Читать онлайн Агнешка

Глава 1. Изобретатель

Апрель, 1897 год

– Доброе утро, милейший! Мои поздравления! – послышался голос с другой стороны улицы.

– Голубчик! О вас снова пишут в газетах! Какой успех! – прокричал с тротуара незнакомый господин. А спустя несколько мгновений из распахнутого окна донеслось:

– Уважаемый, вы просто везунчик!

Мужчина в плотном шерстяном пальто и касторовой шляпе дёрнул вожжи и свернул за угол дома. Он желал поскорее покинуть оживлённую площадь, ведь все эти восхищённые приветствия были адресованы именно ему.

Несмотря на то что было ещё совсем ранее утро, уездный городок уже не спал. А всё потому, что это провинциальное местечко было далеко не захолустным и во всём напоминало столицу. С восходом солнца по его улицам разъезжали запряжённые лошадьми каретки и фаэтоны, а трактиры и торговые лавки принимали посетителей до позднего вечера.

Бегущим от восторженных возгласов был изобретатель – физик и химик Пётр Витольдович Гаос. На вид ему было около тридцати восьми лет. Он был среднего роста и весьма приятной наружности. Его аристократическую натуру выдавали высокий прямой лоб, узкий подбородок и нос с небольшой горбинкой.

Этим утром Пётр Витольдович вернулся из губернии, куда ездил по очень важному и приятному делу. Сам генерал-губернатор в торжественной обстановке вручил ему патент на созданный им аппарат для чистки вееров.

Это новаторство вызвало большой интерес у всех уездных модниц, о нём писали в газетах, его обсуждали на светских раутах. Когда же разговоры дошли до губернии, то супруга генерал-губернатора, имеющая слабость ко всяческим новинкам, тут же пожелала видеть это устройство у себя в хозяйстве.

И этот аппарат был далеко не единственным удачным изобретением Петра Витольдовича. «Сдуватель книжной пыли», «Смыватель грязи с ботинок» и «Взбиватель подушек» также пользовались большим спросом. Прознав о такой востребованности, столичные купцы наперебой стремились заиметь с их создателем деловые отношения. Различных торговых предложений было так много, что Пётр Витольдович, не выслушивая их, сразу давал отказ. Тогда ушлые купцы выискивали чудо-приборы в уездных лавках, а потом очень выгодно продавали их на столичных ярмарках.

***

Изобретатель надвинул на лицо свою большую чёрную шляпу и гнал лошадь по безлюдным переулкам.

Путь домой был не лёгким. Сейчас часы показывали без четверти девять, притом что Пётр Витольдович планировал вернуться ещё до рассвета. Ничего не предвещало досадного происшествия, приключившегося с ним на обратной дороге. У брички отвалилось заднее колесо и стремительно ускакало под откос, утонув в полной воды канаве. Поиски утраченного колеса сильно затянулись, и путь был продолжен уже за полночь.

К счастью, теперь это путешествие подходило к концу. После Малой Лаврушки шла улица Варваровская, а там горбатый мостик и до дома совсем близёхонько.

– Пётр Витольдович, постойте! – так некстати позади раздался знакомый голос. – Ну, постойте же, наконец!

С бричкой поравнялась очень красивая новая каретка. В ней сидел купец Сорокин и дружелюбно улыбался.

Изобретатель неохотно потянул на себя вожжи.

– А, Борис Никитич, доброе утро! – поздоровался он, сделав вид, будто не слышал голосящего купца.

– Куда ж вы так торопитесь? Не угнаться за вами!

– Домой, уважаемый, домой. Только вернулся из губернии, очень устал.

– Понимаю, понимаю! – закивал головой купец. – Поздравляю вас с очередным патентом! Газетные писаки уже обо всём рассказали. Ваша популярность скоро затмит самого императора!

– Бог с вами, Борис Никитич! Мне это ни к чему! – произнёс Пётр Витольдович и чуть преклонил голову в знак благодарности.

– Надеюсь, наши деловые договорённости в силе?

На этих словах Сорокин обеспокоенно посмотрел в сторону собеседника.

– Конечно, Борис Никитич, конечно, – желая поскорее закончить разговор, ответил изобретатель.

– Вот и славно! Не смею более вас отвлекать. Заходите ко мне в ближайшие дни, обсудим ваш патент! Привет Настасье Андревне!

Уже отъезжая, купец вдруг вывалился по пояс из каретки и прокричал:

– Кстати, в лавке снова для вас оставили письмо! Заберите, а то мало ли… Чем чёрт не шутит, вдруг что-то важное!

***

Наконец-то горбатый мостик был преодолён и под колёсами заскрипел песок. Среди вековых сосен на пригорке показался особняк лилового цвета. Это красивое двухэтажное строение с узорчатыми белыми верандами и большим высоким крыльцом Пётр Витольдович унаследовал от своей тётушки Виолы.

Никогда не имевшая собственных детей тётушка также завещала любимому племяннику все свои драгоценности и антиквариат. Бережно храня память об умершей родственнице, благодарный наследник каждое воскресное утро навещал её могилу на местном кладбище, а фотокарточка тётушки почётно занимала центральное место на камине в гостиной.

На крыше лилового особняка изобретатель закрепил лунные батареи, берущие энергию лунного света. Над входной дверью повесил часы, минутная стрелка которых двигалась в противоположную сторону от часовой. Посмотрев на всё это, можно было подумать, что в лиловом особняке проживает какой-нибудь чудак.

***

Солнце поднялось чуть выше и заиграло в пушистых кронах яркими лучами.

Несмотря на усталость, на душе у Петра Витольдовича было хорошо. Он представлял, как через несколько минут переступит порог дома и его встретят ангельской красоты супруга Настасья Андреевна и их маленькая дочь Агнешка.

С особым трепетом Пётр Витольдович думал о Настасье Андреевне. И во всем уезде знали её, как порядочную барышню. Эта прелестница была хороша во всём. Она приятно пела, красиво рисовала, аккуратно вышивала. Но лучше всего она играла на фортепиано.

Пётр Витольдович часто вспоминал тот день, когда впервые встретил ещё совсем юную Настасью Андреевну. Тогда младшая дочь старого извозчика была приглашена на званый ужин для музицирования. Звуки фортепиано и шуршание кружев на запястьях девушки сливались в какой-то божественно-красивый мотив. Весь вечер очарованный Пётр Витольдович простоял в стороне, стесняясь заговорить с прекрасной Настасьей. Уже с рассветом он метался по городу в поисках старого извозчика, чтобы просить руки и сердца его младшей дочери.

