Читать онлайн Мои (чужие) дети

1.

Давид

Девять месяцев назад

– Мужики, может, не надо? – Стою перед столом регистрации в частном медицинском центре, в отделении репродукции.

– Так. Не надо давать заднюю! – Друг детства Лёха хлопает меня по плечу. – Спор был честным?

– Честным! – поддакивает Женька и вальяжно падает на бежевый диван в коридоре. К слову, Евгений является собственником этого самого учреждения. Именно поэтому он ведет себя сейчас так по-хозяйски.

По правде говоря, мы все имеем отношение к медицине. Только я в свое время выбрал стоматологию. У меня даже своя клиника на Вознесенском. Лёхе тесть помог центр открыть – удачно проинвестировал зятя. А Женька просто детский педиатр.

– Честный, – разводит руками Алексей. – И ты честно проиграл. Теперь бери баночку и вперед за этой прекрасной девушкой, – подмигивает молоденькой медсестричке.

Я со вздохом беру стерильный контейнер. Девушка учтиво предлагает мне журналы, но я скромно отказываюсь. Зачем мне журналы в век мобильного интернета? Она заботливо забирает из моих рук пальто и вешает его в шкаф.

– Не волнуйтесь и следуйте за мной, – искренне улыбаясь, говорит она, открывает передо мной дверь и приглашает войти в помещение, чем-то напоминающее комнату отдыха для персонала. – Проходите, не стесняйтесь.

– Располагайтесь и получайте удовольствие, – бурчу себе под нос.

– Вперед! Сделай этот мир лучше и осчастливь кого-то своим биоматериалом! – кричит мне в спину Жека ровно перед тем, как за нами закрывается дверь, приглушая смех друзей.

– Что? – хлопает своими длинными ресницами девушка.

– Это я не вам, – недовольно отвечаю я и сажусь в предложенное мне мягкое кресло. – Как вас зовут?

– Ирина, – говорит она, поправляя белую шапочку на голове, и одаривает меня своей чертовски привлекательной улыбкой.

– Может, вы мне поможете, Ирина? – Смотрю на нее оценивающе снизу вверх.

– Буду считать это комплиментом. Когда закончите, поставьте емкость для сбора материала вот в эту пластиковую корзинку, – невозмутимо отвечает девушка и выходит за дверь, оставляя меня в гордом одиночестве со стерильным контейнером в руке.

Эх… Жаль, что отказалась. В женской компании заниматься этим было бы куда интересней, чем одному. Но деваться некуда. Спор есть спор. Встаю с кресла и подхожу к двери. Закрываю на замок и достаю из кармана телефон. Ввожу название сайта. Выбираю раздел «Горячие блондинки». Ненавижу себя сейчас за это. Господи, я ведь взрослый мужик, а до сих пор ведусь на эти ребяческие споры. Снимаю пиджак и вешаю его на спинку стула. Расстегиваю пряжку ремня. Затем ширинку. Приспускаю боксеры и… вспоминаю свой пятнадцатилетний опыт со старым, потрёпанным журналом «Плейбой».

Настоящее время

За окном еще совсем раннее утро. Смотрю на часы – половина седьмого. Поворачиваю голову – на соседней подушке спит рыжеволосая девица. Зачем-то пытаюсь вспомнить, как ее там вчера называли… Аня? Маня? Ладно… Мне ее жена Алексея подсунула. Хотела удачно пристроить свою очередную подружку. Как ни странно, с каждой из них у меня все идет по одному и тому же сценарию и заканчивается одинаково. Даже не интересно как-то.

С трудом заставляю свое помятое тело встать с постели. Осматриваюсь. Вчера, будучи в угарном состоянии, я не смог определить размеры этого жилья. Квартирка совсем крошечная. Наверное, рассчитана на каких-то гномиков. Ну, или для посуточной аренды. С первой попытки нахожу ванную. Чтобы прийти в себя, мне необходим контрастный душ и кофе. С душем еще кое-как, а вот с кофе здесь совсем никак. Одеваюсь. Достаю портмоне, отсчитываю несколько пятитысячных купюр и кладу на подушку. Нахожу ботинки. Обуваюсь и тихо выхожу из квартиры, захлопнув за собой дверь.

На улице мороз пробирает до костей. Учитывая, что сегодня воскресенье – выходной день, – кругом ни души. Клацая брелоком сигнализации, без проблем нахожу свой автомобиль. Включаю радио, завожу мотор и выезжаю со двора старой панельки. Проезжая сквозь арку, я едва успеваю затормозить, увидев, как кто-то падает на колени прямо перед колесами моей тачки.

– Твою мать, ты что творишь?! – кричу я, выскочив из машины, и вижу перед собой девушку. Она буквально согнулась пополам. – С вами все в порядке?

Подхожу ближе. Я ее вроде бы не зацепил. Она сама.

Бедняга тихо стонет, держась рукой за живот. Черт возьми! Да она в положении!

– Поднимайтесь. – Придерживая ее за талию, помогаю ей подняться. – Вы как?

– Рожаю, – кряхтит она. – Я скорую вызвала, но она все не едет. – И снова сгибается, видимо, от боли.

– Давайте я вас отвезу.

Держа ее под руку, я открываю дверь и помогаю ей сесть на заднее сиденье.

– Вещи, – стонет девушка, указывая на небольшую спортивную сумку посреди дороги. Возвращаюсь и забираю ее.

– Вас в какую больницу везти?

– Мне в частный центр «Медилакс» надо. У меня там роды оплачены… А-а-а…

К счастью, я знаю, где это. Это как раз то самое место, куда меня мужики затащили после проигранного пари.

Благо дорога практически пустая. Поэтому я даже не пытаюсь тормозить на светофорах.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало заднего вида:

– Кому-то позвонить надо? Может, мужу сообщить?

– Нет, – устало мотает головой. Вспотевшие волосы выбились из-под шапки и прилипли к ее лбу.

Да я сам вспотел. Малость занервничал. Такой опыт у меня впервые в жизни. Я, конечно, всегда представлял себе, что рожать детей безумно трудно. Но я далек от реальных мук, которые испытывают женщины. Сейчас на эту девушку мне даже смотреть больно.

– У меня, кажется, воды отходят, – перепуганно тараторит она. – Извините, я вам сиденье испорчу.

– Забей, – бросаю я, совершенно не задумываясь переходя на «ты». Резко поворачиваю на перекрестке и еще больше ускоряюсь. – Не о том сейчас думаешь. Еще немного, и мы приедем! Если надо кричать – кричи! В этой тачке можешь ни в чем себе не отказывать! – говорю полнейшую дичь, чем успокаиваю скорее себя, чем ее.

– Не надо. Сил нет.

Она еле выдавливает из себя каждое слово. Представляю, насколько ей, бедной, сейчас больно.

И вот, спустя буквально несколько минут, мы заезжаем на территорию медицинского центра.

Диана

Девять месяцев назад

– Динуль, – подруга закрывает дверь кабинета на ключ и садится за стол, – нам об этом, конечно, говорить запрещено, но появился стоящий материал. Сама лично видела. Шикарный мужик. Там такой генофонд!

– Какой? – Видя восторг в глазах подруги, мне самой становится жутко интересно.

– Это какой-то знакомый нашего главного, но не суть. Там такие плечи! – Показывает размер руками. – Рост под два метра. Внешность – Брэд Питт отдыхает, а Том Круз нервно курит в углу.

– Да ладно? – Смотрю на нее с прищуром. – Разве такие бывают?

– Поверь мне, генетику со стажем. – Заговорщицки подается вперед. – Материал проверили. Количество активных спермиков в норме. Мы их отобрали. Будем готовиться к оплодотворению и подсадке, – уверенно заявляет она.

– Ой, что-то я волнуюсь…

От этой новости у меня приятно щемит под ложечкой, а на глаза наворачиваются слезы счастья. Я так долго ждала этого момента. И вот, когда он наступил, я совсем расклеилась.

– Так, – всплескивает руками Виталина, – это что за сырость? Радоваться надо! Скоро мамой будешь! Причем очень хорошей. Поверь мне, я знаю, о чем говорю! – лепечет она, достает из ящика стола пачку салфеток и подает мне. – Я тут стольких видала-перевидала.

– А если вдруг не получится? – канючу я, промокая лицо салфеткой.

