Читать онлайн Химия боли

Глава 1

Потерять близкого человека – это словно кто-то незримой рукой вырывает частичку сердца, раскалывая душу. Внутри образовывается нечто тёмное и мрачное. А после всё заполняет пустота. Ты проходишь стадии горя: ненавидишь, страдаешь, плачешь без остановки, не понимая, как жить дальше? Как просыпаться по утрам понимая, что не сможешь увидеть этого важного для тебя человека? Не сможешь позвонить, услышать до боли родной голос, приехать в гости, обнять. Больше никогда. И это съедает тебя изнутри, словно огромный червь, который точит твои чувства заставляя душу истерить и метаться в агонии. Потеря всегда болезненна и никогда ты не сможешь забыть, хоть время и подточит пустоты, образовавшиеся внутри, но восполнить те пробелы никогда никто не сможет.

Вычисления всегда были самой интересной для меня константой. Весь мир можно было просчитать с помощью цифр и формул, вот только любовь никогда не подходила ни под одно вычисление. И как бы сильно я не желала найти правильное решение, уравнение никогда не сходилось. Не удивительно с теми данными, которые у меня были это самый вероятный исход, когда плюс на минус всё же даёт минус.

Последний год. Впереди выпускной, а мне предстояло сделать невероятно трудный выбор. От чего он зависел? Опять же, от многих факторов, но главной переменной в том уравнении был Адам Лафайет. Он входил в моё уравнение, но в то время, как я являлась плюсом, Адам был минусом.

Соседский мальчишка, с которым мы провели всё детство, стал моей ахиллесовой пятой. Ядом, который не имел противоядия, чтобы излечить мои громкие чувства к тому, которому они не нужны. Медленно, шаг за шагом, пока мы взрослели и развивались, росла моя любовь к нему. И чем старше становились, тем сильнее становились чувства. Они поглощали меня с головой, без остатка. Однажды, даже призналась, что люблю, но Адам только посмеялся.

– Конечно, я тоже люблю тебя, ведь ты мне как сестра, – самодовольно заявил он. Нам тогда было лет по пятнадцать.

Это меня он всегда защищал, дул на разбитые коленки, провожал домой и оберегал, но я ведь не чувствовала себя его сестрой. Скорее то влечение в подростковом возрасте. оно взорвалось ударной волной и оглушило. Я хотела прикасаться к нему. Держать за руку, иметь возможность целовать, когда захочу, но для такого как Адам, красавчика, постоянно имеющего девушку, я была всего лишь досадной помехой.

В семнадцать решила, что готова пойти дальше и позволила случиться тому поцелую, после которого месяц избегала встреч с Адамом. Это было чертовски сложно, так как его дом находился рядом с нашим, а окна комнаты расположены прямо напротив моих. Но я до сих пор помнила тот поцелуй.

Его губы оставили ожёг на коже. Аромат одеколона, которым пользовался Адам кружил голову, как и его близость. Я не могла понять, почему он позволил подойти достаточно близко для поцелуя и не оттолкнул? Но когда наши губы соприкоснулись все мысли в голове просто исчезли. Кожа горела, руки дрожали. Я позволила стону сорваться, когда Адам прошёлся языком по моим сомкнутым губам и прикусил кожу. В тот миг, казалось ничего не имело значение, но нас прервали. Адам заглянул мне в глаза, и я поняла, что поступила глупо.

Со временем, не смогла пережить те чувства. Наоборот, с каждым годом они становились всё сильнее. Словно незримая связь опутывала наши жизни, вот только судьба сплела воедино, не понимая, что я медленно угасала. Ведь если любовь не подпитывать, она из прекрасного окрыляющего чувства, превратится в огромную проблему. Привязанность к Адаму была безумной – это пугало, ведь я знала, чувства мои безответны. Знала, больше никогда не смогу признаться в своей любви, потому что не получу взаимности. И это больно ранило.

– Рейн, ты ведь помнишь, что сегодня мы идем в парк? – Строго спросила Камилла, хлопнув ладонью по столу.

– Конечно, – подтвердила, хотя на самом деле так глубоко погрузилась в вычисления, что забыла о предстоящем вечере.

– Жду тебя у входа, в восемь. Не опаздывай.

Камилла Конта – девочка ураган. Чистюля. Зубрила. И моя самая большая поддержка. Как только в пятом классе нас посадили вместе за одну парту, Камилла протянула вместо руки дольку мандарина и улыбнувшись сказала:

«Теперь ты моя подруга. На веки».

Так и получилось. Столько всего пройдено и Кам каждый раз была рядом. Поддерживала. Заботилась. Любила. Она единственная знала о том насколько я была поглощена своими чувствами к Адаму, и всегда ругала, когда мы видели новую подружку в его объятиях.

Сложив учебники, сдала свою работу и остановилась напротив учителя. Майкл Корс был потрясающим преподавателем. Он поддерживал меня, постоянно стимулировал идти к новым открытиям и понимать математику с её вычислительными параметрами на более глубоком уровне.

– У тебя есть вопрос? – Оторвавшись от своей работы, спросил Майкл.

– Я всё ещё не определилась, куда следует поступить. Отдать предпочтение университету Тремонта или…

Он откинулся назад, провёл широкой ладонью по лбу убирая чёрные волосы с лица.

– Рейн, это должно быть только твоё решение. Мы не обсуждали конкретный выбор, но ты должна понимать, с твоими возможностями университет Тремонта станет более правильным выбором. Я надеюсь, ты получишь не только диплом, но останешься и продолжишь аспирантуру. После бакалавр, чтобы стать выдающимся ученым. Тебе это по силам.

Выбор на самом деле не то, чем я располагала. Когда получила письмо о том, что поступила в университет Тремонта, была опечалена. Поначалу думала, хочу уехать и забыть Адама Лафайета. Потом с ужасающей ясностью осознала – я не смогу расстаться с ним. Но оказалось уже слишком поздно, мама не позволила отказаться от такого шанса. Мне всё равно придется уехать. Быть может вдали смогу потушить ту пламенную любовь, которую взращивала с самого детства?

Сотни раз мне отчаянно хотелось сбежать как можно дальше из города. Больше я не могла быть свидетелем его постоянных интрижек. Больно видеть, как Адам целует других девушек, совсем не обращая на меня внимание. Словно я пустое место, ничего не значу для него… а ведь мы знали друг друга с самого детства. Но мне досталась эта ужасная роль заботливой, дружелюбной подруги. Почему именно я должна страдать от неразделенной любви? Почему я вообще позволила столь сильному чувству завладеть собой? Ведь знала, эти безумные эмоции целиком и полностью поглотят меня.

Я помнила каждую минуту, проведённую в его обществе. Если что-то шло не так, Адам всегда приходил ко мне, откровенно рассказывал о своих проблемах. И почему я вообще решила, что он испытывает ко мне нечто большее, чем просто дружеские чувства? Ведь Адам откровенно посмеялся над моим признанием. Тогда я возненавидела его, но, кажется, недостаточно, чтобы перечеркнуть мою дикую привязанность.

Он делал больно, встречаясь с другими девушками, а я словно безумная принимала нашу дружбу такой, какой она была, потому что не могла по-другому. Бережно принимала крохи внимания, которые Адам давал, потому что представить жизнь без него, без нашего общения, шуточек и тихих вечеров, которые проводили вместе, просто не могла. Не видела смысла. Вот что сделали со мной эти чувства и безответная любовь – искалечили!

– Вы правы.

– Ты смотришь на мир другими глазами и это прекрасно. Именно подобные люди совершают громкие открытия. Ты знаешь мир легко понять с помощью формул, которые люди могли бы применять постоянно.

– Спасибо, мистер Корс.

***

Спустившись вниз, заметила за кухонным столом маму. Она, как обычно, усердно что-то помешивала в миске.

– Встречаешься с Адамом? – Оторвавшись от своего увлекательного занятия, спросила она.

– Ты же знаешь, это наш последний вечер.

– А он знает об этом, Рейни?

Я склонила голову и печально произнесла:

– Скажу сегодня.

– Ты не должна отказываться. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Адам поймет и сможет принять твой выбор. Ведь ты вернёшься, и вы снова будете дружить, совсем как раньше.

– Да, но это так далеко…

– Не нужно, – строго приказала мама. – Ты просто не можешь отказаться от подобной возможности. Сама ведь хотела этого и не важно, как далеко находится университет. Перестань выдумывать, Адам никуда не денется, когда вернешься, он будет здесь.

Конечно, никуда не денется. Возможно, за то время пока меня не будет Адам и вовсе обзаведётся семьей, женится и забудет меня…

Прикрыв глаза, покачала головой, понимая, этот спор никогда не закончится. Я должна улететь. Возможно, это и к лучшему, не хочу больше мучиться, а именно мучением для меня стало общение с Адамом.

– Вот увидишь, даже не заметишь, как время быстро пролетит, и ты вернешься домой, – мягко добавила мама.

Ещё в начале года мистер Корс помог отправить заявление на поступление в три университета, полностью уверенный в том, что я получу приглашение от каждого, но, когда это произошло, осознала, только один находился в нашем городе, другие расположены за много тысяч километров от родного дома.

– Ну, перестань, всё будет хорошо. Ты заслужила это, – вытерев руки о фартук, мама подошла ко мне, и внимательно посмотрела в глаза. – Мы очень много разговаривали, Рейни. Неужели, решила передумать?

Я знала, что не смогу сбежать от своих чувств, но попытаться всё же стоило. Любовь, как болезнь, изнутри ломала меня. Может бегство лучшее лекарство?

