Читать онлайн Развод с шейхом

От автора

Предысторию "Шейх моей сестры" можно прочитать тут: https://www.litres.ru/book/karolina-dey-17006712/sheyh-moey-sestry-70485412/?lfrom=933554461&ref_offer=1&ref_key=770bcc21c84e493abea768460a2d3e9d1d3d19a97b561a52560b86c233251570

Глава 1

Аллах никогда не искупит мои грехи…

Я пожертвовала всем ради своей семьи, но оказалась в ловушке собственных чувств к жениху младшей сестры. Я разрушила ее будущий брак, оклеветала мужа, опозорила семью и сбежала с долгожданным наследником. Из-за меня пострадали две семьи.

Аллах никогда не искупит мои грехи, и я буду гореть за них в пламени ада.

Но я не жалею о содеянном.

– Мамочка! Смотри, дождик пошел!

– Милая, нам пора домой. Ты же не хочешь промокнуть?

– Но я не хочу домой! Я хочу постоять под дождиком!

– Завтра мы обязательно постоим. Хорошо?

Малышка, расстроившись, посмотрела на небо наивными карими, как у отца, глазами. Аккуратные темные кудряшки намокали все сильнее, пока над головой девочки не оказался разноцветный зонтик. Она с неохотой взяла его в руки и пошла в сторону дома.

Такая милая. И так не похожа на свою… маму.

– Тебя ждет то же самое, Амина. Готовься, – произнесла Элли[1], моя соседка через дорогу, когда мы покинули детскую площадку.

Ее дочь Аманда держала зонтик маленькими ручками и слово нарочно наступала на лужи. Я мысленно умилялась этому детскому бунтарству и просила Аллаха дать благополучие этому ребенку. И моему тоже.

– К чему? К родам?

– К тому, что тебе придется воспитывать ребенка одной.

– Мне поможет брат.

– Брат – не отец. Твой ребенок будет спрашивать, где папа, когда он придет, почему его нет. Поверь, я знаю, о чем говорю. Твоя жизнь изменится навсегда.

Она уже изменилась навсегда, когда я вышла замуж за Шейха.

Я медленно шла за соседкой и ее дочкой, поглаживая округлившийся живот, едва заметный под объемной черной абайей. Малыш стукнул меня ножкой в ответ, и я улыбнулась. Интересно, он будет так же любить дождь, как Аманда? Или будет скучать по пескам и красочным пляжам Дубая, как его мама? На кого он будет похож? Чьи глаза унаследует? Мои – фиолетово-голубые, или его – золотисто-карие?

Чарующие, но в то же время пугающие больше адского пламени.

– Уже подает знаки? – спросила Элизабет.

– Неделю назад начал.

– Ну вот, скоро появится, и будет тебе счастье. Ты была на скрининге? Сказали, кто будет?

– Нет.

– У тебя двадцать пятая неделя пошла, и они до сих пор не знают? Что за некомпетентный гинеколог?

– Это лучший доктор в городе.

– И ради этого ты четыре часа едешь до Лондона? Чтобы они не знали пол?

– Я просила не говорить.

Карим хотел мальчика. Я не стала говорить это соседке, которая тоже воспитывала ребенка одна. Наверное, в глубине души тоже хотела мальчика. Защитника. Но со временем мы понимаем, что являемся защитниками для самих себя. Аллах не защитит меня. Он не защищает неверных…

– Опять ваши мусульманские предрассудки… Не знать пол, чтобы муж не расстроился и не вернул обратно семье.

– Откуда ты знаешь?

– В сериалах видела. Мужчины хотят наследников, чтобы они продолжили род и возглавили богатую империю. Или как там у вас?

– У нас рады и мальчикам, и девочкам. Но мальчики действительно продолжают мужской род и берут на себя обязанности семьи.

– Как твой брат над тобой?

– Да.

– Я думала, старший член семьи – это отец.

Я тоже так думала, но даже он не знал, где мы находились с Джахидом. Хотя было нетрудно догадаться, учитывая, что мы здесь жили раньше. Но у папы, видимо, другие проблемы, раз он даже не не организовал поиски.

– Я тоже. Но сейчас обо мне заботится Джахид, пока я не выйду замуж.

– Как же ты забеременела? Я думала, вам нельзя заниматься… – Элли посмотрела на дочь и поправила: – Сближаться с мужчинами до брака? Или все же…

– Мы соблюдаем предписание Корана в полной мере, – жестко отрезала я.

Элизабет – хорошая женщина, добрая, но ей не понять мою верю в Аллаха. Никому из местных не понять. Мы словно смотрели на солнце, но кто-то видел свет, а кто-то всего лишь яркую звезду.

Мы подошли к нашей улице, и это спасло меня от необходимости отвечать на вопрос. Я не хотела ни с кем делиться своей историей, рассказывать, что была замужем за шейхом Эмиратов и стала игрушкой для мести. Что отец отдал меня в лапы монстра, который не оставил бы на мне живого места.

А самое страшное, что я продолжала тосковать по этому монстру. Скучала по Кариму, как бы ни пыталась вырвать его из сердца. Когда-то я вообще не планировала выходить замуж, хотела учиться и помогать отцу в компании, разрабатывала методики по увеличению продаж. Но Аллах кинул меня в объятья жениха моей сестры во время ее помолвки. В объятья самого шейха Карима Аль Дин Абдула.

Наша судьба была предначертана, мы не могли ее изменить.

Мактуб.

Я думала так всю жизнь, пока не узнала, кем являлся мой муж и шейх Эмиратов. Жестоким. Властным. Не выполняющим предписание Корана. И сбежала от тирана, чтобы защитить своего ребенка, наследника королевской семьи. Возможно, в будущем я выйду замуж во второй раз, если брат найдет мне порядочного мужа. Но не сейчас.

Не хотела повторять судьбу нашей мамы…

– О, ты вовремя, – произнес Джахид, когда я хлопнула входной дверью в нашем небольшом, но уютном доме. – У нас появился еще один инвестор. Он готов вложиться в наш интернет-магазин.

Я улыбнулась от этой мысли.

– Отлично. Мне нужно закончить заказ по коду, а потом я помогу…

– Не переживай, – Джахид подошел ко мне и чмокнул в лоб. – Ты зря берешь столько задач на фрилансе. Тебе надо больше отдыхать, а то моя племянница будет недовольна.

– Мы же не знаем пол.

– Чутье подсказывает, что будет племянница. Отдыхай.

– Но я не хочу. Ты второй день меня отправляешь на отдых, а я хочу помочь!

– Ты беременна, Амина, – отрезал брат. – Тебе нужно позаботиться о себе и о малыше, остальное я возьму на себя. Ты и так многое сделала для нашего магазина.

– Нап этого хватит для открытия магазина и на роды?

– Конечно, хватит. Мама оставила нам достаточно денег, Мы начали жизнь с нуля и спрятали тебя от этого поганца Карима.

– Не надо так.

– Как надо? Мы еле ноги унесли из Лондона! Ты разве не помнишь?

– Помню… – я опустила взгляд на свои подрагивающие пальцы.

– Ты чуть ребенка не потеряла! Я не хочу лишний раз беспокоить тебя. Надеюсь, в этом городке шейх Карим нас не найдет.

Я тоже на это надеялась. Что бы я ни чувствовала к Кариму, мне становилось страшно от одной мысли, что мы окажемся в плену шейха. Снова.

Да, только мне приходилось иногда возвращаться в город под охраной, чтобы сходить к гинекологу и сдать анализы. Несмотря на большое эмоциональное потрясение и постоянную боль в груди, беременность протекала спокойно. Может, Аллах действительно послал мне защитника.

С одной стороны, я хотела этого. Хотела, чтобы Карим меня нашел. С другой, боялась до чертиков заглянуть в его золотисто-карие глаза и пропасть без остатка. Надеялась, что выдуманный мной мужчина реален. Что он заботлив, рационален и справедлив.

Что готов идти на компромисс в рамках ислама.

Но я забыла, что на нашей земле шейхи – неприкосновенная святость, а на западе – главные приспешники сатаны.

Я считала это ложью, грязными слухами, раздутыми местными журналистами. Они наверняка завидовали красивой жизни местных жителей эмиратов. У нас была своя культура, свое видение мира, свои традиции, которые не нарушались веками. Мы не предавали Бога, мы не забыли его слова, и он не забывал о нас, одаривая верующих за труды.

Я ошибалась. Сильно. Теперь не ошибусь.

Зазвонил будильник на телефоне. Полуденная молитва. Непривычно было не слышать призыв к молитве из мечетей. Я скучала по звучанию Азана.

– Я пойду в комнату.

– Я постелил тебе коврик и поставил табуретку.

Улыбнулась заботе старшего брата. Однажды я пожаловалась на боль в коленях при наземном поклоне во время молитвы, и он на следующий день принес табуретку.

Я зашла в небольшую комнату на первом этаже, повернулась к стене с небольшой меткой малярного скотча, которым обозначала сторону Мекки, и молила всевышнего обрести спокойствие мне и моему малышу. Молила облегчить наше существование.

Молила, чтобы Карим никогда не нашел нас.

– Я нашел тебя, Амина.

Глава 2

«Женщина подобна ребру, если захочешь выпрямишь, то сломается, а если оставить в покое, то будешь получать удовольствие такой степени, какая она есть, несмотря на его кривизну».

Когда она успела вытащить всех моих демонов из глубин прошлого?

Амина сидела на скамейке в одном из парков в пригороде, поглаживая свой округлившийся живот. В черной абайе и хиджабе на фоне британцев с голыми пупками. Я давно не засматривался на западных женщин, вне зависимости от их облика. Фальшивые, слишком требовательные к своей свободе и не способные оценить старания мужчины. Хотят стать мужчинами, работать наравне с мужчиной, не разделяя обязанности.

Я мечтал, чтобы моя жена сидела дома и воспитывала наших детей. Чтобы она не заботилась о том, как заработать деньги на семью. Я так считал до того момента, пока не увидел проект Амины и не разрешил ей работать. Не потому что ей не хватало средств, а просто потому что ей нравилось изучать этот мир и приносить пользу. Потому что ее фиолетово-голубые глаза горели ярким пламенем, когда она что-то печатала на ноутбуке.

