Читать онлайн Между днем и ночью. Книга 1. Вода идет

1

Эту гору было видно далеко за много дней пути, ее вершина уходила высоко в облака, и с земли вершину не было видно. На восток от горы далеко за горизонт уходили параллельно друг другу, два хребта, горы, которые были покрыты снегом. Здесь никогда не было видно солнца, постоянно стоял туман и в низине моросил холодный дождь, а вверху шел снег. На запад расстилалась зеленая степь, и не было понятно, когда она переходила в скалистую местность, ощущение такое, что посередине степи как дерево выросла огромная скалистая гора с двумя хребтами. У подножья горы со стороны степи была возведена из камня стена, на которой постоянно можно было видеть вооруженных людей в шлемах, кольчугах, их тени от горящих факелов постоянно мелькали. Если подниматься выше в гору там, где хребты переходили в гору, можно было увидеть больших волков, которые ходили парами, они постоянно к чему-то прислушивались и нюхали мокрый воздух. По их взгляду можно понять, что это не просто хищники, бродившие по скалам и ищущие жертву, а разумные существа, несущие службу. Они ходили, организованно сменяя друг друга и в их взгляде можно увидеть что-то человеческое. Высоко за облаками у самого наконечника горы, где постоянно дул пронзительный холодный ветер, сменявшийся то дождем, то снегом, летали два больших орла, их крики разносились по всем ущельям и степи. У подножья горы с восточной ее стороны, в самом низу имелся маленький с человеческий рост вход в пещеру, у которого постоянно дежурили два буйвола. Там далеко под горой под тысячами тонами камня располагается маленькая пещера, но, чтобы попасть туда надо пройти не один час пути по сырым ступеням коридора. Было видно, что здесь давно не ступала нога человека, все стены и ступеньки покрыты слизью, туда-сюда маячат летучие мыши, и с потолка постоянно капали капли воды. Посередине пещеры располагается сделанный из камня склеп, от склепа в разные стороны расходятся множество цепей, которые прикреплены к стенам пещеры они держат склеп на весу. Крышка склепа насквозь проткнута двумя десятками мечей, лезвия которых за много лет так и остались блестеть, ни что ни вода, ни сырость не заставила их потемнеть. Внутри склепа проткнутое двумя десятками мечей лежало существо похожее на человека мужского пола, хотя от человека у неё осталось мало, только внешний вид. Его тело было холодным как лед, на нем не было ни одного волоска, мышцы за годы заточения уже давно атрофировались, руки, и ноги металлическими кольцами прикованы ко дну склепа.

Там на верху сегодня было, как всегда, буйволы выпускали пар из широких ноздрей, волки внюхивались в запахи, орлы периодически издавали крики, которые разносились далеко по степи, люди маячили на стене и все они мокли под холодным моросящим дождем. Но неожиданно для всех их, над горой сверкнула молния, и тут же раздался раскат грома, никто такого не ожидал, так как здесь подобного явления никогда не было, и все замерли, смотря наверх. В это время в пещере существо, лежавшее в склепе, открыло глаза. Он проснулся! Его тело болело, он не мог пошевелиться, мечи не давали сделать движение, в настоящее время он хотел только одного пить, от этого у него во рту ныли клыки.

В одной из комнат стены, во главе стола сидел большой мужчина, он был похож на медведя, по всему было видно, что это «главный» в этой комнате. Вдоль стола по обе стороны сидели разные люди кто в доспехах с оружием, кто без оружия, кто с бородой и усами, а кто без пушинки на лице, было понятно, что они представляют разные племена и народы. Все они ждали, что скажет «главный».

«Эту весть нужно сообщить всем, пусть совет решает, что нужно делать» – сказал сидевший во главе стола мужчина.

После этих слов все встали и вышли из комнаты.

Там далеко, далеко от горы за зеленой степью за водной, соленой гладью океана, за бушующим штормом в нем, на поляне расположенной, на берегу небольшой речушки, в березовой роще стоял по пояс сверху раздетый человек с мечом в правой руке. На его боку с правой стороны на белом теле выделялся едва затянувшейся шрам от тумэтского копья, княжич Алкун до сих пор не мог понять, как он мог пропустить такой пустяковый выпад тумэта в бою. Княжич стоял и готовился, к утренним занятиям с мечом, он наслаждался утром, наконец-то он на родной земле, где поют свои птицы, растут свои родные березки, а то эта бесконечная степь и эти тумэты постоянно желающие завладеть чужой территорией надоели. Уже на протяжении двести с лишним дней он не был дома, защищал рубежи своей родины от набегов тумэтов, а когда два десятка дней назад прибыл гонец от отца, великого князя Ведослава, он даже обрадовался, хотя весть не могла особо порадовать, так как были собраны все князья в столицу, ожидался большой совет, который пройдет не один день. Алкун махнул мечом в одну сторону, потом в другую, и начал занятие, его шрам слегка заныл, но он не обращал на это внимание. Движение княжича были отточены и плавны, он был искусным воином, не смотря на возраст, а ему было всего двадцать четыре весны от рождения, он побывал в не одной битве с тумэтами. Упражнение с мечом Алкуна прервал вышедший на поляну полный мужчина в черном одеянии со свертком в руке, это был лекарь по имени Бруш.

«Княжич нужно мазать рану» – проговорил лекарь.

Алкун вытер со лба пот и поправил светлый волос, свисавший до плеч.

«Довольно Бруш мазать она уже затянулась» – сказал княжич.

Лекарь в ответ только кивнул и поплелся с поляны.

«Позови четверых» – крикнул Алкун лекарю.

На поляну первым вышел черноволосый коротко стриженый Навой, он был гридень (телохранитель) княжича, пообычаем северян именно к ним относился княжич Алкун и гридень Навой, при рождении княжича ему сразу в этот же день назначают гридня, который также рожден в этот же день. Гридень может быть из простого народа, но это почетно служить с детства князю. Навой был как брат Алкуну, они вместе росли, познавали науку ведения боя, единственное куда не брал Алкун своего гридня, это на занятия ведения боя к старшему брату Ратмиру который у северян считается самым искусным воином. При одном присутствии на поле битвы Ратмира тумэты боялись пошевелиться, с пятисот шагов Ратмир пробивал копьем любой тумэтский щит. Так что благодаря занятиям с Ратмиром Алкун искусней в боевом деле, чем его гридень.

«Готов княжич» – спросил Навой.

«Сейчас мы тебе бока намнем» – приближаясь к княжичу, говорил Навой.

«Да я бы и один справился, зачем половина дружины звать» – продолжал гридень.

Княжич промолчал, так как с лица Навоя не сходила издевательская улыбка. И Алкун, и Навой прекрасно знали, что гридень таким образом заводит княжича. Следом за Навоем на поляну вышли еще три дружинника из рати княжича, у всех в руках имелись копья. Они окружили княжича и в воздухе повисла тишина.

«Давай!» – проревел голос Навоя.

И все вчетвером одновременно ринулись к Алкуну. Княжич пропустил выпад Навоя, сломал мечом копье стоявшего сзади дружинника не поворачиваясь к нему. левой рукой за копье дружинника слева и потянул на себя, обратным движением правой руки мечом сломал копье дружинника справа тем самым предотвратил его выпад, левой ногой в грудь ударил летевшего на него дружинника слева, ушел от выпада Навоя, прокружившись вокруг своей оси сломал мечом копье Навоя и представил меч к шее гридня. Все замерли, услышали, как на соседней поляне, где они становились на ночлег заржали кони, и в туже минуту земля под ногами задрожала, и практически сразу все стихло.

«Опять! Княжич это уже второй раз за десять дней, не уж то действительно нашу землю поглотит вода, как говорит провидица» – обратился к княжичу Навой.

«Верь мне и больше никому, что ни будь, придумаем» – ответил княжич и обнял гридня за плечи, все вчетвером двинулись на соседнюю поляну, оттуда уже тянуло завтраком, который приготовил Бруш.

Завтрак прошел в молчании, всех беспокоило только одно, почему земля все чаще и чаще начинает дрожать. После такой дрожи в реках вода прибывает, и птицы, которые раньше водились только в степи у тумэтов чаще начинают залетать на север, не говоря уже о степных волках, которых все чаще видят северяне.

«Тронулись» – сказал Алкун и махнул рукой на север.

«Мне по прибытию домой надо повидаться с Ратмиром» – сказал Алкун обращаясь к Навою.

«Опасно княже, великий князь запретил тебе встречаться с братом, а то иначе мы с тобой в кандалах рядом сидеть будем, давай лучше как всегда» – Навой вопросительно посмотрел на княжича. «Как всегда» означало, что Навой, сам по своим связям пройдет в темницу, где заточен Ратмир и передаст ему все, что нужно Алкуну.

Алкун только чуть заметно кивнул, он скучал по брату. Эта история с предательством великого князя не давала ему покоя, не мог Ратмир предать своего отца, как-то все не складывалось в этой истории. Как только Алкун начал разбираться и все узнавать, его отправили воевать с тумэтами.

Столица севера город «Барун» встречала Алкуна и его дружину из двадцати человек открытыми воротами, его ждали. Княжич остановил своего коня у моста через ров, за ним остановилась и дружина, Алкун поднял вверх лицо и посмотрел на стену города, которая была выполнена из белого камня. «Не один тумэт не возьмет эту стену» – подумал Алкун и тронулся дальше.

«Княже совет уже начался» – проговорил выбежавший на встречу Милогор, гридень самого старшего брата Олега.

«Они и без меня решат, что да как, для этого я им не нужен» – не торопясь Алкун ответил гридню брата и слез с коня.

Алкун, также не торопясь осмотрел княжий дворик и немного позавидовал своей дружине, которая сейчас распряжёт коней и будет отдыхать.

«Пошли» – Алкун кивнул Навою.

«Пошли» – с неохотой пробормотал тот в ответ, ведь ему придется стоять с остальными гриднями за дверью и ждать, когда закончится совет.

Гридни, столпившиеся у двери в палату, где проходил совет, увидев Алкуна расступились в стороны, один из стражников перед княжичем открыл дверь. Алкун снял шлем с подшлемником и передал его Навою, после чего вошел в палату. Здесь было, как всегда, под сводами на больших люстрах горели свечи не смотря, что был день, это могло означать только одно, что совет затянется, в углах стояли большие подсвечники со свечами, но их зажгут ближе к вечеру. С правой стороны от Алкуна почти по центру палаты стоял престол, на котором сидел великий князь Ведослав, князь был хмур. «Дела серьезные, или на меня злится, что опоздал» подумал Алкун, «ладно разберемся». Посередине палаты стоял стол с двумя лавками по сторонам, где и седели члены совета, куда после заточения Ратмира входил и Алкун, его место в конце стола было пустым. У дальней стены на лавках сидели остальные князья, которые не входили в совет, но, если великий князь захочет, кого-то из них выслушать, он предоставит им слово. За князьями у самой стены по струнке вытянулись молодые княжичи, среди которых стоял Изяслав младший брат Алкуна. Да давно Алкун не видел брата, уже, наверное, пять весен прошло, в плечах почти догнал Алкуна. Великий князь молча кивнул Алкуну на его место, за столом разрешая присесть.

«Ну, вот и все собрались», сказал Ведослав. Со слов отца Алкун понял, что ни чего интересного не пропустил.

«Давайте послушаем Алкуна, что он нам скажет про тумэтов», – сказал великий князь и кивнул, так что бы сын встал.

«Всё-таки что-то пропустил», – подумал Алкун, «и почему начинает с меня?».

«Говорить-то великий князь особо не чего», – начал Алкун.

«Тумэты ведут себя как обычно, мелкими сотнями проводят набеги на наши владения, в бой вступают редко. Хотя есть особенности, набеги становятся все чаще, а когда вступают в бой, то быстро отходят, как будто проверяют умения нашей дружины», – кратко ответил Алкун, так как не знал, о чем до его прихода вел разговор совет.

«Ну, что же если сказать не чего, тогда послушаем десятника дозорной дружины» – проговорил великий князь.

А десятником дозорной дружины была девушка Ягла, от роду двадцать весен. Ягла была одета в мужское одеяние и не носила головного убора, её русый волос был заплетен в косу, которая доходила до половины спины. У Яглы не было родителей, её воспитала Ведара, которую все называют «провидица», в принципе, как и всех остальных девять человек дозорной дружины. С пяти весен Ведара забрала детишек в лес и болота, где она сама и до сих пор живет, и обучала их дозорным навыкам. Чему она их учила Алкуну не известно, но он знает, что они сотни дней могут прожить в заснеженном лесу, спать на деревьях, бой вести без оружия, но и с оружием конечно, передвигаются без шума, преодолевая большие расстояния всего за день, хотя для вооруженной дружины понадобится дней десять. Все это Алкун узнал от своего младшего брата Изяслава, который тоже входил в дозорную дружину, когда тот заскакивал повидать своих родных в свободное время сначала от занятий, а потом и от службы, ведь на службу они заступили, когда им исполнилось по тринадцать весен.

«Великий князь» – сделав паузу, Ягла продолжила, «Земля дрожать начинает всё чаще и чаще, птицы и зверье которые обитают в степи у тумэтов идут в леса на север, вода в реках поднимается». Ягла сделала еще одну паузу, а затем продолжила «Два города тумэтов Улгий и Кобдо которые находились на берегу великого океана, забрала вода, и сейчас вода поднимается, она забирает степь. Тумэтам ничего не остается, как идти на север, к нам, а так как мы с ними не имеем ни каких отношений, кроме как в поле с мечом, они не будут с нами заключать мир, и поэтому, нас ждет великая война, какой еще не видела наша земля». После паузы Ягла добавила «Если мы что ни будь другое не придумаем, ведь вода может прийти и к нам».

Все молча смотрели на Яглу, в том числе и великий князь, только молодой княжич. Балуй поймав взгляд Яглы подмигнул ей. Это не осталось не замеченным Алкуном, но кроме Алкуна это заметил и Изяслав, которому это ох как не понравилось. Балуй, приходился племянником великому князю, его отец Годун был родным братом Ведослава. Балуй ровесник Изяславу и Ягле, он сильно похож на отца как внешне, так и характером, лицемерный жаждущий власти человек. Ягла сделала вид, что не заметила подмигивания.

«Для этого мы здесь все и собрались» – после паузы сказал великий князь.

«Что скажет воевода» – Ведослав махнул рукой Ягле, чтобы та присаживалась, и перевел взгляд на своего старшего сына Олега.

Коротко стриженный черноволосый с такой же бородой, высокий, широкоплечий человек, встал с лавки, он напоминал война прямой нос широкие скулы, но только напоминал. Олег, будучи воеводой не участвовал не в одной битве, за все свои тридцать две весны он не разу не покидал пределы «Баруна». Как он стал воеводой? Великий князь готовил себе замену, так как по обычаям северян первый сын должен был занять его место или следующий брат великого князя, но так как Ведослав знал, что власть Годуну давать нельзя, он с детства готовил Олега к престолу. Но у него это не получалось, так как Олег был мягкотелым, своего мнения не имел, воинским мастерством не владел, с детства в отличие от других братьев вырос с родителями. Но Ведослав не терял надежды, и продолжал из Олега делать «великого князя». Даже в выборе жены Олегу великий князь проявлял такую «дотошность», что в свои тридцать две весны он не был женат. А сам Олег по всей видимости выбрать жену не мог. Но что бы кто не говорил, старшего сына Ведослав любил больше всех своих детей, даже больше, чем красавицу дочку. Вот и сейчас Олег говорил медленно между словами делал паузы подбирая, их. И говорил слова, которые хотел услышать великий князь, причем он говорил на самом деле слова Ведослава, только своими фразами. А говорил Олег, о том, что нужно строить корабли и отправиться на восток, где возможно есть земля, которая приютит и спасет всех северян. Олег приводил доводы, что тумэтов на много больше, чем северян, и им чтобы спастись ничего не остается как идти войной на север. В чем-то Олег и был прав, сидеть и ничего не делать, ждать, когда к самому северному городу «Баруну» придет вода? Все это понимал и великий князь, еще задолго до того, как вода начала прибывать Ведара предсказала это Ведославу. Великий князь и распорядился во всех четырнадцати княжествах даже у тех, кто был далеко от воды строить корабли, которые переправлялись в порт, расположенный в одном дне езды от «Баруна».

Когда Олег закончил свою «пламенную» речь, с лавки без разрешения великого князя встал Годун и повернулся к брату.

«Великий князь, разреши задать вопрос воеводе» – спросил Годун.

«Задавай», – великий князь явно был не доволен поведением брата.

Темноволосый уже с посидевшей в некоторых местах бородой, пристально посмотрел на Олега.

«Скажи воевода, а куда делись те два корабля, которые вы с великим князем отправляли на запад прошлым летом» – медленно проговаривая слова спросил Годун. Данный вопрос не понравился не только Олегу, но и Ведославу.

«Присядь мой брат, я предоставлю тебе слово», – проговорил великий князь, тем самым давая понять Олегу, что на этот вопрос отвечать не обязательно. На слова брата Годун только ухмыльнулся, но присел на лавку.

«Мирон ты нам что ни будь сказать хочешь» – великий князь перевел взгляд на своего второго сына, который сидел напротив Олега.

Мирон был спокойным человеком, внешне похожим на Олега, только волос был до плеч как у Алкуна. Кстати, у Алкуна у одного были светлые волосы, у всех остальных детей великого князя волос черный. Мирон был воином, не таким искусным как Алкун и тем более как Ратмир, но в бою он был хорош, бесстрашный отважный, а главная черта в Мироне – это справедливость. За его характер многие Мирона не любили, в их числе и Годун который сидел по правую руку от Мирона. Второй сын Ведослава был молчуном, поэтому великий князь и задал такой вопрос. Но если Мирон говорил, он говорил всю правду. Вот и сейчас Мирон встал с лавки и не обращаясь к отцу, смотря прямо перед собой заговорил.

«Мое мнение, нужно собирать рать и принимать бой с тумэтами, а если кто хочет заключить мир с ними» – тут Мирон повернулся к Годуну и продолжил, «то кони в конюшне». В этот момент в первые, в палате «загудели», одни в поддержку Мирону, другие от его дерзости в отношении дяди. Вот и пришло время улыбаться Изяславу. Стоявший рядом. Балуй, покраснел и сжимал рукоять меча который висел у него в ножнах на поясе. Покраснел и Годун он хоть сейчас бы проткнул, мечом Мирона, но он прекрасно знал, что ему Мирона не одолеть. Когда все стихли, Мирон продолжил «корабли на восток тоже стоит направить, нам нужен новый дом», и также без разрешения великого князя Мирон сел на лавку.

«Мой брат говори, что хотел» – Ведослав обратился к Годуну.

«Красноречив сегодня твой сын, великий князь, но я не об этом, мое мнение ты знаешь» – начал Годун обращаясь к брату.

«Но ты сделаешь по-своему, да я хочу заключить мир тумэтами, и вместе с ними решать нашу общую проблему. Я не хочу, чтобы гиб мой народ. Мы с ними живем на одной земле, которая сейчас заполняется водой» – говорил Годун. Но все, кто знал Годуна ближе они понимали, что в этой речи, что-то не так, где-то подвох. Годун говорил долго, убеждая всех, что с тумэтами можно договориться и заключить мир, что они, не смотря на вековую вражду, не такие уж и враги северу. Сама речь Годуна, конечно, получилась лучше, чем у остальных членов совета, но убедить всех в заключения мира с тумэтами у него не получилось.

Кроме выступавших, в совет еще входили князья и воеводы севера, они тоже выступали, кто поддерживал Годуна, кто речь Олега и Мирона. За всеми выступлениями никто и не заметил, что наступил вечер и в углах зажглись свечи. Неожиданно великий князь встал с престола и сказал «на сегодня совет закончен» и вышел из палаты. Все зашумели и потянулись к выходу, завтра будут слушать остальных членов совета, кто не успел выступить сегодня, но возможно великий князь еще заслушает князей, которые не входят в совет.

Алкун встал с лавки и направился к Изяславу, он не пошел к старшим братьям, так как у него были с ними натянутые отношения, один молчун сам по себе отталкивал, а второй нагонял на себя важности, а Изяслав был простой, как Ратмир.

«Здравствуй брат», – сказал Алкун, и они с Изяславом обнялись.

«Ну ты и вымахал, почти меня догнал, чуть-чуть осталось» – продолжал Алкун.

«Здравствуй брат», – ответил Изяслав. А сам смотрел как, Балуй выходит из палаты. Алкун поймал взгляд брата.

«Брось, брат не время и не место, оно того не стоит», – взяв за руку Алкун обратился к брату.

Изяслав улыбнулся «Но проучить то надо».

«Надо, но позже» – согласился Алкун.

«Рассказывай, как дела» – Изяслав обратился к брату.

«Давай после ужина на нашем месте, а то я матушку хочу повидать» – ответил Алкун.

«Хорошо» – согласился Изяслав, и братья направились к выходу.

Алкун отправил Навоя готовить его «постельную» к отдыху, а сам шел по коридорам княжьего дворца на кухню, где со слов прислуги находилась княгиня. На кухне все кипело, парило, княгиню он сразу заметил, она стояла к нему спиной, раздавала указания и пробуя из деревянной ложки горячую жидкость. Алкун подошел сзади и закрыл княгине глаза ладонями.

«Алкун» – произнесла княгиня, ну а кто еще? Он всегда так делает.

Средних лет женщина развернулась и принялась расцеловывать, чуть ли не самого искусного война севера, вот бы тумэты увидели, наверно удивились. Княгиня была одного роста с сыном, через черные волосы пробивалась седина, но этого не было видно из-за головного убора. Не смотря на возраст, княгиня была симпатичной, стройной женщиной, да и седина появилась только после истории с Ратмиром.

«Ну все матушка» – освобождаясь от объятий проговорил Алкун.

«Ты бы хоть кольчугу снял» – говоря княгиня взяла сына под руку и повела с кухни. Они поднимались по ступенькам, княгиня вела сына в их с великим князем постельную, и по пути расспрашивая как у него дела.

«Что с раной» – княгиня заглядывала сыну в глаза.

«Нормально, затянулась» – отвечал Алкун.

Зайдя в пастельную, княгиня настойчиво проговорила:

«Снимай, показывай». Алкун знал, что спорить бесполезно, в государственные дела княгиня не лезла, но за своих детей она готова отдать жизнь. Больше для того, чтобы успокоить мать, принялся снимать кольчугу, княгиня помогла сыну и когда Алкун остался по пояс голый, она как в детстве своей мягкой рукой провела по только, что зажившей ране.

«Я же говорю, что все затянулась», – проговорил Алкун.

«Матушка ты лучше расскажи, как у вас дела, где Уряна»? – продолжал Алкун отвлекая княгиню от раны.

«Сестра твоя ослушалась меня и с разрешения отца отправилась в «Шаваш» в гости к Евпатию» – ответила княгиня.

Шаваш – это город, стоящий на границе с тумэтами, а Евпатий это второй самый младший брат великого князя, который также входит в совет, но до него сегодня слово не дошло. Евпатий брат Ведослава и Годуна только по отцу, и приходится ровесником Олегу.

«Но Евпатий здесь» – удивился Алкун.

«Он сказал, что с Уряной он бы потерял много времени и не успел на совет» – возмущенно ответила княгиня.

«Там сейчас опасно находиться, со дня на день тумэты придут с войной, и первый город как это не раз бывало, будет Шаваш» – продолжал Алкун.

«Я знаю, как только совет закончится и Евпатий вернется в Шаваш, он сразу отправит Уряну домой» – уже спокойней ответила княгиня, помогая Алкуну одеваться.

«Что Ратмир» – тихо спросил Алкун.

На лице княгини появилась усталость, она поменялась в лице.

«Я не была у него, Ведослав не велит, говорит изменник» – чуть не плача проговорила княгиня.

Тут за дверьми послышались шаги и в комнату вошел великий князь, увидел лицо чуть не плачущей жены, князь подумал, что она за рану Алкуна так переживает.

«Пелагея, хватит реветь живой же» – проговорил князь и подойдя к сыну обнял, что раньше за ним не наблюдалось, он всегда был строг, временами напоминал Годуна.

«Здравствуй сын» – из уст князя прозвучало, так ласково, что Алкун подумал «не заболел ли отец».

«Здравствуй отец» – ответил Алкун.

«Ну что ты держишь сына ему нужно помыться с дороги, а то к ужину опоздает» – обращаясь к княгине, сказал великий князь, прекратив объятия с сыном.

Княгиня, вспомнив про ужин ни чего, не говоря только всплеснув руками вышла из постельной.

«Отец я тоже пойду» – проговорил Алкун.

«Давай к ужину не опаздывай» – кивнул великий князь.

Алкун вышел из постельной и отправился к себе, а Ведослав подошел к окну. Не успели за дверью стихнуть шаги Алкуна как послышались новые, мягкие, женские. В постельную вошла женщина в темном одеянии до пола и в накидке на голове, из-под которой пробивался русый волос, на вид женщине было примерно около тридцати пяти весен. Великий князь знал эту женщину, Ведара «провидица», сколько помнил её Ведослав она находилась всегда в одном возрасте, когда ему было пять весен и когда двадцать пять весен, она не старела. Последний раз князь видел Ведару около шести весен назад, и она не чуть не изменилась.

«Ты почему не пришла на совет» – спросил великий князь.

«Я и так все знаю, что там было» – ответила женщина, заняв место посередине постельной.

«И что скажешь» – отойдя от окна и заглянув в глаза женщине спросил Ведослав.

«Что говорить, нет единства у северян, Годун жаждет власти и наводит смуту, тебе верны только твои близкие, но все твои недруги боятся тебя, так как у тебя есть Алкун и его дружина» – Ведара сделала паузу и посмотрела на великого князя.

«Тебя великий князь ждет война, которую ты еще не видел, освободи Ратмира и его дружину, и тебе будет намного проще, не один тумэт не ступит на твою землю» – продолжила Ведара.

«Это все» – холодно спросил Ведослав.

«Нет, когда придет зима, отправь корабли на восток» – Ведара развернулась и пошла к выходу.

«Ты на совет придешь» – вслед спросил князь.

Ничего не ответил Ведара вышла из постельной.

Ужин проходил в кругу семьи, как узнал Алкун, который опоздал на совет, ужин в честь совета проходил вчера. За столом в основном разговаривала княгиня, она расспрашивала Алкуна и Изяслава, Мирон, как всегда, молчал, а Олег, показывая свою значимость, задавал вопросы государственной важности великому князю, который в свою очередь с неохотой отвечал сыну. Первым ужин закончил Мирон, он как всегда молча встал и отправился к выходу, где в дверях столкнулся с Годуном. Не обращая внимания на Мирона Годун, обратился к брату «Не помешаю великий князь»?

«Присаживайся и не называй меня так, здесь все свои» – ответил Ведослав.

«Спасибо брат за приглашение, но мне бы с тобой с глазу на глаз поговорить» – вопросительно спросил Годун.

«Ну что же пойдем, я как раз закончил» – согласился Ведослав.

«Пойдем на стену прогуляемся» – великий князь проговорил, вставая из-за стола.

«Пойдем» – согласился Годун.

На стене, которая защищала княжий дворик повсюду горели факелы, охрана, увидев великого князя и его брата вытянулась по струнке. Два брата одного роста, шли рядом, они росли вместе, в детстве и юношеском возрасте они были не разлей вода. Затем, когда выросли они прошли не одну битву с тумэтами, заработали не один шрам на теле, а разлучил их отец, который отправил Годуна править другим княжеством, хотя тот зная, что Ведослав займет место великого князя хотел остаться у брата воеводой. Но на тот момент их отец был не приклонен, и как считает Годун, Ведослав мог повлиять на отца, но не сделал ни чего, что бы Годун остался с ним. А дальше время взяло свое, они отдалились друг от друга, Годун до сих пор, таит злобу на брата, а Ведослав чувствует свою вину перед ним.

«Брат, ты извини, что так вышло на совете, может я где погорячился и был не прав» – говорил Годун.

«Ладно брат не бери в голову, ты лучше ответь мне, ты действительно думаешь, что с тумэтами можно заключить перемирие» – спросил Ведослав.

«А почему нет, куда им деваться, либо заключить с нами мир, и уплыть опять же с нами, либо уйти на дно океана» – утвердительно проговорил Годун.

