Читать онлайн В объятиях дьявола

Плейлист

Lost on You – Lp

My Demons – STARSET

люби меня так – Ву Индия

The Devil In I – Slipknot

Love the way you hate me – Like a Storm

Cheat code – Sollar

Monsters – Ruelle

Снег в океане – Сергей Лазарев

Камин – EMIN&JONY

The Heart Wants What It Wants – Selena Gomez (либо Our Last Night)

Triggered – Chase Atlantic

Drugs&Money – Chase Atlantic

Civil War – Guns N’ Roses

Кто тебя создал? – Максим Круженков

Mercy On Me – Christina Aguilera

Can’t Pretend – Tom Odell

If Today Was Your Last Day – Nickelback

Седьмой лепесток – Антон Токарев

Broken – Isak Danielson

Power – Isak Danielson

Я тебе не верю – Григорий Лепс (feat. Ирина Алегрова)

Fire in Fire – Sam Smith

MIDDLE OF NIGHT – Elley Duhe

Ненавижу города – Mary Gu

Too close – Alex Clare

I Hate Everything About You – Three Days Grace

Play with Fire – Sam Tinnesz (feat. Yacht Money)

Amen – Halestorm (любимая песня Селены)

Сдавайся – Сергей Лазарев

I See Red – Everybody Loves an Outlaw

Conrol – Halsey

Happy – Marina and The Diamonds

Bring Me to Life – Evanescence

Kiss Me – Ed Sheeran

Good in Goodbye – Madison Beer

If I Could Fly – One Direction

Speeding Cars – Walking On Cars

Пролог

Я никогда не была слабой. Никогда.

Мама часто говорила, что благодаря моей силе и стойкости мы смогли выжить в те времена, когда жили в подсобке кафе, где она работала официанткой. Когда ее попытался надуть хозяин, именно я записала на диктофон, как он приставал к барменше. Чтобы мама не отсылала это видео в полицию, он заплатил ей круглую сумму, благодаря чему мы смогли уехать из той дыры и снять квартиру в Нью-Йорке. Мне было девять.

Уж лучше бы мы никогда не приезжали в этот проклятый город.

Вода шумит, в душевой клубится пар от кипятка, но я не чувствую поток, стекающий по моей искалеченной спине. Кровь теперь и на моих руках, и я никогда не смогу ее смыть. И я не про свои раны. Тру мочалкой кожу, сдирая запекшуюся кровь и корочки с едва затянувшихся порезов. Я не смогу отмыться от этого. Нельзя очистить черную душу, стерев грязь с тела.

В дверь громко долбятся. Это не Росс. Будь это он, то дверь давно бы слетела с петель. Щеки пылают то ли от слез, то ли от горячей воды, голова кружится, а сердце… оно молчит. Как может говорить то, что уничтожили? То, что разбилось на тысячи осколков?

Я не могу любить, бояться или волноваться. Возможно, мое сердце и не уничтожено, потому что я ощущаю желчь, пропитывающую каждую мышцу, артерию и клеточку моего тела. Ненависть. И медный вкус – единственный признак, что мне больно.

– Селена! – а вот теперь к первому гостю подошел Росс. – Прошу, открой мне дверь.

Росс Кинг о чем-то просит? Не берет без спросу, а просит? Что-то новенькое. Я даже умудряюсь усмехнуться от этого изменения в его поведении.

Мама была не права: я слабачка. Дверь распахивается, на пороге стоит Росс, покрытый кровью. Разумеется, не своей. Как бы мне хотелось увидеть его истекающим кровью, умирающим! А потом и лежащим в могиле. Он бы спустился в Ад, где уже приготовили место и для меня.

Поворачиваю голову и сквозь клубы пара вижу Росса. Гримаса ужаса и боли рассекает его лицо.

Так тебе и надо, Дьявол.

Глава 1

Латексный корсет скрипит от каждого движения, а белые крылья с перьями противно царапаются о деревянную спинку стула. Допрос идет уже больше часа, а меня все еще не планируют отпускать. Я стряхиваю пепел с сигареты и поднимаю взгляд на детективов. Один из представителей закона бесстыдно пялится на декольте моей униформы, облегающей каждый сантиметр тела.

Костюм ангела пользуется огромной популярностью среди гостей стрип-клуба. Клянусь, некоторые читают молитву перед началом танца. Но на что, черт возьми, они надеятся? Что Бог убережет их от тумаков жены, когда те выяснят все? Большая часть моих клиентов – мужчины за сорок, со следом от кольца на безымянном пальце и с красными щеками. Им стыдно идти к самой молодой стриптизерше, но справиться с влечением не могут. Зато именно такие заказывают приватные танцы и оставляют чаевые. Возможно, они стыдятся признать, что хотят видеть, как раздевается ровесница их дочерей.

– Мисс Миллер, вы уверены, что не видели никого постороннего сегодня ночью? – спрашивает в миллионный раз детектив. – Поможет любая деталь. Ваш отчим нервничал? Возможно, он говорил, что ему кто-то угрожал?

– Грей, мисс Грей, я поменяла фамилию. Он уже несколько лет не был моим отчимом, – я поправляю офицера, поежившись на стуле. Мне противна мысль о том, что когда-то Джордж Миллер был частью моей семьи. Назвать его козлом – оскорбление бедного животного. Он был настоящим дьявольским отродьем. Был, потому что Джордж умер один час и тридцать семь минут назад. – До своей кончины он был только моим боссом и сукиным сыном.

– Простите? – женщина-офицер удивленно поднимает брови, оторвав взгляд от блокнота.

Конечно, не стоило так выражаться. Мои слова очень похожи на признание, но они не смогут никак привязать меня к списку подозреваемых. Всю смену я танцевала в приватном зале, где в каждом уголке висят камеры. Джордж был очень подозрительным и боялся, что кто-то из его недругов принесет оружие, чтобы избавиться от него. Так что мне самой было интересно, кто смог обхитрить этого параноика.

– За свою жизнь он накопил большое количество недоброжелателей, – я прочищаю горло, глядя в глаза женщины. – И это богатство он собрал благодаря своему отнюдь не милому характеру. Я боюсь, что убийцу вы не найдете. Вам не хватит времени и бюджета, чтобы проверить всех, кому насолил мистер Миллер.

Полицейских мой аргумент не убедил, но они наконец-то меня они отпускают. Только как по их мнению я должна добраться домой? Я не хочу рисковать и ехать на такси в таком костюме, телефон мне так и не дали. Сейчас я просто стою у полицейского участка, не зная, что делать. Весь мир был как в тумане: перед глазами постоянно мелькала картинка с лежащим на каталке Джорджем. Я не могу забыть неестественно бледную кожу, вывернутые в разные стороны конечности, разбитое в мясо лицо и отсутствие пальцев. Ставлю все свои деньги на то, что его убили до падения с четвертого этажа: он не мог получить такие увечья сам. И пальцы точно не оторвались ровно по суставам от удара об асфальт. Желудок скрутило, а в следующую секунду я оказываюсь у мусорного бака, выворачиваясь наизнанку.

Маленькая рука ложится мне на спину. Сквозь пелену слез вижу позади себя маму и чувствую нарастающее раздражение. Она выглядит, как маленький запуганный зверек, а не мать. Черт, что она наговорила полиции?

– Дорогая, поедем домой, хорошо? – прерывисто шепчет мама, поглаживая меня по спине. Она снимает с себя пиджак и накрывает меня им. Хочу скинуть его с себя, но все же укутываюсь, чтобы не замерзнуть. – Оли заждался нас.

Мама обнимает меня за плечи своими хрупкими ручками и ведет к припаркованному на обочине черному «мерседесу». Я вытираю рот и хриплым голосом спрашиваю:

– Чья это машина, черт возьми?

Мама молча поджимает свои губы, открывает мне дверь на пассажирское сидение и пытается подтолкнуть меня внутрь, но она со своим телосложением и на пару сантиметров не может сдвинуть меня, особенно сейчас, когда я на взводе. Мать ниже меня на четыре или пять дюймов и явно уступает в весе. Она всегда была хрупкой и очень стройной, а у меня имелись формы. Даже в те годы, когда мы почти не ели, грудь, бедра и задница оставались при мне. Мы две противоположности: мама изящная кроткая принцесса с каштановыми волосами, а я… в какой-то степени озлобленная, подозрительная светловолосая стерва. Зато у нас есть общая черта – голубые глаза.

Фу, как банально! Вслух я бы никогда не сказала о себе так.

Впиваюсь в испуганное лицо матери, заставляя ответить мне. Обычно родители так смотрят на детей, а у нас все наоборот. Это очень бесит. Она наивная и не видит опасность там, где она очевидна. Не знаю, как в ней могла сохраниться эта детская черта, учитывая, как мы жили. Или точнее выживали. Мама, не глядя на меня, в итоге сдается и дает расплывчатый ответ:

– Друг попросил своего водителя отвезти нас домой.

Он меня не устраивает. Абсолютно. Однако выбора у меня нет, поэтому сажусь на отделанное натуральной кожей сидение автомобиля. Мама садится рядом и называет водителю адрес. Мужчина за рулем ничего не проронил ни слова и просто повез нас домой. Я плохо вижу его лицо, но свет фонаря показывает мне толстый длинный шрам, исполосовавший его лицо от правого глаза до левого уха. Волосы у него пострижены в короткий ежик, одно ухо явно меньше второго, будто от него отрезали половину. Выглядит мужчина жутко. Всю дорогу я кидаю на него осторожные взгляды, убеждаясь в том, что он не собирается ничего с нами сделать. Убить, например.

Мы подъезжаем к нашему дому, и я чуть ли не за шкирку вытаскиваю маму на улицу, тащу ее по лестнице и останавливаюсь у нашей двери, ожидая объяснений, но она лишь тяжело вздыхает, потупив взгляд. Я открываю рот, чтобы рявкнуть в очередной раз нечто едкое, но мать перебивает меня:

– Селена, прошу, не сейчас. Иди спать, утром я расскажу вам с Оли важные новости.

Мама огибает меня и заходит в нашу обшарпанную маленькую квартиру. В свои восемнадцать лет я делю комнату с младшим братом, чтобы не видеть маминых ухажеров. В частности я не желала встречаться с Джорджем. О мертвых плохо не говорят, но мне глубоко насрать, потому что он был ублюдком. Единственное хорошее дело в его жизни – Оливер, мой милый братишка. Мама связалась с ним по молодости, ей было двадцать пять, на руках десятилетняя я. Она подумала, что обеспеченный мужчина – ее шанс. Он был владельцем клуба, в котором мы работаем, а на деле Джордж был связан с опасной группировкой. Я не знаю деталей, к сожалению или к счастью. Он, может, и был преступником, убийцей, но из него лилась трусость. Я поняла это, увидев, как он бил маму еще до рождения Оли. Я была маленькой и ничего не могла сделать, но через год, когда она забеременела, а Джордж попытался дать ей по лицу, я взяла кухонный нож и попыталась пырнуть его. Попыталась – ключевое слово. Джордж избил меня. Зато я все-таки смогла пустить ему кровь после последнего удара и полоснула ножом по его пузу. Шрам навсегда заставил его держать руки при себе.

Однако мама не ушла от него. То ли боялась остаться одна с двумя детьми, то ли считала, что даже такая сволочь, как Джордж Миллер, может полюбить. Я не исключала второй вариант. Мама не глупая, нет. Она просто… легкомысленная, доверчивая и простодушная. Вот и теперь, когда Джордж умер, у нас появилась новая проблема. Квартира, в которой мы живем, принадлежала Джорджу. Сейчас нас просто могут выселить: мама развелась с почившим мистером Миллером, хотя и зачем-то возобновила отношения с ним год назад, и в отместку за разрыв отношений он отказался оставлять хоть какое-то имущество. После того, как они вновь начали спать, он не включил маму и Оли в завещание, поэтому скоро мы окажемся на улице.

Просто чудесно!

В ванной стягиваю с себя корсет, смываю косметику и следы сегодняшнего дня, переодеваюсь и иду в комнату. Увидев своего маленького братика, лежащего на своей кровати и сжимающего плюшевого питомца обеими руками, я резко осознаю, что у Оли умер отец. Не мудак, не бывший нашей мамы, а папа, который изредка дарил свое драгоценное внимание сыну, но все равно был родителем и важной фигурой в жизни Оливера.

– Черт, – вслух ругаюсь я и тут же захлопываю рот.

Поздно: малыш начинает ворочаться и распахивает свои огромные голубые глаза. Потерев их, Оливер тихо спрашивает сонным голосом:

– Селена? Вы давно пришли?

Пытаюсь натянуть улыбку, подхожу к брату и, поправив его взъерошенные каштановые волосы, качаю головой:

– Нет, минут двадцать назад.

Мальчик хмурится, будто распознал, что я что-то скрываю. Мы с мамой обычно возвращаемся не намного раньше, но сегодня вместо полной смены мы просидели в полицейском участке. Оли приподнимается и тянется ко мне, прося взять его на руки. Я поднимаю его и глажу по спине, чтобы он уснул быстрее. Да и сама успокаиваюсь, обнимая самого лучшего шестилетнего мальчика во всем мире.

– Сел, можно я посплю с тобой сегодня? Я правда не буду пинаться, но я очень-очень хочу поспать рядыщком, – Оли жалобно выпрашивает меня и кладет голову на мое плечо.

Вместо ответа я кладу Оливера на свою кровать ближе к стене, а сама ложусь с краю, прикрыв нас одеялом. Кручу между пальцами волосы брата, изучая его лицо. Оли не очень похож на Джорджа, возможно, он пошел в отца какими-то небольшими чертами лица и телосложением, но в целом Оливер – копия мамы.

Мальчик поднимает голову и вновь внимательно смотрит.

– Селена, скажи мне честно, что-то случилось? – Оли словно заглядывает в мой разум и видит все.

Должна ли я сказать ему? Мама точно не захочет этого сделать. Она придумает какую-то небылицу о том, что он уехал в командировку, а потом все закончится несчастным случаем в вулкане. Да уж, она могла бы стать писателем. Поджимаю губы, опустив взгляд.

– Да, Оли, кое-что произошло, – делаю глубокий вдох и крепче обнимаю брата. – Твой папа… он погиб, малыш. Мне очень жаль.

Оливер не отвечает, что-то обдумывая, хлопает длинными густыми ресницами и сводит брови у переносицы.

– Как мои рыбки? – я утвердительно киваю. Жаль только, что Джорджа нельзя смыть в унитазе. – Он на небе?

Все тело напрягается, не желая сделать простой кивок. Надеюсь, Джордж Миллер горит в каком-нибудь самом ужасном котле в аду.

– Да, он на небе, – шепчу я.

Оливер не плачет и тут же засыпает. На одну проблему стало меньше. С остальным будем разбираться завтра.

Из кухни доносится приятный аромат кофе и свежего хлеба. Открываю глаза и вижу, что Оли еще спит. Желудок жалобно урчит, и я поддаюсь голоду и иду на кухню. Мама стоит перед плитой и нарезает горячую чиабатту на кусочки. В комнате играет какая-то итальянская песня, под которую она весело танцует. Ее волосы завязаны на макушке в гладкий хвост, и она уже одета. Рановато для такой собранности.

Стоя в проходе, оглядываюсь и замечаю, что почти вся кухонная фурнитура упакована в картонные коробки с подписями, а в коридоре стоят два больших чемодана и сумка. Нас уже выселили, а я не в курсе?

– Мама, что происходит? – резко говорю я. – Почему наши вещи упакованы?

Мама подпрыгивает на месте и оглядывается. Ее радостное выражение лица тут же сменяется на тревогу, но затем она снова улыбается. Мама достает две тарелки и выкладывает на них чиабатту, сыр, ветчину и томаты, политые оливковым маслом и базиликом. Моя мама – чистокровная итальянка. Ее родители, которых я ни разу не видела, эмигрировали в США до ее рождения. Они были праведными католиками и выгнали мать за позор семьи в пятнадцать, когда она забеременела мной и больше не могла скрывать это.

– Потому что мы переезжаем, детка, – чуть ли не прыгая от радости, говорит она.

Выхватываю из ее рук лопатку для готовки, беру ее за плечи и хорошенько встряхиваю. Мама наконец перестает улыбаться, как сумасшедшая, и серьезно смотрит на меня.

– Хорошо, Сел, садись, и я все тебе объясню, – мама кивает в сторону стула, и я подчиняюсь. Она поджимает губы, подбирая слова. – Я некоторое время встречаюсь с одним мужчиной, и он любезно предложил нам переехать к нему.

Мой рот открывается, но язык не придумал, что сказать. Я отчетливо помню, что Джордж ночевал у нас на протяжении года почти каждый день, а сейчас мама заявляет, что встречается с кем-то? Бред какой-то! Ее романтичная натура никогда бы не позволила ей крутить мужчинами таким образом. Она довольно совестливый человек, и это противоречит всем ее моральным принципам.

– Я его знаю? – недоверчиво вскидываю бровь, глядя на реакцию мамы.

Она отводит взгляд, и на ее щеках появляется румянец.

– Не лично, но думаю, что знаешь, – ее голос больше похож на писк, будто это я родитель и отчитываю ее за что-то. – Его зовут Росс Кинг, ты могла видеть его фотографии в прессе. Наши отношения были… тайными. Он публичный человек, поэтому мы решили обезопасить нас от внимания журналистов.

Ничего не отвечаю. Стоит ли ей напомнить, что Джордж умер вчера? Или мне надо звонить в психиатрическую больницу? До самого следующего дня думаю, что она врет или бредит, но когда за нами приезжают шикарные автомобили и фургон для перевоза вещей, я окончательно запутываюсь.

Глава 2

Что гугл поведал мне о Россе Кинге?

О, очень многое!

Я знала, что он бизнесмен. Его корпорация занимается многими вещами: энергетика, недвижимость, издательское дело. Недавно он решил заняться ресторанным бизнесом, однако столкнулся с проблемой в покупке нужных объектов. Какая-то организация не хочет продавать ему свою недвижимость, а после переговоров главный юрист был убит на пороге своего дома. На сайтах, публикующих слухи, говорят, что Росс занимается наркотиками, контрабандой и нередко убивает. Почему-то я склонна верить этим слухам. Не могу представить, куда ему столько денег. Империей «правят» три из четырех братьев, и вряд ли они нуждаются в стольких миллионах.

Не представляю, как маму угораздило с ним связаться. Она так и не рассказала, как они познакомились. Сегодня состоится ужин, на котором нас с Оливером официально представят маминому ухажеру.

На пути в наше временное пристанище я разбираюсь со всеми счетами за прошедший месяц, пусть мы и уезжаем, но я должна разобраться со всем, потому что мама не станет заниматься этим. Оли рядом увлеченно читает свой новый комикс про «Человека-паука». Утром мой младший брат все-таки поплакал из-за смерти Джорджа, но сейчас он успокоился. Глажу его по голове и осматриваюсь по сторонам. Мама едет на переднем сидении и строчит СМС кому-то, возможно, Россу. Мы находимся в каком-то невероятно элитном районе с высокими зданиями. Боюсь, представить, сколько здесь стоят квартиры. Остановившись у одного такого, водитель объявляет, что мы на месте. Выхожу из автомобиля, взяв на руки Оливера, и читаю табличку на здании: «Кинг Консалтинг». То есть все здание принадлежит Россу?

– Охренеть! – присвистываю я.

– Охренеть! – повторяет Оли, улыбаясь и глядя на меня.

Не могу сдержать смешок, однако все же с укором смотрю на братишку, щипаю его за бок и шепчу:

– Нельзя повторять за сестренкой плохие слова, мистер. Особенно перед встречей с маминым другом. Понял?

Оли кивает, и мы проходим внутрь. Лобби выглядит шикарно, и мы кажемся здесь лишними. Все отделано мрамором и стеклом с тонировкой. Мужчина за ресепшном обходит стойку, вежливо улыбается, не скрывая удивления от нашего внешнего вида, и провожает к частному лифту. Мама проводит ключом-картой у датчика, и мы поднимаемся на самый верхний этаж. Водитель молча стоит позади и держит наши вещи. Если лобби показалось мне шикарным, то пентхаус достоин королей. Два этажа с ультрасовременным дизайном, все в серых и коричневых тонах, лестница сделана из стекла, как и часть потолка. Люстра будто куплена на выставке современных художников. Она представляет из себя странное сплетение металлических прутьев и ламп. Окна от потолка до пола открывают вид на Центральный парк. Как таковых личных вещей здесь мало, словно пентхаус только сдали для проживания.

