Читать онлайн Грех прощения. Не совершай греха прощения

© Богинская А.А., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

В этой книге нет оглавления – только содержание. Каждая ее часть – грань в отношениях между мужчиной и женщиной. Мужчины – часть нашей жизни, самая важная и самая глубокая ее часть. Благодаря им мы рожаем детей, развиваемся, пишем книги. Благодаря им превращаемся из гусеницы в бабочку. Или не превращаемся…

Эта книга в очередной раз показывает, насколько мы, женщины, разные. И в то же время дает возможность осознать, насколько мы одинаковы. Эта книга помогает пройти путь от состояния «грех прощения» до состояния «жить жизнь». Эта книга рассказывает, чем искренность отличается от манипуляции, любовь – от зависимости, рабство – от свободы.

Все события и герои вымышлены, любые совпадения случайны.

В романе-тренинге использованы приемы графологии, позволяющие составить психологический портрет человека по ошибкам, допущенным на письме.

Содержание

Понимание

Наблюдение

Убеждение

Разочарование

Сатисфакция

Агония

Трансформация

Осознанность

Теплый воздух августовского вечера окутывал нежностью, попадая в салон сквозь приоткрытые окна. В автомобиле звучала песня. Анна слышала ее впервые. «Ты взлетаешь высоко и не слышишь никого. И, забыв о всем святом, ты разбиваешься. Но, едва открыв глаза, ты кричишь один в слезах: “Неужели жизнь моя, жизнь продолжается?!”» Анна ответила утвердительно: «Моя продолжается».

Жизнь будто отправляла ей послание, утверждение, в котором нет места для запятой. Несколько слов – и точка. Жизнь продолжается. Несмотря ни на что. Важно лишь то, находишься ты в настоящем или вязнешь в воспоминаниях о прошлом. Анна считала: есть только один истинный момент – здесь и сейчас. Все остальное – удел непонимающих. А понимание подразумевает умение отпустить прошлое и наслаждаться настоящим. Прошлого не изменить. А будущего не существует. Есть только сейчас. И твое настоящее зависит от тебя. Она проникалась мгновением. Жить жизнь.

В этом теплом воздухе, таком же теплом настроении и ощущении себя жизнь продолжалась. Автомобиль подъехал к входу. В салон ворвались детские возгласы, давая понять: время еще не позднее. Огни в окнах квартир освещали площадку перед домом.

– Мои друзья тебя не слишком нагрузили? – его лицо расплылось в извиняющейся улыбке.

– Что ты! Совсем нет. Наоборот: мне было приятно с ними пообщаться.

– Так что, в субботу едем в Одессу? – с оттенком сомнения спросил он.

– Как договорились. – Внимательно посмотрела на него и мягко добавила: – После операции хочу отдохнуть, а с вашей компанией точно будет весело.

– Это да! Один Кирилл чего стоит!

Анна улыбнулась: в его фразе звучала безграничная любовь к друзьям.

Он вышел из машины и открыл пассажирскую дверь.

– Спасибо за веселый день, – поблагодарила она, протягивая руку.

– Богинская, ты же знаешь: я всегда рад тебя видеть! – Женя пристально смотрел в глаза, продолжая держать за руку. В его взгляде застыл вопрос, который он не решался задать.

На прощание Анна чмокнула его в щеку.

– Хорошего вечера! – Она направилась к подъезду.

– Ты уже определилась в своих отношениях? – догнал ее вопрос, на который он все-таки отважился.

Не оборачиваясь, ответила:

– Более чем.

Открывая дверь парадного, она услышала, как отъехал автомобиль. Они с Женей не виделись почти две недели. Анна воспринимала его исчезновение как нормальное завершение отношений, которые, как выяснилось, только казались дружескими. Сегодня Женя неожиданно позвонил и предложил поехать к его друзьям за город. Анна согласилась, так как уже общалась с ними, когда он вернулся из Сингапура. Тогда, после операции, она весело провела день за городом, вместо того чтобы ждать у окна возвращения Матвея из Одессы.

Заехал в три. Всю дорогу рассказывал о том, чем был занят: несколько раз летал в Цюрих. Они провели день в загородном доме его друзей. Анна растворилась в атмосфере шумной компании. Но так и не смогла поверить в то, что Женя согласен быть только другом.

Кирилл, знавший его со школьной скамьи, предложил в выходные поехать в Одессу. Все радостно поддержали. Анна тоже. И в тот момент, когда она уже поверила в дружбу с Евгением, прозвучал этот вопрос. Одесса становилась более интригующей, чем когда она соглашалась туда ехать.

Вошла в квартиру. Буржуй мирно спал в гостиной: кот встречал хозяйку, только когда она приходила не одна. На кухонном столе царил непривычный беспорядок. Она принялась загружать кухонную утварь в посудомойку. Телефон просигналил об СМС-сообщении. Анна не спеша складывала посуду. Она не ждала СМС, а значит, это сообщение можно проверить позже, когда она наведет порядок. Включила агрегат, высвобождающий время. Нажала кнопку на чайнике. Телефон опять подал голос, напомнив о сообщении. «Ты хочешь жить у моря?» Заботливый Женя явно чего-то ждал от уик-энда в городе веселья. «Да. Обожаю вид, шум, вкус и запах моря», – отправила она ответ.

В списке СМС-чатов первым значился Евгений Полищук, вторым – Андрейчук Матвей Анат. С того момента, как она вышла из его кабинета, прошло три дня. На СМС «Надеюсь, с гистологией все в порядке?» ответила лаконично: «Не успела». А на следующий день, получив результаты анализа, написала: «Ты оказался прав».

Книга Бродского, положенная на стол, стала точкой в отношениях мужчины и женщины, а это сообщение она отправила, чтобы поставить точку во взаимоотношениях врача и пациентки. Анна перечитала его ответ: «Хорошая новость для меня». Нажала «Удалить». «Вы хотите удалить переписку?» – уточнил телефон. «Да». Теперь она поставила точку и в своем телефоне, стерев все, что напоминало об этих отношениях. Сообщения Матвея она перечитывать не собиралась: все равно в них нет ничего ценного, а свои – тем более.

Уже три дня внутри жила безмятежная радость. Радость, о которой она забыла в последние сорок дней, проведенных с Матвеем. Анна наслаждалась этой безмятежностью, теплой, словно капли весеннего дождя. Такое чувство часто возникает после освобождения от чего-то тягостного. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Потому что до этого ей не приходилось сталкиваться с жесткой профессиональной манипуляцией. Избавление принесло радость свободы.

Подошла к ноутбуку. Экран высветил текстовый документ. Уткнулась взглядом в финальные строки: она всегда начинала писать роман с конца. Сначала итог, потом путь к нему. И как показывал опыт, если финал не шел, идея не превращалась в книгу. Финал написан – значит, роман состоится.

Анна вышла из офиса. Августовский день оказался непривычно ветреным. Хотя светило солнце, сильные порывы ветра заставили надеть плащ. На ней черное деловое платье средней длины и бежевый тренч, развевающийся на ветру. В цвет тренчу туфли и очки с черными градиентными стеклами. А на плече черная сумка, которую она, вопреки своему женственному стилю, носила на длинном ремне. Она любила бежевый. Пожалуй, бежевый и черный – два цвета, которые присутствовали в ее гардеробе всегда, независимо от веяний моды. Часы показывали 16:30. Анна быстрым шагом направилась к месту парковки: сегодня не удалось пристроить машину поближе к офису. На Крещатике, как всегда, многолюдно: толпы туристов, скрипач, фокусники, фотографы с обезьянками, танцоры. Она шла сквозь шум пешеходной зоны по главной улице страны, радуясь как ребенок этому пятничному гаму. Шла торопливо, потому что хотела заехать домой переодеться и позаниматься спортом перед встречей с Галой.

С тех пор как Анне сняли швы, они с подругой никак не могли пересечься, а этот вечер пятницы – последний шанс: завтра Анна уедет в Одессу, а когда вернется, пока не решила. Женя и его компания планировали ехать обратно в понедельник, но она думала остаться, если захочет. В рабочем графике на следующую неделю не было запланировано ничего важного до четверга: конец августа всегда был спокойным в ее бизнесе, поэтому она могла позволить себе продлить отдых до среды. Телефон в сумке отчаянно сигналил, но она хотела завернуть за угол, чтобы звуки многолюдной улицы стихли. Вошла в арку, и, словно по мановению волшебной палочки, наступила тишина, в которой беспрерывно играл рингтон.

– Кто так наяривает? – пробормотала она сумке, пытаясь найти телефон.

Звук прекратился, как раз когда она достала мобильный. И в ту же секунду мелодия заиграла снова, а экран высветил «Андрейчук Матвей Анат.». Анна смотрела на телефон в тупом неверии. Почему-то эти три дня ей не приходило в голову, что он может позвонить. Она представила, что он улетел на другую планету и с ним нет связи. Видеть его имя на экране мобильного казалось невозможным. Но это невозможное происходило!

Телефон продолжал сигналить. Она слышала, как стучит сердце, но никак не могла понять, что делать с этим невозможным звонком. «Не ответить – как-то странно, а ответить – тоже странно. Какая разница? Все равно итог один, по крайней мере, не буду гадать, чего он хотел». Она нажала «Ответить». Голос Матвея прозвучал раньше, чем ее приветствие.

– Здравствуйте.

Анна напряженно ловила суть.

– Как ваше самочувствие? – официально начал он.

– Все хорошо, – выдавила она из себя.

– Хотел попросить вас приехать сегодня в клинику.

– Зачем?

– Анна Александровна, вам нужно приехать, – голос Матвея звучал уверенно. – Я хочу еще раз взглянуть на послеоперационный шов.

– С моим послеоперационным швом все в порядке, – холодно ответила она.

Секундная пауза. Выдох Матвея.

– Вам придется приехать. Я хочу убедиться, что заживление проходит нормально.

Анна уперлась взглядом в кирпичную стену арки, пытаясь по рисунку кладки разгадать смысл услышанного.

– Спасибо, Матвей Анатольевич, но я занята. Швы сняты, меня ничего не беспокоит.

– Я на работе до семи. Можете подъехать в любое удобное для вас время.

– Матвей, прекрати этот цирк! – нетерпеливо перебила она.

– Анна Александровна, я ваш лечащий врач. Мне лучше знать, – проигнорировал возмущение он. – Если я настаиваю на визите, значит, у меня есть для этого основания. Я вас жду, Анна Александровна, – закончил доктор.

– Хорошо, – сдалась она. – Приеду через полчаса.

Анна задумчиво смотрела на телефон. Звонок Матвея казался ей невозможным, а такой уверенный старт нельзя было и представить. Неторопливо подошла к машине и нажала кнопку пульта, но вместо сигнала открывания дверей услышала вой сигнализации. Анна истерично жала на кнопки, пытаясь выключить этот жуткий звук. Но автомобиль не реагировал: произошел какой-то сбой. «Может, это знак?» – мелькнула мысль.

Анна вошла в клинику. Волнение уже улеглось: оно потерялось в суете. Чтобы вразумить автомобиль, понадобилось полчаса, затем она застряла в пятничной пробке, потом не могла найти место, чтобы припарковаться возле клиники. В итоге на место прибыла в 17:53. Ожиданий не было никаких: позвонил лечащий врач, пригласил на прием. И Анна решила: если СМС Матвею Анатольевичу не хватило, то этот визит поставит в отношениях врача и пациентки жирную точку. Единственное, что она испытывала, – легкий мандраж из-за своего опоздания.

На ресепшене стояли две девушки. С одной из них она была знакома.

– Добрый день, Лена!

Та подняла голову и посмотрела на Анну. На лице администратора читалось удивление.

– Ой, Анна! Мы же с вами вроде уже попрощались?

– Я и сама так думала, но Матвей Анатольевич позвонил и настоял на приеме. Сказал, что хочет осмотреть послеоперационный шов.

Лена улыбнулась и бросила выразительный взгляд на коллегу.

– Я, конечно, Матвея Анатольевича понимаю, но причина, видимо, совсем другая, – хихикнула она.

– Не хочет наш доктор отпускать такую пациентку! – подключилась вторая девушка.

Лена продолжала загадочно улыбаться.

– Думаю, вы преувеличиваете, – остановила волну предположений Анна. – Сообщите ему, что я пришла.

– Ну-ну! – стояла на своем Лена. – Он у себя в кабинете, а дорогу вы знаете.

Теперь удивилась Анна: обычно администратор провожала посетителей, предварительно позвонив доктору. Дорогу она действительно знала. Четыре дня назад она шла по этому коридору в полном убеждении, что тот визит последний, но Матвей распорядился иначе. Она подошла к двери, дежурно постучала и дернула ручку.

– Матвей Анатольевич, меня к вам уже не провожают… – Открыв дверь, она увидела, что во второй части кабинета находится еще один врач, которого Анна видела впервые. Она запнулась. Матвей взглянул на нее и пригласил:

– Присаживайтесь.

Два кабинета – один большой, с кушеткой, и второй поменьше, с креслом для инъекций, – соединялись раздвижной дверью, но каждый имел отдельный вход из коридора. Анна постучала в правую дверь, которая вела в большой кабинет, – врачи беседовали в малом.

Она сняла тренч и села на стул возле стола. Навеянные кабинетом воспоминания отозвались дрожью в солнечном сплетении. Перед глазами возникла картина их первой встречи – тот необыкновенно слепящий свет. Оглянулась: на этой кушетке Матвей брал пункцию для биопсии, когда все только начиналось. Она слышала за стеной его красивый грудной голос – слов было не разобрать, знакомый тембр звучал фоновой музыкой. Воспоминания промелькнули перед глазами, как кадры кинофильма. Ее письмо с приглашением на свидание, их встречи. Операция и падение с тысячного этажа. Удар. Их разговор под ливнем в ночи. Анна провела рукой по столу – сюда четыре дня назад она положила книгу Бродского.

Всего четыре дня, а ей казалось, что прошел целый год, за который она успела поверить, что больше никогда его не увидит. Она отключила мысли о нем, убедив себя в том, что его больше нет. За эти четыре дня она успела простить его, принять и, как ей казалось, отпустить. Тогда она еще не знала о грехе прощения. Тогда она еще ошибочно полагала, что этого достаточно. Ее обманула собственная уверенность.

Анна не прислушивалась к негромкой речи за стеной – она пыталась справиться с волнением, которое накатилось на нее вместе с воспоминаниями.

«Еще это платье!» Именно это маленькое черное платье было на ней, когда Матвей в соседнем кабинете вкалывал ей в губы гиалуроновую кислоту. Анна пыталась взять себя в руки: эмоции нахлынули неожиданно, она не могла спрогнозировать их, когда соглашалась приехать. Тогда она ошибочно полагала, что ей все равно. Эмоции предательски кричали: «Может, он что-то понял?!» В ее душе, словно на приборной панели, включались кнопки, приведенные в действие воспоминаниями и запахом ванили. Она отключала одни, но тут же загорались другие. Анна продолжала отключать. Звук открывающейся двери и воцарившаяся тишина указали на то, что второй врач вышел в коридор. Спустя секунду Матвей Анатольевич материализовался в большом кабинете. Сел за стол и пристально посмотрел Анне в глаза своим особенным, долгим взглядом, проникающим глубоко в душу. Она увидела маску хирурга. «Второй раз он в маске». Это помогло взять приборную панель эмоций под контроль.

– Извините за опоздание, – нарушила молчание она. – У меня машина не открывалась, а потом пробка, – пробормотала дежурное извинение. Свою мысль «Это все-таки был знак» она оставила при себе.

– Ты такая красивая, – грудным голосом начал доктор.

– Отвыкли, Матвей Анатольевич, – холодно улыбнулась Анна.

Он продолжал неотрывно смотреть на нее.

– Вы хотели увидеть шов?

Кивнул. Анна расстегнула молнию, которая находилась слева, в боковом шве платья, и достигала груди, что упрощало осмотр. Матвей мельком взглянул на шрам и легонько провел по нему пальцем.

– Все в порядке, – вынес вердикт доктор.

– Что и требовалось доказать, – констатировала Анна и застегнула молнию. – Ну что, я пошла, – это был не вопрос, а скорее призыв к действию. Она встала со стула и надела плащ.

– Не уходи, побудь еще немного, – попросил он. Поразившись прямой просьбе Матвея, Анна вновь присела.

– Давай я еще что-нибудь для тебя сделаю, – он словно искал варианты вслух. – Можем уколоть ботокс в уголки глаз – совершенно бесплатно. Или давай добавим в губы гиалуроновой кислоты?

Анна поразилась еще больше:

– Матвей Анатольевич, ваше желание вколоть мне что-нибудь или отрезать начинает меня пугать.

– Ну, давай, – уговаривал он.

Встал со стула, быстро открыл шкафчик и достал ампулу ботулотоксина. Анна шокированно наблюдала за его действиями.

– Бесплатно! – еще раз уточнил он.

– Сегодня вечер пятницы, и у меня есть планы, поэтому нет, – отрицательно покачала головой она.

Матвей разочарованно поставил ампулу на место. Вернулся на свой стул. В комнате повисла тишина. Безвыходная. Тупиковая. Молчание становилось тягостным.

– Матвей Анатольевич, вы попросили меня приехать. Шов вы осмотрели, колоть ботокс я отказалась. Прием окончен?

Он взглянул на нее и попросил:

– Поговори со мной.

– Мне нечего тебе сказать, – вздохнув, тихо ответила она.

– Я хотел сказать нечто важное, – он опять замолчал.

Ее сердце забилось чаще. «Неужели скажет правду?» Анна не сводила с доктора внимательного взгляда. Вместо монолога Матвей начал перекладывать вещи на столе. Наконец нашел шариковую ручку и взял ее в руки.

– Я слушаю тебя, – сказала Анна.

– Понимаешь, я думал, что ты мне не нужна. Но когда тебя не стало… – он громко вздохнул. Казалось, каждое слово дается ему с трудом.

Она наблюдала за движением шариковой ручки.

– И-и-и? – использовала она один из частых приемов Матвея.

– Я понял, что потерял нечто важное. И теперь я ищу в толпе маленьких брюнеток и замираю при виде бежевых джипов, – он быстро посмотрел ей в глаза и уставился в газету.

– И что ты решил с этим делать? – поинтересовалась Анна.

– Дай мне еще время, – не глядя на нее, ответил Матвей.

Анна продолжала сверлить его глазами. Он рисовал линии.

– У тебя его было предостаточно.

Доктор молчал. Только водил ручкой по листу. Анна пыталась поймать его взгляд, но не могла: Матвей уставился в газету.

– Дай нам время, – повторил он, опять быстро взглянул в глаза и вернулся к линиям.

– Сколько?

– Сколько понадобится.

Она ахнула.

– Зачем я сюда пришла?! Не нужно было приезжать, – раздраженно сказала себе Анна. – Ничего не изменилось.

Встала со стула. Матвей поднялся вслед за ней.

– Изменилось, – возразил он.

– Что?

– Я понял, что не хочу тебя отпускать.

– Ничего не изменилось, Матвей. Ты пригласил меня поговорить, а сам сидишь в маске.

– У меня раздражение от бритвы, – он оттянул маску, демонстрируя покраснение на коже.

– Вряд ли это могло бы меня испугать, – заметила она.

– Мне дискомфортно от этого, – пояснил он.

Их взгляды встретились. Матвей, пристально смотря в глаза, взял ее за руку:

– Я не могу тебя отпустить. Так ты дашь нам время?

Анна вздохнула. С ней происходило что-то странное: она словно превратилась в механические весы, которые потеряли равновесие. На одной чаше находились эмоции: Матвей пронзительно смотрел с высоты своего роста, будоража душу глазами цвета горького шоколада в обрамлении густых ресниц, запахом ванили и врачебной формой цвета зеленки. А на другой чаше гири логики пытались напомнить обо всем, что произошло за последние две недели. Анне искренне хотелось ему верить, но логика кричала: «Нет!» А чувства возражали: «Да!» Эти весы внутри нее никак не могли достичь равновесия – они качались. И к перевесу ни в одну, ни в другую сторону не приходили. Но что-то внутри ответило на его вопрос:

– Матвей, я не кукла на полке.

– Дай нам время.

Во взгляде Матвея ощущался электрический ток. Анна явственно чувствовала его. Как сгусток энергии, который почему-то осел именно в солнечном сплетении. А весы внутри продолжали качаться с бешеной скоростью. Но она улыбнулась в ответ:

– Матвей, я больше не жду тебя. Я живу.

Он кивнул. Неожиданно снял маску и растянул губы в улыбке.

– Что это значит? – продолжая смотреть на нее, уже без маски спросил Матвей.

– Завтра я уезжаю в Одессу, – пояснила она.

Его брови поползли вверх. Но вместо ожидаемого выпытывания или возмущения он театрально вскинул руки и воскликнул:

– Аня! Не убивай меня!

На ее лице проступило удивление.

Пообещай мне, что не забеременеешь в Одессе! – По неизвестным причинам его настроение явно улучшилось. – А то с моим еврейским счастьем я определюсь, а ты беременна от другого! – продолжил он на высоких нотах и открыл дверь кабинета.

– Я буду очень стараться, – только и смогла ответить она.

Они шли по коридору к выходу.

– А когда ты вернешься?

– Не знаю. Может, в понедельник.

– Тогда придешь на ботокс? – улыбнувшись во все лицо, поинтересовался он.

– Я не знаю.

Они вышли на улицу. Августовский вечер обдал теплом. Матвей впился в нее взглядом и подарил озорную мальчишескую улыбку:

– Тогда до вторника? Я буду ждать тебя на ботокс!

Неожиданно развернулся и вприпрыжку вернулся в клинику. В один миг его силуэт исчез из поля зрения. Анна же стояла, ошеломленная его поведением. Она опять не понимала его. Но точно знала: равновесие, в котором она находилась последние три дня, исчезло. Ее внутренние весы качались без остановки – интенсивно.

Вид из окна на втором этаже ресторана «Веранда» вдохновлял. Могучая красота Днепра, неизменно поражающего шириной. Виднеющийся вдалеке Труханов остров. Золотой песок. Синее небо в облаках, чуть подкрашенных розовой краской заходящего солнца. Теплые дни середины августа. Анна сфотографировала этот пейзаж.

Официант принес заказ: кофе с молоком и мороженое. Сливочное мороженое, посыпанное тертым шоколадом. Вкус детства. Она всегда заказывала только такое. Анна запечатлела натюрморт на мобильный. Раньше фото снимали на пленку, распечатывали и складывали в альбом. Теперь хранят на страницах в социальных сетях. «Опубликовать».

– Аннет, я нашла тебя по шлейфу духов, – раздался за спиной голос Галы.

Анна привстала, чтобы обнять и расцеловать подругу.

– Что за заказ! – прокомментировала та ее выбор.

– Гала, есть не хочу, зато хочу курить, – вздохнула Анна.

– Так ты же вроде не курила после того… – Гала запнулась, видимо сомневаясь, стоит ли произносить имя Матвея.

– Да, не курила. А сегодня с доктором встретилась – и опять уши пухнут.

Подруга округлила глаза, достала из сумки пачку сигарет и небрежно бросила на стол.

– Подожди – сделаю заказ. Расскажешь все по порядку.

Она подняла руку, подзывая официанта. Анна прикурила и опять уставилась на реку за окном. Воспоминание возникло перед глазами, словно фотография. Ужин с Женей. Теперь они сидят за тем же столиком, только Анна на его месте, а Гала напротив «портрета Венеции». Оглянулась: картина там же. Посмотрела на облака и синее небо. «Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея», – мелькнула мысль.

– Как ты умудрилась его встретить? – Голос Галы вернул ее к реальности.

– Он сам позвонил.

Анна погрузилась в рассказ о событиях дня. Без эмоций описывала произошедшее, а в мыслях эхом звучали слова Матвея: «Дай нам время». Комментарии Галы сводились в основном к ахам и вздохам.

– А я ведь говорила, что у него есть к тебе чувства! – высказалась подруга, когда монолог иссяк. – Для него это шаг – позвонить и настоять на встрече.

– Понятно, что он не хочет меня отпускать, – взглянула на реку и вздохнула. – Но почему он пригласил в клинику? Почему не в ресторан?

– Боялся отказа, – уверенно заявила Гала. – Его корона не выдержала бы.

Анна внимательно посмотрела на нее. А ведь подруга права: он настоял на приеме в роли хирурга, а не мужчины. Они встретились, но при этом его инициатива под вопросом.

– А еще потому, что там он в статусе врача, значит, на бессознательном уровне выше меня.

Гала прищурила глаза и кивнула. Затем зажгла сигарету и задумалась:

– А зачем настаивал на ботоксе?

– А вот это уже интересно, – грустно поджала губы Анна. – Цель та же – усилить свой ранговый потенциал. Но я отказалась, потому что побоялась.

Гала вопросительно подняла бровь.

– Когда он стал настаивать, у меня в голове прозвучал голос Виталика: «Будь его воля, ты бы всю жизнь со швами ходила!».

Подруга ахнула:

– Ты думаешь, он мог навредить тебе специально?

– Специально вряд ли. Но на бессознательном уровне – запросто. Руку повело бы куда-то не туда, и потом полгода сидела бы я дома.

– Ужас! – всплеснула руками Гала. – Как хорошо, что ты не согласилась.

