Читать онлайн Вселенная-26

Глава 1

В пятницу опять всем офисом собирали деньги на подарок, зато понедельник уже не казался таким унылым – отмечать начали с обеда, открыв несколько коробок с пиццей и нарезав магазинный торт, даже на вид казавшийся таким сладким, что Ариана могла поклясться, что уже поправилась на пару килограммов от одного взгляда на него.

Бросив на тарелку несколько ягод клубники и пару кубиков дыни, она прислонилась к спинке стула и, улыбаясь, слушала последние сплетни. Все лучше, чем пялиться в сухой, напичканный юридическими терминами, текст.

Стрелка часов медленно отсчитывала секунды до конца рабочего дня. Слишком медленно. Показалась лохматая голова рыжеволосого парня из другого отдела, глаза забегали по накрытому столу, и, не дождавшись приглашения, в кабинет ввалилось тощее тело. Быстрыми длинными пальцами он перелапал всю еду, не решаясь сделать выбор, словно собирался жениться на тонком поджаристом треугольнике теста, укутанного сырной начинкой, положил на пластиковую тарелку три куска пиццы и почти половину торта и, буркнув «Пздрвляю», опять растворился в дверном проеме.

До конца рабочего дня оставалось еще целых пять часов. Они тянулись, как звуки волынки, выковыривая из работников последние силы, оставшиеся после бурных выходных, идеально рассчитанных по времени так, чтобы офисный планктон имел возможность отдохнуть и хоть сколько-нибудь порадоваться жизни, но не успевал принять волевое решение: «Увольняюсь».

В половину шестого все откровенно заскучали. По клавишам тарабанили только те, кто не успевал доделать работу и очень спешил, чтобы не оставаться сверхурочные. Те же, кто уже закончил одно дело и готов был приняться за другое, тянули время – не начинать же что-то за полчаса до окончания рабочего дня?

Без десяти шесть потянулась очередь в женский туалет. Странно, но в мужском никогда не было такого столпотворения, как в комнате, помеченной табличкой с равнобедренным треугольником, украшенным замысловатой прической, – слабая попытка спародировать образ прекрасной половины человечества. Дверь открывалась и закрывалась, впуская и выпуская посетительниц, и по всему коридору витал душный запах духов – хотелось не только хорошо выглядеть после десяти часов, проведенных на стуле с сетчатой спинкой, но и пахнуть.

Ариана поморщилась, ныряя в облако французского амбре, и проскользнула в ближайшую кабинку. Она не удосуживалась красованием перед зеркалом и прочими женскими штучками. Просто хотелось поскорее убраться отсюда.

На улице жарило солнце, выжигая глаза, привыкшие к искусственному освещению, поэтому поток людей спешил укрыться в метро и подставить белесые лица под еле вывозившие такую духоту кондиционеры. По обе стороны от выхода тянулись серые бетонные стены с одинаковыми зеркальными окнами – узкими, но длинными, от потолка до пола, – обнимая огромную площадь двумя крылами офисного здания крупной компании, занимавшей первое место во всех списках и рейтингах строительных подрядчиков. Вниз по ступенькам, в самом центре огороженной территории, красовалась клумба, пестревшая тщательно поливаемыми цветами, и стояли несколько лавочек, на которые никто никогда не садился, – в конце дня работники предпочитали сбежать поскорее по месту прописки, а в рабочее время выходить на улицу было, в общем-то, не за чем. Владельцы позаботились о том, чтобы разместить на первом этаже несколько кафе и магазинов, студию красоты и тренажерный зал, а на последний этаж умудрились запихнуть даже вполне приличный, правда, сильно пахнущий хлоркой бассейн. Но по-другому было нельзя – безопасность стояла здесь на первом месте.

Люди культурно семенили по тротуарам, стараясь сдержать порыв растолкать всех локтями и устремиться к парковке или входу в метро – смотря кто как умудрился вскарабкаться по социальной лестнице. Ариана плелась, вяло переставляя ноги. Мышцы затекли от долгого сидения за столом, и она уже сомневалась, что сможет, как обычно, переодеться в спортивную форму и пойти в парк на пробежку – бежать до того момента, пока не останется мыслей, а потом просто свалиться спать.

Только понедельник. Как хорошо, что он почти закончился.

Со спины на нее налетела давняя знакомая, по странному стечению обстоятельств считающая себя ее подругой, и начала пересказывать последние сплетни. Ариана все их уже слышала, пережевывая слишком твердую дыню, поэтому только кивала головой, мечтая поскорее свернуть разговор. Так они дошли до парковки, и коллега убежала в правый ряд, туда, где мигнула фарами маленькая красная тойота.

Уличная парковка не могла похвастаться дорогими машинами – все они, блестя от собственного превосходства, прятались в подземном гараже, куда их хозяева – менеджеры среднего и высшего звена – спускались на специальном лифте, приводимом в действие от лимитированного количества пропусков. Здесь же, нагреваясь до такой степени, что можно было жарить яичницу на капоте – это было правдой, они проверяли – стояли потрепанные седаны и видавшие виды кроссоверы.

Пискнула сигнализация, и Ариана открыла дверь своего новенького белоснежного форда. Пройдет лет десять, и он займет достойное место среди этих покалеченных своими недовольными жизнью хозяевами машин. А пока его хозяйка улыбнулась, убрала с лобового стекла отражающий солнечный свет коврик, завела двигатель и со стоном выдохнула, почувствовав приятное дуновение от кондиционера. Еще теплое, но хотя бы разгоняющее застывшую духоту, так некстати опустившуюся на город в этот понедельник после дождливых выходных, из-за чего влажность достигла почти ста процентов.

По радио крутили старые хиты, и Ариана, поморщившись, нажала на кнопку «выключить». Совершенно не хотелось сейчас погружаться в ностальгические воспоминания и уходить из реальности. Того и гляди, опять в голову полезут непрошенные рассуждения о том, что пора бы уже что-то решать. Ее давно зовут перейти в другой отдел, но сама мысль о том, чтобы опять начинать что-то заново, доводила до такой паники, что однажды даже пришлось брать отпуск, лишь бы отсидеться неделю дома и прийти в себя, прежде чем вернуться на рабочее место. Такое привычное за эти восемь лет.

Дорога пролегала через весь город, то возвышаясь над зелеными парками эстакадами, огражденными бетонными плитами такой высоты, что нельзя было даже полюбоваться на мелькающие в окнах деревья, то ныряя снова на узкие улицы. Люди тянулись скучной колонной, не превышая скорость даже на пару километров в час, – работало ограничение, установленное на каждом автомобиле, не позволяющее нарушать лимиты. Это нововведение внедрили всего десять лет назад, и Ариана еще помнила, как лавировала между спящими за рулем домохозяйками, перестраиваясь из одного ряда в другой, мастерски подрезала зазевавшихся водителей грузовиков и фыркала каждый раз, когда ей вслед несся злобный гудок или отборный мат.

Она любила то время. И была в первых рядах протестующих, когда в обществе началась целая эпидемия по защите личных границ, раздувшая скандал с призывами жестко наказывать нарушителей правил, иногда не прибегая к помощи правоохранительных органов и расправляясь с ними самостоятельно. Это привело к тому, что правительству ничего не оставалось, как начать разработку средств, способных исключить человеческое право взбрыкнуть и вдруг повести себя так, как ему заблагорассудится, не заботясь о вреде окружающим. Сначала были установлены ограничители скорости на машинах, считывающие установленные дорожной полицией лимиты, затем технологии шагнули дальше, и водители лишились права влезать на другую полосу прямо под знаком светофора, подрезая других, чтобы не стоять в километровых пробках. Следом изменился и весь город.

Личные границы переросли в общественные. Люди делились на сообщества, сначала самостоятельно, а потом закрепляя свои права на государственном уровне, в попытке таким образом не допустить к себе близко тех, кто мог нарушить их право на свободное пространство, и ограничить потенциальную угрозу. Полиция охраняла новые законы, и вскоре не осталось практически никого, кто рискнул бы свободой из-за сомнительного удовольствия влезть куда-то без очереди, высказать свое непрошенное мнение или прокомментировать чей-то отказ.

Но этого «практически» было недостаточно.

Почувствовав вседозволенность, люди начали требовать невозможного – смертной казни для любого, кто нарушит их личные и общественные границы. Движение достигло такого масштаба, что властям ничего не оставалось, как действовать в угоду большинству. Конечно, никто не спешил самым наглым образом нарушать права человека, поэтому решили зайти с другой стороны: всего за два года была разработана система допуска на территории различных сообществ, контролируемая со спутников. Всем людям наносили на левое запястье специальные метки из редкого металла с индивидуальным кодом. По ним можно было раздавать пропуска на закрытые территории, без необходимости городить бесконечные стены вокруг целых кварталов, как было задумано изначально активистами движения. Если человек нарушал границы и заходил хотя бы на метр, его начинал бить слабый сигнал тока, и единственным выходом было поскорее сбежать обратно на нейтральную часть города. Впоследствии функции ширились, дополнялись, и сегодня уже каждый мог настроить себе невидимый щит, блокирующий слишком громкие разговоры и прикосновения. Идеально для тех, кто хотел, чтобы его оставили в покое.

Иногда Ариана думала, что это просто странное стечение обстоятельств. Маленький незначительный бунт из-за конфликта на дороге, раздутый визгливым начинающим актеришкой, уже собравшим огромный фан-клуб, готовый порвать любого за своего кумира, перерос в масштаб катастрофы только потому, что на пост главы государства выдвигался новый претендент, пообещавший обществу дать то, что им нужно, и, как не удивительно, сдержавший слово. Скорее всего, в тот день, когда подписывал указ, он стал жертвой придурка, подрезавшего на дороге правительственный лимузин.

Блестящий в лучах садящегося солнца белый форд съехал на подземную парковку простого десятиэтажного дома, стоявшего почти на окраине города, и остановился на месте номер тридцать три, у самой стены рядом с лифтом, который поднял девушку на последний этаж и нетерпеливо распахнул двери, призывая ее поторапливаться.

Пустой подъездный коридор с недавно покрашенными в эстетичный бледно-розовый цвет стенами радовал глаз – еще совсем недавно тут все было заставлено банками с краской и стремянками и отвратительно воняло ацетоном. Такого не потерпела бы ни одна община. А здесь можно было расслабиться и даже иногда испортить воздух.

Ариана, улыбаясь, зашла в свою квартиру, бросила сумку на низкую тумбочку, отделанную, как и вся остальная мебель, под светлое дерево, и, даже не разуваясь, стянула через голову водолазку с короткими рукавами, так надоевшую ей за целый день, но незаменимую, – ее новую татуировку на ключице, сделанную только вчера в каком-то сумасбродном порыве в ближайшем салоне, могли не понять коллеги. Стоило сразу прикупить что-то более закрытое, но этим она займется на выходных. А пока приходилось в эту адскую жару стискивать себя синтетической тканью, не пропускающей воздух и пропитавшейся ее липким потом до темных кругов подмышками. Хорошо, что в офисе работали кондиционеры и можно было накинуть висевший аккуратно в шкафчике пиджак, оставленный на случай срочного совещания с руководством отдела.

Взглянув на стену, Ариана поморщилась – почему-то стрелки часов у нее дома, в отличие от офисных, неслись с бешеной скоростью, совсем не заботясь о том, что ей требовалось гораздо больше времени, чтобы отдохнуть после рабочего дня, и сейчас показывали ровно пять минут восьмого. Пятнадцать минут на еду, полчаса на ванну – если она хотела лечь спать пораньше, вместо того чтобы зависать в бесконечных сериалах, ей следовало поторопиться.

Уничтожив горячие, разогретые в микроволновке, макароны с сыром, даже не удосужившись выложить их на тарелку, девушка быстро приняла холодный душ и, развалившись на диване, завернутая в полотенце, застонала от удовольствия. Для нее не было ничего приятнее в офисной работе, чем вернуться домой, снять трущие туфли и дать своей спине раствориться в мягких подушках. Щелкнув пультом от телевизора, она, не открывая глаз, повернула лицо к экрану.

Через пятнадцать минут Ариана Уэйн уже спала.

***

Ариана выключила телевизор, перевела взгляд на часы и со стоном опять закрыла глаза. Было всего пять утра, но она знала, что уже не уснет.

Запах свежесваренного кофе разбудил ее окончательно, и, выйдя из душа, она влезла в длинные, до колен, голубые шорты прямого покроя, брошенную вчера прямо на пол в ванной синтетическую водолазку с короткими рукавами, поморщившись от запаха засохшего пота, и тонкий объемный пиджак с рукавами три четверти. Она собиралась прогуляться в парке перед работой, раз уж не получилось вчера себя заставить пойти на пробежку, поэтому стоило поторопиться.

Дорога была почти пустая – слишком рано для офисного планктона, пробирающегося только по разрешенным улицам, но слишком поздно для гуляк, проматывающих свою жизнь в полутьме ночных клубов. Задумавшись, Ариана свернула не в тот поворот, и, не проехав и десяти метров, машина остановилась, мигнув предупредительным сигналом на приборной панели, – она заехала на частную территорию, на которую въезд был запрещен.

– Черт бы тебя побрал, – буркнула девушка и ударила кулаком по рулю.

Открыв карту города на экране встроенного в приборную панель компьютера, она прокрутила ее вниз и вверх, пытаясь понять размер проблемы, – она никак не успевала в городской парк из-за закрашенных красным зон, которые блокировались до семи утра жителями домов, чтобы их не будили проезжающие мимо машины. Почувствовав, как закипает от злости, Ариана зажала кнопку сигнала и начала кричать что есть мочи, в тайне надеясь, что разбудит хотя бы тех, кто жил на первом этаже. И точно. Не прошло и минуты, как шторка ближайшего к ней окна зашевелилась, и показалась взлохмаченная голова мужика с опухшими глазами – вероятно, он был одним из тех, кому вообще не нужно было рано подниматься, чтобы отнести свое не проснувшееся тело в одно из офисных зданий, расположенных в деловом районе города, или куда-либо еще. Были такие счастливчики, не облагораживающие себя работой.