– Твою мать… – снова не сдерживаю свой шок, но брат не вторит мне на этот раз и просто осматривает квартиру с широко раскрытыми глазами и ртом.

Боюсь отпустить Оли, потому что если он заденет что-нибудь и сломает, то нам будет не расплатиться за всю жизнь. Никаких признаков теплого приветствия я не замечаю. Вместо хозяина пентхауса нас встречают три охранника. Все выглядят страшно, как головорезы. Крепче прижимаю к себе Оливера и прищуриваюсь. Тело напрягается, готовясь к побегу и защите младшего брата, но мама подходит ко мне, кладет руку на плечо и шепчет:

– Моя луна (прим. от автора «Селена» с греческого языка означает «луна», «Богиня луны», « лунный свет»), нас просто осмотрят и пропустят. Никто нам не навредит.

С сомнением хмурюсь, смотря в ее глаза. Мама кажется уверенной, поэтому я киваю и ставлю Оли на ноги. Брат тут же прижимается к моим ногам, с опаской бросая взгляды на огромных мужчин. Я же не могу отвести глаза от их оружия: у каждого телохранителя по два пистолета. Черт, мамин ухажер либо параноик, либо действительно все время находится в опасности.

Мама приводит пример, подходит к одному из телохранителей, позволяет себя ощупать и идет дальше по коридору. Оли становится следующим. В его рюкзачок с Железным человеком тоже заглядывают, мнут его плюшевого мишку, и я не могу сдержать язык за зубами:

– Вы думаете, что шестилетний мальчик засунет в медведя пушку, высшие разумы?

Мама с укором шикает на меня. Поздно, она уже опоздала с воспитанием, если честно. Пусть я только наполовину итальянка, но свой характер я сдерживать могу редко. За спиной у мамы замечаю огромную фигуру и перевожу на нее взгляд. Когда эта фигура выходит на свет, во рту пересыхает, а между ног мгновенно становится жарко.

Мужчина, спустившийся по лестнице, не просто красив, а великолепен. Густые темно-русые волосы, постриженные в модную прическу, зачесаны назад. Высокие скулы, острые линии челюсти, покрытые щетиной, и холодное выражение лица делают его похожим на изваяние. Росс очень высокий, наверное, чуть ли не два метра. Огромные мышцы выпирают из-под строгого костюма черного цвета. Белая рубашка расстегнута у горла, и благодаря этому открывается вид на несколько татуировок. Губы сомкнуты в тонкую полоску, а самые ледяные в мире серые глаза с орлиной внимательностью осматривают всех присутствующих и, остановившись на мне, изучают.

Черт побери… Мне немедленно стоит перестать пялиться, все-таки это мамин мужчина, но, честно, я не в силах оторвать взгляд.

Вальяжной походкой он направляется к маме, хотя его взгляд все еще прикован ко мне, и обнимает ее. Жест не выглядит нежным с его стороны, однако мама сразу же улыбается, словно не видит этого холода. Росс отпускает ее и спрашивает:

– Что-то случилось?

Его голос направляет по моей спине армию мурашек. Низкий баритон с хрипотцой подходит под его внешность. Вопрос, думаю, был адресован мне, но мама тут же качает головой и взглядом останавливает меня от ответа. Я закатываю глаза, сложив руки на груди. Мама прижимается к руке мужчины и мило щебечет:

– Селена не очень любит, когда к ней прикасаются незнакомые люди.

Класс, то есть получается, что я уже успела устроить скандал? Не хочу, чтобы меня считали истеричкой, поэтому, подойдя к громиле, который уже проверил маму и Оли, и бурчу:

– Валяй, любитель медведей.

Телохранитель никак не реагирует на мой комментарий и начинает меня щупать. Его огромные лапы проходятся по рукам, талии и задерживаются на талии. Я напрягаюсь, когда охранник находит под моим ремнем выпуклость. Так и знала, что надо было спрятать в обувь! Телохранитель сощуривается, намекая, чтобы я достала предмет, спрятанный под поясом. Понимая, что другого выхода нет, запускаю ладонь под ремень и вытаскиваю свой складной нож-бабочку. Мама тяжело вздыхает, а телохранитель протягивает свою руку и забирает его у меня. Перевожу взгляд на Росса, который с интересом смотрит на меня, ожидая объяснений.

– Я не собиралась вас убивать, мистер Кинг, – любезно говорю я. – Он нужен был для самозащиты.

Росс кивает в сторону двери в коридоре, и охранники уходят вместе с моим ножом. Открываю рот, чтобы начать бороться за право оставить свою вещицу у себя, но мужчина меня опережает:

– Здесь тебе ничего не угрожает, Селена. Тебе не нужен нож.

– А если я захочу нарезать яблоко? – с вызовом бросаю я.

Губы Росса изгибаются в ухмылке. Его лицо обретает некое хищное выражение. И пугающее. Я тут же начинаю жалеть, что сказала это. Росс глядит на меня, будто я добыча, а он хищник.

– Я с радостью нарежу его тебе на дольки, – с веселыми нотками в голосе хрипит мужчина. Он разворачивается и бросает через спину: – Прошу, чувствуете себя как дома.

Провожаю взглядом телохранителей, ушедших досматривать наши вещи. Надеюсь, они не выкинут мой ножик.

Оли не бежит за мамой, а протягивает ко мне руки. Беру его на руки и иду смотреть, где мы будем сегодня ночевать. Второй этаж выполнен в таком же стиле, что и первый, но состоит только из коридора с пятью дверьми. В одну Росс заводит маму, и решаю, что это хозяйская спальня, однако сам он говорит, что его комната последняя прямо по коридору. Странно. Мама остается в выделенном ей помещении, а Росс ведет нас дальше и открывает одну из дверей. Комната под тон всего пентхауса. Здесь стоит двуспальная кровать, туалетный столик и собственный санузел. Красиво, просто и со вкусом.

– Здесь, думаю, тебе будет удобно, Селена, – говорит мужчина, пропуская меня внутрь. Его глаза задерживаются на брате в моих руках, и у меня тут же появляется желание прикрыть Оли, но я сдерживаюсь. – Тебе, мистер Оливер, я выделил комнату рядом с маминой.

Оли застенчиво опускает взгляд, тянется к моему уху и тихо спрашивает:

– Можно я останусь с тобой?

Я киваю и чмокаю брата в висок. Росс вопросительно вскидывает брови. Я ставлю брата на пол, чтобы он осмотрел комнату. Когда Оли отходит на приличное расстояние, я делаю шаг вперед и объясняю:

– Оливер расстроен из-за смерти гов… то есть своего отца, поэтому он останется со мной.

Росс, на мое удивление, понимающе кивает, подходит к двери и напоследок говорит:

– Ужин будет готов через два часа. Вещи вам принесут минут через десять. Отдыхайте.

– А нож? – с надеждой в голосе решаюсь на вопрос и сжимаю руки в кулаки.

Росс тихо хмыкает. Его красивые губы снова расплываются в ухмылке. Мужчина складывает руки в карманы своих брюк и, изучающе оглядывая меня, парирует:

– А он тебе так дорог?

На самом деле, я не особо дорожу им. Точнее, нож действительно напоминает мне о хорошем времени. Но все же плохого в нем больше. Его подарил мне мамин ухажер, бывший военный. Он специально покрыл его голубой перламутровой краской, чтобы нож не выглядел угрожающе для девочки. Он заботился обо мне и маме, всегда говорил, что мы должны научиться защищаться. Джон был хорошим, и мне он нравился, пока я не увидела, как он колется. Он не смог справиться с прошлым и подсел на героин.

– Нет, – качаю головой, отмахиваясь от воспоминаний.

– Тогда пока он побудет у меня.

Росс уходит, и я могу лишь смотреть ему в спину. Мускулистую, широкую спину.

Перед ужином, когда нам отдали вещи, я переодеваю Оли в голубую футболку-поло и джинсы, потому что он не захотел наряжаться в костюм, подобранный мамой. Я тоже отказываюсь от платья и нацепляю джинсовые шорты с майкой и рубашкой. В пентхаусе довольно жарко, поэтому смогу снять часть верха если что. Причесываю Оли и, взяв его за руку, веду вниз.

В квартире маминого ухажера кухня и столовая разделены. Мы идем вслед за двумя женщинами, похожими на поваров, и оказываемся в просторном помещении с большим столом из светлого дерева, накрытым для ужина на четверых, стульями, обитыми серым бархатом, и видом на высотки Нью-Йорка. Небо стало темно-синим, почти черным, и все огни города становятся ярче. Ненадолго задерживаюсь на месте, любуясь видом, Оли делает так же. Он хочет подойти ближе к окну, но глубокий мужской голос одергивает нас:

– Я тоже часто засматриваюсь на Нью-Йорк.

Разворачиваюсь, ожидая увидеть Росса вместе с мамой, однако он один. Мужчина одет в тот же костюм, но волосы немного опали и начали лезть на лоб и глаза. Его взгляд вдруг перемещается с окна на мои ноги и медленно ползет от щиколоток до бедер. Шорты не откровенные, они закрывают все интимные места и часть бедер. Вспышка в глазах Росса говорит мне о том, что моя одежда не препятствие для его воображения. Я танцую стриптиз с шестнадцати лет, поэтому легко могу различить такое во взгляде мужчины. Разумом я понимаю, что ему не следует так смотреть, а мне не должно нравиться это, но повторный жар между ног не согласен с мозгом. Кажется, Росс осознает, что так нельзя, откашливается и, отведя взгляд, приглашает нас к столу. Мои щеки краснеют от стыда, хочется пнуть себя и помыться в кипятке, изгнав неправильные мысли о мамином женихе.

Оливер все еще смотрит на ночной город, когда в столовую вплывает мама. Она надела обтягивающее персиковое платье с длинными рукавами, спущенными плечами и вырезом в форме сердца. Мама выглядит безукоризненно. Она знает, как подчеркнуть свои достоинства, и определенно хочет показать их Россу. Не припомню, чтобы она так старалась для Джорджа, хотя зачем? Она тоже танцевала со мной не один год в откровенных нарядах или без них вовсе. Росс, на мое удивление, почти не обращает на нее внимание. Он что, вдруг ослеп? Мама великолепна! Она проходит к своему избраннику, обнимает и целует в щеку. Росс снова как-то отстраняется, но не так явно, как при первой встрече. Не могу не нахмуриться.

Чувствую, что что-то здесь не так. Не может один и тот же мужчина вести себя настолько по-разному со своей женщиной и малолетней незнакомкой. Малолетней, потому что разница между нами четырнадцать лет, если верить гуглу.

– Мама, ты выглядишь волшебно, – стрельнув предупреждающим взглядом в Росса, говорю я.

Мама благодарно улыбается, никак не прокомментировав наши с Оливером наряды. Все-таки мы не голубых кровей и всегда одеваемся просто. Росс с вызовом вскидывает брови, глядя на меня, затем ближе прижимает маму к себе и с обольстительной улыбкой делает ей комплимент:

– Селена приуменьшает. Ты безумно красива, дорогая.

Мне не нравится, что мужчина похвалил маму, словно хотел меня превзойти и что-то доказать. Мне осточертели козлы, в которых влюбляется моя мать. Она заслуживает любви и счастья, а выбирает себе в избранники лишь отребье. Мой отец, отец Оливера тому прямое доказательство.

– Спасибо, милый, – мама покрывается румянцем.

Росс галантно отодвигает для нее стул, помогая сесть. Оливер с интересом наблюдает за мужчиной и решает повторить. Я не могу сдержать улыбку и покалывание от любви в сердце. Я уже упоминала, что мой брат – лучший мальчик во всем мире? Чмокаю Оли в висок, когда он садится рядом. Он выпячивает грудь вперед и становится таким довольным, что на его лице читается гордость за себя.

Когда все садятся, наступает неловкая пауза. Я стесняюсь взглянуть на Росса, Оли боится заговорить первым, а мама и ее избранник накладывают себе еду. До сих пор я не понимала, насколько проголодалась, но когда аромат пряной курицы достигает моего носа, я сдаюсь и поднимаю голову. Росс уже держит тарелку с мясом, макаронами и салатом и протягивает мне с самодовольной ухмылкой. Раздраженно фыркаю, но все же беру еду и бормочу нечто вроде «спасибо». Едим мы молча. Тишина просто ужасно угнетающая, и я сдаюсь первая:

– Как вы познакомились с мамой, мистер Кинг?

Мужчина наливает нам с мамой белое вино, и я рада, что он забыл о том, что мне еще нельзя пить алкоголь. Затем он слегка подается вперед, снимает с себя пиджак и вешает его на спинку своего стула. Его мышцы и татуировки становятся более видимыми для меня. Во рту тут же становится сухо. Ворот рубашки отгибается, и я могу разглядеть загорелую кожу груди с цветными рисунками. Делаю глоток вина, чтобы избавиться от этого противного постыдного ощущения. Нельзя так, нельзя… Мистер Кинг устанавливает со мной зрительный контакт и с наигранным весельем рассказывает:

– Можно просто Росс, Селена. Мы случайно столкнулись в Центральном парке. Твоя мама облила меня кофе. Слава Богу, он был холодным. Мы разговорились, пообедали и начали общаться. Немного банально, но все же именно так мы познакомились.

Не скажу, что мама пылает от любви, но она действительно с теплыми чувствами смотрит на Росса. Это хорошо. Возможно, она наконец-то поняла, что благополучие важнее, чем ее заветная любовь. Тем более, у нее двое детей в ее тридцать три. Хорошо, меня можно уже убрать из этого уравнения, но все же она мать-одиночка. Это редко привлекает нынешних… принцев.

– Кстати, дорогая, ты не против? – Росс берет маму за руку и целует тыльную сторону ладони. Она снова краснеет и качает головой, давая ему добро. – Мы обручились и собираемся пожениться.

Тут мы с Оли на пару давимся едой и кашляем. Мало того, что мы узнали про существование мужчины в жизни мамы лишь вчера, так она еще и замуж собирается? Стучу брата по спине и, скептически взглянув на новоиспеченных невесту и жениха, выдавливаю:

– Мы просто… удивлены, прошу прощения. Поздравляю вас, мама и мистер… Росс.

Дальше за разговором я слежу вполуха и изучаю мужчину напротив себя. С ним что-то не так. Мое шестое чувство уже не шепчет, а кричит, что надо спасаться самой и забирать маму и брата от Росса Кинга. Он опасен, и я ощущаю угрозу на физическом уровне каждой клеточкой тела.

Накрываю спящего Оливера одеялом, а сама укутываюсь в плед, беру пачку сигарет и зажигалку и иду на балкон. Не могу заснуть из-за странного чувства тревоги. Подозрений больше, чем радости за маму. Еще и у меня забрали единственную вещь для защиты. Все складывается очень странно. Убийство Джорджа, помолвка мамы с человеком не нашего уровня. Я бы позвонила в полицию, чтобы узнать, как продвигается расследование, но детективы и так смотрели на меня, как на подозреваемую. Рискованно. И маму спрашивать бессмысленно.

Зажигаю сигарету и втягиваю в себя дым, чувствуя покалывание в теле. Ужасная привычка, но и желания расстаться с ней пока нет. Наступил июнь, но ночи все еще прохладные. Нью-Йорк не спит. С балкона слышу, как внизу сигналят автомобили, кричат люди и воют сирены. Выкуриваю три сигареты, складываю пачку и зажигалку в карман и захожу обратно. В пентхаусе тишина: нет ни охранников, ни других работников. И мне следовало бы идти спать, однако вспоминаю, что мой нож не выбросили. Глупая идея забирается ко мне в голову, и я уже пробираюсь в коридор.

– Черт! – ругаюсь я, когда вижу, что здесь две двери.

Дергаю ручку у первой, но внутри оказывается нечто вроде гардеробной. Вряд ли, телохранители бы оставляли мой нож здесь. Захожу во вторую дверь и замираю, потому что в помещении горит тусклый свет. Слышу тяжелое дыхание, глухие удары обо что-то скользкое и мягкие прыжки, но никого не вижу, потому что комната извилистая. При входе стоит тумба с ящиками на замках, в которые, на мою удачу, вставлены ключи.

Бинго!

Тихо, чтобы меня никто не услышал, открываю верхний ящик и начинаю в нем рыться. Кинжалы, пистолеты, патроны на любой вкус, черт возьми… Зачем Россу столько оружия? Я могла бы взять другой нож на замену моему ножу-бабочке, но я хочу свой. Блестящий, смертоносный, специально созданный для девочки. Он мне слишком нравится, чтобы я меняла его на что-то другое. Открываю следующий ящик и уже замечаю голубой блеск, но рядом раздается тихий кашель. Подскакиваю на месте, ударившись рукой о тумбу, перевожу взгляд и вижу перед собой Росса. Он, нахмурившись и сложив руки на груди, смотрит на меня. Мужчина одет лишь в спортивные шорты и тренировочные кроссовки, его руки обернуты в бинты для бокса. Тело, покрытое цветными и черно-белыми рисунками, блестит от пота, а с волос капают маленькие капли. Его грудь часто вздымается, а мышцы немного подергиваются от перенапряжения.

Святое дерьмо, насколько он накаченный! Силы мышц на его мизинце хватит, чтобы сломать мне шею. Сглатываю от подступившего страха и делаю шаг назад, упираясь спиной в стену.

– Почему ты не спишь? – Росс говорит грубо, в глазах ни капли вечернего озорства. Сейчас он похож на зверя, который готов напасть. – И какого хрена ты шаришь по ящикам?

Ладони потеют. Чтобы скрыть свой постыдный страх перед ним, провожу руками по бедрам. Однако тут же жалею об этом, потому что взгляд Росса – холодный, но в то же время яростный – опускается на мои ноги. Мне не нравится это настолько, что я, не подумав, рявкаю:

– Хватит пялиться на меня. Я не слепая и расскажу матери, что ты творишь. Я не твоя шлюха, если у тебя недотрах, то иди и переспи с моей мамой, старик. С твоей невестой, напомню.

Ох, я и мой большой рот… Мне стоило родиться немой: я бы избежала кучи проблем в своей жизни!

Росс в два шага оказывается возле меня и с силой вжимает в стену своим телом. Плед тут же падает на пол. Нога мужчины вклинивается между моих бедер, и я ахаю, когда его колено упирается прямо в мою промежность. Лицо Росса оказывается прямо напротив моего. Терпкий аромат мужского пота, смешанного с дезодорантом, бьет мне в нос. Поднимаю руки, чтобы оттолкнуть Росса, но мои ладони лишь соскальзывают с его влажной груди. Одна рука мужчины перехватывает мои запястья и поднимает их над головой.

Что он творит?!

– Прикуси язык, девчонка, – выплевывает он. – Не твое дело, с кем я трахаюсь и с кем я хочу трахаться. Ты красива, а я не слепой, чтобы не видеть твое тело, но ты много на себя берешь.

Каким бы не был велик страх, я не могу игнорировать давление его колена на мою киску. Встречаюсь с Россом глазами и вижу дьявольские огоньки в них. Его горячее дыхание обжигает мое лицо, пока я пытаюсь скрыть, что мне не только страшно, но и… приятно. Чувствую, как соски под майкой твердеют, и молюсь всем богам, что Росс не видит это.

В таком положении мы стоим несколько минут, руки затекают, спина каменеет. Потом Росс все же расслабляется, его глаза перестают быть такими жестокими, и он делает глубокий вдох, опустив веки.

– Повторю еще раз, – спокойно говорит мужчина. – Что ты здесь искала?

Сглатываю комок нервов, вставший поперек горла, стараюсь сделать голос твердым и отвечаю:

– Мне нужен мой нож. Я не нанесу никому вреда, он нужен мне для спокойствия.

Росс пару секунд обдумывает мои слова и отпускает меня. Вижу, как его губы изгибаются в ухмылке. Ему что, весело? Отступаю к двери, пытаясь максимально увеличить расстояние между нами, и жду, что Росс сделает дальше. Он вдруг залезает в ящик и достает мой нож. Пару раз крутанув его в руке, мужчина подмигивает мне.

– Лови, – Росс кидает мне нож, и я ловлю его, не скрывая удивления. – Хорошие рефлексы. Спокойной ночи, Селена.

Уматываю прежде, чем он успеет передумать, бегу в комнату и запираю дверь изнутри. Дыхание прерывистое, сердце громко стучит в груди. Оли мирно сопит, развернувшись в сторону окна лицом, и я пытаюсь успокоиться, чтобы не разбудить его. Ложусь в кровать рядом с братом в полном шоке. Адреналин все еще бурлит в крови, поэтому засыпаю я только к рассвету.

