Читать онлайн Курьер

Пролог

Лес полон запахов и опасностей, он пугает и завораживает. Как первое свидание. Когда возбуждение переполняет, но что-то останавливает. Робость в движениях. Страх показаться глупым. Ожидание в засаде, словно юный пылкий влюбленный под покровом ночи, ждёшь свою возлюбленную, не взирая ни на дождь, ни палящее жаром солнце. Тревога терзает душу, вдруг все зря. Но вот появляется она. Сердце замирает. Почудилось, или всё-таки пришла? Мгновения тянутся как мёд. Секунды кажутся часами. Но ожидания оправдываются. Она. Радость предвкушения наполняет душу, приходит смелость и руки соприкасаются. Сначала нежно, кончиками пальцев, до ладошки. Потом смелее, до плеча. И уже всей ладонью, а глаза смотрят в глаза, словно пытаясь понять, что можно, а где ещё лежит печать табу. Движения робкие и осторожные, как поступь оленя; страсть бушует, но оковы приличия ещё не разбиты. Уже дрожь пробежала по телу, ты чувствуешь, как участился пульс. Истома, жажда, страсть – все смешивается в голове. Мысли путаются, и ты ждёшь. Ждёшь ответного действия. Не зная, как поступить дальше. Словно потерявшийся в лесу грибник. А вдруг не понравится? Вдруг что-то не так? Не даром жажду близости тоже зовут охотой. Ты замираешь в неведении. Момент апогея. Страсть и страх сошлись в последней схватке. Все чувства обострились. Эмоции разбушевались не на шутку, приняв ту или иную сторону. Сладостный миг. Буря, ураган, все плавится в горниле страсти. Есть только ты и она. Все остальное в этот момент исчезает, но ты сдерживаешь себя, дабы не спугнуть. Невольно скованные движения. Цевьё медленно ложится в ладонь, палец снял предохранитель. Дыхание замирает. Охотник сливается в единое целое со своей добычей, предугадывая её дальнейшее движение, словно кавалер, вальсирующий с незнакомкой. Величайший танец жизни и смерти. Квинтэссенция бытия. Мгновение, и стрела устремится на встречу добыче, решая – быть, или не быть. Так было всегда, так будет и впредь.

Едва слышно хрустнула надломленная сухая веточка, затаившаяся под прошлогодней листвой. Еши открыл глаза, выискивая взглядом источник шума. Сначала в густой листве подлеска охрой мелькнула голова косули. Спустя несколько минут, показавшихся охотнику вечностью, зверь вышел на прогалину между белоснежных берёз. Юноша прицелился. В этот момент предательски заурчал голодный желудок. Косуля напряглась словно пружина, готовая сорваться прочь. Медлить было нельзя. Арбалет щелкнул плечами, звякнула тетива, косуля подпрыгнула и арбалетный болт угодил не совсем туда, куда рассчитывал попасть охотник. Стрела пробила тело животного навылет, забрызгав кровью нежно-зеленые листья свежих побегов, рвущихся к солнцу.

Косуля рванула в чащу. Благо, кровь из смертельной раны хлестала ручьём, оставляя четкий след. Еши выдохнул и, поднявшись из лёжки, взвел арбалет. Стрелу он нашёл быстро, но сам стержень древка пришёл в негодность. Обломав кованный наконечник, исписанный крючковатыми рунами, охотник двинулся вслед за подранком. Даже смертельно раненая косуля может пробежать несколько сот шагов, а то и целую милю. Еши ругал себя за спешку, но досаднее всего было за испорченный болт.

Беззаботной жизнь охотников назвать тяжело, но все-таки, они не зависели ни от солнца, ни от дождей, как землепашцы. Умение ориентироваться в чаще, выслеживая зверя – талант, скорее приобретаемый, чем врожденный, а вот терпение, необходимое для выжидания добычи в засаде – с этим надо было родиться. Еши никогда не хватало усидчивости и терпения. Но с тех пор, как маги призвали его отца на войну, Еши пришлось обуздать свой пылкий нрав. Теперь выживание семьи легло на его плечи. Мать и сестра разбили у хижины небольшой огород. Нехитрое хозяйство дополняли коза и пара курей.

Речушка, нёсшая свои воды неподалёку, изобиловала рыбой. Зима в этом году выдалась суровой, с лютыми морозами и обильными снегопадами, но удача сопутствовала юному охотнику. Еши сумел добить израненного волчьей стаей лося. Избыток мяса с радостью раскупили на сельской ярмарке. Прям там же Еши купил у коробейника боевой арбалет и десяток болтов к нему, с зачарованными наконечниками; резной костяной гребень маме, сестренке в подарок достался амулет из синего камня на тоненьком кожаном плетёном ремешке. Странствующий маг утверждал, что амулет оградит юное создание от лихих людей и злых глаз. Первые самостоятельно заработанные подарки. И потерять один из болтов было для юного охотника тяжёлой потерей. Еши внимательно оглядел обломок. Заусенцев не было, кромка не повреждена, руны сверкали на солнце, обагрённые свежей кровью. Юноша облегченно выдохнул.

Наконечник остался невредим, не обманул колдун, с древком, конечно, возни немерено, но это поправимо.

Еши обтер зачарованную сталь о полу рубахи и убрал наконечник в мошну. Затем вытащил из колчана новую стрелу, вложил ее в ложе взведенного самострела и двинулся в погоню за подранком. Косуля мчала напролом сквозь валежник. Юноша протопал уже почти полмили, но лишь алая кровь, то тут, то там поблескивала на листве.

«Кровотечение обширное, долго она не протянет» – отметил охотник и тут же встал, как вкопанный. След подранка пересёк широкую вытоптанную множеством лап тропу. Неясное предчувствие чего-то непоправимого прожгло нутро. Юноша пригляделся.

Следы очень похожи на медвежьи, но медведи не сбиваются в стаи… и не бегают на двух ногах…

В голове набатом звучали страшилки с базарной площади о разбуженных магами, дремлющих в недрах горы демонах и согнанных с насиженных мест, обречённых на вечное скитание, отверженных – магов, не справившихся с Идраком.

Но самое страшное было то, что следы вели на восток, в сторону хижины. Гонимый странным ужасом, Еши забыл о подранке и рванул к дому.

Глава 1

Незнакомка

Закатное солнце багровыми лучами ещё пыталось наполнить комнату Университетского общежития, но бой на сегодня был проигран. Тени тяжелым полумраком наполняли помещение.

Молодой маг потёр виски, борясь со сном. Завтрашний экзамен был скорее номинальным, да и история Империи не была его любимым предметом. Но репутация для Легиона – важнее всего. Она должна быть безупречной, если в Корпус его забрали бы с руками и ногами, даже с неудом по истории, то для зачисления в элиту империи нужно не менее восьмидесяти баллов из возможной сотни. Юноша встал из-за стола и потянулся, разминая затёкшие конечности. Идти в буфет за какао было лень, да и после окончания учебного года рассчитываться там нужно было наличной монетой. А все свои сбережения молодой кудрявый голубоглазый шатен вложил в парадную мантию из чёрного бархата с белым кружевным жабо. Крам, так звали выпускника Университета, пошарил в карманах брезентовых шаровар. Несколько мелких разменных монет, извлечённых оттуда, окончательно убили надежду на бодрящий напиток.

Юноша коснулся пальцем монохромного светильника и горный хрусталь озарился ровным свечением, наполняя небольшую комнатушку, прослужившую будущему магу домом почти двенадцать лет. Румейтер убежал на свидание с очаровательными первокурсницами и свет можно было распалить по максимуму. Сделав несколько шагов по комнате, Крам вернулся к столу и раскрытому на нем толстенному учебнику истории.

… «После того, как люди третьей эпохи, забыв заветы сына Божьего, погрузили мир в хаос великого пламени, Творец отвернулся от детей Адама на долгие столетия…»

– Такое читать-то тяжело, как это запомнить? Так грехи можно пропустить, что-нибудь насочиняю, грехи не меняются.

Так, что там дальше? Крам перевернул несколько страниц.

«Но однажды в тишине мироздания он вновь услышал молитвенную песнь и обратил свой взор к людям. И вернул в мир ангелов своих, наказав им оберегать человеческое племя. Через них же он послал весть и созвал выживших к горе Эфель. Но не все из людей явились на зов, пришло только четыре семьи. И тогда, чтобы выделить тех, кто сохранил веру в Творца и возвысить их, он послал им Идрак и дал власть над стихиями. Коулы получили власть над огнём, Баггеты над водой, а Сирелам досталась власть над земной твердью. Китены обрели власть над воздухом. Остальные же дети Адама остались – Емпти, и за неверие своё были отданы в услужение новым правителям…»

– Ну, про великие семьи и так все знают, пропустим.

«…Разделив могущество, Род надеялся, что носители Идрак научатся жить в мире и обретут, наконец, счастье в гармонии. Но Иблис – темный владыка, не признал поражение, он не утратил своей власти над душами людей и вражда свежей порослью зацвела на Радеоне, грозя смести с его лица человечество. На этот раз окончательно. Он посеял вражду и возродил зависть. Шайтаны, верные нукеры темного, сделали своё дело, разобщив избранных.

Коулы поселились в Огнеграде, городе на юго-востоке Радеона, расположенном в жерле спящего вулкана.

Сирелы вырыли теги Андертауна в Южной части материка. Где скалы Римапа выше всего.

Баггеты облюбовали восточное побережье и на полуострове Рокатан, с трёх сторон окружённом океаном, вырос Ватерсити.

Китены поселились на равнинах в центре Радеона, там где вольный ветер гуляет днём и ночью. Дженнет – так назвали они своё городище…»

– Да кто писал эту муть? Ладно, города тоже все еще там же, где и тогда, выкручусь. – Крам, зевая, перелестнул несколько страниц.

«Иблису хоть и удалось рассорить великие семейства, но до войны они не опускались, и тогда он принял облик человеческий и именовав себя Аратоном, привёл с севера полчища дикарей, полулюдей-полуживотных. Орда сметала все на своём пути. Первым пал Дженнет. Пали и Огнеград и Ватерсити. Остатки магов отступили к вершинам Римапа»

– Ну про крах старого мира можно и самому из пальца высосать. Зверолюды убили всех.

Палец студента вновь побежал наискосок по строкам учебника.

«…Тогда Сейн Варсан снизошёл с небес к Иртиру, последнему из потомков Китена, и научил его, как объединить магов перед лицом гибели. Огромное войско вышло под знаменами Варсана – посланника небес. Аратон был сражён в бою, а власть в Радеоне перешла к объединённому Легиону, во главе с императором. Сам посланник небес стал первым императором. А так как Иртир был магом воздуха, столицу объединённого государства перенесли в Дженнет, переименовав его в Капитолий…»

Рука, подпиравшая голову дрогнула и студент завалился на стол, уснув над толстой библиотечной книгой под названием «Новейшая История Радеона».

* * *

Сон был до реальности правдоподобным.

Он снова очутился там, в главной комнате межзвездного ковчега, сидя по левую сторону от капитана.

Плечистый пожилой мужчина в черном костюме с серебряными нашивками внимательно рассматривал изображение переливающегося всеми цветами разрыва. То, что это дыра в пространственно-временном континууме Крам знал, он даже знал, что такое этот самый континуум. Знал назначение светящихся стен и символов на них.

Капитан пробежался пальцами по консоли перед собой, его взгляд стал сосредоточенным.

– Сейн, мне нужен расчет траектории и точка выхода из варпа, – голос капитана был басовитым, но не грозным.

Крам пробежал взглядом по мониторам.

Пальцы набрали комбинацию.

– Точка выхода рассчитана, погрешность десять в минус тринадцатой, – оттарабанил Крам.

– Отличная работа, лоцман. Минус тринадцать – это почти идеально.

Капитан поднял ладонь и стена перед ним осветилась огнями, хотя магию в капитане Крам не почувствовал. Небольшой шар запестрел лучами и перед ними выросла трехмерная галактическая карта с пунктиром скачка.

Капитан поправил воротничок и зажал коммуникатор.

– Штурман?

– Курс получен, координаты введены, – рявкнуло из микрофона.

Капитан снова ткнул пальцами в светящиеся иероглифы.

– Инженерная служба?

На этот раз ответил совсем молодой голос:

– Система синхронизирована, готовность к прыжку сто процентов.

Пальцы капитана вальсировали на светящийся знаками поверхности.

– Криогенный отдел?..

– К прыжку готовы, сэр. Аварийные охладители заряжены, капсулы погружены в стазис, жизненные показатели переселенцев в норме.

Экран замер и погас. Капитан щелкнул тумблером.

– Внимание экипажу, приготовиться к прыжку. Пилот, начать маневрирование.

Мужчина повернулся к Краму и кивнул. Крам дотронулся до кнопки, вмонтированной в его кресло и тело юноши опоясали какие-то ремни, намертво соединяя его с креслом.

Карта исчезла, уступая место камерам внешного наблюдения.

Огромный транспортник, пыхнув маневровыми двигателями, на мгновение застыл, ещё доли секунды и плазма вырвалась из сопл, унося звездолет навстречу разверзнутому жерлу межпространственного портала.

– Майк, начать разгон.

Появившееся изображение пилота плавно потянуло рычаги маршевых двигателей.

– Скорость восемь десятых. Сближение через семнадцать секунд.

Капитан сел в кресло. Ремни безопасности мертвой хваткой опоясали мундир межзвездного флота. Пилот исчез, а его место заняла инфограмма систем корабля и таймером обратного отсчета.

Секунды таяли, капитан закрыл глаза, усталость, накопившаяся за последние предстартовые недели, давала о себе знать.

Корпорация, спонсирующая заселение, вдруг изменила маршрут практически перед самым стартом. В связи с разгорающимся на дальних рубежах анаптаниумневой лихорадкой, было решено изменить миссию, теперь колонисты должны были пополнить ряды уже существующей колонии в созвездии Ро Аргоса. Комплектацию сопровождающего груза тоже заменили, что привело к увеличению массы. Инженеры-проетировщики уверяли, что это не скажется на скачке, но одно дело – выныривать в кишащей транспортниками системе и другое – в девственном космосе. Дополнительные тренировки измотали и без того перегруженный работой экипаж. Двигательную установку модернизировали в сжатые сроки, часть оборудования, генераторов и кабелей установили прямо в коридорах звездолета. Но приказ есть приказ…

Мысли капитана, текущие в полудреме, прервал аларм тревоги.

– Пожар в третьем двигателе, падение мощности. Скорость падает!!! – орал в динамике голос первого пилота.

– Инженерам: отсоединить поврежденный двигатель, задействовать системы пожаротушения. Ник, попробуй увеличить тягу в оставшихся двигателях.

– Это усилит возгорание… – отозвался Крам странным, явно, не своим голосом.

