Читать онлайн Синдром разбитого сердца

Игорь возвращался домой с ночного дежурства и долгого рабочего дня, который для всех давно закончился. Основной поток пассажиров уже вернулся из города, в этот поздний час в вагоне было много свободных мест. Он сел у окна и почувствовал неимоверную усталость: экстренная операция ночью и плановая днём, в одной – жизнь пациентки висела на волоске, в другой – всё было ещё серьёзней, но, к счастью, обошлось.

За годы работы через руки Игоря прошли тысячи сердец: он останавливал и запускал их, «штопал», реставрировал клапаны и магистральные сосуды, вынимал из груди, менял на донорские – что только не приходилось делать с этим органом! Эти сердца были изранены жизнью, ограничивали возможности, вызывали сильные муки, бесконечную усталость, отёчность, одышку, которая не позволяла даже лежать, надышаться воздухом – кислорода не хватало. Человек с больным сердцем не живёт полноценной жизнью, а лишь существует. Не бывает двух одинаковых сердец, так же как и двух одинаковых людей, сердце – это мотор, от которого зависит всё: если подведёт, может вмиг вывести всю систему из строя, а значит, оборвётся и жизнь.

Мужчина достал из внутреннего кармана пальто телефон, проверил звонки, сообщения, одно из них, голосовое, было от дочери. Он поднёс телефон к уху и услышал жалобный тихий шёпот: «Папочка, а ты скоро приедешь? Я очень соскучилась, жду тебя». Представил себе, как дочь залезла под одеяло, чтобы никто не слышал, как она шепчет, что ждёт его и скучает. На пропущенные звонки и сообщения решил ответить утром. Дочери ответил сразу и тоже голосовым сообщением: «Доченька, уже еду, скоро буду, соскучился». В очередной раз вспомнил слова матери: «Дочь у родителей навсегда, а сын – чужой человек, женился, и жена забрала его себе». Когда-то не понимал этого, теперь же был согласен с мамой. Его сестра всегда была в жизни родителей, а он – нет. Что касалось лечения, праздников – да, но в целом видятся редко, чаще общаются по телефону, хотя и живут на соседних улицах. Его друг Виктор всегда был под рукой у своей мамы, а Игорь только в детстве. Он объяснял себе это тем, что у мамы есть папа; родители, на его взгляд, вполне счастливы. Сообщение от дочери вызвало желание позвонить матери, он набрал номер и услышал родной голос: «Здравствуй сынок, ты как, вернулся с работы?» Они мило поболтали, договорились встретиться на выходных.

Как кардиохирург Игорь видел прямую связь состояния здоровья пациента с его психоэмоциональным состоянием, жизненным тонусом. Ещё в начале своей профессиональной деятельности завёл дневник статистики болезней пациентов, где отмечал: пол, возраст, рост, вес, диагноз, анамнез, ближайший прогноз, перспективы на жизнь… Вот и сегодня, когда вернётся домой – сделает две записи. Большая часть всех болезней от нервов, пусть не все, но большинство – факт. Зато наука так далеко ушла вперёд, что здоровье за ней не успевает. За время клинической практики Игорь стал хорошим психологом, научился разбираться в людях, сразу отмечал на лице сердечные шрамы и страдания. Они были как невидимые раны, которые когда-нибудь рассосутся, как и рубец на сердце, но мышечная ткань сердца теряет свою эластичность и уже никогда не будет такой, как прежде. На операционный стол чаще ложатся несчастные люди. Счастливчики тоже попадают под нож, но значительно реже. Болезнь сердца помолодела, и этому несколько причин: зависимость людей от вредных привычек, плохая наследственность. Да раньше и люди были крепче, они не были озабочены собой – эгоцентризм разбивает сердце человека. Люди, прошедшие войну, работавшие в тылу, не имели сердечных патологий, которые есть у современного человека. Общество стало хрупким, чахлым, первое место в статистике смертности занимает сердечно-сосудистая патология. Второе место у онкологии, но в сердце крайне редко случаются злокачественные новообразования, а причины их малоизучены. Все новообразования устраняет кардиохирург, онкологи не занимаются сердечными опухолями.

Игорь наблюдал за эмоциональным состоянием каждого больного и, когда увидел эту женщину, за жизнь которой сегодня боролся, сразу всё понял: она давно пропитана печалью, устойчивое состояние горя лишает её надежды и веры, а человек без них что птица без крыльев. В реанимации она оказалась экстренно, по скорой. Можно сказать, ей повезло, потому что приступ случился на улице – прохожие вызвали скорую помощь. Значит, кому-то она ещё нужна здесь, на Земле. Медсестра пояснила: лежит почти два дня, никто ей не звонит и не интересуется. Игорь хорошо помнил встречу с ней и тот недолгий разговор.

– У вас есть близкие? Нам нужно с ними пообщаться – вам необходима хорошая реабилитация.

– Да, есть дочь, но у неё совсем нет свободного времени, – задыхаясь ответила больная.

– Пригласите её, пожалуйста, она должна быть в курсе вашего состояния, – негромко, но требовательно заявил врач. Женщина виновато отвела взгляд в сторону и ничего не ответила. У него больше не было вопросов, всё стало понятно – у дочери проблемы не со временем, а другого характера…

Во время операции жизнь пациентки висела на тонком волоске: давление то критически падало, то неожиданно вырастало, сердце было слабым, не имело желания биться. Эти проблемы начались давно, но в этот раз всё оказалось серьёзно. Такие, как она, не дорожат жизнью, потому что не видят в ней смысла. Смотреть дальше самой болезни Игоря научил главврач отделения Рамазан, врачи звали его «шеф». Рамазан был конструктивен во всём, в него с первого взгляда влюблялись больные – он вызывал доверие, которое так важно для успешного лечения и выздоровления. Врачи учились у шефа доброте и вниманию: любая мелочь будет учтена, за всё придётся ответить. Когда возникали сомнения или острые ситуации, он всегда был рядом. Игорь брал с него пример, часто думал: а как это сделает шеф? Об этой больной они говорили, и шеф сказал: «Риски минимальные, но они есть. Она будет сопротивляться жизни, у неё умная голова и кем-то замученное сердце, но ты справишься. У врача обязательно должна быть вера, иначе не будет происходить чудес, а они в нашем случае – спасение, когда шансов почти нет»…

Заходя утром в операционную, Игорь испытывал душевный трепет ещё до того, как дали наркоз, но тревога покинула его во время операции. У депрессивного больного организм выделяет антитела; лечить тело, которое травит само себя, – трудная задача. Тот самый трепет возникал сам по себе, когда Игорь только начинал оперировать, но, повзрослев и пройдя через множество интраоперационных периодов, он практически перестал обращать внимание на это состояние. Как правило, тревога возникала сразу после критической ситуации – когда приходило осознание последствий риска. Внутренний трепет доктора – это нормальное состояние, потому что он отвечает, переживает за исход операции. Игорь никогда не забудет свою первую спасённую жизнь – тогда он вырвал молодого парня из лап смерти и дал ему возможность родиться второй раз.

Пятнадцать лет назад, когда он только начал оперировать, ему доверили самостоятельно провести самую простую плановую операцию. В назначенное время им подали больного в операционную, но тут же позвонили из приёмного отделения и сообщили о поступлении пациента с ножевым ранением сердца. Пришлось оперативно поменять больного на столе – подали мальчишку без признаков жизни, с ножом в груди, но ещё живого. Чудом уже было то, что он был еще жив.

Он сделал разрез, вскрыл левую плевральную полость. В полости находилось более трёх литров жидкой крови и сгустков. Жидкую кровь в объёме двух с половиной литров забрали для реинфузии, а сгустки удалили и обнаружили замедленное сердцебиение. После вскрытия сердечной сорочки и удаления клинка следовало ушивание раны П-образным швом: Игорь аккуратно затянул узлы – так, чтобы не порвать мышечную ткань, – и сердечная деятельность медленно начала восстанавливаться. Это была нестандартная экстренная операция, и сердце Игоря билось часто, в унисон с сердцем пациента, порой так же неритмично, руки тогда ещё не имели ловкой сноровки зашивать живую ткань. После ушивания раны сердца паренёк в тяжёлом состоянии был отправлен в реанимацию, через сутки его отключили от аппарата искусственной вентиляции лёгких, перевели на самостоятельное дыхание, а уже через десять дней – выписали.

Тогда Игорь, как врач, гордился собой, той победой, которую одержал над смертью. Да и вся бригада была счастлива: этому парню просто повезло, всё было готово к операции, анестезиолог был на месте. Можно сказать, плановый пациент экстренно снятый со стола, подготовил всё, чтобы спасти жизнь другого человека, – всё было под рукой, и вопрос времени сыграл ключевую роль. Ещё немного, и сердце бы остановилось, а через три минуты после остановки сердца наступает смерть мозга, и всё – процесс необратим…

Судьба свела Игоря с этим счастливчиком ещё раз спустя много лет – парень снова попал к ним в больницу. Он узнал своего спасителя и напомнил ему тот чудесный случай своего спасения. «Счастливчик» охотно рассказал, что сразу после выписки они с друзьями так отметили его «второе рождение», что все оказались в отделении милиции. Игорь посоветовал ему беречь себя, крайности плохо кончаются.

На экстренную ночную операцию была собрана HEAR-TEAM, в неё входили реаниматолог, кардиолог, анестезиолог. Операция давала хороший прогноз, хотя проблема была серьёзной – инфаркт трансмуральный. Мужчину доставили из ночного клуба: переизбыток удовольствий (наркотики) тоже имеет последствия, безграничное удовольствие, как и тяжёлое горе, – серьёзная нагрузка на сердце. Он был счастлив – его навещала молодая девушка, на которую он тратил много денег и сил, покутил он неслабо. Игорь вспомнил Аллу, свою девушку в студенчестве, модель: такие, как она, – это отдельная категория людей, которая требует повышенного внимания, особенно когда спускается с подиума.

За окном было темно, освещались только станции и деревни. Январь приближался к концу, зима была снежной. Игорь радовался снегу, утренней свежести и вечернему морозцу, восходу зимнего солнца – зимой оно было другим: солнце пряталось в сером небе и редко показывалось, оставаясь за плотными серыми тучами в течение многих дней, в лучшем случае было видно бледное пятно, не больше.

Всё, что происходило в больнице, – встречи, приём больных, консультации, операции, – оставалось, как правило, на работе. В конце дня он подводил итог и старался переключить внимание на текущие задачи, правда, отвлечься получалось не всегда – мыслями возвращался в палату или операционную. Он считал дни до своего отпуска, и каждый день приближал его к охоте всё ближе и ближе. Уже оставалось меньше месяца: если ничего не случится, они сядут в вертолёт и улетят в глухую тайгу на восемь дней, где будут жить без связи и электричества. Охота была дорогим удовольствием, но хобби Игоря приносило хороший доход и компенсировало «плату» – покинуть цивилизацию. Осеннюю охоту он пропустил, мужики летали без него; весеннюю давно запретили, но для Влада – мужа сестры Игоря – нет запретов. Игорь улетал в тайгу как в космос – для него это был подвиг. Там он переключал внимание, восстанавливал силы, и, хотя скучал по дому – любил во всём порядок, ему нравилось быть таёжным человеком. Все дни в тайге он не мылся, только обтирался белоснежным снегом – некомфортно было первые пару дней, потом находил в этом состоянии особую прелесть. Возвращаясь домой, мылся, брился, и возникало ощущение обновления. После того как впервые вернулся с охоты, нашёл простой принцип важных перемен самоощущения – мелочь, но, на его взгляд, гениальная. Когда была возможность, не мылся по три-четыре дня – для взрослого человека это достаточно, чтобы запахнуть. На четвёртый день «грязного тела» возникало ощущение неприятной физической нагрузки, тогда забирался в ванну или вставал под душ и смывал с себя всё. После возникало великолепное самочувствие: тело обновлялось и «шуршало» от чистоты и свежести. Жена тоже старалась так поступать, но у неё не хватало терпения. Игорь сказал: «Старость плохо пахнет, а молодость – если даже и пахнет, то здоровым потом. При условии, что со здоровьем всё в порядке!» Но от Игоря не пахло даже потом, у него был хороший обмен веществ.

На охоте ему особенно нравился первый день заезда: в избушке стоял устойчивый запах зимнего леса, живого дерева, холод освежал, источал аромат живой природы. При заселении в избушке было как в хвойном лесу, на второй день становилось как в операционной: мужчины наводили порядок. Главная задача первого дня охотников – заготовить дрова, натопить печь, приготовить ужин, и ожидание этих перемен – заготовка дров, прокладывание путиков, отстрел приманки, проверка капканов, прогулка по лесу на кисовых лыжах, утопание в снегу – радовало и вдохновляло. Это тоже всё было подвигом, потому что создавало трудности и вызывало волнение. Первые пару дней охотники будто пьянели на свежем воздухе, от кислорода; знали, это пора адаптации: будет кружиться голова, появится ощущение общей слабости и… крепкий сон. Это были большие трудности, они жили как дикари – топили снег, готовили на печке, освещали дом керосиновой лампой, всё это выходило за рамки цивилизации и требовало эмоциональной готовности приспособиться ко всему. Первая охота много лет назад для Игоря оказалась серьёзным испытанием: тогда он унывал, очень хотел домой, сожалел, что вообще поехал, чувствовал себя лишним, но смог взять себя в руки и найти смысл в существовании в условиях дикой тайги.

