Читать онлайн Алина

Глава 1

На земле, пожалуй, не существовало места, где бы ей по-настоящему нравилось, где бы она хотела находиться или хотя бы (такая малость) чувствовала себя защищенной. По крайней мере, она в таком месте за свои тридцать лет еще ни разу не была. В деревенском доме, где с детства жила с родителями, у Насти, конечно, была собственная комната. Но огромное квадратное помещение с небрежно побеленным потолком и стенами с наскоро поклеенными бледно-желтыми обоями в цветочек не шло ни в какое сравнение с убранством принцесс или королев из книжек. Из книжек, которыми до самого потолка был завален стеллаж в той же комнате. Из книжек, которые она листала с утра до вечера и которые иногда выменивала у подруг на какие-нибудь менее необходимые ей девчачьи вещи. В тех сказках, которые Настя любила, не только дома́ были похожи на чудесные теремки, но и почти все мужчины обладали исключительно положительными качествами. Они оберегали и защищали любимых, являя собой образец мужества, силы и, конечно же, доброты.

Например, в подводном царстве, где жила Русалочка, ее отец был настоящим морским царем, которого звали гордо – Тритон, а не Васька, как кликали с улицы ее собственного отца. Белоснежку от смерти дважды спасали отважные, хоть иногда и сварливые, гномы, а в третий раз к жизни ее вернул сердобольный принц. А ради красавицы Белль даже Чудовище стало добрым.

У Насти же никогда не было защитников. В школе мальчишки ее попросту не замечали, братьев не родилось, а отец бесконечно пил и гульбанил все дни и ночи напролет, сколько она себя помнила. И если многие ее подруги в зрелом возрасте с легкостью могли поделиться какими-то забавными случаями, связанными с отцами, то Насте рассказать было нечего. Если только забавным можно считать время, когда отец тащил из дома все хоть сколько-нибудь ценное, что случайно в нем появлялось. Доходило до того, что краска для стен и клей для обоев, которые мать покупала и оставляла в сенях вечером, поутру уже исчезали. Все это отец уносил и выменивал на водку, которой щедро делился порой с первым встречным, составившим ему компанию. К Настиному счастью, он часто исчезал на пару дней, и, к ее же разочарованию, обязательно возвращался и с новой силой напускался на дочь.

Может ли ребенок желать смерти собственному отцу? Девочка считала, что вполне имеет на это право. Мало того, к своему шестнадцатилетию она утвердилась во мнении, что если неприятного человека убрать из окружения не получается, то лучше бы ему умереть, сгинуть, чтобы ей, Насте, было легче. Ведь становилось гораздо проще, когда неприятный человек просто переставал существовать. Отцу она тоже желала сгинуть и каждый день повторяла про себя, как мантру, обращаясь к Богу: «Пожалуйста, пусть он умрет, пожалуйста».

Не проходило дня, чтобы из отцовского беззубого рта не вылетали отвратительные ругательства и пьяные абракадабры. Исправно голубоглазая девочка получала от него подзатыльники, после чего тот еще больше злился, ругался и пил.

– Зачем ты лезешь под горячую руку, – корила Настю мать. – Не видишь, опять набрался. Сиди себе в комнате, не высовывайся. Глядишь, меньше выпьет, если мешать ему никто не будет.

– Мама, я хочу посмотреть телевизор и покушать, – оправдывалась маленькая Настя, недоумевая, почему ее вполне естественные желания злят отца, а оттого каждый вечер перед сном упивалась красочными фантазиями: как будет чудесно, если завтра его собьет машина, затопчет соседский бык, задавит трактор или пырнет ножом сосед. «А может он просто уснет вечером, а поутру не проснется», – мечтала девочка.

– Успеешь, поешь, – раздражалась на дочь мама. – Уснет и поешь. Иди почитай лучше.

Отец не трогал мать, обходил ее стороной. Наверное, из-за весовой категории или авторитета, которыми обладала женщина. Анна Николаевна работала сельским фельдшером, одним на несколько деревень. Могла она и роды принять у женщины, и прививку поставить, и даже оказать экстренную помощь скотине. В местном медпункте женщина работала больше двадцати лет и без работы своей жизни не мыслила. Местные жители ее уважали и жалели. Уважали за безотказность, чуткость и профессионализм. Сочувствовали же, как почти каждой женщине в любой из десяти деревень, принадлежащих к Фельдшерско-акушерскому пункту, из-за местной болезни под названием «муж-пьяница», которую излечить не под силу ни одному врачу.

Настя маму тоже жалела, по-своему. Хоть та и считала дочь никчемной и ни на что не годной. Девушка не обижалась, потому что на правду нельзя обижаться. Ведь такой она и была: никчемной и бесполезной. Когда отец все-таки умер (от пьянки, молитв или приложенных дочерью усилий), Настя почти не сомневалась и, в конце концов, забрала мать в их с мужем городскую квартиру. На этом, как ни странно, настоял ее супруг, который родился и вырос в любящей семье и не понимал, как можно бросить собственную маму одну в деревне со всеми этими курами, козами и свиньями. Вскоре в молодой семье родился сын Егор, и Анна Николаевна завоевала сердце зятя окончательно тем, что взяла на себя стирку, уборку и готовку.

Но, несмотря на кажущееся благополучие, это счастье отличалось от книжного в тех романах, которыми в деревне обменивались старшеклассницы и в университете целыми сериями скупала Настя. До замужества и рождения ребенка она еще на что-то надеялась, фантазировала, мечтала. Но со временем разочаровалась окончательно. «Врут они все в книгах, – наконец решила девушка. – Врут, чтобы продавались».

Ее муж Макс не пил. Совсем. Если, конечно, не считать редкие корпоративные мероприятия и нечастые заграничные командировки, на которых приходилась пропустить стаканчик вина или рюмку-другую чего покрепче. Но дома Настя никогда не видела, чтобы муж позволял себе распивать алкогольные напитки без повода. Да и с поводом тоже не видела. Мама считала это высшим проявлением добродетели и мерилом женского счастья. «Что может быть лучше, когда мужик не пьет? О другом и мечтать грех», – пыталась внушить она дочери.

– Что ты все морду кривишь, Настасья? Не понимаешь своего счастья. Тебе любая позавидует. Большая квартира, муж, сын… машина, достаток!

Худенькая девушка раздраженно тряхнула головой, которая была усыпана мелкими русыми кудряшками. Со стороны могло показаться, что неприятные мысли, словно назойливые мухи, докучают ей, сбивают с толку, причиняют дискомфорт. Девушка натянула трикотажную футболку на колени, обвела глазами комнату и, криво усмехнувшись, пробубнила себе под нос:

– Интересно, мама, что бы ты сказала мне на это?

Глава 2

Ни дня в своей жизни Ксюша не работала, а на все вопросы «почему» отговаривалась тем, что может себе это позволить. Она и правда могла: покойный муж, за которого она вышла сразу после школы, при жизни занимался чем-то очень неправильным, но приносящим немаленькие деньги, поэтому о будущем жены позаботился еще при вступлении с ней в брак, настояв на модном в его кругах брачном договоре. Ксения неожиданно овдовела, когда ей было 27 лет, и с этого времени потеряла интерес не только к жизни, но и к социуму, где была вынуждена отвечать на бесконечные, а иногда и откровенно бестактные вопросы. Недолго думая, она купила участок земли практически в лесу и без мужских рук, но с помощью денег построила дом по собственному проекту, ведь не зря закончила после школы художественную академию по настоянию супруга – «на всякий случай». Спустя пару лет боль постепенно утихла, вкус к жизни вернулся, а быстро ускользающая молодость стала требовать от девушки свое: посиделки с подружками, невинный флирт с противоположным полом, активный досуг и разного рода тусовки и мероприятия. Поэтому на деньги, которые лежали на счету и даже потихоньку обрастали процентами, Ксения купила квартиру и вернулась в город. В доме проводила только выходные, пару месяцев летом и несколько недель в зимние и рождественские каникулы.

