Читать онлайн Чеченец. На разрыв

Глава 1

Чеченец. На разрыв

Ульяна Соболева

Аннотация

Мой муж предал меня, а потом продал чеченскому олигарху Марату Салманову, который заставил меня насильно принадлежать ему. Он обещал мне рай, но его страсть – это одержимость жуткого чудовища-собственника, который скорее разорвет меня на части, чем позволит уйти. Он обещал мне счастье, а подарил океан боли.

ПРЕДИСЛОВИЕ! ЧИТАТЬ!

Это мрачная, жесткая книга наполнена интригами, насилием, жестокостью и откровенными сексуальными сценами. На ее страницах вы обнаружите одержимых повернутых героев и много мужского доминирования. Здесь главный персонаж живет своими собственными страстями и борется со своими демонами.

Я обожаю своих героев, особенно мужчин, и мое повествование о них ОЧЕНЬ откровенно. Члены, соски, клиторы все здесь представлено напоказ! Я тащусь от того, что пишу! Однако, если вы чувствуете, что подобные темы могут вызвать у вас дискомфорт, прошу обратить внимание на это предупреждение и, возможно, воздержаться от чтения. Строго 21+

У героев свои кинки и они им обоим нравятся именно в таком виде!

Хотя некоторые могут наслаждаться содержанием, я считаю необходимым указать на возможные триггеры, которые могут вызвать негативные эмоции у читателей. Насилие, преследование, жестокость, одержимость, издевательства, кровь и насилие – все эти темы присутствуют в книге во всей своей красе. Без смакования подробностей, но все же!

Моя цель – не причинить вам боль или травму, а предостеречь от потенциально неприятного опыта. Чтоб потом не писали мне мерзкие отзывы и не возмущались. Здесь СЕКС! Много секса, мата, насилия, крови! Повторяю! Если считаете, что такое содержание может вызвать у вас дискомфорт, лучше остановиться на этом и выбрать чтение более подходящей для вас книги. Или другого автора!

Глава 1

Тишина в комнате стояла настолько вязкой, что казалось, будто даже воздух не шевелится и застыл плотной массой. Я сидела на краю нашей общей с Никитой постели, пытаясь собраться с мыслями. На мгновение взгляд мой задержался на стене, где висели наши общие фотографии в рамках – счастливые моменты прошлого, которые теперь казались пустыми и далекими.

Мои светлые волосы, обычно ухоженные и блестящие, сегодня как будто потеряли свой блеск. Они непослушно обрамляли лицо и я чувствовала себя изнуренной, измученной и совершенно разбитой. Глаза, которые когда-то сверкали от веселья и надежды, теперь выглядели устало и разочарованно. Я смотрела на себя в зеркало и видела женщину двадцати трех лет, которая никому не нужна.

Мой взгляд остановился на кольце на безымянном пальце правой руки. Обручальное кольцо, символ наших с Никитой семейных обязательств. Пять лет вместе… пять лет, полные радости и трудностей. Казалось бы, мы должны были быть связаны прочным союзом, но что-то изменилось, что-то рвало нити связывающие нас с ним, как будто невидимая рука медленно перерезала тонкую нить.

Мы с Никитой познакомились, когда я только поступила в университет на дошкольного педагога-логопеда, и с тех пор наша любовь казалась непобедимой. Он был высоким, стройным, с коротко подстриженными черными волосами и искрящимися голубыми глазами. Казалось, что его улыбка могла растопить даже самое холодное сердце. Мы веселились, мечтали, строили планы, а потом однажды решили, что мы готовы пройти через жизнь вдвоем. У нас была скромная свадьба. Родители Никиты не смогли себе позволить что-то более шикарное, а я и не претендовала. Они имели свой бизнес на рынке, торговали свежей рыбой. И возлагали большие надежды на своего единственного сына, который отучился на стоматолога. А я сирота. Меня воспитывала бабушка, но она умерла за полгода до нашей встречи с Никитой. Мы переехали в мою трехкомнатную квартиру в центре города, которую бабушка завещала мне.

Мне казалось, что мы с ним счастливы.

Но что-то изменилось. Мы начали терять друг друга, и я не могла понять, где мы с Никитой сбились с пути. В последнее время он стал все чаще пропадать на работе, вечерами приходил поздно, отказывался разговаривать о том, что его беспокоит. Я ощущала, что мы становимся чужими друг другу, но не могла представить, что именно сейчас я узнаю причину этого расстояния между нами.

Все до смешного банально и просто. Как в дешевых романах или в сериалах.

Телефон мужа лежал на столе, и я решительно взяла его в руки. Меня охватила волна тревоги, когда я начала листать входящие сообщения, пытаясь найти что-то, что объяснит все эти перемены. И тут, словно молния пронизала все мое тело, я увидела истину. Сообщения, фотографии, слова, которые я не могла даже вообразить. Слова, адресованные не мне…слова, которые я уже так давно от него слышала. Никита изменял мне. И в этот момент, как будто что-то во мне разорвалось, к горлу подкатила тошнота и я прижала руки к животу…движения ребенка еще не чувствуются. Он слишком маленький. Всего пятнадцать недель. Но ведь мы так хотели и ждали его. Мне казалось, что малыш непременно спасет наши отношения.

Пламя ярости и боли вспыхнуло в моей груди, как если бы кто-то выжег меня изнутри. Я пристально смотрела на телефон, словно в нем могла найти ответы на все вопросы, могла понять, как мы допустили, чтобы наш мир обрушился… как он допустил, чтобы мой мир разодрало в адском апокалипсисе. Я перелистывала страницы чата, чувствуя, как сердце мое обливается кровью с каждым словом, оно пульсирует и колотится, а висках раздается гул, словно удары молота по горячему железу.

Все те мечты о семейном счастье, о бескрайней радости материнства, исчезли в одно мгновение. Я думала о том, как эти пустые слова и обещания, с которыми Никита возвращался домой, были лживы и лицемерны. Ребенок, которого мы так долго ждали, больше не существовал для него…он его предал. Как будто значимость материнства исчезла вместе с моей наивностью и верой в наше с Никитой счастье.

Теперь я осталась одна с разбитым сердцем и темными тучами предательства, закрывшими солнце в моей душе. Я встала с постели и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя вблизи. Чтобы понять, что могло во мне измениться. Почему человек, который говорил мне, что любит внезапно променял меня на другую женщину. Взгляд мой был блеклым и тусклым, отражая беспомощность перед тем, что случилось. Моя рука несознательно прикоснулась к животу, будто в надежде, что этот касательный жест вернет мне утраченное счастье.

Вспомнился тот момент, когда я впервые рассказала Никите о беременности. Его радость и восторг, объятия и обещания, что он будет лучшим отцом. Мы мечтали о будущем, строили планы для нашего маленького чуда. Я видела его глаза, наполненные гордостью и любовью, когда мы вместе рассматривали снимки узи, видели, как маленькое сердце бьется внутри меня.

Теперь все это стало пустыми словами, как звук, который исчезает в безбрежной пустоте. Мы с Никитой перестали быть "мы". Я осталась одна, бродя по темным коридорам прошлого, где каждая стена напоминала о том, как наши совместные мечты были разбиты.

Слезы текли по моим щекам, оставляя за собой соленый вкус горечи. Я позволила себе на мгновение утонуть в печали и скорби, но затем вспомнила, что в этой борьбе еще есть кто-то – невидимый, но присутствующий. Мой ребенок, я чувствовала его внутри себя, как часть своего тела и души.

"Прости меня, малыш," прошептала я, обнимая свой живот. "Мы не смогли дать тебе этот мир. Но я обещаю, что найду в себе силы и построю новый для нас обоих. Я буду очень стараться"

Я не могла изменить прошлое, но я могла взяться за настоящее и построить будущее. Вдохновленная любовью к ребенку, я почувствовала, что могу бороться. Мой ребенок, дышит вместе со мной, он стал тем источником силы, который поможет мне встать на ноги и уберечь свою семью.

"Ты живешь в моем сердце, малыш. И я буду делать все возможное, чтобы сделать этот мир лучше, я хочу верить, что это было ошибкой, что эта переписка ничего не значит…очень хочу верить, пусть все это окажется дурным сном"

Шептала я, словно обращаясь к невидимому ангелу-хранителю.

Никита вошел в комнату, его взгляд был наполнен удивлением и некоторой беспокойством, когда он увидел в моих руках свой сотовый. Увидел на моих щеках слезы и мой загнанный взгляд.

– Алиса, у нас есть о чем поговорить, – начал он, садясь рядом со мной.

– Что-то случилось? – спросила я, напрягаясь и чувствуя, как от паники по спине ползут мурашки.

– Я хочу, чтобы ты знала, что эта переписка в моем телефоне не моя. Это был мой друг, который развлекался с какой-то девушкой. Он каким-то образом вел переписку с моего номера, и она была записана под именем «Люба» или что-то вроде того, – поспешно пояснил Никита.

Мое сердце стучало сильнее, я пыталась понять сказанное.

– Ты серьезно? Как это могло произойти?

Никита взял мою руку в свою, пытаясь успокоить.

– Я в шоке так же, как и ты. Это была его безрассудность, и я не могу извинить его за такое идиотское поведение.

– Но почему ты не сказал мне раньше? Почему я узнаю об этом только сейчас? Почему я, как вор, читаю твои переписки, чтобы узнать, что происходит между нами и нахожу вот это? – спросила я, чувствуя, как срывается мой голос.

– Я боялся, как ты отреагируешь. Я знал, что это дурацкая история, и не хотел, чтобы она приносила нам боль. Я тебя люблю, Алиса, и никогда не подумал бы о том, чтобы изменить тебе, – сказал Никита, глядя мне в глаза.

