Читать онлайн Бедный родственник. Билет в один конец

© Андрей Никонов, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Пролог

Отряд из семи человек медленно продвигался сквозь плотные заросли лиан. Сначала их было восемь, но сопровождающий, сержант-инструктор из Centro de Instrucao de Guerra na Selva Паоло Мантега, прошлым утром, отсалютовав винтовкой, повернул обратно в походный лагерь, к вертолету. И должен был уже давно улететь обратно на базу.

Идти было тяжело – высокая, практически стопроцентная влажность, жара под сорок, падающие с веток жуки и черные муравьи. В сельве нет ни направления, ни тропинок, постоянно приходилось смотреть в навигатор, чтобы понять, не сбились ли они с курса.

Группа растянулась на двадцать метров, идущий впереди рубил лианы и кустарник, через пятнадцать минут его сменял следующий, а уставший первопроходец занимал место в конце колонны. Среди всех выделялся командир – загорелый мужчина лет пятидесяти пяти, с лицом, изрезанным морщинами, высокий, жилистый, с черными, подернутыми сединой волосами, забранными в хвост, полными губами и крючковатым носом. Орудовать мачете у него получалось лучше других, в этих местах он был не первый раз и когда-то проходил стажировку в CIGS. В кобурах у него были два «Глока-19». У остальных членов группы – ПП «Кедр», кроме одного, ровесника командира, который, помимо «Глока» на поясе, нес за плечами АС «Вал» с оптикой.

Преодолев небольшую речушку, вооруженные люди остановились на привал на небольшой каменной площадке. Речная вода не доставляла дискомфорта, одежда от высокой влажности была настолько мокрой, что казалось, будто они уже второй день плывут.

Бойцы достали из разгрузок энергетические батончики, только командир набрал пальмовых жуков и спокойно начал жевать их живьем под равнодушными взглядами остальных членов группы. Батончики рано или поздно закончатся, так что питаться им придется вот таким подножным кормом.

– Еще два километра, – командир взглянул на навигатор, закрепленный на предплечье, от него шел проводок к солнечным батареям, словно погоны, навешанным на плечи. Такая зарядка позволяла использовать навигатор по десять минут в час. Пауэр-банки в рюкзаке были запаяны в полиэтилен и расходовались по мере необходимости. – Сейчас легче будет, тут деревья не так плотно растут.

Через час люди вышли на большую поляну, метров сто диаметром, с явными следами человеческой деятельности – деревья были вырублены, стволы лежали по периметру, трава по возможности была скошена и убрана. Влажность не сильно уменьшилась, но яркое солнце, стоявшее в зените, выпаривало жидкость из одежды и других предметов экипировки. Лишняя одежда тут же была скинута и развешана на ветках.

Поляна состояла из трех вложенных друг в друга концентрических кругов, каждое обрамлялось каменным бордюром, перепад высот между соседними был метра полтора, таким образом, центральная часть поляны, диаметром сорок метров, была ниже края примерно на три метра.

В центре поляны по кругу стояли семь каменных столбов высотой пять метров и диаметром с метр, на вершине каждого столба сидела каменная статуя какой-то явно фантастической птицы, внутри этого круга из столбов – каменная плита два на два.

От края прямо к плите, на девять часов от пришельцев, вела дорога – шириной в три метра, без ступеней, ровное, вымощенное камнями полотно, обложенное камнями. С одной стороны дорога оканчивалась прямо у столбов, с другой – уходила на несколько метров в лес, где просто обрывалась.

На втором концентрическом ярусе, напротив пришельцев, стоял «Robinson R44» с медленно вращающимся винтом.

Один из бойцов, тот, который с «Валом», остался за деревьями, еще один тоже не стал выходить на поляну, разместился в пятнадцати метрах от первого – расстелил пенку, уселся на нее и расслабленно привалился к дереву.

Делалось это нарочито небрежно – поджидающие их люди знали, что должны прийти шестеро, так что оставшиеся в охранении двое просто показывали, что в случае чего они останутся в тылу и поддержат товарищей огнем.

Командир и четверо сопровождающих выдвинулись к каменному сооружению, игнорируя дорогу. От вертолета отделились три фигурки и подошли к барьеру. Еще одна фигурка осталась у вертолета, спрятавшись за корпусом – бессмысленная предосторожность, кабина «Робинзона» прошивалась из винтовки на раз.

Бойцы остались на самом краю второго яруса, командир легко спрыгнул и зашагал к каменной плите. С другой стороны также двое остались на краю, а их старший, смуглый невысокий молодой человек в цветастой рубахе, белых брюках и белых же туфлях, спрыгнул с барьера и зашагал навстречу вооруженному визави. Оружия у пассажира вертолета не было, в отличие от его сопровождающих, расслабленно державших «калашниковы».

– Ола, Анатолио! – вскинув руки вверх, радостно заорал парень в цветастой рубахе.

– Э боа тарде пара си, сеньор Гомеш, – церемонно поклонился человек с пистолетами.

Они встретились чуть в стороне от круга столбов, обнялись, похлопали друг друга по спине.

– Как долетел? – на чистом русском языке спросил молодой.

– Дошел, – поправил его пожилой. – Продирался через вашу сельву два дня, так что, надеюсь, у твоей мамы все хорошо, и твой дядя еще даст фору молодым, и это все, что я должен буду знать о них, прежде чем мы перейдем к делам.

– Дядя всегда говорил, что ты очень торопишься, – молодой улыбнулся. – Он также говорил, что дела можно вести только с тобой.

Он наклонился к уху пожилого и прошептал:

– Потом объяснишь, зачем тебе понадобился весь этот спектакль.

Пожилой усмехнулся. Кивнул.

Молодой щелкнул пальцами. Тот, кто сидел за вертолетом, встал, достал из кабины чемоданчик, передал подошедшему к нему охраннику. Тот дошел до края яруса, спрыгнул вниз, передал груз молодому в цветастой рубахе и вернулся обратно, легко подтянувшись и запрыгнув вверх.

Молодой поставил чемоданчик прямо на плиту, поклонился пожилому, они еще раз обнялись, пожилой что-то прошептал молодому на ухо, отчего тот встревоженно посмотрел на собеседника.

Пожилой снова кивнул. Команда молодого загрузилась в «Робинзон», и вертолет улетел на запад.

Командир присел на край плиты, раскрыл чемоданчик, улыбнулся. Помахал рукой.

Пока команда собиралась возле него, он скинул разгрузку, отстегнул ножны с мачете, снял пояс с пистолетами, куртку, майку, оставшись с обнаженным торсом. Тело было покрыто многочисленными шрамами, вдоль пупочной линии шел рубец от разреза, с левой стороны – давно зарубцевавшееся пулевое отверстие.

Шестеро собрались вокруг вожака. Тот развернул чемоданчик к зрителям – на белом бархате лежали семь обсидиановых ножей.

– Что это, командир? – спросил пожилой с «Валом».

– На первый взгляд радужный обсидиан, – похлопал по чемоданчику главный. – Но на самом деле это куда более дорогая разновидность. Каждый такой ножик по пять тысяч идет, если простой. А эти использовались жрецами одной очень древней перуанской семьи, на каждом – кровь тысяч жертв. Представляете, эти ножи вонзались в тела людей еще тогда, когда тут не было португальцев. Точный анализ будем проводить в Израиле, но предварительно – этим вот кинжальчикам более тысячи лет. Знающие люди с руками оторвут, такой чемоданчик полмиллиона стоит, не меньше. Как оружие их не используют, хрупкие очень, ломаются на раз. А для коллекций неповрежденные, с древней кровью, с сертификатами большую ценность представляют. Так что сходили не зря, теперь надо вернуться, все это продать и разделить деньги.

На лицах членов команды отразились смешанные чувства, вот только радости от будущего богатства там не было. Меж тем главный уселся на плиту, подставив лицо солнцу, слева от него лежал раскрытый чемоданчик, а дальше – амуниция и обмундирование грелись лучами полуденного солнца.

– Вертолет заберет нас через четыре часа, – проговорил главный, не открывая глаз.

Меж тем остальные члены команды встали полукругом возле командира, не сводя с него взглядов. Оружия из рук они не выпускали.

– Вы чего, – расслабленно произнес главарь, – расслабьтесь, отдыхайте. Здесь вам ничего не угрожает, даже змей нет. Священное место, вот эти столбы, по поверьям, держали внутри себя злых духов, не давая им проникнуть на Землю. А на этой плите, опять же если верить всем этим сказкам про инков и их ритуалы, вынутые из жертв сердца оставляли на солнце. И знаете что? Они не портились, кровь не сворачивалась, а в полночь сердца исчезали, не оставляя на плите ни капли. По мне так бред какой-то, но вот друзья мои говорят, что да – место загадочное. Чувствуете что-нибудь?

Не дождавшись ответа, он обвел взглядом подчиненных.

Те, видимо, колебались, не зная что делать, наконец вперед вышел один, тот самый пожилой с «Валом».

– Командир, тут это…

– Не тяни, – строго сказал главарь.

– В общем, убить нам тебя приказали.

– Кто? – расслабленно протянул главный, не делая попыток подняться.

Пожилой оглянулся на товарищей, потом снова посмотрел на командира.

– Ладно, догадываюсь. И что вам предложили – деньги? Что еще могут они предложить, – спокойно продолжал главарь.

– Семьи наши они нам предложили, – зло сказал один из бойцов, самый молодой. – У меня вон мать с отцом, у Петровича – внучку, у Санька невесту держат в залоге.

– Ясно, – главный открыл глаза, посмотрел прямо на пожилого. – Внучка, значит. Вы понимаете, что вас все равно прикончат?

– Да, – твердо кивнул пожилой. – Прости нас, командир. Тут или они, или мы. Все вместе. А как умрем, наши родные никому не нужны будут. Отпустят их.

Главный кивнул в ответ, признавая, что да, так и произойдет. Смысла в лишних, бесплатных жертвах нет, а жаловаться те не побегут.

– И когда?

– Прямо перед отлетом, ты уже здесь был. Совсем чужих не стали посылать, а мы вроде как с тобой были уже.

Командир вздохнул. Чему-то улыбнулся.

– И кто из вас?

– Я, – пожилой тоже вздохнул. – Мы жребий бросили.

– Это хорошо. Ну давай, чего ждать-то.

Петрович вскинул автомат, направил дуло в голову.

Никто не заметил, как в руке у главаря оказался один из ножей. Вот он расслабленно сидит и смотрит в дуло автомата, и тут же у Петровича из глаза торчит узкий черный стилет.

Бойцы привыкли отвечать на нападение сразу, не раздумывая, кто бы это ни был. Очередь из ПП ударила в каменную плиту. Как раз в то место, где до этого сидел главный.

Но его там уже не было, перекатом через левое плечо он ушел назад, одновременно сразу пять лезвий выскочили из его руки, и все они нашли цель. Точно в левый глаз каждому из нападавших. Так что следующие очереди били уже в воздух, вокруг, куда угодно, только не в мишень, спрятавшуюся за плитой.

Через несколько секунд, когда все кончилось, командир вылез из-за камня, стряхивая с себя комочки земли и приставшую траву. Поглядел на разбросанные тела – с торчащими из глазниц острыми лезвиями. Кто-то отделался пробитым мозгом, кого-то уже после смерти покромсали пули, все вокруг было забрызгано кровью, ошметками тел и одежды.

Командир грустно улыбнулся, обошел тела, вытаскивая лезвия – целые, ни одно не повредилось, сложил их на плите. Достал из чемоданчика последнее, провел по запястью, орошая клинок и плиту собственной кровью. Сложил стилеты звездой, остриями к центру.

Из разгрузки достал прозрачный кристалл, положил в центр семилучевой звезды. Сначала ничего не происходило, потом кристалл начал наливаться синим цветом, засиял, перебивая свет солнца, запульсировал.

Оставшийся в живых скинул свои вещи вниз, на землю, за столбы, туда же полетели обувь и штаны, аккуратно сложил лезвия в чемодан, закрыл его, положил на плиту. Оттащил тела за круг столбов.

Посмотрел на край поляны – там уже собралось семейство пум – самец, самка и два детеныша. В зарослях виднелись звериные головы – лесная братия пришла на обед.

– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, – прошептал человек. Взял кристалл в руку, крепко сжал.

1

Людям нравится мечтать о том, как они начнут новую жизнь, а когда это еще делать, как не с понедельника. Почти каждый хоть что-то, но собирался начать именно в этот день – сесть на диету, бросить пить, перейти на новую работу или вообще все поменять, потому что именно в пятницу к вечеру ты начинаешь ощущать, что тебя все достало – работа, семейная жизнь, бытовые неурядицы и просто хреновая погода за окном. В субботу надо выспаться хорошенько, поднакопить силы в воскресенье, и вот тогда – полным энергии и планов решиться и все поменять.

В понедельник по утрам самое плотное движение, самые большие пробки и самые нервные, а зачастую и с тяжелого похмелья, водители – хуже только в пятницу вечером. Ну да, в пятницу все готовятся начать новую жизнь, а в понедельник глубоко, еще где-то в сознании, начинают понимать, что все продолжается, но надежда еще есть, она окончательно угаснет ко вторнику.

Есть счастливчики, которым удается кое-как вырваться сквозь мембрану лени и привычек к чему-то новому, оставить в воскресенье то, что так не хотелось брать в новую неделю. Особенно это касается тех, кому за 35 – такой возраст, когда чувство неудовлетворенности сложившейся жизнью пересиливает еще не совсем сформировавшуюся рассудительность. Кто-то отрывает маленький кусочек от своих привычек, кто-то режет напрочь, но им удается. И они в этот понедельник счастливы, они – победители, пусть иногда это не та победа, которая нужна, и прозрение придет чуть позже, новая работа окажется хуже предыдущей, новая жена – сварливее и жаднее старой, белковая диета загубит почки, а тело, не готовое к интенсивным физическим упражнениям, отомстит порванными связками и болями в суставах, повышенным давлением, остеохондрозом и прочими прелестями здорового образа жизни. Зато будет короткий миг счастья от того, что получилось.

Я смотрю на таких людей и радуюсь за них. Мне вообще ничего не хочется менять, знаю, что это неправильно, но меня моя жизнь полностью устраивает. Меня не напрягает отсутствие жены – при необходимости я могу сделать себе не только бутерброд, но и что-то посерьезнее – например, дойти до кафе, где отлично готовят и моют за тобой посуду, приходящая раз в неделю домработница избавляет меня от грязных носков и несвежих рубашек – они потом обнаруживаются в шкафу, чудесным образом выстиранные и выглаженные. Кстати, после этого визита пыль и грязь тоже куда-то невероятным образом исчезают, а разбросанные вещи возвращаются на свои привычные места. Посиделки с друзьями, которые уже давно обзавелись семьями, с постоянными охами и ахами их жен по поводу моего одиночества, совершенно меня не напрягают – эти же жены в своем стремлении оженить меня постоянно приглашают каких-то своих подруг, по большей части разведенных или просто старых дев, с ними я с удовольствием флиртую и могу даже выпить на брудершафт, они такие смешные – все в детях и кошках, а иногда даже попадаются молодые и вполне себе симпатичные, без кошек и детей, и с ними часто все заходит гораздо дальше.

Зато, если я собираюсь на рыбалку, никто не скажет мне, что опять выходные пропадают, и развлекаюсь я один, а семья – нет, даже домработница так не говорит – она приходит по четвергам, когда я выбираюсь куда-нибудь в город, и мы практически не пересекаемся. И когда наша компания, залезая в «Тойоту» Жоры Богданова (женат десять лет, трое детей), в предвкушении будущих подсечек и дымка вечернего костра, обменивается приветствиями, я искренне радуюсь за своих друзей, они получили на два дня свободу. А они искренне мне завидуют, ведь моя свобода и после этих двух дней никуда не исчезнет.

Я далеко не миллионер, если считать в долларах или евро, и мои родители – тоже. Я обычный свободный художник, или как сейчас говорят – фрилансер, нашел свою нишу и спокойно зарабатываю себе на хлеб с маслом. Было время, когда я бросался в бизнес, вешал на свою шею ярмо из десятка-двух раздолбаев, которым надо было искать работу, кормить, воспитывать, платить зарплату, а потом еще выслушивать в записи, сделанной через скрытые микрофоны, какой я гад и кровопийца и как они, бедные, плохо живут на всем готовом. Бодаться с налоговой, отбиваться от пожарных, санэпидемстанции и прочих проверяющих, выбивать деньги из старых заказчиков и постоянно искать новых – все это до определенного момента было смыслом жизни, разгоняло кровь по артериям и насыщало ее адреналином. Но наступил момент, когда радость от зарабатывания денег и обладания секретаршами и прочими работницами нижнего и среднего звена притупилась, а забота о сотрудниках надоела. Мне захотелось заботиться только о себе самом и о своих родных, мы вполне этого достойны.

Бизнес вместе с секретаршами и раздолбаями удалось не без выгоды пристроить в надежные руки школьного приятеля – Лехи Милославского, маленькая такая месть за одну девчонку из нашей школы, которую он у меня отбил в девятом классе. У Лехи отец занимает в государственных органах должность… короче, семья не бедствует, под надежной родственной крышей бизнес еще больше расцвел, так что мы были друг другом вполне довольны – редкий случай, когда продаешь что-то не совсем постороннему человеку, а потом сохраняешь с ним нормальные отношения. Попробуйте продать машину родственникам – до конца жизни они будут уверены, что нехило переплатили за это дерьмо на колесах. Не ждите от них больше новогодних открыток и поздравлений с днем рождения – машина переедет ваши отношения.

На полученные от Лехи деньги, ну не на все – на часть, я купил полгектара земли, километрах в пятнадцати от нашего города, построил на них два дома. В один поселил родителей, которые к тому времени вышли на пенсию и загорелись познать прелести загородной жизни, одновременно сдавая городскую квартиру – старшее поколение отличается здравомыслием и правильным подходом к недвижимости, а второй оставил для себя. Тем более что брат с сестрой давно жили в Питере, у бабушки, и в наших краях появлялись только редкими наездами летом и иногда на Новый год – студенты, у них совсем другие интересы. Небольшой коттедж на полторы сотни метров, с тремя спальнями – мне хватило бы и одной, но отец, руководивший стройкой, настоял на трех, надежда понянчить внуков у них с матерью никуда и никогда не исчезала. Подружки, изредка появлявшиеся со мной в «усадьбе», у матери энтузиазма почему-то не вызывали, хотя зависимость между теоретическими внуками и реальными особами женского пола была в наличии. «Не такая тебе девушка нужна, – говорила она обычно, вытянув из бедной молодой особы все подробности ее жизни. – Вот у моей подруги дочка – такая красавица, умница…» Только тридцать лет и все не замужем, видел я этих красавиц и умниц. Хотя то, что не замужем, наоборот – может быть как раз об уме и говорит, и вполне может быть, что и о красоте, но видимо, вот именно такое сочетание и именно в этих конкретных случаях было не слишком удачным.

Обычно мы на мою фазенду и ездили всем кагалом – друзья-приятели с женами и детьми, на четырех-пяти машинах, благо природа там шикарная – небольшое садовое товарищество на краю леса, где большая часть участков такими же, как я, куплена – изначальную нарезку по 12 соток укрупнили, ни одного участка меньше моего нет. В итоге из ста участков осталось пятнадцать, многие соседи живут круглый год. Товарищество окружено лесом, с грибами, черникой, белками, зайцами и даже лосями, и на два-три километра в каждую сторону почти никого нет. Раньше это было заповедное лесничество, но глава администрации решил прикупить небольшой дворец в Испании, так появилось первое садовое товарищество. Сменивший его был не хуже и даже жаднее предшественника, организовав в заповедных раньше лесах новые немногочисленные островки цивилизации. Второго главу по непонятной причине посадили, мы даже удивлялись все – вроде все схвачено у мужика, с кем он умудрился так разойтись во мнениях, я так и не узнал, только Леха многозначительно поднимал глаза, когда речь о нем заходила. Распродажей участков заинтересовались полиция и прокуратура, так что процесс вырубки лесов почти остановился, после этого появились всего три новых пятна застройки – прокурорский, полиции и областного суда.

К лесничеству от города ведет всего одна дорога, двухполосная, асфальтовая, заменившая, с появлением среди дачников высоких чинов, разбитую грунтовку, причем дорога тупиковая, там же, в лесах, она и заканчивается, поэтому транзитников практически нет, за грибами-ягодами едут только те, кто знает что-то от местных или не в первый раз тут. Три шикарных озера в паре километров, куда приезжают отдыхать с палатками, да так, что летом и местным не протолкнуться, и речка, один из заливов которой проходит прямо по границе участков. Комаров от нее летом – спасу нет, зато природа и все такое, в общем, место отличное.

В этот раз мы решили отдохнуть «без баб». Осень вступила уже в свои права – конец сентября, кое-где листья пожелтели и начали облетать с деревьев, у всех свои семейные заботы по выходным – дети отдыхают в компьютерах, жены – в магазинах, ну и наготовить надо на следующую неделю, и просто отдохнуть у телевизора. Так что наша вылазка обходилась без женских претензий и даже с каким-то подобием благословения – типа, ну пусть хоть на рыбалку съездят, чтобы под ногами не мешались. К тому же погода стояла практически летняя, отдельные смельчаки даже купались, дождей не намечалось, и вообще проводы лета – это прекрасно и традиция.

По той же традиции на такие мужские сабантуи нас возит Жорик Богданов, из-за перенесенного в студенческие годы гепатита пить он не может и шашлык ест жадно, но осторожно, а вот посидеть у костра, ушицы похлебать из свежевыловленной рыбы – он завсегда. По причине болезненности роль водителя была практически навеки доверена ему, ну и машина у Жоры подходящая для выездов на природу – «Тойота-Тундра» 2008 года с пятилитровым движком. В кузове этой малышки ящик водки просто терялся, так что и удочки, и надувная лодка с мотором, и все остальные вещи не мешали нам свободно располагаться в просторном салоне. Но в этот раз в одной машине мы не уместились, Леха Милославский и Лева Гуревич ехали отдельно на Лехином «Гелике», так что «Тойота» досталась нам троим.

Троим – это и была причина, по которой мы поехали именно на Жорике, и надо сказать, логически обоснованная. И даже две причины, очень даже существенные.

В среду ко мне приехали гости, точнее говоря – один гость, мой двоюродный брат Павел. Личность в нашей компании совершенно фантастическая и легендарная.

Паша – милейший человек, под два метра ростом и весом в полторы сотни килограммов, на пять лет младше меня, был единственным сыном маминой сестры, тети Светы. Тоже личности фантастической и легендарной, потому что только такая женщина могла родить Пашу от дяди Толи – тогда еще лейтенанта, дослужившегося потом до полковника в каких-то спецвойсках. Дядя Толя первый раз увидел своего сына, когда тому было больше года, и с тех пор они виделись эпизодически, но души друг в друге не чаяли. Анатолия Громова я помню загорелым, веселым и всегда трезвым – даже после выпитой в одно лицо почти залпом бутылки водки. На пятнадцать лет он подарил мне, втайне от родителей, пистолет – настоящий, боевой, со словами «вдруг когда-нибудь пригодится», и научил из него стрелять. На двадцать он привез к нам на старую еще дачу снайперскую винтовку, но, выпив с отцом, признал, что это «перебор», и увез обратно с собой, оставив только оптический прицел и десяток патронов. Дядя Толя вечно мотался по своим служебным делам, утверждал даже, что страсть к перемене мест у него от его предков – ассирийцев, и пропал где-то в Южной Америке два года назад. Тетя Света до сих пор его ждет и не верит, что ее муж погиб.

Не то чтобы тетя Света и дядя Толя были плохими родителями – даже наоборот, думаю, любой ребенок хотел бы таких родителей – отца-героя и мать-хирурга, но государство упорно не давало им шанса заняться полноценным воспитанием ребенка. Когда его отец отстреливал в Африке местное неуступчивое население, а мать моталась по командировкам, Пашка переезжал к нам, иногда на неделю-две, а бывало что и на пару месяцев. Ходил со мной в одну школу, потом даже почти поступил в тот же институт, что и я, но вовремя передумал и выучился на врача-травматолога. Больные его обожали – и как тут по-другому себя поведешь, когда твою ногу или руку берет в ручищи монстр в белом халате. С таким лучше не ссориться, а выздороветь побыстрее.

И была, да так и осталась у Пашки одна особенность, которая и делала его фантастическим и легендарным. Он был ходячей катастрофой. Причем эта его способность вовлекала в катастрофу всех, кто был с ним рядом. И почти каждый случай был прямо-таки эпическим.

В мой восьмой день рождения мы отправились в парк аттракционов. Что может сделать с качелями и каруселями трехлетний пацан, поедающий мороженое? Паша ткнул этим эскимо в распределительный щит, который почему-то именно в этот день и час был открыт. Способность Паши, как тогда выяснилось, подразумевала, что мир будет подстраиваться под него для большего эффекта. Колесо обозрения починили только к вечеру, в ручном режиме его так и не смогли запустить – по иронии судьбы щиток находился рядом с механизмом управления, и в возникшем пожаре шестерни заклинили. Зато другие аттракционы, на которые трехлетнему пацану разрешали проходить, были в полном порядке.

В цирке, куда восьмилетнего Павлика пустили исключительно по недосмотру, брошенная им банановая корка стала причиной побега животных – дрессировщик, засмотревшись на смышленого карапуза, ковыряющего в носу, поскользнулся и головой протаранил работника сцены, запиравшего клетку с тиграми. Циркачи оказались в клетке, тигры гуляли по цирку, а Паша, которого, перепутав с сыном билетерши, пустили за кулисы, веселился. Хорошо, что тигры были сытые, и все обошлось возвратом билетов и визжащей толпой, сбившей одну из опор, на которую крепился шатер. Упавший купол разделил ошалевших животных и не менее ошалевших зрителей, которые потом прорывались с боем сквозь обрезиненную ткань. Скандал был жуткий, виновник – дрессировщик, утверждал, что не виноват, но ему, естественно, никто не верил.

Историю Пашиной любви до сих пор иногда вспоминают, как сказку, впрочем, роль самого Паши в этой истории замалчивается – он в который раз сумел сохранить инкогнито. Получив от заехавшего на неделю отца очередных трендюлей за двойки и небольшую стопку денег, а от матери – очередную путевку в наш город на месяц-полтора, Павлуша решил шикануть и пригласил девушку в ресторан. Но поскольку стопка была небольшой, а кроме ресторана еще многое хотелось, да и не было уверенности, что именно эта девушка и именно после этого кабака ответит на Пашины чувства, расчетливый кузен решил немного сэкономить.

Ресторан «Аврора» не был беляшной или пельменной, и еду там подавали вполне приличную и очень даже недорого. И столиков там было немного, с десяток, и певица с красивым голосом и ногами каждый вторник и пятницу со сцены исполняла легкий блюз, и опять же стоило это очень недорого, и именно во вторник и пятницу. Но если бы Паша спросил меня или Леху Милославского, стоит ли вести девушку в это шикарное место за копейки буквально, то я, может быть, и ступил, а вот Леха сразу бы сказал – нет. Потому что в эти дни там ужинал местный криминальный дон, Вахтанг Чавтхадзе, интеллигентнейший человек, державший городские рынки и подпольные швейные цеха восточной части города в своих крепких волосатых ладонях. Вахтанг любил джаз и не любил шумные компании, поэтому во вторник и пятницу в ресторане было спецобслуживание. И скидка в 85 процентов – не знаю, какой логикой руководствовался хозяин ресторана, официально назначая цены, может потому, что Вахтанг всегда платил за то, что ел и пил, и не позволял ни себе, ни своей охране обижать работников общепита.

Пашина девушка была воспитания простого и дальше чебуречных и фургонов быстрого питания никуда не ходила, откуда ей было знать, что мероприятие в пафосном ресторане может перестать быть культурным. Про Вахтанга она слышала примерно так, как мы про американского президента – он есть, и все знают примерно, чем он занимается, но по большому счету живут с ним в совершенно разных плоскостях.

Паша и в 17 лет был незаурядных габаритов, и когда он с малолеткой подъехал к ресторану на такси, должен был привлечь внимание. Но не привлек – сработал Пашин скилл. Швейцару именно в этот момент приспичило отойти не знаю по какому делу, а охрана пялилась на приехавших проституток и, видимо, приняла Пашу за сутенера – в модной кожаной куртке, темных очках и с пигалицей в руках он именно так и выглядел. Настоящий сутенер, который тоже там околачивался, не смотрелся на его фоне вообще. В общем, Паша беспрепятственно прошел в ресторан, сел за столик около окна и принялся усиленно ждать официанта, исследуя девичьи прелести под девичье же повизгивание. Минут через пятнадцать появился главный гость вечера в сопровождении своей команды, они расселись, засновали туда-сюда официанты, разнося любимые блюда местечкового дона и зажигая на столах свечи. Павел внимания почему-то не привлек, зато поведение его девушки было воспринято негативно. Надо сказать, что в зале, кроме певицы и Пашиной подружки, вообще девушек не было – Вахтанг предпочитал ужинать в сугубо мужской компании, так что приехавших проституток разместили в соседствовавшей с рестораном сауне, и повизгивания вызвали сначала недоумение, а потом и вполне ожидаемую реакцию.

К Паше подошел качок из охраны, обьяснить новичку (как он думал – посторонних в ресторане не должно было быть), что тот совсем не по понятиям ведет себя. И все бы обошлось парой сломанных ребер и торжественным выбросом Пашиного тела из общепита, но вот за каким хреном братец решил взять с собой купленный на рынке травмат – он сам потом не мог обьяснить. Стрелять он умел, несмотря на отца-спецназовца, только мимо цели.

Выпавший на пол пистолет был воспринят охраной однозначно – в зале только у двух охранников Вахтанга было оружие. Один из них нацелил на Пашку ствол, а второй поволок Вахтанга под стол – прятаться. Певичка продолжала петь, а вот саксофонист в лучших традициях гангстерских фильмов, как оказалось, аккурат во время Пашиного перфоманса распахнул чемоданчик, достал оттуда винтовку и выцеливал Вахтанга, неожиданно ушедшего с линии огня. Безоружная охрана бросилась спасать шефа, и саксофонист, поняв, что его коварный замысел раскрыт, размочил счет, прострелив особо ретивому бодигарду руку.

Ворвавшееся подкрепление бодро вступило в схватку, разрядив пистолеты в сцену, в ответ внезапно вооружившийся ансамбль, столкнув певичку на пол, тоже открыл огонь. Как потом оказалось, новых музыкантов наняли буквально за три дня до этого, и что это оказались за люди и чьи – подробностей никто не знал, но слухи потом ходили всякие.

Паша, насмотревшись боевиков и решив дорого продать свою жизнь, схватил непочатую еще бутылку коньяка и запустил в саксофониста. Бутылку подстрелили на лету, прямо возле столика с горящими свечами. В напряженной обстановке пожар никто тушить не решился.

Здание ресторана выгорело полностью. Было сделано около полусотни выстрелов, судя по обнаруженным милицией гильзам, однако по какой-то случайности пострадавших было всего четверо – раненный в самом начале охранник, сломавшая ключицу певичка, Вахтанг, которому бодигард вывихнул руку, затаскивая под стол, и хозяин ресторана, с которым потом разбирались братки. Музыкантам под прикрытием дыма удалось убежать, но видимо недалеко, неопознанные трупы через какое-то нашли в местном лесочке, так что плюсовать к пострадавшим при пожаре не стали.

Паша тоже убежал из города, после того как узнал, что его ищут люди Вахтанга, наверное, чтобы поблагодарить за чудесное спасение главаря. И только после того, как дядя Толя приехал и лично с кем-то там перетер этот вопрос, Павел смог опять нас навещать. И даже вроде как от людей Вахтанга получил подарок и обещание вписаться за него, если что.

А людская молва, не удовлетворившись сломанной ключицей и простреленной рукой, сначала говорила о двадцати погибших, а уже через несколько месяцев их число выросло до сотни, ну а потом кипеш утих, и только иногда, когда речь заходила о скуке провинциальной жизни, вспоминали, мол – и у нас есть своя мафия.

Так что, с одной стороны, Паша был ходячим кошмаром. А с другой, от его выходок по-серьёзному никто, кроме музыкальных работников, не страдал. И поэтому мы решили, что он поедет со мной и с Жорой, потому что Жора, наоборот, был удачливым сукиным сыном. Даже машину, на которой мы собирались ехать, он купил, выиграв деньги в лотерею, в которую из моих знакомых никто и никогда не – выигрывал вообще ничего, кроме «еще одного билета». Правда, выигрыш пришлось вытрясать из жадных ручонок лохотронщиков, но это отдельная история, еще больше сдружившая Жору и Леху Милославского.

Мы надеялись, что минус на плюс даст спокойный ноль в счетчике происшествий, и непонятно почему наши надежды сбылись, доехали до места мы без всяких неожиданностей.

Выехали мы в пятницу под ночь, чтобы уже рано утром выдвинуться к рыбным местам. Рыбалка в конце сентября – дело ответственное и совсем не простое. Давление скачет, и рыба даже при ясной погоде может не клевать. Зато как раз в это время хищная рыба нагуливает жирок, так что и щука, и окунь, и судак отлично ловятся на спиннинг.

Я предпочитаю ловить на блесну – щука на большой глубине, а речка примерно в паре километров от наших участков разливается в ширину метров на пятьдесят и в глубину до десяти, хватает почти любую наживку. Вот Леха – тот мастер по судакам, прошлой осенью рыбину килограмма на четыре вытащил, сам не видел бы – не поверил. Жорик с Левой поехали просто за компанию, первый – закусить, а второй – выпить и отдохнуть от жены.

Мы подъехали к даче почти в полночь, поставили машину во двор и разбрелись по комнатам. А на рассвете по лесной колее выдвинулись к месту лова, к насиженному уже за несколько лет месту.

Не могу назвать себя заядлым рыбаком, свежий воздух, отличная природа и не менее отличная компания, на мой взгляд, куда важнее самого процесса рыбалки. Даже водка практически не пьянит, а наоборот – бодрит. Да и выпили почти ничего – две бутылки на четверых, точнее говоря на троих. Зато наотдыхались так, что предстоящая рабочая неделя у моих друзей уже не вызывала явного отторжения. Ну а мне, по причине общей лености и небольшой загруженности рабочими обязанностями, было просто хорошо и комфортно.

Правда, Леха в очередной раз пытался мне обратно впарить мою бывшую компанию, но даже в слегка пьяном состоянии я был начеку и твердо отказался – теперь это не мой крест, пусть Милославский несет. На удивление, Паша не создавал проблем, наоборот, улов у него был что надо – вытащил из воды какую-то девицу и какое-то время вешал ей лапшу на уши, видимо небезуспешно, телефон она свой ему дала. Девушка жила в поселке прокурорских, Павел уезжать пока не собирался, так что у него были все шансы на развитие отношений. Я же с высоты своего возраста смотрел на все эти потуги снисходительно, к тому же подружка у девушки была совершенно не в моем вкусе, вот готов об заклад побиться, что у нее две или три кошки точно есть, хотя Лева Гуревич утверждал, что ее отец – чуть ли не председатель областного суда, и даже подумывал о разводе с последующей женитьбой на кошатнице. Пришлось отпаивать его коньяком, чтобы не дурил.

Возвращались мы на дачу без Пашки, тот появился только под утро, получив за завтраком выговор от моей матери, который, впрочем, был отменен, стоило ей узнать, что девушка из хорошей семьи и очень порядочная. Так что под дружные смешки остальных участников мероприятия мамино внимание переключилось на меня – типа, вот Паша нашел себе невесту, а ты никогда не женишься. Пашка помигивал, рассказал матери, какая у его будущей избранницы замечательная подруга, за что получил пинок под столом.

Воскресный день прошел на том же месте, Жора, обалдев от абстиненции, даже искупался, заслужив своей смелостью наши аплодисменты, а кубиками на животе – плотоядные взгляды и одобрительные повизгивания очередной девичьей компании.

Девушки любят ходить стайками. Эта была практически стандартной – две симпатичные подружки-хохотушки и одна мрачная толстушка для противовеса, причем буквально весила она, как остальные две. Но эти две и впрямь были дамы, достойные всяческого обожания, что Паша и доказал, сразу позабыв вчерашнюю подругу.

А вот Жора – кремень, сразу показал обручальное кольцо, заслужив одобрительный взгляд мрачной части девичьей команды, и чуть напрягая мускулы на голом торсе – внимание любому приятно, да еще и погоды дивные стоят, занимался шашлыком.

Леха Гуревич тоже опрометчиво полез купаться, но его круглый адвокатский животик и тонкие юридические ручки охов и ахов женской компании не вызвали, так что подвиг нашего друга остался неоцененным. В качестве компенсации пришлось влить в него текилы, отчего парень размяк, принялся травить еврейские анекдоты, и это был правильный путь к заслуженному успеху у всех присутствующих.

Поймав две рыбины, обе – на счету Милославского, а если считать и девочек, то получалась ничья 2: 2 между ним и Пашкой, довольные, слегка загоревшие и совсем чуть-чуть пьяные, мы наконец вернулись ко мне на фазенду.

Вечером, с пакетами свежекопченой рыбы, банками варенья и солений, корзинкой ремонтантной клубники и хорошим настроением, друзья на «Тундре» Жоры отчалили в город. Леха оставил мне машину, чтобы было на чем вернуться в понедельник домой.

Стемнело, мы с родителями и Павлом сидели на веранде у антикварного медного самовара, прихлебывая чай и заедая его плюшками, глаза практически слипались, и я совсем уже решил отправиться на боковую, как вдруг Пашка обнаружил, что оставил у реки свою сумку.

– Марк, дашь велик, сгоняю к реке, я ее точно у берега забыл, – Паша по жизни был оптимистом. Хотя основания у него были – мы уходили от реки практически последние, народу уже почти никого не оставалось, да и сумка у Пашки была незаметная, цвета хаки – небольшой органайзер, немудрено, что он ее не заметил, когда уходил. Да и нам никому в глаза она не бросилась, значит, и другие может быть мимо пройдут.

– Сейчас, подожди, наберу ребят. Может, ты у Жорика в машине выронил, или здесь где валяется. Если не найдем – вместе съездим на квадрике, вдвоем быстрее найдем.

– Да я один справлюсь, чего ты, – заупрямился Пашка.

– Не спорь. У тебя там важное что-то? Документы? Телефон?

– Да нет там ничего, документы я всегда в кармане ношу, и кошелек с телефоном. Там так, мелочи всякие.

– Это хорошо. Все равно, давай иди ищи здесь, а я Жорику отзвонюсь.

Жорик ничего в машине не находил. Более того, он вроде вспомнил, что сегодня туда Пашка ехал с сумкой, а уже обратно – без. Так что оставался один вариант – прогуляться к месту нашей рыбалки. Места безлюдные, навряд ли кто ее там обнаружил в воскресенье вечером, да и люди вокруг такие живут, что по мелочам тырить не будут, вот совсем недавно замглавы района потерял айфон, так ему на следующий день позвонили и вернули. Правда, когда начальник полиции свой «верту» в магазине забыл, пришлось ему самому искать – через сотового оператора и пеленг, вернул только дня через три в соседней области, нашедшие пришлыми оказались, местных обычаев не знали, за что и поплатились, но сейчас вроде не сезон, гастарбайтеры уже разьехались.

Так что я пошел к гаражу за квадроциклом, а Павел решил ворота открыть. Я отвернулся буквально на секунду, чтобы пропустить момент, когда он, зачем-то обходя кусты смородины со стороны забора, провалился ногой в какую-то ямку. И как он только ее нашел, единственная, наверное, на весь участок. Сто пятьдесят килограммов, когда падают на землю, вполне могут сами нанести себе тяжкие телесные, а если им еще поможет сучковатое бревнышко, непонятно почему не пошедшее в костер… Короче, ногу Пашка повредил и руку разодрал знатно, так что пока я помогал ему подняться – сам кровью заляпался. Потом охающая мать пыталась ему помочь, но практикующий травматолог сам справился – диагностировал у себя отсутствие переломов и наличие сильного растяжения, небольшую потерю крови, обработал и заклеил каким-то спреем рану, благо разодранная рука была левая, и сообщил, что все так же готов ехать за потерянным имуществом.

– Ну уж нет, – заявил я ему. – Сиди и лечись, врач хренов, кошмар ходячий.

Пашка надулся, но остался. Тем более что мать такой крик подняла, что он просто обязан был остаться, чтобы ее успокоить и заодно не дать позвонить тете Свете, которая примчалась бы спасать кровиночку с другого края Земли.

А я скинул заляпанную кровью куртку, натянул чистую толстовку – ночи уже были прохладные, градусов десять, засунул в карман травмат – на всякий случай, и, заведя квадроцикл, направился к реке – два километра по лесной обкатанной машинами грунтовке, это не больше пяти минут. В начале октября темнеет рано, и ночь как назло выдалась безлунная, с облаками, но мощная фара на квадрике била далеко, так что задавить какое-нибудь глупое животное, решившее прогуляться, я почти не опасался. А так-то тут и лоси, и кабаны водились, но к машинам попривыкли и наперерез практически не выскакивали.

Я мчался со скоростью километров тридцать в час по грунтовке, ярко освещая дорогу дальним светом и включив магнитолу – один знакомый говорил, что это помогает отпугнуть животных, так что подстраховаться не мешало, да еще и подпевал громким, не испорченным уроками вокала голосом старой шведской группе.

От такой какофонии, думаю, все окрестные звери должны были решить покинуть негостеприимные места навсегда и уж как минимум – не мешать сума-сшедшему наезднику рассекать по сумеречному лесу.

Притормозил возле поляны, на которой мы еще днем сидели, – как бы не раздавить эту сумку, достал мощный туристский фонарь и принялся обшаривать все кругом. Сумку я нашел минут через пять – Пашка повесил ее на дерево на высоте чуть выше двух метров, да еще ручку закрутил, так что она и днем была бы малозаметна, а уж ночью – я можно сказать случайно на нее наткнулся. Вот кабан здоровый, ему-то достать ее особо не напрягаясь, а я попрыгал вокруг, пока ремень распутывал. Посмотрел – молния закрыта, внутри вроде тоже что-то есть. Отзвонился Пашке, доложился, спросил – надо ли проверить, все ли на месте, но тот, обрадовавшийся нашедшейся пропаже, сказал, мол, чего там беспокоиться, если что и украли, уже не вернуть. Но я все равно повесил сумку на сучок пониже и поводил фонарем вокруг, мало ли что выпало.

Странно, я отвел луч фонаря от сумки, но она продолжала светиться изнутри. Материал был достаточно плотным, но все равно – свет пробивался через него и особенно через швы. Телефон Пашка вроде не забыл, только что с ним разговаривали, интересно, что там. Наверное, какая-нибудь китайская фигня, которая светится в темноте, заказывал такие фигурки на «Али». Надо было бы, конечно, позвонить и спросить разрешения пошарить по чужим вещам, но разве ж это чужие. Мы же с ним с детства ближе, чем родные братья, так что не обидится, а мне любопытно.

Залез в сумку и руку сразу отдернул – внутри было что-то очень и очень теплое, почти горячее, явно не фигурка, а вполне возможно, что какой-то неисправный китайский девайс. Вот молодец, что полез, так ведь и сгореть можно. Нашарил этот пожароопасный предмет, достал.

В руках я держал голубоватый кристалл, светивший с одной стороны пронзительно ярким голубым же светом. Другая сторона при этом оставалась совершенно темной, такое впечатление, что его сделали из двух разных частей. Кристалл был не идеальным, ровных граней практически не было – похож на обычный выломанный откуда-то кусок кварца, я и раньше находил подобные, и даже, обнаружив в одном из них несколько золотистых песчинок, пытался изобразить из себя золотодобытчика. Безуспешно – как потом выяснилось, это был пирит. Но те куски кварца совершенно точно не светились, несколько до сих пор валялись у меня в гараже и в темноте никак себя не проявляли. Значит, вкрапления фосфора. Хотя нет, от фосфора кварц не нагревается, тут что-то другое. Я повращал кристалл и так, и эдак, держа за холодный темный край, словил световой поток глазами и отмаргивался от остаточного свечения на сетчатке.

Надо же, где-то я эту вещицу видел у Пашки, вот только откуда она у него – никак не вспомню. Но точно этот камень у них дома валялся, или такой же. Еще тетя Света говорила, что это дядя Толя из какой-то командировки в Африку привез, хотя тот и утверждал, что все это враки, и просто нашел камень рядом с домом и подобрал, потому что красивый.

Попытался положить булыган на место – но не получилось, он словно прилип к коже. Неужели в каком-то клее умудрился испачкаться?

Я потряс рукой – кристалл тут же ощутимо нагрелся даже темной стороной и уже жег кожу ладони. Градусов 55, не меньше, держать его было почти невозможно, попытался перехватить в другую руку, зажав край толстовки – кварц не отлипал. Жгло все сильнее. Я старался стряхнуть камень на землю, отлепить другой рукой, даже ногами пробовал зажать, все без толку, боль стала сильной до крика, как при сильном ожоге, хорошо хоть рядом река – я бросился к ней, надеясь охладить руку с камнем водой, спо-ткнулся, хорошо приложился головой об землю и потерял сознание.

2

Я всегда просыпаюсь сразу. Не ворочаюсь в полудреме, не продлеваю сладкий утренний сон еще на несколько минут-полчасика-час. Открыл глаза, потянулся, сел на кровати, встал с нужной ноги – а они мне обе нужны, бодрый и в хорошем настроении. Сны почти никогда не помню, если бы не наука, утверждающая, что без снов никак нельзя, был бы уверен, что и не снятся они мне почти. Но иногда, очень редко, бывают красивые такие, цветные сны, и обязательно с каким-нибудь увлекательным сюжетом. И тогда я несколько минут лежу с закрытыми глазами, можно сказать – досыпаю, это такое приятное состояние, когда осознаешь, что уже не спишь, а сон еще никуда не ушел, и можно в нем вполне осознанно сделать что-то героическое или просто приятное. Я не слишком верю в осознанные сновидения, каждый сходит с ума по-своему, но вот это ощущение полусна, на стыке сознания и небытия – классное.

Последний сон определенно был не то чтобы необычным поначалу, но очень натуралистичным. Будто бы я поперся зачем-то на берег реки на квадроцикле, в ночь, искать Пашкину сумку, которую он потерял, совершенно стандартная ситуация, какой раз мне Пашку выручать приходится. А потом, когда я эту сумку нашел, в ней оказался пылающий огненный элементаль, который проник ко мне под кожу, чтобы захватить зачем-то мое тело, безо всяких предварительных условий и предложений всемогущества, или что еще там они обычно втюхивают. Но вот хрен у него что получилось. Я потянулся и представил себе, как подчинил могучую стихию, вобрал ее в себя, и теплое чувство покоя прямо-таки разлилось по телу, как в те далекие времена, когда я с подачи одной тяжелой на голову знакомой баловался аутотренингом. Люблю тепло, но не жару, сон прямо в руку – надо будет махнуть на Майорку, как раз к этому времени основная масса туристов уже схлынула, воздух еще держится своих 25–27 градусов, хотя почти сравнялся температурой с морем, белый песочек Пальмиры еще прогревает, но уже не обжигает, вечером прохладно, можно гулять по набережной, посидеть в кафе, заказать паэлью или какие-нибудь морепродукты, белое вино или бутылочку «Биниграу». Можно взять с собой Таню или Катю. Или Таню… Да, определенно, к тому же у нее есть шенген, а с Катей мы капитально рассорились.

Пойду, позвоню ей.

Для этого надо встать.

Что же творится, встать-то я не могу.

Что-то удерживало мои руки, ноги и голову, позволяя шевелиться, но не более. И глаза были завязаны, хотя нет, я поморгал – не было ощущения повязки, скорее всего, вокруг было темно. Абсолютная такая темнота, которой не бывает в наших квартирах, где через щели в жалюзи или шторах обязательно пробивается свет солнца или фонаря, или соседской машины со сработавшей сигнализацией. Такая темнота пугает, нет ориентиров, на которых сознание строит пространство. И вообще неуютно физически, лежал я на чем-то жестком, возможно даже на камне. Я поводил ладонью насколько мог по гладкой поверхности, постучал подушечками пальцев – определенно камень. Судя по трещинкам и идеальной полировке, может быть даже мрамор.

Это куда же меня занесло? На кладбище в склеп? И почему я не могу встать?

Самым разумным объяснением было бы то, что я сплю и в то же время не сплю. Бывает такое состояние, когда мозг почти проснулся, но еще не получил контроль над телом, и человек не может даже глаза открыть, пытается, понимает, что уже не спит, но никак не получается. Кажется, это называется диссоциативный ступор, хотя вроде при нем рукой не по-двигаешь.

Но я точно не спал – дотянувшись до ноги, что есть силы ущипнул себя за бедро и хорошенько прочувствовал бодрствование.

Постарался освободиться, но безуспешно. Такое ощущение, что мое тело прилипло к камню – причем притянуло его прямо через одежду, как магнитом. Можно было чуть раскачиваться из стороны в сторону, шевелить ступнями и кистями, но и только. Затылок удерживался подобно магниту на холодильнике – можно без затруднений сдвинуть в сторону, но чтобы отлепить, необходимо некоторое усилие, на которое меня как раз не хватало.

Я прокашлялся – обезвоженное горло саднило, и попытался позвать на помощь. Глупый поступок, мне это было понятно заранее, зачастую как раз попытка позвать кого-то приводит не помощь, а совсем даже наоборот, тем более в такой темноте и на совершенно незнакомой мне поверхности. Но я попытался.

– Эй, кто там где-нибудь, – просипел я чуть громче, чем шепотом, прокашлялся еще раз, потом пошел на второй заход: – Эй, люди, пить!

Никто не откликнулся. К тому же к жажде примешивалось совсем другое, противоположное чувство, которое скорее требовало свободы движений, а не просто чьего-то присутствия. Я дернулся еще пару раз, проверяя, насколько свободно я могу скользить по каменной поверхности. С трудом, но получалось сдвинуться на пару сантиметров, но без упора или внешнего воздействия дальше дело не пошло. Я поводил руками – они как раз более-менее двигались по плоскости, пытаясь нащупать край своего ложа, чтобы было за что схватиться, но судя по всему, либо ширина его была больше двух метров, либо я вообще лежал на полу, и тогда скатываться мне было некуда.

Так я побарахтался минут десять, наверное, прежде чем до меня дошло, что вокруг стало немного светлее. Не полумрак еще, но и не темнота «выколи глаз», можно было, если напрячь глаза, разглядеть очертания предметов неподалеку.

Я действительно лежал на некоем возвышении, судя по его границе, которая была сантиметрах в пятнадцати от правой руки – я не достал до края буквально чуть-чуть. Белая поверхность обрывалась в темноту, за которой угадывались какие-то предметы интерьера. Возможно тумбочка, а возможно, загадал я, и мини-холодильник с холодным пивом или на худой конец минералкой. Да даже если в нем будет просто лед, и то я бы с огромным наслаждением сейчас рассосал бы кусочек.

С другой стороны от меня была, судя по всему, стена, где-то в метре от руки, точно не сказать, темнота сильно искажает расстояния. Но даже если я как-то доползу до нее и упрусь ногами, сильно мне это при моем среднем росте не поможет.

Некоторое время я снова двигался, пытаясь понять, где сила трения мне поможет приблизиться к цели, а где наоборот – помешает. Гладкая толстовка скользила по поверхности немного легче края подошвы кроссовок, хотя и не слишком, поверхность была гладкой, очень гладкой. И все мои дрыганья все равно оставляли какое-то расстояние между мной и точкой, за которую можно зацепиться хотя бы одним пальцем.

Да! Надо рискнуть. Я оставил попытки дотянуться до края лежанки и попытался развернуться на девяносто градусов, ногами к стене. Если оттолкнуться посильнее, то можно сместиться к краю. Тем более что центр вращения был где-то в районе лопаток, и возможно, ногами до стенки я дотянусь.

Перебирая подошвами по два-три сантиметра, подтянул ноги к стене, как мог потянулся пальцами и – ура! – уперся в стенку. Теперь толчок.

Я кубарем слетел с ложа и грохнулся теперь уже точно на пол с высоты примерно метр, основательно разбив себе плечо, вывихнув (надеюсь) кисть и расквасив верхнюю губу. Рот немедленно наполнился слюной со вкусом крови. Ощупал зубы языком – вроде все целы, даже не шатаются. Мыча от боли, сел, держа больную руку на весу, и назвал себя идиотом. В другую сторону надо было вертеться, спустил бы сначала ноги и спокойно бы слез.

На полу было так же неудобно и жестко, как на лежанке, но по крайней мере никто меня в движениях не ограничивал. Поэтому я попытался встать – ухватился за край возвышения, к которому рука сразу прилипла, подтянул себя с кряхтением, сначала на колени, а потом и на ноги поднялся.

Огляделся вокруг – за то время, пока я занимался всякой акробатикой, посветлело еще больше. Комната, в которой я непонятно как очутился, была размерами примерно шесть на шесть, без окон и дверей. То ложе, на котором я очнулся, тянулось во всю стену, то есть я оказался практически в углу. В ширину оно было действительно больше двух метров и занимало почти половину комнаты. Гипотетический холодильник, в который я как раз и влетел верхней челюстью, представлял собой монолитный куб с метровым ребром, без каких-то дверец, технологических отверстий, кранов пивопровода – в общем, совершенно нефункциональный, на мой взгляд, предмет. Напротив меня, у другой стены, стоял точно такой же куб. Я – поводил рукой по граням, еще раз проверяя, не упустил ли чего, но нет, бесполезность для меня этого предмета подтвердилась.

Вспомнил про смартфон – ну вот, хорошо упал, через экран шла трещина, подсветка включилась, но и только, изображения на экране не было вообще. Это я хорошо сходил, на тридцатку. Нащупал в кармане травмат, достал, проверил, стоит на предохранителе. Ну это теперь лишнее, когда падал, да, мог выстрелить, так что можно снять, пусть будет готов, живым я им не дамся. Еще бы знать, кому это – им, и поскорее сдаться в плен, а то жрать охота, ну и в туалет не мешало бы сходить.

Свет падал откуда-то сверху по центру, из-за этого высоту потолка было сложно определить. Стык его со стеной терялся во мраке, но навскидку расстояние от пола до потолка было не меньше четырех-пяти метров. Сама комната была оформлена в минималистском стиле, белый лежак толщиной сантиметров пятнадцать, выступающий из стены, и белые же монолитные тумбочки при абсолютно черных других поверхностях, смотрелось стильно и немного зловеще. Я представил пятна крови на белой поверхности, поежился, потом пригляделся и увидел такое пятно на тумбочке. Потрогал губу, запекшаяся кровь под носом показала, что одной губой дело не обошлось. Ну да ладно, носовое кровотечение, тем более уже остановившееся – это не та проблема, которая сейчас для меня является основной.

Походил по комнате, измерив ее шагами – да, практически четыре на шесть размер пола, ну и лежанка еще. Поводил руками по стенам, вдруг обнаружится какой-нибудь стык или потайной лаз, или выступ, на который надо нажать, чтобы все это появилось. Но нет, никаких выходов для обитателей комнаты предусмотрено не было, или их надо было тщательнее искать. Попытался отодвинуть сначала одну тумбочку, потом вторую, но они даже не пошевелились, судя по всему, были монолитными. А куб мрамора я бы и в лучшие времена, и не один, не сдвинул бы.

Залез под лежанку, пошарил руками там – в фильмах потайные ходы делали под кроватями, чтобы в случае чего, ну там муж пришел не вовремя или в других подобных ситуациях, они были бы так сказать под рукой. Не прокатило – идеально гладкая поверхность лежанки и шершавые стены и пол не содержали никаких намеков на какие-то пути выхода наружу.

– Замуровали, демоны! – продекламировал я фразу из известной советской комедии. Прислушался. Крикнул.

Что интересно – при такой высоте потолка совершенно не было эха, звук словно поглощался поверхностями. Каменные стены должны были резонировать, но этого не происходило. Поорав минут пять и так и не добившись эха, я обзавелся только еще большей сухостью в горле, зато немного заглушил другую потребность. Хотя куда там – заглушил, еще полчаса, и я взорвусь. Гадить в комнате мне не позволяло воспитание, но еще немного, я плюну на него слюной и где-нибудь в углу внесу цветовое разнообразие в это черно-белое кино.

Ну а что делать, стучать ногами-руками по стене? Подолбите по бетонной стене кроссовками, а потом еще кулаками. Ну и лбом обязательно – на фига голова, если мозга нет, может, услышит кто.

Поэтому я просто ходил от стены к стене – семь шагов в одну сторону, семь в другую, иногда подпрыгивая, заодно размялся немного. Тем более что комнату я уже осмотрел, освещение, замерев на одной интенсивности свечения, дальше увеличиваться не собиралось, значит, оставалось только ждать.

И когда на противоположной лежанке стене вдруг появился светящийся прямоугольник, и этот сегмент стены просто исчез, обнаружив за собой каких-то людей, я просто помахал им рукой. В коридоре, куда, видимо, выходило это вновь образовавшееся отверстие, было значительно светлее, и мой жест остался практически незамеченным.

Первым в комнату влетел явно знакомый мне человек, причем по моему мироощущению – с того света. Он сжал меня в объятиях, словно дорогого и горячо любимого родственника, прижался щекой к моей щеке и радостно закричал:

– Пашка, сынок!

– Привет, дядя Толь. Это я, Марк. А где тут у вас туалет?

3

– Вот такие дела, Марк. – Неожиданно восставший из небытия и значительно помолодевший дядя Толя сидел напротив меня, совсем по-домашнему прихлебывая из блюдечка чай и заедая его шоколадными профитролями. – Даже и не знаю, что тебе еще рассказать. Если есть вопросы, спрашивай, а дальше будем думать, что с тобой делать. Ты ешь давай, вон худой какой, и как я тебя с Пашкой перепутал, не пойму.

Что со мной делать, я не знал, вообще вся эта история была нереальной, и я временами щипал себя за излеченную местной медициной кисть, чтобы убедиться, что не сплю. На глаз еще периодически надавливал – изображение раздваивалось, убеждая меня в действительности происходящего, которое пока что меня беспокоило.

Из очевидных плюсов было два – во-первых, дядя Толя оказался живее всех живых. Когда он влетел в комнату и начал меня лапать по-родственному, я растерялся и не знал, что сказать. Вроде бы простились с человеком, тетя Света с мамой его поминали только недавно, правда тетя как-то легко, без надрыва, но все равно – человек по всем признакам умер, сгинул в дельте Амазонки, откуда живым самостоятельно, после долгого отсутствия, редко кто возвращается, и тут вдруг на тебе – обниматься лезет.

И пусть я его разочаровал – оказался всего лишь племянником, но военнослужащий человек держал себя в руках, только глаза говорили, что что-то такое важное он в момент моего узнавания потерял. И ведь мы с Пашкой совершенно не похожи – он как полтора меня, но все равно спутал. Хотя уверен – узнай он меня прямо на входе, все равно бы обнял, не такой дядя Толя человек, чтобы родственниками разбрасываться.

Как понял, что это не его сын, сразу объятий не разомкнул, обнял еще раз крепко, потом отодвинул немного от себя, оглядел внимательно, спросил: «С Пашкой все в порядке?», и после того, как я кивнул, что-то рявкнул сопровождающим. Тут же влетели двое явно в военной форме, пятнистые комбезы, ботинки на высокой шнуровке, подхватили меня и понесли куда-то, а следом семенил молодой парень в сандалиях и смешной хламиде нежно-розового цвета. Ну и дядя Толя за ними, вроде как чтобы поторапливались.

Процессия во главе со мной влетела в кипенно-белое помещение, совершенно пустое, если не считать стеклянного гроба технологичного вида на постаменте, я оказался в считанные секунды раздет и уложен в это подобие саркофага. И как только они с меня джинсы так быстро стянуть умудрились, не пойму, но подружкам, если встречу еще, намекну, что не совершенны они в этом, есть куда более талантливые люди. И все. Не знаю, что произошло дальше, просто потерял сознание.

Очнулся уже с плюсом номер два – поврежденная кисть не болела, хотя почти уверен, что вывих был точно, а со временем боль только усиливается. Но нет, не тревожило вообще ничего, потрогал языком губу, та была совершенно нормальной, словно и не бился о каменную твердь.

Я лежал на вполне привычной удобной кровати, все как полагается в лучших домах – подушки, одеяло, шелковое постельное белье, даже балдахин был в наличии, занавеси с кистями прихвачены на опорах, белье вот только не мое – красная майка и такого же цвета боксеры из приятного на ощупь материала, похоже что синтетического, по структуре похожего на термо. На ногах белые носки с принтом какого-то странного зверька. Зеленая присоска на запястье смотрелась чужеродным предметом, что-то там мне подмигивала горящим светодиодом, но вроде как зеленый цвет – безопасный, и я даже не попытался ее отодрать, мало ли для чего прицепили, тут торопиться не надо. Чувства голода, жажды, как и ощущения обратных физиологических потребностей не было, организм словно был напитан энергией, такое случается, когда плотно поужинаешь и отлично выспишься, часов десять-одиннадцать, причем в одиночестве. Сама комната была небольшой, только кровать и небольшое пространство вокруг нее, обычная дверь с блестящей золотой ручкой, на левой от меня стене окно с бежевыми жалюзи, через которые пробивался солнечный свет. На потолке – четырехрожковая люстра с зелеными матерчатыми абажурами. Все было таким обычным, что немного пугало. Не могла такая обычность сосуществовать с черно-белой комнатой и непонятными хай-тек саркофагами.

Пока я оглядывался вокруг, дверь осторожно открылась, и в образовавшуюся щель просочился давешний молодой человек в накидке нетрадиционного цвета.

– Ме ген ас ке зиг, лу Марк, – улыбнулся он мне, приветственно помахав рукой.