– Я ему не доверяю, – коротко пояснила Анна. – И маска.

– Ты думаешь, он опасался, что ты увидишь его ложь?

Анна кивнула.

– Маска появилась после того, как он понял, что я владею невербаликой. Он даже губы мне делал без нее. – Перед глазами возник кадр, который она увидела, войдя в кабинет. – Да и с доктором общался без маски. А ко мне зашел в ней.

– И что, удалось понять? – с надеждой спросила Гала.

– Нет. А как тут поймешь? У него лицо полностью закрыто, в глаза он не смотрел. Только на газету, – Анна замерла. – Стоп. На газету! – Она потянулась за планшетом. Открыла браузер.

– Аннет, ты меня пугаешь, – прокомментировала ее поведение подруга.

– Матвей рисовал на газете линии. Предполагаю, что по ним можно понять, – она на секунду прикрыла глаза, погрузившись в воспоминания. – Да, прямые линии – вертикальные и горизонтальные, как сетка.

Анна открыла глаза и взглянула на собеседницу. Гала смотрела на нее как на безумную. Ее лицо выражало недоумение, смешанное с удивлением и сомнением. Анна расхохоталась:

– Гала, не смотри на меня так. Машинальное бессознательное рисование. Слышала о таком?

Та отрицательно покачала головой.

– То, что мы рисуем во время разговора, имеет значение, – пояснила Анна. – Психологи это уже давно изучили и тысячу раз подтвердили. «Гугл» нам в помощь, – изрекла она и нажала «Поиск».

На лице подруги осталось сомнение. Принесли заказ – это дало пару минут для сбора информации. Гала жевала свой салат, разглядывая «портрет Венеции» за спиной Анны.

– Нашла! – победоносно сообщила та. – Итак. «Частая и нарисованная с большим нажимом сетка означает: человек попал в рискованное или неловкое положение, чувствует себя загнанным в угол. Каждая линия, энергично нанесенная на бумагу, подобна атаке, на которую, однако, не хватает смелости в непосредственном разговоре – линия оказывается перечеркнутой. Если под конец рисунок обведен, это значит, что с проблемой покончено, по крайней мере, внешне».

– Ты хочешь сказать…

– Подожди, – перебила Анна. – Вот еще. «Решетки обычно рисуют люди, которые в настоящий момент оказались в какой-либо затруднительной ситуации. Как правило, решетка или сетка говорит о неразрешенной проблеме. Однако, если в конце рисунок был обведен, это значит, что неприятная ситуация близится к завершению или уже благополучно разрешилась».

– Он обвел решетку?

Анна отрицательно покачала головой:

– Но он раскладывал вещи на столе, наводил порядок, прежде чем начал рисовать. А это язык тела.

– И что это значит?

Вопрос Галы словно вынул из картотеки памяти нужный файл.

– «Ни с того ни с сего человек начинает наводить порядок, раскладывать все по полочкам, сортировать, перекладывать на другие места. За этими действиями он пытается скрыть ложь», – процитировала Анна.

– Он лгал! – воскликнула Гала.

Анна внимательно смотрела на подругу. С одной стороны, его поведение было признаком лжи, с другой – самого по себе перекладывания вещей недостаточно. Маска не дала возможности понять до конца.

– Сложно сказать. В глаза не смотрел. В то же время мог подготовиться. Невозможно сделать вывод по одному признаку. Меня другое поразило. – Анна рассказала о том, как сообщила ему о своем отъезде.

– Подожди-подожди! Хочу уточнить, – Гала сделала театральную паузу. – Ты ему говоришь, что уезжаешь в Одессу, а он говорит: «Не забеременей там»?

– Полная неконгруэнтность, как сказал бы Виталик, – кивнув, грустно улыбнулась рассказчица.

Над их столиком повисла тишина. Звуки ресторана растворились. Они обе смотрели на реку, мирно текущую за окном. На водной глади перед глазами Анны всплывали картинки их встречи. Каждое мгновение. Казалось, молчание растянулось в часы.

– И что ты будешь делать? – нарушила тишину Гала.

Анна посмотрела на нее и тихо ответила:

– У меня есть чувства к нему. Я не поеду в Одессу.

«Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея», – вновь мелькнула мысль.

– Поставьте вот сюда! – скомандовала Гала. – И примите заказ.

– Может, меню посмотрите? – уточнил официант.

– Нет. Нам бутылку шампанского. Хачапури, порцию шашлыка из телятины и порцию из курицы, два овощных салата. И еще порцию картофеля на мангале.

– И воду без газа комнатной температуры, – вмешалась Анна. – Не много ли еды?

– Посмотри на себя. Тощая, как вобла, – строго заявила подруга. – Будешь есть! Я сказала!

Анна смиренно вздохнула и достала из сумки полотенце. Расстелила на шезлонге. Сняла шлепки и неоновое светло-зеленое платье. Ей не хотелось сегодня спорить – ни с кем, а тем более с Галой. У нее не хватало на это сил.

Гала позвонила утром и предложила поехать на пляж. Люся пообещала присоединиться позже. Всю дорогу Анна молчала, дежурно улыбаясь в ответ на веселые истории подруги. За годы дружбы у них выработалось негласное правило: при водителе – только шутки. Сегодня анекдоты травила Гала. Анна же пребывала в безмолвии. Молчание взяло ее в плен.

В загородном комплексе «Дача» оказалось неожиданно безлюдно. Середина августа, суббота, а все посетители куда-то испарились. Словно жизнь освободила от детского гама и незнакомых людей для полноценного отдыха. Анна подошла к воде. Солнце нежило ее лучами, ласково закутывая в невидимую вуаль. Она ощущала горячий песок под ногами, тепло последнего летнего месяца, но согреться не могла. На улице плюс тридцать, а ей холодно. Анна глубоко вдохнула теплый воздух.

Вчера после встречи с Матвеем в клинике она провела бессонную ночь. С Матвеем всегда так. Сложно анализировать, находясь с ним рядом, и только после она может наконец разложить все по полочкам. Чувства к Матвею вновь накрыли ее бетонной плитой. От спокойствия не осталось и следа. Она признала, что скучает, но поняла и многое другое.

– Аннет! – окликнула Гала. – Шампанское принесли.

Анна снова сделала глубокий вдох и направилась к столу.

– Сколько килограммов ты потеряла? – Гала смотрела на нее оценивающе.

– Не знаю. Пять. Может, семь.

– За какой период? – продолжался допрос.

– За месяц.

– Это много для твоей массы тела. Ты вообще ешь?

– Ем. Может, из-за операции? – предположила Анна.

– Из-за нервов! – прошипела подруга и протянула бокал. – Позвоню Тусе. Возьмем над тобой шефство.

Спорить не было сил. Анна присела на шезлонг. Они подняли бокалы и встретились взглядами. В темно-синих глазах Галы горело любопытство. «Значит, допрос продолжится». Анна перевела взгляд на озеро в по-детски наивной попытке продлить молчание.

– И как ты сообщила Жене о том, что передумала ехать с ним в Одессу?

«Началось». Анна вздохнула.

– Как последняя трусиха, – честно призналась она.

Тишина предвещала: подробностей не избежать. С Галой легче сразу рассказать всю правду, иначе пытки продлятся целый день и все равно закончатся полной капитуляцией.

– Написала СМС.

– И что написала?

– Что была на приеме у врача и мне запретили поездки и солнечные ванны.

– Точно трусиха, – прыснула со смеху Гала.

– Да, – согласилась она. – Врать я не могла, но и правду сказать было бы странно.

– Перезвонил?

Анна отрицательно покачала головой.

– Что-то ответил?

Кивок.

– Что? Аннет, ей-богу, что с тобой сегодня?! – разошлась Гала.

– Ответил «Ок».

– Ого! Для Жени это практически мат.

Опять кивнула в знак согласия.

– Жалеешь?

– О чем?

– О том, что Женя потерян навсегда, – пояснила подруга.

– Нет. Женя – прекрасный человек, но, видимо, не судьба. Или время не то.

Гала хмыкнула, всем видом демонстрируя, что отказывается поддерживать философские рассуждения на эту тему.

– Я бы на месте Жени тебе таких трындюлей выписала! – высказалась она.

– За что? По официальной версии, ехать собирались компанией, мое присутствие или отсутствие на их поездку не влияет. Это же не романтический уик-энд для двоих, – оправдывалась вслух Анна, хотя понимала, что Женя связывал с этой поездкой определенные планы, и поэтому она не нашла в себе сил позвонить. Она знала, что обманула его ожидания.

– Что с тобой сегодня? – Гала осуждающе вздохнула и налила шампанское в бокалы.

– Не спала всю ночь.

– Из-за Матвея?

Анна кивнула.

– Не нужно было ехать к нему на прием! – восстала подруга.

Появился официант с полным подносом. Разместил между шезлонгами низкий столик, постелил скатерть, разложил приборы и расставил тарелки с едой. Женщины без слов наблюдали за его действиями. В атмосфере этого дня читалась грусть. Или, скорее, усталость. Усталость, наполненная грустью. Официант удалился.

– Ешь! – скомандовала Гала.

Анна принялась за еду. Ее взгляд уперся в птицу, парившую в вышине безоблачного синего неба. Она словно исполняла танец. Взвивалась и пикировала. Взвивалась – и опять. Кружила. Так и жизнь – она не может быть одинаковой. Жизнь обязана быть разной. И эмоции даны для того, чтобы понять. Грусть дана для того, чтобы наслаждаться радостью. Звуки – чтобы ценить тишину. Зима – чтобы ценить лето. А боль? Для чего дана боль? Точно не для того, чтобы радоваться ее отсутствию. Анна выдохнула. Наконец она согрелась. Синее небо, теплый бриз, солнечная вуаль, вкусная еда, а главное, забота и внимание Галы согрели ее. Грустить в тепле намного легче, чем в холоде. Ее внутренняя птица взмыла ввысь. Анна благодарно взглянула на подругу.

– Мне было так хорошо эти три дня после снятия швов. Я словно освободилась от пут, – начала делиться размышлениями Анна. – Понимаешь, я вчера, когда домой приехала, проанализировала каждую секунду нашего с ним общения.

Слушательница затаила дыхание.

– Обрати внимание: он появился через 72 часа после последнего контакта.

– Точно как в книжечках написано, – не сдержала иронии Гала.

– Настоял на визите. И я не смогла отказать. Если бы мне позвонил Матвей, я бы отказала. А доктору не смогла. Это бессознательно. Он настаивал на уколах красоты – опять же для того, чтобы поднять свой авторитет. Видимо, в его сценарии я должна была согласиться на процедуру.

– Почему?

– А мне откуда знать? Может, все соглашаются. А я отказалась. Собралась уходить. И тогда прозвучала фраза: «Я понял, что потерял нечто важное. И теперь я ищу в толпе маленьких брюнеток и замираю при виде бежевых джипов».

– Точно заготовка!

Анна задумалась:

– Но знаешь, чего я не понимаю?

– Чего?

– Почему его настроение так резко пошло вверх?

– Играл подготовленную роль? – Гала прикурила.

– Было бы странно отыграть первый акт и сорваться.

– Значит, случилось что-то, чему он обрадовался.

– Вот! – поддержала догадку Анна. – Он по каким-то признакам увидел, что добился, чего хотел.

– Невербалика?

Анна кивнула и добавила:

– Вопрос – чего он хотел?

– Чтобы ты дала ему время, – предположила Гала.

– Да. Он повторил это несколько раз. Но почему его не задела Одесса?

– Не успел сориентироваться. Матвейка часто не знает, что с тобой делать.

– Он даже не поинтересовался, с кем я еду, – конкретизировала Анна. – И знаешь, я все-таки надеялась, что он пришлет гневное СМС насчет Одессы. Или позвонит и скажет: «Останься».

– Значит, это для него неважно. Или, наоборот, обрадовался свободным выходным?

– Тогда что он хотел? – недоумевала Анна.

– Он хотел получить время. И обрати внимание: он его получил! – Гала налила еще шампанского.

– Я не поехала в Одессу, – согласилась Анна. – Но он же об этом не знает! И его это не беспокоит. Безразличие?

– Или уверенность?

Полная нелогичность поведения Матвея, как всегда, заводила в тупик.

– Он однозначно лгал. У него однозначно была цель. И, судя по приподнятому настроению, он ее добился. Предположим, он хотел поставить меня на паузу…

– И ему это удалось!

Анна скривилась, но в глубине души признала, что подруга права.

– Как он это сделал? – спросила она себя. – Гала, сегодня ночью я многое поняла.

Та вопросительно вскинула бровь.

– Мне не хватает знаний. И я собираюсь это исправить. И еще мне непонятно, зачем ему это.

Гала задумчиво посмотрела вдаль и произнесла:

– Есть большая разница между игрой с тем, кто не знает, кто ты, и с тем, кто знает.

– Ты хочешь сказать, что он вернулся поиграть?

– Ну да. Знаешь, как рассекреченный шпион, который хочет доказать обратное и победить. Он вернулся победить.

Анна задумалась: в словах подруги была логика. Вернее, логика игрока, которому такая игра могла дать больший накал, больший адреналин. «Неужели такая шиза?»

– Но я уверена, что чувства у него все равно есть, – подытожила Гала. – Что ты собираешься делать?

В синих глазах вспыхнули огоньки. Анна улыбнулась:

– Это я решила еще ночью. Отправлю ему СМС, что ботокса не будет.

– Зачем?

– Таким образом поставлю точку в отношениях врача и пациентки. Кроме того, оставлю открытым вопрос «Почему не будет?». Матвей после этого либо сольется полностью, либо проявится.

– А как ты поймешь, что он слился?

– У нас все по графику: 72 часа. Он никогда не отпускал меня больше чем на трое суток.

Они рассмеялись. Анна взяла телефон и написала СМС: «Ботокса во вторник не будет». Прочитала вслух.

– А почему такой текст?

– В его стиле, – пояснила она подруге. – Пусть сидит и думает, почему его не будет.

– То ли вообще ничего не будет, то ли ты из Одессы не возвращаешься – думай что хочешь! – хитро улыбнулась Гала.

Анна нажала «Отправить».

– Принесите еще одну бутылку шампанского: нам на троих точно не хватит, – послышался голос Люси.

Анна подъехала к ресторану: парковка забита до отказа. Автомобиль медленно двигался вдоль рядов машин в поисках свободного угла. Наконец место нашлось. День, как жвачка, тянется, но не рвется. Единственная радость под его завершение – ужин, способный дать ответы. Анна заглушила мотор. В сумке заиграл рингтон мобильного. «Виталик звонит, только когда опаздывает. А опаздывает он редко. Вернее, никогда». Анна потянулась за телефоном. «Гала».

– Слушаю тебя, – обратилась она к подруге.

– И куда ты пропала? – поинтересовалась та в ответ.

Анна открыла дверь авто. Вдохнула жаркий воздух августовского вечера. До встречи с Виталиком еще пятнадцать минут. Она осталась сидеть в машине.

– Ты же знаешь: я пишу. А когда пишу…

– Когда ты пишешь, то тебя нет, – продолжила Гала. – Знаю! Но не думала, что за четыре дня ты не позвонишь.

– Поводов не было. – Анна прекрасно понимала, к чему та ведет.

– Да ладно! – не поверила подруга.

– Матвей не позвонил и никак не проявился после СМС.

На другом конце линии раздался звук, вместивший в себя удивление, возмущение, непонимание и, возможно, что-то еще.

– Может, еще позвонит?

– Нет. Три дня прошло. Он ничего не ответил. Поэтому предполагаю, что на этом все.

– А ты? – не дыша, спросила Гала.

– Что я? Пишу роман. Поблагодарила Матвея за все и отпустила. А, и еще из друзей его удалила.

– Когда?

– Сегодня.

– Зачем?

– А зачем он мне в ленте новостей? Гала, есть хорошая поговорка: с глаз долой – из сердца вон. Наши круги общения никак не пересекаются. Единственное напоминание о нем – это Facebook[1]. Зачем он мне там?

– Что было в том СМС?

– Ботокса во вторник не будет, – спокойно напомнила Анна. Подруга молчала. – Он пригласил меня на прием. Я этим СМС показала ему, что играть в доктора и пациентку не намерена. Что-либо другое, как я поняла, ему не интересно.

– Но он же тебе на приеме сказал, что у него к тебе чувства! – возразила собеседница.

– Тогда почему он меня в Одессу отпустил? – парировала Анна. – Он же не знает, что я не уехала.

Гала замолчала. В трубке слышалось, как она выпускает сигаретный дым. Анна ждала, когда та переварит услышанное.

– А что он мог тебе сказать? После всех своих отъездов. Даже если он и переживает из-за этого. Ты тоже молодец! – возмутилась Гала. – Написала какое-то непонятное СМС! Удалила из друзей!

– Как это «непонятное»? Он мог написать: «Почему не будет?» Или: «Когда будет?» У него было огромное поле для деятельности. Почему он ничего не ответил на СМС? Потому что сказать нечего.

– А потом еще из друзей удалила, – гнула свою линию Гала. – Знаешь что, Аннет! Я не согласна. Он обиделся. А вдруг он СМС не прочитал?

Этот удар был неожиданным. Анна потеряла равновесие.

– Обиделся?! На что? На то, что я от ботокса отказалась? Или что в Одессу уехала? Он загорал на пляже, пока я лежала после операции! Или ты забыла?

– Вот именно. Он свинья, а ты – нет.

Анна молчала. Ей казалось, что ее огрели мешком песка. Не больно, но контузило. Слова исчезли. Мысли тоже. От возмущения ее интеллект потерял сознание. Тело же продолжало слушать. А Гала тараторила:

– Вот подумай. Он столько всего сделал… Снял швы. Получил книгу Бродского на стол. Три дня думал. Понял, что скучает. Пригласил тебя на встречу. Ты уехала вечером, потому что у тебя планы. Отчалила в Одессу и прислала СМС. Что он решил? Что он тебе не нужен! – подруга выдохнула и сразу вдохнула. Ее громкий вдох предвещал продолжение. – А потом еще из друзей удалила! Человек тебе сделал операцию. Позвони ему и скажи, что ты имела в виду своим СМС. Что взаимоотношения врача и пациентки закончились, но, если ему есть что сказать, ты готова выслушать. Позвони, говорю!

– Я не собираюсь ему звонить, – тихо подытожила Анна.

– Почему?! – линия затряслась от возмущения. – Он свинья, а ты – нет! А ведешь себя сейчас как он.

– Я не собираюсь ему звонить, – так же тихо повторила Анна.

– Только потом, когда вы через пять лет случайно встретитесь где-нибудь в ресторане – у тебя ребенок и муж, у него тоже семья, – не удивляйся, услышав: «Мне было стыдно позвонить. Я ждал твоего звонка, а ты так и не позвонила. Я решил, что не нужен тебе».

Монолог закончился. Анна молчала. Гала тоже. Анна смотрела сквозь стекло на глухую стену. Безумно хотелось курить! Ища сигареты, открыла бардачок. На дне нашлась пачка. Наконец она затянулась дымом. Часы показывали 20:25. Встреча через пять минут.

– Гала, мне пора, – прервала она их молчаливое несогласие.

– А куда ты? – поинтересовалась та своим обычным тоном.

– Мы с Виталиком договорились поужинать.

– Передавай привет. И подумай над моими словами. Он свинья, а ты – нет, – сказала как отрезала подруга и отключилась.

Три дня после отправки СМС-сообщения Матвею Анна ждала. Он не звонил максимум три дня, и такое произошло только один раз – после снятия швов. Она была уверена, что он позвонит. Отсутствие звонка и ответа на СМС восприняла как его решение. И погрузилась в написание книги. Она не страдала. И даже не скучала. Она еще не успела привыкнуть к новой реальности. А может, и правда на этом все?

Вышла из машины и направилась в сторону ресторана. В голове звучали слова Галы. Администратор поспешил навстречу с улыбкой во все лицо.

– Добрый вечер, Анна! У нас на летней площадке все столики заняты, но мы что-нибудь придумаем. Подождите пару минут.

Она кивнула. Телефон в руке засветился. На экране появилось сообщение: «Опаздываю на 15 мин.». Анна улыбнулась тексту Виталика. Открыла контакты, нашла абонента и нажала «Вызов». Гудок. Гудок. Гудок. Телефон сообщил: «Абонент не отвечает. Повторить звонок?» «Нет».

– К сожалению, ваш любимый столик занят. Но мы разместим вас вот за этим, – администратор указал на столик с табличкой «Резерв».

– Спасибо, – кивнула она и пошла в указанном направлении. – Но если мой освободится, я пересяду.

– Конечно. Приятного вечера, – молодой человек подал меню.

Анна огляделась: каждый метр занят посетителями. Именно в августе летние террасы полны гостей независимо от времени и дня недели. Видимо, мы инстинктивно ловим последние теплые вечера. В шуме голосов она скорее почувствовала, чем услышала свой вибрирующий телефон, лежавший на столе. Надпись на экране гласила: «Андрейчук Матвей Анат.».

– Привет, – начала она.

– Привет. Ты мне звонила? – голос Матвея выражал удивление.

– Да, звонила. – Анна ощутила, как по ее телу пробежала волна. Волнение.

– Я удивился, – подтвердил он ее догадку.

Она вслушивалась в звуки на другом конце линии. Матвей находился в небольшом помещении. «Туалет?» Минимальное эхо заставляло сомневаться в этом.

– Почему?

– Ты не звонишь без повода, – уверенно ответил он.

На заднем фоне послышались звуки открытого окна. «Балкон. Все-таки балкон».

– А повод есть, – Анна вдохнула. – Я написала тебе СМС, а ты не ответил. Поэтому решила сказать тебе, что я очень благодарна за операцию и за освобождение от диагноза, но твоей пациенткой больше быть не могу. И в клинику больше не приду, – на одном дыхании выдала она ужатую версию Галы.

– Я так и понял, – через несколько секунд сказал Матвей. – Как поездка в Одессу?

Анна замерла.

– Я не поехала.

– Почему?

– Изменились планы, – лаконично объяснила она.

В разговоре опять возникла пауза.

– Чем занималась в выходные?

– Работала, – ответила Анна. И это была чистая правда. Она писала роман почти беспрерывно, с паузами для сна, еды, спорта и медитации.

– Собирался сам тебе позвонить, – вдруг сообщил Матвей. Его голос звучал значительно бодрее.

– Чего не позвонил? – улыбнулась она.

– Хотел позвонить и сразу договориться о встрече. Но никак не мог понять когда.

Напряжение, висевшее на телефонной линии, исчезло. Словно тяжелый камень сорвался с уступа и канул в бездну.

– Много дел?

– Да. В клинике много работы, – в его голосе слышалась усталость. – А еще нужно думать о карьере.

– Получается?

– Я все пытаюсь пробить стену. Даже посоветоваться не с кем. Нужно сайтом заняться. Тексты написать. А сейчас вот интервью пишу.

Анна ощутила укол вины. Нет, камень не исчез в бездне. Он приземлился ей в область солнечного сплетения.

– Что за интервью?

– Для одного интернет-издания. Вообще не пишется. Каждое слово прямо вытягиваю из себя.

– В этом я смогу тебе помочь.

– Да ладно! – в каждой букве звучало удивление.

– Все, что касается текстов, для меня легко.

Анна увидела входившего в ресторан Виталика. Его взгляд устремился в угол, где стоял ее любимый столик. Анна привстала со стула и помахала рукой, чтобы привлечь внимание. Друг улыбнулся и быстрым шагом двинулся в нужном направлении.

– Ты умеешь писать тексты? – продолжал Матвей.

Виталик подошел к столику. Анна поднесла к губам указательный палец, прося помолчать.

– Ты очень мало обо мне знаешь, Матвей.

На слове «Матвей» у психолога округлились глаза.

– Ладно, мне пора, – подвела она черту в разговоре.

– А ты не дома? – удивился собеседник.

– Нет. У меня встреча, – коротко ответила она. – Пришли мне текст. Я посмотрю, когда буду дома.

– Хорошего вечера, Аня, – ответил Матвей и отключился.

Ее ощущения от разговора утонули в параллельных событиях. Единственное, что она чувствовала, – она позвонила ему, а значит, Гала не сможет упрекнуть.

– Аннушка! Прекрасно выглядишь! – вместо приветствия воскликнул Виталик.

Анна встала и крепко обняла друга, бессознательно ища поддержки. Они расположились за столиком и сделали заказ.

– Как ты? – начал он с привычного вопроса.

– Пишу.

– Матвей сам позвонил?

«Можно, конечно, и промолчать. Но не с ним».

– Нет. Я сама ему позвонила, – призналась она в содеянном.

Глаза Виталика округлились до небывалых размеров.

– Аннушка! Зачем?! – пораженно спросил он. В его голосе отразился целый спектр эмоций: удивление, осуждение, возмущение, непонимание.

Она тихо вздохнула и посмотрела ему в глаза. И в эту секунду поняла, что он ничего не знает. В последний раз они общались в день снятия швов.

– Ты же ничего не знаешь! – Анна начала рассказ о своих жизненных перипетиях.

Виталик внимательно слушал. В процессе достал блокнот и ручку. Он, как всегда, делал какие-то пометки.

– То, что ты от ботокса отказалась, – правильно, – высказался психолог.

В ее глазах читался вопрос.

– Бессознательное. Он мог непреднамеренно причинить тебе вред.

