Читать онлайн За дверью завтрашнего дня. Часть 2. Диагноз

Глава 1

Тусклое осеннее солнце лениво выползло из-за горизонта, распрямило затёкшие за ночь лучи и подсветило висящую в воздухе дымку тумана. Мухи, ещё с ночи пригревшиеся на капоте возле долго не остывающего двигателя, заторможено ползали по влажному от утренней росы лобовому стеклу, безуспешно пытаясь пробиться внутрь в тёплое логово кабины грузовика. Кудрин еле разлепил болезненную покрасневшую кожу век, внутренне выругался, почувствовав, что снова заныл тазобедренный сустав, и переведя взгляд на крючок в место, где в легковушках стояло зеркало заднего вида, выматерился уже вслух.

– Рося, ты б трусы свои ещё у меня на морде оставил сушиться. – громко сказал он, скидывая на пол лоскуты носков.

– Блин, – не открывая глаз и нащупывая валяющуюся на полу кабины ткань, сонно отозвался Руслан, – влажные ещё, не высохли.

– Подъём, боец! – громко скомандовал Кудрин и, пощёлкав кнопками стоящего на торпеде ноутбука, стал внимательно осматривать картинки, передаваемые расставленными по периметру кузова камерами. – Вроде за ночь никаких изменений.

– Чё, другана твоего экипаж приехал? – всё так же не меняя положение тела, спросил Руслан.

– Иди в жопу. – беззлобно отозвался Кудрин.

Насчёт странной дружбы Кудрина и Романа шутили многие. Ни для кого не было секретом, что оба были влюблены в Эмму, но окружающая действительность сейчас была такова, что им приходилось работать вместе и постоянно выручать друг друга, тем более что Мэй не обращала на них особого внимания. Да сейчас, наверное, никто ни на кого не обращал внимания, потому что остатки человечества были зажаты в страшной клетке, где в воздухе витал страшный вирус, ловко считывающий бреши в иммунной системе, за заборами бродили монстры, словно сбежавшие со страниц фантаста-графомана, а ещё были естественные потребности и запасы лагеря не могли обеспечить большое количество спасшихся на протяжении долгого времени. И конечно, были зомби или долбики, как их теперь называли почти все с лёгкой руки Кирилла. Было в слове «долбики» что-то шуточное, лёгкое, немного игривое и становилось не так страшно.

С тех пор как скорбный караван, собравший по дороге самых разных людей, которые в обычной жизни, вероятно, никогда и не встретились бы, добрался до базы, каждый занял свою нишу и занимался тем, что умел лучше всего. Кудрин, как и обещал, взял Руслана под свою опеку и стал делать из него настоящего бойца, хотел этого молодой человек или нет.

– Вообще, они уже давно должны были приехать. – пожал плечами Кудрин. – Давай пожрём чего-нибудь, осмотримся и если они до того времени не появятся, то поедем искать.

– У нас топливо на нуле. – с хрустом зевнул Руслан.

– Ладно, давай сначала здесь разберёмся, потом решать будем.  А Ромыч сегодня с кем?

– С Кириллом. – открывая банку с растворимым кофе, сказал Руслан.

– Ну-ка марш на улицу умываться, потом тридцать приседаний, а потом уже завтрак.

– Дядя Ваня, ты совсем ку-ку? – беззлобно спросил Руслан. – Я ещё после вчерашнего марафона чуть живой.

Молодой человек налил в портативный чайник воды, открыл две банки с консервированной ветчиной и, шурша пакетом, высыпал в коробку, заменявшую хлебную тарелку, чипсы.

– Да, вчера совсем жёстко было. – протянул Кудрин, вспоминая, как им вчера еле удалось вырваться из кольца долбиков.

– Зато в магазин удачно сходили. – хохотнул Руслан, когда вспомнил, что в окружение они попали, потому что Кудрин разглядел в отдельно стоящем здании с единственным окном мегаценный склад с запасами продовольствия. Но немного ошибся, потому что на этом складе хранились только колёса от автомобилей, а ещё был небольшой закуток, переоборудованный под секс-шоп. – Слушай, а ты как думаешь, долбики туда отовариваться приходили или на экскурсию? – засмеялся Руслан.

– Ладно, хватит базарить, пошли. – отвесив молодому человеку лёгкий подзатыльник, улыбнулся Кудрин.

 Среди деревьев мужчины двигались стремительно и бесшумно, они аккуратно ставили стопы на пружинящую траву, быстро оглядывали местность и только потом делали следующий шаг. Сегодня нужно было пройти новый путь, а теперь это было очень непросто. Если раньше самым страшным в походе за грибами в лес могла стать встреча с кабаном или медведем, то сейчас любые вылазки на природу были опасными, никто не знал, какие твари теперь могут здесь водиться. Но указание насчёт таких встреч было чётким, поэтому всё неопознанное без лишних сантиментов сразу приговаривалось к ликвидации, грузилось в складные клетки или ящики и в прицепе свозилось поближе к забору основной базы для изучения. И та местность, где размещались временные хранилища с телами новых земных жителей, в шутку начали называть «Долбариум».

– Вроде всё спокойно. – сказал Кудрин.

– Но что-то слишком тихо. – отозвался Руслан.

Вдруг резкий дребезжащий звук разрезал уже привычное безмолвие, и бойцы немедленно остановились.

– Что это? – севшим голосом проговорил Руслан.

– Судя по всему, звонок на железке, – прищуренным взглядом оглядывая окрестности, сказал Кудрин, – но такого просто не может быть. Для этого, по крайней мере, нужно электричество. Это похоже на автоматический звонок.

– Пойдём смотреть? – медленно осматривая в прицел винтовки заросли, спросил Руслан.

– Не торопись. Звук очень громкий, нужно откуда-то из укрытия посмотреть, что дальше будет. А вдруг кто интересный нарисуется.

– Ну мы вдвоём много не навоюем. – пожал плечами Руслан.

– По крайней мере, мы это место сейчас обозначим и вернёмся на базу, если поймём, что самим пока туда не протолкнуться. А дальше с другими умными людьми посоветуемся. Если здесь действительно по какой-то причине есть электричество, то можно неплохой блокпост сделать, с провиантом и дозаправкой, чтобы не мотаться туда-сюда бесконечно.

– Смотри. – еле слышно шепнул Руслан, передавая Кудрину винтовку с прицелом.

– Чего там? – прилаживая оптическую трубку к глазу, спросил мужчина.

Впереди виднелась станция, с двух сторон подходы были перегорожены хлипкими воротами и редким частоколом железного забора. На самих путях не было никого, но вся иллюминация и даже автоматический шлагбаум работали исправно.

– Как думаешь это что?

– Хрень какая-то. – отмечая на карте место, сказал Кудрин. – Раньше была станция Новоавдеевка, но сейчас может быть чем угодно.

– А это что? – снова спросил Руслан, глядя в сторону станции.

Кудрин достал из сумки бинокль, подкрутил под своё зрение и на секунду замер.

– Ты чего?

– Я просто слов таких не знаю, чтобы это описать.

На одном из столбов, куда тянулись жилы, подающие электроэнергию, висела обгоревшая полуметровая тушка странного вида. При каждом звонке бывшее недавно живым тело содрогалось, потом снова расслаблялось и не подавало никаких признаков до следующих конвульсий.

– Это ещё что такое?

– Что-то большое, что умеет ползать по столбам. – ответил Руслан.

– Но явно не слишком удачливое, – Кудрин рукой показал в то место, где несколько проводов почти что касались земли, – эту станцию давно бы кто-то облюбовал, если бы она подавала признаки жизни. Провода, видимо, были оборваны, а эта тварь на себя их закоротила.

– Ну чего? – напряжённо спросил Руслан. – Пойдём ближе посмотрим?

– Давай. Тем более, нужно как-то это дерьмо стащить оттуда, потому что звук рано или поздно привлечёт сюда кого-нибудь нехорошего.

Взобравшись на засыпанную щебёнкой железнодорожную полосу, мужчины внимательно огляделись, но кроме них здесь никого больше не было и можно было спокойно оценить ситуацию.

– Надо это… – почесал затылок Кудрин, – оттуда как-то снять.

Туша имела странную трёхугольную голову, больше напоминающую рептилию, нежели любую птицу, способную летать, но вот короткие жёсткие перепончатые крылья, сейчас тряпками висевшие вниз, наталкивали на мысль, что существо пыталось найти высокую точку, чтобы совершить тренировочный полёт. Тяжёлые следы больших куриных лап на песке явно показывали, что монстр не летел, а шёл сюда со стороны лесополосы, расположившейся за железкой.

– Ну ничего так, осилить можно, – оглядывая гладкий ствол столба, проговорил Руслан, – видишь, он клешнёй своей за крюк зацепился, и если я поддену легонько, то он вниз шмякнется, и светомузыка наконец заткнётся.

– Давай делать тогда, – ища подходящую палку, сказал Иван, – а то на этот звук уже батальон долбиков, наверное, несётся.

– А он точно того?

– Ну палкой потыкай. Видишь дымится, он уже на хороший шашлык похож, правда пахнет помойкой какой-то. – покривился Кудрин. – Смотри, чтобы тебя через него током не цепануло, а то будете вдвоём, как куры-гриль висеть.

– Спасибо за напутственное слово. – слегка поклонился Руслан и, несколько раз взмахнув руками, бодро полез вверх, крепко обнимая столб.

Руслан поморщился, приблизившись к раскрытой зубастой пасти висевшей твари, опустил руку вниз и перехватил палку, которую ему протягивал Кудрин. Потом несколько раз подбил безжизненную конечность, и ГМО-продукт полетел вниз под бодрый крик Руслана:

– Берегись!

Странное существо упало на землю, провода, чиркнув синими искрами, снова разомкнулись, и наступила благословенная тишина.

– Чего ты там завис? – разглядывая со всех сторон мёртвую тушу монстра, спросил Иван.

– Здесь танки.

– Где? – Кудрин зло сплюнул под ноги. – На столбе?

– Да нет, – задумчиво протянул Руслан, – вон там за лесочком, чехлами прикрыты.

– Нормально. Ладно, давай с этой жабой крылатой до конца разберёмся и пойдём на танки посмотрим.

– Чего, Кудрин, решил себе попугая завести? Или Руслана научить летать хочешь? – донёсся из-за спины Ивана насмешливый голос Ромы.

– Две шутки и обе не смешные, – фыркнул Иван, – теряешь хватку. Вы где пропадали?

– Привет. – Рома пожал протянутую руку. – Колесо пробили.

– А Кирилл где?

– В кустики отошёл. – Роман носком ботинка попинал крыло твари. – Это то, о чём я думаю?

– Ромыч, я не телепат, я не знаю, о чём ты думаешь, – отмахнулся Кудрин, – но оно поползло на столб и хотело начать летать, так что если они будут развиваться в этом направлении, то мне нас жаль. Ах да, там за лесочком Руслан танки высмотрел.

– Какая у вас однако насыщенная жизнь, мужчины. – покачал головой Роман.

– И надо ещё по следам твари сходить, – спрыгнув на землю и показывая сфотографированные на телефон танки, сказал Руслан. – Вот штука, казалось бы, в нынешней жизни бесполезная, но зато какие фотографии хорошие получаются.

– Кстати, внутри периметра грозились мобильную связь сделать. – перепрыгивая низкий заборчик, идущий недалеко от рельсов, проговорил Кирилл. – Что это? – упёршись взглядом в будущий объект изучений, спросил Кирилл.

– Геморрой наш с вами. Его ж нужно теперь до прицепа как-то допереть.

– А никто не задавался вопросом, если это, условно скажем, птенец, который весит с приличного барана, то какого же размера его мамаша?

В следующую секунду округа окрасилась странным скрежещущим звуком, словно огромный ржавый гвоздь тащил своё затупленное остриё по стеклу, и на просеку, катящуюся в лес с другой стороны железной дороги, выползло похожее на птенца существо, только гораздо крупнее. Шипящая голова держалась на тонкой шее, крупное тело живности было покрыто жёсткой шерстью, толстые ноги быстро бежали по дороге и самое страшное было то, что у взрослой особи крылья были куда более развитыми, чем у мелкой. Чудовище, чтобы ускорить своё движение, активно махало кожаными отростками и ему удавалось даже ненадолго взлетать.

– По-моему, мамаша недосчиталась ребёнка, – сдавленно крякнул Кудрин, – занять позиции и по моей команде стреляем.

Мужчины бросились врассыпную, кое-как укрылись за насыпью и, вскинув разномастное оружие, дали одновременный залп. Монстр вскрикнул последний раз, в полёте споткнулся о смертельную очередь, судорожно сделал ещё один прыжок и замер на дороге в клубах оседающей пыли.

– Я надеюсь, они не живут семьями, иначе придётся ещё и с папкой разбираться. – тяжело дыша сказал Кирилл. – Надо по просеке пробежаться, вдруг там гнездо, у нас в тачке клетка, если птенцы есть,  сумеем их живьём закидать.

– Надо посмотреть, как машины подогнать. Но судя по тому, что эти твари учатся летать, у нас начинаются крупные проблемы.

– А у меня другая идея. – подал голос Руслан. – Здесь вроде никого, я сверху увидел, что по периметру есть дублирующие ворота, очень надёжные, так что если их прикрыть, то со стороны леса будет относительно безопасно. Как перекрыть саму железку, тоже придумаем и можно здесь начать мутить блокпост. Электричество есть, а наличие танков указывает на близкое расположение войсковой части.

– Нам вчетвером здесь не справиться.

– Ну, двое могут поехать, отвезти образцы и вернуться с подмогой. А мы с Кудриным пока всё разведаем.

– Не, мне таки нравится эти «двое» и в следующей фразе уже «мы с Кудриным», – парадируя еврейский говор, сказал Рома.

– Но мысль-то дельная. – сказал Кудрин. – Так что давайте искать подъезды, вас птицами эти стрёмными загрузим и в лагерь отправим, а сами пойдём на разведку.

«Новая реальность широко раскрыла двери и не стесняясь вошла в нашу жизнь, разом поменяв всё привычное и родное. Сейчас я даже скучаю по очередям, хамоватым продавщицам, колл-центрам с механическими голосами и давкам в электричках. Нам ещё повезло, каким-то чудом мы вскочили в последний самолёт и попали в зону изоляции, где на ста гектарах за какие-то полгода, пока волна пандемии давила человечество, успели построить что-то типа небольшого городка. Вся территория поделена на зоны: отдельно стоящий корпус, где люди науки пытаются разобраться, что же за поломка произошла в мировых масштабах, однотипные небольшие домишки, парники, огород, ферма и разные хозяйственные постройки. Как оказалось, всё это возводилось в бешеном темпе и предназначалось для совсем других людей, но попали сюда те, кто просто смог выбраться из огненной лавы бушующей беды. Теперь за высоченным забором, постоянно находящемся под высоким напряжением, живём мы.»

Девушка захлопнула дневник, устало потёрла глаза и посмотрела на стрелки механических часов. До конца смены оставалось совсем немного и можно будет идти отсыпаться, ничего интересного сегодня не произошло, впрочем, как и каждый день. Это раньше все кому не лень сбегались смотреть на толпы блуждающих монстров, которые когда-то были людьми, смотрели в молчаливом отчаянии, чтобы убедить себя, что это не дурной сон, а всё происходит на самом деле. Но то, что раньше смотрелось как триллер или хоррор, уже давно не было вымыслом сценаристов, это была жизнь, которую нужно было жить. Только не совсем понятно, где взять смелость, мудрость и бесконечное терпение, чтобы каждый день просыпаться в этом аду.

