Читать онлайн Скрытая угроза. Ошибки прошлого
- Автор: Рина Рид
- Жанр: Современные любовные романы
По мотивам истории мобильного приложения My Way stories
© Иллюстрации. Визуальная новелла «My Way stories», 2023
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2023
© Текст. Рина Рид, 2023
По мотивам истории компьютерной визуальной новеллы «Амнея 28: две вечности»
Пролог
Ноябрь. 2020 год
В школе нас всех учат различать кровь. Бледная, ярко-красная, тёмная… В биологическом классе каждый знает разницу. Я тоже всегда знала: мама научила. Но ни в учебниках, ни на маминых уроках не предупреждали, что будет, когда я столкнусь с реальной жизнью, где кровь – это не сухое определение из пособия по биологии для старшей школы. Это то, что действительно может создать проблему.
Особенно если эта кровь течёт по твоим пальцам, и она не твоя…
– Эванс, надо бежать!
Одно прикосновение, и кровавые отпечатки остались на покрасневших от холода ладонях Челси. На бледных руках было отлично видно проступающие вены. Снова кровь!
Челси тащила меня за собой к лестнице. Я слышала торопливые шаги нескольких пар ног, следовавших за нами по пятам. Помост скрипел, когда мы бежали по пирсу: семь человек для такой развалины – это слишком. Когда Челси отпустила мою руку, я вырвалась вперёд. У самого края Айзек резко затормозил, и я едва не врезалась в его спину.
– И куда теперь?!
– Так… Тут где-то был узкий проход, который ведёт прямо к дороге.
– Айзек, у нас нет времени его искать! – завопила Лин.
– Ты просто псих, Рид! Из-за тебя нас всех поймают!
– Может, мне тебя в воду сбросить, а?! – рявкнул Майлз.
Я поспешила встать на защиту друга:
– Не накидывайтесь на него! Айзек, думай же, думай!
В этот момент Дейв сильнее сжал плечо Майлза. Челси, заметившая это, бросилась к нему и стала хлопать по щекам:
– Эй, Дейв! Дейв, не вырубайся, слышишь?!
– Дейв!
Семь школьников стояли на пирсе. Пятеро из них ругались, пытаясь найти способ сбежать от всего, что увидели. Шестой был слишком горд, чтобы выть от боли. Один из них знал, что делать.
– Так… Послушайте меня. Вот что нам нужно…
Джереми когда-то сказал: «Лучше бы мы взяли лодку». Что ж, он ещё никогда так не ошибался.
Глава 1
Периметр 276
Октябрь. 2020 год
Все пригороды Вашингтона по-особенному безумны. Наверное, потому что все они одинаковы. В них вы всегда найдёте небольшую уютную церквушку с высоким шпилем, выкрашенным белой краской, гипермаркет какой-нибудь известной сети – настоящий рай для тех, кто обожает бессмысленные траты, и, конечно, школу. Даже она будет выглядеть так же, как и та, что находится через пару кварталов отсюда, словно их вставил сюда какой-то ленивый игрок в The Sims. Вы только взгляните на них: одна и та же коробка из красного кирпича с огромным футбольным полем, которое занимает куда больше места, чем все научные классы.
Когда живёшь в пригороде Вашингтона, ты точно знаешь, в чём разница между ними.
Но у них есть одно неоспоримое преимущество перед мегаполисами: здесь ничего не происходит. По крайней мере, на первый взгляд.
В Бетесде всегда было спокойно. Здесь можно было бесконечно прохлаждаться в компании старых друзей и наслаждаться запахом осени. И сегодня, поздним вечером, когда мы выехали на шоссе, оставляя позади скучную одинаковость нашего города, я собиралась сполна насладиться приключениями.
– О, вот эта классная, оставь её!
Джереми послушно убрал руку от телефона, к которому была подключена колонка в машине. Он сегодня вообще во всём меня слушался: может, потому что сегодня была пятница, или потому что с заднего сидения доносились звуки поцелуев, и он рассчитывал на такой же приятный вечер. Стефани, прервав поцелуй со своим парнем Томасом, поддержала меня:
– Да, точно, это же оригинальная версия Neat Neat Neat. Она крутая! Можно погромче?
Но как только я потянулась к телефону, Томас предупредил:
– Хотите, чтобы нас заметили? Вообще-то мы собираемся проникнуть на частную территорию.
Возбужденно хихикнув, я вместо этого положила свою ладонь на руку Джереми – ту, что покоилась на рычаге переключения передач. От папы ему достался отличный внедорожник: производители заявляли об отличной проходимости, и мы решили проверить, не обманула ли нас реклама.
Если бы мои родители узнали, куда именно мы собирались поехать вечером, то ни за что в жизни не отпустили бы меня, и не только потому, что мы хотели проникнуть на частную территорию. Это в целом было довольно плохой идеей: ехать на озеро ночью. Даже удивительно, как они поверили, что мы со Стефани, Джереми и Томасом хотели поехать посмотреть кино под открытым небом. Там ведь сегодня крутили один из этих старых чёрно-белых фильмов, которые все уже тысячу раз смотрели.
Между прочим, я даже перепутала название фильмов и вместо «Римских каникул» назвала «Римские приключения». Но мама так устала после работы, что даже не заметила! Не будь она фанаткой своего дела – биохимических исследований – я бы позвонила её руководителю и обвинила бы его в том, что он совсем не щадит её. Тем более, его номер я отлично знала. В телефоне он был записан как «Папа», и в списке звонков он был дальше, чем коллега моей мамы – мистер Смит. Так что, даже если бы «Римские каникулы» я назвала «Рандеву в Париже», он бы всё равно не стал проверять: внимательным он был исключительно в своём офисе. Я убеждала себя, что дело в повышении: он всего три месяца как был руководителем научного центра Бетесды и ещё не привык ко встречам с партнёрами и переговорам о финансах. Но правда была другой, слишком неприятной.
Зато теперь я смогла без проблем отпроситься на поездку за город с друзьями. Они давно задумали посетить это озеро, о котором говорили все в школе: мало кто решался проникнуть на частную территорию.
– Томас, ты уверен, что это безопасно?
– Рекрутинговое агентство моего отца нанимало персонал для охраны этого парка. Поверь мне, ты бы не захотела, чтобы они несли ответственность за твой дом. Эти ребята не способны даже пончик в коробке сберечь. – Стефани с Джереми дружно хихикнули, а мне вот по-прежнему было совсем не до смеха. – Тем более, это обычный частный пирс, там нет ничего секретного. Просто три года назад владелец местного завода игрушек хотел здесь соорудить шикарный парк, но перед этим имел неосторожность покритиковать местные власти за плохое состояние городских парков. В итоге ему устроили полный хаос с оформлением документов: настолько большой, что мужик решил свернуть проект.
– Всё равно расположение у него так себе: такую дыру ещё надо поискать!
– Вот-вот, – ворчливо отозвался Джереми, не отрывая взгляд от дороги.
Он постоянно сверялся с картой, пытаясь найти нужный поворот. Через плечо он бросил:
– Ты вообще уверен, что та дорога, о которой мы говорили, существует? Чёрт, мы уже почти две мили проехали, а отворотки всё нет!
И тут, как по волшебству, шоссе вильнуло влево, а за небольшим изгибом показался поворот. Дорога, о которой говорили парни, уходила налево: лес заботливо укрывал её от попадания звёздного сияния. Мы все невольно затаили дыхание, наблюдая за тем, как Джереми резко вывернул руль. В свете фар на повороте мелькнул ряд возвышающихся над землёй деревьев, с которых опали почти все листья.
Я шумно выдохнула и этим будто бы дала остальным сигнал «всё нормально, ребята, дышите». Салон наконец-то наполнился звуком. Повернув голову, в свете слабого фонаря на обочине я увидела линию электропередач, которая тянулась, наверное, до самого Роквилла.
– Это и правда дыра, – тихо сказала я. Голос казался слабым и осипшим.
В зеркале заднего вида я пересеклась взглядом со Стефани. Она вдруг захохотала, и этот смех подхватил сперва Томас, а затем и Джереми. Я тоже не смогла долго сопротивляться неожиданно подступившему смеху, и настроение в салоне быстро изменилось. Стёкла машины запотели, и Джереми приоткрыл окно, чтобы впустить немного воздуха. Ночное дыхание леса на вкус было как юность, свобода и любовь.
Мы ехали неспешно: скорость машины Джереми едва ли превышала двенадцать миль в час, нужной точки достигли всего через десять минут. Учитывая предупреждение Томаса о «долгой дороге», которое он дал, прежде чем я согласилась поехать сюда, ожидалось какое-то более масштабное приключение. Я подумала о том, что мы могли бы и просто прокатиться сюда, без намерения проникнуть на частную территорию, но предложить сейчас отступиться значило бы струсить, а трусихой я точно не была.
Но воодушевление Джереми, кажется, тоже сошло на нет к тому времени, как мы приехали к забору, за которым и находилась территория заброшенного парка.
– Куда вы нас притащили? – спросил он, едва выйдя из машины. Стефани прижала палец к губам.
– Тссс… Нельзя, чтобы нас услышали.
– Тогда зачем нам вообще туда лезть? Я думала, мы собираемся повеселиться!
Томас закатил глаза.
– Расслабься, Эванс. Надо только перелезть через забор. Я тебе обещаю, там никого нет. Только вырубите звук на телефонах, чтобы не было никаких проблем.
Стефани похвасталась Томасу телефоном с включенным авиарежимом, а после показала ему язык:
– Без тебя знаю!
Мы же с Джереми послушно сделали то, что велено. Не успела я положить телефон в карман, как Стефани схватила меня за руку и потянула вниз. Парни тоже пригнулись, и как раз вовремя: на плохо освещённую дорожку, которая когда-то должна была стать парковой аллеей, вышел грузный мужчина в форме. Зевая, он достал из кармана небольшой планшет и стал водить стилусом по экрану. Томас шёпотом пояснил:
– Он отмечает, что проверил этот периметр. Вот, смотрите…
Приятель достал из кармана телефон и показал нам фотографию с планом парка и периметрами на ней. Неожиданно ночную тишину прервал громогласный охранник:
– Периметр проверен, – сказал он по рации.
Ответ не расслышали ни мы, ни он сам. Голос собеседника прерывался из-за помех.
