Читать онлайн Отговорила роща золотая… Новокрестьянская поэзия
- Автор: Поэтическая антология
- Жанр: Русская классика, Русская поэзия, Стихи и поэзия
Размер шрифта: 15
Николай Алексеевич
Клюев
(1887–1937)
Александру Блоку
1
- Верить ли песням твоим —
- Птицам морского рассвета, —
- Будто туманом глухим
- Водная зыбь не одета?
- Вышли из хижины мы,
- Смотрим в морозные дали:
- Духи метели и тьмы
- Взморье снегами сковали.
- Тщетно тоскующий взгляд
- Скал испытует граниты, —
- В них лишь родимый фрегат
- Грудью зияет разбитой.
- Долго ль обветренный флаг
- Будет трепаться так жалко?..
- Есть у нас зимний очаг,
- Матери мерная прялка.
- В снежности синих ночей
- Будем под прялки жужжанье
- Слушать пролет журавлей,
- Моря глухое дыханье.
- Радость незримо придет,
- И над вечерними нами
- Тонкой рукою зажжет
- Зорь незакатное пламя.
2
- Я болен сладостным недугом —
- Осенней, рдяною тоской.
- Нерасторжимым полукругом
- Сомкнулось небо надо мной.
- Она везде, неуловима,
- Трепещет, дышит и живет:
- В рыбачьей песне, в свитках дыма,
- В жужжанье ос и блеске вод.
- В шуршанье трав – ее походка,
- В нагорном эхо – всплески рук,
- И казематная решетка —
- Лишь символ смерти и разлук.
- Ее ли косы смоляные,
- Как ветер смех, мгновенный взгляд…
- О, кто Ты: Женщина? Россия?
- В годину черную собрат!
- Поведай: тайное сомненье
- Какою казнью искупить,
- Чтоб на единое мгновенье
- Твой лик прекрасный уловить?
«Безответным рабом…»
- «Безответным рабом
- Я в могилу сойду,
- Под сосновым крестом
- Свою долю найду».
- Эту песню певал
- Мой страдалец-отец
- И по смерть завещал
- Допевать мне конец.
- Но не стоном отцов
- Моя песнь прозвучит,
- А раскатом громов
- Над землей пролетит.
- Не безгласным рабом,
- Проклиная житье,
- А свободным орлом
- Допою я ее.
«Братья, мы забыли подснежник…»
- Братья, мы забыли подснежник,
- На проталинке снегиря,
- Непролазный, мертвый валежник
- Прославляют поэты зря!
- Хороши заводские трубы,
- Многохоботный маховик,
- Но всевластней отрочьи губы,
- Где живет исступленья крик.
- Но победней юноши пятка,
- Рощи глаз, где лешачий дед.
- Ненавистна борцу лампадка,
- Филаретовских риз глазет!
- Полюбить гудки, кривошипы —
- Снегиря и травку презреть…
- Осыпают церковные липы
- Листопадную рыжую медь.
- И на сердце свеча и просфорка,
- Бересклет, где щебечет снегирь.
- Есть Купало и Красная горка,
- Сыропустная блинная ширь.
- Есть Россия в багдадском монисто,
- С бедуинским изломом бровей…
- Мы забыли про цветик душистый
- На груди колыбельных полей.
«Бродит темень по избе…»
- Бродит темень по избе,
- Спотыкается спросонок,
- Балалайкою в трубе
- Заливается бесенок:
- «Трынь да брынь, да
- тере-рень…»
- Чу! Заутренние звоны…
- Богородицына тень,
- Просияв, сошла с иконы.
- В дымовище сгинул бес,
- Печь, как старица, вздохнула.
- За окном бугор и лес
- Зорька в сыту окунула.
- Там, минуючи зарю,
- Ширь безвестных плоскогорий,
- Одолеть судьбу-змею
- Скачет пламенный Егорий.
- На задворки вышел Влас
- С вербой, в венчике сусальном.
- Золотой, воскресный час,
- Просиявший в безначальном.
«В избе гармоника: „Накинув плащ с гитарой…“»
- В избе гармоника: «Накинув плащ с гитарой…»
- А ставень дедовский провидяще грустит:
- Где Сирии – красный гость, Вольга с Мемелфой старой,
- Божниц рублевский сон, и бархат ал и рыт?
- «Откуля, доброхот?» – «С Владимира-Залесска…» —
- «Сгорим, о братия, телес не посрамим!..»
- Махорочная гарь, из ситца занавеска,
- И оспа полуслов: «Валета скозырим».
- Под матицей резной (искусством позабытым)
- Валеты с дамами танцуют «вальц-плезир»,
- А Сирин на шестке сидит с крылом подбитым,
- Щипля сусальный пух и сетуя на мир.
- Кропилом дождевым смывается со ставней
- Узорчатая быль про ярого Вольгу,
- Лишь изредка в зрачках у вольницы недавней
- Пропляшет царь морской и сгинет на бегу.
«В морозной мгле, как око сычье…»
- В морозной мгле, как око сычье,
- Луна-дозорщица глядит;
- Какое светлое величье
- В природе мертвенной сквозит.
- Как будто в поле, мглой объятом,
- Для правых подвигов и сил,
- Под сребротканым, снежным платом,
- Прекрасный витязь опочил.
- О, кто ты, родина? Старуха?
- Иль властноокая жена?
- Для песнотворческого духа
- Ты полнозвучна и ясна.
- Твои черты январь-волшебник
- Туманит вьюгой снеговой,
- И схимник-бор читает требник,
- Как над умершею тобой.
- Но ты вовек неуязвима,
- Для смерти яростных зубов,
- Как мать, как женщина, любима
- Семьей отверженных сынов.
- На их любовь в плену угрюмом,
- На воли пламенный недуг,
- Ты отвечаешь бора шумом,
- Мерцаньем звезд да свистом вьюг.
- О, изреки: какие боли,
- Ярмо какое изнести,
- Чтоб в тайниках твоих раздолий
- Открылись торные пути?
- Чтоб, неизбывная доселе,
- Родная сгинула тоска
- И легкозвоннее метели,
- Слетала песня с языка?
«В просинь вод загляделися ивы…»
- В просинь вод загляделися ивы,
- Словно в зеркальцо девка-краса.
- Убегают дороги извивы,
- Перелесков, лесов пояса.
- На деревне грачиные граи,
- Бродит сон, волокнится дымок;
- У плотины, где мшистые сваи,
- Нижет скатную зернь солнопек —
- Водянице стожарную кику:
- Самоцвет, зарянец, камень-зель.
- Стародавнему верен навыку,
- Прихожу на поречную мель.
- Кличу девушку с русой косою,
- С зыбким голосом, с вишеньем щек,
- Ивы шепчут: «Сегодня с красою
- Поменялся кольцом солнопек,
- Подарил ее зарною кикой,
- Заголубил в речном терему…»
- С рощи тянет смолой, земляникой,
- Даль и воды в лазурном дыму.
«Весна отсияла… Как сладостно больно…»
- Весна отсияла… Как сладостно больно,
- Душой отрезвяся, любовь схоронить.
- Ковыльное поле дремуче-раздольно,
- И рдяна заката огнистая нить.
- И серые избы с часовней убогой,
- Понурые ели, бурьяны и льны
- Суровым безвестьем, печалию строгой —
- «Навеки», «Прощаю», – как сердце, полны.
- О матерь-отчизна, какими тропами
- Бездольному сыну укажешь пойти:
- Разбойную ль удаль померить с врагами,
- Иль робкой былинкой кивать при пути?
- Былинка поблекнет, и удаль обманет,
- Умчится, как буря, надежды губя, —
- Пусть ветром нагорным душа моя станет
- Пророческой сказкой баюкать тебя.
- Баюкать безмолвье и бури лелеять,
- В степи непогожей шуметь ковылем,
- На спящие села прохладою веять,
- И в окна стучаться дозорным крылом.
«Вы, белила-румяна мои…»
- Вы, белила-румяна мои,
- Дорогие, новокупленные,
- На меду-вине развоженные,
- На бело лицо положенные,
- Разгоритесь зарецветом на щеках,
- Алым маком на девических устах,
- Чтоб пригоже меня, краше не было,
- Супротивницам-подруженькам назло.
- Уж я выйду на широкую гульбу —
- Про свою людям поведаю судьбу:
- «Вы не зарьтесь на жар-полымя румян,
- Не глядите на парчовый сарафан.
- Скоро девушку в полон заполонит
- Во пустыне тихозвонный, белый скит».
- Скатной ягоде не скрыться при пути —
- От любови девке сердце не спасти.
«Вылез тулуп из чулана…»
- Вылез тулуп из чулана
- С летних просонок горбат:
- «Я у татарского хана
- Был из наряда в наряд.
- Полы мои из Бухары
- Род растягайный ведут,
- Пазухи – пламя Сахары
- В русскую стужу несут.
- Помнит моя подоплека
- Желтый Кашмир и Тибет,
- В шкуре овечьей Востока
- Теплится жертвенный свет.
- Мир вам, Ипат и Ненила,
- Печь с черномазым горшком!
- Плеск звездотечного Нила
- В шорохе слышен моем.
- Я – лежебок из чулана
- В избу зазимки принес…
- Нилу, седым океанам
- Устье – запечный Христос».
- Кто несказанное чает,
- Веря в тулупную мглу,
- Тот наяву обретает
- Индию в красном углу.
«Галка-староверка ходит в черной ряске…»
- Галка-староверка ходит в черной ряске,
- В лапотках с оборой, в сизой подпояске.
- Голубь в однорядке, воробей в сибирке,
- Курица ж в салопе – клеваные дырки.
- Гусь в дубленой шубе, утке ж на задворках
- Щеголять далося в дедовских опорках.
- В галочьи потемки, взгромоздясь на жердки,
- Спят, нахохлив зобы, курицы-молодки,
- Лишь петух-кудесник, запахнувшись в саван,
- Числит звездный бисер, чует травный ладан.
- На погосте свечкой теплятся гнилушки,
- Доплетает леший лапоть на опушке,
- Верезжит в осоке проклятый младенчик…
- Петел ждет, чтоб зорька нарядилась в венчик.
- У зари нарядов тридевять укладок…
- На ущербе ночи сон куриный сладок:
- Спят монашка-галка, воробей-горошник…
- Но едва забрезжит заревой кокошник —
- Звездочет крылатый трубит в рог волшебный:
- «Пробудитесь, птицы, пробил час хвалебный,
- И пернатым брашно, на бугор, на плесо,
- Рассыпает солнце золотое просо!»
Голос из народа
- Вы – отгул глухой, гремучей,
- Обессилевшей волны,
- Мы – предутренние тучи,
- Зори росные весны.
- Ваши помыслы – ненастье,
- Дрожь и тени вечеров,
- Наши – мерное согласье
- Тяжких времени шагов.
- Прозревается лишь в книге
- Вами мудрости конец, —
- В каждом облике и миге
- Наш взыскующий Отец.
- Ласка Матери-природы
- Вас забвеньем не дарит, —
- Чародейны наши воды
- И огонь многоочит.
- За слиянье нет поруки,
- Перевал скалист и крут,
- Но бесплодно ваши стуки
- В лабиринте не замрут.
- Мы, как рек подземных струи,
- К вам незримо притечем
- И в безбрежном поцелуе
- Души братские сольем.
«Есть две страны; одна – Больница…»
- Есть две страны; одна – Больница,
- Другая – Кладбище, меж них
- Печальных сосен вереница,
- Угрюмых пихт и верб седых!
- Блуждая пасмурной опушкой,
- Я обронил свою клюку
- И заунывною кукушкой
- Стучусь в окно к гробовщику:
- «Ку-ку! Откройте двери, люди!»
- «Будь проклят, полуночный пес!
- Кому ты в глиняном сосуде
- Несешь зарю апрельских роз?!
- Весна погибла, в космы сосен
- Вплетает вьюга седину…»
- Но, слыша скрежет ткацких кросен,
- Тянусь к зловещему окну.
- И вижу: тетушка Могила
- Ткет желтый саван, и челнок,
- Мелькая птицей чернокрылой,
- Рождает ткань, как мерность строк.
- В вершинах пляска ветродуев
- Под хрип волчицыной трубы.
- Читаю нити: «Н. А. Клюев —
- Певец олонецкой избы!»
«За лебединой белой долей…»
- За лебединой белой долей,
- И по-лебяжьему светла,
- От васильковых меж и поля
- Ты в город каменный пришла.
- Гуляешь ночью до рассвета,
- А днем усталая сидишь
- И перья смятого берета
- Иглой неловкою чинишь.
- Такая хрупко-испитая
- Рассветным кажешься ты днем,
- Непостижимая, святая, —
- Небес отмечена перстом.
- Наедине, при встрече краткой,
- Давая совести отчет,
- Тебя вплетаю я украдкой
- В видений пестрый хоровод.
- Панель… Толпа… И вот картина,
- Необычайная чета:
- В слезах лобзает Магдалина
- Стопы пречистые Христа.
- Как ты, раскаяньем объята,
- Янтарь рассыпала волос, —
- И взором любящего брата
- Глядит на грешницу Христос.
«Запечных потемок чурается день…»
- Запечных потемок чурается день,
- Они сторожат наговорный кистень, —
- Зарыл его прадед-повольник в углу,
- Приставя дозором монашенку-мглу.