На Амину косо посматривали прохожие, дети на площадке спрашивали родителей, кто вон та тетя в черном халате. Но Амине было плевать. Она сидела, улыбалась и гладила живот с улыбкой на лице. Гладила нашего ребенка.

От мысли, что она ничего не сказала о беременности, я сжал руль и закрыл тонированные стекла. Непривычно холодно после сорокаградусной жары в Дубае. Дядя советовал взять охрану, когда его люди нашли адрес Джахида и Амины, но я предпочел сам решить этот вопрос и вернуть жену.

Я не мог украсть ее и силой вывезти из страны. Она носила моего наследника. Любое травмирование, и я останусь без ребенка. К тому же у меня могут возникнуть проблемы. Европа – не моя территория, особенно после скандала с бывшей женой.

– Шейх Карим, прокомментируйте ситуацию с вашей женой Деборой Гарсия Сантьяго. Это правда, что вы домогались ее?

– О вашей личной жизни знают на родине? Вы не боитесь оказаться в тюрьме за изнасилование?

– Вы знаете, что жестокое обращение с женщиной карается десятью годами тюрьмы? Или в арабских эмиратах насилие над женщиной считается нормой?

И так на протяжении недели, с тех пор как я вернулся в Европу. Журналисты наверняка не были в курсе, что у нас тоже сажают в тюрьму за жестокое обращение с женщиной. Сажают пожизненно. Они ничего не знают о нас.

Хорошо, что Хаким быстро разобрался с надоедливыми журналистами. Не думал, что до меня доберутся в Великобритании. Передо мной стояла задача найти Амину, а не лезть в заголовки желтой прессы.

Хотел решить вопрос цивилизованно, извиниться перед Аминой. В ту ночь я наговорил лишнего и сразу же пожалел о содеянном. Наверное, в тот момент Шайтан помутил разум и вселил в меня ревность, чтобы я отверг Амину. Эти долгие часы оказались роковыми.

Я до сих пор помнил те первые минуты, когда девочки доложили о побеге Амины.

– Она уехала, ваше высочество.

– Как уехала?

Я сразу же побежал на второй этаж, пока Хусейн расспрашивал подробности у служанок. Зашел в нашу спальню. Гардеробная пуста, в ванной не осталось ни единого флакона с женскими средствами гигиены и парфюмом, который я купил для нее.

А бахурница потухла…

Ее одежда, флаконы с парфюмом, запах бахура… Она словно исчезла из моей жизни без остатка. По моей просьбе.

– Что они сказали?

– Амина вызвала такси и уехала. Больше ее никто не видел.

– Что за такси? Какая компания? Разыщите ее немедленно! Где Хаким?

Я рвал и метал хуже, чем когда увидел того сосунка на камерах наблюдения. Амина не могла бесследно исчезнуть. Да, я был виноват и сам прогнал ее, и всевышний наказывал меня за это.

Зашел в ванную и обнаружил прямо на раковине… тест на беременность. Две полоски. Кому еще делать тесты в хозяйской ванной, кроме моей жены?

– Она беременна… – выдал я, когда Хусейн вернулся из ванной и застал меня с тестом в руке.

– Шутишь? – усмехнулся Хусейн. – Или ты так удивился ее уходу, что…

– Вот, – я показал брату тест и наблюдал, как его лицо вытянулось от удивления.

– Эй, убери это от меня! Я с этими штучками не вожусь.

– А я думал, ты человек запада, привык к таким вещам.

Брат закатил глаза.

– Судьба повторяется, – вздохнул я. – Побег, оставленный тест. Все то же самое.

– Я говорил, что она уйдёт от тебя. Амина не похожа на других мусульманок. Она не Дебора.

– Смотрю, ты хорошо знаешь мою жену.

– Не начинай! Между нами ничего не было!

– Тогда почему ты уверен, что она ушла? Я сам прогнал ее.

– Я почти месяц работал с твоей женой бок о бок. И скажу так, она сможет прожить и без тебя, но…

– Что «но»?

– Я много общался с женщинами, ты знаешь…

– Ох, знаю, – сразу вспомнилось, как он водил девушек в мой хамам толпами и даже не стыдился моей жены.

– Я не об этом. Каждой женщине нужно сильное плечо, тем более, арабской женщине. Ты этим сильным плечом не стал, раз она сознательно уехала от тебя беременная.

Слова Хусейна надолго впечатались в мою память. Я не стал ее сильным плечом, не стал опорой. Не уберег свой нежный цветок, похожий на закат у Персидского залива.

Я завоюю ее доверие. Снова.

Но перед этим нужно попытаться вернуть все назад мирным путем. Без криков, без принуждения. По воле Аллаха. Мужчина, кого я ждал несколько часов среди британских ветров, вышел из небольшого здания банка. Казалось, он не сразу заметил мою приближающуюся фигуру. Или Шайтан ослепил его.

– Джахид! – выкрикнул, выйдя из машины.

На меня оглядывались прохожие, работники банка в синей униформе, но мне было все равно. Я приехал за своей женой и за будущим ребенком. Однако мужчина сделал вид, словно ничего не услышал, и спешно двинулся к приехавшему такси.

– Джахид, стой! Я хочу увидеть свою жену! Где она?

Как только я приблизился, Джахид моментально развернулся, сверкнув разъяренными темными глазами, отличающимися от глаз сестры.

– Ты сам ее прогнал.

– Но я не давал развод.

– Ваш брак аннулирует любой имам и любой судья. Ты прогнал свою жену из дома.

Я понимал его злость и обиду за Амину. У самого была сестра, которая постучала в двери моего дома на шестом месяце. Я не мог не принять Аишу, которая стояла со слезами на глазах на пороге моей квартиры, но ее муж приехал на следующий день и забрал домой. Сестра ушла с ним по своей воле, в отличие от моей жены. Более того, Амина уехала в другую страну и скрывалась от меня, как от злого духа, посланного дьяволом.

– Я не отдам тебе сестру, ясно?

– Амина не должна была уходить от меня, тем более беременная.

– Аллах! Откуда ты знаешь? – Джахид удивленно уставился на меня.

– Неважно. Я хочу поговорить с тобой. По-хорошему. Хочу уладить все мирным путем.

– Ты накричал на мою сестру, оклеветал ее и выгнал из дома.

– Все было не так…

– А как все было? Ты клянешься Аллахом, что не выгонял ее, и Амина сама сбежала?

Я хотел возразить, только нечему. Джахид был прав, я выгнал Амину из дома, и она могла пойти на все четыре стороны. В том направлении, какое предначертал Всевышний.

Однако она должна была развестись, прежде чем уходить с МОИМ ребенком!

– Она мне рассказала о разврате в вашем доме, – добавил Джахид. – Я удивлен, что Амина сразу не попросила развод в суде.

– Джахид. Я хочу видеть свою жену, своего ребен…

Я не успел договорить. Джахид поравнялся со мной и впился свирепым взглядом в мой, словно добыча над хищником. Только эта «добыча» не боялась меня, как все остальные. Он был уверен в своих действиях, в своих словах, готовый защитить самое ценное в своей жизни.

Сестру.

И его не напугали бы ни мой тон голоса, ни мой убивающий взгляд, ни власть в родной стране. Он защитник, каким я когда-то был для своих сестер.

– Запомни, мы не в Эмиратах. У тебя и у твоей семьи здесь нет власти. Я не отдам тебе сестру, ваш брак недействителен в Великобритании, а в Дубай она не вернется. Не преследуй нас. И если я узнаю, что ты затеваешь что-то против, я спрячу Амину так, что твой любимый дядюшка нас никогда в жизни не найдет.

Джахид сел в такси и уехал с парковки банка, оставляя меня в разъяренном состоянии. В скверном. Пробуждающем во мне не самые приятные действия, которые я оставил в прошлом. Всевышний свидетель, я хотел решить вопрос мирно. Даже к Амине сразу не подошел, молча наблюдал за своей скромной женой, которая пустила слезу, глядя на живот.

Я не хотел принимать жесткие меры по отношению к ней. Не хотел. До этого момента.

– Хаким, запускай план Б.

Я ее заберу, хочет она того или нет.

Глава 3

– Ну что, мамочка, у вас все хорошо. Анализы прекрасные, плод чувствует себя хорошо. Через три недели сделаем скрининг, будем смотреть, как ляжет плод.

– То есть?

– Скорее всего, вам понадобится кесарево. Плод лежит на боку. Но не беспокойтесь, в этом ничего страшного нет. Кстати, он дает нам показать пол. Это…

– Не говорите! – я сразу же перебила доктора Канц, когда она остановилась скринером внизу живота. – Пусть будет сюрприз.

Женщина устало вздохнула, вытирая мой округлившийся живот салфеткой, но ничего не сказала. Как говорила Элли, наверняка подумала, что мой муж будет сердиться, если это девочка. Западные стереотипы. Доктор Канц много раз спрашивала, хочу ли я знать пол ребенка. Бесполезно. Я стояла на своем до последнего. Аллах послал мне дитя, пол не так важен.

– Если почувствуете себя нехорошо, звоните.

С этими наставлениями я вышла из клиники и позвонила Джахиду. Он обещал меня встретить после скрининга, чтобы я не шла по улице одна. Снова почувствовала косые взгляды на мою черную абайю. Дождь слегка капал, но из-за хиджаба я мало что чувствовала, только влажный подол черной ткани дал знать о непогоде. И зонт забыла. Аллах, какая я неуклюжая с этой беременностью!

– Мисс?

Меня окликнул мужчина в черном костюме и черных очках, который вышел из внедорожника. Телохранитель, которого нанял Джахид. Я даже имени его не знала, потому что чаще всего меня сопровождал брат. Мы экономили на жилье, но не на защите и здоровье будущего ребенка.

Телохранитель приподнял надо мной зонт и помог сесть в машину, но перед тем, как закрыть дверь, я заметила на углу клиники мужчину со знакомыми золотисто-карими глазами.

Такими же, как у моего личного палача, которого я оставила в Дубае…

Как у моего мужа…

Сердце пропустило удар, я слишком часто задышала, когда увидела этого человека. Он не отрывал от меня взгляд, как и я – от него. Карим. Он похож на Карима. Точнее, глаза в точности как у Карима, только до конца я не могла удостовериться: мужчина был в маске, закрывающей лицо, а телохранитель быстро захлопнул дверь и, сев за руль, рванул с места.