Шум высоких деревьев и одновременно глухая тишина леса – всё это было там, в тайге, а здесь – суета. Он не был заядлым охотником, но неспешно побродить по хрустящему снегу на лыжах для него стало приятным занятием.

Игорь считал себя счастливым человеком, у него было всё, о чём он когда-то мечтал: жена, дети, дом, работа, хобби. Жена всегда была на первом месте: сначала она – его Ирина, чаще он называл её Ирочка, а уже потом всё остальное. Когда они дружили и поженились, он безумно любил её, с годами любовь стала прирастать другими чувствами – уважением, признанием, обожанием. Игорь мог злиться на жену, обидеть словом, но они давно воспитали друг друга – всегда старались извиниться. Он был старше её на два года, им чуть за сорок, поженились сразу после того, как Ирина окончила аспирантуру, а Игорь ординатуру. Она – преподаватель французского языка, он – врач-кардиохирург. Ирина преподавала в институте, который окончила, там же получила учёную степень и работала доцентом на кафедре иностранных языков. Она не стремилась делать карьеру и получить кафедру – ей было хорошо в должности научного сотрудника. Оба были увлечённые – он строил макеты сердца, она занималась переводами. Дети, Маша и Миша, были их продолжением, они знали, что папа в доме – главный, а мама – важный человек. Дети не понимали, в чём разница между главным и важным, но так было всегда.

Он любил свой дом, не мог представить жизнь в городе после того, как они переехали за город. Ирина была хорошая хозяйка – в доме было красиво и уютно. У Игоря был свой кабинет, центральная часть которого напоминала больницу: в центре – стол, над столом – лампы, на столе – очередной макет человеческого сердца, он строил их уже много лет. Макет отражал реальную работу сердца: конусообразный полый орган, чуть меньше метра в длину и сорок сантиметров в ширину в верхней части, собран из мягкого пластика и под электрическим разрядом был способен сокращаться, практически как мышца. В него поступала «кровь» из впадающих в него венозных стволов, перекачивающих её в артерии, примыкающие к сердцу. Когда Игорь решил сделать свой первый макет сердца, нужен был грамотный инженер-конструктор, и он пригласил в партнёры своего старого приятеля из клуба моделистов, Виктора. Игорь был рад, что «Витька Пастух» стал его соавтором и техническим исполнителем. Виктор досконально изучил строение и работу сердца: сокращение сердца называется систола, а расслабление – диастола. У всех, кто видел их готовый макет, захватывало дух, потому что, когда его включали, это была настоящая работа сердца – полный цикл проходил за 0,85 секунд, за минуту оно совершало около семидесяти циклов. Каждый новый макет имел новшества: при нажатии на нужную кнопку происходила демонстрация проблемы, которая случается с сердцем при патологии. Каждый мог видеть блуждающий по венам тромб или растянутый левый желудочек. «Ненормальность» была очень наглядной: тромб обязательно найдёт слабое место, чтобы застрять, а деформированный желудочек образует пробку при поступлении и выбросе крови, потому не справляется с обеспечением полноценной жизнедеятельности организма. Первый макет Игоря и Виктора демонстрировал порок сердца у младенцев – в нём отсутствовала перегородка между левым и правым желудочком. Следующий – инфаркт миокарда, он ярко показал закупорку коронарной артерии тромбом. Друзья хотели сделать универсальный макет, который бы показывал разные сбои сердца, причины и последствия болезней – всё было в планах на будущее.

Эта была идея Игоря, он любил мастерить, с детства занимался моделизмом. Когда стал взрослым, переключил интерес со сборки техники на сборку макетов человеческого органа – сердца – для научно-образовательных учреждений. Каждый макет был шедевром – Виктор выстраивал механизмы таким образом, что всё можно было открыть и посмотреть. Предыдущий макет был собран для средних школ, он демонстрировал развитие сердца от перинатального периода, от рождения, до глубокой старости – это было три разных сердечных макета одного человека, все они имели видимые различия в размере, форме, цвете, особенностях сердечной мышцы. Они сделали их специально для сына Игоря – Миша готовил лекцию для школьников с наглядной демонстрацией, для ознакомления подростков с сердцем и его работой. Макет, над которым сейчас работали Игорь с Виктором, нужно было сдать к лету, работали не спеша – время было. Никакой 3Д не смог бы сделать то, что делали эти мастера, они отливали все несовершенства формы, все неровности, добивались наибольшей оригинальности цвета. Виктор стал разбираться в строении сердца как инженер: понимал принцип его работы, роль для организма в целом и уже как врач мог поставить диагноз, а Игорь разбирался в технической инженерии. Возможность снова пообщаться с Виктором была хорошей мотивацией для Игоря поехать в тайгу – там они в натопленной избушке всё обсудят, ему нравилось проводить время в компании друга детства. Виктор любил охоту, рыбалку, а Игорю открыл охоту Влад, но у Влада весенняя охота под вопросом – слишком занят.

Электричка делала мало остановок и летела сквозь зимний вечер стремительно. Объявили станцию Игоря, он прошёл к выходу, через десять минут уже шагал по своему посёлку. Быстро прошёл мимо дома сестры – у них во дворе светилась огоньками ёлка, Новый год имел продолжение, – ещё три просека, и он дома. За спиной послышался звук мотора, стекло задней двери опустилось поравнявшись с Игорем и показалось лицо соседа. Паша улыбался. – Привет, сердечных дел мастер! – громко крикнул он и предложил: – Садись, прокатимся с ветерком. – Паша был навеселе, очевидно, возвращался с праздника.

– Привет, творец! Хочу прогуляться. Хорошее событие? – поинтересовался Игорь, продолжая свой путь пешком, машина медленно катилась рядом. Когда они только познакомились, это было много лет назад, Павел был совсем другим человеком – прежний Паша проехал бы сейчас мимо, не заметив «сердечных дел мастера». Их познакомили дети, – все жители посёлка, у кого есть дети, хорошо знали друг друга, – и они быстро подружились. Паша был странным – ни один человек до конца не понимал, что происходит в их семье. У них был большой земельный участок, на котором раньше стояло два дома, и бывали времена, когда Паша с женой жили в разных домах: жена с детьми – в основном доме, а Паша – во втором, там же он и работал. Игорь не считал возможным спрашивать, что у них происходит, да и как – когда супруги разъезжались, наступал период их полного затворничества, они вообще ни с кем не общались. Даже их дети были ограничены в общении с друзьями, в гости к ним никто не ходил. Затворничество продолжалось около месяца, иногда чуть меньше, с периодичностью два-три раза в год. Ирина общалась с женой Павла, Людой, но в душу к ней не лезла. Чуть больше трёх лет назад Паша пропал на год, Люда сказала, что он в отъезде – важный проект. Где был Паша всё это время, так никто и не знает, но пару раз они упоминали какое-то Агентство, что за Агентство, понятно было только им двоим – Паше и Люде. После его возвращения они больше не разъезжались по разным домам. Паша даже снёс тот дом, в котором проводил странный период своей жизни. На этом месте построил небольшую мастерскую без условий для проживания и предметов мебели – прошлое было снесено с лица земли, но только не из памяти. К ним в гости стала приезжать интеллигентная пожилая пара, и Паша сказал: «Это мои приёмные родители». Что такое эти «приёмные родители» тоже было загадкой, но называл их – мама и папа. Игорь был уверен, что была какая- то серьёзная проблема, тайна, которая является вехой в их семье.

В этот вечер Паша был счастлив – он показал диплом в красивой рамке, который ему торжественно вручили в Союзе художников. Это признание важно и дорого для творческого человека. Он держал его в руке как важный символ значимости своего труда и таланта. Паша был художником, про каких говорят: «Из дерьма конфетку сделает». После его возвращения и постройки новой мастерской к нему стали приезжать именитые художники, которых показывают по телевизору. Сын Игоря Миша дружил с сыном Паши Антоном и часто бывал в мастерской. Художники привлекали мальчишек к производству своих творений, они шкурили и красили рамы для картин, выполняли разные мелочи, словом, были подмастерьями творцов. В мастерской царил творческий беспорядок; на столе, покрытом слоем пыли от шкуренья и красок, даже если его с утра помыли, всегда имелись закуски – банки с консервами, сало, лук, чай, кофе, конфеты, печенье, булка, которую ломали руками. Миша очень любил перекусы в мастерской, дома он бы никогда не притронулся к тому, что предлагали в компании художников. По возвращению оттуда Миша рассказывал родителям, что там происходило, и Игорь очень хотел оказаться в той обстановке и ощутить всю прелесть творческого процесса. Это напоминало детство, когда они с товарищами трудились в клубе моделистов и собирали модели, помогая друг другу. Единственное, что им с женой не нравилось, когда сын возвращался домой, – от него пахло табаком: в мастерской было накурено. Жена сразу отправляла мальчика в душ, а его одежду – в стиральную машину.

Игорь порадовался за Пашу, сказал: «Молодец! Уверен, что ты заслужил этот диплом, если не купил». На что художник ответил: «Покупаю я только холст, краски, кисти, всё остальное идёт бонусом». Паша пригласил Игоря с женой к себе в субботу отметить событие, пояснив, что мальчишки будут разжигать огонь для мяса, народу будет немного, но круг людей интересный. Игорь с удовольствием принял приглашение, хотя у него были планы на субботу – как раз в телефонном разговоре в электричке пообещал матери навестить их в выходные. Но решил, что-нибудь придумает, придётся явиться к родителям прямо с утра. Они пожали друг другу руки, и Паша поехал.

Игорь торопился домой. Навстречу шли Андрей Сергеевич с супругой, они совершали плановый вечерний променад. Андрей Сергеевич был пенсионером, полковником в отставке, его в молодости, еще во времена СССР, на срочную службу призвали из Молдавии в Сибирь, в космические войска, и всю свою жизнь он оставался верен космосу. Они были удивительной молдавской семьёй, даже девичья фамилия его жены была удивительной – Ангел. До армии они дружили, она проводила его в армию, дождалась, но солдат остался после окончания срочной службы в армии и перевёз своего «Ангела» в Сибирь. Там они поженились, родили и вырастили двух детей. Андрей был хозяйственным по жизни и всё, за что брался, получалось лучше, чем планировалось изначально. В армии от рядового солдата дослужился до «адъютанта его превосходительства» – стал помощником генерала армии космических войск. «Адъютант его превосходительства» мог решить любой вопрос и был Ангелом для каждого, кому нужна была помощь. Его превосходительство, как всегда, пошутил, что выгуливает жену – мол, так она лучше спит, а перед сном чешет ему спинку. Они посмеялись, Игорь сказал, что если сейчас не окажется дома, то получит по хребту, и прибавил шаг.

Когда зашёл домой, жена с детьми смотрели телевизор. Миша крикнул: «Ура, главный пришёл!» Ирина подошла к Игорю, он обнял жену, прижал к себе, обхватил правой рукой за мягкое место… В этот момент он чувствовал власть над ней, подчёркивая, что она принадлежит ему. Жене это нравилось. Более того – это был знак, что всё прошло хорошо – никто не умер в прямом смысле слова. Маша подбежала и обняла отца. Он сообщил, что в субботу они приглашены в гости к художнику, Ирина улыбнулась, сказала, что встанет пораньше и навестит своих родителей. Миша очень обрадовался, он и без официального приглашения может быть там, а то, что там будут мама с папой, удвоило его радость. Дети хвалились успехами: дочь Маша училась во втором классе, сын в пятом, учились хорошо, Миша играл в теннис, но мастерская дяди Паши нравилась ему больше учёбы в школе и бега на корте. Дочка занималась музыкой, в доме часто звучало пианино: Ирина с детства хорошо играла, а Игорь любил слушать, когда жена с дочерью музицировали, в этот момент он открывал дверь своего кабинета и ощущал в семье здоровую жизнь: течёт кровь, ровный пульс, хорошее давление.

Игорь принял душ – смыл с себя прошедший день и все события дня: под струёй тёплой воды моется не только тело, но гораздо больше – смываются волнения и тревоги. Он мечтал о чувстве, которое пережил в раннем детстве. Когда ему было 5 или 6 лет, они с сестрой Верой возвращались домой пешком от бабушки. Было лето, тепло, но внезапно небо стало хмуриться и мигом почернело, пошёл дождь – ливень лил плотной стеной. Игорь чувствовал на себе силу ударов водяного потока, образовались лужи, земля была залита водой, они с сестрой бежали под дождём по лужам и искали укрытие, потому что промокли до нитки. Небо разрывалось на части, гремел гром, с разных сторон одновременно сверкали молнии, сильный ветер ломал ветки деревьев. На улице не было ни одного человека. Дождь шёл такой сильный, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Гром, молния, дождь, лужи радовали и пугали его одновременно. Вера решила спрятаться под тополем, они встали под большое дерево, прижались спиной к стволу и смотрели вверх. В тот момент Игорю было страшно и радостно одновременно, и, несмотря на тревогу и волнение, хорошо – он был счастлив.