– Ме тига, лу Самти, – машинально поздоровался я на почему-то известном мне языке. Ну да, на вопрос, все ли в порядке, заверил, что – вполне.

Читал ведь как-то про такое, крадут людей инопланетяне, потом учат своему языку, рабский ошейник или вот как у меня – присоска на запястье, и вперед, Марк, окучивай картошку на астероидах. Или волшебную руду добывай из навоза единорогов. Этот язык я отлично понимал, хотя казалось, думал и говорил по-русски. И ко всему никакой необычной артикуляции, вполне земная фонетика, а ведь когда пытаешься говорить на иностранном языке, основная сложность – мышцы лица «заточены» под родной, и не привыкли двигаться по-другому.

– Рад, что ты проснулся, – продолжал нести тарабарщину этот улыбчивый тип. – Процедуры прошли почти нормально, через два часа можно есть, потом эн Громеш примет тебя в кабинете. Как чувствуешь себя?

– Вроде неплохо, – потянулся я. – Выспался, вроде как даже с избытком. Я помню, меня в какой-то саркофаг запихивали, да?

– Лечебный модуль. Тяжелый случай, очень много запущенных заболеваний, пришлось даже дополнительные картриджи и модули ставить. Ты, наверное, военный или из совсем отсталых миров?

Я ощупал себя, прислушался к ощущениям. Вроде раньше не болел ничем серьезным, ну печень иногда пошаливала, поджелудочная после обильных мясных застолий, голова болела – ну как у всех, мигрень на погоду, ломота на атмосферное давление. Спина – ну так у всех спина, остеохондроз от сидячего образа жизни. Чего они там нашли? Хотя докторам только дай до пациента докопаться, окажется, что чудом еще жив, пришел я как-то в одну коммерческую клинику пломбу на зуб поставить. Кстати, как там пломбы?

Что странно, даже намека на разрушающийся зуб, который я все никак не решался сделать, хотя мой стоматолог, Иван Моисеевич, давно к себе звал. Чудесный человек, лишних денег не брал и впустую зубы не вырывал, к нему вся верхушка городская лечиться ходила.

Так вот, зуб был на месте, а щербинки от отколовшейся эмали не было. Неужели приросла?

– Зубы пришлось исправлять в первую очередь, – Самти развернул в воздухе что-то вроде голографического планшета, – там такой ужас творился, надеюсь, врача твоего сожгли на костре вместе с семьей, но мы тебя подлатали, так что теперь ты почти как новенький, еще несколько процедур потребуется, и все. Ну и последствия твоего перемещения тоже будут сказываться – гормональные скачки, сердце может пошаливать, все это временно и корректируется. Будут вопросы – задавай, но не сейчас. Посмотри на запястье левой руки.

Я послушно посмотрел. Зеленая присоска все так же радостно перемигивалась, уже не только со мной, а с нами обоими.

– Симлинк. Это твой лечебный корректор, если какие-то проблемы возникнут, он или сам справится, или дежурного лекаря вызовет. Первые три дня не снимать, не боится воды – можешь купаться с ним. Если цвет изменится на синий, значит, что-то не все в порядке, и я сразу подойду. Переверни руку так, чтобы симлинк смотрел на пол.

Я послушно перевернул. На полу высветились красные пунктирные линии.

– Твой маршрут. Симлинк определяет потребности организма. Захочешь есть – по этим линиям придешь в столовую. Спать – сюда. Вот здесь… – Самти подошел к стене справа от окна и нажал на оранжевый круг на уровне лица, после чего сегмент стены исчез и показалось еще одно помещение, – уборная, там все привычные тебе приборы. Вот здесь… – он нажал на такой же круг на другой половине стены, – одежда. Все под твой размер. Одевайся.

На единственной полке шкафа лежали кремовые брюки и бирюзовая рубашка. Своей одежды я не увидел, но и то, что предлагали, вполне меня устроило. Надел, повращал руками – действительно мой размер, все сидело как влитое. Мне даже показалось, что влитым оно село уже после того, как я оделся. Удобные кроссовки, прямо копия моего «нью-беланса», но безо всяких эмблем, оказались как раз по ноге.

– Отлично, теперь ты почти человек, – улыбнулся Самти. – Можно в свет выпускать. Через два часа появится маршрут в кабинет энгуна, если он сам тебя раньше не позовет. Смотри… – Присоска чуть завибрировала и рядом с пунктирной линией появилась вторая, синего цвета, она пульсировала. – Это маршрут-прайм, он появляется, когда нужно отложить все дела и пойти именно по нему. К примеру, когда эн Громеш захочет тебя увидеть, он передаст сигнал на твой симлинк, и появится новый маршрут. Или диагност покажет, что через полчаса ты ласты склеишь – увидишь указатели в лечебный отдел. Пока нет идентификации, куда что ведет, но через три дня, когда ты адаптируешься, мы поставим другую модель, и там уже будет интерфейс, который тебе более привычен.

– Ясно, Самти, – сказал я, хотя еще совсем не всё понял. – А этот твой маршрут, который сейчас, он куда ведет?

– Соединяет столовую и твою комнату, – парень улыбнулся еще шире, отчего сделался похожим на лягушку, – ты можешь свободно ходить где захочешь. Короткие линии – это путь в комнату, длинные – в столовую.

Я вышел в коридор, действительно, те линии, которые оставались за мной, были раза в два короче других.

– Отлично, – Самти покивал головой. – Предвосхищая твой вопрос по языку – произноси и запоминай слова, как тебе удобно, ассоциативные связи образуются сами, тем более что ка-ламдуг и твой язык фонетически близки. С идиомами то же самое – говори как тебе привычно, не думаю, что будут трудности.

– Спасибо, Самти, – произнес я.

– Если позволишь, лу Самти.

– Да, хорошо, извини. Все равно спасибо.

– Как говорит эн Громеш, спасибо в стакан не нальешь и в карман не положишь.

– Само собой, за мной не заржавеет. И эн Громеш, дай угадаю – это…

– Это я, – дядя Толя возник прямо за моей спиной, как из воздуха, я аж вздрогнул. – Можешь не угадывать. Понимаю, что вопросов у тебя накопилось выше крыши, но не торопись. Ты сейчас немного заторможен, Марк, это из-за лекарств, что пришлось тебе ввести, и всей этой катавасии с твоим организмом, но через пару часов оклемаешься, поешь, тогда и поговорим, ладно?

– Как скажете, эн Громеш, – изобразил я поклон.

– И этому тебя научим, – он махнул рукой. – Ну что, лу Самти, стоим? Работы мало? Напра-во! Бегом – марш!

Только подошвы сандалий бедного Самти сверкнули, так он понесся куда-то вдаль. Узнаю дядю Толю, у него даже мелкие чиновники в мэрии, которые по жизни никого, кроме непосредственного начальства, не боятся, по стойке смирно стояли, а потом вот так бежали в нужном направлении.

– Так, племяш, как дела?

– Где я, дядя Толь?

– Подробности после. Сейчас ты у меня в гостях, можно сказать, с того света тебя вытащили, совсем плох был, а вот смотри – прям как огурчик.

– Зеленый и в пупырышек?

– Ну раз шутишь, значит, на поправку идешь. Не расстраивайся, племяш, тут медицина о-го-го, и не таких на ноги ставили, вот только у тебя пока дезориентация в пространстве и времени, надо, чтобы голова твоя готова была к новой информации. Так что пока осмотрись, вот я бы на твоем месте за Самти пошел, там дальше выход в парк, погуляй, подыши свежим воздухом, а потом покалякаем о делах наших скорбных, – дядя Толя похлопал меня по плечу и ушел.

В этом весь дядя Толя, ворвется в жизнь, надает ценных указаний и исчезает.

Мне ничего не оставалось, как последовать совету чудом воскресшего родственника. В парк – значит в парк, тем более что есть, спать, пить и прочее я не хотел, а энергии было хоть отбавляй, видимо, сказывался продолжительный отдых в инопланетном лечебном аппарате.

И вправду, в столовую надо сходить обязательно, посмотреть, чем здесь кормят, ну и отведать иноземных блюд. Воздух вроде ничем не отличается от земного, чище только, вкусный какой-то, как в лесу после дождя, с ароматом сирени и цветущих яблок, и еще чуть терпкости. Дышится легко, полной грудью. Сила тяжести тоже привычная, сделаем поправку на пребывание в лечебном саркофаге, где со мной могли сотворить все что угодно, возможно, я теперь могу без воздуха в воде обходиться или летать, только пока еще не знаю – как. Вполне может оказаться, что я где-нибудь на секретной базе в Сибири, но что-то подсказывает мне, что куда-то подальше я попал. И планета, на которой я нахожусь, явно не Земля, хоть на нее похожа. Вот выйду сейчас на улицу, погляжу на красное солнце в крапинку и четыре луны и окончательно успокоюсь.

Пройдя метров пятьдесят по коридору прямо по пунктирной линии, которая вроде бы должна была вести в место для приема пищи, я уткнулся в светящийся прямоугольник дверного проема, только самой двери тут не было, внутри проема такая же белая стена. Рядом с контуром оранжевый круг. Именно за этим контуром, как я успел заметить, исчез Самти. Читали мы про такие штуки, и фильмы смотрели соответствующие, что делать – знаем. Проем послушно появился, стоило мне приложить симлинк к оранжевому кругу, и легкий свежий ветерок дал понять, что я на правильном пути.

Выйдя на улицу, огляделся – ну что сказать, парк как парк, и не такое видали в Версалях и Петергофах. Островки идеально подстриженных деревьев чередовались вылизанными до совершенства лужайками, перемежаясь каскадами фонтанов и мраморными портиками. Беседки, в кажущемся беспорядке раскиданные то тут, то там, были окружены кустами роз, посаженными на одинаковом расстоянии друг от друга. Все было просто идеально – что удивительно, не наблюдалось армии садовников, стараниями которых вся эта красота существовала.

И вот среди всего этого богатства я, как король, в роскошной бирюзовой рубашке и кремовых штанах. На голове моей роскошный котелок, в больших глазах зеленых на восток… Или куда там я иду, вроде солнце тут такое же, крапинок не наблюдается, и оно почти в зените, светит мне прямо в глаза привычным спектром. Желтый карлик, главная последовательность. Значит, иду на юг.

От входной двери в глубину парка шла единственная дорожка, мощенная гранитной плиткой, и вот уже несколько минут она не прерывалась, не разветвлялась и с другими дорожками, иногда видневшимися неподалеку, не пересекалась. Я и не пытался перейти куда-то еще, пунктирная линия четко совпадала с центром дорожки, а в животе уже слегка проявлял активность червячок.

Отличная погода, свежий ветер, природа – что еще нужно для приятной прогулки? Видимо, так считал я один – безлюдность парка просто поражала, ни в беседках, ни на дорожках, даже у нескольких встреченных по ходу движения бассейнов никого не было. Ни алкашей с бутылкой и нехитрой закусью, ни мамашек с колясками и орущими детьми, ни собачников, с помощью питомцев удобряющих зеленые насаждения. Я уже начал было думать, что оказался единственным бездельником среди этой роскоши, и вся эта красота только для меня одного, но тут дорожка резко свернула через какой-то островок густо заросших деревьев, и я оказался на краю открытой поляны, посреди которой на теннисном корте две девушки играли в теннис. Дорожка прервалась, пунктир проходил прямо через игровую площадку.

Странный искрящийся мячик летал через висящую в воздухе без всякой поддержки сетку – от блондинки к брюнетке и наоборот. Я невольно залюбовался стройными девичьими фигурками в белых обтягивающих маечках и юбочках намного выше колен, на вид им было лет по восемнадцать-двадцать, обе были увлечены игрой, так что совершенно меня не замечали. У блондинки игра не получалась, она старалась, но разница в классе, на мой дилетантский взгляд, была уж слишком заметна, брюнетка выносила почти все свои подачи с одного удара.

Можно было бы обойти поляну по краю и отправиться дальше, но я решил ненадолго остаться. Во-первых, погода стояла отличная, солнце припекало, ветерок освежал, и я чувствовал прямо-таки неодолимую потребность посидеть какое-то время среди этого великолепия. Ну а во-вторых, кроме родственника и его розового медицинского помощника, в этом мире мне довелось встретить совсем немного людей (строго говоря – тех военных, которые волокли меня в медицинский блок и беседой меня не побаловали). Постояв пару минут и решив, что никому вроде не мешаю, я присел на стоящую с края поляны скамеечку с высокой спинкой и принялся наблюдать за игрой.

Скамейка, несмотря на деревянные планки, оказалась необычайно удобной, казалось, дерево само подстраивается под все изгибы моей задницы и спины, вот так сидел бы и не вставал.

На корте страсти накалялись. Раздосадованная неудачами блондинка все чаще мазала, занося мяч за пределы корта. Ее напарница смеялась и выкрикивала явно что-то обидное на непонятном мне языке, от чего блондинка злилась еще больше. Подачи перешли к брюнетке, и тут блондинке улыбнулась удача, она наконец-то дотянулась ракеткой до мячика, и с радостным воплем жахнула по искрящемуся мячу.

Прямо в мою сторону.

Ну как так можно было промазать, подумал я, разглядывая выжженное отверстие в спинке скамейки сантиметрах в десяти от моего плеча. Сквозь него отлично было видно траву, часть ствола дерева, росшего за скамейкой, цветочки. Сердце гулко ударило несколько раз и замерло, индикатор на запястье немного изменил цветовой оттенок. Я внезапно понял, что еще чуть-чуть, и мои приключения на этом закончились бы, цветочки эти, за скамейкой, прекрасно смотрелись на моей могилке. Неприятное чувство холода появилось внизу живота, напрочь убивая просыпающегося червяка и его потребности. И тут, когда момент опасности прошел, надпочечники впрыснули адреналин в кровь, голова сразу стала работать лучше, расслабленность исчезла, артериальное давление слегка подскочило, а чувство страха исчезло.

У меня такое с детства бывает – иногда, если назревает что-то опасное, паникую, пытаюсь всеми силами этого избежать, трушу отчаянно, прям аж башню сносит от мнительности и возникающих в голове вариантов неблагоприятного развития событий, но уж если момент невозврата прошел, голова становится ясной, чувство страха проходит, а решительность и способность трезво мыслить наоборот – возвращаются и усиливаются.

Девушки наконец-то заметили меня, брюнетка, с недовольным видом подбрасывая на ладони еще один такой же искрящийся мяч, что-то приказала блондинке. Та с таким же недовольным видом направилась в мою сторону, поигрывая ракеткой, словно битой. Прям гопники местные – меня же еще и виноватым решили сделать. Не дожидаясь, пока гопота подойдет вплотную, поднялся со скамейки и с не менее недовольным видом пошел блондинке навстречу. Ракеткой она вертит, прям напугать решила. Сейчас я ей эту ракетку засуну по самые помидоры куда надо. Ну почему у меня на брюках нет ремня, сейчас бы всыпал этой пигалице по ее круглому заду, так уроки тенниса лучше усвоятся. По голове, судя по всему, ее бить бесполезно.

Не доходя пары шагов, блондинка остановилась, я последовал ее примеру – может, тут так принято, близко не подходить, личное пространство и все такое, да и возможность для маневра есть.

– Ты кто такой? – не слишком любезно спросила теннисистка. – Кто позволил тебе здесь ходить?

На некоторые вопросы лучше не отвечать. Как раз вот на такие – ответил, значит тот, кто задал его, имел право спрашивать. Я молча стоял и смотрел на нее. Блондинке это явно не понравилось.

– Что молчишь, не умеешь разговаривать? Тупой, да? На кухне работаешь? Садовник? – Она все больше заводилась, сделав шаг вперед и тыча в меня ракеткой. Я явно ее раздражал. – Отвечай, когда тебя спрашивают, иначе пожалеешь.

Если не вспоминать о теннисном мячике, пробившем с легкостью спинку каменной скамьи, то выглядела моя собеседница со всем этим ее грозным видом и насупленной мордашкой очень забавно.

– Уже пожалел, – совершенно искренне ответил я и отобрал у нее ракетку. Все равно пользоваться ей не умеет. – Слушай, давай потом поговорим, у меня тут дела, так что вечером приходи.

– Куда? – оторопела она.

– На сеновал, – аккуратно обходя девушку, предложил я. – Можешь даже кузнеца привести.

– А зачем нам кузнец?

– Вот именно, – окончательно поставив в тупик блондинку, согласился я. – Кузнец нам не нужен.

Девушка обернулась к оставшейся на корте подруге, явно ища поддержки, но та не торопилась поддержать партнера по игре. Брюнетка достала откуда-то ярко-оранжевый фрукт и откусывала от него по маленькому кусочку, явно растягивая удовольствие и всем своим видом показывая, что все происходящее ее совершенно не касается. Любят женщины подставлять своих подруг, этого у них не отнимешь, натура такая бабская.

– Пожалуй, пойду, очень был рад встрече, очень, – попытался я избавить блондинку от когнитивного диссонанса, аккуратно кладя ракетку на скамейку. Обошел девушку, направляясь по краю корта к противоположной опушке, где вроде бы виднелась такая же дорожка. Да и пунктир как раз туда вел. – Хотя, может быть, ты скажешь, как пройти в библиотеку?

– Со вторым уровнем доступа тебе туда вход закрыт, – подала наконец голос брюнетка, соизволив с поистине царственным видом приблизиться к нам. – Так что советую выбрать какую-то другую цель. Ты ведь куда-то шел?

– В столовую, – повинился я, слыша недовольное сопение за плечом. – Очень кушать хочется. А сегодня, говорят, на обед макароны.

Сзади последовал едкий комментарий о плебейской еде. Прям спинным мозгом почувствовал, что еще немного, и огребу ракеткой.

– Тебе туда, – брюнетка махнула рукой как раз в сторону дорожки, потеряв ко мне всякий интерес. – Илани, ты уже узнала все, что хотела? Тогда возвращайся на место, продолжим.

– И что, мы вот так отпустим этого наглеца? – голос сзади сочился бешенством. И правда, нехорошо я поступил.

– Илани, простите, если вдруг вас обидел. – Я обернулся, слегка поклонился блондинке. – Не со зла, честное слово. Слегка растерялся, когда вы попытались меня тут шариком убить, но буквально на секунду. А сейчас я вижу, какая вы есть замечательная.

Илани потрясла головой, видимо, редкие мысли в кучку собирала, брюнетка что-то там хрюкала себе, вернувшись к фрукту, так что ответа дожидаться я не стал, сразу видно – прощен, и поспешил к разрыву дорожки.

С одной стороны, нехорошо бросаться всякими опасными мячиками в незнакомых людей, а с другой, я тоже хорош – даже не спросил разрешения посмотреть на игру. Хотя кто знает, какие здесь правила поведения, может быть, я им смертельное оскорбление нанес и по тонкому льду прошелся. Прямо по ниточке. В некоторых странах жену чужую с открытым лицом увидишь и все, кирдык, тюрьма и отсекновение причиндалов. И это у нас, а здесь могут быть совсем другие, еще более строгие правила. Увидел в мини-юбке – голову с плеч. На топик взглянул – подвешивание за тестикулы над муравейником.

Вот что стоило мне сразу извиниться и уйти, нет ведь, решил блеснуть остроумием, шутками, которые и на моей родине не все поймут, а тут и подавно, все никак не повзрослею, четвертый десяток уже, а веду себя иногда как пацан. Разозлил ни в чем не повинную девчушку, надо будет потом как-нибудь загладить вину, при случае. К тому же девчонка симпатичная, особенно когда злится, а от ненависти до любви не то что шаг – шажочек.

Ну вот прямо спиной чувствовал два взгляда, пока не скрылся за деревьями – один злой, а другой насмешливый. Брюнетка та еще язва и на дядю Толю чем-то похожа, не иначе как родственница. А ведь значит, и моя тоже, но не кровная, можно и подкатить.

До столовой я дошел буквально за пару минут, без приключений и опасностей. Привычно уже приложив светившийся прежним зеленым цветом симлинк к оранжевому кругу и миновав холл с диванчиками, большей частью свободными, по ходу пунктирной линии оказался в небольшом, метров сто – сто пятьдесят квадратных, помещении, заставленном привычными с виду столами и стульями. Вместо окон экран во всю стену показывал трехмерные картины природы, явно не из этих мест – море, острова, пальмы, девушки в купальниках и без. Легкая эротика сопровождалась тихим, едва слышным наигрышем на клавишных, очень мелодичным.

Народу почти не было, только за столиком в левом дальнем углу сидела компания из трех мужчин и одной девушки, они пили какой-то ядовито-оранжевый напиток из одного большого стеклянного кувшина, по очереди, прямо из горла, что-то громко обсуждали и смеялись. Все они были в однотипной военного вида форме без погон, видимо, из одной военной части. Хотя откуда мне знать, как тут принято, может быть, это повседневная одежда, а военная форма как раз на мне. Бирюзовая рубашка – никак не ниже полковника, полагаю. Кремовые брюки – авиация, кроссовки – тяжелый штурмовик, симлинк на запястье – диверсант с легендой.

Трое, включая девушку, были огненно-рыжие – два парня, один смеялся громче всех, другой, напротив, сдержанно улыбался. Четвертый, сидевший рядом с девушкой – брюнет, выше остальных на полголовы, здоровый такой ухоженный бугай, мощные мышцы перекатывались под обтягивающей торс синей рубашкой, идеальная прическа, белоснежная улыбка, хорошо хоть девушку обнимал, а то видал я таких метросексуалов с радужной ориентацией.

Близко к компании садиться не стал, у них свое веселье, у меня свое, к тому же брюнет на меня как-то недобро посмотрел, может, он не любит незнакомцев, или я на какого-то нехорошего человека похож.

Подождать пришлось несколько минут, подскочил парнишка в синей накидке наподобие пончо, с вышивкой белой нитью, и белых спортивных штанах, поставил на стол три тарелки, литровый стеклянный кувшин с тем же напитком, что и у обедающей компании, положил ложку, палочки и попытался скрыться.

– Эй, погоди, – перехватил я его. – Принеси-ка мне стакан.

Парень непонимающе посмотрел на меня, видимо нечасто его просили о такой диковинке.

– Стакан, кружка, чашка… Понимаешь? – Видимо, аналоги в местном языке были, все эти слова я произнес по-разному.

Официант кивнул, метнулся куда-то прямо через стену и через несколько секунд на моем столе стоял граненый стакан.

– Спасибо, выручил. И что ты мне тут принес? – уже в спину исчезающему парню спросил я, впрочем, не особо надеясь на ответ.

Названия местных блюд мне, наверное, ничего не сказали бы. На что это похоже – щупальца местного осьминога? Судя по виду, это были именно они – склизкие голубоватые кусочки в коричневом соусе. Впрочем, на вкус все оказалось не так уж плохо, щупальца были по консистенции мясными, немного сладкими, но кислый соус отлично дополнял этот вкус. Кусочки были нарезаны достаточно крупно, чтобы их удобно было есть палочками. Лежащее на другой тарелке зеленое пюре я попытался есть ложкой и, судя по одобрительным взглядам соседей, поступил совершенно правильно. Обычное яблочное пюре, стоило его так украшать красными и совершенно безвкусными ягодами, да еще красить в темно-зеленый цвет. Раскусив парочку ягод, остальные я отложил на край тарелки – вот не сообразил сразу, наверное для украшения они.

Третье блюдо я какое-то время не решался начать есть. Белесые сопли плавали в малинового цвета киселе, и смотрелось не то чтобы неаппетитно – это явно кто-то ел, и не раз. Наконец, набравшись смелости, я отделил ложкой от общей массы маленький кусочек и поднес к лицу. Тут только заметил, что компания в углу притихла и наблюдает за мной с явным интересом, девушка даже вперед подалась, а парни напротив нее явно забились на меня – выложили на стол какие-то кружочки и сгребли их в одну кучу. Ну что же, зрители ждут, понюхал кусок сопли, вроде тухлятиной или чем-то еще неприятным не пахнет, осторожно положил в рот.

На вкус обычная устрица, только подается без привычной раковины, малиновый соус оказался кисленьким и отлично дополнял слегка горчащий основной компонент. Прям ностальгия по родному миру пробила, хотя устрицы я в последний раз в Сен-Мало ел года два назад.

Парни загомонили, один из рыжих радостно придвинул кучу мелочи себе, а девушку чуть не стошнило. Я не смог отказать себе в удовольствии – с аппетитом доел моллюска, щедро сдабривая его соусом, чуть ли не причмокивая и всем своим видом показывая, что вот это как раз моя самая любимая еда. Девушка не сдержалась и скрылась куда-то за стену, ох уж эти появляющиеся из ниоткуда проемы, там даже кружка не было оранжевого, только синее пятнышко еле разглядел, а бившиеся об заклад парни довольно засмеялись и помахали мне руками.

– Ладно, знай наших, – пробормотал я по-русски. – Мы вам и не такое покажем, дайте только до водки добраться, – и щедро плеснул в бокал оранжевого напитка. Обычный сок, на вкус что-то среднее между манго и морковью, немного терпкий, но мне понравился. Привычки пускать слюни в общий кувшин у меня нет, не то что у местных, так что сидел я как белый человек, пил из собственного граненого стакана, догадываясь, кто был инициатором его появления здесь, никого не трогал.

– Можно присесть? – не дожидаясь ответа, напротив меня плюхнулся на стул брюнетистый сосед ушедшей в никуда девушки и потянулся к кувшину. Вот ведь манеры у аборигенов, сейчас язык свой прополощет в напитке, куда потом его девать. Пропадет продукт.

Я даже возразить не успел, как брюнет разрешил мои сомнения, выхлебав в несколько глотков остаток сока, а ведь там его не меньше половины литра было. Посмотрел на пустой кувшин, словно ниоткуда возникший официант поставил на стол такой же, но уже полный.

– Люблю сок вамбулы, три кувшина таких могу выпить подряд, – заявил он, глядя мне прямо в глаза и подергивая грудными мышцами.

Я отсалютовал ему бокалом и отпил небольшой глоток.

– Или ты мне не веришь?

– Верю, – успокоил я парня. – Ты вон какой большой, в тебя и шесть таких кувшинов влезет свободно. Да еще вамбулы, это же такое охренительное средство для повышения потенции, которая у тебя просто из ушей прет наверняка.

Тот притих, обдумывая услышанное, зато его два рыжих вихрастых приятеля оживились, о чем-то между собой перешептываясь. Один полез в карман, достал оттуда горсть мелочи и начал пересчитывать.

– А вот семь никак не влезет, дохловат ты для семи.

– Я уже выпил один, – парень выложил на стол сжатые кулаки, упорно набиваясь если не на драку, то на спор. – Поэтому про шесть и сказал. Шесть и один как раз семь будет.

Умеет считать – молодец. Я примерно представлял, как дальше будут развиваться события. Чужаков не любят нигде, значит, есть шанс получить по лицу, если повезет. Не повезет – просто переломают все кости, до которых дотянутся. Можно попробовать спустить все на тормозах, и так и нужно было бы сделать, но уйти мне просто не дадут, по всему видать этот сценарий разыгрывается уже не в первый раз, вон и зрители на месте, девушка вернулась за столик и что-то там обсуждала с парнями, поглядывая на меня. Можно и подраться, да только я трезво оценивал свое физическое состояние, если этот парень будет просто стоять и смотреть, как я его бью, может у меня и будет шанс, а так – никаких.

Две упаковки по шесть полулитровых банок пива мой друг Жорик Богданов, по его утверждению, выпивал под неспешное поедание воблы и креветок за просмотром телека, особенно художественную гимнастику он ценил, даже спонсировал одно время местную команду, пока жена не узнала и не пригрозила причинное место оторвать. И комплекции он был как раз этот верзила. Но это за весь вечер, с походами в туалет и неспешной закуской, да еще в хорошей компании зомбоящика. А тут этот абориген с непонятной физиологией, может быть, ему и поссать необязательно сходить, все перерабатывается без отходов. Ладно, раз ввязался, соскакивать уже поздно. Это все наркота, которой меня накачали родственничек и его эскулап, что-то сегодня меня прямо на конфликты тянет.

– Я тебе верю, – не слишком удачно попытался я все замять. – Ты можешь выпить семь таких кувшинов подряд, более того, я уверен, что и перерывов тебе не нужно, а на кувшин потратишь не больше десяти секунд. И кувшин, пока пьешь, на стол не опустишь.

– Хватит, – брюнет привстал, опираясь кулаками на столешницу. – Я…

Что он собирается сделать, сказать не успел, один из его рыжих приятелей подошел к столу.

– Слушай, парень, мы не хотим тут неприятностей. Но зу Конташ от тебя просто так не отстанет, уж очень он упертый. Так что я поставлю за тебя, договорились? А деньги мне с выигрыша вернешь?

– Да, – я протянул парню руку. – Я лу Марк.

– Лу Арраш, – тот нерешительно дотронулся своей ладонью до моей. – Это какое-то такое новое приветствие?

– Да, оно как раз означает, что твои деньги – мои деньги.

Брюнет, нетерпеливо морщившийся во время нашего диалога, решил, что ситуация уходит у него из-под контроля.

– Спорим, – проревел он, картинно напрягая шею. – Ставлю восемнадцать шиклу. Сейчас же.

– Погоди, – осадил я его и повернулся к Аррашу. – А если проиграю?

– Будешь должен, – обезоруживающе улыбнулся тот. – Как-нибудь потом расплатишься.

Ага, знаю я таких. Потом – это значит, что, может, и не расплачусь, такого насчитают. Ох уж мне эти местные шулера, но ставить-то самому мне нечего, я и про деньги местные не знаю ничего. Приятель так в долг взял у местного авторитета, тот тоже ему сказал, мол, когда сможешь, отдашь. Отдал все как миленький и уже квартиру переписывал, хорошо батю Жорика успели подключить, тот тогда в местном управлении СК работал и вопрос кое-как разрулил. Но то в России, может, тут похлеще порядки, в сексуальное рабство какое-нибудь отдадут, судя по нарядам некоторых моих знакомых, извращенцев тут хватает.

– Нет, лу Арраш, так не пойдет. Сколько у тебя денег тут?

– Три шиклу и сорок ши, – парень ничуть не расстроился. Может, для них и вправду это просто развлечение, так, не местного прижать и посмотреть, как выкручиваться будет.

Вот ведь засада, шиклу какие-то, я курс местный не знаю, не попасть бы.

– А ну-ка покажи мне одну монету.

– Из какой ты далекой глуши, – Арраш достал из кармана кругляш и протянул мне, – что про шиклу не слыхал.

– Из какой надо глуши, – я осмотрел монету. По мне так обычный новодел, вон как блестит. Качество XF, такими азиаты торгуют на заправках, выдавая за царские клады. Подбросил, покрутил, вроде серебро, бросил на столешницу – да, звон присутствует. На аверсе выбит клинышек острием вниз, на реверсе – изображение солнца с семью лучами, ничего особенного. Прикинул, граммов десять, не больше, это если по курсу, где-то триста рублей, не думаю, что тут серебро дороже стоит.

Ладно, придется спорить. А в этом деле главное на берегу все условия обговорить, а то шанс остаться без штанов резко возрастает.

– Хорошо. Я беру у тебя, лу Арраш, три шиклу. Если проигрываю, в течение тридцати дней отдаю долг, если выигрываю, отдаю три шиклу. Если не отдаю долг через тридцать дней, то за каждые тридцать дней к долгу добавляется по десятой шиклу. Договорились?

Рыжий кивнул головой.

– Теперь с тобой. Зу Конташ, ты пьешь шесть полных кувшинов сока, не выпуская кувшин из руки, пока в нем что-то есть, и не выходя из-за стола, на каждый кувшин десять секунд. Пустой кувшин в руках не держать, поставил на стол – сразу же бери следующий. Сок вамбула оплачивает тот, кто проиграл. Вы ведь это хотели предложить?

– Законник, – процедил сквозь зубы брюнет. – Ненавижу законников. Три шиклу против твоих трех. Эй, эре, неси сюда еще пять кувшинов.

Шесть полных кувшинов ярко-оранжевого сока выстроились перед спорщиком. Шесть литров отличного сока, думаю, что поджелудочная этого парня скажет ему «спасибо», хотя с местной медициной это не риск. Официант что-то пытался брюнету сказать, но тот только зарычал и резким движением руки отшвырнул парня от стола. Вот ведь завелся, и почему, я ведь не сделал этим ребятам ничего плохого.

– Раз, – припечатал он, выхлебав кувшин буквально за пару секунд.

– Два… Три… Четыре… – Еще три кувшина последовали за первым, все это заняло максимум секунд пятнадцать.

– Пять, – он ухватил предпоследний кувшин и поднес ко рту.

Не люблю нечестную игру, это и не игра вовсе. Но раз сел с кидалами за один стол, джентльменом можно и не быть. Последний глоток, и пустой кувшин возвращается на стол, я резко поднимаюсь, рыжий Арраш, поняв, что я хочу сделать, рванул мне наперерез, но уже было поздно. От резкого движения стол сильно качнуло, последний кувшин наклонился, выплескивая часть сока.

Движения брюнета я не заметил. Рука только что держала пустой кувшин и вот уже держит полный. Ни капли мимо, надо же, фокусник нашелся. Обычные люди не могут так быстро двигаться, точно знаю. Сеня Одинцов, мастер спорта по боксу, работавший у меня безопасником, как-то показывал такие фокусы с перехватом предметов, но его движения можно было отследить, пусть даже смазанно. Брюнет медленно, рисуясь, поднес кувшин ко рту и не торопясь осушил до дна. Не просто поставил – монументально воздвиг кувшин на стол, без слов сгреб деньги в одну кучу.

– Тоже ненавижу законников, – я спокойно взял первый кувшин и слил то, что осталось на дне, в последний. Потом так же поступил со вторым, и с оставшимися тремя. Набралось прилично, миллилитров пятьдесят, не меньше, поболтал, оглядывая спорщиков, никто не пытался возразить. Придвинул к себе деньги, ровно шесть блестящих серебристых монет. – Всегда найдут, как обдурить. А еще больше я не люблю жуликов. Но ведь ни тех, ни других за этим столом нет, правда? – Отсчитал три монеты, пододвинул их Аррашу, три – брюнету.

– Что это значит? – Конташ посерьезнел, воинственный настрой слетел с него моментально.

– Твое. Будем считать, что просто пошутили. Проигрыш плохо действует на пищеварение, да и ставки у вас какие-то детские, – не удержался от подкола я. – Знал бы, тоже полный карман мелочи приволок.

Крепыш стал приподниматься из-за стола, по выражению его лица было видно, что добром наша встреча не закончится. И что он так на меня взъелся, я нормально поступил, честно, выиграл, но спорно, и выигрыш вернул. Какие ко мне претензии. Положил бы в карман, можно было бы потянуть, но тут-то за что.

– Это значит, что драки не будет, – дядя Толя появился как всегда внезапно и вовремя, парни моментально вытянулись в струнку и вид приняли лихой и придурковатый. – Зу Конташ, опять твои шутки с соком, ты бы хоть что-то новое придумал. Как новенький появляется, обязательно надо втянуть его в свой спор.

– Разрешите доложить, эн Громеш, новенький выиграл, – вылез второй рыжик, заработав недовольный взгляд брюнета.

– Ну хоть кто-то вас жизни научил, придется придумать что-то пооригинальнее, – обрадовался дядя. – За то, что салаге проиграли – пять кругов по полигону, третий уровень, после отбоя, всем.

– Есть, – все четверо отсалютовали правой рукой, от левого плеча и вверх. Судя по всему, такое им было не впервой, никто не выглядел расстроенным, а Арраш мне так даже подмигнул.

– Налево, кругом. Марш. – И дождавшись, пока четверка строем выйдет из помещения, повернулся ко мне. – Как тебя угораздило в это ввязаться?

– Не поверишь, дядь Толь, сам не знаю, – я пожал плечами. – Как какой-то бес в подсознание вселился и толкает на разные глупости.

– Ну как раз несколько часов после медстазиса прошли, тебя вот-вот отпустить должно. Хоть начнешь соображать, что не у себя дома находишься, а то вон как тебя понесло. Всегда ведь был осторожным парнем, не то что мой Пашка.

– Да нашло что-то, и ребята эти привязались так, что не соскочишь.

– Всыпать бы тебе, да поздно уже. Поел?

– Устрицы были великолепны. У вас так все время кормят?

– Устрицы? – дядя удивился. – Эй, ты, подойди-ка сюда.

Лысый парень в синей накидке осторожно приблизился.

– Кто заказывал еду на этот столик?

– Так ведь зу Конташ, – парень замялся, – он все заказал и оплатил.

– Ну и хорошо, можешь идти, – дядя махнул рукой, лысый опрометью бросился прочь. – Выходит, тебя еще и накормили по первому разряду, самыми дорогими блюдами. Молодец, племяш, хоть и не в себе, а своего не упустишь. Как всегда. Ладно, за мной шагом… В общем, пойдем. Заодно и поговорим в уютной домашней обстановке.

4

Наш мэр, Лейбман Семен Викторович, очень скромный человек, невеликих потребностей. Его кабинет едва дотягивает до пятидесяти квадратных метров, удобная мебель местного производства из ЛДСП, скромное кожаное кресло за добротным письменным столом и портреты президента и премьера на обшитой ламинированными панелями стене. Его помощнице Зое Моисеевне почти шестьдесят, у нее три подбородка, бородавка на носу и кагэбэшное прошлое, по просьбе Семена Викторовича она готовит ромашковый чай и подает его с имбирными печеньками.

У его брата, Михаила Викторовича, председателя крупнейшей строительной компании области, кабинет квадратов двести, итальянская вишня и натуральные буковые панели с инкрустацией по стенам, большой стол стиля модерн из массива, кресло из перфорированной натуральной кожи ручной работы за семь тысяч евро. Все тот же портрет президента над столом, правда на другой стене висит пара «итальянцев» и «голландец» из не слишком известных, но все же оригиналы, на то и сертификаты имеются. Секретарша его, Леночка, не топ-модель, но все при ней, и длинные ноги, и белые волосы до попы, и сама круг-лая попа очень даже ничего. И даже мозги имеются, хоть это в ее работе и не главное. Леночка готовит отличный кофе, специально ездила учиться в Неаполь. К кофе отлично идет «Хеннесси» и маленькие мармеладки из груши с фисташкой. Еще Леночка отлично делает массаж, и не только, охотно едет с боссом в сауну, стоит лишь позвать, у нее два высших образования – экономическое и психологическое – и почти написанная кандидатская. Как только защитится – ждет ее карьерное будущее в самых радужных тонах.

Дядя Толя бывал и у одного брата, и у другого, и не раз. Не знаю, кого из своих собутыльников он хотел переплюнуть, но кабинет тридцать на тридцать метров – это скорее садовый участок, девять соток как-никак. Все это пространство разбивали на равные промежутки четыре колонны под золото, хотя, может, это и было настоящее золото, на глаз не отличить.

В функциональности помещения сомневаться не приходилось – по центру стоял вполне земной переговорный стол буквой П, по диагонали два огромных дивана, разделенных журнальным столиком, предлагали провести более откровенные переговоры, в других отсеках были рабочие места, я бы посадил туда секретарей, и возможно, именно так все и предполагалось, напротив входа, у окна, стоял скромный столик буквально метр на три, с удобным креслом спинкой к окну, и двумя не очень удобными, судя по виду, креслами для посетителей.

Справа от входа за внушительным столом с висящим в воздухе прозрачным экраном сидело создание, которое просто девушкой назвать язык не повернется. Нимфа? Королева красоты? Идеал моих эротических снов? Когда она поднялась, вся такая прекрасная в обтягивающем белом комбинезоне, откинув прядь белокурых вьющихся волос, от чего идеально очерченная грудь еще лучше очертилась, слегка прогнула свой тонкий стан, опершись руками на стол, кивнула – мне царственно, едва заметно, а дяде Толе чуть ли не в пояс, и, дождавшись от него повелительного жеста, скользящей походкой вышла из этого садового участка; мои гормоны чуть не разорвали меня, как грамм никотина хомяка. На что дядя Толя только хмыкнул, видимо подобное происходило тут не раз.

Вот честное слово, еще немного, и я бы пересмотрел свои взгляды на холостую жизнь. Хотя бы временно.

Кресла были неудобными не только по виду, это я ощутил, стоило мне примоститься в одном из них. Дядя Толя мазохизмом никогда не страдал – обошел стол и сел на свое место.

– Что, неудобно заднице? – ехидно поинтересовался он, наблюдая, как я пытаюсь принять более-менее приемлемое положение. – Это чтобы всякие личности тут не рассиживались, а то взяли моду, приходить и на нервы мне действовать. Сейчас, погоди.

Вроде бы и не нажал ничего, а кресло действительно поерзало, пошаталось и приняло форму задней части моего тела. Мне даже показалось, оно стало глубже и ниже, сидеть стало намного удобнее.

– Технологии. – Дядя Толя поднял палец. – Давай я расскажу тебе сначала, что тут приключилось, а ты мне, в свою очередь, о том, как сюда попал. В общих чертах я представляю, какие-то фрагменты воспоминаний нам удалось из твоей памяти считать, но полной картины пока нет. Диагност обычно считывает за несколько дней до процедуры, но с тобой как всегда все не так.

– Что не так со мной?

– Да понимаешь, какой-то мозг у тебя странный, блокирует доступ. Волноваться тебе не о чем, даже наоборот, преимущество перед другими. Такое случается, но редко. Об этом мы еще поговорим, есть вопросы поважнее. Готов?

Я кивнул.

– Короче, ты, племяш, попал. Конкретно. Вижу, что понял всё.

– Ну да, что это не Земля, понятно.

Дядя усмехнулся.

– Сейчас я тебя удивлю, друг мой. Здесь та же Земля, что и твоя родная, абсолютно такая же, то же самое Солнце, звезды, Луна и Юпитер с Марсом. А сама планета лучше, да. Народу меньше, экология чище, ну и технологии, сам видишь – продвинутей.

– Ну теоретически я это представить могу – множественные параллельные вселенные, теория струн и черная материя, – поделился я своими знаниями, почерпнутыми из интернета и сериалов. – Мы же, экономисты-теоретики, так себе все и представляем.

– Не иронизируй, – строго сказал дядя Толя. – Именно что параллельные. Так что это точно такая же Земля. Сейчас ты, если по карте смотреть, где-то в районе Курска.

– Ни фига ж меня занесло, – присвистнул я.

– Что занесло – в точку попал. Сам-то что думаешь, как это с тобой случилось?

– Странный вопрос, дядя, – удивился я. – Нашел кого спрашивать, со мной такое в первый раз.

– И скорее всего, в последний, – родственник покачал головой. – Вот как ты во все это влип?

– Мы с друзьями каждую осень ходим на рыбалку.

– Да знаю я эту вашу традицию, – дядя махнул рукой. – Им бы только от семей своих сбежать, но ты-то холостой. Холостой еще?

– Держусь пока.

– Вот. Никак не нагуляешься. Хорошо, пошли вы на рыбалку, но как ты сюда-то попал? Прямо во время подсечки?

– Да нет же. Мы в воскресенье расходиться стали, и Пашка сказал, что забыл что-то у речки. Сумку свою, вот. А сам поехать не смог, провалился в канаву и ногу подвернул. Ну ты знаешь, он мастак на такие фокусы.

– Да, Пашка такой, – грустно сказал дядя Толя. – Не сломал ничего?

– Нет, обошлось вывихом и пораненной рукой. Он лежит, кровь ручьем, хотя этому кабану хоть бы хны, ну и в таком состоянии я его не отпустил никуда, сам поехал. Сумку нашел, а в ней кварц, помнишь, у вас в доме лежал, голубой такой кристалл, который ты на помойке нашел?

– Ну да, помню. Продолжай.

– Я за этот кристалл схватился, горячий он был почему-то. И этот камень прилип ко мне, я его отрывал, что только ни делал, никак не отваливался. Жжет, зараза. Я решил в речке его искупать, чтобы хоть руку охладить. Но не дошел, споткнулся обо что-то, упал, и вот здесь сижу.

– Да, ситуация, – дядя встал, поглядел в окно. – Камень этот непростой.

– Понял я уже. Логикой не обделен.

– Да уж. Кристалл, который к тебе прилип, а потом сюда вроде как перекинул – портальный амулет, еще с этой Земли. Не мог же я всем рассказать, что отсюда его привез, тете Свете по секрету про Африку сказал, а остальным, чтобы не спер никто – про улицу. Я, когда к вам переместился, в общем, помнишь, как тетя Света меня к вам привела?

– Да как я вспомню, дядя Толь, я ж тогда под стол ходил на горшок.

– Ах, да. Короче, на вашу Землю я попал в том же году, когда ты родился, а с тетей Светой познакомился, тебе два года уже стукнуло. Вот таких камней у меня с собой два было, с одним я сюда вернулся, а второй Пашке оставил. Он должен был ближе к – вашему Новому году сюда переместиться, уже все было обговорено с ним.

– Погоди. Так Пашка знал? И вот так все бросил бы и сюда? Хотя что я спрашиваю, раз вы договорились. Вот паразит, хоть бы намекнул. Друг называется. А тетя Света?

– И она тоже. В смысле знала, но сюда не захотела со мной переходить. Я ей все сразу рассказал, как только сын родился, но она никогда особо не верила.

– То-то она не особо печалилась, когда ты пропал, мать ее все за это ругала. А мы ведь тебя, дядя Толь, поминали три раза в год. В день рождения твой, ну видимо тот, который по документам, на день военного разведчика и когда похоронка на тебя пришла, письмо из министерства обороны. И орден тебе посмертно дали, вручили тете Свете.

– Что за орден?

– «За военные заслуги».

– Негусто, – дядя Толя поморщился, – после двух Красной Звезды и трех Мужества могли бы и Героя дать. Орден этот – цацка простая, их всем по выслуге. Но все равно, выпью за это. Ну да ладно, дело это прошлое.

– Спросить еще хочу.

– Да?

– Раз вселенные параллельные, тут, может, я сам… или родители. Есть кто?

– Нет, не беспокойся. Наши Земли только так одинаковые, по растениям всяким и зверью, а по людям настолько разные, что тебя тут точно нет. А если бы был, то портальный амулет тебя просто не перенес бы. Тут с ними целая наука связана, что можно, что нельзя, так что с собой точно не встретишься.

– А похожие Земли тоже есть? Ну на ту, откуда я?

– Есть, – дядя пожевал губами, кивнул, – как не быть. Тот мир, где мы сейчас – центральная Земля, или Земля-ноль, и много других, соответственно и Солнце, и звезды, и все остальное, все одинаковое. Различия между нами появились несколько тысяч лет назад, так что они существенные, накопилось, сам понимаешь. А вот есть миры, которые с твоим на сотню-другую лет разминулись, там да, может многое быть одинаково, хотя туда ты как раз не попадешь, двойник твой там наверняка есть.

– А почему эта Земля – нулевая, может наоборот, наша?

– Нет, племяш. Твоя вообще на отшибе где-то, уж извини.

– Ладно, не всем же в столицах рождаться. А много таких тут, как я?

– В смысле – с твоей Земли?

– Ну да. Или вообще – с других Земель.

– Практически нет, – дядя вздохнул. – Только ты и я, получается. Ну и Пашка, когда удастся сюда его переправить.

– Ну и ладно, хоть в чем-то я уникальный. Но раз я сюда попал, чего мне делать-то? Ты говоришь, различия большие. Значит, мои знания тут никому не нужны, а по большому счету я ничего другого делать не умею, ну если только на диване лежать.

Мы рассмеялись.

– Ну деньги и диваны как раз одинаковые, так что своим способностям можешь применение найти. Я же помню, чем ты у себя занимался, деньги – они во всех мирах есть, не могут люди от них никак отказаться. Давай я тебе вкратце расскажу, кто я здесь, и ты потом решишь, чем заняться. Это вещи связанные. На той Земле я военный был и здесь занимаюсь тем же. Только не Громов, а Громеш, мы, Громеши – род потомственных военных и целителей. Поэтому когда Пашка врачом стал, я только рад был, а то ведь что сначала хотел, на экономиста учиться.

– Ух ты. Значит здесь ты генерал?

– Ну не генерал, скорее полковник, от той карьеры я недалеко ушел, – усмехнулся дядя Толя. – Как уже сказал, наша семья – Громеши. Тут все на родственных связях завязано, так что принадлежность к семье – это основное. Это как… ну представь, что попал на Сицилию.

– И дон Анатолий – это ты.

– Нет, дон у нас другой, – дядя хохотнул. – А я вроде как внук ему. Но уж раз ты мой родственник, найдем тебе занятие по душе, ну или по потребностям. Вот скажи, что ты знаешь о магии?

– Так тут и магия есть? – выдохнул я.

– Третий закон Кларка знаешь? Вот у нас почти так же, только с одним отличием – магия существует. Да не качай ты так головой. Еще мы называем ее пси, потому что все завязано на человеческий мозг, но если бы только в мозге было дело, то считай и магии не было бы, чистая психокинетика. Кроме мозгов, еще энергия особая нужна, которая мозгом этим управляется. Кстати, как вскрытие показало, ты тоже маг, правда, слабенький, но все равно, у подавляющего большинства местных жителей и таких способностей нет.

– Мля, – я не сдержался. – Не верится что-то. И файрболом могу шарахнуть?

– Можешь, – дядя важно кивнул. – Попробуй.

Я вытянул руку вперед, попытался создать огненный шар. Дядя с улыбкой смотрел на мои старания.

– Ты только от натуги не лопни, – веселился родственничек. – Так просто ничего не сделаешь, Гарри. Тут тебе волшебная палочка нужна и очки. Точнее говоря, девайс соответствующий, может, что и выйдет из тебя. Вот тебе, кстати, и место твое в этом мире. Тут любой маг ценен, если у него способности хоть как-то позволяют этой пси-энергией пользоваться. Я, к сожалению, не слишком силен, хотя не такой слабак, как ты, а вот Пашка – тот еще покажет.

– Да ладно, Пашка – и волшебник. Что-то не наблюдал за ним таких склонностей, – засомневался я. – Если только в неприятности влипать – это колдовство, тогда да, колдун тот еще.

– Что есть, то есть. Кстати, ты замечал, что из неприятностей этих он легко выкарабкивался?

– Точно. Вот паразит, такой бизнес могли замутить, салон магический открыли бы, на битву экстрасенсов съездили бы, это ж бабло рекой. Никакие другие реальности не нужны.

– Просрали вы свое счастье. Теперь тут груши околачивай.

– Погоди, дядь, так вы же по мирам как по комнатам шастаете, неужели меня нельзя обратно отправить?

– Теоретически – можно, – дядя почесал лоб. – А вот практически… тут и материальные сложности, и физические, и всякие другие. Так что, Марк, пока на дорогу домой не рассчитывай.

– Блин, дядя Толь, нехорошо это. Родители волноваться будут, мать так вообще места себе, наверное, не находит. С ними никак связаться нельзя?

– Нет, – отрезал родственник, – между мирами связи никакой нет, по мобильнику не позвонишь. Надеюсь, Светка с Пашкой догадаются, что не просто так ты пропал, и объяснят всё. У тебя там с бизнесом, имуществом все гладко, у родителей проблем не будет?

– Да тут вроде все путем, дядя Толь. Дача на отце, одна квартира на матери, а на остальное – у родителей доверенность бессрочная есть, и на счета банковские тоже. Фирму, ты знаешь – я продал, новую так и не завел. Сколько там – семь лет, чтобы пропавшим без вести объявить? Так что, надеюсь, с деньгами они там разберутся. Ну а брат с сестрой как вы-учатся – есть куда переехать. Только все равно как-то неуютно, как бы с матерью ничего не случилось, тетю Свету она выслушает, но вот услышит ли… Но блин, в голове не укладывается, порталы какие-то, дядя-инопланетянин, они тетю Свету в дурку не сдадут?

– Она сама кого хочешь сдаст.

Мы рассмеялись. Все-таки что-то вкололи мне, вот мне сейчас рвать, метать и об стену головой биться, а чувствую себя отлично, и вроде все понимаю, а по большому счету по фигу. Что я дяде и озвучил.

– Ну а ты что хотел? – развеял тот мои сомнения. – У тебя еще недели две гормональный фон будет скакать туда-сюда, так что в целях профилактики ввели, а то натворишь дел, а мне расхлебывать. Не наркотики, не привыкнешь, а вот для адаптации поможет. Кое-какие всплески будут, но сглаженные. Тебе лепила местный потом объяснит.

– Понял. А с Пашкой что?

– С Пашкой будем решать. Тут как получится, если этот портальный камень на месте остался, то скоро сынок появится. А если разрушился, и такое бывает, рядом с тобой-то мы его не нашли, то попробуем вытащить, заодно сможешь родителям сообщение передать, чтобы совсем не скисали. Так хоть будут знать, что с тобой все нормально, жив-здоров.

– То есть Пашку вы вытащите, а меня обратно не сможете? – обиделся я.

– Нет, – дядя развел руками, – такая возможность для тебя, повторю, есть только теоретически. А практически – попал ты сюда, Марк, навсегда. Я вот тебе только посочувствовать могу, а реально помочь никак не получится. Это тебе не троллейбус, кто хочет залезет и едет от одной остановки до другой.

– Ладно, дядя, понял, не дурак. Нет так нет, главное, что будет возможность родителей успокоить, да?

– Да.

Хорошо, дядя Толя словами просто так никогда не бросался, раз сказал – сделает. Я бы успокоился, но уже, спасибо местной химии, был практически спокоен.

Хозяин кабинета меж тем провел рукой над столешницей, две чашки со слегка дымящим напитком появились из ниоткуда. Вот она, магия!

– Технология, – разочаровал меня родственник. – Чай, самый лучший. Помню, что ты горячий не любишь, так что подожди, постынет немножко, а я вот так, кипяточек, – отхлебнул он из чашки. – Пей, сколько хочешь, если надо, еще сделаю. Я ведь тоже почти в такой же ситуации, как ты, когда-то оказался. На вашу Землю по дурости попал, кроме как воевать ни на что не способен был, уж очень низкий магический фон, а накопители и амулеты в переходе в ноль разряжаются, ничего с собой не пронесешь. С дедом поругался и нажрался, уж ты знаешь, как я могу, если вдруг припрет… Водка – зло, а если она еще магически обработана… Эх… – Он махнул рукой и скривился.

Я кивнул головой, придвигая себе чашку, аромат от нее шел просто божественный – уж как дядя Толя гулял в свои редкие, но насыщенные приезды, весь город знал. Городское, да что там – областное начальство запасалось заранее мезимом, антипохмелином, рассолом и корвалолом на всякий случай, потому что от участия в грандиозной попойке увильнуть не удавалось никому, ни язвенникам, ни трезвенникам, ни прокурорам. Видимо, поэтому Пашка практически не пил – насмотрелся на папашу. Помню, отец Лехи Милославского строго-настрого предупреждал, как только я узнаю, что дядя Толя собирается на побывку – тут же звонить, и пару раз ему даже удавалось сбежать в командировку.

– И обратно не пройти, фон низкий, больше тридцати лет ждал, пока амулет зарядится и меня выкинет, – продолжал делиться своими бывшими проблемами дядя. – Магия почти не работает, только ментальная еле-еле, только и хватило, чтобы легализоваться, документы в рязанское училище подать, а потом с тетей твоей познакомился, Пашка родился, да я и вроде прижился кое-как, работу по профилю нашел, можно сказать. Светка в курсе была, знала, что в какой-то момент исчезну, но сюда ни в какую. Отказалась – мол, не хочет неизвестно где и кем быть, будет ждать. Пашку вот разрешила забрать, и то хорошо.

Он отхлебнул чай и сделал приглашающий жест рукой – мол, попробуй. Подождал, пока я отопью глоток.

– Ну как?

– Необычно… И про чай, и про то, что ты рассказал. Если бы не родители, прыгал бы от счастья, что мне там на Земле, только что в глубины не спускался и в космос не летал. А тут новый мир, магия-шмагия, дядя-волшебник, девушки у вас красивые, хоть и скандальные. Но что сделано, то сделано. Ты ведь не виноват, что я тут очутился.

– С этим еще голову поломать придется. Для переноса амулет должен быть на тебя настроен, это делается через специальный ритуал, после которого кристалл на время привязан к владельцу. Как неразменный рубль, его можно терять, разбивать, попробовать уничтожить – все равно к тебе вернется. С брательником твоим я эту активацию сделал, когда ему пятнадцать было, так что странно всё.

– Ну я вроде как в крови его испачкался, Пашка поранился еще перед тем, как я его сумку поехал искать и этот камень нашел.

– Нет, – дядя махнул рукой, – было бы все так просто. Даже если клона из тебя вырастят, он не сможет твоим амулетом привязанным пользоваться. Только после обратного перехода, когда привязка спадает, другой кто-то может. Но это пусть ученые себе голову ломают, как ты, хакер такой, систему взломал. А теперь скажи, чего ты в спор с наемниками ввязался?

– Гормоны, думаю, – отхлебнул я из чашки, – сам же сказал, как ПМС у меня сейчас.

– А если бы проиграл? Что тогда?

– Отдал бы три шиклу. Как я понял, не такие уж большие деньги. Несколько монеток серебряных, даже по весу там рублей на пятьсот.

– Ну ты молодец, – дядя рассмеялся, – Шиклу как обычные деньги давно уже не в ходу, ребята, а точнее Конташ этот, тебя банально развели, только с новичками такое может пройти. В ходу у нас обычные деньги, кредиты, а монеты эти – магические, еще с древних времен остались, каждая стоит очень дорого. Не знаю, где эти ребята набрали столько, зу Конташ, наверное, из семейной сокровищницы притащил, но, если по земным меркам мерить, отдавать бы тебе пришлось примерно два-три ляма в евро. Честно скажу, для меня три шиклу – не такие уж большие деньги, но все равно обидно было бы терять. На что потратишь?

– Да я их этому Конташу отдал, кто ж знал, что такие бабки на кону. Да и знал бы, тоже, наверное, отдал, не к добру такие выигрыши.

– Да, – дядя покивал головой, – с Конташами лучше не ссориться, семейка уж очень злопамятная и вонючая, хотя ты, обычный лу, отдал зу проигранные им деньги, это считай себя на одну доску с ним поставил. Так что и так, и эдак ты в проигрыше оказался, хотя этот Конташ из младшей ветви, может, и утрясется всё.

– Чего за зулу? Уже который раз слышу.

– Тут все просто. Ты пей чай, – дядя подал пример, допив из чашки, после чего она исчезла. – У нас общество классовое. В самом низу – эре, рабы. Потом идут обычные свободные люди – лу. На нашем древнем языке это так и значит – человек. Представители знатных семей прибавляют к своему имени частицу «зу», то есть господин.

– То есть ты зу Громеш?

– Не перебивай. Если зу владеет землей здесь, на этой планете, то к имени прибавляют «эн», что как раз и значит – владетель, энгун. Так что я эн Громеш. Тоолькатран эн Громеш ке Уртаки. Ну а для тебя дядя Толя.

– Ага. И этот Конташ, говоришь, может гадостей мне сделать?

– Может. Ты же знаешь поговорку «Держи друзей близко…»

– А врагов еще ближе?

– Именно. Поэтому месяц из поместья ни ногой, а в первые несколько дней даже из комнаты не выходи, потом я к тебе приставлю человечка одного, он, если что, тебя подстрахует. Чип тебе поставим, он нормализует то пси, которое у тебя есть, и заодно тебе в мозгах, если что не так, поправит в нужную сторону, капсулу медицинскую тебе уже в комнату поставили вместо кровати.

– Чип?

– Да, вроде нейрокомпьютера. Не беспокойся, это безвредно, и первое время тебе без него не обойтись. Особенно с твоей активностью.

– Спасибо, постараюсь не вляпаться во что-нибудь еще.

– Да, с симлинком уже освоился?

Я поднял руку, демонстрируя нашлепку на руке.

– Это только на первое время. Я на твой счет немного денег перевел, тут хоть еда и жилье бесплатное, но за развлечения нужно платить, первые несколько дней тебя это не коснется, но вот потом, если выпить захочешь или что-то еще, средства понадобятся. Немного, но если надо будет, добавлю. И не думай, что что-то должен мне, я тебя знаю, долги всегда отдаешь и на шею не сядешь. Но в этот раз я тебе должен, ты можно сказать за Пашку страдаешь, так что чем смогу – помогу. Вот такие дела, Марк. Даже и не знаю, что тебе еще рассказать. Если есть вопросы, спрашивай, а дальше будем думать, что с тобой делать.

– Даже не знаю, что и спросить. Наверное, по ходу дела тогда, тут книги есть какие-то по истории, или может даже интернет?

– Есть, – дядя рассмеялся. – Одна из функций твоего линка – как раз подключение к местной сети. Пока ты можешь в сеть поместья выходить, ну а потом, как выше ранг доступа получишь, сможешь общим пользоваться. Но пока и местного тебе будет достаточно, изучай, куда попал, если что непонятно, или меня спрашивай, или моего помощника, к другим с вопросами не лезь, для остальных гостей поместья ты мой дальний некровный деревенский родственник, с чудом обнаружившимися способностями и слабыми знаниями об окружающем мире. Имя свое оставишь? А то можно поменять.

– Нет, буду Марком Травиным.

– Вы ведь там из графьев? Извини, тут титулы вашей реальности не действуют.

– Ну, во-первых, советская власть титулы все отменила. А во-вторых, дядя Толя, ты прекрасно знаешь, что мой прадед, Травин Сергей Олегович, старший майор госбезопасности, ну или комдив по-военному, по всем анкетам, которые наверняка только что под микроскопом не смотрели, был из крестьян Сальмисского уезда Выборгской губернии. Это отец мой с дурацкой идеей носился, что мы, мол, из князьев, прикольно, конечно, только вот против фактов не попрешь.