– Дурацкая штуковина! Я говорю, периметр двести… – Помехи в рации стали только сильнее, и охранник постучал ею по бедру. Это совсем не помогло. – Никаких условий для работы!
Даже не взглянув в сторону забора, он поплёлся обратно туда, откуда пришёл.
– Я же сказал! Ага, номер периметра начинается с цифры два. Это, должно быть, 242 периметр.
Я сверилась с его планом:
– Но здесь ещё есть 276 периметр.
– Да, но за 276 есть парковка. Наверняка это центральный вход. В общем, они делают проверки раз в час, так что нам всего-то нужно запомнить время, чтобы вернуться обратно к машине.
– Друг, ты уверен, что машину можно оставить прямо у забора?
– Джер, я десяток раз сверялся с планом. Нет у них там никаких дел!
Сердце бешено колотилось, и я предприняла последнюю робкую попытку вразумить друзей.
– А если они заметят нас прямо сейчас?
– Видишь те деревья? – Томас показал рукой в сторону особенно густого участка заброшенного парка.
Парочка крепких клёнов с пожелтевшими листьями величественно возвышалась над другими деревьями, высаженными не так давно. Я кивнула, и Томас пояснил:
– За ними озеро. Охрана туда не ходит.
– Лень им, что ли? – уточнил Джереми.
– Нет, что ты! Просто они заняты… поглощением пончиков, – прокомментировала Стефани в привычной ей манере.
Это была рискованная затея, и мне она была совсем не по душе. Конечно, я всегда хотела увидеть, что в этом парке… Но не таким способом. Об этом я и сообщила друзьям. Стефани крепко сжала мою ладонь.
– Обещаю, всё будет хорошо!
И, не церемонясь, потащила меня к забору. Он был простым – деревянным и невысоким, через такой мог перемахнуть любой школьник. Нужно было лишь улучить момент, чтобы перелезть. Стефани под ехидные замечания Томаса полезла первой.
– Будет круто, если ты ничего не сломаешь, Стеф.
– Со мной всё будет нормально.
– Знаю. Переживаю за забор…
Стефани стукнула парня кулаком в плечо и полезла наверх.
– Видишь, я… Ой-ёй!
Послышался звук падения. Стефани, не удержавшись, шлёпнулась в траву. Я приблизилась к забору и заглянула в щель между досок.
– Стеф! Ты как?
– Нормально. Твоя очередь, Эванс.
Я разглядела Стефани, которая потирала ушибленный зад. Я посмотрела на парней: Томас предупредил, что, хотя охранники не спешили прогуливаться по парку в поисках нарушителей, всё же не стоило медлить. Когда Джереми подсадил меня, я напрочь забыла всё, о чём говорил Томас. Перекинула ногу через забор и просто… зависла. Прыгать в темноту было страшно.
– Быстрее, Эванс! Быстрее! – шёпотом подгоняла Стефани.
Сердце готово было выскочить из груди. Я вспомнила, что Джереми смотрит на меня. Нельзя было опозориться перед своим почти что парнем! И я, набравшись смелости, спрыгнула, изрядно помяв траву. Стефани тут же потащила меня в кусты.
– Ловко ты!
Томас и Джереми справились гораздо быстрее. Спустя несколько минут мы все были за забором. Было поздно трусить!
– Ну, все кости целы? – уточнил Томас.
Стефани издала нервный смешок. Убедившись, что охранники не подкарауливают нас в тёмном углу парка, мы поспешили к озеру, и через десять минут наконец увидели его.
Перед нами открылся потрясающий вид: по водной глади бежала рябь от лёгкого осеннего ветерка. Листья с пожелтевших деревьев осыпались, создавая цветастый красно-оранжевый ковёр, который будто бы заботливо укрывал луну, отражающуюся на поверхности воды. Я замерла, наблюдая за застывшим закатным солнцем, которое будто боялось скрыться, пока мы прокладывали себе путь к озеру.
– Оно того стоило, да? – шепнула Стефани мне на ухо.
– Да.
Мы устроились на пирсе. Пока я представляла себе, как раньше владельцы этого места катались здесь на лодках в погожие летние дни, парни принялись с энтузиазмом обсуждать последнюю школьную игру. Стефани присела рядом со мной, и я, понизив голос, спросила:
– Как думаешь, я нравлюсь Джереми?
В ответ я получила гневный взгляд подруги.
– Ты что, прикалываешься? Эванс, ты у меня правда такая глупенькая или это любовь затуманила тебе разум? Чёрт, Джереми уже сколько к тебе липнет, год? Да ты просто свела парня с ума, а теперь ещё и спрашиваешь, нравишься ли ты ему!
– Ну… Просто он ничего не говорит. И ничего не делает! Я думала, он хотя бы попытается… Ну, знаешь, проявить какое-то внимание.
– Эванс, ты же знаешь, он дикий тормоз. И будь он хоть трижды школьным капитаном футбольной команды, он остаётся всё тем же стеснительным Джереми, который ведёт себя так, будто не спал с половиной команды чирлидерш!
– А он спал? – с любопытством спросила я, и подруга поняла, что сболтнула лишнего.
– Так говорят. Но я-то свечку не держала, понимаешь? Да и в любом случае… – Прикусив язык, она тут же попыталась сгладить углы. – Если так оно и есть, он будет готов и не разочарует тебя.
Я ткнула её кулаком в плечо. Мы обе захихикали, с опаской взглянув на парней. Но они были слишком заняты обсуждением того, кто же, по их мнению, лучшая Джин Грей, поэтому даже не обратили на нас внимания.
– У вас всё серьёзно? – Я кивнула на Томаса.
– Пока не знаю. Но думаю, нам пора переходить к следующей фазе.
– К следующей?..
От внезапной догадки я залилась краской и издала странный звук: какую-то смесь удивлённого вздоха и восторженного возгласа. Стефани прижала ладонь к моему рту.
– Только никому не говори, ладно?
Изобразив, будто закрываю рот на замок, я сделала вид, что выбрасываю воображаемый ключ в озеро. Парни с интересом посмотрели на нас, и я поспешила сменить тему.
– Как думаете, вода тёплая?
– Ещё бы! Все знают, что ночь – лучшее время для купания.
– Томас, может, проверишь? – стал подначивать Джереми.
Он прыгнул на друга, пытаясь столкнуть его в озеро. Но Томас оказался не так прост. Завязалась дружеская потасовка за право не оказаться в воде. Мы принялись поддерживать ребят.
– Ха-ха, ну же, Томас, сделай его!
– Ну, Джер, поднажми! – крикнула я.
– Как скажешь!
– Силёнок не хватит, друг! Ха-ха! – Томас усмехнулся.
– Это у меня-то не хватит? – парировал Джереми. – Ха!
Он оттеснил Томаса к краю пирса. Вдруг Томас с испуганным лицом указал пальцем в сторону леса.
– Джер, там охранник!
– Где?!
Джереми обернулся, и мы вместе с ним. Томас схватил его за руку, и они вместе плюхнулись в озеро. Ребята подняли тучу брызг, окатив меня и Стефани водой. Когда их головы оказались на поверхности, Томас расхохотался.
– Ха-ха! Круто я тебя развёл, друг?
– Эй, девчонки, присоединяйтесь! – Джереми помахал мне рукой.
Перспектива прыгнуть в прохладную озёрную воду была заманчивой, но я не захватила с собой купальник. На секунду задумалась…
1. Если хотите залезть в воду, перейдите на следующую страницу.
2. Если хотите позвать Джереми на берег, перейдите на страницу 22.
– Отвернитесь! – Я махнула им рукой.
Они послушно сделали то, что было велено. Мы со Стефани принялись стягивать с себя одежду.
– Эх, надо было сказать, что мы идём на озеро. Я бы взяла купальник, – посетовала я.
– Ладно тебе! Так даже интереснее.
Подруга быстро разделась и теперь стояла на пирсе в одном нижнем белье. Мне не очень-то хотелось демонстрировать свой повседневный хлопковый комплект, который точно не был готов к тому, чтобы внезапно стать купальником. Но прохладная вода так и манила.
– Давай же, Эванс. Хватит стесняться!
Последняя деталь гардероба – брюки – бесформенным комком упала на причал. Я почувствовала неловкость, но всё-таки заставила себя не прикрывать своё тело руками. Мне нечего было стесняться. Я поймала на себе восхищённый взгляд Джереми. Он подплыл ближе к берегу.
– Давай, я поймаю тебя.
Слева от меня Стефани прыгнула в воду, подняв брызги. Я присела на край пирса. Ладонь Джера коснулась моей голой ноги, и я вздрогнула от интимности этого момента. Джереми позволил мне привыкнуть к ощущению его тёплых пальцев на моей обнаженной коже и положил обе ладони на мои ноги.
– Прыгай.
Я легко соскользнула с края пирса и тут же оказалась в его объятиях. Где-то неподалёку от нас бесились Томас и Стефани, которым было совершенно неинтересно, чем мы здесь занимаемся.
Ладони Джереми легли на мою талию. Его тело пылало, и моё – вместе с ним. Прохладная вода не помогала: казалось, что скоро я сгорю изнутри. Взгляд Джера ласкал мои губы, изгибы шеи и линию декольте. Осознав, что стою перед ним в одном нижнем белье, я прикусила губу.
Это простое движение вызывало у Джереми дрожь. Он наклонил голову и застыл в сантиметре от моих губ, не решаясь прикоснуться. Я невольно задержала дыхание.
– Можно?
Шёпот растворился в воздухе. Я подалась вперёд, позволяя нашим губам наконец-то встретиться. Но он не двигался дальше, позволяя нам обоим сперва утонуть в ощущении первого поцелуя. Он словно ждал, когда кто-то запечатлит этот момент на камеру. Но мне достаточно было того, что я запомнила: его пальцы, сжимающие обнажённую кожу, и губы, сминающие мои.
В этом поцелуе было всё: сладость, ласка и обещание. Когда мои губы распахнулись для него, Джереми неспешно изучал каждый изгиб, прежде чем заходить дальше. От его прикосновений перехватывало дыхание, и такой долгожданный поцелуй пришлось прервать, чтобы не задохнуться от этой удушающей нежности.
Тяжело дыша, мы вновь стали изучать друг друга взглядами. Джереми оторвал руку от моей талии, чтобы подарить мне новое ощущение. Двумя пальцами он очертил изгибы шеи, заставляя меня прикрыть глаза и податься вперёд, навстречу его рукам. Когда я оказалась так близко, чтобы никто другой не мог слышать его, он почти одними губами прошептал:
– Это лучшая ночь в моей жизни.
