Войти

Дебютная постановка. Том 1

Мертвый кролик, живой кролик

К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя

Родная кровь

Форсайт

Яма

Армада Вторжения

Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих

Дебютная постановка. Том 2

Совершенные

Перестаньте угождать людям. Будьте ассертивным, перестаньте заботиться о том, что думают о вас другие, и избавьтесь от чувства вины

Травница, или Как выжить среди магов. Том 2

Читать онлайн Песни Гамаюн

Автор: Екатерина Евстигнеева
Жанр: Стихи и поэзия

Размер шрифта: 15

4

Продюсер проекта Елена Кувшинова

Я не поэт, но иногда ураганы событий и мироощущений «упаковать» в прозу так сложно. И тогда, закипая и бурля, словно сумасшедшая молочная река с кисельными берегами, пишу стихи. Эти строки в какие-то периоды наполнены нестерпимой болью, а в другие моменты – полны чувств и эмоционального подъёма.

«Не слушала никого, лишь свою душу…»

Не слушала никого, лишь свою душу,
Она говорила со мною стихами.
Слова обернула в воланы и рюши,
Вплела их в венки с полевыми цветами.

Когда всё вокруг из холодного снега
И если порой понимала: не сдюжу,
Творила строка во мне сверхчеловека,
Который бы выстоял в лютую стужу.

Подобно ворсистому, нежному плюшу,
Окутаю фразами лист я бумажный.
И слушаю только одну свою душу.
Поймёт меня в этом, конечно, не каждый.

Екатерина Евстигнеева

Воспоминанья

Крупицы счастья соберу я в горсть,
Подброшу вверх и удивлюсь мерцанью.
За ними я ходила много вёрст[1],
Прекрасные мои воспоминанья.

Они блистают, словно фейерверк,
Бутон раскрылся, обратился в розу.
Но постепенно их огонь померк,
И наступила снова жизни проза.

А по листу строку ведёт рука,
Пишу опять о дорогом и главном.
Как Гамаюн[2], вспорхнула б в облака,
Чтоб закружиться с ветром в танце плавном.

Душа в броне

Бронёй окутана душа
От скверны и обид
И, как иссохшая земля,
Ждёт, кто же напоит.

Укрылась накрепко она,
И выйти нету сил.
Любая стужа, холода
Её уж не страшит.

Есть панцирь прочный, потому
Сидит и в оба зрит,
Но, как иссохшая земля,
Ждёт, кто же напоит.

Крылья Гамаюн

Вулкан из главных слов, признаний лаву
Ты даришь, милый, пылкий Океан.
Отвечу я твоей любви по праву,
Моею нежностью ты будешь пьян.

Душа летит, стремится в бесконечность,
Как дева Гамаюн, парю сейчас.
А Купидон[3] заточит наконечник,
Стрелок в сердца теперь даёт нам шанс.

Раскинув крылья птицы-девы шире
И следуя за радужной мечтой,
В Эдем[4] перенесусь земной с тобой.

– Я страстью одурманена безумной…
– О чувстве мне волшебном не смолчать, – Шептали мы, не в силах устоять…

Шептали мы, не в силах устоять:
– Хочу любить до умопомраченья,
Желаю я признанья повторять,
Отныне лишь в тебе моё спасенье…

– Ты только мой, – она ему сказала.
– Моя, – негромко тут же повторил.
Как пёрышко, она вся трепетала,
А он держался из последних сил.

– И лучше нет на свете слов прекрасных,
В тоннеле мрака долгожданный свет,
Поверьте нам, их превосходней нет.

Твердили: «Тайны позади оставим», —
Извергнется речей пусть жарко лава,
И маски нет, впредь снята балаклава[5].

И маски нет, впредь снята балаклава.
Мы сочиним амурный свой сонет.
Как в жизни раз всего цветёт агава[6],
Так в чувствах повторений тоже нет.

В галактике и в недрах океана
Одна Любовь-царица правит бал.
Под звуки кастаньет и барабана
Пойдём на фееричный карнавал.

И вновь расправит птица-дева крылья,
И ясные глаза её блестят,
А сердце и душа огнём горят.

И красок ярких дивная палитра,
«Люблю тебя!» – так хочется кричать.
Запреты стёрты, нам уж не смолчать.

Запреты стёрты, нам уж не смолчать,
Горим огнём симпатии глубокой.
Не будет между нами тишь да гладь,
Лишь импульсы, разряды кровотока.

Сейчас оркестр невидимый играет,
Божественная музыка кругом.
И сущность от желанья замирает,
И всё лишь потому, что мы вдвоём.

Б безбрежность дева Гамаюн взлетает,
Расправив широко свои крыла,
Она счастливей точно не была.

И безмятежен, радостен избранник,
Совсем нет никакого в том секрета,
И в бурной, сильной страсти до рассвета.

И в бурной, сильной страсти до рассвета,
Сближение, слова и поцелуй.
Тьма содрогнётся, пролетит комета,
Ты очаруй меня и заколдуй.

А Гамаюн в полёте безупречном
Ланиты[7] зацелует и уста[8].
«Хочу тебя! – в движении он встречном. —
Хочу, невероятная мечта».

