Читать онлайн Болотник. Книга 1. Том 1

Глава 1

Вот мы и выбрались на рыбалку. Долгожданный отпуск пришёл. Мероприятие было давно запланиро- вано, и подготовка длилась не один месяц. Потому что и место мы выбрали не совсем обычное. Предполагал- ся недельный сплав по таёжной реке, до которой добраться можно только на вертолёте, а это, даже с на- шими не совсем средними доходами, очень недёшево. Огромные таймени и горы хариуса из отчётов, выло- женных в интернете немногочисленными счастливцами, манили нас не хуже, чем первых золотоискателей на Клондайк.

Как обычно, обязанности были строго распреде- лены и каждый из нашей спаянной не одним литром выпитой водки компании отвечал за свою часть под- готовки.

Серега проработал маршрут и всю логистику, заказал вертолёт, купил путёвки и даже лицензию на отстрел косолапого мишки, ибо в тех краях, согласно от- четам, они встречаются на каждом шагу (ну, это мы так думали).

Игорь, наш штатный повар, был в ответе за про- визию и средства её приготовления. Походный мангал, казан с печкой, газовые плиты и баллоны, посу- да и другая подобная лабуда были в нашей компании только у него, а так как мы ездили почти всегда вместе, то другие этим просто не заморачивались. Ведь в крайнем случае всегда можно было заехать к нему домой и взять всё, что тебе нужно, не тратя денег на это, без сомнения, немаловажное снаряжение. Ну а блюда походной кухни выходили из-под его руки лучше, чем в любом московском ресторане. У нас так не получалось, да и, признаться, никто не старался взять на себя его функции. Ну, любит человек это дело, чего же нам его хлеб отнимать?

Ещё одним несомненным преимуществом нашего штатного повара было наличие в его хозяйстве само- гонного аппарата. В данный момент мы везли с собой пятнадцать литров тройной перегонки, почти год настоянного в дубовых бочках первоклассного самогона. Третий член нашей команды по имени Юра был больше охотником, чем рыболовом, и ехал с нами как специалист своего дела. Именно ему и предназначалась добытая с огромным трудом лицензия на отстрел в тех краях косолапого. Нет, мы, конечно, тоже охо- титься любили, но у Юрки ещё не было в коллекции такого трофея, поэтому он взял на себя подготовку к охоте. Да и оружие в данный момент было только

у него, мы своё брать не собирались.

Я, Перов Андрей Владиславович, довольно крепкий ещё мужик пятидесяти трёх лет, был в ответе за остальное. Учитывая бурную молодость, наличие ин- женерного и юридического образования, в мои обязанности также входило починять всё, что сломается, и разбираться со всеми непонятными вопросами, кото- рые периодически возникали и, без сомнения, ещё воз- никнут на нашем трудном пути. Разборки с полицией из-за перевозки оружия, поставить на место обнаглевших егерей – самозваных «хозяев» рек, озёр и прудов, да и просто решать возникающие то и дело проблемы мне помогал мой солидный юридический стаж, короч- ка московского адвоката и выработанное годами милицейской и адвокатской практики олимпийское спо- койствие.

Да, молодость у меня выдалась не скучная, есть что вспомнить. Детство было, как у всех: садик, школа, го- ворить не о чем. После школы я поступил в Средне- азиатский институт инженеров железнодорожного транспорта на факультет автомобильного транспорта. Весёлое было время, а вот потом стало ещё веселей. Новоиспечённый инженер с красным дипломом и зва- нием лейтенанта запаса был призван на действительную службу. Практически сразу после выпуска при- шла мне повестка из военкомата. Отдавать родине три года своей жизни в армии, пусть даже и офицером, не хотелось категорически, но пришлось.

В то время в стране было сложное положение, шла война на Кавказе и специалистов не хватало. Назначен был на должность заместителя командира ремонтной роты отдельного ремонтно-восстановительного бата- льона. Батальон был кадрированный и развёртывался практически с нуля. Приехал в часть и, не успев тол- ком представиться начальству, убыл вместе с такими же «счастливцами», как и я, в далекий таёжный городок почти на два месяца – принимать матчасть и оборудование. Ох, и намучились мы там. ПАРМы, кото- рые нам предстояло получить, простояли не один год на хранении и были сильно разукомплектованы. Людей для работы по восстановлению техники не хвата- ло. Засучив рукава, молодые офицеры, такие же, как и я «пиджаки» – бывшие студенты, под руководством пары опытных прапорщиков с утра до ночи, по локоть в масле и бензине, вместе с рядовыми и сержантами ставили на ход ЗИЛы и «шишиги». Когда техника, наконец, была погружена на платформы и отправле- на в часть, мне казалось, что всё самое трудное позади. Наивный, ещё даже ничего не началось.

Потом были четыре командировки. И хоть я ни разу за всё время не выстрелил даже из ракетницы, насмотрелся такого, что хватит не на одну жизнь. Ведь ПАРМ занимался не только ремонтом, но и эвакуацией техники, а также именно нам приходилось доставать из кабин всё то, что осталось от водителя и экипажа, а также боекомплект, если он, конечно, сохранился. Сильно побитую технику разбирали на запчасти или готовили к эвакуации на заводской ремонт. То, что можно было восстановить, ремонтировали на месте: чистили, красили – и снова в бой. Иной раз какой-нибудь несчастливый БТР проходил через наши руки не один раз. Менял экипаж и снова возвращался к нам уже через пару дней.

После первой командировки стал командиром роты и старшим лейтенантом, да так и прослужил до конца срока. После службы на машины я уже смотреть не мог, а кушать хотелось. По совету однокурсника по- дал рапорт на службу в милиции. Почти семь лет отслужил в органах внутренних дел. Вначале простым опером, потом дослужился до начальника отдела, заоч- но закончил юридический университет и тоже с красным дипломом, пока наконец не понял, что жить так больше нельзя. В звании майора, с опухшим от водки и хронического недосыпа лицом, я уволился с должности. Чего уволился? Оглянулся на себя, а нет у меня ничего: служба в армии, потом в милиции не дали мне завести семью. Денег нет, квартиры тоже, здоро- вья едва хватит ещё на год такой работы. Устроился в юридическую консультацию помощником адвоката. Через год предложили место юриста в геологоразведочной компании. Зарплата достойная и хотя много командировок, со службой в милиции не сравнить, лафа. Юрист в геологоразведке не только по судам хо- дит. Сам удивился, когда понял, к чему моя должность обязывает. Нет, суды никуда не делись, как и договора, и письма, и вся остальная юридическая работа.

Приятным бонусом стали командировки в геологоразведочные партии. Выезды подчас в столь глухие места нашей родины, что не все их названия, навер- ное, и слышали. Казалось бы, при чём здесь юрист? А вот при чём. Ломалась дорогая импортная геологоразведочная и буровая техника в экстремальных условиях, и я ехал проводить проверки, составлять акты, вёз туда представителей поставщиков, чтобы доказать гарантийный случай. Отстают электроразведчики от графика производства работ – поезжай, юрист, делай хронометраж, готовь материалы заказчику с обоснованием переноса сроков. Требуется нанять разнорабочих из местных жителей на сезонные работы? Езжай, по- моги начальнику партии. Было интересно. Походное снаряжение, как и деловой костюм, висели на соседних вешалках в шкафу. А уж какая рыбалка и охота в тех местах встречались!

Казалось бы, смешное слово – электроразведка, чего они ищут? Электричество, что ли? Много понятий поиска полезных ископаемых, каких только спо- собов не существует. Вот геологоразведка. Она ведётся по-разному. Тут и поиск со специальных спутников, самолётами и вертолётами. Разметку местности ведут топоразведчики – парни, похожие на космодесантников, с огромными ранцами за спиной, со сложным GPS-оборудованием, над головами антенны. Они размечают местность для других парней, вбивают колья на контрольных точках. Те же электроразведчики идут по намеченному ими пути. Идут прямо, никуда не сворачивая. Колонна машин с оборудованием и людьми. В контрольных местах они вбивают в землю железные электроды, больше похожие на короткие ломы. Поливают их водой, соединяют проводами и пускают по ним электрический ток из перевозимого с собой ге- нератора, замеряют по приборам показания токопро- водимости. Так, например, ищут медь. Болото впере- ди, сопка каменная, река или обрыв, а может быть, кол вбит прямо в осиное гнездо? Твои проблемы, ты должен идти прямо.

Неудивительно, что машины часто ломаются. По- том на разведанную ими местность едут буровые уста- новки, бурят разведочные скважины, собирают для анализа образцы-керны. Если надо, взрывают в сква- жинах заряды, замеряя показания сейсмографами, ищут полости в земле, нефть и газ ищут – это уже сейсморазведка. Да всего и не пересказать. Очень интересная работа была. Потом уже в адвокатуру пошёл, когда семьей обзавёлся. Не нравились жене мои отлучки частые, да и на новой работе денег больше стало. Всё вроде бы у меня наладилось: семья хорошая, дети радуют, квартиру купил, машину себе, потом жене тоже. На загородный дом заработал. А экстрима в жиз- ни не стало хватать, пока не познакомился с парнями. Все трое моих нынешних друзей попались на бра- коньерстве, а я их защищал. Ну, это так егеря и поли- цейские им сказали, что браконьеры они. Не виноваты были парни: до заповедника, где охота запрещена, еще около двух километров, а вот знаний доказать это не хватило. Я им помог, а они меня в свою компанию при- няли. Рыбаки и охотники от бога. Это даже не хобби, это смысл жизни для них, ну и для меня теперь тоже. Все парни уже в возрасте пятьдесят и старше, но, как говорится, это видно только со стороны, себя мы называем «пацанами». Ещё из увлечений – автомобили и домашняя мастерская. Как купил первую машину, оттаял я, отошёл от войны, да и времени прилично ка- нуло. Люблю сам в технике поковыряться, молодость вспомнить. С покупкой дома и гараж себе хороший построил, и мастерскую оборудовал, дай бог каждому мужику. А чего, деньги есть, не в гроб же их с собой тащить. Перфекционист я к тому же, люблю всё и всегда доводить до идеала, каждую мелочь до совершенства. Полезная черта характера для юриста.

Выехали мы рано утром, в пути нам предстояло провести почти трое суток. Загрузка снаряжения в ба- гажный вагон и посадка в поезд немного подпортили нам нервы. Свободных грузчиков на вокзале не оказалось, и переносить пришлось всё своими руками. Лететь самолётом нам показалось слишком дорого, и так уже солидно потратились на поездку, да и вертолёт арендовать не дёшево стоит. Но тем не менее все во- просы были решены, и мы, взмыленные, как ломовые лошади, ввалились в наше купе. Путь нам предстоял долгий и, как водится, буквально через минуту стол был сервирован, а Игорь уже разливал по первой рюмке. Всех отпускала суета подготовки…

Путешествие подходило к концу, до прибытия на место назначения оставалось около семи часов пути, которые можно было благополучно проспать, так как наступала ночь. Друзья пошли ложиться, приняв по триста грамм на рыло для лучшего сна, а я же решил пойти перекурить перед сном, да и организм звал на- ведаться в одно известное место.