Что же касается Агнешки, то к восьми годам она была очень похожа на свою маменьку. Золотисто-рыжие локоны спадали по её маленьким покатым плечикам, а прозрачная кожа на её вытянутом личике была полностью покрыта конопушками. И лишь небольшой просвет на лбу оставался не тронутым этими маленькими рыжими пятнышками. За пушистыми длинными ресницами скрывались два больших разноцветных глаза – зелёный и коричневый. Пётр Витольдович часто шутил, говоря дочери, что один глаз ей достался от маменьки, а второй от папеньки.

Без нянь и гувернанток Агнешка была воспитана очень нежно. А потому предпочитала лениться и находила скучным всё то, чему её учили приглашённые педагоги. И каждый раз, пока учителя глазели на антиквариат тётушки Виолы, она незаметно ускользала в мастерскую своего папеньки. Здесь открывался совершенно другой мир. От пола до потолка простирались полки с сосудами причудливых форм. Подвешенные макеты дирижаблей медленно парили в потоках воздушных масс. Приборы то тикали, то щёлкали, то испускали густой белый пар. Взмахивая руками, изобретатель рассказывал дочери о своих открытиях. Склянки в его руках сверкали, а бурлящие в них жидкости меняли цвет и испарялись.

***

Ещё на подъезде к особняку Пётр Витольдович заприметил своего дворового Фёдора. Он стоял спиной и, согнувшись пополам, собирал упавшие на двор сухие ветки.

– Фёдор, здравствуй! – крикнул ему уставший путешественник.

Не оборачиваясь и не разгибая спины, дворовой очень тихо ответил:

– Здрасьте, барин.

Изобретатель вышел из брички и осмотрелся. Окружающая обстановка показалась ему мрачной и напряжённой. На окнах всё ещё были тяжёлые шторы, притом что Настасья Андреевна обычно подбирает их с первыми лучами солнца. Птицы молчали, и не слышался привычный для этого времени детский смех.

– Напои лошадь и сними упряжку!

В ответ не послышалось ничего внятного, и Пётр Витольдович направился к дворовому.

– А где Агнешка? – подходя ближе, спросил он. – В это время она обычно бегает в саду.

– Отослали к вашей сестре, – процедил Фёдор и наконец-то повернулся.

Увидев перед собой два красных глаза и очень распухшее лицо, Пётр Витольдович нахмурился и спросил:

– Ты случаем не приболел?! Зачем отослали?!

– Барин! – вдруг завопил Фёдор. Он бросил на землю собранные ветки и закрыл лицо своими огромными грубыми ладонями. – Настасья Андревна…

– Что случилось?! Говори же! Что с Настасьей Андревной? – кинулся к нему изобретатель.

Но Фёдор не мог произнести ни слова, он стоял как вкопанный и издавал какое-то мучительное мычание.

***

В прихожей находился глава уездной полиции капитан-исправник Иван Алексеевич Левицкий. В уезде его знали все, и, увидев его в своём доме, Пётр Витольдович понял, что произошло что-то очень серьёзное. Лицо капитана-исправника всегда было хмурым. В этот раз эта хмурость была чрезвычайной.

– Иван Алексеевич, зачем вы здесь?! Что случилось?! – забежав в прихожую, завопил Пётр Витольдович.

– Господин Гаос, приготовьтесь, у меня для вас тяжёлое известие, – мрачно объявил капитан-исправник. – Ваша супруга Настасья Андревна трагически погибла.

– Как?! – в ужасе воскликнул изобретатель.

– Три часа назад соседская дворничиха обнаружила Настасью Андревну у подъезда к вашему особняку. Скорее всего, она стала жертвой задремавшего извозчика или же по своей неосторожности угодила под повозку.

Пётр Витольдович не верил своим ушам. На его лице странным образом сочетались две эмоции. Одной из них было страдание в связи с кончиной его любимой супруги, а второй – разочарование и отчаяние, будто он предвидел, что такой исход мог случиться, и теперь покорно принял его как факт.

– Мне неловко об этом вас спрашивать, – продолжил Иван Алексеевич, – но для разбирательства в этом происшествии я должен уточнить один момент. Куда могла направляться Настасья Андревна примерно в 6 часов утра, будучи в одной ночной сорочке? И где находились вы в указанный период времени?

Выдержав паузу, но так и не получив никакого ответа, капитан-исправник нахмурился ещё больше.

– Происшествие будет расследовать судебный следователь окружного суда, – очень хладнокровно произнёс он давно заученную фразу. – Когда следователь прибудет из губернии, он вас навестит.

Пётр Витольдович, казалось, уже не слышал Ивана Алексеевича. Более ничего не спрашивая и не отвечая на его вопросы, он дрожащими руками снял с себя пальто и повесил на крючок. Потом прошёл в гостиную, которая сейчас как никогда показалась ему пустой и холодной, и молча принялся разжигать огонь в камине.

Наш изобретатель ещё не знал, какой круговорот таинственных событий повлечёт это утреннее несчастье и какие мистические явления теперь поджидают его и маленькую Агнешку.

Глава 2. Странный разговор

Май, 1898 год

Весь день шёл дождь, небо было хмурым и холодным.

Когда стемнело, в лиловом особняке зажгли свет и опустили тяжёлые шторы. На кухне забренчала посуда, зашкворчали сковороды, и по гостиной забегали горничные, стуча своими маленькими каблучками.

С картин скинули пыльные балдахины, вазы и статуэтки натёрли до блеска, в переднюю часть комнаты выдвинули мягкую софу с ореховыми подлокотниками.

Овальный стол застелили шёлковой скатертью. На плоские тарелки поставили глубокие супницы. По их правую и левую стороны выложили сверкающей чистоты серебряные приборы.

К большому столу подкатили столик поменьше. На нём пестрили закуски из различных деликатесов, а в центральной части фыркал медный кофейник, источая приятный аромат благородного напитка.

Всё вокруг сияло и благоухало, всё было готово к приёму гостей.

Рыжеволосая девочка в молочном платье с голубой лентой на поясе стремительно сбежала по широкой лестнице. Своими большими разноцветными глазами она пристально осмотрела каждый угол в гостиной. Убедившись, что кроме суетных горничных в комнате никого нет, девочка подкралась к столу и потянулась своей тоненькой ручкой к вазочке со сладостями.

– Агнешка, милая! – вдруг послышалось из соседней комнаты.

Успев ухватить из вазочки кусочек мармелада, рыжеволосая воришка быстро одёрнула руку и отвела её за спину.

В гостиную вошёл парадно одетый Пётр Витольдович. Застёгивая на своей белоснежной рубашке запонки, он посмотрел на дочь и улыбнулся:

– Чудесно выглядишь! Вот-вот придут гости, сильно не балуй. И прошу тебя больше не щепать генерал-адъютанта за нос. Я буду в мастерской, нужно кое-что проверить.

С этими словами Пётр Витольдович вышел из гостиной, и Агнешка шустро закинула в рот сладкий трофей.

