Читать онлайн Книжная аптека

Стажировка мечты

Я снова не смогла с первого раза выйти из дома. Мне нужно было не опоздать на последний экзамен перед практикой и подписать в деканате направление. Но я минут пятнадцать ходила по кругу.

Проверила, что закрыты окна, выключена плита. Обулась, решила еще раз проверить, разулась, подошла и посмотрела на абсолютно безжизненные конфорки, ни одна лампочка не горела. Снова обулась. Закрыла дверь, подергала ее. Не помогло, открыла дверь. Закрывая ее снова, полностью сфокусировалась по повороте ключа, пытаясь запомнить каждое движение пальцев. Мне уже становилось жарко в теплой кофте и куртке. Я на самом деле ее закрыла, эту дверь, можно выходить из подъезда в морозный декабрь.

На экзамене в виде теста я несколько раз все перепроверила и получила высший балл. Хоть какая-то польза от моего обсессивно-компульсивного расстройства. Осталось заскочить в деканат и все. Стажировка в старейшей книжной аптеке города не за горами. Даже не верилось, что через несколько месяцев я получу диплом библиоцевта.

К моему сожалению, я до сих не была до конца уверена, что быть библиоцевтом – это мое. Как будто хотела чего-то другого, но не могла понять чего именно.

Радовало, что меня ждет книжная аптека самой Лимы Пилигримовой. Многие мечтали в ней поработать. Несколько раз я тайком приходила туда, чтобы понаблюдать за покупателями, но сама так и не решилась попросить книгу.

Теперь даже не могла понять, почему из всех претендентов на эту стажировку выбрали именно меня. Средние оценки, нет уверенности, постоянная тревога из-за всего. Как я буду людям помогать, если не могу помочь себе?

Но мой друг с факультета книжной терапии уговорил меня подать заявку, и меня приняли. А вот родители как-то странно отреагировали на эту новость, до сих не пойму, что они имели в виду.

Мама пыталась сказать, что есть лучшее место для стажировки, а я ответила, что нет, это лучшее. Папа поддакивал маме и кивал, как обычно.

А потом я подслушала их разговор.

– Не думала, что она пойдет туда, что теперь делать?

– Да не волнуйся, дорогая, ну поработает пару месяцев, может ей там вообще не понравится.

– Ну да, скорее всего она и не потянет, и хозяйка сама ее выгонит. Зачем было идти в такую престижную аптеку?

– Я не знаю, дорогая.

Что вообще происходит? Они же сами уговаривали меня пойти на эту специальность, а теперь, оказывается, думают, что лучшая книжная аптека города Тиражевска не для меня!

Обида засела в моем сердце, но я старалась ничего не показывать, вести себя как обычно. Если бы я выдала свое недовольство, то еще долго слушала бы претензии о том, что я неблагодарная, не нужно злиться и обижаться по пустякам.

Конечно же, в нашем мире, где книга стала основным лекарством для души, я погружалась в чтение постоянно, чтобы хоть как-то держать себя на плаву. И теперь смогу поработать с книгами по-настоящему.

Перед входом в деканат я зачем-то стояла за дверью несколько минут. Мне лезли в голову мысли, что декан может не подписать мое направление. Хотя с какой стати? Но когда я вошла, он все быстро подписал, и я, выдохнув с облегчением, вышла из кабинета со всеми необходимыми документами. Тут даже стояла красивая печать в виде раскрытой книги и подпись.

В последний год обучения стажировка всегда была дольше обычного, длилась несколько месяцев и занимала середину учебного года, чтобы было время еще написать работу по ее итогам и подготовиться к защите диплома.

Я села на скамейку в читальном зале, чтобы немного собраться с мыслями и решила повторить свои лекции. Мне все казалось, что я не готова к такой стажировке, что я чего-то не помню или не знаю. А иногда начинало казаться, что не понимаю вообще ничего.

Как начать разговор с потенциальным читателем. Для начала посмотрите в глаза посетителю и спросите, что он ощущает в данный момент. Потом попытайтесь узнать, что он хотел бы чувствовать, и определите, какая из книг в подходящей по теме подборке лучше всего соотносится с его состоянием и желаниями.

Если человек неспокоен или затрудняется с ответом, можно зачитать отрывок из успокаивающей литературы и предложить чай. А после настройки на нужный лад уже начинать выбор основной рекомендательной книги.

Информацию о выписанной лечебной книге нужно внести в журнал с датой и кратким описанием человека, его речи и проблемы, с которой он пришел.

Закончив повторять основы подхода к клиентам, я заметила, что рядом, на соседней скамейке, молодая девушка читает книгу. У нее был синий корешок, я знала, что это, скорее всего, книга для лечения суицидальных мыслей. Все-таки хоть что-то я помню.

Я ощутила, как заурчал желудок, и решила пойти перекусить. Когда проходила мимо студентки с книгой, девушка на секунду повернула обложку, и я убедилась, что это одна из книг, выпущенная кафедрой книготерапии как раз для профилактики суицидов.

Однажды я видела своими глазами, как молодой парень пытался сброситься с крыши. Тогда ему зачитывали отрывок из подобной книги, и подросток действительно передумал прыгать. Меня это поразило, какой силой иногда может обладать слово.

Я вышла из главного корпуса академии, до меня доносился запах горящего мусора, который стал вечным спутником городов за последние десятилетия. Ведь наши поселения буквально сжимали свалки. Вот он наш 2074 год! В последнее время стало запрещено выбрасывать практически все. А выброшенное обязательно предписывалось разделять по разным контейнерам в каждом дворе, в каждом доме.

В родительской квартире можно было найти кучу старых вещей, разные предметы техники из прошлого, каких-нибудь 20-х годов двадцать первого века. Мама хранила предметы брендовой одежды, потому что новую теперь покупали только по необходимости или даже меняли на старые тряпки. Еще одежду можно было пожертвовать, но только не выбрасывать.

Горы выброшенного за десятки лет мусора пытались разбирать специальные службы, но они не справлялись, а свалки продолжали периодически гореть.

Даже со всеми этими мерами, принятыми за последние несколько лет, пока в воздухе все еще витало что-то серое и мелкое, как порошок. Я немного подышала через свой портативный кислородный баллончик, который мне когда-то подарила бывшая лучшая подруга. Несколько месяцев назад мы поругались. С грустью взглянув на ее подарок из прошлого, я убрала баллончик в карман, надела защитную маску и отправилась в кафе.

Дорогу до него пришлось удлинить, потому что по пути был нерегулируемый пешеходный переход, и именно сегодня это случилось снова. Я подошла к дороге, увидела поток движущегося железа на колесах и подумала, что он не остановится, когда я ступлю вперед. Сколько же здесь машин! Это невыносимо. Экологическая программа должна была уменьшить их количество, но автомобилей все еще было слишком много.

Я сделала небольшой круг, чтобы перейти в другом месте. В кафе вкусно пахло корицей и кофе. Я взяла себе пончик, весь политый сиропом, и латте. Мой друг Марк с кафедры книготерапии говорил, что это заедание эмоций ни к чему хорошему не приводит, но пока для меня сладкое было необходимо. Возможно, у меня был слишком тяжелый случай.

Я откусила кусочек и даже чуть прикрыла глаза. Вот оно лекарство.

За соседним столиком сидел мужчина с книгой. Коричневый корешок. Для обывателя это ни о чем не говорило, но я понимала, что посетитель кафе читал книгу о том как пережить неразделенную любовь или преодолеть одиночество. Поставила себе в уме еще одну галочку, что помню материал. Но все равно боялась, что разволнуюсь на месте и забуду, чему меня учили.

Завтра мне предстоит первый день настоящей стажировки после без малого четырех лет обучения на библиоцевта. До этого было несколько коротких практик по две недели. И я в основном просто смотрела, как сотрудники книжной аптеки снуют туда-сюда с книгами в руках. Приносила им книгу, которую они мне называли, да писала под диктовку что-то в документах. А тут я буду трудиться не один месяц и даже получать зарплату.

Поедая пончик, я прокрутила в голове одну из историй, которую знала из тех, что могли мне помочь успокоиться. Там дяде Боре постоянно не удавалось сделать задуманное. А потом он увидел, что в целом-то все складывается для него не так уж плохо. Повесть так и называлась "Дяде Боре ничего не удается", а написал ее как раз мой друг Марк с факультета книготерапии. В чем-то я ему даже завидовала. Он был так уверен в том, что делал.

А правда, ведь такие сюжеты, когда у героя все идет не по плану и валится из рук, странным образом придают нам самим некой уверенности. Хоть на короткое время. Понимаешь, что проблемы и неудачи бывают у всех, а главное – не унывать.

В той книге, как я помнила, были истории о том, как дядя Боря не мог купить новогодний подарок, не мог помыть голову из-за отключения воды и еще много другого. Но всегда находил чему порадоваться. Прямо как известная книжная героиня Поллианна.

Все будет хорошо! – сказала я себе мысленно. Ну в крайнем случае плохо пройдет первый рабочий день. Но потом все обязательно наладится. И хоть я в это до конца и не верила, но повторяла себе.

***

Когда я зашла в "Книжную аптеку Лимы Пилигримовой", то сразу ощутила, как в животе завязывается тугой узел. Постаралась успокоить себя, все ведь через это проходили. Ну первый рабочий день. Ну и что.

Внутри помещения играла легкая расслабляющая музыка и пахло какими-то ароматными травами.

