Читать онлайн #тыжеангел!

#тыжеангел!

Все персонажи вымышленные, все совпадения случайные

Голубые глаза демона смотрели прямо в душу, в самые темные и кривые ее закоулки, видели насквозь. «Сочтено, взвешено, разделено» – крутилось в голове, Маша боялась пошевелиться. Она так ждала этой встречи, так боялась все испортить, что даже дышать было страшно, все замерло у нее внутри как зимой от ледяного воздуха. Один вдох – и внутри сосулька.

Демон смотрел в упор, за его спиной в огромном гулком зале гремела музыка, на сцене вниз головой на шесте зависла красотка и подметала сцену роскошной рыжей гривой. У сцены на танцовщицу пялились два мужика, еще несколько сидели на диванах, пили что-то крепкое и тоже не сводили с красотки глаз. По всему видно, что компания пришла недавно и веселье у них только начинается. Освещение то и дело менялось, мелькали все оттенки красного, розового и бордо. Оно бы сейчас не помешало, один бокал для храбрости.

Танцовщица сделала шпагат, мужики заорали, демон еле заметно скривил рот. Подошел официант. Совершенно обычный, как в любом приличном заведении – белая рубашка, черные брюки, приветливое выражение лица.

«Красное», – хотела сказать Маша. От бокала красного вреда не будет, даже если завтра на работу. Как там говорят французы: «красное на белое – голова целая. Белое на красное – утро ужасное».

На сцене появились накачанные парни в полицейской форме, но их было плохо видно. К сцене подбежали тетушки за полтос и принялись подпрыгивать. Парни красиво раздевались, наклонялись со сцены, тетушки гладили им пресс и радостно визжали. Компания на диванах быстро напивалась, подошли две танцовщицы и повели самого трезвого в приват. «Напьюсь. Или не надо?» – Маша косилась на полицейских. Их форма валялась на сцене, самая смелая тетушка сидела на стуле спиной к зеркалу, полицейские танцевали только для нее, группа поддержки визжала у сцены.

– Советую мартини. Вино тут не очень.

Демон отвел взгляд, отшатнулся назад и оказался в тени. Он сидел спиной к свету, Маша не видела его лица, но, судя по голосу, он улыбался. Она только сейчас заметила, что «торговец» одет в темный костюм и успел положить на стол небольшой портфель из блестящей темной кожи. Сердце громко стукнуло, стало жарко, Маша почувствовала, что краснеет. В зале стало заметно темнее, музыка и крики почти пропали.

Демон перегнулся через стол и тронул Машу за руку.

– Не волнуйтесь.

Он повернулся к официанту.

– Мартини и виски, пожалуйста.

И снова принялся рассматривать Машу. Она уже пришла в себя, мило улыбнулась, и разглядела того, что сидел напротив – у него было узкое бледное лицо, темные волосы чуть растрепанные, как от ветра, руки в причудливых тату и чудесные белые зубы.

– Я Дагон, для вас Дмитрий.

Он рассматривал ее как девок, что крутились на шесте, Маше снова стало не по себе. Но она выпрямилась, положила руки на стол перед собой и сделалась серьезной.

– Вы опоздали.

Демон вздохнул.

– Вы не поверите, но пробки.

– Я верю, Дмитрий.

Официант принес заказ, демон сделал небольшой глоток вискаря и отодвинул тяжелый стакан. Маша отпила мартини, сосулька внутри малость растаяла, стало полегче.

– К делу, Мария, – демон открыл свой портфель, достал папку с листками, – Посмотрим, что вы можете предложить нам за все блага этого мира. Вы же этого хотите?

– Да. Я готова продать вам свою душу.

Получилось легко и без запинки, точно кофе заказала. Маша несколько дней репетировала эти слова, и каждый раз что-то шло не так – то голос подводил, то вдруг кашель нападал внезапно. А тут раз – и выдала единым духом. Демон кивнул, выбрал один листок.