– Да помню я, даже меня батя твой подбивал по архивам каким-то искать, хотя какие там архивы, финны, что было, все сожгли. Ладно, не хочешь имя менять, как пожелаешь. Приветствую тебя на Земле-ноль, лу Марк Травин, – дядя встал, торжественно потряс мою руку. – Будь достойным представителем своей планеты, точнее говоря – реальности, гордо неси и все такое.

– Ага, буду. Ну, я пойду?

– Да, давай. Дорогу по пунктиру найдешь, не сворачивай никуда и с незнакомыми людьми не заговаривай. А помощник мой к тебе подойдет через час, покажет, как симлинком пользоваться, и диагностику проведет, заодно и пси-модуль новый поставит.

Оставшись один в кабинете, эн Громеш поднялся с кресла и подошел к окну. Уртаки – отличный манор, за два года, что он им владеет, уже успел привыкнуть, это не на той отсталой планете военную лямку тянуть.

Дверь отворилась бесшумно, послав сигнал на комм Громеша.

– Это ты, Элика, срочное что-то?

– Да, мой эн, – раздался от двери совсем не женский голос.

В прыжке Громеш оказался перед столом, ноги его подогнулись, и владетельный сеньор плюхнулся на колени, склонив голову до пола.

– Смотри, внучок, сколько лет прошло, а ты все такой же быстрый и почтительный, – прокряхтел сморщенный дедок, походя пнув ногой распластавшегося на полу Громеша и вскарабкиваясь на кресло хозяина, – ладно, хватит на земле валяться, вставай. Что за холопская поза, где там выкрики типа «Я российский офицер» и «Русские ни перед кем не кланяются»?

Громеш легко поднялся на ноги.

– Русские не сдаются. Давай, дед, выкладывай, зачем пришел. На родственника нового посмотреть? И что у тебя с лицом, никак решил состариться специально?

– С лицом все в порядке, биологический возраст к фактическому приближаю. А что до племянника твоего – чего я там не видел, – старик скривился. – Очередная ошибка портального камня из отсталого мира. Он ведь из твоего мира?

– Никакой он не мой, – энгин насупился.

– Ладно-ладно, парень этот, как ни крути, родственник, практически в Семье, или как там называют это у вас?

Младший Громеш засмеялся.

– Мафия, дед. Вот ты прям крестный отец.

– Ну-ну, договоришься, крестный отец – это наш лугаль, а мы так, прах под его ногами. Ты мне вот что скажи – что с ублюдком своим делать собираешься? Он и вправду так хорош?

– Сложно сказать. Но вот я, к примеру, заряжал портал больше тридцати лет.

– Немудрено, маг ты так, сопля мелкая, обычный Видящий. Сколько ты там для этого народа порешил?

– Почти двести человек, – младший Громеш небрежно махнул рукой.

– Это с теми шестью твоими бойцами, которых ты прирезал прямо перед отправкой? А если бы портал не сработал?

– Он уже почти полный был. И вообще, дед, ты вспомни своего приятеля по академии Ари Сашона, который в узловой вероятности отметился. Убедил тамошнего палача, что тот его отец, почти три тысячи человек казнил собственной рукой, пока амулет заряжал, детишек там оставил. Я про него в сети местной информацию нашел, известный человек, между прочим. Великий Сансон!

– Дядя Ари каждый год присылает тебе подарки на Месяц выхода убийцы, – строго заметил нун, – и вообще, эти аборигены сами неплохо справляются с истреблением себе подобных, мы по сравнению с ними так… дилетанты мягкотелые. Что там со вторым кристаллом?

– А второй, – Громеш усмехнулся, – с ним все в порядке было до недавнего времени. Мой парень за пятнадцать лет без всяких жертв маяк зарядил.

– Хорошо, – дедок одобрительно покачал головой. – Он, ты говорил, лекарем там работает?

– Да, травматолог, это такой целитель, который переломы и растяжения лечит.

– А остальное не может?

– Может, но плохо. Там у каждого целителя своя специализация, кроме этого они ничем не занимаются.

– Дикари, – старик вздохнул, отщипнув виноградину с появившегося на столе блюда. – Так значит, уровень у твоего ублюдка на младшего жреца тянет, не меньше – в мире, где магии нет практически. Это хорошее приобретение для семьи. И перенос этот, что-то мне подсказывает, что сынок твой кровью этого Марка привязал, и заметь – хоть бессознательно, а на уровне мугиба – старшего жреца, да еще в мире, где магии почти нет. Так что твой Пашка, как ты его называешь, удачное приобретение. Анур сейчас здесь, его за ублюдком пошлем, что-то подсказывает мне, что кристалл мы просрали. Цени, внучок, Анур за шиклу работать не станет, ману придется платить.

– Спасибо, нун, – Громеш опять растянулся на полу.

– Давай-давай, еще поелозь, чище будет. За портальный амулет спрошу, обнуление сам знаешь, сколько стоит, а еще новый привязывать к этому мирку придется, и за доставку твоей кровиночки тоже. Не беспокойся, все посчитаю. Должен будешь так, что не расплатишься.

Старик вылез из-за стола, прошелся по кабинету, заглядывая в углы и делая пассы руками.

– Только сегодня проверял, – обиженно заметил поднявшийся Громеш.

– Ничего, лишний раз не помешает. Ублюдка твоего заберу, как только появится. Он теперь собственность семьи, уяснил?

– Да, нун, твое слово – закон.

– Не паясничай, именно так и есть. Как ты собираешься с младшими Конташами расплачиваться? Долг-то за тобой висит.

– Не знаю, – младший Громеш помрачнел, – есть тут одна задумка, но не факт, что она тебе понравится.

Старик засмеялся, хлопнув ладонью по столу.

– Тоальке, ты как ребенок, совсем в других вероятностях размяк, и не скажешь, что уже восемь десятков разменял. Знаешь же основной закон. Есть долг – отдай, не можешь отдать – убей. Эта семейка ничего от нас не получит, а посмеют рот раскрыть, нам только повод дай. Пятидесяти лет не прошло, как мы вырезали семью Уришей почти под корень, отобрали систему Трех волов и два манора здесь, а там и повода-то особого не было. И ни один шакал не тявкнул что-то против, потому что мы, Громеши – сила, мы старшая семья, и об этом надо напоминать время от времени. Вот если эгир за них вступится, тогда да, придется чем-то расплачиваться, а до тех пор не забивай себе голову пустяками. У нас проблемы поважнее есть.

– Это какие? – Тоалькетан перестал изображать из себя половую тряпку и присел на край стола. У любимого внука есть свои привилегии.

– Ну хотя бы то, что я скоро уйду. Погоди, – дед поднял ладонь, – не завтра же. Еще лет двадцать побарахтаюсь, а вот потом точно уйду. Еще недавно жертва раз в пять лет помогала, а сейчас вот уже третью за последние два года пришлось… А где мы столько возьмем, клонов Богиня не хочет принимать, ей обычных людей подавай, да еще с даром, а каждый в два ману обходится, даже во внешних мирах приходится заказывать. Какое-то время я продержусь, а потом придется дела в порядок приводить. И не ждите, что после обряда я буду влезать в дела семьи, тем более что и не дадут мне, так что готовься, ты и твоя сводная сестра будете сильно заняты эти годы. Ну в основном она, ты-то у нас дурачок, на подхвате будешь. Вот ведь дурацкий закон, нельзя женщину во главе семьи ставить.

– Но она же…

– Она твоя сестра, болван. Мы сами взяли ее в семью.

– Да, нун, – младший Громеш почтительно склонил голову. – А отец?

– Иту – герой войны, – скривился старик. – Он – маг, причем не из последних. Но это не отменяет того факта, что твой отец – идиот похлеще тебя. Эгир Мику даже слышать о нем не хочет. Я долго терпел его выходки, даже то, что он почти пять миллиардов кредитов из фонда нашей корпорации на какую-то девку спустил. Сперма, видите ли, по мозгам ударила, хотя какие там мозги, кость одна. Плазмотроном не прошибешь.

– Но почему? Он же никогда не влезал в дела семьи.

– Помнишь, как он чуть не профукал систему Пятна с практически уже атмосферным планетоидом? Мы на одно только терраформирование истратили почти триллион, двести лет на это ушло, развернули орбитальную сеть, наладили добычу из астероидного пояса, а он решил выгодную сделку провести. И с кем, с Менкху, этими шакалами, которые до сих пор людей живьем жрут.

– Зато живут долго.

– Тут ты прав, внучок. Мы настороже, следим за ними. Но там была доля эгира, так что с отцом твоим вопрос решенный. На должности командующего он послужит лучше, чем на месте главы семьи.

– И он не против?

– Есть люди, которые дуют ему в уши, убеждают, что из него получится отличный нун, но с ними мы вопрос решим, это все происки других семей. К тому же штурмовые бригады – за тебя. Или ты не хочешь занять мое место?

Младший Громеш поднялся, подошел к окну, дед спокойно ждал.

– Знаешь, нун, я не самый лучший умун-управитель, и потенциал у меня небольшой. Поглядеть со всех сторон, я неплохой служака, но никакой начальник. И честно говоря, мне не хочется влезать во все эти дела. Если надо тебя поддержать, я постараюсь. Но вот так сесть и решать судьбы тысяч людей здесь и миллионов во внешних мирах, не думаю, что у меня получится. Вот Марика – да, ей это нравится, она и по пси-уровню почти как ты в молодости. К тому же и я наполовину Уриш, не боишься, что одна часть меня ненавидит другую часть?

– Жаль, что вы брат и сестра, хоть и сводные, – дед вздохнул и посмотрел на внука, прищурясь.

– Нет, мы обсуждали этот вопрос не раз.

– Ну ладно, время еще есть. А что ты и из этой семейки, твою мать убил твой собственный дядя по приказу ее отца, не так ли?

– Так, – эн Громеш вздохнул. – Вот поэтому и не хочу, дед. История любой из наших семей – это сплошные кровавые разборки между родственниками. Сейчас я должен пойти против своего отца, он хоть и терпеть нас не может, но все равно не мое это. Иногда вот хочется плюнуть на все и уйти обратно.

– И что тебя держит? Молчишь, так я расскажу. Подруга твоя через двадцать-тридцать лет в том мире будет глубокой старухой, а может и умрет, и ты рядом с ней, обратно-то уже не перебраться, а мугибов там нет, восстановить некому, и медкапсул тоже. Так?

– Так, – младший наклонил голову.

– То-то же. И вообще, на все воля лугаля.

– Да, – эн Громеш рассмеялся. – Ты еще скажи – энси.

– А что с ними не так? – дед улыбнулся.

– Только не говори мне, что тоже веришь в сказочки о всемогущих жрецах.

– Верю, почему бы нет. Надо же во что-то верить. К тому же кристаллы – вот они, сами не появляются.

– Прямо вот представляю, как великий и всемогущий энси сидит на ящике с амулетами порталов и продает всем желающим за ману, – поморщился внук. – За пять тысяч лет он должен был достичь в этом деле совершенства.

Дед рассмеялся.

– Ладно, ты что с пришлым делать хочешь?

– Не знаю пока. Вероятность у них заурядная, ты же помнишь, даже нечего Совету показывать, аналитики говорят – там еще максимум лет тридцать-сорок, и они сами себя уничтожат, так что мир схлопнется просто – нет людей, нет реальности. Кстати, дед, ты бы под это скостил долг, кристаллы сами обнулятся, когда мир исчезнет.

– Ну исчезнет он или нет, неизвестно. А ману за очистку эсин, которого, по твоим словам, не существует, сейчас потребует, так что никаких тебе не будет поблажек. Так что с этим, Марк его вроде зовут?

– Как псион он слабый, интеллект чуть выше среднего, надо сказать, и в его реальности он особо не блистал. Изворотливый – это да, предприимчивый, с людьми, если нужно, ладить умеет. Интуиция опять же, не отнять, видимо, поэтому мозг и перестроился во время переноса, настроился на потоки. Все, что есть сейчас – сильный ментальный блок, почти двести единиц, но в его случае это скорее минус, кому нужен такой работник, скрытный и плохо обучаемый, да еще разгильдяй. Он даже не Видящий, хотя, возможно, и будет.

– Ты совсем парня не опускай, он родственник твой, а значит, хоть и где-то внизу, но в Семье. Манор ему не светит, и должность приличная тоже, но работой его обеспечим, тем более что пси есть, во внешних системах найдем куда приткнуть. Пусть занимается, набирается знаний, преданности роду, обеспечь, чтобы зависел от нас во всем, но на коротком поводке не держи. Пусть и магию попробует, и что-нибудь попроще, вроде пилотирования. Новые системы – они требуют людей, не внешников же на ключевые должности сажать. Ну а если что случится с ним, не велика потеря, секретов он никаких не знает, про мир свой болтать не будет – я ему блок поставлю, на эту мелочь меня хватит. Кроме твоего Самти, кто еще про перенос знает?

– Рук и Далх. Но им сразу мозги промыли, ничего не расскажут.

– Хорошо. Значит, только Самти остается? Никому не растрепал еще?

– Никому, я слежу.

– Хороший лекарь. Пусть им займется ан Траг, только без всяких глупостей, скорректировал – и все. Знаю я его, только дай одаренного для опытов, до последней клетки разберет. Кстати, вот его и поставишь к этому Марку, пусть обучит с пси-модулем работать, сколько он берет?

– Для нас бесплатно, а так – шиклу за месяц.

– Ну, это ничего, потом к долгу новенького приплюсуешь. Да?

– Сделаю.

– Ну вот и славно. А теперь вали отсюда, и пришли мне свою сестру. Надеюсь, хоть с ней проблем нет.

5

Провести три-четыре дня не выходя из комнаты? Да легко. Тем более что информации, которую пришлось изучить, было навалом и даже больше. К тому же новый мир и его особенности, которые я постигал пока только теоретически, помогали мне отвлечься от мыслей о родных.

Интуитивное управление, основанное на запросах, я освоил буквально за час. Изображение или текст, тут можно было выбирать, выводились прямо на зрительный нерв, так что удобно было лежать, закрыв глаза и мысленно представляя себе, что же я хочу получить, видеть информацию, а при необходимости и слышать – сигнал передавался прямо на нерв слуховой.

Можно было настроить отображение так, как захочется, с закрытыми глазами – только один из вариантов. Прямая передача информации в нервную систему позволяла, к примеру, вписать в интерьер комнаты телевизор, или сделать так, чтобы прозрачный экран появлялся в воздухе, управляясь пальцами. Любое пожелание, подмена реального изображения виртуальным происходила настолько четко, что одно от другого не отличишь. Ведь все, что мы видим – в мозгу, как зрительный нерв информацию передаст, а потом нейроны обработают, так и увидим.

В подробности того, как это устроено, я не вникал. Какой-то старичок, ворча, что надо выдерживать режим и делать все по порядку, а не цеплять всяким пришлым дикарям чудеса современной техники, отодрал у меня от руки зеленую кляксу и что-то приклеил за ухом. Это «что-то» я потом пытался нащупать, и «оно» ощущалось бугорком под кожей, что меня несколько обеспокоило, операция, а вживление под кожу именно операция, была проведена не слишком чистыми руками и без обеззараживания. Обезболивание, судя по тому, что я ничего не почувствовал, не требовалось изначально.

Интерфейс тоже настраивался так, как мне было привычно – просто подумал, что хорошо бы он был такой, и он был – такой. На фоне водопада меню распалось на шесть картинок-пиктограмм.

На одной была нарисована монета, при щелчке вылезало подобие банковского личного кабинета с десятью тысячами кредитов в активе – подарок инопланетного родственника, с барского плеча, так сказать. Вот только потратить их было пока некуда, хотя при необходимости я мог бы это сделать, инструкции были прямо перед глазами.

Другая пиктограмма изображала человечка и была, судя по цвету и по тому, что при нажатии ничего не происходило – неактивной.

Пиктограммы с третьей по пятую тоже были неактивны, одна изображала карту, другая – телефонную трубку, а третья, точнее – пятая, глаз. Карта – она карта и есть, возможность позвонить кому-то тоже лишней не будет, а вот глаз должен был скрывать за собой мои магические способности, которые, по-видимому, пока что были неактивны.

На шестой был нарисован земной шар в паутине – нетрудно догадаться, что за ней скрывалось.

Возможно, были и какие-то другие опции, но этим и ограничилось, видимо, внутренний модуль посчитал, что для дикаря достаточно.

Перейдя по ней, я попытался представить стартовую страницу Яндекса, и ведь получилось – появилась поисковая строка, ссылки на какие-то новости и мероприятия, даже виджет погоды. За окном 17 градусов, слабый дождь. Ну и хорошо, лучше в тепле полежу, почитаю.

Интуитивный поиск позволял вставлять в поисковую строку все что угодно, не только текст. Я представил запах апельсина, и тут же получил и описание этого фрукта, и видео с ним, и какие-то кулинарные подробности, вплоть до видео с рецептами. Результаты поиска подстраивались под мои знания об этом объекте, с одной стороны, было удобно, получал как раз то, что хотел, а с другой, как получить то, о чем еще не знаешь?

Начал с географии.

Мир, куда я попал, аборигены называли Землей, и по сути Землей он как раз и являлся, все те же материки, океаны и реки, ничего с планетой из-за присутствия магии не случилось. Земной шар все так же крутился вокруг Солнца, Луна была на месте, вот только границы стран были совсем другие.

Земная поверхность была поделена на множество кусочков, каждый из которых принадлежал одному из семи государств – Киш, Урук, Ур, Лагаш, Исин, Эшун и Ларса. Кусочки были от совсем микроскопических, занимавших не больше квадратного километра или какой-нибудь островок, до гигантских, например, почти вся Австралия принадлежала государству Ур, и только ее южное побережье – Лагашу. Более-менее ровно была поделена только Антарктида.

Столицы государств почему-то располагались на Ближнем Востоке, причем очень кучно, чуть ли не наезжая друг на друга.

Та область, где я сейчас находился, принадлежала Исину – рваный лоскут шириной примерно в двести километров и сто километров в высоту, с пятью небольшими городками, один из которых – Уртаки, находился рядом с поместьем дядюшки, и множеством мелких поселений. Стоило мне блокировать карту, если через местную сеть я и так смог все посмотреть?

В том числе то, что Землей, оказывается, местная политическая география не ограничивается. Власть семи государств распространилась и на другие планеты Солнечной системы. Существовали анклавы на Луне и Марсе, астероидный пояс был поделен на сектора, так же как транснептуновые объекты и спутники Юпитера и Сатурна. Пояс Койпера и рассеянный диск оказались никому не нужны, как и гипотетическое облако Оорта, включающее миллиарды объектов, в том числе и газовые гиганты. Только четырнадцать планет, с металлическим ядром и каменной мантией, самая большая размером с Марс, были поделены поровну. По две. Все они кружились вокруг Солнца по сильно вытянутым орбитам под различными углами к эклиптике, проходя ее внутри орбиты Нептуна, причем одна вроде как пересекалась орбитами с Землей, не точно, в полутора миллионах километров. И должна была оказаться через десяток тысяч лет в прямой видимости.

Представляю, что бы было, появись я с этими знаниями на своей Земле. Астрономы забили бы меня ногами, задушили и выбросили в море, а мозг – сожгли – чтобы никто не мешал им предаваться догадкам и измышлениям, получая за это неплохую зарплату.

А вот за пределами Солнечной системы существовали совсем другие государственные образования, к которым, по крайней мере так утверждалось, земные государства отношения, кроме торговых и финансовых, не имели. Здесь, в этом мире, человечество наконец-то вышло к звездам, плотно заселило несколько десятков землеподобных планет и готовило к освоению еще больше двух сотен. Самое крупное образование, Империя трех солнц, подмяло под себя семь звездных систем с пригодными для жизни планетами. Внеземная жизнь так захватила меня, что я потратил целый день, разглядывая голографику и ролики других планет, с причудливыми пейзажами, урбанистикой и прочим. Что сказать – захватило. Там, где это было возможно, при колонизации оставляли собственную флору и фауну, впрочем, обычно развившуюся не дальше динозавров. Миленьких таких ящерок ростом под десять метров. Но таких планет было где-то две трети, еще на части планет все-таки появились млекопитающие, а на нескольких прижились привычные нам животные и растения. Видимо, прошлые обитатели были слишком – чужды венцу творения и безжалостно уничтожены, хотя у меня просто в голове не укладывалось, какую надо проделать работу, чтобы заселить целую планету работающей экосистемой. Это ведь не только земная поверхность, но и океан, а каждая четвертая планета вообще не имела материков, только крупные по земным меркам острова.

На самой Земле крупные города отсутствовали. Не было Москвы и Парижа, Нью-Йорка и Пекина, Лондона и Сингапура – даже в столицах государств жило не больше сотни тысяч человек. Вся Земля была равномерно заселена, никаких мегаполисов, островков небоскребов, мощных спальных районов. Миллиард населения тонким слоем растекся по всей поверхности, исключая Антарктиду – там, кроме льда и пингвинов, привычно ничего не было.

«Прогуляться» по улицам городов, как в гугл-мапс, не получилось, все они или были закрыты для доступа, или, скорее всего, местная сеть этого не позволяла, даже поместье, в котором я находился, не дала посмотреть. Удалось только «пройтись» по Уртаки, небольшому городку, расположившемуся на северном берегу озера забавной формы, похожей на недовольно кривящиеся человеческие губы. Вот как раз над верхней губой в виде усов этот городок и находился – малоэтажная застройка, почти все дома стояли на собственных лужайках без каких-либо ограждений, я не заметил ни торговых центров, ни каких-то развлекательных заведений – только жилье и дороги, причем дороги идеально ровные, хоть и без машин. И большое круглое здание с куполом в центре – к нему сходились все пути. За время просмотра мне не удалось увидеть ни одного человека, как будто все попрятались от меня. Такой безлюдный город выглядел жутковато. Не то что другие планеты – там мегаполисы, забитые людьми и любого вида, от наземного до надземного, транспортом, крикливой рекламой на улицах, многочисленными барами и ресторанами, были очень похожи на тот же Сиэтл или Токио. И люди были одеты немного странно, но вполне в рамках современной для меня моды, обычные штаны, кроссовки, куртки, никаких скафандров или джедайских балахонов. Расовый состав тоже был вполне привычным, и негры, и азиаты попадались достаточно часто.

Общественное мироустройство внешних миров поражало своим разнообразием. Демократии, тирании, государства, управлявшиеся магическим и искусственным интеллектом (а магия в этом мире была везде), даже одно коммунистические образование – все это было представлено в обитаемом мире, за исключением центральной Земли, управлявшейся Советом семи столиц. А поскольку только Семьи, входившие в этот Совет, могли добывать новые технологии, в том числе магические, то Солнечная система крепко держала весь остальной галактический мир за причинное место. Любые ценные сведения извне, из других миров, сначала поступали в получившую их Семью, только через десять-пятьдесят лет предоставлялись Совету, и в лучшем случае через сто – становились общедоступными. Любопытных строго карали, вырезая крамолу под корень. Это не касалось развлекательной продукции, которую тащили отовсюду – даже песни Высоцкого я потом нашел без труда и совершенно бесплатно. Судя по тому, что я был второй такой любитель русского шансона, и я даже догадываюсь, кто был первым, особым успехом они тут не пользовались.

Наверное, если бы все обитаемые миры объединились, то смогли бы показать центральной планете кузькину мать, но разобщенность и вовремя ликвидируемые очаги слияния интересов, централизованная банковская система и поддержка узкой специализации планет, а также технологическое превосходство позволяли Семьям чувствовать себя уверенно. К тому же две трети внешних миров были населены преимущественно людьми одной национальности, и расовые и националистические движения сближению миров не способствовали, словно колонизация осуществлялась строго по разработанным Макиавелли принципам.

Внешние миры с пятидесятимиллиардным населением жили практически собственной жизнью. От Земли они получали технологии, преимущественно в виде готовой продукции, некоторые виды биочипов, которые были чем-то похожи на нейросети из популярной фантастики, но никакого многоразового роста способностей не обеспечивавших, военную технику и развлекательную продукцию. Основными занятиями были сельское хозяйство и добыча природных ресурсов, обрабатывающая и легкая промышленность, крупноузловая сборка.

Подавляющее большинство населения планет это вполне устраивало, ну а те, кто пытался протестовать, свои ошибки понимали очень быстро, времени на переброску войск из метрополии на любой из миров затрачивалось немного, портальная система работала без сбоев.

Основным населением Солнечной системы были лу – свободные граждане, чуть больше миллиарда человек. Численность благородной прослойки – зу – была значительно меньше, в пределах нескольких десятков миллионов, и принадлежность к этому классу определялась специальным Кодексом. Кстати, любой, чьи пси-способности превышали определенный, правда, весьма высокий уровень, становился благородным автоматически, а менее талантливый псион мог подать прошение Совету семи столиц и стать ан – магическим аналогом зу, после экзамена.

Но с учетом того, что выживал на таких мероприятиях только каждый десятый, желающих было во много раз меньше потенциальных соискателей. Численность собственно Семей не превышала миллиона человек, считая младшие ветви, в каждой Семье выделялись владетели – эны, главы Семей – нуны, и главы родов – эгиры, подчинявшиеся непосредственно царям – лугалям, собственно, и управлявшим земными государствами. Жрецы-мугибы тоже могли быть исключительно представителями какой-либо Семьи. Особняком стояли энси – жрецы-советники лугалей. Их было тоже только семь, по числу государств, и информации в сети о них не было никакой.

В общем, с моим пролетарским по местным меркам происхождением на Земле мне особо ничего не светило. Хотя были и люди со статусом пониже моего – эре, или рабы. Их было несколько сотен миллионов, причем владеть ими могли только знатные рабовладельцы. И тут дискриминация, не стать мне тут владельцем гарема с наложницами.

Впрочем, если уж захотелось бы так благородным стать – пожалуйста, вся галактика была к моим услугам, а там водились и графья, и бароны, и каганы с цезарями и патрициями, на любой, в том числе извращенный, вкус. Практически каждая планета могла похвастаться небольшой привилегированной прослойкой и основной массой трудящегося на нее населения, рабство не было каким-то уникальным явлением.

Оторвавшись только на следующий день от огромного открывшегося мне мира, я наконец занялся более практичными вопросами.

Надо было разобраться, что же за дар такой достался мне неожиданный, никогда за собой никаких сверхъестественных способностей не замечал, да что там – даже в казино не выигрывал. А уж как хотелось бы воздействовать на шарик или на автоматы, это же золотое дно, если на настоящее не попадешь с гирей на ноге, после споров с местной службой безопасности по поводу крупного выигрыша.

На Земле-ноль магия была такой же обыденной, как скажем у нас – живопись. Или музыка? Хотя и это не слишком удачное сравнение, слишком много в этих областях успешных и знаменитых людей, которые на самом деле не умеют ни рисовать, ни петь. Точнее всего будет сравнение с игрой на фортепьяно. У кого есть слух – играет, у кого еще и талант – играет хорошо, ну а остальные слушают и хлопают в ладоши. Или уходят в шоу-бизнес, то есть в технологии.

Считалось, что магия на Земле появилась вместе с первыми людьми и с тех пор иногда исчезала, но появлялась снова. Я полюбовался на могучих архимагов-мугибов, взмахом руки рушащих города, кстати, вполне натурная съёмка с одной из планет, посмотрел ролики, на которых доктора с магическим даром отращивали пациентам утерянные конечности, приживляли оторванные головы и устраняли похмелье одним движением руки, в общем, впечатлился. В голове уже забрезжили идеи, как я с моим пока еще неразвитым, а потом наверняка очень даже развитым даром смогу повелевать толпами трясущихся от страха людей.

Потом наткнулся на ролик, где еще одного повелителя стихий атаковали три небольших каплевидных истребителя. Один он успел уничтожить – повинуясь движениям руки, казалось, само пространство исказилось перед несущимся на дозвуковой скорости истребителем, и он полетел дальше измятым куском то ли железа, то ли какого другого материала, но остальные два, отстрелявшись практически незаметно, только корпуса чуть подернулись дымкой, превратили могучего мага в жалкую кучку пепла.

И на старуху бывает проруха, как говорила одна знакомая О. Бендера.

Спрашивается, зачем столько времени учиться, овладевать темными и не очень силами, если какой-то бездарный в магическом отношении пилот способен стереть тебя в порошок. В прямом смысле этого слова. А в ролике этом даже и пилотов не было, мага атаковали беспилотники.

Но все равно, раз богатый родственник утверждает, что маги, или правильнее – псионы, тут вполне уважаемые и обеспеченные люди, да и сложность получения магических званий и знаний тоже внушала, значит, что-то в этой профессии есть такое, за что стоит уцепиться, потянуть и занять свое место в этом мире.

Тем более что хотя, несмотря на повсеместное развитие магии, технологии были более удобны и утилитарны, в чем последователи технологического развития на многочисленных примерах убеждали неофитов вроде меня, магия все же широко применялась во многих областях. Особняком стояли целительская, ментальная и портальная магии, которые пока выигрывали у технологических разработок простотой использования, эффективностью и особенно – востребованностью на осваиваемых планетах. Вскользь упоминалось, что и некоторые компоненты высокотехнологичных изделий имеют магическую природу, но это объяснялось практическими соображениями. Совсем необязательно, что гиперпривод должен обслуживать инженер-маг, ведь есть альтернатива, такой же привод, только в несколько раз больше и с вероятностью резонанса в струне. И дороже к тому же в десяток раз.

То же касалось и медицины, здесь она творила чудеса, людей оживляли практически по фрагментам тела, главное, чтобы мозг оставался цел. И жили местные куда дольше моих сореальников – при свое-временной медицинской помощи и достаточных финансах вполне можно было дотянуть до двухсот лет, не особо старея, правда потом процесс шел быстро и фатально, как ни бились и медики, и псионы, у человека был свой порог существования. Только маги жили дольше – раза в два, но и они умирали. Вот сколько всего понапридумывали, и порталы, и полеты к звездам, а бессмертие обеспечить никак не смогли. Но радовало, что хоть двести лет, а то и больше, у меня в запасе есть.

Исходя из моих способностей – разбираться с финансами, лежать на диване, и вот теперь колдовать, в этом мире я себе обязательно что-нибудь подберу.

Экономическая система обитаемого мира строилась на корпоративных принципах. Во главе корпораций стояли, как правило, люди, далекие от земных Семей, что должно было подчеркнуть независимость и свободу основной массы населения. Корпорации зачастую не только выпускали продукцию, но и владели планетами и звездными системами. Все основные денежные потоки проходили через несколько десятков финансовых организаций, владельцами которых совершенно случайно оказались представители верхушки Земли. Впрочем, эти банки обслуживали исключительно корпоративных клиентов, а корпоративные банки – всех остальных. Единицей галактических расчетов был кредит, позаимствованный, как и десятеричное счисление и метрическая система, где-то в других мирах. Каждое государство могло иметь свою валюту, но почему-то такой возможностью пользовались немногие. Как, к примеру, на самой Земле. Все эти денежные знаки, которые я случайно увидел, ши и шиклу, имели хождение только среди семейной знати и только для особых расчётов. На шиклу покупали и продавали новые свежевыкраденные технологии, уникальные произведения искусства, магические рецепты и прочее. Денежная масса не менялась уже более двух тысяч лет, и один шиклу стоил почти миллион обычных кредитов, причем курс постоянно рос. А были еще ману – золотые монетки, номинально по шестьдесят шиклу каждая. И их стоимость просто поражала.

Семье Громеш принадлежало несколько корпораций, одна из которых выпускала оборудование для космических кораблей, в том числе вооружение, другая занималась медициной, третья – подготовкой планет к колонизации. Чем занимались остальные, видимо, и так все знали, потому что об этом в краткой справке не было ни слова, а расширенных справочных данных не было вообще. Местная финансовая система практически не отличалась от привычной мне, те же акции, облигации и кредитные линии, за исключением депозитов – их не было, поскольку не было наличных, и приходилось так или иначе держать деньги на счетах. Мои десять тысяч лежали в единственном в государстве Исин банке, принадлежащем семье Ур-Наммурапи, за обслуживание счета я должен был платить приблизительно одну десятую кредита в день. При остатках на счетах, предположим, в сто миллиардов ежедневно банк имел с клиентов миллион кредитов – каждый день. А что-то подсказывало мне, что счет шел на триллионы, а может и на квадриллионы – с такой развитой экономикой и узким банковским сектором.

Местная сеть, видимо, не была рассчитана на любопытных пришельцев, так что ни здешних зарплат, ни вакансий мне изучить не удалось. Даже доставка еды мне была недоступна – имеется в виду платная, бесплатно меня кормили. Но возможность прицениться я не упустил, обед, который мне подали в столовой, обходился приблизительно в пятьсот кредитов, из которых на все блюда, кроме последнего, ушла бы двадцатка. Если, по словам дяди, три шиклу обошлись бы мне в два-три миллиона евро и один шиклу стоил миллион кредитов, то условно можно было приравнять кредит к евро, то есть малиновый сироп с устрицами обошелся мне почти в пять сотен. Неплохо я так пообедал. Сок, который с таким упорством уничтожал высокий и недобрый брюнет, стоил пять кредитов, то есть евро за литр, что в общем-то было разумной ценой, на мой взгляд. На свои десять тысяч, если не шиковать и перестать есть устрицы, я мог бы пообедать пятьсот раз.

Дядя заходил ко мне каждый день на десять-пятнадцать минут, сразу предупредив, чтобы особо с расспросами к нему не приставал – мол, негоже энгуну всякой мелочью вроде денег да дергания руками заниматься. Когда я на второй день пожаловался ему, что не все могу смотреть через интерфейс, он рассмеялся:

– Ну а что ты хотел, Марк. Тут ты всего пару дней, изучай то, что есть, пусть все в голове уляжется. А через два-три дня должен вернуться человек, который с тобой займется магией-шмагией.

На вопрос, почему в сети ничего нет о портальных перемещениях, он поморщился, но согласился рассказать сам. Позже.

Позже, как ни странно, наступило на следующий день. Дядя позвал меня к себе, дав снова моим гормонам взбрыкнуть при виде чудесного белокурого создания, которое так же, как в прошлый раз, нас сразу покинуло.

– Жениться тебе надо, Марк, – саркастически оценил мои попытки скрыть волнение эн Громеш.

– Если на твоей секретарше, то хоть сейчас готов, – отозвался я.

– Не по Сеньке шапка будет, – поднял палец вверх дядя. – Элика не для таких, как ты, штучный товар. Ладно, что ты там хотел узнать?

– Ну, в общем, про эти перемещения, вроде это не секрет, а в местной сети ни одного упоминания.

– Хорошо, – дядя помолчал несколько секунд, – вкратце я тебе расскажу. Потом у учителя своего узнаешь. Да, я же тебе говорил, учитель у тебя будет, вот он тебе все расскажет, в рамках допуска твоего, как и откуда. Не гримасничай, не обезьяна. Допуск – это святое. Вот сдашь нормативы, повышу, тогда и информации будет побольше.

– Ты хоть в двух словах расскажи, – ничуть не обиделся я.

– В двух словах, давным-давно, – монотонным голосом начал вещать энгун, – жили-были… Так, не ржать, я тебе, между прочим, настоящую историю рассказываю, записи очевидцев сохранились, не только в виде книжек – даже тогда что-то вроде видео жрецы могли снимать и сберегать на кристаллах вроде алмазов. Давно – это где-то пять тысяч лет назад, наши предки, и мой в том числе, обнаружили старый храм, пласт земли сошел в реку и обнажил террасу с входом в подземелье. Семь жрецов из семи царств и сотня воинов с ними, что они вместе делали, тут история умалчивает. В общем, эти бесстрашные парни спустились вниз, ну сначала туда рабы, которых тоже было немало, отправились, сутки провели внутри, но вроде выжили. Так вот, жрецы спустились вниз, чтобы исследовать древности.

– Пограбить?

– Не без того, – кивнул дядя. – Летописец утверждает, что их не было три года, но я сомневаюсь, рабы с воинами бы разбежались давно за это время или от голода подохли. В общем, выбрались они наружу, и их никто не узнал. Каждый был в золотой тунике, красном шубату, на ногах серебряные сандалии, на руках золотые браслеты с самоцветами. Над головами у жрецов сияли нимбы, с пальцев стекали молнии. И у каждого был с собой деревянный ящичек. А, еще вот что – раньше они были лысыми, а как выбрались, все оказались с длинными вьющимися волосами и роскошными бородами, словно цари.

– Красота.

– Не говори. И вот каждый из этих жрецов пришел в свой город и занял место энси подле царя-лугаля. – Недовольные войска взбунтовались, но стража разбегалась от ударов молний и огненных шаров. И так они сеяли смерть и страх.

– Понятно, значит, им в этом храме магические способности обломились.

– Ну… скажем так – многократно усилились, жрецы до этого кое-что тоже умели, огонь там разжигать или дождь вызвать, кровь остановить наложением рук. Но выдающихся таких способностей не было, а тут вдруг появились.

– И они смогли создавать порталы в другие миры?

– Нет, ты как всегда не дослушал, а уже перебиваешь. Порталы – это совсем другое дело. В ящичках, которые они вынесли, были вот такие кристаллы, – дядя выложил на стол камешек, точно такой же, как я нашел в сумке у Пашки. – И еще были золотые таблички, где показывалось, что с этими камешками делать. На древнем языке, который и сейчас только жрецы знают.

– Так у Пашки такой камень был?

– Да. Именно с этими кристаллами мы по другим мирам и ходим. Если амулет чистый, не привязанный к какому-то миру, то вероятность выбирается случайно, на это нельзя повлиять. А вот если кристалл побывал в каком-то мире и вернул оттуда человека, любого, то привязывается к этому миру, и в следующий раз именно туда и перенесется. Можно, правда, этот пункт назначения очистить, но это очень сложно и очень дорого. Так за пять тысяч лет мы больше сотни тысяч миров и исследовали.

– Так вы эти, как их, древние арии, – решил блеснуть я эрудицией.

– В вашей истории ближе всего к шумерам. – Дядя оживился. – Представляешь, у нас во взводе был старшина Пустовойтенко, так он утверждал, что происходит от шумеров. Я чуть было не поверил, проверял даже, вдруг родственник, попал в этот мир случайно, ну или родители его.

– А ты как попал – случайно или вот целенаправленно?

– Ты мне тут зубы не заговаривай, – грозно поглядел на меня дядя, впрочем, чуть покраснев, – как надо, так и попал. Все узнал, что захотел?

– Почти. Два вопроса, ладно?

– Давай.

– Первый – ты сказал, что теоретически я могу когда-нибудь вернуться в свой мир.

– Я тебе про первых жрецов рассказывал.

– Да.

– Вот только потомки этих жрецов могут из нашего мира в другой проходить. Обратно – пожалуйста, кто угодно, но опять же только с помощью какого-нибудь потомка, и не любого, а с определенным пси-уровнем.

– Это как?

– Когда ты перемещаешься отсюда, кристалл проверяет, достаточно ли твоя кровь совпадает с кровью одного из первых жрецов. Если да, то кристалл становится наполовину голубым, активируется. И все, достаточно сжать камень в кулаке и пожелать, вуаля, ты в другом мире.

– С этим понятно. А вот как из других миров любой человек переносится?

– Есть определенный ритуал, который должен провести сам пришелец, и только в другом мире, в этом не получится. Тогда абориген вроде тебя переносится вместе с кристаллом сюда, а потом все, останется навсегда здесь.

– А может, я тоже какой-нибудь потомок древнего жреца, а?

– Ну, это легко проверить, – дядя протянул мне кристалл. – Уколи себя в палец. Давай, не бойся.

Ладно, кольнул, острый, зараза, выступившую каплю крови растер по кристаллу. Дядя встал, подошел ко мне, накрыл мои ладони своими, так что камень оказался зажат у меня в кулаке, что-то пошептал.

– Давай, смотри.

Я достал камень, тот был совершенно прозрачным.

– Ничего, да?

– С этим да. А вот если Пашка вернется, он же мой сын, ему проще будет. К тому же я кристалл на нем еще там у вас проверил, активируется, все нормально.

– Брр… – я поежился, – у вас здесь все на крови завязано?

– Тут тебе не детский сад, – веско заметил дядя. – Как завязано, так завязано. Давай второй вопрос.

– Так второй вопрос про Пашку и был. Чего с ним, не ясно?

– Нет, – энгун поморщился, – тут дело не пары дней, думаю, не меньше месяца придется ждать, а если кто за ним отправится, то еще с полгода-год, пока вернутся. А Пашке сюда надо обязательно, дар, понимаешь ли, требует, чтобы энергия была кругом. А если ее нет, чахнет, ну и обладатель его – тоже. Ох, у самого сердце неспокойно, ты еще бередишь.

– Извини.

– Да ладно, чего там.

– Пойду?

– Ага. И кристалл положи на место.

6

За несколько дней я неплохо изучил общественный строй и этикет местного общества, нахватался представлений об уровне науки и технологий, к тому же новое устройство у меня за ухом, представлявшее собой коммуникатор с интерфейсом доступа к другим, более полезным устройствам, имело функцию обучения во сне – не так, чтобы заснул и выучил, но какое-то ускорение оно давало. Тренировалась мышечная память там, где нужно, запоминались картинки, текст, а потом уже, осознанно, под это дело подстраивались логические цепочки. Простые вещи учились за ночь, а сложные – можно было на долгие годы растянуть. Как ни странно, языки относились к простым знаниям, на овладение местной речью у меня навряд ли много времени ушло, если я уже проснулся и говорил наравне с местными.

Посчитал, что знания об экономической системе и юридических тонкостях местной жизни будут отнюдь не лишними, и уделял им особое внимание. Знания о том, как устроено подпространство и каково устройство антигравитационной решетки, меркли перед Кодексом Семи и еще дюжиной таких же грозных сводов законов, за нарушение которых вполне можно было лишиться головы или, что более вероятно, сердца на жертвенном камне.

Местная религиозная система была политеистичной – множество богов, которым поклонялись и в реальное существование которых верили. Центральное здание в Уртаки оказалось храмом семи богов, как они сосуществовали вместе, непонятно, вспоминая греческую мифологию, боги, собираясь числом больше одного, всегда друг другу гадили. Каждому государству соответствовало свое божество, свой день недели и даже часть года. Для государства Исин, где я находился, таким богом был Нергал, а днем недели – наш вторник.

Раздел религий внешних систем был еще более обширен и объемен, так что глаза разбегались. Насчитывались тысячи различных религий, можно было даже пройти тест на предрасположенность к одной из них или какому-то направлению, получить сведения о необходимых ритуалах и даже благословение или проклятье через галактическую сеть, выхода в которую, впрочем, у меня пока не было. Складывалось впечатление, что такое многообразие насаждается специально – обычно именно религиозные конфликты самые ожесточенные. Разделяй и властвуй, этот принцип соблюдался, похоже, неукоснительно.

Если бы у меня было достаточно времени, я мог бы занять себя просмотром интерактивных сериалов, которых было великое множество, или шоу, которых было не меньше. Можно было погрузиться в исторические и современные сражения, поучаствовать в последнем жертвоприношении, произошедшем две тысячи лет назад, или стать участником какой-нибудь оргии. Виртуальная реальность, о которой у нас только мечтали, появилась тут давно, лет триста назад. Игры, фильмы, концерты с полным погружением были доступны каждому. Множество сворованных образцов искусства – музыка, театр, живопись – я полюбовался на Джоконду в нескольких десятках вариантов, Леонардо почему-то был одной из ключевых фигур большого количества миров. Огромное количество симуляторов и игр, только этим можно было бы занять себя на всю жизнь, к сожалению, у меня было всего несколько дней, и пришлось пожертвовать приятным ради полезного, а точнее – отложить на потом.

Общим у всей информации, которую я получил, было одно – подробно давались сведения, нужные для общего социального развития. Чуть только дело касалось техники, магических практик или, к примеру, особенностей рынка ценных бумаг, тут доступ был закрыт. Посмотреть на картинки ховер-танка – пожалуйста. Узнать его ТТХ – только для квалифицированных пользователей. Красочный ролик, на котором маг запускает файрбол – смотри сколько хочешь. А узнать, как это делается, можно только с определенным уровнем допуска, определяемым, в свою очередь, уровнем пси и принадлежностью к конкретной магической школе, и все это – не бесплатно, увы. Ну ничего, вот выйду в общую сеть – там оторвусь, халява вечна и ей любой мир подвластен.

Все проходит, закончился и мой вынужденный отдых.

– Марк, знакомься, – дядя похлопал меня рукой по плечу, – это ан Траг, наш целитель. Он подтянет тебя до минимального уровня владения тем, что на Земле называется магией, а мы зовем псионикой.

Высокий, на полголовы выше дяди, и довольно упитанный мужчина лет сорока, одетый во вполне современную тройку и кожаные штиблеты, ну очень похожий на актера Меркурьева, такого, каким он был в фильме «Верные друзья», небрежно наклонил голову, коротко взглянув на меня. Как рентгеном просветил.

– С сегодняшнего дня и где-то месяц вы будете заниматься. Если понадоблюсь, вызовешь меня через комм, – дядя протянул мне браслет, который я нацепил на левую руку, – как пользоваться, разберешься, не намного отличается от ваших смартфонов. Как только в модуле узел связи разблокируется, можешь снять, но недели две поносишь. Я должен буду уехать ненадолго, так что по пустякам не беспокой, а если что-то серьезное, не стесняйся. Что-то будет непонятно, эн Траг тебе объяснит, он в этой магии-шмагии понимает гораздо больше меня.

Ан Траг кивал головой, делая вид, что просто счастлив заиметь себе такого ученика, как я, и глядя куда-то в сторону.

– Будет все нормально, увидимся через две декады, не скучай.

– Спасибо, эн Громеш, – я поклонился практически так, как было показано в роликах по этикету.

– Бывай, Марк.

Дядя еще раз хлопнул меня по плечу, ушел, ан Траг разговор начинать не спешил, ну и я его тоже не торопил.

Наконец Меркурьев-ноль закончил разглядывать дверь санузла и повернулся ко мне. Одновременно с этим какое-то очень слабое, на грани чувств ощущение щекотки внутри головы прекратилось.

– Марк, – расплылся в улыбке он, – можешь звать меня просто уми.

– Хорошо, уми, – я вежливо поклонился. Учитель, значит. Ан Траг производил хорошее впечатление, упитанный такой барин, вальяжный, но не заносчивый, почти как мой знакомый главврач. Такой и медсестру по попке хлопнет, и больному борзеть не даст, и при случае диагноз может верный поставить, если занесут достаточно, ну или просто по фану. Я даже засмотрелся – вот еще бородку бы ему убрать и шнобель побольше, ну как есть Борис Леонидович. Того тоже все с Меркурьевым сравнивали, что ему очень нравилось.

– Молодец. Если есть какие-то личные вещи, бери, одежду можешь оставить.

Собирать мне, собственно, было нечего, смартфон и травмат у меня отобрали вместе с остальными личными вещами, так что я в последний раз оглядел свое пристанище и вышел за ан Трагом.

Мы быстро прошли по коридору, спустились на лифте на несколько этажей, потом еще прошли, поднялись, проделали это еще несколько раз, так что я начал подозревать, что меня просто хотят запутать, и наконец, вышли в просторное помещение, похожее на спортивный зал, где-то двадцать на сорок метров, с потолком не меньше десяти, совершенно пустое. Слева от входа на стене на уровне лица через равные расстояния шли пять синих кружочков, уже знакомая мне метка двери.

В углу стояли два удобных кресла, в которые мы опустились.

– Это тренировочный зал, – пояснил ан Траг. – Обычно здесь обучаются пятерки по графику, но сейчас сезон отдыха, комнаты свободны. После сегодняшнего занятия займешь любую. Занятия начинаются в девять утра и длятся до обеда. Ты из техномира, так ведь?

– Я пока не силен в классификации миров, уми, – скромно потупился я.

– Не строй из себя идиота, или у нас ничего не получится. Я свои шиклу получу, а вот ты знания – нет.

– Да, в нашем мире магии нет, по крайней мере я об этом не знаю.

– Ничего, – ан Траг покивал головой, – две трети миров живут практически совсем без магии, и ничего, обходятся своими скромными силами. Некоторые даже к звездам летают, умудряются как-то. Да и у нас, как ты уже узнал, псионов не так много. С тех пор, как технологии проникли в наш мир, он стал только лучше. Но раз уж у тебя есть какие-то зачатки пси, неплохо было бы их развить, так тебе будет проще устроиться здесь, да и в любой обжитой и не очень системе. Мы с тобой будем заниматься по интенсивному курсу, не думаю, что нас ждут выдающиеся результаты, – он скептически прищурился. – Уровень пси у тебя низкий, чуть выше минимальной отметки, с которой детей в семейные эдаб-школы берут, но все равно выше, чем у девяноста девяти процентов людей. Так что электрическим разрядом поискрить или чай в чашке охладить, даже может быть рану заживить или зубную боль унять сможешь легко, ну а что-то более существенное попытаемся развить.

– По сравнению с прежними способностями, уми, это будут как раз выдающиеся результаты.

Ан Траг расхохотался.

– Хорошо, что ты это понимаешь. А то есть молодые идиоты, которым кажется, что если они не могут разрушить кирпичный дом ударом молнии, то жизнь прожита зря.

– Думаю, уми, что для этого лучше подойдет гранатомет.

– Именно, – ан Траг серьезно посмотрел на меня, – для каждой цели должен быть свой снаряд. И технологии во многих случаях удобнее магии, а вместе они способны на многое, очень многое. Самый сильный энгиб может вызвать разрушительное землетрясение, которое потопит континент, небольшой заряд антиматерии способен раздробить гору на кусочки. Тот же заряд через магический прокол, достигнув ядра, разнесет планету на кусочки, надо лишь точно попасть. А если попасть неточно, планета останется цела. Хозяева этого мира отлично понимают, что и от кого требовать, без работы ты не останешься, были бы мозги. Так что осваивать пси будем ускоренным методом, основные умения ты получишь, как если бы занимался несколько месяцев, если что-то захочешь подучить, то как только шиклы появятся, я, да и другие уми, к твоим услугам.

– Понятно. Халява будет недолгой, но качественной.

– Именно. Имплантат, который тебе вживили за ухо, поможет быстро освоить базовый комплекс. Дети с пси-способностями учатся с детства, но могут пользоваться такими штуками только после полового созревания, когда гормональный фон нормализуется. Я понятно объясняю?

– Да, я не с такой уж дикой планеты.

– Я смотрел профиль вашего узла вероятностей, поэтому буду стараться давать материал с помощью таких понятий, которые тебе должны быть известны. Но если что будет непонятно, спрашивай, не стесняйся. Так вот, этот имплантат, или пси-чип, пси-модуль, пси-линк – как их только не называют, он будет для тебя нечто вроде внутреннего помощника. Устройство напрямую сопряжено с твоим мозгом, так что просто так удалить тебе его не удастся, ясно? Не пытайся даже.

– Хорошо, уми, – как можно почтительнее улыбнулся я.

– Вот молодец, люблю понятливых учеников, они живут обычно дольше непонятливых. В момент пси-активности чип возьмет на себя управление твоим телом, в том, что касается моторики рук, необходимой для создания заклинания, регуляции внутренних пси-потоков, обращения к ядру и так далее, и одновременно будет стимулировать твой мозг, создавать в подсознании якоря, чтобы потом ты самостоятельно сам мог это делать. Чип настроен на словесный приказ, потом ты сможешь отдавать его мысленно, но первые несколько раз только голосом, чтобы не сбивать концентрацию. Ясно?

– Почти. То есть я кричу что-то типа «Аськи-масяськи, пум-пара-бум», и из пальца вылетает молния?

– Там немного другие команды, но основной принцип ты усвоил, – улыбнулся ан Траг. – Сейчас ты представляешь основную опасность не для противника, а для себя самого. Если бы ты заклинал сам, то первая же шаровая молния тебя же самого и убила бы. Пси-чип поможет тебе освоить уплотнение внешней оболочки – при активации заклинания он упрочнит ее и сделает непроницаемой для такого типа воздействий. Например, ты создаешь огненный шарик, и по идее он должен был бы обжечь тебе руку – температура плазмы достигает при этом тысяч градусов, но уплотнение оболочки и энергетический каркас не дадут нагреть окружающий воздух, а вихревая защита сделает ту часть руки, которая почти соприкасается с плазмой, нечувствительной к высокой температуре. К сожалению, на это тратится существенная часть энергии, а полный щит на все тело, даже на какую-то конечность, тебе пока не создать, твоего запаса не хватит. Так что чем меньше будет по объему этот шарик, тем проще тебе самому защититься от него. А уничтожающее действие будет создано высокой температурой и скоростью.

– Вот если логически рассуждать, при высокой температуре и защита должна быть выше?

– Да, но там не линейная зависимость, поэтому и создают небольшие по объему объекты. Предваряя вопрос – проще было бы создать тот же файрбол прямо у цели. Но затраты энергии при этом растут настолько сильно, что тебя не хватит даже на расстояние нескольких метров. Так что активировал объект, задал вектор движения и скорость – возможные значения ты потом будешь понимать интуитивно, а сейчас за тебя будет обсчитывать пси-чип.

– Хорошо. Тогда вот я просто должен спросить – а нет каких-нибудь кристаллов с запасами этого пси, чтобы такой как я мог швырять куски плазмы размером с дом?

Ан Траг рассмеялся.

– Если бы такое было возможно, мы бы все стали подобны богам. Схема пси-взаимодействия примерно такая – есть некое количество энергии, которое разлито повсюду, как океан, только в разной концентрации. Раньше считали, что это темная энергия, но с тех пор, как ее научились измерять, стало ясно, что это совсем другой тип реликтового излучения. Его плотность во всей вселенной, по крайней мере в той, что мы изучили, неоднородна, но колеблется в кратных пределах. Твое ядро вмещает, ну скажем, стакан концентрата этой энергии, и при опустошении в этот стакан энергия поступает через маленькую мембрану. Чем больше концентрация во внешнем растворе, тем меньше объем этой энергии, которая должна пройти через мембрану. Чем больше твой стакан, тем более мощные заклинания ты можешь творить. Чем больше отверстие и соответственно площадь мембраны, тем быстрее стакан снова наполнится. Ты не можешь взять энергию напрямую и не можешь взять другой стакан. Для этого существуют артефакты, вот их можно заряжать, и даже без участия псиона, или, если тебе будет удобнее – мага. Но почему тогда просто не взять и не сделать артефакт, который заменит собой мага, так?

– Чувствую, вопрос с подвохом.

– Ты должен быть знаком с устройством простейшего ядерного заряда. Когда количество вещества превышает критическую массу, происходит взрыв. Поэтому накопители не могут быть большими или объединены в сеть. Не получится и пропустить большой поток энергии через артефакт, он перегреется и тоже взорвется. Предвосхищая вопрос, пытались помещать артефакты в различные поля, но это излучение свободно проходит через любой материальный и волновой объект. Так что самые лучшие артефакты действуют примерно на уровне слабенького мага, но даже это считается отличным результатом. К тому же пси-энергия вещь нестабильная, никто не захочет рисковать, накачивая ей кристалл, если есть нормальные батареи, способные хранить гораздо большую привычную людям энергию, тепловую и электрическую. К тому же есть области пси, где умение и опыт гораздо важнее силы.

– Например – медицина?

– Да. Чтобы вылечить человека, иногда достаточно очень слабого, но очень точного воздействия на внутренние энергетические каналы, как я уже говорил, мы все в той или иной степени ими обладаем. К тому же внешнее тело, или аура, которую целители могут видеть со временем, играет в жизни человека и его самочувствии не последнюю роль, и пока не существует технологий в чистом виде, которые могли бы эту ауру не то что лечить, а хотя бы структурно наблюдать. А вот маги, или медики с помощью артефактов – могут. Поэтому многие не слишком пси-одаренные, но богатые маги идут в целители. Да, первые тридцать-сорок лет они учатся и развивают пси, учатся видеть потоки пси-энергии, но потом все воздается сторицей.

– Богатые – потому что эти сорок лет они только тратят?

Ан Траг одобрительно похлопал меня по плечу.

– И очень много тратят. Занятия с наставниками стоят больших денег, а самостоятельно изучить магическую медицину невозможно, это как цвет – кто-то должен его назвать, чтобы ты знал, что красный – это красный. Если бедняк талантлив, он найдет себе спонсора, но таких немного, так что медицина – удел богатых и терпеливых, мало кто выдержит столько лет учебы.

– У нас так же, – поделился я. – Не в нашей стране, в других, у нас-то как раз все через одно место. А так, как правильно – десять-пятнадцать лет врач учится и только потом может самостоятельно лечить других.

– Везде все одинаково, – ан Траг пожал плечами, – люди хотят быть здоровыми, жить долго и готовы платить за это любые деньги. Если у них есть деньги, врачи живут хорошо и умеют лечить, даже если изначально способностей мало, опыт очень много значит. Если денег у людей нет, то и врачи большей частью небогатые, и лечат кое-как. У нас начинают обучать этой специальности с десяти лет практически бесплатно, если есть врожденные способности, в двадцать человек проходит пробное тестирование, и у него еще есть время и возможности отказаться от всего этого и заняться чем-нибудь другим, к тому же первичные знания всегда пригодятся. А после тестирования начинается настоящая учеба, и к пятидесяти годам при таланте и опыте он с того света может пациента вытащить, даже если от того только кусок пальца остался. Это я к чему говорю – тебе такое не светит. И возраст не позволит, и денег тебе Громеши столько навряд ли дадут. Но базовые знания я советую тебе получить, сможешь кровь останавливать, несложные раны заживлять, ну и свое здоровье подправишь. В пси-чипе зашито несколько команд, таких, чтобы ты не навредил. Этим мы тоже займемся.

– Ты сказал, что заниматься будем до обеда, а потом мне самому эти упражнения отрабатывать?

– Упаси тебя богиня, – ан Траг даже руками замахал, – ты такого наотрабатываешь, что потом тебя по кусочкам собирать придется. Даже и не думай. После обеда у тебя другие занятия, скучать не придется. С теорией закончили, если что-то будет еще нужно объяснить, по ходу дела тогда спросишь. Пойдем.

Мы выбрались из кресел и подошли к желтому кругу диаметром примерно в метр, нарисованному на полу.

– Вставай в центр круга. Вытяни вперед обе руки так, чтобы ладони были вертикально и между ними было сантиметров десять. Видишь на стене черный крест?

Я кивнул.

– Вот примерно на него наводи, как пушку. Сосредоточься, сейчас я буду давать команды, ты их вслух повторяй. Если захочешь, чтобы слово-активация было другим, надо сжать кулаки, произнести старое слово и новое, пси-чип обновит привязку. Но это наперво, потом просто пожелаешь – и поменяется. Глаза можешь держать открытыми, защита идет не только на ладони, но и на другие части тела, которые могут пострадать. Главное – ты должен смотреть на цель. Будет немного щекотно, это для лучшей связки мозга и ядра. Готов?

– Вроде да. – Какой «да», я вообще был не готов. Сейчас начну пуляться молниями, как Зевс, и это очуметь как страшно.

– Скажи – Шу-саг.

– Шу-саг, – уставившись в крест, немного так даже торжественно произнес я.

Первую секунду ничего не происходило, потом между ладонями появилась прозрачная капелька и начала быстро увеличиваться. Достигнув размера копеечной монеты, она исчезла и тут же возникла у цели, попав прямо в пересечение линий. Крест мигнул, изменил цвет на синий и потом возвратился к прежнему состоянию.

Ан Траг что-то говорил, но я не слышал. Впервые в жизни я сотворил какую-то штуку из ничего. И это была не криптовалюта, а вполне материальный кусок чего-то там прозрачного. А ведь это только первый раз, я ощущал себя не просто магом – прямо-таки чувствовал в себе задатки минимум повелителя вселенной. Восторг переполнял меня, хотелось с кем-нибудь поделиться, я повернулся к ан Трагу и получил в ответ увесистую оплеуху.

– Классно, да? – ан Траг не разделял моего воодушевления, но явно понимал, что со мной происходит. – Лучше, чем оргазм?

Я прислушался к ощущениям и кивнул головой. Да, это было гораздо лучше. Когда я потерял девственность с соседкой по парте после школьной дискотеки, тоже было неплохо. Но ни в какое сравнение с сегодняшним первым разом это не шло.

– Поздравляю с потерей магической девственности. А теперь то же самое – сто восемьдесят раз.

Я повторил это ровно сто восемьдесят раз. Потом я швырял сосульки, искрящиеся шары, бил молнией, развлекался как только мог, и мне это нравилось. Ощущение власти над невидимой и неощущаемой природной энергией, маленькая капля всемогущества, все это кружило голову и давало офигительный заряд энергии.

Мы занимались около двух часов, руки у меня онемели от постоянного напряжения – нужно было каждый раз поднимать их и показывать на цель, но результат стоил того. К концу занятий крест пульсировал уже голубым цветом, за что я дождался-таки похвалы от ан Трага.

– Достаточно, – он махнул рукой. Если первые пять минут занятий он стоял рядом со мной, что-то показывая и поясняя, то потом подтянул себе кресло, развалился в нем и только командовал.

На каждое заклинание я поставил ключ-активатор на русском языке и радостно орал – «Гром», посылая молнию в перекрестье, или «Лед», создавая сосульку, ан Траг благожелательно кивал на мои потуги и подбадривал, уверяя, что это только начало и вот эта шикарная льдышка длиной в два сантиметра потом превратится в отличное ледяное копье. Если я, конечно, доживу до этого счастливого момента, потому как в ближайшие десять-двадцать лет мне это не грозит.

Я, потный и счастливый, готов был продолжать, но ан Траг был непреклонен.

– Приятно видеть такой энтузиазм, но все хорошо в меру. И никаких занятий с пси сегодня, твой мозг должен адаптироваться к этим несложным заклинаниям. Ясно?

– Яволь, майн фюрер, – отсалютовал я.

Ан Траг поморщился.

