Читать онлайн Невольница. Книга 2

Sarah Rivens

CAPTIVE. TOME 2

Copyright © Hachette Livre, 2022

Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates

© Р. К. Генкина, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024 Издательство Азбука®

«Невольница» – это современный роман в жанре «темной романтики», не вписывающийся в рамки романа классического: в данном случае «роман» ассоциируется не с «романтическим» или «романическим», а с жестокостью, и некоторые сцены могут неприятно поразить неподготовленных читательниц. Поэтому предупреждаем: встречаются описания педофилии, изнасилований (по воспоминаниям) и физической жестокости, а также используется грубая лексика.

«Ozone» – Chase Atlantic

«Lonely» – Noah Cyrus

«Is It Just Me?» – Emily Burns

«What a Time» – Julia Michaels, Niall Horan

«Bitter» – FLETCHER, Kito

«Like That» – Bea Miller

«Vicious» – Tate McRae

«Horns» – Bryce Fox

«Savage» – Bahari

«I’m a Wanted Man» – Royal Deluxe

«Wicked Ones» – Dorothy

«Watch Me Burn» – Michele Morrone

«Cravin’» – Stileto, Kendyle Paige

«Do It For Me» – Rosenfeld

«Billie Bossa Nova» – Billie Eilish

«Daylight» – Taylor Swift

«Love and War» – Fleurie

«Trauma» – NF

«Mount Everest» – Labrinth

«Writing’s On The Wall» – Sam Smith

«No Time To Die» – Billie Eilish

«Fine Line» – Harry Styles

«Wild Heart» – Bleachers

Пролог

Год…

Целый год прошел с того полудня.

С того прощания, которого, по сути, и не было.

Но почему? Страх? Безразличие? Неуверенность?

Она не понимала. И никто не понимал. Только он.

Только он, такой холодный, отстраненный, жестокий, он, кого одолевали демоны прошлого.

Только он мог бы помочь ей разгадать загадку, которой сам и являлся.

Только он мог бы ответить на ее вопросы – вопросы, которые она задавала себе вот уже год.

Ибо даже конверт, врученный ей перед отъездом, не дал ответа. Его молчание сломило ее.

Но что, если через год то прощание обернется новой встречей?

Встречей, которой он за этот год сотни раз избегал. Он стремился все держать в своей власти… а сейчас вот-вот потеряет контроль.

Как известно, все всегда идет не по плану… и собственные решения вскоре обратятся против него, к величайшему удовольствию их демонов… и его врагов.

«Им не нужно было умирать, чтобы познать ад».

Глава первая

Два… или три

Эшер

– Подъем! – вскричал голос над ухом, вырывая меня из сна.

Это кошмар… ночной, сука, кошмар.

Я со стоном накрыл голову подушкой в надежде заглушить вопли, от которых хотелось убивать.

– Давай! Просыпайся!

Не открывая глаз, я втянул воздух сквозь зубы.

Я сейчас прибью его, и кончен бал.

– Отпуск закончился!

Мое терпение истощалось с той же скоростью, с какой укорачивалась его жизнь. Да уж, не лучшее пробуждение.

– Солнце уже светит!

Я сейчас засвечу тебе в глаз, если не умолкнешь.

Я завернулся в простыни, снова застонав. Так или иначе, скоро ему надоест. Всего лишь вопрос времени.

Малые дети все одинаковы.

– Ну, Эш!

Я опять не ответил. Если что-то и может довести меня до желания удавиться, так это дико бесячий голос Бена с утра пораньше.

Он у меня сейчас сожрет свой язык.

– И потом, у тебя…

– ЗАТКНИСЬ УЖЕ, А? – заорал я, уткнувшись в постель.

Мне нужна сигарета. Поправка: две сигареты.

Мой кузен, явно гордый достигнутым успехом, издал смешок. Я отбросил душившую меня подушку и открыл глаза.

Ну вот. Настроение паршивее некуда. Зашибись, блин. Просто зашибись.

– Какой чудесный денек намечается, верно, Эш? – поддразнил он, выходя из комнаты. – Эй, ведьма, все в порядке, он проснулся!

Нахмурившись, я раздраженно фыркнул. И Киара здесь. Черт, мне срочно нужна сигарета.

Когда снизу донесся смех моей подруги детства, я глубже зарылся в постель. Я не был настроен ее видеть, а еще меньше – слышать, как она с утра пораньше компостирует мне мозги все той же темой.

Одной и той же темой на протяжении года.

Несколько месяцев назад все почти пришло в норму. Бен практически оправился от ран, дела шли отлично. Уильям и Изобел были мертвы, я наконец отомстил за отца. Все мало-помалу возвращалось на круги своя.

Ну да, почти.

– Эшер!

«Эшер».

Я скрипнул зубами. Обычно Киара не называла меня полным именем, я терпеть этого не мог. Потому что, не считая отца, единственной, кто так меня звал, была она.

И из ее уст меня это совсем не раздражало.

Я выскребся из постели, не преминув в очередной раз простонать, и сощурился – комнату заливал свет. Затем медленно потащился в ванную.

Уже год, как этот дом стал моим личным адом – адом, который я не хотел покидать. Ведь он был единственным воспоминанием о ней, которое я позволил себе сохранить.

Год.

Год, как она стала наваждением этого дома, как она бродила по комнатам и заполняла мои мысли.

Год, как я изгнал ее из своей жизни, из своего мира.

Я не жалел о своем выборе, ей лучше было держаться от меня подальше. Подальше от мира, который ее сломал. И я постоянно возвращался к мысли, что ей будет лучше благодаря мне.

Когда вода из душа заструилась по коже, я закрыл глаза. Снова возникло ее лицо. Как и во все дни этого года.

Год, как по ней скучает Киара и эта мудацкая собака, которую я оставил только из-за нее. Из-за ее власти надо мной.

Этой проклятой власти.

«Я влюбилась в тебя».

Эти слова не переставая крутились в голове, словно дальнее эхо. Они не давали спать по ночам. Как она могла почувствовать ко мне такое?

Она просто долбанутая самоубийца.

Она по дурости сказала то, чего не думала, то, что, честно говоря, я предпочел бы никогда не слышать. Угробив столько времени на попытки ее оттолкнуть, я добился прямо противоположного.

По крайней мере, уволив ее, я был уверен, что она меня возненавидит. И это к лучшему.

Она не могла меня любить.

Она не должна была меня любить.

Испустив тяжелый вздох, я выключил душ. Так, спокойно… не обращай на них внимания. Вот именно, не обращай внимания…

Я оделся и бесшумно спустился по лестнице, надеясь, что меня не потревожат. Я хотел выпить кофе, но так, чтобы никто из них не разинул пасть. Иначе я выброшу кого-то с третьего этажа.

Я облегченно вздохнул, обнаружив, что кухня пуста. Ни следа этих недоумков. Наверняка они где-то на улице. Супер.

Но когда я уже начал готовить кофе, доставая сигарету, мои челюсти снова сжались. Издалека донесся женский голос, который в высшей степени действовал мне на нервы.

– У меня такое классное настроение!

Я молчал, не реагируя на провокации, и только смотрел, как льется кофе, пытаясь успокоиться.

Я должен покурить.

Закрыв глаза, сунул сигарету в рот. Наконец-то.

– Эш! Ты проснулся!

Киара. Клятая Киара.

– Нет, – сухо процедил я.

С чашкой в руках я повернулся к ним. Взбудораженно блестя глазами, они уселись на табуреты и расплылись в улыбках, от которых меня замутило.

Это уже не худшее пробуждение месяца. Это уже тянет на год.

Отвалите к херам.

– Я вчера звонила Элле, – радостно объявила Киара. – Она даже имя твое забыла!

Я стиснул зубы в шестой раз за сегодня. У Киары настоящий талант доводить меня этой темой.

– Вот и отлично, – ледяным тоном откликнулся я.

Я включил телефон. Компания куда лучше, чем эти придурки.

– Правда? – спросил Бен. – Скажи-ка, Киара, ведь прошел уже год?

– Ё-мое, да захлопнитесь уже! – устало бросил я, выходя из кухни, и направился в гостиную.

Я поставил чашку на журнальный столик и опустился на диван, где она обычно сидела и смотрела всякую херню. Прекрати поминать ее по любому поводу. Все кончено.

Я сделал глубокий вдох, закрыв глаза, и почувствовал, как прогнулся диван под тяжестью этой парочки. Они прильнули ко мне, как два демона-искусителя.

Полный абзац.

– Кого-то я сегодня прикончу, – выдохнул я, уставившись в телевизор.

– А ты не помнишь, как год назад кое-что пообещал? – прошелестел в ухо Бен.

– Нет.

Еще бы мне не помнить.

«– Это ты любишь усложнять, а не я, – хихикнул Бен.

– Тогда будь готов гоняться за этой девушкой всю жизнь. Не хотел бы я оказаться на твоем месте.

Он собирался вернуть себе Грейс или, по крайней мере, поговорить с ней. Что было и мудизмом, и глупостью.

Но куда деваться, это же Бен! Ничего умнее от него не дождешься.

Его слова заставили меня расхохотаться. В ответ он скрестил на груди руки.

– Когда тебе понравится девушка, а ты накосячишь, – сразу же забéгаешь.

– Ни за что. Я ни за кем не бегаю и не бегал.

Мое самолюбие этого бы не перенесло.

– Ну а если когда-нибудь…

– Когда-нибудь в другой жизни, – перебил я в надежде, что он захлопнет уже пасть.

– Вот чтоб тебе влюбиться, накосячить и ПОЗНАТЬ СКОРБЬ! – вскричал кузен.

Мне было откровенно смешно его слушать.

– Я никогда не косячу, – самодовольно откликнулся я.

– Ты что, не извинишься и не попытаешься ее вернуть?

– Нет.

Да ни в жизнь. Смешно даже думать.

– Эшер Скотт любит только себя. И свои сигареты. Ну и виски, – заявил я.

Он рассмеялся. Я тоже. Положив телефон на стол, я молча повернулся к панорамному окну гостиной и серьезно произнес:

– Не хочу никого любить, кроме себя. Не хочу ни о ком больше переживать, кроме себя.

Единственным человеком, который, как я думал, всерьез интересовался мной, была эта стерва Джонс. И все в наших отношениях оказалось фальшью.

– А если кто-то будет переживать за тебя больше, чем ты?

– Никто не переживает за меня больше, чем я. Но если однажды такое случится, – продолжил я, приняв его тупую гипотезу, – хотя это невозможно, и если я обижу этого человека, то обещаю, что попытаюсь все исправить.

Заметив, как на губах Бена расплылась широченная улыбка, я заключил:

– Но это случится когда-нибудь в другой жизни».

Нет, я не собирался все исправить.

И даже не думал это делать. Я принял решение и не видел причин давать задний ход. И ни о чем не жалел.

Им придется с этим смириться.

– Этот придурок прав, – признала Киара, вставая с дивана, и прошла ко мне за спину.

Когда ее ладони опустились мне на плечи, я шумно выдохнул. Сейчас она погибнет глупой смертью. Но хотя нервы были на взводе, я ничего не ответил. Это их не касается. Это вообще никого не касается, кроме меня.

Я оставил их разговаривать с пустотой, а сам стал смотреть новости, которые меня не особо интересовали. Но лучше уж рассеянно слушать мужика, который делает вид, что не полный лох в экономике, чем Бена и Киару.

И кстати, а почему эти двое не цапаются?

– Эшик, ты должен принять решение, – заявила Киара, сжимая мне плечи.

Я высвободился из ее пальцев и встал.

– Мне нужно принять только одно решение – кого из вас прибить первым, – рявкнул я.

Я уже выходил из гостиной, когда замечание моего безголового кузена заставило меня замереть на месте.

– Он на взводе, потому что уже триста восемьдесят дней не видел Эллу…

«Эллу».

Я принял решение. Бен сдохнет первым.

Я развернулся. Он уже вставал с вызывающим видом и ухмылочкой, которую мне хотелось вколотить ему в морду.

– Ты уверен, что не хочешь заткнуться?

Сверля его взглядом, я подошел ближе. Киара встала между нами:

– Хватит. Эш, тебе не кажется, что пришло время ее повидать? Мы как бы… тоже соскучились…

– С чего ты взяла, что я соскучился? – бросил я, отталкивая ее. – Она мне до лампочки.

Вранье.

Они переглянулись и дружно расхохотались. Гнев во мне сменился отчаяньем. Раз уж они решили продолжить эту сраную игру, то без меня.

– Если вы соскучились, джет в вашем распоряжении, летите к ней.

– Хотелось бы, чтобы к ней слетал ты, – ответила Киара, тыкая в меня пальцем, – потому что мы-то все с ней виделись после смерти Уильяма.

– Все, кроме тебя.

Сказав это, Бен посмотрел на меня обвиняюще. Не хотелось этого признавать, но в кои-то веки они были правы. Я был единственным, кто ни разу ее не видел, хотя после смерти Уильяма Манхэттен стал моим излюбленным пунктом назначения.

Каждую неделю, всего на одну ночь.

Я ни разу не набрался духу выйти из машины и постучаться в ее дверь, хотя знал, где она живет и на каком этаже. Бен решил поселить ее в доме, принадлежащем семье, о чем вначале промолчал. Я запретил ему сообщать ее адрес, потому что знал, какова будет моя реакция. Знал, что захочу ее увидеть.

Именно это я сейчас и делаю каждые выходные.

Пока Бен оставался в коме, чудом выжив в ловушке для Уильяма, я не мог уехать из Лос-Анджелеса, даже если подыхал от желания слетать в Нью-Йорк. Однако стоило Бену пойти на поправку, как я сел в джет и отправился на Манхэттен.

Но когда я подъехал к дому, то просто не смог выйти из машины. Так и просидел до раннего утра, глядя на ее окна. Лишь раз я заметил ее на балконе. Но тогда я сам жил в квартире над ней.

И я бросил окурок ей на голову. Просто чтобы напомнить старое доброе время. Это было очень забавно… Да, я скучаю.

Она так и не узнала, что это был я. И это к лучшему.

Настоящей причиной, мешавшей мне повидаться с ней, был страх. Я бы даже сказал, панический страх. Я знал, что она злится на меня. Знал, что конверт, который я передал ей через Карла, делает меня уязвимым. А я ненавидел быть уязвимым.

Это чувство я не разрешал себе испытывать.

Беззащитным – вот каким я был, вот как я себя чувствовал, когда речь шла о ней.

– Торчать всю ночь в машине и подглядывать – это отстой, – заметил Бен, знавший, куда я летаю каждые выходные. – Вообще-то, смахивает на поведение психопата…

Я постарался спрятать кривую усмешку.

«Психопат». Эта дебилка так меня и называла. В ее телефоне я значился под этим дурацким именем.

Каждый день я спрашивал себя, как она могла выносить меня после всего, что я с ней вытворял. Как она могла любить меня.

А ведь я тогда изводил ее, думая, что это принесет мне облегчение. Не принесло.

– Чувак, давай, решайся, – уже серьезно продолжила Киара. – В конце концов, терять-то тебе нечего.

Неправда. Я могу потерять все. Например, свою гордость, потому что знаю – она пошлет меня куда подальше.

– Чего ты ждешь, чтобы с ней повидаться? – продолжал настаивать кузен.

– Кто вам сказал, что я хочу ее увидеть? – процедил я, хмурясь и складывая руки на груди.

– Просто ты никогда не говорил, что не хочешь, – ехидно заметила Киара.

Я возвел глаза к потолку, но не ответил. Она права. Они оба правы. Прямо с души воротит это признавать.

Почувствовав, как что-то трется о мою штанину, я опустил глаза. Тат. Для своих – Мудак.

А она по нему скучает? Конечно скучает, и еще как.

– Где-то недельку назад я слышал, как Эш говорит во сне, – ухмыльнулся Бен. – То и дело звучало имя Эллы…

Я схватил первое, что подвернулось под руку, и запустил в кузена. Тот заржал под моим убийственным взглядом.

– Да пошел ты… Она мне на хрен не сдалась, понял?

Киара тоже захохотала, и я разозлился еще сильнее. Почему между ними воцаряется мир и согласие, когда нужно поиздеваться надо мной?

Я повернулся, чтобы в очередной раз сбежать от этих шутов гороховых, но меня остановил голос подруги.

– А я… я кое-что знаю…

Я выгнул бровь, расслышав хитрые нотки в ее голосе. Что еще она припасла? Любопытство заставило меня остановиться. Киара точно заговорит о ней.

– Раз Эшу это теперь до лампочки, скрывать больше нет смысла, верно?

Я с самым небрежным видом оглядел ее через плечо, но заметил, что улыбается она весьма многозначительно. И меня это встревожило.

– Я знаю, что у Эллы… появился ухажер…

И тут у меня перехватило дыхание. Я на мгновение прикрыл глаза и развернулся к ним, вздернув брови. В смысле?

Появился… кто?

Кровь забурлила в венах, я почувствовал, как во мне пробуждается собственнический инстинкт. Как это – ухажер?

Я вгляделся в Киару, пытаясь удостовериться, что она не врет. Огонек в ее глазах подтвердил, что она говорит правду.

Правду, которую непременно хотела донести до меня.

Уж слишком она была взволнована, чтобы это оказалось ложью.

Ухажер… Пора кому-то покинуть эту грешную землю.

– Эш, тебе ведь на это глубоко плевать, да?

И кто этот крендель?

– Мне действительно плевать, – соврал я, переводя взгляд на кузена, которого сообщение Киары явно ошеломило.

Нет… она врет. В противном случае она бы уже сказала Бену.

– И кто это? – спросил кузен.

Загадочная улыбочка Киары подбешивала меня. Та молча наслаждалась нашим офигением. Да блин, говори уже!

Секунды текли бесконечно. Я нервно выбивал ногой дробь, настолько мне не терпелось выяснить имя счастливого избранника, которого я в скором времени отправлю в мир иной.

– Ее сосед! – воскликнула подруга детства, не сводя с меня взгляда. – Он почти каждый день посылает ей цветы!

Я закрыл глаза. Меня захлестнула волна ревности. Цветы.

Я этому говнюку вырою могилу и возложу его же цветы.

– И давно? – не сдержавшись, задал я вопрос.

– Мистер Скотт ревнует? – не преминула поддеть она.

Я скривился. Внутренне я уже прикидывал несколько способов прикончить этого ушлепка, которого еще не знал.

– Лично я вижу Эллу скорее рядом с Эшем, чем с ее соседом, – засмеялся Бен.

Я фыркнул. С ее соседом?

Он никогда не будет с ней. Пока я жив.

– И какие у них отношения? – продолжал любопытствовать Дженкинс.

– Он ухаживает за ней и…

– Они уже целовались? – перебил я.

Наткнувшись на ее загадочный взгляд, я почувствовал, как гнев вспыхнул с новой силой. Она ничего мне не скажет.

Сейчас взорвусь.

Кто-то хочет забрать моего ангела. Кто-то очень скоро встретится со своими предками.

– Они уже трахались? – спросил Бен, и я взглядом впечатал его в стену.

– Нет, – ответил я одновременно с Киарой.

Срань господня, я его изничтожу.

– Может, на этот раз ей попался кто-то вполне приличный…

Меня перекосило. Я вскипел, услышав, что сказала Киара, – только и ищет, как бы до меня докопаться. Но я ничем себя не выдал. Непроницаемый и безразличный. Тут мне нет равных, настоящий талант.

Бен заявил, что ему пора на встречу с Грейс, и свалил, оставив меня наедине с дьяволицей, известной под именем Киара Смит.

– Тебе по барабану? – спросила она, пытаясь пробиться сквозь ледяную стену, которую я вокруг себя выстроил.

– Мне нечего тебе сказать.

– Что ж, ладно, – произнесла она, приближаясь ко мне, – в таком случае ты позволишь ему быть с ней?

Я уставился в стену, мышцы напряглись. Позволить ему быть с ней? Что за шуточки, Киара?

– Расслабься, Эшик! Ты так сжимаешь кулаки, что у тебя аж вены вспухли, – заметила она насмешливо. – Можешь даже не отвечать. Я все своими глазами вижу. Ты к ней совсем не равнодушен.

– Вот еще, – проскрежетал я, не глядя на нее.

Еще как не равнодушен.

– Да-да… просто ты не хочешь признаваться в этом ни себе, ни ей.

Киара остановилась у меня за спиной и опять завела разговор на тему, которой я всячески стремился избежать.

– Можешь до посинения торчать вечерами дома и накачиваться виски, глядя в панорамное окно из ее комнаты и ожидая, что она вернется без малейшего усилия с твоей стороны, – прошептала она, кладя руку мне на плечо. – Но однажды вечером она останется в своей новой комнате, будет трахаться с ним и даже не подумает возвращаться к тебе.

Я прикрыл глаза, чувствуя, что ее слова сокрушили меня подобно удару разъяренного боксера. Твою мать. Сейчас взорвусь.

Элла с другим мужиком, да еще в одной постели – эта картина вызывала неудержимую ярость и выворачивала внутренности.

– Так что выбирай, Скотт: или ты вернешь ее, или позволишь уйти.

Не дожидаясь ответа, Киара открыла входную дверь и захлопнула ее за собой. И оставила меня наедине с убийственными мыслями.

Наедине с ней.

– Да пошла ты! – яростно бросил я.

02:00

Я сидел на ее кровати, рядом дрыхла блохастая псина. Присутствие псины меня раздражало. С самого утра меня раздражало все.

Сосед, значит.

Сосед, сучий потрох. Что ему от нее нужно? Какие цветы? Этот козел посылал ей цветы?

Кто в наши дни шлет, блин, цветы?

Со стаканом виски в руке я разглядывал хмурое небо в панорамном окне ее комнаты.

В голове крутились последние слова Киары: «Она останется в своей новой комнате, будет трахаться с ним».

У меня сжались челюсти, когда мое садистское воображение решило прокрутить эту сцену: она в объятиях другого. И смотрит на него так, как смотрела на меня. Он заставит ее стонать от удовольствия – удовольствия, которое я хотел ей доставить. Его губы на ее красивой шее – шее, которую мне хотелось гладить и оставлять на ней следы своих губ. И ее губы, ее губы, которые я хотел целовать, пока не задохнусь.

Я совершу убийство. И буду до жопы счастлив, когда это сделаю.

Боль отвлекла меня от этих мыслей – я раздавил стакан, который держал в руке.

Отчаянно ругаясь, я вскочил. Шла кровь, и от алкоголя щипало порезанную ладонь.

– Этого только не хватало, – буркнул я, отправляясь за пластырем в ванную комнату.

Провозившись несколько минут, я заклеил кровоточившую ладонь. И уставился на пластырь… Все напоминало о ней. Я поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. В это мгновение я себя ненавидел. Я ненавидел себя за все зло, что ей причинил.

Теперь я понимал Бена, когда тот говорил, что сам себе отвратителен из-за Беллы. Я дошел до той же точки кипения. Я себя ненавидел. Она меня ненавидела. Вполне возможно, что она выбросила конверт, даже не открыв. Но она должна была прочесть. Должна. Сама мысль была непереносима – о том, что от меня ее тошнит, а ее голубые глаза обращены на другого мужчину. Это вгоняло меня в штопор.

Я вернулся в ее комнату, где пес обнюхивал лужу виски на полу. Он наверняка тоже скучает.

На кровати завибрировал телефон, и я опустил взгляд на экран. Устало выдохнув, взял трубку и закрыл глаза.

Зазвучал женский голос, бесивший меня до крайности.

– У тебя получилось? – спросил я, растягиваясь на спине. – По правде говоря, выбора у тебя нет, Хэзер.

– Добрый вечер, хозяин, надеюсь, у тебя все хорошо. А у меня все просто супер!

Глава вторая

Дополнительная терапия

Элла

15:00. Манхэттен

– На самом деле… думаю, вы правы. Мое тело… срабатывало что-то вроде инстинкта выживания. Когда это начиналось, я закрывала глаза и больше ни о чем не думала. Просто не могла, – рассказывала я, отвечая на вопросы. – Шли месяцы, и я научилась считать секунды, чтобы успокоиться, уговорить себя, что он скоро закончит… и уйдет.

Я сидела на синем кожаном диване у своего психотерапевта Пола, к которому ходила два-три раза в неделю. Вот уже месяцев семь я посещала эти сеансы. Пола рекомендовал Коул, мой врач, который часто навещал меня, проверяя состояние моего здоровья. Он когда-то посоветовал записаться на прием к своему другу из-за ночных панических атак, но только через пять месяцев жизни в Нью-Йорке я наконец решилась. Меня подтолкнула Киара, которая заботилась обо мне даже издалека.

– И все те годы я просто выживала, тело больше не принадлежало мне. Я сама себе больше не принадлежала, я была его. Я была их. Я была словно кукла, робот, которому диктовали, что делать. Я… Я была пустой.

Темой сегодняшней беседы были мои травмы и их связь с приступами паники, особенно жестокими в момент, когда я просыпалась.

За последний год все переменилось. Я утратила контроль надо всем. А главное, над собой.

– Когда у меня началась другая жизнь, после Джона, я подумала… что попала в тот же порочный круг, но на самом деле нет…

– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил Пол.

Я вздохнула.

Он всегда вытаскивал из меня подробности, чтобы разобраться в моих страхах, хотя я по натуре не очень разговорчива. Я больше люблю слушать. Но эти сеансы помогали мне принимать свои раны и противостоять посттравматическому стрессу… теперь в одиночку.

– Мне кажется… я убедила себя в том, что выздоравливаю, что благодаря новым возможностям смогу вернуться к более-менее «нормальной» жизни… без Джона.

Я невесело рассмеялась. Я смеялась над собственной наивностью.

Как часто делал он.

– Моя ошибка в том, что я вручила остатки своего сердца человеку, разрушенному сильнее, чем я сама… думая, что он мне поможет.

Все это его вина.

– Потому что с ним ты чувствовала себя в безопасности?

– Да, – проговорила я, закрыв глаза. – Я знала, что у меня много травм из-за Джона, просто я не знала их все. У некоторых не было случая всплыть на поверхность.

Я выпрямилась, глядя, как терапевт, пятидесятилетний мужчина, записывает мои ответы.

– Теперь, оставшись одна, я вижу их во всей красе.

– Потому что ты больше не чувствуешь себя в безопасности?

Я кивнула. Я никогда не жила одна в незнакомом городе. Приходилось сливаться с толпой, надеясь, что никто не обратит на меня внимания. Надеясь, что никто не разрушит тот панцирь, в котором я укрылась с момента приезда.

– Он единственный, у кого я чувствовала себя в безопасности, – ответила я, пожимая плечами.

– Ты действительно так чувствовала или просто убедила себя?

Я смотрела на него, не зная, что ответить. Несмотря ни на что, для меня это было реальностью.

– Я так чувствовала, – подтвердила я. – Кошмары бывали и в его доме… но не такие жуткие приступы паники, когда просыпаешься.

– Думаешь, именно из-за отсутствия ощущения безопасности у тебя появилась потребность постоянно проверять двери и окна?

Я уверенно кивнула. В этом огромном городе с населением в несколько миллионов у меня развилась настоящая «агорафобия», потому что одинокое существование в переполненном мегаполисе – не самое приятное в моей новой жизни.

Я привыкла находиться в доме, где был кто-то еще. Где был он.