Молодая женщина была натурой увлеченной, увлекающейся и горячей, поэтому, открыв для себя во время добровольного затворничества рисование в формате комиксов, после обретения свободы стала посещать всевозможные курсы и тренинги, а также начала вести свой собственный блог, в котором рассказывала о творчестве. Работы свои демонстрировала редко и не очень охотно, но случайно засвеченные непременно вызывали восторг аудитории, и со временем девушка стесняться перестала. Тем более многочисленные иллюстрации сложились в графический роман, которым всерьёз заинтересовался редактор. С этого момента Ксюша решила, что заточения с неё достаточно, перевезла оставшиеся в доме вещи в городскую квартиру и выставила полностью упакованный объект на продажу. А чтобы расставание с каменным красавцем произошло не сильно быстро, придумала отличную легенду: не хочу продавать дешево и кому попало. Это сработало: за целый год ей не поступило ни одного звонка, чему девушка была бесконечно рада. Денег хватало, а собственный дом за городом напоминал ей о том, что из любой ситуации есть выход и что она этот выход уже однажды нашла.

На одной из тусовок Ксюша познакомилась с «толковым» по отзывам риелтором, который посоветовал снизить стоимость жилища до адекватного уровня. Ксения подумала и поступила как все женщины: сделала наоборот. Подняла цену на несколько сотен тысяч рублей, объясняя самой себе это тем, что еще не до конца насладилась чувством могущества. Девушка решила, что точно продаст дом, если кому-нибудь он будет интересен за новую огромную стоимость.

Звонок раздался в тот же день. Приятный мужской голос поинтересовался, сможет ли она найти время и показать дом.

– Если подъедите прямо на место, то в полдень буду вас ждать. Сейчас скину координаты.

– Чудесно, – зарычала трубка, – просто чудесно.

Ровно в назначенное время Ксения, потратив на поездку за город целый час, припарковала BMW около ворот своего особняка. Это был трехэтажный коттедж с цокольным этажом, навевающий своеобразный деревенский колорит во многом благодаря использованию исключительно природных материалов: древесины, камня и цветовой гаммы приближенной к природной. А также из-за наличия резной карнизной доски под крышей, собственноручно выкрашенной Ксенией в белый цвет. «Особняк, а не какой-то там загородный дом» – так она представляла свое жилище, когда к ней наведывались в гости друзья. Это был не просто дом, а товарищ, который помог ей пережить утрату, вдохнул жизнь и вдохновил на творчество.

Несмотря на то, что дом находился в ста километрах от мегаполиса, ощущение одиночества и полной изоляции он не вызывал. Фасад его был виден с дороги, которая вела в поселок неподалеку. И хотя за домом простирался на первый взгляд дремучий лес, Ксения нашла в нем и вытоптанную опушку, и несколько тропинок, и даже выезд на трассу с обратной стороны.

Ксения невольно залюбовалась своим творением. Ведь за обычным квадратным домом с огромной деревянной террасой скрывалась добротная крепость, построенная на века. Внешняя отделка напоминала стиль шале: нижняя часть отделана камнем, а верхняя – деревом.

На улице стояла присущая июлю жара, поэтому девушка облачилась в хлопковый короткий сарафан. Ее плечи были обнажены, и на палящем солнце их уже начинало пощипывать. Она и не заметила, как подъехал покупатель. Вздрогнула, когда кто-то аккуратно прикоснулся к ее руке, обернулась.

– Чудесный дом, – привлекательный темноволосый мужчина растянул крупные губы в улыбке. На нем была однотонная футболка, голубые джинсы и мокасины на босу ногу. Он тяжело дышал, и было понятно, что июльская жара дается ему непросто.

– Добрый день! Давайте я покажу вам террасу и планировку, – Ксюше тоже быстрее хотелось оказаться в прохладе.

Тяжело переставляя ноги, как будто передвижение давалось ему с трудом, мужчина последовал за ней. Вокруг дома показывать было нечего, кроме разве что террасы, газонной травы и системы полива. Но покупатель не проявил к этим объектам ни малейшего интереса, кроме того, его даже не впечатлил рассказ Ксении о сложностях посева этой самой травы. Раскрасневшаяся от жары девушка подумала, что у мужчины просто нет чувства юмора, и отворила перед ним дверь. В доме, где царила райская прохлада, он тоже вел себя сдержанно. Ни многочисленные спальни, ни впечатляющих размеров кухня-столовая, ни симпатичный кабинет его не оживили. Он смотрел куда-то мимо Ксении, уныло осматривая обстановку дома.

– Возможно, положение исправит вместительная гостиная или цокольный этаж, который подходит… подходит для разных целей, – понизила голос девушка, пытаясь вызвать у потенциального покупателя проявление хоть каких-то эмоций.

Мужчина же по-прежнему был полностью погружен в свои мысли. Он не выказывал никакой реакции на ее шутки, не отвечал на вопросы и даже не поглядывал на набухшие соски Ксении, которые белая полупрозрачная ткань сарафана только подчеркивала. Незнакомец был совершенно невозмутим. Со стороны казалось, что он только ради приличия или, возможно, хорошего воспитания послушно ходит за девушкой вот уже двадцать минут.

– Вообще-то, я не сильно хочу его продавать, – поджала она губы, – и вы ничуть не оторвали меня от очень важных дел, – девушка тяжело вздохнула, надеясь, что, возможно, посетителя тронет эта откровенная язвительность. Ксения никак не хотела мириться с тем, что ее детище не впечатлило загадочного незнакомца. Или он ходит с таким лицом, чтобы она сделала ему скидку?

Скульптурные губы тронула долгожданная улыбка:

– Вам будет удобно, если я переведу всю сумму на карту прямо сейчас? Вы поедете заниматься своими делами, а завтра мы встретимся еще раз и все оформим.

– А если я сбегу с деньгами или дом окажется не мой? – обескураженная неожиданным поворотом, вытаращила глаза Ксения.

– Я проверил, дом ваш, Ксения Андреевна, и вы не сбежите. И, вероятно, даже после сделки согласитесь выпить чашечку кофе…

Так Ксюша избавилась от одного товарища, а взамен приобрела другого. Правда, отныне двери первого по непонятным для нее причинам были закрыты.

– Это мое пространство, моя крепость, я не люблю гостей, – объяснял новый знакомый девушке свое нежелание приглашать ее в особняк.

«Трудно представить себе более ужасного несоответствия человека жилищу», – думала Ксения после очередной прогулки, ужина или похода с мужчиной в театр. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что ее оскорбляет, что у любимого особняка теперь такой неподходящий хозяин. Она и сама не могла объяснить, почему так считала. Ее мама довольно продолжительное время занималась разведением котиков, и только сейчас дочь начала понимать такое странное отношение родительницы к продажам. Мама могла отказать покупателю только из-за того, что ей не понравилась переписка или его фотографии в социальных сетях.

– Мамуль, теперь я тебя понимаю, как никто другой, – шептала Ксюша, обращаясь к небу. Родители девушки погибли незадолго до смерти мужа, и теперь все трое стали ее ночными собеседниками.

Глава 3

От мяса воняло.

Настя сунула неаппетитный кусок на пару минут под проточную воду, промокнула бумажным полотенцем и небрежно шмякнула на каменную столешницу. В шкафчике цвета розового вина специй не обнаружилось, только на верхней полочке одиноко вжалась в угол пластиковая баночка с сушеным чесноком. Порошок противно скрипел между пальцев, и девушка вытряхнула его на мясо прямо из банки. Взяла соль из картонной пачки, которая стояла прямо на столе. Крупная, рассыпчатая, немного влажная и приятная на ощупь.

Девушка нахмурилась, повела носом и, брезгливо сморщившись, наклонилась над куском. От него и вправду исходил неприятный запах. И цвет при ближайшем рассмотрении казался серым. Надо же, как она не заметила это при разморозке еще утром. Настя открыла нижний ящик кухонного гарнитура и плюхнула неаппетитный кусок в мусорное ведро. Протерла разделочный стол, и устало опустилась на стоящий неподалеку стул, привычно натянув трикотажную футболку на колени. Она обвела глазами большое пространство, где с помощью перегородок была организована душевая, кухонная зона и вполне приличная гардеробная. Помещение выглядело чуть больше ее комнаты в детстве, но создавало ощущение полноценного дома, в котором имелось все необходимое для комфортной жизни. «Примерно квадратов тридцать», – определила Настя в первый день своего знакомства с новым жилищем.