Ульяна отвлеклась от своих мыслей, ещё раз переключила все камеры, за которыми следила, поставила подпись в журнале наблюдений и снова нетерпеливо глянула на часы. Вернувшись глазами к поддёрнутому лёгкой рябью механических помех экрану, Ульяна увидела на одной из пустующих городских улиц странную исчезающую тень, но кроме этого не было ничего, и девушка поразмыслив всё-таки сделала пометку, что увидела нечто необъяснимое.

Задачей Ульяны было смотреть за активностью любых живых существ в городках, располагавшихся поблизости. Там были спрятаны приманки для «долбиков» и монстров и таким образом они, если и появлялись, не перегораживали основные трассы, и люди могли спокойно посмотреть, сколько пожаловало гостей.

– Привет. – в комнатушку, где сидела Уля, заглянула Лилинг.

– Привет. – отозвалась Уля. – Какими судьбами?

Все, кто относился к учёной братии, жили отдельно, точнее, они и жили, и трудились в своём корпусе, чтобы не терять время на переходы, в нынешних реалиях для отдыха была ценна каждая минута, а здание, в котором проводилось изучение современного бытия, было построено почти в километре от остальной части и огорожено забором. Такие меры предосторожности решили сделать из-за опытов над живыми организмами, а точнее, над «долбиками» и тем, что находили в лесу военные снабженцы, как теперь назывались люди, которые охраняли основной лагерь и отправлялся в длительные исследовательские походы.

– Хотела с тобой поговорить, – Лилинг присела на соседнее от Ули кресло, – мы изучали одного из ГМО-носителей, – так китаянка называла существ, произведённых в далёкой китайской лаборатории.

Правда так их называла только вежливая Лилинг, остальные склоняли название каждый на свой лад, были здесь и «гмошники» и «гомоши»; только один Толоконников неизменно называл их «чмоносители».

– И? – Ульяна глянула на застывшую девушку.

– Прости, уставшей себя чувствую. Так вот, – Лилинг задумалась, – только прошу тебя то, что я тебе скажу, должно пока остаться между нами, я бы не хотела паники.

– Не томи, – улыбнулась Ульяна.

– Мы обнаружили в одной из цепочек ДНК у ГМО-носителей вариацию, которая могла бы привести к тому, что существует возможность того, что они, – Лилинг замолчала и взглянула на терпеливо ждущую окончание тирады Улю, – что они смогут летать.

В душном маленьком помещении эта новость упала тяжёлым камнем.

– Летать. – эхом повторила за ней Ульяна. – Чего ж сразу потопа не был, смыло бы нас всех к такой-то матери и всё. – пробормотала Уля, и вдруг взгляд её сфокусировался на Лилинг. – Это просто вероятность или они уже могут это делать?

Лилинг покачала головой и пожала плечами, явно давая понять, что группа учёных ещё не докопалась до сути.

– Ок. Погоди. – Ульяна пробежалась пальцами по клавиатуре, отщёлкала несколько временных кадров и постучала пальцем по стене дома, где она видела ускользающую тень. – Вот такое я видела первый раз и не сразу сообразила, что это может быть.

Лилинг перевела взгляд в окно, посмотрела, как красное закатное солнце стягивало за горизонт свой шлейф, обдирая его о зазубрины чёрных, словно угольных ветвей деревьев и шумно выдохнула:

– Это, конечно, может быть что угодно, потому что мы пришли к общему выводу, что если в них и заложена такая линия развития, то к этому они придут очень нескоро. Точнее, к этому выводу пришла большая, шумная мужская компания.

– Ну а ты отправилась ко мне? – спросила Уля.

– Ваши наблюдательные пункты глаза и уши этого места. Я подумала, что мне может повезти.

– Ну такое себе везение. – Уля снова включила реальную картинку на экране. – Как я могу помочь?

– Если они смогут летать, то нам нужно подготовится к этому, потому что забор будет бесполезен.

– Уля, ты уже закончила смену? – вдруг донёсся голос из стоящей на столе рации.

– Да. – сразу же отозвалась девушка.

– Всё спокойно?

– Да. – также односложно ответила она.

– Катя идёт на смену, но она немного задержалась. У нас новенькие, она проводит инструктаж. Справишься?

– Без проблем. – отозвалась Уля и отключилась.

Новеньких привозили всё реже и реже, мало кто мог продержаться в новом мире, населённом невиданными тварями, которые к людям испытывали по большей части гастрономические пристрастия. Но порой отдельным счастливчикам выпадал джекпот и измученных запуганных людей привозили в карантинную зону, где шли долгие безопасные и сытые часы, пока не приходили результаты анализов.  А потом наступал день икс, когда их впускали в город и тогда кто-то из наблюдателей проводил экскурсию и рассказывал о здешних порядках.

– Ну что, посмотрим, появлялись ли такие штуки в других пунктах наблюдения? – Уля перевела взгляд на Лилинг.

– Как? Пересматривать километры видео?

– Нет. Есть старый добрый бумажный журнал. В мире почти что рухнувших цифровых технологий пригодилась старая тетрадка. В журнал мы заносим всё необычное. Что видели и на какой минуте.

Катя с Крис, встретив у ворот опасливо оглядывающихся двух мужчин и трёх женщин, помахали им и поманили поближе к «информационной стойке», как между собой называли вагончик, где в силу возможностей был организован центр минимального документооборота, и если у человека были любые документы, то они фиксировались, и взамен выдавался единый паспорт, больше похожий на зачётную книжку, где прописывались все известные сведения.

– Просто так удобнее, – переписывая имена и фамилии вновь прибывших, сказала Катя, – врачи, учёные, военные, полицейские среди вас есть?

Люди вразнобой отрицательно помотали головами, только одна полная женщина с измождённым лицом и запуганным взглядом подала голос:

– Я поварихой была там. Олька меня зовут.

– Отлично, повара нам очень нужны. Особенно если умеете из скудного набора сделать хороший ассортимент блюд.

– Я помню, мы чай из еловых веток даже делали, – печально усмехнулась женщина, – если надо готовить, буду готовить, всё что надо буду делать, – в голосе женщины блеснула слеза, – только бы не обратно.

– Оля, не плачьте, теперь всё будет хорошо, – Катя помолчала, – ну насколько может быть хорошо в нынешней обстановке. Сейчас я заполню все документы, а Крис вас проводит в ваш дом, он у вас один на всех будет, но разместитесь, я думаю.

– Так-то уже какое-то время вместе. Так-то по дороге все нашлись. – угрюмо сказал один из мужчин.

Вдруг от ворот протянулся однократный глухой сигнал, завертелись красные фонари, видные из любой точки лагеря и послышался звук, словно по земле тащили что-то тяжёлое.

– Позвольте узнать, что это? – спросил второй мужчина.

– Как вас зовут?

– Мединский Ярослав Андреевич.

– Это вернулись ребята с вылазки, ничего необычного.

– А почему они так свободно заходят? Ведь мы провели столько часов в карантине?

– Потому что они там и живут. Они не заходят сюда, мы не выходим туда. Есть надобность зайти или выйти, всё только через анализы и ожидание. Но, как правило, им редко нужно внутрь. Там созданы для ребят комфортные условия.

– Зачем они это делают? – спросил Мединский.

– Потому что нам нужно что-то есть и запасы нужно всё время пополнять, лагерь был готов наполовину в начало повальной пандемии. – закрывая журнал, сказала Катя. – Вручаю вас Крис, а то я и так уже опаздываю.

Кристина еле вырвавшаяся из капкана смерти и чуть не сгоревшая в агонии болезни, довольно медленно приходила в себя и прошедшие несколько месяцев постоянно чувствовала слабость. Но лежать в четырёх стенах вагончика, где она поселилась с Толоконниковым, было невыносимо. Миша приходил ночевать редко, он вместе с другими думал над стратегией расширения и расчистки близлежащих земель от долбиков. Да и для Кристины он стал лишь заботливым другом и дрожал над девушкой как над хрустальной вазой, предугадывая каждое её желание. Поначалу Кристине это даже льстило, но потом она начала злиться, потому что в этом огромном широкоплечем мужчине она совсем не хотела видеть дуэнью. И окончательно возненавидев однотонные стены, Кристина, как только смогла ходить, нашла себе самое несложное задание и теперь сопровождала прибывших по новым домам.

– Слышьте, – уставилась на Крис молодая женщина, – а зачем и правда они за стену лазают? Или здесь заставляют?

Кристина молча смерила женщину взглядом, помолчала несколько секунд и скучающим тоном ответила:

– Они идут на это сознательно. Кто-то просто остался один и только так, каждый день балансируя на опасной ноте, может забыться, кто-то за то, что дают большие продуктовые наборы, есть и те, кому нравится носиться по вымершим городам-призракам и собирать всё, что пригодиться для мирной жизни. Но есть и военные, они охраняют внешний периметр.

–Страсти какие-то. А здесь зарплату плотют? – не унималась женщина.

– Зачем вам здесь зарплата? Здесь каждый делает что может. Еда в столовой, есть прачечная, есть работа.

– А чё, всё бесплатное? – приоткрыв рот и всё время облизывая губы, вопрошала собеседница.

– Нет. У нас, как при коммунизме должно было быть, – резко выдохнула Крис, передавая мужчинам ключи от одного из больших двухэтажных вагончиков, – работаем все сообща и едим сообща.

– А чё и живёте тоже общиной? Ну в смысле мужики с бабами.

Кристина в ответ только закатила глаза и, сунув связку Мединскому, быстрыми шагами пошла в обратную сторону.

– Чё ты с глупыми вопросами лезешь? – тихо спросил второй мужичок и вырвал у Мединского ключи. – Грабли свои не тяни. И помните зачем мы здесь, если что, вашему этому кирдык. И только хоть начни рыдать мне здесь, падла. – он погрозил кулаком Ольке и пошёл открывать двери в новое жилище.

Лагерь тонул в скорых осенних сумерках, люди к наступлению темноты расходились по домам, стараясь не задерживаться на улице, хотя внутри периметра было безопасно. Но с тех пор как за стенами собралась небольшая толпа долбиков и приползло несколько безобидных монстров, прячущихся по кустам. И по ночам как-то было жутко слышать их порыкивание, скрежет пальцев по железной обшивке и тихий вой, студящий кровь в жилах. Поначалу их отстреливали, монстров ловили, но на их место приходили новые и теперь просто ждали, пока соберётся толпа побольше, и тогда электричество на заборе включалось на полную мощность, и потом добровольцы просто собирали обугленные тела.

Ася, сидевшая на пороге своего вагончика, долго смотрела, как играют дети, как-то сами собой оставшиеся на её попечении, и она теперь стала сродни многодетной матери и руководителем небольшого стихийно образовавшегося детского сада. Малыши тянулись к ней, она постоянно пыталась сделать их досуг более развивающим, и в результате её вагончик перенесли на отдельную площадку, вокруг которой мужчины из подручных материалов понастроили целую площадку, куда наведывались даже подростки после обязательных лёгких работ и обучения.

– Тётя Ася, а нафига нам теперь школа-то? – мастеря лук, спросил сидевший неподалёку Клим.

– Я не тётя, я Ася, – привычно поправила его девушка, которую жутко коробило такое обращение, – и «не нафига», а зачем.

– И всё-таки?

Солнце почти убралось за горизонт и стало видно, что со стороны врачебного корпуса в их сторону движется Никита.

– Ну вот смотри, – вздохнула Ася, – этот ужас и кошмар закончатся, мы все вернёмся к прежней жизни, а ты, вместо того, чтобы пойти в институт, будешь проходить школьную программу.

– Ну а чего мне. Я тогда же в детский дом вернусь, чё мне учиться. Всё одно шофером потом идти или грузчиком, например.

– А кем ты мечтал работать, когда вырастешь?

– Дилером. У них всегда деньги есть, еды много и одёжка красивая.

– Кем? – переспросила Ася.

– Наркотики в областном центре продавать. – серьёзно ответил парнишка.

– Интересная вариация.

– Ну, это гораздо лучше, чем всё остальное. У нас водила при детдоме был, так он, как ему восемнадцать стукнуло, сразу рванул в большой город. Его там несколько раз отлупцевали, последний раз до больницы и ограбили, – парнишка пожал плечами, – он там кем только не пытался устроиться, в общем, вернулся на прежнее место и шофером стал. А вот Андрейка, он-то вообще королём заделался, на такой красивой машине приезжал. Он нам в детский дом сладости привозил и книжки. Правда один раз кто-то из ребят наркоты попросил, так он его так отходил, что больше никто и не заикался. Я тоже так хотел, продавал бы на стороне, а своим бы всякое вкусное привозил. Особенно малышам, они ж самые слабые и обидеть каждый может. – горестно вздохнул Клим.

Асино мировоззрение относительно детей стало богаче ещё на одну историю, и девушка даже не знала, что ответить. При мирной жизни дети казались Асе детьми, не теми странными вундеркиндами, решающими философские вопросы, как это стало почему-то принято показывать в кино, а просто детьми. А Клим сейчас задвинул такую взрослую речь, что Ася растерялась и, увидев Никиту, обрадовалась и принялась махать ему рукой, чтобы избежать дальнейшего развития диалога. И ещё Ася пообещала себе впредь аккуратнее задавать вопросы и вообще готовиться к общению, а то сейчас она чувствовала себя неловко оттого, что не нашлась, как отговорить ребёнка от мечты стать дилером. Хотя сейчас этот род деятельности был неактуален.

– Привет.

– Пошли чай пить? – вместо приветствия сказал Никита. – Клим, заменишь Асю?

– Конечно. – покивал парнишка.

– Спасибо. – Никита пожал Климу руку и, посмотрев на Асю, сделал пригласительный жест. – Прошу, в столовой горячий чайник и вроде «что-то там пекли и осталось ещё немного». Так мне передали мои коллеги.

Отойдя от детей подальше, Ася коротко глянула на Никиту и тихо проговорила:

– У тебя есть новости?

– Да. И они прямо совсем неутешительные.

– Говори. – с замиранием сердца сказала Ася.

– Девочки не подавали признаков мозговой деятельности, они были словно в глубоком стазисе, а вчера случилось странное, ожил один из участков мозга, но этот участок отвечает не за те действия, которые стал выполнять ребёнок.

– Это как?

– Ну, грубо говоря, должен двигаться палец, а начинает работать желудок. Словно всё перепуталось в организме. И вчера один из учёных рассмотрел в их анализах зачатки какого-то вируса и самое страшное, что на основе лабораторных данных прошлых лет. То есть если сравнивать с тем, как протекали похожие вирусы, то похоже он дремал внутри детей, мутировал и сейчас рождается и это уже какой-то другой вирус и на что он будет похож, никто не знает. – Никита помолчал. – И непонятно, что с этими детьми будет. Малышня, которая приехала с нашей группой, провела с девочками много времени, и вирус мог вполне перебраться и к ним, а от них уже мог проползти к другим. Так что, вполне возможно завтра или через месяц, мы проснёмся в лагере, наводнённом маленькими монстрами.

Глава 2

Ночь билась в истерике непогоды, вместе с ветром пыталась шатать забор? возведённый вокруг лагеря, рвала струны колючей проволоки, натянутой по периметру для надёжности, и раскачивала несколько слабо светящих фонаря, всегда зажигаемых в жилой части на ночь. Ася третий час лежала без сна, пытаясь впихнуть в пределы черепной коробки услышанную от Никиты информацию. Мало было того, что произошло в последнее время, теперь, скорее всего, ещё придётся и детей отправить в изоляцию, хотя если в них развивается своя ветка вируса, то почему она не может прорасти и во взрослых, а значит, весь лагерь теперь можно просто спалить дотла. И на секунду Асе мысль о скором конце показалась даже радостной, ей почудилось, что придёт настоящий покой, и можно будет больше не бояться и не беспокоиться каждый день и не страшиться того конца, который поджидал каждого из них.