Это чувство безопасности исчезло вместе с его серыми глазами, которых я так больше и не видела. Здесь я минимум шесть раз проверяла, что входная дверь надежно заперта, окна закрыты, а шторы опущены. Это было как наваждение.

Все это его вина.

– Когда ты проснулась после вчерашнего кошмара, началась такая же паническая атака?

Я опять кивнула. Всегда одно и то же. Снова. И снова.

– Ты делаешь то, что я посоветовал? – спросил Пол, устремляя на меня проницательный взгляд.

Я в очередной раз кивнула. Дыхательные упражнения помогали успокоиться во время приступов, но овладеть собой я могла не сразу, потому что тело отказывалось повиноваться.

– Скажи-ка, Элла… Сегодня у нас незапланированная встреча. Может, это какой-то особенный день?

Он захлопнул блокнот, посмотрел мне прямо в глаза и слегка улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.

– Мне не хотелось оставаться одной дома, – призналась я почти смущенно. – Ну… сегодня мой день рождения…

– Что ж, с днем рождения тебя! – воскликнул он.

От его слов у меня сжалось горло и потемнело в глазах. Последним человеком, который поздравил меня с днем рождения, была моя тетя. Мне тогда исполнилось девять лет… или семь.

Это так тро-га-тель-но.

– А друзья знают про день рождения?

Я покачала головой. Никто не был в курсе. Даже в тот год я никому ничего не сказала. Раньше этот день был для меня в лучшем случае таким же, как любой другой, а в худшем – днем, который завершал очередной год беспрерывных злоключений.

– Но они же недавно тебя навещали?

– Да, – сказала я, глупо улыбаясь. – В том месяце на пару дней заезжала Элли, когда была на задании.

– И как ты себя чувствовала рядом с ней?

– Я была счастлива. Когда они здесь, я снова чувствую себя дома.

Когда я оставалась одна, квартира была лишь стенами, окнами, местом, где можно спать и укрываться от взглядов, которые слишком часто на мне останавливались. Но когда приезжал Бен, Киара или Элли… возникало ощущение, что я у себя. В Калифорнии.

– Что такое для тебя дом, Элла?

Я коротко взглянула на него. Ответ у меня уже был. Всю жизнь я кочевала из жилища в жилище, нигде не чувствуя себя дома. Пока наконец не нашла тот дом.

– Место, где находятся любимые люди, рядом с которыми я чувствую себя в безопасности. На самом деле дом для меня – это… некое чувство.

Рядом с Киарой, Элли или Беном я могла быть где угодно и все равно чувствовать себя дома. Потому что пустой дом – это не дом.

Он покачал головой все с той же легкой улыбкой. Потом снял очки и откашлялся.

– А этот Эш?

– Э-эшер, – поправила я, чувствуя, как снова сжимается горло. – Я зову его Эшер. Все остальные зовут его Эш, но мне больше нравится Эшер. Нет… никогда. Он никогда не приезжал.

– А ты не хочешь поговорить о нем? Ты так ничего о нем и не рассказала… Есть причина?

Я отвернулась к аквариуму, в котором все эти месяцы плавали одни и те же рыбки. И водоросли на переднем плане.

– Он причинил тебе зло?

– Нет, – поспешила ответить я. – Во всяком случае… не так, как те, другие.

– Почему же тогда ты его не любишь?

Потому что он поступил ужасно. Просто ужасно.

– А мне больше ничего не остается, – ответила я, любуясь рыбками. – Я не могу с ним говорить, я не могу его видеть, я не могу ему ответить.

– Почему? Он тебе запретил?

Я тихонько вздохнула.

– И я сама себе тоже.

– А почему ты запретила себе говорить с ним? – чуть нахмурился он.

Я нервно теребила пальцы. Нога подергивалась все сильнее по мере приближения к новой болезненной теме.

Эшер.

– Потому что он того не стоит. Он… Он дал мне уехать вот так. А в качестве объяснения прислал конверт с листочками.

– Листочками?

– Листочками, – вздохнула я, и перед глазами снова поплыли черные строки. – Он… Он записывает свои мысли в блокноты. Банально, но он действительно пишет, чтобы не доверяться другим.

Открыв глаза, я увидела, как психотерапевт мягко покачивает головой.

– Он не любит доверяться?

– Не до конца, – подчеркнула я, пожимая плечами. – Он прислал отрывки дневника, где пишет кое-что обо мне. Начиная с моего приезда к нему и до того дня, когда господин решил, что я должна уйти из его жизни. Ради моей безопасности.

Терапевт взглядом велел мне продолжить, не позволяя избежать неизбежного.

– Я… Я не видела его весь этот год, хотя его близкие меня навещали.

Горло опять сжалось. Невыносимо было вспоминать, что он решил не приезжать и не звонить. Решил забыть меня, словно я пустое место.

Я была всего лишь невольницей.

Киара права: он не стоит ни моих слез, ни моих чувств.

Все это его вина.

– Тебе его не хватает?

Еще как.

– Он того не стоит, – возразила я, возненавидев себя с новой силой.

– Ты не ответила, – мягко заметил терапевт.

– Да…

Конечно, мне его не хватало… Потому что мои чувства никуда не улетучились, а совсем наоборот. Каждый день они убивали меня изнутри. Каждый день они напоминали, что он меня забыл, и все, что мне оставалось, – это его слова.

Те слова, которые я хотела бы услышать год назад.

– Тебе снились кошмары, когда ты была с ним, я прав?

Верно, мне снились кошмары, когда я жила у него. Потом он меня припугнул, и они стали сниться все реже, потому что я боялась, что он меня придушит. Этот страх в конце концов переродился в нечто иное. В чувство безопасности, которое обволакивало меня, едва он переступал порог дома.

Столько всего произошло. Столько всего.

Об этом я и поведала терапевту.

– Можешь подробнее рассказать об этих листочках?

– Он там просто записывает, что обо мне думает, – проговорила я. – То есть мне оказана честь узнать причину некоторых его поступков.

Мой сарказм вызвал улыбку у терапевта, и он жестом попросил продолжить исповедь. Но у меня не было желания.

– Это не имеет смысла, давайте сменим тему.

Я не хотела говорить о нем.

– Ты уже рассказывала о своем соседе…

– Да, – признала я, сокрушенно покачав головой, – но он точно не моя тема… Мы такие разные…

Сосед, который думал меня обольстить, а на самом деле вгонял в крайнюю неловкость.

Потому что это был не Эшер.

– Он… Он хороший, но… с ним как-то не по себе, – тихо призналась я. – Я не чувствую себя собой…

– Может, тебе сказать ему об этом? – предложил Пол. – Если тебе с кем-то некомфортно, лучше обозначить свои границы.

– Знаю, но… у меня не получается. Я никогда не умела защищать границы.

Он их разрушил.

– Мы сейчас говорим о соседе?

Я улыбнулась. Конечно же нет. Сосед никогда не занимал моих мыслей. Там царил совсем другой.

– А тебе никогда не приходило в голову уехать обратно в Калифорнию? – спросил Пол. – Если тебе хочется туда вернуться, что мешает?

Я уставилась на него, обдумывая ответ. Он прав. Что мне мешает вернуться в Лос-Анджелес?

Там у тебя нет крыши над головой. Он тебя убьет или, хуже того, вообще перестанет замечать. А еще тебя могут похитить…

– Манхэттен предлагает мне новую жизнь. Возвращение в Лос-Анджелес стало бы шагом назад, – уверенно заявила я. – А я хочу двигаться вперед, хочу чего-то нового.

– Ты больше не хочешь, чтобы он был с тобой?

Я покачала головой. Я больше не хотела быть с ним, не хотела его любить. Я ненавидела себя за то, что не смогла изгнать эту любовь даже год спустя. Даже после всего, что он сделал. Он засел у меня в голове, как опухоль, и убивал, не прикасаясь, не разговаривая, не замечая.

Словно я пустое место.

Все это его вина.

22:00

«14 января.

Она похожа на Изобел… но с виду глупее. У нее физиономия младенца. А я терпеть не могу детей.

Интересно, сколько ей лет. Она выглядит моложе меня».

Я не удержалась. В очередной раз я перечитывала его записи. И снова с самого начала.

Он сломал меня.

Положив в рот кусок торта, который купила, чтобы устроить маленький праздник на первый день рождения наедине с собой, я глотала слезы. Слова, написанные на этих листках, неотступно преследовали меня.

Я знала, что причиняю себе боль, перечитывая их снова и снова, но это было все, что мне от него осталось. А сегодня я нуждалась в нем, чтобы не задохнуться в одиночестве.

– С днем рождения, Элла…

«Это ее вторая ночь у меня, ей снятся кошмары. Как и мне.

Она не разбудила меня, я сказал ей неправду. Нет, я бродил кругами по гостиной, когда услышал, как она кричит.

Ей снятся кошмары».

На страницах, вырванных из дневника, он подчеркнул некоторые строки, где речь шла о нем. Строки, которые приоткрывали передо мной некоторые его тайны.

Я знала, что он мало спит, и теперь понимала почему. Как и меня, его мучили жуткие кошмары. Однажды с ним такое случилось, когда мы спали вместе, но я не думала, что у него это постоянно. Ну, не реже, чем у меня. Но кем были его демоны?

В ту ночь, когда он написал эти слова, он впервые заговорил со мной. Выплеснул мне в лицо стакан воды, чтобы разбудить.

«Они меня задолбали. Мне хочется ее убить, потому что он заставил меня ее взять. Херов Рик! Эта невольница еще бульшая дебилка, чем я думал. Но не буду отрицать, что она чертовски красива.

Элла. Элла Коллинз».

За этими словами слышался его хриплый голос, словно он жил в моей голове. И это было невыносимо.

Я вытерла ладонью слезу, тихо катившуюся по щеке. Пора завязывать с чтением, тем более что я уже выучила его дневник наизусть. С тяжелым вздохом я поднялась. Проверила дверь и окна, после чего отправилась чистить зубы.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале. От меня осталась пустая оболочка. Жизнь угасла.

Это ощущение постоянно меня грызло. Я чувствовала себя бесполезной. Такой я и была. Меня не существовало.

А на рождественских праздниках эта пустота ощущалась особенно сильно. Все встречались с семьями, с близкими, а я сидела в компании телевизора, совсем одна. Одна, как всегда.

Может, именно поэтому он меня отверг? У него была семья, друзья. Друзья, которые со временем стали моими.

Он познакомил меня с сестрой… Правда, на тот момент у него не оставалось выбора. А с кем его познакомила я? Ни с кем.

Потому что у меня никого не было.

Горло опять сжалось. Тишина была невыносима. И разговор в голове не мог ее заполнить.

Я устремилась в гостиную и включила телевизор. Без него я не могла заснуть. Звуки успокаивали меня, потому что тишина пугала, а собственные мысли наводили ужас.

Он найдет другую. Ту, которая будет достойна его любви. Ту, которую он захочет.

– Она познакомит тебя с родителями, как нормальные люди… Ты сам предложишь ей переехать к себе, и никто не будет тебя заставлять…

А не так, как было со мной.

Он захочет ее.

С губ сорвалось рыдание, и я тряхнула головой. Нет. Я должна прекратить думать о нем. О том, как он будет и дальше жить своей жизнью. О том, что мне нужен только он, а он выберет другую спутницу.

Кому нужна девица, которую насиловали двадцать мужиков? Я ему отвратительна. Я себе отвратительна.

Я рыдала так, что сбивалось дыхание. Это стало подобием ритуала: оплакивать свою дерьмовую жизнь и повторять себе, что тот, кого я считала своим спасителем, плюнул на меня.

Он найдет кого-нибудь получше, чем я. Это не трудно.

– Зачем ты позволил мне полюбить тебя?..

Я его ненавидела. Ненавидела за молчание. За безразличие.

Зачем он передал мне этот конверт?

Зачем это делать, если только не запретить мне любую попытку с ним поговорить? Почему все, что он оставил мне, – какие-то несчастные листки? Это было непрекращающейся пыткой – читать слова, которые я мечтала услышать из его уст.

Пытка, на которую я шла с радостью. Его слова, как неодолимый яд, подпитывали мои чувства к нему.

Но я не в силах была удержаться.

Поговорить с ним я не могла, он заблокировал мой номер. Он заблокировал от меня свою жизнь. Как будто хуже меня у него не было никого.

А вот он был для меня и лучшим, и худшим.

Я ненавидела его. Как же сильно я ненавидела его. Я ненавидела свои чувства к нему.

– Я ненавижу свою любовь к тебе…

Глава третья

Сосед

ЭШЕР

20:00. Лос-Анджелес

– А тебе кто больше нравится? Я вот люблю кошек.

– А мне нравится, когда ты помалкиваешь, – бросил я, не глядя на свою новую невольницу.

Хэзер вернулась с задания вчера вечером, и, сука, вот по ней-то я точно не скучал. Ее вопросы, прямиком взятые с какого-то дерьмового сайта, виртуозно въедались мне в печенки. И это было только начало.

Я встретил ее несколько месяцев назад. Хэзер хотела работать на меня, но Киара запретила ее нанимать под предлогом, что у меня не должно быть иной невольницы, кроме нее.

Что, разумеется, и сподвигло меня поступить наоборот.

И я жалею о своем решении каждый день, едва Хэзер открывает рот.

– Если бы тебе предложили сделать что-то одно перед смертью, что бы ты сделал?

– Всадил бы тебе пулю в голову. Вот был бы кайф.

– Прикольно, – вздохнула она.

Подумать только, а я еще не выносил присутствия Эллы.

Как и с Беном, я решил не отвечать. Рано или поздно она заткнется. Я с облегчением вздохнул, когда наконец закончил с этими долбаными подписями, от которых уже свело пальцы.

Я потер глаза. Усталость брала верх, и сигарета стала насущной необходимостью.

– Меня не будет несколько дней, – сообщил я, чувствуя, что Хэзер не сводит с меня глаз.

Я решил вернуть себе то, что мне принадлежит. Иначе и быть не может. Этот тип и взглянуть в ее сторону больше не посмеет.

– Куда ты едешь? – робко спросила она.

– Не твое дело, – ледяным тоном ответил я и достал сигарету.

– Мой бывший хозяин был не таким скрытным…

Я издал недобрый смешок. Ну и наглость!

– Дверь всегда нараспашку, Хэзер. Твой контракт у меня в ящике стола, можешь разорвать его в любой момент, – напомнил я, втягивая никотин, без которого жить не мог. – Мне ты на фиг не сдалась, даже не мечтай.

Она сглотнула, но не издала ни звука. Я засмеялся.

Мой ангел была куда острее на язык. С Хэзер все слишком легко.

Я вздохнул, услышав, как открывается входная дверь. Два варианта: или Киара, или Бен. И оба меня не устраивали.

– Бро, ты где? Бро!

Бен. Ну конечно.

Он ворвался в кабинет с таким охреневшим видом, словно за ним гналась целая свора. Я тут же нахмурился. С чего это он впал в такое смятение?

– Я захлопнул дверь, а ключ внутри, – запыхавшись, сообщил он. – У тебя есть запасной?

Я досадливо фыркнул. Меня это даже не удивило.

– У твоей подружки, – пожал плечами я.

Бен хлопнул себя по лбу, потом заметил Хэзер и коротко ей кивнул. Она не слишком ему нравилась.

– Мы когда едем? – озабоченно спросил он.

– Как только Элли вернется с задания, – ответил я, раздавив окурок в пепельнице. – Если ты остался без шмоток, это не моя проблема. Топай к Грейс.

Хмыкнув, Бен выскочил из кабинета, скатился по лестнице и хлопнул входной дверью.

– Может, поужинаем? – предложила Хэзер.

– Нет, я не голоден.

Она закатила глаза, поглаживая по голове блохастого. Пес спал на диване в моем кабинете.

– Это она его принесла? – вопросила она голосом, вот уже час проедавшим мне мозги. – Или ты?

Это какой-то дурной сон.

– Тебя не учили не совать нос в чужие дела? – рявкнул я, вставая. – Я запрещаю тебе задавать вопросы о ней, поняла?

Хэзер недовольно насупилась. Она задавала слишком много вопросов о моем ангеле, особенно учитывая, что не знала ее. Даже Киара старалась о ней не упоминать, когда Хэзер была поблизости. А та обожала что-то вынюхивать там, где не просили, и тема Эллы была самым лакомым запретным плодом.

– А может… нам немного развлечься? – промурлыкала невольница, придвигаясь ко мне. – Как в прошлый раз…

Она обвила руками мою шею, и я поморщился. Я оттрахал ее несколько дней назад, но единственным моим побуждением была ярость, скопившаяся за день. И мне потребовалось нечто иное, кроме бокса и сигарет, чтобы успокоиться.

– Это было так классно…

Когда ее губы коснулись моих, перед внутренним взором предстали ее голубые глаза.

Черт, да сколько можно.

– Отвали, – приказал я.

Глаза Хэзер, поначалу блестевшие от возбуждения, непонимающе уставились на меня. Ее радужки были тусклыми по сравнению с глазами моего ангела.

Ее глаза… моя слабость.

Я отстранил Хэзер и вышел из кабинета, шипя от раздражения. Сука, почему я все еще думаю о ней?

Она стала моим наваждением, и меня это бесило. Она бесила меня. Она стала моим проклятьем, и я не мог от него избавиться.

Я сбежал по лестнице, зашел в свою комнату и запер дверь. И снова в голове поплыли образы. Здесь я ее целовал. А там мы спали вместе.

Моя постель звала ее, и я до сих пор чувствовал на губах нежность ее губ. Мое тело хотело ее. Я ее хотел. И не мог вообразить ее с кем-то другим. Уж точно не с ее говнососедом.

Взгляд остановился на сумке, собранной час назад. Да, я полечу на Манхэттен. Не позволю ее у меня отнять, это исключено.

«Может, на этот раз ей попался кто-то приличный».

– А не пошла бы ты вся на хер, Киара, – буркнул я, вспомнив ее слова.

Я не мог сидеть сложа руки, пока какой-то говнюк ее обхаживает. Но при этом не мог и позволить ей догадаться, что мне это небезразлично: я боялся, что она отомстит за свои страдания. Потому что она способна сокрушить меня.

Я понимал, что она ждет извинений, но самолюбие не позволяло встать на колени перед ее дверью и бегать за ней, вымаливая прощение за то, что так жестоко оттолкнул ее и уволил. За то, что попытался внушить, будто все было ложью, будто она для меня пустое место.

Я именно этого и добивался – чтобы она настрадалась до ненависти ко мне. Потому что я не был достоин ни ее любви, ни ее самой.

Почему тогда ты не оставишь ее в покое? Потому что это выше моих сил.

Она притягивала меня как магнит, и я не мог оторваться от нее.

Я токсичный мудак. И всегда таким был.

Эта мысль меня разозлила. Я нахмурился, вытаскивая сигарету из полупустой пачки. Закрыв глаза, втянул в себя никотин. Сигарета исподволь успокаивала меня, нашептывая, что курево – единственное спасение от гнева, который не удавалось сдержать.

Как в тот раз.

Не должна она была видеть меня таким, но… Она перепугалась, но не ушла. Словно я был для нее важен.

Она просто пожалела тебя.

При этой мысли я стиснул зубы. Она умудрялась играть моими мыслями даже издалека, не давать мне заснуть часами. Умудрялась истощать мой мозг, заставляя его громоздить сценарии, которым вряд ли суждено сбыться. Точно не суждено.

Я жалел о ней и тосковал о ней, но я к ней не вернусь. Такая жизнь не для нее, это слишком опасно.

Но ты против того, чтобы она вошла в жизнь кого-то другого.

И это тоже.

Следующее утро, 9:00.Манхэттен

– Ну и какой у тебя план? – спросил Бен. – Ты не знаешь ни его имени, ни как он выглядит.

Я не знал, чего хочу и что должен сделать, чтобы отдалить их друг от друга. У меня кулаки сжимались, когда я представлял, как они сидят у нее дома и болтают.

Он у меня пробкой вылетит.

– Почему ты не хочешь отстать от нее?

– Потому что она моя, – заявил я, не обращая внимания на его мерзкую ухмылочку. – А если я узнаю, что он хоть пальцем до нее дотронулся, тебе придется вызывать наших ребят, чтобы они избавились от тела.

– Ты уже придумал, как его убьешь? – поинтересовался Бен, подходя к окну нашей квартиры. – А то, кажется, у нее там кто-то есть…

Мое сердце замерло, а потом забилось с рекордной скоростью. Я вскочил. Кровь ударила в голову.

Этот ублюдок быстро вернется в ад.

Я подскочил к Бену. Зубы до боли сжались, в глазах потемнело, когда я заметил на ее балконе парня в кепке.

Она моя, говнюк.

– Спустись к ней, – приказал я Бену. – Спустись немедленно и выстави его вон из ее квартиры.

– Но ты…

– СПУСТИСЬ! – заорал я, не в силах сдержаться. – Если спущусь я, то прикончу его на месте.

Я не сводил с нее глаз. Она стояла поодаль от него. К счастью.

Бен сейчас разберется. Бен должен разобраться.

Я отошел от окна и провел рукой по лицу, тяжело дыша. Не сдержавшись, врезал кулаком по стене.

Боль, чтобы выплеснуть гнев.

Я с силой рванул себя за волосы и яростно вскрикнул.

Он не имеет права, этот мудак.

На столе завибрировал телефон. Я подошел, чтобы взглянуть, кто звонит. «Тетя Гемма». Рука у меня дрожала.

Почему мне звонит мать Бена?

– Здравствуй, Эш! – весело заговорила она.

– Привет, – отозвался я, разглядывая покрасневшие после удара костяшки.

И, закрыв глаза, шумно выдохнул, чтобы успокоиться.

– Ты не забыл про следующую неделю?

– Я не могу забыть того, о чем не знаю, – заметил я насмешливо.

Она вздохнула:

– Мы организуем вечер памяти твоего дяди. Через несколько дней день его рождения… Он так любил, когда мы все собирались. Раз уж ты не пришел на его похороны, я…

Рик. Скоро год, как он нас покинул. Год, как он покончил с собой после того, как мы нашли у моего отца доказательство, что Рик был биологическим отцом Уильяма и начал работал с ним. Он был причастен к убийству собственного брата и годами трахал его жену.

Не хватало только, чтобы я пришел на его похороны после всего этого говна.

На будущей неделе ему исполнилось бы пятьдесят восемь лет.

– Посмотрим, – буркнул я, притопывая от нетерпения.

– Ты же знаешь, твое присутствие очень много для нас значит…

Еще бы. Я же источник ваших доходов, мудачье.

– Ладно, ладно, договорились, – быстро ответил я, приплясывая на месте.

Я только хотел, чтобы она замолчала, до фонаря мне был их мудацкий вечер. Я хотел, чтобы тот парень убрался из ее дома. Иначе я размажу его по двери и выброшу к херам с балкона.

– Спасибо, это…

Я отключился, не дав ей договорить, и, морщась, изучил пораненную руку. Я терпеть не мог терять самообладание. Едва во мне поднималась волна гнева, я больше не мог себя контролировать.

А вот ей удалось с этим совладать.

В ту ночь, когда я чуть не накинулся на нее, в очередной раз пытаясь выплеснуть боль, моя ярость ужаснула ее. Она тряслась в панике. Не могла ни говорить, ни даже смотреть на меня.

И когда я заглянул ей в глаза… увидел ее страх… что-то переменилось. Незаметно для себя я успокоился.

Ты ее пугаешь. Ты ее разрушишь. Она не заслуживает такого.

Во второй раз это случилось в тот вечер, когда явились эти сраные наемники, чтобы меня прикончить. Тогда она увидела меня с другой стороны. Увидела мою ненависть к самому себе. Я хладнокровно убил их и в то же время не мог убить того, кто заслужил смерти от моей руки. Уильяма.

От одной мысли, что он жив, мне делалось плохо, и каждое убийство, которое я совершал, служило чудовищным напоминанием о том, что его-то я так и не прикончил.

В ту ночь она была нужна мне так, как никто и никогда в жизни. Чтобы вцепиться в нее, как в якорь, не позволяющий гневу унести меня. Чтобы успокоить меня и изгнать ненависть. Она действовала на меня так же, как сигареты.

– Чел, я с тобой разговариваю!

Бен пощелкал пальцами перед моим носом, и я вернулся в реальность.

– Что?

– Я не стал заходить, – заявил Бен, морщась. – Это просто мастер… наверное.

Наверное?

Я кинулся к лифту, кузен за мной.

Бен даже не уверен, что там какой-то сраный мастер. А значит, этого дятла надо сейчас же убрать от нее на фиг. Я нажал кнопку ее этажа, не обращая внимания на протесты Бена. В голове слишком сильно грохотали мысли и заглушали его.

Приехав на этаж, мы услышали вдалеке мужской голос:

– Я приду завтра и принесу нужную деталь на замену.

Значит, он к тому же и завтра придет! Что еще за мастер? С хера ли он должен приходить два раза? Почему запчасть с собой не принес?

– Я провожу вас до лифта, – прозвучал нежный голос моего ангела.

Сердце рвалось из груди, пока я с силой давил на кнопку своего этажа, молясь, чтобы двери успели закрыться. Я прятался в кусты, как последняя прошмандовка. Снова.

Услышав издевательский смешок Бена, я скрипнул зубами и сжал кулаки.

– Только пискни, и я за себя не ручаюсь, – пригрозил я.

Моя нога нервно отбивала дробь по полу. Я просто не решался показаться ей на глаза. И вся эта свистопляска из-за какого-то сраного мастера, которому надо прийти два раза. Два раза. Один точно лишний.

А хуже всего, что это оказался не сосед. И вообще, кто он, этот сосед? И чего от нее хотел? Откуда такой интерес к ее персоне?

Вернувшись в квартиру, я ушел к себе и рухнул на кровать. Досадливо вздохнул и почувствовал, что мне срочно нужна сигарета.

Я прикурил и глубоко затянулся, заполнив легкие ядовитым дымом. На третьей затяжке я наконец расслабился. Какое же мерзкое ощущение, когда теряешь контроль и становишься зрителем своей жизни. Пусть я сам сделал все, чтобы избавиться от нее, у меня не получалось выполнять собственное решение.

Да, я солгал. Со мной в опасности она не была. Больше того, со мной ей было куда безопаснее, чем где угодно на этой земле. Настоящая причина в том, что я отчаянно не хотел влюбляться. Когда она уезжала, я уже почти к ней привязался. Нет… Я очень привязался.

Слишком привязался.

Это пугало. Я не мог избавиться от мыслей о ней. Проклятое сердце требовало ее, а мозг отвергал ее, чтобы это сердце защитить.

Она обладала властью надо мной, и эта власть приводила меня в полное замешательство. Блин, ни одна девушка никогда на меня так не действовала. Она повергла меня к своим ногам, ничего для этого не сделав, даже не желая того.

И да, я отдалил ее от себя, потому что боялся – боялся ее и того, что она может мне причинить. Я невольно сравнивал ее с Изобел. Но Элла совсем не такая, как эта стерва. Элла отличалась от всех, кого я знал. И от Хэзер в том числе.

Мой ангел…

Я безгранично ею восхищался. Она настрадалась в своей жизни, как и я. Она пожертвовала своей жизнью, как и я. У нее свои демоны, как и у меня.

Однако она не такая, как я. Она сильнее и куда человечнее. Моя Элла – ангел среди демонов моего мира. Этот мир разрушил ее, но она не изменилась, она осталась собой.