Я сделала глубокий вздох, пытаясь принять его слова, и одновременно с этим чувствуя некое облегчение, как будто от сердца отлегло. Никита казался мне честным, и в его глазах мерцала искренность.

– Так что ты собираешься делать с этим другом?

– Я уже с ним разговаривал. Он понимает, какую ошибку он совершил, и извинился. Я больше не собираюсь поддерживать с ним отношения, он придурок и идиот. Наш брак важнее для меня, чем какие-то его тупые выходки! – заверил меня Никита и обнял за плечи, привлекая к себе.

Я посмотрела в его глаза, видя в них искренность и любовь. Я решила довериться своему мужу.

– Я верю тебе, Ник. Но давай пусть это будет предупреждением для нас обоих. Мы должны быть открытыми друг с другом, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем.Ты всегда говорил мне правду…

Он кивнул, прижимая мою руку к своим губам.

– Ты права, Алиса. Это урок для нас обоих. Я обещаю быть более внимательным и открытым в будущем. А этого идиота пошлю к херам собачим.

Никита, глядя мне в глаза, продолжал убеждать:

– Алиса, я понимаю, как тебе трудно это все воспринимать. Но ты должна поверить мне, нет никакой другой женщины в моей жизни. Ты – единственная, которую я люблю, и я готов бороться за наше счастье. И за нашего малыша.

Я взглянула в его глаза, видя в них искренность, и невольно стала понимать, что моя реакция тоже могла была обусловлена стрессом и гормонами.

– Ник, это все так неожиданно, и я не знаю, как с этим справиться. Но я хочу верить тебе. Ты для меня всё.

Он взял мои руки в свои и нежно сказал:

– Мы в этом вместе, Алиса. Мы сможем преодолеть любые трудности, если будем держаться вместе. Дай мне возможность доказать, что моя любовь к тебе настоящая. К тебе и к нашему малышу.

Я кивнула, чувствуя, как неверие начинает уступать место желанию верить и вновь строить будущее вместе.

– Давай попробуем, Ник. Но будь откровенным со мной, пожалуйста. Только так мы сможем пройти через это.

Глава 2

В тот осенний день я поехала к нему на работу, приготовила вкусный обед и решила порадовать его домашней едой. Автобус сломался в нескольких кварталах от стоматологического кабинета.

Пройдя несколько блоков, я подошла к офисному зданию, где Никита проводил столько времени в последнее время. В тени деревьев я заметила двух человек, стоящих у входа. Сердце мое дернулось от боли, когда я узнала ЕГО…мужчину, который обнимал женщину, которую я так и не видела…она находилась в тени – Никита и она, та самая…причина, которая стала поводом для распада моей семьи.

Я тихо прижалась к стене, чтобы они не заметили меня. Их разговор слышался как далекий гул в моих ушах, и в тот момент я поняла, что слышу не только их слова, но и как гремит набатом грядущий конец нашего брака.

– Никита, я думала, ты сказал, что решил все с Алисой! – прошептала женщина, обнимая его за плечи. Шум машин искажал и заглушал ее голос, – Ты же обещал мне! Ты сказал, что разберешься с этим и уйдешь от нее!

– Да, я решу. Но сначала дай мне время. Это не так просто! Алиса беремена! От меня! Нужно все решить! – отвечал Никита, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что их никто не видит.

Шаг за шагом, я отошла в сторону, не издавая ни звука. Мое сердце было разбито. Я буквально слышала, как оно разрывается на куски и эти ошметки падают к моим ногам и катятся в грязи, чтобы утонуть в черных осенних лужах.

Боль сдавила мой живот, словно тысячи невидимых игл пронзали меня изнутри. Я вздрагивала от каждой волны агонии, стараясь справиться с ней, но тщетно. Легкий ветерок разносил запахи города, а в моем восприятии он казался зловещим предвестником неизбежного.

Когда я посмотрела вниз, увидела, как кровь стекает по моим ногам тонкими красными дорожками по телесным колготкам. Я попыталась сдержать слезы, но они текли, смешиваясь с дождевыми каплями, словно небеса сами рыдали вместе со мной.

Телефон в руках был тяжелым, как могила, и даже кнопки казались чужеродными в этот момент.

– Помощь, нужна помощь… Пожалуйста, скорая? – прошептала я, уже понимая, что каждое моё слово – шаг вниз по бездонной пропасти.

Они прибыли, как быстро мчащийся поезд смерти, чтобы подтвердить мой страх. Врачи обступили меня, словно собирались начать церемонию прощания. Каждое движение их рук было как предвестие катастрофы, как последний аккорд симфонии трагедии.

– Мы делаем все, что можем, но чаще всего этот процесс необратим! Постарайтесь расслабиться! – сказал один из медиков, его слова звучали как комья земли, падающие в открытую могилу.

Я почувствовала, как мир вокруг меня начал распадаться, а звуки стали приглушенными и неразборчивыми, как последний стон умирающей надежды. Я закрыла глаза, погружаясь в тьму, предвестие того, что следующее, что я увижу, может быть последним. Потому что мне больше не захочется просыпаться…

***

Открыв глаза, я оказалась в белоснежной палате, которая словно отражала пустоту внутри меня. Запах антисептика и йода проникал в каждую клеточку моего тела, напоминая о том, что я больше не могу скрыться от жестокой реальности. Моя рука была обвита бинтом, словно свидетельство моей последней борьбы, последнего момента, когда я чувствовала, что жизнь течет внутри меня.

Медсестра вошла в палату с выражением равнодушия на лице, словно каждый новый день для нее – это просто повторение одной и той же бессмысленной рутины.

– Вы проснулись, – произнесла она монотонно, как если бы говорила с мертвецом.

– Что с моим ребенком? – шептала я, надеясь, что мое сердце не услышит ответ.

Медсестра не подняла глаз, когда произнесла:

– Извините, но ваш ребенок… У вас случился выкидыш. Врачи сделали все возможное.

Слова эти отозвались в моей развороченной груди, как пустое кровавое эхо, пронзив меня насквозь. Я потеряла маленькое существо, которое так и не увидело свет этого жестокого мира. Бессмысленность моей борьбы стала явной, и я погрузилась в бездну темноты.

Сердце мое стало гнаться за последними нитями надежды, словно утраченная надежда в поисках ответов. Мир вокруг меня исчез, и я осталась в этой пустоте в одиночестве с собой и своей болью.

Медсестра вышла, оставив меня лицом к лицу с горькой реальностью. Тело мое было разорвано на части, а душа погружена в безбрежную тьму, откуда не было выхода. Я почувствовала, как будто леденящий, холодный ветер пронизывает мое существо, оставляя за собой лишь тени тех мечтаний, что были погребены вместе с ребенком. Я даже не увижу его. Не попрощаюсь…он был слишком маленьким, чтоб мне его отдали. Теперь внутри меня просто адская дыра.

Я лежала в этой стерильной палате, окруженная белыми стенами, как будто заточенная в клетке своего собственного страдания. Я была не только лишена ребенка, но и лишена смысла в этой безжалостной реальности, где даже нежность материнства была отобрана у меня каким-то злым роком.

Часы слились в одну безграничную муку. Стены палаты казались мне клеткой, в которой я проводила свое наказание. Каждое утро начиналось без тени надежды, а каждый вечер приносил лишь безысходное продолжение этой пустоты.

Каждый шорох, каждый звук стал напоминанием о том, что жизнь течет мимо меня, как вода сквозь пальцы. Лицо медсестры, стоящей у моей постели, казалось страшной тенью, постоянно напоминая, что я больше не мать.

Слезы стекали по моему лицу, оставляя на подушке соленые пятна. Я даже перестала ощущать боль в теле, словно она была просто частью этой гробовой тишины, окружающей меня. Жизнь вокруг продолжалась, но я осталась погребенной в мраке своей утраты.

Пустота внутри меня была бездонной, как чёрная дыра, поглощающая каждую искру света. Когда я закрывала глаза, видение потерянных мечтаний вновь являлось мне, и в темноте моей души они сверкали, как отблеск утраченного счастья.

Медсестры говорили мне слова поддержки, но они звучали как пустые фразы, теряющие свой смысл в огромном мире моего страдания. Мире, где каждый миг был пронизан лишь воспоминаниями о ребенке, о том, каким был бы мой мир, если бы он был рядом со мной.

В одиночестве своей больничной палаты я узнала, что боль не исчезнет никогда. Она станет лишь частью меня, словно тень, что всегда будет следовать моим шагам. Я узнала, что ничто не сможет заменить утраченное.

Когда меня перевели из реанимации дверь палаты тихо скрипнула, и в моей тусклой реальности появилась тень, которую я узнала даже без того, чтобы поднимать глаза. Никита. Он вошел, держа в руках букет цветов, словно пытаясь залечить мои раны красками, что давно угасли в моей душе. Меньше всего я хотела видеть именно его…

– Алиса… прошептал он, словно боясь разбудить меня, как будто я сплю. – Прости меня. Я не мог себе представить, что… что это случится. Я…это все было ошибкой. Все было несерьезным. Эта женщина она ничего для меня не значит. Я ее бросил. Прости.

Глава 3

Я молча смотрела в окно, стараясь скрыть свои слёзы. Но каждое слово его пронзало меня, как иглы.

– Это такая ужасная потеря. Мы оба страдаем. Я… я не хотел, чтобы так случилось, – продолжал он, стараясь нарушить наше молчание.

– Страдаем? – прошептала я, и в моем голосе звучала горечь, – Ты страдаешь, Никита? Или это всего лишь следующий акт твоей игры? Уходи…иди к ней! Ты же обещал ей. Все. Теперь ребенка больше нет! Тебя ничего не держит рядом со мной.