Продолжение истории на странице 24.
– Лучше сам иди сюда!
Стефани толкнула меня в бок.
– Пожалуй, мне лучше вас оставить, да? – подмигнула она.
Я приложила палец к губам. Если это не было идеальным местом для первого поцелуя… то было ли оно вообще? Джереми не сразу понял намек. Но судя по тому, как они с Томасом перешёптывались, смышлёный друг намекнул ему, что пора бы вылезать. И, когда Стефани, раздевшись до нижнего белья, прыгнула в воду, Джереми приблизился к пирсу.
– Уверена, что не хочешь к нам? Здесь тепло.
Он провёл пальцем по моей ноге, от ступни до чувствительного места под коленом. Я похлопала рукой по месту рядом со мной.
– Лучше ты иди сюда.
Его взгляд скользнул по моему лицу, задержавшись на губах. У меня на секунду перехватило дыхание. Джереми ухватился за край пирса в нескольких сантиметрах от меня. Руки напряглись, позволяя рассмотреть каждую мышцу. Расправив широкие плечи, Джереми легко подтянулся на руках и немного задержался в верхней точке подъёма. Я невольно залюбовалась его подтянутым торсом и жилистыми руками. Резко захотелось прыгнуть в прохладную воду и остудить пыл. Нервно сглотнув, я позволила себе ещё немного поглазеть на него и, только насладившись зрелищем, отвела взгляд.
Джер тут же опустился рядом со мной. Даже на таком расстоянии я чувствовала жар его тела. Грудь вздымалась чаще, чем это было нужно. Я повернула голову, краем глаза наблюдая за Томасом и Стефани – они дурачились в воде и не обращали на нас внимания.
Джереми пристально смотрел на меня. Облизав губы, он прошептал:
– Я собираюсь тебя поцеловать.
Против воли губы изогнулись в улыбке, и он тут же украл её у меня. Джереми аккуратно прижался своими губами к моим и на несколько секунд остановился, позволяя нам обоим прожить этот момент. Момент первого поцелуя.
Я закрыла глаза, отдаваясь этому ощущению. Рука Джера легла на мою талию, осторожно сжимая пальцами нежную кожу. Коснувшись верхней губы, он вновь на несколько секунд остановился, словно пробовал меня на вкус. Затем он проделал то же самое с нижней губой, заставляя каждую клеточку моего тела желать его поцелуев снова и снова.
Каждое его прикосновение дурманило меня с новой силой. И, когда он, наконец, ворвался в мой рот, сминая губы, я придвинулась ещё ближе к нему. Моя рука скользнула по его мягким каштановым кудрям. Ощущая их шёлк под своими пальцами, я перестала думать о чём-либо другом, кроме его губ.
Никаких лишних прикосновений и нелепых стонов. Только его мягкие губы, которые идеально подходили моим. Именно поэтому, когда он отпрянул, я ощутила, что чего-то не хватает. Джереми смотрел на меня с восхищением. Я коснулась его покрасневших, слегка припухших губ.
– Прекрасный вечер.
Продолжение истории на следующей странице.
Позже, гораздо позже, мы устроились на пирсе вчетвером. Спор о лучшем Фениксе быстро перерос в обсуждение Человека-паука и его воплощений.
– Тоби, это, однозначно, Тоби! – безапелляционно заявил Джереми, и очень зря, а мы с Томасом тут же набросились на него, объясняя все тонкости.
– Да брось, единственное крутое, что есть в этом фильме, – это его паутина! – настаивал Томас.
– А мне вообще нравится Том Холланд. Он такой милашка в этом костюме! – Стефани вклинилась в разговор.
Мы с Томасом закатили глаза.
– Как вы можете спорить, когда есть Гарфилд? Это же просто идеальный Паук!
– Ха, вот, Эванс понимает меня! – Томас приобнял меня за плечи. Потянувшись к своему рюкзаку, он выудил оттуда шейкер, который всегда носил с собой, и протянул мне. – За это надо выпить!
– Выпить? Э-э-э… – стушевалась я.
– Нет, Эванс, даже не вздумай отказываться.
Три пары глаз с интересом смотрели на меня, и я решилась. Я сделала глоток, но тут же закашлялась. Томас похлопал меня по плечу.
– Ничего, тебе ещё понравится!
Он тоже сделал глоток, после чего передал шейкер Стефани, минуя Джера. Ему ещё предстояло везти нас обратно. Спор разгорелся с новой силой, когда мы заговорили про девушек Паука: то ли потому что тема была слишком горячей, то ли из-за передаваемого по кругу шейкера с таинственным содержимым. Томас, решивший во что бы то ни стало доказать Джеру свою правоту, достал телефон.
– Сейчас я тебе покажу, почему… – Он вдруг замолчал на полуслове, уставившись в экран. У него до сих пор был открыт план парка у озера, и Томас слегка приблизил изображение. – Вот дерьмо! Собирайтесь, быстрее!
– Что случилось?
– Объясню по дороге!
Мы быстро натянули вещи на всё ещё мокрое нижнее бельё и помчались к забору. Доски пирса скрипели под нашими ногами, когда мы ускорили шаг, чтобы слышать Томаса:
– Я думал… Думал, что парковка находится где-то рядом с центральным входом. Но отец, он рисовал этот план! Это была парковка для… охраны!
– Значит, они могут увидеть мою машину? Чёрт, Томас! Лучше бы мы взяли лодку…
Томас немного сбавил темп: парк по-прежнему выглядел безлюдным, а значит, охранники нас не искали.
– Ты-то чего переживаешь, золотой мальчик? Это у меня есть привод в полицию.
– Что-о-о? – Мы со Стефани обе не смогли сдержать удивления.
Мы почти дошли до забора, оставалось только миновать освещённую аллею. Притаившись у густого кустарника, мы шёпотом продолжили беседу, не сводя глаз с дорожки:
– Глупая была история. Около года назад я решил впечатлить одну девчонку…
– Синди Уэбстер? – Стеф даже не спрашивала, а утверждала.
– Да, её. Короче, мы проникли в парк аттракционов после закрытия, и нас поймала охрана.
– Ну ты и идиот!
Томас только пожал плечами.
– Кажется, всё чисто.
Но рисковать всё равно не решились: пригнувшись, стали пересекать дорожку. До забора было рукой подать… как вдруг мы заметили двух охранников, притаившихся в тени деревьев.
– Стоять! Стойте на месте! – скомандовали они, и я сделала именно то, что было велено. Оцепенев, я застыла посреди аллеи, наблюдая за тем, как мои друзья убегают к забору. Стефани, наконец, обернулась:
– Эй, ты чего?! Быстрее!
Она рванула ко мне, а я – к ней. Но было уже поздно. Один из охранников удержал меня за руку. Пока я пыталась вырваться из его лап, Стефани боролась с Томасом, который никак не хотел отпускать её ко мне. Джереми уже перебрался через забор и, бросив на меня тоскливый взгляд, прыгнул в машину.
– Шон, догоняй остальных, а не то они уедут! – крикнул охранник практически мне в ухо, а затем пробурчал: – Говорил же, что надо ждать возле машины. Ну что за идиот!
Свет фар от машины вдруг ослепил нас обоих – меня и охранника. Я на несколько секунд лишилась зрения, и всё, что могла, это слушать вопли Стефани, которая никак не хотела уезжать без меня. Но всё-таки сдалась… И, когда скрипнули шины, я поняла, что нет смысла сопротивляться. Я осталась один на один с двумя охранниками.
– Ну, вот ты и попалась, тупица!
В полицейском участке было холодно. Если бы здесь оказался мой брат, который просто не переносил холод, он бы мигом выдал им всё, лишь бы выйти отсюда. Но нет, здесь, в полицейском участке Бетесды, на неудобной скамейке оказалась я – гордость школы, девчонка из уважаемой семьи и самая дружелюбная соседка. Последнюю характеристику придумала себе я, когда смогла уговорить ворчливого мистера Штайнера, отставного офицера, который никак не хотел отдавать нам мяч, попавший на его территорию, где он заботливо выращивал какие-то голубые цветы.
Но все остальные прозвища не были изобретены мной. Гордостью школы меня называла Стефани, и, надо сказать, небезосновательно. Про уважаемую семью не уставала напоминать бабушка, пока в прошлом году не скончалась от сердечного приступа. Теперь же я собиралась обзавестись новым титулом – «хулиганка». Интересно, отец скажет про меня именно так или выберет более необычное слово?
– Эванс, решила, кому будешь звонить?
К решетке подошёл молодой офицер, который уже минут десять терпеливо ждал моего ответа. Я думала, это хорошо, что именно он приехал забирать меня. Он ведь и сам вчерашний подросток, так что наверняка знает, как трудно признаваться родителям в своих ошибках.
Сперва я думала позвонить отцу: он бы точно смог убедить офицеров в том, что предупреждение будет достаточным наказанием для меня. Но мало того, что отца могло и не быть в городе, потому что он часто отлучался по делам, так ещё и сам он будет читать мне лекции о правильном поведении всю дорогу до дома. Хотя, на самом деле, мы оба будем знать причину, по которой он мог бы злиться на меня, – дочь-преступница стала бы серьёзным ударом по его репутации!
И потому я продиктовала номер мамы. Я знала, что ей сегодня нездоровится: если бы не это, то я без раздумий позвонила бы ей. Она всегда понимала, когда ей врут. Наверное, и сегодня тоже поняла, что ни в какой кинотеатр мы не собирались. Но она не стала бы читать мне лекции. Для неё было бы достаточно того, что я побывала в полицейском участке. «Страх перед наказанием куда хуже самого наказания», – часто говорила она.
Приготовившись быстро объяснять ситуацию маме, я с нетерпением поглядывала на офицера, что уже приложил телефон к уху. Я слышала только гудки, и с каждой секундой моё сердце начинало биться всё сильнее. Не прошло и минуты, а я уже забыла всю речь, которую подготовила для мамы!
– Не отвечает. Давай номер отца.
– Н-нет, д-давайте… Давайте подождём немного! Папа очень занят, понимаете? Много работает… Да, очень много работает!
– Перезвоню ей через десять минут. – Офицер хмыкнул, но настаивать не стал.