– И не таскай со стола! – послышалось уже из мастерской.

Ещё немного посмотрев на манящую вазочку, девочка отошла от стола и бухнулась в кресло, ожидая прихода гостей.

***

В обусловленный час в дверях начали появляться знатные особы. Оставляя в прихожей мокрые зонты, они проходили в гостиную и важно обменивались впечатлениями о ненастной погоде.

Комната постепенно наполнилась разговорами.

Прелестные дамы звонко смеялись и разводили руками, демонстрируя собеседницам свои красивые платья. А столпившиеся у окна джентльмены очень серьёзно о чём-то бурчали, поглаживая свои блестящие усы и похрустывая крахмалеными рубашками.

Сидя в своём кресле, Агнешка скучала, ведь сегодня для неё компании не было. Близнецы Крючковы приболели ветрянкой, и родители оставили их дома с няней.

Некоторое время девочка наблюдала за гостями, как они пыжились изо всех сил, пытаясь обозначить своё превосходство. Чтобы хоть как-то себя развлечь, она начала копировать их ужимки, очень похоже разводить руками и закатывать глаза.

Вот одна тоненькая барышня вынула из своего рукава носовой платок и грациозно промокнула им капли дождя, упавшие на подол при выходе из каретки. Агнешка тут же изобразила, что у неё в руке находится именно такой же платок, и принялась очень аккуратно осушать им воображаемые капли на своём платьице.

Сидящая рядом с тоненькой барышней полная дама при разговоре постоянно поправляла локон седых волос, назойливо спадающий на её лоб. Агнешка отделила прядь рыжих волос и свесила её на свой пятнистый носик. Корча на лице жеманную гримасу, она начала дуть на прядь, пытаясь забросить её себе на затылок.

Спустя около часа все наисвежайшие новости иссякли. Гости завершили ритуал самовосхваления, и в комнате стало заметно тихо. В этой тишине до Агнешки донёсся чей-то шёпот:

– Бедное дитя! В таком возрасте остаться без матери, – сплетничали у окна.

– Прошло уже более года! Ах, какая же трагичная судьба постигла её маменьку! Угодить под повозку!

– И не говорите! Как это нелепо!

– А как же она на неё похожа! Посмотрите, девочка вылитая Настасья Андревна!

– У бедняжки не было ни няни, ни гувернантки. Зачем же Пётр Витольдович тянет время? Девочку необходимо передать на воспитание её родной тётке, иначе она вырастет невеждой.

– Это той, что не замужем и проживает одна?! Извольте, но как это неприлично!

– Да-да. Надеюсь, Настасья Андревна хотя бы обучила дочь молиться и соблюдать посты!

– Ну что вы, милочка! Разве только игре на фортепиано!

– Что ж, у каждого свои пороки и слабости.

Вдруг в прихожей раздался грохот, и сплетники умолкли. Это повалилась корзина с зонтами после того, как с улицы зашёл кто-то очень крупный. Агнешка узнала вошедшего и поспешила его встречать.

Запоздавшим гостем был профессор Лев Филиппович Бегельфер. От лишнего веса он прихрамывал на правую ногу и был очень неуклюж. Войдя в комнату, профессор непременно задевал какой-нибудь предмет, за что искренне извинялся. А потом, поправляя его, обязательно задевал другой, стоящий рядом предмет, за что также сердечно извинялся. По характеру Лев Филиппович был человеком мягким и сговорчивым. Казалось, он всегда был готов выслушать и прийти на помощь и постоянно пребывал в весёлом настроении, отчего в здешнем окружении слыл добряком и благодетелем.

Но сегодня всё было иначе. Кряхтя и посапывая, Лев Филиппович поставил на место корзину с зонтами, снял с себя плащ и, встав на цыпочки, повесил его на крючок. Посмотрев в зеркало, он нервно причесал гребешком редкие волосы на макушке, после чего направился в гостиную.

Увидев Агнешку, профессор на ходу раскрыл свой большой ридикюль, отыскал в нём несколько конфет и протянул их девочке. В ответ на её благодарность он не сказал ни слова, а только стремительно прошагал мимо. Его движения были резкими, а взгляд взволнованным. Остановившись в дверном проёме, Лев Филиппович заглянул в гостиную и обвёл взглядом всех, кто в ней находился. Не обнаружив среди гостей изобретателя, он фыркнул и взял курс в направлении мастерской.

Агнешка поспешила за ним, ей было любопытно узнать, отчего же профессор сегодня не в духе.

***

Лев Филиппович буквально ворвался в мастерскую и уверенно прошёл к столу, за которым, склонясь над микроскопом, сидел Пётр Витольдович.

– Проходи, мой друг! – не поднимая головы, изобретатель поприветствовал гостя.

В этот момент кто-то закрыл окно в гостиной и от сквозняка дверь мастерской захлопнулась. Агнешка припала ухом к замочной скважине.

Мучаясь отдышкой, Лев Филиппович достал из нагрудного кармана платок и промокнул им вспотевший лоб.

– Дорогой мой гений! – тяжело дыша, произнёс он. – Понимаешь ли ты, какая это ответственность?

Пётр Витольдович выразительно нахмурил лоб.

– Думаешь, что никто ничего не заметит?! Ты представляешь, к чему всё это может привести?! – с явным раздражением продолжал Лев Филиппович. – К тому же он явно захочет его забрать!

Изобретатель наконец-то отвёл глаза от окуляра микроскопа, встал из-за стола и подошёл к встревоженному профессору. Улыбнувшись, он похлопал его по плечу.

– Уже подходит к шести, пора приглашать к столу. Сегодня ожидается просто отменный суп-пюре! – довольно произнёс он.

– Мы должны уничтожить его, пока не случилось непоправимое! – возразил профессор. – Если бы не письмо этого сумасшедшего, ничего бы не было. Ты сошёл с ума, опомнись!

В этот момент изобретатель уже направлялся к дверям, и Лев Филиппович понял, что продолжать этот разговор не имеет смысла.

Услышав шаги, Агнешка отскочила от двери и затаилась в тёмном коридоре за напольными часами.

«Какой странный разговор», – подумала она.

В это мгновенье из маленького домика на часах вылетела кукушка и оповестила своими пронзительными «ку-ку», о том, что наступило время ужина.

***

Пётр Витольдович вошёл в гостиную. Он поприветствовал каждого из мужчин пожатием руки, отпустил несколько сдержанных комплиментов напудренным женщинам, а потом громко объявил:

– Прошу к столу!

Гости оживились и начали занимать свои места.

Виолончелист Нахалов, как обычно, устроился около икорных тарталеток, а художник Каралькин сел поближе к билгорайскому пирогу.