– Итак, женщина, тридцать два года, не замужем, детей нет, жизненные приоритеты – деньги, карьера, счастливая легкая долгая жизнь в комфорте и богатстве. Неплохо, неплохо. А почему вы решили к нам обратиться?

Маша взяла мартини, подержала в руках, поставила обратно. Демон улыбался еле заметно и не сводил с нее взгляд. Показалось, или нет, но тату на его руках как-то изменились, то ли листья, то ли щупальца чудовища шевельнулись и повернулись в другую сторону.

– Я устала, – сказала Маша, – очень устала. Я каждый день как на войне, я одна, мне нет помощи. Кругом сплошное вранье, я постоянно плохая, постоянно всем должна, все, что я делаю, обесценивается, моя жизнь проходит впустую. У меня ничего нет, мне ничего не достается! Я хотела взять из приюта щенка, гулять с ним, бегать по утрам в парке. Такая славная псина! Я даже договорилась, но его отдали другим – они приехали на час раньше меня и забрали мою собаку. И очень трудно жить без денег, у меня постоянно проблемы. То сотрудники заболеют во время отчета, то канализацию прорвет, когда мне надо на совещание, – Маша отпила мартини, – а недавно я приехала из отпуска. Я год на него копила! Это был очень хороший отель.

Она выпила еще, демон внимательно слушал ее и тоже потягивал виски.

– Так вот, отель был отличный, море теплое, а в первый же день после отпуска я упала и разбила коленку, разбила в кровь, и еще головой ударилась. Ко мне даже «скорая» приезжала! И я потом целый месяц носила штаны и длинные юбки, мой загар облез, и никто его не видел!

Маша выпила еще и заметила, что в бокале осталась половина. «Тормози» – сказала она себе и поставила мартини на стол.

– Понимаю, – протянул демон. – А как же ваш хранитель, он где был все это время?

– Его у меня нет и не надо. Мне нужно другое.

Маша смотрела на подиум – там под медленную музыку неторопливо раздевался обалденный накачанный парень, народу в зале стало больше, у подиума собралась приличных размеров толпа. Демон перехватил Машин взгляд, она отвернулась.

– И это правильно, – сказал демон. – Жизнь одна, и она коротка. Вы сделали правильный выбор. Вы нам подходите.

– А что я получу?

Демон откинулся на спинку дивана и показал стаканом в сторону сцены, где у шеста танцевала топлес высокая блондинка.

– Хотите тело как у этой красотки? Это можно легко устроить. Ну не только это, само собой. У меня для вас оффер. Почитайте, подумайте, может надо что-то добавить или убрать.

Он вытянул из папки еще один лист, переждал Маше. Та взяла его, демон кончиками пальцев коснулся Машиной руки. От него шел сильный жар, и Маша чуть не обожглась, отдернула руку. Мартини выплеснулось на лист, обычный белый лист с текстом примерно до половины.

– Богатство, красота, вечная молодость, исполнение всех желаний. А когда я это все получу?

– Не сразу, разумеется. – Демон косился на сцену, – если взять богатство, то сначала повысим вас в должности, потом поможем решить особо срочные вопросы, решить с блеском, вы оставите позади всех конкурентов. Потом еще повышение, и вознаграждение, разумеется. Или можем выдать вас замуж на очень богатого и влиятельного человека, но сначала вам придется утонуть. Или попасть под машину.

– Я умру? – Маша хотела отпить еще мартини, но подумала, что хватит. От страха и волнения давно не осталось и следа, музыка звучала все громче, а от парней на сцене было невозможно оторвать взгляд.

– Ни в коем случае, – отозвался демон. Кстати, обратите внимание, в оффере прописан срок сделки, сто лет. Можем рассчитаться и ранее, конечно, но вряд ли вы этого захотите. Дело в том, что богатые мужики ездят на дорогих машинах или отдыхают в море на своих яхтах. Вам надо лишь показаться у него на пути, Остальное наша забота.

– Приворот?

