Читать онлайн Сборник рассказов Дом на Лесопарковой

Квартира №58

В дверь пятьдесят восьмой квартиры на улице Лесопарковой позвонили. Вероника, недовольно ворча, пошла открывать. На пороге стояла соседка Катя.

– Ты чего ещё в пижаме? – возмутилась она.

– Так сегодня суббота, восемь утра. Я никуда не собираюсь. Может, весь день буду в пижаме ходить. Проходи, чего в дверях стоять. – Вероника впустила в квартиру подругу.

– Точно никуда не собиралась идти? – Катя закатила глаза. – Ты абсолютно несерьёзно относишься к предстоящему свиданию! – она сняла куртку, бросила её на пуфик у двери, скинула ботинки с ног и прошла в глубину квартиры, в кухню.

– Какому ещё свиданию? Что ты такое говоришь? – Ника повесила сброшенную куртку на вешалку, ботинки подруги аккуратно поставила на полку.

– Как к какому? У тебя сегодня в четыре часа свидание с моим сотрудником. Я договорилась. – высунула голову в коридор из кухни Катя, уже что-то жуя.

– Неееет. – обречённо промычала в ответ Ника. – Ты же знаешь, что я не хожу по свиданиям. Мне это не нужно. Я прекрасно живу без отношений. Сегодня, например, я собиралась весь день проваляться в постели, смотреть новый сезон сериала. И есть. Очень много есть. Ты погоду видела? Снег метёт второй день. – выпалила Вероника.

– Ничего не знаю. Он тебя будет ждать в кафе на углу. В четыре часа дня. – безапелляционно заявила Катя, заглядывая в холодильник.

– Ну почему ты даже не спросила меня?

– Потому что знала, что ты откажешься. Ты уже два года одна. Тебе нужно отвлечься. А Антон хороший парень. Мы с ним в одном отделе работаем. Мне кажется, он идеально подходит тебе. Такой же домосед. Пришлось его уговаривать пойти с тобой на свидание.

– Что?! То есть, ты заставила какого-то парня пойти со мной на свидание? – возмущённо воскликнула Ника.

– Ну, не то, чтобы заставила. Просто рассказала, какая ты умница, красавица. Правда, ещё сказала, если он не встретится сегодня с тобой, то я за него в следующую субботу не выйду работать. – усмехнулась Катя. – Все в выигрыше. И от тебя не убудет.

– Меня ты тоже будешь шантажировать, чтобы я с ним встретилась? – Вероника была возмущена поступком подруги и по совместительству соседки Кати.

– Нет, что ты! Просто, если ты не пойдёшь с ним на свидание, я размещу твою анкету на всех сайтах знакомств, какие только существуют.

Вероника кинула фантиком в сидящую напротив неё Катю, выражая своё отношение к этой затее.

– А зачем ты пришла в такую рань?

– Как зачем? Мы должны придумать, в чём ты пойдёшь на свидание. Я уложу тебе волосы, накрашу ногти. Тебя надо привести в порядок. – Катя посмотрела на Веронику скептически. – Если честно, я даже поздно пришла. Я недооценила объём работы.

– Я тебя сейчас с лестницы спущу. – шутливо пригрозила Ника.

– Давай лучше не терять времени, а подготавливать тебя к свиданию.

Катя была настроена решительно. И уже к трём часам Вероника была полностью готова к свиданию с Антоном.

– Я зайду с тобой в кафе. Познакомлю тебя с ним. Потом придумаю какую-нибудь причину, чтобы уйти и оставить вас наедине.

– Тебе надо свахой подрабатывать. – огрызнулась Ника. Ей очень не нравилась эта идея со свиданием. Но, зная Катю, вариантов не было. Она не отстала бы. Да и исполнить свою угрозу и разместить анкету Вероники на сайтах знакомств вполне себе могла.

Ближе к четырём часам дня две подруги вышли из дома и направились в кафе. Снег густо осыпал их, пока они пробирались до места встречи.

– Кать, я, наверное, не пойду. – уже в дверях остановилась Ника.

– Ой, ну что ты выдумала! Пошли. Он ждёт, вон его машина стоит. – и она кивнула головой в сторону одиноко стоящей на парковке иномарки.

Взяв за руку подругу, Катя протащила её по кафе до самого столика, за которым сидел красивый молодой человек.

