Читать онлайн Автостопом по гаремам

ПРОЛОГ

На исходе очередного пробирающего до костей октябрьского дня я остановилась посреди дороги и достала из потрепанного дорожного мешка не менее потрепанную книжицу-путеводитель. Она плохо пережила купание в осенних лужах, но всë ещë читалась.

"Первое, что вы увидите, спускаясь с Эдельвейсового перевала к югу – это высокий гранитный утес, который огибает дорога, и над ним башенные часы Камен…"

Я цыкнула от досады. На горных дорогах немножко запуталась в указателях, чуть-чуть поплутала в тумане, и вуаля: вышла не на юго-запад, как планировала, а на южные границы Либавы. Ещë и название городка расплылось. Каменьгард, Каменяки, Каменноглыбенск… Ладно, непринципиально.

Часовая башня из красного кирпича и впрямь возвышалась в описанном месте. На роль достопримечательности годилась: рядом с большим циферблатом, показывающем без четверти пять, теснились еще два с неведомыми символами, кажется, астрономическими. На всех трёх вдобавок были намалеваны кривляющиеся рожи.

Шутники тут живут, однако…

…Миновав граничный столб с надписью "Каменëк", я в задумчивости пошла вниз по улице, пытаясь еще лучше втянуть стынущие руки в рукава. Изначально планировалось миновать Либаву по краешку и проследовать либо в Рась, либо в Ольжань. "По краешку" уже не удалось, крюка дала. На последних закупках мне шикарно не повезло со снаряжением: вместо рукавиц взяла ботинки подороже, а что толку, если торгаш, дрянь такая, брак всучил – за неделю развалились! Погода тоже… в воздухе кружились единичные пока снежные крупинки, а с юга надвигались мощные свинцово-серые тучи.

Кажется, остановка в городе будет довольно долгой.

Я неторопливо брела вниз по чистым, мощеным улочкам, опустив пониже прохудившийся капюшон и вглядываясь в лица редких встречных. Небольшая, гористая, относительно труднодоступная Либава выделялась среди иных стран не только суровым климатом и шикарными вязаными вещами, но и количеством магов. Я ничего не имела против лечения, амулетов и прочих полезных в быту штуковин. Была б побогаче – сама пользовалась бы. Но волшебники запомнились как высокомерные твари, не шибко заботившиеся об окружающих. У нашего отрядного лечить перелом было – что ещё один получить, с другим чародеем на нечисть ходили – потом впереди упыря убегали… А здесь, по слухам, каждый шестой одарённый!

Жители Каменька пока впечатление оставляли приятное. Кумушки, растягивавшие тряпичные гирлянды между балконами двухэтажных домиков, сплетничали о вещах вполне будничных: тыквенные пироги, новое платье да внуки-шалопаи. Эти как раз побежали наперерез в соседний переулок, и оттуда раздался взрыв ликующего детского хохота и странный грохот дерева о камень, быстро удаляющийся вниз. На площади перед часовой башней было и того оживленней: полдюжины рабочих в брезентовых фартуках, то и дело шикая на носящуюся вокруг детвору, разгружали телегу. Я, навострив уши, прошлась мимо: бригадир ходил вокруг со списком и громко переспрашивал, хватает ли досок, гвоздей и тента на палатки. Хм, неужели ярмарка… удачно! Одеться-обуться надо, а при таком событии и работенку найти проще.

Ладно, это уже с утра, сейчас займемся более насущными проблемами. В центре обязано быть что-то постоялое…

Я медленно огибала стройку, разглядывая выходящие на площадь здания. Дом, почтарня, дом, дом, бакалейня, несуразная громада с башенками. Чьё-то поместье, что ли?

Под ноги вдруг, звонко выстукивая по брусчатке, прикатился блестящий шарик размером с вишню, и я отрешенно поддела его носком на очередном подскоке.

Ощущение направленной на меня магии походило на внезапное онемение где-то в животе, холодное и тянущее. Но также оно вызывало прилив злости, который смывал неприятные чувства моментально!

– Какого?!. – я чудом отдернула ногу, одновременно шарахаясь назад от небольшой ледяной кляксы, в которую превратился шарик. Руками в поисках равновесия пришлось махать, как крыльями. И кажется, от этого кому-то стало весело!

На хихиканье в два голоса я обернулась уже по-настоящему озверевшая:

– Что, смешно вам, уроды?! Ща ещё веселее станет!

Гнусные детишки лет тринадцати захлопнули варежки и испуганно попятились. Пацан соображал быстрее:

– Э-э… Вилка! Как не стыдно прохожим пакостить!.. – он отвесил пухленькой девчушке подзатыльник и, рванув со всей силы, скрылся за штабелем досок. – Ай-я-яй!.. У-уй!..

Его сообщница в ужасе сжалась, зажмурилась и щитом выставила перед собой сумку, так что я без труда схватила её за плечо и вместе с ней развернулась к подбежавшему мужчине:

– Ваши хулиганы? Швырнули какую-то хремантень ледяную мне под ноги! А если б я на ней грохнулась? В угол их, на колени на этот горох колдунский! – от осознания, что заколдовать хотели лично меня, кончики пальцев начинали чесаться, а зубы сводило.

– Простите, сударыня, примем меры незамедлительно, – повинился он, суетливо поправил наспех наброшенное на плечи пальто и неожиданно изящно взмахнул кистью. Из укрытия, тихонько подвывая, появился второй проказник. Передвигался он рывками и на носочках, потому что левое ухо было хорошенько оттянуто в воздух неведомой силой: – Гицель, я тебя искал совсем по другому поводу…

– Это всё Виэлла! Только научилась, так и феячит где ни попадя!.. У-уй! – поспешил оправдаться он сквозь стиснутые зубы.

– Ма-астер Шма-анн… – девочка всхлипнула, но утерла рукавом нос и выпрямилась: – Это не я! То есть… да, пульки я сделала, но бросал Гицель!

– Что ж, значит к директору идут все, – постановил маг. – Гицель, выкинешь по дороге ещё фортель – и мы всерьёз рассмотрим введение телесных наказаний на постоянной основе! Понял?

Тот, всё ещё медленно вращаясь, торопливо закивал, насколько смог, получил свободу и, потирая распухшее ухо, поковылял в то самое громадное поместье. За ним решительно двинулась я, волоча громко шморгавшую носом девчонку. Должна и пострадавшая сторона поприсутствовать!

***

Вывеска у двери была категорична: в хоромах, ошибочно принятых мной за особняк, размещалась, внезапно, магическая школа. По высоким сводчатым коридорам хотелось идти осторожно, в отдалении от группы, прикрыв глаза в особом эмпатическом сосредоточении, когда перед мысленным взором рисовались зыбкие призрачные пятна, обозначающие людей…

– …Проходите, пожалуйста, – Шманн легонько тронул мое плечо, и с нервным смешком добавил: – Вы очень тихо ходите, меня всë время подмывало обернуться!

Дети уже скрылись в светлом проеме.

– Гицель? Опять? Клянусь своей магией, на этот раз ты уже не отбрешешься! Виэлла, что ты забыла в компании этого..? – из-за широкого стола торопливо вышел стройный мужчина в традиционном одеянии волшебников – долгополой халатообразной мантии с закатанными рукавами.

– Это Леандер Эверр, директор нашей школы. Присядьте пока… яблочко возьмите, – Шманн засуетился, оттеснил меня влево, к большому креслу у камина, а сам присоединился к разбору полетов: – Мастер, поскольку всë случилось на моих глазах…

Желая тоже поучаствовать, я было дернулась за ним, но часть кабинета со столом, библиотекой и пакостниками внезапно перестала испускать звуки. Рты они все разевали, руками махали, но мне был слышен только треск поленьев в огне.

Я несколько раз качнулась на пятках, подозрительно разглядывая воздух между нами. Подавила желание на всякий случай пощупать таинственное звуконепроницаемое ничего и присела на край кресла.

…Девчонку быстро отпустили с миром, а вот Гицеля песочили нудно, длительно и, похоже, не в первый раз. Я успела сползти в объятия зверски удобного кресла, разомлеть от тепла, неторопливо съесть три яблока и взяться за четвертое. Наконец и пацан, потирая красные распухшие уши, покинул кабинет.

Директор едва успел выдохнуть и устало провести ладонью по осунувшемуся лицу, как Шманн ухватил его за рукав и потащил в мою сторону, захлёбываясь словами:

– …чистокровного аллада, Леандер! Посмотри сам: фенотип, соматическая конституция типичного высокого астеника, психофизиология шикарно контрольная, но на ауре даже издали всё чëтенько, просто любо-дорого..!

Я замерла на половине укуса. Обилие загадочных терминов, применённых к моей персоне, сильно настораживало. Упоминание расы – еще сильнее, потому что после этого могло следовать что угодно. Так что я аккуратно вытащила из яблока непроизвольно удлинившиеся клыки, и невзначай коснулась притороченного к бедру ножа и только затем прочистила горло:

– Господа маги, простите, а о чем речь?

Эверр с силой оторвал руку коллеги от своей мантии и сжал, призывая того к молчанию:

– Уважаемая…

– Эсал Хи-Лейф, – заполнила я красноречивую паузу, чем тут же вызвала у Шманна новый восхищенный вздох ("О-о-о, даже имя традиционное!..")

– Уважаемая Эсал Хи-Лейф, как директор этой магической школы приношу извинения за поведение учащихся и мастера Шманна, – неласковый взгляд в сторону коллеги. – Теодор один из самых квалифицированных наших сотрудников, преподает детям, среди прочего, расоведение, и просто одержим идеей пригласить на занятия представителя иных рас. В идеале каждого из перечня и не единожды, чтобы разнообразить заодно ещё и уроки по аурочтению, психофизиологии… – под насмешливым взглядом директора Шманн немного притих, но смотрел на начальника возмущённо.

– А труп для вскрытия вам не завещать? – поинтересовалась я с кривой усмешкой.

Эверр вернул мне такую же:

– Нет. Изучение внутреннего мира иных рас – для эффективного лечения, конечно же! – слишком узкая специализация, даже не университетская программа. И анатомическим театром мы, к сожалению, не располагаем.

Шманна вновь прорвало:

– Алладов до сих пор каждый первый называет вампирами – и ладно бы, клыками и ногтями они действительно управляют в совершенстве – но подразумевают-то пошлых упырей! А ведь это совершенно удивительная раса! И для привития детям необходимой широты взглядов и прочего воспитания как раз и нужна не пыльная книжная теория, а практика, наглядность, пощупать, в конце концов!

– Сперва им нужна дисциплина! – в открытую рявкнул на него Эверр. – Последняя уборщица осталась! Уйдет и она – будете с алхимиком на постоянной основе коридоры драить!

Шманн пробормотал что-то про творчество и самостоятельную работу, а я вспомнила яркую деталь пейзажа:

– Часы на площади они тоже могли..?

– Уже и там отметились… – обреченно вздохнул Эверр, моментом превращаясь из грозного и решительного мага в чертовски вымотанного управляющего. – Так что, Теодор: нет, нам не учебные материалы позарез нужны, а вспомогательные работники. Со швабрами и розгами. Эсал: еще раз приношу извинения, более не смею задерживать.

С трудом и огромной неохотой я встала из кресла, уж больно оно вышло мягким и обнимающим. Предоставлялся шанс договориться о работе! Без особого страха засветиться: Шманном я, честно говоря, восхитилась. Мало кто мог вот так с ходу определить во мне вампира, и еще меньшее число людей не бросались после этого точить колья. Профессионал. С пугающим энтузиазмом… Опять же, маги предложат всяко больше, чем за халтурки на ярмарке, а отбиваться что шваброй, что розгой можно:

– За демонстрационным пособием – не ко мне, а вот о вспомогательных работниках расскажите подробнее.

***

К восьми вечера тучи доползли до города, а снежинок нападало достаточно, чтобы порывистый ветер сëк поземкой ноги, а летящей крупой – лицо. Горячей еды я в себя уже закинула, оставалось только растянуться в тепле да хорошенько поспать, и, к счастью, этот момент был практически решен.

За должность ночного сторожа в деньгах Эверр посулил не то чтобы очень щедро, но пообещал помочь с прожитьëм. И, не откладывая в долгий ящик, мстительно назначил исполнителем Шманна. Тот нашел секретаря, она сбегала к одной, к другой соседке, зацепилась языками с кем-то ещё, и наконец объявила адрес.

Беатриса Д'Ивер открыла в дурном настроении:

– Теодор, у тебя появилась наглость заявиться сюда?!

– Хату сдаете? – успела выкрикнуть я из-за спины оторопевшего мага, прежде чем массивная дверь хлопнула на всю улочку.

Через несколько секунд женщина вновь появилась на пороге:

– Ох, простите, где только мои манеры… – смущенно посетовала она, поправляя выбившуюся из пучка русую прядь. – Да, мы сделали комнаты на че… мансарде! Тёплые, с обстановкой…

– Прекрасно, – я хлопнула по плечу Шманна, чтобы он или туда или сюда подвинулся. – Школа снимет еë для меня.

– Школа, значит… – мстительно протянула Беатриса медовым голоском и распахнула дверь во всю ширь: – Проходите, добро пожаловать!

– Эсал, устраивайтесь, – маг посторонился и кивнул на прощание. – И, может быть, всё-таки подумаете…

Я обернулась на пороге и из внезапной чистой вредности оскалилась во все шесть подросших клыков:

– Не-а.

Крутая лестница вела наверх из сеней. Беатрис с натугой откинула крышку и оставила наверху фонарь:

– Там не всё ещё обустроено, но вы поднимайтесь, а я донесу, что нужно.

Я взбежала по ступеням, подхватила за ручку светильник, подняла повыше. Скошенные стены обыкновенного чердака, обшитого изнутри досками, поперек – глухая перегородка. Отделили еще одну комнату, а может, под хозяйственные нужды оставили. Небольшое окошко во фронтоне: за ним уже сгустилась ненастная осенняя ночь, ещё сильнее шуршала снежная крупа по черепице, и меня потянуло улыбнуться. Путь был полон несуразиц, но в городе всё прошло как по маслу, и дней через дюжину я отправлюсь дальше отдохнувшая и побогатевшая.

Чердак неплохо законопатили: сквозняки не гуляли. С облегчением расстегнула куртку и кинула к изножью деревянной кровати сумку. Обстановка выглядела "только начали": взять хоть гордо стоявший посреди половика стул с подушечкой на сидении – и больше ни стола, ни шкафа, ни хотя бы табуретки. Подозреваю, что сложенные в уголоке бруски и доски – что-то из перечисленного. Зато на железном листе стояла маленькая печурка и корзинка угля. Уже приготовилась еë растопить, но заметила двойной круг из угловатых знаков вокруг. М-м, а не так уж здесь и холодно…

Внизу тихонько заскрипела под шагами лестница:

– Здрасьте, мама передала… – над люком показалась сперва золотистая макушка со свитой в пучок косицей, а затем круглолицая девочка. Она положила на край стопку постельного, увенчанную стеганым одеялом, а потом подняла на меня голубые глаза.

Я даже не успела ничего сказать, как Виэлла, пискнув, присела, а затем и спешно спустилась вниз. Хлопнула дверь, и стало тихо.

Я простояла, наверно с полминуты в ошарашенном молчании, а затем прыснула со смеху. Бывают же совпадения!

Ничего, недельку-другую потерпим друг дружку. Максимум зиму!

***

шесть лет спустя

В нечастые свободные вечера я перед сном наслаждалась сеансом полного расслабления. Когтями на пальцах ног прочно вцепиться в потолочную балку, далее проследить, чтобы ноги были чуть разведены, расправить плечи, заложить руки за голову, отпустить всё напряжение из мышц, а из головы – мысли.

С первого этажа донёсся слабый шум, сдобренный таким эмоциональным взрывом, что стало ясно: плакал мой сеанс на сегодня. Я поспешила напрячь пресс, перехватить балку руками и спрыгнуть на пол. Осталась бы болтаться вверх ногами – не удержалась бы: внутренняя, в сени, дверь грохнула, содрогнув дом до основания. На чердак Виэлла за столько лет научилась взлетать ко мне ловко, стремительно. Только с крышкой люка обычно поаккуратнее обращалась, а не ляпала до летящей с потолка пылищи…

– Какой тихий мирный вечер, – самую малость иронично заметила я в пространство. – Привет.

Девушка остановилась посреди комнаты. От бешенства её до сих пор потряхивало, дыхание было частым и прерывистым, брови сурово хмурились.

Я примирительно приподняла ладони, приглашающе махнула в сторону кровати, и занялась своими делами. Подбросила угля в печурку: несмотря на конец марта погода держалась зимняя. Днëм солнце поднималось всё выше и выше, потихоньку плавились сугробы вдоль улиц, остервенело тивкали синицы и прыгали по лужам от капели воробьи, но ясные морозные ночи вновь превращали всё в лëд. Я принялась отковыривать от нащепанного полена толстую лучину, чтобы зажечь дополнительную лампу.

По углам прыснули яркие искры, осветив комнату белым, голубым и розоватым. Работа Виэллы. Я отложила невостребованное полено и обернулась. Она плюхнулась на кровать; круглое пухлое личико разгладились, а голубые глаза посветлели. Только брови еще супились:

– Мне холодно на тебя смотреть, – буркнула Вил, закутываясь в покрывало как в кокон. Густая светло-соломенная прядь умудрилась перекинуться вперед и закрыть всю левую сторону лица, но хозяйка призвала её к порядку резким выдохом и толикой магии. – Хотя и очень познавательно. Начинаю понимать неистребимый энтузиазм мастера Шманна…

Я ухмыльнулась в ответ, подбирая шерстяные носки и натягивая на свои узкие, с длинными подвижными пальцами ступни. Наскоро собрала отросшие до бëдер иссиня-черные волосы в хвост:

– Подумываешь податься не в алхимики, а в расоведы?

– А мама знаешь, что сейчас заявила? «У Хоризы дочка по осени замуж вышла, а сейчас здесь же в теплицы работать устроилась, а ты все ещё над книгами сидишь!» Да три кривые кочерыжки, я что, для этого столько училась? Чтобы, получив руну с отличием, а вдобавок – посох на два года раньше положенного, удобрения варить и цветочки подкармливать?! – вновь вскипела Виэлла.

Подходящей житейской мудрости для утешения подруги у меня не нашлось. Как жить бок о бок с родным человеком, который кардинально от тебя отличается, я не знала. Потому и глядела отрешенно на разгоревшийся в топке огонь, Выскочивший уголёк зашипел и моментально погас, натолкнувшись на защитный круг на полу, но навел меня на одну очевидную мысль:

– Разъехаться бы вам. По-другому обе беситься друг с дружки будете. Тебе б спокойно за своими исследованиями сидеть, а у твоей матери шило в одном месте…

Магичка выразительно захмыкала, просто истекая сомнением:

– А вдобавок – стремление за мной присматривать. Допустим, осенью я и сама не очень рвалась в Ормею ехать, зимой действительно папа приболел, но сейчас-то самое время пороги университетов обивать. А не "может, ну его, оставайся, у нас магам тоже работа найдется!" Съезжать надо сразу за перевал! Отовсюду, что ближе, она меня достанет. Вот из Агливы… или из той же Ормеи… а туда еще и не обязательно прямо под поступление приезжать… Эса, да ты гений! – она подскочила на кровати вместе с теплым коконом: – Соберемся скоренько, выйдем, – она нас до утра и перехватить не успеет!