Он отшатнулся, словно мои слова осколками разбили его иллюзии. – Алиса, я… я не знаю, что сказать. Просто хотел поддержать тебя, быть рядом. Ее нет…правда. Никого больше нет. Все кончено. Это было какое-то помутнение.

– Рядом? – Я горько усмехнулась, отворачиваясь от него. -Ты уже давно не рядом со мной, Никита. Ты живешь в своем мире, где у тебя есть место для другой женщины! А не для меня и для нашего малыша!

– Алиса, пожалуйста, не делай этого. Я здесь для тебя. Я хочу все исправить…я все осознал. У меня было время понять. – сказал он, стараясь дотронуться до моей руки.

Но я отстранилась, словно его касание было ядом.

– Ты здесь не для меня. Ты здесь, чтобы заглушить свое чувство вины. Чтобы оправдать свою измену!

– Алиса, я… – начал он, но я перебила его.

– Ты даже не заметил, что я все чувствую. Ты не заметил, что я страдаю. Ты тут только потому, что ты должен быть…ты никогда не поймешь что значит потерять!

Его лицо выражало смешанные чувства – сожаление, стыд, но в его глазах мелькнуло что-то, что я распознала. Вина. Он винил себя не только за потерю ребенка, но и за то, что стал частью моего страдания.

Никита молча смотрел на меня, а его глаза скользили по моему изможденному лицу, словно искали ответы в темноте моей души.

– Алиса, я… я не хотел, чтобы ты осталась одна. Это было бы слишком трудно для тебя после всего произошедшего…– сказал он наконец, его голос звучал глухо и где-то в глубине души я готова была поверить, что он и правда сожалеет. Потому что я любила его.

– Оставь меня, Никита. Ты здесь не потому, что боишься, что я останусь одна… Ты здесь и ради себя… – прошептала я, чувствуя, как горькое осознание своей зависимости от него распирает мое сердце. Я всегда была слабой, я всегда прощала людей. Такой воспитала меня бабушка. И это было ошибкой.

– Алиса, я здесь, потому что я тебя люблю, – сказал он, словно его слова могут вернуть назад все что я потеряла.

– Ты меня любишь? Или…или играешь в какие-то свои игры? Зачем ты это делаешь с нами, Ник? Зачем ты терзаешь нас обоих?

С горечью произнесла я, чувствуя, как мои собственные слова срывают последние обрывки иллюзий.

– Алиса, я не хочу, чтобы ты была одна. Мы можем вместе преодолеть это, – сказал Никита, снова пытаясь взять мою руку.

Я опять отпрянула, словно его прикосновение могло бы меня обжечь.

– Мы не можем вернуть то, что было у нас. Но если ты действительно любишь меня, Никита, дай мне свободу. Дай мне возможность зажить своей жизнью, а не быть тенью твоей.

Никита медленно опустил руки, словно его плечи обволакивала тяжесть понимания.

– Алиса, я… Я не хочу, чтобы ты страдала. Мы вместе сможем пройти через это. – снова повторил он и где-то вдалеке затеплилась надежда. Как будто я снова готова была поверить. Только боль от потери была слишком сильной.

– Нет, Никита, мы не сможем, – прошептала я, чувствуя, как силы покидают меня. – Я не могу быть частью твоей игры и твоих секретов. Я хочу быть собой, хочу быть свободной. Хочу чтобы меня не обволакивала твоя ложь… я даже не знаю сколько времени ты предавал меня. Нас!

Он кивнул, словно смирившись с неизбежным. Когда Никита поворачивался, чтобы уйти, я вскочила с кровати, словно внутри меня что-то внезапно взорвалось, словно это понимание, что он прав одиночество разорвет меня на куски.

– Подожди, Никита! – позвала я, словно страх и решимость боролись внутри цепляясь друг за друга и полосуя мне нервы.

Он остановился, глядя на меня с некоторым недопониманием в глазах.

– Что …Алиса?

Я вздохнула, чувствуя, как сердце моё быстро колотится в груди. Наверное я слишком слабая и жалкая, наверное я слишком сильно его люблю и сейчас противна сама себе, но я простонала, хватая его за руку.

– Я… и правда очень боюсь остаться одна…не уходи!

Он посмотрел на меня с изумлением, словно не ожидал таких слов. – Ты уверена, Алиса?

– Нет, я не уверена в чем-то сейчас. Но я хочу попробовать. Мы оба сделали ошибки, но может быть, у нас есть возможность найти новое начало…– прошептала я и позволила ему обнять меня, привлечь к себе, нырнуть в привычное и теплое…отогнать на какие-то мгновения все сомнения и разочарования.

Никита взглянул на меня со смешанными чувствами, и я видела, как он колеблется между прошлым и возможным будущим.

– Алиса, я не знаю, как это будет, но если ты готова попробовать, то я обещаю, что мы начнем все сначала…

Мне до боли хотелось ему верить. Мне до дрожи, до ломоты в костях хотелось, чтобы вся моя боль перестала терзать меня. Хотелось домой, хотелось, чтобы все началось сначала. Хотелось, чтобы наш ребенок вернулся…попробовать еще раз.

Глава 4

В течение следующих нескольких недель наше общение с Никитой было поверхностным. Мы пытались находить общие темы, обсуждать будущее, но внутри меня оставалась тень невысказанной боли… я не знаю простила ли. Я очень хотела простить, хотела ему поверить и начать все сначала. Никогда в своей жизни я никого не любила так сильно как Никиту. Он был у меня первым. Он взял мою девственность, он научил меня всему, что я знаю и он заменил мне родителей. Я молчала о том, что у него было с другой женщиной, словно боялась разрушить хрупкое равновесие, которое мы пытались восстановить. Сейчас я не чувствовала ее присутствие в нашей жизни. Мне казалось, что это просто ошибка и этого больше не повториться. У многих так бывает. Я была безумно одинока, зависима от Никиты финансово, потому что все еще после учебы не нашла нормальную работу, а еще я была совершенно одна в этом мире. И мне было страшно шагнуть за черту, где меня никто и ничто не ждет. Только простить получалось с трудом…моментами казалось, что я могу, а моментами меня накрывало чудовищной волной страдания и ненависти. К нему, к себе за то, что такая жалкая. Но я старалась подавить этот шквал. Я дала ему шанс…и очень хотела, чтобы у нас получилось.

Мы вливались в рутину повседневной жизни, пытаясь забыть о том, что случилось. Никита старался быть внимательным, но что-то в его глазах говорило мне, что и он сохраняет какие-то тайны от меня, что-то скрывает. Я ощущала невидимую стену между нами, несмотря на стремление к воссоединению. Эта трещина причиняла мне боль.

Однажды, пристальный взгляд Никиты на мой живот заставил меня вздрогнуть. Он хотел что-то сказать, но вместо этого просто улыбнулся и прошептал какие-то обнадеживающие слова. Я не смогла выносить его ребенка. Наверное мне стоило обвинять в этом его, но я винила себя.

В те моменты я задумывалась, чему мы оба учимся в этом периоде перемен. Молчание стало нашим союзником и врагом, и я не знала, сможем ли мы нарушить этот замкнутый круг.

Мои чувства колебались между страхом потерять его и желанием быть свободной от этих мучительных тайн. Тяжело было жить в замедленном времени, в тени невысказанных слов, в мире, где каждый взгляд, каждое молчание казалось бесконечным вопросом, на который я не могла или не хотела отвечать.

Так продолжалось, и я стала задавать себе вопрос: возможно ли построить будущее на фундаменте прошлых тайн и молчания? Что если он соврет мне снова? Предаст меня? Разорвет мое сердце на куски?

Никита собрался в командировку, на семинар, а в мою жизнь вернулась давно изгнанная тень подозрения. Когда он собирал свои вещи, чтобы отправиться в другой город, я не могла подавить чувство тревоги, что он снова встретится с той, которая перевернула мою жизнь, которая разрушила мою веру в любимого человека, лишила меня ребенка… с той женщиной чьего имени я так и не знала, но я помнила как она обнимала его, ее силуэт в капюшоне издалека и говорила она тогда обо мне как о какой-то помехе. И самое страшное – он ей не возражал. Наверное, именно это мне было трудно забыть и простить.

Никита обещал звонить, регулярно посылать мне сообщения, но чем больше времени проходило, тем я ощущала, что между нами возникает расстояние, заполненное неопределенностью, а не километрами. Каждый звонок, каждое сообщение казалось мне поверхностным, как если бы его мысли были где-то далеко, несмотря на физическое присутствие в моей жизни.

Сидя в детской комнате, я перелистывала фотографии, рассматривала запакованные игрушки, и взгляд мой упал на маленькие детские вещи, которые мы приготовили в ожидании ребенка.

Пустая колыбель, одежда для младенца, погремушки, которые так и не стали свидетелями радостного смеха. Среди детских вещей лежало письмо, которое я написала неродившемуся ребенку. Я читала его снова и снова, словно эти строки могли бы донести до него хоть часть моей любви и готовности быть его матерью. Я потеряла…но так и не смирилась. У многих матерей не важно есть ли у них еще дети есть вот такие ментальные могилки с маленькими крестами, где похоронены их нерожденные дети.

В эти моменты я чувствовала, как боль сжирает меня словно жадное чудовище. Сквозь слёзы я смотрела на эти вещи, на этот дом, который был наполнен обещаниями, но теперь превратился в молчаливого свидетеля утраченного маленького счастья. И я думала, что, возможно, невидимая тень, что преследует нас, теперь стала еще ближе, обволакивая своими щупальцами каждую деталь нашей жизни.