Глава 3

В пентхаусе мы не задерживаемся и на следующий день уезжаем в Хэмпстед, где находится дом Росса. Не удивлена, что у него недвижимость в этом районе. Хэмпстед – настоящее сосредоточение богачей. Готова поспорить, что дом Росса будет чуть ли не самым огромным и точно защищенным. Я уже усвоила, что мистер Кинг очень беспокоится о своей безопасности.

Говоря о событиях, произошедших в пентахусе. Разумеется, я не собираюсь рассказывать маме о том, что Росс схватил меня. Да и о тех репликах, кинутых нами друг другу, ей знать не стоит. К счастью, утром, когда я спустилась вместе с Оли в столовую, Росса не было, потому что он уехал на работу. Не буду врать: я выдохнула с облегчением. Все мои органы сжимаются от страха, когда я думаю о мамином женихе. Ужас вполне объясним, однако мне неприятно признаваться, что я боюсь его. Думаю, мне стоит избегать его или все-таки научиться помалкивать.

Пока я летаю в своих мыслях, мы подъезжаем к особняку. Вряд ли, я когда-нибудь перестану удивляться богатству семьи Кинг. Автомобили въезжают в кованые извилистые ворота. Забор высокий, и чуть ли не на каждой кирпичной колоне стоит камера видеонаблюдения. Дорога к особняку длиной в несколько сотен метров ведет к каменному особняку в европейском стиле. Вокруг растут высокие деревья и идеально постриженный газон. Территория огромная: сюда войдет чертов футбольный стадион! Дом трехэтажный, в основном бежевый, с коричневыми деталями. На втором этаже расположена терраса со светлым ограждением и диванчиками. Также у многих комнат есть собственные веранды похожего стиля. Крыша треугольная шоколадного оттенка с окошками – скорее всего, там чердак. Особняк формой напоминает прямой угол, на внутреннем дворике, наверное, тоже есть, на что посмотреть.

Машина останавливается, и я выхожу, взяв Оли за руку. Думаю, моя челюсть упала на землю. Поворачиваю голову и выдаю ругательство от шока. Слева особняка есть пристроенный гараж, который, на вид, вместит не меньше шести автомобилей, а справа есть одноэтажное здание по стилю такое же, как основной особняк. Это гостевой домик? Неужели все гости не влезают в основной особняк, черт возьми?

– Можно я осмотрюсь здесь? – спрашиваю маму, на которую даже не могу взглянуть.

– Думаю, да, – с усмешкой отвечает она. – Прислуга отнесет вещи в твою комнату.

Медленно огибаю гостевой домик и вижу небольшой каменный балкон. Ноги сами тащат меня туда. Территория дома находится на возвышении, поэтому с балкона можно глядеть на пляж и океан. Если перелезть через него, то можно и самой прогуляться по светлому песочку. Иду дальше на внутренний двор.

– Черт возьми!

На внутренний двор выходят панорамные окна гостиной и стеклянная дверь. Там располагаются бассейн и джакузи с подсветкой, несколько пляжных лежаков, беседка, открытое патио, через которое также можно зайти в дом, со столом, скамейками и креслами, несколько декоративных горшков с кустарниковыми растениями. Забор прикрыт деревьями, поэтому не кажется, что это ловушка. Здесь, наверное, проводят вечеринки и приемы, потому что двор спокойно вместит человек сто. Подхожу к бассейну и опускаю в него руку. Он с подогревом – вода теплая. В океане плавать еще рано, а вот здесь вполне можно.

Позади себя слышу, как дверь из гостиной открывается, и поворачиваюсь. Ко мне подходит миловидная загорелая женщина лет пятидесяти пяти в сером костюме из пиджака и юбки длиной ниже колена. Ее черные волосы с мелкой проседью завязаны в пучок, осанка и походка отточены по всем нормам этикета. Несмотря на строгий образ, я верю вежливой улыбке женщины. Выпрямляюсь во весь рост, встречаюсь с ней взглядом, улыбнувшись в ответ, и делаю несколько шагов навстречу. Женщина приветственно кивает.

– Добро пожаловать в поместье семьи Кинг, мисс Грей, – здоровается она. Голос твердый и уверенный, при этом добрый. В нем слышится акцент, возможно, мексиканский. – Мое имя Елена, я домоправительница. Если позволите, то я проведу вам экскурсию по особняку и покажу вам вашу комнату.

– Да, конечно, только можете называть меня Селеной? – неловко прошу я. – До «мисс» из ваших уст я еще не доросла.

Было бы странно, если бы я называла взрослую женщину по имени, в то время как она обращалась бы ко мне с таким уважением. Елена кивает и открывает мне дверь в дом. Экскурсия начинается с гостиной, где расположены персидский ковер, кремовые диван и кресла из шенилла. Напротив построен камин, отделанный серым кирпичом, в стенке из темного дерева стоят телевизор, фотографии в рамках и книги. На окнах висят плотные шторы, которые могут закрыть гостиную от внутреннего двора. В левом крыле дома есть зал, где проводятся приемы в холодное время года, но туда мы не зашли. Так же есть просторная столовая с камином и картинами. Кухня размером с две наши прошлые квартиры заполнена поварами и другим персоналом. В этом помещении есть настоящий бар, несколько холодильников и стол, за которым можно поесть в одиночку. Для работников тоже отведены комнаты: собственная столовая и несколько спален для тех, кто находится в поместье на постоянной основе. Но персонал в основном жил на третьем этаже, где Росс обустроил библиотеку, кабинет и пару комнат, от которых ключи есть только у хозяина.

Моя спальня находится в правом крыле, как и все хозяйские комнаты. В ней нет ничего лишнего, но она шикарна. Простой интерьер с однотонными стенами, люстрой, комодом, туалетным столиком. Все в светлых оттенках.

Теперь у меня не только собственная кровать кинг-сайз с шелковым постельным бельем и гардеробная, но и санузел с ванной, тропическим душем с застекленными дверцами и туалетом. На каждой стене, отделанной мелкой мозаикой золотистого оттенка, висит по зеркалу, на полках стоят дорогие шампуни, душистые гели для душа, крема и спреи для тела. Это точно не мое.

– Мистер Кинг обо всем позаботился, – объясняет Елена, увидев мое замешательство.

В моей новой комнате напротив кровати Росс или кто-то из его помощников поставил рабочий стол, а на нем лежат ноутбук и телефон самых последних моделей в коробках.

– По-моему, он переборщил, – бормочу я, прикидывая, сколько все стоит.

– Пользуйтесь на здоровье, потому что мистер Кинг не принимает отказов, – с усмешкой говорит Елена. – Располагайтесь, Селена. Ваша одежда уже развешана в гардеробной. Ужин будет готов через час и будет подан в столовой.

– Спасибо, – искренне благодарю Елену.

Голова кружится от всего увиденного, поэтому решаю проветрить. Распахиваю шторы и удивляюсь еще больше. У меня есть собственный балкон! Открываю дверь, выхожу на веранду и вновь удивляюсь красоте здешних видов. Мой балкон выходит на подъездную дорожку и пляж. Какая красота! Морской бриз доносится до меня и обдувает лицо. Солнце почти исчезает за горизонтом.

Интересно, у Росса и мамы одна спальня? И где живет Оливер? Такой же у них прекрасный вид?

Не верю, что наша жизнь могла так быстро измениться. Если бы я верила в сказки, то подумала, что мама встретила принца. Однако я все еще стриптизерша без высшего образования и приличного будущего.

Разлепляю веки. Голова очень тяжелая. Желудок пустой и жалобно стонет. В комнате темно и холодно. Еще не успеваю прийти в себя, но начинаю искать глазами Оли. Только внимательнее вглядевшись в пространство, понимаю, что я не в нашей квартире.

Мамина помолвка, Росс, переезд в Хэмпстед. Память возвращается ко мне, и я расслабляюсь.

Кажется, я уснула, укутавшись в покрывало после душа, и пропустила ужин. Включаю лампу на прикроватной тумбе и фыркаю: я легла прямо в нижнем белье. Еще бы мне не было холодно. Натягиваю пижаму и закрываю балкон. На часах три утра. Разумно ли сейчас отправиться на поиски еды? Желудок издает неприлично громкий рык.

– Поняла-поняла, – шепчу я, погладив живот.

Зевая, иду по коридору, обхожу все спальни и направляюсь к центральной лестнице. Особняк погружен в тишину, нет ни единого движения в поле моего зрения. Все спят. В доме Росса я чувствую себя муравьем в собачьей конуре. Не скажу, что мне здесь комфортно. Но признаюсь, что это место в разы лучше, чем наша вшивая квартирка.

Половицы немного поскрипывают под моими ногами, заворачиваю в сторону кухни, как вдруг слышу шаги и шиканье. На кухне виднеются темные массивные фигуры. Черт. Судорожно оглядываюсь вокруг, подыскивая место, где можно спрятаться, и ныряю в дверной проем столовой, откуда прекрасно видна кухня, если не закрывать дверь. Сердцебиение подскакивает, и я стараюсь сдержать шумное дыхание.

На кухне точно трое мужчин: двое из них – огромные и мускулистые – тащат третьего по полу. У того, кто не стоит на своих двоих, на голове нечто, похожее на мешок. По звукам могу предположить, что он плачет. Проклятье! Прижимаюсь спиной к дубовой двери, переваривая происходящее.

– Хватит скулить, урод, – шипит до чертиков знакомый голос. – Если не заткнешься, я отрежу твой член и заткну тебя им.

Росс.

Черт, черт, черт… Я и так успела взбесить его, а сейчас стала свидетелем того, как он, видимо, похитил человека. Замечательно, чудесно, просто превосходно! Если он увидит меня, то, думаю, угроза распространится и на меня. Снова вылезаю немного из-за своего укрытия, чтобы увидеть, что происходит. Помощник Росса отпускает похищенного, подходит к стене между холодильником и одиночным столом, что-то нажимает – слышится скрип, и стена сдвигается внутрь. Мужчины подхватывают беднягу за подмышки и затаскивают внутрь.

– Разумеется, у него есть потайной ход, – я сказала это вслух.

О. Боже. Мой.

Захлопываю рот и, не оборачиваясь, бегу на цыпочках к лестнице, оставаясь во тьме. Напоследок слышу ругательство за своей спиной. Я обнаружена. Задыхаюсь, бегу по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, залетаю в свою спальню, запираюсь на замок и, прижавшись к двери, стекаю на пол. Надо было прятаться в другое место. По звукам Росс поймет, что это была я, и утащит к своему заключенному. Интересно, кто он?

Из коридора доносятся шаги, и я быстро залезаю под одеяло, укрываясь с головой. Дверь заперта, не будет же Росс вышибать ее. Хотя сил ему хватит. Шаги останавливаются возле моей спальни. Росс или его подельник дергает ручку двери, но она не поддается. Задерживаю дыхание и надеюсь, что он просто сдастся и уйдет. Маленький шанс сгорает, когда в дверной засов вставляют ключ, а замок щелкает, открывшись. Разумеется, у него есть ключи. Весь воздух вышибает из моих легких от страха. Закрываю рот ладонью, сдерживая вскрик удивления, когда в комнате включается свет. Пришедший дышит удивительно спокойно, а я выдаю себя своим громким сопением.

– Я знаю, что ты не спишь, Селена, – таким же ровным тоном говорит Росс. – Нам будет проще вести беседу, если ты вылезешь из посели и повернешься ко мне лицом.

Дьявол.

Где-то читала, что маньяки часто ведут себя уравновешено. Если Росс из таких, то, когда я повернусь, у него в руках может оказаться нож или пистолет. Свой нож-бабочку я забыла достать из сумки, поэтому мне даже защититься нечем. Сжимаю простынь в ладони, не желая вставать и проигрывать в этой схватке, но все же поднимаюсь и принимаю горизонтальное положение. Росс прикрывает дверь в мою спальню, и я нервно глотаю. Наши глаза встречаются, и я выдерживаю ледяной взгляд серых глаз. Пусть меня и трясет, я не собираюсь отдавать ему едва ли не единственную свою драгоценность – гордость.

Боковым зрением подмечаю, насколько Россу идет черный цвет, в который он полностью облачен сегодня. Рубашка опять дразняще расстегнута. Еще я примечаю, чтони на лице, ни на одежде нет крови, а значит, он еще не убил того мужчину. Наверное.

– Как ты обустроилась? – вдруг спрашивает Росс.

Я хмурюсь: он решил поболтать перед моим убийством или что? Открываю рот, чтобы сказать, что комната и дом потрясающие, то есть правду, но Росс оказывается не так прост.

– Твоя комната предпоследняя, в последней живет мой брат, – говорит мужчина, сверкнув глазами. В доме есть младшая копия Росса? Жуть! – После твоей спальни находится моя, дальше идет мой кабинет, а потом уже комнаты твоего брата и матери. Надеюсь, ты не возражаешь. Потому что в помещениях с другой стороны находятся вещи моих других братьев и родителей.

– Поняла, – с трудом выдавливаю я.

Намек понят: ко мне никто не успеет прийти на помощь. Терять мне нечего, поэтому расправляю плечи, выгибаю бровь и с вызовом на лице и в голосе бросаю:

– Держи друзей близко, а врагов – еще ближе?

Росс хищно улыбается, облокачивается на дверь, сложив руки в карманы пиджака, и с огоньками в глазах смотрит на меня. Хочу снова накрыться одеялом, но выдерживаю натиск обшаривающего взгляда. Росс испытывает меня, и черта с два я сдамся! Думаю, что он в итоге понимает это, потому что улыбка становится не такой опасной, пламя в глазах потухает, и на его место возвращается лед.

– Скажи мне: что ты видела на первом этаже? – вопрос произнесен серьезно и даже сурово.

Как ты затаскиваешь кого-то в тайную комнату, чертов ты Василиск! (пример, Василиск — монстр из второй части фильма саги о Гарри Поттере)

– Ничего, – уверенно отвечаю я. – Я проголодалась, потому что пропустила ужин, но потом передумала наедаться на ночь и ушла обратно в спальню.

Росс кивает. Мужчина ненадолго задерживается, затем отталкивается от двери, открывает ее и хриплым голосом шепчет:

– Через несколько дней состоится прием в честь помолвки. Твоя мама будет занята с Еленой подготовкой к нему, поэтому ты сама можешь съездить завтра в магазин за одеждой. Карту, автомобиль и водителя тебе предоставит Елена. Спокойной ночи, Селена.

Я не успеваю даже подумать о тупости его высказывания, потому что Росс чуть ли не выбегает из моей спальни. Быстро подбегаю к двери, закрываю ее на замок и для надежности подпираю стулом.

Плюхаюсь в постель и перевариваю все, глядя на резные элементы люстры. Наверное, раньше меня бы вывернуло, потому что я понимаю, что того мужчину могут убить. К тому же, мама, Оли и я действительно оказались под крышей с монстром, от которого не сможем просто так сбежать. Однако мой мозг ставит на первый план другой факт: я держусь отлично в противостоянии с таким дьяволом, как Росс.

И мне становится стыдно, насколько это приятно.

Глава 4

Дурдом. Полнейший.

Стриптизерши из нашего клуба общаются с высокопоставленными лицами Нью-Йорка. Мамы из школы Оливера выглядят, словно увидели единорога. Неудивительно, ведь они знали Джорджа. Я слышала, как они нелестно отзывались о маме, узнав о ее профессии. Думаю, их пригласили не просто так. Мама хотела показать им, что нашла мужчину получше. Я чувствую себя лишней здесь. Ко мне пристают жены работников Росса и пытаются что-то узнать о маме, на что я улыбаюсь и отхожу. Хотелось бы мне побыть с Оливером, но оказалось, что у него теперь есть няня, с которой он остался в доме. Мама полностью поглощена гостями, словно она оказалась в своей среде. Удивительно видеть ее такой радостной. Я и не догадывалась, что ей настолько нравится организация мероприятий и светское общение. Россу же, как мне кажется, такое не по душе: он почти весь вечер стоит у стола со стаканом виски в руке или говорит с кем-то о делах. Выглядит мужчина, в общем, не особо окрыленным любовью или хотя бы чуть-чуть веселым. Как мне кажется, он чувствует себя таким же лишним здесь, как и я. Он не может уйти, а если я сбегу к брату, то мама расстроится.

Однако мне нужен перерыв, хотя бы маленький, поэтому, когда все отстают от меня, я убегаю на веранду, встроенную в забор, которую я приметила в первый день. Шум и музыка доносятся и досюда, но стены ограждают меня от хищных взглядов. Наконец-то с облегчением выдыхаю и немного расслабляюсь. Достаю из сумочки сигареты и зажигалку. Повторюсь, мне нужен перерыв. Подгибаю подол платья, запрыгиваю на каменную перекладину и закуриваю.

Вид на ночной пляж обворожительный. Свет луны падает на гладь океана, легкая рябь пробегается по воде, когда легкий, но прохладный ветерок завывает в воздухе. От этой красоты настроение улучшается – теперь в сегодняшнем вечере два плюса. Кроме потрясающей природы я рада покупке платья, туфель и аксессуаров, в которых я сейчас. Это самая красивая одежда в моей жизни! И мне не стыдно ни за одну потраченную копейку. Платье сшито из светло-голубого шелка, длиной сантиметров на десять выше колена, вырез треугольный, отлично подчеркивающий декольте. Длинные широкие рукава, юбка-солнце и милая лента в тон делают из меня настоящую принцессу. Еще я впервые обзавелась черными лодочками и сумкой-багет из настоящей кожи. Не очень гуманно, но так красиво.

Стряхиваю пепел с сигареты, болтая ногами в воздухе и глядя на завораживающий океан. Становится зябко, но уходить не хочу. Спокойствие и умиротворение пробегаются по телу. С заднего двора доносятся смех и веселые вопли. Хоть кто-то там ведет себя честно? Вряд ли. Хорошо, что Оли не видит всех этих лицемеров. Он слишком чистый для впитывания негатива от взрослых людей. Я выросла в поганом мире и на мне это отразилось не очень. Агрессия, недоверие к окружающим и шипы на сердце. Кого они украсят? Никому не пожелаю в восемнадцать лет иметь такой взгляд на жизнь.

– Вижу, я не один не могу терпеть это сборище лицемерных клоунов, – раздается голос рядом со мной.

Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваю голову в сторону непрошеного гостя. На веранду кошачьей походкой заходит мужчина в костюме песочного цвета. На вид ему около тридцати. Он высокий, мускулистый почти, как Росс. В темноте вижу очертания его лица: заостренные скулы, квадратные челюсти, идеально прямой нос, чувственные пухлые губы, изогнутые в ухмылке, трехдневная щетина и яркие озорные глаза. Не скажу, что он смазливый до невозможности. Он умело пользуется своей внешностью. В позе мужчины так и чувствуется уверенность в себе и даже самодовольство. Костюм точно сшит по его меркам, а на укладку светло-русых волос в стиле «я-только-после-секса-но-успел-причесаться» ушло точно больше, чем мне на выпрямление волос. Мужчина не выглядит пугающим, но опасность может скрываться в его обольщении. Он явно не брезгует пользоваться своей привлекательностью для манипулирования людьми.

Ничего не говорю и продолжаю внимательно рассматривать незнакомца, который приближается чуть ли не в плотную ко мне. Мужчина отвечает мне тем же взглядом, останавливается у моих ног.

– Не угостишь сигареткой? – вскинув одну бровь, спрашивает он.

Наклоняю голову, делаю затяжку и протягиваю ему свою сигарету прямо после своих губ. Выдыхаю дым ему в лицо и жду, что он сделает дальше. Мужчина хмыкает, ставит руки с двух сторон от меня, подается вперед, не отрывая от меня взгляд, обхватывает своими губами сигарету и делает затяжку. Запрокинув голову, он выдыхает клубы дыма и хрипит:

– Я Николас. Скажешь мне свое имя, дорогуша?

Фыркаю от такого обращения и, потушив сигарету, отвечаю вопросом:

– Зачем тебе мое имя? Разве такие, как ты, не всех называют дорогушами, детками и пупсиками?

Николаса раззадоривает мой сарказм. Он не отстраняется ни на миллиметр. Чувствую сладковато-пряный аромат его парфюма, доносящийся до меня. Николас глядит на меня, словно я какая-то диковинная игрушка, которой никогда не было в его коллекции. Думаю, он привык, что женские бедра сами раздвигаются перед его самодовольным членом.