– Добрый день, я к вам на стажировку, – пролепетала я женщине с прической-улиткой на голове, которая сидела между стеллажами, а внутри были книги, в каждом отделе висела табличка с темой.

Неподалеку от места библиоцевта стоял еще один мягкий стул, на который приглашали посетителей, чтобы они могли рассказать, что их тревожит.

У женщины на груди висел бейджик с именем. И она то ли намереваясь так и поступить, то ли на автомате жестом пригласила меня сесть. Я неуклюже присела на край стула и поерзала на месте.

Может, надо было сказать громче, что я на стажировку? Что это вообще значит?

Но сама Лима еще пару секунд смотрела на меня теплым взглядом, а затем спросила:

– Что вас беспокоит?

– Ну, что первый день моей стажировки в таком чудесном месте пройдет не очень, и, как бы сказать, я облажаюсь, и все такое.

Казалось, взгляд Лимы проникал куда-то в глубину моей души, но дискомфорта от этого не было.

– Понимаю, тогда могу посоветовать вот эту книгу. – Прочти пару глав, и уже может стать полегче. Можешь сделать это до завтра. А сегодня пусть будет не первый день. Пусть он будет пробным!

– Правда? Спасибо.

Я взяла в руки книгу под названием "Первый день в книжкой аптеке". Ого! Даже такая есть, я ее не знала. Видимо, она недавно вышла. Ну или я не так хорошо вообще знаю про книги. Что-то опять сдавило мне все внутренности.

Приняв книгу, я проследовала за новоиспеченной начальницей в служебное помещение. Тут аромат трав был несколько сильнее, но все еще приятный.

Я увидела внутренние полочки и многочисленные стеллажи, где хранились книги по разным разделам. В главном зале были только самые популярные книги по запросам клиентов или новинки.

– А почему вы сначала усадили меня и побеседовали, как со всеми?

– Нужно же человеку показывать примером, что от него будет требоваться. Работнику должно быть привычно и кофортно в том настроении и состоянии, с которым он должен выходить к людям.

Лима дала мне кучу каких-то распечаток и еще одну книгу. "Рождение книжной аптеки".

– Мне нужно почитать это все сейчас?

– Думаю, тебе будет интересно знать, где тебе предстоит на практике постигать основы нашей профессии, – помогать людям выбирать книги по их настоящим потребностям и в лечебных целях.

– Хорошо, с чтения и начну, если можно.

– Конечно, книжечка небольшая. Позднее по ее содержанию будет собеседование.

Ничего себе! Учеба уже, вроде бы, закончилась, а тут тоже предстоят экзамены. Как назло, я и в самом деле плохо помнила эту тему. История появление книжных аптек у нас точно была, но это вот совсем не мой конек. Всегда плохо запоминала даты и прочее. В голове крутилось только что эта книжная аптека была основана одной из первых.

Я присела на стул и начала читать.

В 2055 году случился кризис фармацевтической промышленности из-за серьезных проблем с экологией и снижения количества сырья. А еще из-за запретов на утилизацию отходов производства. Многие компании перестали производить препараты, которые не входили в список лекарств первой необходимости.

Лекарства стали выдавать в больницах и поликлиниках, возможность купить их самостоятельно пропала. А препараты для лечения душевных расстройств, депрессии, различные успокоительные вовсе исчезли.

В общем, состояние души теперь никого не волновало. "От плохого настроения не умирают, – сказали производители. – А ресурсы у нас строго ограничены".

Уже к 2056 году случился еще один кризис, и психологов также запретили, объявив шарлатанами, разрушающими семьи. Поговаривали, что этого радикального решения удалось добиться усилиями группы людей с нарушениями ментального характера. Им было важно манипулировать, унижать других, использовать для самоутверждения, а психологи этому мешали, объясняя потенциальным жертвам, как защищаться.

Найдя несколько случаев, когда подобные факты самозащиты происходили в семьях, где по воле судьбы теми, кто хотел манипулировать и самоутверждаться были близкие родственники жертв, а использовали своих же родных. Именно этот аргумент о раздоре в семьях стал решающим на слушаниях.

Психологию упразднили как науку, даже стали закрывать профильные факультеты в вузах. Множество травмированных людей не могли получить никакой поддержки и помощи. Стало расти количество суицидов.

Интернет тогда же строго ограничили, и общаться как раньше на форумах, свободно находить информацию для самопомощи стало невозможно.

Процветали одиночество, неуверенность, отверженность, страх поражения, недоверие миру.

Лима Пилигримова работала тогда фармацевтом в аптеке, когда их еще не закрыли окончательно, и часто слышала жалобы, что теперь нет в продаже некоторых лекарств, например, успокоительных. Потом аптеки совсем упразднили, а ей предложили пойти на выдачу бесплатных медикаментов в поликлинику.

Однажды один из пациентов поликлиники подмигнул ей и сказал, что у него рецепт на обезболивающее для хромой ноги, а вот от душевных страданий ему всегда помогает хорошая книжка.

Лиму осенило. В мире полно произведений, которые могут помочь от скуки или скрасить одиночество, пережить разлуку или справиться с трудностями, вдохновить или дать выход эмоциям, позволить поплакать вместе с героями или посмеяться от души.

А ведь можно специально под каждую тему и проблему написать новые истории!

Она нашла единомышленников и создала первую подборку лечебных книг, а 13 августа 2057 года открыла небольшое заведение, которое назвала "Книжная аптека". Когда ее собственное имя стало на слуху, то добавила к табличке надпись "Лимы Пилигримовой".

Прочитав абзац, я даже поежилась, ведь мой день рождения был точно такого же числа, как дата основания книжной аптеки, только я появилась на свет тремя годами ранее. Подумав, что меня тянуло на стажировку именно сюда не просто так, я продолжила читать…

Людей стало приходить все больше, авторы подавали заявки, чтобы тоже что-нибудь написать по одной из тем.

Новые книги привозили коробками, читатели проводили голосование, какое прочтение темы и какой сюжет помог им лучше всего. Каждая книга снимала все более глубокий слой проблемы, и людям становилось лучше.

Авторы ощущали себя нужными как никогда. Они могли творить, принося ощутимую пользу. Многие из них успели пройти психотерапию и проработать травмы до запрета психологии, через вымышленные истории и персонажей они рассказывали о реальном опыте лечения и даже описывали настоящие упражнения из практики.

Бывшие психологи тоже смогли перейти в авторы художественных книг. Вскоре фраза "мне нужно зайти в аптеку" стала означать, что человек планирует взять книгу для души. Никто уже не ассоциировал эти слова с лекарствами.

Когда аптека просуществовала больше года и появились данные для анализа, Лима предложила проект по обучению библиоцевтике для работы в книжных аптеках и книготерапии, где обучали бы авторов.

В министерстве образования нашелся человек, которому не нравилось то что происходит вокруг, и они утвердили ее проект как экспериментальный, а в одном из ведущих вузов единственного города страны появились такие факультеты. Дебютный набор на них состоялся в 2059 году.

Этим городом стал Тиражевск.

Первые выпускники уже работали в кижных аптеках или творили для них. Эксперимент был признан удачным, и такое образование включили в основной реестр учебных программ. Факультеты библиоцевтики и книжной терапии открылись в нескольких вузах по стране.

А вы сейчас находитесь в той самой первой книжной аптеке, откуда все началось.

У Меня перехватило дыхание. Я окончательно осознала, что буду работать в таком историческом месте. Вот теперь я точно запомню! Это не скучная лекция по истории, это я прочла в той самой аптеке.

– Ну как? – раздался голос Лимы Пилигримовой. – Готова к небольшой беседе по тексту?

Я сглотнула. Надеялась, что много вопросов не будет.

– Я…да, конечно. О чем вы хотели меня спросить?

– Ну. Твой взгляд на те проблемы, которые мы помогаем решать.

– Думаю, душевные недуги порой важнее физических. И если человек может ходить, он одет и сыт, это еще не значит, что он благополучен и живет хорошей жизнью. Важнее, как он себя чувствует и счастлив ли он. Если человеку плохо на душе, значит с ним не все в порядке, с его жизнью и окружением.

– Хорошо. А теперь пойдем, я покажу тебе комнаты первичной помощи.

Какие комнаты? Но я просто молча проследовала за наставницей. Комнаты первичной помощи выглядели как небольшие закутки между главным залом и хранилищем книг. Туда приглашали особенно подавленных или стеснительных людей, чтобы обсудить их состояние и посоветовать книги наедине.

В такой "комнате" другие посетители аптеки не могли вас видеть. Многим это было необходимо. Можно было задернуть ширму, чтобы на вас на смотрел даже сам библиоцевт. Так делали интроверты. Тогда беседа становилась похожа на исповедь.

Для прохода в такой закуток зашедшему внутрь человеку нужно было просто взять со стола и поднять табличку с надписью: "Прошу меня принять в комнате уединения".

– Некоторые из тех, кто к нам приходит, вообще с трудом могут говорить, – продолжала объяснять все Лима.

– Правда?

И как мне справляться с такими людьми? Мне стало не очень хорошо, но я отметала навязчивые мысли, как только могла. Тем более тут была такая приятная атмосфера, а Лима была очень добра.

Вдруг прозвенел звонкий колокольчик. В книжную аптеку вошла женщина лет тридцати, под мышкой она несла какой-то сверток. К моему большому удивлению из этого свертка выглянула мордочка. Да это же хорек! Зверек оглядывался по сторонам, а хозяйка тщетно старалась закрыть ему глаза свертком, чтобы он заснул, видимо.