В глазах читалось упрямство, которое передалось и мне. Она будет спорить до последнего и не позволит отказаться.Я смотрела на маму, в который раз задаваясь вопросом: что она чувствует, когда каждый день видит в моих глазах, отца? Ведь мы так разительно отличались друг от друга. Мама – блондинка, высокая, стройная, с глазами цвета карамели, в то время как я, полная её противоположность.

Улыбнувшись, я покачала головой и, чмокнув её в щёку, пообещала:

– Ни в коем случае не отказываюсь от своих слов. Сегодня же скажу Адаму.

Мама ещё какое-то время смотрела на меня пытаясь понять, лгу я или говорю правду, но, наверное, увидев, что не пытаюсь обмануть, кивнула и, улыбнувшись, вернулась к стряпне.

По всем правилам я уже давно должна разочароваться в себе за то, что полюбила бабника. Разочароваться в нём, за то, что обижал и не обращал внимание. Но чувства намного сильнее, а я ужасно устала от той безвыходной ситуации. Может со мной просто что-то не так? Вдруг моя душа изначально была изранена или неполноценна?

Те, кто утверждал, что любовь прекрасна – лжецы! Всё что человек приобретал, только боль, бесконечные проблемы и ещё раз, боль. От любви не сбежать, даже на другой конец света. Не стереть из памяти мысли и чувства. Было бы здорово появись в каждом городе «Центр по борьбе с любовью». Может быть мне даже стёрли все вспоминания и позволили наслаждаться жизнью? Я бы многое отдала, чтобы просто забыться. Выкинуть из головы мысли, связанные с Адамом и радоваться жизни. Беззаботно флиртовать, целоваться с другими парнями, а не мечтать прикоснутся к губам Адама. Не сгорать от желания ожидая, когда он заговорит со мной, подарит улыбку или просто прикоснётся. Мы часто ходили вместе, даже держались за руки, но то были дружеские прикосновения, а мне хотелось стать той, которой он будет дарить улыбки, неотрывно смотреть в глаза, тихо шептать на ушко и дарить поцелуи.

Горько выдохнув покачала головой запирая насильно те многочисленные желания, которым никогда не суждено сбыться. Переоделась в джинсы и легкую рубашку, зачесала волосы в высокий хвост и поспешила из дома.

Камилла ждала меня у входа в парк. Её объятия, то что всегда меня грело.

– Ты выглядишь слишком грустной. Что случилось? – Подхватив меня под руку, спросила подруга. – Это из-за Адама?

– Как всегда читаешь мысли, – тяжело выдохнула.

– Ты ведь приняла решение и не должна отступать, как бы сильно мне не хотелось оставить тебя рядом. Я буду безумно скучать, Рейн, но это твой шанс.

Конечно, я понимала всё, но ведь разум не мог убедить глупое болезненное сердце в том, что так будет правильно.

– Знаю, это очевидно до самой глубины, но остаться здесь ради того, кто тебя не замечает, слишком больно. Не стоит думать, что, продолжая быть рядом, ты изменишь его отношение. Возможно, ваша разлука даст толчок к тому, чтобы Адам понял, как ему тебя не хватает?

– Маловероятно, – недоверчиво фыркнула.

– О чём это вы говорите? – Послышался позади до боли родной голос.

Не успела обернуться, как почувствовала руки Адама на своей талии. Он склонился, чмокнул меня в щёку, даже не понимая, насколько сильно я каждый раз ждала наших встреч. Ведь только в те мгновения Адам позволял себе подобные проявления чувств.

– Не твоё дело, – грубо ответила Кам.

– Злюка, – пропел Адам отступая и в тот миг, когда его руки покинули пределы моего личного пространства, я почувствовала холодок на коже. Так происходило каждый раз.

– Не сходи с ума, – тихо прошептала Камилла.

Кивнув, выдохнула собирая своё самообладание, как кирпичную стену, по одному блоку за раз, ведь в присутствии Адама она просто рассыпалась на части.

– Готовы повеселиться?

– Конечно, – ответила.

– Тогда пойдем.

– И многих ты позвал?

Адам только пожал плечами, но я понимала, похоже провести с ним этот вечер наедине не удастся. Зная, как сильно он любил находится в центре внимания, понимала: тремя людьми этот вечер не ограничится. Как минимум вместе с нами окажется ещё человек десять и подавляющее число из них будут девушки, которые, конечно же, были без ума от Адама. Они ценили его популярность, обаятельность. Видели внешнюю красоту, в то время как я любила его душу. Адам считал себя королем и хотел, чтобы весь мир крутился вокруг него. Его уважения искали многие, не только девушки, но и парни. Очень круто дружить со звездой школы, но меня это никогда не волновало. Я всегда желала только одного: внимания. И наплевать, что обо мне думают другие, кроме него.

– Ведь это последняя вылазка, перед тем как все разъедутся, – выбрав отдалённую дорожку, объяснил Адам. – Конечно, мы то останемся, но я буду скучать по тусовкам.

«Нет, не останемся. Нас ведь никогда и не было», – горько думала, игнорируя его откровение.

Я не знала, как сказать о том, что завтра уезжаю из города и всё ещё надеюсь, Адам попросит остаться. Я боялась этого вопроса и ждала всем сердцем. Мечтала, чтобы он заглянул поглубже и понял, что я чувствую, что всегда чувствовала.

До сих пор не понимала, почему мы всё еще дружим? Ведь я не такая, как его бесчисленные поклонницы, с которыми Адам любил проводить время. Скорее тихоня и ноги не от ушей, одеваюсь просто, особо не выделяюсь, но нам друг с другом было легко. Может, именно поэтому до сих пор не смогла оборвать нашу связь? Выкинуть из головы воспоминания?

Но понимала, насколько призрачна та надежда. Любовь поработила меня, сделала слабой. Чувства причиняли только боль.Любовь сделала из меня рабыню, ведь я не нужна тому, кто навсегда и бесповоротно завладел моим сердцем. Хотелось верить, что со временем, вдали от него, чувства остынут. Я забудусь и однажды стану счастливой.

Услышав громкий смех, поняла, что мы почти пришли. Обменявшись взглядами с Кам, последовала за Адамом. Выйдя на поляну, заметила большой костёр, вокруг которого собрались его друзья, конечно же, подавляющее число из них – девушки. О чём я и думала, наш тихий, дружеский вечер, должен был пройти совсем не так.

Как только мы присоединились к весёлой компании, Адам растворился во всеобщем внимании. С самого детства на голову ему надели невидимую корону, и он с достоинством носил её. Вел себя как заносчивый король, желая, чтобы все подчинялись и выполняли его требования, но только со мной не притворялся. Будто скрывать себя настоящего за мишурой намного легче. Я добровольно, стала рабыней и делала всё, о чём только не попросит, а требовал Адам очень многого, и всегда отдавала. Отдавала себя, а он никогда, ничего не предлагал взамен, только бесконечно брал, опустошая, иссушая меня.

Сегодняшний вечер стал последней каплей. Увидев, как Адам за руку с какой-то новой девчонкой идет к расставленным палаткам, не выдержала. Ведь знала, что должно произойти между ними, и понимала, этого никогда не случится со мной. Он целовал сотни разных девушек, только не меня.

Когда пришло время прощаться, я поняла одно: либо оставлю Адама и попробую пойти своей дорогой: уеду учиться в другой город, чтобы не видеть его похождений с девушками. Либо останусь… тогда если пойду по второму пути, навсегда похороню себя в безответных чувствах. И однажды сломаюсь.

Завтра я покину Адама, чтобы больше не чувствовать боли. Вдали мне станет намного легче. Я должна верить, что так и будет. Возможно, даже смогу пережить любовь, которая никогда, ни на минуту, не оставляла меня. Хоть и должна ненавидеть, я любила его.

– Адам, постой! – Закричала. Он резко обернулся, улыбка вмиг слетела с лица. – Отвези меня домой, пожалуйста, – голос дрожал, но я была уверена, он спишет это на прохладную погоду.

Эмоции зашкаливали, в голове царил полный бардак, потому что я больше не могла выносить подобного издевательства. Словно невидимка – безразлична ему. Адам пользовался, когда была нужна, а в остальное время выкидывал, как ненужную вещь.

Отпустив девушку, не спеша подошёл ко мне, с нежностью прикоснулся к лицу, заправив за ухо выбившуюся прядь волос.

– Рейн, я думал, мы повеселимся сегодня.

Я затрясла головой, зажмурилась и тихо выдохнула:

– Нет, Адам, я больше не смогу веселиться. Я завтра уезжаю.

– Что? Куда?

– В другой город.

«Подальше отсюда. Подальше от тебя!»

– О чём ты говоришь? Я ничего не понимаю. Что происходит?

– Просто отвези меня домой.

Но всё что он сделал, попросил своего друга Гарри выполнить мою просьбу. Затем добавил: «Завтра мы как следует, все обсудим». Вот только завтра окажется уже поздно.

– Я не смогу, Кам, – прошептала в плечо подруге, когда она подошла и притянула в свои объятия. – Просто не смогу.

Она гладила меня по спине и шептала какие-то слова, которые мой мозг отказывался воспринимать. Выдохнув, сдала до боли руки оставив на коже длинные следы полумесяцев от ногтей. Отстранилась и решительно вскинула голову.

– Оставайся и как следует повеселись. Я буду в порядке.

– Я приеду к тебе, как только появится возможность. И пиши мне каждый день. А ещё звони. И вообще не вздумай пропадать.

Ещё одно долгое и чертовски разрывающее объятие, после чего я отстранилась, больше не пытаясь найти глазами Адама, и направилась обратно к машине.