Ася перевела взгляд на коротенькую занавеску, которую удалось соорудить из кусков ткани, зачем-то завезённых на склад. Хотя при прежнем ритме жизни, человек, организующий внутреннюю инфраструктуру этого места, был прав, думая о занавесках и скатертях, ведь даже в страшном сне в голову не могло прийти, что повсеместно может произойти полный сдвиг веками отлаживаемой системы. Человечество и раньше встречалось с разными пандемиями, но вроде как выруливало на прямую дорогу выздоровления.

Неясный росчерк тени, мелькнувший в дрожащем свете фонаря, вырвал Асю из омута размышлений, девушка стремительно села на кровати и прислушалась к звукам, доносящимся с улицы. «Не ходить по ночам» – было непреложным правилом в лагере, а если и была такая необходимость, то нужно было связаться с охранниками, и они зажигали свет над входом в административный центр, видный практически с любой точки. Это был своеобразный сигнал, чтобы никто не беспокоился, если на территории было движение в неположенное время. Но сейчас Ася не видела никакого сигнала, а за её окном явно кто-то прошёл. Девушка тихо встала с кровати, слегка отодвинула занавеску и стала тревожно осматривать метущуюся вместе с ветром растительность, но кроме того, что потихоньку начал накрапывать дождь, она ничего не увидела.

Если она сейчас начнёт трещать рацией, то наверняка разбудит детей, и начнётся ночной кошмар, потому что сразу возникнет куча сложно разрешимых ночью вопросов: пописать, поесть, почитать книжку и самый страшный вопрос: «А когда мама придёт?». Некоторые из ребят так и не смогли смириться с потерей родителей и с тем, что теперь жили в одной большой хаотично собравшейся семье, где почему-то на Асину долю выпала честь стать всеобщей любимицей малышей, и теперь даже опытные мамаши нет-нет да и обращались к ней за советом.

В Асиной картине мира давно уже наметилась широкая трещина, куда провалилась вера в себя, хорошее настроение, даже осознание себя женщиной, она теперь была словно биоробот, выполняющий определённую действий. Вставала по утрам, кормила малышей, ела сама, занималась нужными для общего блага делами, ужинала и снова ложилась спать, и так каждый день, вот уже как второй месяц, а ещё при всём этом она постоянно боялась, хоть и не показывала вида. Тонкая железная перегородка, отделяющая их от внешнего мира, была совсем не похожа на надёжный барьер.

Лёгкий стук в дверь был словно электрический разряд, Ася дёрнулась, снова посмотрела в окно, но сигнала не было, а это значит, что прийти мог кто угодно и, вполне возможно, в какой-то части лагеря «долбики» уже проникли за стену, и сейчас были последние минуты её жизни. Повторный стук не позволил девушке провалиться в ловушку страха, и она, подойдя к двери, сдавленно спросила:

– Кто там?

– Это Никита, открой, пожалуйста.

Трясущимися руками девушка нажала на ручку и, распахнув дверь, глянула на стоящего на улице молодого человека.

– Ты чего?

– Места не могу себе найти из-за того, что сегодня узнал. Ты одна, в твоём доме полно детей.

– Ты так говоришь, словно я заперта с рецидивистами, отбывающими срок за убийство. – прошипела Ася.

– Нет, я просто за тебя переживаю.

– Ты лучше переживай, что тебя засекут, без надобности гуляющим по посёлку, – сказала девушка и осеклась, – по лагерю.

– По посёлку звучит лучше. – усмехнулся мужчина и вдруг выпалил. – Тебе говорили, что ты очень красивая?

– Сотню раз. – Ася воззрилась на него и ясно увидела истинную причину, по которой он сюда пришёл в неурочное время. – Никита, я прекрасно понимаю, что под воздействием стресса мы все немного на взводе, если можно так выразиться, а я, мало того, что красива, так теперь ещё и играю роль матери для всех детей и не могу не производить на мужчин впечатления, потому что, глядя на меня, они убеждают себя в том, что в мире осталась хоть какая-то гармония. Я тебя очень прошу, давай сейчас не лезть в этот котёл, где ты по мне вздыхаешь, а я от этого бешусь и лезу на стену. Мне сейчас жить не очень хочется, не то что крутить романы.

– Да я просто…

Ася шумно выдохнула, кинула взгляд вдаль и, заметив еле видный отсвет из окна здания, где трудилась «наука», как односложно здесь называли учёных и медиков, бьющихся над решением, как спасти мир и человечество, спросила:

– Опять Лилинг до утра работает?

– Я за ней не слежу. – пожал плечами Никита. – Да и она мало с кем общается.

Лилинг и правда запершись в башне своего одиночества, каждый день бродила по закоулкам сложных уравнений, возвращалась к своим знаниям, пользовалась остатками мирового наследия в виде оцифрованных книг и привезённых сюда медицинских книг и билась над решением задачи.

– Привет. Ты ела сегодня? – спросил Костя, заходя к ней в кабинет.

– Мне кажется, мы всё решили, – вежливо, но очень сухо отозвалась девушка.

– Лилинг, мне нужны люди с хорошо работающей головой, а не выжатые лимоны. Сама посмотри на ситуацию критично, какой от тебя толк, если ты не даёшь организму даже краткой передышки. Нужно перезагрузиться.

– Мне всё время кажется, что вот-вот и я нащупаю эту нить. – обречённо сказала девушка.

– Ты же знаешь, что это уловка, игра стресса, чтобы утянуть тебя в депрессию. Нужно остановиться.

– Нужно вернуться за нашими материалами, оставшимися у бабы Василисы в доме. – сказала Лилинг, воззрившись на Костю.

– Я всё время думаю об этом, но пока не очень понимаю, как это сделать.

– А вертолёт?

– Нам нужно преодолеть где-то двести пятьдесят километров, туда и столько же обратно. У вертолёта запаса топлива примерно на восемьсот км, то есть по идее нам хватит, но есть много препятствий. В первую очередь мы не знаем можно ли там приземлиться, во вторых – вертолёт очень шумный и однозначно привлечёт долбиков, а значит нам нужна команда опытных бойцов, чтобы пробиться внутрь при необходимости. Ну и самая главная деталь – у нас нет запаса авиационного топлива на такое расстояние, и ещё там какая-то хреновина сломалась, а ребята на выезде пока что не видели разборки вертолётов.

– Костя, там остались очень важные материалы.

– Я знаю. – покивал мужчина. – Но посылать людей и машину на верную смерть нельзя. Мы ждём подходящего случая. Если вертолёт будет полностью исправен, то он даже сможет зависнуть и мы спустимся по тросам, там через шахту вентиляции тоже можно пробраться.

– Мы? Ты тоже собираешься туда?

– Конечно. – пожал плечами Костя. – А как иначе?

Повисшую тишину нарушил хриплый голос рации, и сквозь пелену помех стало слышно, как прорываются обрывки слов Кудрина:

– Не могу, – донеслось сквозь свист и шипение, – со второй группой нет связи, – слова снова провалились в бездну скрежета, – давно уехали.

– Слышу тебя. Роман не приезжал. Плохо слышно. Коротко скажи, во сколько примерно уехали?

– Первая половина. Здесь танки, есть электричество, мы на железке, на станции. – звук немного выровнялся и стало намного лучше слышно. – Здесь появились странные твари, – сказал Кудрин. – Походу они учатся летать.

– Что? – чуть ли не в один голос выдохнули Лилинг и Костя.

– Рома повёз экземпляр. – теперь голос потух в помехах связи, и стали слышны лишь отдельные булькающие звуки.

– Этого не может быть. Я разложила формулу их развития в программе и рассчитала, что такое возможно, причём довольно скоро, но не так стремительно.

– Ладно, давай решать проблемы по мере их поступления. – спокойно сказал Костя. – В первую очередь нужно найти Рому.

За окном темнота смешалась с внезапно начавшимся дождём, Эмма, лежавшая в своём домике без сна, покосилась на крохотное окно, приложила руку ко рту и ринулась в крохотный санузел. Ночь для неё теперь стала самым мучительным временем, когда бесконечная изжога взрывала изнутри желудок, а тошнота накатывала изматывающими приступами, и женщина, ворочаясь в горячке бессонницы, забывалась только к утру.

Эмма поняла, что беременна, ещё месяц назад. Это осознание было таким страшным, мучительным и неотвратимым, что на несколько дней она перестала даже разговаривать. Сначала она пыталась понять, почему именно сейчас, когда мир плавится в агонии умирания, её организм вдруг решил, что вполне себе подходящее время для счастья материнства. Потом попыталась принять этот факт и молилась всем богам, что здесь есть врачи, потому что, будучи в курсе истории своей семьи, Эмма знала, что когда она решит родить ребёнка, то примерно на весь срок вынашивания ей нужно будет лечь на сохранение. Второй проблемой был истинный отец ребёнка и Кудрин, которые тоже не нашли другого времени, чтобы щеголять гормональным вихрем и наперебой красовались перед Эммой, хотя она буквально видеть никого не могла. И не потому, что ей не нравилось присутствие этих мужчин, просто ей было так плохо физически, что она даже думать не могла, не то что общаться. А эти двое умудрялись одновременно ходить в вылазки, присылать ей подарки, отсиживаясь вместе в карантине, чтобы потом начинать обивать порог её домика. Хорошо хоть их отпуск всегда был кратким, и через пару дней они снова уходили в поход. Эмма, привыкшая к ночной тишине, вдруг услышала странный скрежещущий звук и сразу же поняла, что он сильно отличается от того, как обычно цеплялась за железную обшивку домика раздражающая ветка колючего кустарника. Женщина прислушалась, встала и, подойдя к окошку, аккуратно выглянула наружу. В следующую секунду острая боль страха резанула её поперёк живота, она явно видела, как по их лагерю бредёт поломанное новым вирусом тело человека.

Ночной ветродуй наглухо запечатал небо тучами, и теперь во все стороны вплоть до самого горизонта стелились разномастные облака, не оставляя надежды на просвет. Столбик термометра опустился на несколько градусов, и теперь явно чувствовалось, что осень уже не просто скромно топчется на пороге, а въехала полноправной хозяйкой и убирает лишнее напоминание о лете. Руслан, разогнув закоченевшее за ночь тело, недолго пялился в засиженное мухами лобовое стекло машины, потом оторвавшись от жёсткого сиденья сел и увидел, что Кудрин, высоко подняв воротник куртки, сидит на улице и не отрываясь смотрит на рацию.

– Чё, кино показывают? – глубоко затягиваясь первой сигаретой, спросил Руслан, выбираясь наружу из салона автомобиля.

– Лагерь не отвечает. – буркнул Кудрин. – В ночи один раз удалось с помехами до них достучаться, потом и вовсе связь пропала. Ромыч с Кириллом тоже на связь не выходили.

– Слушай, ну в первый раз, что ли. Иногда такое бывает. – Руслан пожал плечами, присматривая по округе сухой хворост, чтобы запалить костёр. – Давай я очаг распалю и пожрём чего-нибудь. Ты спал хоть?

– Да, несколько часов. Не могу уснуть, голова как чугунная и предчувствие нехорошее. – Кудрин со вздохом посмотрел на Руслана. – Надо ехать в лагерь.

– Ну ты чего бабка-гадалка, что ли, чтобы предчувствиями жить? – успокаивающе сказал Руслан, ломая сухие ветки на мелкие палочки.

– Движение на девять часов, – вдруг сдавленно сказал Иван. – Сиди, не шевелись. – стараясь не подавать вида, что заметил того, кто прячется в кустах, проговорил мужчина и потянулся за пистолетом.

– Мужики, – из кустов раздался лающий кашель, и сквозь раздвинутые ветки кустов вывалилось окровавленное тело Романа.

– Твою дивизию, – подскочил на месте Кудрин и ломанулся напрямую к еле дышавшему человеку. – Ромыч, ты чего? Кто тебя? Долбики? ГМОшники?

– Люди. – плюнув кровью сказал мужчина. – На засаду нарвались. Они шли в сторону Центрального. – кашель выкатил наружу крупный сгусток крови изо рта мужчины, Рома странно дёрнулся, губы совсем посинели, и он поманил Ивана к себе, – Кириллу удалось в лес уйти, но жив или нет, не знаю. Машину они забрали, я полдороги на квадрике доехал, они у них были, я одного скинул и рванул за вами, потом топливо кончилось, и я так дополз. Мы километров десять не доехали. Береги Эмму. – за этими словами рванул фонтан крови, оросил лицо Кудрина, и Рома, откинув голову назад, уставился в небо стеклянными глазами.

Несколько секунд Кудрин и Руслан не могли оторваться от страшного зрелища, потом Иван аккуратно уложил мужчину, которого поддерживал на руках, на землю и, бросив быстрый взгляд вокруг, коротко сказал:

– Брезент принеси из машины и несколько камней. Надо укрыть его и мчать в лагерь.

– Сейчас, сейчас, – несколько суетливо забегал Руслан, бестолково перенося к страшному залитому кровью месту камни, – сейчас, всё сейчас сделаю.

– Да не елозь ты, – зло гаркнул Кудрин, – быстрее давай.

Он вырвал из рук Руслана брезент, последний раз посмотрел на застывшее тело товарища и, бросив на него испачканную машинным маслом ткань, побежал к кабине.

– Слышь, надо как-то похитрее обойти, – чуть ли не на ходу заскакивая внутрь, проговорил Руслан, – он какой дорогой ехал?

– Обычной. Мы с тобой пойдём по дебрям.

Дебрями Кудрин называл непролазный бурелом леса, где они с Русланом вручную разобрали хорошую полосу дороги. И хотя Руслан всё время ворчал и не понимал, зачем это делать, Кудрин каждую свободную минуту гонял его и ещё несколько ребят на растаскивание и распил брёвен. Выезд из лагеря был замаскирован, и со стороны можно было подумать, что это просто лес примыкает к забору, а въезд в лесополосу преграждало несколько брёвен и кустарников, глядя на которые точно бы не захотелось возиться с расчисткой, потому что создавалось впечатление, что дороги дальше нет, хотя укатанная колея и могла натолкнуть на такую мысль.

Примчавшись за час к лесополосе, Кудрин затормозил, перешёл на самый тихий ход и потихонечку вкатился в лес, подальше от расчищенной дороги.

– Ты куда? – спросил Руслан.

– Оглядеться. – тихо отозвался Иван, напряжённо вглядываясь в заросли. – Ты сиди здесь, а я пойду посмотрю вокруг. – нащупав позади себя автомат, сказал Иван. – Сядь за руль, на всякий пожарный.

– Ну сяду я и что? На юг отдыхать поеду? – рявкнул Руслан. – Я с тобой. Какой с меня понт, если я здесь останусь?

– Машину береги.

– Для кого? – не унимался молодой человек.

– Иди лесом. – отмахнулся Иван. – Это приказ старшего.

Кудрин, сняв автомат в предохранителя, зашёл за широкий ствол дерева и, казалось, растворился в зелёном теле леса.

Кирилл лёгким шагом, стараясь не шуметь всё ближе и ближе подбирался к лагерю, обойдя дорогу со стороны чащобы. После нападения ему пришлось бежать подальше, чтобы спастись и теперь, возвращаясь, он прошёл уже не один километр, абсолютно ошарашенный произошедшим. Кирилл только на половине дороги вспомнил, что краем глаза увидел, как по пыльной дороге убегает Романыч, который успел ему крикнуть, что нужно прятаться. И теперь, когда Кирилл уже более-менее пришёл в себя, он перебирал в памяти страшную картинку того, что случилось ранее.