Из проема, который вел в ее квартиру, можно было увидеть манящий своей прохладой огромный вестибюль и лестницу, по которой она сюда первый раз спустилась. Слева в глухой стене холла находилась дверь, которая вела в гараж и мастерскую. Справа располагалась лестница на первый этаж и выход на террасу. Вся фронтальная стена холла была остеклена, и по ту сторону на возвышении стройной чередой торчали кусты пузыреплодника. Из своей комнаты она видела только их ножки и на одну треть своего роста – само растение. В первый день пребывания здесь она сразу узнала этот неприхотливый и яркий кустарник с раскидистой кроной. На дворе стоял октябрь, и крупное растение стояло окрашенное в красно-желтый цвет. Сейчас же, летом, оно стало ярко-зеленым.

Кукольная квартирка, где она случайно оказалась ночью почти год назад, находилась в цокольном этаже. По крайней мере, девушка все еще надеялась, что ее пребывание в этом доме было случайностью, досадным недоразумением или, на худой конец, просто совпадением. Если бы не одно «но».

Внутренний периметр ее пристанища, напоминающий чем-то домик для Барби, о котором маленькая Настя исступлённо грезила, был окружен железной решеткой. Решеткой, намертво вмонтированной в бетонную плиту пола под светлым ковровым покрытием с густым ворсом.

Между прутьями можно было легко просунуть руку или даже ногу и прикоснуться к стене, но ее собственные кости не позволяли сделать что-то большее. Да и как быть с головой, если пройдёт все остальное. Ее же не оставишь в клетке. Железный короб был примерно на пятнадцать сантиметров с каждой стороны меньше комнаты. Таким образом, между прутьями и стеной оставалось небольшое расстояние. Но оно скорее служило издевательским напоминанием о свободе, чем шансом выбраться наружу. Решетки были и на окнах под потолком и на двери.

…Что ее похитили, Настя поняла сразу, как открыла глаза и почувствовала боль в запястьях. Она лежала связанная на заднем сиденье незнакомой машины и помнила только то, как на даче, оставив сына в доме, пошла прогуляться. Точнее, она пошла за шишками, чтобы вместе с ребенком сделать поделку в садик.

Настя узнала своего похитителя, который вырвал ее у свободы ночью недалеко от ее дачного дома. Это был незнакомец, которого она за несколько часов до похищения видела на заправке, и который тогда произвел на нее сильное впечатление. Обычный мужчина, обративший внимание на то, как Настя с пятилетним сыном устроили небольшую перепалку около колонки и придержавший перед ними дверь в павильон. А потом сверливший взглядом ее спину, пока она стояла в очереди. Он сверлил ее взглядом каждый день пребывания в кукольном доме, и каждый раз в ушах девушки будто стукались круглыми боками стеклянные шарики.

– Т-р-л-л-ль, – звенело, как тогда, в очереди.

Поглядывая на незнакомца, Настя не знала, как относиться к подобному поведению со стороны представителей противоположного пола, ведь все мужчины доселе вызывали в ней исключительно только отвращение. Он же (хоть она изо всех сил отбрыкивалась от этих мыслей) показался Насте вполне привлекательным, и она невольно залюбовалась тем, как дорогой костюм обтягивает его фактурные плечи, ноги и ягодицы. У мужчины были короткие темные волосы с редкой, еле заметной проседью, гладко выбритое лицо и жесткий взгляд. Этот взгляд, от которого у нее слабели ноги, казался настороженным и еще немного грустным. И каждый раз ее сердце болезненно сжималось, будто его пронзали ледяной иглой.

Как ни пыталась, Настя не заметила в мужчине ничего странного или ненормального. И вот уже тем же вечером она сначала оказалась в чужой машине, а затем пелена перед глазами – и похититель пропускает ее вперед с единственным словом: «Спускайся».

– Я буду называть тебя Алина, – сказал он ей в ночь похищения, когда, осторожно ступая босыми ногами, пленница спускалась впереди него по лестнице (теперь, мама, я всегда буду надевать носочки).

– Но меня зовут Настя. Я никакая не Алина. – Подняла она на мужчину заплаканные глаза, когда магнитный замок на решетке щелкнул, оставляя ее совершенно одну в темной комнате.

– Алина. Теперь тебя зовут Алина, – удовлетворенно улыбнулся он и добавил: – В твоей комнате есть все необходимое.

Кричать было бесполезно. В этом она тоже убедилась практически сразу. Все следующее утро девушка орала, как сумасшедшая, так громко, что к вечеру лишилась голоса и могла только шептать и сипеть.

Сначала она думала, что похититель будет ее бить или насиловать, а может бить и насиловать одновременно, но мужчина с темными глазами и словно пришитыми по контуру губами не предпринимал никаких попыток с ней сблизиться.

– Ты очень упряма. Но мы здесь одни. Если ты не заметила, это частный дом. Мой дом. Если такое повторится еще раз, то я выпишу тебе успокоительное. Ты же не хочешь, чтобы я сам мыл тебя и менял белье?

Настя не хотела. Поэтому попыток кричать больше не предпринимала. Какой смысл орать, если тебя никто не слышит.

Глава 4

Через пару дней похититель купил ей одежду. Несколько пар туфель на каблуках и легких джинсов, обтягивающие кашемировые платья под горло, шелковые блузы, домашние атласные комплекты и белье. У Насти никогда не было такой дорогой и приятной на ощупь одежды. Более того, подобную она даже не видела. Разве что в модных журналах, которые иногда покупала.

Но больше всего ее поразила обувь. «Casadei», – прочитала она. Черные лакированные туфли на огромном тонком каблуке. «Сантиметров десять не меньше», – прикинула Настя. В следующей коробке лежали лодочки из эластичной лайкры на стальной шпильке. Эта модель, обтянутая сексуальным трикотажем оттенка «герань», напомнила ей идеально подогнанные по фигуре костюмы супергероев. «Valentino» – гласила надпись на коробке.

– Valentino? Интересно, не из кожи ли своих жертв он делает эти туфли, – отчего-то мысль показалась ей забавной, и пленница истерично расхохоталась, растягивая губы в болезненной улыбке. Приобретенная в детстве дурная привычка кусать их до крови, снова дала о себе знать.

Красивая комната, дорогая одежда, сбалансированный завтрак, обед и ужин. Для каких экспериментов он поселил девушку здесь? И если он собирается над пленницей издеваться, то зачем купил ей одежду и эти туфли, на которых она не могла даже стоять. Да и ходить по ворсистому ковру в них оказалось катастрофически неудобно. Правда, обувь выглядела такой красивой и дорогой, что Настя не в силах была отказать себе в удовольствие и все-таки примерила ее. А после уже не смогла снять. Вышагивала на шпильках по своей крохотной ванной, где полы были выложены серыми каменными плитами, наслаждаясь «дорогим» цоканьем. Девушке казалось, что именно так оно звучало, и она испытывала полный восторг, если бы… Если бы только на двери и окнах не было решеток.

– Чем ты увлекаешься спустя пятнадцать лет? – принеся ей как-то ужин, спросил маньяк.

– Какие пятнадцать лет? – вытаращила она глаза.

– Мы не виделись пятнадцать лет, Алина. Тогда… с того вечера, как ты убежала от меня. Обиделась и убежала. Помнишь?

– Не припоминаю, – дрожащими пальцами пленница попыталась отделить столовые приборы от салфетки, в которую те были завернуты. Пятнадцать лет назад она еще жила в деревне с родителями, нигде не бывала и уж тем более ни с кем не знакомилась. Отец просто убил бы ее, если бы узнал.

– Ну как же, за городом. Помнишь, мы ездили кататься, а потом ты что-то себе напридумывала…

– Э-э-э… – Настя судорожно сжала в руке вилку.