Быстро поднялась наверх и заперлась в комнате, чтобы мама не увидела моих слез. Уткнувшись лицом в подушку, проревела всю ночь. Наконец-то позволила себе плакать. Я так долго лелеяла в душе надежду о том, что однажды Адам опомниться, посмотрит мне в глаза и увидит не друга, а девушку, которую захочет узнать изнутри, но этого так и не произошло.Как только Гарри остановился на подъездной дорожке, я забежала в дом.

На утро, собрав все вещи, я уехала, но не переставала оглядываться, потому что не смогла оставить свою любовь в этом городе.

Глава 2

Порой в своих душах мы прячем гораздо больше тьмы и боли, чем показываем родным. Каждая проблема выглядит глобальной и нерешаемой. Кажется, что пройди ты с её весом ещё день, не сможешь больше подняться, но нет, каждый чёртов новый день встаешь и идёшь дальше, позволяя грузу тех нерешённых задач давить на тебя, склоняя к земле.

Я стояла возле окна задумчиво осматривая внутренний двор. Конец учебного года, все экзамены позади, и я должна бы чувствовать себя победительницей, но на мои плечи, словно тяжкий груз навалился. Я понимала почему, но упорно не хотела даже в мыслях думать об этом.

– Буду скучать по нашим вечерам, – укладывая вещи в чемодан, пробормотала. Юдит только фыркнула, смешно сморщив носик.

Тем веселым моментам, когда мы гадали на картах Таро, кофейной гуще и весело проводили время. Казалось, не было тех долгих лет. Время пролетело так незаметно и быстро. Камилла оказалась самой постоянной константой в этом запутанном уравнении. В то время как Адам был краеугольным камнем. Каждый раз от его голоса я чувствовала щемящее чувство глубокой тоски и боли. Кам звонила каждый день. Прилетала на рождество и дни рождения вместе с мамой. К тому же Камилла была единственным человеком, который присутствовал на вручении диплома.

Изредка, друзьям удавалось вытащить меня на вечеринку или в кино, но создавалось такое чувство, что я потеряла вкус к жизни. Скорее отдавала предпочтение книгам и больше увлекалась красивыми историями на ночь. «Правдивые сказки о любви» – так я называла те книги, в которых чувства героев были превыше всего.

Закрывая очередную историю, у меня оставалось неприятное послевкусие, потому что в тех книгах герои жили красиво. Любили чувственно, всепоглощающе, со всей страстью. Отдавались друг другу безответно и, конечно же, наградой для них был счастливый конец, которого в моей жизни очевидно не привидится.

В книгах подобное волшебство вполне возможно, но в жизни таких счастливых моментов почти не случается. В моей точно не было. Я превратилась в книжного червя, но мне это даже нравилось. Хоть и считали меня немного чудаковатой, я не обращала на это внимание. Ведь как только брала в руки очередную книгу, погружалась в идеальный, маленький мирок, где была счастлива и беззаботна. Там я радовалась с героями, чувствовала каждый их поступок, переживала вместе с ними, любила, надеялась, верила.

Наверное, занималась самоедством, постоянно копалась в себе. Искала причину: почему не подхожу Адаму? Почему за всё то время, пока мы были знакомы, я ни разу не решилась заставить увидеть меня? Тот поцелуй единственное что я украла и хранила глубоко в сердце. Вспоминала холодными, зимними вечерами, тот прекрасный, неописуемый момент, когда наши губы соприкоснулись, и я каждой клеточкой ощущала тепло его кожи.

Разочарование в том, что те пылающие страстью моменты лишь вымысел. Плод моего воображения. Думала, забуду. Сотни тысяч километров, которые нас разделили, разные города, и время, помогут, но этого так и не произошло. Я не смогла выкинуть из памяти прошлое. Наше детство, совместные вылазки, забавы, разговоры в тишине на берегу моря. Тогда пришлось смириться, понимая, что это ноша, которую я выбрала сама и не желала забывать. Возвращаясь в реальный мир, разочарование было опустошающим.

Наверное, я мазохистка. Мучила сама себя, понапрасну терзалась постоянными воспоминаниями. Первое время было очень тяжело. Я скучала, безумно скучала, но Адам не выдержал и первый написал. Даже на расстоянии не давал возможности забыть о себе. Мы переписывались, звонили друг другу, разговаривали, как прежде, словно ничего не изменилось. Я уже свыклась с мыслью о том, что это постоянная утрата будет жить в моей душе, и стойко носила её с собой, но каждый день ноша становилось всё тяжелее, хотя должно было быть наоборот. Ведь говорят, время лечит, но меня оно только калечило.

Ах, какая сука любовь! Мерзкое чувство. Всепоглощающее. Словно червяк она засела во мне и съедала каждый миллиметр моего крошечного сердца, от которого уже практически ничего не осталось. Днем я забывалась, отдавая себя занятиям, учебникам и «правдивым сказкам», которые читала на ночь, но в перерывах между этими занятиями Адам писал мне, а я как дура, отвечала. Сама себе делала больно и кайфовала от этого, потому что только так могла присутствовать в его жизни.

Конечно, я ждала признания, чего-то невероятного, волшебного, но ничего не получила. Между нами были все те же разговоры. Каждый раз, когда Адам звонил, его тихий, хриплый голос шептал: «Здравствуй». Я старалась отвечать спокойно, но знала, голос мой дрожит. Прятала улыбку, прикрывая рот ладонью, словно Адам находился рядом и смотрел в мои глаза своим пронзительным взглядом…

Моя жизнь слишком запутанна теми детскими чувствами, которые росли вместе с нами. Я взращивала свою любовь долгие годы и мечтала, чтобы она стала реальной. Нужно было относиться к Адаму как к брату, и всё стало бы намного проще. Тогда бы я не надеялась понапрасну. Возможно нашла себе того единственного или ушла в отрыв, гуляла направо и налево, даря поцелуи незнакомцам. Была беззаботной, не думала о последствиях, как делали большинство моих сверстников, но выбрала другой путь.

Я находилась на грани. Стояла на краю пропасти у обрыва. Вот-вот ещё одно письмо, ещё один звонок, и я сорвусь вниз, разбившись вдребезги, словно хрустальная кукла. Нельзя уже будет взять клей и соединить разбитые осколки. Но возможно так мне станет легче? Тогда перестану истязать сама себя, питать напрасные надежды и смогу вырваться из того порочного, замкнутого круга, в который сама себя упекла?

– Рейн, о чём задумалась? – Помахав перед лицом ладонью, спросила Юдит.

Она жила в соседней комнате, но почему-то именно с Юдит мне больше всего нравилось проводить время. С моей соседкой мы едва ли перекинулись парой слов. Большую часть времени я проводила в обществе Юдит и её сумасшедших умников друзей, но сейчас мы снова должны разъехаться по своим городам.

Не уверена, что, вернувшись домой, меня ждет красивое приветствие. Несомненно, есть положительные стороны в моём возвращении, я снова увижу Адама. Смогу прикоснуться, обнять, вдохнуть родной запах мятного одеколона, которым он начал пользоваться ещё в старших классах. Тот аромат всегда сводил меня с ума. Неужели он не замечал? Нет, конечно. Адам никогда не показывал, что чувствует ко мне нечто большее, считает в первую очередь интересной девушкой, а не другом, которому можно рассказывать обо всех своих похождениях. О страстных поцелуях, которые он дарил другим.

Тряхнув головой, вырвалась из потока воспоминаний, которые настойчиво бомбардировали голову. Ни разу за все шесть лет я не приезжала домой, чтобы не мучить себя ожиданием новой встречи. Но теперь, когда возвращение было так близко, все воспоминания, словно потоком, нахлынули на меня. Крутились в голове не давая передохнуть. Сводили с ума. Я готова была кричать от безнадежности, потому что не могла остановить, притушить тот незримый поток воспоминаний в ожидании новой встречи.

Конечно, мы общались, но не виделись почти шесть лет. Адам изменился, да и я тоже. Теперь мы уже не те беззаботные подростки, которым нравилось лазать по деревьям, держаться за руки тихо рассказывая друг другу страшные истории. Нет, мы взрослые, только вот я была уверена, у него всё ещё толпы поклонниц, а у меня никого. Это было самым большим упущением, но попробовав отдаться другому мужчине, меня чуть ли не вырвало. Поцелуй был неплох.

Юдит на третьем курсе удалось вытащить меня на очередную вечеринку. Посиделки в соседнем блоке с мальчишками. Томас Форд – был красив. Шикарные густые золотистые локоны, медового цвета глаза, обаятельная улыбка, спортивная фигура. Полный набор, всё, что нужно, всё, о чём может только мечтать любая девушка, только ведь я не была любой. Скорее немного сумасшедшей и слишком сильно привязанной к другому мужчине. К тому, кто наркотиком был для моей души.

Оставшись с Томом наедине, я к своему величайшему огорчению, думала о другом. Когда позволила случиться тому поцелую, всё равно перед глазами стоял образ Адама. Пытаясь выкинуть его из головы, я решила пойти дальше. Позволила Томасу снять с себя кофту, но, когда он меня обнял, почувствовала вовсе не страсть, а отвращение. Как же сильно, чёрт возьми, Адам засел в голове и в моём сердце. Как же сильно меня это раздражало и приводило в гнев, но я пыталась, честно пыталась забыть. После Томаса пробовала ещё несколько раз, но всё равно закрывая глаза и целуя чужие губы, думала только об Адаме.