Они с Ромой уже почти подъехали к лагерю, как вдруг, вздымая облака пыли, прямо перед ними встал кусок дороги, и они со всей скорости в него врезались. Сейчас он понимал, что это было какое-то устройство, скрытое и припорошенное грунтом, но было явное впечатление, что мир перевернулся, и наезженная тропа просто встала вертикально. Затем послышались автоматные очереди, к грузовику со всех сторон полетели квадроциклы и улюлюкающие люди на них. А дальше всё было как в страшном сне.

Кирилл вдруг услышал какое-то движение, замер и боялся даже вдохнуть, потому что многие из гомошей активно лазали по стволам и нападали сверху. Хотя возле лагеря таких замечено не было, но, видимо, сегодня был день полный страшных сюрпризов.

– Олька? – выдохнул Кирилл, глядя на крепко охватившую толстую ветвь замершую женщину.

– Кирилл, это ты? – дрожащим голосом прошептала она. Какое счастье. Кирюшечка, помоги мне вниз спрыгнуть, я уже застыла вся, я не могу больше, а отпустить тоже не могу, руки не слушаются.

– Но как ты здесь? – охнул Кирилл и в быстро вскарабкался по стволу. – У тебя руки судорогой свело? – прощупывая окаменевшие конечности, спросил он.

– Ага. Больно так, что силов нет.

– Потерпи, – сказал Кирилл и, достав нож, быстро нанёс несколько проколов в разные места на руках.

Буквально через секунду Олька глянула на него удивлённым взглядом и свалилась с дерева вниз, так как судорога прошла, но онемевшие руки теперь не слушались.

– Тьфу ты, – плюнул Кирилл и стал оперативно спускаться, чтобы помочь женщине.

Рывком поставив Ольку на ноги, мужчина проводил её к поваленному дереву и, устроив рядом с ним, стал растирать руки.

– Оля, как ты здесь оказалась?

– Мы ж думали в живых тебя нет. – обливаясь слезами сказала Олька. – Как ты оттуда выбрался?

– Всё потом, потом, Олька. Ты скажи откуда ты здесь?

– Кирюшечка, спаси Вольку, спаси его. Я умоляю тебя, – роняя голову Кириллу на плечо, сказала женщина, – спаси Вольку, – твердила она, размазывая по лицу часто бежавшие слёзы.

– Олька, да как ты как здесь? Откуда?

– Нас с Мединским в лагерь ваш послали, чтобы мы двери в ночи открыли, чтобы если убьют, то не их, а кого-то из нас. Но мы не открывали, я не знаю, что там случилось.

– Олька, хватит руки заламывать. Ты толком можешь сказать, что происходит. Где Мединский?

– Не знаю. – утопая в рыданиях, ответила Олька. – Все бегать стали, когда заражённые прорвались, страшно было, темно. Ветрила дул. Дождище. Я вон в заборе щель увидела и ныркнула туда и побежала лесом, на дерево забралась.

– Тише. – зажал ей рот ладонью Кирилл, услышав, как хрустнула ветка. – Кто-то идёт.

Затолкав женщину поглубже под ствол дерева, Кирилл аккуратно выглянул из-за дерева и, разглядев в скользящей тени Кудрина, облегчённо вздохнул и тихо свистнул.

– Иди сюда. – поманил он Кудрина.

– Здорово. – сказал Иван, тихо приземляясь рядом. – Что случилось?

– Да кто бы знал. – и быстро отбил наведённый на завозившуюся под укрытием дерева Ольку ствол. – Да своя это. – шикнул Кирилл. На нас напали, Ромыч в объезд рванул к лагерю.

– Он до нас доехал, чтобы мы выдвинулись на помощь. Его тяжело ранили, – уронил Кудрин, – он двухсотый. – покачал головой мужчина.

– Я понял. – еле слышно отозвался Кирилл. – Короче, хрень какая-то произошла. Это Олька, они, видимо, из карантина в лагерь прибыли, когда мы в отъезде были. Она говорит, долбики в лагерь вошли.

– Как? Это просто невозможно. – багровея от заполнившего его внутри ужаса, сказал Иван.

– Кудрин, приди в себя. – тихо рявкнул Кирилл. – Прорыв есть? Есть. Значит, надо как-то теперь оценить обстановку и найти тех, кто уцелел.

– Есть одно место, – задумался Иван, – возле одной из стен, я как-то заимку обнаружил. Не стал трогать, оттуда внутрь не пробраться, да и не видно её совсем, а вот на такой случай сгодится. Я метнусь туда, а ты женщину отведи в машину, там Руслан сидит, меня ждёт. Я осмотрюсь и приду, за мной не ходите, чтобы потом друг друга не искать. – чёткими отрывистыми фразами сказал он.

– Понял.

Кудрин встал, сделал несколько шагов и снова растворился в лесном массиве, быстро продвигаясь к старому укрытию охотников, которое, к счастью, не пострадало при строительстве лагеря. Добравшись до места, Иван подпрыгнул, подтянулся на сильных руках и оседлав ветку, размотал лестницу из крепкой верёвки, которую он давно уже примотал к порогу заимки и припрятал от случайного взгляда. С трудом пробравшись в ещё пока густой и намокшей листве, Кудрин тяжело заполз в шаткий домик и лишний раз удивился:

– На кого они тут охотились? На птеродактилей, что ли. – пожал он плечами, намеренно отвлекая себя посторонними вещами, чтобы не сойти с ума от беспокойства.

Вынув бинокль, Иван приладил его к глазам и навёл окуляры на территорию лагеря. То что он увидел, прочно вонзило в пересохшее горло лезвие ужаса. По всему лагерю болтались долбики, но самое странное было то, что среди них ездили неизвестные Ивану хорошо защищённые по всему периметру машины и, подъезжая к каждому дому, выгоняли оттуда людей. Кого-то они сажали в машины, а кого-то выталкивали прямо на улицу, оставляя один на один с жаждущими крови заражёнными.

Лагерь бушевал криками людей, горловым рычанием долбиков, периодически слышались выстрелы? и в окнах домиков? куда ещё не добрались захватчики, торчали лица перепуганных людей. Крис широкими от ужаса глазами смотрела в окно? и перехваченное хлыстами ужаса горло не давало сказать ни слова, девушка лишь хрипела и открывала немой рот, словно рыба, выброшенная на сушу и пытающаяся поймать спасительный глоток жизни. А самое главное было то, что она прекрасно понимала, что сейчас их никто не защитит.

Толоконников только на днях сокрушался на тему того, что место остаётся абсолютно не защищённым, потому что он с большой группой военных, должен был отправиться выручать попавших в беду вирусологов, кто работал в защищённой лаборатории на территории большого города. Учёные не смогли эвакуироваться в самом начале пандемии, потому что остановить работу значило проиграть сражение инфекционным агентам и все старания, которые они предприняли за те полгода, пока искали решение, как остановить надвигающуюся угрозу, были бы напрасны. Но сейчас, когда все данные были упакованы и подготовлено необходимое оборудование, а оставаться стало слишком опасно, то было принято решение заняться переездом. Хорошо, хоть город находился не за тридевять земель, а был за пятьсот километров от основного лагеря.

Крис видела, как возле каждого домика останавливается большая машина, оттуда выпрыгивают одетые в болотного цвета форму военные, быстро открывают заслонки приваренные к бортам машины и таким образом перекрывают доступ долбиков к себе. Потом они ломали двери и вытаскивали наружу прятавшихся внутри людей, а дальше открывали воротца и выкидывали на растерзание заражённым тех, кто им был не нужен.

Словно во сне Крис обернулась на треск дверного полотна, которое не выдержало и нескольких ударов, провалившись внутрь зазубренными досками, и внутрь ворвались военные в балаклавах.

– О, смотри, баба красивая. – хватая застывшую на месте Крис, гаркнул один из них, – давай её в машину, пригодится. Есть ещё кто? – потряс он почти теряющую сознание от ужаса Крис. – Чё молчишь? Ладно, сам поищу, не парься. – сказал он и подтолкнул Кристину к выходу. – Сажай её в кузов. А хороший улов сегодня, богатый.

– Хорош лясы точить, – принимая Кристину, отозвался мужчина, который наблюдал за тем, чтобы долбики не смогли перелезть ограждение, – давай по бырому и поехали. Мы с тобой уже богатый урожай собрали, все дома вроде пусты уже.

– Чё в обратку тогда?

– Да, давай. Под их охрану попадать неохота.

В следующую секунду Крис обнаружила себя в душном кузове, где жались друг к другу Полина и Вика.

– Крис, Крис, что происходит, – дрожащим голосом спросила Полина, – я не понимаю.

– Тише. – часто дыша, проговорила Кристина, которой вид перепуганных девчонок придал сил. Она понимала, что сейчас им нужен был какой-то спокойный взрослый человек и если ещё и Крис будет истерить, то девочки точно сойдут с ума от страха. – У них есть оружие, и сейчас сила на их стороне, поэтому делайте всё, как скажут. Не кричите, не плачьте и ничего у них не спрашивайте.

– И нельзя вы лицо им смотреть. – вдруг сказала Вика.

– Почему? – нахмурилась Полина.

– Ну я читала, типа, что похитителям в лицо смотреть не надо, потому что тогда могут в живых оставить, а так ты, типа, опознать их сможешь.

– Я думаю, в сложившихся обстоятельствах это правило устарело, – обронила Крис, – но лучше и правда не смотреть на них.

Кузов захлопнулся, послышались шаги по крыше, так водитель и его напарник перебирались до кабины, машина заурчала двигателем и двинулась вперёд.

Выдвигаясь сюда, они не ожидали, что будет так тяжело пробраться к нужному зданию. Никто не испытывал иллюзий по поводу того, что их будет ждать по пути, но дорога оказалась гораздо тяжелее, и в результате колонна потеряла две тяжёлые машины, которые просто не смогли преодолеть наспех сделанную понтонную переправу, возведённую вместо подорванного моста. И теперь эти два автомобиля двигались в обратном направлении, по дороге обследуя территории, чтобы поездка не была совсем напрасной.

Когда колонна приблизилась к городу, то баррикады, возведённые на пути в начале пандемии, оказались внутри залитыми цементом и теперь нужно было как-то попасть к объекту, где их ждала команда учёных.

– Миша, чего думаешь? – в рации послышался голос начальника колонны.

– Я думаю, что это охранительный, – добавил смачное словцо Толоконников, глядя на несколько подрагивающих куч, где в стазисе лежали долбики, – нам здесь тупо не проехать.

– Если тросами зацепить и попробовать разорвать?

– Ты на солнце перегрелся, что ли? Как цеплять? Мы только из машины сунемся, эта сволота проснётся и начнёт тут кидаться со всех сторон. Вообще не вариант, – тяжело задумался Толоконников. – Должен быть ещё выезд из города, может там не так критично.

– По сути, территория института примыкает к реке. – отозвался иногда прерываемый помехами голос из рации. – Там вроде как есть дорога, но она выходит в село, вот через него можно туда попасть. Но тогда нужно выехать на основную трассу. А там жопа.

– Жопа сейчас везде. Короче, чего делаем?

– Жду ответку от наших умноголовых. Они совещаются, смогут ли перебазировать всё к другим дверям. Ребята просто неделю носили всё, что нужно увезти, к основному входу, там чистая парковка и забором обнесён хороший кусок территории.

– Митя, я не понимаю в чём проблема? – рявкнул Толоконников. – Мы им что газон помнём, если со стороны деревни проедем?

– Там не проехать, река близко, почва топкая очень. Дорогу с другой стороны территории спецом отсыпали. Так что один вариант, либо мы как-то здесь прорываемся, либо там едем.

– Понял. – рявкнул Толоконников. – Вот только я не понял, какой дебил всю эту красоту бетоном зафигачил. – отложив рацию, тихо добавил мужчина.

– Миша, ты здесь? – почти сразу же ожило переговорное устройство.

– Нет, на шопинг ушёл. – буркнул Толоконников. – Что надумали?

– Если поглядеть на карту, то есть объезд по грунту. Один из местных подтвердил, что там есть мост, но сейчас непонятно в каком он состоянии. Слушай, а у нас же камеры в этом городе есть. Пусть ребята пошукают, может, тот въезд входит в зону обзора.

– Да я уже пытался несколько раз связаться, что-то не отвечают. – стараясь унять нарастающее беспокойство, сказал Толоконников. – Ну что едем смотреть?

– А что делать.

Колонна потихоньку стала разворачиваться в обратную сторону, и одна из машин, неуклюже потоптавшись на месте, наткнулась железным бортом на торчавшую из баррикады арматурную сетку, послышался визг железа, автомобиль газанул и зацепившись потащил за собой целый кусок слепленного бетоном заграждения, давя колёсами начавших просыпаться долбиков.

– По-моему, это удача! – схватившись за руль, крикнул Толоконников и направил свой автомобиль в образовавшийся зазор.

Михаил прижался усиленной решёткой переднего бампера к отодвинутому препятствию, изо всех сил выжал газ и вместе с другой машиной, которая невольно тянула тяжёлую ношу за собой, они выломали этот кусок и стали его отодвигать с дороги. А вокруг машин в этот момент носился вихрь разъярённых долбиков, которые пытались вырвать сетки, защищающие стёкла машин.

– Мишаня, отличная работа. – проговорил начальник колонны. – Теперь точно проедем. Надо только Суслика как-то отцепить, а то его тарантас как раз под груз рассчитан.

– Вообще не вариант. Или ждать, когда эти успокоятся, но снимать с крючка его шумно будет. Ты видишь, что арматура проткнула обшивку и, видимо, за раму зацепилась.

– Без его машины увезём?

– Да там все крепления под это сделали, чтобы аппаратуру не растрясло.

– Я извиняюсь, – на частоту радиоволны пробился голос Суслика, – я как-то заскучал на месте сидеть. Может, я изнутри попробую это дело решить?

– Они тебя заметят. Дыра большая, эти твари через неё пролезут.

– Значит так, слушай мою команду. – рявкнул Толоконников в рацию. – Лёгкие джипы передислоцировались и встали по периметру, пытаясь перекрыть доступ заражённым к пострадавшей машине. Открыть люки и встать на круговую оборону. Всем остальным убраться с линии огня, Суслик идёт изнутри, я ближе всего к месту, где торчит эта хрень, поэтому со стороны улицы пойду я. Нужно, чтобы меня по бокам обезопасили две машины. Тогда я через люк смогу выбраться, пока эти твари до меня добегут.

На парковке началась суетная возня, машины бортами прижимались одна к другой, и вскоре пострадавший автомобиль был кое-как защищён. Толоконников, видя, что ребята его окружили и убрали несколько особенно назойливых тварей, на секунду прикрыл глаза и, быстро откинув защёлку люка, подтянулся на руках, вылез на крышу и понёсся по автомобилям вперёд. Он прекрасно видел боковым зрением, что к нему лезут ненасытные зомби, слышал короткие пистолетные выстрелы, но у него сейчас была одна цель перед глазами. Михаил, добравшись до кузова, услышал, как Суслик изнутри расшатывает злосчастную железную палку, но она стояла как влитая и вообще не двигалась.

– Так, Суслик, давай за руль, – скомандовал Миша, – и сдай вперёд, а я сейчас вот эту хрень подсуну, и мы её если не сломаем, то согнём, и она ослабит хватку. – потыкав в выломанный кусок железа, сказал Толоконников.

– Они к вам добраться тогда смогут.

– Иди делай. – крикнул Михаил. – Я ж не девица, как-нибудь отобьюсь.