«После вековой войны с нами они на это не пойдут, да и мой народ не поймет меня» – как будто рассуждая, проговорил Ведослав.

«А ты представь, сколько наших людей погибнет в этой войне, придётся тебе Ведослав нас вести в бой» – продолжал настаивать Годун.

«Да и поведу, а ты представь мы заключим мир с тумэтами и одной прекрасной ночью получим кинжал в спину» – оставаясь на своем, говорил Ведослав.

«Ладно Ведослав тебе решать, ведь пока ты великий князь» – согласился Годун, хотя вот это «пока» резануло слух Ведославу, вроде ни чего особенного, но что-то насторожило.

«Ты за этим звал меня поговорить» – спросил Ведослав.

«Заметь брат ты начал, этот разговор, не я» – ответил Годун.

«А зачем тогда звал» – спросил Ведослав.

«Повидать брата, вспомнить нашу с тобой юность» – Годун явно, что-то не договаривал. Это заметил и великий князь.

«Ой ли» – он посмотрел на брата.

«Да ты прав, но и за этим тоже» – тут Годун не лукавил, когда он вспоминал битвы рядом с братом, как он Ведослава раненого выводил с поля боя, ему хотелось плакать, а потом он сильно злился на брата и ему хотелось убить его.

«Не томи брат» – после паузы заговорил Ведослав.

«Что Ратмир действительно подослал к тебе убийцу» – Годун остановился и посмотрел брату в глаза. Повисла пауза, Ведослав развернулся и подошел к краю стены, локтями облокотился на холодный камень.

«За день до того, как Ратмиру приехать от тебя, на вот этой самой стене на меня хотел напасть ранее не знакомый мне человек и если бы не мой гридень который поплатился жизнью, меня уже не было бы в живых» – тихо проговорил Ведослав смотря куда то в темноту.

«Так, а Ратмир причем тут» – также тихо спросил Годун.

«У этого человека был кинжал, который я подарил Ратмиру на десять весен. А когда Ратмир приехал, он не мог пояснить, где у него мой подарок» – продолжил великий князь.

«А что пояснил человек, который напал на тебя» – не унимался Годун.

«После не удачного нападения он съел какой-то яд, и сразу же умер» – также тихо продолжал Ведослав.

Ведослав улыбнулся брату, попытался сделать голос веселей, «пойдем».

«А помнишь» – великий князь обнял брата и начал рассказывать историю как они в детстве принесли на кухню вместо сухого хвороста мокрый, а кухарка мучилась разжигая его.

Когда Алкун говорил «на нашем месте» он говорил о сеновале на конюшне, где сейчас и лежали на сене два брата с соломинками во рту.

«Расскажи, как ты смог пропустить удар от обычного тумэта» – спросил Изяслав.

«Да я и сам удивляюсь, но я запомнил его лицо, может еще повстречаю» – ответил Алкун.

«А ты был у тумэтах в их городах» – теперь спрашивал Алкун.

«Конечно был» – Изяслав ответил так как будто Алкун спрашивал «а кушал ли ты яблоко».

«И что» – спросил Алкун.

«Да ни чего особенного, конечно у них в городах грязней, чем у нас, у мужчины может быть несколько жен» – без интереса ответил Изяслав.

«Что слышал про Ратмира» – неожиданно изменив голос на более серьезный спросил Алкун.

«Да все тоже, что и все» – продолжал отвечать на вопросы брата Изяслав.

«А, что думаешь» – привстал на локоть снова спросил Алкун.

«Думаю все это дело рук Годуна» – выплюнув соломинку говорил Изяслав.

«С чего ты решил» – настойчиво спросил Алкун у брата.

«А ты сам подумай, Ратмир был в гостях у Годуна, кстати по настоянию Годуна, и дал бы Ратмир убийце кинжал, подаренный ему отцом. Скорее всего кинжал Ратмиру подменили, когда он был у Годуна, и отдали убийце» – обосновал Изяслав.

«Да это и псу понятно, а что делать, я как начал все разузнавать, так отец меня на тумэтов направил» – проговорив Алкун снова откинулся на спину.

«Отец верит Годуну, он его любит, брат как ни как, а тот видит это и пользуется, а сам спит видит как сесть на престол великого князя, но чувствую с последними событиями скоро престол великого князя ни кому не понадобиться» – продолжал Изяслав.

«А давай к Ратмиру в темницу спустимся» – предложил Алкун.

«Ага, а потом в кандалы, ты видишь отец больше Годуну верит, чем родному сыну» – ответил Изяслав.

«И что делать» – второй раз спросил Алкун.

«Я поговорю с Яглой, думаю она меня отпустит на пару деньков, и я заскочу в гости к дядюшке» – уверенно проговорил Изяслав.

«А кстати, что с Яглой» – снова приподнялся на локти спросил Алкун.

«А что с Яглой» – задал ответный вопрос Изяслав, делая вид, что не понимает интонации, с которой говорил Алкун.

«Да видел, как ты смотрел на нее и как хоте убить Балуя, когда тот подмигнул ей» – ухмыльнувшись ответил Алкун.

«Я хочу Яглу взять в жены на первый день следующего лета» – повернувшись к брату лицом уверенно проговорил Изяслав.

«Первый день лето» это когда будущие мужья и жены приходят к князьям в своих княжествах и просят его объявить их мужем и женой, и все это происходит в первый день лето, таковы традиции севера.

«Это ты хочешь, а она» – спросил Алкун.

«Если честно, то я Ягле ничего не говорил» – ответил Изяслав.

«Да она с характером, может и не согласиться» – проговорил Алкун вставая с сена.

«Я спать» – зевая, сказал Алкун и побрел с конюшни.

Краюшек солнца появился на восходе, а Ведара уже не спала и стояла на стене, защищающей княжий дворик. Она стояла так, что ее не видели стражники на стене и снизу ее не было видно, зато она видела всех прекрасно. Ведара наблюдала как в низу в княжьем дворике по пояс сверху раздетый Алкун занимался с мечом. Алкун сегодня встал по раньше, так как еще немного и прислуга начнет шнырять туда-сюда, будет отвлекать от занятий. Наблюдая за Алкуном Ведара, задумалась, и у нее на глазах появились слезы, но это произошло только на секундочку. Слезы ее быстро вернули в реальность, смахнула их она быстро ушла со стены.

Сегодня шел третий день совета, все члены совета находились на своих местах. Выступал Евпатий, он говорил, что примет любое решение великого князя и хоть сейчас даст команду, что бы жители Шаваша покинули свои дома, и отправились на север. А тем временем Навой, облаченный в темную накидку с головой, спускался с факелом по бетонным ступеням в темницу. Повсюду, было сыро, поэтому факел иногда «шипел», Навой шел следом за стражником. Они спускались все дальше и дальше вниз, стражником был сосед Навоя по родительскому дому, Навой его-то через Алкуна и пристроил в княжью дружину. Они спустились в самый низ, и пошли по коридору по обе стороны коридора располагались двери, примерно через пять дверей находились стражники. Они остановились у одной из дверей, стражник открыл ее и впустил внутрь Навоя. Зайдя в темницу Навой осветил ее факелом и у дальней стены увидел в кандалах Ратмира. Две деревяшки, скрепленные между собой в которых имеется прорезь для шеи и кистей, прикрепленные к стене цепями. Закованная в кандалы голова Ратмира свисала, длинные не стриженые волосы уже достигли плеч, и борода дошла до середины груди.

«Что опять княже» – спросил Навой. Ратмир, узнав голос Навоя поднял голову.

«Да придушил тут одного» – ответил Ратмир имея в виду стражника.

«Алкун спрашивает о твоем здоровье и просил передать, что он с Изяславом обязательно тебя отсюда выручат» – сказал Навой.

«Как там брат» – спросил Ратмир имея в виду Алкуна, так как с другими братьями он отношения не поддерживал, ну если только с Изяславом, а Алкун для него, наверное был самым родным он его любил больше остальных.

«Хорошо, только от тумэтского копья немного пострадал» – ответил Навой.

«Живой» – спросил Ратмир немного улыбнувшись.

«Да живой, рана затянулась» – в ответ улыбнулся Навой.

«Передай брату, что со мной все в порядке, пусть ищут у Годуна» – сказал Ратмир.

«Хорошо передам» – Навой стоял и не знал толи ему идти толи Ратмир еще, что-то скажет.

«Иди, а то скоро новая стража заступать будет» – сказал Ратмир и в этот момент открылась дверь, «Пора» послышалось из-за нее.

Навой стоял посередине постельной, Алкун только что выслушал рассказ гридня стоял у окна.

«И все» – спросил Алкун.

«Да все» – ответил Навой.

«А что так мало» – разочарованно спросил Алкун.

«Времени не было» – виновато ответил Навой.

«Ладно» – проговорил Алкун, у него в голове путались мысли и было только одно желание, спуститься в темницу и освободить Ратмира.

Алкун вышел из постельной и отправился искать великого князя. Нашел он его на стене, великий князь стоял и любовался закатом.

«Отец нам надо поговорить» – голос Алкуна звучал так настойчиво, что это не понравилось Ведославу, а также князю не понравилось, что гридень его сына опять ходил в темницу к Ратмиру.

«Не сейчас» – ответил Ведослав.

«Сейчас отец» – так Алкун никогда не разговаривал с отцом.

«Ты что не видишь, что Ратмира подставили, что твой брат пользуется твоим доверием» – тон, которым говорил Алкун набирал силу, но, впрочем, великий князь не дал ему договорить.

«Пошел вон» – закричал Ведослав, так что его далеко было слышно.

Алкун ушел также быстро, как и появился. А с другой стороны к Ведославу шел Годун, подойдя к брату он вопросительно посмотрел на него.

«Не спрашивай, что пришел» – Ведослав хмурился.

«Я могу прийти позже» – вопросительно продолжал смотреть на брата Годун, хотя сам все понимал.

«Говори» – настроение Ведослава портилось.

«Брат, если ты не хочешь посылать к тумэтам гонцов с миром, то хоть можешь выполнить мою просьбу» – как-то по-братски нежно проговорил Годун.

«Какую» – уже мягче, чем прежде спросил Ведослав.

«Отправь Балуя с Алкуном, пусть мой сын поучится у твоего воинским навыкам, ведь сейчас лучше война, чем Алкун на нашей земле не найти, а заодно и моего младшего Микулу отправь с дружиной к Евпатию в подмогу, ведь Шаваш будет первым городом на пути тумэтов, если они конечно дойдут» – Годун продолжал вопросительно смотреть на брата.

«А как же твой Ступень, его же тоже надо оборонять» – спросил великий князь.

«Мое княжество далеко на западе, тумэты к нему не пойдут, ведь когда придет вода она первый город Ступень заберет, мне больше нужно думать, как достроить свои корабли, так что бы их хватило на всех и переправить в Барун». – Годун сказал давно заученную фразу, которой он давал понять брату, что он согласен с ним по необходимости плыть на восток. На счет воды он был прав, и это понимал Ведослав.

«Хорошо я подумаю» – ответил Ведослав.

«Подумай брат» – Годун похлопал брата по плечу и отправился в ту сторону откуда пришел.

Шел седьмой день совета, все члены совета, да и другие его участники выступили не по одному разу, но Алкуна великий князь больше не поднимал, он держал на сына обиду, даже на ужин больше не приглашал. А Алкун в свою очередь обижался на отца за то, что он держит своего сына в самой дальней темнице и идет на поводу у своего брата.

Великий князь встал с престола прошелся по палате, снова сел и заговорил:

«Я вас всех выслушал, принял все ваши советы, и решил» – великий князь сделал паузу и снова сел на престол.

«Алкун» – великий князь за долгое время обратился к сыну.

Алкун встал.

«Возвращаешься к своей дружине, но берешь с собой Балуя с его дружиной, и разбиваете лагерь между белым камнем и Шавашем, да стоите так, чтобы не один тумэт не прошел» – великий князь сказал это так, что возражений не должно быть. «Белый камень» это огромная глыба, которая стоит на границе с тумэтами, именно она разделяет земли северян и тумэтов.

Алкун посмотрел на Балуя, и понял, что это для него не новость, значит это проделки Годуна.

«Олег» – великий князь посмотрел на старшего сына, он встал.

«Отправишь своего гридня Милагора с миром к тумэтам, послушаем что они скажут» – Ведослав кивнул, и Олег присел.

«Мирон» – Ведослав посмотрел на молчуна.

«Возьмешь по три сотни дружинников с каждого княжества, кроме Ступени и будешь готовить их слаженности в бою, а к осени выдвинешься в Табаш, а если потребуется и раньше выдвинешься к Алкуну» – Ведослав был серьезен.

«Ягла» – обратился к девушке великий князь.

«Завтра с рассветом заступаете в дозор» – Ведослав сказал так, что всем стало ясно, что с Яглой он все обсудил за ранее, и то, что они обсуждали это не для посторонних ушей.

«Евпатий» – он перевел взгляд на брата.

«Берешь Микулу с его дружиной и готовишься к возможной осаде Шаваша» – великий князь обратился к брату мягче, чем к остальным, ведь от него никогда не поступало возражений.

«Остальные князья возвращаются к себе в княжества, готовят дружину, которая по первому моему зову должна прибыть на подмогу, и корабли» – великий князь встал, давая понять, что совет окончен. Все встали и ждали, что скажет еще великий князь.

«Вечером жду всех на праздник» – Ведослав сказал и отправился к выходу.

Столы на улице в княжьем дворике были накрыты, вино и пиво было налито по кувшинам и чашам, играли гусли, праздник был посвящен окончанию совета. Первым слово взял Ведослав, он говорил долго, о том, что северянам нужно сплотиться, за ним говорили князья, в основном прославляли великого князя. Солнышко котилось к закату и наступали сумерки.

Ведара стояла в стороне и наблюдала за торжеством, она знала, что сзади к ней подкрадывается Годун.

«Можешь не стараться» – проговорила Ведара.

«Как у тебя это получается» – спросил подошедший сзади Годун.

«Спрашивай» – взгляд из-под накидки Ведары упал на чашу с вином в руках Годуна.

«Отвечай, ты же знаешь, что я хочу у тебя спросить» – сделав глоток проговорил Годун.

«Не быть тебе великим князем и не одолеть ни Алкуна, ни Ратмира» – проговорила Ведара.

«А от куда ты знаешь, что я именно это хотел спросить у тебя» – отвернувшись от Ведары и посмотрев в сторону стола, где уже хорошо подвыпивший сидел Балуй. Но ответ не последовал, а когда Годун повернулся то Ведары уже не было, покачав головой он отправился к столам.

Балуй был уже изрядно выпивший и подливал из кувшина еще себе вина.

«Может, хватит» – спросил подошедший Годун.

«Отец, я нормально» – отвечал, Балуй.

Годун забрал у сына чашу с вином.

«Иди охолони» – настойчиво проговорил Годун и отобрал у сына кувшин с вином. Балуй покорно встал и отправился в сторону конюшни, где стояла бочка с водой, ему нужно было умыться.

В стороне от стола стояла Ягла и наблюдала за князьями, которые захмелели от выпитого вина и клялись в вечной верности великому князю. Со стороны стола к ней направлялся Изяслав с двумя чашами в руках.

«Выпьешь» – подойдя предложил Изяслав, протягивая Ягле оду из чаш с вином.

«Раз принес то выпью» – улыбнувшись, ответила Ягла.

«Расскажешь, что от нас хочет великий князь» – спросил Изяслав.

«Потом» – ответила Ягла.

«Ты мне не доверяешь» – вопросительно посмотрел на нее Изяслав.

«Как никому другому, но потом» – сделав глоток из чаши ответила Ягла.

«Ты меня отпустишь на пару дней, я хочу заглянуть в гости к Годуну» – серьезно спросил Изяслав.

«Нет» – снова отказом ответила Ягла.

«Почему» – вопросительно посмотрел на нее Изяслав.

«Я же говорю потом, кстати с вином по аккуратнее нам до рассвета выдвигаться» – серьезно ответила Ягла.

Сзади послышались шаги к ним подошел Алкун.

«Ну как вино» – спросил он у Яглы.

«Вино как вино, я в нем не понимаю» – ответила Ягла.

«Ты когда выдвигаешься» – задала встречный вопрос Ягла.

«Завтра с рассветом, не чего ждать» – ответил Алкун. Ягла только кивнула.

«Брат можно тебя на пару слов» – Алкун обратился к Изяславу, тот кивнул, и они пошли в сторону о чем-то разговаривая.

Со стороны конюшни вывернулся, Балуй с мокрой головой он увидел Яглу и направился к ней.

«Что скучаешь» – Балуй, был уже не такой хмельной.

«Что надо» – грубо ответила Ягла.

«Пойдем, прогуляемся» – Балуй, попытался обнять за талию Яглу.

В ответ. Балуй, получил удар в колено ногой, а когда от боли начал наклоняться Ягла несильно нанесла удар ладонью в нос. Не сильно, но точно, этого хватило, что бы у Балуя из носа потекла кровь. Лицо Балуя перекосило, и он ринулся на Яглу, но он сделал только шаг и оказался на пятой точке, а когда обернулся то перед собой увидел Алкуна и чуть позади улыбающегося Изяслава.

«Побереги силу для тумэтов» – сказал Алкун.

«Иди спать завтра с рассветом выходим» – после паузы добавил Алкун.

С одним из лучших воинов севера не поспоришь, Алкун с дозорными направились к столам а… Балуй, продолжал сидеть на пятой точке растирая кровь по лицу.

Там за границей в двух днях пути от нее в степи разбит большой лагерь, с многотысячным войском. Уже было темно, весь лагерь был освещен светом от костров. Посередине лагеря выделялись два шатра, один великого хана Бухату а второй его жен. Бухату лежал на подушках в глубине шатра, вот уже почти три сотни дней Бухату со своим войском кочевал по степи. С тех пор как участилась дрожь земли, и вода начала затоплять его землю, он начал готовиться к войне с северянами и все время проводил в степи. Бухату решал сам за свой народ ему подчинялись все беспрекословно, он не собирал советов, он просто дал указания всем ханам его земли, что бы они привели свой народ к границам с севером. Завтра должны были подойти первые ханства с войском, а обычный народ подойдет позже.

«Ну что передал твой хан» – Бухату лежа на подушках на «ломанном» северном обратился к человеку, сидевшему на против, него. Человек был северянином, он начал пересказывать все, что великий князь Ведослав говорил на совете, он пересказал какие указания Ведослав всем раздал.

«Это хорошо» – задумчиво проговорил Бухату.

«Что с Ратмиром» – после паузы спросил Бухату у северянина.

«В темнице» – ответил тот.

«Это хорошо» – опять повторил Бухату и задумался.

«А правда говорят, что Алкун такой же искусный воин, как и его брат Ратмир» – сделав еще одну паузу спросил Бухату.

«Разное говорят, одни говорят, что Алкун искусней чем, Ратмир другие наоборот» – отвечал северянин.

«Передай своему хану, что действуем как договаривались» – хан махнул рукой и северянин встал и вышел из шатра.

Не успело солнце взойти, а «верхушка» Тумэтской земли уже сидели в шатре у великого хана. Скрестив ноги, они седели полукругом лицом к Бухату, который восседал, также скрестив ноги на возвышенности, сделанной из ковров и подушек. По обе стороны от Бухата ближе к ханам сидели два его сына, в стороне от всех сидел самый младший сын великого хана Чирхай. Ему было восемнадцать весен от рождения, но великий хан возлагал на него большие надежды, он умен, и в воинском деле уже превосходил своих старших братьев, за что они его и не любили.

«Нас ждет великая война, мы будем бороться не за «добро» северян как мы делали всегда, а за то, чтобы остаться жить, все войско я отправлю на север, а кто ослушается меня тот умрет долгой и мучительной смертью. Нам будет предстоять сильный враг, их намного меньше чем нас, но надо признать, что их войско слаженней и мечи длиннее чем у нас, но мы сможем их победить за счет своей храбрости» – проговорил Бухату и обвел все своим взглядом.

«Оронар расскажи нам про Алкуна, на самом деле он так хорош как о нем говорят» – Бухату обратился к своему старшему сыну, который сидел от него с правой стороны.

«Великий хан, Алкун хороший воин, но он не ровня Ратмиру, я, лично переодевшись простым воином поразил его копьем, но он остался жив. А как нам всем известно по глупости великого князя севера он лучшего война с его войском держит в темнице. А по тому это наш великий час, мы возьмем города севера» – ответил отцу Оронар.

Все услышанное от сына великого хана порадовало присутствующих, кроме Чирхая, он-то понимает, что слова брата это всего лишь поднятия боевого духа. Чирхай разговаривал с войнами, они рассказывали, что, когда Оронар поразил копьем Алкуна он противостоял сразу семерым тумэтам. Чирхай всегда втайне от всех хотел лично познакомиться с великим воином севера Ратмиром и научиться у него воинскому делу, а теперь после рассказов об Алкуне он хочет и с ним познакомиться.

«Хабул, что с нашим народом» – великий хан обратился к своему второму сыну, который сидел с левой стороны от него.

«Войска и люди будут прибывать в ближайшие дни, первых ждем сегодня. Вода забирает нашу землю, с каждым днем она все больше и больше поглощает степь, войны готовы к войне» – бодро ответил Хабул.

«Хабул ты со своим войском остановишься в двух днях от Шаваша и будешь ждать моего сигнала к осаде города. Да и возьмешь с собою Чирхая.» – великий хан проговорил и посмотрел на младшего сына.

«Оронар ты со своим войском и войском хана Хулана пойдете к войску Алкуна и принесете мне его голову» – великий хан перевел взгляд на молодого хана, который сидел с левого края.

Хулан только, что стал ханам, его отец умер от старости и правления его ханством перешло к старшему сыну. Хулану тридцать две весны от роду, в битвах он был только с тумэтами, когда ныне покойный хан Арулад хотел завладеть его ханством и по разрешению великого хана этот вопрос разрешался пятидневной битвой, в которой Хулан проявил себя искусным воином. В битвах с северянами Хулан никогда не участвовал.

«Для меня это великая честь» – поклонившись ответил Хулан.

«Может кто-то хочет сказать» – великий хан обратился ко всем присутствующим.

«Великий хан разреши мне» – из угла раздался голос Чирхая.

«Говори» – разрешил Бухату.

«Великий хан нам нужны корабли для того, чтобы отправиться на запад, вода поглотит не только нашу землю, но и землю северян, у нас нет кораблей, а у северян они есть, может попробовать с ними договориться и заключить мир» – неожиданно для всех присутствующих сказал Чирхай.

Узкие от природы глаза Бухату расширились, не был бы Чирхай его сыном он сам бы тут же отрубил ему голову, а так великий хан громко засмеялся, и все присутствующие, подражая Бухату засмеялись.

«Хорошая шутка сын» – сквозь смех сказал Бухату.

«Позовите шамана» – еще немного посмеявшись сказал великий хан стражникам на входе в шатер.

Через некоторое время в шатер вошел шаман.

«Вызывал великий хан» – упав на колени спросил шаман.

«Расскажи почему вода забирает нашу землю, что тебе говорят твои духи» – обратился к шаману Бухату.

«Великий хан мои духи говорят, что жители севера наслали на нас это проклятье, если убить северян, то вода уйдет» – на распев сказал шаман.

«Иди» – махнул на выход Бухату.

Чирхай не верил шаману, он вообще доверял только себе, покорно поклонился великому хану.

«Готовимся к выходу» – проговорил великий хан и все встали и потянулись к выходу.

«Чирхай останься» – подозвал к себе Бухату сына.

«Да великий хан» – Чирхай подошел к отцу и присел рядом.

«Я надеюсь это на самом деле была шутка» – Бухату посмотрел на сына.

«Нет великий хан, я сказал так потому что не верю шаману, мы должны завладеть кораблями северян, построить мы их не можем кругом степь, даже если мы возьмем Шаваш, на всех кораблей не хватит а нам нужно на восток, иначе мы все вместе с северянами уйдем под воду» – Чирхай говоря это смотрел в глаза отцу.

«И поэтому ты хочешь заключить с ними мир» – Бухату понимал, что в словах сына есть доля правды.

«Да если это поможет нашему народу» – ответил Чирхай.

«Сын ты многого не знаешь, доверься мне, и мы возьмем корабли севера так» – взяв за плечо сына, проговорил Бухату.

«Отец, а в качестве кого я иду с Хабулам» – Чирхай задал еще один вопрос.

«Возьмешь часть моего войска, будешь с Хабулам на равных, но он больше твоего понимает в битве с северянами поэтому прислушивайся к нему» – сказал Бухату.

«Слушаюсь великий хан» – радостно сказал Чирхай, ведь это его перовая битва будет с северянами.

Уже несколько дней дозорная дружина передвигалась по лесу бегом преодолевая расстояние. Вот уже лес становиться все реже и реже, а скоро он плавно перейдет в степь, там и начнется тумэтское ханство, передвигаться незаметно будет труднее. Несколько дней у Изяслава мелькали деревья перед глазами, а Ягла так и не хотела говорить, что от них хочет великий князь. Над лесом взошла луна Ягла объявила привал. Отдышавшись, дружинники принялись из тесемок доставать пищу, Изяслав подошел к Ягле и присел рядом.

«У меня тот же вопрос» – обратился он к девушке.

«Все просто нам нужно наблюдать, когда тумэты начнут выдвигаться в сторону наших земель и сообщить это великому князю» – ответила Ягла.

«А почему ты раньше мне этого не говорила» – удивился Изяслав.

«Великий князь приказал тебе ничего не говорить, и не отпускать тебя ни куда, он считает, что ты подвергаешься плохому влиянию со стороны Алкуна» – ответила Ягла.

«Плохое влияние, а великий князь не подвергается плохому влиянию со стороны Годуна» – возмущенно спросил Изяслав.

Ягла жуя сушеное мясо кабана, пожала плечами.

«А ты слушаешь великого князя, а не меня с кем ты провела больше полжизни» – Изяслав уже предъявлял претензии Ягле.

«Я в первую очередь думала о тебе, ты мог «наломать дров» в Ступени» -проговорила Ягла посмотрев в глаза Изяславу.

«А ни чего, что мой брат сидит в темнице и ждет, когда его выручат оттуда» – не унимался Изяслав.

Ягла бросив жевать, повернулась к Изяславу и взяла его за руку. Изяслав был удивлен, раньше Ягла ни к кому не притрагивалась и не давала притрагиваться к себе, только в раннем детстве когда они только начинали обучения у Ведары, когда у Изяслава что-то не получалось она брала его руку и успокаивала, у самой-то Яглы всегда все с первого раза выходило.

«Я обещаю, что при первой возможности мы с тобой вернемся в Ступень и сделаем все, что необходимо для освобождения Ратмира» – глядя в глаза Изяславу проговорила Ягла.

Выпустив руку княжича Ягла, продолжила употреблять пищу.

«Как в детстве помнишь, как ты меня успокаивала» – уже без возмущения Изяслав обратился к Ягле.

«Конечно помню» – улыбнувшись ответила Ягла.

«А почему ты тогда не вспоминаешь об этом никогда» – спросил у нее Изяслав.

«Я вспоминаю, просто не говорю» – ответила Ягла и встала.

«Всем меня ждать на этом месте буду с рассветом» – обратилась она к дружинникам. А сама побежала в сторону границы с тумэтами.

«Великий хан» – в шатер к Бухату вбежал и рухнул на колени воин.

«Северяне прислали гонцов с миром» – подняв голову, продолжил воин.

«Отрубите им головы и верните их северянам» – улыбнувшись, ответил Бухату.

Стражник также быстро вышел из шатра хана, как и вошел.

2

Уряна сидела у окна и вышивала, бесцельно болтая с Котеной, женой Евпатия, та должна уже скоро родить князю первенца, и Уряна хотела это событие встретить в Шаваше, поэтому она попросила Евпатия сказать родителям, что он ее не взял с собою потому, что мог опоздать на совет. Они обе ждали Евпатия, который со дня надень должен вернуться с совета. Уряна очень сильно похожа на мать, она взяла от матери красоту, а от отца смелость. Уряна хотела стать воительницей, но отец ей не разрешил и сказал, что хватит воинов в его семье. От роду Уряне восемнадцать весен, но по поведению это человек, проживший в два раза больше.