Не могла ничего с собой поделать. Не смогла заставить своё холодное тело ожить в руках другого парня, поэтому приняла самое верное решение, ударилась в учебу. Чтобы скрасить одинокие вечера, читала «сказки о любви». Волшебные истории на ночь, которые помогали не сойти с ума. Но во сне, чёрт бы его побрал, всё равно видела Адама. Его выразительную, обаятельную улыбку, серые глаза…

Я не могу даже забыть его, Адам не позволяет, постоянно напоминая о себе письмами, звонками, хриплым, приветливым: «Здравствуй, морковка».

– Давай, Рейн, позволь себе наконец-то расслабиться. Ведь это наш последний вечер. Завтра ты уедешь домой, я вернусь к своим родным. Позволь себе насладиться этим вечером и ни о чём не сожалей.

Я улыбнулась, понимая, что всё равно не смогу отпустить контроль и расслабиться, чтобы оторваться на полную катушку. Ведь и правда, это наш последний день. Я отдала шесть лет своей жизни, учёбе. Усердно трудилась, прошла практику и заслужила этот вечер как никто другой, но понимала, потерять контроль могу только с одним человеком, а его среди присутствующих не было. Сейчас Адам, скорее всего, проводит время в компании очередной девушки.

Несомненно, он вскружит ей голову, заставит поверить своим льстивым речам. Заставит поверить в то, что они могут быть вместе, но я знала – это ложь. Адам всегда возвращался ко мне и как бы плохо, мерзко это ни звучало, потому что, проводя ночь в чужой постели с рассветом приходил ко мне. А я встречала с распростертыми объятиями и широкой улыбкой на губах.

Иногда мы просто могли молчать часами, ничего не говорить, потому что нам было комфортно друг с другом. Тогда как с другими девушками Адам играл, превращался в коварного кавалера. Словно паук завлекал всех в свою сладкую паутину лжи. Они велись на каждое его слово, что и говорить по части соблазнения и флирта Адам профи.

И снова думаю о нём. А всё потому что, вернувшись, домой мне не удастся избежать встречи. Адам знал, когда я прилетаю, а я в свою очередь понимала, уйти, незаметно не получится. Рано или поздно мы всё равно увидимся или мне придется снова сбежать, как я сделала это шесть лет назад. Но куда? В чужом городе будет одиноко и всё равно, я ведь не перестану думать о нём. Адам не позволит мне забыться. Будет как прежде писать и звонить.

Наша дружба была крепкой, но, к сожалению, для меня, безответной. Она причиняла дикую боль и заставляла испытать самое большое счастье, ведь нет ничего лучше, чем находиться рядом с любимым человеком. Знать, что он здоров и невредим. Знать, что он просто счастлив.

Пока я в очередной раз находилась в своём маленьком мирке под названием «Адам», она успела заказать двадцать порций текилы которую я, если честно, жутко не любила. Но чтобы хоть как-то унять волнение и дрожь, стереть на один вечер все воспоминания о нём, решила последовать совету Юдит и получить немного времени для себя, своих мыслей и чувств, а не думать постоянно об Адаме. Юдит, конечно, не успокоилась. Её не удовлетворил мой ответ.

Парни раздули это дело до небывалых высот. Они решили поспорить, кто быстрее, я или Юдит, выпьет свою половину текилы. Сделав ставки, мы переглянулись и в этот момент я улыбалась. Азарт от предстоящей игры отвлёк, чему я была безумно рада.

– Раз, два… – начал отсчет Ной, ещё один закадычный друг, который всё время проводил в нашей компании. Веселил нас, развлекал и помогал в учебе.

Отличники тоже могут быть оторвами. Ной это очень хорошо доказал нам за прошедшие шесть лет. Чего он только не вытворял, если вспомнить всё, можно было бы даже написать книгу и посвятить ему, назвав «Мемуары отличника Ноя».

– Три! – Закричал он, и мы с Юдит принялись за дело.

Схватив первую стопку, я выпила текилу, почувствовав обжигающую боль в горле. Рот саднило, но это было мимолётным чувством, потому что я тут же схватила вторую стопку… третью, четвертую, пятую, шестую, но, не выдержав, засмеялась, чем дала преимущество Юдит. И она им, конечно, воспользовалась, в считанные минуты, осушив оставшиеся четыре рюмки текилы. Ной закричал, громко ударив в ладоши, когда Юдит поставила на стол последнюю рюмку.

Пытаясь хоть как-то перебить вкус спиртного, я выпила целый стакан газировки, но это не помогло. Телефон тихо зазвенел и, увидев входящий вызов, я печально улыбнулась, но как всегда не смогла отклонить звонок.

– Здравствуй, – плавным, тягучим тоном приветствовал Адам, как только приняла вызов.

– Здравствуй, – довольно пропела.

Между нами разлилась тишина. В тот миг осознала, музыка очевидно слишком громко играет на заднем плане.

– Морковка, неужели ты решила оторваться в свою последнюю ночь? Я думал ты оставишь весь свой огонь для меня, – то, как хрипло он выдохнул последние слова, пронзило меня до самого позвоночника. Дрожью по коже отозвалось. – Думал, ты вещи собираешь. У тебя ведь рано утром рейс. О чём ты думала?

Осуждение резануло, словно по груди прошлись острым ножом. Какое он имеет право говорить со мной подобным тоном? Не у меня за плечами были толпы поклонниц и разбитых сердец. То, с какой яростью Адам говорил со мной заставило алкоголь в крови поднять уровень адреналина, отчего я осмелела.

– Развлекаюсь, ясно! – Твердо заявила. – Какое тебе дело, чем я занимаюсь? Зачем звонишь, постоянно пишешь, не даешь прохода? Я пытаюсь забыть тебя, остановись Адам, прошу…

На том конце послышался тихий вздох, какой-то грохот, грозный голос Адам:

– Ты пьяна и не нужно отрицать этого. Я слышу твой голос и знаю тебя лучше, чем ты сама себя, морковка.

Адская карусель жизни, в которой я окончательно и бесповоротно запуталась. Она завертела меня с такой силой, что я не поспевала за своими мыслями. Заблудшая душа, слепо бродила в этом лабиринте и не могла найти правильную дорогу.

– Прошу, морковка, не наделай глупостей. Иди домой, завтра у тебя самолет. Мы скоро встретимся. Просто возвращайся. Прошу, как будешь дома, напиши, дай знать, что всё хорошо.

И не позволив сказать ни слова, отключился, чем вызвал очередную вспышку ярости. Моя попытка забыться в алкогольном дурмане с треском провалилась. Адам не позволил сделать этого, заставив даже под дурманом алкоголя думать только о нём. Как бы сильно не была зла на него и на себя за то, что сболтнула лишнего, последовала просьбе Адама и отправилась домой. Написала Юдит короткое смс, чтобы не волновалась и тихо скрылась, пока та танцевала с Ноем.

Войдя в свою комнату, которая долгие шесть лет была мне домом, посмотрела на пустую кровать, своей соседки, но та оказалась пуста. Должно быть, уже улетела, в то время как мы с Юдит решили задержаться на пару дней, чтобы как следует отметить получение дипломов и хорошенько оторваться напоследок. Но теперь для меня это не имело никакого смысла. Лучше бы сейчас летела домой, чем оставаться здесь в одиночестве.

Не в силах заснуть ворочалась в кровати, из-за алкоголя, бурлящего в крови. В 7:35 утра у меня вылет из аэропорта, и я не хотела опоздать на рейс. Беспорядочным потоком в голове крутились сотни мыслей: не представляла, как смогу жить с Адамом в одном городе. Мне тесно с ним даже на одном континенте. Я задыхалась, потому что не имела возможности называть его своим. Лучше находиться вдалеке, не видеть его подружек, которым Адам так беззаботно раздавал свои ласки, поцелуи и красивые слова, совершенно игнорируя меня. Не смогу, как когда-то, делать вид, что мне всё равно.

Этот рейс может стать началом новой жизни, но прежде чем отправиться в другой город нужно как следует подумать, ведь чем дальше от него, тем спокойнее будет. Конечно, я не смогу забыть Адама. Никогда с такой же страстью, с такими же всепоглощающими чувствами не отдамся другому, но если уеду, возможно смогу обрести призрачный шанс на будущее без страданий? Однажды смогу встретить хоть и не родственную душу, но возможно того, кто станет немного ближе и роднее? Поможет забыть и перекрыть ту волну диких чувств, которые вызывал во мне Адам Лафайет?

Задремав, во сне, я снова увидела его чарующую улыбку. Адам находился в нескольких шагах от меня с протянутой рукой и ждал, а я улыбалась в ответ. И только вложив ладонь в его теплую, мужскую руку, обрела, наконец, долгожданное счастье.

***

Полёт прошёл на удивление хорошо, наверное, потому что я несколько ночей не спала, постоянно представляя нашу встречу. Конечно, удалось немного вздремнуть, но приземлившись, снова почувствовала ту дикую нервозность. Хотя знала, встретимся мы только завтра, всё равно не могла остановить предательскую дрожь. И не понимала: в чём проблема? Почему веду себя так странно?

Мы не виделись почти шесть лет, за это время каждый успел поменяться. Боже, вела я себя как юная девчонка, которая сломя голову бежала из родного города в надежде позабыть прошлое. Вот только забыла одну очень важную вещь: воспоминания никогда не умирают. Те чувства вновь возвращались. Расстояние и время помогли немного притушить пылкость, всепоглощающие эмоции, которые всегда жили в душе, но теперь то, что я пыталась подавить долгое время, готово было вырваться на волю.

Я отдавала себя целиком и полностью учебе, не желая заниматься самокопанием. Не желая постоянно думать только о нём, потому что хотела, наконец, вдохнуть сладкий запах свободы. А теперь вернувшись в родной город, там, где всё началось, там, где добровольно отдала сердце мужчине, чувства вновь вспыхнули: ярко, неожиданно и всепоглощающе.