– Рекомендую дождаться рассвета, – авторитетно посоветовала я, скидывая со стула рабочий свитер и устраиваясь на нем нога на ногу, – там и на дорогах безопаснее, и дилижансы ходить начинают…

– Я. Хочу. Сама! Своим умом и своими ногами! – безапелляционно заявила подруга, гордо вздернув подбородок. Но, поглядев несколько секунд куда-то в сторону изодранной потолочной балки, добавила уже тише: – Но от компании не откажусь, с твоим опытом всяко надежнее… А утром меня просто никто не пустит.

Трещал в тишине огонь в печурке. Виэлла смотрела на меня огромными голубыми глазами, нервно комкая угол покрывала. Я же отрешенно блуждала взглядом по комнате, разглядывая большой стеллаж вдоль ската, стопки книг у стола, висящие на приколоченных к стропилам крючках вещи. Зимняя куртка, шапка меховая, шапка вязаная, плащ… поношенный вещмешок, старый друг, заброшенный на столько лет.

– А и давай прогуляемся, – хлопнула себя по коленям и поднялась. – Что брать, знаешь? К полуночи успеешь?

– Да. Конечно…– что-то несвязно бормотала Виэлла, пока выпутывалась из пледа. и, окрыленная, летела обнять до хруста в рёбрах. – Всё, всё возьму! Спаси-ибо!..

Я пошатнулась и неловко потрепала золотистую макушку:

– Только учти, нам это на себе тащить… ну, раз решилась, давай! Иди. Жду твоего сигнала.

***

В семействе Д'Ивер все ложились спать довольно поздно, так что времени на сборы у меня было предостаточно.

Первым на кровать полетел вещмешок. Эх, запомнился он мне куда более крепким, а сейчас глядь: днище потертое, лямки надорвались, в кармане дырка, общую пошарпанность даже упоминать не буду. Но ничего, ещё походит!

Капитальный шкаф с дверцами, ящиками и всем прочим, что там ему полагается, мне заменял широкий стеллаж. От пыли и лишних взглядов его содержимое скрывали занавески цвета ясеневой древесины снаружи и в отвратительно аляповатые цветочки изнутри. Уже не помню, почему у меня поднялась рука прибить именно эти три куска ткани на кромку, но точно знаю, почему за столько лет не поменяла: Вил регулярно практиковала на них искусство иллюзий. За это время в комнате каких только шкафов не стояло! И золотые, и деревянные, с шитыми серебром портьерами, с узорами и инкрустацией…

На одну сторону кровати полетела экипировка, на другую – кучкой сменное и всякая нужная мелочёвка. Проверила состояние любимого ножа – тяжелый клинок остёр и отполирован, в прочных ножнах. Оглядела еще раз полки и наткнулась на карандашный рисунок.

Он притулился на внутренней стороне боковины, вроде и не прячась, а вроде и не на виду. На несчастного студента, потерявшегося в темном коридоре, надвигалась из темноты высокая тощая фигура, угрожающе протягивая когтистые руки. Половину узкого лица занимали зеленые глазищи, половину – оскаленные челюсти. Длинные черные косы сливались с тьмой позади. Снизу шла кривоватая надпись "Бледная шлёндра", стилизованная под учебник "Человекоядная нежить всех сортов и мастей"

На этот рисунок я всегда глядела с неослабевающей гордостью. Почетный трофей, признание меня состоявшимся охотником на магов! Даже портретное сходство угадывается!

Когда я, впервые придя сюда, договаривалась поработать на благо Эверра, в планах было вскоре продолжить путешествие. Но холода и непогода пришли рано и сильно, ночная работа оказалась неожиданно интересной, и полмесяца превратились в месяц, затем в "ну, перезимую"… И как-то совсем уж внезапно – в без малого шесть лет. Впрочем, чего жаловаться. Когда-то я мечтала стать всамделишним охотником на магов, а тут, по факту, и стала. Знаешь, по какому механизму работает отвод глаз – и в следующий раз поймаешь нарушителя. Невидимость, проход сквозь стены, замедление и ускорение, иллюзии, ловушки – чего только хулиганы не придумывали! Пришлось учиться. Теорию не хуже Виэллы вызубрила.

После упаковки осталось последнее дело – сесть за письма. Одно директору Эверру, о прекращении нашего прекрасного сотрудничества, дополненное рекомендацией кандидата на скоропостижно освободившийся пост. После недолгих раздумий и куда более долгих подборов правильных слов написалось и второе – отцу Виэллы. Немногословный, спокойный и весь какой-то благодушный, он располагал к себе и заслуживал хоть какой-то весточки. Надеюсь, что между сухих строк "перерыв в аренде из-за тяги вашей дочери к путешествиям", Ульрик Д'Ивер поймëт, что его дочь пусть и ушла в ночь в неизвестном направлении, но всё–таки под присмотром.

***

Из сладкой дрëмы, я вынырнула, по ощущениям, около полуночи. Минуту полежала. Внизу неподвижное крупное пятно по правой стороне – спящие родители. По левой стороне – суетливо кружила не передумавшая Виэлла.

Занятно, что обычный, "человеческий", эмпат, никого бы, наверно, и не почувствовал. Ему, чтобы уловить эмоции, нужно подобраться метра хотя бы на два. Я же чую не менее чем с десяти, но только присутствие. Что-то самое базовое, что испытывает всё живое. А нормальные эмоции – очень сильные и почти вплотную.

До условного знака – тихого стука в окошко – я как раз успела заплести в толстую косу черные волосы, полностью одеться, приладить на бедро чехол с ножом. Необыкновенно тщательно заправила постель, оставив на покрывале записку. В последний момент перед выходом, уже набрасывая безразмерный плащ, метнулась к шкафу за памятной карикатурой.

Перед домом, под тусклым фонарём, переминалась Виэлла. Очертаниями она напоминала популярную садовую скульптурку. Кокон теплой пуховой куртки до колен, накинутый на смешную вязаную шапку капюшон, возвышающийся над головой рюкзак и красно-фиолетовая поясная сумочка. На эту вырвиглазную штучку я обильно пускала слюни: пятое измерение, внутренний объем вдесятеро больше! У ног лежало две пары коротких широких лыж.

– Предусмотрительно, – одобрила я. – На перевале пригодятся.

– А может, не туда? – нерешительно предложила Вил, стискивая тонкий посох, гордость любого волшебника. – Всë-таки и мама в первую очередь про перевал подумает, и в Ормее я уже бывала…

– Хорошо, тогда на юг! – я закинула лыжи на плечо и пошла к калитке. Продемонстрировала сложенный листок: – Только Эверру в почтовый ящик кинем.

Нагнавшая меня подруга молча сплела "вестника". Заклинание поглотило письмо и растворилось в темноте.

У граничного столба, приятно подсвеченного желтым, мы остановились. Чистая мостовая сменялась подмерзшей дорогой, прорезающей блестящие под светом месяца сугробы.

– Пойдëм в Рась? – внезапно подала голос Виэлла. – Говорят, там магов мало, и потому они очень ценятся.

– Чего б нет, – я затянула ремни лыж и поправила свернутую кольцом косу в капюшоне. – Дорога торная и, по отзывам, безопасная, никто из нас там не был… А я давно хотела проверить, действительно ли там гаремы на каждом шагу, как болтают. Как думаешь, я достаточно для них хороша?

С веселым смехом мы двинулись по дороге. Приключение началось!

***

– Сколько мы уже отмахали, километров десять? – послышался сзади шëпот Вил.

– Пять, – я тоже приглушила голос. В ночной тишине не тянуло говорить громко. – Как раз до развилки дошли. Через куда в Рась пойдём?

Подруга несмело подошла к перекрёстку. Этот выглядел мрачно и недружелюбно, как, впрочем и любой другой, возле которого не светятся окна постоялого двора. Виэлла подняла посох, и синее с голубыми прожилками колдовское стекло, впаянное в трещины и извивы верхушки, разгорелось мягким светом:

– Мостки, – прочла она один указатель. – Слышала, что в Погорелое урочище опять собирались команду нечистиков заказывать…

– Речинск ещё и ближе втрое, – я кивнула вправо, – за день добраться можно.

Подруга согласно кивнула, потушила посох и даже сделала несколько шагов, но резко остановилась:

– Эса, у меня ж там дядька живет! Погранец! Мы на мост и шагу не сделаем! Идём в Мостки, сколько там того урочища…

– Если достаточно для заказа группы зачистки, то и думать забудь! – отрезала я. – Мимо всех погранцов разом пройти проще, чем мимо того проклятого места. Безопаснее так точно!

Доводы были железные, но встречи со своей семьей Виэлла страшилась поболе, чем противоестественных форм жизни, иначе не предлагала бы третий вариант:

– А если напрямки? – внезапно указала она на непроглядную стену леса, вдоль которой пролегал Речинский тракт. – Выйдем к Гналику за те же пару дней.

– Накидывай еще тройку: по лесу не то, что по дороге. Тем более по овеянной дурной славой Пуще, – проворчала я, впрочем, задумавшись. Бурелом в основном под снегом, а зима для нечисти несезон: подавляющее большинство либо оставило расплод по осени и издохло, либо залегло в берлоги. С детства помню, что по морозу вполне реально пройти через места, куда летом не совались даже большие отряды. – А через Гналик ещё и переправиться как-то надо.

– По льду. Река точно стоит, дядь Селиван всегда о начале ледохода оповещает, и прогноз я узнавала: всю неделю погода ясная и морозная, – воодушевлявшаяся с каждым словом Вил подняла голову, глядя на начинающийся снегопад, но лихо махнула на него рукой: – В конце концов, я маг или кто? И переправу заморожу, и в пути согрею!

– И палатку начаруешь? – скептически ухмыльнулась я, мысленно отвешивая себе смачный пинок: эта вещь и впрямь пригодилась бы, но наколдовать такой объём материи – точно не Виэллин уровень. Та об этом тоже знала, потому и улыбкой поугасла:

– Ну… А ты научишь, как шалаши ставить! – нашлась она. – Ёлок полный лес!

Ох, чего я только не ставила… Хотя на кроватях все равно приятнее.

– Ладно. Давай через Пущу, – согласилась я, рассматривая опушку внимательнее. Даже зимой в лес захаживали охотники, и придорожный сугроб был прорезан тропинкой ровненько напротив дороги в город. – Но не по темноте: на первой же поляне комфортную ночевку и обеспечишь!

Виэлла радостно закивала и резво двинулась к деревьям.

***

Путешествие проходило спокойно. Погода после того несильного снегопада наладилась, и мы бодро шли по насту высоких слежавшихся сугробов, лавируя меж деревьев. Живности встречалось в достатке: волчьи тропы, кабаньи следы, белки, куницы и добывающие пропитание разномастные птицы. А вот нечисть на глаза не попадалась. Пузыристого вида кладка в голых ветвях и подозрительно воняющий скипидаром снежный холмик не в счет.

Зато разделить походный быт с магом, пусть и не особо опытным, и в самом деле оказалось приятно: контур защитный, контур тепловой, магическое пламя, не требующее дров… Всегда мечтала о кружке горячего напитка вотпрямщас, а не после часа обустройства лагеря!

А чаем, да и просто кипятком, мы упились: температура медленно, но неуклонно понижалась, приняв к середине третьего дня совсем уж невесенние значения. Деревья трещали от мороза, а иные птички и вовсе замертво падали с посеребренных инеем ветвей.

– Такого дубака даже зимой в горах не было, а тут, считай, в апреле, – раздраженно пробубнила я в натянутый до носа шарф, огибая лежащую кверху лапками заиндевевшую свиристель. – Что-то здесь нечисто! Из проклятых мест в округе ж только урочище это Погорелое?

– Угу. Но мороз и впрямь странный, – согласилась Виэлла. – И не только оттого, что не ко времени: температура слишком равномерно понижалась последние три дня… Что?

Я только недоверчиво покачала головой и втянула руки поглубже: варежки не справлялись даже с помощью амулетов, которые Вил наскоро лепила из сучков и еловых лапок. Поддерживать куда более совершенные тепловые контуры круглосуточно ей было не под силу, и потому мы обе с нетерпением ждали вечера.

– …в полевом наборе. И обогревайки я каждое утро обновляю, потому что чем их корректировать, проще новые зачаровать, под актуальную температуру. На привал станем – я тебе график покажу. По нему в итоге и поймем, фронтовая это аномалия или точечная…

С дерева, под которым мы проходили, бесшумно снялся и полетел, лавируя между ветвями, светлый филин. Снег с потревоженной еловой лапы осыпал меня мерцающей взвесью, припорошив лицо. Я взвыла от неожиданного омерзения и, утираясь рукавом, решила, что на первой же прогалине будет внеочередной привал на обогрев изнутри и снаружи.

Нежданно-негаданно частокол солнечных лучей впереди стал гуще. Деревья расступились, открывая заснеженную поляну.

Я, как могла, прикрыла ладонью глаза от слепящего света. Свободные участки попадались в Пуще не то чтобы часто. Если ураган и оставлял среди вековых деревьев просеку, бурелом зарастал подлеском прежде, чем успевал сгнить. Точно не промышляли тут и дровосеки.

Зрение потихоньку адаптировалось, и среди искрящихся девственной чистотой снегов я заметила сперва холмик, а затем и ниточку воздуха, дрожащего над ним. Охотничья землянка? Но нет дыма, легкого налета пепла вокруг, запаха жженого дерева, да и следов тоже нет. Там заперся маг, поддерживая волшебное пламя? Я зажмурилась и напрягла эмпатию. После чего в полном непонимании повернулась к Виэлле:

– Что-то здесь крайне странное творится.

– Пожалуй, – нерешительно отозвалась подруга. Она очертила навершием посоха горизонтальную дугу в воздухе, задумалась. Добавила защитно-тепловой круг по низу и сбросила с плеч рюкзак: – Сейчас проверю кое-что…

Пока магичка раскладывала малый полевой набор и что-то высчитывала, записывая цифры и символы прямо на снегу, я, чувствуя, как начинает покалывать нагреваюшиеся ступни, топталась под ближайшим деревом, подозрительно обозревая окрестности. В землянке обосновался клубок слишком странного для человека, э-э-э… состава. Что-то очень тяжелое. Неправильное.

Ветка справа закачалась, привлекая внимание. Я повернула голову и вздрогнула: там снова переминался филин, оказавшийся не просто светлого, а неестественного льдисто-голубого окраса, с синими пестринами. Птица повернула голову, уставившись насыщенно-оранжевыми глазами в мои оторопевшие. После чего печально угукнула и, снявшись с дерева, набрала высоту над полянкой и спикировала вниз, в сугроб. Бесследно.

– Ого! Кажется, мы нашли центр погодной аномалии, – внезапно сообщила Виэлла, заставив меня вздрогнуть повторно. – Температура по сравнению с утренним замером та же, магический фон не повышен, но по паре параметров нехарактерные отклонения… Давай-ка ближе пойдем!

Я замялась. Жопная чуйка молчала насчет опасностей, но и спокойствия на этой поляне не чувствовалось. Зато магичка уже скользила вперед, на ходу запихивая набор в рюкзак.

Мы медленно обходили покатый снежный купол. И пока я не переставала удивляться его идеальности, Вил заметила что-то интересное.

– Кажется, здесь вход, – указала она на широкую ложбинку.

Я, встав на колено, принялась разгребать снег.

– Эса, ну-ка отойди, – скомандовала подруга и наставила посох. Уплотнившийся воздух буром вошел в сугроб, разбрасывая комья снега во все стороны. Пришлось ретироваться ещё дальше, за спину магички.

Когда в конце прорытого туннеля показалась низкая дверца из темных досок, Виэлла первой подъехала к ней и налегла плечом. Жалобно заскрипев заиндевевшими петлями, дверь подалась, выпустив наружу морозное облако, похожее на одну большую снежинку. К тому моменту, как я проморгалась, подруга уже скрылась внутри.

Землянка была настолько крохотной, что втиснуться мне не удалось. Скрючилась на пороге, рассматривая из-за плеча Вил скудную обстановку. Пустые полки по углам, шест с нахохлившимся голубым филином. На сундуке – щербатая миска, в которой пляшут языки белого колдовского пламени, дающего лишь свет, а не тепло. На грубо сколоченной лежанке лежало то, во что превратилась хозяйка этого места: обтянутые голубой кожей мощи с густыми, снежной белизны волосами, свешивающимися на промерзший пол. С каждым выдохом к потолку взлетало облачко крошечных снежинок.

Я до боли прикусила губу. Вот это нас угораздило нарваться! Ледяная ведьма! Настоящая, сильная. Всё сходится: и облик, и логово в глуши, и зверь-помощник, и аномальные морозы, чтоб никто не подошел-не добрался.

Колдуны и ведьмы существовали параллельно с магами. Если последние легко ранжировались по уровню сил и умений, составляли каталоги и сборники заклинаний, писали формулы и приводили точные рецепты, то первый творили волшбу по своим, не поддающимся логике, принципам. Чистая стихия, с которой иные со временем сроднялись больше, чем хотелось бы.

В горах Иис-кола, на моей родине, ведьм справедливо страшились из-за этой непредсказуемости. Из уст в уста передавались старинные правила и ритуалы, призванные сделать общение более безопасным, раз уж не удалось избежать встречи с воплощенным огнем или бурей.

– Вил. Пойдем отсюда, – я приложила левую руку большим пальцем к ключицам, а средним – уперев в подбородок, и прикрыла глаза, пробормотав заговор-извинение за непрошенное вторжение.

Но на шёпот отреагировала не подруга, а хозяйка обиталища, повернув к нам лицо. Тёмные впадины вместо щёк, почти незаметная линия безгубого рта и глаза, полностью залитые глубоким, нереально сапфировым цветом с серебряными искрами.

Я отшатнулась, больно ушибившись головой о притолоку, шлепнулась на снег. Зубами стянула варежку и, перекрестив указательный со средним, очертила круг перед лицом:

– Ыыл! Ысто!..

Но Вил сделала шаг вперед. Едва рюкзак пересек невидимую черту, проход вновь преградили старые неровные доски двери.

Взвыв от досады, я засучила ногами, стараясь подняться. Порог! Вил уже тогда через него переступила! А в своем логове ведьмы всесильны… /Бля-бля-бля/, вспоминай теперь, дурная башка, как подругу незамороженной вытащить!..