Девушка открыла окно и, не снимая палец с кнопки, попыталась перекричать впивающийся в уши звук.

– Здрасте! Кнопка заела! Можете помочь? – Она старалась не улыбаться, чтобы не выдать себя, но точно знала, что ее накроет истерика, как только она выедет на магистраль, подальше от этого дома.

Мужик что-то кричал ей, но в итоге голова скрылась за шторкой. Подождав еще пять минут и увидев, как открывается дверь подъезда, Ариана убрала руку с кнопки, и визг прекратился. Выскочив из салона, она подбежала к мужчине, стараясь не подходить слишком близко, – с него станется включить защитный экран. Да и запах алкоголя, чувствовавшийся даже на расстоянии двух метров, вызывал рвотные позывы.

– Ну, что случилось? – безразличным голосом спросил мужик и подошел ближе к машине. Девушка дала ему возможность заглянуть внутрь, он потыкал кнопку звукового сигнала, разбудив еще парочку человек, а потом выпрямился и рыгнул ей в лицо. – Все нормально работает.

– Надо же! – охнула девушка.

Руки, сложенные у груди, были лишними, и ее случайный «спаситель» подозрительно покосился на нее, но, видимо, приличный наряд, выдававший в ней офисного работника, успокоил его и он расслабился, облокотившись о крышу машины.

– Спасибо, – пискнула Ариана и нырнула на переднее сиденье. Подождав, пока мужчина соизволит отлипнуть от белого, недавно отполированного кузова, она тронулась с места задним ходом и, развернувшись, выехала обратно на магистраль.

Тут ее и прорвал дикий хохот. Она не боялась, что на нее подадут в суд или будут предъявлять претензии, ведь, во-первых, люди, отстаивающие свои границы, вынуждены были научиться и тому, что другие имеют точно такие же права, а, во-вторых, она была на неохраняемой границами территории, где могла позволить небольшую шалость.

Ариана смеялась до икоты, стараясь не гнать слишком быстро, – глаза застилали слезы, и даже установленные в компьютер лимиты могли не помочь ей остаться в живых, если она потеряет бдительность и свернет в один из мигающих рекламой щитов, установленных на бетонных стенах магистрали. Полуголые красотки, извивающиеся на сложенных друг на друга новеньких автомобильных шинах, брутальный мужчина, одетый в костюм, сидящий как влитой на накаченных плечах, медленно льющаяся в стакан с прозрачными кубиками льда жидкость, изображающая виски, – рекламодатели, похоже, не рассчитывали заманить в свои сети женщин.

Хотя найдется ли женщина, которая откажется от стаканчика виски после долгого рабочего дня в компании такого вот брутального мужчины?

Хмыкнув своим мыслям, Ариана свернула на боковой выезд, протиснулась по узкой улице с односторонним движением до въезда в деловой район и, наконец, въехала на парковку у офиса, возвышающегося на семь этажей. Это было не самое высокое здание, зато самое длинное – два крыла словно обнимали огромную территорию парка. Постороннему человеку было бы непонятно, почему владельцы компании приняли именно такое архитектурное решение, но во всем был смысл. Иначе как бы они держались на первых строчках рейтингов?

Задумка была простая – в здание вели несколько входов, и сотрудники разных отделов, направлений и даже социальных взглядов имели возможность не встречаться с теми, с кем не хотели. Толерантность к выбору придерживаться права на личные границы была главной фишкой, из-за которой на каждую вакансию здесь стояла очередь претендентов.

Выйдя с парковки и обогнув здание, девушка дошла до центрального входа. Никто не называл его «главный», чтобы, не дай Бог, не намекнуть на особо высокое положение тех, кто предпочитал им пользоваться. Обернувшись по сторонам, она задумалась. Можно было прогуляться по территории, посидеть на скамейке или сходить в уже открывшееся для таких ранних пташек кафе на первом этаже – у них был отдельный выход с задней стороны здания и территория, оборудованная как маленький, заполненный цветами сад, больше похожий на оранжерею. Туда редко кто приходил, и была возможность побыть в одиночестве перед долгим рабочим днем.

Ариана сидела в дальнем углу маленькой открытой площадки, уставленной цветами и деревьями в огромных кадках, и пила ароматный кофе с корицей. Рядом на тарелке лежала булочка, пропитанная шоколадным соусом, и стояла миска кукурузных хлопьев, размоченных миндальным молоком. Она жмурилась от удовольствия и слепившего в глаза низко висящего солнца и думала, что, пожалуй, ей грех жаловаться на жизнь: работа – мечта большей части населения города и даже страны, своя квартира, своя – совсем новенькая – машина. Было даже несколько претендентов на ее «руку и сердце», но ее выбор пока оставался неизменным: она любила одиночество и не готова была к тому, чтобы по вечерам кого-то обхаживать, варить борщи и стирать грязные носки. Конечно, можно было вступить в одно из сообществ, охраняющих личные границы, и найти себе человека, четко понимающего, что в лице жены он не найдет себе домохозяйку, но одна мысль о том, что придется иметь дело с этими сумасшедшими, наводила на нее ужас.

Она сама не могла объяснить, почему так люто ненавидит всех, кто заковал себя в условности каких-то там границ, отгородившись от остального населения. Не могла, до прошлой субботы.

***

Лифт ехал бесконечно долго. Молодой мужчина в дорогом костюме, пахнущий последней коллекцией малоизвестного парфюмера, создающего ароматы для ограниченной группы людей, облокотился на зеркальную поверхность и посмотрел на часы. Матиас Ньюман, владелец большой сети ресторанов, расположенных по всему миру, спешил на встречу, которая в корне меняла его жизнь.

Он редко появлялся в офисе – не было необходимости. Еще на самом старте открытия бизнеса, когда он начал с крохотного закутка в торговом центре, где варил вкуснейший авторский кофе и предлагал собственноручно испеченные влажные кексы с финиками, парень понял, что хорошая команда – главный фактор для успешного бизнеса, и, когда перестал справляться сам, поменял место на более просторное, нанял двоих человек для обслуживания клиентов и пригласил к себе управляющего. Сейчас у него был огромный штат руководящего персонала, который справлялся сам, без его участия. Он только присутствовал при решении серьезных вопросов касательно расширения бизнеса или изменения стиля их бренда.

Секретарша генерального директора поспешила к нему, только завидев через прозрачные стекла приемной, – хоть Матиас и не был тут частым гостем, он настоял на том, чтобы во всех офисах его компании было светло, просторно и побольше стекла и зеркал. Только так можно было почувствовать масштаб.

Коротко помотав головой на предложение принести ему кофе, он вошел в кабинет, не дав бедной девушке предупредить своего начальника о приезде босса.

– Мистер Ньюман! – импозантный мужчина пятидесяти лет, выглядевший максимум на сорок, подскочил в своем кожаном кресле.

– Сиди, Джо, чего скачешь. И откуда это твое «Мистер Ньюман»? – Матиас со вздохом опустился на кресло напротив. – Все готово? Я не хочу тратить много времени.

Он старался выглядеть как можно более серьезно и не думать, что всем присутствующим будет заметен его абсолютно свежий загар, налипший краснотой в последнем путешествии на острова, из которого он вернулся только в прошлую пятницу. Но больше всего на свете ему хотелось переодеться в длинные, по колено, синие шелестящие шорты в больших белых цветах, сесть в свой новенький катер и поехать на дальний пляж, куда добраться можно было только по морю.

Вообще, Матиас всегда чувствовал себя не в своей тарелке здесь, в этих каменных джунглях. Возможно потому, что сразу передал свой бизнес в надежные руки Джонатана Росса, прошедшего с ним долгий путь от совсем маленькой кафешки в роли управляющего до генерального директора. Ему самому же всегда оставалось только тратить неиссякаемые на счетах суммы денег, с чем он отлично справлялся.

– Все готово. Все ждут.

В зале для совещаний, устроенном в просторной комнате с большими панорамными окнами во всю стену, сидели десять мужчин, среди которых умудрилась затесаться одна женщина – финансовый директор компании. Все они были одеты в дорогие костюмы и радовали глаз тщательно постриженными и уложенными волосами. Некоторые нервничали, теребили ручки и толстые потрепанные ежедневники и переглядывались – никто не знал, чем закончится эта встреча.

– Не хочу отнимать у вас много времени. – Матиас встал у кресла во главе стола. Он не собирался оставаться тут надолго, поэтому садиться было ни к чему. – Я продаю компанию.

В зале стало тихо. Лишь щелкали по клавиатуре быстрые пальцы – секретарша вписывала фамилии присутствующих в протокол совещания. Все замерли, не решаясь даже повернуть голову, но глаза бегали от одного до другого, пытаясь прочитать эмоции по лицам. Тут не нужно было быть специалистом, чтобы понять, что эта новость никого не обрадовала.

– Что ж… – Он еще раз оглядел все еще молчащих присутствующих и вышел в коридор.

– Мэт, погоди! – Джонатан Росс забыл о правилах приличия и побежал за своим боссом и по совместительству хорошим другом, с кем они не раз организовывали самые дичайшие путешествия, о которых было стыдно даже вспоминать, не то что кому-то рассказывать. – Ты что творишь, мать твою?

Матиас развернулся к нему и приобнял за плечи. Он понимал, что, возможно, должен был предупредить его, но слишком сильно было искушение увидеть выражения лиц всех присутствующих разом.

Их разговор затянулся. Когда, наконец, они закончили, часы показывали почти час дня – давно пора было обедать, и по коридорам заструились потоки сотрудников, спешащих в столовую. Они удивленно таращились на генерального директора, которого знали в лицо по общим собраниям, устраиваемым раз в квартал, а вот рядом идущего молодого мужчину со слишком сильным загаром, никак не соответствовавшим его дорогому костюму и строгому темно-сиреневому галстуку, некоторые видели впервые.

Джонатан проводил его до лифта, дождался, когда закроются двери, и выругался, совсем не обращая внимания на стоящих рядом людей. Сейчас ему было все равно, что о нем подумают, ведь, скорее всего, дни его в этой компании сочтены – любой уважающий себя собственник бизнеса первым делом меняет команду управления. Обратный путь в кабинет дался ему нелегко. Знакомые стены, еще вчера просто намекающие ему, что пора бы провести косметический ремонт, сегодня раздражали грязными светло-коричневыми разводами от брызг кофе – не все следовали правилу пить кофе только в столовой или брать их в стаканах со специальными крышечками. Его посетило странное чувство предвкушения чего-то нового. И пока он сам не мог сказать, нравилось оно ему или нет. Только знакомый и даже несколько опротивевший за долгие годы работы в этом офисе интерьер вдруг показался таким родным, как выцветшие фотографии, стоящие на каминной полке в доме у родителей.

Матиас Ньюман, как только вошел в лифт, первым делом ослабил тугой узел галстука, стягивающего еще побаливающую от солнечных ожогов кожу на шее – прямо перед вылетом он умудрился сгореть, уснув на пляже. Этот простой жест показался ему символическим. Нельзя сказать, что его тяготило владение большой компанией, но без нее, казалось, открывались какие-то новые горизонты. И просыпалось давно забытое чувство волнения от одной только мысли – а вдруг не получится? А вдруг не смогу заработать? А вдруг…? Только сейчас, пройдя такой большой путь и в свои тридцать пять лет владея многомиллионным бизнесом, который собирался продать, он понял, чего лишал себя все эти годы – радости предвкушения и азарта.

На подземной парковке было прохладно. Посмотрев на часы, он прикинул, стоит ли ехать по обеденным пробкам в любимый ресторан – не входивший в его собственную сеть – или лучше не торопиться и попить кофе в парке на выезде из делового района. Он знал одно заведение, такое же маленькое, как и его собственное, когда он только начинал этот бизнес.

В салоне новенького белого форда пахло кожей и полиролью. Сев за руль, он усмехнулся и вспомнил про девушку, с которой познакомился только в субботу, но она уже готова была занять все его мысли.

Ее звали Ариана, и они познакомились в автосалоне. Девушка смотрела себе какую-то развалюху, которую собиралась взять в кредит лет на пятнадцать, а то и больше, а он выбирал новый Ford Bronco. Сам не зная почему – то ли настроение было слишком радужным после проведенных четырех недель на побережьях Мексики, то ли ее пренебрежительный взгляд, брошенный на его клетчатую рубашку в красно-зеленую клетку – он, шутя, предложил ей оплатить ее машину.

– Может быть, лучше оплатите мне такой же форд? – так же шутя, ответила девушка. Пренебрежение сменилось на издевку.

И он, коротко кивнув, попросил менеджера по продажам оформить еще одну точно такую же машину. До последнего Матиас думал, что девушка передумает, засмущается, возьмет свои слова назад и попросит прекратить, но не тут-то было. Она с улыбкой подписала документы на право собственности и, лишь улыбнувшись ему на прощание, села в свой новенький форд и уехала, даже не попытавшись познакомиться или поблагодарить.

Удивление сменилось истерическим смехом. Он давно так не смеялся – слишком много мог себе позволить, чтобы его было легко удивить и тем более восхитить. Имя – Ариана – и телефон он без проблем узнал тут же в салоне, всунув потеющему от волнения менеджеру по продажам несколько купюр, неизвестно откуда взявшихся у него в кошельке, больше предназначенном для хранения банковских карт.

Она взяла трубку после первого же гудка, словно ждала его.