– Антон – это Вероника. Вероника – это Антон. Если кто-то из вас двоих уйдёт со свидания раньше, чем через час, я свои угрозы приведу в исполнение. – И она многозначительно посмотрела сначала на подругу, а потом на своего сотрудника. – Всё, надоело с вами няньчиться. Взрослые люди, как будто мне больше всех надо. – и она, продолжая ворчать, направилась к выходу из кафе.

– Не хотела идти? – улыбнулся Антон, вставая из-за стола, чтобы помочь снять Веронике пальто.

– Ну, не конкретно к тебе, а в целом. Мне очень сложно заставить себя выбраться из дома. Особенно в такую погоду. – улыбнулась в ответ Ника, снимая пальто.

– В этом мы с тобой очень похожи. Я ужасный домосед.

– Значит, мы с тобой поладим. – Нике понравился сотрудник Кати. А судя по тому, как он во все глаза восхищённо смотрел на неё, она ему тоже приглянулась. Хорошее начало. Спасибо, Катя.

– Однозначно поладим. Я очень рад, что послушал неугомонную Екатерину и увиделся с тобой.

А Вероника в этот момент уже думала, что надо будет отблагодарить свою настойчивую подругу, такого мужчину ей нашла.

Квартира №38

– Будете мороженое?

– Да нет, как-то не хочется, спасибо.

– Дорогое, импортное. Пару шариков хотя бы? Как раз опробуем новые креманки. – Галина Григорьевна встала с глубокого кресла и, не дожидаясь ответа, пошла на кухню.

Она достала из морозилки самое дешёвое мороженое в вафельном стаканчике, зачерпнула из него ложкой и положила сначала в одну, затем в другую креманку. Из холодильника достала плитку шоколада, перевернула её, хм, срок годности уже прошёл, ну ничего, и так пойдёт. Развернула шоколад, он даже побелел, натёрла его в мороженое. Подхватила лакомство и понесла гостям.

Сегодня к ней приехала в гости внучатая племянница с парнем. Галина Григорьевна вошла в гостиную с видом императрицы, неся креманки

с такой гордостью, как будто сама их из стекла изготовила. Она отдала их в руки гостям, которые приткнулись, где смогли найти себе место. Дело в том, что хоть квартира у Галины Григорьевны была трёхкомнатная, она завалила её так сильно разным хламом, что было не проехать, ни пройти. От входной двери вёл длинный коридор, который был так заставлен разной мебелью, стопками книг и журналов, пакетов с вещами, поломанными стульями, что для вошедших оставалась маленькая тропинка, предусмотрительно расчищенная хозяйкой квартиры. Одно время в этом коридоре жил пёс породы Ньюфаундленд. Большой и лохматый. В то время в коридоре было меньше вещей. Чтобы собака не гуляла по всей квартире, дверные проходы были загорожены перевёрнутыми дверями, через которые необходимо было переступать. Почему нельзя было просто закрывать двери, чтобы пёс не входил в другие комнаты? И для чего так нелепо и некрасиво закрывать дверные проходы? Чтобы собака видела, что она не одна. Он сидел в коридоре, но мордочку свою клал на заградительную конструкцию и тем самым был в курсе всех событий в квартире. Первой от входной двери была кухня. Человека неподготовленного, первый раз попавшего в квартиру Галины Григорьевны, повергла бы в шок сперва её кухня. Технически это помещение было кухней. Но здесь практически не готовили пищу. Это просто негде было сделать. Хотя плита и мойка имелись. Стоял здесь также холодильник, набитый разнообразными продуктами, которые просто не в состоянии была съесть хозяйка и её взрослый сын, проживающий вместе с ней. Потому в холодильнике, если хорошо покопаться, можно было найти прошлогодние продукты. Сливочное масло, которое уже покрылось плесенью, банка с икрой, которую несколько лет даже не трогали, сыр, балык, сало, и многое другое было в нём погребено давно и основательно. Новые продукты, которые регулярно в этот дом приносились огромными пакетами ставили в зимнее время года на балкон. Ибо в самом холодильнике продуктам было не протолкнуться.