Он вернулся к себе в кабинет, а я с тоской взглянула на часы, висящие на стене. У меня плохо получалось определять по ним время, но я прикинула, что должно было быть уже часа три утра. Если мама отключила телефон на ночь, то ждать мне осталось не так уж и много.
Я сняла кроссовки и уселась с ногами на скамейку, обхватив колени ладонями. Пытаясь убедить себя в том, что Стефани не бросила меня, а вынуждена была уехать, я старалась не думать о Джереми. Это ведь он был первым, кто сел в машину. Он даже не попытался помочь мне. Ещё бы! Идеальный капитан спортивной команды, который не должен рисковать своей репутацией ради какой-то девчонки. Плакать не хотелось, но я всё же не сдержала слёз. Мой идеальный парень оказался фальшивкой.
Меня клонило в сон. Стянув с себя куртку, я подложила её под голову и вытянулась на скамейке, даже не ожидая, что усну на таком неудобном ложе. Но усталость одержала верх. Сквозь беспокойный сон я слышала, как начинался день в полицейском участке Бетесды. Туда-сюда бегали, шелестя бумажками, люди, отовсюду доносились голоса, на кухне кто-то заваривал очередную кружку кофе. Но окончательно проснулась я от громкого звука: Диггинс, стоящий за решёткой, прочистил горло.
– Эванс, чего разлеглась?
Я потёрла глаза, совсем не чувствуя себя отдохнувшей.
– Я… Просто устала.
– Ага, устала она. Не дозвонился я до твоей матери. Может, ты мне специально какой-то фальшивый номер дала, а?
– Ну да, конечно. Всё ради того, чтобы провести незабываемую ночь в этом роскошном отеле.
Диггинсу, кажется, дерзость пришлась по вкусу. Он криво усмехнулся.
– Наш отель пользуется популярностью по субботам, так что пора тебе выселяться. Давай номер отца, ничего он с тобой не сделает. Ну, кто подростком не совершал ошибок?
– Что, даже вы попадали в тюрьму?
– Нет, не попадал. Я быстро бегаю. – Он подмигнул мне, достал из кармана телефон и приготовился записывать папин номер.
– А который час? Может, моя мама просто ещё не проснулась…
– Уже восемь.
– Вот блин! – Я разочарованно вздохнула. – Ладно, записывайте уже.
Пока Диггинс набирал номер и представлялся, я расхаживала туда-сюда по камере, пытаясь подобрать правильные слова. Это была не та ситуация, в которой «подросток совершил ошибку». Я ведь сознательно солгала про кинотеатр и поехала развлекаться, прекрасно понимая, что рискую попасться в руки охраны и полиции.
Краем уха я услышала конец разговора Диггинса с отцом:
– Конечно, мистер Эванс. Я всё понимаю. Сейчас же оформлю все необходимые бумаги. – Отключившись, офицер ещё несколько секунд смотрел на свой телефон, а я пощёлкала пальцами.
– Что там?
– Там… – Он растерялся, но лишь на секунду. За это время я успела заметить, как он нервно постукивает пальцем по задней панели телефона. Затем он всё же взял себя в руки. – Думаю, ты достаточно наказана. Сейчас за тобой приедет отец.
– Значит, то самое страшное наказание, которого я так боялась, – пара часов в камере? Ну, было неприятно, конечно, но если так вы собираетесь победить преступность…
– Я должен идти. – Даже не взглянув на меня, Диггинс рванул к своему кабинету.
– Эй, я же просто пошутила! – крикнула я ему вслед.
Его реакция сбила меня с толку. Мой папа мог быть довольно жёстким, когда того требовали обстоятельства. Но мог ли он так сильно запугать молодого полицейского, который, кажется, на службе не провёл ещё и месяца, что он в полной растерянности отправился к себе в кабинет, будто наказанный ребёнок? Интуиция подсказала: мог, если сильно разозлился.
От дома до полицейского участка ехать было около пятнадцати минут, но, с учётом папиной способности делать всё в рекордные сроки, я могла рассчитывать на одиннадцать. Расхаживая по камере, я пыталась придумать, как оправдать своё поведение, и совсем не готова была увидеть отца всего через пять минут после ухода Диггинса.
– Па-ап?..
Он зашёл в полицейский участок и, не услышав меня, сразу направился к офицеру. На нём был тот же комплект из тёмных брюк и бирюзового свитера, подаренного мамой на Рождество, что и вчера. Было странно видеть его в такую погоду без верхней одежды. Но, пока я воображала, где он мог оставить своё серое пальто, они с офицером Диггинсом вышли из кабинета и направились к камере.
– Папа…
Но папа едва мог смотреть на меня. Забрав у Диггинса какую-то бумагу, он молча дождался, когда офицер откроет камеру и выпустит меня. Я не могла поверить в то, что он способен на такое. Игнорировать меня после всего, что я пережила ночью! Это немыслимо! Лучше бы он кричал или читал нотации.
Когда мы сели в машину, я вновь попыталась завести разговор.
– Пап, пожалуйста, прости… Я не хотела, правда! Не хотела попадать в неприятности! – Но он только кивнул в ответ, и это разозлило меня ещё сильнее. – Это что, твоё наказание? Пап, хватит молчать! Скажи уже что-нибудь!
Он всё с таким же каменным выражением лица завел двигатель. Мы двинулись по дороге с предельной скоростью: отец так сильно давил на педаль газа, что мне казалось, мы неизбежно попадём в аварию. На перекрёстке он неожиданно повернул налево, а не поехал прямо – по дороге к дому.
– Эй, куда мы?
– Твоя мама в больнице. – Он повернул ко мне голову.
Всего четыре слова. Столькими же ограничился Диггинс, когда говорил со мной про наказание. Он знал.
– Я-я…
Но сказать было нечего. Никакие слова не смогли бы описать то, что я чувствовала в этот момент. Хотелось, чтобы всё это было моим сном, пусть даже я бы уснула на неудобной скамейке в полицейском участке.
Машина вдруг стала ехать очень медленно, хотя спидометр всё ещё показывал двадцать пять миль в час. Хотелось выпрыгнуть из неё прямо сейчас, на ходу, и побежать в больницу со всех ног. Как будто я могла помочь её вылечить…
– Что с ней? Она… поправится?
– Они не знают.
В окне мелькали одинаковые дома с идеальными газонами. Они мешали понять, как далеко от больницы мы находимся, и я вдруг возненавидела их за то, как безмятежно они выглядят. Злость закипела во мне. Захотелось высунуться из окна и прокричать что-то обидное им вслед. Например, то, что если однажды кто-то выкопает на этом газоне ямку, то они уже не смогут быть такими же идеальными. И что им тогда останется? Правильно, медленно разрушать себя изнутри.
На электронных часах в коридоре больницы было 08:49, когда я забежала внутрь. Отец бесшумно проследовал за мной. У стойки регистрации он остановился и спросил:
– Бриджит Эванс, палата 251.
Я впервые слышала такой голос: бесцветный и хриплый, словно звучащий из уст бестелесного духа. Когда медсестра за стойкой подняла на отца взгляд, я уже знала: Бриджит Эванс больше нет.
Я побежала по коридору в поисках нужной цифры. В палате был только мой брат. Астор стоял возле пустой кровати, склонив голову.
– Астор…
Брат повернулся: в глазах были обида, разочарование, страх. По его щекам безостановочно бежали слёзы, но, когда он бросился в мои объятия, я едва удержала его за плечи.
– Где она?
– Она… Она была… В операционной. – Брат шмыгнул носом.
Астор сжал меня в объятиях. Я услышала тихие всхлипы: мои или брата – сейчас это не имело значения. За его спиной, прямо рядом с маминой кроватью, стоял отец. Трудно было узнать в этом человеке моего отца. Он выглядел как тень самого себя: бледное лицо, тяжёлые веки… Отец едва сдерживал слёзы. И, наконец, сдался. Но во мне бушевала ярость. Я не хотела верить, что всё это происходит на самом деле. Нет, это просто сон! Такого не бывает!
Сорвавшись с места, я выбежала из палаты и столкнулась с врачом.
– Она ведь жива, да? Она должна быть жива! Это просто операция!
Врач положил ладонь мне на плечо. Это был простой жест – обычная человеческая поддержка. Но я едва не захлебнулась собственными слезами, пока он говорил со мной.
– Мисс Эванс, мне очень жаль. Ваша мать долго игнорировала симптомы прогрессирующей болезни. Нам не удалось её спасти.
– Это неправда! Вы лжёте! Она была здорова!
В тот единственный раз, когда мне очень сильно хотелось, чтобы моя ложь звучала уверенно, я не могла обмануть даже себя. Если бы она действительно была здорова…
Вырвавшись из рук врача, я на дрожащих ногах бросилась к другому. Он только что вышел из операционной и теперь раздавал указания испуганным медсёстрам. При виде меня они торопливо натянули маски.
– Где моя мама?! Я хочу её видеть!
Из-за натянутой по самую переносицу маски я видела только глаза доктора, печальные и потухшие. Он сделал шаг назад, отходя от меня. Я увидела, как сзади подходят два медработника в спецкостюмах.
https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/244544550327098266
– Мисс Эванс, мне жаль, но я вынужден изолировать вас и всю вашу семью. Мы обнаружили, что миссис Эванс была больна одним из штаммов Мидуэйского вируса. Теперь мы обязаны следовать протоколу. Вас поместят в карантинную зону.
В голове эхом зазвучало: «Думаю, ты достаточно наказана».
Глава 2
Мат Диларам
Я не запомнила, сколько дней длился наш карантин. Что толку было? И без того не хотелось выходить из комнаты, хотя Стеф и пыталась подбодрить меня: рисовала сердечки под окнами дома и писала милые сообщения. Почти помогло.
Её больше не было. Прошло ровно столько времени карантина, чтобы её запах выветрился из квартиры, хотя я тщательно пыталась его сохранить. Все дни стали похожи один на другой.
В один из таких ничем не примечательных дней отец позвал нас с Астором в гостиную, где мы часто собирались вчетвером, чтобы обсудить школьные будни и родительские исследования. Теперь же я стояла посреди гостиной одна, не зная, куда мне сесть, и не представляя, о чём сейчас мы будем говорить. Хотелось бы, чтобы отец просто отправил мне СМС, и тогда мне бы не пришлось выходить из комнаты и вновь любоваться мамиными любимыми подушками на диване.