Все-таки ее предположение оказалось верным.

– Ты знаешь, его настойчивость меня испугала. – Анна продолжила рассказ. Закончила подробностями разговора с Галой и звонка Матвею.

– Аййй! – застонал Виталик. – Аннушка! Это классика! Она искренне не понимала, о чем он говорит.

– Принцип тождества! – воскликнул он.

Анна продолжала смотреть вопросительно.

– Мы выбираем друзей, подобных нам. То есть наши подруги, как правило, имеют тот же набор комплексов.

– И что это значит?

– Ты работаешь над собой. Ты многое поняла. А Гала – нет. Но ты еще не окрепла окончательно, а она активировала твой комплекс. Ее слова стали твоим триггером. Спусковым крючком для дальнейших действий. Комплекс хорошей девочки. Понимаешь?

Анна кивнула.

– А второй фактор, – продолжил друг, – то, что часть твоей психики, находящаяся в комплексуальной динамике, ищет тех, кто поддержит.

– Рационализация?

– Вот именно. Чтобы рационально объяснить свое поведение, на самом деле имеющее иные, неосознаваемые причины.

По ее затылку пробежал холод.

– Ты хочешь сказать, что я позвонила ему из-за комплекса хорошей девочки? – Спрашивая, она осознавала услышанное.

– Да. Ты не хотела ему звонить. Но Гала активировала твой комплекс. Как на кнопку нажала. Понимаешь теперь, почему советы подруг и мам чаще вредят, чем помогают?

Анна замолчала. Достала из сумки сигареты и закурила. В ее внутренний компьютер ввели новые данные. Файлы открывались заново и проверялись на соответствие сделанным выводам. Она инвентаризировала свои поступки.

– Получается, что я и письмо Матвею написала, и на первое свидание пригласила по той же причине.

Теперь вопросительно смотрел Виталик.

– Костя… Из всего своего окружения я выбрала именно того человека, который подаст мне идею самой пригласить на свидание. Поддержит и заставит.

– Получается, да, – подумав, вынес вердикт психолог.

– Смотри, – Анна взяла его блокнот. – Матвей производит внушение, – нарисовала на листе стрелку. – Если у жертвы система ценностей устойчивая, личность сильная, то программа не работает напрямую, поэтому бессознательное ищет того, кто рационализирует поступок.

– Получается, что так.

– Значит, когда я пришла в клинику и Матвей попросил дать ему время, он произвел внушение.

Друг внимательно слушал.

– Но решение не ехать в Одессу я приняла сама. Из-за этого же комплекса?

– Что он тебе сказал?

– Что он потерял нечто важное. «И теперь я ищу в толпе маленьких брюнеток и замираю при виде бежевых джипов», – процитировала она Матвея.

– Страх, вина и сомнения – три инструмента, с помощью которых комплексы защищают себя.

– И это, между прочим, те кнопки, на которые давит пикап, – подтвердила Анна. – Сомнение. Я приняла решение сама, чтобы потом не жалеть. Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея, – озвучила она мысль, которая пришла ей в голову тем вечером.

Виталик громко вздохнул:

– Матвей пригласил тебя туда, где его статус выше. Был в маске, потому что знает влияние своего взгляда. Произвел внушение, вместо того чтобы рассказать правду. И когда не сработало, исчез.

Анна не смогла возразить. Виталик, как всегда, во всем прав.

– Что ты собираешься делать?

– Хочу понаблюдать за ним.

Друг громко застонал.

– Матвей исчерпал все авансы! Ему нужно на брюхе ползти от метро к твоему дому, чтобы ты только согласилась его выслушать, – сокрушался он. – Аннушка! Пойми! Там, где нет признания, раскаяния быть не может.

Психолог пронзал ее взглядом. Его синие глаза наполнились горечью. Он напоминал отца, который хочет уберечь своего ребенка от ожога, объясняя последствия опасного поступка. Его взгляд говорил: будет больно, а рана будет заживать долго. Но непослушный ребенок, не слыша, тянул руки к огню. Если бы только понимания было достаточно, чтобы остановиться… Понимание – это только первая ступень. Виталик опять вздохнул.

– Ты хотя бы техники психозащиты используй при встрече с ним, – в его голосе угадывалось смирение.

– Что это значит? – Анна подняла бровь.

– Установка энергетического барьера, – пояснил он. – Энергетический барьер позволяет защитить себя в случае гипнотического и психического воздействия.

– Это как?

– Каждый организм способен выстроить вокруг себя энергетическую защиту, которая ограждает от воздействия внешних энергоинформационных полей. Эта энергетическая защита может принимать любую форму: стены, конуса, шара, цилиндра. Чтобы поставить мощную энергетическую защиту, нужно иметь очень развитое воображение, уметь мысленно вызывать реалистичную иллюзию тактильного ощущения.

– Это не проблема. Я медитирую много лет и могу представить себе все что угодно. Но, по-моему, мы переходим от психологии к магии, – улыбнулась она.

– Понятно, что это не психология. Но этим техникам тысячи лет. В то же время – что такое порча? То же внушение, но с пожеланием человеку зла. Негативное внушение – это насильственное вмешательство в психику, а значит, и в энергетику.

– Хорошо, буду применять, – согласилась Анна. Если она начнет сопротивляться и в этом, то друг не выдержит. Она тянула руки к огню, но согласилась надеть перчатки. – Какую именно?

– Любая удобная тебе конструкция, но с зеркалом. Закрываешь глаза. Глубоко вдыхаешь и представляешь. И важно чувствовать присутствие барьера на протяжении всего общения.

Анна смиренно кивнула.

– Но самое главное – это спокойствие и отчужденность. Если ты разозлишься, ты проиграешь.

– Виталик, ты же знаешь: я умею управлять своими эмоциями.

Друг снова посмотрел на нее своим фирменным пронзительным взглядом.

– Может, в твоем поведении и есть смысл, – с горечью в голосе сказал он. – Развитая личность должна в совершенстве овладеть следующими навыками: познать свои комплексы, научиться их контролировать, познать самомотивацию, видеть комплексы в других, влиять на комплексы. Только последний пункт не про манипуляцию, а про то, чтобы помочь другому вырасти, стать зрелой личностью. Может, благодаря Матвею ты должна научиться влиять?

Виталик задал этот вопрос не Анне – она точно не знала ответа, – его вопрос скорее адресовался жизни. Анна посмотрела на друга с благодарностью. Он изо всех сил старался уберечь, но принял ее выбор.

– Может, Матвей больше и не появится, – предположила она. – Я обещаю тебе, что не стану инициировать встречи с ним и буду использовать технику психозащиты.

Виталик одобрительно кивнул. Мобильный Анны заиграл рингтон.

Экран высветил «Гала».

– Дай я с ней поговорю, чтобы она таких советов больше не давала, – безоговорочно потребовал психоаналитик.

Она протянула телефон.

– Гала! – восторженно начал он.

Анна не слышала, что отвечала подруга, но видела, что Виталик терпеливо слушает.

– У меня после рассказа Аннушки возник к тебе вопрос, – он выдержал театральную паузу. – Вы на чьей стороне воюете? На нашей? – с драматическим удивлением переспросил психолог. – А ведете себя как лучший друг пикапера!

Анна рассмеялась.

Она зашла в квартиру. Буржуй мирно спал в углу дивана. Сегодня он не встречал. «Может, он встречает только тогда, когда есть повод для волнения?» Анна вопросительно взглянула на кота, но тот остался на своем месте. Зашла в гардеробную, переоделась в домашнее платье. Слова Виталика звучали в ушах. Она, безусловно, уважала его мнение, но между уважением и послушанием огромная разница.

Взяла ноутбук. Первое, о чем он уведомил, – чат «Андрейчук Матвей». Открыла файл. Внимательно вчитывалась в текст, присланный Матвеем.

«Что привело вас в пластическую хирургию?», «Вы считаете, что в Украине возможно стать пластическим хирургом?» – этот вопрос показался особенно глупым, заставляющим усомниться в интервьюере и его целях. Согласно этой формулировке, Украина настолько ущербная страна, что пластическим хирургом в ней стать нельзя. Анна улыбнулась. «Можете ли вы, оперируя, изменить жизнь пациента?», «В современном мире резко возрастает количество пластических хирургов, которые предлагают услуги подобного рода. Насколько опасна эта тенденция для вас?», «Как выбрать своего пластического хирурга?». Анна рассмеялась: когда нож проникает в тело, это однозначно меняет жизнь; да уж, конкуренция – крайне опасная вещь. Это не интервью, это бред сумасшедшего или человека, который хочет создать видимость интервью. Она хохотала. «Кто придумал эти тупые вопросы и для чего?» Ее накрыл безудержный смех. «Неужели Матвей этого не видит?» Она прочитала его ответы. В глаза бросилось то, что он явно старался. Вопрос – для чего? Но и к ответам Матвея было много претензий. Анна вздохнула. «Зачем врать? Это не интервью. Максимум вопросы для маркетингового исследования. Этому “профессионалу” немедленно нужно забыть слова “интервью” и “журналистика”. А может, странные вопросы по-быстрому придумал сам Матвей, чтобы подтвердить свою занятость?» Она отправила сообщение: «Можешь сейчас говорить?»

Анна спала в объятиях теплого мягкого одеяла. Когда пишешь, каждая буква, запятая, пробел наполняются энергией, которой предстоит стать смыслом для того, кто соприкоснется со словами. Количество ее текстов давно не измерялось страницами. Оно измерялось килограммами. «Вы пишете?» – «Да». – «Что вы написали?» – «Десять килограмм». Многие пишут килограммы, потому что это работа. Анна же писала только тогда, когда не написать невозможно. Она освободила себя от обязательств в отношении творчества, когда стала маркетологом. Платила за свою свободу творить – рабством, занимаясь тем, что не любила, ради того, чтобы наполнять свои знаки смыслом. Несвобода дала иллюзию свободы.

Во сне знаки и буквы превращались в смыслы. Эта картина была наполнена энергией света, магией, гармонией. Буквы выстраивались на странице, словно по мановению волшебной палочки. Но музыка, сопровождавшая этот процесс, удивляла. Она полностью противоречила, разрушала, обижала эту картину. Анна наконец поняла, в чем диссонанс: рингтон. На тумбочке возле кровати беспрерывно звучала мелодия мобильного. В полусне Анна протянула руку и обезвредила телефон, нажав кнопку «Ответить».

– Почему ты не отвечаешь? – прозвучал мужской голос.

– Я сплю, – пробормотала она.

– Мы же договорились о встрече, – его слова словно окатили ведром холодной воды.

– О встрече?! – она не спрашивала, а, скорее, только осознавала.

– Аня, мы же договорились встретиться в 13:00.

В этот момент она поняла, что звонит Матвей. Сегодня суббота. Они договаривались. Хотя слово «договориться» редко имеет отношение к Матвею. Но оно принесло пробуждение.

– А сейчас сколько?

– Двенадцать тридцать.

– Матвей, я однозначно не успею к часу, – зевая, заключила она.

Открыла глаза. Солнце светило ярко, наполняя собой спальню, – по-настоящему. Когда мы настоящие, мы наполняем. Когда нет, тогда – нет.

– А во сколько?

– В 13:30, – честно обозначила реальность Анна.

– Почему?

Вопрос странный. Но и ответ Матвей получил такой же:

– Я писала роман до семи утра.

Анна подъехала к парковке ресторана на Владимирской улице. Теперь это стоянка ресторана. А на самом деле – тротуар напротив оперного театра. Она оставляла здесь машину на протяжении трех лет. Парковщик уверенно подошел к авто.

– Давно вас не было, – поприветствовал он.

Она вначале удивилась: столько лет прошло, а он все тут. Потом улыбнулась.

– Офис переехал на Крещатик, – ответила лаконично и честно.

– Вы к нам пообедать?

– Нет. Я жду человека.

– Понял. Включите габариты.

Вместо ответа она нажала кнопку и протянула ему двадцать гривен.

– Всегда приятно вас видеть, – ответил парковщик.

Анна взглянула на здание. Когда-то она арендовала в нем офис ради вида из окна. Главный зал смотрел на оперный театр. Тогда серое, не ремонтировавшееся с советских времен сооружение слыло чудовищем. Напротив стоял шикарный новый бизнес-центр. Вид на оперный театр открывался одинаковый, но цена аренды разнилась. Анна знала владельца фешенебельного бизнес-центра, поэтому получила равнозначные ценовые условия. Она выбирала между двумя вариантами. И когда отказала новострою, возмущение владельца вылилось во фразу: «Как вы могли выбрать это убогое здание?» – «Понимаете, когда я подхожу к окнам своего офиса, я вижу оперный театр и ваше красивое новое здание. Или вижу оперный и серое убогое… Чувствуете разницу?» – «И что делать?» – спросил тогда владелец. «Немедленно отремонтировать здание напротив. Вид из окна определяет многое», – ответила она.

С тех пор прошло много лет. Здание отремонтировали только в этом году. Анна посмотрела вверх. Постройку советских времен облицевали современными белыми плитами. Снаружи она обрела новую жизнь. Взгляд уперся в окна на седьмом этаже – окна офиса, в котором она провела три года. В ее кабинете висела та же римская штора, а в огромном холле виднелись те же зеленые роллеты, которые она выбрала семь лет назад. Анна горько улыбнулась: облицевать фасад легко – поменять внутреннее содержание намного сложнее.

Она посмотрела на часы приборной панели: 13:30. Взгляд автоматически устремился вдаль, и в ту же секунду она увидела Матвея, переходящего дорогу по зебре. Он направлялся к условленному месту встречи. «Вовремя!» Удивление парализовало. Она наблюдала за ним, идущим по зебре. Мокасины, узкие черные джинсы, широкая футболка, кожаный рюкзак за спиной, ирокез и солнцезащитные очки. Все тот же подросток.

С момента их телефонного разговора в среду прошло три дня. На следующее утро Матвей прислал сообщение: «Привет! Отправил тебе вчера текст и вырубился». Она написала: «У меня есть много мыслей насчет текста и на эту тему в целом». В ответ молчание. И только поздно вечером пришло зеркальное СМС: «Можешь сейчас говорить?» Она написала «Да» и услышала звонок. Эмоции от прочитанного интервью за сутки иссякли, поэтому Анна дала лишь общие рекомендации.

Матвей сказал, что завтра оперирует, и предложил встретиться в субботу. Разбираться в том, почему он не звонил сутки, она не стала. Вместо этого погрузилась в написание романа. Она не ждала ни встречи с ним, ни звонка. То, что они договорились увидеться, еще не означало, что это произойдет. Поэтому его сегодняшний звонок удивил.

Это первая встреча вне клиники с момента их разрыва. Еще неделю назад Анна была убеждена, что им не о чем говорить. Она посмотрела на него внимательно. Она не доверяла ему. У нее не было ни одной причины ему верить. Она сказала Виталику, что хочет понаблюдать за ним, чтобы убедиться. Но на самом деле его голос продолжал будоражить. Анна осознавала, что он манипулятор, но и отказать во встрече тоже не могла. «Что делать с этим влечением? Как отключить кнопки, так искусно нажатые им?» Она никак не могла понять, чего он от нее хочет. «Поговорить? О чем? Может, он все-таки расскажет правду?»

Вспомнила рекомендацию Виталика о технике энергетической защиты. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и представила, что на ней зеркальные доспехи. Матвей подошел к автомобилю и уверенно открыл пассажирскую дверь. Сел, забросил рюкзак на заднее сиденье, снял очки и громко вздохнул. Анна тоже сняла очки. Он посмотрел оценивающе и воскликнул:

– Глазам не верю! Люди, посмотрите! Богинская в джинсах!

Сегодня она действительно в джинсах. Но зачем так кричать?

– Я в шоке! – продолжал игру Матвей.

– Рада, что смогла удивить, – дежурно улыбнулась Анна.

На самом деле она надела первое, что попалось в гардеробной. За тридцать минут ей пришлось принять душ, высушить волосы, нанести макияж, одеться и выйти из дома, чтобы прибыть вовремя. Хотя, быть может, это ее бессознательное. Он много раз говорил, что не понимает ее длинных юбок. Матвей смотрел горящими глазами.

– Я что, впервые в джинсах? – на всякий случай уточнила она.

– Ага, – довольно прокомментировал он.

Анна окинула его взглядом. Ощутила запах ванили и вместе с ним еще большее волнение. Она опять волновалась рядом с Матвеем. По спине побежали мурашки.

– Куда едем?

– Не знаю. Куда угодно, где можно поговорить.

– «Веранда»?

– Вы и мертвого уговорите! – выдал он свой стандартный ответ.

Она нажала на газ. В августе субботний Киев прекрасен. Дороги наполнены не автомобилями, а солнечным светом, покрывающим все вокруг золотой пылью. Включила музыку. Они ехали молча. Анна вскользь поглядывала на Матвея. Тот использовал странный жест, которого она не замечала за ним раньше, – интенсивно стучал подушечками пальцев по лбу над бровями. Стучал спокойно и ритмично.

– Что ты делаешь? – не сдержалась она.

– Голова болит.

– ТЭС? – Несколько лет назад она изучала «Технику эмоциональной свободы». Это одна из меридианных техник, основанная на принципах акупрессуры и западной психологии.

– Ага, – ответил Матвей. Он продолжал стучать пальцами по лбу.

– А почему голова болит?

– Много работы, – пояснил он и повторил: – Богинская в джинсах!

– Я ношу джинсы, когда погружаюсь в творческий процесс, – заметила она.

– Ты сказала, что писала до утра. Что пишешь?

– Роман.

– Роман?! – еще больше удивился Матвей.

– Но ты же сам говорил, что с моим талантом прозаика нужно писать романы. Забыл? – Анна хитро улыбнулась. – Знаешь, в чем твоя проблема, Матвей? – Он молчал, поэтому она продолжила: – Ты слишком мало обо мне знаешь.

– И о чем роман? – проигнорировал он замечание.

– О том, как жить жизнь, – коротко ответила она.

Он улыбнулся. Анна прочитала на его лице неверие, но в этом случае не собиралась убеждать в обратном. Они подъехали к ресторану. Матвей, как всегда, забрал рюкзак и открыл ей дверь. Анна подала руку. Он окинул силуэт оценивающим взглядом:

– Джинсы, между прочим, крутые, а вот рубашка сюда не подходит.

Анна опешила. Посмотрела на себя. На ней белая рубашка из тонкого батиста и светло-голубые рваные джинсы-бойфренды. Джинсы, аналогов которым она не видела ни у кого. Каждый раз, когда она их надевала, девушки подходили с вопросом «Что за марка?». Потому что ткань, цвет, вытертость и вырезы производили неизгладимое впечатление. Завершали образ бежевые босоножки на тонкой шпильке. Анна посмотрела на Матвея возмущенно и холодно произнесла:

– Чтобы давать оценку чьему-то стилю, нужно самому быть безупречным. На твоем месте я не стала бы делать замечание моей рубашке Chloe из коллекции этого года, будучи одетым в растянутую майку и узкие выцветшие джинсы.

Матвей замер, потом пробормотал:

– Я надел первое, что попалось на глаза.

– А почему ты решил, что я сделала по-другому? – парировала она.

– Ну да! Ты же любишь папиков! Они носят респектабельные костюмы.

Она посмотрела ошеломленно и ответила ледяным тоном:

– Между мной и Стасом была разница в десять лет. Я не верю в отношения с большой разницей в возрасте.

«А вот тебе, я заметила, нравятся женщины постарше», – хотела добавить она, но сдержалась. Однако ехидная улыбка проступила на лице, как будто она это сказала.

Они пересекли зал ресторана и вышли на летнюю террасу: практически все столики свободны. Матвей уверенно направился в дальний угол. Анна расположилась на диване, он сел напротив. Она заказала кофе с молоком, воду и мороженое. Он – лимонад. Доктор сверлил ее долгим взглядом. Своим фирменным взглядом.

– Я же просил! Не выходи из комнаты! – неожиданно воскликнул он. На лице Анны застыло удивление.

– А у тебя кольцо! – растягивая гласные, упрекнул он.

Перевела взгляд на свою правую руку. На безымянном пальце в лучах солнца переливались бриллианты. Кольцо не обручальное, но подумать так можно. Она носила его в те периоды, когда хотела минимизировать внимание мужчин. Просто поднимаешь руку и сообщаешь: «Я замужем!» Хотелось сказать: «Ты сам вышел из комнаты, Матвей!» Но вместо слов вылетел глухой звук: Анна закашлялась.

– Ты болеешь? – удивился Матвей.

– Нет. Сама не понимаю, что происходит, – она выпила воды. – Избегаю излишнего внимания мужчин, – коротко пояснила она появление кольца, когда кашель отпустил.

Матвей пронизывал ее взглядом.

– Так ты ездила в Одессу? – вдруг выдал он. Вопрос прозвучал как выстрел.

– Нет, – автоматически ответила она.

– Почему?

«Следователь» внимательно всматривался в ее лицо. В эту секунду Анна отчетливо поняла, что он отслеживает невербальные признаки лжи. Появилась возможность проверить глубину его познаний.

– Мы должны были ехать компанией, а в итоге оказалось двое мужчин и я. Мне такая комбинация показалась опасной, – соврала она.

– Поэтому ты не поехала? – не сводя с нее глаз, спросил он.

Кивнула в ответ. Матвей просиял и радостно воскликнул:

– Ты как я! Никак не могла определиться – с кем. – Он неожиданно вскочил и в секунду оказался на диване рядом с ней.

– Так ты же определился, – подтрунила она.

Матвей посмотрел внимательно. Она почувствовала, что его коленка соприкоснулась с ее. Он громко вздохнул и отрицательно покачал головой:

– Понимаешь, я вижу себя с тобой сегодня и не вижу через двадцать лет. А с ней я не могу представить себя сейчас, но вижу в старости.

На лице Анны читалось удивление.

– Я вообще не понимаю, как ты можешь увидеть нас, если ты совсем не знаешь меня. Ты не провел со мной ни дня, – сказала она то, что думает.

– А ты видишь нас в старости?

– Десять дней назад мы расстались. Забыл?

Матвей поджал губы.

– Я живу здесь и сейчас, – продолжила Анна. – И если тебе хорошо с кем-то в настоящем, то когда-нибудь может прийти старость. «Завтра» не наступит никогда. Завтра ты проснешься, и это опять будет сейчас.

«Как можно не понимать очевидного?» – подумала она.

– Могу дать тебе совет, – из ее груди вырвался вздох. Матвей ждал продолжения. – Реши, что для тебя важнее: настоящее или эфемерная старость, до которой можно и не дожить.

– Ты точно инопланетянка, Аня! – разочарованно застонал он.

Анна смотрела удивленно: неужели он ожидал, что она станет уговаривать его быть с ней? Ей почему-то вновь стало жаль его. С ней происходило что-то инстинктивное. Хотелось прикоснуться к нему. Она не успела себя остановить. Дотронулась до его руки:

– Хочешь, я помогу тебе?

Он кивнул.

– Если ты выбираешь между мною и ею, то не стоит выбирать меня. Если ты не чувствуешь разницы между мною и ею – останься с ней. Я тебя ей дарю.

– И ты не будешь за меня бороться? – шокированно спросил Матвей.

– Я могу бороться только за себя, – отрицательно покачав головой, ответила Анна.

Он фыркнул.

– Я уже довыбирался! Меня все послали, – в голосе звучало возмущение.

Анна едва заметно улыбнулась: значит, Марина что-то поняла.

– Так бывает, когда слишком долго выбираешь, – прокомментировала она.

На столе завибрировал телефон Матвея. И в этот момент Анна осознала, что все это время он лежал открыто, экраном вверх. Наверное, Марина все-таки удалила доктора из своей жизни. Экран сообщал, что звонит Славик.

– Слушаю, – начал разговор Матвей.

Анна не слышала, что сказал ему друг, но ответ был такой:

– Посмотри в холодильнике на нижней полке. В ресторане. Да. Пока нет.

Он вернул телефон на стол.

– Я говорил, что у меня проблемы из-за тебя?

Анна подавилась кофе. Ее округлившиеся глаза значили больше, чем слова.

– Помнишь, я в другую клинику на прием не поехал? Остался с тобой.

Анна кивнула.

– Так меня из-за этого уволили! – с восклицанием завершил он.

– А я здесь при чем? Ты же сам не захотел ехать.

– Потому что если бы я мог проснуться, то поехал бы. Так что меня уволили из-за тебя, – заключил он.

Перед глазами Анны возникла картина того утра после его признания в любви, когда он собирался сварить борщ, но неожиданное СМС от неизвестной отправительницы резко изменило планы. День под кодовым названием «Холодный душ». Сейчас она полностью убеждена, что отправителем была Марина. Его тонкий серебристый браслет на правой руке, с которым он вернулся из Днепропетровска, подтверждал это. Анна хотела сказать, что его уволили из-за его безответственности и юбок, в которых он потерялся. Но вместо этого опять начался приступ глухого кашля. А Матвей продолжил:

– Поэтому теперь нужно искать, где оформить трудовую книжку. Так что ты мне должна.

Анна изумилась.

– Когда ты уже начнешь клиентов приводить?

Она открыла рот, чтобы ответить, но вновь закашляла. «Что это?» Опять завибрировал телефон. Матвей встал из-за стола.

– Я отойду поговорить, – кратко сообщил он и бросил в трубку: – Да, Славик.