– Если не получится, то будем пробовать еще. Ты пока об этом не думай. Тебе положительные эмоции нужны. Наслаждайся природой, погодой, вкусной едой и легкими фильмами. Настрой, знаешь ли, очень важен для женщины.

– Хорошо, – выдавливаю сквозь рвущиеся слезы улыбку. – Я обещаю, что буду стараться.

– Вот и договорились. А теперь, будь здорова! – усмехается подруга. – У меня там уже целая очередь собралась. Вечером созвонимся!

– Договорились. – Обнимаю ее на прощание. Поворачиваю ключ, открываю дверь и выхожу в коридор.

Настоящее время

– Ой, мамочки! Как же больно! – шепчу я, пока мой случайный спаситель помогает мне выбраться из машины. На руке у меня болтается сумочка с документами и обменной картой. Заметив нас на ступеньках, из здания выбегают медсестры и помогают нам зайти внутрь.

– Почему скорой не было? – орет мужчина на весь первый этаж.

– Только что передали, что бригада в ДТП попала. Извините, – оправдывается медсестра из регистратуры.

– Извините?! А если бы она на улице родила? – рявкает он.

От накатывающей схватки сжимаю его руку:

– Не надо ругаться.

В регистрационном окошке у меня забирают документы и начинают оформлять. В перерывах между схватками я пытаюсь отвечать на вопросы, которые мне задает девушка в медицинском костюме.

– Где ваш чемоданчик роженицы? – спрашивает меня медсестра и быстро вводит данные в компьютер. А я, от боли закрыв глаза, на несколько секунд подвисаю. Эти секунды мне кажутся вечностью, тянутся неимоверно долго.

Когда меня отпускает, я поворачиваю голову к мужчине и еле шепчу:

– Моя сумка.

Кивнув, он оставляет меня возле стойки, а сам бежит на выход. Господи, я даже не знаю, как зовут этого человека.

– У вас роды партнерские? – не поднимая глаз, спрашивает меня блондинка, продолжая выстукивать пальцами по клавиатуре.

– Нет, – мотаю головой. – Сольные.

Через минуту мужчина возвращается с моей сумкой. И тут к нам подходит акушерка:

– Буквально три минуты, и мы вас заберем. Я пока пойду стол подготовлю, а вы здесь посидите.

– Стол? – Мой случайный знакомый округляет на нее глаза и выдает на полном серьёзе: – Зачем стол? Мы что, отмечать это событие будем?

– Родильный стол! – отвечает она.

– Спасибо вам, – говорю я и снова чувствую накатывающую волну дикой боли. Живот просто каменеет в такие моменты, и я механически хватаюсь за него рукой.

– Вам, наверное, по делам своим надо. Вы можете идти, – выдавливаю через силу каждое слово, обращаясь к своему спасителю.

– Да нет уж. Я лучше пока здесь посижу, – бурчит он. – А то мало ли…

В холле снова появляется эта самая акушерка, но уже в сопровождении медбрата с креслом-каталкой.

– Вот все и готово. Идемте, – говорит она, вместе с парнем помогает мне сесть и увозит меня в сторону родильного отделения.

Дежурный гинеколог осматривает меня на кресле и говорит, что раскрытие небольшое. При этом ребенок имеет тазовое предлежание. Плюс ко всему у меня двойня в результате ЭКО, поэтому, скорей всего, будут кесарить. В этот момент я уже готова к любому исходу, потому как нет больше сил терпеть эти муки. В предродовой палате я переодеваюсь и готовлюсь к эпидуральной анестезии. Санитарочка меня провожает в предоперационную. Я сажусь на кушетку и жду врача. Через мгновение туда же заходит молодой парень. Он достает свой мобильный и говорит:

– Сири, расскажи, как провести кесарево сечение.

– Ваш запрос выполнен, – слышится в ответ голос искусственного интеллекта.

Я в шоке. Ничего сказать не могу. Мне становится страшно: за детей и за себя. В этот момент я совершенно забываю о каких-то там схватках.

– Да не бойтесь вы так, – улыбается парень. – Я пошутил. Я ваш хирург. Меня зовут Андрей Романович. Сейчас еще подойдет анестезиолог, и можем начинать.

– С юмором у вас все хорошо, – облегченно отвечаю я.

Эпидуралка почему-то не подействовала. Поэтому мне вдобавок пришлось ставить внутривенный наркоз. Когда его вводили, я помню, попросила врача зашить меня красиво. На что он ответил, что первое место по шитью занял на городском конкурсе швей. Дальше только сладкий привкус во рту и тишина. Следующее воспоминание было уже о том, как я начала отходить от наркоза.

Открываю глаза – все плывет, кружится. Лежу и смотрю в потолок. Моргнула – одна лампа над головой, моргнула еще раз – совсем другой потолок. Наконец-то снова прихожу в себя и обвожу палату мутным взглядом, а вокруг никого. Хочу позвать медсестру или врача, чтобы узнать, как там мои ляли, но, вместо громкого крика, я почему-то сиплю. И слова так медленно выговариваются:

– Э-э-эй, люди-и! Вы-ы где-е?

– Мы-ы зде-есь! – тихо и протяжно раздается позади меня.

– Ка-ак мои-и дети-и? – В данный момент это единственное, что меня волнует.

– Все в порядке, – бодро отвечает медсестра. – Они с вашим мужем.

– У меня не-ет мужа-а… – тяну я. Хочу закричать, но получается все так же тихо. Страх за детей буквально сковывает каждую клеточку моего тела.

2.

Давид

Веселое выдалось утро, ничего не скажешь. Замечаю в углу кофейный автомат и понимаю, что это именно то, чего мне не хватало. Выпью сейчас кофе и поеду домой. Надо отдохнуть от вчерашнего, да и от сегодняшнего тоже. Встаю с дивана.

– Эй, мужчина! – машет мне рукой медсестра, придерживая плечом телефонную трубку.

– Что еще? – спрашиваю я, параллельно ищу по карманам бумажник.

– Подойдите, пожалуйста. Это вы полчаса назад девушку привезли?

– Я, – киваю, все еще туго соображая своим воспаленным мозгом.

– Я нашла мужа, – тихо отвечает она кому-то по телефону. – Все, Кать, давай. – И отключает вызов. Кладет передо мной бумаги и начинает их заполнять. – Рентген есть?

– С собой нет. А вообще есть, – отвечаю я, глядя в сторону кофейного аппарата.

– Фамилия, имя, отчество? – требовательным тоном спрашивает девушка.

– Мои? – переспрашиваю на всякий случай.

– Свои я и так знаю, – отвечает она с психом.

– Эм… Чернов Давид Алексеевич, – диктую, совершенно не понимая, что вообще происходит. А она быстро выводит шариковой ручкой каракули.

– Туберкулез или другие инфекционные заболевания имеются?

– Нет, – мотаю головой.

– Хорошо. Рентген принести сможете?

– Вам?

– Да! Вот лично мне! Как я вообще живу в этом мире без вашего рентгена?! – зло фыркает она.

– Могу. А что, собственно, происходит? – наконец-то задаю правильный вопрос.

– Происходит, собственно, то, что супругу вашу прооперировали.

– Мою? – округляю на нее глаза.

– Ну не мою же! – Бросает ручку на стол и выходит из-за стойки. – Идемте. – Берет меня под руку и ведет к двери, над которой висит табличка «Родильное отделение», открывает, заглядывает и кричит, заталкивая меня внутрь: – Александровна, принимай мужа!

– Ой, как хорошо, что вы не уехали, – начинает причитать одна из женщин. – Эпидуральная анестезия не подействовала. Доктору пришлось общую вводить. Но не волнуйтесь, все будет хорошо.

– Я не волнуюсь, – отвечаю я, и меня тут же перебивает вторая:

– И правильно. У нашего врача золотые руки! А деткам сейчас очень надо ваше естественное тепло, – тараторит она.

– Мое тепло?

Тут я вообще перестаю соображать, потому что ко мне сразу же подбегают еще две женщины. Они заставляют меня разуться и снять верхнюю одежду. Дают рубашку и штаны, чем-то напоминающие пижаму, в придачу вручают одноразовые тапочки и полотенце и отправляют в душ. Не знаю почему, но чувствую, что сопротивление бесполезно. Тщательно исполняю все по данной мне инструкции: буквально в считанные минуты моюсь, вытираюсь, переодеваюсь и выхожу. Далее эти две женщины ведут меня в какую-то светлую, теплую комнату и велят расстегнуть рубашку и лечь на кровать. Послушно выполняю, потому что детям ведь нужна моя помощь. Правда, каким детям – мне пока не ясно. Не понимаю, зачем каким-то детям мой голый торс. Но это же дети! А я тоже врач, хоть и стоматолог. Я ведь не могу отказать в помощи тем, кому она требуется. Я, в конце концов, тоже давал клятву Гиппократа. Ложусь на кровать и смиренно жду. Чего именно, пока не знаю, но женщины уверяют меня не волноваться и говорят, что все будет хорошо.