В тамбуре было холодно и накурено. Я закурил сигарету и, прислонившись к стенке вагона, смотрел на проплывающий за окном лес. Думать не хотелось ни о чём, на душе было спокойно и радостно. Ожида- ние предстоящего приключения отгоняло сон. Когда поедем обратно, проверено неоднократно, на душе будет тоска, а в теле усталость. Но вот именно это чувство предвкушения чего-то хорошего и радостного мне больше всего нравилось в наших выездах на природу.

На открывающуюся дверь я не обратил внимания. В тамбур нетвёрдой походкой вошли двое мужиков, перегар как у драконов, по виду – мелкие уголовники. Отбытые в лагерях сроки явно читались на их лицах, на пальцах синели наколки. Я много таких перевидал за свою жизнь, да почти каждый день уже свыше двадцати лет с подобными личностями общался. Будучи опером, я их ловил и сажал, а вот уже без малого пятнадцать лет выступаю в качестве защитника.

– Слышь, мужик, ты чего на нас пялишься? По- нравились? Голубой, что ли? – оскалив зубы в гнилой улыбке, заплетающимся голосом спросил самый щуп- лый.

Ну вот, ищут на свою задницу приключений. Та- ких ничем не исправишь. Они выходят из-за решётки только затем, чтобы как следует погулять, и дол- го на свободе не задерживаются. Не нужно мне драки и скандала, но спускать такой наезд не должен ни один нормальный мужик. Я демонстративно посмотрел по сторонам и спросил:

– Ты мне, что ли, это сказал?

– Тебе, чёрт старый, – продолжил хамить щу- плый.

– А ты чего, дрыщ, пару себе ищешь? Вас же вроде двое, или парень твой не справляется?

Драки было не избежать, поэтому говорил я как можно громче, авось парни услышат и придут глянуть, что за шум и куда это я пропал, вроде Юра тоже в туалет собирался.

Урки от моей наглости на пару секунд зависли, а потом, надо отдать им должное, без разговоров, практически синхронно бросились в драку. Щуплого я встретил прямым в нос, второй рукой схватил его за свитер и повернул в сторону другого нападавшего. Мне тоже что-то звонко прилетело в ухо, и я оказался прижат в угол тамбура, держа перед собой слегка поплывшего щуплого, прикрываясь его телом от ударов. Нападавшие были сильно пьяны, да и я не трезвый, на какое-то время установилось шаткое равновесие. Но их всё же было двое, а мне уже не двадцать пять лет. Удары сыпались со всех сторон, я как мог, отбивался, надеясь, что вот-вот появится подкрепление, и пацаны втопчут этих беспредельщиков в пол. В какой-то момент я не смог удержаться на ногах от резкого толчка вагона и упал. Урки пустили в ход ноги. Я пытался подняться, но получал только новые и новые удары, пока очередной пропущенный в голову не отправил меня в темноту.

Глава 2

В себя я приходил долго. Голова гудела, а тело бо- лело и ныло, вздохнуть было тяжело. «Понятно, – подумал я, – сломаны ребра и сотряс нехилый. Крепко же эти твари меня достали. Интересно, слышали паца- ны шум драки и крики? Чем всё закончилось?»

Лежал я точно не на полу и не на жёсткой полке вагона. Подо мною поскрипывала пружинная кровать. С трудом открыл глаза. Картинка перед лицом поплыла, однако скоро круги перед глазами прошли, и я понял, где нахожусь. Больничная палата какого- то провинциального городка или села. В больших городах таких анахронизмов уже нет. Потолок и стены побелены известкой. На потолке вместо люстры провод с лампочкой. Окна деревянные, покрашен- ные белой краской, наверное, раз десять. Такие уже не откроешь, только ломать. В остальном ничего необычного не было, палата как палата, возле стен и окон стоят еще пять коек и две из них не пустые. Я попытался сесть, но только охнул от боли, чем привлёк внимание соседей по палате. Один из них, здоровенный дядька с загипсованной по плечо рукой, поднялся и крикнул в открытую дверь палаты:

– Нина Павловна, парень побитый очнулся!

Мне же было совсем хреново, к горлу подкатила сильная тошнота, тело вздрогнуло в рвотных позывах, тем самым вызвав новую вспышку боли. С тру- дом преодолевая боль, я перевернулся на бок и изверг содержимое своего желудка на пол. Рвота не прекра- щалась, и скоро изо рта у меня текла только горькая желчь, а тело трясло от судорог и вспышек боли. Да, так плохо мне еще никогда не было. Оклемаюсь немного и приложу все усилия, подключу все связи, но этих тварей закопаю по полной. С этой мыслью я пе- ревернулся обратно на спину. Тошнота понемногу отпускала. Злость, боль и разочарование от поломанных планов разрывала меня на части. Я стиснул зубы так, что они аж заскрипели. Съездил, мля, на рыбалку! Точно закопаю тварей!

Тем временем в палате поднялась суета. Соседи ругались с какой-то женщиной среднего возраста в когда-то белом, а теперь сером застиранном меди- цинском халате. Та в ответ орала на них. Скоро суть спора начала до меня доходить. Соседи справедливо указывали на то, что так как «этот побитый» был без сознания, то за ним должна была следить медсестра, а теперь вся палата заблёвана, и учитывая то, что окна не открыть, запах будет стоять очень долго. При этом мужики в выражениях не стеснялись, периодически пару крепких слов прилетало и в мой адрес. Медсестра же упирала на то, что она здесь одна, сейчас выходные, а у неё еще семь палат и за каждой побитой пьянью она смотреть не обязана. Это тоже в мой адрес. Ну да, был не трезв и побит, в чём-то она права, но ведь видно же, что я человек солидный и обеспеченный. На пьянь ни- как не тяну, зря она так. Да один только охотничий ко- стюм, что был на мне, две тысячи зелёных денег стоит, а ещё кроссовки столько же, да и возраст надо уважать, я её лет на двадцать старше. Я кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

– Очухался, алкаш?! Как вас только земля носит? Куда вам этой водки только лезет столько. Санитарка на больничном, на смену не вышла, мне, что ли, теперь за тобой убирать?! Чего тебе?!

– Успокойтесь, женщина, – прохрипел я, – по- зовите дежурного врача, мне стакан воды принеси и уборку организуй. А если еще хоть раз в мою сто- рону плохое слово услышу, разбираться будем с вами в присутствии главного врача больницы! И утку мне принести не забудь. А то и кровать мне перестилать придётся.

В туалет хотелось очень сильно, даже больше чем пить. Но эту курицу надо было поставить на место, не привык я, чтобы со мной так разговаривали.

В палате установилась тишина. Соседи смотрели на меня с интересом. А на лице медсестры удивление менялось на злость и злорадство.

– Вот ты как заговорил. Ну-ну. Тебя отсюдова прям в тюрьму заберут! Уже приходила милиция по твою душу. Я вот сейчас им и позвоню, они мне но- мер оставили! Сказали сразу звонить, когда очнёшься! Они быстро придут и угомонят тебя, слава богу в со- седнем здании РОВД! Алкаш! – и она, быстро развер-нувшись, выбежала в коридор.

– Зря ты так, паря, – сказал сосед с загипсован- ной рукой, – она ведь баба злопамятная. Уколы будет ставить, взвоешь. Утка у тебя под кроватью, сам дотя- нешься?

Я попробовал приподняться снова и через секунду опять скрипел зубами на подушке от бессилия и боли.

– Эх, ладно. Сейчас подам. Сам справишься?

– Постараюсь, – проскрипел я, в туалет хотелось просто нестерпимо.

Сосед, кряхтя, поднялся с кровати и здоровой рукой подал мне эмалированную больничную утку. Преодолевая боль, непослушными руками я с трудом, но справился с поставленной задачей. С почками тоже не всё в порядке, отбили, суки. Сосед молча дождался окончания процесса и с брезгливой миной на лице за- брал утку и сунул её снова куда-то под кровать. К за- паху рвоты добавился запах мочи.

– В первый и последний раз, – строго сказал сосед, – вот не повезло же нам с тобой, ведь жили же спокойно вдвоём с Иванычем, в шахматы играли, принесло тебя нам на голову! Нюхай теперь весь день твою блевотину! А милиция и вправду приходила, го- ворят, тебя с поезда сняли, подрался ты там с кем-то по пьяни. Так что ты бы права не качал и не грубил бы людям, а лучше подумал бы, как оправдываться будешь. А то ведь и правда на зону загремишь.

– Я-то вот не грубил, а терпеть в свою сторону хамство никому не позволю, – злость не отпускала, – только очнулся и уже столько ругани и матов в свой адрес услышал, а ведь я вам и ей ничего плохого не сделал. Так что спасибо тебе, конечно, сосед, но жить ты меня не учи, меня жизнь сама уже давно научила, и за языком следи.

– Чему тебя жизнь научить-то успела, пацан, – криво усмехнулся, глядя в мою сторону, второй сосед, – молод ты ещё, чтобы со старшими так разгова- ривать. Сопля зелёная.

– Вот не пойму тебя, Иваныч, – сказал я, прищу- рившись, – вроде взрослый мужик, а за здоровьем своим не следишь, в больницу попал, с виду целый.

– Радикулит у меня, – сказал Иваныч, – а чего это ты моим здоровьем озаботился?

– А вот встану на ноги и нос тебе сломаю вдобавок, хрыч старый! Только же сказал, хамить мне не надо, тоже мне, нашёл пацана!

Нашу содержательную беседу прервала открывшаяся дверь палаты. На пороге стоял заспанный и помя- тый мужик среднего возраста в медицинском халате, в высоком белом колпаке, как в старых книжках про доктора Айболита. Антураж дополнял фонендоскоп, еще, наверное, советского производства, перекинутый через шею, и здоровенные роговые очки. За спиной врача со злорадной ухмылкой на лице стояла Нина Павловна. Врач поморщился от запаха, и, повернувшись к медсестре, сказал:

– Подотрите полы, Нина Павловна, и утку вынесите, невозможно же дышать.

Медсестра скривилась, но молча ушла в коридор, откуда послышался её злой шёпот. «Опять меня ругает», – подумал я.

Общение с персоналом больницы и соседями по палате как-то сразу не задалось. Нужно перебирать- ся в платную палату, а еще лучше в частную клини- ку, если здесь есть такие. Отношение в госбольницах к больным явно не на высоте, то ли дело частники, за деньги тебе и кушать из ресторана возить будут. Были времена, когда я и хлеб с майонезом ел на завтрак, обед и ужин, но сейчас я не бедный человек, могу себе по- зволить.

– Вы чего бузите, молодой человек? – сделав строгое лицо, спросил врач. – Медсестру обидели. И вообще, у вас закрытая черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько рёбер, вам вредно волноваться.

