Читать онлайн Так я женился на антифанатке. Любовь

Kim Eun jeong So I Married the Anti-Fan Book 2

© Original Korean edition published by STORYPUNCH, INC., 2024

© Стефаненко О.В., перевод на русский язык, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1. Дистанция между звездой и антифанаткой

Поездка наедине со знаменитостью? Если бы вы были фанаткой и услышали подобное, то, скорее всего, ваше сердце остановилось бы от счастья. Однако что прикажете делать с настроением и характером Худжуна?

– Почему нас отправили в путешествие только вдвоем? Ну почему? – возмущенно спросила Гынён, сжав кулаки.

Худжун совершенно спокойно вел машину и лишь поправлял камеру, установленную впереди. Такова концепция съемок – путешествие вдвоем. Никого из съемочной группы и близко не было. Только айдол и его антифанатка в сопровождении камер. Но, даже добравшись до окрестностей острова Нами[1], они не ощущали себя в уединении.

Маленький пластырь телесного цвета все еще скрывал ссадину на лбу у Худжуна. А вот его губа была уже в полном порядке. Однако девушку беспокоила глубокая рана на ладони, перевязанная бинтом.

– Не проще ли повернуть монитор в нашу сторону? Вот так. – Держа камеру, Худжун проверил фокус на мониторе, на котором отображалось его лицо.

– Ты и правда не против всего этого? – Гынён вздохнула.

– Ты чего-нибудь хочешь? Только скажи, – внезапно выпалил Худжун и сделал два общих снимка. – Улыбайся! Из-за твоей хмурости даже я выгляжу не очень. С таким лицом ты кажешься нездоровой, – язвительно добавил он, ткнув ее в плечо.

– Эй! Обидно! Кто тут еще нездоровый?

Примерно через десять минут Гынён получила сообщение от продюсера.

Улыбнись! Разве можно в прямом эфире фотографироваться с таким лицом?!

Худжун цокнул, посмотрев на экран.

– Какие еще доказательства тебе нужны?..

Гынён не могла не волноваться – следующим этапом была прогулка по воде. Оба надели спасательные жилеты и сели в лодку. Однако Худжун сказал, что не может грести, ведь рана на его руке снова начнет кровоточить.

– Ты хочешь сказать, что менеджер, который фургон-то нормально не может вести, должен как-то справиться с лодкой?

Съемки продолжались, и девушка не сомневалась в умении монтажера показать ее в самом неприглядном виде. В конце концов Худжун заставил Гынён грести, запечатлевая усилия девушки на камеру.

– Скажи честно, сегодняшний «цирк» вы придумали вместе с продюсером, не так ли? Ты моей смерти жаждешь! – закричала Гынён с красным от гнева лицом.

– Зачем мне объединяться с ним, чтобы досадить тебе? – пробормотал певец, снимая себя с разных ракурсов.

Гынён изо всех сил пыталась подавить ярость, которая скопилась у нее за все время, чтобы не ударить звезду веслом. Иначе завтра же появились бы газеты с шокирующими заголовками, а девушка села бы в тюрьму. И вдруг она поняла, что, возможно, таков изначальный план Худжуна. Антифанатка подняла бы на него руку, и съемки тут же прекратились бы. Так ли это?

Девушка холодно посмотрела на мужчину, который как ни в чем не бывало разыгрывал представление, в то время пока она кипела от злости. Кажется, Худжун всегда на шаг впереди нее. Ей стало страшно.

Когда время прогулки подошло к концу, Гынён усердно гребла, чтобы доставить лодку к причалу.

– Ничего себе! Ты и правда справилась! У тебя натренированные руки, – с восхищением сказал певец.

– Хочешь взглянуть поближе? – Гынён схватила весло и вскочила со своего места.

Однако она очень быстро потеряла равновесие и полетела вниз.

– А-а!

Девушка смотрела на небольшие волны, напоминающие ей крокодилов, которые собрались вокруг лодки. Если мучений Гынён не хватило, то ее падению продюсер уж точно будет рад. Ожидая скорой встречи со стихией, Гынён изо всех сил попыталась сохранить равновесие, но в тот же момент почувствовала, как ее поясницу что-то сжало.

– Ах! – закричала девушка, закрыв глаза и стараясь опуститься на колени.

Ее движения казались невероятно неуклюжими, а мышцы слишком напряглись. Через мгновение Гынён удивленно подняла голову. Худжун, чье лицо ярко освещало солнце, еще сильнее притянул ее к себе так, что они оказались лицом к лицу. Девушка смотрела на него снизу вверх. Она задумалась о том, видела ли его когда-либо так близко. Худжун продолжал не отрываясь смотреть на нее, отчего девушке стало тяжело дышать. Мужчина крепко обхватил ее за талию одной рукой, а другой, на которой красовался порез, держал камеру.

– Твоя… твоя рука.

Лицо девушки уже было красное от смущения. Она попыталась вырваться из объятий певца, но безуспешно. Худжун еще крепче обнял ее и притянул вплотную к себе.

– Продолжишь в том же духе, точно упадешь. Если собралась снимать под водой, не забудь прихватить с собой камеру.

Нет, конечно, она не хотела падать, но ей казалось, что если останется так близко стоять к певцу, то в конце концов утонет в его глазах или задохнется.

К счастью, благодаря Худжуну Гынён благополучно покинула лодку. Камера, разумеется, все засняла.

Увидев побагровевшую повязку на ладони мужчины, Гынён забеспокоилась:

– Что же теперь делать? Нельзя, чтобы рана стала еще больше…

Гынён чувствовала себя виноватой и не знала, как следует поступить. Она не могла смотреть Худжуну в глаза. Не потому, что слишком сожалела о случившемся, а потому, что с трудом выносила взгляд мужчины, которого держала за руку. Девушка прекрасно знала, что вовсе ему не интересна, но теперь Худжун смотрел на нее как-то по-особенному. Неужели он и правда хотел опозорить Гынён, а она чуть не повелась?

– Ерунда. Несколько дней, и заживет. – Худжун развязал пропитанные кровью бинты и, вытерев рану, выбросил их в мусорное ведро.

– Тогда нужно наложить новую повязку. На всякий случай я… – Девушка достала из своей сумки бинт и протянула ему.

– Все это время ты носила его с собой? – Худжун внимательно посмотрел на Гынён.

– Ну, просто я уже взяла бинт для тебя на всякий случай, поэтому покупать новый было бы пустой тратой. – Смущенная Гынён протянула его Худжуну, стараясь не поднимать глаза.

Однако мужчина продолжал сидеть неподвижно. Девушка аккуратно взглянула на него, и он протянул ей свою раненую руку.

– Забинтуй сама. В другой руке у меня камера. Я запечатлею этот момент. – Худжун направил камеру на Гынён.

– Ну ладно, попробую, – ворчливо ответила девушка. Начав перевязывать руку Худжуна, она с сарказмом добавила: – Нужно сфокусировать камеру на ладони.

– В любом случае продюсер попросил меня сделать пару пробных съемок. Так почему бы нам не отправить им этот момент? Пусть видят, чем обернулось наше путешествие. Эй, не опускай подбородок так низко, не видно шеи.

Сейчас девушка не чувствовала неприязни или неловкости, которые появлялись у нее при общении с малознакомыми людьми. Но она не знала: нормально ли сближаться с ним?

Следующие съемки Худжуна должны были состояться завтра в редакции журнала, где раньше работала Гынён. Идея не вызывала у нее восторга: она не хотела видеть своих бывших коллег. Девушка попросила перенести встречу с журналом на другой день, но из-за зарубежной конференции, в которой должен был участвовать певец, продюсер отказал ей.

Гынён уже собиралась спросить, можно ли ей не приходить, как услышала, что также должна присутствовать. Бывшую журналистку одолели воспоминания о большом помещении, наполненном запахом рагу из тофу, и ей стало нехорошо.

Наступил следующий день. Сердце Гынён сжималось, когда она вместе со съемочной группой стояла перед зданием редакции журнала. Она очень переживала. Ужаснее было только требование продюсера войти первой. Гынён всегда знала, что его заботит исключительно собственная жизнь и он вовсе не собирался защищать подопечную.

В этот момент к ним присоединились Худжун и Джихян.

– Привет! – улыбнулась им девушка.

Только Джихян ответил на приветствие Гынён и, улыбаясь, махнул в ответ. Девушка неосознанно посмотрела на руку Худжуна. Повязка, которую она наложила, была заменена на новую. Гынён стало немного грустно.

Худжун бегло взглянул на партнершу и тут же зашел в переговорную. Неужели так сложно поздороваться? Еще вчера ей казалось, что они немного сблизились, а сегодня все снова по-старому. Насколько же они все-таки далеки друг от друга.

Гынён хотела повидаться с Сухваном, но его нигде не было, словно так подстроили специально. Девушка нерешительно вошла в переговорную и тут же услышала, как две сотрудницы начали шептаться:

– Она столько всего наболтала про Худжуна, а теперь они разгуливают вместе? Говорят, ей очень хорошо заплатили. Вероятно, дело в этом.

– Как бы там ни было, неужели у нее нет гордости, раз она вернулась в журнал, из которого ее уволили по вине Худжуна? Она совсем не обидчивая.

Женщины начали тихо хихикать над Гынён. Им было все равно, услышит она их слова или нет. Девушка изо всех сил старалась держать лицо, но чувствовала, что на грани.

– Проходи, – сказал продюсер Гынён, услышав шепот сотрудниц журнала.

Он положил руку ей на плечо, чтобы утешить. Девушка постаралась улыбнуться, но вышло слишком вымученно.

Худжун сидел в переговорной, а руководитель группы Мунхи кокетливо разговаривала с ним. Мужчина не проявлял ни малейшей заинтересованности в беседе и даже не поднимал на Мунхи взгляд, но та продолжала притворяться приторно дружелюбной.

Как только в переговорную вошла Гынён, теплый и даже ласковый взгляд руководителя стал холодным и пронзительным. Столь быстрая смена настроения заставила Гынён почувствовать себя еще хуже, но в то же время показала Мунхи не в самом приглядном свете перед остальными.

– Добрый день! Меня зовут Хан Мёнсу, я продюсер проекта.

– Добрый день, я руководитель…

– Продюсер Хан!

Не успели оба обменяться приветствиями, как продюсера позвали.

– Прошу меня простить. – Хан Мёнсу извинился и вышел в коридор.

– Госпожа Гынён, хорошо выглядите. Как думаете, все это из-за постоянного света софитов? – спросила Мунхи, поглядывая на Гынён.

В ее тоне слышались язвительные нотки, будто она говорила: «Наслаждайся, пока есть такая возможность».

Девушка лукаво рассмеялась.

– Кто знает. Пожалуйста, перестаньте экономить на освещении. Вы не платили мне вовремя и даже не включали нормальный свет в помещении. Разве так должно поступать руководство компании? Или вы тут уже ничем не заправляете? – Гынён наигранно вскинула брови и посмотрела прямо на Мунхи.

«О, научилась возражать? Да ты у нас выросла!» – читалось на лице руководителя. Девушка сузила глаза и улыбнулась, словно отвечая, что теперь Мунхи для нее лишь бывшая начальница, которая уже ничего не решает в ее жизни.

– Ты никогда не выделялась красотой. И, вероятно, так и не научилась отличать простую вежливость и доброе отношение, – ответила она на саркастичное заявление Гынён.

Недаром ее прозвали Злыдня Мунхи.

– О, осторожнее со словами. Камеры по-прежнему снимают. Неужели вы еще не поняли, что наши монтажеры очень добросовестно выполняют свою работу? Иногда они показывают людей такими, какие они есть, – предостерегла Гынён.

– Ты это мне? Разве не ты первая неправильно поняла мое приветствие? – Мунхи пожала плечами.

Гынён еще раз убедилась, что не стоит спорить с людьми, которые живут своей гордостью.

– Ты что-то не то съела? Почему такая раздражительная? – внезапно прервал их перепалку Худжун.

Гынён знала, что они не одни, но резкая реплика певца ее удивила. Обернувшись, она увидела Худжуна, с издевкой взирающего на Мунхи.

– Кто? Вы это мне? – Лицо женщины покраснело от негодования.

Худжун повернулся к Гынён и неодобрительно посмотрел на девушку.

– Я говорю это своему менеджеру.

Ужасно быть никем. Сейчас девушка искренне жалела, что пыталась доверять Худжуну. Гынён прикусила губу, тихо вздохнула и с осуждением уставилась на певца.

– Как правило, люди брюзжат, когда чья-то жизнь становится лучше вопреки их ожиданиям, не так ли? – сказал Худжун и снова взглянул на Мунхи.

Глаза руководителя округлились, и она посмотрела на Худжуна.

– Кого вы имеете в виду?.. – осторожно спросила женщина.

Затем Худжун снова глянул на Гынён и сухо ответил:

– Я снова разговариваю со своим менеджером.

В этот момент лицо Мунхи побледнело, а губы сжались так сильно, будто их обметали на швейной машинке. Худжун немного опустил подбородок и еле заметно улыбнулся. На мгновение Гынён чуть сама не заулыбалась. В итоге оказалось, что Худжун на ее стороне, но почему?

Вскоре в переговорную вошел глава отдела планирования, и после неловкого приветствия началась основная часть встречи. Мунхи даже не смотрела на Гынён и Худжуна. Во время перерыва, сделав занятой вид и взяв чашку кофе, она куда-то быстро удалилась. Худжун тоже ушел, чтобы переодеться.

