Читать онлайн Рыжий, вперед!

глава первая

Кот вальяжно возлежал за окном, невозмутимо игнорируя мою персону. Ладно, рыжий, приду с обеда, посмотрим как ты на сосиску смотреть откажешься! Этот шерстяной представитель… виверн или вроде того, доктор так его обозвал, появляется за моим окном сразу после обхода и наблюдает за мной, как за обезьяной в клетке. Благо и решетки есть и я, по словам доктора, вроде как родня обезьянам. В моем положении это особенно смешно, прыгающие с ветки на ветку шерстяные верзилы и я, худой и едва ковыляющий… На меня взглянули два круглых желтых глаза, как бы говоря, расслабься и наслаждайся жизнью! Хорошо рыжему, ни забот, ни хлопот, знай себе сосиски у обезьянки отбирай…

Вздохнул и покосился на тумбочку у кровати. Сколько раз говорил, чтобы убрали обезболивающее, ну или назначали принимать. Нет, не положено! Сами себе противоречат! Профессор убеждает терпеть до последнего, наблюдающий врач принимать обезболивающее при первых признаках! Знал бы он каково это, ощутить первые признаки… По металлическому цилиндру протеза начинают плясать воображаемые искры, потом тонкие молнии, а уж когда они свиваются в яркие жгуты, остается только грызть кожаный ремень, чтобы зубы не сломать. Когда после первой пробы приступ случился, в операционную меня санитары несли, все протезы погнул, сам не помню как. Аж жутко становится, согнуть трубу в десять сантиметров! Правда, думаю, это я своей левой рукой так сумел, не даром же и ее металл в узел свернуло! Профессор аж перекрестился, когда увидел. Однако замену сделал и новые настройки лично полез ставить, ассистентам не доверил.

Рыжий выгнулся дугой, зевнул и… исчез! За спиной послышались шаги, обход!

Дверь открылась и ко мне вошел сам Семен Лазаревич, профессор и светило всей нервной хирургии! Интересно, почему он морщится, когда я его так называю?

– Игорь Викторович! Как самочувствие?

Вот странный он! Мужику явно за семьдесят, а он ко мне, пацану, на вы! Прям неудобно становится, что он ко мне так, а я со своими болями.

– Здравствуйте, Семен Лазаревич! Все хорошо, жалоб нет.

– Да?! Кто же тогда два часа назад завывал на этаже? Надеюсь, вы не арии разучивали? – Между шутками профессор успел осмотреть мне глаза, пульс пощупать и в рот заглянуть. – Настоятельно рекомендую вам, голубчик, гулять в парке.

– Зачем. – Угрюмо отвел взгляд в угол. – Там барышни гуляют, чего их пугать.

– Молодой человек! – Семен Лазаревич повернул меня к себе. – Вы герой! Этого стыдится нечего! За то вам и протезы бесплатно…

Профессор полез копаться с протезами, а я молча закрыл глаза. Герой! Сейчас я бы точно поступил по другому. Сгорал бы со стыда, но не горел бы в пламени фосфорной бомбы!!!

Нас выдернули с фронта и отправили в Бердянск, шить новую парадную форму. У меня так ее и не было, тут денег бы матери отослать, а не парадку шить. Однако ничего не поделаешь, приказ, интенданты зубами скрипнули и все спроворили. Наш генерал-атаман граф Семенов Петр Анисимович решил соседям нос утереть или в заклад с кем побился, в общем отправил нас на награждение аж в сам Санкт-Петербург! Вот я после награждения и решил прогуляться до банкета, его аж на вечер наметили. Набережная сверкает, барышни с зонтиками, я им во все тридцать два улыбаюсь… Потом мобиль с сопровождением, придурок в котелке мечет бомбу, взрыв, крики! Кругом люди мечутся, а из мобиля мужик в сапогах лезет… Мне эти сапоги до сих пор в кошмарах снятся! Начищены так, что в них брусчатка отражается и морда второго метателя! Сам не знаю зачем, я этого второго повалил, а дальше… Дальше меня как огромным пузырем подбросило, белым, ослепительным и жарким…

– Голубчик! Вы меня слушаете?

Выскочил из воспоминаний, как из ледяной проруби, встряхнулся и преданным взглядом на профессора.

– Значит так, Игорь Викторович! Считайте первый этап пройден. За что вам отдельная благодарность, за терпение. – Семен Лазаревич пожевал губами. – Однако радоваться рано. Впереди самое трудное и, должен предупредить, самое опасное. Вы не передумали?

Передумал?! Надо отдать должное столичным врачам, жизнь они мне спасли и даже хорошие протезы поставили. В одежде и если сложные движения не делать, то почти похож на нормального! Подумаешь левой ноги до паха и левой руки с частью ребер и ключицей нет! Даже лицо слепили заново, там меня, кстати, профессор и подобрал, прямо на операции. Он мне лицо штопал и нервы прилеплял…

– Семен Лазаревич. Вы сказали, что я буду как обычный человек, даже без одежды и в бане! От такого я не откажусь, пусть вы сами пойдете в обратку.

Нет уж, мне одного раза хватило! Увидеть как меняется выражение лица девушки, вдруг осознающей, кто перед ней. Я тогда с дуру вышел прогуляться, погода солнечная, красота! Иду, к деревьям прислоняюсь, тут она! Улыбнулась, как второе солнце взошло! Потом бац… В общем мило поговорили, она меня даже до дверей госпиталя проводила. Как я тогда не повесился?! Точно, кот мне на руки вперся, полосатый, наглый…

– Что же. Рад вашей воле к достижению цели, начнем готовиться к операции. – Семен Лазаревич суетливо осмотрелся и направился к двери. – Да, начнем готовиться.

На душе было тревожно и как-то взбудоражено радостно, что-то изменится, это хорошо. Кот заглянул в зарешеченное окно и вопросительно мяукнул.

– Да иду, иду! – Покосился на рыжего вымогателя и отправился в столовую. – Если сосисок не будет, котлету брать?

Возмущенный мяв заставил улыбнуться и поторопиться. Закрыл палату на ключ и пошел по коридору. Из-за стеклянных окошек глядели мои соседи, буйные. Им обед в номер подают, привилегированные постояльцы! Это мне в клинике режим надо соблюдать, спать по часам и пищу вкушать, соседям правила не писаны. Психическая больница, однако!

Профессор мне пытался объяснять почему он тут свою работу проводит, но мне эти нероны… Нет, Нерон это вроде римский царь был, так Семен Лазаревич говорит. А он… нейроны шьет! Блин! Тоже не то! В общем шьет нервы, соединить хочет протезы с головой, чтобы как руками или ногами управлять и ощущать! Первые его больные с ума от боли сходили, вот он в дурке и стал опыты ставить. А чего? Уже же сумасшедшие, хуже не будет! Я стало быть, первую часть работы для него сделал, осталось совсем чуть-чуть.

Что там за операция была, не знаю, только снилась мне война. Сотня наша своими экзоскелетами врубилась в ряды турок, кромсая их танки и наводя ужас на пехоту. Казачья лава с испокон веку неудержима, либо в землю ляжет, либо врага порубит! Первый мой бой это был… Что было, не помню, только красная пелена перед глазами. Потом были и другие атаки, и в обороне стояли, но первый мой бой всегда для меня черным с красным вспоминается. Черное небо и красная пелена вокруг…

– Молодой человек! Молодой человек! Откройте глаза!

С удивлением всматриваюсь в лицо надо мной. Чего это Семен Лазаревич ко мне как к незнакомому обращается?

– Как вас зовут, помните?

– Игорь Викторович Каган, хорунжий второй сотни пятого Донского казачьего корпуса. Семен Лазаревич, вы чего?

Профессор чуть не плакал от счастья! То голубчиком меня называл, то душенькой, ничего не понимаю! Точно, операция же была! Значит все прошло удачно и скоро я стану как все нормальные… По нервам ударило знакомыми ощущениями приближения боли.

– Проф… – Зубы свело судорогой, по телу прошел такой разряд, что меня выгнуло дугой. – М-ы-ы-ы!!!

Зубы скрипели, глаза вылазили из орбит, легкие горели без воздуха. А боль скручивала в жгут и отступать не собиралась. Внезапно все стихло и надо мной снова возникло лицо профессора. Озадаченное и виноватое!

– Простите, совсем на радостях забылся. – Он внимательно всмотрелся в мои глаза. – Что вы сейчас чувствуете? Давайте начнем с самых сильных ощущений…

Честно говоря, стыдно мне не было! Мы матом не ругаемся, мы на нем разговариваем!!! После нескольких минут и этажей, удалось перейти на литературный русский, это так профессор выражается. Семен Лазаревич чуть порозовел, но уточнять не стал, только несколько заметок сделал в книжечку. Когда острота событий спала, разговор пошел живее. Профессор спрашивал, я отвечал, по мере возможностей.

– Вот что, молодой человек! – Семен Лазаревич захлопнул книжечку. – Придется вам учиться! До конца работ время есть, а мне требуются квалифицированные ответы! Вы ведь не желаете участвовать в собственном вскрытии?

По тону это точно была шутка, только в чем она заключается? Хоть убейте, не пойму! Профессор на меня еще разок глянул и в дверь, а я рухнул на подушку и закрыл глаза. Кто бы знал чего мне стоит корчить из себя этакого неунывающего казачка. Вы хотя бы раз видели казака калеку? Да не бывает у нас такого!!! Старики бывают немощные, это да, а вот калек нет!!! Мы либо в бою сгораем, до последнего грызя врага и неважно тогда сколько от тебя осталось, все равно главное не выжить, а победить, либо… Либо не казак ты, а гузно трясучее и нет тебе места в круге… Так что давлю из себя улыбку и шутку юмора, как наш сотник говорит, чтобы никто не сказал, что казачок сдался… Я и в часть отписал, чтобы признали меня погибшим, да хотя бы пропавшим без вести, все лучше чем сообщат матери, что сын ее калека… От тоски взвыл и стиснул зубы покрепче, пусть думают, что у меня снова приступ боли али арии разучиваю.

глава вторая

Четверо аспирантов профессора насели на меня с учебниками, исполняя повеление своего начальства. Я, конечно не тупой крестьянин, в корпусе кадетов обучался, так что и сам кое-что разумею! Элечке, черт! Надо приучить себя называть ее Эльвира Николаевна! Так вот, этой пигалице, когда она мне историю начала Европейской войны преподавать стала, сразу заявил, что получше некоторых ее знаю!

– Мой дед в экспедиционном корпусе во Франции воевал! Им сам Александр третий причины войны объяснял! Это когда напутствовал в поход. Мол островные англы с саксами стравили жадные Европейские империи, мечтая заполучить их золотые резервы! Россия же в войну не ввязывается, но помочь дружеской Франции наш долг, как союзника по Антанте. Что-то еще про Франса-Иосифа, но это так, мелочи.

Я гордо закончил монолог и посмотрел на девушку, едва ли меня старше.

– Раз вы так хорошо разбираетесь в современной истории, то расскажите мне о денежной реформе Японии тысяча девятьсот двенадцатого года. – На меня с прищуром уставились ее глаза. – Семен Лазаревич попросил почитать вам лекции за колледж, но я так понимаю, вам не надо?

Блин! Да как так! Это я про ее интонации, в точности копирующие выговор профессора, а не про лекции. Пришлось краснеть и извиняться, соображая про себя, с чего меня понесло перед ней хвастаться? Девушка как девушка, хотя если учесть, что я тут уже почти год…

– Таким образом, выведя из оборота металлические деньги и заменив их бумажными, правительство Японии смогло снизить относительный курс йены, что дало толчок к развитию внешней торговли…

Эти изверги оставили мне только один выходной, воскресенье, и то не полностью! После службы в храме и обедни, обычно отправлялись в Александрийский театр, там у профессора был абонемент. Меня возили аспиранты по очереди на всякие нудные постановки, подозреваю, что интересные спектакли Семен Лазаревич сам посещал, оставляя меня в клинике. Отдохнуть удалось лишь на Пасху, но и то думаю, потому что все по домам разъехались.

От нечего делать в праздник, ну не лежать же в палате, прошелся в столовую и уже на обратном пути уловил нечто непонятное. Здоровенный санитар выносил баки из столовой, а над его головой вилась черная дымка…

От привкуса смерти свело скулы, меня прямо разрывало на части от желания броситься в бой и понимания, что врага не видно! Смерть витала рядом, а я ничего не мог поделать, проклятый инвалид!!! От избытка эмоций побрел в парк. Деревья только-только почки выкинули, не парк, а прозрачная акварель! Сам не заметил как дошел до будки, где сторож сидит. Глянул на того и выругался, я что над всеми кругом теперь эту дымку видеть буду?! Над сторожем аж воронка черная закручивалась, так что плюнул и отправился обратно, стараясь больше не смотреть на встречных.

Через пару дней снова была операция, профессор зачем-то менял мне протезы. Когда увидел над собой обеспокоенное лицо профессора, с облегчением и радостью сообщил.

– Слава Богу! Здрасте, профессор!

– Здравствуйте, голубчик. Мне лестно, что вы мне рады, но хотелось бы узнать по подробнее. Как самочувствие?

– Э-э-э… Я тут это… В общем привиделось мне недавно, думал с головой уже плохо, все таки среди умалишенных. Тут смотрю, вы! – В голове и так мутно, тяжело разговор поддерживать, а профессор внимательно так на меня смотрит, продолжения ждет. – В общем воронки черные я видел, над головами, у сторожа и санитара… Но это давно было, а сегодня вас увидел и все замечательно! Ничего ни у кого над головой не вижу!

– Да? Однако это я упустил, Элла! – Профессор повернулся к аспирантке. – Пометьте себе, опрашивать ежедневно по поводу зрительных феноменов. Что по замерам полей в последнее время?

– Кривая роста замедлилась, но я уже говорила, погрешность измерений довольно высока. – Элечка, тьфу, Эльвира Николаевна чуть покраснела и что-то быстро записала в блокнотик.

– Игорь Викторович, в ваше обучение я введу еще одну дисциплину, основы ядерной физики, не возражаете?

Опять профессор шутит, видно зря я ему про виденное рассказал, нервничает старик, опасается что я головой скорбен. Вот что ему отвечать?

– Не переживайте молодой человек, я все понимаю, учиться в вашем возрасте трудно, но этого требует сама жизнь! – Семен Лазаревич посмотрел в мои осоловелые глаза и закруглился. – Отдыхайте, думаю пары дней вам на восстановление хватит.

Следующую пару дней я проклял. Вот честно, стоило только попытаться пошевелиться и начиналось такое, что рыжий пройдоха с круглыми глазами воспринимал как цирк! Во первых, мои протезы то нагревались как раскаленные утюги, то морозили меня арктическим холодом! Правда стоило мне коснуться железяк, как все становилось моментально обычным!!! Вот это особенно бесило! Хуже того, я их ощущал! Нет, не фант.. фон… мираж короче! В общем, вроде как привык я, что нет у меня руки и ноги, иногда только забудешься и как головой об стену. Тут же все наоборот! Я их чувствую! Вот только управить не могу! Как онемело все! Что началось когда я встать попробовал… Санитары меня конечно упаковали, а через пару минут и кляп вставили, по просьбе Эльвиры Николаевны!!!

Профессор оказался прав, через пару дней я немного освоился и снова стал соображать спокойно.

– Полноте, Игорь Викторович! Вы же не думали, что я пришью вам новую руку и ногу? Где бы я вам ее взял? – Профессор внимательно осматривал новые протезы, одновременно выслушивая мои страдания. – Так, внесите в заметки, иннервация улучшается, появляется ориентирование. Так-с, голубчик!

Профессор достал маленький детский резиновый мячик и положил мне на постель.

– Теперь ваша главная задача взять этот мячик. – Он воздел вверх палец. – Левой рукой! Во время прогулок будете его сжимать и… приседать!!!

Я с жалостью посмотрел на профессора. Совсем старика эта психическая больница довела. То у меня видения, теперь у Семена Лазаревича бред и идея что у меня есть левая рука.