Я услышала тяжёлые шаги по лестнице. Это был Астор, он не слишком торопился занять своё место. Последним пришёл отец. По его лицу я не смогла понять, какие чувства он испытывает. Впрочем, такое с ним происходило уже пару недель: он осунулся, появились мешки под глазами, и теперь казалось, что перед нами дряхлый старик, а не успешный мужчина средних лет.
Он застыл у окна и без предисловий начал разговор, не поворачиваясь к нам лицом:
– Мне предложили работу в Нью-Йорке. Мы переезжаем. Для нас уже подготовили дом в Астории.
Вот так просто? Сказал и всё! Выпалил на одном дыхании, словно боялся, что если сделает хотя бы одну паузу, то и сам откажется верить, что всё это правда. Он старался не смотреть на нас, разговаривал, будто бы с оконной рамой. Мы с Астором тоже застыли. Я – в изумлении и даже в отчаянии, а брат… На его лице не отразилось ни разочарование, ни досада. Нет, скорее, ему было безразлично. И что-то внутри меня надломилось от осознания, что мой жизнерадостный и крайне эмоциональный брат не проявляет никакого интереса к собственному будущему.
– Почему? – Я резко подняла голову.
– Мне дадут возможность вернуться к исследованиям. Ваша мама знала, что этого я и хотел…
Пошарив глазами по комнате, я заметила стоящую на столе вазу, которую мама втайне ненавидела. Она считала, что это совершенно неуместный предмет декора, который собирает на себя пыль в комнате. Но эту вазу подарила папина кузина Роуз, которая, хоть и не отличалась хорошим вкусом, но была очаровательной женщиной с неестественно громким смехом. По мнению папы, это делало её подарок подходящей вещью для размещения в гостиной. На самом деле ваза была до ужаса нелепой: с волнистым горлышком и непропорционально широким туловом. Возможно, Роуз забыла сказать, что она сама слепила эту вазу? Это многое бы объяснило, в том числе декор, состоящий из цветов пошлого розового цвета и двух бабочек, которые и сами наверняка жалели, что прекратили быть гусеницами. Мама говорила, что для полной картины этой вазе не хватает только носика.
Эта ваза поглотила моё внимание, пока отец снова не заговорил.
– У меня есть неделя на то, чтобы закончить дела здесь.
В одно движение я преодолела расстояние до столика, схватила вазу за горлышко и швырнула в стену. Но она не разбилась. Только маленький осколок у самого основания полетел на пол.
– Это была любимая ваза твоей матери! – Отец строго взглянул на меня.
– Любимая?! Она ненавидела эту вазу! Она много лет пыталась от неё избавиться и поставить в гараж, но ты каждый раз спрашивал про эту дурацкую вазу, и ей приходилось снова и снова возвращать её на место, чтобы каждый заходящий в этот дом человек знал, что у кого-то здесь точно нет вкуса!
Молча наблюдающий за нами Астор хрюкнул от смеха, и мы с отцом оба повернулись к нему. Брат, взглянув на наши лица, без тени стеснения залился смехом, схватившись за бок. Мы с папой переглянулись. Всматриваясь в его серьёзное лицо, я почувствовала, как внутренняя боль мигрировала из головы, где всё это время обитала, дальше. Она поглотила всё моё тело и добралась до самого сердца, не оставив сомнений, что она останется там навсегда.
Поднимаясь от сердца в лёгкие, а затем в гортань, эта боль спровоцировала звук, вырвавшийся из моего рта: смешок, больше похожий на икоту. Он стал громче, отчетливее, звучнее… Я не смеялась. Захлебывалась собственными мыслями.
– Эй, Эванс, успокойся! – Астор неожиданно подбежал ко мне и положил ладони на плечи.
Усадив меня на диван, брат сходил за водой и предложил мне стакан. Отец за всё это время не сдвинулся с места, равнодушно наблюдая за разворачивающейся картиной. Прекратив всхлипывать, я услышала голос отца:
– Нужно собрать вещи как можно быстрее.
Папа наконец поднял глаза. Но он смотрел не на меня, а на Астора. Я знала, что брат не станет противиться его воле. Здесь я могла рассчитывать только на себя. Новая волна гнева закипала во мне.
– А как же школа? Мои друзья?! Ведь всего год осталось учиться!
Ссутулившись, отец бросил на меня быстрый взгляд. В тишине гостиной раздался неуверенный голос брата:
– В Астории тоже есть школы.
Отец посмотрел на него с благодарностью, и это стало последней каплей. Лучше бы он, как Стефани и Джереми, бросил меня одну разбираться с полицией.
– Я никуда не поеду!
– Эванс, я понимаю, тебе тяжело это принять…
Я не дала ему договорить. Теперь я знала, что не смогу переубедить его. Но это не означало, что разговор окончен.
– Понимаешь?! Ты даже не посоветовался с нами! Мама никогда бы не стала лишать нас права выбора!
– Да, Бриджит нашла бы выход… Убедила бы всех.
Он вновь опустил глаза в пол, старательно пряча слёзы. Рослый Астор, положив ладонь на плечо отца, умоляющим взглядом посмотрел на меня. И в этот момент ко мне, наконец, пришло осознание, что не только я потеряла её. Они тоже вынуждены были расстаться с ней.
Наверняка они оба думали, что уехать будет правильным решением. Может, папа и правда счел, что вдали от дома, где так много напоминает о маме, нам будет проще забыть обо всём, что здесь случилось. Они даже не подозревали, что ни одна, даже самая любимая мамой ваза, не могла сравниться с воспоминаниями, которые я бережно хранила в сердце.
И тогда, подумав о маме, я вдруг поняла. Таких ссор у нас в семье никогда не встречалось, и причина была не во всеобщем согласии. Причина была в ней, в её умении найти правильные слова для каждого, в способности слышать и слушать. Я подумала о том, каково было бы ей, если бы она узнала, что сейчас мы ссоримся. И это убедило меня сдаться.
– Я пойду собирать вещи.
Глядя в пол, я уныло поплелась к лестнице. Ни папа, ни Астор не собирались меня останавливать.
Я думала, что когда приду в комнату, то буду реветь. Но слёз не осталось. Опустившись на кровать, я написала Стефани одно короткое СМС. «Я переезжаю». И, отправив его, легла спать.
Очередная беспокойная ночь закончилась для меня в половине девятого. Сегодня суббота, хотя и без того не было нужды идти в школу теперь, когда на горизонте маячила необходимость менять её. Телефон, который я даже не потрудилась убрать в тумбочку, свалился на пол. Стефани прислала, наверное, пару десятков сообщений, которые я отметила как прочитанные, даже не взглянув на них. Я и так знала, что в них написано.
Она чувствовала себя виноватой за то, что бросила меня. Она узнала о случившемся не от меня: кто-то из её подружек тоже был в больнице в то утро. В нашем городе ничего нельзя было утаить.
Тогда Стефани позвонила мне. Она извинялась, объяснялась и клялась, что никогда больше не позволит Томасу за неё решать, что делать. Я сказала, что не злюсь на неё, и это было правдой, ведь у меня просто не было сил злиться. Но вот Джереми… С ним я говорить не хотела. И хотя он тоже написал мне на следующий день, пытаясь оправдаться, мол, Томасу нельзя было садиться за руль, я всё ещё чувствовала себя раздавленной. Пока я сидела в грязной камере полицейского участка, за жизнь моей матери боролись врачи, и они проиграли.
Я спустилась на кухню. Аппетита не было уже давно, но я всё равно заставляла себя выпивать хотя бы стакан молока каждое утро. Так учила мама: завтрак необходим, а не хочешь есть – выпей молока.
Кухонный стол как обычно был занят папиным рабочим ноутбуком, он даже оставил его открытым. Проходя мимо, я случайно задела мышку рукой, и экран загорелся, позволяя мне рассмотреть название документа, который вчера вечером изучал отец. Это было соглашение о неразглашении. Мне стало любопытно, что мой папа решился подписать, и я пробежалась глазами по строчкам. Дойдя до третьего пункта, я ахнула и закрыла рот руками. В нём говорилось о том, что он обязуется передать тело Бриджит Эванс какому-то человеку по имени Альфред Льюис. Судя по всему, он был руководителем научного центра Crescent. Я тут же загуглила название со своего телефона, но информации нашлось совсем немного. Видимо, он открылся совсем недавно. На главной странице сайта обнаружилась странная запись: «Каждый может оказаться на обратной стороне!». Я стала листать документ, но никаких конкретных сведений о предмете договора он не содержал. На самой последней странице красовалась подпись моего отца.
– Эванс! Что ты здесь делаешь? – Отец зашёл на кухню и застал меня, склонившейся над его ноутбуком. – Я не разрешал тебе пользоваться моим личным компьютером!
– А мама разрешала тебе передавать куда-то её тело?
Он побледнел. Скрепив ладони за спиной, отец прошёлся туда-сюда и только потом вновь повернулся ко мне.
– Думаю, ты имеешь право знать. Твоя мать хотела, чтобы её здоровые органы отдали на пересадку. В её завещании обязательным пунктом также значилась кремация.
– Ты не позволил нам даже попрощаться с ней…
– Она была человеком науки, Эванс, и верила, что тело – это всего лишь оболочка! Ей не хотелось бы, чтобы кто-то видел её такой… мёртвой.
– Папа, ты вообще слышишь себя? Её кремировали без нас!
– У нас не было выбора, Эванс. Ты же знаешь… Врачи настаивали на том, что это необходимо сделать как можно скорее. Все опасаются вируса, который был найден.
– Вирус или нет… Мы имеем право хотя бы увидеть её могилу!
Отец взял со стола лист бумаги и карандаш, начертил какой-то план и отдал его мне.
– Если хочешь… Вот, пожалуйста, иди! Но она бы предпочла, чтобы в последние свои дни в Бетесде ты встретилась с друзьями.
Он забрал свой ноутбук и поднялся в комнату. Я же осталась стоять с планом кладбища в руке. И в эту минуту пришло ещё одно сообщение. Стефани предлагала встретиться. Путь до кладбища был неблизким, так что нужно было выбирать: я не смогла бы сегодня успеть всё. Действительно ли она хотела бы, чтобы я пришла посмотреть на могильный камень с её именем на нём? Но самое главное… Готова ли была я пойти туда?