В одиночестве Гынён стало не по себе. Когда ее уволили из журнала, девушка испытывала только смущение. Она помнила те дни, когда работала в редакции, – многочисленные интервью, повседневные дела и частые конфликты с руководителем. Теперь Гынён понимала, что жизнь складывается из мелочей. Осознание, что она уже никогда больше не будет работать тут, свалилось на нее, и казалось, воздух стал тяжелее.

Гынён больше не могла находиться в переговорной и направилась на террасу – место, где она раньше часто бывала. Как только девушка пришла туда, она сразу же услышала голоса Мунхи и других сотрудников.

Здравый смысл кричал ей немедленно уйти, но тело словно не слушалось. Когда Гынён появилась на террасе, все взгляды сотрудников редакции устремились к ней.

– С Худжуном за спиной совсем ощутила себя на небесах? – Руководитель группы смотрела на Гынён так, словно та была букашкой.

– Да. И если я построю там замок, то обязательно приглашу на новоселье. Только не забудьте захватить с собой еды. Неправильно ходить на подобные мероприятия без подарков, – расправив плечи, ответила Гынён.

Она не хотела проигрывать. Да и причин у нее на это не было.

– Позволяешь себе подобное, раз я больше не твоя начальница? Не советую. Я ведь старше. – Мунхи продолжала поглядывать на Гынён с наигранным элегантным сарказмом.

В этот момент девушка не выдержала и ее лицо исказилось.

– Если хотите, чтобы к вам относились как к старшей, то и ведите себя соответственно. Неважно, насколько раньше вы родились и насколько больше риса съели, если вы так относитесь к людям. Счет по количеству тарелок риса уместен только в столовой. Разве в столовой вам не приходится платить за еду? – Гынён холодно посмотрела на руководителя.

Мунхи закатила глаза.

– Ты стала такой злой, когда оказалась на самом дне. Как недостойно!

– Разве похоже, что я на самом дне? Вы еще удивитесь, как высоко я смогу прыгнуть. Сможете это пережить?

– Эй! – закричала Мунхи. – Думаешь, раз Худжун принял твою сторону, то вечно сможешь стоять рядом с ним? Поступай как знаешь, но помни, что скоро все это закончится!

Пока руководитель группы смотрела на Гынён, сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди.

– Я была вашей подчиненной. Разве мало вы получили похвалы, представив проекты, которые вам не принадлежали? – Гынён не отрываясь смотрела на Мунхи, словно хотела пронзить ее взглядом.

Две сотрудницы, стоявшие рядом с руководителем, переглянулись. Плотно сжатые губы Мунхи дернулись.

– Вы могли бы относиться добрее к своей бывшей подчиненной, с которой так ужасно обошлись. Неужели вы из тех людей, которые чувствуют себя лучше только тогда, когда страдают другие? – с грустью в голосе сказала Гынён.

– Нельзя было тихо уйти?! Зачем вмешиваться?! – уже кричала Мунхи.

– Просто знайте: не я виновата. Я постоянно думаю о том, что хотела покончить с собой, и о том мероприятии, на которое меня заставили пойти. И вы не забывайте. Позже, когда буду писать статью, я обязательно расскажу, что этот журнал – то самое место, где я даже не могла открыть рот.

Гынён бросила чашку с кофе в мусорное ведро и отвернулась.

– Раз крутишься на телевидении, уже почувствовала себя звездой? Ты ведь знаешь, какой позор тебя ожидает! – крикнула Мунхи напоследок.

Девушка сжала кулаки и закусила губу. Она до сих пор не понимала, почему ей снова нужно приходить на свою старую работу и выслушивать подобное от враждебно настроенных коллег.

Гынён вышла с террасы с пунцовым лицом. Она торопливо шагала по коридору, когда ее окликнул продюсер, выходящий из переговорной:

– Гынён, мы начинаем. Все тебя ждут.

– Неважно. Я не иду, – холодно ответила та и прошла мимо.

Продюсер так округлил глаза, что казалось, будто они сейчас вылезут из орбит.

– Боже, Гынён!

Крик продюсера Хана ударил в затылок девушки, но она не собиралась оглядываться. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел ее слезы или красное от поднявшегося давления лицо.

Подойдя к лифту, Гынён торопливо нажала на кнопку. Ей становилось все тяжелее подавлять подступающие слезы. Она следила за тем, как лифт все ближе подъезжает, но, не выдержав, решила спуститься по лестнице. Казалось, антифанатка вот-вот задохнется, если продолжит просто стоять там. Недавно Худжуна избили, и ему наверняка было очень больно. Но теперь ей тоже больно, хотя никто ее и пальцем не тронул.

Гынён поспешила вниз по лестнице, вытирая подступающие слезы. В то же время Джихян последовал за ней и схватил за руку.

– Что случилось? – спросил Джихян в растерянности.

– Я знала, что тут мне будет некомфортно, но не думала…

– Должно быть, продюсер рассчитывал на это.

Гынён холодно перебила Джихяна:

– Вероятно, все ожидали чего-то захватывающего, а у меня ощущение, что я вишу вниз головой на американских горках. Я не могу ни о чем думать, так как кровь кипит и я задыхаюсь. Но все вокруг лишь смеются надо мной.

В конце концов слезы, которые она так пыталась сдержать, хлынули ручьем.

Немного подумав, Джихян вздохнул, обнял Гынён и проговорил:

– Я все понимаю, мне очень жаль. И это все, что я могу сказать.

Гынён, плакавшая в объятиях Джихяна, поспешно вытерла слезы.

– Почему вам жаль? Вы ничего не сделали и ни в чем не виноваты.

Плакать и утешаться в стенах компании, где она перенесла столько страданий, было невыносимо. Гынён ужасно стыдилась своего положения, однако постаралась успокоиться.

– Не учи других, пока не научишься сам. И тогда все получится, – появившись из запасного выхода, многозначительно произнес Худжун. – Ужасная компания. Но что же теперь сделаешь? Уверен, ты не получала тут того, чего заслуживаешь. Так почему ты так жалеешь об увольнении?

Гынён почувствовала горечь от его слов. Словно по ее груди полоснули лезвием. Девушка обиженно уставилась на мужчину.

– Посмотри на это с другой стороны. Ты что, обиделась? – Худжун внимательно взглянул на нее.

Его глаза казались намного холоднее, чем у всех сотрудников журнала.

– А из-за кого это произошло? Если бы не ты, я драила бы полы здесь, а не в твоей шикарной гостиной. Я погасила бы проценты по кредиту, оплатила все счета и комфортно жила в своей квартире. Я вместе с коллегами критиковала бы руководителя и брала интервью у знаменитостей. Ты во всем виноват! – сердито закричала Гынён. – Все из-за тебя. Вокруг меня больше никого не осталось. Не важно, хотел ты этого или нет, разрушив чью-то жизнь, ты должен нести ответственность!

Гынён дрожала, а ее крик, казалось, был слышен везде. Худжун с презрением посмотрел на девушку.

– Такая жизнь тебя устраивала? Критиковать руководителя и обсуждать последние сплетни о знаменитостях. Что я сделал не так? Ты безнадежный репортер, который должен был уволиться раньше. Не лучше ли так для самого журнала? – Его холодный тон пронзил Гынён ледяным копьем.

– Джун, перестань. – Джихян встал между ними.

Глаза Гынён загорелись яростью.

– А чем ты лучше? Вы сокращаете сотрудников, чтобы продвинуть свою компанию вперед! Разве не забавно, что жизнь человека целиком и полностью контролируется его репутацией? Если постоянно приходится скрывать свои эмоции, то чем вы лучше? – Девушка с укором посмотрела на Худжуна, а затем продолжила говорить: – Люди плачут и смеются из-за других людей. Но такие, как ты, плачут и смеются только за деньги! Чувства для тебя не важны! И как ты оправдаешься? Деньги и репутация важнее всего! Кто так решил?

Через мгновение Худжун замахнулся, а Гынён инстинктивно закрыла глаза, ожидая пощечины.

Бах!

После звонкого удара воцарилась тишина. Гынён медленно открыла глаза. Правая рука Худжуна, которая все еще была в бинтах, уперлась в стену в паре сантиметров от головы Гынён.

Девушка испугалась, заметив, как сквозь повязку на руке мужчины маленькими пятнами проступила ярко-алая кровь.

– Джун! – пораженно воскликнул Джихян.

– Я делал все возможное, чтобы стать лучшим. В чем же проблема? – Худжун слегка облизал губу.

Гынён посмотрела прямо ему в глаза и с усилием ответила:

– Именно ты превратил свои чувства в повод для сплетен. Почему ты не мог просто сказать поклонникам правду? Неужели так страшно признаться? – При этих словах сердце девушки разрывалось на части, но остановиться она уже не могла. – Любить и защищать – вот что обязан делать человек для того, кто ему дорог. Все так поступают, но почему не ты? Думаешь, лучше всех? Когда это ты делал все возможное? Неужели тебя не мучит совесть?

Гынён отвернулась, чтобы не видеть его холодного взгляда. Лишь через мгновение она поняла, что ее слова ранили сильнее удара ножом в грудь.

Через десять минут, даже уже через десять секунд, Гынён пожалела обо всем сказанном. Она хотела разделить его боль, но теперь Худжун уверился, что Гынён лишь пытается отомстить ему. Кто знает, как теперь он поступит. Однако сейчас сердце девушки сжималось от печали.

Жаль, не существует пластыря, которым можно заклеить рану в сердце. Каждый из нас переживает свое горе, но, как бы сильно ни ранила любовь и как бы ни была тяжела судьба, жизнь продолжается.

Вернувшись в квартиру Худжуна, Гынён от обиды пнула ногой сумку, из которой вывалился рис быстрого приготовления. Вот и вся разница между людьми: кто-то может позволить себе только рамен и рис, а кто-то – еду из ресторанов. Первым сочувствуют, и выглядят они довольно жалко, а вторые грустят о своей судьбе в полном одиночестве.

Гынён никто не выгонял, но она чувствовала, что сама уже больше не может находиться в этой квартире. Девушка задумалась, не стоит ли ей снять небольшой домик далеко в провинции или же арендовать кошивон – маленькую комнату, в которой негде развернуться. Она не могла думать ни о чем, кроме денег и своей гордости. Гынён снова и снова прокручивала в голове, сколько всевозможных ран нанес ей Худжун.

По сравнению с его выходками, можно считать, что сегодня она лишь задела его мизинцем. Но, несмотря на это, девушка не могла отделаться от мыслей о сказанном и даже чувствовала вину.

Гынён все думала о кровавой повязке и раненой руке Худжуна. Она точно не знала, как сильно ему было больно, но понимала, что теперь порез будет затягиваться еще дольше. Подсознательно девушка все еще хотела помочь певцу.

Быстро сложив свои вещи в мятую сумку, Гынён вышла из квартиры. И только тут озадачилась, куда ей податься – на восток или на север? В ее голове кружил рой мыслей, пока ноги вели к пешеходному переходу. Взглянув на красный сигнал светофора, девушка внезапно вспомнила про утюг, который забыла в доме звезды. Когда утюг нагревается до нужной температуры, загорается красный индикатор. Она также вспомнила про фен.

Одна мысль о том, что придется вернуться в ту квартиру, лишала ее всех жизненных сил. Может, просто оставить электроприборы там? Однако Гынён не могла смириться с тем, что ее вещи кто-то потом просто выбросит. Казалось, она уже сама себя чувствовала так, словно находится на дне мусорного бака.

В итоге Гынён была вынуждена вернуться в квартиру. Она поставила сумку у входа и начала искать свои вещи. Девушка уже упаковывала все в сумку, как в дверь раздался звонок.

Ее сердце тут же заколотилось. Кто же стоял за дверью?

Перед глазами одновременно предстали образы Джихяна и Худжуна, которые, возможно, пришли, чтобы продолжить выяснение отношений.

Озадаченная Гынён посмотрела в дверной глазок, но быстро отпрянула. Человек по ту сторону двери был ей совершенно не знаком.

Антифанатка снова попыталась разглядеть гостя, но не смогла даже определить пол. Поколебавшись, она сделала вывод, что, скорее всего, за дверью женщина крепкого телосложения.

– Открывайте! Я все знаю… – внезапно заговорила незнакомка.

Гынён по-прежнему пребывала в замешательстве: незваная гостья вдруг заговорила хриплым низким голосом, будто молодой человек, который притворялся женщиной. Неужели ее выследил извращенец? Девушка стояла и размышляла, как ей следует себя вести, казалось, она даже не дышала.

– Если сейчас же откроешь, то я тихо зайду и никому не расскажу, что знаю.

Похоже на угрозу. Однако чем больше человек за дверью говорил, тем отчетливее антифанатка понимала – это все же девушка. Гынён стало даже любопытно, поэтому она внимательно слушала.

Гынён еще раз посмотрела в дверной глазок, проверяя, не ушла ли незнакомка, решив, что дома никого нет. Через несколько секунд гостья быстро приложила палец к глазку и закрыла обзор Гынён.

– Ай! – вскрикнула она от неожиданности, схватившись за невредимый глаз.

– Я все слышу! Поторопись, Ли Гынён, и открой дверь!

Гынён начала нервничать, ведь незнакомка знала ее имя. Тон девушки был очень настойчивым, однако она говорила со странными интонациями, словно на диалекте.