Анна смотрела на уток, плывущих по Днепру. Невыносимо странный разговор. Тремора она сегодня не чувствовала. Техника Виталика однозначно дала результат. В этот момент ее пронзила головная боль. Сильная пульсирующая боль в области третьего глаза. Матвей вернулся на диван. Громко вздохнул. Взял ее за руку. Начал водить указательным пальцем по ее ладошке.

– Аня, ты непробиваема, – грустно заключил он.

Она смотрела непонимающе.

– Мне нужно ехать в клинику.

Анна зашла в квартиру. Боль сжимала голову в тисках. Не снимая обуви, направилась в кухню, открыла тумбочку и достала из аптечки болеутоляющее. В пачке не хватало одной таблетки. Анна вспомнила тот вечер, когда играли финальный матч чемпионата мира по футболу: тогда у нее так же болела голова. Она запила таблетку.

Матвей вел себя странно. Всю дорогу к клинике молчал и только громко вздыхал. Он был подавлен и расстроен. Она остановила машину в квартале от «Совершенства». На прощание он так же громко вздохнул и хлопнул дверью.

Анна анализировала. Хорошая новость заключалась в том, что его знания микромимики не так уж глубоки: он поверил ее лжи. Без сомнения, его настроение улучшилось: он мгновенно пересел к ней. Понятно, что его «комплимент» джинсам – это стопроцентный негхит[2]. Для чего-то он понижал ее самооценку. Грустная история о том, что не может определиться, тоже манипуляция. А своим рассказом об увольнении он намеревался вызвать у нее чувство вины. Неужели Матвея расстроили ее реакции, вернее, их отсутствие? Чего он добивался? Помощи?

В ее душе разлилась бескрайняя грусть. Зачем использовать все эти приемы? Он относился к ней предвзято – вот в чем его ошибка. Виталик прав: нельзя кормить комплексы Матвея. Как убедить его отказаться от манипуляции, от его приемчиков, в которых он погряз, как в болоте? Захотелось поговорить с ним по душам. Искренне. Без двусмысленных фраз. Анна потянулась за телефоном. Нажала «Вызов». В трубке звучали длинные гудки.

– Что-то срочное? – послышался голос Матвея.

Анна удивилась: она была уверена, что он перезвонит в своей обычной манере.

– Да, – начала она. – Я хотела извиниться за свое поведение. Я не собиралась тебя обижать. И еще хотела сказать, что мне надо с тобой поговорить.

– Я сейчас в клинике – делаю перевязки, – его голос явно потеплел. – Могу набрать тебя чуть позже.

– Ты не понял. Я хотела встретиться.

– Когда?

– Сегодня.

– Я не знаю, во сколько освобожусь. Мне нужно заняться бухгалтерией, – пояснил он. – Давай встретимся завтра.

– Хорошо, – только и смогла ответить она.

– Я наберу тебя чуть позже, когда закончу, – скороговоркой выпалил он и отключился.

Анна достала из шкафчика сигареты и закурила. Матвей снова ведет себя странно, опутывая неопределенностью, как паутиной. Открыла ноутбук.

Она перечитывала текст, сидя на кухне за барной стойкой. Очередная глава закончена. Анна взглянула в окно. Солнце игриво раскидало лучи по крышам машин, заставляя все предметы переливаться разными цветами. Последние дни лета.

Вчера она писала роман до трех. Воскресное утро началось в десять. Душ. Кофе. И буквы снова вылетали из-под ее пальцев, превращаясь в смысл. Звонок телефона. Анна перевела взгляд на экран: «Андрейчук Матвей Анат.». Его имя на мобильном напомнило о том, что вчера он так и не позвонил. Телефон замолк. Словно человек набрал и сразу же сбросил. Она нажала кнопку «Вызов». Гудок. Сброс. Анна пожала плечами и вернулась к тексту.

Ей всегда с трудом давались рассказы и эссе. Она погружалась в подробности взгляда, мимики, ощущений. Изложить мысль на пяти страницах – легко, заключить ее в десять предложений – невозможно. Она романист. Длинные, пространные тексты – ее удел. Но у каждой крайности есть своя противоположность. В ее случае противоположностью стали короткие фразы, которые и сделали ее известным маркетологом. Ее фразы-слоганы становились успешными бизнес-проектами.

Анна посмотрела в окно: золото солнца поблекло. Часы показывали 20:15. Семь часов она сплетала из слов сюжет. Процесс превращения букв в смысл всегда удивлял ее. Когда пальцы касались клавиатуры, время останавливалось и часы превращались в секунды. Она вновь поразилась этому. Роман пошел. Анна знала это состояние – особый цикл внутри, который она проживала многократно.

Она никогда не была автором, который напишет строчку и удаляет. Не относилась к тем, кто часами сидит перед монитором, чтобы выжать из себя несколько абзацев. Ее творческий процесс протекал иначе. Она могла вынашивать текст долго и написать двадцать страниц за несколько часов. Могла быть на деловой встрече, заниматься спортом, общаться с подругами или на три дня прилипнуть к веселому сериалу, но на самом деле все это время она писала. Текст формировался мысленно, на заднем плане происходящего.

Возникало ощущение присутствия текста. Вначале он появлялся внутри. Что бы она ни делала, чем бы ни занималась, текст книги преследовал ее. Затем наступал момент, когда она должна была перенести мысли на бумагу. Она писала, потому что не написать невозможно. В этом процессе она освобождалась от текста. Растворялась. Терялась. Исчезала. Мир и все происходившее в нем становились ей безразличны. После освобождения наступала короткая пауза, за которой следовал новый цикл: присутствие текста, освобождение, короткая пауза.

Анна взглянула на экран: за сутки она написала почти сорок страниц. Зазвонил телефон. Мелодия рингтона заставила вернуться в реальность. Анна перевела взгляд на мобильный: «Андрейчук Матвей Анат.».

– Привет, – ее голос звучал спокойно.

– Ты мне звонила? – поинтересовался он вместо приветствия.

– Нет, – честно ответила она.

– Мы же договорились встретиться, – как-то неуверенно пояснил свой вопрос Матвей.

Анна постепенно приходила в себя. Вчера они договорились встретиться. Сегодня днем он позвонил. Сбросил. Она перезвонила. Сбросил. Она не заметила. Она забыла о встрече.

– У меня что-то случилось с телефоном, – сообщил он и запричитал: – Когда уже появится шестой?! Мой завис окончательно! Не мог его ни включить, ни выключить, поэтому был вне зоны. Только сейчас удалось с ним справиться. Я дома. Поэтому поднимайся. Чаю попьем.

– Я дома, Матвей, – машинально ответила она, когда его монолог иссяк.

Она слышала все, что он сказал. Но пока не понимала. В картотеке ее памяти под названием «Пикап» листались файлы в поиске нужной информации. Мозг анализировал происходящее, а Матвей в это время добавлял вводные.

– Да ладно! – в его интонации преобладало неверие. – Если ты за мной следишь, то поднимайся. Чаю попьем, – повторил он.

И тогда ее аналитическая система открыла документ под названием «Как заставить девушку вам доверять»: «Приглашаешь на встречу. Делаешь “Ближе”[3]. Договариваешься встретиться на следующий день. В условленное время звонишь и отключаешь телефон. Что происходит с девушкой? Она звонит. Ты вне зоны. Она накручивает себя и приезжает к тебе домой. А ты – дома. Ее разум сообщает ей: “Я себя накручиваю. Он нормальный парень!”».

– Матвей, я за тобой не слежу.

– А что за бежевый джип под моими окнами? В этом нет ничего предосудительного! – подбодрил он.

– Я дома, – повторила она.

В трубке возникла пауза.

– Ты дома?

– Я дома, – подтвердила Анна.

Матвей громко вздохнул.

– Аня, скажи, ты специально это делаешь? – его голос звучал расстроенно.

Сколько же раз нужно повторить этот трюк, чтобы не верить в то, что она дома?

– Матвей, если бы я захотела узнать, что ты делаешь и с кем, я бы под окнами не стояла. Поверь.

– Почему?

– Потому что для этого есть специально обученные люди, которые всего за сто долларов в день предоставят подробный фотоотчет о твоих передвижениях и встречах, прикрепят распечатки звонков и расскажут, сколько раз ты в клинике в туалет сходил. А за дополнительные пятьдесят добавят еще и переписку в социальных сетях.

– Почему так дешево? – помолчав несколько секунд, спросил он.

– Потому что у тебя айфон. Айфон всегда дешево, – пояснила она.

– Откуда такие познания? – поразился манипулятор.

– Из опыта жизни, – спокойно пояснила Анна. – Так что у подъезда я не стою – выросла из этого возраста.

Матвей замолк. В трубке слышалось дыхание.

– И часто ты обращаешься к таким людям?

– В твоем случае ни разу, – успокоила она.

– Почему? – прозвучал странный вопрос.

– Потому что я не найду в этой информации ничего, что могло бы меня удивить. На что способна твоя грандиозная личность, я и так хорошо знаю. Поэтому меня не интересует, что ты делаешь в свободное от общения со мной время.

– Почему ты так себя ведешь? – Матвей горько вздохнул.

– Потому что не хочу кормить твои комплексы. Отказываюсь их кормить.

– У тебя в отношении меня какая-то принципиальная позиция?

Вопрос опять показался ей странным.

– Да нет у меня позиции, – ее голос наполнился спокойствием и материнской нежностью. Она заметила его технику, только когда он позвонил. На самом деле в этом не было ее заслуги. Ее спасло творчество. – Просто целый день писала роман.

– О чем ты хотела поговорить? – потерянно поинтересовался он.

– О том, как ты себя ведешь.

– И что я делаю? – тем же расстроенным голосом уточнил Матвей.

– Ты заявляешь, что у тебя чувства, но при этом ведешь себя так же, как раньше. Но дело даже не в том, что ты делаешь, а в том, почему ты это делаешь.

– Почему?

– Пока не знаю. Вот поэтому и хотела поговорить.

На телефонной линии повисла тишина. Анна думала. Она действительно хотела ему помочь. Но стоит ли говорить об этом по телефону? И говорить ли вообще?

– Вариантов несколько, – решилась она.

– Какие?

– Первый. Знаешь, есть люди, для которых чувства – это действия. А есть другие, которыми руководит программа «Страдать». Поэтому они отталкивают тех, кто им близок, чтобы испытывать боль. Второй – желание поработить и пользоваться, чтобы кормить свою инфантильность. Третий – комплекс неполноценности, заставляющий вести себя так, чтобы удостовериться во взаимности. Играть в твою игру – значит продолжать кормить твои комплексы. А я как женщина должна делать тебя сильнее. Поэтому не смогу поддерживать твои манипулятивные штучки. Так проявляется мое уважение к тебе, – Анна на пару секунд замолчала. – Какая-то часть меня продолжает верить, что ты сможешь понять.

– Что?

– Что настало время для изменений. Настало время стать взрослым мужчиной.

Матвей молчал. Она слышала в трубке его тихое дыхание.

– Ты очень сложная, Аня, – громко вздохнув, наконец подытожил он.

– Не соглашусь. Со мной как раз просто. Хочешь что-то сказать – скажи. Хочешь увидеться – пригласи. Нужна помощь – попроси. Для этого необязательно манипулировать.

Он не издал ни звука.

– Матвей?

– Что-то еще?

– Нет.

– Хорошо. А то сегодня и так слишком много ударов по моей инфантильной психике.

– Подумай, о чем я тебе сказала.

– Хорошо. Хорошего вечера, Аня, – грустно завершил он.

– И тебе, – попрощалась она.

Анна припарковалась возле дома. День получился продуктивным, несмотря на то, что Матвей не позвонил. После вчерашнего разговора он исчез. Но он давно научил ее не ждать. Она жила в ритме, который диктовала жизнь. А все оставшееся время занимала книга. Ждать его звонков было некогда. Зазвучала мелодия входящего вызова.

– Гала! – радостно поприветствовала подругу Анна.

– Ну ты и дала! – восторженно начала та.

– В смысле? – она не понимала, о чем речь.

– Твое фото в Facebook!

Сегодня Анна выложила фото из гольф-клуба: она в ярко-желтом пиджаке и рваных джинсах стоит на фоне газона с клюшкой в руках, готовясь сделать удар. Подпись гласила: «Первая игра в жизни. 50 метров достигнуты. Из первых десяти ударов восемь по мячу, остальные по самолюбию))) Мой тренер сказал, что это суперрезультат))».

– А что с ним не так? – искренне удивилась она.

– Ты не понимаешь?

Анна действительно не понимала. Гала продолжала смеяться:

– Такое чувство, что ты этой клюшкой бьешь Матвею по рогам!

– Примерно так и было, – улыбнулась она шутке.

– А комментарии! – разрываясь от смеха, продолжала подруга.

В комментариях пользователи делали комплименты, оценивая внешний вид гольфистки, и интересовались именем инструктора.

– Кто тренер, кстати? – спросила Гала.

– Валера. Он предложил встретиться в гольф-клубе.

– Ухажер?

– Гала, ты напоминаешь мне Матвея! – строго ответила Анна. – У Валеры чудесная жена и трое детей. Хочет, чтобы я проконсультировала его компанию. Бизнес-аналитика.

– А зачем гольфу обучал?

– Видимо, хотел меня проверить, – поделилась она предположением. – Хотел посмотреть, как я веду себя в стрессовой ситуации.

– И что увидел?

– Я же написала: восемь из десяти. Он сказал, что обычно люди попадают по мячу один раз из десяти, но сам мяч никуда не летит, – похвалилась Анна.

– Я представляю лицо Матвея, когда он увидит это фото. Особенно после того, как ты опять не повелась на его трюк.

– А как? Я же его из друзей удалила, – охладила восторг Анна.

Собеседница на секунду умолкла.

– Славик ему покажет. Он же у тебя в друзьях.

– Не думаю, что они настолько близки.

Гала притихла.

– Матвей звонил?

– Нет.

– После сегодняшнего фото позвонит, – заверила подруга и резко сменила тему: – Что ты делаешь?

– Приехала домой. Виталик должен прийти. – Анна вышла из автомобиля и направилась в сторону подъезда.

– Домой? – удивилась Гала.

– Да. Попросил помочь ему в одном вопросе.

– В каком?

Анна вздохнула. Иногда любопытство подруги могло показаться контролем.

– Хочет посоветоваться насчет маркетинговой стратегии компании, которую он сейчас консультирует. Он завтра уезжает, поэтому срочно.

– Ты вся в работе, – прокомментировала собеседница.

– Да. Странный сегодня понедельник.

Анна увидела, как друг заходит в подъезд.

– Виталик! – окликнула она и выпалила Гале: – Потом позвоню.

Анна нажала «Вызов». Матвей ответил сразу.

– Я уже иду, – сообщил он.

– Тут такая пробка. Давай я буду ехать тебе навстречу. Ты иди по той стороне, где мы обычно встречаемся.

– Хорошо, – коротко ответил он и отключился.

Взглянула на часы: до встречи пять минут. «Опять вовремя». Она вновь поразилась пунктуальности Матвея.

Вчера он так и не позвонил. Набрал ее сегодня днем. Сказал, что уже освободился, и предложил, как он выразился, попить чаю. Анна ехала на важную встречу, отменить которую не могла. Он предложил подождать, что тоже удивило. Договорились увидеться в пять. К пяти она не успела. Матвей встречу не отменил. И вот они условились пересечься в 18:00 в привычном месте возле клиники.

Машины ползли в пробке, как обычно в последнюю неделю августа. Ажиотаж подготовки к учебному году парализует трафик. Анна посмотрела в зеркало на свои ярко-ягодные губы. Подправила тушь. Брызнула духами. Автомобиль медленно ехал по крайней правой полосе. Она вглядывалась в пешеходов. Матвей бросился в глаза мгновенно: рост, как всегда, выделял его из толпы. Он стоял на светофоре. Узкие джинсы, черная футболка с V-образным вырезом и серая кофта поверх, черная сумка через плечо, очки и свежеподстриженный ирокез – привычный образ Матвея. Анна опять ощутила, как в солнечном сплетении что-то сжалось. Посветила Матвею фарами. Он кивнул и направился к автомобилю. Сел на переднее сиденье.

– Куда мы едем? – сразу спросила она: чтобы перестроиться в плотном потоке, нужно знать маршрут заранее.

– На Подол, – уверенно ответил он.

Анна включила поворот. Матвей снял очки и внимательно посмотрел на нее. Его взгляд длился минуту.

– Твоя блузка выедает глаза, – начал он. – Откуда такие цвета?

– Какие?

– Ярко-розовые! – в тоне сквозила язвительность.

Сегодня утром, выбегая из дома, она надела синие зауженные джинсы, туфли на тонкой шпильке и синюю блузку, но в последний момент переоделась в эту. Шелковая рубашка действительно невероятного цвета: ярко-розовый неон. Судя по реакции, Матвей восхищен.

– Надену очки, чтобы не ослепнуть.

– Надень, – поддержала она. По ее лицу скользнула мимолетная улыбка. – Я тоже надену, чтобы не видеть твоей кофты.

Он ошеломленно развернулся в ее сторону. Громко вздохнул.

– У тебя есть сигареты?

Анна поразилась вопросу, но спокойно ответила:

– Посмотри в бардачке.

Нашел сигареты, открыл окно и закурил. Она наблюдала за ним сквозь очки. Судя по позе, его настроение сегодня в минусе.

– Курю только с тобой! – громко сказал Матвей.

– Что с настроением?

– На работе, – его голос выдавал раздражение.

– Что случилось?

– Телку не поделили со Славиком!

Бросила короткий взгляд в его сторону. «Матвей в своем репертуаре».

– К кому ушла пациентка?

Он хитро посмотрел, слегка удивившись тому, что его наживка не сработала.

– От тебя к нему или наоборот? – уточнила она.

– Какая разница!

Судя по ответу, пациентка ушла к Славику.

– А в чем проблема? Проведите операцию вместе и поделите комиссию на двоих. Бороться не стоит. Пациентка сделает операцию всего раз. Это не повод терять дружбу.

– Жизнь – боль! – внимательно посмотрев на нее, изрек Матвей голосом, полным трагизма.

– Все познается в сравнении, – философски заметила Анна. – Что-то еще случилось?

Он затянулся дымом и горестно воскликнул:

– Я влюбился в сетевичку!

Анна взглянула на Матвея ошарашенно. Он смотрел в окно и курил. Трагичность заявления ее рассмешила.

– То есть, если бы я была певичкой, драмы бы не было?

Матвей молчал.

– Признаюсь тебе, что предпочту остаться сетевичкой, чем стать певичкой. В отличие от певички, я зарабатываю головой. Кроме того, мои маркетинговые услуги и знания касаются не только сетевого маркетинга. – Они остановились на светофоре. Анна перевела на Матвея внимательный взгляд. – Век певички недолог, а бизнес-аналитикой можно заниматься всю жизнь.

Он не проронил ни звука.

– Знаешь, в чем твоя ошибка?

Матвей кивком показал, что слушает.

– Ты очень мало обо мне знаешь.

Они подъехали к улице Сагайдачного.

– Какой ресторан?

– Любой, где есть кальян.

Автомобиль остановился на обочине. На Сагайдачного таких ресторанов несколько. Анна знала все кальянные Подола благодаря Стасу. Лучшие из них находились не в шикарных заведениях, по крайней мере, так говорил Стас. Она увлечения кальяном не разделяла, но он был гурманом.

– Что важнее: кальян или пафос? – уточнила Анна.

– Кальян.

Его ответ определил выбор. Они вышли из машины. Матвей взял с собой сигареты.

– Красивые джинсы, – похвалил он.

Анна согласилась: джинсы действительно красивые. Заведение располагалось в соседнем квартале. Они шли вдоль кафе, ресторанов и магазинов, которыми кишит каждый квадратный метр зданий на этой улице.

– Оглянись!

Анна автоматически посмотрела по сторонам.

– Сколько здесь тысяч людей? У кого-нибудь есть одежда такого цвета? – надрывно возмутился Матвей.

– Должно же быть в серой толпе хоть одно яркое пятно! – рассмеявшись, ответила она.

– Откуда в тебе тяга к таким цветам? Что это? Желание привлечь внимание?

– Матвей, я не выбираю одежду по принципу «Что скажут люди», – с улыбкой ответила она. – Я выбираю то, что мне нравится, и надеваю это исключительно для себя. Этот цвет мне нравится. Это единственная причина.

– А все смотрят только на тебя, – недоверчиво глядя на нее, заметил Матвей.

– Так пусть смотрят. Мне не жалко, – заверила она.

Он вздохнул. Взял ее за руку и перевел по зебре через дорогу.

Анна зашла в дамскую комнату. В солнечном сплетении что-то горело. Она посмотрела в зеркало и вдруг поняла, что забыла о психозащите. Медленно вдохнула семь раз. Закрыла глаза и прикоснулась подушечками пальцев к векам. Это упражнение называлось «Прикоснись к своим глазам, моя прекрасная принцесса». Когда-то ей рассказал о нем приятель – учитель индийских энергетических практик. По легенде, эту технику верховный бог Шива передал Шакти – женской силе. Задача этого приема – восстановить энергию, а значит, повысить самооценку. Она несколько раз нежно потрогала веки подушечками пальцев. Вдохнула и представила, что надевает на себя стальные доспехи и шлем, начищенные до блеска. Жжение в солнечном сплетении ослабло.

Матвей расположился за столиком в углу летней террасы. Он смотрел на улицу. Анна уверенной походкой направилась к нему.

– Я заказал тебе воду и кофе, – сообщил он.

Она кивнула и села напротив. Открыла меню.

– Как твой день? – поинтересовался Матвей.

– Сегодня исполнительная служба арестовала мои счета, – буднично сказала Анна, не отрываясь от меню.

– За что?!

– Налоговая инспекция, – так же бесстрастно продолжила она.

– Большая сумма?

– Около семидесяти тысяч.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! – пораженно воскликнул он.

– А как говорить? – Анна подняла взгляд и встретилась с ним глазами.

– Меня твое спокойствие убивает! – продолжал изумляться Матвей.

– Жизнь полна разного рода ситуаций. Можно биться в истерике и строить из себя жертву, можно действовать и решать вопрос. Я предпочитаю второе. Тем более, поверь, за годы бизнеса это не самое страшное, с чем мне приходилось сталкиваться.

– Что ты собираешься делать? – тем же тоном спросил он.

– Платить. Но, возможно, удастся минимизировать. Адвокаты занимаются этим. Чтобы исполнительная служба получила такие полномочия, нужно пропустить три судебных заседания. О суде никто не знал. Хотя у всех есть мои телефоны и адреса. Выясняют, что произошло. Грустно другое.

– Что именно?

– Выезд из страны под запретом. – Он вопросительно поднял брови. – Я десятого должна лететь на неделю в Нью-Йорк, а потом на Гавайские острова. А теперь поездка под вопросом, если процесс снятия ограничений затянется.

– И правильно! Нечего делать без меня на устричном пляже, – постановил он.

Анна опять удивилась. «Матвей помнит об устричном пляже?»

– Тебе никто не мешает ехать со мной, кроме тебя самого, – прозвучало быстрее, чем она успела остановиться.

– Я не могу: много работы.

– Жаль, тем более что два перелета и отель на Кауаи оплачены. Нужно оплатить только отель в Нью-Йорке. Работай, – поддержала его выбор Анна и вернулась к меню.

– А кто оплачивает?

– Компания.

– За что?

– Видимо, я что-то для них сделала, – не поднимая головы, ответила она.

– И часто такое бывает?

– Раз в полгода. Иногда чаще. – Она отвечала машинально, сосредоточив внимание на меню.

– А когда вылет?

– С десятого по двадцатое.

– А в Нью-Йорке мы будем жить в номере вдвоем?

– Я собиралась жить у Оли, – автоматически ответила она. Оторвала взгляд от меню и удивленно посмотрела на Матвея.

– Смысл лететь вместе в Нью-Йорк, если ты будешь жить у Оли, – хмыкнул он.

Ему принесли кальян. Официантка расставила напитки. Анна заказала салат и «Мартини бьянко». Девушка мельком взглянула на Матвея.

– Не смотрите на меня так! Я без пяти минут женат! – воскликнул он. – Лучше побыстрее принесите ее заказ, потому что она голодная и поэтому злится.

Анна изумилась. Девушка покраснела до корней волос и испарилась. Матвей вдыхал кальян, пристально смотря на Анну. Она видела, что его взгляд прикован к ее ярко-ягодным губам. Цвет этой помады по-прежнему производил на него неизгладимое впечатление. В ночь перед снятием швов он смотрел на ее губы так же завороженно.

– Ты красивая, Аня! – поставил он диагноз. – Тебе идет эта помада.

Она вопросительно подняла бровь. Похоже, настроение Матвея резко изменилось. И в этот момент у нее вновь случился приступ глухого кашля.

– Ты хотел о чем-то поговорить?

Телефон Матвея заиграл мелодию. Он отвлекся на разговор. Судя по ответам, звонила мать, интересовалась событиями его жизни. Официантка принесла мартини. Анна закурила. Ее мобильный просигналил о новом сообщении. Она набирала ответ адвокату, уже не слыша разговора. В этом заключалась особенность ее мировосприятия: когда она печатала текст, то переставала слышать. Нажала «Отправить».