На кухне стоял небольшой стол, обедать за которым предусматривалось только одному человеку на самом уголочке. Всё остальное место занимала разнообразная посуда, большая часть которой была ещё ни разу не использованной. Также на нём стояло несколько горшков с комнатными цветами. Ведь в комнате больше не было места, куда их ещё можно поставить. Сверху каждого кухонного шкафа то тут, то там примостились разнообразные горшки со множеством различных растений. Какие-то даже свисали со шкафов настолько, что дверцы шкафа были полностью заблокированы. В самих шкафах полки ломились от всякой всячины. Подаренные много лет назад рюмки делили место с банками с закрученными овощами десятилетней давности. Крупы, в которых завелась моль, и сервиз на двенадцать персон, всё ещё запакованный. И вазы. Бесчисленное количество различных ваз.

Пол тоже был заставлен всем, чем только можно представить. Кастрюли старые, с питьевой водой (у них в доме часто отключали воду, так что любую ёмкость жильцы использовали как резервуары под неё.) стояли прямо на полу под столом. Тут же стояли ящики с яблоками, грушами и грибами, привезёнными со всей необъятной страны.

Галина Григорьевна работала на хорошей должности в крупном предприятии. Ей в качестве подарков привозили дорогие алкогольные напитки, многочисленные коробки конфет, разнообразную рыбу, сервизы, наборы кастрюль, комплекты постельного белья. Ящиками везли фрукты и грибы, в банках закрученные овощи, подушки и даже унитаз.

Да, да. В гостиной уютно примостился, пусть и не в центре, а у окна, золотого цвета унитаз. Что с ним делать, хозяйка не знала. Не ставить же вместо стандартно белого в туалет его. Но и выкинуть рука не поднималась. Это касалось не только золотого унитаза, а абсолютно любой вещи, попавшей в квартиру. Шкафы в гостиной ломились от огромного количества вещей, приобретённых и подаренных благодарными клиентами. Всё это копилось годами, и уже, например, комплекты белого постельного белья были совсем не белыми, а жёлтыми. Но и их выкинуть было жалко, потому они всё плотнее вдавливались в дальние углы полок шкафа, куда продолжали класть вещи. Диван и два больших кресла были настолько закиданы вещами, что-то, что это кресла, можно было только угадать по очертаниям. В гостиной, помимо подаренного унитаза, были нераспечатанный магнитофон, приставленные одна к другой пара картин у стены, декоративный фонтан, старый телевизор, который сменился новым, современным, но который было тоже жалко выбросить. Стулья, свёрнутый новый ковёр, два журнальных стола, на которых было всё заставлено. И так было в каждой комнате этой большой и некогда просторной квартиры. Огромная лоджия была от пола до потолка заставлена вещами, одеялами, коробками, кассетами и книгами. Она была настолько забита всем на свете, что хозяйка уже не помнила, что лежало первым слоем на полу. До окна лоджии можно было пройти, только если переступишь через вещи, и сделать это мог только один человек. Для двоих места не было. На ручках шкафа, стоящего на лоджии, много месяцев, хотя, кто знает, может, и лет, висела колбаса, распространяющая вокруг себя уже давно неаппетитный аромат.

Всё это, представленное неподготовленному взору гостей, шокировало их и вводило в ступор. Но те, кто часто бывал в квартире Галины Григорьевны, как будто не замечали творящегося. Хозяйка квартиры была далеко не бедна, и её квартира была как хороший склад с бесчисленным количеством вещей. Но натура самого настоящего Плюшкина не позволяла с этими вещами вовремя прощаться. И всё оседало сперва в шкафах, затем по углам, а в итоге и по всей квартире. И захламлённость в квартире была не от бедности, а от обилия вещей, дорогих и новых. Которые Галина Григорьевна просто не могла выкинуть.

– Ты давно у бабушки была? – женщина взяла в охапку часть вещей с дивана и переложила их на кресло.

– Да нет, недавно. И после вас мы хотели к ней как раз заехать. – Мария улыбнулась, скрывая от двоюродной бабушки свой шок от увиденного в квартире. Сама она нечасто бывала у неё в гостях и потому картина, открывшаяся её взору, а главное, взору её парня, Марию шокировала.

– Передашь ей деньги? Я у неё одалживала как-то давно. Всё забываю отдать. – Галина Григорьевна встала с только что расчищенного места на диване и подошла к шкафу, открыла дверцу, стала перекладывать вещи, затем её действия стали более нервными, она стала на пол скидывать всё с верхней полки.

– Обокрали! Негодяи! Всё, что было, унесли! Она стала открывать каждую дверь шкафа, рыться в вещах и приговаривать:

– Обокрали!