Может, мне показалось?

– Мы можем заехать в мечеть? – спросила водителя.

Давно не посещала коллективную молитву из-за непредсказуемого состояния во время беременности. А в Лондоне много красивых мечетей, тем более скоро должен прозвучать призыв.

– Мистер Джахид просил отвезти вас домой.

– Что-то случилось?

Но мужчина не ответил. Он молча вел машину и за несколько часов, от Лондона до нашего пригорода, не произнес ни слова, словно Аллах забрал у него возможность говорить и отрезал язык.

Его слова не вылетали из моей головы вплоть до нашего приезда. Элли помахала мне рукой по другую сторону улицы вместе со своей подружкой, а я, после приветствия, зашла домой и застала… хаос.

Брат бегал по дому с дорожной сумкой, в которую на ходу бросал то мои вещи, то свои. Хиджабы, пара бандажей для живота, нашу технику, абаи, мои украшения, мужские ремни и четки. Его руки тряслись, взгляд бегал туда-сюда. Он словно не мог собраться, а его мысли бегали от одной к другой. Этот мужчина не имеет ничего общего с моим старшим братом. Собранным и рациональным. Джахид казался потерянным и перепуганным.

– Что происходит?

– Собирай вещи, мы уезжаем, – выкрикнул Джахид, когда я оказалась внутри.

– Как? Куда?

– Карим нашел нас.

Мое сердце, казалось, перестало биться после его слов. Значит, мне не показалось тогда, возле клиники. Карим действительно настиг нас. Это был он.

Однажды я видела мужа пару месяцев назад. Точнее, мне показалось, что видела недалеко от набережной Темзы, где я любила прогуливаться. Когда я сообщила брату, он снял для нас новое жилье, и мы оказались здесь.

– Он знает, где мы живем?

– Надеюсь, что нет. Но он мог выследить меня по дороге домой. Поэтому выезжаем.

– Куда?

– В Шотландию. Побудем там несколько дней, пока все не наладится.

Я вспомнила, что мне говорила доктор Канц. О неправильном предлежании плода, о наблюдении и об отсутствии волнения. Я старалась не нервничать, чтобы снова не закружилась голова, и малыш чувствовал себя хорошо.

Ничего, мама с дядей правятся. Ты будешь в безопасности. Лучше так, чем рисковать нашими жизнями. Аллах, защити нас от приближающейся беды. От волнений. От Карима. Да простит меня Аллах, но я правильно сделала, что сбежала от монстра, в чьи лапы меня добровольно отдали из мести моему отцу.

Все получится. Мы с малышом будем в безопасности. Иншаллах.

Джахид взял машину в прокат с другими номерами, погрузил наши сумки и помог мне сесть на заднее сидение. Живот был не такой объемный, но все же делал меня немного нерасторопной.

– Как ты думаешь, у меня будет нормальная жизнь? – спросила брата, который с улыбкой взглянул на меня через зеркало заднего вида, пока мы ехали по просторам Великобритании.

– Если Аллах послал тебе ребенка в самый трудный момент, то он пошлет и успокоение твоей душе.

– Спокойствие моей души как-то связано с ребенком?

– Аллах не посылает детей просто так, Амина. Ты лучше меня знаешь, что наша судьба предначертана.

Я знала, что это неспроста. Наша судьба предначертана. Мактуб.

Наш разговор внезапно прервал яркий отблеск фар в лобовое стекло, будто кто-отъехал нам навстречу. Но как? Здесь одностороннее движение. Джахид резко съехал на обочину и обогнул машину.

– Что это?

– Амина, береги живот. Если что, ложись на пол.

Страх окутал меня, потому что та бешеная машина гналась за нам, а Джахид прибавил ход.

Аллах, защити моего ребенка! Защити мое спасение в трудный момент…

Не защитил…

Ещё одна машина встала поперек, и Джахид был вынужден остановиться. От резкого торможения я едва не ударилась о соседнее кресло головой, но вовремя сгруппировалась.

Взглянула в зеркало заднего вида и заметила третий черный внедорожник, из которого вышел знакомый мужчина в черном костюме, сливающимся с ночной темнотой.

Поглощающая властная энергетика проникла даже в салон машины, хотя я не успела обернуться, дабы убедиться правдивости отражения зеркала. Ни секунды сомнения. Это он.

Карим нашел нас…

Глава 4

– Я нашел тебя, – прозвучал хриплый, до боли знакомый голос неподалеку.

Аллах! Я думала, эти слова мучали меня только в кошмарных снах и от злых духов, посланных Дьяволом.

Однако они были произнесены реальным человеком.

Шейх Карим Аль Дин Абдул. Племянник эмира Дубай, управляющий базаром моего отца и… мой муж, от которого я сбежала, когда узнала об истинной причине нашей свадьбы и о его внутренней звериной натуре. О том, как он обращался с первой женой христианкой, когда жил в Мадриде, и не понес должного наказания.

Нам некуда было бежать. Аллах предначертал нашу встречу с Каримом. Мактуб…

Я еле вышла из машины и окинула взглядом когда-то любимого мужчину. Он был таким же, как и раньше, его отличала только одежда. Черный костюм и солнцезащитные очки, несмотря на тёмное время суток, длинные кудряшки завязаны в пучок на макушке. По-европейски, по-модному. Если бы я не знала, что это шейх Карим аль Дин Абдул, то никогда бы не сказала, что он из Эмиратов.

Мне стало страшно, когда он снял очки и пронзительно посмотрел на меня. Страшно от его внимательного взгляда, скользящего по моей черной абайе к выпуклому животу, который я сжала двумя руками в попытке защитить свое дитя. И я не могла запретить ему на меня смотреть. Он имел право. Как муж. И я имела право смотреть на него. Но не требовать.

Мир превратился в туман, его развеял лишь хлопок водительской двери и последующие крики брата:

– Эй! Вы что себе позволяете!

Я обернулась и увидела, как два телохранителя схватили Джахида и прижали лицом к капоту машины. Мое дыхание прервалось, когда я увидела эти пытки, словно демоны пытали брата в адском одре. Джахид не заслужил подобное, однако мои возмущения и выкрики вряд ли бы изменили ситуацию.

– Амина, живо в машину! Не разговаривай с ним!

Однако я не спешила выполнять приказ брата. Вновь посмотрела в глаза человеку, которого когда-то любила.

– Отпусти Джахида.

– Хорошо.

Простые слова, простые действия. Эти люди готовы выполнить любой приказ шейха по щелчку пальцев. И они отпустили брата. Карим наделен жесткостью, рациональностью, властной энергетикой, которая чувствовалась вокруг него. Заметила это, когда впервые встретились на помолвке сестры. Но тогда я была загипнотизировала его магическими золотисто-карими глазами, считала его мудрым и справедливым человеком.

Джахид потер запястья и со злостью взглянул на Карима, поравнявшись со мной.

– Аллах! Можно было не устраивать эти гонки? Амина носит ребенка! Это могло навредить им обоим!

– Я пытался поговорить с тобой сегодня, как со старшим членом семьи. Ваш отец отказался от переговоров, ты сказал, что у меня здесь нет власти. Итог видишь. По-хорошему вы не захотели, – спокойно произнес Карим, спокойно сняв очки, и я увидела его потемневший взгляд. – Всевышний свидетель, я хотел поступить справедливо.

– Справедливо – это подвергнув жизнь ребёнку опасности? – вступила я, и Карим перевел на меня потемневший взгляд, в котором не осталось ни капли золотого отблеска.

– Нет. Это вернуть тебя домой и следить за протеканием беременности в спокойной обстановке.

Я не вернусь. Во имя Аллаха, я пыталась забыть о своих планах на жизнь, даже смирилась с положением жены и с тем, что в скором времени рожу наследника вместо того, чтобы получить высшее образование.

Я влюбилась в него… влюбилась, зная, какой он монстр, способный пойти вразрез с аятами Священного Корана. Мой брат говорил, что я сильная и справлюсь со всем.

Джахид соврал. Я слишком слабая, раз мое сердцебиение участилось, глядя на него.

– Я не вернусь.

– Амина, – сказал он мягче и подошел чуть ближе, окутывая меня восточно-мускусными нотками своего парфюма. – Я был не прав в тот день. Я не должен был прогонять тебя и обвинять в измене.

Муж говорил четко и внятно, словно объяснял маленькой девочке, как правильно делать намаз. И с каждым его словом непонимание в моей голове росло все больше. Карим не знал, почему я сбежала из дворца по первому его приказу? Почему не попыталась оправдаться или подождать, когда он остынет?

Мне в какой-то момент стало жаль, что между нами так получилось. Слова Джахида о его отношениях с бывшей женой будто растворились, когда Карим коснулся моей руки и проникновенно посмотрел в глаза.

Показал легкий отблеск золота в них, который покорил меня в первую встречу. С первого взгляда…

Только его слова испортили эту ауру.

– Но ты беременна моим ребенком. Твой поступок омерзителен. Ты заставила меня волноваться, когда уехала из страны. Ты уехала с долгожданным наследником. С моим наследником, Амина, ты это понимаешь?

Я моментально скинула его теплую ладонь Карима. Эти слова будто ударили меня по лицу. Ударили как моя мачеха в детстве, когда я совершала проступок. Жестко. До звезд в глазах. До полной трезвости и осознанности сказанных слов.

– С твоим наследником? В прошлую встречу ты назвал меня гадкой изменщицей.

– Я сильно разозлился, вспылил. Я извинился за свои слова и понес за них наказание от Всевышнего.

Ты еще не знаешь, какое наказание тебя ждет в судный день, когда предстанешь перед Аллахом и он припомнит все твои грехи. Весь харам, который ты совершил, Карим Аль Дин Абдул.

– Это мой ребенок, Амина. Я обязан позаботиться о тебе, и о нем.

Карим поднес ладонь к моему животу, но я резко отошла на шаг. Он лишь глубоко вдохнул и выдохнул воздух, но не стал приближаться.

– Я хочу развод.

Глава 5

– Я хочу развод.

Карим отошел от меня и рассмеялся, словно я сказала чушь.

– Ты шутишь? В тебя Шайтан вселился? Или ты заразилась западным феминизмом?