Разговор Уряны с Котеной прервал «тревожный» колокол, но в этот раз он не бил тревогу.

«Князь возвращается» – послышались крики с княжьего дворика.

«Пойдем быстрее Евпатия встречать» – держась одной рукой за спину, а второй за живот вставая проговорила Котена.

«Не торопись ты, успеем» – Уряна взяла под руку Котену и помогая идти проговорила она.

Княжие хоромы были не такие большие как у Ведослава, поэтому здесь не нужно было спускаться или подниматься по ступеням, за исключением крыльца.

В княжий дворик первым выехал на коне Евпатий а за ним Микула, черноволосый с редкой бородой воин. Микула не был таким как отец или брат. Балуй, жаждущие власти, но любое их указание он выполнит без сомнений.

«А кто это» – Котена кивнув на Микулу спросила у Уряны.

«Микула младший сын Годуна» – ответила Уряна.

В это время в княжьем дворике появились дружинники со стягами Ступени.

«На подмогу приехали» – догадалась Уряна.

Евпатий подъехав к крыльцу слез с коня и дал указание гридню расположить дружинников из ступени, а сам поднялся на крыльцо.

«Ну как ты» – обняв жену спросил у Котены.

«Хорошо, спасибо Уряне она помогает» – ответила Котена.

«Пойдемте надо поговорить» – проговорив Евпатий обнимая Уряну.

«Какие дела» – спросила Уряна, когда они вернулись в комнату, где они вышивали.

«Дела не очень, великий князь предполагает осаду Шаваша, поэтому и дал нам Микулу с дружиной на подмогу» – не весело ответил Евпатий.

«А тебя, Ведослав приказал сразу же как я вернусь отправлять домой» – продолжил Евпатий обращаясь к Уряне.

«Вот как Котена разродится, так и поеду» – сдвинув брови, ответила Уряна.

«Ты ослушаешься отца» – настойчиво спросил Евпатий.

«А мы ему ничего не скажем, ну приеду я на десять дней позже» – также настойчиво ответила Уряна.

«Тумэты могут прийти со дня на день» – продолжал Евпатий, уже больше уговаривая.

«Сколько они раз приходили и уходили, а когда они последний раз брали Шаваш» – начала аргументами давить Уряна.

«Это другая война, мы такой еще не видели, много тумэтов придут на наши земли» – убеждал Евпатий Уряну.

«Хорошо я уеду, если ты меня прогонишь» – давая понять, что разговор окончен, сказала Уряна смотря в глаза Евпатию.

«Что ж ты со мною делаешь, меня великий князь убьет» – согласился на уговоры Евпатий.

«Спасибо дядя» – радостно обняла Уряна Евпатия и подмигнула Котене.

«А чем накормите с дороги» – уже тоже веселым голосом спросил Евпатий.

Начинался рассвет вот, вот краюшек солнце покажется из-за горизонта, большая серая волчица быстро вбегала в лес. Таких волков в здешних краях не водится, даже на севере таких больших волков нет. Она бежала со стороны тумэтского ханства, она видела какие ловушки тумэты расставили в степи они явно кого-то ждали, не ужели они знали, что дозорная дружина придет.

Воин загудел в рог к боевому построению, Алкун вышел из своего шатра, все вокруг забегали, дружинники хватали копья, мечи, щиты.

«Княже тумэты» – подбегая к Алкуну выпалил Навой.

«Всех ко мне» – Алкун дал указания Навою и скрылся в шатре.

Только сутки назад Алкун прибыл в распоряжение своей дружины и не успел толком отдохнуть, а тут сразу в бой. Алкун и так спешил, он гнал коней и днем, и ночью. Надев кольчугу, Алкун ждал, когда все соберутся. Сотники, быстро влетали в шатер.

«Времени мало, что-то объяснять, ведем бой как всегда, первые пешие войны, по моему сигналу конные» – когда все собрались, проговорил Алкун.

Всем было понятно, но только не Балую.

«Ты со своей дружиной на правый фланг, смотришь и повторяешь за нами, ясно» – поймав недоуменный взгляд Балуя, обратился к нему Алкун.

«Ясно» – бодро еле сдерживая волнение ответил, Балуй.

«Тогда вперед» – громко прокричал Алкун, тем самым подбадривая своих военноначальников.

Все также быстро, как и заходили, вышли из шатра, Балуй задержался.

«Алкун я думал я буду рядом» – обратился. Балуй к Алкуну.

«Не сейчас все после боя» – не дал договорить Алкун.

Выйдя из шатра Алкун взлетел на своего коня, у него горели глаза, он уже был там среди тумэтов. Навой подал щит, со шлемом и подшлемником.

«За мной» – Алкун выпалив Навою и поддал коню по бокам.

Войско уже было построено. Когда Алкун оказался перед своим войском он увидел на противоположной стороне войско тумэтов, ему оно показалось бесчисленным, оно быстро приближалось. Заняв место посередине Алкун, ждал то ли пустить в бой пеших воинов, то ли тумэты остановятся и захотят поговорить с ним. Сзади на своем коне занял позицию Навой. Когда до Алкуна оставалось шагов пятьсот тумэтское войско остановилось, и один всадник отделился и направился к ним, Алкун выехал на встречу.

«Я приветствую тебя Алкун» – широко улыбаясь, проговорил Оронар на северном.

«Зачем пришли» – узнав в человеке, тумэта который поразил его копьем, спросил Алкун на тумэтском.

«Кое-что отдать, а кое-что забрать» – также широко улыбаясь, говорил Оронар на своем родном языке.

Пока Алкун осматривал тумэтское войско и понимал, что оно превосходит его войско примерно раза в три, Оронар взял мешок, который висел у него на седле и залез в него рукой. Спустя мгновения он достал оттуда отрубленную голову Милогора и кинул её к ногам коня Алкуна.

«Это вы так относитесь к гонцам, которые пришли с миром» – смотря на голову, в которой уже тяжело было узнать Милогора, спросил Алкун окончательно перейдя на тумэтский.

«Ну вот я отдал, а теперь будем забирать» – не обращая внимание на вопрос Алкуна проговорил Оронар.

«Когда начнем» – с нетерпением спросил Алкун.

«Да сейчас и начнем, война пришлешь» – уже не улыбаясь, спросил Оронар.

«А давай сами» – уже улыбался по злому Алкун.

«Не время тебе гибнуть княжич» – проговорил Оронар.

«До какого времени будем биться» – глядя в глаза спросил Алкун.

«Как только край солнца коснется горизонта» – ответил Оронар и повернул коня к своему войску.

«Хулан» – громко крикнул Оронар.

Именно его решил направить Оронар на бой с северянином, последнее время Хулан начал много разговаривать и возмущаться, а так Оронар знал, что Алкун скорее всего направит на бой своего гридня, и в случае того если Хулана убьют, что скорее всего и произойдет, так как он не разу не сражался с северянином, то его войско перейдет к Оронару.

«Давай Хулан покажи на что способен тумэт» – Оронар обратился к выехавшему из строя Хулану.

Хулан взял копье в боевую готовность и направился в сторону войска северян.

«Они убили Милогора» – Алкун сказал Навою.

Тот в ответ кивнул и поехал на встречу к тумэту. Навой не стал брать копье, когда до Хулана оставалось около ста шагов Навой слез с коня и не беря щит отправился на встречу, держа в левой руке кинжал пряча его за спиной. Хулан все сильнее и сильнее разгонял своего коня, когда до Навоя оставалось шагов двадцать он привстал в седле и метнул копье в Навоя. Хулан уже видел, как копье пробивает кольчугу северянина и дробит кости плеча, но каким-то легким движением Навой пропустил копье мимо убрав плече назад и следующим движением вынул меч. Хулан от действий Навоя растерялся, и пока он соображал, что делать, его конь все ближе и ближе приближал его к северянину. Хулан не успел достать меч из ножен, Навой сделав шаг влево уходя с пути коня, присев на одно колено и рубанул, мечом по ноге коню, тот со всего маху упал. Хулан кубарем слетел с коня и неподвижно лежал на земле. Навой развернулся и пошел к лежащему тумету, остановившись в двух шагах Навой в правой руке держал меч, а в левой руке держал кинжал за ранее приготовленный, убрав руку чуть-чуть за спину. Навой стоял и ждал пока тумэт встанет, он знал их хитрость, и знал, что они с детства умеют падать с коней. Наконец-то тумэт зашевелился и в следующее мгновение он уже стоял на ногах перед Навоем с мечом в руках. Хулан думая, что он застал врасплох северянина нанес своим мечом, удар сверху, но и тут северянин был быстрее, Навой подставил свой меч так, что удар тумэта пришелся в землю, а левой рукой, в которой был кинжал нанес удар снизу в челюсть, так что лезвие кинжала вошло до рукояти и также быстро вынул кинжал из головы тумэта. Посмотрев в безумные глаза тумэта, который продолжа еще стоять на ногах Навой пошел к коню, сделав два шага он услышал, как упало тело Хулана и в этот миг войско севера издало боевой клич. Загудели и тумэты, но не боевым кличем, и только один Олонар слегка улыбнулся, а затем поднял руку вверх и опустил ее, давая знак. По его движению руки от войска отделились пешие войны и направились в сторону северян. На противоположной стороне Алкун увидев движение тумэтов слегка кивнул головой и над войском разнесся звук, издаваемый из рогов, этот звук давал сигнал пешим войнам. В первых рядах пешего войска севера шли войны со щитами и копьями, мечи в ножнах висели на поясе, посередине шли войны со щитами и мечами, которые уже приготовили к бою, некоторые войны в основном которые были покрупнее были вооружены секирами и молотами. Последние ряды замыкали лучники, войско севера двигалось шагом и возглавлял пешее войско старый воин Бора. От роду ему было пятьдесят две весны, он побывал не в одном бою с тумэтами, на его теле наверно не осталось не одного места, где не было бы шрама, вот и сейчас он вел войско, а в руках была секира.

В отличие от войска севера тумэты сразу же перешли на бег, они быстро приближались. Все вокруг как будто замерло было только слышно топот тумэтских воинов. Тумэты в отличие от северян не следили за ровностью рядов, они с диким криком неслись на врага.

«Если наше войско будут окружать, то по команде нанесёшь удар по левому флангу тумэтов» – инструктировал Навой взволнованного Балуя. В ответ он только кивал и смотрел как войско тумэтов быстро приближается.

Когда между войсками осталось чуть больше десяти шагов, как с одной так и, с другой стороны, полетели стрелы, их было столько много, что некоторые из них встречались в воздухе и меняли направления полета. Первые убитые, которые не успели укрыться щитами падали на землю, некоторые были ранены. Бора первым из северян встретил тумэта, своей секирой он перерубил его практически напополам, второй взмах, такая же картина, тут встретились два войска. Под натиском тумэтов войско северян чуть сдало назад, но быстро остановилось и началась сеча. Ломались мечи, трещала кольчуга, стоны, предсмертные крики и лязг мечей, этими звуками наполнилось пространство. Тумэты навалились на ряды северян, но благодаря выучке северян впервые минуты боя тумэты несли большие потери. Все во круге было так плотно, но это только в начале боя, сейчас еще немного и войска растекутся, будет попросторней. Кольчуга Боры была вся в крови, по спине стекал пот, он только рычал, размахивая своей секирой, но вот тумэт изловчился и мечом, ударил по рукояти и перерубил её. Бора быстрым движением схватил тумэта за руку и в следующее мгновение тумэт уже был в объятиях северянина, левой рукой Бора держал тумэта за подбородок прижав его голову к своей груди, а правой взяв за кисть тумэта, которой он держал меч. Ладонь Боры накрыла собой и кисть тумэта и рукоять его мяча, без особого труда он вонзил меч в грудь его хозяина, пробив защиту на груди. Защита у тумэтов была не такая прочная как у северян, да и защитой ее назвать трудно, металлические пластины пришиты на военное одеяние.

Середина лета было двадцать дней назад, но солнце светило еще жарко, поглядев на него Алкун сидя на своем коне снова перевел взгляд на поле боя, а там за счет численности тумэты потихоньку начали заходить с флангов и дело пошло к окружению, в принципе этого и ждал Алкун. Он повернулся к своим воинам и посмотрел на них, когда Алкуну исполнилось десять весен великий князь Ведослав со всего севера набрал тысячу мальчишек и поручил своим военноначальникам обучить их военному делу, а во главе войска поставил сына. Так было и с Ратмиром, великий князь думал, что два войска будет достаточно для охраны рубежей, но на данный момент войско осталось одно, второе забив до отказа сидело в темнице. Сейчас тумэты должны были потихоньку окружить пешее войско Алкуна и тогда он даст команду в бой, именно так он думал, но его планы нарушил Оронар, который, к удивлению Алкуна, двинул свое конное войско в бой.

«Не зря они проверяли наши способности» – подумал Алкун и кивнул Навою, а тот в свою очередь махнул рукой.

И над степью пронесся боевой звук, издаваемый из рога. Все войны севера знали, что нужно делать, конные войны вслед за Алкуном понеслись вперед. Пешие войны как по команде разделились на два войска, так что пространство между ними началось заполняться тумэтами. Конное войско севера разделилось на три части, фланги должны были нанести удар по пешим тумэтам, так чтобы не повредить боевые ряды своих. А Алкун должен нанести удар по центру пешего войска тумэтов значительно проредив его, так все и получилось. Алкун влетел в тумэтское войско, рубя мечом направо и налево, гридень рядом, под копытами боевого коня Алкуна хрустели тумэтские кости. Конное войско Алкуна проскочило практически не остановившись, при этом нанеся пешему войску тумэтов значительные потери.

Алкун, скача на встречу конному войску тумэтов искал глазами Оронара, но не найдя решил сосредоточится на ближайших тумэтах. Вот Алкун увернулся от копья, подставил щит по стрелу, сзади кто-то вскрикнул, и встретились в степи два войска, загремели щиты, зазвенели мечи, заржали кони. Движения Алкуна были точными и едва уловимыми, тумэты валились с коней, некоторым казалось, что это не Алкун, а Ратмир с ними бьется. Рядом Навой одним глазом на княжича другим на тумэта с копьем, пропустив выпад убрав тело чуть назад, Навой схватив за копье потянув на себя выбивая тумэта из седла и принимая на лезвие меча, следующий! Алкун на правой руке почувствовал липкую жидкость «кровь, чья моя? Нет ничего не болит», слева копье, подставил щит, пробило, но не поранило, щит выкинул, где этот тумэт. Навой сначала метнул копье в тумэта который только что попал княжичу в щит, а потом передал свой щит Алкуну, тумэт повалился на бок, и в следующую секунду в руках у Навоя появился новый щит, это дружина следит, чтобы и гридень и княжич были вооружены.

Ничья не брала, ни тумэты ни чего с умением сражаться северян не могли поделать ни северяне с численностью тумэтов. Как конные войска застыли на одних позициях, так и пешие. Ни о каком окружении тумэтов уже не шло речи, Бора уже потерявший третий меч, голыми руками перекрывал кислород тумэту у которого глаза вылизали из орбит от замка из кистей северянина на шее. Из бедра Бора торчала стрела и предавала не удобство и в тоже время ярость, отпустив бездыханное тело тумэта и схватив меч принадлежащий мертвому северянину хромая на правую ногу он подоспел на подмогу своему дружиннику проткнув тумэта на сквозь, тут же отразил удар мечом сверху и кулаком выбил два передних зуба тумэту и хотел проткнуть его мечом но тут раздался бой барабанов и звук из рогов который вещал, что на сегодня битва закончена, да в пылу боя ни кто и не заметил, что солнце краем коснулась горизонт.

Войны расходились по сторонам, все шли в свои лагеря по дороге поднимая раненых, всю ночь и все утро будут убирать раненых и убитых расчищая степь для новой битвы, которая состоится завтра в полдень.

Алкун вошел в свой шатер, его уже там ждала свежая вода для того, чтобы смыть чужую кровь и свой пот. Когда Алкун закончил водные процедуры в шатер вошел Навой.

«Что с потерями» – спросил его Алкун.

«По сравнению с тумэтами незначительные» – ответил гридень.

«То, что незначительные знаю, я про тумэтов» – разъяснил Алкун.

«До полдня не успеют убрать, где-то половина войска, еще чуть и сравняемся» – довольно ответил Навой.

«Отправь великому князю гонца за подмогой, пусть скажут, что дела плохи, скоро здесь будут все тумэты, и то, что мы ждем Мирона» – не разделяя радость Навоя приговорил Алкун.

Гридень кивнул и вышел из шатра, а Алкун налил себе в чашу хмельного меда, надо успокоиться и поразмыслить.

Ягла стояла на одном колене перед белым северным волком, таких в здешних лесах не встретишь, она привязывала веревку с посланием к его шее.

«Давай, Ведара ждет» – хлопнув по спине волку сказала Ягла.

Тот во всю свою прыть побежал на север, через три дня он будет на месте в болотистой местности, где живет провидица.

Изяслав сидел почти на макушке большой косматой ели, уже пять дней Яглы не было, хотя обещала вернуться к рассвету, если к утру не вернется он пойдет за ней в логово к врагу.

«Слезай что расселся» – снизу послышался голос Яглы.

Она подошла не заметно так, что никто не увидел ее, даже Изяслав. С елей как яблоки начали падать дружинники, почти бесшумно приземляясь на ноги.

«Ты где была» – спросил Изяслав.

«Там» – как-то грубовато ответила Ягла, причем она сама себя поймала на этом.

«Отдыхаем завтра с рассветом выходим» – продолжила Ягла и «завалилась» под ель, поодаль от остальных дружинников. Она знала, что к ней сейчас подойдет Изяслав и начнет расспрашивать, поэтому она и отдалилась от остальных. Но вопреки надеждам Яглы, Изяслав остался с остальными дружинниками, обиделся. Ну что же не гордая.

«Изяслав подойди» – позвала Ягла.

«Обиделся» – спросила Ягла подошедшего к ней Изяслава.

«Ты грубая последнее время» – ответил Изяслав.

«Извини, пять дней в пути» – привстала на локти Ягла.

Изяслав молча присел рядом.

«Что даже не чего не спросишь» -улыбнувшись проговорила Ягла понимая, что княжич всё-таки обиделся.

«Слушаю» – стальным голосом ответил Изяслав.

«Ну теперь ты грубый» – продолжая улыбаться проговорила Ягла.

«Рассказывай» – улыбнувшись ответил Изяслав, он не мог обижаться долго, тем более на Яглу.

«Нас ждали, по всей степи расставлены ловушки и засады, кто-то рассказал тумэтам, что мы должны прийти» – уже серьезным голосом проговорила Ягла.

«Но кто, только тот, кто был на совете» – сначала спросил, а потом догадался Изяслав.

«Твои предположения» – спросила Ягла задумавшегося Изяслава.

«Нам нужно в Ступени» – вдруг уверенно проговорил Изяслав.

«Думаешь Годун, он хоть плохой человек, но что бы с тумэтами за одно» – давая понять, что не надо делать поспешных выводов проговорила Ягла.

«Тогда кто» – повернувшись лицом к девушке спросил Изяслав.

«Пока не знаю» – задумчиво ответила Ягла.

«Надо сообщить отцу» – вдруг осенило Изяслава.

«Уже» – ответила Ягла.

«Волк» – спросил Изяслав, уже заранее зная ответ.

«Да, так что пока ждем» – снова ложась на землю ответила Ягла.

«Что еще видела» – продолжая разговор спросил Изяслав.

«Все тумэты идут на север, и воины и дети и женщины» – буднично ответила Ягла.

В этот момент земля задрожала, где-то с деревьев крича, сорвались птицы. Через мгновение все прекратилось.

«Как ты думаешь, что с нами будет, когда вода придет на север» – спросил Изяслав после паузы.

«Мы уплывем на восток» – уверенно ответила Ягла.

«Это Ведара сказала» – также уверенно спросил Изяслав.

«Да» – закрывая глаза ответила Ягла.

«Я пойду» – увидев, что Ягла закрыла глаза спросил Изяслав. Он всегда так спрашивал, и каждый раз надеялся, что Ягла оставит его.

«Иди» – не открывая глаз сказала Ягла. Она и сама хотела, чтобы Изяслав не спрашивал, а просто прилег рядом.

Солнце опустилось за горизонт, в княжьем дворике была суета, в бане из трубы валил дым. Уже много времени прошло, казалось, Евпатию как Котену увели в баню рожать, но там Уряна все должно быть в порядке. Из-за двери бани раздавались голоса, в которые вслушивался Евпатий бродивший, из стороны в сторону по за баней. Вдруг сквозь женские голоса из-за двери раздался младенческий крик, Евапий хотел войти в баню он уже открыл дверь, но на пути встала Уряна.

«Князь ты куда, а ну выйди» – вытолкнув и закрыв дверь перед носом заругалась на него Уряна.

«Кто сын или дочь» – кричал Евпатий через дверь.

«Сын» -послышался голос Уряны.

«Как Котена» – не унимался князь.

«Хорошо» – услышал Евпатий голос Уряны и звук закрывающейся щеколды.

«Княжич родился» – во все горло закричал Евпатий.

Мимо проходящий конюх застыл от неожиданности, он не знал, что ему делать, толи поздравлять князя, толи скрыться с глаз долой. Но князь сам подскочил к конюху и обнял его, конюх вообще застыл как вкопанный.

«Что стоишь, княжич родился, зови всех ко мне» – орал на ухо Евпатий.

Конюх побежал, по дороге думая «кого всех», пока до него дошло «кого всех» он понял, что бежит не в ту сторону, резко развернувшись, он побежал к палатам, где живет воевода, он-то разберется кого надо звать, а кого нет.

«Мед, вино, пиво на стол» – ходя по широкой комнате со столами командовал Евпатий.

«К вечеру будем» – покачиваясь в седле, спросил Чирхай своего брата.

«Думаю следующей ночью» – отвечал Хабул, посматривая на луну, которая освещала степь.

«Может, откроешь тайну» – продолжал спрашивать Чирхай.

«Какую» – уже догадываясь, о чем хочет спросить его брат.

«Как мы попадем в Шаваш» – оправдал догадки брата спросил Чирхай.

«Через ворота» – отвечал загадками Хабул.

«Это понятно, через стены мы не пробьемся, а ворота должен кто-то открыть, а мост через ров» – не унимался Чирхай.

«Нам помогут и больше ничего не спрашивай» – ответив Хабул тронул коня и уехал вперед, чтобы ни чего больше не рассказывать брату.

Чирхай понимал, что у великого хана есть какой-то план и скорее всего этот план связан с человеком с севера, которого Чирхай видел выходящим из шатра отца. На самом деле Чирхай еще даже и не представлял, как он будет воевать с северянами, где-то в душе он не хотел никого убивать и не считал северян своими врагами. Какое проклятье, какие духи, все это бредни шамана, а может это отец говорит шаману, что нужно доносить до воинов. Чирхай посмотрел на войско, которое растянулось по всей степи и почему-то не чувствовал себя великим воином или завоевателем, хоть и вел часть войско великого хана Бухату.

Утро пришло так быстро, что Алкуну казалось, что он и не ложился спать, его шатер уже был полон воинов.

«Сегодня первыми нанесем удар, после того как дадут сигнал идти в бой пешим воинам, все конные воины по моей команде нанесем удар по центру пеших тумэтов а потом вступим в бой с остальными» – обводя взглядом всех собравшихся проговорил Алкун.

Балуй понимал к чему клонит Алкун, ведь он видел, как вчера его двоюродный брат со своим войском пронесся через ряды пеших тумэтов.

«Сегодня мы должны нанести такой удар тумэтам, что бы они до завтрашнего дня не дожили, всем ясно» – подводя итог, и давая понять, что разговор окончен, спросил Алкун.

Все присутствующие закивали головами и потянулись к выходу из шатра.

«Алкун разреши спросить» – оставшись наедине задал вопрос Балуй.

«Давай» – глядя в глаза разрешил Алкун.

«Ты думаешь, что сегодня нам удастся разбить войско тумэтов» – что-то явно прикрывая этим вопросом спросил, Балуй.

«Балуй, ты сам прекрасно понимаешь, что нет и если хочешь спросить, то спрашивай напрямую» – разгадал намерения Балуя ответил Алкун.

«Я хочу научиться воинскому делу у тебя, а ты опять отправляешь меня на фланг» – делая вид, что обиделся, проговорил Балуй.

«Так ты научен воинскому делу» – улыбаясь и явно издеваясь проговорил Алкун.

«Не издевайся ты все понимаешь, ты чуть постарше меня, но уже умеешь столько, что не каждый воин с большим опытом сможет сделать, а я хочу научиться у тебя, поставь меня рядом с собою, позволь бок обок сражаться с тобой» – продолжат обиженным голосом Балуй.

«Ладно брат не переживай но не в этот раз, если мы после вчерашней удачной битвы будем перестраивать войско, то нарвемся на недопонимание между своими, что помешает нам в бою, а нам нужно выиграть эту первую битву, что бы тумэты поняли, что север не сдастся им просто так» – убеждая Балуя что не пришло еще время биться ему рядом с ним.

«Обещай» – улыбнулся, Балуй.

«Обещаю» – также с улыбкой ответил Алкун.

Также быстро как пришло утро и наступил полдень, на небе ни тучки, солнце печет. Алкун стоял во главе своего войска и смотрел, когда тумэты начнут наступать. Они не долго заставили себя ждать, Оронар смотрел на войско северян, по центру Алкун, слева стяги Ступени, он стоял посреди своих воинов одет как обычный вооруженный тумэт. Оронар понимал, что скорее всего он не добудет голову Алкуна в этом бою, вчера он направил гонца великому хану для того, чтобы он прислал подмогу, но даже если и великий хан даст ему войско, то оно к завтрашнему дню не успеет. Оронар чуть заметно кивнул, и забили барабаны, пешее войско тумэтов начало свой разбег. Увидев движение Алкун не торопился давать команду он подождал пока тумэты оторвались от своего конного войска и махнул рукой, над степью раздался сигнал, который тумэты знали, как приготовиться к атаке пешему войску. По данному сигналу пешие войны севера стали в ряды друг за другом оставляя проход конным воином которые стояли сзади них. В данные проходы и полетели конные воины, вырываясь на простор они набирали ход так что бы не отстать от Алкуна. Увидев все это Оронар понял, что Алкун переиграл и скомандовал в бой, но было поздно они все равно не успеют на подмогу своим. Увидев, что на них несутся конные воины севера, тумэты сбавили ход, а некоторые растерялись и почти остановились, даже лучники не все поняли, когда нужно пускать стрелы. На это и был расчет Алкуна, он на всем скаку влетел в пешее войско тумэтов снося одного за другим. Конное войско Алкуна прошло сквозь пешие ряды тумэтов разбив его на части и оставив за собой кровавый след на степной траве. Не успели пешие воины тумэтов оправиться от удара конных северян, как пешие воины нанесли еще один удар и разбитые на кучки тумэты просели. Сегодня Бора с секирой в руках не вел пеших, нога болела, и он хромал, но бежал в последних рядах, боясь, что ему не достанется какой ни будь тумэт. Конные войска тумэтов и северян сошлись, как и днем ранее, не уступая никому. Пот заливал глаза, удар еще удар, щит тумэта раскололся, удары мечом Алкуна были тяжелы, сзади тыл прикрывал Навой. Тумэты несли значительные потери, воины севера действовали, слаженно нанося один за другим удары. Когда солнцу оставалось совсем чуть-чуть до горизонта пешие воины севера добились своего тумэты понеся значительные потери побежали в разные стороны. Северяне догоняли тумэтов, копьями стрелами добивали их. А тут еще и конное войско тумэтов просело по центру, вот-вот Алкун со своей дружиной прорвет их оборону и тумэтское войско разделится на две части. Только вот правый фланг северян остался на старых рубежах, там. Балуй со своей дружиной не справляется. Конные воины тумэтов пятились назад и казалось, что еще чуть-чуть и оно обратиться в бегство, но стук барабанов и сигнал рога пришли на помощь тумэтам, на сегодня бой окончен. Алкун, конечно, мог бы повести свое войско, но уговор есть уговор, тут дело чести. Возвращаясь в свой лагерь Алкун, знал, если завтра тумэтам не придёт подмога, то он окончит это сражение в свою пользу.