Распахивается дверь, и в комнату входит акушерка, толкая перед собой кувез с двумя маленькими свертками.

– Ну вот, принимай, папаша, – задорно говорит она и, разматывая детей, кладет их на меня. – Это зовется контактом кожа-к-коже. Пока там вашу маму зашивают, вы будете делиться естественным теплом. – Берет одеяло и накрывает всех нас сверху.

Деваться некуда, лежу. Боюсь глубоко вдохнуть и лишний раз пошевелиться, чтобы ничем не навредить малышам, поэтому дышу через раз. Детей разглядеть не могу, вижу только их макушки в цветных шапочках. Часов в палате нет, а достать телефон не с руки. Сколько нахожусь в таком положении – не знаю. Постепенно начинают затекать конечности. Дети под одеялом время о времени шевелятся. Я придерживаю их руками, чтобы не скатились. Они же совсем маленькие. У меня такое странное чувство, будто я в состоянии аффекта. Это похоже на фильм, который я смотрю со стороны, вот только все в замедленной съемке. Мне бы встать и уйти, но я не могу! Детям надо помочь!

Спустя еще какое-то время в палату влетает все та же акушерка, забирает детей и почему-то начинает передо мной слезно извиняться:

– Простите ради бога!

Заматывает детей и кладет их обратно.

– Куда вы их забираете? – Мне резко становится холодно, и не только физически. Душу как-то тоже сквозняком протягивает.

– Маме на кормление. Она уже пришла в себя после наркоза. Простите еще раз, мы сразу не разобрались, что вы не их отец.

– Да нестрашно. Главное, что я помог, – говорю я и окидываю взглядом комнату в поисках своих вещей.

Акушерка увозит детей, а я нахожу свою одежду аккуратно сложенной на стуле. Переодеваюсь обратно и выхожу из отделения в сопровождении извиняющихся медработников. На улице хорошо, свежо! Морозный воздух заполняет легкие.

– Ну что, родила? – спрашивает сбоку то ли санитар, то ли врач.

– Угу.

– Поздравляю! – говорит он.

– Спасибо!

– Закурить хочешь? – Протягивает мне сигарету.

– Можно, – киваю я, пытаясь переварить все, что со мной только что произошло. – Спасибо. – Зажимаю сигарету зубами и подкуриваю из рук парня.

– У меня самого уже трое. Вот четвертого ждем. Не поверишь, но каждый раз волнуюсь, как в первый.

– О, Чернов! – слышу позади. Оборачиваюсь и вижу, как по ступенькам быстрым шагом поднимается мой друг. – Какими судьбами? – Протягивает для приветствия руку. – Ты ко мне? Почему не позвонил?

– Да нет. Я тут случайно.

– Ты же не куришь. – Лёха оценивает мой ошалелый, растрепанный вид. – А ну-ка, пойдем. Расскажешь, что тебя сюда привело.

Я молча тушу сигарету и выбрасываю окурок в урну.

3.

Диана

Девять месяцев назад

– Ты точно решила подсаживать два эмбриона? – спрашивает подруга, глядя на меня с прищуром.

– Да. Один может не прикрепиться. Будет второй, – отвечаю я, пока вытираю салфеткой свой живот и натягиваю джинсы.

Виталина отъезжает на стуле от аппарата УЗД.

– А если оба приживутся? Двое детей – это тяжело.

– Значит, им будет не так одиноко в этом мире. Они всегда будут друг у друга. – И с грустцой в голосе добавляю, одергивая свитер: – Мне вот одной совсем тоскливо. Жаль, что мама так и не решилась мне родить брата или сестру.

– Расходы тоже увеличатся вдвое, – говорит подруга, не отрывая глаз от монитора компьютера, рьяно выстукивая пальцами по клавиатуре и внося в электронный документ какие-то заметки.

– Если ты не забыла, я ведущий экономист. У меня хорошая зарплата. И деньги с продажи маминой квартиры еще остались. Плюс получу материнский капитал. Мне с детьми хватит на первые несколько лет жизни. А потом закончится декретный отпуск, и я снова на работу выйду.

– Ладно, – вздыхает Виталина, снимая очки и откладывая их в сторону. – Будь по-твоему. Два, так два. Мне-то какая разница. Тебе их содержать и воспитывать. Кстати, как там твой бывший? Не объявлялся больше?

– Нет, – кручу головой. – После того как я выставила его вещи за дверь, он ни разу мне не написал.

– Это ты еще добрая душа. – Подруга открывает папку и складывает туда мои анализы. – Я бы его эти вещи вообще на помойку выбросила. Причем сразу же после того, как узнала, с кем он в Египте отдыхал.

– Было и было, – вздыхаю. – Что уж об этом вспоминать. – Пытаюсь перевести тему, потому как меня совсем не радуют воспоминания о бывшем. Теперь у меня совсем другая жизнь. Не хочу я больше никаких отношений. Я семью хочу, детей. Благо, что в современном мире все это можно получить и без мужа.

– Твоя правда! Что о нем вспоминать.

– Давай о тебе лучше. – Упираюсь локтем о стол и подпираю подбородок. – Как там твой?

– Персик, – улыбается она и отводит взгляд. – Ничего вроде. Работает этажом выше.

– Тебя не смущает, что он гинеколог и целый день смотрит туда, куда другим смотреть не положено? – игриво хихикаю я.

– Ой, милая моя, меня уже – в мои тридцать пять – ничего не смущает, – машет рукой. – Будь он хоть гинеколог, хоть уролог, хоть гастроэнтеролог. Мне как-то все равно. Главное, что он меня любит.

– А ты? Любишь? – честно спрашиваю Виталину.

– Дин, ну какая в моем возрасте любовь?! Отлюбила я свое в двадцать. Потом в двадцать пять. А сейчас-то уже чего… – Откидывается на спинку стула. – Мне главное, что все стабильно и без этих долбаных качелей. Ты вон своего любила, и что? Со скольки лет были вместе? С двадцати?

– С восемнадцати, – грустно отвечаю я.

– Десять лет коту под хвост! – разводит руками Виталина.

– Вообще-то девять, – поправляю я ее и понимаю, что подруга как всегда права. Кому нужна вся эта любовь, когда ты жертвуешь ради своего любимого человека всем, а он в ответ спит со своей клиенткой. Причем, предполагаю, что она была у него не первой.

– Неважно! Суть одна – любовь эта сейчас никому не нужна. Стабильность, уважение, верность и качественный секс – вот залог счастливой семейной жизни, – говорит подруга и подает мне папку со всеми результатами моего обследования.

Я ничего не говорю, лишь согласно киваю в ответ.

– Буду ждать тебя завтра. Ровно в восемь утра. Не опаздывай – говорит Виталина и поднимается с кресла.

– Обещаю быть как штык! – Подхожу к подруге, обнимаю ее на прощание и выхожу за порог.

На улице приятная погода. Солнышко так пригревает, хочется подставить под его лучи лицо и немного понежиться. Вита велела мне набираться приятных эмоций перед подсадкой, поэтому я решаюсь немного пройтись вдоль парка, что я, собственно, и делаю. В последнее время я все чаще я замечаю беременных. Они словно уточки со своими животиками – шагают медленно и не спеша. Со стороны это выглядит так мило. Особенно когда идут под руку с мужьями. Я бы, наверное, тоже так хотела. Но что уж тут поделать. Мне, видать, не дано так прогуливаться. Зато я буду гулять с коляской, а то и сразу с двухместной, если повезет. И больше никогда не буду одна. У меня будет смысл жизни и стимул двигаться вперед. Мне наконец-то будет ради кого жить, для кого стараться. Мои дети никогда не променяют меня на другую тетю, ту, которая будет лучше, перспективней и моложе. Они всегда будут со мной, рядом. Я буду любить их и баловать. А потом, когда я состарюсь, буду нянчить внуков и любоваться ими.