Спустя несколько дней одиночества в мою жизнь вихрем ворвалась давняя подруга – Вероника, словно глоток свежего воздуха. Её зажигательная энергия и живой взгляд были как противоядие от этой отравы черной повседневности и одиночества. Вероника была стройной женщиной с длинными темными волосами. Её карие глаза сверкали искренним внутренним светом, словно она была живым источником положительной энергии. Моя подруга детства, моя поддержка, почти как сестра. Когда-то мы не представляли жизни друг без друга. Но наши пути разошлись. У каждого появилась своя семья. Ника занялась торговлей и часто ездила заграницу. А я окунулась в свою жизнь с Никитой и закрылась в своем маленьком мире.

– Алискаааа, моя родная дорогая! Как ты? Я так долго тебя не видела! – воскликнула она, обнимая меня крепко прямо с порога. – Ты не поверишь в какую пробку я попала пока ехала к тебе.

– Вероника, привет! Как же я рада тебя видеть, – закричала я, сжимая ее в объятиях. Мы были лучшими подругами еще со школы, соседками. Вероника старше меня на пять лет. Она разведена и ее сыну десять лет. Сейчас она наверняка оставила его со своей мамой. Моя подруга была примером того, что жизнь может быть сложной, но её можно принимать с улыбкой и смехом. Вероника занималась продажей вещей и моталась в Турцию и обратно. Она предлагала и мне ездить вместе с ней, но Никита был против. Он не хотел меня отпускать. Но часто намекал, что мне нужно устроиться на работу, ему тяжело содержать нас обоих и тянуть дом только на себе. По специальности я ничего не нашла, а беременность была трудной и мне пришлось уволиться из магазина где я работала продавцом консультантом целый день на ногах. Никита в шутку говорил "Моя маленькая иждевеночка…давай найдем тебе работу. Вчера мама подыскала отличную вакансию раскладчиком товара". Но я не могла пойти раскладчиком товара из-за постоянной угрозы срыва беременности. Никита злился, но терпел…

Она по-хозяйски сходила в туалет, вымыла руки, опустошила сумку с деликатесами.

– Ну что твой? Опять укатил?

– Да, поехал на семинар.

Она заглянула в приоткрытую детскую. А потом посмотрела на меня.

– Знаешь… я все понимаю. Нужно время. Нужно залечить раны, но ты только бередишь себе сердце этой комнатой с детскими вещами.

Я прикрыла дверь и отвела взгляд.

– Давай поговорим о чем-то другом.

– О чем? О том что ты сжираешь себя внутри этого дома? О том, что ты любишь человека, который изменял тебе?

– Вероника!

– Если ты решила все забыть и начать с чистого лица, то так и нужно сделать. Ничего не вернуть. Начни сначала…

Когда она произнесла эти слова я почему-то разрыдалась и Ника рывком привлекла меня к себе. И я навзрыд ревела у нее на плече.

***

– Слушай, а давай сходим вместе в ночной клуб! Ты слишком долго тут сидишь, нужно развеяться! – предложила она, кивая в сторону двери и отпивая вино из бокала – Давно пора тебя встряхнуть. Не сидеть же нам эти выходные дома. Пока мне позвонит перекупщик и заберет вещи мы можем развлечься и отдохнуть.

Я медленно кивнула. Вероника вырывала меня из лап смертельной тоски. Ее приезд стал для меня праздником.

– Почему бы и нет? Давай, может быть, это именно то, что мне сейчас нужно!

Вероника подмигнула мне, словно быстро угадав мои мысли.

– Отлично! Сегодня весь мир будет у наших ног!

Она подняла бокал и чокнулась с моим стаканом с апельсиновым соком.

– Ну ты и душнила, Аверская. – назвала она меня девичьей фамилией, – не пьет она. Могла бы и по бокальчику. Кто ж трезвой едет в бар.

Глава 5

Вероника была как магнит для веселья – её танцы, смех и энергия притягивали внимание всех вокруг. Мы переплетались с толпой, забывая о повседневных заботах и о моей утрате. Кажется я готова была немного расслабиться. Отдохнуть. Давно не позволяла себе ничего подобного. До того как уволилась иногда выходила в кафе или в ресторан, а потом начались проблемы с финансами. Никита зарабатывал мало, он все еще был ассистентом, а денег чтобы открыть свою клинику нам не хватало.

И я, как назло, не работала. Никита предложил как-то чтоб мы продали квартиру бабушки и переехали в однокомнатную. Но я отказалась. Для меня была слишком дорога эта квартира. В ней жили мои родители, в ней выросла моя мама.

Вероника, словно персональный терапевт, ведущий меня сквозь море веселья, рассказывала свои истории и забавные случаи из своих поездок заграницу, о своих романах с турками. В какой-то момент она вдруг сказала:

– Алиса, ты знаешь, важно просто пуститься в вихрь событий, забыть прошлое и наслаждаться настоящим. Расслабиться, раскрыть руки навстречу ветру! Я бы увезла тебя с собой, познакомила с каким-то турком и он бы выьрахал из тебя всю дурь.

– Никааа! Охренеть! Я же замужем!

– Ну и что. Муж не стена. Никто б не узнал.

– Дурочка. Я так не могу.

– Знаешь хороший левак сохраняет брак. Давай пей свой коктейль.

Мы смеялись, танцевали. На какое-то время, благодаря Веронике, тьма в моей душе отступила, и я чувствовала, что могу наслаждаться моментом, несмотря на тень утраты, которая всегда омрачала любое мое веселье.

Меня обволакивал мерцающий свет, и музыкальные вибрации проникали в каждую клетку моего тела.

Великолепное темно-синее вечернее платье, украшенное блестками, словно созданное для танца под светом стробоскопов, облегало мою фигуру. Я чувствовала себя как звезда, сверкающая в этом космическом танце. Разрез по бедру добавлял смелости, а тонкие капроновые чулки, подаренные Вероникой заставляли чувствовать себя соблазнительной и дерзкой.

Мои длинные светлые волосы были распущены по плечам. Высокие каблуки добавляли мне роста и уверенности, словно каждый шаг был частью танца, который я выплясывала вместе с Вероникой. Когда ты мы обе ходили на кружок и прекрасно умели двигаться, даже выступали по области.

Я вошла в этот вихрь звуков и света, чувствуя, как энергия клуба охватывает меня. Музыка стала пульсом моего сердца, а световые лучи рисовали на стенах удивительные узоры.

Бармен, кажется, был внимателен к нашему настроению. Он предложил нам бесплатные напитки, словно хотел подарить нам кусочек волшебства. Улыбнувшись, я приняла его предложение, чувствуя, как бокал холодного коктейля обжигает ладонь. Подруга и я подняли бокалы в честь веселья.

– Пей, пей, Аверская. Тебе давно пора нажраться в хлам и чего-нибудь вытворить.

Между танцами и смехом я решила поделиться этими моментами с мужем. Мои пальцы легко скользили по экрану телефона, и я написала ему: "Скучаю. В клубе так весело. Жаль, что ты не со мной здесь. Мне ужасно тебя не хватает" – он не ответил. Я вижу его онлайн, но он не просматривает мои сообщения.

Вероника, заметив мою задумчивость, взяла мою руку и улыбнулась, словно пытаясь перенаправить мое внимание.

– Давай не думать о том, что не поддается нашему контролю, а просто наслаждаться моментом, Алискаааа!

Официант подошел к нам, держа в руках плейт с бокалами, наполненными искристым шампанским. Его улыбка была приветливой, но блеск в глазах подсказывал, что он подошел к нам не просто так.

– Простите, мадам, вас приглашают за VIP-столик,– объявил он мне, жестом указывая на кого-то в полумраке клуба на втором этаже.

Оглянувшись и приподняв голову, я заметила, огромного мужчину, сидящего за столом в тени. Он развалился в кресле как король. В его руках блестел бокал с напитком, а дым от сигары медленно взмывал в воздухе. Он смотрел на меня, как на добычу, и его взгляд сверкал в полумраке и казалось пронизывал меня насквозь.

Все его медленные и вкрадчивые движения пробуждали во мне чувство страха. Всем своим видом он излучал могущество и превосходство. Я ощущала, как его взгляд исследует меня, словно мой страх был для него источником удовольствия.

Вместо того чтобы подойти к VIP-столику, я остановилась на месте, чувствуя, что не готова к этому шагу. Таинственность этого мужчины пугала меня, и мой внутренний голос подсказывал мне, что лучше остаться здесь, в своем уголке клуба, и наслаждаться вечером вдали от его внимания.

Глава 6

Воспоминание о том дне, когда я потерял всё, окутывает меня, как мрачный туман, каждый раз, когда я закрываю глаза. Этот день оставил в моей душе кровавый развороченный след, который никогда не заживет, и лишь жажда мести стала моим проводником в этом хаосе жизни, которая не имела никакой цены там, где царит жажда власти и наживы.

Родные лица матери и отца, освещенные лунным светом, стали последним образом, что я запомнил в тот ужасный вечер. Дядя Карим, силуэт которого проплывал в темноте моих воспоминаний, словно подлый, вонючий шакал пришел в наш дом и уничтожил мою семью. Он зарезал мою мать как животное на бойне, он перерезал горло моему отцу. Звуки криков и рыданий пронзали ночь, и я замер, затаив дыхание, наблюдая за убийством своих близких, чувствуя как с меня слазит кожа живьем, как выворачивается наизнанку моя душа, как умирает во мне маленький и добрый ребенок. Я был слишком мал. Мама тогда спрятала меня в шкаф и просила, заклинала не выходить.

«Пообещай, мой смелый волк, ты не выйдешь, чтобы не случилось ты будешь сидеть здесь и терпеть…Ты мой мужчина, мой орел, но ты слишком мал. Станешь взрослым и отомстишь… а сейчас прячься, мама любит тебя, мы с папой очень любим тебя»

Мать была первой, ее крик прорезал воздух, как ледяной ветер. Затем отец, пытаясь защитить ее, но бессильный перед предательством родного брата рухнул на колени, истекая кровью. Я стоял в тени, невидимый для всех, но каждый их взгляд, полный страданий, упрека, ярости от предательства родного человека, словно буравил меня. Прожигая мое сердце, испепеляя его, превращая в истлевший и замерзший кусок льда.