– Что у вас украли? – не выдержала Мария.

– Деньги. На полке лежало много денег. Всё украли! Золото! Его тоже нет! А ещё нет ни одной бутылки импортного алкоголя.

– Вы разве этого не заметили? – скептически спросила девушка.

– Нет! Постой! Ещё украли китайскую вазу, картины и…золотой унитаз!

– Когда это произошло?

– Не знаю. Может, вчера, а может, и месяц назад. – развела руками женщина.

Мария удивлённо оглядела захламлённую гостиную. Да как тут вообще можно было понять, что тебя обокрали?

Квартира №35

– Может, Вам помочь? – Лиза зашла в подъезд за своей бабулькой-соседкой.

– Нет. – недовольно буркнула та и продолжила тащить тяжёлый пакет, который периодически ударялся о перила и по подъезду эхом разносился звон. Лифт второй день не работал, потому они медленно поднимались на четвёртый этаж. Соседка не давала Лизе себя обогнать и, будто нарочно, стала идти ещё медленнее.

Лиза возвела глаза к небу, из всех сил сдерживаясь, чтобы не нагрубить соседке. Они совсем не ладили. Уже больше пяти лет они жили в соседних квартирах. Спальня Лизы граничила с кухней Ольги Степановны. И неизменно каждое утро в шесть часов оттуда раздавалось лязганье ложек по тарелке, что-то непременно с громким стуком падало на пол, громко работал телевизор. Недавно она завела маленькую собаку, которая постоянно звонко лаяла. Вся эта какофония звуков была как ежедневный ритуал, без выходных и праздников. У Лизы создавалось ощущение, что Ольга Степановна обитала только лишь на кухне в своей квартире. Иначе как объяснить то, что звуки за стеной были на протяжении всего дня до глубокой ночи и порой дополнялись металлическим скрежетом и периодическим ударом об стену каких-то предметов. Девушка не знала, сколько соседке лет, но думала, что около семидесяти. Маленькая и худосочная, с интеллигентным лицом и седыми, уложенными в высокую причёску волосами, она выглядела как Божий одуванчик. Но Лиза-то знала, насколько вредной может быть этот одуванчик.

Стоит вспомнить, как Лиза однажды, не выдержав шума за стеной, после полуночи постучала в дверь к Ольге Степановне. Долго дверь не открывалась. И девушка, стоя на лестничной клетке, слышала, как из-за двери доносится звук громко работающего телевизора. Она постучала ещё раз. Звук телевизора сначала затих, а потом и вовсе пропал. Раздались шаркающие шаги и скрежет дверного замка. Дверь отворилась на десять сантиметров. Ровно на столько позволила это сделать дверная цепочка. Свет в квартире соседка не включила, потому из десятисантиметровой тёмной щели Лиза услышала ангельский голос соседки:

– Что случилось?

– Простите, я Лиза, соседка из пятьдесят восьмой квартиры. Моя спальня граничит с вашей кухней. Я не могу уснуть от шума, доносящегося из-за стены. Вы не могли бы сделать тише телевизор?

– Я уже спала и телевизор у меня не работал. – твёрдо ответили из-за двери.

– Но я точно знаю, что шум доносился из вашей квартиры. Мне завтра рано вставать на работу. – Лиза не знала, что тут ещё скажешь, старушка лгала, не краснея. Хотя, может, и краснея, лица было не разглядеть в темноте приоткрытой квартиры.

– Это не я, милочка, я же уже сказала. Вы сами меня разбудили. Теперь я не смогу уснуть. – проскрипела Ольга Степановна.

– Простите. Может, я ошиблась. – Лиза подумала, а вдруг она ошиблась и потревожила ни в чём не повинную старушку, а шум шёл из нижней квартиры? Она пробормотала ещё извинения и ушла к себе. Дверь у соседки закрылась, послышался звук закрывающегося замка. Лиза успела дойти до своей постели, лечь и порадоваться, что за стеной тишина. Помогло, подумала девушка. Но не тут-то было. Стоило ей только погрузиться в сон, как за стеной что-то с глухим стуком упало, а затем раздался звук громко работающего телевизора. Лиза лежала с открытыми глазами в темноте комнаты и понимала, что точно не выспится перед работой.