– Я никого обидеть не мог, я вообще сама добро- та, а ваша медсестра ведёт себя по-хамски. Мало того, что она обязанности свои не выполняет, утку мне со- седи помогли достать, а воду, что я просил, мне так до сих пор не принесли, так она ещё позволяет себе оскорблять пациентов. И вообще, просветите меня, пожалуйста, что это за город и больница, какое сегодня число, где мои вещи, и самое главное, что со мной? И представиться бы не мешало.

Врач взглянул на меня удивлённо и о чём-то заду- мался, но через пару секунд удостоил ответом.

– Да, Нина Павловна бывает излишне резка, возможно, вы правы, тем не менее вам всё же не стоило грубить женщине.

– Да я не грубил ей! – воскликнул я.

Медсестра, которая в это время уже вытирала пол, возмущенно фыркнула, но перебить врача не осмелилась.

– Не перебивайте! Я отвечу на ваши вопросы, а потом быстро осмотрю вас и покину. С вами хотят пообщаться сотрудники милиции. Так вот, вас сняли с пассажирского поезда в городе Каменногорск и сейчас вы находитесь в районной больнице в отделении травматологии. Число сегодня 27 марта 1973 года. Ваши вещи на складе у завхоза, получите их, когда вас выпишут. Правда, те, что были на вас, сильно пострадали и в крови. Извините, личных прачек здесь нет, стирать и чинить будете сами, когда вас выпишут. До- кументы ваши в милиции. У вас же, как я и говорил, черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько рёбер, гематомы по всему телу, ножевое непроникающее ранение в области груди и, возможно, повреждение внутренних органов, ясно будет после проведения полного обследования. Ну и на- конец, зовут меня Зульман Иосиф Максимович, ваш лечащий врач. А теперь помолчите и дайте мне вас осмотреть.

От услышанного я впал в ступор. В психушке я, что ли? Весь это бред, что творился с момента моего пробуждения, был похож на дурной сон или дурацкий розыгрыш. Хотя на розыгрыш не похоже. Не стали бы мои друзья так жёстко надо мною шутить. Я молча об- думывал своё положение и как буду из него выпутываться, когда произошло то, что полностью утвердило меня в мысли, что я сошёл с ума. Врач молча откинул простыню с моего тела, и я разглядел его во всей красе. Я лежал голый на кровати с перевязанными тугой повязкой рёбрами, на бинтах выступала кровь. Всё мое тело было покрыто кровоподтёками и царапинами, а также следами плохо вытертой крови, которая, очевидно, натекла из раны на груди, но не это было главное. Тело было не моё! Когда я пользовался уткой, простыню не откидывал из-за своей природной стеснительности, неудобно ссать на глазах пусть и мужи- ков, но людей мне абсолютно посторонних. Сейчас же я смотрел на себя, и мозг мой закипал. Сильное муску- листое тело, лет примерно тридцати или меньше, пуза нет (а я к нему так привык) и рост явно повыше моего, как бы не два метра, шрам от аппендицита. Ноги раз- мера сорок пятого, не меньше. Огромные лапы, с моим сорок вторым не сравнить. Сказать, что я удивился, это значит неправильно выразить свои мысли, мысли были строго удивлённо-матерные.

Тем временем врач закончил осмотр.

– Ну что же. Говорить пока рано, ещё не готовы результаты анализов, но в общем, всё не так плохо. Пару недель полежите у нас и можно будет выписы- вать. А сейчас я вас покину, с вами хотят пообщаться работники милиции. – Врач направился на выход, взяв под локоть притихшую медсестру. – Вы, товари- щи, тоже идите погуляйте, – сказал он моим соседям. Те так же молча вышли.

Я потерянно молчал. Ни говорить, ни видеть нико- го не хотелось. Хотелось спокойно обдумать своё положение и понять, наконец, сошёл ли я с ума или это всё на самом деле. Да и голова вдруг сильно разболелась.

Дверь открылась снова, и в палату вошёл мили- ционер. Обычный такой, как в советском кино по- казывают или на старых плакатах рисуют. Высокий, подтянутый, выбритый до синевы подбородок, глаза добрые-предобрые. Прям не мент, а мама мне родная. Серого цвета китель с красными петлицами, погоны младшего лейтенанта. На петлицах – герб СССР, зна- чит не следак. У тех вроде в петлицах щит с мечами должен быть, у ГАИ, как сейчас помню, французский ключ и молоток. Значит, опер или участковый. Бред продолжал развиваться.

– Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Я опер- уполномоченный Каменногорского районного отде- ла милиции младший лейтенант Кирюшин, вот моё удостоверение, – милиционер махнул, не открывая, своей служебной коркой, на красном фоне которой мелькнул герб СССР. – У меня к вам несколько вопросов.

«Знал бы ты, мамлей, сколько у меня вопросов», – подумал я. Тем временем милиционер молча уселся на соседнюю кровать и уставился на меня. Я тоже смо- трел на него, не зная, как вести себя в этой ситуации. Мне бы передышку, прийти в себя и собраться с мыс- лями. Голова начала болеть сильнее.

– Что можете пояснить по факту происшествия? – через минуту продолжил он.

– Ничего пояснить не могу, не помню я ничего, по голове сильно прилетело, – прохрипел я пересохшими губами. Воду мне так никто и не принёс.

– Зря вы так. А между тем дело очень серьёзное, вам светит большой срок. На вашем месте я бы сотрудничал со следствием, – сделав глаза ещё добрее, доверительно сообщил мне мент. – Вы не в том положе- нии, чтобы в молчанку играть.

– А в каком я положении? Можете меня просветить? Какой мой процессуальный статус, ко… – Чуть слово «коллега» не вырвалось. Надо срочно собраться с мыслями и взять себя в руки.

Мент ощутимо напрягся, лицо перекосило злобой.

От доброго «дяди Стёпы» не осталось и следа.

– Ты что, мудак, ругаться вздумал?! Козлом меня обозвал? Да я тебя сгною, урод, – опер сжал кулаки и нагнулся ко мне.

«Сейчас вмажет», – грустно подумал я.

– Товарищ младший лейтенант! – я оглянулся. В двери стоял ещё один милиционер в звании капитана, а рядом с ним девушка в прокурорской форме. – Немедленно прекратите!

Девушка оглянулась на капитана и с сарказмом произнесла:

– Так вот, значит, как ваши подчинённые показания выбивают из потерпевших. Я боюсь даже представить, что они со свидетелями сделают и уж тем более с подозреваемыми и обвиняемыми.

Капитан густо покраснел и зло уставился на опера.

– Какого хрена, Кирюшин?! Я тебя попросил потерпевшего опросить! Это вообще не наше дело, а транспортников! Закрой отдельное поручение и за- будь про него! А ты что творишь?! Ты стажировку так у меня никогда не закончишь, вылетишь из органов с волчьим билетом, мать твою! Что здесь вообще про- исходит?!

– Он меня козлом обозвал! При исполнении! – завизжал мамлей. Самообладание его явно покину- ло. – Козлом!

– Не было такого, товарищ капитан, – постарался я как можно быстрее донести свои слова и позицию до новых действующих лиц. – Товарищ младший лейте- нант сообщил мне, что я подследственный и мне светит большой срок. А на мой вопрос, что вообще случилось, начал ругаться и ударить меня хотел.

– Ты чего, Кирюшин?! Опять за своё?! – взревел капитан. – Дело тебе самому раскрыть захотелось, засранец?!

– Так вы же сами знаете, Виктор Никифорович, что у Найдёнова крупная сумма денег с собой была, аж двенадцать тысяч четыреста рублей и джинсы импортные и магнитофон. Спекулянт он. Его арестовать надо и допросить как следует!

– Пошёл вон, Кирюшин, из тебя опер как из гов- на пуля! Ты документы его читал? – орал уже во всю глотку капитан. – Ты видел, откуда он приехал, и его расчётную книжку, олень?!

– Нет, но…

– Молчать! Парень два года без отпуска в Печёрской артели отпахал, золото на севере мыл!

– А что, разве можно столько за два года заработать, – упёрся мамлей, – столько и за десять не заработать!

– Это тебе, кретину, не заработать! – взвился капитан. – Вот если бы у него золото нашли, тогда бы можно было привлечь, а так деньги честно заработаны! Разобрались уже без тебя, идиот!

– Есть у него золото! – обрадовался мамлей. И победно взглянув на капитана, продолжил: – В его вещах, в рюкзаке, кольцо золотое лежало, обручаль- ное! – И мамлей извлек из внутреннего кармана ки- теля золотое кольцо, победно подняв его над головой.

– То есть вы без понятых произвели обыск моих вещей, без постановления, без моего присутствия? Да еще кольцо у меня украли? – притворившись дурачком, спросил я. Мамлей рыл себе могилу очень быстро, прямо на глазах. И столкнуть его в неё не состав- ляло уже труда.

Младший лейтенант растерянно взглянул на меня и побледнел. Но сдаваться, похоже, не собирался.

– Неважно! Ничего я не крал, а проводил оперативные мероприятия!

Прокурорша заинтересованно взглянула на меня, а потом, подняв руку, тем самым призывая ругающих- ся ментов заткнуться, спросила:

– Заявление на незаконные действия сотрудни- ков милиции писать будете, Найдёнов?

Менты тоже наконец-то обратили взгляд на меня. Кирюшин смотрел затравленно и обречённо, у капитана же на лице отображалась только вселенская тоска и усталость. Я их понимал. Если я напишу заявле- ние, скорее всего не посадят никого, начальству это не надо. Отмажут, чай не убийство, можно показать себя заботливым командиром. А вот капитану прилетит. По возрасту глядя, ему уже майором быть, и если будет взыскание, то ещё один год пройдет мимо. С мамлеем понятно, в лучшем случае спишут в участковые, в худ- шем – просто уволят. Наказать Кирюшина хотелось, но в конце концов я решил до крайности не доводить. Вроде стало хоть что-то понятно, и драться за свою свободу мне сейчас не придётся. А обострять отноше- ния с местными ментами я не хотел.

– Нет, не буду. Пусть мне только вещи мои вернут.

И документы.

– Зря, Найдёнов, – пыталась надавить прокурор- ша, – ведь Кирюшин совершил по сути преступление.

– Галина! – замахал руками капитан. – Он ска- зал, что не будет писать! Не дави. А вещи Кирюшин сейчас отдаст.

– И деньги с кольцом, – добавил я.

– И деньги, и кольцо, и сберкнижку, – замахал го- ловой Кирюшин.

– Выкладывай всё на тумбочку и дуй в отдел, по- том с тобой разберёмся, сам его опрошу, – поспешил капитан.

Мамлей вытащил из портфеля три не толстые пачки советских денег и какие-то документы с бумагами, быстро бросил их на тумбочку и почти бегом вышел из палаты.