Когда дождь закончился, дети продолжили путь. Маленький Игорёк прошёл все лужи, вернее, бегал по ним, падал, вставал, радовался, не боялся намокнуть, был уверен, что никто не будет ругать, и сестра Вера тоже не отставала. Когда дождь закончился, возникло сожаление – Игорю было мало дождя, хотелось продолжения буйства стихии. Мама волновалась, догадываясь, что дети могут быть в пути, вышла навстречу, но не знала, какой дорогой они идут, поэтому ждала на перекрёстке. Когда Игорь с Верой показались в поле зрения, обрадовалась, привела их домой, сняла мокрую одежду, завернула в большое полотенце – тогда никому и в голову не приходило мыться. Завёрнутые в полотенце, они сидели за столом и ели белый хрустящий хлеб с вареньем, запивая холодным молоком. Вытирая сыну голову, мама сказала, что дождик отмыл его капризы. Игорь был счастлив. В тот день под проливным дождём с ним что-то случилось – он не находил этому названия, возможно, повзрослел, возможно, пережил первый осознанный момент счастья, этого он не знал. Но теперь, когда вставал под душ, всегда старался поймать это состояние, но ничего не чувствовал, кроме тёплой воды…

Прошлым летом они всей семьёй возвращались домой с дня рождения тёщи на машине и пошёл тот самый дождь – ливень, как в детстве: небо почернело, всюду мелькали молнии, гремел гром, дождь шёл стеной. Жена была за рулём, Игорь сидел рядом, дети на заднем сиденье. За стеклом ничего не было видно – дворники не справлялись. Ирина остановила машину на шоссе, съехав на обочину, чтобы переждать, когда природа успокоится. Игорь рассказал им свою историю под дождём из детства. Миша предложил так же побегать под этим дождём, и Игорь с удовольствием побежал бы – когда выпьет, он вообще на всё готов. Маша отнеслась к этому скептически, она боялась намокнуть, да и жена решительно сказала «нет». Больше никто не настаивал, а Игорь вспоминал тот день, когда был мальчиком.

После душа он надел пижаму – было приятно оказаться в домашнем белье после суток, проведённых в казённой одежде. Игорь зашёл в кабинет, сел за стол, открыл дневник и сделал две записи.

Подумал: этим двум повезло, большинство людей в таких случаях погибают, потому что рядом никого нет. Зашёл к дочери в комнату, поцеловал её и пожелал ей спокойной ночи. Маша обняла его и сказала: «Я тебя очень люблю, спокойной ночи, папочка!» Игорь вновь вспомнил слова мамы. «Дочь есть дочь», – подумал про себя. Следом он зашёл к Мише, у него была Ирина, поцеловал сына, пожелал ему спокойной ночи. Он никогда не позволял себе даже мысли, что дочь любит больше. Сын для него был совсем другим, но очень любимым и дорогим. Жена сказала: «Зайду к Маше, ложись, я скоро!» Игорь зашёл в спальню, лёг в постель, хотелось вытянуть тело и расслабиться.

Тепло дома

Когда жена пришла в спальню, Игорь спал. Она заботливо поправила ему одеяло, улыбнулась, погасила светильник и легла рядом. Дом заснул.

Игорь Савицкий родился в семье вторым ребёнком, мать с отцом много работали, и сестра Вера, которая была старше на три года, заботилась о нём с малых лет, они были близки. С первого класса Игорёк подружился с одноклассниками Веры, в школе они часто встречались, он приходил к ним в класс как свой: парни приветствовали его рукопожатием, это ему нравилось. Когда сестра окончила школу и поступила в институт, брат видел её уже только дома, в школе ему не хватало 11 «А», в котором проводил столько времени. Игорь мечтал тоже поскорей окончить школу и поступить в институт, ему не терпелось стать взрослым.

С тринадцати лет он подрабатывал, продавал газеты, заработком делился со старшей сестрой и быстро перестал быть малышом в семье. Когда Игорь изъявил желание работать, родители поддержали его. Папу интересовал лишь вопрос безопасности и легитимности, но Игорь убедил, что всё абсолютно безопасно и законно. Мама уважала эту газету и поставила единственное условие – чтобы сын читал её. Игорь работал четыре дня в неделю по два часа в те дни, когда выходил свежий номер. Он всегда имел карманные деньги, даже получалось скапливать. Вера стала звать его торгашом, спрашивала, что новенького происходит «на районе». Папа воспитывал в нём мужчину и был примером, но на первом месте для Игоря всегда была мама, она была тёплая и уютная.

Продавать газеты его позвал сосед Андрей, который впоследствии стал близким другом, какое-то время они вместе были «торгашами», но товарищ проработал недолго. С детства мальчики занимались моделизмом, у Андрея была мечта купить модель линкора «ВВ-63 Миссури» в масштабе 1/350. В те времена подобную модель невозможно было найти в магазинах – только под заказ. Он долго копил на неё, старательно зарабатывал и, получив долгожданную посылку, с головой ушёл в процесс сборки и покраски. Когда мальчики познакомились, Андрей был уже не новичок в моделизме и заразил Игоря этим увлекательным хобби. Друг пояснил, моделизм – это создание единого образа из множества мелких элементов и деталей. Андрей планировал стать авиаконструктором – это тот же моделист, но уже с большей ответственностью. Он был дотошен в деталях и креативен, по ходу сборки всегда экспериментировал с новыми техниками, дополнял модели совершенными деталями из других наборов для полного соответствия временному периоду. Историческая точность в моделизме ценится очень высоко, соответствие цветовым схемам, подбор точных маркировок, создание панорамы и умение передать настрой того времени – уже само по себе является отдельным искусством. Андрей был старше Игоря на два года, это был увлечённый, уравновешенный, усидчивый парень, его любовь к моделизму передалась Игорю. Друг всегда подчёркивал, что сбор модели требует аккуратности, терпения и точности в мелочах.

В то время, когда Андрей трудился над линкором, Игорь приходил в типографию в пять часов вечера, получал несколько пачек горячей прессы и шёл в людное место – он называл его «точкой». Народ как раз возвращался с работы, и в течение двух часов, а иногда чуть больше, он обменивал «горячие новости» на «холодные деньги», ему часто платили монетами. Со временем появился круг постоянных читателей, а новые были «заезжими». Так он называл людей, которые впервые покупали газету. В типографии ему сказали: «Ты должен быть смелым и уверенным в себе. В прошлом веке мальчишки-газетчики, продавая газеты, громко выкрикивали заголовки о ярких событиях, произошедших накануне». Настоятельно рекомендовали читать новостную ленту, быть в курсе свежих новостей. Второе важное: «Ты должен научиться применять закон Парето: «20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий – лишь 20 % результата». Это значит, что двадцать процентов постоянных покупателей обеспечивают восемьдесят процентов стабильной прибыли, ты должен иметь круг своих читателей». Игорь стал вести статистику постоянных читателей, но закон Парето никак не получалось исполнить в полной мере – «заезжих» всегда было больше, чем постоянных. Это не огорчало его, потому что количество проданных газет со временем только увеличивалось. Через какое-то время Игорь купил тележку, потому что носить на себе прессу было тяжело и неудобно. В школе быстро узнали, чем занимается Игорёк из 6«Б» по кличке «Сава». Реакция одноклассников была разной, кто-то смеялся, кто-то поддержал. Тем, кто смеялся, он ответил: «Вы не можете заплатить даже за свой чай, а я могу вас угостить кофе, купить себе модель корабля или самолёта». После такого объяснения все быстро от него отстали. Поначалу он стеснялся и, если бы не Андрей, наверняка бросил бы это занятие, но тот был рядом и вёл себя уверенно. Папа сказал: «Никогда не стыдись работы, работай на совесть, и тебя никто не осудит. Мужчина должен иметь деньги в кармане. Ты сейчас привыкнешь зарабатывать, значит, они будут у тебя всегда». Со временем Игорёк освоился, его перестало волновать чужое мнение, понял, что ничего плохого не делает, а зарабатывать деньги не стыдно. Стеснение пропало, тем более у него действительно появились свои деньги. Одноклассники стали интересоваться, как дела у Савы, как продажи, а те, кто смеялся и язвил, скоро тоже захотели поработать. В итоге несколько человек из 6 «Б» дружно стали торговать газетами, у каждого была своя точка. С деньгами Игорь заходил в магазин, покупал что-нибудь вкусное домой. Зарабатывал немного, но ему нравилось возвращаться домой с тортиком или бутылкой лимонада. Когда Вера была дома, говорила: «Кормилец пришёл». А если была бутылка газировки, он исправлял: «Поилец».

Работа сильно влияла на жизнь: Игорь с интересом читал газету, полюбил поэзию, стал сам складывать рифму, появилась любимая колонка – «Советы психолога». Семья вошла в процент его постоянных читателей и подсела на свежую прессу. Игорь, как большой знаток, знакомил покупателей с новостями, увлекательно рассказывая о них. Люди попадали под обаяние мальчишки-продавца и с удовольствием покупали, в том числе чтобы почитать рекомендованные им «советы психолога». Читателям была интересна психология, редко кто говорил, что это не наука. Сам Игорь читал все заметки, хотя иногда не всё было понятно. Например, история о Егоре, «спасателе» девушки Марины, вызвала у него множество вопросов – мол, зачем вообще было спасать её? Игорю не понравилась эта девица.

Молодая женщина чуть за двадцать, несмотря на молодость, прожила бурную жизнь, можно сказать, «тёмную». В пятнадцать ушла из дома, в шестнадцать родила ребёнка-инвалида, потому что травила плод. Оставила сына матери и уехала «на заработки»: работала в «эскорте» – торговала телом, подсела на наркотики, привыкла к разгульной жизни. Неожиданно встретила порядочного молодого человека из другого круга, и решила, надо бы становиться домашней, её душа сопротивлялась покою и просилась на волю. Молодой человек не одобрял уходы из дома, возникали конфликты, но терять его девушке не хотелось, она поняла, что он поднимает её со «дна». Без него она всегда будет на «воле», а с ним – изредка. Тогда они договорились, что она будет ходить к психологу и вылечит свою болезнь. На приёме выяснилось, что этот визит нужен не ей, а ему. Она пришла для «галочки», чтобы нормализовать обстановку в доме до своего очередного погружения на «дно». Женщина не считала себя наркоманкой, рассуждала, что, если пару дней её нет дома, – ничего страшного. Когда же человек идёт на приём к психологу, он должен понимать, какую проблему надо решить, что у него болит, кто его спасёт.

Спасатель Егор

Вечером про Егора прочли домашние. Игорь попросил пояснить ему, зачем парню нужна такая девушка. Мама сказала: «Потому что он её любит.

И первый шаг в решении проблемы – это принять её: когда ты понимаешь, что с тобой что-то не так, ты обязательно будешь искать лекарства, и кто-нибудь поможет. Егор нашёл решение и дал ей шанс». Вера увидела ситуацию с другой стороны: «Эта девушка глубоко несчастна, полюбить в её случае порядок практически невозможно, ведь она привыкла жить в хаосе». Папа отметил: «Хорошо, что тебя это интересует! По работе я встречаюсь с наркоманами, их путь короткий, но я должен их спасать. Мужчина может погубить, а может и спасти, ведь всё зависит от его любви».

Совет психолога: «Спасайте душу друга своего и поборитесь за него».

Игорь знал, что такое наркотики. Накануне в газете была статья – «Доза врачей», в которой говорилось, как в городской больнице врачи принимали препараты, предназначенные больным, продолжалось это много лет. Врачи были «зависимые».

Мама для Игоря была идеалом – ему хотелось, чтобы будущая жена была похожа на неё, когда он был маленьким, хотел жениться на своей матери. Девочки нравились ему, он даже был тайно влюблён – сначала в одноклассницу Веры Дашу, потом в одногруппницу Катю, и никто, кроме мамы, не знал о его увлечении. До подросткового возраста Игорь делился проблемами и переживаниями с мамой, а когда повзрослел, сблизился с сестрой и все щепетильные темы обсуждал с ней – брат с сестрой доверяли друг другу.

В газете бывали статьи на тему подростковых проблем. Прочитав статью «О конкуренции братьев», он понял, что его родители поступали правильно: они никогда не говорили, что любят Игоря больше, чем сестру Веру, а Вере о том, что любят её больше, чем Игоря. Отношение к нему было как к мальчику, и неважно, что он младше, – Игорь мужчина и обязан заботиться о маме и сестре.

