Читать онлайн В ящике

Счастье приходит к человеку во всяком виде, разве его узнаешь? Я бы, положим, взял немного счастья в каком угодно виде и заплатил за него все, что спросят.

«Старик и море» Эрнест Хемингуэй.

С чего все началось…

«Малый – город, который не мог похвастаться ни количеством, ни качеством людей его населявших. Поэтому, как и положено кому-либо с комплексами, на въезде он имел огромный рекламный щит, старавшийся убедить каждого новоприбывшего в том, что «Счастье в Малом!». Однако, даже он казался Офиром 1 в сравнении с болотом откуда мне посчастливилось выбраться. Но все по порядку.

Уже несколько лет, после окончания пединститута, мы обитали именно здесь. И пускай отсутствие свободных вакансий уберегло от счастья носить нищее, но зато гордое звание интеллигенции, сказать, что у нас получилось отыскать свое место под солнцем, язык не поворачивался. Бюджета едва хватало на оплату хозяйской ипотеки и нескончаемого потока кредитов. Ни достатка, ни стабильности, ни отсутствия нужды копить на зимнюю куртку начиная с весны. Впрочем, отец счел бы мои слова надуманными и неблагодарными. Я считал его одним из тех неуверенных бедолаг, вечно втирающих чепуху вроде: «Грех жаловаться, у кого-то дела идут намного хуже!» Но я не мой отец. Меня не устроила перспектива всучить в наследство груз несбывшихся надежд с бременем отчаяния. Я покинул отчий дом при первой возможности. Безудержно мечтая все изменить, я никогда не задумывался, где именно заразился подобным мировоззрением.

– Артём! Артёём!! Ты вообще слушаешь, о чем я тут разглагольствую? – возмущалась белокурая девица невысокого роста. – Ой, опять твое замечтательное настроение!

Нику раздражали мои внезапные вспышки отрешенности. В тайне от окружающих, я терзал себя вопросами, ответов на которые у меня не было. К примеру, в чем причина моих неудач? Может, дело в паршивом образовании или воспитании?

Временами я даже размышлял над целесообразностью чувств ко второй половине. У бывшей однокурсницы удалось обнаружить только два весомых недостатка: ледяные руки (она почему-то решила согревать их исключительно о меня) и, пожалуй, необъяснимая любовь к документальным фильмам.

«Документалки» – я их не переносил. Скучнее времяпровождение придумать невозможно. Зачастую меня хватало лишь на первые десять минут просмотра. В итоге, я так и не насладился «Новыми горизонтами Плутона», не выяснил, принадлежит ли мир Масонам, и до конца не разобрался, почему полет на Багамские острова не всегда хорошая идея. Хотя под некоторые видео заснуть казалось невозможным. Больше всего утонченная особа любила пересматривать двухчасовые ролики о змеях. На вопрос: «Почему именно змеи?» Она отвечала: «Просто я их до смерти боюсь!» Исчерпывающе, не правда ли?

– Шикарно впишется в наш интерьер! – в руках Ника крутила бархатную подушку ярко-оранжевого цвета.

Так как с развлечениями у нас было туго, под мутным предлогом Нике удалось притащить меня в огромный загородный гипермаркет, напичканный разношерстными вещицами сомнительного качества.

– Думаешь, она нам подойдет?

– Тёмочка! Я уверена. К тому же оранжевый – мой самый любимый цвет. Ну, после бирюзового, конечно.

– Мы вроде приехали за чем-то другим?

– Согласна. Но послушай… – вдумчиво разъясняла она, – мы редко сюда приезжаем. И раз мы уже тут, не будет ли разумно приобрести все необходимое, а потом вернуть на кредитку? Тем более, если «необходимое» настолько восхитительно выглядит? – рассудительность, то, чем всегда Ника отличалась от остальных.

– Согласен.

Маленький ценник убедил – спорить дальше не имеет смысла. Ника опустила трофей в корзину. Поиски шторки для ванной продолжались.

– Артём, посмотри! Нас такой на подъем раньше будил. – Огромный металлический будильник, еле помещавшийся в ладони, напоминал больше орудие пыток, нежели часы. – Представь, как жестоко сейчас под него будет на работу просыпаться?

– Жестоко – не то слово. Скорее опасно. Можно вообще не проснуться.

– Да-а… – она поставила его обратно.

В детстве я никогда не понимал: почему люди так ненавидят звук будильника. Если опустить банальную лень, он ежедневно возвращает к жизни, дарит возможность, лишая бездействия. В детстве я наивно полагал – проблема в противном сигнале.

– Смотри, смотри, что нашла!!! – завопила Ника.

Среди обилия непотребной утвари у нее получилось отыскать самый бесполезный экземпляр. Она держала черную табличку с жирным белым заголовком: «ПРАВИЛА СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ».

– То, что я искала. То, что мы должны купить?! – она застыла в ожидании моей реакции.

– Сто тридцать рублей – не так уж мало, – рассуждал я, упиваясь ее страданиями, – но в принципе и не так много, если столько стоит твое счастье.

– Обожаю тебя! – она немедля отблагодарила дежурным поцелуем в щеку. – Вообще-то, у меня тоже есть правила!

– Серьезно?! Ты их сама придумала?

– Ну почти. – Ника начала рассматривать табличку со всех сторон.