– Выполняй, с пожаром разберемся в прыжке, не доберем скорости – разбираться будет не с чем.

– Тяга девять десятых, мы не успеваем разогнаться! – паниковал возничий корабля Майк.

– Полный вперед! – рявкнул капитан.

– Десять десятых, скачок через три секунды, скорость девяносто девять от назначенной.

Седовласый мужчина повернулся к Краму:

– Прогноз?..

Юноша окинул взглядом огни перед собой – он точно знал, что они обозначают: это бортовой ИИ пытается вывести уравнение траектории. Координат не было. Крам мотнул головой и ответил:

– Если скорость не стабилизируется, предсказать точку выхода невозможно.

– Уйти с траектории?

Юноша забарабанил по сенсорным клавишам на экране перед собой.

– Не успеем, мы все равно нырнем, только скачок станет ещё непредсказуемее. – Крам не понимал что значит этот скачок, но знал, что исправить уже ничего не выйдет.

– Дави на газ Майк, да поможет нам бог.

Включились системы пожаротушения, щелкнули аварийные блокираторы и звездолет нырнул в бездну портала.

* * *

Проснувшись в холодном поту, студент-выпускник первым делом открыл окно. Аромат сада ворвался в душную комнатушку общежития.

Благоухание сирени смешивалось с пьянящим ароматом роз и все это оттенялось нежной ноткой цветущего жасмина. Птицы беззаботно щебетали в ветвях огромных деревьев, отбрасывающих густую тень на залитые солнцем аллеи.

Крам ополоснул лицо водой и начал собираться.

– Какого черта, Крам? Дай людям поспать.

Румейт, фыркнув проклятие и глотнув из графина воды, снова плюхнулся на кровать.

Крам ещё раз пробежался глазами по учебнику истории.

– Небесный посланник Сейн, приснится же такое.

Студент решил было ещё раз прочесть, но махнув рукой и бубня о том, что: «повешенный не утонет, а перед смертью не надышишься», принялся прикреплять пышное белоснежное жабо к мантии.

25 мая 532 года обновлённого календаря четвёртой эпохи. Впереди последний экзамен и торжественная церемония распределения. Больше не будет опостылевшей зубрежки в тесных и пыльных комнатках Большой Библиотеки. Впереди торжественная присяга и показательные выступления, а потом банкет. Месяц на развлечения и прощание с разгульной жизнью, пока экзаменационная коллегия университета подсчитает все баллы. Напутственная речь ректора, присяга. Два дня на сборы и служба в одном из гарнизонов – плата за обучение в Университете. А вот куда зачислить вчерашнего школяра, коллегия профессоров будет решать по результату сегодняшних показательных выступлений.

Вчерашняя зубрежка вылетела из головы напрочь, оставив после себя лишь тяжелое чувство. Все было зря. Крам сунул учебник в шкаф к остальным и натянул туфли.

К нервозности прибавился недосып и чувство переутомленности не успевшего отдохнуть человека.

– Была не была, пора. – Пригладив волосы перед зеркалом, Крам вышел на улицу.

Весенние утро распахнуло свои объятия, унося прочь страхи и переживания. В конце концов, он хоть и из найденышей, пробить его контур не под силу даже потомственным магам однокурсникам, кроме того, он с легкостью выстреливал до 16 огненных шаров в минуту, а его копье прошивало башенный щит на каретах миротворцев, словно обычный лист бумаги. Рекорд кафедры по активации атакующего заклинания. Золотая медаль чемпионата Империи по магической дуэли. Кубок Радеона по чанки…

Юное воображение уже рисовало в мечтах торжественную церемонию вступления в Легион. Он почти отчетливо видел на своей груди золотой значок орла – пропуск в безбедную и беззаботную столичную жизнь.

Может, тогда его приемная семья наконец будет гордится своим пасынком, но до этого надо было ещё отслужить пять лет в корпусе и поступить в Академию. Обучение давалось Краму легко, особенно точные науки. Роскошная визуальная память помогала запомнить расположение рун и контуры их сплетения почти с первого взгляда. Повторить в точности выходило не всегда, но это решалось обычным повторением. А вот с изготовлением зелий и снадобий были проблемы, да и с артифаторикой – не хватало терпения. Юношеская самонадеянность и максимализм твердили:

«На кой солдату снадобья? Это дело лекарей из школы восстановления. А артефакты нужны слабакам с никчемным запасом собственного источника»

Если с зельеварением и артефаторикой декан помог, договорившись с коллегами, то с историей все было сложнее. Её вели преподаватели из кураторов Службы инквизиции, а их не подкупить и не уговорить. Слуги самого Императора.

Экзамен обязан был пройти любой адепт. Эта ложка дёгтя портила всю бочку меда с отличными баллами и восхитительными рекомендациями преподавателей боевого факультета.

– Чертова история… Ну на кой мне сдались знания минувших эпох?

Оставалась надежда на декана, которому кровь из носа нужен был отличник на каждом из факультетов, ведь за каждого выпускника, попавшего в миротворческий корпус, Университет получал солидный барыш от императора, а за претендента в Легион эта сумма то ли утраивалась, то ли удесятерялась, хотя это могло быть лишь институтской байкой.

– В любом случае, лидерам других факультетов нечего противопоставить моему показательному, особенно если дело дойдет до противоборства, что нередко случалось на выпускных, дабы определить истинного чемпиона года, – бубнил себе под нос Крам.

Юноша старался скрыть нервозность и тревогу, но это у него выходило совсем из рук вон плохо.

Парадная мантия выпускника сидела на высокой и щуплой фигуре Крама мешковато, словно болталась на вешалке. Легкий ветерок беспечно играл складками мантии, заставляя руны, впечатанные в ткань, сверкать в лучах утреннего солнца.

Крам шёл не спеша, остерегаясь вспотеть или испортить тщательно уложенные вихры, а тем более помять накрахмаленные кружева пышного жабо.

«Первое впечатление – самое важное, по нему и начнут судить о вас» – неустанно талдычила преподаватель Этикета. По этому Крам и вышел за полчаса раньше и сейчас уже шагал по центральной площади парка, где и должна была пройти церемония.

В восточном углу арены Емпти копошились у трибуны, расставляя кресла и скамейки. Стол у пурпурного балдахина, возведённого впереди трибун был ещё пуст, но очень скоро его займут строгие судьи и представители инквизиции. Легкая дрожь пробежала по телу юноши.

– Волнуешься? – произнёс томный женский голос за его спиной. Крам обернулся. Перед ним в роскошном облегающем платье стояла женщина, лет тридцати – тридцати пяти. Её грудь ещё хранила упругость, а соски просвечивали сквозь тонкое плетение ярких нитей.

Прекрасная, словно богиня или принцесса из древних сказок. Крам покраснел и попытался оторвать взгляд от груди женщины. Та, словно почувствовав это усилие, приблизилась почти в плотную, едва коснувшись его груди кончиками торчащих сосков. Юноша вздрогнул словно от разряда молнии и покраснел ещё гуще.

– Какое очаровательное смущение, – слова женщины словно мёд обволакивали Крама, лишая его воли и воспаляя страсть.

Юноша все-таки поднял взгляд на лицо собеседницы. Манящая нежность едва влажных губ, тонкий носик и глаза, серые, как сталь клинков стражей совета. Их взгляд пронзал душу юноши насквозь и в тоже время он очаровывал.

– Ты слишком напряжен, это может плохо отразиться на выступлении.

Крам попытался что-то сказать в ответ, но слова застряли в его горле, а сознание заволокло пеленой вожделения. Рука женщины, скользнув по плечу, коснулась его щеки. Нежная кожа, красивый маникюр и в тоже время очень тёплая ладошка. И запах. Такой ненавязчивый и такой умопомрачительный. Воля мальчишки растаяла, словно воск. Дрожь возбуждения пробежала по всему телу юного мага.

– Так ты точно угодишь в Дервиши или того хуже – попадешь в Курьеры, – усмехнулась леди. – Идём со мной, я знаю средство.

Женщина взяла оторопевшего Крама за руку и потащила в дальнюю палатку. Юноша механически повиновался. Мысли в мозгу исчезли, их поглотила страсть. Неуправляемая, неистовая.

После яркого солнца мрак палатки был практически непроглядным, лишь где-то в глубине сверкнули белизной длинные ноги женщины, раздался ее призывный шёпот:

– Смелее, иди ко мне…

Она повернулась спиной к юноше и наклонилась, задрав подол. Исподнего на ней не было, а ягодицы манили своей округлостью. Крам провел рукой по нежной коже. Доселе он не был искушён и не познал тайны бытия, поэтому сейчас весь мир для него исчез. Исчез со всеми своими правилами и запретными табу, сейчас она была его миром, его Вселенной. Пальцы юноши судорожно распутали узел на штанах. Крам шагнул ближе, обнажая достоинство, его рука легла на стан женщины, и побежала вниз, повторяя ее формы. Женщина томно вздохнула. В этот момент сильнейший порыв ветра сдул палатку, солнечный свет ударил по глазам. Зазвенел мат и посыпались проклятия, а потом Крама вырубило.

Глава 2

Кристалл правды

Очнулся Крам в каменной комнате с узким смотровым окном под самым потолком, с толстой решеткой, режущей уличный свет на ровные прямоугольники. В лучах света, падающих на искосок, медленно парили частички пыли.

«Свет сверху, падает почти под прямым углом, я где-то в подвале…» – мысль отдалась дикой острой болью в затылке.

Глаза резал контраст света окна и полумрак подземелья, юноша несколько раз моргнул и потер веки, пытаясь оглядеть свою новую обитель. Камни, из которых была сложена стена древнего каземата, покрывали слизь и мох, результат вечной сырости. Несмотря на уже вовсю разгулявшуюся весну, тут было зябко. Тело ныло, головокружение граничило с тошнотой. Соломенный тюк, на котором он лежал, пропах гнилью и плесенью. Юноша попробовал пошевелиться, тело повиновалось, но каждое движение давалось с болью. Он сел. Мрак постепенно отступал, по мере того, как глаза привыкали к темноте. Четвёртой стены в камере не было, ее заменяла плетёная из толстых прутьев решетка, сквозь которую был виден коридор и камеры напротив. В одной из них что-то зашевелилось.

– Ба!!! Смотрите, кто очухался. Герой любовник, – голос был противным, как скрип железа по стеклу.

– Ну и как она, жена посла Ватерсити?

Крам вспомнил, что произошло и с досады саданул кулаком по тюку с сеном.

– Ну, не томи, поделись подробностями, – продолжал незнакомец из камеры напротив, – а то мы тут все сплошь грабители да убийцы. Не самые веселые истории привели нас сюда. Если не считать Крошку Билли, у него просто Идраком крышу снесло. Не совладал с даром, но зато из именитых. Убить не убили, но от народа сюда спрятали. Правда, Билли?

В ответ что-то забурчало в дальнем углу коридора.

– Филарет, а он смазливый? – Спросил кто-то слева.

– Лапоть лаптем, но мордашка ничего, – ответил заключённый напротив.

Где-то загоготал ещё один заключённый. Краму захотелось жахнуть в назойливого соседа огненным копьем, но вблизи не было источника тепла. Факел, освещающий каземат тусклым мерцанием, был слишком далеко, а колдовать через собственное тепло ему не очень хотелось, в памяти были живы истории о закоченевших в одночасье магах, не рассчитавших тепловые потери при исполнении заклятья, юношу и так трясло то ли от озноба то ли от нервного истощения, но Идрак расцвел на ладони ярко оранжевым цветком.

– Ух ты, Филарет, а паренек-то – задира. Не старайся – решетки в темнице димеридиевые, сплав стали и Гидрида. Срикошетит – себя поранишь. Ты чего думаешь, ты один маг тут что-ли? Дебил малолетний. Емпти в казематы не содют. Им сразу приговор исполняют, на месте.

Крам стиснул зубы и стал оглядывать свою обитель.

– Жалко, не повеселимся вдоволь, к утру его грозились оскопить и четвертовать, – продолжал тот, что слева.

– Утром Казнь, – мысль парализовала юношу. Он плюхнулся на тюк. Ярость закипала волной.

– Ну, малой, не томи. Как она? Ртом работать умеет?

– Каким ртом, Филарет? Он же её сневольничал!!

– Заткнись, Косой!! Кого он изнасиловать может? Дрыщ – дрыщем. Малой, чего ж она в тебе нашла-то? Стоило из-за неё на плаху?

Где-то вдалеке громко лязгнул засов, эхо властных шагов окатило каземат. Следом застучали кованые солдатские сапоги.

– Где он? – властно спросил чей-то зычный голос. Крам узнал голос Декана боевой кафедры Университета. Только юноша не знал – радоваться ему или уже начинать причитать.

– Седьмая камера, справа, – раболепно пролепетал караульный.

– Крам?!!

Голос преподавателя заставил юношу подняться, и, подойдя к решетке, вытянуть наружу руку.

Декан развернулся к охране.

– Делайте, что должно, тайный советник хочет его видеть.

Один из караульных двинулся к камере юноши, гремя кандалами.

– Просунь руки в эту щель, – приказал охранник. Крам повиновался. Звонко щёлкнула запорная пружина и метал сжал запястья.

– Старайся не шевелить руками, кандалы самозатягивающиеся. Могут и ладони оторвать, – сочувственно пробурчал из своей клетки Филарет. – Хотя, зачем тебе ладошки? Если через пару часов ими и тереть будет нечего!!! И самое интересное: наручники тоже димеридивые.

Хохот раскатом пронёсся по подземелью.

Охранник саданул дубинкой по решетке камеры Филарета.

– Ещё слово, и прикажу зашить тебе рот, – тон охранника не вызывал подозрений в правдивости угрозы и Филарет заткнулся.

– Заключённый, выйти из камеры! Лицом к стене. Ноги растопырь.

Юноша повиновался, храня молчание.

Прикосновение металла к лодыжкам было холодно – жгучим.

Только сейчас Крам заметил, что штанов на нем не было, только ряса выпускника.

– Руки вперёд, – тон охранника смягчился.

Крам протянул ладони, и тотчас в них легло тяжеленное ядро.

– Падение ядра приравнивается к попытке к бегству. И главное помни: не один ты владеешь магией, сопляк. – прошипел караульный на ухо Краму, но сделал это так, что б Декан его не услышал. И тут же громко добавил: – Пошевеливайся!!

– Значит, ещё не на голгофу, – мелькнуло надеждой в голове юного чародея, и он коротенькими шагами зашаркал в сторону Декана. Тот нетерпеливо ждал у входа в темницу. Но как ни старался Крам, шагнуть шире одного фута у него не выходило, видимо, кандалы были специально спроектированны так, чтоб лишить заключённого возможности не просто бежать, но и идти сколько-нибудь широким шагом.