Подобрав лом, Миша сунул его между бетонной плитой и застрявшей палкой, проверил надёжность и, как только грузовик рванул вперёд, хотел бежать к своей машине, но увидел, что в салон его автомобиля через крышу пробилось несколько заражённых и сейчас его единственное спасение, это прыжок на крышу отъезжающего автомобиля. Толоконников резко выдохнул, крепко вцепился в лесенку сбоку машины и, косясь на ползущих к нему долбиков, в два прыжка оказался на крыше. Встав в полный рост, он побежал к кабине, но в этот момент машина сделала рывок, державшая её палка сломалась, грузовик слегка подпрыгнул от натуги и неожиданного освобождения, а Толоконников полетел назад. Его пальцы пытались ухватиться за выступы, но он неумолимо скатывался вниз, туда, где к нему тянули руки обезумевшие люди от беснующегося внутри них вируса.

Протокол на случай вторжения был отработан давно, и сейчас Лилинг и Костя, стараясь не смотреть на то, что происходит во дворе, спешно кодировали всю информацию и подготавливали лабораторию для консервации. С первых минут, когда они увидели первые признаки странной смуты, каждый, не сговариваясь, отвернулся к своему рабочему месту и с бешеной скоростью стал рассылать сообщения коллегам, работающим в большом корпусе, а также пересылая все наработки на сервер в хранилище, куда не было никому доступа, и который открывался только при специальных обстоятельствах.

Когда строили лагерь «Центральный», то всё делалось наспех, кроме исследовательского центра и лаборатории. Здесь было сложная система доступа внутрь, перемещений по коридорам и даже выйти отсюда было практически невозможно, если подавался сигнал тревоги.

Устроители этого островка для тех, кто смог выжить, прекрасно понимали, что время таких потрясений – это золотая пора для любителей лёгкой наживы и было бы глупо думать, что все будут заодно и не найдётся шайки, которая возомнит, что сможет встать во главе нового мира. Поэтому тех, кто мог выяснить причину заражения и найти пути к остановке тотального вымирания человечества, охраняли в первую очередь.

– Задёрни жалюзи. – тихо попросила Лилинг.

– Что? – нахмурился Костя, оторвавшись от клавиатуры.

– Ты можешь задёрнуть жалюзи? – ещё раз попросила девушка. – Я не могу на это спокойно смотреть.

– Не могу. – глухо сказал Костя. – Нас заметят и начнётся штурм этого здания, а мы ещё не до конца закончили работу. То, что они в первую очередь пошли не к нам, говорит о том, что цель не наши разработки, и они не воспринимают эти здания как объект интереса. Но всё может перевернуться в одну секунду.

– Ты же знаешь, что сюда не пройти.

– Полчаса назад я знал, что это место настолько засекречено, что про него никто знает, а ещё я даже подумать не мог, что в округе может находиться вполне боеспособная группа, которая наверняка следила за нами, потому что, через пять часов после того, как ушёл Толоконников с военными, и разъехались экспедиции, на нас напали. Так что я уже ни в чём не уверен. – проговорил мужчина.

– Что мы будем делать дальше? Ну, после того как здесь всё закончим.

– Уходить.

– Отсюда же нельзя выйти. – нахмурилась Лилинг.

– Когда мы всё закончим, и я разрешу системе начать процесс консервации, то отсюда начнут выкачивать весь воздух и закачивать обеззараживающую смесь, чтобы уж наверняка здесь не выжил ни один организм.

– И что же делать? А как же Ши Дза?

– Я знаю, как выйти, и у нас будет десять минут, чтобы пробраться к основному корпусу. Здания соединены подземным коридором, но действовать нужно очень быстро, потому что как только я закончу, весь контроль будет передан системе.

– Может, мы зря начали всё это? – глянула на него Лилинг. – Ты же сам говоришь, что лаборатория не их цель.

– Поздно. Если сейчас прервать процесс, нас тут спалят заживо, решив, что мы в заложниках. И потом за ними могут прийти другие, может быть это всего лишь разведка. Сейчас, Лилинг, у кого в руках будет контроль над ситуацией, может стать королём мира. – Я всё, – Костя быстро встал, выдернул шнур компьютера Лилинг из розетки и, схватив девушку за запястье, потащил к выходу.

– Что ты делаешь? – воскликнула девушка. – Я ещё не успела скинуть данные.

Костя вдруг остановился, прижал её к себе и поцеловав сказал:

– Я люблю тебя. Я думал, что разлюбил, но это не так. И я не могу потерять тебя. Если бы мы завершили процесс, то все бы остались здесь восковыми мумиями, а сейчас мы спасли большую часть данных и у нас есть чуть времени. Я обманул систему: если неожиданно прервать процессы, то она будет ждать тридцать минут, а потом уничтожит лабораторию.

Лилинг словно в тумане неслась за Костей по коридорам пустого здания, потом они в бешеном ритме бежали вниз, и когда уже готовы были рвануть в подземный переход, Лилинг увидела через стекло боковой двери, что в углу здания возле забора прячется Эмма.

– Костя мы не можем её оставить. – прошептала она, увидев, что Мэй заметила её.

– Если я открою дверь, нас всех размажет, – жёстко сказал Костя, – без вариантов.

– Но как же так? – Лилинг заметалась взглядом, потом в её глазах промелькнул огонёк проблеска мысли, и она сказала. – А если разбить стекло? Так можно обмануть систему? Дверь в проход держать открытой, разбить окно, Мей залетит сюда, и мы все побежим в другой корпус.

– Мысль. – покивал Костя. – Но это непробиваемые стёкла. Нам придётся её оставить здесь. Мы ничего не можем сделать.

– Но это немыслимо. – слабым голосом сказала Лилинг, понимая, что Эмма по губам читает весь их разговор. – Я не смогу жить после этого.

– Лилинг, у нас совсем нет времени.

– Ну да, я помню, что у тебя не было времени, чтобы рассказать мне, что ты русский агент.

– Мы будем спорить? Тогда мы точно с тобой будем вместе до самой смерти, как и хотели. Ты всегда была разумной.

– Значит, пришло время делать глупости. На данный момент весь мир сошёл с ума, и я не хочу потеряться в этом безумии – резко сказала Лилинг и, повернув замок, распахнула дверь. – Быстро внутрь, – рявкнула она, и в ту же секунду они услышали шипение и увидели, как из-под потолка полился лёгкий дым.

Падение казалось Толоконникову бесконечно долгим. Он летел вниз, слышал рычание рвущихся к нему долбиков и уже в принципе был готов покинуть грешную землю, но вдруг из тумана мыслей выплыло лицо Крис, которое стало для него спасительным кругом. После того как Михаил развёлся с женой, и она отсудила у бравого офицера возможность видеться с детьми, Толоконников много пил, кутил и всё чаще не помнил себя, но после того как ему однажды пришло сообщение, что все те, кого он раньше считал своей семьёй, разбились в автомобильной катастрофе, Миша уже почти не выходил из мутного сумрака пьянки. И сейчас споткнувшись о порог конца света, он будто пришёл в себя, взглянув на перепуганную девушку. Как-то сразу решил, что вот она его единственная любовь, которую нужно защищать во чтобы то не стало, и струны души стали расправляться. И последние месяцы Миша даже прожил относительно счастливо, потому что он вернулся на любимую работу и теперь у него был объект обожания. Но сейчас стремительно падая на землю, он рисковал всё это потерять.

– Да хрена вам! – зычно гаркнул он, шлёпнулся на грунтовку, моментально вскочил на ноги и с невероятной скоростью дунул вперёд за уезжающей машиной. – Ходу, ходу, – кричал он, видя, что Суслик притормаживает. – Езжай вперёд, не тормози, сука, и так из-за тебя весь это бардак.

Толоконников увидел, что к нему, давя, долбиков летит один из бойцов, Михаил быстро сменил свой курс и уже бежал приближающемуся джипу навстречу, но боковым зрением заметил, что особо настырная особь новой разновидности человека, никак не хочет сбиваться со своего пути и упускать жертву, и Толоконников прекрасно понимал, что машина опаздывает где-то на полсекунды. Вытащив из-за пояса, где висели кожаные ножны, тесак, Толоконников на бегу развернулся, воткнул сапоги в твёрдую почву и недвижимой скалой встал на пути у толпы несущихся за ним заражённых. Почти не меняясь в лице, он чёткими ударами стал наносить удары бросающимся на него тварям, почти не целясь отбивался и наконец почувствовал за спиной спасительный визг тормозов. Толоконников понимал, что, повернувшись спиной, он станет жертвой, но стоять здесь дольше было нельзя.

– Мужики, мне не сесть, – орал он, рубя прибывающую армию долбиков налево и направо.

– Держись, ща мы тебя втянем. – послышался отборный мат, и Миша почувствовал, что чья-то рука схватила его за ремень, и он в мгновенье ока полетел за уезжающей машиной, часто перебирая исчезающую из-под ног землю.

– Вот это замес. – падая на заднее сиденье, пересохшим ртом проговорил он. – Как вы меня так, а?

– Таки боком подскочили, – проговорил низкорослый крепкий мужичок в возрасте, – я смотрю, тебя таки сейчас сервировать для обеда будут, ну мы дверь отломали к далёкой тёте и ровно к тебе встали. Надо тока машину другую найти, а то у нас теперь, за милости просим, широкий вход для этих тварей открыт. Я кстати, Немец.

– Русский. – представился Толоконников.

– Та Немец, то фамилия. Я Лёша.

– Миша.

– Та негоже, такому большому начальнику просто Мишей быть.

– Давай реверансы на потом оставим. Надо и правда перебираться. Давай к грузовику, на него перепрыгнем. Надо срочно учёных забирать и в обратку ехать.

Машина чуть прибавила скорость, встала вровень с грузовиком и Толоконников первым через люк, полез наружу, следом за ним выбрался Лёша Немец, а водитель, вильнув в сторону, затормозил и быстро вскочил в подлетевшую легковушку.

– Так, вроде всё норм. – шумно отдуваясь, сказал Толоконников. – Давай, Суслик, не сбавляя темпа, идём по заданным координатам.

Уже издалека они заметили, что всё пространство на подступах к зданию кишело заражёнными, они толпились возле сетки, постоянно двигались, ударялись друг о друга, падали, но не впадали в стазис, а продолжали своё бестолковое патрулирование.

– Чё делать будем? – спросил Суслик.

– Как вариант, дорогу себе раскатать, но можно завязнуть. Да и смысла особого нет. Надо подумать, что они здесь забыли и чего такие бодрые.

Вдруг рация на торпеде ожила, и пробившийся женский голос сказал:

– Вижу вас. Здесь вам не пройти, берите правее, там есть въезд с двух сторон огороженный сетками. Нужно пробраться к входу и выломать дверь. Следующая открыта и когда вы её пройдёте, я смогу её закрыть изнутри. Так что мы будем спокойно грузиться.

– Принял. – сказал Толоконников. – Ну, давай правее, посмотрим, как там можно проехать.

Но когда машина свернула направо и проскочила целую толпу заражённых, мужчины увидели, что никакого коридора здесь нет, и они чётко едут к бетонной стене, а в их ситуации это означало только одно: они ехали в ловушку.

Глава 3

Тонкая перегородка стекла была густо измазана кровью, скрюченные пальцы людей в белых халатах чертили полосы, рисуя прорехи в красном месиве, и на секунду становилось видно, что сюда, в небольшую комнатёнку, куда Настя успела заскочить, прежде чем быть разорванной в клочья, всеми силами пытаются пролезть заражённые. Женщина металась по небольшому пространству, пытаясь найти хоть какой-то выход, но всё сильнее давило осознание того, что скоро дверь не выдержит осады, и сюда ворвётся целая толпа обезумевших коллег.

Остановив наконец бесконечное хождение, Настя огляделась, и её взгляд остановился на стоящих в одном из стеллажей колбах. В этом помещении они обычно хранили лабораторную утварь и бегали звонить по телефону, потому что здесь можно было открыть окно и поймать постоянно ускользающую связь.

– Позвонить по телефону. – усмехнулась Настя своим мыслям. – Я бы сейчас, наверное, всё отдала, чтобы просто позвонить и услышать нормальный человеческий голос.

Настя вздрогнула, когда услышала, что дверь в очередной раз попытался проломить кто-то из заразившихся коллег, вздохнула и подошла к блестящему ряду стекляшек, коротко провела взглядом по синеющим под кожей венкам на запястье и, сцепив пальцы, несколько секунд стояла, решаясь на страшный шаг. Она ещё вчера вечером сделала выбор, как уйти из жизни, но пока дверь, куда её загнали «коллеги», держалась, у Насти просто не хватало сил, чтобы решиться на самоубийство. С внешней стороны стекло они уже разбили и теперь им оставалось пробить второе бронированное остекление, и тогда они быстро доберутся до неё. И тогда останется один способ быстрой смерти: выпрыгнуть в окно, но ещё не факт, что она разобьётся, всё-таки третий этаж не самый высокий трамплин. Настя уже не замечала, как по щекам текут слёзы, голод и жажда давно отступили, она не могла даже забыться коротким сном: натянутая тетива нервов не давала отключиться хоть ненадолго.

Заражение в лаборатории произошло стремительно, они только начали собираться в дорогу, когда за ними выдвинулась колонна из лагеря, как вдруг в одном из отделов послышались крики. Насте в каком-то смысле повезло, она в этот момент работала в лаборатории в конце коридора, а когда увидела, что по коридору носятся разъярённые коллеги, успела заскочить в эту подсобку. Вход отсюда перекрывался усиленной дверью, и стёкла были затянуты специальной плёнкой. Не то чтобы отсюда был выход наружу, но здесь было окно и по протоколу, нужно было обезопасить помещение, рядом с которым непосредственно проводились опыты. Если бы у Насти так стремительно не сработал инстинкт самосохранения, то она успела бы схватить препараты, которые помогли бы ей безболезненно переступить черту, отделяющую жизнь от смерти. Но увы, теперь оставались только либо заострённые края колб, либо прыжок в бездну.

Настя ещё раз глянула на тонкую полоску синего неба, видневшуюся из-за мутной тонировки, нашла в себе силы обернуться назад и посмотреть, как по полностью замазанному кровью стеклу елозят пальцы и ладони заражённых и громко произнесла:

– Соберись, тряпка. – всхлипнула она. – Тоже хочешь выглядеть как они? Это не секси. – попыталась подбодрить себя девушка и зашлась рыданиями.

Настя подошла к лабораторному шкафчику, трясущимися руками открыла его, вытащила одну из колб и легонько стукнула по железному каркасу стеллажа. Стекло сразу посыпалось, острые зазубрины позолотил пробравшийся сюда луч солнца, и Настя вдруг увидела, что на пол из-за стеллажа выпала кем-то припрятанная пачка сигарет.

– Подарочек. – судорожно сглотнула девушка и, подобрав неожиданную находку, нащупала внутри ещё и зажигалку. – Как драматично, сигаретка напоследок.

Настя открыла окно, вдохнула свежего воздуха и, сжав сигарету губами, попыталась запалить пляшущую в непослушных пальцах зажигалку. Вдруг взгляд её остановился на большом военном грузовике, который ехал в толпе заражённых и зачем-то упорно пробирался к глухой стене. Но самое главное – машина ехала прямо под её окна и сейчас девушке было необходимо, чтобы её заметили, потому что это был единственный шанс на спасение. Настя швырнула в окно сигарету, сгребла с полки колбы и стала методично бросать их в корпус машины. Автомобиль наконец остановился, люк дёрнулся и пополз в сторону, и оттуда показалось удивлённое мужское лицо.

– Вы зачем нас сюда привели!? Здесь же тупик!? – заорал он.