Опрос долго не затянулся, капитан хотел закон- чить всё поскорее и избавиться от присутствия про- курорши, которая оказалась дежурным следователем прокуратуры и пришла допросить меня в качестве потерпевшего. Вопросов мне почти никто не задавал. Они знали всё сами. Подозреваемые задержаны и дали признательные показания, пока я почти сутки лежал без сознания. Свидетелей в вагоне куча. Так что протокол допроса и опросный лист они заполнили сами, быстро дав мне их на подпись. На немногочисленные вопросы я отвечал, что ничего не помню, ссылался на сотрясение. Перед подписанием я внимательно прочи- тал оба документа. Написано было практически одно и то же. Мне стало понятно, что произошло и куда, а главное в кого, меня занесло.

Найдёнов Кирилл Владимирович, двадцать три года, сирота, холост, не привлекался, не судим. Вы- пускник тверского детского дома. Потом ПТУ. Спе- циальность токарь третьего разряда. Отслужил в армии в частях ВДВ, военно-учётная специальность механик-водитель. После службы в Тверь не вернулся. Отправился работать на север, мыть золото в золо- тодобывающей артели, работал бульдозеристом. Где и провел чуть больше двух лет, никуда не выезжая. Первый за два года отпуск наш герой решил провести в Москве, куда и направлялся в вагоне СВ. А чего? Кутить так кутить. С собой он взял честно заработан- ные за два года тяжёлой работы деньги. Деньги по этим временам очень солидные, можно две «Волги» купить.

В поезде парень расслабился, всю дорогу выпивал со случайными попутчиками, засветил деньги, хвастался, какие большие заработки у артельщиков. Ну и естественно, нарвался. Предложили ему в картишки сыграть, без интереса, чтобы время провести. По- сле играли уже на интерес, вначале на рубль. И, как водится, поперла масть пацану, выигрывать стал. Попутчики исправно платили, сокрушенно качали головой и поздравляли с удачей. Азарт и выпитая водка – гремучая смесь. Ставки начали повышаться. И не заметил парень, как поставил на кон все свои деньги. И что закономерно, проиграл. И закралось тут подо- зрение у парня, что не всё так чисто. Вспомнились рас- сказы старших артельщиков, как фраеров разводят карточные каталы. Ведь много там сидевших было. Да что говорить, сам начальник артели восемь лет в лаге- рях провел. О чем и известил парень мошенников, не стесняясь в выражениях. Бузить начал, деньги отдавать не хотелось. Сам здоровый, думал, что с двумя-то справится. Но прогадал. Число мошенников и воров всех «мастей» и «специальностей» на железной доро- ге напрямую зависит от количества пассажиров, по- этому летние и весенние поезда, битком набитые от- пускниками, – место, где «клёв» почти всегда бывает удачным. Пассажиры, расслабившиеся после долгого трудового года и в предчувствии курортных соблаз- нов, часто теряют бдительность, демонстрируя свой достаток (особенно это касается северян) – дорогие перстни, цепочки. Без опасения рассказывают о сво- их планах на отдых незнакомым попутчикам, которые, если они окажутся мошенниками, без труда могут высчитать, какой примерно суммой денег располагает человек. «Богатенькому Буратино» предложат сы- грать в карты или даже просто подснять колоду, чтобы привлечь внимание, а затем завладеют и вниманием, и деньгами. Поодиночке такого рода мошенники почти не действуют, предпочитая ролевую игру в группе: один запугивает проводника, другой разыгрывает случайного попутчика, третий высматривает богатеньких пассажиров. В поезде их было шестеро.

Эти психологи от криминала действуют уверенно и нагло, потому что знают: редко кто из проигравших- ся обращается потом в милицию, – кому же прият- но признавать себя глупцом. Ну а если проигравший заупрямится, то всегда в соседнем купе есть подмога, которая утихомирит буяна. И еще знают о том, что из-за кадровых проблем в транспортной милиции не у каждого поезда имеется милицейское сопровождение. Хотя справедливости ради надо сказать, что са- мые проблемные направления, в том числе и на Северной дороге, без сопровождения почти никогда не остаются.

Драка началась в купе. Запуганная проводница за- крылась в своём служебном закутке и на помощь звать не спешила. Перепуганные пассажиры этого советского бизнес-класса на выручку парню тоже не рвались. А тем временем на шум подоспела к шулерам подмо- га. Парня утихомирили быстро, но не без труда. Троим тоже крепко досталось. Злые, разгорячённые жестокой дракой и выпитой водкой, бандиты недолго совещались и решили избавиться от столь проблемного клиента самым радикальным способом. То есть попросту выкинуть ночью из вагона. На их беду, милиция в поезде всё же была. И прямо в тамбуре, при открытых дверях, застала шулеров патрульная группа. С пьяни не разобрались бандиты в ситуации и оказали сопро- тивление. Троим милиционером досталось крепко, пока старший группы не вытащил пистолет и не начал стрелять. Вообще, крупно повезло парню, если это можно везением назвать.

Всю компанию сгрузили на ближайшей же останов- ке, которой и оказалась грузовая станция небольшого таёжного городка Каменногорск. Кирюху помогали выносить и грузить в «скорую помощь» сами же задержанные шулеры. Им и милиционерам также помощь медиков понадобилась. В общем, история заурядная, бывшего опера этим не удивишь, обычная история. Дело раскрыто. Все задержаны, все живы, награбленное вернулось законному владельцу. Можно закр вать и передавать в суд. Все бы ничего, но сама ситуа- ция…. Вот, мля, влип ты, старик! 1973-й, мать его, год! Что в этом году было? Что я помню? А вот ни хре-

на я не помню, кроме того, что у руля сейчас Брежнев. Как вообще это могло со мной произойти? Что делать? Мысли путались.

Когда за сотрудниками органов закрылась дверь, я быстро, как только позволяло моё побитое тело, схватил с тумбочки документы и углубился в чтение. На зашедших в палату притихших соседей внимания не обратил. Не до них было. Я листал один документ за другим, забыв даже про жажду. И про деньги я тоже забыл. Когда спустя полчаса, прочитав каждый документ раз по пять, я поднял голову, то встретился с задумчивым взглядом Иваныча. Здоровяк с гипсом так же молча встал со своей койки, налил из графина стакан воды и поставил его передо мною на тумбочку, рядом с деньгами.

– Ты это, парень, извини, если что, – первым нарушил молчание Иваныч, – не разобрались мы сду- ру. Думали, бандита какого к нам подселили, и мили- ция, опять же, эта, да и рожа твоя уж больно недобро выглядит. И Нинка, вот дура, всякого наговорила. Ты не подумай чего, мы не подслушивали. Просто вы орали на всю больницу, как тут ваш разговор не услышать?

– Спасибо! – сказал я, глядя на здоровяка и одним залпом выпил стакан воды.

– Еще налить? – подхватился с кровати здоровяк.

– Да, если можно.

После третьего стакана воды я вновь заговорил с соседями, пауза уже явно затянулась.

– Ладно, мужики, все погорячились, бывает. Да- вайте заново знакомиться. Найдёнов Кирилл, два- дцать три года. Артельщик я, с севера. Здесь, вот так вот получилось, случайно оказался. Да и слышали вы, наверное, всё про меня, – я криво усмехнулся и взгля- нул на Иваныча.

– Семёнов Семён Иванович. Можешь просто Иванычем звать. Токарь я с вагоноремонтных мастер- ских. А это вот тоже Семён, Наумов фамилия, он у нас охотник промысловик. В охотхозяйстве нашем мест- ном трудится. И ты это, Кирилл, убрал бы деньги куда, да вот хоть под подушку, большие деньжищи ведь. Только тут я вспомнил про деньги. Кряхтя от боли,

я собрал все пачки и бросил в верхний ящик тумбочки, туда же положил и документы. Прятать куда-то сейчас деньги в присутствии посторонних не хотелось. Потом перепрячу, когда один буду.

– Чего с рукой, Сёма? – я с трудом сдержал улыб- ку, вспомнив главного героя «Бриллиантовой руки».

– Так это, шёл я по путику своему, капканы про- верял, подтаивает иногда уже днём снег, а вечером замерзает, неудачно поскользнулся и вот, руку сломал, когда упал. Аж в двух местах. Еле до дома добрался. На самом дальнем конце угораздило, – поморщился от неприятных воспоминаний Семён. – Не сдам план, без премии останусь, – грустно добавил он.

– Ты, Сёма, бога побойся, – взмахнул на него ру- кой Иваныч, – жив и ладно. Почитай семьдесят вёрст со сломанной рукой прошёл. А мог бы и в тайге остаться. Как Петро в прошлом году.

– У Петьки сердце, говорят, прихватило.

– Кто его знает, чего у него прихватило. От него же почти ничего не осталось, когда его нашли. Зверьё порастащило. И лайку его не нашли. Да и сорок лет ведь всего мужику было. Какое сердце? Может, на зв ря нарвался али на человека плохого. Зон-то в округе не меньше десятка. Сам же знаешь, почти каждый год вас летом дёргают, беглецов ловить.

Семён тяжело вздохнул.

– Ну, так-то да. Мутная там история.

– Ладно, мужики, не будем о грустном, – сказал я, – лучше вы мне расскажите, куда меня занесло. Что это за город такой? Где меня высадили?

– А чего рассказывать? Город как город. Каменногорск. Раньше Усть-Уральск назывался. Станция у нас большая. Грузораспределительный узел. Вагоноремонтные мастерские есть. Лесхоз есть. Охотхозяйство и заготовительная контора. Торф добывают. Вояк много. Склады разные тут в округе военные. Зоны опять же. Фабрика есть, чего-то шьют там для военных, – выдал информацию Иваныч.

Усть-Уральск! Я вспомнил этот город. В девяностые годы ему вернут родное, дореволюционное название. И скоро этот город прогремит на всю страну.

Найдут тут где-то рядом нефть с газом. И маленький городишко превратится в довольно крупный город нефтяников. Бывать мне здесь приходилось не раз. Многие из наших заказчиков, в бытность моей работы в геологии, были именно из этого городка. Ухоженные улицы, новые дома и закрытые коттеджные посёлки нефтяных компаний произвели на меня тогда сильное впечатление. Огромные, с оригинальной современной архитектурой офисные здания будут стоять в центре города. Стадионы, школы, театры и несколько филиа- лов специализированных вузов дополнят эту картину. При всём при этом город был вечнозелёным, как из зимней сказки. На озеленение администрация денег не жалела, тем более тайга под боком. Зоны отдыха на бе- регах таёжных рек и озер. Охотничьи угодья. Просто рай на земле в моём понимании!

Я задумался. Если это всё правда, и я не лежу сей- час где-нибудь в бреду под капельницей, то лучшего места, чтобы начать новую жизнь, мне не найти. Решено. Буду пока плыть по течению, а там будь что будет. Ясное дело, в политику я не полезу. Спасать СССР тоже не буду. Вообще никуда не полезу. Надо сейчас спокойно жить и готовиться к рывку, когда наступят 90-е годы. Как говорится, и спать хочется, и Родину жалко… но нет! Можно ведь стать очень обеспеченным человеком с моими-то знаниями. Можно, конечно, и наоборот, быстро сломать шею или получить ножиком в брюхо от бандитов и конкурентов. Но, насколько я помню, Усть-Уральск в криминальных сводках за- мечен не был, не было здесь громких дел и разборок. За этими мыслями я удивился сам себе. Получается, что принял уже решение? Сожаления не было. Дети взрослые, давно живут своей жизнью. Семья и друзья, конечно, будут горевать, если в той жизни со мной что-то плохое всё же случилось. Но не будем думать о плохом. Будем считать, что это параллельный мир, а в том я благополучно отбился от бандитов и еду сейчас на долгожданную рыбалку. Я вообще по жизни больше оптимист и флегматик.