– Это можно как-то ускорить? – свое раздражение профессор даже не скрывал. Охранник грубо толкнул юношу, но тот, не удержав равновесие, плюхнулся на пол.

Декан злобно ухмыльнулся.

– Послушай меня, – он обратился к охраннику, – если через десять минут он не предстанет перед Куратором, ты весь остаток дней проведёшь в облике крысы…

– Что ж мне, нести его? Этот болезный туда и к утру не дошкендебает.

– Неси, если это ускорит процесс.

– Он обделался от страха, ваша светлость, всю рясу изгадил. Провоняю весь.

– Крысой ты будешь чуять эту вонь до самой смерти!! – прорычал волшебник. Остальные караульные в страхе попятились, а громила поднял Крама на плечо. От резкого изменения положения юноша не удержал ядро и оно глухо стукнулось об пол.

Взгляд Декана упал на столпившихся сбоку остальных охранников.

Те дружно бросились на помощь своему коллеге. Двое схватили Крама за руки и за ноги, громила тащил ядро и все бегом устремились по коридору.

* * *

Крама усадили на деревянный стул, стоящий посреди комнаты. Яркий рукотворный свет ударил в лицо, заставляя зажмуриться. Но даже сквозь плотно сжатые веки свет больно резал сетчатку. У юноши кружилась голова и тошнота подступила к горлу, спазмы сдавили пустой желудок. Крам скорчился от боли. Охранники грубо заломили руки за спинку стула и щелкнули замками наручников.

– Назовитесь!! – голос был властным и звучал прямо в мозгу юноши.

– Крам… – голос юноши был слаб.

– Представься, как подобает мужчине! – загрохотало в сознании.

Юный маг попытался подняться со стула, но безуспешно. А желудок скрутило ещё сильнее.

– Я сказал – представься! – голос заставил юношу перебороть рвотный позыв. Он поднял голову, процедил сквозь стиснутые зубы:

– Крам, приемный сын Барта Огнеборода, потомока Крауса Огнедышащего, героя второй междоусобной войны. Выпускник Университета Огнеграда. Кафедра прикладная термомагия, специальность – Боевой маг.

Странно, но имена приемного отца и прапрадеда, произнесённые вслух, вдруг вернули ему уверенность и силу.

– Признаёшь ли ты, Крам, воспитанник Барта Огнеборода, факт изнасилования тобой жены посла Ватерсити, мага водной стихии мистера Андерсона.

Слово «воспитанник» вместо сына больно задело самолюбие, напомнив юноше о его происхождении. Эту историю он почти забыл. Его восьмилетним мальчиком привез в Огнеград Дервиш. Остальное он не помнил. Не помнил, как жил до этого, кем были его настоящие отец и мать. Семья Огнеборода приняла его почти как родного и воспитывала так же, не обделяя ни лаской ни любовью. Может, за проступки Краму доставалось сильнее, чем братьям. С ними вообще не заладилось, именно по этому Крам и лез из кожи вон, пытаясь доказать отчиму, что достоин.

– Я задал вопрос! – в голосе явно звучало раздражение.

Юноша покачал головой.

– Используй голос!!! – проревело в голове. И тут же живая боль сжала желудок.

– Нет, не признаю, – прошипел Крам.

– Готов ли ты предоставить свою память на обозрение в кристаллах правды, дабы подтвердить свою невиновность?

Боль утихла, юноша разогнулся.

Кристаллы правды – ужасающее заклятие ментальной школы. Магический детектор лжи. Правда, в отличии от своего механического предшественника, Идрак обмануть невозможно. Этим заклятием владели лишь избранные – Адепты-дознаватели из числа Инквизиции. Слияние сознаний через кристалл позволяет заклинателю копаться в сознании завороженного, словно бездомному в мусорном баке. А они обычно не заботятся о сохранении самого бака. Юноша понимал, что шансов сохранить сознание и собственное «я» после такого «обыска» не много, но они есть, на плахе выжить невозможно. Значит, особого выбора, у вляпавшегося по самые уши юного чародея, практически не было. И вопрос скорее всего риторический, требуемый протоколом. Выходит, что слова узников о казни были правдой и единственный шанс избежать заочного приговора – кристаллы правды.

– Готов.

Через несколько минут он уже лежал пристёгнутый к скамье и подключённый к кристаллу. Раздалось методичное гудение, переходящее в жужжание.

Потом что-то холодное и бесчувственное, с омерзительным интересом патологоанатома, вторглось в его сознание. Инквизитор начал ковыряться в его памяти, дотрагиваясь до самого сокровенного. Юноша попробовал блокировать свои воспоминания, о том, чего сам стыдился больше всего, ментальным щитом – бесполезно.

Мгновение, и вчерашний выпускник вернулся в канун того злосчастного дня.

Забрав у портнихи мантию, Крам направился к себе, кратчайший путь в общежитие был через мастерскую артефаторики. И юноша решил, что сейчас, после полученного зачетного балла, нет смысла идти в обход.

Мастерская была пуста. Верстаки ещё были завалены инструментом и перепачканной утварью. А каменный пол покрывали кучи пыли, стружки, окалины и остатки иммония.

Горн ещё не остыл от дневного жара. Над раскаленным углем поднималось марево. В кузне всегда было жарко, слишком жарко.

После заката интерны расходились по комнатам, оставляя горн медленно остывать. К рассвету его вычистят. Выгребут золу и сметут пепел для того, что бы снова с первыми лучами дневного светила набить брюхо плавильни новой порцией черного топлива. Но чернота угля обманчива. Стоит его подпалить и он начнет менять цвет, через красный до ярко-желтого и далее до белого, пока не прогорит весь. Потом свет и тепло исчезнут, но уголь так и останется белым. Пусть пеплом, но белым.

«Может, чем чернее нутро, тем ярче свет?»

Юноша поворошил кочергой остатки угля, поднимая сноп искр.

Тепло и светло. Горн всегда манил его своим пламенем. Огонь – единственное, что никогда не подводило Крама. Ему с ним всегда просто, не то что с людьми. Покормил согреет, приручил – осветит. А прикажешь – убьет, обернется чудовищным монстром, не знающим пощады. Чародей прислонился спиной к стенке плавильни, невольно возвращаясь в далекое прошлое.

Пожар отнял у Крама семью и детство. Но другой огонь не дал ему умереть. Жизнь за жизнь. Пламя всегда справедливо. Недаром говорят – злато можно очистить только огнём. Хотя золото тоже металл, дорогой, но металл, только капризный, не то что сталь.

Только из стали выходит настоящее смертоносное оружие. Крам мечтал овладеть её секретом и когда-нибудь выковать себе оружие возмездия. Почти десять лет прошло, как ни пытался Крам стереть его из памяти, но тот день впечатался в нее, словно клеймо.

Рейдеры с пустошей налетели, как гром среди ясного неба. Караван, везший подати и товар на ежемесячную ярмарку, разграбили. Кого-то убили на месте, кого-то уволокли в рабство. Стойбище подожгли. В ту ночь, даже земля, и та была объята ненасытным пламенем, зверем, сорвавшимся с цепи.

– Сиди смирно, тише воды, ниже травы. А когда огонь ворвется вовнутрь, беги через лаз к реке. Беги, не оглядывайся.

Мать крепко прижала мальчишку к груди, а потом, смахнула слезу и схватив вилы, выскочила из шалаша. Было страшно, но ослушаться матери юный мальчуган не посмел, и когда огонь ворвался вовнутрь и начал пожирать жерди, мальчишка рванул к лазу. Но не успел. Что-то тяжелое ударило в шалаш, и жерди, больше не удерживаемые перегоревшей веревкой, рассыпались. Одна из них ударила Крама по голове. Мальчик потерял сознание. Очнулся он от дикой боли. Словно кто-то впился в его лицо клыками. Но вокруг не было ни души. Лишь пепел и искромсанные острыми саблями тела соплеменников.

Страшный ожог изувечил лицо, но огромные волдыри и окровавленная макушка показались налетчикам смертельными. Крама бросили умирать под слоем пепла и кучей головешек. Но судьба распорядилась иначе.

Смерть и так перевыполнила в тот день норму и не стала забирать мальчишку с собой. Пренебрегли им и хищники, возможно, их отпугнул запах гари, впитавшийся в нехитрую одежку и кожу мальчика.

Слезы текли рекой, но они причиняли ещё большую боль. Он нашел среди тел, сваленных в кучу, родителей. Грудь отца пробили несколько стрел, а мать посекли клинками. Так он и просидел до утра, обнимая бездыханные тела под разбойничьим тотемом в виде волчьей головы.

С первыми лучами солнца он двинулся к городищу, куда и шел караван.

Он совсем не помнил, как добрался до бревенчатого частокола. В памяти остались лишь брань и насмешки стражников, не желавших пускать в город очередного оборванца.

В его рассказ о нападении никто не поверил.

В конце концов, Крам умудрился прошмыгнуть вовнутрь, когда толстый страж, обронив в придорожную пыль медяк – мзду за проход от очередного сельчанина из окрестностей, скрючился в три погибели, высматривая свое сокровище.

Там, за воротами сельчанин, спешивший на ярмарку с урожаем брюквы, выслушал бедолагу, но помочь ничем не сумел. К Ярлу ни мальчонку, ни крестьянина не пустили, обещав навесить оплеух, если они ещё раз заявятся на порог. Сельчанин, отломив краюху хлеба, долго сетовал на судьбу, но в конце концов, решив что горбушка достойный откуп, поспешил на рынок.

Уставший, голодный и продрогший Крам бесцельно брел по переулкам городища, пока не наткнулся на кузницу. Так он впервые оказался у горна. Прислонившись спиной к теплым кирпичам плавильни, мальчик уснул.

Утром старшой артели смилостивился над мальчонкой. С тех пор Крам сначала чистил горн, благо, он был мелким и мог пролезть в жерло. Потом начал таскать уголь, встал на меха. Все изменилось, когда в кузню заявился человек в шапке из волчьей головы, точь-в-точь, как на том тотеме. Тогда-то у Крама и проснулся Идрак. Сам того не осознавая, он швырнул в визитера огненным шаром.

Посетителем оказался Дервиш. Он выдал кузнецу монету и попросил присмотреть за Крамом.

Забирать мальчика в Университет приехала целая делегация, сопровождаемая вооруженным конвоем. Даже надменный Ярл плюхнулся лицом в пыль перед ними.

Первым в кузню вошел высокий широкоплечий мужчина в дорожной накидке, лицо скрывал капюшон.

– Шрам у него, вот и не разглядели сразу, – лепетал шаркающий рядом Дервиш в странной волчьей шапке. – Но это не беда, в Университете профессора творят не такие чудеса, через несколько лет от шрамов и следа не останется, Гидрида, правда, нужно будет много. Но что такое деньги, если речь идет…

Незнакомец в капюшоне отмахнулся от Дервиша.

– Я знаю возможности Огнеградцев. Передай Алютаму, пусть найдет ему достойного покровителя. Не из высших, те испортят его роскошью, и не из купивших чин, те развратят его деньгами. Лучше кого-нибудь из ветеранов. И что б через год шрамов не было, – незнакомец швырнул в Дервиша кожаным кошелем.

Маг лишь раскланялся в ответ.

– Ты чего смурной такой? – человек в капюшоне наклонился к Краму.

– Не хочу в город. Хочу секрет стали.

– Зачем тебе этот секрет?

– Меч выковать, за родителей отомстить, – сквозь стиснутые зубы прошептал мальчишка.

– А кому мстить, знаешь?

– Волкам-оборотням! – мальчик-Крам сжал кулаки изо всех сил, и топнул ногой.

– Секретов, что ждут тебя за стенами Университета хватит не только на месть. Научись владеть основами, остальному я научу тебя сам. Никто не устоит перед тобой. Ни оборотни, ни Гвендели. А сейчас ты должен идти с Дервишем. Но я буду следить за тобой. Все будет хорошо, малыш.

Незнакомец, погладив вихры на голове мальчишки, повернулся к выходу и солнце на миг осветило его лицо. Сейчас Краму оно показалось знакомым.

Поток воспоминаний прервал профессор Артефаторики.

– Поздновато для занятий, студент. Все лекции вы уже прогуляли. Да и к экзамену по истории лучше готовиться в своей комнате, а не в артефакторной.

Крам, буркнув извинения, побрел к себе в общежитие.

Кристалл правды захотел увидеть лицо незнакомца ближе, Крам запротестовал всем нутром, не желая заново переживать смерть родителей, но сила, роящаяся в его голове, вырубила мешающее ей сознание.

Крам обмяк.

Глава 3

Приговор

Магические светильники в огромной люстре едва разгоняли сгустившиеся сумерки, хоть и пылали на всю мощь. Совет в полном составе, за исключением Куратора, ждал результатов сканирования молодого мага, волею Судьбы попавшего в политические интриги великих мира сего. Всего в совет входило пятеро магов, отвечающих за ту или иную жизненно важную структуру в городе. Ректор Университета, Алютам Шайн, один из самых почетных людей в городе. Оно и понятно, сам мегаполис вырос вокруг Университета, вся деятельность которого так или иначе была связана с Университетом. Все, начиная от армии и кончая финансами, крутилось вокруг Университета. В его залах граждане Огнеграда подтверждали свой магический статус. Тут же определялась и будущая жизнь граждан. Единственное место в городе, в которое вход Емпти был запрещён под страхом смерти. Огромные мастерские при Универе производили товары – зелья и артефакты. Парфюмерия и одежда, оружие и броня, инструменты и снаряжение. Над заказами для Легиона и знати трудились сами профессора, знать и граждан обрабатывали интерны. Запросы Емпти удовлетворяли студенты начальных курсов. Деньги нужны всем, даже магам. Торговые гильдии скупали изделия, снабжая мастеров материалами и ингредиентами. Купцы снаряжали караваны и уходили на трак. Целые кварталы мастеров корпели над изделиями. Делали всё – от ремесла до искусства. Все эти мастера были выпускниками, заслужившими своим умением право ставить на продукцию клеймо: «Сделано в Огнеграде», но и они тоже своего рода продукт Университета. Так что, ректор был одним из самых влиятельных людей в Огнеграде. Высокий мужчина тучного телосложения с убеленными временем висками нервно теребил в пухлых руках чётки, глядя в окно на угасающие огни города. Зал совета погрузился в мучительную, почти звенящую нервозностью, тишину. Судья Гриффин Лизард – дородный мужчина с начавшей пробиваться сквозь редкую шевелюру проплешиной, сидел, уткнувшись в стол, перелистывая отчеты миротворцев о скандальном инциденте. Он олицетворял само спокойствие. Ещё в юности он смог заслужить себе имя в магических дуэлях, благодаря своей выдержке и хладнокровию. В зону влияния этого весьма неприветливого человека входили и сами суды, и весь дознавательный аппарат, и само собой, вся система исполнения и наказания. Так что спорить с этим человеком в Огнеграде мог позволить себе лишь глупец. Его боялись не меньше Куратора Оскара Пикинга – главного императорского инквизитора. На балконе, раскачиваясь в кресле качалке, дымил трубкой Воевода – Майк Фирлес, командующий миротворческим корпусом Огнеграда. Резное кресло жалобно поскрипывало под массой тела воина.