– Мне закричать?

Чтобы избежать лишнего шума, Гынён приоткрыла дверь. Незнакомка сразу же оттеснила ее и вошла в квартиру.

– Да уж, совсем не так, как по телевизору. – Юная особа в школьной форме и с рюкзаком стала осматривать квартиру.

Гынён потерла ушибленное плечо и растерянно посмотрела на незваную гостью.

– Оппа дома? – Из-за диалекта не понятно было, спрашивает она или утверждает.

Школьница оглядела гостиную и комнату Гынён. Отчего-то эта девушка и ее форма показались антифанатке знакомыми.

– Нет, я тут одна.

Гостья схватилась за ручку двери в комнату Худжуна.

– Туда нельзя!.. – Гынён даже не успела договорить, как школьница потянула за ручку, но та не поддалась.

– Закрыто. – Незнакомка вопросительно посмотрела на Гынён.

– Кто ты вообще? И что тут делаешь? – растерянно спросила антифанатка.

– Похоже, у тебя плохая память или это ранние признаки слабоумия.

Слушая девушку, Гынён ощущала себя странно: ее не покидало чувство, что они уже встречались.

– Мы как-то повздорили и даже попали в интернет. Тебе следует быть внимательней.

Повздорили? Интернет?

– А! – И тут Гынён вспомнила.

Когда она устроила пикет перед агентством Худжуна, появилась его фанатка и набросилась на нее. Подумав об этом, Гынён тут же сделала два шага назад и выставила руки перед собой. Она опасалась нового нападения безрассудной почитательницы звезды. Ей не хотелось участвовать в еще одной разборке, на сегодня хватало и других проблем.

– Не бойся. Почему ты одна? Где оппа?

Такая наглость девочки-подростка ошеломила Гынён. Она не собиралась отвечать на каждый вопрос школьницы, однако та могла подумать, будто антифанатка что-то скрывает.

Пока Гынён в растерянности обдумывала ответ, гостья выжидающе смотрела на нее.

– Я здесь живу, – неуверенно произнесла Гынён.

– На самом деле я несколько дней пряталась снаружи. Думала, что Худжун-оппа придет сюда не во время съемок. Но он так и не пришел, поэтому я решила подняться. Оказалось, здесь живешь ты.

Что все это значит? Неужели она сталкер? Гынён поняла: за этой школьницей нужен глаз да глаз.

– Теперь всем расскажешь? – осторожно спросила Гынён, но девушка покачала головой.

– Я самый настоящий фанат оппы. Только плохие люди распространяют слухи о нем. Но я не такая, буду держать в секрете его тайны и подробности личной жизни. Думаю, ты тоже пострадаешь, если кто-то узнает, что ты тут живешь. Я никому не скажу.

Гынён почувствовала облегчение, ведь девушка оказалась даже более преданной поклонницей, чем она предполагала.

– Но если вдруг ты обидишь его, я тебя уничтожу.

– Что? Но как?..

В это же мгновение Гынён увидела недобрый блеск в глазах девушки. Она понимала – это вовсе не детская шутка. Душа ее ушла в пятки.

– Как ты узнала, где проходят съемки? Это конфиденциальная информация, – настороженно спросила Гынён.

– Башня Намсан[2]. – Фанатка указала пальцем на окно. – Я обратила внимание на пейзаж за окном, который видела в шоу, и на ландшафт в сценах, когда вы выезжали с парковки. Затем я поднялась на Намсан и со смотровой площадки стала искать похожее здание. В кадр как-то попал рекламный экран, поэтому было совсем нетрудно.

Девушка махнула рукой в сторону большого и заметного рекламного экрана.

Гынён была поражена, ведь школьница в проворстве и настойчивости превосходила любого репортера. Если люди очень желают добиться цели, то порой становятся слишком изощренными.

– Так, значит, Худжун-оппа не придет? – спросила девушка.

– Съемки окончены. Во всяком случае, на этой неделе. Можешь не ждать, – объяснила Гынён, разглядывая ногти на ногах. Ей не терпелось остаться наконец одной.

– Ничего, я подожду здесь. – Фанатка открыла сумку и уселась на диван.

– Что?! – ошеломленно спросила Гынён. – Съемки продолжатся на следующей неделе. Если хочешь увидеть Худжуна, то поджидай его у агентства.

Гынён хотелось поскорее убраться из квартиры, разговаривать с поклонницей певца было неловко.

– Из-за той ситуации я больше не могу там появляться. Нельзя портить имидж оппы! Мне слишком стыдно!

Не меняя выражения лица, школьница говорила так, словно читала буддийские мантры. Гынён, пока слушала фанатку, привыкла к ее голосу, однако голова все еще раскалывалась, и казалось, вот-вот ее сознание отключится.

– Тебя ведь дома, наверное, потеряли?

– Мой отец – начальник станции в Тэгу[3]. Он несильно обо мне беспокоится. Каждый раз, когда я пропадаю, папа шутки ради регистрирует меня через бюро находок.

Гынён подумала, что ее отец – невероятно бесчувственный человек, если не забивает голову мыслями о сбежавшей дочери.

– Похоже, он тебе очень доверяет.

Гынён хотела утешить девушку, но та внимательно посмотрела на нее.

– Считаешь, такие, как я, могут одни гулять ночью без опаски?.. – Школьница многозначительно посмотрела на Гынён, а затем продолжила: – Конечно, бояться стоит всем остальным!

Ее интерес больше напоминал сталкерство. Гынён покрылась мурашками от неприятного чувства, она спешно осмотрела комнату, желая убедиться, что поблизости нет ничего острого и опасного.

– Не переживайте так, я понимаю, что вам досталось уже сполна. Если приведете оппу, я буду паинькой, – произнесла гостья с показной вежливостью.

Ох, если Худжун стал бы статуей, которую можно показывать в любое время, то Гынён непременно это сделала бы. Из-за абсурдности требований девушки-подростка антифанатку не покидало чувство тревоги.

– После съемок он отправился домой. Разве ты не в курсе? Если постоянно находилась перед агентством, неужели не проследила за ним и до настоящего дома? – резко сказала Гынён, но тут же смягчила тон, ведь девица запросто могла повторить сцену с их первой встречи.

– Если бы я знала, то не пришла бы сюда и не встретила вас. – Фанатка посмотрела на Гынён словно на жалкое существо.

Гынён даже не удивилась, ведь так оно и было.

– Я ухожу. Ты правда хочешь остаться тут одна? – тихо спросила Гынён.

– Я думала, вы тут живете.

– Не то чтобы…

– Скорее позвоните Худжуну. Я уйду только после того, как увижу его лицо. Вы не прогоните меня даже с помощью полиции, ведь тогда вам тоже придется отвечать.

Гынён понимала, что бессильна. Она не могла заставить фанатку уйти, но и позвонить Худжуну тоже.

– Мне нужно в уборную, погоди немного.

Девушка осталась лежать на диване в гостиной и осматривать все вокруг. Гынён зашла в ванную комнату, заперла дверь и набрала номер Джихяна.

– Прости, я знаю, что уже поздно. – Гынён говорила тихо, насколько было возможно.

– Гынён, ты хорошо добралась? – обеспокоенно спросил Джихян.

Как только Гынён услышала его мягкий добрый голос, то почувствовала слабость и заплакала, словно ее держали в заложниках.

– В дом проникла фанатка Худжуна. Она отказывается уходить, пока не увидится с ним. Что же мне делать? – Крепко держа телефон обеими руками, девушка шепотом рассказывала Джихяну о случившемся.

– Но как она узнала адрес? Ты ведь никому не говорила?

– Она сама все выяснила. Только вы знаете, что я живу здесь. Я уже собрала вещи и планировала уйти.

Гынён сначала не собиралась этого говорить, но ей хотелось дать понять, насколько она вымотана всем происходящим. Джихян начал колебаться, услышав ее слова.

– Как я могу помочь? На самом деле я не знаю, где сейчас Джун. Съемки за границей отменили.

– Что?

Как только девушка услышала слова Джихяна, у нее перехватило дыхание. Казалось, это конец.

Глава 2. Потеряшки

Когда Джихян вошел в квартиру, фанатка воскликнула:

– Рамен!

– Рамен? – Гынён удивленно посмотрела на подростка. – Может, я смогу приготовить тебе что-то повкуснее?

– Ты и правда будешь готовить? – удивился Джихян.

– Вы и правда будете готовить? У вас есть рамен? Тогда я, пожалуй, присяду.

У Гынён не оставалось выбора. В конце концов она сварила рамен и поставила на стол.

Новость об исчезновении Худжуна поразила Гынён. Она и Джихян молча смотрели на фанатку, которая сидела на полу в гостиной и уплетала рамен из кастрюли. Девушка словно делала это для Худжуна. Невероятно, как поклонники похожи на своих кумиров. Ее нрав слишком напоминал характер певца, она казалась его потерянной сестрой.

– Неужели Худжун просто исчез, никому ничего не сказав? – прошептала Гынён на ухо Джихяну.

– Со мной связались из журнала. Джун позвонил им и сказал, что планирует требовать возмещения ущерба за отмену съемок, – прошептал Джихян, прикрывая рот рукой. – А эту девушку зовут Хо Юри.

Школьницу вовсе не волновали перешептывания Гынён и Джихяна. Гынён приготовила сразу два рамена, хоть и предполагала, что для одной девушки этого может быть многовато. Но Юри вовсе не смутилась. Она с жадностью сделала глоток бульона. Фанатка явно была довольна. Джихян и Гынён нахмурились.

– Что же делать, если оппа так и не придет? – сказала Юри с улыбкой.

– Давай пока все пойдем по домам и встретимся в другой раз. Заранее позвони в агентство, и Джун встретит тебя, – терпеливо объяснял девушке Джихян.

Гынён кивнула и тоже посмотрела на Юри с надеждой, что та поймет и согласится.

– Нет, не хочу. Я живу в Тэгу, а последний поезд уже ушел, поэтому вернуться домой все равно не смогу. Я подожду здесь, пока оппа не придет, – прямо сказала Юри с невозмутимым лицом.

Кажется, эта девушка не знает, что такое сделка. Джихян глубоко вздохнул.

– Разве преданный фанат Худжуна может вести себя так опрометчиво?

Гынён, наблюдавшая за происходящим, стрельнула глазами в сторону Юри, а та одарила девушку таким же острым взглядом.

– Что? Вы хотите выгнать бедного ребенка ночью на улицу? У вас совсем нет стыда.

«Она-то бедный ребенок? Вот еще!» – Гынён сжала кулаки при мысли о такой несправедливости.

– Я хочу увидеть оппу. Мне некуда идти, поэтому я останусь здесь.

Будто на двери квартиры было написано, что здесь всегда рады бездомным и особенно тем, кто занимается сталкерством. Похоже, это место притягивает подобных людей.

– Ничего не поделаешь. Она права, – выдохнул Джихян, опустив голову, словно смирившись.

– Тогда я пойду приму ванну! – думая, что все сошло ей с рук, воскликнула Юри.

Улыбаясь, она проследовала в сторону ванной комнаты.

– Вы действительно не знаете, куда он пошел? – осторожно спросила Гынён Джихяна.

Девушка немного чувствовала себя виноватой в исчезновении Худжуна.

– Могу я поговорить с тобой? – тихо спросил Джихян, глядя на Гынён.

Девушка растерянно кивнула.

– Юри, мы выйдем ненадолго. Будь здесь! – крикнул Джихян в сторону ванной.

– Хорошо! – вскоре послышался ответ.

– Какая послушная, – сказал Джихян, а затем повернулся к Гынён и улыбнулся.

Девушка хихикнула в ответ.

Гынён и Джихян отправились к киоску с едой, в котором уже бывали раньше. Посетителей было немного, поэтому они выбрали то же место, что в прошлый раз, и сели друг напротив друга. На душе у Гынён скребли кошки.

– Что тебе известно? – тихо спросил Джихян после того, как заказал еду.

И правда, как много она знала о Худжуне? Девушка не решалась ответить. Ей казалось, что не так уж и много. Но в то же время Гынён не могла оставаться равнодушной.

– Вы вдвоем хоть и ворчите друг на друга, все же стали ближе, чем в самом начале съемок. Ты в какой-то степени привязалась к Джуну, а Джун – к тебе.

Неужели это правда? Услышав слова Джихяна, Гынён вспомнила, насколько сильно ранила Худжуна сегодня, и сердце антифанатки снова сжалось.

– Ты ведь уже догадалась, что та девушка в клубе Джей-Джея и в Японии – один человек?

Гынён кивнула. Посмотрев на стакан соджу в своей руке, она вспомнила красавицу, плачущую под дождем, и девушку из рассказа Худжуна.

В ту ночь Гынён пришлось притвориться, что она спит, когда Худжун рассказывал ей о той, которая ненавидит беспорядок.

– Когда Худжун только начинал, а Инхён была стажером в нашей компании, я очень заботился о них. Тогда они казались такими беззаботными, и, как ты могла догадаться, они встречались. Если это была бы сказка со счастливым концом, то мы сейчас не обсуждали бы это здесь.

Гынён молча слушала рассказ Джихяна и внимательно разглядывала стакан с соджу.