Лима пригласила ее присесть напротив себя и по форме поинтересовалась, что беспокоит посетительницу с хорьком, какие эмоции она хотела бы прожить и к чему прийти.

Женщина толком ничего не смогла выразить, сказала только: "Даже не знаю".

Я во все глаза следила за действиями и словами Лимы. Она предложила книгу "Хорек Гоша ищет пару". Ого, как подходит, точно.

Женщина расплылась в улыбке, когда увидела яркую и забавную обложку, на которой была буквально копия ее питомца, только в пиджаке и с букетом цветов.

– Тут хорошая романтическая история, – добавила Лима. А хорек просто уморительный.

– Хорошо, оформите мне ее на две недели.

– Ваш абонемент, пожалуйста.

Я запомнила, как Лима заполнила данные в журнале и вписала номер абонемента. Потом быстро что-то внесла в старенький компьютер.

– Большое спасибо, – сказала наша посетительница. Хорек уже практически забрался ей на голову.

– Хотите чашечку чая?

– Да, можно.

Лима попросила меня налить чай, а потом помыть чашки и заварить новый. Мне понравилось это делать, было в этом всем что-то домашнее.

Понаблюдав за виртуозной работой Лимы, которая, как мне казалось, каждому могла подобрать книгу по сердцу, я даже на секунду ощутила себя счастливой. Вот что такое талант, и я это только что увидела. Даже немного расчувствовавшись, я прошла во внутренние помещения. Здесь было хранилище всех книг аптеки.

Уже предвкушала, как здорово проведу три месяца стажировки. Тут на меня повернула голову девушка примерно моего возраста с двумя хвостиками на затылке, оторвавшись от раскладывания книг на полки и каких-то карточек.

– Я Крис, – прозвучал дерзкий уверенный голос.

Ее глаза выражали некий вызов. Как будто она хотела сказать: "Зря ты сюда пришла, если тут уже есть я".

– Стеша, – а мне тоже нужно будет делать такое?

– Да, я тебе все покажу, немного фыркнув, ответила она. Ты знаешь, например, что значат буквы вот на этом стеллаже?

Моя новая знакомая указала на высокий стеллаж, на котором была табличка с надписью: "ООЧВ". Я пожала плечами.

– Оочень веселые? – скривила я лицо в попытке угадать.

Крис закатила глаза, вот же стажировка меня ждет!

– Нет. Это самые частые жалобы, по которым к нам приходят. Обида, одиночество и чувство вины.

– Ого, буду знать.

Кажется, девица не на шутку заревновала. У меня даже по спине пробежал холодок. Или это моя тревожность опять разыгралась?

Дома я плюхнулась на диван и выдохнула. Пробный день закончился, и ничего плохого не случилось. Почти, – подумала я, вспомнив лицо Кристины, которая теперь будет моей напарницей.

Я написала сообщение Марку. Рассказала про нее и поделилась опасениями, но добавила, что в целом я довольна, жду новых впечатлений и книг, о которых я еще не знаю.

– Только ни в коем случае не делай то, что я сейчас скажу! – высветилось на экране, когда я уже сомкнула глаза.

Поступление плохих книг

Когда я проснулась утром, то увидела сообщения от Марка, которые заставили меня сразу взбодриться. Что он имеет в виду?

Только ни в коем случае не делай то, что я сейчас скажу!

Эта Кристина своего не упустит.

Так что будь аккуратнее и не показывай ей, что претендуешь на ее место или что-то в таком духе.

Ты просто на стажировке, ты ей не угроза.

Поняла? А то начнет вставлять палки в колеса или жаловаться на тебя начальству. Если почувствует конкуренцию.

Я прочитала все это, и стало как-то не по себе. Выходит, мое ощущение меня не обмануло. Но что там такое знает Марк? С утра уже пять сообщений. Из-за чего он так распереживался? Они где-то пересекались, что ли? Конечно, я попробую прислушаться. А в подходящий момент спрошу в чем дело.

Написала ответ:

Хорошо, спасибо за беспокойство. Надеюсь, все не так страшно, но буду иметь в виду.

Опомнившись, сколько вчера настрочил, Марк отправил мне только одобрительный смайлик. А я быстро выпила кофе с парой бутербродов и отправилась в книжную аптеку.

Мне вроде было немного легче на душе, чем вчера. Хотя моя тревога по-прежнему впивалась в меня, конечно же, и на работе тоже. Я переживала, что пытаясь определить, какая книга подходит тому или иному человеку, я нечто такое посоветую, что наоборот будет портить ему жизнь или усугубит ситуацию. Мой мозг рисовал разные картины того, как кто-то вбегает в аптеку, трясет книгой и кричит, что это я во всем виновата. Лима и Крис укоризненно смотрят на меня, другие посетители качают головами. Ужас, в общем.

Всю дорогу от дома я старалась всеми силами отогнать от себя эти мысли. Колокольчик радостно прозвенел, когда я вошла на работу.

При входе в хранилище я ощутила, как по спине снова пробежал строй уже знакомых мурашек. Неудивительно, ведь ко мне повернулась Крис, оставив на несколько секунд в покое огромную стопку с какими-то книгами.

Может, Марк и прав? И мне вчера не просто показалось, что она как-то меня сразу невзлюбила. Хотела быть здесь одна?

Глаза-ледышки уставились на меня, а потом она скрипучим голосом процедила:

– Сегодня будем разбирать новое поступление. Сначала ты читай беглым взгядом половину, потом меняемся, я прихожу сюда, а ты к клиентам.

Уже успела принять какие-то книги, пока меня не было? Как у нее так выходит?

– Без проблем. А что за поступление?

Мне казалось, что вчера ничего не привозили, ну либо я это пропустила, воображая обозленных на меня посетителей. Я посмотрела на свои ботинки, ощутив какой-то укол стыда за себя. А сама пыталась успокоиться, ведь книги могли привезти раньше, когда меня еще здесь вообще не было.

В то же время было жутко интересно, что это будет. Романы? Детективы? Триллеры? Или как бы я могла их назвать иначе "книги от одиночества", "книги от скуки" и "книги от страхов". Я знала, что в аптеке были не только узко направленные книги, специально написанные авторами под разные ситуации, но и просто жанровые подборки. Ведь сюжеты и там могли попадаться исцеляющие.

– Придут новые плохие книги.

Какие книги? Это еще что такое?

– Плохие книги, – словно робот, повторила я. – Ну ладно, а зачем они нам? – попыталась спросить уже как можно непринужденнее.

– А вот почитаешь свою партию и скажи, что сама думаешь.

Вот это вызов! Ну ничего, она думает, что сможет достать меня, чтобы я ушла отсюда или чего добивается? В любом случае прочитывать новинки – часть нашей работы.

Почему я ничего не помню об этом со времени учебы? Плохие книги какие-то. Теперь перед глазами разыгрывались картины, как я иду по академии, а все преподаватели тыкают в меня пальцем. Покрутив головой и стряхнув мысленно эти образы, я подвинула к себе стопку диковинных изданий и всеми силами пыталась не расстраиваться.

Моя напарница-фурия ушла в зал, а я оказалась наедине с шестью книгами не слишком большими по объему кроме одной. Решила с нее и начать, это же сколько мне с ней возиться? Пролистала пару глав, было ощущение, что ее забыли отредактировать. Да эту одну книгу можно неделю читать! Вот только кажется я уже поняла, что это одна из книг настолько затянутых, что становится не по себе. И название еще такое. Просто слово "Я". Это что, автобиография какая-то?

Отложила увесистый экземпляр в темной и как будто пыльной скучной обложке в сторону. Что еще нам прислали. Посмотрим. Чем плохи остальные книги?

Теперь взяла какой-то детектив, судя по названию и картинке на обложке. "Убийца – водитель". Я даже не удержалась от смешка. Понятно, это предсказуемый финал. Вроде бы, получается. Пока не пришла Крис и не разбила в пух и прах мои доводы. Ну а что еще это может быть?

Следующей новинкой плохих книг оказался жуткий бульварный роман с пошлыми словечками. Брр, я сразу убрала его подальше. Даже название книги вызывало тошноту. "Плохой босс и снегурочка-секретарша кое-что практикуют". Еще и столько слов в заглавии, это же надо. Просто отвратительно.

Другая книга называлась "Девятнадцать королевств Мисистории". Судя по всему, там будет столько сюжетных линий и героев, что совершенно невозможно уловить смысл происходящего и запомнить что происходит, зачем и почему.

Что у нас дальше. Небольшая повесть в моих руках оказалась при беглом прочтении первых глав просто жутко написанной канителью. Слова целялись друг за друга, логика терялась. Плохой слог и стиль изложения. Понятно.

Ну и напоследок осталась книга, которая на первый взгляд показалась вполне приличной. Читалась легко. Даже затягивало. Я прочла залпом две главы, а потом резко стало скучно и неинтересно. Вот досада. Ну да, точно. Чего уж хуже.

Ничего себе, прошло уже больше половины рабочего дня! Вот только я все никак не понимала, для чего в аптеку понадобилось заказывать подобное чтиво. Это ведь никому не может понравиться или как-то помочь. Или нет?

– Ну что, как успехи? – спросила где-то за моей спиной Крис.

И что делать, прямо так и сказать, что я не понимаю ничего? Бред какой-то. Точнее, в чем минусы этих книг, я может как-то и уловила, но зачем они вообще здесь? Кому такие книги можно советовать прочитать? Да их лучше спрятать подальше от глаз или вообще сжечь.