– Да прекратите вы, наконец!!! – раздраженно бросил Воеводе Судья, уставший от раздражающего скрипа.

– А вы не слушайте, как вы не слушали меня, когда я вам говорил, что нельзя разрешать миграцию водяных к прииску. Не было бы этих разговоров о автономии и независимости! – взорвался генерал.

– Гидрид не отделить от руды без магии воды, вам это известно не хуже нашего, и не на барыши ли от иммониевых шахт вам облагораживают загородную резиденцию друиды Сильвана? Может, проблем с автономией не возникло бы, охраняй вы копи так же усердно, как свою дачу, – парировал Судья.

– Да как вы смеете? – воевода зашкрябал ножом по чаше трубки, очищая её от остатков табака и пепла. – Может быть, мне стоит снять часть караула с ваших дворцов у залива? Надо было организовать вывоз сырья, а не раздавать наши земли под застройку магам Воды!

– Импорт Гидрида-сырца составляет почти половину нашего валового продукта. Последуй мы вашему совету, мы бы позволили транспортной гильдии диктовать нам условия, не говоря о том, что они сожрали бы львиную доли прибыли. Так что обработка руды в непосредственной близости от копей, идея в корне рациональная, – вставил казначей Огнеграда Брайн Каунт, невысокий лысый мужчина средних лет в пенсне с толстенными стёклами.

– А строить магистраль с центрами хранения и перегрузки самим слишком накладно, пришлось бы срезать бонусные выплаты всем акционерам, в том числе и присутствующим здесь. Да и потом – на все это требуется время, а император нетерпелив.

– Пока автономия, и тем более независимость – лишь плод разыгравшийся фантазии водяных. Капитолий не одобрит отторжение, – добавил Судья.

– Гидрид – универсальный источник силы для любой магии, в том числе и ментальной. – Ректор оторвал взгляд от окна и развернулся к совету. – Без водной магии отделять иммоний от породы почти невозможно, но и без огненной стихии его не стабилизировать в кристаллы Гидрида. И основной покупатель кристаллов – Капитолий. Императора интересует лишь бесперебойная поставка готового продукта в его казну. Тут подвох посерьезнее, чем просто отчуждение территории или попытка вымогательства более выгодных условий на контракт. Да и лишняя инстанция в учете может быть весьма невыгодна. А вот на счёт фантазий водяных… не имей эти фантазии твёрдой почвы, Ватерсити не прислал бы сюда этого Дуклиса. Хотя, я все больше склоняюсь к мысли, что его визит вряд ли бы внёс положительные сдвиги в спор о иммониевых копях. Скорее, это спланированная провокация, с целью усугубить существующее положение. Вопрос в другом, зачем им это нужно? Слишком много возни для простой попытки выжать прибыль. Если только Ватерсити нужен сам иммоний, а не гидрид… – надо будет озадачить хранителя библиотеки порыться в талмудах, может ли сам иммоний служить для чего-либо? – голос Ректора был ровным и спокойным.

– И ещё не факт, что Дуклис действует под дудку Ватерсити, их вполне устраивает существующая система, – буркнул Каунт.

– Ещё ничего не известно по инциденту, а мы уже почти передрались. – Воевода вернулся на балкон и принялся снова начинять трубку табаком, Судья вернулся к документам, а казначей к отчётам и счетам. Тишина вновь повисла в зале. Единства в совете не было. Каждый тянул одеяло на себя, не особо заботясь о вреде или пользе своих действий для благосостояния самого города. Совет скорее напоминал собой ватагу разношерстных хищников, объединившихся для поглощения огромной добычи, с которой в одиночку они справиться не могли. Каждый из собравшихся ненавидел и опасался остальных, и только страх перед императором не давал им вцепиться друг другу в глотки.

Дверь с шумом распахнулась, заставив Казначея встрепенуться и поправить покосившееся пенсне.

– Какие новости? – произнёс Судья, захлопнув папку с отчетами.

– Изнасилования не было. Не было даже самого соития. Но вряд ли мы сможем это доказать послу. Самописец вышел из строя при попытке сканирования более глубоких слоев коры головного мозга.

– Как такое возможно? – изумлению Ректора не было предела. – Кристалл Правды может вытащить из генома даже воспоминания предков…

– Лицезритель погиб. Кристалл вырубило. Даже записи о происшествии не получилось. Так что предоставить послу нечего. Все говорит против юноши, да и застали их с оголенными гениталиями, – голос Куратора не выдавал его эмоций и был абсолютно беспристрастным.

– Отсутствие насилия – это уже кое-что, – заерзал судья. – Фальсификация не состоялась.

– Состоялась или нет, переговоров, на которые мы рассчитывали, не будет. Граф Дуклис сошлётся на состояние аффекта. – Ректор оторвался от окна и вернулся в своё кресло за круглым столом. – А спорные территории останутся спорными.

– Ну сколько там водяных? Десятка три, четыре? – вмешался военный.

– Восемьдесят два чародея, плюс домочадцы, – сухо констатировал казначей.

– Мы все ещё можем решить этот вопрос силой. Отправим туда миротворцев. В несколько недель мы восстановим полный контроль над регионом. Это наша земля!!! – Воевода распалился не на шутку.

– Все в империи принадлежит императору, если мы и расправимся с водяными у месторождения, то открытая конфронтация может перерасти в междоусобную войну, а легион не потерпит конфликта между вассалами. И уж тем более, не допустит срыва поставок Гидрида, – слова Куратора должны были остудить пыл генерала, но он не унимался.

– Гидрид можно поставить и из резерва, а если действовать быстро, то можно избежать вмешательства Легиона. Ближайший путевой камень в двухстах милях. Мы покроем эту дистанцию в три перехода. Это четыре дня.

– Да вы свой корпус только неделю собирать будете, – съязвил Верховный Судья. – Более двух третьих ваших «вояк» сейчас либо уже пьяны, либо ещё не отошли от похмелья. Аколиты с ног сбились, стаскивая их в вытрезвители.

– На большее ваши люди и не способны! – в словах генерала явно звучал вызов хладнокровию Лизарда.

– Как бы то ни было, маги воды выполнили распоряжение Императора и прибыли на переговоры по территориям возле иммониевых копей. – Ректор словно не слышал слов военного.

– Это да, наказ верховного водяные выполнили. Теперь им сойдёт с рук даже революция. – Настроение Судьи вдруг резко ухудшилось.

Ректор обернулся к генералу.

– Уважаемый, а какими силами мы располагаем в районе рудников?

Военный подскочил словно ужаленный.

– У нас там группа стажеров, пара подмастерий, сам Балидур с учеником и семей двести Емпти, – ответил за него казначей.

– Ни форпостов, ни разъездов? – переспросил Куратор.

– Даже регулярного обхода Дервишей нет, – ехидно заметил судья, расплываясь в довольной улыбке.

– Отделение Курьеров ушло на разведку в плоскогорье. Оттуда пришли известия о нападениях псиглавцев.

– И? Они застряли в первой попавшейся таверне? – Гриффин с удовольствием сыпал соль на больные места Генерала.

– Они погибли!!! – Взревел Майк Фирлес. Стул под Воеводой зашатался.

– А что вы ожидали, отправляя десяток Емпти разбираться с зверолюдами, а если там анимаги? Надо было дождаться Дервиша, запросить подкрепления. Нападение – не повод оставлять рудники без охраны. – Слова Судьи снова попали в цель. Генерал заскрежетал зубами. Куратор насупил брови. Ректор тёр затылок.

– И как, позвольте вас спросить, вы решили воевать с почти сотней магов воды? – продолжал язвить Судья. Но Куратор оборвал его взглядом.

– Не время сейчас для выяснения отношений. Ситуация у рудника может приобрести стремительное развитие. – Голос инквизитора не выдавал эмоций.

– Предлагаю: немедленно выдвинуть к Копям когорту из курьерской службы, и организовать в этом районе форпост, усиленный Дервишами.

– Можно завуалировать это под эгиду обеспечения безопасности торговых путей Империи, – словно рассуждая вслух, пробурчал Ректор. Его мысли явно были заняты чем-то совсем другим. Это бесило остальных членов совета, но высказать недовольство первому магу огня они не смели.

– Что смогут Курьеры против Магов? Да и Дервиши пригодны лишь заряжать артефакты в деревнях! Емпти, хоть и вооруженные, все равно всего лишь Емпти. Даже целая сотня не стоит одного Мага, а тут всего три десятка, – отмахнулся генерал, тайно радуясь отсрочке от нависшей бури. – Кстати, а что нам с горе-студентом то делать?

Курьер взглянул на ректора.

– Его декан очень просил за него. На самом деле, весьма способный юноша. К тому же закончил Боевой факультет. И закончил с отличием. Победитель магической дуэли среди юношей. Лучший нападающий чанки в университете. Может, есть смысл отправить его к рудникам? Он должен оплатить своё обучение службой в миротворческом корпусе. Только вот Дуклис…

– Гнев Дуклиса будет яростным, – вставил Казначей. – Он явно потребует выдать мальчишку. А то и того хуже, вторгнется на копи с отрядом головорезов. Зачем лить масло в разбушевавшийся костёр?

Судья зашелестел страницами свода законов империи, тщетно стараясь что-то отыскать.

– Вряд ли он отважится… можно пригрозить ему публикацией записи с кристалла. – При упоминании имени посла генерал посерел от ярости.

– Вот только записей у нас нет. Блеф не пройдёт. А при малейшем подозрении на подделку он вообще отмахнется от записи, сославшись на фальсификацию, – не унимался Казначей.

– А результатом может стать провозглашение независимости от Огнеграда. И тогда, получив статус свободного поселения, шахтеры смогут выбирать себе покровителя. И что-то мне подсказывает, что им станет Ватерсити, – вставил Ректор.

– А кто будет кристаллизовать Гидрид? – поинтересовался Генерал.

– Никто не осмелиться перечить Императору. Так что Балидур и продолжит кристаллизовать, только поток Гидрита будет обогащать уже не наши карманы, – сухо заметил Ректор.

– Поэтому, предлагаю военное решение. Манипула миротворцев навсегда похоронит надежды Ватерсити, – генерал красноречивым жестом опустил ладонь на эфес церемониального меча.

– А что нам известно о прошлом этого горе-любовника? – вдруг задал вопрос Гриффин.

Алютам откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее.

– Да на самом деле, почти ничего. Дар открылся достаточно поздно, на восьмой год, но зато, сразу боевым заклятием. Он напал на Дервиша, приняв его за одного из оборотней. Из-за шапки. Помните, лет десять назад Император устраивал театральное шоу в годовщину победы над Рюмсталем? Их специально для представления шили. Ну а потом это все ушло в утиль и на распродажу.

Куратор улыбнулся, кивая головой.

– Было дело… Воевода тогда чуть полгорода в каземат не отправил. Благо, вовремя разобрались.

– А чё сразу я? Это ваши клирики хватали кого не попадя, с ног сбились и помощи затребовали. А миротворцы народ дисциплинированный. Дали приказ – выполняют, – начал оправдываться Фирлес, но умолк под укоризненным взглядом судьи.

– А о родителях?

– Если верить отчету, записанному со слов самого студента, родители погибли при налете одичалых. Его приютили в кузне городища, Имратий – Дервиш, что привез мальчика в город, тоже толком ничего не прояснил, на полученные за Супра премиальные, напился до беспамятства, а на утро был найден в канаве с проломленной башкой и пустыми карманами. Так что, из всей, на самом деле достоверной информации, есть только запись о том, что его усыновил Огнебород.

– Вы всех своих студентов так хорошо помните? – оживился Лизард.

– Господин Судья, я учу студентов готовится к экзаменам. А повторение – лучший способ изучения, – ректор швырнул на стол кожаную папку с личным делом студента.

Гриффин зашуршал страницами. В зале повисла неловкая тишина. Никто не хотел брать на себя ответственность, но при этом все просто жаждали поскорее отправиться по своим делам.

Минут через десять изучения данных о Краме, Судья громко хлопнул сводом законов, и с лицом победителя заявил:

– Мы попросим обвинение представить кристалл правды жены Посла. Согласно кодекса, если женщина обвиняет мужчину, она должна предоставить доказательства, иначе это считается клеветой и карается смертной казнью.

– Но жена Дуклиса – графиня. Студент ниже рангом. Хватит её слова, – отпарировал счетовод.

Куратор засмеялся.

– Ловко, очень ловко, Господин Судья. Мальчонка – приемыш в семье потомоков Крауса Огнедышащего. И, если я ошибаюсь, пусть достопочтимый Алютам меня поправит: Спасшего жизнь прапрадеду нашего императора, Самому Сейну Посланнику Небес, когда тот с Авангардом угодил в засаду старшего из Гаэндорцев – Рюмсталя-Вервольфа. Краус сразил оборотня и помог Варсану покинуть поле боя, отдав ему своего скакуна. Сам же Краус пал, защищая отход императора. В благодарность Небесный Посланник назвал погибшего братом и приказал похоронить его, как человека, принявшего королевскую смерть. На трон наш горемыка претендовать конечно не может, но с юридической точки зрения, его княжеский статус оспорить нельзя. Он потомок названного брата Императора!!!

– Он приемыш, не выйдет… – отпарировал Инквизитор.

– Выйдет, мы можем купировать из отчета данные о его происхождении, ну или аргументировать его требование клятвой Барта Огнеборода принять его как собственного, это затянет разбирательство на долгие недели, – поддержал Судью Пикинг.

– Именно, – улыбнулся Гриффин. – Но мальчишку лучше отправить с глаз долой. И лучше инкогнито, куда подальше от града, а лучше сразу к руднику. Этот Дуклис – темная лошадка, и за ним стоят не малые капиталы. Если учесть, что сам глава рода Айсманов выдал за него свою дочь, да и трибунами даром не становятся. Я, конечно же, наведу о нем справки. Но нам не нужны рыскающие по городу ассасины Водяных.

Куратор одобрительно кивнул головой.

– Вы отправите боевого мага в Дервиши? К Рудникам? – у Генерала отвисла челюсть.

– Почему бы и нет? – удивился Ректор. – Общество Балидура пойдёт ему на пользу. Да и…

Но Генерал Фирлес оборвал Шайна.

– Я думаю, не самое правильное решение отправлять студента к Копям. Это позволит Миролею Абунданту отправить к рудникам отряд под предводительством «обесчещенного» и жаждущего мести Дуклиса, и в случае провала откреститься от него, сославшись на состояние аффекта.