Молодые люди не расставались до ночи воскресенья, не внося в свои только-только завязывающиеся отношения любовный или хотя бы сексуальный контекст. Долго гуляли по городу, чего он не делал уже много лет, заходили в маленькие кафешки за очередной порцией ледяного кофе – она брала с кокосовым сиропом, – брали расставленные по всему городу электрические самокаты и катались наперегонки, словно малые дети. Вечером он хотел отвести ее в один из своих ресторанов, но она наотрез отказалась – не любила, как она выразилась, бездушные сети общественного питания, пусть и счета там выписывали по несколько тысяч долларов.

От одного воспоминания об этом по телу Матиаса пробежала волна дрожи – он сам совсем недавно пришел к такому же мнению, и именно поэтому хотел продать свой бизнес. И было удивительно случайно встретить человека, который думал точно так же, как и он, хотя бы по этому вопросу. Несмотря на то, что во многом их взгляды совпадали, они много спорили. Вся ночь, проведенная в номере отеля, прошла в притирании мнениями, и они уснули лишь под утро, разойдясь по разным комнатам огромного президентского люкса.

К его удивлению, Ариана, очевидно принадлежавшая совсем к другой социальной прослойке общества, очень спокойно и легко реагировала на его финансовые возможности, не краснела, не бледнела, не мотала испуганно головой, когда он заказывал самые дорогие блюда и платил баснословную сумму за отель. Он тогда решился спросить ее об этом.

– Ты ничего не понимаешь, – она хохотала, еле выговаривая слова от смеха. – Кажется, что ты один из тех, кто слишком давно владеет своим огромным состоянием, чтобы научиться просто принимать то, что тебе дают. Не ища в этом смысла и не думая, что придется чем-то расплачиваться. А даже если и придется! Зачем забегать вперед? Ты разве не чувствуешь, как меняется наша жизнь? Мог бы ты когда-нибудь подумать, что будешь жить в такое время?

Он тогда ей ничего не ответил. Он не чувствовал изменений. Таким как он были неведомы ничьи границы – за деньги, как обычно, можно было купить все что угодно. За очень большие деньги. Но ее слова, слишком серьезные, чтобы произносить их сквозь смех, запали ему в душу. Матиас Ньюман решил во что бы то ни стало попробовать, ощутить на вкус жизнь в том замешанном из эмоций, сопротивлений, запретов и желаний виде, в котором видела ее она.

Белый форд, тихо шурша шинами, выехал на главную магистраль, ведущую прочь из делового района. Интересно, будет ли у него необходимость вернуться когда-нибудь сюда?

Мэт – теперь, без минуты продавшему свой бизнес, ему больше подходило это имя – еще не думал о том, чем займется. Денег должно было хватить не только ему, но и на несколько поколений вперед, конечно, если он не спустит их в один миг. А он это умел. Сейчас, смотря на проплывающие в окнах офисные здания, ему вдруг стало грустно – заканчивалась целая эпоха его жизни! Не о таких ли изменениях говорила Ариана?

Затренькал телефон.

«Как прошло?». Он улыбнулся. Девушка знала, что сегодня ему предстоит важная встреча, но даже не догадывалась, какая именно и с кем ей довелось провести целых два выходных дня, которые, возможно, никогда не повторятся.

Послав ей в ответ поднятый вверх большой палец, Мэт расслабился, откинул голову на подголовник, и сделал погромче радио – играла его любимая песня.

***

Было только два часа дня, а она уже готова была отдать все на свете, чтобы оказаться дома в ванной, полной лопающихся от ее прикосновений пузырьков новой пены с запахом кокоса.

После завтрака Ариана поднялась в свой кабинет и увидела, что служба безопасности забрала ее ноутбук, – не был пристегнут к столу специальным хомутом, про который она забыла, вернувшись с совещания, затянувшегося вчера до самого конца рабочего дня. Ей пришлось потерять целый час, чтобы написать кучу объяснительных и с виноватым видом выслушать повторно инструктаж по технике безопасности.

Не найдя ее за рабочим местом, взбесилась начальница и до обеда выносила ей мозги, то стоя над душой с очередной порцией замечаний к отчету, то пересылая самые сложные договоры в работу, которые раньше обычно поручали приходящему юристу.

Еле вырвавшись на обед и опоздав на десять минут, ей пришлось простоять огромную очередь и увидеть, как прямо перед ней забирают последнюю порцию рыбы со спаржей, которую готовили тут же на гриле и подавали с волшебным сливочным соусом. Пришлось довольствоваться пересушенным в духовке мясом, чтобы потом мучиться от тяжести в желудке. Надо было, конечно, плюнуть и пойти поесть в одно из местных кафе, но времени, чтобы ждать заказ, у нее не было.

Остаток дня прошел на удивление спокойно, и Ариане даже удалось закончить самый свой большой проект, который она вела вот уже полтора года, сомневаясь, что это вообще когда-нибудь случится. Выйдя из офиса в духоту летнего вечера, едва колыхаемую легким ветерком, она села в машину и хотела было поехать, как обычно, по знакомому маршруту домой, как зазвонил телефон.

– Ариана Уэйн? Мы рассмотрели ваше заявление на вступление в наше сообщество. Понимаю, что прошло много времени. Вам это еще актуально?

Она вспомнила. Примерно полгода назад девушка подала заявление на вступление в одно из сообществ, созданных на основе прав по защите личных границ и владеющих огромным многоквартирным домом прямо около городского парка. Это был тот самый случай, когда стоило поступиться своими принципами и позволить втянуть себя в это нелепое общественное движение, если в результате у нее будет возможность бегать по утрам перед тем, как поехать на работу. Да и дорога до офиса становилась почти в три раза короче, что позволяло экономить кучу времени, которым она найдет, как распорядиться вместо того, чтобы с черепашьей скоростью плестись в бесконечных вечерних пробках, слушая визгливые вопли ведущих по радио. Но не только расположение привлекло ее внимание. Этот дом был настоящей сказкой: двадцать три этажа современно обставленных квартир с мебелью, техникой и всем необходимым для жизни. Здесь все было устроено по принципу проживания в гостинице, и каждый день приходила уборщица, чтобы привести в порядок тот хаос, который она как никто успевала устроить даже за те скромные пару часов, что находилась дома по вечерам и около часа утром. Здесь был бассейн, спа-салон с выделенной зоной, где трудились парикмахеры и прочие бьюти-мастера, три ресторана, в том числе один на последнем этаже с сумасшедшим видом на зеленые верхушки деревьев и бегущую между ними быструю реку, делившую их город на две почти равные половины. Ариана была там всего однажды в гостях и в тот же вечер оставила заявку, понимая, что может начать долго взвешивать, думать, искать «за» и «против» и в конце концов так и не решиться.

– Да-да! Конечно! Я вас слушаю, – протараторила она, уже начиная плавиться в незаведенной машине без включенного кондиционера. Нажав на кнопку включения, ощутила легкое дуновение и, выдохнув, откинулась на спинку сидения, чувствуя, как липнет к мокрой от пота спине синтетическая водолазка.

– Мы готовы удовлетворить вашу заявку. Единственное… Машину придется поменять. Наши жильцы вряд ли допустят, чтобы…

– Я уже! – перебила ее Ариана. – У меня новый Ford Bronco. Я вышлю вам документы. На ту же почту?

За эти полгода какие-то только документы, фотографии и письма не пришлось собрать, чтобы доказать свою состоятельность как жильца, способного полностью соответствовать строгим требованиям. В ход пошли и выписки с банка, где она умудрилась накопить достаточно приличную сумму денег, и трудовой договор с отдельно приложенной презентацией о компании, и куча справок из налоговой, пенсионного фонда, полиции и прочих структур, способных капнуть свою ложку дегтя в бочку меда под названием «Ариана Уэйн». Пришлось даже сходить на целых десять сеансов с психологом, который затем подготовил отчет о том, что она «пригодна для проживания с другими людьми и не страдает предрасположенностью нарушать чьи-либо границы без веской на то причины и без предварительного согласования».

– Да, пожалуйста. Окончательная проверка не займет много времени, и, если вы пришлете документы сегодня, мы будем рады вас видеть у нас уже через неделю. Сможете подъехать для выбора квартиры в, скажем, пятницу?

– Да-да, конечно. – Сердце колотилось как сумасшедшее. Хотелось выбежать из машины и бессмысленно бегать по парковке и кричать. Кричать что есть сил от переполняющего ее радостного предвкушения.

Дорога домой тянулась сегодня бесконечно. Скучающие за рулем водители, привыкшие к размеренной скорости, почти засыпали и один за другим пропускали выход в город – это было видно по их вдруг меняющимся лицам, искаженным в беззвучных ругательствах. Несколько раз Ариана порывалась бросить машину и побежать – по ощущениям казалось, что так будет быстрее. Влетев в квартиру, она первым делом отправила документы по машине на согласование и только потом упала на кровать совершенно без сил. Этот день выжал ее, не оставив ни энергии, ни желания что-либо делать.

Зазвонил телефон. Думая, что опять звонят по квартире, девушка нажала на кнопку громкой связи и, не открывая глаз, выпалила:

– Я только что направила документы. Скажите, если что-то еще от меня нужно.

В воздухе застыла тишина, потом раздался тихий смешок.

– Привет. Что за документы?

Звонил ее новый знакомый.

– Мэт? Прости, – она глупо захихикала, и сама на себя разозлилась – что за нелепость? – У меня, кажется, скоро очень круто поменяется жизнь.

– У меня тоже, – смех вырывался из динамиков, отскакивал от стен и заполонял собой все пространство.

– Круто. А у тебя что? А, да. Совещание. Предложили новую должность?

– Можно сказать и так, – Матиас Ньюман улыбался, это было слышно по голосу. – Отметим?

– Сейчас? – Быстрый взгляд на часы: половина восьмого.

– А что нам может помешать?

– Завтра на работу, – она поморщилась. Дико хотелось принять его приглашение, но мысль о том, что она опять не выспится и придется клевать носом над ворохом документов, все портила.

– Ладно. Выходные? – Ей показалось, что он слишком быстро сдался. Это расстроило, но ничто не могло испортить ей настроение в этот чудесный день, начавшийся так плохо и так замечательно заканчивающийся.

– Погоди. Я буду готова через десять минут.

Ариана не понимала, что заставило ее согласиться, учитывая, что на работе был очень сложный проект. За него не стоило приниматься, хорошенько не отдохнув, но на мгновение показалось, что оставаться постоянно дома – это не что иное, как медленное самоубийство, растянутое на годы, но от этого не ставшее менее трагичным. Было ли на самом деле правильно действовать в каких-то рамках и обязательствах, если ты при этом медленно умираешь, так и не успев попробовать на вкус настоящую жизнь?

– Ты передумала? – он опять смеялся. Так легко и искренне. И с ним тоже было легко. И хотелось быть искренней.

– Я как-то услышала, что человек не умеет вовлекаться во что-то, если это не имеет смысла. Мы живем, пытаясь придать значимость всему, что делаем, но ее на самом деле нет. Это все в нашей голове. Мы все придумываем себе. – С каждым словом она чувствовала, как спадает напряжение, сначала созданное в злости, потом развившееся в радостном возбуждении, и тело расслабляется, становится тяжелым и мягким, растворяясь в вязаном темно-зеленом пледе, накинутом на ее кровать. – Есть ли смысл в том, чтобы пойти с тобой сегодня и отметить пока не свершившееся событие? Да нет. Но и нет смысла сидеть дома, пытаясь убедить себя в том, что тебе хорошо, потому что ты все делаешь правильно.

– Собирайся.

Звонок оборвался – Мэт повесил трубку. Ариана потянулась всем телом, словно распластавшаяся на полу кошка, и, подскочив с кровати, начала собираться: долой тесные шорты, пропахшую потом водолазку, дурацкие колготки. После десяти минут под душем она почувствовала, как смывается весь этот день, как вода очищает тело, вытягивая из него застрявшие тревожные мысли, запечатанные блоками в шее и плечах. Наспех вытершись полотенцем, она влезла в любимые широкие джинсы на пару размеров больше, чем нужно, сидящие слишком низко и вот-вот грозившие упасть на пол к ее ногам, и просторную белую футболку. Кроссовки довершили образ, однозначно решив за нее, что вечер вряд ли будет романтическим, зато комфортным.

***

Белый Ford Bronco подрулил во двор как раз в тот момент, когда из дальнего подъезда выбежала девушка с мокрыми волосами, оставляющими на белой футболке темные пятна. Матиас задумался – нравится ли она ему, или это просто банальная скука? Игра, начавшаяся в автосалоне и все никак не желающая заканчиваться.

Она была среднего роста, но едва доходила ему до плеча. Фигура, не стройная и не полная, выдавала в ней офисного работника, иногда вынуждающего себя выйти на пробежку. Темные, почти черные волосы, с наметившимися проблесками седины, появившейся слишком рано, – тогда ей не было еще и двадцати – вились неопрятными прядями и спадали чуть ниже плеч. Не было в ней ничего, за что мог зацепиться требовательный взгляд владельца большой сети пятизвездочных ресторанов, не гнушающегося соблазнять самых красивых девушек мира. Гораздо моложе и красивее, чем Ариана Уэйн.

И все же было в ней что-то такое, от чего хотелось быть рядом, не заслоняя обычные мысли похотливыми образами и не думая о том, как бы побыстрее завалить ее в постель. Скорее, она была «своим парнем». Приятным собеседником, по воле судьбы появившимся на свет в роли девушки.

– Давно ждешь? – Она тяжело дышала – не дождалась лифта, застрявшего где-то на шестом этаже из-за новых жильцов, таскающих свои скромные пожитки.

– Только подъехал.

