Читать онлайн Земская учительница

Глава 1

– Варенька, а о чем ты сама мечтаешь? – спросила одна из трех девушек, сидевших на скамейке в парке, под сенью печально голых ветвей, листва с которых давно уже облетела и понуро лежала на пожухлой траве, темная, потерявшая свою недавнюю яркость и броскость.

Стоял конец октября, часто моросил холодный, нудный дождь, ночами случались заморозки. Природа готовилась к долгому зимнему сну.

Но даже унылая серость не мешала наслаждаться свежим воздухом трем девушкам, одетым неброско и скромно, однако довольно тепло, чтобы не испытывать неприятного чувства зябкости.

Девушки были вольнослушательницами учительских курсов, которые уже на протяжении нескольких лет организовывало губернское преподавательское сообщество при поддержке самого предводителя дворянства, князя Игнатия Матвеевича Зарецкого. Вот уже два года они готовили себя к учительской стезе, посещая обязательные лекции и не совсем обязательные практические занятия. За это время девушки сдружились и, едва выпадала свободная минутка, выбирались втроем куда-нибудь – в парк, вот как сегодня, или с кондитерскую мадам Марешаль, где продавались восхитительные пирожные, так и таявшие во рту.

Правда, частые визиты в кондитерскую, носившую волшебное название «Марципан», подруги не могли позволить себе – все они происходили из обедневших дворянских семейств, которые не только не в состоянии были приготовить достойное приданое своим дочерям, но зачастую те были вообще сиротами.

Только одна из трех барышень – Мария Станищева – жила вместе с родителями. Две другие девушки прибыли из отдаленных земств и, пока продолжалось их обучение на курсах, вынуждены были снимать угол на двоих в меблированных комнатах, за который платили пополам. Но и для того, чтобы найти средства для оплаты жилья, приходилось идти на различные ухищрения, чтобы только выполнить какую-никакую работу и получить за нее оплату.

Так, мадемуазель Евлалия Соковнина, которую подруги звали по-простому Лялей, с легкостью оперировала даже самыми сложными числами и вот уже почти год подрабатывала счетчицей в конторе купца Крупеникова, и даже подумывала принять настойчивые просьбы своего работодателя и после окончания курсов окончательно перейти работать к нему. Однако пока ее останавливало то, что у девушки не было иной крыши над головой, нежели та, что снимала она вместе с Варварой Степановной Гурьевой, которая твердо намерена была вернуться на родину, где жила ее старая бабушка – единственная родственница. Да и грезила Варенька тем, что станет-таки учительницей и будет нести искру просвещения крестьянским ребятишкам.

Варенька была сиротой и бесприданницей. Батюшка ее, из обедневшего дворянского рода, служил земским доктором и душа в душу жил-поживал с горячо обожаемой супругой, исцеляя больных в меру своих способностей и имеющихся лекарств. Однажды, когда Вареньке было уже десять лет, в ночь, в буран, поехал он к тяжелому больному в соседнюю деревню, как ни отговаривала его жена, словно предчувствуя грядущую беду. «Лизонька, я клятву Гиппократа давал! Это мой долг – ехать! Там ребенок захворал. Кто, если не я?» – увещевал он супругу, пытаясь мягко отцепить ее пальцы от своего полушубка.

Но женщина только мотала головой и повторяла:

– Нет, Стёпушка! Заклинаю тебя, не в этот раз! Чует мое сердце – быть беде! А если с тобой что-то приключится?! Как мы тогда останемся – и матушка твоя, и мы с Варенькой?..

– Да что со мной сможет приключиться, душа моя? Я только в Сокольниково и мигом обратно! Не успеешь и соскучиться, милая!

Поцеловал супругу в щеку, пощекотав короткими усами, и уехал на санях с мужиком, посланным за доктором. Ребенка-то больного он спас. Да вот беда-кручина – сам простыл, возвращаясь домой. Да так, что заболел и вскоре сгорел от лихорадки.

Бедная вдова, без памяти любившая мужа, после похорон как будто спряталась, погрузилась в свой, ведомый только ей самой мир. И сколько ни пыталась растормошить ее свекровь, мать безвременно ушедшего супруга, сколько ни указывала ей на то, что у нее есть еще маленькая дочь, которую надобно растить – все было тщетно. Безутешная вдова просто не захотела жить и тихо угасла спустя полгода, оставив сиротку на бабушку и взяв перед смертью со свекрови клятву не оставлять Варюшу.

Так девочка лишилась обоих родителей. И единственным родным человеком в целом мире стала для нее бабушка Аграфена Марковна – женщина образованная, мудрая и воспитанная. Да вот только все ее образование и воспитание не помогло сохранить постепенно ветшавшую усадьбу и таявшее состояние.

Однако надо отдать ей должное, эта во всех отношениях достойная дама вложила в головку внучки многие знания – и из наук разных, и касаемо бытовых навыков. Поэтому Варенька могла и вышивать, и по-французски читать, и даже в танцах не оконфузиться. Правда, танцы эти модны были в дворянском обществе лет сорок назад.

А потом девушка загорелась идеей о том, что в деревеньке, которая все еще числилась за Гурьевыми, хотя и крепостное право было отменено уж два десятилетия тому назад, следует открыть школу для крестьянских ребятишек. Бабушка, грустно посмеиваясь над причудами внучки, отвечала ей, что прежде чем открыть школу, надобно отыскать учителя, а тому платить необходимо за работу его.

Вот тогда-то Варенька заявила, что читала она в «Губернских ведомостях», которые видела как-то у попадьи в доме, будто открыли в губернии курсы учительские, да не просто курсы, а для женщин!

– Хочу я, бабушка, на те курсы поступить, а как окончу их – вот и учитель у нас будет!

– Ну, что за странные фантазии, ma chère! – со смехом отвечала пожилая дама. – Куда тебе на курсы! За них ведь тоже платить надо! А ты сама знаешь, каково у нас с деньгами…

– Бабулечка, милая, дорогая! Позвольте, я сама заработаю на курсы! Вам и не нужно будет ничего для этого делать…

– Да как же ты заработаешь, дитя мое?! Разве прилично дворянской дочери идти работать куда-то?! – не сдавалась старушка.

– Бабушка, да что толку с того, что мы дворяне? – горячилась юная особа. – Ни денег, ни положения в обществе. Да и я бесприданница – кто меня замуж возьмет? А я не хочу старой девой век свой прозябать!.. Уж лучше пользу обществу приносить…

– Да где ж ты мыслей-то таких нахваталась, Варвара?! – всплеснула руками старая дама.

– Бабушка, так ведь не старые времена теперь!.. Просвещение шагает по России…

– Охо-хо, матушка моя! С такими-то мыслями крамольными тебя махом в революционеры запишут! – покачала головой Аграфена Марковна.

– Нет, бабуленька! Какой из меня революционер! Вы только позвольте мне на курсы поступить…

– Ах, лисица! Не мытьём, так катаньем к бабушке старенькой подольститься решила?! Ах ты, егоза!

И все же недаром говорится: вода и камень точит! Так и многократно повторённые просьбы Вареньки возымели, в конце концов, свой итог. И вот уже почти два года наша вольнослушательница жила в большом губернском городе N*, где и постигала премудрости учительской науки.

… – О чем мечтаю? – энергично растерев озябшие ладони, повторила Варвара. – Ну, о замужестве мечтать мне бесполезно – кому нужна жена-бесприданница?! А вот хочу я поскорее курсы окончить да вернуться в наш уезд, в родной дом, к бабушке своей. Стану учительницей, буду детишек грамоте учить… Земство жалованье платить мне будет. Соберу нужную сумму да найму рабочих – отремонтировать родительское гнездо…

– Варенька, а как же ты о замужестве не мечтаешь? – покосилась на нее Ляля. – Разве можно женщине одной жить? Не-ет! – мечтательно протянула она. И даже прижмурилась, представив себе желанную перспективу. – Я, как только домой вернусь, сразу буду жениха себе подыскивать…

– Это как? – насмешливо перебила ее Машенька – яркая брюнетка с блестящими, темными, словно вишни, большими глазами, в которых играли золотистые смешливые искорки. – Будешь сама к молодым кавалерам приставать, чтобы взяли тебя замуж?!

– Фи, Маруся! – отмахнулась от подруги светловолосая и сероглазая Евлалия. – То, что ты говоришь – моветон! Тут надо действовать тоньше, изящнее!

– Девочки, девочки! Не ссорьтесь! – положила руки на плечи подруг Варенька. – Сейчас у нас первостепенная задача – это учеба!

Две другие девушки синхронно вздохнули.

– А что, девочки, – не унималась Мария. – Слышали ли вы, что у благодетеля нашего, князя Зарецкого, сын есть? Говорят, весьма красивый! Вот бы его завлечь в свои сети… Вот это был бы муж так муж! И по театрам возил, и по балам, и по салонам модным…

– Ах, Мари! – поджала губки Ляля. – Тебе бы только по балам…

– А что?! Я молода, красива и свободна! Чем лучше меня какая-нибудь Эжени Левоцкая?!

– А… Это кто такая? – недоуменно спросила Варвара Степановна.

– Как?! Ты не знаешь?! Да про нее в каждом выпуске «Губернских ведомостей» пишут! Она блистает в нынешнем сезоне! – ответила Машенька.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво протянула Евлалия.

– Так я из папенькиного кабинета потихоньку газеты таскаю да читаю, что там пишут. Ну, конечно, уже после того, как он сам их прочитает. А то, боюсь, гневаться будет, что нос свой в газеты сую… – заявила Мария.

– Так что ж нам, теперь только, как нежным барышням, любовные романы читать? – возразила Евлалия.

– Да и когда нам их читать? – вздохнула Варенька. – Столько лекций надо запомнить!

– И то верно, девочки! И ведь только подумать: как быстро время пролетело! Через каких-нибудь пару месяцев закончится наша учеба, и разлетимся мы по разным краям! – покачала головой Ляля.

А потом решительно направила указательный палец сначала на одну, потом на другую подругу:

– Так! Пообещайте мне, что будем помнить друг друга! И непременно писать друг другу письма! Обещаете?! – требовательно посмотрела она на девушек.