– Мальчик мой! Вы добьетесь этого, верю! Вы только представьте какие открываются перспективы! Тысячи, десятки тысяч калек вернутся к нормальной жизни!!! Если же и вторая часть работы окажется плодотворной…

Дальше я уже ничего не понимал. Три месяца лекций конечно расширили мои горизонты, но все эти хондрии с мицел.. с разными штуками в клетках достали. В общем есть в человеке, блин, в живых существах, есть маленькие такие клетки, ну очень маленькие, только в микроскоп увидишь, а там еще всякие штуки. Вот про них профессор сейчас и выступает.

– Игорь Викторович! Голубчик вы мой! На вас только и надежда! Надо этот мячик взять. – Семен Лазаревич выдохся, с тоской и какой-то безумной надеждой смотрел на меня, видимо ожидая ответа.

– Понятно. Выполним, не сомневайтесь.

– Спасибо, голубчик! Обнадежили старика, дух казацкий не сломить, верю в вас!

Да твою же мать!!! Это я, выходит, ему как казак слово дал?! Вспомнил про кляп и сдержался, только в душе загнул этажей восемь.

Лекции продолжились, несмотря на то, что первые дни мне даже с постели встать не удавалось. Протез ноги был в точности как нога, только резиновая. Гнется во все стороны, собака! Да я так скоро в цирке выступать смогу, если конечно удержу на этой чертовой клюке равновесие! Однако через неделю я вполне сносно управлялся и мне даже показалось… Нет, в такое слишком хочется верить, показалось! На проклятый мячик я даже не смотрел, вот как я мог дать слово?! Надо все же собраться и вступить в этот бессмысленный бой с самим собой. Но я не могу!!! Каким образом я могу заставить железяку вместо руки подняться и взять мяч?!

Наглая рыжая морда просунула сквозь решетку лапу и толкнула мячик. Сволочь!!! Закрыл глаза и до слез напрягся. Да твою же!!! Нет в железке ни мышц, ни сухожилий! Как я ее сдвину?

Однако слово есть слово. Каждое утро начинал с того, что воздвигал себя на трясущуюся во все стороны железную ногу и пытался схватить мяч другой железкой. Упорно и бессмысленно! Потом слушал лекции, решал задачки, писал изложения и пытался объясняться на иностранных языках. Голова пухла от обилия знаний, душа рвалась на части от невыполнимого задания, а дни шли за днями.

– Игорь Викторович, мне тут подсказали один интересный вариант! Извольте пойти за мной.

Парк уже почти весь покрылся молодыми листочками, солнышко радовало теплой погодой. Дорожки в парке, посыпанные желтым песочком радовали глаз, а мне становилось все тревожней и тревожней. Особо тревожно стало, когда меня спеленали, оставив свободной только протез руки, и привязали к скамейке у пруда. Профессор неумело и как-то брезгливо вытащил из портфеля…

– Семен Лазаревич! Надеюсь это шутка?! Зачем вы вытащили чеку?! Вы куда?!!!

Этот идиот положил мне на колени гранату!!! Без чеки!!! Восемь!!! Мысли бешено понеслись, вспоминая устройство гранаты. Семь!!! Всего через семь коротких мгновений она взорвется, мама!!! Шесть!!! Перед глазами пронеслись детские воспоминания, светлые, радостные… Пять!!! Я принялся дергаться, пытаясь высвободить правую руку. Четыре!!! Загнул в пять этажей, скрипя зубами. Три!!! Два!!!

Оказывается протез управляем!!! Пальцы неуверенно сжали металлический цилиндр, рука согнулась, подняв гранату на уровень плеча. Бросок вышел слабый, метров на пять-семь… В пруду бухнуло, меня накрыло брызгами мутной воды, но я смеялся! Твою мать, профессор! Почему ты не сказал что ими можно управлять?!

Семен Лазаревич внимательно и с опаской посмотрел мне в лицо.

– Профессор, что же вы молчали, что этими железками можно управлять?

Старик пожевал губами, потом покосился на санитаров и сказал.

– Молодой человек! Я вам это два месяца говорю! Объяснял корректность движений в суставных сочленениях, количество осей мобильности и вектора приложений усилий в приводах, что вам еще надо было сказать?!

Ну, и кому здесь надо учиться? Нет чтобы по человечески сказать, теперь эта штука двигается! Но все равно это великолепно! Вандерфулл!!! Во как я теперь могу!

глава третья

Мало мне мячика, теперь меня на пианино учат. Гаммы, гаммы и еще раз гаммы! Даже маленькое пианино нашлось в этой больнице! Правда я и сам чувствую как с каждым днем все легче двигаются пальцы протеза и легче походка, но протезы так и остаются протезами.

Два дня в неделю у меня большие, по четыре часа, занятия по физике, довольно интересная штука, оказывается. Вот ни за что бы не догадался, что все вокруг излучает, а оно так и есть! Оказывается мы не только из клеток состоим, но и из атомов с электронами и протонами. Там еще много частиц помельче, но сейчас мы слабые взаимодействия проходим, электронные облака, валентности, спины… Мне ночами они снятся, хороводы этих мелких и вредных пройдох, которые корчат мне рожи и откровенно смеются над деревенщиной. От всех этих заумностей снова появились видения, опять над людьми стал всякое наблюдать. В основном легкие, полупрозрачные тени. Иногда цветные, иногда едва видимые. Сказал Эльвире Николаевне, думал отстанут от меня с учением пока голова в норму не вернется, но куда там! Еще больше наседать стали! Ядерную физику с органической химией добавили, да биологию на латыни! Так что когда профессор объявил об очередной операции, я даже обрадовался.

Нога выглядела прям как настоящая! Бледная кожа, мышц правда до слез мало, как будто от голода усохли. Согнул в колене, кожа натянулась, мышцы сжались. Ткнул пальцем в бедро…

– Твою… Профессор! Мне больно!!! – Я ошалело переводил взгляд то на левую ногу, где до этого был железный протез, то на профессора. – Она настоящая!!!

– Почти, мой дорогой, почти! Главное вы ее ощущаете и управляете!

– Семен Лазаревич… – Я протянул свою левую руку, металлическую и состроил умилительную рожу, как мне показалось.

Профессор слегка отшатнулся, вроде даже побледнел, я ему что, слишком близко протез показал?

– Элла! Запиши пожалуйста. Поработать над мимическими мышцами. – Что-то пробормотал в пол голоса, вроде про оскал или осколки и похлопал меня по плечу, правому. – Голубчик! Всему свое время! Надо проследить как будет вести себя дерма, иннервация люпус, так что будем работать! Да-с, работать!

Легко ему говорить, его же по четырнадцать часов не муштруют по учебникам! Два часа я теперь хожу, бегаю и прыгаю, пытаясь добиться правильных движений от левой… ноги!!! Думаете легко? Ходить еще куда ни шло, но стоило ускориться… Это как будто к одной ноге гирю привязать, а на другую пружину! Сколько я деревьев встретил лбом в парке! Сколько кустов приняло меня в свои объятья! С дуру провел эксперимент, не доведет меня до добра учеба, ох не доведет! Прыгнул изо всех сил на правой, а потом на левой… Выше трех метров меня ветви дерева не пустили, это хорошая новость. Плохая… Падал я на, оторванные моим же телом, ветви. Хруст стоял… Точно, не доведет меня учеба до добра! Кожу на протезе порвал, да какие-то связки, пришлось чуть не на карачках с матом добираться. Профессор осмотрел, поморщился и кожу с меня содрал!!! Точнее с протеза, но ведь я все чувствую и вижу!

– Так говорите, просто упали? – Семен Лазаревич внимательно осматривал белые и розовые полосы мышц на протезе. – Нет, биоматериалы придется исключить, для них требуется большее кровообращение. Хорошо, Игорь Викторович, давайте в операционную.

Снова вместо почти настоящей ноги у меня голая железка, аж досадно стало, только настроился… Наверное от этих неожиданных переживаний вернулись ночные кошмары. Причем все смешалось, детские страхи и ужас кровавой рубки с врагом…

Еще перед Великой Отечественной наши ученые создали первые тепловые ядерные реакторы. Больше не надо было дров или угля для паровозов, паровые машины получали отличный пар от ядерного котла! Через несколько лет тепловые реакторы стали настолько малы, что удалось создать первые экзоскелеты и получить самую грозную силу и по сей день! Казачьи эскадроны пересели с коней в мощную броню, бегущую быстрее лошади! Получили шестиствольные пулеметы вместо карабинов и двухсот килограммовый тесак вместо шашки! Одно только слабое место было у нашей брони, вес. Подсказал кто туркам или сами догадались, но наша сотня попала в ловушку, специально подготовленную именно для нас. На картах там была обычная долина, разве ручеек пробегал, а вот когда мы ворвались в нее, громя заслон и круша танки, вдруг хлынула вода… По началу даже внимания не обратили, подумаешь вода по колено, плевать! Однако с каждым нашим шагом, с каждым движением, почва под нами превращалась в непролазное болото. Свист перегретого пара, мат и скрежет приводов, мы превратились в копошащуюся на одном месте сотню отличных целей…

Вскочил на постели с бьющимся в истерике сердцем и сухим как пустыня горлом. От сотни тогда осталось всего три дюжины! Остальные истекли кровью, захлебнулись в грязи или были разорваны снарядами пушек. Свой первый Георгиевский крест тогда получил и впервые напился до беспамятства. Вот такая наша жизнь казацкая, либо грудь в крестах, либо голова в кустах…

Через неделю прошла новая операция и я любовался новой кожей на левой ноге. Ноге, я теперь в этом полностью уверен! Профессор, довольный проведенной процедурой, требовал чтобы я двигал ногой в самых разных направлениях и проверял как кожа реагирует.

– Семен Лазаревич! Вы волшебник! – От избытка чувств хотелось скакать как ребенку. – Это просто чудо!

– Ну, голубчик! Волшебники в сказках! Я же просто магик. С ученой степенью правда, так что не совсем простой магик, но все таки не волшебник.

Магик?! У меня от удивления челюсть отпала! Меня лечит аж сам магик?!

– Простите, господин магик. Ваше высоко благородие… – От волнения совершенно позабыл как требуется обращаться к этим высокопоставленным господам. – Но, но на всю Россию же вас всего тыща?!

Голос дал петуха и я умолк, то бледнея, то полыхая жаром от избытка чувств.

– Сейчас, имеющих потенциал, больше, инициированных да, чуть меньше тысячи. – Профессор достал платочек и принялся вытирать руки. – Вот и вы, голубчик, обладатель потенциала. Сможете ли пройти инициацию мне не ведомо, но ваши занятия с моими аспирантами, направлены в эту сторону. Так что учиться и учиться, с особым рвением и пониманием, что стоит на кону.

– Вы из-за этого взялись возиться с моими протезами?

– Вот еще! – Профессор рассмеялся. – Это, молодой человек, моя основная специальность! Надеюсь, с вашей помощью, сумею вписать свое имя в скрижали! Так-с вот! Вы, Игорь Викторович, первый обладатель эндопротеза на ядерном питании с прямым суггестивным управлением!

– Семен Лазаревич! Я ведь не ученый, скажите русским языком!

– Эх, молодой человек. Вам однозначно требуется учиться! Карьера военного для вас закрыта, это понятно, но в вас есть потенциал!

Семен Лазаревич принялся бродить по палате, что-то тихо бормоча под нос. Потом остановился и принялся меня рассматривать, как будто впервые увидел.

– Попытаться можно, главное, правильная презентация.

Чему-то улыбнувшись, профессор отправился по своим делам, а я со вздохом подсел к окну. Тут же, с тихим урчанием, явился его величество кот.

– Держи, ненасытный! – Просунул ему сосиску. – Вот съеду с квартиры, кто тебя такого кормить станет?

На меня глянули желтые глаза с выражением вселенской скорби по моим умственным способностям. Умяв сосиску, рыжий завалился на спину, подставляя мне участок над переносицей для почесывания. Под моими пальцами завелся моторчик и весь подоконник задрожал в унисон с наглым, рыжим, шерстяным наглецом.

глава четвертая

Семен Лазаревич заявился с обходом в неурочное время. Вокруг него и еще одного важного господина, роились люди в белых халатах. Аспирантки с аспирантами понятно, но кто вон те угрюмые здоровяки? Новые санитары? Тогда кто этот важный? Ведь наверняка не пациент, зачем тогда столько дюжих санитаров? Профессор что-то рассказывал важному господину, а мне в глаза бросились начищенные до зеркального состояния сапоги… Аж пот пробил, подбросило на постели и стоило огромных усилий не заорать!

– Une telle réaction est-elle normale? Je pense que votre patient est en colère. ( Подобная реакция нормальна? Мне кажется ваш пациент не в себе. (Говорит на французском.) – Важный господин с удивлением покосился на меня. – Est-ce qu'on reporte le spectacle pour un moment plus approprié? (Отложим показ для более подходящего времени? (Говорит на французском.)

Черт! Я своим испугом, да, да, испугом, себе врать не надо, похоже сильно Семену Лазаревичу подкузьмил. Надо попытаться спасти положение, если еще не поздно.

– Excusez-moi, messieurs! Vous ne m'avez pas trouvé au bon moment, et vos bottes, Monsieur. Ils me poursuivent dans des cauchemars. (Прошу прощения, господа! Вы застали меня не в самое удачное время, да еще ваши сапоги, господин. Меня до сих пор в кошмарах они преследуют. (Говорит на французском.) – Встал, оправил пижаму и представился. – Igor Viktorovich Kagan, le deuxième cent du cinquième corps cosaque du don. Je suis en convalescence à l'occasion d'une blessure! (Игорь Викторович Каган, хорунжий второй сотни пятого Донского казачьего корпуса. Нахожусь на излечении по случаю ранения! (Говорит на французском.)

– Semyon Lazarevic, Sie haben nicht gewarnt, dass er Französisch spricht. (Семен Лазаревич, вы не предупредили, что он говорит на французском. (Говорит на немецком.) – Господин с улыбкой глянул на профессора. – Фельдмана ко мне. Так значит ты казачок из пятого донского?

– Das stimmt, Herr! (Так точно, господин! (Говорит на немецком.) – Я застыл во фрунт. – Semyon Lazarevich etiam anglicam et hispanicam docet. (Семен Лазаревич учит еще английскому и испанскому языкам. (Говорит на латыни.)

– Ишь ты каков! На латыни еще говоришь! Чего тогда сапог моих испугался? – Важный господин присел на принесенный стул. – Давай, рассказывай. Да не тянись, в больнице все таки.

– Вы, ваше благородие, не обижайтесь. Очень уж мне подобные сапоги в память врезались. На набережной господин один вот в точно таких же сапогах были. Я в них как в зеркале тогда метателя увидел, до сих пор отсутствующие нога и рука ноют, стоит вспомнить. Зачем на него прыгнул, сам не пойму, теперь вот здесь приходится обитать. – Меня аж передернуло от воспоминаний. – Так что, неосознанная ассоциация на зрительный триггер, постепенно справляюсь, но пока так.

В палату протиснулся военный в белом халате.

– Вызывали, Ваше Величество?

Меня как обухом по голове стукнули, царь!!! Твою же мать! Мне ведь по уставу положено его Величество в м… лицо знать! Вот это залет… Вытянулся в струнку и стою, только глаза почему-то на лоб лезут.

– Так значит особой сотни казак был? Погиб, взорвавшись вместе с бомбистом? Так, я тебя спрашиваю? – Царь, хоть и сидел на шатком стуле, казалось навис над военным. – Все пиписками с Семеновым меряетесь? Так вот, передай дружку своему, Петру Анисимовичу, мое вами обоими неудовольствие! Свободен!

Отчитав военного, звания я так и не разобрал под халатом, Алексей Николаевич Романов, наш государь всея Руси, повернулся к Семену Лазаревичу.