– В начале карьеры актерские роли Инхён ограничивались образом милой девушки. Чтобы в будущем она смогла стать певицей, я попросил Джей-Джея позаниматься с ней вокалом. Он тогда работал в нашей компании. – Закончив предложение, Джихян сразу же опрокинул рюмку соджу. – Тогда Джей-Джей сказал Джуну, что Инхён ему нравится. Он знал, что они встречались. Конечно, Джун не мог этого принять. А мне пришлось выбирать между ними двумя. – С мрачным лицом Джихян продолжал: – Естественно, я говорил Джей-Джею не встревать в их отношения, но он не послушал. В его стиле всегда получать то, чего ему хочется. – Джихян нахмурился.

От печальной истории у Гынён защемило сердце.

– Джей-Джей сменил агентство и уговаривал Инхён последовать за ним. У нашей компании большие возможности…

– Так ты следил за Джей-Джеем? – озадаченно спросила Гынён.

– Должно быть, я принял неправильное решение. Возможно, Инхён думала, что Джей-Джей и правда сделает из нее настоящую звезду.

Гынён словно ощущала чувства Инхён. Ей хотелось стать популярной, это и заставило ее сделать такой выбор.

– Честно говоря, в нашей компании Инхён была посредственной, и мы без особых уговоров позволили ей перейти в другое агентство. Так она оказалась в лапах Джей-Джея, – произнес Джихян, тяжело вздохнув. – Мне казалось, так правильнее. Я думал, что лучше им будет порознь.

Кажется, теперь Гынён понимала, как Инхён стала собственностью Джей-Джея. Девушка вспомнила мужчину, которого видела на радиостанции, и его сообщение с приглашением. Теперь она начала осознавать, что за человек Джей-Джей на самом деле, и пока все еще не могла в это поверить. Словно тот, о ком говорил Джихян, и тот, кого она встречала, – совершенно разные люди. Девушка была сбита с толку.

– Разве Джей-Джей и Худжун не близкие друзья? – Гынён даже не представляла, как ошибалась.

– Джун тоже так думал сначала, но все оказалось иначе. Джей-Джею нужна была только близость к такой звезде, как Худжун. Позже появлялось еще много подобных людей.

Гынён кивнула на слова Джихяна.

– Джун сказал, что Джей-Джей хотел «вырастить» Инхён сам и просил девушку навсегда разорвать отношения с Худжуном. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как отпустить ее. – Казалось, Джихян разделял боль Худжуна. – Только спустя время я узнал правду. Джей-Джей обманом заставил меня поверить в посредственность Инхён, чтобы сделать ее своей. Помнишь, несколько лет назад дебютировала женская группа, состоящая из четырех человек, – «Флоренс». Они успели выпустить лишь один альбом и распались. В той группе Инхён была вокалисткой.

Гынён попыталась вспомнить группу, но не смогла.

– Если план Джей-Джея сработал бы, его ждал бы успех. Однако и как продюсер он провалился. – Джихян глотнул соджу с растерянным видом. – Позже Джуни узнал, что Джей-Джей принудил Инхён к близости. Я еще никогда не видел его таким злым: глаза горели от гнева. Джун пошел к Джей-Джею и сказал, что любит Инхён. – Джихян нахмурился. – Все об этом и так знали. Однако многие думали, что Джун лишь заботится об Инхён как о младшей сестре. Если бы кто-то выяснил правду, Джун не выжил бы в этой сфере. Тем более что Джей-Джей мог все рассказать. – Джихян снова выпил. – Джуну ничего не оставалось, как сдаться. Если бы он поднял скандал и пришел к Инхён, общественность посчитала бы ее легкомысленной и не приняла. Тогда Инхён решила больше никогда не видеться с Худжуном и обязательно стать звездой рядом с Джей-Джеем.

Гынён представила лицо Худжуна в тот момент. Насколько же ему было больно, раз он все еще помнит каждую деталь о ней.

– В ту ночь Худжун очень много пил и не переставая плакал. Говорил, что больше никогда не поверит в любовь. Он хотел стать лучшим и суметь защищать тех, кто ему дорог. Джун не прощает слабость. Ведет себя холодно и порой жестоко, как парень, чье сердце навсегда сковал Северный Ледовитый океан. Но он не всегда был таким.

У Гынён перехватило дыхание. Вдруг она поняла, насколько сильно сегодня задела Худжуна. Не просто сделала ему больно, она вновь расковыряла глубокую рану в сердце, которую он так пытался вылечить. Но кое-чего девушка до сих пор не понимала.

– Но ведь Худжун и Джей-Джей все еще довольно близки. – Гынён вспомнила обоих на церемонии открытия клуба «Бэнни». Тогда ей показалось, что они похожи на Тома и Джерри.

– Тут ничего не поделаешь. Весь их конфликт произошел из-за женщины, но они не хотят, чтобы кто-то об этом узнал.

– Худжун так сказал?

– Джей-Джей. – Казалось, Джихяну была противна даже мысль о Джей-Джее. Он расстегнул одну пуговицу на рубашке и тяжело вздохнул. – Джей-Джей как-то сказал Джуну, что тот остается его родственной душой. И если ему не безразлична Инхён, то лучше им быть рядом. – Джихян сморщился, но продолжил говорить: – Не могу сказать точно, но мне кажется, Джей-Джей пытается держать Джуна поближе, чтобы дразнить его с помощью Инхён. Каждый раз, когда вижу это, меня тошнит. – Голос Джихяна звучал мрачно. – Джун знает, что Джей-Джей следит за каждым его шагом, и терпит. Он не хочет, чтобы Инхён причинили вред, потому играет по правилам Джей-Джея.

Кто рассказал бы такую грустную историю без причины? Один из трех героев в ней – настоящий злодей, а остальные оказались в безвыходной ситуации.

Гынён невольно вздохнула. Девушка чуть не спросила, любит ли по-прежнему Худжун Инхён, но вовремя остановилась. Не Джихяну нужно задавать подобный вопрос, а Худжуну.

– Значит, она все же выбрала мечту? – тихо спросила Гынён, разглядывая стакан.

– Теперь ты понимаешь? Она всегда была похожа на ту, что выберет мечту. – Слова Джихяна звучали как приговор. Менеджер хотел, чтобы Гынён поняла, насколько ранила сегодня Худжуна. – Он сломал себе крылья, а она решила быть верной себе и своей мечте, – тихо проговорил Джихян. – После провального дебюта Инхён испытала невероятное чувство потери. Слышал, она даже лечилась у психиатра из-за перенесенного стресса. Об этом знают только лучшие друзья, но все же многие об этом шепчутся. Джей-Джей не отпустит ее никогда.

Когда Гынён впервые встретила Инхён, та показалась ей совсем другой, сейчас же она выглядела жалкой в глазах девушки. И все это «заслуга» Джей-Джея.

– Джей-Джей очень жесток. Любит соревноваться. И никто не может его остановить, если он чего-то хочет. Вымещает гнев на других людях, будь то любимая девушка или друг. Разве так можно? Даже в тот день, когда ты впервые встретила Инхён.

В памяти Гынён возникли образы двух молодых людей в клубе.

– Джун сказал, что Инхён перестала быть собой. Красный цвет на такой милой девушке выглядит неуместно. Темная помада и красное платье – все это выбор Джей-Джея, а не самой Инхён.

Гынён вспомнила, как Худжун оттолкнул Инхён.

– Из-за Джей-Джея она забыла о том, что нравится ей, и будто начала сходить с ума. Джуна раздражало то, как Инхён выполняла все пожелания Джей-Джея, а ей было все равно.

Теперь Гынён понимала, насколько душераздирающее прошлое кроется за спинами этих двоих. Раньше девушка считала плохим парнем именно Худжуна.

– Вот почему он так поступил. Худжун все это время хотел защитить Инхён. Но она не могла отпустить свои затянувшиеся чувства и выглядела слишком жалкой и расстроенной. Худжун наговорил ей столько резких слов, которые никогда не произнес бы прежде. Так он хотел избавиться от своей привязанности.

Гынён невольно кивнула.

– Худжуна тошнит от всей этой ситуации, ведь он постоянно чувствует себя ничтожным. Он сорвался и жалеет о сказанном Инхён. Он признался, что не мог даже успокоить девушку. Если бы их увидел Джей-Джей, то неправильно все понял бы и девушка снова бы пострадала. – Джихян глубоко вздохнул.

Тогда Худжун просто ушел и оставил плачущую Инхён позади. Гынён наконец поняла, как же, должно быть, абсурдно выглядел для него заголовок: «Худжун заставил девушку плакать».

Вдруг Гынён вспомнила избитого Худжуна и его слова. Неужели травмы и боль им с Инхён причинил один и тот же человек?

Гынён вспомнила, как дрожали ее руки в тот вечер. Опухшее лицо Худжуна с каплями крови и слез не покидало ее сознание. Теперь Гынён сожалела, что общалась с Джей-Джеем по-дружески.

– Я даже представить не могу, куда он отправился.

– Он словно потерявшийся ребенок, – пробормотала Гынён.

Потерявшийся ребенок, который не знает или забыл, куда ему идти.

Гынён очень беспокоилась о Худжуне, ведь он так долго скрывал то, что у него на сердце.

Когда Гынён вернулась домой, Юри только вышла из душа и удивилась, увидев девушку.

– Я думала, вы раньше пришли, – пробормотала школьница, вытирая мокрые волосы полотенцем.

Затем без разрешения Юри вошла в комнату Гынён и плюхнулась прямо на кровать. Невероятно, но она сразу же уснула.

На следующий день Юри лежала, растянувшись на диване, словно у себя дома, и смотрела второй выпуск про антифанатку. А Гынён, словно преступница, укрывалась в другой комнате.

После окончания программы Юри ушла, сказав, что ей скучно. Во времена юности Гынён подростки не имели такого нрава – считала девушка.

– Фух! – Гынён стояла одна в гостиной, но последние силы покинули ее.

Ощущение одиночества еще никогда не было столь приятным. Теперь можно наслаждаться тишиной и свободой. Однако через секунду она резко обернулась.

Девушка почувствовала, что не одна, хотя Юри точно ушла. Может, это из-за настроения? Неужели аура этой фанатки настолько мощная? Гынён нервно покачала головой. По спине пробежал холодок. В квартире определенно был кто-то еще. Девушка двигалась медленно. Казалось, сейчас она может уловить любой шорох или поток воздуха.

Шурх!

Показалось или кто-то воспользовался туалетной комнатой? Девушка подумала, что это может быть шум сверху. Гынён посмотрела на потолок. Ее никогда не беспокоили подобные звуки. Она вытянула шею. Снова звук!

Сквозь тишину заиграла мелодия звонка мобильного телефона.

– Ах! – Казалось, кровь в жилах застыла, а дыхание остановилось вместе с сердцем.

В квартире точно находился кто-то еще. Гынён не могла сдержать леденящий ужас, который подкрадывался к ней. Внезапно ей захотелось выбежать на балкон и крикнуть, чтобы Юри вернулась. Но тогда неизвестный может вытолкнуть ее.

Девушка размышляла дальше, не позвонить ли Джихяну. Однако он бы вряд ли помог по телефону. Правильнее сначала выяснить все самой! Приняв решение, Гынён начала лихорадочно искать, чем можно отбиваться. На кухне она нашла сковороду. Недавно Худжун как раз попросил Джихяна купить посуду. Гынён мысленно выразила соболезнования сковороде, ведь не такой судьбы она заслуживала. Затем оглянулась и пошла на звук. Звук доносился из спальни Худжуна. Девушка надеялась на элемент неожиданности и медленно приближалась к спальне.

Мгновение – и дверь спальни распахнулась. Сейчас или никогда!

– А-а-а! – закричала Гынён и высоко подняла сковороду, чтобы посильнее замахнуться.

– Господи!

Бам!

Что-то ударило в дверь, за которой стояла Гынён.

– Кто здесь? – Гынён влетела в комнату и закричала, крепко зажмурившись, размахивая сковородкой.

– Эй, полегче!

Голос знакомый.

– Разве такое оружие у настоящих воинов?

Гынён прищурилась, узнав голос. Перед ней стоял Худжун! Он потер лоб ладонью и нахмурился.

– Что? Но как? – Гынён не могла скрыть своего удивления, ведь она точно не видела, когда пришел Худжун.

– Ты принимала душ и даже не слышала, что кто-то пришел? Совсем со слухом проблемы? – сказал Худжун, потирая ладонью свой лоб, желая убедиться в отсутствии крови.

В руке он как раз держал мобильный телефон, который некоторое время назад издавал звуки, напугавшие Гынён.

Когда девушка подумала про душ, то вспомнила о словах Юри. Фанатка была уверена, что Гынён уже давно пришла, и поэтому удивилась ее появлению.

– Если уж пришел, то хотя бы дай знать. Ты в курсе, что Джихян ищет тебя? – закричала Гынён, смущенная без всякой причины.

– Разве нужно сообщать о каждом своем шаге, особенно у себя дома?

Оглядевшись, девушка увидела пакеты с едой быстрого приготовления и различными закусками.

– Съемки отменили, как ты это пережил? – с сарказмом спросила Гынён, но затем замолчала.

Комната Худжуна была полна всевозможных вещей, таких как игрушечная железная дорога, конструктор и даже небольшая горка для скейта. На стенах висели маленькие скейты, модели самолетов и многое другое.

По всей кровати лежали разбросанные упаковки, ножницы и различные инструменты. Там также была коробка, которую Гынён покупала для Худжуна.