Когда кровь моих родителей окрасила землю, в моем сердце пробудилась отчаянная, дикая жажда мести. Тот момент стал тем самым началом, который привязал меня к темному пути. У каждого человека есть дорога, которую он выбирает…одна белая и одна черная. Моя была черной. Я ступил на нее в ночь смерти моих родителей.

Я смотрел, как дядя Карим убивал тех, кого он обязан был защищать. Он, как гнилая язва остался в моей памяти и не заживал, не исчезал со временем, не стирался, гнев поднимал голову внутри меня, пока я, как маленький зверь подрастал, зализывая раны и мечтая о смерти подонка, который предал моих родителей и меня ради денег и власти.

Он считал, что я умер, объявил всем что теперь он единственный наследник земли Салмановых, дома и автомобильного бизнеса. Он не знал, что маленький волчонок остался в живых и однажды вернется, чтобы выжрать ему сердце.

Когда я повзрослел, темнота в моей душе привела меня к немыслимым высотам в боях без правил и в криминальном мире. Моя жажда мести была моей спасательной веревкой в этой пучине хаоса. И в тот момент, когда я увидел дядю Карима на коленях, плачущего и умоляющего о прощении, я понял, что моя месть сделала его проклятой жертвой в том же аду, в котором он закопал свою семью. Я не пожалел его. Я выпустил ему кишки. Разрезал брюхо от горла до паха и оставил подыхать наружу всей требухой, запустив к нему его же псов, которых он нарочно морил голодом и натаскивал. Они просто сожрали его живьем. И дикие крики, скулеж, мольбы и проклятия стали моей любимой музыкой. Я записал их на свой телефон и прослушивал, когда мне нужно было поднять себе настроение.

Ночь той мести стала моим перерождением, моим воскрешением из пепла. Но даже когда его кровь обагрила те самые места, где он проливал кровь моих родных, я по-прежнему чувствовал, что мрак его предательства тянется ко мне из прошлого, как длинные щупальца огромного страшного паука, несущего в себе вечный страх и гнев. Я не остыл. Ненависть так и продолжила жить во мне.

Детство, выжженное адом, выковало из меня нечто, что невозможно определить словами. Я не рос, я выживал, и моя душа стала черным клинком смерти, закаленным в пламени мести.

И в этом гневе я нашел свое призвание. Бокс, бои без правил – все было теперь как кровь в моих жилах, как яд, как наркотик на который я подсел. Я стал бойцом там, где правила писались кровью, а победа была единственным выходом из этой черной дыры.

Спортзалы и арены стали моим домом, а соперники – мишенью для выливания гнева, застоявшегося внутри меня. Мои кулаки были как молния, разрывающая небо, и каждый удар был криком, выходившим из самых темных уголков моей души.

Но в этом аду живого пекла я обнаружил, что сила – в том, чтобы использовать свою боль. Мафия, как призрак, выползла из недр преисподней, предложив руку помощи в обмен на службу. И за эту цену я продал свою душу – каждый удар на ринге, каждое мертвое, избитое до смерти тело, это была моя дань мафии, моей новой семье. Ставки, огромные деньги, слава.

– Ты не понимаешь, каково это – жить с этим еб***ым огнем внутри, – говорил я своему другу Валиду. – Ты не знаешь, что такое утрата, пока не пройдешь через мои адские круги. Не лечи меня, брат. Лучше подставь плечо.

– Я для тебя подставлю свою спину, Марат. Наш девиз успеть выебать эту жизнь до того, как она успела выебать нас самих.

Мафия была моим темным альянсом, а бои без правил – моим адским ритуалом. В каждом подвале, каждой заброшенной зоне, я становился неотразимой силой, пробивающей сломанными костями свой путь сквозь этот безжалостный мир, оставляя после себя лишь следы крови и разрушений.

Женщины в моей жизни приходили и уходили, как призраки в тумане. Без лиц, без имен, только тела. Я менял их, как перчатки. Ни малейшего желания оставить в своей постели дольше одной ночи, максимум дольше недели. Вакханалии похоти, ночи разврата и диких кинков. Я любил разный секс, много секса, секс сразу с несколькими девочками, чтобы несколько ртов сосали мой член и лизали мои яйца пока я долблю чью-то дырку.

Мне на хер были не нужны отношения. Я не знал любви в их объятиях, только жажду и удовлетворение мгновенных желаний. Текучка. Конвеер. Пару постоянных любовниц, но и с ними не сложилось.

Глава 7

Мать была единственной женщиной, которую я боготворил, как святыню. Она была моим оазисом в этой пустоте, она была светом в моей черной ночи. Ее любовь была надежной опорой, на которой я мог держаться в этом бурном и страшном океане жизни. Я скучал по ней, я тосковал по отцу, мне не хватало его твердой руки, его любви, но мать по ней я просто умирал.

"Мама, ты была моим ангелом, пришедшим с небес. Ты была моим спасением в этом аду," шептал я ей, когда темные тени прошлого настигали меня и я стоял на коленях возле ее могилы. Любая женщина в сравнении с ней казалась мне просто насекомым недостойным моего внимания.

Женщины уходили, когда им становилось сложно смириться с тем, что я был человеком, чей мир был пропитан насилием и мраком.

Мои шаги в темные воды мафиозного мира начались, когда я осознал, что улицы, где я вырос, где начинал свой путь, не могут насытить моего алчного аппетита мести. Я искал больше власти, больше возможностей закопать тех, кто когда-то обидел меня, заставить платить по счетам.

Мой первый контакт с мафией был как погружение в бездну, из которой не было возвращения. Я понял, что моя сила и мой опыт могут стать ценным активом для тех, кто живет в тени. В первый раз, когда я вступил в этот мир, моя цель была проста – найти поддержку и возможность совершить свою месть над дядей Каримом. Но чем глубже я погружался, тем сложнее было выбраться.

Мафия была как дьявольский мастер, предлагающий свою руку помощи в обмен на мою преданность. И я протянул ему свою руку, в знак будущего партнерства, которое изменит мою жизнь.

Сначала я выполнял грязные дела, служил своим новым хозяевам, поднимаясь по иерархической лестнице к вершине. Мои навыки в бою без правил были как оружие, которое я предоставил в распоряжение мафии. Они оценивали мою преданность, а я ценил их влияние.

Постепенно я стал главой альянса, главой стаи теней, где каждый член был как звено в цепи, готовое следовать за мной в любой ад. Власть, которую я получил, была как яд, капающий в мои вены, делая меня зависимым от этой черной энергии.

Стать лидером мафии – это было как взлететь на гребне волны, на которой многие тонут. Я управлял своей стаей с безжалостной эффективностью, и каждый, кто стоял у меня на пути, платил своей кровью.

Альянс мафии стали моими союзниками – моей новой семьей. Я влачил за собой леденящий, темный след, претендуя на престол в этом подземном царстве.

Арена была моим миром, где правила были написаны кровью, а победителям доставалась корона из ржавых гвоздей. В каждом поединке я ощущал в себе живую энергию, вызванную криками толпы и запахом страха моих соперников.

Моя репутация была как темная легенда, окружающая меня. Меня боялись, и это было моей валютой на этой арене. Никто не смел поднимать руку против меня, потому что тот, кто смог, оказывался в пылающем аду моего гнева и платил за это своей жизнью.

Я убивал, как демон, оставаясь равнодушным к крикам боли и замедленному пульсу умирающих. На арене было место только для сильных, и я становился самым сильным, демонстрируя свою неукротимую мощь и безжалостность.

Я стал символом страха, и толпа, сгрудившаяся вокруг, впивалась глазами в каждый мой удар, как в киношный хоррор.

На арене моя жестокость становилась искусством, и я был ее непреклонным художником. Я убивал не из необходимости, а из чистого удовольствия, наслаждаясь каждым мгновением, когда мой кулак разгонял воздух, направляясь к лицу моего противника.

Трупы валялись на песке, словно свергнутые в прах демоны, и я стоял в их центре, как кровавый тореадор, поедающий славу и страх своих жертв. Мой путь на арене был мостом через бездну, и я вглядывался в этот мрак, не зная, где кончится этот лабиринт.

На арене я был бессмертным, непобедимым, где кровь становилась краской на моем пути к власти. Толпа завывала, а я чувствовал, что становлюсь чем-то большим, чем просто человек.

На этой чертовой арене я стал не только бойцом, я стал богом. Женщины сходили по мне с ума, их взгляды были как огонь, поглощающий меня целиком. Они кидались ко мне словно сучки, готовые к спариванию. Снимали с себя майки, кофты, трусы, трясли сиськами, лизали пол, по которому я прошел, готовые валяться в моих ногах.

Глава 8

Моя жестокость на арене создавала вокруг меня культ, в котором я был верховным божеством. Женщины становились передо мной на колени, словно перед алтарем, и в их глазах горел огонь преданности и страха. Я стал тем, кто вызывает восторг и ужас, и это было моей сладкой победой.

"Марат, ты мой бог," шептали они, прикасаясь к моим рукам, словно жаждущие касания святыни. Я наслаждался этим поклонением. Они были моими служительницами, погруженными в бездну вожделения и выполняли все мои желания.

Они отдавались мне с дикой алчностью, становясь частью этой черной церкви, в которой я был святым и дьяволом одновременно. Их тела горели в огне моего влияния, и я купался в этом безумном пламени трахая их пачками во все дыры, упиваясь своей властью и возможностями.

Они называли меня богом, и я, как внутри своего собственного безумия, принимал это. Они были готовы пойти в ад ради еще одного взгляда на меня. Я стал для них олицетворением тьмы, и они жаждали этой тьмы, как проклятия и благословения.