– Порадовал ты меня, Семен Лазаревич! Я уж извелся весь, годовщина уж, а я даже свечку за спасение не знал кому поставить. Работу оценил, одобряю. Грант на кафедру твою выделю, личный. – Царь глянул на меня и рассмеялся. – Вольно, казачок! Вольно! Отдышись! Подумай, чем я могу тебе помочь? Не в благодарность, с этим я сам разберусь, о чем мечтаешь скажи, вдруг помогу?

– Ваше Величество. Ему бы в магинститут. – Семен Лазаревич склонился к уху царя. – Я вторую тему не стал афишировать, но кажется нащупал дорожку к развитию дара до инициации.

– Для этого ты его языкам учишь? – Тихо спросил Алексей Николаевич.

– Не только этому. Там сложная зависимость и требуются исследования…

– Понял. Ладно, пиши заявку на финансирование в спец канцелярию. – Царь сердито глянул на профессора. – Все время забываю, что тебе палец в рот не клади, без руки останешься! Все, казачок, выздоравливай! С сентября на учебу, смотри не опозорь донцов!

Делегация удалилась, а я потом еще несколько минут наблюдал как разъезжаются авто с больничной территории. Мысли разбегались по черепу, совершенно не желая быть пойманными и обдуманными. Царь! Я видел царя!!! Да что там, я получается царя спас!!! Тут же навалились сомнения, может то и не царь был, просто в таких же сапогах? Настроение скакало от эйфории до обиды, царь сказал ласковое слово, и все?! Внутри все бурлило, хотелось что-то этакое сотворить, сочинить или взорвать, не знаю!

– Так-с, Игорь Викторович! – В палату ворвался профессор. – У нас с вами три месяца! Готовы?

– К чему? Вы же вроде закончили с протезами?

– Причем здесь протезы? – Семена Лазаревича распирало. – Нам дали добро на другую тему! Будем из вас делать магика!

– Магика?! Из меня?! – У меня чуть глаза на лоб не вылезли. – Как?!

– Успокойтесь, Игорь Викторович. Операций для этого не понадобится. – Профессор как-то неуверенно глянул на меня. – Вы же не откажете мне в помощи?

– Я вроде и так помогаю?

– Видите ли, Игорь Викторович. Я бы хотел показать вас на защите, диссертацию без практического материала не принято, но я понимаю как вам это…

– От меня что будет требоваться? Я бы не хотел чтобы на меня потом на улице тыкали, смотрите, экспонат идет!

– За это не волнуйтесь! На лице у вас маска будет, а остальное у вас как у всех, разве что протезы. Так я могу на вас рассчитывать?

Через две недели я понял, как опрометчиво согласился. В огромном зале университета, где амфитеатром спускались к центру места для зрителей, мне пришлось стоять совершенно голым целый день. Ладно если бы там были одни старики профессора! Чуть не сотня молодых девиц пялились на меня во все глаза! Да у меня маска эта дурацкая чуть не вспыхнула, так я от стыда горел! Семен же Лазаревич заливался соловьем, совершенно не обращая внимания на мое состояние.

– Прошу обратить внимание на соединительный контур! Именно в нем происходит совмещение нервного волокна и иннервационного электрода! Живая ткань здесь заканчивается, образуя мозолистое тело, далее мы видим сам протез.

Профессор бубнил и бубнил, вгоняя меня в ступор. Когда он вдруг начал развинчивать протез, я чуть не упал от неожиданности. Этот бессердечный вивисектор, чуть не забыл кто это вообще такие, вынул внутреннюю начинку и разложил ее на столе, а потом еще и ногу разобрал! Так что дальше я слушал, сидя на твердой табуретке, неприятно впивающейся в мой голый и тощий зад.

– Господа! В этой работе мне удалось сделать неожиданное открытие! – Профессор сделал театральную паузу, обвел аудиторию гордым взглядом и произнес в тишине. – Я понял как появились магики!!!

Минут через пять, когда шум чуть утих и можно было разобрать отдельные голоса, он поднял руку, призывая к тишине.

– По профессиональной привычке вести журнал наблюдений с учетом всех факторов, я начал измерять энергетический фон пациента с момента поступления. – Семен Лазаревич снова взял паузу и отпил из стакана. – Так вот! Месяц никаких изменений фона не происходило! Однако, после установки протезов, фон начал неуклонно расти!

Дальше я снова ничего не разобрал, потому что начался такой гвалт, что уши заложило. Старички профессора в голос спорили друг с другом, перекрикивали даже молодых студентов! Накричавшись, все снова обратили внимание на Семена Лазаревича.

– Мной выдвинута теория о воздействии структурированного радио-нуклеинового излучения на костный мозг. Это теория! – Профессор даже повысил голос, пытаясь перекрыть разговоры. – Из-за потери левой бедренной и плечевой кости, пациент остался с половинной способностью восстанавливать клетки крови. Я принял решение и с блеском, подчеркну это особо, выполнил сложнейшее вмешательство и разместил костный мозг непосредственно в протезе! Новейший ядерный реактор, тут надо отдать должное институту прикладных исследований и лично академику Сильвестрову, возможно и дал ту реакцию, которая привела к появлению в организме пациента повышенного энергетического фона! Причем организм пациента стабильно вырабатывает его в настоящий момент и без участия реактора!

Старички словно с ума посходили, меня принялись не просто разглядывать, меня принялись щупать и тискать! Причем теплые и прохладные, тонкие и пухленькие женские ручки интересовались, по моему, не протезами… Я уже на одной ноге был готов бежать подальше, когда все опомнились и отогнали наглых девиц. Правда, меня тут же обступили седые старцы, но они, Слава Богу, интересовались другими органами. Пришлось вынести осмотр и ощупывание, кто-то принес несколько приборов и даже собирались взять несколько анализов! Семен Лазаревич был в восторге! Он упивался моментом, дирижировал происходящим как оркестром и вообще ощущал себя всемогущим творцом в окружении ангелов.

Вечером, когда я обессиленно сидел в кресле кабинета профессора, он похлопал меня по плечу и даже плеснул мне коньяка в пузатый бокал.

– Давайте выпьем, Игорь Викторович! Сегодня был великий день! – Он глотнул из бокала. – Теперь ни один противник нам не страшен, я выбил у них все козыри! Да что там! Дай Бог, вы сумеете стать магиком, тогда звание академика, да что там! Президента академии!

– Семен Лазаревич, а мне что дальше делать? Я даже не знаю где этот институт, да и экзамены… Мне ведь даже пойти на них не в чем! – Осмотрел свою пижаму, которую уже год ношу. – Дальше участка я в этом никуда не доберусь.

– Это все ерунда. – Профессор поморщился, оглядев меня. – Проведем как статью расходов на проезд. Вы только подумайте, академия наук!!!

глава пятая

Было непривычно чувствовать себя гражданским человеком. Всю сознательную жизнь я ходил в форме. С десяти лет в кадетском казачьем корпусе, потом учебная сотня, затем войска, война… Два ордена с медалью лежали в чемоданчике, между рубашками и другим бельем, да выписка о ранении и инвалидности, все что осталось от моей прежней жизни и мечтаний. Где теперь тот молодой казак, что мечтал о славе, о подвигах на поле брани, о молодых румяных казачках… После долгих раздумий все таки отписал маме, мол жив, здоров, направили учиться, так что все со мной хорошо. Наврал аж самому стыдно стало, но думаю это лучше будет, чем без вести пропасть… Возвернуться на побывку не решился, хотя и время было, и билет Семен Лазаревич предлагал, но… Не хочу! Нечего на Дону инвалиду появляться, еще жалеть начнет мама… Лучше уж так, весточку отписал и хватит.

Локомотив парил, излучая мощь реактора, я нашел свой вагон и прошел в купе. Интересно тут как! До этого все армейскими эшелонами доводилось, с десятком в товарном, да чтобы броня рядом была, а тут! Диван мягкий, столик, чай подают!

Состав шел до Ревеля, где и находился этот институт, точнее до заново отстроенного города. Старый Ревель, как и база балтийского флота, был уничтожен ядерной бомбардировкой в Отечественную. Немцы думали что мы от такой мощи бомбы дрогнем и сдадимся, а в ответ… Половина Европы теперь гнилые ядерные болота. Вокруг Балтики тоже теперь не лучшие места, но Россия большая, а вот Европе пришлось полной ложкой хлебнуть за свою подлость. Из-за этих самых болот и появились, говорят, магики. Вроде как те, кто рядом служили, от радиации пострадали. Многие умерли, а некоторые получили способности сопротивляться излучению. Вот из них вроде как магики и получаются. Так что новый Ревель город магиков, хотя их и всего тысяча. Ладно, чего гадать, приеду, узнаю.

В вагон вошел офицер и я вскочил по привычке, вытянулся, потянулся честь отдать, но увидел недоуменный взгляд офицера и покраснел.

– Из унтеров? Уволены или как? – Поручик поставил чемодан и повесил шинель на крючок. – Давно из войск?

– Хорунжий пятого Донского, в отпуске по ранению, год уже.

– Из казаков значит? Давайте знакомиться, поручик Власов. Вы до Ревеля или раньше сойдете? – Офицер быстро устроился на диване и нажал кнопочку звонка. – Вы как к чаю относитесь?

Появившийся проводник учтиво выслушал заказ и исчез, прикрыв дверь купе.

– Да я впервые в таком вагоне, не знаю что за чай тут подают, вдруг не понравится. – Не говорить же офицеру, что денег у меня всего ничего, а ехать еще сутки.

– Вы не переживайте, все это в стоимость билета входит. Завтрак, обед и чай с булочками, так что не потратитесь.

Я аж покраснел, вот же! На билете вон написано, с питанием!

Поручик улыбнулся и расстегнул пуговицы рубашки, сняв галстук.

– Простите что интересуюсь, вы по какой надобности в Ревель? Я ведь из пограничной стражи, служу в городе, так что могу подсказать, если что. Городок там маленький, можно сказать военный, все на виду. Если к кому в гости, то и подвезти могу.

Поручик говорил с улыбкой, но я прямо кожей чувствовал холодный, профессиональный интерес.

– Учиться направили, в институт.

– О! Так вы возможно будущий магик! Такому знакомству очень рад!

Дверь купе с тихим шелестом открылась и на столик опустился поднос с чаем и булочками. Запах выпечки вызвал обильную слюну и я не удержался, взял горячую сдобу с корицей. Вот интересно, они прям в поезде их пекут или на какой-то на станции? Какая вкуснятина!

– Теперь можно и до обеда дожить! – Поручик отставил пустой стакан в металлическом подстаканнике. – Мне часто приходится на этом поезде путешествовать. Когда по службе, когда в отпуск, так что распорядок вызубрил наизусть. Пройдем узловую и можно отправляться в ресторан, как раз время к обеду будет.

Наш вагон состоял из двухместных купе, причем везде были одни мужчины. Я даже подумал, что женщины почему-то не ездят в поездах, но по пути в ресторан попалось несколько вагонов чисто женских, там и проводниками были женщины! Поезд мягко покачивался, в окнах пролетали лесные пейзажи, изредка сменяясь смесью кустов и редких сосен. Поручик не надоедал расспросами, предпочитая разговор чтению книги, я же перебирал в голове инструкции, выданные профессором. Вроде ничего сложного, взять извозчика до приемной института, сдать документы, потом отправиться в гостиницу и уже там ожидать известий. За вестями придется наведываться лично, зачисление в момент не проходит, так что не известно сколько мне придется ждать. Мысленно пересчитал финансы, три рубля наличными, еще двадцать чеком, это деньги подотчетные. Еще орденские можно получить, мне за год девять рублей положено, рубль за медаль, три за первого и пять за второго Георгия. Интересно, сколько за гостиницу сдерут?

Утром, умывшись и побрившись прямо в купе, оказалось за маленькой дверкой справа не второй гардероб, а небольшой умывальник, позавтракал в ресторане и оказалось пора собираться. Поезд прибывал в Ревель.

Извозом тут занимались не извозчики, а водители мобилей, что меня несколько выбило из колеи. Поручик только усмехался в свои тонкие усики, наблюдая мой ошалелый вид.

– Игорь Викторович! Позвольте подвезти вас! – Он махнул рукой в сторону зеленого, приземистого мобиля. – Мне в комендатуру, а это как раз по дороге к институту. Вам же в ректорат?

– Мне документы сдать, для поступления. – Я с сомнением покосился на военный мобиль. – Не уверен что это ректорат.

– Туда, туда! Садитесь!

Молодой солдатик выскочил и открыл дверцу без стекол, приглашая нас занять места. Ладно, даже если он меня в комендатуру отвезет, ничего страшного. Сдам документы не сейчас, а чуть позже! Однако мобиль высадил меня у дверей серого здания, на фронтоне которого сияла буквами надпись «Магический Институт».

– Удачи вам, Игорь Викторович! Буду рад продолжить знакомство!

Я пожал протянутую руку, удивляясь такому панибратству офицера. Ему ведь всего пара званий осталась до дворянства! Пусть личного, но глядишь дослужится до есаула, точнее до майора, будет наследное. Казакам дворянство как зайцу пятая нога, у нас и звания свои, и честь своя! Разве только атаман Всевеликого Войска Донского граф, но это скорее для политики, ему же с генералами ручкаться. О чем я думаю?! Надо документы сдавать, да с гостиницей разбираться, а я тут о дворянстве! Толкнул дверь и остолбенел, закрыто? Перевел дух, глянул внимательно и сплюнул с досады, дверь на себя открывается! Потянул, выдохнул и прошел во внутрь.

Документы приняли под роспись, вручили книжечку с расписанием экзаменов, где стояли мои инициалы, число и время начала проверки, потом отправили в кабинет под номером восемь.

– Молодой человек, без отметки из этого кабинета, вас к экзаменам не допустят, не ждите!

Странно, зачем документы тогда приняли? Минут двадцать искал этот самый кабинет, пока не догадался спросить у прохожего, какого-то старичка. Тот хмыкнул и показал на лестницу вниз. В подвал что ли? Кабинет и правда оказался там, единственный во всем длинном коридоре. У меня забрали книжечку, заставили раздеться до белья и отправили за раздвижную стальную дверь.

– Как лампочка загорится, можете выходить.

Через пару минут я уже одевался, недоумевая, что это было. Если проверяли на туберкулез, то зачем штаны снимать было? Странные тут порядки. Мне вернули книжечку, где под моим именем и фамилией появились цифры.

– Что они значат, не подскажете?

Мужчина в синем халате равнодушно кивнул на какую-то таблицу на стене. Другой покачал головой и приветливо сказал.

– Это ваш рейтинг силы. Не беспокойтесь, для поступления как раз хватает.

Рейтинг? Семен Лазаревич ничего такого не говорил. Однако раз хватает, то голову забивать не буду, надо гостиницу искать.

глава шестая

Первым экзаменом шел русский язык. Благо меня аспиранты натаскали, уже не с такими ошибками пишу, но все равно тревожно было, вдруг не примут? Однако в книжечке поставили три бала, значит удовлетворительно, не совсем тупой выходит! Пока ожидал результат, мало интересовался кто рядом. За то, получив книжечку обратно, огляделся и чуть не окосел. Вокруг ходило столько красивых девушек, что в пору было впасть в ступор! Блондинки, брюнетки, рыженькие, а ноги!!! Да что там ноги! В такой жар бросило, что решил выбраться на свежий воздух, остыть. Мелкий дождик бросил в лицо морось брызг и пропал, уступив место солнцу, но мне хватило. Успокоившись, понял что на меня эти девушки внимания не обращали, были заняты своими переживаниями. С одной стороны хорошо, но вроде и обидно. Ладно, сначала экзамен, потом буду с девушками знакомиться.

Через неделю все экзамены закончились, неудовлетворительно нигде не получил и с легким сердцем направился в холл, где вывесили списки поступивших. Моя фамилия оказалась за чертой поступивших, правда с припиской «собеседование с ректором». Выходит я один экзамен пропустил? Вот черт! Надо скорее к этому самому ректору бежать!