– Не без этого, – ухмыльнулся демон. – Но вам же важен результат?

– Да, и поскорее.

– Отлично. – Демон махом допил свой виски. – Почитайте наш оффер и через неделю встречаемся здесь же, подпишем документы. Не шариковой ручкой, как вы понимаете.

– Это больно? – зачем-то спросила Маша.

– Нет, улыбнулся ей демон. – Хотя, если подумать, что есть мгновение в сравнении с десятилетиями блаженства?

Маша одним глотком, как водку, прикончила мартини.

– А вы не врете?

Демон взял пустой стакан и принялся постукивать им по столу.

– Я правильно понимаю, что вы пришли к нам по рекомендации?

От его взгляда обдало морозом, сначала даже показалось, будто в зале включили все кондиционеры, или внезапно пришла зима, прием сразу январь. Зубы стукнули, и тут Маша заметила, что глаза у демона не голубые, а зеленые.

– Да, я читала отзывы о вас, – проговорила она. – Их много, все положительные. Отрицательных нет.

Мороз отпустил, даже дышать стало легче. На сцене зажигали три танцовщицы, из привата вывалился довольный в стельку пьяный мужик и ломанулся к сцене.

– Ну вот и славно. – Демон аккуратно поставил стакан на стол. – У вас неделя, Машенька. Ровно через неделю я жду вас здесь с договором. Надеюсь, вы приедете.

Он повернулся, высматривая официанта. Маша убрала бумагу в сумку и встала.

– Я приду.

И пошла к выходу. Ноги снова дрожали, зубы лязгали, но она не обращала на это внимания. Сумка с оффером оттягивала руку, точно внутри были кирпичи, а не бумага.

– Кстати, чернила можете принести с собой. Это допускается.

Маша повернулась, махнула демону рукой. Тот в ответ поднял полный стакан с виски и подвинулся на диване – к нему подошли сразу две стриптизерши на таких каблуках, что кружилась голова. Маша подумала, что в следующий раз закажет красное – отметить сделку, а дальше как пойдет. Ведь жизнь, настоящая, ее единственная жизнь, только начинается.

***

Тьма страшно дышала жаром, стены и потолок обжигали, стоило коснуться их макушкой или рукой. Пол раскалился, стоять на месте не было сил, но и деваться некуда – сверху, по бокам и позади раскаленный камень, и пахло так, будто чиркнули о коробок огромную спичку. Или сотню спичек о сотню коробков одновременно, стало душно, резкий запах забивал легкие. А впереди что-то тяжко шевелилось, дышало, и слышался негромкий приятный звон. Тьма впереди сгустилась, контуры стали четкими, и пленник шарахнулся назад. Но который уже раз врезался спиной в стену и едва не потерял сознание от боли. А тьма наступала, подходила ближе по раскаленным камням, запах сделался вовсе уж невыносимым. И где-то в толще тьмы что-то опять звенело, легко и радостно, так, что хотелось плакать не от боли – от счастья. Тьма замерла, точно сжалась перед прыжком, втянула в себя воздух, принюхивалась. Пленник вжался в раскаленную стену, зажмурился, и будто со стороны себя увидел – смешной, жалкий, растопырился жуком на булавке, еще немного – и расплачется. От это стало вовсе уж тоскливо, пленник выпрямился, насколько хватило потолка и прокричал в темноту:

– Кто ты? Так кто ты, наконец?

И тут понял, что мог бы и не орать, тьма его не только видела, но еще преотлично слышала и понимала.

– Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо. Как и ты.

«Я?» – пленник оторопел, пропало пекло, и запах спичек куда-то подевался, осталась только тьма и этот звон, мелодичный, приятный и очень знакомый. Он приближался, точно погремушка по полу катилась, быстро, весело, легко.

– Ну, да, – подтвердила тьма. – Мы с тобой не враги друг другу. Или ты не знаешь…

И тут полыхнуло перед глазами так, будто не погремушка это была, а граната. Подкатилась под ноги и рванула, только бесшумно. Тьма отшатнулась со звоном, а сверху рявкнули:

– Выходи, быстро!

