Читать онлайн Мост

1.1

Началом своего дня я считаю утро. Это нелогично. Никто не счел бы это логичным, поэтому я никому не рассказываю об этом.

Если ты живешь во вторую смену и просыпаешься вечером, то будь любезен именно эту часть суток брать за точку отсчета. Впереди у тебя активная рабочая фаза, полная позитива и положительной мотивации. Просыпайся и встречай свой день!.. вставить нужный номер из списка недели, месяца, года, учесть положенные выходные и праздничные даты…

Я никому не рассказываю о нелепой причуде, но начинаю свой день ранним утром, когда ровно в 6:00 возвращаюсь со смены домой – уставший и измотанный.

Сначала я прикасаюсь на полторы секунды к анализатору двери. Тот срабатывает и открывается, выдав «Приятного отдыха», или «Доброй ночи», или другое – одно из двадцати пожеланий для вернувшихся ночников.

Иногда на улице меня застает первый солнечный луч, и тогда на серой панели подъезда, под зеленым табло «Вход», отпечатывается моя головастая тень, обрамленная красными отсветами. Такой день я считаю особенно удачным.

Я выстаиваю очередь перед лифтом, поднимаюсь и открываю свою дверь.

Квартира, личная резиденция и крепость, все 29 кубических метров рационального пространства, встречают меня ветром из кондиционера с привкусом озона и знакомым легким шумом – это в назначенное время завершается дезинфекция домашней одежды. Удобная система отложенной обработки. Она сохраняет экологический фон планеты, спасает каких-то медведей в далеких джунглях и помогает мне экономить целых три минуты сорок пять секунд в сутки. А за месяц – сто двенадцать с половиной минут, а за год… очень много. К черту расчеты, сегодня у меня был тяжелый день.

Первым делом я всегда снимаю верхнюю одежду и бросаю уличную маску в контейнер для опасных отходов, затем сую ноги в эргономичные домашние туфли успокаивающего темно-серо-синего цвета, с массажным эффектом, которые должны предупредить развитие артрита моих нижних конечностей, и ровно двадцать четыре секунды тру руки с моющим средством номер девять, которое гарантированно убивает все болезнетворное на коже, но трепетно заботится об уровне ее влажности. Потом я открываю холодильник и смотрю в его светящееся нутро.

Вот где-то здесь мой предыдущий день тихо и спокойно умирает. Я представляю его себе длинным и разноцветным. Бежевым вначале, темным посередине – это мой сон – и светлым, как слепящие офисные лампы, далее. Работа иногда вклинивает в него разноцветные кольца. Рабочие задачи. Стандартные ситуации. За последнюю смену мне достались номера два, одиннадцать и сорок восемь.

Да, я замотался. День сегодня вышел пестрым. Он только что умер, поэтому конец у него получился того же цвета, что и начало – цвета моего холодильника. Темно-бежевый. Немаркий и удобный в эксплуатации. Отличный цвет для конца дня, который в положенный срок отправился в загадочное небытие, в компанию примерно к тринадцати тысячам таких же, ранее прожитых. А в недрах моего холодильника родились новые сутки.

Я некоторое время понаблюдал прохладный идеальный порядок на прозрачных полках, пытаясь сообразить, что из этого мне надо. Холодильник, учитывая мои пожелания, сам заказывает продукты и сам же получает их от курьера-автомата. Он знает, какое мне необходимо количество белков, жиров, аминокислот, витаминов, углеводов и всего остального. Сам я не смог бы рассчитать и правильно распределить их по дням недели, исходя из моего возраста, состояния здоровья, физических и нервных нагрузок.

Выстроенные, как солдаты на параде, все эти баночки-пакетики-бутылки сейчас поглядывали на меня немного вызывающе. Холодильник душевным мужским голосом номер три пожелал мне «приятного аппетита».

Я ответил ему «Пошел к дьяволу» и хлопнул дверцей чуть сильнее, чем требовалось.

Много раз потом я спрашивал себя – зачем это сделал? И не мог найти ответа. В тот момент я лишь с удивлением рассматривал собственную руку, прекрасно осознавая, что нарвался на неприятности. Еще и дьявола помянул, хотя обещал сам себе этого не делать.

Техника придирчиво заморгала на меня красным глазком. В электронных холодильных мозгах в таких случаях происходит тысяча одновременных операций: сканировать фигуру пользователя, сравнить с образцами, распознать признаки возможной агрессии, отправить отчет. Я постарался выпрямиться перед камерой, расслабил плечи и улыбнулся.

Приятель, погоди! Это ошибка. Просто случайность. Мы же с тобой всегда прекрасно ладили. Ну, предположим, я был не прав. Давай все забудем! Такая ситуация имеет номер в твоем штатном распорядке?

Холодильник сердито продолжал моргать, рассылая свои отчеты.

Да, денек у меня выдался заморочный, и домой я добирался на шесть минут дольше положенного… С моей, человеческой точки зрения, я имел право хлопнуть дверцей. Но холодильник этого не знал.

Я устало бухнулся на стул. Ну вот, угодил в свою же ловушку! Встроенная в холодильник система слежения зафиксировала уровень агрессии, отличный от нулевого.

Изнутри чуть не вырвался смех. Я запихал его, как мог, назад. Датчики по всей квартире теперь настороже, а веселость сразу после эмоционального срыва – еще пара баллов доверия минус.

– Ну что, накатил мне гармонизацию второго уровня? – спросил я у холодильника, хотя прекрасно знал, что он не ответит.

На интерактивную модель тратиться не стал, теперь даже поговорить не с кем.

– Накатил, знаю, – ответил я за него, открывая банку с полезным и питательным ужином, вариант номер десять.

Завтра холодильник закажет мне продукты с повышенным содержанием углеводов. Программа гармонизации, поддержка второго уровня, основа безопасности. Когда делишь мир с миллиардами таких же, как ты, предупреждение возможной агрессии становится необходимостью.

Пару дней спустя холодильник проведет серию тестов, проверяющих мое состояние, зафиксирует результат и отправит в общую базу данных. Главное теперь – не облажаться при повторной проверке, чтобы не нарваться на поддержку третьего уровня.

Я знаю, как функционируют электронные мозги домашней техники, потому что сам работаю в Центре Гармонизации. Моя работа – одна из важнейших. В слишком многонаселенном XXIIвеке системы круглосуточного слежения и анализа поведения – опора безопасности человека и сохранения его личного пространства. Та, что установлена в моей квартире, относится к средне-статистической, уровня «С». Потому что принадлежит средне-статистическому жителю мегаполиса. Мне.

С высоты своего средне-популярного для среднего класса пятнадцатого этажа я смотрел на восход солнца над городом, чуть затянутым сероватым смогом. Панорамная стена могла изобразить уютную домашнюю обстановку, цветущий сад или берег моря, но я сделал ее просто прозрачной и сидел за столом, вплотную к обрывающейся бездне, смотрел вниз. Сжимал, до боли в ладони, горячую чашку. Темно-бежевую. Мою. Безопасную и функциональную. Выполненную из высокотехнологичного пластика, который не подвергнет меня риску порезаться при случайном разбивании предмета.

Там, внизу, я видел людей. Они шли рекой, еще пока не освещенные молодым солнцем, в тенистом каньоне меж двух бетонно-стеклянных стен, разделяясь на рукава в зависимости от выбранных целей. Они были похожи на ручейки. Живые и рябящие немного разноцветными головами. Кто-то на работу, а кто-то в обратную сторону, домой. Второй поток ночной смены возвращался. Я относился к первому потоку и поэтому уже сидел дома, смотрел на них.

Зачем природа дала людям волосы разного цвета? Вернее, не так. Почему бы не пометить людей сразу, в зависимости от смены, цветом волос. Это было бы удобно. Я посмотрел еще раз вниз и представил другую картину. В одну сторону – ручеек темных волос. Ночники. Спешат сейчас домой. Уставшие, отдавшие обществу долг в виде усилий и талантов, сбросившие капельку полезного груза в общую копилку человеческого благосостояния.

В другую сторону, навстречу, – дневники. Светловолосые. Бодрые и полные сил. Те, что отдохнули и готовы теперь работать на благо общества, решать задачи и достигать новых успехов.

Это выглядело упорядоченно, но слишком однообразно.

Вид разноцветных волос внизу, в пестрой толпе, вдруг вызвал беспричинную радость. Стоило скрыть ее от домашней техники. Не хватало мне еще заполучить диагноз «эмоциональные качели», я и так слишком долго пью свой утренний чай. И надо привыкать говорить «вечерний», потому что сейчас конец моей рабочей фазы. Пора заканчивать с фантазиями, пока окончательно не запутался.

Я переключил стену на обычный информационный канал, но пестрота и звуки вдруг ударили по голове молотом, забарабанили по внутренности черепа. Словно открылись ворота в бушующий и ревущий океан. Слишком громко, слишком ярко и слишком много для меня одного. Быстро выключив цветной хаос, я сделал стену средне-серой и пару минут просто смотрел на нее, пока не вздрогнул от резкого звонка-оповещения. Трезвонила кровать. Мое вечернее утро закончилось.

Перед сном я всегда проверяю чистоту квартиры и отсутствие нарушений. Сегодня, как и всегда, все отлично. Никаких следов сменщика. Возвращаясь домой, я нахожу свое пространство неизменным и продезинфицированным. Со своей стороны я тоже, разумеется, не доставляю ему хлопот.