В отличие от меня.

Я стал злобным монстром. Я стал бессердечным и не видел в этом никаких проблем. Но из-за нее получалось, что я вроде как не прав. Я не имел права сломать ее, я не имел права ее запятнать – она была сама чистота.

И все же я это сделал.

Я разрушил ее из-за своего дерьмового эгоизма, из-за сраной боязни привязаться, из-за ненависти к самому себе. Я был ее недостоин. Она стоила большего, чем отморозок, готовый уничтожить ее, чтобы защитить себя. Чем говнюк, который облегчал свою боль, причиняя боль ей, и не умел сдерживать гнев.

Она достойна лучшего, чем я. И я это знал.

Я должен ее забыть.

Так лучше для нее.

Я должен позволить ей идти дальше.

– Бен! – заорал я из своей комнаты. – Собирай манатки, мы сваливаем.

Глава четвертая

Предложение

Элла

Воздух был ледяным. Дрожа как лист, я оглядывалась по сторонам, но везде было одно и то же. Ничто. Инстинкт вопил, что нужно бежать. Сердце забилось еще быстрее, когда в этом пустом и темном пространстве эхом раскатился хохот.

Тот самый хохот. Хохот моих демонов.

Вдали я заметила луч света. По щекам полились слезы облегчения, губы задрожали, и я кинулась бежать к этому свету.

Открытая дверь. Конец туннеля.

Эшер.

Я видела силуэт Эшера. Я бы узнала его среди тысячи.

Смешки и перешептывания приближались. Паника и инстинкт выживания били тревогу, я устала, мне было плохо.

Очень плохо.

– Ты не уйдешь…

Крик ужаса сорвался с моих губ, когда их руки вцепились мне в волосы и шею. Я ускорила шаг, чтобы вырваться из грязных пальцев.

– Тебе понравится…

– Ты похожа на мою дочку… мне хочется ее трахнуть…

Я рыдала все сильнее, к горлу подступила желчь. Но мои глаза не отрывались от силуэта Эшера. Он спасет меня. Он должен меня спасти.

Он обещал.

Рука схватила меня за плечо. Я отбивалась как могла, но тут на долю секунды все вокруг замерло. Он только что закрыл дверь. И оставил меня снаружи, одну. С ними.

– ОТКРОЙ! УМОЛЯЮ, СПАСИ МЕНЯ!

Я кричала, но ни единого звука не вылетало из моего рта, который сейчас был зажат грубыми руками. Их становилось все больше, они рвали мою одежду, и я чувствовала, что не выдержу.

Я умру. Задохнусь. Эти руки меня убьют.

– Помоги мне… Эшер…

Резко подскочив на кровати, я проснулась. Меня неудержимо колотило. Сердце чуть не останавливалось. Грудную клетку сдавило, дыхание сбилось.

Я не могу с этим справиться. Я сейчас умру.

Я умираю.

Мышцы свело до боли. Комок в горле не давал сглотнуть.

Элла, это просто очередной кошмар. Всего лишь ночной кошмар.

Я успокаивала себя как могла, потому что знала: у меня опять паническая атака, а парализует меня инстинкт самосохранения. Тело и мозг посылают один и тот же сигнал: не двигайся. Нельзя шевелиться. Как тогда, с ними.

Но я должна выбраться из порочного круга.

Тебе нечего бояться.

Они далеко. Ты в безопасности.

Тело стало вместилищем и рабом моих страхов. Пора действовать. Я должна действовать.

Я медленно прикрыла глаза, чтобы успокоить дыхание. В памяти всплыли указания психотерапевта:

«Сделай глубокий вдох и досчитай до четырех. На секунду задержи дыхание и медленно выдохни, считая до четырех».

Я с трудом выполнила инструкции Пола. Мысли путались, а сбившееся дыхание делало задачу еще сложнее, но деваться было некуда.

У тебя паническая атака. Ты не умрешь.

Все будет хорошо. Вдохни… задержи… выдохни. Еще раз.

Мало-помалу дыхание выровнялось, по щекам потекли слезы. Меня охватила гордость за то, что я справилась.

Получилось. Продолжай, не останавливайся.

Через несколько бесконечных минут тело снова стало меня слушаться.

– Прошло…

Я повторила это слово много раз, чтобы поверить. Этот нескончаемый бой я вела слишком часто. Год выдался чудовищным. И никого рядом, чтобы меня разбудить и помочь. Мне приходилось в одиночку противостоять своим демонам, страхам и ночным ужасам. Тело вырывало меня из сна, как только чувствовало, что умирает. Инстинкт самосохранения заставлял сердце биться быстрее.

Вначале я не застывала во время приступа. Тело мне подчинялось. Но сейчас я словно перестала быть себе хозяйкой. Как раньше.

Как у Джона.

Приступы становились все более жестокими и все менее управляемыми. Они сводили меня с ума, тело становилось моим врагом, и немая война, которую я вела сама с собой, становилась все беспощадней.

Я вот-вот проиграю. Вот-вот потеряю себя в сражении со скрытыми демонами-садистами. Они ждали, пока я усну, чтобы завладеть мною. Ждали, пока я расслаблюсь, чтобы вернуться и напомнить: они часть меня и мое тело принадлежит им.

Даже если они далеко.

Пол обещал, что однажды они перестанут меня преследовать. Если я буду сильной и верну себе контроль.

Но была ли я сильной? Вряд ли.

Я была слабой. Я глубоко нуждалась в чьей-то поддержке и помощи, и это в корне подрывало мою волю идти в одиночку по темным тропам своей души.

Но, несмотря ни на что, душа эта оставалась целой. Она пылала внутри, стремясь освободиться от своих цепей, от моих страхов. От страха проиграть и остаться слабой девчонкой, которую используют как заблагорассудится. От которой отмахиваются, чьего мнения не спрашивают. Которая подчиняется желаниям других, а своих потребностей не замечает.

Этой девчонкой была я. По меньшей мере частично.

Однако я отказывалась жить в ее шкуре. Я ненавидела саму себя. Мне было противно от себя.

Горло сжалось, когда эта ненависть затопила меня – она нарастала с каждым днем, особенно если я видела счастливых людей.

Однажды я из любопытства отправилась в парк. И напрасно. Я почувствовала себя ничтожно маленькой в толпе, и, когда на мне остановился чей-то взгляд, у меня чуть не начался приступ паники. Но мне хотелось посмотреть вокруг. Хотелось посидеть на траве и побыть вне дома.

Я запомнила девушку, которая со своим парнем устроила пикник. Она делала селфи, грелась на солнце. Она была так красива, так полна жизни, и смех у нее был такой заразительный, что я невольно улыбалась в ответ и становилась счастливее.

Она воплощала жизнь и молодость, которых у меня никогда не было.

Каково это – быть такой девушкой, как она? Радоваться каждой секунде, не задаваясь одними и теми же вопросами: на своем ли я месте? Нужна ли я?

Ее глаза искрились, мои были пусты. Я тоже хотела бы радоваться каждой минуте, глядя, как чудесно это получается у нее. Но я могла лишь смотреть, как живет она. И ненавидеть себя еще больше.

Из груди вырвалось рыдание, и я скорчилась, обхватив себя руками, чтобы почувствовать хотя бы собственное тепло. Мне было одиноко.

Так одиноко.

Я вернулась домой из магазина. Мы впервые ходили туда вместе с соседом. Другими словами, тревожность у меня зашкаливала.

Я нервничала при мысли, что в толпе меня накроет паническая атака и придется объяснять ему, в чем дело.

Он никогда не задавал вопросов о моем прошлом, только о том, чем я занята сейчас (и в душе я благодарила Киару, которая посоветовала сказать, что я работаю в области трейдинга. Я даже не знала, что это такое).

Сосед обычно рассказывал о себе и о своей работе, которая занимала его больше всего остального. Кроме того, мы пошли в магазин за несколько километров от дома, потому что он не любил светиться.

– Ну вот! – заявил он, закончив выкладывать продукты.

Улыбнувшись ему, я закрыла шкаф. Я тоже все разложила. Мы закупили кучу всякой всячины, потому что в доме у меня было пусто из-за боязни лишний раз куда-то выйти.

– Наша прогулка доставила мне массу удовольствия, – сообщил он, обольстительно улыбаясь. – Из-за работы у меня весьма специфический круг общения, так что приятно провести время с простым человеком.

Я кивнула. Непонятно, что на это можно ответить. Мне было неловко.

– И вот что, Элла… у тебя уже есть планы на будущей неделе?

Неужели он приглашает тебя на ужин? О нет…

– Нет, а что?

– Я… хотел бы попросить тебя о небольшой услуге, – поморщившись, признался он. – Понимаю, что это покажется странным, и ты не обязана соглашаться…

– Но ты еще ни о чем не попросил, – усмехнулась я.

Он засмеялся, почесал в затылке и продолжил:

– Я уже говорил, что с тех пор как… С тех пор как я развелся, семья изводит меня разговорами, что я должен найти себе кого-то…

Сосед жил здесь всего несколько месяцев. Он разошелся с женой и оставил ей старый дом, после чего перебрался сюда, чтобы прийти в себя и начать все заново.

Судя по тому, что он рассказывал, семья резко осуждала его выбор и сильно давила на него. Это наводило меня на мысли о нем.

Но его-то родные были бандитами. Они использовали его, чтобы набивать себе карманы.

– Тут такая история… Скоро будет семейный праздник, и мне бы очень хотелось… чтобы ты пошла со мной. Понимаю, что звучит странно, но…

Я в свою очередь поморщилась. Он наверняка хотел выдать меня за свою подружку, чтобы показать, что прекрасно живет дальше.

– Вечеринка будет проходить на Манхэттене. Мне не придется лететь в другую страну, – сообщил он.

– Ну не знаю…

Мысль пришлась мне не по вкусу. Не любила я с кем-то знакомиться и отвечать на вопросы о себе: просто мне и рассказать-то было нечего.

События, которые сделали меня такой, были не из тех, о которых распространяются на публике.

– Ты не обязана отвечать прямо сейчас, – поспешно добавил сосед. – Просто подумай… Для меня будет большой честью, если ты согласишься сопровождать меня на эту вечеринку… К тому же я уверен, что семья тебя оценит!

– Не в том проблема… – уклончиво отозвалась я. – Я чувствую себя неловко с незнакомыми людьми…

– Так дело только в этом? Не беспокойся, мы, Скотты, умеем располагать к себе людей! – воскликнул Шон.

На мгновение мое сердце замерло в груди.

Шон… Скотт.

Я не знала фамилии соседа. По правде говоря, я знала только, что он работает в престижной компании. Стоп… Бен ведь рассказывал о какой-то крупной компании на Манхэттене, во главе которого стоят его кузены. Шон… так это он… Он руководит «Компанией Скотт Холдинг». Та самая «КСХ».

Ну конечно.

Желудок мой отчаянно скрутило, глаза полезли на лоб.

Шон, мой сосед, оказался Шоном Скоттом… кузеном… Эшера.

Я откашлялась, чтобы как-то спрятать шок, и спросила с наигранным любопытством:

– Вы ведь… Там будет много народу? Вы ведь большая семья, насколько я тебя поняла…

Он кивнул:

– Ну естественно… Это довольно важное событие для нас, но я не знаю, приедут ли кузены из Лос-Анджелеса… По мне, так лучше б они воздержались.

Лос-Анджелес. Эшер.

Вот срань господня.

– С чего так? – нахмурилась я.

– Ну, против Бенджамина я ничего не имею, но Эш… Это мой самый опасный и наглый кузен, не говоря о его чудовищной грубости, – вздохнул Шон, покачивая головой. – Уверен, что он завидует моему успеху… Хотя я вполне могу его понять.

Я была полностью согласна насчет «наглости» и «чудовищной грубости». Эшер был воплощением этих двух понятий. Но самоуверенность Шона едва не заставила меня прыснуть. Эшер Скотт завидует… Шону? Не смешите мои тапки.

Блин, он действительно его кузен…

У меня свело все внутренности и слегка задрожали руки. Я не поделилась своими открытиями с Шоном из опасения, что он начнет расспрашивать, откуда я знаю Эшера. Ведь пришлось бы заговорить о прошлом, чего я всячески избегала.

Этот долбаный Эшер преследует меня, как чума. Какова была вероятность, что мой сосед окажется его кузеном?

Его телефон зазвонил, он извинился и ответил.

Конечно, Шон был со мной очень мил, но наши разговоры сводились к его работе и проблемам с бывшей женой, не считая его огромного состояния, которое он часто упоминал. По правде говоря, он был довольно эгоцентричен. Но меня это не смущало, наоборот: меня вполне устраивало обсуждать только его.

Вот же срань господня, Эшер и Шон кузены.

На следующий день

Я в тишине разглядывала небоскребы через панорамное окно гостиной. Вид был чудесный, особенно по вечерам. Иногда я подолгу стояла на балконе, любуясь Манхэттеном – городом, который приютил меня год назад.

Я нечасто покидала свой квартал. Здесь все было рядом, а я не любила гулять одна.

Моя квартира была просторной, с огромной кухней и гостиной, хотя в его доме они были еще больше. Кремовые стены прекрасно сочетались с деревянной мебелью, весь интерьер был светлым благодаря панорамным окнам, на которых, кстати, имелись шторы.

Самое приятное преимущество этой квартиры.

На втором этаже располагались две спальни и две ванные комнаты. Я выбрала свою спальню как раз из-за панорамного вида: возможность смотреть на мир издалека давала ощущение безопасности. А так мне не нужно было много места. По правде говоря, я пользовалась только кухней и гостиной.

За несколько месяцев я научилась готовить себе еду, так что качество моей стряпни явно улучшалось. Шеф-повар Элла у плиты. А этот козел вечно пережаривал свои макароны.

Я засмеялась, когда эта мысль мелькнула в голове.

Кое-что за год переменилось: я начала понемногу вживаться в общество. Я пыталась наверстать упущенное, повышая общий культурный уровень – по совету терапевта, который обнаружил, что я не знаю планеты Солнечной системы.

Да, мне было очень стыдно.

А еще я читала книги, и сейчас моей великой слабостью стала поэзия. В данный момент это была книга «Солнце и ее цветы» Рупи Каур[1]. Каждое слово, каждая строчка идеально подходили к его образу. Как всегда. Он преследовал меня, проникал в мой разум, делая осязаемыми слова, которые я читала.

«Я согласна, нет, я сержусь, да, ненавижу тебя».

В этих стихах я находила себя. Страница за страницей я приближалась к нему. К моему персональному призраку.

Эшер Скотт.

Я еще не ответила на просьбу Шона… А вдруг он приедет? Это ведь Эшер… Он непредсказуем.

Я не хотела его видеть. Мне не хватит мужества встретиться с его серыми глазами, которые не заметят меня, словно я пустое место, притом что для меня Эшер воплощает чуть ли не лучшие мгновения жизни. Снова услышать его хриплый голос, преследующий меня по ночам. Снова увидеть его сигареты, кожаную куртку, татуировки, взлохмаченные светлые волосы. И насмешливую улыбку, вызывавшую во мне желание его убить. Не хочу травить себе душу.

Я спрашивала себя, чувствует ли он то же, что и я. Так же ли замирает его сердце, когда произносят мое имя? Думает ли он обо мне так же, как я о нем? Напоминает ли ему обо мне все вокруг? Видит ли он меня во сне? Доверяет ли по-прежнему своему дневнику мысли обо мне?

Уже год. Год, как он и носа не показывает в моей жизни. Год, как он бегает от меня, словно от чумы, хотя я подарила ему свое сердце.

Я его ненавижу. Как же сильно я его ненавижу.

Он понятия не имеет, что я пережила из-за его решения убрать меня подальше, когда он вынудил меня, совершенно неприспособленную, в полном одиночестве начать новую жизнь. Когда заставил в одиночку бороться со страхами и травмами.

Он меня бросил.

Но каждый вечер, когда приступ паники вырывал меня из очередного кошмара, я хотела только его. Хотела почувствовать, как меня обнимают его руки, услышать, как хриплый голос нашептывает, что они далеко, что больше со мной ничего не случится. Что меня защищают его объятия.

Эти противоречивые чувства опустошали меня.

Телефон завибрировал, и я улыбнулась.

– Приветик, Киара, – сказала я, захлопывая книгу. – Шесть утра, а ты уже на ногах, это что-то новенькое!

– Сейчас ровно половина десятого, и я совершенно умоталась, – выдохнула она. – Ты мне откроешь?

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она здесь, на Манхэттене! Прямо за дверью.

Я перескочила через спинку дивана, на котором валялась, и поспешила открыть входную дверь. Киара действительно стояла там, поблескивая глазами. Она накинулась на меня и крепко обняла. Я вдохнула ее запах и расплылась в идиотской улыбке.

Моя подруга…

– Ты не сказала, что приедешь! – воскликнула я, пропуская ее.

С маленьким чемоданчиком в руке она закрыла за собой дверь и объявила:

– Не сказала, потому что сама не знала! Эш вообще не в курсе, что я здесь. Он со вчерашнего вечера бесится. Я старалась не попадаться ему на глаза, чтобы он не подбросил еще работы!

Я снова ее обняла. Киара изгнала мое одиночество.

Я должна поговорить с ней о Шоне… Я должна знать, собирается ли он приехать.

Глава пятая

Великий Эшер Скотт

Элла

Мы провели вечер вне дома, на людных улицах Манхэттена, разглядывая витрины и попивая один макиато за другим. Я обожала гулять с Киарой. Она излучала радость, которой ужасно не хватало в моей монотонной обыденности.

С самого ее приезда у меня не было случая заговорить о Шоне. А она не говорила со мной о психопате. Но я должна была все прояснить. Мне нужны были ответы.

– Киара…

Она коротко промычала и поднесла к губам чашку горячего шоколада, не отрываясь от реалити-шоу с орущими участниками.

– Ты… Я ведь рассказывала о своем соседе? – спросила я, поморщившись. – Ну вот… получилось так, что он пригласил меня на семейный праздник.

– Ого, какой он прыткий, наш соседушка! – засмеялась она, делая глоток. – Вон на того смахивает. – Она ткнула пальцем в одного из участников «Холостячки»[2].

Киара и Элли тащились от этого шоу, которое сводило с ума всю страну.

– Он из Скоттов, Киара.

Она поперхнулась горячим шоколадом и вытаращила на меня глаза, застыв на месте.

– А… как его зовут? – ошеломленно переспросила она. – Бога ради… только не говори, что это Шон…

Теперь уже застыла я. Живот свело от тревоги.

С губ Киары сорвался смешок, когда она увидела мою физиономию, на которой были написаны все мысли. Этот нервный смешок тут же превратился в дикий неудержимый хохот.

Я нахмурилась, не зная, как понимать ее реакцию.

– Следующий год обещает быть НЕ-ВЕ-РО-ЯТНЫМ! – воскликнула она, поставив чашку, и запрыгала на диване от избытка чувств. – Элла… это он – тот сосед, который посылает тебе цветы?

Я кивнула. Ее снова одолел сумасшедший хохот, пока я озадаченно хлопала глазами.

– Из всех мужиков Манхэттена ты выбрала максимально надутого индюка!

Я с улыбкой покачала головой.

Прожила же я четыре с половиной месяца с воплощением мании величия.

– И из всех мужиков на свете ты выбрала того, кого Эш презирает больше всех!

Значит, Эшер презирает Шона. А Шон не любит Эшера.

Простенько и со вкусом.

– Сдается мне, ты ему сообщила, что у меня появился ухажер, – заключила я, заметив искорки в ее глазах.

Киара и не собиралась делать из этого секрет. Она сама сказала, что разыграет эту карту, как только он заявит, что на меня ему плевать. А потому я была уверена, что она уже сделала свой ход.

– Да, но я не верю, что он тебя забыл! Пусть он никогда не признается, но его убивает мысль о том, что у тебя есть ухажер.

Я выгнула бровь. Вот нахал! Но я не могла поверить Киаре на все сто процентов. Иногда она видела вещи по-своему, и это сводило на нет все мои надежды.

– Когда я произнесла слово «ухажер», у него тут же поменялся взгляд. И в воздухе повеяло чем-то вроде… ревности.

Я невольно прыснула. Ревность? У него?

Да ну, ерунда. Немыслимое дело, чтобы великий Эшер Скотт к кому-то приревновал. Тем более к Шону. Не смешите мои тапки.

И тут я взъярилась. Вот ведь наглость с его стороны, если Киара сказала правду. Как же я его ненавижу! И как же он умудряется выбесить меня, не сказав мне ни слова!

– Эш и Шон всегда были… заядлыми игроками, – откашлявшись, поведала Киара. – Они с детства были соперниками, и между ними летели искры. Один руководит официальным предприятием, и вся семья хором поет ему дифирамбы. Другой стал главой династии гангстеров – доход от которой куда больше, чем от задрипанной компании, – но не пользуется ни малейшим уважением со стороны тех, чьи карманы набивает.

Я внимательно слушала ее, жадно впитывая информацию об их отношениях, которые вызывали у меня недоумение.

– Я недавно узнала, что этот мудак Шон разошелся с женой, – сердито продолжила Киара. – Уверена, что именно поэтому он и хочет тебя пригласить. Желает сохранить лицо в глазах семьи.

В яблочко, она все правильно поняла.

– Лично меня от Шона тянет блевать, у него на морде вечно написано: «Я – Шон, а чего добились вы?» Его высокомерие бесит всех, кроме него самого.

У меня о Шоне сложилось другое представление. Несмотря на свой эгоцентризм, он не смотрел на меня свысока. А может, я просто не замечала?

– Хочешь пример? Вот Эш, он богатый. Очень богатый. Он выпендрежник, но при этом не ставит себя выше других… Ну, по крайней мере, не выше всех на свете.

Эшер ставил себя выше некоторых – например, выше своих людей и своих врагов. Его самодовольный вид раздражал меня до чертиков. Но у него были для этого серьезные основания… Этот психопат дьявольски красив. Что да, то да! И настолько идеально сложен, что голова кругом.

Эшер знал, что обладает властью, причем огромной, знал, что умеет обольщать и получать желаемое по щелчку пальцев. По первому взгляду.

Как бы то ни было, наши разговоры никогда не касались его самого. Он оставался секретом, непостижимой тайной. Он все держал в себе и терпеть не мог, когда речь заходила о нем. Шон, напротив, сердился, если говорили о чем-то, кроме его персоны.

– Что ты ему ответила? – с любопытством спросила Киара.

– Пока ничего, – обескураженно вздохнула я. – Если честно, я хотела сначала поговорить с тобой. Мне не хочется туда идти…

– А ты знаешь, что мы тоже там будем? – с улыбкой сообщила она. – Типа, мы тоже приглашены. Если боишься оказаться наедине со Скоттами, то знай, что Кики будет рядом! И Бен с Элли тоже!

Киара обняла меня. Она приедет, значит не исключено, что и он тоже.

– Он… Эшер… будет там?

Она скорчила гримасу. Затем, покачав головой, тихо призналась:

– Кстати, о нем… он запретил тебя приглашать. Семья каждый год собирается в Нью-Йорке на день рождения Рика. Он любил справлять его в поместье Роберта… Джемма, мать Бена, хотела внести тебя в список, потому что ты знала Рика. Но Эш запретил.

Эшер Скотт в очередной раз решил за меня. В жилах вскипела кровь. Меня бесили преграды, которые он выстраивал, чтобы держать меня подальше, чтобы никогда меня больше не видеть.

Этот говнюк не изменился.

– Хочется принять приглашение Шона хотя бы потому, что Эшер не желает меня там видеть.

Киара лукаво улыбнулась: ясное дело, ей хотелось, чтобы я согласилась и таким образом поставила кое-кого на место. Да и мне хотелось этого все сильнее.

– Что ты делаешь завтра?

– У меня визит к Полу в три часа, а до этого ничего.

– Кстати, как у тебя с ним складывается?

– Хорошо, – с улыбкой призналась я. – Его умение слушать и советы здорово мне помогают. Я искренне признательна Коулу за то, что он дал его телефон. Теперь ему не нужно навещать меня так часто.

– А вот за это скажи спасибо Эшу, – хохотнула подруга. – Это он велел Коулу навещать тебя столько, сколько нужно, чтобы следить за твоим здоровьем. Господин беспокоится о тебе.

У меня перехватило горло, нервы скрутило. Меня достало то, как противоречиво он ведет себя.

Получается, он не хочет, чтобы я была с ним, избегает общения со мной, но при этом посылает врача, потому что беспокоится? Да, очень похоже на него. На великого Эшера Скотта.

– В общем, Коллинз, я не верю, что он тебя забыл, – сказала Киара, поднимаясь. – Он увиливает от встреч, потому что боится, я поняла по его глазам. Я-то его знаю. На твоем месте я бы приняла приглашение Шона, даже если по шкале парней он минус двенадцать из десяти. Я никогда его не любила, но если Шон окажется той пощечиной, которая заставит Эшика встряхнуться… Он терпеть не может проигрывать. Они с Шоном всегда были… соперниками.

Я вздохнула. Почему единственный мужчина, который проявил ко мне интерес, оказался соперником того, кто владеет моим сердцем? Я колебалась между желанием пойти на это собрание и желанием отказаться, чтобы избежать накала страстей. Но когда Киара сообщила, что Эшер не желает моего присутствия… я склонялась к первому.

Киара потянулась и зевнула. Ее любимая передача закончилась.

– Пойду-ка я баиньки, – пробормотала она. – День был утомительный, а я почти не спала из-за работы.

– Я тогда тоже пойду к себе, – тихо сказала я.

Я проверила, заперта ли входная дверь, и облегченно выдохнула, увидев, что все в порядке.

Оказавшись перед зеркалом в ванной комнате с пижамой в руке, я посмотрела на свое отражение. Беспокойные ночи оставили явные следы. Глаза и щеки запали, скулы торчат, потому что я похудела. Я потрогала подбородок, разглядывая, как испортилась кожа из-за стресса, затем повернулась к другому зеркалу, в котором отражалась во весь рост.

Ходячий труп. Выглядишь ужасно.

Я закрыла глаза и велела внутреннему голосу заткнуться. Он только распалял мой гнев на саму себя.

Вспомнив слова Киары, я поморщилась. Было неприятно использовать Шона, но… так хотелось нарушить приказ Эшера Скотта. Хотелось застать его врасплох и усесться напротив. И он будет вынужден смотреть на меня.

И еще кое-что: хотелось понаблюдать, правда ли Эшер ревнует.

Киара сказала, что он приревновал к соседу, а если он узнает, что речь о его кузене? Пусть увидит, что я нашла другого, что он потерял девушку, которая была готова любить его…

И любит по-прежнему. Но это детали.

А если ему это безразлично, то пусть хотя бы пожалеет, что невольниц у него больше не будет. Да, я знала, что Эшер не взял новую невольницу после меня. Не только Киара мне это сказала, но и сам он написал в дневнике:

«Если Элла больше не будет со мной работать, я не захочу другой невольницы. Я не смогу взять другую. Эта дебилка слишком высоко задрала планку».

Уже неплохо.

Глава шестая

Лжец

Эшер

03:00. Лос-Анджелес

Нахмурившись, я разглядывал потолок. С позавчерашнего дня я не мог успокоиться. С той минуты, как услышал ее голос. Все сильнее нарастали ярость, обида и болезненное желание вернуться к ней хотя бы для того, чтобы не допустить ее близости с соседом.