– Поскольку ты каким-то боком почти родственник эн Громеша, позволю дать тебе совет, Марк. Будь осторожен в своих словах. В этом поместье, даже больше – в анклаве, на твое положение спишут и незнание традиций, и странные манеры. Но стоит тебе выйти в большой мир, все изменится. Назвав кого-то господином, пусть даже в шутку, ты рискуешь превратиться в его слугу просто потому, что устная форма контракта может быть принята в этот день. Или на этой территории. Меньше говори и больше слушай, и тогда, может быть, мои усилия не пропадут даром, не хочется вкладывать знания в человека, который копает себе могилу языком.

– Спасибо за совет, – искренне поклонился я. – Сам не знаю, что на меня нашло. Уже несколько дней почти какая-то разбалансированность в поведении, хотя эн Громеш сказал, что эффект перехода должен почти исчезнуть.

– Это последствия вживления пси-модуля, он наложился на остаточный фон перехода, и иногда они резонируют. Опасное состояние, но еще немного, и гормональный фон придет в норму, к тому же твоя капсула для сна проводит корректировку с учетом данных чипа. Готов побиться об заклад, за все это время ты ни разу не подумал о женщинах в плане секса.

– Верно, я и сам это заметил, – решил не разочаровывать ан Трага. О, Элика, предмет моих грез. – Думал, это из-за переноса, мало ли что с организмом произошло.

– Из-за него тоже, но в основном это влияние имплантата. Причины для беспокойства нет.

– Спасибо, уми, – я еще раз поклонился.

– Молодец. Лишний раз поклонишься – не переломишься. Вопросы есть?

– Да, вот не пойму, я создаю магический предмет в ладонях, потом он быстро, так, что глазу незаметно, несется к цели и там что-то делает. Но ведь это энергозатратно, нужно не только создать предмет, создать потенциал энергии, но еще и придать ему кинетику через сопротивление воздуха.

– Поэтому я противник вот такого обучения, – ан Траг поморщился. – Ты сейчас осваиваешь практику, хотя теоретически совершенно не готов. Предполагается, что какую-то теорию я дам тебе, когда ты сможешь что-то делать самостоятельно.

– А сейчас я разве не?..

– Марк, не строй иллюзий, даже с самым продвинутым чипом сам ты мог бы только воздух испортить. Я же не просто так рядом нахожусь, пока ты там пуляешься атмосферными явлениями, мне приходится тонко настраивать твой чип, и это дело не одного дня.

– Понятно, – я вздохнул. Не очень приятно узнать, что кто-то сидит в твоей голове.

– Обычно такое обучение практикуется у раскрывших дар в зрелом возрасте, таких людей мало, но они есть – иногда из-за стресса каналы расширяются, ядро увеличивается до рациональных размеров, и получается твой вариант. Так вот, относительно твоего вопроса – ты видишь лишь одну часть процесса. На самом деле твой мозг, пока с помощью костылей в виде чипа, создает на цели проекцию заклинания. Это как полюса – плюс и минус. При достаточной накачке энергией предмет заклинания притягивается другим полюсом, тебе кажется, что перемещение происходит с какой-то скоростью, на самом деле где-то в десятках сантиметров заряд исчезает и сразу же возникает в цели.

– Телепортируется?

– Упрощенно – да. Это путь заклинаний для людей со слабым пси. Создание проекции практически не требует энергии, это раз. Во-вторых, защититься от такого заряда сложно – если соответствующая защита стоит, то проекция просто не создастся до конца, и ты еще до воздействия при должном – опыте – будешь знать, что нужно применить что-то другое. Или создать точку проекции перед защитой, но это уже сложнее и дается долгими тренировками.

– Спасибо, я, кажется, понял. И так любой предмет можно телепортировать?

– Теоретически. А практически – должна быть обязательно магическая составляющая. Когда ты будешь способен видеть энергетику заклинаний, то обнаружишь, что вот та же самая сосулька практически окутана линиями бору, как каркасом. Иначе она сразу растает, даже то, что температура ее чуть выше абсолютного нуля, все равно при ее размерах не спасет. Чем больше предмет, тем больше энергии надо на создание таких линий, пока твой предел – вот эти крохотули на расстояние несколько десятков метров.

– Ты сказал – для людей со слабым пси. А что у тех, у кого пси сильный?

Ан Траг вздохнул, поднялся, встал в круг. Небрежно выставил раскрытую ладонь в сторону креста. И ударил молниями. Они били не меньше половины минуты, мощные, ветвистые, такие, как в грозу – грохот стоял, что хоть уши затыкай, что я и сделал, просто офигевая от этой мощи. Крест мужественно принимал в себя заряды, а вот стена вокруг него почернела, верхний слой покрытия обуглился и начал отваливаться.

– Достаточно, – ан Траг довольно потянулся, выходя за пределы круга и глядя на обугленную стену, на меня, раскрывшего рот. – Халтурщики, сегодня же пришлю все переделывать. До завтра, лу Марк. Не перенапрягайся на вечерних занятиях.

– Вечерних? – в спину ему озадаченно произнес я. – Каких это таких? Обед, сон, ужин, сон, какие еще занятия.

– Вечерние, новобранец, – раздался голос из-за спины. – В три часа жду тебя здесь.

7

Не сказать, что я подпрыгнул от неожиданности, но небольшой отряд мурашек пробежал по моему позвоночнику от шеи и до того места, где я, как вскоре выяснилось, окажусь.

Передо мной стояла знакомая мне девушка – та самая рыжая, что тусовалась в компании с тремя разыгравшими меня парнями и которая, по всей видимости, выбегала поорать в унитаз из-за моей гастрономической неразборчивости.

Я выжидающе улыбнулся, следуя совету мудрого ан Трага, только что скрывшегося из виду – лучше хорошо молчать, чем плохо говорить. Правда, уми забыл упомянуть о том, что улыбаться при этом тоже не рекомендуется, по крайней мере моя улыбка не встретила ответных чувств у новой собеседницы.

Ростом она была мне по плечо, а сейчас сверлила меня своими зелеными глазищами снизу вверх, задрав подбородок. Не сказать, чтобы эта милая девушка была блестящей красавицей, короткая стрижка, узкие бедра и широкие плечи, не слишком правильные черты лица, но что-то милое в ней было, что-то цепляло – может быть, широко распахнутые зеленые глаза, полные губы, или грудь второго размера, или крепкая круглая задница. Не совсем мой тип женщины, но при определенных обстоятельствах я мог бы с ней замутить.

Сейчас с обстоятельствами было не очень.

Весь вид девушки говорил о том, что она совершенно не расположена со мной дружить и тем более «мутить» – напряженное лицо, поджатые губы, слегка сощуренные глаза, корпус наклонен чуть вперед и наверняка за спиной кулаки крепко сжаты, ноги на ширине плеч. Она чем-то напомнила мне соседского шпица – тот тоже, увидев собаку, неважно какой величины, готов был рваться в бой.

– Что уставился, салага, – рявкнула она, и мне стоило большого труда удержаться, чтобы моя улыбка не превратилась во что-то большее.

– Прости, – развел я руками, – не слышал, как ты подошла. Ан Траг сказал, что мои занятия на сегодня закончены, и я не ожидал увидеть кого-то еще.

– По расписанию у тебя боевая подготовка. В три часа. Здесь. Не опаздывать, – отчеканила она.

– Я буду вовремя, – попытался успокоить девушку. – Ровно в три часа. Здесь.

– Хорошо, – не сказать, что она вдруг прониклась ко мне симпатией, но таращиться перестала. – Я – капрал Линник. На мои вопросы отвечать: так точно, капрал. Ясно?

– Так точно, капрал Линник. – Я вытянулся во фрунт.

Она кивнула головой и молча пошла к двери, всем своим видом показывая, что вот все, что тут произошло, ей совершенно не нравится, и она тут главная. Ну и ладно, мне надо что-то с собой сделать. Может, немым притвориться, а то так весь этот месяц у меня будет здесь война в окружении – я и вокруг враги.

Да, чувствую, намучаюсь я с ней. Подумаешь, какой-то капрал, я вот вообще капитан, пальцы-то не гну.

А что, в институте на военной кафедре получил звание лейтенанта – мы четыре года ходили на нудные занятия, где страдающий комплексом неудавшейся жизни, вечно неопохмелившийся майор учил нас падать к ядерному взрыву задницей, на втором курсе магистратуры две недели жили в палатках, обменивая блага цивилизации у кадровых военнослужащих на бухло и сигареты, благо каналы доставки имелись. Затем на плацу, с автоматом в руках я торжественно дал присягу, а мне дали погоны с двумя звездочками, которые я хорошенько обмыл, а потом положил в самый дальний угол ящика стола. Потом, правда, вспомнил военную науку, и когда уже бизнесом занялся, на военных сборах два разрешенных раза, так сказать, проапгрейдил, по совету отца Лехи Милославского, это звание. Тот говорил, мол – Марк, два ящика недорогого коньяка военкому и путевка в Испанию его семье, это мелочь по сравнению с классным чином советника 1-го класса, если вдруг придется на госслужбу пойти работать. Так и были мы в компании два капитана, я да Леха. Богданов – тот нас давно уже обогнал.

Кстати, война войной, а обед – по расписанию. После занятий магией-шмагией я устал как собака, а тут еще эта рыжая капральша со своим командным тоном и неуверенным либидо, тоже собака женского пола та еще, прямо эмоционально вымотала за несколько минут. Что она со мной сделает за несколько часов занятий, даже думать не хотелось.

– Обед, обед, – пробормотал я, – я здесь, а тебя нет.

Вроде бы мне можно выбирать любую комнату, так что возьму-ка я ближнюю к входу, если что, сбежать будет проще. Привычным уже жестом приложив запястье к синему кружку, тупо какое-то время смотрел на все так же монолитно стоящую стену – ну да, нашлепку-то у меня отобрали, и как быть? Попробовал приложить комм – сработало, вошел в образовавшийся проем. На самом деле, отсутствие даже намека на дверь вызывало слабый приступ клаустрофобии и дезориентации, но думаю, привыкну со временем.

За разъехавшейся стеной меня ждало небольшое помещение, как я понял – прихожая. Из нее – ура! – в другие помещения вели две стандартные деревянные двери, одна с синим кружком, другая с оранжевым. Синий я уже пробовал, побалую себя разнообразием – прижал комм к оранжевой метке.

За открывшейся дверью расположилось небольшое помещение, три на три метра, не больше, совершенно пустое, с еле светящимся потолком. В нише справа от двери был небольшой санузел, с тесной душевой кабинкой и маленькой раковиной. Я присвистнул – да, условия откровенно спартанские, не балуют тут новобранцев. Я никаким боком не йог, чтобы спать на полу, да и крохотность санузла, без двери, была как-то не слишком уютна, но советского человека, а родился-то я в СССР, ничем не испугать. Ладно, что не сделаешь ради знаний.

Я снял майку, чудом оставшуюся свежей после всех этих физических занятий, вот что значит технологии, и уже вознамерился стянуть штаны, как сзади послышалось покашливание.

– Твою мать, – я аж подпрыгнул, вот оно, это ужасное чувство, когда кто-то появляется в совершенно пустом изолированном помещении и трогает тебя за плечо, половина фильмов ужасов построена именно на таком приеме, и я сейчас на себе все это испытал.

Сзади стоял парнишка лет четырнадцати, с гладко выбритой головой, в зеленом тренировочном костюме, и удивленно смотрел на меня.

– Ты кто такой?

– Я Кайл, лу Марк.

– Кайл, – я быстро натянул майку обратно, – пожалуйста, объясни мне, что ты тут делаешь.

– Это моя комната, лу.

– Твоя, – протянул я, понимая, что поторопился. И вправду, чего это я поперся именно сюда сразу. – Упс… То есть извини. Я ошибся.

– Лу не должен извиняться, это моя вина, я должен был показать лу здесь все, но опоздал, лу может наказать меня.

– Ничего, – махнул я рукой, – лу сегодня добрый. Но только сегодня. Ты тут живешь?

– Я Кайл, слуга лу. Эн Громеш прислал меня, чтобы я все объяснил и прислуживал тебе все время, пока ты тут живешь.

Отлично, теперь я еще и хозяин. Вот сроду не было прислуги, не считать же за нее милую женщину, которая убиралась у меня в квартире – я все не мог определиться, кем же ее считать, членом семьи или одушевленным пылесосом. К пылесосу она была ближе, деньги за уборку тянула регулярно.

– Так, Кайл. Без всяких лу, просто Кайл?

– Я эре семьи Громишей, – тут парнишка даже как-то приосанился и важно поглядел на меня, – так что просто Кайл. Покои лу рядом, в любое время лу может меня позвать.

– Да, Кайл, хорошо. Я тут человек новый и могу ошибаться, тогда ты меня поправляй, хорошо?

– Конечно, лу. Эн Громеш мне сказал то же самое. Так что лу может не беспокоиться, – мальчик хитро прищурился, – я обязательно поправлю уважаемого лу, если вдруг он что-то сделает не так. И буду рад услужить лу во всех остальных вопросах. И если лу случайно решит, что эре помог ему, и пожелает когда-нибудь отблагодарить, я не буду против.

– Ну и отлично. Давай так, Кайл, – я подошел к своей двери, – у меня сейчас обед, и я вообще не знаю, где мне его взять. Но думаю, ты с этим справишься.

– Да, лу. Обед у тебя в комнате. Тренировочный костюм для занятий с оружием будет готов к двум часам. Если понадоблюсь, мой контакт в комм-линке лу, – мальчик помахал рукой с браслетом, – я приношу завтрак в семь, в двенадцать – обед, потом с часу дня до шести вечера могу выполнять поручения лу. С шести вечера дня до семи утра – мое личное время, но лу может вызвать меня через комм, если возникнет экстренная ситуация, – слово «экстренная» он специально выделил. – Каждый седьмой день у меня выходной, но пока я буду работать каждый день, так распорядился эн Громеш.

Я покачал головой, похоже, рабство здесь – необременительное занятие, с учетом того, что я только завтракаю и обедаю в комнате. Плантации прям как дом родной, немудрено, что не бунтуют тут угнетенные и бесправные.

– Послушай. Ты сказал – обед. А ужин когда?

– Ужин в столовой в восемь. Если лу захочет, можно доставить ужин сюда, но эн Громеш сказал, что хорошо бы лу не сидеть в четырех стенах.

– Ладно, согласен. Давай сделаем так. Приносишь обед и занимаешься своими делами. Будешь нужен, я тебя вызову, договорились?

– Как угодно, лу. Грязную одежду лу может оставить в шкафу, посуду – на столе, я все уберу. У лу есть для меня поручения?

– Потом позову, если что понадобится, – приложил браслет к опознавательной метке моей комнаты и захлопнул за собой дверь. Надо же, вот я и рабо-владелец. Интересно, вот ко мне приставили парня, значит, теоретически могут и рабыньку какую подогнать, надо у дяди при случае попросить. У него вон Элика есть, метр семьдесят пять сплошного рафинированного восторга, а у меня этот бритый наглый пацан, не по-родственному как-то.

Отведенные мне покои радовали глаз. Две среднего размера комнаты – одна спальня, другая – видимо, гостиная, метров по двадцать, такого же размера санузел с небольшим бассейном и вертикальной капсулой, надеюсь – сауной, и небольшая гардеробная. Все скромно, но очень уютно. Жесткий в меру матрац на кровати, рядом – неизменная капсула, в гостиной – удобный трехместный диван напротив голографической панели во всю стену, на которой вертелись какие-то мало запоминающиеся ролики, видимо рекламные, по крайней мере четкое желание купить космическую яхту и средство для изменения цвета глаз я почти ощутил, мягкий материал пола поглощал звук шагов, неяркие зеленоватые цвета стен и потолка успокаивали, вот только окна не было. Его заменяла такая же голопанель, на которой я сразу выставил режим берега моря, следуя появляющимся подсказкам. Шикарная пенящаяся волна накатывала на белоснежный песок, какая-то пышногрудая белокурая красавица в тоненьких ниточках, заменявших купальник, пробежала по мелководью, помахав мне рукой, на фоне безоблачного неба парили птицы с длинными клювами, больше похожие на птеродактилей, в общем все располагало к неспешному отдыху, увы – наедине с самим собой.

На маленьком столике в гостиной был сервирован обед – ну как обед, три плошки с привычным уже содержимым и литровый стакан напитка ядовито-розового цвета, фуксии, как полагаю. Помнится, одна бывшая как-то сказала, что этот цвет находится как раз между амарантовым и цветом фламинго, за что я ей был благодарен – мы как раз в компании спорили о том, кто придумал весь этот цветовой бред, и мое мнение о том, что только женщины со своей непонятной логикой и цветовосприятием могли такое сделать, получило с этим высказыванием общую поддержку мужской части и неодобрение женской. Помню, срач поднялся тот еще, было весело, заодно и с подружкой расстался, благо появился повод.

Повар уже знал мои вкусы, поэтому я сначала съел овощной суп-пюре из глубокой большой плошки, потом что-то вроде а-ля венгерский гуляш с рисом из второй, которая поменьше, и развалился с мисочкой мороженого на диване. Фукси-дринк я решил оставить на потом – вкус у него был своеобразный, какой-то гибрид грейпфрута с клубникой, немного вяжущий, так что во время еды или сразу после нее пить не стоило.

До трех часов я прилежно учился – просматривал материалы по местному рынку труда, наконец-то доступному через интерфейс, прикидывал, что и как я бы здесь мог сделать. Картина получалась так себе.

Мир был четко разделен на два сегмента – это собственно Солнечная система с центром на Земле и все остальные обитаемые участки галактики, дальше пока земная цивилизация распространиться не успела или не смогла.

Весь процесс производства и распределения в Солнечной системе контролировали роды, входившие в Большой Совет, и мне с моим неместным образованием и незначительным пси-даром светила в лучшем случае работа на семью Громешей. И в худшем тоже – своих нахлебников, как я понял, в других семьях хватало.

У семей не было какой-то строгой специализации, но были отрасли, в которых отдельные кланы особо преуспели. Громеши отхватили солидный кусок военной промышленности и медицины, ни в том, ни в другом я специалистом не был, так что карьеры мне, наверное, тут не сделать. Род Урум-Гаш, куда, собственно, семья Громешей входила, занимался еще терраформированием планет и добычей минералов на астероидах, только вот светило мне что-то с еще более дальними родственниками или нет – неясно. С дядей Толей я пытался поговорить о будущей жизни здесь, но он отвечал расплывчато и обещал вернуться к этому позже. Я бы тоже тормозил, если бы ко мне, к примеру, приехали незваные родственники из глухой деревни – ну вот куда, скажите на милость, кроме как грузчиками или озеленителями, я бы их устроил?

Зато за пределами пояса Оорта меня ждало великое будущее. Так уж получилось, что основные магические силы были сконцентрированы на территориях Семей, а поскольку дети у псионов рождались не-охотно, а сами магические способности, как я понял, в основном были генетическими, то люди даже с небольшими пси-способностями во внешнем мире ценились, особенно в отсталых и отдаленных от цивилизации, а также вновь открытых мирах. Так что быть мне пионером-первопроходцем, или осяду на какой-нибудь сельскохозяйственной планете, женюсь на толстой дочке старосты и буду истреблять сусликов молниями. По крайней мере, теми, что у меня получались сегодня, только суслика можно если не убить, то напугать. Или рассмешить до – смерти.

Кажется, я начал понимать, к чему меня готовит эн Громов. Ну и ладно, не сидеть же мне на шее у хозяев мира, как-нибудь устроюсь, где наша не пропадала.

В интерфейсе пикто-глаз так и не стал активным, так что изучение магии пришлось отложить. Но все равно – время с пользой провел, приценился к местным и внеземным зарплатам, те десять тысяч, что выделил мне родственник, на самом деле были неплохими деньгами, столько за месяц получал специалист средней квалификации.

К трем часам я был готов как штык. Тренировочный костюм представлял собой версию байкерского прикида – штаны практически кожаные, с плотными вставками по всей длине, куртка с вшитыми непонятными девайсами, подмигивающими мне разноцветными огоньками, шлем и перчатки. Высокие ботинки с автошнуровкой сразу удобно сели по ноге, такого классного ощущения я не испытывал даже в лучших американских кроссовках китайского производства. Ничего не жало, я присел несколько раз, помахал руками с зажатыми в них шлемом и перчатками – свобода движения была идеальной.

Ровно в 14–59 я вышел из апартаментов, напевая песню нидерландского дуэта братьев Роба и Ферди Болландов в удачной перепевке группы «Статус-кво», о парнишке, идущем в армию, и уткнулся нос к носу в капрала Линник. Она что, прямо под дверью меня ждала?

– Новобранец Марк для прохождения службы прибыл, – бодро отрапортовал я, получив в ответ угрюмый взгляд. Такое впечатление, что я у нее одним своим видом ПМС вызываю.

– За мной. Шлем и перчатки надеть, – процедила капрал и зашагала в центр зала, где уже на возвышении были разложены какие-то разноцветные предметы. Пришлось последовать за ней, нацепив и натянув предметы обмундирования.

Мы остановились возле стола, покрытого по-военному пятнистым материалом. Два предмета, лежащих на ткани, я опознал сразу. Тот, что с длинным дулом, похожий на помповик, точно должен был быть ружьем, а с коротким и рукояткой – пистолетом. Правда, два остальных предмета напоминали велосипедные грипсы. Может, это то, что я думаю? Фаллоимитаторы? Или все-таки настоящие джедайские мечи? Рядом аккуратной пирамидкой лежали черные шары диаметром сантиметров пять. Ну что же, поиграем в «Звездные войны», юный падаван готов зарезать парочку ситхов.

– Я получила указания от эн Громеша, – капрал поглядела мне в глаза с вызовом, – тебе присвоен статус гражданского лица, временно прикомандированного к нашей пятерке.

– Хорошо, – я кивнул головой. – Значит, мне строем ходить не надо?

– Нет, но приказы ты выполнять обязан. Индивидуальные занятия проходят в свободной форме, общие тактические – твой статус приравнивается к рядовому. Есть возражения?

– Нет, – я пожал плечами. – Это ведь ненадолго, я потерплю.

– Довольно. Приступим к занятиям. Знакомы? – капрал кивнула мне на предметы.

– Вот это похоже на ружье, а это – на пистолет. А вот эти две штуки я затрудняюсь опознать.

Капрал покивала головой, видимо, подобного невежества она и ожидала. Взяла в руки ружье, но мне не отдала.

– Средний метатель, тип – штурмовой. Номер модели тебе заучивать не обязательно. Информационный чип находится в рукоятке. Приспособлен для использования неодаренными без пси-усилителя. Вообще, когда выбираешь любое оружие, инфочип находится в небоевой части. Проведи коммом над метателем.

Я провел.

– Подробная информация об оружии у тебя есть. Ты можешь просмотреть ее сразу, если больше нечего делать, или потом, когда будет свободное время. Сейчас твой комм опознал оружие и передает сигнал на имплантат, но поскольку оружие ты еще не взял в руки, она неактивна. Вкратце – средний метатель стреляет тремя видами зарядов, из которых два он берет из встроенного преобразователя материи, третий – волновой пучок. Заряжается стандартным картриджем. Модель 4811 года от Обретения, так что за триста лет доведена до ума. Держи.

Я аккуратно взял в руки музейную древность.

– Чего кривишься? Эта модель до сих пор применяется в войсках. Не силы быстрого реагирования, но наземная оборона какой-нибудь небольшой системы обычно только такие и заказывает. Дешево, стандартные блоки, зарядка от любой станции, надежная. И разобраться в метателе может даже самый тупой новобранец, – тут она многозначительно поглядела на меня.

Перед глазами высветилась табличка с инфо – уровень заряда в процентах, ресурс преобразователя, сведения об обслуживании. До выработки ресурса обещалось еще примерно десять лет непрерывного огня. Появилась и замигала надпись – «Синхронизация штурмового метателя ТМ-4811–1 с тактической броней МК-22 произведена».

– Так, держишь ты вроде правильно. Синхронизация прошла? Отлично. Теперь подними ствол на уровень груди параллельно земле – это режим активации.

Я послушно приподнял метатель, табличка пропала, и высветился целеуказатель.

– Дальше все просто. Ищешь глазами цель, фиксируешь ее, стреляешь.

– Так просто?

– Отставить разговоры. Цель – черный крест. Смотри в центр. Руки расслабь.

Я чуть прищурился и уткнулся взглядом в центр мишени. Руки сами по себе дернулись и навели метатель на цель.

– Автоматический режим наводки, – пояснила капрал. – Для гражданских более чем достаточно. Теперь выбери режим стрельбы. Колесико вращается указательным пальцем. Вперед-назад – боеприпас. Плазма, кинетический объект, микроволны. Сейчас используем только первые два. Влево-вправо – одиночная стрельба, сериями по четыре выстрела, по десять выстрелов. Для микроволн это от одного до трех импульсов, потом десятая доля секунды – пере-зарядка.

Я попробовал покрутить колесико – возле целе-указателя появились цифры, поставил первый вид заряда – жахну плазмой. Одиночной.

– Стреляешь нажатием большого пальца. Готов?

– Так точно.

– Огонь!

Я вдавил изо всей силы большой палец в рукоятку. Метатель загудел, и кажется даже, еще до этого что-то сверкнуло и в мишень врезался сгусток голубого цвета размером с горошину.

– Цель поражена, – капрал похлопала меня по плечу. Ого, кажется, отношения налаживаются. – И не надо так сильно давить, достаточно небольшого нажатия, только чтобы давление изменялось, оружие под тебя подстроится. Сейчас потренируемся. В левом нижнем углу количество оставшихся выстрелов. Сколько там?

– Четыре тысячи двести, – отрапортовал я.

– Ну вот, давай по двадцать раз одиночными, по четыре и десять. Готовьсь! Огонь!

Я вдоволь настрелялся из метателя. Сначала по неподвижной мишени, потом откуда-то справа стали вылетать разные предметы, мне показалось, что в паре из них я узнал грязную посуду со своего обеда. Их я тоже старательно разнес на мелкие кусочки, не все, правда, но те, в которые попал, основательно загадили весь пол. У зарядов был режим самонаведения – достаточно было зафиксировать цель взглядом, и попадание гарантировано. Вот только с фиксацией были проблемы – с какого-то момента я перестал ловить взглядом вылетающие предметы и успевал зафиксировать их только на излете, когда уже жать на кнопку было поздно.

– Достаточно, – капрал что-то пометила себе на комме, судя по уставившимся в одну точку глазам. – Реакция низкая, в норматив ты не уложился. Для – поступления на службу скорость реакции должна быть раза в четыре выше, хотя для гражданского сойдет. Если на тебя будут нападать такие же неуклюжие олухи, ты сможешь от них отбиться, если не успеешь убежать. У тебя ведь стоит биомодуль с пси?

– Да, то есть так точно.

– Если подключишь функцию пси-помощника, то реакция повысится. Попробуем?

– Нет, – я покачал головой, – ан Траг категорически запретил до завтрашнего дня использовать пси.

– Ладно, – ничуть не расстроившись, кивнула капрал и опять себе что-то там пометила. – Теперь бери малый метатель, он почти ничем не отличается, только мощность меньше и нет волнового режима. Можешь держать его одной рукой или двумя, как удобно, принцип тот же. Такт-броня в связке с модулем все сделает за тебя. Для закрепления навыков достаточно трех месяцев, если есть обычный биочип, или одного месяца с пси-модулем, потом наведение и выстрел будут на уровне рефлексов. Тем более, как ты, возможно, понял, тут особенно точно целиться не нужно, основная работа выполняется мозгом или тем, что у тебя его заменяет.

– Так точно, капрал, – я лучезарно улыбнулся. Припомню тебе, стерва.

С пистолетом дело пошло проще. Я держал его в правой руке, а левую вытянул так же, как и когда пулялся огоньками. И дело пошло на лад, до норматива чуть-чуть не дотянул, сведения о результате высвечивались на тактическом экране. Мог бы и дотянуть, но краснеющее лицо капрала заставило меня пойти на компромисс. Что мне этот норматив, с враждебно настроенной дамочкой еще почти месяц как-то сосуществовать.

Наконец, добрались до рукояток.

– Тактический разрушитель, – торжественно как-то провозгласила капрал Линник, бережно сжимая часть велосипедного руля перед собой двумя руками. – Или коротко – хапу. Модель – А-4960–5. Три положения – кинжал, меч, кнут.

Она сделала движение большим пальцем правой руки, из рукоятки выросло искрящееся лезвие.

– Атомарное лезвие. Толщина на режущей кромке – от трех до пяти атомов, гарантированно нарушает кристаллическую решетку простых материалов, проникает в молекулярную. В средней части толщина – один миллиметр, что достаточно для разделения предмета на части. Режет препятствия с абсолютной твердостью до 55. Длина лезвия регулируется от 10 до 30 сантиметров.

Лезвие удлинилось после еще одного движения пальцем.

– Атомарный меч. Длина – от 50 до 90 сантиметров. Режет тактическую броню до шестого поколения, пустотные скафандры до четвертого поколения. А теперь…

Сжала рукоятку и убрала левую руку. Лезвие резко утончилось и удлинилось, превратившись в тонкий канат, но не упало на землю, а скрутилось причудливым изгибом, на его конце вырос шарик с десятирублевую монету, качающийся из стороны в сторону.

– Плазменный кнут. Длина до трех метров.

Капральша схватила со стола черный шарик, подбросила вверх и сделала быстрое движение рукой. Светящийся комок на конце «кнута» метнулся к цели, вспышка – и шарика как не бывало.

– При ударе цель по возможности уничтожается, – пояснила она, пока я пытался проморгаться. Шлем резко затемнил пространство перед глазами в момент вспышки, а потом так же резко убрал затемнение, не очень приятное ощущение.

– Это твой, – она пододвинула вторую рукоятку ко мне, – принцип тот же. Синхронизируешь, активируешь нажатием на рукоять, выбираешь цель. Дальше нарабатываешь движения. Готов?

Больше всего из всех ипостасей этого девайса мне понравился меч. По правде говоря, потому, что с ним у меня был минимальный из всех состояний шанс убить самого себя. Кинжалом я пару раз попал по броне, кнут так и пытался прикончить хозяина, попадая совсем не туда, куда я ему мысленно приказывал, а вот меч, хотя и мог я им исключительно по одному месту долбить, прямо душу грел. Настоящий джедай. Никогда особо не любил эту сагу, ее смотреть, по моему скромному мнению, можно исключительно в переводе Опера, в оригинале пафос просто зашкаливает, но вот образ человека в халате и со светящимся мечом всегда мне был близок. Когда я встал в стойку – правая нога немного вперед, чуть согнута, левая отставлена назад, две руки на рукояти, кончик меча на уровне глаз – всё, галактика моя.

– Где ты этого набрался, – грустно протянула капрал Линник. – Расслабься, возьми меч в одну руку, он легкий. Препятствия почти не замечает, так что твоя задача скорее не ударить, а вовремя прекратить удар. Основное – точность, остальное меч сделает за тебя.

– Да ладно тебе, – я улыбнулся, – я такие мечи только в фильмах видел. Из пистолета стрелял, из ружья – тоже, а меча сроду в руках не держал, откуда же мне знать. Тем более такой красивый, синий. А у тебя розовый, да?

Линник кивнула головой. Она же девочка, что тут сказать.

– Красные мечи – для командного состава. Синие – тренировочные. Освоишь его – будет тебе розовый, красавчик, все парни будут твои, – разбила она мое настроение. Вот тварь. – Вижу, ты противника пока только заговорить можешь. Так что давай разнообразим твои навыки.

И мы разнообразили. Стойки, повороты, рубящие удары – и так два часа, хоть меч и не весил почти ничего, но намахался я до боли в плечах. Впрочем, моя роль опять оказалась в большей мере пассивной, похоже, пси-модуль и тут перехватил движения, мне оставалось только расслабиться и получать удовольствие, хоть и предупреждали меня этого не делать… А удовольствие было, часть стены превратилась в экран, показывая нас со стороны, и хоть я по сравнению с капралом был неуклюж, не быстр и не точен, но все равно что-то брутальное во всех этих играх с оружием было. И что-то сексуальное в капрале Линник, надо же, а ан Траг говорил, что мне это еще какое-то время не будет нужно. Вспомнив наставника, постарался какую-то часть движений – делать осознанно, самостоятельно, чувствую, ждет меня завтра выволочка.

Впечатление было, словно я со своего «крузака» пересел на старенький УАЗ. Еще только что тело выполняло малейшие движения с легкостью, и вот уже еле-еле, с напрягом двигается, где усилитель руля, где! Нет, лучше уж пусть уми поорет на меня завтра, а сегодня я оттянусь. Как настоящий джедай! Я хочу идти в атаку, дай мне саблю, мазафака…

Время занятий пролетело почти незаметно. Еще бы не поглядывай на меня капральша презрительно-злобным взглядом, вообще было бы хорошо. Может, шоколадку ей подарить? Или цветы? Нет, шоколадку я бы и сам сейчас с удовольствием сточил, или две.

– Ну всё, – Линник бросила рукоятку на стол, – на сегодня занятия окончены. Ты неплохо двигался, Марк. Пси-модуль подключил, да?

Я неопределенно пожал плечами.

– Отмечу в отчете. – Гаденько так улыбнулась. Вот ведь стерва. И что делать, ума не приложу. На свидание ее пригласить? Не уверен, что переживу первый же подкат. Будь на ее месте парень, выпили бы пивка, водки нажрались, или что тут обычно потребляют, перетерли про баб и космолеты, быстро бы скорешились. А эта кнопка полтора метра в прыжке вот просто бесит. Ждут меня незабываемые деньки, вангую.

Кстати, насчет пива. Семь вечера только, можно пойти прогуляться по местным злачным местам. Тем более что, по словам моего Планше, это мне строго показано.

– До завтра, капрал Линник, – коротко поклонился строгой учительнице и, не дожидаясь ее ответа, быстренько так побежал в сторону своих апартаментов.

Меня ждал разгульный вечер. По крайней мере, я на это надеялся. Сначала хотел порасспросить Кайла насчет злачных мест, но возраст парня немного смущал. Наверняка он знает, но все равно – неприлично. Тем более, по опыту знаю, если я не найду злачное место, оно само меня найдет. Проверено уже не раз.

Принял душ, развалился на кровати и вызвал план поместья на всю стену.

Сверху владения моего богатого родственника были похожи на тест Рошарха – две практически симметричные кляксы по квадратному километру каждая. Возможно даже, это была мутировавшая и сдохшая в мучениях бабочка, но не суть важно. В центре по оси симметрии тянулось длинное здание поместья, без особых изысков, больше похожее на больничный корпус, чем на замок владетельного вельможи, как я себе его представляю. Корпус этот тянулся метров на четыреста, в три этажа, так что на первый взгляд народу в нем должно было помещаться изрядно.

Справа от корпуса располагались вспомогательные помещения, никак не обозначенные – небольших размеров, максимум двадцать на двадцать, площадка для летательных аппаратов, ажурная башня, похожая на Эйфелеву, только размерами поскромнее. Рядом с башней находился тренировочный полигон, который, надеюсь, мне не придется посещать – наземная часть не внушала оптимизма, какие-то лабиринты, вышки, стенки, и все это на площади в десять гектаров. Сейчас на нем разбирали завалы и засыпали воронки, кое-где вился дымок.

Левая клякса была значительно приятнее – как раз тот самый парк, куда я попал в первый день. Деревья, дорожки, лужайки, бассейны и теннисный корт – все не слишком многолюдное, но человек десять я насчитал. Столовая, где мне довелось выиграть немного шиклу, находилась в солидном двухэтажном здании, вместе с баром и игровыми залами. Играть мне все равно было пока еще рано, кто там знает их покер с йеллоубоями и риблстрайпами, а вот насчет еды и остального – я надеялся, что мой режим ол-инклюзив распространяется не только на трехразовое питание. Наглеть я не собирался, так, пару бокалов пива и рюмочку местного самогона.

Путь до столовой послушно подсветился пунктиром – прерывистая линия уводила меня в глубь здания, оттуда через парк уже другой, пока еще нехоженной дорожкой.

8

В этот раз мне повезло. Ни одной истерички не встретил, никто не пытался меня прикончить, да и дорожка по прямой довела меня до цели, минуя посторонние объекты. Погода не очень теплая, небольшой дождик моросил, но что поделать – типичная осень средней полосы, накинутая куртка явно была не лишней. При таком количестве магов и уровне технологий научились бы климат регулировать, но, видимо, погода не поддается никому. У нас не то что управлять – даже предсказывать не умеют. Здесь, может, и умели, но вот чтобы под себя сделать – не захотели? Или, может быть, им вот такая неустойчивая погода нравится, то тепло, то холод, то слякоть, то грязная снежная жижа под ногами.

У одной моей знакомой, как и у подавляющего большинства женщин, страничка Вконтакте была забита заумными цитатами. Вроде как приобщилась она к мудрости, хотя, судя по девушке, мудрость к ней приобщиться отказалась. Так у нее цитата там была – «Одни люди гуляют под дождем, другие мокнут». Глубокая мысль, как раз для сегодняшнего вечера. Я и погулял, и немного промок, таким образом совместив оба вида людей.

Решил сначала перекусить, а уже потом прошвырнуться по этажам, посмотреть, чем здесь люди живут в свободное от работы и отдыха время.

В столовой свободных столиков не было, да что там – ни одного свободного места.

– Прошу у лу прощения, – рядом возник бритый налысо знакомый мне уже сотрудник пищеблока. – Сейчас мест нет, ужин только начался. На втором этаже есть большой зал, там свободный выбор дежурных блюд, лестница в конце коридора на второй этаж. Но если лу настаивает и желает есть именно здесь, рекомендую подойти через полчаса, а лучше через час, часть столиков должна освободиться.

– Нет, – махнул я рукой, – лу вполне может поесть и в кафетерии каком-нибудь, он голодный и не гордый. Ты мне скажи, любезный, где тут продают спиртные напитки? И вообще где можно просто посидеть и выпить что-то вроде пива или бренди, ну или нажраться вдрабадан?

– Рядом с общей залой коридор направо, там бар. Но должен предупредить лу, спиртные напитки для гостей поместья с вашим уровнем доступа за отдельную плату.

– Ничего, я переживу как-нибудь. Значит, на второй этаж.

Я похлопал эре по плечу – дал бы пару бумажек на чай, но вот как они тут чаевые электронными деньгами раздают, надо будет узнать, и, пройдя по длинному коридору без дверей, поднялся наверх.

В зале с фуршетом я решил не задерживаться – там даже стульев не было, немногочисленные посетители стояли за высокими столиками, а некоторые, включая меня, даже столами и тарелками не пользовались – ходили по залу и прямо руками брали с подносов многочисленные канапе, нарезанный кусочками омлет с разными начинками и овощи с фруктами. Быстро, сытно и демократично, но немного не то, что мне надо сейчас. А надо мне посидеть за стаканчиком расслабляющего напитка, чтобы все впечатления и знания сегодняшнего дня, бурного и насыщенного, уложились хорошенько в голове.

К тому же у меня как-никак праздник – магическое крещение, когда еще такое случится. На Земле, моей родной Земле, мне бы уж точно это не светило. Пусть за меня все делал инородный механизм, или что там за ухом, но делал-то моими силами и возможностями, я создавал такие вещи, о которых и мечтать не мог, хотя, что скрывать – да, мечтал иногда. Правда, на архимага мне скорее всего не выучиться, надо реально смотреть на вещи, но то, что среди всего местного населения таких как я уникумов лишь один-два процента – уже что-то. То есть, можно сказать, вхожу в местный магический аналог Менсы. А если взять население всех систем – то получатся какие-то десятые доли процента. Есть повод для гордости – это какой же уникальный я жил и не знал, что вот на все это способен. За это надо выпить и закусить.

В кафетерии, или закусочной, или фуршетной – не знаю, как обозвать эту столовку на втором этаже, из напитков был только кисель, густой, кисленький, вкусный, но абсолютно безалкогольный. Подавался в маленьких, грамм на пятьдесят, стаканчиках, некоторые выпивали их залпом, а эстеты – жрали ложечкой. Есть особо не хотелось, кисель меня не впечатлил, так что я вышел в коридор и, надеясь, что иду правильно, отправился искать бар.

– Лу здесь в первый раз? – на мое требование выпить и закусить лысый толстенький бармен ростом метр с кепкой только улыбнулся. Барных стульев не было, я облокотился на стойку и разглядывал интерьер.

– Да. Это ведь бар, место, где продают спиртные напитки?

– Не все, лу. Здесь продают только дорогие спиртные напитки. Уверен, лу может заплатить, но если вдруг лу интересуют напитки подешевле и такие же качественные, то дальше по коридору есть другой бар, там не так дорого, но вполне чисто и прилично.

Я еще раз огляделся – какой-то вычурной до неприличия роскоши тут не было, скромно и со вкусом. Дерево, кожа, приглушенный свет, все в бежево-коричневых тонах. Справа от бара два музыканта, один с гитарой, другой с чем-то вроде сакса, выдавали фьюжн. В дальнем углу две полураздетые девушки, белая и мулатка, танцевали, эротично покачивая бедрами, обнимаясь и, кажется, даже целуясь, в полумраке, изредка разбавляемом вспышками света, были видны только их силуэты и подсвеченные элементы скромной имитации одежды. Немногочисленные посетители не обращали на них внимания. А зря – девушки были очень даже ничего.

Небольшие столики с кожаными креслами стояли вдоль выложенного бежевой плиткой бассейна, где-то пять на десять метров, где плескалась еще одна девица вообще без одежды, на нее посетители изредка бросали заинтересованные взгляды. Все три девушки были налысо выбриты, видимо, местная эре-анимация.

С другой стороны бассейна стояло два стола побольше, один занимала компания, человек десять, совершенно не шумная, напивались они практически молча.

– Там нет бассейна и девушек? – уточнил я.

– Девушки есть, но они пьют вместе с остальными, – бармен продолжал улыбаться.

Будь я помоложе и в тонусе, уже проредил бы его улыбку. До какого-то момента сомнение в платежеспособности воспринимается как оскорбление, но с годами понимаешь, что иногда люди советуют тебе что-то не просто так, и отсутствие денег – не повод бить морды направо и налево. Нет ничего зазорного в том, чтобы не понтоваться, если нет возможностей. Ну, у меня-то возможности, благодаря родственнику, были.

– Обязательно погляжу, – кивнул, перенеся внимание на пространство за стойкой. Бутылок там не было, только бочонки и кувшины. – Но если я все же решу здесь остаться, расскажи, что и почем тут.

Бармен наклонился ко мне поближе.

– Пиво – по полсотни кредитов за среднюю кружку, сотня за большую. Хороший бренди, они идут только в стеклянных бутылках – от тысячи, но можно разлить в бокалы, бокал – пятая часть бутылки. Есть из винограда, абрикосов, папайи, других фруктов. Все не меньше двадцатилетней выдержки, с пси-обработкой. Вино – от трех сотен и выше за бокал, от тысячи за бутылку. Все выдержанное. Названия, исходный продукт, режим перегонки и выдержки – есть короткая справка, лу может скинуть себе на линк, там же расценки. Кофе – пятьдесят кредитов за самый простой, до пяти сотен за эш-лиам, но не советую переплачивать, если лу – не знаток. Закуски бесплатно, но подаются только вместе с напитками. Девочки от двух тысяч кредитов за час.

– Тоже только вместе с напитками?

– Лу угадал. Не нравятся эти, позовем других. Лу сможет забрать с собой, тогда по пятнадцать до утра.

Я прикинул. Если то, что говорил про шиклу и курс дядя Толя, верно, то тут один кредит примерно как евро по покупательной способности, ну если по цене недвижимости судить. С моими десятью тысячами тут действительно не разгуляться.

– А в том баре, что дешевле?

– Пиво по десятке, крепкие напитки – от пятидесяти за бутылку. Там, правда, шумновато, народу много всегда, но напитки качественные, попроще, но все равно неплохие.

Действительно, разница большая. Ради этого можно сделать несколько шагов.

– Давай так, – я поманил бармена пальцем. – Я возьму пиво, темное, нефильтрованное. Одну большую. И есть у тебя кальвадос? Бренди из яблок и груш? Стаканчик вот такой, – я показал пальцами примерно стопку.

– Пиво сотня, стаканчик бренди сотня. Нормально?

– Сойдет. Потом еще кофе возьму, может быть. Посижу в тишине, на девочек посмотрю. Это ведь бесплатно?

– Тишина и просмотр девочек входят в стоимость, – важно кивнул бармен. – Лу может пройти за любой столик, заказ сейчас принесут. На закуску к пиву рекомендую вяленые колбаски, а к грушевому бренди – мягкий сыр с плесенью и кислый виноград.

– Давай. И скажи, мой лысый друг, тут на чай деньги дают? Ну там что-то сверху, чтобы отблагодарить бармена, – пояснил я в ответ на непонимающий взгляд лысого колобка.

– Да, в пределах пятой части от суммы, если лу пожелает. Лу может приложить комм-браслет к стойке, вот сюда, – он показал на красный квадрат, чуть возвышающийся над столешницей.

Я опустил руку на местный платежный терминал, выбрал списание двухсот сорока кредитов, получил от бармена благодарный взгляд и направился к столику в углу.

Как говорят англичане, «liquor before beer, you’re in the clear». И хоть народное мнение советует повышать градус, по мне, лучше сначала отрезать кусочек сыра, ощутить а языке превосходное сочетание растекающейся по нёбу мякоти и твердых кусочков плесени, потом чуть подождать, выпить немного качественного алкоголя, вот как сейчас, грамм пятьдесят, прожевать кислую виноградину, подождать еще минуты две, чтобы вкусовые сосочки на языке отдохнули от спиртового удара, а потом уже неспешно смаковать пиво из литровой кружки, заедая его колбасками и остатками сыра.

И кальвадос, или как его тут называют, зашел неплохо, в несколько неспешных глотков – ну вот не стал я его смаковать долго, перемежаемых сладковато-пряным сыром, не сказать чтобы прям ах и супер, но что-то похожее на «Домфронте» определенно, и пиво было отменным, плотным, бархатистым, с горчинкой и крепкой пеной.

Удобное кресло обтекало меня со всех сторон, и я где-то краем сознания понимал, что еще немного, и могу тут уснуть. Танцующие девочки сменились парнями – среди посетителей были не только мужчины, женский взгляд тоже надо баловать. Благо хоть девочки эти переместились в бассейн, скинув одежду, и было куда и на что посмотреть. Пожевывая твердые, немного острые и в меру соленые колбаски и прихлебывая пиво, я практически погрузился в нирвану.

Из которой вынырнул от хлопка по плечу.

– Кого мы тут нашли, – рядом со мной плюхнулся рыжий парень из знакомой мне компании. – Я – лу Арраш, помнишь меня? Можешь звать просто Ним. Это зу Мелек Тодин. Или ан Тодин, или Мелек, как назовешь.

– Просто Тодин, – кивнул круглой головой не принимавший участия в давешнем споре, без всяких церемоний сграбастав сразу две колбаски с блюда.

– Тодин – наш псион, – продолжал Арраш, – а это наша красавица лу Эирин Линник, ну с ней ты уже, наверное, знаком, да?

– Довелось, – улыбнулся я и поочередно раскланялся с каждым. – Я – Марк.

– Мы знаем, Рин про тебя уже все рассказала. Эй, нам того же, что и уважаемому лу. Только в два раза больше и очень быстро.

Бармен кивнул, махнул рукой, и к нам подлетел очередной лысый эре с подносом, заставленным стаканами с пивом, кальвадосом и тарелками.

– Зу Конташ не смог к нам присоединиться, – подмигнул мне Ним. – Уехал позавчера и вернется только недели через две. Так, что тут у нас? Эбру, отличный выбор. И ты взял только один стаканчик? Эй, бармен, давай сюда бутылку эбру.

Чуть ли не в то же мгновение в центре стола возникла бутылка темного стекла со светящейся клинописью. Тодин тут же забрал ее себе, отпил половину стакана пива и долил туда немного кальвадоса. Ну что, пиво без водки – деньги на ветер.

Так считал не только Тодин, Арраш и Линник последовали его примеру.

– А ты что? – Ним кивнул мне на бутылку, где еще оставалась четверть.

– Нет, я в чистом виде люблю, как-то мешать не очень привык.

– Ну как знаешь, – он распределил остатки бутылки по стаканам товарищей, в один присест выхлебал пиво и закусил колбаской.

Тодин последовал его примеру, только колбасок было несколько, он зажал их в кулаке и откусывал одновременно. Линник, напротив, потихоньку отхлебывала «ерш», ничем не закусывая, сильная женщина.

– Какими судьбами ты тут оказался, Марк? – Ним махнул бармену. – Эй, давай еще пива.

Тот и так уже понял, что одной порцией не обойдется, и официант принес новый поднос со стаканами. Я показал бармену на бутылку, и тут же появилась такая же.

– Решил обмыть свое первое занятие, – пояснил я. – Думал, в одиночестве, но лучше это сделать в хорошей компании.

Хорошая компания встретила новую бутылку с одобрением. Даже Линник, как мне показалось, посмотрела на меня более дружелюбно. Ритуал повторился – отхлебнули пиво, долили крепкого пойла, взболтали, выпили и закусили. Тосты и прочие ритуалы тут, видимо, не очень котировались, ну и я не стал с этим всем влезать. Выпил еще стаканчик кальвадоса, заел виноградиной.

Ребята оказались из одной команды наемников – звезды. В боевую звезду обычно входили маг-псион, снайпер, разведчик, штурмовик и командир. Причем, как я понял, в боевых условиях их подразделение разрасталось до сотни человек за счет рядовых, было отделение снайперов, группа разведчиков, две штурмовые группы, одну из которых возглавлял сержант, а другую – лейтенант. Наемники просиживали штаны в поместье Уртаки, ожидая, пока их командир, зу Кир Громеш, не придет в себя в медблоке.

– Представляешь, – Ним практически отдувался за всех, Тодина больше интересовала еда, он уже заказал большой кусок мяса и в ожидании подачи блюда доедал мой сыр, а Линник просто сидела и потихоньку пила, – высаживаемся мы с бота в системе Снежной Королевы, на Кассиме-4 прямо на экваторе, возле столицы – одно из немногих мест, где в этой дыре вообще можно жить. А столица там просто деревенька какая-то, десяток тысяч разжиревших аборигенов, деревянные дома в три этажа максимум. Две звезды блокируют космолифт, еще две – местный взлетный модуль, десантный корабль-матка держит на прицеле орбитальную верфь и давит с орбиты местную – защитную систему, а мы идем вглубь, чтобы Рунге захватить. С нами две сотни в этот раз, даже вон Тодин штурмовую группу вел, обычно-то он в тылу отсиживается, но тут решил тряхнуть стариной, да, Тодин?

Тот согласно кивнул головой, вгрызаясь в чью-то голову. Вроде как овечью.

– И вот группа Конташа проходит первый периметр, закрепляется, Тодин берет второй, ставит веерную защиту, остается только захватить третий, лейтенант со своими ребятами добивает аборигенов, сверху по последней пустотной зенитке лупит наш десантный бот. Аборигены разбегаются, перехватываются дронами и пакуются для отправки на астероиды. Мы выходим на прямую видимость дома этого Рунге, там уже же красный флаг вывешивают – сдаемся, мол. И тут бац – приходит сообщение, что платеж не переведен.

– И как вы? – ради приличия поинтересовался я, Аррашу собеседник, судя по всему, нужен был только в качестве слушателя.

– Ну а что мы, бот скинул пустотники, погрузились на лифт и обратно на корабль. Мы же не дураки забесплатно там за всякими бегать. Полетели деньги выбивать.

– И там лейтенанта ранило?

– Не, – Ним махнул рукой, – это ему акула ногу чуть не отгрызла, на островах. Полез, дурак, на какой-то затонувший спутник, там глубина-то всего с километр, компенсационный скаф не нужен, достаточно обычного, ну и напоролся на этих тварей, они после опытов Шарх-Нумира расплодились и тройками ходят. Им что Громеши, что тюлени ушастые, без разницы, нападают так, что не отбиться. Хорошо с субкора нырял, отстреляли их, а то остались бы мы без лейтенанта.

– Шарх-Нумир? – переспросил я. Историю пробежал глазами, а о таком даже не упоминалось.

– Ну да, ан Шарх-Нумир, калу из Лагаша. Они когда на юге Кель-Ниму обосновались, построил себе поместье и почти полсотни лет его никто не видел и не слышал, только девственниц таскали туда, Нумиры – семья богатая, мог себе позволить. А – потом оказалось, что этот рыболюб вывел новый вид акул, в несколько раз быстрее, сильнее и умнее исходной белой. Их до сих пор уничтожить не могут, говорят даже, что у мутантов этих свои города где-то в глубинах, океан большой, сколько ботов ни посылай, все ведь не обследуешь. Простых псионов только так харчат, Повелители Потоков справляются, но где их напасешься на всех этих тварей.

– Ага, – Линник решила присоединиться к нашей беседе, – а еще они там картины пишут и голо смотрят, и комм вместо жабер. Ты всякую чушь-то не рассказывай, обычные рыбы, им сколько мозги ни развивай, все без толку.

– Эирин разбирается, – засмеялся Арраш, – сама холодная как рыба, вот и знает толк в своих родственниках.

Та не обиделась, просто кинула в Нима колбаской, которую перехватил Тодин и тут же сожрал.

– Шарх-Нумир их на охоту натаскивал, – продолжала Линник. – Вот и вывел особую породу, кашалота или кого еще удобнее загонять тройкой, приучил их именно так действовать. А чтобы они не сожрали все, что в океане есть, поставил им контроль популяции. С тех пор ровно 324 такие акулы всегда в океане живут, даже если останется только одна акула, пока не доведет численность хотя бы до сотни, ее практически не найти. Пытались уже.

– А что теперь с этим Шарх-Нумиром?

– Да помер он давно, – махнул рукой Арраш, – тогда еще Энкладу открыли, планету-океан, там из суши только один остров чуть меньше Кель-Ниму, никто ее еще брать не хотел, там даже лифт не построить, остов почти на полюсе. А Шарх-Нумир взял, теперь его потомки там курорт устроили.

– Великий был человек, Повелитель, – Тодин прикончил наконец последний стейк и откинулся на спинку кресла. – Когда надо было острова возле Кель-Ниму от аборигенов почистить, уж больно они тупые оказались, работать ни в какую не хотели, просто волну создал, она этих бездельников и смыла.

– Это дела прошлые, – Ним пренебрежительно кивнул, – вот ты лучше послушай, как Линник на двойке в системе Трех волов и Пастуха к повстанцам в плен попала.

Судя по тому, как капрал покраснела, там действительно было что послушать.

Рассказы о похождениях наемников затянулись до полуночи, не помню, сколько мы выпили, но на меня пришлось точно не меньше трех моих обычных норм. Мы пили, шутили, веселились, я рассказал пару баек из студенческой жизни, по возможности адаптируя их к местным реалиям – университеты тут были похожи на наши до некоторой степени, и к концу вечера я уже с трудом себя контролировал, собутыльники – тоже. После попытки выпить на брудершафт Линник оказалась у меня на коленях, но там ей быстро надоело, и она сначала выпила с ребятами, а потом и с какими-то качками за соседними столиком, те сначала слегка прифигели, а потом быстро просекли фишку и «вспомнили», что этот обряд надо повторять не менее трех раз.

До меня третий раз не дошел, ровно в полночь Арраш поднялся и заплетающимся языком сказал:

– Тодин, режим.

Тот лениво махнул рукой, я даже успел заметить, как что-то сорвалось с его ладони, глюки, наверное, но мои собутыльники вдруг преобразились на глазах. Линник тут же слезла с колен всего соседского столика, смахнула крошки со штанов, вытерла салфеткой рот и чуть ли не по стойке смирно встала, Арраш отодвинул от себя посуду и совершенно трезвыми глазами поглядел вокруг. Тодин недоуменно посмотрел на меня, махнул еще раз рукой, потом пробормотал что-то вроде «ах да, менталка», и вылез из-за стола, бодрый, румяный и даже вроде бы чуть похудевший, куда все девалось.

Я от такого преображения почти протрезвел. Почти. Потому что сразу встать не получилось, предательская вестибулярка повела сначала вбок, потом назад, я не удержался и грохнулся бы на пол, не подхвати меня Арраш.

– Слушай, приятель, тебе надо научиться пить, – резонно заметил он, усаживая меня обратно. – Таких не берут в космонавты. Точнее говоря, в новобранцы.

– Оставь его, – на лицо Линник вернулось брезгливое выражение. – Завтра до трех он мне не нужен, а с утра пусть с ним ан Траг разбирается.

– Да он почти в порядке, – вступился за меня Тодин. – А ан Траг – это перебор, Рин, ты же знаешь уми, он из парня котлету сделает, средней прожарки. Эй, Марк, сам доберешься до модуля?

– Да, посижу чуть и дойду, – кивнул я, спровоцировав разноцветные пятна перед глазами. Со студенческой скамьи так не нажирался. – Все в порядке.

– Ну ладно, – Арраш помахал мне рукой, – бывай. Мы пошли.

И они действительно ушли. Совершенно не качаясь, о чем-то весело переговариваясь, судя по тому, что при этом они оборачивались и смотрели в мою сторону, я был одним из источников их хорошего настроения. Ну и ладно, мне с ними детей не крестить, тем более что тут вообще это не принято, христианство как таковое существует на некоторых планетах в виде обычной секты, людям просто понравились какие-то фильмы из параллелей, вот и стараются подражать. Есть культы куда мощнее и многолюднее, например имперский культ.

Из приятного, как оказалось, собутыльники расплатились практически за все, на меня повесили только заказанную мною бутылку за две тысячи кредов, так что за вечер я стал беднее на четверть, придется экономить, наверное.

И бармен совершенно бесплатно, от заведения, так сказать, принес стаканчик какой-то отвратительной на вкус, но божественной по действию фигни – опьянение как рукой сняло, так что до дома я добрался уверенно, в вертикальном положении, не повредив ни одного дерева и не свалившись в попавшийся по пути бассейн. Я четко следовал пунктирным линиям, аккуратно наступая прямо на них, правда, два раза оступился и упал, но это не считается. Сам кинул вещи в ящик для грязного белья, окунулся в купель, и даже успел включить головидео, перед тем как заснул прямо на диване.

9

Утро добрым не бывает, особенно если это утро воскресенья. Или по-местному утум, день бога Уту. Все приличные люди в этот день занимаются своими делами, например, спят после бурной попойки, встают только к обеду и то, если здоровье позволит, а потом идут гулять и похмеляться. Или наоборот. Насколько счастливы лу, что мудрые правители заботятся о них, оберегая от лишних помех. Например, рабов.

Один из которых пытался меня растолкать.

– Лу, вставай, лу, вставай, лу, вставай…

Он бормотал так уже давно, то дергая меня за ногу, то пытаясь столкнуть с дивана. Но где этот тощий лысый паренек и где 75 килограммов здорового спящего тела.

– Чего тебе? – я с трудом приоткрыл правый глаз.

– Завтрак, лу, – торжественно, отступив на два шага и вытянувшись, проговорил Кайл.

– А… хорошо. Иди, я сейчас встану, – закрыл глаза, в эту игру я могу играть бесконечно, вот так же Машка, менеджер по маркетингу, будила меня по понедельникам, когда я еще ездил в офис к началу рабочего дня, помнится, та еще каторга была. Хорошая была девушка, ушла к конкурентам вместе с базой клиентов и вирусом на флешке, мой безопасник, Сеня, хоть и был ушибленный боксом на всю голову, но работу свою туго знал. Звонила мне потом, угрожала, но я не обижался, такая хорошенькая она была, когда злилась.

– Лу, вставай, лу, вставай, – прорывалось сквозь воспоминания.

И как этот будильник отключить? Пришлось встать, и вправду, уже восемь, через час занятия по зельеварению.

Как говорил Кваша в одном известном фильме: «Каждый день к 9 утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть». Мой магистрат ждал меня в это же время.

Да, в это утро меня ждут новые чудесные открытия – вдруг я стану великим воином, повелителем молний и бдсм-кнутов. Ради этого стоит совершить что-то героическое. Встать, позавтракать и одеться.

Ан Траг появился ровно в девять, все такой же вальяжный и одетый с иголочки, не чета мне, помятому. Подошел, внимательно оглядел меня с ног до головы, ни слова не говоря махнул рукой, переведя мое состояние из условно-удовлетворительного в отличное.

– Спасибо, уми, – поклонился я. Лишний раз – не переломлюсь.

– Пустяки, – тот махнул рукой. – Пил вчера?

– Да, – повинился я.

– Немного занятий, и ты сам сможешь делать так же. В твой модуль вложена такая схема. Ты вчера с наемниками младшего Громеша в баре сидел?

– Так точно, от взгляда уми ничего не скроется, – бодро отрапортовал я.

– Тодин пытался тебя подлечить?

Я задумался. Стоит ли говорить о какой-то субстанции, которая слетала с рук этот боевого мастера волшебной палочки, или мне это привиделось, я ведь в это время уже на бровях стоял, мало ли что могло показаться. Сказал все-таки, глюк, не глюк, любая мелочь в неизвестной мне науке важна.

– Этому лентяю через твой барьер не пробиться, – успокоил меня уми, – а вот то, что ты бору видишь, это хорошо. Точнее говоря, необычно, но все равно хорошо. Значит, приживление быстрыми темпами идет. Но не обольщайся, по сути за тебя все это пси-модуль дорисовывает в твоем воображении, чтобы научиться самостоятельно видеть схемы без чипа, тебе годы понадобятся. В этом и опасность.

– Какая именно? – поинтересовался я.

– Чип не может стоять у тебя бесконечно, через полгода-год он полностью интегрируется, и мозг научится обходить его сигналы, так что сначала твои способности будут нарастать, а потом, через какое-то время, останется только то, что ты сам усвоил. По-этому я и требовал, чтобы ты не пользовался модулем при работе с обычным оружием, да и вообще вне занятий. Понимаешь?