– Что это? – спросила девушка с удивленным лицом, не в силах оторвать глаз от фигурок, висящих повсюду.

– Ты и правда не заходила в комнату, да? Мой волос так и остался нетронутым.

Что это еще значит? Девушка в недоумении посмотрела на мужчину.

– Я положил волос на ручку двери, чтобы знать, если ты зайдешь в комнату. Но каждый раз, когда я проверял, все было на месте. Не знаю, по наивности или по глупости, – сказал Худжун, касаясь пальцем своего лба.

– Прости? Я даже не знала, что здесь находится, – возмутилась Гынён.

– И правильно! В любом случае тебе не следовало сюда заходить. – Худжун взял небольшой скейт и покрутил колеса.

– Что это? Вон там, рядом с самолетом. – Гынён указала пальцем на маленький предмет, висящий на стене.

– Фингерборд.

– Фингерборд?

– Когда пальцами катаешься на скейте. Ты разве не смотрела видео, как это делается?

– Нет, я никогда таким не интересовалась.

– Ничего. Не многие увлекаются подобным, – вежливо ответил Худжун.

«Да, в этом весь он. Мы и правда совершенно разные».

– Многое из этого я сделал сам, – гордо произнес Худжун, держа маленький скейт между пальцами.

– Правда?

Кажется, что так своим увлечением он пытался вылечить рану в сердце. От размышлений об этом лицо Гынён стало сентиментальным.

– Почему ты грустишь? Что с лицом? – Худжун, который с такой любовью рассматривал свои скейты, взглянул на Гынён.

– Грустно. – Чувствуя себя неловко без особой причины, девушка поджала губы.

– Кстати, я слышал чужой голос. Ты привела друга ко мне домой? – спросил Худжун, в его глазах читалось раздражение. – Я не мог из-за этого выйти.

Но все было не так, как он думал.

– У тебя есть братья или сестры, которых ты потерял в детстве? – многозначительно спросила Гынён.

– Есть, но как ты узнала? – Певец вдруг стал серьезным.

– О, так это правда? – Глаза девушки расширились.

В этот момент Худжун схватился за живот и расхохотался.

– Ха-ха-ха! Вот почему ты такая смешная! Не можешь даже отличить ложь от правды.

Вот дурак! Гынён ругала себя за то, что беспокоилась о нем.

– Так в чем дело? Ты решил сбежать?

– Мне нужно было где-то отдохнуть. Но когда ты знаменитость, сделать это проблематично. Я не могу просто зайти в кафе и заказать выпить, поэтому пришел сюда.

Худжун выглядел одиноким. Он отошел в сторону и снял обувь.

– Тут твоя фанатка нарисовалась. Может, встретишься с ней?

– Ух ты! Что это еще за менеджерский тон?

– Тогда кто мы друг другу?

– Квартировладелец и клоп.

«Ну конечно, кто бы сомневался».

– И почему же?

Гынён радовалась хорошему настроению Худжуна. Она беспокоилась, что певец мог переживать из-за случившегося.

Через мгновение они услышали стук. Худжун и Гынён обернулись. Позади них стояла Юри. Она уронила пакет с мороженым на пол и в недоумении смотрела на Худжуна.

– Оппа, хочешь мороженого? Тебе… нравится? Мне следовало купить больше. Прости.

Гынён чувствовала себя некомфортно от странного поведения Юри, которая сидела перед Худжуном и говорила неестественно мягким тоном.

Оказывается, когда Юри была ученицей начальной школы, на встрече с фанатами Худжун пообещал, что женится на ней, как только та вырастет. Этим обещанием девушка только и жила.

Услышав подобные признанию слова Юри, Худжун прикусил губу.

– Даже если тебе нравится Худжун, ты ведь совсем его не знаешь. Как необдуманно, – ответила Гынён за Худжуна, который в растерянности не мог вымолвить и слово.

Худжун взглянул на девушку так, словно собирался убить на месте, но Гынён проигнорировала его.

– Если тебе так хочется встречать знаменитостей, то устройся на радиостанцию. Если хочешь часто видеться с Худжуном, то иди работать в его агентство. И кто знает, может, ты познакомишься с кем-то покруче Худжуна.

Мужчина еще более свирепо посмотрел на девушку, но Гынён и в этот раз проигнорировала его взгляд. Она пододвинулась к Юри.

– Свет клином не сошелся на Худжуне. В мире много интересных людей, которые в сто раз лучше него. – Гынён говорила это от сердца. – Я ведь тоже была репортером и постоянно фантазировала об интервью со знаменитостями. Но после года работы журналистом я начала воспринимать встречи со звездами будто само собой разумеющееся и перестала радоваться как ребенок. Все рано или поздно наскучивает. Понимаешь?

На слова Гынён Юри кивнула.

– Я рада, что ты понимаешь. – Гынён вздохнула с облегчением, Худжун тоже сделал вид, что успокоился. – Тогда возвращайся домой и учись. Так будет лучше для тебя, ведь самое ужасное – жизнь, полная сожалений. Если каждый день сокрушаться о том, чего не сделал, то с каждым днем будет все труднее. Не упускай возможности. Говорю тебе как человек, сожалеющий о многом. Ну так что, поехали домой?

– Я все понимаю, но не могу отправиться домой прямо сейчас.

«Боже, хоть притворилась бы, что начала собирать вещи!» – Гынён была уже сыта по горло всем происходящим и чувствовала себя невероятно уставшей. Хотелось просто лечь. Видя ее в таком состоянии, Худжун цокнул языком, словно был недоволен.

– Я уйду, когда захочу. Подождите еще немного. – Девица была слишком наглой и умелой в запугиваниях. – Я в уборную, не могу уже терпеть.

Когда Юри исчезла, Гынён откинулась на спинку дивана и бессильно повесила голову, громко вздыхая: «Какой невоспитанный ребенок!»

– Значит, ты уже не можешь видеть знаменитостей? – ухмыльнулся Худжун.

– Мы должны заставить ее поскорее вернуться домой. Она же не ждет, что ты и правда женишься на ней? Хотя я бы на это посмотрела, – устало пробормотала Гынён и откинула голову назад. – Легко тебе давать такие обещания? Вероятно, да, ведь все должны быть довольны.

– Думаю, ты больше подходишь на роль писателя, нежели журналиста, – прошептал Худжун.

– Правда? – удивленно спросила девушка.

– Думал, ты не услышишь. – Худжун хлопнул по столу и встал.

В тот же вечер, после того как Юри заснула, Худжун и Гынён, которые не привыкли проводить время вместе, сели на диван и постарались не обращать внимания друг на друга.

– Ты собиралась уйти? – внезапно спросил Худжун, переключая канал за каналом.

– Что? – удивленно спросила Гынён, оторвавшись от экрана телевизора и повернувшись к Худжуну.

Мужчина кивнул в сторону сумки, все еще стоявшей у двери. Девушка совсем забыла и о своих собранных вещах, и об утюге с феном.

– А… – Гынён раздраженно зачесала волосы.

Худжун снова перевел взгляд на телевизор и равнодушно нажал на кнопку пульта. Бинты на его руке совсем ослабли. Не желая поддерживать разговор, Гынён тоже уткнулась в телевизор. Мужчина бесконечно переключал программы. Однако ей никак не давала покоя рука Худжуна.

– Дай сюда, – прямо сказала Гынён.

Худжун вопросительно посмотрел на нее. Девушка кивнула на руку, которой он держал пульт. Худжун протянул пульт Гынён, девушка забрала его и взяла мужчину за руку.

Певец вздрогнул и посмотрел на антифанатку, но та уже затягивала повязку. Худжун помедлил, а затем отвернулся. Когда девушка закончила, то аккуратно положила руку мужчины обратно ему на колено. Худжун смутился, а затем сжал и снова разжал ладонь.

– Ты совсем не знаешь, как накладывать повязки? Что это вообще такое?

Девушка не понимала, почему певцу так сложно сказать «спасибо». На любом из возможных языков. Мерси, данке, грасиас, сесе, граце. Казалось, этого парня еще при рождении лишили чувства благодарности.

– Не можешь здесь оставаться, потому что мы вечно ссоримся? Но всегда возвращаешься. Не слишком ли противоречиво?

Гынён не ожидала такой прямолинейности.

– Благодаря тебе моя популярность растет, так что можешь остаться. Думаю, это разумная плата, – проговорил Худжун.

– Как у тебя все просто. Думаешь, мне легко? – Гынён была в ярости.

– Ну, тогда считай это компенсацией за то, что тебя уволили из журнала из-за меня. Так пойдет?

В этот момент оба посмотрели друг на друга так, словно каждый готов был напасть в любой момент.

– Ты даже не представляешь, сколько во мне терпения. По сравнению с теми, кто постоянно пытается ранить окружающих, я нахожусь совершенно на другом уровне.

Гынён первой отвернулась, и они оба глубоко вздохнули.

– Ах так? Если ты примешь от меня помощь, то непременно умрешь? Сколько ты еще будешь обижаться? Тогда я тоже буду так себя вести, – фыркнул Худжун, поворачиваясь к Гынён спиной.

Девушка внимательно посмотрела на Худжуна, а затем хмыкнула и снова отвернулась.

– Не следует путать обиду и обвинение других людей. Я тут, вообще-то, пострадавшая сторона.

– Но это и твоя ответственность тоже. Тебе еще не надоело искать виновных? Боже! – Худжун напряг шею и цокнул языком.

Лицо Гынён побагровело. Худжун посмотрел вопросительно на девушку. Антифанатка больше не могла держать себя в руках и, схватив кожаную подушку с дивана, замахнулась на певца.

Бах!

– Ай!

В мгновение ока подушка ударила Худжуна по затылку, отлетела в стену и упала на пол, словно ее миссия на этом была закончена. Худжун от неожиданности схватился за затылок, а затем топнул ногой.

Гынён все еще злилась. Фыркнув, она с грохотом открыла дверь балкона. Ей не хотелось усугублять ситуацию, но чувство несправедливости, все это время сидевшее внутри, не давало спокойно жить. Девушка не понимала, почему журнал, в котором она работала, теперь относился к ней словно к врагу. Очень многие люди неверно толковали ее намерения. Все это сплелось воедино и, кажется, готово было взорваться.

Кроме того, она столько наговорила Худжуну. Хотя отчасти он это заслужил, после рассказа Джихяна ей было очень стыдно. Вечное чувство сожаления – Гынён о нем знала многое. Она пыталась быть более дружелюбной к Худжуну, но сейчас не могла сдерживать свои эмоции. Гынён ударила по перилам.

– Ну, стало легче после того, как запустила в меня подушкой?

Девушка не ожидала появления Худжуна. Его голос был спокойным и непринужденным. Гынён посмотрела внимательно на мужчину, а затем отвернулась, словно любуясь ночным видом.

– Нужно было постараться, чтобы обычная подушка в полете превратилась в камень, – хмыкнул Худжун, поддразнивая девушку.

Гынён немного успокоилась при виде такой реакции певца и посмотрела на него.

– Я слышала, ты разорвал контракт с журналом. Почему?

– Беспокоишься? Мне там не понравилось, – небрежно сказал Худжун, разглядывая ночное небо.

– Вероятно, это большой удар для твоего агентства. Я не знала, что так все сложится. Если это из-за меня, то пусть тогда съемки пройдут после окончания шоу или пусть их проведут без моего участия.

– В жизни всякое бывает. Никогда ничего не идет по строгому плану. Мы ведь простые люди, а не машины. Разве нет? – Худжун многозначительно улыбнулся, глядя на Гынён.

– Все из-за меня. Меня там ненавидят.

– Я разве похож на человека, который меняет свое мнение? Я так чувствую, – гордо сказал Худжун.

Гынён же хихикнула в ответ.

– Я же говорил им, что мне не нравится такой макияж у девушек. Ну вот зачем они постоянно делают тебе фиолетовые тени? Словно тебе фингал выписали. – Мужчина вытянул руки и поднес пальцы к глазам девушки.

– Ха-ха-ха! – девушка расхохоталась от неожиданности. – Какой ты требовательный! Ты не можешь отрицать, что мне идет!

Худжун выглядел забавно и был очарователен. Девушка ласково улыбнулась.

– В таком случае ты должен быть главным, – пожала плечами Гынён.

– Думаешь? Вряд ли у меня получится. Мне сложно общаться с людьми. Тем более не каждому дано быть лидером, – цокнул языком Худжун.

– И то верно.

Так или иначе, Худжун был благодарен Гынён. Девушка поняла это и начала задумываться, какое чувство сильнее – сожаления или благодарности?

– Ух, давно не было так ветрено. Хорошо как!

Закрыв глаза и выпрямив спину, Худжун словно унесся в свои раздумья. На мгновение его лицо стало таким безмятежным и красивым, словно цветущая магнолия. Девушка не могла оторвать взгляд от мужчины. А тот лишь медленно открыл глаза и долго-долго смотрел в небо, любуясь звездами.

Гынён поспешила отвернуться.

– Ты должен сказать Джихяну, что сейчас здесь. Он искал тебя.

– Нет, я хочу отдохнуть. Я так устал от всего, – решительно перебил ее Худжун.

Он привык, что девушка постоянно рядом, но никогда не воспринимал ее всерьез. Даже Юри относится к ней неуважительно. Ему стало стыдно за это.

