Читать онлайн За Стеной

Глава 1

– Роро, не бойся, выходи. Тебя никто не обидит, – маленькая девочка в смешной шапке с длинными ушками осторожно приближалась к проржавевшему автомобилю.

Кузов чуть заметно подрагивал. Из пробоины в обшивке торчала серая шерсть.

– Ну же, Роро! Это я. Выходи, – девчушка подошла сбоку к открытой дверце машины, достала из-за пояса крупную морковку и стала водить ею возле входа.

В ответ испуганное существо только глубже забилось в руины. Тогда малышка потёрла морковь о потрёпанную одежду, откусила кончик и стала нарочито громко хрустеть угощением. Машина перестала вздрагивать, послышалось сопение – Роро стал принюхиваться. Малышка снова выставила надкушенный овощ в проём, и, наконец, из машины показалась морда громадного кролика. Зверь запросто мог перекусить девочку пополам, но она продолжала бесстрашно выманивать его наружу. Ведь это была Мика. Лишь она могла справиться с огромным, но пугливым, как и обычные собратья, кроликом Роро. Других ребят из посёлка он опасался, а незнакомцев так и вовсе панически боялся.

Пугливость Роро вызывала у ребятни улыбку, ведь выглядел кролик более, чем устрашающе: размером с годовалого телёнка, с хорошо развитыми мышцами, которые бугрились под клочковатой шерстью. От носа и до хвоста вдоль спины Роро проступали жёсткие чешуи. Они делали кролика похожим на свирепого шерстистого дракона. Завершали картину огромные зубы и длинные когти. Но назвать Роро чудовищем ни у кого из посёлка язык не поворачивался. Кролик очень любил ласку и угощения, и ни разу не было замечено, чтобы он кому-то причинил вред. Разве что мог случайно наступить кому-нибудь на ногу. Опасным он становился только, когда в панике убегал, не разбирая дороги.

Родился Роро обычным крольчонком, но ему не повезло стать подопытным в лаборатории. Запрет испытаний чего-либо на животных был отменён уже много лет назад. После целого ряда операций он превратился в опасного зверя, но его даже не потрудились усыпить. Чтобы сэкономить препараты, кролика просто вывезли за стены Цитадели и выпустили на волю.

Да что там говорить о животных, если людей стали делить по сортам и запросто могли изгнать из общества. Когда случился глубокий энергетический кризис, приведший к глобальной войне и краху мировой экономической системы, по всей планете остро встала продовольственная проблема. Государства исчезли, а вместо них появились редкие города-цитадели. А чтобы прокормить жителей, была разработана жёсткая система регулирования их численности.

Войны остановились, а солдаты нужны были только, чтобы защищать последние крохи ресурсов от «неполноценных». Так называли людей, которые имели какие-то отклонения от прописанной в законе нормы. Инвалидность, любое хроническое заболевание, косоглазие, плоскостопие или крупная родинка стали поводом считать человека недостаточно нормальным. «Правильные» люди жили в Цитаделях, ограждённых высокими стенами. Неподходящие же изгонялись во внешний мир, и выживали, как умели.

Оказавшимся за Стеной пришлось заново учиться охоте и сельскому хозяйству, чтобы обеспечить себя едой и одеждой. Для привыкших к комфортной жизни среди высоких технологий, полностью освободивших людей от физического труда это было непосильным испытанием. Изгнанные зачастую попросту не могли приспособиться к выживанию в тех условиях, которые царили на огромных просторах между Цитаделями. Как бы люди не истязали планету, дикая природа, хоть и искажённая, отравленная и населенная случайными или целенаправленно созданными мутантами, оставалась дикой и опасной. А с годами она только набирала силу, оживала и всё больше отвоёвывала свои территории.

Мике повезло попасть в Посёлок-128 за юго-восточной окраиной Цитадели-С. За старшего здесь был Роберт Гринн, бывший цитадельский врач. В городе у него были перспективы сделать отличную карьеру, но он не смог смириться с необходимостью выносить вердикты «о неполноценности», которые по сути являлись билетами за Стену. Для людей, перенёсших сложные операции, это был пропуск на тот свет вне очереди. Сам доктор не имел никаких физических недостатков, но уже прошло двадцать лет, с тех пор, как он покинул Цитадель-С. С того момента в посёлке принимали всех, в том числе и изувеченных животных, вроде Роро.

Именно Мика нашла кролика, когда отправилась к стенам Цитадели в поисках деталей, из которых можно было бы выкрутить болты, снять провода или ещё какие-нибудь запчасти. В тот день на ней тоже была шапка с заячьими ушками. Мика решила, что именно из-за них Роро доверился ей и позволил себя приручить. Когда она привела его в посёлок, кролик везде следовал за девочкой. Постепенно он обвыкся, а малышка научила его переносить грузы на спине. Но иногда кролик сильно пугался и убегал. Мика обыскивала все укрытия в окрестностях посёлка и всегда находила своего друга. Бродить одному за стенами Цитадели было небезопасно – не во всех посёлках жители столь благосклонны к странным животным.

В этот раз Роро испугался новенького мальчика. Артура изгнали из-за дальтонизма. Ему до шестнадцати лет удавалось это скрывать, но недостаток всё-таки раскрылся. Кролик увидал высокого парня спортивного телосложения и вырвался из рук дядюшки Роба, который собирался предусмотрительно привязать боязливца.

Мика привычным способом выманила Роро из укрытия и побежала в сторону посёлка, размахивая морковкой. Когда любимец окончательно оправился от испуга, девочка отдала ему лакомство. Несмотря на свои габариты, ел Роро не спеша, аккуратно отгрызая небольшими кусочками сочный овощ. Мика в это время чесала его за ушами. Кролик настолько любил, когда она так делает, что начинал мурчать, почти как кот.

Внезапно лохматый друг насторожился и выронил остаток морковки. К ним с Микой приближалась компания из трёх «правильных» парней с двумя собаками бойцовской породы. Девочка встала перед головой огромного кролика, чтобы он не видел чужаков.

– Смотрите-ка, вот и игрушки для моих мальчиков, – самый нахальный из троицы кивнул в сторону Мики и Роро.

Под «мальчиками» он имел ввиду псов. Те заметили кролика и со всей силы натягивали поводки.

– Эдуард, может не стоит натравливать их на девчонку, – имена у жителей Цитадели были одно другого вычурнее, в то время, как у Мики не было даже фамилии.

– Да какая разница, Арнольд? Она всё равно недочеловек, а моим чистокровным красавцам нужно размяться.

– А если после такого они станут «разминаться» и с детьми в Цитадели? У тебя будут проблемы.

Вместо ответа Эдуард лишь засмеялся. Какие проблемы могут быть у сына мэра? Парень стал расстёгивать намордники на собаках. Получив свободу, псы тут же начали неистово лаять. Роро не заставил себя уговаривать и стремглав понёсся обратно к ржавым машинам. Мика не стала пытаться его позвать. Сейчас для него безопаснее будет спрятаться.

Девочка смотрела вслед облаку пыли, поднятому кроликом, и не заметила, что нахальный Эдуард отстегнул поводок одной из собак.

– Юлий! Фас!

Мика даже не успела обернуться, как была повалена в дорожную пыль. Тут же подоспела вторая собака и ухватила девочку за правую ногу пониже колена. Раздался душераздирающий крик. Пёс крепко ухватил Мику и начал с рычанием мотать головой. Хозяин собаки громко хохотал и подбадривал питомца, а Мика продолжала кричать от боли.