– Пролистала новинки и написала краткие характеристики.

Сейчас она что-нибудь спросит, и я не буду знать, что ответить.

– И как?

– Ну. Ужас, если честно. Зачем мы заказываем ТАКОЕ?

Лучше уже сама спрошу и все, вот пусть что хочет, то и думает.

– Ты еще не поняла?

Я покачала головой.

– Значит подумай еще.

Черт!

Мы поменялись, и теперь была моя очередь встречать посетителей и пытаться уловить, какой книгой им можно помочь. Прозвенел колокольчик, и я заметила идущую ко мне скрюченную старушку. Она опиралась на какой-то прутик, странно тонкий, чтобы выдержать ее вес. Может, ей было просто легче эмоционально, держа в руках и волоча за собой некий предмет?

Когда она плюхнулась на стул передо мной, я увидела седину ее волос так близко, что стало не по себе.

Да это же просто пожилой человек. Надо работать как обычно.

Я прочистила горло и поздоровалась. Спросила, что беспокоит душу старушки и чего бы она хотела. Та кашлянула и скрипучим голосом сказала:

– Голова болит!

Я слышала, что в первое время после открытия книжных аптек туда часто забегали тролли и просили что-то в буквальном смысле лечебное. Жаловались на хромоту или температуру. Сначала хозяева злились и требовали не шутить, но потом и в самом деле появились книги, которые могли подойти для подобных обращений, и с ними стали работать как со всеми. Тролли перестали получать эмоции и успокоились.

Когда же это было? Лет шестнадцать назад, получается. А старухе этой сколько интересно? Она выглядела так, словно и в те времена уже была старой и дряхлой.

Я вбила в поисковую строку компьютерной программы слова "головная боль" и зачитала бабульке:

– Могу предложить хорошую небольшую повесть от нашего автора и бывшего врача-невролога Лилии Чарковой. Она совместила свои знания с вымыслом. В книге определенный ритм и подбор слов, который успокаивает нервную систему, улучшает кровообращение. Если неспеша прочесть книгу, особенно вслух, то произношение такого набора звуков вместе с представлением описанных образов убирает зажимы нервов в области челюсти и головы. Такая комбинация для общего расслабления обычно помогает снять головную боль.

Старуха так захлопала глазами, как будто вовсе не ожидала услышать ничего подобного. Потом захохотала, после чего резко приняла серьезный вид и добавила:

– Ну ладно, давайте посмотрим, раз так. Сейчас у меня голова не болит в самом деле, но иногда случается.

– Можно читать и для профилактики. Где ваш абонемент?

Старушка протянула мне небольшую книжечку, куда я записала информацию, внесла копию записи в наш журнал, затем поставила печать в абонементе посетительницы и вернула ей его вместе с повестью.

Но она не торопилась уходить. А мне нужно было еще внести данные через компьютер в электронную базу пользователей. Мы все дублировали на случай сбоя в одной из систем. Новых компьютеров почти не производили из-за наложенных запретов, а старые работали медленно, но зато в программе можно было легко найти информацию, скажем, похожую книгу по нужной теме.

Если что-то происходило с бумажными носителями, например, на них проливался чай и размывал написанное, мы восстанавливали данные по базе в компьютере. Если же вылетала компьютерная программа, то все можно было посмотреть в записях от руки.

– Раньше, когда-то давно, я читала книги только в электронном формате, – предавалась воспоминаниям пожилая посетительница. – Открываешь файл и просто листаешь станицы легким нажатием на экран телефона или планшета. А теперь снова беру в руки бумажную книгу. Ну и дела!

Да с какого же она года, интересно? Было такое ощущение, что старуха листала электронные книги лет пятьдесят назад, и уже тогда была далеко не молода.

Вообще, у меня самой тоже было специальное устройство для чтения книг, потому что в наше время читать с телефона не получится. Их делали практичными, чтобы могли долго служить и не ломаться, и на них книги не полистаешь, для этого нужны совсем другие экраны, которые слишком легко разбивались. Мама с папой рассказывали, что раньше телефоны могли менять каждый год, куда девали старые, никто не задумывался, а это тоже засоряло окружающую среду. И теперь нам нечем дышать.

Но даже если бы модель телефона позволяла на нем читать, интернет-траффик все равно упразднили много лет назад. Я была еще маленькая, когда произошли эти перемены. Возникла какая-то шумиха из-за вышек, которые ловят сигнал, или что-то в таком духе. Некоторые вышки сильно пострадали или были устранены под давлением общественности. Насколько это реально было нужно мне сейчас сложно судить, но факт остается фактом. Интернет у нас медленный, в основном используется только для работы или учебы.

А вот моя читалка может работать и без интернета, книг на ней тоже можно хранить довольно много, так что, в общем-то, я особо не страдала. А другого и не помнила. Но старуха так обо всем этом рассказывала, словно повсеместный интернет и чтение с телефона было для нее показателем счастья в прошлом. Надо же.

– Да, времена совсем другие.

– И в социальных сетях вы не сидите, а мы в эпоху свободного интернета столько часов там проводили. Общались, знакомились, делились мнениями. У меня даже был свой блог о вышивании крестиком.

Мне сделалось немного неловко от таких разговоров, но я старалась вежливо поддерживать беседу, пока старушка, предаваясь своим воспоминаниям, не вышла из книжной аптеки. Кстати, социальная сеть у нас была, и я даже завела там страничку, загрузила несколько фотографий. Просто я не сидела там слишком много времени. Ну есть страница и есть.

Сколько же изменений произошло за последние двадцать лет. А я живу ровно столько. Я внесла данные по взятой старушкой книге в компьютерную программу.

Пока никого не было, снова принялась обдумывать книги из "плохого поступления". Что же в них было такого? Какую они приносили пользу? Туфта какая-то. Да я сама могла бы лучше написать! И кстати, когда-то хотела. Думала поступать на книготерапевта, но мама с папой отговорили. Сказали, что лучше будет встать за прилавок и помогать людям выбирать книги – это всегда просто, нужно и полезно.

И вот теперь я сидела за столиком библиоцевта и раздумывала, как могла бы улучшить и переписать каждую из тех ужасных книг. И они бы сразу заиграли. Одну нужно просто сократить и выделить главное, другой добавить интриги, и все.

Точно! Надо попробовать написать что-то свое. Ну в крайнем случае будет не хуже, чем то, что я читала утром.

Стоп. Вот оно что! Кажется, я догадалась.

Я побежала в хранилище и уставилась на лукаво смотревшую на меня коллегу.

– Это книги для писателей, то есть книготерапевтов, да? Которые не верят в свои силы и не могут начать творить?

– Ну наконец-то!

Я убежала назад в чувством триумфа. И тут же ощутила тревогу, что Крис воспримет это как попытку ее сместить. Марк же предупреждал. Ну а что было делать, мне ведь нужно учиться работать. И мне на самом деле захотелось написать что-то свое. У меня ведь были какие-то идеи. И как я про них забыла?

Приняв решение написать на выходных хотя бы пару страниц, я обрабатывала заявки на книги. Ну что, какие пожелания нашим авторам читатели выразили сегодня?

Заявка №212

Привет, книжная аптека. Меня зовут Вероника, и я потеряла шапку, которую мне подарила сестра. Видимо, я забыла ее подарок в трамвае, и теперь так переживаю. Передавали похолодание, и сестра предусмотрительно вручила шапочку, которую связала мне ко дню рождения, но решила подарить раньше. Чувствую себя ужасно.

Помогите мне, пожалуйста.

Я улыбнулась и заглянула в нашу историю заявок, книг по чувству вины уже было очень много, а по таким заявкам вышло несколько сборников. Поэтому, как меня учила вчера Лима, я проверила, есть ли что-то максимально похожее, забив в программу слова "шапка", "чувство вины", "забытые подарки".

И точно, нашлась повесть именно про оставленную в транспорте шапку, и тоже подаренную сестрой, только написана она была для молодого человека. Меня это пока еще удивляло. Я положила в конверт небольшую книжечку с подходящей историей и написала данные обратившейся к нам Вероники. В аптеку регулярно приходил доставщик, так что совсем скоро книга уже дойдет до расстроенной девушки.

В конверт я вложила еще открытку от аптеки со словами: "Дорогая Вероника, это нормально, испытывать чувство вины, но не изводите себя слишком. Уже ничего не исправишь. Мы отправляем чудесную повесть о точно такой же ситуации, как у вас, произошедшей когда-то. Приятного чтения".

Такой подход позволит девушке не ждать, пока для нее что-то напишут, а если кто-то возьмется за ее заявку и сочинит нечто совершенно другое, мы отправим ей и новинку тоже.

Подобные индивидуальные заявки приходили довольно часто. В конце дня мы сортировали их и отправляли в ассоциацию книготерапевтов, где желающие авторы могли взять заявки на исполнение.

Получившееся произведение тут же отправлялось читателю-заказчику, один или два экземпляра оставались у нас для других людей с похожей ситуацией. А если история пользовалась спросом, то мы обменивались с другими книжными аптеками, заказывали дополнительные экземпляры. Высылали им эту книгу, а они нам что-то из своего.

Так и появлялись столь необычные произведения, как "Хорек Гоша ищет пару" и другие. Когда-то владелец хорька и романтик попросил написать такую историю, и его пожелание было выполнено.

Ну а потом в мой первый день стажировки, или как мы его назвали, пробный день, я удивлялась, что подобная книга вообще существует. Это ведь было вчера, а кажется, что уже несколько дней прошло.