– Почти – это как?

– Какие-то сама, какие-то еще с девчонками в интернате. Не важно… Хочешь поведаю?

– Спрашиваешь?!

Неспешными шагами мы поплелись к выходу. Напрочь забыв о нашей первоначальной миссии.

– Так! Первое правило… Никому не рассказывать о моих правилах! – она засмеялась, ожидая от меня нечто подобного. – Ну ты серьезно не въехал?

– Ты о чем? – я искренне ее не понимал.

– Ладно, забудь. Пошутила… У меня и вправду они есть. – укротив эмоции, она продолжила. – Готов услышать залог истинного счастья?

– Конечно. – очередь, к единственной работающей кассе не оставила другого варианта.

– И так: Заботься о ближних. – угрожающей интонацией она пыталась придать значимость каждому слову.

– Как думаешь, ты с ним справляешься?

– Само собой… Следующее правило ведает нам: нужно усерднее заниматься спортом, чтобы дозволять себе побольше вредного. – изрекала Ника. – Далее… Если в чем-то сомневаешься, помни – второго шанса, скорее всего, не будет.

– Стой! Как ты сказала?

– Знала, что про вкусности оценишь. Правда, оно работает пока в теории, но скоро…

– Нет! Другое. – я снова ее перебил. – Повтори предпоследнее?

– А-а… Смысл такой – если у тебя появилась возможность, не упусти ее!

– Единственное нормальное. – бестактно заключил я.

За шанс я готов был заплатить любую цену.

– Единственное…?!!

Ника приготовилась насмерть отстаивать свои заповеди, благо подошедшая очередь сбила ее напал. Кассир, то ли от глупости, то ли от невежества, без каких-либо сожалений расстался с чудесной реликвией, которая, судя по физиономии, явно бы ему не помешала.

На улице давно стемнело, но душный июльский воздух совсем не собирался отступать. Лето будто решило пожалеть нас, восполнив туристическую дистрофию несколькими деньками тропической жары. Ленивые лакеи постепенно стягивались, разбрасывая звенящие брички из-под покупок в двух метрах от отведенного им места- стоянки. Честно сказать, я порядком устал от сего столпотворения. Хорошо, не пришлось долго ждать автобус. Старый пазик почти сразу подкатил к остановке.

– Домой приедем, что-нибудь обязательно глянем. – пробормотала Ника, размахивая табличкой, словно веером. Я точно знал, что именно.

Протиснувшись вглубь салона, ей удалось найти свободное место, я рядом повис на поручне. Зря жаловался на погоду снаружи, внутри температура оказалась значительно выше, плюс к ней прибавился коллективный запах пота.

– Хорошее приобретение. Правда? – Обозрев табличку в последний раз, Ника поставила ее на колени и уткнулась в телефон. Судя по всему, она не особо нуждалась в ответе, поэтому я изменил статус вопроса на риторический.

Наконец-то мы тронулись. Взгляд тут же зацепился за прогнившую щель возле сидения. Я отчетливо рассмотрел, как проносившиеся мимо машины освещали бледный асфальт, громко завывающий под нашими колесами.

Неужели никто больше не видит? Интересно, если автобус прямо на ходу расползется на части, потерянная жизнь хотя бы одного из присутствующих принесет миру заметную утрату, или необъятный упустит это, так же как присутствующие сие отверстие?

Громкая мелодия смартфона прервала глупые мысли. На дисплее корявым курсивом высветилось: «Тамара».

– Да.

– Артём, привет. Как у вас дела? Как здоровье?

– Привет. Все нормально.

– Слава Богу. Чем сегодня занимались?

– Ничем особо. В магазин ездили. Слушай, мы сейчас в автобусе, неудобно разговаривать.

– Хорошо, хорошо. Отцу позвони как-нибудь. Больше не мешаю. Нике привет.

Долго разговаривать с сестрой не имело смысла. Она связывалась раз в неделю и всегда задавала одни и те же вопросы, со временем ставшие пустой формальностью.

Мой мобильный опять нарушил всеобщее спокойствие. Пришло сообщение от Андрея: «Слушай! У меня для тебя есть новости!!»

Универсам «Надежда»

Остановка у универсама «Надежда». От нее до квартиры оставалось минут пятнадцать. Андрей куда-то провалился. Одно за одним я отправлял ему сообщения:

«Что именно произошло???»; «Ты где?»; «Ответь!!!!».

– Кому строчишь? – поинтересовалась Ника.

– Так, ерунда… Андрею.

– А-а, ну понятно. – она переключила свое внимание на обновку.

Ника давно забросила попытки вытянуть из нашего общения что-то интересное. Пусть наша переписка зародилась еще в институте, я ничего об Андрее толком не знал. Более того, я даже не имел представления о том, как он выглядит. Мы познакомились на одном из интернет-форумов, Android 451 писал с фейковой страницы. На аватаре стояла фотография выдающегося в прошлом инженера-электротехника, работающего с переменным током. Он представился Андреем, тоже техногиг, тоже студент. Правда, с выбором будущей профессии ему повезло куда больше, он изучал программирование в одном из престижных вузов нашей столицы. Мир айти-технологий стал ядром нашего общения. Визави с удовольствием отвечал на глупые вопросы и поддерживал каждую мою идею, способную перевернуть индустрию.