Пленник дернулся на свет, подпрыгнул неловко раз-другой, и грохнулся на камни – до края каменного мешка было метров пять или около того. В темноте кто-то захихикал, сверху раздалась ругань. Пленник поднял голову, перед глазами мелькнуло что-то темное, быстрое, под левую лопатку точно нож всадили и свет померк.

Возвращался он постепенно, как сумерки зимним утром – сначала из мрака выступил мраморный холодный пол из отлично полированного камня. Неподалеку из пола торчало здоровенное металлическое кольцо с головами быков, что смотрели в разные стороны. Бычьи рога отливали золотом – кольцом, явно, часто пользовались. Где-то далеко внизу слышался гул и тяжкий звон, пленнику стало не по себе.

– Давай, давай, поднимайся, – раздался знакомый голос, – хорош прикидываться. Или помочь?

Пленник вытянул руки перед собой, точно защищался от такой помощи, поднялся и узрел перед собой Архангела. Тот помещался за длинным мраморным же столом – невысокий, лысый, с острыми ушами. Сначала показалось, что это рога, как у вечного их оппонента, но нет, уши как уши. Глаза синие, злые, одет в бронежилет поверх стандартного облачения и огромных обгоревших по краям крыльев, с них на пол тихо и красиво падает пепел. И пахнет порохом.

Архангел оглядел пленника, потом перевел взгляд вбок. Оттуда показался Абаддон, ангел рангом поменьше, тоже в броне, двигался он тихо, вроде как летал над полом. Этот сел на стол, придвинул к себе защитный шлем, над коим неярко блестел нимб, положил себе на колени.

– Здорово, сволочь, – Архангел смотрел на пленника, – как звать?

И дернул крыльями. На мраморной стенке остались черные следы, точно карандашные штрихи на белой бумаге.

– Софериэль – сказал пленник. – Я ангел Софериэль…

– Да какой ты, на хрен, ангел! – рыкнул тот, со шлемом в руках. – Дрянь ты эдакая. Ты где шлялся столько лет?

Софериэль смотрел на кольцо с бычьими головами. Оно легонько дрожало, гул снизу напоминал то смех, то вой, пол стал теплым, потом горячим. Архангел развалился за столом и смотрел вбок. Софериэль видел шеврон на его бронежилете, цифра 200 и далее еще слова, отсюда было не разобрать.

– Я спасал китов, – честно сказал Софериэль. Хотел спросить, что значит – столько лет? Он отсутствовал всего неделю. Ангелам тоже положен отпуск, между прочим. При чем тут столько лет?

– Отлично, – Архангел по-прежнему смотрел в стену, потом сжал кулак и принялся изучать костяшки пальцев. – Спасал китов А как именно? Как ты их спасал?

Ну как, как. Как могли, так и спасали. На том судне, что преследовало и таранило китобойные корабли, их было полтора десятка человек. Но начиналось все не с этого!

– Писали петиции правительствам стран с требованием запретить китобойный промысел, собирали мусор на пляже, чтобы он не попал в море, маркировали водосточные канавы, резали кольца на пластиковых бутылках…

Архангел повернулся к Софериэлю, и тот дочитал надпись на шевроне до конца – «мы вместе». Первое слово терялось, отсюда было плохо видно. Тот, что сидел на столе, отложил шлем и тоже уставился на костяшки своих пальцев.

– А еще мы таранили китобойные суда! – Софериэль отошел на пру шагов назад от стола. Пол под ногами гудел и еле заметно дрожал, послышался тихий звон, кольцо с бычьими головами шевельнулось.

– Ух ты, – сказал Архангел. – Корабли таранили. Ну и как оно, понравилось?