Так было несколько раз, когда шум в соседней квартире становился невыносимым, Лиза шла, стучалась в дверь, и ей открывала хитрая, претворяющаяся ангелом Ольга Степановна. Но стоило Лизе вернуться в квартиру, шум повторялся.

Как-то Лиза решила отомстить соседке и, услышав уже привычный соседский орущий телевизор, включила у себя музыку. После этого наступило пять минут тишины. Лиза не успела обрадоваться, как в дверной звонок позвонили. Она открыла и на пороге увидела Ольгу Степановну. Та, держась за сердце, причитала, что Лиза не даёт ей спать и пригрозила, если Лиза не убавит громкость, вызвать правоохранительные органы. Девушка пыталась доказать, что изначально шум шёл из квартиры самой Ольги Степановны. Но попытки были тщетны.

С того времени старушка перестала здороваться с Лизой. И несколько раз, выходя в подъезд из своей квартиры, девушка обнаруживала на своём коврике собачьи испражнения. Она не знала, как бороться с соседкой, но понимала, что долго так не протянет. Квартиру она купила из-за прекрасного вида из окна спальни на парк, но теперь готова была продать её и съехать, только бы подальше от ненавистной соседки.

Однажды девушка сильно заболела. Возвращаясь из аптеки, столкнулась в лифте с Ольгой Степановной. Сил хватило только, чтобы кивнуть старушке, которая никак не отреагировала на приветствие Лизы, но чуть дольше обычного задержала взгляд на больном лице девушки. Они доехали в полной тишине на свой этаж и в такой же тишине открыли каждая свою дверь и скрылись в квартирах.

Спустя пол часа в дверь негромко постучали. Лиза открыла её и удивилась, увидев на пороге Ольгу Степановну. Та стояла гордо с ровной спиной, держа в руках пакет.

– Чем могу помочь? – девушка не понимала, что привело старушку к ней. Ведь она совсем не шумела, лёжа в тишине пластом на постели. Соседка молча протянула пакет Лизе, развернулась и ушла, скрывшись за дверью своей квартиры.

Девушка, ничего не понимая, открыла пакет. Там лежала какая-то банка. Она достала её. Это было малиновое варенье. Ещё в пакете лежал один апельсин и жаропонижающее. На душе у Лизы стало теплее. Её родители жили за две тысячи километров от неё и такая забота от вредной старушки согрела душу.

Лиза открыла банку с вареньем и, зачерпнув полную ложку, с удовольствием отправила её себе в рот. Варенье было удивительно вкусным. Как у мамы. На глазах у девушки показались слёзы. Она скучала по близким. А когда болела, всегда ощущала себя особенно одиноко.

В дверь снова постучали. Лиза порадовалась, что не успела ещё лечь, иначе подняться было бы не просто. Болезнь лишала сил. Она открыла дверь и увидела на пороге Ольгу Степановну.

– Спасибо за варенье, было вкусно. – не дав сказать ничего соседке, проговорила девушка.

– Выздоравливай. Я принесла тебе котлетки. Утром жарила. Не откажи, возьми, поешь. Сил-то, наверное, готовить совсем нет. – И она протянула тарелку, где лежали четыре котлеты. Хоть у Лизы был заложен нос, но аромат котлет она всё равно уловила.

– Спасибо большое! У меня правда нет сил готовить. Пройдёте? Я вас чаем угощу.

– Нет. Тебе надо поесть и отдыхать. Я завтра к тебе зайду, проведаю тебя. – и Ольга Степановна впервые за пять лет улыбнулась тёплой улыбкой Лизе и вернулась к себе в квартиру.

С этого дня началась дружба между двумя соседками – Лизой и некогда вредной Ольгой Степановной. Вредность которой была от старческого одиночества. Теперь же они с Лизой несколько раз в неделю вместе ужинали и часто захаживали друг к другу в гости, проведать.