– «Обязательны к вы-пол-не-нию! В случае полного соблюдения – сто процентная гарантия счастья». Ничего себе! Посмотри-ка, всего четыре правила. – Ника решила, самое время поближе познакомиться с табличкой. – Первое – Всегда говори правду!

– Легко. – Я решил поддержать беседу. Хотелось любыми способами скоротать ожидание.

– Согласна. Тоже ненавижу врать.

– Давай дальше!

– Следующее правило – Люби! Угу…Ты меня любишь?

– Э-э… Вроде да.

Остановившись, Ника вцепилась в меня взглядом, стараясь как можно скорее отцензурить услышанное.

– Да. Люблю. – я твердо исправил.

– И я тебя! Так, следующее…

Наконец прозвучал звук входящего сообщения.

– Секунду!

– Издеваешься?! Ты жить не можешь без своего телефона! – она громко возмущалась, до тех пор, пока у нее тоже не прозвенело уведомление.

Я мгновенно разблокировал экран. Длинное письмо от Андрея:

«Тёма, помнишь, я говорил о своей последней практике. Она у нас проходит на производстве. Так вот, мой руководитель посоветовал выбрать MTA (крупная компания, занимающаяся раскруткой приложений для смартфонов). Конечно, там хардкор, но не важно. Суть такова, в первый день нам провели экскурсию, завели в отдел по отбору и инвестированию новых проектов. Там нас встретил самый главный, он оказался таким открытым типом. Дал каждому визитку, сказал, если у кого-то появятся свежие идеи, чтобы мы не терялись. Он рассмотрит каждое. И я ему отправил… наши последние наработки. А сегодня, как обычно, в девять утра я проверял почту, а там от него входящее».

Резко затормозив, я буквально остолбенел.

– У тебя все в порядке?? – опешила Ника.

– Нет… То есть да… М-м… По работе. Вчера просто отчет забыл отправить.

Первое правило пришлось нарушить. Ника не знала о моем презрении к собственной жизни, следовательно, не должна была узнать о попытках ее изменить. Лишнее давление было мне ни к чему.

– Все настолько серьезно? – ее удивление смахивало больше на насмешку.

– Сейчас нужно будет поработать. Давай ускоримся! – Мне захотелось быстрее остаться одному.

– Как скажешь. Ты у нас главный. – Ника все же не упустила возможность съязвить.

Весь оставшийся путь Андрей издевательски держал паузу. Казалось, он подбирает слова, способные смягчить смертельный приговор нашему детищу. Однако я убежден, что хотя фраза: «Вы бездарны», за время существования человечества обрела тысячу возможных вариаций, значение всегда останется одно – Вы бездарны.

Попав в квартиру, я рванул к компьютеру. По неведомым причинам, кроме человеческого ремонта, в нашем жилище отсутствовала также мобильная сеть. Единственный источник, связывающий нас с внешним миром – перемотанный изолентой интернет-кабель. Благо ожидать, пока старенький системник оживет, долго не пришлось, он всегда покорно предвкушал меня во снах.

Тем временем Ника примеряла обновку к пустым стенам.

– Я же говорила! Изумительно! Поможешь повесить? – она не представляла насколько неуместна ее просьба.

– Давай позже.

– Ясненько… Смотри не забудь! Она наш счастливый талисман. – Ника облокотила табличку на дверь балкона, тем самым предопределив ее дальнейшую судьбу.

Кабель максимально лениво подгружал данные. Мое внутреннее состояние стремилось к точке кипения. Щелчок мышки. Обновить страницу. Пусто.

Тяжелый выдох. Щелчок. Обновить. Одно входящее сообщение. Он прислал скрин. В нем Аndrojjid19653@ отправлял несколько файлов, подкрепленных сопроводительным письмом: «Добрый день. Меня зовут Теслов Андрей. Наша группа проходит у Вас практику. Мы с другом сейчас работаем над одним (скорее всего) перспективным приложением, будем очень благодарны, если Вы поделитесь своим профессиональным мнением.»

Далее шел ответ: “Уважаемый Андрей, я внимательно ознакомился с Вашим проектом. До финальной стадии еще далеко, сказать что-то конкретное трудно. Но описание самой идеи, функционала, интерфейса – кажется действительно очень многообещающей затеей. В данный момент ничего подобного на рынке мне еще не встречалось. Когда появится первый рабочий прототип – будем рады с Вами сотрудничать. Жду Вашего сообщения.

С уважением, заместитель отдела Инвестирования МТА Борис Николаевич Б.»

«Парень из глухой провинции, с бестолковым образованием учителя информатики, добрался-таки до столичных специалистов. То, чего ему так не хватало, он заполучил. Теперь все зависело только от него.» – Тогда показалось будет эффектно, если я добавлю эти избитые строчки в автобиографию.

Снова входящее от Андрея:

«Артём, мы должны попробовать! Будем выкладываться по максимуму. И все получится!!! Завтра скину, с чего нужно будет начать.»

Скажи наркотикам НЕТ

Та ночь выдалась не из легких. Слова инвестора опьяняли, лишая возможности здраво поразмыслить над тем, как теперь все успеть. Перечитывая их снова и снова, я с головой утопал в «зазеркалье». Иная, настоящая жизнь с другими потребностями, с другими возможностями, без съемного жилья, кредитов и деградантской работы, сулившей будущее бесхребетной сущности с дисфункцией восприятия собственной жизни, детально оживала в воображении. В ней не нашлось места ничему из чего, тогда состоял мой повседневный рацион.