Невыносима была мысль, что он рядом с ней. Да и просто мысль, что рядом с ней кто-то другой.

Я никогда не задумывался, каково будет увидеть ее рядом с кем-то, но появление какого-то незнакомца неминуемо окатило холодным душем.

Я не мог избавиться от этого образа, продуманного до мелочей собственным мозгом, который играл на моих страхах.

Она с другим.

Охереть.

Сердце бушевало вместе с воображением. Он прикасается к ней…

В бешенстве я вскочил, представив, как он ее целует.

– Привет, красавчик-блондин…

Голос Хэзер донесся до моих ушей в самый подходящий момент. Ее руки сплелись у меня на затылке, и я закрыл глаза. Но образ Эллы вернулся бумерангом, и меня захлестнула волна ярости.

Катись на хрен из моей головы!

Я жестко ухватил Хэзер за подбородок и впился в ее губы. Ее руки потянули вверх мою футболку.

Как он будет стягивать с нее…

– Твою мать, – выругался я, еще свирепее прижимаясь к ее губам.

Пусть выметаются из моей головы, пусть она выметается к чертям.

Хэзер удивленно ойкнула, когда я швырнул ее на матрас и навалился сверху в надежде стереть этот образ. Ее губы слились с моими – губы, глубоко мне безразличные. Я заставил себя углубить наш поцелуй, пытаясь почувствовать хоть что-то. Хоть что-то, подобное тому, что я чувствовал с ней.

Но мое бешенство никуда не девалось: мною владела только она.

В тишине комнаты раздавалось неровное дыхание Хэзер, и мое дыхание тоже участилось. Мне нужно больше. Больше, чтобы забыть ее.

Но когда я задирал юбку Хэзер, меня пронзила мысль.

А вдруг… она узнает, что у меня есть невольница?

– Да плевать мне на нее, – прорычал я себе под нос, стискивая бедра Хэзер.

И к тому же невольница, которую я трахаю. Я никогда не смогу ее вернуть…

Я замер. Невольница оседлала меня и начала расстегивать мой ремень.

Представь себе ее реакцию, когда она узнает… Ты не сможешь долго скрывать…

– Встань.

Хэзер остановилась и с недоумением на меня посмотрела. Меня это еще больше взбесило. Она подождала несколько секунд и снова взялась за свое. И тут я взорвался.

– ЧЕРТ, Я ЖЕ ВЕЛЕЛ ТЕБЕ ВСТАТЬ! – заорал я, заставив ее подскочить.

Она закатила глаза и вышла, хлопнув дверью. Ничего у меня не получилось. Элла не знает, что у меня новая невольница, я категорически запретил Киаре рассказывать. Потому что я сраная тряпка.

Потому что на ее месте я бы такого не потерпел.

Я провел рукой по лицу, задыхаясь от безысходности. Она решила преследовать меня до самой смерти.

Вот дерьмо, а если ей расскажут?

Она не должна узнать, что Хэзер моя невольница, и не узнает.

А тебе разве не похер? Она должна двигаться дальше, и ты тоже.

Я не хотел никуда двигаться. Эта дебилка влезла мне в душу, и я никак не мог перевернуть страницу, хотя все сделал, чтобы убрать ее подальше. Она отказывалась уходить.

Ее сосед смотрит на нее так, как смотрел ты…

Кулаки сжались до боли. Никто не должен смотреть на нее, как я. Никто не должен желать ее, как я.

Ты должен отпустить ее. Она достойна лучшего, чем ты.

Я похлопал по карманам джинсов в поисках пачки сигарет. Повернув голову, я обнаружил ее на ночном столике. Выкурил сигарету за пару затяжек, позволив никотину успокоить меня и отравить внутренние органы. Но мне было похер.

Я и так отравлен. Моя душа изгажена, глаза видели слишком много мерзости, а крови на руках все больше и больше. От сердца ничего не осталось, всем управляет мозг.

Я гнусный монстр. Я калечу людей, которые меня окружают, я не стою их любви. Не понимаю… Как могла она любить меня? После всего зла, что я ей причинил?

Она подарила мне свое сердце, а я его раздавил. Я видел, как исказилось ее лицо в тот вечер, и этот образ впечатался мне в память. В тот проклятый вечер, когда она готова была принять за меня пулю.

И я оттолкнул ее. Потому что перепугался. Потому что она пугала меня так, как никто. У нее была власть надо мной, какой никогда и ни у кого не было, даже у стервы Изобел.

Она защищала меня, словно главное сокровище своей жизни, и я понял, что таким я для нее и был.

И что я сделал? Отверг ее…

Я отверг ее, потому что был не в силах поверить, что она смогла полюбить меня. Я покинул ее, так как знал, что рано или поздно сломаю ее. Ведь я ломаю все, к чему прикасаюсь. Она была слишком чудесной, слишком чистой для такого типа, как я. Я не смог бы заботиться о ней так, как она того заслуживала.

А сосед ее смог бы…

Я зарычал, подумав об этом. Никто этого не сможет. Она открылась мне, доверилась, рассказала о своих демонах. Она решилась показать свою уязвимость. Со мной она чувствовала себя в безопасности.

Я был единственным, кто мог дать ей ощущение безопасности. И я это знал.

– Ты сводишь меня с ума… мой ангел, – выдохнул я, уставившись в потолок.

Пора сделать выбор. Или я возвращаюсь к ней и огребаю по полной, или же я уступаю ее другому, но об этом и речи быть не может.

И хотя я твердо решил слетать на Манхэттен, я все равно, сука, мучился от неуверенности, как всегда, когда дело касалось ее. Я просто не мог принять решение, потому что в данном случае не на сто процентов думал мозгами.

И это пугало меня больше всего.

На следующий день

– Итак, – подвел итог Бен, – ты хочешь вернуть Эллу из-за соседа? И в то же время не хочешь, потому что ты – это ты?

Я кивнул. Именно так.

– А если бы этот сосед не появился, ты бы все равно собирался вернуть ее?

Я только раздраженно фыркнул.

Что за херня, собирался, конечно, с соседом или без! Но этот сраный сосед придал мне мощное ускорение. Значит ли это, что я полный говнюк? А я никогда не утверждал обратного.

– Вдруг она узнает, что ты вернулся к ней просто из ревности?

– А кто ей скажет?

Бен захохотал.

– Ну, старичок, ты не с того конца взялся за дело. Я бы на твоем месте летел на Манхэттен и просил прощения. Или разблокировал бы номер и позвонил ей.

Мне духу не хватит. С ней я себя чувствую полным днищем.

– И не тяни, потому что, пока мы тут треплемся, они там наверняка уже…

– Нет, – рявкнул я. – Завались, а.

Меня перекосило от омерзения, в голове опять возникла картина, которую я гнал от себя все эти дни. А если он ей нравится? А если он весь такой няшка и всячески ее обхаживает? Не то что я.

Из горла вырвалось рычание. Я закрыл глаза, уперевшись руками в колени. Эта история грызла меня куда больше, чем я мог вообразить. Я старался не показывать, в какую бешеную ярость вгоняла меня мысль, что она с другим. И, сука, выворачивала нутро так, что я сам офигевал.

Элла… может, я тебя и не стою, но я не могу допустить, чтобы ты досталась другому.

– Эш, – окликнула Элли, зайдя в комнату, – у меня вопрос. Ты в курсе поступления двадцати двух тысяч долларов?

Я выпрямился в кресле и покачал головой. Элли скрестила руки на груди и заявила:

– Помнишь прошлый раз? Деньги исчезали с первичных счетов…

Я кивнул.

– Так вот, опять началось, – возмущенно заявила Элли. – Вчера вечером я внесла депозит в двадцать две тысячи долларов, а сейчас проверила, поступили ли деньги. И что мне говорят бухгалтеры? Что никаких бабок они не получали! Клянусь, что я клала эти деньги!

Бен сделал глубокий вдох, чтобы не ломануться прямо сейчас вниз и не пустить пулю в лоб одному из моих бухгалтеров.

Зашибенно, дядюшка Ричард опять запустил лапу в счета, не сообщив мне.

– Стопудово он, – сказал Бен, который подумал о том же. – В прошлом году это был он… Ну, в целом…

Бен знал, что не все деньги украл Ричард, хотя тот сам признался на собрании, которое я тогда организовал. Я знал, что Сабрина тоже была в доле. И не понимал, почему Ричард Скотт взял на себя вину за кражу, в которой участвовал не он один.

Вся эта история разозлила меня еще сильнее. Очень удачно она подвернулась. Мне необходимо было отыграться на ком-то, и теперь мишенью я выбрал Ричарда.

– Бен, ты возьмешь на себя бухгалтеров. И донеси до них, что, если к утру они не вернут деньги, я придушу их лично.

Кузен кивнул и встал, Элли, его невольница, последовала за ним. Вместе они покинули мой кабинет.

Через несколько мгновений явилась Хэзер с широкой улыбкой на лице. Она ничем не напоминала Эллу. У Хэзер была прозрачная кожа и каштановые волосы, намного светлее, чем у моего ангела. Даже их глаза, хоть и голубые, были совсем разные. В глазах моего ангела сияла искорка жизни, какой не было у других. От синевы ее зрачков у меня заходилось сердце. Она была совершенна. Все в ней было идеально. Ее улыбка сводила меня с ума, а ее тело… господи…

Ты должен ее забыть.

Нет. Ты должен ее вернуть.

– Ты меня слушаешь?

Я закрыл глаза и покачал головой. До меня не дошло ни единого ее слова. Хотя я и так редко ее слушал. Она раздраженно фыркнула и повторила:

– Я говорила, что нашла имена ребят, которых ты искал, их адреса и даже адреса их семей. У одного из них казино в Лас-Вегасе. Он не доверяет своим клиентам. Все время ходит с охраной и обожает играть в покер.

Я взял досье, которые Хэзер положила на стол, поискал глазами того, кого хотел прикончить в первую очередь. Был один сукин кот, который развлекался тем, что шпионил за деятельностью моей сети, завязывая знакомства с моими людьми. Разумеется, мне обо всем докладывали, но я терпеть не мог, когда за мной следили.

Ага, вот он…

Тот самый владелец казино. Отлично.

– Едем в Лас-Вегас? – спросила Хэзер, и глаза ее заблестели.

– Я поеду, – поправил я, и весь ее восторг испарился. – Без тебя. Ты слишком заметна и провалишь мой план.

Она недовольно насупилась, сложив руки на груди.

Не глядя на нее, я снова принялся изучать информацию, которую она нарыла.

– Мне сказали, что этот тип прикупил замок в Монте-Карло и хранит там…

Монте-Карло. Мы там были с ней. Именно там мне больше всего хотелось завалить ее на кровать.

Она поддержала игру, ей хотелось завести меня. И у нее получилось, причем не раз.

Но она не знала, что необязательно затевать игру, чтобы пробудить во мне желание. В ее присутствии я принимал ледяной душ куда чаще, чем она думала.

– А у этого довольно крупная сеть торговли людьми.

Хэзер ткнула пальчиком еще в одного мужика, которого я хотел ухлопать собственноручно.

Меня передернуло от омерзения, и я вцепился в его досье. От такого рода торговли меня тянуло блевать. И блин, Элла годами в ней варилась. Я сам видел жуткие последствия: Джон сломал ее.

И я его убил.

Я его убил, поскольку мне была ненавистна мысль, что такое отребье работает на меня. Это раз. А два – он искалечил моего ангела, и я не мог этого вынести. Я не мог вынести мысль, что он все еще жив, и убил его.

Кстати, я приехал лично, чтобы прикончить эту срань на глазах у его подсвинков, и получил огромное удовольствие.

«Я курил, не отрывая взгляда от дома напротив. Значит, здесь ее и держали все те годы. Здесь был ее ад.

– Подождите меня, я ненадолго.

Я вылез из седана и медленно двинулся к этой облезлой халупе. Блин, хоть покрасить фасад он не мог?

Стоящие на крыльце охранники вытаращились на меня. Первый зашел внутрь, второй распрямился, напустив на себя брутальный вид.

– Где Джон Крэй? – напрямую спросил я.

– Он… Он в доме и…

– Хорошо, я зайду, – перебил я.

Этот мудень, шкаф два на два, сглотнул и энергично закивал, распахивая передо мною дверь.

Я поморщился, обнаружив на диване утырков со шприцами в руках. Двое из них тут же вскочили. Их лица побледнели, а мое потемнело.

Меня чуть не вывернуло от вони – смесь наркоты, курева и блевотины.

Я понял, откуда несет блевотиной, когда появился мой объект. Кашляя, он утирал рот тыльной стороной ладони. Его впалые щеки и лицо, иссохшее от наркотиков, которыми он закидывался, заставили меня снова брезгливо скривиться.

Это он держал ее здесь столько лет. Это из-за него она боялась мужчин.

Кожа на его лице так истончилась, что сквозь нее проступали кости. Он фальшиво улыбнулся мне, обнажив желтые зубы, но в глазах читался страх.

– Мистер Скотт! Это… че-честь… видеть вас здесь.

Он заикался. И явно протрезвел. Иначе бы так не пересрал.

– Какая-то… проблема?

– Пошли вон, – бросил я утыркам, которые пялились с дивана, будто смотрели кино.

– Алё, братюня, остынь, – не вставая, гоготнул один из торчков.

Я недобро скривился, достал ствол и нажал курок. Полсекунды, одна пуля, дырка между глаз.

Охреневшие утырки приклеились к дивану, и чем дольше они сидели, тем сильнее я бесился.

Я направил ствол на троих оставшихся, готовый уложить следующего. Терпение мое иссякало, им явно оставалось недолго жить.

– Я сказал: вон, – проскрежетал я, сверля их взглядом. – И кореша своего унесите.

Они быстро закивали и подхватили тело мудака, который посмел отнести меня к категории „братюня Джона“. Что за нафиг… мое самолюбие претерпело жестокий урон!

Они захлопнули за собой дверь. Наконец-то мы одни, будущий покойник и я.

– Присаживайтесь.

– Не суетись, я здесь не для беседы, – с непроницаемым лицом бросил я.

Он сглотнул и вопросительно воззрился на меня, пытаясь сгрести со стола валяющееся там дерьмо. Вот мерзота.

– Чем об-бязан чести принимать вас… мистер Скотт?

Руки у него тряслись, тело требовало дозу.

– Невольница.

Он судорожно съежился, а лицо стало белее кокаина, который он нюхал. Я надеялся, он сообразил, что она стала моей невольницей. И что он сдохнет за все ее страдания.

– Она… Вы желаете ее вернуть?

На секунду я прищурился. Так вот что он подумал?

– Она не прошла подготовку… Каким образом ты на ней зарабатывал?

– Она… Она была бестолковая. Я брал ее на задание, но она как была, так и осталась полудурой, – нервически пошутил он.

Врет. Она не была ничьей невольницей, пока не стала моей.

– Она спала здесь?

Он покачал головой:

– В подвале. Хотите, покажу?

Я кивнул, и он пригласил за собой. У меня свело внутренности, когда он открыл дверь крошечной комнатушки.

Омерзительные простыни. Окна нет, отвратная жирная грязь на стенах… меня опять передернуло. Она спала здесь. Моя Элла спала в этой крысиной дыре.

– Каким образом ты на ней зарабатывал? – повторил я, чувствуя, как нарастает гнев.

– Она… Пришлось искать варианты, я же п-пообещал ее тете, что подыщу ей работу и она выплатит долги дилеру, так что… Она просто должна была спокойно лежать.

„Спокойно лежать“.

Спокойно лежать, мудачина ты сраная.

Видя, что я молчу, этот нарик продолжил:

– Я… Я попросил ее отдавать свое тело в счет долгов тети. Она и согласилась! Так мы и стали работать.

Врет. Внаглую врет.

Если бы она согласилась, ее бы не мучили кошмары. Она не страдала бы от панических атак, стоило ей увидеть одного из них.

Он предложил вернуться наверх, и я пропустил его вперед.

– Тетя расплатилась с долгами?

– Да, за первый же год. Я сказал ей, что она может уйти, но она захотела остаться. Понимаете, ей понравились легкие деньги…

Тетя расплатилась с долгами, а Элла об этом ничего не знала. Она провела шесть лет взаперти, хотя ее сраная тетушка выплатила все свои долги за первый год.

Ярость распирала меня изнутри, хладнокровие начало испаряться, когда я смотрел на этого ублюдка, разбившего жизнь моей Элле.

Из-за него мой ангел разлетелся на мелкие осколки. Он лгал ей, он ее использовал.

– Ты хоть понимаешь, что был сутенером, Джон?

– Я? Нет! Она же не возражала! Мистер Скотт, она сама этого хотела. И каждый раз просила добавки. Я никогда ее не заставлял… Ей это нравилось.

Дыхание стало прерывистым, меня затрясло от ярости. Перед глазами сгущалась алая пелена.

– Ты уверен в том, что говоришь? – в последний раз спросил я.

Он кивнул.

– Что ж, я только хотел проверить, – сказал я и двинулся к двери. – Мне пора.

Поскольку я пошел к выходу первым, он последовал за мной. Снаружи его люди валялись в отключке и почти спали. Я посмотрел на их руки: ни намека на оружие. Да если бы оно и имелось, никто бы не посмел выстрелить. Это было бы чистым самоубийством.

Я развернулся и со всей силы врезал Джону в челюсть. И больше не мог остановиться.

Его слова вертелись в голове, пока я молотил его по ребрам. А вспомнив моего ангела и ее приступы паники, стал бить еще сильнее. Он защищался как мог, но я словно впал в транс. У меня осталось одно желание – прикончить его собственными руками. Джон упал на землю, а я все бил и бил его. И блин, это было кайфовее, чем с боксерской грушей.

Я достал ствол и нажал на курок, посылая ему пулю в горло.

До моих ушей донеслось его шумное булькающее дыхание. Я встал над ним и навел пистолет ему на лоб. Меня трясло от бешенства, адреналин потоком лился по венам. Капля крови скатилась по моей переносице и упала на руки, тоже окровавленные.

– Она никогда не говорила „да“, ты ее использовал и сломал. Ты ее убил. А ты знаешь принцип Скоттов: жизнь за жизнь. Я буду последним, кого ты увидишь, и это честь для тебя, подонок.

Вторая пуля вошла в его череп».

Мой ангел не заслужила того, что ей пришлось пережить. Никто не заслужил такого, даже я. Но я мог убить, чтобы принести ей облегчение. Я не мог ее исцелить, но хотел помочь ей самой исцелиться.

А вместо этого я просто сбежал от нее.

Пришла пора сделать выбор.

Глава седьмая

Решение

Элла

Два дня спустя

Киара уехала вчера, оставив меня наедине с вопросом, решить который мне по-прежнему недоставало мужества. Часть меня молила не слушать тихий мстительный голосок, который нашептывал совет воспользоваться случаем и вынудить его встретиться со мной.

Все намерения начать новую жизнь порушила жажда мести, которая все больше набирала силу. И сметала все возражения.

Мне отчаянно хотелось показать ему, что я его забыла, пусть даже это было враньем. Даже если это означало, что я вру самой себе. Больше того, мне нужны были доказательства, что он не равнодушен ко мне и я не сошла с ума. И все, в чем он постоянно пытался меня убедить, было ложью, которой он морочил голову и себе, и мне. Потому что его дневник доказывал мою правоту!

«Она упала в бассейн, когда узнала, что прежние невольницы мертвы. Но, сокровище мое, убить тебя было бы слишком легко».

«Она меня интригует. Впервые хоть кто-то на этом свете меня интригует. Ее не так-то просто разгадать. В этой девушке много того, чего я не понимаю. И это бесит».

«Мне не нравится, что она разжигает во мне любопытство, мне не нравится, что я хочу узнать о ней побольше. И черт возьми, я смотрю, как она спит, и жду. Я хочу услышать ее кошмары. Я хочу ее успокоить».

Я знала, что не рехнулась, и Эшер действительно смотрел на меня, когда я спала. Причем задолго до того, как я это заметила. Ночью он хотел встретить моих демонов, утешить меня. Но с утра он меня презирал. Он отталкивал меня, как последнее ничтожество.

А через год утверждает, что забыл меня, но явно ревнует.

Эти детские игры закончились, Скотт.

Я недобро усмехнулась. Хотелось своими глазами увидеть эту неуместную ревность.

Желание нездоровое, но более чем оправданное.

Конечно, есть риск, что он меня проигнорирует. Что на самом деле не чувствует того, о чем говорила Киара. Вдруг я бьюсь головой о железобетонную стену. Вдруг он меня окончательно сломает, разрушит все надежды.

Но только так я могу перевернуть страницу. Возможно, если и сейчас он останется безразличен, я возненавижу его окончательно и действительно пойду дальше.

Я чувствовала себя виноватой, скрывая истинные намерения от Шона, но не могла же я сказать, что соглашаюсь только из-за его психопата кузена, который возомнил, будто в его власти все, вплоть до моего присутствия.

Я со вздохом запустила руку в волосы.

– Почему ты вечно втравляешь меня в такие истории?

Мои пальцы рассеянно гладили бархат дивана, на котором я полулежала, разглядывая белый потолок. Мне нужно было поговорить с Полом. Он мой соратник, пусть я и плачу ему за то, что он меня выслушивает.

– Итак, ты хочешь принять приглашение Шона, чтобы досадить Эшеру?

– Нет, чтобы вернуть себе контроль, – воздев указательный палец, уточнила я. – Он всегда на шаг впереди. Он не желает меня видеть, а я обожаю эффект неожиданности.

– И чего ты от него ждешь?

– Не знаю, – проговорила я, закрывая глаза. – С одной стороны, я готова к тому, что он будет меня игнорировать, как делает уже год… а с другой – я жду какой-то реакции. И вполне вероятно, что дождусь благодаря Шону.

– Почему тебе так важна его реакция?

– Потому что это будет означать, что я ему небезразлична, – просто ответила я.

– А почему тебя так волнует его безразличие?

У меня вырвался язвительный смешок.

– Потому что я все еще его люблю… Можно вопрос?

Пол жестом показал, что ждет продолжения.

– Как вы думаете, он что-нибудь сделает?

Секунду он разглядывал меня, затем сделал глубокий вдох:

– Не в моих силах дать тебе ответ. А вдруг твоя подруга ошибается? Может, он ничего не чувствует, а может, что-то чувствует. И не в состоянии эти чувства контролировать.

– Не очень-то вы мне помогли, – вздохнула я.

Он тихо засмеялся:

– Я хочу сказать одно: ты должна обо всем судить сама. Мало ли что скажет твоя подруга. Этот вечер может стать твоей финишной прямой.

Вся эта история тревожила меня не на шутку.

– Думаете, я приняла правильное решение? – спросила я, повернувшись к нему.

– Тут нет хороших или плохих решений. В обоих случаях этот опыт что-то тебе принесет, Элла, – ответил терапевт. – Если он не заметит твоего присутствия, ты сможешь наконец поставить на нем крест и он уйдет в прошлое.

Горло сжалось. В глубине души я не готова была согласиться, чтобы Эшер канул в прошлое. На самом деле я боялась никогда больше не ощутить того, что испытывала рядом с ним, боялась, что он единственный, кто способен пробудить во мне такие сильные чувства.

Очень во многом он стал для меня первым мужчиной. Поэтому, несмотря ни на что, я цеплялась за тот образ Эшера, который у меня сложился: замкнутая личность, под броней которой скрывается человек, сумевший понять меня и выслушать, как никто другой. Эту сторону он позволял мне увидеть очень редко… и тем не менее она реально существовала.

– А ты уверена, что он стоит твоей мести? Если ты покажешь, будто оставила его в прошлом? – спросил Пол.

– А можно ли это назвать местью, если окажется, что ему плевать?

– И ты готова причинить ему боль из-за собственного злопамятства, Элла?

Я выпрямилась, не зная, что ответить. Нет, я не хотела, чтобы он страдал, – если, конечно, это вообще может его ранить. Однако я также знала, что тихий мстительный голосок так просто не замолкнет.

Он отверг мои чувства, будто услышал какую-то гадость. А ведь я впервые говорила кому-то эти слова. И сами слова теперь стали для меня невыносимы. Из-за его реакции я их больше никогда не произнесу. Его тон, голос, гримаса отвращения…

Это было ужасно.

– Да, – заверила я, чувствуя, что начинаю злиться, – он это заслужил.

Терапевт бросил на меня красноречивый взгляд: по его мнению, имело смысл придумать что-то получше. Но если честно, мне хотелось, чтобы он ощутил свою вину. Это был его выбор – заставить меня страдать, сломать меня.

– А что вы мне посоветуете?

Пол кашлянул и задумался.

– Ты должна пойти туда, Элла, – серьезно произнес он. – Во-первых, чтобы помочь другу. А во-вторых, ради себя. Этот вечер обозначит или конец, или начало нового этапа ваших отношений.

На моих губах появилась удовлетворенная улыбка. Именно это я и хотела услышать.

– Однако тебе следует быть откровенной с Шоном.

Мою улыбку тут же как ветром сдуло.

На следующий день

Ночью я не сомкнула глаз. Долгие часы я представляла себе тысячи сценариев, которые пробуждали худшие из моих страхов. Ком в животе разрастался с каждой минутой, а мысли разрывались между разумом и сердцем.

Я не могла предугадать его реакцию, отчего мне еще сильнее хотелось пойти туда. На этой вечеринке кто-то из нас выиграет. Кто-то из нас удовлетворит свою гордыню.

Это напоминало нашу поездку в Монако, где и началась эта маленькая игра самолюбий. Обжигающая игра, которую я же и затеяла, чтобы разрушить тот фальшивый образ, который он себе выковал.

Быть может, к этой игре он и вернется, только теперь она будет не обжигающей, а ледяной. Я собиралась полностью его игнорировать. Бросить вызов одним своим присутствием. Я достаточно его изучила, чтобы не сомневаться: игнора он не выносит.

А если Киара права и он увидит, что я общаюсь со всеми, кроме него… он почувствует, каково это, когда тебя в упор не замечают. Я надеялась, что грядущий вечер окажется хорошей встряской и до него дойдет, что для меня он перестал быть центром вселенной. Вернее, вообще перестал для меня быть.

О, Эшер Скотт, я очень надеюсь показать, что больше не подчиняюсь тебе.

В груди полыхнула радость. К тому же я так давно не видела всех вместе! Не слышала, как цапаются Бен и Киара, а Элли пытается их утихомирить, словно всеобщая мама… Мне этого ужасно не хватало.

Но одного человека не будет, и это остро почувствует каждый. Со смертью Рика Скотты потеряли опору семьи.

Я не видела его с самого отъезда, даже больше, но буду вечно ему признательна за то, что он для меня сделал. Он вытащил меня из одного ада, чтобы я попала в другой, но более сносный.

Эшер был моим дьяволом. И с того памятного вечера он иронично называл меня «мой ангел».

«Ты боишься за меня, мой ангел?»

В тот вечер я открыла для себя новую грань Эшера. Я хорошо запомнила его ярость, его прерывистое дыхание, его дрожащие от гнева руки. Тяжелый взгляд его серых глаз. Я помнила все, абсолютно все.

«Пожалуйста, не бойся меня».