Внезапно раздался грохот, собака резко дёрнула девочку в последний раз и отпустила. Настала очередь «мальчиков» визжать от боли. Мика стала отползать подальше, по пути сдвигая с глаз сползшую шапку. Девочка пыталась рассмотреть, что произошло и куда подевался пёс. Она заметила, как Роро отбросил в сторону одну собаку с перекушенным пополам позвоночником. Мощнейшим ударом задней лапы кролик отшвырнул в сторону и второго зверя. Тот шмякнулся на землю и не смог подняться. Похоже Роро переломал ему рёбра. Разобравшись с псами, кролик заслонил собой Мику и стал шипеть на парней, но они с побелевшими лицами и сами уже начали пятиться подальше.

– Знаешь, что, Эд? Больше меня с собой не зови. Мне в Цитадели развлечений хватает, – до этого молчавший третий парень убедился, что кролик не собирается нападать со спины, напоследок нецензурно выразился в адрес товарищей и побежал так быстро, как только мог.

Когда люди убежали достаточно далеко, Роро прилёг на землю рядом с Микой и стал подталкивать её головой к себе.

– Ты хочешь, чтобы я взобралась на тебя? Но ты же никогда не позволял на себе ездить.

Кролик фыркнул и смиренно положил голову на передние лапы. Девочка улыбнулась сквозь слёзы, ухватилась за прочные чешуи на спине друга, забралась ему на холку и обняла за шею.

– Спасибо, друг! Ты у меня лучше любого «правильного».

Глава 2

Десять лет спустя.

Мика потрепала за ушами своего старого кролика-переростка Роро. Более десяти лет он был верным другом девушки. Ей самой было около девяти, когда она нашла Роро среди ржавых остовов машин.

– Оставайся-ка ты сегодня в посёлке, друг. Не морозь свои лапы в снегу. Мы с Робом лишь сходим на разведку.

Кролик смешно подёргал носом и сделал пару шагов вслед за хозяйкой. Обычно девушка использовала его для перевозки тяжестей, но с возрастом кролик ослаб, и Мика всё меньше нагружала его.

– Роро! – голос девушки стал твёрже. – Я сказала оставаться здесь.

Зверь фыркнул, но дальше не пошёл, а Мика догнала дядюшку Роба, и они вместе зашагали по свежему снегу в сторону Цитадели.

В своём Посёлке-128 смотритель Роб поддерживал порядок и обеспечивал относительную безопасность. Доктор всегда выискивал полезные книги, которые могли бы помочь улучшить жизнь за Стеной, вспомнить забытые технологии и обезопасить себя. Благодаря ему жители сто двадцать восьмого смогли поднять свой уровень жизни на более комфортный, чем во многих соседних посёлках.

Однако жизнь в посёлке нельзя было назвать безмятежной. Роберт смог сохранить старые связи в Цитадели. Он ушёл добровольно, поэтому вооруженная охрана не докучала жителям сто двадцать восьмого.

Доктор был настоящим дипломатом и сумел наладить с городом взаимовыгодные условия обмена. Посёлок поставлял часть выращенных в естественных условиях овощей на лекарства и прочие нужные в быту вещи, хотя в других посёлках цитадельцы обычно почти силой взимали плату за якобы защиту застенцев.

Натуральные продукты превратились в настоящую валюту на них можно было отлично заработать внутри периметра Стены. За столько лет замкнутой жизни в городах стало возникать всё больше проблем, решение которых найти было всё сложнее. Это касалось и пропитания, и ухудшения здоровья «правильных». В этом плане казалось, что застенцам живётся даже лучше.

Мика не помнила, как её изгнали из Цитадели за неодинаковый цвет глаз. До шести месяцев она была любимым ребёнком. Девочка была абсолютно здорова, быстро росла и уже уверенно ползала на четвереньках, когда цвет её глаз прояснился: левый – медово-карий, а правый – светло-голубой. Родители пришли в ужас и отказались от девочки «с браком». Её без сожалений отдали в депортационный центр. Своей родиной девушка считала именно посёлок. Дядюшка Роб заменил всю семью, а затем появился и Роро.

Этим утром, когда Мика вышла за дровами, со стороны Цитадели послышался визг тормозов и грохот. На автомобилях обычно ездили пограничные патрули цитадельцев. Иногда, правда, в здешних местах появлялись и так называемые пираты, собиравшие свои колымаги из металлолома. Бандиты могли направляться к посёлку, чтобы разжиться провизией и металлом в относительно благополучном поселении. Но те точно подкрались бы тихо и не допустили бы шума, да ещё с утра.

Выслушав Мику, Роб предположил, что цитадельцы, патрулирующие полосу вдоль стены могли попасть в беду и сейчас нуждаются в помощи. Мика не удивлялась тому, что дядюшка Роб одинаково готов был помогать и цитадельцам, и застенцам. Он, в отличие от городских элит, не делил людей по сортам.

Смотритель Роб и Мика взяли с собой некоторые медикаменты и отправились к месту, откуда слышался грохот. Пройдя чуть больше сотни метров за неширокую полосу леса, прикрывающую посёлок с севера, смотритель знаком остановил Мику и дальше пошёл один. Впереди виднелся покорёженный лёгкий внедорожник. По следам на снегу было понятно, что автомобиль сорвался вниз с бровки оврага и несколько раз кувыркнулся, прежде, чем остановиться вверх колёсами.

Роб осмотрел салон автомобиля и позвал Мику.

– Кажется, мы вовремя. Они ещё живы!

Смотритель выбил остатки лобового стекла, а ловкая девушка нырнула в салон, чтобы отстегнуть ремни безопасности и освободить двоих мужчин. Оба были без сознания. На пассажирском сиденье находился парень, немного постарше Мики, а за рулем совсем ещё юноша, скорее всего только недавно достигший совершеннолетия. Выглядел он даже чуточку младше девушки. Никаких опознавательных знаков на форме не было. Даже группа крови не указана. На груди были лишь нашивки с порядковыми номерами «144» у старшего и «748» – у младшего.

Вытащив обоих военных на улицу, смотритель и Мика обработали их раны.

– Роро будто знал, что его помощь понадобится. Всё рвался за мной следом.

– Твой кролик настоящая умничка, но здесь нам лучше позвать Артура. Пусть возьмёт ещё пару крепких ребят и носилки. А пока ты за ними сбегаешь, я осмотрюсь вокруг и попробую поточнее разобраться, что именно произошло. Надо следить за ситуацией.

***

Семьсот сорок восьмой очнулся в тускло освещённом помещении. Пахло травами и медикаментами. Молодой солдат Цитадели поёжился: было не холодно, однако по спине пробежали мурашки.

– Не хватало ещё подцепить здесь какую-нибудь заразу.

Юноша осмотрелся: комната напомнила медчасть. Три узкие койки, одну из которых занимал сам Эммануил, а вторую его старший – сто сорок четвёртый. Вдоль стен разномастные, но аккуратно отремонтированные шкафчики, в углу вешалка с выстиранным медицинским халатом, чистый стол с письменными принадлежностями, стопкой бумаги и парой записных книг.

– Можно подумать, этим дикарям есть дело до писанины. Разве только, кто из недавних депортированных, получивших образование в городе, и сможет прочесть для них что-то…

Хотя помещение и не походило на грязный барак, сооруженный из обломков, какими по мнению юноши должны были быть все постройки застенцев, парень оставался настороженным. Он не мог признать, что известная и понятная ему картина мира не соответствует действительности. Хотя его старший товарищ и говорил, что многое в идеологии города сильно преувеличенно, всё же Эм опасался обитателей застенья.

Внезапный шорох за окном заставил Эммануила резко дернуться. Парень едва не слетел с койки, шарахнувшись в сторону. На него уставились свирепые глаза, отсвечивающие в слабом свете лампы красным. Тварь была до того огромна, что полностью заслонила проём, но рассмотреть гостя в сумерках не удалось. Убрался он так же внезапно, как и появился.