– Мама, ты же знаешь: с моим еврейским счастьем я встретил и потерял девушку, которая снилась мне всю жизнь. Ты бы ее видела! – чуть громче обычного завершил он. – Собираюсь. Как раз этим занимаюсь. Да, – сказал Матвей и положил телефон на стол.

Анна поняла, что разговор окончен.

– Как мартини?

– Отлично.

– Не люблю, когда девушки курят. Но тебе идет сигарета, – прокомментировал он.

Официантка принесла салат. Анна принялась за еду. Матвей же продолжал наслаждаться кальяном, бормоча себе под нос:

– Лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой…

– Что это?

– Песня такая есть: «Лучший секс – это с женой». Заела прямо. Лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой… – продолжал напевать он.

Затем пристально посмотрел на нее и, не отрывая взгляда, запустил руку в боковой карман своей сумки, пошарил там и застегнул молнию. Анна наблюдала.

– Закажи себе еще мартини, – предложил он.

– А как я за руль сяду?

– У меня есть права. Я тебя отвезу. Заодно накормишь меня своим вкусным салатом, – он встал из-за стола. – Я на минуту, – сообщил он и направился внутрь ресторана.

До нее донеслась фраза, брошенная на ходу официантке:

– Повторите ей мартини.

Его телефон остался лежать на столе. Мозг истерично просчитывал варианты. Что-то явно происходило. «Лучший секс – это с женой». Его песня. Он сделал ей комплимент, причем несколько раз, затем начал петь. Она привстала, дотянулась до его сумки, расстегнула карман, запустила в него руку – и рассмеялась. Она поняла, что он будет делать дальше.

Матвей вернулся. Сел на свое место. Оглянулся.

– Дует здесь!

– Так садись ко мне, – улыбнувшись, Анна пересела из центра дивана ближе к стене.

– Нет, – уверенно заявил он. – Я пересяду, а ты будешь ко мне приставать.

– Пальцем до тебя не дотронусь, – рассмеялась она, но внутри ощутила легкий укол.

– Я тебя знаю! Стоит только сесть рядом!

– Даю тебе слово.

– Ты всегда так говоришь, а потом начнешь приставать!

– Я даю тебе слово. Я его редко даю, но всегда держу, – улыбнулась она.

Анна похлопала по дивану. Матвей театрально вздохнул и пересел.

Она ощутила терпкий запах ванили.

Матвей припарковал автомобиль. Всю дорогу к дому играла его любимая песня «Нью-Йорк» в исполнении дуэта Jay-Z и Alicia Keys. Анна тоже ее любила, но после снятия швов слушать перестала: эта песня ассоциировалась с Матвеем. Взглянула на него.

– Странно видеть тебя за рулем. Ты хорошо водишь, – похвалила она, несмотря на его неуверенное вождение.

Матвей вышел из машины. Открыл пассажирскую дверь, подал руку:

– Мне нравится водить. А вот Славик не любит.

– Почему? – Анна прищурила глаза.

– Говорит, что вождение его напрягает. Ищет водителя с автомобилем.

Ее губы расплылись в улыбке.

– Так давай я пойду к нему работать! – пошутила она.

Матвей остановился и посмотрел недоуменно.

– Даже машину специально для него поменяю. Какую он хочет?

– Тебе нравится Славик?! – в его голосе звучала целая гамма эмоций. Если провести аналогию с музыкальным инструментом, то это тромбон. Матвей заводился.

– Очень, но вряд ли у нас что-то получилось бы.

– Почему?

– У него есть несколько недостатков, которые несовместимы со мной.

– Какие? – Матвей открыл дверь подъезда.

– Первый – жена, – она не могла сдержать улыбку.

– А если бы он был свободен? – допытывался Матвей.

– Все равно ничего не получилось бы, – уверила она, нажав кнопку лифта.

В его глазах читалось сомнение.

– У него нет твоего голоса.

Матвей довольно улыбнулся. Анна поняла, что можно задать интересующий ее вопрос:

– А вы со Славиком близки?

– Близки, – эхом повторил он.

– Насколько?

– Что ты имеешь в виду? – задал он странный вопрос.

– Например, он обо мне знает?

– Знает, – признался Матвей.

Они вышли из лифта.

– Салат будет?

– Будет, – подтвердила она.

Зашли в квартиру. Анна включила свет. Последний раз Матвей был здесь почти две недели назад. Много воды утекло с тех пор. Еще сегодня утром она была убеждена, что он здесь больше никогда не появится. Буржуй вышел встречать. Матвей радостно подхватил кота на руки и прижал к груди.

– Ну, Буржуй, рассказывай! Как вы тут жили без меня?

Прошли в гостиную. Кот внимательно слушал. Матвей чесал ему за ухом.

– Кто сюда приходил? – спросил он Буржуя. Анна улыбнулась.

– Мужчина приходил? Приходил, – уверенно озвучил он ответ кота. – Какой, Буржуй? – он сделал паузу и посмотрел на нее. – Высокий? Нет. Низкий? Нет. Лысый? – Матвей на секунду замолчал. – Лысый? – переспросил он кота. – Точно! Давно? Вчера? Вчера, говоришь. Все понятно, – он сел на диван вместе с котом.

Она отправилась на кухню.

– Так что за Лысый вчера приходил? – обратился Матвей уже к Анне.

Она достала из холодильника креветки. Включила плиту. Улыбка не сходила с лица. Буржуй рассказал ему, что вчера приходил Виталик. Она прекрасно понимала, как Матвей это сделал, но не могла не восхититься. Он задавал вопросы Буржую, а на самом деле следил за ее реакцией. «Но как же он угадал с лысым! Прямо в точку».

Она занималась приготовлением блюда. Матвей следил за ее действиями молча, периодически напевая: «Лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой…» Салат был готов через пятнадцать минут. Анна накрыла на стол. Она находилась в состоянии ожидания. Матвей принялся за еду.

– Вкусно. Никто не готовит такой салат, – похвалил он.

– Спасибо тебе за мартини и за то, что привез домой. – Она наблюдала за тем, как он ест.

– Я молодец? – игриво спросил он.

– Ты – молодец! – подтвердила Анна.

– Видишь?! – в его глазах светилось довольство.

Он сосредоточенно поглощал пищу. Анна думала: «Зачем все это? Почему нельзя остановиться и просто поговорить. Открыться. Признаться. Раскаяться. Способен ли ты на это?» Ее вновь охватила грусть от понимания: «Неужели я не смогу управлять собой? Нет. Только не я». Матвей отодвинул тарелку.

– Чуть не забыл! – воскликнул он. – Я взял из клиники твои анализы на гормоны.

Анна поразилась: она о них забыла. Он встал со стула и пошел к дивану, на котором лежала его сумка. Достал документы и протянул ей.

– Там у меня есть вопрос по одному показателю. Но лучше с гинекологом проконсультироваться. Обязательно сходи на прием, – дал рекомендацию доктор.

– Хорошо, – пообещала она.

– Как твое самочувствие? – Матвей смотрел своим фирменным взглядом.

– Не поняла?

– Грудь, – он глазами указал на зону декольте.

– Все нормально.

– Цикл восстановился?

Она кивнула. Матвей сел на диван и уставился на нее.

– Покажи мне.

– Зачем? Ты уже осматривал меня после снятия швов.

– Хочу убедиться, что все в порядке.

Анна недоверчиво улыбнулась. Матвей испепелял ее тем же взглядом.

– Десять лет пройдет, а ты будешь каждый раз осматривать, когда мы случайно встретимся?

– Покажи мне грудь, – глубоким голосом приказал доктор.

Она внимательно взглянула на него. Вздохнула. Подошла, забралась на диван и присела на корточки, так, чтобы быть напротив.

– Может, не надо?

– Что за детский сад? Я видел ее много раз, – в его голосе сквозило нетерпение.

Анна смотрела Матвею в глаза, смиренно расстегивая блузку. Завела правую руку за спину и справилась с застежкой бюстгальтера, оголила грудь. Они неотрывно смотрели друг на друга. Прикосновение к коже. Матвей не спеша провел пальцем по розовому шраму. Нежно коснулся округлости. Медленно скользнул большим пальцем по ареоле соска. По позвоночнику Анны пробежал жар. Движения доктора совсем не напоминали осмотр. Он не трогал – он нежно касался, гладил. Она чувствовала его теплые прикосновения. Запах ванили с нотами восточных специй окутывал невидимой сетью. Анна смотрела в глаза цвета горького шоколада. Они излучали энергию, которую, казалось, можно потрогать. Она отчетливо видела этот поток. Доктор продолжал гладить грудь. Внизу живота зажегся огонь страсти. Он разгорался с каждой секундой. До боли хотелось дотронуться до Матвея. Но Анна только продолжала смотреть ему в глаза. Она сглотнула. Никогда раньше она не испытывала такого сильного влечения. Словно нечто животное просыпалось внутри. Нечто, поглощающее всецело. Нечто, управляющее тобой без твоего согласия. Пламя страсти разгоралось все ярче. Матвей нежно гладил, словно подкидывая дров в и без того бушующий костер. Ее рука уже готова потянуться к нему.

– О чем ты думаешь, Аня? – грудным голосом произнес он.

Вопрос Матвея словно окатил ведром ледяной воды. Он напомнил о происходящем. О том, кто он такой, что делает и как. Вопрос погасил бушующее пламя. Энергия их взгляда исчезла. Анна выдохнула. «Что же тебе такое сказать?» Она продолжала смотреть ему в глаза.

– Я думаю о том, что, когда я была маленькой, мне казалось, что белка – это крупное животное, – серьезно сообщила она. – Килограмм пятнадцать! – сгустила она краски. Улыбнулась, еле сдерживая смех. – А потом, когда выросла, увидела живую и поняла, что такой не существует.

Матвей замер. В его взгляде читался шок. Анна еле сдерживала смех. Вся ее воля уходила на это.

– Ты знаешь, Аня, эта белка существует, – вдумчиво изрек он. – Она живет в твоей голове. Весит пятнадцать килограмм. И она продолжает расти!

Он убрал руку. Анна расхохоталась. Наконец она могла не сдерживать эмоции от происходящего. Ее накрыл безудержный смех. Она неспешно застегивала блузку в ожидании дальнейшей реакции. Матвей фыркнул и встал с дивана.

– Смотрю, ты прямо наслаждаешься своим образом Ренаты Литвиновой! – раздраженно бросил он.

Улыбка не сходила с ее лица. Анна не могла взять мимику под контроль. Матвей громко вздохнул и уверенным шагом направился к плите. По-хозяйски открыл шкафчик над вытяжкой, достал сигареты и закурил. Над комнатой нависла туча. Анна прекрасно понимала причину ее появления. Его план провалился. Момент упущен. Матвей курил и смотрел в окно. Анна выдыхала. Она наконец смогла обуздать свое влечение. Скорее всего, оттого, что безудержный смех погасил огонь страсти.

– О чем ты думаешь? – тихо поинтересовалась она.

– О работе, – расстроенно ответил он. – Этот маркетолог выполнил работу на две недели позже, чем мы договаривались.

Анна вздохнула. Она понимала, что маркетолог специально тормозит процесс по просьбе Марины. Ей стало бесконечно жаль Матвея. Он не знал, в чем разница между стратегией и тактикой в бизнесе. Мыслил недальновидно, совершенно не ведая, что его тактика в результате больше разрушает, чем способствует развитию.

Она подошла к нему и закурила. То, что он собирался предпринять, отдаляло его от успеха на годы. Она давно решила, что Матвей должен сделать выбор в отношении нее, основываясь не на расчете. По крайней мере, надеялась на это. Но и смотреть, как он губит свою карьеру, тоже не могла. «Все-таки он сделал мне операцию. Я же могу дать ему совет».

– Я говорила тебе, что ты зря тратишь деньги. Тебе не нужны маркетинговые исследования. С твоим рынком и так все ясно, – тихо сказала она. – Тебе нужны пиар-стратегии и технологии, бизнес-аналитика. Твое позиционирование нужно строить в нескольких направлениях.

Матвей посмотрел на нее заинтересованно.

– Во-первых, важно позиционировать тебя на таланте и цифрах. Нужно отправить тебя на обучение к лучшему пластическому хирургу Европы. И рассказать об этом великом событии всей стране. Только так можно заставить людей забыть о твоем возрасте. Во-вторых, нужно сделать акцент на узкой специализации. Ты маммолог, значит, твоей специализацией должна быть грудь и реконструкционные операции. В-третьих, нужно создавать бренд.

– Какой?

– Это долгосрочная стратегия. Бренд, который будет связан с именем. У меня есть идеи на этот счет. В-четвертых, сайт. Тот, что есть, не годится. В-пятых, имидж. Придется его изменить. Это далеко не все. Есть еще пункты.

– Почему ты говоришь об этом так уверенно?! – вспыхнул Матвей.

Анна вздохнула. Причина его неверия крылась в неведении. Она понимала его сомнения, но открыть правду не могла. Зарабатывать баллы, рассказывая о своих связях и регалиях, она отказывалась, потому что была убеждена: этот путь бесперспективен. Кроме того, не хотела унижать таким поведением себя. Да и его. Быть с женщиной из-за выгоды унизительно. Она не могла его унизить. Она отказывалась его унижать. Интеллект искал выход из сложившейся ситуации.

– Хочешь, я организую тебе консультацию с одним из лучших специалистов Европы по пиару?

– Когда? – у Матвея округлились глаза. – Через месяц? И что мне нужно для этого сделать?

Анна грустно улыбнулась: он стал заложником своей тактики. Если ты общаешься с женщиной ради выгоды, рано или поздно наступит момент, когда женщина начнет этой выгодой шантажировать.

– Нет. Прямо сейчас. Просто скажи, что ты хочешь, чтобы я это сделала. Просто по-дружески попроси помочь.

– Организуй мне консультацию специалиста по пиару, – в его голосе чувствовалась неловкость.

– Видишь, как просто?

«И необязательно использовать для этого приемы НЛП!» – эту мысль она оставила при себе. Анна направилась к камину за мобильным телефоном. Взглянула на часы: 21:30. В Лондоне еще удобное время для звонка.

– Откуда у тебя такие связи?

– Работали вместе в одном проекте, – пояснила она.

Ей не хотелось повторять, что он мало ее знает. Вместо этого она нажала «Вызов» и включила громкую связь. Гудок. Еще один. На третьем послышался радостный женский голос.

– Анечка! Неожиданный звонок, – в речи явственно проступал акцент.

– Привет, Илона, очень рада тебя слышать, – поприветствовала Анна. – Не отвлекаю? Ты где?

– Все нормально, мне удобно говорить. Я в Лондоне. Прими мои соболезнования, – акцент стал еще заметнее. – Как ты, девочка? – в голосе звучало сочувствие.

– Спасибо, уже лучше. Отошла, – кратко ответила Анна. Они не созванивались после смерти Стаса.

– Пишешь? – поинтересовалась женщина.

Анна мельком взглянула на Матвея. На его лице застыла маска. Она не видела реакции на вопрос.

– Да, пишу.

– Я так и думала, что боль пережитого выльется в творчество, – ее голос излучал тепло.

– Примерно так и получилось. Мне нужна твоя помощь, – перешла к делу Анна.

– Внимательно слушаю, – настроилась Илона.

– Твое агентство когда-нибудь занималось раскруткой пластических хирургов?

– Да. Троих. Причем два проекта очень успешные и работают до сих пор. Третий не такой, но это не моя вина, – честно ответила подруга. – А в чем дело?

– Мой приятель – пластический хирург. Ты могла бы дать ему консультацию?

– Не понимаю зачем? – после секундного молчания спросила Илона. – Вряд ли я смогу сказать ему больше, чем ты. Почему ты сама не проконсультируешь?

Анна замерла: «Неожиданный поворот».

– Понимаешь, – она взглянула на доктора, – он мало меня знает и к тому же знакомый, а, как известно, «нет пророка в своем отечестве», – процитировала она Библию. – Поэтому хочу привлечь независимого эксперта.

– Чудной! – рассмеялась Илона.

С этим замечанием Анна была полностью согласна. Она перевела взгляд на Матвея. Тот внимательно слушал.

– Он сейчас рядом, – предупредила она. – Ты могла бы выделить час и поговорить с ним по скайпу?

– Когда?

– Когда тебе удобно.

– Я завтра утром лечу в Вильнюс. Если это будет после пяти?.. Скажем, в пять пятнадцать. Я заодно записи подниму, вспомню, как мы это делали.

– Это было бы прекрасно, – Анна удовлетворенно улыбнулась. – Я организую трехсторонний скайп. Изложу свои мысли. Ты выскажешь свое мнение о них и поделишься опытом.

– Ты позвонишь мне перед конференцией? – поинтересовалась подруга.

Анна понимала, что та хотела уточнить, есть ли что-то, о чем Матвей знать не должен.

– В этом нет необходимости, – уверенно ответила она. – Что я буду должна за консультацию лучшего специалиста по пиару?

Лучший специалист довольно рассмеялась:

– Анечка, ты же знаешь: я всегда рада тебе помочь.

– Спасибо, Илона. Тогда до завтра?

– До завтра.

Она еще раз открыла телефонную книгу. Нашла нужного абонента и нажала «Вызов». Включила громкую связь.

– Привет! – радостно затрещала Люся и сразу сообщила: – Я еще в Мюнхене.

– Пьешь пиво и ешь колбаски?

– Ты за мной следишь? – захохотала подруга.

– Можешь говорить?

– Коротко. Я с друзьями в ресторане.

– Хотела спросить: твой проект, представительство клиники, еще актуален?

– Да. Как раз вчера подписала документы на эксклюзив для Украины. А что, желание помочь пластическому хирургу еще в силе?

«Что у них за манера такая – задавать странные вопросы и вставлять лишние комментарии?» Анна украдкой взглянула на Матвея.

– Люся, я просто не против, чтобы вы встретились. Вдруг ты ищешь для своей клиники именно его. Не хочу быть камнем преткновения в судьбах пациентов. Боюсь заработать минус в карму.

Люся засмеялась:

– Я возвращаюсь после пятого. Встретимся и обсудим.

– Хорошего вечера!

– И тебе.

Анна нажала «Отбой» и отложила телефон в сторону. Матвей изумленно смотрел на нее. Она достала из пачки сигарету.

– Сможешь завтра в пять присоединиться к звонку в скайпе?

Он только кивнул. Вернулся за стол и доел салат. Она ожидала расспросов, но их не последовало. Матвей лишь наблюдал за тем, как она складывает кухонную утварь в посудомойку. Вымыла руки и села за стол напротив гостя.

– Когда твой маркетолог сделает свою работу, сравнишь стратегии. И реализуешь то, что тебе больше по душе.

Матвей кивнул.

– Почему ты так странно себя ведешь? – вдруг спросил он.

– Можешь ли ты допустить, что на самом деле я знаю намного больше, чем ты думаешь? – Анна смотрела ему в глаза. – И причина, как ты выразился, моего «литвиновского образа» несколько иная.

– Какая?

– Я объясняла тебе в воскресенье.

Матвей громко вздохнул. В комнате повисло молчание, в котором ощущалась растерянность Матвея и ее усталость. Анна чувствовала себя обессиленной. Прошло всего четыре часа с момента их встречи, но эмоции за это время вымотали. Сплошные американские горки под названием «Матвей». «Может, у него шизофрения?» – мелькнула мысль.

– Поздно уже, поеду. Завтра операция.

Она кивнула. Матвей взял сумку и направился к двери. Наклонился и на прощание чмокнул в щеку. Анна открыла входную дверь. Он остановился на пороге, посмотрел сверху вниз и положил левую руку ей на солнечное сплетение. Она почувствовала на коже жар его ладони. Прикосновение Матвея погрузило в неизвестное ей состояние. Хотелось спросить, что он делает, но не могла. Только смотрела ему в глаза. Его горячая ладонь на солнечном сплетении и пронзительный взгляд. Это длилось минимум минуту. Молчание прервал кашель. Он судорожно сотрясал тело. Матвей убрал руку.

– Аня, нужно сделать флюорографию. Реши вопрос с бронхитом. Обещаешь?

Она кивнула.

– До завтра, – сказал он и вышел из квартиры.

Анна закрыла дверь. Медленно вошла в гостиную. В солнечном сплетении жгло, словно к животу приложили раскаленное клеймо. Там, где находилась ладонь Матвея, она физически ощущала шипение, словно от горячего железа. Анна посмотрела на руки: они тряслись. Тремор. Как у человека после сильнейшего стресса. Она не понимала. Тело начала бить дрожь. Что-то происходило. Она никогда не испытывала ничего подобного. Инстинкт самосохранения вел ее на кухню. Анна подошла к тумбочке, открыла ящик со спиртным и достала бутылку «Мартини бьянко». Налила в стакан. Сделала большой глоток. И только после этого смогла достать лед и бросить в вермут. Еще три глотка – и стакан опустел. Она взглянула на руки: дрожь поутихла. Но ощущение ожога в солнечном сплетении осталось.

Она вошла в ванную и открыла кран. Достала морскую соль и высыпала всю пачку: морская соль снимает информацию. Требовалось время, чтобы вода наполнила ванну. Безразлично. Сняла одежду и залезла внутрь. Она сидела в полупустой ванне – вода едва прикрывала стопы – и смотрела в воображаемую точку.

До снятия швов, поняв, что Матвей применяет техники пикапа, она загрузила в свой банк памяти йоттабайт информации на эту тему. Больше всего ее интересовали приемы возврата жертвы, секс с бывшей и получение от девушки помощи. Повышенный интерес именно к этому направлению логически оправдан. Ведь анализ Анны показал: вероятность применения этих приемов велика. Она читала описание техник для мастеров. Изучала опыт гуру на форумах. Тогда все эти техники казались ей фантастическими. Она не понимала, как такой бред может оказывать влияние. Теперь же поняла: техники работают – она испытала это на собственной коже, которая горела в области солнечного сплетения, как от ожога.

Матвей превзошел сам себя. Сколько приемов он сегодня использовал? Десять? Больше. Она прокручивала события дня. Неги[4]. Внушения. «Дальше». «Ближе». «Дальше». «Ближе». Но самое страшное – «Лучший секс – это с женой». Когда он начал петь, ее банк памяти выдал: заготовка у Матвея авторская, но смысл тот же. Техника направлена на возврат секса с девушкой, отношения с которой закончились. Анна запомнила эту технику, потому что главный гуру уверял: работает безотказно. Но при этом признавал, что не понимает как: «Не знаю, что у этих баб в голове творится, какие там тараканы сводят клеммы, но в итоге она сама начинает приставать».

«Начинается все с комплиментов. Важно показать девушке, что она небезразлична. Делаешь “Ближе” – приглашаешь в ресторан. Производишь внушение на секс – любой песней или стихом. Повторить три раза подряд. Потом запрещаешь к себе прикасаться. Это “Дальше”».

Анна смотрела перед собой в одну точку.

«Потом привозишь ее в место секса. И прикасаешься сам – “Ближе”. При этом ты все время используешь метасообщения – мысли, которые внушаются жертве без слов».

Матвей стал напевать песню. Анна обратила на нее внимание. И когда он в ресторане вышел в туалет, обнаружила в кармане его сумки презервативы. Она убедилась в том, что он будет применять технику, заставляющую жертву инициировать секс, и поняла, какую именно. «Лучший секс – это с женой» – авторская заготовка Матвея. Каждая девушка подумает, что она потенциальная жена. Матвей сделал все так, как описывал гуру. Сообщил официантке, что без пяти минут женат, признался маме, что встретил девушку и потерял. Оставил телефон на столе. Это было его «Ближе». Затем сделал «Дальше», запретив к себе прикасаться. Даже алкоголь! Он решил перестраховаться и чуть расслабить ее. Оплатил счет, отвез домой. Поиграл в ревность, устроив допрос Буржую. Привез анализы. Целый вечер был «молодец».

Она понимала, что он делает, когда расстегивала блузку. Но даже знание техники не помогло. Анна вздохнула. Перепад эмоций от «Ближе-дальше» до «Ближе» в короткий период времени создает определенное эмоциональное состояние. Тягу. Как к шоколадке, которую запретили есть. Еще несколько секунд – и она сдалась бы. Спас вопрос: «О чем ты думаешь, Аня?». Матвей недожал ее, ему не хватило терпения. Видимо, с другими все происходило значительно стремительнее.

Ванна наполнилась. Анна размешала соль и легла. Скорее всего, ей помогли техники психозащиты и знания. В целом она держалась молодцом. Хотя комплекс хорошей девочки снова сработал, пусть и в легкой форме. «Но я же не помогаю ему. Я только дам совет», – успокоила она себя.

Анна вздохнула. Последнее прикосновение руки к солнечному сплетению – вот что стало самым сильным ударом. Это явно техника гипноза. Нужно понять, какая и для чего. Она закрыла глаза и погрузилась в медитацию.

Анна сидела за столом у себя в кабинете. Закончила письмо и нажала «Отправить». Еще нужно подписать документы. Их за время отпуска накопилось пару килограмм. Потом встреча. И позвонил старый друг, попросил о консультации. Они договорились выпить кофе.