Прикладываю ладонь к своему плоскому животу и улыбаюсь как дурочка. Осталось еще немного. Совсем чуть-чуть, и мы наконец-то будем вместе. От этой мысли в районе солнечного сплетения появляется странное и такое приятное чувство.

Настоящее время

– Ой, какие славные кукусики! – Вита берет на руки Даню и начинает улюлюкать к нему, пока я кормлю Аню. – А имя-то какое! Даниил! – Покачивая, приподнимает малыша. – Беляев Даниил… Как его по батюшке?

– Так же, как и меня, – улыбаюсь, разглядывая еще такое сморщенное, но уже милое личико Анютки, – Владиславович.

– Беляев Даниил Владиславович и Беляева Анна Владиславовна! Звучит! – гордо произносит Вита, а Данька начинает кукситься и хныкать. – Ой, ой… Ну все, понеслась! Чш-ш-ш… Ну потерпи, парень. Мама сейчас сестренку докормит, затем и тебя.

Медсестра забирает у меня Аню и перекладывает ее в кувез, который стоит недалеко от кровати. Витлина подает мне Даню, и я прикладываю его ко второй груди. Не думала я раньше, что кормить детей оказывается так приятно и естественно. У меня прям сердце щемит, когда этот маленький теплый сверточек прижимается ко мне и начинает искать грудь – единственный источник питания, защиты и успокоения.

Подруга поправляет одеяльце дочки и подходит к окну.

– Ты к выписке готова?

– Почти, – говорю полушепотом, потому что Даня начинает засыпать. – Осталось только кое-что собрать. Хорошо, что перед родами успела клининг заказать. Так что вернемся в чистую квартиру.

– Я это… хотела попросить тебя, – мнется у окна Вита, опустив глаза в пол. – Ты на девочек, пожалуйста, не жалуйся за тот случай. Они, наоборот, как лучше хотели.

– О, господи, – шепчу я. – Даже и не думала. Все так быстро произошло. Только вот перед тем мужчиной как-то неудобно получилось.

– Ты знаешь, как его зовут? – интересуется она.

– Нет, – мотаю головой и поправляю ребенку сползшую на глаза шапочку. – Мы не успели с ним познакомиться.

– Жалко, – тяжко вздыхает она. – По всей видимости, хороший мужик попался. Интересно, а он женат?

– Вита! – укоризненно смотрю на нее. – Я даже и не думаю о таком.

Она берет стул за спинку, ставит возле кровати и присаживается напротив меня.

– А я вот думаю. Да, думаю, твоим детям отец нужен.

– Знаешь, имея грустный опыт семейной жизни, я решила, что с меня достаточно двоих детей. Третьего я уже не вынесу, – недовольно шиплю я, одним глазком приглядывая за малышом.

– Вот не надо всех под одну гребенку. То, что твой Лёша оказался маменькиным сынком, еще не повод думать, будто все такие.

– При знакомстве все они брутальные мачо, а потом оказывается, что обычные мам-чё!

– Мам, что? – хихикает Вита.

– Это моя коллега так говорит. Делит мужчин на три типа: первый – мачо, второй – чмо, а третий – мам-чё.

– Смешно. Надо бы запомнить.

– Нам и втроем будет неплохо. – Опускаю взгляд на своего сыночка. Малыш уже наелся и крепко спит. – Вит, помоги, пожалуйста, переложить его в кроватку. – Отлучаю его от груди и аккуратно передаю Виталине. Подруга принимает малыша и кладет его рядом с сестренкой.

– Ладно, – шепчет она, – ты отдыхай, а я пойду.

– Хорошо, – отвечаю так же тихо и натягиваю на себя одеяло.

Бессонные ночи дают о себе знать. И это еще спасибо медперсоналу – девочки всю ночь помогают с кормлениями. Будят меня по времени и подают малышей. Как буду справляться дома одна, пока понятия не имею.

– Если что, звони, – беззвучно шевелит губами Вита и выходит за дверь, а я закрываю глаза и погружаюсь в сладкую дрему. Еще бы шов от кесарева не покалывал время от времени, то было бы вообще идеально.

В моей прошлой жизни мне все казалось идеальным: заботливые родители, хорошая работа, где меня ценят и уважают, мужчина, который, как мне казалось, меня любит. Плюс собственная квартира и машина. Потом все рухнуло в один момент. Родителей забрал коронавирус; они ушли практически одновременно. Что я только ни делала, чтобы их спасти. Буквально сразу организовала им лучшую больницу с аппаратами ИВЛ и достойный уход; друзья мне лекарства заграничные доставали – но ничего не помогло, болезнь оказалась сильнее. С предыдущей работы меня сократили из-за финансового кризиса, который возник в связи с пандемией. Мужчина, который, кстати, был моей первой любовью, мне изменил. В придачу взял у меня деньги якобы для ремонта своего автомобиля, а сам свозил на курорт любовницу. Был такой сложный период в жизни, что хотелось повеситься. Я еще и машину разбила. Благо сама не пострадала. Из всего вышеперечисленного осталась только квартира, в которой по возвращении с работы завыть от тоски хочется. Конечно, у меня есть друзья и подруги, но у них свои заботы, дети, семьи. А у меня квартира – коробка и две дырки. Зато теперь я не одна. Я родила свое счастье и обрела новый смысл жизни.

Давид

Алексей снимает пальто и вешает его на вешалку. Заметив мой вид, обеспокоенно спрашивает:

– Эй, друг мой, может, тебе коньяку налить? На тебе что-то совсем лица нет.

– Не надо. Я за рулем, – отвечаю я и присаживаюсь напротив его рабочего стола.

– Так что ты здесь забыл с самого утра? – Надевает белый халат, обходит меня и садится в свое кресло.

– У меня девушка родила, – спокойно отвечаю.

– В смысле? – Его глаза округляются и медленно ползут на лоб. – Чувствую, что коньяк сейчас понадобится мне.

– Ну… в смысле, не моя, чужая, – пытаюсь ему внятно объяснить. – Я ее на улице чуть не сбил. Подобрал и сюда привез.

– Я что-то уже начинаю бояться этого рассказа, – буровит Алексей, складывает руки перед собой и подкатывается ближе. – Та-а-ак, а дальше?

– Дальше… Женщины что-то напутали и решили, что я отец этих детей. Они заставили меня раздеться и положили их на меня. Мне надо еще рентген принести.

– Твою ж мать! Добро пожаловать в дурдом! – всплескивает руками Алексей. – Это ты мне точно сейчас про моих сотрудниц рассказываешь? – зло шикает он.

Молча киваю.

Лёха нажимает кнопку на селекторе:

– Танюша.

– Слушаю, Алексей Юрьевич, – отвечает писклявый женский голос.

– Вызови ко мне старшую из родильного. Пускай зайдет через пятнадцать минут.

– Что-нибудь еще?

– Нет, пока все. Спасибо. – Друг отключает селектор, возвращается в прежнее положение и упирается в меня глазами: – Дальше что было?

– Ничего. Они извинились, объяснили, что произошло недоразумение и отпустили меня.

– Дава, прости бога ради за этот, мягко скажем, бардак. Я с ними сегодня разберусь, – рычит Лёха.

Смотрю на Алексея и вижу, как белки его глаз медленно наливаются кровью.

– Да не надо. Ничего ведь критического не случилось. Главное, чтобы у той девушки претензий не было.

– Кстати, а как девушку зовут? – Он открывает блокнот и берет шариковую ручку, чтобы записать ее данные.

– Без понятия, – мотаю головой. – Мы как-то и познакомиться толком не успели. Не до того мне было.

– Вот уж никакой из тебя молочный отец. Роды практически принял, а имя девушки узнать не удосужился, – говорит с издевкой Лёха. – Ну ладно. Это узнать не проблема. – Закрывает блокнот и отодвигает его в сторону. – Умеешь ты, друг, удивлять. Я-то думал, ты сейчас у Мирославы десятый сон видишь.

– А ее Мирослава зовут? – Откидываюсь на спинку стула, запускаю руки волосы и тяну их вверх от корней.

– Ты не запомнил? Она вместе с моей Никой работает, – хмыкает он и мечтательно добавляет: – Зачетная девица…

– Обычная. Если встречу в городе, вряд ли узнаю, – говорю я, а сам зеваю, прикрывая рот рукой. Тяжелая ночь и не менее тяжелое утро дают о себе знать. А впереди еще рабочий день.

– Разбаловался ты, однако, – ехидничает друг.