– Кажется, да. То есть те заклинания, которые сейчас есть в модуле, я должен буду за это время освоить, а потом новые уже самому придется изучать?

– В общих чертах – да. При нормальном обучении одаренные сначала должны научиться видеть линии бору, на это уходит от пяти до семи лет, годам к восемнадцати большинству удается стать Видящими, и только потом начинают учиться строить сложные конструкции, опутывать этими линиями предметы. За тебя сейчас это делает чип, но когда его не будет, ты сможешь пользоваться выученными схемами на уровне рефлексов, именно это мы и нарабатываем. А вот дальше все будет зависеть от тебя. Опасность вот в чем – когда действие чипа проходит, это как… представь, что ты внезапно ослеп. Ты помнишь, как надо двигаться по комнате, где находятся привычные вещи, но если выйти на улицу в незнакомое место, то в лучшем случае потеряешься, а в худшем – пострадаешь. И пока восстанавливается зрительный нерв, или в твоем случае – ты учишься видеть линии бору, так и будешь спотыкаться.

– Понятно, – приуныл я. Вот и все могущество, в какой-то микросхеме за ухом.

– Поэтому, когда делаешь упражнения, старайся прочувствовать их, – ан Траг важно поднял указательный палец, – закрепляй ощущения.

Дальше пошла рутина, я привычно уже встал в центр круга и пулял заклинаниями по кресту на стене. Не скажу, что получалось все лучше и лучше, скорее – одинаково. Именно этого, по словам наставника, я и должен был добиваться, доводя до автоматизма выброс.

Ощущение всемогущества прошло, сменившись банальной усталостью, вылетающий из ладоней комок плазмы уже не сопровождался таким восторгом, как вчера, и на самом деле это было хорошо, я стал лучше воспринимать нюансы занятия.

К примеру, не обязательно было держать две ладони, достаточно было одной, но развернутой к цели, пусть даже не перпендикулярно, заряд послушно формировался в нескольких сантиметрах от пальцев и точно бил в цель.

А вот без модуля не получалось вообще ничего, я тупо стоял с протянутой рукой и тужился.

– Еще чуть-чуть, и твои глаза выскочат, – сообщил мне ан Траг во время одной из таких попыток, лениво развалясь на диване, – но ты на правильном пути, периодически старайся делать самостоятельно. Глядишь, месяца через три-четыре и получится.

Обнадежил.

Через два часа я окончательно вымотался, пот тек ручьями, и поддерживающие пассы учителя практически не помогали.

– Ладно, – смилостивился ан Траг, – садись, проведем теоретическое занятие. Еще два-три дня такое напряжение будет нарастать, а потом полегче станет. Вопросы есть?

– Как бы не по теме.

– Это хорошо, глупые вопросы по теме мне не нужны. По прикидкам, через неделю у тебя должны появиться. А сейчас что хочешь узнать?

– Здесь на занятиях, – осторожно начал я, – я увидел, можно сказать, телепортацию. Которая возможна, если материальный предмет окутать какой-то бору. И люди могут перемещаться в пространстве. Это как-то связано?

Ан Траг помолчал, пожевал губами, потом покачал головой.

– Странный вопрос. Но раз ты хочешь потратить шиклу Громешей на отвлеченные рассуждения о природе вещей, в которых мы сами плохо разбираемся, то пожалуйста, почему бы и нет. Я уже говорил тебе, что предмет при телепортации окутывается каркасом бору. Бору – это энергия, которую обычными приборами обнаружить невозможно, сколько ни пытались, нет таких приборов, которые бы показывали даже не вид, а просто наличие этой энергии.

– У нас это называлось темной энергией, – блеснул я эрудицией.

– Нет, темная энергия – совсем другой вид взаимодействия, и регистрируется она приборами вполне успешно. Когда освоишь наш курс физики хотя бы для семейных школ, если тебя туда пустят, конечно, то поймешь. А вот энергия бору – совсем другая. Она не участвует ни в одном уравнении физики, даже в качестве какой-то константы. Однако напрямую может воздействовать на свойства предметов. К примеру, плазма получается из воздуха, или материал меняет свою структуру.

Я кивнул.

Ан Траг встал, прошелся по пятачку возле диванов и продолжил лекцию.

По его словам, перемещение предметов с помощью магии было загадкой для самих магов. Заряд создавался не только в воздухе, но и в любом другом мало-мальски однородном окружении, хоть в воде, хоть в земле. При этом он занимал какой-то объем, потом из него исчезал, и объем этот заполнялся все тем же самым окружением, словно вытесняемое зарядом вещество куда-то изымалось, а потом возвращалось на место. Не было ни хлопка от образования вакуума, ни каких-то подобных эффектов.

Что интересно, сам материальный объект, который был зарядом, тоже создавался практически из ниоткуда. Если это была ледяная игла, то вода, охлажденная до близких к абсолютному нулю температур, бралась не из воздуха или расположенного рядом резервуара с водой. Такое заклинание можно было создавать даже в вакууме. Вода просто появлялась, охлаждалась до определенной температуры внутри каркаса, потом выстреливала и исчезала без следа после контакта с целью. Все сопутствующие эффекты – образование раны, местная заморозка и тому подобное, они были в наличии, но вот стена, к примеру, куда эта сосулька попадала, оставалась в этом месте абсолютно сухой.

То же самое относилось и к энергетическим зарядам, плазма оставляла выжженное пятно или взрывала что-то, шаровая молния, подобно той, которая меня чуть не убила в парке, производила вполне заметные материальные разрушения. Но какого-то остаточного фона не регистрировалось.

Совсем иначе происходили процессы перемещения уже имеющихся материальных тел. К примеру, с помощью подпространственных двигателей материальный предмет утягивался с поверхности измерения и за счет искажений появлялся в другом месте. При попытке запуска такого двигателя где-то на планете или в местах с достаточной плотностью вещества происходили катастрофические процессы в этом самом веществе, вплоть до разрушения космических тел. Сам двигатель, к слову, представлял собой пленку, нанесенную на поверхность перемещаемого транспорта и резонирующую от центрального блока.

А вот если опутать энергетическим каркасом существующий материальный объект, то его тоже можно было переместить. Если этот объект сам обладал магией или хотя бы магической энергией – например, внедренным кристаллом-аккумулятором бору. Иначе при попытке перемещения он просто исчезал.

– А что ты хотел, – поморщился ан Траг на мой вопрос, мол, почему же столько лет не могут ничего найти, – мы еще семь тысяч лет назад не знали письменности, с голым задом за животными бегали с бронзовыми копьями. Прогресс на месте не стоит, вот амулеты все мощнее и мощнее с каждой сотней лет, может когда-нибудь кто-нибудь и сможет это объяснить. А пока даже никто не может понять, как пси-способности у человека появляются. Люди рождаются без них, и только в разумном уже возрасте что-то проклевывается.

– Может, гены?

– Думаешь, ты один такой умный? Клоны псионов – обычные люди. Одаренность может проявиться у любого, у кого среди предков уже были одаренные.

– Как у меня? – пошутил я.

– Возможно, – ан Траг был абсолютно серьезен. – Хотя твой случай по-своему уникальный, почему ты еще жив с таким счастьем, непонятно. Но четкая связь всегда прослеживается, чем больше в роду одаренных, чем они сильнее, тем вероятнее появление сильного псиона и тем раньше пробуждается пси. Ну все, лекция окончена. Завтра в то же время жду, и если напьешься, не старайся как-то сбить похмелье, будем учиться здоровье поправлять.

– Спасибо, уми, – поклонился я. Вот уж свезло, получил индульгенцию на пьянку.

Кстати, из рассказа ан Трага можно было понять, почему за пределами Земли так мало магов. Сдается мне, сильных магов или ставили себе на службу, или вычищали вместе с потомством во время колонизации земных материков. Чтобы конкурентов не плодить. А исходя из того, что первый человек здесь полетел в космос три тысячи лет назад, времени для этого было достаточно.

На занятие с капралом внезапно нагрянули гости. Так и сказали.

– Гостей принимаете? – рыжая троица вытолкнула из своих рядов Рину и оставшимся составом развалилась в креслах. Лысый слуга, семенивший за ними, бодро расставил на столике кувшины с пивом и закуски.

Линник, оставшаяся без еды и питья, злобно усмехнулась.

– Чувствуйте себя как дома, – вежливо предложил я, хотя вряд ли они там что-то услышали за чавканьем. Вот ведь не сидится им по казармам или где они обитают.

На рабочем столе лежали привычные орудия убийства.

– Сегодня займемся тактическим разрушителем. Прежде всего, – тоном строгой учительницы проговорила капральша, – давай настроим твой такт-костюм.

– А что с ним не так?

– Содержимое в основном, – пожала плечами Линник под дружный хохот сидящей части коллектива. – Ну и по мелочи.

Она достала какую-то пластину и поводила по ней пальцем.

«Внутреннее управление оборудованием МК-22 заблокировано, в доступе отказано. Производится внешняя настройка», – предупредил меня чип.

– Ну вот, так лучше, а то почти скаф. А зачем нам скаф на тренировочном поле, нет, не нужен.

И без предупреждения заехала мне кулаком в живот. Вот за что! Я попытался отдышаться, но тут последовал еще один удар локтем по спине и ногой в бок. Потом я валялся на земле и кашлял, она стояла надо мной, ухмыляясь, а когда сделал попытку подняться, заехала ногой по ребрам, а потом еще и еще, куда только нога дотягивалась, до тех пор, пока я не оставил попыток встать. Минут пять меня по полу валяла.

– Что, рекрут, готов к отработке приемов? На позицию.

Я кое-как поднялся, наклонившись, на полусогнутых, тяжело дыша и откашливаясь, костюм хоть и был отключен, но кое-как удары смягчал, переломов вроде не было, хотя била Линник изо всех сил, не сдерживаясь. Эта тварь даже поближе подошла, чтобы полюбоваться – тоже подустала, дышит тяжело, не просто ей далось избиение валяющегося на полу тела. Смотрит насмешливо, ну и я посмотрел на нее исподлобья, прижав голову к левому плечу и покачиваясь.

Хук хорош тем, что не требует замаха, а хук слева – еще и тем, что левая рука считается слабее правой, она при стандартной стойке ближе к оппоненту, среагировать на нее тяжелее. Можно наносить левый хук только за счёт поворота корпуса или за счёт корпуса и бёдер, но так как я поднимался, то хороший толчок левой ногой по всей кинематической цепочке до самого кулака позволил нанести сильный боковой удар прямо в челюсть.

Я никаким боком не спортсмен, и это, наверное, единственный удар, который у меня хорошо получался, спасибо Одинцову, от нечего делать (а какая там работа у безопасника, сиди себе да безопась) поставившему мне его. Сеня еще обещал поставить мне загадочный «удар из кармана», но до этого не дошло, компания удачно продалась, и дальше уже на роль мальчика для битья пробовался Милославский. С Одинцовым мы просто общались потом, отличный парень, выпить, закусить, за баб поговорить – всегда. Но никаким боком не друг, одиночка по жизни.

На записях соревнований после такого удара боксеры обычно трясли головой и давали сдачи, я в принципе был к этому готов. Но тут как в кино все прошло, капрала развернуло вокруг оси, и она всем своим капральским тельцем грохнулась на пол.

Прям как в анекдоте про тещу и боксера получилось. Ну и разница в весе раза в два помогла.

Установилась тишина, гомонящие зрители притихли, а через несколько секунд раздались хлопки.

Я поглядел в зрительный зал, у Тодина даже какой-то кусок к нижней губе прилип, он таращил глаза, точно в первый раз увидел, как женщин бьют. А какая это нафиг женщина, такой же солдат, как и мы все, да? Хлопал Арраш, он даже улыбался чему-то.

– Эй, – я наклонился к Линник, та лежала на животе, – ты живая?

Блин, да она и не дышит вроде.

– Хороший вопрос, – Ним толкнул Тодина. – Живая она?

Тот заправил кусок обратно в рот и кивнул головой.

– Видишь, живая. Эй, Эри, вставай, хватит на полу валяться, простудишь себе чего-нибудь.

– Я пытаюсь успокоиться, – раздался голос, – если я сейчас встану, я его убью.

Шутит, наверное. Я бочком тихонько придвинулся к столу, на всякий случай сграбастав разрушитель, зажег над ладонью плазму.

– Не дури, – строго сказал Арраш. – Не тронет она тебя. Сама виновата, да, капрал Линник? Шлем – предмет обмундирования, надо надевать.

Снизу раздалось злобное бурчание.

– Что скажешь, Мелек?

Тодин уже пришел в себя и опять принялся за еду.

– Жить будет, – проговорил он с набитым ртом.

– Кто из них?

– Кто-нибудь да будет, долго или нет, тут гарантий не дам.

– Ладно, – я метнул плазму в квадрат, развеивать заклинание еще не научился, – могу я считать, что воспитательная часть урока закончена?

– Ага, – Тодин подошел ко мне, ожидаемо безрезультатно поводил руками, потом то же самое проделал с Линник, – все, бойцы частично здоровы и могут тренироваться.

Капральша вскочила на ноги, как ни в чем не бывало потянулась.

– Ох, рекрут Травин, и веселая у тебя жизнь начинается. Слушай вводную. Ты был взят в плен и подвергнут допросу, но случайно, подчеркиваю – случайно тебе удалось бежать, украв малый метатель без привязки. Твоя задача – после побега из плена противника уйти от погони. За тобой гонятся воздушные дроны, твое оружие – пистолет, режим – плазма. Дроны вооружены кинетическими зарядами. На позицию.

Я послушно встал в круг, поглядывая на стену, где вчера появлялись всякие летающие штуки.

– Атака со спины, – капрал уселась на диван рядом со своими напарниками и тоже присосалась к пиву. – Через пять секунд.

Я обернулся – метрах в десяти от меня черные шары взлетали в воздух, группируясь в темную гудящую массу. Это неправильные дроны, подумалось мне, они несут неправильный заряд. Хоть и кинетический.

Шары сначала нападали по одному, строго по очереди, подлетая где-то метра на три и открывая огонь – зарядами чуть больше мелкой дроби, разогнанными до больших скоростей, даже пролетев всего несколько метров, дробь практически плавилась, остывая на такт-броне дымящимися шлепками металла. Только я приноровился сбивать их с первого выстрела еще до того, как дрон начнет стрелять, они начали взлетать попарно на расстоянии примерно те же метра три друг от друга, образуя со мной правильный треугольник. На тактику, позволяющую сбивать сладкие парочки, я потратил не меньше четверти часа.

А вот потом пришлось совсем худо. Шары начали взлетать пятерками, окружая меня. Начинал стрелять тот, что со спины, причем независимо от моего положения, так что пришлось крутиться, на место каждого сбитого вставал новый, десять минут я крутился как юла, позабыв про боль в отбитых боках, потом просто встал, равнодушно наблюдая, как меня со всех сторон расстреливают.

– Упражнение провалено, – объявила мучительница. – Перерыв пять минут. Ним, покажи ему.

Арраш вежливо отодвинул меня к краю площадки и встал на мое место, с двумя пистолетами в руках.

Дроны хлынули на него нескончаемым потоком, даже на глаз их было в разы больше, чем тех, что атаковали меня. И это было сражение настоящего мастера – ни один из них не подлетел к лейтенанту ближе чем на три метра, буквально за пять минут Арраш отстрелял полторы тысячи летающих целей и даже не запыхался. Его руки мелькали так, что мне трудно было их отследить, пришлось воспользоваться поддержкой пси-модуля, чтобы хоть как-то понять, каким образом он все это делает. Арраш почти не двигался с места, иногда он стрелял вообще не глядя на цель, как уж он их отслеживал, непонятно. Наверняка у него стоял какой-то чип вроде моего, только заточенный на боевые приемы, но все равно, даже если бы я смог сам отследить каждую цель, вот так быстро двигаться был не способен. Да что там, в разы медленнее – и то с трудом.

– Сержант Арраш стрельбу закончил, – наконец отрапортовал он. – Три попадания.

Действительно, на его костюме были видны две оплавленные точки, и, наверное, еще одна где-то сзади.

– Браво, – не удержался я. – Это было потрясающе, я даже следить не успевал за тем, как ты это делаешь.

– Ну если дело только в этом, – улыбнулся Арраш, – то наши занятия записываются. Ты в любой момент можешь посмотреть их в замедленном режиме.

– Обязательно, – пообещал я.

– Это что, – он махнул рукой, – я простой разведчик. Вот если капрал Линник покажет свое умение… Да, капрал?

– Нет, сержант, – отрезала рыжая. – Не собираюсь тут прыгать перед этим недоумком. Сейчас позанимаемся тактом, и хватит.

– Давай лучше я, – Арраш приобнял капрала за плечи, усадил на диван. – Ты отдохни, дорогая Эирин. Синхронизируй наши костюмы. С Марком, не с тобой, хотя ты знаешь, я всегда готов.

И встал рядом со мной.

– Ну что, начнем, рекрут Травин?

– Так точно, – отрапортовал я.

– Начнем.

И мы начали. Что сказать, по сравнению с Линник я был неуклюжим деревенщиной, впервые взявшим в руки что-то из оружия, кроме вил. Впрочем, и с вилами я бы тоже облажался. Вот примерно также способности капральши относились к тому, что сейчас делал Арраш. На нас синхронно нападали две голографические фигуры, и сержант успешно полосовал свою, легко уклоняясь от ответных ударов, которые становились буквально с каждой секундой все быстрее и быстрее. Мой такт-костюм со мной внутри пытался повторить то же самое, но хватило нас буквально на десять-пятнадцать секунд, потом мы начали отставать и пропускать удары. И это пока я мог видеть, что делает Арраш. Даже с подключенным пси-модулем уследить за его движениями было трудно, а уж про то, чтобы повторить, и речи не шло.

И тут внезапно все остановилось.

– Ясно, – задумчиво сказал Ним. – Ты пси включал?

– Да, – просипел я.

– Ну, скорость примерно понятна. Начнем заново, только теперь уже с учетом твоих данных. Признаться, после того как ты вырубил капрала Линник, – заметил он под злобное шипение рыжей, – я думал, ты двигаешься быстрее, но это ничего. Тут из тебя машину войны не делают, не напрягайся, просто следуй за такт-броней, но и не расслабляйся совсем, движения должны быть твоими, пусть даже и с таким водителем. Пси не включай.

– Хорошо, – костюм вместе со мной встал в стойку, держа меч немного наклоненным в сторону голографического противника. И мы начали заново.

Теперь нападающие двигались еле-еле, нехотя атакуя и так же нехотя отражая удары. Так мы протанцевали не меньше пятнадцати минут.

– Ну, хватит, – Арраш выключил меч, снял шлем. – Все понятно?

– В общих чертах, – я добрался до пива и выхлебал почти в один глоток сразу больше половины литра. – Только непонятно, для чего вообще нужно это сражение на мечах?

– Ну, во-первых, – начал загибать пальцы Арраш, – это традиция. Не знаю, зачем, но без определенного уровня владения мечом, именно вот таким, ты не сможешь стать наемником. Да и регулярные вой-ска тоже что-то такое практикуют, начиная с чина капрала. Ладно, наемник – не самое лучшее занятие для псиона. Но, во-вторых, ты можешь оказаться на планете, где нет кварковых батарей, а зарядное устройство будет повреждено. И тогда ресурс именно ручного оружия гораздо выше, чем у кинетики, причем не факт, что у тебя будет именно атомарный меч. Заметил, как немного застревало оружие, когда мы попадали по мишеням?

Я кивнул. Действительно, атомарка должна была легко резать любое препятствие, а тут приходилось прилагать усилия.

– Это имитация обычного меча, который, возможно, тебе еще предстоит взять в руки. И это в-третьих, при помощи оружия защиты батареи можно вывести из строя, и тогда разрушитель можно будет использовать только в сексуальных играх с противником, он найдет, что с этой палочкой сделать. А обычный меч сложно повредить, особенно если он магически обработан.

– Так может быть, нам заниматься с обычными мечами?

– Если тебе не жалко своих конечностей, то пожалуйста. Но, Марк, на мече тебе зацикливаться не стоит. Связки можно растянуть в капсуле, и мышцы новые нарастить, но на наработку нейронных связей тебе придется потратить годы, а ты, извини, уже не мальчик, и разбрасываться временем не получится.

– Эх, – делано вздохнул я, – мечты, мечты.

Арраш расхохотался.

– Ну, за пару месяцев кое-как махать мечом научишься, а большего тебе и не нужно, ты же великий маг, твоя батарейка всегда с тобой. Но я бы на твоем месте сделал упор на стрелковое оружие, меч – это отличная штука в экстремальных ситуациях, а попадешь ли ты в нее… Скорее всего – нет. Это мы, бездарности, вынуждены всякую фигню осваивать, чтобы на девушек впечатление произвести, а ты молнию пустил, иллюзию дракона создал, и все – они твои, в очередь встанут.

Я оглядел зал, из очереди была одна очень недовольная, что-то с чавканьем жующая особа женского пола.

– Вот она, что ли, первая в этой очереди? – не удержался, спросил.

Спасло меня то, что заржавший Тодин опрокинул свой кувшин прямо на капральшу, изгваздав ее в пиве практически с ног до рыжей головы. А то быть мне битым в очередной раз.

– На сегодня всё, – подвел итоги сержант Арраш. – Ты не возражаешь, если мы будем с тобой все вместе заниматься? А то пока наш лейтенант лежит в медблоке, заняться нечем. Городок тут маленький, а в поместье скука смертная, только симуляторами и спасаемся.

– Нет, конечно, не возражаю. Только рад буду, – успокоил его я. – А что за симуляторы?

– Всякие есть, странно, что ты не знаешь. Это как выдуманная реальность.

– Виртуальная.

– Может быть. Раз ты знаешь, чего спрашиваешь? И вообще, даже вот таким вещам, как стрельбе или бою на мечах, многие сначала на симуляторах начинают учиться, а потом вот к таким занятиям переходят. Но у тебя все как-то неправильно, странный ты тип.

– Не страннее некоторых. А где их найти, эти симуляторы?

– Так чего искать, – удивился Арраш, – там же, где пиво пили, только в подвальном этаже капсулы стоят, можно и через комм заходить, но эффект не тот, не тянут наручники, а тем более вживленные чипы. Да и общие площадки лучше на отдельном оборудовании посещать, мало ли что в мозг решит залезть, а тут все оборудование защищенное. Капсул там несколько десятков, но народу тоже бывает много, некоторых из всех этих виртуальных удовольствий аж выковыривать приходится. Так что загляни до восьми вечера, в это время посвободнее, может, найдешь себе что по душе. Только учти, что то, чем мы тут занимаемся, гораздо эффективнее.

– Да уже понял, – потер я больной бок.

Симуляторы – отличная идея, дома я редко зависал в каких-то игрушках, но удовольствие от них получал. Отличное дополнение к обычной жизни, можно реализовать, пусть даже и понарошку, те амбиции, которые в реальных условиях невозможны. Ну где вот в моем мире можно полетать на космическом корабле, или залепить файрболом какому-нибудь уродцу? Только в игровом мире, увы. Хотя некоторые совсем другим занимаются, семьи строят или разводят овощи на нарисованных участках, но у каждого свои причуды. По мне, так обычными вещами надо заниматься в обычных же условиях.

Правда, здесь многое из игровой реальности осуществимо, и в космос можно полететь, и помагичить, вон как я уже приноровился, так сказать, супергерой разноплановый, марвеловские, они вон только одно что-то могут, а я и на лыжах, и на санках. И огнем могу приложить, и контактной сваркой.

Решено – пойду. Даже из любопытства стоит заглянуть, хорошо, что сегодня эти оболтусы сюда приперлись, а то бы и не узнал, остальные или молчат, как партизаны, или, наверное, считают, что очевидные вещи можно и не доносить до меня.

Занятие вроде окончено, ребята собрались, две трети коллектива тепло простились со мной до завтра, если сегодня не увидимся в местном очаге культуры и обжорства, а одна треть холодно фыркнула и, задрав носик, не оборачиваясь пошла к выходу, ее товарищи бросали на меня сочувственные взгляды и даже уверили напоследок, что где-то в глубине души она меня просто обожает. Шепотом уверили, опасливо оглядываясь на предмет разговора. В общем, прикалывались как могли.

Ну а я пошел отлеживаться в капсулу, где и понял, что к восьми часам точно никуда не пойду, рекомендуемое время восстановления было около девяти часов, и я решил, чего зря ему, этому времени, пропадать. Заведения тут работают круглосуточно, высплюсь-ка, заодно подлечусь, а потом, как раз будет три часа ночи, и прогуляюсь. Отличное время, ведьмино. Авось, какую-нибудь припоздавшую ведьмочку встречу, а то совсем закис тут в ожидании обещанных гормональных всплесков. Поставил на капсуле режим глубокого сна и лечения, контактные площадки мягко прикоснулись к вискам, синхронизируя ритмы, и я провалился в темноту.

10

Никогда бы не подумал, что в три часа ночи можно встать бодрым и отдохнувшим. Обычно, если просыпался в это время, когда куда-то надо было ехать, или просто так, сон нехороший там приснился или слишком рано спать лег, ощущения были так себе. Вроде и поспал, и в то же время неплохо бы добавить до утра. А если не ляжешь снова, так и ходишь весь день сонным, только кофе спасает.

А здесь прям праздник какой-то, вылез из капсулы, потянулся для порядка, хотя суставы не затекли вообще, и самочувствие отличное, ничего не болит. Посмотрел на себя в зеркало, ни синяков, ни ссадин, а пинала меня моя рыжая подруга от души, пару раз даже по лицу попала.

Оделся, накинул куртку от такт-костюма – на улице в это время года по ночам прохладно, персональный термометр в черепе показывал +7, правда, без вчерашнего дождя, и встроенный в куртку терморегулятор должен был сделать мой путь комфортным. В обычной куртке такая функция тоже была, но уж очень мне этот костюм понравился, стиль милитари, карманы и все такое. Ясная погода, луна, звезды, ночь, что еще нужно для романтической прогулки. Хотя вроде еще девушка должна прилагаться? Но чего нет, того нет, что в том мире не был идеалом женской красоты, что в этом, не слетаются на меня как пчелы на мед. Хорошо хоть не облетают за километр.

Парк встретил прохладой, хорошо освещенными дорожками и довольно сильным ветром, деревья раскачивались, игра теней в свете подвешенных в воздухе светильников вкупе с подсвеченной же дорожкой создавала атмосферу таинственности. Вот только уединения не было никакого, на удивление в столь поздний час народу шлялось по парку не меньше, а то и больше, чем днем. Большая часть шла мне навстречу, видимо, клубные дела закончились, и жители поместья растекались по индивидуальным гнездам. Однако были и те, кто шел со мной в одном направлении, эти или уже отдохнули, поспали и шли догнаться, или еще только собирались. Но таких было немного, в основном поток был встречным, некоторые компании шли шеренгами, занимая всю ширину дорожки, так что нам приходилось обходить друг друга. Большинство людей было одето легко – мужчины в рубашки и брюки, девушки в тонкие платьица, я даже пожалел, что нацепил на себя столько одежды, но это мимолетное чувство быстро прошло. Настроение у меня было чудесное, уступить дорогу не составляло никакого труда, наоборот, я был любезен, раскланивался с обходящими меня людьми, получая в ответ такие же знаки внимания.

Только вот одна компания чуть было не испортила такой мирный настрой. Я только отошел к самому краю дорожки, чтобы пропустить веселящуюся компанию из взявшихся за руки четверых торопящихся куда-то людей, как получил чувствительный толчок в грудь.

– Куда прешь, деревенщина, – под гогот приятелей девушка толкнула меня плечом.

– Ты бы свой рот закрыла, подруга, – вежливо посоветовал ей я. – А то простынешь, или залетит туда чего.

Та встала как вкопанная, заставляя сопровождающих также остановиться. Два парня, две девушки, против одного меня, не слишком удачный расклад. Толкнувшая меня явно пыталась что-то сказать, открывая и закрывая рот, видимо, придумывала достойный ответ.

– Ты что-то сказал? – вступил в разговор ее парень, или кто там он ей. Держал только за руку, чуть та остановилась, отпустил. Обнять или загородить не пытался, наоборот, где-то сзади маячил. Присмотрелся – оба парня щуплые, эдакие ботаники, хотя здесь другой расклад сил, против бицепса может молния последовать. Да, вот чувствую, кто-то пытается залезть ко мне в мозги, и чип об этом сообщил, впрочем, оценив воздействие невысоко, даже ниже, чем у Тодина.

Тут девушка развернулась к светильнику, и я ее узнал. Это же моя несостоявшаяся убийца, Илани, кажется. С ней в прошлый раз еще брюнетка была, а сейчас совсем другая девушка, шатенка, стоит, улыбается и не вмешивается. Наоборот, придержала своего парня, чтобы не лез.

– Зу Илани, – расплылся я в улыбке, – что же ты гуляешь так поздно. Приличные девушки в это время уже спят.

– А тебе какое дело, чем она занимается, – не унимался ее приятель. С мозговзломом у него не получилось ничего, а активных действий ситуация требовала.

– Я сама за себя отвечу, Ши. А ты что здесь делаешь, обслуге доступ в парк ночью запрещен, – она снова начала докапываться до меня.

– Случайно заблудился, – развел я руками. – Вот уже четвертый час хожу, не могу найти, где выход, метлу свою куда-то положил. Может, ты видела? Или взяла?

Подруга Илани хрюкнула, прикрыв рот. Видимо, для спутника блондинки это послужило каким-то сигналом.

– Энгун распустил свою дворню, – отважно заявил он, подходя ко мне поближе. – Надо его проучить.

– Энгуна? – уточнил я. Илани вроде пришла в себя и теперь злорадно наблюдала, как ее парень собирается бить морду заезжему хаму.

А тот не на шутку разошелся, потянул ко мне свои худенькие ручонки, напугать, видимо, хотел.

От испуга я отлетел метров на пять, до ближайшего дерева, ударившись затылком о ствол, и мешком свалился на землю. От боли скрутило так, что невозможно было дышать. Уже теряя сознание, я услышал от удаляющейся компании:

– Он там не помер?

Это вторая девушка поинтересовалась.

– Не знаю, – равнодушно ответил ей дрищ, – завтра утром уберут эту падаль.

Очнулся я, судя по внутренним часам, в пять утра. Индикатор костюма перемигивался оранжевым, сигнализируя, что мне нужна помощь. Но, видимо, повреждения были не критическими, «скорая» не приехала и даже не собиралась. Имплантат констатировал разрывы внутренних органов, перелом ребер и травму позвоночника, с таким диагнозом еще чудо, что я остался жив. И ведь ни одна падла не подошла, не поинтересовалась, почему это кто-то валяется под деревом, может, плохо мне. Ну и что, что тень и не видно с дорожки.

Модуль отсчитывал минуты до момента, когда я потеряю способность двигаться самостоятельно, оставалось не больше сорока минут, так что я кое-как поднялся, и харкая кровью, побрел обратно ко входу. Почему-то мне казалось, что вызвать помощь – это как расписаться в собственном бессилии, не иначе по голове ударили, раз такие мысли пошли. Путь, который я до этого проделал за несколько минут неспешным шагом, занял как раз почти все отведенное мне время, и это при поддержке костюма. Несколько раз я падал, но поднимался и полз дальше, помогая себе руками, хватаясь за деревья и иногда останавливаясь. К этому времени в парке стало пустынно, ни одного человека мне не попалось навстречу, пока я добирался до дверного проема в здание, а потом к себе в комнату, благо вход в спортзал находился в двадцати метрах по коридору от выхода на улицу.

Буквально на последних минутах забросил себя в капсулу, скинув одежду на пол и отдав команду на диагностику, и, едва коснувшись щекой валика, потерял сознание.

Мне ни разу не снились сны в капсуле, проваливался в черное никуда и через положенное время мгновенно просыпался. А тут мелькали какие-то неясные образы, потом они исчезли и появились черные кляксы. Они атаковали меня, я с трудом отбивался, иногда захватывал и поглощал – не как еду, впитывал кожей. Бред какой-то. На не помню какой по счету кляксе появилась светящаяся цифра 1, на то, чтобы она изменилась на двойку, потребовался не один десяток клякс, но я не сдавался, с каждым разом отбиваться получалось все легче, а поглощать – проще. И вот когда я почти добил результат до двадцатки, проснулся.

Сверху на меня глядел спокойный как всегда ан Траг.

– Ну что, оклемался?

Я прислушался к себе, ничего не болело. Модуль показывал, что я здоров. И что уже среда, или набум по-местному, половина девятого утра.

– Да, – я сел, оглядываясь. Хорошо хоть разделся не полностью, а то сверкал бы сейчас своими причиндалами. Отвод биологических жидкостей в капсуле мог производиться и через одежду, был бы хоть один маленький кусочек тела доступен.

Ан Траг провел надо мной рукой.

– Здоров. Занятия через полчаса.

И ушел. Спасибо, добрый человек. Значит, я валялся тут больше двух суток, что за чудо эта капсула, можно сказать, оживила меня. А этот дрищ, я даже улыбнулся, вот что значит примерять все на привычный лад, долбанул он знатно, но повернись дело по-другому, я бы тоже не стеснялся, ну может быть, слегка поумерил силу, но все шло к драке, сам нарывался. Эдакое головокружение от успехов, ну да, и силу магическую получил, и наемницу по земле покатал, прям Рембо доморощенный.

Я задумался. То, с какой легкостью получалось ввязываться в конфликты, меня совершенно не радовало. Конечно, добрым словом и пистолетом, а в моем случае молниями и сосульками, можно добиться большего, но надо соизмерять свои силы. Если бы не декларируемая ментальная сопротивляемость, подумал бы, что кто-то прям подталкивает меня к разным критическим ситуациям, и хорошо еще, что они не закончились совсем печально. К тому же прослеживается тенденция, как встречаю блондинку эту, оказываюсь на волосок от смерти, что в прошлый раз чуть шаровой молнией не убила, что сейчас с помощью своего приятеля. Женщина-гроза, надо подальше от нее держаться, добром это не кончится. Один раз – случайность, два – совпадение. Третьего раза не хотелось бы, а тем более четвертого. Решено, только вижу зу Илани, сразу обхожу ее как можно дальше.

Ан Трага я нашел в зале, тот сидел на диване, пил парящий чай из большой кружки, заедая его маленькими белыми, похожими на шарик для пинг-понга, пирожками. Судя по следам на салфетке – с вареньем. Он так аппетитно хлюпал и причмокивал, что даже есть захотелось, несмотря на то, что чувство голода после лечения отсутствовало напрочь.

– Приятного аппетита, уми.

– Пока что уми, – ан Траг посмотрел на меня. – Еще одна такая выходка, и будешь искать себе другого. Хорошо хоть я с тебя ученическую клятву не взял, а то пришлось бы разбираться с этим особо одаренным.

– С кем?

– Ты даже не знаешь, кто тебя вырубил? – это ан Трага развеселило. – То есть ты перед тем, как лезть в драку, даже не оценил степень одаренности противника?

– А как? – я развел руками. – Мы вроде это не проходили?

– Да, тут моя недоработка, – наставник поставил кружку на стол, закинул в рот последний пирожок. – Будем тренироваться. Тем более что линии бору ты уже можешь наблюдать, источник до третьей степени посвящения тебе все равно чужой невидим. Но перед атакой всегда происходят две вещи. Во-первых, псион концентрируется, обозначая вектор приложения силы, и по напряжению поля ты можешь понять примерно его уровень. Смотри.

Он встал, вытянул вперед руку.

– Что видишь?

Я пригляделся.

– Ничего.

– А так?

Словно маленькая звезда зажглась, светящееся облако опутало кисть ан Трага, заставляя зажмуриться.

– Ага, увидел. Теперь покажу, что получилось бы у тебя, свои силы наблюдать гораздо сложнее.

Яркость свечения резко убавилась, до такой степени, что стала едва видна, казалось, еще чуть-чуть, и облачко вообще развеется.

– Вот это твой уровень, – ан Траг убрал руку. – Понял?

– Да.

– Что понял?

– Что если я поругаюсь с уми, соскребать меня со стен будут долго.

– Не обольщайся, – ан Трагу метафора понравилась. – Скорее всего, от тебя просто ничего не останется, ну может, горсточка пепла, и то не уверен. Так вот, увидишь что-то ярче твоего потенциала, беги. А если не сможешь убежать, защищайся.

– Как?

– А вот это мы сегодня и начнем изучать. Но сначала вставай в круг и попробуй всеми зарядами подряд. Каждый десятый – пытаешься без пси-модуля. Тридцать минут.

На этот раз без поддержки чипа ожидаемо ничего не получилось. Хотя, как мне показалось, в какой-то момент процесс пошел, но сразу же прервался. Ан Траг это тоже заметил.

– Почувствовал?

– Да, словно что-то пошло к плечу, а потом прервалось.

– Это нормально. Кто-то с первого занятия чувствует, кто-то к концу месяца. Ты в середнячках. Не обольщайся, еще минимум полгода, как сможешь самостоятельно и главное – уверенно что-то делать. До тех пор эффект будет плавающим. А теперь займемся защитой. Эта схема у тебя зашита в модуле, сейчас она в пассивном режиме работает только при атакующих заклинаниях. Снимай рубашку, вставай около мишени.

– Пытать будете?

– Воспитывать. Меньше слов.

Не станет же он меня убивать, успокаивал я себя.

«Панель защиты активирована», порадовал меня модуль, и я скорее почувствовал, чем увидел, как передо мной появилось уплотнение диаметром сантиметров пять.

– Вижу, что получилось. – Наставник поморщился. – Маловато, но ладно, работаем с тем, что есть. Перед тобой защитное поле, в центре оно максимально насыщено, по краям меньше. Вектор удара идет от противника к тебе, на пути должна стоять защита. Если она мощнее, чем удар, перемещение прервется, и заряд уничтожится. Соответственно защита тоже израсходует какое-то количество энергии. Если слабее, заряд израсходует энергию и достигнет тебя ослабленным. В режиме защиты твой модуль строит вектор потенциальной атаки и размещает на линии защиту, от тебя почти ничего не требуется. Просто наблюдай.

Дальше мы играли в пинг-понг. У ладони ан Трага возникал заряд размером с монетку, потом он «летел» в меня и со вспышкой исчезал, а я только следил, как перемещалась защита. Поначалу все было легко и просто, заряды летели с небольшой частотой, защита легко вставала на их пути и отражала. Каждые две минуты мы делали перерыв «на перезарядку», как говорил уми. На мой взгляд, пустое занятие, за минуту мой резерв не успевал восполняться даже на сотую часть от того, что было потрачено.

– Слабак, – констатировал ан Траг после десятого подхода. – У тебя энергии не осталось почти. Так дело не пойдет.

– Странно. Но когда я пуляю эти заряды, хватает меня надолго. Вон в прошлый раз, час не переставая.

– То заряды. Когда твой модуль ставит защиту, он, как бы сказать, перестраховывается. Закладывает излишнюю прочность. Вот когда сам будешь это делать, тут можно регулировать, а пока терпи.

– А если такт-костюм надеть? – выдвинул я рационализаторское предложение. – Не будет модуль считать, что надо меньше защиты?

– Будет, – вздохнул ан Траг. – Только эффект будет не тот. Модуль должен защищать тебя, а не костюм.

Мы передохнули и начали снова. Теперь наставник ждал минуту, пока пройдет перезарядка, и давал одиночный разряд. Было ужасно скучно до тех пор, пока он не решил, что пора переходить к серьезным нагрузкам.

Сорвавшаяся с его руки молния легко пробила защиту и ударила меня в грудь. Я свалился кулем на пол, тело свело судорогами, конечности затрясло, изо рта пошла пена, причем я находился в полном сознании и имел сомнительное удовольствие наблюдать за происходящим.

Ан Траг быстро сориентировался, сделал привычный пасс рукой, и судороги прошли.

– Ну как?

– Что? – прохрипел я.

– Почувствовал, что будет, если ты не отразишь заряд?

– Ага. Помру, точно помру.

– Не драматизируй, от такого удара еще ни один псион не умирал. У тебя в модуле, кстати, простейшая схема лечения встроена, скоро начнем ее осваивать, тогда сможешь сам такие незначительные повреждения снимать. Вставай. Еще немного осталось.

Я получил в живот огненным шаром, подпалившим майку, и сосулькой в бедро, причем сосулька распорола мне артерию, и тут уж получилось понаблюдать за работой мастера. Буквально за минуту ан Траг срастил сосуд, растворил, по его словам, тромбы и зарастил мышцу и разрыв кожи. Остался только рваный шрам и лужа крови на полу.

– Ну, это в капсуле подлечишь, – любуясь своей работой, заявил уми. – И вообще, шрамы украшают мужчину. Хотя ты еще сосунок, но на будущее пригодится.

До конца занятий мы занимались все тем же, вот только таких фатальных атак больше не было, казалось, преподаватель просто тянет время до полудня.

И в полдень он исчез. Просто растворился в воздухе. Я тоже так хочу!

Сидя на диване и поедая сэндвичи с курятиной и огурцом, залез в меню своего модуля, за пиктограммой глаза скрывался значительный уже список активированных заклинаний. Возле каждого стоял процент уровня адаптации, самый высокий – два процента, был у любимой мной шаровой молнии, остальные даже до процента не дотягивали. Зато появилось лечение, правда, неактивное, но раз ан Траг обещал его разблокировать, то представляю, какие меня ждут тренировки. Отрывание конечностей? Шрамирование? Пересадка головы? Что я буду – лечить, ведь, по словам наставника, других я поднимать на ноги пока неспособен, только себя, любимого.

Но и это неплохо, в активе у меня имелось несколько атакующих схем.

Первая – это сомнительной полезности ледышка. Вызываю ее – и вижу, как прозрачная рука вытягивается вперед, и в каркасе из энергетических линий появляется кристалл льда. Ладонь чуть покачивается, кристалл изменяет температуру до минимальной, одновременно уменьшаясь, и потом увеличивается с увеличением температуры. Приходит понимание, что сейчас показывают, как заклинание соответствует моим возможностям. Все, что получится у меня, это кусок льда весом граммов двадцать, при температуре замерзания. А при абсолютном нуле – не больше грамма.

Плазма – тут я могу оперировать температурами до десятка тысяч градусов, правда, при этом диаметр шарика получится в сантиметр. А вот если что-то надо поджечь, то вполне такой комочек получится почти на литр, то есть сантиметров десять в диаметре. И летит эта прелесть на несколько десятков метров, что интересно, от уменьшения расстояния мощность не увеличивается, какой создал изначально, такой и будет на выходе.

Шаровая молния, вот такой я получил заряд бодрости, когда подглядывал, как девочки играют в теннис. Единственное атакующее заклинание, которое позволяло не только телепортировать заряд, но и перемещать его, правда, для меня расстояние, на которое можно было отправить светящийся шарик, не превышало двух-трех метров. Если вспомнить, что Илани и ее подружка перебрасывались шариком через корт, и было видно, как он перемещался, то примерно можно представить разницу между моим магическим потенциалом и тем, что могут другие. Мощность шаровой молнии, которую я мог создавать, равнялась приблизительно десяти граммам тротила, при диаметре в пять сантиметров. По сравнению с плазмой оружие не слишком мощное, но при напряженности магнитного поля в несколько миллионов эрг такой сгусток выжигал любую электронную схему с обычной физической защитой. За счет энергетического контура, при использовании схемы выполнявшего роль клетки Фарадея, такой сгусток электромагнитной энергии даже в незащищенных руках можно было держать.

И четвертое заклинание – электрический разряд, создававший на двух ладонях разность потенциалов. Для демонстрации действия две прозрачные ладони дотронулись до чьей-то прозрачной человеческой головы, и между ними прошла ветвь разряда. Голова картинно высунула язык и закатила глаза. Ясно, оружие локального действия, я мог давать моментальный разряд до нескольких тысяч вольт или служить источником постоянного тока с напряжением где-то до 40 вольт и силой тока в 20 ампер до десяти минут. Так что проблема с подзарядкой смартфона исчезала. Хотя ее и раньше не было, смартфоны тут давно уже не в тренде, как и литиевые аккумуляторы.

Две защитные схемы должны были обезопасить меня от посягательств извне – одна та, которую сегодня уже изучали – энергетический щит, и другая, пассивная, реагирующая на волновое оружие. Схема создавала резонансную волну в противофазе, гася воздействие. Тоже полезная штука, можно в микроволновке без дверцы еду разогревать. Или радио глушить.

Еще две схемы лечения, одна для физических повреждений, другая – для отравлений, обе неактивные. Видимо, вторая – это та самая, которая похмелье лечит.

Две неактивных схемы – разрушение и сокрытие.

Схема с ласковым названием «Светлячок» – над ладонью возникал светящийся шар, который мог менять цвет и яркость свечения. Красиво и практически бесполезно, можно будет цветомузыкой подрабатывать.

И три слота без названий и картинок, про запас, наверное.

У всех неактивных схем описание было скрыто, ну и ладно, если что, дойду до всего обычным русским путем – интуитивно. Собирали же мебель без инструкций, или отверткой программы переключали в старых телевизорах, народная смекалка против жестких алгоритмов почти всегда выигрывает, правда, не всегда с тем результатом, на который рассчитываешь.

Шрам совершенно не беспокоил, и вообще, на следующее утро его не будет, не хочу себя так украшать, сначала шрамы, потом пирсинг, крашеные волосы – и пошло-поехало. Такими вещами хорошо в позднем детстве заниматься, а в моем среднем практически возрасте это не смотрится. Тем более на ноге, это надо раздеваться, чтобы показать. Как там говорила Раневская про геморрой…

Несвятая троица встретила меня как ни в чем не бывало – пивом, закуской и злобным взглядом женской части. Казалось бы, лежал при смерти, почти одной ногой на том свете, так надо пожалеть человека. Ладно, не нравлюсь я ей, придется с этим как-то жить, главное, чтобы не умереть.

– Смотри-ка, живой, – Тодин выковыривал крошки из наметившейся бороды, только это отвлекло его от жевания. – Арраш, а ты говорил, что твой братец прибил его.

– Ошибался, – Арраш развел руками, чуть не свалив пиво, за что заслуженно получил затрещину. – Рим вечно преувеличивает.

– Так этот дохляк – твой брат? – поинтересовался я.

– Не так чтобы прямо брат, – Ним вздохнул. – Сын троюродного брата матери, получается, дальний какой-то родственник. Любимчик, продолжатель магических традиций. В семье не без урода, так что они меня стесняются. Но не переживай, он интересовался, выжил ли ты. Если что, обещал добавить.

– Ну и семейка у вас.

– И не говори. Ты правда его с Илани встретил? А что, да, он к этой красотке подкатывает, – заявил Арраш под фырканье капральши. – Но хватит о развлечениях, давай о делах. Ты отдохнул, набрался сил, как вижу, так что сегодня тебя ждут напряженные три часа.

– Совместимые с жизнью?

– Не знаю, не знаю. Линник по тебе так скучала, что просто так отсюда не выпустит, – рассмеялся он, получив очередную затрещину, теперь с другой стороны.

На удивление, все прошло мирно. Никто меня не бил, не валял по полу, сначала я лупил из ружья по мишеням, потом снова из пистолета – по летающим дронам. Не скажу, что у меня получалось лучше, но чувствовал я себя увереннее, уже знал, что от всего этого ждать. Схема нападения была та же, сначала одиночные, потом парой, и под конец пять разом, но никто не перехватывал управление такт-костюмом, я включил защиту на полную, расслабился, позволяя корректировать движения, и даже начал получать удовольствие.

Ну а с Аррашем мы снова занялись обтесыванием голографических противников. Тут уж я выступал практически в роли статиста, только что темп был чуть выше, чем на прошлом занятии, и я еле успевал за ведущим. Подозреваю, что я учился в меньшей мере, чем пси-модуль, движения корректировались прямо по ходу занятия, только один раз модуль решил сделать что-то по-своему, не так, как показывал сержант, но следующее такое же движение повторил вслед за ним, сравнивал, что ли?

Обидно немного, когда вшитая железяка, или из чего этот пси-Х сделан, оказывается умнее хозяина. Не скажу, что был высокого мнения о своих способностях, особенно в магии и военном деле, но одно дело, когда развиваешь свои, а другое – когда пользуешься чужими.

Правда, под конец Арраш заставил меня отключить костюм и сопряжение модуля с оружием, и я повторял движения сам. Кошмар, еще на первой тренировке с Линник я понял, что неуклюж, но не до такой же степени.

– Ладно, – сержант даже не вспотел, а вот с меня ручьи текли, впитываясь футболкой без остатка. – Неплохо для второго раза. С тобой бы годика два позаниматься, днем вживую, в остальное время – на симуляторах, может, что-то и получилось бы. Ну а так если через месяц сможешь не отхватить себе что-нибудь во время спарринга, значит, старались не зря. Да не морщись ты так, на войну тебя никто, наверное, не пошлет, а в мирных условиях твоих талантов хватит. Не знаю для чего, но смотри в будущее с оптимизмом.

– Ладно, – я пожал сержанту руку. – Скажи, вот ты занимаешься со мной холодным оружием, милая Эирин…

– Не называй меня милой, – последовала реплика с дивана.

– Хорошо, просто Эирин, – не стал нарываться я, – стрельбой. А Тодин – он тоже чем-то занимается?

– Он ест, – разъяснил очевидное Арраш. – Мы с собой его для массовки берем. Псионикой с тобой ан Траг запрещает заниматься, вот Тодин и сидит, ждет, когда ты контроль потеряешь, начнешь в пыль все стирать. Вот тут он за тебя и примется.

Тодин вытер жирные руки о бороду и одежду и покивал головой, мол, все так и есть.

– Ясно, – я с сомнением поглядел на мага-наемника. – Хотел спросить. Если я в принципе не слишком ценен как боевая единица, зачем на меня вообще время тратят. Ну не вы конкретно, это же энгун распорядился.

– Так ведь желание энгуна – закон, – пожал плечами Тодин, с сомнением оглядывая стол с остатками еды, – раз эн Громеш сказал, что надо тебя подтянуть, пока его дальний родственник в медблоке лежит, значит, так и надо, нам-то все равно заняться нечем, скука тут смертная. Я бы в колонии смотался, – доверительно наклонился он ко мне, – там девушки податливые, не то что здесь.

– Хорошо, если так, – так же доверительно ответил я ему, – а то тут мне на личном фронте не везет. Вон капрал Линник как мне нравится, а стоит мне ей что сказать, сразу ногой по ребрам, или еще чего хуже.

Парни рассмеялись. Девушка покраснела, непонятно – от злости или просто от девичьей скромности.

– Эирин такая, – подтвердил, отсмеявшись, Арраш. – Но бьет – значит любит.

И тут же получил подтверждение своих слов в виде очередного подзатыльника.

А к вечеру на комм пришло сообщение от дяди, велел подойти к нему. Желание энгуна – закон, как сказал Тодин, отчего не сходить к родственнику.

11

Не заплутал я только благодаря пунктирной нити Ариадны, которая довела меня прямо до дверей дядиного кабинета.

Представьте себе пчелиный улей, где каждая пчела занята своим делом – или она несет в своей заднице мед, или наоборот, улетает искать нектар. А в центре сидит матка на своих яйцах. Ну это как я себе все это представляю. Хотя нет, возьмем муравейник.

В общем, кабинет моего богатого и влиятельного родственника напоминал и то, и другое. Туда-сюда сновали какие-то люди, собирались кучками, о чем-то переговаривались, подходили к эн Громешу, что-то забирали или отдавали, свет моих очей Элика плавно фланировала от одной группы к другой, я даже видел несколько листов бумаги – первый раз за все время, вот уж не думал, что такой анахронизм тут возможен.

– А, пришел, – дядя не слишком приветливо махнул мне рукой. – Сейчас не самое время, ну ладно, посиди где-нибудь в уголке минут пятнадцать, этот бедлам скоро закончится.

Я уселся на один из диванов, аккуратно примостившись между коробками с какими-то явно ценными вещами, судя по тому, что свалены были они в одну кучу, очень небрежно, но с предупреждающими надписями и пиктограммами. Взял одну коробочку, только собрался в нее заглянуть, как один из муравьев отобрал пластиковую емкость у меня, укоризненно покачал головой и запрятал коробку подальше.

Посидев пятнадцать минут, я не выдержал, поднялся и начал прохаживаться по кабинету, подходя то к одной группе, то к другой. В той, что была ближе ко мне, собрались, видимо, пилоты. Они обсуждали, кто вылетит первым. Я покивал головой, показал пальцем на потолок, отчего спор стал еще яростнее, и пошел дальше.

Так мне удалось поучаствовать еще в трех обменах мнениями, и в каждом, кроме последнего, мое появление давало новый толчок обсуждению непонятных мне вещей. Я даже отметился репликой о том, что м-экраны устарели, после чего один из участников спора чуть не расцеловал меня и со словами «ну я же говорил» поспешил к энгуну.

Только последняя, не слишком дружелюбная компания из трех девушек и двух парней, не приняла меня за равноправного участника. Я уж совсем расхрабрился и критично высказался о фазовой решетке, заметив, что функция встроенного подогрева еще никому не повредила, но против ожидания один из парней просто отодвинул меня в сторону. Где меня перехватила Элика.

– Лу Травин? – этот голос я готов был слушать вечно. А уж смотреть, как она чуть оттопыривает нижнюю губу, ее тонкая шея слегка напрягается, а глаза глядят прямо на меня, и не важно, что абсолютно равнодушно – прям награда, да и только.

– Ты слышишь меня?

– Да. Просто представил тебя в купальнике, дыхание перехватило, – честно ответил красавице. А вот нечего так смотреть, фифа нашлась.

– Эн Громеш ждет, – взгляд ничуть не изменился. Ну да, на такой должности чего только не наслушаешься от дебилов-посетителей.

Я огляделся – хоть и больше пятнадцати минут прошло, но толпа действительно рассосалась. Осталась только кучка придурков, не понявших значения встроенного подогрева, и несколько одиночек, которые, пятясь спиной, со счастливыми лицами отходили от дядиного стола.

– Марк, привет еще раз, – дядя Толя пожал мне руку, показал на кресло. – Видишь, какой бардак, новое оборудование испытываем в космосе, так что надо со всем этим разбираться.

Я вежливо покивал головой, мол – да, оборудование в космосе требует.

– С каких это пор ты так в магнитных ловушках разбираешься? – дядя хитро прищурился.

– А?

– Прибежал Бранн, возбужденный такой, и говорит, мол, новый эксперт сказал, что м-экраны лучше не ставить. И на тебя показал.

– Ну да, – я пожал плечами. – А что тут такого? Я вообще-то думал, они о телевизионных экранах говорят, да и спорщики этого дядьку заклевали просто, вот решил помочь.

– Я так и подумал, – энгун улыбнулся, – но тут ты пальцем куда надо попал, эти м-экраны один мой родственник жадный продвигает, и мнение Бранна как раз мне в плюс.

– Ох уж эти родственники, – сочувственно поддакнул я. Только покраснеть осталось.

– Да, о родственниках. В общем, скоро мы Пашку будем сюда вытягивать, и тут твоя помощь понадобится. Вот.

И он положил на стол мой смартфон.

– Позвонить кому надо? – я улыбнулся.

– Смешно, но почти угадал. Во-первых, человеку, который к вам пойдет, нужна информация, кого искать, где и прочее. Это ты ему расскажешь, а что надо для конкретики мы с твоего телефона спишем, там же есть фотографии? Не возражаешь, надеюсь?

– Нет. А смысл?

– Ну для приличия спросил. Во-вторых, попробуем сим-карту ему дать, вдруг при переходе не исчезнет и не обнулится.

– А как он без телефона ее использовать-то сможет?

– Насчет этого не беспокойся, починить твой смартфон проблем нет, станет даже лучше, чем был. Ну а если что при переходе с ним случится, Анур даже в твоей реальности посильнее будет, чем ты сейчас, так что с телефоном он как-нибудь разберется. Отдаешь?

– Слушай, давай без этих вопросов. Бери что надо.

– И даже фотографии красотки твоей, которая без одежды? – дядя хитро прищурился.

– Пусть берет, – вздохнул я. Никакой тайны личной жизни. – Во-первых, она уже не моя, да и фоткам этим в вайбере уже почти год, только-только аппарат тогда купил, а во-вторых, Настя – девушка хорошая, отзывчивая, твой Анур может с ней знакомиться сколько хочет, телефон там есть. А ты меня за это с Эликой сведешь?

– Сутенерством не занимаюсь, – отрезал дядя. – И на Элику не заглядывайся, шансов у тебя все равно нет, а даже если бы и были, из-за охламонов всяких хорошую помощницу терять не собираюсь.

– Да ладно, шучу. Нет у меня от тебя секретов, дядя.

– Ценю. Тогда он возьмет твою симку, на всякий случай флешку с видео, где ты родителям сообщение передашь, но это вряд ли пройдет через портал. И письмо – придется тебе самому написать на обычной бумаге. У тебя неделя есть, чтобы видео записать и письмо, успеешь?

– Да. Спасибо!

– Благодарить будешь, когда все получится. Можешь видео занятий сделать, так лучше поверят.

– Нет, не надо, – подумав, сказал я. – Мать волноваться будет, если с оружием меня увидит. Когда на сборах был, звонила каждый день, а тут и позвонить-то некуда. Лучше интерьерное что-то сделаю.

– Как знаешь, тебе решать. Я тоже запишу, для Светки и для бати твоего. Какие-то кадры из записи распечатаем, чтобы больше вероятность была, что через портал пройдет. Ну и обработать их надо будет для достоверности.

– Чтобы никто не увидел, какие тут чудеса творятся?

– Нет, – дядя пожал плечами, – это они как раз пусть смотрят. А вот нам с тобой нельзя такими показываться.

– Это почему?

– Марк, ты мозг включи. На сколько лет я сейчас выгляжу?

Точно. Дядя и раньше моложаво выглядел, но все равно возраст чувствовался. А сейчас лет на тридцать, не больше.

– Понял, да? А на себя в зеркало взгляни, ты же тоже лет десять сбросил, не меньше. Если нас такими увидят, не поверит никто.

– Точно, а я уже к себе такому привык.

– Ну, к хорошему быстро привыкаешь. Так что все наши изображения надо редактировать. А что на словах захочешь передать, Ануру наговоришь что-нибудь, он в каком-то роде телепат, мыслеречью передаст, если получится. В общем, будем использовать все возможности. Порталы – штука непредсказуемая, несколько тысяч лет пользуемся, а единой теории нет как нет, каждый раз какие-то сюрпризы, вот вроде тебя. Да, и обратно если что надо принести, напиши – в пределах десяти-пятнадцати кило возможно будет взять, но есть риск, что это при переходе исчезнет.

– Навскидку – не нужно ничего. Ну если только родители что передать захотят.

– Носки вязаные и консервы Анур брать не будет, – предупредил дядя. – И хлеба бородинского с гречкой тоже.

– Это он пусть матери моей скажет, посмотрим, кто кого убедит. А так – может, напишут что, больше и не надо.

– Ладно. На днях Анур к тебе подойдет, еще раз проговорите, где что находится. Он сначала к вам домой отправится, надо какую-то отправную точку иметь. А где-то через полгода, может чуть больше – обратно. Договорились?

– С моей стороны возражений нет. А скажи, раз вы так бодро мой смарт освоили, то, что там записано, я могу посмотреть?

– Да, конечно. Все тебе скину сегодня на симлинк, в том виде, как это в аппарате рассортировано – и фотографии, и видео, и сериалы твои. Потом просто в память модуля запишется, сможешь в любое время просматривать. Ты не знал?

Я развел руками. Что есть, то есть, сплоховал. А память у смарта не маленькая, с картой почти террабайт получается, если для модуля это – пустяк, сколько же туда полезных вещей можно залить?

– Да, про сериалы и фильмы, тут авторского права нет на такие вещи, по закону все переходит в собственность Семьи, а через десять лет – в общую сеть. Не возражаешь? Нет? Ну и ладно, тем более что там все равно ничего ценного нет, ты удивишься, но в разных мирах даже анекдоты повторяются.

– Заметил уже. Такое ощущение, что внутренне мы все те же остаемся, где бы ни жили.

– А ты что хотел, человек – это звучит гордо, – дядя горько усмехнулся, – куда ни плюнь, все одинаково. Мы можем покорять вселенную, разрушать горы движением руки, да что там – даже сейчас в нашем мире нет нужды и почти нет болезней, казалось бы, живи, твори, радуйся каждому дню. И все равно во главе угла – деньги, война из-за денег и секс за деньги. Я ведь когда к вам попал, чуть было коммунистом не стал, хотя и понимал, что все эти ваши партийные товарищи – они хуже капиталистов, суки те еще. Как время пришло, сразу в новую жизнь влились. Да у вас в городе, сам знаешь, чиновники если не комсомольцы вчерашние, то дети партийного начальства, а само оно очень даже не бедствует.

Я согласился. Тот же Виктор Игоревич Милославский, старший брат Лехиного отца, бывший второй секретарь горкома, в свои семьдесят два удачный предприниматель, банкир, меценат и гражданин Швейцарии – отличный пример. Да что там он, а мэр наш…

– Но сама идея эта, Liberté, Égalité, Fraternité, – блеснул знанием французского дядя Толя, – она ведь великая, вот почему мы так не живем, а?

– Риторический вопрос, дядя. Люди – те еще животные, человек человеку – волк.

– Ага. А ведь и в нашей истории такое было, не в метрополии, конечно, тут свои особенности. Но ведь почти не прижилось, как и везде, кроме кучки фанатиков никто так жить не хочет. Не желают люди быть свободными равными братьями, чуть копнешь тех, кто поактивнее, лезет из них холопство и зависть, желание по головам взобраться.

– А ученые?

– Да любой университет копни, что у вас, что здесь, клоака еще та. Хорошо еще все исследования под корпорациями, те свою выгоду считают, не дают светлым головам зачахнуть. Но все равно, деньги решают всё.