Мы – идеальная пара соседей. Ни одной забытой или неубранной вещи за три года совместного проживания, ни одного замечания. Этика человеческого общежития. Когда делишь с человеком одну комнату и постель, приходится о нем думать, даже если ты его в глаза не видел и никогда не увидишь. На самом деле, я и не могу доставить ему хлопот, не вызвав на себя штрафы, однако приятно осознавать, что поступаю так из чисто человеческих и культурных побуждений.

Я застелил свое белье и вытянулся, наконец, на кровати.

На самом деле, я частенько думаю об этом парне. Дневнике, который никогда толком не видел ночь. Бедняга! Городская иллюминация, которую я могу наблюдать в окно первой линии метро, когда она на 30 секунд выходит на поверхность – вот что стоит увидеть в этом мире. Мне несказанно повезло. А сменщику – нет.

Думаю, он нормальный парень. Почему-то я всегда представляю его молодым и похожим на меня. Возможно, мы могли бы отлично общаться. Но этика совместного проживания – штука суровая. Хуже, чем правила поведения на улице. Не стоит ее нарушать.

Постель у меня – капсула немного устаревшей модели. Крышка у нее массивная, она чуть поскрипывает при закрытии, но я никак не соберусь вызвать мастера.

Уже засыпая, я заметил на поверхности крышки, прямо около лица, маленькое пятнышко. Наверное, дезинфекция сюда не добралась. Нужно протереть вручную, но уже завтра.

Кровать выпустила мне в лицо дозу успокоительного. Холодильник все-таки передал ей информацию о нестабильном состоянии хозяина. В целом он прав, конечно. Отлично работает наша система. Не надо было хлопать дверцей…

Мой новорожденный день быстро окрашивался темным. Я успел заметить на нем колечко чуть более светлого оттенка – как всегда на этом месте – мои мысли о сменщике. Думаю, он все-таки отличный парень…

1.2

Человеческий поток в метро сегодня тянул на 58 баллов из ста. Табло на входе обычно немного привирает, занижая показатели. Все знают, если люди увидят цифру на пару баллов ниже, станут вести себя спокойнее, и дискомфорт от человеко-потока будет снижен. Психология гармонизации критически-высоких людских масс!

Я никогда не страдал агорафобией, социофобией или антропофобией. Мой папа говорил, что такие болячки себе могут позволить только те, кто забрался выше тридцатых этажей. А если уж ты относишься к среднему классу, то будь любезен жить с себе подобными, сколько бы их вокруг ни толпилось. Я, в целом, никогда не подвергал его слова сомнению. Ведь средний класс – главная опора нашего общества и дарит множество привилегий. Индивидуально-сдвоенное жилье, общественный транспорт, медицина, образование, трудоустройство. И, главное, право на личное пространство. Незыблемое и непоколебимое. То, на чем держится наше общество. То, что обретает все большую цену, чем больше нас становится.

Зеленые направляющие линии на полу миролюбиво пульсировали, показывая менее загруженные сектора. Я выбрал одну и вступил на нее. Теперь путь до работы был определен с точностью до сантиметра и нескольких минут. С учетом плотности загрузки транспорта – семьдесят две, плюс-минут тридцать секунд, показывает коммуникатор – нормально. Большую часть этого времени я проведу, продвигаться медленными шажками к поезду. Я вступил на скоростной эскалатор и начал погружение под землю. Метро – это спасение человечества.

Раньше люди строили станции как храмы. Украшали их, чтобы задобрить подземных богов. Сейчас здесь не осталось ни богов, ни украшений – ни для того, ни для другого не хватает места, а стены и потолки прекрасно подходят для размещения рекламы.

Эскалатор выплюнул меня на подземную станцию, точно на нужную направляющую, и я начал медленное, по шагу в сорок секунд, движение к поезду. Впереди, сзади и с боков – люди, а над нашими головами – бушующее светом и красками море информации. Весь изогнутый в напряженной гармонии, потолок подземной станции – это непрекращающийся экран. Реклама плещется на нем, перетекает от одного края к другому, некоторые фигуры статичны и медленно совершают плавные движения, другие носятся от края до края, не соблюдая никаких норм. Красный, желтый, черно-белый и снова все оттенки красного моргают в такт и без такта. Тут главное – не зацепиться взглядом, хотя это почти невозможно.

Первая, сразу у входа, конечно, крутится бесконечная информационная лента о том, как правильно подбирать уличные маски, от каких видов бактерий и вирусов они защищают и как правильно их носить. Прямо надо мной гигантский человеческий глаз, как круглое Око Бога. Рекламирует, наверное, линзы или пирсинг роговицы, вживление камеры в зрачок, а может, и новые ароматы – рекламу духов никогда не угадаешь. Рядом с глазом девушка медленно раздевается догола, а потом снова одевается и так – весь день, и так – бесконечно. Дальше важная социальная информация: «Работодатель не имеет права знать твои личные данные – имя, пол, возраст. Сообщать их опасно! Защити себя!» и рядом – мужчина, рекламирующий женскую губную помаду, привязан к стулу прозрачной пленкой. Его медленно душит такая красивая женщина, каких я, наверное, вживую никогда не увижу. А может, таких вживую и не существует. Надпись ниже, под его ногами: «Построим мир полной гармонии и свободы!», и я не могу понять, относится ли она к этому мужчине или это часть другого объявления, но с надписью я согласен. Человек XXII века свободен так, как не был еще за всю историю человечества.

Одна девушка, нависая над путями, отлично демонстрирует эту свободу. Она шевелит настоящим кошачьим хвостом и в картинках показывает историю, как экстремальная модификация тела помогла ей обрести счастье.

Мне всегда казалось, что если уж ты несчастен, то лишние части тела и имплантированные чипы для приема телепередач вряд ли тебе помогут. Но девушки с кошачьими хвостами умеют быть убедительными. На самом деле, вокруг меня сейчас стояло немало людей с вживленными гаджетами и украшениями, и я, разумеется, уважал их выбор.

Дальше я нашел полезную для себя информацию и быстро отсканировал ее коммуникатором, дав задание купить эту вещь по максимально выгодной цене с оптимальными параметрами, учитывая мои обычные предпочтения и размер. Специальная кепка для метро! «Увеличенный полупрозрачный козырек будет надежной защитой ваших глаз от потолочной рекламы».

Девушка на потолке, пока я проходил под ней, успела подробно рассказать знаками, что благодаря этой новинке она снизила суточную инфо-перегрузку почти на тридцать процентов и достигла гармонии с окружающим миром. Отличная новинка! Интересно только одно: если все посетители метро закупят такие козырьки и перестанут смотреть рекламу, как эта фирма будет дальше продавать свои кепки? Продукт, который уничтожает собственные продажи, мне еще не попадался.

Платформа приближалась ко мне со скоростью один шаг в сорок секунд.

Интересно, а под экранами стены все еще отделаны полированными камнем, как на старинных фотографиях? Наверное, тогда, двести лет назад, в этих подземных дворцах с колоннами было безумно скучно.

Спины впереди и живая, колышущаяся масса сзади. Человекопоток вокруг густел и уплотнялся. Я поднял глаза на табло. 69 баллов. Цифры стали желтыми, как и управляющие линии. Чуть громче загудела вентиляция, переключаясь на более интенсивный режим.

Мой папа говорил, что метро – самый безопасный вид транспорта. Беспокоиться не о чем, однако в пробку попадать не хотелось бы.

На три минуты сорок секунд, пройдя половину пути к платформе, я застрял под потолочным плакатом: «Третья смена – выгоды и льготы для человечества. Прими участие в общественных обсуждениях. Твой голос нужен твоему городу!».

Я не знал, как будет лучше моему городу. И не очень понимал, как вообще возможна третья смена. Жизнь в двух – это понятно, отработано уже многими десятилетиями и показало свою эффективность. День-ночь. Работа-отдых. Незачем пространству пустовать. Пока я работаю, в моей постели спит другой человек. Пока я сплю, на моем рабочем месте в офисе сидят другие. Все понятно. Время работы и отдыха синхронизировано.

Нас и так поделили на несколько потоков, чтобы снизить нагрузку на транспорт. Мы вот со сменщиком – первый поток, меняемся ровно в шесть утра и шесть вечера. И так же с другим сменщиком, на работе. А куда вклинить третьих? Нужно будет делить нашу жизнь на три части… Третий временной сектор можно занять, скажем, саморазвитием. Интересно, у кого-то есть еще силы на дополнительную учебу?

Коммуникатор на руке тревожно пискнул. Зафиксировал задержку в пути и забеспокоился, вдруг я потерял сознание или похищен? Полезнейшая система. Я поднял руку на уровень лица, почти невесомый прозрачный браслет тут же высветил мне голограмму-меню с вариантами причины задержки. Я ткнул: «Повышенный уровень человекопотока». Система ласково зажужжала, проверяя данные, и продолжила диалог: «Согласно нашим данным, в районе вашего нахождения человекопоток находится на среднем уровне. Укажите причину задержки еще раз. В случае, если вас задерживают силой третьи лица, зажмите во время ответа на боковой панели вашего устройства кнопку «Тревога» и вызовите помощь. В случае, если злоумышленники лишили вас возможности прикасаться к устройству…»

Я, как можно спокойнее, выбрал вариант «все в порядке» и приложил палец к зоне сканирования. Если сейчас вместе с отпечатком система распознает в моей крови повышенный уровень адреналина, задержка гарантирована. У них данные!..