Евпатий стоял у окна держа на руках младенца и улыбался, это его первенец будущий князь.

«Как назовешь» – выглядывая из-за плеча мужа, спросила Котена.

«Не решил, у нас еще есть время» – не отрывая глаз от младенца отвечал Евпатий.

«Можно Уряна еще останется, поможет мне» – попросила мужа Котена.

«Она и так уже достаточно задержалась, великий князь это не одобрит, со дня на день могут прейти тумэты, я если честно и тебя хотел отправить с Уряной» – отдавая сына матери, ответил Евпатий.

«Нет, я тебя не оставлю» – принимая сына настойчиво ответила Котена.

Звук тревожного колокола прервал их разговор, Евпатий выскочил из постельной и направился в княжий дворик. В Шаваше уже давно были готовы к осаде города, единственное что не успели это корабли отправить. Не много времени потребовалось Евпатию что бы добраться до стены, вбежав на стену он повсюду услышал «тумэты», «тумэты».

«Князь тумэты» – навстречу ему шел воевода.

Евпатий кинул взор на юг и увидел, как степь заполнялась тумэтскими воинами, словно вода уже подходила к Шавашу или это вечерние сумерки, делали тумэтское войско таким многочисленным. Но в любом случае он уже не успеет отправить Уряну домой, но вот гонца великому князю успеет.

«Быстро гонца великому князю» – Евпатий обращался к воеводе.

«Пусть скажет, что пришли тумэты, я прошу подмоги и с Уряной все в порядке» – быстро проговорил Евпатий почти не думая.

Тут же воевода исчез, а Евпатий смотрел на приближающееся войско, в принципе к осаде все готово, они подождут подмогу Ведослава и все будет в порядке. Но все равно где-то в душе у него была тревога, что-то было не так, не успел отправить домой Уряну и Котена с сыном остались в Шаваше.

А тем временем на противоположной стороне города открылись главные ворота и на всем скаку из них вылетел всадник и быстро начал отдаляться от города, за ним закрылись большие ворота и зазвенели цепи, поднимающие мост через ров. Мост поднялся и закрыл собой ворота, а тревожный колокол продолжал разносить свой звон по степи.

Этот звон слышал и Чирхай который ехал рядом с Хабулом.

«Может надо было дождаться темноты» – спросил Чирхай у брата.

«Не надо, сейчас займем позиции, а с утра посмотрим, что к чему» -покачиваясь в седле неспешно отвечал Хабул.

Когда Чирхай подошел к городу уже было темно, большие стены Шаваша для него казались просто огромными. Он ранее не бывал в городах севера. И почему мы не можем делать такие большие каменные стены, наверно, потому что у нас в степи и нет столько камней, сам спрашивал и сам же отвечал Чирхай. А так же Чирхая интересовал и другой вопрос почему северяне не когда не нападали на его народ, ведь им просто было бы завоевать их города они были без стен.

Тумэты взяли в кольцо Шаваш и начали разбивать лагерь, готовясь к осаде. Шатры Чирхая и Хабула поставили рядом напротив, главных ворот города, так что бы им было видно их, но на таком расстоянии, чтобы со стены выстрелом из лука, стрела не попала в шатер.

Всю ночь Алкун спал плохо, ему снились то Ратмир в кандалах, то наступающие тумэты, в общем выспаться ему не удалось. Едва забрезжил рассвет Алкун встал и уже думал, как лучше нанести решающий удар по войску тумэтов, за входом в шатер послышались шаги и к Алкуну вошел Навой.

«Княже тумэты ушли» – как-то с разочарованием проговорил Навой.

«Пойдем, посмотрим» – направляясь к выходу проговорил Алкун.

Алкун шел быстрыми шагами, за ним поспевал Навой, некоторые войны еще не проснулись, а некоторые сменяясь с ночного дозора укладывались спать.

«И что ты думаешь» – выйдя за пределы своего лагеря и глядя на пустую степь спросил Алкун своего гридня.

«Пошли за подмогой, они вернуться со всем своим войском, против которого нам не устоять. Если хочешь знать мое мнение нам нужно идти в Шаваш, это первый город, к которому придут тумэты» – смотря на Алкуна обеспокоенно отвечал Навой.

«В чем-то ты и прав» – обняв за плечи гридня и двинулся в лагерь проговорил Алкун.

Весть о том, что тумэты ушли по лагерю разлетелась еще Алкун не успел дойти до своего шатра. А у входа в шатер Алкуна ждали еще не до конца проснувшиеся, Бора и Балуй.

«Друг мой Бора как нога не беспокоит» – улыбаясь, поприветствовал Алкун воина.

«Спасибо княже, терпимо» – улыбнувшись в ответ, ответил Бора.

«А ты что Балуй встал не свет ни заря» – Алкун обратился к двоюродному брату, стоявшему возле Боры.

«Так первым хотел тебя брат поздравить с победой» – ответил Балуй.

«Пойдемте» – приглашая к себе в шатер сказал Алкун.

«Ээ брат – это не победа, это только начало» – зайдя в шатер, продолжал Алкун.

«Что будем делать княже» – спросил Бора.

«Хороший вопрос Бора, а как вы думаете, что нужно делать» – Алкун задал встречный вопрос.

Первым говорить начал Бора, но Алкун его не слушал, а обдумывал слова Навоя, он прав нужно идти в Шаваш, против того войска с которым придут тумэты им не справиться это верная погибель. Прошлой ночью от Яглы приходил её дружинник и сообщил, что все народы тумэтов собираются воедино и двигаются на сере. О дружиннике Алкун никому не сказал даже Навою, он незаметно пришел и так же незаметно ушел. Мысли Алкуна прервались, так как в шатре повисла тишина, Балуй только что закончил свою речь, все смотрели на Алкун.

«Я вас понял, мне нужно побыть одному» – задумчиво проговорил Алкун, и все вышли из шатра.

Комары не давали покоя маячили перед глазами, у ног Ведары лежал северный волк, она вдумчиво вчитывалась в послание, переданное ей Яглой и чем дальше, она читала тем брови больше нахмуривались. Ей срочно нужно к Ведославу.

«Сегодня ночью ни один воин не должен спать, ведем себя как обычно ни что не должно выдавать, что мы пойдем в бой, как только мост опуститься и откроются ворота, выдвигаемся. Воинов с белыми повязками на руках не трогаем, я с Чирхаем движемся к княжьему дворику, ты и ты» – указывая на двух тумэтов говорил Хабул, «идете в город, а ты на стены» – указав еще на одного тумэта продолжал Хабул.

«Всем все понятно» – обводя присутствующих взглядом приговорил Хабул.

«Если вопросов нет, то все свободны» – не дождавшись вопросов скомандовал Хабул.

Все вышли из шатра кроме Чирхая.

«Посвятишь в план брат» – не надеясь на положительный ответ спросил Чирхай.

«Воины севера нам сами откроят ворота, среди них есть наши люди» – глядя в глаза брату проговорил Хабул.

«А ты уверен, что это не ловушка» – не убирая взгляд спросил Чирхай.

«Великий хан не стал бы посылать двух сыновей если бы были сомнения» – наливая себе вина в чашу отвечал Хабул.

«Хорошо брат, мои вины будут готовы первыми войти в город» – Чирхай сказал и вышел из шатра брата.

«Не твои, а великого хана» – себе под нос пробормотал Хабул.

После долгого дня Евпатий сильно устал он тихо прилег рядом с женой так что бы не разбудить ни ее ни сына. Сегодня он много времени провел на стене наблюдая за тумэтами, они обосновались, но ни каких требований не выдвигали, что было подозрительным, вели себя спокойно и довольно мирно. Затем весь вечер до ночи проходил совет, в результате которого было решено усилить стену в районе главных ворот из большего числа воинов Ступени, сам Микула отправился на стену. А часть воинов Ступени остались в княжьем дворике на «всякий случай», Евпатий закрыл глаза и моментально уснул.

Микула стоял на стене и пристально наблюдал за лагерем тумэтов, он смотрел в ту сторону, где днем виднелись два больших шатра, сейчас их из-за темноты не было видно. В тумэтском лагере было все спокойно никакого движения, «А вдруг не получится» про себя думал Микула. С одной и другой стороны ворот на стене и рядом с воротами на земле он расставил своих воинов, он ждал, когда наступит глубокая ночь. По-прежнему в тумэтском лагере не было ни каких движений только изредка ржали кони, ночь была тихая без ветерка, Микула приказал на стене затушить все факела, как он сказал в целях безопасности.

Когда наступила глубокая ночь и воинов потянуло в сон, Микула, проходя по стене и убедившись, что все хотят спать, подошёл к одному из своих воинов.

«Давай» – чуть слышно скомандовал Микула и надел на правую руку белую повязку.

В следующий момент загорелся факел, который поджог воин. Микула подошел к ближайшему воину Шаваша и вонзил свой меч под лопатку и перевалил тело воина через стену, внизу послышался всплеск воды. На стене и внизу началось движение, воины с белыми повязками без предупреждения убивали воинов Шаваша. Кому порезали горло, кого душили, а кого и просто кололи мечами, повсюду слышались стоны, никто не смог им оказать сопротивление, нападения никто не ждал. Микула увидел движение в той части стены, где не было его воинов, засунул меч в ножны и отправился в ту сторону. К нему на встречу бежали два воина с копьями в руках.

«Куда» – по-хозяйски спросил Микула.

«Княже что там происходит» – спросил один из воинов.

В этот момент зазвенели цепи и мост начал опускаться и Микуле ничего не осталось как нанести удар в колено ногой воину с лева, выхватить копье и проткнуть им шею воина справа, а затем ударом сбить воина с лева со стены. С той стороны откуда прибежали воины послышались еще шаги, не получилось без шума.

«К бою» – негромко скомандовал Микула, и ближайшие к нему воины с белыми повязками заняли позиции преграждая путь, воинам из темноты. А Микула отправился к воротам, а там уже мост соединил два берега обрыва и открывались ворота.

«Вперед» – увидев это скомандовал Хабул.

В этот момент лагерь тумэтов ожил, в этот раз без боевого клича тумэтское войско неслось к мосту и почти открывшимся воротам. Хубул и Чирхай на своих конях влетели в город первыми, но не встретив никакого сопротивления остановились, вокруг были только северяне с белыми повязками на руках.

«Где Микула» – быстро спросил на ломанном северном Хабул.

«Здесь я» – на тумэтском ответил Микула, подъезжая на коне с горящим факелом в руке.

«За мной» – не останавливаясь сказал Микула и быстро поскакал в город.

Хабул и Чирхай поскакали вслед за ним, чуть-чуть затормозившее конное войско тронулось за ними. Тумэты без шума входили в Шаваш, первые воины взлетали на стены, где вступали в бой с северянами не до конца понимающими, что происходит. Тумэты постепенно растекались по городу они входили в дома кто оказывал сопротивление убивали, кто повиновался, связывали, они их заберут в рабство. Раньше у тумэтах в рабстве были только воины севера, а теперь и женщины, Хабул разрешил одному воину взять по одному рабу, без разницы мужчину, женщину или ребенка, а остальных приказал убить. Если взять не одного раба, то их нужно кормить, а воины севера придут на подмогу своим и не известно, сколько придется им пробыть в Шаваше.

Инге было пятнадцать весен от роду, он темной ночью нес еду своему отцу Кучуру, который служил в дружине у князя Евпатия. Мама отправила Ингу с едой к отцу, так как уже сутки с тех пор, как пришли тумэты Кучур не появлялся дома. Кучур нес службу на башне с колоколом, который извещал всех о тревоге или о других происшествиях в Шаваше, на башне Инга был не один раз и слышал, как звонит колокол. Игна подошел к башне как раз в тот момент, когда Кучур раненый в ногу одной рукой закрывал рану, а в другой держал меч, он стоял спиной к входу в башню, напротив него стояли три воина с белыми повязками на руках, чуть поодаль лежал убитый напарник отца. В них Инга узнал воинов Ступени, они явно нападали на отца, нужно было что-то делать. Инга поставил узелок на землю, взял камень с земли, и в это время мимо промчались всадники это были тумэты, тут Инге все стало ясно, их предали. Он собрал всю сою злость и подбежал к ближнему воину пока тот отвлекся на проезжающих мимо всадников сзади приложил его камнем по голове, да так приложил, что тот рухнул со всего маху на землю. Появление Инге никто не ожидал, а он юркнул за спину отца.

«Зачем пришел» – сквозь зубы сдерживая боль прорычал Кучур.

«Поесть принес» – из-за спины отвечал Инге.

Двое оставшихся пошли в наступление.

«Звони в колокол» – Кучур прокричал сыну отбивая первый удар.

Кучур понял, что ни ему не сыну уйти живыми не получится. Инге, не думая ни секунды побежал по ступеням вверх, он должен успеть, его молодые босые ноги несли по холодным ступеням. Отразив один удар Кучур отразить второй не смог рана дала о себе знать, удар пришелся в плече сверху, кровь хлынула из раны, второй удар в грудь и его глаза застыли, смотря куда-то в небо. Два воина побежали по ступеням в верх, но им не успеть за быстрым Инге, он уже взялся за канат и начал раскачивать колокол, звук которого оповещал о беде разносился далеко за пределы Шаваша. Инге звонил в колокол и не слышал приближающиеся сзади шаги воинов, неожиданно Инге почувствовал резкую боль в груди и увидел окровавленное лезвие меча, торчащее из его груди. Тело юноши обмякло, и он повалился на холодный пол колокольни, но звона колокола хватило для того, чтобы та часть города, которая не была захвачена тумэтами проснулась.

Звон колокола услышал, и Микула который уже почти привел тумэтов к княжьему дворику, он размахивал факелом в разные стороны и ворота княжьего дворика открылись, куда и влетели тумэты. Первым был убит воевода, который выбежал из дружинной комнаты во двор, стрела ему угодила прямо в левый глаз, и он рухнул на землю по инерции сделав еще пару шагов.

Евпатий крепко спал, но звон колокола заставил его проснуться, он вскочил с кровати. Котена тоже встала, и маленький княжич заплакал, она его взяла на руки

«Что случилось» – испуганно спросила мужа Котена.

«Не знаю, оставайтесь здесь, не выходите» – надев кольчугу и беря меч проговорил Евпатий.

«Не в коем случае не выходите» – выходя в дверь настойчиво повторил Евпатий.

Не успела за ним закрыться дверь как в нее влетела Уряна, у нее в руках был лук и колчан со стрелами.

«Что случилось» – теперь Котена спрашивала у Уряны.

«Тумэты во дворе, нас предали» – выпалила Уряна.

«Кто предал» – испуганно спросила Котена.

«Думаю Микула» – сказала Уряна.

Евпатий выскочил во двор уже с мечом в руках и остолбенел, повсюду были тумэты, они тащили прислугу, убивали еще до конца не проснувшихся воинов. На восходе еле-еле забрезжил рассвет, Евпатий понимал, что это конец, а за его спиной жена и маленький княжич, его рука крепче сжала рукоять меча и не дожидаясь когда на него нападут, напал сам. Рубанул мечом пешего тумета, вскочил на коня второго одновременно с этим протыкая его насквозь, тело скинул из седла, сам в седло.

«Но хорошая» – прокричал Евпатий, один тумэт, второй, третий, они все падали со своих коней перерубленные мечом. Должен был быть, четвертый, но чья-то крепкая нога выбила Евпатия из седла, это Чирхай встретил его. Евпатий упал на землю, и ударился головой, слишком неожиданно все получилось, от удара он потерял сознание.

«Живым это князь» – заорал Хабул.

К Евпатию мигом подскочили тумэты и начали вязать руки у находящегося без сознания князя.

Все это видели в окно Котена и Уряна.

«На возьми и спрячься где-нибудь» – протягивая сына Уряне проговорила Котена.

«Что ты собралась делать» – спросила Уряна.

«Они поймут, что я княгиня, а это наш сын, а если тебя схватят ты скажешь, что это твой сын» – убедительно говорила Котена.

«А ты думаешь, что они не узнают, кто я» – принимая ребенка спрашивала Уряна.

«Но так есть хоть какой-то шанс» – чуть не плача, глядя в лицо малышу говорила Котена.

«Давай беги, прячься» – толкая к двери Уряну говорила Котена, а у самой по щекам уже текли слезы, она понимала, что скорее всего она не увидит больше своего сына.

Уряна выскочила в коридор и услышала, как по ступенькам поднимаются много людей, единственное куда она сейчас может спрятаться это ее постельная, она заскочила и закрыла на засов дверь.

Хабул, Чирхай и Микула шли по княжим покоям за ними шли воины. Они остановились напротив двери княжьей постельной, Хабул кивнул на дверь, и воины вынесли дверь, посередине постельной стояла Котена в одной ночнушке она в отличие от Уряны так и не успела одеться. По щекам Котены текли слезы она понимала, что это конец.

«Княгиня» – утвердительно по тумэтсяки сказал Микула.

«Взять» – приказал своим людям Хабул.

Котена не сопротивлялась, ей связали руки и потащили во двор.

«Княжна Уряна, дочь великого князя Ведослава» – показывая на дверь постельной, сказал Микула.

Хабул снова кивнул своим воинам.

«Я сам» – остановил их сказал Чирхай.

В этот момент земля задрожала, и почти сразу все утихло.

«Вода идет» – проговорил Чирхай и с одного удара выбил задвижку и дверь.

Чирхай первым вошел в постельную, он увидел Уряну в руках у нее был лук с натянутой тетивой, кончик стрелы смотрел ему в грудь. То что дочь великого князя умеет стрелять из лука Чирхай не сомневался, но в глаза ему первым бросилось, не лук со стрелой, а красота Уряны, раньше Чирхай не видел таких красивых девушек, по крайней мере ему на тот момент так показалось, да Чирхай до этого момента вообще северных девушек не видел, и он уже решил, что не убьет ее. Пальцы Уряны разжались, и стрела была выпущена, Чирхай сделал движение в сторону разворачивая свое туловище, но совсем избежать попадания стрелой у него не получилось. Стрела угодила Чирхаю в левую руку чуть ниже плеча, она на сквозь проткнула кожу, но в кость не попала.

«Убить» – прорычал Хабул.

«Стоять» – в ответ закричал, поднимая руку со стрелой вверх Чирхай.

Вбежавшие воины с натянутыми тетивами замерли. Действия Чирхая брату не понравились, и он хотел повторить команду, но что-то ему мешало, наверно характер подающего большие надежды брата. Чирхаю было больно, это его первая рана, но преодолевая боль он сломал стрелу, и не спеша вытащил за наконечник из руки, а это было еще больнее. Потом посмотрел на Уряну разглядывая ее красивое лицо, которое освещал рассвет из окна.

«Не заставляй меня тебя убивать я этого не хочу» – сказал Чирхай Уряне которая была готова выпустить в него вторую стрелу.

Все застыли и в постельной повисла тишина, Чирхай гадал понимает ли она тумэтский или повторить ей по северному наречию. А Уряна стояла с натянутой тетивой и думала, что делать выстрелить в него и тогда ее убьют вместе с молодым княжичем или опустить лук и смотреть что будет. Тут Уряне вспомнились слова Котены про надежду, и ее руки медленно начали опускаться, она бросила к ногам Чирхая лук и колчан со стрелами.

«Я сам здесь разберусь» – Чирхай обратился ко всем присутствующим, давая понять, что нужно выйти из постельной.

«Брат, а не много ли ты на себя берешь» – явно поведение младшего брата раздражало Хабула. Он еще что-то хотел сказать, на Чирхай не дал ему договорить.

«Нет брат не много» – не поворачиваясь к брату ответил Чирхай. Он ждал, что брат или еще скажет или того хуже начнет силой наводить порядок, и к этому он был готов, правая ладонь уже лежала на рукояти меча, все это время Чирхай смотрел в бесстрашные глаза Уряны, сзади послышались шаги и они остались вдвоем, как думал Чирхай, он улыбнулся. Уряна готовилась к самому страшному, она смелая девушка и не боялась смерти, она знала, что если ее и убьют то ее братья найдут и поквитаются с убийцей. Но глядя в глаза своему врагу она понимала, что он ее не убьет, у него был такой взгляд, так на нее раньше не смотрел не один мужчина. Кровь из раны Чирхая стекала по руке на пальцы и с них капала на пол, он сделал два шага и остановился перед Уряной, он ее рассматривал, черный волос, голубые глаза. Тут молодой княжич до этого мирно лежавший в детской качалке заплакал и Чирхай понял, что они не одни.

«Чей ребенок» – снова по тумэтски спросил Чирхай.

«Мой» – также по тумэтски ответила Уряна, беря на руки младенца.

Чирхаю это не понравилось, «значит у нее есть муж», думал он, ладно потом разберемся. Он развернулся и отправился к выходу из постельной, Чирхай подозвал своих воинов.

«Глаз с нее не спускать, охранять, никого не впускать, если что сразу ко мне, как установят мой шатер переведете ее с ребенком туда» – дал указание Чирхай и отправился к остальным которые уже были во дворе.

Ко времени, когда солнце встало Шаваш был полностью под контролем тумэтов, большинство жителей убили, включая женщин и детей, их тела по приказу Хабула сжигали. Чирхай и Хабул вернулись в княжий дворик после объезда города, их шатры уже были поставлены, на этот раз они стояли не вместе, а в разных концах княжьего дворика.

«Что будешь делать с девкой» – спросил Хабул.

«Она моя, что хочу то и буду делать» – ответил грубо Чирхай понимая куда клонит брат.

«Если ты возомнил, что ты уже стал великим воином» – начал говорить Хабул.

«Попробуй, забери» – перебил брата уже второй раз за день.

«Если надо, то заберу» – подходя вплотную к брату с угрозой проговорил Хабул.

«Брат ты же понимаешь, что не сможешь забрать ее у меня» – уже спокойно глядя в узкие глаза брату сказал Чирхай.

«Что с князем делать» – подходя к братьям, спросил Микула.

«А ты у него спроси» – кивнув на Чирхая ответил Хабул и развернувшись отправился к своему шатру.

Микула вопросительно посмотрел на Чирхая.

«Сейчас он остынет и даст указание» – улыбнувшись сказал Чирхай.

Микула кивнул и собрался уходить, но Чирхай остановил его вопросом.

«А где у княжны муж» – прищуривая без того узкие глаза спросил Чирхай.

«У нее нет мужа» – удивленно ответил Микула.

«А ребенок» – так же удивленно задал еще один вопрос Чирхай.

«Это ребенок князя Евпатия» – ответил Микула и направился в сторону конюшни.

Чирхай зашел в свой шатер, Уряна сидела в дальнем углу держа на руках ребенка.

«Как тебя звать» – спросил Чирхай начиная раздеваться для того, чтобы умыться.

«Что ты с нами будешь делать» – задала встречный вопрос Уряна.

«Меня зовут Чирхай, я сын великого хана Бухату» – снимая с себя одежду и оставаясь по торс голый не обращая внимание на вопрос Уряны проговорил Чирхай.

Его рана на руке была замотана материей, Чирхай начал разматывать ее, когда пришлось срывать запекшуюся кровь его молодое мускулистое тело напряглось, Уряна видя это почему то засмущалась и убрала взгляд.

«Уряна» – ответила она на первый вопрос тумэта.

«Я еще не решил» – отвечая на вопрос Уряны явно говоря не правду сказал Чирхай.

«А что будет с Евпатием и Котеной» – с надеждой в голосе спросила Уряна.

«Не знаю, посмотрим» – также спокойно, начиная умываться, ответил Чирхай.

«А ты не решаешь» – набравшись смелости и повернув голову в сторону тумэта, спросила Уряна.

«Я выбрал тебя, а что будет с князем и его женой будет решать мой старший брат» – вытираясь чистой материей, ответил Чирхай.

Уряна прижала к себе младенца и заплакала, она не выдержала всего что с ней сегодня произошло, нервы сдали, и она дала волю чувствам. Впервые Чирхаю стало жалко девушку, он подошел к Уряне и провел ладонью по ее волосам, она оттолкнула его руку. Ну а что хотел Чирхай, они захватили ее народ, большинство убили, как она должна к нему относиться.

«Зачем ты меня обманула» – спросил Чирхай, когда Уряна успокоилась.

«Что бы ты не убил нас» – понимая, о чем спрашивает тумэт, честно ответила Уряна.

«Спасибо за правду, я начинаю тебе доверять» – укладываясь на подушки и закрывая глаза, сказал Чирхай. Ему надо отдохнуть он устал.

«У тебя рана кровоточит» – сказала Уряна обращаясь к Чирхаю. Он совсем забыл ее перевязать, Чирхай встал, оторвал кусок материи от той, что он вытирался и быстро перевязал рану.

«Ты может, хочешь поесть» – спросил он Уряну.

«Я нет, а вот его, скоро нужно кормить» – кивая на младенца, ответила Уряна.

Чирхай вышел из шатра, Уряна слышала, как он кому-то давал указание, спустя время он вернулся с полным тумэтам, который не был похож на воина.

«Скажи ему, что нужно и он все принесет, да и если пока я сплю ты меня захочешь убить, то меч вон там» – укладываясь на подушки и головой кивнул на свое оружие, сказал Чирхай.

Он закрыл глаза и почти сразу же уснул сквозь сон он не слышал, что говорила его пленница повару.

Чирхай проснулся к вечеру, от рыданий Уряны, во дворе была суета, он нахмурил брови и вышел из шатра, там уже столпились тумэты. Подойдя ближе, он увидел два столба вкопанные по центру двора, рядом с которыми стоял Хабул. Столбы были не большие, чуть выше человеческого роста, перед столбами на коленях стоял князь Евпатий и его жена Котена.

«Сто ударов плетьми» – скомандовал Хабул.

Тумэты быстро подбежали к князю и его жене, подтащили их к столбам, подняли и пропустили столбы между их связанных веревками на запястьях рук, так чтобы они обнимали столбы и снова усадили на колени. С двух сторон к ним подошли по два тумэта с плетьми, один из них разорвал на спине Котены ночнушку. Белая кожа княгини как северный снег заблестела под лучами солнца, так же поступили и с Евпатием. Тумэты стояли и ждали указаний Хабула, черные плети змейкой лежали на земле, в их концы были вплетены металлические наконечники, данные плети были сделаны специально для таких случаев. Хабул кивнул и раздались первые щелчки, металлические наконечники врезались в белую кожу Котены причиняя ей нестерпимую боль оставляя за собой кровавый след на спине. От боли Котена кричала не своим голосом, сидевшая в шатре Уряна рыдала, закрыв ладонями уши, маленький княжич, укутанный в тряпки, лежал на коленях у Уряны рассматривал заплаканное лицо своей двоюродной сестры. В отличие от жены Евпатий молчал он терпел как бы ему не было больно, он прижался плечом к столбу и считал удары. Когда счет ударов перевалил за пятьдесят, их с женой спины превратились в кровавую кашу, столбы были забрызганы кровью, и в этот момент Котена замолчала, ее тело обмякло и завалилось на бок.

«Продолжать» – прохрипел голос Хабула, смотря на остановившихся воинов.

Евпатий не слышал, как бросила кричать его жена, у него в ушах звенело, в глазах все плыло, он понимал, что это конец, он винил себя, что не отправил Уряну и Котену с княжичем в Барун. Евпатий чуть- чуть не досчитал до конца, он потерял сознания так и не издал ни одного звука, его тело обмякло и завалилось на бок. Когда щелчки прекратились, к князю и его жене подошли воины и окатили их холодной водой, но они так и остались лежать не подвижно.

«Мертва» – проговорил тумэт стоявший рядом с телом Котены.

Хабул кивнул и посмотрел на тумэта который склонился над Евпатием.

«Жив» – ответил он, глядя на Хабула.

«В степь» – скомандовал Хабул.

Чирхай пошел в шатер он не видел, как князя и тело его жены привязывали веревкой к седлам двух коней. Сейчас их протащат по всему городу и выволокут в степь, где, убедившись, что князь мертв оставят, а ночью степные волки растащат их тела на куски.

«Приготовиться к бою» – скомандовал первому помощнику Чирхай подходя к своему шатру.

Тот, не понимая в чем дело вопросительно посмотрел Чирхая, но объяснений не поступило и тот быстро исчез. Войдя в шатер Чирхай, начал быстро одевать боевое снаряжение.