– Я не хочу с тобой жить. Мне нужен развод. Я буду воспитывать ребенка одна, нам даже не понадобится твое королевское содержание. И не переживай, много при разводе просить не буду, только на жизнь ребенку.

– А ты все продумала.

Я просто знала, что имела дело с умным человеком, который захочет надавить на больное место любой мусульманской матери. Но законы Шариата предусмотрели все мелочи. Многие думали, что бедных исламских женщин при разводе даже к детям не подпускают. Но это лишь стереотипы. У нас намного больше прав, чем предполагали западные свободолюбы.

– Я не дам развод, Амина. Ты беременна. Тебе нельзя переживать из-за таких пустяков, как развод с отцом ребенка.

– Именно поэтому я хочу получить развод. Я не хочу больше убегать и осматриваться по сторонам в поисках тебя.

– Амина… – простонал брат.

Он понимал, что означали эти слова: это сдача в плен. Это точка.

– Я сказал, что не дам развод.

– Уверен? Тебе показать законы? Любой суд[2] признает развод действительным, даже будучи беременной.

– Любой суд вынесет тебе наказание за побег.

– Суду надо знать, что ты сам выгнал меня на улицу? Не привел в родной дом к отцу, ничего не сказал брату. Ты попросил собрать вещи и покинуть дворец через три дня. Я уже молчу о том, как ты обращался со своей первой женой.

– Что ты сказала?

Карим застыл на месте. Казалось, он вовсе не дышал, когда я заикнулась о первой жене. Впервые видела подобные эмоции на его лице. Раньше оно всегда оставалось непроницаемым, по крайней мере, в первые недели нашего брака.

И мне стало действительно страшно. Я не должна была поднимать голос на мужа, но Шайтан будто отключил контроль над эмоциями. Я не должна была напоминать ему о прошлом и упрекать, но чувство справедливости томилось во мне долгие месяцы разлуки. Невысказанные слова, действия.

Боялась, что Карим проявит свою звериную натуру. Боялась, что ударит меня, несмотря на мое положение.

– Нам надо успокоиться.

Джахид словно прочел страх, сжал мое плечо и коснулся живота. Карим перевел тот же шокированный взгляд на руку брата, которая поглаживала мой живот. Малыш стучал ножками, я чувствовала. И Джахид, скорее всего, ощутил это. Карим – нет.

– Если моя сестра хочет развестись, ты не имеешь право ей отказать. Мы пойдем в шариатский суд, и он выслушает все доводы.

– Нет, – резко отрезал Карим. – Если Амина хочет развод, мы выясним точный период идда[3] и соберем семейный совет. На родине.

– Семейный совет? – удивился Джахид. – В последний раз моя семья собирала семейный совет во времена…

– Я из королевской семьи. Амина должна понимать, с кем разводится и на каких условиях. Я не дам развод через жалкий европейский суд. Если вы не согласны, я просто отберу ребенка сразу после родов. Здесь тебя никто не защитит и не спасет.

– Нет! – воскликнула, обняв свой живот. Малыш тоже протестующе стукнул ножками, а на моих глазах появились слезы. – Не надо…

Карим молча подошел к своему внедорожнику и пригласительным жестом открыл дверцу на заднее сидение. Решение за мной. Удивительно, что в данной ситуации мне предоставили выбор. Он мог вывести меня из страны силой, пригрозить или привлечь власти Великобритании. Он в состоянии попросить помощь дяди и подключить международные политические связи.

Но я сделала свой выбор и попыталась сесть на заднее сидение внедорожника с тонированными окнами.

– Я помогу, – Карим коснулся моей поясницы, и я замерла от реакции своего тела.

По моей коже словно прошел электрический разряд, о котором давно забыла. Как в счастливые дни нашего брака. Но не только это заставило меня замереть.

Малыш стукнул ножками, словно почувствовал, то рядом стоит отец.

– Я сам.

Джахид помог забраться в салон, подав мне руку, игнорируя недовольство мужа. Точнее, бывшего мужа.

Потому что я не отступлю.

Сделаю все, чтобы мой малыш находился в безопасности и чтобы мы не повторили судьбу моей мамы…

Глава 6

Серый тучный город постепенно тонул под лучами яркого солнца. Ощущение полнейшей катастрофы и приближения судного дня не сменилось приближением к райским вратам. Я сомневался, что Всевышний уготовил мне место на мягких подушках около молочных рек. Я причинил слишком много боли, совершил слишком много необдуманных поступков, которые не перекроют никакие благие дела на земле.

Всегда считал себя рассудительным человеком, справедливым. Я поднял нашу семью со дна, сделал все, чтобы нас приняли обратно. Но что получилось в итоге? Брат затеял разврат на земле, младшую сестру прокляли из-за слепой любви, Аиша покрывала грехи своего мужа, а я… женился на грешнице, чьи глаза напоминали прекрасный закат из нашего окна дворца на Персидском заливе. Снова совершил ту же ошибку, дал своей женщине возможность привыкнуть, довериться, а в итоге пригрел змею на своей груди.

И она укусила. Больно. Пустила яд, который медленно убивал меня. Я не святой, но Всевышний свидетель, что я был заботливым мужем. Рассудительным. Дал время привыкнуть к новому положению. Однако это время закончилось, когда Амина сбежала беременная, ударив прямо в спину. Мои переживая оказались напрасны, но не время, потраченное на поиски.

Наша встреча расставила все по своим местам. Если бы не ее напоминание о Деборе, я бы так и оставался слепым и жалел свою женщину. Сейчас от меня осталась лишь ярость, которой меня наполнил шайтан. Он не дремал, знал, в какой момент склонить в свою сторону. Но я не был против.

Я окинул жену взглядом, не обратив внимания на ее брата. Амина уснула прямо в кресле частного самолета, который предоставил дядя для возвращения моей жены домой. Оно было шире, чем стандартные кресла в джетах авиакомпаний, но недостаточно для беременной женщины.

– Не трогай ее, – жестко отрезал Джахид, когда я потянулся к ней.

То, что я позволил мальчишке согнать меня при телохранителях на суше, не означало, что разрешу вмешиваться в наш брак. Только во время собрания и только по разрешению отца семьи.

Я не обратил внимания на сопротивления парня. Молча поднял спящую жену на руки и унес в отдельную комнату в хвосте салона, где располагалась двуспальная кровать. Здесь ей будет удобно. А ребята угомонят нерадивого братца моей жены.

Я не наврежу своему ребенку. Мне невыгодно.

Амина казалась такой беззащитной. Я почти забыл, насколько сильный контраст был между нашими оттенками кожи. Ее – нестандартно светлая и нежная для арабки, и моя – смуглая, словно целыми днями проводил время на солнце. Аккуратные черты лица, полные губы, цветочный запах с легкой примесью арабских масел с базара. Она уже не была такой миниатюрной, но казалась более хрупкой.

– К-карим… останься… – прохрипела она сонно, когда я накрыл жену легким одеялом и хотел уйти. Она неосознанно укуталась в него и свернулась в позу эмбриона.

Именно в похожей позе я увидел ее в нашу первую брачную ночь. Но тогда она была в сорочке, а не в черной абайе и хиджабе. Я бы попытался снять с нее лишнюю ткань, но побоялся разбудить, побеспокоить.

Все это время Амина пряталась от меня. Не просто уехала по моей просьбе, а именно пряталась, как от монстра, готового настигнуть ее в любой момент. Ещё при встрече я увидел в ее глазах страх. Почему? Что она узнала о моем первом браке? Слухи или правду?

Всевышний милостив и снисходителен к нам, но меня, видимо, решил вычеркнуть из числа своих последователей. За грехи. Но Амина никогда не узнает, через какой ад я прошел и какие потери понес. И дело не только в разводе с первой женой и жалких отступных от дяди и даже не в разгульности после.

Она не узнает. Никто не узнает.

Потому что тайны доверяли только близким.

Иншаллах.

Неосознанно улыбнулся, глядя на спящую Амину. Лёг рядом. Обнял. Потому что захотел. Потому что скучал. Потому что мне не хватало ее запаха. Ее тепла. Я положил руку сначала на ее бедро, затем хотел переместить на живот, где рос мой наследник, но…

– Карим!?

Амина моментально вскрикнула и отодвинулась в угол кровати, как от адского огня, в которое ее тащили силой посланники дьявола.

– Что… что ты здесь делаешь? Где я?

– Мы летим домой, не переживай.

– Не переживать!?

Ее лицо было слишком перепуганным, как на трассе. Казалось, я слышал, как участился ее пульс и сбилось дыхание. Это могло навредить ребенку.

Она боялась меня…

С неохотой я пересел в кресло напротив кровати, дав ей личное пространство. Только тогда Амина постепенно расслабилась и успокоилась.

– Я всего лишь уложил тебя на кровать. В кресле спать неудобно.

– Ты… волнуешься обо мне?

– Я волнуюсь о ребенке.

Она недоверчиво окинула меня светлым взглядом. Напоминал первый день нашего знакомства. Ещё до свадьбы, когда я принёс ей золотое ожерелье в качестве подарка и надел на красивую, длинную шею. Она опустила глаза, но мельком поглядывала на мою одежду. Неловко, недоверчиво, словно боялась пойти против слова Всевышнего. Но тогда в ее прекрасных глазах не сквозил страх.

– Проголодалась? Тебе нужно хорошо питаться. Ради ребенка.

– Я поела, – ответила она уверенно.

Ничего, приедем домой, девочки приготовят все к нашему приезду, даже чертов английский завтрак с беконом из индейки и хумусом, который она так любила.

– Не бойся, я тебя не трону.

– Ты устроил погоню за нами и пригрозил, что отнимешь ребенка.

– Я говорил, что хотел решить вопрос мирно. Твой брат…

– Он защищал меня. Твои люди не должны были заламывать ему руки, как преступнику.

В моих глазах он являлся таковым. Он отнял тебя у меня…

– Я хочу потрогать наследника, – привстал, чтобы коснуться ее живота и почувствовать шевеление малыша, но…

– Не трогай меня!

Амина смотрела на меня как на чужого. Как на посланника Сатаны.

Я считал, что больнее предательства ничего нет. Снова эта девочка сломала все стереотипы. Ненависть и страх в глазах любимой ранили глубже, чем вонзённый в сердце кинжал. Как бы я ни злился за ее побег, она сумела задеть меня. Снова.