– Как же бесит, что ты заставляешь меня вспоминать! – пробормотала я, любуясь башнями напротив здания, где была моя квартира. – Но я очень надеюсь, что заставлю тебя почувствовать то же самое…

С недоброй усмешкой я набрала номер соседа.

Я приму приглашение. Решено. Скоро он меня увидит.

– Элла!

– Привет, Шон, – произнесла я с улыбкой. – Я хотела… дать тебе ответ.

– Правда?

– Я согласна. Но… я что, должна выдать себя за твою девушку?

– Нет! Необязательно… Я скажу, что ты моя соседка и очень близкая подруга, – ответил он. – Мне не терпится представить тебя некоторым членам семьи.

Час от часу не легче. Стоит ему объявить, что я его соседка, как Эшер тут же свяжет концы с концами.

Я решила не следовать совету Пола. Пусть я чувствовала себя виноватой, скрывая свои намерения от Шона, но мне не хотелось вводить его в курс дела. Пришлось бы рассказать все, а это совершенно не входило в мои планы.

– Прекрасно! Мне пора идти, – заявил он. – Если хочешь, я пошлю тебе своего стилиста, чтобы подобрать подходящее платье. До пятницы!

– Договорились, – кивнула я. – До пятницы.

Улыбаясь, я повесила трубку.

Телефон завибрировал снова, и на экране появилось лицо Киары.

– Приветик!

– Привет. Ты очень вовремя.

– Ты ответила на приглашение?

От искрящей радости в ее голосе я улыбнулась еще шире. Теперь я сама горела от нетерпения.

– Да, я согласилась.

Победный вопль Киары чуть не оглушил меня, и я засмеялась от ее восторженности. Скоро я увижусь со всеми.

– Как твои нервы? – спросила она.

– Пока нормально.

Нельзя сказать, что мои нервы были на пределе. Но будут, когда я окажусь в доме Роберта Скотта, когда услышу его голос.

Когда увижу его глаза.

– Жду не дождусь! – воскликнула Киара. – Не терпится посмотреть на его реакцию.

Мои губы растянулись в улыбке. Она хотела, чтобы он кусал локти. Я тоже. Как сказал Пол, я выиграю в обоих случаях. Если облом, то я хоть определюсь. Если победа, я отыграюсь за все, что он заставил меня пережить.

Добро пожаловать в персональный ад, Эшер. Приятного пребывания на Манхэттене.

Глава восьмая

Как аукнется

Элла

Прошло три дня.

Три спокойных дня после того, как я приняла решение.

Я считала часы, оставшиеся до столкновения с ураганом по имени Эшер Скотт. И сегодня грянет решающий вечер.

По коже прошел озноб, смесь страха и предвкушения, а на губах заиграла улыбка, когда я перечитала несколько его листков.

«Она капец как меня заводит, и это начинает пугать. Она начинает меня пугать. Я осознал это в Лондоне. Элла Коллинз… что ты со мной делаешь?»

«Первый день в Монако: четыре холодных душа. Я не собираюсь проигрывать… Если моему ангелу захотелось стать демоном, то и я могу не хуже».

Все эти слова возвращали меня в прошлое.

«Я никогда еще никого так не хотел, как хочу ее. Я ее хочу. Ее тело, сердце и душу. Я хочу ее всю целиком. И я ее получу. Она проиграет в собственной игре, но она не знает одного… я-то уже проиграл».

И он проиграет. Еще раз. Я дала себе слово.

Эшер Скотт никогда больше не будет иметь надо мной власть. Никогда.

И никто не будет.

«Я поцеловал ее… Этим вечером я ее поцеловал. И хуже всего… я почувствовал все то дерьмо, которое никогда не хочу больше чувствовать. Чертова Элла. Конечно, я ее оттолкнул… этого не должно было случиться. Это была ошибка… Просто ошибка».

Его слова меня бесили, они были болезненным напоминанием обо всех случаях, когда он меня ранил, когда он меня отвергал.

Я решила завязать с чтением и снять напряжение дыхательными упражнениями.

Скоро приедут Киара и Элли. Элли не была в курсе моих замыслов. Она очень хотела, чтобы я поехала, но, конечно, думала, что Эшер Скотт против. Киара настояла, чтобы я сама ей все объяснила.

– Никогда больше ты не будешь мне приказывать…

Я встала с дивана. С каждой минутой напряжение нарастало, а сердце билось все быстрее. Я скоро его увижу.

Я снова увижу Эшера Скотта.

Телефон завибрировал. Киара.

– Мы тут! – весело объявила она.

Я побежала к входной двери и открыла ее. С радостным воплем Элли кинулась в мои объятия, я в ответ засмеялась. Ужасно по ней соскучилась.

Киара в свою очередь обняла меня, пока Элли закрывала дверь. Наконец-то они здесь.

– Мы опаздываем, – засуетилась Элли. – Жутко бесит, что ты не можешь пойти из-за этого козла. Мне так хотелось помочь тебе собраться… как раньше.

Как раньше… Элли всегда одевала и красила меня, готовя к заданию или выходу в свет.

Мы с Киарой обменялись лукавыми взглядами. Потом с озорным видом повернулись к Элли. Та выгнула бровь:

– Что?

Внезапно она переменилась в лице. Глаза заискрились, рот приоткрылся.

– Он… Он позволил тебе пойти? – спросила она, пытаясь понять, что означают наши хитрющие физиономии.

– Нет, меня пригласил сосед.

– И ты в жизни не догадаешься, как зовут соседа Эллы, – подхватила Киара.

Элли скрестила руки на груди.

– Кого из кузенов Эш ненавидит больше других? – спросила Киара. – Хотя он их всех ненавидит, а вот кого еще и презирает?

Секунды три Элли размышляла, потом глаза ее округлились, а челюсть чуть не отвалилась. Я нахмурилась, увидев, как она оторопела – как раньше Киара.

Я ничего не знала об отношениях Эшера и Шона. Насколько я поняла, Скотт презирал и не любил кузена. И только по реакции девушек я заподозрила, что дело серьезнее.

– Вы мне голову морочите…

– Если бы так! – хохотнула Киара, пожимая плечами.

– Шон?

Когда Киара кивнула, у Элли вырвался нервный смешок.

– Обалдеть… А он знает?

– Еще нет, – сообщила я, и мне стало не по себе.

Я представления не имела, как это подействует на Эшера. Слишком уж он непредсказуем.

– Так это Шон твой ухажер? – поразилась Элли.

Я кивнула. Шон никогда не скрывал, что находит меня привлекательной. Меня это смущало, потому что ответить ему тем же я не могла.

– Нас ждет лучшая вечеринка года! – воскликнула Элли, воздевая руки. – Горю от нетерпения! Элла, я помогу тебе собраться!

Я улыбнулась ей пересохшими губами. Как же я скучала. Мне так не хватало нашей маленькой компании. По правде говоря, знакомство с ними было лучшим, что со мной случилось в жизни. Шутки Бена, выходки Киары, доброта Элли…

И голос психопата?

Нет.

– Ты собираешься поговорить с ним? – поинтересовалась Элли, поднимаясь по лестнице вместе с нами.

Я покачала головой:

– Ни за что. Ведь он этого и хотел, верно? Чтобы я оставила его в покое? Так я и оставлю.

– Одного моего знакомого ждет очень неприятный ужин! – заявила она, заходя в спальню. – Он не выносит, когда его игнорируют.

– Представь себе его физиономию, когда он поймет, что Элла даже не смотрит на него, – издевательски захихикала Киара и рухнула на мою кровать. – Он только этого и заслуживает, козел несчастный.

– Спорю на сто баксов, что он снова выйдет из-за стола, чтобы покурить.

На семейном ужине в Лондоне – том самом, где мне пришлось выдавать себя за подружку Кайла, – я узнала, что Эшер никогда не покидает стол во время семейных трапез. Он всегда курил до или после, но никогда во время. И только в тот вечер он вышел из-за стола, чтобы покурить.

– Кто приглашен? – спросила я, усаживаясь на кровать.

Элли достала из своего чемоданчика массу косметичек.

– Сэм и его невеста, Кайл, мы все и еще несколько кузенов, которых ты не знаешь. Ну и дяди с тетями, конечно.

– В общем, куча народу, – вздохнула Киара, тыкая в телефон.

– Ты привезла с собой Тео? – спросила я у Элли, перебирающей в шкафу мои платья, многие из которых я даже не надевала.

Та кивнула и насмешливо сообщила:

– Эш и Бен сидят с ним наверху.

Мои глаза полезли на лоб, желудок скрутило. Что значит «наверху»? Эшер здесь?

– Его квартира прямо над твоей, – сообщила Киара, роясь в косметичках. – Вечер обещает быть совсем не томным!

– Мало того что Эш его на дух не переносит… – прыснула Элли, разглядывая платья. – А когда он поймет, что Шон твой сосед и хочет тебя… Он точно слетит с катушек.

Тихий мстительный голосок прошептал мне, что я приняла правильное решение. Я собиралась игнорировать его весь вечер и расплатиться с ним той же монетой, а тут еще можно полюбоваться его дурацкой ревностью и поиграть на нервах, изобразив, что кузен мне интереснее, чем он.

Эшер всегда был импульсивен. Хоть он и утверждал, что я для него пустое место и ему на меня пофиг, однако вполне может выдать себя одной непроизвольной реакцией.

В этом и заключалась моя единственная цель: показать ему, что он лжет самому себе, а заодно и всему миру.

– О чем ты думаешь? – спросила Элли, начиная меня подкрашивать.

– О том, как он себя поведет, когда сообразит, что мой сосед и его кузен – одно лицо, – призналась я, нервно стискивая пальцы. – Ужасно любопытно посмотреть на ревность, о которой столько говорит Киара.

– Думаю, тут нечто большее, чем просто ревность, – откликнулась та. – Эш собственник, особенно в том, что касается тебя. Он рехнется, когда увидит, что Шон тебя хочет. В таком состоянии он способен и на убийство.

– Но, Киара, он же все время твердит, что начхать ему на меня с высокой колокольни, – разозлилась я. – Собственник или нет, он никогда мне этого не покажет.

Элли прищелкнула языком:

– Вообще, знаешь, год выдался просто ужасным… Эш стал совершенно неуправляемым! Ты в курсе, что каждый уикенд он тащился на Манхэттен, просто чтобы посмотреть на тебя? Не верь тому, что он говорит, смотри на то, что он делает! Просто он мудак и отрицает свои чувства, и в этом его проблема.

У меня вытянулось лицо. Эшер… приезжал на Манхэттен? Чтобы меня увидеть? Это когда же?

Нет. Бессмыслица какая-то. Никогда он здесь не бывал. Я ни разу его не видела.

– Когда он узнал, что у тебя появился ухажер, его аж перекосило, – рассерженно повторила Киара. – Он хочет тебя, Элла. И всегда хотел. Просто он слишком тупой, чтобы это признать.

Я закрыла глаза, стараясь не слишком верить этим разговорам, так как боялась, что девочки зародят во мне надежду. Их слова и убивали меня, и поддерживали.

– Видишь ли… Эш один из моих лучших друзей, – мягко сказала Киара, вставая с кровати. – Но я не одобряю то, как он с тобой поступил, а еще меньше – эти его заявы типа «да насрать мне на нее». Ты единственная, кто может доказать ему, что он не прав. Знаешь, это прозвучит злобненько, но… я хочу, чтобы ты заставила его ревновать к Шону. Чмокни Шона в щечку, например.

Я скривилась. Мне претила мысль манипулировать людьми.

– Нет, – покачала головой я, – не хочу использовать Шона.

Шон был милым, и я знала, что он ко мне неравнодушен. Если я стану уделять ему больше внимания, то получится, что я играю с его чувствами, а мне этого совсем не хотелось. Слишком уж хорошо я понимала, что бывает, когда тебе разбивают сердце. Ни за что не буду давать Шону ложную надежду… как он это сделал со мной.

– Тогда как ты собираешься поступить? – спросила Элли, накладывая мне тени на веки.

– Просто буду его игнорировать. Не хочу придумывать дурацкие планы, только чтобы привлечь его внимание. Он-то не будет стараться. Надоело лезть из кожи вон.

Я изучила его достаточно и была уверена, что он не выносит, когда его не слушают или не замечают, эта черта характера развилась в нем за те годы, что он возглавлял клан Скоттов.

Господин любит власть, тащится от собственного эго и не упускает случая его потешить. Вот почему он так взбесится, если на него начихает простая невольница, которая ему и в подметки не годится.

Он всегда старался изображать человека отстраненного, холодного, который стал черствым и бессердечным из-за своей тяжкой судьбы. Но его серые глаза иногда выдавали истинные чувства.

– Ты права, – признала Киара. – Он не стоит того, чтобы ты напрягалась, но…

– Нет, Киара, – перебила я, не открывая глаз. – Я не стану использовать Шона.

– Ладно, согласна…

– Он заедет за тобой? – спросила Элли, завивая мне ресницы.

– Да, мы выдвигаемся без четверти восемь.

Она кивнула и продолжила меня прихорашивать. Киара тем временем помогала мне выбрать платье. Учитывая специфику вечера, я остановилась на длинном черном платье с длинными узкими рукавами, которое мы покупали с ней вместе. Подруга добавила к моему наряду несколько золотых украшений.

Через полтора часа стараний я была наконец готова, и подруги тоже. Киара и Элли отправились наверх к Бену и Эшеру. Все это время у него была квартира прямо надо мной, а я ничего не знала.

Стрелки часов уже показывали семь тридцать, и напряжение возрастало. В дверь позвонили. Цокая каблуками, я пошла открывать.

Передо мной стоял Шон в костюме, новеньком, с иголочки. Благоухая мужским парфюмом, он одарил меня белозубой улыбкой, перед которой померкли белоснежные стены квартиры.

Оглядев мое платье и лицо, кузен психопата присвистнул.

– Ты великолепна, – похвалил он.

– Возвращаю комплимент, – откликнулась я, стараясь преодолеть скованность.

– Готова?

Сердце колотилось в груди, от смеси предвкушения и страха я тряслась как осиновый лист. Присутствие Бена, Киары, Элли и даже Шона успокаивало. Мне не будет неловко среди Скоттов. Нервничала я только из-за одного человека.

Только Эшер Скотт имел такую власть надо мной.

На моих губах с нюдовой помадой заиграла улыбка.

– Готова.

Готова сокрушить его эго.

Ты проиграешь в собственной игре, Эшер Скотт.

Ты уничтожил прежнюю Эллу… Новая Элла отомстит за нее.

И повергнет тебя.

Глава девятая

В следующий раз

Эшер

20:00. Манхэттен

Стоя перед резиденцией отца с энной сигаретой в зубах и гримасой отвращения на лице, я подсчитывал, сколько часов осталось проторчать в компании паноптикума говнюков, который считался моим семейством. Ничтожества.

В доме без умолку трещали мои дядюшки и тетушки, а также их отпрыски и отпрыски их отпрысков.

Ненавижу семейные празднества.

Несколько человек не ответили на зов трубы. Я был почти удивлен тем, что до сих пор не приехал Шон, всегда такой пунктуальный. В глубине души я надеялся, что он где-нибудь благополучно издох.

Мудозвон недоделанный.

– Огонек найдется? – раздался голос Кайла у меня за спиной.

Не отрывая глаз от стен особняка, я пошарил в карманах и протянул ему зажигалку. Прикурив, он тяжело вздохнул, и я насмешливо хмыкнул.

– Что? – спросил он.

– Слишком явно бесишься, – заметил я.

Он выдохнул дым, возвращая мне зажигалку.

– Я не понимаю, зачем они устроили эту вечеринку. Он умер. С какой стати праздновать его день рождения? Мы что, теперь всегда будем отмечать? Он что, Новый год?

Закрыв глаза, я тоже вздохнул. Да, непонятно. Может, они так скорбят? Конечно, когда им удобно, они признают право на траур. А вот мне никто не позволил оплакивать отца, когда тот умер.

Шайка сукиных мразей.

– Я приехал из-за тети Джеммы, – признался я, повернув к нему голову.

– Я тоже, – нахмурившись, отозвался он. – Праздновать день рождения предателя…

Его слова вызвали у меня кривую улыбку. У Кайла накопилась сильная обида на отца, особенно после его самоубийства. Я тоже ненавидел Рика за все, что он сделал. За все, что он заставил пережить семью, за то, что подверг опасности моего ангела, да и меня заодно.

Но только это нам и оставалось: ненавидеть его.

Я затянулся новой сигаретой. Вокруг нас расплывалось облако дыма, и я наслаждался бесценными минутами покоя перед началом вечеринки, от которой меня скоро потянет застрелиться.

Над столом будет витать лицемерие, и мне нестерпимо захочется обратно в Лос-Анджелес, чтобы забыть их фальшивый смех и притворную любовь, которую они якобы питали к Рику.

– Еще и восьми нет, а я уже как выжатый лимон, – проворчал Бен, подойдя к нам.

– Лично я сыт по горло, – буркнул Кайл.

Я молча повернулся к подъездной аллее, где выстроились семейные авто, и посмотрел в сумрачное небо Нью-Йорка. Даже за много километров от города слышался его шум. Вот почему я предпочитал Лос-Анджелес.

– А этот не приедет? – раздался низкий голос Сэма.

– Будем надеяться, – хмыкнул Бен.

– Ты всерьез думаешь, что он такое пропустит? Хотя… все может быть.

Я нахмурился. Шон уж точно не упустит случая насладиться тем, как семья станет дружно лизать ему яйца.

– Думаешь, он не хочет показываться из-за этого? – спросил Сэм.

Чего – этого?

– Эй, ты что, Шона не знаешь? Вспомни его свадьбу, как он хвост перед всеми распускал. А теперь они развелись… Я первый готов его обстебать.

Я не удержался от смешка. Значит, этот гаденыш развелся со своей манекенщицей?

Пока смерть не разлучит нас… или развод.

Когда до меня донесся шум мотора, я насмешливо ухмыльнулся. Понятно, что это был он – последний, откликнувшийся на зов. Перед нами остановился черный седан. Водитель обошел машину, чтобы распахнуть дверцу.

Этот козел с гордым видом вылез из автомобиля. Я выгнул бровь, заметив, что он разговаривает с кем-то внутри.

Ага, значит, ты не осмелился явиться один…

– Он кого-то пригласил, – заключил Кайл, наблюдая за сценой.

И тут из машины показалась его гостья.

Я мгновенно узнал ее. Время остановилось. Сердце судорожно подскочило в груди, потом забилось так сильно и мощно, что его грохот отдавался в барабанных перепонках, заглушая все звуки вокруг. Я больше не видел ни особняка, ни гостей, ни деревьев, ни Шона. Остались только я и она, та, что преследовала меня днем и ночью.

Не может быть.

Издалека, словно через стекло аквариума, я услышал, как Бен подавил удивленный вскрик. Мои губы приоткрылись, сигарета упала на землю. Я замер. Взгляд застыл на ее ладони, которая медленно, с бесконечной мягкостью легла на его руку. Она сжала его бицепс и послала ему робкую улыбку, которая вогнала меня в ступор. Я не понимал, что происходит. Я не мог сделать ни единого вздоха.

Нет, это дурной сон…

Просто, блин, дурной сон…

Уверенной походкой она шагала рядом с ним. Я не мог оторвать глаз от ее идеально уложенных темных блестящих волос, от рассеянной улыбки на губах, от длинных ног, мелькающих в разрезе черного платья, от изящных движений. Она подняла ко мне свое ангельское лицо. Ее синие глаза остановились на мне едва ли на долю секунды, и я задрожал. Она не смотрела на меня уже больше года.

Охереть. Она здесь.

– Элла?

Я подумал, что мне сейчас станет плохо, когда они рука об руку шли к нам. Ноги словно вросли в землю. Грудная клетка сдавила легкие, не давая дышать, сердце готово было взорваться. Крепко стиснув кулаки, я кое-как пытался изобразить невозмутимость.

Вот только меня выдавало собственное тело.

Это невозможно. Нет, это дурной сон.

Сучий потрох, только не это.

Я смотрел на нее не отрываясь и ничего не мог с собой поделать. Все вокруг замерло. Я различал голоса Бена и Кайла, но не мог на них сосредоточиться. Только на ней.

И на нем.

Его развод… я о нем даже не слышал… это меня не интересовало.

Но теперь заинтересовало более чем.

Ах ты ж мать твою… он… с моим ангелом…

Тело пробрала дрожь от гремучей смеси ярости и ужаса. Из всех сценариев, крутившихся в голове, этот я не предвидел. Был один шанс на миллион, что они встретятся, и я о нем даже не подумал.

Ситуация вышла из-под контроля.

– Добрый вечер, – сказал Шон, приближаясь к нам.

Я увидел, как Бен и моя Элла обнялись, и тут кое-что привлекло мое внимание: вопросительный и удивленный взгляд Шона. Он не знал, что они знакомы. Значит, она ему ничего не сказала.

Я пристально смотрел на нее, но она нарочно избегала моего взгляда. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы это понять.

Однако я не мог отвести от нее глаз, не мог сделать хоть что-то, чтобы скрыть свой шок, свою ярость, когда ее голос заставил лопнуть окруживший меня пузырь.

Ох черт. Ее голос.

– Привет, – сказала она Кайлу и Сэму.

Но не мне. Она меня игнорировала, это точно.

– Я не знал, что вы знакомы, – произнес этот гаденыш, глядя на Бена.

Надо же было, чтобы из всех женщин Манхэттена ты положил глаз именно на мою.

А Элла знает, что он мой кузен?

Конечно же да. Она вела себя уверенно и, казалось, ничуть не удивилась, увидев меня.

Шон.

Этот гнусный мудище Шон Скотт.

Ярость мало-помалу брала верх над удивлением. Я начинал осознавать, чтó происходит перед глазами. И ничего не мог сделать, чтобы это остановить.

Ситуация ускользала из-под контроля.

Она от меня ускользала.

Я провожал их глазами до самого особняка, даже когда кузены повернулись ко мне.

– Ей-богу, кто первый откроет пасть, тот отправится к Рику поздравлять его с днем рождения, – яростно бросил я. – И заодно предупредить, что Шон очень скоро к нему присоединится.

Мне хотелось убивать, глядя на Шона рядом с ней. Я не был уверен, что сумею сдержаться.

Как они встретились? Почему она с ним? Блин, что между ними было?

Когда Элла исчезла из поля зрения, я взглянул на Бена, но по его лицу было ясно, что он удивлен ее появлением не меньше моего.

– Эш!

Я опустил веки. Голос Киары совсем не успокаивал. И тут я широко распахнул глаза.

Киара… Ну конечно!

– Иди сюда, – холодно приказал я.

Она подошла, хихикнув над побледневшим Беном. Я оттащил ее подальше от входа в особняк, не в силах скрыть, что меня потряхивает. Бешенство скручивало внутренности. Я должен все узнать.

Я сейчас взорвусь к чертям собачьим.

Киара точно была в курсе. Она вроде совсем не удивилась, увидев Эллу.

Эта паршивка Киара… Еще бы!

– Ты знала, – заключил я, уничтожая ее взглядом.

В ответ она отвела глаза. Я клокотал, сжимая кулаки. Еще бы она не знала, мерзавка!

– И давно?

Киара насупилась. Я повторил более резко:

– ДАВНО, КИАРА? И КАК?

Я не знал, что думать. Мне нужны ответы, иначе меня сейчас хватит удар.

Шон и Элла.

Этот паскудный Шон и моя Элла.

– До прошлой недели я ничего не знала, – залепетала она тихо. – И она тоже ничего не знала, пока он ее не пригласил…

У меня не получалось собраться с мыслями. Здравый смысл покинул мозг, которым теперь рулили токсичная ревность и собственнический инстинкт. Я уже готов был развернуться и броситься в особняк, но меня твердо удержала рука Киары.

– Эш… остановись! Ты прекрасно понимаешь, что так ты ему покажешь, насколько она для тебя важна!

Ее слова остановили мой порыв. Она права. Она охренеть как права.

Если Шон узнает, что я влюбился в нее, он из кожи вон вылезет, чтобы ее завоевать. Он хитрый и любит побеждать. Точно так же, как и я.

Это наше нездоровое соперничество было врожденным. Шон стал единственным и неповторимым главой «Компании Скотт Холдинг». Он тяготился нашим родством, потому что отучился в престижном университете. Пока этот господин терпеливо выжидал, когда его назначат руководителем «легальной» части семейного бизнеса, я каждый день терял частицу человечности в сетевых разборках.

Мы были ровесниками. Оба руководили делами сети, но по разным направлениям. Я не был создан для таблоидов и международных переговоров. Зато умел убивать людей просто за то, что они не так на меня посмотрели. А он не был создан для кровавых разборок моего мира, там его бы прикончили через пару минут.

Но кое-что общее у нас было, а именно дух соперничества. Особенно если кто-то покушался на то, что мы считали своим.

А Элла – моя.

Мой ангел принадлежит мне. И только мне. Другими словами, ему запрещено быть с ней.

Во всех смыслах.

Зарычав, я грубо высвободился из хватки Киары. Срань господня.

Шумно дыша, я запустил руку в волосы. Голова шла кругом. Мало того что на нее претендует другой, что само по себе невыносимо, так это еще и Шон! Еще немного, и я расчленю гаденыша прямо на глазах у его отца.

К тому же, черт возьми, она на меня даже не взглянула, будто я пустое место. Будто меня вообще нет.

От этой мысли я заскрежетал зубами. Ярость разлилась по венам. Кровь вскипела, руки затряслись от бешенства.

Он никогда ее не получит.

Запрещено, и точка.

– Ужин подан! За стол! – донесся издалека голос сестры, от которого мне стало только хуже.

Я достал новую сигарету и выкурил ее в несколько затяжек. Нужно было на чем-то выместить злость.

Или на ком-то. Желательно на Шоне.

– Успокойся, – мягко проговорила Киара.

– Не успокаивай меня, – прорычал я. – Ты от меня все скрыла, к херам!

И припечатал ее взглядом.

– Я знала, что ты так это и воспримешь. Ты был на нервах всю неделю, я не хотела подливать масла в огонь.

– Главное, ты знала, что она здесь будет. Поэтому вы и остановились у нее.

Киара и Элли были в курсе. Наверняка Элли помогла ей подкраситься и одеться. Срань господня, я умудрился все прошляпить. И это только распаляло мой гнев.

Элла здесь. С Шоном.

А в прошлом году она была со мной.

Я же запретил ее приглашать, черт вас всех дери!

– Ты по-прежнему хочешь ее отпустить?..

Я судорожно вцепился в сигарету. Отпустить ее? Отпустить ее к Шону?

Губы скривились в яростном оскале. Сомнений не осталось. Мне было мучительно трудно отпустить ее и раньше, но теперь я передумал отпускать. Инстинкт собственника все решил в тот миг, когда она ступила на землю, вылезая из сраной колымаги Шона.

Да, у этого гаденыша работа, которая мне нравится, но я не позволю ему отнять женщину, которую я хочу.

Она вернется ко мне.

Я все для этого сделаю.

Это не игра…

Хотя теперь это стало именно игрой. И я твердо намеревался выиграть.

Я раздавил окурок, прочистил горло, похрустел пальцами и повертел шеей.

– Идем, Эшик! – проговорила Киара, беря меня за руку. – Нас ждет чудесный вечер, верно?