После нескольких попыток найти самостоятельно, прибег к испытанному варианту, спросил. Мужчина с волевым лицом и отлично поставленным голосом перехватил какого-то парня и поручил отвести меня по назначению. Тот скривился, но ничего не сказал, только подхватил меня под руку и потащил по коридорам и переходам. Оказавшись перед приемной, чуть отдышался и вошел. Там сидела женщина и что-то писала.

– Простите, что, уже никого? Я не знал что еще собеседование должно быть, могу я сейчас его сдать?

– Кого сдать? – Женщина сняла очки, потом снова их одела и протянула руку за книжечкой. – Каган, значит? Подождите, я сообщу Руслану Иогановичу.

Женщина подняла трубку телефона, нажала кнопочку на основании и тихо проговорила.

– Каган на собеседование. Да, в приемной. Хорошо.

Телефонная трубка мягко опустилась на основание и на меня взглянули внимательные глаза.

– Молодой человек, вас примут через сорок минут.

Я осмотрелся, заметил стулья у стены. Взглядом указал на них, женщина кивнула и я устроился в уголке. Прикрыл глаза, постаравшись успокоиться, казак спит, служба идет! Перед глазами проявилось несколько смутных образов, вот еще напасть на мою голову! Мало мне всяких дымок наяву, так еще и с закрытыми глазами что-то мерещится! Показалось, что где-то впереди, вроде там где стена и дверь кабинета, мерцает тонкая пленка. Даже как искорки по ней пробегают! Это точно от нервов! Кто только выдумал эти гостиницы! Два с полтиной за номер! Через пару дней деньги, что Семен Лазаревич дал, кончатся, а я до сих пор не знаю что дальше делать? Профессор сказал что все на месте решится и дальше институт будет с жильем разбираться. Ему хорошо говорить, а вдруг не поступлю? Где деньги на билет и проживание брать? Наградные тратить?

– Проходите. – Женщина указала на дверь в кабинет. – Ректора зовут Руслан Иоганович Коробко. Не забудьте поздороваться.

Вошел в кабинет и слегка оробел, но тут же взял себя в руки. Ректор выглядел настоящим генералом! Усы, мощная фигура, гордая посадка головы и взгляд! Отчеканил три шага строевым и гаркнул.

– Хорунжий Каган на собеседование прибыл! Здравия желаю, господин ректор!

Ректор из строгого генерала вдруг превратился в смешливого старичка и прыснул тонким, визгливым смехом.

– Прибыл! Ох, повеселил казачок! Садись, давай поговорим, чего тебя к нам занесло. – Он указал на стул напротив. – Экзамены провалил, да-с. Однако бумаги твои… Рассказывай, с чего это сам Преображенский за тебя просит?

– Семен Лазаревич? Так он это, протезы мне ставил. Потом сказал что у меня способности появились.

– Протезы? Зубов что ли? – Ректор вдруг округлил глаза и выдохнул. – Да не может быть! Значит вы тот самый его пациент! Однако! Но, но как с учебой? Да и инициация…

Старичок погрузился в размышления и даже принялся что-то писать, нервно покусывая вечную ручку. Минут через десять он покачал головой и перечеркнул написанное, вскочил и нервно прошелся.

– Значит так, молодой человек! Скидок на вашу немощь не дам!

Меня от его слов подбросило со стула, захотелось рявкнуть на этого… Показал бы я ему немощь, будь мы на поле боя! Сквозь стиснутые зубы прохрипел.

– Премного благодарен, ваше благородие, не нуждаюсь! – С пару секунд сверлил его взглядом и выдохнул. – Разрешите идти?

– Экий ты горячий! Сядь служивый, выслушай спокойно. – Ректор усмехнулся и принялся вещать. – Наше заведение выпускает лучших! Элиту магиков! Здесь не место лентяям и мажорам, я требую от студентов только отличных показателей и глубочайших знаний! Так вот, тебе придется догонять остальных по совершенно не профильным предметам. Не вижу какую гимназию вы окончили, но уровень так себе.

– Казачий кадетский корпус для рядового состава.

– Позвольте, но это начальная школа! Где вы учились дальше?

– Мне аспиранты Семена Лазаревича лекции читали все лето.

– Все лето?! Лекции?! – Старичок смотрел на меня округлившимися глазами. – Кхм. Тогда ладно, дам вам шанс. После первого курса сдадите экзамены заново и я требую чтобы оценок ниже отлично не было! Все понятно?

– Так точно, ваше высоко благородие! – Я вскочил, очень уж старичок снова генерала напоминал.

– Ну, раз так точно, то иди студент, учись! – Он нажал кнопочку на основании телефона. – Машенька! Кагана в первую группу запишите, пусть оформляют.

Вечером устроился на своей бесплатной койке и вздохнул свободней, не пришлось наградные тратить. Теперь жизнь снова как в сотне пойдет, накормят, спать уложат, красота! Еще бы с девчонкой какой-нибудь познакомиться…

глава седьмая

После первых суматошных недель, когда все новое и неизвестное, жизнь потекла равномерно. Лекции, практические работы, писанина и множество учебников, стоящих стопками в моей комнате. Комнаты студентов были на одного, кому-то они покажутся маленькими, но для меня это было верхом комфорта, я еще и не такие слова выучил. Еще бы, десять лет жить в казарме с несколькими десятками таких же как и ты, неугомонных парней! Когда личное у тебя только броня с вооружением, все остальное, даже нижнее белье, может после прачечной достаться другому. Вру! Парадный мундир в каптерке подписан моей фамилией! Правда я его только на награждение и надевал…

В общем, все было отлично, еды вдоволь, по ночам тревоги не объявляли, на спортивном городке до седьмого пота не гоняли. По привычке, да и вспомнил пожелания профессора, начал бегать по утрам и вечером гири кидать, надо форму возвращать, а то совсем худой и немощный. Красота!!!

Тревожный звоночек прозвенел в конце сентября, пошли первые зачеты. Сразу вспомнился ректор и радужное настроение пропало, мне ведь еще программу гимназии пересдавать! Книг в комнатке прибавилось, благо в библиотеке нашлись учебники по всем предметам. Придется напрячься, не хочется лишиться такого уютного места.

Свободное время катастрофически сократилось, я даже подумывал прекратить вечерние занятия с гирями, ведь в программе занятий появились новые предметы, гимнастика и фехтование. Мне было стыдно перед преподавателем, я казак, не сумел выполнить упражнения! Где-то сил не хватило, где-то координации, так что бросать тренировки тоже нельзя. Сократил время сна, но и от этого варианта пришлось отказаться, не выспишься, внимания на лекциях не хватает. Значит просить соседей лекции переписывать и учить, а это снова время! Благо парни нормальные, с пониманием относятся, и конспектами делятся и подскажут, если что. В конце концов решил попробовать метод, который нам, молодым казачкам, вбивал в голову сотник Емельянов. Он это называл горячий и холодный взгляд. В бою ведь как, ярость нужна, чтобы жар по жилам и огонь в глазах, но в тоже время следить надо как броня идет, куда рельеф наклонен. Следить за маневром сотни, за противником, вдруг он что придумал… Когда получаться стало, первую медаль и получил, заметил турецкий танк, что нам во фланг заходил…

Глянул на учебники, вздохнул и попытался настроиться. Горячим взглядом охватил книгу, Толстой «Война и мир». Вот уж точно Толстой, такие толстенные книги написал! Читаю, вроде все понятно, значит теперь холодный взгляд, на алгебру. Через половину часа держал обе книги перед собой на столе, глаза расфокусировались, а меня как будто выдернуло из тела вверх. Смотрю, наблюдаю, мыслей ни одной, прямо вселенская пустота! Вдруг заметил что левой рукой что-то пишу! Ухнул вниз, сквозь жар сражений и музыку небесных сфер математики. Рухнул так, что перед глазами как живые стали герои романа, они с жаром говорили, смеялись и дрались на дуэлях, я как будто прожил жизнь рядом с ними, ощутил каково это, когда благородство в душе требует возвышенного подвига. Вечный поиск предназначения и смысла… В ту же секунду открылась гармония математических формул, стройное описание мира, где все на своем месте и звучит как прекрасное сочинение величественной музыки…

Боль ворвалась и заставила рухнуть со стула на пол. Голова распухла, пульсировала так, что я охватил ее руками, боясь не удержать ее от взрыва. Целый час я провалялся на полу, страдая от жуткой боли, не имея сил пошевелиться. С трудом, преодолевая тошноту, добрался до графина с водой и выпил его почти весь. Кошмар! Каким же идиотом надо быть, чтобы решиться на такое. Сколько времени потерял, экспериментатор х…!!!

Взгляд упал на роман, а ведь все равно придется читать, в программе он есть. На чем я там остановился? Начал листать, перед мысленным взором снова понеслись картины событий. Перевернул последний лист, вздохнул, горькое чувство прощания со ставшими близкими героями привело в уныние. Надо найти другие произведения Толстого, очень уж он по настоящему пишет… Отскочил от стола и затряс головой, это что такое? Я весь роман прочел? Открыл наугад один из томов. Точно, знакомое место… Наташа блистает на балу, гремит музыка, счастье переполняет… Голова снова начала болеть и я захлопнул книгу. Это сколько времени я за ней провел? Только-только вечереет, значит всего три или четыре часа? Тогда что там с учебником по алгебре? Я ведь еще и писать пытался, да еще левой рукой! С точными науками оказалось чуть хуже, но половину тем в учебнике я теперь понимал достаточно свободно. Что я там писал? Навалилась слабость, усталость гнула к полу, ноги и руки дрожали, а желудок обвил позвоночник и вроде даже пытался его перегрызть! Ко всему еще добавилась ноющая головная боль, тупая и давящая. Что-нибудь съесть! Голод сводил с ума, хоть кожу с ботинок жуй! Выскочил за дверь и рванул в столовую. Жрать!!!

На повторный опыт решился только через неделю, запасся пирожками и компотом, хотя комендант и запрещал еду в общежитие таскать. На этот раз была химия и Некрасов. Что сказать, природу я и до этого любил, а моли и кислоты с щелочами заняли свое место в описании мира. Голова болела, но еда и вкусный компот принесли облегчение, не пришлось бежать в столовую и клянчить ужин раньше времени. До зимней сессии я таким образом восполнил пробелы из гимназического курса и даже пристрастился к чтению. В библиотеке было много авторов и каждый был по своему интересен, только беллетристику с ужасами я больше не брал, мне своих кошмаров хватает! Сдал сессию на удивление легко, только гимнастика с фехтованием лишь зачет, без похвал. Да и предметы были знакомые, мы как будто школьную программу повторяли, может лишь чуть глубже.

Незаметно опустел институт, оказывается после сессии каникулы! Студенты рванули по домам на целых две недели, я принялся искать чем себя занять. Месить грязь на спортивном городке? Я и так на нем два раза в день, да и местная погода бесит просто! С утра снег может пойти, а вечером дождь! Температура скачет через ноль, как заяц по лесу, не знаешь зонт брать или валенки одевать! В крытый зал для фехтования что ли заглянуть? Еще в библиотеку зайду, может местный хранитель что интересного посоветует.

В зале, оказывается, шло занятие! Я со своими экспериментами совсем упустил из виду, что в институте есть кружки по интересам! Один такой, фехтовальный, я и увидел. В отличие от нас, первокурсников, тут вовсю использовали шпаги и рапиры. Нам пока только палки тяжеленные давали, все растягивались, да позиции разные учили!

– Кто это у нас? Каган! Не ожидал вас здесь встретить! – Инструктор, хмурый дядька с тонкой талией и плечами в два раза меня шире, остановился напротив. – Заходите, раз пришли. Переодевайтесь и можете занять свободный угол, без разминки даже слушать не стану.

Блин! Ну, и что делать? Если свалю, то точно не видать мне хороших оценок, да и дело-то по мне! Это же в крови у меня, оружием сечь да рубить! Пойду переодеваться. Вообще в институте все по уму устроено! В раздевалках всегда свежая спортивная форма, чистая и отглаженная. Все курсанты, точнее студенты, от этого на занятиях опрятные и форму смятую в мешке не таскают. Переоделся и отправился разминаться. Разогрелся до пота и принялся отрабатывать позиции перед зеркалами.

– Не пойму, вы же правша, а левая позиция у вас лучше. – Инструктор, Алексей Иванович Гришин, незаметно оказался совсем рядом. – Начнем с пройденного. Берите дубинку.

Взял привычным хватом и попытался стать в позицию. По виду инструктора понял, что опять что-то сделал не так.

– Юноша, вот объясните мне, почему вы используете такой хват? Каким образом вы собираетесь наносить укол?

Колоть? Вот черт, правда ведь, шпагой колоть надо, это не шашка и не тесак в двести килограмм. Пришлось вспоминать, что до этого нам показывали и пытаться исправить.

– Остановитесь. Видимо придется по другому объяснять.

Инструктор подозвал юношу в белой защитной экипировке и показал на меня.

– Василий, возьмите дубинку и проведите несколько схваток. Упор на встречный укол, все понятно?

– Господин инструктор! Мне как действовать? – Я смотрел на дядьку, не понимая как мне быть. Фехтовальщик из меня никакой, так что делать?

– Вам? Как умеете. – Инструктор хлопнул в ладоши. – Гарде!

Ладно, как умеем, значит как умеем. Развернулся в привычную стойку грудью, ноги рядом, чуть согнуты, так легче броню в сторону кинуть, если уклониться надо. Кончик палки опустился на уровень колен, блин, я ведь без брони ниже, надо перестраиваться! Пока искал баланс, парень точнехонько ткнул мне в солнышко! Скрутило, тело согнуло, но к такому я привычен, выдохнул через боль и шагнул вперед. От ярости сразу в боевой настрой вошел, жар волной прокатился по телу, глаза вспыхнули, а сознание принялось холодно оценивать противника. Он быстрее и удар у него на большую длину, значит сократить дистанцию! Для уколов не останется места, перехватываем оружие обратным хватом. В голове пошел отсчитывать камертон, настраивая на схватку в моем ритме и темпе. Первый шаг и зазвучала музыка боя, каждый из нас пытался навязать свой танец, но я был готов и закружил противника в своей партии… Добивать оружием неудобно, броня потеряет скорость, лучше наступить на поверженного врага, лишая его шанса встать и вперед, руби, режь, круши врагов!!!

– Отставить!!! – Громом прокатился голос инструктора, останавливая бой. – Назад, мать твою! Отставить!!!

Вывалился из боевого состояния, тело потряхивает от неиспользованного адреналина, пальцы до бела сжаты на рукояти оружия. Пытаюсь отдышаться, но чую придется гири потаскать, а то до вечера трясти будет. Глянул на бледное лицо инструктора и тут только вспомнил, что у нас должен был быть учебный поединок! Вздрогнул и оглянулся, где этот Вася? Увидел стонущего парня на полу и подскочил, сильно покалечил?

– А!!! Уйди! Уберите его! – Маска парня валялась в стороне, на лбу набухал шишак. – Оставь меня в покое!

– Каган! – Голос инструктора не сулил ничего хорошего.

Вскочил и шагнул к инструктору, положив дубинку на сгиб локтя, как требует устав.

– Я, господин инструктор! – Застыл выпятив грудь и не сводя глаз со лба начальства.

– Звание и род войск. – Шипящим голосом выдал инструктор, сузив глаза.

– Хорунжий второй сотни пятого Донского корпуса, ваше благородие! – Рявкнул и застыл, выпятив грудь и глаза.

– Твою мать… – Инструктор потер висок, морщась и кривясь. – Какого… Вольно. Сынок, надо было сразу сказать, не доводя до этого. Пойдем.

Он подхватил меня под локоть, крикнув остальным продолжать занятия. В инструкторской он указал на один стул, сам занял другой.

– В боях доводилось участвовать? – Инструктор поставил чайник на спиртовку.

– Три года на войне, как из кадетов вышел.

– Вот значит как. Боевому трансу там научился? – Насыпав заварку, залил ее кипятком и накрыл полотенцем. – Не стесняйся, все ты правильно делал. Это я виноват, не разглядел. Движешься ты только странновато, как будто ранение в ногу было, но это ведь не так? Подвижность суставов не ограничена. Ладно, не об этом хотел поговорить. Ты как, чай покрепче?