- И теплится сказка. Избе лет за двести,
- А все не дождется от витязя вести.
- Монашка прядет паутины кудель,
- Смежает зеницы небесная бель.
- Изба засыпает. С узорной божницы
- Взирают Микола и сестры Седмицы,
- На матице ожила карлиц гурьба,
- Топтыгин с козой – избяная резьба.
- Глядь, в горенке стол самобранкой накрыт
- На лавке разбойника дочка сидит,
- На ней пятишовка, из гривен блесня,
- Сама же понурей осеннего дня.
- Ткачиха-метель напевает в окно:
- «На саван повольнику ткися, рядно,
- Лежит он в логу, окровавлен чекмень,
- Не выведал ворог про чудо-кистень!»
- Колотится сердце… Лесная изба
- Глядится в столетья, темна, как судьба,
- И пестун былин, разоспавшийся дед,
- Спросонок бормочет про тутошний свет.
«Зима изгрызла бок у стога…»
- Зима изгрызла бок у стога,
- Вспорола скирды, но вдомек
- Буренке пегая дорога
- И грай нахохленных сорок.
- Сороки хохлятся – к капели,
- Дорога пега – быть теплу.
- Как лещ наживку, ловят ели
- Луча янтарную иглу.
- И луч бежит в переполохе,
- Ныряет в хвои, в зыбь ветвей…
- По вечерам коровьи вздохи
- Снотворней бабкиных речей:
- «К весне пошло, на речке глыбко,
- Буренка чует водополь…»
- Изба дремлива, словно зыбка,
- Где смолкли горести и боль.
- Лишь в поставце, как скряга злато,
- Теленье числя и удой,
- Подойник с кринкою щербатой
- Тревожат сумрак избяной.
«Зурна на зырянской свадьбе…»
- Зурна на зырянской свадьбе,
- В братине знойный чихирь,
- У медведя в хвойной усадьбе
- Гомонит кукуший псалтирь:
- «Борони, Иван волосатый,
- Берестяный семиглаз…»
- Туркестан караваном ваты
- Посетил глухой Арзамас.
- У кобылы первенец – зебу,
- На задворках – пальмовый гул.
- И от гумен к новому хлебу
- Ветерок шафранный пахнул.
- Замесит Орина ковригу —
- Квашня семнадцатый год…
- По малину колдунью-книгу
- Залучил корявый Федот.
- Быть приплоду нутром в Микулу,
- Речью в струны, лицом в зарю…
- Всеплеменному внемля гулу,
- Я поддонный напев творю.
- И ветвятся стихи-кораллы,
- Неявленные острова,
- Где грядущие Калевалы
- Буревые пожнут слова.
- Где совьют родимые гнезда
- Фламинго и журавли…
- Как зерно залягу в борозды
- Новобрачной, жадной земли!
«Из подвалов, из темных углов…»
- Из подвалов, из темных углов,
- От машин и печей огнеглазых
- Мы восстали могучей громов,
- Чтоб увидеть все небо в алмазах,
- Уловить серафимов хвалы,
- Причаститься из Спасовой чаши!
- Наши юноши – в тучах орлы,
- Звезд задумчивей девушки наши.
- Город-дьявол копытами бил,
- Устрашая нас каменным зевом.
- У страдальческих теплых могил
- Обручились мы с пламенным гневом.
- Гнев повел нас на тюрьмы, дворцы,
- Где на правду оковы ковались…
- Не забыть, как с детями отцы
- И с невестою милый прощались…
- Мостовые расскажут о нас,
- Камни знают кровавые были…
- В золотой, победительный час
- Мы сраженных орлов схоронили.
- Поле Марсово – красный курган,
- Храм победы и крови невинной…
- На державу лазоревых стран
- Мы помазаны кровью орлиной.
«Костра степного взвивы…»
- Костра степного взвивы,
- Мерцанье высоты,
- Бурьяны, даль и нивы —
- Россия – это ты!
- На мне бойца кольчуга,
- И, подвигом горя,
- В туман ночного луга
- Несу светильник я.
- Вас, люди, звери, гады,
- Коснется ль вещий крик:
- Огонь моей лампады —
- Бессмертия родник!
- Все глухо. Точит злаки
- Степная саранча…
- Передо мной во мраке
- Колеблется свеча,
- Роняет сны-картинки
- На скатертчатый стол —
- Минувшего поминки,
- Грядущего символ.
Красная песня
- Распахнитесь, орлиные крылья,
- Бей, набат, и гремите, грома, —
- Оборвалися цепи насилья,
- И разрушена жизни тюрьма!
- Широки черноморские степи,
- Буйна Волга, Урал златоруд, —
- Сгинь, кровавая плаха и цепи,
- Каземат и неправедный суд!
- За Землю, за Волю, за Хлеб трудовой
- Идем мы на битву с врагами, —
- Довольно им властвовать нами!
- На бой, на бой!
- Пролетела над Русью жар-птица,
- Ярый гнев зажигая в груди…
- Богородица наша Землица, —
- Вольный хлеб мужику уроди!
- Сбылись думы и давние слухи, —
- Пробудился народ-Святогор;
- Будет мед на домашней краюхе,
- И на скатерти ярок узор.
- За Землю, за Волю, за Хлеб трудовой
- Идем мы на битву с врагами, —
- Довольно им властвовать нами!
- На бой, на бой!
- Хлеб да соль, Костромич и Волынец,
- Олончанин, Москвич, Сибиряк!
- Наша Волюшка – божий гостинец —
- Человечеству светлый маяк!
- От Байкала до теплого Крыма
- Расплеснется ржаной океан…
- Ослепительней риз серафима
- Заревой Святогоров кафтан.
- За Землю, за Волю, за Хлеб трудовой
- Идем мы на битву с врагами, —
- Довольно им властвовать нами!
- На бой, на бой!
- Ставьте ж свечи мужицкому Спасу!
- Знанье – брат и Наука – сестра,
- Лик пшеничный, с брадой солнцевласой —
- Воплощенье любви и добра!
- Оку Спасову сумрак несносен,
- Ненавистен телец золотой;
- Китеж-град, ладан Саровских сосен —
- Вот наш рай вожделенный, родной.
- За Землю, за Волю, за Хлеб трудовой
- Идем мы на битву с врагами, —
- Довольно им властвовать нами!
- На бой, на бой!
- Верьте ж, братья, за черным ненастьем
- Блещет солнце – господне окно;
- Чашу с кровью – всемирным причастьем
- Нам испить до конца суждено.
- За Землю, за Волю, за Хлеб трудовой
- Идем мы на битву с врагами, —
- Довольно им властвовать нами!
- На бой, на бой!
Лес
- Как сладостный орган, десницею небесной
- Ты вызван из земли, чтоб бури утишать,
- Живым дарить покой, жильцам могилы тесной
- Несбыточные сны дыханьем навевать.
- Твоих зеленых волн прибой тысячеустный,
- Под сводами души рождает смутный звон,
- Как будто моряку, тоскующий и грустный,
- С родимых берегов доносится поклон.
- Как будто в зыбях хвой рыдают серафимы,
- И тяжки вздохи их и гул скорбящих крыл,
- О том, что Саваоф броней неуязвимой
- От хищности людской тебя не оградил.
«Лесные сумерки – монах…»
- Лесные сумерки – монах
- За узорочным часословом,
- Горят заставки на листах
- Сурьмою в золоте багровом.
- И богомольно старцы-пни
- Внимают звукам часословным…
- Заря, задув свои огни,
- Тускнеет венчиком иконным.
- Лесных погостов старожил,
- Я молодею в вечер мая,
- Как о судьбе того, кто мил,
- Над палой пихтою вздыхая.
- Забвенье светлое тебе
- В многопридельном хвойном храме,
- По мощной жизни, по борьбе,
- Лесными ставшая мощами!
- Смывает киноварь стволов
- Волна финифтяного мрака,
- Но строг и вечен часослов
- Над котловиною, где рака.
«Любви начало было летом…»
- Любви начало было летом,
- Конец – осенним сентябрем.
- Ты подошла ко мне с приветом
- В наряде девичьи простом.
- Вручила красное яичко
- Как символ крови и любви:
- Не торопись на север, птичка,
- Весну на юге обожди!
- Синеют дымно перелески,
- Настороженны и немы,
- За узорочьем занавески
- Не видно тающей зимы.
- Но сердце чует: есть туманы,
- Движенье смутное лесов,
- Неотвратимые обманы
- Лилово-сизых вечеров.
- О, не лети в туманы пташкой!
- Года уйдут в седую мглу —
- Ты будешь нищею монашкой
- Стоять на паперти в углу.
- И, может быть, пройду я мимо,
- Такой же нищий и худой…
- О, дай мне крылья херувима
- Лететь незримо за тобой!
- Не обойти тебя приветом,
- И не раскаяться потом…
- Любви начало было летом,
- Конец – осенним сентябрем.
Матрос
- Грохочет Балтийское море,
- И, пенясь в расщелинах скал,
- Как лев, разъярившийся в ссоре,
- Рычит набегающий вал.
- Со стоном другой, подоспевший,
- О каменный бьется уступ,
- И лижет в камнях посиневший,
- Холодный, безжизненный труп.
- Недвижно лицо молодое,
- Недвижен гранитный утес…
- Замучен за дело святое
- Безжалостно юный матрос.
- Не в грозном бою с супостатом,
- Не в чуждой, далекой земле —
- Убит он своим же собратом,
- Казнен на родном корабле.
- Погиб он в борьбе за свободу,
- За правду святую и честь…
- Снесите же, волны, народу,
- Отчизне последнюю весть.
- Снесите родной деревушке
- Посмертный, рыдающий стон
- И матери, бедной старушке,
- От павшего сына – поклон!
- Рыдает холодное море,
- Молчит неприветная даль,
- Темна, как народное горе,
- Как русская злая печаль.
- Плывет полумесяц багровый
- И кровью в пучине дрожит…
- О, где же тот мститель суровый,
- Который за кровь отомстит?
«Мне сказали, что ты умерла…»
Гумилевой
- Мне сказали, что ты умерла
- Заодно с золотым листопадом
- И теперь, лучезарно светла,
- Правишь горным, неведомым градом.
- Я нездешним забыться готов,
- Ты всегда баснословной казалась
- И багрянцем осенних листов
- Не однажды со мной любовалась.
- Говорят, что не стало тебя,
- Но любви иссякаемы ль струи:
- Разве зори – не ласка твоя,
- И лучи – не твои поцелуи?
«Мой край, мое поморье…»
- Мой край, мое поморье,
- Где песни в глубине!
- Твои лядины, взгорья
- Дозорены Егорьем
- На лебеде-коне!
- Твоя судьба – гагара
- С Кащеевым яйцом,
- С лучиною стожары,
- И повитухи-хмары
- Склонились над гнездом.
- Ты посвети лучиной,
- Синебородый дед!
- Гнездо шумит осиной,
- Ямщицкою кручиной
- С метелицей вослед.
- За вьюжною кибиткой
- Гагар нескор полет…
- Тебе бы сад с калиткой
- Да опашень враскидку
- У лебединых вод.
- Боярышней собольей
- Привиделся ты мне,
- Но в сорок лет до боли
- Глядеть в глаза сокольи
- Зазорно в тишине.
- Приснился ты белицей —
- По бровь холстинный плат,
- Но Алконостом-птицей
- Иль вещею зегзицей
- Не кануть в струнный лад.
- Остались только взгорья,
- Ковыль да синь-туман,
- Меж тем как редкоборьем
- Над лебедем-Егорьем
- Орлит аэроплан.
«На припеке цветик алый…»
- На припеке цветик алый
- Обезлиствел и поблек —
- Свет-детина разудалый
- От зазнобушки далек.
- Он взвился бы буйной птицей
- Цепи-вороги крепки,
- Из темницы до светлицы
- Перевалы далеки.
- Призапала к милой стежка,
- Буреломом залегла.
- За окованным окошком —
- Колокольная игла.
- Все дозоры да запоры,
- Каземат – глухой капкан…
- Где вы, косы – темны боры,
- Заряница – сарафан?
- В белоструганой светелке
- Кто призарился на вас,
- На фату хрущата шелка,
- На узорный канифас?
- Заручился кто от любы
- Скатным клятвенным кольцом:
- Волос – зарь, малина – губы,
- В цвет черемухи лицом?..
- Захолонула утроба,
- Кровь, как цепи, тяжела…
- Помяни, душа-зазноба,
- Друга – сизого орла!
- Без ножа ему неволя
- Кольца срезала кудрей,
- Чтоб раздольней стало поле,
- Песня-вихорь удалей.
- Чтоб напева ветровова
- Не забыл крещеный край…
- Не шуми ты, мать-дуброва,
- Думу думать не мешай!
«На часах у стен тюремных…»
- На часах у стен тюремных,
- У окованных ворот,
- Скучно в думах неизбежных
- Ночь унылая идет.
- Вдалеке волшебный город,
- Весь сияющий в огнях,
- Здесь же плит гранитных холод
- Да засовы на дверях.
- Острый месяц в тучах тонет,
- Как обломок палаша;
- В каждом камне, мнится, стонет
- Заключенная душа.
- Стонут, бьются души в узах
- В безучастной тишине.
- Все в рабочих синих блузах,
- Земляки по крови мне.