– Проклятые, грязные застенцы! Сами уроды, так ещё и мутантов разводят!

Страх и отвращение по отношению к застенцам поселились в сознании Эммануила с самого детства. Идеология в цитаделях сводилась к возвеличиванию городов, как оплотов цивилизации, науки, безопасности и процветания. Вся остальная территория за стенами показывалась исключительно как образец деградации: загрязнённая природа, заселённая мутантами и неполноценными людьми с генетическими и приобретенными уродствами, тупыми и жестокими, одичавшими варварами, готовыми грызть глотки биологически правильным и здоровым жителям цитаделей.

Однако те же застенцы спасли их, не позволили замёрзнуть в снегу, оказали помощь. От того сейчас смятение Эма быть столь велико. Чистое помещение, медикаменты и никакой агрессии. Их даже не связали и не приставили охрану.

Парень слез с койки и аккуратно пошевелил руками, проверяя своё состояние. Он не особо пострадал: ныл ушибленный локоть, неприятно гудело в голове и слегка тошнило. Сто сорок четвертый же либо всё ещё находился без сознания, либо спал. На голове виднелась повязка.

– Хоть бы с ним никакого увечья не случилось. В Цитадели церемониться не станут, хотя… Может, офицера такого уровня не так просто списать?

Страх получить серьезную травму и оказаться изгнанным за Стену за неполноценность сопровождал жителей Цитаделей всю жизнь. Мало было родиться без отклонений, нужно было умудриться сохранить здоровье, что в условиях жёсткого дефицита ресурсов становилось всё сложнее.

Родители делали всё возможное для здоровья своих детей. Однако однообразное питание и скученность жителей в замкнутом пространстве со временем всё больше ослабляли сопротивляемость организма болезням, рождалось всё больше детей с генетическими отклонениями.

Эммануилу повезло родиться полноценным, но на этом его удача закончилась. Вырос он в приюте. Никого из близких людей не было рядом, некому было позаботиться о мальчике, пока в его жизни не появился Тренер. Именно так он называл сто сорок четвёртого, когда они оставались вдвоём. Называть друг друга по именам в военном училище и в армии было запрещено, но обращаться по номеру к единственному человеку, который проявлял о нём заботу, Эммануил не мог, поэтому и выбрал что-то нейтральное.

Впервые они встретились на тренировке. Эммануил был младшим в своей группе, поэтому с допуском к занятиям по рукопашному бою возникли проблемы. За физическим развитием подростков в училище следили строго: в мальчишек вкладывались значительные и столь драгоценные ресурсы – это было веским поводом с особой тщательностью беречь подрастающих солдат. Но сто сорок четвёртый, на тот момент носивший номер «203», смог решить вопрос в пользу Эма.

Индивидуальные тренировки для юноши были тогда лучшими моментами в жизни. Только общаясь с Тренером, он чувствовал, что чего-то стоит, а не является куском дорогого пушечного мяса.

Это и объясняло встревоженность Эммануила состоянием старшего товарища. Больше в этом мире переживать ему было не за кого.

– Что вы сделали со сто сорок четвертым? – утром молодой солдат попытался устроить допрос доктору, при этом старательно демонстрируя своё пренебрежительное отношение к застенцам.

Оба спасённых цитадельца находились в медицинской пристройке дома Роберта. Их лечением занимался он сам.

– Мало того, что на нас напала какая-то здоровая мутировавшая зверюга, так теперь ещё и вы держите нас в своих вшивых бараках! – молодой человек бесновался и сыпал оскорблениями.

– Хм, значит мне не показалось, что я видел следы вепря. Так ты из-за него машину направил в овраг?

Но Эммануил не слушал врача, а продолжал гнуть свою линию.

– Если только вы заразили нас какой-то гадостью, вашу деревеньку сравняют с землёй так, что даже пираты не найдут, чем поживиться среди обломков! Здесь всё сотрут в порошок и перемешают с грязью!

Смотритель сохранял спокойствие, чем ещё больше выводил из себя семьсот сорок восьмого.

– Не смею вас здесь удерживать, юноша, – пожилой мужчина улыбнулся и мягко продолжил. – К счастью, вы не сильно пострадали: ушибы, небольшой шок, пара царапин.

– Тт… Вы совсем свихнулись? – юноша почти взвизгнул, но не смог обратиться к смотрителю на «ты». – Как я оставлю своего старшего в ваших руках?

– Тогда тебе придётся подождать, пока он сможет самостоятельно передвигаться. А пока …

– Или пока сюда не придёт подкрепление из Цитадели, – эти слова семьсот сорок восьмой процедил сквозь зубы со злорадной усмешкой. – Ладно я – я обычный рядовой, цепной пёс на службе города, а мой старший… Сто сорок четвёртый входит в высший офицерский состав, и попал он туда не только благодаря усердной службе, хотя в этом тоже сомнений нет. Он один из лучших.

По тому, как юноша говорил о своём товарище было видно, что тот является для него примером и кумиром.

– Его обязательно станут искать! Посмотрим, что тогда вы будете рассказывать властям!

Угрозы молодого человека Роберт пропустил мимо ушей.

– Что-то прохладно здесь стало. Надобно прогреть помещение. Твоему товарищу не стоит переохлаждаться ещё сильнее, – смотритель поёжился и махнул рукой в сторону металлической печки в углу. – Раз так за него переживаешь, сходи-ка за дровами. Мика проводит тебя.

Семьсот сорок восьмой опешил от того, что какой-то застенец посмел давать ему указания.

– А не много ли вы на себя берете? Кто вы такой, чтобы командовать мной – служащим специального пограничного подразделения?

– У твоего товарища черепно-мозговая травма. Кости целы, но возможно сотрясение мозга. Может быть сломана пара рёбер. Без рентгена не могу точно сказать. В разбитой машине без сознания вы провели не менее двух часов. Затем ещё около сорока минут на улице, пока мои ребята доставляли вас сюда. И всё это на морозе. Является ли твоим долгом, как подчинённого, сделать всё ради спасения старшего товарища?

– Но вы и сами…

– А я обработаю порезы и зашью рану на плече. Твоему напарнику досталось гораздо сильнее, чем тебе.

– А Мика эта что?

– Да сколько можно препираться? – Роб по-отечески посмотрел на семьсот сорок восьмого. – Мужчина ты или маленький щенок, который лишь и научился, что огрызаться? В любой ситуации, независимо от того, кто рядом, веди себя достойно. Мика девушка. Согласись, если она сама притащит дрова, то ты на её фоне будешь выглядеть довольно… не выгодно. А если ещё и твой старший в это время очнётся?

Воспитательная речь подействовала на юношу, и он, смутившись, вышел на улицу. Посмотрев вокруг, цитаделец удивился. Поселок совсем не походил на то, что Эммануил себе представлял. Вместо бараков, собранных из обломков на манер шалашей, продуваемых всеми ветрами, перед ним двумя ровными рядами стояло около двух десятков аккуратных небольших домов, образующих улицу. Они были сложены заново из тех материалов, которые удалось добыть, разбирая руины пригородов. Над крышами возвышались трубы, из которых вился дым.

За домами под снегом просматривались ровные прямоугольники полей и овощных грядок, огороженные забором от диких животных. Были здесь и небольшие теплицы. Возле одного из жилищ расположился загон с домашней птицей.

В целом посёлок показался семьсот сорок восьмому даже уютным: «Кажется я начинаю понимать, что нашёл в них Тренер». Поймав себя на этой мысли, цитаделец тряхнул головой и стал искать взглядом девушку, которая должна была проводить его за дровами. Вместо этого он заметил, что к нему приближается нечто огромное и пугающее. Клочковатая серая шерсть, из которой торчали зазубренные чешуи, топорщилась на спине зверя, который высотой в холке был юноше по плечо. Красные глаза и длинные жёлтые передние зубы выдавали в звере кролика.