Конкуренция в семье

Родители создали нездоровую конкуренцию между детьми, которая породила серьёзную проблему в семье. Два брата: Иван 12 лет, Костя 9 лет. Каждому шептали на ушко, что он любимый, дорогой, единственный, самый-самый ненаглядный… Маму с папой этому научила прочтённая книга. Такая тактика родительского поведения породила в каждом зависть, обиду, ревность, ябедничество, мстительность. Постоянное желание превосходства одолевало каждого из братьев. Мальчики не переносили чужого успеха, особенно успеха родного брата. Они ненавидели друг друга, дрались не на жизнь, а на смерть. Иван хотел остаться маленьким, у него был протест на взросление. Костя в свои 9 лет стал неуправляемым, впадал в ярость, крушил всё вокруг.

Два брата

Дед Мороз Ивана

Костя в храме

Психолог провела работу с мальчиками и родителями, в семье всё наладилось: старший брат повзрослел морально, младший стал сдержанным. Один другого перестал заводить, но главное – братья стали заботиться друг о друге. Иван мечтает стать актёром, Костя – профессиональным футболистом.

Совет психолога: «Нельзя говорить ребёнку, что он самый любимый, если есть ещё дети, потому что последствия будут трагичными. Нельзя говорить ребёнку, что он нелюбимый, потому что последствия будут печальными. Это разбивает сердце ребёнка».

Газету Игорь продавал «с умом», как сказала ему одна женщина, она похвалила его и всегда покупала свежий номер.

В школе Игорь был «хорошистом», ему тяжело давалась математика: дроби, уравнения, интегралы не укладывались в голове. Но учителя уважали его и ставили твёрдую четвёрку, потому что он старался. На выбор профессии в какой-то степени косвенно повлияла работа «торгаша». Однажды он увидел, как мужчина упал на улице, сумка полетела в одну сторону, шапка – в другую, сам лежит неподвижно, прохожие незамедлительно стали помогать. Женщина наклонилась над ним, спрашивала его о чём-то, быстро сделала заключение: «Инсульт». У мужчины отказали ноги, он плохо говорил. Скорая приехала быстро. Вокруг собралась толпа зевак, выяснилось, что эта женщина – врач. Вела себя по-деловому, как специалист, решительно. Игорь наблюдал со стороны: врач находилась рядом с пострадавшим до тех пор, пока не приехала скорая помощь. Она дала рекомендации бригаде медиков, сообщила, сколько времени прошло с момента приступа. Мужчину переложили на носилки, погрузили в машину, и скорая помощь умчалась, включив сирену и мигалку. Женщина-врач сказала: «С ним будет всё хорошо, не переживайте». Люди проявили заметное уважение к доктору, две бабушки подошли за советом. Когда всё это происходило, Игорь забыл про свои газеты. Вечером мама рассказала, что такое инсульт – это удар, нарушение кровообращения головного мозга. В голове нарушается кровоток, если опоздать с помощью, он провоцирует необратимый процесс разрушения тканей головного мозга. В нашем организме есть чёткие схемы направления движения крови с заданной скоростью, как и в правилах дорожного движения. Когда это движение замедляется или останавливается, ткани остаются без питания и организм страдает. У врачей есть понятие «терапевтическое окно» – время до 6 часов после приступа инсульта, когда можно восстановить жизнедеятельность погибающего мозга. Инсульт – это не старческая болезнь, у него нет возраста, он может случиться у молодого, пожилого, у ребёнка, даже у нерождённых детей в утробе матери.

Игорь был потрясён, история с приступом у человека на улице не выходила у него из головы: человек в один миг может стать беспомощным – «шёл, шёл и упал!» Мама сказала: «У врачей нелёгкая задача – поставить больного на ноги». Только тогда он задумался, что делает его мама. Она была врач-терапевт, работала в поликлинике, ездила на плановые осмотры и вызовы.

Через пару месяцев после этого случая январским днём умерла одноклассница Игоря – Лена Остертак, у неё были проблемы с сердцем. В школе девочка часто пользовалась ингалятором, порой ей трудно было говорить, она задыхалась. Перед смертью приступы удушья участились, Лена стала редко посещать школу, к её отсутствию все привыкли, но никто даже подумать не мог, что она умрёт. Одноклассников потрясла эта смерть: все переживали, отказались от обедов, собрали деньги и отдали её родителям, объявили траур, сняли белые воротнички, манжеты. Всем классом ребята приехали на похороны. В тот день светило солнце и стоял лютый мороз. Игорь первый раз увидел мёртвого человека, которого на его глазах закопали в землю. Девчонки плакали, мальчики не плакали, но были серьёзные. С кладбища всех повезли в кафе, на поминки, и только там, когда немного отошли от шока, ребята почувствовали, что промёрзли до костей.

Мама рассказала Игорю, что у Лены была «астма сердца», оно перестало справляться с нагрузками растущего организма, приступы удушья были следствием кислородной недостаточности, сердце перестало выполнять свою функцию – обогащать организм кислородом, и наступила смерть. Когда Игорь сам стал доктором, проблема одноклассницы уже легко решалась в медицине, но в то время она так и называлась – «астма сердца».

Мама Игоря была потомственным врачом: её отец был хирургом, мама – офтальмологом, она была единственной дочерью, родители погибли в автокатастрофе. В двенадцать лет девочка осталась сиротой, воспитывал её дедушка, им помогали родственники, но фактически на всём белом свете они были вдвоём. Дедушка вырастил внучку, он умер, когда она окончила институт и приступила к врачебной практике. Мама всегда с теплом отзывалась о нём, часто говорила: «Мы с дедушкой, мой дедушка…» Папа успел познакомиться с дедом будущей жены, они подружились. Семья Игоря жила в трёхкомнатной квартире, которая осталась от дедушки и родителей мамы.

Папа Игоря был адвокатам, постоянно пропадал в судах, как говорила мама: «Наш папа – защитник дьявола». Отцу нравилась его работа, он был востребованным адвокатом, клиентами были люди из среднего класса, а круг друзей – из среды юристов. Кого только не было у них в гостях: прокуроры, адвокаты, судьи, одним словом – вся правоохранительная система. Папа был сыном заместителя министра СССР, его «патрон» был деловым и, когда освободилась квартира в министерском доме, в котором проживал сам министр, он получил её для своего зама. Как ему это удалось – никто не понимал. Таким образом, министр и заместитель стали соседями, главный жил на десятом, а «правая рука» – на пятом. Это был элитный дом в центре города, в нём проживала исключительно верхушка власти, в основном министры и замы. У всех была прислуга – дом строился с этим расчётом. Между жильцами ходила шутка: «министр на министре», они жили на всех этажах. В этом доме случалось много трагедий, одну из них Игорь запомнил. Тогда он был ещё маленьким, в доме жил министр в отставке, пенсионер со смешной фамилией, он выбросился из окна с одиннадцатого этажа. Это было самоубийство. Когда соседи сообщили жене, она позвонила сыну и сказала: «Отец выпрыгнул из окна, срочно приезжай, убирай его, а то он валяется под окнами». Через пять минут после звонка теперь уже вдова позвонила сыну с претензией: «Ты скоро, сколько можно ждать?! Мне надо отдыхать, время одиннадцать часов вечера» – такая вот жизнь была у жильцов министерского дома. Вдова прожила ещё несколько лет и умерла в глубокой старости. Дети разменяли квартиру родителей на девять или десять квартир. Со временем дом «министров» стал приобретать статус «дома миллионеров». Богатые люди мечтали в нём жить и готовы были заплатить за это любые деньги. Дед Игоря при жизни сказал, что квартира останется детям, как они решат, так и будет, но «мы с бабушкой закончим свою жизнь в ней». Он был фронтовиком, человеком образованным, ответственным, вёл дневники, много читал, писал стихи. С министром они были больше друзьями, чем коллегами, даже когда ушли в отставку, точнее, «их ушли». При смене власти в правительстве государства кресла в кабинете министров незамедлительно поменяли своих хозяев, но все прежние остались в министерском доме, хотя у них и забрали правительственные дачи и привилегии.

У дедушки с бабушкой было двое детей – сын Коля (Николай, отец Игоря с Верой) и дочь Таня. Когда Татьяна, младшая сестра Николая, получила учёную степень, в стране открыли железный занавес, она уехала работать в Америку. Там вышла замуж, родила детей, занималась биологией. Россию она посещала раз в год, и бабушка с дедом всегда ждали её. Игорь любил Таню и своих американских кузин, с гордостью рассказывал всем, что они у него есть. Ему нравилось летать к ним в гости, однажды, после пятого класса, – провёл у них почти всё лето. Они часто ездили на Атлантический океан – Вера, бабушка, дед были в этой поездке. Игорь влюбился в Нью-Йорк. Архитектура города, которая сочетала в себе каменную мощь и величие всех направлений деятельности человека: искусства, бизнеса, политики, отдыха – просто завораживала его. Мосты через Гудзон на Манхеттен тогда были для Игоря мостами в другой мир.

Таня много рассказывала обо всём. «Человек – удивительное существо, – говорила она. – Я родилась и выросла в Москве, для меня – это лучший город на земле, но наступил момент, когда мне нужны были перемены, новая энергия – другая. Нужна была новизна вокруг, чтобы зажечь внутри что-то яркое. И когда американские коллеги пригласили меня на работу, с удовольствием приняла приглашение. Со сменой места жительства мне пришлось учиться всему заново, это было новой волной в жизни, как раз то, что мне нужно. Собирать вещи мне помогала подруга Лена, она тогда спросила: «Ты не боишься? Ведь тебе там даже позвонить некому будет. Ты будешь совсем одна!», в те времена не было мобильных телефонов, и я ответила: «Не боюсь! Вернуться всегда успею, но попробовать точно стоит!» В первый раз гуляя по Нью-Йорку, сразу почувствовала, что этот город обладает красотой и невероятной харизмой. Он вдохновляет, даёт надежды. Поначалу он влюбляет в себя практически каждого идущего по улице, у него есть особая энергия, которая проникает внутрь, наделяет силой, обогащает радостью, запускает новые механизмы, и кажется, что в этом городе жить легко. Возникает ощущение центра или столицы мира, то ли из-за обилия разных этнических групп, то ли из-за разнообразия архитектуры, а может, из-за сочетания разных культур в одном городе. Нью-Йорк осаждали огромные толпы туристов – удивлённые, зомбированные, суетящиеся люди, старающиеся увидеть как можно больше, увезти всё это с собой в надежде передать впечатления близким. Поначалу эта волна быстро подхватывает и несёт тебя, пока не придёшь в себя и не решишь жить по своему плану. При этом очень много мест вызывают ностальгию, даже несмотря на то, что это твой первый приезд, ты уже знаком с городом, его историей по фильмам и книгам. Кстати, та самая подруга Лена через два года после моего отъезда уехала жить в Австралию, в Мельбурн – неплохо там устроилась. В любой точке мира хороший биолог из России будет принят на работу в лучший вуз страны, и не только».

В двенадцать лет Игорь открыл для себя Америку и, когда пришла пора возвращаться, ему не хотелось улетать. Однако оказавшись дома и получив предложение Тани переехать к ней на пмж, поступить в американскую школу, очарование Америки как-то вдруг улетучилось: он понял, насколько привязан к своей семье.

С кузинами они вели почтовую переписку, текст письма был «раненый», как говорил дед, половина на русском, половина на английском. Тогда Игорь начал читать книги на английском языке – ему хотелось свободно владеть двумя языками, как сёстры. В последующие годы таких больших американских каникул не было, но в памяти они остались на всю жизнь.

Игорь любил приходить в гости к бабушке с дедом, в их квартире у него была своя комната, больше похожая на мастерскую. На каникулах он жил у них, часто к нему присоединялись его друзья – Андрей с Виктором. Мальчики сутками напролёт собирали модели: шлифовали детали, чтобы те точно прилегали друг другу, склеивали, а малейшие зазоры и места стыков замазывали эпоксидной смолой. Процесс увлекал их настолько, что они теряли чувство времени: предвкушая следующий этап сборки, они уже представляли итоговый вид собираемой модели.