– Лучше быть богатым и здоровым, знаю.

– Ну, здоровьем тебя тут обеспечили, а богатство сам наживешь. Как Ленин говорил – лучше учиться, учиться и еще раз учиться, чем работать, работать и еще раз работать. Так что грызи гранит, ан Траг с тобой еще почти месяц заниматься будет, постарайся по максимуму с него взять. Ну и друзья твои, наемники, тебя подтянут. То, что с Аррашем холодным оружием занимаешься, это хорошо, но фокус на пси-техники, это твой реальный шанс тут пробиться. Ясно?

Я кивнул.

– Ну молодец. Я сегодня снова уеду, связь по линку, если что-то срочное. А ты не расслабляйся, постарайся не разнести мне тут мою хижину, пока меня не будет, – дядя ободряюще улыбнулся, наверное, мои похождения имеет в виду. – Допуск я тебе повышу, чтобы не чувствовал себя совсем уж бедным родственником. Если что понадобится – деньги в основном, открываю тебе кредитный лимит, можешь оттуда тратить до двухсот тысяч в месяц, но постарайся особо не зарываться. Понятно? Будем считать, это мои инвестиции в твое великое будущее.

С великим будущим дядя погорячился. За всю неделю, которая, к слову, начиналась тут с дня Набу, а по-нашему – со среды, и заканчивалась выходным в день Нергала – вторник, я не слишком продвинулся, хотя кое-какой прогресс наметился.

Во-первых, я все увереннее видел линии бору – если поначалу их сплетение представлялось мне однородным светящимся комком, то к концу недели я уже мог различить отдельные нити. Линии окружали или магические объекты, или физические, но подвергшиеся магическому воздействию. Вопреки ожиданию, мир не расцвел новыми красками, не было каких-то энергетических узлов, откуда эти линии выходили. Хотя нет, были – но это были узлы внутри магов или магических предметов. Энергия сначала возникала из невидимого даже магическим зрением поля внутри мага – разливаясь по всему телу, а уже потом, повинуясь его воле, могла образовывать энергетические структуры.

Неожиданно легко у меня получилось освоить обе схемы лечения, причем первую я изучал при непосредственном участии рыжей капральши.

Когда ан Траг рассказал Линник, в чем будет заключаться ее роль, радости рыжей почти не было предела, еще бы – индульгенция на увечья. Почти – потому что ей почему-то запрещалось не только убивать меня, но и серьезно калечить.

– Ограничимся порезами, – строго внушал ей ан Траг, глядя прямо в радостные васильковые глаза, – максимум глубокими. Никаких смертельных ран, отсеченных конечностей и выбитых глаз. Глубина разреза строго пять миллиметров выше кости, суставов или внутренних органов, лицо и то, что ниже пояса, пока не трогать. Раны наносить преимущественно на руки и живот.

– А можно я ему причиндалы отрежу, – Линник, хищно облизываясь, чуть ли не на цыпочках прыгала вокруг наставника.

– Нет, никаких отсечений, я же сказал. Ограничитель при мне выставь. Так, Марк, такт-костюм снимай, бери в руки хапу, можешь подключить модуль, я блокировку снял. Через модуль вводишь ограничение три один восемь. Капрал Линник, не три пять шесть, а три один восемь.

– Ладно, – недовольно произнесла рыжая.

Я зашел в меню оружия, выставил требуемое ограничение, модуль предупредил меня, что модель А-4960–5 работает в учебном режиме. Надеюсь, у моего оппонента выставлены те же цифры.

– Первое попадание, и остановка на лечение. Готовы?

Я не был готов совершенно, но, как оказалось, это кроме меня никого не интересовало. Рыжая как с цепи сорвалась, атакуя меня длинным клинком, и если бы не занятия с Аррашем, думаю, первый удар достиг бы цели.

Капральша долго не думала, как сразить меня наповал, просто подскочила и ударила наотмашь. Ну, этот выпад мы проходили с голо, машинально подставил меч под удар, почувствовав, как рука чуть не отсохла. От души ударила Линник, ничего не скажешь.

Второй и третий удары я также парировал. Модуль здорово выручал, направляя движение руки, все внимание было сосредоточено на мелькавшем передо мной практически материальном лезвии, в учебном режиме окрашенном в розовые тона, так что тычок ногой в грудь я благополучно пропустил.

– Стоять, – ан Траг не дал капральше добить меня, остановив лезвие буквально в нескольких сантиметрах от груди. – На позиции.

Мы разошлись в стороны, я – прихрамывая, Линник – улыбаясь.

– Ага, – обрадовался учитель. – Растяжение. Капрал Линник – перерыв. Марк – начинаем лечение. Где болит? Щиколотка? Отлично. Связки часто повреждаются. Садись на пол.

Я послушно сел.

– Чувствуешь, где болит? Постарайся, чтобы это место было между ладонями, но до кожи не дотрагивайся. А теперь отдай команду на лечение через меню.

Я залез в меню модуля – схема лечения была подсвечена синим, рядом на схематичном изображении человека пульсировала красная точка, как раз в районе ахилла левой ноги. Стоило мне подвести ладони к ступне, точка замигала быстрее, и рядом появились цифры 0 и 5.

– Цифры видишь? – словно читая мысли, а может и читая, спросил ан Траг. – Это уровень повреждения в процентах. Все, что больше пятидесяти, ты лечить не можешь. От пятидесяти до двадцати – понадобится несколько сеансов или один продолжительный. А вот то, что меньше двадцатки, как раз твой уровень. Начинай. Отдай команду модулю и постарайся прочувствовать то, что он будет делать.

Меж тем модуль жил своей жизнью. Руки сами приняли нужное положение, я только увидел, как между правой ладонью и ногой возник узор линий. Такой же проглядывал и под левой ладонью. Место растяжения нагрелось, узоры оторвались от рук и проникли внутрь тела.

Я заорал. Больше даже от неожиданности, чем от боли, хотя ощущения были такими, словно прямо в сухожилие засунули раскаленный паяльник. И через несколько секунд вытащили.

– Лечение через боль, – важно сказал ан Траг, поднимая палец, – очень эффективно и наглядно показывает, как восстанавливаются ткани. Опытный лекарь наложил бы схему обезболивания, которая тоже есть в этом модуле, – продолжил он под ржание зрителей, – но на поле боя мужественный воин не думает о таких вещах.

Я словами выразил то, что думаю о вещах и учителях. Но на самом деле нога-то прошла. Встал, попрыгал на месте – чудеса, буквально за несколько секунд восстановилась травма, которая, как мне помнится, укладывала меня в детстве в кровать на два-три дня. Сколько раз падал с велосипеда – почти каждый раз вот таким растяжением все сопровождалось. И если первые часы можно было даже наступать на ногу, то на следующий день передвигался, прыгая на одной ноге.

– Обезболивание? – переспросил на всякий случай.

– Похоже, я переоценивал твой ум, Марк, – грустно посмотрел на меня уми. Линник усиленно закивала, да, мол, откуда там мозг, кость одна. – Какая у тебя вторая лечебная схема?

– Лечение похмелья, – неуверенно сказал я, открывая меню.

– Ого, – не сдержался Арраш. – О великий ан Траг, а нельзя мне тоже того, магом стать?

– Сто восемьдесят ману, – пожал плечами учитель. Судя по разочарованному стону, сумма была немаленькой.

Ну да… в ману шестьдесят шиклу, каждый по ляму евро, это одиннадцать ярдов на наши, а точнее на европейские деньги получается. За такую сумму и у нас волшебниками становятся, стоит только пальцами щелкнуть, любое желание исполняется. А так – совсем недорого, ага. Заверните два. А ведь если так прикинуть и принять на веру, что магия тут столько стоит, моя ценность как пси-единицы, точнее говоря, пока еще пси-нуля, немаленькая. Вон как ан Тодин лыбится, знает себе цену.

– Марк, разобрался?

– Да, – я прочувствовал описание схемы. Действительно, кроме ускоренного разложения отравляющих веществ и их вывода, она блокировала нервные раздражители при повреждениях. С одной стороны, удобно, а с другой, если пользоваться без разбора, можно не заметить, как от тела только модуль и останется.

– Значит, сначала обезболиваю, потом лечу?

– Да, – ан Траг кивнул. – Только учти, с обезболиванием лечение в три-четыре раза дольше. Тут ты сам должен смотреть, если хватает энергии на лечение и обезболивание с запасом, то лечишься комфортно, недостаточно – придется потерпеть.

Я кивнул. Энергии было хоть отбавляй, еще на два-три таких раза. А потом что с болью, что без, останется только до капсулы-выручалочки доползти.

– На позиции, – скомандовал наставник. – Линник, постарайся его хоть раз достать, лечение растяжения мы уже прошли, неплохо было бы нашему рекруту изучить глубокие порезы. Лучше всего, если будут задеты не слишком крупные сосуды, это уже следующий шаг.

Рыжая хищно улыбнулась и отсалютовала мне своей розовой шпажкой. Я тоже как смог, махнул рукояткой, чуть не отхватив острием себе нос. С дивана слышались обидные реплики, на которые постарался не обращать внимания.

Второй бой получился менее эффектным, но более результативным. Капральша не стала ждать, пока я соберусь с мыслями и начну отмахиваться от нее, словно от мухи, а просто подошла и всадила мне клинок в плечо.

Какое там на хрен обезболивание, где эти гребаные настройки, она же мне мышцу прошила насквозь. И еще какой-то сосуд задела, вену, наверное, кровь не забила фонтаном, а потекла, но все равно струя была немаленькая. Мир сжался до размеров этой раны, было наплевать на все – на эту Землю, учителей, магию и рыжих стерв, все, чего мне хотелось, это чтобы боль закончилась. Да мне не было так больно, даже когда дохляк из парка чуть меня в могилу не уложил, я орал, матерился на родном языке, пытался зажать рану рукой. Первые две-три секунды.

А потом, видимо, модуль решил, что так он потеряет своего носителя навсегда, потому что буйных держат в дурке пожизненно. И подключился.

Мозги прочистились, сразу пришло понимание, что надо делать. Я активировал обезболивание, почти без эмоций наблюдая, как кровь литр за литром уходит из меня. Ну ладно, стакан за стаканом, может быть ложка за ложкой, но все равно безвозвратно покидает мою кровеносную систему. Прижал ладонь к ране, потом вспомнил, что говорил ан Траг, и отодвинул ее чуть-чуть.

Несколько секунд потребовалось, чтобы кровь перестала течь. Удивительно, но в этот раз я чувствовал, что делаю. Что конструкция из светящихся линий, проникнув через кожу, добралась до основного сосуда и опутала его, создавая невидимый кожух, внутри которого сразу начались процессы регенерации. Разорванные края сосуда приняли нужное положение, были обрезаны под прямым углом и соединились друг с другом, удерживаемые линиями бору. В таком положении они будут находиться еще несколько минут, после чего окончательно срастутся.

Тем временем другой конструкт опутал разорванную мышцу и свел ее, заставив организм выработать некоторое количество фибропластов, одновременно удалив поврежденные ткани. Затем та же самая энергетическая конструкция соединила разорванные капилляры, нарастив их там, где необходимо, и опутала все поддерживающей сеткой. Мышечные трубочки также восстанавливались и сшивались по одной, я даже мог приблизить, словно при помощи микроскопа, любой участок, чтобы понаблюдать, как мельчайшие волокна срастаются при помощи магии.

Под конец схема зафиксировала мышцу, создав подобие энергетического протеза, который до вечера обеспечит мобилизацию поврежденной мышцы. Капсуле останется только вывести продукты обмена и подкорректировать результат, если необходимо.

Чудеса.

Это не я сказал – ан Траг. Именно это слово.

– Чудеса, – сказал он. – Я думал, ты провозишься раза в три-четыре дольше, молодец. Линник, с рукой понятно, давай в грудь или живот, думаю, он еще ударов пять выдержит.

Я выдержал три. Не скажу, что было легко, крови я, наверное, с литр потерял, весь пол вокруг был заляпан алыми и уже коричневеющими пятнами, дроид-уборщик стоял чуть поодаль, готовясь замыть следы преступления. Но все равно, сознание того, что существует способ излечиться от не самых, на мой взгляд, пустяшных ранений, помогало мне в эти разы не раскисать, не впадать в панику, а действовать сразу. Уровень повреждений ни разу не добирался до двадцатки, проколотую мышцу на руке оценили в девятку, а вот последний разрез живота, где режущая кромка достала до печени, оценили в 15 баллов. Но тут уж я сам был виноват, нет чтобы спокойно стоять, пока меня режут, взял и дернулся.

– Достаточно, – учитель-садист помахал рукой, – капрал – молодец. Марк, надо тренироваться. Всего пять попаданий, и ты уже выдохся, а если тебя на какой-нибудь планете зажует рептилия? Множественные раны, разрывы кожи, мышц и суставов, переломы костей, повреждения внутренних органов, да ты там помрешь сразу. Или еще в парке прогуляешься, – под смешки присутствующих продолжал он, видимо, мои похождения ни для кого не были тайной.

– Ничего, – влезла Линник, – в следующий раз Марк не оплошает, включит обезболивание сразу, как только увидит кого-нибудь. Ты только, Марк, как тебе какая девушка понравится, сразу щит на пах кастуй, чтобы разочарование не было сильным и болезненным.

– При виде тебя мой щит всегда надет, – подмигнул я рыжей. – А то любишь ручонки распускать.

– Стоп, – ан Траг прервал рывок капральши в мою сторону. – На сегодня занятия окончены. Марк, в капсулу, поставишь программу непрерывного сна до утра, завтра проверю, как диагност твои потуги оценил. А вы, охламоны, марш пить и веселиться.

– Так мы уже, – Арраш поднял пустой кувшин из-под пива.

Ан Траг махнул пальцами в его сторону, рыжий издал сдавленный стон.

– Вот же ж, опять трезвый. Ан, с тобой никаких денег не напасешься.

Компания мучителей, перебрасываясь репликами, пошла к выходу, оставляя меня в компании стола, полного пустых емкостей и объедков, и робота-уборщика, жадно, как мне показалось, на все это взирающего.

И вот так до конца недели, с утра ан Траг пытал меня, заставляя щитом отражать все более мощные заряды, а после обеда Линник, Арраш или оба сразу отрабатывали на мне приемы дальнего и ближнего боя. На следующее занятие сержант принес настоящие мечи – с узким черным клинком шириной примерно три и длиной шестьдесят-семьдесят сантиметров, с рукоятью, обтянутой красной кожей и позволяющей ухватить меч двумя руками, и практически без гарды. Весили они, как мне показалось, чуть меньше килограмма и модулем никак не определялись. Уж не знаю, из какого материала они были сделаны, но как я уже успел понять, любая информация об оружии, которую я получал, наглядно показывалась на мне, и совершенно не улыбалось почувствовать на собственном теле разницу между режуще-колющими предметами из различных материалов. Кстати, резали эти мечи не хуже атомарного разрушителя в учебном режиме.

Линник аж вцепилась в один из мечей и отказывалась выпускать его из рук, по крайней мере до тех пор, как она заявила, пока не опробует на мне все удары, которые знает.

А замена эта произошла из-за того, что мой пси-щит, оказывается, был способен повредить высокотехнологичный клинок. По крайней мере, так сказал Тодин, наблюдая за нашим поединком на следующий день. Ан Траг спихнул на него мое магическое послеобеденное воспитание, заявив, что таких придурков, как я, учить – только портить учителей. Ну а поскольку Тодин сам недоучка и разгильдяй, ему это не повредит.

Но Тодин был из той разновидности разгильдяев, которые хоть и не любят что-то делать, но умеют, и к тому же обладают изрядной долей любопытства. Поэтому уже на первой с ним тренировке я пожалел, что мой любимый уми бросил меня на растерзание этим шакалам.

Мы испытывали, как поглощаются щитом заряды, подбирая нужную плотность, хотя, мне кажется, мой модуль справлялся в автоматическом режиме с этим гораздо лучше. Но нет, ан Тодину было интересно, смогу ли я полностью защититься от выстрела из ружья. Штурмовой метатель ТМ-4811–1 отлично подходил для этих целей, и только когда я не выдержал и пригрозил все рассказать эн Громешу, мне позволили самому пострелять, а не только изображать из себя мишень.

До помещения, где находились капсулы виртуальной реальности, я все-таки добрался, хоть и не в первый, и не во второй день. А в инум, или день Иннаны. Проще говоря – в пятницу.

12

К вечеру пятницы я окончательно вымотался. Не спасали ночные визиты в капсулу, физическое здоровье восстанавливалось, а вот моральное – было ниже плинтуса. Постоянные травмы и легкие, по мнению модуля, ранения били по психике. Да тут ещё письмо родителям, переписывал его не меньше двадцати раз, пытаясь найти нужные слова. А что тут скажешь матери, которая наверняка больше не увидит своего сына, и как самому с этим смириться. Вот так, сжав зубы и иногда даже глотая слезы, писал строчку за строчкой.

С видеозаписями возникла проблема. Если даже смонтировать то, что я делал на тренировках, инфаркт родителям обеспечен. Так что, пока есть время, в ближайший выходной попробую доделать видеорепортаж в мирной обстановке – столовая, парк, капсулу вот могу ещё снять, как я в ней мирно сплю. Надеюсь, это как-то примирит родных с ситуацией.

Каждый вечер я выходил гулять в парк, совершая променад до столовой, где быстро ужинал – и обратно, поэтому и в этот день не ждал ничего необычного. Привычно прожевал какой-то овощной салат с множеством разных видов зелени и уксусной заправкой, кусок рыбы со сладким картофелем, запил все это привычным оранжевым напитком и только вышел в парк, как встретил рыжую троицу.

– Смотрите, наш затворник, – Арраш хлопнул меня по плечу. – Куда собрался?

– А то не знаешь, – я хмуро поглядел на его спутников, потер бок. – Буду печень лечить, а то некоторые любят там поковыряться.

– Это все Эирин, – авторитетно заявил ан Тодин, – я вообще эти штуки игнорирую.

На это я продемонстрировал след от ожога на руке.

– Ну, подумаешь, – ничуть не смутился маг-наемник, – делов-то. Идем с нами, все равно, как ни лечись, завтра мы тебя заново разукрасим.

– Точно, – Арраш подмигнул. – Пойдем, тебе понравится.

– К девкам? – вздохнул я, вызвав хохот ребят и злобное шипение Линник. Как всегда.

– Не-а, – Ним помахал рукой, – никаких девок сегодня. Идем в тренировочный зал.

– Опять?! – я аж задохнулся от возмущения. – У меня законный отдых, никакого больше членовредительства.

– Да ты не понял, – Тодин успокаивающе похлопал меня по спине. – В зал симуляторов. Там капсулы стоят прямого нейропотока, будешь лежать, отдыхать, заодно, может, и девку виртуальную окучишь какую, там это тоже есть, только за деньги.

– Классно, – обрадовался я. – Давно хотел сходить, да как-то не получалось. Но вроде допуск нужен, а у меня только второй уровень.

– Если что, Эирин тебя проведет, там парень есть из служителей, который слюни при виде нее пускает, да, Линник?

– Он может себе там что угодно пускать, – капральша была в своем репертуаре, – попробует только руки распустить, останется без них.

– Тогда надо торопиться, пока он ещё живой, – решил я. – Идем. Капрал Линник, только после вас.

Когда рыжая, возмущенно крутя задницей, вырвалась вперед, тихим, но так, чтобы всем было слышно, голосом сказал:

– Как я понимаю этого парня. Смотрите, у меня руки прям сами тянутся, не контролирую их.

Наемники и встречная компания дружно заржали, Линник возмущенно повернулась, но увидев, что ее девичьей чести ничего не угрожает, злобно что-то пробормотала себе под нос и ускорила шаг.

На нулевой уровень, где стояли капсулы, мы ворвались практически бегом. Наличие капрала не спасло нас от проверки личности, и тут повезло, оказалось, что уровень у меня уже четвёртый. Ну да, дядя говорил, что повысит, просто в голове не отложилось.

Нейрокапсулы стояли в десять рядов, штук по двадцать в каждом. Большая часть была занята, только три последних ряда перемигивались зелёными огоньками.

– Отлично, – Арраш повернулся ко мне. – Знаешь, как пользоваться?

– Нет, – пожал я плечами. – У нас в деревне такого не было. А чем она отличается от той, которая у меня в комнате стоит?

– Ну, во-первых, – влез Тодин, – эти капсулы на лечение не рассчитаны, соответственно, начинка другая. Во-вторых, виртуальные миры – штука опасная, в момент подключения устанавливается прямая связь с мозгом, и если не обеспечивать разделение соединения, то кто угодно может его взломать и прямо в твою голову влезть. Это как нейролинки, одно время распространились по внешним мирам, а потом было восстание на четвёрке системы Иштур.

– Это где искин захватил власть над людьми и заставлял их друг в друга какашками кидаться? – Арраш покивал головой. – Об этом ещё сериал сняли. Очень популярный среди некоторых людей.

– Нормальный сериал, – Тодин пожал плечами. – В общем, установка таких модулей запрещена, не могут безопасность обеспечить. А вот в таких капсулах – пожалуйста.

– Что-то не пойму, – я наблюдал, как Эирин, никого не стесняясь, сбросила одежду и улеглась в капсулу. Понятно, почему тут слюни по ней пускают, но вот как она такую шикарную фигуру в форменной одежде прячет, загадка.

– Да? – Арраш заметил, куда я смотрю, и подмигнул.

– А… Вот. У меня стоит пси-модуль, у других тоже что-то подобное. Чем они от этих нейролинков отличаются?

– Ну, это просто, – Тодин вздохнул, – обычные модули делятся на две не связанные друг с другом части – модуль коммуникаций, он действует как комм-браслет, только что удобнее, но прямой связи с мозгом не имеет. И нейро-имп. Кстати, пси-модуль в их число не входит, он ставится временно, и только вот таким, как ты, ну кто инициацию прошел во взрослом возрасте или до этого пси-техниками не занимался. Так вот, этот имп действует как внутренний вычислитель, но никакой связи с внешним миром не имеет. Может ускорять реакцию, содержит ячейки памяти и регуляторы выработки гормонов, к примеру, и действует как часть мозга. А между этими модулями стоит блок сопряжения, через который в защищенном варианте можно получать информацию. Ясно?

– Более-менее.

– Все, лекция окончена. Выбирай любую капсулу, раздевайся, ложись. Сначала будет немного неприятно, но потом все это окупится.

Особых неудобств я не почувствовал. Капсула как капсула, уже привык к таким. Крышка задвинулась, отрезая меня от внешнего мира, на уровне глаз появился экран.

«Подожди, идёт проверка интерфейса».

«Проверка завершена. Обнаружен пси-имп. Ограниченный уровень доступа. Внешние источники отключены».

Приехали. Что же я теперь, не могу виртуальный бордель посетить? Хотя нет, судя по появившемуся списку, могу. Все удовольствие триста кредитов за час, плюс запись в подарок. Есть ещё какие-то опции за дополнительные деньги, видимо для местных извращенцев. Я пролистал предлагаемые варианты, чуть не оплевался. МЖ, да даже МЖЖ тут почти спросом не пользовались, а я ещё никак в толк не возьму, почему местные девушки на меня внимания не обращают. Оказывается, им совсем другое нужно.

От увиденного все желание пропало. Особенно некоторые способы получить удовлетворение, вот как это развидеть!

Чтобы отвлечься от предлагаемого варианта отношений с деревом, в дупле которого сидела специально обученная беззубая рептилия, посмотрел, чем тут, кроме нетрадиционного секса, можно заняться.

Оказалось, что для меня круг развлечений, и образовательных программ в частности, сильно ограничен. Попытки войти в программы обучения магии или каким-то воинским специальностям закончились ничем, имплантированный пси-модуль «не рекомендовал» это делать. И видимо, его рекомендации значили больше, чем мое желание, потому что сколько я ни старался что-то выбрать «не рекомендованное», ничего не получалось.

Я все больше и больше приходил к мысли, что этот поход за виртуальным счастьем закончится ничем. Курсов было множество, но такое же множество было доступно мне и в моей комнате, через большой экран. Опыт путешествия по чужим планетам у меня уже был, четыре дня еще недавно безвылазно в комнате сидел и смотрел. Образовательные курсы? Дело нужное, и я обязательно этим займусь, как только закончится полученный на халяву курс тренировки, а пока концентрация только на этом, общий уровень знаний я потом повысить успею. Не будет же меня мой дорогой родственник сразу на амбразуру бросать, вроде он намекнул, что я тут Пашку буду дожидаться, а это ещё полгода минимум.

Совершенно случайно я набрел на курс подготовки пилотов малых аппаратов. Здешние путешествия меж звезд ограничивались перемещением больших несущих кораблей, двигатель гиперпривода состоял из двух частей – центральной, где располагался гравитонный резонатор, и внешней, охватывающей поверхность перемещаемого тела. В принципе, рельеф поверхности и ее форма значения почти не имели, но из-за дороговизны этого покрытия идеальной формой считалась сфера. Именно такие звезды смерти путешествовали где-то вне обычного пространства. А вот внутри звездных систем использовались разные виды средств передвижения – от суб-атмосферных ботов до внутрисистемных тягачей.

Ну и всякой военной техники тоже хватало. Мой взгляд привлек небольшой истребитель, рассчитанный на одного пилота – похожий на пирамиду. Точнее говоря, это был шар диаметром в десять метров, вписанный в правильную треугольную пирамиду. На вершинах пирамиды располагались фотонные двигатели, совмещенные с плазменными рельсотронами. Такая конструкция обеспечивала, по словам авторов вводной части, лучшее сочетание маневренности и вооруженности. В трехметровой толщины гранях пирамиды располагались запасы воды, служившей топливом, и генераторы антиматерии, работающие на кварковых источниках энергии, а также всякое вспомогательное оборудование.

Я с удовольствием прочитал описание – практически все слова, которые в нем употреблялись, были мне знакомы. То, что сочетание слов мне почти ничего не говорило, это уже дело десятое, потом разберусь.

Вписанный в пирамиду шар был целиком в распоряжении пилота. Не существовало деления на рабочий и жилой отсеки, все свое время пилот проводил в сфере диаметром восемь метров, находящейся в центре шара. Все остальное пространство занимала полуметровая защитная оболочка и находящаяся под ней полуметровая же функциональная.

При необходимости истребитель мог входить в атмосферу без особого вреда для своей конструкции, только вот с полетами в условиях плотных слоев воздуха были проблемы, скорее, эта опция была для экстренной посадки. Но все равно, рекомендовалось сажать пепелац на что-то менее массивное, чем планеты. Такие истребители, сотнями переносимые в гипершариках, служили в основном для охраны и разведки.

Вводный курс занял примерно час, я с неожиданным удовольствием попрактиковался в проникновении в монолитный корпус истребителя через незаметный технический лаз, сразу после использования заполняемый материалом защитного кожуха, удостоверился, что у меня нет признаков клаустрофобии в не слишком большом помещении без окон и дверей. Впрочем, при желании оболочка становилась условно прозрачной, и можно было представить, что висишь в бескрайнем космическом пространстве.

Внутри в стандартной комплектации не было даже ложемента, привычного по фильмам, костюм, совмещенный с системой жизнеобеспечения и гигиены, менялся раз в сутки, а в остальное время сопрягался с системами корабля.

Для пилота имелся медицинский отсек, выступом примерно сантиметров восемьдесят, на стене помещения, там рекомендовалось спать, одновременно проводились реабилитация, питание и удаление физиологических жидкостей. Так что гадить под себя в скафандр пришлось бы нечасто, и то хорошо.

Управление истребителем осуществлялось любым удобным пилоту способом, я выбрал ложемент с подобием игрового джойстика, на подлокотниках для каждой руки, только кнопок было побольше, и при желании можно было изменить его по ситуации.

Уже расположившись в кабине – в привычном для каждого зрителя фантастических сериалов положении, я вывел изображение окружающего меня пространства в виде дополненной реальности, все-таки какой-то барьер между мной и окружающей средой я хотел оставить.

Мой красавец-истребитель стоял в ряду из десятка таких же в каком-то неприглядного вида ангаре, с обшарпанным полом и набранными из квадратов стенами. На потолке светился контур, видимо, это и был шлюз для вылета, расстояние до него было метров сто – сто пятьдесят, так что взлетев, я бы не задел стоящие рядом летательные аппараты. Взлетать оказалось проще простого, отдав команду, я дождался, когда штырь вытолкнет мой кораблик на высоту метров тридцать, прямо над торчащими пирамидками, и передаст захватам, потащившим меня прямо к шлюзу. Я понимал, что нахожусь на самом деле в капсуле, в подвале прямо под столовой, на Земле с ее нормальным тяготением, но все равно съеденная рыба подкатила к горлу, чувство невесомости ощущалось каждой клеткой.

Контур изменил цвет с красного на зеленый, преграда между мной и тем, что находилось за оболочкой ангара, исчезла, и мощным толчком меня вынесло за пределы взлетного модуля. Прямо в открытый космос.

На моей Земле люди были готовы платить по несколько миллионов долларов только за то, что их доставят на расстояние километров четыреста от Земли, это как на машине три-четыре часа про-ехать. Такси стоило бы примерно пять тысяч рублей, а тут – в двести тысяч раз дороже. Плата за разницу между горизонтальным и вертикальным перемещением. Считается, что увидеть Землю из космоса – незабываемое впечатление, прекрасное и вдохновляющее. И уникальное, недоступное подавляющему населению планеты. За это и платят деньги, как за картины Сая Твомбли или Френсиса Бэкона, хотя, по правде говоря, Земля выглядит гораздо лучше небольшого куска холста с детскими каракулями.

Небольшой голубой шар с очертаниями облачного покрова и континентов, размером примерно раза в четыре больше видимой с Земли Луны, которая тоже присутствовала и была размером с – нынешнюю Землю, выглядел красиво и хрупко. Но не на двадцать миллионов долларов, возможно, я просто не ценитель. А вот бескрайнее пространство, усыпанное звездами, действительно поразило, как и то, что тут есть возможность их достичь.

Расстояние до Земли определилось в триста двадцать тысяч километров, мне предстояло долететь до Луны, освоиться с элементами управления, а потом обратно опустить истребитель в ангар. Сто шестьдесят тысяч километров в безвоздушной пустыне, отделенной от меня метровой защитной оболочкой истребителя.

Я вывел траекторию полета на отдельный «экран». Ничего сложного, короткий разгон в течение пятнадцати минут до ста тысяч километров в час, потом облет по маршруту около часа, возвращение, и в конце торможение и маневрирование с посадкой на прежнее место. При таком режиме перегрузки в 3 g почти не воспринимались.

Управление ничем не отличалось от компьютерной игры. Медленно отдалился от ангара, оказавшегося частью сложного космического комплекса, с многочисленными выступами и технологическими приспособлениями, даже какие-то стеклянные стены были, за которыми виднелись снующие люди. Когда расстояние превысило сто километров, диспетчер, который, как оказалось, следил за моими потугами, дал разрешение на разгон, и я втопил.

Ну как втопил. Это на Земле, когда рвешь со светофора или на самолете разгоняешься, ускорение чувствуется, а тут даже положение звезд не изменилось, словно как висел в пустоте, так там же и остался. Тройной силы тяжести не чувствовалось, включились гравикомпенсаторы, как висел в своем ложементе на одном месте, так и остался. На передней вершине пирамиды появился мерцающий диск, противометеоритная защита, отклоняющая магнитным полем все предметы с импульсом меньше сотни тысяч ньютонов, иными словами, граммовый кусочек материи, разогнанный до скорости света, такая защита не остановила бы. Беда-печаль.

Меж тем Луна начала увеличиваться в размерах, за время разгона я прошел десятую часть расстояния и вышел на крейсерскую скорость. За час я должен был достигнуть орбиты спутника Земли и вернуться обратно. В качестве бонуса предлагалось расстреливать попадающиеся на пути следы жизнедеятельности землян – брошенные спутники, выработавшие свой ресурс автоботы и прочую рухлядь. На скорости в сто тысяч километров в час все это представляло нешуточную опасность для несущегося в «пустоте» истребителя, и разогнанные до долей скорости света сгустки плазмы якобы должны были эти препятствия устранить. Поскольку каждый выстрел замедлял бы движение моего пепелаца, одновременно с ним такие же по импульсу заряды фотонов отстреливались из задних двигателей. Так что я представлял нешуточную опасность для потенциальных спутников по групповому полету, не знаю, как насчет поражающего действия, но ослепить – вполне.

Такое времяпрепровождение мне быстро надоело, играли мы в такие игры ещё на кнопочных телефонах, сложность примерно такая же, чуть меняешь курс и долбишь по цели. Так и уснуть можно.

Дотянулся через меню до записей из смарта, дядя, как и обещал, все загрузил мне на модуль, врубил «Скутер», с криком FIRE! сделал крутой вираж, насколько это вообще возможно в вакууме, и погнался за ближайшим куском какой-то обшивки. Раздербанив его с первого выстрела, стал выискивать цели покрупнее.

Видимо, местный компьютер посчитал, что уровень сложности надо бы поднять, и обломков стало побольше, попадались даже метеороиды со скоростями, сравнимыми с моей. И тут проявилось замечательное свойство моего истребителя, он на время до пяти минут давал ускорение до 20 g. То есть, в принципе, за эти пять минут я мог разогнаться в три раза. А это почти восемьдесят километров в секунду, на таких скоростях мелкие объекты, до десяти метров, практически не видны. Зато появилась возможность кратковременно рвануть за каким-нибудь метеороидом, и пока он не скрылся из прицельного указателя, расстрелять его.

Летать стало значительно интереснее. Я разгонялся, тормозил, стрелял по всему, что движется, набирая какие-то баллы, получил несколько повреждений обшивки и потерял картридж с топливом – по переборке скользнул камешек метров пять в диаметре, вырывая защитный слой, как я вообще его словил, удивляюсь. Такая точность слепой природной мощи настораживала, словно кто-то прицельно по мне долбил этими камнями. Зато потренировался в новом способе уничтожения объектов – отлетев подальше, долбанул по картриджу плазменным зарядом, только мгновенное затемнение и выставленные щиты спасли меня от слепоты и выхода в реал. Рвануло знатно, словно маленькое солнце зажглось, и это всего от нескольких граммов антивещества.

Под конец пролетел над поверхностью Луны, снизив скорость до пяти тысяч километров в час и уничтожая попадающиеся валуны. Читал как-то в интернете, якобы водятся там живые булыжники, которые ползают, оставляя следы на реголите. На этих лунных камнях я и отыгрался, действительно, раз уж ползают, то значит, ксеноорганизмы и подлежат уничтожению.

На датчике топлива стояла отметка в 90 процентов, у боезапаса – три четверти, нехилый такой ресурс для обычного истребителя, причем не уверен, что изначально там и там была сотня. Развлекался я уже часа два с половиной, вот так сядешь вечером за комп на десять минут, и встанешь на следующее утро. Помахал на прощание виртуальной Луне и лег на обратный курс.

Врубил разгон посильнее, раз уж есть такая возможность. До ста пятидесяти тысяч разогнался за три минуты, вырубил двигатели и начал выискивать глазами встречные цели, тем более что стрелять я мог в любую сторону – пушек-то четыре, вертись только, верха и низа нет, невесомость, вестибулярка справляется. За двадцать минут полета снизил боезапас ещё на два процента, карта показала, что до ангара осталось буквально десяток тысяч километров. Тормозить пришлось с обратным ускорением в 6 g, промахнулся буквально на несколько сотен километров. Сделал вираж, как это возможно с изменением вектора импульса, и на небольшой скорости направился к ангару.

Внезапно зазвучала сирена, прям как при пожаре, подсветка кабины заморгала красным светом.

«Нападение. Внимание, ты атакован. Обнаружены враждебные цели». Корабль чуть тряхнуло, индикатор целостности обшивки уменьшился на долю процента.

Вот это понимаю, игра. А то расслабился, по булыганам пострелял, и доволен. Посмотрел на тактический экран – ангар подсвечен зелёным, три объекта в пятиста километрах от меня, в семи часах от вектора движения – красным. Судя по скорости, лететь им с минуту, плазменные заряды летят практически мгновенно, не отследить и не увернуться. Пока есть немного времени, приблизил одного из нападавших. Куб, или октаэдр, как кому больше нравится, значит, у него против моих четырех рельсотронов восемь, а на троих – двадцать четыре.

Всего могу выставить четыре щита, плазменный заряд – объект с высокой энергетикой, но малой массой, даже при огромных скоростях щит ему не пробить с первого раза, а обшивка, судя по всему, выдержит не одну тысячу таких выстрелов. Что при заявленной скорострельности составляет чуть больше минуты. С выставленным щитом плазматрон того же двигателя не работает, значит, рабочий у меня сейчас только один.

Резко изменил вектор движения, разворачиваясь к атакующим одним из оснований. Теперь щиты, перекрывая друг друга, закрывали конструкцию почти полностью.

Враги прекратили обстрел и начали расходиться треугольником, беря меня в клещи. Ну что же, отличная тактика, как только они войдут со мной в одну плоскость, туго мне придется. Так что снова меняю вектор движения, уходя перпендикулярно к их сближению. Надо же, словно снова онлайн в стрелялку рублюсь, ну погодите, и не таких осаживали. Противник не ускоряется, ну да, тут же не атмосфера, скорость просто так не сбросишь, тормозить двигателями надо. А я наоборот, втопил максималку и рванул к тому, который ближе оказался. Виртуал, тут бояться нечего, подумаешь – собьют, быстрее к себе в комнату вернусь.

Счетчик попаданий отсчитывал повреждения корпуса, уже почти три процента, и это за четверть минуты. Ну да, летел на трех движках, так только максимального ускорения достичь. Когда до цели оставалось буквально с километр, время для меня словно замедлилось. Надо же, пси-модуль и в виртуале работает, красота. Несколькими очередями плазмы по щиту заставил противника перенести защиту на одну из граней. Отлично. Километр на моей скорости – это доли секунды, правда, для меня они растянулись раз в десять. А вот для противника – нет. Я уже пересек плоскость щита, когда пилот кубика решил, что пора пострелять в подставившуюся цель. Вот только на таких относительных скоростях, видимо, целеуказатель точно не работал. С этим я уже столкнулся, когда расстреливал метеороиды – пролетавшие совсем рядом даже не определялись толком. Ну вот сейчас я такой же метеороид, только с активной жизненной позицией. И кое-каким налетом на симуляторах.

Выстрелами я перерубил два сходящихся ребра куба, у этих моделей они были тоньше моих, и соответственно защитный слой слабее. Теперь у него на один двигатель меньше. Да, точно, третье ребро тоже удалось перебить, так что противнику пришлось закрыться щитами, но стрелять он прекратил, нечем. Вот ссыкун, спрятался, значит. Хотя всего двенадцать ребер, пока я их все добью, меня уже самого в пыль разнесут.

Я, обстреливая его двумя пушками из трех, с одним включенным двигателем уже несся к другой цели. Высокая начальная скорость с небольшим ускорением позволила мне сблизиться с ней уже через десяток секунд.

Третий резко ускорился и почти сблизился с нами, когда я пошел на таран. Расстояние между мной и вторым нападавшим было буквально несколько десятков метров, на таких скоростях мы практически вступили в физический контакт.

Этот решил последовать моей тактике, но целью сделал не ребра, а сам двигатель. Умное решение, если бы не было щита, но защита строилась по принципу поля в форме сферы, так что я просто ужал ее, повышая плотность, и вдарил из трех других плазмоганов.

Опять повезло, тройной выстрел снес ребро и оторвал один из двигателей, в пространство полетели обломки, а главное – картриджи с антиматерией, один из которых я сразу разнес.

Вообще, теоретически антиматерия не взрывается просто так, находясь в защитном магнитном поле, но плазма уничтожает само поле, а уж дальше вещество и антивещество сами друг друга находят. Десять граммов в картридже дадут примерно полмегатонны в тротиловом эквиваленте, на такое щиты у истребителей не рассчитаны.

Ребра у куба снесло взрывом, ну а поскольку третий только подлетал, и первый пытался меня догнать, то все три противника оказались близко друг от друга.

Хорошо, когда за тебя может думать искусственный интеллект, я просто отдал команду на поиск картриджей, оставшихся без защиты, и мне тут же подсветились десятка полтора целей, которые я и обстрелял сразу из трех плазмоганов – преимущество пирамиды, задние орудия могут стрелять вперед, а оставшийся свободным двигатель – ставить щит.

Взорвались не все, но и тех, что попали под обстрел, хватило с лихвой. Их разнесло в разные стороны, конструкции, не слишком, на мой взгляд, надежные, распались – шары отдельно, рама с двигателями отдельно, это вам не пирамида, где диаметр шара значительно меньше длины ребра. В кубе они почти одинаковы, и при значительном физическом воздействии такая конструкция разрушается гораздо легче.

Да что там, даже меня тряхнуло неслабо, а я успел отлететь на два-три километра, оставшиеся без щита фотонники чуть не оторвало, два двигателя не подавали признаков жизни.

Ну и ладно, на такт-карте один из противников ещё горел красным, но я уже был в двадцати километрах от ангара, и, выставив щит, маневрировал, подбираясь к открытому шлюзу. Благо мне нужно было не набрать скорость, а сбросить, с этим прекрасно справлялся оставшийся фотонный двигатель.

Противник было рванул ко мне, но передумал – щит я продолжал держать, а его трех оставшихся чудом двигателей, оставшихся на одной из граней, не хватило бы для одновременного движения и нападения. Так что я спокойно, на остатках скорости, зарулил в ангар, где меня и подхватили захваты.

Гейм, так сказать, овер.

Сквозь условно прозрачную обшивку истребителя было видно, как ко мне направляется процессия из нескольких парней в военной форме и с оружием в руках, видимо, чтобы поздравить с окончанием задания. Дожидаться их не стал, и так ясно, что орден дадут, и дал команду на выход из капсулы. Хорошего понемножку.

Вылез, потягиваясь, огляделся. Капсула, в которую залезла стройная круглозадая капральша, все ещё была подсвечена красным, где остальные из нашей дружной компании убивали время, я не видел, но предположил, что они все ещё в выдуманных мирах. Ну, им рано не вставать, а вот меня в девять утра будет ждать великий и ужасный, так что на сон осталось всего шесть-семь часов.

Администратор зала подошел, проверил капсулу, странно на меня посмотрел, из вежливости спросил, как мои впечатления. Я также из вежливости пропел хвалебную оду этим чудесам технологии, оделся и вышел на свежий воздух.

Несмотря на очевидную нереальность произошедшего, битва в виртуальном мире меня здорово взбодрила. Надо будет обязательно повторить, и не раз, вот только узнаю, можно ли все это делать в моей собственной капсуле, одно дело сидеть в игровом клубе, а другое – за собственным компом, разница есть. И вообще, нечего грустить, что сделано, то не изменишь, а как ни крути, я не только потерял, но и приобрел. Две недели всего здесь, а уже и маг-псион, и мастер меча, и покоритель вселенной. Правда, потенциальный, но впереди у меня ещё уйма времени.

В баре все было по-прежнему, лысые девушки, бассейн, тихая музыка и приветливый бармен.

– Отлично побегали, – два рыжих парня чокнулись кувшинами пива, синхронно отхлебнули по глотку. Один тут же схватил острую колбаску и начал жевать.

– Мелек, не пойму, как в тебя столько еды влезает, – Арраш подцепил пальцами кусок вяленой рыбы, повертел, положил обратно. – Вон новенький, тоже псион, как и ты, а столько не жрет.

– Ну, ты нас не равняй, – Тодин расправился с одной колбаской и ухватил другую, – я настоящий, а он так, с импом.

– А что имп? – заинтересованно наклонился Арраш к приятелю.

– Ах да, откуда тебе знать. Эти штуки ставят всем, у кого пси-способности низкого уровня, типа как биопротез, только для пси-воздействий. Но потом имп врастает в мозг и исчезает, и опять остается недомаг со скромными способностями. Да ты помнишь такого, зу Кнавви, еще в плик тебя обыграл?

– Погоди. Племянник эн Кнавви, кажется, но парень же вроде из корпоратов, я и не знал, что он тоже пси.

– Ну да, в армию ему дороги нет, потому что после этих импов ни один модуль не ставится.

– Нафиг такое счастье, – Арраш отпил почти четверть кувшина, – но ведь вроде это со всеми псионами так? У тебя же тоже никаких модулей нет?

– Не путай горячее со сладким, – Тодин важно покачал головой, – настоящим псионам модули не нужны, мы и так можем свой мозг оптимизировать, и суставы с мышцами укреплять. Не до такой степени, как у тебя, но все равно, согласись, это лучше, чем ничего, а уж подстройка под планетные давление и атмосферу для нас – вообще плевое дело. Лучше скажи, чего это мы с этой деревенщиной возимся?

– Да ладно, неужели тебе твой уми не рассказал?

– Нет, – мрачно зажевал сразу две сосиски Тодин, – этот старый хрыч меня не любит. Еще в академии ко мне придирался, у них с моим дедом давняя вражда.

– Ладно, просвещу тебя. Говорят, этот новенький – какой-то родственник Громешам, а точнее говоря, самому энгуну.

– Не может быть, – Тодин удивился, – Громеши все черноволосые, настоящие аристо, их за версту видно. А этот ну вообще на них не похож.

– Как зу Илани?

– Уел. Но она из боковой ветви, там примесей крови много, а так старые семьи следят за тем, с кем размножаться. Это мы, недавние плебеи, можем трахать все что движется.

– За это надо выпить. – Друзья чокнулись.

– Но все же, – продолжал Арраш, – Элика рассказывала, что этот Марк и эн Громеш разговаривали, как давние знакомые. О чем они там говорили, она подслушать не смогла, но утверждает, что и нун тоже этим парнем интересовался.

– Нет, – Тодин покачал головой, – не родственник, наверное, сын кого-нибудь из знакомых, ты же сам знаешь, военное братство и все такое, эн Громеш до трясучки к этому серьезно относится, лучший выпускник Академии, звезда штурмовых бригад. Он же где-то сорок лет пропадал, говорят, во внешних мирах, наверняка там нашел себе таких же отмороженных друзей, как он сам. Долго больные на голову не живут, вот и приютил сироту.

– Ну и ладно, – Арраш подмигнул, – а вот Линник взаправду считает, что этот Марк – практически переодетый нун. Кстати, ты в курсе всех сплетен, с чего это она так на Конташа взъелась?

– Так наш зу Конташ скоро женится на Илани, – Тодин тяжело вздохнул, оглядывая стол, еще столько вкусностей осталось, – родня заставляет, и вообще эта Илани – лакомый кусочек.

– Во всех отношениях, – подтвердил Арраш. – Та еще штучка. И все же Конташи решили породниться с Громешами, вот чудеса. Хотя этого следовало ожидать после того, как моя семейка ей заинтересовалась. А Эирин, значит, нашла себе новую жертву?

– Думаю, в отместку Мешхе. Тот и так нашего друга недолюбливает, а если еще с Эирин их застукает, вообще с катушек слезет. Ты же знаешь Линник, дать она не даст, но помучает от души.

– Странный у нее способ к себе внимание привлечь.

– Ну уж какой есть, – Тодин приложил ладонь к животу, блаженно улыбнулся и потянулся за очередной колбаской. – Тем более что Конташ через дней десять только появится, время у нее еще есть. Мне даже жаль немного этого бедолагу, эн Громеш расстроится, наверное, если с ним что-то случится.

– Но мы ведь не будем мешать нашим боевым товарищам?

– Чтобы запороть такое веселье? Никогда!

13

Как оказалось, моя капсула вполне могла подключаться к местной сети, так что почти все те опции, которые были у нейрокапсул из подвала, и мне были доступны. За исключением выхода в общую сеть, которая так и осталась недоступной, и нетрадиционного секса, чему я даже был рад.

Так что моя карьера пилота-истребителя потихоньку развивалась. Два-три часа в день я посвящал полетам на полюбившемся мне аппарате, тем более что за смешные деньги его вполне можно было улучшить. Из своего кредитного лимита я почти ничего не тратил, так что несколько сотен погоду не делали. Вот только нападений, подобно тому, что произошло в первый мой вылет, не происходило. Была опция, которая позволяла заранее определить, сколько противников и на каких типах летательных аппаратов нападут, но такого, чтобы неожиданно – нет, не случалось больше.

Вообще стоимость истребителя-тетраэдра была около десяти миллионов кредитов в самой минимальной комплектации, а если добавить независимые плазматроны, щиты, дополнительные системы обеспечения и защитный экран на центральную сферу, сумма возрастала кратно. Их выпускала корпорация семьи Громешей, но даже попроси я сделать мне родственную скидку, кажется мне, что в ближайшее время, лет двадцать-тридцать, покупка такого космического средства передвижения не светит. Даже самого простого бота, сделанного по такой же конструкции, с диаметром сферы в семь метров и без систем вооружения, мне не купить, где я возьму полтора миллиона?

Так что мой интерес к космосу был чисто теоретический, если сравнивать с магией, то открывшиеся способности интересовали меня гораздо больше. Вот только простора для творчества там было гораздо меньше, все мои возможные действия были зашиты в пси-чип, без него я не мог ничего сделать, а с ним только то, что он позволял. Лет через десять, по словам ан Трага, я смогу изучить что-то новое, а пока мой удел – простейшие схемы. Кстати, схема разрушения, которая только сейчас проявилась, оказалась вообще универсальной. Помимо физического уничтожения объекта она могла разрушать и линии бору. В сочетании со схемой щита, который действовал на магическую энергию подобно магниту с той же полярностью, эта схема отлично подходила для уничтожения ловушек. Чем мы с учителем и занялись.

Теперь каждое утро я просыпался и осторожно вылезал из капсулы, буквально ощупывая взглядом каждый кусочек пола и стен, ловушки могли быть где угодно, на одежде, на посуде, в санузле, на полу зала занятий, мощность их, как правило, была невелика, но мне хватало. Буквально за неделю я навострился по выражению лица Кайла понимать, где меня ждет опасность внутри помещения, привык активировать защиту такт-костюма, после чего, правда, мощность ловушек возросла, и поскольку все это не очень помогало, постоянно обезболивал и лечил себя. До оторванных конечностей дело не дошло, но вот ожоги, рваные раны и вывихи с переломами от сильных кинетических ударов стали моими постоянными спутниками. На мой выход в зал занятий собирались зрители, сначала это были только знакомые мне наемники, потом к ним присоединились другие обитатели поместья, даже Элику видел как-то раз среди этой толпы, к концу следующей недели выросшей до двадцати – двадцати пяти почитателей моего таланта. Поскольку технических средств, позволяющих видеть линии бору, не существовало, ан Траг на места ловушек ставил невидимые для меня метки, позволявшие зрителям, затаив дыхание, следить, как я ставлю ногу прямо в капкан. Немногочисленные присутствующие псионы комментировали для неодаренных мои действия, иногда с очень обидными эпитетами.

С каждым днем ловушки становились все изощреннее, а активирующие линии – все тоньше, так что мне приходилось на пределе видимости искать их, затрачивая по десять минут и больше на путь к нарисованному на полу кругу. Многие ловушки не поддавались дезактивации, уж слишком они по уровню превосходили мои возможности, и это я тоже научился кое-как определять, и обходил их.

За неделю мастером стать невозможно, но кое-какого прогресса я достиг. Точнее говоря, пятипроцентного, именно так мой модуль оценил синхронизацию мозга с этим типом заклинательной схемы, а за счет того, что использовались сразу две, прогресс был также двукратным.

В конце местной недели я отдал смонтированный ролик и результат эпистолярных мучений невысокому юноше с растрепанными светлыми волосами. Тот представился Ануром, получил от меня листы бумаги, ролик на свой линк и список подробностей, которые позволили бы моим родителям быть уверенными, что это точно я. По тому, как при его появлении подобрались наемники и как небрежно на этих самых наемников смотрел Анур, я сделал вывод, что путешественник по мирам ой как непрост и занимает в местной иерархии не самое последнее место. Хотя по манере общения и не скажешь, никакого чванства или взглядов сверху вниз я не заметил, Анур предложил за ужином обсудить несколько вопросов по его «командировке», и я часа два выкладывал по-дробности из своей жизни, даже те, о которых забыл или которые никому бы не сказал. Мощная личность, ничего не скажешь. Поняв в ходе разговора, что моя бывшая подруга, Катя Уфимцева, его заинтересовала, попросил передать от меня привет, по легенде, я – уехал в ЮАР и работал там сейчас в финансовом лизинге, а потом собирался в Южную Америку. Отличная карьера для любителя лежать на диване.

В местный выходной – вторник, или день Нергала, надо мной издевался только ан Траг, наемники укатили на острова куда-то ближе к экватору, даже не позвав меня с собой. Не то чтобы я рассчитывал на приглашение, но все равно было немного обидно, мы практически подружились. Даже капральша после посещения капсульного подвала смягчила свой тон, не то чтобы он стал менее язвительным, но холод отчуждения постепенно пропадал, как мне казалось. Так что я всю вторую половину дня был свободен.

Погода была не очень – ветер, облака, и хотя дождь не шел, спасибо местному магу, устроившему холодный душ окрестностям, все равно идти никуда не хотелось. И тут я удивил самого себя, вместо того, чтобы валяться на диване, просматривая местную развлекательную продукцию, или в капсуле уничтожать врагов, насланных на меня искином, самостоятельно переоделся в такт-костюм, взял атомарный разрушитель и два часа отрабатывал удары по голографическим противникам, а потом еще столько же – стрелял по мишеням. Было ли это следствием того, что я сам решил позаниматься, или так сказалось отсутствие надсмотрщиков и зрителей – но результаты немного подросли. Я даже сделал пару удачных финтов мечом, да и с дронами, нападавшими на меня, дело обстояло получше, пятерки давались легче. Уровень синхронизации с оружием и броней вырос на несколько долей процентов, но и это, с учетом изначально низких показателей, было неплохим прогрессом.

Так что к вечеру я был вполне доволен собой и даже совершил короткую вылазку в парк, умудрившись никого не задеть и не нарваться на неприятности. Тем более что знакомых к этому времени у меня прибавилось, некоторые из встретившихся мне людей заходили на мои вечерние представления, они хлопали меня по плечу, желали удачи и пугали тем, что сегодня маги расстарались и устроили ловушки прямо в столовой. Шутники. Всего одну, на принесенном мне кувшине с соком, о том, что меня что-то ждет, я понял, когда все помещение замерло, наблюдая за эре, несущим поднос. А уж когда он ухватил кувшин не за ручку, а за саму колбу, мне все стало понятно, и оставалось только аккуратно разрушить схему, не взорвав сосуд с напитком.

А к воскресенью пси-модуль расщедрился, и в меню проявилось новое заклинание – установка маскировочной схемы, сферы максимальным диаметром в десять сантиметров, куда можно было спрятать от обычного взгляда какой-нибудь предмет, любой псион бы его обнаружил, да и простой человек тоже, если приглядится, но простейшую маскировку можно было устроить. Хотя в тот момент только для предмета чуть больше зернышка, с имеющимся уровнем синхронизации была доступна сфера до половины сантиметра.

Что будет, если несколько кусочков внутренних перегородок самого жгучего перца закрыть маскировочными сферами и положить на кусок ветчины, которую готовится съесть одна рыжая воительница?

Тодин успел заметить, но даже не попытался предупредить Линник, когда она почти под конец занятия, притомившись от нанесения мне увечий, зажала этот кусок между двух ломтей хлеба, вонзила зубы в бутерброд и с видимым удовольствием начала пережевывать, всем своим видом показывая, как ей хочется перекусить перед новой порцией издевательств над новобранцем.

«Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу», – так гласил лозунг в одном из райсобесов времен позднего нэпа. Линник была очень социально ориентированной, пищу пережевывала так тщательно, словно готовилась въехать в коммунистический рай. Именно эта ее особенность и дала мне идею использования заклинания.

Перец мне принес Кайл, когда я сказал ему, что остроты в местных блюдах не хватает. Видимо, от любви к временному хозяину, он притащил что-то, на вид напоминающее хабанеро, но немного острее. Вообще под хороший наваристый борщ я могу съесть один-два стручка маринованного халапеньо, но вот этот сморщенный кусочек ада явно не годился в качестве закуски. Мне хватило маленького кусочка, чтобы сначала начать искать воду, и только потом я догадался подлечить себя самостоятельно.

Хабанеро не чувствуется сразу, нужно несколько секунд, чтобы его острота раскрылась для гурмана. Как рот Линник, замершей в экстазе от новых вкусовых ощущений. Она сидела неподвижно, только красные бешеные глаза выдавали степень наслаждения, испытываемую капральшей. И эти глаза, проследив за взглядом Тодина, остановились на мне.

– Ты! – прохрипела рыжая, вскакивая и отплевываясь, к радости присутствующих. Это ей еще остренький кусочек в горло не попал, а то бы и слова сказать не смогла. На случай отека рядом сидел Тодин, этот момент я учел. А вот Линник не сообразила, что избавление от виновника кулинарного эксперимента не избавит ее от ада во рту, и начала гоняться за мной с переведенной в режим кнута хапу.

В итоге пострадавшей стороной оказался все-таки я – со сломанным ребром, вырванным из бедра клочком мяса и выбитым зубом. Несмотря на все мои старания, как оказалось, я еще не был готов тягаться с разъяренной женщиной с определенным уровнем военной подготовки. И пока Тодин залечивал Линник слизистую, я отправился в капсулу – лечиться и играть в спейс файр.

Потому что воскресенье.

Тяжелый день понедельник начался, как и все остальные дни предыдущей недели – с лабиринта, который я преодолел за рекордные двадцать минут. Толпа зрителей сильно поредела, видимо, развлечение приелось уже, так что пришедшая в голову за завтраком идея продажи билетов на представление оказалась несколько запоздалой.

Ан Траг похвалил меня за прогресс, поиздевался, наверное – показатели развития заклинаний росли настолько медленно, что этот рост можно было отнести к статистической погрешности. Немного увеличился размер заряда, на несколько метров возросла дистанция поражения, и все, понятно, что за такое время не станешь архимагом, или как тут говорят – энгибом, но ведь всегда хочется всего и сразу. Поэтому так много толстых и ленивых, похудеть за один день не получится, так же как накачать бицепс или выучить новый иностранный язык. Хотя это не про этот мир, тут как раз такое возможно, вот только выросший до пятидесяти сантиметров бицепс вызовет скорее смех, чем восхищение, больше ценятся показатели силы и выносливости. Кроме Конташа, я тут культуристов практически не видел, худощавые, с рельефными, но не выступающими на метр от туловища мышцами. Понятно, что тело можно сделать какое угодно, и это обесценивает какие-то усилия по его видимому совершенствованию. Вон как дрищ меня в парке сделал, а там не то что мышц не было, вообще тельце было хилое, и поди ж ты, в глазах стервы той белокурой, Илани, дальний родственник Арраша был куда предпочтительнее.

В конце занятия ан Траг подошел ко мне, поводил руками над головой, поморщился.

– Что-то медленно идет сопряжение с модулем. На занятиях с наемниками пользуешься?

– Да, – кивнул я. – Но только для защиты, как ты и говорил, ну и для скорости.

– Хорошо, – ан Траг задумался на секунду, – давай сразу после выходных задействуем полигон, мне кажется, ты справишься.

Последний выходивший зритель, услышав реплику уми, остановился, показал мне раскрытую ладонь и резво припустил в сторону выхода, видимо, чтобы донести до других новость о предстоящем изменении в репертуаре театра.

– Точно справлюсь? – с сомнением протянул я.

– Не знаю, – ан Траг пожал плечами. – Вскрытие покажет. Но этот зал уже тебя не стимулирует к развитию. На нейросимах занимаешься?

Я вкратце рассказал ему о проблеме с общим залом и о том, что занимаюсь в собственной капсуле.

– Может, это и к лучшему, – согласился ан Траг. – Значит, модуль считает, что для тебя сопряжение с общей сетью бесполезно, и блокирует вход. А тут мы сделать ничего не можем, пси-модули изначально задумывались автономными, потому что трудно контролировать извне безопасность, а риск взлома есть. Это ведь не настройка, а вмешательство в систему, такое мне не по зубам. Правда ты, Марк, у нас почти уникум, со своим уровнем ментального контроля, поэтому и лечебные схемы почти на три процента за несколько дней у тебя подросли, в других условиях такого месяц можно было бы ждать. Завтра сделай перерыв, тем более что мне тоже нужен отдых, да и восстановишься получше. Можешь в капсуле полежать, или съезди куда-нибудь, в центральный кластер, к примеру. Ты уже был в Уртаки?

– Нет, – помотал я головой.

– Ну вот видишь. Уровень допуска энгун тебе дал достаточный для выхода из поместья, вечерком сегодня курс управления машиной пройдешь, и вперед – полетай, напейся, ну там девку сними. В общем, не забивай себе голову учебой, за это время модуль связи наладит, ему тоже время нужно для адаптации.

Наемники, узнав, что со следующей недели мне предстоит ощутить тяготы учебы на загадочном полигоне, который, кстати, на карте выглядел совсем не страшно, очень обрадовались. Особенно Линник, которая сразу заявила, что снайперы – самые грозные противники любого неподготовленного новобранца, и она, со своей стороны, при помощи беспилотников и высокоточного огня заставит меня армию любить.

Эта новость настолько увлекла ребят, что каких-то существенных повреждений я не получил, наоборот, даже удостоился улыбки от рыжей капральши, не такой, от которой в дрожь бросает, а напротив – застенчивой и милой. Что заставляло беспокоиться еще больше, жизненный опыт говорил мне, что любое изменение отношения девушки – не к добру.

В общем, мы простились до среды на высокой ноте, на мой вопрос, собираются ли они в выходной куда-то выбраться, я услышал твердое «нет». Ну и ладно.