Человекопоток наконец-то двинулся, и меня чуть-чуть толкнули в спину. Не сильно, но вполне ощутимо. Раздражение окатило неожиданно и резко. Захотелось посмотреть на этого хама, разъяснить ему, что именно такие мелочи чаще всего и приводят к личной дисгармонии, зафиксировать нарушение по всем правилам… и потерять четыре минуты. Я не стал оборачиваться. И так уже задерживаюсь.

Бескрайние подземные туннели с реками человеческих тел простираются под городом на нескольких уровнях. Они могут домчать тебя до назначенного места как по волшебству, о котором так любили рассуждать наши предки, однако могут превратиться и в ловушку.

Поезда подходили к платформам один за другим, унося счастливые человекоединицы. Направляющие линии регулировали поток, направляя его к нужным точкам посадки. Впереди затылки и спины, сзади – волнующаяся живая масса. Оборачиваться не стоило. Опасности нет. Каждый стоит в своей линии и соблюдает дистанцию в полступни относительно впередистоящего.

Масса за спиной зашевелилась. Вместе с красным сигналом на потолке включилось голосовое оповещение:

«Плотность человекопотока приближена к критическим значениям. Соблюдайте дистанцию и следуйте, согласно установленным маршрутам. Все человекоединицы, находящиеся в красном секторе, оставайтесь на местах и соблюдайте спокойствие. Плотность человекопотока…»

Безбожно красивый женский голос повторял эту фразу так ласково и спокойно, будто объявлял нам о выдаче бесплатного сертификата на отпуск.

Я все-таки чуть обернулся и с ужасом увидел, как по моей направляющей линии катится красная граница. В этот же миг спина впереди чуть двинулась, и я успел сделать спасительный шаг вперед, в гаснущую желтую область, оставляя позади красную светящуюся ловушку и того хама, который не умеет держать дистанцию. Вот тебе! Постоишь лишние десять минут без движения с орущей в ухо сигнализацией и женским голосом, который просит сохранять спокойствие. Подумаешь о том, раздавит ли тебя прямо сейчас взбесившийся человекопоток или ты проведешь ночь в пробке, принимая из рук протискивающихся механических волонтеров воду и галеты.

Раздражение отпустило так же быстро, как и накатило. Наверное, тот человек не виноват. Возможно, его тоже толкнули сзади. Надеюсь, у них тут все закончится минут за десять. Я обернулся перед входом в вагон, но увидеть что-либо в мешанине лиц в масках не смог. Двери закрылись, и спасительный поезд помчал меня на работу.

Эта поездка была главной наградой моего дня. Чуть покачиваясь, я уцепился за поручень и нашел свою линию просмотра между головами и плечами.

Вокруг все одноразовые попутчики уже закрыли глаза очками полувиртуальности и заткнули уши мини-динамиками. Я оглянулся – все замерли, каждый в своем инфо-пространстве. Кто-то развлекается, но многие уже работают. Человек – существо многофункциональное, нет смысла терять время в дороге. Нужно проводить его с пользой или отводить под отдых.

Наверное, я один на весь поезд сейчас без очков. На секунду стало неудобно, но потом я сообразил, что остальные меня даже не видят. Так какая разница? У меня тут свое развлечение, и я не променял бы его ни на какое другое.

Темное пока окно отражало наши лица. Обычные люди. Такие же ночники, как и я. Едут на работу из жилого района в центр. Лица в окне слились в серую мешанину масок и очков.

Сейчас, уже скоро!

Окно взорвалось огнями, а в уши ворвался шум улицы. Поезд с гулким криком вылетел из недр города и понесся над сияющими дорогами, между звездных водопадов бизнес-центров.

А вот и он! На желтоватом предрассветном небе четко прорисовались симметричные резные арки. Мост, соединяющий два берега бывшей реки. Облитый иллюминацией и сверкающий металлическим светом. Я каждый день вижу его в окне поезда и каждый раз решаю для себя – надо будет туда добраться. И перейти – от одного бывшего берега до другого. Реки там давно нет, а мост есть. Когда-нибудь, в выходной, я специально доеду до него…

Поезд с диким свистом всосался под землю и понесся дальше в покачивающейся темноте.

1.3

Дело номер: 2000.643.51 Класс нарушения: Первичное Время фиксации: 02:24 Стандартная ситуация: 40 – попытка узнать личные сведения, а именно – имя потерпевшего. Вывод: дисгармонизация 27 баллов. Решение: поддержка третьего уровня для нарушителя.

Дело номер: 2000.643.52 Класс нарушения: Первичное Время фиксации: 03:12 Стандартная ситуация: 16 – телесный контакт в условиях деловых отношений. Неслучайное прикосновение к руке в течение времени, не превышающего 5 секунд, без контакта к незащищенным участкам кожи. Вывод: Дисгармонизация 07 баллов. Решение: продолжить наблюдение за нарушителем.

Дело номер: 2000.643.53 Время фиксации…

Моя работа – техническое обеспечение Программы Гармонизации. Отдел домового контроля, подотдел домашних систем и систем слежения, микроотдел номер 623. Работа сидячая и часто однообразная, но она меня устраивает по многим параметрам. Например, мне почти не приходится общаться с людьми.

Я люблю базы данных. Они никогда не ошибаются, никогда не противоречат сами себе и не меняют своих решений. Они не требуют нашего участия и ведут собственную тихую, но активную жизнь. Информация в них поступает из миллионов домов, миллиардов квартир и в нужный момент попадает в нужные ячейки. Бесконечные поля таблиц тихонько пощелкивают в виртуальном пространстве, обеспечивая безопасность людей.

Мне нет нужды копаться в первичных данных вручную, я все равно не могу в них ничего поменять, но я люблю открывать бескрайние таблицы и просто наблюдать. Цифры иногда меняются, алгоритмы тут же принимают новые решения и отправляют их по цепочке вверх, вниз, или в другой раздел. Система работает слаженно и безупречно.

Дело номер: 2000.643.68 Класс нарушения: Первичное Время фиксации: 15:09 Стандартная ситуация: 357 – телесный контакт в транспортном средстве с энергией, не достигающей 10 джоулей, без контакта к незащищенным участкам кожи. Вероятность случайного происшествия не менее 50% Вывод: Возможная дисгармонизация 11 баллов. Решение: продолжить наблюдение за нарушителем и провести усиленную проверку на гармонизацию средствами стандартной домашней системы слежения.

Здесь не существует конкретных людей, лишь условные номера, личные идентификаторы, сгенерированные самой базой. Они помогают хранить информацию безопасно и анонимно. Система щепетильна и печется о сохранении тайны даже от нас – операторов баз данных. И это абсолютно правильно. Последняя запись могла бы оказаться моим утренним конфликтом в метро, если бы я тогда оформил нарушение. А вон та строчка, тревожно подсвеченная розовым, с уровнем разгармонизации индивида в 32 процента, может относиться к твоему знакомому, родственнику, другу… Поэтому никто кроме самой системы не знает, кто скрывается под номерами, а я, как рядовой гармонизатор, не имею возможности тут что-то менять. Машина принимает решения бесстрастно и эффективно, думая только о главной ценности человечества – безопасности большинства людей.

Дело номер: 2000.701.01. Класс нарушения: Вторичное Время фиксации: 18:37 Стандартная ситуация номер 15: вербальный контакт в условиях деловых отношений, не предусмотренный правилами компании. Вывод: Дисгармонизация 22 балла. Решение: Перевести нарушителя на уровень поддержки 3.

Подавляющее большинство случаев – мелкие нарушения, которые решаются гармонизацией второго и третьего уровней. Они проводятся прямо на дому с использованием той же домашней техники. Мы их называем программами поддержки. Второй уровень – легкий и, по отзывам людей, даже приятный. Он включает полезную диету, усиленную углеводами и жирами, и еще ряд небольших бонусов. Точно я не вникал, до сих пор необходимости в этом не было.

Нельзя недооценивать значимость моей работы. Ведь за каждым незначительным нарушением общепринятых правил, законов или канонов человеческого общежития скрыто потенциальное преступление. С тех пор, как для самого многочисленного среднего класса ввели программу Гармонизации, количество преступлений многократно снизилось и, как говорят, полиции почти не осталось работы. Многие бывшие полицейские после этого сменили квалификацию и теперь работают в нашем ведомстве.

Я проследил глазами за новой красной линией. Пока только один такой случай на нашей территории. Что-то крайне серьезное. Система уже приняла решение о запуске Программы пятого уровня! Нарушитель доставлен в Отдел Высоких Уровней Дисгармонизации, это соседнее с нами здание, и ему там оказывают помощь. На 4 и 5-м уровнях она заключается в корректировке характера нарушителя. Конкретику я не знаю, информация о программе не является общедоступной, но решение, несомненно, самое правильное из возможных. Потому что автоматы не устают, нейросети, которые ими управляют, не пропускают рабочие дни из-за болезни. Вот поэтому все самое важное человечество уже давно доверило электронным системам.

Программу гармонизации тоже полностью автоматизировали, и в миллионах простых ситуаций она прекрасно справляется сама. Мы нужны тут только для контроля, ну и, конечно, для физического задержания нарушителей и помещения их в Центры Гармонизации.