Только я утвердилась на скользком уклоне, как прямо сквозь дверь со зловещим хохотом вылетел филин. Он широко раскинул крылья, закрывая вход, и угрожающе наставленные на меня лапы с чертовскими острыми на вид когтями вынудили меня вновь опрокинуться на спину.

Крылатая тень пронеслась надо мной, на миг заслонив свет, и тут со всех сторон раздался тихий, протяжный, до костей пробирающий вздох. Голая левая рука окоченела сразу же, а остальное – мгновением позже, под тонкий шелест инея, оседающего на всём вокруг.

На фоне высокого, безмятежно голубого неба филин заложил над землянкой несколько кругов. И под его скорбный "плач" среди моих замороженных мыслей откуда-то появилось понимание, что всё идёт…чередом.

На пороге возникла Виэлла. Иней приодел её в густую шубу, оторочил голову ледяной короной. На белом, без признаков румянца, лице ярко сияли парой голубых топазов глаза. Она гордо приподняла подбородок, обратив искристый взгляд к небу. А затем наморщила нос:

– А-а-апчхи!.. – звонкий звук развеял торжественное великолепие момента. Теперь на пороге землянки пыталась прочихаться хорошо знакомая девушка двадцати лет в вязаной розовой шапке с пушистым помпоном. – Апх-хе! Чхи! Эса, ты чего лежи… и… И-ичха!..

– Скользковато, – отозвалась я, с кряхтением пытаясь собрать окоченевшие конечности в кучку. И варежку, варежку натянуть! – И холодно…

– Согласна, – Вил протянула руку, помогая подняться, – сейчас привал устроим.

…На этот раз магичка добавила в набитые снегом кружки по капле какой-то настойки. Зашипело, затем забулькало, и вот уже внутри исходит паром что-то травяное, ядрёное даже на запах.

– Супер-пойло на борцовом корне! Лютый энергетик, отогревает моментом! До печенок пробирает, правда? – болтала она, смешно вытягивая трубочкой губы, чтобы глотнуть ещё чуть-чуть. А я молча кивала, отогревая руки о кружку и невзначай наблюдала за подругой из-под ресниц. Румяные щёки, обыкновенные серо-голубые глаза. Как будто и не стояла она передо мной зимней королевой…

– Вил, что произошло?

Та осеклась на полуслове. Помолчала:

– Золяна ушла с миром.

Я повернула голову, пытаясь рассмотреть за рядом деревьев поляну, а затем зло отхлебнула сразу половину:

– А какого лешего ты пошла к ней?! Мало того, что нас занесло в логово к сильной ведьме, так она еще и при смерти была? Мы с тобой эти дни мёрзли – это ведь она силу свою уже не контролировала! Нам стоило ноги уносить, что есть мочи, а ты…

– Её отпустила. Она просила дар принять, – Виэлла отвела взгляд, но голос звучал твердо.

– И ты согласилась?.. – картинка начала проясняться, и в груди, несмотря на согревающую настойку, похолодело. – Да ты что…

Магичка резко выпрямилась, уставившись прямо на меня горящим решимостью взглядом:

– Да, я согласилась! Приняла её дар! Чтобы Золяна спокойно умерла наконец-то, а не мучилась ещё неделю, превратясь в итоге в банши!

Пришёл мой черёд помолчать. Безусловно, лёгкий переход за грань лучше, чем появление злобной и до крайности опасной нежити, но…

– Так и тебя потом это же ждёт, – мотнула я головой в сторону опустевшей землянки.

– Решу проблемы по мере их поступления, – сухо ответила Вил, демонстративно сосредотачиваясь на напитке.

Сверху неожиданно раздалась трель из уханий и щелчков, и на ближайший низкий сук приземлился голубой филин, ещё одно наследие покойной ведьмы. Он встряхнулся и переступил пару раз, а потом распахнул широкие мягкие крылья, пристально уставившись на Виэллу. У неё вид стал по-детски восторженный:

– Ух ты, у меня настоящий ведьминский фамилиар! Потомственный, десятой кладки! Обещает помогать и наставлять!

– Что ж, вляпываться – так по полной, – проворчала я, протирая кружку снегом и засовывая в мешок. – Пойдем, что ли…

Подруга кивнула, торопливо собралась и, вскинув на плечи рюкзак, призывно вытянула руку. Филин немедленно перелетел туда, побалансировал расправленными крыльями, а затем, когда Вил так и не смогла удержать его, насмешливо ухнул и полетел неподалеку параллельно. Я криво усмехнулась: чувство юмора у птички точно присутствует.

До самого вечера филин мягко и бесшумно сопровождал нас, чуть обгоняя, иногда поджидая на деревьях, и изредка рыская вправо-влево. Виэлла с энтузиазмом чесала за ним следом, а я размеренно скользила замыкающей, отмечая про себя на удивление неплохой путь: и продираться через кустарник почти не приходилось, и валежник не мешал, и глубоких ям, занесенных снегом, не попадалось. За предыдущие дни несколько раз чуть лыжи не переломали, а тут вон как все гладенько. Где-то на закате, когда пора было уже присмотреть место для ночевки , филин круто повернул влево и нырнул к земле, скрываясь за оплывшим снежным бугром. За ним цепочкой потянулись мы, неожиданно скатившись в ложбину под огромным выворотнем, принятым мною за холмик.

– Видишь, как приятно иметь помощника? – спросила магичка, когда мы прикончили кашу и теперь грызли сухари под горячий чай. Обсуждать птицу нам никто не мешал, в том числе и сам филин, улетевший самостоятельно добывать себе пропитание. – Первый раз в таком хорошем месте ночуем!

Погода к ночи начала меняться, трескучий мороз отступил, а сырой южный ветер нагнал низкие облака. Слабо заметенная снегом, укрытая с трех сторон ложбина, не занятая при этом никаким медведем, спасала от ветра и редких колючих снежинок, а магическое пламя, на этот раз – практически бесцветное и маленькое, в горсти поместится, натопило укромный уголок до такой степени, что я, поколебавшись, расстегнула ворот куртки. Подруга замерзнуть или подхватить простуду вообще не боялась, распахнув верхнюю одежду едва ли не настежь.

– Признаю, смышленая птичка, – от ужина и размаривающего тепла я заметно подобрела. Приняла в нашу маленькую группу нового члена и почти смирилась с выбором Вил. – Кличку уже выбрала?

– Фамильяр – тоже личность, так что достоин полноценного имени. Которым он мне пытался представиться, но сделать это человеческими-то словами неспособен! – Вил утомленно вздохнула. Видимо, обсуждение было жарким и долгим… – Мы сошлись на том, что теперь он станет отзываться на Инея. А может быть, даже и на Иню.

Я усмехнулась, представив возмущение птицы.

– А! Что ты там упоминала про его помощь и наставления?

С ответом Виэлла повременила, приканчивая очередной сухарь и кружку чая. Залпом, хотя только что лично плеснула туда крутого кипятка. Я подозрительно пригубила из своей кружки: жидкости в ней убавилось на треть, но она все ещё оставалась достаточно обжигающей.

– Должно быть, настоящая ведьма в наставницах – это круто, – мечтательно заметила тем временем Вил, – никто тебе не покажет столько применений дара в разных ситуациях, со всеми тонкостями и подводными камнями… Но раз уж так сложилось, что учителя мне не отыскать, пусть будет фамильяр. Он хоть что-то да узнал, помогая предыдущей хозяйке.

– И филин тебе будет лекции читать?

– Ага, держи карман шире, – теперь голос магички звучал раздосадовано, – это ж не магия, чтобы тебе и теория, и практика, логически, со схемами и причинно-следственными связями. И Иней птица. Общается мыслеобразами, и они… не то чтобы совсем непонятны, но настолько специфические, что с ними ещё разбираться и разбираться. За полдня нашего общения я поняла только то, что отношения с прежней хозяйкой были нормальные. Ну или как-то так, Иней её вспоминает в позитивном ключе, причем параллельно возникают образы неба, деревьев и вообще не пойми чего. Хорошо хоть сейчас на охоту полетел, а то я бы не выдержала, и без того голова кругом идет.

Я слегка озадачилась. Мне за весь день и рот-то открыть не довелось, а подруга жалуется, что болтала не затыкаясь. Телепатически.

– А что, попросить его помолчать не получается? С людьми в принципе прокатывает, даже с болтушками вроде тех близняшек из галантерейной лавки. Ну, да, разные слова нужны, кому вежливые, а кому и не очень…

Виэлла отставила опустевшую кружку в сторону, устроилась поудобнее, вытянув ноги в сторону защищенного легким силовым полем входа в нашу берлогу и наколдовав себе под шею призрачный подголовник. Я осталась сидеть, опираясь спиной на промерзшую землю пополам с корнями.

– Связь мага с другим мыслящим существом, человеком или фамильяром, осуществляется либо традиционными методами – звуками и движениями, либо телепатически. Последний, естественно, наиболее эффективен, ну ты Рамшора не раз слышала…

О да, надоел хуже горькой редьки. Молодой маг был готов денно и нощно пылинки сдувать с расположенного в школе устройства для передачи мыслей на расстояние. Это полбеды, но любой его собеседник, даже случайный, рисковал прослушать полноценную лекцию об этой замечательной технологии. Безусловно, удобно моментально обменяться информацией с собеседником, находящемся на другом конце страны, а то и материка. Но в наличии должно быть как минимум два устройства, возле них нужно оказаться одновременно, неплохо ещё знать хотя бы азы телепатии, и, конечно же, я молчу про затраты на приобретение и обслуживание такого агрегата. Даже в Либаве, где волшебников проживало больше, чем во всех соседних странах, вместе взятых, стационарные телепатчики не стояли на каждом углу и более того, никто их ставить на эти самые углы не собирался. Чтобы по этому поводу не думал Рамшор.

Виэлла страдальчески поморщилась и продолжила:

– Видимо, Золяна была сильным телепатом и сама регулировала беседу в одностороннем порядке, потому что… Ну вот как описать? Когда она… в общем, их связь разрушилась, а потом у меня с филином образовалась новая. Как будто прокопали канаву между двумя водоемами – а что там течет, в какую сторону и насколько быстро… Пока Иней в прямой видимости – это непрерывная мешанина образов отвратительного качества, – теперь вытянувшаяся слева от меня подруга идеально воплощала образ вселенской усталости пополам с душевными страданиями. – Так что да, пришлось настоятельно попросить его до утра не приближаться.

– А с утра что-то поменяется? Честно говоря, как проводник он очень даже понравился, – сегодня у филина уже был шанс полететь напрямки, с каменистого уступа, но он добросовестно указал удобный обход. – Места превосходно знает, дорогу подбирает с оглядкой на нас. Есть все шансы сократить путь к Гналику на пару часов

– Отдохну за ночь и буду прикладывать силы к облагораживанию нашей ментальной канавы, – со вздохом пообещала Виэлла, понимая, что деваться ей некуда. Ведьмин дар – то ещё бремя.

***

Погода к следующему вечеру значительно потеплела, но поднялся противный сырой ветер, пронизывающий до костей. На более высоком речном берегу это особенно ощущалось. Вил, намаявшись за день с новым питомцем, снова отправила его подальше и устроилась на толстом поваленном дереве, свесив ноги с лыжами. Я осталась стоять, осматривая, пока есть такая возможность, местность.

Через Пущу мы прошли: все живы, здоровы, и с, чтоб их, приобретениями. А вот со следующим пунктом путешествия – переправой – все не так однозначно. Ведьма здорово продлила зиму, нерушимо лежащие сугробы и морозы вселяли подсознательную уверенность, что и на границе будет так же, ан нет. Отменить весну не вышло. На пригреваемых солнцем участках виднеется жухлая трава и отдельные зеленые росточки, река скоро из-под льда освободится… Переправа через широкий Гналик и так рискованна, а тут вдобавок обширные полыньи по центру. Ключи там бьют, что ли? Твою ж такую, теперь грозит всё равно топать до одного из мостов!

Спохватившись, что скоро окончательно стемнеет, а лагерь разбиваться и не начинал, я растормошила подругу и развила бурную деятельность. А вот когда мы полностью устроились на ночлег, покушали и отогрелись у костра, для разнообразия – традиционного, из хвороста и дровишек, можно и о завтрашнем дне поговорить.

– Ну что, вышли мы к границе – вон она течет. Куда дальше?

– Ну как куда, – не поняла подвоха Виэлла, – в Рась. Иня неоднократно повторил, что выведет прямо к людям, отсюда – совсем крылом подать.

Придется поверить филину на слово: даже в темноте, когда окрестные населенные пункты обычно без проблем угадывались по освещенным окнам, никаких огоньков на том берегу, низком и болотистом, заметно не было. По большей части из-за того, что вместе с внезапной оттепелью приполз туман, но и ожидать, что дома поставят близко к воде, не приходилось. Наверняка ж ещё несколько километров пройти придется.

– Молодец, ничего не скажешь, но с крыльями только он… – я вкратце рассказала о своих неутешительных выводах.

Вил ожидаемо приуныла: обидно, когда вместо достигнутой промежуточной цели ты внезапно получаешь удлинение утомительного пешего маршрута ещё на несколько дней. Настолько, что в ход пойдут все возможные варианты, лишь бы сделать переправу возможной:

– Но ледоход-то ещё не начался толком, оттепель лишь со вчерашнего дня, подозреваю, что из-за умершей ведьмы… Наверняка ж можно перебраться?

Я колебалась ещё сильнее подруги. Близость жилья довольно эффективно убивало желание топать до Мостков, к тому же прихваченные Виэллой запасы сильно истощились, а переходить на ограниченный паек не хотелось.

– Сомневаюсь. При дневном свете будет лучше видно, где лед прочнее, но на середине слишком широкие и частые полыньи, чтобы через них перепрыгнуть или обойти, – я рассеянно подкинула ещё одно поленце в радостно затрещавший костер. При всем удобстве магического огня, сидеть у настоящего было куда приятнее.

– Так давай я их заморожу, – тут же с энтузиазмом принялась предлагать магичка, – или мостик наведу.

Самый очевидный вариант, который можно реализовать с помощью волшебства – мост через Гналик, толстый и желательно с перильцами. Однако я была уверена, что опирать этот мостик надо на что-то понадежнее весеннего льда. То есть на берега, а тогда длина такого сооружения получится не меньше полусотни метров. Даже если ширину перехода делать минимальную, объем в итоге выйдет непосильный для молодой магички. На этот счет мы с Виэллой спорили довольно долго, придя в итоге к устроившему обеих обтекаемому варианту: смотреть завтра по обстоятельствам.

Утро особых перемен в погоде не принесло, но начиналось вроде как и неплохо: Виэлла проснулась раньше, отправила Иню на разведку и пребывала в настроении приподнятом и решительном. Столь твердой уверенности в благополучной переправе у меня не было, но вида раньше времени я старалась не подавать.

Филин вернулся быстро, мы ещё толком собраться не успели. Пока я убирала посуду, Виэлла внимательно выслушивала приземлившегося на ближайшую ветку питомца. Трещал тот долго и разнообразно.

– Новости неутешительные: брода или просто сужения поблизости нет, мы к одному из самых узких мест и вышли. Сплошного льда, чтобы и по центру реки тоже, Иней не заметил. И ещё считает, что выше нам будет удобнее спуститься к воде, вниз по течению слишком много хмызняка и берег только поднимается. Но зато противоположный становится суше и с деревьями.

– Болото меня волнует куда меньше основного русла, оно точно ещё не оттаяло, – я затянула горловину вещмешка, предварительно добыв оттуда моток веревки и быстро соорудив на его концах по большой петле, – а спускаться к воде нам придется по-любому. Бери свой рюкзак, пойдем вверх, оценим, что там твой птиц разведал.

Далеко ходить не пришлось: через полчаса мы наткнулись на неглубокий овражек, одним концом упирающийся в речные воды. Я, помогая себе вырубленной вечером прочной длинной палкой, аккуратно спустилась по склону и высунулась на Гналик. Без каких-либо опасений можно было пройти примерно треть пути. А вот дальше погода подкинула своих гадостей: лед потихоньку заметало мелким снегом, как вчерашним, так и свежим, падающим с серого, низкого неба. Определять его прочность по цвету становилось затруднительно, зато сразу обозначились довольно крупные полыньи на стрежне, расположенные слишком близко друг к другу.

– Эса, ну что, пройдем или как? – нетерпеливо уточнила из-за спины Виэлла. Она, как и положено, шла по моим следам в нескольких шагах. Я чуть подвинулась, приглашая её взглянуть самостоятельно:

– Или как! Видишь, какие дырки, да ещё цепочкой? Не обойти, не перепрыгнуть, – действительно неудобная река, одна сплошная досада и разочарование!

– А мы напрямик, – характерный деловой прищур магички и взятый в рабочее положение посох означали, что неудобную стремнину мы минуем. Я слегка пожала плечами и отодвинулась на несколько шагов назад, чтобы уж наверняка не попасть в зону действия заклинания.

Виэлла начала с самого простецкого и надежного варианта: переводить воду из одного агрегатного состояния в другое обучали ещё совсем малолеток. Ситуация слегка усложнялась расстоянием до края надежного льда: магичке пришлось распластаться, чтобы дотянуться навершием посоха до воды. Я с помощью веревки с петлями её страховала.

Вскоре по полынье стала расползаться тонкая корочка ледка. Расползаться, утолщаться… и уплывать вниз по течению, не желая доращивать собой ледяной покров.

– А на стоячей воде получалось, – раздосадовано заметила вполголоса подруга, прекращая бесполезные попытки. – Ладно… Эса, тяни меня назад!

Даже если ты не один год проводишь бок о бок с магами, возможность увидеть действительно зрелищное и впечатляюще заклинание выпадает до обидного редко. Так что я с удовольствием наблюдала за разворачивающимся зрелищем. От опущенного под ноги посоха тонкой объемной паутиной начал расходиться насыщенно-синий матовый лед, постепенно множась, ветвясь и переплетаясь; толщина увеличивалась с каждой минутой. Виэлла выбрала вариант, в котором мост одновременно нарастал из двух точек, по два метра от противоположных краев открытой воды, и как раз посередине превратившиеся из тонкой паутинки в щупальца толщиной в руку отростки с хрустом переплетались, наползая друг на друга, пока не спрессовались в единый монолит.

Вил с серьезным лицом сделала напоследок несколько жестов и провела заключительную проверку сооружения, а затем убрала посох за спину и с восторгом повернулась ко мне:

– Правда, классный получился?! Красивый, аккуратненький, точно как магистр Хляу показывал!

– Симпатичный, да. А чего такой узкий? – вкрадчиво уточнила я, рассматривая возвышающийся на ладонь над поверхностью реки мостик шириной не более тридцати сантиметров. – Ещё и на лыжах не пройдешь…

– Э-э-э…– Виэлла недоуменно взглянула на свое творение ещё раз и таки сообразила, в чем был косяк: – А что, не хватит? Я решила сильно не разбазариваться… Дорастить его ещё вширь?