– Рейни! – Крикнула мама, помахав рукой.

Мы не виделись, наверное, с рождества, когда она прилетала в последний раз. Выбраться на церемонию вручения маме так и не удалось. Камилла оказалась той поддержкой, в которой я всегда нуждалась. И даже там она видела, как я поднимаюсь на сцену, пожимаю руку директора и улыбаюсь.

– Так скучала, – обнимая маму, прошептала.

В нос ударил знакомый аромат сладкой выпечки. Мама работала в кондитерской и всегда пахла превосходно. Карамель с шоколадом и пряниками. Этот чудесный аромат я никогда не смогу забыть. С самого детства любила, когда мама возвращалась домой, и приносила в своей волшебной, синей сумке, разные вкусности. Я бросалась ей на шею, вдыхая сладкий аромат сахарной пудры, ванили, корицы и успокаивалась, чувствуя безграничную любовь, заботу и тепло.

– Я так скучала.

– Знаю, милая, знаю. Я тоже очень скучала. Прости, что так и не получилось приехать на выпускной.

– Ничего, я всё понимаю.

– А теперь моя очередь, – завизжала Камилла.

Её объятия лишили меня воздуха.

– Как же я рада, что ты вернулась, Рейн. Кажется, прошла вечность. Нам предстоит слишком многое наверстать.

Она схватила мой чемодан и потянула на улицу, а мама улыбалась и качала головой.

– Адам очень часто заходил к нам и спрашивал о тебе, Рейни, – ласково шепнула мама, погладив меня по руке.

Я удивилась, услышав то признание. О моей любви знала только Кам, но она была надежным хранителем секретов. Мама же никогда не догадывалась, насколько сильные чувства меня одолевают. Что я зависима. Схожу с ума от этих снедающих душу эмоций. Никогда не любила рассказывать насколько глубоко могу привязаться к человеку, потому что это было неправильно. И на тот момент казалось, я действительно зависима, а если ты зависим, как правило, нужно лечиться.

Конечно, не знаю наверняка, но на девяносто процентов уверена, узнав о моих чувствах, мама бы не приняла их. Ведь отец ушёл от нас, когда мне исполнилось семь лет, поэтому она не воспринимала любовь как нечто настоящее. Мама даже не верила, что такое чувство действительно существует, потому что потеряла отца и больше не смогла довериться другому мужчине. С тех пор одна меня воспитывала, потому я хранила свои чувства глубоко в душе. Знала, как она относится к любым привязанностям.

Да, мама любила меня, безусловно, но то была любовь к дочери, которую она выносила, родила и воспитала. А такой любви как между мужчиной и женщиной в её понимании просто не существовало. Мама позабыла обо всех чувствах, не позволяя никому занять место отца.

Наверное, в противовес её нежеланию принимать любовь, я до безумия верила и всегда мечтала о том, что стану одной из тех принцесс, обрету настоящую, крепкую, глубокую любовь, которую с достоинством пронесу на протяжении всей жизни. Любовь на века, но сделала неправильный выбор. Ошиблась в своих чувствах. Наверное, мой компас был сломан и указал не на того человека. Пытаясь заменить его кем-то другим, получалось только хуже.

Как же сильно я любила и ненавидела Адама, раз мне пришлось бежать из родного дома, улететь из города, в котором прожила всю жизнь, лишь бы быть подальше от него. А теперь вернулась, и как будто не было всех этих долгих лет разлуки. Как будто никуда не уезжала. Осталась все той же маленькой, наивной девчонкой, безумно любящей бабника. Поднявшись на второй этаж, вошла в свою старую комнату, в которой не была долгих, одиноких, полных страданий, книг, зубрежки и учебников, лет.

И почему я больше никогда не пыталась снова рассказать ему о своих чувствах? Потому что боялась быть отвергнутой. Но сейчас, со временем, понимала, как глупо с моей стороны придерживаться этого плана. Он провалился, как и вся моя жизнь. Нужно было попытать счастье ещё раз. Рискнуть всем, набраться смелости, сказать о том, что чувствую, и возможно случилось бы чудо? Адам мог ответить взаимностью или отказать. Тогда я была бы уверена в том, что между нами никогда, ничего не будет.

Хранить свою любовь на протяжении долгих лет, носить тот неподъёмный груз в сердце, так тяжело и обидно, но тогда я была всего лишь маленькой глупышкой. Слишком зажатой, чтобы раскрыться перед тем, кто никогда не замечал меня.

Но на этот раз никогда не возвращаться. Касательно дома так и было. Не желала оставаться с мамой. Мне хотелось свободы той, что испытываешь, когда живёшь один. Знала меня ждет непростой разговор, но мама должна принять тот выбор.Медленно присев на кровать, оставила чемодан у порога, как будто не собиралась распаковывать. Будто остановилась здесь только для того, чтобы передохнуть, выспаться, как следует перекусить вкусным маминым пирогом с черникой, который она, несомненно, испекла к моему приезду и снова уехать.

– Я знаю твою тайну, – прищурившись заметила мама, когда остановилась перед столешницей одетая для вечерней прогулки с Камиллой.

Вскинув брови, закусила губу, чувствуя, как в груди неистово бьётся сердце. Самая глубокая и тёмная тайна была заперта за грудной клеткой и агонией боли пульсировала внутри.

– Что?

– Ты ведь не собираешься оставаться здесь, – она обвела грустным взглядом нашу кухню. – Чемодан так и остался не распакованным. Расскажи о своих планах. Поверь, я приму твоё решение.

– Мам, прости…

Она подошла и обняла меня поглаживая по волосам.

– Что бы ты ни решила, я справлюсь. Просто не замыкайся.

– Хорошо.

Подтолкнув меня, она вернулась к своему блюду, но я успела заметить слезы в глазах. Тяжело сглотнув, покачала головой и развернувшись вышла. Слишком тяжело, но я хотела двигаться дальше. Мне нужен простор, и свобода, которой всегда была лишена.

Прогулка по улице казалась тем самым толчком, вернувшим меня в прошлое. Каждый шаг отдавался горечью, ведь в голове без остановки всплывали воспоминания. Камилла хотела провести со мной время перед тем, как я окунусь в работу и поиск квартиры. Мы должны были встретиться в кафе «Кухня чудес». В детстве мы любили бывать там, потому что именно здесь пекли самые вкусные пончики, политые белой глазурью.

Заняв место возле большого окна, я присела, сделала заказ, и хотела позвонить Камилле, но замерла, услышав звон дверного колокольчика. Прикрыв глаза, затрясла головой, словно не верила в то, что происходит. Адам, с очаровательной улыбкой на лице, вошёл в кафе заставив моё дыхание замереть в горле. Где-то в глубине души надеялась, он стал некрасивым угрюмым и возможно даже отвратительным, что придумала себе те чувства, но увидев его сейчас, по-настоящему, реальность убила меня.

Адам был так обаятелен, хотелось окликнуть его, но я не решилась, всё ещё трусиха, всё ещё боюсь себя и своих чувств. Боюсь того, что делает со мной одно присутствие Адама Лафайета. Высокий, стройный, он был в строгом чёрном кашемировом пальто. Бёдра обтягивали серые брюки, на ногах дорогие кожаные ботинки. Казалось, даже можно почувствовать запах одеколона с ментолом, того, которым Адам пользовался ещё в школе. Аромат, сводивший меня с ума.

Его глаза, прекрасные, глубокие и, если смотреть в них, можно утонуть потерять себя, что я и сделала, потеряла себя в нём, растворилась. Только вот он этого совсем не замечал. В самых смелых своих снах я слышала, как с его губ срываются слова любви.

«В моей жизни ты всегда занимал одну из главных ролей, в то время как в твоей, я была всего лишь массовкой. Приятным дополнением. Никогда не хотела стать разменной монетой. Твоим утешением. А мечтала быть первой и единственной любовью, Адам! Хотела, чтобы только во мне ты видел друга, к которому можешь воспылать всепоглощающей, бессмертной, нереальной тягой. Той, для которой ты готов сделать всё, что угодно. Той, с которой сможешь идти по жизни, несмотря на все невзгоды и ненастья. Просто дарить свою любовь и быть в ответ любимым мной».

Но то всего лишь мои глупые мечты, которым никогда не суждено было сбыться.

Глава 3

Адам направился к барной стойке и встал ко мне спиной, а я отвела взгляд, словно боялась, что, наблюдая за «объектом» своей глубокой привязанности, заставлю его увидеть меня. Лишь бы Камилла не пришла, только не в данный момент. Я была не готова к встрече. Наверное, никогда не буду готова.

Быть может стоит собрать вещи и снова уехать? Но ведь я обещала маме остаться, найти работу, быть рядом с ней. А так хотелось развернуться, оставив позади этот город, все воспоминания, свои проклятые чувства, которые преследовали меня везде, куда бы ни пошла. Но даже окажись я на другом континенте, за тысячи киллометров от него, не смогу выкинуть ту бездонную тягу в мусорку. Я была даже готова вырезать всё, что чувствовала к Адаму из своего сердца, но тогда мне останется только умереть.

«Моя больная любовь, как же сильно она проникла в разум, мысли, сердце. Так сильно я погрязла в тех безответных чувствах, которые напридумывала сама».

Когда на соседний стул приземлилась Кам, я вздрогнула. Взгляд тут же метнулся к стойке, где видела Адама и тихо выдохнув расслабилась. Он уже ушёл.