– Согласен, его нельзя зачислять ни к миротворцам, ни к Дервишам. В любом случае, вопрос о судьбе юноши в руках правосудия. Закон одинаков для всех простых смертных, – ледяным тоном произнёс Лизард. – Время позднее, пора заканчивать, через несколько часов нам предстоит выслушивать жалобы обесчещенного графа Дуклиса. А с этой змеей беседовать лучше на ясную голову.

* * *

Холодные щупальца кристалла Правды вдруг исчезли, оставив после себя тошноту и ужасную головную боль. Казалось, что все нутро Крама вывернули на изнанку, обнажив самые сокровенные вещи.

Более нагим юноша себя не чувствовал даже тогда, когда он стоял со спущенными штанами перед толпой людей, склонившись над телом незнакомой красотки. Тогда он обнажил своё тело, сейчас обнажили его душу. Казалось, что с него содрали не только одежду, но и кожу. Страхи, желания, мечты, все то, что делало его им – все это было вытащено на всеобщее обозрение. Едва усмирив рвотные позывы, Крам огляделся. Сознание возвращало контроль над телом. Он не сошёл с ума, и кристалл не выжег его разум. Хотя сейчас он завидовал тем, чья душа не смирилась с подобным издевательством и просто покинула бренность этого мира.

Юноша поднялся на ноги. Тошнота отступила, сменяясь головокружением. Крам качнулся и уселся на ложе.

– Вы признаны виновным в поведении, не подобающим студенту Университета. Вы лишаетесь всех привилегий и социального статуса, – голос, произносивший приговор, был беспристрастными, почти механическим. Рухнувшие мечты на будущее диким ревом вырвались из уст вчерашнего мальчишки.

– В уплату за обучение в Университете вы должны прослужить в Курьерской службе пятнадцать лет. В случае, если полученные в бою травмы не позволят вам продолжить службу или смерть настигнет вас – долг будет аннулирован и погашен за счет казны Императора. Отбыть к месту службы надлежит немедленно. Вы можете экипироваться за свой счёт или воспользоваться услугами казначейства. В любом случае, такса за пользование верстовыми камнями и стоимость экипировки будут высчитаны из вашего жалования. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Голос смолк.

Слеза незаслуженной обиды скользнула по щеке Крама, он стиснул зубы.

Чьи-то сильные руки вытащили юношу из кресла и потащили по коридору. Дверь открылась и свет магических светильников озарил небольшую залу и стоящего в одиночестве Декана факультета искусства войны. Стражи разжали хватку и юноша рухнул на гранитные плиты пола.

– Он ваш, профессор. Портал откроется через сорок минут, – произнёс один из стражей и они снова исчезли за дверью, откуда выволокли Крама.

Учитель стоял молча, спиной к своему студенту.

Воля сломалась об безысходность, мальчишка разразился рыданиями.

Профессор выждал несколько мгновений и потом вдруг пальнул молнией в пол перед раскисшим магом. Высверк молнии разбудил рефлексы, тренированные годами, Крам вскочил на ноги и принял боевую стойку, на кончиках пальцев правой руки Идрак вспыхнул огненным конструктом, готовый стать либо щитом, либо атакующим заклинанием.

Декан развернулся и подошёл к ученику.

– Ты оскорблён и унижен. Но ты пренебрёг истинной, которую я пытался вбить каждого из вас!!!!

Юноша распрямился, конструкт исчез. Сейчас он снова почувствовал себя тем же не очень радивым учеником, каким был всегда, пока учился в Университете. Это помогло справиться с нагромождением бед, свалившихся на его голову за последние сутки.

– Воин всегда держит ухо востро, всегда готов к подвоху, западне, внезапной атаке!!!

Упреки учителя вернули Краму его душу. Страх перед будущим таял, предстоящая судьба не казалась уже такой невыносимо страшной.

– Ты жив, это главное. Твой приемный дед начинал обычным ополченцем. А после Войны его лекции слушали дети самых знатных семей. Дар и умение им пользоваться – не одно и то же.

– Умение оттачивается практикой… – закончил за учителя юноша. Профессор по-отечески улыбнулся.

– Докажи, что был достойным учеником. Курьерская служба смертельно опасна. Но ведь ты боевой маг. Лучший на факультете. Они могут отнять звание, статус. Но твоих навыков и знаний им не отнять. Твоя жизнь в твоих руках, Курьер. Докажи, что я не зря тратил своё время, обучая тебя. Пятнадцать лет практики – шлифуй своё мастерство и возможно, ты сможешь вернуться в Университет, но уже преподавателем. Великим Воином человека делает не место службы, а его отношение к ней.

Голос мастера вселял надежду и уверенность.

– Нам пора, Крам, надо успеть в арсенал, если не хочешь попасть на Окраину в своей провонявшей мантии, без исподнего, доспехов и оружия. Не экономь на этом, счёт в 800 империалов все равно будет выставлен.

Юноша отер рукавами лицо и уже спокойным голосом добавил:

– Спасибо за все, Учитель.

Декан прохлопал ученика по плечу.

– Чем катастрофичнее неприятности свалившиеся на нас, нем драгоценнее будет усвоенный урок. Ты идти то сам сможешь?

Крам кивнул головой и побрел вслед за учителем к святая святых Города – Арсеналу.

Глава 4

Курьеры

Последующие события завертели вчерашнего студента с молниеносностью вихря или водоворота.

В Арсенале Огнеграда ему вручили стандартный баул новобранца, включающий два комплекта униформы, боевую кольчугу, палицу и небольшой тяжелый тесак. В казарме учебной части юного чародея и остальных новобранцев обрили наголо, искололи какими-то ужасно-болючими прививками.

Страх смерти уступил место отвращению, подпитываемому запахом немытых тел и воняющими ботинками. Казарма, куда поселили Крама, напрочь похоронила саму мысль об уединении. Его, мага, окружали Емпти. В основном крепкие деревенские парни, не отличающиеся особой смекалкой или подлостью. Пару раз они даже собирались проучить зазнавшегося новобранца, но Идрак, собранный в боевой конструкт, быстро вернул чувство почтения будущих сослуживцев. В стенах Огнеграда власть чародея над жизнью Емпти была беспрекословной, да и жерло вулкана, с клокочущей под его брюхом магмой, питало Крама энергией, это освободило чародея от работ по поддержанию порядка в казарме, правда, заправлял кровать и стирал свои вещи юноша сам. Его просто тошнило от мысли, что кто-то из «низших» прикоснется к его вещам. В голове вчерашнего студента ещё жили байки о том, что все Емпти разносчики вшей и кожных заболеваний.

Тренировки, строевая на плаце, рукопашка, и конечно же, бег – все это выматывало новобранцев, пробуждая в них дикий аппетит. Еды было вдоволь, но несмотря на обилие калорий, будущие солдаты не толстели, а наоборот, как на дрожжах набирали мышечную массу. Емпти втихаря шептались, что это результат тех болючих уколов, которые перестраивали тело солдат, усиливая реакцию, скорость рефлексов и обостряя чувства. Бесконечное однообразие будней доводило выполнение упражнений до автоматизма. Крам почти привык к ранним подьемам и полуночным тревогам, но в этот раз новобранцев подняли не для пробежки.

Под свет прожекторов на плацу собрался высший командный состав. Новобранцев разделили на группы. Потом офицер миротворческого корпуса произнёс довольно длинную и пафосную речь, закончившуюся текстом клятвы на верность Огнеграду. Ну, а после присяги, Крама вместе с ещё пятью новобранцами Емпти из нижнего города отвели к камню. Верстовые камни остались ещё со времён предтечи. Они пережили ядерный шторм и эру запустения, но продолжали исправно работать. Это были своего рода врата, связанные друг с другом. Их сотворили инженера – маги старой эпохи. Ещё до великой войны. Ходят легенды, что они умели добывать небесные молнии, укрощая речные потоки, строить чертоги до небес и даже летали по небу. Хотя Крам не верил в эти небылицы. Как бы то ни было, но принцип работы и покрытие энергозатрат этих порталов были утеряны давным давно, в пламени великой войны. Современные маги научились лишь использовать эти камни. На барельефе, выгравированном на монолите, нужно было выбрать один из смежных камней, к которому собирались переместиться и шагнуть в свечение между монолитами. Выходил ты уже из свечения врат на другой стороне. Иногда, особенно при полной Луне, порталы сбоили и с той стороны выпадали бесформенные куски плоти. Поэтому камнями пользовались крайне редко, только в исключительных случаях. Хранитель камня вставил несколько пальцев в углубления на выбитой в монолите сфере и начал на распев произносить какие-то фразы. Возможно, портал реагировал на резонанс голоса, а возможно, это было заклинание на древнем языке инженеров. Спустя несколько мгновений монолит ожил, искрясь матово-молочным свечением. Ровный гул напоминал звук пчелиного роя. Следом раздался треск и несколько разрядов впились в соседний с монолитом металический остов, рождая яркую дугу. Между ними повисла шаровая молния, гул усилился и Шар треснул, растекаясь зеркалом портала, за которым виднелся раскинувшийся ландшафт предгорья.

– Пошевеливайтесь, я не могу держать портал вечность, – недовольно пробурчал хранитель. И шестеро рекрутов, подталкиваемые конвоирами, шагнули в сияние. Портал не вызвал никаких ощущений, кроме как, если бы вы вышли из темной зашторенной комнаты на залитую ярким полуденным солнцем террасу. Едва успев проморгаться, Крам услышал гаркающую речь их нового сержанта. Юный маг даже не понял значения и половины слов из обрушившейся на новичков лавины, но было ясно, что их смысл имел весьма интимный характер, и сводился к тому, что ждёт нерадивых новобранцев в случае нарушения устава или приказа. Но Крам не мог сосредоточиться на словах командира, слишком многое изменилось в его жизни и произошло это слишком стремительно. Эмоции переполняли юношу. Здесь, на выжженном солнцем плацу военного городка, даже само дневное светило казалось другим. Каким-то злобным и беспощадным. Мало того, теперь Емпти, окружавшие Крама, глазели на него без должного уважения, а скорее с каким-то пренебрежением. Резкий удар в грудь выбил воздух из легких юноши. Он упал, скорее от неожиданности, чем от силы удара. Солдаты вокруг загоготали. Крам пытался что-то сказать, но воздуха для слов не было. Губы шевелились в безмолвном проклятии. Сержант с ухмылкой нагнулся к магу.

– Что ты промямлил, щенок? – вдруг проорал он в самое ухо. Крам ещё не знал, как отреагировать, но тренированный годами обучения Идрак уже сделал все сам. Мгновение и конструкт заклинания обрёл форму, а сержанта охватило пламя, усиленное раскалённым бетоном солдатского плаца. Все произошло молниеносно. Когда юноша поднялся на ноги, пепел останков уже кружил над землей легкий майский ветерок. Гробовая тишина накрыла стан Курьеров. Ещё мгновение и вооруженные до зубов воины сбегались к плацу. Крам поднял магический барьер и сплёл основу для огненных копий, готовясь принять последний бой. Все-таки он был лучшим студентом на факультете. Лезвия обрели форму и выцеливали жертв. Юноша стоял один, окутанный голубоватым пламенем Идрака, когда чей-то властный голос скомандовал:

– Отставить!

Сквозь шеренгу вооруженных арбалетами Емпти протискивалась фигура в мундире старшего офицера. Маг видел такие на лекциях о стратегии и тактике.

– Я сказал – отставить!!! – ещё раз рявкнул офицер и арбалеты опустились вниз. Крам не стал снимать барьер. Это первое, чему учат на факультете. Мозг не успеет заставить магию вернуть щиты. Реакция стрелка всегда быстрее, тем более, что плечи арбалетов остались натянутыми, а болты покоились в ложах. Офицер ткнул пальцем в одного из новобранцев.

– Что здесь произошло?

Новоиспеченный Курьер, ошалев от молниеносной гибели казавшегося всемогущим сержанта, заикающимся голосом обрисовал сложивщуюся ситуацию.

– А маг взял и спалил его заживо, словно пугало в поле.

– Маг значит… и судя по рефлексам, боевой. Опусти щиты, сынок. Нам надо поговорить. Не знаю, что ты натворил в Огнеграде, но тут мы все одна семья. Крам не повиновался. Слишком глубоко сидели заложенные преподавателями инстинкты.

– Велите снять болты и щелкнуть плечами арбалетов, ваше превосходительство.

– Точно боевой, – улыбнулся офицер, и обернувшись к солдатам приказал:

– Исполняйте.

Стрелы вернулись в колчаны, и защелкали освобождённые тетивы. Крам отпустил поток Идрак, магическое пламя спало.

– Как твоё имя, боец?

– Теперь просто Крам, – ответил маг.

– Ну что ж, Крам, пошли ко мне в кабинет. Нам есть о чем говорить. Офицер развернулся спиной к юноше и зашагал к одноэтажным постройкам вдоль внешней стены военного городка. Краму ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

* * *

Кабинет капитана форпоста был оставлен скромно, но с достаточным комфортом и изяществом. В углу крутил лопастями вентилятор, явно усиленный артефакторными рунами, сохраняя воздух в кабинете прохладным и свежим. Восточная стена кабинета была глухой и не имела окон, но на ней пылали несколько солевых светильников и разместилась небольшая коллекция клинкового оружия. Плиты каменного пола покрывал массивный ковёр со странным узором, больше напоминавший руны, схожие с теми, что светились на верстовых камнях. Большой стол из тёмного дерева занимал почти все пространство небольшого кабинета. Офицер обогнул стол и плюхнулся в потертое, но все ещё хранившее форму кожаное кресло. Табличка на столе блестела латунью: капитан Джек Фрин. Офицер сгрёб со столешницы ворох бумаг и позвонил в медный колокольчик. На зов явился адъютант. Наглаженные складки его кителя больше походили на одеяние лакея, нежели воина.

– Принесите-ка нам чайку, любезнейший. Фрин повернулся к Магу.

– Как вы относитесь к жасмину? Да вы присаживайтесь, разговор у нас будет долгий.

– Я предпочитаю каркаде, господин Капитан, – едва слышно произнёс Крам и уселся на ближний к себе стул.

– Будьте любезны, каркаде для рядового Крама, ну а мне… как обычно. И будьте добры, пригласите к нам сержанта Паркинсона.

Адъютант щелкнул каблуками, поклонился и вышел. Офицер подался вперёд, от его любезности не осталось и следа.

– Ты что ж творишь? У меня каждая пика на счету, а ты спалил сержанта. Да ещё на глазах у всех остальных. Ты думаешь, если ты маг, это сойдёт тебе с рук?

– Я… это…

– Не мямли. Теперь ты Курьер. Представитель Огнеграда на пустошах. Ты – глас закона. А закон не мямлит!!