Я со вздохом прицепила снятые лыжи к рюкзаку и аккуратно, полубоком, ступила на новообразование. Остатки формирующих его щупалец не слились в идеально гладкую поверхность, выступая кое-где полукольцами и извивами. С одной стороны, менее скользкие, чем ровный лед, с другой – ставить ноги приходилось очень осторожно:

– Разувайся и давай в темпе, а то, чего доброго, старая часть развалится, пока новая вырастет. Хоть пять минут ты мост продержишь?

Не оглядывалась, но подруга уже шла следом за мной, сосредоточенно пыхтя:

– Я его не держу, он сам стоит.

Для рассуждений о способах наложения заклинаний определенно был не лучший момент, но в голову настойчиво лезли всякие мысли. О вариантах длящихся, поддерживаемых магом в течение всего времени, жрущих его силы в три горла, но с возможностью в любой момент вмешаться и что-либо поправить. Или о единомоментных, которые куда экономичнее, но предугадать, сколько они продержатся, как именно себя поведут и какие в самый неподходящий момент вылезут косяки, довольно сложно. Единственное, что тут можно было предпринять – пошустрее перебирать ногами и стараться не думать о купании в зимних водах.

Ничего не хочу сказать о потенциальных способностях Виэллы – до звания архимага точно когда-нибудь дорастет; но пока что она всего лишь двадцатилетняя выпускница заурядной магической школы. И, хотя наколдованная ледяная доска не хрустела, не трещала и не собиралась разваливаться под нашим обоюдным весом…

– Вил, шевелись быстрее! – мы практически перебрались, осталось пара каких-то жалких метров, но тут не выдержал речной лед, служивший опорой – один конец нашего моста практически без предупреждения плюхнулся в воду.

Устоять на ногах на зашатавшемся и, что ещё хуже, медленно разворачивающемся по течению мосту было непросто даже мне. Скользко… Через долгую секунду я почувствовала, как исчезла вторая опора, и, под испуганный визг судорожно вцепившейся в меня Виэллы, полетела в ледяную, черную воду.

Грохнулась я знатно, хотя толстая объемная одежда несколько смягчила удар. Выждав секунду и убедившись, что опускаться на дно почему-то не собираюсь, перевернулась на живот и оглянулась в поисках Вил.

Та нашлась совсем рядом, на четвереньках. Шапка слетела с опущенной головы и валялась тут же, филин, державшийся до того в отдалении, с заполошным уханьем кружился вокруг. А мы вдвоем оказались на округлой льдине, толстой, прозрачно-голубой и при этом все ещё посреди реки.

Нашу спасительную скорлупку довольно сильно шатало волнами, поднявшимися из-за уплывающего вниз по течению моста. Магический лед ненатурально-синего цвета с легкостью прокладывал себе дорогу, круша попавшегося на пути природного собрата.

– Иня, отвали, – слабо донеслось от Виэллы, которая кое-как села и удивленно вытаращилась на творящееся вокруг безобразие. – Ого. Ого-го!..

– Угу, – ошарашенно поддакнула я, радуясь, что мы вместе, целы, невредимы и даже не намокли. – Хорошая у тебя реакция, оказывается…

Бледная, растрепанная подруга смущенно натянула на макушку шапочку и сграбастала в охапку пролетавшего мимо фамильяра.

– Не, я про магию даже подумать не успела, только испугаться…

Голубой филин снова разразился тирадой, на этот раз – негромко и с интонациями успокаивающими. Виэлла рассеянно погладила его по перьям и продолжила:

– Так что, подозреваю, что это ведьминское.

Оно, конечно, интересно, но не столь уж и важно. Главное, что мы не потонули, и нам даже не грозит это вот прямо сейчас. Радостными новостями я поспешила поделиться с магичкой. Та, воспрянув было духом, согласилась, но тут же погрустнела вновь:

– Я даже предположить не могу, когда эта ледышка исчезнет! Длительность обычных заклинаний хотя бы приблизительно знаю, а здесь…

– Не буду, – я отчего-то сразу успокоилась. Озарение, что ли? – Думаю, будет плыть, пока не растает. С одной стороны – да, лед магический, а с другой – самый настоящий. Ещё для тебя есть задание. Сейчас нам надо как-то пристать к берегу, и мне понадобится упор. Борт у края организуешь?

Магичка предпочла молча забрать из моих рук палку, наколдовав винтовую резьбу и заостренный конец. Вкручивали её в плотный монолитный лед мы вдвоем и довольно долго, но в итоге полутораметровый сук ушел вниз наполовину.

– Вот и замечательно, – я пропустила один конец веревки в петлю на рукояти любимого моего ножа, повозилась с узлом, подбирая баланс. – Утяжели-ка его на пару кило…

Нож удалось закинуть ближе к расейскому берегу и поставить в пробитой полынье распоркой. А дальше дело техники: второй конец веревки я обернула вокруг сука и напрягла мышцы.

Причалили мы к довольно прочному, выдержавшему столкновение с нашей льдиной участку. Виэлла перебралась первая, ответственно прощупав посохом ближайшую площадь, я перепрыгнула следом. До берега, слабо обозначенного среди поднимающейся метели зарослями мертвого камыша, мы добирались в молчании.

***

Как я и предполагала, от реки деревеньку отделяла пара километров унылого серо-белого поля, разбавленного ивами. Их постепенно становилось все больше, на полпути отдельные шары кустов слились в настоящую рощу. Пробираться через ракитник мы не стали, обогнули его и, мимо редких частоколов, добрались до окраины, страстно желая отогреться. Сырой снег, начавшись ещё утром, все так же продолжал падать, причем из-за переменчивого ветерка – казалось, одновременно со всех сторон, норовя забиться в складки одежды или под натянутый едва ли не до подбородка капюшон.

Деревня оказалась довольно крупной: около полусотни дворов и две довольно прямые улочки крестом, на пересечении которых было как-то оживленно. Заинтересовавшись, мы направилась туда, подмечая по пути потенциальные места ночлега. Проситься на постой в покосившиеся, плохо досмотренные хатки ожидаемо не хотелось, но таких оказалось немного: большинство домов были крепкими, хоть и не новыми.

Пройти через всю деревню и не наткнуться на хотя бы одного любопытного жителя крайне сложно. Собаки забрехали, как только мы миновали околицу, а наиболее подозрительная бабка показалась чуть ли не из крайнего дома:

– А вы ещё кто такие? – бдительно понеслось нам в спины, оповестив заодно более занятых соседей о появлении новых, незнакомых лиц. – Чего надо?

Я обернулась, прищурилась, заслонив рукой назойливо лезущий в глаза снег:

– А что, путешественников у вас редко видят? Нам много не надо: ночлег да кормежка.

– Евона как, – крепкая, несмотря на возраст, плотно сбитая бабуля с кряхтением слезла с крыльца и направилась поближе к забору. Мы, ожидая перехода к деловому разговору, тоже подошли. Бабка окинула нас цепким взглядом темных, запавших глазок и неожиданно скрутила фигу, звонко пояснив: – А не будет вам тут постоя! К нам путники с реки ещё никогда не приходили! Значится, вы или колдуны какие, или нечистые-кровососы!..

Я молча пожала плечами и развернулась в сторону центра, не считая нужным комментировать все сказанное. Не хочет вампиров и магов к себе пускать – как хочет. На косые взгляды из-за выделяющейся внешности я уже давно перестала обращать внимание:

– Пошли, Вил. Раз наши деньги тут никому не нужны…

Преодолев перемешанный с грязью мокрый снег улочек, мы вышли на небольшую площадь, посередине которой был вкопан гладко ошкуренный сосновый ствол трехметровой высоты. Вершину украшали четыре доски, сбитые квадратом, чтобы на все стороны было видно название деревушки: Урминка. Остальную поверхность бревна, особенно на уровне глаз, неряшливо облепляли остатки берестяных и бумажных объявлений. На наиболее свежем кусочке бересты я прочла коряво, но старательно выцарапанную надпись:

«На ниделе тута будут Заппычи! У каво кака хрень на примете – сказать старасте!»

– Эх, и почему таких объявлений у нас возле школы не вешали? – одобрительно покачала головой Виэлла, вспоминая все, творившееся по вине учеников. Я выразительно кашлянула, намекая, что с тем количеством происшествий, да ещё и специфических, могли справиться только учителя. А в ночное время эта сомнительная честь выпадала сторожам.

– На вашу хрень уже вдоволь насмотрелась! Мне больше интересно, что беспокоит местных и кто такие эти Заппычи…

Один дом из выходящих сюда, отличался. В первую очередь распахнутыми воротами и приглашающе покачивающейся над косяком деревянной рассохшейся кружкой. Я повернулась в его сторону и с усилием и громким чпоканьем оторвала от грязи лыжи.

За дверями оказалась небольшая пивная, с порога разившая ароматами сушеной таранки. Высокая стойка в дальнем углу, полдюжины тяжелых столов из некрашеных досок, массивная беленая печь, развешенные в декоративных целях просоленные щучьи головы впечатляющих размеров, местные жители, плотно занявшие все лавки и обступившие стойку двойным кольцом. Мужчины и женщины беседовали, пили и закусывали рыбкой, но нет-нет да и поглядывали в сторону самого козырного места: чуть в отдалении, прямо у печки.

Причиной небывалого наплыва посетителей являлся расположившийся у печи мужчина, худощавый, с длинными, как паучьи лапки, пальцами. Стол перед ним был занят по большей части какими-то бумагами и толстой книгой в зеленоватом переплете, а кроме того – графином мутно-красного вина и стаканом. Рядом лежала очень приметная шляпа: с высокой тульей из волчьей шкуры и ярко-алой лентой, посреди которой крепился черепок, совсем маленький, размером с крысиный.

Пока мы топтались у дверей, выбирая, куда бы приткнуться, перед нами притормозил разносчик, высокий нескладный парень с крупными конопушками. Руки были заняты подносами с кружками, пустыми и увенчанными пышными шапками, связка тарани на закуску болталась на сгибе локтя.

– Рады видеть новые лица! – искренне поприветствовал нас он. Над фирменной улыбкой можно ещё поработать, но настрой что надо, не во всех заведениях выдерживается. – Хотите выпить чудесного урминского пива?

– С удовольствием, но после плотного обеда, – сзади очень выразительно забурчало в животе, придавая моим словам дополнительный вес. Я сглотнула слюну и продолжила: – Что-нибудь существеннее закусок у вас подается?

Парень кинул быстрый взгляд в сторону стойки, за которой возвышался хозяин заведения, не поднимая головы разливавший пиво:

– Ближе к вечеру только, да и то для «нечистиков»… А вы на ночь тут будете оставаться? Зайдите к моей тетке, она вас накормит, напоит и спать уложит!

Старательность и клиентоориентированность стоило поощрять, что я и сделала небольшой суммой денег:

– Тогда рассказывай, как твою тетку найти…

– Это у них из-за того мужчины такой аншлаг? – уточнила Вил, когда мы шлепали на противоположную от реки сторону деревни, высматривая дом с красными наличниками. – Он же на охотника не похож ни разу.

– Шапка-то фирменная. В любой команде кому-то все равно приходится заниматься… вспомогательными бумажными работами. Переписку с заказчиками вести, маршруты подбирать, рассчитывать и закупать провизию на весь кагал, находить транспорт под обоз, проводников… Ну и, конечно, вести учет трофеев. В опытных, давно сработанных отрядах под это проще выделить отдельного человека, который не будет шататься по жальникам с нечистью, но станет старательно и разборчиво писать. В идеале, мда… Так что остальной отряд просто ещё не вернулся с охоты.

Виэлла на мгновение задумалась, сняла варежку и громко, звонко свистнула, резанув мне по ушам:

– Ты чего? – отшатнулась я, пытаясь вытрясти из правого уха лишний звук.

Застывшая посреди дороги магичка сосредоточенно покусывала губы:

– Подожди… Все, вроде понял. Ине все равно обжитые места не слишком нравятся, так пускай кружит вокруг с пользой.

– Сообщит, когда в пивную бежать? – искомый нами дом производил странное впечатление. С крепкой крышей, яркими наличниками – и при этом с покосившейся изгородью и прогнившим, провалившимся крыльцом.

– Вроде того, – Виэлла, бегло убедившись, что гавкает в других подворьях и никто не собирается внезапно вцепляться нам в ляжку, пошла стучать в окошко.

Парень-разносчик свои деньги получил не зря: живенькая и любопытная вдова средних лет платежеспособным постояльцам обрадовалась и немедленно послала молчаливую, подозрительно зыркающую дочку лет десяти накрывать на стол. После обеда я вместе с хозяйкой выволокла из сеней большую бадью, и отошла в сторонку наблюдать, как Виэлла развлекает гостеприимных хозяев, обеспечивая их впечатлениями. Девчонка, растеряв всю свою настороженность, с горящими глазами наблюдала, как вода сама по себе появляется в бочке, а затем и вскипает безо всякого огня.

Мы спокойно отмылись с ног до головы, простирнули белье и высушили, после чего я пристроилась на широкой лавке вдоль печи, чтобы спокойно там сесть и причесаться, а Виэлла показывала ещё один эффектный трюк. Ей надо было разобраться с грязной водой, висевшей посреди хаты скопищем полупрозрачных шариков. Большая их часть уже отправилась через дверь на помойку, а остатками магичка домыла пол. Вода сначала тонким слоем размазывалась по всей площади, в том числе половикам и щелям, а затем опять собиралась в шар и выкидывалась. Такой вариант для магички был самым плевым и приятным, но дома категорично заставляли использовать веник и швабру с тряпкой.

В ожидании сообщения от нашего разведчика, мы предавались расслабляющему ничегонеделанью, пока не прибежала хозяйская дочка и взахлеб, с порога, не стала рассказывать, как «нечистики» торжественно демонстрировали трофеи у площадного столба, а потом зашли в пивную, и выгнали оттуда всех, кроме старосты.

Необходимости напяливать куртки-шапки и отправляться по размякшей улице пробиваться на встречу с охотниками вроде как и не было, раз публичное выступление уже закончилось, но я настояла. С учетом того, что по календарю вот-вот наступит апрель, стоило подумать о том, как лучше двигаться дальше. Лыжи через какое-то время придется снять, а по дорогам, особенно проселочным, мы будем продвигаться в два раза медленнее и непрестанно матерясь. Сама я всегда старалась пересидеть жесткую распутицу в каком-нибудь населенном пункте, чем крупнее, тем лучше. И сейчас хотела выяснить, не удастся ли нам подъехать с комфортом.

Лицо у Виэллы, неохотно шлепающей в сгущающихся сумерках, было кислее лимона:

– Я тут, грешным делом, считала, что фамильяры умны и сообразительны… А он решил в ракитнике у реки подремать!..

– Потенциал разведчика есть, – смачно зевнула я, в чем-то понимая птичку, – осталось только развить… До сих пор спит?

– Нет, после моего вопроса со всех крыльев кинулся в деревню. Где он там, хочу ему сказать кое-чего…

Силуэт нахохлившегося на вершине столба филина был ещё вполне различим на фоне более светлого серого неба. К хозяйке на плечо слетал он неохотно, с понурым клекотом, предчувствуя заслуженную головомойку.

Меня больше заинтересовали изменения во дворике пивной. Теперь под окнами стояла широкая повозка с высокими бортами, на которых переливались красным большие буквы «З» и «П». Похоже, дела у команды идут хорошо: на эмблему не пожалели дорогой краски, видимой издалека даже при скудном освещении, трофеи были аккуратно сложены в плетеный отсек, накрытый плотно прилегающей крышкой. Я, не сдержав любопытства, приподняла её и полюбовалась на щедро пересыпанные крупной солью разномастные ошметки. Ухватила упыриную башку за редкий чуб, смешно торчащий над широкой, отталкивающего вида мордой и, стряхнув лишнюю соль, покрутила перед собой.

– Так, кто тут наши трофеи мацает?! – незамедлительно донеслось с крыльца. – А ну пшла отсюда!..

– Детей шугать будешь! – немедленно огрызнулась я, бросив недовольный взгляд на появившегося в дверях охотника. – Как сейчас упырей добывают? Все так же облавой и собачатиной?

– Псину уже редко кто использует, большинство на петросмалинец перешло… – ворчливо, но чуть более дружелюбно отозвался черноволосый, обросший недельной щетиной мужик, спрыгивая на землю и облокачиваясь на жалобно скрипнувший тележный борт.

– Да ладно, – с сомнением протянула я. Про такую приманку слышать не доводилось ни разу, так что больше всего это напоминало профессиональную шутку для отваживания любопытствующих.

– Ого, надо же, как предприятие Рисаллы раскрутилось, раз даже в Раси фирменную мазь используют… Или вы по-простому сало с рубленой петрушкой мешаете? – Виэлла успела пропесочить своего фамильяра и подошла ближе, присоединившись к разговору о способах охоты на нечисть. Её увлечение алхимией оказалось полезным и здесь…

– Тю… Так вы что, целую засаду ради этого задохлика устроили? Такая мелочь на людей не выходила бы ещё год как минимум!.. – я была разочарована. За внушительным непонятным названием скрывался давний, широчайше распространенный и самый что ни на есть народный рецепт, на какое-то время отбивавший упырям нюх.

Охотника мои комментарии ожидаемо задели:

– Можно подумать, ты много упырей видала, чтоб в них разбираться!..

– Чего тут разбираться-то! Чуб ещё не вылез, уши лопухами и всего два пальца между клыками помещается, – башка полетела обратно в короб, а я принялась обтряхивать руку о штаны. – Значит, самец-однолетка, дурной и пугливый, такого ногами затоптать можно, если повезет. А на здоровенную старую упыриху, мы, помнится, топленого сала аж полбочки на этот, петросмалинец, пустили и всех собак извели. Оставшихся. Вот там башка была!.. Моя ладонь между зубами влезала!..

– Уж не занесло ли в Урминки наших коллег? – помолчав, уточнил мужчина. Уважения в голосе теперь прибавилось: все-таки женщины в таких командах встречались довольно редко и чаще оказывались ещё и магами.

Был в моей      жизни и такой эпизод, два месяца продолжался, да с командиром не срослось…

– Отряд «Желтые лапки», из Зимжека. Правда, лет восемь как покинула.

Давность особого значения не имела: в пивной нас после громогласного представления черноволосого приняли весьма радушно и пригласили за стол, на котором моментально появились ещё две кружки, полные пива. Разморенные теплом охотники радостно ухватились за возможность скрасить ужин и весело померяться количеством и размерами добытой нечисти.

В команду, кроме субтильного писаря, входило ещё пятеро мужчин, мощных, широкоплечих, с бородатыми, обветренными в походах лицами. Здесь с одного взгляда было понятно, что люди это надежные, изведут любую нечисть и запросят приемлемую цену. Ну а потом красочно расскажут истории, байки и анекдоты любому желающему или же избранным везунчикам, в зависимости от предпочтений.