- Закипает в сердце глухо
- Яд пережитых обид…
- Мать родимая старуха,
- Мнится, в сумраке стоит,
- К ранцу жалостно и тупо
- Припадает головой…
- Одиночки, как уступы,
- Громоздятся надо мной.
- Словно глаз лукаво-грубый,
- За спиной блестит ружье,
- И не знаю я – кому бы
- Горе высказать свое.
- Жизнь безвинно-молодую
- Загубить в расцвете жаль, —
- Неотступно песню злую
- За спиною шепчет сталь.
- Шелестит зловеще дуло:
- «Не корись лихой судьбе.
- На исходе караула
- В сердце выстрели себе
- И умри безумно молод,
- Тяготенье кончи дней…»
- За тюрьмой волшебный город
- Светит тысячью огней.
- И огни, как бриллианты,
- Блесток радужных поток…
- Бьют унылые куранты
- Череды унылой срок.
«Не верьте, что бесы крылаты…»
- Не верьте, что бесы крылаты, —
- У них, как у рыбы, пузырь,
- Им любы глухие закаты
- И моря полночная ширь.
- Они за ладьею акулой,
- Прожорливым спрутом, плывут;
- Утесов подводные скулы —
- Геенскому духу приют.
- Есть бесы молчанья, улыбки,
- Дверного засова и сна…
- В гробу и в младенческой зыбке
- Бурлит огневая волна.
- В кукушке и в песенке пряхи
- Ныряют стада бесенят.
- Старушьи, костлявые страхи —
- Порука, что близится ад.
- О горы, на нас упадите,
- Ущелья, окутайте нас!
- На тле, на воловьем копыте
- Начертан громовый рассказ.
- За брашном, за нищенским кусом
- Рогатые тени встают…
- Кому же воскрылья с убрусом
- Закатные ангелы ткут?
«Не жди зари, она погасла…»
- «Не жди зари, она погасла
- Как в мавзолейной тишине
- Лампада чадная без масла…» —
- Могильный демон шепчет мне.
- Душа смежает робко крылья,
- Недоуменно смущена,
- Пред духом мрака и насилья
- Мятется трепетно она.
- И демон сумрака кровавый
- Трубит победу в смертный рог.
- Смутился кубок брачной славы,
- И пуст украшенный чертог.
- Рассвета луч не обагрянит
- Вино в бокалах круговых,
- Пока из мертвых не восстанет
- Гробнице преданный Жених.
- Пока же камень не отвален
- И стража тело стережет,
- Душа безмовие развалин,
- Чертога брачного поет.
«Недозрелую калинушку…»
- Недозрелую калинушку
- Не ломают и не рвут, —
- Недорощена детинушку
- Во солдаты не берут.
- Придорожну скатну ягоду
- Топчут конник, пешеход, —
- По двадцатой красной осени
- Парня гонят во поход.
- Раскудрявьтесь, кудри-вихори,
- Брови – черные стрижи,
- Ты, размыкушка-гармоника,
- Про судину расскажи:
- Во незнаемой сторонушке
- Красовита ли гульба?
- По страде свежит ли прохолодь,
- В стужу греет ли изба?
- Есть ли улица расхожая,
- Девка-зорька, маков цвет,
- Али ночка непогожая
- Ко сударке застит след?
- Ах, размыкушке-гармонике
- Поиграть не долог срок!..
- Придорожную калинушку
- Топчут пеший и ездок.
Обидин плач
- В красовитый летний праздничек,
- На раскат-широкой улице,
- Будет гульное гуляньице —
- Пир – мирское столованьице.
- Как у девушек-согревушек
- Будут поднизи плетеные,
- Сарафаны золоченые,
- У дородных добрых молодцов,
- Мигачей и залихватчиков,
- Перелетных зорких кречетов,
- Будут шапки с кистью до уха,
- Опояски соловецкие,
- Из семи шелков плетеные.
- Только я, млада, на гульбище
- Выйду в старо-старом рубище,
- Нищим лыком опоясана…
- Сгомонятся красны девушки,
- Белолицые согревушки, —
- Как от торопа повального
- Отшатятся на сторонушку.
- Парни ражие, удалые
- За куветы встанут талые,
- Притулятся на завалины
- Старики, ребята малые —
- Диво-дивное увидючи,
- Промежду себя толкуючи:
- «Чья здесь ведьма захудалая
- Ходит, в землю носом клюючи?
- Уж не горе ли голодное,
- Лихо злое, подколодное,
- Забежало частой рощею.
- Корбой темною, дремучею,
- Через лягу – грязь топучую,
- Во селенье домовитое,
- На гулянье круговитое?
- У нас время недогуляно,
- Зелено вино недопито,
- Девицы недоцелованы,
- Молодцы недолюбованы,
- Сладки пряники не съедены,
- Серебрушки недоменяны…»
- Тут я голосом, как молотом,
- Выбью звоны колокольные:
- «Не дарите меня золотом,
- Только слухайте, крещеные:
- Мне не спалось ночкой синею
- Перед Спасовой заутреней.
- Вышла к озеру по инею,
- По росе медвяной, утренней.
- Стала озеро выспрашивать,
- Оно стало мне рассказывать
- Тайну тихую поддонную
- Про святую Русь крещеную.
- От озерной прибауточки,
- Водяной потайной басенки,
- Понабережье насупилось,
- Пеной-саваном окуталось.
- Тучка сизая проплакала —
- Зернью горькою прокапала,
- Рыба в заводях повытухла,
- На лугах трава повызябла…
- Я поведаю на гульбище
- Праздничанам-залихватчикам,
- Что мне виделось в озерышке,
- Во глуби на самом донышке.
- Из конца в конец я видела
- Поле грозное, убойное,
- Костяками унавожено.
- Как на полюшке кровавоем
- Головами мосты мощены,
- Из телес реки пропущены,
- Близ сердечушка с ружья паля,
- О бока пуля пролятыва,
- Над глазами искры сыплются…
- Оттого в заветный праздничек
- На широкое гуляньице
- Выйду я, млада, непутною,
- Встану вотдаль немогутною,
- Как кручинная кручинушка,
- Та пугливая осинушка,
- Что шумит-поет по осени
- Песню жалкую свирельную,
- Ронит листья – слезы желтые
- На могилу безымянную».
Осинушка
- Ах, кому судьбинушка
- Ворожит беду:
- Горькая осинушка
- Ронит лист-руду.
- Полымем разубрана,
- Вся красным-красна,
- Может быть, подрублена
- Топором она.
- Может, червоточина
- Гложет сердце ей,
- Черная проточина
- Въелась меж корней.
- Облака по просини
- Крутятся в кольцо,
- От судины-осени
- Вянет деревцо.
- Ой, заря-осинушка,
- Златоцветный лет,
- У тебя детинушка
- Разума займет!
- Чтобы сны стожарные
- В явь оборотить,
- Думы – листья зарные —
- По ветру пустить.
Отверженной
- Если б ведать судьбину твою,
- Не кручинить бы сердца разлукой
- И любовь не считать бы свою
- За тебя нерушимой порукой.
- Не гадалося ставшее мне,
- Что, по чувству сестра и подруга,
- По своей отдалилась вине
- Ты от братьев сурового круга.
- Оттого, как под ветром ковыль,
- И разлучная песня уныла,
- Что тебе побирушки костыль
- За измену судьба подарила.
- И неведомо: я ли не прав
- Или сердце к тому безучастно,
- Что, отверженный облик приняв,
- Ты, как прежде, нетленно прекрасна?
Пахарь
- Вы на себя плетете петли
- И навостряете мечи.
- Ищу вотще: меж вами нет ли
- Рассвета алчущих в ночи?
- На мне убогая сермяга,
- Худая обувь на ногах,
- Но сколько радости и блага
- Сквозит в поруганных чертах.
- В мой хлеб мешаете вы пепел,
- Отраву горькую в вино,
- Но я, как небо, мудро-светел
- И неразгадан, как оно.
- Вы обошли моря и сушу,
- К созвездьям взвили корабли,
- И лишь меня – мирскую душу,
- Как жалкий сор, пренебрегли.
- Работник родины свободной
- На ниве жизни и труда,
- Могу ль я вас, как терн негодный,
- Не вырвать с корнем навсегда?
«Печные прибои пьянящи и гулки…»
- Печные прибои пьянящи и гулки,
- В рассветки, в косматый потемочный час,
- Как будто из тонкой серебряной тулки
- В ковши звонкогорлые цедится квас.
- В полях маета, многорукая жатва,
- Соленая жажда и сводный пот.
- Квасных переплесков свежительна дратва,
- В них раковин влага, кувшинковый мед.
- И мнится за печью седое поморье,
- Гусиные дали и просырь мереж…
- А дед запевает о Храбром Егорье,
- Склонив над иглой солодовую плешь.
- Неспора починка, и стег неуклюжий,
- Да море незримое нудит иглу…
- То Индия наша, таинственный ужин,
- Звенящий потирами в красном углу.
- Печные прибои баюкают сушу,
- Смывая обиды и горестей след.
- «В раю упокой Поликарпову душу», —
- С лучом незабудковым шепчется дед.
Плясея
- Девка – запевало:
- Я вечор, млада, во пиру была,
- Хмелен мед пила, сахар кушала,
- Во хмелю, млада, похвалялася
- Не житьем-бытьем – красной удалью.
- Не сосна в бору дрожмя дрогнула,
- Топором-пилой насмерть ранена,
- Не из невода рыба шалая,
- Извиваючись, в омут просится, —
- Это я пошла в пляску походом:
- Гости-бражники рты разинули,
- Домовой завыл – крякнул под полом,
- На запечье кот искры выбрызнул:
- Вот я —
- Плясея —
- Вихорь, прах летучий,
- Сарафан —
- Синь-туман,
- Косы – бор дремучий!
- Пляс – гром,
- Бурелом,
- Лешева погудка,
- Под косой —
- Луговой
- Цветик незабудка!
- Парень – припевало:
- Ой, пляска приворотная,
- Любовь – краса залетная,
- Чем вчуже вами маяться,
- На плахе белолиповой
- Срубить бы легче голову!
- Не уголь жжет мне пазуху,
- Не воск – утроба топится
- О камень – тело жаркое,
- На пляс – красу орлиную
- Разбойный ножик точится!
Поволжский сказ
- Собиралися в ночнину,
- Становились в тесный круг.
- «Кто старшой, кому по чину
- Повести за стругом струг?
- Есть Иванко Шестипалый,
- Васька Красный, Кудеяр,
- Зауголыш, Рямза, Чалый
- И Размыкушка-гусляр.
- Стать негоже Кудеяру,
- Рямзе с Васькой-яруном!»
- Порешили: быть гусляру
- Струговодом-большаком!
- Он доселе тешил братов,
- Не застаивал ветрил,
- Сызрань, Астрахань, Саратов
- В небо полымем пустил.
- В епанчу, поверх кольчуги,
- Оболок Размыка стан
- И повел лихие струги
- На слободку – Еруслан.
- Плыли долго аль коротко,
- Обогнули Жигули,
- Еруслановой слободки
- Не видали – не нашли.
- Закручинились орлята:
- Наважденье чем избыть?
- Отступною данью-платой
- Волге гусли подарить…
- Воротилися в станища,
- Что ни струг, то сирота,
- Буруны разъели днища,
- Червоточина – борта.
- Объявилась горечь в браге.
- Привелось, хоть тяжело,
- Понести лихой ватаге
- Черносошное тягло.
- И доселе по Поволжью
- Живы слухи: в ледоход
- Самогуды звучной дрожью
- Оглашают глуби вод.
- Кто проведает – учует
- Половодный, вещий сказ,
- Тот навеки зажалкует,
- Не сведет с пучины глаз.
- Для того туман поречий,
- Стружный парус, гул валов —
- Перекатный рокот сечи,
- Удалой повольный зов.
- Дрожь осоки – шепот жаркий,
- Огневая вспышка струй —
- Зарноокой полонянки
- Приворотный поцелуй.
Посв. Гумилевой
- Ржавым снегом – листопадом
- Пруд и домик замело.
- Под луны волшебным взглядом
- Ты – как белое крыло.
- Там, за садом, мир огромный,
- В дымных тучах небосклон,
- Здесь серебряные клены,
- Чародейный, лунный сон.
- По кустам досель кочуя,
- Тень балкон заволокла.
- Ветер с моря. Бурю чуя,
- Крепнут белые крыла.
Прогулка
- Двор, как дно огромной бочки,
- Как замкнутое кольцо;
- За решеткой одиночки
- Чье-то бледное лицо.
- Темной кофточки полоски,
- Как ударов давних след,
- И девической прически
- В полумраке силуэт.
- После памятной прогулки,
- Образ светлый и родной,
- В келье каменной и гулкой
- Буду грезить я тобой.
- Вспомню вечер безмятежный,
- В бликах радужных балкон
- И поющий скрипкой нежной
- За оградой граммофон,
- Светлокрашеную шлюпку,
- Весел мерную молву,
- Рядом девушку-голубку —
- Белый призрак наяву…
- Я все тот же – мощи жаркой
- Не сломил тяжелый свод…
- Выйди, белая русалка,
- К лодке, дремлющей у вод!
- Поплывем мы… Сон нелепый!
- Двор, как ямы мрачной дно,
- За окном глухого склепа
- И зловеще и темно.
Рождество избы
- От кудрявых стружек тянет смолью,
- Духовит, как улей, белый сруб.
- Крепкогрудый плотник тешет колья,
- На слова медлителен и скуп.
- Тепел паз, захватисты кокоры,
- Крутолоб тесовый шоломок.
- Будут рябью писаны подзоры,
- И лудянкой выпестрен конек.
- По стене, как зернь, пройдут зарубки:
- Сукрест, лапки, крапица, рядки,
- Чтоб избе-молодке в красной щубке
- Явь и сонь мерещились – легки.
- Крепкогруд строитель-тайновидец,
- Перед ним щепа как письмена:
- Запоет резная пава с крылец,
- Брызнет ярь с наличника окна.
- И когда оческами кудели
- Над избой взлохматится дымок —
- Сказ пойдет о красном древоделе
- По лесам, на запад и восток.
Свадебная
- Ты, судинушка – чужая сторона,
- Что свекровьими попреками красна,
- Стань-ка городом, дорогой столбовой,
- Краснорядною торговой слободой!
- Было б друженьке где волю волевать,
- В сарафане-разгуляне щеголять,
- Краснорядцев с ума-разума сводить,
- Развеселой слобожанкою прослыть,
- Перемочь невыносимую тоску —
- Подариться нелюбиму муженьку!
- Муж повышпилит булавочки с косы,
- Не помилует девической красы,
- Сгонит с облика белила и сурьму,
- Не обрядит в расписную бахрому.
- Станет друженька преклонливей травы,
- Не услышит человеческой молвы,
- Только благовест учует поутру,
- Перехожую волынку ввечеру.
«Солнце Осьмнадцатого года…»
- Солнце Осьмнадцатого года,
- Не забудь наши песни, дерзновенные кудри!
- Славяно-персидская природа
- Взрастила злаки и розы в тундре.
- Солнце Пламенеющего лета,
- Не забудь наши раны и угли-кровинки,
- Как старого мира скрипучая карета
- Увязла по дышло в могильном суглинке!
- Солнце Ослепительного века,
- Не забудь Праздника великой коммуны!..
- В чертоге и в хижине дровосека
- Поют огнеперые Гамаюны.
- О шапке Мономаха, о царьградских бармах
- Их песня? О Солнце, – скажи!..
- В багряном заводе и в красных казармах
- Роятся созвучья-стрижи.
- Словить бы звенящих в построчные сети,
- Бураны из крыльев запрячь в корабли…
- Мы – кормчие мира, мы – боги и дети,
- В пурпурный Октябрь повернули рули.
- Плывем в огнецвет, где багрец и рябина,
- Чтоб ран глубину с океанами слить;
- Суровая пряха – бессмертных судьбина
- Вручает лишь Солнцу горящую нить.
Старуха
- Сын обижает, невестка не слухает,
- Хлебным куском да бездельем корит;
- Чую – на кладбище колокол ухает,
- Ладаном тянет от вешних ракит.
- Вышла я в поле, седая, горбатая, —
- Нива без прясла, кругом сирота…
- Свесила верба сережки мохнатые,
- Меда душистей, белее холста.
- Верба-невеста, молодка пригожая,
- Зеленью-платом не засти зари!
- Аль с алоцветной красою не схожа я —
- Косы желтее, чем бус янтари.
- Ал сарафан с расписной оторочкою,
- Белый рукав и плясун-башмачок…
- Хворым младенчиком, всхлипнув над кочкою,
- Звон оголосил пролесок и лог.
- Схожа я с мшистой, заплаканной ивою,
- Мне ли крутиться в янтарь-бахрому…
- Зой-невидимка узывней, дремливее,
- Белые вербы в кадильном дыму.
«Уже хоронится от слежки…»
- Уже хоронится от слежки
- Прыскучий заяц… Синь и стыть,
- И нечем голые колешки
- Березке в изморозь прикрыть.
- Лесных прогалин скатеретка
- В черничных пятнах, на реке
- Горбуньей-девушкою лодка
- Грустит и старится в тоске.
- Осина смотрит староверкой,
- Как четки, листья обронив,
- Забыв хомут, пасется Серко
- На глади сонных, сжатых нив.
- В лесной избе покой часовни —
- Труда и светлой скорби след…
- Как Ной ковчег, готовит дровни
- К веселым заморозкам дед.
- И ввечеру, под дождик сыпкий,
- Знать, заплутав в пустом бору,
- Зайчонок-луч, прокравшись к зыбке,
- Заводит с первенцем игру.
«Хорошо ввечеру при лампадке…»
- Хорошо ввечеру при лампадке
- Погрустить и поплакать втишок,
- Из резной низколобой укладки
- Недовязанный вынуть чулок.
- Ненаедою-гостем за кружкой
- Усадить на лежанку кота
- И следить, как лучи над опушкой
- Догорают виденьем креста,
- Как бредет позад дремлющих гумен,
- Оступаясь, лохмотница-мгла…
- Все по-старому: дед, как игумен,
- Спит лохань и притихла метла.
- Лишь чулок – как на отмели верши,
- И с котом раздружился клубок.
- Есть примета: где милый умерший,
- Там пустует кольцо иль чулок,
- Там божничные сумерки строже,
- Дед безмолвен, провидя судьбу,
- Глубже взор и морщины… О Боже —
- Завтра год, как родная в гробу!
«Чтобы медведь пришел к порогу…»
- Чтобы медведь пришел к порогу
- И щука выплыла на зов,
- Словите ворона-тревогу
- В тенета солнечных стихов.
- Не бойтесь хвойного бесследья,
- Целуйтесь с ветром и зарей,
- Сундук железного возмездья
- Взломав упорною рукой.
- Повыньте жалости повязку,
- Сорочку белой тишины,
- Переступи в льняную сказку
- Запечной, отрочьей весны.
- Дремля присядьте у печурки —
- У материнского сосца
- И под баюканье снегурки
- Дождитесь вещего конца.
- Потянет медом от оконца,
- Паучьим лыком и дуплом,
- И, весь в паучьих волоконцах,
- Топтыгин рявкнет под окном.
- А в киноваренном озерке,
- Где золотой окуний сказ,
- На бессловесный окрик – зорко
- Блеснет каурый щучий глаз.
Юность
- Мой красный галстук так хорош,
- Я на гвоздику в нем похож, —
- Гвоздика – радостный цветок
- Тому, кто старости далек
- И у кого на юной шее, —
- Весенних яблонь розовее,
- Горит малиновый платок,
- Гвоздика – яростный цветок!
- Мой буйный галстук – стая птиц,
- Багряных зябликов, синиц,
- Поет с весною заодно,
- Что парус вьюг упал на дно,
- Во мглу скрипучего баркаса,
- Что синь небесного атласа
- Не раздерут клыки зарниц.
- Мой рдяный галстук – стая птиц!
- Пусть ворон каркает в ночи.
- Ворчат овражные ключи,
- И волк выходит на опушку, —
- Козлятами в свою хлевушку
- Загнал я песни и лучи…
- Пусть в темень ухают сычи!
- Любимый мир – суровый дуб
- И бора пихтовый тулуп,
- Отары, буйволы в сто пуд
- В лучах зрачков моих живут;
- Моим румянцем под горой
- Цветет шиповник молодой,
- И крепкогрудая скала
- Упорство мышц моих взяла!
- Мой галстук с зябликами схож,
- Румян от яблонных порош,
- От рдяных листьев Октября
- И от тебя, моя заря,
- Что над родимою страной
- Вздымаешь молот золотой!
«Я молился бы лику заката…»
- Я молился бы лику заката,
- Темной роще, туману, ручьям,
- Да тяжелая дверь каземата
- Не пускает к родимым полям —
- Наглядеться на бора опушку,
- Листопадом, смолой подышать,
- Постучаться в лесную избушку,
- Где за пряжею старится мать…
- Не она ли за пряслом решетки
- Ветровою свирелью поет…
- Вечер нижет янтарные четки,
- Красит золотом треснувший свод.
«Я пришел к тебе, сыр-дремучий бор…»
- Я пришел к тебе, сыр-дремучий бор,
- Из-за быстрых рек, из-за дальних гор,
- Чтоб у ног твоих, витязь-схимнище,
- Подышать лесной древней силищей!
- Ты прости, отец, сына нищего,
- Песню-золото расточившего,
- Не кудрявичем под гуслярный звон
- В зелен терем твой постучался он!
- Богатырь душой, певник розмыслом,
- Раздружился я с древним обликом,
- Променял парчу на сермяжину,
- Кудри-вихори на плешь-лысину.
- Поклонюсь тебе, государь, душой —
- Укажи тропу в зелен терем свой!
- Там, двенадцать в ряд, братовья сидят —
- Самоцветней зорь боевой наряд…
- Расскажу я им, баснослов-баян,
- Что в родных степях поредел туман,
- Что сокрылися гады, филины,
- Супротивники пересилены,
- Что крещеный люд на завалинах
- Словно вешний цвет на прогалинах…
- Ах, не в руку сон! Седовласый бор
- Чуда-терема сторожит затвор:
- На седых щеках слезовая смоль,
- Меж бровей-трущоб вещей думы боль.
«Я – посвященный от народа…»
- Я – посвященный от народа,
- На мне великая печать,
- И на чело свое природа
- Мою прияла благодать.
- Вот почему на речке-ряби,
- В ракитах ветер-Алконост
- Поет о Мекке и арабе,
- Прозревших лик карельских звезд.
- Все племена в едином слиты:
- Алжир, оранжевый Бомбей
- В кисете дедовском зашиты
- До золотых, воскресных дней.
- Есть в сивке доброе, слоновье,
- И в елях финиковый шум, —
- Как гость в зырянское зимовье
- Приходит пестрый Эрзерум.
- Китай за чайником мурлычет,
- Чикаго смотрит чугуном…
- Не Ярославна рано кычет
- На забороле городском, —
- То богоносный дух поэта
- Над бурной родиной парит;
- Она в громовый плащ одета,
- Перековав луну на щит.
- Левиафан, Молох с Ваалом —
- Ее враги. Смертелен бой.
- Но кроток луч над Валаамом,
- Целуясь с ладожской волной.
- А там, где снежную Печору
- Полою застит небосклон,
- В окно к тресковому помору
- Стучится дед – пурговый сон.
- Пусть кладенечные изломы
- Врагов, как молния, разят, —
- Есть на Руси живые дремы,
- Невозмутимый, светлый сад.
- Он в вербной слезке, в думе бабьей,
- В богоявленье наяву,
- И в дудке ветра об арабе,
- Прозревшем Звездную Москву.
Петр Васильевич
Орешин
(1887–1938)
«Вспыхнуло вешнее пламя…»
- Вспыхнуло вешнее пламя,
- Степи да небо кругом.
- Воля, не ты ли над нами
- Машешь высоким крылом?
- Шире лесные просторы,
- Ярче просторы земли.
- Новые речи и споры
- В поле жнецы повели.
- Хижина светом объята,
- Радость, как брага, хмельна.
- Ходит по розовым хатам
- Новая сказка – весна.
- Стану сейчас на колени.
- – Вольная, слава тебе!
- Светлые вешние тени
- Ходят по новой избе.
Дед
- В полях по колосьям – колдующий звон,
- Поспел, закачался в туманах загон.
- Гадает по звездам старуха изба,
- На крыше – солома, на окнах – резьба.
- За пламенным лесом толпа деревень,
- С плетнем обнимается старый плетень.
- Мурлычет над речкой усатая мгла,
- С седым камышом разговор повела.
- В колодец за пойлом полезло ведро.
- Горит за погостом жар-птицы крыло.
- Горит переметно у дедовых ног,
- А хлеб по полям и зернист, и высок.
- Жует, как корова, солому серпом
- Невидимый дед в терему расписном.
- Волосья – лохмотья седых облаков,
- Глаза – будто свечки далеких веков.
- На третий десяток старуха в гробу:
- Поджатые губы и венчик на лбу.
- Остался на свете невидимый дед,
- В полях недожатых лазоревый свет.
- Народу – деревня, а дед за селом
- Живет со своим золотым петухом.
- А ляжет на стол под божницею дед, —
- Погаснет над рожью лазоревый свет.
- За меру пшена и моченых краюх
- Споет панихиду дружище-петух.
- Придет в голубом сарафане весна,
- Опять в решете зазвенят семена.
- На полке, в божнице – зеленая муть,
- Зеленая проседь, – пора отдохнуть:
- Под саваном дед безответен и глух,
- Без деда зарю кукарекнул петух.
Деревенский учитель
- В селеньях, где шумят колосья
- И сохнут избы на буграх,
- Идет он рожью, льном и просом,
- В простой рубашке и в очках.
- Прозрачна даль. Туман не застит
- Тропы зеленый поворот.
- И он идет, влюбленный в счастье,
- В лесные зори и в народ.
- Раздвинет пальцами спросонка
- Камыш зеленый кое-где.
- И отразится бороденка
- В заколыхавшейся воде.
- Туман упал, но мысли ясны,
- Они горят, как зорный куст.
- Какой-то парень не напрасно
- Снял пред учителем картуз.
- И ветер треплет кудри эти
- Желтее скошенного льна.
- На избы темные в рассвете
- Заря упала, как волна.
- Напрасно старые судачат,
- Не им идти в далекий путь.
- Веселым смехом глаз ребячьих
- Полна учителева грудь.
- В очках, он зарослью исконной
- Ведет в грядущие века.
- Весной через камыш зеленый
- Уйдет из берегов река!
«Если есть на этом белом свете…»
- Если есть на этом белом свете
- В небесах негаснущих Господь,
- Пусть Он скажет: «Не воюйте, дети,
- Вы – моя возлюбленная плоть!
- Отдаю вам все мои богатства,
- Все, что было и пребудет вновь…
- Да святится в жизни вашей братство
- И в сердцах – великая любовь!»
- Он сказал. А мы из-за богатства
- Льем свою бунтующую кровь…
- Где ж оно, святое наше братство,
- Где ж она, великая любовь!
Женщина
О. М. Орешиной
- В каждой песне про тебя поется,
- В каждой сказке про тебя молва,
- Мир твоими ямками смеется,
- Сном твоим струится синева.
- Погляжу на вечер незакатный,
- На луга, на дальние цветы, —
- Мне, как всем вам, ясно и понятно:
- Дикой мальвой розовеешь ты.
- Если ночью мне тепло и душно,
- От жары туманится луна,
- Это значит – плоть твоя послушна,
- Ты в кого-то нынче влюблена!
- Если ночь вдруг росами заплачет,
- Холодом повеет на кусты,
- Это значит, непременно значит:
- Вновь кого-то разлюбила ты!
- Ты любовью напоила землю,
- Словно медом, словно молоком…
- Оттого я каждый день приемлю,
- Догораю смирным огоньком!
- Если вечер бьет дождем и пеной,
- Лес шумит, а степь черным-черна,
- Это значит, чьей-то злой изменой
- Ты до дна души возмущена.
- Но не вечно буря в сердце бьется.
- Разве ты любовью не пьяна?
- Мир твоими ямками смеется,
- Сном твоим струится синева!
Журавлиная
- Соломенная Русь, куда ты?
- Какую песню затянуть?
- Как журавли, курлычут хаты,
- Поднявшись в неизвестный путь.
- Я так заслушался, внимая
- Тоске протяжной журавлей,
- Что не поспел за светлой стаей
- И многого не понял в ней.
- Соломенная Русь, куда ты?
- Погибель – солнечная высь!
- Но избы в ранах и заплатах
- Над миром звездно вознеслись.
- И с каждой пяди мирозданья,
- Со всех концов седой земли —
- Слыхать, как в розовом тумане
- Курлычут наши журавли.
- Совсем устали от дозора
- Мои зеленые глаза.
- Я видел – каменные горы
- Огнем ударила гроза.
- И что ж? Крестом, как прежде было,
- Никто тебя не осенил.
- Сама себя земля забыла
- Под песню журавлиных крыл.
- Ой, Русь соломенная, где ты?
- Не видно старых наших сел.
- Не подивлюсь, коль дед столетний
- Себя запишет в комсомол.
- Иные ветры с поля дуют,
- Иное шепчут ковыли.
- В страну далекую, родную
- Шумят крылами журавли!
Земля родная
Артему Веселому
- Незадаром жестоко тоскую,
- Заглядевшись на русскую сыть.
- Надо выстрадать землю родную
- Для того, чтоб ее полюбить.
- Пусть она не совсем красовита,
- Степь желта, а пригорок уныл, —
- Сколько дум в эту землю убито,
- Сколько вырыто свежих могил!
- Погляжу на восток и на север,
- На родные лесные края.
- Это ты и в туманы, и в клевер
- Затонула, родная земля!
- Пусть желтеют расшитые стяги,
- Багровеют в просторах степных, —
- Незадаром родные сермяги
- Головами ложились на них.
- Слышу гомон ковыльного юга,
- Льется Волга, и плещется Дон.
- Вот она, трудовая лачуга,
- Черноземный диковинный звон!
- Не видать ни начала, ни края.
- Лес да поле, да море вдали.
- За тебя, знать, недаром, родная,
- Мы тяжелую тягу несли!
- Каждый холм – золотая могила,
- Каждый дол – вековая любовь.
- Не загинь, богатырская сила!
- Не застынь, богатырская кровь!
- В черный день я недаром тоскую,
- Стерегу хлебозвонную сыть.
- Надо выстрадать землю родную
- Для того, чтоб ее полюбить!
Кровавые следы
- Кровавые следы остались на полях.
- Следы великого державного разбоя.
- Под гнетом виселиц и грозных царских плах
- Стонало горько ты, отечество родное.
- Изношен по полю батрацкий мой кафтан,
- Но гневу нашему нет, кажется, износу.
- Горят рубцы глубоких старых ран,
- Как будто прямо в грудь вонзил мне ворог косу.
- Как будто бы вчера меня под крик и свист
- Пороли на скамье по барскому приказу
- За то, что молод я, и буен, и речист,
- За то, что барину не кланялся ни разу.
- Как будто бы вчера наш неуемный поп
- На буйное село шел к приставу с доносом.
- Клеймом позорным – раб! – клеймили каждый лоб,
- И плакался народ набатом безголосым.
- Как будто бы вчера по всей родной земле
- С улыбкой дьявольской расхаживал Иуда.
- Но пала власть царя. И в солнечном селе
- Увидел я невиданное чудо.
- Свобода полная! Долой нелепый страх!
- Но ум встревоженный совсем твердил иное.
- Уму все чудятся ряды кровавых плах,
- Под палкой и кнутом отечество родное.
«Кто любит родину…»
- Кто любит родину,
- Русскую землю с худыми избами,
- Чахлое поле,
- Градом побитое?
- Кто любит пашню,
- Соху двужильную, соху-матушку?
- Выйдь только в поле
- В страдные дни подневольные.
- Сила измызгана,
- Потом и кровью исходит силушка,
- А избы старые,
- И по селу ходят нищие.
- Вешнее солнце
- В светлой сермяге
- Плачет над Русью
- Каждое утро росой серебряной.
- Кто любит родину?
- Ветер-бродяга ответил красному:
- – Кто плачет осенью
- Над нивой скошенной и снова
- Под вешним солнцем
- В поле – босой и без шапки —
- Идет за сохой, —
- Он, лапотный, больше всех любит родину!
- Ведь кровью и потом
- Облил он, кормилец, каждую глыбу
- И каждый рыхлый
- И теплый ломоть скорбной земли своей!
Морока
- Ты меня задушила снегами,
- И туманом упала на грудь.
- Опоен беспокойными снами,
- Я иду, чтоб в снегах утонуть.
- Проняла меня песней унылой,
- Красным звоном, присядкой лихой,
- Волжским гневом, тайговою силой, —
- Вечным призраком ты предо мной.
- Обняла Володимиркой пыльной, —
- Но с тобой куда хочешь пойду!
- И недаром печально застыли,
- Как глаза твои, звезды в пруду.
- Вдруг в пути замаячат в тумане
- Вихорьки придорожных костров.
- Так и кажется: гикнут цыгане
- И – вприсядку под звон бубенцов.
- Пусть летят с кистенями ватаги
- Свистом по лесу, – я не боюсь!
- Может быть, мне от выпитой браги
- С опохмелья мерещится Русь?
«Обветренное тело…»
- Обветренное тело
- Осеннего цветка
- Поблекло – облетело
- И сморщилось слегка.
- Товарищи, мы тоже
- В просторе ветровом,
- Что нам всего дороже
- Теряем… и живем!
- Жестокие утраты
- Мы забываем в час.
- Не край ли синеватый
- Глядит из наших глаз?
- И кто нас разгадает?
- Всему свой час и срок.
- Недаром увядает
- По осени цветок!
Обедня
- Подойду я к озеру студену,
- Помолюсь седому в камышах.
- Помолюсь на древнюю икону
- В голубых над полем облаках.
- Затрезвонит озеро обедню,
- На камыш налепит вспыхи свеч.
- Буду слушать птиц степные бредни,
- Птичьи песни помнить и беречь.
- Повернусь к заутреннему лесу
- И ему поклон отдам земной.
- Тростником заплачу я чудесным
- Над зеленой в поле целиной.
- Лес на пашню голову положит,
- Поведет березовой ноздрей.
- На долинах с посохом прохожий —
- Опояшусь лыковой зарей.
- Подниму обветренные длани,
- О погибших братьях помолюсь.
- Воспою их тяжкие страданья
- И твои, моя родная Русь.
- Под ремнем опухли в небо плечи,
- Под котомкой с новым сбором слой.
- На меня, великого предтечу,
- Смотрит Русь полей и родников.
- Отслужило озеро обедню,
- Отзвонили дней колокола.
- Над полями выше и победней
- Радость наша крылья подняла!
Письмо с позиций
- Если умру я, усну навсегда,
- Кто пожалеет?
- Может быть, солнце могилу мою
- В полдень согреет?
- Может быть, ветер в могильных кустах
- Ночью заплачет?
- Может быть, месяц, как по полю конь,
- Мимо проскачет?
- Все позабудут! Напрасно себя
- Памятью тешим.
- Время закроет дороги-пути
- Конным и пешим.
- Как я любил! Лишь родная моя
- Это оценит.
- Или и ей, как и всем на земле,
- Память изменит?
Привычка
- Любую птаху назову по крику.
- Мила мне в селах праздничная сонь.
- Люблю послушать песню-горемыку
- И свист в два пальца ночью под гармонь.
- Глаза мои привыкли к перевалам,
- К степной избе, к запаханным буграм,
- Где золотая тучка ночевала
- И шум зеленый шел по деревням.
- Привыкли ноги мять траву и вьюгу,
- Месить в дороге столбовую грязь!
- Земля родная, черная подруга,
- В тебя ложиться буду я, смеясь!
- Привыкли руки гладить сивке гриву,
- Звенеть косой и нажимать на плуг.
- И сладко им обжечься о крапиву,
- И отдохнуть в нечаянный досуг.
- Не задержусь на этом свете долго,
- Пришел я гостем в этот светлый дом.
- Да как же я не залюбуюсь Волгой
- И не поплачу над родным селом?!
- Да что же будет, если я покину
- И разлюблю тоску степных берез,
- Перед окном осеннюю рябину
- И дальний скрип и разговор колес!
Ржаное солнце
- Буду вечно тосковать по дому,
- Каждый куст мне памятен и мил.
- Белый звон рассыпанных черемух
- Навсегда я сердцем полюбил.
- Белый цвет невырубленных яблонь
- Сыплет снегом мне через плетень.
- Много лет душа тряслась и зябла
- И хмелела хмелем деревень.
- Ты сыграй мне, память, на двухрядке,
- Все мы бредим и в бреду идем.
- Знойный ветер в хижинном порядке,
- Сыплет с крыш соломенным дождем.
- Каждый лик суров, как на иконе,
- Странник скоро выпросил ночлег.
- Но в ржаном далеком перезвоне
- Утром сгинет пришлый человек.
- Дедов сад плывет за переулок,
- Ветви ловят каждую избу.
- Много снов черемуха стряхнула
- На мою суровую судьбу.
- Кровли изб – сугорбость пошехонца,
- В этих избах, Русь, заполовей!
- Не ржаное ль дедовское солнце
- Поднялось над просинью полей?
- Солнце – сноп, а под снопом горячим
- Звон черемух, странник вдалеке,
- И гармонь в веселых пальцах плачет
- О простом, о темном мужике.
С обозом
- Загуляли над лесом снега,
- Задымила деревня морозом,
- И несет снеговая пурга,
- Заметая следы, за обозом.
- Поседел вороной меренок,
- Растрепалась кудлатая грива.
- Снежный путь бесконечно далек,
- А в душе и темно, и тоскливо.
- Без нужды опояшешь ремнем
- Меренку дуговатые ноги.
- По колено в снегу, и кругом
- Не видать ни пути, ни дороги.
- До зари хорошо бы домой.
- На столе разварная картошка.
- – Н-но, воронушка, трогай, родной,
- Занесет нас с тобой заворошка!
- В поле вихрится ветер-зимач,
- За бураном – вечерние зори.
- Санный скрип – недоплаканный плач,
- Дальний путь – безысходное горе.
«Свой крестный путь превозмогая…»
- Свой крестный путь превозмогая,
- Крутой свершая поворот,
- К ржаным колосьям Русь святая
- Непобедимая идет.
- Изба – душистое кадило,
- Поля – заиндевелый храм.
- Святая Мати через силу
- Идет к Исусу по горам.
- Глаза – лазоревые реки,
- Уста – расцветшие холмы.
- Нетленны в русском человеке
- Отцов и прадедов псалмы.
- Мечта – несказанное Слово,
- Душа – нечитанный Псалтырь.
- Шумит под колоколом новым
- В снегах таежная Сибирь.
- Со всех сторон на Русь святую
- Бросают петли, но вовек
- От Бога в сторону другую
- Не мыслил русский человек.
- Ни войны, выдумки царевы,
- Ни кровь, ни козни тяжких смут, —
- В душе народной Божье Слово
- И волю Божью не убьют.
Сергей Есенин
- Сказка это, чудо ль,
- Или это – бред:
- Отзвенела удаль
- Разудалых лет.
- Песня отзвенела
- Над родной землей.
- Что же ты наделал,
- Синеглазый мой?
- Отшумело поле,
- Пролилась река,
- Русское раздолье,
- Русская тоска.
- Ты играл снегами,
- Ты и тут и там
- Синими глазами
- Улыбался нам.
- Кто тебя, кудрявый,
- Поманил, позвал?
- Пир земной со славой
- Ты отпировал.
- Было это, нет ли,
- Сам не знаю я.
- Задушила петля
- В роще соловья.
- До беды жалею,
- Что далеко был
- И петлю на шее
- Не перекусил!
- Кликну, кликну с горя,
- А тебя уж нет.
- В черном коленкоре
- На столе портрет.
- Дождичек весенний
- Окропил наш сад.
- Песенник Есенин,
- Синеглазый брат,
- Вековая просинь,
- Наша сторона…
- Если Пушкин – осень,
- Ты у нас – весна!
- В мыслях потемнело,
- Сердце бьет бедой.
- Что же ты наделал,
- Раскудрявый мой?!
Стальной соловей
- Заря взошла, не вспомнив обо мне, —
- Должно быть, я не нужен никому.
- Стихи мои о красной стороне —
- Костры мои – задохнутся в дыму.
- Дулейка милая, кому сейчас
- Нужна твоя подонная тоска?
- Задушит нас, задушит скоро нас
- В полях ржаных железная рука.
- Ты скоро перестанешь петь и звать,
- А я уйду от пастбищ и от нив.
- Стальные соловьи идут встречать
- Стальной зари чудовищный разлив.
- И все грустней и заунывней звук,
- И я хриплю, и часто не пою,
- Как будто бы мильон железных рук
- Вцепились в глотку певчую мою!
- Но грусть моя – безвременная грусть:
- Конец пришел, и в поле голубом
- Я скоро тож, березовая Русь,
- Зальюсь стальным веселым соловьем!
Страда
- Рожь густая недожата,
- Осыпается зерно.
- Глянешь в небо, через хаты,
- Небо в землю влюблено.
- Зной палит. В крови ладони.
- Рожь, как камень, под серпом.
- Руки жнут, а сердце стонет,
- Сердце сохнет об одном.
- Думы, думы, тяжко с вами,
- Серп не держится в руках.
- Мил лежит под образами,
- Точно колос на полях.
- Рожь густая, – не одюжишь
- Ни косою, ни серпом.
- И поплачешь, и потужишь
- Над несвязанным снопом.
«Строительству не видно берегов…»
- Строительству не видно берегов.
- На улицах – за рвом глубокий ров.
- Кирка, лопата, лом, рабочий крик.
- Дымит котел, воняет грузовик.
- К Арбату ближе – пестрая толпа
- Разглядывает кости, черепа.
- Осколки древних, глиняных посуд.
- Рабочие кричат: «Чего вам надо тут?»
- Спускают трубы. И гудит толпа,
- Топча безмолвствующие черепа.
Тятька
- Тятька вернется на зорьке,
- Весело будет в избе.
- Будет с усмешкою горькой
- Он говорить о себе.
- Выставит ногу, обрубок,
- Жаркому дню напоказ.
- В хате березовой любо
- Слушать диковинный сказ.
- Будет охотно дивиться
- Жутким рассказам народ.
- Только жены белолицей
- Грусти никто не поймет!
Урожай
- Рожь шумит высоким лесом,
- Нынче весело полям.
- Солнце красное воскресло,
- И идет, и светит вам.
- Утро синью напоило
- Наш ржаной медовый край.
- – Выходи, ржаная сила,
- Жать богатый урожай!
- Синь – косой раздайся шире,
- Сытой грудью развернись.
- Мы не даром в этом мире
- Спелой рожью поднялись.
- Не поймать седому долу
- Песню красную в полон.
- Нива колосом тяжелым
- Бьет косцу земной поклон.
- Завтра рожь под дружным взмахом
- Ляжет в длинные ряды,
- И придется сытым птахам
- На ночлег лететь в скирды.
- Рожь вскипела, зазвонила,
- Взволновала сытый край.
- – Выходи, ржаная сила,
- Жать богатый урожай!
Элегия
Ив. Касаткину
- Скоро, скоро в дальнюю дорогу
- Я отправлюсь, радостями жив,
- От работы поустав немного,
- Ничего с собой не захватив.
- Но пока я не покинул края,
- Где я прожил тридцать девять лет,
- Стойко буду, сторона родная,
- О житейский обжигаться бред.
- Полюбуюсь на твои равнины,
- На разливы полноводных рек.
- Все мы в жизни рубимся, как льдины,
- И недолог наш рабочий век.
- Оттого и хочется до боли
- Наворочать кучу всяких дел,
- Распахать тоскующее поле,
- Чтобы колос веселей звенел.
- Сколько дум навеяно холмами
- И рядами неприметных изб!
- Золотыми в поле журавлями
- Мы недаром дружно поднялись.
- Жизнь моя поблекнула в опале,
- В жгучем ветре вечных голодух.
- На крутом житейском перевале
- Я устал и медленно потух.
- Но до самой до последней пяди
- И сейчас уверенно пойду
- Новой жизни, новой песни ради
- На любую тяжкую беду.
- Мне не страшно заседеть годами,
- Я люблю веселой жизни звук.
- И земли мечтающее знамя
- До конца не выроню из рук!
Александр Васильевич
Ширяевец
(1887–1924)
Аму-Дарья
- Лавиной неприглядно-бурой
- Бурлит меж низких берегов,
- И будто слышен голос хмурый:
- – «Я – дочь снегов и ледников!
- Все опрокину, все смету я!»
- И вот, разрушив ряд плотин,
- Вдруг воду желтую, густую,
- Стремит по новому пути!
- Всегда в борьбе неутомимой,
- Всегда тоска созревших сил!
- За это в крае нелюбимом
- Тебя одну я полюбил!
Архангельский глас
- Щупал девок я, ластился к бабам,
- Матершинничал в три этажа.
- Повлекут по загробным ухабам,
- Чтоб поджарить меня, как стрижа.
- Заартачившись у сковородки,
- Завоплю я, ругнувшись зело:
- – Отпустите – катнуться на лодке
- На денек только – в наше село!
- Взгромыхает Архангельский глас.
- – Не годишься ни в ад ты, ни в рай!
- Убирайся-ка, парень, от нас!
- Щупай девок, гармонь раздувай!
Атаманова зазноба
- Нет утехи, нет спокоя
- С той поры, как мой родной
- Закатился с голытьбою
- К понизовью на разбой…
- Где простились, вкруг да окол
- Все брожу я у реки…
- – Ах, неужто сгибнет сокол
- С той ли вражеской руки!
- Ночью снится взгляд прощальный,
- Клич могутный… стон… пальба,
- Да железный звон кандальный,
- Да два висельных столба…
- И взбегаю на бугры я,
- Где разгульник поклялся:
- Не метнутся ль заревые
- С понизовья паруса?..
Башня Сумбеки
- Давно-давно умолк Сумбеки
- Великий плач, а ты – цела.
- И будешь ты грустить вовеки
- О тех, кого пережила.
- Не о Сумбеки ли прибоем
- Поет весенняя река?
- Одна… не скачут с диким воем
- На помощь ханские войска…
- Лишь ночью жуткой и туманной,
- В годину битвы роковой,
- Услышишь снова вой гортанный
- И плач Сумбеки горевой…
Бурлак
- Уплыву, как только вспенится
- Волга-матушка-река!
- У бродяг душа не пленница.
- Не дрожит у кошелька!
- Любо петь мне песни смелые,
- Что поет по Волге голь,
- Двинуть весла в гребни белые!
- – Эх, зазноба, не неволь!
- Уноси быстрей, кормилица,
- Наши барки и плоты!
- Глядь и ветер принасилится.
- Будет меньше маеты…
- Не меня ль краса румяная
- Манит с берега рукой?..
- Да милей мне воля пьяная!
- Обручился я с рекой!
«В душном городе нищ я и жалок…»
- В душном городе нищ я и жалок,
- И тоску одолеть мне невмочь…
- Снятся пляски и песни русалок
- В колдовскую Купальскую ночь…
- – Сам не свой я! Мерещится, снится,
- Как аукает Леший в бору,
- И огнится, взлетая, Жар-птица,
- И разбойничий клад на яру…
- Жутко мне… Захирею я скоро…
- Не заглянет сюда Лесовик…
- – Убежать бы к родному простору,
- На зазывный русалочий крик!
Волге
- Тускнеет твой венец алмазный,
- Не зыкнет с посвистом жених…
- Все больше пятен нефти грязной —
- Плевки Горынычей стальных…
- Глядишь, старея и дряхлея,
- Как пароходы с ревом прут,
- И голубую телогрею
- Чернит без устали мазут…
- А жениха все нет в дозоре…
- Роняет известь едкий прах…
- Плывешь ты с жалобою к морю,
- Но и оно – в плевках, в гудках…
Гадание
- Месяц скатною жемчужиной
- Засветился над горой.
- – Выйди, званый, выйди, суженый!
- Правду, зеркальце, открой!
- Крестик снят… Одна я в горнице,
- Ставлю свечи у зеркал…
- – Кто покажется затворнице:
- Стар иль молодец-удал?..
- Вот и полночь… Жутко… Слышу я.
- Как хохочет, весела,
- Нечисть страшная под крышею,
- Пляс бесовский завела…
- Кто-то тянется и корчится.
- Метит лапою обнять…
- – Убежала бы, да хочется
- О заветном разузнать…
- Месяц скатною жемчужиной
- Льет узорные лучи.
- – Выйди, званый, выйди, суженый!
- Сердце, сердце, не стучи!
Глаза
- Посмотришь бегло – будто бы как все…
- Посмотришь глубже – засосало в омут!
- Глаза, глаза!.. И льнешь лучом к росе,
- И давит, жжет квадрат холодных комнат.
- И кто ж тебе придется по душе?
- Калик немало пустишь ты по свету!..
- Тону, тону в глазах, как в Иртыше
- Тонул Ермак… И нет спасенья, нету…
«Говорил ты мне, что мало у меня удалых строк…»
Николаю Клюеву
- Говорил ты мне, что мало у меня удалых строк:
- Удаль в городе пропала, – замотался паренек…
- А как девица-царевна, светом ласковых очей,
- Душу вывела из плена – стали песни позвончей.
- А как только домекнулся: кинуть город мне пора, —
- Всколыхнулся, обернулся в удалого гусляра!
Грозовое
- В гулкие гулы,
- Уткою
- Солнце нырнуло,
- Скрылось пугливо…
- Громами вольными
- Мерится высь!
- Громовые грохоты!
- Удалые хохоты!
- Грозовая вольница
- Громыхает, гонится!
- Молнии жуткие
- С красной расшивы
- Красными кольями
- В берег впились!
«День – мордвин, от сусла разомлелый…»
- День – мордвин, от сусла разомлелый, —
- Снял онучи, зашагал в лесок.
- Баловался земляникой спелой,
- Горячо глотал березный сок.
- Побежал на визги человечьи
- К плесу – бабы бултыхались вплавь.
- Задышал вдруг огненною печью,
- Увидавши медовую явь…
- Проглядел, как тихо ночь подкралась,
- Наложила ептимью: «Казнись!»
- Бил поклоны, а душа металась
- К телу бабью, на сверкучий визг…
«Дышат пьяно лиловые выси…»
- Дышат пьяно лиловые выси,
- Как всегда, беспечальны…
- Месяц четок, как был при Чингисе,
- Весь хрустальный.
- Громкий выкрик призывно-покорный
- С высоты минарета.
- Звон дутара тягуче-минорный
- Где-то…
«Ем сочный виноград янтарно-хризолитовый…»
- Ем сочный виноград янтарно-хризолитовый,
- А в небе бирюза и мысли бирюзовы…
- Чайханщик Ахмеджан с усердною молитвою
- Сидит на коврике и бьет поклоны снова…
- Проходит девушка…
- Из-под чимбета глянули
- Глаза лукавые, без робости и страха.
- Вот скрылась за углом…
- Прощай, прощай!.. Ну, стану ли
- Роптать на жизнь, на мудрого Аллаха?..
- Смущен мой Ахмеджан, знать, то же за молитвою
- Увидел старый плут…
- Не прочь пожить он снова!..
- …Ем сочный виноград янтарно-хризолитовый,
- А в небе бирюза и мысли бирюзовы…
- Портрет мой
- Орясина солидная! Детина!
- Русоволос, скуласт, медведя тяжелей…
- Великоросс – что между строчек: финна,
- Славян, монголов помесь.
- В песнях – соловей…
- Боюсь чертей, возню их ухо слышит,
- Дышу всем тем, чем Русь издревле дышит.
«Есть ли что чудесней…»
Памяти матери моей
Марии Ермолаевны
- Есть ли что чудесней
- Жигулей хребтов!
- А какие песни
- С барок и плотов!
- А какие сказы
- Ходят с голытьбой!
- Услыхал и сразу
- Закипел гульбой!
- Жемчуг пьяных весел!
- Паруса – суда!
- Все бы кинул-бросил
- И махнул туда —
- С озорной волною
- В эту синь и ширь!
- Добывал бы с бою
- Новую Сибирь.
- …Пенные осколки
- До небес летят…
- Матери и Волге
- Мой последний взгляд!
«За Русью-молодицей…»
- За Русью-молодицей
- Бегут два паренька:
- – Ну, что же, озорница,
- Кому твоя рука?
- – Не я ли ражий, бравый,
- С червонцами мошна, —
- Пойдем со мной направо,
- Ей будешь, что княжна!
- – Не слушайся буржуя!
- Уж я ль не по душе?
- Налево! Докажу я —
- Быть счастью в шалаше!
- …Несутся вперегонку,
- За белы руки хвать…
- Она смеется звонко:
- – Ой, не пора ль отстать!
- Скажу я вам без гнева:
- – Я путь без вас найду!
- Ни вправо и ни влево
- Я с вами не пойду!
Из зимних картин
- Всю ночь, как призрак белый,
- Пустившись в дикий пляс,
- Метель в полях шумела,
- Куда-то вдаль неслась…
- И прилетала снова
- На крыльях из парчи, —
- И был, как стон больного,
- Ее напев в ночи…
- Всю ночь метель рыдала,
- И крылась в сердце жуть, —
- И сердце, ноя, знало,
- Что счастья не вернуть…
Из песен о городе
- Лишь вечер – дикие напевы
- И стон шарманки зазовут
- Туда, где крашеные девы,
- Торгуясь, тело продают…
- …В узорах ярких скинет платье
- И, взглядом опытным маня,
- Свои продажные объятья
- Раскроет с смехом для меня…
- И вот безвольному, хмельному,
- На миг сожмет мне душу стыд
- И унесет меня к былому,
- И светом детства озарит…
- …Я задрожу от скорби жуткой,
- Но говорит твой взгляд: «Я жду!»
- И я, с бесмысленною шуткой,
- В твои объятья упаду…
Илья Муромец
- Забражничали вешние ветра,
- Трубят хвалу забытому Стрибогу.
- – Илюшенька, пора бы встать, пора!
- Да где ж – сидит. Что плети руки, ноги.
- Над Карачаровым метельный вой,
- Бьет батогом Оку мороз сердито.
- – Вставай, Илюшенька! Вставай, родной!
- А ноги будто оловом налиты.
- Так просидел он тридцать три годка
- Под тихий свет лампад неугасимых.
- Деревенела матери тоска, —
- Заела сына немочь, подкосила!
- – Стук-стук в окно. – Калики! – Заходи!
- И вот ввалились нищие бродяги;
- Такая мочь из каждой прет груди,
- В глазах степная, земляная брага!
- Заветным словом одарен Илья,
- Заохала родимая сквозь слезы:
- Встает сынок, выходит из жилья,
- И пожню с займищем расчистил борзо!
- Смеются перехожие: вот-вот!
- Давно бы так! Чуть-чуть не засмердило!
- Дивится Карачаровский народ,
- А там и Русь, и свет весь дался диву!
- – Илюшенька, остепенись, присядь!
- А он с работой днюет и ночует.
- И не уймут Илью, и не унять
- Вовеки силу земляную!
Кабацкая
- Одному-то – утехи да золото,
- А другому – сума, лоскуты…
- – Кем-то жизнь моя смята, размолота,
- Кем-то радости все отняты…
- Голоси про «Варяга», гармоника!
- Разрыдаюсь, что сам не герой…
- Разуважит судьбина покойника
- Той сосновой доской гробовой…
- Кто помянет бездольного пьяницу,
- Что расскажут, споют обо мне?! —
- И от думы душа затуманится…
- – Утопить бы кручину в вине!
- Тем – палаты, утехи и золото,
- А тебе – кабаки, беднота!..
- – Кем-то сгублена жизнь и размолота, —
- Эх, недаром она пропита!
Казанская татарка
- Глаза – агаты. Сколько зноя!
- И так стройна, и так смугла!
- Есть что-то дикое, степное, —
- Не с Тамерланом ли пришла?..
- Тебя мольбой и вздохом слезным
- Никто б разжалобить не смог,
- А вот перед Иваном Грозным
- Сама упала бы у ног!
Картинка
- Посевов изумрудные квадраты,
- Ряд тополей, талы, карагачи,
- Речонка… Запах близкой сердцу мяты
- И солнца необычные лучи.
- На ишаке старик длиннобородый
- Трусит рысцой… Заплатанный халат,
- Но выглядит калифом. Ищет броду
- Сартенок смуглый, мутным струям рад.
- А вдалеке, грядой неровно-длинной,
- Вонзились в небо горные вершины.
Клад
- – «Аль весь век носить онучи!
- Срам!.. И девки не глядят!»
- И пошел он в лес дремучий
- Поискать заветный клад.
- – «Чай, недаром молвят старцы,
- Будто там вон, под бугром,
- Цепью скованные лaрцы
- С атамановым добром»…
- …Заработал тяжким ломом,
- Ажно пронял жар и пот…
- – Вот не будет бобылем он,
- Первым выйдет в хоровод!
- Темень… Шорох… Чьи-то зенки,
- Словно уголь… Хвост… Рога…
- Кто-то ловит за коленки…
- Топот, крики: «Ага-га!»
- – «Не трусливого десятка!» —
- Молвит парень. – «Не спугнуть!»
- Но душа уходит в пятки,
- И мутит лесная жуть…
- Звякнул лом о клад заветный…
- Парню дрожь унять невмочь:
- – «Будут все теперь приветны!
- В жены – старостину дочь!»
- «Слава богу!» —
- Только это
- Молвил, – вырос вновь бугор…
- …Прошатался до рассвета —
- И в онучах до сих пор…
Клич
- На кургане, в шапке-зорнице
- Стенька встал разгульно-смел,
- Молодецкую он вольницу
- Кликал, звонницей гудел:
- – Гей-эй-эй!..
- Собирайся-ка, голь перекатная,
- Шалый сброд!
- Будут гульбища, подвиги ратные, —
- Русь зовет!
- Хватай ножи с пистолями!
- Гульнем по вольной воле мы!
- Не дам народ в обиду я!
- Айда тягаться с Кривдою!
- – Гей-эй-эй!..
- Нет житья от боярства от чванного,
- Воевод!
- Всех достанет рука атаманова,
- Всех уймет!
- Не дам народ в обиду я!
- Айда тягаться с Кривдою!
- Хватай ножи с пистолями!
- Гульнем по вольной воле мы!
- – Гей-эй-эй!..
- Царь не видит, в палатах все тешится,
- Спозарань…
- А и нам, братцы, время потешиться!
- Грянь-ка, рвань!
- Хватай ножи с пистолями!
- Гульнем по вольной воле мы!
- Не дам народ в обиду я!
- Айда тягаться с Кривдою!
- …Так бросал слова смутьянные
- Разин, взявшись за пистоль,
- И ватагою буянною
- На курган валила голь…
- Не леса шумят кудрявые,
- То повольники шумят;
- Помыкает всей оравою
- Колдовской, зовущий взгляд…
- Зацвели ладьи узорные!
- Песни, посвисты и гул!
- Загляделись выси горные
- На диковинный загул!
- Не с того ли крика шалого
- Волга вспенила сильней?..
- Любо Стеньку разудалого
- Уносить далеко ей!
Магам
- О «маги» рифм, изысканных донельзя,
- Волхвы с бульваров Питера, Москвы,
- Не стoите вы пуговицы Ерьзи
- И волоса с Коненковской главы!
- К чему плести венки сонетов кислых?..
- Разливом книг вливаться в города? —
- Цветущий жезл в перчатках ваших высох,
- В вас крови нет! – гематоген! – вода!
Масленица
Сергею Городецкому
- Взвились кони, пляшут санки —
- Мигом смерим все концы!
- – Голоси мне в лад, тальянка!
- Заливайтесь, бубенцы!
- Сколько смеху! Сколько песен!
- Ошалело все село!
- Снег дорожный месим, месим
- Пообгоним всех назло.
- Алым цветом пышут девки,
- Глянут – звонче я зальюсь…
- Да неужто, в кои веки,
- Пропадет такая Русь!
- Голосистую тальянку
- Бросил в ноги…
- Шибче! Эх!..
- Мчатся кони, пляшут санки,
- Свищет ветер, брызжет снег!
Матери
- Нас с тобой нужда разъединила,
- Злобная, голодная нужда,
- Ты свои уж растеряла силы
- По пути тяжелого труда,
- И с тоской, волнуясь и не веря,
- Смотришь в даль, загадочную даль;
- С каждым днем обида и потеря,
- С каждым днем сильней гнетет печаль.
- Молод я, но та же ждет дорога,
- Ты прошла, мой темный путь далек…
- О блесни ж, заветный огонек,
- Слишком было выстрадано много!..
Миссис Бром
Америко-трагедия
I
- Муж – король кофейно-чайный,
- (Кто не знает мистер Брома!)
- Деловит необычайно,
- Посему так редко дома…
- Миссис (родом из Ташкента)
- Все скучает… ищет друга,
- И, конечно, ждет момента
- Водрузить рога супругу…
II
- Жарко летом в Нью-Йорке,
- Разъезжаются все янки…
- Бромы тоже. На пригорке
- Дача грустной туркестанки…
- По делам кофейно-чайным
- Колесит муж ряд плантаций,
- Ищет ярких встреч случайных
- Миссис (впору ей стреляться!).
III
- И случилось – (все возможно! —
- Лишь была бы воля Рока…)
- По соседству – гость вельможный,
- Магараджа, сын Востока…
- Имя… впрочем, важно ль это!
- Право, длинное такое…
- Суть ведь в том, что он с рассвета
- Шлет и розы и левкои…
IV
- Магараджа статен, строен,
- В драгоценных весь каменьях,
- Не один дворец построен
- У него в своих селеньях…
- Яхты… и аэропланы
- (Миссис к ним питала слабость!..)
- …И сердечные туманы
- Разлетелись… в сердце радость!..
V
- По делам кофейно-чайным
- Мистер Бром летит в экспрессе,
- Магараджа (не случайно!)
- С миссис вылез в поднебесье…
- Мистер Бром, дымя гаванной,
- Шпарит мысленно активы,
- Миссис шепчет: «Мой желанный,
- Как красиво! Как красиво!»
VI
- Гм… да… После дел кофейных
- Возвратился Бром на дачу,
- Но не видит плеч лилейных,
- Ищет, ищет… чуть не плачет!
- Где же, где? Глядит в испуге…
- – Сто чертей! Но нет смуглянки…
- И остался без супруги
- Мистер Бром, нью-йоркский янки…
VII
- Где кумирни, как громады,
- Где идут все к Гангу с жаждой,
- По буддийскому обряду
- Повенчалась с магараджей
- Миссис Бром… – Глаза как угли
- У супруга, и суровым
- Не бывает… Ездят в джунгли, —
- Жизнь не та, что с мистер Бромом!..
VIII
- …Мчатся месяцы и годы,
- Утекают в море реки…
- Снова на сердце невзгоды, —
- Ах, нам счастье не навеки!
- Миг, и вдруг покажет жальце
- Жизнь (об этом знает каждый).
- …Грезит миссис о ямайце,
- Будет с носом магараджа…
«Мои стихи певучей изразцов…»
- Мои стихи певучей изразцов
- Мечетей Самарканда, но зачах я
- В лучах чужих!.. – Страна моих отцов,
- Несусь к тебе на песенных ладьях я!..
- Звенит здесь небо сказкой бирюзы,
- Но нету в нем Ильи-пророка грома!..
- С пахучим сеном не скрипят возы!..
- Не дышит прель Весны и чернозема!
- Что в розах мне!.. Пускай цветут шелка
- Огнями зорь – не здесь я!.. Не в пустынях!..
- Я слышу зов родного василька!..
- Я у разливов Волги хмельно-синих!..
Молодецкий курган
Сказ
- Ты жила в скиту замшелом.
- Все молилась, ладан жгла.
- Он охотником был смелым
- Из приволжского села.
- Нес он с песней диких уток,
- Позабыла, где свеча…
- С развеселых прибауток
- Стала ярче кумача…
- Соловьи в лесу скликались.
- Разливался вешний мед…
- И ушла ты, не печалясь,
- От своих святых ворот
- К песням аховым, к шиханам…
- Повенчались без венцов…
- Стал охотник атаманом,
- Кликнул голь со всех концов…
- За шелками, за коврами
- Для тебя он уплывал…
- Как любились вечерами!
- Что за песни он певал!
- В ночь, над Волгой звездоокой
- Разгорался буй-костер,
- Днем маячил издалека
- Алый бархатный шатер…
- Заглянуло к вышке Лихо,
- Быль иная зацвела…
- Белотелая купчиха
- Мила-друга отняла…
- Ты дозналась про смутьяну,
- И за смертную тоску,
- Ночью, сонного с кургана
- Опрокинула в реку.
- И сама метнулась с кручи
- За изменником в простор…
- И зовут курган дремучий
- Молодецким – с этих пор…
Мордовка
- На белой, узорной рубахе
- Монет и ужовок не счесть!
- Румяна… Вот кинутся свахи!
- А косы – одной не заплесть!
- А голос – певучий и зычный:
- Как выйдешь с подругами петь,
- Заслушался б город столичный,
- Заслушался б сам Кереметь!..
- Пусть зимнее солнце так тускло,
- Пусть снежная вьюга пушит, —
- Напаришь похмельного сусла
- И выпьешь – огонь пробежит!
- Ты чтишь и иконы, и мощи,
- Обедню, молясь, простоишь…
- – Кто ж тянет в священные рощи,
- Кому заклинанья творишь?
«Моя королева – Русь…»
- Моя королева – Русь,
- Лесная, речная, степная!
- Все сказы ее наизусть
- Я знаю, ее лишь не знаю!
- Клады заклятые свои
- Издревле хранит она строго…
- Не знали и деды мои,
- Быть может, не выдаст и Богу…
- За Птицей чудесной я мчусь,
- Запевы я Сирина чую!
- Моя королева – Русь!
- Ей песни и жизнь отдаю я!
Мужикослов
Памяти матери моей
Марии Ермоловны
I
- Космы ночи
- Прикрыли село,
- А над нивами, над бором
- Волхование звездное шло…
- Вышний пастырь плелся дозором,
- Важеватый,
- С янтарь-клюкой,
- И пророчил, пророчил, пророчил
- Над лохматой
- Моей башкой.
II
- О полночи
- Вскочил, как пьяный,
- Замутила тоска-туга,
- Будто ловит меня арканом,
- Топчет-топчет конем баскак.
- Будто вспыхнул, горит домишко,
- Бабий рев, рев набатный в селе!
- Свищут стрелы. Сестра нагишкой
- На татарском лежит седле!
III
- Фу ты, леший! Сестренка здеся,
- Дом целехонек… что за блажь!
- Ходит пастырь с мудреной вестью,
- Ставит-ладит златой шалаш…
- Ворохнулся младенчик хлипко,
- Ткнула соску ему жена;
- Поскрипела недолго зыбка,
- Тишь да гладь… Петухи… Луна…
IV
- Высуну в окно
- Несуразную
- Рожу,
- Надышусь
- Сеновалом
- И летом,
- Авось
- Малость
- Вздремну-усну…
- Нету!
- Напирает
- Бередит одно
- Да то же:
- Как жилось,
- Что знавала
- В свою весну
- Чумазая
- Русь.
V
- Накрывается тучей-схимою
- Вышний пастырь, а звезды кудесно
- Ярки.
- Вот встают они, праотцы, деды,
- Отцы мои —
- Мужики, мужики, мужики!
- Всласть поели немного вы ситного,
- Пиво ячное, мед протекли мимо ртов…
- За лихое тягло, за судьбу челобитную
- Быть вам, быть окол райских кустов!
VI
- Тяти! Деды!
- Лапотники,
- Пахотники,
- Чернокостники – смерды!
- А кто с альпийских лысин
- Свистнул
- На весь мир?
- Вы!
- Вы!
- Кто песенных
- Жар-птиц метнул по свету?
- Вы!
- Вы!
- Печальники,
- Кабальники,
- Безвестники,
- Смерды…
VII
- Тихо… тихо…
- А сердце все мечется, мечется,
- Все торчу у окна,
- Не сплю…
- И мерещится:
- Не луна —
- Салтычиха,
- Салтычиха,
- Мне бросает на шею петлю!..
VIII
- Али Спас никогда не поможет?
- Вековечный отмою срам!
- На коня! Где булатный ножик?
- Ускачу к донским ковылям!
- Снеговые пусть плачут хлопья
- Над костями, под вьюжный пляс!
- Глубже Волги тоска холопья!
- Рассчитаюсь, отцы, за вас!
IX
- Храпанула пеганка… Чую,
- Лезет шатко к ней домовой…
- Вышний пастырь вблизи кочует
- И глядит на шалашик свой.
- Нету схимы, сиянье льется,
- Да словес золотых не понять…
- Положил клюку у колодца,
- Домовой от пеганки – драть.
X
- …Мамыньки! Баушки!
- Арины Родионовны!
- Зацапанные барами —
- Блуднями
- Для соромной забавушки!
- Рано вас сгорбили
- Буднями
- Черными!
- Радости видано много ли?
- Не вы ли
- Поили
- Песнями, сказами ярыми
- Пушкиных, Корсаковых, Гоголей!
- А самим – оплеухи, пинки,
- Синяки
- Да могилки незнаемые, убогие!
XI
- Распалилась мужицкая дума!
- Чу, засеченных смертный крик!
- Брызжут искры костра Аввакума,
- Слышу Разина грозный зык!
- Эй, Ивана Великого вышка,
- Разнеси-ка пожарче звон!
- Да не я ли Отрепьев Гришка?
- Только я не отдал свой трон!
XII
- Пьянчуги,
- Святые угодники,
- Муромцы, Пугачи, Ермаки,
- Юродные, буйноголовые —
- Други!
- Сродники! Сродники!
- Бью челом вам я,
- Бью челом.
XIII
- Крест ли, меч ли возьму – не знаю,
- Помолюсь кому – невдомек!
- Только в каждом – душа родная!
- Каждый с лаской меня берег.
- Для чего?
- Да не выпрыгни, сердце!
- Знаю! Понял! Не блажь, не бред!
- Душегубцы и страстотерпцы,
- На холопский гляньте рассвет!
XIV
- Ой, да скинем, братцы,
- Шобоны!
- Не иное ль уготовано!
- Может, святцы-то
- Облыжные:
- Да смеяться,
- А не плакать нам!
- Эвон что на нас накаркали!
- Зарудеем, братцы,
- Вишнями!
- Выходи на загулянье!
- На велико пированье!
- Подымайся, солнце жаркое!
- Зазвони, пляши над крышами!
XV
- …Прокричал о заре байку кочет,
- Засмеялась она…
- На покой
- Вышний пастырь идет и пророчит,
- Над моей все пророчит башкой.
«На чужбине невеселой…»
- На чужбине невеселой
- Эти песни я пою.
- Через горы, через долы
- Вижу родину свою:
- Жигули в обновах вешних,
- Волга… Улица села…
- В церковь, солнышка утешней,
- Ты лебедкою плыла…
- – Не найти нигде чудесней
- Русых кос и синих глаз!
- Из-за них Кольцовской песней
- Заливался я не раз…
- Я ушел… я ждал иного,
- Не к сохе влеклась рука…
- И уплыл… А ты с крутого
- Мне махала бережка…
- На сторонке чужедальней
- Позабыть тебя не мог…
- Снится грустный взгляд прощальный,
- Вижу беленький платок…
- Что сулит мне воля божья?
- Ворочусь ли я назад?
- – Пусть к родимому Поволжью
- Песни звонкие летят!
«Не надо мной летят стальные птицы…»
- Не надо мной летят стальные птицы,
- Синиц с Дуная мне прилет милей!
- Я наяву, – да это мне не снится! —
- Плыву в шелках червленых кораблей!..
- – Вокзалов нет!.. Железных хриплых ревов!
- Нет паровозов черных! – я не ваш!..
- – Есть вешний шум в сияющих дубровах,
- Запев Садко, звон богатырских чаш!..
«Не сдержали станичники атаманов зарок…»
- Не сдержали станичники атаманов зарок:
- Схоронить атаманушку промеж трех ли дорог, —
- На Болотной на площади на колу голова, —
- Так с повольницей царская расплатилась Москва!
- Стихла голь, и не пенится в Жигулях пьяный мед,
- Снова Кривда кобенится и с побором идет…
- Да зато Стеньки аховый не забудется клик,
- Пусть монахи с анафемой, – песней вспомнит мужик!
«Никогда старина не загаснет…»
- Никогда старина не загаснет:
- Слишком русское сердце мое.
- Позабуду ли песни на Клязьме!
- Как я мчался с тяжелым копьем.
- Разгорается удаль Добрыни!
- Звяк железный кольчужных колец…
- Глядь, я в лавре у древней святыни
- Ставлю свечи, тихоня-чернец…
- Вечевые прибойные клики!
- Ветер Волхова вздул паруса!
- То палач я, то нищий-калика,
- То с булатом в разбойных лесах…
- Не припомню, какого я роду,
- Своего я не знаю села…
- Ускакал я в бывалые годы,
- Старь родная меня занесла.
«О, сколько их, просящих хлеба…»
- О, сколько их, просящих хлеба
- На тротуарах, папертях!
- Зачем вас осудило небо
- Влачиться у нужды в когтях!
- Или к молитвам вашим глухо,
- Или не видит, как толпой
- Ребята, старики, старухи
- Стоят с протянутой рукой?!
- А тут же рядом блеск богатства,
- Веселый говор, сытый смех…
- Одним – утонченные яства
- И ряд утонченных утех,
- Другим – скитание до ночи
- Из-за гроша, из-за куска,
- Всегда заплаканные очи,
- Всегда голодная тоска!..
«Одному-то сужено – ряса да скиты…»
- Одному-то сужено – ряса да скиты,
- А другому – бархаты, Жигули да нож.
- – Путь – моя дороженька, и куда же ты,
- Да в какую сторону парня поведешь?..
- Где-то: в дыме ль ладана, о грехах стеня,
- В келье я последнюю перейду межу,
- Аль на площадь Красную поведут меня
- И на плахе голову буйную сложу?..
Осеннее
- Догорают, червонятся листья опавшие,
- Тянет в степи сожженные петь на ветру…
- Нынче снилась Аленушка, горько рыдавшая
- Во сыром, обнищалом, осеннем бору…
- Шелестела дубровушка, словно ласково сетуя,
- А она разливалася – ни кровинки в лице…
- И всплакнул я во сне над весною отпетою,
- О загубленных силах, о близком конце…
Палач
Песенный сказ
I
- День ласкался, весел и лазорев,
- Малым, старым будоражил кровь.
- В этот день он по цареву слову
- Пять удалых отрубил голов.
- Четверо-то были супостаты,
- Кровянили все пути на Брынь.
- Пятый был веселым, кудреватым,
- Не хватался в страхе за вихры.
- Не скулил, как те, на комья глины
- Не упал, не плакал, не просил…
- Вышел к плахе, словно именинник,
- Поклонился нищенской Руси:
- – Вы простите, сирые и смерды!
- Не вините – ради вас я сгиб!
- Посытнее, царь-отец, обедай,
- Голову возьми на пироги!
- Оттолкнул попишку в черной рясе,
- Усмехнулся палачу – ему:
- – Ну-ка, братец, половчее хрястни! —
- И скатился в земляную тьму…
- День плескался лаской и лазорью,
- Девьи щеки рдели, как кумач.
- Веселились и луга, и взгорья,
- Но не весел был седой палач.
- Ночью месяц заиграл на скатах,
- Вспыхнули кресты у Покрова.
- А ему все снился кудреватый,
- Чудились последние слова.
II
- Кажет солнышко
- Лицо вешнее,
- В зарянице
- Купола.
- – Что же, женушка,
- Не прежняя,
- Отчего невесела?
- У божницы
- Хороводиться
- Со свечами али прок?
- Брось угодников и угодниц-то,
- Государев вспень медок!
- Молча женка снеди ставила,
- Полнит чашу до краев,
- Только вспыхнула черным заревом
- От усмешливых этих слов.
- – Ну и ладная! Ну и баская!
- Слаще пасхи-кулича!
- Да почто ж глядишь с опаскою
- На хрыча, на палача?
- Ой, как вздрогнула! Ой, как грохнулась
- На дубовую скамью!
- Да вот крикнула, да вот охнула,
- Тайну выдала свою…
- Ай, проклятье, ай, бездольице!
- Что ж угодники молчат!
- Ведь как молится! Только молится
- Не за старого хрыча —
- Палача.
III
- В кружале крик —
- Гуляет сброд.
- Гроза-старик
- Запоем пьет.
- – Чего жалеть!
- К чему добро!
- Спускай и медь,
- И серебро!
- Трень-трень-трень-трень-трень!
- Ха-ха-ха! Топ-топ!
- А палач, как пень,
- Не расхмурит лоб.
- Трень-трень-трень-трень-трень!
- Языком звони!
- – Эй, кафтан надень!
- – Ковшик хватани!
- Гугнявит дьяк:
- – Ах, мать растак!
- Винюсь: люблю
- Жену твою!
- – Что? Ах, ты… —
- Бац!
- Дрожит изба!
- Дьяка за дверь, —
- Гугни теперь.
- Трень-трень-трень-трень-трень!
- Языком звони!
- Эй, запрячь кистень,
- Ворот расстегни!
- Кто там сказал про кровь?..
- – Вина!
- Да чьи ж глаза
- В слюде окна?
- С чего знобит,
- Мутит мозги?
- Чей смех: руби!
- – Уйди… сгинь! сгинь!
- Трень-трень-трень-трень-трень!
- Бряк об стол, как пень.
- Трень-трень-трень! Ха-ха!
- Долго ль до греха?
IV
- Наорались вдосталь певни,
- Синим небо залило,
- Солнце кинуло молельни,
- В гусли загуслярило:
- Эй, вставайте, лежебоки!
- Выходи, не мешкая!
- А не то слетят сороки,
- Заклюют усмешкою!
- За работу с песней красной,
- С думами сокольими,
- Чтобы молвить: не напрасно
- Жили – своеволили!
V
- Брел домой, сгибая плечи,
- Муж-запойник в третий день,
- Не горят пред Спасом свечи,
- Нету женки, нет нигде.
- Сапожок сафьянный брошен,
- Кольца, серьги на полу.
- Только кошка с пухлой рожей
- Отсыпается в углу.
- – Нет. Ну, ладно же! Достану!
- Вздыблю! Не уйти тебе!
- Веницейские стаканы
- Раззвенелись по избе.
- Аксамиты смяты в груду.
- – Да куда ж бежать с тоски? —
- Перегляды, пересуды,
- Чешут бабы языки.
- На знакомый полушалок
- Харкнул, сапожищем ткнул
- И опять, опять в кружало
- К балалайкам и вину.
- – Эй, пляши, леса и горы!
- Нету счета серебру!..
- И опять царевны свора
- Кличет к делу-топору.
VI
- Ой, и мчатся дни-быструхи
Продолжить чтение