Средства передвижения здесь были двух видов – самбу, для нескольких человек, похожие на наши гоночные машины, с удобными сиденьями внутри и зализанными формами снаружи, прозрачный корпус представлял собой единое целое, словно сделанный из большого куска стекла. И бату – что-то вроде гидроциклов – с такой же посадкой, рулем, турбинным движителем, ровной площадкой вместо колес, с упорами для ног. Именно такая модель мне была доступна, видимо, до нормального кабриолета и прав категории В не дорос еще.

Нижняя сторона несущей площадки бату отталкивалась от любого физического тела максимально на два метра, так что над водой летать не рекомендовалось, вытесненная из-под мотоцикла… Нет, лучше буду называть его «моноплан». Так вот, моноплан парил в двух метрах над жестким основанием – дном, а вытесненная вода заливала незадачливого монопланериста со всех сторон, в том числе и сверху, если глубины хватало.

Рекомендованная высота полета – десять сантиметров, была достаточна для перемещения над проложенными специально дорожными полотнами с высокой степенью плотности.

Скорость моноплан набирал за счет турбины, расположенной вдоль конструкции практически между ногами водителя. Местные правила дорожного движения были лаконичны – при сближении с другим аппаратом роль водителя сводилась к наблюдению, парковка, зоны, недоступные для посещений, и прочее – все регулировалось автоматически, так что оставалось только жать на газ и вовремя вращать руль, тем более что любые ошибки автоматика корректировала.

Не знаю, что имел в виду ан Траг под словом «пройти курс» – на симуляторе я сделал вылет из гаража и проехал по виртуальной трассе с первого раза, после чего получил допуск к самостоятельным выездам и закрепленный за мной конкретный аппарат, чем-то немного похожий на оставшийся на той Земле «Kawasaki ZZR1100» какого-то девяносто лохматого года. Давно я на нем уже не ездил, года два, наверное. В наших местах разогнаться на этой шайтан-колеснице негде было, даже специально выезжал, помнится, погонять на военный аэродром, только там можно было дать паспортные 270. Про него я тоже в письме родителям написал, попросил отдать Гуревичу, тот давно уже на мой «эндуро» облизывался, пусть гоняет.

Для меня город будущего – это скопление футуристических зданий, многочисленных автострад с летящими над дорожным полотном каплями автомобилей, проносящиеся между зданиями летательные аппараты, самодвижущиеся тротуары и голографическая реклама, полный набор штампов нашего кино. Уртаки можно было спутать с респектабельным американским пригородом – ровные ряды двухэтажных домов на идеально подстриженных лужайках, низкие ограды, выкрашенные белой краской, широкие тротуары с гоняющими на вполне современного мне вида великах детьми и идеально ровные дороги. Не хватало только машин на въезде в дом. Хотя нет, увидел и такое – каплевидный корпус, лежащий на земле. Колеса, по умолчанию, отсутствовали. Отсутствовали также привычные американцам двери и окна, – стены домов были почти везде абсолютно гладкими. За все время, пока я плелся по центральной улице, заметил только четыре оконных проема.

До города, отстоящего от поместья в двадцати километрах, я добрался за несколько минут – этого мне хватило, чтобы вывести байк из ангара, медленно подъехать к границе поместья, зарегистрироваться в дорожной службе (по сети, меньше секунды) и втопить газ, или что там было в двигателе, до трехсот кэмэ в час. Несмотря на полдень выходного дня, встречных транспортных средств практически не было. Попутных тоже, если не считать такой же драндулет, который выехал из ангара прямо передо мной и за которым я эти минуты ехал на расстоянии примерно в сотню метров – автоматика приблизиться на меньшее расстояние не позволила. Ярко-красный комбинезон обтягивал явно женские формы, но сразу после въезда в Уртаки попутчик свернул направо, а мне, как оказалось, ход был туда закрыт. Едва я пересек границу города, как скорость автоматически упала до тридцати километров, и появились маршрутные пунктирные линии. Все красные, кроме одной – ведущей прямо вперед.

К приземистому круглому, метров сто диаметром, зданию со стеклянным куполом.

Огромная площадь вокруг здания, выложенная черными с красными прожилками, идеально подогнанными гранитными плитами, была пустынна. Местные жители обходили ее по тротуару, не наступая на мостовую. Еще бы, я на такую тоже наступал бы с осторожностью, брат нашего мэра торговал таким гранитом по сто сорок евро за квадрат толщиной в три сантиметра. Тут, на взгляд, ее было не меньше ста тысяч квадратов. И стоила такая плитка гораздо дороже, я думаю – линии бору разукрашивали площадь мелким геометрическим узором.

Судя по тому, что зеленый пунктир вел меня прямо в здание, мне наступать было можно. Стоянка для транспорта в обозримой близости не наблюдалась, так что просто оставил моноплан на газоне, вот такой я некультурный человек, бросил шлем на сиденье и, стараясь не наступать на линии, пошел к распахнутым воротам. Немногочисленные присутствующие местные жители ради такого зрелища оторвались от своих повседневных забот и смотрели мне вслед.

Широкий проход, постепенно сужающийся к центру, вывел меня в большой холл со стеклянным потолком где-то метрах в тридцати-сорока от пола. Это и был тот стеклянный купол, который я видел снаружи. Холл был разделен на семь секторов, каждый из которых имел проход в соседнее помещение. Мне, понятно, предстояло идти в центральный.

Помещение было обставлено скудно, ни диванчиков, ни шкафов, уж не говоря о кроватях или барных стойках. Посреди огромного трапециевидного пространства размером с садовый участок стоял пьедестал со светящимся шаром. Пунктир вел прямо к нему.

Ну нельзя так сразу к цели, это неосторожно. Сначала надо осмотреться, я походил кругами вокруг источника света, потрогал идеально ровные, не иначе как молдаване штукатурили, стены, покрытые светло-бежевой краской, пошаркал ногой по деревянному полу, вроде натуральное всё. Вот только отсутствие окон немного нервирует. Тут бы картины повесить, пару статуй поставить – и получится неплохой музей. Тем более что главный экспонат есть, даже вон – зовет меня, пунктир начал моргать, а это значило, что маршрут срочный.

Подошел, посмотрел на ладони – интересно, одну руку надо класть или две? Подумал, что хуже не будет, и накрыл светящийся шар обеими ладонями.

Если вы накроете лампочку плотно-плотно, свет все равно будет пробиваться сквозь границы между пальцами, если он достаточно яркий – через мягкие ткани. А тут такое ощущение, что я просто загасил источник света. Оторвал ладони, нет, вроде горит. Положил одну, и такое ощущение, словно чего-то не хватает. Так что вернулся к первоначальной позиции.

Где-то с полминуты ничего не происходило, и я уже решил, что моя миссия комплит, и можно идти домой или поискать в этом городишке злачные места. На карте принадлежащей эн Громешу области они были обозначены, так что найти их – дело нескольких минут.

Внезапно шар разгорелся снова, несильно, но мне показалось, что излучение пронизывает меня насквозь. Очень приятно, словно зашел с мороза домой, сунул продрогшие руки под горячую воду и чувствуешь, как постепенно тепло от ладоней с кровью переносится по всему телу, отогревая замерзшие колени, пятки, уничтожая холод внутри живота. Так продолжалось несколько минут, пока я весь внутренне не отогрелся. Казалось, вся усталость, накопившаяся за эти дни, тоска по дому, страх перед будущим, чувство потерянности и неопределенности – все это исчезло, растворилось в тепле, проблемы отдалились, растаяли. А уверенность в том, что все должно получиться, наоборот, появилась и окрепла.

Внутри возникло чувство восторга, которое разлилось по всему сознанию до такой степени, что я чуть не зарыдал от радости и счастья. Причем поначалу осознавал, что такое состояние для меня необычно, что нет никаких объективных причин так радоваться и кайфовать, но резкий всплеск эйфории почти снес все логические установки, и некоторое время я мыслил только эмоциями.

Еще немного, и я потерял бы самоконтроль, не знаю, стоял бы так вечно с улыбкой идиота и слюну пускал, ушел бы в себя, чтобы не потерять вот это чувство нирваны, и окончательно оторвался от реальности. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, вот и этот сеанс психотерапии завершился, оставив только ощущение чего-то важного, что произошло, но моим сознанием не зафиксировалось. Как-то я понял, что ладони можно убрать.

Шар все так же светился приглушенно, пунктирная линия исчезла, говоря, мол, можешь идти куда хочешь, так что я задерживаться не стал, вышел обратно в холл. Что интересно, проемы, ведущие в другие помещения, сейчас были для меня закрыты, я оглянулся – и проем в центральный сектор тоже закрылся. Местная система доступа подталкивала меня к выходу.

Остаточная эйфория требовала продолжения, желательно банкета. Тем более что чувство голода поддакивало ей, подсказывало – культурная программа культурной программой, а обед по расписанию. В местном заклинательном покое я, оказывается, пробыл полтора часа, хотя такое чувство, что несколько минут пролетели.

Сверился с картой, местный очаг разврата и обжорства находился недалеко, на одной из улиц, отходивших от окружавшей эту площадь дороги. Так что я чуть ли не вприпрыжку доскакал до своего самоката, запрыгнул на него и с разрешенной в жилых зонах скоростью помчался морить червячка.

Из всего разнообразия существующих миров я видел только два. Судя по словам дяди, больше я все равно не увижу, но сходство в устройстве заведений общепита наблюдалось определенное, наверное, и в других вероятностях то же самое. Трехэтажное здание – необычно высокое для этого городка, предоставило для голодающих весь первый этаж, совершенно без окон, с большой террасой, где за столиками сидели уже несколько человек, на столах стояли кувшины и какие-то тарелки. Значит, час обеда подошел.

Вход был затянут какой-то непрозрачной совершенно нематериальной пленкой, которая обтекла меня со всех сторон, когда я заходил в помещение – вытянутое, разделенное на две части. На той, что ближе к входу, расположились шестнадцать столов, по четыре в ряд, каждый с четырьмя стульями, с голыми деревянными столешницами и сервировочным набором посредине. Все столы были свободны, так что я заприметил себе один в дальнем углу.

В дальней части, приподнятой сантиметров на сорок, возвышалась барная стойка с витриной, внутри которой на тарелочках были разложены какие-то разноцветные, а частью – даже светящиеся кусочки, с одной стороны стойки стоял лысый бармен, помахавший мне рукой. А с другой – несколько высоких табуретов, один из которых был занят женщиной в красном комбинезоне, похожем на тот, в который была одета водитель опередившего меня моноплана. Она сидела ко мне боком, а ту попутчицу я видел только сзади, но специально обойти и полюбоваться на задницу незнакомки мне показалось неприличным. Хотя…

Нет, эту дамочку я определенно видел. Брюнетка, игравшая в теннис с моей потенциальной убийцей. Как там ее эта Илани называла? Или никак? Не помню.

Поскольку официантов в поле зрения не было, не стал выпендриваться, плюхнулся на табурет, кивнув брюнетке, бармен вальяжно придвинулся ко мне поближе.

– Не видел здесь лу. В первый раз в нашем городке?

Я кивнул.

– Привет, я Машо. Налить что-нибудь?

– Да мне бы поесть, – я кивнул на витрину, – только чего-нибудь позначительнее.

– Отлично, – Машо кивнул. – Сейчас, правда, не время обеда, но мы уже начали готовить. Как предпочитает лу, чтобы еду приготовил человек, есть еда по готовым рецептам, или восстановленная? Восстановленная – дешевле и быстро, готовые рецепты в автомате – тоже недолго, а если готовить специально для лу, то это займет какое-то время.

– Ничего, я не тороплюсь, но если качество не страдает, можно готовый. – Надо же, я и не задумывался, что готовить еду могут не только люди, при местном уровне развития технологий. Приеду обратно в поместье – озабочусь качеством того, что мне подают.

– Отличный выбор, – у этого парня все, что я делал, видимо, вызывало восторг, – что бы лу хотел?

Я задумался, посмотрел вокруг. Брюнетка выжидающе глядела на меня, словно мой заказ был и для нее чем-то важен. Ну да, чужой выбор, возможность сравнить со своими предпочтениями и все такое.

– Давай-ка сделаем вот как, – щелкнул я пальцами, результаты осмотра говорили о том, что место уютное, и посидеть здесь какое-то время я могу. Одна стена была полностью прозрачной, все, что происходило на улице, было видно из помещения, а вот обратный обзор, судя по всему, отсутствовал. Можно сидеть и наблюдать за прохожими, которых прибавилось, за посетителями на террасе, там бегала лысая официантка, разнося тарелки новичкам. – Мне кусок мяса, хорошо прожаренный, чтобы не было крови, но сочный.

– Есть такое. Свинина, говядина, оленина, птица?

– Давай говядину.

Машо кивнул, пошевелил пальцами, над столешницей возникло изображение коровьей туши. Хорошо хоть без подробностей. Я ткнул пальцем в шею. Денвер – не самый нежный вид стейков, если жарить с кровью, но я-то как раз люблю мясо медиум велл. Мышца, из которой делают денвер, – зубчатая вентральная, как раз находится на границе шеи и лопатки, для чего она быку – непонятно, при его жизни она практически не нагружается, так что мясо этой части – нежное и сладковатое. На рынке, помню, мясник сначала понять не мог, какую часть шеи я у него прошу, потом приноровился и вырезал для меня этот кусок заранее, когда разделывал тушу. «Спицыално дла тибья, дарагой!» – всегда говорил он, стоило мне подойти к прилавку, после чего как минимум один-два покупателя интересовались, что же такое оригинальное мне перепало и почему они тоже не могут прямо сейчас это купить.

– Да, есть, – повинуясь движениям пальцев, от туши отделились три куска, я ткнул в подходящий. Тот разделился, демонстрируя разные степени прожарки.

– Отлично, – снова восхитился Машо, когда я выбрал нужный оттенок. – Можно сделать с самого начала, будет готов к вечеру, или есть уже готовый в маринаде.

– Давай готовый, – решил я. Брюнетка пожала плечами. Ну да, не гурман, настоящий мужчина подождал бы несколько часов, пока кусок мяса промаринуется, или сначала сам завалил бы бычка, вырезал из шеи мышцу, погулял бы где-нибудь месяц, пока она созреет, и только потом сожрал. – Долго?

– Минут десять, – успокоил меня Машо. – Со стейком вяленые помидорки?

– Да, – я кивнул, заказал еще маленькие печеные картофелины, тут овощи кусочками не пользовались популярностью, их ели в основном в виде пюре, но были и бунтари от кулинарии, которые считали, что именно кусочками, а то и целиком, зажаренные в масле продукты – вкуснее. Судя по одобрительному выражению лица посетительницы, она была со мной согласна.

Обговорив остальное, бармен уверил меня, что все будет готово через десять-пятнадцать минут, я взял небольшой кувшин с пивом и направился к своему месту.

– Мне то же самое, – послышался голос сзади, и брюнетка бесцеремонно уселась за облюбованный мной столик. – Ты не возражаешь, Марк?

14

– Нет, – я приглашающе кивнул, хотя и запоздало, брюнетка уже развалилась на стуле, закинув ногу на ногу. Хорошая девушка, без комплексов.

– Давай знакомиться, – девушка без комплексов забрала у подскочившего бармена свой кувшинчик, – давно хотела с тобой поговорить, все времени не было.

– Для тебя я всегда свободен, – попробовав пиво, благожелательно ответил я. – Почти. Могу ли я узнать, как тебя зовут? А то дурацкая ситуация получается, ты меня знаешь, я тебя – нет.

– Ну кто же не знает Марка, могучего повелителя ловушек и будущего героя полигона, – девушка лукаво улыбнулась. – А я – Марика.

– Просто Марика? – уточнил я, помня о местных церемониях.

– Для тебя – да. – Улыбка девушки стала еще шире, она откинула назад вьющиеся черные волосы, провела языком по губам, слизывая капельку аперитива. Приятно смотреть, когда красивая девушка улыбается, а Марика была очень красива, тонкие черты лица, огромные миндалевидные карие глаза, полные губы, про фигуру уже не говорю, хотя там о каждой части тела есть что сказать. И все-таки что-то от дяди Толи в ней есть.

– Прости, что задаю такой вопрос, – не стал скромничать я. – Вы случайно с эн Громишем не родственники?

– В какой-то мере, – Марика провела тонким пальчиком по краю кувшина, облизнула его, глядя мне прямо в глаза. В голове что-то защекотало, прямо физически чувствовалось. То ли гормоны пытались вылезти сквозь черепную коробку, поняв бесполезность другого маршрута, то ли кто-то пытался, наоборот, в эту коробку пролезть.

– У меня высокая ментальная сопротивляемость, – успокоил я девушку.

– Ну да, ан Траг мне говорил. Но проверить хотелось, – собеседница прекратила есть меня глазами. – Ты же у нас загадочная личность, появился ниоткуда, Тоальке с тобой носится как курица с яйцом, заставил уми вставать рано по утрам, вот я и решила познакомиться с тобой поближе. Может быть, ты переодетый нун или младший сын эгира?

На этот случай у нас с дядей был заготовлен вариант ответа, который я и выдал. О бедном сироте, оставшемся в глухой провинции на востоке континента, сгинувшем в боях за астероиды отце – бравом сержанте штурмовой бригады, простом деревенском парне. О нелегкой жизни в глубинке, где единственным развлечением была общая сеть и посиделки под открытым небом, с обязательными прыжками через костер и заунывными песнями по пятницам. Для правдоподобности я несколько раз просмотрел соответствующий видеоряд, ну и от себя кое-чего добавил. Ну и о командире отца, который, пообещав на поле, а точнее говоря вакууме брани своему боевому товарищу позаботиться о сыне, нашел меня и привез к себе. В общем, выбил из девушки слезу.

– Ты такой милый, – Марика вытирала слезы от смеха. – Так и хочется прижать тебя к груди, пожалеть. Вот если бы не сидели тут, на виду у всех, отдалась бы, честное слово.

– Как знал, – повинился я, – что надо было приберечь этот рассказ для более интимной обстановки.

– Момент упущен, – девушка схватила тарелку, которую чуть ли не на коленях подал ей бармен, и быстро заработала ножом и вилкой.

Мясо получилось отлично, то, что надо – зажаренное до прозрачного сока, пахнущее душистыми травами, нежное и слегка сладковатое, с приготовленным из маринада соусом. Так что несколько минут мы вынужденно молчали – девушка, видимо, придерживалась правила «когда я ем», ну а я просто любовался, как она разбирается с большим куском мяса, почти в полтора килограмма весом. Порции действительно были огромные, повар, видимо, решил пустить на каждую порцию целый отруб. Лично меня хватило примерно на две трети. А вот Марика умяла все, а потом по-свойски пододвинула мою тарелку и доела то, что там осталось.

– Уф, – откинулась она на спинку стула, – отличный стейк. Машо, в следующий раз сделаешь мне такой же.

Бармен угодливо закивал головой.

Я с сомнением подглядел на фигуру девушки, ничуть не изменившуюся, у меня от половины порции тяжесть в желудке, а у нее даже животик не надулся, и куда все делось.

– Если ты не наелся, возьми десерт, – посоветовала брюнетка. – И вообще, как ты занимаешься с наемниками, если такой малоежка? Для мышц нужен белок, налегай на мясо, а то так и будет Линник тебя гонять. Ладно, поели, можно и поболтать. Расскажи, Марк, чем ты хочешь заняться.

И для этого вопроса была домашняя заготовка. Тем более что процентов на девяносто она соответствовала предполагаемым планам.

– Значит, внешние миры, – Марика задумчиво нахмурила лоб. У нее это так мило получалось. – Неплохо. У нашей семьи есть несколько перспективных направлений, и если ты будешь прилежно заниматься у ан Трага, то сможешь продвинуться по службе. Раньше ты кем работал, напомни?

Я заново пересказал историю бедного сироты. Девушка вежливо кивала, словно за двадцать минут до этого не выслушала этот бред полностью.

– И это хорошо, значит, опыт выживания в трудных условиях у тебя есть. Во внешних мирах технологии менее развиты, и хорошая пси-поддержка никогда не помешает, – авторитетно заявила она. – Я попрошу Тоальке, чтобы он направил тебя в службу по освоению, там тебе понравится. Вновь открытые атмосферники, с неадаптированным составом воздуха, пониженной силой тяжести и уникальной фауной. У нас большая нехватка специалистов в этих мирах, сам понимаешь, обычные люди хоть и проходят курс в капсулах для адаптации, но от всех бактерий не убережешься, так что будем бросать тебя на передовую. Вернешься лет через двадцать на Землю героем, бонусы за выживание просто огромные, да и вообще, разве это не лучшая карьера для парня из деревни.

Я согласился. Не работа – мечта. Только такая заменит мне удобный диван и головизор. Всю жизнь мечтал шляться по опасным местам, в грязи и укусах насекомых, или кто там водится в этих райских местечках.

– Я еще истребитель учусь водить, – решил прихвастнуть.

– Тоже неплохая работа, – Марика воодушевленно помахала пирожным. – Но планеты – лучше. В истребителе от твоего пси никакого толка, таких миллионы, а вот покорители неизведанных миров, от них девушки без ума. Тебе какие нравятся?

– Маленькие, с короткими ногами и мускулистыми руками, и еще уши должны быть прижаты, – поделился сокровенным я.

– Почему? – Похоже, мне удалось ее удивить.

– Ну, во-первых, – начал я загибать пальцы, – маленький рост – маленькие потребности, значит, не придется с собой нести много еды, короткие икроножные мышцы ног в условиях низкой гравитации обеспечат высокую частоту прыжков, сильные руки – ну тут понятно, если я вдруг упаду, занимаясь пси-творчеством, кому-то ведь надо будет меня вытягивать.

– А уши?

– Для эстетики, – вздохнул я. – Должно же в женщине быть что-нибудь прекрасное.

– Теперь понятно, почему ты так привязан к капралу Линник, – Марика вздохнула в ответ. – Жаль, я думала тебя с зу Илани свести, но видимо, не судьба.

Ага, спасибо. Да я лучше от спермотоксикоза прыщами пойду, чем с этой тварью белобрысой сведусь. А насчет Линник она не права, капральша без одежды очень даже ничего, и ноги у нее совсем не короткие.

– И мне жаль, – озвучил я свои мысли. – Зу Илани мне давно нравится, с первой встречи. Но раз не судьба, значит не судьба.

– Ну и ладно, так ей и передам, – Марика поднялась, – мне пора, не провожай, будущий герой.

И походкой от бедра вышла из бара. Скользящей, в пелене выхода скрылась. И чего, спрашивается, подсаживалась, полезной информации – ноль. С вопросами своими слегка переиграла, сдается мне, что не только ан Траг про меня в курсе, да и нес я такую дичь, что поверить в нее только под препаратами можно, тут тренироваться надо. С дичью, не с препаратами. А Марика – будем надеяться, что она просто потроллила меня, но все равно подстрахуюсь, свяжусь с дядей насчет внешних миров, что-то мне не очень нравится идея где-то там геройствовать. Поднакоплю деньжат, открою вот такой же бар и буду спаивать посетителей, чем не работенка.

Зажег над ладонью светляк и аккуратно переместил его в пустой кувшин, а что – идея, пси-напитки будут пользоваться спросом. Конструкции все равно, какая среда вокруг, линии бору не пропускают ее внутрь заклинания, так что вот такие шарики в шампанском, диаметром в сантиметр, будут бурлить, играть разными оттенками. Красота! А те, кто проглотит, в туалет смогут ходить с встроенной подсветкой.

Стейк съел, пива попил, с девушкой поболтал, и все – в этом городишке развлечения закончились. Неудачное время я выбрал, до вечера все злачные места были закрыты. И казино, и бордель, и даже прокат роликовых коньков, наверное, хотя этого секретного места на карте не было. Нечего сказать, повезло, прогулялся с ветерком, хорошо хоть пожрал, а то и мясо бы запретили днем есть, чего там мелочиться. Хотя, как на духу – стейк был отличный, только ради такого куска мяса стоило прокатиться.

В поле зрения появилось сообщение, что местный общепит снял с меня сотню кредитов – за оба стейка, ну да, девочки не платят за себя, так что оставалось только вернуться домой. Или покататься по окрестностям.

Тут меня местный дорожный контроль обломал, единственный маршрут, который был мне доступен и по которому я мог передвигаться на байке – строго от поместья до Уртаки и обратно. И так одиннадцать раз в оба конца, дорога была все так же пустынна, каплевидные самбу, завидев меня, набирали высоту и облетали, а такие же байки, как у меня, двигались примерно с одинаковой скоростью, так что я со своими тремястами кэмэ в час был тут заурядным участником движения и никому не мешал.

Все-таки чужие мозги к своим не прибавишь, вот что мне стоило дождаться второй половины дня и тогда уже ехать в местный вертеп, так нет, с утра помчался. Часа на байке хватило, чтобы я накатался вдоволь, так что вернулся обратно и залег в комнате, раз уж предсказано мне быть героем-первопроходцем, надо сделать все, чтобы изучить альтернативную, не такую героическую, более скучную и обыденную профессию. Летчика-истребителя. По поводу бесполезности пси родственница дяди погорячилась, даже на симуляторах у меня получалось его использовать, а что будет в реальном вылете, я обязательно постараюсь выяснить, как только мой родственник здесь появится. Главное, донести до него эту мысль раньше, чем он выслушает альтернативный вариант от этой брюнетки.

Но мысль о том, что выходной был потрачен впустую, не давала мне покоя. Так что в девять вечера я вылез из капсулы и пошел в местную забегаловку, там кроме нейроподвала еще и бар имелся, и вроде как игровые залы, где в нормальные взрослые игры играют – покер и рулетку. А не в танчики и шмагию.

На улице моросил дождь. Ан Траг умотал куда-то, и погода взяла свое, хотя вот другие обитатели поместья никакого недовольства каплями с неба не высказывали, наоборот, шли без зонтов, подставляя лица влаге. Романтики или идиоты, что, в принципе, одно и то же, так ведь и заболеть недолго, благо что силовой купол для таких осадков у меня был, и я развернул его над собой.

Под «зонтом» было терпимо, даже какая-то ностальгия пробила по осени средней полосы, я шел, напевая про клин перелетных птиц и прощальный свинг, переступал через внезапно появлявшиеся лужи, сбивал кроссовкой капли с мокрой травы, в общем, чуть ли не дома себя почувствовал.

В баре бармен своим наливал. И ром, и шнапс, и текилу – не знаю, как тут это все называлось, но в наличии были любые варианты. Самогонка из подорожника, да пожалуйста, только свистни. Доставят с ближайшего склада за несколько минут, чуток возьмут за пересыл и срочность.

В этот бар меня ноги сами привели, хотя вот когда шел, решил попробовать вариант подемократичнее. Но мышечная память и подсознание сильнее, так что оказался на том же месте, что и несколько дней назад. Под медленную музыку с синкопами танцевали все те же лысые девахи, вот только в бассейне было прибавление – к голенькой пловчихе присоединились два мужика, вроде как посетители, впрочем, вели они себя тихо, изнасиловать девушку не пытались, просто сидели у бортика и трепались о чем-то, иногда хлопая по проплывающей мимо попке. Интеллигентная публика, не такой загул я себе на сегодня представлял, но надо с чего-то начать, водки выпью – разойдусь.

Лысый эре притащил кувшин с прохладным сладковатым вином насыщенно янтарного цвета, на вкус практически токай, к нему голубой сыр кубиками и фисташки, даже бокал принес какой нужно. Сладкое вино отлично подходит для начала вечера, сахар быстро утилизируется, не перегружая желудок и добавляя в организм глюкозу, которая защищает организм от обезвоживания. Хоть я сам себе доктор, но подстраховаться не помешает, к тому же я просто люблю полусладкое вино. Его можно пить медленно, по чуть-чуть, и если придержать во рту, оно не обжигает слизистую так, как коньяк или виски.

– Смотрите-ка, – произнес кто-то мне прямо в ухо, – кого мы тут неожиданно встретили.

Кресло было глубоким, и чтобы повернуться, мне пришлось бы встать. Но память на голоса у меня хорошая, так что особо ошибиться я не боялся.

– И я рад тебя видеть, зу Конташ, – отсалютовал бокалом. – Какими судьбами, случайно зашли или искали меня?

– Если бы мы тебя искали, то в забегаловке дальше по коридору, – собеседник показался в зрительном поле, все такой же подтянутый, румяный и наглый. – Тут место для приличных людей, а не для всякого сброда.

– Зу Конташ, если ты хочешь обидеть меня, так и скажи, – я поерзал в кресле, собираясь подняться. – Если хочешь опять на что-то поспорить, сегодня я пас. Шиклу закончились. Да и вино практически тоже, так что сейчас я как раз собирался пойти в место для сброда.

– Привет, Марк, – передо мной появился Арраш. – Не обращай внимания, мы уже набрались немного, но еще недостаточно. Не возражаешь, если присоединимся к тебе, – и, не дождаясь приглашающего жеста, замахал руками: – Ребята, идите сюда, за этот столик.

Подскочил официант, слегка встревоженный чем-то, легким нажатием увеличил столешницу чуть ли не в три раза, еще двое из обслуги быстро поставили несколько кресел, вместе с моим – семь, в одно из которых, прямо напротив меня, плюхнулся Конташ. Помнится, их было четверо, интересно, кто же еще двое?

– Знакомься, Арраш кивнул на высокого парня с завязанными в хвост черными волосами, – это наш лейтенант, зу Кир Громеш, сегодня он наконец-то вылечился, и мы вот это празднуем.

Парень с хвостиком по-свойски мне кивнул, усаживаясь рядом с Конташем и забирая у эре тарелку с большим куском жареного мяса.

Тодин и Линник пристроились рядом, причем Эирин – рядом со мной, даже улыбнулась приветливо. Или мне от вина так показалось. А вот на Конташа она поглядывала как-то недовольно, что там между ними произошло, не знаю, но не вляпаться бы мне в любовный треугольник.

Арраш уселся рядом с Линник и без всяких церемоний отобрал у меня кувшин.

– Золотое ципльское? Отличный выбор. Я возьму такое же. А вот и наш цветок, несравненная зу Илани, – он поклонился шестой нашей собутыльнице, только что подошедшей и опускающейся на кресло рядом с Конташем.

Если есть какая-то смертельная доза презрения, то от того взгляда, который на меня бросила моя старая знакомая, можно было бы умереть раз десять.

– Мешхе, – чуть повернулась она к Конташу, – нам обязательно сидеть за одним столом с этим?..

– Быдлом, – подсказал я.

– Не будем ссориться, – Арраш поднял бокал. – Готов поспорить, что зу Конташ не выпьет десять таких.

– Я пас, – сразу предупредил, готовясь уйти. Вот какой был прекрасный вечер, и тут эта сладкая парочка. Да к тому же они не просто знакомы, вон как она свою руку на его положила. – Мне пора, завтра с утра занятия, а ан Траг знаете какой строгий уми, лучше мне не опаздывать.

– Малышу пора в постельку, – издевательски протянула Илани. – А то строгий дядя надает ему по щекам.

– Сейчас я разберусь с ним, и пусть катится, – Конташ наклонился ко мне, достал из кармана монеты и бросил на стол. – Это твое, Конташи в подачках от плебеев не нуждаются.

– Ну что ты, – я подгреб серебряные кругляши к себе. Шиклу лишними не бывают. Сколько тут, три ляма евро? – Конташи никогда. И ни перед кем. Вот потрогал сейчас эти монетки, и не поверите, прям благодать. А все потому, что их в руках Конташ держал.

Младший Громеш не удержался и хрюкнул, чуть не подавившись куском мяса. Конташ наливался, как красное яблочко, хотя нет, скорее, как помидор, еще чуть-чуть, и взорвется. Остальные пока не решили, как реагировать.

Подвигал монеты по столу, поднял руку, подзывая бармена. Пора заканчивать этот балаган.

Бармен явно обладал даром телепортации – он только что был за стойкой и вот уже стоит передо мной.

– Скажи-ка, мой лысый друг, что можно купить в твоем достойном заведении на один шиклу?

Красноречивый взгляд работника общепита, брошенный на стойку, говорил, что купить тут можно всё. Но сдержавшись, он выдал, хоть и заметно дрожащим голосом, конкретное предложение.

– Не желал бы лу попробовать Арш-ас-Самаль?

– Последнего урожая? – оживился младший Громеш.

– Нет, предыдущего, – бармена непросто было вывести из равновесия. А вот Арраш как-то странно возбудился.

– Одну бутылку на всех? – Громеш оглядел нашу компанию.

– Сожалею, но их всего две.

– Неси две, – решил я. – И на шиклу что-нибудь еще сообрази.

Пока Конташ разевал рот, их лейтенант возглавил процесс.

– Так, неси две Арш-ас-Самаль, если только это то, о чем мы все думаем.

Все, кто думал, включая и Илани, быстро-быстро закивали. Бармен тоже кивнул, важно и торжественно.

– На каждого – по три зернышка ши, палочки краиса – тоже каждому по одной, одну ману-ге. Мы все это возьмем с собой.

– Конечно, господин.

– Уже уходим? – спросил я.

– Да, – младший Громеш мне подмигнул, – идем к тебе в гости.

Я пожал плечами. Непонятно, для чего все это затевается, но, видимо, этим ребятам лучше знать, вон как без всяких слов поднялись с кресел и направились к выходу. Официант-эре протянул лейтенанту коробку размером с обувную, впрочем, судя по тому, как ее Громеш держал – довольно тяжелую.

А линк обрадовал меня поступлением на счет шестисот тысяч кредитов. Сдача, наверное.

По пути в зал для тренировок наемники заскочили к себе, чтобы переодеться, я тоже зашел в свои апартаменты, натянул такт-костюм, лейтенант посоветовал, мол, понадобится. Ему лучше знать, я в этих местных ритуалах потребления алкоголя не разбираюсь, вот только такой намек на возможное членовредительство немного напрягал.

За время моего отсутствия спортзал получил небольшое дополнение к интерьеру. Рядом с диванами появился столик серебристого металла, вокруг которого стояли семь удобных кожаных кресел с высокими подлокотниками. На столике уже стояли по кругу семь золотых тарелочек, возле каждой – золотая стопочка, в центре – каменная подставка, куда Громеш-младший сразу поместил какую-то палочку, судя по запаху – наподобие китайских, которые у нас по сто рублей за пачку продаются. На каждую тарелку он положил по три какие-то невзрачные крошки и соломинку.

Потом Громеш вытащил из коробки и бережно поставил две золотые бутылочки, крохотные, эдакие мерзавчики.

Мы расселись, лейтенант Громеш открутил золотую пробку первой бутылочки и разлил каждому в стопку по чуть-чуть тягучей красной жидкости. Потом так же распределил содержимое второй.

– Марк, ты, наверное, не пробовал еще эн-карни? – обратился он ко мне.

– Нет, – я покачал головой.

– Слушай, Кир, может, ты и пробовал, – Арраш нервно сглотнул, – а мы ведь о таком только слышали.

Оказалось, так и есть. Из всех присутствующих только Громеш несколько раз и Конташ единожды на семейном празднике по случаю окончания академии сподобились это чудо отведать. Вот чего тогда другие так возбудились, не пойму. Даже если это редкая дурь, все равно лям за бутылку – это, на мой взгляд, перебор. За эти деньги можно год до поросячьего визга нажираться. А кому-то и на всю жизнь хватит.

– Ну что же, порядок такой, – Громеш строго оглядел нашу компанию. – Съедаем зерно ши, можно не разжевывать. Ждем минуту, потом через краис выпиваем порцию эн-карни. Лучше целиком, тут и так немного. Потом снова зерно. Но сначала принесем благодарность богам за это чудо.

Он прикоснулся соломинкой к зернышку, окунул его в жидкость и переложил рядом с ароматической палочкой. Мы дружно повторили за ним, зернышко плотно прилипало к краису, а стоило поднести к подставке с палочкой, тут же отваливалось. Когда на подставке в один ряд выстроились семь зернышек, Громеш пробормотал что-то, щелчком пальцев поджег палочку и уставился на нее.

Какое-то время палочка просто дымила, издавая неприятный резкий запах, потом вдруг вспыхнула ярко, так что пришлось зажмуриться, а когда я открыл глаза, ни палочки, ни зернышек на подставке не было. Судя по довольному виду лейтенанта, все шло, как и должно.

Я бросил в рот зернышко, раскусил. Что с виду, что по вкусу это был кедровый орех, причем довольно свежий, без привкуса прогорклости. Эх, была не была, я опустил соломинку в золотую стопку и втянул в себя тягучую жидкость.

Гранатовый сироп, немного разведенный спиртом, – вот что это такое ваш хваленый эн-карни. Хотел я сказать. Но не успел.

15

Утро добрым не бывает? Еще как бывает, уверяю. Проснулся с чудесным настроением, еще не открыл глаза, а уже хотелось прям вот встать, сделать зарядку, сварить чашечку кофе, и даже предстоящая встреча с полигоном меня не пугала.

Вчера, стоило жидкости из золотой стопки войти в плотный контакт с моим желудком, я прожил странные минуты. Нет, по молодости я пробовал легкие наркотики, просто так, для интереса, но вот то, что пришлось испытать, в сравнение с ними не шло. Если в Уртаки, в храме, я прикоснулся к богу, то вечером на короткое время я сам им стал.

Сначала я увидел себя со стороны, сидящего за столом со стаканчиком в руке, тупым, ничего не выражающим лицом, рядом с такими же тупыми и незначительными людьми, впрочем, где-то рядом я ощущал их присутствие, но уже вне этих тел. Стоило мне захотеть, и они появились – неясные тени со знакомыми лицами. Мы взялись за руки и понеслись вверх, над планетой, потом разделились, и каждый помчался в свою сторону. Я видел, как легко двигаются облака мановением руки моих собутыльников, попробовал сам, и у меня получилось написать ими неприличное слово. Потом я почувствовал, что за облаками есть еще один слой пространства, и поднялся выше, Земля превратилась в далекий светящийся шар. Все мое тело пронзил сильный поток энергии, словно какой-то новый источник вливал в меня порцию за порцией. Незначительная Солнечная система отдалилась, превращаясь в одну из звезд, я продолжал подниматься, охватывая взглядом россыпь миров. Галактика вихрилась своими рукавами, яркими звездочками полыхали обитаемые миры, и в каждом из них я чувствовал каждого человека, мог слиться с ним мыслями. Я чувствовал космические корабли, несущиеся сквозь подпространство, колонии на малых планетах, даже единичных добытчиков на астероидах. Я стал сразу пятьюдесятью миллиардами людей, чувствовал то, что чувствуют они, думал то, что думают они, и делал то, что делали они. Поток энергии становился все сильнее и сильнее, пока вулкан не взорвался внутри меня. Как не сошел с ума, не знаю, продолжалось это не очень долго. Потом мое нематериальное тело затянуло обратно, и я очнулся все так же с золотой стопкой в руках.

– И это всё? – спросил я у пришедшего в себя Громеша.

– Ты на свой резерв посмотри, – улыбнулся он.

И точно, мое ядро выросло немного, раза в полтора, проверил цифры сопряжения со схемами, они поднялись, причем существенно, от пяти до десяти процентов.

– Охренеть, – произнес я.

Рядом Арраш разглядывал собственную ладонь, над которой плавал крошечный плазменный шарик.

– Получилось, получилось, – бормотал он, заставляя его вращаться.

Я вопросительно посмотрел на Громеша.

– Эн-карни, – произнес он, смакуя это слово, – не только наркотик, точнее говоря, вот эта составляющая, когда ты летаешь и все можешь – не за это шиклу платят. Он дает кратковременный прилив магических сил. У всех людей есть пси-способности, пусть даже в зачаточном состоянии, такие, что их магические приборы с трудом определяют. После глотка этого напитка практически любой на короткое время, на час или два, становится псионом, причем вот у тебя стоит пси-модуль вживленный, который управляет твоим пси. У обычных людей такого нет, и напиток этот для них – что-то вроде временного модуля, с одной схемой. Ну а псиону достается схема, которой у него не было.

– И надолго это?

– Ну обычным людям – на полчаса-час, а вот нам – минут через десять будет всплеск на тот же час, на то же время появится дополнительный конструкт, но остаточный эффект в виде прилива сил будет чувствоваться еще несколько дней, ну и при удаче небольшая прибавка, на один-два процента, может остаться навсегда. Ты сейчас по силе раза в два прибавил, так что попробуй, как это – когда твой резерв больше, чем обычно. И не забудь съесть зерно ши, чтобы потом отката не было.

– А в чем подвох?

– Есть такое, – Громеш рассмеялся. – Лечебное заклинание по выводу ядов сбоит, это ведь как похмелье, так что поосторожнее. Дополнительное заклинание можешь уже сейчас проверить, оно наверняка есть, только пока неактивное.

Я залез в меню, действительно, появилась новая схема под названием «следопыт». Как обычно, если серая, то без описаний.

– А, – лейтенант скептически поджал губы, – не повезло. Вешаешь конструкт на любой объект и следишь, как он перемещается. Странно, что в базовом наборе модуля его нет. Не повезло тебе – считай, всех напоил, накормил, а самому не досталось ничего путного. Но можешь потренироваться – вон на ребят навесь метки, будешь наблюдать на внутренней карте, где они бегают. Жаль, что до полигона это умение не доживет, там бы пригодилось.

– Ну да, – согласился я. – Умение действительно полезное, – все хотел спросить. Вот я в модуле вижу все эти заклинания, а как вы их используете?

– Долго объяснять, – зу Громеш потянулся, – но вкратце, мы просто их заучиваем. Представь, что тебе рассказали и показали схему фотонного преобразователя энергии вакуума в гравитоны. Один раз выучил, и потом можешь воспроизвести. Но если появляется что-то новое, вот как сейчас, то и знание внезапно появляется, и потом пропадет, будто что-то увидел, а потом забыл. Зато, если потом такую же схему разучить, она раза в полтора быстрее усвоится. Да, тебя это пока не касается, ты у нас на магических костылях. Идем на позиции, надо размяться, а ребятам – почувствовать себя магами, побудешь мальчиком для битья, все равно тебе защиту тренировать надо.

Мое появление было встречено дружным радостным ревом. Наемники получили игрушки и хотели их на ком-то опробовать. Арраш со своей плазменной искоркой смотрелся бледно на фоне Линник, которой досталось огненное копье – на самом деле, размерами не больше китайской палочки для еды, но радость в глазах капральши увеличивала это магическое недоразумение во много раз. Конташ для пробы метал светящиеся диски в мишень, недовольно поглядывая на нас с Громешем – мол, чего разговоры разговаривать, время идет, а продлить уже не на что.

Тут мне пригодились навыки защиты от нескольких дронов, только вместо мерзких стреляющих плазмой шариков вокруг меня бегали половозрелые дебилы, стараясь поразить самые обидные места. Команда извращенцев. Что парни, тянущие свои конструкты к моей заднице, что Линник, вот далась ей моя паховая область. В качестве мишени. Уж как она старалась пробить защиту, чтобы лишить меня детородного органа, да еще под подбадривающие крики сержантов, я даже начал опасаться за ее душевное здоровье. С каждым неудачным попаданием она еще больше заводилась, вот только силенок-то не хватало защиту пробить.

Я на всякий случай опробовал новое заклинание – навешал на спарринг-партнеров следящие значки и попытался их отслеживать. Обнаружил, что даже карты не надо, в каждый момент времени я знал, где находится каждый из владельцев черной метки. Причем не только в плоскости, но и по вертикали – Громешу досталось заклинание левитации, и он сверху вниз швырял в Тодина нехилые такие сгустки чего-то черного, впрочем, тот успешно отбивался и отвечал комками ярко-белого цвета. Вокруг них стоял такой грохот и так сильно сверкали отблески взрывов и отбитых ударов, что рядом находиться было невозможно. Улети один из таких зарядов в мою сторону, думаю, и защита не помогла бы. Так что опытные дяди веселились отдельно, а нубы вроде нас – в сторонке, чтобы невзначай не задеть.

Минут через десять мне надоело быть мальчиком для битья, и я начал отвечать – тихонько, чтобы не сильно поранить разошедшуюся троицу. Конташу залепил сосулькой в лоб, тот тихо матерился по-местному, размазывая кровь по лицу, но попыток магически меня достать не прекратил, Аррашу я влепил зарядом плазмы в грудь – такт-костюм удар отразил, но кинетикой парня откинуло назад, будет знать, как домогаться комиссарского тела. К Линник я резко подскочил сам и схватил ее за руки. Пока она недоуменно на меня таращилась, девочку затрясло от электроразряда, говорят, это даже полезно для мозгов.

Впрочем, Тодин, не прекращая обмена ударами с Громешем, быстро, движением руки прекратил страдания однополчан, так что те с удвоенной силой на меня накинулись. А мне пришлось соизмерять свои контрвыпады с физическими возможностями собутыльников, не хотелось их очень уж обижать, все-таки завтра у них будут все шансы отыграться.

Полтора часа мы провели отлично, даже мне понравилось, защиту мою нападающим пробить не удалось, но время от времени я симулировал попадание, линий бору они все равно не видят, так что попали – не попали, кто будет разбираться. Такт-костюм принимает большую часть удара на себя, посторонние наблюдатели только вспышку видят от рассыпающейся схемы, и всё. Под конец заклинания у зачаточно-одаренных стали получаться все слабее, искорка, вылетающая из ладони Арраша, так вообще уже была почти не видна, а диски Конташа размером стали не больше мелкой монеты.

Когда действие магического бухла окончательно спало и новые заклинания уже не получались, компания решила, что это дело надо обмыть. Причем срочно, пока кураж не ушел, тем более что я заикнулся про сдачу, которую надо куда-нибудь пристроить. Пристраивать мы вернулись в тот же бар, начали с пива, потом пошли напитки покрепче, на семерых мы уговорили минимум бутылок пять. К третьей капральша уже сидела у меня на коленях, а после пятой перелезла к Тодину, видимо, я был чем-то в роли передаточного звена, Илани висла сначала на Конташе, потом ушла танцевать одна, и ее чуть не изнасиловали на барной стойке. Барную стойку Тодин на всякий случай расколотил каким-то особым воздушным ударом, после чего я тоже решил показать свои умения и пульнул в бармена льдинкой, впрочем, безуспешно, но думаю, что в счет это вошло.

Мы выпили за мое магическое будущее, потом мы с Конташем подрались, потом помирились, и проделали это еще два раза, последний раз, помню, уже около местных игровых автоматов, в которые мы просадили остаток денег и где допили еще несколько бутылок спиртного, взятого с собой из бара. К нашей дружной компании присоединились еще люди, помню, там была Марика, какие-то два парня, которые таскались за ней, был родственник Арраша, мы с ним пили мировую – три раза, потому что после первой я все равно дал ему в глаз, а после второй – он шарахнул меня током, но благодаря остаточному похмелью от магического пойла я выжил и дал ему в глаз еще раз. Парень, кажется, просек, что тенденция неблагоприятная, и дальше мы уже были не разлей вода…

Кажется, даже Элика там была, хотя нет, она еще в баре к нам присоединилась, что-то они там с младшим Громешем не поделили и даже орали друг на друга. Потом она с Аррашем шепталась, меня начала о чем-то расспрашивать, но тут Марика выручила, рассказала, какой я буду герой во внешних мирах и с какими почестями меня будут хоронить.

Еще, помнится, мы играли в местный вариант крэпса, и я что-то у Конташа выиграл, а потом проиграл. Блин, не помню что. Надеюсь, что мы остались при своих.

Ладно, поинтересуюсь сегодня аккуратно у сержанта, он-то должен знать.

Я приоткрыл глаза и только сейчас понял, что лежу в кровати не один.

Вот я раньше поражался, как люди, напившись, не помнят, был секс или нет. Я точно сейчас вспомнил, что да, был. С кем – тут да, провал какой-то, но сам факт, точнее говоря два не слишком продолжительных, но бурных факта, сомнений не вызывали.

Осторожно, как будто это могло что-то изменить, я повернул голову и пригляделся.

Завернутое в одеяло женское тело лежало ко мне спиной – только прядь волос торчала да кусочек задницы. Волосы не рыжие, и это радовало, не хватало мне проснуться с капральшей в одной кровати, у нее ведь оружие в руках на занятиях, мало ли что в голову взбредет.

Приподнял кончик одеяла – из одежды на пока еще незнакомке было только это самое одеяло. Еще раз присмотрелся к волосам, даже приподнял немного прядку – блондинка. Илани отпадает, она к Конташу весь вечер липла, так что он небось тоже вот так валяется и вспоминает. А еще вчера были одна блондинка, которая в игровом зале разносила коктейли, и другая – в игровых автоматах. Там, помнится, не все так просто было, принцип игры от меня ускользнул, но проиграл я тогда немало, так что обслуга игрового зала меня полюбила. И вполне возможно, я ее тоже.

Кайл, вот молодец какой, уже накрыл завтрак в гостиной – через открытую дверь я видел плошечки, блюдечки и кувшинчики, кстати, если моя гостья откажется просыпаться, хоть у него узнаю, кто она, этот проныра малолетний тут все и про всех знает. Наверняка. Ну или сам посмотрю, встречу опасность лицом к лицу, так сказать. Не убьют же меня за то, что я просто провел с прекрасной девушкой ночь. Или не с прекрасной. Но судя по круглой заднице – с девушкой? Тьфу, секс был точно с девушкой, так что тут без вариантов. Даже проверять не стал – не хотелось будить ее.

Правда, пока ходил в душ, ночная гостья проснулась сама и успела убежать – за какие-то три минуты, кому рассказать, не поверят, рекорд среди моих бывших знакомых составлял четверть часа, и это еще она глаза подкрашивала уже сидя в машине.

И вот даже обидно, ни записки не оставила, ни прощального оттиска напомаженных губ на подушке. Приличные гостьи так себя не ведут. Хотя, может быть, это и к лучшему, завтрак был накрыт на одного, и делиться едой ни с кем не пришлось.

Какая-то мысль цеплялась в голове за вчерашние воспоминания. Что-то я сейчас мог сделать, но не сделал. Сэндвич с тунцом и салатом не помог, равно как и ягодный чай. Вообще рыба с утра – не лучший выбор повара, надо будет это ему сказать, если выберусь с полигона.

Вот ведь развлечение ан Траг придумал. Вчера на мои расспросы, что это такое, ребята только махали руками, мол, ничего особенного, но по тому, как они на меня смотрели – явно предвкушая что-то, для меня это могло стать не слишком приятным способом провести время. Поэтому полная экипировка – такт-броня, шлем, перчатки, ботинки на высокой шнуровке, все подключаю заранее к пси-модулю, определяется как единое целое. Заодно залез в меню, чтобы погрустить по поводу недолгого наличия такого замечательного и полезного заклинания – «черной метки», но вдруг обнаружил, что никуда оно пока не исчезло. Все еще висело в активных, занимая один из трех свободных слотов. Сколько там Громеш сказал – не больше недели? Или это он про уровень?

Да, точно. Метку-то я мог навесить на свою ночную гостью. Вот что стоило залезть в блок управления модулем с утра пораньше, сейчас бы не мучился неопределенностью. Хотя что говорить, не особо я страдаю. Секс был отличный, девушка, если судить по спине и тому, что ниже – вполне, на лицо тут уродин я ни разу не встречал, при такой-то медицине, длительные отношения мне ни к чему. Буду считать, что это была Элика, вот что-то такое проскальзывает во вчерашней мешанине образов, если даже не так и это просто девица из местного казино, хоть пофантазирую немного.

Ровно в восемь в пределах видимости появилась пульсирующая пунктирная линия с обратным отсчетом времени. Я даже по карте сверился – неужели до этого полигона час идти. Нет, оказалось, он гораздо ближе – в нескольких сотнях метров в другую сторону от парка, в этой части поместья я еще не был, не пускали меня туда. Да и некогда мне было, комната – еда – ан Траг – еда – Линник – капсула – сон, и так почти каждый день.

А тут вдруг решили, что я достоин новых локаций. Пусть и временно.

Вторая половина поместья меня не впечатлила. Я в общем-то видел ее на карте, хозяйственные строения, обслуга, семенящая как муравьи туда-сюда, полигон с мелкими фигурками бегающих и стреляющих бойцов. Мой внешний вид здесь был в тренде – половина из встреченных мне людей щеголяла примерно в такой же легкой броне, были и те, кто нацепил что-то посолиднее, и те, кто вообще решил защиту игнорировать. Многие узнавали меня, а как же, звезда местного камерного театра, хлопали по плечу, обещали обязательно прийти – посмотреть, как я там в условиях, приближенных к боевым, геройствую. Да мне, в принципе, не жалко, пусть приходят, вот именно так и говорил.

Полигон занимал площадь в несколько гектаров и был разбит на десяток секций. Большая часть была занята, силовые купола, окружавшие каждый сектор, проводили свет и звуки, так что вопли, грохот взрывов, треск деревьев и гул турбин сливались в один гул, подсвечиваемый вспышками срабатывающих заклятий, плазменных выстрелов и вроде бы отблесков реактивных снарядов. И все это на небольшой площади, с таким энтузиазмом там должна через несколько минут оставаться выжженная пустыня.

Дошел за несколько минут, как того и следовало ожидать – самым первым, пришлось ждать остальных. Те пришли ровно в девять, минута в минуту, с разных сторон – наемники откуда-то из глубины полигона, а ан Траг – тот прикатил на моноплане-бату, какой-то немного потрепанный и с очень довольным видом, словно кот, объевшийся пакетиков с низкокачественным кормом. Был такой у одной моей знакомой, ну очень породистый, жрал элитный корм нехотя, будто одолжение делал, а как «вискас» учует – все, не удержать. И ходит потом довольный, словно десять кошек ему отдались только что.

Наемники были все в грязи и подпалинах.

– Мы тут знакомых встретили, – объяснил зу Громеш, – вот решили поразмяться перед ответственным боем.

И на меня так посмотрел ободряюще, мол, дружище, верим в тебя, ты герой.

– Ладно, не будем терять времени, – ан Траг вгляделся в меня, – тем более что о вашем загуле уже все тут знают, и то, как вы эн-карни по десять шиклу бутылка литрами хлещете, и как зал тренировочный разнесли. И как Марк половину поместья проиграл, а потом выиграл. Я смотрю, кое-что осталось. У тебя, Громеш, еще дня два продержится повышенный энергопоток, ну с Тодином ясно все, сколько в бездаря ни пихай, все без толку, максимум восемь часов осталось. А вот ты, Марк, удивляешь меня, приобретенная схема еще активная. Поставлю на контроль, сколько она у тебя продержится. Прошлый рекорд – семнадцать суток.

– Да мы выпили чуть-чуть, – вступился за меня лейтенант, – то, что еще держится, это чудо.

– Кир, тут кругом чудеса, – авторитетно заявил ан Траг, – а от порции длительность действия не зависит, только наполнение ядра. Ты ведь в Академии одним из лучших был, стыдись.

– А то, – Громеш достал откуда-то ультрамариновый фрукт и жадно откусил, – сейчас доем, и вы увидите, какая у меня будет истерика.

– Весь в отца, – ан Траг махнул рукой. – Такой же разгильдяй, не то что твой брат. Ну а у вас, ребятки, всё, уровень до прежнего нуля упал. Не мотай головой, Конташ, и не пытайся что-то там изобразить, для вашей семьи ты – полный ноль.

Я пригляделся – действительно, ладонь Конташа чуть светилась, модуль определил уровень где-то в треть от моего. Отсоси, мажор!

Видимо, дурацкая улыбка все-таки появилась на моем лице, потому что ан Траг неодобрительно покачал головой, а лицо Конташа налилось краской.

– Я тебя порву, – он ткнул мне пальцем в грудь. Вот так, а вчера ведь были как братья.

– Да я вспомнил, как вчера, – попытался исправить ситуацию, но было уже поздно.

– На кусочки порежу, гаденыш, ты меня еще умолять будешь, – Конташ плюнул мне на ботинок и отошел.

– Только без меня, – зу Громеш помахал рукой, – через час я должен быть на базе.

Наемники встревоженно повернулись к нему.

– Понс прилетел, – лейтенант пожал плечами, а его команда дружно и как бы облегченно выдохнула. Арраш похлопал командира по плечу.

– Мысленно мы с тобой.

– Да справлюсь, – зу Громеш улыбнулся, – не в первый раз. Вас жду сегодня вечером. Марк, еще увидимся.

– Раз зу Громеш нас покинул, – ан Траг помахал рукой, привлекая наше внимание, – концепция меняется. Будем играть в догонялки. Марк – ты убегаешь, можешь прятаться, ставить ловушки, хотя… Стоп! Ты же не умеешь, ладно, я дам тебе несколько кристаллов. Ваша задача, – показал он рукой на наемников, – догнать его и взять в плен. Стандартные штурмовые метатели – два на группу, два малых метателя, гранаты – семь у каждого, можете использовать по десять дронов на каждого. Никаких амулетов или актив-кристаллов, Мешхе, тебя это касается в первую очередь. Ан Тодин – только координация, лечение, никаких поисковых заклинаний, защитных куполов и поддержки. Можешь защищаться, если Марк на тебя нападет. Ясно?

Отрядный псион кивнул.

– Старший группы – капрал Линник. Сектор 2А. Координатор сектора – ан Тодин.

– А не круто для новичка? – спросил Арраш.

– Нормально, – влезла Линник. – Сектор как раз для салаг, и прятаться есть где.

Конташ молчал, только сопел и злобно глядел на меня. Что не помешало ему попытаться заныкать каких-то два красных кристалла, хорошо, что ан Траг успел их отобрать, и от этого настроение у сержанта-штурмовика стало еще хуже.

Моргнуло оповещение – моя карта дополнилась схемой сектора. Трехмерной. Пять уровней помимо наземного, динамические переходы, изменяемая геометрия на каждом подземном уровне. Скрытые полости, позволяющие обустроить засаду, появлялись в хаотичном порядке и на схеме не отображались. В общем, раздолье для подготовленного диверсанта. Или мышеловка для дилетанта вроде меня.

Моя задача проста – с нижнего уровня добраться до верхнего, по пути уничтожая противника. Полигон нам дали до шести вечера, на каждом уровне есть автоматы с едой и напитками, которые также можно уничтожать – и еду с напитками, и авто-маты.

Размеры сектора – триста на пятьсот метров, по словам Арраша, были стандартными для небольших групп. Верхний, наземный этаж вообще не учитывался, там – финиш.

Самый нижний, минус пятый этаж представлял собой абсолютно пустое пространство со входом в одном углу и переходом на следующий этаж в диагонально противоположном. Даже колонн не было, чтобы за ними спрятаться, я хоть и не учил сопромат, но про пролеты и их ограниченную длину знаю. Так вот здесь, похоже, об этом не догадывались и сделали гигантских размеров однообъемники. Высота потолка – десять метров, автомат с печеньками около выхода, так что цель есть.

Мне дали фору в полминуты, теоретически за это время, с моими выросшими физическими данными, можно пробежать почти треть пути. А вот дальше появятся злые преследователи, которые и бегают быстрее, и стреляют метко, но зато, если удастся добежать за пять минут, на финише меня будут ждать призы – пять кристаллов-ловушек, малый метатель, он же – пистолет, и дополнительные три минуты для второго этажа. Это если я с первого раза пробегу удачно, за каждый незаконченный маршрут двадцать секунд форы будут отниматься. Десять раз не пройду – все равно вверх, на следующий уровень, не один я тут развлекаюсь, только останусь без гранат и пистолета.

Активацию ловушек я освоил с первого раза, предлагался только один вид – задерживающий, попавший в ловушку не мог сдвинуться с места, пока ловушка не разрядится. А разряжалась она очень быстро.

Противникам тоже поставили ограничения, появляться будут по одному, с интервалом в – пятнадцать секунд, чтобы у меня был соблазн завалить их по-одиночке. В принципе, этого заслуживала только рыжая капральша, но как назло, мнения моего никто не спросил. Так что придется валить всех.

16

Первый уровень я так и не прошел. Казалось, что тут сложного – просто беги, Форест. От одного угла к другому, шестьсот метров по абсолютно ровной поверхности, целых полминуты форы. Я и рванул.

Во-первых, сказалась узость мышления. Никто не говорил мне, что противники будут появляться в том же месте, что и я, но как-то это прошло мимо моих извилин. Так что появившийся первым Арраш оказался почти рядом со мной, когда я преодолел уже больше трети дистанции, и сразу начал меня обстреливать, а щит-то я держал сзади, так что первые несколько попаданий я пропустил.

Он особо не старался, лениво расстреливал меня с небольшого расстояния, я разозлился, вложился по полной, и в ответ сержанту прилетел нехилый такой плазменный заряд, от которого Арраша отшвырнуло на землю. Больше он уже не расслаблялся, обиделся, видимо.

Пока первый противник барахтался на земле, я успел сделать еще метров сто, восстанавливая энергию, и тут меня ждал сюрприз. Ровная, без препятствий поверхность оказалась не такой уж без-обидной, со всего маху я влетел в зону повышенной гравитации. Вот как бежать, если твой вес стал больше ста пятидесяти и каждый шаг дается с трудом. Все, что я успел, это выставить щит в сторону появившейся рядом со входом Линник, которая стреляла на бегу. К этому времени очухался Арраш и присоединился к подружке. Против двух, да еще передвигаясь рывками, я едва мог обороняться, о нападении уже не думал, так что появление третьего участника – Конташа, я проморгал. А появился он прямо по курсу, возле выхода, стрелять в меня, зараза, не стал, подошел к автомату с едой, что-то взял из углубления и направился в мою сторону. К этому времени я выбрался практически из зоны, она оказалась метров тридцать в диаметре, и фактически столкнулся с ним лицом к лицу.

– Бах, – сказал Конташ, впечатывая мне в глаз кусок какой-то склизкой дряни. – Ты убит.

Ну как в глаз, размазал по шлему, все равно неприятно.

Появившийся непонятно откуда ан Траг вяло похлопал в ладоши и объявил второй раунд.