Мне нравится думать, что каждая запись в бесконечной таблице – это предотвращенное преступление. Возможно, не одно. Это спасенная от проблем человеческая личность… Бывают, конечно, и ошибки… но незначительные. Вот как со мною вчера. Я ведь действительно не хотел ничего плохого. Однако теперь здесь появилась и моя строчка. Вряд ли мне насчитали слишком много очков. Если завтра я нормально пройду тест, дело быстро закроют, и все. Никто никогда ничего не узнает.

Я поставил фильтры поиска, указал свой микрорайон, выбрал первичные нарушения. Мой конфликт с холодильником произошел вчера в промежутке от 19:00 до 19:30. Точное время не засек, к сожалению. База выдала 53 записи. Вот это да! Всего-то полчаса, один район, и как много новых нарушений!

Решение по всем одно – поддержка второго уровня. Как гармонизатор достаточно высокой квалификации, я имею доступ к этим базам, но вручную изменить данные не могу, поэтому все строчки на экране – неактивные серые полоски.

Даже если бы я мог выделить из пятидесяти трех записей свою, и если бы вдруг получил права на изменение данных в таблице, я не стал бы ее менять. Закон есть закон. Его должен соблюдать каждый. А тот, кто непосредственно отвечает за его реализацию – особенно…

Глупо все-таки вчера вышло! Придется теперь узнать на собственном опыте, что там входит в гармонизацию второго уровня. Коллеги из соседнего отдела постоянно работают над улучшением Программы. В целом, это должно способствовать расслаблению, лучшему отдыху человека. Тут главное – не запороть следующую проверку, потому что осваивать на собственной шкуре поддержку третьего уровня я точно не хочу. А, может, домашняя техника уже протестировала меня перед выходом на работу и благополучно закрыла дело?

Звонок оповещения вернул меня к работе. На экране загорелось первое задание.

Стандартная задача номер 8. Сбой программы слежения. Требуется ручная проверка и настройка.

Обычная текучка. Такой же холодильник как у меня, стоит в какой-то среднестатистической квартире, о которой я никогда и ничего не узнаю. После привоза продуктов программа дала небольшой сбой и система почему-то не стала подправлять его сама, а отправила на проверку к человеку-оператору.

Я вгляделся в данные внимательнее и нашел причину обращения. Холодильник только что отключил программу гармонизации второго уровня, и этот момент совпал со временем заказа продуктов. Техника не могла теперь принять решение, какой набор оформлять – усиленный или обычный, в соответствии с пожеланиями человека, и зависла в бесконечном цикле. Я принял решение номер два, выдать человеку нормальные продукты, ведь поддержку уже отменили.

Случай, конечно, редкий, но вот он – передо мной, раз в сто лет, как известно, случается даже самое невероятное событие.

А вдруг я только что сам для себя решение принял? – возникла вдруг мысль. Я улыбнулся, но тут же сжал губы. Вокруг меня датчики, а смех на работе – это точно плохой признак. Работа у нас максимально невеселая. Однако она нужна людям!

Стандартная задача номер 5. Выезд отряда на место нарушения и задержание нарушителя.

Я был готов к этому, но все равно вздрогнул от резкого звонка сирены.

В таблице появилась и заморгала новая красная строчка – дисгармонизация предварительно оценена выше шестидесятого уровня. Такое бывало не часто. Нарушитель опасен для окружающих.

Вызов только что приняли, а отряд мобильной гармонизации уже готовился к выезду. Я остался на рабочем месте для информационной поддержки. Хотя чаще всего я просто специалист по проникновениям. Они на связи со мной, потому что никто не знает, во что может вылиться эта поездка. Чаще всего я просто открываю им двери, замки, получаю отчеты от домашней техники и выдаю информацию из городских баз данных, но, возможно, понадобится вызов медицинской службы или второго отряда. Да, гармонизаторы находятся на страже между настоящими преступниками и нормальными людьми, но порой наши подопечные ведут себя не хуже убийц и грабителей из старых сериалов.

Ребят из отряда я знаю лишь по номерам. Первый – командир, у него повязка на рукаве и ряд отличительных знаков. А рядовые от второго до шестого для меня оставались неразличимы – профессиональные фигуры в масках и спец-костюмах. Вооружение сегодня легкое – пистолеты с усыпляющими капсулами. Для задержания одного нарушителя достаточно.

Я в группе числюсь под номером семь.

Я уже получил блоки информации, чтобы выдать их по пути следования. Там нет адресов или имен. Машина довезет команду в нужную точку, сохраняя тайну. Потому что нарушитель может оказаться их братом, другом или любимой. Всякое бывает. Хотя в последнее время все реже. У людей теперь меньше друзей. Это статистика. Дружба – серьезная, ко многому обязывающая привязанность.

Машина включила сирену, маяки на крыше, и стартовала. Инфо-поддержка всегда на громкой связи, и по пути я должен ввести их в курс дела:

– Группа, прослушайте информацию по нарушителю. Вызов произведен шесть минут назад. Источник вызова – мужчина, проживающий в отдельно-сдвоенном жилище. Он сообщил, что сменщик пытался войти с ним в вербальный и, возможно, физический контакт. Причины нарушения не известны. Местоположение нарушителя – внутри их индивидуально-сдвоенной квартиры.

Ребята уже подъехали к нужному дому. У меня на экране появилась картинка – обычный многожилищный комплекс.

Проникновение к сменщику – очень серьезное нарушение.

Командир спросил, готов ли вход.

– Обижаете, шеф. Все уже готово, – попытался я поюморить.

– Информацию не принял. Доложите по форме.

Лицо у меня запылало. Что-то я в последнее время сам не свой. Надо меньше читать литературы столетней давности и больше думать о работе. Ответил по форме, как можно сухо:

– Вход в дом обеспечен. Активны два подъезда.

Чтобы группа проникла в жилище, я уже подключился к общедомовому центру и добавил данные наших сотрудников в разрешение на посещение. Сейчас у меня уникальные права, превышающие по статусу все остальные. Пока я на работе, я господь Бог в этом городе.

В каждой индивидуально-сдвоенной квартире имеются две двери – на вход и на выход. Каждая ведет в свой подъезд. Так утром и вечером два потока людей имеют возможность не пересекаться. Один вливается в нее усталым ручейком, другой – выливается позитивной и готовой к работе рекой. Все правильно и гармонично, все продумано до мелочей. В идеале, каждый житель вообще не должен замечать, что делит жилище с кем-то еще.

По правилам, группа захвата сейчас должна блокировать оба подъезда, потому что есть ничтожная вероятность побега нарушителя через подъезд выхода. Но на практике группа не делится на две части, а заходит целиком на Вход. Такое решение всегда можно обосновать, а информационная поддержка подстрахует.

– Седьмой, двери на выход – полный блок, – скомандовал номер один и я, конечно, выполнил. Теперь, пока я не разрешу, из дома не выйдет вообще никто.

Я следил за тем, как команда поднимается наверх, и получал пока доступ к системе слежения квартиры. Стандартная. Предназначена для средне-статистического жителя мегаполиса. За последнее время агрессии и подключения программ гармонизации зафиксировано не было. Зато были штрафы и жалобы на неаккуратность сменщика.

Группа уже у дверей квартиры. Я отчитался о разблокировке замка и переключился на их налобные камеры. Увидел квартиру в шести ракурсах. Шесть почти одинаковых картинок у меня на экране. Стандартное жилье. 29 кубических метров. Обставлены обычным набором мебели. Кровать только поновее, чем моя. Крышка откинута.

Испуганный парень зажался в угол у инфо-стены, а мужчина средних лет – рядом, поднял руки вверх.

– Я не хотел ничего плохого! Я просто хотел с ним поговорить по-человечески!

Его крик резал уши, и я сделал динамики потише.

– Вы находитесь сейчас на чужой территории, – объяснил номер первый его правонарушение. – Вы проникли в дом к чужому человеку.

– Это и моя квартира, – орал нарушитель.

– Я пришел с работы, а этот тут сидит! – Парень в шоке и мелко трясется.

– Да он достал меня своими манатками, бросит и айда себе, а я разгребай чужое барахло. А вдруг оно заразное! – пытался объяснить командиру нарушитель и подошел ближе, на него сразу направились пять стволов с усыпляющими зарядами.

Я продублировал на маску полувиртуальности командира информацию о трех зарегистрированных штрафах в этой квартире по поводу забытых сменщиком личных предметов. Паренек круглую сумму в результате уплатил. Странно, что ничему не научился.

– А у меня, кстати, вещи пропадали! – заорал он истерично.

– Разблокировать замки внутренних устройств в пределах данного жилища, – раздалась у меня в наушниках команда первого, и я выполняю.

Обыск – обычная часть нашей работы. Все шкафы в квартире с треском распахнулись. Я с шести разных ракурсов увидел, как потерпевший бросился к одной из полок и выхватил из мешанины тряпок что-то светло-серое.

– Это мое! Ворюга!

– А будешь знать, как тут срач разводить! – Нарушитель все не желал принимать поражение. – Штрафами не понял, так на вот, выкуси.

Вот это он попал! Тут уже уголовным преступлением попахивает. Гармонизация седьмого или восьмого уровня, не меньше. Реструктуризация личности. Корректировка памяти. На моей практике такое не впервые, и это страшно – до чего может дойти человек.

Группа забрала орущего нарушителя и вещественные доказательства. Потерпевшему будет оказана лояльная гармонизирующая поддержка первой ступени – я быстро оформил заявку и возвратил все замки на дверях и шкафах в исходное состояние. Сделал это через общеквартирный центр, чтобы было быстрее. Все, моя работа заканчена. Я так и не узнал, с кем работал в этот раз, да этого и не требуется. Все, что мы делаем – стандартные, годами проверенные и отточенные процедуры. Они не требуют раздумий. Каждый случай можно разложить на набор стандартных ситуаций.