«А где мой младший брат» – послышался голос Хабула.

Он так громко это спросил, что весь княжий дворик это слышал, Чирхай ничего не ответил он только посмотрел на заплаканное лицо Уряны и лежащего у нее на коленях младенца.

«Брат выходи» – снова послышался голос Хабула уже ближе к шатру.

Чирхай появился из шатра в полном боевом обмундировании.

«Брат ты что-то потерял» – также широко улыбнулся Чирхай как это делал Хубул, когда звал его.

«Где девка с княжим сыном» – уже не улыбаясь настойчиво, спросил Хубул.

«Я же тебе сказал, что она моя» – продолжая улыбаться, ответил Чирхай.

«Отдай ее по-хорошему брат, она дочь великого князя и на руках у нее сын князя, Шаваша» – меняя тон на более гневный попросил Хабул.

«Ты у меня ее не заберешь, и ты это знаешь» – продолжая улыбаться, говорил Чирхай подходя к брату ближе почти вплотную.

В это время сзади раздался топот сотни воинов великого хана, которые строились в боевой порядок за спиной Чирхая, так как будто им сейчас вступать в бой. Хабул выглянул из-за плеча брата и посмотрел на воинов великого хана, они были лучшие воины степи, его отец всегда забирал лучших, в том числе и из его войска. Потом Хубул перевел взгляд на Чирхая, тот смотрел ему прямо в глаза, и он видел во взгляде брата решимость, смелость и наглость. В этот момент Хабул вдруг вспомнил, как утром Чирхай выбил из седла Евпатия, он сделал это с такой легкостью, у него самого так бы не получилось, тут для себя Хабул понял, что действительно Чирхай просто так не отдаст ему северную девку, и то что его брат уже не юноша каким его до сих пор считал Хабул.

«Ты думаешь это одобрит великий хан» – уже обычным голосом спросил Хабул.

«Не надо решать за отца» – убрав улыбку, проговорил Чирхай.

На что Хабул только кивнул, развернулся и пошел к своему шатру. Чирхай развернулся, махнул рукой воинам и те разошлись.

«Зачем мы тебе нужны» – спросила Уряна, когда Чирхай вошел в шатер.

«Нужны» – буркнул по нос Чирхай, так что Уряна еле расслышала ответ.

«Ты из нас сделаешь рабов» – снова спросила Уряна, присевшего у центрального столба, который держит шатер Чирхая.

Он посмотрел на нее и не чего не ответил, а только подумал «если я хотел бы из тебя сделать рабыню, я бы тебя отдал Хабулу».

«Расскажешь все великому хану» – давая наставления воину стоя посередине своего шатра, Хабул.

Воин кивнул и вышел из шатра.

3

Ведослав уже который день ходил сам не свой, он ждал известий, но ни от Алкуна, ни от Яглы, даже от Евпатия который обещал передать вести с Уряной не было слышно не чего. Великий князь сидел на престоле и думал, где же есть его дочь, скоро придет осень, а от нее ничего не слышно, Евпатий должен сразу же был ее отправить домой.

«Здравствуй Ведослав» – послышался голос Ведары, которая, как всегда, появилась из неоткуда.

«Здравствуй» – великий князь встал с престола и подошел к женщине в черной накидке.

Ведара протянула послание Яглы великому князю, тот взяли начал читать, лицо Ведослава не изменялось, как будто он это знал или читал не впервые. Окончив читать, он вопросительно посмотрел на Ведару.

«Князь тебе мой ответ не понравиться» – зная, о чем хочет спросить ее Ведослав проговорила Ведара.

«Почему ты так уверена» – спросил великий князь.

«Я просто знаю» – улыбнувшись, ответила Ведара.

«Он мой брат, он не может меня предать» – раздраженно, но уверенно проговорил Ведослав.

В ответ Ведара только пожала плечами.

«Что мне передать Ягле» – спросила Ведара задумавшегося Ведослава.

«Пока не чего, мне надо подумать, может ты чего подскажешь» – великий князь посмотрел с какой-то надеждой на провидицу.

«Великий князь, к нам идут все тумэты, а это не мало, они идут не для того, чтобы сражаться с нами в степи, они идут забрать наши города, им нужны наши корабли» – уверенно проговорила Ведара.

«Шаваш» – чуть слышно проговорил великий князь и посмотрел на Ведару.

В ответ та кивнула.

«Я пошла» – Ведара сказала и развернулась, направляясь к двери.

«Постой не уходи» – Ведослав догнал провидицу развернул ее к себе лицом, взял ее за кисть и поднес ее руку к своим губам.

«Ты мне сейчас как никогда нужна» – почти шепотом проговорил Ведослав.

«Ты же не поменяешь Ратмира с Годуном местами» – улыбаясь проговорила Ведара освобождая свою руку из рук великого князя, и не дожидаясь ответа пошла к выходу.

Да она права Ведослав не поменяет местами брата и сына. Вот и дождался великий князь вестей, что теперь делать он не знал, только больше загадок. Кто предатель, тот кто был на совете, кто из князей его предал, не ужели все таки Годун, или кто то из его сыновей, ну нет Годун его брат, Балуй отправился с Алкуном воевать против тумэтов, Микула поехал с Евпатием защищать Шаваш, нет это явно не они. А может это сама Ведара, она яростно хочет освободить Ратмира, который подослал убийцу великому князю, а Годуна хочет уличить в измене, да нет после того, что было Ведара просто не может предать. Мысли Ведослава путались, он пытался найти ответ, но у него ничего не получалось. Что с Алкуном ему скорее всего нужна помощь, отправить к нему Мирона или перевести Алкуна в Шаваш и прислать опять же к нему Мирона, ну тумэты просто так не возьмут Шаваш, это им не под силу. Что делать, что делать, задавал себе один и тот же вопрос Ведослав и не находил ответа. Мнение Ведары для великого князя было всегда определяющим вот и сейчас ее слова крутились у него в голове. «Ладно подожду еще пару дней, если от Алкуна не будет вестей или Уряна не вернется домой, тогда сам отправлю гонцов» – решил для себя Ведослав.

Численность тумэтов росла с каждым днем, лагерь растянулся на день пути, Бухату сильно не спешил, еще даже и половины не пришло, первыми прибывали воины, а уже остальные. Некоторые тумэты в основном это старики, оставались в своих городах и селениях, чтобы встретить смерть в лице воды дома, они не верили, что им удастся спастись. Бухату после дневного перехода отдыха лежа на своих подушках.

«Великий хан, Оронар прибыл» – проговорил вошедший воин.

«Пусть заходит» – Бухату понял, что сыну не удалось выполнить задуманный им план, еще после того, как он прислал гонца.

В шатер вошел уставший, весь в пыли Оронар, он сел перед отцом скрестив ноги.

«Рассказывай сын» – Бухату давал понять, что хочет с ним общаться как отец, а не как великий хан.

«Отец мне не удалось добыть голову Алкуна, наши союзники с севера нам не помогли» – негромко, но отчётливо так что бы отец слышал, проговорил Оронар.

«Я это уже понял по твоему виду, что можешь еще сказать» – также не громко спросил Бухату.

«Я потерял больше половины войска пока сражался с северянами, мы сражались два дня, если бы вступили еще в один бой, то наверное я сейчас бы перед тобой не сидел» – продолжал тем же тоном говорить Оронар.

«Что он так же хорош как Ратмир» – имя в виду Алкуна спросил Бухату.

«Не так, но хорош, больше хорошо его войско, оно знает сама, что нужно делать и как себя вести в бою» – голос Оронара становился все тише и тише.

«Ладно сын не переживай, мы соберем такое войско, что север будет дрожать при виде его» – спокойно проговорил Бухату.

Таких слов Оронар не ожидал услышать от великого хана.

«У нас есть еще Чирхай я думаю у него все получиться» – продолжил Бухату.

«Чирхай» резануло послуху Оронару, а как же Хабул или великий хан поставил младшего сына выше двух старших сыновей. Оронар сделал вид, что не заметил слова отца.

«Что мне делать великий хан» – спросил Оронар.

«Пока останешься при мне, когда придем к Шавашу там и посмотрим» – также спокойно сказал Бухату, давая понять сыну, что разговор окончен.

«Отец можно еще вопрос» – насмелился Оронар.

«Задавай» – зная, о чем спросит сын разрешил Бухату.

«Я направлял тебе гонца» – Оронар проговорил это робко.

«Я жду новостей из Шаваша, а это важнее, чем тягаться в поле с северянами» – давая понять, что на этот раз разговор закончен окончательно, ответил Бухату.

Оронар кивнул и вышел из шатра, «так значит отец делает ставку на Чирхая, а как же я, ведь я старший сын» – думал Оронар глядя на луну, которая заливала всю степь своим светом. Постояв еще не много Оронар, отправился туда, где остановилось его войско, вернее то, что от него осталось, его шатер уже должны были разбить.

Быстрые человеческие тени мелькали среди елей, это Ягла со своей дружиной почти бесшумно двигалась в сторону Шаваша, два дня назад она приняла решение посмотреть, что твориться в Шаваше. Когда ели почти закончились Ягла резко остановилась и подняла руку вверх обозначая опасность, она что-то почувствовала. Через немногочисленные деревья виднелся Шаваш, на стенах горели огни, как будто было все спокойно, но что-то было не так.

На лесную дорогу выехали два всадника, это тумэтский дозор патрулировал окрестности, они ехали, не спеша о чем-то еле слышно переговаривались, только их лошади опасливо заводили ушами. От начала леса до города было примерно около тысячи шагов, их заставили патрулировать прилегающую территорию в том числе и окраины леса, так как тумэты не когда не были в лесу они не могли знать, как себя нужно здесь вести. Разговор тумэтов был простой, побыстрее бы закончилась их смена и они пошли бы отдыхать. Вдруг на лесной дороге откуда не возьмись, появилась девушка в мужском военном одеянии северян, лошади заржали, чуть ли не вставая на дыбы. Откуда-то сверху свалились две тени выбивая тумэтов из седла и занимая их места. Тумэты упали, а когда начали подниматься то не заметили как остались без оружия, а их оружие было в руках у северян в черных военных одеяниях и мечи были подставлены к их шеям. Девушка подошла ближе, тумэты замерли, явно она здесь главная.

«Кто вы и что здесь делаете» – на тумэтском спросила Ягла.

«Это кто ты» – еще что-то хотел сказать тумэт справа. Но удар ноги в грудь прекратил его речь, тумэт влип в ствол дерева стоящего на краю лесной дороги, а когда он отделился от ствола, дружинник проткнул его мечом и бездыханное тело повалилось на бок. У второго тумэта узкие глаза расширились, в них был страх перед девушкой и ее спутниками, он явно не хотел умирать.

«Вопрос повторить» – Ягла обратилась ко второму тумэту.

«Нет» – голос тумэта дрожал.

«Пощади» – все тем же дрожащим голосом продолжил тумэт упав на колени перед Яглой.

Но Ягла молчала и только смотрела на тумэта.

«Я тумэт, дозорный» – вставая с колен чуть не плача проговорил тумэт.

«Я вижу, что не великий князь, что ты тут делаешь» – брови Яглы все больше хмурились.

«Мы взяли Шаваш, и я патрулирую окрестности» – выдавил тумэт.

Опасения Яглы подтвердились.

«Как вы это сделали» – голос Яглы принимал гневный оттенок.

«Северяне сами открыли нам ворота» – понимая, что с ней лучше не спорить быстро ответил тумэт.

«Кто открыл ворота» – Ягла продолжала допрос.

«Я не знаю, не знаю, меня не кто не посвящал в это» – опасаясь за свою жизнь говорил тумэт.

«Где князь» – подходя ближе к тумэту спрашивала Ягла.

«Его убили вместе с женой» – выдавил из себя тумэт.

В воздухе повисла тишина, тумэт снова упал на колени.

«Пощади, пощади, пощади» – подползая на коленях и пытаясь заглянуть девушке в глаза просил тумэт.

«Что с жителями Шаваша» – спросила Ягла.

«Большинство убили, а остальных забрали в рабство» – понимая к чему клонит девушка с неохотой ответил тумэт.

«А скольких ты убил, и сколько взял в рабство» – стальным голосом спросила Ягла.

Тумэт все понял, тихо заплакал и опустил голову, он думал, что его убьет девушка, но смерть к нему пришла сзади в лице Изяслава, он легким движением свернул тумэту шею.

«Сделайте так как будто они убили друг друга» – проговорила Ягла и отходя в сторону кивнула Изяславу, что бы тот подошел.

«Нам нужно помыться, а то от нас так прет, что даже лошади почувствовали» – сказала Ягла подошедшему Изяславу.

«Согласен, куда пойдем» – спросил Изяслав.

«Я думаю к озеру» – кивая на север.

«Да давай оно ближе» – согласился Изяслав.

«Все мы закончили» – сказал подошедший дружинник.

Ягла кивнула и побежала в лес, за ней замелькали тени между елей.

Толстый повар вышел из шатра Чирхая вот уже несколько дней он носил еду пленнице и ее младенцу, на выходе он столкнулся с сыном великого хана, повар поклонился и пошел дальше. Чирхай вошел в свой шатер, Уряна в углу сидела кормила княжича, лежавшего у нее на руках. Вот уже несколько дней Чирхай провел с Уряной, как ему казалось она уже не так негативно стала относиться к нему.

«Из тебя получится хорошая мать» – начал разговор Чирхай.

«Нам бы помыться» – не отвечая на комплемент, сказала Уряна.

«Хорошо, я позову купальщиц» – подходя к Уряне сказал Чирхай.

«Я сама» – несмотря на Чирхая ответила Уряна.

«Сама так сама, как назвала» – усаживаясь рядом с Уряной и заглядывая в лицо княжичу спросил Чирхай.

«Евпатий» – нежно проговорила Уряна.

Увидев лицо Чирхая, молодой княжич заулыбался, видно понравился ему этот тумэт.

«Хороший воин будет» – улыбнувшись в ответ княжичу, уверенно проговорил Чирхай.

«А ты откуда знаешь» – тоже улыбнулась Уряна.

«Северянин увидел тумэта и не испугался» – начал строить «рожицы» княжичу ответил Чирхай.

«Почему ты не такой как остальные тумэты» – серьезно спросила Уряна.

«А какой» – перестав корчить «рожицы» в ответ спросил Чирхай глядя в глаза Уряне.

«Ты не злой, ни на кого не кричишь» – ответила Уряна.

«Не знаю» – пожал плечами Чирхай.

«Почему вы пришли нас убивать» – спросила Уряна.

«Шаман великого хана говорит, если завоевать север, то вода уйдет, но я в это не верю вы тут не причем» – вставая с подушек ответил Чирхай.

«А зачем ты тогда пришел на нашу землю» – продолжала спрашивать Уряна.

«Это война, кто-то кого-то убивает, завоёвывает, хотя нет я не знаю ответ на твой вопрос, может я пришел за тобой» – ответил Чирхай не поворачиваясь к Уряне лицом.

В шатре повисла тишина и Чирхай решил выйти, может зря он это сказал, рано. Вообще Чирхаю хотелось забрать Уряну с княжичем и уехать отсюда подальше, там где нет войны, там где нет ни северян не тумэтов, ему уже не хотелось быть воином, ему просто хотелось жить рядом с Уряной и княжичем, и ему было плевать, что он тумэт а они северяне и то, что княжич не его сын, он бы его воспитал как родного. Мысли Чирхая прервал его первый помощник Добу.

«Чирхай» – Добу поклонился.

Чирхай кивнул ему давая понять, что можно говорить, хотя сам давал указания, что бы в его шатер принесли воды для Уряны.

«Сегодня утром недосчитались двух дозорных» – дождавшись, когда Чирхай закончит давать указания проговорил Добу.

«Мы не отвечаем за дозорных, это воины Хабула» – вопросительно посмотрел Чирхай.

«Да, но их тела нашли в лесу, по всей видимости они поспорили и убили друг друга» – продолжал Добу.

«Ну так это проблемы Хабула» – настаивал Чирхай.

«Со слов воинов, это были два друга, они не когда даже не ругались» – закончил Добу.

«Северяне» – вопросительно посмотрел Чирхай.

«Думаю да, они скоро придут» – довольный тем, что Чирхай уловил ход его мысли сказал Добу.

«Пусть наши воины будут готовы, в общем ты знаешь, что делать, не мне тебя учить» – Чирхай кивнул голой.

Доба в ответ кивнул и пошел, Чирхай хотел вернуться в шатер, но вспомнил, что там Уряна должна мыться он развернулся и пошел в другую сторону.

Вот уже несколько ночей великий князь не ночевал в своей постельной, Пелогея сильно переживала за мужа, а еще сильнее переживала за Уряну, почему она не едет домой не ужели, что случилось в дороге. Вот и сейчас Пелагея не спала, ходила по пастельной из стороны в сторону, хотя уже была глубокая ночь. Во дворе послышался какой-то шум, княгиня решила выйти, вдруг Уряна приехала. Выбежав на крыльцо, она увидела мужа, который стоял на крыльце, а в низу перед крыльцом стоял воин.

«Великий князь, я от Алкуна» – проговорил воин.

«Говори» – с нетерпением разрешил Ведослав.

«Мы вступили в бой с тумэтами, их оказалось больше нас, но мы справились после первого дня, после чего Алкун меня отправил сюда, он просит подмоги, говорит, что придет много тумэтов и ему одному не справиться, он просит Мирона» – выпалил воин.

«Все» – спросил Ведослав.

«Да великий князь» – кивнул воин.

«Как сын» – уже тише спросил Ведослав.

«Как всегда великий князь» – ответил воин.

«Отдыхай» – улыбнувшись сказал Ведослав.

«Что выскочила» – обратился к жене великий князь.

«Думала вести от Уряны, пойдем к себе» – позвала Пелагея мужа.

«Мне нужно подумать» – сдвинув брови Ведослав прошел мимо жены.

А подумать великому князю надо, что делать опять возникал вопрос, из Шаваша нет ни каких новостей, отправлять туда Алкуна или нет, а может Мирона, или обоих. Мысли путались, хотелось спать, думай великий князь, или собрать все войско севера и самому идти на тумэтов, Ведара знает ответ, но она хочет освободить Ратмира, а что, если освободить, да нет он предатель.

Бухату ехал на коне и слушал рассказ воина, которого прислал Хабул, воин рассказывал, как Чирхай забрал себе дочь великого князя севера и новорожденного сына князя Шаваша и не хочет их отдавать Хабулу. Бухату слушая рассказ иногда улыбался, вот растет его смена, он уже за пояс заткнул своего старшего брата, да так заткнул, что тот прислал воина с жалобами.

«А что Хабул сам не может решить вопрос с братом, зачем он прислал с жалобами своего воина» – выслушал рассказ Бухату спросил Оронара который ехал рядом.

«Великий хан, а не много ли на себя берет Чирхай, не подчиняется старшему брату» – вопросом на вопрос спросил Оронар.

«Не в обиду тебе сын, но вы с братом должны признать, что Чирхай вырос настоящим лидером, он не боится на себя брать и отвечает за свои слова и поступки» – осек Бухату сына.

«Езжай и передай Хабулу, что он теперь полностью подчиняется Чирхаю, мы скоро придем, пусть готовят корабли» – дал указания Бухату воину.

«Он молод, но светлая голова, у меня возникает иногда мысль, что он рассудительней меня» – продолжил великий хан, когда воин ускакал вперед.

«Отец ты хочешь сказать, что отдал бы ему свой народ» – спросил Оронар.

«Если бы я знал, что народу это пойдет на пользу, то отдал бы» – не задумываясь ответил великий хан.

Оронар ехал молча, он не знал, что на это сказать, он-то думал, что править тумэтами будет он, а тут великий хан пророчит на трон Чирхая.

«Вам с Хабулом не надо из-за этого ругаться с Чирхаем, вам нужно просто подчиниться ему и быть верными братьями и помощниками» – великий хан посмотрел на Олонара.

Вряд ли его старший сын послушает, ну тем хуже будет для него.

«Оронар я доверю тебе очень важное дело, не подведи меня» – после паузы проговорил великий хан.

«Отец я сделаю все возможное» – с готовностью отозвался Оронар.

«Ты отправишься на запад по воде, ты должен найти землю, народы и заключить с ними мир, и по возможности прислать нам корабли, чем больше, тем лучше» – сказал Бухату.

«Я готов» – с гордостью ответил Оронар.

«Возьми моего раба, который, знает толк в кораблях и пусть он научит вас обращаться с ними» – дал указание сыну Бухату.

Да у тумэтов не было кораблей им их просто не из чего было строить у них степь кругом, а те деревья, которые росли они не пригодны для построения кораблей. Именно для этой цели Бухату держал при себе раба которого взяли в плен много весен назад, он ему постоянно рассказывал про корабли, а великий хан за это его не обижал и всегда сытно кормил. С начала Бухату хотел построить свои корабли, но не найдя подходящей древесины он хотел убить раба, но потом начала приходить вода и он оставил его при себе, пригодился. Теперь раб должен был обучить его людей управлять кораблем.

Вода в озере была холодной, все тело Яглы приятно покалывало, давно она так плавала, а ведь скоро осень, скоро начнутся дожди, слякоть по лесу будет передвигаться тяжелее. Пора выходить из воды, а то ребята еще не купались. Выйдя из озера Ягла, не стала ждать пока обсохнет и надела на мокрое тело еще до конца не высохшую одежду, которая сохла на кустах. Не обуваясь, она прошла через кусты и вышла на поляну, где ее ждал Изяслав.

«Зови ребят, я все» – подойдя сзади к Изяславу сказала Ягла.

Изяслав сложил вместе ладони и поднес ко рту, он издал звуки, которые издает сова, после чего на поляну с разных сторон начали выходить дружинники.

«Сейчас же день какая сова» – спросила Ягла.

«Наверно дневная» – улыбнулся Изяслав, глядя в глаза Ягле.

В этом взгляде Ягла прочитала многое, она уже пару раз ловила такой взгляд Изяслава, но он молчал, и она молчала, наверно еще не время, они так и стояли, смотрели в глаза друг другу, пока дружинники не скрылись за кустами.

«Иди, мойся» – сказала тихо Ягла.

«Надо отцу сообщить про Шаваш» – не зная зачем именно в этот момент сказал Изяслав.

«Я сейчас этим и займусь» – направляясь в лес, ответила Ягла.

«Постой, мне надо тебе кое, что сказать» – догоняя Яглу проговорил Изяслав.

«Давай не сейчас» – остановившись и глядя в глаза Изяславу попросила Ягла.

«Давай» – тихо проговорил Изяслав, опуская голову и отправляясь в сторону озера.

Пройдя несколько десятков шагов по лесу Ягла увидела ждущего ее северного волка, который увидел ее подбежал к ней. Ягла достала из одежды послание великому князю и прикрепила его на шею волку.

«Давай мой хороший» – хлопнув по спине волку проговорила Ягла.

После чего волк во всю прыть помчался на север.

На Шаваш опустились сумерки, похолодало, чувствовалось, что скоро наступит осень, Чирхай держа в руках накидку, зашел в свой шатер. Уряна уже уложила молодого княжича и тот мирно спал среди мягких подушек.

«Не хочешь прогуляться» – тихо, что бы не разбудить малыша спросил он у Уряны.

«А где туту гулять, смотреть на разграбленные дома» – как-то зло ответила Уряна.

«Не будь такой злой, ты целыми днями сидишь в шатре и не куда не выходишь, а я не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей» – так же тихо проговорил Чирхай.

«Если не хочешь, тогда отпусти нас домой» – не меняя тон, говорила Уряна.

«И отпущу» – ответил Чирхай, хотя на самом деле он не хотел этого делать.

«Когда» – все тем же жёстким тоном спросила Уряна.

«Придет время отпущу» – понимая, что не получилось у него вытащить Уряну из шатра ответил Чирхай и развернувшись направился к выходу.

«А с Евпатием кто будет сидеть» – уже совсем другим голосом спросила Уряна.

«Шинч посмотрит, ты не бойся он не одного ханского сына вынянчил» – с надеждой в голосе проговорил Чирхай.

«Давай накидку и зови повара» – протягивая руку за накидкой сказала Уряна.

Чирхай выглянул из шатра и махну рукой, он за ранее сказал Шинчу, что бы тот ждал его рядом с шатром. Полный Шинч вошел в шатер, это был тот самый повар, который приносил еду Уряне и княжичу.

Чихрай и Уряна вышли из шатра, она хотела спросить, где они будут гулять, но не успела, Чирхай взял ее за руку и подвел к коню, он взял Уряну за талию и посадил на коня, и сам вскочил в седло.

В это время в шатре Хабула перед ним стоял воин, он был бледен и казалось, что в этот момент не дышал.

«Так и сказал» – наливая себе вина из запасов Шаваша, спросил воина Хабул.

«Да мой хан» – еле слышно ответил воин, смотря как Хабул осушает чашу с вином, это уже вторая только при нем.

«Если бы ты с такой новостью, пришел не от великого хана, я бы тебя убил, а так я тебя отпускаю, иди, служи Чирхаю, что бы я тебя среди моих воинов не видел» – наливая себе еще вина прорычал Хабул.

Воину не надо было повторять дважды он не вышел из шатра он оттуда просто исчез.

Чирхай и Уряна шли по стене, уже совсем стемнело и только факела им освещали путь, Уряна постоянно смотрела на север, там, где-то ее родной дом, отец, мать. Нужно было уезжать, когда говорил Евпатий, а молодой княжич его бы тогда убили, нет нужно было уезжать с Котеной и княжичем, эх если бы знать.

«О доме думаешь» – ловя взгляды Уряны спросил Чирхай.

«Да» – с грустью ответила Уряна.

«Расскажи о севере» – попросил Чирхай.

«Там красиво, так и не расскажешь, нужно увидеть глазами» – ответила Уряна.

«Покажешь» – спросил Чирхай.

«Ты не увидишь» – утвердительно ответила Уряна.

«Почему» – удивился Чирхай.

«Дальше Шаваша ваше войско не пройдет и здесь только, благодаря предательству Микулы вы завладели городом» – опять с грустью в голосе ответила Уряна.

«А если мы втроем отправимся к тебе домой, как ты думаешь великий князь убьет меня» – Чирхай спросил и посмотрел в глаза Уряне.

«Я думаю, убьет» – честно призналась после не большой паузы Уряна.

«Спасибо за честность, но я готов рискнуть» – улыбнувшись, сказал Чирхай.

Уряна понимала к чему клонит Чирхай, он последнее время все делал, что бы она не чувствовала себя пленницей, а перепалка с Хабулом чего стоило. Он ей тоже был симпатичен, чем больше она его узнавала, тем больше у нее возникало вопросов, ведь ей всегда говорили, что тумэты это без жалостные люди, в принципе, что и доказывало захват Шаваша, но не все, ведь Чирхай не только к ней и княжичу относился хорошо, но и к остальным своим рабам и воинам. Взять Хабула родные братья, но он почти каждый вечер напивался и насиловал женщин Шаваша взятых в рабство.

«Как твоя рука» – после паузы спросила Уряна.

«Рана почти затянулась, кстати, где ты так хорошо научилась стрелять» – ответил и спросил Чирхай.

«Я вообще хотела стать воительницей, но великий князь сказал, что у него достаточно детей воинов ему нужна дочь, но втайне от отца, когда у Алкуна было свободное время, он меня учил стрельбе из лука и владению мечом» – Уряна ответила и снова вспомнила дом.

«Если честно я всегда хотел лично познакомиться с Ратмиром, я столько много про него слышал рассказов и в душе всегда хотел быть на него похожим. А потом я узнал, что он в темнице и среди воинов пошли разговоры об Алкуне» – признался Чирхай.

«Это говорит тумэт, чей народ постоянно нападает на север» – с иронией в голосе проговорила Уряна.

«Познакомишь меня с Алкуном» – спросил Чирхай.

«Ты хочешь, чтобы он тебя убил» – улыбаясь, спросила Уряна.

«А если мы придем ни к великому князю, а к Алкуну он меня убьет» – без шуток спросил Чирхай.

«Я попрошу его, и он тебя не тронет» – убедительно сказала Уряна.

Чирхай на эти слова улыбнулся, а что может правда податься к Алкуну, а там смотришь и Алкун убедит великого князя не убивать его, и Уряне будет хорошо, все равно Чирхая ничего не держит в степи, а тут есть Уряна.