Справа от Петра Витольдовича каждый раз почётно располагался профессор Бегельфер. Но в этот раз Лев Филиппович вежливо предложил своё место пожилой актрисе Анфисе Карловне Прыщ. Гостья с радостью приняла это предложение и поспешила усесться возле хозяина дома.

Агнешка заняла место напротив своего папеньки, с такого ракурса ей открывалась удачная панорама на весь бомонд.

Традиционно на званом ужине обсуждались события светской жизни. Гости делились своими успехами, рассказывали о планах на будущее. Когда же подходило время завершать вечер, Пётр Витольдович, намекая на это, многозначительно смотрел на часы и громко спрашивал: «Который час, господа?!» Тогда гости вдруг вспоминали, что уже совсем поздно. Они вежливо благодарили за приятный вечер и очень быстро расходились по домам.

– Друзья мои! – раздался голос банкира Ключникова, толкающего салфетку за свой воротник. – Вопиющий случай произошёл в столичном университете! На лекции студенты освистали профессора Плющевского. Добрейшей души человек! Великий историк! Я знаю его многие годы!

– И отчего же студенты проявили такое неуважение к своему учителю? – поинтересовался Пётр Витольдович.

– Им, понимаете ли, пришлось не по нраву, как профессор читал лекцию! Не оригинально, понимаете ли!

После этого банкир взял паузу и сердито посмотрел на юных особ, сидящих напротив него.

– Сочувствую профессору! – вступил в разговор генерал-адъютант Бибиков. – Молодёжь совершенно отбилась от рук! Ещё немного и они перестанут при встрече прикладывать руку к козырьку и уступать дорогу. Позвольте узнать, какое же наказание постигло бунтарей?

– Троих исключили, ещё двое получили выговоры, а зачинщик отправлен в карцер, – с довольной ухмылкой ответил Ключников и снова бросил грозный взгляд на сидящих напротив.

Наконец-то к столу подали горячее, и гости вооружились ложками. Спустя несколько минут осуждающее молодёжь бурчание сменилось восторженными возгласами.

– Чудесный суп-пюре, не правда ли?! – заискивая, к Петру Витольдовичу обратилась Анфиса Карловна. И, не дожидаясь ответа, тут же продолжила:

– Пётр Витольдович, слышали ли вы что-нибудь о художнике Монашкине? Очень талантливый и благочестивый молодой человек!

– Признаться, я впервые о нём слышу, – любезно ответил Пётр Витольдович. – Но, если он и в правду талантлив, я уверен, что в скором времени мы прочтём о нём в газетах.

После этих слов Анфиса Карловна часто закивала головой, давая понять Петру Витольдовичу, что она разделяет его мнение. При этом шишка седых волос то и дело скакала на её узкой голове.

– Анфиса Карловна, вы это о ком?! – с другой стороны стола послышался вальяжный голос художника Каралькина. – Кто этот Монашкин?! Один из тех шарлатанов и бездарностей, которые называют свою примитивную мазню особым видением?

При этом Каралькин ехидно улыбнулся, все гости зашептались и послышались смешки.

И без того навыкат, по-старчески мутные, глаза актрисы округлились, а шишка на её голове задрожала от возмущения.

– Как это понимать, Николай Ильич?! – взвизгнула Анфиса Карловна. – Вы допускаете, что какой-то шарлатан смог бы привлечь внимание моей уважаемой персоны?!

И тут глаза гостьи вытаращились так сильно, что она стала походить на китайского мопса. Увидев это, Каралькин решил промолчать.

– Николай Ильич! – произнёс Пётр Витольдович, дабы вступиться за бедолагу Монашкина. – Не вижу повода недооценивать это молодое дарование. Согласитесь, у молодёжи всегда есть козырь – время.

Услышав это, Анфиса Карловна снова подобострастно закивала головой. А набивший рот билгорайским пирогом Каралькин только развёл руками, не имея возможности что-либо ответить.

Гости практически доели суп-пюре, и к столу подали треску.

Заскучавшая Агнешка заметила, как виолончелист Нахалов что-то шепчет на ушко балерине Стручковой. Балерина хихикала, прикрывая ладошками своё разрумянившееся личико, на котором под правым глазом красовался жёлто-зелёный синяк.

– Что это у вас под глазом? – громко с искренним любопытством спросила Агнешка.

Веки балерины вздёрнулись вверх, и на лбу проступили капельки пота.

– Неудачный «па де пуасон», – смущаясь, ответила гостья. – Извините, я припудрю носик.

После этих слов она быстро встала из-за стола и направилась в уборную.

Дабы смягчить неловкую ситуацию и отвлечь внимание от стушевавшейся барышни виолончелист Нахалов встал, смахнул с густых усов крошки и громко хлопнул в ладоши.

– Господа! – произнёс он. – Сегодня все обсуждают только одну новость. Якобы в нашем городе был замечен один сумасшедший старик! Он бегает по улицам, наступая на свою длинную седую бороду, при этом что-то бормочет себе поднос про какие-то хлястики!

На этих словах Пётр Витольдович поперхнулся треской, и сидящая рядом Анфиса Карловна сочла делом чести похлопать его по спине.

Среди гостей началось оживлённое обсуждение озвученной Нахаловым новости. Одни жалели бегающего по улицам старика, другие осуждали. Стало очень шумно.

В этот момент из уборной с перепудренным белым лицом вернулась балерина Стручкова. Увидев её, Нахалов сел на стул, переключив все своё внимание на юную особу.

– А теперь скажите, пожалуйста, ваше мнение! – раздался голос профессора Бегельфера, и дискуссии гостей прекратились. – Если бы вы вдруг узнали, что кто-то из уважаемых вами коллег изобрёл нечто такое, что изменило бы всё ваше представление о нашей реальности?!

После сказанного Лев Филиппович забросил ногу на ногу и суетливо принялся убирать невидимые ворсинки со своего жилета.

Над столом пронеслась волна возмущений, гости недоумевали. Анфиса Карловна начала подпрыгивать на стуле, озираться по сторонам. При этом она вскрикивала:

– Лев Филиппович, вам придётся пояснить! Вам придётся!

Профессор встал из-за стола, снял с груди салфетку и аккуратно положил её возле своей тарелки.

– Благодарю за ужин, суп-пюре и правда весьма удался, – неуверенно произнёс он и, шаркая ногой, вышел в прихожую.

Гости в недоумении направили свои взгляды в сторону хозяина дома, и через мгновенье послышалось, как хлопнула входная дверь.

Пётр Витольдович многозначительно посмотрел на часы и громко спросил:

– Который час, господа?!

Глава 3. Парвус Борода

Жёлтая бабочка впорхнула в комнату через приоткрытое окно и села на кончик носа рыжеволосой засони. От её щекочущих лапок девочка зажмурилась и потянулась в мягкой постели. Перевернувшись на другой бок, она почувствовала на своём личике тёплые лучи солнца и приоткрыла глаза.

