра даже по воскресеньям, обливания холодной водой и ежедневные пробежки до забора и обратно.

Забор был далеко. За ним начиналась территория секретной военной части. Если Юха пытался надуть деда и не добегал до забора, из-за забора Виртанену-старшему передавали секретное сообщение по секретному телефону: «Не добежал». И тогда Юху ждал выговор.

Когда-то дедушка служил в этой части. Юха Кай Виртанен-старший был генералом в отставке. Больше всего он любил армейские привычки, свой огород, и чтобы все слушались. Не любил он одну вещь на свете – когда нарушают правила.

– Давайте я все вещи вам перетаскаю вниз, и ни разу не пикну больше про переезд ни одного плохого слова? Только не огород! Можно? – жалобно попросил Юха, заранее зная ответ.

– К сожалению, нельзя, – ответил папа. – Ты же знаешь, дедушка старый, ему надо помогать. А у нас с мамой работа. Это, во-первых. Во-вторых, ты нашкодил достаточно, чтобы мы с мамой серьезно задумались о твоем воспитании.

– В последний раз во время разговора с нами учительница Нора Ээро поменяла три носовых платочка! – сказала мама.

Юха-младший засопел.

– А вы что хотели бы – чтобы это я поменял три носовых платочка после общения с Норой Ээро?

– Посерьезней, Юха Лаури Виртанен! Школа – это не шутки. Я, к примеру, никогда не нарушал школьные правила и вот результат. Ведущий специалист в компьютерной лингвистике. Похвальная грамота с печатью, – значительно произнес Юха Виртанен-средний и отправил в рот последний кусок вафельки.

– Сынок, мы просто хотим, чтобы ты себя хорошо вел.

– Я же не виноват, что она нервная! Чуть что – в слезы. Ну подумаешь, я кактус подстриг. Он ведь кололся! А после стрижки перестал. Кто ж знал, что она воспримет это близко к сердцу.

Тут в квартире Виртаненов раздался звонок. Водитель фургона сообщил, что машина приедет за вещами не сегодня вечером, а завтра. Мама Катя Виртанен застонала и принялась распаковывать необходимые вещи до завтрашнего вечера.

Глава третья. Слезы Норы Ээро

С неопытной учительницей Норой Ээрой у Юхи Виртанена-младшего отношения сразу не сложились. Юха любил посмешить друзей. Нора Ээро не любила, когда над кем-то смеются. Юха постоянно попадал в нелепые ситуации. Нора Ээро не любила ничего нелепого и покрывалась свекольными пятнами стыда, если кто-то хихикал позади нее на улице.

Когда кто-то хихикал, ей всегда казалось, что у нее колготки порвались или кролик забрался в ее рюкзак, и теперь оттуда торчат его мохнатые уши. Она по сто раз снимала рюкзак и шарила там рукой, отчего в ее рюкзаке всегда был страшный беспорядок, а конспекты урока постоянно путались. Если на уроке она не могла вспомнить, куда положила важное упражнение, она думала – ну вот, опять этот противный Юха все испортил. И начинала шмыгать носом.

А ведь Юха все время старался хорошо себя вести. Вот честное слово! И если уж на то пошло, ни разу, ни единого разочка он не собирался доводить Нору Ээро до слез.

Он совершенно случайно поставил тарелку с пюре и куриной подливой на стул. Просто на столе тарелка ему мешала, потому что Юха хотел наглядно, на булочках показать, как вчера прошел решающий поединок между боксерами в среднем весе. Разве же он знал, что на стул прямо в тарелку с разбега усядется Пулли?

Этого не знал даже сам Пулли, который потом отряхивался от пюре, как пёс, испачкал всех вокруг куриными брызгами и хохотал гораздо громче других. Нора Ээро потом сказала, что это куриное безобразие устроил Юха, причем, ей назло. Хотя это Пулли нужно быть внимательнее к своему стулу.