Этот культивированный фанатизм был моим оружием, и я не отвергал его.

Ступени власти не имели предела, и я решил взойти на следующий уровень. Моя жажда контроля росла, как пламя в аду, и я понял, что могу использовать свою безжалостную энергию не только на арене, но и в коридорах власти.

Олигархия стала моим следующим вызовом, и я вступил в этот мир, как коварный волк, готовый схватить свою долю. Мафия была лишь начальным этапом, шагом на пути к созданию своей собственной империи.

– Валид, приготовься к переменам, – сказал я своему верному помощнику, Валиду, когда мы сидели в моем офисе, окруженные стеклянными стенами, словно защитой от внешнего мира, который видим мы, но он не видит нас.

Валид поднял брови, глядя на меня с любопытством.

– Что ты задумал, Марат?

– Это время для перемен, – ответил я, сжимая в руке кубок с дорогим коньяком. – Мы войдем в мир олигархии, где правят деньги и огромное влияние. Мне стало тесно здесь, пора развернуться и заставить нас уважать, а не только бояться.

Валид кивнул, выпивая из своего бокала.

– И как мы это сделаем?

– Сначала нужны финансовые рычаги. Я хочу контролировать финансовые потоки, как я контролирую бойцов на арене, – сказал я, утопая в своих амбициях. – Начнем с торговли, энергетики, и конечно же, недвижимости.

Валид улыбнулся, ощущая азарт.

– Этот бизнес опасен, но с тобой я готов к чему угодно. Если помнишь я твоя спина.

– И мы выебем этот мир пока он не выебал нас!

– Ты мой правая рука, Валид. Вместе мы создадим империю, перед которой будут кланяться даже самые могущественные, – сказал я, вставая из-за стола.

В тени своего альянса я стал создавать свои паутины, запутывая в них не только своих врагов, но и тех, кто мог быть мне полезен. Олигархия – это был для меня новый арендный бой, и я был готов взять ее под свой контроль, создавая свой собственный опасный бизнес.

Глава 9

В толпе мерцающих теней я увидел ее – девушку с волосами цвета пшеницы и глазами, в которых мерцала невинность, неискушенность. Мне всегда нравились такие куколки. Блондинки, длинноногие, с голубыми глазами. Моя слабость. А эта не только в моем вкусе она ослепительна, она так красива, что у меня дико колотится сердце. Давно так не накрывало. Хочу ее трахнуть. Сегодня ночью. А если я чего-то хочу я всегда получаю. Пока что наблюдаю, потягивая виски, курю сигару. Меня заводит в ней буквально все. Когда я последний раз трахался? Дня три назад. Не помню с кем. С какой-то богатенькой шалавой поклонницей сама сняла трусы и отсосала мне прямо за ареной в туалете. На охоту я не выходил давно…

Ее фигура изогнута под ритмами музыки, двигается красиво, гибкая, стройная. Представил, как она будет извиваться подо мной и яйца поджались. Это был вызов, который я не смог удержаться и не принять. Давно не брал такой азарт. Валид обещал мне привести в клуб новую сучку и сдержал свое слово. Привел. Уверен, что это она, потому что ни одна другая здесь в подметки ей не годится.

Мое внимание приковано к девчонке, я впиваюсь в эту соблазнительную фигурку горящим взглядом. Моя похоть вбивается в меня словно стальные когти, и моя страсть к ней взлетает, как дьявольский огонь. Ее красота завораживает и заставляет кровь кипеть в венах. Бляяядь, давно так не колбасило. Словно не трахался месяцами, последний раз так вставал в подростковом возрасте, когда моей любовницей была сорокалетняя блондинистая мажорка Элина.

Мои глаза прошлись по женскому телу, словно я уже мог прикоснуться к каждому изгибу. Я представил, как ее кожа будет дрожать под моими пальцами, как она будет поддаваться моей власти, стонать впуская мой член и стиснул челюсти.

В этот момент я решил – она будет моей. Никаких отсрочек, никаких игр. Просто моя. И я не собираюсь ждать ее согласия. Мой мир, мои правила. Хочу отыметь ее прямо сегодня.

– Эй ты, видишь вон ту блондинистую девку, – позвал я официанта, не отрывая глаз от девчонки. Моя уверенность в себе была как неумолимая сила, всегда давящая всех вокруг. – пригласи ее за мой стол. Без той курицы, что с ней рядом скачет. Одна пусть приходит.

Сунул ему за шиворот сто баксов. За такие чаевые он должен с нее сам трусы снять. Затягиваюсь сигарой и наблюдаю как он идет к ней, как что-то говорит и…

Она взглянула в мою сторону, я увидел в ее глазах смесь страха и любопытства. Я знал, что ее сердце начало биться быстрее, взгляд вспыхнул и она его сразу отвела в сторону. Отрицательно качает головой и длинные распущенные волосы колышутся и распадаются по плечам.

Отказалась?! Ничего так даже интереснее. Люблю когда они якобы недоступны. Легко раздвигающие ноги давно осточертели. Только я не люблю чтобы мне отказывали. Не привык. Так что девке придется соглашаться. Я собираюсь увезти ее в гостиницу и драть там до самого утра во все дырки, а они у нее сладкие я уверен.

«Приведите ее ко мне,» – прошипел я своим людям, и они как тени, моментально принялись за выполнение моего приказа. Ее сопротивление было бесполезным. В конце концов, в моем мире нет места для сомнений или отказов.

Она – моя трофейная добыча, и я не собираюсь останавливаться, пока не сделаю ее своей. Молодец Валид. Прям угодил, прям под мой вкус.

Девчонка думала, что может ускользнуть от меня, но я не собирался допустить, чтобы она свалила. В этом ночном клубе я был королем, и она этой ночью будет покорно брать мой член в свой пухлый, пошлый ротик – даже если я должен сделать это вначале насильно.

– Ты, дорогая, не знаешь своего места, – прошипел я, когда она попыталась противиться моим пацанам.

Сучка отказывалась подойти, будто это ей что-то даст. Но я знал, что ей не уйти от меня.

Парни схватили ее, словно дичь, несмотря на ее отчаянные попытки сопротивления. Никто не пришел ей на помощь. Это мой клуб, кто-то вякнет и останется без языка в лучшем случае. Так что вся это дергающаяся толпа кто под алкоголем, кто под наркотой погружена в свой транс.

Я усмехнулся, видя, как она борется. Меня это начало заводить. Кажется девка не знает кто я такой. Значит познакомимся.

Парни притащили ее наверх и втолкнули в мою комнату, автоматически закрылись двери и толстые шторы закрыли стеклянные стены. Вип комната превратилась в полностью закрытое помещение, освещенное мерцающими неяркими лампочками синевато-красных оттенков. В этом свечении девчонка казалась еще красивее. Особенно ее распущенные длинные волосы – мой фетиш. Сейчас редко увидишь такое богатство.

– Что вам нужно? – спросила она испуганно и от звука ее голоса мой член дернулся в штанах. Этим голосом она будет выкрикивать мое имя и стонать.

– Тебя. Я захотел тебя. Тебя для этого сюда привели.

– Вы меня с кем-то спутали. Я… пришла с подружкой.

– Мне похуй с кем ты пришла. Станцуй для меня.

– Что?

– Я сказал станцуй для меня.

– Вы… вы в своем уме? Отпустите меня. Я не собираюсь танцевать для вас, вы мне незнакомы, вы мне не нравитесь и я …я хочу уйти. Я замужем!

Что за херню мне подсунул Валид? Всему есть предел. Эта сучка слишком выеживается. Мне это начинает не нравиться. Какой на хер муж и насколько мне это должно быть интересно.

– Сейчас ты принадлежишь мне, и я хочу, чтобы ты танцевала.

Мой взгляд был леденящим, проникающим в ее душу.

– Я не буду танцевать для вас, я вас не знаю, отпустите меня сейчас же! – заявила она, поднимая подбородок в знак сопротивления. Я разозлился и почувствовал, как кровь начала бурлить в венах.

– Будешь танцевать иначе вон ту курицу мои парни сейчас ощипают в туалете.

И кивнул в сторону залы.

– С кем ты там пришла? С подружкой? Хочешь ее пустят по кругу? Ты будешь танцевать, когда я этого захочу, – приказал я. – Иначе пожалеешь. Мне не отказывают, куколка! Танцуй! – крикнул я, и она, явно нехотя, начала двигаться под мой приказ.

– Ты здесь, чтобы развлекать меня! – прошипел я, наслаждаясь ее смущением, и этим сопротивлением. Мне оказывается адски нравится, когда они сопротивляются. На все согласные шалавы уже насточертели. Где н нашел ее? Как вообще мог пересечься с такой девочкой и сколько ей заплатил? Может она играет как он ее научил?

Страх окутывает меня, как тьма, когда я осознаю, что этот танец превратился в жуткую игру, а Марат – кукловод этого кошмара. Я не понимаю, что происходит, но ощущение, что меня никто не спасет и я во власти этого чудовища не покидает.

Его власть ощущается как неизбежное зло, и я чувствую, что не смогу сбежать от его похотливых планов. Мне страшно…но вместе с тем мой разум туманится, как будто существует две меня. Одна смотрит на него и осознает, что он невероятно мужественно красив, а вторая до дикости испугана потому что никогда не оказывалась в такой ситуации.

Пятясь, спиной к двери, я понимаю, что каждый мой шаг – это шаг в темный лабиринт, где выхода не существует. В моих глазах отражается страх, и сердце, словно в панике, колотится в груди.

– Отпустите меня! Я не та, кем вы меня считаете! – мой крик бесполезен, звучит слабо в этом мраке.