Когда-то фиолетово-голубые глаза блестели от любви, затем от горечи, а сейчас… от страха. Она боялась меня. Что она узнала о Деборе, да сократит Аллах ее дни! Кто постарался? Брат или ее любимый папочка, которому было плевать на свою старшую дочь?

– Я не трону тебя.

– Не верю.

– То, что ты услышала о моем первом браке – гнусная ложь. Аллах спросит у Деборы за ложь в судный день.

– Он спросит с тебя в судный день за обращение с ней.

– Она это заслужила.

– Никто не заслужил физического насилия.

И никто не заслуживал, чтобы ему изменяли и показывали неприязнь, а потом поливали грязью.

– Помнишь, я рассказывала тебе про Аишу? Про ее синяки?

– Аиша – не Дебора. Никто не смеет обижать мою семью.

– Она все ещё замужем?

Я хотел ответить, но в дверь резко постучали.

– Войдите.

– Господин, – Хаким открыл дверь после моего разрешения. – Прошу прощения. Мы приземляемся. Нужно сесть в кресла и пристегнуться.

– Прекрасно, – воскликнула Амина и, поспешно встав с кровати, прошла следом за помощником в салон.

Мы ещё не закончили разговор, Амина. Ты больше не станешь упрекать меня в том, что я не совершал, не надавишь на больные места. Ты останешься со мной. Я сделаю все для этого.

Клянусь.

До дома мы доехали быстро, без пробок. Мои люди позаботились о том, чтобы расчистить дорогу для члена королевской семьи. Амина с братом ехали в отдельной машине. Я сам настоял на этом. Пусть почувствует немного свободы, да и мне следовало остыть, прежде чем состоится совет старших членов семьи.

Я не хотел разводиться, но и сдерживать себя тоже был не в состоянии. Я не животное, но и не робот. Я человек с чувствами, которые меня учили прятать и рассуждать о собственных решениях головой, а не эмоциями.

Нужно набраться сил. Я не сдамся. Не отпущу ее, что бы ни чувствовал к ней после предательства.

– О, Амина, сестренка, давно не видел… – воскликнул Хусейн, завидев нас в прихожей. Только его здесь не хватало, нас ждал серьезный разговор.

– Хусейн, позвони дяде Ибрахиму. Мы разводимся.

Глава 7

– О, Амина, сестренка, давно не видел… – воскликнул довольный Хусейн с приветливой улыбкой на лице.

Когда он стал таким ласковым? В последнюю нашу встречу я чуть ли не швырнула его и не облила скверными проклятиями. Если бы не та блондинка европейского происхождения, которая прервала наш диалог, то мы бы поругались прямо на глазах у окружающих или того хуже – подрались.

А сейчас хусейнулыбаося мне, кинулся в объятья. Даже сестренкой назвал. Удивительно. Или это из-за того, что я носила ребенка – плоть и кровь его брата?

Парень подошел ближе и распахнул руки для объятий, но резко затормозил после слов Карима:

– Хусейн, позвони дяде Ибрахиму. Мы разводимся.

Улыбка с лица младшего брата мужа моментально испарилась, а руки резко опустились. И где прежнее радушие?

– То есть мне больше нельзя называть Амину сестренкой? Карим, я только привык к твоей жене!

– За полгода ты должен был отвыкнуть. Звони дяде. Мы собираем семейный совет.

– Надеюсь, я там не нужен.

– Ты один из мужчин нашей семьи и будешь присутствовать на собрании. Это не обсуждается.

– Эй, Карим! Во имя Аллаха, пощади своего любимого…

– Я не женщина, чтобы тебя любить. Вопрос закрыт, Хусейн.

– Дядя снова попытается засватать мне ту страшную дочь вашего партнера! Она же страшная, как пересмешница Шайтана! Карим, мы же договаривались…

Но Карим не стал слушать Хусейна, а молча ушел в кабинет, хлопнув дверью. Не думала, что скажу это, но я соскучилась по шуточкам брата мужа. Немного. Не от всего сердца, да простит меня Аллах.

– Этот Хусейн – тот еще экземпляр, – прошептал на ухо Джахид. – Перечить старшему брату – верх неуважения.

Просто Джахид еще не видел, как он водил эскортниц в наш хамам. Но это так, ерунда.

Во дворце осталось все, как прежде. Те же огромные просторы, золотисто-белое обрамление стен, множество разноцветных платков, которые зонировали малую и большую гостиные. Даже служанки ходили те же с ника Ом на лице. Все осталось неизменным, кроме обстоятельств.

Будь у нас с Джахидом отдельное жилье в Дубае, я бы ни за что не согласилась вернутся во дворец, подаренный нам на свадьбу эмиром Ибрахимом. Оставалось надеяться, что Карим не придет ночевать в мои покои, а останется в своей комнате.

– Что, сломала моего брата, Амина? – вывел меня из раздумий Хусейн. – Сбежала, ничего не сообщила. Даже не сказала, что у меня будет племянница.

Нет, я передумала. Не соскучилась.

Хусейн с улыбкой глянул на мой живот, но тут же вернулся к лицу и без зазрения совести разглядывал меня с головы до ног.

– Чувствую, ты не оставишь в покое моего брата.

– Он сам настоял на моем приезде сюда.

– Я имел в виду не физическое присутствие, а… Ладно, неважно. Надеюсь, вы разойдетесь без серьезных последствий.

Что он имел в виду? Ничего не поняла. Надеюсь, я скоро избавлюсь от его присутствия, и мы с ребенком останемся вдвоем.

Вещи перенесли в мою старую комнату, отдельную от ложа шейха. И я вздохнула с облегчением при мысли, что буду спать одна. Именно в эту просторную комнату меня привел Карим после первого дня свадьбы.

Она такая же чистая, дверь на террасу открыта, и оттуда дул легкий ветерок с залива, который не перебивал запах бахура. Кто-то недавно зажег. Странно, что меня не воротило от восточного аромата, как в Лондоне. В первые дни я пыталась зажечь бахур в квартире, и меня мутило весь день. Может, Аллах тонко намекал, где именно сосредоточены родные ароматы?

Я вышла на свежий воздух, взглянула на спокойные волны Персидского залива. Странно, что они не бушевали сегодня. Я вдохнула полной грудью влажный воздух. Честно признаться, скучала по нему в Лондоне, скучала по нашему климату. Чересчур жаркому, но привычному.

– Что ты здесь делаешь?

Я резко обернулась и столкнулась с золотисто-карими глазами мужа. Он здесь. Один на один со мной. Карим шаг за шагом преодолевал расстояние между нами, пока Джахид внизу о чем-то общался с Хусейном. Я старалась глубже вдыхать воздух с залива и не паниковать.

Он не притронется ко мне. Я носила его ребенка.

Он не тронет меня…

– Амина?

Карим не стал подходить близко, остановился у дверей террасы, и я немного успокоилась. К тому же двери в мою комнату оказались открыты, я могла позвать на помощь в любой момент.

Но разве мой голос спас бы меня в логове льва?

– Я… ничего такого, что должно тебя беспокоить.

– Дерзишь? – ухмыльнулся шейх.

– Нет, просто факт.

– Помнишь, как ты оказалась здесь впервые?

Я снова развернулась к заливу, чтобы полюбоваться на едва беспокоящиеся волны. Даже не заметила, как муж подошел к перилам и встал рядом. Мое сердце взволнованно билось в груди, но я не отошла. От Карима. На безопасное расстояние.

– Ты любовалась закатом, волнами на заливе. Смотрела на дворец так, словно впервые видела роскошь.

Тогда я была слишком наивна и перепугана перспективой стать замужней женщиной. Тогда у меня были другие мечты, другие планы на жизнь, а мое замужество было ничем иным, как брак по расчету ради блага моей семьи. Аллах свидетель, я хотела как лучше, но получилось иначе.

После замужества я ничего не слышала ни об отце, ни о мачехе. Именно Назира умоляла выйти замуж за шейха Карима, раз это не смогла сделать ее дочь и моя младшая сестра Хайя.

– Мы могли быть счастливы. Я просил всего лишь довериться мне.

– Я тоже. Я говорила, что мне можно доверять. Но ты вышвырнул меня из-за какой-то фотографии. Мне было больно, Карим.

– Поэтому ты не сказала о беременности? Хотела отомстить и оставила тест? Хотела сделать мне больно? Ты сделала.

– Не рассчитала. Это моя ошибка.

– Нашу свадьбу ты тоже считаешь ошибкой?

Мы почти одновременно повернулись друг к другу. Точнее, повернулась я, почувствовав его изучающий взгляд, скользящий по черной абайе. Карим долго смотрел на меня, нахмурившись, словно пытался прочитать мысли. Но я не спешила окунаться в этот золотисто-карий омут с головой и утонуть в нем. Снова.

– Амина, ответь мне.

– Хочешь услышать жестокую правду?

– Да!

Он резко подошел и развернул лицо к себе. Навис надо мной. Слишком близко. Слишком неожиданно. Мне страшно. Аллах, защити меня. Защити меня от собственного мужа…

– Чего ты боишься, Амина? Скажи мне, чего ты боишься?

– Тебя, Карим. Тебя…

Мы смотрели друг другу в глаза. Один на один. Слишком близко. Я поймала себя на мысли, что успела соскучиться по близости мужа. Нет, не по похоти и страсти, а по прикосновению. По ощущению безопасности рядом с ним. По заботе. И сейчас скучала по этому. Потому что я больше не ощущала ничего похожего рядом с мужем…

– Я очень устала и хочу есть.

Карим отошел, позволив вдохнуть влажный воздух полной грудью.

– Девочки принесут еду сюда. Отдыхай.

Как в первый день свадьбы, он не стал навязывать свое присутствие. Как в первый день свадьбы он оставил меня одну.

И, как тогда, я вздохнула с облегчением после его ухода, но сердце продолжало часто биться.

– Это не обсуждается! Мы забираем наследника сразу же после родов!

Глава 8

– Это не обсуждается! Мы забираем ребенка сразу же после родов! Он принадлежит королевской семье!

– Но Амина мать! Ребенок должен оставаться с матерью до семи лет со дня рождения.