Когда Игорю исполнилось четырнадцать, дед умер. Он дожил до глубокой старости, пережил своего патрона-министра на семь лет. В восемьдесят пять лет дед стал плохо себя чувствовать, силы покинули его, и одним весенним утром он не смог встать с постели – в ней он провёл около двух недель, рядом всегда были близкие, дежурила медсестра. Таня прилетела одна, дочери с мужем остались дома. Семья Игоря каждый день в полном составе навещала деда – он был мрачный, таял на глазах, но делал вид, что всё в порядке, Игорю даже в голову не приходило, что дед умирает. Когда они в очередной раз пришли навестить его, в комнату их не пустили, пояснив, что там священник, духовник деда. Спустя пару часов отец Арсений, с седой бородкой, в чёрной рясе, с иконой и Евангелием в руках, вышел из комнаты и сказал бабушке: «Всё прошло хорошо, завтра проведаю его», – поблагодарил и ушёл. Священник соборовал, исповедал и причастил старика. Игорь хорошо знал священника – с дедом они ходили в храм, в котором тот проводил службы, дед был «верующий коммунист». В раннем детстве его окрестили, но потом он, член партии, забыл о Христе, потому что был заражён пропагандой коммунизма. Тогда вера для него была какой-то ахинеей, ерундой, но, когда дед вышел на пенсию, вспомнил об Иисусе Христе, Боге Отце и Святом Духе. Домашняя библиотека поменяла своё содержание, дед ходил в храм на службы, соблюдал пост, читал псалтырь, отдавал десятину. Бабушка сказала, что с верующим дедом жить одно удовольствие, от него исходит мир и спокойствие. Дед признавался, что ему стыдно за малодушие, раньше он, как этого требовал советский режим, жил, что называется, «под козырёк», боялся сказать, что крещёный. Когда сменились времена, многие коммунисты и их жёны поверили в Бога.

Таня сказала отцу: «С министрами был, теперь можно и к святым», на что дед ответил: «Коммунизм, атеизм, алкоголизм… это бесконечность – всегда будет мало и хочется больше, потому что заканчивается на «ИЗМ» и поэтому не имеет смысла, а жизнь конечна, в ней надо искать смысл. На войне Бог всем нужен, там люди хотели спасти тело, но в мирное время тело находится в безопасности, а о душе мало кто думает, «в окопах нет безбожников» – это так, с войны хочется вернуться живым, а вера даёт надежду. Мы были молоды, но моя совесть чиста – я никогда не хулил Бога». Игорь был свидетелем этого разговора и хорошо запомнил значение «ИЗМов». Тогда же дед сказал, что человек должен быть верен: одному Богу, своей супруге, делу, которым занимается, и стране, в которой живёт, в таком случае его совесть будет чиста.

Как только отец Арсений ушёл, все родственники поспешили к больному, он сиял от счастья, глаза светились тихой радостью, в комнате стояло благоухание. Дед сказал, что ему стало гораздо легче, на днях он окончательно выздоровеет, ещё несколько дней, и всё будет в порядке. Попросил потерпеть немного. Игорь поверил ему, обрадовался, вдохновился. Таня была с юморком и ответила: «Конечно, легче стало, грехов-то сколько в комнате витает! Один больше другого». В комнате стоял устойчивый запах ладана. Таня подошла к окну, открыла форточку, свежий воздух наполнил комнату, ощущался лёгкий сквознячок, больной глубоко дышал. Весенний воздух разбавил запах ладана. Дед лежал умиротворённый и согласился: «Это правда, я счастлив, что Господь позволил мне оставить грехи здесь». Таня ответила: «Просто так мы тебя не отпустим, тем более у тебя диагноза нет». «Мой диагноз – старость, и это не лечится», – подшучивая, говорил дед. Его состояние счастья передалось Игорю, он успокоился и со спокойной душой ушёл домой. На следующий день он принимал участие в городской олимпиаде по биологии и не смог навестить больного. Ему очень хотелось занять достойное место и порадовать старика. В результате он занял второе место и не очень ему обрадовался, но дед уже не узнал об успехах своего единственного внука.

Игорь пришёл к нему через день – дед был в забытьи и до последнего своего мига так и не пришёл в сознание: лежал неподвижно и делал время от времени глубокие вдохи. Было заметно, как он ещё больше сдал, похудел. Бабушка всё это время не отходила от него и постоянно вытирала слёзы. В квартире была «камерная» обстановка, хотя в ней находилось много народу, все вели себя тихо, ощущалась уважительная, сокровенная тишина. Игорь решил: дед поспит и проснётся выздоровевшим, но на следующий день было всё то же самое, только дыхание у него стало редким и тихим. У деда появились пролежни, его переворачивали, и, когда Игорь увидел оголённое мясо на кости, алое, практически бескровное, ему стало плохо. Потом мама объяснила, это невероятные боли – тело отмирает, а сердце продолжает биться. У деда было крепкое сердце, физическая боль ввела тело в состояние комы, обезболивание помогает, но организм разрушается.

Все торопились к деду, старались больше времени провести рядом с ним, через пару дней бессознательного состояния он умер. Игорь был в это время в школе, когда пришёл, комната деда была пустая: кровать без постельного белья, голый матрас, на столе горела свеча, паркет был начищен и блестел. Словно постоялец выехал из номера, и комната ожидает нового жильца. Игорь спросил у бабушки: «Почему дед обманул, он говорил, что скоро выздоровеет!» Таня ответила: «Он не обманул, а действительно выздоровел, сейчас у него ничего не болит». Через три дня прошли похороны, на церемонию прощания собралось много народу: приехали бывшие коллеги, фронтовые товарищи – все, кто ещё остался в живых и мог стоять на ногах. Эта была «старая гвардия», так называл дед своих друзей-приятелей. Игорь был расстроен, потерян, не знал, как себя вести. Родители переживали, папа стал выпивать каждый вечер, поздно возвращался домой, это ещё больше расстраивало Игоря. Через неделю после похорон Таня улетела домой, в Америку, а бабушка уехала в пансионат. Дед оставил записку:

Не бойтесь смерти, господа

Спустя месяц после смерти дедушки Игорь заболел ангиной, лежал в постели с высокой температурой, горло горело, охрип, не мог говорить, папа отменил все свои дела и остался с ним дома. Отец сидел рядом с сыном, что-то рассказывал, делал морс, мерил температуру, заботливо поправлял одеяло. После обеда к Игорю зашёл Санька и позвал прогуляться. В этот миг случилось чудо – больной моментально выздоровел: температура упала, стала нормальной, горло «прорезалось», щёки порозовели, появились силы, желание выйти на улицу. Пока Санька сидел рядом, Игорь на его глазах становился здоровым. Папа отпустил его прогуляться, подышать свежим воздухом, тем более что стояла тёплая погода, был солнечный день, цвела сирень. Они вышли на улицу, и Саньку практически сразу позвали домой – что-то срочное. Он сказал: «Прости, Сава» и убежал. Игорь вернулся домой, ему захотелось лечь в постель и опять болеть, чтобы папа ухаживал за ним, но он уже был здоров. Возникло огорчение – Игорь сожалел, что пришёл Саня и всё испортил, завтра придётся идти в школу, а так бы остался дома с папой. Когда мама пришла с работы, удивилась стремительному выздоровлению сына, сказала, что впредь будет звать чудотворца Александра.

Игорь понял, когда стал взрослым, психика играет решающую роль в процессе выздоровления. Внезапная радость может вылечить человека, это самое эффективное лекарство, которое молниеносно исцеляет тело, обогащая его дофаминами – это нейромедиаторы положительной химии в организме, предшественники серотонина и адреналина, стимуляторы гормона счастья. Приход друга в гости так обрадовал Игоря, что химический состав организма мгновенно поменял свойство и он моментально стал здоровым. Такие чудеса с Игорем случались ещё не раз.

Той же весной после волшебного выздоровления ему удалили гланды – он помнил эту операцию, она проходила под местным наркозом. Было больно, но Игорь терпел и делал вид, что всё нормально, мама находилась рядом, успокаивала, объясняя, что инфекция из гортани может попасть через кровь в сердце или почки, вызвать миокардит или эндокардит, который может перейти в приобретённый порок сердца, а воспаление в почках приведёт к почечной недостаточности. Когда он стал доктором, сталкивался и с миокардитом, и с эндокардитом, у кого-то они проходили как простуда, в других случаях возникали серьёзные осложнения. Гланды удалял молодой доктор, который наблюдал его и лечил простуду. После того как удалили гланды, Игорь стал меньше болеть.

Он торговал газетами два года, до восьмого класса, потом Андрей, с которым начиналась его «карьера» в типографии, предложил новую работу, бесплатную, за интерес. Андрей был деятельный и на базе центра досуга молодёжи открыл клуб по моделизму. Клуб располагался в подвальном помещении их жилого дома. Моделистам выделили отдельную большую комнату, которая запиралась на ключ. Там собирались любители сборки моделей разного возраста, их было немного, но это были увлечённые ребята. Зарплату Андрею никто не платил, он зарабатывал, продавая друзьям и коллекционерам свои модели и панорамы. Андрей нуждался в помощнике, которому он мог бы доверять. В то время руководитель клуба заканчивал одиннадцатый класс и готовился поступать в авиационный институт. Игорь тогда собрал уже небольшой флот, корабли стояли в квартире бабушки. Ещё с дедом они изучали историю и судьбу каждого корабля. Раньше Андрей тоже собирал флотилию, но переключил внимание на авиацию. Он мечтал стать авиаконструктором и принять участие в постройке космического корабля на Марс, тогда у него как минимум появится шанс «выйти на орбиту». Игорь был более приземлённым, «на орбиту» не собирался, но думал о выборе профессии. Он всё больше склонялся к медицине, хотя раньше хотел, как Андрей, поступать в авиационный институт. Нелады с математикой смущали его, а вот химия и биология давались легко и нравились. Он сделал упор на эти предметы.

Игорь с удовольствием принял приглашение друга быть его правой рукой и помощником, купил модель копии корабля «Виктория» и стал собирать его в клубе. Он быстро вошёл в курс дела, получал огромное удовольствие от роли учителя. В комнате стояло три больших круглых стола, за ними трудились моделисты, у каждого было своё место. За столом всегда было весело, ребята общались, шутили, травили байки, подсказывали друг другу, помогали, собирали детали в единое целое и красили. В процессе покраски прослеживался образ модели, начиная с грунтовки и базовых слоёв. С каждым нанесением теней, высветлений модель преобразовывалась, становилась реалистичной, живой. Некоторые любители дополняли образ искусственной пылью, грязью, ржавчиной, подтёками – для придачи динамики и реалистичности. Когда модель была собрана, возникало чувство радости, и каждый раз, когда взгляд падал на неё, его трудно было оторвать. Игорю не терпелось похвастаться новой моделью и показывать её родителям, друзьям, и не только. Со временем он понял, что это процесс, в котором невозможно остановиться, – как только собрана модель и поставлена точка, появляется желание двигаться дальше, собрать новую, и, ещё не купив её, он уже представлял самолёт или корабль в завершённом, полностью собранном виде. Игорь понял, предвкушение удовольствия усиливает желание быстрее начать новую работу, но хорошо запомнил и слова деда об «ИЗМах», в которых суть бесконечность, и моделизм в их числе.

Всем клубом ребята принимали участие в выставках стендового моделизма, подготовка требовала много времени, усилий и новых идей, чтобы не было повторений. Это, в свою очередь, было новым стимулом, вдохновляя на применение новых техник и подходов.

Родители радовались и шутили, что это увлечение в прямом смысле загнало сына в подвал и воспитывало в нём аккуратность, целеустремлённость, терпение, интерес к истории. У Игоря зарождалась инженерная мысль, прививалась любовь к строгому порядку, а созидательный процесс давал новое вдохновение.

Завершающим этапом любой модели является создание панорамы вокруг неё – это позволяет погрузить модель во временной период, в котором она «жила», и дополнить образ. Создание панорамы – это отдельное искусство, в котором большая часть работы создаётся подручными средствами, а не готовыми деталями. Андрей собирал модели кораблей и для каждой создавал свою морскую панораму. Глядя на одни, возникало ощущение корабля, плывущего по неспокойным морям и океанам и разрезающего волны с белыми гребешками – пеной, которую зарождали сильные порывы встречного ветра: казалось, будто вот-вот нагрянет настоящий шторм и весь экипаж корабля в его ожидании затаился в трюме. Другие панорамы были поспокойнее и изображали корабли во время штиля, с акцентом на насыщенный изумрудный цвет воды, где лишь тонкий шлейф тёмно-серого дыма корабельных труб, хитро сделанный из подкрашенной медицинской ваты, нарушал безмятежный покой.

Сестра Вера пошла по стопам папы, поступила на юридический факультет, хотела стать судьёй. На втором курсе начала встречаться с молодым человеком из параллельной группы – Никитой. Каждый день после занятий они вместе возвращались из института домой и закрывались в её комнате – «занимались юриспруденцией», так Вера говорила брату, просила не беспокоить. Никита был интересен Игорю, он хотел с ним подружиться, но тот дальше приветствия и рукопожатия на контакт не шёл, и брат привык к его тихому присутствию в комнате сестры. Никита был замкнутым и отдалил Веру от Игоря, так ему показалось. Они встречались около года, Вера была очарована им, влюблённые были неразлучны, всё время проводили вместе. Поздно вечером перед закрытием метро Никита уезжал домой переночевать, а из института вновь возвращался, и так было изо дня в день. Молодые ходили в кино, театры, музеи и никогда не приглашали Игоря с собой. Родителям это не нравилось, но ничего плохого в Никите они не замечали, видя влюблённость дочери. На летних каникулах Вера с Никитой в компании студентов поехали дикарями на Чёрное море, жили в палаточном лагере, но вернулась Вера оттуда одна. Она сказала, что морская соль разъела их отношения. Больше Никиты никогда не было в их доме. Позже Вера рассказала брату, что случилось.