Утро было чудесным. По небу медленно плыли маленькие облачка, и верхушки сосен тихо покачивались на ветру.

Посмотрев в окно, лежебока довольно улыбнулась. Спешить было некуда, ведь была суббота, а значит, никаких педагогов и никаких уроков. Можно было пробегать весь день в саду и отыскать в мастерской папеньки что-нибудь интересное.

Прошло ещё несколько минут, и в комнату просочился сладковатый аромат. Он шёл из столовой. Вдыхая его, Агнешка поняла, что, оставаясь в кровати, она может пропустить завтрак. А ведь по субботам была густая манная каша, хрустящий хлеб с маслом, а на десерт ягодный пудинг и сладкое какао с молочной пенкой. Из всего перечисленного особый интерес вызывала именно молочная пенка. Агнешка недоумевала, отчего близнецы Крючковы морщат свои круглые носы, когда видят в кружках эту воздушную белую плёночку. Ведь никакой, даже самый вкусный десерт не в силах сравниться с этим мягким, тягучим лакомством.

С мыслью о вкусном какао девочка шустро поднялась с кровати и выбежала из комнаты. Оказавшись у лестницы, она резво проскакала до самой нижней ступеньки. При этом её растрёпанные рыжие кудряшки весело взметались, а широкая сорочка надувалась, будто белоснежный воздушный шар.

***

Утром лиловый особняк выглядел по-особенному. В его коридорах ещё оставалась ночная прохлада. Из сада доносились трели ранних птиц, шелест деревьев и стрекот кузнечиков. Какой-то исключительно вкусный воздух пробирался сквозь приоткрытые окна, заполняя собой всё пространство. У шкафа с книгами танцевали невидимые пылинки, а на атласной обивке мебели искрились первые солнечные зайчики.

В комнатах было действительно много света. По рассказам тётушки Виолы особняк был спроектирован по заказу одного графа. Все окна расположили таким образом, чтобы солнечный свет проникал в каждый угол дома. Ведь граф любил просыпаться рано утром и терпеть не мог назойливое бренчание будильника.

***

Ожидая встретить своего папеньку за завтраком, ещё на подходе к столовой Агнешка скорчила страшную гримасу. Она резко выпрыгнула из дверного проёма и издала при этом громкий рёв. Увидев, что на столе накрыт завтрак, но в помещении никого нет, Агнешка немного огорчилась, ведь её гримаса в этот раз действительно удалась.

Часы показывали без четверти десять, и это означало, что Пётр Витольдович опаздывал на целых сорок пять минут. Данное обстоятельство было весьма удивительным, ведь к завтраку изобретатель всегда приходил вовремя.

Всё та же жёлтая бабочка пролетела над блестящим ягодным пудингом, затем приблизилась к Агнешке и села на её голову. Своими тонкими лапками она начала перебирать волоски на макушке, словно, пытаясь зарыться в рыжие волосы.

Чтобы выпустить жёлтую пленницу на волю, девочка прошла в прихожую и распахнула дверь.

В этот момент с улицы послышался хруст веток. С большим любопытством Агнешка шагнула за порог и направилась на звуки.

Хруст исходил от куста шиповника. Подойдя поближе, Агнешка увидела старичка, который ворчал на свою бороду, запутавшуюся в ветках кустарника.

Этот старичок был совсем небольшого роста. На нём была светлая сорочка, жилет и коротенькие штанишки. На тонких ножках были надеты плотные колготы и блестящие ботиночки. Его белоснежная воздушная борода спускалась до самой земли. На смуглом лице были лохматые белые брови, под которыми скрывались круглые чёрные глаза.

Всем своим видом этот непрошеный гость был похож на сказочного гнома, про которого Агнешка читала в книгах. Но при этом у него не было большого красного носа, широкого рта и бородавок, как у всем известных коротышек, живущих в подземельях. Он выглядел вполне мило, а его голова, руки и ноги были мелкими, но очень даже пропорциональными его небольшому туловищу.

«Быть может, это мой новый учитель? Уж очень он похож на какого-нибудь астронома, – наблюдая за старичком, подумала Агнешка. – Хотя в таком случае где же его большой портфель с книгами, как у всех моих других учителей?»

Агнешка подошла ещё ближе.

– Здравствуйте, уважаемый дедушка! – поздоровалась она и принялась распутывать бороду ворчуна. – Простите, а кто вы?

Старичок натужно улыбнулся:

– Я – парвус Борода.

Агнешка поспешила тоже представиться.

– А я…

– Я знаю, ты Агнешка, – опередил её старичок и снова вымученно улыбнулся.

– А что вы ещё про меня знаете, уважаемый Борода? – удивилась девочка.

– Да всё знаю! Живёшь ты в этом доме со своим папенькой. По утрам за завтраком вы вместе читаете газеты, а по вечерам он рассказывает тебе о своих изобретениях. Одиннадцать минут назад тебя разбудила жёлтая бабочка, и теперь ты стоишь здесь в саду.

Разноцветные глаза округлились от изумления.

– Откуда вам всё это известно?

– Откуда-откуда. Известно и всё! – проворчал старичок.

Наконец-то пушистая борода высвободилась от колючек шиповника.

В этот момент выпущенная несколько минут назад на свободу бабочка пропорхала мимо рыжеволосой спасительницы. Старичок приподнял прядь своей белой бороды, и насекомое скрылось в её пушистых завитках.

– Но как же вы оказались в нашем саду? – снова спросила Агнешка.

– Я здесь по делу! – и старичок тут же осёкся, словно сказал больше, чем следовало.

– По какому же такому делу?

– По очень важному делу, секретному!

Ответив так, маленький гость заметался из стороны в сторону, выпучивая от испуга чёрные глаза.

Своей одной ручкой он вновь приподнял прядь бороды, а другой вынул из-под неё пёструю бумажку, похожую на почтовую марку. Старичок лизнул тыльную сторону этой бумажки и приклеил её на свой морщинистый лоб.

Сразу после этого разразилась яркая вспышка, ослепившая глаза Агнешки, и старичок словно растворился.

– Где же вы, уважаемый Борода? – позвала девочка, озираясь по сторонам.

Но в ответ послышалось лишь жужжание шмеля, сидящего на розовом бутоне шиповника.

Глава 4. Зашифрованное послание

Агнешка со всех ног побежала обратно в дом. Ей очень хотелось рассказать папеньке про чудного старичка, которого она встретила в саду. А также про жёлтую бабочку, которая живёт в его длинной белой бороде.