Задавал тон рассказам командир Заппычей, Шуляк Коршунец, но буквально сразу же всеобщим вниманием завладел Лис. Профессиональные качества видней, конечно, начальнику, но вот талант рассказчика у этого парня был потрясающий!.. Сверкающий пронзительно-голубыми глазами из-под огненно-рыжих волос и белозубо улыбающийся балагур моментально увлек нас рассказом. Скромно притулившаяся рядом Виэлла через пять минут уже вовсю хохотала, забыв про скованность и робость, а я внезапно поймала себя на мысли, что «Желтые лапки» на фоне «Заппычей» не заслуживают даже упоминания. Там не было ни писаря-аккуратиста, ни болтливого острослова, способного сплотить уставших, замерзших и озлобленных людей, ни ответственного, обстоятельного командира. Муаран, собравший «Лапки», трагически погиб в третьем походе, пришедшего ему на смену Алира хватило на две недели. Затем перегавкавшаяся вдрызг команда вернулась из долгого странствия, и отряд закономерно прекратил свое недолгое существование.

Как знать, возможно, если бы мне тогда повезло познакомиться не с угрюмыми энтузиастами, а с проверенными «нечистиками», я б в их числе до сих пор оставалась…

К главному вопросу, ради которого мы сюда заглянули на пару минут, а в довесок получили несколько чудесных часов, я подобралась уже поздним вечером, когда командир зычно скомандовал заканчивать посиделки:

– Шуляк, по округе вы поколесили, трофеев набили и теперь на базу возвращаетесь. А не возьмете ли попутчиков?

– До Запповедного? – почесал он мохнатую бровь и благосклонно кивнул: – Отчего нет, если вам охота два дня в компании упырятины в обозе ехать. Ребята только рады будут попутчицам, Лис так вообще не заткнется. Мы собираемся, как только рассветет, подходите.

***

Как же нам повезло наткнуться на Заппычей!.. Отзывчивые мужики крупно выручили нас сразу по нескольким пунктам. Во-первых, с интересными людьми приятно побеседовать на самые разные темы, начиная от рабочих особенностей (а их оказалась воз и маленькая тележка), заканчивая лучшими и худшими местами в Запповедном месте, путь до которого занял аж три с половиной дня.

Во-вторых, спасибо этим людям за сбереженные нервы в большом количестве! Как-то незаметно принялась качать свои права весна. Морозцы ещё случались, но лишь по ночам, а днем проталины на окрестных полях, лугах и пастбищах увеличивались с каждым часом. Леса ещё пока стояли голые и угрюмые, хотя то тут, то там пробивались из-под снега первоцветы. Бледно-синие крокусы, желтенькие примулы и белые подснежники радовали глаз. А вот проселок, ведущий от Урминок, своим видом вгонял в жестокую тоску, пусть даже жирная, напитавшаяся водой рыжеватая глина красиво поблескивала в пробивающихся из-за облаков солнечных лучах. Гнать и без того выбивающихся из сил лошадей не было смысла, потому и на дорогу ушло больше времени.

В-третьих, профессиональные охотники, живущие с разъездов по заказам и патрулирования территории, рассказали в общих чертах про географию местности. «Заппычи» вот уже несколько лет входили в число официальных «нечистиков» северного, лежащего вдоль Гналика региона Раси. Самым крупным городом области был Димнелл, но находился он у восточных границ, и тамошнюю администрацию больше занимали оживленные тракты из Либавы, Привары и Маруры. Так что отдаленным провинциальным городкам приходилось крутиться самим, и Запповедное место славилось именно обеспечением безопасности. По Северному тракту, проходящему через всю область параллельно границе, можно было передвигаться без опаски именно благодаря слаженной регулярной работе охотничьих команд. Об этом Шуляк рассказывал со спокойной, осознанной и обоснованной гордостью, так что я с чистой совестью выкинула нечисть из списка забот на дальнейший участок пути.

Куда этот путь будет лежать, мы пока не определились. Виэлла всю дорогу легкомысленно отнекивалась от попыток обсудить с ней дальнейший маршрут, наконец, прямо сказав, что в этом вопросе полностью мне доверяет.

Запповедное место на своих «нечистиков» полагалось целиком и полностью: дворы и огороды были привольно раскинуты между расходящимися в стороны дорогами. Ни стен, ни даже общего частокола, только одиноко стоящий у дороги столб с названием поселения. Чем дальше от окраин, тем меньше становились подворья, ровнее и однообразнее заборы, внушительнее дома. Здания из деревянных становились кирпичными, вырастали на этаж, накрывались светло-серой черепицей.

Народная популярность, заслуженная годами службы, была видна невооруженным взглядом: с самых окраин небольшой, абсолютно непримечательный отряд из пяти верховых и одной повозки вызывал восторженные крики детишек, приветственные возгласы взрослых, шаловливые шуточки высунувшихся по пояс в окна девушек.

Занимаемый Заппычами дом ожидаемо располагался в самом центре, выходя фасадом на площадь. Собственно, её и образовывали два здоровенных подворья: база охотников и «Облачная нега», самая лучшая в городке гостиница, про превосходную кормежку и уютные комнаты с мягкими перинами которой Лис прожужжал все уши.

Огороженный крепким высоким забором двор; на воротах выведены те же символы команды, что и на тележных бортах. Далее – угрюмый двухэтажный дом, из серого, позеленевшего от влаги кирпича, с подслеповатыми маленькими окошками, забранными полупрозрачным стеклом. За базой присматривали: из труб вился тонкий дымок, под стенами никакого мусора, жидкая грязь направлена в узкие, не забитые прошлогодними листьями и прочей дрянью сточные канавы. Дерево на площади росло лишь одно, зато какое! Многосотлетний дуб, обнесенный низенькой решеткой, раскинул голые узловатые ветви во все стороны. Брусчатка улиц не сливалась на этой площади в одно сплошное озеро, а уважительно обтекала дерево стороной.

«Облачная нега» выглядела полной противоположностью неприветливому охотничьему жилищу. Легкое, нарядное нежно-голубое двухэтажное здание с большими окнами, белыми наличниками, дверями и черепицей; глядя на него, можно было подумать, что мы очутились, по меньшей мере, в центре области, а то и в столице. Конюшни, сараи и прочие подсобки более темного и спокойного оттенка выгодно подчеркивали внешний вид главного дома.

Шуляк спешился у ворот первым и с удовольствием размял руки-ноги:

– Приехали наконец-то…

Все остальные с этим были согласны целиком и полностью: среди набирающих силу звуков обычной для прибытия из дальней дороги суеты отчетливо выделялись тихие вздохи облегчения. Я легко перемахнула через высокий борт, с наслаждением ощутив под ногами твердую брусчатку. Виэлла не мешкая всучила мне оба рюкзака, а сама принялась осторожно слазить, повернувшись к улице задом и нащупывая ногой колесо.

Ещё в пути охотники мягко намекнули, что полноценное прощание с многочисленными признательностями, заверениями в дружбе и предложениями отблагодарить им не по душе. Подбросить коллегу они всегда рады, денег за это не берут, так что можно ограничится кратким «до встречи!» и разбредаться по своим делам. Мы же вскинули на плечи рюкзаки и обогнули дуб, намереваясь проверить на своей шкуре хваленое качество «Неги».

В снятую нами непритязательную двухместную комнатушку я вернулась уже на закате и от двери смачно, с размаху, швырнула под окно объемистый сверток. По уму, прибарахляться нужно было перед возвращением в гостиницу, а не перед прогулкой по городку из конца в конец…

– Эса!.. Ну ёлы-палы, все в чернилах теперь!

– Если ты не додумалась брать в поход чернила-несмывайку, тебе работы на пять минут, – я полностью проигнорировала её возмущение и с наслаждением содрала нога об ногу ботинки в отведенном под это углу у двери. Куртка была расстегнута уже до того, оставалось лишь повесить её за капюшон на прибитые к двери крючки. Можно подумать, это первый раз, когда у нее протекали чернильницы! Школьную сумку чистила регулярно!

Кроме бурчащей под нос Виэллы, сейчас колдующей над пятнами, на кровати сидела ещё одна девушка – кудрявая шатенка с редкими крапинками веснушек по личику и забавно приподнятыми бровями над карими глазами. Эффектно пролетевший перед самым носом пакет присевшую на краешек кровати гостью впечатлил до немоты аж на целую минуту. Затем она все же отмерла:

– Привет, Эсал!

– Привет, – улыбнулась я в ответ. С Лараэлью мы уже познакомились. В обеденное время в общем зале было крайне сложно найти пару мест, и нам удалось пристроиться только в самом дальнем углу, по соседству с единственной симпатичной девушкой на весь зал. Та охотно подвинулась, ну и слово за слово мы разговорились. В ожидании заказа она, как добросовестная дочь, составляла письмо домой. Виэллу как раз начинали терзать муки совести за побег, а тут такой шикарный «знак свыше» подать-таки весть родителям.

– Чем вы тут без меня занимались интересным?

– А то ты не видишь?! – выпрямилась покончившая с уборкой Вил и выразительно обвела валяющиеся на полу скомканные листки неудавшихся вариантов. – Третий час пытаюсь составить что-то более-менее содержательное!.. Лара уже давно могла бы свое письмо отправить, а все меня ждет!

Сама Лараэль от этого ничуть не расстраивалась:

– Жду – ты же обещала с доставкой помочь. А пишется тебе так медленно, потому что мы вдобавок болтаем про всякое.

Виэлла вдохнула-выдохнула и забралась обратно на кровать, опершись спиной о стену. Решительно раскрыла блокнот на чистом листе и занесла над ним металлическое перо:

– Значит, так: теперь все дружно помолчали и дали мне закончить! Я хочу-таки добить это дело, а коротенькой записки моей маме будет недостаточно…

– Ну, это ещё на три часа, – пробурчала я под нос, проходя вглубь комнаты и с наслаждением присаживаясь на кровать. Перины в «Неге» были и правда замечательно мягкие, постельное белье похрустывало даже под плотным покрывалом.

Лараэль к просьбе магички отнеслась серьезно и, спросив разрешения, перебралась ко мне, устраиваясь поближе к окну и очень удачно заслоняя меня от закатных солнечных лучей. Волнистая, натурально встрепанная шевелюра в таком освещении начинала отдавать яркой, сочной рыжиной.

– Я вижу, ты любишь проводить время активно и предпочитаешь валянию на кровати поход по магазинам, – внимание девушки привлек небрежно брошенный под окно сверток. – Эх, похоже, время для путешествий я неудачно выбрала: только до Запповедного доехала, а проблемы одна за другой возникают…

– Если проблему можно решить деньгами, то это расходы, – пожала я плечами. Сегодня пришлось прикупить пару ветровок, за обувью завтра выберемся. Но смена сезонов в пути меня заставала не раз и даже не десять. Хуже всего, когда теплая осень внезапно сменяется лютым морозом, а ты посреди голого поля… – Или у тебя ещё какие-то трудности? Сперли деньги и документы, кинули посреди дороги, застряла на три недели в глухомани на воде и лебеде?

– Да куда уж мне, – проворчала Лараэль, впечатлившаяся перечисленным, – я ещё пару дней назад дома была. Досюда мама проверенного попутчика подыскала, и надо бы к Шуляку подойти, что ли…

– Коршунец твой родственник? – коллег «нечистики» подвезли охотно, но и только. Помогать каждому встречному-поперечному они явно не настроены, у них и своих обязанностей по горло.

– Заппычи так часто заглядывали к нам по работе, что их можно счесть хорошими знакомыми, – дипломатично высказалась Лараэль с легкой полуулыбкой. Я довольно подозрительно уставилась прямо на собеседницу:

– Вам катастрофически не повезло с участком, если они бывали у вас не раз в несколько лет, а куда чаще.

– Тут, главное, учитывать, что наш участок – это все Глещины, их окрестности и здоровенный кусок леса в придачу, в котором Заппычам всегда находилось, чем заняться, – с досадой пояснила Лара.

– А вы что, за сбор заказов с этой территории отвечали? – подняла голову от блокнота Виэлла, заинтересовавшись разговором.

– Я – потомственная дворянка из рода Глещинских, – приосанилась Лараэль, но ненадолго: – За что мы только не отвечали, мда…

Вопросов лишь добавилось. Если поездка деловая – то она организована просто отвратительно, да и предыдущий разговор на это никак не указывал:

– И, надо думать, у тебя важная миссия, связанная с семейными делами? – предположила я, стараясь не думать, что ситуация отдает конкретным слабоумием. Отпустить молодую красивую девчонку в одиночку? Да, добираться из города в город с каждым годом безопаснее, но тем не менее… Охотно верю насчет истребленной вдоль тракта нечисти, но и без этого хватает мудаков и вообще нехороших людей. Даже в относительно безмятежной Либаве была специальная разрешающая пометка в уголовном кодексе насчет самозащиты вне населенных пунктов. Мол, если кто обидел, можно смело бить в челюсть, никто за превышение самообороны спрашивать не станет, но и на помощь не примчится.

Лараэль поджала губы, отчего широкий подбородок стал выглядеть ещё упрямее, и осторожно сформулировала:

– У меня есть некоторое количество времени, чтобы других посмотреть и себя показать.

– И мама сама в путь провожала! Всем бы такую! – с чувством высказалась Виэлла о наболевшем, незаметным касанием магии подсушивая дописанное-таки сообщение и складывая его. Затем призадумалась: – А далеко отпустила?

– Расстояние мы с ней не оговаривали, только сроки. Так что определенного маршрута перед выездом не строила, собиралась этим заняться в Запповедном.

– Ну что ж, самое время объединить усилия, – с намеком взглянула я на магичку, наотрез отказавшуюся обсуждать это раньше. – Ты, Лара, все-таки расеянка, рассказывай, куда у вас можно отправиться и что интересного глянуть. Столица в списке по умолчанию.

Девушка на какое-то время задумалась, но довольно быстро оживилась:

– Я бы вот в Димнелл хотела заглянуть! Центр области, куча интересностей! Едва ли не крупнейший в стране рынок – неделю можно ходить, на диковинки глазеть! А ещё там здоровенный яблоневый сад есть, весной, весь в цветах – просто потрясает! Для влюбленных сделать там предложение святое дело! Да и просто познакомиться многие приезжают. По центральным улицам пройтись: там такой ансамбль архитектурный – на соседние страны знаменит! И башня гранара надо всем этим, как вишенка на торте!

– Чья башня? – недоуменно переглянулась я с Виэллой. Лараэль забавно выгнула правую бровь и прищелкнула пальцами несколько раз, пытаясь подобрать определение.

– Ну, вообще гранар – это глава области, которого король назначает, но в Димнелле в башне гранара сидит главный городской маг, поэтому она и переливается… или светится… или все разом, тут смотреть нужно.

Виэлла слезла с кровати и засунула ноги в ботинки. Затягивать шнурки не стала, но заправила внутрь, чтоб и не болтались, и ногам так жарко в зимней обуви не было:

– Вот видишь, Эса, а ты все переживала, куда же нам податься! Нам насоветовали прекрасную цель! Прорабатывай маршрут, пока мы прогуляемся и отправим-таки письма!..

Лараэль легко вскочила с кровати и вприпрыжку покинула комнату.

– Вестника лепить будешь? – лениво уточнила я у магички, задержав её в дверях. Вил отрицательно покачала головой:

– Ай, обычной почтой отправим. Колдовать буду, только чтобы письмо точно дошло и по дороге не размякло – не потерялось.

– Не долетят? – с легкой издевкой уточнила я, имея в виду магического вестника, доставляющего письма. У подруги заклинание держалось километров пятьдесят, а потом рассыпалось. Даже для непрофильного мага это был так себе результат.

Виэлла посчитала ниже своего достоинства отвечать на такие выпады и с гордо поднятой головой вышла на коридор. Я же с облегчением вздохнула и полноценно растянулась на кровати, закинув ноги повыше, на спинку.

Необходимость выдвигаться в путь на следующее же утро с рассветом отсутствовала, и это замечательно! Можно было вдоволь выспаться не в спальниках под елкой, а в приличной кровати.

***

Сладко дреманув пару часов, я все же решила прогуляться вниз: развеяться и Виэллу заодно поискать. Общий зал «Неги» занимал большую часть этажа, ярко освещался многочисленными свечами, и людей в нем было порядком. Обычно посетители собирались поесть, выпить, поговорить, рассказать или послушать байки, сыграть в азартные игры или познакомиться с прицелом на продолжение общения в приватной обстановке. Тут присутствовал весь этот набор без исключения, хотя бы на примере знакомой команды «нечистиков». У расположенной в простенке между окнами невысокой сцены восседал на высоком барном стуле Лис в обнимку с пивной кружкой. История показалась мне знакомой, но полностью обновившийся состав слушателей играл рассказчику на руку. В левой части зала, ближе ко входу, столы были заняты более или менее голодными людьми; среди них уминал ужин чернобородый Казим, с которым мы когда-то обсуждали добычу упырей. Напротив сцены подпирали барную стойку Тхор и Кунь, темноглазые близнецы, отличающимися только боевыми шрамами, а рядом терлись недвусмысленно хихикающие девушки. Писарь Нежиц, чей острый нос был заметен издалека, этот вечер коротал в дальней от входа части, где столов не было видно из-за плотной толпы любопытствующих. Скорее всего, там собрались любители игр. Странно, что в той же толпе выделялся и небрежный золотистый хвост, очень похожий на Виэллин…

Пробиться в первые ряды к подруге не получилось: зашипели со всех сторон. А раз так, пришлось вытаскивать её, причем в прямом смысле, за шиворот. Та на бесцеремонное обращение не обиделась, напротив, весело захихикала:

– О, Эса, а я уже стала бояться, что ты всё веселье пропустишь!..

Румяная Виэлла выглядела веселой, расслабленной и полностью довольной жизнью, то есть находилась в состоянии легкого алкогольного опьянения, а в руке сжимала высокий глиняный стакан с торчащей оттуда соломинкой. Довольно неожиданно: обычно в трактирах маленьких городков коктейлей не предлагают. С другой стороны, именно поэтому их наличие в меню может приносить солидные деньги и бешеную популярность.

Я отловила трубочку и нагло присосалась к остаткам напитка. Такого… девчачьего, сладенького: карамель, тонко смолотые орехи в холодном молоке и настоянный на дубе самогон, навскидку – один к одному:

– Вкусный коктейльчик. Но он все равно плохо объясняет, отчего ты в компании картежников и при этом босиком.

К стакану (или даже нескольким) выпитого у меня претензий не возникало. Все-таки абсолютно трезвый образ жизни – довольно скучное занятие. Но вот если Вил, насмотревшись на опытных шулеров, решила сунуться в игру или просто сделать ставки и проиграть единственную пару обуви…

Магичка недоуменно уставилась на собственные ступни в полосатых носочках, словно увидела их впервые:

– А! Так ботинки под столом остались, жарко же. Надо их достать, они где-то возле Лары должны стоять…

– Подождут, – я бдительно перехватила Вил, уже приготовившуюся принять удобное устойчивое положение на четвереньках и пробиваться под стол. – А Лара там тоже коктейли пьет?