Я проверил в базе – красная строка уже перенеслась в раздел «закрыто». Все отлично.

После отработанного активного вызова мне положен перерыв на семь с половиной минут. Я могу посетить комнату релаксации или мини-спортзал, сделать разминку. Однако я просто сидел и смотрел на полупрозрачный рабочий экран, зависший в воздухе. За ним проглядывали силуэты других операторов, моих коллег.

За три рабочих места от меня во всю стену протянулись панорамные окна. За ними гигантский город проживал свою вторую смену. Желто-синие лампы в установках освещения на улицах превращали ночь в день, более яркий, чем настоящий.

Наш Районный Центр управления программами гармонизации – это десятки залов, и в каждом – около сотни рабочих мест, и за каждым – специалист по гармонизации второй или третьей категории. Нас так много, что я, конечно, не могу запомнить лица всех.

Гигантский зал залит слепящим белым светом ламп. Над каждым столом – невидимый купол шумоподавления. Если выйти из моего, можно послушать абсолютную тишину. То один, то другой коллега поднимается и бесшумно покидает помещение – значит, тоже только что отработал одну рабочую ситуацию и теперь имеет право на перерыв в семь минут тридцать секунд – комната релаксации или спортзал.

Наши правила запрещают нам любой контакт – физический, вербальный или зрительный в момент работы. Во время перерыва разрешены два последних по взаимной договоренности. Это значит, я мог бы с кем-нибудь поговорить. Но я просто сидел. Из головы все не шел рыдающий паренек. Надеюсь, все будет хорошо и он научится убирать свои вещи. Мы должны жить вместе, не касаясь других. В такие моменты я всегда понимаю, как важна моя работа. Как нужна людям программа гармонизации.

1.4

Мой новый день начался с красной полоски гнева.

Солнце на восходе не показалось из-за туч, а очередь на входе в дом собралась процентов на двадцать выше нормы, и я потерял еще минуту двадцать секунд. Потом, правда, у лифта немного времени сэкономил и прибыл домой без задержки.

Соседи расходились по своим квартирам тихо. По всему дому негромко хлопали входные и выходные двери – обычное утро гигантского человеческого многожилищного блока. Тишина – главная этика нашего мира. Мы живем в одном доме, но это не значит, что мы должны слышать друг друга. У каждого своя жизнь, свои проблемы. Если следовать правилам, ты не помешаешь другим, а они – тебе.

Мой сменщик только что покинул наше общее жилье, автоматическая дезинфекция прогнала по всем 29 кубическим метрам поток воздуха, смешанного с нужными дозами ядовитых газов, и просветила на долю секунды излучением, смертельным для всего живого, нашу постель, рабочий стол, кресло и кухонный столик на одного человека, всю нашу кухню и ванную комнату. Даже в труднодоступных местах, таких как щели или микротрещины, теперь не могло остаться болезнетворных бактерий, спор опасных грибков или вирусов. Автоматическая система заблокировала замки на шкафах моего сменщика и открыла мои. Программа настройки кофеварки, мультиварочного центра и информационных панелей загрузила мои предпочтения. Тридцать секунд спустя после того, как закрылась дверь выхода, квартира стала полностью моей.

Дома я заглянул в холодильник и чуть было снова не хлопнул дверцей. Ну ладно, повышенная норма углеводов в виде печенья. Предположим, я заслужил дозу кислого натурального сока. Предположим… Но кисломолочные продукты с повышенным содержанием сахара и жирный бекон я есть не хотел! Мне вообще сегодня нормального белка хотелось.

Красная полоска гнева внутри опасно набухала. Что-то у них не доработано с этой программой. Я был уверен, что набор продуктов она мне даст дополнительно к моим пожеланиям, а не вместо них.

Я быстро ткнул на информационную панель холодильника и проверил свои заказы на сегодня – все записано. Яйца синтетические, но близкие к натуральным. Мясо, жирности три десятых процента, качественная 3D печать. Указания точные, никаких сбоев.

А я еще надеялся, что с этим инцидентом уже покончили. Однако слишком умная техника решила по-другому. Кажется, мои баллы дисгармонизации только увеличились утром, когда я собирался на работу. Датчики сканировали движение и определяли уровень зажатости мышц. Вот шайтан и все ифриты!

Я медленно закрыл прохладное светлое нутро, борясь с желанием треснуть аппарат по самодовольному темно-бежевому пластику. Ну как ему объяснить, что произошла ошибка? Я не какой-то маньяк, я способен держать себя в руках. За все тридцать пять лет жизни на меня даже от электронных нянь жалобы не приходили – пеленки я пачкал точно по расписанию.

Мне вдруг стало стыдно. Холодильник соседа, светло-бежевый, моргал лампочкой сигнализации, будто я мог надумать его вскрывать. Вот у сменщика наверняка там есть и яйца, и отбивная. Потому что он не хлопает дверцами ни в чем не повинной техники и не нуждается в дополнительных эндорфинах.

Я постарался успокоиться. На самом деле, поддержка второго уровня – полезная программа. Когда ее ввели, количество эпизодов с высокой дисгармонизацией снизилось на одну целую и шесть сотых процентов. Все же люди любят сладкое! Кроме меня, похоже.

Я все-таки вынул охлажденные сладкие йогурты и творожки. Терпеть их не могу! Однако лучше достать, вылить содержимое в раковину и правильно утилизировать упаковку. Иначе у техники опять возникнут вопросы. Обойдусь сегодня несладким печеньем. Зато сэкономлю время для дела. У меня еще целых двадцать семь минут. Уйма прекрасного свободного времени. Счастливый вечер дома, когда любой гражданин может предаться любимым занятиям или хобби. Сегодня я, пожалуй, проведу вечер в кресле.

Мое кресло – это та самая мебель, которую ты когда-то ужасно хотел получить, но теперь почти не пользуешься. Чтобы его купить, я даже выходил на связь со сменщиком. Обсуждение покупок входит в список разрешенных тем, и я без труда смог обменяться информацией.

На домашнем коммуникаторе выбрал из списка фраз: «предлагаю купить в квартиру»… «предмет мебели»… «кресло»… «фото и характеристики прилагаются». Сменщик ответил на следующий день положительно. Думаю, он тоже был рад. Думаю, что свои вечера он тоже проводит в этом кресле. Прямо как я сейчас…

Я прижался щекой к бархатно-шершавому подголовнику, понимая, что ни единой частички того, другого человека, который делит со мной пространство, тут остаться не могло. После включенной на полную мощность дезинфекции это невозможно. И правильно! Другой человек – это потенциальная опасность вирусного и грибкового заражения. Поэтому на целую половину дня эта квартира моя, и только моя. Тут нет никого кроме меня… Вообще никого.

Шестнадцать минут! Я спохватился, загрузил инфо-стену страницами поиска, продрался сквозь рекламные дебри и быстро начал листать каталоги. Нужно было наконец-то выбрать, куда потратить накопления за год. И так уже затянул. Просто я не мог определиться с выбором. Путешествие или питомец?

Раньше я почти все деньги тратил на образовательные программы и книги. Хотел узнать все и сразу. Я жадно глотал информацию, захлебывался ею. В последнее время – устал. Надоело читать о далеких местах, где я никогда не побываю и о чудесах, которые никогда не увижу.

Пирамиды, древние храмы, старинные первые космодромы… их тайны, тщательно подготовленные к просмотру туристами, теперь вызывали у меня раздражение. Чтобы увидеть своими глазами хоть что-то из мировых сокровищ, мне, лично, с зарплатой гармонизатора второй категории, требовалось копить несколько лет, да и время для такого отпуска требовалось нереальное. Я даже до моста в своем городе добраться не могу – некогда.

Возможно, стоило прекратить мечтать и остановиться на более бюджетной аватар-экскурсии, посмотреть на мир глазами робота, через онлайн-трансляцию? Или все-таки выбрать питомца?

Я быстро перелистнул пару страниц, и вместо красочных пальм, пляжей и морей передо мной зависли ряды разнообразных милых мордашек.

В этом сезоне самыми популярными у среднего класса по-прежнему оставались коты. Черепахи и ленивцы – вторые по запросам и отзывам. Но тут требовалось оценить свои возможности. Я ответственно относился к такому важному вопросу, поэтому сначала открыл раздел «дополнительные вложения». Километры разнообразных мисочек, специальных салфеток для протирки глазок и ножничек для подрезания коготков меня испугали. Да это целая наука! Стоит сначала изучить все серьезно.

Была еще одна проблема. Мне почему-то не хотелось ни котов, ни черепах. Я сам не знал, чего хочу, и эта был мой главный недостаток. Так всегда папа говорил…

Кресло подо мной вдруг завибрировало. Я вскочил, ошарашенно, и тут только сообразил, что это включилась встроенная функция массажа. Чертова поддержка второго уровня! Так вот, что она еще в себя включает. Расслабляющий массаж! Даже не знал, что наше кресло так умеет. Пора принимать меры, а не то они меня до открытой агрессии доведут.