– Емпти посмел ударить меня, я даже задуматься не успел.

– Нет для тебя больше Емпти. Нет магов!!! – голос командира клокотал как жерло вулкана в момент извержения. Краму хотелось вжаться в пол от этого рева.

– Есть Курьеры, мирное население и враги государства. Причём каждый из последних не раздумывая всадит клинок в любого, носящего форму Курьерской службы. Кто прикроет тебе спину на рейде? Или ты думаешь, тут Легион? И на службе одни маги? Нет. Они Емпти. Но они рискнут своей шкурой, что бы вытащить тебя из передряги. И не потому что ты маг, а они Емпти. Они сделают это потому, что ты Курьер!!!

Крам опустил глаза. Слова капитана каленым железом выжигали из него спесь и гонор.

– Запомни это, сынок. Курьерская служба это братство. Либо ты примешь это. Либо сгинешь.

– Я запомню… – выдавил из себя Крам.

– Хорошо. Я не отправлю тебя под трибунал, как того требует устав.

– Но ведь..

– Юноша, я говорю прыгай, ты можешь спросить только, как высоко!! Это Армия. Здесь приказы выполняют. О целесообразности пусть заботится Генштаб. Наша задача выполнить, и выполнить с наименьшими потерями!! Усёк?

– Усёк..

– Не усёк, а так точно!!!

– Так точно!!

Внезапно Крам ощутил всю могучую силу, заключённую в Джеке Фрине. От него веяло опасностью и волей, противиться которой юноша не мог. Он чувствовал себя пожелтевшим листком, попавшим в стремнину бурной реки. Ему оставалось лишь подчиняться. Краму захотелось побыстрее покинуть кабинет этого человека. – И не вздумай дезертировать. Кара неизбежна, а служба не вечна. И надеюсь, я не нагнал на тебя суицидальных настроений?

– Никак нет, сэр. Я могу идти?

– Боюсь, что нет. Я не знаю, что вы натворили в мегаполисе, но на ваш счёт есть особый приказ Фирлеса.

На пороге кабинета вырос Адъютант.

– Ваш чай, сэр.

Седоватый мужчина с ловкостью официанта перенёс на стол с серебряного подноса чашки с чаем, сахарницу, розетки со смородиновым вареньем и вазу с пряниками.

– Спасибо, – улыбнулся Фрин.

– А что с Паркинсоном?

– Прибудет с минуты на минуту, сэр. Адъютант снова исчез за дверью.

– Служба Курьера опасна, но и она не лишена своих прелестей, – продолжил Фрин. – Пейте ваш чай, Крам. Он не отравлен. В ближайшее время вам вряд ли удасться насладиться каркаде.

Юноша отхлебнул из своей чашки. Знакомый аромат не принёс удовлетворения, скорее он оттенил всю глубину понесённых потерь. Фрин вернулся к бумагам на своём столе, делая заметки на полях. Он уже решил судьбу юноши, но для оглашения приговора он ждал Паркинсона, скорее всего, чтоб не повторяться. Крам ещё раз хлебнул чая и отодвинул чашку. Слишком о многом из утраченного напоминал ему этот вкус.

– Не достаточно хорош? – переспросил Фрин, кивая на отодвинутую чашку.

– Скорее наоборот…

– Тогда наслаждайтесь. Вчерашний день это уже история, завтрашний – ещё тайна за семью печатями, и лишь сегодняшний день нам дарован свыше, поэтому его и зовут настоящим. А жизнь – это всегда череда взлетов и падений. Маленькие радости помогают справиться с проблемами, побороть трудности, пережить падение, собраться с силами и снова подняться на встречу судьбе за очередным ударом. Нет ни одного человека, не совершившего в своей жизни ошибок. А опыт – это не знание как надо. Это знание о том, как не нужно. Надеюсь, вы сумеете вынести преподнесенный вам урок. И научитесь радоваться малому. Ведь вы ещё живы. Вы молоды и полны сил. Наш жизненный путь неисповедим. И мы не знаем, где и когда он оборвётся. Поэтому учитесь жить каждым вздохом. Каждым мигом, отведённым вам. Все они бесценны и по-своему уникальны, как эта чашка чая.

В дверь постучали и в кабинет вошёл высокий голубоглазый мужчина в видавших виды доспехах.

– Паркинсон, прошу, присаживайтесь. – Фрин жестом пригласил Курьера за стол. Сержант уселся на заскрежетавший под ним стул, не обращая на Крама внимания. Словно тот был частью интерьера. Голос Фрина вновь стал металлическим.

– Поступил приказ. «В связи с участившимися случаями нападения на торговые караваны, идущие по тракту, и весенней активизацией хищников на подвластных Огнеграду территориях у предгорий хребта Римап в районе горы Спящей Леди, для обеспечения безопасности тракта и порядка на рудниках иммония, приказываю: силами Курьерской службы организовать фортпост и возобновить патрулирование прилегающих территорий. Воевода Огнеграда Майк Фирлес»

Сержант стиснул челюсти. Но Фрин словно не заметил этого.

– «Поэтому, группе 454 под командованием сержанта Курьерской службы Криса Паркинсона, поручается выдвинуться к форпосту Йоркшир и далее пешим маршем двинуться к рудникам, выбрать место и обустроить форпост для обеспечения безопасности рудников и несения патрульной службы в прилипающих окрестностях. По мере продвижения, используя приказ о экстренном долге крови в поселениях относящихся к Огнеградскому вилояту, максимально дополнить численность подразделения. В случае угрозы обеспечить эвакуацию гражданского населения и персонала рудников за стены Форта и удерживать занятые позиции до подхода основных сил миротворческого корпуса»

– Осмелюсь напомнить… – начал возражать Паркинсон, но Фрин оборвал его:

– Мне некого больше послать, Крис. Пополнишь отряд в поселениях. Кроме того, с тобой пойдёт маг, – Фрин кивнул на Крама. – Он, конечно, не воин, но рефлексы у него отменные. И сила велика, судя по праху, оставшемуся от Гарленда. Это все, что я могу сделать. Комиссия по внутренним делам жаждет твоей крови, Крис. Ты отказал в сопровождении каравану торговой гильдии. И они подали жалобу.

– Одичалая тварь терроризировала округу. В облаве погибло почти половина моих людей!! А караван благополучно добрался до пункта назначения!! – вскипел Паркинсон.

– Золото торговцев для штаба значит больше, чем жизнь поселенцев. Комиссия прибудет завтра, Крис. Я знаю, ты действовал, исходя из разумности, но облава могла бы и подождать несколько дней.

– Да не могла!!! Одичалый бы вырезал весь посёлок. Там десятки семей. Женщины, дети, старики…

– Для гильдии это всего лишь горстка Емпти, а когда речь идёт о прибыли… – Фрин махнул рукой, не имея возможности выразить словами бушующие эмоции. Крама больно кольнуло высказывание капитана, ведь он и сам так думал. Он никогда не видел в простолюдинах равных себе.

– Вы выходите через час, Паркинсон. Бери новобранца и что б к обеду вас уже не было в лагере.

Офицер жестом отпустил Курьеров, возвращаясь к своим бумагам.

Глава 5

Боевое крещение

Солнце вошло в зенит. Кишащий разношерстной толпой тракт бесил Крама. Его бесило все. Необходимость подчиняться чужим приказам, тем более, что отдавали их ему Емпти. Бесила экипировка, которую даже под размер подогнать не было времени, кожаная туника с наклепанными на неё металлическими пластинами в виде рыбьей чешуи. Мало того, что броня была неудобной, она ещё и громыхала, как кошель торговца при каждом движении, бесило выданное оружие. Да и в эту пору в ней было невыносимо жарко, что бесило ещё больше. Плюсом добавлялось оружие. Ладно бы меч какой или сабля, обращению с ними учили в Универе, но юному магу досталась тяжеленная палица-шестипер и громоздкий тесак. Махать булавой – не по-рыцарски. Дубинный бой для черни, как в принципе и нож – оружие воров и наемных убийц. Бесил тяжеленный баул за плечами, бесили косые взгляды встречного люда. И все это из-за секундной слабости. Из-за следования заветам приемного родителя. Вот Крикс вряд ли угодил бы в сети той водяной, первокурсниц он испортил не мало. Кляня судьбу и выпавшие на его долю испытания, Крам, стиснув зубы плелся за невысокого роста щуплым рыжебородым мужичком в конусообразном шлеме с громоподобным басом – Тревисом, командиром Авангарда группы Паркинсона, но настоящим лидером разведчиков был Мураха. Высокого роста бугай, с огромным, почти во весь рост, луком. Стрелы в его колчане скорее напоминали копья или дротики. Почти четырехфутовые, до полудюйма в диаметре, с отточенным трёхгранным наконечником, такая и лося с одного попадания свалит и доспехи миротворца насквозь прошьет. На поясе лучника висел то ли слишком длинный кинжал, то ли очень короткий меч. Пшеничного цвета волосы были собраны в пучок на макушке и ниспадали на шею. Страшный бордово-пурпурный шрам пересекал лоб и левую щеку Курьера. Как при этом он умудрился не потерять один из своих волчье-серых глаз, было вопросом. Но именно Мураха шел всегда первым. Здесь, на тракте, он словно волнорез рассекал толпу торговцев, плывущую на встречу Курьерам.

Ноги волшебника уже стонали от количества проделанных шагов, но он не мог просить о привале и поэтому упрямо шел за спиной Тревиса, злясь все больше и больше.

Часам к трем по полудню Мураха свернул с тракта на едва приметную тропинку, петлявшую среди зеленеющих посевов. Тревис поднял кулак, сигналя об остановке.

Крам, не веря глазам, сбросил баул на землю, распрямляя затекшую спину.

Разведчики собрались вокруг командира. Их всего было шестеро. Помимо Мурахи и Тревиса в группу входили Хруст – южанин, вооруженый массивным топором на длиннющей рукояти. Не смотря на цельнометаллический панцирь и кольчугу, Хруст тоже умудрялся двигаться почти бесшумно, и Косой – явно, житель восточных окраин. Этот чернобородый великан являлся чуть ли не главным после Крама источником шума. Он тащил за спиной огромный круглый щит, по которому без конца колотил приклепленный к боку Курьера двуручный тесак. Опирался Курьер на громадное копье, служившее ему в походе посохом.

– Значит так, за тем лесом будет первое поселение. Оно не большое, так, кузнецы, кожевенники, деревянных дел мастера. Живут у тракта, промышляют торговлей. Там и заночуем. Мурах, далеко до села этого?

– Часа три. Как раз к ужину на месте будем. Тут тропы безопасные, тракт рядом совсем. Патрули, дозоры, Дервиши часто на постой заходят. Лихого народа нет, да и зверье хищное давно повывели. Так что, можно не страховаться, дойдем быстро, надо бы привал устроить, а то наш новобранец того и гляди рухнет, тащи его потом.

Шутка Мурахи лишь подлила масла в огонь и без того бушующего в душе Крама гнева. Он вспылил.

– Я маг, боевой маг, а не пеший посыльный, и железо это мне ни к чему!

Тревис молниеносно выхватил кинжал и приставил его к горлу чародея.

– Запомни, сынок, магия хороша только на дистанции. В ближнем бою надежнее стали нет. Помяни моё слово, ты ещё Паркинсону спасибо скажешь за всё это железо, что он на тебя напялил.

– Да и с Зверолюдами или нечестью там всякой, палица – она надежнее, ей и череп размозжишь и шлем проломишь, – добавил Мураха. – Да и умения особого она не требует, дубина есть дубина.

– Ну, а если не по нраву, так колданул бы себе чего из благородного, – ехидно вставил Хруст, и тут же умолк, поймав суровый взгляд следопыта.

Крам хотел было что-то ответить, но лезвие кинжала Тревиса сильнее прижалось к коже.

– Мне плевать кто ты, сейчас главное, что бы ты усвоил следующие: дальше нас ждут дикие территории. В лесах ещё полно хищников, готовых полакомиться тобой, не считая псиглавцев и прочих выродков Зверолюдов. Тут полно и плотоядных растений, ядовитых тварей, отщепенцев магов, промышляющих совсем не благими делами. Да и капканов на всю эту мерзость там хватает. Будь внимателен. Я не стану ставить под угрозу невыполнения приказ Паркинсона ради спасения твоей шкуры. Мы теперь на тропе войны. И чем дальше от цивилизации, тем опаснее сама тропа. В одиночку на тропе не выжить, либо ты с нами, либо нет. Я попрошу сержанта выделить мне другого бойца. Выбирай. Выберешь идти с разведкой – учись подчиняться приказам не задумываясь, учись быть частью команды, а не бесполезным грузом. Тут один за всех и все за одного. Тебе придется научиться доверять свою жизнь глазам и ушам товарищей, и придется нести ответственность за их жизни тоже.

Тревис убрал кинжал в ножны и обернувшись к Хрусту, добавил:

– Будешь его доставать своими идиотскими шуточками, язык отрежу.

Хруст поднял руки и склонил голову.

– Все, двигаем дальше, раньше дотопаем, раньше полопаем.

Тревис вскинул секиру на плечо и дал знак Мурахе продолжить движение.

Если бы не тяжеленный рюкзак и палящий зной, переход до деревни по весьма живописным местам мог сойти за Университетскую вылазку на природу, сейчас любоваться пейзажами желания, да и сил-то, не было. Стиснув зубы и потупив взгляд, Крам сосредоточился на шагах, помня замечания о капканах, он старался ступать след в след за Тревисом. Даже жжение Идрака не вывело мага из этого ступора, пока минут через тридцать – сорок Крам снова ткнулся лбом в спину командира. Но на этот раз шквала ругани и проклятий не последовало, Рыжебородый, приложив палец к губам, указал головой на темное пятно в примятой чьими-то огромными лапами стеблях пшеницы. Не совсем понимая что надо делать, юноша хотел шагнуть к пятну, но рука Косого легла на его плечо, а тихий голос прошептал:

– Не двигайся, ветер дует от нас, если это зараза, мы в безопасности, да и мало ли, там могут быть ловушка, или капкан, не говоря уже об отсроченных заклятиях.

* * *

Тело женщины средних лет лежало в нескольких шагах от тропы. Скромный сарафан задрался, оголяя красивые ноги в плетенках. Казалось, что девушка просто прилегла отдохнуть, утомившись от суеты деревенского быта. Ни крови, ни следов борьбы. Она лежала, уткнувшись лицом в руки, среди колыхающихся на ветру, ещё не вошедших в силу, колосьев.

Разведчики огородили место вокруг тела, вбив в грунт тяжелые кованные клинья с чеканными рунами. Крам узнал в них артефакты подавления. Тревис долго водил над телом идентификатором, пытаясь выявить присутствие враждебной магии.