– Не завидуй, – отвечаю ровным тоном. – У тебя жена-красавица и дом – полная чаша.

– Это да, – задумчиво произносит Алексей.

– Ладно, Лёх, – встаю со стула и протягиваю через стол руку, – поехал я. У меня у самого еще клиенты после обеда. Надо успеть себя в порядок привести и хоть немного отдохнуть.

– Будем на связи, – жмет мне краба.

– Звони, если что.

4.

Давид

– Не закрывайте рот, – говорю пациентке, отключаю бормашину и нажимаю запястьем на наушник, пытаясь принять входящий звонок. – Слушаю! – недовольно рявкаю в микрофон. Ненавижу, когда меня отвлекают от работы. Тем более что большинство моих, скажем так, клиентов далеко не простые люди.

– Привет, Давид! – раздается голос друга в наушнике.

– Здоров! Лёх, у тебя что-то срочное или терпит? Просто у меня здесь пациент, я не могу разговаривать. – Беру зеркало и проверяю, насколько хорошо вычистил зубное дно.

– Ну, это с какой стороны посмотреть, – отвечает он, тяжко вздыхая. – Дело срочное, но до вечера терпит. Заедь после работы ко мне домой. Хочу тебе кое-что рассказать и показать.

– Окей! Договорились!

Сбрасываю звонок, поправляю защитные очки и снова включаю аппарат.

Я ни разу не пожалел, что выбрал своей специальностью именно стоматологию. Во-первых, это стабильный заработок, потому как рано или поздно проблемы с зубами начинаются абсолютно у всех! Во-вторых, если подойти к делу с умом, можно создать из этого настоящий прибыльный бизнес. Что я, собственно, и сделал. Но перед этим неплохо попотел над повышением своей квалификации как специалист. И теперь, на данный момент, я являюсь одним из лучших ортодонтов в этом городе. Ко мне трудно попасть на прием, потому что я в основном работаю с VIP-пациентами. А еще я принимаю участие в организации различных стоматологических конференций в нашей стране и за ее пределами.

– Лиза! – зову свою новую ассистентку. – Подай мне, пожалуйста, коффердам!

По ее наивному взгляду понимаю, что она даже приблизительно не догадывается, о чем это я.

– Салфеточку синенькую, латексную подай, пожалуйста, – вздыхаю я, стараясь говорить сдержанно. Интересно, чему их там в мединститутах сейчас учат? Это третья стажерка за последние две недели. С предыдущей распрощались, потому что она своим внешним видом все время меня отвлекала. Ну кто, скажите, носит на работу белые халаты, через которые просвечивается нижнее белье?

– Вот эту? – хлопает своими наращенными ресницами. Судя по их длине, если она начнет чаще моргать, то точно когда-нибудь взлетит.

– Вот эту, – архитерпеливо отвечаю я, а самому хочется взреветь от ее тупости. Успокаиваю себя тем, что она, возможно, быстро научится и запомнит все названия инструментов и материалов.

Устанавливаю матричную систему во рту пациентки.

– Вы себя нормально чувствуете? – на всякий случай спрашиваю ее. В ответ слышу утвердительное «угу» и продолжаю свою работу.

В личной жизни, как и на работе, у меня полный порядок. Точнее гармония: есть несколько стабильных подруг, которых я регулярно навещаю, а еще крестница моего отца, с которой я время от времени культурно провожу досуг. На нашем счету несколько походов в театр, две вставки и парочка ужинов. Дальше поцелуев никогда и ничего не заходило, ибо неудобно гадить там, где живешь. Как ни крути левой пяткой, все же какая-никакая родственница – дочь лучшего друга моего отца. Девушка не глупая, достаточно красивая, но вся беда в том, что меня к ней особо не тянет.

До конца рабочего дня я принимаю еще двух пациентов. Заполняю кое-какие документы и с чистой совестью еду домой к своему другу, как и обещал. На его пороге меня встречает Лёхина супруга.

– Здравствуй, Давид! – приветствует меня Ника с грустным выражением лица и впускает меня в особняк.

– Ник, у вас что-то случилось? – мягко интересуюсь я. Снимаю пальто и цепляю его на вешалку.

– Скорее, у тебя, – тихо отвечает девушка. – Лёша у себя. Проходи. – Показывает рукой на белую дверь в конце коридора. От ее слов мне становится не по себе.

В смысле – у меня случилось? Если бы у меня что-то и произошло, то я наверняка знал бы об этом первым. Стучусь и после одобрительного «войдите» захожу в мужскую обитель друга.

– Привет еще раз! – Алексей жмет мне руку. – Ты присаживайся.

– Привет! Слушай, там твоя Ника сама не своя, – говорю я и сажусь в кожаное кресло, рядом с камином.

– Выпить хочешь? – мрачно спрашивает Лёха. – Потому что на твоем месте я бы выпил.

После его слов я подозрительно напрягаюсь, ожидая какой-то жести. Может, я в этой жизни опустил чего или где-то налажал? В голове начинаю перебирать версии своих косяков.

– Спасибо. Я за рулем. Так что случилось-то?

– Я долго думал, стоит ли тебе это говорить… – сглатывает парень. – Но мы с Никой решили, что ты имеешь право знать.

– Лёха, ты меня пугаешь.

Чувствую, как от нервов потеют ладони.

– Давай ближе к делу.

– Прошу тебя сразу не махать шашкой наголо и не бежать с разборками.

– У меня такое ощущение, что ты сейчас разговариваешь с душевнобольным, а не со мной, – начинаю психовать от его этой долгой резины. – Что случилось? – несдержанно рявкаю я.

– В общем, поздравляю! Ты стал папой! – говорит он, поднимается, подходит к серванту, достает оттуда бутылку «Финляндии», наполняет рюмку и выпивает залпом.

– И тебя с первым апреля, – невесело отвечаю я. – Это что, шутка?

Друг отрицательно мотает головой, наполняя рюмку второй раз.

– Я с Мирославой вашей предохранялся, – сходу отвечаю во избежание дальнейших претензий.

– При чем здесь она! – Выпивает вторую и, сморщившись, занюхивает кулаком. – У тебя родились дети! Реальные.

От этих слов я начинаю коситься в сторону бутылки.

– Откуда?

– Оттуда. Точнее, из пробирки. – Лёха берет со стола папку, обходит меня и садится напротив. – Помнишь ту девушку, которую ты подвозил?

– Ну.

– Баранки гну! Она наша пациентка. Делала у нас процедуру искусственного оплодотворения.

– И?

– И? – фыркает Лёха. – Не догоняешь? – Ждет секунду, мотает головой и добавляет: – Для процедуры ЭКО был использован твой биоматериал! Я после того случая с акушерами, которые приняли тебя за ее мужа, так сказать, чтоб скандала не случилось и претензий с ее стороны не получить, изъял ее историю из архива и изучил все документы. Боялся, что реальный муж прибежит и начнет пеной брызгать. А тут вот, – открывает папку и указывает пальцем на комбинацию из цифр, – наткнулся на номер биоматериала. Забил его во вторую базу данных нашего криобанка, а там под номером твои данные.

Молча встаю и подхожу к серванту. Достаю оттуда вторую рюмку. Наполняю ее и залпом выпиваю. Идет как вода в сухую землю.

– Дава… Я врач, и по всем имеющимся в стране законам не имею права разглашать эту информацию. Но по-мужски и как твой друг я не могу промолчать и скрыть от тебя этот факт.

Отставляю водку и возвращаюсь на место. Ощущение, будто мне только что дали чем-то тяжелым по голове.

– Признайся, это розыгрыш?

– Я понимаю, это звучит дико, но это твои дети, Чернов!

– Что значит – мои? – Подаюсь вперед и беру медицинские документы.

– Наверное, это была просто судьба. – Друг достает из кармана сигареты. Одну зажимает зубами, а вторую протягивает мне: – Будешь?

– Спасибо, – отмахиваюсь я и еще раз всматриваюсь в напечатанный текст: «Чернов Давид Алексеевич…» – Твою ж… – Тру рукой лицо, осознавая весь масштаб катастрофы.

Около часа я нахожусь в доме Алексея и его жены и пытаюсь принять свою новую реальность, к которой оказался совершенно не готов. Одно дело не знать, что где-то по городу гуляют твои дети, но когда ты знаешь, что есть два биологических носителя твоего ДНК, то спокойно жить с этой информацией у тебя уже не получится.