В животе вдруг почувствовалось нечто незнакомое. Странное сосущее чувство не давало думать ни о чем другом. Мне срочно требовалось что-то сделать… Я ощупал себя, провел само-пальпацию, но явно выраженных признаков начинающихся заболеваний не обнаружил. Что бы это могло быть? Быстро загрузил список возможных желудочных болезней, несколько раз отбивался от предложения записать меня на прием к врачу, и тут вдруг понял. Да это же голод! Тот самый, с которым человечество боролось так долго. Наш главный враг. Я читал об этом. Действительно неприятно. И, главное, он не давал мне возможности сосредоточиться. Заставлял куда-то бежать и что-то делать.

До сна еще целых семь минут… Мне вдруг пришло в голову, что исправить досадную оплошность – это не преступление. Я сам гармонизатор и решаю похожие задачки по десять раз за рабочую смену. Просто тут я принимаю решение, вот и все. Случай-то пустяковый, а сбои случаются везде.

Я подошел к холодильнику. Если получится, закажу себе экстренную доставку еды, а кровать потерпит и подождет – укажу ей задержку сна, скажем, по причине… пробки между кухней и ванной. Не знаю, что-нибудь придумаю.

Я осторожно повернул холодильник к себе задней поверхностью и отщелкнул прозрачную крышку блока управления. У любого устройства имеется модуль прямого доступа. Там подправить-то надо немного, всего лишь подтереть данные за вчерашний день и перезагрузить устройство.

Небольшой экран подсветил клавиатуру, и я быстро попробовал ввести команду доступа к программному блоку.

На экране засветилось красным: «Для активации режима ручного управления введите код доступа». Неожиданно! На технике стояла защита от изменения программ? В целом, я понял, для чего. Мало ли, какие-то преступники захотят… себе лишнюю порцию яиц. Или личности, склонные к агрессии, откажутся от поддержки первого уровня и вместо углеводов заставят технику прислать себе отбивную.

Я сглотнул слюну и закрыл крышку. Холодильник, возвращенный в исходное состояние, подозрительно моргнул на меня сканером. Я успел улыбнуться в камеру. Надеюсь, прокатило.

По квартире я теперь шел как по минному полю. Что еще в этой чертовой поддержке заложено? Ненавижу сюрпризы! С опаской заглянул в темную ванную – вроде все спокойно. Свет включился автоматически, как только 50% меня зашли в комнату. Ну, вроде, все как обычно. Я немного расслабился и включил душ. Вокруг запахло чем-то незнакомым. Свет сам собой уменьшился, так, что я испугался, не авария ли. Но потом он начал переливаться нежными оттенками розового, золотого и голубого, зазвучала негромкая музыка и я понял, что все в порядке. Это я еще на одну «мину» нарвался.

– Ты мне еще в воду какую-нибудь дрянь добавь, – пробурчал я, и тут же на меня полилась розовая пена, жутко воняющая цветами и еще чем-то сладким и горьковато-приторным. Я, чертыхаясь, выскочил из кабины, кое-как обмылся, используя кран на кухне, и, злой словно богиня Кали, но пахнущий как клумба, более-менее вовремя отправился спать. За окном солнце поднималось над домами.

Расписание – важная составляющая крепкой нервной системы. Не зря же его для нас разрабатывали лучшие ученые. Учитывали нагрузку среднестатистического человека, его уровень усталости и глюкозы в крови, адреналина в левой коленной чашечке и концентрацию сероводорода в кишечнике…

Крышка кровати скрипнула. Надо ее починить! Я забрался внутрь, ощущая горячее желание выкинуть холодильник в окно и посмотреть, как он долетит до земли, и разноцветные головы дневной смены будут разбегаться в стороны, будто круги на воде.

Еще и пятно забыл стереть…

И тут меня шибануло по голове горячей волной. Почти ощутимой. Мозг пытался классифицировать информацию, которую выдавали ему глаза, но не справлялся. Пятно, которое вчера было едва заметным, сегодня почему-то выглядело по-другому. От центра стали расходиться в сторону лучи-трещины. Я провел пальцем по поверхности – гладкая, нетронутая коррозией. Это не трещины никакие. Как будто маркер! Не пойму, что бы такое могло означать? Странная аномалия. Надо будет связаться со сменщиком и заказать новую кровать…

И тут мозг нашел, наконец, единственно возможный выход из невозможной ситуации. Это не вписывалось ни в одну из предусмотренных схем, это не подходило ни под одну из стандартных ситуаций. Но было явностью, так как другого ответа просто не существовало. Эти следы на поверхности начертил… мой сменщик? Перед сном? Лежа, так же, как я сейчас, в этой самой кровати?

Кровать тихонько загудела и окатила лицо сладковатым облачком. Успокаивающая дрянь! Моя плата за гнев и за хлопок дверцей холодильника. Вся техника в доме считала меня нестабильным и склонным к агрессии. Меня требовалось на ночь усыплять, потому что я потенциально опасен. Для всех. Для людей, которые едут вместе со мной в вагоне поезда, для коллег на работе. Даже для сменщика… Разные случаи бывают в жизни, уж мне-то не знать!

Я заснул, до последнего пытаясь не закрыть глаза, и все глядел на пятно с расходящимися лучами. Я догадался, что это было. Сменщик нарисовал на крышке нашей кровати солнце. Видел давно в обучающей передаче. Такие же символы рисовали древние люди в своих пещерах.

2.0

Женский голос в динамике настойчив и в меру строг.

– Почему ты хлопнул дверцей холодильника?

– Я не знаю.

– Ты испытывал в тот момент раздражение?

Еженедельный сеанс гармонизации первого уровня – это как исповедь. Он предоставляется всем людям абсолютно бесплатно. Я лежу в своей кровати и отвечаю на вопросы. Сразу после сна, когда я максимально спокоен и расслаблен. В моем ежедневном расписании выделено десять минут в неделю на то, чтобы вывернуть душу наизнанку и вскрыть все нарывы моей нестабильной психики.

– Ты испытывал в тот момент гнев?

– Возможно. Но у меня тогда был тяжелый день!

– Оправдания бессмысленны. Ты знаешь, что гнев – эмоция, вырабатывающая негативную энергию. Это программа, направленная на разрушение.

– Да, конечно.

– И кого же она разрушает?

– Меня.

– Вот видишь. Так зачем она тебе нужна?

– Я не знаю.

Гармонизация первого уровня – это не страшно. Это касается всех, и все рады, что могут получить поддержку квалифицированного психолога раз в неделю.

– Гнев разрушает сознание, психику и все позитивное в человеке, в том числе судьбу. Ты должен избавиться от этого позорного наследия предков. Твои дикие предшественники испытывали гнев, когда убивали себе подобных. Это недопустимо в современном мире. Твоя домашняя техника активизировала гармонизирующую поддержку второго уровня?

– Да, конечно. Я получаю нужное количество углеводов и успокаивающие ароматические масла в воде. И массаж от кресла.

Ответ на последний вопрос женский голос знает лучше меня, но я все равно рассказываю ей подробности чтобы, не дай Бог, она не поймала меня на противоречии фактам. Это же поддержка первого уровня! Все с детства знают, как отвечать правильно.

– Отлично, – шепчет женщина прямо мне в душу. – Вот видишь, наш мир – гармоничен. И человек должен соответствовать ему, чтобы быть счастливым.

– Да, конечно.

– На следующей встрече ты расскажешь мне, как справлялся со своим гневом?

– Обязательно.

– То, что в гневе ты использовал табуированные слова и выражения, касающиеся культа веры, говорит о твоем разочаровании в Боге?

– Ни в коем случае.

– Тогда почему из всех ругательств ты выбрал именно такое?

– Я не помню, что сказал.

– Ты сказал: «Пошел к дьяволу», хотя по отношению к технике такой оборот изначально не имеет смысла.

– Почему не имеет?

– У твоего холодильника нет души.

– Да, я заметил.

– Ты не желаешь пройти сеанс у личного гармонизатора третьего уровня?

– Нет, спасибо.

– Деструктивные эмоции мучают человека и не дают ему быть счастливым, как он этого заслуживает. Только гармоничная личность может обрести счастье, а гармоничная личность не испытывает гнева, страха и обиды. Это все признаки несовершенного сознания. И эмоции, опасные не только для тебя, но также, в первую очередь, для окружающих людей.

– Да, помню. Я очень благодарен вам за поддержку.

– Рада, что смогла помочь.

– До свидания.

– Всего хорошего! Я беспокоюсь о тебе и всегда готова выйти на связь, если будет необходимость… С вами работала автоматическая система обязательной гармонизирующей поддержки первого уровня АСОГ-478. Пожалуйста, оцените качество сеанса по шкале от одного до пятнадцати. Ваша оценка очень важна для нас. Быстро, по привычке, указываю высший балл. Старая примета: как оценишь своего гармонизатора, так неделю и проведешь.

Я выбираюсь из кровати и иду пить свой утренний бодрящий напиток, содержащий все необходимые моему организму микровитамины и белковые минералы, а также жирные и не очень кислоты… возможно, что кислоты тоже. Мой холодильник разбирается в этом лучше меня.

2.1

… Средний класс – это опора любого здорового общества. И общество тем сильнее, чем более многочисленна его самая перспективная часть. Однако, жить в сообществе – это огромная ответственность. Когда нас так много, обеспечить безопасность каждого члена можно только одним путем – путем гармонии. Каждый человек должен осознать себя частью великого целого, и тогда преступления станут невозможны в принципе…– голос из динамиков звучал бодро.