Семьсот сорок восьмой скривился:

– Ну и мутантище! Кто только додумался оставить в живых этот мусор?

– Прикрой рот! Ты сам мусор в своей Цитадели, рядовой низшего ранга, расходный материал!

Вместе с кроликом к дому Роба подошла девушка, которую за огромным зверем было не заметно, пока она не заговорила.

– Радуйся, что не сильно покалечился. Иначе твои хозяева вышвырнули бы тебя за стену. И приполз бы ты сюда на коленях, умоляя позволить остаться в посёлке.

– Да ты и сама мутантка, – при взгляде на Мику юноша просто взбеленился. – Ты ошибка природы одним своим появлением на свет способна испортить жизнь нормальным людям! И ещё смеешь пялиться на меня своими ненормальными глазищами! Да из-за таких…

– Ах ты вонючка неблагодарная! – Мика уже приготовилась к прыжку и нанесению удара ногой прямо в разгневанную физиономию юноши, как Роро неожиданно преградил ей путь и стал ласково тереться головой о её бок.

– Что это с тобой, друг?

Реакция кролика заставила Мику растеряться. Обычно пугающийся всякого чужого человека, Роро просто остановил девушку, будто не хотел, чтобы она ввязалась в драку с молодым цитадельцем.

– Я не выбирала, какой мне родиться. А что касается цвета моих глаз, то он никак не повлиял на то, каким человеком я стала. Встречались мне крайне отвратительные мрази среди цитадельцев с «правильными» глазами, – девушка переступила с ноги на ногу и задумчиво замолчала, поглаживая Роро за ушами.

– Так ты меня отведёшь за дровами или всё-таки сама потащишь? А может, зверюгу свою нагрузишь?

– Обойдёшься, – Мика взяла себя в руки и уже бурчала довольно миролюбиво. – Твоего старшего нужно лечить, вот ты и отдувайся.

Девушка развернулась в сторону склада в ближнем конце улицы. Кролик пошёл за ней. Юноша не стал больше спорить и поспешил следом, догнал Роро и робко коснулся его лохматого бока, на что кролик лишь покосился, но неудовольствия не выразил.

«Удивительно, но мир за Стеной не такой враждебный, как нам всю жизнь рассказывали. Но не стоит, наверное, расслабляться…»

Глава 3

Мика принесла ужин для цитадельцев. Сто сорок четвёртый пришел в себя к вечеру. Роб оказался прав: старшей из солдат приложился головой сильнее и получил лёгкое сотрясение мозга. Головокружение и слабость при всём желании не позволили бы ему сразу покинуть посёлок на своих двоих, тем более ночью.

Семьсот сорок восьмой пытался высказывать своё недовольство по поводу местной пищи и опасности отравления, но как только его старший молча принялся за еду, тоже затих и последовал его примеру.

– Радуйся, что смотритель подобрал нас, и будь благодарен. Если бы на место стычки раньше него добрался кто-то из других поселений, ты уже не смог бы возмущаться и ныть, а к твоему трупу сквозь разбитые стёкла уже пробрались бы крысы. К утру нас можно было бы опознать только по нашивкам с номерами.

Попробовав местную стряпню, семьсот сорок восьмой и сам подумал, что не так уж и плохо переночевать в этом посёлке. Вкус настоящей курицы он пробовал всего один раз, когда поступил на службу в армию. На праздник основания Цитадели солдат накормили ужином из натуральных, а не синтетических продуктов. Но цитадельский картофель ни в какое сравнение с местным не шёл: еле пахнущая едой водянистая масса против ароматных, рассыпчатых клубней.

– А кто такой этот Роберт и почему наши так благосклонны к нему? – еда и тепло разморили молодого цитадельца, и в нём проснулось любопытство.

– В первую очередь, Роб – человек, – мужчины не заметили, как открылась дверь, и в помещение с самодельным термосом в руках вошла Мика. – Возможно вам сложно представить, что не все делят людей по сортам, а вместо этого судят их по поступкам, но наш смотритель именно из таких. Из-за того, что он больше не мог видеть, как сортируют детей, Роб покинул Цитадель.

– Я вообще-то не тебя спрашивал, – огрызнулся семьсот сорок восьмой и посмотрел на старшего.

Сто сорок четвёртый же не обращал на него внимания. Он всматривался в лицо Мики, будто пытаясь что-то вспомнить.

– У вас тоже дурные ассоциации с людьми, у которых глаза разного цвета, или голова болит?

– Да нет, всё в порядке, просто… – офицер посмотрел на своего подчинённого. – Семьсот сорок восьмой мне рассказывал историю про девчонку с гетерохромией. Ничего особенного.

– А почему вы друг друга только по номерам называете вместо имён?

– Не положено! – одновременно ответили цитадельцы.

– У многих изгнанных за стену есть причины ненавидеть тех, кто остался внутри, – продолжил сто сорок четвёртый. – Жажда мести распространяется и на всех родственников. Даже внутри подразделений мы не называем настоящих имён и не всегда знаем, с кем бок о бок служим. Не знаем сами – не сможем случайно выдать кого-либо.

– Это как-то… Как-то не по-человечески. У меня нет фамилии, но моё имя остаётся моим, – Мика налила из термоса травяной чай, подвинула цитадельцам и уселась за стол напротив. – Хоть я и осталась без родителей, но не жалею, что выросла здесь, а не в Цитадели. Жить там ещё страшнее, чем снаружи.

– Без родителей, без семьи – ты никто в этом мире, – взгляд младшего цитадельца стал злым и одновременно печальным. – Каждый может вытереть о тебя ноги, а сироте остается лишь проглотить обиду. Даже в добровольное изгнание нельзя уйти, потому что кто-то должен выполнять и грязную работу.

– Тем не менее, для человека без семьи ты немалого добился. Попасть в одно из лучших военных подразделений без связей нелегко, – офицер обращался к младшему цитадельцу, но продолжал украдкой рассматривать Мику.

– Моя семья не та, которая отказалась от меня и выбросила за стену. Моя семья – это дядюшка Роб, тётушка Лия, Артур и остальные поселковые ребята. И Роро, конечно же.

– Дядюшка Роб? – рот Эммануила приоткрылся от удивления собственной догадке. – Так он…

Резко распахнулась дверь на улицу, и в помещение вместе с холодным ветром и снежным вихрем вбежала тётушка Лия, которую только что упоминала Мика. Женщина лет пятидесяти тяжело дышала после бега.

– Мика… Где Роб?

– На дальнем конце улицы. У младшей дочери Доры температура высокая. А что…

– Волкособы… Птичник…

Женщина всё ещё не восстановила дыхание и не могла связно говорить, но более подробное объяснение и не требовалось: на посёлок напала стая гибридов, которых в окрестностях развелось довольно много. В застенье ссылали не только людей. Здесь оказались и домашние питомцы, от которых избавились, чтобы сэкономить на содержании. Животные тоже всеми способами старались выжить. Не удивительно, что собаки вернулись к своим историческим корням и прибились к волчьим стаям.

Бежать за Робом времени не было. Промедление грозило потерей всего поголовья кур и уток, а это означало, что до весны посёлок останется без белковой пищи. Значит придётся отгонять волкособов самостоятельно. Но Мика и тётушка Лия не справятся с огромными животными вдвоём. Ситуацию осложняла разгулявшаяся к ночи метель. Девушка умела обращаться с оружием, но при сумасшедшем ветре, способном сбить с ног, от этого умения не много толку.