Машина выехала со двора и мягко поплыла в сторону окраины города. Мэт не спросил, куда она хочет, и уверенно взял направление в один из загородных клубов – там, на цокольном этаже, расположился маленький английский бар, где подавали безумно вкусные ребрышки, покрытые липким острым соусом. Он вспоминал о них, пока был в отъезде, и теперь был настроен решительно.

Жилые высотки сменились рекламными щитами – они выехали на магистраль. Все те же пышногрудые красотки на автомобильных шинах, все тот же брутальный мужчина в дорогом костюме. Несмотря на то, что уже начинало темнеть, здесь всегда было светло от ярких фонарей, заглушающих бликующие экраны, чтобы случайная вспышка не отвлекла водителя и не случилось катастрофы.

Ариана молчала. Смотрела в сторону на пестрые картинки и даже не поворачивала к нему головы. А он был не против – из динамиков звучала его любимая музыка, перекрывая шум дороги, и, если не смотреть на серое, почти всегда затянутое облаками небо и все еще виднеющиеся в стороне высотки, можно было подумать, что он по-прежнему в жаркой Мексике, колесит по ставшему родным полуострову. Не хватало только стаканчика свежего ананаса, купленного прямо у дороги.

– Полетели в Мексику? – вдруг выпалил он, неожиданно даже для себя самого. Руки вжались в руль, стискивая совсем новую кожаную обивку, – тело реагировало быстрее, чем разум, где сейчас был настоящий вакуум.

Девушка обернулась на него, прищурилась и вдруг рассмеялась, но так ничего не ответила. Остаток дороги до загородного клуба прошел в молчании. «Ну и прекрасно».

Он привез Ариану домой, когда уже минула полночь. Весь вечер они много шутили, пили безалкогольное пиво под липкие от соуса ребрышки и вяленое мясо, а потом, уже по дороге обратно, заехали в маленький супермаркет на заправке, купили конфет и ели их, кидая обертки под ноги. Но никто не захотел рассказывать, что празднует в этот теплый летний вечер.

Это казалось неважным. Все равно, каким бы прекрасным поводом не поделился другой, нельзя переплюнуть собственную радость. Точно так же, как нельзя переплюнуть и собственную боль в пояснице, сидя на постели у умирающего, – ты все равно ее чувствуешь острее, насыщеннее. Она и есть твоя реальность, как бы глубоко ты ни пытался проникнуть в чувства другого и представить себя на его месте. Да и вряд ли кто-то захочет это делать по своей воле.

Девушка выпрыгнула из машины, пошутила что-то на тему прекрасного выбора, двусмысленно намекая то ли на саму себя, то ли на новенький Ford Bronco, и убежала в подъезд, а Матиас Ньюман, подгоняемый разыгравшимся внезапно желанием добраться поскорее до туалета, выехал со двора, взвизгнув шинами. В воздух взметнулась острая пыль асфальта, оставляя едва заметные следы на новеньком кузове.

Уснуть не удавалось. Бессмысленно шатаясь по огромному, в двести квадратных метров, пентхаусу, он разделся и вышел на веранду, где совсем недавно ему установили длинный узкий бассейн с искусственным течением, чтобы можно было поплавать, не спускаясь на девятый этаж в спортивный клуб. Ветерок, разыгравшийся еще вечером, ночью набрал силу, и недавно обгоревшая кожа покрылась пупырышками, вздыбившими выгоревшие на солнце волоски.

Плылось легко. Делая резкие широкие взмахи руками, Мэт старался отключить мысли и ни о чем не думать.

Он сегодня наблюдал за Арианой, такой непосредственной, не старающейся понравиться, и думал о том, что завидует ей. Он так и не узнал, чему она радуется, но легко мог предположить, что это событие далеко от того, чтобы вот-вот заключить сделку на несколько миллиардов долларов, которая позволит ничего не делать всю оставшуюся жизнь, рисковать деньгами, вкладываясь в новые проекты, колесить по миру и выбирать каждую секунду то, что хочется, не оглядываясь на нормы приличия или размер своего банковского счета. И все же было что-то щемяще грустное в этой безграничной свободе. Что-то, что мешало ему захотеть чего-то по-настоящему, чтобы глаза горели точно так же, как у девушки, сидящей напротив.

Они сегодня много говорили о современном укладе жизни: об ограничении скорости на дорогах, о запретах въезжать на охраняемые бдительными спутниками территории, о невозможности, порой, даже деньгами купить то, что предлагалось только ограниченному количеству людей, входящих в некие сообщества, и о том, куда это может привести общество. Ему казалось, что все только к лучшему. Он не видел проблемы в том, чтобы сосуществовать по правилам, упорядочив свою жизнь в соответствии со своими желаниями, не пересекающими границы других людей, – возможно, потому что сам уже забыл, когда последний раз соглашался на такую жизнь, а Ариана спорила. Ей казалось, что тепличные условия, обволакивающие теплым коконом большинство населения планеты, не может обернуться чем-то хорошим в мире, где развитие можно получить только сталкиваясь лбом с проблемой, как не может эволюционировать ни один живой организм, которому просто не за чем это делать.

Жаркий спор перекинулся в дебри интернета, где девушка принялась читать интервью известного биолога, рассуждающего на эту тему, и Мэт словно отключился, спотыкаясь уставшим за день мозгом о непонятные термины. Хорошо, что рядом стояла миска вяленого мяса и можно было сделать вид, что ты занят очень важным делом – разжевыванием упругих подкопченных волокон – и можешь реагировать только словами «ага» и «угу».

Вдох, долгий выдох под водой и новый вдох. Размеренность плавания придавала его неорганизованной в рабочий день жизни изюминку, которую приятно найти в мягком кексе ничегонеделания. Выйдя из воды, Матиас подошел к балкону, наслаждаясь порывами ветра, ставшими еще сильнее к ночи и совсем не по-летнему холодными. Внизу простирался город. Он редко смотрел на него вот так, стоя на балконе в ночи, и никогда не задумывался, насколько он разный.

Отсюда, сверху, было видно, где все еще кипела жизнь, горя яркими огнями, а где все погрузилось в сон. Разграничения, казавшиеся ему просто формальностью, сейчас заиграли яркими красками, и, смотря на целые районы, погруженные во тьму, он впервые задумался о том, что иногда так важно подняться над проблемой, чтобы увидеть ее целиком. Все равно, что смотреть на разноцветный ковер вместо того, чтобы разглядывать нитки, из которого он соткан.

Ковер города одновременно восхищал и настораживал – было что-то тревожное в том, как машины объезжали районы с ограниченным доступом целыми вереницами, вынужденно простаивая в пробках даже в столь позднее время несмотря на то, что смотрелось это действительно красиво.

Вдруг вспомнилось детство. Он жил на ферме, уставленной специальными загонами для овец, коров и лошадей, чтобы они не могли убежать, и любил забираться на старую деревянную емкость для воды, расположенную на высоких опорах. Поднимаясь каждый раз по лестнице, он мечтал однажды увидеть высотки большого города, в который они ездили по выходным, но каждый раз чуда не происходило – слишком далеко была отцовская земля. Зато открывался прекрасный вид на поля и загоны для животных, от одного взгляда на которые щемило сердце – казалось неправильным ограничивать свободу, особенно красивых породистых коней, от нетерпения стучащих копытами.

Прошло каких-то двадцать с лишним лет, и люди стали строить загоны для себя, запираясь в них по доброй воле из страха сталкиваться с неизвестностью и желания закопаться поглубже в комфортное теплое одеяло сообщества, разделяющего их взгляды на жизнь.

Ветер усилился, и Мэт почувствовал, что совсем окоченел, погрузившись в размышления. Он вернулся в дом, достал из шкафа теплое одеяло и, завернувшись в него, сразу уснул.

Глава 2

Сердце стучало отбойным молотком в грудную клетку, горло саднило от слишком холодного осеннего воздуха, вдыхаемого резкими рывками в натруженные пробежками легкие, мышцы ног сводило от напряжения, а ступни горели. Еще минута и, казалось, она упадет замертво, но девушка не сдавалась.

Прошел уже месяц, как Ариана переехала в новый дом, расположенный в отличном районе прямо рядом с парком, и теперь каждый день начинался там в попытке поскорее разогнать кровь по еще сонному организму. Мягкие дорожки, покрытые специальным материалом для более щадящего бега, петляли среди деревьев, взбирались на высокие мостики, проложенные через реку, и заманивали к зоне фудкорта, где торговцы уличной едой уже лениво открывали свои киоски. Именно здесь она переходила на шаг, брала огромный стакан кофе на ореховом молоке и не спеша возвращалась домой, чтобы принять душ, переодеться и выехать из дома ровно в 7:30, чтобы успеть в офис.

Она наслаждалась каждым днем и пока ни разу не пожалела о том, что решилась на такое изменение, поставившее под сомнение ее способность следовать своим ценностям, которые пришлось предать, вступив в сообщество «Воздух», основанное для защиты личных границ своих членов. И пусть приходилось теперь отдавать восемьдесят процентов зарплаты за аренду – преимуществ было несравнимо больше, начиная от близкого расположения парковой зоны и заканчивая бесплатным завтраком, подаваемом в местном кафе или доставляемом прямо в квартиру к выбранному времени, чем с удовольствием и пользовалась новая жительница комплекса. А учитывая, что ее компания оплачивала вполне неплохие обеды, траты на еду сократились значительно, равно как и лишний вес, колебавшийся раньше в районе пяти килограммов. И это всего за один месяц!

Дорога на работу тоже была чистым удовольствием – общество защищало свои границы не только в рамках жилого комплекса, но и на выделенной полосе, пролегающей по магистрали прямо до делового центра города. А там было уже рукой подать.

Заведя форд, Ариана с удовольствием прикрыла глаза, наслаждаясь урчанием двигателя и, как и каждый раз в этот момент, вспоминая Матиаса Ньюмана.

Они не виделись с того самого вечера, когда праздновали каждый свою победу, сидя в маленьком английском пабе загородного клуба и облизывая пальцы, покрытые липким острым соусом. Молодой человек не звонил и не писал, а она была слишком загружена на работе и занята переездом, что совсем про него не вспоминала. Ну, разве что в эту секунду, когда вдыхала запах новой кожи, еще не выветрившийся из салона новой машины. И каждый раз она давала себе слово, что напишет ему вечером, может, даже позовет куда-нибудь, но дома ее поглощал теплый комфорт свежеубранной квартиры, еще пахнущей чистящими средствами с приятной лимонной отдушкой, и Ариана понимала, что не хочет никуда выходить, – не успевала насладиться пониманием своего нового уровня, о котором раньше даже не мечтала.

Припарковавшись у старенькой синей мазды, она закрыла машину и не спеша пошла ко входу в офис – даже ее наскучившая давно уже работа и климактерического возраста начальница не мешали ей наслаждаться этой жизнью.

– Эй! Привет! – голос знакомой с другого отдела, из которого она перешла на новую должность год назад, застал врасплох. – Сегодня идем в бар. Ты с нами?

– Привет, – она лениво улыбнулась и потянулась к кнопке вызова лифта. – Что за бар? Кто идет?

– Не знаю. Пока выбираем. Какая разница? Главное, что мы идем! – Кэрри Эванс засмеялась и пугливо огляделась по сторонам – у них не приветствовались громкие разговоры, тем более не по делу.

– Не знаю, – Ариана поморщилась. Ей хотелось просто вернуться к себе, заказать, как обычно, ужин к себе в квартиру и включить новый сериал, который она начала смотреть пару недель назад.

– Что с тобой? Ты раньше никогда не отказывалась. А сейчас… Пропускаешь уже третью пятницу.

Слова сначала вызвали раздражение, а потом заставили задуматься. Действительно, с тех пор как она переехала, ни разу никуда не выходила с друзьями, игнорировала приглашения коллег и тех немногочисленных поклонников, которые раньше увивались за ней, а теперь почти пропали.

«Я что, старею?» – эта мысль рассмешила. Не может человек поменяться так быстро – прошел всего месяц! Она просто немного устала. Вот отдохнет – и снова вернется в социальный мир, полный авантюр, в которые раньше она влезала с завидным постоянством. И пусть говорят, что хотят. Если друзья не могут подождать пару месяцев, пока она придет в себя, то, может быть, не стоит их считать друзьями?

Рабочий день пролетел, как одна минута. Заходя в свою новую квартиру все с таким же не исчезающим пока чувством радостного возбуждения, слово была тут впервые, Ариана скинула ботинки, бросила сумку на низкий столик, стоящий прямо напротив входной двери, и, пройдя в гостиную, объединенную с кухней, завалилась на диван как была – в офисном костюме, помятом от долгого сидения. Было не жалко – все равно второй раз его уже не надеть, пока не постираешь. И какое наслаждение было осознавать, что ей не нужно переживать даже об этом, – в уборку входила стирка и глажка одежды. Хозяева комплекса делали все, чтобы жильцам было комфортно, и они, не задумываясь о реальной стоимости этих услуг, выкладывали каждый месяц внушительную сумму денег.

В голове вяло крутились мысли о предложении Кэрри пойти в бар. Прежняя она уже носилась бы по квартире, выбирая юбку покороче, а каблуки повыше, одновременно пытаясь нанести хоть какой-то макияж. Он у нее никогда не удавался, но она честно старалась. Сейчас же она чувствовала, будто ее придавило к дивану, прикрыв могильной плитой все ее прошлые похождения.

Это не был груз забот или проблем – сейчас у нее их не было. Это не усталость – невозможно физически устать, просидев девять часов в офисном кресле, а переключить мозги с умственной активности раньше было только в радость. Не зря же она бегала почти каждый день после работы.

А теперь? Надо было себе признаться, что и утренние пробежки были ничем иным, как способом обмануть себя, живя по правилу «Сделай утром все самое неприятное». Отложи она это на вечер, как раньше, – не видать ее кроссовкам мягкой поверхности парковых дорожек.