– Наш папа никогда так не поступит, а Никита повёл себя как трус, не по-мужски, в момент у меня отрезало к нему все чувства… По секрету тебе расскажу, дело было так: в субботу вечером ребята собрались в деревню на дискотеку, она была в паре километров от нашего лагеря. Мы с Никитой решили остаться и охранять вещи – лагерь без присмотра оставлять нельзя. И ты же знаешь, ему никто не нужен, на тот момент я была его вселенной – так он говорил. Танцоры отправились в путь-дорогу, когда ещё было светло, мы остались вдвоём. В течение часа наступила темнота, на море, сам знаешь, быстро темнеет. Звёзды россыпью кучковались на небе, луна низко висела над морем – большая, светлая, когда смотришь на такую, возникает ощущение, что там кто-то есть и мы не одни на морском берегу. В этот вечер был полный штиль, лунная дорожка освещала морскую гладь, шелестел тихий прибой, дул нежный тёплый ветерок, пахло морской летней свежестью, одним словом – романтика. Мы сидим на берегу моря у костра, я в объятьях Никиты, мечтаем, на душе спокойно. В этот момент у меня было чувство счастья, которым я наслаждалась, лучше не бывает. Вдруг из темноты выходят два человека, мужчины среднего роста, и целенаправленно идут к нам. По их походке я поняла, что они выпивши и это плохой знак. Они сказали, что зашли на огонёк, начали требовать закурить. Я напугалась, дала им сигареты, предложила чай. Никита молчал, сразу перестал меня обнимать. Я почувствовала его страх даже на расстоянии, появилось стойкое ощущение, что он спрятался за моей спиной и моя задача спасти его. Я старалась договориться с «незваными гостями», сначала они вели себя беспардонно, но позже «сменили гнев на милость», назвали Никиту «щеглом» и ушли. Когда мы остались вдвоём, я осознала, что произошло, пара минут в состоянии опасности показала нутро каждого: его – трусость и бегство, моё – страх и решительность. Он продолжал молчать, в объятья к нему не хотелось. Мы без слов поняли друг друга, спустя какое-то время он пытался оправдаться, но всё… Когда наши вернулись в лагерь, мы были уже чужие друг другу. Никита попросил никому не говорить, что произошло. Утром, когда я проснулась, его уже не было в лагере, вечером предупредил, что уедет. Я решила, что мне тоже пора, пригласила Катю с собой, она была без пары, в нашей компании таких было трое. Катя с радостью приняла моё приглашение отправиться в путешествие вдоль моря. Мы наметили маршрут, собрали вещи и пошли на электричку. Наш путь пролегал до Гагры, не спеша, с чувством толка, расстановкой добрались туда. Замечательно провели каникулы, Катька бесподобная, нам было весело и комфортно вместе. Уехали к морю мы одногруппниками, а вернулись подругами, но даже она не знает, что произошло в тот роковой вечер. Ты первый, кому я рассказала, и прошу никому не говорить. Конечно, я вспоминала Никиту, ведь мне было хорошо в нашем с ним мире, но… как быстро всё может измениться! Один случай зачёркивает прошлое и лишает будущего.

В этом откровенном разговоре Игорь понял, что она ему доверяет, и в отношении Никиты был полностью согласен: он самый настоящий «щегол» и никогда ему не нравился. «Хорошо, что он «вылетел» из нашего дома и из жизни сестры», – подумал Игорь. Катя стала приходить к ним в гости, девушки планировали следующим летом поехать отдыхать вместе, но ещё не решили куда. Игорь хотел составить им компанию, но у него экзамены, выпускной, институт…

Катя сразу понравилась Игорю, ему хотелось быть дома, когда она приходила к ним в гости: он любил проводить время в компании сестры и её подруг. Катя была весёлая, интересная, умная, сказала, что завидует Вере с Игорем, потому что они есть друг у друга. Она сблизила их, Вера перестала запирать дверь комнаты, чтобы заниматься юриспруденцией. Катя рассказала им о своём детстве:

– Я единственный ребёнок у родителей, они всегда работали и моим воспитанием занимались посторонние люди. Мама с папой только давали указания, куда меня сводить, чем накормить, откуда забрать, проверить уроки. Порой казалось, что родители забыли про меня и вообще, что у них есть дочь; они приходили домой, когда считали нужным, уезжали в длительные командировки. Могли не ночевать, я всегда была с няньками. Мой папа – судья. Когда в нашей стране была смертная казнь, мы с вами ещё маленькие были, но я хорошо помню, как отец работал ночами в своём кабинете и решал «казнить или помиловать» осуждённого. Из кабинета он выходил как выжатый лимон, уставший и молчаливый. Мама у меня тоже судья, вела серьёзные дела, но никогда не решала вопросы жизни и смерти. Они обсуждали в моём присутствии, что происходит в том или ином процессе, который рассматривали. Как правило, знали на начальном этапе, какое наказание понесёт осуждённый, если это не был суд присяжных. Наша семья в лице мамы и папы представляла закон, они его чётко знали, соблюдали, но не знали, «кто я», потому что это нигде не было прописано. Ко мне они относились очень спокойно, главное, чтобы у меня не было свободного времени и были хорошие оценки в дневнике. Когда мои приятели рассказывали, что они с родителями ходили в зоопарк или в кино, я не могла представить своих в таком походе. Больше всего на свете мне хотелось иметь сестру, ровесницу, именно сестру, а не брата. Когда мне было девять лет, стало понятно, что с такими родителями у меня никогда её не будет. Тогда я придумала её, дала ей имя, не хочу его называть, не спрашивайте. Я с ней разговаривала, советовалась, ругалась, смеялась, спрашивала её мнение и прожила так пару лет точно. Однажды вечером няня положила меня спать, а сама куда-то уехала, я проснулась посреди ночи, увидела, что одна, родителей не было. Мне стало не по себе, скучно, недолго думая, собралась и пошла к бабушке. Была зима, стоял мороз, улицы были пустые, машины не ездили, мой путь лежал по освещённой центральной улице. Я гуляла, шла не спеша, прогулочным шагом, падала на спину в сугробы, валялась, лежала «звёздочкой» и смотрела на звёзды, слушала тишину. Помню состояние того зимнего вечера, мне было хорошо, спокойно, казалось, что я одна во всём городе, слилась с ним, с морозом, снегом – это была настоящая свобода. Вдруг, обернувшись назад, увидела, как где-то вдалеке показалась одинокая фигура – она стремительно приближалась и очень быстро меня догнала. Это была взрослая женщина. Я легла на снег, притворилась снежинкой, хотела быть незаметной, но она вытащила меня из сугроба и спросила, почему я одна на улице в столь поздний час. Хорошо помню разговор с ней, я стала нести какую-то чушь, что мои родители геологи, сейчас в экспедиции, мы живём вдвоём с сестрой, что она вредная, бросила меня и убежала, – в общем, наплела всякую ерунду. Вероятно, эта женщина раскусила, что со мной что-то не так, она задавала вопросы, к которым я не была готова, нечего было сказать. В результате она проводила меня, причём настояла на этом. Когда мы подошли к дому, в окне бабушки было темно, женщина зашла в подъезд и ждала, пока мне откроют двери. После был скандал, бабушка отругала родителей, а они друг друга и няню, мне никто ничего не сказал. Бабушка сгоряча кричала: «Покажите мне родителей, у которых ребёнок в два часа ночи один гуляет по улице, валяется в сугробах и похож на снеговика?! Если ребёнок вам не нужен, отдайте его в детский дом, там она в это время хотя бы будет в постели!»

Я спросила бабушку: «Ты действительно хочешь, чтобы они отдали меня в детский дом? Я была снежинка, а не снеговик». «Это не так важно, – ответила бабушка, – снежинка ты была или снеговик – ты могла растаять в ту ночь! Единственное, что я хочу, чтобы они занимались тобой».

После этого случая придуманная сестра какое- то время жила в моей голове, я рассказывала ей обо всём, а про неё – незнакомым случайным людям, тем, кого больше никогда не встречу, как ту женщину. Но всё до поры до времени, в какой-то момент я так далеко зашла в своих фантазиях, что про «сестру» спросили маму, она ничего не поняла, что происходит, но мне сказала: «Кать, ты что насочиняла, какая у тебя сестра? Где? Может, мы с папой чего-то не знаем…» Мне было неловко, но к тому времени я сама уже верила, что у меня есть сестра. Я понимала, что это ненормально, и стала стараться избавиться от неё, стала меньше о ней думать, прекратила все разговоры, и через какое-то время она покинула мой мир. Проблема единственного ребёнка в семье – ему не с кем поговорить. Никакой взрослый не заменит ребёнку ребёнка-собеседника. Это была моя проблема, у меня нет обиды на родителей. Когда выросла, поняла, что имела в виду бабушка, когда сказала, что я могла «растаять». Детство научило меня независимости, я ничего не жду от людей, запросто встречаюсь и расстаюсь, возможно, до тех пор, пока не влюблюсь. Легко принимаю «нет» и сама говорю. Самое потрясающее, на выпускном вечере в школе родители были рядом со мной впервые за десять лет – в первый класс меня провожала одна мама. Когда получила аттестат в руки и медаль на шею, папа сказал, что им повезло с дочерью, я ответила, что мне повезло с родителями, но не повезло с сестрой, она так и не пришла на мой выпускной вечер… Наверняка повторю судьбу родителей, но у меня будет как минимум двое детей. В институте началась другая жизнь, чувствую себя взрослой, но желание иметь сестру никуда не пропало.

Игорь радовался, что ему повезло в жизни, у него есть сестра, всегда было с кем поговорить, Вера была рядом. «Родители находятся под охраной государства, а дочь гуляет ночами по городу – это же надо придумать, что тебя не заметят, снежинка – ё-моё!» – смеялась Вера и какое-то время иногда называла Катьку снежинкой.

Очень быстро после расставания с Никитой в жизни Веры появился Влад, они случайно познакомились в компании приятелей. Он был старше её на пять лет, у него не было образования, только школа и армия за плечами, он нигде не учился и не планировал, работал сам на себя и жил на широкую ногу. Влад был полной противоположностью Никиты: добрый, коммуникабельный, активный. Игорь сразу с ним подружился – Влад проявлял интерес к Игорю, всегда был рад его видеть. Он влюбился в Веру, так что души в ней не чаял, она тоже полюбила его, он показал ей другую жизнь. У Влада всегда были деньги, ездил только на такси, своей машины на момент знакомства у него не было. Каждый день встречал Веру у института или приезжал вечером к ней домой. Через полгода сделал предложение руки и сердца, но Вера ответила отказом, пояснив, что замуж выйдет только после окончания института. Бракосочетание отложили на пару лет и решили жить в гражданском браке, родители были не против, будущий зять вызывал доверие и уважение. У Влада не было своего жилья, он жил с родителями. Бабушка предложила переехать к ней. «Квартира большая, места всем хватит», – сказала она. Все согласились. «Съехать от бабушки мы всегда успеем, а попробовать можно», – как однажды сказала Таня. Таким образом Вера покинула отчий дом и после бывала здесь только в гостях. Бабушка по полгода проводила в пансионате, они жили как два взрослых человека – самостоятельно. Игорь стал их гостем, ему нравилось общаться с Владом, часто оставался на ночь в своей комнате. Влад был трезвенник, вообще не употреблял алкоголь, ему не нравился вкус, он мог пригубить напиток и сказать: «Фу, невкусно», но много курил, и, когда Игорь начал курить, они курили втроём в туалете, Вера тоже не отставала. В огромной квартире было три санузла, один – в полном распоряжении молодых.

С бабушкой у Влада сложились замечательные отношения, он быстро стал полноценным членом их семьи. Вера продолжала учёбу, а гражданский муж зарабатывал деньги, он вёл параллельно несколько проектов – «покупал, продавал». Вера была обеспечена, в институт и всюду ездила на такси, одевалась по последней моде. Через год Влад купил машину, и она стала их вторым домом. Бабушка радовалась их совместному проживанию, когда они уезжали в отпуск – скучала, стала редко покидать дом, у неё появилась забота: Вера училась, а она была на хозяйстве, готовила молодым. Все заметили, что бабушка ожила, повеселела, её зелёные глаза засветились. Они часами разговаривали с Владом на кухне обо всём. Пока Вера учила уроки, бабушка рассказывала ему о жильцах дома, о дедушке, о своей жизни в былые времена. Влад сожалел, что не успел познакомиться с дедом, и ему нравилось жить в министерском доме. Он с гордостью рассказывал друзьям-приятелям, где живёт. Все удивлялись и напрашивались в гости.