Единственными, кто могли помочь справиться с дикими животными, были цитадельцы. Но можно ли доверить им оружие? Сто сорок четвёртый выглядит спокойным и рассудительным, но в его состоянии он скорее сам станет добычей, а младший слишком уж ненавидит застенцев.

– Собаки? – старший цитаделец привстал из-за стола и обратил внимание, как Мика при этом упоминании машинально перенесла вес на левую ногу и приподняла правую, будто та внезапно заболела.

– Крупнее и свирепее обычных собак. Потомки тех, кого выбросили цитадельцы.

– Тебе нужна помощь, – сто сорок четвёртый не спрашивал, а утверждал, он безошибочно распознал страх в глазах Мики. – Оружие есть?

Мика всё ещё сомневалась, стоит ли доверять этим военным, но решение должна была принимать она. И быстро.

– Не дури! Тебе не справиться самой, а Роб доверяет мне, иначе не оставил бы тебя здесь в опасности.

– Но сто сорок…

– Заткнись, сейчас не время препираться! – старший резко оборвал своего подчинённого. – Ты пойдёшь с ними и сделаешь всё возможное, чтобы отогнать тварей. Эта девушка тебя из покорёженной машины вытащила. Так что прекращай скулить и выполняй!

Мика быстро метнулась внутрь основной части дома и вернулась с оружием. Ружьё она отдала дрожащей тётушке Лие, а пистолет уверенным движением вручила семьсот сорок восьмому, себе оставила автомат.

Девушка стремительно вышла на улицу, но быстро добраться до соседнего дома не удалось. Снег застилал глаза, а ветер не давал сделать вдох. Когда все трое, наконец, приблизились к загону, три огромных волкособа расхаживали вдоль высокого забора. Свет фонаря, висевшего во дворе и дико качающегося на ветру, выхватывал из тьмы их серебристые силуэты. Своими мощными лапами они периодически пытались раздвинуть металлические пластины заграждения. Один волкособ начал рыть мёрзлую землю. Силы его лап оказалось достаточно, чтобы вырывать крупные комья и отшвыривать их далеко назад.

Мика старалась прицелиться, но ветер мешал ей это сделать. Можно было дать очередь, но патроны были слишком ценны. Одиночный выстрел. Ещё один. В свете фонаря сверкнули алые брызги и один из волкособов взвизгнул, но не упал. Мика лишь ранила его и разозлила. Вся троица переключила своё внимание на девушку, как на более доступную добычу. Она сделала пару шагов назад, озираясь в поисках подмоги, и споткнулась обо что-то под снегом.

Ударившись спиной, Мика выронила автомат и задохнулась от боли. Перед глазами вспыхнула картина из детства: две бойцовские собаки наступают на неё, упавшую в пыль, трое наглых цитадельских мальчишек, резкая боль в правой ноге… Тогда Роро спас её, но сейчас он не придёт. А если и придёт, то сам погибнет – старый кролик слишком слаб, чтобы сражаться с тремя волкособами.

Выстрел! Это тётушка Лия взяла себя в руки и попыталась подстрелить хотя бы одного хищника. Мимо. Но манёвр отвлёк зверей от Мики. Они замедлили наступление и повернули морды в сторону женщины. В этот момент прозвучало ещё три выстрела. Волки один за другим упали и стали корчиться в снегу.

Мика нашарила руками автомат и спотыкаясь бросилась прочь от волкособов. Она успела порадоваться, что всё-таки не зря доверила пистолет семьсот сорок восьмому, но стрелял не он. Рядом с парнем пошатываясь стоял его старший с оружием в руке.

– С детскими страхами сложно совладать, правда?

Сто сорок четвёртый протянул руку к Мике, возвращая пистолет, и стал падать. Девушка едва успела подставить плечо, чтобы подхватить его под руку. Наконец, вышел из оцепенения младший цитаделец и тоже подхватил офицера, потерявшего сознание.

– Только тяжести носить ты и пригоден, – прошипела Мика.

***

Утро следующего дня выдалось светлым и ясным. Ничего не напоминало о ночной встрече с волкособами, если, конечно, не знать, что слегка возвышающиеся над толстым слоем снега холмики возле забора птичника намело как раз над телами троих хищников.

Смотритель Роб вернулся домой лишь к утру, когда маленькой пациентке стало легче, а метель улеглась. Он ничего не сказал по поводу того, что Мика дала оружие цитадельцам и что сто сорок четвёртый, не смотря на свои ранения, отправился на помощь. Мужчина лишь выслушал рассказ Мики и кивнул, мол всё так и должно быть, а затем выдал молодёжи лопаты и отправил расчищать снег, пока тётушка Лия приготовит завтрак.

Старший цитаделец порывался присоединиться и помочь, но подчинился авторитету доктора и остался в медицинском крыле.

– Ты вчера достаточно погеройствовал. Сегодня дай своему телу восстановиться. Снаружи справятся и без тебя… сто сорок четвёртый, – Роб немного помедлил, будто решая, как лучше назвать своего пациента.

– Дядя, здесь слишком тяжело? Не жалеешь, что ушёл? Хотя что это я… Видно же, что не жалеешь и при любом раскладе ты выбрал бы свободу.

Роберт посмотрел в окно на Мику и семьсот сорок восьмого. Они были увлечены уборкой снега и перепалкой между собой и в дом возвращаться пока не собирались. Мужчина вздохнул и с некоторой грустью посмотрел на своего пациента.

– Арни, – голос мужчины дрогнул, он очень давно не разговаривал так со своим племянником, – ты ведь знаешь, почему я здесь. Моё место в посёлке среди людей, а не среди крыс. А вот за тебя я волнуюсь. Как тебе удаётся сдерживаться? Ты же добрый мальчик.

Сто сорок четвёртый поёрзал на своей койке и прокашлялся. Так по-доброму с ним не разговаривал даже родной отец, а Роб ушёл из Цитадели, когда Арнольд был совсем ещё мальчиком. Если бы не дядя, то офицер специального пограничного подразделения и сам уже забыл бы своё имя.

– И среди цепных псов должен оставаться кто-то, хотя бы напоминающий человека. Я верю, что мне удаётся отчасти сдерживать эту свору.

– Да, Арни, благодаря тебе, нам живётся относительно спокойно.

– А ты думаешь зачем я так старался попасть в офицерский состав?

– Я понимаю и очень ценю это.

Арнольд, как и Роб до этого, наблюдал в окно за Микой. Видно было, что он хочет, что-то спросить, но не уверен, стоит ли это делать.

– А эта девушка, Мика… – цитаделец, наконец, заговорил, но запнулся.

В глазах дяди мелькнула весёлая искорка и он с интересом уставился на племянника.

– Мика мне как дочь. Выросла на моих глазах. Совсем крошкой попала в посёлок почти двадцать лет назад.

– В тот год, когда ты ушёл?

– Да, – огонёк в глазах смотрителя сменился тенью. – Я сам принёс её. Не смог оставить кроху в распределительном пункте. Такая малышка погибла бы за стеной без должного ухода. А кому охота заботиться о чужом выброшенном ребёнке, когда самому есть нечего?

– Известно кому: самому доброму и справедливому смотрителю застенья нашей Цитадели – дядюшке Робу, – Арнольд рассмеялся сам и смог вызвать улыбку смотрителя.

– И как она тебе?

– В каком смысле? – молодой мужчина растерялся от неожиданного поворота разговора. – Она вызывает восхищение. Смелая решительная, хотя немного безрассудная. Доверить оружие незнакомцу, даже врагу, и отправиться навстречу хищникам… Эта девушка выглядит довольной и даже счастливой, в таких-то условиях. Вот это удивляет больше всего. Только собак и боится.