Она лишь тихим стоном поддержала,
Руками обвивала, как могла,
Его речей ей песня так мила.

И птицы вещей радость и улыбка,
Особый счастья блеск в её глазах,
Словам не утаиться в закромах.

Словам не утаиться в закромах,
Не в силах ни на миг с ним разлучиться,
Взвивается, как вихрь в облаках,
В ответ словоохотливая птица.

Она твердит одно: «Лишь будь со мною,
Не уходи, ты радость и печаль».
Но пробил час, она полуживою
Оставлена, печальная деталь!

А их протест сливался воедино,
И он вернулся: «Только ты держись!»
И Гамаюн стрелою дикой – ввысь.

«Мне будто сердце вырывают, знаешь?»
Но был вопрос оставлен без ответа,
И больше не боясь дневного света.

И больше не боясь дневного света,
Не устрашимся прямоты сердечной.
Поэтами любовь сия воспета,
И звёздами отмечен путь их млечный.

Симфония случилась между нами,
Где скрипки заиграли и тромбон,
А после арфа, а затем тонами
Высокими подпел ей ксилофон.

А вот гобой, и флейты, и кларнеты,
Фагот, труба, и заиграл рояль,
То музыка сердец, то тел Версаль[9].

Прикосновений реки и блаженство,
И поцелуи в солнечных лучах,
Они остались шлейфом на устах.

Они остались шлейфом на устах,
Двоим минуты сладкие, отрада.
В разлуке остаётся вся в цветах
Надежд на новь[10] лазурная шарада[11].

Лишалась блеска дева Гамаюн,
Возлюбленный ходил седою тенью.
До встречи их из серых дней табун,
Из длительных секунд гурты[12] мученья.

Что будет дальше, этого не знаем.
Одна лишь вера крепкая спасает,
Но, как мираж, однако, исчезает.

В обыденности, в суете сует,
Когда совсем уже не улыбались,
Мгновенья счастья вечностью сжигались.

Мгновенья счастья вечностью сжигались,
И Гамаюн рыдала что есть сил:
«Когда с тобой, мой милый, расставались,
Ты тоже где-то там с ума сходил».

И в этой муке жить ужасно сложно,
Пытаться надо, ждать, опять терпеть.
Быть может, поменять хоть что-то можно,
Чтоб крыльям Гамаюн не ослабеть?

Друг к другу снова будем мы стремиться,
«Моя», – ты скажешь. Я отвечу: «Мой» —
И встречу взор, измученный тоской.

Полёт за гранью, прямо в бесконечность
Был каждый раз, мы вновь когда встречались,
И в пропасть из объятий мы срывались.

И в пропасть из объятий мы срывались,
И исполняли там имперский марш[13],
В эмоциях взаимных забывались,
Изобразив неповторимый шарж[14].

Мы бисер чувств собрали в ожерелье,
Сияют камни, глаз не оторвать.
Сейчас у нас другое измеренье,
Не каждый мог такое испытать.

А наказанье это иль награда,
Решает сам, кто полюбил навек,
Но всё же он счастливый человек.

В бескрайнем океане ласк купаясь,
Богини Афродиты[15] ели мусс[16]
И в бездну шли из бархатистых чувств.

И в бездну шли из бархатистых чувств,
Завязывая узелки на память.
Любовь – главнейшее из всех искусств,
С благоухающим дымком от фимиама[17].

И, как Икар стремился выше к солнцу,
Бесстрашно любят сердце и душа.
Лишь на секунду Гамаюн очнётся,
Её мужчина скажет: «Хороша!»

В объятия свои укутав снова,
Лютует шторм, ярится ураган,
Могуч и страшен, как левиафан[18].

Была она почти как лань ручная,
За сказкою от мира отрекаясь
И в бесконечной нежности купаясь.

И в бесконечной нежности купаясь,
Два голубя, две жизни, две судьбы,
И мы друг другом томно упивались,
Остановиться вовсе не могли.

А как нам отказаться от лагуны,
От тёплого, крупинками, песка?
Влюблённых душ натянутые струны
Негромки и встревожены слегка.

Самозабвенно, не жалея силы,
Мы обнимались жарко вновь и вновь,
Кипела страсть, бурлила в нас любовь.

Смотрел в глаза, и я в твоих тонула,
В них аметистов искры загорались…
От неизбежности мы вновь сливались.

От неизбежности мы вновь сливались,
И снова ты хотел мной обладать.
А тени на стене перемещались,
Желая будто что-то доказать.

И по твоей руке моя скользила,
Прижались губы жаркие к губам.
Всю магию в себе освободила,
И мы плывём по Эроса[19] волнам.

– Я чувствую тебя, твои движенья.
– Ты – диво, что послали небеса,
Где раньше ты была, моя краса?

Вино, свеча, бокал, рахат-лукум,
Столбы торнадо в облаках из чувств,
Сердца стонали дико от безумств.

Сердца стонали дико от безумств,
Был соткан день из нежной карамели.
И ночь была мустангом, полным буйств.
А обуздать его мы не сумели.