«Научишь меня владеть мечом» – неожиданно спросила Уряна.

«Зачем ты и так можешь меня убить» – явно шутя ответил Чирхай.

«Я с детства мечтала стрелять из лука, биться на мечах» – как-то мечтательно произнесла Уряна.

«Хорошо научу» – улыбаясь, пообещал Чирхай.

Сзади послышались шаги, Чирхай обернувшись, увидел Добу с воином из числа Хабулова войска.

«Чирхай» – Добу поклонился.

«Говори» – Чирхай понял, что новости важные.

Добу посмотрел на Уряну, Чирхай кивнул тем самым разрешая говорить при ней.

«Рассказывай» – Добу обратился к воину.

«Хабул меня отправлял к великому хану, что бы я рассказал о том, что у вас с ним произошло, на что великий хан передал, что теперь Хабул подчиняется вам, и нужно переправлять корабли великому хану, а еще великий хан сказал, что скоро придет. Когда это все я рассказал Хабулу он выгнал меня из своего войска» – рассказал воин.

Чирхай нахмурился, он командует Хабулом, еще не давно он хотел уйти к Алкуну, да и хочет уйти, а тут Хабул в подчинении.

«Хорошо я понял, можешь идти» – обращаясь к воину сказал Чирхай.

«Что делать» – спросил Добу.

«Что делать, будем разбираться завтра, а с воином решай сам, если нужен, то принимай, а не нужен отправь на кухню» – ответил Чирхай.

Добу кивнул и отправился догонять воина.

Последние дни лета становились все холоднее и холоднее, небо затянуло тучами и пошел моросящий дождь, здесь в Баруне теперь так и будет пока не придут морозы и не ляжет первый снег. Ведослав был хмур также как и тучи на небе, он слушал гонца от Евпатия, да дела все-таки тумэты пришли в Шаваш.

«Гонцов всем князьям пусть собирают дружину и ждут моих указаний, пойдем на Шаваш» – выслушав гонца и обращаясь к Олегу сказал великий князь.

«Гонца к Алкуну и Мирону пусть выдвигаются к Шавашу» – после паузы добавил Ведослав.

«Хорошо великий князь» – ответил Олег и направился с гонцом из Шаваша к выходу.

«Олег, отправь воина к Годуну, пусть прибудет ко мне, а свое войско передаст воеводе, мне сейчас нужна поддержка» – немного подумав добавил великий князь.

Когда все вышли Ведослав опять сдвинул брови и задумался, что делать постоянно возникал вопрос, идти самому вести войска севера на тумэтов или нет, все-таки тумэты не возьмут Шаваш это им не под силу. Мне нужен совет, а потому мне нужен хороший советчик, мне нужен родной человек, мне нужен Годун он не подведет, думал Ведослав. Так вот почему Уряна не приехала, ни чего страшного стены Шаваша защитят ее, успокаивал себя Ведослав. Мысли великого князя прервал еле слышный скрип двери, в помещение вошла Ведара, с ее накидки стекала вода, вид у нее был обеспокоенный. Да северные волки быстрые гонцы.

«Великий князь пришли плохие вести от Яглы» – проговорила, подходя к Ведославу ближе сказала Ведара.

«Говори» – в душе великий князь надеялся, что Ведара перескажет рассказ гонца об осаде Шаваша.

«Тумэты взяли Шаваш князя Евпатия и его жену убили» – выпалила Ведара.

Ноги Ведослава стали ватными, ладони вспотели.

«Что с Уряной» – боясь услышать ответ, задал тихим голосом вопрос великий князь.

«О ней ничего не сказано в послании» – ответила Ведара.

«Что думаешь» – спросил Ведослав.

«Все князь шутки окончены, нужно собирать войско и идти на тумэтов» – серьезно ответила Ведара.

«Это все» – удивился Ведослав.

«А это не мало, да и Ратмира освободи» – разворачиваясь и направляясь к выходу ответила Ведара.

Вот так всегда никогда не расскажет не пояснит, сиди и думай.

Много весен назад до описанных событий, где-то в другом мире среди полей и не многочисленных деревьев по берегу реки верхом на боевом коне возвращался домой Кастор. Он был главным командующим войсками империи Этриусии и правой рукой молодого императора Витуса. Этриуская империя постоянно вела войны с другими империями, но основным врагом считалась расположенная рядом Латинская империя. И те и другие вот уже на протяжении долгого времени пытались захватить, друг друга постоянно сражаясь между собой, вот в одной из таких сражений и потерял правую руку Кастор. Император просил его остаться при войске, ведь очередная война с латинами была в разгаре, но Кастор не согласился и попросил императора Витуса отпустить его домой. После долгих уговоров император согласился, и взяв с Кастора обещание, что тот пришлет к нему сына, когда тот повзрослеет. А сын у Кастора был один и сейчас ему уже должно было исполниться семь весен, сын вместе с женой жили в доме на берегу той самой реки, по которой он сейчас ехал. После того как четыре весны назад Кастор уехал на войну, жена с ребенком остались одни, ну не совсем одни, у них были рабы, рабочие, которые занимались хозяйством. У Кастора было большое имение со своими полями садами, и был большой дом. До дома оставалось совсем чуть-чуть, Кастор уже ехал по своей земле, как его мысли прервал младенческий плач, который раздавался из камышей реки. Кастор остановил своего коня и слез с него, он еще не привык управляться одной рукой и поэтому все его движения были осторожными. Он пошел на плач малыша, ему пришлось зайти в воду, рукой он раздвигал камыш и не спеша продвигался вперед. Среди камыша он и увидел в плетеной корзинке всего мокрого от воды малыша это был мальчик от роду дней десять, в корзинке кроме малыша ничего не было.

«Ну и как ты сюда попал» – беря одной рукой корзинку проговорил Кастор.

Выбравшись на берег, Кастор направился, домой неся в руке корзинку с малышом, а боевой конь шел сзади. Выйдя на чисты берег Кастор увидел мужчин, которые выбирали сети и мальчиков кружившиеся вокруг них.

«Хозяин вернулся» – закричал один из рыбаков завидев Кастора.

Пацаны сразу же сорвались с места и побежали к дому, а один из них отделившись от остальных подбежал к нему. Кастор сразу же признал в нем своего сына, он был как две капли воды похож на отца, сын вырос по сравнению с тем, когда он уходил на войну.

«Ты мой папа» – заглядывая в глаза Кастору спросил мальчик.

«Да Мариус, я твой отец» – поставив корзинку с младенцем на землю ответил Кастор.

Мальчик бросился на шею к отцу, Кастор обнял сына и прижал его к себе, этот момент Кастор представлял не одну ночь.

«Папа, а что у тебя с рукой» – когда отец отпустил сына, спросил Мариус.

«Ее нет» – не зная, что ответить сыну, сказал Кастор.

«Это латины тебе ее отрубили» – снова заглядывая в глаза отцу спросил Мариус.

«А ты смышлёный, весь в мать пошел» – улыбнулся Кастор.

«Папа, а кто это» – показывая на корзинку с младенцем не унимался Мариус.

«Я его нашел в реке, не далеко отсюда» – ответил отец.

Тут со стороны дома раздался шум на улицу начали выходить люди, женщина на вид тридцати весен бежала к ним. Рена подбежала к мужу и застыла, она сначала посмотрела на плече без руки, а потом на корзину с младенцем и зарыдав обняла мужа, расцеловывая его лицо. Кастор одной рукой обнял жену и не сопротивлялся, этот момент он тоже много раз представлял себе.

За столом на ужине Кастор занял место во главе стола, долго это место пустовало, он ел левой рукой не торопясь.

«Что будем делать с малышом» – спросила Рена.

«Ты узнала, может это чей-то ребенок из прислуги» – спросил Кастор.

«Нет, я всех знаю» – ответила Рена.

«Тогда нужно поинтересоваться в соседнем имении» – настаивал на розыске родителей малыша Кастор.

«Там тоже нет таких младенцев, я посыла туда» – сказала Рена.

«Но откуда-то он взялся в камышах» – положил ложку, сказал Кастор.

«А давайте он будет мне братом» – в разговор вмешался Мариус.

«У тебя и так будут братья, а может даже и сестра» – улыбаясь глядя на жену ответил Кастор.

«Да, но что будем делать с ним» – тоже улыбаясь снова задала вопрос Рена.

«Я его назову Аякс» – снова в разговор влез Мариус.

Вот и до степи дошла осень, мелкий дождь заморосил он-то начинался то прекращался, листья на деревьях зажелтели. Как только Алкун получил указание отца, он сразу же двинулся со своей дружиной в Шаваш, он уже знал, что Уряне не удалось уехать домой до прихода тумэтов. Жива ли сестра или нет, а может ее забрали в рабство, Алкун был уверен, что он выяснит, что с его сестрой. До Шаваша оставалось полдня пути, Алкун повел свое войско в обход, он зайдет с запада через лес что бы тумэты его раньше времени не увидели. К нему на помощь уже выдвинулся Мирон со своим войском, Алкун отправил ему воина, что бы тот раньше времени не вышел на Шаваш. Алкун со своей дружиной уже двигался по лесу, узкая лесная дорога не давала развернуться и поэтому войско растянулось.

«Алкун, когда нападем на Шаваш» – сказал подъехавший сзади на коне Балуй.

«Сначала осмотримся» – покачиваясь в седле, не спешно ответил Алкун.

«Княже дозорные вернулись» – выскочил на лесную дорогу откуда-то из леса Навой.

«И что» – глядя на мокрую спину коня своего гридня спросил Алкун.

«Шаваш забит тумэтами, с наружи город тумэты взяли в кольцо, основные силы перед центральными воротами, они практически всегда закрыты» – передал слова дозорных Навой.

«И как мы будем брать Шаваш» – задал вопрос Балуй.

«Это потом, что Мирон» – снова обратился к гридне Алкун.

«Мирон на подходе он будет раньше нас, совсем на чуть-чуть» – ответил Навой.

«Зачем тебе тумэтская булава» – неожиданно Алкун перевел разговор, спросил у Балуя.

«Память о первой битве с тумэтами» – поправляя булаву, висевшую на седле, ответил, Балуй.

«А что маленькую взял, надо было по больше» – улыбаясь во весь рот, влез в разговор Навой.

«Так на память же» – тоже улыбаясь ответил, Балуй.

Наступали сумерки, моросил дождь, когда войска Алкуна и Мирона встретились на поляне, в отличие от дружины Алкуна воины Мирона уже расположились и у них уже готовился ужин.

«Здравствуй брат» – слезая с коня сказал Алкун, вышедшему навстречу Мирону.

В ответ тот только кивнул.

«Не многословен» – ехидно улыбаясь, сказал, Балуй.

Мирон не дружелюбно посмотрел на Балуя, что тот сразу же пошел раздавать указания своим воинам, а Мирон молча кивнул Алкуну приглашая его за собой и отправился к своему шатру.

«Есть будешь» – зайдя в шатер спросил Мирон у Алкуна, кивнув на только, что снятый с огня котелок с похлебкой.

«Буду» – с охотой ответил Алкун.

Ели они молча, впрочем, как всегда, ведь Мирон не особо разговорчив.

«Я ему не доверяю» – вдруг Мирон прервал тишину.

«Ты о Балуе» – спросил Алкун.

«Да» – коротко ответил Мирон.

«Да вроде с тумэтами бился как остальные даже трофей на память взял» – с сомнением в голосе сказал Алкун.

Мирон кивнул, давая понять, что решать все равно придется Алкуну, а он мол обозначил свое отношение к двоюродному брату.

«Твои дозорные разведали обстановку» – спросил Алкун.

«Да я в курсе» – опять коротко ответил Мирон.

«Мысли есть» – посмотрев на брата спросил Алкун.

«Давай ты» – снимая с себя вопрос ответил Мирон.

«Я думаю обозначиться и разбить лагерь перед лесом, а твое войско оставить в лесу на левом фланге» – вопросительно посмотрел на Мирона проговорил Алкун.

«Оно твое войско, мне приказано подчиняться тебе» – глядя на брата без обиды сказал Мирон.

«Не цепляйся к словам, я думаю провести не значительный бой и прощупать слабые места» – не обращая на слова брата внимания спросил Алкун.

«Хорошая мысль, но нам нужно действовать быстрее, пока остальные тумэты не пришли» – уверенно проговорил Мирон.

«Да ты прав, нужно подумать» – вставая со скамьи сказал Алкун и направился к выходу.

На слова брата Мирон снова кивнул, соглашаясь с ними.

«Про Уряну ничего не слышал» – остановившись у выхода спросил Алкун.

Мирон отрицательно закивал головой, в ответ Алкун тоже кивнул головой давая понять, что он понял брата и вышел из шатра.

Корабли из Шаваша плавно по бревнам один за другим спускались на воду, тумэты крича и ругаясь бегали вокруг них, мелкий дождь попадал прямо в лицо Оронару. Северный Раб по имени Понег уже не один десяток дней сначала рассказывал, потом показывал, а теперь и на практике закреплял, от строения до управления кораблями. Оронар один из лучших учеников, ему не терпелось все это освоить на практике, он с нетерпением ждал отправки хотя еще многое надо приготовить в путь.

«Понег, когда будем отправляться» – спросил у раба Оронар.

«Хан Оронар нам нужно еще проверить, нет ли течи, потом проверить как мы сможем управлять кораблями» – ответил Понег.

«Великий хан поторапливает, нужно через десять дней отплыть» – настаивал на своем Оронар.

«Постараемся уложиться» – понимая, что с ханом спорить бесполезно, согласился Понег.

«А нам не мало будет десять кораблей» – с сомнением спросил Оронар.

«Ну мы же не на войну идем» – ответил раб.

«А это как получится» – ответил Оронар и пошел в сторону от берега.

На стене Шаваша дозорные тумэты были укутаны в накидки холодный дождь почти сутки не прекращался, факелы шипели от попадания на них каплями дождя. Вот уже не один вечер Чирхай учил Уряну работать мечом, из нее получилась хорошая ученица, видно, что Алкун хорошо научил ее защищаться, а вот нападать почему-то она опасалась. Один выпад второй, отлично, теперь Уряна, ну нет не в какие ворота не лезет.

«Защищаться у тебя хорошо получается, а вот нападать не очень, смотри как надо» – сказав это Чирхай зашел со спины взял в свою ладонь руку с мечом Уряны и несколько раз показал прием.

«Понятно» – спросил Чирхай.

«Понятно» – ощущая близость тела тумэта ответила Уряна.

«Давай закрепляем» – становясь перед Уряной сказал Чирхай.

Удар еще удар, вот уже лучше, но все равно не то нужно еще отработать. Уряне нравилось смотреть на лицо Чирхая когда тот проводил с ней занятия, он уже не был для нее просто тумэтом который держал ее в плену, узнав его лучше ей стало с ним интересней и с каждым днем она хотела проводить с ним все больше и больше времени. Удара еще удар, а теперь защита, вот в защите все хорошо. Но тут все внимание переключилось на огни, которые замелькали перед лесом, сердце Уряны защемило, оттуда могли прийти только северяне, кто Алкун или отец, да нет Алкун, а кто же еще. Тумэты которые держали Шаваш в кольце сразу засуетились, забегали из стороны в сторону, но огоньки не приближались они мелькали там. Чирхай увидел, что Уряна смотрит куда-то мимо него и обернулся, он тоже долго смотрел на мелькающие огоньки, что ему делать он не хочет сражаться с северянами, а в степи стоит его отец, который возлагает на него большие надежды. А тут рядом с ним девушка, без которой он, наверное, уже не сможет жить, что выбрать отец или северная девушка, Чирхай понимал, что близится тот момент, когда ему придется сделать выбор, а это скорее всего пришел Алкун со своим войском.

«Алкун» – спросил Чирхай взволнованную Уряну.

«Кроме него не кому» – не зная, что делать толи улыбаться толи плакать ответила Уряна.

Улыбка на ее губах то появлялась, то пропадала, перед ней тоже стоял выбор, здесь на стене стоял не безразличный ей тумэт, там в лесу мелькали огоньки войска ее родного брата, Уряне хотелось и к брату и остаться с Черхаем и как ей поступить.

«Замерзла» – спросил Чирхай обнимая и прижимая к себе дрожащую Уряну.

«Нет, волнуюсь» – прижимаясь к тумэту ответила Уряна.

«Можно я пойду с вами» – спросил Чирхай.

«Куда» – Уряна подняла лицо и смотря в глаза Чирхаю, спросила не понимая, о чем он говорит.

Чирхай был выше Уряны почти на голову и поэтому он сейчас смотрел в ее глаза полные недоумения сверху.

«К Алкуну, я не могу тебя больше держать у себя в плену, поэтому я тебя с княжичем отпускаю, если разрешишь, то я пойду с вами» – не отводя глаз от лица Уряны проговорил Чирхай.

«А как же твой отец» – спросила, не сдержав улыбки Уряна.

«Я выбираю тебя» – лицо Чирхая было серьезным, тем самым он давал понять, что такой выбор дается ему не легко.

Тут сзади послышались шаги, это два дозорных тумэта вооруженные копьями прошли мимо. В фигуре одного из них до боли в глазах Уряне показался знакомый силуэт и не только, походка, движения кто это. Уряна застыла и не могла вспомнить, где она видела эти черты, но в них она видела что-то родное.

«Что случилось» – Чирхай заметив этот взгляд, смотрел то на удаляющихся дозорных, то на Уряну.

«Нет ни чего, так показалось» – оторвав взгляд от удаляющейся фигуры дозорного ответила Уряна.

«И когда мы уйдем» – возвращаясь к разговору спросила Уряна.

«Если ты возьмешь меня с собою, то завтра ночью мы перейдем к Алкуну» – ответил Чирхай.

«Конечно возьму» – обнимая за талию и прижимаясь к Чирхаю ответила Уряна.

Холодный дождь бил по лицу Изяславу, в тумэтском одеянии с копьем в руке он шел по стене Шаваша с дозорным дружинником по имени Битек. Изяслав только, что видел свою сестру, которая стояла с сыном великого хана и обнимала его, мысли лезли в голову, не ужели это она могла предать Евпатия и Котену. Ну нет Уряна не могла этого сделать, она любила Котену и не могла пойти на предательство, да и не под силу ей открыть главные ворота Шаваша, но почему она его обнимает.

«Ты видел это» – когда они скрылись из виду хана и Уряны, спросил Битек.

«Видел, разбираться будем потом» – с неохотой ответил Изяслав.

Несколько дней назад с волком пришло указание великого князя, во что бы то не стало узнать, что случилось с Уряной и, если она жива, выручить из плена, но как показала жизнь у Уряны не все так плохо. Изяслав выпросил у Яглы разрешение на то, чтобы он пошел в Шаваш, но одного она его не отпустила и отправила его с ним Битека. Вот уже сутки Изяслав и Битек провели в Шаваше из разговоров тумэтов они узнали, что Уряна и княжич находятся под личным контролем хана Чирхая сына великого хана Бухату, они даже побывали в княжьем дворике и разузнали обстановку. Им также стало известно, что каждый вечер Чирхай забирает Уряну и везет ее на стену.

Они подошли к краю стены и проскочив сквозь каменные зубцы исчезли в темноте, по веревкам, которые они закрепили прошлой ночью в стенах Изяслав и Битек спустились к воде во рву. Вчера ночью они без страховки взобрались на не ровные стены Шаваша где почти на самом верху закрепили веревки с помощью металлических клиньев вбив их между камнями, что привело к определенному шуму и им пришлось убить двух тумэтов которые прибежали на шум и спрятать их тела во рву с водой. По которому они сейчас и плыли с камышинами во рту, вообще Евпатий каждый год заставлял вырубать камыш, но тот быстро вырастал по обе стороны рва, что сейчас и играло на руку дружинникам. Сам ров был глубоким и даже на дне где-то били родники поэтому вода в нем была не грязная и не вонючая. Достигнув берега дружинники аккуратно стараясь не шуршать камышом вышли на берег и пошли через тумэтский лагерь, суета в связи с приходом войска Алкуна играла на руку дружинникам. По дороге в лагере дружинники прихватили по копью себе, ведь старые они оставили под стеной, что бы они не мешали им плыть. А эти новые для вида, как будто тумэты готовятся заступать в дозор, как только Изяслав и Битек прошли тумэтский лагерь они просто растворились в темноте.

Мокрый волос Яглы спускался на лицо она смотрела в темноту и внюхивалась в сырой воздух, вот уже сутки Изяслава и Битека не было, как бы он чего не натворил. Да она волновалась за Изяслава, еще чуть-чуть и она сама пойдет в Шаваш его искать, а туту еще Алкун прибыл со своим войском, да вылез на простор, нужно было к нему сходить. Но туту мысли Яглы прервались, ее ноздри раздулись в стороны, и она почувствовала родной запах, идут, она скрылась в лесу.

Когда Изяслав и Битек пришли в условленное место с деревьев начали спрыгивать остальные дружинники, но среди них не было Яглы.

«А где Ягла» – просил Изяслав ближайшего дружинника.

«Она сразу же за вами ушла, приказала здесь ждать» – ответил длинноволосый с хвостом на голове дружинник по имени Вако.

«Я здесь, пойдем, расскажешь» – послышался сзади голос Яглы.

«Ты что нас контролировала» – когда они отошли в сторону спросил Изяслав.

«Нет я ходила в дозор к тумэтам» – солгала Ягла.

Изяслав все подробно рассказал, сколько тумэтов находится на стене, сколько в княжьем дворике и конечно рассказал про Уряну.

«Ну и как ты думаешь, что у нее общего с этим тумэтом» – спросила Ягла.

«Я даже и не знаю, Уряна не могла предать, да и не под силу ей одной открыть ворота» – задумчиво глядя в одну точку ответил Изяслав.

«Я знаю, любовь у них, могу поспорить, что ты даже об этом и не думал» – улыбаясь ответила Ягла.

«С кем с тумэтом, который вырезал весь Шаваш» – удивленно спросил Изяслав.

«Завтра и спросишь у Уряны» – продолжая улыбаться, утвердительно сказала Ягла.

«Ты думаешь отец это одобрит» – спросил Изяслав.

«Нет, возможно он даже убьет Уряну» – уже без улыбки на полном серьезе ответила Ягла.

«Да нет» – как-то не уверенно проговорил Изяслав.

«Но Ратмир же сидит в темнице» – приводя доводы сказала Ягла.

«Так может не надо ее спасать» – опершись спиной на ствол дерева спросил Изяслав.

«Спасать может и не надо, но выкрасть и узнать у нее просто необходимо» – заходив из стороны в сторону проговорила Ягла.

Она уже думала, как это лучше сделать.

«Мне нужно к Алкуну» – вдруг Ягла прервала молчание.

«Давай я схожу» – предложил Изяслав.

«Скажешь Алкуну, что нужно напасть на тумэтов и навязать бой, завтра как зайдет солнце» – кивнув, соглашаясь с Изяславом проговорила Ягла.

«Сделаю» – проговорил Изяслав и исчез среди деревьев.

А Ягла подошла к дружинникам и начала инструктировать, как, когда, во сколько и кто пойдет в Шаваш.

Навой мирно посапывал в углу на лежаке, по обеим сторонам княжьего шатра горели факелы освещая весь шатер, но они не мешали мирно спать Навою. Алкун не спал он ходил из стороны в сторону с чашей вина в руке, мысли были одни и те же, когда вступить в бой с тумэтами и что там с Уряной. За мыслями вино в чаше закончилось, он подошел к столу повернувшись к входу в шатер спиной. Алкун взял кувшин и хотел налить вина, но в этот момент он что-то почувствовал и резко обернулся, но там никого не было только небольшой ветерок колыхал края шатра при входе. Устал нужно отдохнуть, Алкун снова отвернулся от входа и не спеша налил себе вина, а когда повернутся, то чуть ли от неожиданности не выронил чашу из рук, посередине шатра стоял Изяслав и улыбался.

«Здравствуй брат» – Изяслав расставил руки в стороны готовясь обнять брата.

«Испугал» – обнимая брата проговорил Алкун.

«Приветствую тебя Изяслав» – раздался сонный голос Навоя из угла шатра.

«И я тебя, что разбудил» – улыбаясь, спросил Изяслав.

«Да я практически и не спал» – переворачиваясь на другой бок, все тем же сонным голосом ответил Навой.

Братья дружно засмеялись.

«Или мне выйти, будете шептаться» – не открывая глаз спросил Навой.

Изяслав вопросительно посмотрел на брата, на что тот только поморщился, давая понять, что Навой ему как брат и от гридни у него нет ни каких секретов.

«Спи» – коротко сказал Алкун.

Алкун достал еще одну чашу, налил в нее вина и присел на лавку за стол напротив брата.

«Рассказывай» – пододвигая чашу с вином брату.

Чем дальше Изяслав рассказывал, тем Алкуну становилась как-то не по себе и его брови хмурились все сильнее и сильнее. Да как будто не было у него других забот, тумэты, Ратмир, а тут еще и Уряна, ну хорошо, что еще жива, да еще и молодому княжичу жизнь спасла. Когда Изяслав закончил рассказ, братья долго сидели, молча смотря на стол, только Алкун подлил еще вина в чаши.

«И что тут думать, нужно выслушать Уряну, а потом или осуждать или поддерживать» – прервал тишину сказал Алкун.

«Слушай, а может вы ворота нам откроете» – после паузы спросил Алкун.

«Нет брат нас слишком мало» – ответил Изяслав.

«Да» – вздохнул Алкун.

«Знаешь лесное озеро на западе» – спросил Изяслав.

«Ну» – коротко понимая, о чем спрашивает брат ответил Алкун.

«Привяжи там коней» – попросил Изяслав.

«Хорошо брат сделаем» – кивнул Алкун.

«Ну что брат мне пора, скоро рассвет» – вставая с лавки сказал Изяслав.

«Давай брат, все как договорились, с рассветом отправлю Навоя к Мирону» – обнимая брата, проговорил Алкун.

Княжий дворик Ведослава встречал открытыми воротами Годуна, здесь было, как всегда, люди бегали туда-сюда, каждый спешил по своим делам. На крыльце Годуна встречала только Пелагея и то она не стала спускаться под дождь.

«А где Ведослав» – обнимая жену брата спросил Годун.

«Твой брат уже несколько дней практически не спит, я даже не знаю где он сейчас» – ответила Пелагея.

После истории с Ратмиром она отказывалась верить, что Ратмир предатель и хотел убить отца, но она и не верила, что Годун способен на такое, поэтому у них сохранились хорошие отношения.

«Поешь с дороги» – спросила Пелагея.

«Нет мне нужно с Ведославом переговорить, у меня для него есть новость» – Годун сказал и прошел мимо Пилагеи.

Ведослава он нашел в комнате для совета, брат, как всегда, сидел на престоле и был хмур он даже стразу и не заметил, как вошел Годун.

«Великий князь разреши» – прервал раздумья Ведослава, сказал Годун.

«Здравствуй брат» – Ведослав встал с престола и обнял брата.

Ведослав не стал садиться на престол, а повел брата к столу.

«Зачем звал брат» – спросил Годун.

Тут их разговор прервало дрожь земли, которая сразу же прекратилось.

«Все сильней и сильней дрожит земля» – проговорил Годун.

«Брат ты мне нужен, мне нужен хороший совет от родного мне человека, согласишься стать моим воеводой» – не стал Ведослав откладывать и сказал сразу брату, что хотел.

Этого Годун и ждал, он подозревал, зачем великий князь звал его.

«Брат я тебе отказать не могу, а как же Олег» – Годун явно играл роль, его мало беспокоило будущее сына его брата.

«Я его переведу в советники» – было видно, что Ведослав за ранее все продумал.

«Если хочешь знать мое мнение, то хватит его держать при себе, пусть будет настоящим мужчиной, вон у тебя Алкун, ему двадцать четыре весны от роду а его знает каждый степной волк. Пусть Олег закалится в битвах с тумэтами, думаешь я просто так тебя попросил отправить Балуя с Алкуном, я хочу такого же сына, как и у тебя» – глядя в глаза брату говорил Годун.

«И Микулу отправил я тоже, как оказалось на верную смерть» – тут голос Годуна стал тише.