– Ты испугалась и убежала, когда нашла в моей машине заколку своей подруги. Больше мы с тобой не виделись.

– А-а-а, да, убежала. Я… я ничем таким не занималась особенным, – еле уняв дрожь в пальцах, она приступила к стейку.

Во всех книгах, которые Настя когда-либо читала, жертвы социопатов совершали одну и ту же ошибку: спорили. «Представлю, что это всего лишь игра. Должна делать вид, что я – Алина. Интересно, что случилось с настоящей Алиной?» – думала Настя, дрожащими руками кромсая кусок свинины на кусочки.

– Вижу, что тебе понравились туфли? – подняв свои потрясающе красивые глаза, сменил тему незнакомец.

– Что? – Первый кусок мяса встал поперек горла. Настя закашлялась. – Ах, туфли. Да, очень красивые туфли. Спасибо. Это настоящие Valentino? – Она скромно убрала обутые ноги под овальный столик, который мужчина каждый свой приход сервировал на двоих.

– Конечно! – несколько оскорбленно произнес он и поправил ворот трикотажной обтягивающей футболки, которая отлично подчеркивала его торс. – Я все-таки стал юристом-международником, как мы с тобой мечтали.

«Этого еще не хватало! – подумала Настя. – Что может быть хуже маньяка? Только маньяк с юридическим образованием».

– А я дизайнер, – закидывая в рот лист салата, ляпнула она, стараясь казаться как можно более легкомысленной и беспечной. Ей думалось, что юристам, в силу своей серьезной профессии, такие девушки и должны нравиться. А, значит, есть крохотный шанс, что он влюбится в нее и освободит.

Красивый рот похитителя искривился в злой гримасе. Он отложил приборы и вытер его хлопчатобумажной салфеткой с вышитыми вензелями. Подобные элементы сервировки Настя видела только в дорогих ресторанах, куда изредка водил ее супруг.

– Психолог… ты психолог, – поправил он, справившись с раздражением, и пригубил вино.

– А, ну да, я же психолог. Фрейд и этот э-э-э… Бандура, – залпом опрокидывая в себя бокал терпкого ледяного напитка, поддакнула девушка. – Дизайн – это для души, в свободное время.

– Прекрасно. Но, в любом случае, думаю, тебе нет нужды больше работать, – он снова схватился за вилку и испытующе посмотрел на Настю.

Вино вдруг заклокотало где-то между ее ребрами, а потом запросилось наружу. Она никак не могла взять в толк, что этому привлекательному, успешному мужчине от нее может быть нужно. Зачем он поселил ее в этой комнате? Для чего обнес комнату решеткой? На вопросы он не отвечал, просто делая вид, что не слышит их. При этом вел с ней себя вежливо, обходительно, заботился о пленнице. Опустошал корзину с грязным бельем, убирал за ней посуду, менял постель, кормил, приносил книги, журналы, покупал средства гигиены и оставлял на постели небольшие презенты со сладостями, пока она была в душе.

– Прости, меня что-то тошнит, – неуклюже поднявшись на огромных шпильках, девушка бросилась в ванную.

Там, закрыв дверь и включив воду, Настя тщательно освободила желудок от кусочка мяса и листа салата, щедро полив бывший ужин двумястами миллилитрами красного сухого вина. А потом, свернувшись калачиком на теплом каменном полу (почему все мужчины так обожают этот теплый пол?) сотрясалась от беззвучных рыданий. Какой психолог? Господи. Что он сделал с этой Алиной. А что сделает с ней, когда вдруг до него дойдет, что она никакая не Алина. А если он это понимает, то дело обстоит совсем плохо. У нее же есть сын, ему всего пять. Егор, как же он будет без мамы? Он совсем маленький и такой беззащитный. А муж. Он никогда не заставлял ее так ужасно одеваться. А еще, как бы ему ни претила Настина работа, он не пытался посадить супругу дома на цепь.

Справившись с панической атакой и просидев в ванной сорок минут, Настя наконец открыла дверь. В комнате было пусто, а на импровизированной кухне пленница не обнаружила и намека на ужин. Девушка сбросила туфли, платье и в одном белье (которое она тоже с удовольствием носила) без сил повалилась на кровать.

Черный телескопический кружок прикрученной к потолку аппаратуры зловеще смотрел в ее сторону. Камера. «Ну и наплевать», – подумала она и, не выключая свет, запустила правую руку под одеяло.

Глава 5

Мужчину звали Влад. Девушке он очень нравился. Разумеется, не настолько, чтобы забыть о себе, забросить друзей и творчество. Если Ксения устала, была занята или просто не хотела разговаривать, она так и говорила: «Ты не вовремя». Она прекрасно владела собой, была в меру эгоистична и избалована, делала только то, что считала нужным. Наверное, поэтому Влад держался как будто на отдалении от темноволосой красавицы с русалочьими глазами. Он с раздражением реагировал на ее шуточки и, казалось, облегченно вздыхал, когда удавалось от нее избавиться. Только почему-то снова и снова набирал ее номер.

Ксения понимала, что к человеку, живущему затворником в сосновом лесу, как правило, возникает много вопросов, поэтому догадывалась: иметь такую подругу, как она, ему просто выгодно. Влад владел собственной международной юридической компанией, часто летал за границу и несколько раз в неделю посещал всевозможные корпоративные мероприятия. Обеспеченная, в меру самостоятельная девушка в качестве спутницы была лучшей страховкой от лишних вопросов и любопытных взглядов.

– Ксения, моя невеста, – представлял ее мужчина своим коллегам. Он всегда называл ее только Ксения.

Они встречались в дорогих гостиничных номерах, вместе летали отдыхать, снимали апартаменты и загородные дома. Все было прекрасно, кроме одного. За весь период знакомства она ни разу не была у него дома. Нет, не так, она ни разу не была в своём бывшем доме. Кроме этого, что казалось еще более нелогичным, Ксения не привлекала Влада как женщина. Словно с принятием ее правил игры он потерял к ней мужской интерес. Несколько раз они пытались заняться сексом, но ни ей, ни ему не понравилось. Они встречались, чтобы выпить вина́, посмотреть фильм, сходить в ресторан, на выставку или просто прогуляться по городу. Секс с ней Влада интересовал на уровне прикосновений, поцелуев, поглаживаний и крайне редко – самого́ акта. Ксения была уверена, что высокий красавец вряд ли принял прижизненную аскезу, скорее просто она была не в его вкусе. И только ее успешность, молодость и обеспеченность держат Влада рядом. Иначе к чему такие жертвы?

– В этом плане у нас не получается, – рассказывала девушка подругам. – Но мне с ним интересно, все считают нас парой, и каждый уверен, что он берет меня утром на кухонном столе, днем – на офисном, а вечером трахает два часа на кровати. На самом же деле в постели мы смотрим фильмы и жуем попкорн.

Подруги слушали, открыв рот. Ну, надо же, такой мужчина и ничего не может. Они были уверены, что Ксюша лукавит. Как будто если человек привлекательный, то это накладывает на него определенные обязательства. Красивый мужчина без постоянного стояка вызывает подозрение. В то время как для посредственного и неказистого парня это считается нормой. Пухлогубая блондинка по всем правилам создана только для утех. Темноволосой же женщине не зазорно быть умной, но только в том случае, если она недостаточно красива. Иначе ее обвинят во всех грехах.

Ксения мыслила менее формально и более нестандартно, в отличие от подруг и общества в целом. Она была уверена, что у Влада точно кто-то есть. И если ее типаж мужчине не подходит, то избранницей, по логике, является та самая пухлогубая блондинка и, скорее всего, он прячет любовницу в своем доме. В бывшем доме Ксении. И по каким-то причинам не может появляться с блондинкой на людях.