Наверное, мои фантазии кто-то посчитает опрометчивыми. Да я сам понимал, старался отогнать поспешные иллюзии прочь. Жаль, долго противиться не получилось, что довольно-таки странно, ведь я всегда считал себя человеком сильным, волевым. К примеру, вопреки скверной репутации моей малой родины, с наркотиками я ничего общего, за исключением слабого алкоголя, не имел. И то стоило невероятных усилий заставить себя в выпускной вечер сделать пару глотков тошнотворно-сладкого коктейля. Я безумно боялся упустить момент, когда здоровое юношеское любопытство перерастет в нездоровую, зрелую зависимость, подвергавшую опасности мое счастливое будущее. Хотя, наверно, заслуга такого самообладания принадлежит скорее конкретной личности.

В школьные годы на «классных» часах нашим постоянным гостем являлся вечно сердитый мужчина в погонах. Статный лейтенант подразделения по делам несовершеннолетних отпечатался в памяти со своими нравоучениями не у одного подрастающего поколения. «За двадцать лет службы я бессчетное количество раз видел, как запрещенные вещества превращали порядочного человека в немощную субстанцию, способную лишь ходить под себя.» – Павел Захарович никогда не сдерживался в выражениях. Он полагал, что исключительно правда поможет неокрепшему сознанию сделать верный жизненный выбор. Его презентации всегда сопровождались реальными фотографиями. На большинство из них смотреть было неприятно, на некоторых присутствующие отводили взгляд, но то, что произошло на последнем занятии, являлось перебором даже для него. Однокласснику стало плохо прямо во время занятия. Сосед по парте вывел Фролова из кабинета под удовлетворительную ухмылку Захарыча. На заднем фоне во всю стену светились обезображенные части тела, с которыми халатным владельцам пришлось распрощаться.

Как ни странно, методика действительно работала. Если не учитывать тех немногих, кто воспринял нещадную пропаганду скрытой рекламой экстремального удовольствия. Но о них по большей части вспоминать теперь можно только хорошее.

Уставившись в потолок, я наблюдал, как медные искры рассвета сливались воедино, постепенно поглощая мглу. Уснуть так и не вышло. Ни капли не выспавшись, я чувствовал себя превосходно. У меня появился план.

Офис

Утро показалось особенным: пресная овсяная каша с горкой кислого яблока – утонченный деликатес; общественный транспорт – доступное, мобильное средство передвижения, где к тому же удобно пораскинуть мозгами; подъем на третий этаж по лестнице – полезный для здоровья. Впервые менеджер по продажам спешил попасть на свое рабочее место, по крайней мере, я с таким чувством еще не сталкивался.

– Утро доброе!! – поприветствовала улыбчивая девушка с излишне румяным тоном лица. Неделю назад ее приняли на стажировку, потому она еще не успела подхватить коллективный вирус безразличия.

– Доброе!

Наконец рабочий стол. В огороженной с трех сторон коробке, диаметром один квадратный метр, ожидали все необходимые инструменты для того, чтобы ежедневно безупречно игнорировать свои амбиции. В нашем распоряжении находились: наушники с микрофоном, изготовленные из жесткого пластика (еще в первый день следы от них натолкнули на мысль о том, что они вполне могли являться одним из неизданных изобретений Мэйфилда2); мерцающий монитор, давно пытающийся меня ослепить; клавиатура, мышь и двухъядерный процессор не самого свежего года выпуска.

Постойте, я упустил еще один немаловажный ингредиент, коллеги бы такого точно не простили. Ведь к мятой стопке бумаг, словно к знамени полка, каждый испытывал особые чувства. Когда-то она содержала бесценную информацию, как расположить к себе клиента, став ему лучшим другом. Позже у нее появились более важные функции: во-первых, она придавала столь желанную значимость менеджеру низшего звена; во-вторых, принимала на себя удар, отгоняла дурные мысли сходивших с ума сотрудников, с вожделением взирающих на распахнутое окно.

Офис. Чтобы долго не объяснять свое положение среди сего безумия, достаточно описать всего одну ситуацию. Около года назад, на день рождения компании, руководство решило скреативить. Они подготовили и вручили всем пятидесяти семи сотрудникам грамоты с шуточными номинациями. Среди самых «Смешных», «Любимых» и «Спортивных», мне досталась грамота «Самый таинственный №2». Всем известно, что в детских садах, школах, институтах таких грамот удостаивались самые невзрачные личности, за которыми не числилось ничего вразумительного. Я находился на ступень ниже, мне принадлежало звание номер два, то есть про меня вспомнили в самом конце, после того как начали проверять уже поименно и наверняка даже не вспомнив, как я выгляжу, решили использовать беспроигрышный вариант.

– Приветствую. – слева от меня, в спешке вдавливая кнопку запуска, на стул уселся парень или, наверное, уже правильнее сказать, мужчина лет тридцати.