Вбежав в мастерскую, девочка опешила. Там был заметный беспорядок: на полу лежали чертежи, которые обычно были аккуратно сложены в тубы; по стенам стекали разноцветные брызги, словно кто-то неудачно жонглировал сосудами с жидкостями. Приборы, которые ещё вчера стояли ровными рядами, теперь были не на своих местах.

Сделав шаг вперёд, Агнешка услышала, как под её тапочкой заскрипел осколок стекла.

– Здесь кто-нибудь есть? Папенька? – настороженно спросила она. Но ответа не последовало.

Тогда девочка сделала ещё несколько шагов и осмотрелась вокруг. Где-то рядом слышались тихие, еле заметные звуки, похожие на шипение. Прислушиваясь к ним, Агнешка обошла всё помещение и даже выглянула в окно, но так и не обнаружила ничего, что могло бы шипеть или жужжать.

Уже направляясь к выходу, она вдруг остановилась. Звук шёл из-под стола. Заглянув под него, Агнешка увидела синий чемоданчик. Он был маленьким, не больше чайного подноса, и очень походил на дорожный сундучок для различных мелких вещиц. Любопытная девочка взяла чемоданчик в руки и осмотрела его со всех сторон.

«Если этот чемоданчик принадлежит какому-нибудь господину, то в нём должны находиться: начищенные ботинки, шляпа, пенсне и часы на цепочке! – размышляла она, загибая пальцы. – А если это чемоданчик какой-нибудь барышни, то в нём лежат: флакончики с духами, пузырьки с лекарствами, расчёска, маленькое круглое зеркальце, кружевные манжеты и воротнички. И сердечные письма в тайном отделении».

Далее, радуясь своим догадкам о принадлежности яркой находки, девочка принялась манерно прохаживаться по мастерской взад-вперед, изображая ту самую хозяйку чемоданчика.

Заходя на очередной круг, рыжеволосая кривляка вдруг увидела лежащий на столе бумажный конверт. На нём ровным почерком папеньки было написано «Моей Агнешке».

Девочка тут же поставила чемоданчик и переключила своё внимание на адресованное ей послание. Внутри конверта было письмо:

«Здравствуй, моя милая Агнешка! Сейчас я очень далеко, но не грусти и не расстраивайся. Когда я вернусь, то расскажу тебе обо всём, что увидел. В моё отсутствие не балуй и во всём слушайся тётушку Матильду. И прошу тебя, не удивляйся ничему, что на первый взгляд покажется тебе очень странным и невозможным.

P.S. Этот потешный стишок я написал для тебя. Прочти его внимательно.

В узкий сачок прыгнул

старый сверчок.

Слабый комар сел на

белый фонарь.

Крот удивил. Он

кита разбудил.

Этот енот

наступил на чулок.

В озёрах водица при

свете искрится».

Письмо показалось Агнешке очень странным, и она нахмурилась. Во-первых, раньше папенька никогда не уезжал, не простившись с ней. И даже в случае самой спонтанной поездки с чемоданом в руках он заходил к ней в комнату и на прощанье целовал её пятнистый носик. Во-вторых, этот нескладный стишок как будто был зашифрованным. Словно папенька хотел рассказать о чём-то важном, но при этом скрыть это что-то важное от посторонних глаз.

В своих книгах Агнешка не раз читала о тайных посланиях. Там герои загадочных историй писали на листках бумаги молоком или лимонным соком. А те, кому предназначались эти письма, держали их над свечой или окунали в раствор с йодом, и тогда секретные тексты проявлялись.

Но это послание было зашифровано как-то иначе. Пытаясь решить его, Агнешка крутила письмо в руках, читала на просвет и складывала гармошкой. Загадка никак не раскрывалась.

Неожиданно на входной двери забренчал колокольчик. Девочка положила письмо в карман и поспешила в прихожую.

Глава 5. Тётушка Матильда

На пороге стояла невысокая женщина в большой легкой шляпе с широкими полями. Её колыхающееся на ветру платье приятно шуршало и источало аромат душистого ландыша. В руке она держала саквояж, настолько начищенный до блеска, что Агнешка увидела в нём своё отражение.

– Тётушка Матильда! – радостно воскликнула девочка и бросилась с распростёртыми объятиями к дорогой родственнице.

– Здравствуй, дорогая! – невозмутимо ответила тётушка и гордо приподняла подбородок.

Она уверенно шагнула через порог и аккуратно поставила свой саквояж на полку для перчаток. Потом, выдержав паузу, спросила:

– Отчего у вас в саду такой беспорядок?! Куст шиповника словно пережил торнадо!

Не дожидаясь ответа, родственница направилась в гостиную. При этом она внимательно всматривалась через свой лорнет во всё, что встречалось на её пути.

Матильда Витольдовна Гаос являлась старшей сестрой Петра Витольдовича и приходилась Агнешке родной тётушкой. Она обладала огромной силой воли и всегда точно знала, что ей нужно. Казалось, она была безукоризненна во всём, если бы не её навязчивая боязнь беспорядка. Матильда страдала «атаксиофобией» и всякий раз испытывала физический дискомфорт, находясь в неубранной комнате или возле захламлённого стола. Неровно выставленные товары в продуктовой лавке, хаотично идущие по тротуару люди, вовремя не убранная с крыльца листва – всё вводило Матильду в стресс и вызывало непреодолимое желание исправить ситуацию. Все вещи в её гардеробе были отсортированы по цветам и размерам. Несколько раз в день она переставляла книги в домашней библиотеке и передвигала мебель в поисках лучшего решения.

Впрочем, от этого недуга страдала не столько сама Матильда, сколько все те, кто находились с ней рядом. Так, один нелепый случай произошёл в доме герцога Назицкого, куда Матильда была приглашена на празднование его именин. Когда гости заняли свои места за столом, эта любительница порядка принялась поднимать их и сортировать по росту и телосложению: от самого высокого и крупного к самому низкому и тощему. И если поначалу это мероприятие показалось герцогу очень забавным и было воспринято им как весёлое развлечение, то потом всё резко переменилось. Когда все знатные персоны были рассажены строго по лесенке, виновнику торжества, чей рост был не выше сидячей собаки, было предложено занять стул в самом конце стола, напротив чьего-то пятилетнего ребёнка. Весь вечер гости восхищались, с какими интересными собеседниками им довелось расположиться. Оскорблённый до глубины души герцог весь вечер молчал, бросая колкие взгляды в сторону зачинщицы этой весёлой игры. На празднование следующих именин герцога Матильда приглашение не получила.

***

Подойдя к камину, тётушка принялась поправлять неровно стоящие на нем фотокарточки.

– Накануне я получила послание от твоего папеньки, – раздражённо произнесла она, – и была вынуждена отправиться в это стихийное путешествие. Петруша всегда мог удивить, но в этот раз он превзошёл сам себя!