Глава 3

Я быстро шёл на поправку. Подходила вторая не- деля моего пребывания в больнице. С соседями по палате я почти подружился. Иваныч – простой и сердобольный мужик, потихоньку, за ненавязчивыми разговорами, выдал мне всю необходимую информацию о жизни в городе и стране. В разговорах с ним я больше слушал, иногда поддакивая и задавая наводящие вопросы. Семён разговаривать не любил. Если только дело не касалось охоты. Он нашёл во мне родственную душу, и мы часами могли обсуждать способы охоты и рыбалки, травя друг другу охотничьи байки. Почти все мои рассказы Семён воспринимал как фантазии. Молод, мол, ещё. Но как истинный охотник, не перебивал и делал вид, что мне верит. Зря он так, конечно. Почти всё было правдой, только из другой жизни. Ну, привирал маленько, я не охотник, что ли?

С Нинкой – стервозной медсестрой, что устроила мне представление в первый день моего попадания, мы поддерживали вооружённый нейтралитет. Быстро поняв, что на каждое слово я отвечу тремя, она меня не доставала. Общались только сугубо по делу.

Капитан и прокурорша были у меня ещё пару раз. Прокурорша хотела провести опознание и очную став- ку. На что каждый раз я заявлял, что тот день плохо помню, был пьян и лиц толком не разглядел. Капитан же, видимо, с её же подачи, ненавязчиво, под предлогом уточнения информации, знакомил меня с подробностями происшествия и даже разок засветил фотографии всех шестерых нападавших. Знаем мы эти приёмы дознания, что сейчас, что через пятьдесят лет, ничего не меняется. Я стоял на своем. Не помню, не знаю, не опознаю. Хватит им и так материалов для суда и су- рового приговора. В итоге от меня вроде бы отстали. Мужиков выписали два дня назад. И я жил в пала-

те один, новых пациентов не было. Примерный план действий был уже готов, оставалось только воплотить его в реальность. О прошлой жизни старался не думать. Нечего себе нервы зря мотать. Надо думать о бу- дущем. Бинты уже сняли, гематомы в основном прош- ли. Я хорошенько рассмотрел себя в зеркало. Далеко не красавец. Здоровенный парень, с почти квадратным обветренным лицом. На левой брови новый шрам, от рассечения. Еще парочка старых. Откуда они, я не знал, но вид они мне придавали диковатый. Эдакий суровый лесной бродяга с лицом, не обезображенным интеллектом.

В последний день пребывания в больнице я, наконец, получил свои вещи у завхоза и сейчас задумчиво разглядывал вываленное на кровать содержимое чемодана и рюкзака. Отдельно на полу лежали покрытые запёкшейся кровью тряпки. Видимо, те вещи, что были на Кирюхе в день нападения. Порванное спортивное трико и тельняшка. Выбрать одежду было тяжело, ибо из того, что лежало передо мною, я ничего надевать не хотел. Но выбрать было надо. С обувью понятно. Всего четыре пары. Летние туфли чёрного цвета, кеды, зимние полусапожки на здоровенном каблуке, так же черные и разношенные короткие сапоги. Была и тапка. Именно тапка, в одном экземпляре. Наверняка вторая потерялась в поезде. Так как на улице сейчас начало апреля, а я не в Сочи, выбор очевиден. Из одежды был спортивный костюм синего цвета с надписью «СССР» на груди, черный костюм с расклешёнными брюками, ещё одна пара брюк, того же покроя, джинсы явно на пару размеров меньше, чем надо, несколько маек и рубашек, две тельняшки, а также один старый потёртый и один новый противоэнцефалитный костюм. Носки, трусы, две пары портянок и прочие мелочи не в счёт. Из головных уборов была белая кепка, соломенная шляпа, спортивная шапка «петушок» и меховая шапка, по виду из собаки сшитая. Верхняя одежда оказалась более-менее нормального вида. Явно армейский полушубок белого цвета, тёмно-синяя болоньевая куртка и плащ-штормовка так же армейского образца. Кстати, импортный магнитофон, на который в своё время ссылался Кирюшин, оказался обычным радиоприёмником чешского производства на батарейках. Надеть я решил энцефалитку, полусапожки, зимнюю шапку и полушубок. С одеждой нужно срочно что-то решать. Ходить как клоун я не хотел. И постричься надо. Желательно вообще под ноль.

Сегодня мне предстояло срочно решить пару неотложных вопросов. А именно найти жильё и закупиться самым необходимым. По жилью, благодаря советам Иваныча, я примерно представлял, что делать. Был у меня в кармане записан адресок одной бабули, кото- рая вроде как сдаёт комнату в частном доме. На пер- вое время этого мне хватит. Потом вопрос надо решать кардинально. В СССР квартиру законно не купишь, не то время. Кооперативных квартир в Каменногорске тоже пока нет. Значит, остается одно, искать частный дом. Их-то как раз сейчас купить можно вполне законно. Жить на съемной квартире, тем более в общаге за- вода или депо мне категорически не хотелось. Люблю много свободного пространства, а вот посторонних людей у себя дома как раз не люблю.

До указанного в записке Иваныча адреса я добрал- ся не быстро. Деревенька была километрах в пяти от города, а шёл я пешком, неся на себе все свои вещи. На этом месте в будущем тоже не будет многоквартирных домов или офисов. Вместо деревянных домов будут стоять роскошные коттеджи, благо деревенька расположена шикарно, прямо на берегу реки, за которой начинался лес. Мой внешний вид, на удивление, ни у кого из прохожих не вызвал ажиотажа, сейчас люди ходят в том, что смогли достать. Я даже поймал на себе несколько завистливых взглядов, когда люди смотрели на мои полусапожки на каблуке и полушубок.

Домик был вполне заурядным, обычный рубленый пятистенок, разделенный внутри на три комнаты деревянными перегородками. Помещение, которое сдавалось в аренду, было раньше летней кухней или верандой, в последующем чем-то утепленной, с обычной железной печкой-буржуйкой. Вход отдельный. Из мебели панцирная кровать, тумбочка, старый шкаф, стол и одна табуретка. С бабкой сторговались быстро, точнее, я вообще не торговался, сколько сказала, столько и заплатил. Жить я буду здесь пока месяц. Получив ключи и покидав свои вещи на кровать, я поспешил вернуться в город.

К вечеру успел почти всё, что запланировал на сегодня. Купил продуктов, часть в магазине, часть на рынке. Купил смену постельного белья, немного самой необходимой посуды и средств гигиены. Постригся и побрился, отстояв немалую очередь в доме быта. Там же, в ателье дома быта, отдал перешивать свои расклешённые штаны, обе пары, в нормальные брюки. Чем вызвал искреннее удивление у принимавшей заказ швеи. Ещё бы, такую красоту порчу. Вроде ничего почти не сделал, а устал к вечеру, как собака. Всё пешком, везде очереди.

Перекусив вечером первый раз за день, я затопил печь и завалился спать. На завтра предстояло решить вопрос с трудоустройством. Хоть деньги пока есть и немалые по нынешним временам, сачковать не получится. Есть сейчас такая статья нехорошая в УК РСФСР – тунеядство называется. Мне проблемы не нужны. Устроиться на работу я решил по совету Ива- ныча, пока токарем, в вагоноремонтное депо. У моего аватара есть необходимая корочка и необходимый разряд. Сам я токарный станок освоил ещё в молодости. Что только не приходилось делать за три года службы в ремонтной роте. И точить, и винты нарезать, и фрезеровать, и даже чинить станок несколько раз своими силами. Много чего делал, пока не прислали мне наконец нормального токаря из рядовых. Уже когда имел свой дом и оснащал мастерскую, купил себе китайский токарный мини-станок с ЧПУ. Точил себе потихоньку всё, что душа пожелает. У меня сейчас третий раз- ряд, сложного делать мне ничего не дадут. Справлюсь. А что зарплата не сильно большая, так это пока не про- блема. Работа в депо и доступ к станкам и материалам занимали в моем плане отдельное, немаловажное место. К зиме нужно подготовиться, попробую себя зимой в роли промыслового охотника на пушного зверя. Заработок у них вроде неплохой и времени будет свободного побольше, чем у работяги на заводе. Да и охоту я люблю. Попробую совместить приятное с полезным. Ну, в общем, там посмотрим, разберёмся.

На следующий день в восемь утра я был уже на проходной депо и через пятнадцать минут сидел перед начальником отдела кадров. Посмотрев мои докумен- ты, толстая женщина в квадратных очках спросила:

– По специальности, значит, хотите работать? Токарем?

– Да.

«Что тут ещё скажешь, – подумал я. – А зачем я, по-твоему, сейчас сюда пришёл?»

– Зарплата с вашим разрядом будет сто пятнадцать рублей в месяц. Гораздо меньше, чем вы раньше зарабатывали. Вас это устраивает?

– Знаете, устал я что-то от севера. Покоя хочу. Пора уже где-то осесть. Городок мне ваш понравился. Я сирота. Поживу, посмотрю, поработаю, если возьмёте.

– Токари, конечно, нам нужны, даже третьего разряда, – задумчиво посмотрела на меня женщина. – Хорошо. Пишите заявление на имя начальника депо. Образец в коридоре висит. Место в общежитии вам надо? Или есть где жить?

Место мне, конечно, было не надо, а вот городская прописка была нужна обязательно. И я утвердительно кивнул.

Получив на руки ордер и закончив оформлять до- кументы, через час я уже заходил в колёсный цех депо. Иваныча узнал сразу и направился прямиком к нему.

– Иваныч, привет! – прокричал я, перекрывая визг токарно-карусельного станка и отрывая Иваны- ча от работы. В это время механизм продолжал кру- тить обрабатываемую колесную пару. Стало немного жутковато. На таких огромных станках я никогда не работал.

Иваныч обернулся, отрываясь от дела, и расплыл- ся в довольной улыбке.

– Пришёл всё-таки. Молодец. Тебя куда направили? К нам?

– Нет. В ремонтно-комплектовочный цех отправили, зашёл тебя проведать.

– Ааа… Понятно. У тебя же разряд только третий, – грустно протянул Иваныч, – в нашем цехе до работы ниже пятого разряда допуска не дают.

– Я тебе честно скажу, Иваныч, – и показал рукой на станок, что крутился за его спиной, – я таких монстров даже не видел ни разу. К нему и подходить боюсь.