Дима – единственный, с кем я общался. Описать его внешность совсем не легко, так как она являлась идеальным образцом среднестатистического менеджера: не высокий и не коротышка; приземистая безвольная фигура; напрочь испорченная осанка, напоминающая вопросительный знак в конце вечной проблемы: «Когда уже выходные?» В общем, живое воплощение синонима к слову «лень». Снимая квартиру в двух остановках от работы, он умудрялся каждый раз опаздывать.

Справа от меня соседи менялись постоянно. Последний, кого я помню, по-доброму глуповатый парень, хваставшийся своим навыком виртуозно скрываться от Военкомата. Потом он, правда, куда-то пропал. Возможно, мастерство его всё-таки подвело.

– Привет.

– Как прошли выходные? – Сея пустая любезность звучала от него каждый понедельник.

– А знаешь, потрясающе!

– Я рад. Слушай, собрание уже прошло? – интересовался он, не отрываясь от монитора.

– Не-е… Их же теперь на вторник перенесли.

На собраниях, которые Дима так ненавидел, помимо бестолковой информации, подобно чьему-то дню рождения или технике безопасности, звучали фамилии тех, кто по итогам прошедшей недели попадал в «списки на вылет». На первый раз их прощали и давали шанс исправиться, если же через неделю план снова не удавалось выполнить, бездарям указывали на дверь. Несмотря на то, что за десять лет стажа сосед выработал чёткую стратегию выживания, иногда он всё-таки позволял себе расслабляться.

– Коллеги, внимание!! Сейчас у нас будет экстренная планерка. – Длинноволосая брюнетка строгим голосом парализовала работу всего офиса.

Ксения Викторовна являлась двигателем нашего коллектива. Благодаря ее фантастическому КПД, контора все еще держалась на плаву. Остальные филиалы в нашем городишке давно прикрыли.

– Я вас ненадолго отвлеку. Можете оставаться на своих местах. – Высокие шпильки лишь подчеркивали ее привычку смотреть на всех с высока.

– В чем дело? Опять звонилка накрылась? Или зарплату задержат? – коллеги начали строить различные версии, чтобы хоть как-то отвести себя от мыслей о всеобщей казни.

– Тишина!! Информация очень важная! – Ее голос снова вызвал всеобщее оцепенение.

Дима впал в ступор.

– Прежде всего. В ближайшем будущем мы запустим новый проект. У кого-то из вас появится реальный шанс попробовать себя в интересном направлении, а в дальнейшем даже получить повышение. Коллеги, не упустите возможность! – всеобщий гул попытался завладеть инициативой. Четно. – Молчать!! Есть еще один кейс. Наши уборщицы вновь жалуются на бардак в туалете. Вы взрослые люди, как вообще можно вести себя подобным образом! Залазить в обуви на унитаз, да еще и … – далее ничего интересного. Очередные нравоучения не касались людей, имеющих представление о личной гигиене, и уж точно не могли заинтересовать особей, не желающих к этому приучаться.

Диму отпустило.

– Более не задерживаю. Всем продуктивной рабочей недели! – закончив, Ксения Викторовна отправилась к себе в кабинет.

Офис закипел.

– Повышение! Ага, ща! Так и поверили. Ксюшка-чушка просто захотела, чтобы мы на радостях еще больше вкалывать начали. Вместо гривы лучше бы себе мозги нарастила. Неужели своей головешкой трудно сообразить, что за такие копейки с нас взятки гладки. Задолбала со своими сходниками. Сама время у нас отнимает, а потом психует из-за результатов. Ни в одной нормальной компании такого нет. – колким тоном подытожил сосед.

И так… Я готов был приступать. Думаю, из вышесказанного ясно, что я не особо любил свою работу, с радостью мечтал поскорее с ней расстаться. Жалко, с любыми токсичными отношениями просто так не покончить. В моем случае, кредиторы вместе с владелицей квартиры такого бы не допустили. Поэтому, заниматься делом всей жизни пришлось параллельно с моей торговой деятельностью.

Норма звонков в день – двести пятьдесят. Из них минимум десять должны оказаться успешными. С нас спрашивали не так много, поскольку предоставленные базы контактов, как и сами товары, оставляли желать лучшего. (Опытный Дима по этому поводу как-то сказал: «Чем продукт хуже, тем клиенты тупее! Основы бизнеса. Иначе никак.») Если количество продаж не дотягивало до нормы, добирать приходилось звонками. Мой показатель в среднем достигал трехсот звонков в день. Около пятнадцати результативных. Я всегда держался в середине таблицы. С того дня приоритеты поменялись. Необходимо было уложиться в регламент и бросить все силы на приложение.

– Добрый день. Меня зовут Артём, для Вас сейчас действует индивидуальное предложение…

– Послушай, урод! Вы задолбали!!! Засунь свое предложение себе поглубже! Не звоните сюда больше… – грубый голос угрожал мне через наушники – Понял?

– Вы, наверное, не расслышали, меня зовут Артём. Вам неудобно разговаривать? Можем связаться в более подходящий момент! Когда именно Вам перезвонить? – терпеливо продолжал я.

– Ты тупой, Артём?! Говорю, номер мой удали!!! – Далее проследовали короткие гудки.

Такая реакция, к тому же с самого утра, испортит настроение любому оператору, но меня подобное поведение вполне устраивало. Быстрые диалоги позволяли, экономя время, набивать статистику. Бросить трубку оператор не имеет права, разговоры прослушивал отдел качества, заставляя отрабатывать возражения до победного. Однако, вызов также может считаться завершенным, если он окончен по инициативе клиента.