– Она играет! И как! Их команда четыре последних партии в «чешуе» выиграла, а одну вообще всухую сделала! Ей пить некогда, она все мне отдает.

Успокоившись насчет такой важной вещи, как обувь, я привстала на цыпочки и вытянула шею. «Чешуя» и в самом деле впечатляла размахом: несколько сдвинутых столов, колод пять, не меньше, три команды участников и обступившие их зрители. Традиционного банка, денежного, не было; вместо этого неподалеку крутилась одна из официанток с блокнотом. Когда под радостные и разочарованные возгласы в равной пропорции определился победитель, она тут же обошла толпу, помечая, кому какого напитка и за чей счет приносить. Через несколько минут игрокам обновили пиво, единственной девушке принесли ещё стакан молочного коктейля.

Состав команд после этой игры стал обновляться. Толпа забурлила, пришла в движение. Кто-то поднимался со стула, считая, что ему уже пора, кто-то, напротив, устраивался на нагретом месте поудобнее и самоуверенно объявлял, что сейчас раскатает всех противников. Менять игру не собирались, поэтому сложная система жеребьевки распределяла участников по командам. Я с такой никогда ещё не сталкивалась и заинтересованно прищурилась, пытаясь понять принцип.

Впрочем, быстро отвлеклась, заметив приметную яркую шевелюру Лараэли. Улыбающаяся, довольная прошедшими играми девчонка выбралась из толпы немного в стороне и забавно закрутила головой, осматриваясь. Затем заметила меня и подошла:

– Ой, Эсал, привет ещё раз!.. А Виэллу ты видела? Она ж где-то тут была…

Подвыпившая магичка, которую я выпустила и из рук, и из вида, таки полезла за ботинками. Круглая, аппетитная филейная часть теперь интригующе торчала между стульями, прям-таки упрашивая приложить что-нибудь. От ладони восхищенного мужчины до моего пинка. Додумалась же!.. Всегда же можно попросить людей подать, а то и телекинезом подманить!

– Мда, – виновато потупилась девушка, пряча за спину свой коктейль, – наверно, не стоило предлагать ей все выигранные стаканы…

– Четыре? – припомнила я слова Вил о количестве выигранных партий.

– Э… Я не считала. Партии были довольно напряженные и очень динамичные, так что если мне хотелось пить – стакан мой, не хотелось – её. Вот закуска точно кончилась к третьему разу!

Есть с молочным коктейлем можно либо булочки, либо печеньки. Но как звучит-то! Закуска!..

Какое-то время мы молча наблюдали, как из-под стола благополучно выползала задним ходом Виэлла, сжимая в кулаке шнурки ботинок. Зрители нехотя расступались: кто бурча под нос, а кто – и одобрительно присвистывая.

– Ладно, сделали дело – гуляйте смело, – публика в зале была вполне адекватная, обижать девчонок при наличии в зале всей компании суровых охотников точно никто не станет, так что мои мысли сами собой переключились на аппетитные запахи, доносящиеся из кухни и тарелок ужинающих.

– Вил, а ты, чисто случайно, не отправила письма? – на всякий уточнила Лара у балансирующей на одной ноге магички. Та промямлила что-то невразумительное, явно прося обождать, пока она закончит обуваться, но выглядывающие из-за пазухи конверты уже все объяснили.

– Ты что, издеваешься? – выпрямилась Виэлла и провела рукой по волосам, приглаживая растрепавшийся хвост. – Сердобольные соседи, конечно, подсказали, что почтарь после работы любит здесь отдохнуть, но ты чуть ли не от входа ломанулась в компанию картежников и меня за рукав потащила…

Крайне ленивые препирательства прервал все так же восседающий на высоком стуле Лис, закончивший рассказ и громогласно потребовавший любимую гитару. А пока инструмент несли, объявлял исполняемое произведение: «Лирическое отступление о прекрасной Шалиске и горбатом страховидле». Естественно, девчонки немедленно собрались пробиваться в первые ряды.

Я притворно вздохнула, театрально закатывая глаза при виде ударившихся в развлечения девушек. Такими темпами канитель растянется надолго, и письма отправятся хорошо если через неделю. Так что пришлось взять дело в свои руки – в первый и последний раз, – и направиться к стойке. Пару изрядно помятых уже конвертиков я без спроса вытащила у Вил, и теперь похлопывала ими по бедру в такт зазвучавшему перебору.

Свободных мест в зале не прибавилось, но у стойки оказалось достаточно свободно, даже стул под мое седалище освободился буквально сразу же. По другую сторону массивной потемневшей столешницы, кроме разливающей по кружкам напитки девушки, находилась и хозяйка заведения. Сухопарая пожилая женщина в старомодном темно-коричневом наряде, с белоснежным кружевным платком на убранных в узел волосах, стояла практически неподвижно, но цепкий взгляд, обшаривающий зал, не упускал ни одной детали.

В итоге за те несколько минут, пока в недрах кухни готовился мой ужин, с ней удалось договориться и об отправке весточек домашним (почтовый служащий, подпирающий дальний конец стойки и расслабленно притопывающий в такт песне, моментально получил на руки два отправления, стандартную плату и кружку пива вдобавок), и узнать, где выгоднее будет завтра в дорогу закупиться. Больше никакие дела не мешали и мне наконец расслабиться и все свое внимание уделить надрезанному по всей длине запеченному хлебу, начиненному ветчиной, сыром и свежей зеленью. Несложная и не слишком пристойная песенка служила отличным фоном. Припев был прост и незатейлив, так что ему нестройно подпевала большая часть слушателей, куплеты приходилось слушать.

– Хорошо горланят, – раздался за спиной бас Шуляка, когда на пятом куплете горбатое страховидло уже подобралось к Шалиске вплотную. Рыжих на сцене теперь было двое, пела Лара вполне достойно, и даже слова не путала. Виэллин альт подключался только на припевах, выгодно выделяясь среди остальных подпевал точностью попадания в ноты. – Гляжу, Лараэль и Виэлла быстро спелись.

– Угу, – отстраненно кивнула я, дожевывая кусок и ожидая, когда же на сцену взберется и магичка. Выбралась – развязка песни и повторяющаяся концовка исполнялись в три голоса под бурные аплодисменты и одобрительные выкрики толпы. – Девчонки вырвались повеселиться. Ничего удивительного, что они нашли друг друга.

Командир охотников неопределенно хмыкнул и прислонился к стойке:

– Определились уже, куда дальше двинетесь?

– Вроде как на Димнелле остановились, – я, внезапно осененная мыслью, прищурилась, глядя в непроницаемое, заросшее бородой лицо главного Заппыча, – и с учетом того, что главная проблема Лараэли сейчас – это отсутствие проверенного попутчика, начинаю догадываться, чью кандидатуру ты хочешь предложить.

– А почему бы нет, если вам по дороге окажется?

– Да мне не сложно, – пожала я плечами. И в самом деле, с общительным и веселым спутником любая дорога кажется короче, а Лара с этим справится на отлично. Вон как с Вил распевают. – За одной и без того уже присматриваю.

– По найму? А так и не скажешь, в пути вы общались, как закадычные подруги.

– Там сложная и запутанная ситуация, – отмахнулась я, не желая вдаваться в подробности, – но у нас на самом деле прекрасные дружеские отношения. Меня вот слегка смущает, что Лараэль отправилась путешествовать вроде как в одиночку, но при этом в каждом населенном пункте ищет, к кому бы прибиться. Это как, нормально?

– Ну, для их семьи… Там сложная и запутанная ситуация, – парировал Шуляк, на удивление полноценно обозначив свое отношение моей же короткой фразой и кривой ухмылкой. – Хотя заказчики из Глещинских замечательные, по три раза в год к ним наведываемся.

Педантичный Нежиц, заказавший у хозяйки ещё кружку пенного, не мог не влезть со своими уточнениями:

– Раз в полгода обязательная профилактическая проверка региона, как не слишком благополучного, и дополнительно до трех раз по точечным вызовам. Надо отметить, своевременным, а иногда и превентивным.

– Ну да, – равнодушно пожал плечами Шуляк, не видя в таких подробностях особого смысла, – если где-то что-то видели, то вызывают не затягивая. А платить могли бы и щедрее: глава семейства хозяйственный на грани прижимистости.

– То есть слупить с него денег за сопровождение и охрану дочурки будет проблематично, – фраза была сказана в шутку, хотя я впервые призадумалась о подобном… подходе. С тем же Ульриком, наверно, получилось бы договориться о материальной поддержке за выгул возжелавшей самостоятельности магички… Но смотрелось бы это очень странно, так что не будем об упущенных возможностях.

– А на добровольных началах не работаешь?

– Работаю. Примерно как и вы: если уж наткнетесь на незаказанную нечисть, мимо не пройдете, но все мы прекрасно понимаем, что деньги в кошельке сами собой не появляются.

Коршунец неожиданно хохотнул и от души приложил меня своей ладонью между лопаток:

– Вот! Про «Желтые лапки» ни разу не слыхал, но у тебя натура самая что ни на есть охотничья! Холодная голова, наметанный глаз, недюжинный опыт и желание помогать. Со всякими подозрительными шарашками точно не спутаешься. Так что, присмотришь за девчонкой?

– Присмотрю. До Димнелла точно, а там уж как по маршрутам сойдемся. Но попутчика понадежнее напоследок подыщу.

– Спасибо, – посветлевший лицом Шуляк протянул мне широкую лапищу и благодарно пожал руку. – За мной должок.

– Сочтемся, – есть люди приятные, есть полезные, но особенно радует, когда одно другое дополняет. За такое знакомство стоило выпить!

Возможно, именно в честь подаваемого здесь пива и назвали постоялый двор: пенная шапка на кружке была так плотна, что удержала бы и медяк. Настоящее облако!

– Подойдите завтра в «Большой шпикачик», – посоветовал напоследок Шуляк, опустошив кружку и тщательно утерев усы. – Как раз на Димнелл направление, мало ли кому там по пути будет.

***

Разгар утра я проводила в столовой, устроившись за барной стойкой. Наплыва посетителей не наблюдалось, официантки с заказами справлялись на раз-два, а желающих опохмелиться и вовсе не было, так что протирающая стаканы девушка с удовольствием меня расспрашивала. Перевидала она множество путешествующих, и заключить, что я родом откуда-то из дальних краев, не составило никакого труда. Опять же, опыта в поддержании бесед о всяком разном у нее накопилось валом.

Часу в десятом, когда зал порядком опустел, для завтрака созрела позевывающая Виэлла, а сразу же за ней объявилась и Лараэль, на ходу заправляя непослушную прядь обратно в хвост. Я, коротко попрощавшись с внимательной слушательницей, перебралась с высокого «насеста» на тяжелый стул с очаровательной вязаной подушечкой на сидении, в компанию девчонок.

– Ну что? – риторически вопросила Вил чуть позже, лениво ковыряясь в омлете. – Сегодня мы отдыхаем?

– Валяйся сколько влезет, – улыбнулась я, расслабленно устроившись у окна. – Хотя неплохо бы все же пройтись по лавкам …

– Давай завтра!.. – незамедлительно заныла магичка, скорчив такую унылую рожу, словно выпила вчера не пару коктейлей, а литр самогона, поспав после этого часа три. – Выбирать же с настроением надо, а оно у меня не для покупок – а так, полежать!..

– Ладно, давай позже, – махнула я рукой, прекрасно представляя себе сомнительное удовольствие тягаться с апатичной и бурчащей подругой. С покупкой нужных вещей затягивать тоже не хотелось, но, может, через пару часиков Виэлла взбодрится и заскучает.

Лараэль, напротив, была бодра и жизнерадостна, как и вчера, с аппетитом прикончив и порцию, и добавку вместе с чаем. Но, услышав о наших планах на день, отчего-то нахмурилась и подозрительно взглянула на нас:

– А Димнелл? Или вы туда уже не едете?

– Явно не сегодня, – полуутвердительно промямлила Виэлла, кинув на меня взгляд. Я молча кивнула, подтверждая. Мы ж в свободном плаванье, торопиться некуда.

– Что, обеим так лениво? – Ларе энергии было не занимать и, начинаю подозревать, это её обычное состояние, раз глянула на нас с превосходством.

– Да нет. Просто ехать-то особо и не на чем, – здесь мне на ум пришла отличная идея для излишне энергичных девушек: – Хочешь пешком прогуляться?

– Это ж далеко, – опешила Лараэль от такого нестандартного «транспорта». – Туда и без того несколько дней… И вообще, чего ерундой заниматься и ноги стирать?! Когда вы через лес шли, так альтернатив не было, это понятно, но тут ведь не какое-то тупиковое захолустье, а оживленный путь! Путешественники, торговцы, та же почта!..

Я наклонила голову к плечу и слегка улыбнулась, готовясь объяснять, что оживленность ещё ничего не гарантирует. Кстати, напрашивается мысль, что большую часть жизни Лара жила именно в тупиковом захолустье…

– Для начала, нужно учитывать, что отправляются обычно ранним утром, а не к полудню. Те, кому было нужно, уже свалили. Что касается обычных людей, перемещающихся по своим делам, то очень редко кто из них может, а тем более хочет, взять на хвост ещё аж троих. В основном это торговцы, которые однозначно при телегах. Их тут осталось немного, а тех, с кем нам по пути, так и вообще нет. Что касается почты… Ваши письма, с попутным ветром, так сказать, сейчас уже в пути на запад, а вот с остальными направлениями, с тем же Димнеллом, какие-то проблемы. То ли они там заняты, то ли ещё не вернулись – почтарь что-то такое промямлил, но в подробности не вдавался.

Виэлла со вздохом облегчения уставилась в окно, на освещенный скудными солнечными лучами дуб:

– Уф, значит, я их не продолбала вчера…

Лараэль, судя по поджатым губам и напряженному прищуру, мои объяснения отчего-то не устроили, а может, я с тоном прогадала, так что примирительно подняла ладонь и произнесла мягче:

– Это абсолютно нормально – подождать пару дней.

Некоторое время Лара ещё сидела с сосредоточенным лицом, легко постукивая пальцами по столешнице, но затем решила последовать моему совету и из-за стола поднималась с задорной улыбкой на пол-лица:

– Ну, раз так, хорошо вам поваляться! А я предпочту более активный отдых! Точно со мной прогуляться никто не хочет?

Мы не хотели. После завтрака Вил, как и грозилась, завалилась на постель, вооружившись, правда, «альбомчиком». Так магичка иронично называла толстую книгу большого формата, под гладкой обложкой которой скрывалась ядреная смесь из дневника, энциклопедии, лабораторного журнала и сборника профессиональных хохм. Сегодня она собиралась строчить про полученные в походе ведьминские силы, их успешное, хоть и случайное, применение и фамильяра, которого не было видно в округе с позавчерашнего дня.

Я тоже полежала, посидела, покачала ногой и, осознав через полчаса, что в ближайшее время подруге ни скучно не станет, ни с записями своими она не покончит, стала решительно одеваться. Давняя привычка подготовиться сразу и, если что, посидеть на собранных сумках, чем вылетать в глухую ночь без ничего из того, что планировалось закупить «завтра с утречка». Заодно и скуку развеет, и прочие неопределенные предчувствия.

И вот, значит, возвращаюсь я через какое-то время в «Негу». Довольная и покупательным процессом, и итогами, и вообще, погодка замечательная, гулять одно удовольствие, скоро обед…

– Эса, Эса!.. – встрепанная, в наперекосяк застегнутой куртке Виэлла вылетела из дверей на широкое крыльцо, едва не сбив меня и порядком напугав. – Мы успеем за пять минут собраться?!.

– Чего-о?!. – такая встреча меня порядком ошарашила, и уловить, что к чему, не удалось. Вил по моим круглым глазам все поняла и оперативно выдала самую суть:

– Лара нашла попутку до Димнелла и уже убежала. Догонять будем?

– А давно? – я в очередной раз убедилась, что предчувствия меня обманывают редко, так что все дальнейшие разговоры происходили уже на бегу. На всякий случай.

– Пару минут назад! Крича, что уже отъезжают и ждать не будут!

Влетев в комнату, я застыла посреди, быстренько собираясь с мыслями. С одной стороны, мы и с девчонкой собирались дальше вместе держаться, и Заппычи меня по обоюдному согласию избрали в няньки… Только вот Лару забыли оповестить. И если ей приспичило впопыхах уехать одной – с меня спрос маленький. С другой стороны, раз уж ей удалось-таки найти попутку, уделав меня на этом поприще, и отстаем мы всего на несколько минут…

– Собираемся! – приняла я решение и резко вытащила из-под кровати свой рюкзак, наспех заталкивая туда новые покупки. Виэлла за спиной такой же охапкой сгребала свое барахло, утаптывая его в безразмерную сумку ногами.

Покидали мы гостеприимное заведение уже через считанные минуты и в очень хорошем темпе. Спринтерским бе́гом, под доносящиеся сзади пожелания удачной дороги от персонала «Неги» и высунувшихся из окон своей базы «нечистиков», звучащие откровенным издевательством.

Спонтанный забег окончился на восточной окраине городка: от «Большого шпикачика», упомянутого Шуляком, как раз выползал на мощеную дорогу закрытый фургон и пара телег. Последняя приотстала и тащилась медленнее, явно готовая нас подобрать.

– Какого хрена?! – с чувством вопросила я обрадованно улыбающуюся Лару, за шиворот закинув в широкую приземистую телегу подвыдохшуюся от долгого бега магичку и запрыгнув следом.

– В смысле какого? – непонимающе уставилась на меня та, подхлестывая невозмутимую лошадь. – Я ж не виновата, что ты ушла неизвестно куда, а в это время такой классный вариант нашелся! Все как по заказу: прямо на Димнелл, никуда не заезжая, задаток плевый взяли, раз за вожжами сидеть будем, в безопасности – три здоровых мужика кого хошь уделают!

А вот как уделать, если что, здоровых мужиков – почему-то никто не думает! С высоты собственного роста мне был хорошо виден лысый затылок бугая, сидящего в передней телеге, выгоревший полог фургона в разноцветную полоску… Я мрачно оглянулась на медленно уползающие домишки Запповедного места и присела рядом с Ларой на облучок.

– Давай кое-чего проясним, – вполне доброжелательно начала я, несмотря на то, что треснуть доморощенную авантюристку хотелось куда сильнее. – Раз уж мы познакомились и решили, что в компании веселее, надо бы и действовать, как команда, а не разбегаться в разные стороны.

– Согласна, – важно кивнула Лараэль, – очень рада, что у вас получилось меня догнать! Вместе будет так замечательно бродить по городу!..