– От былого дома мало что осталось, старые жильцы были при должностях в своё время, считались в фаворе – сейчас стали никем, просто стариками, – говорила бабушка. – Раньше у нашего дома стояли «волги», «чайки», водители часами ждали своего важного пассажира. Жители привыкли жить на широкую ногу. На нашей площадке жил министр с семьёй, у них был единственный сын Анатолий. Они тряслись над ним всю жизнь, даже в тридцать лет звали его Толик. «Наш Толик получил пятёрку, наш Толик приболел, наш Толик окончил институт…» Отец министр после отставки и выхода на пенсию долго не прожил, приболел и умер. Они остались вдвоём, мать и взрослый сын, запасы денег быстро кончились, домработницу оплачивать стало нечем, мать сама никогда не работала, да и мало что умела делать, но она старалась. Толик был способным, хорошо учился, окончил институт, устроился на работу, но на работе надо работать, а он не привык, тем более коллеги к нему не относились так, как Толик привык, всегда был сын министра: в школе, институте. Учился в спецшколе для детей дипломатов и членов правительства, окончил лучший институт. Зарплата была небольшая, не являлась стимулом, чтобы ходить на работу, ему было очень тяжело. Парень он был добрый, но ленивый. С первой работы сам уволился, начал выпивать, а мать его всегда оправдывала. Со второй работы Толика уже уволили, больше не делал попыток трудоустройства – сдался. После у него было два состояния: он читал книги, днями сидел и читал, или выпивал, но пьяный тоже читал. Мать не допускала в его жизнь девушек, потому что все были «недостойны» его. Он много раз влюблялся, одна девочка была из простой семьи – хорошая, добрая, симпатичная, но мать всё сделала, чтобы их разлучить. Уйти от матери Толик не мог, а девушку домой не приведёшь. Возможно, на нервной почве от нереализованности и разочарования он заболел псориазом. Как-то мы встретись у лифта, он был подшофе, я стала ворчать на него: «Толя, возьми себя в руки, ведь ты умный парень, бросай всё это». Ему было стыдно, он отворачивался, прятал глаза и ответил: «Ольга Андреевна, я, когда выпью, мне легче, поспать могу, иначе не уснуть». Поднял рукав рубахи, под ней локоть покрыт красной коркой с белыми прогалинами, расчёсанный до крови. От него пахло больше болезнью, чем алкоголем. Мне нечего было сказать. Это был глубоко одинокий человек, так Толик стал алкоголиком. Он пропил все ценности, которые были у них в квартире, знал, кому и что можно продать в нашем районе, комплект постельного белья, фарфор, золото, брильянты – всё, что имеет ценность, – вынес из дома. Однажды вечером ко мне пришла его мать и попросила помочь положить Толика спать, я не поняла, о чём идёт речь, и пошла с ней, она была как не в себе. Мы зашли в квартиру, от былого шика след простыл, коридор был как в казённом доме, стук шагов эхом отдавался во всех углах. В квартире было относительно чисто, но совершенно пусто и убого, паркет давно никто не натирал. В дальней комнате под люстрой в петле висел Толик… Я чуть не упала от ужаса, а она спокойно сказала, мол, не могу одна справиться, ему неудобно, лучше положить сыночка на диван. Я сразу позвала соседей, мы вызвали милицию, скорую. Сотрудники его сняли, положили на диван, она успокоилась и стала всех выгонять, сказала, что сейчас приедет муж, ему нужно отдыхать. Толика увезли в морг, а её в больницу. Министерство похоронило сына в могиле отца, она больше никогда не возвращалась домой, через несколько месяцев её не стало. Мать с сыном без церемоний и почестей закопали в могиле министра, и помянуть некому было. Квартира их пустовала недолго, сейчас там живут хорошие люди, из правительства, но на меня она навевает жуть. Матери сами не понимают, с какой ожесточённой любовью затягивают петлю на шее своего ребёнка, она погубила сына, сделала его глубоко одиноким человеком, жизнь которого закончилась рано и плохо.

Ещё бабушка вспомнила Олю с девятого этажа, та была замужем за известным человеком, дочь бывшего министра, отец удачно выдал её замуж. Влад знал её мужа – чиновника, его часто показывали по ТВ. Таня с Олей были подругами с детства, но теперь Оля редко приезжала в министерский дом, жила за городом, их квартира стояла пустая, родители жили рядом с дочерью.

– Что только не происходило с жителями этого дома, – продолжала бабушка, – многие хорошо устроились в жизни, но тех, кто застрелился, повесился, выпал из окна, тоже хватало. У всех была прислуга, раньше, как правило, это были деревенские – они вели быт, ухаживали за детьми и жили годами в одной семье. Сейчас деревенские утратили свою самобытность, строят из себя важных, «руки длинные, а мозги короткие». В современных домах работают люди с образованием – это, может, и правильно, но мир перевернулся. Наш дом опустел, в огромных квартирах живут маленькие семьи. Раньше в доме жизнь кипела, мы всё знали, кто как живёт, потому что прислуга была как телефон без проводов. Всё рассказывали друг другу и своим хозяевам. Наша семья жила скромно, муж много работал, приезжал домой поздно, уезжал рано.

На третьем этаже жил человек с «неизвестным» прошлым – фронтовик, говорят, был разведчиком, всю войну провёл в Европе, в тылу врага. Когда вернулся с фронта, за государственные заслуги и подвиги получил высокий пост и привилегии. Одна из них – это квартира в нашем доме, хотя у него не было семьи, был совсем один. Что-что, а маскироваться он умел, конспирация у него была идеальная, никто не знал, где он работает. Женился только после смерти Сталина, и стало понятно почему. Во время войны он встречался с иностранкой, влюбился, её звали Наташа Пракса, фамилия её, но русское имя он ей дал. Как только вождь преставился, он привёз Наташу в СССР, женился, и все заметили, что его счастью не было предела. Эта женщина была нам в диковинку: таких показывали только по телевизору. Наташа была стройная высокая блондинка, совсем не говорила по-русски, одевалась модно, экстравагантно. С соседями только здоровалась: «Бонжур», мы так и звали её, ни с кем не вела разговоров, все её подруги были такие же иностранки из мира моды – жёны министров, генералов ей в подмётки не годились. Она сопровождала мужа под руку, как красавица с обложки модного журнала. Муж был старше её лет на двадцать, но под стать ей: породистый, красивый, высокий. Они вели богемный образ жизни: в Большом театре своя ложа, ужинали в ресторанах, одевались во всё заграничное. Мы все менялись, старели, а она на десятки лет застыла в той поре, как приехала. Через много лет, когда стало безопасно, муж рассказал, кто такая его жена. Урождённая полячка, выросла в Варшаве, до войны переехала жить и работать в Париж. Была ведущей моделью домов моды, работала с известными модельерами, всегда принимала участие в показах. Они прожили недолгую яркую совместную жизнь, муж умер при загадочных обстоятельствах, детей у них не было, такие, как она, не рожают. Вдова была одна после похорон мужа всего несколько дней, за ней «стояла очередь». В её жизни всё было стабильно: шик, достаток, деньги, внимание; менялись только мужчины. Она дожила до глубокой старости, пережила мужа и десяток любовников, старалась всегда выглядеть элегантно.

Её одежда старела, маралась, но оставалась модной. Она совсем не стирала вещи. В старости Наташа уже говорила по-русски, хотя и с большим акцентом, но выглядела ужасно: глубокие морщины, трясущееся тело – у неё был Паркинсон. Но даже в таком состоянии она жила с молодым мужиком, только произошла замена ролей: Наташа содержала его, он жил за её счёт. Однажды соседи увидели у неё синяк под глазом, и её семейная жизнь сразу закончилась. Выяснилось, что сожитель издевается над ней. Её поместили в дом престарелых, а жигало выгнали с треском. Когда за ней приехали, Наташа сохраняла полное спокойствие, вела себя с достоинством, но в глазах таилась глубокая печаль. Она понимала, что всё кончено, что больше никогда не вернётся в этот дом. Даже в глубокой старости Наташа не стала нашей, – закончила свой рассказ бабушка.

Влад не переставал удивляться, как, имея такие возможности, не воспользоваться ими – ведь у Толика были связи отца, и так закончить жизнь, а иностранка наверняка была шпионкой, грамотнее своего мужа, поэтому прожила долго и счастливо. Сам Влад был из простой рабочей семьи, но мечтал стать большим боссом. Не понимал он и того, зачем Вера учится, но не препятствовал, всегда говорил, что его жене не надо работать. Пытался подключать Игоря к своим делам, но Игорь быстро понял Влада – красиво говорит, обещает, а в итоге зарабатывает только сам. После двух попыток заработать у Влада Игорь решил, что не имеет смысла сотрудничать с ним, лучше быть просто родственниками. Он заметил у Влада хитрую скупость и больше никогда не принимал участия в его «красивых выгодных» сделках. Эта неприятная черта проявлялась, когда речь шла о деньгах, но как хозяин в доме Влад был хлебосольный – ему нравилось угощать и потчевать своих гостей.

Игорь заканчивал одиннадцатый класс, выбор профессии был сделан: стать врачом и идти по стопам мамы. Он усердно готовился к поступлению в медицинский институт, много времени посвящал учёбе, встречался с девочкой из десятого класса. Они конспирировались, встречались два раза в неделю, об их отношениях в школе никто не знал, только Вера с Владом, Игорь приходил с ней к ним в гости. Влад купил видеомагнитофон, все подсели на боевики, бывало, один и тот же фильм смотрели по нескольку раз. У Веры с Владом собирались компании друзей-товарищей, частой гостьей была Катя со своим молодым человеком. Игорь влюбился в Катю, но считал себя маленьким: стеснялся её, своих чувств, она – без пяти минут юрист, а он – школьник, в душе ревновал её. Игорь рассказал о своих чувствах Вере с Владом, и Влад объяснил ему, что, если человек скрывает свои отношения от всех, значит, его что-то не устраивает, а зачем тратить время, ведь, когда человек влюблён, он готов кричать об этом, а ты стесняешься. Он спросил: «А если бы Катя была твоя девушка, ты кому бы об этом сказал?» Игорь ответил – всем! «Ну вот ты сам и ответил, надеюсь, ты всё понял», – сказал на это Влад.

Когда Игорь учился в одиннадцатом классе, случилась история, которая облетела все школы района и потрясла всех старшеклассников. Одноклассник Игоря Николай влюбился в учительницу английского языка. Англичанке было около тридцати лет, она была замужем, воспитывала двоих детей. Учительница была красивая, эффектная блондинка, у неё был неповторимый шарм, которым обладают женщины европейских стран. В неё влюблялись все мальчишки-школьники, но Николай не только влюбился, но и добился её. Они стали встречаться, Коля вырос на глазах, из пацана превратился во взрослого мужчину. Об их романе стало всем известно, влюблённые не скрывали его. Реакция преподавателей была оперативной и категоричной: англичанку уволили, изгнали из школы с позором, но роман ученика и учительницы продолжился. Реакцией одноклассников Николая было удивление, его мало кто осуждал, особенно мальчишки, многие из которых молча завидовали однокласснику.

Вера сказала, у Коли большие амбиции, за счёт них он будет всегда впереди, наверное, Николаи все такие, наш папа такой! Игорь, который, как и все, был удивлён смелости однокашника, в тот момент понял, что у него самого проблемы с амбициями, их просто нет, поэтому-то и боялся признаться Кате, а Колян смог с учительницей. На вопрос «Как ты добился её?» одноклассник ответил: «Влюблён!»

Игорь хорошо сдал выпускные экзамены в школе, получил аттестат о среднем образовании. Накануне выпускного вечера, после сдачи экзаменов, они всем классом навестили могилу одноклассницы. Девчонки сказали, что смерть Лены сблизила класс. «Помните, как мы стучали зубами от холода и оттирали друг друга?» Действительно, в тот день они поддержали друг друга, мальчики снимали девочкам рукавицы, сапожки и растирали ноги и руки.

Перед выпускным вечером возникли приятные хлопоты – покупка нового костюма, сорочки, галстука. Игорь нравился сам себе в новом образе, бабушка заметила: «Мужчины в нашем роду умеют носить костюмы, если бы дед увидел тебя сейчас, был бы очень счастлив». На выпускной вечер пришли родители, бабушка, Вера с Владом, все светились от счастья. Игорь хотел пригласить Катю, но не решился, постеснялся. В тот вечер он пережил радостную грусть: радость, что закончился важный этап в жизни – школа, а грусть – из-за расставания с друзьями, с кем-то из них – навсегда. Одноклассники стали родными и близкими, у них был хороший класс. Уже на следующий день все разбрелись по разным институтам, кто-то даже улетел учиться в другую страну. Игорь подал документы в два медицинских института.

«Герой-любовник» Николай вместе со всеми получил школьный аттестат. Англичанка развелась с мужем, они поженились, её пригласили в институт на кафедру английского языка, она стала преподавателем вуза. Её молодой супруг поступил в институт, окончил его и хорошо устроился по жизни. У них родилось двое детей, англичанка стала многодетной мамой и оставалась такой же эффектной, как и прежде. Карьера у обоих сложилась удачно, а семья осталась под вопросом. Игорь был удивлён, когда через несколько лет случайно встретил Николая с другой женщиной – молодой, красивой. Одноклассник прижимал её к себе, смотрел влюблёнными глазами. Первое, о чём подумал Игорь, – «щегол!».