– Мне скучно, и, вообще, целый день я ел только холодный кимпаб. Хочешь токпокки? С удовольствием выпил бы стаканчик соджу.

Девушка не знала, как реагировать на слова мужчины. Она не хотела быть заменой другой.

– Я больше не хочу есть токпокки. – Гынён внезапно изменилась в лице и под дуновение холодного ветерка вернулась в гостиную.

– С чего это вдруг? – Худжун не ожидал такого ответа и заворчал, увидев спину Гынён.

На некоторое время Гынён забыла о ситуации с Мунхи. Ей не нравилось, что Худжун пытается ею заменить так любившую токпокки Инхён и воспроизвести сцены из прошлого, которые уже не вернуть.

– Позвони Джихяну. Может, он еще не далеко уехал, – коротко бросила Гынён Худжуну, когда расстилала покрывало на диване.

Ничего не ответив, мужчина вошел в гостиную и включил ноутбук.

– Возможно, сегодня шоу покажут во второй раз. – Худжун украдкой взглянул на девушку, которая на мгновение замерла.

Затем Гынён быстро достала свой телефон и вышла на балкон. Рефлекторно Худжун вскочил с дивана, чтобы остановить антифанатку, которая двигалась слишком стремительно. Сначала он подумал, что она может спрыгнуть, но, отбросив такое развитие событий, снова сел.

– Алло? Миджон, это ты? – торопливо спросила девушка.

– О, Гынён, я так рада тебя слышать. Думала, ты сменишь номер. Все же звезды так и поступают. Ха-ха!

«Неужели она серьезно?» – Девушка нахмурилась.

– Как ты? Я волновалась, что тебя забьют фанаты Худжуна.

Нет бы посочувствовать. Правда ли она переживала? В наши дни нужно быть осторожнее, если не хочешь, чтобы публика тебя растерзала.

– Как раз сейчас смотрю на это зрелище. Стоит ли мне гордиться, что моя подруга находится в центре всего, или уже можно отрицать любую нашу связь? Боюсь, если меня поймают где-нибудь на улице, то убьют за компанию.

Девушка слушала слова Миджон без особого энтузиазма, а затем взглянула на Худжуна. Лицо мужчины меняло выражение по мере того, как он читал статьи.

– Как поживает Соён?

– Соён? Ха-ха! После того как ей пришлось сменить имя, она вышла замуж и переехала.

Когда Гынён услышала слова подруги, то невольно выдохнула. Кажется, в ближайшее время расплата за сказанное девушку не настигнет.

– Я пока не могу даже на встречу выпускников прийти.

Было ясно, что Миджон сердится.

– Если меня выгонят, я все равно не смогу объясниться. Увидимся позже. – Гынён повесила трубку и вернулась в гостиную.

– Пф, ужас, – фыркнул Худжун, глядя в монитор ноутбука, а затем обратил внимание на девушку и покачал головой.

«Ну что еще?» – Гынён готова была расплакаться.

Худжун удалился в свою комнату, а антифанатка села перед ноутбуком и попыталась набраться решимости.

Подобные анекдоты весьма унизительны для девушек.

Имя человека стоит уважать в любом случае, а не насмехаться над ним.

Что произошло с той подругой с «мужественным» именем?

Тяжело переживая поддразнивания подруги, девушка в конце концов иммигрировала в Австралию.

«Ли Гынён, высмеивающая чужие имена, потеряйся!» – новый лозунг для сбора подписей.

За такое короткое время люди уже написали тексты, схожие по объему с дипломными работами, чтобы выразить свои чувства по поводу не очень удачного анекдота Гынён. Девушке хотелось схватить ноутбук и спрыгнуть с балкона. Ее сердце обливалось кровавыми слезами.

Гынён потрясло решение продюсера включить сцену поездки в шоу, ведь ранее он говорил, что в ней ничего интересного. Зачем же он вставил эту сцену? Как сама девушка докатилась до такого? Сожаление снова накатывало волнами.

Впервые в жизни она завидовала Худжуну за его умение не обращать внимания на сплетни и жить без особых сожалений.

Глаза Гынён наполнились слезами, а из горла вырвался всхлип, грудь разрывала беспросветная печаль. Она думала, что уже привыкла к критике и осуждению, но теперь все происходящее казалось не чем иным, как проклятьем.

Не в силах больше сдерживать эмоции, девушка обняла монитор и, громко всхлипывая, залилась слезами.

После прочтения злых комментариев Гынён всю ночь не могла уснуть. Ей даже на мгновение показалось, что еще немного – и она станет своей же антифанаткой.

Взошло утреннее солнце.

Худжун открыл дверь и потянулся.

– Больше никаких съемок, – пробормотала Гынён, закутанная в одеяло, безэмоционально глядя в окно.

Худжун вздрогнул после ее слов.

– Что это еще за новости? Совсем с ума сошла?

– Даже если так, то я хотя бы избегу дальнейшего ужаса. Если брошу все сейчас, то еще смогу спастись, – вновь пробормотала Гынён, словно произнося заклятие.

Девушка продолжала не отрываясь смотреть в окно.

– Ты серьезно думаешь, что это поможет? Если бы в мире все забывалось так просто, то все люди уже стали бы святыми, – быстро произнес певец и скрылся на кухне.

Девушка, конечно, и не ожидала от него утешения. Но после таких слов почему-то хотелось вновь расплакаться.

Признавая реальность «одиночества человека в мире», она понимала, что порой люди сами создают иллюзию. Дымку перед глазами, которая успокаивает, словно первые теплые лучи весеннего солнца.

– Я не помню: какая у нас съемка? Нужно переодеться.

Девушка посмотрела на одеяло, в которое была закутана. Худжун взглянул так, словно ее вид был слишком жалким, и проговорил:

– У нас практика вождения.

Девушка уже собиралась надеть удобную одежду для прогулок, как вдруг до нее дошло. На лице появилось вопросительное выражение. Она внимательно посмотрела на Худжуна.

– Да что с тобой? Восстанавливай связь с реальностью! – Не в силах больше терпеть, Худжун подошел и слегка потряс Гынён за плечи, чтобы та взбодрилась.

– Куда мы едем? – тихо спросила Гынён, внимательно глядя на мужчину.

– Подышим свежим воздухом. Ты нагнетаешь атмосферу в доме, еще чуть-чуть – и я тоже поддамся унынию, – вздохнул Худжун.

Певец закончил говорить, причесал волосы и зашел в комнату.

– Собирайся и выходи. Быстро, – сказал он, увидев, что Юри уже не спит.

– Сейчас восемь утра, – ответила девушка, еще не до конца проснувшись.

– Я так хочу. Собирайся. – Он поставил ультиматум и вышел из квартиры.

– С ума, что ли, сошел? – спросила Гынён, глядя на Юри.

На удивление девушка кивнула ей в знак согласия.

Юри вышла из квартиры в школьной форме, а Гынён – в спортивных штанах и джемпере. Худжун стоял у серебристого «пежо» с натянутой на голову кепкой.

– Где твоя сумка? – спросила Гынён, осматривая Юри с ног до головы.

– Ты за рулем. Какое тебе дело до сумки?

– Думаешь, мне нужна в квартире одежда сбежавшего подростка? Немедленно иди за сумкой, – прямо сказал Худжун.

Юри надулась, но ей ничего не оставалось, как снова подняться в квартиру и забрать свою сумку.

– Где ты достал такую машину? – спросила Гынён, рассматривая автомобиль, к которому прислонился Худжун. – Ты уверен? Не боишься посадить меня за руль?

– На самом деле в мире нет никого бесстрашнее меня. Молния не бьет дважды в одно и то же дерево.

Гынён что-то прошептала себе под нос и опустила голову.

– Может, тебе еще обряд инициации устроить? Почему ты продолжаешь так себя вести? – Худжун с раздражением посмотрел на девушку и прищурился.

– И что? Мне просто нужно найти себе яму поукромней. Не хочу больше находиться в этом мире.

– Боже, давай не будем сегодня устраивать свидание вслепую с мрачным жнецом? Хотя ты сейчас и сама на него похожа. Просто полезай в машину! – Худжун не выдержал и подтолкнул Гынён, которая стояла со спрятанными в карманы руками, на пассажирское сиденье в машине.

Вскоре после этого спустилась Юри со своей сумкой. Худжун усадил ее на заднее сиденье, а сам сел за руль.

– Ну что, уже восемь двадцать, и наше странное трио отправляется в путь.

Похоже, в детстве Худжун пересмотрел американского сериала «Рыцарь дорог». Казалось, последнюю фразу он сказал сам себе и завел машину.

– Утро…

– Тихо! – оборвал Худжун Юри, не дав девушке закончить.

Машина остановилась на Олимпийской скоростной автомагистрали[4].

– Дальше ты, – сказал Худжун, отстегивая ремень безопасности.

Глаза Юри расширились, а Гынён потеряла дар речи.

Худжун еще раз пристально взглянул на девушку, и только после этого она безучастно ответила:

– Я поведу машину?

– Посмотри на нее и скажи, что не умеешь водить. Думаешь, она готова распрощаться со своей жизнью? – спросил Худжун, указывая на Юри.

– Боюсь, что не смогу. Сейчас я подавлена, и мне может стать еще хуже.

– Хватит!

Девушка была удивлена резкостью Худжуна. Она слышала подобное от него, но впервые с такой агрессивной интонацией.

– Я больше не хочу, чтобы во время шоу с нами постоянно был водитель. Ты должна вести фургон. Либо сейчас садишься за руль, либо выходишь из шоу и возвращаешь все деньги.

Что? Вернуть все деньги? Как тогда оплачивать счета? Девушка была в ужасе от всплывающих в голове вопросов.

– Так ты сядешь за руль?! – взревел Худжун.

Гынён молча пересела на водительское сиденье, словно не осознавая, что сейчас ей предстоит. Увидев потерянное лицо Гынён, Худжун успокоился и пересел на место пассажира.

– Постарайся расслабиться и сосредоточиться. Смотри вперед.

После слов Худжуна Гынён крепко вцепилась в руль, отпустила тормоз и нажала на педаль газа. «Пежо» качнулся в сторону и быстро сдвинулся с места.

Бам!

Испугавшись, Гынён тут же нажала на тормоз и чуть не впечаталась в ближайший автомобиль.

– Боже, ты должна сначала посмотреть, нет ли других машин! – закричал Худжун, схватившись за руль. – Ты тут не одна! Она вообще несовершеннолетняя, а моя жизнь невероятно ценна. Поняла?

Девушка поспешила кивнуть на возгласы Худжуна.

– Кстати, а что насчет завтрака… – осторожно начала говорить Юри.

– Тихо! – оглянувшись на нее, крикнул Худжун.

В этот же момент животы всех троих издали звук погибающего кита.

– Я хочу есть, – начала ныть Юри.

Но Гынён ее даже не слышала, так как была полностью сосредоточена на вождении.

Если посмотреть на антифанатку со стороны, то ее напряженное лицо, побелевшие костяшки на руках и импульсивные повороты головы в стороны боковых зеркал могли показаться кому-то признаком безумия. Девушка же задавалась вопросом, откуда так много машин на дорогах.

Гынён не могла повернуть ни налево, ни направо и просто ехала прямо. Даже у Худжуна не получалось уговорить ее свернуть из общего потока машин.

– Я предполагал подобное, но это уже слишком. – Худжун, измученный постоянными уговорами Гынён повернуть направо, решил просто сдаться и откинулся на спинку сиденья.

– Я умру! Как это сделать? – крикнула Гынён, глядя в боковое зеркало.

– Да, не знал, что твои навыки настолько хороши. Прямо профи, – устало произнес Худжун, вскинув руки.

– Я и сама удивлена, что мы все еще живы.

– Я есть хочу! – завопила Юри.

– Тихо! – крикнул в ответ Худжун.

Злясь, школьница уткнулась в спинку сиденья перед собой. Ее ноздри раздувались, как у разъяренного носорога.

– Боже! – воскликнул Худжун. Он быстро отстегнул ремень безопасности, наклонился к Гынён и вывернул руль.

Девушка почти плакала. Ей казалось, что сейчас должна произойти сцена из фильма: из-под серебристой машины вырвутся языки пламени, поднимут ее в воздух, а затем появятся крылья с обеих сторон, как у самолета. Гынён очень хотелось тут же оказаться в пункте назначения, минуя пробки на дороге.

Некоторое время спустя они остановились прямо на обочине и купили у местных торговцев кукурузу, паровые булочки и напитки.

Юри тут же набросилась на кукурузу и булочки. Она запивала все это водой, которую передал ей Худжун.

Гынён продолжала цепляться за руль и лишь иногда вытягивала шею.

Худжун протянул ей булочку, и она откусила небольшой кусочек.

– Не боишься за наши жизни? Как ты можешь спокойно есть в такой ситуации? – сказал Худжун, отрывая кусочек для себя и отправляя его в рот.

– Я голодна, что теперь делать? На пустой желудок тяжелее сохранять спокойствие, – возразила Гынён, продолжая жевать булочку.

– Почему же так много машин? – ворчала Гынён.

Когда девушка немного пришла в себя, она посмотрела в боковое окно.

– Ты забыла? Завтра Новый год, – сказал Худжун, а затем открыл бутылку с водой и протянул ее девушке.

– А, понятно…

Пока Гынён жалела себя после тех злобных комментариев в интернете, она совершенно забыла о реальной жизни. Девушка потянулась к Худжуну и слегка развернула голову.