– Эта неверная не заслуживает быть женой шейха и носить ребенка!

– Если ты знала, что он монстр, зачем ты легла с ним? Почему отдала свою невинность? Ведь ты могла выйти замуж за другого!

– Из-за тебя репутация нашей семьи навсегда испорчена! Хайя никогда не выйдет замуж.

Семейный совет начался с боли, с криков, с обвинений. С того, что я носила ребенка не от Карима и заканчивая выкриками отца о том, что он не сможет более содержать меня.

В то утро я спустилась в столовую сразу же после полуденного намаза, в котором молила Аллаха дать мне сил, чтобы пережить этот день.

Я переживу его?

Во главе стола сидел эмир Ибрахим, рядом с ним отец, а напротив – Хусейн. Все женщины сидели в малой гостиной, а я находилась на другом конце стола. Напротив Карима, который старался не смотреть на меня. Я слишком туго завязала хиджаб, он давил на шею, мешая вдыхать воздух с залива.

Со стороны казалось, что в нашем доме праздник. На тарелках лежало много еды, и я позволила себе съесть всю чашку хумуса с горячими лепешками до того, как собрались все старшие члены семьи. Хусейн даже не притронулся к нему.

Но для празднования мы опоздали. Рамадан завершился на прошлой неделе.

Если бы я не поела до начала собрания, то вряд ли бы у меня осталась эмоциональная возможность поесть сейчас. Слишком сильно давили на меня, слишком часто смотрели.

Никогда не чувствовала себя настолько беззащитной. Я молча сминала ткань абайи под столом, пока мужчины обсуждали условия развода. Мою позицию высказал Джахид, на что отец с презрением глянул на него как на предателя, помутненного Шайтаном. Вообще не думала, что меня позовут сюда, но, видимо, кому-то было важно услышать, что я действительно хочу развестись.

Точнее, Кариму.

Считала, что он будет всячески отговаривать меня от развода. В самолете он ясно дал понять, что не хотел навредить мне или ребенку. Но это не значило, что я не боялась за свою жизнь и за жизнь малыша.

– Ну, что молчишь, оправдывайся. Зачем сбежала? Скрыла беременность! Что, твой муж разве это заслуживает?

Об этом меня спросил папа, прожигая насквозь темными глазами. Я понимала, зачем он пришел сюда, но, если бы не обстоятельства, он занимался бы своей жизнью.

– Ну, отвечай!

– Я не хотела, чтобы Карим поступил со мной так же, как со своей первой женой.

– Это как, позволь спросить? – спокойным тоном спросил эмир.

Я подняла глаза прямо на Карима. Он смотрела на меня так же внимательно, не отрываясь, как и другие мужчины наших семей. Но я не замечала их взглядов: равнодушный Хусейна, обеспокоенный Джахида, настороженный эмира Ибрахима, яростный отца.

Мы с Каримом пересекись взглядами. Его – спокойный золотисто-карий. Равнодушный. Он закрыл врата в свою душу. Карим словно знал итог семейного совета.

– Он избивал ее, насильно хотел заставить забеременеть.

– Карим поступил с тобой так же? У тебя есть свидетели плохого обращения с бывшей женой?

– Есть статьи, доказательства в сети и…

Мои слова оборвала пощечина. Хлесткая, больная. От отца. Я тут же потеряла равновесие и упала со стула на пол.

– Долго ты будешь клеветать на своего мужа?

– Амина! – воскликнул Джахид.

– Не трогай ее! Она опозорила нашу семью.

– Разве не вы согласились выдать Амину замуж? Вы могли отказать, когда я решил поменять вашу младшую дочь на старшую, – услышала язвительный тон Карима.

Но папа промолчал. Я снова осталась одна, за меня никто не заступился. Даже Карим остался сидеть на месте. Я бы посмотрела в его равнодушные глаза и лишний раз убедилась бы, что поступила правильно, когда мы с братом продумывали побег, но я не успела встать с пола. Мне было сложно. Морально и физически. Аллах предначертал мне страшную судьбу, раз я оказалась в таком положении. Униженная, без защиты.

У меня остался только малыш, который странно притих в животе с началом совета.

– Давайте остынем. Карим, сядь на место.

Он, что, встал?

– Законы гласят, что при согласии Карим может дать развод сразу после рождения ребенка, – повторил дядя Карима. – Если супруги несчастливы в отношениях, им незачем сохранят семью. Однако до конца идда вам необходимо будет жить вместе.

– Но… – протянул Джахид.

– Ты, Карим, должен заботиться о своей жене и попытаться наладить отношения до окончания беременности. Как только Амина родит ребенка, она будет разведена с тобой и получит право выйти замуж снова, если ты к тому времени не передумаешь. Что скажешь, Карим?

– Я забираю ребенка себе сразу после рождения.

– Ты… ты не имеешь… права.

Я подала голос без разрешения, но не могла промолчать. Моя голова кружилась от эмоционального упадка и от пощечины отца, но я поднялась с пола. Поднялась со дна, чтобы защитить себя.

Сейчас они скажут, что я веду себя как европейская феминистка. Но разве женщины по закону не могут наблюдать за тем, как растет их чадо? Разве не мать должна передать мудрые знания, прежде чем за воспитание возьмется отец?

Карим готов пойти против слова Аллах и снова нагрешить? Ради чего?

У него не было прав поступать со мной так жестоко. Я не вела себя вызывающе и не порочила имя своего мужа и своей семьи. Мужчины считали иначе, я это понимала. В их глазах я – сбежавшая нахалка, которая скрыла беременность. Однако я готова пойти на все ради правосудия. Они не имели права прикасаться к моему ребенку, несмотря на королевский статус.

– С кем именно останется наследник, определит шариатский суд, когда ты родишь малыша. Хусейн подготовит ваши документы. Суд начнет процесс после рождения наследника. Кстати, Хусейн, зайди ко мне домой. Фатима тебя ждет.

Хусейн промолчал, но мне было не до этого. У меня закружилась голова, и я тихо ушла в малую гостиную. Там никого не должно быть, а мой организм требовал, чтобы я легла. Голова кружилась после пощечины. Не думала, что отец ударит меня так сильно. Хотя после того, что он сотворил с мамой…

– Ну что, добилась своего, – заявила Назира.

Что здесь делала мачеха? Да еще и с Хайей? Сестра с презрением глянула на мой выпирающий живот, но ничего не ответила. Мы не виделись полгода, она держалась рядом с матерью, но не обнимала ее, как раньше.

– Довольна? Из-за твоего побега наша семья опозорена, и я никогда не выйду замуж!

Она выбежала из малой гостиной, едва задев меня плечом. Я снова чуть не потеряла равновесие, но успела сесть на тахту и откинуться на подушки. Голова кружилась сильнее, сердце слишком быстро билось. Я лишь молила Аллаха, чтобы мне стало легче. Чтобы он защитил моего малыша.

– Я предупреждала, что тебе нужно быть послушной женой. Ты не постаралась ради своей семьи. Ты такая же, как твоя мать.

Откуда она знала мою маму? Они ведь не были знакомы…

Я даже не могла ничего ответить, уверенность в собственных поступках покидала меня. Наверное, собрание эмоционально высосало из меня все силы.

– Ты хочешь свободы, справедливости, погони за счастьем. Но его не существует, если идти против воли Аллаха. Против судьбы. Твоя задача была помочь своей семье, а не отбирать последние деньги через своего шейха!

– Но я…

– Из-за тебя у Хайи не осталось наследства. Ты подумала, на какие деньги отец будет содержать тебя и твоего выродка? У нас нет больших доходов, нет базара. Все из-за тебя. Тебя даже второй женой никто не возьмет.

Перед глазами начало темнеть. Сильно темнеть…

– Амина, тебе плохо? Амина! Что ты ей сказала?

Я не слышала ни выкриков мачехи, ни возмущений Джахида. Или это был не Джахид? Не могла различить мужской голос – тьма окончательно поглотила меня.

Глава 9

– Ваша жена чуть не родила ребенка преждевременно. Мы чудом привели ее в нормальное состояние. И я бы рекомендовал ее оставить здесь на сутки, чтобы проследить за состоянием плода.

– Не нужна госпитализация.

Доктора я вызвал сразу же, как услышал крики из малой гостиной. Сначала женские, затем мужской, который пытался привести Амину в чувства. Доктор приехала через десять минут и сильно настаивала на госпитализации. Если бы не мой статус королевских кровей, то не стала бы слушать мое мнение, а сразу же погрузила Амину в машину. На помощь ей пришел старший коллега, который ждал на улице. Ему пришлось выслушать мою речь, прежде чем я дал разрешение отвести жену в королевскую клинику.

– Из-за чего она потеряла сознание?

– Причин может быть много. От усталости до морального истощения. Ваша жена в последнее время была расстроена? Может, сильно переживала из-за чего-то?

Доктор был вежлив, говорил спокойно, однако он часто вздыхал, делал длинные паузы, чтобы перевести дыхание и взглянуть на меня черными, полными презрения глазами.

– Не замечал.

– Ваше высочество, – он снял очки и устало взглянул на меня. – У вашей жены большой срок. Через десять недель ей рожать. Обеспечьте ей здоровое течение беременности, если не хотите получить мертвого ребенка.

Амина спала, пока медсестра в хиджабе меняла ей капельницу. Доктор сказал, что она с витаминами, чтобы помочь восстановиться после морального истощения.

– Пол известен?

– Я связался с ее гинекологом в Лондоне. Амина просила не указывать пол плода до родов.

– Вы выяснили пол? – надавил сильнее.

Доктор снова взглянул на меня с едкой толикой презрения, а затем спокойно ответил:

– Мальчик.

Она и правда носила под сердцем моего наследника.

– Я могу посидеть с ней?

– Конечно. Я оформлю госпитализацию.

Я зашел в палату и присел рядом в кресло. Хотя мог отойти в соседнюю комнату, где стояла кровать, и лечь там. Побыть одному, подумать, чем обернулось для меня собрание старших членов семьи. Возможно, Амина оказалась права: нам следовало пойти сразу в суд и привести двух свидетелей, чтобы зафиксировали процесс развода.