Таким тонкостям меня обучил все тот же, гуру телефонных переговоров. Дима в течение десяти секунд мог довести человека на другом конце телефона до бешенства. Он пользовался секретным оружием каждый раз, когда на часах было уже почти шесть, а до минимума по звонкам еще далеко: «Повторите, как Вас зовут? Почему Вы считаете, что Вам товар не подходит? Можете еще раз имя? Даша? Маша? Извините, голос показался женским. Паша, что именно Вы имеете в виду под словами: «Пожалуйста отвалите»? Не понял Вас, можете говорить внятнее и громче! Еще громче!» И, конечно, все это надменной интонацией рыночной хабалки.

К шести вечера я подошел со следующими достижениями: больная голова, гудевшая громче старого кондиционера, задыхавшегося от пыли, сто девять вымученных диалогов и ноль в графе «успешные заявки». Последний раз подобный результат числился за мной в первый рабочий день. Нам тогда раздали скрипты и заставили звонить, пока мы их не заучим.

Зато с приложением дела шли куда лучше. Благодаря совместному мозговому штурму, мы четко распределили обязанности. Несмотря на мое слабое железо и значительные пробелы в знаниях, писать код мы должны были вместе, сложные работы: тестирование, правки, дизайн – ложились на плечи Андрея. Мне оставалась аналитика со стороны пользователя, поиск багов и простейшие диагностики. Мы рассчитали, что при должных усилиях, рабочий прототип на восемь экранов будет готов через шесть месяцев. Полгода и жизнь изменится. От нас требовалось лишь упорство и терпение. Знаю, ничего нового, но, согласитесь, наступало не самое лучшее время для экспериментов.

Туда и обратно

Литровый термос из нержавеющей стали, родом прямиком из Поднебесной, многообещающе поблескивал на кухонной столешнице. Неделю назад Нике удалось взять с меня слово, взамен на бессрочное освобождение от субботников я обязался отправиться с ней в поход. Да, вам не показалось, в самый что ни на есть заправский поход. Просто язык не поворачивается назвать сие сумасшествие как-то иначе. Пикник – это что-то совсем рядом: в парке, в скверике или, на худой конец, на детской площадке с бутербродами. Но когда маршрут тянется через город, вдоль всего водохранилища, до заброшенных железнодорожных путей, где потом по-доброму километра полтора тащиться по лесхозу к плавучему причалу – это не иначе как походом не назовёшь. И все для того, чтобы несколько часов созерцать в тишине… С подобным я бесподобно справился бы дома, на диване.

– Говорю же, чувствую себя не очень. – отчаянно огрызнулся я.

– Вот как раз подышишь и полегчает. – с невозмутимым лицом Ника укладывала клетчатое покрывало в дорожный вещь-мешок, берущий свои истоки с дообщажных времен. Впрочем, если бы я нарочно не выдал дату их знакомства, вы бы ни за что не вычислили по его внешнему виду, ведь, как любое другое добро, прибывающее в ее опеке, он подпадал под неведомые чары, напрочь отрицающие бренность всего сущего.

– Ты, конечно, бездушная.

– А ты очень даже душный!

Она достала из шкафчика пакетик с растворимым кофе, кровожадно вцепившись зубами, освободила содержимое, а затем аккуратно отправила его в тоненькую горловину парящей емкости. После, притянув как следует пластмассовый колпак, изрядно его взболтала. У самой резьбы тотчас полезли карамельного цвета сопли, очередной раз напомнив нам о родословной нашего приятеля.

– Ай!! Обожглась! – остужая палец о мочку уха, завопила Ника.

– Видишь, сразу как-то не задается наш вояж. Предлагаю перенести или вообще отказаться, пока не стряслось чего похуже.

– Хватит. – Отрезала пострадавшая, поставив термос на широкий подоконник. – Нам скоро выдвигаться. Пойдём переодеваться.

***

Ника вдавила замызганную кнопку лифта, где-то глубоко в шахте послышалась скрипучая отдача.

– Как вообще можно столько времени торчать у монитора?! – поинтересовалась она.

– Что, если у меня там жизненно важные дела? – с гонором переадресовал я.

– Какие, например?

– Ну мало ли…

– Вот и я о том же. – фыркнула она.

Лифт прибыл. Запустив нас, он нехотя сдвинул створки и еще более неохотно потащился вниз. Ника сморщилась, растирая покрасневшую от ожога кожицу.

– Болит?

– Не-е, почти прошло.

Никакой другой реакции я не ожидал. Едва ли она могла позволить своим краткосрочным воздыханиям испортить наш настрой. Нет уж, ставки были слишком высоки. Мне оставалось лишь не обращать внимания. Но страдалицу было жалко, поэтому я постарался ее отвлечь.

– Слушай, чего пожелаешь, если у тебя вдруг появится возможность? – замысловато преподнес, понимая, что подобную болтовню она обожает.

– Халву. – ни секунды не размышляя, выпалила она.

– Имею в виду, любая возможность?

– Тогда кунжутную, по-королевски с миндалем. М-м… О такой только в статье читала.

Я закатил глаза.