– Спасите меня! Пожалуйста! – закричала Настя в ответ. – Внутри здания произошло заражение, я осталась одна, но они вот-вот прорвутся ко мне. Я прошу вас, не бросайте меня!

– Погоди-ка милая, – закричал Немец, – ты что совсем одна!? Мы же за учёной братией ехали.

– Люк, люк, – истерически заорала Настя, когда увидела, что один из долбиков начал быстро ползти по лесенке на крышу машины, – закройте люк!

– Не боись. – отмахнулся Немец и метким выстрелом в голову отбросил заражённого. – В здание не пройти?

– Нет. Мы работали только в этом отсеке, все остальные давно были закрыты, но когда вы за нами выдвинулись, что-то произошло. Слушайте, они почти уже высадили дверь, здесь комната два на два, они сразу меня прикончат! – испуганно заорала Настя, когда услышала натуженный треск стекла.

– Как тебя оттуда снять-то? – пробормотал Немец, оглядывая отвесную стену. – Я летать-то не умею. У тебя там может верёвка есть? – крикнул он.

– Ага, и мыло! – гаркнула в ответ Настя. – Ну миленькие, пожалуйста! – орала она, потому что увидела, что стекло уже держится только на плёнке, которая пока ещё оставалась в пазухах двери.

– Лёха, – подал голос Суслик, – я паркуром увлекался. Могу попробовать её оттуда снять. Есть несколько уступов, смогу забраться. Под твоим сиденьем верёвка есть, оттуда только на ней сможем слезть. Ты садись за руль, – сказал он Немцу, – а вы, товарищ полковник, – он глянул на Толоконникова, остановившимся взглядом смотревшего на рацию, – дежурьте у люка.

– Что? – спросил Толоконников.

– Девушку надо бы спасти. – меняясь местами с Сусликом, сказал Лёха.

– Какую? – потряс головой Толоконников. – Надо быстро всех забирать и в лагерь. Там нападение. Нужно связаться с машинами, которые поехали в обратный путь. Сейчас сообщение пришло.

– Да твою ж, – скрипнул зубами Немец. – Но мы же не можем её здесь оставить.

– Кого? – Михаил вопросительно посмотрел на мужчину.

– Ёперый театр, товарищ полковник, ну вы как-то очнитесь. Вон девушка в окне торчит, одна спаслась, остальные уже зомбанулись. Суслик, иди уже, пока они её не слопали. Симпатичная вроде, жалко будет.

Суслик быстро выпрыгнул на крышу, чёткими выстрелами обезвредил двух долбиков, лезущих на капот, двинулся вперёд и стал карабкаться по стене, выискивая опытным взглядом только ему видные уступы.

– Привет. – добравшись до Насти, молодой человек блеснул улыбкой. – Ну, пошли?

– Куда? – всхлипнув спросила девушка.

– Туда, – цепко держась за раму и еле умещаясь носочками босых ног на крошечном уступе, сказал он, – только обувь сними, а то не сможешь здесь стоять.

– А там есть где стоять? – Настя, всегда боявшаяся высоты, просто представила себе, что сейчас ей придётся переступить подоконник и буквально зависнуть в воздухе.

– Тебя как зовут?

– Настя.

– Настя, там за твоей спиной, абсолютно недружелюбные ребята. Если они прорвутся, то мы не сможем уйти, мы просто упадём. Не разобьёмся, но поломаемся. Медицина сейчас ни к чёрту, так что давай просто аккуратно спустимся. Просто доверься мне.

Настя коротко кивнула, скинула тесные туфли и, занеся ногу над подоконником, на короткий миг обернулась. Именно в этот момент плёнка лопнула, и множество рук сразу стало рвать её, пытаясь наконец достать лакомый кусок живой плоти.

– Спокойно. – мягко сказал Суслик. – Успеем.

Настя даже не понимала, как она стоит на декоративном бортике, она просто смотрела в большие карие глаза мужчины и старалась не дышать.

– А теперь, – Суслик подвинулся к ней поближе и вдруг железной хваткой уцепился за талию девушки, – обними меня за шею.

Настя прижалась к мускулистому телу, вдохнула тёплый аромат и прикрыла глаза, если они и разобьются, то хотя бы она будет не одна.

– Не, Настя, не выключайся из процесса, помогай мне.

– Как? – она посмотрела на него.

– Не кричи. И стой здесь. Держись за подоконник.

В следующую секунду Суслик обмотал её талию припасённой верёвкой, глянул в раскрытое окно и поморщился, увидев, что надёжно можно закрепиться только за ручку двери, где долбики с горловым рычанием рвали плёнку. Суслик вздохнул, прыгнул внутрь, подхватил один из стеллажей и на несколько минут смог заткнуть им прореху. Мужчина намотал верёвку на ручку, выскочил за окно и, обмотав руку тряпкой, крикнул:

– Мужики, ловите нас.

Он оттолкнулся ногами от стены и под истошный визг Насти полетел вместе с ней, пропуская через неплотно сжатую ладонь верёвку.

Толоконников, выбравшись на крышу машины, распинал особо назойливых зомби, поймал пролетающую мимо парочку и, затормозив их, глянул вверх.

– Быстро внутрь, сейчас посыпятся. – гаркнул он.

И как только они успели захлопнуть люк, на машину и правда стали падать тела в белых халатах.

– Это был руководитель отдела. Степан Григорьевич. – сдавленно сказала Настя, когда о лобовое стекло ухнулось и разбилось тело.

– Ну, что ж, приятно было познакомиться, – сказал Немец, счищая остатки Степана Григорьевича с лобового стекла. – Давайте выбираться, ребята. Похоже, база ёк.

– А зачем ты просила нас сюда приехать? – спросил Толоконников.

– Я? – невидящим взглядом посмотрела на него Настя. – Я даже не знала, что вы сюда доехали.

Вечер густо замазывал чернотой следы уходящего дня, небо неожиданно расколола молния, и через несколько минут на землю обрушилась завеса холодного ливня. Олька неподвижно сидела в машине и, прижавшись лбом к стеклу, смотрела в темноту. У неё уже не осталось сил плакать и думать о том как там Волька и Мединский, которые за последнее время стали для неё самыми близкими людьми. Ещё был кот Пуговичка, но она о нём уже не думала, это было слишком больно. Перед её глазами до сих пор плясала картинка, когда из-за спора двух подвыпивших мужиков – сможет ли кот вылезти из печки через дымоход – Пуговичку бросили в печки прямо в пылающие угли, а её заперли в кухне, и она не могла выбраться наружу, чтобы хотя бы добить животное и прекратить его мучения. Конечно, бывший начальник лагеря, который стал теперь во главе военизированной группировки, жёстко наказал мучителей кота, потому что он прекрасно понимал, что издеваться над человеком, который отвечает за качество пищи, не самая лучшая идея. Но Пуговичку было не вернуть, да и Ольку после инцидента больше до кухни не допускали, боялись, что повариха не простит им кота и будет мстить.

Дверь со стороны водителя распахнулась, Олька вздрогнула, но, увидев Руслана, успокоилась.

– Ну и дождище пошёл. – вытирая мокрое от небесной воды лицо, сказал мужчина. – Никто не приходил?

Олька отрицательно покачала головой и снова прислонилась к стеклу.

– Ты чего такая? Здесь тебе бояться нечего.

– Да я не за себя, – обречённо сказала Олька. – Я за Ярослава Андреевича. Он же как ребёнок. Он один точно не выживет, – женщина помолчала и добавила, – если они его ещё не убили.

– Ну-ка отставить сырость, – наигранно бодро сказал Руслан, – и так вон воды сколько на улице. Давайте надеяться на лучшее.

Взгляд Руслана зацепил в темноте какое-то движение, он резко включил фары и, заметив рыжий хвост, выпрыгнул наружу.

– Баба Вася, ты здесь? – негромко крикнул он.

Навстречу Руслану бросилась собака Василисы, стала хватать зубами за руку, тащить за собой, Руслан обернулся и негромко сказал в приоткрытую дверь:

– Олька, блокируй двери. Я пошёл, это нашей Василисы пёс, видимо, что-то случилось.

Руслан через тёмный лес бежал за собакой, безошибочно двигающейся во тьме. За несколько месяцев, проведённых в лагере, баба Вася научила пса предупреждать о приближении долбиков и сейчас можно было не бояться, что они на них наткнутся, да и дождь помогал: в такое время заражённые сбивались в кучи и прятались от дождя, и сейчас было наиболее удачное время, чтобы разыскать тех, кто смог спастись.

Мужчина увидел, что пёс резко остановился на месте, завертелся, побежал обратно, и Руслан, перехватив его за ошейник, тихо спросил:

– Баба Вася, ты здесь? Баба Вася?

– Да не ори ты, весь лес сбежится, – откуда-то снизу донёсся слабый голос. – Упала я, пока бежала, кажись, ногу сломала, сама не выберусь. Да и не одна тут я, с кавалером. Но он тоже малость припыленный, его по голове огрели, плохо ему.

– Сейчас, баба Вася, держись. – ложась на мокрую землю, Руслан свесил голову в большую яму и, включив фонарь, оценил обстановку. – Что за мужик?

– А ты чего ревнуешь? – рявкнула баба Вася. – Вытащи нас, сынок, отсюда, я тебе потом по ухам надаю, что не по делу болтаешь.

– Ладно, баба Вася, не злись. – миролюбиво сказал Руслан. – Ещё кому-нибудь удалось уйти?

– Да, Русланчик, у меня здесь прям телетайп стоит под руками и в голове антенна. – кинулась в Руслана комом земли женщина. – Давай вытаскивай нас, а то дождь закончится, хрен выберемся.

– А твой кавалер он хоть шевелится?

– Слабо.

– Надо его тогда подвязывать будет. Сейчас я Кудрина высвистаю, одному мне вас не вытянуть. – пощёлкав рацией, Руслан настроился на нужную частоту, – Ваня, тут баба Вася поломалась, надо её срочно вытягивать.

– Услышал. Как мне вас найти?

– Кто бы знал? – рассеянно оглянувшись в полной темноте, сказал Руслан. – Ты до машины можешь дойти?

– Уже дошёл.

– Руслан, ты издеваешься, что ли? Где я тут свет увижу? Если только в конце тоннеля.– Тогда оттуда, напрямую иди. Я свет поставлю, увидишь, там не очень далеко.

– Ваня, не бзди, я успел с собой захватить самый мощный прожектор, так что найдёшь. – сказал Руслан и воткнул фонарь вертикально в землю. – Видишь свет?

– Вижу, еду.

– Ты аккуратнее, здесь близко не подъехать. Метрах в десяти отсюда дерево повалено. Я сейчас за бабой Васей спущусь, а ты, как подъедешь, лебёдку размотай, мы тогда мужика быстрее вытащим.

– Понял. Едем.

Руслан маленьким фонариком быстро осветил деревья, росшие поблизости от злополучной ямы.

– Держись, баба Вася, – выдохнул он. – Слушай, у меня только одна верёвка, хорошо, хоть всё время за пояс прицеплена. Сейчас я ветку понадёжнее найду, верёвку перекинем и в путь. Поэтому я сейчас тебя сначала эвакуирую, а потом за кавалера примемся. Добро?

– Если ты начнёшь хоть что-то делать, кроме как языком болтать, это будет очень хорошо. Если бы нога не была сломана, я бы сама выбралась, здесь склон-то не очень крутой. Мне, Русланчик, совсем плохо, я уже еле держусь.

– Сейчас, баба Вася, сейчас. Да отойди ты уже, сейчас спасём твою хозяйку. – немного отодвинул пса мужчина.

Руслан подтянулся на ветке, перекинул верёвку и посветил вперёд, чтобы рассмотреть местность.

– Ох. – тихо выдохнул он.

Бледное пятно света вырвало из темноты таящийся там ужас. Всего в нескольких метрах от ямы, куда угодила баба Вася, было разваленное от времени строение, но крыша на опорах держалась ещё хорошо, и сейчас весь укрытый от непогоды островок был полностью укомплектован долбиками. Теперь Руслан понял, почему собака всё время крутилась под ногами и не давала ему двигаться в ту сторону.

– Чё там? – тихо спросила баба Вася.

– Лучше тебе не знать. – поднимая лицо к небу, откуда пока что лился дождь, сказал Руслан. – Иван, ломись сюда как можно быстрее, – проговорил Руслан по рации, – надо срочно их вытаскивать и уходить, здесь куча зомбаков, они в паре метров от нас. Дождь кончится и тогда нам полный зомбец.

В ответ на слова Руслана ветер стал стихать, дождь тоже чуть поутих, и мужчина стал с удвоенной энергией разматывать верёвку.

– Баба Вася, я спускаюсь. – Руслан быстро перебирая ногами, поскользил по мокрому пологому спуску и через минуту добрался до дна ямы, где лежала баба Вася. – Кавалер живой?

– Теплится. – хрипло отозвалась женщина. – Может его сначала?

– Не, его вдвоём нужно. Он же как куль, а ты ещё шевелишься. – Руслан сжал руку женщины. – Баба Вася, сейчас тебе прям очень больно будет, но кричать нельзя, там эти твари в сарае прячутся. Выдержишь?

– А куда деваться? – попыталась усмехнуться женщина.

– Какая нога?

– Левая.

– Ладно, всё, я тебя обвязал, я полез наверх, сейчас буду тебя тянуть. Кудрин сейчас машину подгонит, так что тебя сразу в комфорт эвакуируем.

Руслан кое-как выбрался из ямы, услышал с одной стороны гул подъезжающей машины, с другой порыкивание начинающих просыпаться долбиков и стал изо всех сил тянуть трос, молясь только об одном, чтобы они успели убраться отсюда до того момента, пока эта толпа вывалится из своего укрытия.

– Что тут? – рявкнул Кудрин, материализуясь рядом.

– Жопа.

– Сейчас везде жопа. Лаба на территории сгорела, посёлок просто разломали, в руинах прячутся долбики.

Вдвоём мужчины быстро вытянули обессилевшую бабу Васю, перенесли в машину, и Руслан почти бегом направился обратно в яму, на ходу соединяя трос лебёдки и верёвки, чтобы хватило длины до дна ямы.

– Ну что мужик, ты давай держись, – обвязывая его, сказал Руслан и замер, потому что услышал позади себя характерный рык.

Руслан быстро обвёл пространство вокруг себя фонарём и увидел, что яма была началом небольшой пещеры, где небольшой кучкой лежали долбики. Но дождь заканчивался, они, видимо, это чувствовали, и сейчас самый нетерпеливый из них уже начал активно выбираться из-под своих сотоварищей.

– Кудрин, – крикнул Руслан, – вытаскивай нас, эти твари здесь в пещере прячутся. Они просыпаются.

Этот возглас стал для Руслана роковой ошибкой, а для долбиков тумблером включения. Заурчав, они стали просыпаться, попытались ринуться в атаку и хотя всё ещё идущий дождь их останавливал, но до Руслана и распростёртого у его ног мужчины было всего несколько шагов, и близость тёплого человеческого тела придавала заражённым сил.

– Ваня, тяни, – завопил Руслан, когда увидел, как на них бросились несколько зомби.

– Они из сарая начали выбираться, – уже на полную громкость орал Кудрин. – Руслан, ты где?

– Да бегу я.

Руслан услышал сверху щёлканье и скрежет зубов, рядом с ним пролетел долбик, пытаясь ухватиться за мужчину руками, но бесчувственное тело спасла мокрая земля, по которой словно с ледяной горки скатился заражённый.

– Руслан, да быстрее ты! – орал Кудрин размахивая вокруг себя железным ломом и отгоняя от лежащего ничком на земле мужичка, возникающих из темноты долбиков.