Дядька разлил чай по стаканам в подстаканниках и подвинул мне один.

– Пока будешь тренироваться, в транс не входи, надо навыки закрепить.

– Извините, а транс это что? Боевой настрой?

– Да. Остальным я через пару лет только намекаю на подобное, с тобой придется по другому. До этого в броне и с тяжелым клинком работал?

– Да, в экзоскелете. – Отпил крепкий горячий чай. – Там все больше на скорости надо.

– Понятно. Здесь у вас брони не будет, да и шпага так, для дуэлей в основном. Вы же будущие магики. Не будешь же ты в театр палаш тащить? Да и к костюму он не подходит, вещь слишком простецкая.

– Понимаю. – Снова отпил чай, тело потихоньку расслаблялось.

– Отпускает? Вот и хорошо. Видел ты гирями занимаешься, давай после них приходи в этот зал, как раз мышцы растянешь после нагрузок. Договорились?

– Спасибо. Думаете у меня получится?

– Да куда ты денешься! Главное регулярно тренироваться, а там и медведя научить можно!

глава восьмая

Хитрый смотритель библиотеки пожаловался, что у него из хорошей литературы только не переведенные книги. Сидеть у окна и пялиться на дождь? Пришлось брать на языке оригинала, да еще словари просить, все таки меня не долго учили и в основном разговорному языку, кроме латыни. Латынь и медицина как синонимы, я и такое теперь знаю, нет одного без другого. Так что биология, анатомия человека, да вообще все что с внутренностями существ связано, все требует латынь. Конечно, из рекомендованного на каникулы списка, оригиналов не было, в библиотеке хватало переведенных, но интересно же сравнить! Так что все две недели я провел с интересом и, надеюсь, пользой.

Студенты прибыли и вечером все собрались в столовой. Наша староста, столичная штучка, Николь, решила устроить вечер с танцами.

– Господа сокурсники, почему бы нам не завести традицию, собираться вечером после учебной недели! Предлагаю начать с этого момента!

Как не странно, но нас из столовой не погнали, разрешили сдвинуть столы и даже завести патефон. Откуда он взялся с пластинками? Девушек было всего семеро, на них аж двадцать два парня, так что девушки натанцевались до упаду. Я мирно сидел в уголке, не думая кого-нибудь пригласить. Куда мне! Вальсы и кадрили в сотне не проходили, там все больше тактику изучали…

Через неделю староста напомнила что вечером собираемся, я даже удивился, неужели серьезно решила сделать это традицией? Что бы не терять время, взял с собой томик Шекспира на английском, прихватив и словарь. Все таки иногда попадаются непонятные выражения. Пристроился опять в уголке и увлекся чтением.

– To be or not to be, that's the question? (Быть или не быть, вот в чем вопрос? (Говорит на английском.) – Мелодичный голос раздался над ухом. – Почему вы никого не приглашаете танцевать?

Вздрогнул от неожиданности, глянул вверх, надо мной склонилась наша староста! Заглянула мне через плечо в книгу! Тут вспомнил о правилах этикета, зря что ли преподают? Поднялся, легонько поклонился и задумался, а дальше что надо делать или говорить? Так, меня спрашивали про танцы.

– Простите, сударыня. Я совершенно не умею танцевать.

– Игорь, правильно? Мы учимся в одной группе, а значит знакомы. Вы помните как меня зовут?

Вот черт! Что староста помню, а как зовут…

– Николь, молодой человек! Запомните, меня зовут Николь! – Она рассмеялась хрустальным колокольчиком.

Точно! Она красивая, прямо небесная красота, вот и впал я в ступор, совсем потерялся.

– Так вот, Игорь. Знакомых девушек не называют сударынями, так вы можете их обидеть. – Она взяла меня под локоть, заставив шагнуть к ней ближе. – Вашу проблему начнем решать прямо сейчас.

Девушка повела меня в центр свободного пространства и принялась объяснять шаги вальса. Было чертовски приятно и столь же чертовски стыдно! Казалось на меня таращатся все, пальцами тыкают, ухмыляясь и потешаясь над неумехой. Бросил украдкой взгляд и увидел одобрительные взгляды, а некоторые даже завидовали!

– Николь! Я тоже плохо танцую! Давай ты и меня научишь!

Красивый статный парень приветливо улыбнулся нам и сделал умоляющее лицо.

– Вот еще! Тебе не танцевать надо учиться, а руки при себе держать! – Николь сказала это без злобы, так что парень не обиделся.

– Да они сами! Такую красоту они тоже увидеть желают, а глаз нет! Что прикажешь им делать?

С другого края площадки девичий голос посоветовал отправиться в музей, посмотреть скульптуры.

– Девушки! Так они же мраморные! Твердые и холодные!

Мы медленно кружились, отсчитывая ритм. Девушка стоически выносила мои попытки отдавить ей ноги и в конце даже похвалила.

– Не плохо, но все же одевайте бальные туфли. – Николь улыбнулась. – Если вы еще выучите красивые стихи и будете их декламировать в танце, отбоя от девушек у вас не будет.

– Спасибо, Николь. Вы слишком добры ко мне.

– Игорь! Вы в моей группе и я не желаю чтобы в памяти она у вас осталась мрачной! Эти три года должны стать лучшим временем в жизни каждого студента моей группы!

Девушка ускользнула по своим делам, а я остался в недоумении, зачем все таки она вытащила меня танцевать? Хотелось думать что я поразил ее в самое сердце, но что-то говорило о другом. В общем приятно и ладно, не будем морочить себе голову юношескими мечтаниями.

Появились совершенно новые предметы, которые прямо намекали на специфику института. Нам стали читать лекции о всяких леших, ведьмах, колдунах и нежити, так как их описывали в старинных книгах. Вместе с этим проводили практические занятия на странных машинках. По началу принял их за мишени на стене, набранные из карандашей. Своими острыми концами они смотрели на нас и по неволе хотелось отодвинуться. Вел занятия уже один раз виденный мужчина в синем халате. Тот самый, что не стал отвечать мне на вопрос. Занятия у него тоже особыми пояснениями не отличались.

– Значит так! Представляете что давите на круг перед вами, начали!

Как я надавлю, если до круга десять метров? Точно десять, на полу разметка есть. Представить могу, а надавить нет! От такого наплевательского отношения по жилам заструилась злость, захотелось не круг придавить, а этого хлыща!

– Не отвлекаться, концентрируйтесь на круге!

Ладно, черт с тобой! Направил свою злость на круг, представляя как вминаю его в стену. Ничего не произошло, только показалось что один из карандашей на самом краю покраснел. Если бы еще этот объяснил что-нибудь!

Плохо еще то, что мы со старшими курсами пока ни разу не пересеклись. Так бы спросил что для чего, а то у этого куркуля не узнаешь.

Мои занятия с разделением внимания на горячее и холодное продолжились, голова стала меньше болеть, я даже во вкус вошел. Начал книги разным вниманием читать и обнаружил интересный эффект, показалось, что стал понимать чего хотел сказать автор от имени того или иного героя. В один из вечеров, когда собиралась группа, сам от себя не ожидая, включился в обсуждение одной из книг. Как всегда заводилой была Николь.

– Почему вы так негативно относитесь к Раскольникову? Да, он убийца и негодяй, но постулат его действий разве не заслуживает осмысления? – Девушка улыбнулась и повернулась ко мне. – Игорь, ты что думаешь?

Это она о чем? А! «Преступление и наказание», точно!

– Тварь я дрожащая или право имею? Ты об этом? – Глянул в голубые глаза первой красавицы курса и задумался. – Знаешь, я думаю автор тут несколько о другом рассуждает. По моему мнению, он о заповедях говорит. Не убий, не укради. Стремление к сытой жизни, к достатку, это ведь не против заповедей, но каким путем этого достичь? Голодный студент смотрел на старуху процентщицу и считал ее исчадием ада, злом, неправедно нажившим состояние. Так имел ли он право ее покарать?

– Ну, ты завернул! – Василий, тот самый что получил от меня палкой в лоб, тут же решил выступить оппонентом. – Так рассуждать, выходит никого и обвинить нельзя! Всякий окажется добреньким! Раз пошел на убийство, значит виновен! Нечего тут о заповедях рассказывать!

– Да, Игорь, поясни что ты хотел сказать. – Николь довольно осмотрелась, радуясь интересной дискуссии. – Ты ведь воевал, наверное и врагов убивал?

– То война и на ней свои законы! Мы о мирной жизни говорим! – Василий завелся и наседал на меня. – Так кто для тебя Раскольников? Заблудший или закоренелый преступник?

– Думаю, Федор Михайлович сам это сказал в эпилоге. Раскаяние о содеянном, восхождение духа у героя, осознавшего свое преступление, вот какое наказание понес нищий студент.

– Разве это наказание? – Худенькая Лиза решилась высказать свое мнение. – Не к этому ли нас призывает церковь?

Девушка покраснела под взглядами и смущенно отступила.

– Возможно, но думаю автор хотел не показать пример, а заставить задуматься о душе. Могла ли раскаяться старуха процентщица? Не сгубил ли ее бессмертную душу своим топором Раскольников? Ведь даже убийца может найти путь к Богу, была бы у него возможность осознать свою жизнь. – Я поднял руки, останавливая новые возражения. – Слушайте, я ведь не Достоевский! Мое мнение вы слышали, а что думал автор мы уже не узнаем.

Николь довольная вечером, объявила танцы и даже пригласила меня на вальс.

– Игорь! Когда ты будешь читать нам стихи? – Девушка звонко рассмеялась своим хрустальным смехом в ответ на мой ошарашенный взгляд. – Думаю «Евгений Онегин» будет в самый раз! Не весь, не делай такое лицо!

– Лучше я уж «Бородино» прочту, как-то понятнее мне, ближе.

– Вот и договорились! – Николь упорхнула, не дав мне отказаться.

Блин! Вот не было печали, свалилась староста мне на плечи! Хотя надо отдать ей должное, группа сдружилась на этих вечерах и даже я больше не прятался по углам.

глава девятая

Учебный год подходил к концу, с удивлением понял, что стал разбираться в анатомии и химии, а физика с высшей математикой больше не вызывали ступор. Довелось вскрывать труп, составлять сложные яды и противоядия, по учебникам конечно и под присмотром, но все же! Мы могли распознать воздействие электрического тока, перепада атмосферного давления и физического воздействия. Обсуждали родных и зарубежных авторов и не только литературы. В общем вдруг оказалось, что жизнь многогранна и прекрасна, причем совершенно не ограничена только войнами и конфликтами!

К курсовым экзаменам подходил с прекрасным настроением, преподаватели претензий не имели, а значит впереди второй курс!

Оказалось все несколько иначе, чем я предполагал. Единственным предметом, который нам предстояло сдавать, оказался тот самый круг, который мы каждый день ходили давить в подвал. Перед экзаменами всех нас озадачил ректор, явившийся на одно из последних занятий, гимнастику.

– Господа! Завтра у вас экзамен, по результатам которого будет ясно, стоит ли далее обучать вас теоретической магии! Этот год вы самостоятельно учились, многие задавались вопросом, зачем им повторять уже изученное. Отвечу на этот и другие вопросы относительно первого года обучения. – Ректор оглядел притихших студентов. – По окончанию курса вы все получите первую магическую категорию, подмастерье. Уже сейчас у вас достаточно знаний для службы магической поддержки в каком-нибудь уезде. Поверьте, и на этой должности можно заработать почет и уважение, не говоря о деньгах. Думаю вы сами на практике с этим ознакомитесь ближайшим летом. Так вот, этот год вам давался для осознания своей цели. Магик учится всю жизнь, для него нет предела знаний и вершины могущества силы. Кто стремился к этому, работал над собой без понукания со стороны, развивал свой потенциал, думаю, осознал что ему стоит изучать далее. Кто-то выбрал иной путь, либо судьба увела его с пути магика, тот получит направление в другие заведения, связанные с силой магии. Алхимия, магофизика, магическая медицина, есть множество достойных путей. На этом я с вами прощаюсь и желаю удачи на экзамене.

Ректор покинул притихший класс, а мы сидели, погруженные в себя и обдумывали слова старого магика. Выходит это была проверка на самостоятельность? Если отбросить предметы, которые мы и так вроде должны были знать, что остается? То самое натужное давление на круг и непонятная гимнастика, на которой мы представляли горячие нити силы в теле. Вот черт! Да знать бы заранее, только этим бы и занимался!

На этот раз в подвал мы спускались в напряжении, еще бы, вредный преподаватель со своим дебильным предметом, оказался самым важным! Сколько мы ему косточки перемывали, как на него смотрели! Осталось только сполна получить за все, по самые гланды…

– Каган. К отметке. – Будничным голосом преподаватель позвал меня на эшафот. – По готовности действуй. Не затягивай, за тобой еще люди. Пошел.

Хорошо что у меня есть железная нога, она не дрожит! Подошел к черте, сосредоточился, вспомнил все эти линии, что нам на гимнастике советовали прогревать, как до этого на занятиях действовал… Плюнул, захотелось уйти, бросить все это, скрывали они, проверяли! Ярость рванула в кровь, огнем зажгла глаза, льдом высветило цель, круг. На, подавись! Из меня как будто вырвалось что-то, оставляя после себя пустоту и слабость. Пошли они… Краем сознания отметил, что вспыхнули красным несколько огоньков по левому краю круга, не важно! Побрел к лавке, сел, безразлично глядя, как мои однокурсники выдавливают из себя не понятно что, пытаясь совершить неизвестно что и зачем. Рядом опустилась Лиза, устало выдохнув. Потом выпрямилась, деревянно повернулась ко мне, взглянув расширенными глазами.

– Слушай, Игорь. Я все спросить хотела, стеснялась, что не так поймешь. Вдруг не встретимся в институте больше, а меня любопытство совсем загрызет.

Она нервно рассмеялась и покраснела. Лиза девушка со странностями, это точно. Иногда вдруг не с того, ни с сего влезет в разговор, выскажется, а потом делает вид, что это вообще не она говорила. Вечно как не здесь присутствует, отвечает невпопад, не слышит когда у нее спрашивают. Так что было неожиданно услышать от нее вопрос.

– Почему ты все время в перчатках? – Девушка кивнула на мою левую кисть потемневшими глазами. – Я же вижу, это перчатка, хоть и очень тонкая, почти как настоящая кожа.

Я досадливо поморщился, говорил мне Семен Лазаревич, купи лайковые перчатки, никто вопросов задавать не будет. Ну, да! Пол рубля за пару! Так еще их не одну надо, кожа тонкая, чуть что рвется, видел у офицеров из соседнего полка, сколько они с ними мучились. Вот что мне отвечать? До этого как-то и не спрашивал никто, почему у меня левая рука и нога такие худые, а тут на тебе!

– Лиза, за чем тебе это? Ношу перчатку, что с того? Скрываю уродство может.

– Нет, я чувствую тайну… – Лиза вдруг захлопала ресницами. – Прости, прости! Я что, приставала с расспросами? Извини, ладно? Мне когда попадается что-то непонятное хочется докопаться до истины, извини.

Вздохнул, не у меня одного проблемы, казалось собрали самых, самых, а на деле…

– Господа! Покиньте класс. Экзаменационный период окончен! Результаты вам огласят индивидуально!

Всем курсом мы поплелись на выход, даже не обратив внимания на редкое событие, преподаватель сказал несколько предложений подряд! Всех занимало только одно, что дальше. Пару дней нас не трогали, потом собрали всех перед канцелярией, тут же начали перешептываться, распределение! Приглашенные входили в двери и исчезали, либо оставались внутри, либо уходили через другой выход, чтобы не пересекаться с нами. Получив приглашение, вошел и уставился на ректора, что-то обсуждавшего с двумя армейскими нижними чинами. Он жестом подозвал и кивнул на фельдфебеля.

– Для начала отпустим служивых. Прошу господа.