– Чернов, пообещай мне, что ты не поедешь к этой женщине. Ты же понимаешь, что раскрытие врачебной тайны – дело подсудное, – говорит Алексей, пока я надеваю пальто.

– Мне пора, – жму ему руку. – Пока Ник, – кричу через весь коридор.

– Ты обещаешь? – переспрашивает Лёха, заглядывая мне в глаза.

– Я позвоню, – отвечаю я и быстрым шагом выхожу на улицу. Мороз пробирает до костей. Но это сейчас к лучшему – принятый мною алкоголь быстрее выветрится. Меня сейчас разрывает от желания сорваться и поехать по адресу, где проживает та самая Диана. Но здравый разум твердит, что уже поздно для вечерних визитов. Тем более в таком состоянии. Поэтому я еду домой и жду до утра.

Утром я откладываю все свои дела и переношу всех пациентов на другой день. Сам же еду в ближайший торговый центр. Не могу же я приехать к детям с пустыми руками. Что буду говорить Диане, пока не знаю. Правду сказать не могу – не хочется подставлять друга. Наверное, придется что-то соврать.

В магазине детских товаров консультанты собирают мне подарочную корзину для малышей, учитывая их пол и возраст. Без проблем нахожу дом Дианы и паркую тачку рядом с подъездом. Поднимаюсь на пятый этаж и жму на звонок возле с деревянной двери. Жду минуту, вторую, затем слышу шорох замка. Дверь приоткрывается, и в проеме показывается женщина. Она слабо напоминает мне ту самую Диану, которую я вез в роддом. Эта раза в два худее, с темными кругами под глазами и страшно уставшим видом.

– Добрый день, – тихо произносит она.

– Здравствуйте, Диана! Узнаете меня? – говорю нарочито бодро.

– Не совсем, – мотает головой.

– Меня зовут Давид. Я вез вас в роддом где-то месяц назад.

– Ах, да! – спохватывается она. – Извините, я сразу не узнала. А вы по какому вопросу?

– Можно войти? Это вам, – всовываю ей в руки огромную корзину.

– Ой! – Девушка чуть ли не приседает от тяжести.

Только сейчас понимаю, как сглупил – она же для нее неподъемная. Поэтому забираю ее назад.

– Спасибо, не стоило тратиться, – бормочет она, шире открывает дверь и впускает меня в квартиру. – Проходите.

Ставлю корзину на тумбу и с порога начинаю осматриваться. Квартира вроде бы небольшая, но очень даже уютная и с хорошим ремонтом. Вокруг чисто, вещи сложены аккуратно.

– Я вас слушаю, Давид, – полушепотом говорит она. – Извините, что тихо. Дети спят.

– Ничего, я понимаю, – шепчу в ответ. – Диана, я хочу, чтобы вы кое-что знали обо мне. Моя фамилии Чернов, и я стоматолог. У меня своя клиника. Я не курю. Пью в меру. И у меня есть свой дом за городом. А еще есть машина.

Ее брови моментально взлетают наверх:

– А позвольте узнать, зачем вы мне все это говорите?

– Просто хочу, чтобы вы знали.

В этот момент из комнаты раздается детский плач.

– Извините, – говорит она. – Они только недавно уснули, и вот опять. Пойду успокою.

– Может, вам помочь? – И не дожидаясь приглашения, в наглую снимаю ботинки и вешаю верхнюю одежду на крючок.

– Да не надо, – отвечает девушка, и к первому плачу ребенка подсоединяется еще один. Начинается настоящий хор из двух голосов. – Ладно, – сдается Диана. – Только руки с мылом вымойте и одноразовую маску наденьте. Они в ванной, в коробочке лежат.

5.

Диана

Когда я вернулась домой, я поняла, что вся моя жизнь отныне делится на две половины: до материнства и после. Дети – это несомненное счастье каждой женщины, но быть мамой – истинное испытание и тяжкий труд. Я предполагала, что мне будет нелегко, ведь я одна. Поэтому заранее побеспокоилась о таких бытовых вещах. Правда, мне это не очень-то помогло. Дети едят, когда захотят, то есть регулярно висят на груди. Молока не хватает, и приходится докармливать смесью. А еще фокус в том, что хотят они кушать практически одновременно и пока я кормлю одного, второго качаю в кроватке ногой. И так по очереди. На улицу практически не выхожу – некогда.

Когда малыши засыпают, у меня появляется время приготовить покушать себе. А еще умыться, расчесаться и почистить зубы. Глядя на многодетных блогерш из различных социальных сетей, я задаюсь вопросом: как они все успевают? Вчера родила, а сегодня у нее тренировка, косметолог, прогулка на свежем воздухе и йога-ретрит. У них там что, целый штаб нянек и гувернанток? Нет, я ни в коем случае не жалею о своем решении родить сейчас, тем более что мне еще нет тридцати и я относительно полна сил и энергии. Вторая постепенно куда-то уходит, и как ее пополнять я пока не знаю. Ищу способ. Может, к концу года найду.

На часах три ночи, а я создаю на женском форуме тему «Первый месяц счастливого материнства, а я начинаю забывать, кто я». Мои дети недавно поели и уснули, а я пытаюсь найти единомышленниц и понять, что я такая не одна – женщина, которая забыла про сон, душ дольше пяти минут и спокойные завтраки. И главный вопрос, который меня интересует: когда станет легче? Ответы на него начинают прилетать с молниеносной скоростью: «А как вы, автор, хотели?! Легче не будет!», «Надо было не рожать двоих», «Надо думать, прежде чем в постель ложиться. А теперь вот сидите и ноете», «Вы, автор, детьми лучше занимайтесь, а не глупости у нас спрашивайте», «Не знаю. У меня их четверо, и я все успеваю. Со старшими на кружки хожу, с младшими – на развивашки всякие. Хотим к лету еще собаку завести», «Уже второй год задаюсь этим вопросом. И чем дальше, тем больше уверенности, что НИКОГДА. Просто, будет по-другому, но точно не легче», «А я так устала, что иногда закрываюсь в ванной и плачу, чтобы никто не видел».

Судя по их ответам, я должна быть святой и никак иначе! Мне нельзя было рожать, будучи одной, без мужа. А еще запрещено ныть и говорить, что ты устала. Бред! Столько негатива от женщин, имеющих детей, я не ожидала. А та, у которой их четверо, еще собаку хочет. Собаку… А я хочу лишь поспать дольше двух часов.

Закрываю ноутбук и выключаю ночник в надежде, что все-таки мне удастся хоть чуточку выспаться. Минута, вторая – первой голос подает Аня…

Утро. Я никогда в своей жизни не встречала столько рассветов, как за последний месяц. Правда, я не помню, какой сегодня день недели, но зато любуюсь утренним солнцем. Я стараюсь находить счастье в мелочах: в первых улыбках моих маленьких птенчиков, в теплом чае и в таком редком спокойном завтраке. Плевать, что сейчас только начало седьмого и на улице еще темно. У меня на тарелке лежат отваренные яйца, гречка и авокадо. В чашке зеленый чай. Пока есть время, я делаю заказ на доставку продуктов и бытовой химии, которые понемногу начинают заканчиваться, и загружаю посудомоечную машину. В принципе, не все так плохо, как казалось мне буквально несколько часов назад. Если дальше все будет в том же ритме, то нам, возможно, удастся даже выбраться на улицу.

Спустя несколько часов, когда я только уложила детей и решила прилечь вместе с ними отдохнуть, кто-то позвонил в дверь.

– О, господи!

Я от неожиданности чуть ли не слетаю с дивана. Тру глаза и пытаюсь сообразить, что происходит. Набрасываю вязаный кардиган и выхожу в коридор. По пути цепляюсь взглядом за зеркало. «Кто это?» На голове гнездо, под глазами синяки. Ладно, потом разберусь с внешним видом. Сейчас главное, детей не разбудить этим противным звуком. Смотрю в глазок – стоит какой-то мужчина. На первый взгляд приличной внешности. Может, адресом ошибся? Поворачиваю замок и открываю дверь. Замечаю в его руках огромную, украшенную ленточками плетеную корзину, забитую разными коробочками.

– Добрый день, – говорю как можно тише. Знакомые черты мелькают в его лице. Но, хоть убейте меня, не могу вспомнить, откуда я его знаю.

– Здравствуйте, Диана! Узнаете меня?