Влад пытался занять все ее пространство. Он звонил, писал, приезжал. Отделаться от него было практически невозможно. Любую невыигрышную для себя ситуацию мужчина умело выкручивал так, что невольно молодая женщина чувствовала себя виноватой, сама начинала звонить, безумно хотела встретиться. При этом свидания были какие-то формальные, искусственные. Ксения называла это «ни себе, ни людям», ведь, имея такого друга, за несколько месяцев из ее жизни незаметно и вполне естественным образом пропали новые знакомые, интересные встречи, а постепенно сошло на нет и творчество. Из подруг остались только постоянно занятые и не очень требовательные. Ксения это понимала, но, сколько бы ни выставляла барьеры, личного пространства становилось все меньше и меньше. Она словно находилась под гипнозом.

Девушка даже стала посещать психотерапевта, и вскоре ей пришло в голову, что нужно действовать последовательно, если она все-таки решила избавиться от одержимости и губительного влияния своего нового друга. Первым делом следовало выяснить, верны ли ее догадки относительно пассии. В случае положительного ответа у нее будет причина, по которой она навсегда распрощается с Владом.

Выкроить два часа свободного времени, чтобы Влад ей не писал, не звонил и не контролировал, она могла только тогда, когда тот уезжал в командировки. Долго ждать не пришлось, и в один из выходных, отвезя Влада в аэропорт, девушка вернулась не домой, а поехала за город. В этот раз добралась до соснового рая за сорок минут, минуя городские пробки. Мужчина написал, что ожидает посадку и по возвращении у него на Ксюшу огромные планы. Впрочем, он всегда так говорил.

Дом выглядел, как и прежде. Все тот же особняк, высокий забор вокруг строения, откатные ворота, глухой сосновый лес за домом. На всякий случай Ксения позвонила в звонок, надеясь, что кто-нибудь выйдет к ней и тем самым избавит от необходимости лезть через ограждение. Но дом безмолвствовал. Девушка огляделась, и через мгновение над ее головой раздался совершенно сумасшедший крик. Она вздрогнула и громко выругалась, распознав черных ворон, группы которых уже давно облюбовали мусорные контейнеры при въезде в поселок неподалеку. И в ту же минуту увидела два черных «глаза» на столбах, которых раньше здесь не было.

– Твою мать! Чертов параноик, понавешал камер.

Ксения отчего-то была уверена, что ему на телефон уже пришло сообщение о незваной гостье. Она широко улыбнулась и помахала черному глазку. Обратный путь занял стандартный час. За это время ей не пришло ни одного сообщения. «Наверное, еще не долетел», – подумала девушка.

Влад позвонил через два часа.

– Я уже на месте. Смотрю в окно, думаю о тебе. Кстати, что ты делала рядом с моим домом?

– Хотела оттаскать за волосы твою блондинку.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Ксения! Я живу один, и ты это прекрасно знаешь, – с непонятной интонацией проговорил он.

– Ну-ну…

– Ты знаешь, у меня сейчас встреча с коллегами. Я позвоню тебе позже.

– Поговорим завтра, я собираюсь раздеться и принять ванну. Потом отправлюсь спать, Влад.

– М-м-м, я с удовольствием бы присоединился к тебе, детка, – от его слов внизу ее живота все на секунду сжалось, но воспоминания о его обычной холодности отрезвили девушку.

«Ну-ну», – подумала Ксюша, а вслух произнесла:

– Конечно. Пока, Влад.

Глава 6

Спустя несколько недель похититель принес ей ноутбук. Это был аккуратный, цвета «серый космос» макбук с диагональю 13.3 дюйма, точь-в-точь такой, какой был у ее мужа и о котором Настя тоже втайне мечтала. Игриво перевязанный ленточкой, он поблескивал на краешке ее кровати, когда девушка утром открыла глаза.

Не умываясь и не притронувшись к оставленной на кухне еде, Настя кинулась рассматривать подарок. Доступ в интернет был, конечно, заблокирован, но зато в компьютере стояло с десяток разных графических программ. А на отдельном диске она обнаружила внушительное количество папок с библиотеками: текстуры, объекты, фоны, иллюстрации.

Ее дни после похищения проходили безмятежно. Мужчина исправно приносил еду, иногда трапезничал с ней и перестал сверлить девушку взглядом, когда она согласилась с его правилами игры: не голосить на весь дом, не морить себя голодом и откликаться на новое имя. Настя где-то слышала: если человек заводит кошку или несколько, то лучшее для них – сделать так, чтобы каждый их день был днем сурка. В этом случае питомцы счастливы и вполне прекрасно чувствуют себя в этой предсказуемости. Настя тогда позавидовала кошкам, хозяева которых способны соблюдать эту маленькую хитрость, ведь именно предсказуемости ей так не хватало в детстве. Наверное, поэтому постепенно Настя перестала терзаться тревожными мыслями и, расслабившись окончательно, с радостью приняла не только свою новую жизнь, но и дорогой подарок. «Просто посмотрю», – решила она и нажала на иконку Adobe Illustrator, а следом и на все остальные по очереди.

«Только посмотрю» затянулось на целую неделю. Сначала она занялась проектированием рекламных щитов по придуманному техзаданию. Через пару дней, удовлетворенная своей работой и тем, что ее никто не отвлекает в самый неподходящий момент, кинулась рисовать книжных персонажей. В детстве ей всегда казалось, что Русалочка и Белоснежка должны выглядеть по-другому. И почему бы дочери Тритона не быть, например, русоволосой, как Настя? А Белоснежке вполне пойдет другая стрижка, и платье не мешало бы сделать менее претенциозным.

Полностью поглощенная процессом, она практически перестала есть и следить за собой. Русые и без того волнистые волосы превратились в неухоженный колтун, глаза ввалились, на одежде проступили пятна от кофе и шоколада, который надкусанный таял от соседства с горячей кружкой. Комната превратилась в бедлам: разобранная постель с уже не свежим бельем, повсюду расставленные кружки с остатками чая, кофе и иных жидкостей, каменные поверхности, покрытые тонким, но все же заметным слоем пыли.

Настя уже знала, что похитителя зовут Влад, правда, язык не поднимался так его называть. Ведь имя – это то, что дано человеку при рождении. Человеку, а не зверю в человеческом обличье. Пусть даже зверь такой заботливый и привлекательный, как этот. Он все равно монстр, непредсказуемый и коварный. А непредсказуемость, как известно, девушка всей душой ненавидела и из своей жизни пыталась исключить – пусть не полностью, но хотя бы существенно снизить ее процент.

Влад возник на пороге незаметно, спустя неделю после своего последнего визита, загорелый и весьма посвежевший. Разблокировал магнитный замок, открыл дубовую дверь в комнату, встал в проеме.

– Алина, – мягко позвал он.

Девушка не ответила. В растянутой трикотажной футболке (той, которая была на ней при похищении) она сидела на кровати по-турецки и щурилась в экран макбука.

– Алина! – повысил голос ее высокий «дракон».

Настя вздрогнула, на несколько секунд зафиксировала взгляд небесного цвета глаз, пытаясь понять, кто этот привлекательный мужчина и где она находится.

– Привет, – испуганно пискнула она. – Прости, у меня не прибрано. – Она в ужасе обвела взглядом свое жилище.

– Вижу, – красивое лицо исказила гримаса отвращения. Похититель резко развернулся, и Настя вздрогнула от еле слышного щелчка магнитного замка.

Девушка прекрасно соображала и с детства научилась расшифровывать каждый взгляд, каждое движение, считывать и распознавать любые оттенки настроения. «Он недоволен. Даже, вероятно, взбешен», – заключила она. Неделю назад Влад сообщил, что уезжает в отпуск, и предупредил, чтобы она не делала глупостей, ведь под потолком висит камера, а самолеты летают быстро. Дни пролетели незаметно, ведь у Насти не было нужды отвлекаться на мужа, маму, сына, и она могла дни и ночи напролет посвятить тому, чем обожала заниматься. Дизайну. Стоило ей включить ноутбук, как девушка забывала обо всем на свете. Это была ее личная терапия, способ забыться, возможность привести голову в порядок. И она была даже благодарна похитителю, что он принес ноутбук. Новый ноутбук. Только ее ноутбук. И если ему так нравится чистота и ухоженная девушка в подвале его дома, то это отнюдь не сложно обеспечить.