– Твое я обязательно запомню, – ухмылка превращается в настоящую хитрую улыбку, и уголки моих губ тоже трогаются и приподнимаются. Николас щелкает меня по коленке. – Улыбка тебе идет, дорогуша.

Поджимаю губы, чтобы скрыть реакцию на его банальный комплимент. Есть у этого мужчины какая-то скрытая магия очарования. Думаю, я бы могла улыбнуться, если бы он назвал меня такой же красивой, как рыба. Качаю головой, аккуратно отталкиваю от себя Николаса и предлагаю:

– Я скажу свое имя, если ты перестанешь со мной флиртовать, хитрец.

Николас шуточно дует губы, вскидывает голову, подняв подбородок, и отходит немного, но все же он еще довольно близко. Я рассматриваю его, не зная, почему не могу отвести взгляд. Что-то в нем меня привлекло на уровне чувств что ли. Опасность? Вполне возможно, учитывая, каких мужчин всегда выбирала мама. Да и я сама, если говорить честно. Оба моих парня были «плохишами» на байках, в кожаных куртках и с косяками в карманах.

– Ты мне задолжала свое имя, дорогуша, – мурлычет Николас. – Шепни мне его на ушко, если стесняешься.

Я закатываю глаза. Ветер становится холоднее, и по ногам ползут мурашки. Растираю бедра и руки, пытаясь согреться. Николас замечает это, снимает с себя пиджак и накрывает им мои ноги. Благодарю его и не могу не бросить взгляд на его тело, которое становится виднее сквозь полупрозрачную рубашку. У него чистая кожа, без единой татуировки. Рельефы мышц выпирают сквозь тонкую ткань сорочки, которая обволакивает тело Николаса чуть ли не как вторая кожа. Он однозначно следит за собой, фигурой и внешним видом.

Настоящий принц.

– Серсея, – наклоняю голову и делаю шуточный реверанс. – Как Серсея Ланнистер.

Николас кривится. Я рада, потому что сама не люблю этого персонажа. Не могу сдержать хихиканье, и мой новый знакомый с облегчением выдыхает и смахивает со лба несуществующий пот, выступивший от якобы нервов. Мы придуриваемся, и мне это нравится.

– Обманывать нехорошо, дорогуша, – Николас цокает и качает головой. – Хочешь, чтобы я угадал?

– Хм, – задумываюсь я и, пожав плечами, заявляю: – Почему бы и нет? Даю тебе три попытки.

В голубых глазах мужчины загорается огонь – он принимает вызов. Николас складывает руки на груди и внимательно осматривает каждый сантиметр моего лица, затем и тела. Взгляд мужчина задерживается в четырех местах: на глазах, губах, декольте и бедрах. Не вижу смысла отчитывать его, потому что я уже начинаю понимать, что это его натура. Обольстительная и любящая женщин. Или секс с ними.

Скорее всего, второе.

– Шэрон? – делает первую попытку Николас.

Я хмурюсь: разве я похожа на девушку, которую зовут Шэрон? Потом до меня доходит его отсылка к фильму «Основной инстинкт», и я вспыхиваю от легкого смущения.

– Я не буду показывать тебе свою киску, принцесса! – шиплю я.

Николас снова подается вперед. Его лицо оказывается опасно близко ко мне, дыхание щекочет мои губы, но я не теряюсь и кидаю на него хмурый и строгий взгляд.

– Мне нравится, как ты говоришь «киска» и не смущаешься, – мурлычет Николас.

Отсутствие багрового лица неудивительно, потому что я привыкла слышать и говорить грязные словечки, работая стриптизершей. За «порочный» ротик и костюмчик ангела доплачивают. Однако секс у меня был лишь с моим последним парнем и всего четыре раза, так что Николас неправильно воспринял мой опыт.

– У тебя еще две попытки, – шепчу я, отвлекая мужчину от темы секса.

Николас ухмыляется, тянется заправить мои волосы за ухо, как во всех мелодрамах, но я бью его по ладони и взглядом предупреждаю, что так делать не надо. Конечно, до него это не доходит. Уверена, что он не оставит попыток прикоснуться ко мне или залезть в трусики.

Опять же, второе вероятнее.

– Кэтрин? – с хитрой полуулыбкой предполагает он. Так звали героиню Шэрон Стоун.

Ахаю и снова ударяю его, но на этот раз даю подзатыльник. Мы оба заливаемся смехом. Очень искренним и веселым. Мне это понравилось. Возможно, Николас не настолько озабоченный. А флирт с ним даже поднял мне настроение. Я даже забыла о странных ощущениях, которые вызывает во мне Росс, об их с мамой отстраненности, неожиданной помолвке и о человеке в тайной комнате.

– У тебя последняя попытка, принцесса, – шепотом напоминаю Николасу о нашей игре, улыбнувшись в ответ.

Мужчина подмигивает мне, наклоняется к моему уху и, понизив голос, говорит очень томным голосом:

– Я оставлю ее на потом.

Подношу губы к его уху в ответ и с такой же интонацией парирую:

– С чего ты решил, что у тебя будет еще один шанс?

Николас отстраняется. Его лицо отражает калейдоскоп эмоций: интерес, азарт и желание раскусить меня. Пожалуй, стоит завязывать с флиртом, пока он остался на невинной стадии. Накидываю пиджак на плечи, потому что ноги отогрелись, а руки замерзли.

– Почему ты сбежал с вечеринки? Такой принцессе, как ты, там явно есть чем или кем полакомиться, – язвительно спрашиваю я.

Раз уж он меня называет дорогушей, то он будет принцессой. Ему подходит. Николас усмехается и складывает руки в карманы. Его взгляд впервые перемещается с меня на океан. Мужчина следит за движением волн и почему-то напрягается. Его челюсти крепко сжимаются.

– Николас? – осторожно зову его.

Он на секунду зажмуривается, а потом принимает прежний облик веселого искусителя.

– Я не любитель зрелищ с лизанием задницы мистеру Кингу, – отвечает он, вновь поворачивается ко мне и подмигивает. – Да и в принципе я предпочитаю мероприятия с музыкой повеселее.

Не сдерживаю фыркающий звук. Я не одна заметила чрезмерную вежливость в сторону Росса.

– Меня же смущает не только стадо лжецов, но и холодные отношения невесты и жениха, – почему-то решаю сказать правду. Вдруг Николас знает что-то, что поможет мне вытащить маму из этого сомнительного союза. – Кто в двадцать первом веке до свадьбы живет в разных спальнях?

Слежу за реакцией Николаса, пытаясь вычислить какие-нибудь признаки реакции. Мужчина лишь пожимает плечами, и по лицу ничего не могу понять. Хорошо же в высшем обществе умеют держать эмоции под контролем.

– Кто знает, что творится в их головах? – ответ слишком расплывчатый. Вот и попался, Николас! Он что-то знает. На его губах расплывается сексуальная ухмылочка, и он щебечет: – С тобой бы я пожил в одной комнате, дорогуша.

– Я бы запустила в тебя туфли, – шиплю я, злобно зыркнув на него, – но они мне слишком нравятся, чтобы портить прекрасную обувь на твое смазливое личико, принцесса.

Вздрагиваю от холода. Ночь окончательно поглотила тепло майского дня. Николас подходит ко мне. Прежде, чем я успеваю что-нибудь сказать, он берет обеими руками мою талию, поднимает с балки и ставит на ноги. Его пальцы не спешат отпустить меня.

– Думаю, нам стоит найти тебе плед.

Наши взгляды встречаются, и мое сердце слегка ускоряет свой ритм. Ощущаю небольшой трепет в теле от того, как Николас смотрит на меня. Его флирт сработал, черт бы его побрал. Я повелась на сладкие речи и красивое лицо. Чудесно.

– Селена, – выпаливаю я, и щеки почему-то слегка заливаются румянцем. Николас выгибает брови в вопросе. – Меня зовут Селена.

Мужчина улыбается, склоняет голову, берет мое запястье и оставляет на нем легкий поцелуй. Прикосновение мягких губ приятно щекочет кожу.

– Приятно познакомиться с богиней луны в свете полной луны, – Николас подталкивает меня к выходу. – А теперь давай тебя согреем.

Мы возвращаемся на задний двор, где все еще беседуют гости. Одна рука Николаса по-прежнему покоится на моей талии, а с моих плеч свисает его пиджак. Надеюсь, никто не истолкует это в неправильном ключе. Ищу взглядом маму – на удивление, она оказывается со своим жених под руку чуть поодаль от присутствующих людей.

– Кстати, а ты здесь по приглашению Его Величества? – спрашиваю я Николаса. – Или ты знаком с моей мамой? Раньше бы подумала, что это невозможно, но…

Лицо Николаса вытягивается от удивления. Вопросительно вскидываю брови и краем глаза вижу, как к нам кто-то идет. Николас сглатывает и чувствую, как он напрягается.

– Твоя мама Кларисса? – вдруг выдает он, и аромат подвоха ударяет в нос.

Не успеваю ответить, потому что к нам подходит Росс. Его взгляд холодный и мрачный, ни намека на опьянение, пусть он и выпил немало. Счастья в его глазах я тоже не вижу, и это меня бесит. Он опять оставил маму. Николас вдруг отпускает мою талию и даже слегка отходит. Я бы спросила, в чем дело, но все мое внимание сосредоточилось на Россе. Я принимаю оборонительную позу, обняв себя руками, и жду, когда он начнет говорить. Ему явно есть, что сказать.

– Как тебе праздник, Селена? – Росс всего в шаге от меня, и я чувствую, как его энергия сталкивается со мной.

Всем своим положением, тем, как он держит спину и лицо, он показывает свою власть. Свое превосходство надо мной и всеми присутствующими. Губы Росса изгибаются в звериной ухмылке, а глаза сосредоточены только на мне. Выдерживаю его взгляд и саркастично отзываюсь:

– Все красиво, однако жених не выглядит довольным.

Росс оскаливается, протягивает руки, поправляя пиджак на моих плечах, и я задерживаю дыхание от такой близости. Его пальцы слегка задевают кожу на ключицах, и я вздрагиваю сильнее, чем от любых прикосновений Николаса несколько минут назад. Мое тело сходит с ума, либо я не признаюсь, насколько сильно Росс пугает меня.

– Вижу, ты уже познакомилась с моим братом, – хрипит он мне на ухо и отстраняется. Его взгляд перемещается на Николаса, и я чувствую, как мой рот открывается от удивления. – Ник, как тебе дочь моей невесты?

Поворачиваюсь в сторону Николаса. Не могу переварить эту информацию: мужчина, с которым мне было комфортно, оказался братом… Росса. О Боже…

– Так вы братья? – с ужасом выдавливаю я.

Николас кивает, и все хорошее настроение после флирта с ним испаряется. Не тот ли это брат, которым мне угрожал Росс? И не тот ли это человек, который тащил мужчину несколько дней назад?

Кошмар.

Глава 5

Лесли – старожил заведения «Экстаз» – закручивает мои волосы в локоны, пока я наношу нежный макияж. Сегодня у меня нет никакого тематического костюма, поэтому я надела серебристый бюстгальтер, усеянный яркими крупными камнями, трусики в комплект, а сверху черным мужской костюм с широкими штанами на липучках по длине, которые можно быстро снять. После небольшого «отпуска», связанного с расследованием смерти Джорджа, я в отличие от матери вернулась на работу. Я уцепилась за должность стриптизерши, словно это что-то достойное, просто потому, что остальная моя жизнь кажется слишком сюрреалистичной.

Наше семейство по-прежнему проживает в Хэмпстеде, в огромном особняке Росса Кинга. За нами ухаживает отряд домработниц, профессиональные повара кормят четыре раза в день, а личные водители везут в любую точку. Периодически приходится щипать себя за плечо, чтобы убедиться, что все это не сон. Например, вчера мне принесли завтрак в комнату, потому что я не хотела выходить из комнаты. Мне стало очень стыдно из-за того, что я напрягла милую девушку-домработницу. Не удивлюсь, если мистер Кинг специально так сделал, потому что сегодня утром я заставила себя позавтракать со всем семейством.

Козел.

Он с невероятной легкостью манипулирует мной, и это бесит и пугает. Сказать все, что я о нем думаю, я не могу, потому что помню, как Росс и Николас тащили человека в «тайную комнату». Их обоих я старательно избегаю, хотя их комнаты и окружили мою. Николас стал моим разочарованием: я рассчитывала на отвлечение в его лице, а получила очередного врага. Осадок остался до сих пор, потому что мне действительно было с ним легко говорить. Он показался простым и милым в каком-то смысле. Однако первое впечатление оказалось лживым. Росс и Николас братья, и это говорит о многом.

Мама связалась с преступниками, и это, наверное, единственное, в чем я уверена. Сказать, что я зла на нее, – ничего не сказать. Мы держались на плаву, и мать опять решила встряхнуть наше спокойствие. Но ничего, я вытащу нас. Уже вытаскивала и смогу еще раз. Да и способ я уже нашла.

Дело в том, что я получила карту для личного пользования. Она оформлена на Росса, поэтому я не могу просто снимать деньги с нее. Зато я сообразила, как по-другому могу откладывать на побег. Ни мама, ни Росс не знают, что я продолжаю работать. Я решила воспользоваться этим и откладывать все заработанные в стриптиз-клубе деньги на отъезд, а для личных покупок использовать карту Росса. Чаевые за последний месяц оказались довольно щедрые, и это отличный старт для съема квартиры. Правда пока не знаю где, но и с этим я разберусь.

– Ты чудесно выглядишь, но какая-то взвинченная, куколка, – прокуренным голосом произносит Лесли, прочесывая мои волосы. Она оглядывает голых женщин вокруг нас, дабы убедиться, что нас никто не подслушивает. – Твоя мамаша опять чудит?

Я усмехаюсь. Лесли, мягко говоря, недолюбливает мою маму. Она одна была против моей работы в клубе. Когда Лесли увидела меня впервые, то проклинала маму отборными ругательствами. Я все же начала работать, тогда она взяла меня под свое крыло. Думаю, дело в том, что у нее у самой дочь моего возраста, и Лесли устроилась в клуб для обеспечения ее будущего. Мою маму она считала безответственной и ленивой, раз ее ребенок пошел работать в шестнадцать. Лесли может выглядеть стервозной из-за длинных пепельно-белых наращенных волос, пластики груди, подколотого ботоксом лица и яркого макияжа, но она очень добрая и заботливая. Обожаю ее.

– Что-то вроде того, – отвечаю я. – Не нравится мне ее жених.

Лесли закатывает глаза, разворачивает меня к себе лицом, берет за подбородок и серьезно говорит:

– Если тебе понадобится ночлег или деньги, то звони. Я примчусь, накостыляю твоей горе-матери и заберу тебя к себе, куколка.

Глаза щиплет от ее слов. В моей жизни мало людей, готовых прийти мне на помощь, и Лесли точно не сказала это ради красного словца.

– Я бы обняла тебя, но ты без бюстгальтера, крошка, – не смотря на пышную силиконовую грудь, отшучиваюсь. Осматриваю помещение и замечаю, что сегодня много девочек выступает. – Смерть Джорджа будто улучшила наше шоу. Кто наш новый владелец? И почему он не из той же группировки, что и Джордж?

Лесли щелкает меня по носу и хмурится. Она снова оглядывается по сторонам и тихо, но строго предупреждает:

– Куколка моя, не лезь в это. Клуб купили слишком быстро, анонимно и, как я слышала, очень дорого. И это все связано со смертью этого козла Джорджа. Мы получаем деньги и все, остальное нас не касается.

Лесли чмокает меня в щеку и уходит одеваться к своему номеру. В раздевалку заходит администратор «Экстаза». Ее зовут Кэрол, и она сука. Сама работала стриптизершей, а когда ее повысили, она стала вести себя так, словно на нее надели корону. Женщина презрительно оглядывает нас, поправляет свое обтягивающее платье цвета фуксии и объявляет всем их обязанности на сегодня. Затем Кэрол подходит ко мне, оценивающе оглядывает и предупреждает:

– Тебя попросили на четыре приватных танца в пятой кабинке. Сразу иди туда, на главной сцене пока не выступаешь. В кабинке лежат костюмы, чтобы переодеться. Тебе повезло. Кто-то явно заинтересовался тобой и уже ждет.

– Поняла, сейчас туда пойду.

Кэрол раздает всем указания, а я последний раз осматриваю себя и закалываю волосы крабиком. Я давно не танцевала приватно, поэтому немного нервничаю. До маминой помолвки и смерти Джорджа нередко отказывалась от них, потому что кабинки в «Экстазе» – другой уровень стриптиза. В общем зале танцовщицы оставляют на себе трусики и иногда бюстгальтер или нечто другое, прикрывающее соски, а в приватных комнатах мы должны раздеваться полностью. Еще один минус кабинок – это то, что после второго приватного танца подряд мы должны сесть на колени к гостю, а после третьего мы обязаны позволить ему трогать нас за талию и два прикосновения интимных мест. К счастью, я не танцевала больше трех танцев подряд. Не все готовы настолько открывать свой кошелек. До семнадцати лет я не ходила туда, после начала танцевать там несколько раз в месяц, потихоньку увеличивая количество выступлений. Сейчас такую возможность упускать не собираюсь: деньги мне очень пригодятся. Быстрее заработаю нужную сумму – быстрее соберу семейство и увезу их подальше.

Прохожу через служебный коридор к кулисам пятой кабинки, за шторой вижу, что в помещении горит свет. Вырубаю его, включаю подсветку на сцене и музыку для танца. Сексуальная мелодия заполняет кабинку. Медленно распахиваю шторы и выхожу на сцену, приближаясь к шесту. Голову держу опущенной, на губах легкая ухмылка, пробегаюсь пальцами по холодному металлу, покручивая бедрами в такт мелодии. Когда женщина начинает петь, распахиваю полы пиджака, демонстрируя грудь гостю, сидящему на диванчике. Ладонями вожу по животу и сиськам, сжимая их. Затем резко разворачиваюсь к мужчине спиной, снимаю пиджак, кидаю в угол кабинки и распускаю волосы. Они мягкими завитками скользят по спине. Скоро наступит припев, и мне надо идти в наступление. Запускаю руки под резинку брюк, стягивая их с ягодиц и оголяя полностью задницу. Стринги не оставляют никакого простора фантазии, но на это и расчет. Встряхнув головой, разворачиваюсь лицом к мужчине, чтобы подмигнуть ему, но замираю, увидев его лицо.

– Дьявол! – взвизгиваю я, быстро натягиваю штаны обратно и разворачиваюсь. – Какого хрена ты здесь делаешь?

На диване со стаканом виски вальяжно сидит Росс и внимательно смотрит на меня. Мужчина наклоняет голову, блуждая взглядом по моему телу. Лицо в темноте точно камень, абсолютно никаких эмоций. Если бы луч от прожектора не упал на его лицо, я бы успела раздеться. От этой мысли лицо и шея становятся пунцовыми. Забегаю за кулисы, выключаю музыку, врубаю полное освещение и ищу, чем можно прикрыть грудь, но другие наряды еще более откровенные. Приходится вернуться к Россу в том же наряде. Он не сдвинулся с места и продолжает пить из своего стакана янтарную жидкость. Росс стягивает галстук и снимает пиджак. При максимальном свете я чувствую себя дискомфортно, потому что обстановка все еще довольно интимная, а ярче лампы в кабинках не включаются. Спасибо, что хотя бы они не горят красным.

– Повторюсь, – спокойнее говорю я, но продолжаю испепелять Росса взглядом. – Какого хрена ты здесь делаешь?

Серые глаза встречаются с моими, и меня будто с головой обливают ледяной водой. Челюсти сжимаются, и скулы будто становятся еще острее. Продолжаю стоять на сцене, хотя мне следовало бы поднять свой пиджак. Обнимаю себя руками, чтобы прикрыть грудь. Бюстгальтер довольно просвечивающий, и мне не хочется, чтобы Росс увидел реакцию моего тела на него.

– Нам надо поговорить, Селена, – спокойно хрипит он. Его голос звучит устало.

Выгибаю бровь и с вызовом спрашиваю:

– И о чем же нам говорить, мистер Кинг? О списке гостей? О плане рассадки? Или, может, о цвете платьев подружек невесты?

Росс щурится и, осушив свой стакан, встает. Я напрягаюсь, но с края сцены не сдвигаюсь. Мужчина медленными шагами хищника направляется ко мне. Откуда, черт возьми, он узнал о том, что я продолжаю работать в «Экстазе»? Водители всегда высаживали меня за несколько кварталов отсюда. Не стал же он смотреть по картам, что находится рядом?