Квартира №33

Альбина была замужем уже двадцать четыре года. И все двадцать четыре года у неё не получалось найти общий язык со свекровью. Когда она вышла замуж, ей, тогда ещё совсем юной двадцатилетней девушке, казалось, что мама мужа смягчится со временем, если сама Альбина будет стараться ей во всём угодить. Поженились Альбина с Виталием, когда были ещё бедными студентами. Жить им было негде. Родители девушки жили в пяти тысячах километров от столицы, где училась их дочь. А у Виталия в городе жила мама. К которой он и привёл свою юную жену. И которая с первого дня невзлюбила свою невестку. За четыре года, которые они прожили с мамой Виталия, чего только не было. Виктории Григорьевне угодить было невозможно. Ей не нравилось, как готовила Альбина, как стирала и убирала. Не нравилось, что она в дни, когда в университет идти не надо было, спала до десяти утра. Не нравилось, что невестка говорила, как смотрела и, в конце концов, как дышала рядом с ней. Когда у молодых родилась первая дочь, жить вместе со свекровью стало совсем невмоготу. Её раздражали детские крики по ночам, о чём она не переставала твердить. Ей не нравилось, что Виталий после работы помогал Альбине с ребёнком. Сама же ни разу не помогла со внучкой, говоря, что она мучилась с двумя детьми одна и ей никто не помогал. Пусть и Альбина поймёт, что такое настоящее материнство, когда никто не помогает. Зная, что у внучки дневной сон, она нарочно громко включала телевизор или начинала пылесосить именно в это время. Когда ребёнок просыпался и начинал кричать, она заводила знакомую тираду, что невозможно в доме находиться, что от детских криков у неё раскалывается голова.

Ещё Виктория Григорьевна подстрекала Виталия на скандал с его молодой женой. Когда он после учёбы в университете шёл на работу, она звонила ему и говорила, что Альбина ничего не делает по дому, только в кровати лежит целыми днями. А ребёнок по полу ползает голодный и грязный. После таких звонков Виталий сердитый звонил жене и высказывал ей своё недовольство. А Альбина, в этот момент с грудным ребёнком наперевес, занимающаяся домашними делами, пыталась ему доказать, что его мама лжёт. Подобные ситуации происходили с завидной регулярностью. И, в конце концов, когда дочери исполнилось два года, Альбина отдала её в детский сад и вышла на работу. Стало немного полегче, потому как видеться со свекровью она стала только по вечерам. Но Виктория Григорьевна, скучающая весь день дома, вымещала в вечерние часы весь свой негатив на невестку. Когда Альбина забеременела второй дочерью, она поняла, что больше не выдержит жизни на территории свекрови. Они взяли с Виталием ипотеку и съехали в двухкомнатную квартиру на улицу Лесопарковую. Счастье Альбины было всепоглощающим, но недолгим.

Спустя пару месяцев, как они переехали, свекровь заявила, что у неё дома начался ремонт, и она пока поживёт у Виталия и Альбины. Тогда сын намекнул, что у Виктории Григорьевны есть ещё и дочь, и что эта самая дочь живёт одна в двухкомнатной квартире, и там маме будет удобнее, нежели у них в двухкомнатной квартире, где уже они живут втроём, а скоро будут жить вчетвером. На это ему мама ответила, что ремонт она делать собралась из-за них. Значит, и жить будет у них, а не у дочери. Это был долгий и трудный год. Как и с первой внучкой, свекровь отыгрывалась на Альбине, как могла. Помимо всех недовольств, которыми изобиловала Виктория Григорьевна, она нашла новый способ издевательств над невесткой. Она доводила Альбину до слёз ежедневно, твердя, что младшая внучка совсем не похожа на Виталия и, скорее всего, она от другого мужчины. Неизвестно, сколько бы ещё это продолжалось, но однажды Виталий, придя домой раньше обычного, случайно услышал то, что говорит его мать Альбине по поводу младшей дочери. У него состоялся сложный разговор с мамой, после которого она собрала вещи и вернулась в свою уже давно отремонтированную квартиру. Альбине, после того, как от них съехала свекровь, стало гораздо легче жить. Они виделись теперь редко, когда всей семьёй, один раз в месяц приезжали к Виктории Григорьевне в выходной день, чтобы проведать. Она демонстративно встречала их во всём чёрном и была неизменно суха и зачастую груба даже с детьми. Шли годы, во взаимоотношениях свекровь-невестка ничего не менялось. Когда Альбина забеременела в третий раз, они уже десять лет были в браке с Виталием. Беременность протекала сложно и Альбине часто приходилось ложиться в больницу на сохранение. В это время Виталий брал отгулы, отпуска за свой счёт, внеплановые выходные, которые потом обещал отработать. Но даже его лояльное руководство, когда в очередной раз Виталий попросил отгул, ему отказало. Тогда, скрепя сердце, Альбина позвонила своей свекрови, у которой в этот момент находился внук от младшей дочери.