– Привычку иметь надо и опыт. Тута допусков почитай и нету, – гордо сообщил Иваныч, – но ты не ссы. В комплектовочном только обычные станки стоят. Справишься. А давай я тебя проведу? С начальни- ком цеха познакомлю, – продолжил Иваныч и, обернувшись к незамеченному мною ранее молодому парнишке в синей спецовке, сказал:

– Ванька, я на перекур. Ты пока следующую пару готовь.

Парень молча кивнул и отправился в угол цеха, где на толстом проводе висел пульт от управления кран- балкой.

– Ученик мой, Ванька Шмидт, – кивнув в его сторону головой, сообщил Иваныч, вытирая ветошью руки. – Молодец парень, только двадцать три года, а скоро на шестой разряд уже сдаёт. Руки золотые. – Я заинтересованно глянул в сторону умельца.

Нужно заводить друзей. А парень примерно моего возраста. Как говорится, «не имей сто рублей, а имей сто друзей. Каждый даст рубля по два, будет двести у тебя».

– Потом познакомишь. А сейчас пойдём, Иваныч. Нехорошо в первый день работы опаздывать. При мне с кадров в комплектовочный звонили, сказали, что буду через пять минут, а я уже полчаса добраться не могу.

– Не ссы, Кирюха. У тебя первый день на ознакомление с инструкциями всякими уйдет только. ТБ, опять же. Станок принять. И спецуху тебе получить надо. Ты же в этом работать не будешь? Так что в пер- вый день тебя до работы никто не допустит. Ордер получил на общагу?

– Да.

– Вот. Значит и с работы тебе пораньше надо уйти. До шести к коменданту попасть.

– Ясно. А что за станки там, в комплектовочном?

– Новые, почти все 1К625 токарно-винторезные.

Я обрадовался. Для этого года станок, конечно, новый. Я такие видел в своё время, уже потрёпанные жизнью. Но тем не менее и в моё время они ещё продолжали работать и активно продаваться на разных сайтах. Их покупали. На них работали. Умельцы переделывали их даже под ЧПУ. Простой и надежный станок. На таком мне работать не приходилось. Но справлюсь, ничего там сложного нет.

Ремонтно-комплектовочный цех находился рядом, буквально в пяти минутах неспешной ходьбы. Начальник цеха новому токарю обрадовался. Слегка поморщился, узнав разряд, тем не менее вслух своего недовольства не высказал. Нормальный вроде мужик, должны сработаться. Время до обеда я провёл в бегот- не. Получил спецовку. Подписал кучу журналов об ознакомлении с инструкциями и ТБ. Принял станок. Завтра начну что-то точить под присмотром опытного наставника, мелкого мужика неопределённого возрас- та. Токарей не хватало, а это значит, что долго привыкать и втягиваться в работу мне не дадут. Посмотрят, что я умею делать, и – вперёд.

После обеда с работы меня отпустили обустраиваться и заселяться в общагу. Она была рядом с депо. Серое, ничем не примечательное трёхэтажное здание. Комендант, похожая на библиотекаря старушка, приняв ордер, повела показывать мою койку. Комната была на втором этаже, шесть кроватей, из которых занято четыре. Общая кухня в одном конце коридора, санузел в другом. От получения постельного белья и матраца с подушкой я отказался. Честно предупредив бабулю, что жить здесь не собираюсь и получил ордер только для прописки. Бабулька не удивилась, видимо это было в порядке вещей. Тут же, в небольшом кабинете, выдала мне справку для паспортного стола, предупредив, что если я передумаю, то завхоз работает сегодня только до четырех часов.

Не затягивая, я немедленно отправился в паспортный стол, что располагался в здании РОВД, рядом с больницей, в которой провёл первые две неде- ли жизни в этом времени. На удивление, ни в каких очередях мне стоять не пришлось, хотя к ним я был морально готов. Приняв у меня паспорт и справку, молодая девушка в милицейской форме выдала бланк заявления, и уже через полчаса в моем паспорте стоял штамп с пропиской в городе Каменногорск. На выходе из здания РОВД я неожиданно столкнулся с Кирю- шиным. Он был без формы, ну так операм положено, и вид имел потерянный.

– Здорово, начальник! – доброжелательно поздоровался я.

Злость меня уже отпустила. В чем-то Кирюшина я даже понимал. Молодой опер, не обтёрся ещё, энтузиазмом горит, себя проявить хочет, уважение заслужить. Потом поймёт, со временем, что лучше просто спокойно работать, без рывков и авралов. Не надо делать нервы начальству, как говорят евреи. И этой вот, как раз уверенной и спокойной работой, уважение коллег и заслуживают.

– А, это ты, – устало сказал Кирюшин, даже и не думая здороваться, – позлорадствовать пришёл?

– Нет. А чего случилось-то, начальник?

– Случилось… Сняли меня с оперов, в участковые перевели сегодня, – грустно и без всякой злобы ответил Кирюшин.

– Ё-моё. Из-за меня, что ли? Совсем?

– Да не только из-за тебя. Но из-за тебя в том числе. Временно пока. Два участковых на больничном. Мне его даже стало жалко. Так, немного. Не понимает пацан ничего, а ведь он ещё очень легко отделался.

– Ну, временно, это ничего. Вернёшься, умнее будешь, – сказал я. – А ты чего сейчас делаешь, начальник?

– А тебе-то что?

– Нехорошо мы знакомство начали, давай мириться? Ты вроде парень неплохой. Время сейчас уже вечернее, пойдём, по кружке пива вмажем, я угощаю. Может, чего тебе посоветовать смогу.

Друзья в этом городе мне нужны срочно. Для моих планов сотрудник милиции в знакомцах не помешает. А Кирюшин не совсем ещё конченый вроде бы человек, почти мой ровесник. Можно попробовать пере- воспитать.

– Ты, мне? А чего ты посоветовать-то сможешь? Плохо всё… – Кирюшин грустно отвёл взгляд. Но уходить не спешил. Потом решительно махнул рукой: – А, пойдём! Нажрусь сегодня.

– Не, не надо нажираться, по паре кружек и всё. Завтра и мне, и тебе на работу. Придёшь с бодуна, только усугубишь ситуацию.

Пивнушка нашлась буквально за углом. Маленькое полуподвальное помещение, круглые столы на высокой ножке, стульев нет. Было ещё не сильно поздно и свободные столики имелись. Пара мужиков, что пили пиво возле стойки, и буфетчица на нас никакого внимания не обратили. Я сразу направился к хозяйке заведения и заказал четыре кружки. Вернувшись за столик, молча поставил кружку перед Кирюшиным и отхлебнул из своей.

– Ну, давай знакомиться, что ли, как меня зовут ты знаешь, а я только твою фамилию и звание слышал.

– Андрей меня зовут, – сказал мамлей, с сомне- нием глядя на пиво. А потом, видимо что-то для себя решив, взял рифлёную посудину и залпом выпил по- ловину.

– Вот и познакомились. За знакомство! – сказал я и, подняв свою кружку, повторил подвиг Андрея.

– Рассказывай свои проблемы, чем смогу, помогу, – начал я разговор.

– Да зачем тебе мои проблемы? Я же тебя поса- дить хотел. Чем ты-то мне поможешь?

– Я, Андрюха, человек не злопамятный. А помочь смогу советом. Ты не смотри, что я молодой. Я в жизни уже успел много повидать. Детдом это тебе не у мамы с папой жить, многое там было. Армия опять же. И с урками бывшими общался долго. Много их на севере. На нормальную работу с судимостью не берут. А кто-то и сам от друзей и подельников подальше уехал. Разные там встречаются. Что-то слышал. Что- то люди знающие рассказали. Помогу, чем смогу. Ты вот думал, что я тебя козлом тогда обозвал. А я ведь просто хотел тебя коллегой назвать. Был у нас в ар- тели один адвокат бывший. За взятку отсидел. Так он там всех коллегами называл. Привязалось от него сло- во, вырывается иногда невпопад. Он тоже много чего из своей практики вспоминал.

Андрей уже более заинтересованно взглянул на меня. Помолчав немного, он выдал:

– Галка всё, сука. Да ты видел её. Следователь в прокуратуре. Копает под меня, тварь. Ты тогда за- яву на меня писать отказался. Спасибо тебе. Не стал валить дурака. Так она нашла того, кто напишет. Служебное расследование сейчас идет. Превышение пол- номочий шьют. – Андрей помолчал и грустно добавил: – Посадят меня, наверное.

– Толком рассказывай. Почему она к тебе прицепилась? Кто заяву на тебя написал?

– Прицепилась потому, что послал я её, дуру.

Встречались мы с ней. Недолго.

– Мотив понятен. Женская месть, это страшно.

Подробности давай.

– Я с ней ещё на юридическом познакомился. В параллельных группах учились. После выпуска меня в область должны были забрать, я отличником был. А её сразу сюда распределили, секретарём судьи городского суда, потому как дура и училась на одни тройки. Стала она меня уговаривать с ней ехать. А оно мне надо было? Ну и послал я её. Ничего же серьёзного между нами не было. Ну, спали пару раз. Но она, видимо, иначе думала. Сразу письмо на меня написала за аморальное поведение в областной комитет комсомола. Там тоже мужики работают, всё они понимали, но отреагировать были должны. Из комсо- мола меня не исключили, но и в область уже не взяли. Сюда отправили. Вот как раз в участковые я и попал. Только выбираться начал, в младшие опера перевёлся. А эта дура с секретаря суда сразу в следователи прокуратуры прыгнула. Не исключено, дала кому-то, прошмандовка. Вроде всё спокойно было. А вот после твоего случая, видимо, поняла она, как меня добить можно.

– Это понятно. Теперь по заяве. Кто? Что? И за что?

– Есть тут у нас самогонщик один. Рецидивист. Уже два раза ловили. Срок отмотает и обратно. Никак не успокоится. Ну, значит, организовали мы контрольную закупку. Всё как положено. При понятых изъяли самогон и сразу обыск провели, нашли аппарат. А через день он на меня заявление написал. Якобы отметелил я его. Показания выбивал. И вообще, обыск без постановления провели. Превысил я, значит, свои полномочия.

– Очень интересно. И где он сейчас?

– Дома, под подпиской сидит.

– Ты один, что ли, обыск проводил?

– Нет, конечно. С группой. И эксперт был, и понятые. Наш дознаватель дежурный.

– А допрашивал его кто?

– Я опросил, а допрашивал дознаватель.

– Побои он снимал? Заключение есть?

– Вроде нету. Да и не бил его никто! Так, пару затрещин дали.

Методы дознания ещё с советских времен мне известны, они не менялись вплоть до цифровизации отделов полиции и установки камер наблюдения. Возможно, действительно была пара затрещин, а возможно, и прессанули мужика по полной. Главное знать, как бить, чтобы следов не осталось. С самогонщиком тоже понятно. Выторговывает себе смягчение срока. Всё же третий раз, поблажек ему никто делать не будет.

– Галина дело ведёт?

– Да.

– А вот капитан этот твой, начальник розыска, нормальный мужик?