Вечером сама Настя и ее личные тридцать метров жилого пространства сверкали чистотой и свежестью. В квартирке было все предусмотрено для проживания. Запасы моющих средств незаметно пополнялись, мусор выкидывался, на кухне появлялся ароматный фруктовый чай и сладости. Влад прекрасно умел сопоставлять факты и анализировать, поэтому из ее кухонного шкафчика исчез чай с бергамотом, к которому она даже ни разу не притронулась, зато появился черный чай с клубникой – он закончился, едва начавшись. Был в ее квартирке даже холодильник и морозильная камера, щедро набитая мясом, рыбой и немыслимо дорогими деликатесами.

Она находилась в руках маньяка, но это никак не избавляло ее от обычных человеческих потребностей: ходить в туалет, спать, пить, хотеть сладкое, мыться, увлажнять кожу, расчесывать волосы… «Кому станет лучше, если я буду вредничать, спать на полу и пить одну воду, – подумала девушка. – Быстрее я отсюда все равно не выйду. Скорее он просто убьет меня и оставит за городом, как эту свою Алину». Решила Настя и приняла то, что он так любезно, с небольшими условиями, ей предложил.

«Пользоваться теми благами, которые он предоставил, значит смириться со своим заточением и его правилами», – вспомнила она основную мысль из разных женских романов про абьюзеров.

«Да много понимают эти тупые курицы, которые раздают свои советы и думают, что они кому-то помогут. Глупости это все», – сказала она себе в первый день пребывания в новом доме. Сказала и постепенно привыкла к качественному постельному белью из натурального прохладного хлопка, дорогой одежде, вкусному чаю, а еще к тому, что все необходимое, как по волшебству, появляется в ее доме.

Доме…

Настя поразилась тому, как быстро клетка превратилась для нее в дом, хотя квартиру, где она жила с семьей, девушка про себя небрежно называла «там». В глубине души она была даже рада, что Влад обеспечил ей такой прекрасный санаторный отдых и детокс. Детокс не только от вредной еды, сигарет, растворимого кофе, но и от бессмысленного общения с людьми, для которых она была пустым местом. Например, мама, муж, коллеги.

«Привыкла или сделала вид, что привыкла», – размышлял Влад, каждый вечер сидя перед монитором и наблюдая, как пленница зарывается в постель и, к его удовольствую, даже иногда запускает свои тонкие руки под одеяло. «Я просто смотрю, – уговаривал себя. – Это не имеет значения», – повторял он как мантру, потягивая свой виски.

Глава 7

Постепенно он начал бывать у нее чаще. Заходил не только утром и вечером, чтобы оставить еду, а иногда сидел несколько часов днем, если никуда не уезжал и на календаре значился выходной день.

– Занимайся своими делами. Не обращай на меня внимания, – говорил он и усаживался со своим ноутбуком за кухонный стол.

В первую неделю Настя облазила каждый сантиметр своей квартиры и заглянула в каждый уголок, но возможности выбраться не нашла. Ножи, ложки и вилки похититель приносил ей вместе с едой, но даже те приборы, которые девушка обнаружила в шкафчике кухонного гарнитура, вряд ли смогли бы ей хоть чем-то помочь. Решетка стояла неподвижно, и было очевидно, что нижние опоры ее не только залиты бетоном, а еще и надежно сверху и снизу вмонтированы в плиты. Бетонная плита сверху, бетонная плита снизу, на решетке магнитный замок, под потолком камера. Выход канализации узкий, чтобы его расширить, нужно было снять керамогранитное покрытие с пола. Вариант не для субтильной девушки.

Идею броситься на него с ножом или осколком чего-нибудь Настя еще в первую ночь отмела как совершенно идиотскую. Во-первых, скорее всего, это его не убьет, а только разозлит. Во-вторых, она хорошо помнила его стальные жилистые руки: даже если повезет причинить похитителю вред, он точно успеет свернуть ей шею до того, как она сделает следующий шаг. Оставался третий вариант: соблазнить. Но он казался Насте настолько нелепым, что она даже рассмеялась себе под нос. Добровольно превратить маньяка в сексуального маньяка казалось еще более абсурдным, чем сам факт ее заточения здесь.

Несмотря на то, что в этой клетке было все необходимое для приготовления пищи, похититель исправно баловал пленницу собственноручно приготовленной едой. Как-то утром он принес девушке вкуснейшие блинчики со сметаной и ароматный кофе. Все это очень мило смотрелось на деревянном подносе. И даже казалось романтичным.

– Ты умеешь печь блины!? – с удовольствием отхлебывая кофе, восхитилась девушка.

– Блинчики, – поправил ее мужчина.

– Блинчики, я знаю, блинами называют толстые… изделия.

– Именно, – удовлетворенно кивнул он. – Пришлось научиться готовить. – А ты? Умеешь готовить?

– Нет, мама всегда готовит сама. Готовила сама, – поправилась она и почувствовала, что по телу бежит мелкая дрожь.

Его взгляд, такой стальной и холодный, всякий раз напоминал пленнице, что она не может, не имеет права делать ошибки. Иначе… об этом она даже не хотела думать. Настя с аппетитом съела один блинчик с маленькой горошинкой сметаны и допила кофе. Черный, с одной ложечкой сахара. Он запомнил, что она пьет только такой кофе.

Зверь в трикотажном спортивном костюме занял свою привычную позицию у стены, она же устроилась на кресле возле кровати с ноутбуком на коленях. Процесс создания очередной иллюстрации поглотил ее, заставил забыть о жизни, которая существовала за пределами комнаты. Жизни, из которой она вывалилась всего несколько месяцев назад. Хотя и казалось, что прошла уже целая жизнь. И если про мужа и маму она почти сразу забыла, то про сына старалась не думать. Понимала, что воспоминания сделают только хуже, окончательно лишат ее воли. Так, может, просто представить, что у нее нет детей…

– Красиво, – услышала она над ухом бархатный голос.

– Серьезно? – не привыкшая к похвале, она покрылась красными пятнами от смущения.

– Да. Красиво, – подтвердил мужчина, нависая над ней со спины. – Если бы наш дизайнер был хоть наполовину талантлив, как ты, то…

– То что? – она робко подняла на него свои почти прозрачные глаза.

– То не пришлось бы искать нового, – ухмыльнулся Влад и, забрав свой ноутбук со стола, направился к двери.

За увлечением Настя и не заметила, что перевалило за полдень. И, наверное, у молодого привлекательного мужчины есть дела поинтереснее, чем сидеть в ее компании весь день.

– А хочешь, я тебе помогу? – неожиданно для себя пискнула девушка. – С дизайном. Я могу помочь, если нужно.

Похититель остановился в дверях, насмешливо приподнял брови, улыбнулся одними уголками губ:

– Я подумаю.

Через неделю он принес первое задание. Нужно было поработать над визитками. Такие поручения Настя выполняла каждый день, когда работала дизайнером. Она прекрасно разбиралась в композиции и могла так подобрать шрифты и цвета, что обычная визитная карточка или листовка превращались в произведение искусства. Через пару часов Настя продемонстрировала ему готовый макет.

– Это как раз то, что я хотел. Как тебе это удалось? – В черных глазах появилось одобрение, и от очередной похвалы девушка даже расправила плечи.

– Я… я не знаю. Мне кажется, такой стиль очень подходит… тебе, – покраснела она и прижала дрожащие ладони к щекам.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Влад.

Вечером Настя осилила весь ужин, который состоял из куска приготовленной на гриле форели, зеленых стручков фасоли и какого-то заморского салата с морепродуктами.

– Спасибо за ужин! – смущаясь, поблагодарила Настя. – Никогда не пробовала такой салат.