И второй, и третий, и пятый раунды я старался сбежать от этих сволочей, но неизменно куда-то попадал. То ноги прилипнут к полу, то наоборот – попаду в зону невесомости и от одного толчка взмываю к потолку, откуда, прямо с границы этой зоны, шлепаюсь на пол. Наемники веселились, орали что-то обидное, смеялись и вообще вели себя как в цирке с одним клоуном на арене. Конташ на почве совместных развлечений даже про обиды позабыл и один раз похлопал меня по плечу. Как они этого неврастеника у себя в команде терпят…

До пункта назначения я не то что не добежал – ближе двухсот метров, рекорд, поставленный в первый раз, и не приблизился. Старался угадать, где находятся эти антинаучные зоны, но похоже, они все время мигрировали или заменяли друг друга, я старался маневрировать, бегать зигзагами, но неизменно попадал в ловушки, которые явно были техногенного характера, магическим взглядом не определяясь.

Наконец Тодин сжалился надо мной.

– Это все было очень весело, Марк, – серьезно сказал он, опять что-то пережевывая, – но почему ты не пользуешься сканером своего такта?

В этот момент я пообещал себе убить их всех, и начать с ан Трага, который, впрочем, куда-то пропал и после второго захода не появлялся. Убить жестоко, с расчлененкой и развешиванием кусков тел на деревьях.

В такт-костюме МК-22 было много полезных вещей. Встроенные щиты, которые, впрочем, легко пробивались из тяжелого вооружения и имели ограниченный ресурс, система терморегуляции, защиты от холодного оружия, аптечка и режим скафа для безвоздушной и ядовитой сред, с кислородогенератором и отводом продуктов жизнедеятельности, модули усиления в ботинках и перчатках, впрочем, слабенькие. В нем можно было жить, как в палатке, и все эти опции я опробовал. Но никто и никогда не говорил мне, что в костюме есть сканер аномальной активности. Вот без надобности он мне был, я в основном своими невеликими магическими способностями пользовался.

Оказалось, что сканер находится в неактивном состоянии и включается только по желанию владельца, костюм работает в режиме сопряжения с модулем, у меня – с пси, у других, кто не так одарен, с нейроимплантатом, к сообщениям о том, что такое сопряжение установлено, я привык, так как получал их почти каждый день. И в этом режиме мне доступно большое количество опций, которые я, получается, видел в первый раз.

Хотя не такое уж большое, кроме сканера, режима мимикрии, тепловой маскировки, генератора противофаз от воздействия излучений и скольжения – когда поверхность ткани покрывалась светящейся пленкой, позволявшей скользить по ровным поверхностям почти без трения, больше ничего и не было.

– Твой косяк, – проглотив такой же комок, какой мне залепил в глаз Конташ, авторитетно заявил Тодин, оборачиваясь к капральше. – Спасибо, конечно, за веселье и все такое, но твоей задачей было научить рекрута пользоваться оборудованием, а ты только что развлекалась.

Судя по виду Линник, она ничуть об этом не жалела. Интересно, сколько других возможностей оружия и брони я упустил? Совсем расслабился, надо будет самообразованием заняться, не все же на истребителях летать по вечерам, виртуальных пиратов гонять.

После короткой подстройки карта сектора вблизи меня расцвела пятнами – от ярко-оранжевых до черных. Сканер мог обнаружить локальную аномальную зону на расстоянии в несколько метров, но если зона носила глобальный характер, там да – далеко было видно. Параметры каждой зоны я, можно сказать, сразу «осознавал», а то замучился бы текст читать. Так смотришь на пятно, и сразу ясно, что это зона повышенной гравитации, 2,5 g, высота 4 метра, диаметр 20 метров, динамическая и тому подобное. Словно ты мимо этой зоны каждый день ходишь и изучил ее от и до.

– Насмотрелся? – Тодин убрал зоны. – Давайте, тут еще пять попыток, а потом на второй уровень пойдем, там веселее будет.

Нам с костюмом даже при помощи новой карты ничего сделать не удалось. Нестабильные аномалии перемещались, так что я стабильно в них влетал, после седьмой попытки решил, что хватит уже бегать, и оставшееся время отстреливал наемников. А они меня. Счет в итоге оказался 10–0, не в мою пользу.

Второй уровень представлял собой трехэтажный лабиринт – стены от пола до потолка, тупики и переходы с этажа на этаж, оптимальный путь, судя по карте, составлял километра три, не меньше – надо было полтора десятка раз забраться вверх и почти столько же раз спуститься вниз, для пущего веселья мне дали десяток ловушек. Лимит времени возрос до двадцати минут, что, по-моему, было не просто мало – нереально пройти такое расстояние за треть часа. Правда, количество попыток сократилось до пяти.

Метки, которые я вешал на противников, Тодин аккуратно стирал, так что в этом преимущества я никакого не получал. Аномальных областей в лабиринте тоже было немного, в основном в местах перехода с этажа на этаж, сами коридоры были достаточно узкие, и меня в первый же раз быстро зажали с двух сторон, на десятой минуте я сдался – дальше сопротивляться было бесполезно.

Раз за разом я продвигался дальше и дальше, топографическим кретинизмом никогда не страдал и в лабиринте быстро разобрался. Как потом оказалось, он был первого уровня сложности, из многих возможных, так что это вроде мне как скидку сделали на неопытность.

Пятую попытку закончил на половине пути, оторвавшись от преследователей, и оказывается, это был неплохой результат для новичка. Правда, когда я возмутился и предложил им самим пройти этот маршрут хотя бы за те же двадцать минут, Линник уложилась в семь. Хорошо, оказалось, что можно сократить путь в полтора раза, но как она смогла?

– Опыт, салага, – потрепала капральша меня по щеке. О как, скоро они начнут звать меня «мой малыш» и дарить карамельки?

Третий уровень, три попытки. Обычная мало-этажная застройка дополнилась раскиданными по территории огневыми точками, впрочем, они пытались подстрелить не только меня, но и моих преследователей. Двадцать ловушек, полученных в этом раунде, я истратил в первый же заход, и прикрываясь щитами, добрался до выхода. Ничего сложного.

Кроме двух монстров, перекрывавших доступ к лифту. Колобки диаметром метра в три, щедро плюющиеся зарядами, катались туда-сюда, постреливая в мою сторону. Пока я думал, что с ними делать – пройти мимо не было никакой возможности, от одного попадания мой невеликий щит схлопнулся, сзади кто-то подобрался и положил мне руку на плечо.

– Что, никак? – судя по голосу, Арраш.

Я проследил за траекторией движения колобков.

– Если попробовать, когда они находятся на одной линии?

– Пробуй, – Арраш кивнул, – для новичка ты держишься неплохо, и вообще, тут же не настоящая война, заряды с ограниченным поражением, инт-модуль следит, чтобы не было жертв, так что дерзай, иди, надери им круглые задницы.

Когда я выбрался из укрытия и показался на открытом месте, шары своих привычек не поменяли, обстреляли меня и покатили дальше. Действительно, попадание по не закрытым щитом местам было неприятно, вызывало онемение, но с помощью лечебной схемы оно тут же снималось. А вот наемникам пришлось бы несладко. Спасибо, Ним, за подсказку.

Так бы и сказал, но стоило мне приблизиться поближе, один шар будто взорвался изнутри, развалившись на два десятка таких же, только меньше и активнее. Если большие шары просто катались, то эти подпрыгивали, сбивая меня с ног, и больно жалили выстрелами. Лежать на месте тоже не получалось, у шариков были манипуляторы, которыми они, собираясь втроем, подкидывали меня в воздух, словно мячик. В один из таких бросков я бросил взгляд на бывшее укрытие – рядом с ним, ничуть не скрываясь, веселились наемники. Даже флегматичный Тодин что-то орал шарикам, видимо подбадривал. Каждый бросок моего тела сопровождался радостными воплями.

И все-таки я этот уровень прошел, хоть и с третьего раза. Подобрался к шарам поближе и бросился между ними. Сомкнувшиеся гиганты образовали щель высотой в полтора метра, в которую я и проскользнул, постоянно подлечивая немеющие конечности. Стоило мне оказаться за шарами, и те потеряли ко мне интерес. А вот наемники добежать до колобков так быстро не смогли, их лечебные модули в костюмах не справились с таким количеством попаданий, и три тела валялись возле последнего укрытия. Тодин в это время опять что-то жевал и товарищам по команде помогать не торопился, а может быть, просто ему нравилось на это смотреть – он улыбался и махал рукой Конташу, грозящему ему кулаком. У меня даже было время пострелять по ним ледышками – чтобы охладились, гады. Тела пытались развернуться, и одному удалось это сделать, после чего уже я спасался от обстрела. Несколько раз в меня попали, но я успел заскочить в приемник и активировать лифт. Получил за это десять ловушек и пистолет – награда нашла героя.

Минус второй уровень встретил нас водной гладью с поднимающимися кое-где островками. Скорее даже кочками, площадью в несколько квадратов. Они не только поднимались, но и опускались обратно, в воде резвились какие-то гады, наверняка плотоядные. Раз в несколько минут и без того беспокойная поверхность воды взрывалась небольшим цунами, метров в пять высотой, так что удержаться на островке можно было только лежа, вжавшись в небольшой рельеф. У такт-костюма был эффект, противоположный скольжению, он мог прилипнуть к любой поверхности, хоть и не намертво. Но на первое время этого хватало. Я вдоволь наглотался воды, позабыв вовремя закрыть шлем, заодно и напился – она была приятной на вкус, отлично утоляла жажду и заодно смыла пот со лба.

Мои заклятые друзья дали мне всего две попытки, так что я особых иллюзий не питал насчет своих успехов. В первую же попытку я свалился в пучину вод – всего несколько метров глубиной, и внезапно обнаружил, что отлично могу шагать по дну, управляя ботинками – они поочередно прилипали к поверхности, позволяя мне довольно быстро передвигаться, несмотря на сопротивление воды. Иначе как везением это нельзя было назвать – пока меня искали снаружи, я продвигался к намеченной цели. Иногда волной меня отрывало от дна, пару раз чуть не придавило спускающимся островком, но за полчаса я по стеночке бассейна добрался до цели. Из-за обилия обитателей водной стихии обнаружить меня не смогли, и когда я вылез на площадку за спиной у наемников, ничто не остановило меня от стрельбы по неподвижным мишеням. Взрывами плазмы, двумя, на большее меня не хватило, их снесло обратно в воду, даже Тодин под раздачу попал, но удержался. А я проскользнул в лифт.

А вот в минус первый уровень решили, видимо, добавить фантастического для меня антуража, интерьер повторял внутреннее строение космического корабля. Причем реального, на одном из таких я полазил, когда в капсуле решил расширить горизонты познания. В этом космическом монстре – на мой взгляд, а в действительности обычном корабле атаки «космос-земля», основная палуба действительно занимала площадь в десятые доли квадратного километра, четыре таких корабля размещались в условно верхней части «звезды смерти» – скользящего в подпространстве транспортника. Корабли перемещались внутри систем, несли на борту десантные модули, грузы для команд и прочее необходимое для высадки на планеты оборудование и сами по себе были неплохо вооружены, обеспечивая поддержку десанта из ближнего космоса. Сами они внутри представляли собой сложное сплетение складов, шлюзов и боевых частей, а сердцем была как раз основная палуба – где располагались пункты управления и командования, каюты экипажа и вспомогательные помещения. Все это было соединено в одной плоскости коридорами, инженерные системы, без которых еще не умели обходиться, прятались за обшивкой – в основном модули утилизации и переработки. Обесточить, как в наших фантастических фильмах, корабль не получилось бы, от любых проводов давно уже отказались, так что диверсий наемникам устраивать смысла не было.

В основном задача прорвавшейся на борт команды противника заключалась в уничтожении пункта управления, без которого синхронизация действий десантников и корабля-матки, а также поддержка наземных операций сверху сильно затруднялась.

Мне предстояло стать главным, основным и единственным защитником корабля. Ну а наемники – они по канонам жанра должны были все рушить, уничтожать и в конце меня прикончить. Их целью был командный пункт, где и находился лифт – на этот раз, для разнообразия, в центре. Причем блокировка с лифта снималась, если все мои противники будут условно выведены из строя – неподвижны в течение хотя бы тридцати секунд.

Одна попытка с неограниченным временем – была даже мысль зайти в какую-нибудь каюту и поспать часок, тупо расставив ловушки, ведь если кто-то в них попадет, то двигаться не сможет. К тому же на моей стороне были системы защиты – это и огневые точки, и нестабильные аномальные зоны, и паучки-дроны с волновым оружием. Вот только система наблюдения была практически отключена, по сценарию – выведена из строя вместе с системой управления гравитацией, а то я им бы устроил несколько g. Все, что мне было доступно – это изображение, передаваемое модулями защиты, сотня небольших участков из двадцати километров коридоров.

На основной палубе все помещения располагались по шахматной системе – квадратные блоки и коридоры между ними. В блок помещались четыре каюты или одно помещение общего назначения, высота палубы – 10 метров – позволяла поместить в корабль население маленького городка, одних только кают площадью по девять квадратов было десять тысяч. К сожалению, видимо, почти все они были заблокированы – все я при всем желании проверить бы не смог, сунулся в несколько на разных уровнях, но нет, не пустили меня туда.

Десять минут, оставшихся до появления абордажной команды, я пытался уяснить расположение точек защиты. Их было около сотни – не на каждом перекрестке, но практически любое передвижение они перекрывали. Динамические огневые позиции я поставил в автоматический режим, все равно это лучше, чем если бы я ими управлял, плазменные системы вкупе с отражающим покрытием коридоров позволяли бить по целям рикошетом. Паучков расположил вокруг цели нападения, как последний рубеж обороны, и им тоже предоставил самостоятельность. Ну а аномальными зонами решил поиграться сам.

Наемники появились все вместе и направились сложным маршрутом к командному центру. Впереди Арраш, за ним Конташ, Линник на некотором удалении с нацеленным на потолок карабином и вечно жующий Тодин, расслабленно шагающий позади. Впрочем, он не поленился и поставил вокруг себя щит, отражающий не только сгустки плазмы, но и отлетающие части конструкций – не все они спокойно смогли пережить дружественный огонь. Всего до пункта назначения команде предстояло пройти по прямой четверть километра, но часть коридоров управляющий модуль корабля перекрыл, как только был подан сигнал о нападении – приятная – неожиданность для меня. Так что шагать абордажникам предстояло не меньше восьмисот метров.

Команда работала четко, по какой-то своей схеме, уничтожая один элемент обороны за другим и медленно подбираясь ко мне. Капральша и Конташ подавляли огневые мишени, Арраш что-то там разведывал и как-то, наверное, помечал зоны нестабильности, но все равно ребята в них попадали. Я отыгрался за все предыдущие четыре уровня.

Если создать зону пониженной гравитации и наложить на нее область пониженного же давления, почти вакуума, а потом резко убрать, порыв воздуха способен бросить среднего человека на расстояние до десяти метров. Рекордсменом стал Конташ, чуть было не снесший Тодина. Легкая Линник, наоборот, просто шмякнулась об стену и упала на пол.

Пятна высокой температуры я менял на зоны заморозки с частотой в один герц, с таким перепадом такт-костюмы не справлялись и, пытаясь компенсировать внешнюю температуру, невпопад изменяли внутреннюю. Правда, это развлечение быстро пришлось прекратить, Тодин прислал мне сообщение, что его лечение может не помочь, и вырубил этот режим. Но красного до ожогов Арраша и замерзшую Линник на свой счет я записал.

Еще ведь можно создавать зону повышенной влажности, опустить там температуру до минус шестидесяти, конденсат на костюмах моментально замерзал, ограничивая движения, и тут бах – невесомость, снеговички летали, потом шмякались на землю, а в это время огневые точки поливали их зарядами.

В общем, прошел почти час с момента нападения, когда я получил сигнал о том, что ресурс аномальных зон подошел к концу и мне остается надеяться только на собственные силы. На десять паучков, ловушки и пистолет. Ну и на остаточные явления от магического самогона. Злые наемники, давя паучков ногами, забрасывая их в ловушки и даже не уклоняясь от моих магических выстрелов, упрямо шли напролом, позабыв про строй и командную игру. Все мои жалкие потуги разбились о решимость бывалых воинов, они ворвались в командный пункт и, повалив на пол, ногами обозначили свое настроение. Пинали минут пять, не меньше, пока Тодин с трудом не остановил эту вакханалию.

И хотя формально я проиграл, но мысленно записал этот раунд себе в плюс.

И вот последний уровень.

Передо мной расстилался мрачный пейзаж – развалины строений, выжженные пятна на поросшей редкой травой земле, клубы испарений над ядовитыми лужами, перекрученные железные конструкции. В общем, базовый набор постапа.

Рельеф тоже не радовал, овраги, холмы с отвесными склонами, узкие тропинки между валяющихся элементов конструкций. А ведь на карте, на которую сейчас смотрю, на этом месте совсем другое изображено – деревца, речка, бегают людишки какие-то, стреляют друг в друга. Выходит, все эти картинки с полигона полная лажа, на самом деле здесь другие дела творятся.

Огляделся, бежать мне особо некуда, лифт вывел прямо в полуразрушенное здание, окна на высоте шести метров, дверные проемы завалены снаружи камнями. Через окна, особенно с пятого этажа этого дома, отлично видно окружающий пейзаж, вот только подняться к этим окнам я не могу, та стена, где есть выход, отделена от лифта и лестничных пролетов провалом прямо через все здание, шириной в десяток метров. Провал идет насквозь сверху вниз, отсекая меня от внешнего мира, по всему провалу аномальная зона с повышенной силой тяжести, так что прыгать – не вариант. С моей стороны вся структура здания сохранилась, вот только не выходит она никуда, кроме нижнего уровня, а мне наоборот – надо наружу.

С одной стороны, на этих этажах есть где устроить засаду, а с другой – засаживать мне особо нечем, на минус втором уровне я израсходовал весь запас кристаллов-ловушек, а на предпоследнем потерял пистолет. Точнее говоря, его отобрали бравые штурмовики, которые дали мне полчаса на подготовку, пока они что-то жрут. Утомились, бедные, семь часов мы уже в этом здании бегаем, правда, с перерывом на обед, ну это святое, по расписанию.

Хорошо бы на этом развлечение закончить, все, набегались уже, пора в койки, то есть по капсулам, но нет, предыдущий уровень наемников сильно разозлил, не вмешайся Тодин, они бы точно проиграли. И вообще, если считать по уровням, счет хоть и не в мою пользу, но все равно – 3:2, позор на их тупые головы.

С другой стороны от провала сохранились только верхние этажи, на нижний – только через провал попасть, я сунулся по низу – там еще какая-то гадость разлита, ботинки намертво прилипают. Так что стою, сбрасываю вниз то, что могу отломать, вниз летит хорошо, а вот вперед – не очень, тройное ускорение свободного падения – в моем случае почти вертикально, благо слой клея внизу не очень толстый, некоторые куски до него уже не достают.

Осталось десять минут, когда я спустился вниз и по импровизированной дорожке, перетаскивая свободные куски вперед, кое-как перебрался через провал. Те, что остались, вытащить не удалось, но на некоторые получилось набрать клея, ржавое ведро, видимо, оставленное для антуража, я нашел на одном из этажей. А на свободные разложил ловушки, осталось несколько сэкономленных.

Противоположная стена тоже оказалась с сюрпризом – покрытие стен не давало такт-броне к ней прилипать, шесть метров – это для человека-паука не высота, я-то еще только учусь. Набрал обломков, благо их валялось много, смочил в клее и кое-как организовал небольшой скалодром. Пока мудрил со ступеньками, почти вылез наружу, к кускам ботинки замечательно прилипали, вот буквально был одной ногой тут, другой там – сидел на раме окна. Тут как раз появились мои друзья – карабины нацелены в мою сторону, так что я побыстрее попытался вылезти. И обнаружил, что с другой стороны стены есть приступочка, длинный такой внешний карниз. Так что я оказался как бы в амбразуре, тем более что мне большого пространства для стрельбы не надо, достаточно руку чуть вперед вытянуть и взглядом вектор задать.

Команда залегла за обломками, словно это могло стать мне помехой. Просто переносил точку выхода конструкта за препятствие и пулял. Плазмой – лучше всего, попадая в толщу укрытия, она разносила его на мелкие кусочки, они хоть и не могли нанести больших повреждений, но противников нервировали.

Поняв, что такая дуэль бесперспективна, наемники разделились. Линник осталась прикрывать своих товарищей возле лифта, мои попадания хоть и причиняли ей беспокойство, но такт-костюм пробить не могли. А сержанты пошли на прорыв. Так что капральшу я оставил в покое, изредка в нее постреливая, чтобы держать в тонусе, а вот парнями занялся плотно. Приходилось дозировать плотность схем, энергия могла закончиться в самый неподходящий момент. Пока противники мостили переправу, куда быстрее и сноровистее меня, я ограничивал мощность заряда. Но когда Конташ дошел до половины и попал в ловушку, зарядом плазмы удалось сбить его с камня. Бедняга двумя ногами вляпался в клей.

Я уже было решил, что перевес в бою на моей стороне, как что-то чиркнуло меня по шлему. Да так сильно, что не удержался и полетел вниз.

Вид валяющегося на земле и стонущего врага моих противников приободрил. Две минуты понадобилось наемникам, чтобы перебраться на другую сторону и вылезти в окно. Дроны, один из которых меня и сбил, кружились надо мной, следя, чтобы я не поднялся, и постреливая рядом для острастки. Я уже и забыл про них, а вот ведь как – пригодились в последнем раунде. Стратеги, что сказать.

Четыре мушкетера выползли из окошка и подо-шли ко мне. Тодин держался позади, помня, что помощь мне оказать не сможет. А троица обступила лежащее и кривящееся от боли тело, обсуждая, что со мной делать.

– Может, пристрелить? – подал Конташ здравую мысль.

– Нет, этот гад должен помучиться, – Линник сняла шлем, потрогала рубец на щеке. Вроде такого раньше не было, где-то ее приложило.

– Тогда пристрелим, но не сразу, можем сначала по ногам, потом руки, а как двигаться совсем не сможет – в горло, там отек и всё, – задумчиво потыкал меня мыском ноги Арраш. – А то нехорошо получится, засмеют.

– Ну да, – капральша решительно рубанула рукой, – мы поддавались. И вообще этот Марк мутный какой-то. Мне кажется, он заранее подготовился.

Не слушая Тодина, который уверял всех, что заранее просчитать полигон нельзя, наемники продолжали спорить относительно моей судьбы. Шлемы полетели в сторону, перчатки, стянутые с рук, туда же. Вот что значит интересная тема для обсуждения. Только Тодин стоял в сторонке, ухмылялся и что-то жевал. Откуда он все время берет еду?

Ловушки срабатывают на тридцать секунд.

На то, чтобы подняться, мне хватило бы, наверное, одной.

Еще три – и разряд идет через Линник, отпускаю – постоянный ток в 50 миллиампер сразу не чувствуется, а вот как воздействие заканчивается, всё, судороги, затруднение дыхания. Глаза закатываются, Тодин приступает к своим обязанностям.

Повторяю то же самое с Конташем, запястья – самые уязвимые. А не надо было перчатки снимать. А-ля гер ком а-ля гер, падла. Сержант – покрепче хрупкой девушки, но тоже валяется, сердечко небось прихватило.

Ну и напоследок – Арраш. Дергается, чтобы поднять руки, а паралич от ловушки действует, не могу принять сдачу в плен. Так что и ему достается, вот теперь у ан Тодина три пациента. Поражение легкое, ни у одного клиническая смерть не наступила, с частью повреждений справится бронька, а с тем, что останется – жующий доктор.

Все это прокрутилось в моей голове, когда я вскочил и схватил капральшу за руки.

Одна, две, три секунды, отпускаю.

И уже понял, что не так все пошло. Рыжая изобразила подергивания, даже язык высунула и глаза скосила в сторону, прям актриса провинциального театра.

– Падать не буду, – предупредила она, – тут грязно. Ты это, грабли-то свои чего распустил.

И коленом заехала мне прямо по причинному месту, под дружное ржание остальных членов команды. К которому присоединился еще один смеющийся звук, похожий на кудахтанье.

– Неплохо, неплохо, – раздался голос у меня из-за спины. – Я уж думал, мне придется хотя бы тут поработать, но ты, Мелек, справился.

– Благодарю, уми, – Тодин поклонился.

– А Марк любит валяться, – ан Траг подошел, потыкал меня носком ботинка, прям как Арраш до этого. – Давай поднимайся. Уж на что Линник плохо играет, ты еще хуже.

Я поднялся, потыкал ногой в те места, где должны были быть ловушки – все чисто, разрядились. Почему тогда?..

– Хорошая попытка, – Арраш хлопнул меня по плечу, – когда-то давно мы так попали, тогда только не электричество было, а заморозить нас пытались, да?

– Ага, – потянулась Линник, – мы были такие неопытные. Ну не совсем такие тупые и наивные, как Марк, – уточнила она.

– Но с бассейном он нас провел, – вступился за меня Тодин.

– Подумаешь, – капральша скривилась, – где ты видел такие реки или болота. В реальной ситуации он бы уже давно на этом дне лежал, бедняга. И с ши-лиму непонятно получилось, почему они второй раз не разделились? Он же прямо на них шел, и время отката закончилось, должны были.

– Так получилось, – ан Траг усмехнулся. – Нужно быть готовым ко всему. И признайте, на косме он вас сделал.

– Да, – неожиданно согласился Конташ. – Хорошая тактика, если предположить, что Тодина выведут из строя стразу после начала, и мы бы оказались там не в скафах, то точно бы полегли, будь против нас псион поопытнее. Надо будет эту запись Громешу показать.

– Уже, – Арраш кивнул, – он посмотрел и сказал, что дрючить нас будет перед отправкой. Особенно Эирин.

Про меня, кажется, забыли, обступив покрасневшую девушку и предлагая ей помощь в предстоящих тренировках. Ну и ладно, не сказать, что я огромный опыт сегодня приобрел, но было весело, и если так подумать, особого риска не было, вон, наставник наш не сбежал, оказывается, никуда, а наблюдал и даже мне подыгрывал.

После полигона мы разделились – наемники отправились куда-то вдаль, по своим наемническим делам, пообещав через недели две вернуться и взяться за меня всерьез, а я получил сообщение от вечно отсутствующего родственника. Повидаться со мной захотел, соскучился, наверное.

17

Эн Громеш великодушно позволил мне поужинать, назначив рандеву на 9 вечера. По дороге в его покои я даже на пунктир почти не смотрел, скоро как к себе домой буду идти, на автомате.

В отличие от прошлого раза, что в самом кабинете, что рядом с ним было пустынно. Мне показалось, или Элика немного покраснела, встретив меня у входа?

– Ну чего ты там встал столбом, иди сюда, садись, – не дал мне дядя полюбоваться его секретаршей со спины, ладно, в следующий раз посмотрю, может, чего знакомое увижу.

– Это я тебя позвал, чтобы ты не скучал, – объяснил мне энгун. – А то небось совсем там закис в своей скорлупе, не вылезаешь никуда.

– Нет, – я махнул рукой, – вот только недавно в твоем городишке был, Уртаки, кажется.

– Ну и как тебе?

– Знаешь, наш городок на той Земле хоть и небольшой, а все повеселее будет. Тут болото какое-то. В поместье, да, у тебя и казино с блэк-джеком и шлюхами есть, и вон полигон, сегодня бегал на нем, а в городке этом вообще ничего нет, только забегаловка одна.

– А, – дядя поморщился, – что ты хотел, захолустье. Тут семьи корпорантов живут, народу немного, все свои, с утра проснулся – в капсулу и работать. Вечером вылез, сюда приехал – выпил, потусил и спать. И так три дня в неделю.

– Погоди, а остальные четыре? – удивился я.

– Ты бы хоть о местных трудовых обычаях почитал, разгильдяй. Три дня в неделю мы работаем, три дня – на обучение. А один день выходной. Поэтому мы в космос летаем, в настоящий, а вы там даже до Луны еще не добрались. И живем по две сотни лет, а кто и больше.

– Это да, – согласился я. – Ну и еще магии у нас нет.

– Отстойный мирок. Кстати, Анур туда уже отправился, все, что ты ему передал, с собой взял.

– Отлично, – обрадовался я. – И когда обратно?

– Может, через полгода.

– Полгода – это нескоро. Здесь буду ждать?

– Да, тебе, возможно, кажется, что ты уже почти полноценный маг, но это не так совсем. Ан Траг говорит, лет пять-шесть тебе нужно, чтобы ты мог какие-то полезные функции выполнять. Но через несколько месяцев твой пси-модуль исчезнет, мозг его поглотит, и какое-то время ты как инвалид будешь. Так что вот эти твои занятия в капсуле, пилотирование, тут ты молодец, с ними и восстановишься быстрее, и сможешь чем-то себя занять. А там посмотрим.

– Ладно, – пожал я плечами, – просто неохота совсем без дела сидеть.

– Пристроим тебя, не беспокойся. Корпорации люди всегда нужны, тут тоже не одни гении живут. По поводу занятий, наемников я снимаю, они мне в другом месте понадобятся. И ан Траг тоже, так что остаешься пока один. С тобой кто-нибудь из инструкторов займется, но не долго, пару часов в день, можешь на полигоне развлекаться, допуск у тебя есть. Ну и сам пока, в зале этом тренируйся. Договорились?

Я кивнул.

– Недели через две-три вернемся, тогда опять занятия возобновятся. А до этого сам. И еще, про эн-карни тебе родственничек мой все рассказал?

– Не знаю. Кстати, этот Громеш – кто тебе?

– Дальняя родня. Кстати, Анур, который по твоим делам отправился – его родной брат, матери у них только разные. Так вот, о магических напитках. Максимум – раз в год, запомни. Будут предлагать, заставлять, постарайся не пить, для пси-ядра это большой стресс, может исчезнуть или резко уменьшиться. Хоть у вас порции маленькие были, все равно.

– Понял. Но было здорово.

– Верю, – дядя мечтательно прищурился, – вот когда я в первый раз, и не новодел, как вы, а настоящее, старое, по сорок шиклу за бутылку, ох… Правда, дед меня выпорол потом, но до сих пор как вспоминаю, прям мурашки по телу. Ладно, я чего тебя позвал, предупредить, что в ближайшие две недели меня не будет. Предупредил. Считай, что отпуск у тебя, отдыхай, набирайся сил, деньги-то остались еще?

Я кивнул. Помимо того, что мне Громеш перекидывал, еще сдача с той попойки осталась, тысяч двести.

– С пьянкой этой ты хорошо придумал. И вроде как выигрыш свой забрал, и Конташи не в обиде – пропить, это по-благородному. Вот если бы на что полезное истратил, да еще на себя, тогда да, могли и отомстить.

– Все равно мне кажется, что этот Конташ меня недолюбливает. Смотрит нехорошо.

– Как посмотрит, так и отвернется. Пусть тебя это не беспокоит. Наша семья будет посильнее и побогаче, а ты практически член семьи, хоть и не кровный, а родич. Как ты там сказал – сын боевого товарища? То, что нужно, тут эти вещи ценятся, иногда такие связи выше родственных.

В коридоре я опять столкнулся с Эликой, и она опять покраснела, хотела что-то сказать, но потом вроде как передумала и проскользнула в кабинет Громеша. А у меня появился шанс рассмотреть ее сзади. Вроде как она, но может быть и не она. А чего краснеет тогда? В общем ясно, что дело темное.

Следующие несколько дней я провел в неге и безделье. Пять минут после сна нежился и за ужином бездельничал. А так постоянно что-то делал, прям как в молодости, хотя формально я и сейчас не старик. Ну а с местной медициной – юноша. Каждое утро я шел на полигон, проходил один из уровней в произвольном секторе, дальше третьего меня не пускали, но и того, что было – хватало вполне. Сражения с рептилиями, летающими и ползающими, зачистка зараженного города, на который почему-то нельзя было сбросить мощный заряд, марш-бросок по хищному лесу, уж не знаю, где они вообще его видели, в сети ничего такого не встречал. В общем, все, что можно было настроить через интерфейс полигона, было к моим услугам. Пару раз я пытался сесть на хвост какой-то группе, но быстро понял, что мой уровень по сравнению с подготовленным наемником находится где-то глубоко под землей. К тому же с каждым днем тренирующихся становилось все меньше, и к воскресенью полигон вообще опустел.

Третий сектор позволял применять любые схемы, так что и магическое противостояние я себе обеспечил. Вот только кристаллы, применявшиеся антроподобными роботами, были по силе действия даже слабее моих заклинаний, и стоило это слишком дорого, тридцать тысяч за полчаса возможности побегать под магическим огнем. Так что хватило одного раза, чтобы я вернулся в свой тренировочный зал и там отрабатывал шмагию.

Ну и капсула по вечерам, перед сном, отлично снимала усталость, заодно и на новый уровень перешел, теперь моим кораблем был малый подавитель – вытянутый октаэдр с возможностью наземной бомбардировки. В оснащение подавителя входили ракеты «космос-земля» от энергетических, с поражающей способностью в несколько мегатонн, до волновых, позволяющих уничтожить органику на площади в несколько сотен квадратных километров. И таких ракет было три десятка, а подавителей в стандартном оснащении гиперов – несколько сотен. Вообще тактика уничтожения наземных целей была странной, гораздо логичнее было бы забить корабль-матку ракетами и беспилотниками и спокойно уничтожать все вокруг, так ведь нет, участие человека было обязательным. Видимо, чтобы подельников было больше.

Меж тем народу в поместье становилось все меньше и меньше. Приближался какой-то праздник, и люди мирных профессий уезжали на отдых, как будто здесь они много работали. Но факт остается фактом, в утум-воскресенье я ужинал почти один, прежнего ажиотажа в нижнем зале не было. Такое впечатление, что остались одни слуги-рабы и кое-какой гражданский персонал. Так что в понедельник, проснувшись, я представил себя в совершенно пустом огромном поместье и поежился.

Сигнал тревоги застал меня в парке по дороге в столовую – сообщение вылезло на всю зону обзора, моргая красным.

«Внимание, объект атакован. Срочно перейдите в пункты эвакуации, пользуйтесь личным транспортом или оставайтесь в своих комнатах. Зоны 2, 3 и 7 под угрозой удара, срочно их покиньте. Оптимальный маршрут эвакуации проложен. Пси-активным – пункт сбора 1. Время до удара – 5 минут».

Что-то новое. Надеюсь, это учебная тревога. Тут выскочило новое сообщение.

«Внимание псионам. Порталы заблокированы, подавители по контуру».

Не знаю, что это означало, но моя линия жизни вела меня прямо в мою комнату. Видимо, полноценным псионом я не считался и личного транспорта не сподобился. И в пунктах эвакуации для меня места не нашлось. Меж тем немногочисленный народ вокруг быстро разбегался кто куда.

Над поместьем проносились каплевидные аппараты, устремляясь куда-то вдаль, только надо мной их пролетело не меньше сотни, над строениями появились мерцающие купола.

Нас учениями не испугать, но здоровая паранойя должна присутствовать всегда. Так что я поспешил прямо по пунктирной линии в свои апартаменты. По пути столкнулся с Кайлом, тот даже внимания на меня не обратил, так куда-то торопился.

Под купол я едва успел, таймер уже отсчитывал последние секунды, видимо время до удара и время, когда от этого удара можно спрятаться, не совпадали. В коридорах было пустынно, то ли все попрятались, то ли слиняли подальше куда, так что я бежал в одиночестве. Проем в зал был открыт, так же как и в мои апартаменты, но стоило зайти, как вход заблокировался.

Я тут же начал переодеваться. Не знаю, может ли такт-броня, да еще учебная, меня спасти, но с ней шансов больше. Всунул ноги в ботинки, щелкнувшие креплениями, провел рукой по шву такта, заращивая, натянул перчатки. Вот только шлем нигде не смог найти, точно помню, что оставлял, но вот где это я сделал, загадка. И разгадывать особо некогда.

На большой экран-стену вывелось изображение поместья. Тут же пришло сообщение, что внешняя сеть недоступна в целях безопасности, и любые контакты заблокированы.

На куполе, укрывающем поместье, стали появляться радужные всплески. Такое я видел на симуляторах – орбитальная бомбардировка. Сначала сбрасываются энергетические заряды для перегрузки оборудования, а потом – кинетические. Точнее говоря, потенциальные, летят-то они сверху вниз. И если верить обучающим материалам, купол этот долго не продержится.

И вправду, через несколько минут одно из радужных пятен расползлось, образовывая в центре сквозное отверстие, и в него влетели ракеты. Любопытно, кто это так подставляется, атаковать землю вообще запрещено, хотя поместье – это вроде как семейная территория, на нее это не распространяется, но только в отношении военных объектов. А тут одна ракета рванула где-то возле пищеблока, вырванные с корнем деревья обозначили эпицентр взрыва, значит, обычные объемники, с ограниченной степенью поражения. Нападающие не совсем отмороженные на голову, иначе гвардейские подразделения эгира были бы уже тут.

Прогремел взрыв где-то в районе гаража, где хранился мой байк. Вот суки, я всего раз на нем катался, вроде как и не мое имущество, а жалко. Еще несколько разрывов накрыли полигон, даже вот само здание тряхнуло немного, интересно, по мне будут стрелять?

Судя по карте, нападение шло на три объекта – здание, где были столовая и развлекательные заведения, полигон и какой-то сектор основного здания. Туда были направлены все удары. И если полигон держался, сбивая подлетающие заряды, то у пищеблока купол был продавлен, и на площадку возле него уже садился десантный бот.

Тут изображение пропало, появилась все та же блондинка, бегущая по берегу океана – самое время помечтать о прекрасном. О хапу – я вспомнил, где оставил свой шлем. В тренировочном зале, и там должен был хапу лежать, а с этим кнуто-мечом я чувствовал себя гораздо спокойнее. И вообще в комнате я ощущал себя как в мышеловке, никакой свободы маневра, если сюда зайдут нападающие, у меня только один шанс. Покажу им если голую девку, и пока пялятся, убегу. Но что-то подсказывает мне, что с этим шансом у меня не выгорит.

На удивление, проем спокойно разблокировался, и я выбежал наружу. Шлем валялся на столе вместе с хапу и дронами, ну да, я собирался сегодня после обеда заняться привычным сбиванием летающих шариков. Да, еще и ловушки, их осталось чуть более двадцати, не хрен было так расходовать.

Расставил их возле входа в зал, плотненько, нацепил шлем, проверил на всякий случай коммуникатор – нет, прямая связь с родственником тоже отсутствовала, огляделся – спрятаться особо негде, только в дальнем углу стоит контейнер, еще вчера не было, наверное, что-то новое привезли.

К моему разочарованию, контейнер оказался пустым, хотя по размерам в него можно было запихнуть небольшой танк. И не прочным – атомарный клинок вскрыл стенку как бумагу. Я отогнул лист как можно шире, чтобы казалось, что кто-то сделал проем и там прячется, перекинул управление дронов на себя и поднял их в воздух, разместив по периметру. В таком состоянии они могут висеть несколько суток, жаль, что камер на них нет, а то бы и в коридорах можно было расставить. Около сотни дронов с плазменными зарядами – почти боевой отряд. Если кто-то ворвется сюда в трусах, майке и с мачете, получит по первое число.

Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. В голову лезли и другие дурацкие статусы из соцсетей все на эту же тему, еще подошла бы грустная аватарка. И хотя я надеялся, что никто не придет – вот даже положил хапу на стол, уронил вниз, а потом ткнул навершием по полу, типа, всё, примета не сбудется, но где-то в глубине сознания я ждал, что половина стены рухнет от взрыва и бравые враги нападут. Спрятался за развернутый диван, только комм выставил – так хоть изображение увижу. Но минуты шли, а нежданных гостей все не было.

Вот чего я не ожидал, так это то, что никакого взрыва не будет.

Проем распахнулся, впуская людей, затянутых в серые костюмы, судя по виду – абордажные скафы. Классов на несколько повыше, чем моя такт-броня, их так просто плазменными пукалками не возьмешь.

А ловушки взяли – почти все завязли в магических пятнах, тщетно пытаясь освободиться. Магический паралич так просто не снять, скафы хоть и рассчитаны на повреждения средней тяжести, но с пси-воздействием справлялись с трудом. Тем временем дроны взяли курс на поражение неприятеля – шарики носились над серыми захватчиками, щедро поливая их зарядами. Безрезультатно. Сгустки плазмы бессильно размазывались где-то почти у скафов, только вспышки сверкали. Хотя нет, через какое-то время у одного из нападавших энергетическое поле дало сбой, и несколько подпалин он получил. Но и только, тут же поле восстановилось, а по шарам уже били из стрелкового оружия. В отличие от устаревших, видимо, моделей, которые мне показывали наемники, метатели у врагов были встроены прямо в скаф – два на плечах, вращаясь полукругом, и два – в основаниях перчаток.

Моя тактика дала очевидный сбой – за каких-то десять-пятнадцать секунд все мои вспомогательные средства защиты были уничтожены, а ловушки разрядились. Пятерка нападавших продвинулась на несколько метров от входа и встала полукругом.

И вот только я подумал, что мне пришел, как это говорят, северный зверек, тут за спиной врагов появилось знакомое лицо.

Сержант Мешхе Конташ в синей броне, без шлема, с развевающимися (хотя нет, просто висящими) волосами, не торопясь подошел и остановился в открытом дверном проеме, глядя в затылки врагов. В руке желтовато светился атомарный меч. Я уже хотел подать ему знак, но решил подождать – пусть сначала разберется с этими гадами.

– Чего встали, – Конташ решил привлечь внимание серых. – Нашли? Да сними ты уже колпак, видишь, нет тут никого больше.

Шлем одного из нападавших втянулся в скаф. Узкоглазое лицо еще больше прищурилось.

– Ну, чего там?

– Пока ничего, – ответил узкоглазый. – Ловушки на входе, учебные дроны. Все, как ты говорил.

– Вот видишь, – Конташ расхохотался. – Этот идиот точно здесь. Эй ты, Марк, выходи. Мы тебя не больно зарежем.

Узкоглазый угодливо засмеялся.

– Он где-то здесь. Двое – проверить комнаты, еще двое – вон к тому контейнеру.

Повинуясь рыку узкоглазого командира, четверо серых разбежались по залу. Пока двое вскрывали комнаты, другая парочка обследовала контейнер.

– Никого нет.

Конташ поморщился.

– Тут он, я прям чувствую его мерзкий запах. Гнильцы.

Он огляделся.

– Вон, за диваном.

Узкоглазый что-то протошнил, и обе парочки резво направились в мою сторону.

Вскочил, чего там скрываться, выставил щиты и вдарил шаровыми по врагам. Скафы – отличная защита, но статический заряд сносит щит на раз, острый край льдинки способен заморозить и пробить почти любую броню, а плазма хоть и не способна прожечь броню сразу, но с третьего-четвертого раза прилетает будь здоров. Точнее говоря, совсем не здоров.

Расстояние в сорок метров серые преодолели быстро. Бросив хапу на диван, активировал шаровую молнию на правой руке, лед на левой, пси-модуль расставил приоритеты целей. Первую двойку я свалил почти на подходе – у одного была разворочена грудная клетка, сквозь разрывы брони виднелись осколки костей и заиндевевшее мясо, у другого – почти оторвана обгоревшая рука. Это не мешало ему двигаться, пока не удалось пробить броню на бедре, только тогда нападавший упал.

Второй паре повезло больше, пока я занимался первой, они подобрались ко мне сбоку – мой щит тоже снесло, и очередной заряд, к счастью, ослабленный, отбросил меня на пол, такт-броня смягчила удар и погасила температурное воздействие, но вот следующий выстрел был бы точно смертельным.

Я закрыл глаза, вот что за невезуха, а? Понедельник, чтоб его.

Но смерть все не приходила. Зато пришел удар в бок.

– Вставай, падаль, – услышал я знакомый голос.

Меня потянули за ворот и поставили на ноги.

Открыл глаза – узкоглазый что-то там шаманил над убитыми, надеюсь, бойцами. Хотя нет, оба шевелились, над грудью одного поднималась горка пены, такая же пена облепила руку и ногу другого.

– С ними все будет хорошо, – успокоил меня Конташ, с разворота пробивая в живот. Поморщился, глядя на руку. – Какой там код от твоего костюма? Не хотелось бы его портить.

Моргнуло сообщение, что учебный такт перешел под контроль тренера.

– Вот так лучше, – Конташ сорвал с меня шлем, швырнул подальше. – А теперь ты должен помучиться.

Следующие несколько минут превратились для меня в пытку. Точнее говоря, в попытку меня пытать. Такт-костюм, если его правильно настроить, отлично с этим справляется. Сначала Конташ играл с температурой, стараясь то сварить меня, то заморозить. Внутренняя конструкция такта позволяла делать это в режиме от 10 градусов мороза до 50 тепла, так что я принимал контрастный душ из пота и залитых внутрь костюма литров воды. Благо магическая опция обезболивания никуда не делась. Поняв, что этим меня не проймешь, Конташ озверел и начал швырять меня на пол, поднимать, избивать чем только можно. Только вот силенок у него не хватало заставить меня по-настоящему пострадать. Мелкие повреждения я лечил сразу, а крупных пытался не допустить. Даже когда сержант попытался мне руку сломать, ему не удалось проломить выставленный щит.

– Пора с этим кончать, – вытирая пот со лба, заявил он.

Похоже, переборщил я с сопротивлением. Поддался бы, и он, глядишь, успокоился. А тут нет, глаза красные, слюна изо рта брызжет. Вот чего, спрашивается, он на меня так взъелся. Так его и спросил.

– Ты, – вращая глазами в разные стороны, заверещал Конташ. – Не понимаешь, тварь? Пора тебя кончать.

Из рукояти вырвалось желтое лезвие с пробегающими по нему искрами. Такого режима я еще не видел.

– Что, нравится? – издевательски проговорил сержант. – Специальное оружие против магов. Даже жаль его использовать на таком дерьме.

– От дерьма слышу, – парировал я, лихорадочно думая, что же предпринять. Атомарное лезвие легко резало ткань такта, а тут еще вот эти искры, что-то подсказывает мне, что они – неспроста. Если пробьют щит, все, прощай, Марк.

– А нун Конташ знает, что эш-ги из его личного храна взяли поиграть? – спокойно спросил кто-то за спиной Конташа.

Тот обернулся. И я тоже посмотрел, что там такое происходит.

Пять трупов в серых скафах валялись на полу, разложенные звездой. У каждого во лбу торчал кинжал, от него линии бору, яркие, наверное даже неодаренный мог бы их увидеть, сходились на одном человеке.

– Арраш, – зарычал Конташ. – Какого Наргала ты тут делаешь?

– Не советую, – Арраш, держа знакомый мне черный меч в правой руке, поднял левую, – упоминать это имя.

Повинуясь движениям руки, трупы поднялись. Каждый из них был опутан сетью энергетических линий, глаза их были открыты, и мертвые взгляды словно изучали нас.

– Не знаю, как ты тут оказался, но проваливай, не твое это дело, – Конташ не сводил глаз с трупов, сжимая меч до белых костяшек. – Что ты вообще тут творишь?

– Хочешь об этом поговорить? – Арраш сделал рукой вращательное движение, поднятые тела слегка приподнялись над полом. Поток энергии от них стал заметно больше. – Ну да, сам ты не догадаешься.

– Это мое дело, – упрямо заявил штурмовик.

– Нападение на поместье Семьи, – Арраш щелкнул пальцами, и первый труп осыпался на пол фиолетовыми хлопьями. – Причинение вреда имуществу, убийство мирных лу, дезертирство.

С каждым новым обвинением очередное тело рассыпалось в труху.

– И наконец, ты просто тупой заносчивый кусок говна, а это куда хуже всего остального, – последний труп превратился в кучку праха. – Так что, Конташ, приговариваю тебя к смерти. Быстрой, но болезненной.

– Да кто ты такой? – Конташ направил кончик меча на Арраша.

Тот опустил левую руку на уровень лица, из ладони вырастало маленькое фиолетовое облачко.

– Я? Лу Арраш, – пожал плечами разведчик и дунул.

Струйка фиолетового дыма дернулась к – Конташу и через ноздри проникла в него. Тот сжал горло руками, словно не давая дыму проникнуть дальше, в легкие, замер, пытаясь бороться, но тут цвет кожи начал меняться. Посинело горло, потом синь перекинулась на лицо и грудь, расстегнутый в попытке остановить действие заклятия скаф обнажил фиолетовые пятна на торсе, руки тоже посинели. Конташ пытался – что-то сказать, но словно окаменел, черные губы пытались двигаться, но только еле-еле дергались.

– Смотри, Марк, – Арраш показал мне на своего приятеля, – это заклинание нечасто увидишь. Называется, кто бы мог подумать, Лиловая смерть. Ручаюсь, наши предки долго думали, прежде чем такое название нашли.

Наконец синева полностью затопила Конташа, только глаза еще могли двигаться, оставались такими же – с чуть желтоватым белком и коричневой радужкой. Они вращались, казалось, в разные стороны, непослушные веки пытались сжаться, но не могли.

– Не передать словами, какую боль он сейчас испытывает. Все, что пережили эти пятеро, чем болели за всю жизнь, страдали, мучились, все это сейчас внутри него. Самая пустяшная боль вырастает вдесятеро. Кто-то прищемил палец, ему – словно палец этот в плазму засунули. А настрадались эти ребята сполна, жизнь у внешников нелегкая. Но, наверное, хватит, нехорошо так мучить бывшего боевого товарища, да?

С этими словами Арраш едва заметным движением снес Конташу голову. Та покатилась по полу прямо в мою сторону, осыпаясь пеплом, образовывая фиолетовую дорожку от превратившегося в хлопья тела до моих ботинок.

Арраш улыбнулся и поглядел на меня.

– Вот видишь, Марк, что бывает, когда человек забыл о долге и чести, никогда так не делай. А теперь марш в свою комнату, нам еще остальные помещения от всякой падали зачищать.

– Туда? – я мотнул головой.

– Ну да, – Арраш поморщился. – Слушай, мне правда некогда с тобой нянчиться, а тут еще дел невпроворот, так что пожалуйста, запрись и никого не впускай. Да расслабься, не собираюсь я тебя убивать, мы на одной стороне добра, верно? И забери хапу, вдруг понадобится.

С этими словами он протянул мне мой кнуто-меч и подтолкнул к дверному проему.

Заблокировав в апартаментах дверь, я уселся на диван. Экран ожидаемо не работал, связи тоже не было. Хорошо хоть автомат с едой функционировал, достал из него блюдо с какими-то зелеными кусочкам и нервно начал пережевывать, даже не чувствуя вкуса. Вот так люди толстеют – от нервов.

Просканировал себя – незначительные повреждения были, но вполне поддающиеся лечению. Капсула почему-то тоже не работала, крышка не открывалась, пришлось лечить себя самому. На время отвлекся, минут десять было чем себя занять.

А потом перед глазами вновь появилось сообщение.

«Внимание. Включена самоликвидация, постарайся покинуть объект в ближайшие две минуты». И в углу заморгал таймер. Появилась пунктирная линия, проходящая прямо через дверь.

Я бросился к проему в зал, попытался его открыть. Но сколько ни прикладывал ладонь и коммуникатор к оранжевому пятну, механизм не срабатывал, я пинал место проема ногами, стучал кулаком, рубил мечом, все без толку. В отчаянии я уселся на пол, опершись спиной о стену, обхватил плечи руками, что-то зябко мне стало, грустно. Таймер равнодушно отсчитывал последние секунды, но где-то внутри я надеялся, что все обойдется. Есть такой тип надежды, когда почему-то уверен, что пустое это, но все равно надеешься. На чудо, которое не произойдет.

Эпилог первой книги

– Что говорят строители? – нун Громеш прохаживался возле окна. Морщины исчезли, черные волосы были стянуты на затылке в хвост – из старика глава семьи превратился в средних лет мужчину, подтянутого и энергичного.

– Сорок шиклу и двадцать миллионов кредитов. – Эн Громеш развалился на низеньком диванчике. – И это только чтобы строения восстановить, а еще системы безопасности перенастраивать надо. Надеюсь, дед, оно того стоило.

– Еще как стоило, – бывший старик усмехнулся, – теперь Конташи не отвертятся. Мы стрясем с них столько, что еще три таких поместья отстроишь. Они сейчас выбирают между системами Арш-шаг, Желтого круга и Тирреном, прикидывают, с чем им легче расстаться. Как ты думаешь, что нам достанется?

– Тиррен? Ты же давно хотел забрать эту систему, хотя я не понимаю, что ты в ней нашел. Ни одной планеты, астероидное поле и холодный коричневый карлик. Там же, наверное, по поверхности звезды можно гулять.

– Тебе и не нужно понимать, Тоальке. Ты – человек дела, а мозгом в вашей компании всегда была твоя сестра. К тому же ты все равно не угадал, мы заберем все. За это отдадим систему Луфур, переговоры велись уже лет двадцать, пора их заканчивать. Тем более то, что нам было нужно, мы оттуда уже вывезли.

– Надеюсь, великий нун, ты знаешь, что делаешь, – эн Громеш пожал плечами.

– Не хандри. Не такие уж и большие потери. Что там у тебя разрушили?

– Так, мелочь, – горько усмехнулся внук. – Половину парка разнесли ракетным ударом, верхний этаж гаража с десятком истребителей и почти половиной сотни самбу, бату я и не считаю… Ну и левое крыло дворца с портальной комнатой и заклинательным полигоном подчистую, хорошо хоть силовой купол основного здания выдержал Четырнадцать эре, шесть человек обслуги, одиннадцать лу-охранников.

– И племянник твой.

– Да, – эн Громеш вздохнул. – Жаль парня. Надеюсь, хоть умер быстро, без мучений.

– И как герой. Почти настоящий Громеш, ну не совсем, но из нашей семьи, – дед подмигнул внуку, взял со стола золотую пластину и бросил эн Громешу.

Тот поймал ее, прочитал.

– Зу Марк Громеш-Арке? Что за бред? Дед, тут ты совсем рехнулся. Мало нам Конташей, так еще Арраши и Сантуши давно зуб точат, им только повод и возможности дай. Просто так пришлого принять в семью – да половина Семей на уши встанет.

– Спокойно, мальчик. Сантуши получат Луфур, а взамен отдадут долю в Тай-су Космо Аррашам. Марика уже обо всем договорилась. Понимаешь теперь, почему я доверяю важные дела не тебе, а ей?

– Дед, это скандал. Ты подсовываешь этого Марка Семье, правда какой-то боковой ветви.

– Ну почему какой-то? Громеши-Арке – очень уважаемая Семья, хоть и младшая.

– Настолько уважаемая, что из всех осталась только одна девчонка, она, кажется, у моей сестры чуть ли не служанкой.

– Ну палку-то не перегибай, мальчик. Громеши не могут прислуживать Громешам. Помогать – да, тем более что родители у этой, как ее там… Илани? Да, вот у нее, вполне благородные люди были, одаренные, второе посвящение прошли. А что дураки и решили Семью предать, так за это они уже ответили сполна, на жертвенном камне, и дочь их тут ни при чем. К тому же у девчонки неплохое наследство, столько лет за ним приглядывали. Доля в корпорации «Иштур», кое-какие владения во внешних мирах, тут, на Земле, островок, и даже небольшой запас ману имеется. Если прикинуть, не намного ты ее богаче.

– Да я помню, – эн раздраженно махнул рукой, – только получить она это все может, когда выйдет замуж за одного из Громешей. Ты же сам говорил.

– Не я – эгир, но он передумал не так давно, решил, что и так нашей Семье слишком много всего перепадает. Дал ей свободу выбора. Поэтому Конташи и Арраши так активизировались, запах денег почуяли. Эгир, конечно, недоволен, но назад свое слово взять не может.

– Так, дед, я не понял. Ты замуж Илани за Марка выдал? Не знаю, как и когда, но верю, что это было до нападения. За час, за два?

– Ну ты совсем-то дураком деда не держи, за неделю до этого они поженились, голубки. Как раз пси-модуль почти прижился, медлить нельзя было – потом ментальный щит бы не дал ничего сделать. Да и пойло это магическое помогло, ослабило барьер. Но твой племяш бодрячком был, хоть и не совсем в сознании – и клятву произнес, и кровью обменялся, все как положено.

– Хорошо, но Илани ты как уговорил?

– Пообещали ей кое-что, – дед улыбнулся.

Младший Громеш скривился.

– Неправильно все это как-то. Получается, вы с Марикой парня специально подставили?

– Ты чего не надо не придумывай. Все было по обоюдному согласию, у нас и свидетели есть, и ритуал проведен по всем правилам. Если бы не эта дурацкая его смерть, все по плану бы пошло. Кстати, ты знаешь, что твой племянник уже народным героем стал?

– Когда он успел, – энгун устало пожал плечами. – Слишком много событий с этим Марком, не сиделось ему спокойно.

– Да он как раз за неделю до нападения, прямо перед обрядом, ездил в твой Уртаки и зашел сначала в Храм Семи, а потом в мекалу, которая там неподалеку.

– Кажется, есть такая, – эн Громеш пожал плечами, – ей еще эре управляет, Машо.

– Когда родственник твой уходил, оставил светляк в кувшине с пивом. Так этот светляк до сих пор горит, люди сначала как на диковинку смотрели, а как узнали, что псион этот погиб, героически защищая твое поместье, теперь валом валят, дотрагиваются до кувшина, и представляешь, шар при этом цвет меняет. Говорят, если желание загадать в этот момент – сбудется. И еще – если кувшин вынести куда, свет пропадает, а поставить обратно на столик, за которым наш герой ел – разгорается снова.

– Чего только не случается, на все воля Нергала, – дед и внук одновременно склонили головы. – Но насчет отчислений я с Машо утрясу.

– Ты записи нападения просмотрел?

– Да, там непонятное что-то. Наемники из внешних систем, атмосферная атака, Конташ этот стрелять начал, потом взял звезду наемников и пошел с соперником разбираться. В зале запись отключена была, только по датчикам можно судить, что парень, не будь дураком, заперся в комнате. И тут сработала система самоликвидации, двери все разблокировались, и Марк этот, видимо, решил убежать. Но далеко не ушел, а вместе с Конташем и его звездой убийц сгорел. А может, они его выволокли, останься парень у себя в комнатах – уцелел бы.

– Я так думаю, и эгир меня поддерживает, – нун усмехнулся, – что Марк вышел и разобрался с убийцами. И не запусти Конташ механизм самоликвидации, был бы жив и здоров. Так что он герой, не дал в обиду нашу семью. И вообще во всем виноват Конташ, нанял клан убийц, орбитальным ударом разнес тебе половину поместья, и все из-за несчастной любви. Мало ли кому девушка отказала, это не повод планету с землей ровнять, так что тут мы в полном праве – и долг твой погашен, и новый, только уже в пользу семьи, образовался. Тем более что наш родственник убит, три системы – это так, можно сказать ни о чем. У Конташей родовой эр-гу в этой вспышке чуть не пропал, они пытались было заявить, что ничего не знали, а как тут отвертишься, если клинок сам нун своему племяннику вручил.

– Да, такое только когда мстить отправляют, делают, – подтвердил младший Громеш. – Значит, эта старая перечница в курсе был. Вот сволочь, и вся семейка их поганая – сволочи. Теперь у них должок передо мной, системы системами, а это считай кровное оскорбление.

– Вот видишь, – нун важно кивнул головой. – Так что готовься, мы еще долг натурой возьмем. Пусть знают, как с нами связываться. Вон, папашу твоего натравим, он любит в такие заварушки ввязываться, ну и ты с ним заодно, есть одна блуждающая звездная система, на ней Конташи базу поставили, вот ей и займетесь.

– Хорошо.

Старший Громеш помолчал, потом некоторое время походил по залу, остановился.

– Да, кстати. Два дня назад вернулся твой троюродный брат, Нар-Ис. Он ушел еще до того, как ты вернулся. Помнишь Нар-Иса?

– Да уж, его забудешь. – Тоальке потер лоб. Уж кто любил погулять больше, чем он, так это его очередной родственник. – И что с ним, почему так долго?

– Он тоже попал в мир без магии, причем почти изначальный, может быть даже первый узел, и постарался задержаться в нем подольше. Аналитики пока только начали работать с информацией, но похоже, те ребята нас обогнали в экспансии, в космос они вышли давно и продвинулись дальше, чем мы – непонятно только, как. Первые две тысячи лет от Обретения словно мраком покрыты, а потом – рывок, буквально за пятьсот лет обогнали нас. Другая раса, другой континент.

– Ты говоришь, они продвинулись. Насколько далеко?

– До противоположного края практически добрались, до пятого рукава, три процента галактики исследовано, так что эта вероятность теперь имеет приоритет.

– И что теперь?

– Анур как только с твоим ублюдком вернется, пошлем его туда. Надо кое-какой подарок отправить, в некоторых исследованиях они идут в неправильном направлении, подстегнем их. И еще одного человека переправить сюда нужно, чертежи и схемы – это хорошо, но живой носитель информации нам не помешает.

– А сыну-то что я скажу, когда он про Марка спросит?

– Тоальке, ты как ребенок. Нет, как тупой солдафон. То же, что и я тебе, или другие сведения у тебя есть?

– Нет.

– Раз нет, чего спрашиваешь. Парень должен с самого начала знать, кто ему друг, а кто враг. Тем более что после твоего «племянника» вдова с будущим наследником осталась, ты традиции наши знаешь.

– Их уже три тысячи лет мало кто соблюдает, – энгун улыбнулся, – не факт, что эта дура Пашке понравится. Не тот он человек, чтобы бессловесно команды выполнять.

– Эта Илани себе на уме, но пока в нашей семье, не посвоевольничает. С Пашкой все просто – всякие лу, или внешники там, могут делать что хотят, – строго сказал нун. – А мы только на традициях и держимся. Ну еще на магии и звездолетах.

– На технологиях, финансовых корпорациях и оружии, – поддакнул внук.

– Много на чем. Но традиции – на первом месте.