Росс подходит к сцене. Из-за возвышения наши глаза оказываются на одном уровне. Мужчина не прикасается ко мне, но его взгляд словно невидимыми руками скользит по мне. Когда глаза опускаются на декольте, я чувствую жар и давление. Росс – соединение огня и льда. Холодный и обжигающий. Сущий Дьявол!

– Девочка, ты помнишь, что я заплатил за танцы? Либо танцуй, либо прекращай грубить и выслушай меня, – невозмутимо парирует Росс.

Он протягивает ладонь и лишь кончиками пальцев залезает под резинку брюк. Я инстинктивно хочу двинуть к нему навстречу, но разум оказывается сильнее, и я бью его по руке. Втягиваю воздух через нос, чтобы успокоиться, и спрашиваю:

– Хорошо, что же вас привело сюда, мистер Кинг?

Росс возвращается к дивану, садится и хлопает рядом с собой. Я что, похожа на собаку, черт возьми? Нет уж, сейчас ему лучше не перечить. Прикусив язык, иду к нему и накидываю его пиджак на свои плечи, потому что свой я не вижу. Какого черта он пришел сюда? Мы живем под одной крышей, почему он не мог поговорить дома? Вдруг он пришел убить меня? Тихо, без свидетелей задушит меня в кабинке и спокойно уйдет. Нет, Росс бы не стал медлить.

Мужчина наклоняет голову, изучая меня. Его взгляд говорит лишь одно: в его сознании он змея, а я маленькая мышка, которую он готов поглотить живьем. В принципе так оно и есть.

– Почему ты продолжаешь здесь работать? Я получил выписку с твоей карты, – Росс щурится и, достав свой телефон, показывает мне небольшие траты, которые я делала для отвлечения внимания. – Ты почти ей не пользуешься. Ты стесняешься? Мы же скоро будем одной семьей, и ты не обязана раздеваться при мужиках ради денег.

Меня передергивает. Одной семьей… Зачем враги, если есть такая семья? Росс выглядит равнодушным, только насмешка в его глазах показывает, что он испытывает какие-то эмоции. Учтиво улыбаюсь ему и, собрав всю вежливость, которой я никогда особо не отличалась, отвечаю ему:

– Спасибо, но я не хочу сидеть на ваших плечах, Росс. Я предпочту сама зарабатывать на жизнь.

Росс выпрямляется и подается вперед. Его лицо оказывается в паре сантиметров от моего, и я задерживаю дыхание, чтобы не выдать, насколько сильно оно сбилось. Росс тянется к полам пиджака, и он начинает застегивать пуговки. Пальцы задевают кожу на животе и под грудью.

– Думаю, ты меня не поняла, Селена, – Росс убирает руки. – Это не предложение. Ты сейчас же идешь увольняться.

Закатываю глаза. С меня хватит. Встаю с дивана и направляюсь к выходу, но Росс резко поднимается, хватает меня за руку и дергает к себе. По инерции я врезаюсь в его мощную грудь. Тепло от его тела проникает сквозь одежду, и мне становится приятно. Я не чувствую себя в безопасности, находясь чуть ли не в объятиях Росса, однако и отодвигаться мне не хочется. Что-то тянет меня к нему, и я чувствую это еще с первой встречи. Встряхнув головой, все же нахожу в себе силы и пытаюсь выбраться из его лап. Росс не отпускает меня, крепче сжав рукой мое запястье. Поднимаю взгляд на мужчину и шиплю:

– Отпусти сейчас же.

Росс сохраняет маску спокойствия на лице.

– Ты идешь увольняться, потом мы поедем домой. Если пресса узнает, что моя новоиспеченная падчерица стриптизерша, то плохо будет всем. Конечно, не так, как той самой ночью, однако…

Черт.

Теперь я снова напугана. Не хочу подчиняться, не в моем это характере, однако до этого я не вступала в противостояние с такими людьми. Если я откажусь выполнять его ультиматум, он с легкостью испортит все мои планы. Отодвигаю свою гордость подальше. Я делаю это ради Оли и мамы. Они стоят того, чтобы я унижалась перед Россом.

– Хорошо, я уволюсь сейчас же, – выдавливаю я, не опуская глаз. – Только деньги за танцы не верну.

Росс вдруг заливается смехом. Хриплым и приятным. Не добрым и веселым, но все-таки это смех. Росс отпускает мою руку, позволяя выйти, и напоследок бросает.

– У меня есть предложение для тебя. Жду в автомобиле у служебного входа.

Я и правда уволилась. Теперь от моей нормальной жизни ничего не осталось. Она не была хорошей или счастливой, но она была моей, а сейчас я словно зверек, которого посадили в клетку.

Автомобиль подъезжает к дому Росса. Поездка была напряженной: я внимательно следила за каждым движением Росса и его водителя. Мы не сказали друг другу ни слова. Наверное, это хорошо. Только мне очень интересно, что же у него за предложение.

Возле лестницы стоит мама. Она, сложив руки на груди, ходит кругами по коридору. Стону и спрашиваю:

– Ты уже и маме доложил, что ребенок гулял ночью без присмотра?

Росс, идущий рядом, нарочито громко и с фальшивой заботой отвечает:

– Мы просто волнуемся за тебя, Селена.

Закатываю глаза. Актер хренов. Мама поворачивается в нашу сторону и едва ли не бежит к нам. Не будет же она включать актрису и пробовать себя в роли строгой матери? Если посмеет, то я напомню ей, кто не возражал против моей работы в стрип-клубе. Мама с укором смотрит на меня и отчитывает:

– Ты должна была сказать, что вернулась на работы. Я бы…

– Ты бы что, мама? – перебиваю ее, не желая участвовать в этом театре абсурда. – Мне восемнадцать, ты не можешь мне что-то запрещать. Особенно работать.

Грубовато, знаю. Я не могу перестать огрызаться на нее. Я злюсь на нее за многое, но это не значит, что не люблю. Она моя мама. Я буду любить ее в любом случае.

– Девушки, давайте присядем и обо всем поговорим, – встревает Росс, и я даже благодарна ему, потому что он остановил меня от дальнейших оскорблений в сторону мамы.

Жених и невеста садятся на диван, а я занимаю место напротив. Мама тянется, чтобы взять Росса за руку. Он сначала не поддается, но замечает мой взгляд и скрепляет их пальцы. Мама довольно улыбается, будто ее по голове погладили. Она не видит то, что у нее перед глазами. Прискорбно.

– Луна моя, мы с Россом поговорили, и он предложил отличную идею, – мама буквально сияет. – Я рассказала, какая ты умная, как ты хотела поступить в колледж, но без кредиты. И Росс кое-что придумал.

Вопросительно вскидываю брови и складываю руки на груди. Сомневаюсь, что мне понравится его идея. Росс сжимает колено матери и объявляет:

– Дело в том, что моя помощница уволилась, поэтому вакансия свободна. Я предлагаю тебе занять ее место. Деньги плачу отличные, поэтому ты спокойно сможешь накопить на колледж. После ты будешь совмещать работу и учебу, так что спокойно отучишься.

Черт, такого я не ожидала. Плюс только один – это хорошая зарплата. Ну и не надо раздеваться. Минусы кажутся сильнее. Работать на Росса, каждый день проводить с ним рядом… стоят ли деньги того? Хотя я могу лучше узнать его, выяснить его планы, всю зарплату откладывать не на колледж, а на побег. Неожиданно для себя понимаю, что приняла решение.

– Я согласна, – заявляю я. – Но все деньги будут зачисляться на мою карту.

Росс хищно улыбается, поняв, что я не хочу, чтобы он видел мои траты. Мужчина протягивает руку, и я с сомнением ее жму.

– Договорились, мисс Грей, – деловым тоном говорит он. – Завтра ваш первый рабочий день. Выезжаем после завтрака.

Глава 6

Сегодня у меня первый рабочий день. В офисе Росса. Кошмар.

Осматриваю свой наряд и довольно киваю. У меня совсем немного официальной одежды, но, думаю, черная юбка, не облегающая ни единого изгиба моего тела, пиджак и темно-синяя водолазка с короткими рукавами отлично подойдут для работы личным ассистентом. Одежда довольно старая и, скажу честно, выглядит соответствующе. Забираю волосы в низкий хвост, беру «макбук», подаренный Россом, ежедневник с ручкой и спускаюсь на завтрак.

Вся новоиспеченная «семейка» уже на месте. Только Николас отсутствует. Оли и мама здороваются со мной. Братик хлопает по месту рядом с ним, чтобы я села с ним. Росс молча осматривает мой наряд и хмурится. Сажусь рядом с Оливером, и повар приносит мне тост с авакадо, рыбой и яйцом и наливает апельсиновый сок.

Да уж, к такому обслуживанию мне надо еще привыкнуть.

Начинаю свою трапезу, но Росс продолжает странно косится то на мою водолазку, то на юбку, то на пиджак. Не выдерживаю и спрашиваю:

– Что-то не так, мистер Кинг?

Росс откладывает приборы и протирает рот салфеткой. Поджав губы, он не сразу говорит, в чем дело. Росс не выглядит злым или раздраженным, что я не могу сказать о себе. Ему словно весело. Росс оглядывает еще раз меня, а затем выдает:

– Твой наряд не слишком подходит под… статус моей компании. Она немного…

– Потрепанная, – заканчивает за него мама.

Сглотнув ком нарастающего раздражения, перевожу взгляд на нее. Ей напомнить, чем мы зарабатывали на жизнь? И что нам не было резона покупать деловую одежду? Мама немного смущенно смотрит на меня и продолжает есть. Вдруг Оливер встревает в разговор:

– Нехорошо обманывать. Селена всегда самая-самая красивая.

Треплю братишку по волосам и чмокаю в макушку. Какой же он золотой! Росс и мама улыбаются, переглянувшись. Я уже думаю, что тема закрыта, но Кинг продолжает.

– Оливер, я не спорю, что Селена очень красивая девушка, – обращаясь к моему младшему брату, говорит Росс. – Но она теперь занимает серьезную должность, поэтому выглядеть должна соответствующе.

Закатываю глаза. Какая любезность! Так и хочется сказать, чтобы он забирал свою чертову должность и засунул себе в одно место. Вместо этого натягиваю милую улыбку и заканчиваю спор:

– Я обязательно схожу на шопинг в ближайшие дни.

Заканчиваем завтрак мы в тишине. Позже мы с Россом садимся в один из его дорогущих автомобилей и уезжаем в город в сопровождении двух охранников, один из которых занимает место за рулем. Мне, наверное, следует спросить о своих обязанностях и делах на сегодня, да и в принципе стоило бы понять, чем конкретно занимается семейство Кинг, однако я даже взглянуть не могу в сторону мужчины, сидящего рядом. Росс периодически созванивается с кем-то, отдавая приказы, и пишет сообщения. Охранники тоже не особо разговорчивы, поэтому врубаю музыку в наушниках. Хочу написать Лесли или Шарлотте, моей подруге со школьных времен, но что я им могу сказать? Мне надо самой разобраться во всем.

Мы заезжаем на парковку, но перед нами не бизнес-центр, а бутик. Это одно из тех мест, где тебе наливают кофе и предлагают помощь стилиста. В этом магазине мне не хватит даже на пару носков, если они, конечно, там продаются. Присвистнув, не удерживаю язык за зубами и спрашиваю:

– Вы решили устроить меня консультантом в магазине? Поверьте, меня сюда не возьмут.

Продолжаю осматривать витрину магазина, едва не обливаясь слюной. Я не из тех, кто не может прожить без роскоши, однако не буду отрицать, что у меня нет тяги к разным изысканным побрякушкам. Росс хмыкает и заявляет:

– Я не верю, что ты займешься шоппингом сама, поэтому мы идем за покупками сейчас. Но не задерживайся: у меня много дел.

Стоит ли спорить с человеком, не привыкшим к отказам и имеющим возможность запереть тебя в «тайную комнату», где тебя не найдут? Нет. Но и я не привыкла просто так отступать. Мне не нужны его подачки, не хочу быть должна такому страшному человеку еще больше. Легкие сдавливает от злости и бессилия.

Пошел он! Я потрачу все его денежки на новый гардероб. Выхожу из машины, не оборачиваясь в сторону Росса, иду к дверям бутика и с небольшой опаской ступаю внутрь. В магазине нет покупателей, только консультанты. Мои глаза жадно осматривают ряды одежды, останавливаясь то на искусно сшитых платьях для выходов в свет, то на повседневной одежде, то на туфлях и сумочках. Признаюсь, что изо рта чуть ли не капают слюнки.

Женщина-консультант в красивой блузке и брюках, идеально подчеркивающих изгибы ее бедер, приближается ко мне, и я только сейчас понимаю, что застряла у двери. Также от меня не ускользает ее оценивающий и пренебрежительный взгляд. Она улыбается одними губами и говорит:

– Добрый день. Вы к нам на собеседование?

Хмурюсь: неужели я действительно настолько дерьмово выгляжу? Вроде на мне приличная одежда, и я не похожа на Джулию Робертс из «Красотки», а смотрят на меня, будто я именно она.

– Нет, я пришла за…

Дверь позади меня открывается, и женщина, увидев пришедшего клиента, окончательно теряет интерес. Она обходит меня, словно я кучка дерьма, и натягивает самую ослепительную и вежливую улыбку, какую я когда-либо видела. Оборачиваюсь, все еще хмуря брови, и на губах тут же появляется ухмылка. Пришел Ричард Гир, который поставит на место эту особу.

– Добрый день, мистер Кинг! Как я рада видеть Вас снова, – щебечет дама.

Росс в сопровождении одного из своих телохранителей вальяжно вступает в коридор бутика и кивком подзывает меня к себе. Меня злит, что он считает меня собакой, но сейчас мне больше хочется увидеть лицо этой снобки, чем бодаться с Россом. С ним мне все равно пока справиться не по силам. Становлюсь рядом с мистером Кингом и натягиваю улыбку. Женщина на секунду не скрывает презрения и кидает на меня взгляд, полный отвращения, мол «неужели он серьезно пришел с ней?».

Да, сучка, тебе придется обслужить меня.

– Здравствуй, Кармелла, вот привел тебе свою подругу, – немного кошачьим тоном говорит Росс и кладет руку мне на плечо. Спасибо, что не на талию. – Нам нужна офисная одежда, что-нибудь на каждый день и на выход.

Эта змея, я чувствую, сейчас поперхнется своим ядом. Но все же она сглатывает свое мнение и любезно говорит:

– Пройдем, мисс, я принесу вам несколько образов.

– С нетерпением жду примерки, – говорю как глупая блондиночка, окончательно доводя Кармеллу.

Неужели в офисах носят такие юбки и чулки? Кармелла принесла мне два брючных костюма, несколько юбок-карандаш, блузок, сорочек и платьев. Праздничную и повседневную одежду я уже выбрала сама, а офисную Росс приказал показать ему. Костюм, платья и блузки Его Величество уже одобрил, а теперь мне надо показать ему юбки. Надев первую, я начинаю злиться. Чулки с ажурной лентой заканчиваются выше середины бедра, а разрез якобы офисной юбки полностью обнажает резинку. Она не была бы приличной, даже без этого чертового разреза. Черная ткань облегает мои бедра, сидит словно вторая кожа и заканчивается выше колена. Мне в такой юбке могло быть комфортно в «Экстазе», но никак в офисе огромной корпорации. Но если такой профессионал, как Кармелла (идиотское имя, кстати), говорит, что она идеально подойдет для рабочих аутфитов. Хорошо. Еще раз оглядываю себя, разглаживаю хлопковую рубашку и выхожу в очередной раз к Россу.

Этот… мужчина сидит в кресле недалеко от примерочной комнаты (в этом бутике целая, мать вашу, комната для примерки одежды), положив руки на подлокотники. Он расстегнул пиджак, и белая рубашка натянулась, подчеркивая его мышцы. На губах Росса играет небрежная ухмылка, как у садиста, который наслаждается страданиями другого. В принципе описание довольно точное, учитывая, что мы здесь уже больше двух часов.

– Неужели у главы компании нет других дел? – ворчу я, попутно стягивая юбку пониже. – Почему я сама не могла купить себе все?

Глаза Росса пробегаются по моему телу, ногам и талии, замирая сначала на декольте, потом на ленте чулок. Под его взглядом я немного ежусь, желудок сжимается, словно неопытная школьница, которая впервые увидела мужчину. С ним я часто себя так чувствую. Он не только пугает меня до чертиков, но и смущает. Росс облизывает губы и говорит:

– Все-таки моя ассистентка – отражение моего профессионализма. Не могу же я нанять девушку в одежде из секонд-хенда. Отлично выглядишь, Селена.

Бормочу тихую благодарность, подавив в себе желание огрызнуться на комментарий про секонд-хенд, и разворачиваюсь, чтобы вернуться в примерочную, когда Росс вдруг окликает меня. Останавливаюсь на месте и оглядываюсь через плечо. Мужчина пристально глядит на меня, поднимается из кресла и идет ко мне. Я, затаив дыхание, наблюдаю за ним. Что же на этот раз ему не понравилось? Росс подходит вплотную ко мне, его широкая грудь почти прижимается к моей спине. Чувствую на шее обжигающее дыхание, и по телу пробегаются мурашки. Не хочет же он мне шею свернуть прямо в бутике?

Однако Росс тянет руку к моему бедру, сдвигает ткань юбки у разреза и залезает под край чулка. Я ахаю от прикосновения его мозолистых пальцев на моей коже и слышу, как учащается мое сердцебиение. Что он…?

Росс достает из моего тайника нож. Тот самый, который его головорезы отобрали в пентхаусе, а потом я его стащила, вступив с ним в первую стычку. Черт возьми! Я и забыла про него: настолько привыкла носить его под одеждой…

Резко поворачиваюсь лицом к Россу и вижу его суровое выражение лица. Вряд ли в его зловещей голове крутятся невинные мысли. У меня спрятан нож, а он большая шишка, которая не просто так ходит с охраной. Прежде, чем он натравит на меня своего сторожевого пса, поднимаю руки в жесть «я сдаюсь» и тараторю, глядя в заледеневшие глаза Росса:

– Клянусь, это просто привычка. Мне надо быть всегда уверенной в своей безопасности.

Кинг подносит складной нож-бабочку к моему лицу, держа его двумя пальцами, и твердым голосом произносит:

– Почему я не должен выкинуть его сейчас же? Ты и так видела лишнего, а сейчас я нахожу у тебя нож, которым ты можешь перерезать мне глотку. Ты понимаешь, в какое положение ты себя загнала, Селена?

Тяжело сглатываю. История об этом ноже касается и мамы. Понравится ли ее жениху тот факт, что она встречалась с наркоманом? Конечно, она могла не знать этого, но подозревала. Мама видела, что он иногда ведет себя странно, да и руки он никогда не показывал. Думаю, она слишком наивна, чтобы понимать такие вещи. Я могу соврать, но что-то должна сказать точно. Или Росс точно решит, что я могла попытаться его убить. Он видел себя в зеркале, черт возьми? Да я, дай Бог, смогу порезать его палец, но до горла не доберусь.

Зажмуриваюсь, обдумывая слова, и делаю тяжелый вздох.

– Он мне нужен как память. Его подарил мне человек, который научил меня, что я должна уметь постоять за себя. Нож дорог мне как память и как медальон.

Росс недоверчиво смотрит то на меня, то на переливающийся голубой металл в своих руках. Он, наверное, подумал, что это был какой-нибудь четырнадцатилетний ухажер, а не мамин бывший. Так даже лучше. Пусть считает, что глупая блондиночка решила выразить так подростковый бунт.

– И этот человек не придумал ничего более разумного, чем дать тебе гребаный нож-бабочку? – вскинув брови, уточняет мужчина. Я утвердительно киваю. – Сколько тебе было лет?

Я пожимаю плечами, вспоминая, когда получила нож. Все дерьмовое детство смешивается в голове, я не особо четко помню, что и когда случилось.

– Наверное, семь или восемь.

Вижу, как челюсти Росса сжимаются едва ли не со скрипом. Мужчина поджимает губы, глаза остаются такими же ледяными. Он снова залезает мне под чулки и сует туда нож. Похоже, моя вещица остается при мне.

– Переодевайся, жду тебя у кассы, – выдавливает мужчина сквозь зубы.

Быстро направляюсь в примерочную, пока Росс не передумал. Перед дверью бросаю взгляд на него и вижу, как он что-то говорит своему охраннику, и тот покидает бутик и куда-то уходит. Странно.

Столько пакетов одежды у меня не было никогда. Все не влезли в мои руки, потому добрую половину несет Росс. Но столько же еще лежит на прилавке. Мы купили не только одежду, но и обувь, аксессуары, сумки, туфли, кожаную куртку, пальто и тренч. Когда мы забираемся на заднее сидение автомобиля, я нахожу на своем месте большой пакет из «Найк», в котором лежат кроссовки, тренировочные шорты и топ. Вопросительно смотрю на Росса.

– Работы сегодня не будет, – объявляет он. – Мы едем в тренировочный зал. Я не хочу, чтобы ты таскалась с этим чертовым ножом, как гребаный Рэмбо.

И мы действительно приехали в спортзал.

Переодевшись в очень навороченной раздевалке, я нахожу Росса в зале с зеркалами, где больше никого нет. Ни тренера, ни других спортсменов или кто здесь занимается. То есть Росс будет учить меня самообороне сам? Мне стоит сказать, насколько это глупо?

Росс тоже сменил одежду. Вместо костюма на нем сейчас надеты спортивные шорты и майка, демонстрирующие мышцы на его бедрах и руках. Мужчина разминает мышцы, глядя на меня через зеркало. Росс поворачивается и приказывает:

– Вставай рядом.

Я делаю, как он сказал. Росс осматривает мое телосложение, видимо оценивая, на что я способна. Затем подходит и обхватывает ладонями мою шею. Это совсем не больно, но я отшатываюсь и вздрагиваю. Чем не удачный момент, чтобы убить меня? Страх подкрадывается в каждый участок моего тела, и мозг перестает соображать. Бежать я не могу.

– Я не собираюсь тебя убивать, Ангел, – вполне искренне усмехается Росс. – Будем отрабатывать первый прием.

До меня только доходит смысл данного мне прозвища. Росс назвал меня ангелом? Его руки продолжают лежать на моей шее, и это выглядело бы угрожающе, если бы не искренне смеющиеся глаза. С таким выражением лица он не выглядит страшным монстром, как раньше. Росс выглядит вполне… человечным? Странно обвинять его в существовании чувств в этой скале льда, зная его хотя бы на сотую долю процента, но я все же это сделала.

Встряхиваю головой и, прочистив горло, спрашиваю:

– Что я должна сделать?

– Схвати мое правое предплечье обеими руками, – отдает первое распоряжение Росс. Выполняю, но он хмурится. – Это твой максимум? Сжимай сильнее, я почти ничего не чувствую.

Сощуриваюсь и злобно гляжу на него. Я уж точно не слабачка! Могу сама открывать банки и нести свои чертовы пакеты с продуктами. Не говоря уже об опыте на шесте, на котором я поднимала вес своего тела.

– Я нормально сжимаю, – огрызаюсь на него, стараясь не делать лишних движений. – Не виновата же я, что ты такой верзила.

Росс вновь усмехается и продолжает урок:

– Крепко удерживая мое правое запястье своей левой рукой, просунь большой палец правой руки под мою правую ладонь и потяни мою руку на себя, чтобы она выпрямилась. Поворачивайся, пока не окажешься сбоку от меня – нападающего. Держи мою руку поднятой выше уровня своей руки. Теперь перемести всю массу своего тела на левое плечо и локоть, нажимая на мою правую руку чуть выше локтя. Если нападающий не сдастся, то получит вывих плеча. Хороший прием, отец научил меня ему лет в семь.

Пытаюсь сделать так, как мужчина объяснил, но получается не очень. Росс бубнит что-то о неправильности моих движений. В итоге он не выдерживает, отпускают мою шею, меняя стороны. Теперь я держу его за шею. Росс очень горячий.

Я про температуру тела, а не его… тело. В основном…

Росс показывает, как я должна была схватить его ладонь. Он не сжимает мое предплечье даже с толикой своей силы. Сосредотачиваюсь, чтобы запомнить весь порядок, игнорируя тот факт, что наши пальцы в опасной близости от переплетения.

– Поняла? – спрашивает Росс.

Киваю и на этот раз делаю все правильно.

– Молодец, повторим еще пару раз.

Мы тренируем этот захват, а после мужчина учит меня, как защититься от захвата сзади и удара ногой в живот или лицо. После повторения всех упражнений моя спина и лицо покрываются потом, я громко и часто дышала. В общем, я очень утомилась, а Росс начал лишь слегка чаще дышать. Мысленно я проклинаю его за это уже примерно полчаса.

После очередного повторения плюхаюсь на маты, пытаясь отдышаться, вытираю пот с лицо тыльной стороной ладони и с надеждой спрашиваю:

– Это все, мистер Кинг? Или вы решили реально сделать из меня Рэмбо?

Росс подходит ко мне и протягивает руку, чтобы помочь встать. Да уж, это точно не все.

– Будешь называть меня мистером – заставлю выполнять еще три круга повторений, – широко улыбнувшись, предупреждает мужчина.

С ужасом сглатываю, поднимаю руки, сдаваясь, и тараторю:

– Клянусь, что буду соблюдать рабочую субординацию, а все остальное время буду общаться с тобой, как с приятелем, Росс.

Мужчина удовлетворенно улыбается, берет меня за руки и поднимает. Он разворачивает меня к себе спиной и крепко прижимает, обхватив предплечьем мою шею. Я смотрю на нас в зеркало и краснею. Близость с Россом как-то необычно влияет на мое тело. Его рука, находящаяся чуть ли не на моей груди, мускулистый торс, прижавшийся к спине… Мне стоит перестать думать об этом. Даже мысли могут привести к плохому.

Росс наклоняется к моему уху, и его горячее дыхание обжигает шею. Черт, этот Дьявол не упрощает мне задачу. Чувственные губы размыкаются, и мужчина говорит:

– Теперь отработаем защиту от удушения сзади. Разные ублюдки любят так подступать к девушкам для нападения, поэтому запоминай и учись.

Киваю и внимательно слежу за его движениями через зеркало. И за тем, как движутся губы, волосы и руки Росса.

Да уж, Селена, ты умница!

Объяснения для мамы о нашем сегодняшнем дне я оставляю на Росса, а сейчас после многочасового шопинга, тренировки и обеда (Росс любезно накормил меня запоздалым ланчем) мы едем в его особняк. Поворачиваю голову в сторону Росса. Он все еще не выглядит убийцей и последним монстром, поэтому решаю пошутить:

– Первый день будет оплачен, Росс? Я делала все, что приказывал босс.

Мужчина улыбается уголками губ и отвечает, продолжая смотреть в окно:

– Не волнуйся, мы же решили обойтись без месяца стажировки.

– Отлично, спасибо.

Отвожу взгляд в свое окно. Может, Росс Кинг и не настолько плох? Возможно, этот страшный человек способен быть хотя бы немного добрым к маме? Если да, то она вряд ли согласится бежать. Но все же я помню человека в тайнике, о чьей судьбе мне неизвестно, и его жестокость ко мне в первый день знакомства. Мне не стоит вестись на проблеск чего-то хорошего.

План остается прежним.

Глава 7

Заносчивые сукины дети. Вот все, что я могу сказать о своих новоиспеченных коллегах после недели работы на Росса.

Столько надменных задниц я никогда не встречала. Когда я пыталась с кем-то познакомиться, их вопросы ограничивались местом учебы и недвижимостью в Верхнем Истсайде. Наверное, мне не стоило надеяться, что даже стажеры здесь не из Лиги Плюща и без богатых родителей. Работа в «КИНГ Консалтинг» окажется намного сложнее, чем я думала…

Как таковых, обязанностей у меня немного: приносить кофе, заказывать еду Россу, составлять расписание и напоминать ему о встречах. Еще я стала буфером между ним и людьми, с которыми он не хотел иметь ничего общего. Инвесторы, начинающие бизнесмены, которые жаждут стать часть империи, и журналисты.

Работа непыльная, что меня волне устраивает. Взгляды свысока я переживу, все-таки сталкиваюсь с дерьмовым отношением не впервые. Только вот узнать бы, что происходит за закрытой дверью конференц-зала, куда меня пускали только с чашкой кофе для Его Величества. Люди туда заходили в основном нормальные, не кажущиеся убийцами или работорговцами, но было и несколько довольно подозрительных. Например, байкеры. То есть представьте, трех байкеров с сальными волосами в кожаных жилетах и потертых джинсах, опускающие сальности в сторону девушек, в том числе и мою, в многоэтажном офисе с ультрасовременным ремонтом. Выглядело это довольно комично. И подозрительно.

К тому же, я лично назначала Россу встречи с людьми с четким итальянским акцентом, кстати, с которыми у них сейчас состоится встреча. Потом с китайским. А утром с русским. Уж не ведет ли Росс Кинг дела с мафией? Учитывая, какой он человек, то делать такие выводы по акцентам я могу без зазрения совести. Сейчас проходит очередная встреча, а я сижу и играю в какую-то тупую игру на телефоне, сбегая от скуки и желания смотреть в сторону конференц-зала. К сожалению, стекла черные и матовые, а люди не выходят в туалет. Я даже не могу угадать, что там происходит. Черт бы их всех побрал.

Наконец-то совещание заканчивается. Пришедшие не выглядят особо довольными, но все же они пожимают руки Россу, а затем уходят. Мой босс тоже не похож на самого счастливого человека в мире. Убираю телефон и вижу, что Росс идет в мою сторону.

– Прибери документы со стола и принеси ко мне на стол, а потом можешь идти на обед, – небрежно бросает Росс, сложив руки в карманы своих дорогущих брюк. – У меня перерыв, уйду на пару часов. Если позвонит Адам Льюис, то скажи ему, что завтрашняя встреча в силе. Остальных посылай.

Ох, кажется, что и Росс не в духе. Не следует его злить, поэтому киваю и отвечаю, что все поняла. Росс покидает офис, и два его головореза следуют за ним. Я остаюсь одна и наконец могу не опускать голову. В нашем помещении больше никто не работает, хотя оно и больше раза в четыре старой квартиры, где мы жили с мамой и Оли. Росс не любит посторонних, поэтому мы здесь только вдвоем. В этом крыле только его кабинет, мой столик, кофеварка и конференц-зал. Конечно, я сталкиваюсь с другими работниками, когда те приходят на подписание бумаг или другое ерунду, требующую внимания Его Дьявольского Величества.

Направляюсь в конференц-зал, собираю все бумаги, оставленные Россом и итальянцами, и уношу в кабинет. Мистер Кинг обычно запирает офис, если отлучается больше, чем на час, но, похоже, эта встреча прошла совсем неудачно, раз он забыл это сделать. Сложив папку на полку, уже разворачиваюсь в сторону двери, но голос то ли глупости, то ли любопытства заставляет меня не уйти, а прикрыть дверь и вернуться к столу. Я уже осматривала кабинет и не нашла ни одной видеокамеры, да и к тому же это было бы слишком непредусмотрительно – снимать то, что может когда-нибудь тебя обличить в суде. Ноги сами несут меня к столу Росса. Мой больной разум хочет узнать хоть что-нибудь о его грязных делишках. На компьютере все папки, разумеется, запаролены.

– Чертов параноик, – бормочу я.

Однако такой ли параноик, учитывая, что его сотрудник сейчас пытается найти скелеты в его кабинете? Плевать.

Дергаю ручки ящиков, поглядывая на двери, но они не поддаются. Да он издевается надо мной! На самом столе у Росса порядок, как у маньяка. Каждая вещица сложена по линейки, я не шучу. Псих, псих, псих. Открываю ежедневник Росса, но оказывается, что его записи то же самое, что и записки немецких разведчиков. Каждый пункт не больше двух слов. Я натыкаюсь на записи недельной давности:

«Экстаз, подпись».

Тогда он забрал меня из клуба. Что, если он купил клуб? Лесли говорила о новом владельце. Стоит об этом узнать у нее. Больше ни на какие пункты глаз не падает, поэтому кладу ежедневник обратно и иду к полке, куда сложила документы. Возможно, там будет что-то интересное. Достаю папку с названием «Порт» и просматриваю бумаги. На мое удивление, там лежат не договоры о каких-либо поставках, а фотографии с убитыми мужчинами. Они привязаны к стульям, на лбу, в груди и в животе сияют дырки от пуль. Лица покрыты гематомами, одежда в крови. Желудок скручивается от ужаса. Один из убитых чертовски похож на главного итальянца, пришедшего сегодня. Росс убил его сына? Вряд ли они бы тогда разговаривали так спокойно. Что же с этим портом?

– Привет работникам, – раздается знакомый голос со стороны двери. Быстро закрываю папку, разворачиваюсь и вижу Николаса, опирающегося на дверной косяк и оглядывающего мой зад с ленивой улыбкой. – Что делаешь, богиня луны?

Перед глазами мелькают два момента: человек, которого утаскивают во тьме, и разговор в день помолвки под светом луны. Слишком разные, чтобы понимать, как общаться с братом Росса. Не глядя на Николаса, кладу папку на место и поправляю остальные, будто прибираюсь.

– Здравствуйте, мистер Кинг, – неожиданно хриплым голосом говорю я. Откашлявшись, отхожу от полки и объясняю: – Ваш брат попросил убрать документы после встречи. Потом уйду на обед.

Николас продолжает оглядывать мою фигуру в той самой юбке с разрезом. Отлично, пусть лучше смотрит на мои бедра, чем в лицо, которое может выдавать мою ложь. Мужчина, как и в прошлую нашу встречу, одет с иголочки. Бежевый костюм оттеняет загар, приобретенный на Западном побережье, а несколько расстегнутых пуговок у шеи дополняют его образ покорителя женских сердец. Волосы цвета песка зачесаны назад, лицо идеально выбрито. Все-таки в семействе Кинг отличная генетика. Что Росс, что Николас. Они бы спокойно могли сместить Аполлона с его пьедестала.

Николас загородил весь дверной проем, но мне надо срочно выйти из кабинета, поэтому иду в сторону мужчины. Наши глаза наконец-то встречаются, и я вскидываю брови, прося меня пропустить. Мужчина ухмыляется и отходит.

– Что же вас привело сюда, мистер Кинг? – зачем-то спрашиваю я, забирая со своего рабочего места сумочку и телефон.

Неожиданно Николас оказывается позади и накидывает мне на плечи мой пиджак. Резко оборачиваюсь и чуть не врезаюсь в накаченную грудь. Только сейчас замечаю небольшой шрам над губой и нервно сглатываю из-за чрезмерной близости с ним. Вряд ли он менее опасен, чем Росс, однако что-то в нем намекает на свет. Быть может, это просто эффект его не прекращающегося даже в молчании флирта. Или после урока самообороны с Россом у меня действительно повредился мозг, раз уже оба Кинга на долю процента кажутся мне не такими уж и исчадьями преисподней.

Николас морщится и спрашивает:

– Неужели мы не друзья? Почему бы тебе не называть меня по имени? Я не твой босс технически.

Не буду упоминать, что Росс уже сказал обращаться к нему на «ты». Закатываю глаза и, сделав шаг в сторону, чтобы перестать чувствовать приятный сладковатый аромат его парфюма, исправляюсь:

– Хорошо, Николас, что же тебя привело сюда? Твой брат ушел, и я собираюсь поступить так же. Я голодна, как черт.

Ложь. Он напрочь отбил у меня аппетит. Что, если он видел, как я роюсь в вещах Росса? Николас подкрался бесшумно, словно охотник, и я даже не знаю, что он успел заметить. Желудок снова скручивается в узел, и горлу подступает желчь. Ну что, мозг, ты доволен? Из-за тебя нас могут убить!

Не жду ответа Николаса и иду к лифту. Не пойдет же он за мной. Раз пришел в офес брата, то ему явно нужно что-то не от меня. Однако через несколько секунд я слышу мягкие шаги позади. Лифт, как назло, только на десятом этаже, а офис Росса на сороковом. Нажимаю на кнопку вызова еще несколько раз, чтобы чертова коробка поторопилась. Нервозность увеличивается, когда в нос вновь ударяет сладковато-пряный аромат.

– Могу я угостить тебя ланчем, Селена? – мурлычущим тоном спрашивает Николас, наклонившись слишком близко к моему уху. – После нашего знакомства мы едва виделись.

Удивительно, на самом деле. Живя в соседней комнате, я видела его от силы дважды. Думаю, он не брезговал оставаться у своих подруг на ночь, а в остальное время, как верная собачонка Росса, бегал и исполнял поручения босса.

С недоверием смотрю на него. Зачем ему звать меня на ланч?

– Принцесса, я не собираюсь показывать тебе мои трусики.

Наверное, не стоит использовать прозвище, данное ему, после моих догадок. Одергиваю себя, но не извиняюсь. Николас заливается смехом. Очень приятным и веселым. Лифт наконец-то приезжает, и мы заходим в него, нажав кнопку первого этажа. Лифт просторный, но Николас почему-то становится позади меня. Уж не собирается ли он шептать мне на ушко, как в тупых мелодрамах?

– Я бы с удовольствием глянул на них, дорогуша. И не только, – все еще посмеиваясь, отвечает он на мое обвинение. – Но я просто хочу накормить тебя.

Оглядываюсь на него все с тем же недоверием, и Николас добавляет:

– Клянусь своим добрым именем, что мы пообедаем в отличном итальянском ресторане, и я верну тебя брату в целости и сохранности!

«Нашел, чем клясться!» – думаю я про себя. Фыркнув на свои мысли, я почему-то соглашаюсь. Обедать с кем-то веселее, чем в полной тишине. К тому же, в этом районе вряд ли есть какое-нибудь бюджетное кафе, а я не хочу тратиться.

– Почему итальянская кухня? – спрашиваю я, когда официантка уходит передавать наши заказы на кухню.

Аппетит ко мне вернулся, поэтому я заказала пасту, салат и брускетту, не забыв про напиток. Не мне же платить. Николас откладывает меня и, сняв пиджак, вешает его на свой стул. Он все время смотрит в глаза, что довольно сильно смущает, но я продолжаю поддерживать зрительный контакт, иначе эта самодовольная задница подумает, что выиграл.

– Ну ты же итальянка, – с ухмылкой отвечает Николас. – Решил, что ты оценишь.

Даже спрашивать не хочу, откуда он узнал о моих корнях. Не похоже, что мама с ним хотя бы разговаривает, поэтому ему мог сказать Росс.

– Наполовину, – киваю ему. – Будь я послабее, была бы польщена таким жестом внимания.

Николас склоняет голову набок и, немного подавшись вперед, шепчет:

– Будь ты послабее, мы бы уже заперлись в туалете или даже остановили лифт.

Опять закатываю глаза. Он такой предсказуемый, но почему-то вызывает у меня улыбку. Банальный прием, который прозвучал бы оскорбительно из других уст, почти попадает в цель. Конечно, я не собираюсь нигде с ним запираться, чтобы перепихнуться.

– Тебе надо вести курсы для повышения мужской самооценки, принцесса, серьезно. Откуда такая уверенность? – делаю глоток воды, чтобы скрыть улыбку.

Николас пожимает плечами и повторяет мой жест.

– Таким уж я родился, – без тени сарказма отвечает он. – Не всем же быть скрытными и молчаливыми, как мой старший братец.

Точное описание Росса. При его упоминании почему-то по спине пробегаются мурашки, а в носу появляется не сладковато-пряный, а древесный аромат. Перед глазами мелькают образ главы семейства и наша тренировка. Росс сказал, что мы сможем потренироваться еще раз в эти выходные, но дома. Мне не следует быть такой воодушевленной, но, увы, я жду новый урок. И отнюдь не из-за полезных приемов.

Вдруг телефон, лежащий на столе, вибрирует. Должно быть, Лесли или Шарлотта интересуются, как у меня дела. Мама всецело поглощена новой ролью невесты миллиардера, потому редко пишет в течение дня. Однако сообщение оказывается от незнакомого номера. Открываю СМС и вижу селфи от брата с подписью:

«Привет, Селена. Я сегодня первый раз побывал в новой школе и подружился с милой девочкой. Я подарил ей свою шоколадку. Еще познакомился с двумя мальчиками. Дома все расскажу. Ты сможешь сегодня уложить меня и прочитать сказку?»

На сердце теплеет, когда я вижу причесанного Оли в красивой одежде и брошкой и с гербом частной подготовительной школы, куда его устроил Росс. Я рада, что братик будет учиться в хорошем месте и получит хорошее образование. Даже если у мамы с Россом не сложится, Его Величество любезно заплатил за все годы обучения. А сумма там приличная, я проверяла. Оливер как и всегда улыбается, а его глаза излучают искреннюю радость и любовь. Мой золотой мальчик. Я давно ему не читала, и я обязательно исправлю это сегодня.