– Конечно, Лялечка! Я не смогу забыть вас! Ни тебя, ни Марусю!

– И я обещаю! – кивнула Мария. – Буду рассказывать вам обо всем – обо всех новостях, что будут случаться в городе. А уж когда замуж выйду – вы первыми узнаете об этом!

– Вот и славно! – довольно кивнула светловолосой головкой с закрепленной на них небольшой шляпкой Евлалия.

– Ох, девочки! – спохватилась Варвара. – Засиделись мы с вами! А ведь скоро темнеть начнет! А нам еще домашнее задание нужно сделать. А свечи-то экономить надобно, Ляля! Мы в этом месяце на них уже потратились…

– И то верно, Варенька! Пойдем-ка мы домой, девочки! – поддержала ее та.

Девушки шустро поднялись со скамейки и направились по своим домам.

Глава 2

У Вареньки Гурьевой был замечательный каллиграфический почерк: изумительно ровный, округлый и отчетливый. Спасибо бабушке Аграфене Марковне – немало часов она провела с внучкой, пока добилась нужного результата. Сколько клякс поначалу посадила Варюша на лист тетради, сколько процарапала острым пером бумаги до дыр! А сколько слез было пролито девочкой! Но недаром говорили древние латиняне: Repetitio est mater studiorum, что означает – «Повторение – мать учения». Так и Варенька научилась писать так красиво, что просто загляденье! И старая дама вместе с внучкой радовалась ее успехам.

Вот теперь-то эти умения и пригодились девушке. И если Евлалия проверяла конторские книги купца Крупеникова, сверяла приход с расходом, и ни одна ошибка в расчетах не могла скрыться от ее зорких глаз, то Варвара свет-Степановна очень удачно устроилась работать у одного, показавшегося ей на первый взгляд, ворчливого и желчного, в действительности же увлеченного наукой и очень одинокого профессора истории, который как раз в тот момент писал диссертацию. Но вот беда! Почерк у профессора был из тех, что называют «кура лапой». И чтобы сдать ученый труд в печать, надо было сначала хотя бы понять, что там написано! А тут весьма кстати и подвернулась наша курсистка со своей каллиграфией. Так и сложилось, что старик отдавал Вареньке свои каракули, а она через некоторое время приносила ему тщательно переписанный текст, радующий своей красотой и гармоничностью.

Правда, для этого Варюше часто приходилось засиживаться далеко за полночь, но старик профессор был щедр на оплату, а потому и Ляля, которая поначалу ворчала, что подруга жжет драгоценные свечи, потом, когда Варвара принесла несколько раз так нужные девушкам суммы, сменила гнев на милость и просто отворачивалась носом к стенке, ежели соседка ее засиживалась надолго.

Однажды девушка в очередной раз принесла выполненную работу домой к профессору. Шел уже ноябрь, снег лег на землю плотным покрывалом, закрыв всю грязь. Каблучки сапожек девушки скользили по укатанному снегу, и приходилось балансировать, дабы не растянуться посреди улицы. Варенька, крепко прижимая к груди сверток с рукописями – и профессорской, и своим, переписанным набело текстом, постучала большим дверным молотком. Некоторое время спустя дверь приоткрылась, и в щель выглянула немолодая служанка. Увидев уже знакомую ей барышню, служанка впустила Вареньку в квартиру профессора.

– Сейчас доложу о вас, сударыня! У хозяина посетитель, но, думаю, он примет вас.

И ушла вглубь квартиры, а вскоре вернулась, пригласив девушку в профессорский кабинет. Варвара Степановна прошла знакомым путем и, осторожно постучав, открыла дверь.

– Входите, входите, голубушка! – прозвучал глуховатый голос старого ученого.

А когда девушка вступила в просторное помещение, вдоль стен которого стояли высокие, от пола до потолка, книжные шкафы, сплошь уставленные толстыми фолиантами, то увидела, что профессор сидит за своим громоздким столом, а напротив расположился в удобном кресле какой-то человек.

– Вот, Сергей Игнатьевич, извольте! Та самая молодая особа, которая приводит мои рукописи в удобоваримое состояние! – сказал профессор, а мужчина повернулся вместе с креслом, оснащенным, как видно, колёсиками, и посмотрел на девушку.

Варюша увидела, что мужчина молод и хорош собой. У него были черные, как смоль, густые волосы, прямой нос и зеленые, как молодая трава по весне, глаза, обрамленные длинными темными ресницами.

Богатый, хорошо сшитый сюртук ладно сидел на широкоплечей фигуре мужчины, придавая ему вид серьезный и значительный. Из кармана выглядывала золотая цепочка, прикрепленная к выпуклому корпусу часов.

«Какой важный!» – подумала Варвара и отчего-то почувствовала смущение, видя, как пристально разглядывает ее молодой господин. Она коротко поклонилась.

– Себастьян Карлович, я принесла готовую работу, – стараясь не глазеть слишком явно на гостя профессора, проговорила девушка и шагнула к столу, кладя на темную поверхность сверток.

– Давайте, давайте, голубушка Варвара Степановна! – довольно потирая морщинистые руки, сказал профессор. Развернул упакованный в простую плотную ткань сверток и, привычным жестом отделив оригинал от переписанного, отложил в сторону свои каракули и начал перебирать листы с написанным Варенькой.

Закивал удовлетворенно седой гривой и произнес:

– То, что нужно! То, что нужно! Сергей Игнатьевич, не желаете взглянуть на сей шедевр?

– Желаю, учитель! – бархатным голосом, от звуков которого в глубине груди девушки как будто что-то затрепетало-завибрировало, промолвил молодой человек и потянулся длинными пальцами к верхнему листу бумаги. Пару секунд обегал глазами текст, а потом легко улыбнулся, отчего на правой щеке его появилась игривая ямочка и яркие губы причудливо изогнулись. Снова взглянул на Вареньку своими невозможными глазами и сказал. – У вас несомненный талант, сударыня!

– Благодарю, – слегка склонила голову с гладкой прической из собранных в простой тугой пучок каштановых волос, прикрытых простой шляпкой, девушка и снова перевела взгляд на своего работодателя. – Профессор, извините, я спешу!..

– Ах, да-да, конечно, голубушка! Не смею Вас задерживать!

Он открыл ящик стола, вынул оттуда небольшой мешочек с монетами и пододвинул его Варюше.

– Вот, сударыня, Варвара Степановна! И снова искренне благодарю вас за ваш труд!

Варвара забрала мешочек и спросила:

– А новая партия, Себастьян Карлович?

– О да, конечно-конечно! Вот как раз новая глава готова!

Он встал, подошел к одному из шкафов и, открыв стеклянную дверцу, вынул приличную стопку листов. Затем вернулся к столу, заменил стопку, забрав выполненное Варей, положил на кусок ткани и добавил сверху пачку чистой бумаги. Пока он производил все эти манипуляции, девушка успела спрятать деньги в маленькую сумочку, висящую на ее запястье.

– Я не смею торопить вас, голубушка, но…

– Я постараюсь сделать всё, как можно скорее! – подхватила Варенька. Несколькими быстрыми движениями завернула бумагу, превратив ее в аккуратный сверток, и, присев в книксене, попрощалась:

– До свидания, Себастьян Карлович! – и, повернув головку в сторону гостя профессора, кивнула:

– Сударь!

Мужчина встал, оказавшись почти на две головы выше Варвары, и наклонил темноволосую породистую голову:

– Сударыня!..

Варенька развернулась и поспешила к выходу, чувствуя спиной взгляд молодого мужчины. Почему-то она чувствовала некий дискомфорт в его присутствии. Хотя, казалось бы, с чего это? Она видела его в первый и, наверняка, в последний раз.

Но, лишь выйдя на улицу и вдохнув свежего, с легким морозцем, воздуха, почувствовала себя свободнее.

Вскоре девушка уже была дома. Подруги в комнате не оказалось, но на столе лежала записка: «Ушла в библиотеку».

Варя сняла пальто, аккуратно повесила его на вешалку, вымыла руки и со вздохом облегчения переоделась в простое домашнее платье – одно из тех старых платьиц, уже потерявших первоначальный цвет от многочисленных стирок, в которых уже не выйдешь никуда из дома, но которые вполне еще могут послужить своей хозяйке.

Затем девушка распустила пучок, затянутый так туго, что кожа на голове ощутимо болела, и долго водила гребнем по густым длинным прядям, того приятного каштанового оттенка, который на солнце отдавал рыжиной. Наконец, покончив с этим своеобразным массажем, заплела волосы в свободную косу и, найдя в буфете кусок сыра, купленного девушками накануне, честно разделила его пополам и отложила вторую половину: Ляля наверняка придет из библиотеки голодная. Вот и поужинает! Выудив все из того же буфета половину ржаного каравая, отрезала длинный кусок и, соорудив бутерброд, с довольным стоном вгрызлась в еду. Запив все стаканом простокваши, почувствовала сонливость. Но расслабляться было еще рано! Девушку ждала сегодняшняя лекция с курсов, которую надо было повторить, чтобы она прочно отложилась в памяти. Да и новая глава от профессора сама себя не перепишет.

Некоторое время спустя, покончив с лекцией, Варенька тщательно протерла стол сначала влажной, затем чистой сухой ветошью и расположилась с профессорской рукописью, прежде приготовив чернильницу и остро очинив перо.

А вскоре она уже писала своим красивым ровным почерком, не вчитываясь особо в смысл того, что писал профессор – что-то из древней истории. Зубодробительные имена египетских богов и царей пролетали мимо Вареньки, автоматически ложась на бумагу, девушка следила только за тем, чтобы не посадить кляксу и не пропустить букв в непонятных названиях.

Пару часов спустя она почувствовала, что мозг уже не в состоянии воспринимать сухой научный текст монографии, и начала опасаться, что допустит какую-нибудь нелепую, досадную ошибку, из-за которой придется переписывать целую страницу. Тогда, хорошенько высушив чернила, девушка сложила листы бумаги все в ту же темную ткань и отложила сверток на полку, где всегда хранила свою «подработку».

Едва она успела сделать это, как послышался шум за дверью, и в комнате появилась Евлалия – разрумянившаяся, шумная.

– Ух! К вечеру похолодало! – воскликнула она. – А ты? Опять просидела за учебой?!

– Не только! Переписывала профессорский текст!

– О! Он хотя бы заплатил тебе за прошлый раз? – прищурила серые глаза подруга.

– Конечно! – Варвара вынула из сумочки мешочек и позвенела им перед лицом Ляли.

– О-о! – вскричала та. – Обожаю этот звук!

Варюша в ответ рассмеялась звонко – точно колокольчик прозвенел под дугой у лошади – и сказала:

– Расплатимся за комнату!

– Подожди! Я тоже принесла свою долю! – остановила ее Евлалия и полезла в свою сумочку.

Варенька округлила ярко-синие глаза:

– Тебе тоже заплатили?!

– Да-да! – торжествующе выпалила подруга. – Решено! Завтра идем в «Марципан» – есть пирожные!

– Ох, нет, Ляля! – замотала головой так, что коса ее превратилась в маятник, летая туда и сюда. – Завтра не получится! Ты забыла, милая: завтра лекции госпожи Розенталь!

– Уф! И правда, забыла! У Драконши не прогуляешь! – досадливо поморщилась Евлалия. – Но тогда – послезавтра! – подняла она вверх указательный палец.

– Хорошо, уговорила! – засмеялась Варюша.

– Ах, ты! – налетела на нее подруга и принялась щекотать, отчего девушка завизжала и кинулась убегать.

Вскоре обе, раскрасневшиеся, шумно дышащие бурно поднимавшейся грудью, рухнули на узкую кровать Ляли и на время затихли.

– Лялечка! Ты ведь не ужинала? – спросила уже серьезно Варя.

– Не-а! Голодна, как волк! – беспечно ответила та.

– Так иди, ужинай! Да будем ложиться спать. Завтра рано вставать на лекции…

– Твоя правда, Варенька! – зевнула Евлалия. – О-о-ох!.. Я уже и не чаю, когда наши курсы закончатся… Не-е-ет… Я потом, как домой вернусь, сперва с недельку отдохну, отосплюсь… А уж потом и на работу можно будет устраиваться… А ты? – повернула она голову к лежащей рядом подруге.

Варя села, откинув косу за спину:

– А я… Пока не знаю! Надо сначала получить документ…

– Получим! – уверенно бросила Ляля и тоже поднялась. – Ладно! Что толку так лежать? Ты поужинаешь со мной?

– Нет, я уже поела! – ответила Варвара. – Сейчас умоюсь – и в постель!

Так она и сделала. Потом переоделась за узкой ширмой в длинную теплую сорочку с рукавами – комната отапливалась не очень щедро, и если бы не это целомудренное одеяние и толстое одеяло, к утру девушка бы замерзала. За ночь становилось заметно холоднее.

Несколько минут спустя она лежала, свернувшись в клубочек и сонно дыша. А когда Ляля, утолив голод и переодевшись в похожую сорочку, о чем-то спросила подругу – та ее уже не слышала, погрузившись в сон.

Глава 3

Пару дней спустя подруги все же выбрались в свою любимую кондитерскую. Хотя заведение мадам Марешаль было не из дешевых, скорее наоборот, но девушки не могли преодолеть искушение и пусть даже один раз в месяц, но заглядывали туда, позволяя себе купить по чудесному пирожному с нежным, пышным кремом и чашечке горячего ароматного кофе. Это давало им призрачное ощущение благополучия и богатства, которого в реальной жизни ни у кого из трех барышень не было и в помине. Да и откуда бы ему взяться, если им приходилось из кожи вон лезть, чтобы оставаться на плаву и не скатиться в пропасть, куда с легкостью скатывались сотни и тысячи девушек, не имевших средств к существованию и вынужденных просить милостыню или, что еще страшнее, торговать своими юными телами.

Вот и сейчас они сидели за квадратным столиком почти у самой двери и растягивали неземное удовольствие, крошечными глоточками отпивая ароматный напиток, заодно согреваясь – ноябрьский мороз и не думал проявлять великодушие к курсисткам, одетым в пальтишки «на рыбьем меху», как выразилась однажды острая на язык Мари. Да и вязаные рукавички почти не грели девичьи пальчики.

И теперь, разомлев в душистом от множества шедевров вкуснейшей выпечки тепле кондитерской, девушки наслаждались происходящим, тихонько переговаривались между собой.

Заведение мадам Марешаль никогда не пустовало. Эта женщина, видимо, владела каким-то тайным рецептом, позволяющим ей привлекать все больше и больше посетителей. И даже знатные дворяне не гнушались выпить чашечку горячего шоколада и вкусить сладкого лакомства в «Марципане».

Подруги украдкой оглядывали помещение, замечая и богатые наряды и теплые шубки дам, укутанных в дорогие меха, и уверенное, а порой, и высокомерное выражение на лице их кавалеров – таких же дорогих и лощеных.

Вот зазвенел серебряный колокольчик над входом, давая знак хозяйке, что у нее новые посетители, и в кондитерской появилась целая компания разряженных господ: дамы блистали, кавалеры выглядели не менее претенциозно. Девушки переглянулись между собой, ничего не говоря, и принялись наблюдать за новоприбывшими. А шумная компания уже рассаживалась за длинным столом, предназначенных как раз для большого числа гостей. Из-за прилавка со стеклянными витринами, в которых были выставлены различные торты и пирожные, выпорхнула сама хозяйка. Мадам Марешаль снисходила только для самых важных гостей. И Варенька решила внимательнее присмотреться к ним.

Каково же было ее удивление, когда девушка встретилась взглядом с ярко-зелеными глазами темноволосого молодого мужчины, в котором она узнала того самого господина, с которым встретилась на днях в доме профессора истории.

Молодой дворянин, похоже, тоже узнал ее, потому что темные густые брови его взлетели вверх, а потом он слегка поклонился Варваре, и по губам его скользнула улыбка – точно такая же, как тогда, когда он сказал, что у барышни «талант», имея в виду ее каллиграфию. Варенька замерла, не зная как реагировать на этот его жест, не укрывшийся от ее подруг.

А мужчина уже отвернулся к своей спутнице – ослепительно красивой молодой женщине, одетой дорого и явно знающей о том, что она хороша. Что-то негромко сказал, наклонившись к ней, а потом поднял глаза на стоявшую тут же, перед столом мадам Марешаль и, видимо, озвучил их заказ. Остальные кавалеры тоже назвали то, что пожелали их спутницы, и вся компания принялась непринужденно болтать.

Меж тем, Евлалия, пронзительно глядя на подругу серыми глазами, прошептала:

– И что это такое было, Варя?

Девушка пожала было плечиком, и Ляля прошипела:

– Варвара!

– Что?

– Что?! И ты еще спрашиваешь? Этот красавец ведь тебе поклонился?!

– Ну…

– Что «ну»?! Вы что, знакомы?!

– Да нет…

– Так! Вот только не надо принимать меня за дурочку! Я вот этими самыми глазами, – при этих словах подруга растопырила указательный и средний пальцы и поднесла эту своеобразную «вилку» к своим очам, сверкавших сейчас возмущенно и обличающе, – видела, как этот мужчина поклонился тебе!

– Ну… да, – неохотно согласилась Варюша. – Но это ничего не значит!

– Да неужели?! – воскликнула вспыльчивая Ляля, но тут же зажала рот ладонью. – Мадемуазель Гурьева! Что вы скрываете от своих подруг, признавайтесь!

– Ляля! Да ничего я не скрываю! Просто в прошлый раз я пришла к профессору, а этот человек был там, сидел у него в кабинете и называл Себастьяна Карловича «учителем»…

– О-о-о! И кто он – этот прекрасный господин?! – не отставала подруга.

– Понятия не имею! Знаю только, что профессор называл его Сергеем Игнатьевичем, – добавила Варенька вполголоса.

Так, девочки! – вклинилась решительно Машенька. – Допивайте кофе и пойдем! На тебя уже обращают внимание, Ляля! – шикнула она на блондинку. – Не привлекай внимания! Не хватало еще, чтобы нас приняли за невоспитанных простолюдинок, не умеющих вести себя в приличном обществе! – и она дернула носиком.

– И правда, Ляля! Нам пора уже! Идемте, девочки! – и, оставив на столе пустые чашки из-под кофе и блюдечки, вымазанные в остатках разноцветного крема, подруги потянулись к выходу.

Варенька еще бросила напоследок взгляд в сторону длинного стола и снова встретилась с зелеными глазами смотревшего на нее мужчины. Ее вдруг бросило в жар, и смутившаяся девушка поспешно зашагала к выходу вслед за подругами.

И снова от внимательных серых глаз Евлалии не укрылся румянец на нежных щеках Варвары, но она только поцокала языком неодобрительно и покачала головой, а потом Машенька подхватила их обеих под руки и повлекла по улице. Вскоре они бодро шагали в ногу, вспоминая божественный вкус пирожных и горячую терпкость кофе. Затем, проводив домой Марию, обе девушки вернулись в свою комнату, где сели к столу, чтобы заниматься.

Вечером, уже лежа в постели, пригревшись под толстым одеялом, Варя вдруг, словно наяву, почувствовала зеленый взгляд и вздрогнула крупно, а потом едва слышно выдохнула, чтобы не потревожить спящую подругу.

К чему ей вспомнился этот блестящий молодой мужчина, Варенька не смогла бы объяснить даже самой себе. Но стоило ей сомкнуть веки, как девушка вновь и вновь видела, как этот красивый человек кланяется ей, и сердечко Варюши на миг замирало в сладком томлении, а затем начинало биться с удвоенной силой.

В конце концов, она обругала себя мысленно и усилием воли заставила отогнать видение высокой широкоплечей фигуры. Это ведь ничего не значит! – убеждала она себя. Просто мы случайно встретились тогда у профессора и так же случайно – сегодня в кондитерской! К тому же он, кажется, сопровождал ту блистательную красавицу! Наверное, она его невеста… Так что не стоит о нем и думать!

В конце концов, девушка все-таки забылась тревожным, беспокойным сном, а утром встала не выспавшаяся, с головной болью.

– Что с тобой, Варенька? – заметив ее состояние, с тревогой поинтересовалась Евлалия.

Но в ответ девушка лишь покачала головой:

– Нет, ничего, просто плохо спала сегодня ночью, и теперь голова побаливает…

– Да ты никак простыла, подруженька?! – переполошилась сероглазка.

– Нет, нет, успокойся! Просто не очень хорошо спала этой ночью! Не переживай, Лялечка! Правда, со мной все в порядке!

– Ну, хорошо! Тогда поторопимся, пока не опоздали на учебу! – решила подруга, и девушки поспешили на лекции.

Глава 4

А в институте курсисток ждал большой сюрприз. Вместо старенького профессора Ковалёва, читающего им лекции по истории России, в аудиторию быстрым шагом вошел ректор, а вслед за ним…

Варенька даже заморгала часто-часто и помотала головой, как будто надеялась, что ей привиделась высокая широкоплечая фигура в темно-синем сюртуке с тщательно зачесанными смоляными волосами, сегодня придающими мужчине вид строгий и отстраненный. Однако же зеленые глаза быстро обежали сидящих в помещении девушек (их было ровно двадцать семь – все в темных, скромных платьях, с простыми прическами, без намёка на кокетство, без украшений), на несколько мгновений остановились на синеглазой девушке, расположившейся в средних рядах, и скользнули дальше.

– Сударыни! Господин Зарецкий будет читать у вас лекции по истории, временно заменяя заболевшего профессора Ковалёва!

Молодой мужчина коротко кивнул головой, словно представляясь, но не произнес ни слова.

Ректор сказал еще несколько ничего особо не значащих фраз и вышел из аудитории. А потом над притихшим классом раздался бархатный мужской голос, и Варвара поспешно опустила голову как можно ниже, чтобы никто не увидел ее вспыхнувшего лица. Господи! Ну, почему, почему она так реагирует на этого человека?! Ведь они даже и не представлены друг другу по всем правилам этикета. Однако всякий раз, когда она слышала этот низкий голос с неспешными интонациями, внутри нее разражалась целая буря.

А голос лектора, меж тем, ворвался в ее мысли:

– Дамы, приготовьте, пожалуйста, ваши тетради! Я попрошу вас делать конспекты, потому что всё, что я расскажу сегодня, в дальнейшем, несомненно, пригодится вам в работе с вашими учениками. Если по ходу лекции у вас будут возникать какие-то вопросы, не стесняйтесь задавать их! Меня зовут Сергей Игнатьевич!

Теперь-то Варенька поняла, почему встретилась тогда с этим человеком в доме Себастьяна Карловича, почему он называл старого профессора учителем. Кто бы мог подумать, мелькнуло у девушки в голове, что этот красавец еще и ученый?! Варя хмыкнула про себя и вздрогнула о неожиданности, когда локоть сидящей слева Марии вонзился в ее бок – не больно, но ощутимо. И голос подруги прошептал:

– И где ты витаешь, Варя?! Записывать не собираешься?!

И Варвара спохватилась, что настолько погрузилась опять в свои мысли, что отвлеклась от лекции.

– Да пишу я, пишу, – огрызнулась она так же тихо, но, похоже, у преподавателя был острый слух, потому что он посмотрел конкретно на подруг и на пару секунд замолчал, и те поспешили опустить глаза в свои тетради, а потом ровный, размеренный голос раздался вновь. Другие курсистки, кажется, и не заметили этой крошечной заминки. Больше Варенька старалась не отвлекаться, тщательно записывая всё, что говорил Сергей Игнатьевич.

А он был замечательным рассказчиком: говорил понятно, толково делая упор на наиболее важных фактах и событиях. В лекционном зале стояла тишина, слышался только голос мужчины и тихий скрип перьев по бумаге да еле слышное дыхание сосредоточенных девушек.

Поэтому, когда в коридоре раздался оглушительный звонок, поданный сторожем, это стало для многих полной неожиданностью. Лектор же едва заметно улыбнулся и, остановившись на секунду, произнес:

– Что ж, продолжим в следующий раз! Если у вас нет вопросов – не смею задерживать.

Девушки зашевелились, вставая, начали собирать тетради и чернильницы, потянулись к выходу из класса, вразнобой прощаясь. Варенька тоже собиралась незаметно юркнуть в коридор вместе с подругами, однако почти у самой двери ее настиг все такой же ровный голос молодого мужчины:

– Варвара Степановна! Пожалуйста, задержитесь на минуту!

Маша и Ляля вопросительно посмотрели на девушку, но она едва заметно пожала плечами и покачала головой. Девушки вышли одними из самых последних, а Варенька медленно повернулась к учительской кафедре, у которой по-прежнему стоял Сергей Игнатьевич. Дверь класса оставалась открытой, и это было хорошо: негоже молодой незамужней барышне оставаться наедине с посторонним мужчиной, пусть даже эта барышня – бедная бесприданница, а мужчина – ее преподаватель.

Молодой человек же, видя, что она обратила внимание на его слова, спросил:

– Простите, что отвлекаю, сударыня, но… Скажите, вы давно видели Себастьяна Карловича?

– После того раза? – уточнила она, подразумевая, что он понял ее слова. – Один раз. С неделю назад, когда относила ему очередную рукопись… А что такое?

– Старик заболел – похоже, простыл. Как вы, вероятно, знаете, Себастьян Карлович одинок. У него живет только одна служанка…

– А… Почему вы говорите об этом мне? – Варюша преодолела, наконец, непонятное смущение и прямо посмотрела ярко-синими глазами в лицо собеседника.

– Профессор очень тепло отзывался о вас, – ответил Сергей Игнатьевич. – Видимо, он привязался к вам за то время, что вы работаете с ним.

– Нас связывает только работа, которую я выполняю для него, – опустила ресницы девушка. – Но я обязательно навещу его в ближайшие дни! А сейчас… Позвольте, я уйду. Лекция, наверное, уже началась.

– О да, конечно! И простите, Варвара Степановна, что задержал вас. Но мне показалось, что если вы навестите старика, ему будет очень приятно!

– Конечно! Прощайте!

Она уже почти скрылась в коридоре, услышав произнесенное в спину:

– До свидания, сударыня! – и даже сквозь одежду чувствуя спиной обжигающий взгляд изумрудных глаз.

Пролетела по коридору до нужной аудитории и, открыв дверь, пискнула виновато:

– Простите!

Говорившая что-то женщина средних лет с высокой, прямой, как палка, фигурой – преподавательница дисциплины, известной как «Благоразумное ведение домашнего хозяйства» – на миг запнулась, с укором посмотрела на нарушительницу, но все же махнула рукой, что означало, видимо, разрешение присоединиться к остальным слушательницам. Чем не преминула воспользоваться Варвара, юркой рыбкой скользнув на свободное место рядом с Евлалией – не иначе подруга загодя застолбила это место для нее. Стараясь двигаться бесшумно, девушка достала толстую тетрадь, заполненную уже более чем на половину, поставила в круглую выемку на столе чернильницу и вслушалась, стараясь уловить смысл произносимого.

Учеба продолжалась.

Терпения обеих подруг хватило ровно до конца лекций, когда девушки вышли на морозный воздух, держа путь домой.

И вот тогда вопросы посыпались с двух сторон, как горох из дырявого мешка.

– Чего он хотел?

– Так, значит, вы все-таки знакомы?!

– Ах ты, тихоня наша! Такого красавца отхватила! Ой! Девочки! Как там его зовут? – вдруг резко остановилась Мария, отчего Варя едва не врезалась в спину девушки. – Зарецкий?! Батюшки! Так это он и есть!

– Кто – он? – повторила Ляля.

– Так сын князя же, Игнатия Матвеевича Зарецкого! – возбужденно тряся перед собой руками в шерстяных вязаных рукавичках, воскликнула подруга. – Ну, вы что, девочки?! Это же он! Сергей Зарецкий!

– Да поняли мы, поняли! – остановила восторженный поток Евлалия. – И что с того?!

– А ведь неспроста он на нашу мадемуазель Гурьеву обратил внимание?!

Услышав эти слова, девушка звонко расхохоталась, не замечая, что некоторые прохожие обернулись в их сторону.

– Чего ты смеешься? – надула яркие губы Мари. – Разве же я не права?

– Конечно, нет! – с улыбкой ответила Варенька. – Как такой блестящий дворянин мог бы обратить внимание на такую, как я?!

– А почему – нет? – не сдавалась та. – Ты у нас вон какая красавица!

– Это ты у нас – красавица, Маруся! А я – так, самая обыкновенная!..

– Ну, вот скажи ты ей, Ляля! – воззвала к третьей подруге Машенька. – Да у тебя такие глазки чудесные!

– Только и есть, что глазки! – фыркнула Варвара. – Да что толку с того…

– А ведь я думаю, что ты права, Варюша! – неожиданно серьезно произнесла Евлалия, возобновляя движение. – Такой блестящий кавалер, как князь Зарецкий, и внимание будет оказывать равной себе! А мы кто?.. Бесприданницы… А ты, Варенька, не в обиду будь сказано, так еще и сирота. Только бабушка у тебя и есть! И если князь так ведет себя, значит, ему от тебя определенно что-то надо!

– Что надо? – испуганно спросила Варя.

– А что мужчине бывает нужно от женщины?! – поджала губы сероглазка.

Варя вспыхнула, несмотря на то, что на улице было довольно морозно:

– Ляля!..

– А что – Ляля? Попомни мои слова, Варя! И держись от него подальше! Такие красавцы наверняка привыкли брать свое! Любыми способами!

– Ляля, перестань! Чего ты ее пугаешь? – одернула подругу Мария. – Варюша у нас – девушка благоразумная! Она и так ведет себя, как должно!

И приобняла взгрустнувшую Вареньку:

– Ну, все, все! Хватит уже о нем! Лучше подумаем о том, что скоро на реке расчистят каток, и можно будет покататься на коньках…

– Так откуда же у нас коньки? – всплеснула руками Евлалия, с лёгкостью переключаясь на другую тему.

– Эх, вот и видно, что ты приезжая, Ляля! А когда река замерзает, каждый год градоначальник приказывает ради забавы устроить катки. А там можно и коньки взять на время!

– Да кто ж коньки-то бесплатно будет раздавать? – не поверила блондинка.

– Ну, отчего же – бесплатно? Копеечки заплатить, конечно, приходится!

– О, тогда это точно – не про нас! – уныло протянула Ляля.

– Ну, один-то раз можно позволить себе такое удовольствие! – убежденно произнесла Мари. – Вы же позволяете себе каждый месяц наведываться к мадам Марешаль!

– Ну, ты сравнила, – искоса глянула на нее девушка. – То – совсем другое! Это ж какое сладкое удовольствие!..

И она мечтательно прижмурилась, вспомнив о съеденных пирожных.

– И это – удовольствие! – рубанула Машенька. – А ты что молчишь, Варюша? Согласна пойти на каток?

– Да я, девочки, и на коньках-то едва держусь, – ответила без особого желания Варя.

– Не бойся, мы же рядом будем! – засмеялась Ляля, видимо, приняв, наконец, идею Марии. – Да и заработаем мы, в конце концов, на эти коньки!

– Кстати, надо мне сегодня закончить переписывать работу профессора, – вспомнила Варенька. – Да завтра навестить его обязательно!

– А что ж за спешка такая? – полюбопытствовала неугомонная Мария.

– Да вроде хворает он, навестить надо!

– Откуда знаешь? – воззрилась на нее Евлалия.

– Так Сергей же Игнатьевич сказал!

– О-о-о!.. – протянула многозначительно Ляля с хитрым блеском в серых глазах. – А ты его уже по-простому, без церемоний – «Сергей Игнатьевич»!..

– Ляля, ты опять! – с упреком посмотрела на нее Варвара.

– Все, все, молчу! – подняла ладошки в извечном жесте примирения та.

– Ладно, девушки, поспешим! – поторопила подруг Маша. – Кажется, еще холоднее стало! – и она энергично затопала ногами в сапожках по утоптанному снегу.

Ее спутницы без лишних слов прибавили шаг, стараясь как можно скорее оказаться в тепле своего жилья.

Глава 5

Зима, меж тем, уверенно вступала в свои права. Всё крепче становились морозы, особенно в ночную пору. Снега навалило в этом году столько, что дворники только охали, расчищая широкими деревянными лопатами, обитыми по краю полосами жести, дороги и тротуары.

А Варенька с тревогой думала – как же там, в деревне бабушка? И слуг-то осталось всего ничего в последние годы – кухарка Анфиса, горничная Глаша да дворник, конюх да плотник в одном лице – дядька Ефим. Тоже не молодой уже, а работы в господской усадьбе немало. Остальных отпустила барыня Аграфена Марковна, потому что пользоваться трудом работников задаром не позволяла ей совесть – чай не крепостные они, а платить было нечем. Только эти трое верных слуг и остались, не желая оставлять пожилую женщину. Да и некуда было им идти – семьями своими так и не обзавелись, а к жизни в господском доме уже и привыкли.

А еще девушка с нетерпением подумывала о том, что совсем немного времени осталось до окончания курсов, когда получит она бумагу, подтверждающую, что девица Варвара Степановна Гурьева вправе работать учительницей. А большего ей и не надо! Вернется к своей «бабулечке», и опять заживут они вместе – пусть не богато, да зато бок о бок с родным человеком.

После того, единственного разговора в классе с князем Зарецким Варя на следующий же день опять появилась в доме Себастьяна Карловича. Профессор, и впрямь, простыл.

Все та же молчаливая немолодая служанка провела девушку в небольшую полутемную гостиную, где в кресле полулежал укрытый клетчатым пледом профессор. Варенька было кинулась к нему, начала расспрашивать, как тот себя чувствует, но старый ученый поднял морщинистую кисть, делая знак посетительнице не приближаться, а потом промолвил:

– Вот, Варвара Степановна! Угораздило меня хворобу где-то подцепить! Не иначе, как в Публичной библиотеке. Я там на днях был, так многие посетители кашляли. Видно, заразился! Так что вы, голубушка, не приближайтесь, оставайтесь там, в сторонке. Присядьте-ка вон в то кресло… Что, принесли рукопись?..

– Да, Себастьян Карлович, принесла! Простите, не знала я о том, что вы болеете! А то пришла бы раньше… Знакомый ваш, князь Зарецкий Сергей Игнатьевич, вчера только сообщил мне об этой напасти…

– А где ж вы встретились с ним, голубушка Варвара Степановна? – удивился старик.

– Так он сейчас преподает нам на курсах историю – взамен заболевшего профессора Ковалёва…

– Ковалёва? Как же, как же, знаю этого человека! Так, значит, князь, читает вам историю?

– Да, – тихо ответила девушка. – А я вот, яблочек вам принесла, Себастьян Карлович, угощайтесь, да поправляйтесь скорее!

– Спасибо вам, милая барышня! Я всегда знал, что у вас большое сердечко! – улыбнулся в седую аккуратную бородку старик. – Не обессудьте, голубушка, а только с этой хворостью ничего не написал я. Нет пока для вас работы! Простите!

– Да ничего, ничего, господь с вами, Себастьян Карлович! Я же все понимаю!

– Но за сделанную работу я вам, конечно, заплачу! – профессор потянулся к небольшому круглому столику на резных ножках, стоявшему рядом с креслом, и, взяв небольшой колокольчик, позвонил.

В приоткрытую дверь просунула голову в белом чепце служанка:

– Звали, барин?

– Пойди-ка в мой кабинет, Лукерья, да возьми во втором ящике стола мешочек с деньгами. Принеси его сюда! – распорядился ученый.

– Слушаюсь, барин! – поклонилась женщина и исчезла, чтобы через несколько минут вернуться с небольшим полотняным мешочком, в котором позвякивали монеты.

– Подай барышне, Лукерья! – сказал профессор, и служанка поднесла мешочек сидящей в кресле Вареньке, а потом все так же, молчаливой тенью, скользнула к двери и вышла, бесшумно прикрыв за собой высокую дверь.

– Благодарю Вас, Себастьян Карлович, – с благодарностью молвила девушка, пряча мешочек в неизменную сумочку. – Вы так помогаете мне!

– Так ведь и вы помогаете мне, голубушка! Что бы я делал без вашего изумительного почерка? – по его губам скользнула лукавая полуулыбка, и мужчина добавил. – Вот и выходит, что мы оба оказываем друг другу необходимую услугу. Вы ведь здесь совсем одна, без родных, не так ли? – внезапно спросил он.

– Да, – с некоторой заминкой ответила Варя. – Бабушка в дальнем уезде живет. Я с ней уже почти два года не виделась… Только письма и шлем друг другу, – в голосе девушки послышалась тщательно скрываемая грусть.

– Понимаю, понимаю вас, голубушка, Варвара Степановна! – покивал седой головой старый ученый.

И вдруг снова требовательно зазвонил в колокольчик.

Лукерья пришла быстро, а хозяин вдруг произнес, обращаясь к служанке:

– А что, Лукерья, остался ли у нас еще тот капустный пирог, что ты испекла намедни?

– Остался, барин! Как не остаться! Вы ж всего кусочек вчера и изволили съесть.

– Так, замечательно! Просто великолепно! Отрежь-ка половину его да заверни в чистую тряпицу. Принеси сюда – гостье моей дадим с собой гостинец!

– Профессор! – с крайним смущением вскричала Варенька, но тот настойчиво повторил:

– Ты поняла, Лукерья?

– Поняла, барин, – спокойно отозвалась служанка и добавила. – Не извольте беспокоиться: все сделаю наилучшим образом!

Женщина вышла, а Варюша прижала прохладные ладони к загоревшимся щекам:

– Себастьян Карлович, ну, право же – зачем? Мне так неловко!

– А вы не смущайтесь, сударыня! – с притворным ворчанием произнес профессор. – Я ведь и сам был молодым! И так же, как вы, оказался когда-то в огромном чужом городе, где рассчитывать приходилось только на свои силы и способности. И не забыл еще, что случались дни, когда и горбушку ржаного купить было не на что. Считайте, что это я так отдаю долг хорошим людям, которые в свое время поддержали меня!

– Спасибо, Себастьян Карлович! – едва слышно произнесла девушка.

В гостиной показалась Лукерья с аккуратно завязанным узелком:

– Вот, барин! Все готово! И это… Там господин этот пришел – молодой, красивый! Ученик ваш! Пальто в прихожей снимает!

Варюша беззвучно ахнула и едва не вскочила с кресла, намереваясь бежать, но все-таки удержалась, только судорожно вцепилась пальчиками в узел с пирогом.

А в комнату уже стремительным шагом входил Сергей Игнатьевич Зарецкий, держа в руке какую-то яркую прямоугольную коробку:

– Учитель! Как вы? Как чувствуете себя? – громко спросил он.

И тут увидел вжавшуюся в кресло девушку:

– Сударыня? Варвара Степановна?! Вы тоже здесь?! Какой приятный сюрприз! – и улыбнулся уже знакомой Вареньке улыбкой.

– Здравствуйте, – прошелестела девушка, чувствуя, что предательский румянец опять выдал с головой ее смущение.

Однако молодой дворянин деликатно сделал вид, что ничего не заметил, а старый профессор тем временем ворчливо произнес:

– А что ж, Сергей Игнатьевич! Не вам одному посещать меня!

– Да разве ж я против, учитель?! – весело подхватил Зарецкий. – Наоборот, это очень удачно, что мадемуазель Гурьева здесь! А я вот пирожных принес! Прикажите служанке чай поставить!

– Что ж, пирожные – это хорошо! – этак хитренько посмотрел на Варю старый ученый. – Сейчас будем пить чай!

– Ах, нет, Себастьян Карлович! Никак не возможно! И так засиделась я у вас! Пора домой! Мне еще к завтрашним лекциям подготовиться надобно! – вскочила на ноги девушка, прижимая к груди сверток с пирогом. – Простите, господа! Я должна попрощаться!

– Оставайтесь, Варвара Степановна! – глядя на нее своими невероятными глазами, негромко произнес молодой князь. – Вы же знаете, как хороши пирожные в кондитерской мадам Марешаль.

– Простите, – пискнула она и, неловко поклонившись, выпалила, глядя на профессора. – Поправляйтесь, Себастьян Карлович! Я навещу вас через несколько дней!

– Спасибо, голубушка! А то оставались бы к чаю!

– Нет-нет, благодарю вас! Прощайте! – и она бросилась в прихожую, успев, однако, услышать задумчиво произнесенное князем: «Милая девушка!»

В коридоре едва не столкнулась с несущей поднос с чайными приборами служанкой, охнула, бросила: «Простите великодушно!» и унеслась в прихожую. Там поспешно накинула пальто, шапочку и, прихватив узелок с угощением, вылетела на улицу.

– Уф! – шумно выдохнула, потом вдохнула полной грудью морозный воздух и заспешила прочь от дома историка.

Глава 6

В один из дней, многозначительно поблескивая карими глазами, Мария подхватила подруг с обеих сторон под руки и произнесла:

– Девочки! Всё! Свершилось!

Лекции к тому часу уже закончились, и подруги вышли на улицу и сейчас шли неторопливо по тротуару, направляясь в сторону дома.

– Что свершилось? Говори яснее, Маруся! – потребовала Евлалия.

– Каток расчистили! – с торжеством в голосе промолвила та. – А это значит, что сегодня мы с вами идем кататься!

– Ох, нет! Давайте хотя бы не сегодня! – простонала Ляля. – Сегодня мне непременно нужно явиться в контору купца Крупеникова! Там в конторских книгах столько расчетов накопилось – сами же знаете, что последнее время я занята была! А нынче он даже приказчика с запиской послал. Просит прийти и разобраться с цифрами!

– У-у-у… – разочарованно протянула Машенька.

– Ну, тогда – завтра уж непременно!!! И не вздумайте отбояриться! – многозначительно подняла она вверх указательный палец.

– Хорошо! Тогда и я сегодня постараюсь переписать как можно больше профессорского текста! – решила Варвара.

– И как ты только его каракули разбираешь? – покачала головой Ляля. – Это же чистое египетское письмо!..

– Да я привыкла уже! – пожала плечами девушка.

– Он хоть интересно пишет? – спросила Мария.

– Да я стараюсь не вникать в смысл, пишу да пишу, слежу только, чтобы красиво было да понятно.

– Ох, даже и не знаю! Чистописание – не самая сильная моя сторона, – вздохнула Евлалия.

– Зато ты у нас – королева чисел! – приобняла ее за плечи синеглазка и тепло улыбнулась подруге. – Что ж, девочки! Поспешим! А то скоро уже и смеркаться начнет! А работы еще много!

– Да, да! – подхватили подруги. И вскоре все трое разошлись по своим делам.

А на следующий день Мария настояла-таки, чтобы они отправились на каток.

По счастью, день выдался не очень морозный, солнечный и ясный. Как будто сама природа благоволила подругам. До реки они добрались пешком – тратить деньги на извозчика никому не хотелось, да и не было у них лишних денег. А еще следовало заплатить за аренду коньков.

На реке в этот час было многолюдно. Видно, катание на коньках было любимым развлечением у многих жителей губернского города N*. У кого-то были собственные коньки, на которых они шустро рассекали лед, а таким, как наши три подруги, не имеющих своего «снаряжения», предлагали воспользоваться взятыми на время.

Тут же, рядом, были поставлены многочисленные скамьи, на которые можно было присесть и закрепить коньки на подошвах собственной обуви.

Подобрав подходящие пары, девушки надели острые, блестящие на солнце лезвия на свои сапожки и поднялись, уступая место другим желающим.

И тут Варенька почувствовала робость: она слишком мало каталась раньше на коньках – дома, в деревне, ребятишки и молодежь предпочитали салазки, а коньки считали так, баловством благородных господ. Но девушка не могла признаться подругам, что она попросту боится. Боится не удержаться на тонких лезвиях и позорно свалиться при всем честном народе на лед.

Но, как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж! И она покорно позволила приятельницам увлечь себя ко льду. Река на большом протяжении русла была тщательно расчищена городскими службами от снега, так что возможно было довольно далеко мчаться по прямой вдоль берега, никуда не сворачивая.

Сверкающий на ярком солнце лед радовал своей прозрачностью. Горожане с упоением катались в разных направлениях, детвора с визгом и криками восторга носилась, ловко обгоняя взрослых, да и те развлекались, как могли – особенно те, кто были из простого сословия. Но и важные дамы и господа не отказывали себе в удовольствии с ветерком прокатиться по замерзшей реке.

Подруги уже встали на лед, приплясывая от нетерпения, а Варя все не могла решиться.

– Ну, что же ты, Варенька! Давай! Смелее! Иди к нам! – крикнула задорно Мария.

А Ляля просто помахала рукой, подзывая девушку.

– Вы не ждите меня, девочки! Я тоже приду, – попробовала было отговориться та, но подруги не хотели ничего слушать.

Со звонким хохотом они подхватили по локти нерешительную Варвару и повлекли ее по сверкающему льду. Вскоре троица оказалась на самой середине реки, и только тогда подруги отпустили Варю.

Нарезая круги вокруг нее, Евлалия заливисто хохотала. Ей вторила звонким смехом раскрасневшаяся от небольшого морозца Машенька.

– Девочки, вы не ждите меня… Я покатаюсь тут потихоньку… А вы наслаждайтесь!

– Точно справишься без нас? – оборвав смех, внимательно посмотрела на нее Мари.

– Конечно! Даже и не беспокойтесь обо мне! Немножко-то кататься я умею! – заверила подругу Варя.

– Что ж, смотри! – с сомнением произнесла Ляля.

– Ступайте, ступайте, девочки! – замахала на них ладошкой в вязаной пушистой рукавичке Варенька. – Я тут покатаюсь…

– Ладно! – и, взявшись за руки, девушки быстро помчались по ледяному полотну реки.

Варвара несколько минут смотрела им вслед, приложив ладонь козырьком к глазам, а потом сделала один скользящий шаг вперед, затем другой… И с замиранием сердца почувствовала, что теряет равновесие. Суматошно взмахнула руками, стараясь выровняться, но безуспешно. И больно приложилась бедром к твердому льду, свалившись наземь.

Охнула, с шипением выпустила воздух сквозь зубы и попыталась встать, но коньки разъезжались, и девушка чувствовала себя беспомощной, как перевернувшийся на спину жук. К глазам подступили непрошеные слезы, и она закусила губу, стараясь не разреветься от какой-то глупой, детской обиды.

И в тот же момент чьи-то руки подхватили ее сзади под мышки и одним сильным рывком вздернули вверх, ставя на ноги, а знакомый бархатный голос произнес над ухом:

– Осторожнее, сударыня!

Варя с изумлением начала оборачиваться, сморгнув капельки с ресниц, и встретилась с улыбающимся взглядом изумрудных глаз:

– Вы?!

А он уже с беспокойством хмурил черные брови, пригасив улыбку:

– Сильно ударились?

– Н-нет…

Мужчина опустил, наконец, руки, но только для того, чтобы протянуть ей правую ладонь в дорогой кожаной перчатке:

– Идемте, я провожу вас!

– Не стоит, князь! Я…

– Сударыня! Варвара Степановна! – проникновенно произнес он. И легкая улыбка тенью скользнула по красивым, причудливо обрисованным губам. – Не стоит бояться меня! Я просто хочу избавить вас от еще одного неприятного падения!

– Я такая неловкая… Не очень хорошо держусь на коньках… Это точно – не моя сильная сторона! – пролепетала Варя. Почему-то ей не хотелось выглядеть слабой неумехой в глазах этого мужчины.

– К счастью, я знаю вашу сильную сторону!

– Что? – растерялась она вконец.

– Я имею в виду ваш каллиграфический почерк! – пояснил Сергей Игнатьевич.

– А… – протянула Варенька.

– Так вы доверитесь мне? – спросил Зарецкий, так и продолжая держать на весу руку с протянутой к ней ладонью.

– Право же… Мне неловко… – пробормотала девушка.

– А хотите, я научу вас кататься? – вдруг произнес он.

– Но… Я не смею отвлекать вас…

– Мне будет только в радость, Варвара Степановна! – и он мягко обхватил ее ладошку в рукавичке пальцами, затянутыми в перчатку. – Не бойтесь! Я не позволю вам упасть! Давайте же!

– Ну-у… Если вы настаиваете…

– Разве смею я настаивать? Лишь смиренно прошу вас покататься со мной! – в его зеленых глазах плясали лукавые искорки, однако лицо было серьезным.

И девушка сдалась.

– Что ж, будь по-вашему!

Следующие полчаса Сергей, бережно и деликатно поддерживая Вареньку за талию, учил ее держать баланс, правильно скользить по льду, и в итоге она начала чувствовать себя более уверенно. И даже получала уже некое удовольствие от самого процесса катания.

А может быть, это было оттого, что рядом находился этот невероятный мужчина, который получал искреннее удовольствие, катаясь об руку с девушкой.

В какой-то момент его окликнули:

– Сергей! Мы возвращаемся! Ты идешь?

Посмотрев в ту сторону, Варюша заметила компанию богато одетых молодых людей, среди которых были нарядные дамы, и с грустью подумала, что вот и кончилось ее веселье.

Однако, к ее удивлению, Сергей Игнатьевич крикнул:

– Нет, я остаюсь! Ступайте без меня!

И сердечко девушки на миг замерло, а потом вновь радостно забилось в груди. А мужчина, не обращая более внимания на приятелей, повернул лицо к спутнице и произнес тихо:

– Я еще покатаюсь! Вы ведь составите мне компанию, Варвара Степановна?

И при этом с таким ожиданием смотрел на нее, что девушке ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

Они плавно скользили по льду, держась за руки, и Варенька вдруг подумала, что готова двигаться вот так вечность, лишь бы только Сергей Игнатьевич не отпускал ее, держал вот так ее руку в своей крупной сильной ладони и смотрел на нее с теплой улыбкой на устах.

А потом внезапно рядом оказались ее подруги, поклонившиеся князю и начавшие щебетать, как две птички. Зарецкий отвечал им учтиво, только однажды заметил, что не следовало им оставлять одну подругу, которая не слишком уверенно держится на коньках. Мария виновато покосилась на Варюшу, и та поспешила успокоить ее:

– Нет-нет, все в порядке, Сергей Игнатьевич! Я сама попросила о том девочек! И потом… Вы же помогли мне!..

– Вы всегда можете рассчитывать на меня, сударыня, – слегка поклонился князь.

А Евлалия приоткрыла рот и округлила светлые глаза. Варя едва заметно сдвинула брови, делая знак подруге не выказывать столь явно своих эмоций, но мужчина, кажется, ничего не заметил.

А Мария сказала:

– Девочки, нам уже пора!

Ляля горячо ее поддержала, а на личико Варюши набежала легкая тень.

Мужчина же, серьезно глядя на ее подруг, произнес:

– Сударыни! Позволите ли вы мне еще немного завладеть вниманием Варвары Степановны? Клятвенно обещаю, что провожу вашу подругу до самого дома и доставлю в целости и сохранности!

Варвара удивленно вскинула на мужчину ярко-синие глаза, но он смотрел только на Евлалию и Марию, поочередно переводя взгляд то на одну, то на другую.

– Кхм, кхм… А сама Варенька что же молчит? – прокашлялась Ляля.

И она, словно кто-то другой двигал ее губами, произнесла:

– Да, девочки! Не беспокойтесь, идите! Сергей Игнатьевич просто еще немного поучит меня кататься…

– М-м-м… Но не задерживайся допоздна! – предупредила Евлалия, многозначительно глядя на подругу.

– Не извольте беспокоиться, мадемуазель! Никто не посмеет обидеть Варвару Степановну! Сегодня она под моей защитой!

Теперь округлила свои глаза уже Маша. Однако же, вскоре подруги ушли. А Зарецкий обратил взор на Вареньку:

– Что ж, продолжим, сударыня?

– Продолжим! – доверчиво повторила она.

Глава 7

Они катались еще не менее часа, от души веселясь. Варвара перестала бояться падения и наслаждалась стремительным скольжением по катку. Когда же она вконец запыхалась, князь, заметив это, предложил на этом закончить «урок катания», как он выразился, и они направились к скамьям.

Варюша села на деревянное сиденье и хотела уже было расшнуровать веревки, удерживающие коньки на сапожках, но Сергей вдруг, одним стремительным движением присел на корточки перед девушкой и, глядя на нее снизу вверх, негромко спросил:

– Вы позволите?..

Девушка, закусив нижнюю губу, несколько секунд смотрела в красивое мужское лицо, а потом медленно кивнула.

Князь ловко распутал веревки и снял коньки с ее сапожек, выпрямившись, связал вместе так, чтобы пара не могла потеряться, а потом протянул веревки девушке:

– Подержите ненадолго!

Она механически приняла холодные лезвия, а мужчина сел рядом и быстро стянул собственные коньки. Так же привычно связал их крепления узлом и только потом взглянул на спутницу, протянув ей ладонь:

– Идемте, сударыня!

Варя, как завороженная, подала ему руку и зашагала рядом.

Они сдали арендованные девушкой коньки и неторопливо пошли по протоптанной в снегу дорожке.

– О! – воскликнул Сергей Игнатьевич, заметив находящегося неподалеку сбитенщика со своим товаром. – Желаете горячего сбитня, Варвара Степановна? Вы не озябли?

– Нет, мне тепло, – тихо откликнулась девушка, однако он решительно потянул ее к торговцу.

– И все равно, позвольте мне угостить вас сбитнем! В такую погоду горячий напиток – самое то! – весело сказал мужчина.

Он купил две больших кружки горячего, исходящего ароматным паром сбитня, и, остановившись в стороне, они с удовольствием пили согревающий пряный напиток, и Сергей с какой-то доброй улыбкой на устах наблюдал, как Варя старательно дует на кружку, округляя губы, чтобы не обжечься.

Потом они поднялись от реки и оказались на городских улицах. Зарецкий предложил взять извозчика и довезти ее до дома. И Варя вновь не нашла в себе сил отказаться, почувствовав усталость от этого насыщенного движением, но такого радостного дня.

После они ехали в поставленном на полозья по случаю зимы экипаже, и Сергей Игнатьевич как будто невзначай нашел ее руку в рукавичке и более уже не отпускал. Они приехали, но князь сделал извозчику знак, чтобы тот подождал его, и прошел вместе с девушкой к самому крыльцу довольно обшарпанного дома.

– Так вы здесь живете? – спросил он спокойно.

– Да, мы вместе с Лялей снимаем здесь угол, – ответила Варвара и тут же исправилась. – С Евлалией.

– Понятно! – он развернулся всем корпусом к девушке и внезапно взял ее правую руку, одним движением стянул рукавичку с ладошки и коснулся губами тыльной стороны кисти. – Варвара Степановна! Варенька!..

Она широко распахнутыми глазами смотрела на мужчину, и он словно утонул в ее очах, как в двух бездонных озерах, а потом охрипшим голосом произнес:

– Спасибо вам за этот чудесный день! – и вновь легко поцеловал ее руку.

– И вам… Спасибо, Сергей Игнатьевич, – тихо ответила она, не желая разрушать волшебство момента. Но потом все же добавила. – Мне пора…

– Да, конечно, Варвара Степановна! Позволите ли вы еще пригласить вас на прогулку?.. Или на ужин… – при этих словах голос его словно потерял свою силу, иссяк, и последняя фраза прозвучала уже почти шепотом.

– Но… разве место такой девушке, как я, рядом с таким блистательным кавалером, как вы?..

– Позвольте мне самому судить о том, рядом с кем мне находиться, – ровно, но твердо, сказал князь. – Так вы не откажете мне в этой просьбе?

Варвара тихо улыбнулась:

– Мне очень приятно быть рядом с вами, Сергей Игнатьевич!

– Тогда я приглашаю вас на ужин, сударыня! – заметно повеселев, сказал мужчина.

– Хорошо! Но не сегодня! И даже не завтра…

– Не сегодня, – рассмеялся он. – Сегодня вам стоит хорошенько отдохнуть! День был хлопотным!

– Вы правы! – улыбнулась Варя. – Что ж… Я пойду…

Он снова поцеловал уже прохладную кожу девичьей руки, старательно натянул на нее рукавичку и, заглядывая в синие глаза, тихо сказал:

– Вы прекрасны, Варвара Степановна! Доброй ночи!

– Доброй ночи! – отозвалась она.

Проследила, как мужчина запрыгнул в экипаж, перед тем оглянувшись и помахав рукой стоящей у крыльца старого дома девушке, а потом развернулась к крыльцу, бросив взгляд на окно третьего этажа, где находилась их комната, и заметила пошевельнувшуюся занавеску.

Усмехнулась мысленно – Ляля бдела за подругой!

А затем открыла скрипучую дверь подъезда и застучала подошвами сапожек на свой этаж.

Подруга встретила ее перед дверью. Стояла, скрестив руки на груди и, прищурившись, наблюдала, как Варвара разувается, скидывает пальто и шапочку и проходит в комнату. Приятное тепло окутало лицо девушки. Она вымыла руки под рукомойником, насухо вытерла их мягким стареньким полотенцем – и все это под молчание Евлалии.

Наконец, подруга не выдержала:

– Ну?..

– Что? – спокойно повернулась к ней Варя.

– Рассказывай!

– А что рассказывать? Мы просто еще покатались на коньках, а потом он взял извозчика и отвез меня сюда.

– И все?!

– И все. Да, вот еще! Сбитень мне купил!

– Он тебе ручку целовал! – обвиняюще воскликнула подруга.

– Ляля, это совершенно ничего не значит!

– Как бы не так! Абы кому руки не целуют!

– А вот тут ты ошибаешься! Среди дворян – это просто знак вежливости!

– Да-да-да! Говори мне, говори!.. Ох, Варенька, смотри! Будь с ним осторожна! Чувствую я – не к добру это!

– Ну, что ты, как ворона, раскаркалась! – рассердилась Варвара. – «Не к добру», «не к добру»! Пойми же ты! Что хорошего в моей жизни?! И что хорошего в ней еще будет?! Уеду после курсов в свою деревню и буду прозябать там старой девой!..

– Варя! Да что ж ты такое говоришь?! – оторопела Евлалия. – Какая старая дева?! Ты молодая, красивая, умная!..

– Ляля, душенька, да кому нужен мой ум, коли приданого нет? А идти за богатого старика, чтобы только замуж… Нет, так не могу! И не хочу!..

Она уселась на свою узкую кровать и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Варенька… – растерянно произнесла Ляля, никогда ранее не видевшая столь бурного проявления эмоций от обычно спокойной и уравновешенной подруги. – Да что ж такое?..

А потом решительно уселась рядом с подругой, обхватила ее за плечи и притянула к своей груди:

– Ну, ну, моя хорошая!.. Поплачь, поплачь! Глядишь, легче станет…

Вскоре Варенька затихла, а потом оторвала заплаканное личико от промокшего платья подруги и с какой-то мукой в голосе сказала:

– Знаешь, он сегодня так смотрел на меня, будто я первейшая красавица в мире… И слова такие сказал напоследок… «Вы прекрасны!» – сказал он, и глаза его при этом так сверкали, как два драгоценных изумруда…

– Милая моя! Мужчины, они такие! Сладких слов наговорят, голову девушке заморочат, а как добьются своего, так и забывают о тех словах. Будто и не говорили их никогда… – голос ее звучал монотонно и горько.

Варенька присмотрелась внимательнее к подруге. И вдруг ее осенила догадка:

– Постой! Это ведь ты про себя говоришь, Ляля! Это с тобой было?..

Подруга отвела в сторону взгляд, пряча глаза, а Варюша громким шепотом сказала:

– Милая моя! Бедная!..

Теперь уже она обнимала Евлалию, словно желая защитить подругу от всех обид.

Потом сероглазка вздохнула и заговорила:

– Городок у нас крошечный, всё у всех на виду! Не знаю, как уж известно стало людям, что встречалась я с Иваном, а только шептаться начали мне вслед, а старухи так и вовсе – увидят меня и крестом себя осеняют, как будто я исчадие ада. А Ванечка мой ходил гоголем, донельзя довольный, словно клад нашел. А до того все обещал, что поженимся мы с ним. Поверила, вот и поддалась на его уговоры…А потом стала я замечать, что отдаляется он от меня, точно охладел. Вот я и возьми да спроси его напрямую: что происходил, мил-друг? Тогда и узнала, что просватали ему родители богатую невесту. А я что ж? – Гол, как сокол! Да еще и папенька с матушкой – видать, дошли до них слухи эти! – стали волком на меня смотреть! Мол, опозорила я их… Ничего мне не оставалось, как уехать оттуда. А тут как раз и про курсы эти узнала я. Ухватилась за них, как за последнюю надежду. Спасибо, матушке! Тайком от отца дала мне денег немного. Собрала я одежду свою, что поприличнее была, да и отправилась сюда…

Она замолчала, словно вновь переживала те события двухлетней давности. Варя глубоко вздохнула:

– И что? С тех пор ты с родными не связывалась? И писем не писала?

– Нет. А зачем? Не нужна я им там – о позоре напоминать…

– А куда же ты потом? После курсов?

– Поспрашиваю, где земские учителя требуются, да и поеду туда. Буду служить потихоньку, детишек учить. А любовь эта… Одни беды от нее! Нет, не хочу больше любить… – помотала он светлой головой. – А ты Марусе не говори ничего! Пусть не знает…

Поднялась с кровати подруги, подняв руки к потолку, потянулась всем телом и сказала:

– Поздно уже, Варенька! Давай ложиться! Завтра спозаранок опять за учебу приниматься!

– И то правда, Лялечка! Надо спать! – отозвалась Варвара. Прошла к рукомойнику, поплескала водой в лицо, умываясь, а потом переоделась в сорочку и юркнула в постель.

Глава 8

На лекциях Сергей Игнатьевич делал вид, что ничем не выделяет девушку среди других курсисток, и она лишний раз не бросала взглядов в сторону высокой статной фигуры за кафедрой. Однако после того катания на коньках между ними словно протянулась незримая, но очень прочная нить. Даже не глядя на лектора, Варенька чувствовала его так, будто он находился рядом: протяни руку и коснешься пальцами слегка шероховатой ткани модного сюртука.

Читал материал Сергей Игнатьевич интересно, увлекаясь сам и увлекая слушателей. И к концу недели, на протяжении которой он замещал заболевшего профессора Ковалёва, Варвара была уверена, что многие смотрели с обожанием на красивого преподавателя. Евлалия же больше следила за подругой, но Варенька не давала ни единого повода заподозрить, что она что-то скрывает от подруг.

Наконец профессор выздоровел, и наступил день, когда на лекцию по истории Отечества пришел он сам. Варюша про себя взгрустнула, подумав, что больше не увидит Зарецкого. Однако вечером, когда она возвращалась из публичной библиотеки, куда пошла после лекций, дабы найти необходимый материал для будущих экзаменов, которые предстояли всем курсисткам по окончании учебы, к ней подскочил шустрый мальчишка в треухе и полушубке. Девушка даже вздрогнула от неожиданности – парнишка налетел на нее, словно вихрь. Звонким голосом он поинтересовался:

– Барышня Варвара Степановна Гурьева?

– Да, – растерянно подтвердила девушка.

– Велено передать вам послание! – отрапортовал он. – Вот, извольте принять!

– Послание?! От кого же?..

– Не могу знать, барышня… красивый такой господин… Богатый, видать! Монетку мне дал, чтобы я вам записку-то передал! – шмыгнул покрасневшим от холода курносым носом мальчишка – видно, не один час прождал на морозе девушку.

– Что ж, давай! – протянула она руку, предварительно стянув с ладони рукавичку.

– Держите, барышня! – выпалил он звонко и умчался куда-то по улице. Видимо, домой, отогреваться.

А Варенька в нетерпении надорвала небольшой прямоугольный конвертик и вытащила на свет листок бумаги. Развернула его – и ахнула, и широкая улыбка появилась на ее губах.

«Любезная сударыня Варвара Степановна! Осмелюсь напомнить Вам, в нашу последнюю встречу Вы пообещали оказать мне честь и отужинать со мной! Если Вы не изменили своего решения, приглашаю Вас 15-го декабря в ресторацию господина Астахова. Экипаж будет ждать перед Вашим домом в семь часов пополудни. С величайшим уважением к Вам – Сергей Зарецкий»

Варя пробежала еще раз глазами по строчкам, написанным ровным, твердым почерком, и выдохнула. Князь все-таки пригласил ее! Так… Пятнадцатое… Это же через три дня! Боже! А в чем она… У нее же нет ни одного подходящего платья! Она не осмелится появиться в ресторации в своих обносках. Единственное приличное платье, привезенное ею еще из дома, за эти два года стало безнадежно мало хозяйке – она округлилась и в груди, и в бедрах, хотя в талии и оставалась все такой же тростиночкой, как и прежде…

У Вареньки даже запылали щеки. Что ей делать? Отказаться от приглашения Сергея Игнатьевича?.. Но что, если он сочтет это оскорблением и решит вообще никогда больше не замечать ее?..

Девушка поджала губы, решительно спрятала записку в конверт и сунула его в свою сумочку. Она должна что-то придумать. А пока – скорее в тепло комнаты! Нечего стоять на морозе!

Евлалия была уже дома. Она сидела за столом и что-то писала в своей толстой тетради. В комнате витал вкусный дух пшенной каши.

– О, ты пришла, Варенька? – подняла она голову от работы. – Сегодня ты задержалась…

– Да, удалось найти интересную монографию. Там столько полезного материала к экзаменам. Пока законспектировала – и не заметила, как время прошло, – рассказывала девушка, снимая и аккуратно развешивая «выходное» платье и затем переодеваясь в домашнюю одежду. – А ты как, душенька? Была сегодня у купца?

– Да-а, – протянула та, откладывая перо и потягиваясь всем телом – видно, долго сидела за конспектами, и все мышцы затекли. – Ты ведь голодна, Варенька? А я кашу пшенную сварила, да маслица в лавке у молочника купила немного. Она теплая еще – садись, покушай!

– Ох, милая ты моя! Лялечка, что бы я без тебя делала?! – улыбнулась Варя и прошла к рукомойнику. Помыла руки с куском дешевого мыла и заглянула в обернутый в тряпицу чугун – чтобы дольше сохранить тепло. – А ты со мной сядешь?

– Нет, я поела. Разве что чайку с тобой выпью – погреюсь… – ответила подруга и пошла ставить на плиту крошечной печурки медный чайник.

Варвара, и правда, была голодна – она позавтракала рано утром, перед тем, как идти на учебу, а с того времени прошел целый долгий день. Сначала лекции, потом она побежала в библиотеку… И вот сейчас желудок явственно дал о себе знать. А потому торопливо положила себе в глиняную чашку еще теплой крупитчатой каши, приправленной топлёным маслом, отрезала тоненький кусок ржаного хлеба, купленного девушками третьего дня, и принялась за еду.

Каша показалась ей необыкновенно вкусной, возможно оттого, что девушки была голодна. Но, как бы то ни было, даже орудуя деревянной ложкой, Варвара Степановна не переставала думать о письме князя Зарецкого. Приметив ее задумчивость, сидевшая за столом напротив Евлалия спросила негромко:

– Что-то случилось, Варюша?

Та подняла на подругу ярко-синие глаза и ответила, покачав головой:

– Нет…

– Но я же вижу – что-то гнетет тебя! Расскажи мне, и станет легче…

– Ляля, – начала она. – Возможно, ты будешь бранить меня…

– Что такое? – встревожилась подруга.

– Нет, нет, – поспешила успокоить ее девушка. – Ничего не случилось, но…

Она поднялась из-за стола, взяла свою сумочку и, вынув из нее слегка помятый конверт, протянула Евлалии:

– Вот!..

– Что это?

– Прочитай! – сказала Варенька.

Ляля развернула лист бумаги и принялась читать, и чем дальше она читала, тем сильнее хмурились ее брови, и сильнее поджимались недовольно губы.

– Каков, однако! – неодобрительно произнесла она, откладывая письмо на стол.

– Ляля, милая! Я хочу… Я очень хочу пойти!

– Варя! – вскричала блондинка.

– Хочу! – упрямо повторила синеглазка. – Ведь я еще никогда не была в таких местах… Наверное, там очень красиво!.. Но… У меня даже нет приличного платья!.. Как я пойду?.. В каком свете выставлю я Сергея Игнатьевича?..

– И все-таки я считаю, что тебе не следует соглашаться… Неизвестно, что у него на уме…

– Ляля, он не такой, я это чувствую!

– Не такой?! Милая моя Варенька, откуда тебе знать? Поверь мне, мужчины могут надевать самые разнообразные личины, только бы добиться своего!..

– Ах, душенька! Я готова принять любую его личину… Но… мне просто не в чем идти! – уголки губ Варвары Степановны печально опустились вниз. А потом она решительно стукнула ладонями по коленкам. – Решено! Я просто скажу ему, что не могу пойти с ним… Надеюсь, он не слишком рассердится за отказ!..

Евлалия печально покачала головой:

– Милая моя, нам – бедным девушкам, лучше подальше держаться от таких блестящих кавалеров, как князь Зарецкий! Уж поверь мне, ничего хорошего из этого получиться не может! Ах! А вот и чайник закипел! Давай пить чай, Варенька! И выбрось печальные мысли из своей головушки!

Она достала из буфета сахарницу, в которой были мелко наколотые куски сахара, поставила заварной чайничек и, насыпав туда ложку сухих чайных листьев, к которым были добавлены мята и ромашка, залила всё крутым кипятком. Через несколько минут подруги в задумчивом молчании пили обжигающий напиток, откусывая крошечные кусочки от сахарных осколков.

Глава 9

За оставшиеся до встречи три дня Варюша вся измаялась, не в силах найти выход из сложившейся ситуации. В конце концов, она решила просто отказать Сергею Игнатьевичу и уповать на понимание со стороны мужчины.