– Ну еще бы, – ответил я, оглядывая особняк отца. – Просто чудесный…

Элла

Я молча ела, слушая хвалебные оды, которые члены семейства распевали Шону, а в голове крутилась одна картина: как застыло его лицо, когда он увидел меня под руку с кузеном. И то, как остановилось время.

Я сумела избежать его пронзительного взгляда, который он не отрывал от меня ни на секунду. У меня жутко свело живот, задрожали руки и ноги, но я не подала виду. Моя походка оставалась уверенной, потому что я знала, что он это заметит.

Он был слишком наблюдательным.

Бен удивился, но был рад меня видеть, Кайл тоже. А он… Он ничего не сказал. И ничего не сделал, только не спускал с меня глаз.

Как сейчас.

Киара подошла к нему, потом вернулась и прошептала мне, что он очень зол. Когда мы расселись за столом, я ожидала, что он будет меня игнорировать, но не тут-то было. Он смотрел на меня так, словно мое присутствие его раздражало. Нет, хуже: в его настойчивом взгляде читалась ненависть и ярость.

Враждебность, очень похожая на ту, которая переполняла его в самом начале нашей совместной жизни.

И сейчас я избегала взгляда его серых глаз, которые неотступно следили за мной. Они ощупывали каждый миллиметр моей кожи и ловили каждое движение, очень меня нервируя.

Он откашлялся, встал, и за столом повисло неловкое молчание. Краем глаза я заметила, что он вышел, пробормотав:

– Пойду покурю.

Элли весело улыбнулась мне, Киара тоже. А вот Бен, не стесняясь, издал смешок и продолжил беседу с одним из кузенов.

Шон прошептал мне на ухо:

– Я не знал, что ты знакома и с Киарой.

– Это подруга… с которой мы вместе отдыхали. А через нее я познакомилась с Беном и Кайлом… и Элли.

Не совсем вранье… но и не совсем правда.

Он кивнул и переключился на разговор со своим отцом и дядей, Гектором Скоттом. Я помнила и Гектора, и его дочь Сиенну. Что до отца Шона, Ричарда, я никогда его раньше не видела, поскольку их не было на вечере в Лондоне в прошлом году.

Кстати, я отметила, что не было и многих других. Явный перебор незнакомых лиц за столом.

Через несколько минут он вернулся. Не знаю, обратили ли внимание остальные гости на его настроение, но в зале повисла тишина. Повернувшись, я заметила, что Шон рассматривает его с насмешливым видом. Бен еле сдержал очередной язвительный смешок и заработал убийственный взгляд кузена.

Тишина стала тяжелой, в воздухе витали недомолвки.

Он кашлянул, уставившись на тарелку, к которой так и не притронулся. Интересно, о чем он думает? Что говорит себе, видя меня прямо перед собой после года молчания? Что чувствует, узнав, что я вполне жива и решительно настроена его игнорировать?

– Скажи, Элла, как давно ты живешь на Манхэттене? – спросила Джемма.

Внезапно все посмотрели на меня. Ну все, вот он, допрос, которого я опасалась. И любопытство, от которого я мечтала укрыться.

Нога нервно задергалась. Я терпеть не могла оказываться в центре внимания, а тут еще и его внимание, что отнюдь не помогало делу. Он сверлил меня взглядом, словно пронзал насквозь, добираясь до души, он изучал меня без всякого смущения, с каким-то нездоровым удовольствием.

Но пока я пыталась откашляться, чтобы ответить, меня опередил хриплый голос:

– Год.

И впервые наши взгляды встретились. Меня пронзило током. Время вокруг нас словно остановилось.

Я ответила, не спуская с него глаз:

– Совершенно верно… ровно год.

И отвела взгляд, чувствуя, как от такой наглости во мне закипает гнев.

Воздух вдруг заискрил. На его лице мелькнула победная улыбка, и я все поняла. Он хотел прервать мое молчание, чтобы я прекратила его игнорировать. И эта улыбка означала его первую победу.

О, Скотт… до конца вечера еще далеко.

– И как же вы познакомились? – спросил Гектор, кивая на Шона. – Я уверен, что уже виде…

Киара оглушительно раскашлялась, прервав его тираду. Она решила всеми силами помочь мне скрыть правду от Шона. Она уже попросила Сэма, Эбби – младшую сестрицу этого недоумка – и мать Бена ничего не рассказывать об Эшере и обо мне, а также о моем прошлом в сети.

– Она моя соседка! – гордо возгласил Шон. – Мы познакомились после того, как я обустроился в новой квартире. Она потрясающая женщина, и вполне естественно, что мне захотелось вам ее представить.

Эшер поперхнулся вином. Его реакция вызвала у меня улыбку, которую мне с трудом удалось скрыть. Он только сейчас понял, что Шон и мой сосед – одно лицо.

И тут вышеозначенный сосед положил руку на спинку моего стула. Он ко мне не прикоснулся, но сам жест был вполне собственническим. Я услышала, как разбился бокал Эшера, потом извинения официанта, который поспешил его заменить.

Я мельком взглянула на него. Лицо напряглось, потемневшие глаза приклеились к руке Шона. Казалось, если кузен позволит себе лишнее движение, Эшер переломает ему пальцы.

Час от часу не легче.

– Как же здесь шумно, – пожаловалась мать Бена. – Мне больше нравится Лос-Анджелес. У вас в квартире тоже такой шум?

– Я на двадцать третьем этаже, шум города доносится до меня, только когда я выхожу на балкон, – ответила я с робкой улыбкой.

– Она права, – вмешался Шон, – но это Нью-Йорк, шумный и людный. Время – деньги, как здесь говорят, отсюда и постоянное столпотворение. Именно здесь и надо жить, если хочешь иметь влияние в нашем обществе.

Эшер шумно выдохнул. Шон его провоцировал. Я не понимала, что за игру он затеял. Наглость была не тем качеством, которое мне в нем нравилось.

– Я руковожу одной из крупнейших американских компаний, – продолжил Шон, хотя никто его об этом не спрашивал. – И даже если бы я мечтал загорать под пальмами в Лос-Анджелесе, мое призвание не в этом.

Я украдкой бросила взгляд на Эшера. Было любопытно увидеть, как он отреагирует на явную подколку, но он не сводил глаз с руки кузена, лежащей на спинке моего стула. Казалось, разглагольствования Шона его вообще не трогали. Ричард воспользовался паузой, чтобы заговорить о «КСХ», и я с облегчением вздохнула. Хоть перестанут меня расспрашивать.

Эшер уловил мой вздох, пусть и едва слышный, и поднял на меня глаза. На этот раз я посмотрела на него с открытой неприязнью и повернула голову к Киаре, сидящей через два стула.

В сумочке, которую я держала на коленях, завибрировал телефон. Я нахмурилась, увидев имя своего терапевта.

Я встала из-за стола, извинившись, но никто не обратил на это внимания. И ответила, направляясь к главной аллее.

– Алло?

– Добрый вечер, Элла, – спокойно поздоровался Пол. – Надеюсь, я тебя не побеспокоил…

– Напротив, вы меня спасли, – выдохнула я. – Я на ужине.

– О! И как идут дела?

– Плохо. Ну… странно. Мне бы хотелось завтра поговорить с вами об этом.

– Вот поэтому я тебе и звоню. Можно перенести нашу встречу на одиннадцать часов вместо пятнадцати?

– Конечно!

– Отлично! Желаю прекрасного вечера.

Я попрощалась и повесила трубку. Но, уже повернувшись, чтобы идти к гостям, застыла на месте – в поле зрения появился он. Стоял, прислонившись к закрытой входной двери, с очередной сигаретой во рту.

Наши глаза снова встретились, сердце опять бешено забилось, по телу прошла судорога.

Я чувствовала, что сейчас грохнусь в обморок.

Меня бесила та власть, которую он по-прежнему имел надо мной, те чары, которые влекли меня к нему. Разум боролся с сердцем, и этой битве я не могла положить конец. Я хотела избавиться от собственных чувств, изгнать их, как он изгнал меня из своей жизни. Я хотела столь же легко и просто повернуться к нему спиной.

Но легко и просто не получалось. Потому что он был рядом.

Прямо передо мной.

И смотрел на меня.

Да чтоб его.

– Сколько еще ты будешь делать вид, что меня не существует?

Я съежилась. Впервые за год он обратился ко мне. Я почувствовала, как во мне нарастает гнев. Но… он заметил.

Он заметил, что я его игнорирую.

Не поведя и бровью, я молча подошла к входной двери и открыла ее.

– Понятно, – холодно заметил он. – Я очень удивился, увидев тебя здесь, Элла.

А не пошел бы ты…

Сердце билось как бешеное. Блин.

Элла.

Я так давно не слышала, как он произносит мое имя, так давно, что забыла, как это на меня действует. Как он на меня действует.

Я зашла в вестибюль, внутренне посылая его на все буквы. Его насмешливый вид выводил меня из себя. Будто все, что он сделал, казалось ему нормальным. Будто он глумился над моими чувствами.

А ведь так оно и было, ему действительно плевать.

Я услышала его шаги за спиной и пошла быстрее, не оборачиваясь.

– Что, мы поменялись ролями? И теперь ты меня игнорируешь? – спросил он, повысив голос.

О да, дружочек. Я собираюсь отплатить тебе твоей же монетой.

Я охнула, когда его рука сомкнулась на моем запястье. Рассвирепев, я развернулась к нему и пригвоздила к стене взглядом.

И, не в силах сдержать гнев, с размаху впечатала ладонь ему в щеку. Горло перехватило, перед глазами все поплыло.

– Никогда больше ко мне не прикасайся, – угрожающе прошипела я.

И, не дожидаясь ответа, вернулась в зал. Мысли путались, меня трясло от негодования. Однако я проглотила слезы и улыбнулась Шону, садясь рядом.

Под звон тарелок и бокалов, смешки и разговоры семьи я могла думать только о том, что сейчас произошло.

Что он себе позволяет? И это через год игнора? Какая наглость!

Я нервно постукивала ногой по полу, но гнев не утихал. Киара заметила это и вопросительно посмотрела на меня.

Я покачала головой, делая вид, что все в порядке. А на самом деле мне хотелось убивать.

Мой кошмар вернулся за стол через несколько минут – на губах недобрая улыбочка, уставился на свои перстни и перебирает их. Сев, он вздохнул и снова уперся взглядом в меня. Я отвернулась и стала слушать анекдоты Ричарда, попивая воду.

– Шон, а ты почему без жены?

Я поперхнулась водой. Эшер его провоцировал. А может, действительно не знал, что они разошлись?

– С каких пор тебя интересует моя личная жизнь, Эш?

Шон взял бокал и медленно его покрутил. Психопат нагло хмыкнул и ответил:

– Если быть точным, ровно полтора часа.

С нашего приезда.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я не понимала, что за игру он затеял, и это жутко било по нервам.

– Вообще-то, мы расстались, – сообщил Шон, отпивая глоток вина.

– Какая досада… – саркастично отозвался Эшер. – И поэтому ты пригласил Эллу? Какая очаровательная невольница обстоятельств.

Шон повернулся ко мне с вопрошающим взглядом. Я с трудом выдавила смущенную улыбочку и пожала плечами, пнув под столом Эшера.

Глядя на меня, тот скривил уголок губ и прошептал:

– Ой…

Он играл на моих нервах, чтобы заставить отвечать.

– Мне предложили пригласить кого-нибудь, и я выбрал ее. Блистательная женщина, этого только слепой не заметит, – ответил Шон, посылая мне чарующую улыбку.

У Эшера на щеке задергался мускул.

– А как ты? По-прежнему один после Изобел?

Я задохнулась. Вот та тема, которой я боялась.

– У меня кое-кто был после нее, – хрипло проговорил Эшер. – Потрясающая девушка. Умом не блистала, но красавица.

Мои глаза метнули в него молнию. А он настойчиво вглядывался в меня, заставляя трепетать мое сердце. Как он мог сказать такое? После всего, что он со мной сделал?

Я его ненавижу.

– В таком случае почему ты ее не привел? – с насмешливой улыбкой поинтересовался Шон.

– Даю слово, что в следующий раз приду вместе с ней, – спокойно и решительно заявил тот.

Во взгляде, которым Эшер теперь смотрел на кузена, читалось твердое обещание. Напряжение стало явным. Возможно, Шон и не понял, что он хотел сказать, но ощутил угрозу.

Уверенность Эшера вызвала у меня язвительный смешок. Этот апломб с каждой минутой удивлял меня все больше. Значит, теперь он захотел меня, потому что я с Шоном?

Я вскипела. Хотелось залепить ему еще одну пощечину, чтобы вправить мозг на место. Но внутренний голос кое-что мне напомнил: Эшер Скотт заметил и меня, и мое молчание. Он вовсе не остался безразличен и теперь заплатит по высшей ставке.

– Спасибо, что согласилась пойти со мной, – поблагодарил Шон у двери моей квартиры.

– Мне и самой было очень приятно, – улыбнулась я. – Я провела… замечательный вечер.

– Я тут хотел задать тебе один вопрос, – добавил он, поморщившись. – Ты… Ты знакома с Эшем? Раз уж ты знаешь Бена и Киару… я подумал, что…

– Мы несколько раз общались, но не более, – уверенно солгала я. – Он всегда держится… очень отстраненно.

– Да, это верно, – мельком глянув на меня, протянул Шон. – Ну ладно… Доброй ночи, Элла.

– Доброй ночи!

Заперев дверь, я прислонилась к ней спиной и вздохнула. Вечер наконец-то закончился. Я выжила, несмотря на пристальные взгляды Эшера. И на его провокации.

Со стоном облегчения я стянула туфли. Как же утомительно ходить на каблуках!

Я направилась на кухню и положила сумочку на стойку. Из нее выскользнули часы Шона. По дороге на ужин он попросил меня положить их к себе и забыл забрать.

Другими словами, придется спуститься, чтобы отдать их, но я слишком устала. Потом отнесу.

Зайдя в ванную, я заулыбалась – Элли оставила тот самый набор для снятия макияжа. Я взяла его в руки, вспоминая, как она принесла набор в первый раз, когда я жила у него.

Проводя смоченным ватным диском по векам, я перебирала в голове события вечера. Он все время отпускал в мой адрес шпильки, все время пытался вывести из себя. И вывел. Я не сдержалась и дала ему пощечину.

Затем я вспомнила его слова и разозлилась. Как посмел он заявить, что легко вернет меня? Словно это решенное дело? Мне захотелось разорвать его на куски за эту самоуверенность.

Я так сердилась, что движения стали беспорядочными и резкими. Попыталась подумать о чем-то другом, кроме него, но не вышло. Он заполнял все мои мысли.

– Он меня так просто не получит, – яростно твердила я. – И все из-за Шона…

А если бы не Шон… он бы так же себя повел?

Очень вряд ли. Я все больше склонялась к мысли, что сейчас это для него такая игра. Я достаточно хорошо его знала, чтобы понять: он хочет заполучить меня лишь потому, что рядом со мной крутится Шон.

Я закрыла дверь? Нет… Или да?

Я спустилась, чтобы запереть ее, и тут раздался звонок. Мне стало не по себе. Я никого не ждала. После ужина Киара и Элли вернулись в Лос-Анджелес вместе с Беном и Эшером.

Шон.

Со вздохом облегчения я отперла дверь. Он наверняка заметил, что часов нет. Не придется завтра спускаться.

– Ты забыл…

И я задохнулась, встретив взгляд серых глаз.

– Что забыл?

Эшер.

Глава десятая

Шантаж

Элла

Мое сердце подпрыгнуло, когда наши взгляды встретились. Он поджал губы, и я тут же нахмурилась. Наверняка на моем лице отразился тот гнев, который вот уже год струился по венам.

– Что забыл? – повторил он вкрадчиво.

Звук его хриплого голоса восстановил мои ошалевшие нейронные связи. Эта его наглость выбешивала, но я не должна была сорваться, как в тот раз. Хотя, если честно, я ничуть не жалела, что закатила ему оплеуху.

– Очевидно, чувство собственного достоинства, – бросила я, захлопнув дверь перед его носом, и поспешно заперла ее на ключ.

Я услышала, как он фыркнул за разделяющей нас деревянной створкой. По спине пробежал озноб, и я тяжело выдохнула, прислонившись спиной к двери. Почему он здесь? И чего от меня хочет?

Мысли снова спутались. Словно тайфун, он разнес в клочья мое душевное равновесие.

Разве он не понял, что я не желаю с ним разговаривать?

Я быстро отошла от входа и с тяжелым сердцем поднялась к себе в спальню. Упала на кровать, нервно запустив пальцы в волосы.

Вот же гад.

Разве он не должен был вернуться в Калифорнию?

Внутри все похолодело, когда я поняла, что он не собирается уезжать, раз до сих пор торчит в этом доме. Ну и дерьмо.

Он здесь, потому что не выдержал моего игнора, потому что ему нестерпима мысль уступить меня Шону.

Он открыто заявил, что собирается меня вернуть. И этот его уверенный тон, и выпады в сторону Шона непрерывно крутились у меня в голове. Его наглость осталась при нем.

Я с ужасом думала, как проведу эти дни, – ведь он прямо над головой, всего этажом выше.

Я представления не имела, что он задумал, но одно было очевидно: сегодняшний вечер оказался для него встряской, и я ликовала от этой мысли. Он попался в мою ловушку и подтвердил, что я ничуть не безразлична ему.

Наконец-то пробил час выиграть войну с дьяволом.

Элла: 1 – Эшер: 0.

На следующее утро…

Зевая, я запудривала круги под глазами. Всю ночь я так и не сомкнула глаз, в голове крутились мысли о нем и тысячи сценариев развития событий, а главное – я составляла планы по уничтожению его самолюбия, как он уничтожил мое сердце.

Он игрок… но я играю не хуже.

Телефон завибрировал, я взглянула на часы и вытаращила глаза. Я опаздываю к психотерапевту.

Блин!

Я галопом выскочила из квартиры и вызвала лифт. Меня бросило в жар, когда я увидела, что лифт стоит этажом выше. На этаже психопата.

Пока кабина медленно опускалась, сердце замирало.

Ради бога… пусть его не будет внутри… ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Лифт открылся, и я вздохнула с облегчением: внутри никого не оказалось. Двери тут же закрылись. Но когда я нажимала на кнопку первого этажа, лифт двинулся обратно на двадцать четвертый. На его этаж. Который он занимал один. Это означало, что он вызвал лифт, как только я туда зашла.

– Черт, черт, черт.

Дыхание сбилось. Вот же срань, а. Я судорожно тыкала кнопку первого этажа в надежде избежать неизбежного.

Сердце подпрыгнуло, когда металлическая клетка остановилась. Я прижалась к мраморной стенке, затаив неровное дыхание.

И естественно, передо мной возник его силуэт, чуть не отправив меня в обморок.

На миг он застыл, потом в глазах мелькнула лукавая искорка. Он закусил щеку, явно скрывая улыбку.

На нем была темная одежда и такая же темная кожаная куртка, что пробудило воспоминания, которые я предпочла бы стереть. Заодно я заметила, что лифт привез меня прямиком в его квартиру.

– Какой чудесный денек намечается! – бросил он, разглядывая меня.

Его голос заставил меня задрожать. Он надавил на кнопку парковки, а я в это время торопливо нажала на первый этаж.

Двери закрылись, и мне вдруг стало трудно дышать.

Да блин.

Сейчас у меня случится инфаркт. Я посмотрела на свои дрожащие руки и сжала кулаки, чтобы успокоиться.

Пытаясь отвлечься, я набрала номер терапевта, предупредить, что опоздаю.

– Добрый день, Элла.

– Добрый день, Пол, – с улыбкой отозвалась я, хотя от стыда хотелось повесить трубку и спрятаться у себя в квартире. – Простите… но я… я опоздаю. Приду где-то в одиннадцать двадцать…

– Ничего страшного. Спасибо, что предупредила, – успокоил терапевт.

– Могу тебя подвезти, если хочешь.

От его хриплого голоса меня передернуло, но я заставила себя сосредоточиться на телефонном разговоре.

– Спасибо. Мне правда очень жаль, – извинилась я, поморщившись.

– Не беспокойся, Элла! До скорого.

Я дала отбой и бросила взгляд на табло, показывающее, сколько этажей еще осталось.

Восемнадцать.

– Я могу подвезти…

– Нет, – холодно ответила я.

– Ты приедешь на свою встречу гораздо раньше, если позволишь тебя подвезти, – настаивал психопат, глядя на двери лифта.

– Не в обиду будет сказано, но я предпочитаю опоздать, – сухо отозвалась я, скрестив руки на груди.

Он издал короткий смешок:

– Скучал по твоим колкостям.

– А я скучаю по твоему отсутствию, – бросила я, чувствуя, как начинаю закипать.

Когда он уже заткнется? Спокойствие, Элла, осталось всего девять этажей.

– Я почти обиделся, – насмешливо признал он. – Но… ты привыкнешь.

А это означало, что в ближайшее время уезжать он не намерен. Он только что подтвердил мои вчерашние опасения.

О господи.

– Кстати, ты вчера была очень красивая, – отпустил он комплимент, откашлявшись. – Я удивился, увидев тебя.

– Увидев меня или увидев меня с Шоном? – ледяным тоном уточнила я. – Не напрягайся, я знаю ответ.

Вот дерьмо, я не должна была подыгрывать ему.

Три этажа. Осталось всего три этажа.

Он хохотнул.

– Ты какая-то взвинченная с утра.

– Скажи спасибо себе, – отрезала я, и двери открылись.

– По крайней мере, я не оставляю тебя равнодушной.

Я вышла из лифта и, не останавливаясь, показала ему средний палец, отчего он только громче расхохотался.

Я быстро зашагала к кабинету терапевта, который находился неподалеку. Почувствовав на себе людские взгляды, я запаниковала и стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Чуточку везения и скорости, и я добегу до Пола через четверть часа.

Было уже семь минут двенадцатого, и тревога нарастала. Опоздание на терапию вызывало во мне чувство вины.

– Тебя точно не подбросить?

Горло перехватило. Я прикрыла глаза и ускорила шаг, не отвечая. Он разговаривал со мной, опустив стекло и облокотившись на окно машины – на мой взгляд, излишне мощной. Это было слышно по звуку мотора.

Среди планов на год я наметила сдать экзамен на права. Я и хотела, и боялась записаться на курсы. Я надеялась преодолеть страх перед вождением, преследовавший меня после аварии, в которой погибла мама.

– Понял.

Когда мотор взревел, на моих губах появилась улыбка. Мне удалось разозлить его.

– Какой чудесный денек намечается, – процитировала я.

Элла: 2 – Эшер: 0.

– Ты уверена, что это хорошая мысль? – спросил терапевт, бросив на меня изучающий взгляд.

– Совершенно не уверена, – ответила я, – но все же я это сделаю.

Эшер вытаскивал на свет божий все худшее, что во мне было. Но вместо того, чтобы давать ему пощечины, я решила, что отныне буду бить словами.

– Он имел наглость при мне сказать, что в следующий раз я появлюсь под руку с ним! – напомнила я. – Как будто это детская игра!

– Да, понимаю.

– И… И он как ни в чем не бывало заявился ко мне! Я устрою ему ад кромешный… Я ему…

– Элла, – прервал меня негромкий голос Пола. – Постарайся успокоиться, ладно?

Гнев постепенно стихал. Я выдохнула, проведя рукой по волосам.

– Он старается вернуться в твою жизнь. Воспринимай это как возможность потребовать у него объяснений.

Нахмурившись, я посмотрела на Пола. Я не хотела давать Эшеру шанс объясниться. Больше всего я хотела обойтись с ним так, как он обошелся со мной! Он меня теперь не запугает, я уже не та Элла, которая тряслась от страха перед его вспышками. Я его больше не боюсь.

– Я так и сделаю… но не раньше, чем покажу, как я его ненавижу.

И Пол сдался.

– Не позволяй гневу брать верх над рассудком, Элла, – посоветовал он перед моим уходом.

Вместо ответа я улыбнулась.

Выйдя из кабинета, все еще хмельная от гнева, я твердо решила не поддаваться страху перед толпой и купить себе пиццу. Но по дороге я ускорила шаг, заметив, что некоторые мужчины слишком настойчиво меня разглядывают.

Из-за этого я так не любила выходить.

От их взглядов, слов и улыбок меня тянуло блевать. Я постоянно чувствовала себя в опасности. Я не могла оставаться спокойной, стоило мужчине улыбнуться мне с похотливым огоньком в глазах.

– Привет, красотка.

Мужской голос над ухом заставил меня задохнуться.

Не обращай на него внимания. Успокойся.

– Дашь телефончик?

– Нет, – сухо ответила я, не глядя на него. – Оставьте меня в покое.

Он придвинулся ближе, и меня затрясло.

– Не ломайся, лапуль, дай номерок.

– Кажется, девушка попросила оставить ее в покое.

Я сжалась, услышав этот хриплый голос, который узнала бы из тысячи. Алкаш обернулся, я тоже. Взгляд убийцы и стиснутые челюсти говорили о том, что Эшер Скотт в бешенстве.

– Отойди от нее, – приказал психопат, не спуская с алкаша глаз.

– А то что, братюня?

Ну все, конец.

Эшер злобно скривился. Алкаш с вызывающим видом грозно надвигался на него.

– Эшер, он же пья…

Не успела я договорить, как Эшер нанес ему мощный удар в челюсть. Я ахнула от ужаса, увидев, как мужик упал на землю.

– Слишком поздно, – заключил Эшер.

Я огляделась, но никто вроде бы не обращал на нас внимания. Когда я уже собралась пойти дальше, голос Эшера заставил меня притормозить.

– Я даже не заслужил простого «спасибо»?

– Спасибо за что? За то, что ударил надравшегося вусмерть мужика?

– Напомню, что он меня оскорбил, – начал оправдываться Эшер. – И потом, я же дал тебе слово, что с тобой ничего не случится, когда я рядом.

Закрыв глаза, я поспешно придавила чувства, которые всплыли, когда он произнес то же, что и год назад. Эшер держал слово.

Однако я не утратила самообладания и только повела бровью. Интересно, когда тот успел его оскорбить?

Он ответил на мой незаданный вопрос:

– Он назвал меня братюней. Братюней.

Я безнадежно вздохнула. Я уже почти забыла про его километровое самомнение.

Не говоря ни слова, я покинула место происшествия, давая понять, что больше он меня не волнует. Хотя сердце колотилось как бешеное, и я молилась про себя, чтобы он не двинул за мной. Я боялась, что не удержусь и выложу ему начистоту все накопившееся, потому что каждая новая стычка давалась мне труднее предыдущей.

Я направилась к пиццерии в нашем квартале, где мы с Киарой обычно перекусывали. Стоя в очереди, я маялась. Не терпелось вернуться домой, в самое безопасное место, с хорошей пиццей. Когда дело было сделано, я возгордилась собой. Это был, наверное, шестой раз, когда я выходила одна куда-то, кроме супермаркета.

Минут черед десять я наконец оказалась перед зданием, которое вот уже год называла «своим домом». Зашла в тот же лифт, который утром оказался моей тюрьмой. Сейчас я была одна и невольно вернулась к мыслям о нем, его насмешливой улыбке и самоуверенности, которая, как и прежде, раздражала меня до крайности.

Я открыла ключом дверь, зашла внутрь и заперла ее за собой.