– Мурах, а ты артефакты на калибровку давно носил? – прервал напряженную тишину краснобородый.

– Что значит – носил? Это все новое, со склада. Фрин лично расходник выписывал. Только новое…

– Странно, никогда такого не видел раньше, приборы словно перегорели, ни один замер не совпадает.

– Так ты на новобранце проверь, – вставил Хруст.

Тревис повернулся в сторону к Краму.

– Твою ж мать. Так это ты артефакты зашкаливаешь… – прошептал командир. – Сколько ж в тебе этой…

Крам не знал, как отреагировать на слова краснобородого.

– Так мне, что, отойти, или…

– Лучше колданул бы. Есть же заклятия, я разок видел, как Дервиш мертвого допрашивал, – снова встрял в разговор Хруст.

Мураха взглянул на мага.

– Сможешь?

– Я ж говорил, я термомаг, спалить чего, испепелить…

Хруст с надменным видом вернулся к заколачиванию очередного клина, бросив на Крама надменный взгляд. Именно так смотрел на него декан, когда юноша провалил его полевой тест на определение наличия противника.

«Швырять огнём куда попало может и Емпти. Вы же должны не только знать где ваш враг но и сколько его. Тепло жизни тоже своего рода огонь, научитесь чувствовать его…»

Идрак блеснул на ладони мага, собираясь в причудливый узор рун конструкта.

– Огонь её жизни угас не так давно, часов пять или шесть назад. Холод смерти ещё не вытеснил тепло из тела.

Мураха пошевелил рукой женщины. – Гнется, окоченение не наступило, малой прав. Этой ночью она была ещё жива.

Следопыт перевернул тело на спину и тут же отпрянул от увиденного.

Страшная рваная рана изувечила шею, голова свесилась на бок, не имея поддержки, а сарафан был разодран от груди к бедрам. Из оголенной брюшины вывались внутренности.

– Хищник? – спросил Тревис.

– Раны очень похожи, но почему тут крови нет, и почему тело не тронуто? – Хруст покосился на Мураху, словно на всезнающего оракула, но тот лишь пожал плечами.

– Могу сказать, что это точно не разбойники, такой кулон они бы не оставили нетронутым.

Следопыт указал на застрявший в завязках сарафана амулет на золотой цепи, показавшийся Краму очень знакомым, но память наотрез отказывалась выдавать магу воспоминания.

Тревис провел пальцем по узору на наручне.

Бронзовый щиток открылся, озаряясь свечением. После пары непродолжительных гудков на панели возник образ сержанта.

– Что у вас?

– Труп женщины, недалеко от тракта.

Паркинсон матюкнулся.

– Шли координаты, я запрошу миротворцев, пусть пришлют Око и кого-нибудь из Дервишей. Оставить пару ребят встретить Око, а сами двигайте к селению, к закату мы вас догоним.

Крам изумленно смотрел на померкший экран артефакта.

– Ты чего? – краснобородый захлопнул наручень и подтянул ремни.

– Так это же…

– Именно, Курьеры тоже часть императорской армии, без связи нельзя. Они, конечно, не такие, как у миротворцев или в Легионе, нам запрещено носить самовосполняющиеся артефакты. Кстати, ты контур зарядить можешь? Ты же маг. А то теперь половина наших игрушек до встречи с Дервишем – лишний груз.

Крам покачал головой.

– С моим Идраком я скорее всего просто спалю все руны. В боевые маги не принимают, если запас Идрака меньше, чем семь Варсонов. У меня почти дюжина.

Артефаторики обычно работают с величинами от трех восьмых до половины Варсона.

– И тут толку нет… – мазанул рукой Тревис и закинул вещмешок за спину.

Крам едва удержал контур заклятия и распустил Идрак. Не спалить зарвавшегося Емпти далось юноше совсем не легко. До боли стиснув кулаки и скрипя зубами, он справился с эмоциями.

– Шлют в Курьеры кого не попадя… – продолжал нагнетать Хруст, но толчок Мурахи оборвал его тираду.

– Заткнись лучше, пока реально хрустеть не начал прожаренной шкурой! – и обернувшись к Краму, добавил:

– Не обращай внимания, тут все на нервах, вот и несут разную хрень, не думая. Они ребята надежные, в бою каждый десятка стоит. Боятся они тебя, до жути боятся, вот и подначивают. Смелость на себя нагоняют.

– И как давно ты, Мураха, в людях разбираться стал?

– Заткнись, Хруст!! – рявкнул Тревис. – Его правда. Пройдёт это. Дело времени. Не серчайте, малой. Служба есть служба. А теперь за дело.

Оставив Хруста и Косого дозорными, дожидаться появления Ока, Тревис с Мурахой и Крамом двинулись к деревне.

Труп молодой девушки, словно ушат воды, пробудил в юном маге инстинкты, он только сейчас осознал, насколько опасен мир за стеной города. Как дорого бы сейчас отдал вчерашний студент за возможность снова посетить занятия магистра Сванса, заведующего кафедрой прикладной магии.

Но заклинание Локатора он все-таки вспомнил.

Конструкт вышел на троечку, руны корявыми, но заклятие ушло вперед, озаряя пространство легким свечением.

– Ты чего? – изумленно спросил Мураха, глядя на свечение, сорвавшееся с руки мага.

– Поисковое заклятие, помогает увидеть скрытое и распознать опасность, если такая есть…

– А ты не так бесполезен, как кажешься, – ухмыльнулся Тревис и ускорил шаг.

* * *

Когда разведка Курьеров подошла к селению, основные ворота оказались закрыты, а на сторожевых башнях маячили стрелки.

– Они словно к осаде готовятся, – констатировал следопыт. – Эпидемия?

– Вряд ли. Тут до тракта рукой подать, Дервиши – частые гости. Мне Ираклий, староста местный, по весне все хвастал, что от странствующих магов отбоя нет, хотя оно и понятно, считай, дневной переход до Йоркшира, не зря ж его «столицей Дервишей» прозвали, – буркнул Тревис, оглядывая башни.

– О нападении старейшина бы уведомил гарнизон, мы бы уже знали, не нравится мне все это, – не унимался Мураха, приторачивая колчан на боку, в боевом положении.

– Эпидемия или нет, у нас приказ, я с новеньким пойду к воротам, ты останешься тут, коли чего, предупредишь Паркинсона. – краснобородый провел пальцами по краю лезвия своего топора. – Ну, что, маг, айда, выясним, чего так напугало сельчан, что они за оружие схватились, может, и о той женщине чего выведаем. Ты только не свети особо своими чарами без нужды.

Деревянные ворота были не высокими, футов десяти, отшлифованные ветром и дождями толстые бревна блестели на солнце. Небольшой, но достаточно крутой вал примыкал к стенам, лишая штурмующих установить лестницы. Колья, натыканные в небольшую канаву, дополняли эти нехитрые, но весьма эффективные фортификационные сооружения.

– Здравствуйте, сельчане, от кого закрылись? Лихо завелось, или бандиты промышляют? – пробасил Тревис, останавливаясь перед хлипким помостом, служившим мостом через канаву.

– Бляху покаж, или вали отсюда по хорошему, – ответили с башни.

– Старосту кликни, будет и бляха. – краснобородый опустил мешок на грунт. – Или вы ослепли там все, и форму Курьера не видите?

– С каких пор Курьеры по двое ходить стали? Вдруг вы ряженые?

Тревис вытащил из-под доспеха медную таблицу с гербом императора.

– Разведка мы, остальные следом идут, открывай ворота, зови старосту. Мы труп в двух милях отсюда нашли, не ваша?

Ворота скрипнули. Небольшая калитка открылась и из нее вышел седовласый мужчина в сопровождении двух рослых сельчан.

Идрак зазвенел тревогой, готовясь проступить конструктом. Крам скинул баул на землю и опустил на него палицу, освобождая руки.

– Мое почтение, служивые, – буркнул старец.

– Мир тебе, старче. А где Ираклий, староста местный? – нервозность Крама передалась и Тревису.

Лицо седовласого дрогнуло, он явно не ожидал, что военные знают главу поселения в лицо.

– Помер Ираклий, зимой ещё. Лихорадка свалила. Местная травница ничем помочь не смогла, а Дервишей у нас уж года три не было.

В этот момент с руки седовласого слетело заклинание водной плети, но Крам среагировал раньше. Струя воды испарилась об огненный барьер, не достигнув цели. Ответный удар был молниеносен, все трое получили свою порцию огненной магии. Амбалы, вышедшие со старцем, явно были Емпти и просто рухнули, дымя обугленными брешами в груди.

Сам старец хоть и отразил заклинание, но топор Тревиса свалил его с ног, проломив череп.

Краснобородый поднял щит и попятился.

– Отходим!!

Ливень стрел, последовавший со стен, рассыпался прахом о высокотемпературный вихрь щита мага.

Крам саданул «тараном» по стрелковой башне слева от ворот. Сухая древесина вспыхнула факелом, лучники заметались, пытаясь сбить пламя. Один из них не выдержал и прыгнул в канаву перед стеной, но не долетел и повис на врытых в вал кольях. Курьеры отошли на безопасное расстояние. У ворот закопошились, сквозь суматоху и крики опаленных громко звякнул затвор главного замка ворот.

Тревис остановился и одним махом секиры сбил со щита впившиеся стрелы.

– Решили не отпускать! – прорычал краснобородый. – Не зря про остальных спрашивали. Мураха натянул свой гигантский лук. – Нас ещё надо взять, не дрейфь, рыжий, пацан-то у нас не промах.

Следопыт повернулся к магу.

– Я их по краям бить стану, а ты жди, как на мосток выскочат, лупи, что есть мочи. Жди, пока сгрудятся, даже если пара – тройка через мост перескочит, не беда, Тревису тоже надо погеройствовать.

Ворота с шумом распахнулись. Размахивая мечами, человек десять в добротных, сверкающих багрянцем в вечерних лучах светила кольчугах ринулись на Курьеров.

Звякнула тетива. Один из нападающих рухнул. Это замедлило движение, создавая столпотворение, но тройка особо рьяных уже проскочила мост.

Страх вдруг охватил юношу. Если с водяным сработал инстинкт, сам Крам даже понять не успел, насколько реальна угроза, то сейчас он кожей ощущал жажду его смерти.

Краснобородый бросился навстречу приближающей троице.

– Бей! Сейчас!!

Командный тон Мурахи заставил Крама, привыкшего незадумываясь подчиняться преподавателям, влепить в толпу каскад огненных шаров.

Краснобородый сбил ближнего к себе с ног ударом щита, но следующий за ним нападающий нырнул под размашистый удар секиры и бросился к Краму. Третий из прорвавшихся обрушил на Тревиса град ударов. Мураха выстрелил ещё раз, добивая барахтающегося в пыли. Огромная стрела пробила звенья кольчуги и глубоко увязла в груди налетчика.

Расстояние между мечником и Крамом стремительно сокращалось. Клинок взмыл вверх, а юноша ещё собирал конструкт заклинания.

Тревис метнул секиру. Топор, описав дугу, впился между лопаток мечника, как раз перед замахом. Нападающий рухнул к ногам мага, так и не успевшего собрать конструкт.

Мураха, натянув тетиву, выжидал. Слишком близко были друг от друга краснобородый и последний из атакующих. Тревису пришлось очень тяжко. Меч нападавшего парил, как бабочка, Курьер едва успевал отражать щитом хлесткие выпады и хитроумные финты. Лезвие уже пару раз достигло цели, кровавые пятна то тут, то там выступали сквозь амуницию краснобородого. Лишившись оружия, он вот-вот должен был пасть под градом ударов. Крам закончил заклятие, оградив Тревиса огненным барьером.

Рукава разбойника вспыхнули, он выронил меч и отшатнулся. Гулко звякнула тетива огромного лука Мурахи, стрела следопыта прошила грудь чужака насквозь.

Тяжело дыша, Тревис подошел к Краму. Он не спеша выдернул секиру из спины поверженного.

– Ты как?

– Я не знаю, испугался. Если б не вы… – Юный маг сел на корточки и разрыдался.

– С боевым крещением, можешь первым осмотреть трофеи, только все не выгребай, нести будет тяжело. – Тяжелая рука Мурахи легла на плечо юноши. – Молодцом. Они явно не ждали мага.

Глава 6

Обряд

Гриффин Лизард засиделся в своем кабинете, разгребая документы. Бумаги были аккуратно рассортированы по папкам. Иски, жалобы, петиции, прошения, доносы. А за окном пылал закат. Прохладный ветерок разгонял дневной зной. Тихо журчала вода в фонтане на площади, щебетание птиц и аромат цветущей галереи напрочь отбивали желание работать. Дворец юстиции опустел. Даже сыскной отдел, с вечно горящими всю ночь на пролет окнами, затих в стадии мрака надвигающихся сумерек. В здании остался лишь ночной сторож и он – Верховный Судья Огнеграда. Этот задрапированный гобеленами, изображающими подвиги древних героев кабинет стал для одинокого Лизарда домом. Думал ли тот мечтательный юноша, что вступил на порог кафедры сыска, что вся его жизнь превратится в копание в чужих секретах? Что ценой за положение в обществе станет одиночество и вечная гонка за убийцами?

Ему не хватало тепла, Гриффин ежился в ознобе даже в этот теплый летний вечер. Жар камина не в силах был растопить обледеневшее от людских злодеяний сердце.

Даже женщины, вьющиеся вокруг него, видели в нем не его, а Великого Судью, члена совета Огнеграда. Льстецы и лизоблюды заменили верных друзей. Золото, когда его в изобилии, более не радовало. Даже некогда любимая работа превратилась в каторгу. Но разорвать этот порочный круг рутины Лизард уже не мог, и вместо того, что бы позволить себе прогуляться по вечернему городу, пропустив стаканчик-другой чего-нибудь более крепкого, чем чай, он сидел в своем кабинете, разгребая кляузы и доносы.

В дверь постучали, Гриффин аж подпрыгнул на стуле от неожиданности.

– Извините, ваше высокородие. Там запись пришла от Курьеров.

– Ну так и отправите её Фирлесу. Это его ведомство.

– Они труп нашли. Женщина, насильственная смерть. Прибывший на место Дервиш, мастер Елезар, указал, что убиенная – маг, да ещё обоюдорукий, следы Идрака на обоих запястьях. Вот фото и отчет. А ещё в селении неподалеку совершена попытка грабежа. Отряд наемников во главе с магом воды, нападавшие в ходе боя уничтожены.

Лизард встал из-за стола. И подошел к большому секретеру.

Открыв ящик с литерой Е он пробежался по бумагам и вытащил папку «Елезар». Листов в ней было не много. Перелистав их, он выбрал один и пробежался по нему глазами.

Ночной сторож так и стоял, согнувшись в извинительном поклоне.

– Да вы присаживайтесь, любезный. Где, говорите, инцидент случился?