Только потом до меня доходит кое-что важное.

– Откуда, черт побери, у моего брата телефон? – шиплю я, показывая Николасу сообщение. – Твой брат купил его?

Николас вопросительно поднимает правую бровь, словно я сошла с ума.

– Скорее всего, но что в этом такого? – поглядывая на меня, как на чокнутую, уточняет мужчина.

– Ему шесть! Он может залезть на неподобающие сайты, его могут чем-нибудь запугать. Интернет – жестокое место! Или его могут побить, чтобы забрать чертов мобильник, потому что Росс явно купил ему последнюю модель! Идиотские панты! – шиплю я, чуть ли не перейдя на крик. – У нас с мамой был договор. Я четко сказала, что никакого телефона до десяти, и она помнила об этом. Что за хрень? Я побью твоего брата, Николас!

Мужчина с вытянутым лицом продолжает пялиться на меня, словно на лбу у меня вырос третий глаз. Неужели он не видит проблему в покупке телефона шестилетнему мальчику? Потом Николас резко начинает смеяться, от чего кровь в моих жилах начинает бурлить. Он издевается надо мной? Рыкнув, выпиваю всю свою воду и отбираю его стакан. Мне надо охладиться.

– Так ты у нас мама-медведица? – смахивая подступившие слезинки, Николас откидывается на спинку стула. Вопрос риторический. – Я все думал, как же такая наивная женщина, как Кларисса, могла поднимать двоих детей. А тут у нас оказывается, что воспитанием сына взялась старшая сестра. Тебе же только восемнадцать, какого хрена ты стала главой семьи при живой матери? Она хоть чем-то полезным занималась?

От ответа меня спасает официантка. Я не отвечаю на выпад в сторону мамы, злясь из-за телефона. Да и в чем-то Николас прав. Даже с пунктом про маму-медведицу. Но что мне надо было делать? Позволять Джорджу оказывать дурное влияние на Оли и портить этого прекрасного мальчика? Я специально уводила его из дома к нашей соседке, где мы сидели и пережидали, пока Джордж угомонит свой язык и устанет для воспитания. Потом, когда я начала работать в «Экстазе», мы ездили к Лесли и ночевали у нее. От Джорджа было легко сбежать, а вот от семейства Кинг… сомневаюсь, что это вообще возможно.

– Прости, если сказал лишнего, дорогуша, – Николас накрывает мою ладонь своей и дарит небольшую извиняющуюся улыбку. – Расскажи мне, как тебе работать среди лживого отребья нашей компании. Жду подробностей и сплетен.

Я усмехаюсь. Я рада, что он решил не продолжать разговор о моей матери, потому что у меня почти нет аргументов в ее защиту.

Глава 8

– Эти ублюдки убили сына капо Фамильи, – рычу я, потирая виски. – Они совсем сошли с катушек. Где у них логика? Они религиозная секта, но отмывают деньги через клубы и теперь хотят отобрать наш порт. Итальяшки не в восторге, а они нам нужны.

Брат редко бывает напряженным, но сейчас выражение его лица суровое. Порт Нью-Йорка нужен нам не столько из-за провозки наркотиков, сколько из-за сотрудничества с итальянской мафией. Мы предпочитаем дружить с ними, а не враждовать. Той же логике мы придерживаемся, когда дело касается русских, китайцев и байкеров. «КИНГ Консалтинг» стал Швейцарией в черном бизнесе, и всех это вполне устраивает. Ник расстегивает свой пиджак, но сесть не решается. Когда дело касается бизнеса, мы всегда держимся отстраненно. Николас привык относиться ко мне с уважением, как к своему боссу, кем я и был уже шестнадцать лет, с самой смерти отца. Глаза брата яростно пылают, и он говорит:

– Мы даже не можем связать их с этими убийствами. Наши люди в ФБР и в полиции сказали, что «Рука Господа» на бумагах никак не причастна к владению клубами, да и дерьмовая банда, которая нам мешает с расширением, официально тоже никак не связана с сектой. Они чисты. Нам остается только к черту убить их всех.

Кидаю злобный взгляд в сторону брата и глазами приказываю ему усадить его тупую задницу на стул. Отложив документы, качаю головой и цежу сквозь зубы:

– Ты, черт побери, слышишь, что ты несешь? Мы тогда никогда не доберемся до них! Только посмей что-нибудь вытворить такое, я тебя нахрен убью, понял?

Николас нехотя кивает. Он понимает, что я не блефую. Мы пытаемся разрушить «Руку Господа» уже двадцать лет, но даже наши деньги не помогают нам уничтожить их. Отец подобрался к ним очень близко, но сначала убили нашу мать, а потом и его. Шестнадцать лет назад это бремя взял на себя я. Братья присоединились годами позже, когда стали достаточно взрослыми, чтобы понимать, как устроено наше дело. Сначала мы расправлялись с группировками, подчиняющимся этой секте, однако они стали лучше прятать свои грязные связи.

Четыре года назад, когда выяснилось, что ублюдок, по чьему заказу убили нашего отца и нескольких наших сотрудников, жив, мы пытались выйти на его след. Обнаружили его в Вайоминге, но не успели достать его, потому что чокнутый Квентин Монтгомери похитил наследницу одной крупной компании, с которой мы уже много лет пытаемся наладить связь, пытал ее и собирался убить, но его застрелил собственный сын. В итоге, Маркус Монтгомери, давно расплатившийся по долгам своего отца, осложнил наше положение, но мстить мы ему не собираемся. Ублюдок – его отец – заслуживал смерти похуже. Да и к тому же, если мы когда-то сможем подписать контракт с компанией Ван дер Мееров, то причинять вред мужу генерального директора и держателя главного пакета акций – огромная глупость.

Гидеон предложил действовать по-другому: найти одну из банд, забирать их территорию, доводя до отчаяния, чтобы потом главари сдали нам их босса. Так, несколько месяцев назад мы начали отрабатывать первую группировку, владеющую вшивым клубом «Экстаз». Устранение Джорджа Миллера было началом. И это касалось только Нью-Йорка, с остальным мы разберемся позже.

Делаю глоток бурбона, продолжая пялиться на фотографии трупов на моем столе. Джордж, итальянцы, Квентин Монтгомери… наш отец. Бесконечная цепь мертвецов, и она будет только увеличиваться. Я клялся на могилах родителей, что покараю всех. Однако сам не заметил, сколько крови скопилось на моих собственных руках. И дело не только в мести, сам бизнес, наша империя, требует жертв. Пытаясь стать охотником, я превратился в монстра.

– Кстати, братец, хочу тебе кое-что интересное рассказать, – мрак вдруг сходит с лица Николаса, и он улыбается.

Брат расслабляется на стуле и кидает в меня хитрый взгляд. Хмурю брови, давая ему понять, что я не в настроении играть в его игры, и Ник продолжает:

– Я поймал одну прекрасную девушку за шпионством в твоем кабинете.

Сжав челюсти, устало закрываю глаза. Я не запер свой кабинет. После встречи с итальянцами я был в бешенстве и улизнул из офиса, сверкая пятками. Мне надо было срочно кого-нибудь оттрахать, что я и сделал в номере отеля, позвонив своей надежной знакомой с хорошими сиськами. Только вместо ее лица и тела я видел чужое.

Черт бы ее побрал.

– Селену? – на всякий случай уточняю я. Ник кивает, и я вижу озорство в его глазах. Мой брат точно заинтересовался мисс Грей, и не скажу, что мне это нравится. – Черт, она сует свой любопытный нос, куда не следует. Я думал, что, устроив ее у себя, она хоть немного испугается и перестанет творить такую хрень. Она что-то фотографировала? Забрала с собой?

Николас отрицательно качает головой.

– В такой юбке она вряд ли могла бы что-нибудь забрать с собой, но лифчик я не проверял, а там места немало, – глаза брата возбужденно вспыхивают. Ник ухмыляется, и я вижу, как он представляет Селену без одежды. Озабоченный ублюдок. – Я быстро увел ее на обед, пугать не стал. Мне кажется, она просто пытается понять, с кем связалась ее мать. Девчонка в их семье исполняет роль родителя, поэтому беспокоиться не о чем, мне кажется. Селена просто заботится о матери и о брате.

Скорее всего, так и есть. Пообщавшись с Клариссой, я думал, что ее дочь будет такой же наивной дурочкой. Каково же было мое удивление, когда я увидел сильную, зрелую, волевую и умную девушку. Сомневаюсь, что она когда-то была ребенком, учитывая, во сколько ее родила Кларисса.

– А что ты делал в офисе, Ник? – прищурившись, спрашиваю я. У нас не было назначено никаких встреч, но он зачем-то пришел.

Николас отводит взгляд, поджав губы. О Боже… неужели он приходил, чтобы увидеть Селену? Мой брат официально рехнулся.

– Я просто проезжал мимо, решил зайти, но не нашел тебя, – не очень убедительно оправдывается Ник. Он проводит рукой по волосам, успокаиваясь. – Потом поймал Селену и предложил ей пообедать.

Киваю, будто верю ему. Я помню, как они улыбались на празднике. Я подумал, что Ник попытается трахнуть ее и успокоится, но вижу, что пока его интерес не остыл.

И мне это не нравится.

– Видел бы ты ее лицо и слышал бы, что она говорила, когда увидела сообщение от брата и поняла, что ты купил ему телефон, – Николас все не унимается. Черт, зачем мне об этом говорить? Если хочешь ее, то трахни или удовлетвори себя сам с мыслями о ней. – Она проклинала и тебя, и Клариссу, потом перечислила все возможные исходы такой покупки, как долбанная мама-медведица. Это…

– Ты закончил? – не вытерпев, я перебиваю словесный поток брата.

Ник не понимает, что Селена может стать гребаной проблемой. Она уже видела, как мы тащили того козла в подвал, а сейчас шарит в моих документах. Была бы она кем-то другим, то я бы уже убрал ее. Однако здесь я склонен согласиться с Ником: она слишком умна, чтобы мешать нашим планам.

– Вообще-то нет, – Николас открывает свой ноутбук и разворачивает его, чтобы я мог увидеть экран. Много скриншотов с поиском информации о нашей семье и компании, а еще объявления об аренде квартир. Все в местах, где наша власть не распространяется. – Наша мисс шпионка не только откладывала деньги, но и искала жилье очень далеко отсюда. Я сначала подумал, что она хочет уехать одна, но пару дней назад она смотрела цены на школы. Брат в ее планах точно едет с ней, да и мать она вряд ли кинет. Что думаешь?

Дьявол.

Селена многого не понимает, и ее это не устраивает, но никто, черт возьми, не уедет из этого дома, пока я не позволю.

– Я разберусь, – сквозь зубы давлю я и наливаю еще один стакан бурбона, бросив раздраженный взгляд в сторону брата. – Теперь мы можем продолжить, или ты еще хочешь поговорить о девчонке? Если ты не успокоился, то иди в соседнюю комнату и засунь свой член в нее, чтобы он нахрен перестал думать вместо мозга.

Николас поднимает руки, сдаваясь, и мы наконец-то возвращаемся к нашему разговору. Время переваливает за три часа ночи. В доме наступает тишина. Хорошо, что моя «невеста» не решилась зайти ко мне и проведать. Ник уже чуть ли не клюет носом, а мой мозг не собирается успокаиваться, пока мы не решим все проблемы.

– Закроешь глаза еще раз, и я тебя ударю, – предупреждаю Ника, ущипнув его за руку. – Может, позвонить Гидеону? В Чикаго на час меньше, а младший братец намного ответственнее тебя.

Гид и правда в разы эффективнее в работе, чем Николас, но Гидеон пугает даже меня. Он слишком холодный и напоминает чертового робота. Иногда мне кажется, что он не в порядке больше, чем все мы. Гид почти никогда не теряет контроль, едва ли позволяет себе смех, живет по расписанию, как гребаный маньяк. Я ни разу не видел, чтобы он злился или проявлял какие-то сильные эмоции в дерьмовых ситуациях. Это меня беспокоит, потому что он мой младший брат, и я предлагал ему сходить к психологу, потому что он однажды до жути испугал меня и Ника.

– Эта ледяная задница, наверное, уже спит, – Николас зевает и встает со стула. – Слушай, Росс, если ты можешь обходиться без сна, то не значит, что и другим не надо спать. Я пошел. Увидимся завтра.

Брат уходит, махнув мне рукой. Я не пытаюсь его остановить. Спать пока не хочу, но и работать тоже больше не могу. Мысли возвращаются к маленькой шпионке, спящей за стеной. Что же мне с ней делать?

Поднимаюсь со стула, подхожу к шкафу с книгами и отодвигаю его. Я не просто так поселил Селену в соседней комнате. Она сразу показала коготки, и я понял, что должен держать ее на коротком поводке. Но первая мысль была другая – защитить. Никогда у меня не было таких порывов, но при виде этой девочки что-то во мне екнуло. Я до сих пор чувствую ту волну электричества, пробежавшую по спине, когда Селена ругалась с моей охраной. Объяснений такой реакции у меня не было.

Нажимаю на резной настенный молдинг – дверь, встроенная в стену, приоткрывается. Этот дом раньше принадлежал какому-то параноидальному политику, который напичкал особняк потайными ходами. Потом его выкупил мой дед, когда его бизнес пошел в гору. Ни он, ни мой отец решили ничего не менять. Подвальную комнату с проходом из кухни также сделал тот политик, но она была чем-то вроде бункера, а наша семья нашла ей другое, если так можно выразиться, применение.

Прохожу через темный коридор несколько метров к следующей двери, дергаю рычаг и оказываюсь в уютной спальне с настежь открытыми окнами. На кровати мирно спит блондинка, свернувшись клубочком.

Повторюсь, я не просто так поселил любопытную Селену по соседству.

Девушка спит в невыносимом холоде без одеяла. Она занимает только половину кровати, словно кто-то лежит рядом. Одеяло лежит на свободной стороне. Селена будто оставила его для таинственного соседа по постели. Ее блестящие слегка волнистые волосы разметались по подушке. Маленькая пижамка задралась на бедрах и открыла прекрасный вид на упругие ягодицы. Даже я сбился со счету, сколько раз смотрел на них в облегающей офисной юбке. Селена вздыхает и переворачивается на другой бок. Я успеваю увидеть затвердевшие от холода в комнате соски. Слишком тоненькая пижама… Мой предательский член дергается в штанах. Дьявол, секс не выбил из моей головы дурные желания. Я хочу Селену, и теперь уже глупо это отрицать. Только вот мой мозг все еще функционирует и понимает, что член со своими желаниями испоганит и усложнит все.

Интуиция шепчет мне, что Селена может встать у меня на пути, чего я не могу позволить. Вдруг я переоценил ее ум, и ей в голову придет пойти в полицию или подговорить мать уехать? Кларисса выдаст меня с потрохами, чтобы спасти свою шкуру. Тогда ничто не спасет мою задницу и задницы моих братьев. Даже Дом может пострадать, хотя он и залег на дно. Я знаю, где он, но младший брат отказывается иметь что-то общее со мной и со всеми остальными, раз они встали на мою сторону.

Даже беззаботно спящая Селена выглядит, как проблема, и вызывает зуд не только в штанах, но и в голове. Я могу устроить ее пропажу и уберегу Ника от несусветной глупости.

– Проклятье… – шепчу я и облокачиваюсь на стену, прикрыв глаза.

Я в тупике, в полном тупике. Что, черт возьми, мне делать со всем дерьмом в жизни и в бизнесе? Я не могу отступить от мести, я сожгу каждого подонка, работающего в секте, дотла. С одним из них у меня личные счеты, и его я буду резать по кусочкам, сдеру с него кожу, отрежу его член и буду использовать вместо кляпа. Он поплатится за все.

Селена обнимает себя, вжавшись в подушку. Ноги сами идут к ее кровати. Я зачем-то беру одеяло и накрываю девушку по самый нос. Селена расслабляется и позволяет себе выпрямиться и обнять теплый кусок ткани. Возле второй подушки блестит голубой металл. Она даже спит со своим нелепым ножиком. Беззвучно усмехаюсь и продолжаю смотреть на девушку. Она беззащитна и уязвима – подходящий момент для удара, но я его не сделаю. Не сегодня.

Шепот интуиции перебивает более громкий голос защитного инстинкта. Он какой-то первобытный и непонятный. Из-за него я начал учить ее самообороне. Провалиться мне, если я и стрелять ее научу. Тогда я точно позвоню психиатру и попрошу себе комнату в клинике на долгосрочный период.

Не знаю, как долго я продолжаю стоять над постелью Селены. Все время, проведенное в ее комнате, лишь сильнее закрепляет мысль о том, что я не смогу ее тронуть. По крайней мере, не так, как привык это делать.

Глава 9

Я и не заметила, как вымоталась за неделю. Только проснувшись в полдень, я наконец-то осознала свою усталость.

Странно, что я в одеяле. Все время, что мы живем в доме Росса, не изменило моей привычки отдавать его Оливеру. Брат часто мерз по ночам, даже если спал со мной, то я кутала его своим одеялом. После переезда я уже начала открывать окна, чтобы замерзнуть наверняка и воспользоваться одеялом. Наконец-то это сработало.

Лучи солнца пробиваются сквозь занавески. Немного повалявшись в кровати, я все-таки встаю, накидываю халат и иду на балкон с пачкой сигарет и найденной пепельницей. Легкий ветерок дует с пляжа. Зажигаю сигарету и делаю одну затяжку. Замечательная погода. На подъездной дорожке стоит один автомобиль, а на соседнем балконе… черт возьми! Полуголый Росс!

Технически он вообще без одежды: на нем лишь белое полотенце, низко сидящее на бедрах. Росс потягивается, и каждая мышца на его теле напрягается. У меня перехватывает дыхание, а в низу живота тут же скручивается узел. По спине пробегают мурашки от вспыхнувшего желания прикоснуться к Россу. Он не сбрил свою щетину, которая, безусловно, добавляет ему мужественности. С темно-русых волос капает вода и стекает по витиеватым линиям татуировок и шрамам на груди. Мои глаза опускаются, следя за маленькой струйкой, спускающейся по рельефным кубикам ниже и ниже… к дорожке волос, идущей к кое-чему еще более интересному. Не могу отвести взгляд от Росса – Дьявол слишком красив, черт бы его побрал. Он вызывает во мне неконтролируемые желания, и мне это очень не нравится. Не люблю терять управление над ситуацией, а моя вагина так и норовит перенять пост командования у мозга.

– Селена? – из комнаты раздается голос Оли.

Краем глаза замечаю, что Росс повернулся в мою сторону, но упорно делаю вид, что не пялилась на него, как сексуальная маньячка. Я тут же подскакиваю, тушу сигарету и, бормоча проклятия, возвращаюсь в спальню. На кровати я нахожу младшего брата и маму. Оба красиво одеты, а мама успела сделать укладку и макияж. Оли дрыгает ногами, заинтересованно осматривая мою комнату своими огромными глазищами. Мама сидит рядом с ним, но выглядит нервно и покусывает губы. Внутри сразу все напрягается: ее что-то беспокоит. Подхожу к младшему братишке и, потрепав его по волосам, спрашиваю:

– Что же вас, нарядные господа, привело ко мне с утра пораньше?

Оли хмурится, протягивает руку, показывая мне время, и отвечает:

– Вообще-то уже почти час дня, Сел! Мы идем гулять, поэтому собирайся.

Не могу сдержать улыбку от его командного тона и щипаю его за щечку. Мама наконец-то обращает на нас внимание и, обняв Оливера, просит подождать нас в гостиной. Братик говорит мне собираться быстрее и уходит. Мама натягивает улыбку и мягко объясняет:

– Мы давно не выбирались никуда втроем. Оливер предложил пройтись по магазинам и в парк аттракционов. Но сначала можем позавтракать в городе. Что думаешь?

Мама выглядит безукоризненно в прямых голубых джинсах и бирюзовой шелковой рубашке, оттеняющей ее глаза и бледную фарфоровую кожу. Легкие черные волны ее волос обрамляют красивое лицо, персиковый блеск и блестящие тени хорошо дополняют образ. Я и не догадывалась, что она может быть такой элегантной. Мама прекрасна. Ее красота немного подавляет мою самооценку даже сейчас.