– Сколько можно тебя ждать! – раздался хриплый голос.

От удивления картонка с пиццей выскользнула из рук. Я схватилась за сердце и повернулась.

Срань господня, что он здесь делает? Я что, оставила дверь открытой?

От этой мысли меня заколотило. Я никогда не забывала запереть дверь. О господи.

– К-как ты вошел? – в полной растерянности спросила я.

Гордый собой, Эшер крутанул на пальце связку ключей, и я чуть не подавилась. У него были ключи от моей квартиры.

– На случай, если ты не в курсе: эта квартира тоже принадлежит мне, – сообщил он.

Я начала свирепеть. Он считает себя вправе влезать в мою жизнь, а теперь еще и в мою квартиру.

Я подобрала пиццу, к счастью пережившую падение, и поставила ее на кухонный остров. Затем вернулась к входной двери:

– Убирайся.

– Сначала поговорю с тобой.

Он неторопливо спустился по ступенькам и уселся на белый диван с сигаретой в зубах. Небольшой крестик, висящий у него на шее, напомнил нашу поездку в Лондон, и горло у меня сжалось.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – ответила я, посылая убийственный взгляд.

Он вскочил и повернулся ко мне лицом. Нас разделяло несколько метров, поэтому я сумела сохранить спокойствие и не поддаться нарастающему гневу.

– Пошел…

Внезапно в дверь постучали.

– Элла! Ты дома?

Эшер сдержал насмешливое фырканье, а у меня чуть не остановилось сердце. Это был Шон.

– Если ты отказываешься поговорить, то не обессудь, если я доведу до сведения своего дражайшего кузена, что ты была моей невольницей.

У меня приоткрылся рот, а глаза полезли на лоб при виде его торжествующей физиономии. Он меня шантажировал, зная, что я ничего не сказала Шону.

Тот снова постучал. Я прокричала, не сводя глаз с Эшера:

– Сейчас иду. Одну секунду!

Психопат криво ухмыльнулся:

– Ну, что ты решила?

Я ткнула пальцем в сторону лестницы и холодно приказала:

– Поднимись наверх и сиди там, пока он не уйдет.

Его улыбка стала шире. Чем ближе он подходил к лестнице, тем быстрее колотилось мое сердце. Он спокойно остановился рядом со мной, и внутренности скрутило, когда я вдохнула его запах. Эта смесь мужского парфюма и табака пробудила столько воспоминаний. Меня словно пригвоздило к полу под парализующим взглядом его серых глаз. Но я ничего не показала этому лицемерному дьяволу. Он ни в коем случае не должен был заметить, что до сих пор так действует на меня.

Он сыграл бы на этом. И выиграл бы.

Его губы медленно приблизились к моему уху. Я не дрогнула. Однако сердце чуть не взорвалось, когда он прошептал:

– Мне так не хватало наших с тобой пререканий. Обожаю, когда ты мне уступаешь… мой ангел.

Элла: 2 – Эшер: 1.

Глава одиннадцатая

Соври мне

Элла

Эшер замедлил шаг на лестнице, что взвинтило меня еще больше. Он это делал нарочно.

– Пошевеливайся! – прошипела я, испепеляя его взглядом.

Он со смехом удалился. Как только психопат скрылся из поля зрения, я поспешила открыть дверь, за которой его кузен дожидался уже несколько минут.

– Привет, извини, я была… занята, – неуклюже соврала я.

Эшер вечно ставил меня в неловкое положение, начиная с моего первого задания в качестве невольницы.

Благодарю вселенную за то, что я больше не его невольница. И вообще ничья. Это настоящее проклятие.

– Ничего страшного. – Шон засмеялся. – Я тут подумал, ты ничего на сегодня не планировала?

– Нет… Нет, конечно, – залепетала я, стараясь сохранять спокойствие.

Про себя я молилась, чтобы Эшер не вылез из норы, а то с него станется. Просто чтобы удовлетворить свое раздутое эго, глядя на реакцию Шона.

От этой мысли внутреннее напряжение подскочило еще на порядок, ладони стали мокрыми. Бросив взгляд в сторону второго этажа, я, заикаясь, спросила:

– А-а что?

– В городе есть один ресторан, который я просто обожаю, вот я и подумал: а не захочешь ли ты вечерком сходить туда со мной?

Сердце на мгновение замерло, пропустив удар.

– Я…

– Если ты не можешь, никто нам не мешает заказать на дом, верно?

Хотя его приглашение ничуть меня не прельщало, очень хотелось его принять.

Психопат будет просто в восторге.

– Я согласна.

И тут мы услышали шум на втором этаже. Шон задрал голову, изогнув бровь. Я поспешила объяснить:

– Я тут разбирала шкаф. Кстати, ты забыл часы у меня в сумочке! Подожди, я сейчас вернусь.

Не дав ему ответить, я торопливо взбежала наверх. Дверь в мою спальню была распахнута. Я натолкнулась на взгляд психопата, который мрачно подпирал панорамное окно. Он слышал наш разговор.

Сложив руки на груди и сжав челюсти, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ты не можешь пойти с ним сегодня ужинать, – прошипел он тоном, не терпящим возражений.

Я едва не прыснула и подошла к шкафу за сумочкой, с которой была на семейной вечеринке. Достав часы, я мстительно улыбнулась и тоже шепотом ответила:

– Еще как могу.

Захлопнув дверь, чтобы приглушить звуки, которые мог издать психопат, я сбежала по лестнице и тепло улыбнулась Шону, хотя внутренне была на грани панической атаки.

Шон тоже улыбнулся, когда я протянула ему часы.

– Спасибо, а я их ищу со вчерашнего дня, – сказал он, почесывая затылок. – Они из моей любимой коллекции! И стоили целого состояния.

Он полюбовался часами, объясняя, какой у них сложный механизм, но я слушала через слово. Все мысли были заняты его кузеном.

– Что ж, до вечера?

– Конечно! – заверила я, возвращаясь в квартиру. – До вечера.

Я тихо прикрыла за ним дверь. Прислонилась к ней спиной и тяжело выдохнула, пытаясь унять тревогу. Внутри все переворачивалось.

Я решила не предупреждать Эшера об уходе кузена. Чем он дальше, тем легче переносится его присутствие. Мне нужно было время, чтобы переварить тот факт, что Эшер находится в моей квартире и желает со мной поговорить. Я не знала, какова будет моя реакция, и не хотела выяснять отношения. Не сейчас, еще слишком рано.

Да, я не хотела дарить ему возможность объясниться, потому что он отказал в этом мне. Пусть сам почувствует, каково это – не иметь того, что просишь, особенно если привык все получать по щелчку пальцев.

Не прошло и пяти минут, как я услышала, что дверь спальни отворилась. Я в этот момент мыла руки, чтобы съесть пиццу, которая ждала меня добрых минут двадцать.

– Цветочник свалил?

Его вопрос заставил меня усмехнуться, но мне удалось замаскировать смех под кашель.

Цветочник. Серьезно?

Я решила ничего не отвечать и устроилась на высоком стуле. Пицца так вкусно пахла, что у меня потекли слюнки, но Эшер буквально отбивал аппетит.

Его тяжелые шаги заполнили все пространство. Мой убийственный взгляд он выдержал с издевательской ухмылочкой.

Ладно, Элла. Главное, не теряй спокойствия.

Эшер уселся на табурет напротив и принялся меня разглядывать. Я вгрызлась в кусок пиццы с максимально уверенным видом.

По крайней мере, я старалась так выглядеть.

Я не позволяла себе прятать глаза, чтобы он, упаси бог, не подумал, что все еще обладает надо мной властью.

– Ты не можешь пойти с ним сегодня ужинать, – повторил он.

Я онемела от подобной наглости.

– Это мой говнюк-кузен, Элла.

– Я в курсе. Надо полагать, на этот раз мне попался хороший Скотт, – парировала я.

Его взгляд потемнел, лицо напряглось. Мне еще сильнее захотелось разнести в пух и прах его так называемое безразличие.

– Зачем ты пришел? – сухо спросила я.

Сжав челюсти, он молча смотрел на меня с вызывающим видом, пока я буравила его глазами.

– Что ты здесь делаешь?

Я начала терять хладнокровие, но тихий внутренний голос уговаривал сохранять спокойствие.

В очередной раз ответом было молчание. Я вскочила со стула и направилась к входной двери.

– В последний раз тебя спрашиваю. Если тебе нечего ответить, значит и говорить нам больше не о чем.

– Лучше задай вопросы, на которые у тебя нет ответа, – со всей серьезностью отозвался он.

– С удовольствием. Чего ты хочешь? – еще более холодно спросила я.

– Тебя.

Я фыркнула, хотя сердце замерло в груди. От своих противоречивых чувств я ненавидела себя и его еще сильнее.

Но как бы сердцу ни хотелось поверить, мозг запрещал думать, что эти слова отражают истинные намерения Эшера.

Он вернулся из-за Шона, в его речах нет и тени правды.

– Меня? – насмешливо переспросила я.

– Тебя, – с той же серьезностью повторил он.

Он выпрямился на стуле и сложил руки в ожидании ответа. Но ничего, кроме наигранного смеха, не услышал. Мозг разрывался между желанием выдать все, что я о нем думаю, не выбирая выражений, и стремлением закончить разговор, выставив его вон.

Ледяное молчание, воцарившееся между нами, нарушил телефонный звонок. Я нахмурилась, увидев на экране имя Бена.

– Привет, моя ненаглядная! – воскликнул Дженкинс, когда я взяла трубку.

– Привет.

– Эш, случайно, не у тебя?

Я бросила взгляд на психопата, но тот не шевельнулся.

– У меня.

– Вот черт… Я думал, что он… ладно… Можешь передать, что я его ищу? Тут небольшая херотень в штабе… и это немного срочно.

Спасена Беном.

Не все рыцари носят плащи.

– Конечно, сейчас, – ответила я, с победной улыбкой глядя на Эшера.

Психопат выгнул бровь, а Бен повесил трубку. Я кашлянула.

– Из деревни звонили, они потеряли своего дурачка. Ты нужен где-то вне моего дома, и Бен утверждает, что дело срочное.

С его губ сорвался смешок.

– Многие и не из-за такого померли, – заявил он, имея в виду мою дерзость, которая переходила все границы. – У меня есть дела поважнее, чем проблемы сети.

Пульс зашкаливал, я вся сжалась. Как же меня бесила эта легкость, с которой он бросался словами, не имеющими для него никакой ценности. Единственное, чего он хотел, – это заполучить меня, чтобы ублажить свое эго и выиграть соревнование с Шоном. Соревнование, которое проходило только в его голове, а призом была я.

– Ты меня больше никогда не получишь. Разговор окончен.

Его взгляд потемнел. Он холодно заключил:

– Значит, ты не прочла того, что было в конверте.

По спине побежали мурашки. Он говорил о своем дневнике. Я судорожно вздохнула, с трудом сохраняя самообладание, хотя кипела от ярости.

– Ну и наглость… – бросила я, не удержавшись. – Ты притащился сюда. Год спустя. После того, как сам сбежал от меня…

– Я не…

– Не перебивай! – взорвалась я. – Ты возвращаешься после того, как целый год избегал меня, выдав пару листков бумаги в качестве объяснения. А теперь пытаешься убедить, что хочешь меня? И все это из-за Шона?

– Шон ни при чем…

– При чем! Ты не можешь пережить, что я ему интересна, что я оставила тебя в прошлом. А знаешь что? Я так и сделала. И для меня он значит куда больше, чем когда-либо значил ты.

Гнев победил. Эти слова были полным враньем, но мне хотелось ранить его, и, когда исказилось его лицо, я поняла, что это удалось. Меня била дрожь, и я еле сдерживалась, чтобы не бросить ему в морду еще более жуткие вещи.

Не отрывая от меня глаз, он прорычал:

– Ты лжешь.

Я издала ядовитый смешок:

– Тебе бы хотелось так думать, верно? Тебе бы хотелось услышать, что я все еще люблю тебя, Эшер, что для меня существуешь только ты, даже после всего, что ты сделал. Ты вырвал меня из жизни, которую я только-только начала выстраивать…

– Я хотел защитить тебя, – попытался оправдаться он, хмуро глядя на меня.

Так. Это он зря сказал. Ярость окончательно вырвалась наружу и обрушилась на него.

– ЗАЩИТИТЬ МЕНЯ? – заорала я. – Ты решил за меня, даже не спросив. Ты сбежал, потому что я призналась тебе в своих чувствах, а теперь ты смеешь утверждать, что хотел меня защитить, вместо того чтобы попросить прощения?

– Я не…

– ЗАТКНИ УЖЕ ПАСТЬ!

Слезы, которые я глотала с самого начала, потекли по щекам, горящим от безумной ярости. Меня трясло. Я вспомнила каждый день, который провела в этой квартире, горький привкус одиночества и тревогу.

Целый год я с трудом дотягивала до вечера. У меня не было ничего и никого. Моя отдельность была мучительна, ведь я распробовала счастье жить в окружении близких. Он оторвал меня от Киары, от Бена, от себя. Не дав и слова сказать. Он переставил меня на другое место, как вещь, даже не предупредив. Словно я никто.

– Лишь бы потешить свое дерьмовое эго. Ты бы не вернулся, если бы не Шон, – выплюнула я, и слезы залили мое лицо. – Я не нужна тебе. Тебе просто хочется выиграть у Шона. Потому что для тебя это всего лишь игра.

– ДА НЕ ЭТОГО Я ХОЧУ, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ! – заорал он, сжимая кулаки.

Я решительным шагом подошла к нему. Все мое тело содрогалось от ярости.

Он встал со стула.

– Давай, соври еще раз, – выдохнула я. – Соври, что ты вернулся в мою жизнь не из-за Шона, Эшер.

Он смотрел на мои слезы, которые у меня больше не было сил сдерживать. Я сорвалась. Я обещала себе сохранить невозмутимость, глядя на него и слушая эту бессмыслицу, но продержалась всего несколько минут, и горечь затопила меня.

Он молчал, и я поняла, что он не станет повторять свои слова. Свою ложь.

– Ты прочла?

Его голос был тихим. Он вглядывался в мое лицо, словно открывая заново каждую черту. Дыхание было таким же прерывистым, как и мое, я чувствовала его кожей. Его челюсти были сжаты, но он не давал воли своему гневу, как это сделала я.

И вот этого я за ним не замечала почти никогда – сдержанности.

Я по глазам видела, что он ждет ответа, словно ему было важно это знать.

– Да.

Его дыхание прервалось, а лицо медленно расслабилось. И тут же в голове всплыли слова, которые он никогда не произносил вслух.

«Она другая. Можно даже сказать, что она похожа на меня. Она меня успокаивает. Элла Коллинз».

Я разрыдалась в голос. Я ненавидела его за все, чего он не сделал, за все месяцы молчания, за отстраненность.

– Почему ты выгнал меня из своей жизни и вернулся через год, Эшер?

Голос у меня сорвался, а у него дрогнуло лицо. Постепенно гнев уступил место боли. Я больше не владела своими чувствами, это они владели мной.

– Почему ты сбежал, когда все, чего я хотела, – это тебя?

Из груди снова вырвалось рыдание.

Это было ужасно. Всплыли душераздирающие воспоминания о том жалком создании, которым я была, о той безумной любви к единственному человеку, который не хотел быть любимым.

– А теперь ты соври мне, Элла. Соври, что ты меня больше не любишь.

Мое дыхание сбилось. Он знал. Знал, что я все еще люблю его. А может, хотел убедиться в этом.

– Да пошел ты, – яростно бросила я.

– Говори.

Когда его лицо приблизилось к моему, я отстранилась. Его стальной взгляд выбивал меня из колеи.

– Скажи, что ты ничего не чувствуешь ко мне, и я уйду. Ты больше никогда обо мне не услышишь, даю слово.

У меня перехватило горло. Никак не получалось взять себя в руки, эмоции захлестывали снова и снова. Трезво думать я тоже не могла. И он это знал.

– Я тебя ненавижу. Я ненавижу свою любовь к тебе.

На его лице появилась улыбка. Большим пальцем он утер мне слезу, посмотрел в глаза и прошептал:

– Тут ты права. Я себя тоже ненавижу.

Я застыла, когда его губы осторожно прикоснулись к моему лбу.

Мозг требовал оттолкнуть его и продолжить выкладывать правду, но я больше не могла. Потому что чувства передали бразды правления сердцу.

Эшер отошел от меня и направился к выходу.

– Когда ты была со мной, я защищал тебя от своего мира, Элла. И ты не можешь меня в этом упрекать.

Я услышала, как он открыл дверь.

– Но, защищая тебя от них, я забыл сам защититься от тебя.

Дверь хлопнула, и я снова всхлипнула. Да чтоб тебя.

Я провела рукой по искаженному болью лицу и безудержно разрыдалась. Меня снова охватила тоска. Целый год его молчание медленно убивало меня. Он оставил меня одну, как и все до него, словно бросить меня – это ерунда.

Однако впервые кто-то хотя бы обернулся ко мне.

Эта робкая мысль рождала надежду, что Эшер явился не из-за Шона. И все же истина была совсем в другом. И мозг настойчиво об этом напоминал. Я должна была его послушать.

«Я забыл сам защититься от тебя».

– У меня тоже не получается от тебя защититься, – прошептала я, опять заливаясь слезами.

Я проиграла. Я не сдержала гнев. Не смогла сохранить хладнокровие и доказать ему, что мне безразлично его присутствие. В очередной раз.

Я не могла оставаться спокойной рядом с ним, было трудно скрывать обиду, которая становилась все сильнее. Но сейчас мне полегчало. Когда я выплеснула то, что грызло меня весь год, злость поутихла.

«Тут ты права. Я себя тоже ненавижу».

Он сам делал так, чтобы я ненавидела свою любовь к нему. Словно он этой любви не заслуживал и она становилась тяжким крестом для любящих. Я вспомнила слова терапевта об Эшере: «Нельзя вылечить того, кто лелеет свои раны, нельзя спасти того, кто не желает быть спасенным».

Я тяжело вздохнула. Если бы мне сказали это раньше, я бы послушала? Или все равно рискнула бы приблизиться к тайне, которой он являлся?

Безусловно, второе. Эшер Скотт меня заинтриговал, и я обожглась.

Я не знала, вернется ли он, но знала одно: он меня хочет.

Неделю спустя…

Прошло семь дней.

Семь дней после стычки с эгоцентричным говнюком, который хотел ко мне вернуться из духа соперничества. Четыре дня он не прекращал попыток поговорить. Но я избегала его, как раньше делал он.

Я клеила записки ему на дверь, веля убираться вон, но в разговор не вступала.

Еще один щелчок по его самолюбию.

Мне очень нравилось изводить его. Меня это забавляло.

Разумеется, я тщательно следила за тем, чтобы оставлять ключ в замке на случай, если господин снова захочет проникнуть в квартиру. Он бесился, а меня грело его негодование.

Три дня назад он вернулся в Калифорнию и, по словам Киары, стал еще раздражительней, чем обычно.

Элла: 3 – Эшер: 1.

Однако кое-что переменилось. Когда он ушел, я поняла, каким облегчением было высказать ему все наболевшее. И если я хочу выстроить будущее, я должна примириться с прошлым.

Тогда я попросила Киару прислать информацию о моей тете, а точнее, ее адрес. Я созрела для того, чтобы последовать советам Пола и повидать ее. Я нуждалась в ответах: не напрасной ли была моя жертва? Выздоровела ли она? Я хотела встретиться с ней после всех этих лет. Хотела, чтобы тетя знала: она искалечила меня, но я выжила.

Не без шрамов, конечно.

А потом… вперед, в Австралию.

Эта мысль казалась совершенно безумной. Вернуться в родную страну, увидеть могилу матери, на которую, наверное, никогда не приносили цветов. Сделать шаг вперед. Заполнить пробелы в памяти и связать их в единую картину. Получить ответы на вопросы.

Конечно, оставался риск, что в этих поисках я потеряю себя. Но влачить жалкое существование, как весь этот год, – об этом не могло быть и речи.

Именно тогда Эшер и воспользовался ситуацией, чтобы вернуть себе контроль. Этот говнюк Эшер Скотт.

Господин не позволил Киаре передать мне нужные сведения по той простой причине, что я посмела его игнорировать во время краткого пребывания на Манхэттене. Пострадало его самолюбие. И он решил, что я должна лично попросить у него эту информацию.

– Ну и что ты собираешься делать?

Я знала, что собираюсь делать, у меня было время подумать. Отныне я не боялась принимать такие решения. Скорее наоборот.

– Я поеду в Калифорнию, – уверенно ответила я психотерапевту. – Если он не хочет, чтобы информацию передала Киара, придется ехать самой, а что делать.

Я решила вернуться в Калифорнию, чтобы забрать то, что принадлежало мне по праву. Меня охватило странное чувство: было страшно, и в то же время не терпелось снова там оказаться, не терпелось снова увидеть Бена, Киару, Элли и Тата.

А главное, не терпелось увидеть реакцию Эшера.

Стало немного тревожно, но Пол вдруг мне зааплодировал, и я улыбнулась ему.

– Я горжусь тем, что ты больше не бежишь от своего прошлого, Элла.

К глазам подступили слезы. Он гордился мной, и я тоже. Такое случалось очень редко. Я никому не позволю диктовать мне, что делать, я застану его врасплох. В очередной раз.

Год начинался многообещающе.

Калифорния, вот и я! Надеюсь, на этот раз ты будешь ко мне добрее.

Глава двенадцатая

Эффект неожиданности

Эшер

Я поболтал стакан с виски. Невеселое позвякивание льда нарушало тишину. Я смотрел на сад, но душой оставался на Манхэттене. Ее залитое слезами лицо, сорванный голос, дрожащие руки, смесь отвращения и ненависти в глазах… все это раз за разом прокручивалось в голове, заставляя колотиться сердце.

Я сломал ее. И даже не попросил прощения. Потому что я говнюк из говнюков.

Я сломал ей жизнь, потому что боялся ее. Я просто жалкий трус.

Меня охватил гнев, и я швырнул стакан в стену. Дыхание сбилось, я застыл на месте.

Я ее недостоин. Она ненавидит свою любовь ко мне.

Вцепившись в перила балкона, я рычал от ярости. Я себя ненавидел. Единственное, что я умел, – это ломать.

Я виноват, что сломал ее и себя самого.

И все почему? Потому что она пугала меня. Пусть Элла совсем не похожа на стерву Джонс, я содрогался от мысли подпустить ее ближе. Это было сильнее меня, я не мог впустить ее в душу.

Сучий потрох, я себя ненавижу.

Я оттолкнул единственную девушку, которая по глупости полюбила меня, по глупости прощала все, что я с ней творил, и явно имела склонность к самоубийству, если осталась рядом, даже увидев меня с самой мерзкой стороны.

Элла пугала меня тем, что не ушла. Ни разу.

Я вел себя отвратно, я понимал, что творил чистый беспредел. И все равно я хотел ее. Да, Шон подтолкнул меня к приезду, и она это поняла. Хотя… догадаться было не так уж сложно. Но теперь мне было плевать на этого болвана. Он ее не получит.

Она знала, что я хочу ее, она прочла мои записки. Я никогда не чувствовал себя таким уязвимым, я словно обнажил перед ней душу. Там были все мои мысли, я писал в дневник предельно откровенно, потому что никто не мог его прочесть.

В этом пространстве я давал себе волю, там больше никого не было.

Те страницы давали доступ к тайным закоулкам моего сознания. Я записывал свои ощущения, чтобы самому разобраться, как работает мой мозг, полный страхов.

Я передал ей все страницы, где речь шла о ней. Долго не решался. Но… мне было важно, чтобы она прочла. Чтобы удостоверилась, что действительно не оставляла меня равнодушным.

Ни на секунду.

Я хотел, чтобы она поняла, почему я так мерзко поступал с ней, почему отталкивал. Почему я ее боялся.

Просто я не мог это объяснить иначе. Не представлял, как это сделать. И тогда я решил впустить ее в свою голову. С помощью записей показать, как исковерканы и мой разум, и моя душа.

Но даже после этого Элла не собиралась пускать меня обратно в свою жизнь. После нашей стычки я не раз пытался вернуться и поговорить, но всякий раз меня посылали далеко и надолго. Она так и не открыла мне эту сраную дверь.

И не отказывала себе в удовольствии пнуть меня побольнее, наклеивая на дверь стикеры с надписями: «Я сплю. Чего и тебе желаю». «Тебе еще не надоело стучаться?»

Я злился на Киару за то, что рядом с ней Элла стала еще зубастее и превратилась в такую же занозу. Бесило ли меня это? О нет… Совсем наоборот.

Мне ее не хватало.

Мой ангел перестал быть покорным, но… хотя я с ужасом думал о той участи, которую она мне уготовила, я не собирался упускать ее.

Узнав, что она хочет повидать тетю, я категорически запретил Киаре прикасаться к досье с данными. Моему ангелу было бы слишком легко заполучить эту информацию через подругу.

Посмотрим, долго ли она продержится, не разговаривая со мной…

Я знал, что намучаюсь с ней, что она заставит меня потерять голову. Но такова была цена, которую придется заплатить за прощение, и я готов был поднести ей на блюдечке свою душу.

– Что ты со мной сделала, мой ангел…

Рев мотора вытащил меня из ментальной тюрьмы. Я заметил седан Бена, который въезжал в мои владения.

Он остановился у гаража, и из машины вылезла Хэзер с широкой улыбкой на лице. Она посмотрела вверх и замахала папкой с бумагами, показывая, что у нее все получилось. У Хэзер был один плюс – она умела быть настырной, когда я поручал ей что-то добыть. А минус… минусом была она сама.

– Откроешь? Не буду же я спать снаружи!

Я улыбнулся, вспомнив, как год назад оставил ее на улице, потому что она не вернулась до полуночи.

«– Кури-кури. Быстрее сдохнешь, – яростно бросила она.

– Будешь и дальше разевать рот, сдохнешь еще быстрее».

Усмехнувшись, я достал ключи из заднего кармана джинсов и бросил их Хэзер.

Почувствовав, как что-то трется о мою ногу, я застонал. Когда уже эта псина от меня отлипнет?

Внезапно в моем мозгу, занятом разработкой планов возвращения Эллы, мелькнула роскошная идея.

Если я доставлю ей эту паршивую собаку, она ведь согласится открыть мне дверь?

Или же она впустит Мудака, а меня оставит снаружи и заявит: «Сюда можно только собаке».

Очень может быть.

– Я умираю от голода! – донесся с кухни голос Бена.

– Вот то, что ты просил.

Хэзер зашла ко мне в спальню и протянула досье с нужной информацией. И, гордо улыбнувшись, удалилась.

Я скривился, увидев осколки стекла, так и валявшиеся на земле под балконом, спустился по лестнице и отправился на поиски кузена.

– У тебя что, пожрать ничего нету? – пожаловался он. – Чел, я прождал Хэзер весь вечер. Я с пяти часов не жравши.

Сейчас было три ночи.

– Ну и как там? – поинтересовался я, имея в виду хранилище клана, с которым так долго торговалась Хэзер.

– Не фонтан. Снаружи было человек десять-двенадцать, следили за округой, – поведал он, доставая пиво. – Хэзер проникла с помощью невольницы босса.