– Благодарствуем, ваше высоко благородие. Каган Игорь Викторович? Извольте получить пакет. Распишитесь. – Увидев мое недоумение, добавил. – Опечатан особой печатью, мы должны убедиться, что не содержит запрещенных вещей. Таков порядок.

Расписался в бланке получения и взял пакет. На задней стороне и правда была сургучная печать особого отдела корпуса, нашего пятого Донского! Руки задрожали, даже стальная левая, сколько я уже их не видел… Из толстого картонного конверта вытряхнул на стол ректора еще один опечатанный пакет, банковский бланк и исписанный лист. Схватил его и, сквозь почему-то расплывающееся изображение, разобрал строчки.

«Здравствуй друже наш, казак Игорь Каган! Велико рады были получить известие от тебя, что жив ты, хоть и ранен сильно. Рады что не пропал без вести, что и отписали твоей матушке, с уверениями, что не бросим тебя. Атаман наш, Ерофей Илизаров, до самого атаман-генерала дошел с известием о тебе, тот обещал во всем разобраться и прояснить где ты сейчас. На конверте мы обратного адреса на нашли, что и отсрочило наше тебе письмо. С оказией шлем с генеральским пакетом и свое послание, прилагаем к оному именной чек, от всех наших казаков. С пожеланиями удачи и здоровья, сотник твой Дорофеев и все казачье общество.» Бережно свернул письмо и сложил в пакет, сунув его во внутренний карман. Захотелось выпить, чего-то крепкого, чтобы отпустил комок в горле.

– Второй пакет извольте распечатать. – Фельдфебелю не хотелось торопиться, но и засиживаться у столь важных особ опасно.

В пакете, запечатанном личной печатью генерала, были погоны хорунжего, грамота о присвоении звания, личная книжка с указанием об убытии в другую часть, номер был мне не известен, а также коробочка с георгиевской медалью и документами. На дне обнаружилась короткая записка.

«Игорь Викторович, поздравляю вас званием хорунжего и медалью. Уповаю на спасителя нашего, Иисуса Христа, желаю не посрамить честь нашу казачью на службе сотни Государевой. Граф атаман-генерал Семенов.»

– Разрешите идти, ваше благородие? – Фельдфебель, не дожидаясь пока его попросят, подхватился и повернулся к дверям, косясь на меня.

Ах, да! В каком чине гражданский еще разбираться надо, а тут погоны унтер-офицера, вот он и спрашивает у меня дозволения.

– Да, спасибо фельдфебель, свободны. – Проводил служивых взглядом и принялся собирать все обратно в пакет.

– Несколько неожиданно, придется кое-что править в документах, но это не столь важно. – Ректор откинулся в кресле. – Как вы посмотрите на практику в полицейском управлении? Подмосковье любопытное место, грибы, охота, рыбалкой не увлекаетесь? В тамошних лесах чего только не водится.

– Как прикажете. После практики куда?

– Вот как практику пройдете и решим, куда вас далее. Все, голубчик, отправляйтесь к себе в комнату, завтра документы заберете.

глава десятая

Патрульно постовая служба седьмого отделения тайной канцелярии при полиции города Можайска. Меня отправили в маленький городишко вслед розыскной бригаде, они там серию убийств обнаружили. Леса, болота, деревянные тротуары и непролазная грязь, прямо родным повеяло, свободой! Вот когда я понял зачем мы заучивали характеристики и признаки, последствия и следы присутствия всех проявлений силы. Мы приезжали на происшествия, где замечали какие-то странности и начинали опрашивать, обнюхивать и вслушиваться, да всматриваться в следы, вдруг это по нашей части? Собирали остаточные следы всяких жидкостей и мазей, в общем выясняли, не присутствуют ли следы воздействия колдунов или нежити. Под надзором опытного эксперта-криминалиста я пытался, как бы самостоятельно, составлять картины происшествий. Конечно, большая часть выездов была не по нашей части, но в одно хмурое утро это случилось.

Убита была женщина, ничего не взято, даже кошелек был цел. Удар был один, причем очень тонким каким-то инструментом, типа спицы. Я все никак не мог понять, что мне не нравится, хотя странно это говорить про убийство, нравится. Что-то резало глаз, что-то кричало, здесь все не правильно!

– Господин секретарь. Ваше благородие! – Я подошел к эксперту. – Вот чувствую, что дело по нашему ведомству, но никак не соображу за что цепляется глаз.

– Ладно, даю подсказку. Орудие убийства. – Эксперт уже писал протокол, естественно не сообщая свои выводы.

Орудие убийства. След в виде тоненькой дырочки с запекшейся кровью, под телом крови нет, что это значит? Да черт его знает, что это значит! Не натекла кровь под тело, она похоже вообще не вытекала… Как это? Женщина получила удар в грудь, должна была согнуться, упасть… Вот оно! Она аккуратно лежит, ноги и руки ровно, как будто сама легла… Лицо! Лицо спокойное, нет на нем следов боли! Проклятье, проклятье!!! Я подскочил к трупу и начал искать следы воздействия, прошло ведь не так много времени! Легкое серое облачко вилось и как будто вело куда-то! Вот оно, куда ты ведешь? Тонкая дымка тянется в подвал соседнего дома, я как гончая стал на след и пошел вперед. Спуск в подвал, обитая железом дверь. Замок просто кусок проволоки, вставленной в проушины. Дверь заскрипела, в нос ударил запах…

– А! А! А!!!

Меня вынесло мощное волосатое тело с высекающими искры когтями! Сознание было какое-то отрывочное, видимо здорово по голове прилетело! Почему я тогда жив? Рядом кто-то хрипит и булькает, нет, что-то говорит. Когда до нас наконец добрались, тело рядом было мертво. Его пронзили когти, как еще прожило те минуты, когда к нам бежали. Нас встретил страшный противник и если бы…

– Помолись за него, за душу его светлую. Если бы не кинулся парень, если бы не ударил гуля пулей… Все мы легли бы здесь. – Эксперт ожесточенно оттирал саблю от черной крови. – Что за сволочь темная нам ловушку такую расставила? Одного не учел гад, что пожертвует собой такой молодой… Тебя, так практически из лап вырвал, собой закрыл…

Каждое слово эксперта капало раскаленным металлом в мою душу, выжигало все чувства, кроме боли. Спас! Меня, урода, инвалида, а я… Я не спас. Хуже, именно из-за меня он погиб, я его убил… Голову ожгло огнем и я открыл глаза. Врач внимательно смотрел прямо в глаза.

– Сотрясение точно есть. Кожу на затылке шить надо, так что потерпи…

Боль физическая принесла хоть какое-то облегчение от боли душевной, я даже смог дышать, слегка расслабившись. Что эта боль, так… Неудобство, для все еще живущего на этой земле инвалида… Перед глазами всплыла дымная нить. След! Отпихнул врача и рванул по ней в подвал. Доктор только выругался, а я уже стоял перед лежащей у дальней стены спицей. Тонкая, блестящая, с камнем на одном конце. В камне чувствуется биение силы, вот значит как! Вот откуда все неясности! Этот камень собирал жизненную силу жертв, потому и нет практически следов, только тоненькая нить.

Вышел, подошел к доктору.

– Простите, плохо стало. Может закончите?

Ждать пришлось несколько дней, точнее ночей. Конечно, поступил неправильно, никому не сказав про спицу, но жажда мести перекрыла все доводы разума. Мальчик лет десяти, с дебильной улыбкой нырнул в подвал. Через пару минут выбежал и припустил к рощице. Если бы не отчетливо видимая даже в темноте дымка, точно упустил бы. Постарался незаметно проскользнуть на поляну, посреди которой проходило действие. Дебил мальчишка уже лежал на земле, рядом лежала женщина, а над ними стояла фигура. Плащ с накинутым на голову капюшоном и сверкнувшая в свете луны спица.

– Вот и мой сладкий десерт, сам пришел! Какой молодец! – Ко мне повернулось старушечье лицо. – Совсем молодой колдунчик, а силы то сколько! Что? Неудобно?

Старая ведьма оскалилась и медленно пошла ко мне.

– Думал прибежишь, бедную старушку побьешь… – Она захихикала. – А не тут-то и было! Рученьки свело? Ножки не ходят? Это же хорошо! Как я у вас силу забирала бы?

Тело онемело и было как деревянное, я силился сбросить чары… Железная рука работала! Пальцы свободно шевелились не только на руке, но и на ноге. Когда старушечье лицо приблизилось настолько, что на меня пахнуло гнилью изо рта, ударил. Стальные пальцы, сложенные копьем, прорвали дряблую кожу и вошли в солнечное сплетение. Стоило пальцам погрузиться вовнутрь, как оцепенение спало и я отшатнулся, вырвав бьющееся сердце из, сползшей с руки, ведьмы. Сквозь сталь, сквозь потоки электронов, вырабатываемых реактором, сквозь соединительное кольцо, ворвался в меня поток жаркой, чадящей смертью, силы. Она захлестывала, стремилась согнуть, подчинить, нашептывала лестные слова и соблазнительные видения. Я тонул в ней, захлебывался избыточной мощью, сгорал в этом жаре! Пока наконец не очнулась моя ледяная часть, не высветила синим холодным светом мерзкую тень. Тень старухи, стремившейся подчинить новое тело. Видно мало было убить ее немощную оболочку, теперь придется сразиться силой на силу…

Обнаружили меня поздним днем, начальник бригады хмуро качал головой, эксперт все возился с осмотром, мне под нос то и дело совала нашатырь медик.

– Игорь Викторович! Какого черта! Почему один, почему ни кому не доложили, вы вообще стажер!!! – Он выплюнул папиросу и закурил новую. – Что если бы это вас прикончили, а не вы старуху? Кстати, чем это вы ее так? Как будто тупым копьем из стенобитного орудия! Пал Палыч, что там?

– Что, что. Можно закрывать дело, все улики совпадают, это она.

– Тьфу! Палыч! Не мог что другое сказать? Мне молодежь воспитывать, а ты ему индульгенцию! – Начальство выплюнуло погасшую папиросу. – Рапорт мне на стол! Чтобы до секунды все расписано было, что видел, что почудилось, пригрезилось или как там у вас… А! Чтоб тебя! Тьфу! Заканчивайте без меня!

Начальство погрузилось в мобиль и убыло, а меня обступили опера.

– Давай, молодой, выкладывай.

По возвращению в Можайск служба приняла рутинный характер. Получали жалобы от граждан, беседовали с околоточными, иногда выезжали на место. За все оставшееся время больше ни одного следа колдовства или другого использования темных сил. Рутина, писанина и скука. Спасало одно, начальник отделения решил преподать мне несколько уроков фехтования. Видно позабавило его, что я по утрам с палкой упражняюсь, пытаясь отработать то немногое, что дали в институте. Грузный начальник оказался совсем не таким увальнем, как мне показалось. Сразу виден был опыт реальных схваток, без красивых поз и изящных уколов. Быстро, коротко и наверняка!

– Вот так, молодежь! А то стал он в позу, понимаешь! – Довольный майор бросил учебную шпагу ближайшему оперу. – Учить вас салаг, учить и учить еще!

Начальство довольно и служба легче! Опера по началу усмехались, но быстро смекнули как им повезло, что начальство на мне пар сбрасывает и даже стали подсказывать по службе. Вскоре забылись обиды, меня больше не выставляли за дверь, собираясь выпить, и даже потащили как-то в бордель, отмечать чьи-то именины. На силу отбился, благо сослуживцы были в хорошем подпитии, сами не помнили что было.

Два месяца пролетели и было даже жалко расставаться с отличными парнями. Вот только от предложения вернуться и вместе продолжить службу бросило в холодный пот! Нет уж, это вы тут родились и места для вас лучше нет, а я сопьюсь. В общем распрощались.

глава одиннадцатая

До начала следующего учебного года оставалась неделя и я начал беспокоиться, что решит ректор, переведет на второй курс или нет? Беспокоился зря, просто Руслан Иоганович дожидался пока соберется вся группа, чтобы не повторяться. Нас стало меньше, мне бросилось в глаза отсутствие Лизы, потом заметил что нет еще троих парней.

– Что же, молодые люди! Поздравляю вас с началом обучения! – Ректор вышел из кафедры и оперся о стол. – Сразу оговорюсь, научному подходу в магии всего ничего! Еще сто лет назад она считалась уделом шарлатанов и деревенских знахарок, ныне ее исследуют академики. Знаний накоплено не так много, именно знаний, проверенных и неоспоримых, а не догадок и теорий, вот этому мы и будем вас учить. Большинство вещей вы будете познавать на практике, не имея полной теоретической базы, потому я настаиваю на вашем полном взаимодействии с преподавателями. Мы все находимся в самом начале долгого пути познания, так давайте пойдем по нему вместе.

После такой речи в глазах моих сокурсников появились сомнения, как же так? Мы вроде студенты, а тут говорят что даже преподаватели еще толком ничего не знают!

– Страшно? Это ничего, это хорошо! – Ректор улыбнулся. – Надеюсь это послужит стимулом для горячих голов думать! Ведь в голову студенту может прийти такое, что ни деканы, ни я, да сам Господь Бог не разберет! Выбросьте из головы проказы, а лучше напишите у себя на лбу и заучите как молитву, никто не сможет вернуть все в прежнее состояние, если вы опробуете на себе или тех кто рядом какое-нибудь неизученное воздействие.

Парни позади зашептались, а потом захихикали. Ректор поднял голову, прищурился и добавил.

– Например могут появится рога, просто если вдруг, подчеркну вдруг, какая-то из девушек обидится на молодого человека и бросит в сердцах что-то о его принадлежности к отряду парнокопытных. Надеюсь это понятно? – Он раскрыл папку и достал список студентов. – Итак! Мы разделим вас на три группы, две юношей и одна девушек. Некоторые предметы у вас будут общие, тут ничего нового. К каждой группе будет прикреплен куратор, познакомитесь с ними на первом занятии, его пара будет первой. С Богом, господа студенты!

После такого напутствия было даже страшновато возвращаться в свои комнаты и собираться на занятия. Однако на следующее утро настроение было отличное и мы бодро ввалились в класс. Через пару минут настроение рухнуло под плинтус, нам достался тот самый угрюмый мужик, что аттестовал нас в подвале.

– Положено вставать когда входит преподаватель! – Мужик с первых слов напомнил за что мы его не любили. – Дежурный!

Мы поднялись и принялись переглядываться. Староста раньше всем этим рулила, а теперь Николь в другой группе! Никому не охота брать на себя ответственность!

– Понятно. Авдеев! – Преподаватель дождался пока парень откликнется и указал на место рядом с собой. – Сегодня дежурный вы. Приведите доску в порядок и сообщите об отсутствующих.

– Так вроде, все на месте. – Парень глянул на доску, потом на класс, потом пожал плечами и уставился в окно.

– Тогда, вроде, начнем. Садитесь.

Монотонно он начал диктовать и я совсем затосковал, да под такой голос… Меня вдруг как током пробило, уловил слово «гуль»! Подскочил и открыл рот спросить, как наткнулся на холодный взгляд преподавателя.

– Что вам, студент? Туалетную комнату надо посещать до занятий.

– Нет! Я про этого, про гуля хотел по подробнее!

– Садитесь. Я надеялся что за предыдущие занятия вам успели привить навыки полезные при обучении, видимо ошибся.

Я покраснел и плюхнулся обратно, вот же скотина! Почему нам такой гад достался?

– Что же, давайте внимательнее ознакомимся с гулями, видимо у студента… э-э-э… Кагана, если не ошибаюсь, с этим связано что-то личное. Само слово пришло к нам с востока, как и некоторые другие, например эфрит. Гуль, значит мертвый дух, восставший мертвец, мертвый гость и еще несколько различных толкований. В нашем бестиарии так называется магически преобразованный труп, имеющий зачатки разума. Сведений о самозарождении нет, каждый гуль был создан волей человека, но действовать может и в отсутствии этой воли. Проще говоря, гуль не сдохнет после убийства ведьмы его сотворившей. Я достаточно понятно объяснил, Каган?