– Ваня, я здесь, – закричал Руслан. – Тварь, которая падала за ногу успела схватить, еле отбился.

– Режь верёвку и тащи мужика в машину. Быстрее! Дождь почти совсем прошёл.

Руслан быстрым движением оторвал трос, подхватил под мышки обмякшее тело и потащил в сторону кузова. Навстречу ему выскочила Олька, стала помогать, и вдвоём они кое-как доволокли мужчину до спасительного кузова машины.

– Руслан, уходим! – орал Кудрин, протыкая одного из долбиков ломом.

– Давай. – Руслан увидел, как пёс бабы Васи перехватывает летевшего к мужчине зомби. – Ваня, шевелись, они тебя окружают!

Кудрин почувствовал, как ему в руку вцепились железные клещи пальцев заражённого, как с нечеловеческой силой, он стал тянуть его на себя в самую гущу ослеплённых яростью болезни. Иван стал выдираться из этой мясорубки, он отдирал от себя одного, но на его место сразу же прилетал другой, Иван уже чувствовал, как они пытаются рвать его тело, смрад, идущий от их гниющих тел, не давал дышать. Иван видел, что он старается не один, Руслан пытался прорваться к нему, нещадно тыкая ножом в головы долбиков, а пёс бабы Васи оттаскивал тех, что были по краям и тащил к яме, откуда им сложно было вырваться. Кудрин уже почти ничего не видел, пыл схватки вытравил из его головы даже последние мысли, кроме одной единственной – он уже не сможет спасти Мей.

Но вдруг до его слуха донёсся сухой треск, толпа долбиков стала редеть, и Иван услышал отборный мат полковника Толоконникова.

– Кудрин, хорош с зомбаками тискаться, прыгай к нам.

Иван быстро прыгнул на подножку, ввалился в кузов, и машина стала разворачиваться, чтобы выехать.

– Тормози! – крикнул вдруг Кудрин.

Он распахнул дверь, выскочил наружу и побежал обратно на место схватки.

– Ты куда?! – заорал вдогонку Толоконников.

Но Кудрин из окна увидел, что собака, которая только что помогала ему спастись, напоролась лапой на торчащую ветку, и теперь стала лёгкой добычей для тех, кому не удалось добраться до людей.

– Терпи, парень, – сказал Кудрин, падая на колени и сильной рукой буквально с корнем вырывая ветку, проткнувшую ногу пса.

Иван подхватил собаку на руки, ринулся обратно и увидел, как из другой машины благодарными глазами на него смотрит баба Вася.

Раннее утро плескалось вместе с хлещущим дождём за маленьким оконцем, что пропускало свет в кузов грузовика, где в такт движению машины болтались вымотанные люди. Крис немного размяла руки, но осталась сидеть на месте почти недвижимо, боясь потревожить девчонок, прижавшихся к ней с двух сторон. Крис почувствовала, что машина сбавляет ход, останавливается, и снаружи послышался скрип, как если бы, например, открывались железные ворота. Автомобиль снова тронулся и теперь шёл тихим ходом, пока снова не остановился.

– Девочки, девочки, просыпайтесь, – зашептала Крис, – мы куда-то приехали.

– Зачем нас сюда привезли? – плачущим голосом спросила Полина, оглядываясь вокруг. – А где мы?

– Не знаю. Только прошу, соберитесь и старайтесь держать себя в руках. Нужно осмотреться на месте и придумать, что делать дальше. И потом, почему мы думаем, что у них дурные намерения? – Крис старалась подбодрить девочек и говорила первое, что взбредёт в голову, хотя сама не верила ни единому своему слову.

Наконец боковая дверца в грузовике распахнулась, внутрь хлынул свежий ветер, и послышался грубый тон в форме отрывистого приказа.

– На выход!

– Кто у тебя там? – отозвался второй мужской голос.

– Бабы.

– Не бабы, а женщины. – спокойно поправил его человек и, забравшись внутрь кузова, оглядел прижавшихся друг к другу девушек. – Здравствуйте. – сказал он с лёгкой улыбкой. – Напугались?

Крис и девочки несколько секунд затравленно разглядывали невысокого мужчину с лысоватой головой и блестящими глазами.

– Да. – сразу же сказала Вика. – Очень.

– Добро пожаловать в наш лагерь. Вы уж простите наших ребят, но время такое, на работу приходиться брать всех подряд. Прошу на выход. Вы, наверное, устали с дороги. – поглядывая на Крис, спросил мужчина.

– Вы вообще в курсе, что ваши так называемые работники, живых людей выталкивали к долбикам. – сказала Крис в упор, глядя на мужчину.

– Вы же только что приехали. Как я могу быть в курсе чего-либо? – мужчина пожал плечами. – Сами знаете, связь сейчас – дело нестабильное. Выходите, а то надо машины в гараж отогнать. Не люблю беспорядка на территории.

– Пошли, девочки. – вздохнула Кристина, понимая, что всё равно здесь ничего не высидеть, а прямо с порога ссориться с хозяевами положения – не самая умная тактика.

Осень давно выжгла на территории тюрьмы скудную растительность, и теперь здесь только стучали друг о друга чёрные голые ветви, и качались из стороны в сторону былинки высохшего бурьяна там, где трава летом нещадно палилась солнцем и не смогла дожить до дождей. Всё пространство казалось мазанным одним серым цветом, низкие длинные бараки с выбитыми стёклами производили удручающее впечатление, а бурые пятна на стенах и бетонных блоках забора напоминали о том, что не так давно здесь была бойня.

– Не смотрите туда. – мужчина, встречавший их, легонько взял Кристину под локоть. – Меня зовут Алексей Иванович, я вроде как местный управленец. Мы всё здесь обустраиваем и ремонтируем, но вот до этой части ещё не добрались. Пойдёмте, позавтракаем. Вы, наверное, устали в дороге.

Кристина беспокойно оглядывалась, всё время обнимала за плечи Полину, а та, в свою очередь, не выпускала руку Вики, и так караваном они дошли до бывшей столовой, где действительно было гораздо чище и как-то повеселее. Дорожки были выметены, стёкла заменены деревянными заглушками, трава на газоне подстрижена.

– Вот видите, другое дело. – довольным тоном сказал Алексей Иванович. – Проходите в столовую. У нас девочки такие пироги пекут, просто руки отъесть можно. – мелкими смешками засвистел мужчина и открыл дверь перед Кристиной.

Из небольшого тамбура пахнуло свежей выпечкой, подтянулась горчинка кофе, и даже растёкся аромат свежеприготовленной запеканки.

– Доброе утро, – Алексей Иванович хлопнул в ладоши и повёл носом по воздуху. – Ну что, красавицы, накормите?

– Проходите, присаживайтесь, – отозвалась женщина с несколько помятым лицом, – вам яичню?

– Да, давай. И девочкам тоже.

– На кого записать? – спросила повариха.

– Ну, пиши на меня. – рассмеялся мужчина. – Видите какие строгости у нас тут.

– Зачем вы привезли нас сюда? – спросила Крис, присаживаясь за стол. – Вы поймите мой страх, ваши подчинённые на наших глазах выкидывали из домов людей и там творилось какое-то безумие.

– А сейчас везде безумие. И с такими вопиющими случаями мы подробно разбираемся. И поверьте, не всегда неправы мои солдаты. Просто зачем оказывать сопротивление? Ведь всегда можно договориться. Вот вы оказывали сопротивление? – он посмотрел девушке в глаза.

– Нет. – Крис покачала головой.

– Ну вот. Вы целы и невредимы. Так что кушайте, пейте кофе, а он у нас отменный, и начнём знакомство.

– Пожалуйста, вы можете сказать, зачем напали на наш лагерь? Зачем привезли нас сюда? – спросила Крис, потихоньку расслабляясь в обществе Алексея Ивановича.

– Милая моя, мир целиком изменился. Нужно быстро принимать новые реалии и строить свою систему социальных взаимодействий. Система государственности не зря была придумана и сейчас те, кто смог выжить и подсуетиться, строят свои небольшие поселения. И в дальнейшем выжить сможет тот, у кого будут и люди, и техника, и ресурсы.

– Но вы ворвались в мирный лагерь, где создавалась вакцина.

– Смешно, что остался ещё такой наивный слух, что всё это безумие можно остановить вакциной. – Алексей Иванович вздохнул. – Что вы хотите сказать? Что можно сделать укольчик и оживить миллионы монстров, превратив их обратно в людей? Или запихнуть назад в волшебную шкатулку всех новых химер? Мир изменился, и это нужно принять. – Алексей Иванович залпом допил кофе и встал из-за стола. – Ладно, девочки, кушайте, потом у вас будет время отдохнуть, а после найдём вам дело по плечу. – с этими словами он встал из-за стола и пошёл на выход.

– Крис, что происходит? – плачущим тоном спросила Полина.

– Давайте спокойно поедим, потом разберёмся. – отозвалась Крис.

У Крис всегда было хорошее чутьё, именно оно помогло ей пробраться на вершину пищевой цепочки через множество социальных слоёв, и сейчас девушка уловила все сигналы исходящие от внешне спокойного, но очень властного мужчины. Она сразу поняла, что лучше не перечить и слушаться, тогда не будет проблем.

Казалось, утро медленно стягивает тёмное покрывало ночи, смешивает краски дня и ночи, долго тянет сумеречный час и потом нехотя начинает разгораться светом дня. Машины медленно ехали по дороге к раскрытым настежь воротам лагеря, и хотя все понимали, что смысла ехать внутрь нет и там можно найти только разруху и смерть, какое-то внутреннее чувства неверия в произошедшее гнало их вперёд.

– Это ваш лагерь? – глядя на застывшие лица, спросила Настя.

– Был. – сломанным голосом сказал Толоконников.

– Там вроде заражённые ходят. Нам точно туда нужно? – настороженно глядя через лобовое стекло в приоткрытую щель ворот, спросила Настя.

– У нас машины специально подготовлены. Проедем. – бесцветным голосом, не отрывая взгляд от ужасного зрелища, сказал Михаил.

Перед самым входом возле стен плавал густой туман, он потихоньку оседал, но внизу ещё клубился, и в нём проглядывалось шевеление долбиков, дожирающих своих жертв и замирающих во сне.

– Мать честная. – стягивая с головы вязаную шапочку, тихо проговорил Немец.

Машины медленно вкатывались на территорию, туман исчезал вместе с дуновением ветра, и вскоре ужасающая картина стала проявляться во всех красках. По территории были разбросаны окровавленные тела, жилища зияли дырами выбитых дверей, а вдалеке, на том месте, где раньше была лаборатория, курилось пожарище.

– Суслик, – каким-то надломленным голосом сказал Толоконников, – вон к тому домику сверни.

Миша показал на отдалённо стоящий вагончик, где чётко была видна вынесенная дверь, а этом могло значить только одно – Крис там не было. Щемящее чувство глухой тоски тупо укололо мужчину в область сердца, он поморщился, задержал дыхание и пошёл на выход.

– Ты куда, командир? – спросил Немец.

– Там дом мой.

– Не, командир. Там уже ничего нет, – глядя на бледное лицо Толоконникова сказал Немец и пересел поближе к двери. – Ты не серчай, но сейчас прогулки могут быть опасными, даже для таких рисковых парней как ты.

– Отойди. – глухо сказал Толоконников.

– Ты в агрессию-то не впадай, – видя, как наливаются кровью глаза Толоконникова, сказал Немец, – кто тебе сказал, что той, кого ты ищешь, нет? Може, спряталась, може, ещё шо, а ты пойдёшь помирать? Кому от этого легче?

Все слова больно ковыряли пульсирующий вакуум внутри головы Толоконникова, но здравый смысл в словах Немца просочился сквозь марево боли, и мужчина остановился.

– А кого-то ещё нашли?

– Да. Кирилл Ольку нашёл, это его знакомая, они вместе спасались, что ли, – отозвался Кудрин, – да и я видел, как сажали в машины людей. Так что Крис вполне могла уехать с ними.

– А вот раньше-то нельзя было сказать? – одними губами проговорил Немец.

– Знаешь, я тут тоже не просто так. – отмахнулся Кудрин и тяжело вздохнул. – Где всех теперь искать, не представляю.

– Слушай, а в корпусе больнички не могут они прятаться? – спросил Суслик.

– Там тоже дверь выбита. Руслан туда заскакивал, передал сообщение, что полки с препаратами пусты. – покачал головой Кудрин. – Тут ещё Кирилл где-то должен шариться, но что-то его давно не было слышно.

– Нужно собрать всех, кто смог спастись и понять, куда можно передислоцироваться. Кто-то отправится с ними, а я… и кто пойдёт со мной… поедем искать тех, кого увезли. – сжал кулак Толоконников.

– Немец, – шепнул Суслик с водительского кресла, – ты его понимаешь?

– Оставь полкана в покое. Видишь, у мужика горе.

– Что это? – спросила Настя, всё время испуганно оглядывающаяся по сторонам. – Ну вон в окне. – она ткнула пальцем в сторону больницы, где на последнем этаже к окнам прильнули лица людей.

– Там наши. – сдавленно сказал Толоконников, с улицы было отчётливо видно, что с двух сторон люди зажаты долбиками, заполонившими коридоры.

– Значит так, – сказал Толоконников, – сейчас все, кто не будет участвовать в том, чтобы вызволить людей, пересаживаются к Руслану. Оттуда к нам идут те, кто может воевать, и сразу же идём спасать людей.

– Командир, там до хрена этой мразоты, – пожал плечами Немец, – может тоже через окна эвакуировать? Что скажешь Суслик? Реал?

– Нормально. Вполне хороший доступ, сейчас до моего жилища докатимся, я приспособы возьму и спустим всех. – пожал плечами Суслик.

– Хороший план. – мрачно отозвался Толоконников, сердце которого ныло, потому что он буквально чувствовал, что там в больнице, среди спасшихся нет его Крис.

Глава 4

Заунывная мелодия ветра проваливалась в водосточные трубы, неслась за окнами, свистела в где-то в чердачном пространстве. Крис проснулась с мрачным чувством безысходности, от постельного белья немного пахнуло сыростью, с покрытого трещинами потолка свисали нитки паутины, с переплёта оконных рам сыпалась краска, а стёкла дребезжали в рассохшихся пазухах и пропускали тонкие струйки сквозняка.

Крис села на кровати, размяла затёкшую шею и, глянув на спящих девочек, потихоньку вышла в коридор.

– Вас просил прийти Алексей Иванович. – от неожиданно возникшего за спиной голоса Крис вздрогнула, обернулась и увидела, что к ней направляется молодой человек.

– Но девочки ещё не проснулись. – в нерешительности остановилась Крис.

– А он звал только вас. – пожав плечами, сказал мужчина. – Эти себе пусть спят. Здесь никто не подойдёт, мне велено никого не пускать.

– Хорошо. – развела руками Крис. – А куда мне идти?

– А вот в эту дверь, – он показал рукой на выход, – вот то здание напротив. Там входная, напротив нашенской. Туда и входите. Только присядьте там, он сам вас позовёт. Не любит, чтоб без приглашения входили.

Крис вышла на улицу, вдохнула сырого воздуха, передёрнула плечами, отгоняя забирающийся под одежду холод, и поднялась по ступенькам, стараясь поскорее попасть под защиту стен от мелкого и колкого дождя. Девушка поёжилась, оглядев крохотный коридорчик со скрипящими полами, смахнула пыль со стула и присев прислушалась к тому, что происходит за стеной.