– За Йоркширом, у предгорий Римапа. Есть там село – не село. Дворов тридцать. Окатыши. Дровосеки, охотники.

– Никогда не слышал.

– В тех местах, ваше высокородие, леса богатые. Мелких селений много. Это одно из них.

– И как же наш Елезарий, Маг бытовик с запасом Идрака в полтора Варсона, одолел боевого мага воды, да ещё с группой наемников?

– Так это не он. Это Курьеры.

– Емпти? Сколько же их было?

– Трое, Ваше сиятельство. Только эт не простые Курьеры, среди них маг был, молодой совсем, из последнего выпуска.

– Погиб?

– Что вы, потерь среди наших нет. Вот только Елезар и сержант Курьеров, Паркинсон, запрашивают ваше дозволение на зачистку, или группу сыскачей с егерями.

– Зачем им егери-то?

– Так, Елезар считает, что магичку ту хищники порвали, или псиглавцы.

– Мало мне водяного мага с наемниками, захватившими деревню и мертвой двуручной чародейки… откуда там Зверолюды?

Гриффин закрыл папку.

– Похоже, в тех краях вино от жары забродило. Пусть ведут зачистку, не буду я императорских егерей по пустякам тревожить. А вот Елезара с трупами чародеев давай ко мне. Я распоряжусь о проходе через Йоркширский портал.

Сторож закрыл дверь с другой стороны.

– Людоеды, Зверолюды. Понапьются всякой дряни, вот и мерещится черти что. – Гриффин сделал запись в ежедневнике и погасив светильник все-таки решил прогуляться до ближайшего бара.

* * *

Курьеры Паркинсона подошли к селению перед закатом. Местные уже накрыли столы на рыночной площади и ждали постояльцев.

Военные всегда военные, у них деньга водится, они и за харчи платят не торгуясь, и если что заказывают, не скупятся.

Старенький жрец огня, несмотря на свой преклонный возраст, облачился в парадную рясу и встречал гостей у ворот. Кузнец разложил свой лучший товар, одолжив у жреца охапку свечей. Освобожденный из погреба Ираклий отдавал последние указания. Девушки и женщины надели свои лучшие наряды, знамо дело, за детё, рожденное от мага, император выплачивал калым в три золотых, а если мальчик, то все пять, а если ещё и дар пробудится, то сумма утраивалась. Таких деньжищ за стенами Огнеграда простому смертному во век не заработать.

А после побоища у ворот и начисто сгоревшей сторожевой башни, сила магии Крама в подтверждении не нуждалась.

* * *

Отряд Курьеров шел длинной колонной со скрипучей арбой впереди. На ней, покрикивая на мулов, ехал Елезар, рядом с ним на скакуне возвышался сержант.

Разведчики, сколько их не уговаривал жрец и не упрашивал староста, в село заходить отказались, ждали прибытия отряда в шалаше у ворот. Трупы водяного и наемников обобрали и стащили в канаву. Тревис и Мураха кашеварили у небольшого костра. Крам спал рядышком, завернувшись в небольшое казенное одеяло.

Сумерки наступали быстро, укутывая мраком близлежащие поля и опушку леса. Легкий ветерок нес с реки прохладу и запах тины. Где-то в траве верещали сверчки и расквакались лягушки.

Крис остановил коня у костра. Он молча оглядел поле боя и остановив взгляд на головешках башни, спрыгнул на землю.

– Как он?

– Вырубило, перенервничал, первый бой. Но показал себя, водяного на раз ушатал. Быстрый как молния, а силищи в нем… шарами швыряется быстрее, чем Мураха ложкой орудует.

Мураха отложил котелок.

– Не, а я-то чего? Ты ж сам сказал – наелся, выбрасывать что ли? На троих же готовили. Малой уже в селе поест.

– А староста что? – спросил Крис, добавив в костер валявшуюся рядом ветку.

– Пришлые, говорит. Раньше не видывал. Пацана с мелким искали. Про Зверолюдов не слышал.

– Кто такой?

Расправившись с ужином, Мураха отложил котелок.

– Не выведал. Крам как раз в самый разгар допроса башню ихнюю спалил.

– Да чего тут выяснять, наемники они из лихих. Только больно серьезно упакованы. Кольчуги, панцири. Клинки зачарованные. И действовали больно слаженно. Бывалые. Таких за пятак не нанять. Они б нас враз пошинковали, если б не малой.

– Ни знаков, ни амулетов? – Паркинсон кивнул в сторону трофеев.

– У каждого на плече метка – богомол, убивающий паука.

– У мага тоже?

– Будут они себя татухами марать… нет конечно. Только перстень стихийный с сапфиром.

– Ну, буди героя, пока в деревне бабы мордобой из-за очереди не устроили. Да и Елезар с ним посудачить хочет.

Пробуждение было тяжелым: голова раскалывалась, а во рту пересохло. Тело трясло в ознобе. Толком не понимая, чего от него хотят, юный маг поднялся на ноги.

– Да тише ты, чего вскочил? – голос принадлежал мужчине средних лет с аккуратной окладистой бородкой. На груди мужчины, в зареве тухнущих углей костра, пурпуром сверкнул амулет выпускника Университета.

– Знакомьтесь, – раздался сзади голос Паркинсона. Сержант указал на новобранца. – Это Крам, наш герой, ну, а это, – Сержант показал рукой на мага, – Елезар – Дервиш Университета. Его прислали для проведения следствия об убийстве найденной вами женщины. А теперь ещё и по случаю нападения на поселение Огнеграда. Ну, не буду вам мешать, только просьба, не растягивайте, Ираклий уже нервничает, да и солнце село, завтра денек будет не из легких.

Елезар кивнул Крису и протянул руку Краму.

– Рад познакомиться.

Рукопожатие Дервиша было крепким.

– Я тоже, чем могу быть полезен?

– Молодость… – Елизар улыбнулся. – Сходу в карьер, хорошо, давайте сразу к делу. Найденная вашим подразделением женщина – маг, о чем свидетельствуют отметины, оставленные Идраком на её запястьях. А это уже совсем не рядовое расследование. Да и раны на теле совсем не обычные. Не стану скрывать, такие наносят хищники и очень крупные, но сама плоть не тронута, если не считать того, что ей выдрали глотку. У трупа нет пятен крови, а её при таких ранах должно быть много. Так что нам нужно провести обряд призыва, но сами понимаете, обычное заклятие не поможет. Труп не сможет ничего поведать о своих убийцах.

Крам продолжал непонимающе хлопать глазами.

– Вы не с Бытового факультета?

Юноша мотнул головой.

– Артефаторика?

– Боевой…

– Бог мой, – Дервиш чуть не подпрыгнул на месте, – ну, да не моё это дело. Вернёмся к моей просьбе. Есть ещё один способ, позволяющий узнать, что случилось. Но он, скажем, не совсем легальный.

– Декан говорил: «Цель оправдывает средства», так, что за способ?

– Морциус Камфри, – почти шепотом выдохнул Дервиш.

– Так ведь… Камфри – заклятие из непростительных. Ментальная школа запрещена…

– Необычный случай требует неординарных подходов. По-другому понять, что случилось, у нас шанса нет. Паркинсон считает, что убийца – Анимаг. Вам же читали лекции о магии крови? Если он вкусил человеческой плоти, он вырежет всю округу. А тут до тракта рукой подать.

– Вряд ли сумею вам помочь, я даже заклятие не знаю…

– Дело даже не в заклятии, дело в том, что Камфри возможен, только если запас заклинателя больше или примерно равен силе Идрака заклинаемого. Сами понимаете, мне не сравниться с чародейкой. Её неотмщенный дух просто высосет мою магию, а вместе с ней и душу. На кону сотни жизней.

– Ну, вы скоро там? Ужин остывает. – шаркнул стоящий у ворот Паркинсон.

– Ты подумай, до утра время есть. И не слишком сильно налегай на вино, Камфри лучше колдовать на свежую голову. Но внимание женщинам удели обязательно. Это очень древняя традиция, старая, как сам мир.

– Первый раз об этом слышу, – удивление отогнало даже головную боль от вечернего сна.

– Пошли за стол, по дороге расскажу. – Елезар по-отечески похлопал Крама по плечу. – Дервиши не миротворцы, но у каждого минуса всегда есть свой плюс, тебе понравится.

* * *

Емпти – очень простой люд. Они умеют радоваться самым простым вещам: вкусной еде, солнечному дню, да даже небольшой передышке в полдень. И еда у них тоже очень простая, и при этом на удивление вкусная. Крам наворачивал пирожки из слоёного теста с тыквой и мясом, заедая их колбасой.

– Ты, это, не налегай особо. Там впереди ещё суп с грибами и кулебяка. Да и с десертом ты на полный желудок не справишься. А вообще, не советовал бы тебе переедать, – на лице появилась ухмылка. – Лучше вина глотни. Оно у местных вкусное, с ежевичной ноткой. Такое в городе не попробовать, – толкнул чародея в бок Мураха. – После горячего можно будет к кузнецу в лавку наведаться, пока местные стол для смены блюд уберут. Вам в Университете холодное-то преподавали?

– Палаш, сабля, меч. Но я не особо. Оценки мне в аттестат влепили отличные, там наш ректор договорился с фехтовальщиками. Мы тогда к первенству готовились, магические дуэли. Ну он и отпросил меня. Я вместо железяк учился метать шары и ставить щиты.

– Магия, как и артефакты, имеет свой порог же. Сколько зарядов ты сможешь бросить, пока твой источник не опустеет?

Крам вытер руки о полотенце.

– Ну, если таких, как в башню метнул – штук десять, может, двенадцать. Это ещё и от внешних факторов зависит же, а если те, что в наёмников кидал – штук сто. Там же ещё щит держать надо. А если с щитовиком, как на парных дуэлях, то и две сотни.

– Ого!

– Мурах, ну чё ты как малой, в самом деле? – отозвался Тревис. – Дело молодое, вот и сочиняет.

– Ничего я не сочиняю, у меня рекорд по кафедре – шестнадцать шаров в минуту и восемьдесят два без остановки, – Крам вскипел от такой наглости.

Емпти имел наглость не поверить ему на слово! Как он только посмел?! Но юноша сдержал гнев, ведь именно эти двое спасли сегодня его жизнь. Наверное, ему ещё никогда не было так сложно удерживать силы в узде.

– В любом случае, к кузнецу лучше заглянуть. Не в каждом же селении подвернётся подвиг совершить. Так что, таких скидок мы потом вряд ли найдем. А мастер тут знатный, конечно, не чета огнеградским, но сталь у него всё же добротная. О, вот и горячее. – Мураха привстал из-за стола, давая молодой девице поставить горшок перед чародеем.

Девушка, сияя глубоким вырезом перед юным магом, не торопясь сменила миски и разложила ложки. Он не мог отвести взгляда от мерно раскачивающейся белоснежной груди. Штаны вдруг стали тесны. Она сразу же заметила, как покраснели щёки юноши и наклонилась так, что его лицо оказалось прямо у аппетитной ложбинки. Крам вздрогнул, вспоминая, чем закончился прошлый раз.

– Ой, прошу прощения, я такая неловкая! – девушка закусила губу, призывно взглянув на него из-под прикрытых ресниц. – Вина не желаете? Я Катрина, если что нужно будет – кликните. Я мигом, – девушка многообещающе улыбнулась. – Могу также организовать быструю экскурсию между сменой блюд. Да хоть прям щас, пока еда ещё слишком горячая, чтобы освободить побольше места, – не дождавшись ответа, она будто случайно коснулась его руки и, схватив поднос с горой посуды, исчезла в сумерках.

– Эх, как жалко, что я не маг! Пару-тройку этих курочек на сеновал утащил бы только так, может и одновременно, – гаркнул краснобородый, опрокидывая кубок с вином.

Крам нервно сглотнул, пытаясь остудить степень возбуждения. Штаны натянулись, причиняя явный дискомфорт, а со щёк не сходила краска.

– В смысле?

– Елезар не сказал? Тут, за стеной города, свои обычаи. Маг за радушный приём должен одарить семенем девушку из деревни. А можно и не одну, если здоровье позволяет. Вот и вьются они вокруг тебя, как мотыльки у пламени. Поэтому мы всех и ждали, считай, этот банкет – плата за ваш секс с местными.

– Да ладно? Ты шутишь. Не заметил, чтоб вокруг меня кто-то вился, – Крам немного занервничал от ожидающей перспективы. – У меня опыта нет даже.

– Ого! Ну, тогда первой выбирай постарше. Она всё сама сделает, покажет, расскажет, а дальше – смотри сам, – Тревис загоготал, словно гусь. – Пойду Паркинсону скажу, что ты девственник, это дороже стоит. Мурах! Смотри, что б молодой с вином не переборщил. Я быстро.

– Я правда, могу выбрать любую? – тихо переспросил Крам, не сводя глаз с Катрины.

– Да хоть всех, ежели осилишь. Даж мужняя счастлива будет обслужить тебя. Им же ж платят за детей, рождённых от магов. А ежели сами родят мага… Ух, считай, жизнь удалась.

– Могу выбрать хоть сейчас? – продолжал гнуть свою линию юноша, понимая, что так просто расслабления не получит.

– Что? Не можешь подождать до конца? Ну ладно, ладно, первый раз, наверное, всё нутро горит! – гоготнул Мурах. – Иди, коль шишка дымится.

Крам сглотнул и дёрнул головой в сторону ближайшего сарая. Катрина широко улыбнулась, глазами отвечая на его приглашение. Маг пытался сделать максимально спокойное лицо, но сомневался, что у него получилось. Она незаметно проникла внутрь за ним, сразу же укладывая его на пол.

– Что ты делаешь? – Крам запротестовал, когда девушка приспустила его штаны и сразу же оседлала парня, сильно качнув бёдрами.

Ощущения были приятными, но не такими, как представлялись. Ему хотелось хоть какой-то, даже самой простой, но прелюдии.

– Просто не хочу, чтобы ты устал уже на мне, – она закусила губу и, заметив возмущённый взгляд, резким движением распустила завязки на рубахе, позволяя той соскользнуть с груди.

Катарина взяла его ладони в руки и приложила их к груди, помогая сжать упругие полукружия. Крам сразу же зашипел, чувствуя, что готов закончить в любую секунду. На ощупь они оказались ещё лучше, чем на вид. Он готов был трогать их, сжимать, катать твёрдые горошины сосков до самого утра, чувствуя, как девушка льнёт к его рукам, поощряя ко всё новым и новым прикосновениям. Возбуждение зашкаливало, хоть ему и хотелось сделать это по-другому, но мягкая грудь в ладонях буквально свела с ума… Девушка сразу же всё поняла, ускоряя движения бёдрами. Он запрокинул голову, почувствовав некое разочарование от неправильного оргазма.