Пришлось встать и даже открыть рот чтобы ответить, но тут до меня дошло о чем же сказал этот… Гуль! Черт возьми, ведь там был гуль! Старуху я прибил, а гуль? Выходит он все так же охотится и убивает?! Когда погиб тот парень, гуля ведь не убили, его несколько раз рубанули и пулю всадили, но он сбежал.

– Вижу вы все поняли, садитесь.

Рухнул на скамейку и сжал голову руками, о чем я только думал! Понятно почему ребята на меня злились, я им такую свинью подложил… Правда потом все тихо было и прощались мы нормально.

– Успокойтесь, Каган. Гуля скоро выследили в соседнем районе, где и упокоили. – Преподаватель с интересом рассматривал меня, стоя рядом. – Давайте продолжим.

Валентин Маркович, блин, все время хочется назвать его гадом, все так же бесстрастно продолжил читать лекцию. Правда теперь его голос не тянул заснуть, меня озноб пробирал!

– Сегодня мы прошлись по нежити сотворенной, совсем немного, но это дает представление обо всей этой братии. Кто скажет, какой вывод можно из всего этого сделать?

– Убивать надо этих ведьм с колдунами! – Опять троица смешливых парней крикнула с задних рядов. – Тогда и нежити не будет!

– Очень аргументированный вывод, замечательно. – Преподаватель жестом поднял одного из троицы. – Теперь огласите последствия.

– Какие последствия? Нет нежити, нет и последствий! – Балагур Михаил Бурляев победно оглядел нас всех. – Все довольны!

Группа у нас стала маленькая, всего семь человек и, чувствую, отвечать на вопросы придется всем.

– Кто-нибудь добавит?

Ладно, что там было в лекции? Используются трупы, людей, животных, птиц… Как не дать использовать трупы? Какой-то обряд? Есть ведь еще и дикие животные. Значит есть другой способ. Понятно нежить надо убить, а вот как не дать ее создать? Для этого, кроме трупа, нужна сила. Что можно сделать с силой? Есть какие-нибудь воздействия на саму силу? Ладно, пусть это будет вторым пунктом. Остаются темные ведьмы и колдуны… Уничтожать? Так еще доказать надо что они черные и вообще они нежить подняли или кто другой? Так можно любого на костер загнать, колдунов кажется жгли. Блин, больше мыслей нет.

– Каган! О чем задумались? – На меня смотрели холодные голубые глаза. – Вам есть что добавить?

– У меня несколько вопросов к предыдущему оратору. – Миша хмыкнул и подбоченился. – Первый. Как он собирается доказывать вину тех, кого собирается казнить. На нежити не написано, ее хозяин такой-то. Второе…

– Как это не написано! Есть же след от заклятия, есть остаточные следы ауры колдуна, да и поводок никуда не денется! – Парень возмущенно засопел. – Чего это ты черных защищаешь, а?

– Так на них тоже не написано, черный колдун! – Я не понял, чего он так возмущается. – Что ты в суде предъявишь? Ауру?

– Валентин Маркович! Чего он ко мне пристал? Разговор вообще про нежить был!

– Да, Каган, вернемся к теме. – Преподаватель посадил балагура на место. – Итак?

– Для меня осталось два вопроса. Возможно ли не дать трупу превратиться в нежить и есть ли возможность изменить силу, чтобы с ее помощью нельзя было нежить создать.

– Ха, не плохо. Касательно трупов. Освященное кладбище, раз. Круг соли вокруг погребения, два. Костер, три. С силой сложнее. Места силы, как и сама сила, нейтральны, темной, либо злой называем ее мы, люди. На самом деле, нежить всего лишь марионетка, управляемая либо прямо, либо заложенной программой. Например, зомби пытались применять в шахтах. Освящение, как и костер, всего лишь удаляют природные каналы по которым движется сила и через которые возможно телом управлять. – Валентин Маркович посмотрел на часы. – Для первой лекции достаточно. Как вы наверное догадались, я ваш куратор. Все свободны, а вас…

Я отчего-то вздрогнул, представив как преподаватель называет мою фамилию.

– Вас, Авдеев, попрошу остаться!

глава двенадцатая

Встречи курса по субботам, почему-то перенесли на пятницы. Они стали короче и как-то тише, спокойнее. Николь все так же всех заводила, но мы как в большой семье, уже знали кто на что способен и ценили больше простое общение. Обсуждали конечно новости обучения, причем почему-то больше мы рассказывали, девушки только хихикали в ответ и ссылались что нам такие способы все равно не доступны. Кстати, по поводу способов. На одном из занятий, которые вел крепкий старичок Вениамин Поликарпович, нам выдали хитрые очки.

– Так-с, молодые люди! Внимание! – Старичок взял в руки очки. – Кто испортит оптический механизм, будет самостоятельно искать способы добиться того же эффекта! Внимание!

Дальше шла лекция о строении мозга, которую мы уже сдали на зачетах в прошлом году.

– Все это вы должны были изучать на анатомии, теперь непосредственно к предмету нашего интереса. Внимание! Большинством исследователей воздействие силы на организм носителя, описывается как теплое, горячее, жгучее и еще несколько вариантов на ту же тему. Однако, встает вопрос, как управлять силой? Внимание! Воля! Вот что управляет силой! Сейчас не будем уточнять, пока остановимся на такой формулировке. Итак! Внимание! Как же описывается действие воли? Лед! Холод! Морозные тиски! Думаю хватит. – Старичок гордо оглядел класс, покрутил очки в руках и похоже спохватился. – Внимание! Вам предстоит при помощи этого устройства, сфокусироваться на силе и воле по отдельности! Для этого будем использовать вот эти два листа! Внимание! Текст кладем на левую часть стола, на правую же лист с формулами.

Он принялся прилаживать листки на подставки. Получилось как будто на столе стоит книга из двух листов. Старичок уселся на стул перед столом и поднял руку с очками.

– Внимание! Аккуратно одеваем и медленно совмещаем фокусное расстояние так, чтобы видеть отчетливо оба листа! – Он воздел толстые линзы на нос и принялся крутить верньеры. – Внимание! Приступаем!

Вот так! Думал мой способ станет открытием и новым словом в теории магии, а оказался лишь слабой копией отработанного. К тому же не было дикой головной боли, разве только мозги напрягались, а так нормально. Больше всего меня порадовало, что очки нам выдали в безраздельное пользование с пожеланием почаще тренироваться. Тренироваться! Да я теперь все учебники только в них и читаю! Два сразу! Правда их всего два, зато один с формулами расчета энергий, другой с описанием тварей и не только.

К чему я это, а к тому, что после пары часов в подобных окулярах, стал замечать радужные следы на вещах. Точнее на всем, чего люди касались, либо проходили рядом. Следы отличались и встал вопрос почему. Первое, что я решил выяснить, есть ли собственная аура у предметов. Для этого надо было дождаться чтобы никто больше их не трогал, ну и не шлялся рядом. Лучшее время для этого, конечно ночь с субботы на воскресенье! В церковь к одиннадцати, так что даже выспаться успею!

После полуночи вышел из своей комнаты и устроился на лестничной площадке. Было отчетливо заметно как истаивают аурные следы, проявляя неяркую…

– Ах, девочки! Прапорщик Белоусов это что-то! Три раза! Три! – Раздались смешки. – Ой не надо! Не три минуты! Мы с ним два часа кувыркались!

– Смотри, узнают что ты ему подливаешь возбудитель, потом от верной супруги так прилетит! Лучше уж попроще, пару первогодок!

На площадке показались наши девушки и резко остановились, увидев меня.

– Игорь! Ты чего? Что-то случилось? – Николь подскочила ко мне и попыталась взять за руку.

– Не трогай меня! – Не понимаю что на меня нашло, но слушать их веселые обсуждения похождений я не мог. – Я думал вы… Да как вы… Вы же будущие…

Николь посмотрела мне в глаза, потом вдруг всплеснула руками и рассмеялась колокольчиком. У меня даже сердце заболело, да как она после такого…

– Девчонки! Игорь у нас девственник! – Она блеснула глазами и все таки умудрилась меня приобнять. – Да ты мой лапочка! Совсем еще мальчик! Ничего, мы это исправим!

– Николь! Ты чего? – Кто-то из девушек не утратил чувства реальности и попытался урезонить подруг. Однако это мне только показалось. – Заводить шашни в институте? Не дай Бог начнет таскаться за кем-нибудь, как потом, топить что ли как кутенка?

– Нет! Мы найдем ему подружку, а лучше парочку или троечку! – Девушки дружно рассмеялись. – Да откуда ему знать что лучше!

– Ты какой размер предпочитаешь? Как у меня, троечку? – Марина ладонями приподняла свой бюст. – По моему в самый раз!

– Скажешь тоже! – Катерина расстегнула блузку и выпятила грудь в красивом бюстгальтере. – Важен не размер, а форма! Моя двоечка гораздо красивей, ведь так, Игорь?

Спас меня Валентин Маркович, появившийся в коридоре.

– Молодые люди, время позднее, не мешайте остальным студентам отдыхать!

Девушки прыснули и, звонко цокая каблучками, отправились на свой этаж.

– Каган! Вам чего не спится? – Куратор неодобрительно посмотрел вслед девушкам. – Надеюсь, вы не с этой группой явились в общежитие?

Я покраснел и принялся объяснять про ауры, как они тают и почему они разные, что я совершенно не с девушками и это они , а я…

– Пойдемте, Каган. – Куратор направился в свою комнату на этаже преподавателей.

Через несколько минут ожидания под дверью мне вынесли и вручили толстый том под названием «Ауры. Их проявления, наложение, уничтожение и исследование.» На титульном листе был знак императорской типографии и указание, для магистерского курса.

– Изучай. Вернешь в сохранности, иначе…

Голос у Валентина Марковича никак не вязался с озорным взглядом, которым он указал мне на лестницу.

За эту неделю мы несколько раз пересекались с женской группой, я краснел, пытался прятаться, а потом вдруг понял, что никто на меня пальцем не указывает и вообще, все идет как обычно. Однако в пятницу Николь отозвала меня в сторону.

– Поговорим?

Меня даже как-то выбило из равновесия это, поговорим. Была бы она парнем, я бы знал что последует, а вот что имела ввиду Николь? Оказалось, именно разговор.

– Осуждаешь? – Она с интересом разглядывала меня, не известно что выискивая на моем лице.– Вижу, осуждаешь. Ты не забыл кто мы?

– Вы? Вы девушки, будущие же…

– Магики, Игорь. Мы все здесь будущие магики. Вам это не преподают, у вас подобной проблемы просто нет, а вот для женщин это проблема. Женщина с сильной волей, это ведь обязательно для магиков, сильная воля, не так ли? Так вот, женщине с сильной волей не ужиться с такой же сильной волей у мужчины. Значит остается нам, женщинам магикам, что? Ну, ты же умный, что нам остается?

– Но ведь это неправильно! У нас девчонки тоже, знаешь какие? Ничего, живут же! На стене в хате кнут, а в сарае вилы, и ничего, не убили батя с маманей друг друга.

– У вас это где? – Николь на секунду задумалась.

– На Дону. Казаки из веку на войне, а кто от набегов станицу стеречь будет? У нас девки да бабы боевые, так отходить могут…

– Что, перепадало? – Николь рассмеялась своим хрустальным смехом.

– С чего это? Я по девкам не бегал, с шестнадцати, как из корпуса выпустился, на войне. Там не до того было, дядьки ходили, а я мал был… – От воспоминаний сердце защемило, настроение поползло вниз. – Я мужик, в подоле не принесу, так что не про меня речь.

– В подоле? Это про ребенка что ли? – Николь криво улыбнулась. – Это еще одна причина. Как ты думаешь, от кого мы можем забеременеть?

Меня аж в жар бросило! На подобные темы я вообще… Как она так спокойно о таком, это, это же личное, интимное!

– Может и зря вам об этом не говорят. Женщина магик должна найти мужчину с большим потенциалом чем у нее. Только тогда она может, слышишь, может забеременеть! Нам не найти мужа, не создать семьи, понимаешь?

– Почему это? Вон нас сколько! Влюбилась и все, семья, дети.

– Да что ты… – Николь взвилась и поникла. – Игорь, ты хоть в сказках слышал о счастливой семье магиков? Мы не меч и ножны, мы два каленых меча, пойми. Ты сам на себя посмотри. Готов ты подчиниться без раздумий? Только честно.

Меня аж морозом по коже проняло. Точно ведь, прет из меня сейчас натура казацкая, не желает мириться ни с чьим мнением.

– Только более сильному. – Выдавил я хрипло. – Но и то, если приказ верный. Черт! Не правильно все это! Магики в армии ведь тоже есть, я слышал!

– Кто о чем, а Игорь об армии. Теперь представь, что ты меня в жены взял. – Николь подмигнула. – Мечтал вечерами? Вот и представь. Придется выяснять кто сильней, ведь так? Какая уж тут любовь.

– Так ведь не гулять же! Как же честь де…

– Мы магики, Игорь. Магики! Обычный человек готов прыгнуть в койку к магику, не важно, мужик или девка, тут не это главное. Ха! Сам поймешь, я свое обещание выполню! Тогда и продолжим разговор. – Она собралась уйти, потом обернулась. – Женщине, даже если она магик, все равно нужно чувствовать себя нужной, пусть не любимой, но кому-то нужной.

Николь ушла к девушкам, а я все никак не мог разложить по полочкам сказанное. Мужику секс одно, а женщине другое, ведь так? Тут же начинал себе же возражать. Откуда я это взял? Почему девчонка не может этим заниматься для удовольствия? Кто это запретил? Церковь? Вроде было что-то подобное или только кажется? У кого спросить? Кому я могу доверить такое? Исповеднику? Так я и так знаю что он скажет! Молись брат и греховные мысли не будут тревожить тебя! Но я то не монах! Я ка… Разве я теперь казак? Роду казачьего, но теперь не буду слушать приказы слабого? Разве атаман слабый? Совсем мозги у меня спутались! Не буду на эту тему думать, так и свихнуться недолго!

глава тринадцатая

Поздняя осень залила все мелким и противным дождем. Серая погода и проникающая кругом сырость вгоняла меня в уныние. Тут еще девчонки с чего-то меня начали сторониться, неужели наш разговор с Николь настолько отразился? В общем все становилось все хуже и хуже, на занятиях ко мне пошли претензии. Стараюсь, из кожи лезу, а не выходят упражнения! Вроде всего ничего, растянуть полосу воздействия, либо сжать, а у меня только клякса какая-то выходит! Преподаватели хмурятся, шепчутся, упоминая меня, думают я не замечаю. Даже книга про ауры больше не спасает! Нашел что же такое я видел над головами сторожа и санитара, вот только от этого знания только хуже стало. Черная воронка означает убийство человека. Не в бою или дуэли, там несколько другой вид и оттенок, а умышленное убийство, которое сам убийца считает черным! Выходит я был рядом с такой сволочью и теперь не знаю что делать. Сообщить профессору? Что именно я ему напишу? Он вообще-то магик и наверняка сам видел воронку, я кстати ему вроде даже говорил… или нет? По ночам начали сниться кошмары, будто я снова возвращаюсь в свой последний бой…

Пехотный полк попал в огневой мешок турок, их зажали совсем даже не на передовой, в ближнем тылу. Только в горах это все относительно. Закрылся перевал и ты вдруг остался совершенно один, отрезанный от основных сил, хотя они в каких-то нескольких километрах. Авиация не летает, низкая облачность, артиллерия выше перевала не ударит, техника заваленный снегом перевал не пройдет. Связь хреновая, хотя там ядерных взрывов не было, горы, да и без радиосвязи слышно было, как гремят взрывы и бьют пулеметы турок…

Атаман не приказал, он попросил… И мы пошли назад, в тыл, хотя на наши три сотни тоже атаки шли волнами. Сотня пошла на перевал, пробивая тоннель в плотном снегу, пошла, меся его опорами, не видя ориентиров. Пошла, понимая что там, в ущелье у нас не будет главного преимущества, маневра…

Снова ужасное ощущение скорой собственной гибели, которую ты не в силах предотвратить. Совсем такое же, что и в, ставшей гибельной ловушкой, затопленной долине. Только тогда я был совсем молодой, не понимал что происходит и дошло до меня когда все закончилось. Тогда я напился и вроде отпустило, а сейчас приходилось идти вперед. Туда где ждала смерть… Сам бой не был каким-то героическим. Прошли перевал и ударили. На встречу турецким пулеметам. Мы били вплотную из всех стволов, не имея возможности маневрировать или перейти в рукопашную и они молотили по нам из всех орудий и пулеметов, тоже не имея возможности ни отойти, ни сменить позиции… Я выжил. Два пулевых и осколок, все по касательной, на вылет. Одна пуля попала тогда в левую ногу…

Дернулся и схватился за левую ногу, за пробитое бедро. С обиженным гулом один протез отскочил от другого. Черт! Проклятая погода! Никогда не думал, что на нее будет ныть рана на несуществующей ноге! Живое мясо не реагирует, а фантомная нога отзывается!