– Нормальный. Но помогать не будет. Ему звание надо получить и на пенсию по выслуге уйти в следующем году. Он в Сочи хочет переехать, у него жена болеет. Поэтому и пихнул меня в участковые срочно. Чтобы не у него в отделе ЧП произошло.

– Ясно. А вот, положим, сможет он сказать, что ты в это время другого человека опрашивал? Ну вот меня, например? Смотри. Я показания дам и капитан скажет, что тебя ко мне направлял для уточнения об- стоятельств дела, сам ты подтвердишь то же самое. Трое против показаний самогонщика, который хочет оговорить изобличившего его сотрудника милиции. Побои он, опять же, не снимал. За дачу ложных показаний можно его без проблем привлечь. Ну, или хотя бы этим припугнуть. Галка твоя знает, что мы с тобой в контрах, даже ей некуда деваться будет.

– Ну, хорошо. А с обыском чего делать?

– Тут вообще всё просто. Был дознаватель там? Был. Это его проблема, а не твоя. Ты опер. Действуешь по поручению следователя или дознавателя. Протокол кто составлял? Ты?

– Нет. Дознаватель.

– Вот. Ты тут вообще не при делах. Дознавателя, конечно, жалко. Но думаю, что и ему ничего не будет. Уверен, он сам это уже понимает. И скорее всего, постановление уже подписано началь- ником отдела дознания задним числом. Ты же юрист (ТЫЖЮРИСТ – всегда ненавидел, когда мне так го- ворили!), в исключительных случаях следственные действия могут быть произведены на основании по- становления следователя или дознавателя, утверждённого начальником дознания, без получения санкции прокурора. Когда обыск был?

– Вчера.

– Так вот, по закону у дознавателя есть ещё двое суток на уведомление прокурора. А учитывая то, что обыск всё же увенчался успехом, прокурор постановление утвердит. Не враг же он себе? Ну и вдобавок, не обижайся, конечно, всё же ты олень и дознаватель твой тоже. Тебе вообще зачем диплом юриста нужен? На стенку повесить? Запомни главное правило любого мента: чем больше бумаги, тем чище жопа! Прежде чем что-то сделать, остановись и подумай хотя бы минуту. Выйдет с больничного участковый и вернёшься ты в отдел. Не переживай.

– А ведь точно….. Так просто всё. Твою мать! Как я сам не додумался? – Андрей схватился за голову. – Точно олень! Думаю, капитан согласится, ему тоже взыскание сотруднику сейчас не нужно. Одно не пойму. Зачем тебе-то это надо? Нет, я, конечно, благодарен. Но я же тебе ничего хорошего не сделал, даже наоборот. И знакомы мы с тобой едва.

– Я вообще стараюсь людям помогать, по мере возможности, конечно. Хобби у меня такое. Ну и потом, я в этом городе человек новый. Друзей у меня здесь нет. Почему бы и не начать их заводить? – Я с улыбкой смотрел на Андрюху.

«Первая проблема на службе, а ты уже посыпался и растерялся, сынок, – подумал я. – До того, как ты станешь матёрым опером, тебе ещё столько крови и нервов попортят. Это потом, через несколько лет, научишься чувствовать проблемы буквально жопой, ловко обходя на уровне инстинктов возможные ловушки. Опер, вообще, профессия неблагодарная. Потерпев- шие и начальство думают, что ты ни хрена не работаешь и как бы ни старался, мог бы делать и побольше. Для уркаганов ты враг номер один. Для управления собственной безопасности и прокурорских – законная добыча и ходишь на свободе только по недоразумению и их недоработке. Как говорил мне один из моих первых начальников: «Куда опера ни целуй – везде будет жопа». Нет в том романтики. Одна грязь, нервы и вечная усталость».

Пиво закончилось, и я сходил за новой порцией.

– Всё. Ещё по одной и по домам. Завтра на работу.

– Откуда ты во всём этом разбираешься? Я точно знаю, что ты на юриста не учился, а подвёл всё красиво. Как опытный адвокат, – спросил счастли- вый и уже захмелевший Андрюха, приступая к третьей кружке.

«Эх, знал бы ты, как прав», – подумал я.

– Я же тебе говорил. Умею людей слушать. И па- мять у меня хорошая. И вообще, умный очень.

– И скромный, – заржал, как конь, Андрей.

– И красивый, – добавил я серьёзно, а через мгно- вение тоже не удержался от смеха.

– Спасибо. Я твой должник, – Андрей протянул мне руку, которую я тут же пожал. – За пиво сам заплачу. Не ты меня, а я тебя поить должен.

– Сказал угощаю, значит угощаю. Ты мне потом пиво нальёшь, когда закончится всё, – протестующе поднял я руки.

– Замётано! – серьёзно ответил Андрюха.

– Куда тебя участковым-то сослали? – спросил я, допивая пиво.

– В посёлок Приречный, тут, в пяти километрах от города. Там в основном промысловики живут. Охотхозяйства посёлок. Вообще, он, конечно, старый очень. Старше города. На этом месте всегда промысловики жили. Там спокойно. Особенно зимой, когда почти все мужики в тайге. Несколько семей из военных живёт тоже. Военных складов в округе много.

– Ни фига себе. Бывают же совпадения! Я там как раз и поселился. Комнату снял. Адрес: Крестов пере- улок, 7.

– Мля. Вот это да!

– Только ты меня, начальник, за прописку не гоняй. Я в городе в общаге депо прописан. – Подняв руки, как будто сдаюсь в плен, с улыбкой сказал я.

– Завязывай, Кирилл! Ведь и обидеться могу. – Андрей встал. – Значит так. Я тебя сам найду. Мой участок и адрес я знаю. Спасибо тебе, дружище.

Андрюха полез обниматься. Бр-р-р. Не люблю! Но на первый раз стерпел. Вроде нормальный парень ока- зался этот Кирюшин. Россия единственная страна, где есть выражение «он мент, но он нормальный», – это как раз про него. Время покажет.

Домой я попал поздно. Тело чесалось. Хотелось принять душ и завалиться спать. Но это только мечты. Сейчас в деревне моются в бане раз в неделю. Я так не привык. Не хватало мне ежедневного приёма душа перед сном. Ничего. Завтра после смены помоюсь в душевой депо. Есть всё же плюсы в работе простым трудягой. До места мне добираться около часа, значит вставать нужно в шесть утра. В восемь уже начало ра- бочего дня. Трудясь последние годы на себя, я раньше девяти даже не просыпался. Теперь надо заново при- выкать.

Глава 4

В депо я работал уже две недели. Ничего сложного. Точи себе заготовки, выполняй план. Первые два дня ко мне присматривались, но увидев, что я вполне справляюсь, оставили в покое. Я, конечно, мог бы показать всё, на что способен. Но зачем? В передовики не рвался. Пьяный на работу не приходил, не опаздывал. Средний такой трудяга. Ко мне быстро все привыкли и считали уже почти за своего. После первой зарплаты нужно будет проставиться мужи- кам. Положено. Проставлюсь, конечно, дело нужное. Намеченный мною план потихоньку реализовывался. С Андрюхой мы сдружились. Служебная проверка благополучно завершилась. Я дал нужные показания, капитан не подвёл и дело закончилось, толком не начавшись. По этому поводу в субботу вечером, неделю назад, мы с Андрюхой знатно нажрались прямо у меня дома. Хороший он парень, только направлять его надо. Ничего, я из него ещё начальника РОВД сделаю. Все эти две недели я занимался только одним делом. Искал себе дом. И завтра, если всё будет хорошо, я куплю наконец-то свою первую недвижимость в этом времени. Посмотрел несколько вариантов, но всё было не то. Я уже отчаялся, но выход подсказал Андрюха. Узнав о моих поисках, он задумался, а потом вспомнил:

– Есть один дом в Приречном. На окраине села стоит, прямо возле реки. Четырнадцать соток земли. Даже не знаю, как сказать. Короче, он после пожара. И история там нехорошая.

– Ну-ка, рассказывай, – заинтересовался я.

– Я же тебе говорил, что в Приречном вояки живут. Несколько семей. Дом этот бывшего начальника склада хранения инженерной техники и артвооружений. Прошлым летом в тайге пожар сильный был. Очень сильный. Огонь на склады перекинулся. Там горело всё долго, еле потушили, люди погибли. Так вот, начальник склада после пожара жену из дома выгнал и бухал силь- но целую неделю. А как проверка из Москвы приехала, на следующий день машину свою, «Победу», топором изрубил, поджёг дом и прямо в доме застрелился.

Андрюха замолчал, вопросительно гладя на меня.

– Продолжай. – Ему явно было что ещё сказать.

– Так вот о чём я. Дом по документам двухэтажный. На участке баня новая, в том году срубили. Гараж железный. Амбар есть, только он слегка обгорел наполовину. Старый был дом. По типу поморских. Ещё до революции построен. Залуженный был полковник. Ему этот дом вместе с машиной подарили в сорок де- вятом году ещё, за какие-то заслуги. Дети у него взрослые и разъехались давно. Вдова тут жить не хочет. На участок даже заходить не желает, сразу в истерику. И просит совсем недорого. – Андрюха замолчал и по- смотрел на меня.

Рассказ оптимизма не вызвал. Но вариантов других пока не было, и я согласился посмотреть на пожарище.

– Ну и какого сидим? Поехали смотреть.

Дом, а точнее, место и участок мне понравились сразу. Стоял он в берёзовой роще почти на отшибе. Вдали от остальной деревни, закрываясь от нее холмом. Дальний конец участка упирался в обрыв, который выходил к протоке, что соединялась с основной рекой метров через сто. Сразу за протокой начинался слегка заболоченный лес. Окружён участок был высоким деревянным забором. Дорога к дому отсыпана мелким щебнем. Вдоль неё стояли деревянные столбы линии электропередачи. Из-за забора виднелся обгоревший остов дома и обугленные стены высокого амбара. Зайдя на территорию, я понял, нужно брать! Сразу за воротами, упершись разби- тым радиатором в железный гараж, стояла раскуроченная в хлам «Победа». Кузову здорово досталось. Стёкол не было, как и фар с фонарями. Всё вокруг усыпано осколками. Толстое железо в многочисленных вмятинах. В нескольких местах металл пробит насквозь. Покрышки колёс зияют рваными дырами. Я заглянул внутрь. В отличие от вида снаружи, внутри автомобиль почти не пострадал. Только растаявший снег и прошедшие дожди подпортили обшивку. Железный гараж выглядел основательно и надёжно. В такой, пожалуй, и две машины влезут. Гараж был закрыт на огромный навесной замок. Остов дома стоял непонятно как и на чём. Только под снос. Его не восстановить. Амбар выглядел точно так, как сказал Андрей. Прилегающая к дому часть вместе с воротами обгорела. Другая половина выглядела почти целой. Крыша покрыта железом, что с ней, пока не ясно. В амбар тоже не попасть, всё завалено обгоревшими бревнами. Жуткая картина. Но вот дальше за домом вид был совсем другой. Недалеко от обрыва белел свежий сруб довольно большой бани, от которой деревянные ступени вели вниз, к реке. Рядом стояла лёгкая беседка. Вся территория, кроме небольшого участка, явно под огород, была засажена вперемешку садовыми деревьями, кустами и кедрами. В углу участка, закрытый деревьями, стоял деревенский туалет, покрашенный зелёной краской. Тут вообще почти всё было покрашено зелёной краской. Недалеко от развалин дома ручная колонка для воды. Картину дополняли небольшой причал внизу возле реки и вытащенная на берег лодка «казанка», укрытая старым брезентом.