Полная растерянность, полная апатия. Отрицание. Как сказали бы западные мужчины, лучше бы я потерялся или надел бы вовремя презерватив. Но этим мы и отличаемся от остальных. Мы умеем брать ответственность за свои поступки и за своих женщин.

Я тоже так думал, пока не увидел спящую Амину на кушетке частной палаты в больнице, построенной исключительно для королевской семьи. Долго глядел на бледную кожу, на вздутую на руке вену, из которой торчал провод от системы, на округлившийся живот сквозь белую больничную сорочку с золотой окантовкой.

Я не взял ответственность вовремя, позвонил ярости и задетому самолюбию взять надо мной верх. Непростительно для такого, как я. Непростительно для любого мусульманского мужчины.

Амина – смелая девочка. Я не сомневался, что она, по-западному, сможет обеспечить нашего сына. Без меня. Однако не хотел делать вид, что Амина для меня чужая.

Никогда не видел ее глаза цвета вечернего заката настолько разочарованными.

Разочарованными во мне.

Я мог все свалить на проделки Шайтана, который одурманил мой разум и поселил в моей душе самые отвратительные эмоции. Но это мои грехи. Мой харам. И за него я буду гореть в адском пламени.

– Хаким, позаботься, чтобы у Азана забрали дом и оставшиеся акции базара, – произнес я в трубку своем помощнику, который ответил сразу же после первого гудка. – И попроси юристов создать приложение о расторжении контракта по ежемесячным выплатам.

– Это невозможно, господин. Срок расторжения еще не достиг…

– Значит, вскоре должен достигнуть.

Я повесил трубку, крепко сжимая телефон. В пальцах. Послушался треск стекла, и я вышел из основной части палаты в мини-гостиную, дабы не разбудить мирно спящую Амину. Она все еще моя жена, и я беру за нее ответственность, как бы больно мне ни было на душе от ее слов и поступков.

Ее отец должен остаться абсолютно ни с чем. На нуле. На дне. Раз ему было мало выплат, которые полагались после передачи управления над базаром, он останется без них тоже. Азан не должен был так обращаться с собственной дочерью.

Не следовало бить ее. Особенно на глазах у посторонних. У меня. Он навредил моему ребенку и поплатится за это. За ребенка и за Амину.

– Я должен был настоять, чтобы мы не возвращались.

Я настолько погряз в своих мыслях, что не заметил вошедшего Джахида. Кто его сюда пустил? Просил телохранителей не впускать никого в палату, кроме родственников. Ах да… заботливый братик.

Если этот малец снова будет качать права и обвинять меня во всех грехах, я сделаю все, чтобы он и близко не подходил к моему дворцу. Судя по конфликту с отцом, в отчем доме его вряд ли примут, если он, конечно, останется.

– Ты позаботился бы о ней лучше?

– Аллах свидетель, я дал сестре только лучшее и оберегал ее от переживаний.

– То есть от меня?

– Именно, – с вызовом Джахид взглянул на меня. – Зачем ты сказал, что отнимешь у нее ребенка после рождения.

– Он является моим по праву.

Парень усмехнулся и ходил туда-сюда. Аллах, он начинал меня раздражать своей нервозностью.

– Ты же в курсе, что наш отец бросил мать, когда Амине было пять?

– Слышал.

– Не отнимай ребенка у матери, шейх Карим.

Странно, голос Джахида звучал спокойно, но серьезный взгляд темно-карих глаз заставил меня насторожиться. К чему он это сказал? Он, как мужчина, знал итог, и что Амина при разводе не увидит взросление ребенка, даже если суд примет решение оставить его с матерью до семи лет.

– Отец ему нужнее. Особенно мальчику.

– Никто не заменит мать ни сыну, ни дочери. Никто.

– Знаешь об этом не понаслышке?

– Что здесь происходит? – Мы обернулись на знакомый женский голос.

Глава 10

– Что здесь происходит? – послышался знакомый женский голос. Кто бы сомневался, что она придет. Моя сестра-близнец.

Аиша.

Сейчас опять начнутся нравоучения, хотя я был рад видеть сестру. В последнее время она была занята дома с Абдулой и почти не навещала меня. По ее словам. Но мы оба знали истинную причину ее отсутствия.

– Ты что здесь делаешь?

– Слышала, Амина вернулась. Хотела навестить свою золовку. Я принесла немного сладостей из дома, ей должно понравится.

Неужели моя сестра думала, что Амину будут плохо кормить в нашей клинике? Я уже попросил ассистентов доктора приготовить для Амины хумус и лепешки, как она любила. Я видел, как она уплела их за обе щеки перед собранием.

– Она спит, – ответил за меня Джахид. – И сейчас моя очередь.

– Значит, пойдем вместе.

Аиша приподняла уголки полных, как у меня, губ и хлопнула пышными ресницами. И я помнил, что это значило. В нашей семье женщины не спорят с мужским решением, однако Аиша являлась исключением из правил.

– Тебе лучше побыть с братом.

– Я сама решу, что лучше для меня.

Джахид посмотрел на мою сестру так, словно перед ним стояла девушка с планеты неверных обезьян, а не праведная мусульманка и мать троих сыновей.

– Тебе надо побыть с братом.

– Ты будешь указывать шейхе?

Началось…

– Отойдем.

Я подхватил сестру за локоть и вывел прочь из палаты. Не хватало, чтобы она усложняла положение из-за своего скверного настроения. Вряд ли оно сегодня было веселым и жизнерадостным. По ряду причин.

– Зачем ты меня вывел? Я не позволю, чтобы какой-то мальчик указывал мне, что делать.

– Аиша! – жестче отрезал я, чувствуя, как гнев вновь заполняет тело. – Не испытывай мое терпение.

– Твое терпение? Я несколько часов жду тебя дома!

– Поэтому нужно ругаться с родственниками?

– Нет, вместо этого я буду ругаться с тобой, дорогой братик.

– Мы не дома, Аиша. Не стоит показывать характер в…

– Это правда, что ты ударил Амину?

Если бы я не пытался сдержать свою злость, то затащил бы сестру в кабинет и переговорил бы с глазу на глаз. После истории с Деборой, она лучше всех должна была понимать мои взгляды на домашнее насилие и насколько сильно я против рукоприкладства. Хотя… Она не до конца знала эту историю. Кроме дяди и Хусейна никто не знал подробности первого развода, да и слухи не дошли до сестры.

– Ответишь?

– Ее ударил отец на собрании. Она сама встала и ушла в малую гостиную.

– Ты хочешь сказать, что не помог встать своей беременной жене? Беременной ТВОИМ ребенком? – Аиша медленно произносила каждое слово, повышая голос. – Скажи, ты совсем с ума сошел? Ты стал безвольной куклой Шайтана? Ты хочешь остатки дней своих провести в аду?

– Я не бил ее.

– Но позволил, чтобы ее ударили!

– Я не твой муж, Аиша.

– А причём тут мой муж?

Взгляд сестры испуганно заметался по стене позади меня. Я не раз поднимал этот разговор с сестрой, однако она не желала ни в чем признаваться, а уж тем более не допускала, чтобы я вмешивался. Однажды она выгнала Хусейна из своего дома за разговоры на эту тему. В какой-то момент я засомневался в словах Амины, когда она предупреждала меня о проблемах в семье сестры.

В какой-то степени я начал понимать Джахида. Если бы моей сестре грозила опасность, я бы тоже укрыл ее от монстра и сделал бы все, чтобы она потерялась в этом мире среди толпы.

Я не хотел быть монстром для Амины.

– При том, что…

– У нас все хорошо, ясно? Аллах, образумь моих братьев!

– Не перебивай меня, Аиша. Твой муж…

– Мы вообще о тебе говорили, а не о моем муже! Оставь мою семью в покое. Или мне поступить с тобой так же, как с Хусейном?

Знал, что эти слова ударят сестру по больному, но она била меня сильнее. Била колкими словами, своим дерзким тоном, прошлым, о котором я старался не вспоминать. Думал, привык, что с каждым годом Аиша становилась более язвительной, словно в нее действительно вселился посланник дьявола.

Но сейчас она старательно избегала моего взгляда, а затем вообще отвернулась к двери. Однако ее слова возрождали здравый смысл, который, казалось, я потерял за месяцы поисков своей жены.

– Повторю еще раз. Я не бил жену.

– Но и не заступился за нее. Это то же самое, что ударить. Ты сам знаешь, что это харам.

– Амина бы не позволила притронутся к ней. Шарахается от меня, как от огня в адском пламени.

– Аллах! Карим, когда тебя это беспокоило? С Деборой таких проблем не возникало.

Я не сказал ни слова, лишь посмотрел на сестру, когда та упомянула бывшую жену. Аиша опустила глаза в сожалении и вновь отвернулась. И меня это заставило задуматься. Либо Аиша знала больше, чем я думал, либо она…

– Господин, ваша жена сбежала из больницы.

Глава 11

– Смотри, здесь нужно поправить код. Заказчики не видят отправную точку, – произнес Джахид, тыкнув пальцем в экран.

– Тогда необходимо переделать расположение корзины, картинку и дизайн, чтобы все красиво встало. После выписки я…

– Ты будешь заботиться о себе. Задания на исправление я отдам графическому дизайнеру.

– У нас есть на это время и средства?

– Аллах! Почему ты беспокоишься о таких вещах? Это моя задача, а ты едва на ногах стоишь.

На самом деле я чувствовала себя прекрасно после капельницы, даже силы прибавились. Потому что надо мной больше не маячили родственники, не летели проклятья и пожелания сгореть в аду рядом с приспешниками Шайтана. Аллах свидетель, я не заслужила подобного обращения. Меня словно загнали в угол сначала приездом на родину, затем решением эмира.

Я осталась абсолютно одна.

Когда проснулась в палате в полном одиночестве, то, как ни странно, не испугалась. Не искала в памяти затерянное воспоминание того, как я попала в огромную больничную палату, больше похожую на апартаменты Карима в Бурдж Халиф. Я была абсолютно спокойна в своем одиночестве. Без отца, без мужа, без брата. Одна. Наедине с малышом. Чувствовала, что с ним все в порядке, и он в ответ бил меня по животику, словно сообщая: «Я тут, мамочка, я тебя не брошу».