– Собаки… – Роб вздохнул. – Была одна неприятная ситуация с собаками из Цитадели…

Смотритель не договорил, но сто сорок четвёртому было достаточно услышанного, чтобы подтвердить свою догадку.

– Глаза, возраст, собаки. Значит я не ошибся. Это точно она, – тихо, почти про себя сказал Арнольд.

– Ты что-то сказал?

– Да это я просто ворчу. Сам не люблю собак, точнее тех, кто их держит в Цитадели, когда другим есть нечего.

Больше всего Арнольду сейчас не хотелось, чтобы дядя узнал, что он наблюдал, как цитадельские псы напали на Мику в детстве.

Глава 4

Мика, будучи добродушной и отзывчивой девушкой относилась к раненым цитадельцам без неприязни и спокойно помогала Робу с лечением, хотя и не отказывала себе в удовольствии подтрунивать над младшим из них. Язвительных шуток в адрес Арнольда она практически не отпускала. Во-первых, он был на несколько лет старше девушки, а воспитание дядюшки приучило девушку к уважению. Во-вторых, сто сорок четвёртый старался не создавать неловких и острых ситуаций, которые могли ранить или вызвать негодование жителей посёлка. И тот, факт, что парень был племянником смотрителя также добавлял ему доверия.

Сам Арнольд несколько осторожничал с девушкой. Заговорить первым он решился только во время перевязки раны. Мика хлопотала с бинтами и рассказывала забавные истории из жизни посёлка. В большей части рассказов фигурировал её питомец Роро.

– Как ты решилась привести кролика в деревню? Выглядит он довольно грозно. Ты ведь была совсем ребёнком – неужели не испугалась?

На секунду Мика задумалась и нахмурилась:

– А разве я говорила, когда именно нашла Роро?

Арнольд понял, что сказал лишнего. Сейчас ему очень не хотелось, чтобы Мика вспомнила события десятилетней давности. Почему-то для него было важно не портить впечатление о себе перед этой девушкой, а за ситуацию, когда Эдуард спустил бойцовских собак на неё, Арнольду было стыдно. Он до сих пор не мог простить себе того, что ничего не сделал, чтобы остановить жестокость.

– Эм… Ну ты так много о нём понарассказывала, и я подумал, что кролик живёт в посёлке очень давно, и ты присматриваешь за ним с самого детства, – попытался выкрутиться сто сорок четвёртый.

– Ну вообще да. Мне было девять, когда я нашла его.

***

Детей в посёлках застенья было мало. В сто двадцать восьмом Мика была одной из самых младших. По возможности девятилетнюю девочку привлекали к помощи по хозяйству, как и старших ребят. Работы в посёлке всегда хватало: прополка овощных грядок, уход за домашними животными, помощь в складывании дров. Обычно девочка помогала с уборкой в доме и больничном крыле дядюшке Робу, собирала яйца в птичнике соседки и кормила кур, иногда участвовала в уборке овощей и сборе ягод.

В свободное время девочка играла в окрестностях посёлка, а заодно присматривала места, где можно разжиться полезным металлом. Ей всегда было интересно развинчивать механизмы, а потом собирать их обратно. Заметив склонность воспитанницы к технике, смотритель Роб попросил местного механика Стива научить её пользоваться гаечными ключами и отвёртками, отличать рабочие лампочки от перегоревших и не совать свои ручонки в приборы, которые могут быть подключены к электросети. Так старший по посёлку воспитал маленького добытчика ценного сырья и обезопасил поселковый генератор от детского вандализма.

Изучая окрестности, Мика скручивала всё полезное с брошенных автомобилей, ржавевших под открытым небом, а о находках, которые была не в силах унести сама, сообщала Стиву. В свои походы девочка всегда шла в полном снаряжении: пояс, с закреплёнными на манер холодного оружия отвёртками и гаечными ключами, сумка с несколькими отсеками для баночек, в которые раскладывалась добыча: лампочки, гайки, болты и саморезы. Для расширения своего арсенала Мика выпросила у Роба пару хирургических инструментов, чтобы доставать металлическую мелочь из труднодоступных мест: пинцеты и корнцанг были её гордостью. Дедушка Николай – самый старший житель посёлка, кажется, он вёл свой род от самых первых поселенцев, которые не были изгнаны из Цитадели, а просто не попали туда изначально – подарил юной добытчице неодимовый магнит на длинной рукоятке. С его помощью Мика могла вытаскивать завалившиеся вглубь машин уже отвинченные болты и быстро находить то, что упало в траву.

Девочка с удовольствием демонстрировала своё богатство другим детям, даже давала попробовать в действии, но затем всегда бережно убирала инструменты в отдельный отсек сумки.

В тот день Мика двигалась в направлении заброшенного завода. Дядюшка Роб запрещал заходить на его территорию – этот участок был удобным убежищем для банд пиратов, которые периодически появлялись неподалёку от стен Цитадели и грабили торговые караваны, снабжающие города некоторыми ресурсами. А ведь сама Цитадель была совсем недалеко от сто двадцать восьмого посёлка: если бы не участок леса, то с холма за северной окраиной поселения можно было бы увидеть её стены, а с помощью бинокля ещё и рассмотреть дозорные патрули на них.

Мика и не думала нарушать указания смотрителя. Ей хватало дел и в окрестностях завода. Здесь было полно брошенной техники. То, что можно было отремонтировать, давным-давно растащили жители ближайших посёлков. В сто двадцать восьмом имелось несколько восстановленных грузовичков из этих мест. Зато хватало мелочей, которыми могла поживиться маленькая металлоискательница.

Забравшись в кабину самосвала Мика самозабвенно разбирала приборную панель машины и не заметила изменения погоды. Спохватилась она только, когда вокруг резко стемнело: грозовой фронт уже начал накрывать участок над заводом.

Девочка выбралась наружу и чуть было не упала в пыльную траву от резкого порыва ветра. Успеть добежать до посёлка, пока стихия не разошлась окончательно, возможности не было. Тяжёлые капли уже начали тяжело и гулко ударять по кузову самосвала. Сейчас дождь не был так опасен, как во время создания Цитаделей. Тогда в отравленном промышленностью и ядерными бомбардировками воздухе образовывались опасные ядовитые облака, несшие с собой смерть и увечья. Но шквалистый ветер среди развалин представлял угрозу.

А ещё гроза. Мика очень боялась грозы. При первом намёке на гром девочка устремилась к маячившим неподалёку кирпичным постройкам – с виду целым и даже с сохранившейся крышей. Влетев в дверной проём, металлоискательница забилась в самый дальний от входа и окон без стёкол тёмный угол. Это оказалась какая-то маленькая каморка, может даже бывший санузел. Раскаты грома не позволяли Мике осмотреться как следует. Ей хотелось лишь спрятаться от вспышек молний и покрепче зажать уши ладошками.

В каморке девочка смогла укрыться и почувствоваться себя в относительной безопасности. В темноте она нащупала гору какого-то лохматого тряпья, к которой прислонилась, свернувшись калачиком на полу. Зажав уши, Мика стала напевать единственную хорошо известную ей песню: колыбельную, которую нежно мурлыкал ей перед сном дядюшка Роб. Постепенно девочка смогла отвлечься и успокоиться настолько, что уснула под равномерный шум ливня, который помогал заглушить звуки грозы.

Земля дрогнула, и Мика повалилась на бок. Потирая затёкшие колени, она пыталась понять, что произошло: землетрясение или взрыв? Что толкнуло её? Прислушалась: на улице всё ещё шуршал дождь, но уже без грозы. Девочка уселась на полу по-турецки, потянулась и привыкшими к полумраку глазами заметила движение. Гора тряпья, на которую Мика недавно опиралась, как на подушку, зашевелилась. Металлоискательница медленно отодвинулась к дальней стене каморки, хотя далеко в тесном помещении удалиться не получилось: до странной подвижной груды было всего около метра. Мика подняла с пола кусочек штукатурки и легонько кинула в сторону странного создания.