Сегодня она проснулась в ровном настроении. Так с ней всегда: понимание приводит к равновесию. Вчера, лежа в горячей ванне, она многое поняла. Последняя битва с Матвеем так или иначе закончилась его капитуляцией. Но стоила она Анне многого. Раньше она спрашивала себя: «Для чего он это делает?» Теперь пришла уверенность. Если ты просишь о помощи, то должен дать что-то взамен. Если тебе дают по собственной инициативе, благодарность – твой личный выбор: «Ты же сама этого хотела! Сама сделала!». Вот единственная причина применения техник. Матвей ничего не инициирует, и это неопровержимый факт, убеждающий в ее правоте.

«Хороший секс – лучший способ снятия напряжения в отношениях. Хорошо трахни женщину – и она все для тебя сделает. Секс – это таблетка от недоверия», – говорил знаменитый гуру пикапа. Матвей нуждался в этой пилюле, чтобы получить желаемое. Вчера он настаивал на сексе только по одной причине. Причина его возвращения – Люся. Как грустно это ни звучит, но поведение Марины заставило его перестраховаться. А конфликт со Славиком добавил сомнений. Матвей нуждался в поддержке. И судя по всему, на безрыбье и рак – рыба. Анна вздохнула. Самая страшная реальность намного лучше иллюзии.

Анна дала ему эту поддержку. Внутри она так до конца и не определилась почему. То ли сработал ее комплекс хорошей девочки, то ли его внушения, то ли инстинкт самосохранения… Когда вор приставляет к твоей голове пистолет, ты отдаешь то, с чем не соглашался расстаться, когда он угрожал оружием на расстоянии трех метров.

Вчера она на собственной шкуре испытала, насколько опасным может быть общение с Матвеем. Несмотря на знание пикап-приемов, многие из них казались ей сказкой, оторванной от реальности. Ее предвзятое отношение – ошибка. Знать и прожить – слишком разные вещи. Раньше она этого не понимала. Она начала опасаться Матвея.

Проведя час в соленой воде, она решила распрощаться с манипулятором. С нее достаточно. Но вначале все-таки сдержит слово. Не из-за него, а из-за себя. Она не хотела наказывать его за цинизм: за свой цинизм он сполна получит от жизни. Кроме того, не хотела шантажировать его, как другие женщины, как Марина. Сегодня Илона даст консультацию во время трехстороннего звонка. У Анны на большее нет сил. Она отказывалась жить с дулом у виска. Совет станет ее прощальным подарком в благодарность за операцию.

В солнечном сплетении появилось ощущение прикосновения, словно кто-то водил пальцем. Анна посмотрела в окно. В маленьком сквере напротив несколько дней назад установили скульптуру. Две зеркальные фигуры – мужчина и женщина – влюбленно смотрят друг на друга. Арт-объект выполнен из нержавеющей стали и называется «Любовь-Река». Анна грустно улыбнулась. Любовь должна течь, иначе в ней нет смысла. От застоя любовь ржавеет.

Телефон издал жалобный писк. Иконка батареи питания светилась красным: Анна забыла поставить мобильный на зарядку. И в эту секунду экран высветил «Андрейчук Матвей Анат.». Она грустно вздохнула:

– Привет.

– Что делаешь?

– В офисе, – буднично ответила Анна. – А ты?

– Только что вышел от офтальмолога, – серьезно сообщил он.

– Что случилось?

– Диагноз следующий: ожог сетчатки глаза лазерным лучом ярко-розового цвета.

Она улыбнулась: он намекал на ее блузку.

– Этиология?

– Оружие инопланетного происхождения, – мгновенно отреагировал он.

– И какие рекомендации? – рассмеявшись, спросила она.

– Выписал капли! – На заднем фоне слышался шум улицы. – У нас все по плану?

– Да. В пять. Сбрось мне СМС с твоим ником.

– Зачем? – удивился Матвей.

– Я подумала, что ты занят. Можно ведь сделать трехсторонний звонок, – пояснила она ход своих мыслей.

– Я к этому времени освобожусь, – лаконично ответил он.

Анна замерла: она не планировала с ним встречаться. «Может, сослаться на занятость?» Хотя теперь у него нет причин бить по ее психике молотком.

– Тогда дома в пять, – смирилась она.

– Решено! – на высоких нотах ответил Матвей.

– У меня телефон разряжается, – предупредила Анна. – Поэтому, если я буду вне зоны, знай, что все по плану: я буду дома к пяти.

– Хорошо, – быстро ответил Матвей и отключился.

Анна сделала глоток апельсинового фреша.

– Илья, этот проект провальный, – вынесла вердикт она.

– Что, без вариантов?

– Этот продукт не может иметь успеха. Ты спросил мое мнение, я тебе его высказала. И объяснила почему.

– Я понял, – он поднял руки, бессознательно демонстрируя капитуляцию.

Телефон Анны жалобно пропищал.

– У тебя нет зарядки?

Друг отрицательно покачал головой. В этот момент экран высветил «Андрейчук Матвей Анат.». Она удивилась: «Неужели хочет отменить встречу?»

– Слушаю, – произнесла Анна.

– Ты в досягаемости? – поразился Матвей.

– Телефон пока жив, – прокомментировала она.

– Ты в офисе?

Они сидели на летней площадке первого этажа. Но объяснять подробности не хотелось.

– Да, – выдала она ужатый вариант своих мыслей.

– Когда планируешь выезжать?

– Минут через десять.

Послышался долгий вдох Матвея.

– Так получилось, что я на Крещатике, в пяти минутах ходьбы от тебя, – скороговоркой сообщил он.

Она опять удивилась. Матвей продолжал:

– Так что можем поехать вместе.

– Хорошо. Дай мне десять минут.

Нажала «Отбой». «Что это? Проверка?» Она не успела додумать свою мысль.

– Прекрасно выглядишь, – сделал комплимент Илья. – Какая-то другая сегодня.

Анна благодарно улыбнулась. На ней белая свободная шелковая блуза с воротом, отделанным бежевым шелком, черные зауженные брюки со стрелками, бежевые босоножки на тонком каблуке. Она выглядела по-деловому женственно.

– Как твоя личная жизнь? – задал он частый дружеский вопрос.

– Как раз пытаюсь это понять, – изрекла она, жестом подзывая официанта. – Мне американо с молоком и счет.

В этот момент пришло СМС: «Могу тебе пока машину помыть». Анна удивилась еще больше. Мало того что он пришел за пять минут, так еще и умудрился найти на парковке автомобиль. «Что это?» – пыталась понять она.

– Ты уже уходишь?

– Еще есть десять минут, – сказала она другу.

Она подходила к паркингу. Матвей стоял возле кроссовера спиной к ней. Его тело говорило: он напряжен. Нажала кнопку сигнализации. Автомобиль издал звук. Матвей резко повернулся в ее сторону. Анна дежурно улыбнулась и сняла солнцезащитные очки. Она не спеша шла к машине под прицелом его взгляда. Матвей привычно открыл водительскую дверь.

– Вы, Матвей Анатольевич, такой пунктуальный в последнее время, что меня это безгранично удивляет.

Матвей поцеловал ее в щеку. Анна ощутила терпкий запах ванили.

– А говорили, что вечно опаздываете, – ирония вырвалась наружу. – А теперь приходите вовремя. Прямо разрыв шаблона[5], – она использовала многозначительную фразу для описания происходящего.

На лице Матвея проступило удивление, смешанное с непониманием.

– Рад, что мне есть чем удивить, – он улыбнулся, стараясь скрыть свои эмоции от словосочетания «разрыв шаблона».

Анна села в водительское кресло. Он захлопнул дверь и через секунду оказался на сиденье справа. Завела мотор. Матвей внимательно смотрел на нее.

– Почему ты хотела организовать трехсторонний звонок?

– Ты сказал, что у тебя операция, поэтому я решила, что тебе так удобнее.

«К чему он ведет?» Матвей не сводил с нее глаз.

– Когда у тебя последний раз был секс?

У Анны округлились глаза. Она могла ожидать от него любого вопроса, кроме этого. Когда-то, в начале их отношений, из ее уст прозвучал такой же. Она помнила его ответ: «Если-не-считать-мастурбации-два-месяца-назад». На ее лице появилась ироничная улыбка: «Может, ответить так же?»

– В ночь перед операцией, – сказала она правду.

– Поехали! – впившись в нее взглядом, скомандовал он.

Нажала на педаль газа. «Что происходит?» Включилась программа анализа происходящего, которая выстраивала детали в порядке очередности. Анна взглянула на него:

– Ты же вчера сказал, что у тебя операция?

– Отменилась. У пациентки температура, – без запинки отрапортовал он.

Это заготовка. Операция не была запланирована. Анна прочла это на его лице. И тут ее внутренний компьютер выдал резюме произошедшего. Мозг словно диктовал цитаты из руководств по пикапу: «Если ты думаешь, что альфа-самка будет ждать тебя месяцами, ты осел! Либо ты спишь с ней, либо она спит с кем-то другим!» Фото с игры в гольф. То, что она не отреагировала на его вчерашнюю атаку. К этому он добавил Лысого. И сегодня она уведомила об отключенном телефоне. Матвей решил, что она с кем-то спит. Потому что сам отключает телефон в таких случаях. Он пришел убедиться в этом!

Анна расхохоталась. Матвей перевел на нее удивленный взгляд.

– Не стоит судить обо мне по себе! Зачем мне рассказывать тебе байку про телефон? Видимся мы с тобой не так часто. Звонишь ты только вечером и утром. Так что у меня полно времени для секса. Могу заниматься им по вечерам и ночам. Могу даже позволить себе ночевать у мужчины и уехать на несколько дней. И ты об этом не узнаешь, – она намеренно его дразнила. – Кроме того, насколько я помню, у меня нет перед тобой обязательств. Ты попросил время. И получил ответ: «Я больше не жду, я живу». Я свободная женщина. Зачем мне заниматься сексом днем?

Наконец она успокоилась. Матвей молчал.

– Я не принадлежу к тем женщинам, которые спят с мужчиной ради похоти, – уже без иронии сообщила Анна. – Секс ради секса мне неинтересен.

– А какой интересен? – задал он странный вопрос.

– Секс, наполненный энергией познания и доверия.

Матвей внимательно посмотрел. На его лице застыло недоверие.

– Кроме того, я могу обходиться без секса долгое время. Меня это не напрягает.

– Почему? – задал он еще один странный вопрос.

– Сублимация. Я творческий человек – мне есть куда деть свою сексуальную энергию. Но то, что ты ревнуешь, мне приятно.

Он громко вздохнул. Анна довольно улыбнулась.

– Хорошо выглядишь! – пробурчал Матвей и мельком взглянул на нее. – Почему ты постоянно носишь этот браслет?

Она опять удивилась. Они знакомы почти два месяца. На протяжении всего этого времени он ни разу не спросил о браслете. Анна носила его на правой руке пять лет. Этот браслет служил ей амулетом. Тринадцать нитей ярких бусинок с изображением «Глаза Фатимы», более известного под названием «Синий глаз». Символическое изображение глаза имеет многотысячную историю. Этот символ описан в памятниках всех цивилизаций и религий как способ защиты от негативной энергии и возврата ее отправителю. Для Анны браслет – оберег. За пять лет он стал ее вторым «Я». Все, кто был знаком с ней, давно привыкли к нему. Обычно люди спрашивают о браслете на третьей встрече, но никак не через два месяца. Тем более что даже на операционном столе она лежала в нем. Она отказалась его снять, и медсестра Таня пошла на уступки. Анна не носила браслет только перед людьми, которым полностью доверяла. Во всех остальных случаях он всегда был при ней.

– Все, чего желают мне люди, возвращается им увеличенное в семь раз, – озвучила она свой обычный ответ. – Если люди желают добра, им возвращается добро, если нет, то – нет.

– Ты его вообще снимаешь?! – его голос непонятно почему звучал возмущенно.

– Иногда снимаю.

– А при мне ты его снимала?

Она улыбнулась: ситуация приобретала трагикомичное развитие. Анна всегда снимала браслет во время секса. Трагедия заключалась в том, что Матвей не замечал его наличия или отсутствия. Комедия – в том, что он искал причины неэффективности своих техник. И видимо, кто-то указал ему на браслет.

– Снимала пару раз, и это стало моей непростительной ошибкой, – многозначительно произнесла она.

Они зашли в квартиру. Матвей привычно бросил рюкзак на диван. Анна нажала кнопку на чайнике.

– Кофе?

– Вы и мертвого уговорите!

И в этот момент ее вновь накрыл приступ глухого кашля. Успокоив дыхание, она взяла планшет и написала Илоне в скайп. Та попросила пару минут. Анна посмотрела на Матвея. Раньше она наблюдала за ним, втайне надеясь, что причина его возвращения – чувства к ней. Но вчерашняя атака убедила в обратном. И если раньше Анна надеялась, то после часовой солевой ванны сомнения в причинах его поступков исчезли. Разочарование и понимание заставляли отпустить его. Она прощалась с ним. Но вместо понятной обиды или гнева ее разочарование вылилось в бескрайнее сострадание к его личности. Анне стало бесконечно жаль его. Она взяла телефон и отправила СМС-сообщение.

Анна согласилась встретиться с ним сегодня, потому что анализ ситуации показывал: настаивать на сексе он больше не станет. В этом исчезла надобность. Вчера он получил обещание встречи с Люсей, сегодня получит совет. Матвей добился того, чего хотел. Приставлять дуло к ее виску нет причин. В его реальности она больше ничем не может ему помочь. Поэтому его следующим шагом должно стать исчезновение.

Чайник сообщил: кипяток готов превратиться в кофе. Она поставила чашки и френч-пресс на стол. Достала ручку и блокнот. Матвей чесал Буржуя, развалившись на диване. Прозвучал фирменный звонок скайпа. В секунду гость оказался за столом. Анна нажала «Принять вызов».

– Привет! – обратилась она к подруге.

– Рада тебя не только слышать, но и видеть.

– Илона, познакомься: это Матвей.

– Очень приятно, – сдержанно улыбнулась та.

Матвей поприветствовал ее в ответ. Анна расположила планшет на столе так, чтобы они оба попадали в объектив камеры.

– Я обратилась к тебе за помощью по следующей причине. Матвей оперировал меня и произвел впечатление опытного хирурга, несмотря на свой возраст. Ему тридцать, – уточнила она. – Он нанял маркетолога, чтобы разработать стратегию привлечения клиентов, и тот утверждает, что его возраст – это проблема. Но поскольку он очень мало со мной знаком и у меня нет опыта раскрутки пластических хирургов, я хотела, чтобы ты его проконсультировала.

– Вряд ли я смогу рассказать больше, чем ты, – кратко прокомментировала подруга. – Матвей, на вашем месте я бы прислушалась к мнению Анны.

По спине пробежала волна. «Нужно контролировать поток информации от Илоны».

– Расскажи о своем опыте, – перебила Анна.

– Мое агентство раскручивало троих пластических хирургов. Я подняла записи, – специалист показала три папки, лежавшие на столе. – Все три проекта стали очень успешными. Два из них работают до сих пор. Третий – так себе. Чуть позже объясню почему. Что ты предлагаешь? – обратилась она к Анне.

– Я предлагаю позиционирование на цифрах и таланте. Неважно, сколько ему лет, важен опыт, талант и инновационные подходы.

– Согласна, – поддержала идею Илона.

– Второе – опыт и специализация. Он маммолог-онколог. Поэтому я считаю, что успех принесут узкая специализация и реконструктивные операции.

– Это шикарное направление, – одобрила консультант.

– Я не хочу возвращаться в онкологию! – возмутился Матвей.

– Реконструктивная хирургия – это способ привлечь к тебе внимание и дорога к целевой аудитории премиум-сегмента, – строго пояснила Анна причину такого решения. – Я хочу, чтобы ты оперировал.

– Матвей, я опять полностью согласна. Понимаете, пластическая хирургия стоит денег. И самый быстрый способ достичь финансового результата – это не стриптизерши, а именно клиенты премиум-сегмента. Кроме того, то, о чем говорит Анна, даст вам возможность оперировать, а не ботулотоксин и гиалуроновую кислоту вкалывать. Или вам нравятся инъекции?

– Нет. Я хочу оперировать, – Матвей замолчал.

– Третье и самое важное – это создание бренда. Его маркетолог говорит, что нужно позиционировать себя на фамилии. В этом случае я категорически не согласна. Это ошибка.

– Какая фамилия?

– Андрейчук, – ответил Матвей.

– Не согласна по нескольким причинам, – продолжила Анна. – Первая: его фамилия брендом быть не может. Вторая: бессознательно такое позиционирование будет вызывать у клиента сопротивление. Особенно у премиум-сегмента и старшей возрастной группы.

– Ничего личного, Матвей, – смягчила предстоящий вердикт Илона. – Но Анна права: ваша фамилия брендом быть не может.

– А как же Захаренко? – не согласился Матвей.

– Захаренко создал свою сеть клиник после пятидесяти, – ответила Анна. – И если делать то, что собираешься ты, то к пятидесяти у тебя тоже появятся клиенты.

– Я не знаю, кто такой Захаренко, но скажу, что из трех проектов два имели бренд, лицом которого был определенный пластический хирург. И самый слабый проект был с фамилией хирурга.

– Почему? – поинтересовался Матвей.

– Он отказался создавать бренд. Вначале проект был очень успешным, но он сам все испортил. Понимаете, Матвей, в вашей профессии репутация – крайне важная составляющая. Тот хирург стал знаменитым и начал часто менять девушек. Дальше папарацци сделали свое дело.

Матвей сверлил Анну долгим взглядом. Она смотрела на него шокированно. Илона искренне делилась своим опытом, но выглядело это иначе.

– Пластический хирург должен относиться к своей репутации бережнее, чем политик, – продолжала консультант. – Вы очень симпатичный и харизматичный молодой человек. Не совершите эту ошибку.

– Спасибо, я понял, – выдавил из себя Матвей.

Анна перевела взгляд на планшет:

– Об имидже и репутации я тоже собиралась сказать в конце. Репутация превыше всего. Я с этим полностью согласна. Из имиджа придется убрать все, что напоминает о твоем возрасте, а также любые странные увлечения и проявления. Странный доктор больше отталкивает, чем привлекает.

– Я не сомневался, – с улыбкой во все лицо произнес Матвей.

Он взял лист бумаги и написал: «Наконец-то ты выкинешь все мои узкие джинсы!» Анна улыбнулась и ответила: «Предполагаю, что это буду не я».

– Насчет бренда, – вернулась она к скайпу. – У меня есть идея. Еще сырая, но хочу поделиться.

– Слушаю, – поддержала Илона.

– Я убеждена, что нужно поиграть с его инициалами. Мое предложение следующее: I-AM.

– То есть как «Я есть»? – уточнила Илона.

– Да. Такой сайт легко запоминается. А буквы можно расшифровать следующим образом: Innovation. Accomplishment. Mammalogy.

– Инновации. Совершенство. Маммология, – перевела Илона. – Мне нравится!

– А слоган может быть на русском: «Совершенство есть выбор».

– Это нарушение норм русского языка, – вмешался Матвей.

– Нарушение норм русского языка всегда привлекает внимание, – спокойно пояснила Анна. – Кроме того, этот слоган несет точный посыл. Красота – понятие субъективное. Совершенство – это понятие симметрии. Много красивых женщин делают себе пластические операции не потому, что некрасивы, а потому, что жаждут совершенства.

– Что скажете? – обратился он к Илоне. В выражении его лица угадывалось сомнение.

– Все, что касается слоганов, текстов и названий, лучше обсуждать с Анной, – уверенно ответила та. – Но мне нравится идея. «Я есть» точно должно сработать.

– Непонятно. И аналогий много, – возразил Матвей.

– Вот и пусть думают, что это значит! – завершила полемику Илона.

– И еще я хотела посоветоваться с тобой. – Изображение на планшете сообщало «Слушаю». – Я уверена, что очень хорошо сработают борды, – Анна взглянула на Матвея. – Тем более что лицо хирурга позволяет. В Украине еще никто не использовал эту стратегию. Тот, кто будет первым, получит реакцию аудитории. Кроме того, им начнут интересоваться СМИ. И размещать борды минимум три месяца.

– Уверена, что сработает. У меня сработало. Хотя мы только месяц рекламировали. Еще очень хорошо работают статьи в журналах, телевидение, участие в симпозиумах и благотворительные операции, – добавила Илона.

– Это понятно, – улыбнулась Анна. – У тебя есть хорошее пиар-агентство, которое ты можешь рекомендовать для этих целей?

– Зачем? – искренне удивилась подруга. – У тебя достаточно связей для этого.

Анна в замешательстве смотрела на собеседницу. «Опять неожиданный поворот. Но может, Матвей не заметит его, как и предыдущие?» Прикрыв смущение улыбкой, она повторила вопрос:

– Можешь кого-то порекомендовать?

– Я подумаю. Отвечу тебе по почте. И сброшу ссылки на сайты пластических хирургов, которые мы делали. Кстати, что с сайтом?

– Я вижу серо-стальной и огненно-красный цвета.

– С нетерпением жду макет, – улыбнулась подруга. – Матвей, стратегия Анны мне нравится.

– У тебя есть вопросы? – обратилась к нему Анна.

Завороженно глядя на нее, Матвей отрицательно покачал головой.

– Илона, спасибо за ваше мнение и время, – поблагодарил он.

– Пожалуйста. Всегда рада помочь.

– Как Мангос? – спросила Анна.

– Мангос! Поздоровайся с Анечкой! – крикнула Илона. Через секунду огромный пес породы швейцарский зенненхунд с радостным лаем вбежал в комнату, громко топая по паркету.

– Какой же он красавец! Мангос! – позвала его Анна.

Пес поставил лапы хозяйке на плечи, полностью закрыв ее своим телом. Анна рассмеялась:

– Илона, спасибо, что уделила время.

– Анечка, ты же знаешь, – улыбнулась та.

Еще несколько минут на обмен дежурными фразами – и они попрощались. Анна посмотрела на Матвея:

– А, еще забыла сказать. Никаких кровожадных роликов, которые вы монтируете со Славиком. Когда пациентке лупят молотком по носу или вы что-то делаете в открытой ране во время операции. Такие сюжеты больше отталкивают, чем привлекают. Все ролики должны акцентировать легкость, профессионализм и красоту.

Он задумчиво кивнул. Она подошла к плите, привстала на носочки и достала из шкафчика над вытяжкой сигареты. Вернулась к окну и закурила. Совет она дала.

– А как ты собираешься организовать мое обучение в Европе?

– Люся, – Анна выпустила сигаретный дым. – Люся ничего не знает о том, что между нами произошло. Даже если вы не будете работать вместе, обучение она сможет организовать. У нее огромные связи в Германии.

Матвей изумился. Что его удивляло? Реальность Люси или то, что она не знает подробностей ее личной жизни?

– Ты прислала мне СМС? – поразился он. Наконец он заметил сообщение, которое она отправила до разговора с Илоной.

– Да, это телефон Люси, – Анна обернулась. – Пусть он будет у тебя. Наберешь ее после пятого.

Зазвонил мобильный. Она быстро договорилась о встрече с бухгалтером. Матвей задумчиво наблюдал.

– Иди сюда, Аня, – позвал он.

Она подошла к дивану и послушно присела рядом. Буржуй крутился возле Матвея.

– Почему он все время поворачивается ко мне задом? – в его голосе сквозило легкое раздражение.

– У котов это высший показатель доверия, – улыбнулась Анна.

На его лице отпечаталось удивление. Матвей на секунду замер, затем резко вскочил и стал на диване на четвереньки. Развернулся к ней задом. Анна засмеялась. Он демонстрировал доверие на кошачьем языке.

– Видишь, как я тебе доверяю!

Он пятился, копируя повадки кота. Она продолжала смеяться.

– То, что ты можешь так повернуться, это понятно! Я не могу повернуться к тебе, – честно призналась она.

Матвей остановился и мгновенно принял человеческую позу. Смех угас. В комнате воцарилась тишина. Смола молчания затянула яркие краски смеха липким слоем реальности.

Их руки лежали рядом на расстоянии сантиметра. Но она не могла прикоснуться к нему. Вчера она дала слово. Анна внимательно смотрела на его пальцы. Перед глазами пробегали картины их первых встреч. Магия робких прикосновений. Первый поцелуй под наивным взглядом Бэмби. В мыслях зазвучала песня Andrea Ross «Moon River». Анна могла стать всем, чего он искал. Тогда она хотела стать. Как она хотела стать! А он прошел мимо. На глаза навернулись слезы. Зачем он сделал все это с ними? Зачем он делает все это со своей жизнью? Может, он шагнет навстречу и нарушит ее прогноз? Ее сердце кричало: «Это же так просто, Матвей! Просто прикоснись. Обними. Дай послушать биение сердца. Дай услышать его. Закрыть глаза. Почувствовать тебя, твой запах. Не аромат одеколона, а тебя. Докажи мне, что я ошибаюсь!»

Ее продолжало тянуть к нему. Но внутри исчез тот свет, который наполнял ее тогда, по дороге из аэропорта, когда она слушала Moon River. Поступки Матвея убили святость их начала. Доверие. Можно ли вернуть его? Часто решение самой сложной задачи таится в простом подходе.

– Почему у нас не получилось, Матвей? – тихо спросила Анна.

Она увидела, как напряглись его плечи. Он встал с дивана и проследовал на кухню. Анна поняла, что он не ожидал такого поворота, поэтому упростила вопрос.

– Что во мне было не так?