– Я столкнулась с ним на улице, – тихо заметила подруга. – Надо полагать вы не встретились?

Покачав головой, прикрыла глаза. Все напряжение, которое так чертовски хорошо сдерживала внутри, выплеснулось мелкой дрожью. Кам накрыла мои ладони своими, успокаивая, и подарила тёплую улыбку.

– Не будем теребить старые раны, – сжав ладонью мои онемевшие руки, шепнула подруга. – Предлагаю вообще не вспоминать. Сегодня мы будем праздновать.

– Звучит как план.

– Конечно, – фыркнула Кам. – Думала, я не подготовилась? Программа, весьма насыщенная так что, натяни повыше свои панталоны и вперёд.

Хохот вырвался из меня весёлым звоном. Последние частички скованности покинули тело, пока Камилла посвящала меня в своё увлекательное путешествие.

– Сегодня ты в полном моём владении и не сможешь сбежать. Я не приму никакие отговорки.

– Мне следует определиться с компанией, а также подыскать квартиру…

Она помотала головой и выставила руку, заставив меня замолчать.

– Никаких отговорок.

Этот вечер превратился в мучительную вереницу пугающих развлечений. Камилла предусмотрела каждый наш шаг. После вкусного ужина в «Кухне чудес» она протащила меня через ад. В моём понимании вечеринки и развлечения казались тем самым огненным котлом, в котором приходилось вариться, чувствуя, как щёки болят от раздражающей улыбки.

Вернувшись домой только в одиннадцать, я просто упала на кровать и прикрыла глаза, всё еще слыша в голове гул голосов, песен, звон бокалов. Вздрогнув от тихой мелодии, закрыла глаза, но вызов всё же приняла.

– Здравствуй, – тихо прошептал Адам.

– Здравствуй, – ответила.

На какое-то мгновение повисла тишина, а потом я услышала тихий стук. Не веря своим ушам, поднялась, чувствуя, как на губах расплывается уже знакомая улыбка, которую вызывал во мне только он. Подошла к окну и увидела Адама. Он стоял на тротуаре, возле своей машины и смотрел на меня, держа в руках телефон.

Увидев его, сердце забилось быстрее, ладони вспотели, а голос дрогнул.

– Ну, здравствуй, морковка. Я так скучал.

Это общение через стекло, когда мы видели друг друга, но слышали только по телефону, было каким-то откровением. Я знала, мы стали другими, но не понимала насколько изменяться мои чувства, когда вот так, снова, спустя долгие годы, увижу его. В душе всё затрепетало, было даже больно думать о том, как долго мы находились в разлуке.

– Спускайся, морковка, я жду тебя.

Тряхнув головой, кивнула и опустила шторы, чтобы он не видел моего ослеплённого счастьем лица. После тех слов, я пришла в себя, как будто до этого находилась в каком-то трансе. Снова загипнотизированная сногсшибательным взглядом карих глаз. Адам никогда ни отпустит меня или возможно это я не позволяю чувствам остыть? Не могу отпустить.

Пока собиралась руки дрожали, словно у меня ломка, а там за дверью, на улице, находилась очередная доза, только жаль не наркотиков. А мужчины, который не позволит мне удовлетворить свою жажду. Ведь наркоман мог получить дозу и на какой-то миг забыться, а я никогда так не смогу, потому что Адам всегда был рядом, но недостаточно близко для того, чтобы удовлетворить мой голод. Я никогда не смогу испробовать сладость поцелуя. Почувствовать прикосновение рук. Адам был недосягаем хоть и находился рядом. Меня заперли в маленькой комнате, оставив с наркотиками, которыми не могла воспользоваться, чтобы удовлетворить свою жажду. Чтобы на мгновение вкусить его, попробовать поцелуй и хоть на миг заглушить постоянные терзания и боль, что поселилась в сердце.

Спустившись вниз, схватилась за ручку двери и замерла не в силах сделать последний шаг. Казалось, это момент истины. Вот он мой перекресток судьбы, на котором я должна решить: идти ли дальше, или повернуть назад и попробовать ещё раз забыться в объятиях того, кто ответит взаимностью? Но также знала, если не открою ту дверь, не смогу подарить тому, другому, свою любовь. Позволю любить себя, но никогда не отвечу взаимностью, потому что моё сердце навсегда останется с Адамом.

Задержав дыхание, повернула ручку, сделав свой выбор, но не успела пройти и шага, как увидела перед собой Адама. Он стоял совсем рядом, так близко и мне мучительно больно было видеть его и не сметь прикоснуться. Мой запретный плод, который я так жаждала вкусить.

Он поднял руку и нежно провел по моей щеке, от чего я задрожала.

– Здравствуй, морковка, – вновь повторил.

Я и забыла, каким соблазнительным может быть его голос. По телефону казался искажённым, а сейчас, вблизи, я отчетливо слышала вовсе не то что он говорил. Да, всё в нём привлекало, словно Адам был создан специально для меня. Хоть я не верила в ту чепуху: существование двух родственных душ, которые должны соединиться и лишь тогда обретут истинное счастье на земле. Но приятно было думать, что Адам создан именно для меня. Слеплен под меня.

Медленно он сделал шаг вперёд, и между нами осталось всего несколько сантиметров. Я подняла взгляд и увидела на губах обворожительную улыбку. Внезапно Адам заключил меня в объятия, крепко прижал к себе, а я стояла и не могла поверить, что это происходит на самом деле, что это не очередной сон, в котором Адам принадлежит только мне одной. Казалось, мы остались теми же подростками, которые в тайне сбегали из дома, чтобы отправиться на озеро, смотреть на звезды и выдумывать страшные истории…

Отстранившись, Адам пробормотал:

– Ну, вот ты стоишь рядом, а я всё ещё не верю, что ты вернулась, морковка.

– Уже давно не морковка, Адам, – упрекнула его, но не смогла сдержать ответную улыбку.

– Составишь компанию? – Прищурившись, спросил он.

– Что, будем путешествовать по закоулкам памяти? Может, оставим прошлое в прошлом?

– Думаю, нам обоим пойдёт на пользу вспомнить, какими мы были, – возразил Адам. – Знаю тебя, морковка, но сейчас ты другая.

– А ты всё тот же бабник? – Спросила, не удержавшись.

И зачем, чёрт возьми, я позволила этому вопросу сорваться с языка? Адам склонил голову набок, в его взгляде определенно что-то поменялось, появилась какая-то печаль, даже грусть.

«Что же произошло с тобой за то долгое время, пока мы не виделись? Почему в твоих глазах мелькают призраки прошлого? Откуда эта печаль, Адам?».

В голове крутились сотни вопросов, но я не решалась спросить. Слишком всё неопределенно. Казалось, Адам окружён тайной, секретами, которыми не хотел делиться.

– Мы упустили так много времени, морковка, – вдруг прошептал он.

Не позволив мне ответить, на столь провокационное заявление, Адам развернулся и направился к машине. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. Открыв дверь, села на пассажирское сиденье, всё ещё пребывая в ступоре от его последнего заявления. Посмотрев на меня, Адам улыбнулся. Не осталось и следа от того печального взгляда и того туманного заявления, что прозвучало минуту назад. Иногда создавалось ощущение, что в нём живёт несколько личностей, и может быть одна из них, все-таки что-то чувствует ко мне? Как глупо и наивно думать об этом.

– Пристегнись. – Велел Адам, заводя машину. – На эту ночь ты моя, морковка.

Вот теперь я узнала в нём того Адам, которого помнила. Пока мы ехали в неизвестном направлении, он рассказывал забавные истории.

– Это я то? Ты сбежала из города, ничего не сказав, – укорил он.

– Такой шанс выпадает не каждый день, Адам, – ответила заученную фразу мамы.

– Не считаешь, что должна была сказать о том, что на следующий день просто бесследно исчезнешь из моей жизни?

Вспомнив тот вечер, тихо прошептала:

– Ты был слишком занят. – Отвернувшись к окну, задумчиво добавила. – Не хотелось быть навязчивой, разлучая тебя с той девушкой. Ты ведь так любишь внимание.

Он ничего не ответил, поэтому я обернулась и увидела, как Адам нахмурился. Губы превратились в тонкую линию, а рука сжалась в кулак, славно он злился на самого себя за то, что был таким неразборчивым мудаком.

– Мне никогда не исправить поступков прошлого, морковка.

– Мне тоже, – тихо прошептала, когда машина съехала с дороги в густую чащу леса.

Разговор казался каким-то странным, непонятным. До этого Адам никогда не говорил подобных слов. Я терялась в догадках. Не знала, чего ожидать от сегодняшней ночи, но очень надеялась, он не причинит мне ещё большую боль.

«Прошу, Адам только не обижай меня».

Хотелось прошептать вслух, но я вовремя захлопнула свой рот и так наговорила слишком много за сегодняшний вечер. Нужно просто пережить этот день и двигаться дальше. Уверена, после сегодняшней ночи мы будем видеться очень редко. Это и к лучшему. Не хочу быть обузой. Не хочу напрашиваться на новую встречу. Лучше оставить все как есть.

– Ну, вот мы и приехали, морковка, – обворожительно улыбнувшись, заметил Адам.

Выйдя из машины, я увидела перед собой небольшой, уютный ресторанчик. Раньше мы здесь никогда не были, я находилась в недоумении. С удивлением повернувшись к Адаму, вскинула брови и спросила:

– Что мы здесь делаем?

– Хочешь узнать ответ? – Прищурившись, словно хитрый лис, спросил он. – Тогда придется войти внутрь.

В неверии покачав головой, усмехнулась и выпалила:

– На какую-то долю секунды я подумала, что ты изменился, но теперь понимаю: передо мной всё тот же забияка, Адам. Корона ещё не жмёт?