– Обожди, туда мы ещё не доехали. И, пока не поздно, хочу уточнить: ты на пару шагов вперед думать умеешь? Или это твое нормальное поведение – кидаться из угла в угол по первой прихоти? О, в карты играют! – о, песни поют! – о, через полстраны едут! Заверните два!

Шилопопая дворяночка бросила на меня раздраженный взгляд и снова уставилась вперед, обиженно передернув плечами:

– Тебя послушать, так лучше сидеть сиднем, не умея ни веселиться, ни возможности за хвост ловить! Сколько бы вы там ждали? День? Три? Или неделю? Не для этого я из Глещин уезжала! А для того, чтобы проехать как можно дальше, увидеть как можно больше! А ещё знакомиться, веселиться и вкус жизни почувствовать!

– Именно для того, чтобы этот вкус не стал дерьмовым, и стоит головой работать хоть чуть-чуть! А сама то предусмотрительно просишь помощи и всяких попутчиков проверенных, то без оглядки рванула за первой попавшейся телегой!

– Да твою же ж мать! – вот теперь Лара разозлилась окончательно, в сердцах стеганув несчастную лошадь вожжами, да так, что Виэлла от неожиданного рывка с писком завалилась назад. – Почему вокруг меня собираются исключительно замшелые старперы?! Сама-то с виду бойкая, а разнылась, как древняя старуха! Мы от этой дыры ещё недалеко уехали, не нравится – слезай! В няньки ты мне не нанималась! Я, к счастью, уже самостоятельная!

Оставалось только скрипнуть зубами – и промолчать, понимая, что достучаться до разума сейчас не выйдет.

– Тогда смею напомнить такой взрослой и самостоятельной девушке, что за каждое решение приходится ещё и ответственность нести. Заедем на этой попутке куда-нибудь в задницу – первая скажу «А я говорила!».

– Вот когда заедем, тогда и скажешь, – угрюмо буркнула Лараэль, пытаясь совладать с оскорбленной прилетевшей затрещиной лошадью.

На этом диалог завершился. Я оставила нашу возницу разбираться с дорожной ситуацией и переключилась на обустройство в этом тарантасе, раз уж на нем ещё трястись и трястись.

– Ну что, мы все-таки едем в Димнелл? – Виэлла, удобно окопавшаяся среди поклажи за время нашей короткой, но эмоциональной перепалки, теперь сидела, вытянув ноги и вопросительно глядела на меня.

– Мы – едем, – я скинула рюкзак и с досадой осмотрела наваленную абы как, горой, поклажу, принявшись благоустраивать и для себя местечко, – а куда именно – это к Ларе.

– Вот и хорошо, – облегченно выдохнула магичка, расслабляясь и успокаиваясь.

Мне б такую безмятежность. Поиск попутчика в дальнюю дорогу – дело тонкое, и нужен был приличный, внушающий доверие владелец транспорта, который не обдерет нас, как липку. Ранним утром, пока девчонки спали, я неторопливо отправилась искать таковых.

На постое в «Неге» подходящих кандидатур не оказалось, а насоветованный «Шпикачик» оказался одним большим разочарованием. На восточной окраине, слегка на отшибе, стоял приземистый неказистый дом, обычная харчевня, благоухающая окрест тушеной кислой капустой – самой дешевой и доступной едой в начале весны. Своего двора или конюшен здесь не имелось: на символически огороженном куске поля по соседству расположился целый лагерь, из-за которого доносилось редкое ржание и мычание, а далее начинались поля с выглядывающими из грязи озимыми и убегающий в рассвет Северный тракт.

Какое-то время я честно бродила по грязи в лабиринте из повозок, палаток и тентов, расспрашивая проснувшихся. Конкретно этот полосатый караван (на тележных бортах тоже были намалеваны широкие полоски для соответствия с пологом фургона) оказался единственным, с главой которого переговорить не удалось. Да, упоминали, что они отправляются на Димнелл и вроде как даже сегодня, но несло из-за опущенного полога повозки – мама не горюй. Преобладал ядреный перегар, от которого хотелось зажать нос и немедленно дать задний ход. А когда я, уходя, случайно задела проходившего мимо мужика, разразившегося трехэтажной руганью на полполя, изнутри вылез молчаливый бугай (в данный момент едущий перед нами) и так же молча успокоил крикуна ударом под дых. Я поспешила ретироваться, более не оглядываясь.

Подсаживаться нашей девичьей и, по большей части, юной компанией к таким маргиналам определенно было не лучшей идеей. Но Лара решила самостоятельно поискать приключений на свой филей – и вуаля, единственный вариант, который она смогла найти, оказался именно этим, забракованным мною.

Честно говоря, вскользь брошенные слова, что Лара попутку нашла, а я – нет, меня задели, но можно расслабиться: мозгов наберется она ещё ой как не скоро! Осталось лишь проследить, чтобы поездка прошла гладко.

– …Да вы вообще ошалели!.. – возмутилась Лараэль, просидевшая на облучке аж час с показушно прямой спиной и гордо поднятой головой, а затем все-таки оглянувшаяся на нас. – На кой такие спутники нужны вообще, никакого проку!..

– Тебя ж раздражают всякие бубнящие старперы, – зевнула я во всю ширь челюстей, развалившись на мягких тюках какого-то тряпья и заложив руки за голову. Медленно проплывающее перед глазами небо однотонного серо-голубого цвета и ритмичные потряхивания телеги назойливо нагоняли дрему, так что большую часть времени я в ней и провела.

А вот Вил всего лишь решила перебрать рюкзаки и уложить вываленную из вырвиглазно-яркой сумочки небольшую гору обратно как положено, а не как влезло в последний момент. И на ошарашенное Ларино «Это ещё откуда?!» отреагировала не сразу:

– Где?!. – если уж магичка полностью сосредотачивалась на каком-либо занятии, особенно профильном, то могла пропустить даже начало конца света. Не раз и не два в школе она так увлекалась, что из класса по окончании занятия её приходилось выносить в прямом смысле слова.

Лараэль молча помахала рукой, убедилась, что Виэлла её заметила, и красноречиво ткнула пальцем в разложенные по коленям книжки, холщовые и бархатистые мешочки всяких цветов и прочих отличительных знаков, и несколько узких пеналов. Ну и посох, пристроенный вдоль ног.

– Ну ты даешь, – приподнялась я на локте и недоверчиво покачала головой, рассматривая ассортимент, – на что тебе базовый справочник первого курса? Он же примерно на уровне алфавита должен быть заучен!

Магичка со вздохом собрала макулатуру стопкой и опустила в глубины сумки:

– Ну некогда мне было думать, некогда! Выгребла весь шкаф и все. Вдруг пригодится?! А не пригодится, так я ещё раз переберу, когда-нибудь… – разобравшись с мелочью, Вил взяла в руки посох, покрутила перед глазами: – Убрать его тоже, что ли?

– Вряд ли он тебе в дороге понадобится, – согласно кивнула я.

– Ну и всё тогда, – полутораметровый посох бесследно скрылся в небольшой поясной сумке, никак не изменившей своих наружных размеров, его хозяйка педантично проверила все кармашки, хорошо ли закрыты, и вкинула в основной рюкзак, простой холщовый.

Если бы Виэлла умела зачаровывать вещи на безразмерность, один благодарный клиент ей был бы обеспечен. Глаза у Лараэли от такого зрелища увеличились вдвое и загорелись огнем:

– Ух ты, вот это вещь!!! Хочу и себе такую, нет, две!!!

– Губозакаточную машинку, – хмыкнула Вил, – я себе тоже вторую такую хочу, и шкаф объемом с комнату в придачу, но чем купить, реально проще научиться самой колдовать. Когда-нибудь… Не раньше магистра точно.

В либавских реалиях это могло произойти лет примерно через пятнадцать. Окончив свою школу, Виэлла стала выпускником, а получив через год дополнительных всесторонних занятий посох – адептом с «неполным высшим образованием». Далее её ждало одно из высших магических заведений, звание мастера по окончании, ну а там уже самостоятельная научная и практическая работа. В среднем не меньше десяти лет: магистров моложе тридцати пяти можно было по пальцам пересчитать. Насчет Раси мне было известно лишь, что волшебников в этой стране гораздо меньше, а про организацию образования и говорить не приходится.

Огорчение Лары было необъятным, но она пока не подавала виду:

– Что, так дорого сто́ит?

– Очень. Эта и то – приз за первое место на «Умелищах». Соревнования такие, – пояснила Вил, перебираясь на передок телеги, чтобы Лара могла не зарабатывать косоглазие.

– А что за они? Я вообще люблю всякие игры, не поучаствовать, так посмотреть. Вся округа по праздникам и не только собирались: то пляски, то борьба, то штурм снежных крепостей, то гонки на кабанчиках, – со вкусом стала вспоминать Лараэль.

– На ком – на ком? А что, лошадей не держали? – все перечисленные забавы мне были в принципе знакомы, и если дворяночка в них участие принимала, мое ей уважение. Ту же снежную крепость взять: получить снежком в нос – то ещё удовольствие, а избежать этого в общей свалке просто нереально.

– Держали, и заезды регулярно устраивали, но это ж обыденность. А вот на кабанчиках гоняют только раз в году, на Дожатки, когда полевые работы закончат. Садишься верхом – и вперед! Или куда его там понесет: животных принципиально не тренируют, управлять только за уши и можно, если столкнешься – неминуемо на земле! Весело! Кто до финиша первый пришел – тому почет и венок соломенный на шею, а кто проиграл – того на шашлык!..

– Вместе с кабаном, что ль?

– Да нет, конечно, – развеселилась Лараэль моему комментарию, – но печеной, копченой и прочей свинины после Дожаток всегда в достатке!

Виэлле больше доводилась соревноваться в играх интеллектуальных, хотя в тех же «Умелищах» было аж два тура практики, в том числе и боевой. Её рассказ о происходившем там все ширился, ветвился и обрастал подробностями для благодарной и живо интересующейся слушательницы. Мне оставалось только лежать, рассматривать облака и не мешать такой замечательной беседе.

***

Северный тракт был действительно оживленным, не чета Речинскому, зажатому неблагонадежными лесами с кучей нечисти, призраков и леший знает, чего ещё. Сегодня мы обогнали немало путешествующих, деревенек проехали не меньше полудюжины, пусть дорога и не всегда проходила прямиком через них, а по окраинам или вообще в некотором отдалении. Весь день караван пёр себе однообразным размеренным темпом, причем, подозреваю, лошади уже вполне могли обходиться без управления.

На ночлег остановились часов в восемь вечера, на закате. Большой постоялый двор «Серая лента» расположился как раз на перекрестке, в виду аж двух деревень, на равном удалении, чтоб никому обидно не было. За гостеприимно распахнутыми воротами просматривалась добротно освещенная, оживленная территория, обставленная по периметру различными повозками.

Никаких обязанностей, кроме управления телегой, владельцы не поручали, та переместилась из точки «А» в точку «Б» в целости и сохранности, так что из событий на сегодня оставались лишь ночлег да плотный ужин. Еды-то я закупила, но все, что можно было подъесть, мы уже подъели, а останавливаться днем, чтобы приготовить горячего, никто не стал.

– Ух, как я есть хочу! Корову готова умять! – Лараэль, несмотря на голодные заявления, неторопливо сползла с телеги и сладко потянулась, разминая затекшие мышцы. В отличие от магички, которая уже была на полпути ко входу.

– Вил, сразу на троих, не, на четверых бери! – крикнула я вдогонку подруге, собирая по телеге вещи. Ага, вот мои, Виэллин рюкзак, брошенный на произвол судьбы (то есть мой), тоже рядом… Ларин саквояж на длинном ремне пришлось поискать. Понятия не имею, на кой людям везти с собой столько ветоши, но несколько тюков, на которых нам пришлось расположиться, не выдержали тягот пути. Гнилая бечева порвалась, и теперь разноцветное тряпьё густо устилало днище.

Первый раз за день показались и остальные странствующие торговцы. Бритоголовый бугай, правивший второй телегой, сразу направился в дом с какими-то вещами. Из крытого фургона появился хозяин: краснолицый мужик, заросший неаккуратной щетиной, выглядевший так, словно только что проснулся после попойки. Глаза маленькие, заплывшие, весь какой-то помятый… Тем не менее, он в сопровождении ещё одного товарища добросовестно обходил свой караван кругом.

– Эй, девчуля!.. Пойди-ка сюда на секунду!..

Окрик настиг Лараэль за несколько метров от двери. Слюновыделительные запахи до нас уже доносились, но с ужином пришлось чуток повременить. Единоличный организатор путешествия, всем своим видом показывая, что слова об ответственности для неё не пустой звук, уверенно вернулась к остановившемуся у нашей телеги главарю. Я, не доходя нескольких шагов, опустилась на колено перевязать разболтавшиеся шнурки. Ну и уши навострила…

– Скажи-ка, а вы ничего не потеряли?.. – голос у краснолицего был хриплый, прокуренный, неприятный. А смысл его слов так и вообще…

– Э-э-э?.. – вероятно, Лара ожидала похвалы за мастерское управление телегой или какой-нибудь нейтральной фразы, но никак не обвинения в потере имущества. Есть от чего растеряться. – Да не, всё на месте. Вроде…

– Не-а, одного тюка не хватает.

– А, да, это тот, синей бечёвкой перевязанный, который в последний момент укладывали! Недостача образовалась, соплюшка! – худощавый мужичонка в драном жилете поверх теплой рубахи с затаенной радостью продолжил прессовать попутчицу, пока босс прервался на долгий кашель.

– Лежало ж все нормально, ничего не падало… вроде… – Лара занервничала ещё больше, неуверенно поковырялась в разноцветных тряпках, словно рассчитывая обнаружить пропавший тюк под ними. – И что теперь?

Главарь наконец откашлялся, деловито обтряхнул руки о штаны и прищурился, оценивая масштаб потерь:

– Ты ж понимаешь, что возвращаться и искать его на дороге бесполезно. Придется тебе эту дырку деньгами затыкать.

Тут уж я, не отвлекаясь больше ни на какие шнурки и прочие мелочи, поспешила присоединиться к обсуждению:

– Какие-то проблемы, товарищи?

– Вы тюк потеряли, – нервно сглотнула Лараэль, с тихой ненавистью глядя на телегу. – Сколько мы за него должны?

Добрый дядя караванщик уверенно назвал сумму, которая своей тяжестью морально раздавила незадачливую путешественницу и вколотила в землю по колено.

– Спасибо, целая телега вместе с клячей нам однозначно не нужна, – я сбросила с плеча сумки и жестом предложила Ларе догонять наконец Виэллу. Та радостно ухватилась за возможность сбежать от неприятного разговора, переложив его на мои плечи. Ничего против не имею: подозрительные какие-то претензии, больше смахивают на попытку легких денег срубить. – А как факт потери проверять-то будем? По описи или на вес прикинем?

– Лично повозку загружал, каждый тючок наперечет помню, – красномордый об этом сообщал спокойно, без хвастовства и очень весомо, только было одно «но»…

– Видать, очень торопились с погрузкой: навалили через пень-колоду!.. Мы пока устроились, что разлетелось, что порвалось. Уверена, стоит хлам собрать обратно в кучу – и всё удивительным образом окажется на месте. Проверим?

Предложение, хоть и без особого энтузиазма, приняли: так и не представившийся главарь устало потер глаза, но первым ухватил один из тяжелых грубо сколоченных ящиков, передвигая его к корме телеги. Худощавый подручный немедленно завертелся рядом, расчищая место. Я тоже добровольно впряглась, желая не только ускорить процесс, но и проконтролировать.

Когда ящики аккуратно стояли отдельно, а мягкое барахло – рядками отдельно, стало казаться, что груза убавилось вдвое. Он даже над бортами не выступал! С утра ещё плащом моим безразмерным застелем – королевское место выйдет, оставшиеся два дня с комфортом проведем!..

Красномордый тем временем с кислой миной прошелся вдоль повозки и спустил меня с небес на землю, заявив, что недостача все равно присутствует и по-прежнему равна какой-то запредельной сумме. Только после моего вкрадчивого предложения организовать разбирательство прямо сейчас, пригласив кого-нибудь из остановившихся на этом дворе купцов оценить тючок ветоши, а мужика на ослике, следовавшего за нами чуть ли от самого Запповедного места – подтвердить факт потери, караванщики обошли вокруг телеги ещё раз, на этот – посчитав груз правильно.

Демонстративно перепроверив количество поклажи, я вполне искренне поблагодарила Красномордого и его подручного за быстрое решение этой досадной проблемы и отправилась ужинать.

Оказавшись в обеденном зале, я радостно потерла руки, предвкушая настоящий праздник живота после полуголодного дня. Готовку здесь уважали, ассортимент на чужих столах впечатлял. Ни меня, ни остальных торговцев ждать не стали: девчонки увлеченно доедали суп, а сидевший напротив бугай с непомерно удивившим меня заботливым лицом нарезал здоровенный круглый пирог и пододвигал к каждой по тарелочке с куском.

– Приятного аппетита, – я на такую опеку не претендовала, самостоятельно поболтав половником в гордо стоящем по центру стола чугунке и добыв миску восхитительно пахнущей ухи.

– Угу, взаимно, – вразнобой закивали подружки, переключаясь на выпечку.

– Отрезать и тебе кусочек? Вкусный, с птицей и лучком зеленым, – лысый, плечистый, высотой за два метра мужик с суровой рожей и переломанным носом очень убедительно вел себя старшим братом, с явным удовольствием потчуя «младших сестренок». Девчонкам такая забота определенно пришлась по душе, даже Лараэль перестала переживать из-за мелкой неприятности с «потерянным» тюком, разрумянилась и заулыбалась. Мне ситуация показалась скорее забавной, чем странной: навскидку разница в возрасте у нас в пару лет, причем ещё не ясно, в чью пользу, – но от ломтя исходящего паром пирога не отказалась. Мелочь, а приятно.

– Опять ты, Буба, за свое… – тощий мужичок в безрукавке сначала выдвинул стул для босса, поставил перед ним миску и, пока не садясь, разливал суп. – За стол пригласил, ещё и пирогами кормишь…

– Сироток обижать нельзя, – здоровяк не отреагировал, с тем же радушным видом уплетая свой кусок, – а пирога на всех хватит.

– А с каких пор мы ими стали? – недоуменно переглянулись между собой чистенькие, обеспеченные девчушки. – Родни у нас в достатке, век бы её не видать!

– Но она же вся дома, а тот далеко – чем не сиротки? – умиленно взглянул на них Буба.

Меня такая логика позабавила, хотя как раз таки я не могла похвастать дядьками, тетками и родителями, к сожалению. Подруги после секундного удивления заулыбались в ответ, а вот подручного в безрукавке отчего-то прямо перекосило – так отчетливо он забулькал от возмущения.