Авторы-книготерапевты за такую работу получали вознаграждение от своего фонда, многие любили подобные задания из-за их оригинальности и возможности помочь кому-то. Большой объем тут не требовался, поэтому авторы, особенно начинающие, довольно часто выполняли заявки от аптек. А потом, если молодой книготерапевт приносил свою книгу, над которой работал самостоятельно, то ее охотно брали, ведь уже знали этого автора.

Если автор исполнил много заявок, его новую книгу могли даже поместить на отдельном стенде вместе в прошлыми работами и отзывами. Иногда заявки брали и опытные книготерапевты, когда не знали о чем еще написать или хотели вспомнить молодость.

У нас были в основном бесплатные абонементы, расходы аптеки компенсировались из фонда библиоцевтов. Но как раз большие по объему авторские издания можно было купить. За произведения по индивидуальным заявкам с читателей ничего не брали. В принципе, посетители могли взять и почитать любую книгу, но если им понравилось, внести добровольное пожертвование или оформить платный абонемент, чтобы поддержать любимую книжную аптеку.

Разбирая заявки, я подумала, до чего же это может быть по-настоящему полезно. Стало тепло на душе, а еще захотелось как-то приобщиться с этому. Я достала из папки еще одну заявку.

Заявка №213

Добрый день, уважаемая книжная аптека. Меня зову Арина. Мне 17 лет, и я мечтала поступить на ветеринара, но родители убедили меня пойти учиться на врача. Я до сих пор сомневаюсь, стоит ли мне продолжать обучение или все бросить и все-таки перевестись.

Напишите пожалуйста историю, в которой героиня проживает похожий опыт и принимает верное решение.

Я ощутила, как дрожит рука. Что-то задело меня, кольнуло в самое сердце. Вот уж точно, если у тебя есть какая-то боль, то где-то обязательно есть человек с такой же.

Мне казалось, что я понимала Арину на все сто. Только сегодня откуда-то из глубин памяти стали всплывать мои старые мечты и желания, а тут тоже молодая девушка в похожей ситуации. Хочет одного, а ее направляют в другую сторону.

Вспомнился тот день. Я что-то сочиняла, записывала свои мысли красивой ручкой в большой блокнот, сидя на полу. Мне было, наверное, лет десять. Мама и папа находились в комнате неподалеку. Папа смотрел матч по телевизору, а мама вязала шарф.

В блокноте вырисовывался необыкновенный сюжет, в голову приходили идеи о том, что может произойти дальше. Я была поглощена своим занятием.

– Что ты там пишешь? – спросила мама, оторвавшись от вязания. – Дневник ведешь?

– Нет, я пишу рассказ.

– О чем? Папа тоже перевел взгляд от экран на меня, ожидая ответа.

– О мальчике, который отправился спасать друга от опасности.

Родители переглянулись. А потом мама назидательно сказала:

– Девочка, книг уже так много написано, что ты можешь такого придумать нового? Нужно выбирать более понятную профессию.

– Но я люблю истории и книги.

– Тогда ты могла бы стать библиоцевтом. Тоже работать с книгами, не думая о вдохновении и завтрашнем дне, нужен стабильный заработок. Иначе как ты будешь помогать нам. Ты ведь хочешь помогать маме с папой?

Я выронила ручку, папа согласно кивал, а мама покачала головой и продолжила вязать свой шарф. Как давно это было, а в блокноте с тех пор почти ничего не появилось. Он валялся где-то и собирал пыль.

И вот теперь я вспомнила, что тоже хотела не того, чем сейчас занимаюсь. Я хотела сама создавать новые истории, а не предлагать почитать чужие. Меня сбили с пути. Может быть, это и правда не дело жизни? Но ведь я же хотела. Почему я перестала пробовать? Можно ведь было пытаться совмещать или вовсе настоять на своем. Наверное, все дело в ранимом характере. Меня спугнули, и я поддалась.

А теперь сердце колотилось, а к горлу подкатывал ком. Как же так? И мне ведь вроде нравилось почти четыре года учиться на факультете библиоцевтики. Уже скоро диплом получу, да и что скажут родители?

Я судорожно думала о том, не могло ли мне только показаться, что мне нравится выбранное направление, тем более, что оно тоже тесно связано с моими книжными интересами. Но даст ли такая работа полное удовлетворение собой и своей жизнью?

Наткнулась на заявку, которую мне вовсе захотелось выбросить.

Заявка № 216

Привет, аптека! Я Вадик, мне пятнадцать лет, и я весь горю. Пришлите ко мне какую-нибудь писательницу, чтобы она написала для меня подходящую историю. Если вы понимаете, о чем я.

А ниже был непристойный рисунок.

Я сплюнула от досады, вот еще отвлекаться на него. Но на такие обращения были четкие инструкции, ведь и здесь скрывались определенные личные переживания, заставлявшие писать нечто подобное.

Отложила эту заявку и сделала для себя отметку: "Отправить по адресу сборник от одиночества, возможно что-то для подростков. Посоветоваться с Кристиной".

В течение дня приходили еще несколько посетителей и выбирали книги по абонементу. Я подсказывала как могла, хотя мне самой сейчас нужен был какой-то ответ и выход.

Уходя в этот вечер из аптеки домой, из этого места, где лечат сердца, я ощущала себя больной как никогда. Все было тусклым, ветер продувал насквозь. Но я просто двигалась вперед на автомате по давно знакомым улицам и поворотам.

Что мне делать дальше? Кто же я на самом деле?

Казус на конференции

Крис в последнее время была просто невыносима, все нудела о том, что нужно сделать то или это, и обязательно не так, как я. "Слева пиши! Ты что, не видишь, как нужно?! Уйди, сама сделаю!"

Я шла на работу, уже ожидая новой порции негатива, от которого в последнее время спасалась сборником позитивных рассказов о людях, которым удалось выбраться из самых сложных обстоятельств и не только сохранить рассудок, а даже и обрести счастье.

Кристина должна была уехать на какую-то конференцию, и я надеялась, что смогу пару дней от нее отдохнуть.

С порога на меня обрушилась новость о том, что моя напарница заболела. Я выдохнула, на секунду обрадовавшись свободе хоть ненадолго. Как вдогонку моим мыслям долетели слова Лимы:

– Выходит, на ежегодную конференцию библиоцевтов и книготерапевтов придется поехать тебе.

Что? Так я же не готовилась!

– Мне? А что там нужно будет делать?

– Послушать мастер-классы, доклады, ну и выступить со своим или подготовить брошюрки. Набросай что-нибудь, конференция через шесть дней.

После этих слов она достала из-за пазухи билет и всучила его мне, добавив только: "Удачной поездки!"

Я осталась одна посреди служебного помещения разглядывать билет.

Стефания Моргнулис

Рейс №432

Место отпавления: Тиражевск

Место прибытия: Словоморск

16 декабря в 12.10

Вот это поворот! Я еще почти никуда не ездила, ну разве что на отдых с родителями, но чтобы одна. А публичные выступления меня и вовсе пугали, только этого не хватало. Что там Лима сказала про брошюрки? Это хороший выход.

Тут стало немного жалко Кристину, она так готовилась к конференции, очень хотела поехать. Для меня же все это наоборот было большим испытанием, и я не знала, справлюсь ли с таким. Вот уже где любой тревоге раздолье. Новое место, еще куча людей, необходимость что-то говорить или делать.

Но выхода не было, придется придумать что-то. Зато узнаю много интересного. Уже пыталась я так успокоить себя.

Я выдохнула и пошла разбирать поступление книг. День прошел слишком быстро, может потому, что я была одна, и на мои плечи легла вся работа. Зато без Крис мне было легче эмоционально, и я почти не устала. Вымотанная скорее новостью о моем участии в конференции, чем работой, я вернулась домой и прошмыгнула в свою комнату.

Теперь каждый вечер после работы и все выходные я пыталась выжать из себя хоть какие-то идеи. Что мне делать на этой конференции?! Казалось, что содержимое моей головы куда-то улетучилось. Выступить я точно не смогу, насколько я себя знала, у меня почти пропадал голос и дрожали руки, если на меня смотрели больше десяти человек одновременно, а мне при этом нужно было что-то произносить.

А для брошюрок нужно было какое-то оформление. Вот черт! Кристину стыдно было просить, тем более она ушла на больничный. Нужно сделать самой. Там ведь будут и другие люди, ну они же как-то готовятся, Крис тоже готовилась. А я чем хуже, в конце концов?

Что же меня больше всего волнует в библиоцевтике? Я в очередной раз бралась за листок и ручку, напрягая извилины.

Востребованные жанры? Интересно ведь, почему какие-то направления ценит большее количество людей.

Невостребованные жанры? Ну а почему они такие?

О! Какое будущее у библиоцевтики? Тьфу!

В итоге мне удалось написать всего пару абзацев, было бы больше, но я все вычеркивала, разочаровываясь в написанном. Я буду выглядеть полной дурой, точно! Да уж, какая тут книга, я же ее всю вычеркну и ничего не останется!

– Может быть, мне не ехать на эту конференцию? – решилась я попытать счастья за день до назначенной даты и спросить у Лимы.

Она недоверчиво посмотрела на меня и как-то странно склонила голову набок, словно вытряхивая из головы только что сказанные мной слова.

– Не глупи, это прекрасная возможность, там будет столько интересных людей, а еще это традиция, и мы ни разу не пропускали столь важное событие.