– Только ты всегда считала, что я ношу корону, морковка.

Подтолкнув вперёд, Адам последовал за мной к ресторану.

– Хотел, чтобы этот вечер был только для нас. Не желаю делить тебя ни с кем. Так давно не виделись и нам есть о чём поговорить.

Возможно, просто привиделось?А я не знала о чём с ним разговаривать. Не знала, чего ждать в следующий момент? С самой первой встречи Адам удивлял. Хоть и сказала, что он не изменился, но нет, я солгала. Адам изменился, он уже не был тем легкомысленным, желающим всеобщего внимания подростком. Сейчас что-то поменялось, появилась какая-то серьезность, даже опасность. А ещё мне казалось, он стал каким-то не таким, не моим Адам. Взгляд полон печали.

Адам не мог измениться настолько кардинально за те шесть лет. Тем более мы ни на минуту не прерывали нашу связь. Всё время общались по телефону, переписывались, делились мыслями, чувствами, рассказывали друг другу истории. Ни разу, за всё время, я не заметила за ним ничего странного. Наверное, хотелось увидеть перемены, глобальные изменения, но на самом деле мне просто показалось.

Открыв дверь Адам пропустил меня, помог раздеться, словно добропорядочный джентльмен, чем снова поразил. Заметив моё удивление, усмехнулся.

– Что? Я тоже могу быть галантным кавалером, морковка.

– Я ничего не сказала.

– Не сказала, да этого и не нужно. Всё можно прочесть в твоих глазах.

– Неужели я настолько открыта, и меня так легко прочесть, Адам?

«И неужели за столько долгих, мучительных лет, ты так и не смог прочесть самое главное? То, что всегда было на поверхности, а не спрятано между строк? Мои чувства к тебе. Мою безмерную, безграничную любовь, которую я все эти долгие годы носила в сердце, которая давила на меня и в тоже время окрыляла? Те чувства медленно убивали меня изнутри, но он, конечно, этого не замечал. Не смог заглянуть немного глубже и прочесть самое главное».

Увидев Адама, метрдотель улыбнулся, приветливо поклонился, кинул на меня мимолетный взгляд и приказал следовать за ним. Оказывается, Адам подготовился к нашей встрече. Отнёсся к этому серьезно, заказал столик в уютном, тихом ресторанчике, в котором было очень мало людей. Теперь я понимала, что он имел в виду, когда говорил, не хочет меня ни с кем делить. А я то наивно подумала о чём-то большем. Всегда в его словах видела какой-то тайный смысл, подтекст, которого просто не было. Всего лишь мои несбыточные мечты.

– Прошу, мистер Лафайет, проходите, – услужливо предложил метрдотель.

Адам словно галантный кавалер, помог мне присесть за стол, даже повязал салфетку на шею. Очевидно, всё ещё помнил, как в десятом классе я облила соусом кремовую кофту с пингвином, которую он подарил на Рождество.

Расположившись напротив, Адам улыбнулся, но ничего не сказал. Просто смотрел, внимательно наблюдал, заставляя меня краснеть. Не выдержав его пронзительного взгляда, я прикрыла глаза. Заметив этот нервный жест, Адам мягко коснулся моей руки.

– Ты так дрожишь, будто на первом свидании, – тихо прокомментировал. – Успокойся, морковка. Это всего лишь я.

Взять в расчёт что все свидания, если их можно так назвать, не заканчивались ничем хорошим, то это первое, настоящее, которое и свиданием то назвать было сложно. Всего лишь встреча старых знакомых. Один, из которых сгорал от любви и вот-вот готов был превратиться в пепел.

– Посмотри на меня, Рейн, – мягко попросил Адам.

Он накрыл своей рукой мою дрожащую ладонь и медленно, большим пальцем, начал чертить круги на коже, заставляя дрожать ещё сильнее. Резко выхватив руку из его горячей ладони, я прищурилась, не понимая, что за игру затеял Адам?

Не намерена терпеть эти откровенные издевательства. Его непонятные намеки, прикосновения. Тот взгляд, который я расценивала как очень нежный, будто он действительно скучал по мне. Хотел увидеть до безумия и не мог насытиться. Постоянно смотрел загадочным, непонятным взглядом, в котором проскальзывала грусть, даже печаль. Но, Боже, я уже не та маленькая девчонка. И должна постоять за себя. Я не хотела, чтобы Адам причинил мне ещё большую боль. Не хотела вновь страдать.

Вообще мечтала покончить со всем этим раз и навсегда. Пусть лучше наши пути разойдутся, и я буду хранить свою любовь в сердце, но вдали от него. Так гораздо проще и спокойнее. Так я смогу хотя бы оторваться от него, а не тонуть, постоянно желая невозможного.

– Зачем мы здесь? Зачем весь этот спектакль? Чего ты добиваешься?

Адам был удивлён моими резкими вопросами. А чего он ждал, что я растаю, словно мороженое в его руках, как только прикоснется ко мне? Для него я никто, всего лишь подруга, не заслуживающая ничего большего кроме как дружеских чувств. Я бесконечно устала от этого, была сыта по горло его безразличием. А теперь вот эта непонятная игра.

– О чём ты говоришь, морковка?

– Перестань меня так называть, – строго отчеканила, пытаясь не завизжать от гнева. – К чему весь этот фарс? Ты флиртуешь со мной! Прикосновения, взгляды, в чём дело? Я не замечала этого, когда мы общались. Что поменялось сейчас? Насколько я помню, ты сказал, я для тебя всего лишь друг.

«Пожалуйста, скажи, что не нужна тебе. Что ты меня отпускаешь, пожалуйста, умоляю.

Только скажи и я уйду, потому что буду знать, здесь меня больше ничего не ждёт. С тобой меня ничего не связывает, и никогда не будет. Останутся только воспоминания и чувства, которые я пронесу сквозь года. Которые буду помнить всегда, потому что свою первую и единственную любовь, забыть просто невозможно.

Я это знала наверняка, потому что искренне пыталась избавиться от тебя. Но мне не удалось вырезать из своей памяти мысли о тебе, стереть твой образ, твои глаза в которых я всегда тонула, позволяя себе эти маленькие вольности и вот посмотри, чем это обернулось.

Давай скажи это, прошу, умоляю, скажи».

Да, конечно, я не настолько смелая, чтобы произнести те слова вслух. Не настолько смелая, чтобы отказаться.

– Ты нужна мне, морковка, – его слова прозвучали как гром грубо безапелляционно и так чертовски лично.

Я даже могла представить себе картину: как лежу в гробу, а Адам забивает последний гвоздь в моё сердце. Безжалостно лишает воздуха, забирает последний вздох. Отчаянные попытки остаться здесь, в реальном мире, ускользали в мир снов, где я была счастлива, потому что в моих руках оказалось всё время мира, и мой любимый Адам.

Судорожно сглотнув, хотела что-то ответить, когда к нам подошёл официант.

– Готовы сделать заказ?

Он стоял в ожидании ответа, а мы не могли отвести друг от друга взгляда. Будто Адам пытался донести до меня весь смысл сказанных им слов, а я пыталась отгородиться от них, чтобы не напридумывать себе очередной лжи, от которой потом буду страдать. Ведь все мои чувства остались безответны. Столько лет и сейчас он говорит, что я нужна ему. Для чего?

– Пожалуйста, бутылочку Шато-Марго. – Всё так же смотря мне в глаза, пробормотал Адам.

Официант удалился, а я склонилась к нему поближе, заметив:

– Что, будем как прежде держаться за руки и смотреть на звёзды? Для чего я нужна тебе? Неужели думаешь, что я осталась все той же наивной девчонкой?

– Надеюсь, что осталась, морковка. – Хрипло прошептал Адам.

В его голосе было столько надежды, боли, печали и злости, что меня просто сбило с ног от чувств, которые Адам вывалил на меня, одной своей фразой. Я оказалась не готова к этому вечеру откровений. К его признаниям, флирту, потому что Адам обнадеживает меня, играет. Спасибо, уже вдоволь наигралась и не желала повторять всё заново. Хотела только свободы, которую, похоже, мне никогда не суждено обрести.

Адам – мой крест, который я повесила на себя добровольно. И так же добровольно должна нести его. Но мне до безумия хотелось скинуть ту ношу со своих плеч и обрести, наконец, покой. Я так устала от того, что все чувства во мне увядали. От постоянных недомолвок. От того, что полюбила не того парня, и теперь всю жизнь вынуждена расплачиваться за это. Расплачиваться за свой неудачный выбор.

Глава 4

– Ты очень молчалива, морковка. Неужели нечего сказать мне? Мы так долго не виделись, а сейчас ты молчишь словно рыба, набравшая в рот воды.

Я сидела тихо и ковыряла вилкой в салате, который мне принесли, но не чувствовала ни вкуса, ни запаха. Еда казалась пресной, а вино приторно сладким. Наша встреча вызвала во мне былые воспоминания: обиду, злость, боль, но самое главное, увидев Адама сегодня, поняла, что всё ещё люблю. Поняла, что не смогла пережить те детские чувства. А я самонадеянно решила, что это всего лишь привязанность. Привычка, ведь мы всегда были вместе. С самого детства, но только сейчас осознала, те чувства вовсе не ложь, а горькая правда. И мне так захотелось плакать.

Адам вёл себя загадочно, очень странно. Конечно, я тоже соскучилась, безумно, наверное, больше чем он, потому что ни на минуту не переставала думать о нём. За всё то долгое время, что отсутствовала, даже закрывая глаза и погружаясь в сон, видела его.