– Что такое? Мне напоить тебя? – удивленно спросил Худжун, попеременно смотря на девушку и на бутылку воды в своей руке.

Гынён кивнула, не отрывая взгляда от дороги.

– Смешно, правда. – Худжун, казалось, был раздражен, но все же поднес бутылку к губам Гынён.

Девушка глотнула воды.

– Как хорошо. – Ее лицо просветлело.

Мужчина хмыкнул и закрыл бутылку.

– Так куда мы едем? – с набитым паровыми булочками ртом спросила Юри.

– В Тэгу, – ответил Худжун, стряхивая крошки с одежды.

– Что? – одновременно переспросили девушки.

– Ты решила провести праздники вне дома? – спросил Худжун, поглядывая на Юри через зеркало заднего вида.

Девушка ничего не ответила, только отвернулась и откусила еще кусок от булочки.

– Даже если тебе кажется, что твоим маме или папе все равно, где ты и что с тобой, – не важно. Они просто верят тебе и в твои ценности. Хочешь разрушить ваши отношения такой глупостью? Поверь, чем старше ты становишься, тем сложнее завоевать доверие родителей, поэтому лучше не подрывать его сейчас. – Казалось, наставление шло из собственного опыта певца. – После того как вернешься сегодня домой, пообещай больше не сбегать. Когда поступишь в университет, свяжись со мной, и я подарю тебе красивое платье. Дай мне свой номер.

Худжун протянул руку к Юри. Она достала телефон из кармана и отдала мужчине. Худжун набрал свой номер.

– Это мой телефон. Даже если он вдруг изменится, я сообщу. Очень хочу увидеть тебя после поступления в университет. И даже если ты перестанешь быть моей фанаткой, то хоть ответь на звонок. – Закончив говорить, Худжун нажал кнопку вызова.

Певец сохранил номер и вернул Юри телефон. Девушка с серьезным выражением лица взяла его и посмотрела на новый контакт.

– Еда была такой же вкусной, как дома. У вас такое доброе сердце, огромное, словно океан! Как здорово!

– Что? Словно океан? – Худжун улыбнулся, взглянув на девушку.

Юри раскраснелась и улыбнулась.

– Но если ты хотя бы кому-то выдашь мой номер, то сделке конец, поняла? – Худжун постарался выглядеть как можно строже.

– Нет, никому не скажу! – ответила девушка и смутилась.

Несомненно, школьнице захотелось бы похвастаться таким достижением, но Гынён ей поверила. Девушка знала, как тяжело придется Худжуну. Юри сохранит все в тайне, ведь она была настоящим фанатом.

Впервые на лице Гынён появилась улыбка. Теперь машины ее уже не так пугали.

Станция Тэгу.

Солнце уже вовсю светило.

Гынён подарила Юри пару рукавиц, которые успела купить, когда они останавливались за едой.

– Даже если это кажется старомодным, всегда носи их зимой. Девушка не может позволить себе обветренные руки. – Гынён надела на Юри варежки.

– Они уже давно вышли из моды… – Несмотря на слова, Юри улыбалась. Варежки были теплые и мягкие. Девушка обхватила свои щеки с обеих сторон.

– Пока! Пусть твой отец не забудет пометить тебя как «найдено», – сказал Худжун, поддразнивая подростка.

Мужчина засмеялся, а девушка лишь цокнула языком. Гынён тоже помахала Юри.

Школьница уже отошла от машины, но вдруг снова подбежала и, взяв Гынён за руку, начала шептать на ухо:

– Я не прощу вам, если приударите за оппой.

Юри сжала руку Гынён, и глаза той расширились от удивления. Гынён сделала фанатке подарок, но уже начала задумываться, стоило ли. Девушка посмотрела на Юри с удрученной улыбкой.

– Несмотря ни на что, вы мне были словно старшая сестра. Берегите себя! – убегая, крикнула Юри.

– Что она тебе сказала? – спросил Худжун, подходя ближе.

– Неважно, – пожала плечами Гынён и отошла к машине.

– Ты ведь водитель, – сказал Худжун.

Девушка готова была расплакаться. Сколько еще ей предстояло играть по его правилам?

Глава 3. Где твой дом?

– Где твой дом? – спросил Худжун на обратном пути в Сеул.

– Мой дом?

Гынён изменилась в лице и посмотрела на Худжуна, который спокойно сидел на пассажирском сиденье.

– Да, – кивнул он и вынул палочку сладкого картофеля.

– Зачем тебе?

– Ты ведь не из Сеула, верно?

– Тебя так беспокоят люди не из столицы? – Девушка разозлилась.

– Нет, только ты, – рассмеялся мужчина.

Боже! Гынён хотелось чем-нибудь его стукнуть. Она всегда была верна своим эмоциям и подумала, что сейчас-то с легкостью могла бы расправиться с Худжуном. Нужно лишь выкрутить руль.

В дороге Худжун только спал, ел и периодически ворчал. Девушка с удовольствием уступила бы ему место водителя, но он ни разу не предложил ей поменяться.

– Солнце садится, не забудь включить фары, – вдруг сказал Худжун, только что проснувшись.

– Не беспокойся об этом. Лучше разомни мне руку. Ведь если она затечет, я не смогу вести машину, – не без раздражения сказала девушка.

Гынён протянула ему правую руку, однако мужчина ничего не ответил. Девушка озадаченно взглянула на него и обнаружила, что тот уже снова спит. Она потрясла несколько раз рукой, пытаясь разработать затекшие пальцы.

Наконец они подъехали к Тэджону[5]. Как только девушка увидела обозначения «Чхонджу»[6], она глубоко вздохнула и поджала губы.

– Почему мы здесь?

Что и требовалось доказать! Вовсе он не спал. Худжун приподнялся и огляделся по сторонам. Выражение его лица было даже немного высокомерным.

– Ты спрашивал, где мой дом? Вот он. – Девушка указала в сторону информационного табло.

– Ты чувствуешь себя подавленно рядом с родным домом? – Худжун посмотрел на указатель и повернулся к Гынён.

– Нет, просто… Новый год, и я подумала, каково это будет – встречать праздник порознь, – пробормотала Гынён, словно жалуясь.

– Тогда поезжай в Чхонджу.

– Что? – Девушка в замешательстве посмотрела на Худжуна.

– Чему ты так удивляешься? Разве не ты была так расстроена из-за всего происходящего? Почему тебя все время приходится уговаривать. Надо же быть такой тяжелой на подъем… Просто поезжай в Чхонджу!

Гынён не понимала, почему он так настаивает. Хотя в какой-то степени мужчина был прав, и девушка это знала.

– Даже подарки не купили, – покачал головой Худжун.

Казалось, он научился читать мысли, ведь Гынён думала о том же самом.

– Нет. Тогда лучше вовсе не ехать! – твердо сказала Гынён и попыталась повернуть руль.

Внезапно Худжун схватился за руль и не дал ей свернуть.

– Что ты делаешь? Решил убить нас? – закричала девушка.

Тут и там люди начали им сигналить. У Гынён не оставалось выбора, кроме как продолжать ехать в сторону Чхонджу.

– Если ты поедешь со мной, то тебя могут забить метлой до смерти! – угрожающе заворчала Гынён и надулась.

– О, значит, у вас обычное дело, когда люди страдают от метл? А в местной газете это упоминается? Надо бы вызвать репортеров, чтобы написали сенсацию, – вздохнул Худжун и достал телефон.

Не в силах сдержать эмоции, Гынён дала ему подзатыльник. Такого Худжун не ожидал. Интересно, с каким выражением лица их встретят родители Гынён, когда увидят певца? Девушка глубоко вздохнула: скорее всего, их расстроит ее приезд.

Поздним вечером они все же добрались до тихой деревни.

– Не думал, что Чхонджу такой сельский город. – Худжун рассматривал пейзаж за окном, словно младшеклассник на экскурсии.

– Мои родители – фермеры, поэтому живут в деревне. Не нужно сравнивать с городом, – грубо ответила Гынён.

Девушка не могла контролировать свои эмоции, ведь, по сути, ее заставили приехать сюда. Радости она не испытывала.

Гынён припарковала «пежо» возле дома, но никак не могла собраться с духом, чтобы выйти. Она так и оставалась сидеть на месте водителя, глядя прямо перед собой.

– Выходить не собираешься? – Худжун озадаченно посмотрел на девушку, а затем первым покинул машину.

Ночной деревенский воздух был свежим, и дышалось легко. Не имея другого выбора, Гынён последовала за певцом.

Такой знакомый запах рисовых лепешек. Девушка ни с чем бы его не перепутала.

– Хорошо как! Нам туда? – Худжун указал на ближайший дом и полный предвкушения скорее направился к нему, словно это был его собственный.

– Разве тут живут твои родные? Почему ты так взволнован? Не тот дом, – ворчала Гынён, следуя за ним.

Подойдя ближе к нужному дому, Гынён внимательно осмотрелась.

Отчетливо слышались какие-то звуки. Девушка осторожно подошла к входной двери. Дверь открылась, и Гынён встретилась взглядом со своей матерью, которая выходила подмести во дворе. Внезапно лицо матери изменилось и стало настолько суровым, как у мрачного жнеца.

– Паршивка!

Мама Гынён схватила покрепче метлу и бросилась на девушку со скоростью света.

– Мама!

Бам!

– Ай! – Девушка нагнулась и зажмурилась.

Через некоторое время она открыла глаза и увидела, что Худжун закрыл ее собой.

– Что? Ты только что обнял мою дочь?! – Мать в ярости швырнула метлу в Худжуна.

– Прошу, подождите! Не бейте! – взмолился Худжун, пытаясь уклониться от ударов матери.

– Вот негодник! Кричи сколько влезет! – Женщина снова замахнулась метлой в сторону Худжуна, не в силах обуздать свою ярость.

– Мама! Погоди, прошу! – Девушка в попытках унять гнев матери внезапно обняла ее.

– Негодница! Отпусти меня! – Мать несколько раз ударила по плечу Гынён.

– Мама, прекрати! Мне больно! – закричала Гынён изо всех сил.

Худжун сидел с надутыми щеками на полу и, растирая ушибленное плечо, внимательно осматривал убранство дома.

Гынён помогала матери на кухне поскорее накрыть на стол и постоянно получала от нее упреки.

– Мама, нельзя так набрасываться на людей! Знаешь, какой он знаменитый? Он настоящая корейская звезда! И много зарабатывает.

– Неужели? Сколько же он зарабатывает? – коротко поинтересовалась мать, раскладывая дымящийся рис по пиалам. – Мне кажется, он не настолько хорош, чтобы называться национальной звездой.

Продолжая беседу, Гынён выкладывала кимчи на тарелку.

– Как вы поживаете? А где папа?

– Отправила его за рисом, а он куда-то запропастился. Интересно, где он сейчас?

– Снова решил купить двадцать килограммов риса? – Гынён цокнула языком.

Каждые праздники отец Гынён готовил огромное количество рисовых лепешек. Но после раздела наследства его родителей братья и сестры не желали вместе проводить торжества.

– Привычка у него такая. Он всегда сильно огорчается, – вздохнула мать Гынён.

Девушка посмотрела на женщину: казалось, за время ее отсутствия морщин на лице матери стало больше. От чувства, что все это из-за нее, у девушки сдавило грудь.

– Тебе-то на жизнь хватает? – спросила мама.

– Хм, да.

Гынён не могла рассказать всей правды.

– Всегда следи за тем, как себя ведешь. И всегда помни, что ты моя дочь.

Девушка с удивлением уставилась на маму, которая беспокоилась о своей непутевой дочери. Подумать только, она так боялась вернуться в свой родной дом.

– Мне казалось, ты не приедешь в этом году. Что заставило тебя передумать? – спросила женщина, расставляя еду на столе.

Худжун встал и поклонился ей на девяносто градусов.

– Подойди и сядь уже, а то рис совсем остынет.

Слова женщины были резковаты, но риса в тарелке Худжуна было положено с большой горкой. Не миска с рисом, а Эверест.

– Это все мне? – удивленно спросил мужчина.

– Человеку нужны силы, чтобы работать, разве я не права? Неужели для тебя это много? – спросила женщина, глядя на Худжуна.

– Мама, тут и правда слишком много. Кто может столько съесть вообще? Ну, кроме папы, – быстро вмешалась Гынён.

– Положить меньше? – Мама Гынён обеспокоенно взглянула на Худжуна.

– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он.

Затем снял пальто, глубоко вздохнул и взял ложку.

Пока Худжун ел, мама Гынён оценивала каждое его действие. Она мысленно задавалась вопросами, кто так учил его держать палочки и почему он сам не берет гарниры. Женщина то и дело клала ему в тарелку мясо и гарниры, и певец тут же с благодарностью их съедал.

– Ха-ха-ха!

После ужина Гынён не могла контролировать свое тело, так как желудок готов был взорваться от количества еды. Девушка хихикала над Худжуном, который растянулся на крыльце.

– Мне показалось или в итоге ты съел целых три тарелки риса? – ухмыльнулась Гынён.

– Твоя мама слишком заботлива, – чуть не задыхаясь от переедания, пробормотал Худжун.

– Считай это такой маленькой местью за то, что притащил нас сюда. – Девушка села рядом с Худжуном.

– Кстати, разве ты не заметила? В итоге твоя мама от меня без ума! – пожал плечами Худжун и улыбнулся.