– Чего ты, ну вправду, я ее обожаю. Наша любовь зародилась в детстве, когда у тетушки Риты была работа, она по праздникам частенько меня посещала. Убираясь в привокзальной кафешке, ей посчастливилось подружиться с проводниками, те за копейки доставали где-то на юге всякие сласти. Тетушка всегда прикупала у них хороший такой брусочек халвы. Мы потом пили чай и смотрели телевизор в сторожке у дяди Сережи. Мировой дядька – никогда нам не отказывал. Правда, у него почему-то всего один канал работал – «Культура». Вот. Говорю тебе, халва – это любовь всей жизни… Не волнуйся, у тебя почетное второе место.

– Хоть на этом спасибо.

– Кроме того, – она разошлась не на шутку, – мне кажется, я просто обожаю путешествовать. Наверняка делаю это лучше остальных.

– Как-нибудь обязательно проверим.

– Разумеется. – она рассмеялась.

Лифт, наконец, нас выпустил. Ника начала вслух перечислять содержимое нашей поклажи:

– На чем посидеть, чем перекусить, что почитать… Так.

– Ты туда и книгу засунула?

– А ты как хотел? Мы не часто куда-то выбираемся, посему гулять так гулять. – задумчиво рассуждала путешественница. – Нужно в «Надежду» забежать за пачкой салфеточек, а то термос доверия больше не внушает. Кстати, ты забрал его с подоконника?

Перед самым выходом мы оба опешили. Я не без удовольствия напомнил:

– О чем и говорил… Вернемся, пока не поздно?

– Ха. Ха. Ха. – дурно отыграла она. – Надеюсь, лимит неудач на сегодня точно исчерпан. Топай в магазин, сейчас догоню.

Мы разошлись. Погода как на зло благоприятствовала. Пористая пелена дивно омывала нескончаемую небесную синеву; противный сухой ветер куда-то запропастился, да еще и неугомонным пернатым удавалось каким-то образом перечирикать арию шумного урбана. Ни намека хоть на маломальское стихийное бедствие. Словом, если и в правду отправляться куда-либо в путешествие, лучше условия и не придумаешь.

Однако, в тот день нам действительно не суждено было насладиться манящим пейзажем. Едва я успел взять товар с полки, тут же в сообщении поступила целая свора закодированных файлов, которые в кратчайшие сроки предстояло проштудировать и отправить обратно Андрею.

«Окей. В течение дня будет готово.» – без промедлений отрапортовал я. Избавившись от салфеток, завернул в отдел сладкого. Там быстренько отыскал самый дешёвый вариант восточного лакомства и поспешил к выходу.

– Не «по-королевски», конечно, но, думаю, за компенсацию сочхает.

Везет тому, кто сам везет

Шла одиннадцатая или даже двенадцатая неделя с тех пор, как мигрень и недосыпы стали неотъемлемой частью моего обыденного состояния. Я каждое утро убеждал себя в том, что подобное клише – предвестник любого успешного мероприятия. Допинг помогал открывать второе, третье, четвертое дыхание в моменты полного физического изнеможения. Мы опережали график на полтора месяца. Серьезные баги обходили нас стороной, а мелкие недочеты правились в онлайн-режиме. Бывали дни, когда мы кодили по пятнадцать часов кряду. Наша команда имела отлаженный механизм, точно могучий, несокрушимый лайнер, умело прокладывающий путь среди ледяных небоскрёбов, затаившихся во мраке.

Конечно, на работе моя фамилия намертво укрепилась в нижней части таблицы. Она уже раз пять звучала среди аутсайдеров. Забавно, что именно это помогло коллегам наконец меня запомнить. Но я держал все под контролем. Всегда своевременно включался, возвращаясь на пограничный рубеж. Какая-никакая заработная плата, плюс факт того, что никто так ни разу и не поинтересовался причиной моей внезапной деменции, делали пребывание там более чем приемлемым. Я даже почти привык к постоянным нападкам близкого окружения, встревоженного перспективой моего хронического равнодушия.

– Полчаса в день отдыхать необходимо! Иначе могут начаться проблемы со здоровьем… или, чего хуже, с отношениями! – Ника безустанно продолжала попытки оторвать меня от компьютера.

Тамара от нее не отставала, ежедневно старалась продвинуться дальше фразы: «Сегодня занят!». Лишь отец оставался единственным, кто радовал своим безразличием. Признаться, сложившаяся ситуация меня мало волновала. Я понимал, все вернется на круги своя, когда контракт от инвестора окажется на моем столе. В общем, казалось, дела идут хорошо, как вдруг пришло сообщение:

«Слушай, Артём. В общем, ничего не успеваю по учебе! Хвосты по каждому предмету. Если дальше так пойдет, могут до сессии не допустить. Причем даже если с долгами чудом успею разобраться, статьи, как и сама диссертация, очень СЫРЫЕ!!! Мы должны отложить приложение хотя бы на пару месяцев! Это разумно, ведь и так запилили больше половины!!!»

Я прочел его в самый разгар рабочего дня, на экране горели еще не проверенные строчки кода, пока автодозвон лениво выискивал очередную жертву телефонных домогательств.

Зачем ему теперь вообще диплом? И как он мог такое предложить?