Матвей переставил пепельницу с подоконника на стол, сел на барный стул и закурил.

– Вопрос не в том, что в тебе не так, – секундное молчание. – Вопрос даже не в том, почему не получилось, – пауза длиною в несколько затяжек. – Потому что я считаю, что у нас даже не началось. Была химия, был секс, а потом я начал тебя узнавать.

Анна смотрела ему в глаза.

– И когда тебя не стало, появилось чувство, что я потерял нечто глобальное. Нечто важное для моей жизни. И теперь я ищу этих встреч, чтобы узнать тебя. Понять через общение.

Она слушала. Он косвенно подтверждал все, о чем она думала на протяжении их отношений. Она была его игрой.

– Ты часто ведешь себя странно, Аня.

Ее мысли превратились в глубокий выдох.

– Например?

– Например, ничего не рассказываешь о себе.

– Ты ничего не спрашиваешь. Я всегда была открыта с тобой.

– Я ничего не знаю о тебе.

– А ты спроси.

– Почему ты решила мне помочь? – выпустив сигаретный дым, задал первый вопрос Матвей.

– Я не помогаю тебе. Только дала совет, – пояснила она свою позицию.

– В чем разница?

– Помогать – значит совершать действия. Я их не совершаю.

Матвей затянулся.

Как можно не понимать очевидного? Она не может его унизить. Вначале он примет помощь, но потом возненавидит ее за это. Его комплексы обесценят ее вклад, чтобы он забыл о том, что она умнее, или сильнее, или влиятельнее.

– А какие действия может совершить сетевичка?

Анна явственно услышала звук от удара хлыстом по коже.

– А почему ты решил, что сетевичка не может совершить действия?

– Славик так говорит: «Чем она может тебе помочь?» – вырвалось из его уст.

Все ее догадки стали реальностью. То, что она показывала только вершину айсберга и Матвей ничего не знал о ней, стало причиной его поведения. Смола реальности вновь напомнила о себе. Анна села напротив. Закурила.

– А кем бы ты хотел, чтобы я была? – поинтересовалась она.

– Почему ты не можешь быть, скажем, писательницей? – осторожно спросил он.

Анна ощутила, как по позвоночнику прокатился холод. «Откуда у него такие мысли?»

– То есть, если бы я была писательницей, это изменило бы твое отношение ко мне?

На его лице мелькнуло согласие. Но он промолчал. Она бросила на него пронзительный взгляд.

– А если бы я была, скажем, – Анна сделала театральную паузу, – востребованным бизнес-аналитиком, который работает с разными влиятельными людьми? – допытывалась она.

Матвей продолжал молчать. «Сказать правду?» Она выпустила сигаретный дым. Ее пауза затянулась. Нельзя вестись на его трюк. Иначе она так никогда и не узнает, кто он такой.

– Я всего лишь, как ты говоришь, сетевичка, Матвей, – в ее тоне застыла смола. – Где дверь, ты знаешь. Продолжай слушать советы Славика.

Анна наблюдала за ним. Он замер.

– Я влюбился в сетевичку! – повторил он свою вчерашнюю реплику.

«Для него это действительно масштабная трагедия», – с грустью подумала Анна.

– И что ты собираешься с этим делать? – тоном Снежной королевы продолжила она.

– Ты очень сложная, Аня. Я всегда мечтал о нормальной советской семье. Мне бы что-нибудь попроще! Девушку из села, – на его лице появилась мальчишеская улыбка.

– Ты действительно веришь, что сможешь быть счастливым с девушкой из села?

– Да.

– Тогда почему ты сейчас здесь, вместо того чтобы быть с девушкой из села?

– Моя интуиция не отпускает тебя. Что-то внутри говорит: «Не потеряй ее».

«Правильно говорит», – подумала Анна.

– Меня тянет к тебе как магнитом. И в то же время я боюсь таких, как ты.

– Почему боишься?

– Такие, как ты, причиняют мне самую сильную боль, – он вздохнул.

– А почему ты думаешь, что я причиню тебе боль? – задала важный для нее вопрос.

– Мне кажется, что ты играешь со мной.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что после такого начала большинство женщин и на пушечный выстрел меня к себе не подпустили бы, – серьезно сказал Матвей.

Анна горько улыбнулась. Он признал, что не заслуживает общения из-за того, как поступал с ней. А значит, Матвей понимал, что делал. К тому же он стал заложником собственной игры. Он тоже не доверял ей.

– Уверен, что ты не раз зарекалась встречаться со мной. Но ты продолжаешь общаться. Зачем? – он снова закурил.

Она поняла: Матвей знает, что она удалила его из друзей в Facebook. И в своем предположении он полностью прав. Сегодня в офисе она зареклась общаться с ним, а теперь он сидит в ее гостиной.

– Я не играю с тобой. И никогда не играла, Матвей. Может быть, я пытаюсь понять тебя до конца, – честно ответила она.

– Я что, подопытная лягушка? Хочешь поковыряться внутри, а потом написать книгу?

По ее позвоночнику опять покатился кусочек льда. Откуда у Матвея такие мысли и такие странные аналогии?

– То есть? – уточнила она.

– Моя интуиция граничит с ясновидением, – пояснил он и загадочно улыбнулся. – Я многое о тебе знаю.

– Например?

– Лысый, – привел аргумент он.

Анна выдохнула: Матвей всего лишь пытается внушить ей мысль о своих магических способностях.

– Может, я хочу убедиться, что сделала все, что могла, – пояснила она причину своего общения с Матвеем.

– Почему?

– Возможно, потому, что у меня все еще есть чувства к тебе.

По лицу Матвея скользнула улыбка. Он спрыгнул со стула и подошел к ней вплотную. Она подняла голову и посмотрела снизу вверх.

– У нее есть чувства ко мне! – обрадовался он.

– Чему ты так радуешься? – Анна смотрела непонимающе.

– У нее есть чувства ко мне! – грудным голосом пояснил он. – А у меня есть чувства к ней! – он растягивал слова.

Конструкция предложения ее смутила.

– У тебя есть чувства ко мне или к ней? – уточнила Анна.

Матвей наклонился. Она посмотрела в глаза цвета горького шоколада.

– У меня есть чувства к тебе, Аня.

Анна перечитала текст. Она вернулась домой днем и сразу села за написание книги. Провела за компьютером семь часов, складывая из букв смысл, который хотела донести до читателя. Трепетные встречи начала отношений. Зря она удалила СМС-переписку с Матвеем! Она не помнила ни слова из того, что писала тогда в своих наивных любовных посланиях. Так всегда: стоит превратить буквы в текст, как он исчезает из памяти безвозвратно. Видимо, чтобы появилось место для нового, нужно освободить пространство от накопленного. Но в то же время тексты, словно на машине времени, возвращали ее к тем эмоциям, которые она испытывала, когда писала их. «Есть ли способ восстановить удаленные сообщения?» В солнечном сплетении вновь что-то зашевелилось.

Она посмотрела в окно. Вечер вновь наступил неожиданно. Взглянула на дом напротив: в одном окне горел свет. Если установить там камеру и каждый день в одно и то же время делать снимок, может получиться интересный проект. Один кадр каждого вечера. Она улыбнулась. Как приходят друзья. Или она одна пишет за ноутбуком. Или Буржуй сидит у открытого окна – как сейчас. Или Матвей смотрит вдаль, нервно выпуская сигаретный дым. Зазвучала мелодия входящего вызова. Экран высветил «Андрейчук Матвей Анат.».

– Привет? – ее приветствие прозвучало скорее как вопрос.

– Привет, – послышался грудной голос Матвея. – Я соскучился! – без предисловий начал он.

Анна уловила его приподнятое настроение.

– А чего ты мне не звонишь? – каждое слово он произносил подчеркнуто эмоционально.

В солнечном сплетении стало жарко.

– Была занята, – призналась она.

– А почему ты не спрашиваешь, где я пропадал целый день?

– Где же ты пропадал, Матвей? – поддержала она его игру.

– Хотел, чтобы ты соскучилась.

Она не знала, что на это сказать.

– Ты соскучилась?

– Соскучилась, – машинально ответила она, хотя скучать по нему не могла, так как была погружена в роман.

– А еще я поставил твое фото на заставку входящего звонка, – продолжил Матвей.

– Какое именно?

– В шапочке! – весело уточнил он.

– У меня нет фото в шапочке. Я их не ношу.

– Есть! То, которое я снял перед операцией для семейного архива.

– Ты хочешь сказать, что вместо моих фото из социальных сетей ты выбрал это? – потрясенно уточнила она.

– Ты не представляешь, какая ты на нем красивая!

Анна прикурила.

– Что делаешь? – поинтересовался Матвей.

– Работаю, – расфокусировала ответ она.

– Пишешь? – он все-таки хотел четкости.

– Да, – призналась Анна.

– Что ты там пишешь? – в его голосе звучала искренняя заинтересованность.

– Роман о любви в современном мире, – пояснила она и перевела разговор на более обыденную тему: – А ты что делаешь?

– Я тоже дома! – тем же экзальтированным тоном ответил Матвей. – Готовлюсь к завтрашнему дню.

– А что завтра за день?

– Утром операция. А затем я уезжаю в Днепропетровск. У меня там прием назначен.

Анна замерла: вновь неожиданный отъезд.

– Тогда хорошей тебе поездки, – спокойным тоном прокомментировала она новость.

– Что значит «хорошей поездки»?! Я завтра после операции приеду к тебе.

Она вошла в ступор. Матвей не спрашивал и даже не намекал. Он уведомлял о своем решении. «Что с ним?»

– И во сколько ты хочешь приехать?

– В час, самое позднее – в два.

– Поезд в пять?

– Нет. В восемь. Я специально взял билет на вечер. Хочу побольше времени провести с тобой.

Перемена, произошедшая с Матвеем, шокировала.

– Что значит «больше времени»? – недоверчиво поинтересовалась Анна.

– Ты меня накормишь. Мы побудем вместе. И я уеду.

Она ошеломленно смотрела на светящиеся огни дома напротив. Слова и тон Матвея казались нормальными для любого мужчины, но для него они странные. Его поведение не радовало, а, наоборот, настораживало.

– Хорошо, – задумчиво произнесла она. – Что тебе приготовить?

– Мне нравится все, что ты готовишь!

– Лосось?

– Это лучшее, что я мог бы себе представить! – использовал Матвей одну из своих частых фраз.

– Хорошо. Тогда до завтра?

– Поговори со мной. Хочу еще послушать твой голос!

Анна молчала. Она действительно не знала, что сказать. После вчерашнего общения с Матвеем произошли поистине разительные перемены.

– Что тебе рассказать? – смиренно спросила она.

– Все что угодно! Только говори.

Анна зашла в парадное. Консьержка дежурно улыбнулась.

– Ко мне никто не приходил?

Женщина подняла глаза к потолку:

– По-моему, молодой человек минут десять назад.

Анна направилась к лифту. У ее двери молодого человека не оказалось. Зашла в квартиру и небрежно сбросила ярко-желтый пиджак на диван. Подошла к ноутбуку, открыла почтовый ящик и перечитала письмо: «Сложи свое мнение». Она еще раз открыла файл.

Первый раз она прочитала его еще в офисе. Матвей позвонил утром и уверил, что все по плану. Но его уверения давно не вызывали доверия. Готовить обед заранее и сидеть у окна Анна не собиралась. Она не отменила своих дел, наоборот, без тени сомнения поехала в офис, решив, что если Матвей появится вовремя, то она справится с этой ситуацией.

В час дня, вместо того чтобы приехать, как обещал, он прислал файл с маркетинговым исследованием. Когда Анна с ним ознакомилась, внутри нее что-то взорвалось. Казалось, что Матвей уже не способен удивить или поразить своим цинизмом, но сегодня он превзошел самого себя. Усилием воли она вернулась к деловой встрече, и это стало спасением.

Он позвонил через час и сообщил, что только что освободился и непременно будет к трем. Взглянула на часы: 16:45. В общей сложности он опаздывал на три часа. «Может, он пришел и ушел? Поделом!» Она снова вчитывалась в текст. «Неужели Матвей переслал исследование, не читая?» Глубоко вдохнула. Закрыла глаза. Она дышала, для того чтобы хватило сил досмотреть спектакль. Вдох-выдох. Анна ощущала, как вновь подчиняет себе эмоции. Самообладание возвращалось с каждым вдохом и прикосновением подушечек пальцев к векам. Глубокое дыхание всегда помогает установить над собой контроль, а «Прикоснись к своим глазам, моя прекрасная принцесса» добавляет уверенности в себе. В дверь постучали.

Матвей предстал на пороге с улыбкой во все лицо.

– Ты приходил?

Он посмотрел на нее непонимающе.

– Консьержка сказала, что ко мне приходил молодой человек.

– Это, наверное, Лысый! – фыркнул Матвей.

– Он никогда не появляется без предупреждения, – отрезала Анна.

Она направилась в комнату. Матвей пошел следом.

– А ты что, только пришла? – в тоне сквозило удивление.

– Да, – подтвердила она.

– Я думал, меня ждет готовый обед.

– Я же говорила тебе, что больше не жду, – лаконично ответила она. «И если бы я его приготовила, то он бы к этому времени задубел!» – эту мысль она оставила при себе. – Надо было позвонить, что ты едешь.

– Зачем? Я последователен в своих действиях!

– Обед готовить?

– Конечно, – он внимательно посмотрел и высказал предположение: – Ты без настроения?

– У меня ровное настроение, – сообщила Анна и фальшиво улыбнулась. Внешне она демонстрировала полное спокойствие.

– Я сегодня одет как тебе нравится. Никаких узких джинсов! – торжественно сообщил Матвей.

Анна бросила на него беглый взгляд: голубые джинсы стильного кроя.

– Тебе идет, но эта футболка сюда не подходит, – проворчала она комплимент в его стиле.

Открыла холодильник. Достала маринованного лосося, листья салата и другие ингредиенты гарнира. Включила плиту. Поставила сковородку. Каждое движение сопровождалось стуком. Матвей наблюдал за ней, сидя за столом.

– Ты читала файл, который я тебе прислал? – наконец спросил он.

– Читала. Читала несколько раз, – Анна закашлялась. Новый приступ глухого кашля.

– Аня, нужно сделать флюорографию. Я волнуюсь за тебя, – высказался Матвей.

Она кивнула.

– А ты читал? – еле выдавила она из себя.

– Читал. Бред сивой кобылы, – заключил он.

С этим она полностью согласна. Конечно, правильные мысли в исследовании встречались, но ничего такого, чего не говорила бы она.

– Он рекомендует русское название сайта латинскими буквами. Я засомневалась в его профессионализме.

– Почему нельзя использовать такое название? – поинтересовался Матвей.

– Потому что для иностранца это набор латинских букв. Название сайта должно иметь смысл для международной аудитории.

Она положила рыбу в кипящее оливковое масло. Салат из руколы, зелени, авокадо и помидоров черри готов. Посыпала его кедровыми орешками.

– Сколько ты заплатил ему за работу?

– Две тысячи долларов.

– За что?!! – у нее округлились глаза.

Он подошел к окну и закурил. И в этот момент Анна обратила внимание на серебристую полоску на его правой руке. Сегодня Матвей опять надел браслет. С момента их встречи в ночь перед снятием швов она его не видела.

– Я верну свои деньги, – голос Матвея звучала уверенность.

Анна посмотрела на него внимательно:

– И что ты решил? Какую стратегию собираешься воплощать в жизнь?

– А у меня есть выбор? – безапелляционно заявил он. – Месяц ожидания, а в итоге я получил вот это! – он негодовал.

Сегодня Матвей явно разочаровался в Марине. «А чего он ожидал?»

– Выбор есть всегда, – продекламировала Анна.

– Я не хочу возвращаться в онкологию, – это признание относилось к проекту Люси.

Матвей смотрел в окно, выпуская клубы дыма.

– Так тебе же обещали открыть клинику? – в ее тоне чувствовался сарказм.

– Какая клиника?!! У нее всего лишь сто тысяч долларов! – не заметив подвоха, надрывно воскликнул он.

На лице Анны застыл ужас: они словно превратились в подружек, обсуждающих перспективы использования спонсора.

Она разложила приборы и поставила тарелку с салатом на стол. Перевернула лосося и накрыла сковородку крышкой. Механические действия ее успокаивали. Неужели Матвей не замечает ее взвинченности? Или она такая хорошая актриса? Еле слышно, но глубоко вдохнула.

– Все готово, – сообщила она.

Сели за стол. Матвей положил в тарелку рыбу и салат. Она видела, что он не голоден: нелегко обедать два раза подряд. Он молчал, никак не комментируя свое опоздание. Она же понимала: вариантов два. Либо он вчера намеренно вводил ее в плюс, делал «Ближе», чтобы опоздать – сделать «Иглу»[6] – и таким образом перезапустить ее эмоции в отношении него. Либо все намного проще: Марина прислала давно обещанное маркетинговое исследование и, естественно, предложила обсудить его за обедом. Пикаперский прием «Ближе-дальше» получается сам собой, когда у тебя две женщины, для которых ты создаешь видимость отношений. Ее давно перестали волновать его опоздания. Возможно, если бы она опять доверилась ему, такое поведение ее задело бы. Но она не доверяла Матвею. И его вчерашний приступ нежности не произвел нужного эффекта. Опоздание как раз не волновало. Ее взбесило другое.

Матвей пересилил себя и все-таки одолел обед. Анна довольно улыбалась. Поблагодарил за вкусную еду и перебазировался на диван. Она же стала освобождать стол от использованной посуды.

Через минуту заиграла песня Queen «Show must go on».

– Ты любишь эту песню? – спросила Анна.

– Ага. Я все их песни люблю, – признался он.

– Мне она тоже нравится.

Он напевал себе под нос, стуча по клавиатуре ноутбука. Анна подошла и расположилась на диване. Они сидели напротив, в разных частях «буквы “Г”». Матвей внимательно посмотрел:

– А знаешь эту песню?

Из колонок зазвучала Love Kills. Эта композиция уже знакома Анне: она слышала ее в кабинете, когда Матвей снимал швы. Он решил рассказать о своих переживаниях с помощью музыки. Внушения – он вновь применял их. Любая женщина без промедления должна была подумать: «Он страдает. Что же я так себя веду?!» Анна снова закашляла.

– Эта песня играла, когда я пришла в клинику снимать швы, – холодно напомнила она, когда приступ закончился.

По лицу Матвея пробежала волна эмоций. Щелкнула мышка. Зазвучала известная песня из какого-то кинофильма.

– Что это?

– Это Sting «Shape of My Heart». Из фильма «Леон».

Анна вслушивалась. Их взгляды встретились. Она была убеждена: Матвей даст понять, на какие слова обратить внимание. Он начал напевать:

– And if I told you that I loved you, You’d maybe think there’s something wrong, I’m not a man of too many faces, The mask I wear is one.

Он надрывно пел вместе со Стингом и проникновенно смотрел в глаза. «Если бы я сказал тебе, что люблю тебя, ты бы подумала, что что-то не так. Я не многолик, я прячусь только под одной маской». Каждая строчка этой песни словно написана специально для него. И возможно, текст произвел бы впечатление, если бы Анна не понимала, что происходит. Она смотрела Матвею в глаза. Его натренированный взгляд больше не действовал на нее.

– Включи мне что тебе еще нравится из Queen, – попросила она.

Он выбрал композицию. Комнату наполнил голос Фредди Меркьюри.

– Это Фредди и Монсеррат Кабалье, How Can I Go On.

Анна вслушивалась в голоса величественного дуэта. Песня поистине волшебная. Она наполняла эмоцией до краев. И смысл идеально подходил к ситуации.

– Включи ее снова, – тихо попросила она.

– When all the salt is taken from the sea, I stand dethroned, I’m naked and I bleed. But when your finger points so savagely, Is anybody there to believe in me, To hear my plea and take care of me? – пел Матвей, не сводя с нее глаз.

Их взгляд растянулся на минуты. Он стал беспрерывным, единым, наполненным магией песни и смыслом, который она несла. «Как у моря, лишенного соленой воды, у меня не осталось ничего. Я беззащитен и беспомощен. Но если даже твои слова так жестоки, есть ли кто-нибудь, кто поверит в меня, услышит мои мольбы и позаботится обо мне?»

Песня повторялась третий, а может, уже пятый раз. Матвей продолжал смотреть. Неотрывно. Пронзительно. В самую глубь. Скорее всего, при этом он пытался думать ее головой. Анна видела глаза цвета горького шоколада и слышала прекрасное исполнение. Но ее психозащита работала. Матвей не знал о внушениях песнями главного: нужно использовать композиции на родном языке жертвы. Анна один раз вслушалась в текст, а после уже не переводила его: перевод гасит эмоции. Или версия Матвея заключалась в том, что в переводе каждая может додумать то, что ей хочется? В любом случае эффекта он не добился.

Прозвучал сигнал сообщения в Facebook. Анна направилась к ноутбуку. Обошла стол и открыла письмо. Костя: «Как дела?» Она ответила то, что часто говорят в таких случаях: «Все хорошо».

Зазвучала новая песня – «Я тебя никогда не забуду» в исполнении Александра Маршала. Анна улыбнулась, не отрывая взгляда от экрана. Матвей воспринял отсутствие реакции с ее стороны по-своему: он подумал, что она не поняла слов. Может быть, она и не поняла все до мельчайших нюансов, но услышала главное. Однако Матвей решил перейти на русскоязычных авторов. Он громко повторял слова девушки:

– «Я знаю: чем скорее ты уедешь, тем скорее мы снова вечно будем вместе. Как не хочу, чтоб ты уезжал, как хочу, чтоб ты скорее уехал. Мне кажется, что я тебя теряю».

Анна физически чувствовала на себе тяжесть его взгляда. Матвей забыл, что однажды уже присылал ей сообщение, вводя в конкуренцию с другой женщиной. «Не мигают, слезятся от ветра…» – таким был текст его СМС, когда он уехал на свадьбу Славика. От этого воспоминания по телу пробежала нервная дрожь. Матвей повторялся. А Анне поднадоела игра в «Угадай внушение». Он же, не замечая этого, продолжал наблюдать за ней.

– О чем ты думаешь? – словно прочитав ее мысли, задал он свой контрольный вопрос.

«Что же тебе такое сказать?» – раздраженно подумала она.

– Думаю, как поменять фамилию в Facebook так, чтобы этого никто не заметил. – В социальных сетях она до сих пор была зарегистрирована под фамилией Стаса.

Матвей изумился.

– Эта песня ассоциируется у меня со смертью, – пояснила Анна.

Он шокированно посмотрел и захлопнул ноутбук. Она ответила Косте на очередной дружеский вопрос. Матвей встал с дивана и подошел к окну. Спиной она чувствовала, что он пытается прочитать, с кем она переписывается. Закрыла ноутбук. Развернулась на барном стуле и бросила оценивающий взгляд. Мастер внушений песнями закурил.

– Если поменять фамилию на девичью, начнутся слухи и домыслы, – пояснила она причину своих раздумий.

– Поменяешь сразу на фамилию нового мужа! – просияв, на высоких нотах сообщил Матвей.

Анна изобразила вопрос. Матвей уверенно показал пальцем на себя. Она задумалась. Но не о его словах, а о том, что он достал ее своими намеками на серьезность намерений.

– Или ты все-таки на фамилию Лысого решила поменять?

Переход неожиданный. Видимо, эмоции на ее лице Матвей перевел как сомнение, а отсутствие восторженной реакции заставило его вспомнить о воображаемом конкуренте. Она хитро улыбнулась.

– Какая у него фамилия?

– Громов, – выдала она первый пришедший на ум вариант, не уступающий по мелодичности фамилии Богинская. – Красиво звучит: Анна Громова?

– Аня! У меня в руках бычок! – на лице Матвея проступило негодование. – Я, конечно, потом уберу шрам, но на это уйдет время, – серьезно сказал он.

Она засмеялась. Шутка пластического хирурга. В эту секунду в ее поле зрения попал мобильный. Взяла его, быстро нажала кнопку вызова и вернула на место. Спрыгнула со стула и в два шага оказалась рядом с Матвеем. Достала сигарету и прикурила. В переднем кармане его джинсов завибрировал телефон.

– Что, Матвей Анатольевич, опять носите телефон в переднем кармане на виброрежиме? – мило улыбаясь, спросила она.

– Мне нечего скрывать, – ответил он. – Можешь проверить все мои сообщения.

– Удаляете? – она смотрела саркастично.

– Я не удаляю твои сообщения, – уверенно сказал Матвей.

Он потушил сигарету и достал гаджет из кармана. На его лице поочередно проступило непонимание, удивление, понимание. Анна смотрела на экран. Он высвечивал ее фотографию в белой медицинской шапочке.

– Ну ты и сучка! – восхитился Матвей.

– Что есть, то есть, – согласилась Анна. Улыбнулась и пронзительно посмотрела ему в глаза.

– Ты меня проверила! – шокированно воскликнул он.

Они снова встретились взглядами. Матвей смотрел на нее так же шокированно-восторженно.

– А что нам остается делать? Вы же только молчите.

– Мне есть что сказать, но ты не доверяешь мне и воспринимаешь все как манипуляцию. Между нами стена недоверия.

– И как ты собираешься эту стену снести? – Анна затянулась дымом.

– Ну, у меня есть план, – заверил Матвей.