Влад с интересом посмотрел на сидящую за круглым мраморным столом девушку. Серое кашемировое платье соблазнительно обтягивало ее тощенькую, но не лишенную изгибов фигурку. Розовые туфли от Valentino, тонкие, но такие трогательно женственные щиколотки. Круглые, наивно распахнутые глаза, аккуратный маленький носик и широкий дисгармоничный остальным частям лица рот придавали девушке вид милого лягушонка. Очень хорошенького лягушонка. Лягушонка, который не способен на дурные поступки. А озорная копна спутанных русых кудряшек создавали вокруг лица некий нимб. Она была похожа на милого ангела, который спустя пятнадцать лет спустился к нему с небес. Ангела, который единственный из всех ничего от него не хотел, не спорил, согласился с его планом. Ангела, который за годы страданий был дан ему в награду.

Боже. Что он несет и как он может так думать?

Мужчина вскочил. Нет, он не даст какой-то девке задурить себе голову. И пусть она покладистая, неистеричная, весьма талантливая и очень симпатичная, он все равно не должен забывать, для каких целей она нужна ему.

– Мне пора… прибери тут все сама, – и в следующую секунду о присутствии мужчины напоминал только запах туалетной воды с ароматом бергамота и ненавистной ей ванили.

Девушка встала. Между двумя частями магнитного замка оставалось пару сантиметров. Она постояла еще несколько секунд, не уверенная, что стоит портить такой вечер своим необдуманным поступком. В следующую секунду пленница резко шагнула и… услышав щелчок, безвольно осела на кровать, опять осталась наедине со своими мыслями. В комнате, из которой она вряд ли когда-то выйдет. Да и хотела ли этого она?

Глава 8

– Влад, а ты можешь сводить меня погулять? – робко спросила Настя. Вот уже почти три месяца она безвылазно сидела в помещении, отчего ее кожа приобрела зеленоватый оттенок.

– Может быть, позже, – задумчиво поднял он брови.

– Как скажешь.

Девушка начала забывать некоторые вещи. Еще месяц назад она могла по памяти нарисовать в воображении лицо Егора, сейчас же не могла точно вспомнить, какие у сына глаза. Влад приходил к ней каждый день, когда не был в командировке, и постепенно стал рассказывать про людей, с которыми работает. Это были мужчины и женщины разных возрастов, с разными чертами лица, в разной одежде, находящиеся в разных жизненных обстоятельствах, обладающие весьма любопытными, по его мнению, личными качествами и судьбами. Он описывал их в малейших деталях, как бы вытесняя из памяти ее знакомых, друзей, родителей, мужа и даже сына. Похититель никогда не боялся подобных бесед, а Настя гнала от себя мысли, что он, скорее всего, никогда ее отсюда не выпустит. Иначе не называл бы имен и не выдавал служебные секреты.

Запертая в четырех стенах, девушка как будто питалась этими рассказами, ждала их, думала над ними. Настя представляла себе людей, фантазировала, держала в голове информацию о них.

– Катя уже ушла в декрет? А Станислав Борисович, как его сердце? А помнишь, тот немец, да, Петер, я помню, он все так же пытается снять официантов в каждом баре? Слушай, а может на рождение малыша купить Кате подарок лично от тебя? – Настя выспрашивала, давала советы, интуитивно понимая, какие вопросы он хочет слышать, на какие же отвечать не стремится.

И чем больше доверия между ними возникало, тем больше замыкался в себе похититель и тем больше смирялась, принимая свою участь, сама Настя. Ему словно не нравилось, что она погружается в его жизнь все глубже. Она же будто наслаждалась тем, что жила его делами и интересами, подчинялась его правилам, готовая в любой момент исчезнуть, раствориться, перестать существовать.

Под Новый год в ее квартирке раздался звонок. Настя опешила. С самой осени она не слышала ничего похожего на телефон. Влад заваривал чай. Он достал из бокового кармана джинсов айфон и, с опаской покосившись на пленницу, нажал на кнопку приема.

– Привет, – услышала Настя его мурлыкающий голос. – Уже освободилась?

Трубка что-то прожужжала.

– Тогда вечером заеду. Очень соскучился.

Что? Очень соскучился? Как он смеет так кому-то говорить? Она вынуждена жить в этой красивой, удобной квартире, но все-таки в плену. Вынуждена носить купленную им одежду, создавать проекты, слушать, советовать, а он очень соскучился? Не по ней. По той, которая свободна, может ходить на работу, встречаться с подругами, носить удобную обувь? Ходить в гости к маме, в конце концов. Обнимать собственного ребенка…

В первый момент Настя опешила от подобных мыслей, а потом вдруг заплакала. Опустилась на кровать, безвольно положила тонкие бледные руки на колени, сгорбилась. Она и сама не ожидала от себя такой реакции. Влад же от неожиданности сначала вытаращил глаза, а в следующий момент сел с ней рядом, нежно обхватил девушку за плечи, уперся носом в ее тонкую шею.

– Алина, – ласково, но твердо прошептал он, – тебе не о чем беспокоиться, милая. Это всего лишь Ксения, моя подруга. Я провожу с ней время, хожу на… разные полезные мероприятия. Она для меня ничего не значит. Ты не должна об этом беспокоиться.

Настя вскочила на ноги. Влад поднялся следом. Он был выше на целую голову. Теплыми ладонями взял ее за подбородок. – Посмотри на меня, – большими пальцами он отер слезы с покрасневших щек.

– Тебе не о чем беспокоиться, – настойчиво повторил мужчина. Ты поняла? – Ее присутствие – всего лишь формальность.

– Я поняла. Я больше не буду беспокоиться, – послушно повторила Настя за ним, всхлипнула и обхватила его торс двумя худенькими ручками.

Этот большой мужчина за несколько месяцев дал ей больше, чем мама, папа, муж и весь белый свет за все тридцать лет ее жизни. А Егор… Егор… она никак не могла вспомнить, какие у него глаза. Голубые, как у нее, или, может, зеленые? Егор… Какое странное имя. Если бы у нее был сын, то она назвала бы его Иван или Данил.

– Я сделаю тебе теплого молока с ложечкой меда. Уложу тебя в постель. А завтра утром проснешься, и все будет хорошо. Мы целый день будем вместе.

– И пойдем гулять?

– Конечно, милая. Мы скоро пойдем гулять.

Глава 9

На Новый год он подарил ей заколку. Чужую заколку. Она лежала, упакованная в небольшую коробочку, на краю ее постели, когда девушка проснулась ближе к обеду и открыла глаза.

Влад часто оставлял пленнице небольшие подарки. Первое время, только под утро, забывшись тревожным сном, Настя не слышала, как он открывал решетку и заходил, но со временем сквозь пелену забытья все-таки понимала, что в комнате не одна. «Наверное, ему неловко дарить мне подарки лично», – думала она и продолжала притворяться спящей, каждый раз гадая, что же он принес ей на этот раз. Это могла быть книга современного автора, глянцевый журнал, альбом с цветами или репродукциями, сладости. Влад знал, что, увлеченная своими проектами, Настя постоянно что-то жует, поэтому запасам конфет могла позавидовать любая сладкоежка. Она всегда от души благодарила мужчину, когда тот заходил к ней после работы, и один раз осмелилась попросить сигареты. Девушке пришло в голову, что если он начнет выполнять ее просьбы, то со временем Настя сможет отвоевать себе и кусочек мира за пределами клетки.

– Здесь плохая вентиляция, – ответил Влад. – Когда пройдут заморозки, мы пойдем гулять, тогда и покуришь.

Это известие на целых несколько недель подарило пленнице хорошее настроение, и она даже словила какое-то совершенно детское ощущение праздника. Запах мандаринов, морозный воздух из открытых фрамуг под потолком, настоящая елка и салат Оливье, приготовленный вместе: овощи отварила Настя, а нарезал Влад.

– Спасибо за подарок. – Настины глаза блестели от шампанского, которым они встретили Новый год.

Влад перевел глаза на коробочку, которая так и осталась лежать на ее кровати:

– Это очень дорогая для меня вещь, – тихо сказал он. – И я очень хочу, чтобы ты надела ее… на прогулку.

– Как скажешь, – опустила пленница глаза. – Уже целую вечность она не видела солнца.

На прогулку они так и не вышли. Каждый раз у мужчины находилась новая отговорка: холодно, жарко, сыро, сухо, ветрено, душно и еще с десяток самых разных причин, связанных не с ним лично, а с совершенно невыносимыми погодными условиями.