Сажусь рядом, беру ее за руку, и мама кладет свою голову мне на плечо. Раньше я так делала, но когда переросла ее, то мы поменялись местами. Вдыхаю ее аромат, и сердце тут же колет от стыда. Я действительно засматривалась на жениха мамы. Я не могу так поступать. Я люблю ее.

– Я скучала, мамочка, – признаюсь я и почему-то шмыгаю носом, всхлипнув. – Мы отдалились за последний месяц.

Не знаю, что на меня нашло. Я не ребенок уже давно, и это всегда меня расстраивало, но я справлялась. Сейчас что-то щелкнуло в голове, и мне захотелось маминой ласки. Мама будто чувствует это, крепко обнимает меня, поглаживаю по голове и приговаривает на итальянском:

– Моя дорогая, моя луна, я тоже скучала. Люблю тебя, моя малышечка. Моя золотая маленькая девочка.

Оли не знает итальянский – это наш секретный язык. Двух девочек, боровшихся со всем миром уже восемнадцать лет. Я часто виню, что мама не смогла повзрослеть с моим рождением, но я жива и должна быть благодарна за это.

Мама смахивает пару слезинок с моего лица, целует в нос и в щеки и шепчет:

– Моя красивая дочь, собирайся, и мы сможем провести время вместе. Ты, Оливер и я – все, как раньше.

Чмокаю маму в щеку, словно мне снова шесть лет, и подскакиваю в ванную, где привожу себя в порядок, выпрямляю волосы и наношу легкий макияж. Затем возвращаюсь в спальню, надеваю голубые джинсы, белый топ с квадратным вырезом и поверх накидываю синий бомбер в стиле школьных футболистов, но от какого-то именитого бренда. Вся одежда куплена в бутике Россом.

Черт. Мозг сам показывает мне картинки полуголого мужчины с мокрыми волосами.

Встряхиваю головой, прогоняя из головы образ Росса, и поворачиваюсь к маме. Она с обожанием смотрит на меня, словно я какое-то чудо. Щеки немного вспыхивают, и я спрашиваю:

– Что такое?

Мама подходит ко мне и обнимает, ответив:

– Ты такая красивая, моя луна. Мне жаль, что раньше я не могла позволить себе покупать тебе такую одежду.

– Хватит слез, – твердо командую я. – Мы идем вниз к Оливеру и едем развлекаться.

Мама кивает, и мы делаем, как я сказала.

Все-таки иметь личного водителя удобно. Мы оставили ему все наши покупки и налегке отправились в парк развлечений. После трех горок мы с мамой устали, ноги гудели, и щеки устали от улыбок. Давно мы так не веселились. День прошел отлично. Оли уговорил нас отпустить его на еще один аттракцион, а мы с мамой решили перекусить.

С голода я беру четыре куска пиццы и огромный молочный коктейль. Наслаждаясь плотным обедом, слежу, как Оливер пытается попасть в мишень и выиграть единорога. Для шестилетки он необычайно меткий.

– Так держать, Оли! – подбадриваю я брата со своего места.

Мама как-то снова притихает. Она натянуто улыбается, ковыряя свой салат, и даже не смотрит на пиццу. Накрываю мамину ладонь своей рукой, чтобы привлечь ее внимание и, взглянув еще раз на Оли, аккуратно предлагаю:

– Мам, ты чем-то обеспокоена. Скажи, что случилось, и я смогу помочь тебе.

Мама поджимает губы, обдумывая мое предложение. Что же ее волнует? Не будет же мать просить меня помогать ей с организацией свадьбы? Если именно это ее беспокоит, то я прикушу себе язык, чтобы больше не ляпала такого. Свадьба у меня ассоциируется с брачной ночью, которую Росс точно не избежит. Не знаю, было ли у них… что-то, но пока они все еще спят раздельно. Это, к моему ужасу, меня успокаивает и не только из-за того, что Росс опасен.

Мама поднимает свои голубые глаза на меня и, осмотревшись по сторонам, вздыхает, будто подбирает слова.

– Сел, это насчет Росса… – начинает мама, и мой желудок тут же скручивается от ужаса. Только не свадьба, прошу! – Мы отпраздновали помолвку, но со свадьбой он не спешит. Мы пока не назначили дату, и я даже не знаю, будет ли она в ближайший год, но это меня не так уж волнует.

Я немного выдыхаю с облегчением. Вообще она права: помолвка не гарант скорой свадьбы, с кольцом можно ходить еще много лет. Но что-то все-таки беспокоит романтичную натуру мамы. Может быть, она наконец-то поняла, что Росс слишком холоден с ней.

– Ты работаешь с ним, постоянно рядом, знаешь его расписание… – мама поджимает сердцевидные губы, опустив взгляд на землю. – Я буду очень благодарна, если ты узнаешь, нет ли у Росса кого-то. Просто он такой отстраненный, всегда в своих мыслях, держит меня на расстоянии. Я сама не могу понять, в чем дело. Возможно, в другой женщине…

О Боже…

И как, по ее мнению, я должна исполнить ее просьбу? Поджав губы, думаю, стоит ли помогать маме. Недавно я пошпионила и едва не попалась Николасу, пришедшему очень не вовремя. Злость вновь закипает в жилах, потому что маму не интересует опасность, исходящая от Росса, но вот гипотетическая другая женщина заставила ее волноваться, черт возьми. Я могу сейчас ей рассказать про трупы и дела семьи Кинг с мафией, однако сомневаюсь, что она меня услышит. Темные делишки Джорджа ее не оттолкнули.

Внимательно смотрю на маму, обдумывая ее просьбу. Она поднимает свои глаза на меня, и в них отчетливо читается мольба. Мама не замечала отстраненности, которую я увидела в первый же день знакомства. Влюбленность делает ее слепой, но я не могу отказать ей. Не после такого чудесного семейного дня и такого взгляда. Мысленно простонав, бурчу:

– Ничего не обещаю, но я попробую узнать.

Мама расплывается в благодарной улыбке, и это окончательно добивает меня. У меня не было шанса отказать ей.

– Спасибо, моя луна, – на итальянском шепчет мама и сжимает мое колено.

Мы продолжаем есть в тишине. Оли выигрывает в тире огромного плюшевого единорога и с гордым видом бежит к нам. Мама хвалит его, ставит стул, чтобы братик смог присоединиться к нашей трапезе. Оливер, кинув извиняющийся взгляд на маму, наклоняется к ее уху и что-то спрашивает. Она треплет его по волосам и кивает. Тогда Оли поворачивается ко мне и вручает выигранного единорога.

– Сел, я хочу подарить его тебе, – заявляет малыш. – Мама сказала, что не обидится. Я давно тебе ничего не дарил.

Я таю и благодарю своего самого лучшего мальчика на свете. Как же он может быть таким золотым? И смогу ли я перенять у него хоть немного света? А он точно мне понадобится, если я собираюсь шпионить за Россом «Дьяволом» Кингом.

Глава 10

Мне следует оторвать голову и язык, чтобы не соглашаться на все. Особенно на то, что может привести к моей смерти. Я говорю не метафорически, а буквально.

Рабочий день закончился сорок минут назад, но мы с Россом ездим с одним водителем, поэтому я продолжаю сидеть здесь. Этот факт не должен вызывать подозрения. Николас пришел в офис Росса около часа назад, и все это время я обдумываю, как незаметно подслушать их разговор. Они не выходят, не кричат. Лишь изредка с моего места слышны редкие восклицания братьев Кинг. К черту, я могу упустить возможность.

Поднимаюсь со своего стула, разгладив ткань топа в стиле бюстье на тоненьких бретельках, и иду к кофейной машине. Сегодня в офисе жутко жарко, и мне пришлось снять блейзер. Ник не упустил эту деталь и попытался в очередной раз пофлиртовать в своем стиле «идем перепихнемся в кладовке». Не могу сдержать нервный смешок, пока варю кофе. Его флирт пропадет, если меня поймают. Ставлю на поднос две чашки кофе и возвращаюсь к двери кабинета, стараясь не цокать каблуками. Звукоизоляция у Росса замечательная, и я не могу услышать ни одной реплики. Мама попросила, поэтому я не отступлю и узнаю, трахается ли Росс с кем-то.

Господи, придется приступать к плану «Б».

Подношу кулак к двери и стучусь громко три раза, а затем захожу. Росс и Николас выглядят, мягко говоря, хмуро. Мой босс сидит на своем месте с взъерошенными волосами и в расстегнутой на несколько пуговиц белой рубашке. Мои глаза не упускают возможность исследовать его татуировки и гладкую загорелую кожу на широкой шее. Длинные пальцы Росса держат какие-то бумаги в руках. Даже это движение выглядит горячо… Николас же стоит в углу кабинета, сложив руки на груди и опустив голову. Его волосы все еще в порядке, но пиджак все-таки лежит на стуле. Оба выглядят уставшими. Яростные взгляды мужчин в мгновенье ока направляются на меня. Я натягиваю вежливую улыбку и с фальшивой бодростью говорю:

– Я подумала, что вам не помешает кофе.

Мысленно даю себе пинка, потому что я не говорю так никогда. Этот писклявый слащавый голосок не мой. И вот это как раз подозрительно.

Николас даже не пробует улыбнуться, как делает обычно в присутствии женщин, и указывает головой в сторону стола, чтобы я оставила напитки там.

– Спасибо, Селена, – тяжело выдыхает он и кивает.

Росс, слегка сощурившись, продолжает наблюдать за мной своим орлиным взглядом, от которого все органы сжимаются. Он пугает, и по спине бегут мурашки. Стараюсь не поддаваться дрожи и твердо нести поднос, потом ставлю кофе на стол, держа зрительный контакт с Россом. Мужчина откладывает документы в сторону, наклоняется ко мне и вдруг хватает за запястье. Достаточно сильно, чтобы я не могла вырваться, но не больно. Мозолистые пальцы оставляют горячие следы на моей коже. Я вздрагиваю и удивленно вскидываю брови. Моя натянутая улыбка тут же стирается с моего лица, когда я замечаю темную пелену, застилающую глаза Росса. Они больше не серые, а почти черные. По лицу ходят желваки, скулы напрягаются и становятся острее. Поправочка: он очень и очень пугает.

– Больше не заходи сюда, если я не звал, поняла? – рявкает Росс, испепеляя меня взглядом.

Сглотнув, киваю. Росс несколько секунд продолжает смотреть в мои глаза и только потом отпускает. Я хочу убежать из чертового офиса со всех ног, но сдерживаюсь и спокойно выхожу из кабинета, чувствуя взгляды двух пар глаз на себе. Тот, что за моей спиной, сейчас прожжет дыру во мне. Разум почти совсем затуманен страхом, но я помню, зачем пошла на такой риск, поэтому я сознательно не закрываю дверь до конца, оставляя себе маленькую щелочку, и не иду к своему столу. Прислоняюсь к стене, задержав дыхание, чтобы не выдать свое присутствие. Вскоре разговор возобновляется, и это не то, что я ожидала услышать.

– Клариссу не подозревают в убийстве Джорджа, поэтому все еще пускают в клуб, – устало говорит Росс. – Ты молодец, что прикрыл ее, пока я добивал этого козла. Он дал не так много, но Кларисса пообещала, что найдет все необходимое.

О. Мой. Бог!

Кажется, я врастаю в стену, а в голове на повторе звучат слова Росса. Мама шпионит для него. Она знает, что Росс убил Джорджа. Проклятье! Мама, что ты творишь? Нет, мне не жаль этого ублюдка, но…

Меня дергают за плечо и затаскивают обратно в кабинет. Я вскрикиваю, когда сильные руки Росса хватают и захлопывают за нами дверь. Мужчина хорошенько встряхивает меня, и я зажмуриваюсь. От такой близости с Россом в нос ударяет древесный аромат с нотками мускуса. Мужчина крепко держит меня за плечи, буквально впечатывая в стену. Я не решаюсь открыть глаза и взглянуть на разъяренного Росса. Сердце останавливается, кровь в жилах застывает.

Доигралась, Селена. Молодец!

– Открой глаза, Селена, и посмотри на меня, – рычит Росс, сильнее сжав меня. Я не подчиняюсь, предпочитая не видеть свою смерть. Тогда он снова встряхивает меня и повторяет чуть спокойнее: – Посмотри на меня.

Я распахиваю глаза, и наши взгляды встречаются. Росс в бешенстве, что совсем не удивительно. Я хочу посмотреть на Николаса и попросить о помощи, потому что надеюсь, что в нем есть что-то человеческое, но не могу отвести взгляд от потемневших серых глаз. В них я вижу труп Джорджа с неестественно белой кожей, отрезанными пальцами, разбитым в кашу лицо, и тошнота подбирается к горлу. Мои ноги трясутся, да и все тело пробивает в дрожь. Что мне делать? Оправдываться? Пасть ниц и извиняться?

– Что ты, черт возьми, делала? – рявкает Росс. – Зачем ты шпионишь за нами? Отвечай!

Открываю рот, но из горла выходит только сдавленный писк, не похожий на мой голос. Я не такая. Я не боюсь разных говнюков! Предсмертная смелость или какая-то другая чушь ударяет в мою голову, и я расправляю плечи, скрываю весь страх с лица, заменяя его на холодное равнодушие (надеюсь, что у меня хоть немного вышло), и, прочистив горло, выплевываю:

– Я беспокоилась о маме. Вы не слишком проявляете свои «чувства», поэтому я решила, что у вас другая женщина, мистер Кинг. Теперь это меня не волнует.

Узнав, что мама шпионит для Росса, я не могу позволить, чтобы она подставилась. Пусть его ярость будет обращена на меня. Росс ударяет ладонью возле моей головы, и я едва удерживаюсь от вскрика. Его грудь вздымается и почти касается моей. На лбу пульсирует венка. Да уж, это не предвещает ничего хорошего. Росс делает глубокий вздох и спокойно из-под опущенных ресниц задает вопрос:

– Не ври. Ты не настолько глупа, чтобы такое вытворять. Что ты слышала? Не советую врать.

Он не увидит мой страх, я не сломаюсь ни перед кем. Особенно перед мужчиной. Вкладываю все силы в уверенность в своем голосе и перерезаю последнюю спасительную веревку своими словами:

– Я слышала все. Ты затуманил мозги моей маме, обманул, влюбил в себя, чтобы использовать. Ты, кусок дерьма, не стоишь и ее волоска.

Росс ядовито смеется и отходит, прикрыв глаза ладонью. Я делаю шаг от стены и взглядываю в сторону Николаса, дабы понять, почему его брат хохочет. Но его лицо непроницаемо, как у мраморной статуи. Росс успокаивается, и в его глаза вновь вселяется ярость.

– Ты маленькая наивная дурочка, как твоя мать. Думаешь, она не в курсе, что происходит? Она сама пришла ко мне, Селена. Она сама предложила мне свои услуги взамен на защиту от Джорджа и его боссов. Ее не касается, трахаю ли я кого-то, если ты волновалась об этом. Ваша нелепая семейка живете у меня только из-за информации, которую Кларисса – или Камилла, без разницы – нам предоставляет. Можешь не беспокоится за ее чувства, потому что я обещаю, что выполню свою часть сделки, обеспечу и защищу вас, потом мы разойдемся и попрощаемся навсегда.

Качаю головой. Такого быть не может. На кой черт тогда мама просила меня узнать о другой женщине? Она подумала, что у нее есть шанс превратить рабочие отношения в роман? И зачем врать мне? Неужели мама не хотела показать, что готова на такое ради нас?

О Боже. Джордж. Мама заказала убийство отца своего ребенка… каким бы он ни был, Джордж был отцом Оливера, и ей придется жить с этим, а теперь и мне.

– Селена… – начинает Николас, но я поднимаю руку, останавливая его.

Мне надо убежать. Я не могу быть здесь, среди убийц, рассказавших мне тайну матери. Не могу. На дрожащих ногах выбегаю из кабинета Росса, даже не взглянув на мужчин, подхватываю свою сумку и уезжаю на лифте вниз. Слава Богу, что меня никто не преследует. Останавливаю такси и прошу отвезти меня подальше отсюда. Хотя бы ненадолго я смогу сбежать.

– Текилу, – бормочу я бармену, шаря рукой в сумке в поисках поддельного удостоверения личности, но он останавливает меня, веря, что мне уже двадцать один. – Три сразу, пожалуйста.

Мужчина осматривает мое тело, усмехнувшись, наливает мне три стопки и протягивает их мне вместе с солонкой и тремя дольками лайма. Я насыпаю на тыльную сторону ладони немного соли, сбрызгиваю парой капель лайма, слизываю смесь и залпом опустошаю первый шот, затем повторяю схему еще два раза. Моргаю, привыкаю к горячей жидкости, заполнившей мой голодный желудок. Бармен наклоняется ко мне с игривой усмешкой и протягивает еще три стопки со словами:

– За счет заведения, крошка. Трудный день?

Поднимаю на него взгляд и натыкаюсь на вполне симпатичного мужчину лет тридцати пяти с вьющимися темно-рыжими волосами, зелеными глазами и веснушчатой кожей. С такой внешностью совершенно не сочетается его рокерская одежда, зато черная обтягивающая футболка и кожаный жилет отлично подчеркивают его стройное мускулистое тело.

– По мне так заметно? – бурчу я, решив повременить с четвертой порцией текилы.

Бармен снова обшаривает меня взглядом, остановившись на декольте. Черт, я забыла блейзер в офисе.

– Ты прекрасна, крошка, – просияв, отвечает мужчина. – Просто все бармены – опытные психологи, и мы видим, когда у человека случается какое-то дерьмо в жизни. К тому же, мало кто начинает глушить текилу в девять вечера.

Он подмигивает мне. Хм, он вполне даже симпатичный. Осматриваюсь вокруг, не понимая, где нахожусь. Таксист по моей просьбе отвез меня в клуб подальше, только я даже не удосужилась узнать в какой именно. Здесь пока мало людей. Несколько молодых ребят – скорее всего, моих ровесников – сидят за столиком, попивая коктейли. В другом углу сидят женщины в микроскопических платьях, но они лишь держат бокалы, высматривая кого-то. Они, думаю, ждут начала… своей смены. В «Экстазе» тоже были местные проститутки. Малоприятные дамы, если честно.

Местечко не самое лучшее. Стены потрепаны, очень темно, и я не увидела ни одной камеры видеонаблюдения, что для клуба непозволительно. А вход больше похож на дверь в подвал или подобное дерьмо.

Плевать, где я. Главное – здесь нет братьев Кинг.

Неужели мама и правда пошла на сделку с Дьяволом, чтобы обеспечить нас достойной жизннью? Может быть, она хотела оторваться от Джорджа, но все-таки делать это, позволяя убить его? Сомнительное благородство. А что за информацию она поставляет Россу? Господи, все это плохо закончится. Мне надо как-то вытащить ее из дерьма, в которое она зарылась. Тем более, если она начала влюбляться в Росса и надеяться на взаимность, то я должна сделать это быстро. Не знаю как.

К тому времени, как в клубе начинается настоящая вечеринка, во мне уже находится шесть шотов текилы. Или семь? Дурные мысли уже не так сильно давят на мой мозг, и я всерьез подумываю над тем, чтобы уехать с этим милым барменом, чье имя я не запомнила. Хотя я никогда не поступаю так легкомысленно: я не сплю по пьянее с незнакомцами. Не мой стиль совсем, но он очень… милый и улыбчивый. И еще он явно не носит фамилию Кинг и не живет в гребанном Хэмпстеде. Со мной еще флиртовали несколько парней, но тогда я была не настолько пьяная, чтобы подумывать уехать с кем-то.

На соседний стул кто-то опускается, и я бы не обратила на это внимания, если бы меня не окутал до чертиков знакомый сладковатый аромат. Роняю голову на барную стойку и драматично стону. Как, черт возьми, Николас смог найти меня в заднице Нью-Йорка?

– Вижу, ты не теряла времени, – доносится до меня веселый голос, пытающийся перекричать громкую музыку. – Сколько ты выпила?

– Недостаточно, чтобы забыть, что я в полном дерьме, – бурчу я, подняв голову и развернувшись к нему всем телом. Николас в той же одежде, что и был в офисе. Идеально причесанный и выбритый. Разве можно так выглядеть после долгого рабочего дня? – А что же тебя привело сюда? Неужели хозяин ослабил поводок на твоей шее?

Николас не отвечает и смотрит поверх моей головы, ухмыльнувшись. Проклятье. Двойное нападение. Кинги окружают со всех сторон. Не удосужившись оглянуться, я подзываю бармена и прошу еще одну стопку текилы себе и по стакану чего-нибудь «брутального» для моих приятелей.