«Не переживай брат, может твой сын жив, может они с Уряной живы еще» – Ведослав успокаивал брата.

Как казалось великому князю наконец-то за долгое время он нашел, родственную душу в лице брата, ведь у него тоже в Шаваше остался сын. Но великому князю только это, казалось, Годун это все просчитал, и он исполнял роль.

«На счет Олега я подумаю» – продолжил Ведослав.

«Да брат, у меня для тебя не очень хорошая новость» – тупя взгляд проговорил Ведослав.

«Говори» – пытаясь поймать взгляд брата, разрешил Ведослав.

«Я нашел человека, через которого Ратмир заказывал твое убийство, кому он передавал свой кинжал, я его привез тебе» – подняв взгляд сказал Годун.

«Где он» – вставая с лавки спросил Ведослав.

«Пойдем, покажу» – выходя из-за стола сказал Годун.

Выйдя во двор два брата, стояли на крыльце, шел уже много дней непрекращающийся дождь.

«Брат зачем столько дружины с собою привел или ты думаешь тумэты придут к Баруну» – спросил Ведослав.

«Это все мои лучшие проверенные люди, нам сейчас такие понадобятся» – ответил Годун.

«Здравствуй дядя» – на крыльцо вышел Олег.

«Здравствуй» – обнимая племянника ответил Годун.

«Ну, где он» – спросил Ведослав, не обращая внимание на сына.

«Гаско тащи татя сюда» – обратился Годун к одному из воинов.

Тот быстро побежал к сидящему в луже мужчине, его руки были связаны сзади, Гаско быстро подхватил его под руку и потащил по грязи. Перед крыльцом он усадил мужчину на колени.

«Говори» – громко, что бы все слышали, сказал Годун.

«Великий князь пощади я этого делать не хотел, это все твой сын Ратмир меня заставил» – запричитал мужчина.

«Говори» – перебил его причитания Ведослав.

«Он дал мне кинжал и сказал, чтобы я нашел наемника, который убьет великого князя, я нашел такого человека и отправил за золото к тебе» – мужчина опустил голову и замолчал.

Великий князь смотрел на него и не знал, что делать, голова и так была полна проблем и тут еще подтверждается, что Ратмир все-таки предал его.

«Ведослав, разреши я его сейчас казню, все-таки этот тать из моего княжества» – склонившись над ухом проговорил Годун.

Ведослав был в какой-то прострации он был этой новостью ошарашен и пока не мог понять, что делать, поэтому на просьбу Годуна он только кивнул. После чего Годун спустился к мужчине и достал меч, в этот момент тать поднял на него глаза, в которых читался большой вопрос. Годун с начала зачем-то ударил рукоятью меча в голову, так что тать потерял сознание, затем Годун кивнул двум воинам, которые подскочили и под руки приподняли тело и Годун рубанул своим мечом по шее.

«Дядя он же должен был умереть при памяти» – удивлённым голосом спросил Олег.

«Я не просчитал, но от этого его смерть не менее позорна» – вытирая кровь с меча ответил Годун.

«Мне нужно побыть одному» – великий князь развернулся и ушел с крыльца.

«Ну что накормишь дядю с дороги» – явно довольным голосом спросил Годун.

«Пойдем» – Олег повел дядю на кухню.

Великий князь, сидя на престоле, как будто прозрел, зачем сейчас нужно было убивать, его нужно было подробно допросить, возможно даже с пытками. Но великий князь даже и не знал, что если бы сейчас не убили татя, то утром его бы нашли повешенным, именно такой план был в голове Годуна.

4

Сегодня утром Уряна впервые в своей жизни проснулась не одна, а в объятиях мужчины, эту ночь она запомнит на всю свою жизнь. Всю ночь шел дождь а к утру он прекратился, ее голова лежала на плече у Чирхая, ей не хотелось вставать теплые шкуры и тело тумэта грели ее, да и маленький княжич пока мирно спал. Мысли, что они сегодня ночью уйдут втроем к Алкуну не давали ей покоя, она уже сейчас с нетерпением ждала предстоящей ночи, всего почти через сутки она окажется у брата. Она его обнимет, расцелует, расскажет какой хороший Чирхай и попросит, Алкуна что бы он поговорил с отцом, и Алкун конечно же поможет.

Тут Чирхай зашевелился и прервал мысли Уряны.

«Что не спиться» – поворачиваясь лицом к Уряне спросил Чирхай.

«Нет, я хочу, чтобы побыстрей наступила ночь» – улыбаясь, ответила Уряна.

«Ты думаешь Алкун нам поможет» – тоже улыбаясь, спросил Чирхай.

«Я уверена, ты просто не знаешь моего брата, он все сделает ради того, чтобы его близким было хорошо, дали бы ему время он бы и Ратмира из темницы вытащил» – уверенно без сомнений проговорила Уряна.

«Хан Чирхай» – послышался голос Добу.

«Сейчас выйду» – Чирхай встал и быстро начал одеваться.

Одевшись Чирхай, вышел из шатра, он там долго о чем-то разговаривал с Добу, о чем они говорили Уряна не слушала ее мысли были только о предстоящей ночи.

«Я буду к вечеру» – заглянув в шатер, сказал Чирхай.

Целый день Уряна была сама не своя она не могла дождаться темноты и Чирхая долго не было. Ближе к вечеру Уряна попыталась занять себя, чем ни будь, что бы отвлечься и когда она вышла из шатра, что бы вылить воду она увидела неподалеку от нее стоял Микула. За все время пленения он так и не разу не подошел к ней и не заговорил, но в этот раз он направился к ней.

«Здравствуй сестрица» – улыбаясь с издевкой поздоровался Микула.

«Была бы моя воля я бы тебя тут убила» – со злостью в голосе проговорила Уряна.

«Я смотрю ты тут не плохо устроилась, служишь подстилкой у сына великого хана» – уже без улыбки, но по-прежнему с издевкой спросил Микула.

На эти слова Уряна ничего не ответила, только вылила грязную воду под ноги Микуле, так что забрызгала его, она развернулась и пошла к шатру. Действия Уряны сильно разозлили Микулу, и он кинулся за ней, схватил за руку и развернул ее к себе лицом.

«Ты думаешь, что тебе все можно» – Микула зло проговорил в лицо Уряне.

«А тебе по ночам жители Шаваша, которых убили по твоей воли не сняться» – пытаясь вырвать руку, не меняя тона глядя в глаза Микуле спросила Уряна.

Микула злился он готов был порвать сестру на куски, ну или хотя бы зарубить мечом, но он не до конца понимал в каких отношениях она находится с ханом Чирхаем, по всей видимости в близких, потому что он меньше уделяет времени своим воинам чем ей. А данный факт злил Микулу, так как он хотел стать приближенным хана, но тот держал его на расстоянии, и Микула ничего не мог сделать ни в общем ни сейчас с Уряной, но кроме как сильней сдавить ей руку.

«Эй северянин отпусти ее» – грубый голос Добы прозвучал более, чем угрожающе.

Тумэт быстро приближался к ним и у него на рукояти меча лежала рука, Микула поспешно выпустил руку Уряны.

«Поспорили с сестрой» – с силой «надев» на лицо улыбку сказал Микула и пошел с княжьего дворика.

«С тобой все в порядке» – спросил Доба уже миролюбивым голосом.

Он говорил с ней впервые и от этого Уряне почему-то стало неудобно, и ей показалось, что он в курсе того, что они затеяли с Чирхаем.

«Да все в порядке» – потирая руку ответила Уряна.

«Хан Чирхай просил передать, что немного задержится и будет позже, и распорядок остается тот же» – Доба передал слова Чирхая.

Уряна молча кивнула и скрылась в шатре, если честно, то она такого поступка от Микулы не ожидала, что-то подобное мог выкинуть Хабул. Да кстати Хабула на месте тоже нет, что случилось неужели Алкун пошел на Шаваш.

Время тянулось предательски долго, на Шаваш потихоньку опускались сумерки и пошел сильный дождь, Уряна сидела готовая и ждала приезда Чирхая. В княжьем дворике раздался топот копыт и спустя время в шатер вошел Чирхая.

«Бери меч поедем на стену» – с ходу сказал Чирхай.

«А как же Евпатий» – глядя на младенца спросила Уряна.

«Мы за ним вернемся, когда наступит ночь, никто не должен ни чего заподозрить» – шепотом на ухо проговорил Чирхай.

Почти бес шумно в шатер вошел Шинч, он поклонился хану и пошел к княжичу, а Чирхай и Уряна вышли из шатра

Весь день не было дождя, а к вечеру он снова пошел, да так что переходил в настоящий ливень. Днем ни тумэты ни северяне ни каких требований не выдвигали, но все были готовы в любой момент вступить в бой. Алкун верхом на коне выводил свое войско на поле перед Шавашом, сзади, как и всегда ехал Навой, рядом с Навоем ехал. Балуй, Алкун разрешил ему вести свое войско по центру рядом с ним. Сумерки спускались быстро из-за нависших туч, там, где-то слева от Алкуна в лесу Мирон со своей дружиной приготовился к бою. Завидев это тумэты начали стягивать свои войска к главным воротам выпуская город из кольца. Алкун со своим войском потихоньку начинал разбег, тумэты быстро стали в боевое построение, так как они были готовы к развитию такого события. Силы северян и силы тумэтов были примерно равны, если не считать войско Мирона, которое находилось в засаде и конечно не считать полный город тумэтов, но те, чтобы не рисковать потерять город не вступят в бой. А вот войско Мирона только ждет, когда начнется бой.

Конь Алкуна все сильней и сильней набирал ход, вот он уже несется во всю мощь, дождь заливал глаза Алкуну и его коню. Вот первый тумэт с копьем, Алкун ставит щит так, что копье просто проскальзывает по нему и вгоняет меч в грудь тумэта так, что тот вылетает из седла. Второй тумэт тут проще он с мечом, но картина та же сначала щит потом удар в грудь и тумэт вылетает из седла. Когда войска сошлись и начался бой было практически темно, но и в темноте была отчетливо видна тумэтская броня, украшенная конечностями животных. Звон мечей и стон раненых разносился далеко даже шум дождя не мог приглушить эти звуки. Бора почти уже не хромал, он вел свое пешее войско чуть-чуть припрыгивая.

«Давай» – заорал он воину, у которого в руках был рог, когда почти приблизился к сражающимся.

И над полем боя раздался громкий рев, и неожиданно для тумэтов правый фланг северян начал отделяться от центра создавая промежуток, в который по воле и не воле начали влетать конные тумэты, кто по своей дурости кого просто свои начали выдавливать. Бора остановился его обгоняли воины с большими кольями, заточенными на концах, они быстро упирали колья в землю и по три человека удерживали. Вырвавшиеся на простор тумэты в темноте не успевали среагировать и лошадьми нанизывались на колья.

«Закрывай» – проорал Бора.

И тут же раздался рев рога и правый фланг начал смыкаться с центром, но это уже было сложнее.

«В бой» – орал Бора.

Замершее пешее войско снова ожило и вступило в бой с уже пешими тумэтами, а кто еще был в седле тех валяли с коней и добивали. Бора махнул секирой и тумэтский конь свалился на всем скаку, всадник не успел упасть на мокрую землю как его проткнули два меча.

Полный Шинч сидел рядом с корзинкой молодого княжича и смотрел на спящего младенца, где-то там за стенами города слышно было, что идет бой, периодически он слышал, как трубил северный рог. Шинч, как и когда-то жители Шаваша был уверен, что враги не захватят город из-за его больших стен, а значит он и спящий малыш в безопасности. Но что это, там у входа кто-то есть, Уряна с ханом вернулись, Шинч с трудом встал и вышел из шатра под дождь. Выйдя, он не сразу осмотрелся, так как в шатре горел факел, а на улице было темно, и он не видел, как у него за спиной в шатер промелькнула, чья-то тень. Осмотревшись Шинч, понял, что ему показалось и он вернулся в шатер, войдя в шатер он сделал пару шагов как ему закрыли рот ладонью и кинжал вошел под лопатку точно в сердце он даже и не вскрикнул. Изяслав опустил обмякшее, большое тело повара, и подошел к княжичу, аккуратно взял корзинку с ним накрыл ее своей накидкой так чтобы дождь не попадал на княжича. Затем потушил факел, подождал пока глаза привыкнут к темноте и вышел из шатра.

Чирхай и Уряна стояли и наблюдали как шел бой в низу, там сражался ее народ с народом ее любимого человека, что делать в голове у нее крутился один вопрос. Алкун вступил в бой тем самым нарушил их с Чирхаем планы. Чирхай ловил тревожные взгляды Уряны, нарушены планы, ну уж нет нам это еще на руку, мы воспользуемся суетой и уйдем.

Бой, казалось бы, проходил равный никто не уступал, ни тумэты, как всегда, брали численностью, не северяне, которые брали умением.

«Пора» – скомандовал Мирон и тронул коня.

В темноте и из-за шума идущего боя никто и не заметил, как войско северян приблизилось, Мирон ударил с правого фланга тумэтов, напор его войска был такой, что тумэты попятились. Прежде, чем войско Мирона удалось остановить, оно дошло почти до середины и так потеснили тумэтов, что они отступили ко рву и крайние войны падали в ров.

А с южной стороны, где на стене стоял Чирхай с Уряной к ним приближался воин в тумэтском одеянии и что-то пряча под накидкой. Уряна услышала крик младенца, все-таки не удалось Изяславу пронести княжича так, чтобы не разбудить. Уряна обернулась и по голосу узнала молодого княжича, ее сердце екнуло, она видела тумэтского воина который шел в их направлении, и опять эта фигура, эти движения до боли знакомые, кто это, Изяслав, как она сразу не поняла. Изяслав достал из-под накидки корзину с княжичем и передал ее воину, который стоял в дозоре тумэтов, он бросил копье взял корзину и между зубьев каменной стены исчез по ту сторону стены.

«Неет» – закричала Уряна еще не до конца понимая, что сделал ее брат.

«К бою» – во все горло закричал Чирхай привлекая внимание своих воинов.

«Да не удалось по-тихому» подумала Ягла сбивая с ног ударом в грудь не успевшего вынуть меч Чирхая. В следующее мгновения Ягла толкает Уряну к краю стены, она теряет равновесие и вот-вот ее голова должна встретиться с холодным камнем как чьи-то крепкие руки подхватывают ее. Первая мысль Чирхай, нет он на каменном полу, сразу мысль прерывается и сменяется страхом, ее кто- то держит на краю стены, и они начинают падение в темноту.

«Чирхай» – во все горло закричала Уряна.

Следующая мысль это все конец, но падение замедляется, чья-то сильная рука ее крепко держит. Ладонь Изяслава не смотря на намотанный на нее не в один слой прочный материал тумэтской накидки, горела огнем, еще бы он спускал не только свое тело, но и тело Уряны, но нужно терпеть. Когда ноги Уряны коснулись земли она присела они ее не держали.

«Уряна это Изяслав» – труся за плечи говорил Изяслав.

«Вижу, вижу, что ты наделал» – начала кричать, приходя в себя Уряна.

«Забирай ее я наверх» – скомандовал Изяслав дружиннику который ждал его.

Схватившись за веревку, Изяслав стал быстро подниматься наверх, он уже знал, что на веху что-то не то ни Ягла, ни Битек не спускались, Изяслав поднял голову наверх увидел, что Вако почти достиг края стены.

Уряна бросила взгляд на ров с водой и увидела, как чей-то силуэт держа над водой корзинку с княжичем двигался в сторону того берега, крик младенца тонул в шуме битвы. Она поняла, что сопротивляться бесполезно, Уряна знала кто такие дозорные дружинники.

«Не убивай его» – кричала Уряна своему брату уже не надеясь, что когда-то увидит Чирхая и ступала в холодную воду рва.

Когда Изяслав с Уряной исчезли за стеной Ягла хотела последовать их примеру, но нога Чирхая зацепила ее ступню, и она оступилась, Битек увидев это тоже не стал спускаться в низ. Тумэты услышав призыв хана ринулись на помощь, два копья летели сзади в Яглу, она слышала свист рассекающий воздух, кувырок она избежала попадания, но отдалилась от края стены. В это момент перед ней возникла фигура Чирхая с мечом справа от нее с копьем двигался тумэт, с лева пять, но они далеко она успеет разобраться с Чирхаем. Битек вскочил на стену и побежал по зубьям делая большие шаги, прыжок и он сваливается сверху на тумэта с копьем, разбивая его затылок о каменный пол стены, с лева еще три тумэта. Битек хватает копье, кидает уже два тумэта, что Ягла, нормально, он идет на встречу тумэтам, убирает плечо строну, пропуская удар и хватая за копье, убирает таз в сторону пропуская удар от тумэта мимо, а теперь атака. Выдергивает за копье на себя тумэта встречая его ногой, правой рукой ловит копье второго тумэта, ломает копье коленом, выпрыгивает, переворачивается вокруг оси и обломком копья с наконечником который остался в руке вгоняет в ключицу тумэту, удар ногой сверху в голову тумэта который лежит на полу все, нет еще не все.

Ягла стояла, смотрела в полные решимости глаза Чирхая, удар мечом, блок и снова удар ногой от Яглы усаживает Чирхая на мокрый пол стены. Тумэты с лева приближаются Ягла поворачивается к ним лицом, боковым зрением она видит, как Битек хватает копье и кидает в приближающегося к ней тумэта, удар пришелся в грудь, тумэт со всего маха падает на пол. Чирхай снова на ногах, удар, Ягла пропускает его мимо, хватая одной рукой под локоть другой бьет по запястью, меч падает она оказывается сзади Чирхая наносит удар под колено, Чирхай падает на колени она ребром ладони бьет по шее и Чирхай теряет сознание. Ягла его убивать не стала, мало ли что там у них с Уряной, но что это, ее взор переключился за спины четверых тумэтов которые почти ее окружили, там еще десятка два, если она сейчас попытается уйти то может получить копьем в спину, она с Битеком примет бой. Битек стоял рядом уже с мечом в руках, они сами пошли на встречу тумэтам, Ягла убрав голову в сторону пропустила удар тумэта копьем, легким движением вынула меч у него из ножен и его обмякшее тело повалилось на пол. Они с Битеком приняли бой, один тумэт за другим падали, но вот они почти окружены, за всеми не усмотришь, тумэт стоявший поодаль поднял копье и хорошо прицелившись метнул его в Яглу, но чья-то тень, метнулась из-за стены и приняла удар на себя. Вако свалился на каменный пол с пробитой грудью из раны текла кровь, которая сразу же размывалась дождевой водой, и его глаза застыли. Битек пропустил один удар копьем в бедро второй в голень из его ран текла кровь, но вот один тумэт падает второй он еще в строю, тумэтов осталось совсем не много но с другого конца стены бегут еще. Снова чья-то тень мелькнула из-за стены и тумэты стали падать один за другим, но Битеку это не помогло, его движения стали медленными он пропускает один удар за другим и вот его тело уже проткнуто двумя копьями, голова и плечи повисли. Ягла пропустила удар копьем в бедро, но рана не страшная она вспорола только кожу, когда Изяслав сделал круг по тумэтским рядам их стало на порядок меньше. Он стоял рядом с Яглой держа в руках два меча, тумэты сначала замерли, не поняв в чем дело, а потом очнувшись пошли в наступление. Основные силы на себя принял Изяслав, он метался по стене из стороны в сторону стараясь далеко не отходить от Яглы и вот когда почти казалось что победа должна быть на их стороне он допустил ошибку, один тумэт оказался сзади него и уже готов был нанести удар в спину, видя все это Ягла закрыла своим телом спину Изяслава, удар пришелся ей в правый бок, тумэт сразу же выдернул копье, чем причинил страшную боль Ягле. Она упала на пол держась за бок, тумэт хотел ее добить, но Изяслав метнул в него меч, который вошел ровно в кадык. Изяслав закрыл собой Яглу, и все замерли, тумэтов оставалось, пять, не считая которые бежали с другого конца стены, если постараться, то можно успеть уйти, ведь они стоят спиной к краю стены.

«Уходи» – закричал Изяслав, обращаясь к Ягле.

«Нет» – поднимаясь и держась за рану отвечала она.

«Я сказа уходи» – впервые Изяслав кричал на нее.

Наверное, это и подействовало она взобралась на край стены и что есть мочи оттолкнулась от нее, где-то внизу послышался всплеск воды, тумэты ждали не нападали. Они ждут подмоги понял Изяслав, и пошел в наступление сам, один, второй, третий, пропустил удар, копье вспороло плече, четвертый и пятый, по руке текла кровь. Нужно уходить, все тело ныло особенно плечо он вскочил между зубьями стены окинул взглядом Вако и Битека, мысленно попрощался с ними и прыгнул в ров с водой.

Чирхай очнулся в тот момент, когда Изяслав прыгнул со стены он видел его силуэт. Чирхай поднял голову и увидел много трупов даже дождь не успевал смывать кровь, пока мысли приходили в порядок и восстанавливалась память, Чирхай тряс головой. Он вспомнил, что с ним произошло, Уряна, ему нужна Уряна, Чирхай схватил меч, который все еще лежал рядом и не задумываясь перемахнул через стену. Как казалось, Чирхаю полет был долгим, но вот вода, холодная вода, он с каждой секундой все быстрее приходил в себя, вынырнув из воды он быстро заработал руками, ему нужно догнать Уряну.

Алкун крушил все на своем пути еще немного, и они встретятся с Мироном тумэты отступали, они жались, вытесняя своих, последние ряды падали в ров, еще чуть-чуть. Алкун рубил одного за другим, как бы в темноте не зацепить своих, лагерь тумэтов не смотря на дождь горел и от него исходил хоть какой-то свет. Алкун оглянулся сзади вроде бы свои, Навой вон. Балуй, все тумэты сейчас побегут, удар пришелся тумэтской булавой по шлему Алкуна как раз по затылку. Алкун потерял сознания, мысль застыла в голове «кто», не мог же он пустить к себе за спину тумэта, его тело обмякло, но продолжало находиться на коне, ближние тумэты увидев это сначала проткнули коня копьями, так что он завалился на бок и придавил Алкуну ногу. Тумэт на коне нанес удар мечом по спине Алкуну, но удар не получился, а когда он хотел добить предводителя северян, Навой его поразил своим мечом.

«Княжича ранили» – закричал Навой.

И сразу же вокруг Алкуна возникла стена из воинов, Навой пытался вытащить ногу Алкуна из-под коня, но у него не получалось, пришли на помощь подняли коня, вытащили, усадили Алкуна в седло и Навой погнал своего коня в лагерь придерживая Алкуна. Дождь хлестал по лицу Навоя, он не уследил за княжичем, из-под шлема Алкуна текла кровь, спина была вся в крови, лагерь приближался все ближе и ближе.

Изяслав греб изо всех сил, где Ягла не видно, утонула, да нет, она не могла уйти далеко, плечо ныло, но он не обращал на это внимание. Сзади послышался всплеск воды, его преследуют, нужно уводить в сторону. Выскочив из воды, Изяслав быстро пробрался через камыши и ринулся на юг в степь, если догонят, то хоть уведу от Яглы думал Изяслав. Но что это его не кто не преследует, или не слышно из-за шума боя и дождя, он протирал глаза от воды и дождя и всматривался в темноту, нет никого нет, нужно в лес.

Когда Изяслав обогнул поля боя и подошел к лесу он нашел кровавый след Яглы, видно она плохо себя чувствовала раз так много наследила. Изяслав пытался быстро передвигаться, но плечо ныло, а кровь стекала по руке, да еще тумэтская накидка мешается. Но что это там за деревом, подойдя ближе Изяслав обнаружил разорванную и окровавленную одежду Яглы, что произошло кто порвал на ней одежду, мысли путались. Но удивление Изяслава было еще больше, когда за одеждой он обнаружил следы животного, он не сразу разобрал, что это волчьи, но таких крупных волков на земле северян не водилось, не говоря уже про земли тумэтов. Капли крови и волчий след вели Изяслава дальше вглубь леса, и опять удивление волчьи следы пропали и пошли следы от босых ног, но и они были не долгими, сменились снова волчьими. Это повторялось не один раз, холодный дождь привел в чувство Изяслава он начал размышлять здраво. Волчьи следы сменялись человеческими и наоборот, что это может значить, кто она которую он хотел в первый день следующего лета взять в жены, ответ знала только Ягла, а поэтому нужно спрашивать у нее, а что бы спросить у нее, ее нужно найти, Изяслав ускорился. Когда он начал спускаться по небольшому склону неожиданно волчий след пропал, Изяслав остановился и обернулся назад. Под большой елью, корни которой практически все оказались наружи, виднелась нора в земле, как раз под корнями ели, и в ней виднелся человеческий силуэт. Подойдя ближе, Изяслав обнаружил, что нора не совсем маленькая как ему казалось, два человека в ней поместятся без трудностей. Присмотревшись, он увидел на дне норы Яглу, она была без одежды, он подскочил к ней, жива, но без сознания. Изяслав быстро укутал Яглу в тумэтскую накидку перевязал рану на боку, она много потеряла крови. Им нужно к Ведаре она поможет, а сначала им нужно к озеру там кони, так будет быстрее, взяв Яглу на руки он быстро начал двигаться через лес.

Плечо Изяслава ныло, хоть он рану и перевязал, остановилась ли кровь он не знал да сейчас для него это не важно. По дороге к озеру он всего лишь два раза отдыхал и то по не многу, Ягла так и не разу не пришла в себя, к озеру он добрался как раз перед рассветом, дождь так и не прекратился. Вот они кони, Изяслав аккуратно усадил Яглу на коня, сел сам и погнал туда на север к Ведаре.

Выбравшись из воды Чирхай, сначала хотел рвануть на пролом через поле боя, в котором тумэты терпели поражения, но потом понял, что этого не стоит делать. Обходя поле боя стороной он увидел что конь потерявшей в бою наездника двигается в его сторону, Чирхай замер и когда конь был совсем близко он схватил его за удела а потом оседлал. Объехав стороной поле боя, он на всем скаку влетел в лес, но из-за темноты ему пришлось сбавить ход, как бы не нарваться на воинов Алкуна. Он оставил коня и пошел пешим ходом, Чирхай не знал куда ему идти, он постоянно цеплялся за ветки у него под ногами постоянно, что-то громко хрустело и ломалось. Куда идти не известно он раньше не когда не был в лесу и не знал, как тут нужно себя вести, в это момент Чирхай понял, что тумэты никогда не возьмут верх над северянами. Дождь не прекращался, заливая глаза Чирхаю за каждым деревом ему мерещился северянин, он уже давно в руках держал меч, куда он идет Чирхай не знал, но как он думал, что идет на север.

Впереди мелькнула чья-то тень, показалось, да нет, Чирхай остановился, насторожился и прислушался, но из-за шума дождя ничего не было слышно, неожиданно для него он получил удар сзади в спину и упал в лесную грязь. Чирхай быстро вскочил на ноги и выставил перед собой меч, но рядом никого не было, он понял, что шел в правильном направлении, это те войны, которые были на стене, с какой стороны ждать нападения. Он крутился из стороны в сторону и всматривался в темноту, Чирхай боковым зрением увидел тень, которая шагнула к нему из-за дерева справа, но сделать он ничего не успел. Удар по руке и меч выпал, удар под колено, это уже слева и Чирхай стоял на коленях, а перед горлом у него застыло лезвие его меча. Перед ним стояли два воина в черных одеяниях, который справа держал его меч у горла.

«Ты зачем за нами идешь» – спросил по тумэтски воин с мечом в руках.

«Я не за вами, я за Уряной» – ответил Чирхай.

«Зачем она тебе» – спрашивал все тот же воин.

«Дайте мне с ней увидеться» – без страха, пытаясь рассмотреть в темноте лицо воина спросил Чирхай.

«Ты посмотри, да он не боится» – обращаясь ко второму воину, сказал человек с мечом в руках.

«Как тебя зовут» – спросил воин с лева.

«Чирхай» – коротко ответил тумэт.

«Сын великого хана Бухату» – громко проговорил воин с лева и посмотрел в лицо Чирхая ища там подтверждение.

«Да» – снова коротко ответил Чирхай.

«Мне интересно зачем ты пошел за нами, ведь ты прекрасно понимаешь, если тебя не сожрут волки в лесу, то тебя убьют» – приседая перед Чирхаем спросил воин слева.