Как горная река с большим уклоном,
Энергия зашкаливала в нас.
Гормон серотонин прошёл циклоном,
Дарил он эйфорию и экстаз.

– Лишь ты – желанный для меня мужчина.
За что люблю, сама не поняла,
Но счастлива, что я тебя нашла.

– Фантастика, ты женщина и птица,
Летишь от ласк, а мне шептать по нраву
Вулкан из главных слов, признаний лаву.

Вулкан из главных слов, признаний лаву
Шептали мы, не в силах устоять.
И маски нет, впредь снята балаклава,
Запреты стёрты, нам уж не смолчать.

И в бурной, сильной страсти до рассвета
Словам не утаиться в закромах.
И, больше не боясь дневного света,
Они остались шлейфом на устах.

Мгновенья счастья вечностью сжигались,
И в пропасть из объятий мы срывались,
И в бездну шли из бархатистых чувств.

И, в бесконечной нежности купаясь,
От неизбежности мы вновь сливались,
Сердца стонали дико от безумств.

Кинжал

Одиночество

Одиночество – великая вещь, но не тогда, когда ты один.
Джордж Бернард Шоу

Плохо человеку одному,
Вот и ищет родственную душу
Носит тюбетейку иль чалму,
В поиске всегда – и в зной, и в стужу…

В мире много встреч, да всё вода,
Только раз огнём глаза сияют.
В радужный миг встречи оба два
Мысленно, как бабочки, порхают.

Плохо человеку одному:
Словно неприкаянный изгнанник,
Он сиротства тяжкую суму
Тащит, мироздания посланник.

Жар-птица

Влюбиться можно в красоту,
Но полюбить – лишь только душу.
Уильям Шекспир

Я шла по миру в паутине,
По очень сложным лабиринтам мглы.
Пока не встретились с тобою,
Родным мне было чувство пустоты.

Порывами любовь кружила,
Свободно стало сердце от оков.
Казалось, боль тоски сокрыло
За триллионами больших замков.

Мне речи страстные твердил ты,
Я эхом милым вторила тебе.
И верили: теперь в разлуке
Мы никогда не будем и нигде.

– Люблю тебя, моя Жар-птица,
Поклонник твой навеки буду я.
Нам чашу чувств любви царица
Теперь подносит, с щедростью даря.

Мы напились из этой чаши,
Любовный бил и сладостный фонтан.
Рисунком голубой гуаши
Расцвёл из нашей нежности шафран.

С тобой, любимый Неразлучник,
Соединило нас одной стрелой,
Которую в нас Эрос-лучник
Пустил расслабленною тетивой..

Дикая чайка

Перед тем как причинять боль человеку – подумай! Вдруг эта боль сломает ему всю жизнь.

1 Верста – славянская единица измерения расстояния, равная 500 маховым саженям или 1500 аршинам, в метрической системе это 1066,8 метра. Исторически мера сильно изменялась. – Здесь и далее прим, автора.

2 Гамаюн – в восточнославянской мифологии сказочная райская (ирийская) птица; вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн знает всё на свете.

3 Купидон – в римской мифологии бог желания, эротической любви, влечения и привязанности. Его часто изображают сыном богини любви Венеры и бога войны Марса.

4 Эдем, или Едем – райский сад в древнееврейских религиозных текстах, место первоначального обитания Адама и Евы до грехопадения.

5 Балаклава (англ, balaclava – от названия города Балаклава), или лыжная маска – головной убор (вязаная шапка, шлем), закрывающий голову, лоб и лицо.

6 Агава – род многолетних трав семейства агавовых. Листья кожистые, сочные, образуют мощную прикорневую розетку. Многочисленные цветки (до 17 тыс.) собраны в верхушечные соцветия на высоких (до 10 м) цветоносах. Мн. виды агав цветут один раз в жизни и после цветения отмирают.

7 Ланиты – щёки (устар.).

8 Уста – губы, рот (устар.).

9 Версаль – дворцово-парковый ансамбль во Франции, бывшая резиденция французских королей в городе Версаль, ныне являющемся пригородом Парижа.

10 Новь – в данном контексте: надежда на новую встречу.

11 Шарада – разновидность загадки.

12 Гурт (многозначное слово), в данном случае – в сельском хозяйстве: то же, что и бурт – хранилище, куча овощей или зерна, укрытая соломой, и тому подобное для их хранения.

13 Имперский марш (танго) – танец свободы и страсти.

14 Шарж – в искусстве и литературе: неправдоподобное преувеличение в обрисовке лица или явления, разновидность карикатуры.

15 Афродита – в греческой мифологии: богиня красоты и любви.

16 По легенде, богиней любви Афродитой было оставлено наставление женщинам на все времена. Оно гласит: «Не та дева стать богиней достойна, которая страсть утолить может, а та только, которая эту страсть возбудить способна». Значение слова «мусс» в данном случае надо понимать как зелье Афродиты.

17 Фимиам – благовонное вещество, похожее на ладан, приятно пахнет при сожжении.

18 Левиафан – в данном случае: поражающий своим величием и силой.

19 Эрос – чувственная и романтическая любовь.

Продолжить чтение