– У нас ещё нет столько сил, чтобы просто уничтожить их лагерь. Мы вывезли кого смогли, разрушили внутреннюю инфраструктуру лагеря, и мои люди были предупреждены, что нельзя там оставаться долго. Зачем нам рисковать своими солдатами? Набег был эффективным и принёс хороший результат. Да, я вас понял, спасибо. – глухой голос за дверью замолк, послышались шаги, и дверь отворилась. – Проходите. – улыбаясь сказал Алексей Иванович.

Крис вошла в скудно обставленный кабинет, не дожидаясь приглашения, села напротив стола и воззрилась на улыбающегося Алексея Ивановича.

– Как спалось? – спросил он, устраиваясь на своём стуле.

– Так себе. С тех пор как всё началось, я вообще плохо сплю. – негромко сказала Крис. – Что вы хотели?

– Вас. – с лёгкой улыбкой ответил мужчина.

– Что простите? – переспросила слегка ошарашенная Крис.

– Время сейчас сложное, и раньше многое могло показаться невозможным, но оно случилось. – несколько витиевато сказал Алексей. – Так что я говорю всё напрямую. Вы очень красивая женщина, в прежние времена знакомство с такой, как вы, мне бы даже не светило, но сейчас на моей стороне и сила, и ресурсы и за мной стоят, грубо говоря, солдаты. Опять же повторюсь, такая ситуация продлится не один год, и я собираюсь сделать крепкое поселение, чтобы люди более-менее комфортно себя чувствовали, и уж я точно не буду обнадёживать их лживыми надеждами. – мужчина пожал плечами. – Я одинок, у меня очень тяжёлая работа и, конечно, мне было бы гораздо комфортнее жить, если бы я приходил не в пустой дом. Поэтому без лишних экивоков, я предлагаю вам совместное проживание. В свою очередь, я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы вам было хорошо настолько, насколько это возможно в нынешних условиях. – он глянул на часы. – У вас есть час на размышления.

– А если я откажусь? – спросила она.

– Ну тогда выясним, чем вы можете заниматься и пойдёте оформляться на работу вместе со всеми. Не пугайтесь, я не собираюсь применять какое-то насилие, – он нахмурился и потряс головой, – ненавижу, когда в вопросах личных применяют физическое или моральное воздействие. Просто у меня к вам деловое предложение и есть сроки, когда нужно это предложение рассмотреть.

– А девочки?

– Сейчас найдём им работу по плечу, немного подрастут, найдём достойных мужей и вперёд, создавать новые ячейки общества.

– А если я соглашусь при условии, что они останутся при мне?

– Милая Кристина, я не торгуюсь. Я даже раньше, когда на рынок ходил, никогда не торговался, не люблю это крохоборство. Есть цена и ты с ней либо соглашаешься, либо нет. Для вас я сделаю всё возможное, чтобы вы жили хорошо, но это уникальное предложение и оно только для вас. А сейчас простите, у меня очень много дел. Идите обратно, через, – он глянул на часы, – пятьдесят семь минут я приду за ответом. Ну или если вы что-то надумаете раньше, попросите моего подчинённого проводить вас ко мне. – мужчина глянул ей в глаза и тихо добавил. – Не видеть того, что мир поменялся, глупо и недальновидно. А вы, как я вижу, не только красивая, но и умная.

После этих слов он указал на дверь и Крис ничего не оставалось, кроме как выйти вон и вернуться в столовую: смотреть на девочек она сейчас не могла, иначе она бы приняла неверное решение. У Крис был намётанный глаз, и она вполне легко ориентировалась в социальных слоях и людях, а также прекрасно видела, как выглядит та женщина, которая им сегодня готовила. Сразу было понятно, что Алексей Иванович только выглядит этаким улыбающимся добряком, но на самом деле в его глазах плескалась сталь, а если учесть некоторые детали, которые услышала Кристина в его рассказе, то власть в руки он получил не так давно и теперь будет пользоваться ей на полную. Ей было безумно жаль девочек, но оставшись при первом лице этого крохотного «государства» она сможет сделать гораздо больше, чем если сейчас встанет в ряды тех, кто вместе с просыпающимся солнцем идёт на работу, а вечером просто забывается в тяжёлом сне. И в конце концов, отдалённо такое положение дел было похоже на её прежнюю жизнь, которую она очень хотела вернуть.

Кристина немного погрустила о Толоконникове, но после того как они приехали в лагерь, он всё больше её раздражал и был слишком озабочен тем, что происходит вокруг, а на Крис у него не оставалось времени и сил. Он мог только ходить вокруг неё и вздыхать, что бесило девушку ещё больше. Да и к тому же было не ясно, жив ли сам Толоконников.

– Сделать поесть? – услышала она голос поварихи от раздаточной линии.

– Нет, спасибо. – Крис вынырнула из своих мыслей, покачала головой, встала со своего места, тихо прошла по коридору, не взглянула на открытую дверь, где всё ещё дремали девочки и тихо сказала мужчине, что сидел в карауле. – Как мне найти Алексея Ивановича? Он сказал, чтобы я вас попросила.

Толоконников с Немцем держали спинами дверь, которая словно живая рвалась обеими створками наружу, пытаясь выплюнуть целый поток бывших людей, медленно умирающих в агонии страшного вируса.

– Лёха, вон палку железную видишь, – орал Толоконников, – давай за ней, закроем их!

– Один не сдюжишь. – еле удерживаясь на месте, отозвался Немец.

– Давай я сказал, они всё равно прорвут сейчас.

Словно в подтверждение его слов, долбики стали колотить с новой энергией, и сил сдерживать их у мужчин уже не хватало.

Несколькими часами ранее, когда Суслик собрал всё необходимое из своего секретного тайника, про который Немец сказал, что «Суслик чёткий и предусмотрительный парень», и они вернулись на место, то увидели, что буквально за двадцать минут обстановка на территории лагеря поменялась. Дождь утих, ветра почти не было, и сейчас в зияющую прореху прохода текли ручейки долбиков.

– Твою ж, – тихо прошипел Толоконников, – что делать будем?

– Что задумали. – невозмутимо сказал Суслик. – Мне на крышу машины нужно. Все приспособы со мной, я сейчас зацепуху сделаю, за столбики балкончика и смогу добраться до окон и открыть. А вы начнёте принимать людей. Но, конечно, с учётом того, что эти ползут как тараканы, нужно будет обеспечить безопасный отход.

– Не уверен, что сможем, – покачал головой Немец. – Там же не у всех такие железные нервы как у Настасьи, – он глянул на Настю, у которой от всего происходящего был шок, и она просто молча сидела в углу. – Кто-то начнёт орать, верещать или ещё не дай бог сорвётся.

– А что ты предлагаешь? – спросил Суслик.

– Что если в коридорах открыть окна, а потом пустить по пожарному водопроводу воду, а двери забаррикадировать. – сказал мужчина. – Они сами тикать начнут через любую дырку, мы безопасно выведем остальных, а машины к выходу подгоним.

– Тема. – покивал Суслик. – Окна я легко открою.

– Вы с того хода пойдёте, я с этой стороны. – Кудрин потыкал в разные концы здания. – Но надо, чтобы со мной из той машины Руслан пошёл, один вряд ли смогу перекрыть.

– Да у них рация не пашет. – махнул рукой Немец. – Может подъехать к ним поближе?

Суслик сразу же вывернул руль, направил автомобиль вперёд и через несколько секунд парковался возле кабины второй машины, так чтобы можно было чуть приоткрыть окна.

– Настасья, только мы все уйдём. – Добро? – сказал Немец.

Настя только покивала головой, потому что у неё не было сил даже говорить. Фактически она только со вчерашнего вечера увидела, насколько кровожаден оскал нового мира. До этого она могла наблюдать за долбиками только из окна, но это было как смотреть фильм ужасов, и девушка даже не представляла себе, что реальность за порогом была такой страшной.

– Настя, отомри. Я понимаю, картинка вокруг так себе, но сейчас нужно включиться.

– Да, да. Я поняла. Сделаю всё как нужно.

– Ваня, давай в их машину, – Толоконников посмотрел на Кудрина, – там люка в крыше кузова нет, поэтому сейчас будем пробовать тебе через двери пересаживать.

Успешно перебазировавшись, Кудрин взглянул на тяжело дышащую бабу Васю и, кивнув ей, ответил на немой вопрос:

– Нормально с ним всё. Ранен конечно, но перемотали, сейчас лежит отдыхает.

– Спасибо тебе.

– Мы в одной лодке и своих не бросаем. – покачал головой мужчина. – Ладно, Руслик, давай дуй к другому входу, сейчас расскажу, чего мы придумали.

Толоконников с Немцем в этот момент уже заходили в здание, а Суслик карабкался по верёвке к окнам, того этажа, где бродили тени когда-то живых людей.

– Тихо здесь. – скрипя резиновой подошвой на зеркально-чистом кафельном полу, сказал Немец.

– Это и пугает. – отозвался Толоконников. – Нам сюда. – он кивнул на боковую лестницу, и они стали скоро подниматься.

Но как только они добрались до второго этажа, и Толоконников сделал шаг в коридор, то сразу же замер.

– Ты чего? – чуть не споткнувшись о него, спросил Немец.

– Заткнись. – сдавленно шепнул Михаил, но было поздно.

Внутри коридора было полно долбиков, которые шатались из угла в угол и почему-то не впадали в спячку и, как следствие, реагировали на любой звук, а здесь в замкнутом пространстве, на ленте кафельных полов, любое движение получало многократное отражение.

– Немец, двери. – быстро сказал Толоконников, отпрыгнул назад и еле успел захлопнуть створку со своей стороны.

И теперь они вдвоём удерживали эту массу, пытавшуюся вырваться наружу.

Небольшое строение, поделённое на клетки, было почти полностью набито испуганными людьми. Тесные камеры вмещали в себя и тех, кто был здесь уже давно и отрешённо смотрел в потрескавшиеся от времени стены, и тех, кого привезли совсем недавно из «Центрального». Никита, пытавшийся пойти против беспредела, сейчас лежал на коленях у Аси с пробитой головой, наспех сделанная повязка была полностью промочена кровью, и девушка каждый раз вопрошала к равнодушно проходящему мимо охраннику:

– Да будьте же вы людьми. Ему ведь помощь нужна! – кричала она с места. – Вы понимаете, что у него черепно-мозговая травма?

Но любая попытка достучаться до охранников была тщетной, и Ася лишь бессильно плакала, видя, что Никите становится всё хуже и хуже.

– Ответьте, пожалуйста. – встав со скамейки и уложив голову Никиты на свою кофту, девушка подошла близко к решётке.

– Хватит голосить. Тебе никто не ответит. – глухо сказал молодой человек, сидевший в углу.

Ася глянула на свисающую сальную чёлку темноволосого мужчины, расплывшееся бурое пятно синяка под глазом, запёкшуюся струйку крови под вспухшей губой и спросила:

– Почему?

– Потому что никто не хочет попасть в ряды вновь прибывших и мариноваться в этой вонючке в томительном ожидании своей очереди.

– Какой очереди?

– Я и так уже сказал больше чем нужно. – фыркнул мужчина и, повалившись на спину прямо на замазанный десятками подошв пол, закинул руки за голову и закрыл глаза.

– Ну, пожалуйста, скажите, что здесь происходит. – Ася подсела к нему поближе и легонько потрясла за руку.

– Сиськи покажи, скажу. – неожиданно сказал мужчина, и Ася осеклась на полуслове.

– Что? – переспросила она.

– Ты всё слышала. Здесь бесплатно никто ничего не делает, за это, кстати, тоже наказывают. – криво усмехнулся мужчина, отчего затянувшаяся трещинка разорвалась и снова потекла кровь.

– Ад какой-то. – прошептала Ася, вставая и отходя в сторону.

Повернувшись к месту, где она недавно сидела, Ася увидела, что её скамейка уже занята, а Никиту предприимчивые люди переложили на пол.

– Что вы сделали? Его же трогать нельзя.

– Да не жилец он, – махнула рукой тучная старуха, – а я уже все ноги отстояла.

– Вы совсем с ума сошли, что ли? – Ася оглядела отстранённые лица людей.

– Мир давно сошёл с ума, – посетовала вытянутая как струна женщина с худым лицом и потухшими глазами. – И почему нас всех не смело волной этой заразы?

– А вы откуда? – вдруг спросила Ася.

– Из Челябинска. Город такой есть. Нет, наверное, теперь был. – она покачала головой. – Я в эти края в командировку приехала. А там семья осталась. Связи нет, ничего нет. Я с месяц в подвале просидела, дверь было не открыть, потом, – она поджала губы, – спасатели пришли.

– Как вы выжили? Целый месяц в подвале?

– Нормально. – женщина вздохнула. – Погреб был с запасами. Я там на всю жизнь огурцов солёных наелась и компота с ягод напилась.

– Ты хоть ела что-то, – ответила баба, занявшая скамейку, – а мы с дочкой мыкались в голоде, потом моя утонула в болоте, не вытащила. Я уж там села помирать, ан нет, видно, ещё не до конца об меня Господь ноги вытер. Алёна Николаевна меня зовут.

– А ты иди в решётку подолбись, глядишь, тебя до смерти и забьют. – лениво отозвался мужчина, лежавший на полу.

– Да придите вы в себя, – бессильно выкрикнула Ася, – вы же люди? Вы не забыли об этом?

– Кабачки на блюде. – плюнула словами Алёна. – Ты-то, по выправке видно, из далёких мест, а я всю жизн крутилась, работала, рожала, муж не помогал, думала, на пенсии отдохну. Хрена лысого. Лучше бы уж померла, так нет, дитё на глазах утопло. Знаешь, как она на меня смотрела? – женщина рванула на груди куртку. – Жижа зелёная её забирает, тянет, она глаза круглит и молча воет, потому что вода уже в нос заливается. Мы так с ней и прощались втихомолку, я как онемела. Потом ещё сутки двинуться не могла, всё смотрела в то место, где макушка её под водой скрылась. А самоубиться тоже ж не могу, а то ведь Господь не пускает на небо тех, кто сам, – она провела ребром ладони по горлу. – А как я потом с дочкой встречусь там?

Ася вдруг почувствовала, что ей в голову словно воткнули острый штырь и начали елозить внутри, выбирая самые вкусные кусочки мозга. Боль становилась просто невыносимой и ей показалось, что она просто прямиком попала в чистилище и теперь ждёт своей очереди в ад. Их с Никитой просто закинули в кузов грузовика, пока она хлопотала над разбитой головой мужчины, и с тех пор девушка больше не видела знакомых лиц, а главное – она не знала, где все дети, она только успела мельком заметить, что их грузили в отдельную машину.

– Ася, – сквозь завесу боли девушка услышала слабый голос и, глянув на Никиту, увидела, что мужчина пришёл в себя.

– Привет. – тихо произнесла она. – Ты как?

– Ну так, плывёт всё. А мы где?

– Я сама не понимаю. Ты только не шевелись, хорошо? Я пытаюсь договориться, чтобы тебя врач осмотрел.

– Не страшно. У меня, похоже, только кожа рассечена, рана неглубокая, просто крови много.

– Ничего себе, не страшно. Ты так надолго отключился.

– Нет, ну приложили-то меня неплохо. – Никита попытался поднять голову, но со стоном откинулся обратно, и Ася только успела бросить ему под голову кофту.

В этот момент со стороны коридора раздался звук открываемой двери, спешный топот ног, и вскоре возле клетки, где сидели Ася с Никитой, остановилась небольшая процессия.

– Я сейчас буду открывать дверь, и вы не толпясь будете выходить по одному. Чётко называете своё имя и профессию, а также возраст. Если я услышу хоть одно дополнительное слово, то оставлю здесь на месяц. Первый пошёл.

К двери потянулась длинная вереница людей и когда очередь дошла до Аси, она растерянно оглянулась и проговорила: