Читать онлайн Антра – наследница неба. 1—2

© Эрлен Вакк, 2024

ISBN 978-5-0062-9976-4 (т. 1, 2)

ISBN 978-5-0062-9975-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эрлен Вакк

Москва

2024

Аннотация

к роману «Антра – наследница неба» и киносценарию по мотивам романа КОГДА – конец XVII, первая треть XVIII и 80-е годы XX веков. КДЕ – Франция, Россия, Швеция, Нидерланды, немецкие северные княжества, Большие и Малые Антильские острова, побережье Канады. КТО – 1. Главные Исторические персоналии, включённые в действие романа: Пётр I, князь Меншиков, Людовик XIV, Людовик XV (в раннем детстве), герцог Филипп II Орлеанский – регент при Людовике XV, Карл XII король Швеции,

Курфюрст Ганноверский, ставший королём Англии под именем Георга I, герцог

Черчилл Мальборо, министр при дворе Георга I, Исаак Ньютон – великий физик

и математик.

А также дипломаты и вельможи Петра I и Филиппа II, регента Франции

2. Главные герои романа:

Семья Герцога Генриха Бенуа де ла Фош – Молчальника: его родная внучка

Антра де ла Фош, приёмный сын герцога Пьер де ла Фош, супруг Антры граф

Гастон д’Обиньи сводный брат герцога капитан-командор граф Антуан де Трай,

брат близнец Антры Мигель де Сантис – главная трагедия семьи герцога.

Ближайшие друзья и окружение семьи и сводного брата герцога:

Франсуа Тардье – второй помощник капитана де Трая, Хайме Селасие Усаторре

– моряк- авантюрист, – друг Гастона и Антры, Жан Камю – главный артиллерист

де Трая на борту фрегата «Принцесса Диана», Франтенак – первый

помощник де Трая, Рафаэль де Лобиньер – капитан-комендант порта Сен-Мало

друг Антуана де Трая, аббат Жером Куаньяр из монастыря Мон-Сен-Мишеля.

Главный враг семьи международный авантюрист и садист маркиз де Спада, он

же аббат Доменик – глава секты «Мата бела»; де Спада ученик аббата Гибура

(подлинное историческое лицо), главы сатанинской секты, проводившей

«чёрные мессы» с убийством новорождённых младенцев. Сожжён в Париже

по решению «огненной палаты», утверждённой Людовиком XIV.

3. В романе упоминаются 49 выдающихся личностей в области науки и культуры

XIII – XIX веков и 11 деятелей античного периода. Полный именник романа

содержит 337 персоналий и дополнен несколькими приложениями. В том числе

семантикой невротических заболеваний, терминологией парусного флота,

схемами исторически сложившейся архитектуры и планировки знаменитого

острова-собора Мон-Сен-Мишель, на котором происходят самые трагические

события романа.

Том I. МОЛЧАЛЬНИК (детство и юные годы Антры)

Том II. ПОЗНАЙ СЕБЯ (Преображение и возмужание. Ньютон и первоматерия)

Том III. ДВАЖДЫ ВОСКРЕСШИЕ (Антра и Мигель. Катастрофа на Мон-Сен-Мишель)

Том IV. ПИЛИГРИМЫ МИРА (О разуме и любви. Преодоление ужаса смерти)

ЭПИЛОГ (Кода из трёх частей 1. Последний костёр.. 2. Остров. 3. Интервью)

ОСНОВНЫЕ ЭПИЗОДЫ В СТИЛЕ ЭКШН

Во всех томах романа эпизоды сражений и поединков как на суше, так и на море.

Первая попытка захвата замка Молчальника пиратом «Дик – три креста»

Укрепление замка, вторая встреча с «Диком-три-креста»

Отражение штурмов испанской карательной экспедицией во главе с конкистадором Аламедой.

Гибель испанских галеонов

Агент Лукас и опасная дуэль.

Путь на Альбион. Ловушка для Антры во дворце герцога Мальборо

Бой на острове Гернси. «Маска смерти» и удар Антры.

Париж и Версаль. Дневники мадам Совиньи и «дело отравителей»

(эпизоды и сцены XVII века)

Пётр I в Париже и Версале. Документальная хроника. Смерть наследника при родах

Стрельбы в Амстердаме. Второе рождение Петра I.

Санкт-Петербург, «Казнь» де Спады (утонул, но исчез)

Санкт- Петербург. Пётр III. Интриги и падение Меншикова

Штурм логова де Спады на Мон-Сен- Мишель. Мигель и де Спада

Смерть и воскрешение Антры. Experimentum krucis.

Поиски брига «Кардинал Ришелье», Бой с де Спадой и ураган

на Антильских островах.

Дополнительно возможны эпизоды «Антра и Великая французская революция»

Антар-наследница неба 1—2

том I. МолчальниК

Часть I. Возмужание

Глава I. Дежавю в Ватикане

«Место и время, место и время… – илья, погружаясь в леденящий душу ужас, пытался понять: – Это уже было, да? но, если было, – где, когда?» В висках стучало: «Место, место…» Увы, кроме мандельштамовской строки: «не город рим живёт среди веков, но место человека во Вселенной», – он ничего не вспомнил. Память, его феноменальная память, давала сбой и каменела под гнётом скорби и ужаса…

Это всё происходило в 1981 году. Папа иоанн Павел II, один из самых образованных людей своего века, хорошо разбиравшийся в истории естествознания, собрал в Ватикане международную конференцию учёных. среди приглашённых светил мировой науки преобладали физики-теоретики, астрономы, астрофизики и математики. были там и биологи, и генетики, и сторонники эволюционного развития органической жизни на Земле. были там и философы. Впрочем, человек, знакомый с историей науки последних трёхсот-четырёхсот лет, может с недоумением пожать плечами и спросить: а кто из физиков не философ? и будет прав. Как только в истории естествознания обозначалось новое направление, тем более прорыв, эпохальное открытие, например закон Хаббла, объяснивший с помощью наблюдательной астрономии факт разбегания галактик во Вселенной, тут же начиналась усиленная работа умов по идентификации и определению места данного открытия в общей системе взглядов на происхождение самой Вселенной. и нередки были примеры, когда учёный, слывший талантливым теоретиком или экспериментатором, бросал основную работу и переходил в лагерь философов. тяга к филосовским обобщениям итогов развития науки становилась для него смыслом жизни и формой существования.

Конференция, созванная Понтификом, и была посвящена различным философским аспектам происхождения Вселенной. Успехи естествознания к концу XX века были настолько очевидны и масштабны и настолько не стыковались, мягко говоря, с библейскими мифами творения, освящёнными Мировой церковью*, что для сохранения влияния на умы верующих церковь нащупывала те места в гипотезах о происхождении Вселенной, которые хоть как-то можно было ассоциировать с библейскими сюжетами.

Вот такой теорией, насчитывающей с момента своего появления до 1981 года более тридцати лет, является теория большого взрыва. большой взрыв – это рождение Вселенной из сингулярности (из точки с бесконечной массой и бесконечной кривизной пространства).** Этот сценарий вполне устраивал Понтифика иоанна Павла II, так как происхождение Вселенной из точки можно было, пусть и с натяжкой, отнести к акту творения. Правда, лет этой Вселенной, как ни крути, порядка 14—15 миллиардов, что с библией, как говорится, и рядом не лежало. Физики не очень возражали, так как, во-первых, в сингулярности не работает ни один из известных физических законов и, во-вторых, некоторые умы, например стивен Хокинг, физик с мировым именем, один из авторов теории чёрных дыр, к этому времени уже всерьёз занимались теорией квантовой гравитации. из этой теории могла появиться гипотеза о том, что боль-

шого взрыва не было и Вселенная существовала всегда. А такой Вселенной творец не нужен. но престарелого Понтифика этими соображениями смущать не стали. на том и расстались. от Академии наук ссср были делегированы всего три человека, в том числе доктор физико-математических наук илья смыслов-скородумов. илья, в недавнем прошлом физик-теоретик, приехал на эту конференцию в качестве старшего научного сотрудника института истории естествознания Ан ссср. Это был небольшой коллектив историков науки. илья возглавлял группу теоретиков по исследованию важнейших открытий XVII века.

Проходя по залу конференции во время перерыва между пленарными докладами, илья обратил внимание на женщину, сидевшую в первом ряду бельэтажа. Вначале он не понял, что привлекло его внимание. но застарелая даже не боль, а болезненная настороженность заставила его остановиться. Где-то из глубин подсознания начало всплывать почти забытое чувство обречён-

* имеются в виду три ветви монотеизма: иудаизм, Христианство, ислам.

** Автор гипотезы – английский астрофизик Фрэд Хойл, 1949 г.

8

ности и необъяснимого страха, парализующего сознание. Когда же такой провал в неосознанное случился с ним в первый раз? он часто ездил на международные собрания учёных и многих иностранных коллег знал в лицо, со многими установились дружеские отношения. так, он часто встречал двух чехов. Когда-то, лет двадцать назад, он сошёлся с ними на симпозиуме физиков, устроенном на Чегете. Парни, как и илья, были заядлыми альпинистами, и после окончания работы симпозиума они вместе успели сделать пару несложных восхождений. одного из них звали Франтишек. Крепкий светловолосый парень, как оказалось, астрофизик, специализирующийся в области радиоастрономии. Второй чех, Карел, подшучивал над Франтой – у того сорвался роман с одной красивой француженкой. илья вспомнил: да, там была женщина-физик, кажется, из сорбонны. очень серьёзная. доклад её был настолько осложнён громоздким математическим аппаратом, что запомнить его на слух было невозможно.

В перерыве илья разыскал эту француженку, чтобы попросить репринт её доклада. он подошёл к ней… и потом? да! он посмотрел ей в глаза… и провалился. Это была бездна, тёмная, затягивающая, как омут. но главное, он читал в этих глазах такую боль, такую безысходность, что у него самого потемнело в глазах. он пришёл в себя через несколько мгновений, но её уже не было. Потом он увидел её ещё раз, издали. илья почти забыл черты её лица, помнил только, что оно было красиво, обжигающе красиво. ей можно было дать лет 30—35, не более. У него осталось чувство невосполнимой утраты. так бывает, когда неожиданно вспоминаешь о недавней смерти близкого человека. он с детства не переносил траурные звуки шопеновского марша, и этот неожиданный провал в состояние глубокой скорби, вот так, на ровном месте, сильно напугал его, и он долго не мог избавиться от чувства тоски и тревоги, переходящей в приступ необъяснимого страха.

и вот, спустя двадцать лет, здесь, в риме, его настиг такой

леденящий душу ужас и полный провал памяти. «она уже должна быть довольно пожилой», – преодолевая страх и чувство отвращения к себе, он обернулся. его качнуло. Что за чертовщина… Этой женщине при беглом взгляде нельзя было дать больше тридцати лет! он ещё раз посмотрел в её сторону, но в том кресле уже сидел высокий седой старик. Всё! Пора к психиатру. разозлившись на себя, он покинул зал конференции и пошёл

бродить по риму. он шёл и вспоминал. берлин, 1972 год. Конференция по квазарам. Какая-то женщина прошла мимо, стараясь не смотреть на него, так ему показалось. но его качнуло, и опять, правда, ненадолго, он рухнул в этот провал, в пространство глубокой скорби. сердце дало сбой. ему впервые в жизни пригодился валидол. до конца конференции со смешанным чувством страха и надежды илья искал её взглядом. По непреходящему ощущению тревоги он знал, она где-то в зале, но так и не увидел.

далее, 1980 год. Конференция в Колумбийском университете. докладывала женщина физик – англичанка или француженка? его насторожило слово, знакомое, редко употребляемое, – первоматерия. Где он мог слышать его раньше? Почему он вдруг так напрягся? ну конечно, двадцать лет назад в Чегете! В её докладе, репринт которого он так и не получил.

Молодые американские учёные, со свойственной им непосредственностью, граничащей с развязностью, закидали её вопросами и насмешками. он сидел далеко от кафедры, поэтому не мог рассмотреть лица. только когда она прошла мимо, покидая зал, он вскочил. да! Это была она. но пока он пробирался вдоль кресел, непрерывно извиняясь, путаясь и застревая в чужих коленях, она исчезла. он не успел рассмотреть её лицо, но узнал по тому щемящему чувству, возникшему тогда, ещё в Чегете, и погрузившего илью на долгие месяцы в состояние тоски и безысходности. и вот, спустя всего полтора года после сША, это наваждение повторяется в Ватикане.

незаметно он дошёл до Пантеона Агриппы. Уникальность Пантеона в своё время его ошеломила. Купол – огромная идеальная полусфера с отверстием в центре диаметром не меньше восьми метров. но дождь никогда не попадает внутрь даже при самых сильных ливнях – так рассчитана аэродинамика восходящего потока воздуха и такова мощь динамического напора! Чудо инженерного решения. и это римляне соорудили 2000 лет назад! А портик украсили циклопическими гранитными колоннами, вывезенными из древнего египта, как и четырнадцать подлинных египетских обелисков, установленных по всему вечному городу от народной площади перед парками виллы боргезе до Пантеона и собора святого Петра. 10

размышляя о непостижимой силе ума древних строителей рима, он, уже успокоившись, подошёл к усыпальнице рафаэля, расположенной в глубине зала, слева от входа в Пантеон. рядом была ещё одна небольшая безымянная усыпальница. на бронзовой плите размером 20×20 см, вделанной в мраморный пол Пантеона, виднелись три, почти стёртые тысячами ног, латинские буквы: G d’O – без указания даты рождения и смерти. Эти буквы, где он их видел? тёплая волна далёкого воспоминания на какие-то мгновения захлестнула его сознание и схлынула, оставив боль и досаду на свою немощную память. над плитой с этими инициалами на коленях стояла женщина.

Это была она. илья Петрович почему-то воспринял факт её появления здесь как нечто само собой разумеющееся. но этот поворот головы и безупречный овал лица… Второй раз за эти мгновения чей-то полузабытый образ начал всплывать в его сознании.

он немного знал французский. было стыдно и неловко подслушивать. но не было силы, способной заставить его повернуться и уйти. тайна, огромная тайна раскрывалась перед ним. она говорила, обращаясь к кому-то невидимому: «Зачем ты покинул меня, любовь моя вечная? За что так наказана твоя Антра, почему я осуждена скитаться среди людей, оплакивая всех близких год за годом, век за веком…» она смолкла. стояла такая тишина, будто весь огромный го-

род замер в скорбном молчании. он вдруг понял, что сам стоит на коленях… Провёл рукой по лицу – рука была мокрой от слёз. и тут он услышал её спокойный голос. Это был голос до боли, до крика похожий на голос его матери, умершей несколько лет назад. не оборачиваясь, на чистом русском языке она сказала:

– Зачем вы преследуете меня, илья? Каждые десять лет я встречаю Вас. Вы уже стали совсем седым. Поймите, это бессмысленно. Я, Антра де ла Фош, не от мира сего. оставаться рядом со мной – значит подвергать себя опасности более страшной, чем смерть.

она обернулась. опять эти глаза, эта бездна. она влекла и то-

мила, лишала воли к сопротивлению.

на всё тело, особенно на грудь, навалилась тяжесть. Как будто дул ветер – тяжёлый, каменный, неподвижный. Это было жутко и непонятно – как он может дуть и при этом оставаться каменным и неподвижным. он вспомнил, что лишь однажды его

охватило такое же состояние. Это было в Париже, в музее орсе. он стоял перед знаменитым «распятием» николая Ге. там, на полотне, был такой же каменный ветер, тяжёлый, неподвижный, леденящий душу. и в этом потоке смерти застыли на крестах три скрюченных человеческих тела. но мёртвая, искажённая страданием голова иисуса упрямо, с вызовом, была повернута навстречу этой каменной неподвижности. Эффект присутствия был таким, что у ильи от ужаса зашевелились волосы на голове. даже рембрандт, даже Эль Греко никогда не погружали его в такое бездонное пространство трагедии. и здесь, в Пантеоне, эта тяжесть навалилась, придавила к

полу. Всё поплыло. огромный зал Пантеона стал вращаться, набирая обороты вокруг невидимой оси, уходящей в небо. из-за сильного головокружения он на миг закрыл глаза, а когда открыл, Антра де ла Фош исчезла. невольно он посмотрел на отверстие в куполе гигантского зала Пантеона. ему показалось, там мелькнул полупрозрачный женский силуэт…

В гостинице он достал из холодильника водку, в ванной вытряхнул из стакана бритву и зубную щётку, налил до краёв и выпил. Как же ему было плохо… Утром он мучительно вспоминал, что с ним было вчера? Галлюцинации? Шизофренический бред? не дожидаясь торжественного закрытия конференции, он улетел в Москву. друг, известный психиатр, сказал ему прямо в глаза:

– илья, это опасная деформация психики. с тех пор, как ты бросил науку и закопался в трудах и архивных рукописях декарта, бойля, ньютона, лейбница, Паскаля, Гука – кто там ещё натворил в твоём любимом XVII веке? – у тебя нарушилось адекватное восприятие истории и окружающего мира. остановись, пока не поздно. Я бы не хотел видеть тебя среди моих постоянных клиентов. брось! ну была у ньютона, как ты мне рассказал, то ли возлюбленная, то ли ученица, некая герцогиня, чокнутая на идее первоматерии. Мало ли на свете психов, выдававших свой бред за научное предвидение.

– но я опять её видел, как тебя, два дня назад!

– и сколько же лет этой Антре де ла Фош было на этот раз?

– не знаю… Года тридцать два, наверное.

– сколько?! ну всё, поздравляю, это уже чистая клиника. Вот тебе направление на полное обследование. не придёшь в четверг – звоню твоей лизавете. Грех на душу брать не буду.

P. S. Московская жара

илья Петрович, рассеянно сунув направление в карман и не

попрощавшись, от проходной института сербского по Кропоткинскому переулку вышел на Пречистенку и по теневой стороне дошёл до садового. было два часа пополудни, жара в Москве стояла страшная. Чуть не бегом он пересёк Зубовскую площадь и изнемогая – сорочка под пиджаком прилипла к телу – побрёл по большой Пироговской к спасительной тени сквера, острым клином разделяющего Пироговку и улицу девичьего поля.

У памятника льву николаевичу стояла группа туристов, в основном японцев, среди них ростом выделялись две фигуры – женская и мужская. Женщина, стройная, в лёгком платье, судя по фигуре, совсем молодая, стояла лицом к памятнику под большим ярким зонтом. рядом с ней – высокий старик, белый, как лунь. илья Петрович обратил внимание на мощь и монументальность его лица, подобного изваянию древнего галла… он похолодел, опять начиналось это… Зачем?.. ноги подко-

сились, падая и теряя сознание, он ещё слышал встревоженные голоса японцев, доносившиеся откуда-то издалека…

В эти доли секунды на него обрушилась лавина странных картин: это не голоса, нет, это шум прибоя, белопенный корабль Princess Diana в облаке парусов, Пётр I на палубе и он рядом. А вот и человек-карлик в монашеской сутане с ушами летучей мыши и глазами смерти. Здесь же тот, с лицом, прикрытым красным платком под низко надвинутой шляпой. Илья Петрович вонзает в него шпагу по самую рукоять. Но по мере того, как клинок вонзается в чьё-то тело, в него самого входит жало непереносимой боли, он перехватывает эту боль рукой у самого сердца. Вторая рука занята, он прижимает к груди тело четырёхлетней девочки – она мертва и тает, тает в его руках… Нет, это не девочка, это младенец, полный, румяный с широко открытыми тёмными, как ночь, глазами, источающими ужас смерти. Чей-то знакомый женский голос зовёт его: «Илюша, иди посмотри, как Миша умирает…»

…Кто-то расстегнул ему сорочку и склонился над ним, чьи-то глаза с состраданием заглядывали ему в лицо, но в них, в этих глазах, была бездна, и эта бездна влекла его всё дальше и дальше, в беспредельный ужас одиночества. больше он ничего не помнил.

Глава II. Предвестие

…Сегодня истекает пятьдесят лет с того дня, как у меня вырвали сердце. Тогда, в далёком уже 1737 году, на другом краю света, там, где через пролив катит свои волны Северный океан, погиб мой Гастон, отважный моряк, мой рыцарь, моя вечная любовь и вечная скорбь. Что за несчастная судьба была уготована мне. Как я ненавижу мою вечную молодость. Вчера королева с непритворной враждебностью сказала, что неприлично быть прекрасней своей повелительницы. Ряженая кукла, разоряющая и без того нищую страну. Впрочем, скоро, скоро наступит расплата. Ещё год, ещё два – и Франция взорвётся. Если бы не обет, данный ещё при жизни нашего Учителя, – посвятить свою жизнь освобождению Франции от монархии, – я бы вымолила у моих небесных проводников право на смерть. Но я осталась совершенно одна. Все ушли. Антуан и Пьер во время похода на Гаити и в Луизиану получили тяжёлые ранения и так и не смогли полностью оправиться от них. Они окончили свои дни почти в один год, успев похоронить Учителя, дожившего до ста лет. Мой дорогой герцог, последний удар, который он не вынес, – известие о гибели Гастона. Мы узнали об этом уже после экспедиции Беринга. Гастон стал участником великого открытия морского пролива между Азией и Американским континентом… Гастон, умирая, завещал передать мне своё сердце. Пятнадцать лет я ждала этот его последний дар. Заспиртованное сердце Гастона вместе с другими артефактами полярной экспедиции попало в коллекцию Российской академии наук. Мне пришлось на коленях молить императрицу Елизавету Петровну вернуть мне самое дорогое моё сокровище…

Первый отрывок из перевода дневников Антры де ла Фош, выполненный

и. П. смысловым-скородумовым

…над скалами бретани бушевал ураган. ледяные вихри, плотные, как лёд, и стремительные, как стрелы тяжёлого рыцарского арбалета, вырывали с корнем деревья, сбрасывали в океан скальные глыбы, крушили хижины и овчарни крестьян. несколько овец были подброшены налетевшим вихрем на высоту самой высокой башни замка Великого Молчальника и разбились у её подножья…

светловолосая девочка с карими испуганными глазами за-

билась под огромное дубовое кресло. Подобно монументу, оно возвышалось перед камином, сложенным из отёсанных плит красного гранита. В кресле восседал он – Великий Молчальник Побережья, владетельный сеньор, маг и учёный. Профиль его, подобный каменному изваянию древнего галла, выделялся тёмным силуэтом на стенах, освещённых алым пламенем камина. суровые складки, идущие вдоль прямого, резко очерченного носа, усиливали впечатление монументальности, силы и глубокой сосредоточенности. Глаза, в тёмных зрачках которых отражались языки пламени, были печальны.

Широкий тёплый хитон из грубой шерсти – обычная одежда Молчальника – служил укрытием прелестному ребёнку. Присев на корточки, обхватив ногу деда, она прижалась к ней щекой и испуганно прислушивалась к неистовым песнопениям урагана. В тёмном зале с перекрытием из мощных, грубо обработанных балок, освещённом масляными светильниками в плафонах из венецианского стекла, находились ещё два живых существа, лежавших в обнимку неподалёку от камина. Это были мальчик и огромная чёрная собака, атласная шерсть которой отливала цветом воронова крыла. Мальчик зачарованно смотрел на огонь, казалось, не слыша грохота за стенами замка, а его лохматый друг неотрывно следил за самым обожаемым существом – за хозяином замка.

При сильных ударах ветра красавец Чёрный дюк, так звали собаку, приподнимал свою огромную голову и обнажал белые клыки и влажный розовый язык. со стороны могло показаться, что дюк улыбается. он начинал шумно и часто дышать, иногда от нетерпения тихо повизгивал. он был полон страстного ожидания, когда, наконец, рука Молчальника, его чуткие пальцы, начнут нежно погружаться в густую собачью шерсть, почёсывать за ушами и скользить по атласу спины и шеи своего малыша. так, наверное, называл бы себя Чёрный дюк, если бы мог думать, как люди. А в том, что он мог думать, не сомневался никто из троих, коротавших время у спасительного благодатного огня.

В эту ураганную ночь 1701 года исполнилось ровно десять месяцев с того страшного дня, когда под аккомпанемент таких же неистовых стихий было выброшено на скалы и разбилось двухмачтовое парусное судно, возвратившееся в бретань из Французской Канады и погибшее, что называется, на пороге родного дома, в одном кабельтове* от замка.

В ледяной воде на скалах погибли все члены экипажа, капитан и двое пассажиров – высокородная дама и военный. только двое окоченевших детей, трёхлетние Антра и Пьер, были вытащены на берег Чёрным дюком, к ногам обезумевшего от горя Молчальника.

Погибшая высокородная дама, мать златокудрой Антры, незаконнорождённая принцесса Франции диана, была родной дочерью Молчальника. А погибший военный – английский генерал, муж дианы, дядя и опекун маленького Пьера. родители мальчика были убиты в одной из кровавых стычек с индейцами на границах французских территорий за океаном. тела возлюбленных, выброшенные на скалы, были потом найдены и похоронены в склепе, вырубленном в почти отвесной скале. Вход в склеп был замурован. Место захоронения Молчальник обозначил крестом, выложенным из обломков гранитных плит. ниже склепа были установлены тринадцать каменных глыб с

именами погибших моряков. Под этими глыбами нашли успокоение души вечных скитальцев. но когда на скалы налетали зимние штормы, казалось, вставали из могил огромные тени, и их голоса, смешиваясь с завываниями ветра, безнадёжно взывали к вечному спасению. Местные рыбаки утверждали, что не раз в клочьях тумана видели колышущиеся тени погибших моряков и слышали странные звуки, долетавшие с высокого утёса. тогда и пошли по всей округе слухи, что это хозяин замка занимается чёрной магией и вызывает из могил и со дна морского души моряков, погибших в этих коварных водах, где во время прилива, при налетевшем с севера шторме, подъём воды достигал 16—18 метров. другого такого места не было ни в ла-Манше, ни в другой части Атлантического океана.

Под скалами, служившими основанием замку, в глубине гро-

* Кабельтов – около183 м.

та, в трёх медных ларях, было захоронено золото, поднятое из разрушенного трюма погибшего корабля.

Проникнуть на лодках в глубину извилистого скального грота можно было только в полный прилив. но несмотря на все предосторожности, сведения об этом туземном золоте неведомыми путями разошлись по побережью, и оно послужило причиной невзгод и смертельной опасности для обитателей замка Великого Молчальника.

Молчальник не был суеверным человеком в общем понимании. но он верил в вещую силу слов, способных творить чудеса, и, чтобы оградить себя и своих воспитанников от пиратов и грабителей, произнёс заклятие. оно, по его мнению, должно было отвратить многих кладоискателей и охотников за чужим добром:

Заклятие золота

Глава III. Первые опасности. Укрепление замка

Из древних летописей следовало, что за много веков до начала первых крестовых походов упал с неба огненный шар и от его удара о скалы образовалась огромная воронка с оплавленными краями. Её заполнила океанская вода. Потом время сделало своё дело – часть побережья, куда ударил огненный пришелец неба, постепенно – год за годом, сантиметр за сантиметром – начала приподниматься над окружающей сушей, а сама воронка в периоды штормов и наводнений была засыпана гравием и занесена песком. Когда строители обследовали место сооружения будущих крепостных стен, они очертили круг мягкой породы, находившейся внутри воронки. Так по периметру воронки и были возведены многометровые массивные стены. Потом, спустя два или три века, один из предков Молчальника удалил мягкую породу и соорудил обширный подземный зал. Свод зала, изваянный по законам готики, опирался на мощные колонны из полированного камня. Край воронки, обращённый в сторону океана, был отделён от уреза воды стеной из частично оплавленной породы. Стены самой крепости стали естественным продолжением этой скальной стены. А над самим подземным залом внутри крепостных стен вырос замок Этуаль – замок Звезды…

спустя двенадцать лет после ураганного зимнего вечера, опи-

санного выше, в замке Молчальника происходили очень важные события. настолько важные, что мы на время расстанемся с подробным описанием замка, его истории и необычной биографии самого хозяина крепости и замка Этуаль.

У берегов бретани стали появляться корсары. они грабили прибрежные городки и хутора и даже, тайно поощряемые Англией, нападали на наименее укреплённые замки французских дворян, мало заботясь о том, протестанты они или католики.

особенно досаждал жителям прибрежных селений свирепый дик-три-креста, получивший свою кличку за крестообразные шрамы на лице и теле, оставшиеся ему на память после кровавых стычек на море или во время поножовщины в пиратских притонах южных морей. Шрам на лице уродливым образом продлил линию рта вправо, не дотянув до уха каких-то два дюйма. изза этого его называли ещё Косоротым и диком-плюй-направо. Чёрная, клином, борода только усиливала это уродство. он был прекрасным мореходом, шкипером от бога, ловким, хитрым и жестоким. Впрочем, других корсаров история не знала. Попав в плен к испанцам в неравном бою, он довольно быстро был отпущен на все четыре стороны за солидный выкуп и клятвенное обещание не тревожить северное побережье испании в районе бискайского залива. После чего всю свою ярость он обрушил на Францию. Что испанцам также было на руку. истинный же смысл появления пиратов в этих местах был не только в том, чтобы наводить страх на прибрежные провинции, но в том, чтобы всячески мешать торговым кораблям испании, Португалии, Франции и Голландии совершать каботажное плавание вдоль северных берегов европы, там где проходили самые оживлённые морские торговые пути.

Замок и крепость были почти неприступны. со стороны моря они были защищены огромным утёсом. на нём были установлены орудия, способные в упор расстрелять любое судно, приблизившееся к замку и крепости на расстояние одного-двух кабельтовых. Кроме того, прибрежные воды были усеяны обломками скал. они уже погубили не один корабль, в том числе, как мы помним, корабль принцессы дианы, дочери Молчальника.

со стороны суши стены замка опоясывал глубокий ров, за-

полненный водой. В случае попытки противника форсировать ров, окованные стальным листом лодки, на них были установлены небольшие пушки, могли через узкий и низкий арочный проход выйти из крепости в ров и фланговым огнём нанести удар по идущему на штурм неприятелю. В мирное время этот проход был закрыт мощной стальной решёткой и кованными створками ворот.

были и другие хитрости, плод деятельности изощрённого

ума Молчальника. но об этом, если дело дойдёт до военных действий, мы ещё расскажем. единственно, о чём ещё необходимо рассказать, так это о винтовой лестнице, соединявшей нижний каминный этаж замка с подземным залом. она, в случае необходимости, опускалась, и вход перекрывался огромным камнем на шарнирах, так точно совпадая с плитами пола, что найти щель, куда бы можно было вставить узкий клинок, было невыполнимой задачей. открыть этот тайный вход, не зная расположения специального механизма, чужаки не могли. даже разрушив замок до основания, неприятель, не подозревая о существовании подземелья, ушёл бы не солоно хлебавши. К сожалению, со временем всё самое тайное становится явным, иначе откуда стало известно о ларях с туземным золотом, упрятанных в гроте?

оконные витражи подземного зала быстро становились бойницами и были так глубоко упрятаны в каменные пилястры, высеченные во внешней скальной стене, что со стороны моря были незаметны, но давали возможность наблюдать за противником с помощью подзорных труб. В мирное время, установленные на верхней площадке одной из башен, они служили Молчальнику и его ученикам в качестве телескопов для изучения звёздного неба. одна их них имела особую историческую ценность. В случае необходимости, витражи поворачивались и не мешали наблюдению за противником. Чем и воспользовался хозяин замка, когда корабль дика-три-креста ранним утром, лавируя при слабом береговом бризе, стал приближаться к берегу.

Учитель дал своим ученикам внимательно рассмотреть корабль и самим сделать выводы о том, велик ли корабль и сколько орудий находится у него с каждого борта. А также прикинуть, сколько ему осталось времени, чтобы приблизиться к линии поражения со стороны батареи на вершине утёса. но опытный пират не стал приближаться к утёсу и бросил якорь, не дойдя до линии огня три кабельтовых. Это означало, что он знает об орудиях, установленных на утёсе. Крепость же сообщалась с утёсом широкой каменной стеной, имевшей внутри проход для артиллеристов и солдат, а сверху – сплошное перекрытие. на него с помощью лебёдок поднимали на утёс пушки, ядра и бочки с порохом. но пушки стояли и на стенах крепости, обращённых к морю, своим огнём они прикрывали батарею, расположенную на утёсе.

Поскольку пират оттягивал время нападения и был на таком расстоянии, что его орудия пока не представляли угрозу, Молчальник, Антра и Пьер в сопровождении коменданта крепости родольфо де лилля из отряда дворян, вассалов Молчальника, поднялись на башню, чтобы осмотреть округу перед предстоящей стычкой.

По случаю начала военных действий и Пьер, и Антра были облачены в воинские доспехи для подростков. на перевязи у Пьера висела настоящая шпага. Пьер не по возрасту был великолепно развит физически, смел и упрям. В его жилах текла кровь первых покорителей северной Америки. и только к трём существам он испытывал нежность и потребность защищать их от любых опасностей. Это были названная сестра Антра, сам герцог де ла Фош и Чёрный дюк.

Молчальник одел лишь кирасу, скрытую его обычным тёмным хитоном, голова с густыми седыми кудрями была обнажена. оружия он, по обыкновению, не носил. сопровождавший их офицер держал в руках штандарт замка с изображением герба его, Молчальника, герцогского достоинства. на червлёном поле под восьмиконечной звездой выделялись два скрещенных меча, а за ними – пылающее сердце. Как только штандарт был развёрнут, со стороны утёса раздался залп шести орудий, возвещавший о начале военных действий, и это был сигнал об опасности для жителей ближайших селений и хуторов. ночь прошла в тревожном ожидании; оно оказалось не на-

прасным. Под покровом ночи с пиратского судна был спущен ял, и полтора десятка головорезов, высадившись на берег, стали обшаривать хижину за хижиной, пытаясь захватить в заложники кого-либо из крестьян и слуг Молчальника. но хижины были пусты. Молчальник вовремя, за несколько часов до высадки пиратов, впустил в замок своих слуг и крестьян с жёнами, детьми, скотом и скарбом. После этого мост со стороны рва был поднят и усиленные караулы расставлены на внешних стенах и у ворот.

дик-плюй-направо был не только хитёр, коварен и алчен, но

часто, по любому поводу, впадал в неистовство. В такие минуты умопомрачения он мог заколоть любого из своих строптивых матросов, случайно попавших под руку. Мысль о трёх ларях, наполненных туземным золотом, приводила его в возбуждение, подобное безумию. и на этот раз, убедившись в том, что защитники замка вовремя упредили его нападение, в ярости заколол разбойника, имевшего глупость доложить о провале первой вылазки и о том, что не удалось захватить ни одного заложника.

Корабль поднял якорь и с вечерним береговым бризом ушёл в направлении норд-ост. но в нескольких сотнях шагов от подъёмного моста в густом лесу спряталась шайка из двадцати наиболее отчаянных и ловких головорезов во главе с Косоротым. огромные валуны и старые раскидистые деревья с подмытыми дождями корневищами служили надёжным укрытием.

Выждав два дня, Молчальник велел охране опустить мост. не успели возвращающиеся в деревню крестьяне перейти мост, как разбойники ринулись на штурм. стреляя из пистолей и смешавшись с крестьянами, они, размахивая абордажными саблями, ворвались на мост и завязали рукопашную с солдатами. двое солдат были убиты в упор, остальные, получив ранения от сабельных ударов, с трудом сдерживали свирепый натиск пиратов.

В давке, образовавшейся на мосту, трудно было отбиваться длинными и тяжёлыми протазанами от ловких, легко одетых разбойников. слуги и крестьяне, застигнутые врасплох, бросились назад, в замок. и пираты, что называется, на плечах отступающего противника, ворвались во внешний двор замка, и закрыть ворота крепости было уже некому. его защитники были либо убиты, либо тяжело ранены.

План опытного корсара удался. неожиданность и яростный напор – так он действовал на море и на суше. Молчальник с удивлением обнаружил, что его провели, как неопытного юнца. Подобной дерзости он не ожидал.

Пока пираты пробивались к воротам, он успел дать приказ Антре и Пьеру оставаться на главной башне крепости под охраной офицера и двух солдат, благо оборонять узкий вход на площадку башни было несложно, и ринулся вниз.

лязг стальных клинков встретил его уже в каминном зале. став к камину спиной, он громовым голосом, который обитатели замка уже давно не слышали, крикнул:

– солдаты, направо и налево!

отскочив назад и став по обе стороны камина, они ждали его

команду. В обеих вытянутых руках Молчальник держал странные короткие шпаги с двойными клинками и необычно широкими гардами.

Короткая пауза сменилась дьявольским хохотом.

– Золото! – рычал Косоротый. – три ларя индейского золо-та, или, клянусь всеми страшилищами ада, твоя голова украсит бушприт моего фрегата!

– ты получишь его на том свете, – спокойно ответил хозяин замка, – им зальют твою глотку.

– Взять его! – взревел дик-три-креста и ринулся на Молчаль-ника.

В тот же миг прозвучал залп, и четыре коротких клинка, вылетев из рукоятей двух шпаг, пробили, как тонкий пергамент, лёгкие кирасы пиратов.

Вопль боли и ярости вырвался из их глоток. Когда рассеялся дым, оставшиеся в живых бросились на Молчальника, но увидели лишь его плащ, мелькнувший в глубине камина. один из пиратов, пригнувшись, шагнул в камин, но второй шаг он уже не сделал.

сверкнуло ослепительное пламя, направленный выстрел по-

рохового фугаса отшвырнул нападавших к противоположной стене. от отряда из двадцати отчаянных головорезов только четверо ещё могли оказывать сопротивление, остальные были либо убиты, либо тяжело ранены.

Защитникам замка, не составило большого труда скрутить негодяев. Молчальник, как демон мести, суровый и спокойный наблюдал за работой своих людей. Поймав свирепый, полный ненависти взгляд дика-три креста – у того взрывом фугаса оторвало кисть правой руки, – Молчальник скомандовал:

– Перевязать раненых, всех заковать в цепи, пять дней без еды и питья, каждому по пятьдесят ударов рапирой. Главаря приковать у ворот крепости и сто ударов рапирой. Убитых бандитов – на корм рыбам. нечего их хоронить по христианскому обычаю и позорить землю наших отцов.

Потери защитников замка были огромными. на одного убитого пирата приходилось два убитых солдата – почти половина гарнизона.

изрубленных пиратами людей, среди них оказалось несколько женщин и маленький ребёнок, похоронили на сельском кладбище.

Антра вместе с жителями деревни принимала участие в похоронах. она была потрясена, впервые так близко она увидела смерть, и какая-то сосредоточенность, не свойственная возрасту, появилась в этой девочке. Казалось, ум её, обогащённый знаниями, созревал гораздо раньше юного тела. Пьер старался держаться, как подобает мужчине, но в глубине души затаил обиду на старших. Как же! его не взяли в горячее дело. Уж он бы показал, как владеет шпагой лучший ученик Молчальника…

Пять дней просидел прикованный у главных ворот крепости посрамлённый пират. сейчас ему больше всего подходила одна из его кличек – Косоротый. его мерзкая улыбка съехала к уху. съёжившись, прижав искалеченную руку к груди, избитый рапирой так, что половина кожи на спине превратилась в лохмотья, некогда грозный и свирепый, он сидел на раскалённых камнях, как жалкий беспризорный пёс, что-то бормоча и раскачиваясь из стороны в сторону. Когда мимо проходил Молчальник, он заискивающе улыбался отвратительной кривой улыбкой. но даже улыбка дика-плюй-направо была похожа на оскал хищника, упыря, придавленного упавшим деревом.

Воин по натуре, он переживал своё унижение тяжело, казалось, его душу выворачивало от омерзения к самому себе. и он ждал смерти. Заслуженной, он сам это прекрасно понимал. Поэтому неожиданное помилование явилось для него новым, ещё худшим унижением. бывшие его матросы, бывало дрожавшие от одного взгляда

дика-три-креста, теперь смотрели на него, как на последнее отребье, как на единственную причину их позорного положения.

Когда пиратский корабль вернулся, чтобы забрать Косоротого вместе с золотом, то вместо него пираты получили залп орудийной батареи с утёса. Корабль потерял две мачты и получил несколько пробоин. на борт были доставлены голодные, избитые до полусмерти четверо негодяев, вместе с их бывшим предводителем диком-три-креста.

Молчальник загнал в трюм всю команду, разоружил корабль, снял все орудия и бочки с порохом. Затем он велел перерубить все ванты, изрезать паруса, утопить якоря, вылить за борт всю пресную воду. После того, как люди Молчальника покинули корабль, его экипаж и он сам был оставлен на волю Провидения. В ближайший шторм его выбросило на камни и остатки чудом спасшихся пиратов бежали от этих мест, проклиная Молчальника, как дьявола во плоти. Что делать! Жестокие нравы того времени не признавали милосердия ни пиратов к их жертвам, ни законопослушных граждан к пиратам.

Во всяком случае, Молчальнику не в чем было себя винить. самое малое, что он должен был сделать по закону, это повесить на рее корабля всех выживших пиратов, а он даровал им жизнь… и волю Провидения. Хотя его собственные представления о Провидении сильно отличались от принятых в те далёкие времена, да и в наши тоже. Молчальник, предчувствуя конец мирной жизни, стал принимать меры по укреплению обороны замка и крепости и пополнению гарнизона. он решил также посвятить своих воспитанников в некоторые секреты военного мастерства и обучить обращению с огнестрельным оружием. некоторые виды этого оружия были изобретены самим Молчальником.

Поэтому, как только еле державшийся на плаву пиратский фрегат стало сносить ветром прочь от замка, Молчальник с головой ушёл в дела военного инженера. Времена менялись со скоростью океанского прилива. нужно было спешить.

Во-первых, с обеих сторон главных ворот крепости с внешней стороны были построены две сторожевые шатровые башни высотой не менее двенадцати метров. башни соединялись надвратной галереей, оборудованной бойницами. Между башнями была установлена массивная кованная решётка. В поднятом положении она пропускала всадника. В случае необходимости, перерубив канат, её можно было мгновенно опустить, перекрыв проём перед главными воротами. два яруса бойниц было и на башнях.

башни соединили со старым подземным ходом, проложен-

ным подо рвом в сторону валунов и упавших деревьев на опушке леса, там, где недавно делал засаду дик-три-креста. Этот подземный тоннель был сооружён ещё во времена прадеда Молчальника около двухсот лет назад. Через этот подземный проход длиной не более семидесяти метров можно было незаметно посылать за помощью, производить разведку, зайти неприятелю в тыл или самим устраивать засаду. Проход был расчищен и укреплён деревянными стойками. две новые параллельные стены с просветом между ними не более трёх метров вели от главных ворот крепости в глубину внешнего двора замка на расстояние около тридцати метров. Эти стены замыкали ещё две сторожевые башенки с надвратной галереей и второй подъёмной решёткой. Кованые прутья решёток сверху и снизу заканчивались стальными остриями. таким образом сразу за главными воротами крепости появилась ловушка (барбакан); в неё одновременно можно было загнать не менее двадцати всадников или до восьмидесяти солдат. будь эта ловушка построена раньше, пиратам не удалось бы так легко прорваться к замку. отныне попавшие в ловушку были обречены. со стен высотой восемь метров их можно было расстреливать из пистолей, ружей и арбалетов, забрасывать камнями.

Пьер и Антра, преуспевающая в математических науках, с увлечением помогали Учителю: рассчитывали расход материалов, выполняли чертежи, присматривали за мастерами. ремесленники и простые крестьяне, работавшие на укреплении крепости своего сюзеренна, преисполнились уважения к молодому сеньору. особенно после того, как Пьер, ему уже шёл семнадцатый год, ловко сбил на землю и отколотил палкой здоровенного верзилу, грубияна и задиру Жака Красное мурло, который постоянно досаждал своим хамством и ленью. Молчальник, наблюдавший не без удовольствия эту сцену со стен крепости, ограничился только одним замечанием.

– Эй, Пьер, – крикнул он, – не перестарайся, не сделай из этого лентяя калеку и дармоеда.

Учитель и Антра заново делали замеры высоты стен крепости, они намечали места для установки орудий, как своих, так и снятых с пиратского фрегата, обломки его ещё можно было рассмотреть со стен крепости, если повернуть подзорную трубу на запад.

нужно было дополнительно укрепить стену-туннель, веду-

щую к мощной батарее на утёсе. если бы батарея попала в руки неприятеля, то её орудиями можно было расстрелять весь замок. оттуда он просматривался как на ладони.

Когда темнело и рабочий люд кормился у котлов, щедро наполненных дымящимся мясом прямо во дворе замка, и угощался вином из подвалов своего хозяина, Молчальник и молодые люди вместе с ним переходили в нижний зал и набело переписывали все расчёты и записи, распределяя объём работ и расходы на следующий день. В этих трудах и упорной учёбе прошёл и год и ещё полтора.

В замке, точнее в глубоком подземелье, появился ещё один объект, достойный внимания Молчальника. дело в том, что ещё в те давние годы, когда велось строительство подземного зала, был обнаружен минеральный источник, промывший в скалах из сплошного известняка наклонную галерею. По ней, пригнувшись, мог пройти вооружённый человек. Эта галерея находилась ниже подземного зала и была перекрыта каменными плитами пола. о ней Молчальник слышал ещё от отца.

Занимаясь укреплением крепости, Молчальник вспомнил о галерее и решил осмотреть её с тем, чтобы понять, представляет ли она скрытую угрозу в случае длительной осады. с помощью Пьера, используя широкие плоские мечи из своей коллекции, он сумел сдвинуть несколько массивных плит и, обвязавшись канатом, накрепко привязанным к одной из колонн подземного зала, взяв зажжённый факел и ещё один моток каната, перекинутый через плечо, в одиночку спустился в галерею. Пройдя всего шагов шестьдесят, он чуть не сорвался с уступа, точнее с края скального колодца, куда падал поток воды, струящийся по галерее. Пришлось вернуться за Пьером. Прихватив с собой всё необходимое снаряжение, они уже вдвоём спустились в галерею, оставив Антру наверху. Когда по рывкам каната Антра поняла, что её ждут в галерее, она, не теряя времени, спустилась вслед за Учителем и братом. работу начали с того, что вбили в скальный грунт у колодца

два стальных стержня. К одному из них привязали канат, на свободном конце которого закрепили масляный фонарь, и начали опускать его в глубину колодца. став на колени и наклонившись над колодцем, Пьер воскликнул:

– Учитель, внизу водоём, и я вижу, как в него с шумом падает вода…

– Вот и славно. не зря мы взяли меха и кожаный мешок.

на краю уступа они надули кожаный мешок, связали плотик

из обрезков досок и, закрепив их тесьмой, опустили вниз.

– Антра, – сказал Учитель, – ты останешься здесь и будешь ждать нашего возвращения. Пьер спустится за мной, когда я опишу три круга фонарём.

Колодец оказался не столь глубоким, не более двенадцати метров, и достаточно широким для одного человека. он заканчивался на высоте двух-трёх метров от поверхности водоёма.

– Пьер, я тебя жду, – послышался голос учителя.

Заглянув в колодец, Пьер и Антра увидели условный сигнал.

Пьер привязал свой канат ко второму стержню и вслед за Мол-

чальником спустился в колодец. окунувшись в воду небольшого грота, он с изумлением обнаружил, что находится в морской воде.

– Учитель, рядом океан!..

– да, мой мальчик. отвяжи фонарь и поставь на плотик, за-веди плотик за кожаный мешок, а фонарь прикрой своим беретом. нам нужна полная темнота.

Когда их глаза привыкли к темноте, Пьер, вглядываясь в воду, крикнул:

– там!

В глубине грота струился слабый свет, вода была не чёрной, но иссиня-фиолетовой. Ухватившись одной рукой за наполненный воздухом мешок, они медленно поплыли в ту сторону, где сквозь толщу морской воды всё более явно струился дневной свет. Край отвесной скалы, погружённый в воду на глубину более двух метров, перекрывал вход в небольшой грот, обнаруженный ими.

– Эй, Пьер, как ты думаешь, малыш, сейчас прилив или от-лив?

– отлив, Учитель!

– ты прав, если бы сейчас был прилив, мы бы ничего не уви-дели, колодец во время прилива заполняется не менее, чем на две трети. нам чертовски повезло. Пора возвращаться!

В последующие дни, не посвящая никого в своё открытие, они обследовали старые русла подземного источника и обнаружили обширную пещеру. Посреди пещеры отливало воронёной поверхностью озеро, наполненное чистейшей пресной водой.

Молчальник несколько дней рылся в старых рукописях и хрониках отца, но не обнаружил даже следов упоминания о гроте и пещере. «странно, – думал он, – почему же в хрониках отца нет упоминания об этом. Я же помню рассказы о загадочном бегстве рабов… Я понимаю теперь, как они бежали».

смутная тревога поселилась в его душе. с той поры прошло более сорока лет, но тайное, он знал это прекрасно, неожиданно становится явным, и тогда добра не жди. Что ж, с этой стороны они не застрахованы от нападения.

открытием было то, что этот грот находился в двух шагах от места захоронения ларей с золотом. именно там Молчальник произнёс своё заклятие золота. близость клада обеспечивала тайный перенос золота в подземелье замка. Весьма кстати – на побережье напали испанцы, и как знать, нет ли среди них того, кто обладает тайной затопленного грота.

В последующие дни Молчальник и Пьер замерили максимальный подъём воды в колодце во время прилива.

Читателю небесполезно будет узнать о времени начала событий романа и месте расположения замка по отношению к хорошо известным из истории бретани местам. Посреди залива, отделяющего полуостров бретань от нормандии, имеется береговой выступ, на его оконечности находится скала, издревле называемая Канкаль (Улитка), та самая, неподалеку от которой много веков назад упал небесный пришелец. от этой скалы в нескольких лье на запад расположен древний порт и крепость сен-Мало, а на востоке, на расстоянии вдвое большем, на границе бретани и нормандии возвышается знаменитый остров-крепость и остров-обитель Мон-сен-Мишель. особенность острова-обители, его исключительная особен-

ность, состоит в том, что островом в полном смысле слова он становится только на время больших приливов. с уходом воды он оказывается на плоской равнине, покрытой речушками и опасными зыбучими песками. За несколько веков море намыло дамбу, и в описываемые времена даже во время прилива часть дамбы выступала над поверхностью воды. Впрочем, о Мон-сенМишеле и сен-Мало речь ещё впереди.

В тех краях, на месте воронки, оставленной космическим пришельцем, и возвышался за высокой крепостной стеной замок Этуаль – Замок звезды – Великого Молчальника, герцога Генриха бенуа де ла Фош. такое название замок получил благодаря древнему родовому гербу герцогов – восьмиконечная звезда красовалась в верхней части червлёного поля, под ней были изображены два скрещённых меча на фоне пылающего сердца.

основные эпизоды романа разворачивались на протяжении первой половины XVIII века, насыщенного событиями столь важными, что мы будем рассказывать о них по мере вовлечения в повествование наших героев.

31

Глава IV. Замок и его хозяин

Как было сказано в самом начале романа, годы относительного затишья, до появления под стенами замка пиратского корабля дика-три-креста, стали для Учителя и его прилежных воспитанников даром судьбы. события, последовавшие за этой разбойничьей экспедицией, были такого рода, что никакие усилия Молчальника и его слуг не смогли бы обеспечить учебный процесс, так плодотворно протекавший на протяжении двенадцати лет. но вернёмся к более подробному описанию замка и образа жизни его обитателей.

Мы уже упоминали о том, что под каминным залом на глубине не менее шести метров находилось обширное подземелье, представлявшее собой огромный зал со сводчатыми перекрытиями. два ряда колонн, по шесть в каждом ряду, служили опорой

сложному готическому своду и делили всё пространство подземного зала на три части. скальная стена, выходившая в сторону океана, нависала над узкой прибрежной каменистой полосой, затопляемой во время прилива. В стене подземного зала были вырублены четыре ниши с узкими и высокими стрельчатыми окнами, закрытыми многоцветными витражами. Во время отлива эти окна на тридцать метров возвышались над уровнем моря.

Когда солнце, уходившее на Запад, повисало над линией, отделяющей океан от неба, то, прежде чем скрыться, оно пронизывало своими лучами витражи, и всё огромное мрачное помещение превращалось в сказочный восточный дворец. Это сходство усиливалось убранством зала. Предметы его заполнявшие представляли странную смесь коллекций восточных книг, одежды и убранства последних трёх—четырёх веков. там же располагалась научная лаборатория со множеством хитроумных приборов, инструментов и посудой для химических опытов. В тяжёлых ларях и шкафах хранились рукописи, книги, чучела редких животных и птиц. там были редчайшие атласы анатомии человека, в том числе знаменитые на всю европу атласы Андрея Везалия XVI века. В описываемые нами времена их владельцу, невзирая на титулы и богатство, грозил, например в испании, костёр инквизиции.

отдельно следует остановиться на уникальной коллекции оружия XIII—XVII веков, когда всего несколько европейских городов – Золинген, Аугсбург, нюрнберг, Милан, толедо и ландсхут – славились оружейными мастерскими и своими оружейниками. Готические доспехи мастера лоренца Хельмшмидта с его личным клеймом, оружие для турниров Вольфганга Гросшеделя из ландсхута, шпаги, кинжалы и рапиры Хуана Мартина из толедо, шпаги из Милана Пьетро Кайю с эфесами работы Франческо ривольто, стилеты из италии работы брешиа и Венетто, а также шлемы с драконами джованни серобальо и щиты и нагрудники семьи Пичиннини из Милана – все эти сокровища, многие с тончайшей чеканкой, украшенные драгоценными камнями, эмалью и золочением были разложены на столах или висели на стенах и представляли немыслимую ценность для любого музея мира. Панцири и шлемы соседствовали с копьями и луками аборигенов далёких земель и тяжёлыми арбалетами. тетиву таких арбалетов натягивали коловоротами. Арбалет бил не стрелами, а заострёнными металлическими болванками и мог навылет прошить тело рыцаря, облачённого в стальные доспехи. Громоздкие пищали, мушкеты и кулеврины были покрыты золотой чеканкой, отливали воронёной сталью, восхищали игрой света на алмазных гранях и радугой цветов от зеленоватого свечения изумрудов до алых отблесков рубинов и гранатов. но там же хранились разнообразные орудия пыток и истя-

зания людей. По стенам висели штандарты и знамёна рыцарских орденов европы и зелёные знамёна мавританских саладинов.

Маленький Пьер мог часами трогать, любовно гладить, брать в руки оружие и с тайным трепетом ощущать в детской руке суровый и грозный вес рыцарского меча. Антра же часами перелистывала древние манускрипты, хранящие великие тайны земли и неба, рассматривала карты материков и морей, изучала анатомию и повадки зверей, птиц и рыб. благо, огромная коллекция чучел была в её распоряжении.

на столах и на поставцах стояли глобусы земли и небесных сфер, лежали рулоны с таблицами астрономических счислений, чертежи укреплений и осадных орудий другого военного инженера и изобретателя, но уже итальянца, – леонардо да Винчи. даже модель его летательного аппарата в половину натуральной величины была подвешена к своду подземного зала. свободные участки стен были закрыты гобеленами или полотнами худож-

33

ников эпохи ренессанса. система отопления и постоянное проветривание через узкие окна-бойницы делали подземный зал надёжным хранилищем несметных сокровищ и произведений искусств.

на массивном бюро аккуратной стопкой лежали бумаги, на

них плотными колонками были начертаны тысячи значков, чемто напоминающих египетские иероглифы. там были записаны тайным шрифтом все наблюдения и открытия Молчальника: рецепты ядов и взрывчатых веществ, наркотических восточных снадобий, лекарств, бальзамов и мазей, а также рассуждения о возникновении религий и результаты многолетних астрономических наблюдений и расчётов. он был горячим поклонником и последователем Галилео Галилея, николая Коперника, тихо браге и иоганна Кеплера.

Это был подземный университет Молчальника, и единственными школярами этого фантастического учебного заведения были два прелестных ребёнка – мальчик и девочка, осиротевшие в столь раннем возрасте, что с трудом помнили своих родных. Хозяин замка заменил им родителей. он также был их заботливой нянькой и лекарем. но главное – он был их Великим Учителем.

Вряд ли в конце XVII века жил в европе человек, обогащённый такими же энциклопедическими знаниями и таким же талантом учёного и исследователя во многих областях светской и религиозной науки, как Молчальник. история его жизни и восхождения к сокровенному знанию терялась во тьме далёких лет, когда одержимый жаждой знаний бесстрашный пилигрим, пешком, на лошадях, верблюдах или слонах пересекал континенты; отважно пускался в плавание на утлых судёнышках либо плыл на боевых фрегатах короля, на парусниках корсаров всех стран, на катамаранах аборигенов Южных морей. более пятнадцати лет странствий обогатили его знаниями, тайнами, поверьями философских школ Востока.

Вернувшись во Францию, он стал наследником огромного состояния, был приближен ко двору. Пережил трагическую любовь к своей королеве. был изгнан, проклят и заочно приговорён к смерти. Учитывая его заслуги перед Короной (за годы странствий он проявил себя как талантливый дипломат и эмиссар), его помиловали, но потребовали дать клятву, что ни при жизни, ни в своих исторических трудах, словом, ни при каких обстоятельствах им не будет упомянуто ни имя королевы, ни имя незаконнорождённой принцессы.

Годы странствий и вынужденного отшельничества закалили его характер. Врождённая суровость и пережитые потрясения, а также клятва которую он дал, стоя на коленях перед королём, сделали его Великим Молчальником. со слугами и небольшим отрядом дворян он почти не разговаривал. раз и навсегда заведённый распорядок внутренней жизни замка способствовал этому.

Как это ни парадоксально, но звание Великого Молчальника получил человек, изучивший за годы странствий несколько десятков языков и наречий и письменность древних цивилизаций. он владел недюжинными знаниями зодчего и военного инженера. он мог бы командовать армиями и флотами, стать маршалом Франции, но людовик XIV предпочёл забыть о нём и вычеркнуть из списка живых. После смерти королевы Молчальник замкнулся в себе и на много лет отгородился от внешнего мира. и только трагическая гибель дочери, принцессы дианы, вернула его к необходимости жить и действовать.

Весь свой нерастраченный талант и огромные знания он мог теперь приложить только к одному делу, к одной цели – воспитанию двух юных сирот…

Вот пока и всё, что мы можем сообщить о хозяине замка, его занятиях и пристрастиях, строго засекреченных даже от ближайшего окружения. только трём преданным слугам, обязанным ему жизнью и свободой, разрешалось работать в нижнем зале. они и были, если можно так сказать, младшим персоналом воспитателей в этом странном подземном университете.

Глава V. Воспитатель и его максимы.

Первые смятения души

Когда предзакатное солнце, проходя через многоцветные стёкла витражей, бросало свои лучи на убранство зала, цветные рефлексы окрашивали стекло и металл, гобелены и штандарты в фантастические тона. блики от полированных поверхностей тысяч предметов превращали стрельчатые своды подземелья в радужную мозаику цвета. Возможно, именно эти оптические эффекты так поразили маленькую Антру, что много лет спустя отозвались пристальным её вниманием к природе света и заставили углубиться в изучение трудов бойля, Гука и самого ньютона.

Вдоль стены с витражными окнами и в самих витражных нишах каменные плиты пола были устланы толстыми восточными коврами огненно-пурпурного цвета. Эти ковры были местом постоянных гимнастических упражнений детей и местом их уроков по фехтованию. для того, чтобы предохранить детей от возможных увечий при выполнении сложных трюков и прыжков, поверх ковров лежали кожаные мешки набитые овечьей шерстью.

только что закончился XVII век. он стал прорывом в истории естествознания. но в массовом сознании людей он ещё тащил на себе тяжкое наследие средневековья. За последние пятьсот лет святая инквизиция сковала страхом всю Западную и Восточную европу от Атлантики и средиземноморья до ржечи Посполитой (Королевства Польского) и Княжества литовского. «охота на ведьм» привела к тому, что в европе почти не осталось мало-мальски красивых женщин. Чувственная женская красота приравнивалась религиозными фанатиками к сатанинским чарам. триста пятьдесят тысяч казнённых и замученных и более тридцати тысяч заживо сожжённых на кострах – вот урожай, собранный мракобесием христианской церкви. Причём практика пыток и аутодафе была распространена не только в католической, но и в кальвинистской реформаторской церкви. особенно этим прославилась Швейцария.

бретань, нормандия и запад страны были областями Фран-

ции, наиболее заселёнными гугенотами. отсюда непрерывные войны внутри страны на протяжении второй половины XVI и XVII веков. В ту эпоху, чтобы отстаивать своё право на свободу духа, свободу воли и свободу выбора, нужно было быть чело-

веком исключительного мужества. Первой задачей Молчальника была защита детей от мракобесия церкви. Поэтому Антра и Пьер с самых юных лет были обучены формальным обрядам и текстам литургий – как католических, так и протестантских.

В замке была своя церковь и солидная религиозная литература, начиная от времён пророка иеремии, жившего 600 лет до рождества Христова. там были книги старого и нового Завета, ведические книги индии, включая наиболее древние мифы ригведы. для чтения их в оригинале Молчальник овладел санскритом ещё в те времена, когда путешествовал по отдалённым странам Востока. на полках библиотеки подземного зала попадались даже глиняные таблички с клинописью из древней Месопотамии, свитки египетских папирусов и свитки торы. следует сказать, что сам Учитель в глубине души признавал только единую Гармонию мира, единый Мировой Универсум, а доводы любой церкви – от иудаизма и Христианства до ислама, буддизма, Конфуцианства, даосизма и ламоизма – он считал частными случаями понимания гармонии человека и неба. но свои подлинные мысли он доверял лишь зашифрованным текстам своих рукописей, а затем, как мы увидим, и пытливым умам своих воспитанников. личность Учителя воздействовала на учеников таким об-

разом, что, лишённые родительской ласки и детских радостей в обычном значении этих слов, они обрели способность, оставаясь такими же резвыми и шаловливыми, как их сверстники, с необычной для этого возраста серьёзностью и глубиной понимания относится к собственному всестороннему просвещению. и это была заслуга Учителя. он вёл их к вершинам знания, не пренебрегая откровенным материализмом, отрицающим многие постулаты христианства. скорее, это был метод очищения. Метод скептического взгляда на евангелия позволял ему подготовить детское сознание к постижению сокровенного знания, незамутнённого суевериями и распространённой в ту эпоху фанатической религиозностью. он любил повторять известный афоризм джона локка: «от правильного воспитания детей зависит благосостояние всего народа», – и был уверен, что нет ничего более опасного для общества, чем фанатическая религиозность невежественной толпы, для которой истинным богом является не иисус Христос, а собственный злобный и невежественный духовник. «Не верьте фанатикам и невеждам, какое бы место в мире они не занимали, будь это сам король или Пантифик», – вот первая максима, усвоенная Антрой и Пьером в самом раннем детстве.

Вторая максима гласила: «Суждениие о проповеди добра и зла,

кто бы её ни произносил, заключайте из собственного просвещённого разума».

Говоря о символе Веры Христианства, он приводил пример с отлучением на никейском соборе в 325 году от рождества Христова одного из иерархов – Арии, стихийного диалектика, одного из первых христиан, усомнившегося в символе Веры. Ария утверждал, что если иисус сын божий, то как сын своего отца он не может быть рождён «прежде всех веков», но если он бог, «то не может быть сыном никакого отца». * отсюда следовала третья максима Учителя: «Если некто в сво-

ём утверждении пренебрегает логикой и насилует вашу совесть и свободу воли – не верьте этому человеку, кто бы он ни был».

из этих трёх максим следовала четвёртая: «Вне просвещённого сознания не может быть никакой Веры, ибо религиозный фанатизм её злейший враг».

с позиций догматов Христианской церкви это были самые страшные ереси. ещё лет пятьдесят назад ему и его ученикам за подобные утверждения полагались зверские пытки и костёр святой инквизиции. Антра и Пьер наизусть выучили ещё один афоризм джона локка: «В дурно воспитанном человеке смелость приобретает вид грубости; учёность становится в нём педантизмом; остроумие – шутовством; простота – неотёсанностью; добродушие – льстивостью».

два часа физических упражнений сменяли два часа акаде-

мических занятий. Потом отдых, потом час подвижных игр или фехтования. ещё час отдыха. и перед обедом – занятия математикой и простыми астрономическими счислениями.

Академические занятия включали изучение языков, географии, астрономии и истории религии**. Параллельно с описанием религий разных стран в детском сознании выстраивалась история самих этих стран. так, изучая язычество древних греков,

* Арианство и отрицание троицы прослеживается до XVIII в. включитель-

но. Пример – исаак ньютон.

** начиная с изречения Пифагора: «Число – тот бог, который управляет Миром».

дети углублялись в историю Эллады и эллинической культуры. изучая Ветхий Завет, они знакомились с результатами археологических раскопок на территориях, где некогда находилась древняя иудея. то же было с историей древнего египта и рима.

В основу этой методологии было положено триединство общей истории, истории религии и астрономии. она наглядно показывала, как формировалась во времени человеческая цивилизация и как экспансия военная и торговая вызывали к жизни экспансию культурную, научную и религиозную. В древние периоды истории наука и религия ещё не были разделены на два независимых потока сознания. Это произошло лишь после формирования великих монотеистических религий. с этого момента религиозное, богословское сознание и развитие естественно-научного потока сознания шли независимыми курсами, иногда пересекаясь в пламени костров инквизиции. доказательство тому аутодафе над джордано бруно и Парацельсом, не склонившими голову перед церковью. даже когда исаак ньютон, уже в 1687 году издавший свои гениальные «Математические начала натуральной философии», обосновывая гармонию тяготения небесных сфер, приписывал это Провидению, он, как человек свободного творческого ума, следовал путём естествоиспытателя и математика. Учитель объяснял, что этот дуализм проистекал из восхищения совершенными и нерушимыми законами природы. «Великая гармония требует присутствия Демиурга». так, по мнению Молчальника, великие умы объясняли себе и окружающим вспышки собственной гениальности.

После обеда и отдыха следовали трёхчасовые прогулки по скалам и прибрежным полям. Эти прогулки протекали в беседах об устройстве Земли и Мироздания. Уже через год эти беседы начали звучать на латыни, а затем на английском и испанском языках. Когда Антре и Пьеру исполнилось восемь лет, эти прогулки совершались верхом, что позволяло за три часа объехать почти все владения сеньора Молчальника.

дети постепенно знакомились с бытом крестьян, с первыми мануфактурами и мастерскими по металлу, коже и керамике. они посещали молочные фермы и овчарни, играли с деревенскими мальчишками, учились говорить на одном языке с простолюдинами.

так протекли целые двенадцать лет упорных занятий и совершенствования в верховой езде и фехтовании. и только нежданный визит дика-три-креста положил конец плавному ходу воспитательного процесса.

К семнадцати годам Антра превратилась в красавицу. она была очень похожа на свою мать – принцессу диану, но что-то неуловимо новое, встревожившее Молчальника, было в облике этой не по годам серьёзной и сосредоточенной девушки. стороннему наблюдателю она показалась бы замкнутой и нелюдимой, но для людей, на чьих глазах она из крохотного испуганного ребёнка превратилась в ту Антру, перед которой в молчаливом восхищении замирали самые самоуверенные мужчины, – это прежде всего была личность. обычная светская болтовня и провинциальное кокетство её сверстниц были ей глубоко чужды. другие мысли, проблемы совсем другого порядка занимали её чувства и ум.

С некоторых пор ей начали сниться странные и загадочные сны, хотя человек, искушённый в древних восточных вероисповеданиях не назвал бы эти видения снами. Между ней и неким сокровенным и тайным миром установилась связь. Этот мир напоминал о себе образом ранее неведомым и непонятным.

тем временем Молчальник возобновил вечерние прогулки вдоль побережья. но поскольку времена стали тревожными, они сами ходили в лёгких стальных кирасах с пристёгнутыми к поясу шпагами и кинжалами. их пистоли и шлемы были приторочены к сёдлам. Коней вели в поводу трое пеших солдат, а двое верховых дворян составляли авангард и арьергард этого маленького отряда. не спеша прохаживаясь над кромкой отвесных скал под отдалённый шум прибоя, они беседовали о небесных сферах, о способах навигации, о тонкостях астрологических прогнозов.

В те времена астрология не считалась оккультной наукой. более того, сам Учитель полагал, что в астрологии нет никакой мистики. Это была одна из самых древних наук на земле, как и астрономия. но астрология была как бы вторичным ярусом науки о небе. она оперировала данными астрономов от самых древнейших времён и сопоставляла важнейшие события на Земле с расположением планет и звёзд. Как сказали бы в наши дни, астрология оперировала закономерностями повторов, то есть формальной статистикой наблюдаемых светил – планет и звёзд, статистикой их переменных координат, сопоставляя эти повторы с эпидемиями, наводнениями, затмениями луны и солнца.

Молчальник признавал влияние этих факторов, но объяснял их как воздействие вполне материальных космических сил, ещё не изученных. Что же касается предсказаний относительно влияния планет на судьбы отдельных людей, то он склонен был объяснять это, скорее, стечением обстоятельств, нежели предначертанностью прошлого и настоящего в судьбе каждого человека.

именно эти разговоры всё больше привлекали внимание Антры, она не возражала Учителю вслух, но на её челе всё чаще проступали озабоченность и тревога. Взгляд её становился бездонным. она мучительно, в степени крайней сосредоточенности прислушивалась к тому, что происходило в глубинах её сознания.

однажды ей показалось, что она сходит с ума. такой силы вдруг достигло это раздвоение сознания. её начали преследовать картины неведомых созвездий. Яркая звезда, неожиданно наливаясь алым светом, будто говорила: «Ты моё дитя, я твоя прародина, утонувшая в океане времени, иди ко мне, иди, я жду…» Антра просыпалась и долго лежала с открытыми глазами, оставаясь во власти этих видений.

Как-то, смущаясь, взяв слово с Пьера, что он ничего не расскажет Учителю, она призналась ему в своём душевном смятении.

– сестричка, ты начиталась древних манускриптов, – улыбаясь, он обнял её за плечи и нежно поцеловал в лоб, – твоя умная головка переутомилась. Мы давно не фехтовали и не скакали бешеным галопом по полям. ты устала, бедная. нам нужно встряхнуться, и как можно скорей.

своего названного брата Антра боготворила. Вот почему на какое-то время убеждённость Пьера сняла это напряжение. но возобновившиеся вечерние прогулки вновь возвращали её в состояние отрешённости от реального мира, в скорбное осознание своей избранности, и эта её внутренняя жизнь всё чаще отдаляла её от обыденного мира людей.

Зачарованная душа – вот определение наиболее близкое ко времени её физического и духовного созревания.

Глава VI. Первый бой с испанцами.

Нежданный друг

они уже рыскали по побережью, опустошая владения Молчальника, подбираясь всё ближе к замку. они грабили, жгли, насиловали и пытали, закованные в сталь, вооруженные до зубов, обученные убивать профессиональные наёмники. Это не были регулярные войска испанской короны. скорее, разрозненные отряды. лазутчик из крестьян Молчальника, пробравшийся в замок за несколько дней до начала осады, уверял, что видел на щеке косоротого испанца шрам в виде креста. Значит, посрамлённый дик-три-креста, или, как между собой называли его матросы, дик-плюй-направо, движимый алчностью и жаждой мести, изменил английской королеве и надел на себя кирасу и шлем испанского наёмника?

Пьер был на побережье, там шла разгрузка барки с порохом и провиантом для защитников крепости; эта было последнее из прорвавшихся к замку судов. Матросы, крестьяне, солдаты из гарнизона замка – все были на разгрузке. Пьер наравне со всеми перетаскивал мешки с зерном и бочонки с порохом, ружья, пистоли и много холодного оружия. оставалось выгрузить всего десятка три мешков с зерном и овощами, да несколько бочонков с вином и порохом.

несмотря на предпринятые меры и выставленные далеко за замком посты наблюдения, испанцы, под прикрытием обоза с провиантом и беженцами, напали неожиданно, прямо среди бела дня. Молчальник, находившийся на одной из новых сторожевых башен, не закрывал ворота крепости, пока за её стенами не укрылись все его люди. Пять или шесть человек кинулись назад к барке, где оставался молодой сеньор.

По подъёмному мосту бежала толпа, в ней блестели шлемы, кирасы и длинные шпаги испанских солдат. Когда последний из крестьян, перебежав мост, нырнул под арку у главных ворот, Молчальник дал команду. тут же упала наружная решётка ловушки. раздался жуткий вой – это упавшая решётка пригвоздила нижними остриями нескольких испанских солдат. но уверенные в успехе самые резвые из испанцев, человек десять, продолжали бежать вперёд. их встретили выстрелы от внутренних ворот и со стен ловушки. толпа людей во внутреннем дворе крепости набросилась на нескольких испанцев, проскочивших ловушку, и разоружила их, остальные были убиты. из бойниц сторожевой галереи грянул залп, испанцы, оста-

вавшиеся на подъёмном мосту стали падать, как подкошенные, а в скопище солдат на противоположной стороне рва ударили орудия. из сторожевых башен крепости вышли несколько солдат Молчальника, они освободили от трупов подъёмный мост, после чего вернулись назад, и мост наконец-то был поднят. Молчальник сверху галереи из-за бойницы внимательно осмотрел живых и мёртвых в ловушке, но человека со шрамом на щеке среди них не было. он в это время во главе другой вооружённой шайки наёмни-

ков атаковал барку. обороной барки руководил Пьер. бой был неравным, испанцы наседали, мешая друг другу.

– Пьер, дружок, – вопил дик-три-креста, —наконец-то я тебя поджарю, а жаркое заставлю сожрать твоего хозяина, чтоб он подавился, чёрный ворон, проклятый колдун. Я его самого поджарю вместе с девкой этой. нет, лучше отдам солдатам, они её заживо сожрут, ученицу дьявола! сказано, что в бою лучше не предаваться эмоциям. Пока пират, размахивая шпагой в уцелевшей руке, упивался собственными угрозами и смаковал подробности предстоящей гнусной мести, Пьер успел поджечь шнур, пропитанный серой и вставленный в один из бочонков с порохом. он смертельно рисковал, так как над ним уже взметнулась секира одного из испанцев, чтобы размозжить ему голову. но в тот же миг в воздух взвилось тело огромного чёрного пса, он сомкнул челюсти на руке, державшей секиру, и оба – пёс и испанец —рухнули за борт.

– Проклятье, чёрный дьявол, – только и успел выкрикнуть испанец и исчез в пучине, увлекаемый тяжестью своих доспехов. Пьер и двое остававшихся в живых матросов, теснимые испанцами, медленно отступали к кормовой части барки. Пьер, ловко отбивая выпады испанских клинков, мысленно считал секунды, чтобы за мгновение до взрыва вместе с матросами прыгнуть в воду. В это время дик-три-креста, оттолкнув своих головорезов, яростно размахивая длинным клинком бросился на Пьера. но юноша, не дрогнув, провёл молниеносное обманное движение и полоснул пирата по лицу. свирепый рык вырвался из бородатой пасти. Всё произошло так быстро, что, вспоминая эти события, Пьер не мог восстановить детали финала боя. отбив выпад пирата, он выхватил из ножен стилет – подарок Учителя, и с силой, невероятной для шестнадцатилетнего юноши, метнул его в дика-три-креста. стилет угодил в просвет между верхним краем стальной кирасы и подбородком пирата и вошёл ему в горло по самую рукоять. дик-три-креста рухнул вперёд головой, и в это время прогремел взрыв: испанцы вместе с обороняющимися были сметены за борт взрывной волной.

Пьер вынырнул первым и стал искать своих отважных матросов. Вскоре показалась голова одного из них. Помогая друг другу, Пьер и молодой матрос по якорному канату взобрались на борт барки. Палуба и остатки надстройки горели, среди них валялись изуродованные трупы нападавших. Корма была раздроблена взрывом, и барка, под весом хлынувшей в трюм воды, начала давать крен. Пьер кинулся к дику-три-креста и с помощью Гастона, так звали молодого моряка, перевернул матёрого пирата на спину. разбойник был ещё жив. Пьер вырвал из его горла стилет, тут же струёй брызнула кровь и красная пена стала стекать изо рта умирающего. он что-то пытался сказать. Пьер низко наклонился к лицу пирата и сквозь смертный хрип еле расслышал :

«Devil, I’m not your’s…«* левая рука пирата коснулась горла и затем кровью на палубе вывела кривой крест. Гастон встал с колен и посмотрел на берег.

ещё один отряд испанцев бежал к горящей и тонущей барке.

– сеньор, – крикнул он, – мы погибли.

– За мной, Гастон! – и Пьер бросился в воду. Гастон не заста-вил себя просить дважды и последовал за ним.

– ты хорошо плаваешь, Гастон? тогда держись за мной, – и они поплыли в сторону замка.

испанцы в доспехах и тяжёлых ботфортах не были им опас-

ны. Правда несколько выстрелов прозвучали им вслед. но то ли стрелявшие торопились и толком не целились, то ли порох у них отсырел, но пули до пловцов не долетели.

* «дъявол, я не твой…»

Антра с главной башни замка наблюдала в подзорную трубу за схваткой Пьера с испанцами. Когда она увидела Пьера и ещё одного человека, плывущих к утёсу, она мгновенно догадалась о его плане и бросилась вниз, в подземный зал, взяв с собой канат, моток тесьмы и масляный фонарь.

Антра привязала канат к одному из вбитых в пол галереи стержней у самого колодца, сбросила канат вниз и затем начала спускать туда фонарь, привязанный к тесьме. Антра прекратила спуск фонаря только тогда, когда он высветил поверхность воды затопленного грота. «только бы Пьер успел до начала прилива», – думала она в отчаяньи. Затем еще раз проверила насколько хорошо закреплён канат и вернулась на свой наблюдательный пост.

испанцы, решив, что пловцы, выдохнувшись, обязательно попытаются выбраться на берег, бежали к утёсу, выступавшему в море. однако, в тяжёлом снаряжении карабкаться по обломкам скал было слишком утомительно. Поэтому к самому дальнему выступу утёса добрались только трое. Высокий испанец, увидев подплывающих беглецов, выстрелил в Пьера. Пуля просвистела над головой. он не стал дожидаться второго выстрела. схватив Гастона за руку он крикнул:

– делай, как я! – и нырнул. Гастон на редкость сметливый и выносливый юноша, последовал за молодым сеньором. они нырнули на глубину не менее двух метров, поплыли к берегу и, увидев в прозрачной воде тёмное отверстие в скале, из последних сил проникли в него и вынырнули в темноту грота, отфыркиваясь и вдыхая спасительный воздух. о, радость! они увидели светильник над поверхностью воды всего в каких-то пятнадцати-двадцати метрах. рядом со светильником был виден конец крепкого каната, свисавшего из каменного колодца.

Молчальник, наблюдавший со стены замка финал этого поединка между беглецами и преследователями, что-то сказал своим солдатам, и через минуту вниз полетел бочонок с порохом и подожжённым фитилём. Взрыв разбросал по скалам три изуродованных трупа. так были уничтожены случайные свидетели. никто не должен был знать, каким образом и куда исчезли два беглеца, если они не утонули и тела их не были обнаружены. тайна грота принадлежала троим, и только им – до сегодняшнего дня. Потому что появился четвёртый.

Юный моряк, сражавшийся плечом к плечу с Пьером и вместе с ним проникший в замок через грот, стоит того, чтобы сказать о нём несколько слов. он действительно последние два года служил простым матросом на барке. Хозяином барки был шкипер, дальний родственник крёстной юного моряка.

Гастон был круглым сиротой и не помнил своих родителей. его разлучили с ними в столь раннем детстве, что память сохранила лишь смутные, растворившиеся во времени, черты какойто очень красивой дамы. и ещё его память сохранила прикосновенья чьих-то ласковых рук. иногда, даже в отроческие годы, он просыпался посреди ночи, ощутив прикосновение этих рук. тогда его охватывало состояние неизъяснимой нежности, и щеки становились солёными от непрошенных мальчишеских слёз. А ещё он вспоминал, что сидел на коленях какого-то сеньора и запускал свои пальчики в его светлые усы и бороду. сеньор при этом смеялся и сильными руками поднимал малыша над собой. да, эти сияющие счастьем глаза мужчины, его сильные руки тоже иногда всплывали во снах Гастона. Читать и писать его научил местный старенький кюре. он же крестил малыша и потом до самой своей смерти опекал сироту. Крёстная, простая женщина, к тому же бездетная вдова, любила его самозабвенно, но достойного воспитания дать ему не могла. был у юного моряка и опекун, небогатый дворянин, имевший на побережье небольшое имение и замок, такой древний, что издали напоминал груду камней.

опекун Гастона просил называть его господином рено. он имел обыкновение большую часть года жить в Париже. изредка, наезжая на побережье, он ссужал деньгами крёстную, и на эти деньги она и Гастон кое-как сводили концы с концами.

страстью подростка стало чтение, особенно его волновали повествования о путешествиях и открытиях новых земель. Эти книги ему было разрешено брать из библиотеки полуразрушенного замка его опекуна.

Потом умер кюре, вскоре заболела и умерла крёстная и в это же время надолго исчез его опекун. Юноша остался один, как перст, и если бы не старик-шкипер, неизвестно какая судьба ждала сироту. он был слишком юн даже для того, чтобы завербоваться в солдаты, и недостаточно образован, чтобы его взял к себе в услужение стряпчий или коммерсант. разве что он мог помогать рыбакам. Этим он полгода и зарабатывал на хлеб и кусок вяленой рыбы. Поэтому служба на барке стала для него подарком судьбы. спустя год после смерти крёстной последний раз объявился его опекун. Гастон не узнал его, так он сильно постарел и имел очень измождённый вид.

– Мальчик мой, – сказал месье рено, – я болен и разорён. Вот этот кошелёк с серебром, старый замок и шхуну, что я тебе когдато показывал, оставляю тебе во владение, моё завещание и завещание твоей матушки ты найдёшь у нашего стряпчего в динане в день, когда тебе исполнится двадцать лет. Прости, я не сумел сохранить наследство твоего отца. Королевские поборы и реквизиции имущества и земель опальных дворян сделали тебя и меня бедняками. надеюсь, овладев морским делом, ты станешь шкипером и на этой шхуне сможешь каботажным плаванием зарабатывать на жизнь, достойную отпрыска благородных родителей. их жизнь погубили любовь и король. Прощай, осталось недолго ждать, когда и я закончу свои дни в монастыре.

К тому времени, когда на побережье разыгрались описанные выше события, Гастон уже был, несмотря на свои неполные 19 лет, заправским моряком. Шкипер барки готовил его в свои помощники и доверял управление судном в открытом море. Гастон был высок, строен, великолепно физически развит, ловок и гибок, как цирковой акробат. он неплохо фехтовал и мог постоять за себя в самой свирепой драке.

Черты чуть смуглого лица были благородны, даже изысканы. на кого он был больше похож – на отца или мать, – он не знал, у него даже не было ладанки с портретом родителей. и это тоже была тайна, не дававшая покоя его душе. но разузнать что-либо о тех годах он уже не мог. Минуло 16 лет, как он осиротел, и старики-дворяне, соседи его родителей, почти все вымерли или погибли – кто в войнах и междоусобицах, кто в далёких краях за океаном…

В нижнем зале замка Антра хлопотала над молодыми людьми. Всё же оба имели, пусть и не слишком опасные, колотые и резанные раны и ссадины. обмыв раны чистой водой из источника и намазав их густым, как мёд, бальзамом, насухо вытерев руки и согрев ладони жаром камина, Антра стала медленно, на расстоянии не более двух-трёх сантиметров от тела делать вращатель-

ные движения над местами порезов и колотых ран незнакомого юноши. Глаза её были прикрыты, от напряжения на прелестном и строгом лице Антры выступили капельки пота. Гастон зачарованно, не отрывая глаз, с испугом и волнением смотрел на Антру. Вдруг он вскрикнул, почувствовав неожиданно резкие покалывания в области ран.

– Молчи, – прошептал Пьер, – не мешай, она врачует.

К этому времени Молчальник уже спустился в нижний зал, тихо подошёл к камину и сел в своё кресло. Гастон с изумлением и страхом смотрел на человека, о котором по всему побережью бретани ходили таинственные и жуткие слухи. Молчальник долго смотрел на молодого матроса. только короткую фразу услышали от него Пьер и Антра:

– славный он парень, дружите.

Глава VII. Подготовка к осаде

Молчальник предавался невесёлым размышлениям. осада замка началась. отряд головорезов, напавший на замок и барку под предводительством дика-три-креста, был только авангардом. испанцы выбрали тактику десанта. основные силы двигались вдоль побережья на кораблях, а пешие отряды двигались по суше, уничтожая селения и людей, не желавших им помогать.

– теперь, с наскока, они не нападут, – сказал он Пьеру в тот же день, – будут готовить штурм по всем правилам. так что и у нас в запасе дней восемь-десять, нужно всё продумать и подготовиться.

Вместе с комендантом гарнизона, Пьером и несколькими наиболее ловкими дворянами и солдатами он обследовал место предполагаемых позиций противника, выходя на разведку только ночью по подземному ходу. Пьер уговорил Учителя включить в их команду своего нового друга, хотя и Гастон, и он сам, несмотря на все усилия Антры, ещё не оправились от ран, полученных в бою с Косоротым.

По плану, составленному Пьером, тайно были зарыты более дюжины бочонков с порохом и запальными шнурами. Шнуры были уложены в канавы глубиной с локоть, прикрыты черепицей и засыпаны землёй. сверху канавы были покрыты дёрном, их забросали свежескошенной травой и до начала штурма выпустили на это место небольшое стадо овец. Запальные шнуры были продолжены в подземный ход.

Затем у тех валунов, куда выходил под корневище поваленного дерева подземный ход, поставили пастушеский шалаш. ещё раньше были пристреляны орудия, так что всё пространство перед замком было размечено на квадраты, что позволяло точно поражать любую цель. Воинство в замке наполовину состояло из крестьян. Поэтому были проведены учения для подачи зарядов к орудиям, учения по опрокидыванию штурмовых лестниц и сбрасыванию штурмующих солдат длинными копьями и рогатинами. их обучали также гашению пожаров, причём с целью экономии пресной питьевой воды в пожарные ямы была налита морская вода.

не прошла и неделя со дня первой неудачной попытки захвата замка, как к его стенам подошёл отряд из нескольких сот пеших солдат и полусотни конных рейтар, а с моря подошли два галеона с десантом на борту. от пленных испанцев уже стали известны имена их командиров – морских и сухопутных. для торжественной встречи врага Молчальник повесил на

внешних стенах замка шестерых испанцев из восьми захваченных при первом штурме. однако это недвусмысленное предостережение не охладило пыл испанцев, более того – привело их в неистовство и побуждало к непродуманным поспешным действиям. именно этого и добивался стратег и Командор замка.

Предводитель испанцев, имевший за плечами опыт кровавых бесчинств в Южной Америке и английских колониях, мрачный, жестокий, подозрительный, был прекрасным солдатом. он был в бешенстве от того, что дик-три-креста нагло обманул его. Хосе Альварадо, так звали мрачного капитана испанцев, взял английского пирата в свой экспедиционный корпус, исходя из того немаловажного факта, что Косоротый побывал в плену у Молчальника и знал, по его собственным уверениям, систему обороны замка, места, удобные для штурма и, главное, намекал на то, что сможет под пытками вырвать если не у Молчальника, то у Пьера и Антры тайну золотого клада. но теперь, когда пират, одержимый алчностью, бездарно погубил себя и отряд, посланный на разведку, Альварадо столкнулся с наглухо забаррикадированными воротами крепости. и самое главное, он не знал, какими силами располагает гарнизон и насколько защитникам крепости хватит провианта и воды, чтобы выдержать длительную осаду. напрашивалась одна тактика – бомбардировка с моря и одновременный штурм стен со стороны суши. бой на два фронта этому колдуну и отшельнику не выдержать. А там он заплатит за каждого повешенного и убитого испанца чистым золотом, а уж потом будет изрублен на куски, этот чёртов колдун. орден игнатия лойолы будет только благодарен ему, Альварадо, ревностному католику и карающему мечу еретиков по обе стороны Атлантики.

Капитан Альварадо отвёл своих солдат от крепостного рва на безопасное расстояние, чтобы ружейный огонь защитников крепости не мог нанести урон его воинству, и там разбил свой лагерь. он торопился, но прежде решил обследовать окрестности и под покровом ночи подготовить сюрприз для хозяина замка. Вот почему, когда Пьер и Гастон в сопровождении лейтенанта

51

роббера Вилье, переодетые испанцами, прошли по подземному проходу, чтобы проверить, не обнаружены ли их тайно зарытые почти вплотную к военному лагерю неприятеля фугасы, то ещё не выходя на поверхность услышали приглушённые звуки. Ктото двигался в темноте, отчётливо были слышны удары заступов и кирок о жёсткий грунт.

отвалив глыбу, прикрывавшую вход в подземную галерею, Пьер, оглядываясь по сторонам, первым вышел в темноту ночи. Гастон и роббер с обнажёнными шпагами двигались следом. В это время из темноты выступила тучная фигура в каске и кирасе. надвигаясь на Пьера, эта фигура разразилась хриплой руганью, испанец то и дело хватался за эфес тяжеленной шпаги и размахивал кулачищем. Потом он резко повернулся и исчез во тьме, тени от деревьев делали темноту ночи ещё более непроницаемой. – Гастон, робер, быстро назад!

Войдя в подземный ход, они завалили его глыбами и, подобрав оставленные в подземелье масляные фонари, быстро направились в замок.

– Этот капрал, принял нас за дезертиров. Представьте, вме-сто того, чтобы рыть капониры для своего орудия, мы слоняемся в поисках местных шлюх. он пошёл докладывать о нас своему начальнику, неважная у нас, господа, репутация, – так Пьер, прекрасно знавший испанский язык, объяснил Гастону и роберу Вилье смысл происходящего.

– ничего, – в тон ему ответил новый друг, – думаю, Коман-дор, услышав твой доклад, восстановит нашу репутацию.

но первой, кого они встретили, войдя в замок, была Антра. она несла полный котелок парного козьего молока.

– Эй, Пьер, Гастон! сделайте несколько глотков, после вашей прогулки это как нельзя кстати.

– Где Учитель? Мы торопимся! очень важная новость, после доклада мы с удовольствием хлебнём чего-нибудь покрепче. – он на главной башне. Пьер, произошло что-то важное?

ответа Антра не дождалась, поскольку оба друга и лейтенант

стремительно ринулись вверх по винтовой лестнице.

Молчальник, пользуясь ясным небом и отсутствием луны, вёл свои обычные астрономические наблюдения. Выслушав Пьера, Молчальник сказал:

– Это уже серьёзно, они тайно готовятся к бомбардировке замка с тем, чтобы вызвать сильный пожар и панику и ринуться на штурм.

– ну что ж, по крайней мере, я могу утверждать, что Альва-радо грамотный военачальник, его можно поздравить с совпадением моих и его взглядов на тактику организации штурма крепости. Главное, чтобы испанцы раньше времени не обнаружили наши фугасы. Вот что мы сделаем. роббер, сообщите коменданту моё решение. Пусть поставит к амбразурам сторожевых башен самых метких стрелков. В дневное время мы прицельно будем беспокоить их, не подпуская на ружейный выстрел. Пусть думают, что мы легкомысленно расходуем порох.

– Великолепно! – Гастон не смог удержаться от восторженно-го восклицания, – так просто и надёжно.

– Я вижу, – сказал Командор замка, – ты кое-что смыслишь в военном деле. А чтобы ты мог предложить для более надёжной защиты замка?

Гастон стоял в смущении.

– о, монсеньор, разве я посмею давать вам советы!

– не только посмеешь, но обязан. слишком велика опас-ность, мы имеем дело с жестоким и искушённым в войнах противником. Говори!

– тогда, – сказал Гастон, ещё не преодолев смущения и как бы за поддержкой оглянувшись на Пьера и подошедшую Антру, – я бы поставил контр-фугас в самом конце подземного хода. нас уже ищут испанцы – они наверняка проверили весь личный состав отряда и поняли, что капрал наткнулся на переодетых лазутчиков. теперь они обшарят всю округу и хотя вход в подземную галерею мы завалили камнями, они могут его обнаружить. и тогда сами воспользуются им для установки контр-фугаса уже под сторожевыми башнями.

– не продолжай! – Командор резко поднялся со своего крес-ла. – Пьер, немедленно идите к коменданту гарнизона. У нашего нового друга голова на месте. Поздравляю! так и сделаем. Задание понятно? Выполнять!

– Гастон, – сказал Пьер, когда они спустились во двор замка и направились к коменданту гарнизона, – а не считаешь ли ты, что неплохо бы поставить ещё один фугас в подземном проходе под крепостным рвом, не исключено, что испанцы даже после взрыва

53

нашего фугаса вернутся к идее пробиться в крепость через этот ход. Представь – несколько десятков человек заполняют подземный ход, а мы взрываем фугас подо рвом, и вся подземная траншея будет затоплена. без единого выстрела и без единой жертвы с нашей стороны мы уничтожим целый отряд врага.

– отлично, Пьер, мы так и сделаем. Кто знает, превратности войны так неожиданны, нельзя считать врага глупее нас с тобой.

– Гастон, я заметил, как Учитель был удивлён, услышав твоё предложение. откуда у тебя познания в военном деле? ты и на барке бился рядом со мной, как человек, не раз побывавший в таких стычках.

Гастон замешкался, он явно не был готов к откровенному разговору. столь резкий поворот в судьбе и радовал и страшил его, так как находился в противоречии с честолюбивыми планами юноши.

– Пьер, благодарю тебя за то, что там, в бою, ты спас мне жизнь. Я действительно побывал в стычках с мелкими шайками контрабандистов и бродяг, нападавших на нашу барку. Шкипер, бывший военный моряк, многому научил меня. но главное – я мечтаю стать солдатом нашего великого короля и вернуть себе дворянское звание. Время торопит, мне уже девятнадцатый год. только прошу, ничего пока не говори сеньору герцогу. Пока грозит опасность, я буду с вами до конца…

– славный парень этот Гастон, – сказал Молчальник Антре, когда они остались вдвоём, – а что стало с другим моряком, что бился на барке рядом с Пьером и Гастоном?

– не знаю, Учитель. Гастон говорил, что, когда их взрывом сбросило в воду, они его больше не видели. такой же отважный юноша, как Гастон и наш Пьер, неужели он погиб?

– страшный мир, страшная планета Земля, – сказал задумчи-во Молчальник. – Алчность, суеверия, религиозный фанатизм, жестокость, садизм – вот чему люди посвящают свою жизнь на этой несчастной земле. сколько же веков должно пройти, прежде чем восторжествует единый нравственный закон. Человек… самое свирепое и страшное животное. Как совместить идеальную гармонию небесных сфер с этой реальной жизнью?

– Гораздо больше людей в поте лица своего добывают хлеб насущный, обустраивают этот мир…

– да, – горестно улыбнулся Молчальник, – а потом прихо-дит такой конкистадор Альварадо и всё предаёт огню и мечу. несчастная земля, и человек на ней сам себе злейший враг! ну что ж, обратимся к звёздам, – и он снова приник к своему необыкновенному телескопу.

Антра любила такие часы уединения, она уже постигла самые начала астрономии, изучала звёздные карты неба, некоторые из них были начертаны рукой Учителя, иные он правил, уточняя небесные координаты отдельных светил в давно известных созвездиях. Удивительный покой и чувство защищённости испытывала она в такие часы. Прижавшись к Учителю и запрокинув голову, она подолгу наблюдала эту бездну, заполненную алмазными россыпями Млечного пути. ей даже казалось, что это успокоение исходит не от самого Учителя, а от небесных сфер, таких загадочных, далёких и прекрасных. и тогда она начинала ощущать в себе прилив необычных сил. однажды, сидя вот так, она увидела на балюстраде главной башни какую-то ночную птицу и мысленно позвала её, и птица тот час взмыла в воздух, описала небольшой круг, села на плечо девушки и стала нежно щекотать пёрышками её щёку. Антра залилась счастливым смехом, и птица улетела. Что это было? спросить Учителя она постеснялась, а он сделал вид, что ничего не заметил. странные, вещие сны стали навещать Антру. ей снились оке-

анские просторы и корабли в облаках белоснежных парусов, и вдруг, прямо во сне, её охватывала тоска по ёще не сбывшемуся…

Глава VIII. Баталии на море и на суше

итак, корабли на рейде. В следующую ночь испанцы начнут

перевозить пушки на берег и устанавливать их в капонирах, которые усиленно роют по ночам. Это займёт не более трёх-четырёх суток. орудия они замаскируют так, что со стен крепости они будут выглядеть как траншеи для пехоты. А в день штурма корабли приблизятся к крепости, и корабельные и сухопутные орудия ударят одновременно. сухопутные страшнее, так как их задача – забросать внутреннее пространство крепости зажигательными снарядами, вызвать многочисленные пожары и панику. Вовремя, вовремя были зарыты фугасы по линии предполагавшегося расположения сухопутной батареи испанцев. теперь главное – не пропустить момент начала штурма, взорвав фугасы и уничтожив пушки врага вместе с боезапасами и орудийной прислугой.

Выставив усиленные дозоры со сменой караула каждые два часа, Молчальник сосредоточился на наблюдении за противником. судя по всему, подземный ход испанцами ещё не обнаружен. Вход в него со стороны врага, как подтвердили Гастон и роббер Вилье, по-прежнему завален каменными глыбами. испанцы не мешкали, и уже на следующий день зелёные бор-

та и высокие мачты двух галеонов были видны со стен крепости невооружённым глазом: началась погрузка пушек, пороха и ядер в большие морские ялы; они могли идти к берегу не только на вёслах, но при попутном ветре и под парусом. бриз с моря был для испанцев как нельзя кстати.

орудия защитников крепости, хорошо пристрелянные по прибрежным целям, пару раз начинали беспорядочную стрельбу по ялам, гружённым орудиями, но, к радости испанцев, ядра не долетали до цели. откуда врагам было знать, что в орудия специально закладывался уменьшенный пороховой заряд. А смысл этой хитрости был прост. При бомбардировке с моря галеоны испанцев наверняка подойдут ближе, уверенные в преимуществе своих орудий по дальнобойности. Вот тут их и ожидал неприятный сюрприз.

Чтобы до времени сохранить в тайне истинные планы, Молчальник решил пропустить часть орудий к тайным позициям испанцев на суше. испанцы точно рассчитали время выгрузки орудий на берег. К моменту, когда их цепляли к конной тяге, на-

57

ступали плотные сумерки. К счастью, защитники крепости хорошо знали, куда эти орудия направлялись. далее события разворачивались стремительно. на следую-

щее утро защитники крепости увидели оба галеона на близкой позиции развёрнутыми к берегу правыми бортами. орудийные деки были открыты, не менее восьмидесяти стволов угрожающе нацелились на крепость. После полудня от галеонов отошли четыре яла.

Командор вместе с Пьером, Гастоном, комендантом гарнизона и командиром артиллерии следил за манёврами врага из укрытия на внешней, обращённой к морю крепостной стене:

– Последние… Значит, штурм ночью или на рассвете… слушайте боевой приказ, – голос Командора зазвенел, как звук трубы. – начало нашей атаки по красной петарде, её я запущу с наступлением сумерек, как только испанцы выгрузят с ялов последние орудия. По этому сигналу наши батареи на утёсе и крепостные открывают огонь по галеонам. Первый залп – зажигательными снарядами, второй – брандскугелями*. необходимо с первых двух залпов поджечь надстройки, свалить мачты, затем перенести огонь по открытым орудийным декам и вызвать взрыв бочек с порохом на орудийных палубах. По зелёной петарде – запалить шнуры наших фугасов, расположенных вблизи испанских капониров у опушки леса. Затем, – он повернул голову в сторону коменданта крепости, – отряд дворян и солдат под вашим руководством, опустив подъёмный мост, стремительной вылазкой уничтожает остатки уцелевшей орудийной прислуги и берёт в плен оставшихся в живых офицеров. отказавшихся сложить оружие уничтожить на месте. далее, оставив вооружённую охрану у захваченных орудий, основной отряд возвратить в крепость. Помните, у нас орудий в четыре раза меньше. Поэтому успех принесёт неожиданность, точность и стойкость. испанцы не заставят себя ждать ответными залпами. Пьер, немедленно найди Антру и передай мой приказ – всех не занятых военными действиями убрать в укрытия, предупредить санитаров и крестьян, к ним приставленных. на стены вывести солдат и крестьян для отражения штурмующих. не исключено, что опомнившись,

* брандскугель – разрывное ядро.

испанцы перейдут в контратаку. В случае пожара всех раненых перенести в нижний зал… да, в нижний, – повторил он, поймав изумлённый взгляд Пьера. – Как открыть люк и опустить лестницу, ты знаешь. безопасность раненых прежде всего! с богом!..