Она улыбнулась: видимо, это план с песнями, который сегодня не сработал.

– И когда ты начнешь его реализовывать? Через год? А пока будешь смотреть в глаза?

Матвей опять поразился:

– Вообще-то, Аня, у меня рядом ножницы!

Она довольно улыбнулась:

– Матвей Анатольевич, раньше вы стремились мне что-то вколоть или отрезать. Теперь хотите нанести физический ущерб. Смотрю, наши отношения перешли на новый уровень!

Ее язвительность вырвалась наружу. Эмоции, которые она сдержала, когда прочитала файл от Матвея в офисе, трансформировались в сарказм. Анна подошла к дивану и надела ярко-желтый пиджак.

– Нам пора ехать, – сообщила она.

Они вышли из дома молча. У Матвея явно возникли вопросы. Он не мог понять, что происходит. В его реальности такой реакции быть не могло. Когда он отправлял файл, опаздывал и включал песни, он хотел пробудить в ней эмоции, благодаря которым она осознает глубину своих чувств к нему. А получил язвительность. Анна понимала: его пазл не складывается из-за нехватки деталей.

Сели в автомобиль. Анна завела мотор. После того как она выплеснула порцию яда, ей немного полегчало. Матвей же продолжал смотреть на нее выжидающе. Его взгляд давил, но она делала вид, что сосредоточена на дороге.

– Ты очень сложная, Аня! – наконец выдал он.

– В чем? – она вопросительно подняла бровь.

– Ты без причин превращаешься в холодную льдину! – в его тоне слышался упрек. Он громко вздохнул.

– В чем проявляется мой холод? – поинтересовалась она.

– Например, ты не прикасаешься ко мне.

– Матвей Анатольевич, у вас амнезия? – Анна посмотрела на него возмущенно. – Несколько дней назад в ресторане, – напомнила она, – вы попросили вас не касаться. Я дала слово. Я его держу!

Казалось, что его глаза от удивления вылезут из орбит. Указательные пальцы двигались по кругу, соединяясь в видимой только ему точке. Судя по тому, как он активно тыкал ими в пространство, его пазл начал складываться.

– Хочу уточнить… – он сделал паузу. – Мы приехали домой после ресторана, и ты не прикоснулась ко мне, потому что дала слово?

Она кивнула и пояснила:

– Я редко даю слово, но всегда его держу.

На лице Матвея отразился взрыв эмоций. Анна улыбалась. Когда сильная личность дает слово, оно превращается в «якорь», который держит подсознание. Матвей стал заложником собственной техники. Он громко вздохнул.

– Аня, ты можешь прикасаться ко мне, когда захочешь, – расстроенно попросил мастер НЛП.

Она промолчала.

– Только это или есть что-то еще, что тебя беспокоит? – спросил он.

Они повернули на светофоре. До вокзала оставалось ехать минуты три.

– Есть.

Матвей показал, что внимательно слушает.

– Правильно ли я поняла: сегодня ты прислал мне по почте свой план счастливой семейной жизни с Мариной?

Он изобразил непонимание. Но по лицу пробежала довольная улыбка. «Он видел имя в тексте!» Анна поняла: к этому вопросу он готов.

– Между нами ничего нет, – отчеканил он. – Но то, что ты ревнуешь, – это хорошо. Здоровая конкуренция тебе не повредит, – использовал он заготовку и поднял указательный палец. А получил неожиданную реакцию: Анна язвительно рассмеялась.

– К кому ревную? – в ее голосе звучала открытая издевка. Когда Матвей отправлял послание, он не знал главного: ей известно, кто такая Марина. – В том-то и дело, что я не могу ревновать к ней. Мы с ней авто разного класса, – разочаровала его Анна. – Наоборот, ты оскорбляешь меня таким выбором. Я же говорила тебе: если ты выбираешь между мною и ею, не стоит выбирать меня. Я тебя ей дарю!

Матвей смотрел недоуменно. В голосе Анны не слышалось истеричного крика, она четко произносила каждое слово холодным металлическим тоном, напоминающим ритмичные удары молотка. Тем же тоном она продолжила:

– Марина Джулай! – она озвучила имя, словно вызывая ее на сцену.

От неожиданности он на секунду прикрыл глаза. Анна сделала паузу.

– Марина, с которой ты поехал в Одессу после моей операции. Которая познакомила тебя с другом-маркетологом. Которая слезно просила не бросать ее и обещала открыть клинику. Та Марина, которая подарила тебе этот браслет, – она указала на него пальцем.

С каждым предложением Матвей все глубже вжимал голову в плечи.

– И которую так настойчиво сватает тебе чудо-маркетолог в маркетинговом исследовании.

Матвей молчал.

– Ты часом не оборзел?

Он на пару секунд закрыл глаза. Вдохнул.

– Я ничего ей не обещал. Я ей ничего не должен, – расстроенно начал он.

– Судя по ее поступкам, она так не считает, – перебила Анна.

– Я ничего не делаю. Только молчу. Она сама может додумать то, что хочет, – от его слов веяло холодом безразличия.

Анна ахнула: его цинизм рвал на части. Остановила автомобиль напротив входа и включила аварийку.

– Она хороший человек, – пояснил Матвей. – Но между мной и ею ничего не было и быть не может.

– Я не сомневаюсь, что она хороший человек. Я тоже хороший человек!

– Между мной и ею ничего нет, – безразлично повторил он. – Я никого не обманываю. Я все сказал. Мне нечего добавить, – отчеканил он.

Ей хотелось воскликнуть: «Как ты можешь?!» Но ее вновь накрыл приступ глухого кашля.

– Аня, нужно сделать флюорографию. Я волнуюсь за тебя, – расстроенно произнес Матвей. – Пообещай мне, что сходишь к врачу, – он проникновенно посмотрел ей в глаза, наклонился и нежно коснулся щеки. – Я буду скучать, – сказал и вышел из машины, хлопнув напоследок дверью.

Она наблюдала за тем, как он удалялся с высоко поднятой головой.

Анна открыла глаза. Взгляд уперся в будильник. Десять утра. Короткий сон длиною в забытье. Она не могла уснуть всю ночь. Беспрерывно прокручивала цепь событий. Матвей: поведение и реакции. Он не позвонил вчера. Оправданий ему она не искала. Время, когда ее эмоции хором кричали «Он же не такой! Наверное, он просто не понимает. Он не может быть таким! На это есть причины!», – закончилось. Анна не ждала звонка или объяснений. Она знала, что Матвей будет действовать согласно учению, которое гласило: никогда не оправдывайся. Гуру забыл объяснить, в чем разница между оправданием и объяснением. Оправдание – когда ты ничего не сделал, объяснение – пояснение причин твоего поступка, который стал фактом. Его поступок – факт. К ней пришла скорбь. Скорбь от осознания происходящего. Скорбь, в которой она физически ощущала боль от клейма в солнечном сплетении.

Анна отправилась в душ. Горячие струи скользили по коже. «Матвей». В ту же секунду ее вновь накрыл кашель. «Прими то, что твое тело всегда показывает, по правильному пути ты идешь или нет», – прозвучали в голове слова Туси. Тело явно пыталось что-то сказать.

Одну стену ванной занимало зеркало. Анна взглянула на отражение. Когда Матвей снял швы и она вышла из кабинета, что она тогда чувствовала? Свободу. Несмотря на понимание того, кто такой Матвей и какими знаниями он пользуется, ее мысли вновь полны им. Как это случилось? Она понимает, но все равно продолжает наблюдать. Зачем? Ясно одно: несмотря на понимание, она не спала всю ночь, потому что мысли о нем лишили покоя.

Анна вытерлась. Вышла из ванной и проследовала на кухню. Включила чайник. Открыла ноутбук. «Кашель – психосоматика», – набрала она в строке поиска. Она вчитывалась в описание. Туся права: тело всегда показывает. Открыла новый текстовый файл. Разговора с Матвеем не получалось, настало время написать письмо. Ее пальцы коснулись клавиатуры…

Телефон уведомил о сообщении. «Выслала тебе на почту информацию о пиар-агентстве». – «Спасибо. Посмотрю», – отправила СМС Илоне. Взглянула на часы в нижнем правом углу экрана: 12:11. Достала из шкафчика над вытяжкой сигареты. Закурила. Теперь ей полегчало. Она перечитала письмо. Отправить его? В этом нет смысла. Вместо этого она написала СМС: «Позвони, когда освободишься. Чтобы ты мог меня выслушать минут двадцать. Я разговаривала с Илоной». Через пару минут пришел ответ: «Ок».

Мобильный Анны разразился мелодией входящего вызова. Она оторвалась от ноутбука и перевела взгляд на экран телефона: «Андрейчук Матвей Анат.».

– Привет, – тихо начала она.

– Привет. Только закончил прием, – он намекал на долгое отсутствие звонка.

Она взглянула в правый угол монитора: 19:11.

– Ты можешь говорить?

– Да.

На заднем плане Анна слышала шум улицы.

– Мне нужно, чтобы ты смог меня выслушать в спокойной обстановке.

– Тогда тебе придется подождать, пока я дойду до ресторана.

Анна молчала.

– Я с другом встречаюсь, – пояснил он.

– Я разрабатываю концепцию твоего сайта, мне нужна информация.

– Какая?

– Слова, по которым ты даешь рекламу, теги, – пояснила она. – У тебя очень слабый трафик реагирования.

– Откуда ты знаешь?

Хотелось ответить, что получить такую информацию не составляет труда. Но вместо этого она сказала:

– Пришли мне слова. Заодно я выясню количество запросов и объем аудитории, реагирующей на твое предложение. Не именно на тебя, а в целом, чтобы оценить запрос на твои услуги, а значит, товарооборот.

– Хорошо.

– Я разговаривала с Илоной. У нее есть пиарщик – Кристина, она работает в крупном агентстве. Илона знает ее много лет. Они предлагают встретиться в понедельник, – Анна сделал паузу. – Ты сможешь прийти на встречу в понедельник после обеда?

– Смогу, – кратко ответил Матвей.

– Где тебе удобно?

– Мне все равно.

– У них офис рядом с Севастопольской площадью. Они просят в этом районе.

– Любое удобное место. Мне безразлично.

– До 19:00. Время?

– Любое, – отрезал Матвей.

Анна услышала, что звуки открытого пространства сменил приглушенный гул помещения. Ресторан.

– О чем ты хотела поговорить?

Дыхание сообщало: он остановился.

– Я тебе послание написала. Хотела его отправить, потом решила тебе прочитать.

Матвей молчал.

– Сможешь меня выслушать? Это займет пару минут.

– Хорошо.

– Только не перебивай, – попросила она. – Если ты с чем-то не согласен, лучше скажи в конце.

– Хорошо, – повторил он.

Анна чувствовала, что он напряжен. Но пока молчал.

– Сможешь меня выслушать? – повторила она вопрос.

– Говори уже, – в его голосе сквозило нетерпение. Она глубоко вдохнула и начала:

– Может, мне не хватило терпения, а может, я устала от того, что говорит мне моя логика после общения с тобой. Настало время избавиться от бронхита. Знаешь, что это значит в психосоматике?

В ее голосе звучало спокойствие. Так происходит всегда, когда она читает свой текст. Есть огромная разница между написанным текстом и его прочтением. Если бы она отправила письмо, слова звучали бы иначе. Ее грудной, глубокий бархатный голос наполнял интонацией каждую букву, он заставлял запятые останавливать послание, а точки – быть долгими паузами. Матвей слушал как завороженный. Автор пишет, человек читает, но когда автор читает собственный текст, в этом всегда есть магия.

Анна читала дальше:

В метафизике бронхи связаны с личными отношениями. Бронхит появляется тогда, когда в отношениях возникают проблемы. Например, происходит ссора. Человек сильно переживает, испытывает гнев, потому что эти проблемы несут угрозу его привычному существованию. У него даже может возникнуть желание разорвать отношения, но он не решается сделать это из-за чувства вины. Он не осмеливается вступить в открытое противостояние, устает и впадает в уныние. Он не может получить то, что ему нужно, но не говорит об этом. Этому человеку следует занять свое место в отношениях самостоятельно, не ожидая, пока другие помогут ему сделать это. Бронхит появляется, когда не говоришь, что думаешь на самом деле. Когда подавляешь себя.

Она слышала дыхание Матвея.

– Давай поговорим сегодня по-честному, по-взрослому. Я много раз говорила с тобой о тебе. А сегодня хочу поговорить о себе. Сможешь меня выслушать? Хотя бы попытаться услышать. Понимаю, что можно было подождать до нашей встречи. Но я решила: «Какая разница, что происходит с твоей мимикой? Тебе все равно нечего мне сказать. Ты молчишь и смотришь в глаза». Я наблюдаю за тобой и думаю: «Неужели своей открытостью я произвожу впечатление полной дуры?» Даже смешно. Вопрос не требует ответа: твои действия говорят сами за себя.

Матвей продолжал внимать.

– Во-первых, я, к сожалению или к счастью, далеко не литвиновский персонаж. Я логик. Поэтому хочу объяснить. Когда я в ответ на твой вопрос «О чем ты думаешь, Аня?» несу, как тебе кажется, полную чушь – про фотографа вниз головой или про белку, – я делаю это специально. Потому что давно знаю, что этот вопрос задают, когда хотят удостовериться в результативности действий. Потому что понимаю, к чему ты ведешь, чего ты хочешь от меня добиться. Я наблюдаю, но не играю. Я вне игры. Матвей, я много сделала, чтобы разрушить твой шаблон. Хотела показать, что ты можешь добиться всего сам. Не получилось.

Она уловила эмоцию. Но Матвей молчал. Опять глубоко вдохнула:

Вчера я читала «план твоего развития», и мне вновь стало жаль тебя. Я думала: «Зачем же ты продаешь свою душу? Талантливый, умный, интересный. Зачем? Продаешь себя, как телка, ища, где выгоднее». Вначале появилась мысль послать. Потом я решила понаблюдать за тобой еще раз. Когда я спросила о проекте счастливой семейной жизни с Мариной Джулай, ты ответил: «Я никого не обманываю. Я ничего ей не обещал. Я ей ничего не должен. Я молчу, а она сама может додумать то, что хочет». Мне безмерно интересно было услышать это, учитывая, что ты сидел у меня на диване целый час и молчал.

Послышался громкий вздох.

– Мне опять стало искренне жаль твою душу. Я подумала: «Как это, наверное, нелегко – терпеть меня или, может, ее ради чего-то. Рассказывать о каких-то чувствах, встречаться, когда не хочешь видеть. Заниматься сексом, когда нет желания. Повторять три раза «Лучший секс – это с женой». А потом я поняла и другое: не хочу, чтобы ты терпел меня только потому, что я могу предложить тебе нечто лучшее, чем она. Не хочу, чтобы ты метался между мной и кем-то еще, анализируя, где тебе помогут больше. А вдруг завтра появится еще более влиятельная?

На линии повисла тишина.

– Я знаю, что партнерство эффективно тогда, когда оно двустороннее. Когда то, что ты отдаешь, равно тому, что ты получаешь. Обмен энергией. Я знаю: чтобы реализовывать твой проект, я должна получить что-то взамен – бизнес-партнерство, отношения или дружбу.

Казалось, что Матвей исчез. Анна на секунду умолкла. В телефоне слышалось его дыхание.

Дружба. Если бы ты хотя бы пришел и честно сказал: «Ань, давай дружить. Я не готов!» – я смогла бы это уважать. Ты же продолжаешь играть в ревность к Лысому и убеждать в серьезности намерений. А играть в дружбу после всего пережитого смешно, – она сделала секундную паузу. – Бизнес-партнерства тоже не получится. Ты плохая инвестиция: вдруг ты по каким-то физическим причинам не сможешь оперировать? Я аналитик. Извини, – на ее глаза навернулись слезы. – Остаются только отношения. Я могу дать тебе: искреннюю заботу, верность, уважение, поддержку, свои мозги и связи, свой опыт и личностный рост. Я могу помочь тебе реализовать твою мечту. Но ты не можешь реализовать мою. Мечту о верных, честных, уважительных и преданных взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Я готова отдать, а тебе нечего дать мне взамен, кроме молчания на диване. Я тебе не нужна. Я тебе безразлична. Я способ достижения результата. А мне не нужен человек, которому не нужна я, – по щеке скатилась слеза. Но она продолжала читать послание тем же спокойным голосом: – Я верю: в мире обязательно есть мужчина, который способен полюбить меня не потому, что я могу реализовать его цель, а потому, что у него есть ко мне чувства. Тогда это будут эффективные и созидающие отношения. Этого у нас с тобой нет. Есть игра в одни ворота. В твои. Ты даже борщ не сварил. Мне надоело играть в ожидание. Я разочаровалась в тебе, – Анна вздохнула. – Поэтому я приняла решение: не хочу больше мучить тебя собой, заставлять тебя терпеть меня. Я не буду шантажировать тебя, как это делает Марина. Я помогу тебе просто так. Мне ничего не нужно от тебя. Но, помня об обмене энергиями, я не могу сделать это совсем просто так. Плата будет минимальной. Смехотворной.

Она сглотнула. Все самое сложное позади. Она даже не сбилась, несмотря на свои эмоции. Матвей продолжал дышать в трубку.

– Я дам тебе бизнес-стратегию. Реализовывать ее будешь сам или с той, которой есть что тебе дать, для которой ты найдешь время сварить борщ. Я, к сожалению, не смогу помочь тебе реализовать этот план, потому что в обмен не получаю ничего. Ни бизнес-партнерства, ни отношений, ни дружбы. А так как обмена у нас не получается, я не имею права делать тебя слабым. Не хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь, – быть со мной. Это разрушит тебя. И меня, – Анна выдохнула. Осталось чуть-чуть. – Контракт таков: я даю полный план, включая пиар-менеджера, ты пересылаешь мне мои СМС. Все СМС, написанные мною: ты же не удаляешь сообщения – ты так сказал. Это плата. После этого я самоустраняюсь. Ты освобожден от мук терпеть меня. Я освобождена от твоего молчания на диване. Отказываюсь слушать твое молчание и смотреть в глаза. Меня тошнит от твоей манипуляции. Договорились?

Матвей по-прежнему хранил молчание. Текст закончился. Теперь Анне не нужно себя сдерживать. По ее лицу потекли слезы.

– Я перешлю тебе этот текст. Вдруг ты что-то пропустил. Мне важно, чтобы ты понял меня до конца.

В трубке тишина.

– Матвей?

– Это все? – его голос дрожал.

– Договорились? – переспросила Анна.

– Нет, – отчеканил он.

В ту же секунду раздались короткие гудки. Он положил трубку. Анна хладнокровно нажала «Вызов». Сброс. Перезванивать она не собиралась. Ответа тоже не ждала. Впрочем, как и объяснений. Ему нечего сказать. Почему? Потому что она права. Женщина часто ошибочно полагает, что мужчина молчит, потому что она не права. Мужчина молчит, потому что женщина попала в точку. Ему нечего добавить к ее словам.

Анна нажала кнопку на чайнике. Слезы текли безудержным потоком. Она не останавливала их. Им нужно выйти, чтобы освободить ее от кашля.

Анна открыла глаза. Почему она проснулась? Скорее интуиция, чем внешние факторы. Ее разбудило движение в солнечном сплетении. После разговора с Матвеем она проплакала несколько часов и легла спать. Успокоилась. После бессонной ночи, когда родились тысячи символов, которым предстояло стать посланием для Матвея – посланием, но не смыслом, – этот сон стал отдыхом, в котором она нуждалась. Перезагрузка. Она глубоко вдохнула тишину и спокойствие. Часы в темноте показывали 00:17. Анна прошла на кухню. Ноутбук у окна высвечивал уведомление от социальной сети: «Вы получили сообщение от Андрейчук Матвей. 00:16». Открыла его ответ.

«Психосоматика – это очень интересное чтиво, но не стоит ли меньше курить, милый друг? Долгий взгляд короткой встречи? Мне искренне жаль, что мой взгляд, ты, идентифицировала как притворство и необходимость. Мое КВНовское прошлое не сделало из меня Оскароносного актера. Мой взгляд имеет совсем иное значение… Ты, права лишь в одном. Я инфант. Да, моя инфантильность не имеет каких-либо оправдательных слов. Все в этом Мире по Фрейду, и я не исключение. Разница между мной и сестрой пятнадцать лет и в этот период моя мать пережила немало. Перелюбленный материнской любовью от событий, которые произошли до меня. Всю жизнь я заочно проклят, за связи с женщинами. Обывательское отношение к женщинам. Преследование корыстных целей? Когда-то у меня был такой опыт… У меня не встал. Не стоит переоценивать способности моего члена. Я не живу в необходимости переступать через себя. А что же мне это даст? И сколько я из этого вытяну? Дерьмо!!! Никогда! Я никогда, не продавал себя.

P.S: если, ты, не веришь не одному моему слову— нажмите 1.для связи с оператором».

Анну накрыла волна эмоций, Она не успела ее остановить. «Сейчас нет связи с абонентом». Матвей отправил сообщение и отключил телефон.

Утро последнего летнего дня разбудило пением птиц. Анна перевернулась в постели и уткнулась носом в мягкую шерсть. Буржуй гипнотизировал взглядом. Утренний ритуал: кот всегда будил взглядом, если ему что-то было нужно. Анна улыбнулась и притянула его к себе. Затащила под одеяло и прижала к телу. Буржуй фыркнул, но сопротивления не последовало. Анна снова улыбнулась: каждый ждет тепла и ласки, несмотря на внешнюю холодность. Взглянула в окно. Лучи солнца проникали в комнату, наполняя белые детали интерьера свечением. Вдохнула и сразу же ощутила терпкий аромат ванили. Буржуй пах Матвеем!

Это напоминание мгновенно вернуло к реальности. Запах. Есть ли что-то более важное для воспоминаний? Стоит его почувствовать – и эмоции просыпаются, не интересуясь твоим мнением. Потянулась за ноутбуком. Открыла Facebook. Да. Вчера, когда Матвей отключил телефон, она написала ему то, что думала. Пальцы стучали по клавиатуре со скоростью мысли, до этого она даже не подозревала о своих возможностях. Теперь придется взять ответственность за каждую букву. Она вздохнула и открыла сообщения.

«Матвей, я все-таки логик. Извини, нельзя замусолить мне взгляд громкими фразами, не подкрепленными действиями. Буду честной до конца».

Начало можно выдержать. «Жизнь, сделай так, чтобы все остальное было таким же!» – взмолилась Анна.

«Я ни в коем случае не думаю, что ты “сволочь” или какое-нибудь другое слово. Я знаю точно: человек – это не то, что он делал вчера, а то, что он делает сегодня. Я всего лишь хотела сказать: я тебе не нужна. Кстати, в твоем ответе я не нашла ничего, подтверждающего обратное. Чтобы сказать другое, нужно всего лишь несколько слов. Ну, например: “Ты дура, Аня!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!” (количество восклицательных знаков имеет значение), “Что за бред ты написала)))??? Твоя белка в голове набирает вес!!! Она уже весит 20 кг! Да, я инфант, но ты мне нужна!!!!!!!! Пока не понял зачем: я же инфант))))!!! Но нужна!!!”, “Ну ты и дура, Аня!!! Во всем!!! Давай поговорим об этом. Я же умею говорить, я же КВНщик)))”».

Анна вздохнула.

«Нашла другое. Твои цитаты: “Долгий взгляд короткой встречи?”, “Мой взгляд имеет совсем иное значение”. Почему нельзя просто сказать, о чем взгляд? Вот прямо. То, что думаешь. А знаешь, почему не можешь? Я знаю.

Преследование корыстных целей? В моем послании не было ничего про член. Или не я его писала??? Я всего лишь сказала, что это нелегко. “Лучший секс – это с женой” – обязательно три раза, только тогда эта фраза имеет магическое значение! Я чувствую, что на меня у многих встанет. Так что твой разговор о невставшем члене… Ну, как это сказать… Ты выбираешь тех, на кого у тебя встанет точно. Но в то же время “Хотите быть со мной – решите сами, девочки”. Помочь девочкам решить? Я же сучка, как ты сказал.

Теперь насчет инфанта. Я очень соболезную твоей маме. Не тебе – именно ей. Она боялась тебя потерять. Боялась, что тебя не станет. Вот и вложила программу “Я на все готова! Лишь бы только был”. Она тебя любила и растила. И вырастила… И все по Фрейду сделала. Но ты вообще-то уже взрослый парень. Я по члену заметила! МУЖЧИНА. Так что хватит на Фрейда спихивать, пора что-то с этим делать. Тем более что ты знаешь, кто этот Фрейд. Многие думают, что это марка пива.

История моего происхождения намного хуже. Сам Фрейд не знал бы, что сказать. Молчал бы, долго думал, если бы узнал. Но я смогла это преодолеть так, чтобы мир не видел, да и люди, которых я люблю, от этого не страдали. И ты сможешь. Я верю, что ты сильный рыцарь.

Но самое красивое – это твое признание в инфантильности. Я горжусь тобой! “Сам все понимаю и диагноз ставлю, но ничего не делаю”. Удобно ничего не делать? Бездействие – это тоже выбор. Повторяюсь. Видимо, в этом что-то есть. Я так поняла из общения с тобой, что это высший пилотаж – бездействие: никому ничего не говорю, и в то же время они сами все сделают и решат. Сами…