Потом она полушепотом добавила: "Я дам тебе кое-что почитать с собой в поезде, это поможет, вот увидишь".

***

Я стояла в ожидании поезда на перроне и переступала с ноги на ногу от холода, а еще шел снег. Мне приходилось сжимать под мышкой папку с материалами и книгой, которые мне всучила накануне Лима. Книга называлась "Судьбоносная конференция". Придется читать ее в дороге и надеяться, что это поможет настроиться на нужный лад.

А еще Лима вручила мне некий загадочный сверток и попросила найти там какого-то Германа Владиковича и отдать его ему. Что там такое, интересно? Но заглядывать я не стала, вдруг это какая-то проверка. Она поймет по моему лицу, что я знаю содержимое и будет думать, что я шарюсь без спроса в чужих вещах.

Папка с брошюрками тоже была при мне, с таким количеством вещей я еще никуда не ездила. Причем все они даже были не мои.

Наконец подошел поезд, и я побежала к нужному мне одиннадцатому вагону. Запрыгнула внутрь и заняла место у окна. Вскоре напротив села девушка довольно обаятельная на вид, примерно моего возраста. Мы переглянулись, и я раскрыла книгу, чтобы начать читать.

И тут девушка вспыхнула и выкрикнула:

– Ты тоже едешь на конференцию?

Я аж подпрыгнула и чуть не выронила книгу. А попутчица тем временем, назвавшись Виленой, достала из сумки точно такую же книгу, какую мне дали на работе. Моя новая знакомая так широко открыла рот, словно хотела проглотить ее в прямом смысле слова.

– Да, туда еду, а тебе тоже такую книгу выдали для моральной подготовки?

– Ну можно и так сказать, хотя я вообще не волнуюсь. Будет круто, я уверена. Можем куда-нибудь сходить, когда приедем на место!

У меня пока не было сил радоваться таким перспективам, в животе словно завязали тугой узел из страхов и сомнений. Но я немного завидовала Вилене и ее уверенности. Вот бы и мне так. Просто мчаться вперед, предвкушая новые знакомства и что-то интересное, не думая о плохом.

Например, как я не смогу двух слов связать и все будут пялиться на меня. Эти дурацкие брошюрки, которые я вчера кое-как забрала в нашей типографии, рассыпятся и кто-нибудь упадет!

Я подняла большой палец вверх и дала понять, что мне срочно нужно ознакомиться с книгой. Моя новая знакомая вставила наушники в уши и, судя по всему, принялась слушать музыку, рассматривая виды за окном.

Ехать предстояло почти девять часов. Книгу я прочитала с небольшими перерывами на середине пути. В ней девушка, молодой библиоцевт, поехала на свою первую конференцию, она не знала, что делать и говорить, всего боялась, в итоге ужасно выступила и убежала со сцены. Но все равно была рада, ведь там она встретила одного важного человека, который потом повлиял на всю ее жизнь.

Ну и ну. Не стоит бояться поражения, бла-бла. Какая-то часть меня, разумеется, понимала, что это правда, и мне в любом случае будет полезно такое масштабное мероприятие. Но страх все равно не отступал до конца.

Я еще раз взглянула на безмятежное лицо Вилены, которая улыбнулась мне и показала "класс", подняв вверх большой палец. И правда, надо брать с нее пример, все будет хорошо. Я не заметила, как уснула, а проснулась уже на месте, новая знакомая теребила меня за плечо, приговаривая, что скоро пора выходить.

– Я что, полдороги проспала? Да уже темно!

– Ну да, осталось заселиться в отель и отдохнуть. Завтра ведь конференция.

О! Снова это слово.

– Ты где остановилась?

– Мне забронировали номер в "Гранд агат".

– А мне, как его, в этом. – В "Арбионике".

– Ну тогда до завтра.

Мы разъехались каждая на своем трансфере к своему временному пристанищу. Обе гостиницы находились недалеко от нужного места, где и будет проходить ежегодная конференция библиоцевтов и книготерапевтов.

***

Утром я приехала заранее, чтобы не опаздывать и не переживать хотя бы за это. Еще придется повсюду таскать сверток от Лимы. Вот будет забавно, если этот Герман Владикович вообще здесь не окажется, ну мало ли что может произойти. Оставалось надеяться, что я смогу его узнать, видев только небольшое фото, показанное начальницей.

Передо мной появилось огромное величественное здание, словно все сделанное из стекла гигантом-стеклодувом. Ого!

На стойке регистрации у входа стояли сестры-близняшки, одна блондинка, а другая брюнетка. А я разглядывала их, пытаясь отгадать, кто из них покрасил волосы. Они меня зарегистрировали, и я прошла дальше.

Указатели внутри помпезного высотного здания говорили, где и о чем можно послушать лекции и мастер-классы. Я принялась читать названия тем на табличках: "Ужас какой-то. Исцелительная сила триллера", "Обхохочешься. Самые смешные истории уходящего года", "Читательский взгляд на библиоцевтику. Как они нас видят", "Вредители. Как с ними бороться".

Последнее я не поняла. Мы что, на собрании агрономов, а речь пойдет о саранче или каких-то жуках, съедающих весь урожай? Я уже хотела пройти по указателю и записаться на эту лекцию, как увидела его.

Точно! Все-таки приехал, как и обещала Лима. Герман Владикович, библиоцевт из какого-то там Стишовска или Стихотворска. Надо просто отдать ему сверток, который уже надоел мне, сколько можно таскать его под мышкой? У меня и так куча брошюрок с собой, надо будет разложить их на каком-то столе и поставить табличку с названием нашей аптеки. Мне казалось, что написала я там полную ерунду.

Порассуждала о темах книг и промежуточном этапе между библицевтикой и книжной терапией. Я все же думала над тем, чтобы попробовать совершить такой переход, вот и подняла важность одной профессии для другой и наоборот.

А если меня кто-то о чем-нибудь спросит? Ну скажу что думаю, ну вызову непонимание, поброжу еще на конференции, да вернусь домой. Все равно этих людей я скорее всего больше не увижу. Пусть конференция и ежегодная, может часть из них не будет уже больше работать или не сможет приехать. А может я сама уже не буду библиоцевтом? А может я к следующей конференции стану автором и напишу первую книгу для всех этих книжных аптек, сотрудники которых сегодня здесь!

От этой мысли почему-то потеплело в груди. А еще я ощутила явственный запах мандаринов. Может их где-то разложили и будут нас угощать?

Черт, он же сейчас уйдет, и ищи его потом по этому огромному зданию!

– Здравствуйте! – крикнула я стоявшему возле стойки с какими-то буклетами Герману Владиковичу. – Я от Лимы Пилигримовой! Герман Владикович! Стойте!

Он повернул на меня слегка взъерошенную голову и моргнул одним глазом, как будто у него нервный тик. Но скорее это он так выразил удивление, потому что вскоре глаза стали моргать вместе и абсолютно одинаково.

– Какая приятная встреча. Он откашлялся, чем поставил под сомнение его последние слова.

– Вот, она просила передать. Вам.

– Что это?

– Не знаю, меня просто попросили передать это вам, когда встречу вас здесь. И вот вы тут, так что, прошу вас, это вам.

Я протянула ему неизвестный сверток, и он отпрянул назад. А они, судя по всему, не такие уж друзья с Лимой, раз он так отскочил. И что она там могла такое положить, что он так шарахается?

– Надо же.

– Вы не чувствуете, пахнет как будто мандаринами?

– У меня легкая простуда, ничего не чувствую. Нос заложен. Аппчхи!

– О, как жаль. Пхчи! Ой.

– Аппчхи! Простите, и будьте здоровы.

– Вы тоже. Пчхи! Нет, правда, я чувствую запах цитрусовых.

– А у меня на них жуткая аллергия. Так что, надеюсь, их тут нет. Я однажды потрогал апельсин, так потом неделю чесался и кашлял.

– В общем, это вам.

Я наконец отдала ему несчастный сверток, еще раз обозначив, что меня об этом просто попросили. Он развернул его, просунул туда лицо и руку, после чего почему-то выскочил из зала, отбросив сверток на пол. Больше я не видела Германа. Скорее всего пошел чихать в укромном уголке.

Сверток остался у меня под ногами. Там что, мандарины? Так вот откуда я ощущала их аромат. Я развернула сверток побольше и разглядела оранжевую горку, а еще записку: "Не продвинуть тебе проект Кеплера!"

Что? Дурдом какой-то. Ну раз он убежал, то я просто съем мандарины в номере, а то мне от этого запаха так цитрусовых захотелось. А по приезду скажу, что передала. Вот уж тайна, несколько мандаринок и какой-то непонятный текст на бумажке.

Может надо передать хотя бы записку? Что еще за проект? Но этого Германа Владиковича словно след простыл.

И тут я увидела вывеску над отдельным залом, где толпились люди. "Проекту Кеплера быть?" И пошла туда. Почему я ничего не знаю об этом проекте?

В толпе заметила фото Германа с подписью: "Главный спикер по проекту. Время выступления – 13.00, ждем Вас!"

Я взглянула на часы. Так это же сейчас! А его нет. Ну конечно, он ведь куда-то убежал с приступом чихания. А теперь возможно еще и кашля. Вокруг уже слышались недовольные голоса.

Рядом стоял задумчивый парень, который, судя по всему, очень хотел послушать выступление. Теперь он был озадачен и взволнован. Вот он точно должен знать, – подумала я.

– Простите, а что такое "Проект Кеплера"?

Он взглянул на меня так, словно я оторвала его от чего-то важного. Хотя он просто стоял и ждал, когда придет спикер. Вздохнув, он все же ответил:

– Это проект, защищающий так называемых вредителей.

Тьфу, да что же такое! Спрашивать, кто такие эти вредители я не стала. И так уже выставила себя дурой и вызвала недовольство.

На небольшой помосток вышел какой-то важный человек в костюме. Его представили как Президента федерации библиоцевтов и книготерапевтов. Ого!

Он поприветствовал присутствующих, пожелал всем удачи, все как всегда на любых подобных сборищах. Тут к нему подошел распорядитель и что-то шепнул на ухо.

Видимо, что Германа все еще нет. Чтоб тебя, кажется, я сорвала мероприятие. Что же теперь будет? И зачем это понадобилось Лиме? Понятия не имею.

Тут откуда-то выбежал весь потный и всклокоченный Герман, залетел на сцену и огляделся ошарашенным взглядом. Ну и вид у него.

Пожал руку Президенту федерации и вдруг как чихнул прямо ему на лоб. Огромная сопля потекла между его глаз. Лицо побагровело. А у Германа побледнело и позеленело одновременно.

Президент федерации схватил его за ворот и потянул на себя. Открыл рот, чтобы что-то сказать. Герман снова зашелся чиханием прямо в этот раскрытый рот.

Проглоченный чих превратился в сдавленный писк. Герман полетел на пол, резко отодвинутый от себя Президентом федерации.

Одна из сестер-близняшек с зоны регистрации подбежала к самому главному начальнику и подала ему платок, чтобы он мог вытереть следы казуса на своем лице. Другая из девушек помогала встать Герману, шепча ему видимо что-то приободряющее, мол, ничего страшного.

У него самого было такое лицо, словно его дни сочтены. Так или иначе, лекция по загадочному для меня проекту Кеплера уже никого не волновала. Даже тот молодой человек, который неудачно меня просветил, смотрел во все глаза на происходящее на сцене, разинув рот.

Потом оба участника странной сцены резко куда-то испарились, словно близняшки были иллюзионистками и сделали так, чтобы они исчезли.

Стало понятно, что на этой локации ничего больше не будет. Все стали искать глазами что-то занятное и разбредаться по другим местам в этом огромном здании. Возможно, они даже больше друг друга здесь сегодня не увидят, хотя только что стояли плечом к плечу.

Вот так дела. Пойду тогда узнаю все-таки что-нибудь интересное. Я увидела зазывалу на лекцию "Ужас какой-то" и пошла за ним.

На помостке уже стоял выступающий, одетый во все черное, видимо, чтобы подчеркнуть всю ужасность темы.

– Чем нам помогают страшные истории? – начал он с вопроса к самому себе и ко всем сразу. – Когда мы пугаемся во время чтения, то можем осознать, что у нас все хорошо, ведь с нами не происходит таких страшных событий, как в книге. Наприме…вз, ох, ээээээ…

Он говорил так монотонно, что я больше ничего и не уловила, кроме этой первой мысли. Зевнув, пошла на другую локацию. Под плакатом с надписью: "Обхохочешься!" раздавали какие-то статуэтки.

Ведущая выкрикивала названия номинаций и имена.

За самый смешной сюжетный поворот! Лида Маковка! Судя по всему, эта самая Лида вышла и приняла статуэтку. Пара вспышек фотокамеры, и девушка ушла, улыбаясь.

За самого веселого и неунывающего персонажа! Вероника Клюс!

За самое смешное начало!

За самый забавный конец!

За самое смешное название книги!

У меня закружилась голова, и я пошла куда глаза глядят в надежде интуитивно натолкнуться на что-то, что смогу воспринимать, в душе у меня был какой-то сумбур.

И тут я увидела ее. За столиком сидела моя недавняя попутчица из поезда и раздавала автографы. Рядом стояла в держателе книга "Судьбоносная конференция" от автора В. Рассказовой, а рядом лежала еще стопка таких же. Я раскрыла рот от удивления. Так она автор? И ничего не сказала. Только так странно обрадовалась, когда я достала ее книгу в поезде и показала ей. Ах, так вот в чем было дело!

Я тоже подошла к столику. Она подняла на меня глаза и заулыбалась.

– О, привет!

– Мне тоже автограф.

– Конечно, сейчас подпишу. – Как дела?

– Осваиваюсь.

Я протянула ей ту самую книгу, которую тоже на всякий случай везде таскала с собой. Она нарисовала красивую закорючку. Класс! Мне есть чему у нее поучиться.

– Вот, держи.

– Спасибо, здорово! А я тоже подумываю стать автором-книготерапевтом.

– Правда? Думаю, у тебя получится. Тогда можем куда-нибудь сходить, когда вся эта суматоха закончится.

– Хорошо.

Теперь я иначе восприняла ее предложение. Может это и неплохая идея. Она протянула мне свою визитку с номером телефона, а когда я уходила, то обернулась, и она помахала мне рукой. А может, это не было случайным знакомством в поезде? Тогда Вилена мне показалась странной, но теперь я гадала, какой бы стала я сама, если бы передо мной достали мою же книгу и начали ее читать. Особенно, если бы до этого я с таким не сталкивалась.

Что-то мешалось в руках, и я вспомнила про свои брошюрки, в которые буквально вцепилась. Нашла свободный столик, красиво разложила их веером, а рядом поставила табличку с надписью: "Книжная аптека Лимы Пилигримовой. Город Тиражевск". Все. Дело сделано.

Я услышала призыв на лекцию про этих несчастных вредителей, с которыми никак не могла разобраться. Но была в таких расстроенных чувствах от всего происходящего, что слышала только "буль-буль-буль". Или что-то в таком духе.

Я так и не пойму, причем тут какие-то вредители?!

Даже не удивилась, когда заметила тут неподалеку того парня, который пытался мне все объяснить на несостоявшейся лекции Германа Владиковича. Он тоже посмотрел на меня, а потом сказал: "О, я вас потерял, возьмите мою визитку. Мало ли, может пригодится".

Почему у всех тут есть визитки кроме меня?

На его карточке было написано: "Старший научный сотрудник по утверждению сюжетов". Хм!

– Я видел, как вы раскладывали брошюрки и посмотрел одну. Интересные мысли. Если хотите писать собственные книги, удачи.

– Спа-сии-бо.

Он уже снова куда-то исчез. И тут ведущий позвал всех в главный зал, чтобы желающие могли зачитать краткие доклады.

Послушала, почти не разбирая слов, нескольких участников, некоторые из них тоже волновались. Как и я всегда в подобных ситуациях, но никто их не выгонял и не перебивал. Все смогли завершить свои выступления и даже получить внимание в виде аплодисментов.

Но моя тревога преподносила все это страшнее в воображении. На самом деле вышло и правда довольно познавательно и интересно. Столик с моими брошюрками почти опустел к концу мероприятия.

А после конференции мы с Виленой пошли в одно местное заведение и отметили все это коктейлями с лаймом и мятой. Правда, я чуть не закашлялась, вспомнив багровое лицо Германа. Видимо, у меня теперь всегда будет такая реакция на цитрусовые. Где они, там и воспоминание об этом человеке. Но все это скорее веселило, и мы с новой знакомой смеялись, обсуждая все что видели сегодня, свои планы и работу.

В итоге я была правда рада такому знакомству, мы договорились приехать друг к другу в гости в будущем, и я возвращалась к себе в город окрыленная.

Добравшись до дома, я была под таким впечатлением, что быстро рассказала родителям, что происходило на конференции, опустив некоторые подробности, само собой, а потом прошмыгнула в свою комнату.

Где же он?

Я открывала ящики комода и шкафы. Выбросить тот блокнот я точно не могла. Проискав весь вечер и перерыв половину комнаты, я так и не нашла свои старые записи.

– Мам, пап, а вы не видели такой желтенький блокнот с розовыми цветочками? – решила я узнать у родителей.

Папа только пожал плечами, а мама махнула рукой и сказала:

– Да когда-то давно попадался. Кажется, он в коробке с хламом на балконе. Мы хотели ее в деревню отвезти.

Что? И не спросили меня? Это же моя вещь! Что за манера без спроса лазить по чужим шкафам и принимать какие-то решения по поводу нужности или ненужности их содержимого?! А если я залезу в твой шкафчик и что-нибудь оттуда выброшу? И тут же я подумала, что будет, если я это на самом деле скажу. Я окажусь ужасным человеком.

Вспомнилось, как подобное уже происходило раньше, когда мама отдала мой букварь соседскому первокласснику, не спросив меня. А я хотела оставить этот самый первый учебник в моей жизни на память, чтобы через много лет листать его и вспоминать, как водила по нему пальцем.

А потом они еще удивляются, что у нас нет взаимопонимания. Видите ли, с коллегами и соседями они нормально ладят, значит, проблема во мне. А я была почти уверена, что если бы мама заглянула в комод соседки, пока та вышла из комнаты на пару минут, выкинула бы блокнот с ее записями в мусорное ведро, не думаю, что у них после этого были бы хорошие отношения.

Конечно же, блокнот в таком случае был бы спасен, потому что за это можно получить штраф. Выброс бумажной продукции строго запрещен, как и пластика, в общем всего, что можно переработать и использовать повторно.

А вот отвозить в деревню мои вещи можно! Там муж тети Эллы мастерит из всего подряд разные штуки.