Мысли вяло крутились в голове, не давая сосредоточиться ни на одной из них, постоянно ускользая, словно дрожащее желе, падая с ложки обратно на тарелку.

***

Белая плотная юбка идеально подчеркивала бедра, а туфли на высоких каблуках делали ее ноги длинными, как у моделей с журналов мод. Или тех беспечных девушек, извивающихся на автошинах. Окончательно отчаявшись, Кэрри Эванс примеряла уже третью блузку, но ничто не могло удовлетворить ее строгого взгляда. Психанув, она достала укороченный бежевый топ с длинными рукавами, сливающийся с цветом ее кожи, и, критически окинув свое отражение в зеркале, ухмыльнулась – ни один мужчина не сможет отвести от нее глаз.

Взглянув напоследок в телефон, все еще надеясь, что Ариана передумает и напишет, она разочаровано вздохнула, кинула его в маленькую сумочку и вышла из квартиры. Такси уже подъехало.

В баре было шумно. Офисные работники, некоторые даже не успев снять костюмы и пиджаки, стояли у барной стойки, игнорируя свободные столики, – сидеть после трудовой недели не хотелось. Музыка играла громко, но недостаточно, чтобы перекричать разговоры перевозбужденных людей, вырвавшихся на свободу из корпоративного рабства хотя бы на два дня, чтобы в понедельник вернуться и продолжать клепать бесконечные отчеты и письма, делать умный вид на совещаниях и вести свои фирмы к миллиардной прибыли.

Ее компания на этот вечер, как и многие в зале, стояла у дальнего конца стойки и уже что-то шумно обсуждала. Их было немного – три девушки и пятеро парней. Было время, когда они могли занять целый бар, ввалившись прямо после работы дружной компанией, но сейчас у многих появились семьи, кто-то переехал, а третьи пали жертвами слишком комфортной жизни в многочисленных жилых комплексах, управляемых различными сообществами, гарантирующими тебе защиту прав на личные границы и делающими все возможное, чтобы привлечь к себе как можно больше жертв, которые могли навсегда попрощаться с пятничными вылазками по злачным местам города. Слишком уж велик был соблазн провести вечер в шикарных апартаментах, заказав на ужин какую-нибудь изысканную еду, вместо того чтобы заливать свои проблемы алкоголем. Да и проблем у них, в общем-то, было немного.

Поймав себя на этой мысли, Кэрри опять вспомнила про Ариану и нахмурилась. А следом вдруг в памяти всплыла передача, в которой рассказывали про эксперимент с крысами – «Вселенная-25». Она смотрела ее давно и с трудом помнила все до деталей, но вывод впечатался в память и звучал устрашающе: в идеальных условиях животные погибали, постепенно отказываясь от размножения, уделяя время пассивному самолюбованию и самоудовлетворению. Так похоже было на то, что происходило сейчас за красивыми стеклянными фасадами жилых комплексов, оборудованных под любые нужды проживающих.

Пообещав себе, что обязательно поговорит с подругой на эту тему, Кэрри с визгами кинулась обнимать коллег. Отстранившись, она заказала себе бокал мартини и отодвинула подальше высокий стул, которым никто не собирался пользоваться, чтобы он не загораживал ее от других посетителей бара. Зря, что ли, она так долго выбирала наряд, чтобы прятаться сейчас ото всех?

***

В дверь постучали, когда она почти провалилась в сон, все так же лежа на диване, но уже переодевшись в тонкую шелковую пижаму светло-серого цвета.

Подойдя к двери, Ариана посмотрела в глазок, нахмурилась и открыла дверь. Перед ней стояла незнакомая молодая девушка в домашнем костюме с бумажным пакетом в руках.

– Привет, я Шелли. Твоя соседка. Все хотела зайти, и вот… – Она протянула пакет вперед, но не спешила отдавать хозяйке, стоящей на пороге. – Тут куриные крылышки. Я их заказываю всегда по пятницам. И, наконец, решилась взять двойную порцию, чтобы вместе посмотреть телевизор.

– Ааа… – протянула Ариана, не понимая, как она должна на это реагировать. Такой наглостью – припереться к ней домой и предлагать свою компанию – не могли похвастать даже ее бывшие соседи, не отличающиеся знанием правил приличия. А уж тут, в этом жилом комплексе, где существовал свод строгих правил, за нарушение которых тебя могли исключить, – это не просто раздражало, а пугало.

– Не бойся, – засмеялась незнакомка и опустила руки, все еще не решаясь предпринять каких-то более настойчивых шагов. – Я знаю правила, и, если хочешь, можешь пожаловаться на меня совету. Просто… Знаешь, мне как-то не по себе сегодня. Мандраж какой-то… И… Захотелось провести вечер с кем-то. Но у меня никого нет.

Девушка была красива, даже очень. Огромные карие глаза, пухлые губы, слишком правильной формы нос, чтобы подумать, что таким его могла сотворить природа-мать, а не нож хорошего хирурга. Волосы, собранные в пучок, выбивались прядями у лица и лежали красивыми прядями.

Сама не понимая, что делает, Ариана провела рукой по своим волосам, которые никак не хотели принимать такой же вид или, как минимум, более приличной формы, как она ни старалась, отступила на два шага назад и вяло махнула в сторону гостиной, приглашая незваную гостью пройти. Шуршащий пакет перекочевал в ее руки, и она почувствовала, что девушка дрожит. Не сильно, так, что не было видно в полумраке коридора, но ощутимо от прикосновения.

Следующие полчаса они просто сидели на диване, пялясь в мигающий экран телевизора и то и дело запуская руки, измазанные соусом, в огромное ведро с куриными крылышками, острыми и все еще горячими.

– Может, расскажешь что-то о себе? – не выдержала слишком долгого молчания Ариана.

Она чувствовала себя некомфортно в присутствии другого человека у себя дома и от этого злилась еще больше. Раньше она бы даже не подумала вспоминать о каких-то правилах, всерьез размышлять на тему «а не рассказать ли об этом председателю сообщества». Будь она прежней собой, то обрадовалась бы случайной гостье – если бы ее вообще удалось застать дома в пятницу вечером, – и они бы давно уже весело щебетали, распивая любимое сливовое вино, которому всегда находилось место в холодильнике. А еще лучше – плюнуть на все и пойти гулять в парк, разлив его по высоким бумажным стаканчикам для кофе. Вот там-то уж точно можно было посплетничать, не опасаясь, что их кто-то подслушает или придет с жалобами на шум.

– О себе? Ну, если интересно, мое полное имя Шелли Мастерс. Я живу тут… уже, пожалуй, месяцев шесть. Держу небольшой салон цветов в центре города и… Не замужем. – Девушка нервно улыбнулась, не смотря на хозяйку дома, к которой так беспардонно вторглась в этот пятничный вечер.

– Понятно. Я Ариана Уэйн. Переехала месяц назад. Работаю в офисе – офисный планктон, – вялый смешок выдал ее скучающе раздраженное настроение.

Опять повисла тишина, разрываемая звуками взрывов, звучащих из телевизора. Время потянулось, словно лакричная конфета. И привкус у этого вечера был такой же противный.

Замелькали титры, и незнакомка, сидящая рядом на диване, заметно занервничала – руки дрожали, глаза бегали по сторонам, словно пытаясь за что-нибудь зацепиться и дать ей повод остаться здесь подольше. Она заглянула в бумажное ведро с курицей, заметно опустевшее, и просияла – вряд ли хозяйка ее выгонит, пока они не доели.

– Хочешь, забери с собой, – протараторила Ариана, угадав ее мысли. – Я больше не хочу. Да и вредно это. Я… пытаюсь держать себя в форме. Вот, бегаю, например.

– Бегаешь? – Соседка прищурилась, бесстыдно рассматривая фигуру сидящей напротив девушки, и ухмыльнулась.

– Да, только начала, – разозлилась Ариана. Эта бестактная девица переходила черту, нарушая все правила, какие только можно было. И терпеть это она была не намерена – зря, что ли, платит такие огромные деньги?

– Ты обиделась, – Шелли грустно улыбнулась и понурила взгляд. – Не стоит. Просто я вспомнила, как тоже бегала каждое утро, когда переехала сюда. Честно говоря, это было одной из главных причин, почему я перешла в это сообщество. Тут крутой комплекс, реально. Поверь, я пожила в других.

– Это не первое твое сообщество? – искренне удивилась Ариана и откинулась на подушки. Кажется, разговор принимал более интересный для нее оборот.

– Не люблю про это говорить, – Шелли поморщилась и обмякла. – Я была одной из первых, кто пошел на поводу у этого… не знаю даже, как сказать. Движения? Молодая совсем была. Встречалась с парнем, который был прям помешан на этом, – настоящий шизоид! Не дай Бог, возьмешь что-то, что принадлежит ему, без разрешения! Даже картошкой фри не делился никогда – затевал жуткий скандал! А сам не гнушался взять что-то мое. Говнюк, одним словом. Но разве я это понимала? И вот, знаешь, я с ним так намучилась, что мне показалось это прям манной небесной – теперь и он должен был держать свои лапы подальше от моих вещей и считаться с моим мнением. Кстати, мы на этой почве разошлись. Не смог он этого пережить. Бедняга. Кажется, в итоге даже так и отошел от этого, нашел себе дуру, которая согласилась терпеть эти его… загоны. Ну, а я в итоге втянулась. Казалось так круто… Но, знаешь, то, что есть сейчас, и то, что было тогда, – совсем разные вещи. Мы тогда боролись. Отстаивали свое мнение. Добивались закрепления наших прав на законодательном уровне. Многие принимали участие в разработках технологий, которые сейчас используются, в тех же машинах. Я, кстати, лично знаю девушку, которая изобрела метод наносить эти татушки.

Шелли закатала рукав и повернула запястье. Это был простой закрашенный круг, без витиеватых животных, пафосных слов или летящих птиц – каждый был волен выбрать любой рисунок, главное, чтобы наносился он специальной краской и содержал твой личный код, который все перекрывали самыми разными изображениями. Ариана, например, набила себе лисью морду, хитро ухмыляющуюся на одну сторону и подмигивающую правым глазом.

– У меня был тигр, – улыбнулась гостья. – Но потом я решила его закрасить. Надоело. И… Что-то не то, я чувствую это!

– Что ты имеешь в виду?

– В общем. Я не знаю. Но, когда все устаканилось, все «войны» с властью окончились, причем в нашу пользу, когда сообщества по защите личных границ стали расти как на дрожжах, все успокоились. Единственной, пожалуй, встряской теперь можно назвать переезд из одного жилого комплекса в другой. И то, поверь, не все это делают, – девушка грустно улыбнулась и покачала головой. – Смирились. Комфорт убивает быстрее выстрела, Анна. Ничего, что я буду называть тебя Анна?

– Как хочешь, – пробормотала Ариана. Как ее только не называли: Анна, Риана, Ари или просто Ри.

– Хорошо. – Шелли достала последнее крыло из бумажного ведра, перепачканного острым соусом, и запустила в него свои идеально белые зубы. Прожевав, она продолжила: – Короче. Вот уже полгода я живу в абсолютном раю – не вру! Свой бизнес, хорошие прибыли – даже делать ничего не нужно, клиентов всегда хоть отбавляй, так как у тех, кто состоит в сообществе, привилегии. Ко мне отправляют даже заказы разных шишек, которые потом с гордостью могут упомянуть на своей страничке в социальных сетях, что они поддерживают наши права. Раньше все поддерживали нетрадиционную сексуальную ориентацию, чтобы заслужить лояльность публики, а сейчас… – Девушка прыснула от смеха и капли соуса разлетелись, попав на светлую обивку дивана.

Еще месяц назад Ариана только посмеялась бы над этим, наспех вытерла салфеткой пятно и совершенно бы забыла о нем вплоть до следующей генеральной уборки, которую устраивала не чаще одного раза в год, приглашая в квартиру службу клининга, в том числе занимающуюся химчисткой обивки мягкой мебели. Но сейчас по телу пробежала волна раздражения – в ее идеальном мирке появилось отвратительное, мерзкое пятно, противно ухмыляющееся с почти белой диванной подушки. Она схватила салфетку и начала с остервенением оттирать соус, только размазывая и еще глубже втирая его в мягкую искусственную кожу.

Шелли смотрела за ее судорожными движениями, наклонив голову на правое плечо, словно рассматривала диковинную зверушку в зоопарке. Она сама уже давно перестала волноваться, особенно по мелочам, прекрасно понимая, что владельцы комплекса оградили ее от любых проблем, в том числе наняв целый штат уборщиков, готовых прийти по первому зову в любое время дня и ночи. Но ей была понятна эта суета – в жизни, где не о чем было беспокоиться, эволюционно привыкший тревожиться мозг изгалялся, как мог, лишь бы добавить в кровь немного кортизола и адреналина.

– Ты скоро привыкнешь, – пробормотала гостья.

– Что? – сорвалась на крик Ариана и только сейчас осознала, что делает, совсем не понимая зачем.

– Привыкнешь. Сначала мы все тревожились из-за действительно важных проблем. Работа, учеба, найти приличную пару, чтобы не быть одинокими. А потом ты вступаешь в сообщество, где все хорошо. Даже на работе у тебя привилегия. У вас ведь так же?

– Ну, – нехотя пробормотала Ариана, – да, есть такое. У нас хорошо прописана специальная политика поощрения.

– Вот то-то и оно. В итоге жилье отличное, работа радует. А выходить замуж уже не так уж и хочется. У тебя уже есть своя семья, люди, с кем ты живешь, с кем ты можешь встречаться, общаться. Ты под защитой, ты убаюкана, словно в мягком теплом коконе. И вот тут-то мы переходим к следующему этапу – ты начинаешь беспокоиться по пустякам. Пятно на диване, царапина на машине, затяжка на шторах. Люди даже отказываются от домашних животных, потому что доходят до нервного срыва, если не могут контролировать их поступки. Я знаю, сама отдала свою кошку… сейчас, правда, вернула ее назад. Хорошо, что никто не забрал из приюта.

– У тебя есть кошка? – Ариана вздрогнула, как только представила, что в ее квартире будет повсюду разбросана шерсть и ободраны обои. – А разве это не запрещено?

– Неа, ты что. Такое нарушение свободы выбора. – Шелли потянулась, посмотрела на часы и вздохнула. – Поздно. Я, наверное, должна идти. Спасибо, что выслушала и… Я пойму, если ты захочешь на меня пожаловаться. Я сама виновата. И, может быть, завалилась к тебе, подсознательно желая нарушить свою идиллию, чтобы она не довела меня до ручки.

– Погоди, а потом что? Это… – девушка кивнула на размазанное светло-красное пятно на белой обивке дивана. – Это когда-нибудь закончится?

– Закончится, – ее гостья рассмеялась и встала, чтобы пойти к двери. – Привыкнешь, и тебе будет все равно. Но это самое страшное.

Последние слова резко оборвались, когда захлопнулась входная дверь.

Бумажный пакет с остатками курицы отправился в мусорное ведро и заставил Ариану задуматься – не вынести ли мусор прямо сейчас, не дожидаясь, когда завтра придет уборщица, чтобы квартира не пропиталась запахами испорченной еды?

Схватив пакет, она тихо выругалась и, оставив дверь в квартиру открытой нараспашку, пошла в дальний конец коридора, туда, где был установлен мусоропровод. Маленькая комнатушка была заполнена коробками – видимо, кто-то недавно въехал в пустующую квартиру и не удосужился сразу позвать грузчиков, чтобы вынести мусор и не загораживать проход другим жильцам.

Все еще бурча себе под нос, Ариана вернулась к себе и застыла на пороге – у барной стойки, расположенной как раз напротив входной двери, на фоне окна чернел чей-то силуэт. Не решаясь зайти, она оглянулась назад, думая, стоит ли уже сейчас бежать и колотить в первую попавшуюся дверь, или все-таки попытаться узнать, кто посмел так нагло вторгнуться к ней домой.

– Простите? – голос дрогнул и сорвался. Все еще стоя на пороге, она нерешительно мялась на месте – так она хотя бы успеет убежать, если незнакомец – а в том, что это был мужчина, сомнений не было – решит напасть. – Что вы тут делаете?

– Привет. Напугал тебя? – Это однозначно был кто-то знакомый, и Ариана почувствовала, что немного расслабилась – вряд ли ей причинит вред тот, кого она знает. Разве что… – Это я, Мэт.

Незнакомец нажал на включатель, и зажглись три лампочки, расположенные прямо над барной стойкой, осветив улыбающееся лицо, которое едва можно было узнать, – заросшие щетиной щеки и темные круги под глазами, отбрасываемые падающим сверху светом, прибавляли ему десяток лет, и вместо гладко выбритого молодого человека с горящими серыми глазами перед ней, казалось, стоял мужик лет пятидесяти с потухшим от прожитого опыта взглядом.

Матиаса Ньюмана нельзя было назвать красивым в том смысле слова, когда перед глазами сразу появляется мужское лицо с твердым подбородком, очерченными скулами, густыми темными бровями и ресницами и пронзительным, раздевающим тебя взглядом. У него обязательно, должны быть сильные, но нежные руки, подтянутая фигура с проступающими через рубашку мышцами и самые серьезные намерения на отношения, ведь любая красота меркла, если не предрекала счастливого будущего. Мэт же был высок и худощав. Сколько бы он ни пробовал нарастить мышцы, дальше сухого и поджарого тела продвинуться ему не удалось. В его лице не было ничего, что бы выделяло молодого человека из толпы, кроме россыпи крупных веснушек, которые покрывали всю кожу от подбородка до лба, скатывались на шею и терялись где-то за воротником простого темного свитера, и ярко-рыжих волос на впалых щеках. Сейчас его красный загар спал, и едва можно было сказать, что он только месяц назад вернулся с жаркого побережья Мексики.

– Ты чего так врываешься? – пробормотала Ариана, входя, наконец, в квартиру и закрывая за собой дверь.

– А что, тебя уже пропитала эта мещанская привычка отстаивать свои границы до поросячьего визга? – Он засмеялся и залез на высокий стул у барной стойки.

– Кофе? – не хотелось поддерживать тему. – У меня, кажется, оставался тыквенный пирог со взбитыми сливками. Будешь?

– Все буду. И кофе, и пирог. – Он с любопытством оглядывал ее. – А ты не изменилась.

– Должна была? – ухмыльнулась Ариана и нажала на кнопку включения кофемашины. Комната наполнилась шумом перемалываемого зерна, в кружку потекла темно-коричневая жидкость, распространяя вкусный запах свежесваренного кофе.

– Не знаю. – Мэт пожал плечами и подвинул себе тарелку с остатками тыквенного пирога. Наверху шапкой высилась гора взбитых сливок, посыпанных корицей. Обмакнув палец в плотную сладкую пену, он облизал его и замычал от удовольствия. – У вас умеют готовить.

– Это да. – Ариана, наконец, поставила перед ним чашку кофе, налила себе стакан воды и, взяв маленькую десертную вилку, начала ковырять мягкую темно-желтую начинку. – Ты зачем пришел? Даже не позвонил.

– Неправда, я звонил. Ты трубку не брала.

– Так, может, я была занята? Что за срочность была врываться?

– Хммм, а ты все-таки стала совсем другая. Не та Ариана, которая могла в рабочий день сорваться поздно вечером в бар с малознакомым мужчиной.

– Скучаешь по ней? – Она ухмыльнулась и отправила еще одну ложку тыквенной начинки себе в рот.

– А ты?

Вопрос поставил ее в тупик. Первой реакцией было сказать: «Нет», но она понимала, что это не так. Ей действительно нравилась бесшабашность, азарт, с которым она настаивала на своем и защищала свои интересы, сумасбродные идеи, которыми и были так прекрасны выходные. Ради этого и был смысл их ждать, с нетерпением представляя, как уже в пятницу вечером, зайдя в случайный бар, можно скинуть с себя маску офисного работника, упоенного своей компанией, и стать просто собой. Именно это и нравилось в Мэте – с ним можно быть любой, потому что не нужно строить из себя кого-то другого, чтобы затащить его в постель или даже в ЗАГС.

Что же она чувствовала? Почему так долго не может решиться ответить? У нее был выбор – соврать себе и ему, или признаться в неприглядной правде – новая Ариана, разморенная комфортом нового жилого комплекса, слишком быстро стала одной из этих душных девиц, которых раньше сама откровенно презирала, о чем не утруждала себя промолчать.

– Можешь не отвечать. – Мэт расхохотался, отломил большой кусок пирога и с трудом запихал в рот, перепачкавшись сливками. Девушка расхохоталась, глядя на него, – напряжение немного отпустило. – По твоей длинной паузе все понятно. Я так понимаю, ты не думала об этом раньше, но теперь как будто придется.

– Это только твои предположения. – Она пожала плечами. – Так зачем ты пришел?

– Соскучился. Имею право. Или нет? Дай мне почитать ваши правила, может, лучше пойму, как теперь с тобой общаться.

– Не перегибай. – Его слова неприятно отозвались раздражением. Совсем как та крошечная капля соуса, растертая ей самой до огромного пятна. И сейчас точно так же одно брошенное в шутливой форме слово грозило перерасти в скандал.

– Ладно, прости.

– И вообще, раз ты сюда попал, у тебя есть разрешение. А раз есть разрешение – ты либо член сообщества, либо в списке привилегированных посетителей, которых также просят придерживаться правил.

– Ну, я точно никакой не член, – заржал он и, схватив последний кусочек пирога, одиноко лежащий на перепачканной сливками и корицей тарелке, отправил его в рот. – Для меня нет границ, если ты об этом. И, да, мне давали что-то подписать и даже пересылали жуткий файл на триста страниц. Но кто же их читает?

– Я, например, – соврала Ариана. Она не удосужилась даже открыть этот файл, думая, что будет вполне достаточно вести себя как обычно – не влезая в чужие проблемы и не напрашиваясь на общение.

– Врешь, – Мэт легко разгадал ложь, хоть и знал ее относительно недавно. – Ну, да ладно. Вообще, я хотел позвать тебя на выходные за город. Поедешь?

– На все выходные? – она нахмурилась. Идея провести целых два дня – единственные выходные на неделе – в незнакомом месте, где, скорее всего, не получится нормально полежать и отдохнуть, ее не прельщала.

– Да. Ну же, – Мэт перегнулся через барную стойку и потрепал ее по руке, – вспомни себя прежнюю. Бесшабашную, готовую пуститься в любую авантюру.

– Ты меня слишком плохо знаешь, чтобы такое говорить.

– Я познакомился с тобой в баре, мы провели вместе все выходные, и ты даже спонтанно наколола татуировку в сомнительном, между прочим, ночном салоне. Прошло всего пару месяцев. Что с тобой?

– Ничего. – Она дернула плечами и поднялась со стула, чтобы убрать в посудомоечную машину грязную посуду.

Повисла тишина, нарушаемая лишь звяканьем тарелок. Она хотела отказаться, но что-то в его словах заставляло начать доказывать, что он не прав, что ничего не изменилось, и она все так же способна на сумасбродные поступки.

Сопротивление ощущалось всем телом и даже пугало. Никогда в жизни ей не было так трудно на что-то решиться.

***

Белый Ford Bronco легко скользил по ночным осенним улицам, влажным и блестящим в свете фар от недавно прошедшего дождя, убаюкивая засыпающую на переднем сидении рядом с водителем девушку. Матиас Ньюман смотрел, не отрываясь, на дорогу, и хмурился.

Он не просто так появился этим вечером в квартире Арианы Уйэн.

Последние два месяца закрутили его в процессе продажи компании, и он совсем выпал из жизни. Иногда, плавая по вечерам в собственном бассейне на балконе, он думал о ней – не хотел, само получалось, – но позвонить и куда-то пригласить не решался. Слишком много было в его жизни выворачивающих наизнанку событий, чтобы терпеть ее безграничную страсть к жизни. Так бывает – человек нуждается в том, чтобы раствориться в проблемах.

Сначала все шло как по маслу. Желающего купить его бизнес удалось найти всего за неделю, но потом началось: бесконечные проверки, совещания, отчеты, аналитика, документы. Теперь он не мог бросить все на крепкие плечи Джонатана Росса, и прятать голову в песок больше не получалось. В итоге выяснилось, что его бизнес не такой уж и процветающий, и некоторые из ресторанов давно нужно закрывать, чтобы они не тянули прибыль с других. Это была капля в море его вполне прибыльных локаций, но на общее настроение и нынешнего владельца, и будущего она повлияла так, что пришлось снизить цену на несколько миллионов долларов, – закрытие, как и открытие, требовало больших вливаний, хоть и сулило в будущем увеличение прибыли. Но кому было до этого дело? Конечно, самым лучшим вариантом было бы приостановить сделку, почистить самому эти неприглядные для покупателя моменты, но Мэт торопился. Сам не понимая, куда так спешит.

В итоге за эти два месяца он похудел еще на пять килограммов, хотя и так всегда был тощий, как жердь, перестал бриться каждый день, отращивая себе щетину, все больше угрожающую перерасти в бороду. По вечерам он частенько прикладывался к бутылке виски, и вечерние заплывы становились все реже и реже, оставляя вместо себя компьютерные игры до красных глаз и до поздней ночи, а утром снова надо было бежать в офис. Не удивительно, что Матиас Ньюман вымотал себя до предела, но остановиться не мог, вплоть до сегодняшнего дня.

Сегодня он подписал все бумаги и официально передал свой бизнес, оставшись один на один с несколькими миллиардами долларов. Он выплатил хорошую премию своему бывшему аппарату управления и с чистой совестью вышел за стеклянную дверь, чтобы никогда туда не вернуться.

Он навсегда запомнит эти последние несколько минут, впечатавшиеся в его память. Белые коридоры с огромными стеклянными окнами, открывающими вид на аккуратно выстроенные кубиками рабочие пространства за низкими перегородками, из которых торчали напряженные лица его бывших сотрудников, – все переживали, чем им грозит смена руководства, и теперь провожали бывшего босса взглядами, полными ненависти. Некоторые места пустовали – особо расторопные и пугливые решили не дожидаться вердикта нового начальства и уволились, найдя другое место. Благо, в их городе практически не было проблем с трудоустройством, особенно, если у тебя за плечами опыт в такой большой компании.

Сейчас, смотря на черную, поблескивающую в свете фар дорогу, Мэт вспоминал эти глаза, смотревшие на него, и в который раз задавался вопросом – правильным ли было его решение? Именно поэтому он сегодня решил позвонить Ариане, а когда девушка не ответила, заявился к ней без предупреждения. Казалось, что она, со свойственной только ей неуемной страстью к жизни, сможет встряхнуть его, как уже сделала однажды, окончательно убедив в том, что продать компанию – лучший вариант для него, начинающего скатываться в безграничную скуку слишком комфортной жизни, разбавляемую приключениями, в которые получалось пускаться все реже и реже. То ли старел, то ли начинал задыхаться в подушке безопасности, которую гарантировали ему его миллиарды, пусть даже вложенные в компанию.