В другой раз Юха совершенно случайно на школьном стадионе залепил мячом в яблоню, и мяч застрял в ветках. Пришлось лезть на дерево, откуда Юха выпал вместе с мячом, порванной рубашкой и синяком под правым глазом. Юха выпал прямо на Пулли, отчего тот тоже получил отличный синяк. Только под левым глазом. Тогда Нора Ээро сказала, что синяки Юха придумал тоже ей назло.

Однажды Юха пытался выловить в аквариуме рыбку, чтобы показать своему коту Филимору. Он был уверен, что они с рыбкой найдут общий язык. Потому что у рыбки был тоже совершенно фантастический хвост. Огромный и переливчатый, как «тигровое» мороженое в фургончике семьи Теруцци. Рыбка выглядела такой одинокой, что ей просто необходим был друг. Возможно, вместе с котом ей понравилось бы нюхать Юхины носки. Своими носками Юха немного поболтал перед носом рыбки, отчего те бесповоротно вымокли, а рыбка забилась в водоросли. Нора Ээро на это сказала, что стирать носки в аквариуме Юха затеял ей назло.

Похоже, Норе Ээро казалось, что жизнь крутится только вокруг нее. И что бы Юха не затевал, он делает все это только ради нее одной. Неопытным учительницам свойственно так заблуждаться.

Вдоволь наплакавшись от злостных проделок своего ученика, Нора Ээро с облегчением отпустила класс на каникулы. В последний учебный день она задержалась в кабинете перед зеркалом. На два раза проверила свои колготки – нет ли дырок или пятен. Пять раз проверила рюкзак – нет ли кроликов, крыс, жаб или рыбок. Все было в порядке.

Тогда она вышла из школы и с легким сердцем пошла на трамвай. Если бы ей кто-то сказал, что на следующий день Юха собирается съезжать сначала в другой район, а потом и за город к деду, Нора Ээро еще и насвистывала бы по дороге от счастья.

Впрочем, вслед ей опять неслось веселое хихиканье. Но к самой Норе Ээро оно не имело ровно никакого отношения. Просто школьники разбегались по домам, радуясь наступающему лету, теплу, предстоящему долгому отдыху.

Глава четвертая. Встреча в подъезде

На следующий день водитель позвонил и сообщил, что он уже стоит у подъезда. Все члены семьи Виртанен ухватились за мешки и куртки.

– Возьми коробку с компьютерными шнурами, где «мыши», и вынеси за дверь. А мы с мамой займемся вот этой тумбочкой, – попросил папа Юха Виртанен-средний.

– Так, взяли, раз-два-три! – скомандовала мама Катя Виртанен, и они поднатужились и приподняли тумбочку. Папа при этом сказал:

– Раз-два-три, у тебя в ушах цветы.

Юха-младший покачал головой, сказал, что в этой обзывке «ни складу, ни ладу», взял коробку с компьютерными штуками, выданную папой, и вышел в подъезд.

Ему навстречу по лестнице спускалась соседка с пятого этажа, и тоже с коробкой в руках. На ней тоже было написано «мыши», и прижимала она ее к себе так же бережно, как Юха – свою. Без шнуров, клавиатур и мышей компьютер – обычный набор железяк, поэтому все эту мешанину люди берегут.

– Привет! – сказала она и улыбнулась. – Тоже сегодня переезжаете?

Юха вздохнул и опустил свою коробку на пол.

Лорена, а это была она, пристроила свою рядом и погладила его по голове.

– Тебя ведь Юха зовут? Не переживай. Скоро вернешься обратно к своим друзьям. Я часто вижу, как вы вместе играете. Переезд – это ненадолго.

Юха еще раз вздохнул.

– Да, конечно…

Тут дверь его квартиры широко распахнулась, и из нее на площадку с трудом протиснулись пыхтящие Виртанены.

– Давайте я вам помогу, – Лорена поспешила на помощь и придержала дверь.

Тумбочка благополучно приземлилась на площадке. Отдуваться времени не было. Мама Катя Виртанен тут же умчалась в глубину квартиры за мешками, замотанными в пленку.

А Лорена подняла коробку и начала протискиваться мимо тумбочки к лестнице.

– Давайте теперь я помогу!