И я еще поддалась на их уговоры, поступила на другой факультет, чтобы им угодить!

Я ничего не сказала, только сверлила мать взглядом. Ну ясно. Открыла рывком дверь балкона, не обращая внимания на мамины причитания, что уже холодно.

По телу и правда побежали мурашки, но меня бил жар. Я нащупала коробку и стала рыться в ней, пока не достала нужную мне вещь.

Вот он. Здесь мои первые попытки что-то сочинять и записывать свои мысли. Страницы пожелтели от времени. Я прижала этот артефакт из прошлого, где еще была собой, пока меня не сдвинули на удобное для других место, как мебель.

Вспомнила свои чувства, когда записывала эти неровные строчки. Взглянула на самую первую строку, записанную в блокнот. Большая часть страниц осталась пустой. Надо их заполнить.

Я автор без книги, но это не навсегда.

Теперь становилось и правда морозно, погода выдалась не очень. Взглянув перед выходом на коробку я увидела еще что-то знакомое. Плюшевого мишку, которого мне подарил один мальчик еще в садике. Мы ходили за ручку, пока его семья не переехала.

Мишку я тоже вызволила из груды старых тряпок и ненужного никому сервиза, каких-то старых каталогов и журналов. Выскочила с балкона, закрыла его и прошла к себе.

Через дверь я слышала только бормотание мамы: "Переходный возраст затягивается. Вот была сегодня у соседки, такая вежливая со мной, а наша только дверью хлопает!"

Нет у меня никакого переходного возраста, мне уже двадцать лет. Хотя, нечто переходное в моем состоянии было. Я ощущала переход на другой уровень развития, где мне не могут указывать, где я занимаюсь чем хочу.

Надо в ближайшее время начать жить отдельно, это решило бы многие проблемы.

Я свернулась клубочком в кровати, обнимая блокнот. Надо уехать хотя бы для того, чтобы его могла трогать только я, это мое. У каждого должно быть что-то только его.

На работу я шла с новым ощущением себя, которое еще не могла до конца выразить словами. Помахала Лиме рукой, поблагодарила за книгу и вообще за все.

На Кристине не было лица, когда я увидела ее в книжном архиве. Оно и понятно, девушка так хотела выступить, столько готовилась, а я, получается, перешла ей дорогу, хоть и не по своей воле.

Полдня мы работали почти молча, я слышала от нее только: "Дай", "Возьми", "Этот" и "Вот".

Чтобы как-то разрядить обстановку и позволить ей почувствовать свою значимость, я решила задать вопрос, который несколько дней не давал мне покоя.

– Слушай, Крис, а ты знаешь, кто такие вредители?

Она посмотрела на меня так, как будто это знают все кроме меня, и ушла в другой конец хранилища.

Ну класс, она стала еще недовольнее, чем раньше. А еще я никогда не узнаю, кто такие эти вредители.

Любимая книга Варлея Непобоюк

За неделю до Нового года я собрала вещи и съехала от родителей в кампус. Квартирка была крошечная, зато тут я могла быть одна. Академия предоставляла своим студентам возможность снимать небольшие квартиры-студии, они построили корпус с такими квартирами неподалеку от учебного. В общежитие сейчас попасть было нереально, да тут и поуютнее будет.

Я никогда еще не жила одна, и первый день просто смотрела по сторонам, раскладывала вещи и не могла поверить, что это правда произошло. Я просто собрала чемодан, махнула родителям рукой и уехала.

Гордость за себя меня переполняла. На заработанные в аптеке деньги я оплачу первый месяц здесь, еще отложу наперед, а там накапает новая зарплата, я надеялась, что мне хватит. Плата за проживание тут все равно была символическая, по студенческой программе заселения. Ну в крайнем случае найду подработку в кафе на углу, только бы жить одной.

Часа два я мылась в ванной, даже купила себе пенящиеся бомбочки с ароматом клубники. Дома мне не позволяли ничего лишнего, мама сказала бы что-то вроде: "Вот еще деньги на это тратить!" Хотя на себя она их особо не жалела, покупала хорошую косметику и много чего еще. Когда же я просила что-то себе, мать повторяла мне, что нужно радоваться, ведь меня кормят и одевают. Видимо, пену или соль для ванны она не покупала, потому что ни к еде, ни к одежде это не относится.

А мне всегда нравились такие штуки. И теперь я пошла и купила себе одну бомбочку по цене целого куска хорошего мыла и наслаждалась водными процедурами. Пришла пора формировать собственные привычки, в том числе позволять себе желаемое. Правда в голове все еще звучал материнский голос: "Хватит воду лить! Ты куда это там намываешься? Мыться нужно для чистоты и здоровья, зачем так долго?"

Еще я как-то увидела в магазине красивое кружевное белье, когда мне было лет четырнадцать, так на это мать вообще заявила, что такие трусы нужны, чтобы "ходить по мужикам" и еще допытывалась потом: "Ты что, по мужикам ходишь?" До сих пор подкатывала тошнота от воспоминаний о тех расспросах, тем более я тогда вообще ни о чем таком не думала, была совсем ребенком.

Поспать сколько хочу я тоже не могла, стоило матери заметить, что я начинаю просыпаться, буквально вытаскивала меня из постели со словами: "Хватит лежать". Она не могла спокойно сидеть дольше получаса, ей не давало покоя, что я еще не поднялась, а продолжаю нежиться в кровати, в то время как она уже бодрствует. Мне же всегда требовалось больше времени на сон, а еще было сложно резко подниматься, не полежав просто с закрытыми глазами, поэтому часто я начинала свой день не до конца отдохнувшей.

И вот теперь, проспав около десяти часов подряд и лежа в ароматной ванне, я впервые задалась вопросом по поводу ее слов, что я должна быть благодарна за какие-то общепринятые вещи и радоваться им. Разве не подавляющее большинство живых существ заботится о потомстве? Это совсем не про радость, а про минимальные потребности для выживания. Даже у сирот есть крыша над головой, еда и одежда, потом какая-то социальная поддержка, льготы при поступлении в институт и помощь с жильем.

А еще, неожиданно для себя подумала я, ни один детский дом не требует своих выпускников приходить после восемнадцати лет и отрабатывать вложенные в них усилия. Мне же мать до сих пор придумывала какие-то поручения по вопросам, с которыми могла бы справиться и сама. Один раз я весь день бегала искала для нее какие-то хваленые биодобавки, принесла их, решив, что ей не здоровится, а она маску для лица делала и прекрасно себя чувствовала. Хотя у меня по учебе и своих забот хватало.

Наверное, семья дает что-то хорошее и обогащает человека, только когда тебя по-настоящему любят, ценят и принимают. Когда действительно воспитывают, то есть помогают находить и развивать таланты, а слабые стороны учат превращать в достоинства или обходиться с ними так, чтобы они ничего не портили. Показывают, как принимать себя вместе с плюсами и минусами, следовать за мечтой и достигать результатов. Когда поддерживают твои начинания и укрепляют веру в свои силы.

Иначе жизнь с родными людьми может быть не намного лучше, чем у сироты, а после такого "воспитания" еще нужно восстанавливать свое здоровье и учиться быть в этом мире. Когды ты выходишь из семьи в глубоком минусе, весь разбитый, тебе нужно еще долго собирать себя по кусочкам. И никто не компенсирует этот ущерб, а могут с тебя же требовать что-то в ответ за когда-то съеденную кашу.

Теперь я раздумывала, что если поделиться с кем-то такими мыслями, то у людей могут быть разные мнения, и тут важно ответить себе на вопросы: "Я вообще про что? Я про кашу или я про душу?" Потому что если важна душа, то ей все и измеряется. А если кто-то идет против твоей души, то он кто? Даже если он варил тебе кашу, что просто было необходимо. Дыру в душе кашей не замазать.

И тут даже не обязательно верить в душу, как в некую субстанцию, которая спускается с неба. Можно подразумевать под словом "душа" внутренний мир человека, его "Я". Человек ведь в любом случае – это нечто большее, чем просто тело, вот это большее, где живут чувства и эмоции, где скрыты таланты и настоящие желания, и будет той самой душой, которой нужно особое внимание.

За себя могла сказать, что я тот человек, который "про душу", и теперь стремилась жить по душе, искать ее настоящий путь. Училась любить себя, то есть узнавать и принимать во внимание все, что подсказывает душа, чего она просит.

В семье я этого не получила. Любовь же проявляется в поступках и в мелочах, в желании порадовать, чтобы как раз душа запела. Украсить квартиру воздушными шариками в День рождения или вместе смастерить что-то всей семьей, когда каждый чувствует свой вклад и значимость.

Ничего такого я не могла вспомнить. Но теперь я буду радовать себя сама и искать, что может сделать меня самой счастливой.

Так я привыкала к жизни отдельно от родителей и обустраивала свое новое жилище. Украсила его к предстоящему Новому году, который, судя по всему, буду встречать одна. И почему-то меня это не расстраивало. Не так уж плохо посвятить день себе и порадоваться своей самостоятельности. Хотя иногда тревожные мысли пробирались в мою голову, что я не справлюсь и вернусь к родителям, как и предрекала мне вслед мама.

"Еще прибежит к матери, вот посмотрим!"

Надеюсь, что не прибегу. Ведь это будет значить, что случилось что-то плохое, а у меня большие неприятности.

***

Всю неделю после моего переезда мы готовились к мероприятию. Это была презентация любимой книги самого активного читателя за последний год. В конце декабря всегда подводили такие итоги.