Матильда упала в кресло. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и без единой эмоции процитировала полученное ею письмо:

«Дорогая Матильда. Я был вынужден срочно уехать по делам вселенской важности. Прошу тебя в моё отсутствие присмотреть за Агнешкой. Выезжай, как только прочтёшь это письмо. Твой Петруша».

В этот момент из оставленного на полке саквояжа послышался какой-то писк. Матильда спешно поднялась с кресла и вернулась в прихожую. Она раскрыла саквояж, и из него выпрыгнула маленькая рыжая обезьянка с красными ушами. Устроившись на плече тётушки, обезьянка уставилась на Агнешку своими раскосыми чёрными глазами.

– Дорогая, познакомься, это Джордж, – представила тётушка своего питомца. – Мой врач уверен, что я должна о ком-то заботиться, и я была вынуждена завести мармозетку. Кстати, Джордж не меньше меня не терпит беспорядка.

Крошечная обезьянка шустро перескочила на голову Агнешки и принялась перебирать пряди её волос.

– Джордж большой профессионал! Он имеет около сотни наград за лучшие мармозеточные причёски, – с гордостью произнесла Матильда, и на её лице наконец-то появилась улыбка.

– А разве бывают мармозеточные причёски? – удивилась Агнешка.

– Конечно, бывают!

Матильда подошла к девочке и очень нежно её обняла.

– Ты так похожа на твою маменьку, – произнесла она.

– Тётушка, а папенька скоро вернётся?

– Понятия не имею! – воскликнула Матильда. – Но из-за этого авантюриста мне пришлось отложить плановую генеральную уборку, а Джордж пропустит свой парикмахерский конкурс. И вообще, я собиралась в такой спешке, что не взяла с собой и половины, что мне могло бы пригодиться.

В дверь постучали.

Выйдя на порог, Агнешка буквально уткнулась в груду блестящих чемоданов. Они уходили высоко к небу, и их макушки плавно покачивались на ветру.

– О, слава небесам, мой багаж! – воскликнула Матильда, выбежав следом за Агнешкой. – Давай же, дорогая, быстрее занесём чемоданы в дом. На крыльце так пыльно!

Глава 6. Неожиданный визит

Когда багаж Матильды переместили в дом, за окном уже стемнело. Сорок больших чемоданов расположили в кладовых, около десяти чемоданчиков поменьше – в гостевой спальне и ещё несколько маленьких кейсов уместили в прихожей.

Возить с собой всё, что могло бы пригодиться, было ещё одним пунктиком Матильды. Кружевные салфетки, пузырьки с маслами, душистое мыло, постельные принадлежности, украшения, щётки и тряпки, посуда и даже комнатные растения в горшках – всё это легко размещалось в бесчисленных чемоданах тётушки и создавало ощущение защищённости на случай любой непредвиденной ситуации.

***

Кукушка из часов прокуковала шесть раз, и родственницы встретились в столовой за ужином.

Пламя свечей отражалось чёрными языками в сапфировом ожерелье Матильды. Агнешка заметила, что сейчас тётушка была похожа на какую-нибудь герцогиню. На ней было красивое бордовое платье и кружевные митенки до локтя. Её длинные каштановые волосы были зачёсаны назад и, по последней моде, припущены на лоб в стиле «а-ля Помпадур». Несколько тонких прядей обрамляли румяное круглое лицо, и чуть выше веска сверкала усыпанная камнями изящная эгретка. Тётушка сидела с абсолютно ровной спиной, держа колени и пятки вместе. Сложа свои пухлые губы трубочкой, она изящно втягивала с ложечки бульон, промокая салфеткой его излишки.

На её плече сидела мармозетка, она пристально смотрела на Агнешку и жевала кусочек сушёного яблока.

– Ах, Джордж, не торопись, где твои манеры? – пожурила Матильда обезьянку.

– Тётушка, – обратилась Агнешка, – вам когда-нибудь встречались парвусы? Это такие маленькие человечки, они любят улыбаться.

Матильда закатила глаза в верхний правый угол и слегка нахмурила брови.

– Хм, про парвусов я точно никогда не слышала, – ответила она. – Но где-то в Евразии проживают «мяо-яо», так вот, они тоже небольшого роста и все улыбаются.

– Нет, парвусы точно не оттуда, – тихо произнесла Агнешка и тяжело вздохнула.

– А может быть, вам что-нибудь известно про тайные послания или зашифрованные письма? – снова полюбопытствовала девочка.

– Тайные послания? Как же это интересно! Когда-то мы с твоим папенькой соревновались в шифровании. Победитель традиционно забирал себе весь десерт. Петруша, конечно, умел загадывать головоломки, но всякий раз я их разгадывала, – гордо ответила тётушка.

Агнешка подошла к Матильде и вынула из кармана письмо, обнаруженное ею утром в мастерской папеньки.

– Это моё письмо, прочтите его, пожалуйста.

Матильда открыла конверт и начала читать:

– Здравствуй, моя милая Агнешка…

– Нет, не это. Дальше.

Девочка указала пальцем на нижнюю часть письма.

Матильда прочла несуразный стишок. После чего закрыла глаза, подняла голову подбородком вверх и протяжно замычала. Спустя минуту она резко опустила голову обратно и ещё раз прочла стишок. На её лице появилась восторженная улыбка победителя.

– Ах, Петруша, браво! Это что-то новенькое! – произнесла тётушка. – Очень оригинально читать ни слева направо, а сверху вниз!

Агнешка взяла в руки письмо и начала водить глазами сверху вниз. Среди бессмысленного набора слов она прочитала: «Забери этот чемоданчик».

– Синий чемоданчик! – радостно воскликнула девочка.

В этот момент в столовую буквально вкатился профессор Бегельфер. И по его взгляду было заметно, что он сам изрядно стушевался от своей внезапности.

– Добрый вечер, дамы! – громко произнёс он и, приклонив голову, представился: – Лев Филиппович Бегельфер, ближайший друг Петра Витольдовича.

– Добрый вечер! – ответила тётушка, а потом с ухмылкой добавила: – Матильда Витольдовна Гаос, ближайшая сестра Петра Витольдовича.

Профессор взволнованно достал из кармана расчёску и, как обычно, расчесал редкие волосы на макушке.

– Чем обязаны, Лев Филиппович? – не отвлекаясь от ужина, осведомилась Матильда.

– Мне стало известно, что Пётр был вынужден отлучиться по делам. К несчастью, накануне я оставил в его мастерской одну свою вещь. Позвольте мне осмотреться? – произнёс профессор.

– Конечно же! – ответила Матильда. – Я вас провожу.

***

Тётушка Матильда, профессор Бегельфер и Агнешка вошли в мастерскую. Увидев присутствующий там беспорядок, Матильда побледнела и схватилась руками за голову.