Наше микроподразделение через день собирается на микрособрание. Это не страшно. Время микрозала расписано по минутам, поэтому начальник физически не может нас задержать больше, чем на двенадцать минут. Мини-совещания тоже не вызывают проблем – подотдел из двадцати работников, двадцать три минуты, раз в неделю. Вот ежемесячные собрания отдела – это серьезно. Не меньше часа и зал на несколько сотен сотрудников. А уж на ежегодные макро-собрания, если честно, я просто стараюсь не приходить. Говорю, что болен, и провожу рабочий день в лазарете.

… Вот для этого и работает наша система. Преступление рождается из недовольства индивида. Анализ многовековой истории показывает, что чаще всего причинами глобальных конфликтов становились мелочи. Мелкие ссоры или склоки. Не допустить их – вот наша задача. Подавить недовольство в зародыше. Никто не имеет права транслировать свой гнев, злость или раздражение на окружающих. Такие эмоции имеют особенность распространяться по человеческому сообществу как лесной пожар, как круги на воде. Они являются первопричиной всех преступлений. И мы, гармонизаторы, стоим стеной между людьми и их возможными ошибками.

Итак, из двенадцати минут две ушли на прослушивание речи. Возможно, это правильно…

Мы похлопали, но прозвучало жидко.

Наш микроотдел номер 623 – это три рабочие единицы, включая меня, плюс начальник. Итого четыре человека. С ними я контактирую во время работы и иногда мы сообща решаем отдельные вопросы.

Я никому не рассказываю об этом, но про себя своих коллег я называю по именам. Глупо, конечно. Рабочие номера – это удобный и быстрый способ обратиться к сотруднику. Тем более, нет необходимости запоминать новую информацию при смене кадров. Однако я ничего не могу с собой поделать.

Разумеется, я не пытаюсь узнать их настоящие имена, я же не ментальный калека. Это личная информация, и даже дети в дошкольных учреждениях знают, что сообщать их кому ни попадя, значит подвергать потенциальной опасности себя и своих близких. Поэтому имена коллегам я выдумываю сам и использую только про себя. Кажется, никаких правил я не нарушаю… И потом, я придумываю хорошие имена, и они точно людям подходят.

Главу нашего микроотдела я называю про себя Михалычем. Это высокий мужчина, будто высушенный под светом офисных ламп. Не знаю, что это за имя. Похоже, я его из какого-то старинного фильма взял.

– Первый вопрос на сегодня – это изменение правил входа и выхода сменщиков при поочередной эксплуатации индивидуально-сдвоенного жилого фонда, – монотонно гудит Михалыч. – С учетом участившихся случаев проникновения сменщиков в индивидуально-сдвоенных квартирах в законную временную зону другого сменщика во время пересменки, было принято решение ужесточить правила…

Я почему-то не могу вникнуть в смысл этого нововведения, хотя оно, несомненно, очень важное. Мысли все время утекают.

Слева от меня на пластиковом стуле ерзает Урбан, наш программист. Разумеется, предполагаемый возраст коллег крайне некорректно использовать для оценки их опыта или возможностей, но Урбан мне кажется очень молодым. Лет двадцать пять на вид, не больше, как будто только-только школу закончил. Он забавный, весь в татуировках и мелких металлических колечках, которые торчат у него из разных, порой неожиданных, мест. Такое у него хобби – видоизменять себя самого. Мы с ним как-то оформили дружеские отношения первого уровня, и теперь оба не знаем, что с этим делать. Во всяком случае, я обращаюсь к нему на ты.

А справа от меня – яркая брюнетка Элеонора, ответственная за работу с населением, принимает вызовы и жалобы. Она не ерзает, сидит, как пришитая. Наверное, ей тесно в микрозале… во всяком случае, некоторым ее, наиболее выдающимся частям. Я всегда перед собраниями переживаю, что она не поместится в помещение, но ничего, каждый раз как-то это решается.

Я скосил глаза и посмотрел еще на одного человека, что притулился скромно у самой двери. Начальник как раз решил нам объяснить, кто это.

– Переходим ко второму вопросу. Рад представить нашего нового коллегу, – огорошил Михалыч новостью. – Новый член нашего микроколлектива займет должность помощника заместителя начальника микроотдела номер 623 и будет выполнять… разнообразные поручения широкого спектра.

Заместитель – это я. Только я не просил себе никакого помощника.

Новенький вышел вперед и поклонился нам. Слегка утрированно, пожалуй, но не настолько, чтобы засчитать это за оскорбление. А еще он одарил всех весьма странной улыбкой. Слишком открытая и искренняя форма демонстрации доброжелательности всегда вызывает недоверие, как будто незнакомый человек заранее готовится к тебе в душу залезть.

В целом, новый помощник мне не понравился. Особенно – седые волосы. Абсолютно белый цвет натуральной седины плохо сочетался с ощущением живости этого человека и порождал неприятный легкий диссонанс. Тем более, ему следовало причесаться при первом знакомстве с новым коллективом. Не люблю потрепанных людей. Быть неухоженным – неприлично.

Сам я придерживаюсь средней линии – не вылизываю на своей прическе каждый волосок, как Элеонора, но и не похож на помятый мешок, как этот новенький.

– Я должен проинформировать, что наш новый сотрудник пока не успел сдать экзамен на знание устава и внутренних правил корпоративной этики нашей организации. Несомненно, что оставаясь в рамках общегородских нормативов поведения, он вряд ли допустит грубые оплошности, но от нас в первое время потребуется некоторая лояльность в этом вопросе.

Элеонора резко подняла руку, требуя внимания.

– То есть, вы хотите сказать, что мы будем вынуждены терпеть несоблюдение правил внутреннего общения только потому, что новый сотрудник не успел сдать экзамен?

– Вынужден поправить вас, уважаемая коллега, – живо отреагировал новенький. – Не не успел сдать, а не успел выучить.

– Вы издеваетесь?

– Нет, просто настаиваю на точности формулировок.

Элеонора замолчала так напряженно, что я почти увидел процессы анализа у нее в голове. Однако ответ новичка, при всей его странности, явно нельзя было отнести к «дерзкому», «вводящему в заблуждение» или «склоняющему к излишней откровенности и сообщению личных данных», если я правильно помнил формулировки правил.

– Согласно внутреннему распорядку, каждому новому члену коллектива дается срок в 34 рабочих часа, чтобы сдать данный экзамен. В течение указанного времени наш коллега может быть допущен к общению с коллективом при условии ненарушения вышеуказанных правил.

Резкий звонок и мигание ламп над головами завершили наше микрособрание. Следующий микроотдел уже стоял под дверью. Перед уходом мы все вежливо поулыбались новому сотруднику.

Он получил место рядом со мной и гордо повесил свой номер 1180 на спинку кресла. Я здесь работаю под номером 1181.

– Ну что, дружище, поработаем! – новый коллега потер руки и почти уже хлопнул меня по плечу.

Жаль, что не хлопнул – его работа в нашей организации завершилась бы в тот же момент, однако он и сам это, похоже, прекрасно знал, рука остановилась в воздухе на полпути, и он демонстративно сделал вид, что пошутил.

– Простите, но мы с вами не оформляли договор на дружеские отношения, поэтому попрошу не позволять себе больше подобных фамильярных обращений, – высказал я, как можно суше, свою позицию.

Новенький поднял руки вверх и выразительно помахал ими, признавая мою полную правоту.

Про себя я назвал его Шизиком. Никто мне не может запретить этого. Потому что я никому об этом не расскажу.

Рабочий день оказался тяжелым. Задачи сыпались, как из рога изобилия – был у людей в старину такой образ. Не знаю, при чем тут рога, возможно, дело касалось неверных жен и мужей, но уже к половине смены замучился я капитально. Шизик при этом не помогал, а крайне качественно мешал, причем все это с улыбкой. Я быстро выяснил, что попал он в Центр Гармонизации по какой-то глобальной ошибке, так как ничего в нашей работе не понимал, а базу данных, кажется, видел впервые.

Основной двадцатиминутный перерыв я решил провести в комнате релаксации, чтобы спастись от нового коллеги. Но тот все равно потянулся следом.

Мой папа всегда рекомендовал делать зарядку. Сохранение здоровья – важнейшая задача любого современного человека. Я как раз выполнял упражнения для профилактики остеохондроза, артроза, педикулеза и, возможно, сальмонелеза, когда ко мне подплыла Элеонора.

– Эм-м-м, заместитель начальника…

– Заместитель начальника микроотдела номер 623 технической части подотделов программирования и обслуживания программ, нацеленных на обеспечение объектов оснащения жилых помещений, – напомнил я ей свою должность.

– О! Прекрасно. Спасибо, коллега… – начала она.

Я завершил упражнения и поднял глаза. Обычно Элеонора одевалась на работу безупречно-официально, но ее крупные в некоторых местах формы как будто только подчеркивались строгими серыми костюмами и блузками. Сейчас выпирающие части ее тела как-то угрожающе колыхались.

– Вопрос по поводу текущей работы? Укажите номер ситуации.

– Ну почему сразу текущей? – она неожиданно приблизилась, почти нарушив священные тридцать сантиметров личного пространства. Или в последних изменениях законодательства их опять сократили? Я отодвинулся, но она настойчиво придвинулась опять, прогудев негромко: – Сейчас ведь перерыв, и он подразумевает…

– Всего шесть минут осталось. – Я старался не показать нервозности.

– Да, все верно. Давайте к делу. – Грудь, обтянутая серым, слегка колыхнулась. – Предлагаю вам контакт интимного класса второго уровня.