Присматриваюсь. Понимаю, что мы знакомы, раз уж он знает мое имя.

– Не совсем, – честно отвечаю я и приглашать его войти в квартиру не спешу.

– Меня зовут Давид, – говорит мужчина. – Я вез вас в роддом где-то месяц назад.

– Ах, да! – облегченно выдыхаю. Точно! Как я могла забыть. Хотя было бы более странно, если бы я в своем теперешнем состоянии его вспомнила. – Извините, я сразу не узнала. А вы по какому вопросу?

Внутренне напрягаюсь. Неужели он пришел разбираться по поводу того случая? Как тогда все нелепо получилось. Но ведь моей вины в этом не было. Я не могу отвечать за действия других людей.

– Можно войти? – спрашивает он, стреляя взглядом мне за плечо. – Это вам, – добавляет он и вручает мне корзину, затем тут же забирает ее обратно – замечает, что она оказывается для меня слишком тяжелой.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь в ответ. – Не стоило тратиться.

На воинственное настроение с его стороны это не похоже.

На лестничной клетке раздаются чьи-то шаги. Не хватало мне еще обсуждать эту тему при соседях. Они и так косятся в мою сторону. Особенно тетя Нина, которая через день стучит мне по батарее, когда кто-то из малышей начинает громко плакать. Поэтому открываю дверь и приглашаю мужчину войти:

– Проходите.

Он заходит и закрывает за собой дверь. В коридоре сразу же начинает благоухать дорогим мужским парфюмом. Он очень выделяется на фоне запаха молока и детских присыпок.

– Я вас слушаю, Давид. Извините, что так тихо. Дети спят.

Мы стоим в коридоре. Я хочу быстрее перейти к сути разговора, чтобы прояснить причину этого визита, а затем как можно скорее выпроводить его обратно.

– Ничего, я понимаю, – шепчет он. – Диана, я хочу, чтобы вы кое-что знали обо мне, – начинает он. – Моя фамилии Чернов, и я стоматолог. У меня своя клиника. Я не курю, пью в меру. И у меня есть свой дом за городом. А еще есть машина.

Странный какой-то! Зачем мне знать его характеристику?

Поднимаю на мужчину удивленные глаза:

– А позвольте узнать, зачем вы мне все это говорите?

Надеюсь, он не псих и не маньяк. Если отбросить все мои страхи и судить здраво, то с виду очень даже воспитанный, спокойный и тактичный мужчина.

– Просто хочу, чтобы вы знали, – уверенно отвечает он.

В этот момент из комнаты раздается детский плач. По голосу узнаю Даньку. Разбудили все-таки.

– Извините, – тяжко вздыхаю. – Они только недавно уснули, и вот опять… Пойду успокою.

– Может, вам помочь? – искренне интересуется Давид и снимает обувь. Его действия вводят меня в ступор, ведь пройти дальше я его не приглашала.

– Да не надо, – машу рукой и слышу уже Аню. Мои зайчики создали дуэт. – Ладно, – вздыхаю я. В любом случае, быстрее распрощаться уже не получится.

Пока Давид в ванной моет руки, в дверь снова звонят. Кого-то нелегкая принесла. Включаю над каждой из кроваток детский мобиль, чтобы хоть как-то успокоить малышей, и выхожу в коридор. Подхожу к двери и смотрю в глазок.

Боже мой, а она здесь что делает?

На пороге моей квартиры стоит несостоявшаяся свекровь, она же мать моего бывшего. Поворачиваю замок и открываю дверь.

– Добрый день, Елена Павловна, – говорю и плотнее кутаюсь в кардиган.

Женщина снимает малиновый мохеровый берет и обмахивается им, словно веером.

– Здравствуй, Диана.

– Какими судьбами? – спрашиваю и придерживаю дверь ногой, чтобы она даже и не думала заходить дальше порога.

– Ой, Диночка, у нас такое случилось, – жалостливо всхлипывает она. – У нашего Вадимки такие неприятности.

– У вашего, – поправляю ее.

– Что? – округляет на меня глаза Елена Павловна, а цвет ее лица сливается с ее беретом.

– Вашего, говорю, – громче повторяю я. Уже больше года Вадимка только ее. Ну или еще кого-то там. Но точно не мой.

– Диночка, – продолжает она, игнорируя мое замечание. – Мы должны ему помочь. У него надежда только на нас с тобой. Ты же не чужая ему, практически родной человек. Он так тебя любил, столько всего тебе дарил…

Если мне не изменяет память, то эта женщина всегда была против наших с Вадимом отношений. Частенько наговаривала на меня и обливала грязью за моей спиной. Она даже моих родителей зацепить умудрялась. А все потому, что ее сыночка-корзиночка жил со мной. Она ревновала его, как собственного мужа. Страшно вспоминать, какие концерты она нам устраивала, когда Вадим рассказывал ей, что подарил мне на день рождения или Новый год.

– И чем же я могу помочь вашему сыну? – перебиваю ее причитания.

– Ты понимаешь, тут такое дело… Его же с работы уволили, – говорит, а сама время от времени постреливает глазами мне за спину. – Он сейчас в поиске новой. А у него кредит. Проценты никто не отменял, сама понимаешь.

– Извините, Елена Павловна, – вновь перебиваю ее словесный поток и складываю руки на груди, – я как-то не улавливаю суть ваших мыслей. Я-то здесь при чем?

– Что значит, я здесь при чем? Он столько денег на тебя тратил! Подарками осыпал!

– Елена Павловна, цветы на восьмое марта и какая-то бижутерия на день рождения – не такие это уж и большие траты.

– Ах, ты ж… Неблагодарная! – взрывается она и становится практически бордовой.

– Диана, – раздается за моей спиной строгий мужской голос, – там дети плачут. Может, ты лучше им время уделишь?

– Дети? – изумляется Елена Павловна, и ее брови мигом взлетают вверх. – Нагуляла все-таки, – кивает она, глядя на меня с укором. – А мне приятельница говорит: «Видела твою невестку на сносях». Я ведь ей не поверила. Еще и поругалась с ней в придачу.

– Напрасно. С честными людьми не ссорятся, – отвечаю я и хочу закрыть дверь, но она подставляет свою пухлую ногу.

– Это хахаль твой? – бросает взгляд мне за плечо. – Эх ты, – зло прищуривается она и подается вперед. – Была дешевкой, ею и останешься.

– Диана, иди, пожалуйста, к детям, – гремит басом Давид, мягко отодвигает меня в сторону и обращается к женщине: – А вам, – опускает глаза и, глядя ей на ногу, дает понять, что с ним лучше не шутить, – всего доброго! – Резко рвет дверь на себя, а затем захлопывает прямо перед носом моей так называемой бывшей свекрови.

Зная характер этой мстительной женщины, я понимаю, что просто так теперь она от меня не отстанет.

6.

Давид

Выключаю воду и вытираю руки. Из-за двери слышатся голоса двух женщин. Аккуратно приоткрываю дверь и слушаю их разговор между собой. Понимаю, что это некрасиво, но мне надо получше узнать о матери моих детей. Из того, что я успеваю услышать, у меня сразу же возникает вопрос: кто такой Вадимка и какое отношение он имеет к Диане? Из комнаты раздается требовательный плач, от которого у меня в груди что-то щемит. Мне становится жалко малышей, и я решительно выхожу в коридор. Надо помочь дамам закончить неприятную беседу и вернуть Диану туда, где ей положено сейчас быть.

Подхожу к тоненькой фигурке матери своих детей, которая сжалась у приоткрытой двери:

– Диана, там дети плачут. Может, ты лучше им время уделишь? – говорю ей, а сам смотрю на упитанную женщину перед ней, на которой какая-то несуразная и безвкусная одежда.

Диана резко поворачивает на меня голову и снова возвращается взглядом к женщине.

– Дети? – Маленькие глазки посетительницы расширяются от удивления. – Нагуляла все-таки, – пыхтит она. Дальше я перестаю слушать и слышать. Внутренне закипая, подхожу ближе к девушке и, приобняв ее за талию, заставляю отойти назад.

– Диана, иди, пожалуйста, к детям, – приказываю я и делаю шаг вперед, хватаясь рукой за дверь. – А вам, – смотрю на ногу, которую подставила женщина, и понимаю, что если она не уберет ее добровольно, то это сделаю я. К счастью, инстинкт самосохранения у нее срабатывает, и она отступает назад. Если бы она могла испепелить меня взглядом, то, несомненно, сделала бы это. Надо же, сколько ненависти в глазах, – всего доброго! – С силой захлопываю перед ней дверь и закрываю ее на замок.