«Наверное, у него есть кандидатура для совместного досуга», – думала Настя, имея в виду Ксению. Конечно, ведь такой привлекательный мужчина никак не может быть один. Во всех книгах и фильмах даже маньяки на время становились обычными людьми. Они ходили в магазины, покупали себе одежду, готовили еду, смеялись над фильмами, слушали музыку, наверное, они даже способны были испытывать теплые чувства… Самые обычные люди, порой совершавшие вещи, которые не укладывались в общепринятые рамки.

Каждые три недели Настя оставалась в доме одна. Ее похититель летал в командировки и какие-то очень полезные для его положения деловые отпуска. Девушка не была уверена, но подозревала, что на дорогих современных курортах он знакомится и проводит время с женщинами. Возможно, он даже избавляется от некоторых из них. Она изо всех сил гнала от себя эти мысли. Наверное, это просто она неудачница. Наверное, это просто ей не повезло. Ведь Ксения свободно разгуливает по городу, и он очень мило воркует с ней по телефону. Несколько раз Настя слышала их разговоры, когда мужчина ходил с мобильником у ее окон.

Ближе к лету командировки Влада стали постоянными, и Настя все чаще оставалась дома одна, совершенно выпадая из жизни. Она забивалась в угол кровати, натягивала одеяло на колени и часами сидела, уставившись в глазок камеры. Перед этим девушка включала освещение, и со стороны могло показаться, что пленница сошла с ума.

Несколько раз в неделю она закрывалась в гардеробной и выходила только утром, бледная, сгорбленная, несчастная. От недостатка физической активности и сухого воздуха девушку стал мучить кашель, и Влад, озабоченный здоровьем пленницы, принес килограммовое ведерко красной икры.

– Лучший способ поднять иммунитет, – сказал он. – Тетка меня в детстве так лечила.

– Интересный способ, – удивилась Настя. – А твоя мама?

– Мои родители погибли. Меня воспитывал дед и тетка. – Настя давно заметила, что мужчина не любит рассказывать о себе.

– Они здоровы? – погладила она ведерко с икрой.

– Нет, – односложно ответил он и, помолчав минуту, добавил: – Не съедай всю сразу, может стать плохо.

Глава 10

Ксения положила трубку, которая голосом Влада сообщила, что мужчина собирается на ужин с коллегами. Девушка задумчиво открыла шкаф и отыскала черный трикотажный костюм с капюшоном. Живя несколько лет отшельником, Ксения исходила лес вдоль и поперек, знала все дорожки и тропинки, каждый укромный уголок. Знала, как незаметно проникнуть в свой дом. Можно подъехать со стороны леса, оставить машину за сто метров от дома на опушке, а дальше по тропинке добрести до заднего двора. Там лес делает небольшой перепад высот и забор на 20 см ниже, чем везде. Если к нему приставить туристическое складное кресло, которое имелось у девушки в машине, то легко можно подтянуться и перелезть через ограждение. Конечно, предварительно глянув, есть ли камеры. Но даже если этот социопат повесил их по всему периметру, то на этот раз это ее не остановит. Про отключение света Ксения даже не думала, в ее бывшем доме был отличный бесперебойный источник питания.

Гулять по ночному лесу со складным стульчиком, фонариком и монтировкой было странно. Инструмент она тоже прихватила, как учил ее муж. По его мнению, лучше иметь оружие, чем не иметь, даже если владеешь им весьма посредственно.

– Чем я отличаюсь от Влада? – бубнила себе под нос Ксения. – Пожалуй, ничем, тоже страдаю паранойей. Надо было приехать сюда сразу, а не ждать, авось, что-нибудь изменится.

В нескольких метрах мелькнул знакомый забор. Оглядевшись, девушка подошла к нему вплотную, приставила стульчик, уперев ножки в почву, схватившись пальцами за металлические края, легко подтянулась на руках. Вокруг дома горел свет, что было вполне логично. Даже если ее новый знакомый все-таки живет один, никакой воришка не покусится на недвижимость, когда пространство двора залито столь ярким светом. С задней стороны дома, сколько девушка ни приглядывалась, камер не увидела. Да и зацепить их можно было только за карниз, а он оставался безукоризненно белым даже в темноте. Дом был квадратный, с задней стороны никаких столбов и конструкций не было. Забор, на котором она висела, посторонних элементов тоже не имел. Это значит, что камеры направлены только на ворота. То есть Влад боялся не мародеров, а незваных гостей.

Девушка не без труда перевалилась через забор и плюхнулась на некогда идеальный, а сейчас изрядно засохший газон. Вокруг было тихо. Она ползком приблизилась к дому, выпрямилась у стены и заглянула в ближайшее окно. Ничего. За тюлевыми занавесками было темно и тихо. Пройдя вдоль дома десять метров, она заглянула в окно лестничного пролета. Мерцала тусклая лампочка. Двигаться в сторону террасы Ксения посчитала неразумным, поэтому обошла дом справа, где было еще три окна. Одно – в гостиную, другое – в коридор, третье – в спальню, где по-прежнему висели плотные портьеры блэкаут. Поэтому ничего увидеть не удалось.

– Даже шторы не поменял, – проворчала Ксюша себе под нос.

Дальше двигаться было небезопасно, и она решила пробраться внутрь дома. Распаковывать евроокна девушка умела. Этому ее научил муж в рамках курса молодого бойца. Вращающийся в криминальных кругах он вообще многому ее научил: стрелять, нырять, падать, ловко обходиться с ручной коробкой передач, метать нож. Конечно, делала это она весьма неловко, но, по уверениям супруга, многие мужчины не могли похвастаться и этими навыками. Ксения достала из-за пазухи монтировку и через десять минут совершенно без шума влезла в окно гостиной. Пакет решила не вставлять, вдруг блондинка окажется дикой или там ее вовсе не будет. В первом случае она выскользнет через окно, а во втором – оставит все как есть и выйдет через парадные ворота, напоследок помашет ручкой и пошлет воздушный поцелуй. Это она придумала, пока вела машину. И будь проклят тот мужчина, ради которого она ночью поехала за сто километров от города и расхаживает, как сумасшедшая, с монтировкой по темному лесу.

За год в доме ничего не изменилось. Все та же мебель в гостиной, стол, даже подушки, которые она милостиво оставила новому владельцу. Гостевая спальня на первом этаже была заперта, стало понятно, что ей никто не пользовался. Ванная комната, туалет, столовая. Все казалось законсервированным, как будто после ее отъезда в доме жизнь тоже остановилась.

Девушка шагнула на лестницу, внизу что-то глухо брякнуло. Она замерла. Может, мышь? Ксения до смерти боялась грызунов, поэтому, еще будучи хозяйкой этого особняка, щедро рассыпала мышиную отраву по всему дому, а потом купила Ратибора – черного боевого кота, которого, впрочем, больше интересовали соседские кошки, чем мыши, несмотря на тщательно выбранное для него имя. В скором времени кот облюбовал соседский дом в километре от собственного и поселился там с серой кошкой Вероникой. Хозяйка была не против:

– Он такой милый, пускай живет.

Возможно, Ратибор вернулся, и тогда она прихватит с собой еще и кота.

Ксения решила в первую очередь спуститься в цокольный этаж. Туда вела лестница, которая на первом этаже была перекрыта решеткой, а уже потом дверью.

– Господи, он точно сумасшедший, зачем ему решетка? Чертов маньяк, – зябко поежилась она, озаряя пустое помещение фонариком, который достала из кармана.

Недалеко от ограждения находилась кнопка. Ксения, нажав ее, оставила странную дверь нараспашку и спустилась в подвал. Подвальное помещение представляло собой огромный холл с несколькими дверями. Кроме выхода в гараж и на террасу, здесь было еще две. Одна некогда вела в техническое помещение, другая – в спальню с отдельным санузлом. Ксения посветила фонариком и с ужасом обнаружила железную решетку с магнитным замком. Она просунула кисть между прутьями, подергала ручку и постучала в дверь, которая была, по всей видимости, заперта.