То есть босса на месте не было. Это вполне ожидаемо, он буквально преподнес мне своего союзника на блюдечке с голубой каемочкой. Просто поразительно: эти остолопы готовы на все за «спасибо» и бабло.

Деньги превращают человека в скотину.

– Я пошел! Доброй ночи.

Бен помахал мне рукой и захлопнул за собой дверь.

– Можно мне сегодня поспать здесь? – спросила Хэзер.

– Как хочешь, – бросил я, не глядя на нее.

Хотя она и оставалась иногда на ночь, у нее, к счастью, имелась собственная квартира. В отличие от Эллы. Хэзер перевезла кое-какие вещи ко мне, но комната Эллы была для нее под запретом.

Категорическим.

Следующий день, 14:00.Штаб-квартира

– Где Киара? – спросил я, доставая новую сигарету.

– Представления не имею, – ответила Элли, продолжая писать отчет. – Может, на Манхэттене? Она скучает по Элле, так что…

Я покачал головой. Киара действительно привязалась к Элле, и рано или поздно меня это достанет по самые помидоры из-за их сраной женской солидарности, чтоб ей пусто было.

– Кстати… как там прошло… с Эллой?

– А ты как думаешь, Элли? – досадливо буркнул я.

Она улыбнулась:

– Предполагаю, что плохо.

Я выдохнул дым и втянул новую порцию никотина, помогающего мне расслабиться. Только это дерьмо меня и успокаивало.

И она.

– Что собираешься делать?

Я бросил на нее мрачный взгляд, она ответила лукавой улыбкой. Как нетрудно было предположить, она и не думала слезать с этой темы. Наверняка дожидалась подходящего момента и сегодня решилась, раз уж я был сравнительно спокоен.

– Не знаю, – в конце концов пробормотал я, отворачиваясь к окну. – Потом подумаю.

Конечно, это было чистое вранье. Все две недели я ни о чем другом и думать не мог.

Если честно, я прокрутил в голове эту ситуацию как минимум тысячу раз и по-прежнему не видел выхода. Я вел себя как последний говнюк. И теперь расплачивался за свои мудачества.

– Она знает… про Хэзер?

Я задохнулся. Хэзер.

Нет. Никогда.

– Нет. И незачем ей знать, – проворчал я. – Надеюсь, вы ей ничего не сказали.

Элли покачала головой.

– Почему ты не хочешь, чтобы она знала?

– «Элла, позволь представить тебе Хэзер. Да, это моя новая невольница, но ты не беспокойся, мы с ней спали всего пару раз… ну, может, разика три… Но уж точно не четыре», – ответил я с иронией. – Я и без того по уши в дерьме.

Элла не должна узнать о Хэзер. Между прочим, я уже сказал той, чтобы никогда не представлялась моей невольницей, если им случится когда-нибудь пересечься. Хэзер могла нести что угодно, но только не употреблять это сраное слово.

Элли засмеялась. Эта ситуация меня нервировала. Нет. Меня до чертиков нервировала Элла.

Возможно, ей до фонаря, есть у меня невольница или нет. Возможно.

Но невольница, которую я трахаю? Точно не до фонаря.

Мои шансы с ней уменьшатся до минус ста.

– Ты любишь ее?

Сердце подскочило в груди. Люблю?

– Выйди отсюда, – сухо приказал я, испепеляя ее взглядом.

Элли поджала губы и собрала свои бумаги, довольная тем, что зацепила меня.

– Нет, я ее не люблю.

– Конечно-конечно, – насмешливо бросила она и вышла из кабинета.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнул. Потер переносицу, чувствуя, как испаряется мое спокойствие.

Нет, я ее не люблю. Я ни фига ее не люблю.

Я ее не люблю. Нет.

– Привет!

– Вон отсюда, – приказал я Хэзер, которая переступила порог кабинета.

Она пробормотала что-то неразборчивое и заявила:

– Я еду к тебе, мне нужно подготовиться к вечернему заданию.

Я не ответил, я обдумывал вопрос Элли. Конечно, я ее не люблю. Я еще не влюбился.

– Ты меня слы…

– ВЫЙДИ НА ХРЕН ОТСЮДА!

Я нервно провел рукой по волосам и потянулся за новой сигаретой. Потом быстро встал, чтобы налить себе еще.

Ну вот. Элли только что засрала мне день.

Я отпил глоток виски и поморщился, когда горло обожгло. В несколько затяжек выкурил сигарету у окна. Наконец-то в кабинете стало тихо.

Я не был влюблен в Эллу. Это точно.

Да, она начисто выбивала меня из колеи, но я не был влюблен в нее.

– Привет честной компании!

– О господи… – вздохнул я.

Бен.

– Ку-ку, – раздался женский голос, который я сразу узнал.

Грейс.

Чертовы Бен и Белла.

Я застонал, что рассмешило Беллу. Бен рухнул на диван, она устроилась на стуле.

– Что вам надо?

– У одного моего знакомого скверное настроение, – отметила Белла.

Я смерил их взглядом. Вот уже год, как они были счастливы. Хотя они часто ссорились на пустом месте, я никогда еще не видел Бена таким сияющим. Грейс стала для него истинным благословением. И для меня: я получал куда меньше сообщений с тупыми шуточками в три часа ночи.

– Повторяю: что вам надо?

– Мы хотим, чтобы ты съездил к Элле, – просто ответил Бен.

Я возвел глаза к потолку и тяжело вздохнул. Они все сговорились.

Погоди… Надо же, она посмела. Эта долбаная сучка.

– Сколько вам заплатила Киара, чтобы вы сделали ее работу? – спросил я.

– Четыреста баксов, но речь не об этом.

– Бен! – воскликнула Белла, изничтожая его взглядом. – Эш… понимаешь, иногда человека нужно подтолкнуть.

– Ради бога, отцепитесь от меня! – взмолился я, утыкаясь головой в письменный стол.

Бен прыснул, а Белла испустила тяжелый вздох. Я очень плохо переносил давление Киары. А теперь еще Бена, Элли и Беллы до кучи? Я готов был прикончить парочку из них… а то и всю тройку.

– Бро, шевелись давай! Тебе Шон в затылок дышит.

– Нет, – прорычал я, не поднимая головы. – Шон никогда не получит Эллу.

– Ну да, а пока что он там ее обхаживает, – проговорила Белла.

Я поднял голову и прожег ее взглядом, чем вызвал новый взрыв смеха. Этот мудила Шон никогда ее не получит. Пока я жив.

Я должен найти предлог поговорить с ней. Должен найти способ заставить ее встретиться со мной. Должен искупить вину. И попросить прощения тоже.

Блин. Я в полном дерьме.

Элла

20:00. По дороге в Лос-Анджелес

– Надеюсь, ты ничего не забыла, – со смехом сказала Киара. – Если Эш узнает, что джет вылетел из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, он начнет задаваться вопросами… а я хочу сделать ему сюрприз.

Я мельком глянула на нее и снова уставилась в иллюминатор. Тучи рассеялись, когда самолет начал заходить на посадку.

– Ты же сказала, что предупредила людей на Манхэттене.

– В итоге нет. Им нельзя особо доверять. Они считают Эша божеством и не любят грешить, – вздохнула Киара, бросив взгляд на свой телефон.

Как только мы приземлимся, я прямиком поеду к нему, потому что папка с данными лежит в сейфе у него дома. Но есть и другая причина спешки: Тат. Я ужасно скучала по этому пёселю, которого уже давно видела только на экране. Киара заверила, что Эш о нем заботится, что немало меня удивило.

Я не знала, долго ли пробуду в Лос-Анджелесе. Я предупредила Шона о своем отъезде, и он не стал задавать лишних вопросов, что, кстати, было большим облегчением. Я не собиралась ничего ему объяснять, просто поставила в известность.

Желудок отчаянно скрутило, когда я почувствовала, что самолет приземляется. Я нервно пошевелила дрожащими пальцами. Все, Лос-Анджелес. Назад ходу нет.

Киара захлопала в ладоши, издав радостный вопль. Она и правда была моей спасительницей. Без нее я застряла бы на Манхэттене в поисках билета на самолет. Она взяла на себя не только организационные проблемы, но и разработку плана, как застать Эшера Скотта врасплох. И план оказался довольно прост: я буду его ждать у него же дома. Как примерная девочка. Карл отвезет меня, а Киара как ни в чем не бывало сообщит ему новость по телефону.

По ее мнению, он офигеет не меньше, чем тогда на Манхэттене. И я кайфовала от одной этой мысли. Обожаю эффект неожиданности.

Минут через двадцать мы спустились на летное поле и посмотрели в темнеющее небо. Улыбнулись друг другу со слезами на глазах. Прошел год, и мы снова здесь.

В Лос-Анджелесе.

Я сделала глубокий вдох, и на меня нахлынуло счастье. После одиночества на Манхэттене не терпелось начать новую главу жизни.

– Я так рада, – сказала Киара, обнимая меня, – и так горжусь тобой!

Моя улыбка стала шире, я крепче прижалась к подруге. И подумала, что воспоминание об этом счастливом моменте останется со мной навсегда.

– Ну, ты идешь? Нам еще нужно заехать по одному адресу.

Только сейчас я заметила рядом с джетом большую черную машину. Мои глаза вспыхнули, когда я разглядела ее водителя, Карла. Тот вылез из седана и улыбнулся мне:

– Вот уж не ожидал снова увидеть тебя здесь.

– А еще в свое время вы не ожидали снова увидеть меня живой, – с улыбкой напомнила я.

– И это тоже, – хмыкнул он, забирая наш багаж. – Ну… куда едем?

– Завезем ее к Эшу, – объявила Киара, ухмыляясь во весь рот.

Час спустя…

С тяжелым сердцем я смотрела на это огромное стеклянное строение, которое узнала бы среди тысячи. К горлу подступала тошнота, а сердце билось все отчаянней с каждым шагом, который приближал меня к его дому.

Я должна взять себя в руки… Все будет хорошо.

Я старалась успокоиться, но чувствовала, что вот-вот ударюсь в истерику. Было около десяти вечера. Я совершенно вымоталась, но мне хотелось одного: как можно скорее увидеть Тата.

С чемоданом в руке я подошла к входной двери. Панорамные окна ничего не скрывали, и я заметила, что в доме горит свет. В голове прокрутилась тысяча сценариев. Он дома?

Я тяжело выдохнула и вставила в замочную скважину ключ, который мне выдала Киара. Дрожащей от волнения рукой толкнула дверь и зашла внутрь. Запах этого дома пробудил во мне тьму воспоминаний.

И тут… раздался лай.

Сердце взорвалось. Я прижала ко рту ладонь, чтобы заглушить рыдание. Тат! Коричневый комочек шерсти кинулся ко мне. Глаза заволокло слезами.

Пес прыгнул на меня, виляя всем телом. Я опустилась на колени и расплакалась, прижимая его к себе, что было не так уж просто, учитывая, как он вырос.

– Я так соскучилась! – прошептала я, всхлипывая, пока он вылизывал мне лицо. – Так соскучилась…

Я поднялась на ноги с Татом на руках и повернулась к гостиной, где теснились новые воспоминания. Я скучала даже по телевизору и дивану.

В этом доме когда-то протекала моя жизнь. И хотя я до сих пор ненавидела панорамные окна без штор, было приятно увидеть даже их. В общем, кое-что за год изменилось, а кое-что совсем нет.

– Ты уже пришел? Я ухожу через неск…

Я охнула, столкнувшись нос к носу с молодой женщиной, на которой из всей одежды было только… полотенце.

Она молча вытаращилась на меня. Ее рот приоткрылся, мой тоже. В голове заметалась сотня вопросов.

– Не может быть… Ты… Ты Элла?

Я нахмурилась и медленно кивнула. Она меня знает. Кто это?

– Эш в курсе, что ты здесь?

– Я… Нет. Откуда вы меня знаете? – спросила я, все еще в полном недоумении.

Взгляд ее переменился. В голубых глазах мелькнул огонек, тонкие губы растянулись в улыбке. Она подошла ближе и весело заявила:

– Ой, я столько о тебе слышала! Меня зовут Хэзер, я… подруга Эша… и чуть больше.

И тут… мое сердце ухнуло в пятки.

Глава тринадцатая

С возвращением

Элла

Подруга… и чуть больше?

Время остановилось. Я не сразу осознала, что происходит. Темные волосы, волнами спадающие на плечи, светлая безукоризненная кожа, ангельская улыбка, глаза цвета моря, идеальная фигура… Я всегда завидовала такой внешности, как у Хэзер.

Хэзер. Его подруга.

С каких пор Эшер обзавелся подругами?

Я никогда о ней не слышала. Даже Киара не упоминала этого имени. Что неизбежно наталкивало на мысль: либо Киара не знает ее… либо от меня это скрыла. И в таком случае причиной был, конечно же, он. Глаза девушки загорелись, когда я подтвердила, что я «Элла». В ее радостной улыбке мелькнула хитринка, которая меня озадачила.

Воцарившееся молчание разорвал телефонный звонок. Ее губы растянулись еще шире, когда она взглянула на экран. Откашлявшись, она ответила нежным голоском:

– Привет… Да, она здесь… Ой, нам о стольком надо поговорить… И перестань так кричать, это вредно для твоих голосовых связок…

Я нахмурилась. Понятно, что она говорила с ним. И даже казалось, что они в близких отношениях. Чересчур близких.

Внутренности скрутило, воображение разошлось вовсю. «И чуть больше». Не поняла… Что она имела в виду? Я невольно уставилась на нее.

Она повесила трубку с досадливым вздохом, но, повернувшись ко мне, тут же нацепила прежнюю лукавую улыбку.

– Ну, Элла… что ты тут делаешь? Нет, погоди! Сначала скажи, у тебя с Эшером что-то есть?

– Я…

Я не знала, что сказать. И вообще не могла говорить. Ее настойчивые вопросы озадачили меня. Зачем ей знать, что у нас с Эшером? Почему я вызываю у нее такой интерес?

– Я… Я никогда не слышала о вас, – пробормотала я.

– А, ну естественно! Мы с Эшем познакомились только в этом году! Конечно, тебя тут не было, – подколола она. – Я слышала о тебе… но мы не особо болтаем о наших любовных отношениях. Короче… это называется «секс-друзья».

Я задохнулась. Глаза полезли из орбит. Секс-друзья.

Значит, он с ней спал. И, заметив ее кривую усмешку, я поняла, что она этим гордится.

На меня навалилась адская тяжесть. Мир только что рухнул, а вместе с ним и образ человека, которого я идеализировала. В очередной раз он сломал меня. Даже не присутствуя здесь. Даже не сказав ни слова.

В горле образовался комок, хотя оно и без того сжималось от ужасного ощущения предательства. Но я не имела права его осуждать. В конце концов, он может делать, что хочет. Мы же не вместе. И никогда не были вместе.

Она была красива… И казалась уверенной в себе. У меня не было ничего из этого. Но именно такой я хотела быть. Именно такой он наверняка хотел видеть свою девушку.

Гигантская волна ревности затопила мои спутанные мысли. То, чего я боялась больше всего, происходило у меня на глазах. И эта девушка… она, судя по всему, не вызывала у него отвращения. А меня он отталкивал столько раз… Эшер нашел себе кого-то, и это была не я.

В горле по-прежнему стоял ком. Я почувствовала, как затуманиваются глаза, но проглотила слезы. Не хватало только, чтобы я расплакалась перед ней. Хэзер, казалось, упивалась моей реакцией.

Я не должна ревновать, не должна показывать свою уязвимость. Это я должна была уязвить его, а не наоборот.

Да блин, Элла, возьми себя в руки.

Откашлявшись, я умудрилась ответить с делано безразличным видом:

– Очень рада, что наконец он нашел кого-то по себе.

Ее улыбка мгновенно исчезла. Что-то в ее взгляде напоминало Сабрину, и это напрягало.

– Почему ты приехала?

– Я должна забрать кое-что свое, – объяснила я.

– Собаку? – спросила Хэзер, тыча пальцем в Тата. – Кстати, это ты его привела? Ты жила здесь? Сколько времени?

Эта девушка засыпала меня кучей вопросов, причем один въедливее другого. Мне стало неловко. Но я свалила вину на Эшера с его манией все от всех скрывать. И в то же время… если они просто спят друг с другом… с какой стати она пытается выведать информацию обо мне?

Я никогда еще не ревновала так сильно. Но в голове засел образ: она и он, их близость, которой у меня с ним никогда не было.

Он вел себя с ней так же, как со мной?

Конечно нет. С ней он не сомневался, это сразу видно. И не отталкивал ее.

Хэзер щелкнула пальцами, возвращая меня в реальность, которую я никак не могла переварить. Она с нетерпением ждала ответа.

– Я… э-э-э… да. Я жила здесь несколько месяцев…

– А почему ты уехала?

Она застала меня врасплох. Мне не хотелось отвечать, я не могла подобрать слов и мечтала, чтоб она отстала со своими расспросами.

– Я не… Я не…

И тут входная дверь резко распахнулась. В поле зрения возникла светловолосая голова. Стальной взгляд испепелил Хэзер, а челюсти были сжаты так, что казалось, вот-вот хрустнут. Хэзер радостно воскликнула:

– Ну наконец-то!

– Забирай свои сраные манатки и выметайся отсюда немедленно, – ледяным тоном приказал он. – А если откроешь пасть, даю слово, что закопаю тебя на хрен живьем.

От его тона я съежилась. Уже много месяцев я не сталкивалась с его вспышками гнева.

Хэзер сглотнула. Молча вышла из гостиной и направилась на второй этаж. Ее покорность меня удивила.

Его подруга…

Когда он посмотрел на меня, взгляд его смягчился. Он нервно провел рукой по взлохмаченным волосам.

Тат подбежал к нему, и он брезгливо скривился. Это зрелище вызвало у меня смех, который я постаралась скрыть, закашлявшись. Несколько минут мы молчали, пока не вернулась Хэзер, злобно сверкая глазами. С объемистой сумкой на плече она покинула дом, громко хлопнув входной дверью. Мы остались наедине.

– Как ты вошла?

Вместо ответа я продемонстрировала ему ключи, выданные Киарой. Он тяжело выдохнул, скидывая кожанку.

– Что тебе сказала Хэзер?

Сердце подпрыгнуло, когда я услышала ее имя. Впервые из его уст.

– Ничего особенного, – ответила я, пожав плечами.

Я не должна ему показывать, что меня это задело.

Нахмурившись, он недоверчиво и озадаченно вглядывался в меня.

– А что? Ей было что мне рассказать? – скрестив руки на груди, поинтересовалась я.

– Я… Нет… Ну, не знаю…

Я впервые слышала, как он путается в словах.

– Ты не знаешь?

Ко мне подбежал Тат. Я улыбнулась, опускаясь на колени. Мне так не хватало этого песика, что теперь я не могла от него оторваться.

– Он… скучал по тебе.

Моя улыбка стала шире. Я скучала по всему, что осталось здесь.

Но похоже… некоторые неплохо развлекались без меня.

– Мы можем поговорить?

– А мы можем сразу перейти к тому моменту, когда я попрошу у тебя адрес тети и ты мне его дашь? – ни секунды не задумываясь, парировала я.

– Сколько еще ты будешь увиливать от разговора?

– А тебе сколько понадобилось? Ах да… год, – сухо напомнила я.

Его челюсти закаменели, кулаки сжались.

– Теперь видишь, каково это, когда тебя игнорируют? Видишь, как грызет недосказанное? А я это чувствовала целый год, Эшер… Но ты, судя по всему, нашел чем в это время заняться…

Ну вот… Очередные обосратушки. Я не удержалась и упомянула Хэзер.

Говнюк.

– О чем ты говоришь? – нахмурившись, спросил он.

– Ой, только перестань делать вид, будто не понимаешь! – бросила я, отступая. – И знаешь что? Продолжай врать, мне до нее нет дела и…

– Элла, пожалуйста. Что она тебе сказала? – перебил он, умоляя взглядом.

Я посмотрела на него, вскинув бровь. В душе я надеялась, что он чувствует себя виноватым за эту связь. Откровения Хэзер невыносимо терзали мне сердце, и в такие минуты я ненавидела свою любовь к этому человеку.

– Это ты скажи, кто такая Хэзер. Скажи правду, потому что я все равно ее знаю.

У него вырвался глухой стон. Он мрачно выругался и наконец ответил:

– Вначале я ее не хотел брать, понятно? Но Киара меня подтолкнула, и я…

Я ойкнула от изумления:

– Киара? Киара тебя… подтолкнула?

Сердце готово было остановиться. Руки и ноги тряслись, голова кружилась.

– Ну, не совсем… Она не хотела, и тогда я поступил наоборот, чтобы…

– Срань господня, мне это снится или ты действительно перекладываешь вину на Киару?

– Нет-нет-нет! – поспешно возразил он. – Я просто об этом не думал! Мне это на хер не сдалось!

Ему это не сдалось? Что именно ему не сдалось? Я больше ничего не понимала.

Эшер нервно запустил пальцы в волосы и резко выдохнул. Жестом попросил меня подождать и направился к журнальному столику, где выстроились бутылки с алкоголем. Налил себе стакан и проглотил залпом, потом достал сигарету и жадно затянулся.

– Ладно, – произнес он, выдыхая первую струю дыма. – Я сейчас все объясню… Присядь, а? Пожалуйста.

– Кто такая Хэзер, Эшер? – снова спросила я, пропустив мимо ушей его просьбу.

Мне хотелось услышать ответ из его уст. Я была по горло сыта его вечными тайнами.

Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и промолвил:

– Новая невольница, которая работает на меня, Элла.

Стоп… что?

– Ч-что?

Вопрос вырвался сам собой. Эшер, нахмурившись, вгляделся в меня, а я почувствовала, что у меня сейчас начнется приступ тахикардии. Живот отчаянно скрутило.

Невольница… Его новая… невольница?

– Как это «что»? Погоди… Элла… что она тебе сказала?

– Я… Вы… Она сказала, что вы с ней спите… что вы с ней… секс-друзья…

Я была совершенно сбита с толку. Почему Хэзер соврала? Его новая невольница… Киара ничего не сказала, а ведь он утверждал, что не возьмет другую невольницу.

Ложь.

Он разразился руганью, понося Хэзер на чем свет стоит. При виде его сжатых кулаков я сглотнула. Он тер переносицу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Значит, Хэзер соврала?

– Мы с ней спали два раза, – пробормотал он наконец.

И я задохнулась. Сердце снова разлетелось на мелкие осколки. Он подтвердил слова Хэзер. Она не соврала, они переспали. Этим и объяснялась ее насмешливая улыбка.

Значит, этот говнюк ее трахал… и ревновал меня к своему кузену?

Потрясающая наглость.

– Ты… Ты смеешь говорить, что тебе не нравится моя близость с Шоном, а сам отымел свою невольницу?

– Это другое, – возразил он, глядя на меня исподлобья.

– Нет, вы издеваетесь? – выдохнула я, оглядываясь по сторонам, все еще ошарашенная этим открытием. – Дай-ка угадаю: это ты велел Киаре молчать?

Он скривился, но не ответил. Да ему и не требовалось. Я знала, что так оно и было. Иначе Киара меня предупредила бы.

– Почему ты не хотел, чтобы я знала? – спросила я, воздевая руки.

Фигня какая-то. Он же так любил меня подначивать, а тут подвернулся удобный случай…

– Потому что я не знал, что ты подумаешь! – раздраженно рявкнул он. – Потому что в сраном дневнике я писал, что после тебя никого не захочу, и это была правда! Я не вру в своих дневниках!

У меня вырвался издевательский смешок.

– Однако на этот раз никто не вынуждал тебя обзаводиться невольницей. Ты сам ее выбрал.

От этой мысли с новой силой вспыхнула ревность, которую я запрещала себе испытывать. Новую невольницу он выбрал сам, а меня ему навязали.

– Это совсем не то, что ты думаешь…

– Ну разумеется! Я всегда думаю не то! – мгновенно завелась я. – Ты ее выбрал, потому что ты ее захотел!

– Нет, это не… Не в том дело… Я…

– Ты врешь. В очередной раз. Ты мне врешь, – перебила я, чувствуя, как дрожат губы. – А в чем тогда было дело? Почему ты скрыва…

– Потому что Киара достала меня до ручки! – неожиданно взорвался он. – Потому что все вокруг талдычили о тебе, и я понимал, что накосячил!

По моим застывшим рукам пробежала дрожь. Единственное, что до меня дошло: он все понимал. Понимал, что накосячил.

– Я знаю, что все просрал, Элла, и продолжаю просирать, потому что из-за тебя у меня крыша едет к херам! – заорал он, надвигаясь. – Да елки, посмотри на меня! Из-за тебя я превращаюсь в полного недоумка и не могу объяснить, что происходит в моей тупой башке!

От его голоса задрожали стены. Эшера трясло от бешенства, а меня трясло от страха перед ним. Я знала, что с ним бывает, когда накатывает гнев. Ярость накапливалась у него под кожей, медленно захватывала разум и овладевала всем телом. Я дважды сталкивалась с этим. Его ярость пробуждала мои худшие страхи. Чувствуя, как зашкаливает пульс и сжимается грудь, я закрыла глаза и глубоко задышала.

Это Эшер. Он ничего тебе не сделает…

Я услышала его тяжелое дыхание… Между нами сгустилось молчание, изгоняя предвестников торнадо, которое грозило закрутить его в своем вихре.

Открыв глаза, я встретила его взгляд. Он дрожал, но изо всех сил сдерживался. Его дыхание сбивалось, кулаки были судорожно сжаты. Я молилась, чтобы он не взорвался, потому что не знала, какую реакцию это вызовет у меня.

Его гнев пугал нас обоих.

– Я хотел показать всем, что мне на тебя плевать, хотел доказать самому себе, что я оставил все в прошлом и пошел дальше, – со злостью произнес он. – И потерпел полный крах, потому что ты не шла у меня из головы!

Я не знала, говорит ли он правду или это новый план, чтобы вернуть власть надо мной, но к глазам подступили слезы. Только это я и хотела услышать весь год.

И он сказал это сейчас, пусть и в порыве гнева.

– Поэтому я взял Хэзер! Жалею ли я? Каждый день, едва она открывает рот!

Его откровенность и разъяренный тон вызвали у меня смешок, и это его немного расслабило. Он бросил на меня взгляд и вздохнул. На губах мелькнула легкая улыбка. Он прикурил новую сигарету и продолжил уже спокойнее:

– Я… Она мне на фиг не сдалась, между нами действительно ничего нет.

– Ничего? Как ты смеешь так говорить, ты же… ты трахаешься с ней, – с отвращением напомнила я. – И при этом… еще и ревнуешь к Шону!

– Неверный вывод, – отозвался он, снова затягиваясь. – Я не ревную, просто у меня собственническая натура. Мне не нравится, что этот самодовольный козел хочет тебя. Или кто-то еще.

– Сказал человек, который спит со своей невольницей! Просто нет слов от твоей наглости, – возразила я, закатывая глаза.

Он хмыкнул и выдохнул дым. Он выглядел спокойнее, и мое внутреннее напряжение начало понемногу спадать.

– Спал, – поправил он, воздевая указательный палец. – И всего два раза, не больше.

Я не знала, успокоиться мне или разозлиться еще больше… просто стало грустно. И от этого некуда было деваться. Не получалось изгнать из головы картину, на которой они вместе. Этот образ лишал меня уверенности в себе и одновременно разжигал ревность.