Оборачиваюсь – в прихожей Дианы уже нет, а плач, доносившийся из комнаты, потихоньку затихает. Стараясь не шуметь, захожу в детскую и сразу же натыкаюсь взглядом на две одинаковых белых кроватки, рядом с которыми стоит девушка. Одного ребенка она качает на руках, пока второй лежит в кроватке.

Подхожу ближе и начинаю рассматривать малюток. Они явно изменились с момента нашего знакомства. Подросли и стали больше напоминать обычных детей, а не сморщенные яблоки.

– Как их зовут? – спрашиваю шепотом.

– На руках – Аня, – улыбается Диана и аккуратно кладет уснувшую девочку обратно в люльку, укрывая ее одеяльцем. – А по соседству – Даня, Даниил. Анна у нас королева в распашонках, – хихикает. – Она нам с Даней дает прикурить.

Внимательно смотрю на малыша, который тихонько лежит и рассматривает перед собой вращающуюся игрушку. Стараюсь въехать в то, что это мой родной сын. Скажу честно, осознание этого дается мне с трудом.

– Хотите подержать? – спрашивает девушка, отключая игрушку и сдвигая ее в сторону.

– Если можно. – Внутри появляется странное волнение, а в руках легкий мандраж. – Только я с такими маленькими не умею обращаться, – честно признаюсь.

– Нестрашно. Здесь не надо особых умений. – Достает ребенка из кроватки. – Согните руку в локте и держите ладонью под попу.

Послушно следую указаниям и получаю в руки ребенка. Маленький теплый комочек сразу же начинает вертеться и кукситься – чувствует, что что-то не то. Конечно, это не материнские руки. Мои больше похожи на грабли. В этот момент что-то теплое разливается по телу и забирается мне глубоко под кожу. Минута, вторая – и малыш начинает кривиться, а затем плакать. Не зная, что с этим делать, спешу вернуть его маме. Диана забирает сына, и он тут же успокаивается.

– Давид, спасибо, что помогли спровадить эту женщину, – тихонько говорит Диана, покачивая на руках ребенка. – И за подарки тоже, – добавляет она.

– Да не за что, – отвечаю я и тут же задаю интересующий вопрос: – Кто такой Вадим?

Она секунду молчит, а затем отвечает, поднимая на меня гневный взгляд:

– Извините, Давид, но, по-моему, вас это никак не касается.

Это с какой стороны посмотреть. До недавнего времени меня реально эти никак не касалось.

– Простите. Это и вправду не мое дело. – Ерошу рукой волосы на затылке и бросаю взгляд на наручные часы. Даю заднюю, чтобы не нарываться на негатив: – Мне уже пора.

– Давид, – тормозит меня девушка, – вы, кажется хотели о чем-то поговорить?

– Да в общем-то мы уже поговорили. Я хотел просто навестить вас и узнать, все ли у вас в порядке, – съезжаю с темы.

– Узнали? – Недоверчиво смотрит мне в глаза.

– Да, – киваю. – Рад, что все хорошо, – отвечаю и спешу в сторону выхода.

– Погодите, я сейчас вас проведу и дверь закрою.

Диана перекладывает в кроватку сына и выходит следом за мной.

В прихожей надеваю пальто, обуваюсь и быстро прощаюсь во избежание новых неудобных вопросов типа «откуда у вас мой адрес» и так далее. Кстати, вопрос относительно Вадимки остается открытым.

Выхожу на улицу и понимаю, что я дурак! Номер телефона так и не взял. Мог свой оставить, чтобы звонила в случае чего. Хотя… с какой стати она будет мне сообщать, как у нее дела. Я ведь ей абсолютно посторонний человек. Подхожу к своей машине, щелкаю брелоком и открываю водительскую дверь. Чувствую вибрацию в кармане. Телефон сигнализирует о третьем по счету эсэмэс, сообщая, что сегодня брат с семьей прилетает к родителям на недельный отпуск и меня ждут на ужин. Сажусь в автомобиль, включаю зажигание и напоследок бросаю взгляд в сторону многоэтажки. Не знаю, вернусь ли я сюда еще. Сомнения терзают мою душу. Возможно, лучшим решением будет оставить все как есть и не лезть в чужую жизнь. Сегодня я убедился, что Диана абсолютно адекватная женщина. Дети в хороших условиях, с любящей мамой. Зачем все портить? И готов ли я взять на себя ответственность за их воспитание? Готов ли я вообще к наличию детей в моей жизни? Мне надо хорошо над этим подумать и принять для себя окончательное решение. Завожу мотор и трогаюсь с места.

Хорошо быть стоматологом, но только если об этом не знают твои родственники. Потому что не успеваю я появиться на пороге родительского дома, как супруга моего брата, Нина, сразу же открывает рот и тычет в него пальцем, показывая мне коричневое пятно на тройке. За десять минут пребывания у родителей я успеваю провести осмотр ротовой полости еще и старшим племянникам, семилеткам Сашке и Максиму, и проверить, не короткая ли уздечка у самого младшенького, Никитки. Мой брат Марк и его жена Нина так же, как и я, имеют непосредственное отношений к медицине. Он хирург-онколог, а супруга – старшая медсестра его отделения.

С появлением родственников тихая и мирная обитель родителей превращается в настоящий муравейник: дети носятся по дому как угорелые, Нина разбирает и вручает всем подарки, бегая время от времени на кухню, мама готовит разны яства, а отец и Марк закрылись в кабинете – устроили аперитив. Сегодня всех нас ждет длительное застолье и баня. Еще должны подъехать их кумовья, родители той самой крестницы, которую все мне так настойчиво сватают.

– Давид, когда ты уже наконец-то женишься и подаришь нам с папой внуков? – вздыхает за столом моя мать в тот момент, когда я беру на руки полуторагодовалого Никитёныша. Малыш тянется руками к ложке и начинает ковырять ею в моей тарелке. Заметив это, Нина быстренько меняет ее на детскую и подсовывает мне пиалу с супом.

– Ты серьёзно? – кошусь в сторону снохи.

– Ну пожалуйста, – сводит бровки домиком и шепчет она в ответ. – Он у меня совсем есть не хочет. Может, у тебя получится.

– Давно уже пора, – поддакивает ей Владимир Сергеевич, папин друг. – Да, Светуль? – обращается к супруге.

– Мы Катюшку тоже спрашиваем об этом, – отвечает она. – Хочется внуков понянчить, пока еще относительно молоды. – И бросает недвусмысленный взгляд на мою мать.

Молчу, стараюсь никак не реагировать на их слова. Я ведь не дурак, понимаю, что это был слоновий намек лично для меня. Они все спят и видят, как я становлюсь на одно колено и делаю их Екатерине предложение. При этом они забыли у меня спросить, люблю ли я их дочь и хочу ли на ней жениться. Я взрослый мужик, сам как-нибудь разберусь со своими хотелками. И по большому счету, мне этот головняк в виде супружества совсем ни к чему. А что? С сексом все стабильно, с бытовухой в доме тоже – дважды в неделю приходит Марьяна Павловна, убирается и готовит мне домашнюю еду. У меня уже даже дети есть.

Дети… Снова мысленно возвращаюсь к Диане и малышам. Вспоминаю девушку на пороге квартиры. Какая она все-таки красивая, даже несмотря на уставшее лицо. Хоть и худенькая, но фигурка при этом словно выточенная. В жизни не скажешь, что эта девушка родила двоих детей всего месяц назад. Тонкие запястья и такие же щиколотки. Ножки длинные, как у модели. Не знаю, кто такой Вадим, но, по-моему, он точно лох. Интересно, что ее подвигло на процедуру искусственного оплодотворения? С ее внешними данными она легко могла бы найти себе нормального мужика и создать с ним крепкую семью. Зачем ей понадобились все эти заморочки?

– Ну что, еще по маленькой? – Отец потирает руки и принимается разливать по рюмкам.

– Мне достаточно! – Прикрываю свою ладонью. – Еще домой ехать.

– Как? Ты не останешься? – округляет глаза мама. – Мы тебе уже и комнату приготовили.

– Нет, – говорю я, наблюдая за тем, как Никита промахивается мимо рта и суп бежит ему за шиворот. – Завтра работы много. Машину у вас брошу, а сам такси вызову.