Торговался я с вдовой недолго. Она хотела быстро продать, я же хотел быстро купить. Других желающих, кроме меня, на эти развалины не нашлось. Цена смешная – три тысячи рублей. Кроме дома я купил и машину с лодкой за одну тысячу рублей. Зачем, пока не знаю. Лодка понятно, нужная в деревне вещь, а вот машина… Машину явно так просто не восстановить. Груда помятого и начинающего ржаветь железа. Может, на что и сгодится, конечно. Посмотрим. В моё время такие машины ценились, только если были в оригинальном, очень хорошем состоянии. Машины же после ремонта почти ничего не стоили. Так что по- ставить её в гараж на хранение и продать коллекционерам через пятьдесят лет (если доживу) не полу- чится.

Дом оформляли через нотариуса. Лодку и машину, за небольшое вознаграждение продавцу, через комиссионный магазин. Продавец шустро оформил приёмку товаров на реализацию от вдовы, и тут же я купил их, заплатив законную комиссию магазину. Машину и лодку нужно зарегистрировать, с чем и обещал помочь Андрюха, подключив каких-то своих знакомых, ведь машина не на ходу. Не тащить же её в ГАИ на буксире. Быстро оформить дом в сельсовете обещала помочь вдова. Заходить на участок за своими вещами она категорически отказалась, но при этом особо расстроенной не выглядела. При общении с ней вообще сложилось впечатление, что она только рада такому повороту событий и желает как можно быстрее покинуть город. С её слов, к дочке в Краснодар поедет. Ну и ладно, их дело, может, бил её муж, может, ещё чего было. Чужая душа потёмки. Ключей от гаража и машины у неё тоже не было, сказала искать в сгоревшем доме. Что ж, поищем.

Жить пока буду в бане. Надо только в порядок её привести. Сруб новый. Стоял больше года и, видимо, ни разу не использовался. Три комнаты. Небольшая парилка с двумя пологами и железной печью, сверху на печь прилажен бак для воды, вокруг которого стянутые железной сеткой речные камни. Моечная размером с кухню в хрущёвке. Внутри лавка и железный бак. Видимо для холодной воды, из стены торчит кран из бака в парилке. Небольшой тамбур, он же раздевалка и топочная. Толком не развернёшься, но всё сдела- но аккуратно. Полы в парилке и моечной проливные. Из стены оврага под баней торчит обрезок металлич ской трубы. Видимо, сток предполагался в реку. Это мы переделаем, не дело природу загрязнять. Но пока пойдёт. Стены, что внутри, что снаружи из неокрашенного бревна. Проконопаченные мхом на совесть. Полы покрашены коричневой краской. В тамбуре скамейка и стол, окошко для топки печи. Больше нет ничего. На развалины дома и в амбар я пока не лазил, будет ещё время. Главное наладить быт.

На следующий же день после работы я занялся обустройством. До выходных надо перебраться уже к себе. Платить второй месяц за съёмное жильё я не собирался. В тамбуре пока сделаю себе кухню, а спать буду в моечной. Парилку стану использовать по назначению, мыться тоже где-то надо.

Обустройство заняло четыре дня, я ведь до вечера на работе. На рынке купил себе односпальную кровать, тумбочку, несколько табуреток, рукомойник, зеркало и керосинку для приготовления еды. Всё, как говорится, б/у, но ещё крепкое. Кое-какой инструмент прикупил. Поселковый электрик за «пузырь» кинул времянку от ближайшего не повреждённого столба до моего нового жилища. Так что теперь свет у меня есть. На полы постелил домотканые половики, связанные из разноцветных тряпок и купленные так же на рынке. Жить пока можно.

Переезжать мне помогал Андрей, мой единственный пока друг в этом времени. Да и не затянулся переезд, вещей у меня почти не было. На новоселье кроме Андрея я пригласил ещё и Иваныча с Семёном. Затопили баню. Заранее купленное и замаринованное мясо было уже на шампурах, а мы за накрытым в беседке столом наливали себе по первой рюмке. На улице ещё прохладно, конец апреля всё-таки, но светило солнце и день обещал быть по-весеннему теплым. В моей новой квартирке мы бы все не поместились.

– Рота! На помывку в баню, становись! – заорал я во всё горло дурным голосом, увидев гостей.

Мои сокамерники по больничной палате весело заржали и через несколько минут на камни полился первый черпак воды, расплёскивая пар по небольшой парилке.

– Не думал я, что кто-то этот дом купит, – начал Семён, закусывая купленной по случаю у соседа ква- шеной капустой, – место уж больно жуткое. Не страшно тебе, Кирилл?

– А чего бояться? Я привидений не боюсь. Советский десантник вообще ничего не должен бояться, – засмеялся я, – сейчас обмоем как положено и, считай, освятили место.

– Ну так ведь тут же человек застрелился, – продолжал гнуть своё Семён. Он вообще, как и большинство охотников, был человек суеверный.

– Это он в доме застрелился. Так и нет уже того дома. Сгорел дотла.

– Прекращай, Сёма. Не нагнетай, – остановил наш разговор Иваныч, – всё нормально будет. Прав Кирюха. Мёртвых можно не бояться. Я вот войну про- шёл. В пехоте. Знаешь, сколько мёртвых видел? От живых больше бед случается.

– Ну, может, оно и так. Тебе виднее, – с сомнением согласился с Иванычем Семён.

– Вот именно. Ты лучше скажи, Кирилл, что с домом собираешься делать? Или всё время в бане будешь жить? Место, не спорю, хорошее, но маленькая банька-то.

– Нет, конечно. Завтра уже начну разгребать завалы. Инструмент нужно купить или взаймы у кого взять. Всё, что более-менее целое, на дрова попилю. За весну разгребу всё. Летом дом начну строить. Хочу из кирпича класть.

– Инструменты у полковника были. Хорошие инструменты. И пила была «Дружба». В гараже или амбаре не смотрел? – спросил Семён, наливая по второй. Андрей пока в разговоре не участвовал, занятый приготовлением шашлыка.

– В амбар не добраться, пока дом не разберу. Завалено всё. А гараж закрыт на замок, не хочу ломать, может ключ найдётся. Надо порыться на пепелище.

– Это понятно. А вот скажи, машину зачем купил? От неё не осталось уже почти ничего. Запчасти трудно будет найти. Лучше бы «Москвич» себе взял. Вещь машина, – мечтательно сказал Иваныч.

– «Москвич», конечно, вещь, – согласился я, – но где же его куплю? Очередь. А с рук в Каменногорске не продаёт никто. Ничего. Было бы желание, а починить всё можно. Не лазил я ещё туда толком, но, думаю, можно восстановить.

– Ну, смотри. По мне, так не справишься. Твоё, конечно, дело. А вот насчёт кирпича. Где брать собрался? Лес бы тебе выписали на починку дома, депо выделит, я думаю. А вот кирпич где у нас достать, я не знаю. Вроде не продают его нигде.

– Продают. В райцентре. Я узнавал уже, – вклинился в разговор Андрей, занося в беседку истекающие жиром шашлыки, – можно договориться, были бы деньги. В ПСК с «шабашниками» договорись. Они сами всё достанут. С ПСК вообще можно официально договор заключить, чтобы вопросов не было. Ты, конечно, Кирюха, в депо заявление напиши, чтобы лес сухой из фондов своих выделили, как погорельцу. Я справку тебе дам, и сельсовет тоже, не проблема. Лес завезёшь, а там уже решай, из чего и как строить.

Я заинтересовался. Лес, тем более сухой, очень нужен. И где-то я такое слышал, что можно было раньше в СССР стройматериалы бесплатно получить. Планов у меня куча.

День прошёл замечательно. Мы парились в бане. Выпивали и ели шашлыки. Потихоньку вели задушев- ные разговоры. Никто нам не мешал и за забор не заглядывал. Отличное место. Тихо и спокойно. Поначалу Семён и Иваныч ещё сторонились Андрея, помня о том, что он действующий милиционер. Но потихоньку выпитая водка и совместные заходы в баню стёрли между ними всякие границы.

– Лодка почти новая, – просвещал меня Семён, когда мы с ним вдвоём решили всё же, после очеред- ного захода в парилку, окунуться в речку и стояли на самодельном пирсе, глядя на лодку, закрытую брезен- том. – Я помню, как её в посёлок привезли. У полковника ещё мотор к ней был, «Москва», почти новый, не видел? – Дождавшись моего отрицательного качания головой, продолжил: – Они постоянно вдвоём на рыбалку и охоту ездили, с Савельичем.

– Это кто такой? – спросил я, стуча зубами на бегу, возвращаясь в баню.

– Это прапорщик. Тоже здесь недалеко живёт. Они вроде как воевали вместе. А потом полковник его с собой сюда забрал. На том же складе служит. Везде вдвоём ходили и семьями дружили. Он же первый на пожар прибежал и полковника из дома горящего вытащил. Да поздно уже было. Сокрушался очень, а на похоронах так и плакал, не скрываясь. Крепко мужи- ки дружили.

– Ясно.

Я вспомнил своих старых друзей. Добавить было нечего. Мужик уже в возрасте. В эти годы друзья остаются только самые крепкие, настоящие. Остальная шелуха отсеивается. Потеря каждого друга воспринимается очень серьёзно и болезненно, как личное горе. День закончился. Мужики разошлись по домам,

а я сидел на лавочке возле беседки и смотрел на огонь костра. Планов много, часть уже воплотилась. Появи- лись знакомые и друзья. Мужики, кстати, обещали помочь с разбором пожарища уже в ближайшие выход- ные. Ясное дело, ждать я их не буду, начну потихоньку сам. Но и их помощь не помешает. Впереди было ещё очень много работы.

Глава 5

На следующий день после работы я приступил к разбору пепелища. Вооружившись топором, ломом, ручной пилой и гвоздодёром, переодевшись в старую энцефалитку с армейскими сапогами, я принялся за работу. До ночи повалил ещё не рухнувшие стены. Соорудив из более-менее целых досок козлы, я пилил обгоревшие брёвна и балки, складывая обрезки в заранее подготовленное место. Пыль и сажа стояли столбом. Завтра нужно раздобыть респиратор, очки и рукавицы. Сегодняшний день показал, что без этого никак. Я наглотался пыли, глаза резало от сажи. Руки все сбил в мозоли и несколько раз порезался. Нужны мешки для мелкого мусора. Работа предстояла большая.