Я, кажется, открыл рот, потому что в следующую секунду услышал, как зубы мои клацнули.

– Вы можете в свободное время изучить мой личный профиль и дать ответ завтра, – заверила она меня.

– Эм-м, ну так, пожалуй, да…

– Да?

– В смысле, изучу с удовольствием.

– Ссылку я вам сейчас пришлю, – уточнила она и уплыла в рабочий зал.

Рядом раздался смешок. Шизик валялся, скрестив ноги, на кожаной кушетке с подогревом, но ради такого развлечения он вскочил, демонстративно отмерил от меня 30 сантиметров рулеткой из кармана и умоляюще глянул:

– Ну, не тормози, давай посмотрим, у нас еще четыре десять есть.

Я проследил глазами за серым женским силуэтом и убедился, что она заняла свое место и на нас не смотрит. Коммуникатор на руке завибрировал, принимая сообщение. Наверное, мне, и правда, было любопытно.

Палец сам ткнул на розовый адрес… Розовый!?

Общедоступный профиль всегда содержал резюме человека и несколько фотографий, которые могли использоваться для идентификации его личности. Имени, адреса или других потенциально опасных данных там быть не могло, но в остальном наполнение его было делом личным – что хочешь, то и показывай миру о себе самом.

– Жизненные принципы – максимальная открытость, – прочитал за меня Шизик.

– Думаю, это не слишком корректно… – я попытался закрыть от него полупрозрачный экран, который коммуникатор спроецировал на стену, но получилось плохо.

– Это же общедоступный профиль. Я и сам мог бы его найти! И кстати, дружище, от тебя приятно пахнет.

– Это моя техника дома… Не важно…

Шизик понимающе закивал головой.

– Поддержка второго уровня! Понимаю. Я и сам так начинал. Эх, были времена. Теперь вот абсолютно, стопроцентно не вызываю ни у кого претензий – ни у техники, ни у людей. У последних – сложнее, но возможно. Если хочешь, научу. Обращайся.

– Спасибо, не надо.

– Ну, тогда показывай! – миролюбиво согласился он.

Я настроил расширение виртуального экрана и открыл блок с фотографиями, только чтобы он уже заткнулся, шайтан говорливый. Кроме нас в кабинете никого, к счастью, не было. Снимки полились, как из того самого рога.

– Ничего себе! – присвистнул Шизик.

Я с ним был согласен.

Фотографии поражали. В свободное от работы время Элеонора увлекалась жестким эрото-косплеем. Переодевалась в известных кино-персонажей и демонстрировала принцип открытости на деле – одежды при этом на ней оставалось крайне мало.

– А это кто? – уточнил я, тыкая пальцем на один снимок. Коллега на нем выглядела весьма странно. В руках она почему-то держала мандарины, и это оказался единственный понятный тут элемент. Из одежды на ней были только крохотные коричневые меховые трусики и пара огромных круглых ушей того же цвета.

– Вероятно, эти плоды символизируют плодородие? – предположил я. – А гипертрофированные части тела…

Мне надоело разгадывать эту загадку, и под протестующий вопль Шизика я закрыл страницу.

– Это что-то из старинного детского кинематографа. Я иногда тоже просмотрами балуюсь… Коллега, мы же не все посмотрели!

– Время кончилось, ши… коллега.

В зал заглянул Михалыч. Я двинулся к рабочему месту, понимая, что какой-то ответ Элеоноре давать все равно придется. И что мне насчитают штраф из-за тридцатисекундного опоздания с перерыва – ситуация 234. И что виноват в этом Шизик.

2.2

Метро сегодня абсолютно пусто. Эскалатор приносит меня под землю и оставляет в гигантском безлюдном зале. К платформе один за другим подходят порожние поезда. Я не могу двигаться к ним быстро и шагаю по своей направляющей линии по привычке, шаг за шагом, пока не толкаю случайно в спину впереди стоящего…

Конечно же, метро полно, как всегда. А я, кажется, на секунду задумался.

Вокруг – нормальная толпа. Люди неразличимы, словно все они – близнецы. Впереди стоящий обернулся. Посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я улыбнулся и слегка развел руками, насколько позволяли направляющие с боков. Человек, как и я, едет домой с работы. Не будет он сейчас тормозить и оформлять нарушение этикета в транспортном потоке. Ну да, ситуация сто пятнадцать, но лишние четыре минуты терять не хочется ни мне, ни ему. Я забуду его лицо, как только он вернет голову в исходное положение.

Людей вокруг слишком много, и я не могу их запомнить – это доказано учеными. Здесь пролегает биологическая граница, предел возможностей мозга. Каждый день мы видим тысячи лиц, но наша память тут же стирает ненужную информацию. Потому что взаимодействовать со случайными попутчиками мы не будем с вероятностью девяносто восемь, кажется, или девяносто девять процентов. И информация об их лицах, фигурах и одежде – лишняя. А значит, люди вокруг – все равно, что невидимки, если видеть мне их незачем, а контактировать с ними я не собираюсь. Достаточно было бы показать мне границы их физических тел – рамки, чтобы я не натолкнулся ни на кого… да что там, достаточно обозначить рамку от впередистоящего, и все. Зачем мне лишняя информация?

Изображения людей вокруг зарябили, будто опять собирались исчезнуть.

Я глубоко вдохнул пару раз влажноватый запах черной резины. Множество тел делали подземный коридор теплым. Воздух сгущался, однако опасности не было. Ей неоткуда здесь взяться. Вокруг нет ничего, угрожающего моему физическому состоянию! Кондиционеры сейчас включатся и подадут нужное количество кислорода.

Метро – самый безопасный и быстрый вид транспорта. Над нашими головами в эту самую секунду люди из высшего общества едут на общественно-личном или даже личном авто, некоторые сами управляют транспортными средствами. Такой вид передвижения намного-намного опаснее.

А я под землей, вокруг – люди-призраки, которым нет до меня дела, и нас мчит по темным коридорам полностью автоматизированная система. Всем нам точно ничего не угрожает. И сейчас я посмотрю на мост!

Поезд покачивался и погромыхивал на поворотах.

Мост возник в окне, и я по привычке уставился на него, считая до восьми – ровно столько я вижу его каждый день, по два раза. Итого шестнадцать секунд в сутки, почти две минуты в неделю. За год, значит, я наслаждаюсь его видом сорок семь с половиной минут.

Мне вдруг показалось, что изящные светящиеся арки в темном окне тоже не настоящие. А если мост – это фикция? Я же никогда не видел его вблизи. И с вероятностью в девяносто девять процентов никогда по-настоящему не увижу. Не смогу потрогать. Какой он на ощупь – холодный или теплый? А может, он раскален от трения несущихся по нему машин? Чем он пахнет? И какой он днем? Я видел фотографии, но вдруг это все подделки?

Я всерьез задумался, а что, если бы мир вокруг был только нарисован, как в компьютерной игре, и кто-то управлял мной Оттуда, сверху? Наверное, многое из того, что я вижу вокруг – лишь нарисованный фон. Половина домов на тех улицах, по которым я прохожу каждый день, например. Нет смысла создавать этот мир полным, если я никогда не зайду, например, вон в тот поворот…

Я удивленно оглянулся. Оказывается, уже почти дошел до дома, задумавшись, на автомате, и даже не заметил. Как будто мое время просто перемотали. Я остановился на полном ходу, и человекопоток вокруг начал осторожно обтекать меня, пытаясь не прикасаться. Я посмотрел на улочку, в двух шагах от моего жилища, по которой я никогда не ходил, – свернуть или не свернуть? Может сходить на минутку, посмотреть, что там?

Коммуникатор на руке завибрировал, фиксируя неожиданную задержку.

Да ну, бог с ним, с этим тупиком. Нет там ничего интересного, такие же дома, как и мой. А терять драгоценные минуты – глупо, потом придется долго объяснять устройству на руке, почему я сменил маршрут и доказывать, что меня не похитили. Он ведь такой заботливый. Моя безопасность под контролем. И это отлично!

Я вернулся в свой привычный человекопоток. Сегодня на утреннем небе тучи. Значит, тени на стене не будет. И яиц с мясом – тоже. Холодильник все продолжал пичкать меня сладким, надеясь на изменения моего несносного характера. Жаль, что доступа к управлению у меня нет… Но можно еще немного над этим подумать.

2.3

Я проснулся под бодрую ненавистную мелодию. Мир вокруг чуть шуршал и потрескивал – включались те аппараты, в которых я не нуждался во время сна, и выключались другие, которые всю ночь работали. Многофункциональный уборщик, например, сейчас уезжал заряжаться на базу, чтобы не мешать под ногами мне, и чуть позднее – тому человеку, что придет сюда после меня. А когда второй хозяин квартиры уснет, умная и шустрая техника опять займется своей работой, чтобы убрать все микроскопические следы нашего пребывания в общих двадцати девяти кубических метрах пространства.

Я провел рукой по кривоватым лучам солнышка над лицом. Мой сменщик – талантище. Может, он художник? Создает на работе множество прекрасных картин? Думаю, мы с ним здорово поладили бы. В мире так мало нормальных людей.

Мне вдруг захотелось чуть-чуть удлинить один лучик, чтобы стало красивее. Я вскочил с постели, но не закрыл ее, как обычно, а пошел шариться по ящикам. В одном из дальних углов нашел, что искал, – тонкий черный маркер.