И папа Виртанен-средний выхватил у Лорены коробку и понес вниз. При этом Лорене послышалось, что он прошептал:

– Кому помогу, а кому сморчок в рагу.

Но она решила, что ей показалось. Не может же детские обзывки произносить взрослый человек! Впрочем, этот человек был похож на взрослого только высоким ростом, огромными ботинками, которые напоминали среднего размера скиборды, и крошечной лысинкой в самом центре макушки. Лорена спускалась за ним, и ей было эту лысинку хорошо видно.

Когда папа Виртанен-средний загрузил Лоренину коробку в машину и повернулся к ней, она разглядела, что у него совершенно детские глаза и задорный нос, похожий на круглую розовую кнопку. На нее так и хотелось нажать и сказать «бип». Но со взрослыми обычно так не поступают. Папины собеседники на всякий случай прятали руки в карманы, настолько соблазн был велик. Вот и Лорена сунула руки в карманы, мечтая сделать ему «бип». И просто сказала «спасибо!»

Машина завелась, готовясь увозить Лорену в ее новый дом. Она последний раз заглянула в подъезд, и крикнула вверх, в темноту, где стоял грустный Юха-младший:

– Не пережива-а-ай!

Сверху донеслось в ответ печальное:

– Угу.

И еще одно, ободряющее:

– Ваше «угу» нам на одну уху!

Глава пятая. Судьбоносная путаница

Проснувшись, Юха сначала не понял, где он находится. Почему его кровать стоит в центре комнаты? Солнце лупит в окно, куда подевались шторы? И стены комнаты подозрительно желтые. Где же это он?

Юха вскочил с кровати и тут все вспомнил. Они переехали! Они теперь «на выселках», как назвала ситуацию, в котором они оказались, мама Катя Виртанен.

«Что ж… Пожалуй, утешусь хотя бы машино-робом». С этими мыслями Юха переступил через пару коробок, чтобы добраться до своего рюкзака, но задел ногой ту, на которой было написано «мыши».

Вдруг Юха услышал, что в коробке кто-то недовольно завозился и даже забормотал.

– Не пойму… Филимор, это ты, что ли, туда забрался? – спросил Юха, поднял коробку, прижал к себе и открыл крышку.

В коробке в игрушечных шезлонгах лежали шесть разноцветных мышей. Пять из них спали. При этом кто-то похрапывал, кто-то посапывал, а красная мышь досадливо дернула лапкой и отчетливо сказала недовольным голосом: «Да погаси ты свет, Лорена! Ни днем, ни ночью от тебя покою нет».

Не спала одна только черная мышь. Она воинственно прищурилась и громко скомандовала:

– Тревога! Подъем, кому говорят! Все в ружье! Мы сперты.

Все мыши от этих слов подскочили на своих шезлонгах и завертели головами.

А Юха от неожиданности выронил коробку. По счастью, она упала не на пол, а на кровать, которая была довольно упругой. Мыши в коробке подпрыгнули и повалились кто куда. Сквозь невыразимый писк и визг доносились отдельные крики:

– Слямзили? Нас?! Кто посмел? Пустите, я его порву! – это орала красная мышь.

– Вот это приключение! Кому рассказать – не поверят! – весело скакала желтая мышь.

– Надо же, невероятная, неописуемая, сказочная уголовщина. Что ж, разберемся, – разводила лапками зеленая мышь.

– Ну вот, началось. Я же говорила! А вдруг он хочет нас съесть? – жалобно подвывала синяя мышь.

– Кто этот юноша? До чего худенький. Мне кажется, мы его пугаем, – заботливо заглядывала ему в глаза оранжевая мышь.

И тут все переглянулись и заорали пуще прежнего:

– А где Фиалка?!

Юха громким шепотом пытался образумить мышей:

– Тиши, тише, прошу! Я не крал вас, вы тут случайно.

– Молчать! Говорить, когда спрошу. Я, Георгин, и мои… гм… коллеги – Гортензия, Кактус, Календула, Мимоза, Тюльпан и… отсутствующая Фиалка – мы работаем с Лореной над строго секретными исследованиями. Есть подозрение, что мы похищены с целью… с целью эти исследования прекратить.