Послать его без каких-либо объяснений – виделось единственно верным, точнее справедливым решением. Я уже приготовился отбивать прощальное письмо, но в последний момент побелевшие пальцы застыли над потертой клавиатурой.

– Без него мне не справиться… – покорно признался я.

Громко выдохнув, напечатал:

«Дела действительно идут неплохо, но бросать все прямо сейчас глупо. Возможно, завтра на маркете появится подобное приложение. Тогда всю нашу работу можно будет отправить в корзину. Не только тебе тяжело! Я разрываюсь между работой и проектом. Сейчас нам нужно собраться и сделать рывок!!!»

В тот день он больше не отвечал. Я всерьез начал переживать, не оставил ли он меня навсегда, пока следующим вечером не прилетела обратная связь по дизайну. Мы все еще команда. Правда, не столь эффективная. Андрей стал высылать по одному отчету в день, снизив нашу продуктивность втрое. На то, с чем мы раньше справлялись за сутки, едва хватило целой недели. Пленяющий образ Элизии3 постепенно таял на моих глазах. Я понятия не имел, как все исправить.

Однако, по воле случая, моего вмешательства и не потребовалось. В понедельник утром Ника с участковым врачом разглядывали градусник. Тоненькая серая стезя вела прямиком к отметке тридцать восемь и три, даруя мне свободу на целую неделю. Я не мог поверить в такой подарок судьбы. Андрей моментально получил сообщение:

«Привет. Ты, наверное, извини меня… Я что-то психанул во вторник. Пойми, я просто не могу упустить такой шанс. Я понимаю, насколько важно твое обучение, поэтому я решил взять на работе отпуск за свой счет. Ты разбирайся с долгами, а я поработаю за двоих.»

Ответ поступил мгновенно:

«Ого! Не ожидал! Спасибо за понимание. Постараюсь поскорее вернуться в строй. Если будут сложности, можешь писать.»

Лучше поздно, чем никогда

Конечно, обещание сработало несколько иначе заявленной версии, количество обращений к Андрею плодилось прямо пропорционально моей автономности, зато неделя снова выдалась как никогда продуктивной. Ход терять я больше не собирался – отпуск нуждался в продлении. Я решил скорректировать процесс выздоровления. Не дожидаясь, пока температура тела откатится в пределы нормы, мои медикаменты по очереди исчезали в унитазе.

В субботу днем, в грязной обуви, врач «скорой» (если не учитывать, что он приехал через пять часов после звонка) помощи стоял возле дивана. Я смерено лежал напротив, время от времени грохоча воспаленными легкими. Ника притаилась рядом, всерьез тревожась за скоропостижный исход сложившейся ситуации.

– Непонятно… Судя по всему, стало только хуже, температура выше тридцати девяти! Вы все верно принимали? – пожилой мужчина с усами странной формы и блестящей лысиной, прикрытой летучим пучком волос, пытался докопаться до истины.

– Как назначали. Уже неделю лечусь.

– Он работает очень много… Плохо спит. Может, в этом причина? – перепуганным голосом предположила Ника.

– Мне в понедельник обратно в офис. – нарочито сообщил я.

– Ну ни о какой работе речи быть не может…

В момент, когда доктор уже собирался заговорить о вольной, бестактно вмешалась Тамара. Я сбросил вызов.

– Извините.

– В общем. Назначенное лечение не помогло. Симптомы тяжелые, а значит, собирайтесь. Полюс, паспорт. Едем в стационар. – он равнодушно подытожил, достал из сумки какие-то бумажки.

Опершись на обе руки, я возбужденно поднялся с дивана.

– Больница?! Мне-э… нельзя сейчас оставаться без компьютера!

– Вам сейчас нельзя без наблюдения!! – возмутился доктор.

– Артём, перестань!!! – Ника молниеносно дала понять, что шансов избежать поездку нет. – Скажите, с собой кроме документов еще что-то нужно?

– Когда поднимался, в вашем доме видел аптеку, пока заполняю бумаги, спуститесь, купите вот это лекарство, у нас его в наличии, скорее всего, нет. Оно точно должно помочь.

Лекарь протянул ей рецепт, присел на стул и начал заполнять приклепанные к планшету бланки. Ника хлопнула дверью. У меня появилось пятнадцать минут на вербовку.

– Всю неделю чувствовал себя отлично. Сегодня что-то прижало. Наверное, действительно нужно больше отдыхать…

Доктор, не издавая ни единого звука, свисал над планшетом, отдаленно напоминая каменного мыслителя, в принципе неспособного на диалог. Я продолжил.

– Скорее всего, так и есть. Хуже от переработок. По-моему, даже пропускал лекарства пару раз… Скажите, новый препарат в таблетках?

– В уколах. К чему Вы клоните?! – уставившись на меня, он внимательно прищурился.

Времени больше не оставалось.

– Хочу отказаться от госпитализации! Давайте листок с бумагой.

Я ясно помнил, как в детстве впервые узнал о таком документе. С каменным лицом, еще недавно стонавший от боли отец, под диктовку недовольного фельдшера, с трудом выводил на бумаге:

«Я отказываюсь от предложенной госпитализации. О своем заболевании и возможных осложнениях его течений информирован, рекомендации по лечению получил. Я не буду иметь каких-либо претензий к лечебно-профилактическому учреждению в случае развития негативных последствий вследствие моего решения.»