Попытка выбежать из вип-комнаты становится подобна попытке вырваться из ловушки, замаскированной под шикарную оболочку с этим видом на ночной город, неоновыми огнями и невероятно красивым мужчиной, который прожигает меня взглядом. Мощный, огромный как скала, накачанный с невероятными мышцами, бугрящимися даже под элегантным черным костюмом. Короткие волосы, взгляд хищника его глаза настолько светло-карие, что кажется они сверкают желтизной как у волка. Смуглая кожа, широкие брови, горбатый нос и лицо, поросшее густой щетиной. Он курит сигару, и я невольно смотрю на его сильные, большие пальцы, широкую мощную ладонь и запястье, покрытое татуировками и жгутами выпирающих вен. На пальцах несколько массивных колец. На него страшно смотреть, потому что я четко понимаю – таким не отказывают, с такими не спорят. Все это бесполезно.

Ему позвонили и он на секунду отвлекся, доставая смартфон. В эту секунду я умудрилась дернуться к двери, распахнуть ее и выскочить наружу. Но меня сцапали уже на лестнице. Я услыхала громовой голос, от которого у меня вся кожа покрылась мурашками.

– В машину и в Асторию…

Против его людей я беззащитна, и их липкие пальцы сжимают меня, словно пасть зверя. Мои крики тонут в гуле музыки, словно последнее сопротивление перед наступлением кошмара.

Меня тащат вниз по лестнице, и каждая ступень становится для меня пыткой. Мои руки тщетно цепляются за перила, словно это могло бы мне помочь. Меня несут как марионетку, брошенную после успешного представления. Мои пальцы царапают стены, я кричу и хватаюсь за все что можно, но это бесполезно адский грохот музыки все заглушает, гул голосов, смех, бешено трахающаяся парочка на лестничной площадке просто игнорит меня и продолжает совокупляться с дикими стонами.

В машине я понимаю, что стану игрушкой в руках маньяка, который уже сидит рядом со мной на заднем сидении огромного черного джипа с тонированными стеклами. Глаза Марата встречают мои, и в их жадном блеске читается готовность проглотить меня целиком. Мой страх усиливается, смешиваясь с отчаянием. Никто и ничто не спасет меня от этого зверя. И я совершенно не понимаю, как попала в эту западню. В голове немного все расплывчато, наверное, после выпитого. Я вообще себя очень странно чувствую, и этот мужчина меня пугает и одновременно влечет к себе.

***

В темной гостиничной комнате вижу его глаза, сверкающие как у хищника, готового к прыжку. Мой страх усиливается с каждым его шагом, когда он приближается ко мне, словно огромная тень. Я почти не помню, как мы доехали, не помню, как шла в номер. Все мое тело дрожит и трепещет. И мне кажется, что этот мужчина наполняет собой все свободное пространство, он как неумолимая страшная стихия, от него не спрятаться и его не избежать.

– Не делайте этого, – прошептала я, чувствуя, как страх охватывает меня и смешивается с непонятной вязкой истомой. Я отступаю, пытаясь уйти от него, но он неумолимо приближается ко мне. Я снова убеждаюсь в том, что у него невероятный цвет глаз…такой светлый, переливающийся и контрастирующий с цветом кожи и черными как смоль волосами и бородой. Внешность у него яркая и сочная, ядовитая. Красота грубая, вычурная, не славянская, но в то же время вызывающе идеальная в своей мужественности. Я даже не знаю, как его зовут… а он спрашивал моего имени и я прекрасно понимаю зачем я ему нужна. У одноразовой игрушки имени не спрашивают.

Его руки, словно звериные лапы, ловят меня, и я понимаю, что бегство бесполезно.

– Прекратите! Я не хочу!– закричала я, но мой голос дрожит, и мои крики тонут в мраке этой комнаты, освещенной красивыми бра возле огромной кровати.

Он приближает свое лицо еще ближе, сжимая меня за плечи, и я чувствую его дыхание на своей коже. Оно горячее и пахнет сигарами и виски. Меня обволакивает терпкий аромат его тела и сладковатого парфюма от которого кружится голова.

– Ты сегодня будешь со мной, – говорит он, его голос – леденящий, как холодное лезвие бритвы и в тоже время бархатный, низкий, красивый с легким акцентом. – Нет смысла сопротивляться. Надо было думать раньше.

Я пятюсь назад, отчаянно пытаясь сбежать от чудовища, которое говорит нечто совершенно непонятное. О чем надо было думать? Что он имеет ввиду? Я вижу его впервые в жизни.

Он домогается меня так нагло как никто и никогда в моей жизни, и я ощущаю, как его сила оказывает на меня адское давление. Он сама необратимость.

– Нет! – вырывается из меня, и я толкаю его, но мощная рука хватает меня за затылок и властно привлекает к себе.

– Мне надоело твое нет. Поигрались и хватит. Все.

– Я замужем. Меня дома ждет муж. Я… не такая. Вы меня с кем-то спутали, пожалуйста.

– Мне по хуй на твоего мужа. Я его трахать не собираюсь, а жениться на тебе тем более. Я буду тебя ебать…слышишь куколка? Ебать буду так что ты охрипнешь.

– Меня…муж ждет…не надо.

– Твой муж лошара если отпустил тебя одну сюда. И он заслужил, чтоб я тебя трахнул.

– Мой муж…он меня любит. Понятно? Я сама приехала. Его не было дома, он в командировке, и я с подругой решила отдохнуть…

Смотрит на меня прищурившись, изучая. Но руки разжал, и я с облегчением выдохнула. Меня слишком пугала и волновала его близость.

– А хочешь твой муж сам тебя мне отдаст?

– Такого никогда не будет!

– Уверена?

– Да!

Он усмехается и берет свой смартфон.

– А если отдаст, что делать будешь, кукла?

– Это глупый разговор…Никита любит меня. Он вам морду набьет! – выпалила я и ощутила прилив уверенности, наверное потому что этот громила отступился.

Оскалился, набрал чей-то номер.

– Найди мне это чмо, которое является мужем девки что ты мне подкинул. Что? Насрать. У меня сейчас девка. Сам узнай, как ее зовут. Я хочу, чтобы ее мужик был здесь через час максимум. Откопай из-под земли.

Глава 10

В комнате напряжение было ощутимо, как тяжелый занавес, опускающийся вниз и отгораживающий меня от реальности. Марат, поглощенный своим смартфоном, перестал обращать на меня внимание. Его пальцы ловко танцевали по экрану, и я снова обратила внимание какие они у него крупные, длинные, рука большая, широкая. Я стояла в тени, не решаясь сесть, не решаясь вообще пошевелиться и у меня не было ощущения, что опасность миновала. Наоборот, напряжение росло все сильнее. Я бросала взгляды на мужчину, который за какие-то считанные часы изменил мою жизнь, внес в нее адский хаос.

Сигара в его руке зажигалась красным огоньком от каждой затяжки, окутывая его фигуру облаком дыма. Запах сигаретного дыма наполнял воздух, создавая атмосферу паузы перед бурей, в которой даже мельчайший шорох казался предвестием чего-то темного и неизбежного.

Он курил с удовольствием, словно каждая затяжка была ответом на какой-то вопрос, оставшемся для меня неразгаданным. Марат был в своей стихии, словно хозяин этого мира, а я – всего лишь прохожая, не ведающая, что ее ждет за следующим поворотом. Эти огромные руки могли переломать меня напополам с такой легкостью…он бы даже не прикладывал усилий.

Телефонный звонок прервал его сосредоточенность на экране смартфона. Он ответил, и разговор был как магнит для моего внимания. Я слушала каждое слово, как будто от этого зависело мое будущее. Не как будто, а зависело. Я это чувствовала всем своим существом.

– И как нашли ее придурка? – прозвучал мрачно его голос, и я почувствовала, как сердце замирает.

– Везут в гостиницу…отлично! Давайте побыстрее! Не люблю ждать! – отчеканил Марат, его голос был холоден, и я ощутила дрожь во всем теле. В этот момент я понимала, что наше с Никитой будущее снова стоит на краю пропасти, и я – всего лишь марионетка в темной игре, где власть принадлежит таким монстрам как этот.

Сердце у меня замерло и остановилось, когда дверь номера гостиницы внезапно распахнулась. Я остолбенела, увидев, как Никиту втащили внутрь за шиворот как какой-то мешок, зашвырнули на середину комнаты и он споткнулся, упал, еле поднялся с колен. Я смотрела на него и мне казалось, что все это словно мрачный пророческий сон, я стояла, молча наблюдая за этой сценой.

– Вытащили из постели какой-то сучки.

Марат ухмыльнулся, и я увидела в полумраке как блеснули его белые зубы. Сильные, ровные, красивые и ухоженные.

– Ну что, дорогой муженек. Как прошла командировка?

Мой муж выглядел изможденным, его глаза были полны бессилия. Марат обращался к нему уничижительно, словно он был каким-то ничтожеством. Гнев и ненависть Марата были пугающими, а он сам словно дьявол, сидящий в своем кресле в полумраке комнаты.

– Как ты мог допустить, чтобы твоя жена блуждала одна по ночным барам?" – ядовито спросил Марат, словно судья, объявляющий свой приговор. – Ты такой бесхарактерный муж, что даже не можешь присмотреть за своей женой? Ах да… я забыл ты ж пялил какую-то шалаву, пока супруга нарывалась на неприятности. Она, кстати, нарвалась, ты в курсе?

Мне хотелось кричать, отстаивать своего мужа, но я стояла там, немая свидетельница этого унижения. Марат был как хозяин в зверинце, а Никита – как пленник, у которого нет выбора и он трусливо терпит все унижения, потому что дико боится этого человека.