После окончания школы лето Игоря выдалось напряжённым: документы подал в два медицинских вуза, выбор профессии врача сделал осознанно. После сдачи экзаменов был зачислен в оба института, на факультет лечебного дела. Остановился на институте, который окончила мама, и с нетерпением ждал осени. Чувствовал себя прекрасно, повзрослел, вытянулся, вырос на целую голову, появилась стойкая вера в себя и радость, что сбылась мечта и всё идёт по плану. Переходный возраст закончился, подростком больше себя не чувствовал, переосмыслил себя: стал степенным, но, как и прежде, остался скромным парнем. Подготовка к вступительным, сдача экзаменов, ожидание результатов – обеспечило нервное напряжение. После того как увидел себя в списках зачисленных, счастью не было предела, выдохнул и отсыпался несколько дней. В семье больше всех его поступлению в институт радовалась бабушка, она звонила своим подружкам, приятелям и хвалилась, что её единственный внук – будущий врач, скоро в их семье будет два доктора. После, остаток лета, они с Андреем собирали модель самолёта, построили панораму с подсветкой, трудились по восемнадцать часов в сутки. Этот заказ Андрей получил от бывшего лётчика, в настоящем – крупного бизнесмена. Лётчик поставил эту модель самолёта в своём офисе, и рабочее пространство существенно преобразилось, все сотрудники приходили посмотреть на шедевр, который сделали молодые парни. А когда ребята получили деньги, Игорь ни капли не пожалел, что остался дома и не поехал в отпуск. Друзья остались довольны результатом своих трудов и оплатой, эта работа их вымотала, но она стоила того. Игорь похвастался Владу своим заработком и получил высокую оценку «гениального спекулянта»: «Молодец, это по-нашему, наш человек!»

Вера сдала сессию, прошла практику, и они с Владом в компании Кати и её молодого человека Павла улетели в отпуск на Кавказ. Отдых, с их слов, прошёл замечательно. Как всегда, не обошлось без приключений, потому что вопрос с проживанием никто не решил заранее, понадеялись на авось. По возвращении Вера рассказала Игорю о приключениях на Кавказе.

– Представляешь, мы прилетели рано утром, но солнце уже было ярким и хорошо пекло. Первым делом надо было поселиться в гостиницу, оставить вещи и поехать осматривать достопримечательности, но сюрприз был не из приятных: мы прошли несколько гостиниц, ни в одной не оказалось свободных номеров. Везде нам говорили, мол «сейчас горячий сезон и снять жильё даже в частном секторе практически невозможно». В поисках ночлега пришлось проехать город вдоль и поперёк, он небольшой, но удивительно красивый, уютный, живой, цветущие сады, всюду цветы, свежий чистый воздух. Если бы у нас были палатки, мы бы разбили лагерь в пригороде. Почти весь день гуляли по городу без перспектив на ночлег, и я осознала, что мне совсем не страшно, нет тревоги и беспокойства, как и что будет, когда настанет вечер, ночь, потому что я рядом с Владом. Это было приятное открытие, понимаешь, Игорь, рядом должен быть тот, в ком ты уверен, – это я отлично поняла на берегу моря с Никитой. Рядом с Владом я как за каменной стеной. Катя с Пашей тоже не унывали. Не решив вопрос с проживанием, мы забрели в центральный парк, поели шашлык, выпили домашнего вина, присели на скамейку – закурили, думаем, что делать? В планах было два варианта, первый: купить палатки и разбить лагерь в пригороде. Второй: купить билеты на самолёт и улететь в другое место. Люди взрослые, на скамейке ночевать не хочется. Вдруг Влад поворачивает голову и здоровается с молодым человеком кавказской внешности, сидящим на соседней скамейке, очевидно, с местным жителем. Тот в ответ – «привет» и замер, глядя на Влада. Через доли секунд до нас доходит, что Влад поздоровался с человеком, которого, в принципе, не может знать, ведь мы не в Москве. Мы спрашиваем Влада – ты ничего не перепутал? Тут до него тоже доходит, что мы на Кавказе, но парня он откуда-то знает. Влад смотрит на него, тот на Влада, но стесняется подойти. Наконец они узнают друг друга, улыбаются, встают, обнимаются, и вопрос с жильём решён на высшем уровне по счастливой случайности. Таким образом, у нас появился третий вариант, который мы даже себе представить не могли. Парень оказался сослуживцем Влада, рядовой солдат Азамат, в армии Влад был сержантом, его уважал весь армейский состав, он никого не обижал, не издевался. Азамат был счастлив, что встретил Влада. Мы жили в большом частном доме с красивым садом. Его мама с женой нам готовили национальные блюда: плов, шашлык, шурпу, лагман. Ели досыта, ездили в горы, рыбачили. Словом, неприятный нежданчик имел отличный финал – все были счастливы. Мне хорошо рядом с Владом, где бы мы ни были, но в наших отношениях есть одно «но» – лично для меня, моя мечта никогда не сбудется… Про это «но» сказала Катя, почему-то сама я не то чтобы не додумалась, просто старалась не думать об этом. Дело в том, что вряд ли я когда-либо смогу работать судьёй и вообще на госслужбе, на моей профессиональной карьере поставлен крест в виде Влада. Катька отметила, что он замечательный, надёжный, ещё и везунчик, но у него есть склонность к махинациям. После того как выяснится, что он мой супруг, меня никогда не примут на госслужбу. Грустно принимать, но это факт, у него уже есть два административных наказания. Влад сказал, что купит мне лицензию нотариуса и я буду ходить на работу, если жить без неё не могу. Купит или нет, это уже другой вопрос, но то, что без Влада не могу, – это точно. Возвращаться с отпуска нам не хотелось, если бы у меня была вторая жизнь, я бы провела её на Кавказе. Катя с Пашей влюблены друг в друга, он сын профессора, планирует сделать карьеру в науке, у нашей снежинки с будущим всё хорошо, не растает. На вопрос, как бы она поступила на моём месте, ответила, что не знает, потому что находится на своём месте. Выбор по зову сердца – даёт шанс настоящему счастью…

Прямое влияние Влада на карьеру сестры было печальным фактом, но Игорь уважал его, не мог уже представить сестру с другим. Неужели правда, жизнь просто так ничего не даёт, а требует что-то взамен? Так говорил дед, но случайная встреча с армейским товарищем подтвердила, что Влад хороший человек. Если бы в армии его не уважали, то Кавказ, не откладывая, отомстил бы, а его встретили шашлыком из молодого барашка. Влад действительно везунчик, у него фарт по жизни, ему фартило во всём, он умел ладить и договариваться с людьми. Игорь, как брат, сожалел, что карьеру сестры перекрыл человек, которого она любит. В лучшем случае Вера получит статус адвоката, как папа, но она не хочет сидеть у дверей суда – ждать приглашения и оправдывать преступников. Родители узнали о перспективах дочери, озвученных Катей. Папа давно всё понял и знал, что рано или поздно ему придётся защищать зятя в суде, а мама сказала: «Для женщины главное – хорошо выйти замуж, а профессия – это второстепенно. Если бы передо мной встал выбор: наш папа или работа – только папа! И никакая работа не заменит его. Но образование получить надо в любом случае, жизнь длинная и непредсказуемая, и что ждёт впереди – одному Богу известно». Большее огорчение у Игоря вызвала влюблённость Кати, он надеялся, что когда-нибудь станет её парнем, но эта перспектива всё дальше отдалялась от него, тем более при встрече с ней он сразу заметил, что Катя светится от счастья, стала ещё красивее. Катя была среднего роста, стройная брюнетка с правильными чертами лица и синими глазами. Она была женственная, носила платья, юбочки. Любила дурачиться, иногда основательно «входила в роль снежинки» и, если что-то шло не по её, могла сказать, что сейчас растает. Вера смеялась и говорила: «Жди зиму, снежинка, будем падать на спину в снег и смотреть на звёзды!»

Осенью у Игоря началась новая жизнь: он уходил рано утром в институт и возвращался домой за полночь. Учёба давалась нелегко, как и математика в школе, требовалось много сил, но ему нравилось носить белый халат, сидеть в больших аудиториях, смотреть сверху вниз на преподавателя, на лекциях всегда было много студентов. На первом курсе начал встречаться с одногруппницей Олей, красивой эффектной брюнеткой. Оля была из хорошей семьи, единственной дочерью у родителей, её мама была писательница, а папа был «при маме», заботился и помогал ей во всём. После окончания института Оля планировала учиться дальше на пластического хирурга. Они оба старались, хорошо учились, вместе писали курсовые. Во время учёбы были неприятные процедуры, потребовалось время, чтобы адаптироваться к походам в морг: к запаху, вскрытию, выниманию кишок, к чёрной крови, изучению мёртвых органов. Работа с мёртвым телом была важной практической частью в медицине. Игорь читал лекции маме с папой. Когда приходил к Владу с Верой, в их лице находил слушателей. Они ложились бочком на диван, Влад прижимался к Вере сзади, обнимал её, и они внимательно слушали будущего «крупного светилу медицины», так говорил Влад. А «будущий светила» вдохновенно посвящал их в строение человека:

– Сердце – это настоящая рабочая лошадь, оно бьётся, чтобы поддерживать движение крови по организму. Задача крови, а вместе с тем и сердца, снабдить кислородом весь организм. Каждая клетка нашего тела нуждается в кислороде, чтобы жить и «дышать». Почки способны обойтись без кислорода 40 минут, а кости – пару часов без последствий. Самый чувствительный мозг – три-пять минут, и непоправимого ущерба не избежать. За одну минуту капля крови совершает круг: от лёгких через сердце она течёт к своей цели в организме и возвращается обратно к лёгким. Сердце – насос, качая кровь и создавая пульсовые волны, способствует тому, чтобы кровь возвращалась от ног обратно к нему. Капля крови лишь наполовину состоит из жидкости, то есть из кровяной плазмы. В плазме дрейфуют разные виды кровяных клеток: красные и белые кровяные тельца, а также кровяные пластинки – тромбоциты. Красные кровяные тельца переносят кислород, а кровяные пластинки (тромбоциты) отвечают за то, чтобы мы не истекли кровью, если поранимся, они «доктора скорой помощи»: спешат к месту происшествия, на место пореза, там закрепляются и образуют прочный сгусток, который закроет рану, потому что содержит полезные белки и помогает крови «затвердеть». К сожалению, такие сгустки могут возникать и без внешних повреждений и закупоривать сосуды – тогда это тромбоз или инфаркт. И то и другое опасно для жизни. Существует несколько видов белых кровяных телец, они относятся к иммунной системе. Только в одной капле крови содержится пять миллиардов красных кровяных телец, двести миллионов кровяных пластинок и от пяти до десяти миллионов белых кровяных телец. 80 % всех клеток нашего организма – это красные кровяные тельца. У женщины весом 65 килограммов в организме около пяти литров крови, что составляет около 8 % веса её тела. Красные кровяные тельца – это карлики диаметром от 6 до 8 микрометров, они выглядят как шлюпки, в которых располагаются молекулы кислорода. Они «запрыгивают в шлюпку», когда капля проносится по тонкому сосуду в лёгком – по капилляру. При вдохе кислород вместе с другими газами превращается в крошечные пузырьки – альвеолы. Из-за этих пузырьков лёгкие похожи на губку. Предположительно, в лёгком человека находится как минимум 300 миллионов альвеол. Удобным местом для кислорода служит «мини-паром» – гемоглобин. Эта молекула содержит железо, благодаря этому она, как магнит, притягивает к себе только что поступивший извне кислород. Гемоглобин способен оказаться там, где нужен кислород, именно насыщенным кислородом гемоглобин придаёт крови красный цвет. Хорошо обеспеченная железом красная кровяная клетка содержит около 280 миллионов молекул гемоглобина. Эритроцит содержит около 280 миллионов молекул гемоглобина, если в организме не хватает железа и он производит мало гемоглобина. Усталость человека может говорить о дефиците железа и низком гемоглобине. Кровь течёт со скоростью 4,7 км/ч, это скорость прогулочного шага взрослого человека. Существует два типа крови: венозная – обогащена углекислым газом и артериальная – насыщена кислородом. Когда из-за проблем в сердце, например врождённых пороков, они смешиваются, происходит сбой, и человек становится синего цвета. За то, чтобы кровь текла в правильном направлении, отвечают четыре неустанно работающих сердечных клапана. Они закрывают ей путь назад после того, как она, движимая толчком насоса, пройдёт через предсердие или желудочки. Замена клапана на сердце необходима при нарушении функции кровообращения в том числе. Мы потребляем кислород, а выпускаем углекислый газ, он образуется при дыхании наших клеток…[1]