Сонная девочка не сомневалась, что это нечто живое, но ещё не осознала возможную опасность. От удара обломка существо резко шарахнулось в противоположный угол каморки – тоже всего-то на полметра дальше от ребёнка. Встретилось два перепуганных взгляда: разноцветные глаза Мики вглядывались в красные глазки на жуткой морде мутанта. Кроличьи уши, большие передние зубы и поведение зверя не оставляли сомнений, что перед девочкой дрожит грызун, который, как и она, спрятался здесь от грозы.

Только даже в сидячем положении кролик был высотой с саму девочку, если бы та встала в полный рост. Из шерсти торчали крупные заострённые чешуи, дававшие зверю сходство со сказочным ящером или динозавром из любимой детской энциклопедии, которую где-то откопал Роб. По собранным и выменянным в других посёлках книгам смотритель обучал поселковых детишек чтению и наукам. Благодаря этому, Мика смогла прочитать часть полустёртой надписи на металлическом кольце с остатком цепи, болтавшемся на передней лапе кролика: «Лаб..т..рия. Бл..к А. ..екция № ..23».

Внезапно кролик перевёл взгляд на вход, издал писк и ринулся в дальний от двери угол так, чтобы оказаться за Микой. Девочка проследила за его взглядом и поняла, чего испугался огромный зверь: в здание пробралась крупная, размером с жирную домашнюю кошку, промокшая серая крыса. Сама Мика крыс не боялась, хотя таких огромных ей видеть не доводилось. Девочка знала, какой вред могут принести эти твари, и с каким рвением с ними боролись в посёлке. Кролик за спиной попискивал и шипел от страха, а крыса стала с интересом принюхиваться.

– Ах ты прожорливая морда! – Мика подхватила тот же кусок штукатурки, которым легонько кидала в кролика. – Жирная, что чуть дышишь, а принюхиваешься, как к обеду!

На этот раз увесистый обломок полетел стремительно, брошенный со всей силы, и попал крысе точно в голову. Метание всяких предметов в цель было одним из любимых развлечений детишек в посёлке, поэтому у крысы было мало шансов уйти целой. Животное с визгом замотало головой, разбрызгивая кровь из разбитого носа, и, раскачиваясь из стороны, в сторону выбежало обратно под дождь.

Мика выглянула следом и заметила смотрителя Роба. Тот, завернувшись в старый зелёный клеёнчатый дождевик, направлялся к зданию. Не дождавшись окончания дождя, он отправился на поиски девочки. Согласно договорённости, она всегда сообщала, в какую сторону отправляется, и строго придерживалась указанного направления – чтобы выживать за стенами Цитаделей необходимо было придерживаться правил, и это понимали даже дети.

– Я так и знал, что ты укроешься здесь, если не успеешь вернуться, – Роб потрепал Мику по голове в смешной шапке с заячьими ушами. – Не сильно испугалась грозы?

– Мне было не очень страшно, потому что я боялась не одна.

Смотритель присел на корточки и нахмурился:

– Что значит не одна?

Девочка потянула за уши на шапке, с таинственной усмешкой посмотрела в облупившийся потолок и выпалила:

– Со мной боялся Роро, а на двоих бояться не так страшно.

– Кто с тобой боялся? Здесь кто-то есть?

– Он там, – девочка указала на дверь.

Роберт медленно встал и двинулся к каморке. Девочка преградила ему путь:

– Пожалуйста, осторожно! Он очень пугливый.

Смотритель мягко, но настойчиво отодвинул ребёнка с пути, заглянул в дверной проём и инстинктивно потянулся за оружием на поясе. Мика проскользнула под его рукой и встала перед кроликом.

– Дядюшка, не бойся! Роро не тронет тебя! Он же просто кролик, а кролики людей не трогают. Правда ведь?

Кролик же пытался сжаться в комок поменьше и поместиться за спиной девочки, прижал уши к голове и ткнулся носом Мике в тыльную часть коленей, в поисках защиты. Девочка машинально отвела руку назад и погладила зверя. С умоляющими нотками в голосе и глядя прямо в глаза Робу, она тихонько спросила:

– Мы же не оставим его здесь? Роро боится крыс. Мне пришлось даже спасать его от одной жирнючей.

Смотритель примирительно покачал головой и вздохнул:

– Уже ведь и имя дала…

***

Пока Мика рассказывала, она завершила делать перевязку раны на голове Арнольда, и они просто сидели рядом на кушетке и смеялись.

– Ты такой светлый человек, Мика, – цитаделец сказал это с непривычной для себя нежностью в голосе, встрепенулся, кашлянул и постарался продолжить более будничным и наставляющим тоном: – В нашем мире это слишком опрометчиво.

– Почему это? Дядюшка Роб говорит, что главное в любых условиях оставаться человеком. В Цитадели или за Стеной – не важно. Жить можно везде, и всюду можно найти приют и помощь. А вот захотят ли её тебе оказать, зависит уже от человека.

Арнольд снова усмехнулся:

– И всё-таки ты слишком добрая. Вот так спокойно подбирать среди развалин огромных опасных животных, оказывать помощь незнакомым солдатам из города. А ведь люди пострашнее зверей будут.

– Я не знаю, почему не испугалась тогда Роро. Просто почувствовала, что он не обидит и что он сам во мне нуждается.

– Выходит, и я вызываю доверие? – Арнольд исподтишка следил за реакцией девушки.

Мика встала с кушетки и отошла с тазом, в который сложила использованные бинты, к тумбочке, взяла ножницы и принялась обрезать узлы на концах тканевых полос. При этом повернулась так, чтобы цитаделец не видел её лица.

– Ты родственник Роба и его гость.

Повисла неловкая тишина. Арнольд отвернулся к окну, чтобы меньше смущать Мику.

– А у меня не было возможности заводить питомцев. И я завидовал тебе… То есть застенцам. Я завидовал застенцам, потому что они могли жить без строгих ограничений, – парень снова чуть не проговорился. – Кошек я видел только на иллюстрациях.

– А собак видел?

Вопрос Мики заставил Арнольда стушеваться.

– Ну… Собаки были у кого-то из руководства города. Видел как-то издалека, – врать было неприятно, но правду говорить ещё хуже.

– А хочешь посмотреть? У нас есть Дейма. Замечательная охранница. И у неё родились щенки!

Сто сорок четвёртый с облегчением выдохнул: «Не вспомнила. Это радует. Не хочу её разочаровывать».

– А подержать разрешишь?

– А это у Деймы спрашивать нужно будет.

Девушка радовалась мысли о щенках, как ребёнок, и её веселье помогло расслабиться и Арнольду. Неужели он нашёл место, где хочется остаться?

Глава 5

Спасённые цитадельцы находились в сто двадцать восьмом посёлке уже неделю. Эммануил полностью оправился после аварии, сто сорок четвёртый тоже уверенно поправлялся. За эти дни молодой солдат уже стал привыкать к размеренному, но деятельному ритму жизни посёлка.

У каждого здесь были свои обязанности и заботы, в общем и целом позволяющие всем жителям обеспечивать себя всем необходимым для жизни. Хорошо налаженное сельское хозяйство обеспечивало всех жителей запасами овощей, яйцами, молоком. С мясом было чуть сложнее, но и этот вопрос был решён. Кроме содержания неприхотливого домашнего скота, парни промышляли охотой. К счастью, местный лес изобиловал дичью. Конечно, нужно было остерегаться мутировавших особей, агрессивных волкособов и беречь снаряжение: доступного металла становилось всё меньше – всё полезное с брошенной техники было давно снято и использовано, а заняться переплавкой без достаточного количества топлива было невозможно.