Справа мелькнул последний выезд в город, и дорога побежала между темных полей. Яркие огни магистрали сменились редкими тусклыми фонарями, отбрасывающими желтый свет на мокрый асфальт, мешая водителю размытыми бликами. За полями виднелся густой лес, уходящий на несколько километров вглубь. Именно там, среди деревьев, покрывающих низенькие сопки, раскинулся один из загородных комплексов, состоящий из маленьких домиков, расположенных на охраняемой территории на достаточно далеком расстоянии друг от друга, чтобы соседи не мешали уединению, которого так хотелось крупным воротилам бизнеса, привозящим сюда своих любовниц в то время как их жены думали, что они собираются на очередную важную конференцию.

Через пару километров Матиас повернул направо, и машина выехала на узкую двухполосную дорогу, въезд на которую перекрывал шлагбаум, установленный рядом с внушительной будкой с двумя бдительными охранниками. Документы были в порядке, и уже пять минут спустя они ехали между высаженными вдоль обочин маленькими елями.

Ариана проснулась, когда их остановили на проходной, и сейчас сидела, хлопая заспанными глазами и смотря по сторонам.

– Куда мы едем? – голос охрип ото сна.

– Ты только сейчас решила это узнать? – Мэт рассмеялся. – Мне кажется, уже должно быть все равно.

– А и правда, все равно, – пробурчала девушка, развернулась всем телом к нему и, нахмурившись, очень серьезно сказала: – Спасибо.

– За что? – опять развеселился молодой человек, поворачивая налево и вглядываясь в темноту, не тронутую яркими белыми фарами его машины.

– За то, что вытащил меня из дома. Мне, правда, это было нужно.

– Погоди, может, тебе и не понравится. Тем более что у меня корыстные цели.

Ариана удивленно округлила глаза, в темноте салона став похожей на большую сову, и Мэт опять рассмеялся, но ничего не сказал. Он очень устал, и сейчас все его силы были направлены на единственную важную задачу – найти нужный домик среди этой темноты, ориентируясь по белым светоотражающим стрелкам, установленным на каждом перекрестке. Территория комплекса была действительно большая, и стоит им повернуть не туда, как придется возвращаться, чтобы начинать все сначала, иначе есть риск и вовсе заблудиться.

– Приехали, – выдохнул молодой человек и откинулся на спинку водительского сидения. Последние несколько минут он сильно наклонялся вперед, вглядываясь в таблички, от чего давно нетренированная спина затекла и болела.

Перед ними стоял небольшой деревянный дом, выглядевший как два огромных куба, сложенных друг на друга, с рамкой, расположенной с правой стороны и представляющей собой крытую веранду с камином, двумя подвешенными к потолку круглыми креслами и узким длинным столом. Слева открытая пристройка с лестницей, ведущей на второй этаж. Передняя и задняя стены основного корпуса полностью стеклянные, поэтому даже отсюда был виден бассейн, установленный на заднем дворе и сейчас бликующий в свете фар.

Девушка выбежала первая, забыв про свой наспех собранный рюкзак с вещами. Включив в доме свет, она огляделась. Внизу была просторная гостиная, соединенная с кухней, почти незаметной на фоне такой же светло-бежевой стены. У другой неостекленной стены стоял камин, похожий больше на старую печку, – толстые черные трубы уходили вверх и вниз, а на уровне примерно полуметра от пола была установлена металлическая коробка с решетчатой дверью. На верхнем этаже, примыкая одной стеной друг к другу, расположились две спальни – одна с видом на подъездную дорожку, вторая с видом на задний дворик и бассейн. Обе были обставлены одинаково – огромная кровать, занимающая почти все пространство, встроенный шкаф для одежды и такие же печки для отопления.

Свесившись с перил второго этажа, Ариана закричала:

– Чур, я беру вид на бассейн!

Матиас, только выбравшийся из машины и оглядывающийся по сторонам, безразлично махнул в ее сторону рукой, не желая спорить. Ему было все равно, на какую сторону будут выходить его окна.

Воздух был по-осеннему холодный. Подхватив свою сумку и рюкзак Арианы, а также пакет с едой, предприимчиво прихваченной им в ближайшем к дому супермаркете, Мэт поднялся на второй этаж, раскидал багаж по комнатам и спустился вниз. Девушка сидела на диване, обхватив себя руками и всматриваясь в темноту возвышающегося за стеклянными стенами леса. Лишь маленькая площадка, на которой могли с легкостью разместиться всего две машины, отделяла их от нетронутой человеком природы.

Он разжег огонь во всех трех комнатах – печки подпитывались газом, поэтому не было проблемы регулировать пламя и подкидывать дрова, – и, кинув на диван пакет с продуктами, пошел к кухонному столу, чтобы сварить им обоим горячий кофе. Возясь с незнакомой ему моделью кофемашины, он украдкой поглядывал на девушку. Блики пламени бегали по ее лицу, уставшему и все еще хранящему отпечаток ладони, которую она подложила под щеку, пока спала всю дорогу. Пожалуй, ее можно было назвать симпатичной, если бы не чуть больше, чем нужно, широкий нос, вздернутый кверху, и слишком узкие губы, которые она имела привычку обкусывать, когда задумывалась о чем-то своем.

Вот и сейчас, погрузившись в мысли, она покусывала до крови сухую кожу на губах, явно не понимая, что делает, и не ощущая боли. Было в ней что-то от прежней Арианы, и Мэт искренне надеялся, что здесь, в этой глуши, получится ее оживить. Быть может, это поможет и ему вернуться к жизни.

***

Рабочий день начинался как обычно – с всклокоченной головы, размазанной туши под глазами, которую она забыла смыть, завалившись домой уже за полночь. Со стоном оторвав голову от подушки и сев на кровати, Кэрри Эванс еще пять минут пыталась прийти в себя, чтобы, наконец, подняться и поплестись в ванную, проклиная все на свете – и понедельники, и работу, и свое неуемное желание выжимать из выходных все, что можно, забывая, что никакая сила в мире не способна заткнуть проклятый будильник, настроенный ровно на пять утра. Никто, кроме нее самой, а она явно не собиралась этого делать, пока не обзаведется приличным мужем, способным ее содержать.

Удачно выйти замуж было самой страстной мечтой маленькой Кэрри с тех самых пор, как она побывала в гостях у подруги, где внешняя и, возможно, показная идиллия была настолько притягательна, что не могла никого оставить равнодушным, – трое детей, обнимающая всех мать, заботливо отодвигающий стул для жены отец и собака. Нельзя было придумать ничего более прекрасного и в то же время пошлого. Не то, что у нее в семье, где вечно уставшая жена, работающая на двух работах, прибегала домой, чтобы обхаживать своего муженька, считавшего себя великим художником. Он и правда рисовал гениальные портреты карандашом, превращая их в настолько живые картины, что, казалось, человек на изображении вот-вот вдохнет и начнет рассказывать свою непростую историю. А в том, что истории и правда непростые, можно было не сомневаться, если знать, где находил персонажей для своих работ мистер Эванс. К сожалению, пробиться куда-то ему так и не удавалось, что еще больше злило, и весь свой гнев он вымещал на детях – маленькой дочке и чуть более взрослом сыне, особо не выбирая и не имея никаких предпочтений, довольствуясь тем, кто попадется под руку.

Когда девочка подросла, ее желание только укрепилась с первых же дней, проведенных в институте. Она не могла себе представить, что когда-нибудь ей придется самой отвечать за себя, – страшила сама мысль об этом. И тем более привлекательно выглядели молоденькие дурочки, охомутавшие сынков богатеньких бизнесменов, учившихся в основном на юридическом факультете, и забившие на учебу, почти прекратив ходить на лекции и кое-как сдавая выпускные экзамены, чтобы не шокировать родителей и подстраховаться на случай, если дело с замужеством не выгорит. Кэрри мечтала быть одной из них. Мечтала о том, что у нее тоже будет все, как в сказке, – в нее влюбится богатый и обязательно красивый парень, новая семья примет ее, как родную дочь, и, конечно, согласится на скорую свадьбу. Она родит троих детей, заведет собаку и никогда в жизни не пойдет работать в душный офис, чтобы не стать выгоревшей от усталости грымзой, какой была ее мать. Она тоже всю жизнь посвятила построению карьеры, одновременно беря подработку в маленьких частных компаниях, чтобы ее семья могла ни в чем не нуждаться. Были ли у нее другие мечты в жизни?

Чуда не произошло. Выпустившись из института, девушка так никого себе и не нашла, кто хотя бы в будущем рассматривал ее в роли жены. Конечно, было много тех, кто не против был поразвлечься с красивой стройной блондинкой, готовой практически на любые фантазии, но дальше этого дело не заходило.

И сейчас, стоя рано утром над умывальником и пытаясь привести свое опухшее от излишних возлияний лицо в порядок, девушка мысленно проклинала все на свете.

Ровно в семь часов Кэрри выбежала из подъезда, прыгнула в свою старенькую красную тойоту и вырулила со двора. Предстояло толкаться часа полтора в пробках, не имея возможности превысить хоть на чуточку скорость, и это время она обычно тратила на то, чтобы подвести еще непроснувшиеся глаза и сжевать пару бутербродов с отварной индейкой и зерновым хлебом. Каким бы беспечным ни казалось ее поведение на выходных, начиная новую рабочую неделю, она принималась строго следить за собой, чтобы, не дай Бог, не потерять единственный козырь – свою красоту.

Бесконечные таблицы с цифрами мелькали перед глазами, наводя на нее смертную скуку. Девушка в очередной раз задумалась о том, чтобы попросить о переводе в другой отдел, хоть к Ариане, которая раньше работала с ними, а теперь занимается составлением и ведением договоров и контрактов. Эта работа казалось гораздо интереснее, чем финансовые отчеты и поиски жалких копеек, лишь бы сошелся бухгалтерский баланс.

Вспомнив о подруге, Кэрри бросила взгляд на часы – 12:30 – и решила, что пора сходить на обед, а заодно завернуть в соседний кабинет и рассказать ей про эксперимент, который она вспомнила еще в пятницу, пробираясь до первого за тот вечер бара, и благополучно забыла на все два последующих дня.

Люди стройной чередой разбредались с рабочих мест. Кто-то спешил в столовую, кто-то пытался успеть съездить по каким-то мелким делам, другие брали принесенные из дома ланч-боксы и отправлялись в небольшой парк, расположенный за зданием, чтобы пообедать на природе и спокойно обсудить последние новости, не опасаясь быть услышанными.

В кабинете Арианы почти никого не было. Подойдя к единственной оставшейся женщине, склонившейся над смартфоном и что-то судорожно печатающей, Кэрри кашлянула, но, не дождавшись реакции, потрогала ее за плечо.

– Что? – взвилась женщина, не ожидавшая, что ее кто-то побеспокоит в обеденное время.

– А где Ариана? Не подскажете?

– На больничном.

Женщина отвернулась, давая понять, что разговор окончен, а Кэрри, удивленно выпучив глаза, тихонько вышла из кабинета и пошла к лифту, чтобы спуститься в столовую, одновременно набирая текстовое сообщение подруге.

«Эй, привет. Говорят, ты заболела?». Сообщение улетело к адресату, но девушка не спешила убирать телефон в маленькую сумочку, периодически поглядывая на экран, словно боялась, что пропустит сигнал, оповещающий о пришедшем ответе.

Телефон молчал и весь обеденный перерыв, и до самых шести часов вечера, пока из офиса не потянулись измученные работники, мечтая поскорее очутиться кто дома, кто в спортзале, а кто в ресторане на свидании. Были, конечно, и те, кто с сожалением оставлял офисное кресло, либо потому, что любил свою профессию, либо предвкушал встречу с соскучившимися по родителям за день детьми.

Щелкнул замок на двери старенькой тойоты, и Кэрри опустилась на сиденье, еле впихнув длинные ноги. Давно пора было поменять машину, но накопить никак не получалось, а брать кредит она считала крайне неразумным, учитывая, что вся ее зарплата куда-то улетучивалась, едва попадая к ней на карточку. Посмотрев на экран смартфона, девушка взбодрилась – пришло сообщение от Арианы.

«Привет, потом расскажу)))))))». Судя по количеству скобок, завершающих сообщение, подруга явно была в отличном расположении духа.

«Рада за тебя ;)» – отправила ей в ответ Кэрри и, ухмыльнувшись и уже строя в голове предположения о том, что могло произойти с такой тихой в последний месяц девушкой, тронулась с парковки.

Вечер понедельника по традиции она проводила дома, пытаясь прийти в себя после выходных.

***

Огонь полыхал в маленькой черной печурке, отбрасывая блики на светло-бежевый деревянный пол. Ариана лежала на кровати, смотря на пламя, и вспоминала свое детство. Почему-то именно сейчас, в этой глуши, оставшись один на один с, в общем-то, незнакомым мужчиной, она чувствовала себя маленькой девочкой.

Она выросла в городе. Ее семья, ничем не выдающаяся, состояла из работяг, всю жизнь проведших в офисных коридорах, и двух детей – у нее была старшая сестра. Все детство она чувствовала себя не такой, как другие. Ей постоянно казалось, что родители каким-то чудом оставили дочку, так не вовремя решившую появиться на свет, когда карьера матери только-только набирала обороты. Повезло, что пожертвовать решили не ребенком.

Несмотря на это, у Арианы было счастливое детство. Даже эта некоторая холодность, с которой к ней относились все члены семьи, играла ей на руку – никто никогда не требовал отчета, где она пропадает и что делает, не обращали внимание на оценки или неподходящих для девочки ее возраста друзей. А таких было полно.

Маленькая Анна росла пацанкой, проводя время за чисто мальчишескими играми, , лазая по заброшенным гаражам и домам, забираясь на чужие участки, расположенные за городом, где семья Уэйн снимала маленький домик на две недели каждое лето, чтобы дать возможность детям, весь год дышащим выхлопными газами во дворах у магистрали и не видящим солнца из-за загораживающих его высоток, впитать немного природы.