– Боже мой! Какой здесь беспорядок! Мне плохо! Мы все погибнем! – заголосила она и принялась поднимать разбросанные по полу бумаги.

Лев Филиппович начал внимательно осматривать каждый угол в помещении. Он заглядывал в ящики стола и под стол, поднимал микроскопы и склянки. Казалось, что он не знает, что ищет.

Внезапно его взгляд остановился на том самом синем чемоданчике, который Агнешка обнаружила ещё утром.

– Вот он! – прошипел профессор и направился в сторону чемоданчика, протягивая к нему руки.

В этот момент маленькая мармозетка ловко запрыгнула на голову Льва Филипповича и начала тянуть его немногочисленные волосы то вправо, то влево. Профессор крутился и извивался, пытаясь убрать обезьянку с головы.

– Отстань от меня, брысь! – кряхтел он.

Воспользовавшись ситуацией, Агнешка схватила чемоданчик и побежала к выходу. Лев Филиппович направился за ней, продолжая сдирать с головы обезьянку.

Неожиданно Агнешка запнулась и упала. Когда она приподнялась, то увидела, что к ней уже приближается потрёпанный профессор. Девочка втянула голову в плечи и зажмурила глаза.

– Милая, отдай мне это, – запыхавшись, произнёс Лев Филиппович и почти дружелюбно улыбнулся.

– Не отдам! Меня папенька попросил! – уверенно ответила Агнешка и ещё сильнее сжала тоненькими ручками свой трофей.

Тогда профессор ухватился обеими руками за чемоданчик и потянул его на себя. Агнешка почувствовала, что её ноги оторвались от пола и она повисла в воздухе.

– Уважаемый! – послышался голос тётушки Матильды. – Уже поздно, не пора ли вам покинуть нас?! В противном случае вы будете иметь дело со мной и Джорджем!

После этих слов профессор почувствовал, что по его спине ударили чем-то большим, но очень лёгким. Он выпустил из рук чемоданчик и обернулся.

Перед ним стояла Матильда, вооружённая тубой для чертежей. На её плече сидела мармозетка и скалила свои маленькие клычки.

– Прошу прощения за это недоразумение! – не желая усугублять ситуацию, вежливо произнёс профессор. Он вынул из кармана платок, промокнул им вспотевший лоб и, шаркая ногой, удалился из мастерской.

Агнешка посмотрела на Матильду. У тётушки был изрядно растрёпанный вид. Её идеально уложенная причёска распалась, а сапфировое ожерелье съехало в сторону. При этом Матильда выглядела очень грациозно, её плечи были отведены назад, а глаза блестели, как наполированные пуговицы. Агнешка поняла, что, будь у тётушки в руках не туба для чертежей, а мягкий веер, она все равно сражалась бы до конца, как бесстрашная Беллона.

Глава 7. Сон Агнешки

Время подходило к полуночи. В лиловом особняке давно погасили огни, и в его длинных коридорах стало так тихо, что можно было услышать, как в саду фыркает ёжик. Скрипучие половицы не издавали ни звука, а кукушка в часах послушно дожидалась первых лучей солнца.

Тётушка Матильда уже час как погрузилась в сновидения. Лёжа на спине, она широко раскинула свои руки и что-то бормотала, нахмурив бровь. У её головы, зарывшись в волосах, дремала мармозетка. Её красные ушки подёргивались, а на маленькой мордочке то и дело появлялся оскал. Казалось, и тётушка, и мармозетка всё ещё пребывали под впечатлением от неожиданного визита Льва Филипповича и продолжали в своих снах отмахиваться от профессора картонной тубой.

И только Агнешка не могла уснуть. Ворочаясь в кровати, она вспоминала утреннюю встречу с белобородым старичком, зашифрованное послание её папеньки и, конечно же, вечернюю битву за чемоданчик. Что кроется за всеми этими событиями, для неё всё еще оставалось загадкой.

Стоящий на прикроватном столике трофей сейчас молчал и не издавал ни звука. Поглядывая на него, Агнешка размышляла:

«Интересно, зачем папенька попросил меня забрать этот чемоданчик? Значит, он очень нужен, иначе папенька поставил бы его в кладовку к остальным чемоданам».

В комнате было очень тихо, и Агнешка отчётливо услышала негромкие монотонные звуки. Они доносились с чердака. Словно там кто-то вальяжно прохаживался, постукивая своими широкими каблуками. Девочка насторожилась и зарылась с головой под одеяло.

«Вдруг это какой-нибудь призрак или грабитель пробрался, – в ужасе подумала она. – Если это призрак, то он скоро подойдёт к моей кровати и схватит меня за руку или ногу. А если это грабитель, то он украдёт меня. Посадит в большой мешок и унесёт далеко в лес. И никогда я не увижу ни папеньку, ни тётушку Матильду, ни Джорджа».

Думая об этом, Агнешка быстро свернулась калачиком, чтобы ни одна рука и ни одна нога не оставались за пределами одеяла, и затаилась в ожидании самого ужасного исхода.

Очень скоро под одеялом стало очень душно, и Агнешка высунула наружу свой пятнистый носик. Понимая, что все самые страшные мысли закончились, девочка принялась жалеть всех тех, кто ещё мгновенье назад непременно должен был на неё напасть: «А если бы этот признак и вправду хотел бы напугать меня, то уже давно был бы здесь, выл и корчил мне свои страшные рожицы. А может быть, у него просто плохое настроение, он ходит по чердаку кругами и плачет, что у него нет друзей и никто его не понимает. И грабителю зачем бы так шуметь? Наверняка, он просто застрял в какой-нибудь щели и от беспомощности топает ногами и хлопает руками. Вот и получается, что помощь теперь нужна не мне, а ему».

Спустя ещё несколько мгновений звуки прекратились.

«Видимо, всё-таки высвободился», – подумала Агнешка, скинула себя одеяло и с облегчением вдохнула воздух полной грудью.

Но сон всё не шёл. Лёгкий ветерок колыхал занавеску, сквозь которую просачивался бледный лунный свет. Играя с тенями, Агнешка изгибала свои тонкие пальчики, изображая различных птиц с плавниками вместо крыльев и рыб с пышными хвостами вместо плавников.

Наконец-то глаза девочки начали медленно закрываться, и сонливая невесомость обволокла её тело. Воображаемое зверьё вдруг начало то прыгать, то ползти, то тянуться. Тени становились всё больше и больше, пока не заполнили всё пространство. Стало совсем темно.

Засверкали мелкие блики. На горизонте показалась большая серебряная луна. Агнешка увидела, что она летит в ночном небе среди ярких звёзд. Её рыжие волосы развивались, и сорочка парусила в потоках прохладного ветра.