Никита молчал, его глаза встречались с моими, и в них было что-то, словно мольба о прощении, о помощи, что-то действительно жалкое. Но как я могла прощать, когда он снова мне изменял… и сейчас я не в силах с этим справиться, особенно когда этот дьявол так насмехается над нами.

Марат усаживался на стул, смотря на Никиту свысока. Я чувствовала, как во мне растет ярость, но она была заперта внутри, как зверь в клетке, не имеющий выхода.

– Теперь слушай меня внимательно, мистер Ничтожество, – продолжал Марат, и его слова звучали как раскаты грозы. – Тебя сюда привезли не просто так. Надеюсь, ты понял, по какому тонкому льду ползаешь?

Мой взгляд встретился с взглядом Никиты, и я видела в нем слабость, которая была мне так хорошо знакома. Но теперь она была обнажена перед этим чудовищем по имени Марат. Его властность и давящая мощь были как приговор, а мой муж оставался пленником в его руках.

– Знаешь кто я такой?

Никита кивнул и судорожно сглотнул слюну так что дернулся кадык.

– Хорошо что знаешь. Как думаешь зачем ты здесь?

– Она что-то натворила да? Но я-то здесь при чем? Я вообще был в другом месте.

Никита стоял посередине комнаты, и выглядел совершенно раздавленным, как будто вот-вот расплачется. Попытки оправдаться были как беспомощные крики в темноте, затушеванные шумом ночного ветра. Марат слушал его слова с ухмылкой, высокомерно вздернув подбородок.

– Марат, пожалуйста, я не мог знать, что она туда пойдет, – говорил Никита, его голос дрожал. – Мы не можем контролировать друг друга, ты ведь понимаешь?

Марат лишь фыркнул в ответ, его глаза выражали презрение, как если бы он смотрел на муравья, попавшего в его паутину.

– Твоя неспособность управлять своей женой – это слабость, мистер Ничтожество, – насмешливо заметил он. – Ты допускаешь, чтобы твоя женщина делала, что ей вздумается, и потом удивляешься, когда всё выходит из-под контроля.

Мне было трудно поверить, что этот человек…что всего лишь несколько часов назад я его не знала, Боже, можно отмотать время назад? Я бы осталась дома! На его лице была холодная непроницаемая маска жестокости, а в глазах словно горело пламя зловещего костра. Никита продолжал оправдываться, но его слова звучали все слабее и беспомощнее.

– Я…не знал. Она обычно не гуляет. Она…она дома всегда.

Я по-прежнему стояла в тени, меня всю трясло. Я не верила, что мой муж мог так унижаться перед Маратом. Он называл этого человека этим именем. Я молчала…я не знала, что сейчас можно сказать. Меня словно размазали, раскрошили. Никогда не думала, что Никита настолько труслив.

– Достаточно… – прервал его Марат, словно обрубая ненужный разговор. – Ты не умеешь держать своих женщин в узде. Пусть эта встряска станет для тебя уроком, который ты никогда не забудешь.

Его ухмылка была как леденящий ветер, пронизывающий мое тело. Он играл с нами, словно кукольным театром, и в этой игре у нас не было выбора. Он выглядел, как охотник, готовый насладиться своей добычей.

– Так что, мистер Ничтожество, – насмешливо произнес Марат, обращаясь к моему мужу, – Я готов заплатить неплохие деньги за твою жену. Хочу чтобы она ублажала меня с твоего согласия. А то ей кажется, что ты будешь возражать.

Глава 11

Мою грудную клетку стиснуло клещами ужаса. Взгляд устремился на Никиту, словно я надеялась увидеть отражение отказа в его глазах. Это предложение было абсурдным, нечеловеческим, и я жаждала, чтобы Никита сказал "нет". Надежда пульсировала внутри меня, словно последний луч света. Пожалуйстаааа…Господи! Пожалуйста! Пусть он откажет! Я больше ни о чем тебя не прошу!

Никита поднял взгляд на Марата. На его лице вначале читались возмущение и отвращение, но уже через мгновение в его глазах мелькнула тень сомнения. Как у человека, у которого вдруг задели темную сторону души, о которой, возможно, он и не подозревал до этого момента.

– Сколько? – прошептал он, голос его звучал, как шепот зловещего ветра, от которого у меня на теле встал дыбом каждый волосок.

Марат улыбнулся, он поймал в сети свою добычу, впрочем он в этом ни сколько не сомневался.

– Двести тысяч, – ответил он, и я дернулась всем телом, словно эти цифры были магическим заклинанием, способным превратить все в пепел.

Мое сердце разрывалось от боли. Я не могла поверить, что момент, в котором мы находились, был настоящим.

Мои глаза расширились от удивления, когда Никита сказал:

– Алиса стоит больше двухсот тысяч. Я хочу четыреста.

Марат ухмыльнулся, словно зверь. В нем явно пробуждался азарт.

– Триста! И не копейкой больше! Если ты ходишь от нее к любовнице, значит не так уж она хороша, м? – бросил он и рассмеялся.

Невидимая рука сдавила мое сердце. Триста тысяч – это было как число, вырванное из ночного кошмара. Как будто я сплю и не могу проснуться. В моей груди бушевала буря чувств: обиды, страха, непонимания. Мои глаза, встретившись с взглядом мужа, искали ответа, но там было только молчание.

– Годится. Триста! – повторил Никита, – Но с условиями.

Марат поднял брови, выражая свое любопытство.

– Говори! сказал он.

– Письменный договор! – начал Никита, словно борец, вступающий в ринг. – Хочу быть уверен, что меня не обманут! И еще…

Треск воздуха словно обрушился на меня, когда Никита выдвинул новое требование. "

– Ты заставишь ее переписать квартиру на меня. Только после этого сделка будет заключена!

Марат оскалился и расхохотался, его глаза сверкнули в полумраке в них опять блеснул огонь азарта.

– Переписать квартиру, ты говоришь? – спросил он, словно наслаждаясь игрой. – Оставишь свою женушку ни с чем? Выбросишь на улицу?

– Таковы условия сделки! – промямлил Никита, его голос дрожал от внутреннего напряжения.

– И если она это сделает, она будет моей, – добавил Марат, уточняя правила.

Никита кивнул, словно признал свое поражение перед мрачной силой, которая была чем-то большим, чем просто жадная потребность в игре.

– Сделка состоится! – сказал он, его слова звучали, как приговор.

Марат улыбнулся и сделал жест рукой.

– В таком случае, я заберу ее навсегда. Никаких откатов!

Воздух стал тяжелым, плотным, словно дым от сгорающего будущего. Я стояла, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Меня превращали в марионетку, в товар, который только что просто продали как на рынке. Не спрашивая моего согласия.

Никита мерзко кивнул, и я тихо застонала.

– Сделка заключена! – заявил Марат, и это словосочетание, произнесенное его грубоватым голосом, прозвучало словно финальный аккорд.

– Сволочь…– прохрипела я, сползая на пол и глядя невидящими глазами на своего мужа, который пятился к двери и, наверное, не верил, что его отпустят.

– Прости…Алиска…жизнь такая…прости, – мямлил он под раскатистый хохот моего персонального дьявола.

– Пошел вон отсюда, ублюдок! – рявкнул Марат и тот пулей вылетел за дверь. А зверь обернулся ко мне и осклабился.

– Так что ты там говорила? Не отдаст?

Глава 12

Мир вокруг меня рухнул, как карточный домик. Чудовище стояло передо мной сложив свои огромные, волосатые лапы на груди и наслаждаясь моим шоком. Смешанные эмоции – ужаса, отчаяния и ярости – лавиной обрушились на меня, когда я увидела его самоуверенный взгляд.

– Ну что, куколка? Как оказывается легко могут разрушиться иллюзии.

– Вы что, с ума сошли? – вырвалось из меня, а его триумфальная ухмылка заставила попятиться назад и ощутить дрожь во всем теле, мой разум отказывался принимать происходящее, – Вы купили меня? Вы купили меня у Никиты?

Марат не терял ни капли высокомерия.

– Твоего лоха зовут Никита? Да мне по хуй в принципе хоть Вася. Да, я тебя купил, с потрохами. Теперь ты моя, и все, что когда-либо было твоим, теперь – мое. Ты спросишь почему? А я отвечу – потому что могу.

Слова его звучали как раскаты грома, предвестник стихийного бедствия, которое унесет все, что было мне дорого. Но во мне медленно пробудилась искра сопротивления.

– Нет, я не согласна. Я не собираюсь отказываться от своей квартиры! Это…это единственное, что у меня осталось. Это моя квартира. Как…как вы могли распорядиться ею. Я никогда не соглашусь!

Марат рассмеялся, его смех был холодным, как лед.

– Ты считаешь, что твое мнение имеет значение? Это решение было принято за тебя. Ты уже внутри моего мира, и все, что было твоим, становится моим. Твоего согласия и не нужно. Все документы оформят за тебя.

Мои руки дрожали от бессилия, а его взгляд был как ядовитый дым, заковывающий меня в его адскую беспринципность, в эту дикую вседозволенность. В этот момент я осознала, что стала частью его зловещей игры. В меня. Потому что он явно наслаждался всем что сейчас происходило.

На меня давят даже стены. Я еще не верю, что все это реально. Я задыхаюсь и не могу даже пошевелиться. Это настолько сюрреалистично, что у меня нет слов и сил для сопротивления. Но я все же кричу, сжав руки в кулаки.

– Вы не можете просто взять и купить меня, как кусок мяса на рынке! – мой голос срывался и звучал так жалко, так глухо в этой страшной комнате, – У меня есть своя жизнь, свои права!

Марат, кажется, еще больше наслаждался в этот момент, его глаза блестели азартом.

– Ты больше не в том мире, где существуют твои права. Ты здесь, где МОЯ сила решает все. И сейчас ты моя. Я тебя захотел. И я получаю все, что хочу!