Когда девушка выросла и пошла в институт, ничего не поменялось. Она так же общалась только с парнями, которые считали ее «своим парнем» и никогда не делали попыток сблизиться. Да и она была не против таких отношений, считая, что семейная жизнь только портит, а в материнстве вообще нет ничего привлекательного. Конечно, у нее были поклонники, но кроме пары ночей, проведенных обычно на их территории, – к себе она приглашала гостей неохотно – им ничего не светило.

Сейчас, смотря на пламя в печурке, освещающей комнату в простом деревянном коттедже, стоившим несколько миллионов в неделю, она вспоминала те самые волшебные две недели, которые проводила за городом. Дом, который могла позволить себе их семья, и в подметки не годился этому, но в нем был небольшой камин, где отец каждый вечер разжигал огонь, и они всей семьей садились на полу, ели нажаренные матерью специально к вечеру сладкие пирожки с яблоком и клюквой и запивали теплым молоком, купленным у бабушки-соседки после вечерней дойки. Это были те самые два часа, пока они не разбегались по своим комнатам, когда они все вчетвером были настоящей семьей.

– Эй, не спишь? – взлохмаченная голова Мэта заглянула к ней в комнату. Глаза были зажмурены, видимо, чтобы не увидеть чего-нибудь лишнего.

– Заходи, – рассмеялась девушка и села на кровати.

Было только семь часов вечера, но солнце уже садилось, а здесь, среди высоких елей, было совсем темно.

Они провели все выходные, не выходя из дома. Еду им привозили сразу на весь день, и оставалось только разогреть ее в микроволновке. Пару раз молодой человек предлагал разжечь во дворе гриль и самим пожарить мясо, но Ариана отказывалась – было так тепло и хорошо внутри, что не хотелось вылезать на улицу.

К вечеру воскресенья, когда она внезапно поняла, что скоро придется возвращаться в город, девушка загрустила. Она только-только начала оживать и даже согласилась прогуляться до местного озера, находившегося где-то за лесом, а уже пора была ехать обратно, чтобы снова попасть в свой теплый кокон комфорта, из которого так трудно, оказывается, выбраться.

Они вышли из дома почти в шесть часов вечера и пошли по тропинке, подсвеченной рядом тусклых фонарей, создающих романтическое настроение, и Ариана пожалела, что не питает никаких чувств к молодому человеку, идущему рядом. Да и он, она была уверена, отвечал ей взаимностью, никогда не претендуя на что-то большее, чем просто дружба. Так они дошли до озера. Здесь, над огромной водной гладью, еще светило солнце, отбрасывая красно-оранжевые лучи на покрытую мелкими волнами поверхность, и гулял слабый ветер, словно только ради приличия развевающий их спутанные после обеденного сна волосы.

Здесь, стоя на берегу, ей показалось, что она оживает. Как будто это огромное природное творение, дышащее и волнующееся, разбудило в ней дремавшую до этого дня энергию.

– Я не хочу уезжать, – прошептала девушка и заплакала. Она не помнила, когда последний раз что-то доводило ее до слез, а сейчас не могла остановиться.

Мэт все устроил. Один звонок – и он договорился о липовой справке из больницы, в которой врач напишет, что Ариана Уэйн больна. Второй звонок – и аренду домика продлили еще на неделю, приняв, заодно, заказ на доставку еды. Самое главное – два больших сырых куска мраморной говядины, вылежавшей достаточно времени, чтобы буквально таять во рту.

Когда молодые люди вернулись, пакеты уже стояли у двери: угли, мясо, жидкость для розжига, свежие овощи, зелень и огромный яблочный пирог, посыпанный сахарной пудрой и корицей. Следующие два часа они хохотали до боли в животе, пытаясь сначала развести огонь, потом проверить, готово ли мясо. В итоге куски оказались сильно пережарены с одной стороны и не дожарены с другой, но это не помешало им насладиться своим творением. И это было вкуснее, чем блюдо пятизвездочного ресторана.

– Дубль два? – Мэт присел на пол у окна, скрестив перед собой ноги. Они собирались повторить попытку сотворить шедевр из сырого мяса и их слабых познаний в кулинарии.

– Ты какой-то неправильный владелец ресторанов, – засмеялась Ариана и кинула в него подушкой.

– Бывший, прошу заметить. Бывший! – Он ловко увернулся и вытянул затекшие ноги.

Матиас Ньюман рассказал ей про себя вчера, когда они шли от озера домой. Девушка не знала, что побудило его это сделать, – она никогда этим не интересовалась – но выслушала с любопытством и даже смогла сдержать рвущееся наружу удивление. По его возможностям тратить деньги она понимала, что новый знакомый богат, но, скорее, он представлялся папенькиным сынком, живущим за счет родителей.

Вечер был холоднее, чем вчера. Кутаясь в плед, Ариана сидела в качающемся круглом кресле, подвешенном на веранде, и смеялась, смотря, как Мэт борется с двумя огромными кусками мяса, доставленными еще в обед и ожидающими своего часа.

Получилось гораздо лучше, если не сказать идеально.

– Ты начинаешь мне нравится, Матиас Ньюман, бывший владелец сети ресторанов, – улыбнулась девушка, справившись со своей порцией, и потянулась всем телом.

– Не зови меня так, – он поморщился и шутливо ударил ее грязной вилкой по лбу.

– Знаешь, у меня есть подруга. Ты ей определенно понравишься. И она тебе, кстати, тоже. – Ариана задумчиво оглядывала сидящего напротив молодого человека, представляя, как обрадуется Кэрри такому знакомству.

– А тебе я не нравлюсь?

– Почему? Нравишься. Ты необычный. И интересный. – Она пожала плечами и потянулась к миске с овощами, чтобы достать кусок нарезанного брусочками огурца.

– Так в чем же дело? – Мэт ухмыльнулся и окинул ее взглядом, заставившим девушку покраснеть.

– Я не строю иллюзий, Мэт. У меня же есть глаза. И Кэрри – так зовут мою подругу – тебе больше подойдет. У нас остался пирог?

Ариана поспешила перевести тему, чтобы не вдаваться в подробности. Это было правдой – она часто не рассматривала мужчин как потенциальных партнеров просто потому, что недостаточно хороша для них. И сейчас, понимая его немного лучше, она тут же переключилась в оборонительную позицию, стараясь убедить себя, что совершенно ничего к нему не чувствует. Зачем расстраиваться зря?

Прошел вечер. Прошла неделя. Наступило воскресенье, когда уже нельзя было прятать голову в песок и бежать от суровой действительности, – ей пора было возвращаться на свою работу, в свою жизнь. И как бы ни хотелось ей остаться здесь, пришло время уезжать.

Белый Ford Bronco развернулся и выехал со двора. Девушка, сидящая на переднем сидении, обернулась, в последний раз окидывая взглядом это место в надежде, что еще хоть раз сможет вернуться сюда. Хотя бы на денек.

Дорога бежала мимо маленьких елей, поворачивала на магистраль, освещенную яркими экранами, где полуголые девицы на автомобильных шинах сменились полуголыми девицами в красно-белых костюмах, намекающих на скорое приближение Рождества. Внимание жителей города смещалось на магазины подарков.

Они сидели на парковке уже пятнадцать минут, не решаясь расстаться, и молчали.

– Ты собираешься меня поцеловать? – наконец, не выдержала Ариана, повернулась на сидящего рядом молодого человека и пытливо посмотрела ему в глаза. Ничего такого. Просто надо было расставить точки над i.

Поцелуй длился недолго. Оторвавшись от обветренных и обкусанных губ, Мэт отвернулся, глядя на пятно белого света на асфальте.

– Мне надо уехать, – наконец, сказал он.

– Надолго? – Мысли путались.

– Не знаю. Месяц или два. Может, больше. По условиям договора я должен присутствовать в тех местах, где нужно закрыть старые рестораны, не приносящие прибыли. Новый владелец хотел все сделать сам. Но я посчитал, что мой долг лично разобраться с этим. Хоть что-то в этой жизни я должен сделать сам.

– В смысле? Ты сам построил многомиллиардный бизнес…

– Не сам. Мои усилия, по сути, закончились, когда я перестал варить кофе и отдал все управляющему. Это была счастливая случайность, что я встретил Джо. И кинуть все на него сейчас будет неправильно. Это же не просто ресторан – это место, где работает куча людей, которые останутся без работы.

– Позвони мне, как вернешься.

Мягко хлопнула дверь машины, зашуршали шины по асфальту, и белый Ford Bronco выехал с парковки, а Ариана поднялась к себе, желая только одного – принять душ и завалиться сразу в кровать, чтобы проспать до шести утра, пока будильник не разбудит ее, чтобы позвать на пробежку.

***

Салон цветов закрывался в семь вечера, и Шелли Мастерс оставалась одна. Она любила бывать в маленьком помещении, уставленном цветами, хотя бизнес не требовал ее постоянного присутствия. Но так бывает – когда по-настоящему любишь свое дело, ты готов проводить там все время.

Защелкнув замок на главном входе и закрыв жалюзи, она опустилась на стоящее в углу кресло, где посетители могли отдохнуть, пока им собирают букет или оформляют подарочную коробку. Рядом стоял книжный стеллаж, где любой мог выбрать себе чтиво по душе. Она сама всегда доставала книгу наугад, случайный образом выбирая место, с которого начнет читать, и погружалась в выдуманные кем-то миры. Так похожие на те, что она сама хотела бы описать.

Ее отец считал себя писателем. Не тем, кто становится известным, публикуя шедевр за шедевром, и за истории которого борются кинокомпании, желая купить права на экранизацию. Он писал научные труды, часто в соавторстве с другими сотрудниками малоизвестного исследовательского института, и гордился, когда выходила очередная, пусть и весьма тонкая книжонка, описывающая их последние достижения и никем так никогда и не прочитанная. Возможно, из-за него она ни разу и не пыталась сесть за собственную книгу, предпочитая оставаться читателем, – так у нее не было возможности стать очередным провалом их семьи.

Она открыла случайным образом выбранную книгу и начала читать.

«В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время – как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают…».

Рэй Брэдбери. «451 градус по Фаренгейту». Ей даже не нужно было переворачивать и смотреть на обложку, чтобы узнать свое любимое произведение, зародившее однажды любовь к книгам.

Шелли откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она сама чувствовала себя такой вот салфеткой, только ровненькой, красиво разложенной на шикарно сервированном столе. А так хотелось быть скомканной… Не то, чтобы ей не нравилась ее жизнь – совсем наоборот. Ее жизнь была настолько прекрасна, что в такие моменты, переполняющие расслабляющей негой, дико хотелось чего-то из ряда вон выходящего, что вытолкнет из привычного кокона успешности и заставит по-настоящему ценить жизнь. Точно так же, как хочется запить горьким густым кофе слишком большую порцию приторного шоколадного торта.

Домой Шелли Мастерс вернулась после восьми и сразу обратила внимание на то, что табличка с надписью «Не беспокоить», пропала с ручки соседней двери, где жила Ариана Уэйн, недавно въехавшая в их дом, – жильцы часто вешали такое предупреждение, чтобы у них не проводили уборку, если уезжали на несколько дней. Раз ярко-красный кусок картона пропал, было очевидно, что хозяйка квартиры вернулась.

Бросив взгляд на часы, она постучала в дверь.

Ее новая знакомая явно совсем недавно вернулась, судя по спортивному костюму, испачканному снизу на штанинах капельками грязи, и еще не успела принять душ и переодеться. Шелли на секунду пожалела, что опять так беспардонно решила вторгнуться без предупреждения, и уже собиралась извиниться и уйти к себе, когда ее схватили за руку и насильно втянули в просторную прихожую.

– Как хорошо, что ты зашла. – Ариана была явно перевозбуждена, и ее гостья даже позавидовала таким эмоциям. Сама она давно ничему так не радовалась. – Закажем поесть? Я жутко голодная!

– Я не ужинала, – честно ответила Шелли, скидывая удобные мягкие туфли и проходя на уже знакомое место в гостиной. Пятно от острого соуса, все еще размазанное по обивке дивана, отчетливо выделялось на почти белом фоне даже в полутьме. Свет в комнате был выключен, и приходилось довольствоваться тем, что падал из прихожей.

Они выбрали себе блюда, и хозяйка квартиры, включив телевизор на канале, крутящем нон-стоп фильмы ужасов, забралась с ногами на диван и громко выдохнула, словно наконец-то разрешила себе расслабиться.

– Что случилось? Ты кажешься слишком возбужденной, – осторожно спросила Шелли.

– Так и есть, – Ариана засмеялась, спрятав лицо в ладони. – Ты не представляешь… Ничего, что я на ты? Это… это вообще, наверное, неправильно, что я тебя вот так затащила к себе. Просто мне до жути хочется с кем-то поделиться, и… Я еще не готова закончить этот день!

Девушки проболтали до полуночи, два раза заказывали еду, умяли коробку шоколадных конфет и распили бутылку вина. Уходя к себе, Шелли чувствовала себя гораздо бодрее, чем каждое утро, просыпаясь без будильника от того, что кошка приходила к ней на постель, чтобы потребовать утреннюю порцию еды. Одно время ее хозяйка даже решила установить специальную кормушку, открывающуюся по времени, но вскоре отказалась от этой идеи – просыпаться в одиночестве от того, что выспалась, было комфортно, но вот дрожь в руках все усиливалась, и девушка боялась, что с ней случится нервный срыв. Она видела их не однажды – когда скучающие женщины старались найти выход из своей скуки в объятиях бесконечной череды мужчин, алкоголе, наркотиках, или просто, не выдерживая и не решаясь как-то справиться с этим гнетущим чувством, отправлялись в закрытые санатории, где содержался огромный штат психотерапевтов.