На занятия опять пришел не выспавшийся, сразу получил замечание и хмуро отвернулся.

– Каган! Отправляйтесь к ректору, мне надоело с вами возиться! – Вениамин Поликарпович указал мне на дверь.

Он старикан хороший, добрый, но не выносит когда его не слушают. Это и в моих интересах его слушать, но эта чертова погода… До некоторых пор выручали списанные конспекты, но видно сегодня терпение кончилось или удача. Хотя какая тут удача, с подобной погодой. Черт!

Секретарь декана посмотрела на меня, подняла трубку и указала на вход в кабинет. Даже присесть не дала! Уныло побрел в кабинет.

– Игорь Викторович, посидите пока. – Руслан Иоганович кивнул на стул у стены и снова поднес к уху телефонную трубку. Этот аппарат был междугородной связи, к нему шел толстый кабель экранированного провода.

Вздохнул, человек занят серьезным разговором, чего меня секретарь к нему погнала? Минут через пять в кабинет подошли трое преподавателей и я совсем загрустил, именно от них у меня большинство замечаний. Ректор закончил разговор и положил трубку, с интересом меня разглядывая, потом обратился к куратору моей группы.

– Валентин Маркович, когда вы заметили изменения? Если можно коротко, без предисловий, только факты и предварительный вывод.

– Буквально через две недели после начала занятий.

Я даже рот открыл от удивления! Тогда все было отлично! О каких это изменениях они тут говорят?

– В ауре появилась нестабильность, и первые признаки переутомления. Данных мало, но предварительный вывод, психическая травма. – Куратор на меня даже не посмотрел. – Решения у меня нет.

– Игорь Викторович! Вы все нам поведали о своей практике? – Ректор раскрыл папку, лежавшую на столе. – По сведениям полицейского управления, вы проходили практику в следственной группе, обезвредившей ведьму. Действовали грамотно, инструкций не нарушали, проявили себя дисциплинированным сотрудником. Ничего добавить не хотите?

– Ну… – Было неудобно подводить ребят, давших такую отличную характеристику. – Вроде все правильно…

– Как была убита ведьма? Вы ведь были там? Давайте, опишите как происходило! – Ректор вдруг надвинулся на меня как огромный айсберг, ледяной и подавляющий! – Докладывайте, хорунжий!!!

– Она гуля в подвале оставила, иглу охранять. Нить от заклятья едва разглядел, пошел по ней, она как раз в подвал вела, на иглу завязана была. Парень молодой, Миша, он меня оттолкнул, выстрелить успел. Его прямо на меня отбросило, он погиб, только что-то прохрипел и все. Я три ночи ждал, когда за иглой придут. Пошел за пацаненком, он либо дурак был, либо не соображал ничего под контролем. Он на поляну пришел, иглу отдал и улегся рядом с женщиной, наверное мать его. Лежат спокойно, улыбаются, а над ними она…

Поднял глаза на ректора, пытаясь оправдать свои действия, которые сейчас уже не казались правильными.

– Меня парализовало, только протезы могли двигаться. Ведьма подошла и я ударил. Под ребра, сердце в руке осталось, а она упала. – Меня аж затрясло от воспоминаний. – Потом внутри меня оказалась, мы дрались…

– Дальше что? – Ректор мрачно смотрел мне в глаза. – Что потом?

– Очнулся от нашатыря. Труп бригада забрала. – Я виновато опустил глаза. – От начальника полиции влетело, но потом все вроде нормально было.

– Вы только послушайте! Все нормально было! – Руслан Иоганович мрачно хлопнул папкой по столу. – Ментальный бой с ведьмой, это по вашему нормально?!

– В ауре тьмы нет. – Хрипло отозвался Валентин Маркович. – За это ручаюсь.

– Минуточку внимания! Что за протезы? – Вениамин Поликарпович заинтересованно принялся меня оглядывать. – Почему я не в курсе?

Ректор на секунду смутился, затем отодвинул папку и достал из стола другую.

– Меня просили не распространяться, но видимо дело приняло серьезный оборот. Вот, ознакомьтесь при мне. – Он подвинул эту папку к преподавателям. – Я созвонился с Преображенским и он пока не может сказать, связано ли состояние Кагана с протезами. Завтра он прибудет самолетом и проведет обследование, а пока мы сами попытаемся найти причину.

Преподаватели читали, а ректор сидел, отвернувшись к окну. Когда папка вернулась на стол, он повернулся и вопросительно посмотрел на магов.

– Позволите? – Вениамин Поликарпович кивнул на мою руку. – Вы что-то ощущали когда… ударили? Я имею ввиду в э-э-э конечности?

– Ну… током вроде и огнем как будто сквозь нее. Потом паралич спал и меня всего как огнем. Дальше я уже с ней столкнулся, в голове.

– Интересно… Руслан Иоганович, вы позволите небольшое отступление? – Дождавшись разрешения, старичок достал носовой платок и промокнул глаза. – В моей коллекции есть интересный артефакт, латная перчатка паладина одного из храмов юга. Им приписывали очень интересные способности, знаете, при внимательном изучении…

– Вениамин Поликарпович, если можно, ближе к делу. – Ректор поморщился. – Что по существу скажете?

– Так вот, по существу! На внутренней поверхности были этакие иглы, они в точности попадают на узловые точки энергетических каналов. Вы знаете как я увлекаюсь этой темой и знаете, что я думаю? Проблемы концентрации при исполнении упражнений студента Кагана как раз в их отсутствии!

– Как это связано с…

– Внимание! – Старичок преподаватель повысил голос. – Думаю основную часть силы принял на себя именно протез! Тогда это спасло студенту жизнь, а сейчас препятствует прогрессу! Я, думаю, сумею создать что-то подобное вроде каналов, но для этого придется изучить…

– Я вас понял, Вениамин Поликарпович! Поговорю с Преображенским и надеюсь вы сумеете все это аргументировано ему объяснить. Однако вопрос сейчас не в этом. – Ректор снова отвернулся к окну, помолчал и со вздохом продолжил. – Моральное состояние. Ментальное сражение вы выиграли Каган, тут я всецело доверяю Валентину Марковичу. Однако вы должны были восстанавливаться, а картина обратная. С вами точно больше ничего не случилось? Ссоры с однокурсниками? Неудачные самостоятельные эксперименты? Головные боли от переутомления?

– Я думал это нормально, когда голова после разделения воли и силы побаливает. Я на первом курсе в первый раз такое попробовал, без окуляров еще, голова так раскалывалась, сознание терял. Сейчас даже когда учебники изучаю ничего, терпимо.

На меня уставились три пары округлившихся глаз, потом взгляды переместились на старичка Вениамина Поликарповича.

– Э-э-э… Ну, да, подобные упражнения сильно перегружают мозг, но до этого никому и в голову не приходило целыми днями…

– Ясно. Каган! Подобные упражнения прекратить, дальше будем наблюдать. Надеюсь профессор подскажет, что нам с вами делать. – Ректор тяжело вздохнул. – Отправляйтесь к себе, от занятий вы освобождены пока не будет понятно что с вами дальше делать. Идите!

глава четырнадцатая

На следующий вечер ко мне постучалась Николь.

– Привет! Ты почему занятия пропускаешь? Я, как староста курса, должна знать.

– Ректор сказал перетрудился. – Настроения болтать не было и я постарался закончить разговор. – Предписал поменьше разговаривать.

– Да?! Мне же кажется, ты просто затосковал от этой сырости. Одевайся! Я знаю как это лечится!

– Зачем? Думаешь прогулка под дожем заставит меня воспрянуть как какое-нибудь растение?

– Затем! Нашла я тебе отличную девушку, раз ты на занятия завтра не идешь, можешь запросто провести ночь у нее. – Николь хищно улыбнулась. – Я обещала разобраться с твоей проблемой, все готово.

– Сдурела? – У меня челюсть отвисла от ее прямоты и наглости. – Я тебе что, бык производитель? Не надо мне такого!

– Какого? Девушка приличная, молодая вдова, денег не потребует, если конечно сам совать не станешь. Хотя вроде я тебя за этим туда и собираюсь вести! – Николь расхохоталась. – Неужели сунуть боишься?

Меня от злости даже затрясло, да как она смеет! Схватил куртку, потом бросил ее обратно.

– Проваливай. Никуда я не пойду. – Достал учебник и сел к окну. – Можешь думать что хочешь, мне все равно.

– Как с вами девственниками тяжело. – Она подошла и забрала книгу. – Одевайся, потом сам спасибо скажешь. Это просто надо пережить, особенно нам, магикам. Вставай, а то девчонок позову, мы тебя силком потащим!

– Слушай, ну чего ты ко мне пристала? Я один что ли такой? Да половина курса девственники, иди над ними издевайся!

– До них тоже доберемся, вставай! – Девушку явно заклинило. С упорством маньяка она вцепилась в мой мозг и выедала его маленькой ложечкой. – На моем курсе не будет несчастных магиков, сбрендивших от непонимания простых истин!

– Это что, личное? С чего ты…

Лицо Николь исказилось, она сжала кулачки и покраснела.

– Дурак! – Через пару минут она зло продолжила. – Не знаю, любил ли отец маму, она его боготворила. Родила ему нас, сына Славу и меня, магиков. Славик, он, он был лучший, гений магии! Ему прочили стать академиком, величайшим магиком… Он убил себя. В дневнике нашли прощальное письмо. Он не вынес одиночества, понимаешь? У него не стало друзей, девушки… Тебе не объяснить, тут знать надо, что простые люди к магикам чувствуют! Мне тогда десять было, я поклялась, что мои товарищи никогда… Вставай, давай!

Сумбур в объяснениях девушки совсем отбил всякое желание куда-либо идти.

– Николь, я не собираюсь убивать себя. Давай обойдемся без этого эксперимента. – Стало чуть понятнее почему она так носится с однокурсниками, но совершенно не хотелось чтобы лезли мне в душу.

– Значит трусишь? Хорошо! Тогда я приведу ее прямо сюда!

Ее упертость уже бесить начала. Кровь жгла изнутри огнем, в глазах резало от ярости. Ладно, не получается по хорошему, пусть будет по плохому! Снял туфли и принялся расстегивать пояс.

– Ты что делаешь? – Девушка слегка побледнела и шагнула к двери. – Я не…

Брюки повисли на спинке стула, а я стянул сорочку через голову. Сел на стул и принялся отвинчивать протез ноги.

– Ты еще здесь? Давай беги за своей вдовой, мне еще минимум час нужен, чтобы протезы смазать, а то скрипеть от сырости начали. – Подмигнул побледневшей Николь. – Мы же не хотим пугать вдовушку скрипом и лязгом?

Николь выскочила, а я выронил протез и обхватил голову руками. Блин! Теперь разнесет сорока на хвосте! Хотя может к лучшему? Оставит меня в покое? Голова раскалывалась, левая почему-то совсем не хотела слушаться и ногу завинтил на место с матом и через не могу. Вот чего Николь ко мне пристала? Ну, высказала свое мнение, заткнула рты несогласным, зачем меня доставать? Из-за брата своего? Так причем здесь я?

До позднего вечера не мог уснуть, все казалось что сейчас набегут с криками, начнут пальцами указывать, смеяться. Сны тоже приятными не назвал бы, то ведьма меня веревками вязала, то вдруг турок являлся и пытался меня ткнуть кривым ятаганом. Под утро все же уснул более-менее спокойно, но поспать не дали, разбудил посыльный, прибыл профессор и надо идти ему показаться. Позевывая, поплелся в медицинский блок, пусть хоть пилит, лишь бы спать не мешал…

В смотровом кабинете было тесно, для меня место нашлось конечно, но четверо человек в халатах едва помещались. Преображенский неодобрительно поглядывал на ректора и старичка преподавателя, пытаясь завуалированными намеками выставить их за дверь. Полулежа в кресле, я пытался расслабиться, но с каждым вопросом незнакомого мужчины становилось все тревожнее.

– Когда в последний раз замеряли мощность реактора? – Он деловито разбирал мой протез, лежащий на маленьком столике. – Вот это да! Силовая оплавлена! От управляющей всего несколько каналов уцелело! Великолепно!

Профессор глянул на меня, развел руками.

– Игорь Викторович, видимо придется подождать. Поучите теорию, почитаете…

– Простите! Я, Вениамин Поликарпович Знаменный, у меня есть несколько вопросов и предложений. Я, видите ли, собираю коллекцию…

– Это замечательно! Мы вернемся и вы нам все расскажите! – Семен Лазаревич принялся за мою ногу. – Сейчас извините.

– Это достойно вашего внимания! Вы неправильно сделали каналы, точнее совсем их не сделали, а я знаю какая должна быть конфигурация! – Старичок упорно добивался чтобы его выслушали. – Рука является узлом где сходятся большинство каналов как тонкой силы, так и магических потоков! Если не исправить вашу схему, то здоровье юноши неизменно станет ухудшаться! Вспомните постулат, душевное и физическое состояние мага крепко связаны!

– Погодите, Семен Лазаревич. – Мужчина отложил ногу, из которой уже извлек тубу с реактором. – Причем здесь энергетические каналы, это же протез.

– Как это причем? На проекции поля точно видно где у студента отсутствует контроль! Вся левая сторона тела не контролируется! Почему? Все просто! Внимание! Сравниваем правую и левую стороны, вывод, на лицо отсутствие сети каналов!

– Давайте обсудим это не здесь. – Мужчина вскрыл реактор и озадаченно присвистнул. – Черт возьми! Тут тоже проблемы! Придется возвращаться в институт, здесь разобраться не получится.

– Как же так? Мы ведь не обсудили наше сотрудничество!

– Уважаемый… Вениамин Поликарпович! – Профессор вспомнил как зовут старичка. – Вы сможете составить схему? Вот и ладненько! Я обязательно гляну, уверяю вас!

Поспать мне удалось только в самолете, правда на неудобных носилках и под гул моторов, но нам, казакам, не привыкать.

глава пятнадцатая

Новые протезы были гораздо лучше, просто потому что хотя бы пластик покрытия почти не отличался от кожи. Когда пожаловался профессору в прошлый раз, он мне перчатки предложил, помнится. В этот раз замечания учел сразу, даже ногти сделали! Надо отдать должное, внешний вид теперь от человека моей комплекции не отличишь. Плечи одного размера и плотности, ноги по толщине одинаковые и не скрипят! Вот только снова начались головные боли, настройка управления и мощности, освоение тонкой моторики… Как объяснял Семен Лазаревич, я из-за своей… в общем сжег не только управляющие контуры реакторов, но и повредил участки мозга. Не сильно, но пришлось профессору повозиться.

Три месяца зимы пролетели незаметно, все было выверено и даже Знаменного самолетом привозили, проверить правильность расположения каналов на протезе и их соединение. Профессор со своим коллегой, оказывается это сам знаменитый академик Сильвестров, потихоньку оставили меня в покое, значит пора сваливать. Семен Лазаревич только рукой махнул, а я вдруг вспомнил о воронках над головами сторожа и санитара. Рассказал, сославшись на автора учебника и отбыл, теперь это дело администрации больницы.