– Ло́пух, сядь уже да поешь, – почти ласково попросил краснолицый, оторвавшись на секунду от ушицы. Убедившись, что подчиненный плюхнулся на стул и нейтрализован едой, допил оставшийся бульон прямо из тарелки, утер губы и заинтересованно взглянул на сидящих напротив него девчонок: – Ну и к кому такие «сироточки» торопятся? В гости к любимой тетушке? К развеселым подружкам? К другу сердечному?

– Мы сами по себе путешествуем, – беспечно ответила Виэлла, – в гости нас никто не ждет!

– Жалость-то какая… – поник головой Буба.

– Ничего, мы не заскучаем! – боевым тоном произнесла Лара и подмигнула ему, утешая.

Номер на ночь мы сняли примечательный. Усталые девчонки потом недоуменно совещались, стоя на пороге, что же это за помещение и где всё. Хозяин, не мудрствуя лукаво, переделал чердак в недоэтаж, прорезал узких окошек-бойниц, поставил тонкие дощатые перегородки и получил много комнатушек, которые сдавались проезжим за невысокую цену. Мебель, правда, посчитал излишеством – зато тонкие матрасы лежали в свободном доступе, под потолок занимая самое маленькое и темное помещение на этаже.

Размещаться на сон пришлось поперек комнаты, над все ещё шумным залом, но Вил решила проблему быстро и привычно. Лараэль, лежа по центру, следила за хаотично летающими под потолком искорками, но как-то тоскливо, без ожидаемого восторга.

– Эсал, договорились вы с главным? В смысле, на сколько? Получилось хоть какую-нибудь скидку выбить?

– А о чем речь? – мигом заинтересовалась Виэлла, не заставшая размолвку. Я, криво ухмыльнувшись, поведала в двух словах:

– Красномордый заявил, что мы посеяли тючок, судя по всему, с шелками и золотой парчой, раз за него заломили такую цену.

– Не поняла, – мотнула головой Вил. – Они что, дурные, вместе с ветошью дорогие ткани возить? А опись груза показали? С маркировкой и заявленной стоимостью? Так ведь любой может сказать, что из телеги после досмотра мешок денег испарился!

Виэлла знала, о чем говорила. В конце концов, у дяди-пограничника она не раз гостила на каникулах, а родственник без зазрения совести просил шебутную племянницу подсобить по работе. Довольны были все: и Вил не скучала, и у Селивана смена бодрее шла.

– Поэтому в итоге весь груз оказался на месте, – ирония из меня сегодня лезла неудержимо.

Вот тут до Лары наконец-то начало доходить, что не каждый встречный-поперечный заслуживает безусловного доверия:

– То есть с меня ни за что пытались содрать денег?!

– Обычное дело: проверить на вшивость молоденькую наивную девчонку. Надо ли говорить, что попытка почти удалась?

Даже в глухих захолустьях можно было вырастить хорошо воспитанного человека: Лараэль из последних сил сдержалась и ничего не сказала насчет караванщиков вслух, хотя очень возмущенно подумала. Недобрый взгляд и громкое сопение тому подтверждением:

– И что, каждый раз теперь в их действиях подвох искать? Даже когда пирожками угощают?

– Да ну, они проверили и успокоились, в другой раз не полезут. А Буба так вообще душка, хоть представила, как оно – старшего брата иметь, – я расслабленно устроилась на тонком тюфяке, положив руки под голову. Что ни говори, приятно почувствовать себя любимой младшей сестрой. В жизни такого уже никак не случится.

Со стороны Лары донеслось очень красноречивое, сомнительное хмыканье:

– Это редкое исключение, причем кратковременное. В повседневной жизни все не так радужно.

– Личный опыт? – уточнила Вил, будучи не прочь о нем послушать.

Помрачневшая девушка лишь вяло махнула рукой, одновременно подтверждая наличие родственника и нежелание о нем сейчас вспоминать.

***

Следующие два дня в дороге мы были предоставлены сами себе: поочередно сменяясь на передке, болтали да развлекались простенькими играми (Лара не забыла взять колоду карт). На постоялых дворах мы с караванщиками садились уже за разные столы, не настаивая на более близком знакомстве, только здоровяк продолжал усердно потчевать «сироток» всякой вкуснятиной, угощая то печенькой, то компотиком. Это дело было ему настолько же по душе, насколько не нравилось Ло́пуху, кислая рожа которого могла на раз перебить аппетит даже из-за соседнего стола. От злобных нападок сдерживало его лишь присутствие босса. Красномордого, так и не представившегося, стабильно можно было видеть дважды в сутки: при посадке и высадке. Молчаливый, с непроницаемым лицом курящий папиросы – максимум его общительности пришелся на первый вечер в «Серой ленте».

Когда с закатом мы все ещё катили дальше, у меня закрались подозрения насчет вскользь оброненной фразы Шуляка «за три дня, мол, доберетесь». Врать он точно не стал бы, но явно подразумевал, что находиться в пути придется от зари до зари. Нам, любящим вставать попозже и ужинать пораньше, однозначно стоило сделать дополнительную ночевку. С полчаса назад как раз такое милое заведение проезжали…

Вот он, главный минус попутки: Красномордый, ни в малейшей мере не интересуясь нашими пожеланиями, явно предпочел ещё несколько часов по темноте, но спокойно отоспаться дома. Если бы мимо постоялого двора мы проезжали прямо сейчас, я не поленилась бы спрыгнуть и пробежаться, догнав головной фургон, но возвращаться… Девчонки, особенно Лара, идею тоже не поддержали. Точнее, сильно колебались, сражаясь с усталостью, ответственностью и «да ну, неудобно как-то»…

С заката за возницу была я: к работе по ночам привычна, да и в темноте хорошо вижу. Другое дело, что из-под натянутого по самые брови капюшона оставалось созерцать только лошадиную задницу – ветер был холодный, сильный и, конечно же, в лицо. Девчонки, спрятавшись от него на дне телеги, давно спали, трогательно обнявшись и укрывшись полой плаща. Когда по сторонам потянулись заборы, палисадники и длинные одноэтажные домики на несколько семей, с небольшими фонариками над каждым крыльцом, я подняла голову и, придерживая рукой раздувшийся парусом капюшон, полюбовалась на заслонивший горизонт город. Днем мы развлекались рассматриванием Лариного «Путеводителя по краям Расейским», зачитанного, потрепанного и без задней обложки. По каждому описываемому населенному пункту в нем давалась краткая историческая справка, схематичная карта с основными улицами и названиями районов и упоминались главные достопримечательности. Самое время будить подружек и начать соотносить описанное с увиденным.

Основывался Димнелл изначально на пологом холме, с того времени активно расстроившись и захватив ещё несколько соседних. Разбивать поля в округе было откровенно неудобно: почвы здесь малоплодородны, всюду виднелось множество валунов, которыми предпочли замостить дороги и пятачок, впоследствии ставший знаменитым Щедрым рынком. Возведенные в давние времена крепостные стены с башнями частично разобрали, и на их месте поднялись кварталы трехэтажек. Достопримечательности, если судить по путеводителю, располагались плотненько: обойди за день районы Каменный Холм, Маруря́чку, частично Стру́шку, посети расположенный в низине между ними рынок – и всё уже просмотрено, впечатление составлено, можно отправляться дальше. Хотя наша троица единодушно решила задержаться и увидеть как можно больше того, что в этой книжечке не перечислено.

Зубчатые силуэты зданий, разбавленные мелким крапом огоньков, каскадами поднимались по холмам, и надо отметить, что насчет эффектно выглядящей башни гранара не врали: именно она лучше всего просматривалась на фоне полуночного неба. По сравнению с непроглядной чернотой силуэта, обрамленного робким зеленоватым свечением, даже безлунная ночь казалась прозрачными сумерками.

Через короткое время пасмурное небо заслонили старинные приземистые башни из красноватых и серых валунов. Ворота между ними давно сняли, поднятая и намертво закрепленная в тоннеле с высоким арочным потолком решетка после некоторых магических манипуляций превратилась во вполне милый светильник. Тяжелые четырехгранные наконечники как раз удостоились целительного удара пикой от мерзнущего на пронизывающем ветру стражника, и их болезненное мерцание переросло в мягкий, неяркий свет.

Повозки, поскрипывая, прокатились по брусчатке и, миновав каменные своды, остановились на небольшой хорошо освещенной площади за воротами, вполне оживленной даже ночью. На счастье, нас никак не задевали различные предписания для новоприбывших торговцев: вот он, Димнелл! Самое время распрощаться с полосатым караваном!

Спешки и радостного ажиотажа, тем не менее, не наблюдалось. Пригревшиеся, полусонные девчонки неохотно слезали на брусчатку, ежась и зевая:

– Эх, уже прибыли… Кажется, ехала б дальше до самого утра – так хорошо спалось… – Вил заторможенно осматривалась, против воли кося глазом на нагретое местечко.

– Во-во, вы, в отличие от меня, спали, а не мерзли на передке! – я, потирая слезящиеся глаза, поспешила подхватить освободившийся плащ и немедленно набросила на плечи. В городе ветру негде было разгуляться, но в некоторых проходах, особенно совпадавших с его направлением, порывы просто сбивали с ног. На пятачке площади практически тихо, а вот под аркой… Бедный стражник, дежурящий там: радикулит ему обеспечен в самом скором времени!

– Мда, сильно ты замерзла за такое короткое время… Больно уж злая…– Лара сдуру спрыгнула на другую сторону, не сразу обнаружив, что обойти повозку не представляется возможным: спереди лошадь, сзади какой-то выступ – проще перелезть. – Мы ж ещё перекусить заглянем куда-нибудь?

– Короткое?! Два часа ночи вообще-то! Сама, если так приспичило, колбасы пожуй, там хвостик ещё оставался, а на меня лучше не бурчи, – сейчас больше всего хотелось оказаться в теплом и тихом месте, желательно – в горизонтальном положении под одеялом. Так что да, я в данный момент очень даже злая.

– На ночь есть вредно, – со вздохом поддержала меня Виэлла, собственным примером показывающая, что, если засиживаться допоздна с кружкой чая и горкой вкусняшек, точеной фигуры можно не ждать. Другое дело, что ей такие объемы были к лицу и совсем не портили… – В это время нужно спать. Кстати, в смысле – два ночи? Рассчитывали ж до полуночи прибыть?

Я лишь пожала плечами и молча указала на циферблат, расположенный на противоположном краю площади, предлагая убедиться самой. Башенка с щедро намазанными светящейся краской часами примыкала к двухэтажному каменно-бревенчатому домику под островерхой крышей; оттуда как раз показался ещё один стражник, правда, без оружия, зачитал пару имен. Названные просеменили к двери, но сначала на крыльцо вышел Красномордый, бесцеремонно раздвинув в стороны худосочных коллег по цеху. Неужели он свое барахло уже успел отметить у таможенной службы, или кто они там есть? Мы-то из телеги ещё толком не выгрузились…

– Попрощаемся с моими сироточками! – сбоку неожиданно выросла массивная фигура Бубы, улучившего минутку среди своих дел и душевно обнявшего и Лару, и Вил – одновременно, охапкой. Те только пискнули и ответили «старшему брату» взаимностью. – Доброй дороги!

– Может, ещё встретимся, – я с ним попрощалась без писков и визгов, сдержанно и коротко обнявшись. Буба, помявшись несколько секунд, бросил вороватый взгляд на занятых собственными помятыми боками подруг и украдкой от них протянул что-то прямоугольное, завернутое в пергамент, явно из пряничной лавки близ предыдущей нашей остановки. Я с легкой усмешкой приняла прощальный презент и сунула в карман.

Тем временем Лараэль пару раз глубоко вдохнула, морально готовясь, и отправилась рассчитываться. Скидывались в заранее подготовленный мешочек с оплатой все, но сомнительная честь передать его досталась Ларе. Должна признать, у нее хватило выдержки изобразить благодарность и признательность за оказанную услугу, вручая деньги лично в руки хозяину каравана. Только из-за маячившего, по обыкновению, за его плечом Лопуха с кислой рожей невольно хотелось оставить кошелек на видном месте и свалить не прощаясь, а если уж быть совсем злопамятной, то ещё и компенсацию за моральный вред потребовать. С другой стороны, размолвку получилось спустить на тормозах и на это грех жаловаться.

Пока я со всем вниманием наблюдала за расположившейся в нескольких метрах компашкой, сзади подошел (а ощущалось так, словно внезапно подкрался) давешний страж, заставив вздрогнуть и резко повернуться:

– Доброй ночи, – скупо поздоровался оказавшийся мне практически по плечо стражник. Внимательно посмотрел в лицо, дежурно улыбнулся, не найдя ничего подозрительного, и прошел к телеге, удобно оперев на борт планшетку. – Документы, пжалста… Надолго в город?

– А как получится, – личный свиток к досмотру у меня был уже готов, извлечен из потрепанного футляра и развернут ровно на две верхние строчки.

– По делам? – стражник скучающим взглядом окинул предоставленный ему документ и принялся делать себе в разграфленый блокнот пометки.

– Нет, мы так – погулять, красоты посмотреть… – Виэлла крутилась рядом и понятливо вытряхнула бумаги из своего тубуса, затейливо оплетенного разноцветными нитками с вкраплением бисера. – Лара! Идем сюда, документы проверяют!

Непредставившийся мужчина терпеливо подождал, пока девушка разберется, чего от нее хотят и куда именно завалился её свиток, переписал все, что было нужно, и даже великодушно пригласил пройти с ним, поставить печать заставы. Мой личный коллекционный интерес, ради которого даже денежки не жаль, но раз удалось обойтись без трат – великолепно.

За краткое время моего отсутствия девчонки внезапно осознали, что находятся глубокой ночью в абсолютно незнакомом городе и налетели, едва я спустилась с крыльца.

– Не переживайте, через полчаса уже будем спать укладываться, – бодрым тоном успокоила я подружек, направляясь в сторону одной из отходящих от площади улиц. – Мне объяснили, как пройти в местечко, где и уютно, и койки точно найдутся. И даже скидку сделают, если кодовую фразу назовем!..

За пределами площади было гораздо темнее и тише, повозки уезжали к складам другими улицами, так что мы шагали в одиночестве, гулко стуча подметками по мостовой. Несколько заведений, расположенных в столь доходном месте, за ближайшим углом, я пропустила, высматривая второй поворот налево, потом до фонтанчика и вверх по лесенке, прямо напротив которой был вход в один из милых трехэтажных домиков со скромной вывеской.

– «Вороний холодец»? – Виэллу такое название отчего-то сильно удивило.

– Ага, нам сюда, – я дернула за ручку, убедилась, что дверь закрыта и несколько раз стукнула кулаком.

– Может, они там все спят? – неуверенно поинтересовалась Лара через минутку, не заметив никаких признаков бодрствования.

– Сейчас откроют, – уверенно заявила я, эмпатически ощущая одного человека на верхних этажах и одного спускающегося.

Пришлось подождать ещё несколько минут, но даже девчонки могли, прислушавшись, различить отдельные звуки копающегося в коридоре хозяина. Наконец в двери приоткрылось небольшое окошечко, симпатично замаскированное до поры до времени под прямоугольник резьбы:

– Кого к нам принесло этой ночью? – лица не разглядеть, но голос женский, немолодой уже.

– Гостей. Нам мисочку холодца, пожалуйста, и вороньих костей три мешка, – я чувствовала себя неимоверно глупо, с серьезной рожей требуя подобных угощений, но пароль приняли. С той стороны негромко хихикнули, захлопнули окошко и загремели замком:

– Что ж, проходите! Свежий холодец для полуночных гостей у нас всегда найдется!

Любезно насоветованное стражником заведение больше всего напоминало квартиру его же престарелой тетушки, у которой нет в жизни иной отдушины, кроме многочисленных котов. Заставленная пуфиками и комодиками прихожая, недорогие картинки в простых рамках по стенам, потертая ковровая дорожка… Никакой шерсти на полу или царапин на мебели, но не отпускало ощущение, что котиная стая просто спит где-то в глубине дома. Впустившая нас хозяйка, седовласая и морщинистая, разожгла от своей свечи массивный подсвечник на ближайшем шкафчике и, кутаясь в шерстяной платок поверх коротковатого халата и цветастой ночнушки, раздавала указания:

– Раздевайтесь, разувайтесь – вон там под вешалкой тапочки стоят! – и за мной! Вот сюда проходите, – женщина повернула в соседнюю комнату – небольшую столовую, в которой едва ли не вся мебель была покрыта кружевными скатерками и накидушками, зажгла свет и засуетилась у буфета. – Сейчас умоетесь – в комнатке напротив, по кружке молочка выпьете, тепленького, с медком, чтобы спалось крепче!..

– Третий час ночи, бабушка, – с сомнением наблюдала я за хлопочущей хозяйкой, – можно и без угощения обойтись…

– А булочка найдется? – Ларе вот хорошо – выспалась и не прочь перекусить.

– Найдется, детонька! – дверь в смежную кухню оставалась открытой и бабуля, гремевшая там ковшиком, все прекрасно слышала.

– И мед тогда можно не в молоко класть, а наверх намазать, – осмелела Виэлла, которую в сон не тянуло, а на вкусняхи – очень даже.

Я со вздохом поднялась и потопала умываться. Проще поддаться неумолимому сервису, включающему тазик освежающе холодной воды на табурете в маленькой полутемной каморке, кривоватую глиняную кружку с горячим, подернутым пенкой молоком и толстый ломоть пшеничного хлеба, щедро смазанный тягучим медом. Тот слегка горчил и норовил стечь, заляпав руку.

– …Ничего лучше оладок с утра ещё не придумали! – убежденно доказывала тем временем Виэлла, облизывая пальцы.

– Особенно со сметанкой свежей, – мечтательно поддакивала Лара, покончив с булкой и подслащенным молоком и аккуратно собирая в ладонь рассыпавшиеся по скатерти крошки.

– Будут вам с утреца и оладки, и сметанка, и варенья разные, – со снисходительной улыбкой на пол-лица заверила бабуля, стоя у стола и протирая когда-то белой тряпкой ковш, – все приготовлю, как только проснетесь. Небось ближе к полудню?

– Угу, так за день утомились – до постелей бы дойти…

– Ну обождите ещё минутку, я посуду сполосну и комнатки ваши покажу, с мягкими постельками, теплыми одеялами, – хозяйка засновала вокруг стола, собирая кружки и тарелки, отчего непреодолимо захотелось прикрыть глаза хоть на минутку…

***

Сон был сладкий и вязкий, как тот мед: выплывать из его глубин в реальность не было никакого желания. Но подозрительные завывания над ухом очень простимулировали, заставив экстренно собраться и разлепить глаза.

К моему глубочайшему недоумению, помещение никоим образом не походило на увешанный салфеточками и покрывальцами бабушатник. На нормальную спальню, впрочем, тоже: кроме дряхлого шкафа без одной дверцы и пары матрасов под стеной здесь находились лишь расстроенная на грани слез, обхватившая себя руками Лараэль и сонно лупающая глазами Вил.