Окончательно проснувшись, оглядела огромную палату с кучей дверей. Не удивлюсь, если за одной из них находится спальня или малая гостиная, как в нашем дворце. Слишком роскошная, в белоснежно-золотых тонах, где пахло цитрусовыми, от которых меня мутило.

Джахид вовремя зашел в палату, я сразу же попросила вывести меня на из здания, хоть он и был против. Не думала о том, куда подевался Карим и вся семья, почему меня не оставили дома и не вызвали доктора в особняк. Сейчас мне нужен был свежий воздух, насколько его возможно получить.

Брат привел меня в небольшой закрытый под прозрачным куполом сад. Сад посреди пустыни. Да, в конце весны в Дубае было слишком жарко, поэтому выходить на улицу я не решилась. Мы передвигались медленно, Джахид служил опорой, пока мы спустились сюда, однако здесь гораздо лучше, чем в четырех стенах. К тому же скоро намаз, мне бы все равно пришлось встать.

– Мне нужно отвлечься. Наш бизнес не должен ждать из-за моей беременности, – ответила я с задержкой.

– Я хотел нанять тебе помощницу.

– Не стоит, я сама справлюсь.

– После родов тоже будешь сама справляться?

– Я буду не одна, а с…

Запнулась и опустила глаза на подрагивающие пальцы и живот. В голове просочился образ заботливого Карима, который качал нашего малыша на руках, пока я смотрела на них с любовью и заботой.

Мое сердце болезненно сжалось. Его не было в палате. Он не приехал, в отличие от моего брата.

Мне не стоило забывать, кем Карим являлся на самом деле. Он чуть ли не силой привез меня в Эмираты, подверг жесткому испытанию в виде семейного совета. Лучше бы я не возвращалась и снова сбежала, лучше бы я сбежала из больницы прямо сейчас, вместо того чтобы сидеть в окружении экзотических растений под прозрачным куполом, но поздно. Даже брат не помог бы мне в этом.

Поэтому вместо полноценного побега от мужа я всего лишь вышла из палаты в сад при территории клиники. Джахид принес из машины ноутбук, и я занялась делом. Да, часто отвлекалась и чувствовала себя рассеянной, однако это лучше, чем сидеть в четырёх стенах и испытывать тошноту от цитрусовых.

Мне хотелось вдохнуть хотя бы каплю свободы…

– Амина? – раздался над нами мужской голос.

Вздрогнула от резкого тона. Снова нависал над нами, как нерушимая скала. Как Бурдж Халиф. Инстинктивно схватилась за живот, словно Карим мог отнять даже неродившегося ребенка. Впереди как минимум десять недель до этого момента. До момент, когда моя судьба окончательно решится.

Я бы не обратила внимания и вернулась к работе, если бы не посмотрела в глаза мужа и не заметила бы там незнакомые эмоции. Волнение в золотисто-карих глазах.

– Что-то случилось?

– Почему ты не в палате?

– Медсестра принесла цитрусовые, меня начало мутить. Я решила проветриться.

– Под куполом?

– На улице плюс сорок.

– Почему ты не сказала? Медсестры все бы убрали.

– Они убрали, но меня все равно мутило. Здесь мне комфортно, и я могу спокойно…

– Спокойно что?

Карим наклонился и хотел заглянуть в экран ноутбука, но я резко закрыла крышку прямо перед его носом.

– Ты вернулась к учебе?

– Почти. К учебе и работе. Я помогаю Джахиду открыть онлайн-магазин в Лондоне.

Не удивлен. Даже бровью не повел. Но уголки его губ слегка растянулись. На мгновение. На миллисекунду. И я это прочитала на мужском лице. Как ни странно, это первый наш разговор, где я не чувствовала себя в опасности вблизи своего мужа. Может, потому что Джахид рядом или события во дворце выжали из меня все эмоции. И хорошие, и плохие.

– Я могу поговорить с тобой наедине?

– Я не уйду, пока…

– Джахид.

Взяла брата за ладонь и проникновенно взглянула в темно-карие глаза. Он лишь кивнул и отошел в другую сторону сада. Сел с ноутбуком, но наблюдал через открытый экран. Я усмехнулась.

Карим сел неподалеку, но не вплотную, чему я была благодарна. Он остался в кандуре, как и с утра, куфия слегка сдвинулась на левый бок. Я остановила себя от желания поправить ее. Впервые за долгие полгода видела его так близко. Глаза в глаза. Сердце дрогнуло, когда опустила взгляд на нос с небольшой горбинкой и на полные, четко очерченные губы.

Как в первую нашу встречу, когда буквально упала в объятья шейха.

В тот момент окончательно пропала, потерялась в его необычном, глубоком взгляде. Нам не разрешали смотреть на мужчин прямо, откровенно. Но я не могла оторваться. Не было сил. Возможности.

Но я уже не маленькая девочка, я будущая мама. И мужской взгляд больше не способен повлиять на меня, как шайтан на неверных.

– Тебе не стоит перенапрягаться. Ты беременна, я напоминаю.

– Мы разводимся, и ты не можешь указывать мне, что делать.

– Ты носишь моего ребенка, я беспокоюсь.

– За меня или за ребенка?

Карим молча опустил глаза на живот, который я все еще сжимала. Если бы не ноутбук на коленях, то я бы поднялась и отошла от мужа подальше.

– Если ты не против, я буду жить отдельно, пока мы окончательно не оформим развод.

– Где ты собралась жить?

– Джахид обещал снять квартиру.

– Ты хочешь променять огромный дворец с персоналом на крохотную квартирку?

– В твоем дворце проходной двор. Мне некомфортно.

Слова вылетели из уст неосознанно. Наверное, я высказала то, что давно крутилось в голове. Даже сейчас, по возвращении домой, в доме толпилось много людей. И… наверное, нам будет лучше пожить отдельно, раз мы разводимся.

– Хорошо, – усмехнулся Карим. – Но жилье предоставлю тебе я.

– Но я хочу сама выбрать.

– Ты выберешь. Обязательно. Но оплачу его я. Полностью. Квартира будет куплена, и останется твоей после развода, если ты этого захочешь.

Как мило. Аллах должен был вознаградить Карима за такую щедрость. Он обязан заботиться обо мне до развода, заботиться о ребенке, но никто не просил его покупать мне отдельное жилье.

– Почему ты заботишься обо мне?

– Наш ребенок должен жить в хороших условиях, даже в утробе матери.

Карим поднес ладонь к моему животу и застыл. Боялся, что я снова отпряну от него? Такие мысли были. Хотелось скинуть его руку с моего живота, скрытого под той же черной абайей, но его взгляд буквально молил о прикосновении, чтобы почувствовать малыша через слои одежды.

Малыш протестующе застучал ножками, и я кивнула в знак согласия. Никаких ударов током от прикосновения мужа, никаких мурашек или удивления. Я затаила дыхание, прислушиваясь к ответу моего ребенка. Он впервые чувствовал прикосновения отца, а я впервые за долгое время ощущала нежность и тепло, которого была лишена. Но в то же время легкая дрожь пробежала по позвоночнику. От страха.

Аллах одной рукой бил, другой гладил. Это и было поглаживание Аллаха руками моего мужа или пощечина?

– Это он стучит?

– Да.

Золотистый отблеск его радужки стал ещё ярче. Он словно искрился и отбрасывал вокруг себя маленькие лучики, как блестящее на солнце золото. А полные, четко очерченные губы, скрытые за отросшей бородой, растянулись в улыбке.

– Наш мальчик.

– Что?

– У нас будет сын, Амина. Это мальчик.

Пришла моя очередь улыбаться. Тепло, исходящее от живота, наполнило мою грудь, плечи, пальцы рук и ног. Оно окрылило меня, словно феникса, восставшего из пепла своей боли и переживаний. Я до последнего не хотела знать пол. Он узнал его первым. И наши желания совпали.

Я неосознанно положила руку поверх его большой ладони. Малыш все ещё бил папу по ладони, словно приветствовал спустя месяцы разлуки. Он приветствовал внутри, а я – снаружи. Наши сердца наверняка бились в унисон с ударами малыша о живот. Я знала это. Чувствовала.

– Я скучаю, Амина.

Я тоже, Карим… но я не могу выкинуть реальность из головы…

Глава 12

– Сколько тебе нужно времени, чтобы собрать вещи?

– Часа хватит. У меня здесь немного вещей.

– Нужна помощь?

– Нет, я сама справлюсь.

Джахид порывался пойти со мной, чтобы мне, беременной женщине, не таскать тяжелые сумки. Но это ерунда. Моих вещей здесь немного, и поместятся они исключительно в рюкзак. То, что мне когда-то купил Карим, оставалось висеть в гардеробной на тех же местах, что и раньше. И я не собиралась забирать одежду, украшения, абайи и хиджабы разных цветов, хотя имела право на это.

Думала ли я когда-то, что окажусь в этом доме в последний раз? Да. В тот роковой день, когда сложила пожитки в небольшую сумку и покинула дом полгода назад. Я не хотела тут появляться, несмотря на прекрасный вид из окна и родной аромат бахура, который часто разжигала в спальне.

Этот дом словно прогонял меня прочь. Своей атмосферой, просторами и постоянным шумом.

Здесь много вещей. Нужных и ненужных. Я не успела толком распаковаться после приезда и молча взяла свой рюкзак и спустилась вниз. Не окидывала комнату в последний раз, ни свою, ни общую с Каримом. Слишком тяжело думать о будущем, которого у нас никогда не будет.

Аллах, ты предвидел это? Ты знал, что Карим – тиран, и заставил меня пройти через это осознание, несмотря на чувства?

А они были. Болезненные. В агонии. Там, в саду при королевской больнице, я чувствовала себя бабочкой, которой внезапно подрезали крылья. Мое сердце трепетно билось в груди рядом с мужем, слух выхватывал все оттенки его голоса, хрипоту, сквозящую в нежности. Я чувствовала его. Чувствовала Карима телом и душой.

Но бабочка не жила без крыльев. Она умирала. В агонии, в муках. И мои чувства к мужу казались такими же. Которые нужно вовремя похоронить, чтобы перестать мучиться.

Лишние вопросы в голове я не задавала. По крайней мере, старалась. В последние дни нашей совместной жизни до моего побега Карим вел себя жестко. Порой жестоко. Его нападки и обвинения в измене стали последним гвоздем в моих сомнениях по поводу мужа.