«Мне нужно увидеться с Уряной» – повторил Чирхай, не отводя взгляда от лица дружинника.

Воин слева встал и кивнул второму, тот кивнул в ответ, подойдя к Чирхаю он вспорол мечом верхнее его одеяние, стащил его с тумэта, свернул так как будто это веревка и завязал руки Чирхая у него за спиной.

«Ну пойдем, великому князю понравиться наш подарок» – выкидывая меч в кусты проговорил воин.

Под дождем они шли всю ночь ни разу не остановились, Чирхай шел как медведь, цепляясь за ветки и два раза даже упал, а войны севера двигались бесшумно и постоянно подгоняли тумэта. К озеру они вышли, когда уже совсем рассвело, там на не большой поляне были привязаны кони рядом, с которыми сидели еще четверо человек в таком же одеянии как у воинов, что вели Чирхая. Среди них сидела Уряна грея руки над огнем, который от дождя практически затух.

«Чирхай» – закричала Уряна увидев тумэта.

Она подбежала к нему и обняв за шею начала расцеловывать лицо, увидев это дружинники смотрели, удивленно друг на друга не понимая в чем дело.

«Живой, живой, он не убил тебя» – радостно приговаривала Уряна.

«Развяжите ему руки» – увидев, что у Чирхая связанны сзади руки, потребовала Уряна.

«Княжна не положено, он пленник» – ответил дружинник, который завязывал руки Чирхаю.

«Я княжна, я вам приказываю, развяжите ему руки» – срываясь на крик приказала Уряна.

Чирхай стоял и молчал он не хотел вмешиваться он стоял и ждал.

«Сван развяжи ему руки» – один из дружинников обратился к другому, который связывал руки Чирхаю.

Тот с неохотой подошел к тумэту и начал развязывать узлы, которые сам же и завязывал, а куда денется этот тумэт он все равно не может ориентироваться в лесу, да и отношения у него с княжной более чем близкие.

«Наши были» – развязав узлы спросил Сван у дружинников.

«Да были, но забрали только одного коня и из них кто-то ранен, кровь траве» – сказал один из дружинников.

Только сейчас Сван заметил, что коней больше, чем должно было остаться. «Кто ранен, неужели Ягла» думал Сван, он быстро подошел к месту, где на траве были капли крови, он присел и начал их рассматривать, как будто мог определить кому, они принадлежат. «Это все княжич, зачем они пошли в Шаваш полный тумэтами, нужно срочно на север, раненого повезут к Ведаре» думал про себя Сван.

«Кого ждем, поехали» – отвязывая коня, сказал Сван.

Тумэты были разбиты полностью, уцелели только те, которые без последствий для себя упали в ров с водой и перебрались на ту сторону к стене. Когда Мирон узнал, что Алкун ранен он погнал своего коня к лагерю брата, влетев в шатер к Алкуну он обвел всех присутствующих взглядом. Слева от входа на лавке сидел Навой взявшись за голову и опустив лицо в низ, Бруш мыл кровавые руки, сотники столпились справа от входа. У всех присутствующих был хмурый вид, Мирон глазами искал Алкуна, вон он на топчане в глуби шатра, жив или нет, не двигается.

«Выйти» – Мирон обратился к сотникам и вопросительно посмотрел на Бруша, который от его команды вздрогнул.

Сотники поспешно покинули шатер княжича, Мирон вопросительно продолжал смотреть на бросившего свое занятия Бруша.

«Жив, но без памяти» – наконец поняв, что от него требуют, ответил Бруш.

«Ну» – рявкнул Мирон, продолжая смотреть на Бруша.

«Разбита голова, попало мечом по всей спине, и нога пострадала под конем, в себя не приходит, только иногда стонет. Я раны промыл, перевязал, но ему нужно к Ведаре, если возможно она поможет» – быстро проговорил испуганный Бруш.

Мирон кивнул и прошел к Алкуну, он присел на колено рядом с братом и смотрел как чуть заметно поднимается и опускается его грудная клетка. Мирон никогда не показывал своих чувств, но он всегда любил своих братьев, сестру, родителей. Вот и сейчас ему до боли в сердце было страшно, что сейчас Алкун бросит дышать.

«Я отправлю воина к Ведаре, а вы собирайтесь в путь» – вставая пробасил Мирон и направился к выходу.

На самом деле все к отправке было готово почти сразу как Навой доставил княжича в лагерь.

Соленый ветер дул в лицо Оранару, вот уже они двадцатый день плыли по водной глади, из десяти кораблей у них осталось восемь, два они потеряли в шторм семь дней назад, тумэты не справились с управлением, и они потерпели крушение. Хотя могли и потерять больше, на корабле в котором плыл Оронар старшим был Понег, поэтому они не испытали ни каких трудностей. Здесь не было дождя, тут светило солнце, на которое прищурив глаза смотрел хан.

«Когда будем выпускать первых птиц» – обратился к рабу Оронар.

«Думаю еще рано, дней через десять» – ответил, подходя к хану Понег.

«А как ты думаешь мы найдем новую землю» – задал вопрос Оронар.

«Не знаю, раньше никому не удавалось» – честно признался Понег.

«Да» – растягивая буквы проговорил Оронар.

«Но раньше у нас не было таких больших кораблей, а были ладьи, на которых далеко не уплывешь» – обнадеживающе добавил Понег.

Оронар кивнул, давая понять, что разговор окончен, он часто думал о доме как там Хабул, отец, удалось ли им удержать Шаваш или сейчас они сражаются, найдут ли они землю или погибнут в огромных волнах.

Изяслав сидел на ступеньках крыльца деревянного сруба и наблюдал как моросил холодный дождь, вчера ночью он добрался до Ведары, по дороге он практически не останавливался. Его рана кровоточила и не успокаивалась он тоже потерял много крови, уставший почти обессиленный, он все-таки смог дойти. По дороге он два раза чуть ли вместе с Яглой не упал с коня потому, что засыпал, но ему помогал северный волк, он своим воем не давал Изяславу уснуть. Ягла так за все время пути не разу и не пришла в себя, всю ночь над ней возилась Ведара, но этого Изяслав не видел, измученный и потерявший кровь он, быстро сидя облокотившись на стену у входа в сруб уснул. Он даже когда Ведара закончив с Яглой перевязывала ему рану проснулся только на секунду, а сейчас он сидел на крыльце и не мог понять толи это утро толи вечер, небо затянуло облаками так, что и не разберешь. Ведара готовила снадобье для растирки тела Яглы и что бы ее не отвлекать он вышел на крыльцо, провидица не говорила Изяславу не чего о состоянии Яглы, поэтому Изяслав нервничал.

«Как это получилось» – спросила Ведара усаживаясь на ступеньку рядом с Изяславом.

«Я не видел, но подозреваю, что она закрыла своим телом мою спину» – чуть слышно ответил Изяслав.

«Что с остальными» – также тихо спросила Ведара.

«Битек и Вако погибли» – не отрывая взгляда от струй дождя ответил Изяслав.

В воздухе повисла тишина, как Ведара, так и Изяслав знали с самого детства Битека и Вако, им обоим было очень жалко их потерять. Если Ведара за свою жизнь много потеряла близких ей людей, то у Изяслава это были первые близкие люди, которые погибли в бою.

«Не вини себя ты здесь не причем, это война» – вставая, проговорила Ведара.

«Кто она» – задал вопрос Изяслав.

«Ягла обидится на меня, если я об этом расскажу, пусть она сама это сделает» – усаживаясь назад и понимая, что будут еще вопросы, ответила Ведара.

«Она это сможет сделать» – поворачиваясь лицом к Ведаре, спросил Изяслав.

«Сможет, хоть еще не скоро, но сможет» – улыбнувшись ответила Ведара.

«Пойдем, поешь, да расскажешь, что у вас произошло» – утвердительно сказала Ведара после паузы.

Да Изяслав давно хотел есть, но как-то с переживаниями он позабыл про это. Было вкусно, за едой он рассказал Ведаре обо всем, про Уряну и тумэта о наступлении Алкуна, о том, как погибли Битек и Вако, а когда он закончил рассказ Ведара перевязывала его рану.

«Тебе тоже досталось» – закончив перевязку, сказала она.

«Досталось Ягле, а у меня заживет» – с досадой в голосе ответил Изяслав.

«Когда я нахожусь у тебя, мне постоянно кажется, что за мною кто-то наблюдает» – после паузы проговорил Изяслав, обращаясь к Ведаре.

«Тебе не кажется, это волк» – ответила Ведара.

«Да нет, такое ощущение, что человек» – продолжал настаивать на своем Изяслав.

«Ну тогда кажется» – улыбнувшись сказала Ведара.

В это время человек скрывающий свое лицо под накидкой, стоял и наблюдал за входом в сруб Ведары, он стоял так что его не было видно, у его ног сидел северный волк.

Наступали сумерки, дождь моросил, молодой княжич Евпатий мирно спал на руках у Уряны, которая неспешно покачивалась в седле, между деревьями замелькал Барун. Уряна знала, что отец уже обо всем знает, еще двое суток назад один из дружинников уехал вперед для того, чтобы сообщить великому князю. Она то и дело посматривала украдкой на Чирхая, он ловил эти взгляды, но не подавал вида, Чирхай не сильно-то надеялся на милость великого князя, скорее всего Ведослав его казнит или закинет в темницу. Без поддержки Алкуна, на которого так надеялась Уряна скорее всего ему не выжить, а бежать сейчас нет смысла, если его и не поймают, что навряд ли он все равно погибнет в лесу. Примерно об этом же думала и Уряна, как объяснить отцу, что она любит тумэта который захватил Шаваш и погубил столько северян.

Когда они выехали из леса на поляну и Чирхай увидел стены Баруна, он понял, что затея с захватом севера бесполезная. Барун был намного больше Шаваша и не одна тумэтская армия не в силах взять эти огромные стены. Увидев удивленный и в тоже время разочарованный взгляд тумэтского хана, Сван заулыбался, и его взяла гордость за свою родину.

Великий князь занимал свое место на престоле и молчал, за столом друг напротив друга сидели Олег и Годун. Они уже все знали, осталось только послушать Уряну, что она им может рассказать, ну и, если нужно выслушать тумэта. В палате пахло свечами, Годун уже давно занял место воеводы севера, а Олег стал советником, Ведослав никого больше не стал звать, дела больше семейные чем политические. Мысли присутствующих прервала скрип открывающейся двери, в которую вошли дозорные дружинники, Уряна и молодой тумэт. Великому князю хотелось подскочить к дочери и обнять ее, но он сдерживал себя, после того как дружинник рассказал, что произошло с его дочерью он боялся, что его в очередной раз предали. Зайдя в палату все молчали, ждали указаний великого князя, только один молодой княжич начал ворочаться, ему уже давно пора было кушать.

«Оставьте нас» – великий князь обратился к дружинникам.

«И ребенка отнесите Пелагеи» – добавил он вслед уходящим дружинникам.

Когда Уряна передала ребенка дружиннику, и они ушли, она посмотрела на отца, ей хотелось ему многое рассказать, но увидев холодный взгляд отца она почувствовала какую-то безнадежность.

«Отец» – всхлипнула Уряна и сделала пару неуверенных шагов к отцу, но остановилась и упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала.

Олегу стало жалко сестру он вскочил славки и хотел подойти к ней, но поймал строгий взгляд остановился и замер, не в его правилах перечить отцу.

«Отец помилуй не убивай» – Уряна рыдала, растирая слезы по лицу, повторяла одну и тужу фразу.

Чирхай стоявший чуть сзади Уряны, подошел к ней поднял ее с пола и прижал дрожащую княжну к себе.

«Ну все хватит, не плачь» – гладя ладонью по волосам, успокаивал он дрожащую Уряну, бормоча по тумэтски.

Чирхаю все стало ясно, великий князь его не помилует, хоть Уряну то должен оставить в живых.

В палате повисла тишина, только слышны были всхлипы Уряны, на самом деле в данный момент никто из присутствующих не знал, что делать и все молчали.

«Великий князь, разреши обратиться» – на северном спросил молодой хан у Ведослава.

«Говори» – не зная, что делать разрешил Ведослав.

«Я сын великого хана Бухату, звать меня Чирхай, спрашивай великий князь я отвечу тебе на все твои вопросы» – без тени страха сказал Чирхай глядя в глаза Ведославу.

Наглость и бесстрашие молодого тумэта удивили Ведослава.

«Как вы взяли Шаваш» – послышался грозный голос великого князя.

В это время Годун напрягся, но этого никто не заметил, даже Уряна перестала всхлипывать. А Годун уже приготовился к самому худшему и сдвинул брови, он уже знал, как все преподнести великому князю.

«Мой отец великий хан Бухату договорился с твоим предателем, который и открыл ворота в Шаваш» – подбирая северные слова, ответил Чирхай.

«Кто этот предатель» – Ведослав еле выдавил эту фразу из себя.

«Это молодой княжич Микула» – без тени сомнений и сожалений ответил Чирхай.

Взгляд Ведослава быстро метнулся на брата, Годун в свою очередь сделал удивленный взгляд и чуть привстал из-за стола.

«Ты врешь» – возмущенно вырвалось у Ведослава, когда он вернул взгляд на тумэта.

«Великий князь я вижу этот человек тебе дорог, но он вступил в сговор с моим отцом и открыл нам ворота» – спокойно и уверенно подбирая северные наречия ответил Чирхай.

«Уряна» – вопросительно обратился Годун, делая вид, что ищет поддержки.

«Он говорит правду» – Уряна смотря мокрыми глазами то на отца, то на дядю.

«А что вы сделали с жителями Шаваша» – неожиданно для всех раздался голос Олега.

«Большинство убили, и их тела сожгли, а небольшую часть пленили» – Чирхай отвечал честно.

«Кто убил Евпатия и Котену» – еле сдерживая эмоции спросил Ведослав.

«Мой старший брат Хабул» – без каких-либо волнений продолжал говорить Чирхай.

«Почему он не убил молодого княжича и мою дочь» – сверля взглядом спрашивал Ведослав.

«Я не дал» – спокойно ответил Чирхай.

«А разве у вас не чтят старших» – спросил с сомнением Годун.

«Чтят, но я нарушил наш закон и поставил себя выше закона» – тумэт все уверенней подбирал северные слова.

«А почему тогда князя и княгиню не защитил» – спросил великий князь.

«Я выбрал твою дочь и молодого княжича» – Чирхай смотрел в глаза Ведославу и гадал, понравился ли его ответ великому князю.

«А почему ты тогда не убил Уряну и княжича» – в разговор влез Олег.

«Я не убиваю беззащитных» – Чирхай перевел взгляд на Олега.

«Дружинник сказал ты сам пошел за моей дочерью, зачем ведь ты мог остаться в Шаваше» – снова спросил великий князь.

«Я люблю твою дочь великий князь, и пошел за ней, я знал, что ты скорее всего меня казнишь или посадишь в темницу, но вот я стою перед тобою, все в твоих руках великий князь, тебе решать» – разведя в сторону руки закончил свою речь Чирхай.

«Ты прав тумэт, мне решать твою судьбу» – великий князь сказал и задумался.

«Дружина» – после паузы позвал Ведослав.

В палату вошли два десятка дружинников до этого ждавшие команды за дверьми.

«Его в темницу, ее в постельную и некого к ней не впускать, только еда и вода, даже княгиню не впускать. Завтра буду решать вашу судьбу» – дал указание Ведослав.

Уряна опять зарыдала и повисла на шеи у Чирхая, но дружинники быстро их разлучили, и они все скрылись за дверьми.

«Что скажете» – опустив голову спросил Ведослав.

«Что тут скажешь» – первым начал Годун, понимая, что от Олега чего-то вразумительного не добьешься.

«Я не верю в то, что Микула смог нас предать, не способен он на это, мое мнение Уряна и этот тумэт сговорились для того, чтобы ты их помиловал, а там еще не известно с какой целью он охмурил Уряну. Сейчас ты его помилуешь а завтра он воткнет тебе нож в спину, а там нужно подумать, что в Шаваше приключилось, мы здесь сидим, рассуждаем, а вдруг Микула и вправду предал а тумэт и Уряна ни в чем не виноваты» – путая мысли великого князя и собрав все в кучу ответил Годун.

«Так да или нет» – неожиданно для всех Олег спросил у дяди.

Ведослав и Годун удивились данному вопросу Олега, чего-чего, а они от него не ожидали, что он вникнет в ответ Годуна и захочет услышать не запутанный ответ дяди, а вразумительный. А побудило Олега вникнуть в вопрос то, что ему было как не когда раньше жалко свою сестру, также жалко ему и брата Ратмира. Олег может и не владеет воинским искусством и не может перечить отцу, но и он начал догадываться, что вокруг Годуна и его семьи возникают события, которые идут только в ущерб северному государству.

«Так я к тому же и говорю, что сейчас ничего не понятно, нужно подумать и завтра с утра снова выслушать по отдельности и Уряну и тумэта» – выкрутился Годун.

Их разговор прервал влетевший в палату дружинник.

«Великий князь Алкун тяжело ранен, через три дня будут здесь. Бруш говорит, что ему может помочь только Ведара» – выпалил дружинник, не спрашивая у великого князя разрешения на разговор.

Все трое подскочили со своих мест, никто не знал, что спросить у дружинника, только глаза Годуна по злому блеснули, «ну на конец то».

«Что с ним» – первым задал вопрос Годун.

«В бою под Шавашом разбили голову, получил мечом по спине и ногу конем придавило» – выпалил дружинник.

«А где был гридень» – зло спросил Годун.

«Не знаю» – растерянно ответил дружинник.

«В Барун не завозить, сразу к Ведаре, ее предупредить, что бы ждала» – распорядился Ведослав и сел на престол.

«Час от часу не легче» – пробормотал Годун, косясь на брата.

А Ведослав опустив голову думал, о своих детях, один в темнице, вторая с тумэтам, третий тяжело ранен, Ведослав почувствовал себя почему-то одиноким, хотя, как и он хотел его брат рядом.

Чирхай спускался по ступеням все глубже и глубже, факелы, висевшие на стенах, все сильней и сильней шипели от капель воды, он не знал, что Годун втайне от великого князя дал указание посадить его в одну темницу с Ратмиром. А замысел Годуна был таков, что если посадить тумэта в одну темницу с Ратмиром, то княжич обязательно убьет Чирхая, ведь Годун прекрасно знал, как относится Ратмир к тумэтам. А нет тумэта который говорит, что его сын предатель, нет и доказательств предательства, а с Уряной он что ни будь придумает.

Ратмир в темнице проделывал воинские упражнения, он все-таки надеялся, что Алкун вытащит его отсюда. Упражнения Ратмиру пришлось прекратить, так как зазвенел засов на двери, и она открылась, в нее втолкнули человека, это был тумэт.

«Ха ха ха тумэт» – весело засмеялся Ратмир.

«Кого-кого а тумэта я уж думал больше никогда не увижу» – продолжал Ратмир.

Чирхай ничего не говорил, а только осматривался, его глаза привыкали к темноте, он не обращал внимания на северянина, но был готов вступить в бой с ним.

«И зачем великому князю понадобилось тебя убивать» – на тумэтском спросил Ратмир.

«Он еще думает убивать или нет» – ответил на северном Чирхай.

«Да нет он хочет, чтобы я тебя убил» – подходя ближе к Чирхаю, уже не весело, а более утвердительно сказал Ратмир.

А действительно, зачем великому князю нужно, что бы Ратмир убил этого тумэта, а может тумэта прислали убить Ратмира, мысли мелькали в голове и Ратмир напрягся. У него появилось то чувство, которое как он думал уже забыл, это волнение перед боем. Два мужчины стояли друг напротив друга и оба были в напряжении, как не готовился Чирхай а удар он пропустил первым, кулак пришелся в ребра слева. Удар еще удар, но Чирхай ловкий, ушел, удар в ответ, бой продолжался не долго, все-таки Чирхай оказался на полу лицом вниз левая рука была заведена за спину. Ратмир одной рукой удерживал руку тумэта, а второй шарил по скромной одежке Чирхая ища предмет, которым возможный убийца мог его убить.

«Кто тебя прислал меня убить, говори, Годун, князь, говори» – зло на ухо шептал Ратмир.

«Никто, я здесь из-за княжны Уряны» – хрипя от боли отвечал Чирхай.

После этих слов хват ослаб, Ратмир сел на пол и оперся на стену.

«Рассказывай» – заинтересовано спросил он тумэта.

Чирхаю ничего не оставалось как начать рассказ, Ратмир сидел и слушал, он его не перебивал, а внимательно ловил каждое слово тумэта вникая в суть происходящего на воле.

«А как тебя зовут» – окончив свой рассказ, спросил Чирхай.

«Ратмир» – коротко ответил княжич.

«Ты брат Уряны» – после паузы снова задал вопрос Чирхай.

«Да» – так же коротко ответил Ратмир.

Теперь была очередь смеяться Чирхаю.

«Ты что» – спросил у него Ратмир.

«Да мы с Уряной часто мечтали, как она познакомит меня с тобой и с Алкуном, вот видишь, познакомила» – прекратив смех, но с усмешкой ответил Чирхай.

«Так тебя кто в темницу посадил» – спросил Ратмир.

«Великий князь» – уверенно ответил Чирхай.

«А он про меня что говорил, или угрожал» – настойчиво выпытывал Ратмир.

«Ни чего про тебя не говорил, сказал, что завтра будет решать, что с нами делать» – растерянно не понимая, что от него хотят, ответил Чирхай.

«Годун, это все Годун» – уверенно проговорил Ратмир.

«Да кстати Микула – это сын Годуна» – добавил Ратмир.

«Это значит северному государству грозит беда, а меня убьют» – сделал заключение Чирхай.

«И меня» – тем же тоном что и тумэт добавил Ратмир.

«Но тебя раньше» – уверенно добавил Ратмир.

«Обнадежил» – улыбаясь ответил Чирхай вытирая кровь с разбитой губы.

Тут повисла тишина, Ратмир думал, а Чирхай видя, что северянин задумался и просто не мешал ему. Да Годун все-таки добился своего, значит воевода, сейчас подомнет под себя отца, а потом оставит государство без великого князя, если конечно раньше вода не заберет землю. Одна надежда на Алкуна, но ему сейчас не до этого, он тумэтов бьет, если, конечно, Чирхай не врет, молодец Алкун, молодец. С мыслями о брате на губах Ратмира появилась удовлетворённая улыбка.

Наступило утро, прошел день, потом еще один и еще один, Чирхай сидел в темнице, Уряна сидела в постельной, ей вернули молодого княжича, так как он ни с кем не хотел быть, постоянно ревел. А когда его на руки взяла Уряна он сразу же уснул, все-таки за столько времени привык только к ней, и наверное принимал ее за свою мать.

Изяслав сидел у топчана, на котором лежала Ягла, он проводил много времени с ней, ждал, когда она откроет глаза, он держал ее руку, то гладил, то целовал. Три дня назад к ним пришел гонец от великого князя и принес плохую весть, еще дня через два должны привести тяжелораненого Алкуна, дотянет ли его брат или нет. К встрече Алкуна все было уже давно готово, Ведара все снадобья навела, все травы насушила. Изяслав смотрел на Яглу, лицо порозовело, по словам Ведары она уже должна была прийти в себя, но она почему-то была все еще без сознания. Он думал, если Ведара помогла Ягле, то и поможет Алкуну, ведь брат воин он крепче чем Ягла, а вдруг у него раны тяжелей, мысли мелькали в голове у княжича.

Ягла пришла в себя еще прошлой ночью, открыв глаза она увидела, что Изяслав упершись головой в топчан спал держа в руках ее кисть и вот сейчас ей было приятно, когда он поглаживал ее руку и иногда целовал ее. Ягла боялась пошевелиться у нее жутко ныл бок, она думала, что, если пошевелиться ей будет еще больнее, хотя ей очень хотелось это сделать, ведь ее тело все затекло. Последнее, что она помнит, это как она спряталась в нору, а кто ее нашел, скорее всего Изяслав, да скорее всего он, значит он видел разорванную одежду, видел волчьи следы. Ягла думала как ему все это объяснить, она боялась открывать глаза, потом она успокаивала себя, ведь все это увидев Изяслав не бросил ее, он принес ее к Ведаре, и сейчас сидит и держит за руку, ждет когда она очнется. Задумавшись Ягла, не заметила, как пошевелила пальцами, а когда поняла, что сделала, ей пришлось открыть веки, увидев перед собою напряженный взгляд Изяслава она улыбнулась.

«Что нахмурился» – чуть слышно, пересохшим голосом спросила она у княжича.

«Как себя чувствуешь» – Изяславу тоже пришлось улыбнуться.

«Можно было бы и лучше» – пошевелив ногой ответила Ягла.

Движение сразу же отдало в бок болью.

«Дай воды» – попросила она Изяслава.

Тот быстро вскочил, куда-то метнулся и вернулся с чашей, в которой была налита родниковая вода, а в ней на дне плавал лист какой-то травы, это Ведара проинструктировала княжича, чем нужно поить Яглу, когда она очнется.

«Давно тут сидишь» – отдавая чашу спросила она у Изяслава.

«Да нет только подошел» – не зная и сам зачем-то соврал княжич.

«Дня три» – послышался голос Ведары за спиной Изяслава.

«Да и ты могла бы глаза пораньше открыть, а то мучаешь княжича» – продолжила Ведара улыбаясь и явно намекая на то, что нужно говорить правду обоим.

Все заулыбались глядя друг на друга, затем Ведара показала Изяславу глазами, что ему нужно удалиться, чтобы осмотреть Яглу. Изяслав кивнул и вышел на крыльцо, его мысли были теперь об Алкуне, как там брат жив или уже нет.

Теперь, когда Ягла пришла в себя Изяслав постоянно проводил с ней время, они болтали обо всем подряд, вспоминали детство. Изяславу хоть он и догадывался, но ему все равно хотелось спросить, что произошло на стене и зачем она так поступила, а еще больше ему хотелось узнать кто она такая, но он боялся.

Изяслав крепко спал на своем топчане, когда услышал шум за дверьми, он вскочил, Ведара была уже на ногах и открывала дверь. Выбежав на крыльцо, он увидел дружинников Алкуна, они все мокрые измученные дорогой слезали с коней. Толстый Бруш крутился возле повозки, ему помогал Навой, княжич подскочил к повозке и увидел бледное лицо брата, в этот момент он сразу даже не узнал Алкуна. Измученное, поросшее щетиной лицо, казалось, принадлежит другому человеку, на какое-то мгновение Изяслав даже начал сомневаться, что это Алкун, но присмотревшись он узнал своего родного брата.

«Давай» – громко крикнул Навой обращаясь к дружинникам.

«Я сам» – чуть слышно проговорил Изяслав.

Он аккуратно взял брата на руки и понес его в сруб, Изяслав знал, где ему приготовили место. Алкун хоть и выглядел болезненно, но был еще достаточно тяжелым, пока Изяслав нес брата он слышал, как Ведара расспрашивала Бруша, тот охотно рассказывал, и в конце, когда Ведара сказала «Молодец» это обнадежило Изяслава. Уложив Алкуна на топчан в дальней комнате, Изяслав повернулся к Ведаре и увидел, то, что никогда раньше не видел, в глазах провидицы были слезы, но она их умело прятала. Неужели она, что-то увидела о будущем Алкуна?

«Дальше я сама» – Ведара опередила хотевшего что-то спросить Изяслава.

Выйдя на крыльцо, Изяслав увидел Навоя сидевшего на ступеньках опустившего голову.

«Как это произошло» – присаживаясь рядом с гриднем брата, спросил Изяслав.

«Да я и сам не знаю, сзади княжича из тумэтов никого не было, был я дружинники и Балуй со своей дружиной» – озадаченно ответил Навой.

«Что свои» – спросил Изяслав, заглядывая в глаза Навою.

«На самом деле я всю дорогу сюда прокручивал этот момент, хоть и следы на голове у княжича были от тумэтской булавы» – туту Навой сделал паузу.

Изяслав понял, что Навой о чем-то догадывается, и сейчас решает говорить это ему или нет.

«Да я думаю, что это кто-то из своих» – после паузы выдавил из себя Навой.

«Говори до конца» – понимая, что Навой высказал не все свои догадки.