Это было круто! Судно «Морских пастухов» обычно на полном ходу подлетало к китобоям, и за борт летели их снасти, добыча, гарпуны – все, что могло утонуть. И сами китобои тоже, кстати – было смешно смотреть, как они гребут вокруг своего потопленного судна и орут кто молитвы, а кто и проклятья. Все было хорошо, пока «пастухи» не нарвались на сторожевик русских пограничников. Те топить никого не стали – «пастухи» сами легли на палубу после предупредительных выстрелов. Русские говорили что-то вроде «руки за голову всем лежать мордой в пол», и международный сброд отлично понял их без переводчика. Софериэлю было немного стыдно – он наблюдал за происходящим со стороны, включил режим «инкогнито» и остался незамеченным. Больше в те широты «пастухи» не заходили.

– Ну, так, – уклончиво ответил Софериэль, – это была вынужденная мера.

– А нахрена? – перебил его Архангел, – нахрена ты лез, куда не надо?

– В смысле? – Софериэль глянул на кольцо в полу – оно дрожало все сильнее, и плита под ним шевелилась вполне себе отчетливо, приподнималась над другими. – Я помогал спасать китов! Их и так мало осталось, их убивают ради никому не нужного жира и морского масла! Это редкие, ценные и великолепные создания, их убивают браконьеры и пираты! А остановить пирата может только пират!

Архангел врезал ладонью по столу, тот загудел, пол закачался. Огромные крылья взметнулись до потолка, пачкая плиты сажей, золотая люстра мотнулась туда-сюда, замигали огоньки свечей.

– Ты десять лет занимался всякой… – Архангел только что зубами не скрипел, – страдал фигней, а в это время… Покажи ему!

Абаддон поманил Софериэля к себе. Тот подошел, помедлив, стараясь не выпускать из виду обоих. Какие десять лет, о чем он? Неделя прошла, ну две недели. Что за бред. Десять лет какие-то выдумал.

– Сюда смотри, – в руках у второго оказался планшет с разбитым стеклом, быстро мелькали картинки. Появилось фото невысокого очень худого человека со злым лицом и болью в глазах. Одет он был в мерзкого вида полосатую куртку и такие же штаны, вещи были на два размера больше, чем требовалось.

– Кто это?

Абаддон схватил Софериэля за горло и сжал пальцы. Перед глазами поплыли черные пятна, воздух сгустился и обжигал лицо.

– Ты был его ангелом-хранителем, – донеслось точно из-под воды, – ты бросил его, скотина, и он попал в психушку. Пока ты письма писал и по канавам лазил, у него умерла мать, жена и брат. Он резал себе вены, его накололи каким-то дерьмом, и он теперь овощ. Его уже не спасти.

Пальцы разжались, Софериэль мог дышать. Фото на разбитом экране ожила, человек в упор смотрел с той стороны и, если бы мог, плюнул бы Софериэлю в лицо.

– Когда?

– Шесть лет назад, – отозвался Архангел. – Ты как раз письма протеста писал и с плакатами бегал.

От стыда и ужаса свет снова померк, планшет дрожал в руках. Оба Архангела смотрели на Софериэля в упор, тишина стала невыносимой. И снова зашевелилось кольцо в полу

– Еще двое, – услышал Софериэл. Он принялся листать дальше, но там была только могила, заросший травой холмик с черной от времени, снега и дождей рамкой. Фото было не разглядеть. Софериэль вжался в стену, чтобы не упасть, и от боли под левой лопаткой едва не потерял сознание. Архангелы переглянулись.

– Так это, – Софериэль быстро читал мелкий текст, – он под машину попал, насмерть. А… Это ты его толкнул, ты!! Абаддон, ты сам сволочь! Это ты его убил!

– Я, – второй облизнул костяшки пальцев и невысоко воспарил над полом, – я знаю. Он хотел прирезать моего человека, украсть у него телефон и деньги, тот зарплату снял за полгода. Но я думал, что ты рядом и оттолкнешь его или еще что-то придумаешь. Я не могу работать за двоих. Ровно десять лет назад дело было, когда у тебя на китах кукушку сорвало.