– Я буду разговаривать после того, как ты скажешь правду, Адам.

От моего строгого голоса на его лице появилось удивление. Явно не ожидал, что я стала немного смелее, отважнее. Если честно я сама этого не ожидала, потому что думала, как только увижу его, поплыву, словно воск, который бросили в полыхающий костер. Но его странное поведение очень настораживало, поэтому я смогла дать отпор. Мне действительно хотелось узнать: что происходит? Ведь видела, он откровенно лжёт.

– Знаю, мы оба изменились. Но ты остался всё тем же задирой. Я вижу, что ты лжешь. Читаю это по твоим глазам, губам, которые сжал в тонкую линию. А ещё руки, – я вскинула брови, откинулась на спинку стула, внимательно наблюдая за тем, как Адам поёживается от моего пристального взгляда.

«Браво, Рейн. Вперёд. Ты молодец», – кричала и ликовала от той маленькой победы. От того, что смогла раскусить его. И показать: мной уже не удастся манипулировать как раньше.

– Ты стала смелее и гораздо наблюдательнее, но, увы, это всего лишь догадки, морковка. Неужели думаешь, что лгу тебе? – Усмехнувшись уголками губ, спросил Адам.

– Ты очень напряжен, задумчив с того самого момента как мы встретились возле дома. Ведешь себя странно. Я не узнаю тебя. Что происходит?

Когда он взял мои ладони в свои, я почувствовала дрожь, и поняла, что боюсь. Стало действительно страшно, ведь я никогда не видела Адама таким. Даже не знала, как описать те чувства, но он словно не тот мальчик, которого знала, будто его подменили. Недосказанность, что повисла тяжёлым ярмом между нами, молчание, ложь, внезапный флирт, смена настроения напрягали, и теперь я боялась.

– Если бы ты только знала, морковка, – прохрипел он. – Если бы я мог сказать. Если бы только…

– Что знал? О чём ты говоришь? – Крепче перехватив его руку, спросила, когда Адам замолчал.

Но он только покачал головой и тут же, вмиг, настроение снова поменялось. От того страха, безнадежности, боли, что читалась в глазах, не осталось и следа. Будто в голове переключили пластинку: «Сейчас ты должен заставить её плакать, а в следующее мгновение пусть поймет, что тебе наплевать на всех, особенно на неё».

Резко отстранившись, отодвинула стул, но, поднявшись, почувствовала на своей руке его тёплые пальцы. Медленно он поднялся и подошёл ко мне, а я не смогла даже пошевелиться, будто Адам загипнотизировал, приказывая оставаться на месте и не двигаться.

– Прости за моё странное поведение. Просто мы не виделись так долго. Столько раз, мечтал о нашей встрече, – он нежно прикоснулся к моей щеке кончиками своих пальцев, от чего я задрожала. – Планировал этот день сотни раз, но получилось всё совсем по-другому. Хочешь уйти?

Я застыла в изумлении. Закусила до боли губу. В тот момент всё, чего мне хотелось – прижаться к нему, почувствовать тепло тела, услышать биение сердца. Вдохнуть знакомый аромат школьного одеколона, которым он до сих пор пользовался и просто застыть в том мгновении навсегда.

– Отвезу тебя домой. Прости, что испортил вечер.

Не успела ничего ответить, как он развернулся и направился к выходу. Всю обратную дорогу домой Адам молчал. Не смотрел на меня, ушёл в себя, в то время как я не сводила с него глаз, впитывая любимый образ. И только сейчас начала замечать небольшие изменения в его облике, но не придала этому большого значения. Ведь мы не виделись так долго, конечно же, Адам изменился. А я запомнила его немного другим. То были несущественные изменения, которые я списала на отсутствие отпуска, так как Адам был трудягой.

Остановив машину возле моего дома, он долго молчал, и я решила, что не нужно ничего говорить. Схватившись за ручку, открыла дверь и поспешила домой, не позволив себе обернуться. Если раньше всё было предельно ясно: наши отношения, чувства, взаимопонимание, то сейчас я окончательно запуталась и совершенно ничего не понимала.

Ворвавшись домой, словно ураган, захлопнула дверь и прижалась к ней лбом, чувствуя, как по щекам текут предательские слёзы. Услышав рёв мотора, поняла, Адам уехал, и у меня создалось такое ощущение, что навсегда. Больше мы с ним никогда не увидимся. Вспомнив о том, что в комнате меня ждет не разобранный чемодан, я ещё больше захотела уехать, ведь кроме мамы меня здесь ничего не держало. После сегодняшней встречи, очевидно, что я не нужна Адаму.

– Рейни, доченька, что случилось?

Услышав взволнованный голос, прикрыла глаза, подумав, что испытания на сегодня ещё не закончились. Когда она включила свет в прихожей, я лихорадочно принялась вытирать слёзы. Не хочу, чтобы мама расспрашивала о том, что произошло? Вообще не хочу говорить обо всём, что случилось сегодня.

Глубоко вздохнув, повернулась, сделав вид, что в глаз попала соринка, но мама, впрочем, как всегда, не заметила ничего странного.

– Думала, ты придёшь намного позже, – мягко улыбнувшись, заметила она.

Я смогла только кивнуть и хотела уже направиться в комнату, когда услышала вопрос:

– Не хочешь поговорить? Я разогрела немного молока и принесла булочки с корицей. Помнишь, ты любила их в детстве?

Конечно, любила, чёрт возьми. Но я не смогла произнести этого вслух, иначе разревелась бы. Только кивнула и последовала за ней на кухню. Мама молча разлила молоко по кружкам, поставила на стол блюдо с булочками и, расположившись напротив, спросила:

– Не хочешь рассказать, что происходит?

«Не хочу оставаться в этом городе. Не желаю жить рядом с тем, кому не нужна. Кто лжёт, откровенно манипулирует, играет, но не позволяет помочь».

Мне так много хотелось сказать ей, но как обычно я промолчала. Много времени утекло. Ей же не расскажешь обо всех моих горьких чувствах, переживаниях, на это понадобиться целая жизнь. Тем более, насколько я знала, взгляды мама не поменяла. Всё ещё верила, любовь – это сказка для наивных девочек. Есть только реальность, в которой я должна работать, чтобы обеспечить себя. Стать богатой, влиятельной и ни от кого не зависеть. Она мечтала сделать меня приземлённой, а я хотела стать возвышенной. И если бы Адам ответил на мои чувства, я бы обрела крылья.

– Просто устала, – пожав плечами ответила спокойно, а внутри душу раздирали на клочья: ярость, страх и боль. – Как только определюсь с компанией, в которой хочу работать расскажу, обещаю, мам.

Она подошла ко мне, приобняла за плечи.

– Вот и хорошо. Кстати, по поводу твоего переезда. Поспрашивала и узнала, что в центре есть довольно много доступных вариантов, которые могут тебе понравится, – её забота заставила меня прикусить губу. – Возьми с собой Камиллу или меня, хочу посмотреть, где ты будешь жить.

– Договорились, – проглотив горечь, выдохнула.

Собрав кружки, мама поставила их в раковину и принялась мыть, а я нервно стучала пальцами по столу пытаясь решить: стоит ли расспрашивать её об Адаме или лучше забыть обо всём? Ну, конечно, чёрт меня побери, я не могла оставить всё в прошлом. За все свои годы не смогла, неужели отвернусь от него сейчас?

– Мам, как поживает, Адам? Что у него нового?

Она повернулась, явно удивленная вопросом.

– Неужели вы не успели поговорить обо всём?

– Но он ведь не выдаст всех секретов. А ты может быть, что-то знаешь? Мне показалось, он изменился, похудел. Хотела понять, может быть есть какая-то тайна, в которую он меня не посвятил? Впрочем, не бери в голову, просто я устала.

Закатив глаза чмокнула её в щёку и направилась к себе, размышляя о том, что в ближайшие дни нужно принять окончательное решение. И я знала, что выберу Адама. Выберу боль, любовь и слезы. Останусь здесь, в своём родном городе, но, чтобы ни было, не брошу его.

Очень долго, после нашего разговора с мамой, я не могла уснуть. Прокручивала вновь и вновь каждое сказанное Адамом слово с того момента как увидела в своём окне и услышала любимый до боли голос. Я не могла понять, в чём дело? Его завуалированная речь, непонятный флирт, намёки, отговорки, скрывают нечто большее. И это пугало меня до чёртиков.

Уснула только под утро, когда в комнате появились первые лучи восходящего солнца. Как обычно, мне снился всё тот же сон, который не покидал ни на минуту, с тех самых пор как уехала из дома.

Начинался он довольно странно: я медленно шла по мосту, казалось, он бесконечный так долго шла и шла в окружении тумана, но почему-то не боялась. А потом момент, будто по чьему-то велению, щелчок, и я вижу перед собой красивую, зеленую лужайку, на которой цветут жёлтые одуванчики. Они были так красивы, что хотелось подойти нарвать целый букет, но я продолжала наблюдать за той прекрасной картиной с моста, потому что не хотела портить невероятную красоту. Ступи я на землю, непременно убью саму природу, которая создала это уникальное и потрясающее место.

Было так спокойно, я не чувствовала никаких тревог. Просто наслаждалась каждой минутой, проведённой в том сне. Словно здесь я должна была жить на самом деле, а не там, в реальности, где моё сердце каждый день молило о спокойствии. Там, в реальности, где умом я понимала, нужно двигаться дальше, отпустить свою давнюю привязанность, любовь, которая приросла ко мне очень сильно и только здесь, во сне, осознала, если позволю себе отпустить, останусь одна.