– Да неужели?

Появилась мама девушки с тазиком и вылила воду во двор.

– Я лишь позаботилась о чужом ребенке. Дочка, чтобы ничего постыдного не делали. – Сказав это, женщина тут же скрылась в доме.

Худжун был удивлен ее внезапным появлением и тут же попытался выпрямиться, но набитый живот помешал ему. Наблюдая за действиями Худжуна, Гынён пожала плечами и улыбнулась. Один ноль в пользу мамы.

Мама сказала, что отец куда-то запропастился, поэтому велела Гынён найти его. Худжун сел за руль, так как девушка громко пожаловалась, что у нее устали руки из-за долгого вождения. Лишний гнев Худжун вызывать не хотел и сам повел машину.

– Кажется, ты неважно выглядишь. Не заболел, случаем? – хихикая, поинтересовалась Гынён.

– Тише! Куда ехать? – спросил разгневанный Худжун.

Однако девушка вовсе не испугалась, а даже наоборот. Теперь он знает о ее семье чуть больше. Например, что отец закупает по двадцать килограммов риса, а мама при любом случае пускает в ход метлу. Одна мысль об этом заставляла девушку улыбаться.

Гынён вместе с Худжуном отправились в ратушу – место, где перед праздниками собираются старейшины района. Как и ожидалось, велосипед ее отца со специальной печью для выпекания рисовых лепешек был припаркован неподалеку. Со двора доносился запах жареного мяса.

– Кто-то жарит свинину? – пробормотал Худжун.

Во дворе люди жарили мясо на открытом огне и выпивали.

Как только певец остановил машину, Гынён вышла. Отец девушки клал большой кусок мяса в рот, когда его взгляд встретился с глазами Худжуна.

– Папа! – крикнула Гынён и подошла поближе, чтобы поприветствовать остальных.

– Ты! – Глаза отца воспылали при виде Худжуна, стоящего рядом с Гынён. – Кто это? Тот самый парень?

Отец вскочил, бросил палочки для еды, схватил первое, что попалось под руку, – черенок от лопаты – и двинулся на Худжуна.

– Папа, нет!

Неосознанно Гынён, закрывая собой, обняла Худжуна и крепко закрыла глаза. Смущенный мужчина безучастно смотрел на девушку. Она лишь крепче сжала его в своих объятиях и посмотрела певцу прямо в глаза.

Позади них стоял растерявшийся отец, все еще с черенком от лопаты и огромными от удивления глазами. Через мгновение Гынён пришла в себя и тут же отпустила Худжуна.

– Так, кто это? Тот самый парень из телевизора?

Все присутствующие были уже немного выпившие, но все же начали узнавать Худжуна.

– Ну да, все верно! В жизни ты выглядишь еще красивее! Ну правда!

– По телевизору они только кажутся такими худыми, а в жизни как нормальные люди.

Люди обступили Худжуна, пожимали ему руку и похлопывали по спине. Тем временем Худжун старался поприветствовать каждого, словно на одной из своих фан-встреч.

Позже они сидели возле ратуши, гнев отца потихоньку стихал.

– Сегодня один из наших знакомых поймал свинью. Китайцы уж очень хорошо умеют ловить диких корейских свиней, – пробормотал отец, доставая сигарету из кармана. – Не понимаю, почему наша Гынён продолжает получать столько негатива от фанатов шоу. Она вежливая и аккуратная. Пока ей не исполнилось двадцать пять, была самой завидной невестой во всей округе.

На слова пьяного мужчины Худжун рассмеялся. Гынён ткнула мужчину локтем в бок.

– До двадцати пяти, значит? – повторил Худжун и хихикнул.

Гынён еще раз ткнула его локтем в бок.

– Дядя Ёнпаль, Джинкён вышла замуж? Ничего себе! – воскликнула Гынён, когда увидела соседа.

– Да. Во время учебы в Китае. Не хочешь выпить?

Мужчина со счастливым лицом протянул Гынён бумажный стаканчик.

– О, я совсем не умею пить. – Девушка застенчиво отмахнулась.

Худжун вопросительно посмотрел на нее.

– Правда? Тогда, может, ты с нами выпьешь? – Ёнпаль протянул стакан Худжуну, и тот взял его обеими руками.

Через некоторое время Худжун влился в местную компанию и пил вместе с ними.

– Должно быть, нашей Гынён не повезло, поэтому о ней говорят всякое. Очень часто людям не нужна правда, да и оценивают они только то, что видят, не пытаясь узнать человека.

– Вот-вот. Ограниченные люди ограниченно мыслят. Они не знают, как обстоят дела на самом деле, но любят распускать слухи.

– А ты что об этом думаешь? – Мужчина коснулся плеча Худжуна, и все остальные посмотрели в его сторону.

Гынён хотела как-нибудь разрядить обстановку, но ничего не смогла придумать.

– Хоть со стороны Гынён это и походит на бунт, но у нее всегда было свое мнение. Мы подождем, и, уверен, она нас не разочарует.

– Верно. Я едва отговорил твоего отца поджигать телестанцию. Тебе, должно быть, тяжело, Гынён, но ты должна также заботиться и о родителях. Ты же понимаешь, что у них есть только ты?

Гынён невольно сжалась от слов мужчины.

– Хочу пить. Есть ли вода? – спросила Гынён у отца.

– Кто поведет машину? Кто пил меньше меня, тот и сядет за руль, – выпалил Худжун, занимая пассажирское сиденье.

– Что ты делаешь? Разве может молодой человек вести себя так по отношению к девушке? Как долго ты продолжишь все это терпеть? – огрызнулся отец, поглядывая на Гынён.

Девушке нечего было ответить, и она лишь сжала губы.

– Сейчас я довольно терпелив, но долго не продержусь. Если не хочешь, чтобы у отца случился приступ, лучше возвращайся домой!

– Нет. Даже если бы я хотела. Мне уже заплатили, так что придется пройти весь этот путь до конца, – ответила Гынён обеспокоенным голосом.

– Если кто-то услышит, то может нехорошо подумать о твоих родителях. Хочешь выставить нас в неприглядном свете? Разве я когда-либо заставлял тебя зарабатывать?

– Папа, просто я…

У Гынён навернулись слезы. Не в силах что-либо ответить, она отвернулась к боковому зеркалу и едва заметно вытерла глаза.

– Простите. Это все моя вина, – Худжун, который до этого молча слушал их разговор, решил заступиться за девушку.

– Хорошо сказано. Я лишь пытаюсь понять, что происходит с моей дочерью.

– Ах, ну… – Худжун осознавал свою часть вины и не мог ответить.

– Пап, мы приехали, – сказала Гынён и поспешила выйти из машины, не давая что-либо сказать Худжуну.

– Посмотрим, как будет дальше. Если я увижу, что моя дочь снова страдает, то, клянусь, уничтожу телестанцию.

Гынён попыталась вытащить отца из машины, а на его крики из дома выбежала мать.

– Мама, ты еще не спишь?

Женщина помогла мужу войти в дом, а Гынён проводила их взглядом.

Худжун достал печь для приготовления рисовых лепешек с заднего сиденья машины и поставил на крыльцо.

– Спасибо за помощь, – искренне поблагодарила Гынён.

– Отсюда видно так много звезд! – Худжун заметил подавленное состояние девушки и хотел ее подбодрить.

Мужчина смотрел на звездное небо и словно видел его впервые.

– Я прогрела комнату на первом этаже, – послышался голос из главной спальни.

Гынён указала Худжуну на его комнату.

– Кажется, тут достаточно тепло. Спокойной ночи, – еле слышно произнесла девушка и отправилась в свою.

Закутанный в одеяло Худжун рассматривал комнату, больше похожую на склад. Ветер стучал в окна, и мужчина каждый раз вздрагивал.

– Чтобы еще раз… – с усталым видом покачал головой Худжун.

Затем он услышал легкие и осторожные шаги за окном.

Мужчина быстро надел пальто и вышел на улицу. Как он и ожидал, это была Гынён. Девушка сидела на деревянных перилах рядом с домом и внимательно смотрела в ночное небо.

– Что ты делаешь? Тебе не холодно? – Худжун подошел и сел рядом.

– Не спится? – равнодушно спросила Гынён, глядя на угрюмого мужчину.

– Шум от окон похож на рев динозавра, я не смог уснуть, – проворчал Худжун и засунул руки в карманы пальто.

– Мне нравится этот звук, – мягко улыбнулась девушка.

– Нравится… Но ты тоже не спишь.

– Завтра нужно выехать пораньше. А сейчас мне хочется подольше полюбоваться звездным небом, – тихо ответила Гынён, откинув голову назад.

Худжун тоже смотрел в темную высь, где попеременно мерцали яркие звезды.

– Почему ты не сердишься на меня? – спросила девушка.

Певец вопросительно посмотрел на нее. Гынён легонько постукивала ногой.

– Тогда, на встрече с журналом, ты сильно на меня разозлился.

– Я сержусь, – сказал Худжун, сжимая и разжимая забинтованную руку. – Ты тоже злилась на меня за то, что тебя уволили. Честно говоря, я не хотел быть резким. Просто я такой. – Худжун опустил взгляд. – Мне давно хотелось с кем-нибудь вот так поговорить. – Худжун стал постукивать ногой по земле, повторяя за Гынён. – Люди всегда снисходительно относились к парню, который даже свою возлюбленную не смог защитить. Я заслуживаю хорошей трепки, не думаешь? – спокойно сказал певец.

Девушка внимательно смотрела на него. Она не ожидала настолько искреннего разговора. Гынён думала, что Худжун и дальше будет хранить все в себе.

– Раньше меня переполняла уверенность и мне казалось, я смогу всего добиться. Но в итоге меня просто выкинули, как ненужный мусор. – Гынён слегка улыбнулась, мужчина улыбнулся в ответ и покачал головой.

– Даже если ты говоришь об этом, все равно тяжело.

Долгий вздох заменил все остальные его слова и унес их в прохладное ночное небо. Как далеко улетел этот вздох? Гынён смотрела на то, как пар изо рта поднимается ввысь.

– Ты была когда-нибудь на Аляске? – внезапно спросил Худжун.

– На Аляске?

Немногочисленные ассоциации Гынён с этим местом – пьющие кока-колу медведи и разгуливающие по тропинкам северные олени, которых не принял под свое крыло Санта-Клаус. Девушка задумалась: не живут ли там люди в иглу?

Худжун продолжал смотреть на небо. Казалось, он мыслями был совсем далеко отсюда.

– Ты знаешь мое настоящее имя, верно? – мягко спросил он.

Гынён кивнула:

– Бэнни.

– Меня так звали, когда я жил там.

– Правда? – Девушка была удивлена.

Все это время она думала, что Худжун жил в другой части Америки. Мужчина сделал загадочно-игривое лицо.

– Даже Джихян этого не знает.

– Почему?

Девушка вспомнила, что Джихян сказал ей однажды: «Худжун не любит вспоминать прошлое». Ему казалось, подобные разговоры неприятны певцу.

– Не о чем особо рассказывать, на самом деле.

– Но почему ты вдруг решил поделиться этим со мной? Я особенная?

На сарказм Гынён Худжун лишь рассмеялся.

– Моя родная страна – Корея, но у меня сохранилось мало детских фотографий. Честно сказать, почти все снимки со мной были сделаны после того, как я стал знаменитостью. – Он грустно улыбнулся и посмотрел на Гынён, но девушка не ответила. – Жизнь была нелегкой, даже не возникало желания делать фотографии на память, – холодно добавил Худжун. Затем он выдохнул теплый воздух изо рта, и облачко поднялось вверх. Словно прервал разговор, чтобы собраться с мыслями. – После окончания средней школы я переехал в Корею. Тогда Аляска казалась мне чужой. А мама осталась там.

Во время рассказа Худжуна Гынён то смотрела на мужчину, то снова вглядывалась в ночное небо. Было удивительно слышать о деталях жизни певца, которые не знает даже Джихян. Теперь она узнала его немного лучше и Худжун показался ей неплохим человеком. Неужели Гынён начинает привязываться к нему?

– В Корее я почувствовал себя своим, но моя мама отказалась переезжать. Для нее это был бы возврат к прошлому. Мама не хотела больше быть несчастной.

– Она считала тебя своим несчастьем? – осторожно спросила девушка.

– Думаю, мама просто пыталась убежать от проблем. Я точно не знаю подробностей. Так случилось, что она дважды была замужем и оба раза оказались неудачными. Поддержки мама ни от кого не получала. – Худжун нахмурился и снова посмотрел на небо, делая вид, что не замечает грустного взгляда Гынён. – Разве в этом есть смысл? Даже если родителю тяжело, но из-за его выбора страдает ребенок, то не должен ли он подумать и о его чувствах? Почему мама была такая упрямая? Даже сбежала в чужую страну! – Худжун разозлился.

– Посмотри на это от лица своей матери. У нас только одна жизнь, и мы делаем все возможное, чтобы избежать сожалений. Нужно постараться принимать решения другого человека, – сказала Гынён, и Худжун взглянул на девушку. – Это был ее выбор. Так же, как ты решил уехать оттуда, твоя мать решила остаться. Я уважаю тебя, ведь ты пытался сделать свою жизнь лучше. Но почему сейчас ты все еще держишь обиду на нее? Ты ведь достаточно самостоятельный и сам можешь принимать решения.