Всё произошло как по писанному. невозможно представить себе шоковое состояние испанцев. Шесть залпов из двадцати орудий в течение тридцати минут. По шестьдесят снарядов разрывных и зажигательны поровну на каждый галеон. Все разрывные снаряды имели начинку из мелко нарубленных кусков металла. В ход шли обломки кинжалов и шпаг, измятых шлемов и кирас, даже старые подковы и металлический хлам из кузни. В более поздние времена снаряды станут начинять металлическими шариками. но тогда использовали весь подручный материал. Эти снаряды, разрываясь над верхними палубами испанских кораблей, унесли немало жизней, немало матросов и солдат было покалечено, а паруса, иссечённые осколками, повисали лохмотьями, тут же вспыхивали и в наступившей темноте превращали корабли врага в ярко освещённые мишени. но всё же часть испанских пушкарей, преодолев растерянность и страх, пыталась открыть огонь по крепости, однако пожар и падающие реи и снасти частично перекрывали орудийные деки и не давали вести прицельный огонь. Поэтому большинство ядер били в несокрушимые стены крепости и лишь несколько из них, перелетев через стены, вызвали небольшие пожары, покалечили двух лошадей, убили корову и раскололи котёл с похлёбкой, ошпарив поварёнка.

Яростная бомбардировка галеонов продолжалась, испанцам чудом удалось на оставшихся парусах медленно откатиться за линию орудийного огня крепости. В ночной мгле охваченные огнём мачты галеонов напоминали пылающие кресты, зажжённые на поверхности моря.

К сожалению, взорвать пороховой припас не удалось. скорее всего, испанцы не успели поднять большую часть пороха на пушечные палубы, да и не все ядра защитников крепости летели точно в цель. начни Молчальник атаку часом позже, возможно, один из кораблей взлетел бы на воздух, похоронив другой под пылающими обломками.

наконец в небо взвилась зелёная петарда, и через семьвосемь минут вблизи испанских орудий, только что установлен-

59

ных в капониры для ночной бомбардировки крепости, начали взрываться бочонки с порохом, опрокидывая орудия и разметав большую часть орудийной прислуги. Затем последовала стремительная вылазка гарнизона крепости.

В свете горящих факелов были осмотрены раненые и контуженные испанцы, удалось захватить офицера, он ещё был в шоке и не оказал никакого сопротивления. Комендант гарнизона, оставив охрану у орудий и приказав стрелять во всё, что будет шевелиться, вернулся с отрядом в крепость.

Пленных сразу же приковали цепью во внутреннем дворе замка. Печальная судьба постигла отряд, занимавшийся перевозкой орудий. несколько «подарков» Молчальника взорвались у самого берега. стальная картечь выкосила практически всех испанцев у места выгрузки пушек и десанта с галеонов. Утром были подобраны раненные испанцы. разгром артиллерийской батареи сорвал штурм крепости. Пехота испанцев осталась в глубине леса на своих позициях. один из захваченных офицеров подтвердил гибель помощника Альварадо, руководившего сухопутной частью операции. А сам Альварадо, как оказалось, находился на одном из галеонов и готовил морской десант, но и тут он потерпел фиаско.

– Преподали мы ему урок. Я не удивлюсь, если погасив по-жар, испанцы сами повесят на рее этого негодяя Альварадо, – сказал Молчальник.

– Вряд ли, – возразил Гастон, – у него патент на совершение каперских действий и он возглавляет всю экспедицию, об этом рассказал пленный морской офицер.

– тогда он повесит обоих капитанов, – предположил Пьер.

– он не уйдёт после такого позорного проигрыша. ему ну-жен реванш, или конец его карьере, – констатировал Молчальник. – но у нас есть передышка, не менее трёх недель. Займёмся трофеями и ранеными. благодарю всех защитников крепости, они заслужили добрый ужин с вином из подвалов замка. А знаете, месье, сколько времени продолжалась операция? – и показал свою луковицу на цепочке. – два часа четыре минуты.

– браво! – крикнул Пьер, взметнув в воздух свой бархатный берет, украшенный соколиными перьями.

– браво! – кричали, схватившись за руки, счастливые Гастон и Антра. Это произошло непроизвольно, но оба, на миг замерев, с удивлением посмотрели друг на друга, и, смущенно улыбаясь, Антра высвободила свою руку, а Гастон залился краской. сдержанно улыбался и де лилль, седой комендант крепости: – с такими молодцами испанцам нас не одолеть!

– не будем слишком долго предаваться веселью, – Молчаль-ник с грустью посмотрел на молодых людей, – самые суровые испытания ещё впереди… Что мы имеем в итоге? Повреждены два корабля испанцев, сорван штурм крепости, уничтожена сухопутная батарея, захвачены шестнадцать орудий, выгруженных испанцами с кораблей, несколько десятков солдат и офицеров врага убиты, около десяти взяты в плен. но, скорее всего, жив предводитель, остались пешие отряды в количестве нескольких сот человек и отряд конных рейтар. следующую атаку испанцы подготовят без спешки, и штурм крепости неизбежен.

Уединившись у камина, Молчальник ещё раз мысленно проигрывал сложившуюся ситуацию и ответные ходы Альварадо. сможет ли гарнизон крепости выиграть и третью часть этой войны? блеск трёх ларей индейского золота затмил разум Хосе Альварадо. ради них он готов посылать на смерть своих солдат – всех до единого. Вот какие мысли тревожили Командора замка.

О, металл златосветлый, как много человеческой крови взыскуешь ты…

Часть II. СВершения и надежды

Кристальной сферы мнимую преграду, Поднявшись в высь, я смело разбиваю

И в бесконечность мчусь, в другие дали,

Кому на горе, а кому в отраду,

Я Млечный путь внизу вам оставляю.

Джордано Бруно

Глава I. Вопросы веры

распорядившись насчёт ужина для всех обитателей крепости и замка, Молчальник кивком предложил трём молодым людям последовать за ним. он привёл их в самый дальний угол подземного зала; там тяжёлые драпировки загораживали небольшой альков. ни Антра, ни Пьер никогда туда не заглядывали. таков был запрет, наложенный на них в те далёкие годы, ещё до начала постоянных занятий в нижнем зале, когда они проводили время в детских играх и забавах с непременным участием Чёрного дюка. Какой жестокий удар – потеря такого друга.

– дети мои, – обратился к ним Учитель, – я долго откладывал этот разговор. есть вещи, налагающие на любого человека особую ответственность во всей последующей жизни. но к нам пришла война, за несколько недель вы повзрослели лет на пять. Вы видели смерть, кровь, изуродованные трупы людей. По своему опыту знаю, как ожесточает война, как быстро она превращает в бесчувственных убийц духовно незрелых людей, не дорожащих ни своей, ни, тем более, чужой жизнью. Война развращает и тех, кто напал на мирных людей, и тех, кто взял в руки оружие, чтобы сопротивляться насилию. Человеческая жизнь, высшее чудо земного мира, обесценивается до горсти презренного металла. садитесь в эти кресла, дети мои, разговор будет долгим.

Молчальник снял с поставца древнюю греческую амфору с чёрными силуэтами олимпийских борцов на терракотовом фоне.

– Это необычный сосуд. Посмотрите внимательно, видите, сосуд восстановлен из отдельных черепков, я их собрал когда-

то на том месте, где полторы тысячи лет назад стояли древние дельфы – город Аполлона. он расположен у подножия суровых утёсов, названных Парнасом. Посмотрите, как точно сошлись места разломов. если вы проведёте ладонью по поверхности сосуда, вы почти не почувствуете этих швов. но вот вам черепки такой же амфоры, посмотрите какие острые, жёсткие края. При резком движении можно обрезать руку.

Вот эти самые черепки с острыми краями – это и есть отдельные церкви, отдельные религии. не знаю, какие изменения должны произойти в мире и сколько веков потребуется, чтобы склеить эти черепки под именем неизвестного людям единого бога. но склеив и получив целый сосуд, узнаем ли мы каким вином он должен быть заполнен? Каким сокровенным знанием?

Что наследуют поколения, живущие спустя тысячелетия после исчезновения эллинизма? богатство, славу, власть? Это то, что преходяще и не длиннее одной человеческой жизни. но что же мы наследуем на самом деле? Прежде всего, мысли древних народов. далее, мы наследуем творения зодчих и скульпторов, открытия учёных, умные машины и корабли, они позволяют раздвинуть границы мира. Мы наследуем великую из великих наук астрономию и преданную ей математику, позволяющую исчислить гармонию небесных сфер. Что же ещё мы наследуем? Мудрость и сокровенные знания, доступные только избранным. Эпоха ренессанса вернула нам античный мир, его мудрость, его философию, его науку, искусство, даже его язык. Во всех университетах европы профессора преподают на латыни, анатомические атласы и те носят латинские названия. Это всё дары античного мира, такого «безнравственного и языческого», если послушать иезуитов. А между тем, на латыни, вот парадокс, пишутся папские энциклики.

так что же мы наследуем? только культуру прошлого, только науку прошлого, только мудрость ушедших поколений. А что мы оставим после себя? невежество народа? Мракобесие церкви? Костры инквизиции, на которых сжигают гениальных учёных? даже христианство разделилось на непримиримые конфессии, и ночь святого Варфоломея, эта жестокая и бессмысленная резня, никого ничему не научила.

Все церкви мира уповают только на своего бога. они высокомерно считают, что лишь верующие в их догмы достойны загробной жизни. остальным «неверным» обеспечены муки ада. Получается всеобщий обман, все молятся, но кому?! они сотрясают своими молитвами мировой эфир, но тот, единственный, не слышит в их молениях своё имя. А ведь он во всей Вселенной – единый и неделимый, и имя ему Универсум. Молясь только «своему» богу, люди на самом деле не молятся никому. и этот обман длится уже тысячи лет.

Вот какой груз, какую ответственность души возложил Учитель на ещё недостаточно закалённую психику своих учеников. но главное, к чему начал приучать Молчальник трёх молодых людей, это к пониманию того, что Вера есть неустранимое свойство человеческой личности и что только сам человек в силу внутренней убеждённости, независимо от места рождения и цвета кожи, в праве выбрать то мировоззрение, что более всего соответствует его представлениям о добре и зле. но оно должно быть основано на самом широком суждении о той или иной богословской или естественно-научной системе взглядов. он не скрывал от учеников, что проповедь такого подхода

к проблеме Веры есть с точки зрения христианской церкви сатанинская ересь. Второй его задачей было завершение формального религиозного образования молодых людей. Прилежное соблюдение обрядов и знание литургий было, в какой-то мере, гарантией защиты от доносов многочисленных папских шпионов, шныряющих по всей стране.

Мог ли он предположить, что спустя несколько десятков лет один из великих французских просветителей Вольтер, имея в виду католическую церковь, бесстрашно призывал «раздавить гадину». и это в то время, когда в испании, цитадели радикального клерикализма, ещё пылали костры инквизиции.

изучив за годы странствий многочисленные культы примитивных туземных племён, их обряды, табу, различные формы пантеизма, он пришёл к выводу, прямо противоположному концепции основных великих религий, утверждавших, что первичен бог, а человек и природа вторичны и происходят от воли и фантазии бога. он не видел главного – целесообразности. его рациональный ум, воспитанный на скептицизме Мишеля Монтеня и Франческо санчеза, не принимал хаос земной жизни как творение Высшего разума. По его убеждению, инстинкт самосохранения, заложенный в человека самой природой и стремление к гармонии и справедливости постепенно выработали те правила, что стали основой нравственности и вошли в позднейшие тексты талмуда, библии и Корана. По мнению Молчальника, человеку всегда была присуща романтическая экзальтированность. отсюда страсть к мифотворчеству и созданию кумиров. свои собственные достижения люди стали приписывать сверхестественному внушению, и постепенно сами поверили в существование высших сил, которые были плодом их воображаемых романтических ожиданий и суеверных страхов. так человечество от примитивных верований и культов постепенно восходило к созданию неких идеальных образов, олицетворявших высшую справедливость. А далее мифологизированные чаяния людей о высшем заступнике и грозном небесном судье были персонифицированы в образах Яхве, иисуса, Аллаха, будды и целого пантеона апостолов, пророков, святых и великомучеников.

По мнению Молчальника, это и есть теория восхождения человека от примитивного образа жизни и мышления к романтическому нравственному идеалу. А Космос манил и оставался загадкой. страстный романтик джордано бруно утверждал, что там, в бесконечных далях, существует неисчислимое множество других вселенных.

К сожалению, как показывает история великих религий, нравственный идеал был извращён церковью и стал орудием мракобесия и террора в руках невежественных, фанатичных и безжалостных служителей культа. не случайно Гольбах в своей «Галерее святых» воскликнул: «дайте мученику власть, и он станет палачом». Эта традиция шла от первых христианских епископов времён императорского рима. одержимые поистине дьявольским честолюбием, они шли на казнь, уверенные в своём посмертном возвышении в глазах фанатичных последователей. так думал и так говорил Молчальник, и подтверждение этому он находил в трудах просветителей, таких как Монтень, санчез и Монтескье. но уже родились и дидро, и руссо, и Гольбах, – титаны мысли, вскоре поднявшие над всем миром знамя Великого французского Просвещения.

– Мысли о Космическом – это вершина теории восхождения, – объяснял Учитель, – истинная Вера – это вера в космическое, это и есть сосуд жизни. свойство этого сосуда удивительно. он есть и единый Вселенский сосуд, и, одновреиенно, сосуд в каждом из нас. К этой мысли трудно привыкнуть, как и к мысли, что часть чего-то целого и есть это целое.

свои взгляды на строение мира Молчальник настойчиво передавал своим воспитанникам, многократно повторяя, что гениальные николай Коперник, джордано бруно, Галилео Галилей, а за ними тихо браге и иоганн Кеплер обрушили аристотелево представление о Вселенной. и отталкиваясь от новой космологии, роберт Гук и исаак ньютон, открыли законы всемирного тяготения и математически описали механику небесных сфер.

– они, – продолжал Молчальник, – предопределили разви-тие механики и астрономии на столетия вперёд. Я много странствовал, и для меня вся совокупность народов Земли, начиная с самых примитивных племён и кончая нами европейцами, вступившими в XVIII век от рождества Христова, подобна машине времени. изучая быт и нравы стран и народов, можно составить хронологию и оценить истинный возраст человеческой цивилизации. Мы как бы периодически возвращаемся на круги своя. Утратив опыт предшествующих цивилизаций, мы начинаем повторять их историю, но с каждым разом отталкиваемся от всё большего объёма знаний о законах природы. Кроме того, многообразие рас Земли Молчальник связывал с теорией галактической орбиты солнца.