1. Если готовы пойти на кладбище, перейдите на следующую страницу.
2. Если решили провести время со Стефани, перейдите на страницу 48.
Сперва я не хотела идти сюда одна: думала позвать Стефани, Астора или даже Джереми. Но потом поняла, что это только моё дело. Я хотела проститься с ней, взглянуть на надгробие и наконец осознать, что её больше нет с нами.
Нарисованный папой план оказался странным: он больше вводил в заблуждение, чем помогал, и тогда я смело скомкала его, после чего отправила в ближайшую мусорку. Наверное, я просто злилась на него, хоть и знала, что устроить похороны так рано не было его решением. Мы не успели отсидеть карантин: опоздали всего на один день, и всё из-за врачей, которые совсем не торопились выяснять, был ли в действительности этот дурацкий вирус.
Но я по-прежнему злилась только на отца, а не на врачей, похоронное бюро или кого-либо ещё. Наверное, мне просто нужно было кого-то винить, и отец был лёгкой мишенью: он расклеился и опустил руки. Да, он принял тот факт, что её больше нет. Но принять – не значит пережить. Мне хотелось видеть в нём опору, хотелось знать, что на него можно рассчитывать, но выходило иначе. Я осталась одна, без всякой поддержки от собственной семьи.
На кладбище я положилась на собственную логику. Пройдя вдоль ряда свежевскопанных могил, я стала рассматривать надгробия в поисках знакомого имени на плите. Спустя полчаса поисков мой метод всё же дал плоды, и я разглядела нужный камень.
«Бриджит Эванс
Покойся с миром,
любимая жена и мать»
Я уставилась на могильную плиту. Этот момент представлялся мне совсем иначе. Как в фильмах. Драматическая пауза, внезапное осознание, что жизнь всё-таки конечна, и печальный герой, преклонив колени, опускает цветы на землю. Но про букет я совсем забыла: слишком спешила сюда. И драматической паузы не случилось из-за надоедливых насекомых, которые норовили высосать из меня побольше крови, а понимание конечности жизни не свалилось на меня с неба. Оставалась только печальная девушка, которая была не в силах даже ронять слёзы.
В конце концов, это была просто могильная плита. Я не хотела помнить её по одной лишь пустой и формальной надписи на сером надгробии. Она была больше, чем всё написанное. Бриджит Эванс была для меня целым миром.
А теперь он оказался разрушен.
Продолжение истории на странице 50.
Стефани редко водила машину. Она была одной из тех девушек, которые считают, что за рулем всегда должен быть мужчина. И пусть я не разделяла её взглядов, это не мешало мне наслаждаться поездками с Джереми и Томасом.
Но сегодня она приехала одна: очевидно, попросила у мамы машину на день. Я забралась в её «додж». Мы обе молчали, и в салоне было слышно, как ремень безопасности скользнул по обивке сидения, и от этого звука засосало под ложечкой. Затем – короткий щелчок. Зафиксировав ремень, я наконец посмотрела на подругу.
– Милкшейк?
Я кивнула. Заведя двигатель, Стефани неловко развернулась, чтобы посмотреть на дорогу: она так и не научилась пользоваться зеркалом заднего вида. Когда мы выехали на перекрёсток, подруга накрыла мою ладонь своей.
Возле нашего любимого кафе, где подавали лучшие в городе милкшейки, парковка никогда не пустовала. Стефани пришлось потрудиться, чтобы найти место. Я безразлично наблюдала за тем, что творится на улице: парочки со счастливыми лицами, обнимаясь, выходили из кафе, а за ними – то родители с детишками, чьи рты были перепачканы молочной пенкой, то горделивые девицы, на ходу делающие селфи для социальных сетей.
– Стеф… Я не могу.
Подруга, которая только-только припарковала машину, наверняка едва сдержалась, чтобы не ударить меня.
– Эванс. Твоя мать не одобрила бы…
– Её больше нет. Она не может мне указывать, как переживать горе.
Будьте рядом с Эванс в эту минуту!
https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/893062897037567361
Если бы кто-то подслушивал сейчас наш разговор, он наверняка бы уловил дрожащие нотки в моём голосе.
– Милая, никто не может. Но есть и другие способы. Вспомни, какой была твоя мать. Например, что она сделала, когда узнала о нашей тусовке с парнями из колледжа?
– Приехала туда, разодетая, как девчонка из колледжа, и стала тусоваться вместе с нами. – Я не смогла сдержать смешок.
– Ага, помнишь! Чёрт, она тогда так зажгла! А ещё помнишь, к ней подкатывал наш учитель из начальной школы. Как же его там звали…
– Мистер Эндрюс! Ох, это был такой стыд! Он писал ей комплименты прямо на моих тестах по математике!
– Не помню, что она сделала с ним…
– О, на осенней ярмарке, когда мы готовили печенье в форме букв, она снова встретила его. И выложила из печенек «Я замужем». Мистер Эндрюс тогда покраснел как рак!
Мы со Стефани заливисто смеялись. Она хорошо помнила мою мать и была в курсе всех её чудачеств. Но какой она её точно не видела, так это грустной. Потому что Бриджит Эванс предпочитала заражать других своей улыбкой и уверенностью, а не унынием. Спустя ещё пару историй я наконец сказала:
– Знаешь что, Стеф? Наверное, это наш последний вечер вместе, и за это стоить выпить… парочку милкшейков!
– Да! Вот это моя девочка.
Продолжение истории на следующей странице.
Я уныло рассматривала коробки, в которые пришлось за пару дней уложить всю свою жизнь. Всё ещё трудно было поверить, что отец принял это дурацкое предложение.
Я со злостью пнула одну из коробок, и оттуда раздался протяжный звук. Это была моя старая кукла. Она давно не говорила, а только мычала. Открыв коробку, я вытащила куклу и бросила её в мусорный бак. Вот так! Раз уж отец решил, что нам пора убежать от прошлого…
Друзья прибыли вовремя, чтобы попрощаться. Стефани не сдерживала слёз.
– Чёрт, я буду скучать…
Прощание с Джереми было неловким. Мы оба не знали, как себя вести. Наверняка он вообще не хотел здесь быть. После того, как я игнорировала его сообщения и звонки, вряд ли он нашёл бы в себе силы вновь начать общаться со мной, если бы не этот внезапный переезд. Отец уложил вещи в машину слишком быстро.
– Нам пора, Эванс.
– Ну, прощайте…
Напоследок я крепко обняла Стефани и в последний раз бросила взгляд на дом. Здесь я навсегда оставляла часть себя. Сдержав слёзы, я села в машину. Меня ждал большой город, который никому не оказывает тёплый приём.
Когда отец остановил машину возле неприметного домика, я удивилась. Это был один из таунхаусов из красного кирпича, которые стояли в ряд по всей улице. Хотелось бы мне, чтобы его видела Стефани! Стало любопытно, что бы сказала она и другие мои одноклассники. Я решила, что нужно будет снять видео для них. Он был вдвое меньше прежнего и выглядел таким пустым и неказистым. Газон в маленьком дворике при доме давно не стригли, и он наводил уныние. Наверняка не только на меня, но и на всех жителей округи. У остальных соседей с этим всё было в порядке: придомовая территория выглядела одинаково ухоженной и скучной.
Однако первое впечатление было обманчивым, и внутри дом выглядел уютным. Светлые стены делали комнаты просторнее, а большие окна давали много света. В общем, было лучше, чем я ожидала.
Войдя в свою спальню, я увидела, что дверь ванной комнаты приоткрыта. Напротив входа, над раковиной, висело зеркало, а из него на меня смотрела девушка с нерасчёсанными волосами. Когда-то они были каштановыми и, по маминому мнению, отливали золотом. Но сейчас пигмент исчез, как и все краски из моей жизни. Этой девушке не хватало пары-тройки килограммов, чтобы перестать выглядеть бесцветной. Этой девушкой была не я, а какая-то другая Эванс, в которой больше не было жизни.
https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/965118340001469800
Все выходные ушли на то, чтобы разобрать вещи, и я даже не потрудилась выйти на улицу и прогуляться по Нью-Йорку, в отличие от своего брата, который уже успел исследовать окрестности и пытался мне об этом рассказать. А в понедельник утром, когда я спустилась к завтраку, Астор уже сидел в гостиной и жевал свои хлопья. Столовой в доме не было, так что пришлось приспосабливаться.
– Отец уехал на работу рано утром.
Я кивнула. За выходные я не сказала ему ни слова.
– Знаешь, ты могла бы не вести себя так.
– Ешь свои хлопья, Астор, и не лезь не в своё дело.
Брат разочарованно вздохнул и вновь взялся за завтрак. Я последовала его примеру.
– На чём ты доберёшься в школу?
– На автобусе, как и все.
В нашем родном городе предпочитали личный транспорт. Я уже открыла рот, чтобы возразить брату. Но Астор опередил меня:
– Я имел в виду, как все здесь, в Астории.
Я кивнула. Мы доедали свой завтрак в полном молчании.
– Так… ты со мной?
– Лучше поеду на велосипеде. Ознакомлюсь с районом…
На самом деле, мне было плевать на район и на красоты этого города. Я просто хотела побыть одна. Астор понимающе кивнул и направился к выходу.
– Хорошего тебе дня, Эванс.
– И тебе, Астор.
После ухода брата я долго сидела в гостиной. Идти никуда не хотелось, но мысль о том, что нужно будет остаться в этом доме, меня тоже ни капли не обрадовала. Делать было нечего, мне пришлось оседлать новенький велосипед, купленный в первый же день здесь, и двигаться к школе, сверяясь с картой.
По дороге я с удивлением разглядывала улицы. Все они были плотно застроены неказистыми и одинаковыми домами. Машины парковали прямо у обочин. Среди бетонных джунглей нашлись даже одинокие деревья, которые были окружены асфальтом. Я попала в совершенно другой мир, огромный и чужой. И единственный выход, который у меня был, – это смириться и привыкнуть к этому месту. По крайней мере, до совершеннолетия. Я даже не надеялась, что скоро полюблю его. Но было бы здорово хотя бы однажды почувствовать, что это вполне сносный вариант.
Я не слишком спешила в школу: хотела прочувствовать атмосферу города. Но добралась всё равно быстро. Зря я не поверила навигатору, который считал, что на велосипеде можно доехать всего за десять минут. Но время точно не было для меня лишним, ведь я, по крайней мере, могла получше рассмотреть школу и даже снять небольшое видео для своей личной коллекции.
https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/388657589627446514
Несмотря на то, что было довольно рано, велосипедные стойки у входа в здание уже не пустовали. Здесь яблоку негде было упасть: всё было забито велосипедами разных цветов. Я выкроила местечко для своего железного коня и последовала за остальными учениками, надеясь, что они идут к главному входу.
Но не успела я пройти несколько шагов, как сзади раздался лязг металла. Я тут же обернулась. Несколько велосипедов, включая мой, упали. В эпицентре беспорядка суетилась миниатюрная темноволосая девушка в коротком платье оттенка пыльной розы. Она пыталась вернуть велосипеды в устойчивое положение, но ей не хватало сил. Я решила, что ей не помешает помощь, вернулась к велосипедной стойке и окликнула незнакомку.
– Эй, тебе помочь?
Девушка ответила, не поворачиваясь ко мне:
– Нет-нет! Всё под контролем! – Затем она тихо добавила: – На меня каждый день падает велосипедная стойка…
Я хохотнула. Однако девушка не ожидала, что я её услышу, и повернулась ко мне с виноватым выражением лица.
– Прости…
– За что? – Я удивилась. – Давай я тебе помогу.
Вместе мы быстро управились с велосипедным происшествием.
– Спасибо за помощь! – Незнакомка перевела дух. – Мы, кажется, незнакомы?
– Определённо, нет. Меня зовут Эванс.
– А я Линда, но все здесь зовут меня Лин. Ты, наверное, новенькая?
– Что, так заметно?
– Нет-нет! – замотала головой она. – Я имею в виду, ты помогла… и всё такое. В общем, забудь. Давай я помогу тебе найти класс. Что у тебя сейчас?
Я сверилась с расписанием в телефоне.
– Естественные науки. Мистер Такер.
– Круто! В смысле… Я тоже туда иду. Пойдёшь со мной?
– Конечно!
Мы зашагали ко входу. Я опасалась, что Лин начнёт задавать вопросы. Но вместо того, чтобы допрашивать меня, милая девушка рассказала немного о школе. В классе мы уселись рядом, и учитель, войдя в класс, сразу заметил меня. Это был лысеющий низкорослый человек в очаровательных круглых очках. Добродушная улыбка озарила его лицо, а вместе с тем, казалось, и весь класс.
– А, вы мисс Эванс, верно? Рад вас приветствовать.
Одноклассники делали вид, что меня не существует. Новички здесь не были редкостью: не то что в моей прошлой школе. Наш город был небольшим, и переезжали в него нечасто. Обычно семейные парочки переселялись в Бетесду из опостылевшего Вашингтона где-то к сорока, когда их дети уже были готовы пойти в начальную школу. Так и получалось, что новых одноклассников у нас практически не было, а если они и приходили, то мы окружали их заботой и вниманием.
Урок прошёл без приключений. В естественных науках я чувствовала себя как рыба в воде. После занятия несколько ребят всё же подошли ко мне, чтобы поинтересоваться, откуда я приехала, и я поспешила заверить их, что жила в пригороде Вашингтона. Согласитесь, есть разница: жить в пригороде Вашингтона или в маленьком городке Бетесда, штата Мэриленд. Новые одноклассники с умным видом покивали и быстро потеряли ко мне интерес. Не помогло даже упоминание столицы.
На одного из новых одноклассников пришлось даже подписаться в социальной сети, только чтобы он отстал от меня. Я понадеялась, что у нас с ним не слишком много совместных занятий.
– Неплохое начало! С ролью новенькой ты справилась куда лучше, чем главная героиня из «Обратной стороны» в My Way! – сказала Лин, встретив меня у двери класса.
– Ну да, конечно, – протянула я. – Думаю, я им не слишком понравилась. Хотя мне, в общем-то, всё равно.
Лин моя откровенность немного смутила, и она спросила:
– А чем ты увлекаешься?
– Ну, литературой, естественными науками. В Бетесде я иногда приходила в лабораторию биохимии, где работали мои родители.
– Надо же, как интересно! – Она с восхищением посмотрела на меня. – Расскажешь подробнее?
Я не без удовольствия рассказала ей о жизни в родном городе. Лин ловила каждое моё слово, и это льстило. Мы с Лин вместе вышли в коридор.
– Следующие уроки у нас разные.
– Жаль. А расскажешь мне, как найти класс?
– Лучше я найду тебе проводника. Эй, Айзек!
Она помахала рукой долговязому парню в больших квадратных очках и джинсовой куртке с капюшоном, который шёл нам навстречу.
– Привет, Лин. Привет, э-э-э… – Он замялся.
– Эванс, – ответила я.
– Эванс! Не видел тебя раньше. Лин, ты завела новую подругу и теперь бросишь меня?
– Я новенькая. Проводишь меня в класс мистера Такера?
– Всегда к вашим услугам. – Парень шутливо поклонился.
Лин казалась расстроенной, но у меня не было времени её расспрашивать. Мы распрощались с ней и направились вверх по лестнице. По дороге Айзек первым завёл беседу:
– Итак, ты переехала в самом начале учебного года. Твои родители скрываются от правосудия?
– Ха-ха! И это первое, что пришло тебе в голову?
Айзек пожал плечами. Я набрала побольше воздуха в грудь и выпалила:
– Моя мама… Она недавно умерла. И отец решил принять предложение о работе здесь.
– Мне очень жаль, Эванс. – Он не ожидал услышать такого ответа на свою шутку, но постарался сохранить невозмутимый вид. – Значит, работу предложили, интересно. Хоть и жаль, что ты не крёстная дочь.
– Крёстная дочь? – Я удивлённо переспросила.
– Ну, знаешь, мафия и всё такое… А, неважно!
Айзек немного смутился, и я поспешила сменить тему. Как ни странно, открывшись Айзеку, я почувствовала себя лучше.
– Расскажешь что-нибудь о себе?
– Легко! Что тебя интересует? – Айзек посмотрел на меня.
– Давно вы с Лин знакомы?
– Около пяти лет. Мы познакомились в средней школе.
– Она милая. – Я улыбнулась.
– Это только кажется! В первую нашу встречу она врезала мне учебником. Ну пошутил я, что она влезет в мой ланч-бокс, и что?
– Кошмарная шутка! Зачем ты это сказал?
– Хотел привлечь её внимание. – Он пожал плечами.
Мне стало любопытно, какие между ними отношения. Этот неприязненный взгляд Лин, которым она провожала нас на следующее занятие, никак не выходил из головы. Но мне показалось неприличным задавать этот вопрос сейчас, когда мы только познакомились. Ребята выглядели очень дружелюбными и умными, и я была бы не против заиметь здесь таких друзей. Я решила, что ещё успею выяснить всё об их отношениях.
– У вас в школе есть шахматный клуб?
– Да, но его президент сейчас на больничном из-за происшествия с конём.
– Смешно. Повезло, что не со слоном.
– Что? – Айзек поднял бровь.
– Ну, конь и слон… – принялась объяснять я.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять.
– Да ты шутница! И, судя по всему, шахматистка. – Айзек громко рассмеялся.
– Всё же больше шахматистка.
– Это поправимо!
– А ты чем увлекаешься?
– Ну, я занимаюсь спортом… – ответил он, а я постаралась сделать не слишком удивленное лицо.
– Вот как…
– Ещё бы! Наша команда недавно победила в турнире по одной видеоигре… – Айзек рассмеялся, наблюдая за тем, как изменилось моё лицо: от недоумения до искренней улыбки. – Надо было говорить, что я боксёр!
– Лучше уж виртуальное насилие! – парировала я.
Айзек понимающе кивнул. Мы добрались до нужного класса, и он так же, как и Лин перед прошлым уроком, предложил мне сесть рядом. Я была совсем не против. Несмотря на сомнительное чувство юмора, парень оказался очаровательным.
Школьный день проходил на удивление быстро. После четвертого урока мы с Айзеком и Лин направились в столовую, и за обедом я обратила внимание на украшение Лин:
– Какой очаровательный кулон!
– Спасибо. Это подарок моей бабушки. – Она рефлекторно дотронулась до него рукой и улыбнулась. – Корейский символ удачи.
– Ты уже третий раз за неделю роняешь велосипедную стойку. Не очень-то он работает.
Она засмеялась, и я тоже не смогла сдержать улыбку. Мимо нашего стола прошла девушка, за которой тянулся аромат сладких духов и сухого шампуня. На ней было довольно мало одежды для такой зябкой поры: короткая клетчатая юбка и тонкий свитер. Айзек проводил девушку влюблённым взглядом, а Лин поморщилась.
– Символ удачи точно не работает… – тихо произнесла она и пощёлкала пальцами перед лицом друга.
– А? Что такое? – Он мгновенно отвёл взгляд.
– Неужели опять, Айзек?
– Не понимаю, о чём ты.
Я повернулась, чтобы посмотреть на источник беспокойства Айзека. Незнакомка сидела за соседним столом. Её роскошные светлые локоны блестели в лучах позднего осеннего солнца. Заметив на себе пристальный взгляд, она подняла глаза. В них плясали лукавые искорки. Решив, что неприлично просто пялиться на неё, я без стеснения помахала ей рукой. Незнакомка расплылась в довольной улыбке и подмигнула мне.
Повернувшись к ребятам, которые всё это время продолжали о чём-то яростно спорить, я задала надувшейся Лин вопрос:
– А кто она? – Я вновь украдкой посмотрела на девушку, а она уперлась взглядом в свой телефон.
– Неужели и тебя, Эванс, покорила наша… бунтарка?
– Она не выглядит как бунтарка. В моей прошлой школе её бы назвали «королевой бала».
– О, нет, Челси точно не понравилось бы. Она ненавидит эти школьные клише и предпочитает, чтобы её называли девушкой свободных нравов, – Лин добавила тише, – если ты понимаешь, о чём я.
– Не уверена.
– Распущенной девушкой! – Щёки Лин покрылись румянцем. – Девушкой, которая спит со всеми, кто ей приглянется!
– Это очень грубо, Лин. Челси не так плоха, как ты думаешь, – возразил Айзек.
– Тебе-то откуда знать? Ты с ней ни разу не разговаривал.
Ребята ещё долго обменивались колкостями, и я позволила себе получше рассмотреть их. Айзек был симпатичным парнем, которого совершенно точно не заботило, как он выглядит. Его круглые очки скрывали добрую половину лица. Мне так и хотелось снять их и посмотреть, как он выглядит на самом деле.
Лин же, несмотря на миловидную внешность и отличную кожу, за которой она явно ухаживала, по всей видимости не пользовалась популярностью среди одноклассников. Может, потому, что у неё был непростой характер, или потому, что она была безответно влюблена в своего лучшего друга, который совершенно этого не замечал.
Было очевидно, что Айзек не заинтересован в романтических отношениях с подругой: он не ловил её взгляды, не пытался казаться лучше в её присутствии. Всё это выпало на долю Челси. И я опасалась, что станет вопросом времени, когда же Лин начнёт ненавидеть свою главную соперницу за место в сердце Айзека.
После уроков мне пришлось задержаться в школе. Нужно было уладить несколько формальностей. Переход в другую школу оказался тем ещё приключением. После того, как я заполнила все бумаги у школьного секретаря и уже направилась к выходу, я неожиданно заметила мистера Такера. Он подоспел очень вовремя – я до сих пор не знала, где находится шахматный клуб. А жаль, мне хотелось бы отвлечься от мыслей, роящихся в моей голове, сыграв в шахматы. Конечно, можно было просто загрузить игру на телефон. Но это было совсем не то. Ощущать вес деревянной фигурки в руке – вот это были настоящие шахматы.
– Мистер Такер, подождите! – Я решила не упускать свой шанс.
– Мисс Эванс? Вы что-то хотели? – спросил он.
– Вы не подскажете, где располагается шахматный клуб?
Он объяснил мне, как пройти к кабинету, и на этом мы распрощались. Я направилась прямиком туда и совсем не удивилась, когда на двери класса обнаружила объявление о болезни президента клуба. В своей школе эту роль выполняла я, и за все два года на посту я ни разу не закрывала класс. Понадеявшись, что и в этой школе они такого не делают, я с силой толкнула дверь.
Она была прикрыта совсем неплотно, и я, не рассчитав силу, едва не упала. Держась за ручку двери, я перевела дух. К моему изумлению, класс вовсе не был пуст. За последним столом, залитым солнечным светом от окна, сидел привлекательный юноша. Его кожа отливала медью. Он был полностью погружен в шахматную партию.
– Эм… Тук-тук?
– Ты ещё кто? – Парень вздрогнул и поднял голову. – Сюда нельзя входить!
У него был низкий приятный тембр. Парень не отрывал от меня взгляда, и я смутилась. Солнечный свет бил в глаза и мешал рассмотреть лицо незнакомца. Я шагнула вперёд и бегло осмотрела класс. Всё это время мулат, по-прежнему сидящий над своей партией, не сводил с меня глаз.
Взгляните на все глазами Эванс!
https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/460717331400665188
– Ты ведь в курсе, что это парная игра? – понизив тембр, чтобы звучать увереннее и раскрепощённее, бросила я небрежно.
– Да ты острячка. – На его лице заиграла непринужденная улыбка.
Я заметила рюкзак, стоящий рядом с его стулом. На нём красовался логотип школьной баскетбольной команды, о которой с придыханием рассказывала сегодня Лин. Их символикой была увешана вся школа, трудно было не заметить слона в комнате.
– Я бы предложил тебе присоединиться… Но я не играю даже с красотками.
От этого небрежно брошенного комплимента мои щёки предательски залились краской.
– Как удачно совпало. А я как раз не играю с новичками.
– С новичками, значит?
Парень поднялся на ноги и ловко подхватил рюкзак с пола. Ростом он был едва ли меньше двух метров. Поравнявшись со мной, он остановился, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.
– Кто ты такая?
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Я была совсем не низкой, но даже поднимись я на цыпочки, всё равно бы не достала ему даже до носа. Зато с этого ракурса было отлично видно чётко очерченные скулы, янтарные глаза и соблазнительные губы. Широкая нижняя губа словно была создана для того, чтобы прикусывать её во время поцелуев. Я с трудом заставила себя не думать о том, каково это – целоваться с ним, и наконец ответила:
– Меня зовут Эванс.
– Значит, это ты новенькая?
– Допустим, – фыркнула я. – А ты кто такой?
Он наклонился так, что его губы почти касались моего уха. Хотелось закрыть глаза, но я усилием воли заставила себя застыть на месте и ничем не выдать своё волнение.
– Ещё увидимся, новенькая, – прошептал он.
Задержав взгляд на моём лице, прежде чем выпрямиться, он спрятал улыбку и быстро вышел за дверь. Пытаясь понять, не приснилась ли мне эта странная сцена, я подошла к столу, за которым он только что сидел, и посмотрела на доску.
– Шахматная задача, значит… Что за волк-одиночка!
Быстро взглянув на расположение фигур, я улыбнулась.
– Мат Диларам… Любопытный парень. Кто же он такой?
Глава 3
Девушка по соседству
Ветер игриво трепал мои волосы, когда я повернула направо, в сторону живописной улицы. Я крутила педали, полностью уверенная в том, что выбрала правильную дорогу к дому. По пути в школу главным ориентиром для меня служила карта в телефоне, но доставать её теперь не хотелось. В конце концов, я неплохо запомнила окрестности: вот здесь, на самом углу улицы, стоит симпатичный дом из красного кирпича с небольшим внутренним двориком, в котором ровно подстрижен газон; через дорогу от него – узкий, совсем немного претендующий на колониальный стиль, дом со ступенями, выкрашенными в красный, и уютным садиком в японском стиле.
Улыбаясь самой себе, я стала интенсивнее крутить педали: оставалось лишь проехать через квартал, увидеть в конце улицы небольшой продуктовый магазин и… Но как только я добралась до перекрёстка, улыбка застыла на лице. Я растерянно оглядывалась в поисках магазина, но он исчез, как по волшебству. Вместо него за поворотом меня ждала сомнительного вида закусочная с покосившейся вывеской у входа.
– Вот чёрт!
Остановившись у стены, я припарковала велосипед и достала телефон: нужно было быстрее искать дорогу домой. Мне не хотелось задерживаться в незнакомом районе. Но удача отвернулась от меня. Оказалось, что телефон разряжен.
В этот момент из-за угла показались трое парней. В глаза бросился только тот, что шёл по центру – нескладный, с длинными руками и ногами. Его голова на фоне остальных частей тела казалась маленькой: возможно, всё дело было в непонятной, словно наспех сделанной стрижке, с помощью которой он, наверное, хотел походить на k-pop айдола. На самом же деле, его голова казалась похожей на перевёрнутый ночной горшок.
Двое других на его фоне смотрелись блёкло: со своими обычными короткими стрижками и стоптанными кроссовками они были похожи на сотни других таких же парней, каких было полно и в Нью-Йорке, и даже в Бетесде. И хоть я не водила дружбу с такими мальчишками в школе, всё равно знала, что от них не стоит ждать ничего хорошего. Так что, когда они заметили меня, стоящую с растерянным видом возле своего велосипеда, то без промедления двинулись в мою сторону.
Сложив руки на груди, я привалилась к стене, пытаясь придать своему лицу самый недобрый вид, которому учила Стефани. Она всегда говорила: «Если к тебе подходит парень, который не нравится, сделай такое лицо, чтобы ему тут же стало неинтересно с тобой знакомиться». Сейчас её совет мне не помог, и, возможно, дело было в том, что троица вовсе не пыталась ко мне подкатить. Но я даже думать боялась о причинах, которые могли бы потянуть их ко мне.
– Привет, бэйб. – Долговязый заговорил первым.
Когда последнее слово сорвалось с его губ, я едва смогла сдержать смех. Он старался придать своему голосу толику лености, словно он обращается к девушкам только так. На самом деле это была жалкая попытка. Его приветствие показалось мне натужным и вымученным, отрепетированным до последнего слога и, самое главное, – омерзительным.
– Давно тут стоишь?
Я продолжала игнорировать его. Видимо, эта стратегия оказалась плохой: он, раздувая ноздри, сделал шаг ко мне. Подпевалы тут же последовали его примеру, и все втроём они взяли меня в кольцо.
– Думаешь, ты такая крутая и можешь не отвечать?
Он собирался сделать ещё один шаг ко мне, но я резко выставила руку вперёд и случайно коснулась лацкана его куртки. Кончики пальцев будто онемели, а затем это ощущение сменилось другим – лёгкими вибрациями, посланными от самого запястья. В Бетесде никто не позволял себе нарушать мою зону комфорта. Но Нью-Йорк решил играть со мной по другим правилам. Здесь некому было меня спасти, я осталась чудовищно одинокой в чужом городе, который оказался не слишком приветлив. К счастью, на любой, даже самый ловкий дебют, я с самого детства умела отвечать не менее грамотной рокировкой.
– Вам что-то нужно? – Я смело посмотрела в глаза нарушителю моего спокойствия.
– А если да?
Я глупо улыбнулась, пытаясь успокоить рвущийся наружу гнев, который сейчас был бы лишним. Нужно было время, чтобы придумать план избавления от этих парней. Я окинула быстрым взглядом пустую улицу. Как назло, никого рядом не было. Даже машины по этой улице, кажется, проезжали куда быстрее, чем по всем остальным. Оставалось надеяться только на себя. Скосив глаза вправо, я увидела вывеску закусочной.
– Я жду своего друга, – соврала я. – Он зашёл в закусочную.
– И оставил тебя здесь?
– Ну, у меня велосипед…
И это была фатальная ошибка. Заметив за моей спиной новенького железного коня, парни многозначительно переглянулись.
– Он-то нам и нужен! Понимаешь ли, бэйб, в Нью-Йорке так сложно передвигаться пешком, а сложности – это так утомительно… Уверен, ты не пожалеешь для такого парня, как я, железного коня.
– То есть, я могу выбирать?
– Да, только выбирай очень осторожно. В закусочной рядом с тобой всегда играет громкая музыка, так что даже если будешь кричать, тебя вряд ли услышат. А ещё, если мы не получим велик, ты можешь лишиться ещё много чего… Давай же, бэйб, отдай его нам, и мы разойдёмся в разные стороны, как будто ничего и не было.
1. Если решили кричать что есть сил, перейдите на следующую страницу.
2. Если решили попытаться сбежать, перейдите на страницу 75.