Поразил Эммануила тот факт, что все жители сто двадцать восьмого, кроме самых маленьких, не просто умели читать, но и имели базовое образование по всем наукам. Какие-то уроки давал сам смотритель Роб, чему-то ребят учили изгнанные цитадельцы, успевшие получить образование в городе.

Для Эммануила здесь тоже нашлась работа. Не всех жителей привела в восторг идея работать бок о бок с цитадельцем, но решения Роба никто не оспаривал. В конце концов, смотритель сам городской и смог заслужить авторитет у застенцев.

По ночам семьсот сорок восьмой помогал мужчинам патрулировать улицы посёлка. Были опасения, что нападения волкособов продолжатся – как раз настала самая холодная и тёмная часть года. Не было ничего удивительного в том, что дикие звери потянулись к человеческому жилищу в поисках пропитания.

Эммануил чувствовал себя неуютно рядом с местными жителями, да и очередной встречи с одичавшими громадными собаками опасался. Роб назначил молодого цитадельца напарником Артура, поскольку тот в своё время был выдворен из города. Смотритель надеялся, что бывший цитаделец будет помягче к семьсот сорок восьмому.

Однако, Артур, с одной стороны, стал абсолютно своим в посёлке за почти десяток лет, а с другой стороны, сильно ненавидел всех цитадельцев, впрочем, как и любой изгнанник. Эммануил постоянно слышал в свой адрес язвительные шутки по поводу городских привычек, которые в застенье на самом деле выглядели наивно и забавно. А когда Артур заметил, как цитаделец вздрагивает от каждого звука во время патрулирования, стал не скрываясь насмехаться над ним и пугать того уже нарочно.

Эммануила такая ситуация раздражала, но его старший приказал выполнять указания Роба. В свободное от патрулирования время юноша старался держаться как можно дальше от местных и добровольно вызывался на работы, которые можно было выполнять в одиночку.

Отоспавшись после очередного дежурства и пообедав, Эммануил вышел на склад за дровами, чтобы прогреть медчасть и дом смотрителя, пока тот отправился в соседний посёлок на встречу с торговцами вместе с Микой. Проходя мимо загона гигантского кролика, парень заметил, что зверь подозрительно возился в своём жилище. Семьсот сорок восьмому стало любопытно, и он остановился понаблюдать, опёршись локтем о забор. Роро вышел наружу, повёл носом принюхиваясь и быстро направился по протоптанной тропке к хозяйственным постройкам возле соседнего дома. Эммануил уже потерял интерес и хотел продолжить свой путь к дровне, как кролик появился из-за здания. В зубах у него извивалось и попискивало что-то маленькое и рыжее.

Цитаделец даже рот приоткрыл от удивления и замер на месте, завороженно наблюдая за Роро. Тот быстро вернулся к своему загону, пошуршал там немного, оставил свою ношу и отправился в очередной рейс к соседям. Как только зверь скрылся за постройкой, Эммануил прокрался к жилищу кролика. В Цитадели не держали домашних животных, кроме тех, которых можно было употребить в пищу, но и они содержались в изолированном сельскохозяйственном секторе, поэтому парню было любопытно, кого же принёс кролик.

В самом дальнем углу в куче соломы угадывалось копошение, слышалось жалобное поскуливание… «Неужели у мутанта завелись крольчата?» – увлечённый новым и необычным Эммануил забыл об осторожности и уже почти вошёл с сарайчик. В этот момент вернулся Роро. Цитаделец успел испугаться, что сейчас зверь с огромными жёлтыми зубами и кривыми когтями разорвёт его за своих детёнышей, но кролик лишь чуть отпихнул его боком, протискиваясь в проход. В зубах он притащил очередной комочек – в этот раз чёрно-рыжего окраса. Отправляясь снова в путь Роро посмотрел своими красными глазками на человека у двери, оглянулся на малышей за спиной, а затем мягко ткнул носом в ногу Эммануила и ушёл.

– Зверюга… То есть это… Как там тебя?.. Роро? Это ты мне что-ли доверяешь? – семьсот сорок восьмой никак не ожидал такой реакции огромного мутанта.

– Эй, я войду внутрь? – парень сделал шаг через порог, не сводя взгляда с удаляющегося кролика, и нарочно стукнул створкой.

В ответ Роро лишь лениво дёрнул ухом, будто сгоняя насекомое.

Эммануил, наконец, вошёл в загон и склонился над подобием гнезда из соломы. В нём копошились трое толстеньких щенков. О том, что это именно детёныши собаки, Эммануил знал из курса общей военной подготовки. В Цитадели в управлении поддержания правопорядка содержалась группа специалистов, работавших с собаками. Животных было не более двух десятков и каждая на вес золота во всех смыслах. Хорошо обучить служебное животное – это мелочь по сравнению с тем, что нужно было умудриться получить здоровое потомство. Чтобы избежать близкородственного скрещивания собаки закупались по баснословным ценам в других цитаделях, строго отслеживалась родословная каждой особи. Обычному цитадельцу, а тем более сироте без имени и дома, нечего было и мечтать завести себе когда-нибудь такое животное.

Щенков Эммануил видел лишь однажды – во время экскурсии к собаководам. Тогда им не разрешили прикасаться к дорогим животным. Сейчас же ничто не помешало взять в руки нежный тёплый комочек. Малыши уже открыли глаза, но ещё не научились стоять на лапах. Эммануил взял в руки самого шустрого чёрно-рыжего детёныша. Тот смешно извивался в руках парня и поводил сморщенной мордочкой с высунутым языком.

Вдруг Эм почувствовал, как что-то тянет его сзади за одежду. Роро вернулся один. Выглядел он обеспокоенно и изо-всех сил старался вытащить Эммануила на улицу. Тот осторожно опустил щенка в солому и, не делая резких движений, вышел к Роро.

– Всё-таки беспокоишься за малышей, хоть и чужие?

Однако кролик не унимался и продолжал теребить штанину парня и подталкивать его от загона.

– Ну всё, я ушёл. Можешь прекратить! – Эм безуспешно пытался освободиться от Роро. – Чего ты от меня хочешь? Прекрати уже толкаться! Или… Ты что, хочешь, чтобы я с тобой к тому сараю пошёл?

И действительно, кролик явно толкал цитадельца по протоптанной тропинке к постройке, из которой приносил щенков. Смирившись Эммануил зашагал в том направлении, и Роро посапывая просто пошёл за ним следом. Здание оказалось хозяйственным складом со всякой земледельческой утварью, немалая часть которой была разбросана по полу. Роро уставился в угол, освобождённый его силами от большей части грабель. В сторону был отброшен толстый соломенный тюфяк. Кролик издал скрипяще-пищащий неприятный звук, и из-за бочек в ответ донеслось поскуливание ещё одного щенка. Грызун подошёл к бочкам вплотную и пытался отодвинуть их, но ёмкости были сделаны из бывших цистерн со скруглённым торцом, поэтому для устойчивости прикреплены к стенам железными ободами.

– Кажется я тебя понял, Роро. А ну-ка подвинься…

Кролик послушно отодвинулся и пропустил человека к бочкам, за которыми застрял малыш. Эммануил уже почти дотянулся до щенка, как внезапно раздался оглушающий металлический лязг. Роро в панике отпрянул и выскочил из сарая. Цитаделец тоже резко рванулся в сторону, зацепился рукой за торчащий болт и рассадил запястье.

– Твою ж налево!..

И тут Эммануил заметил источник шума. На него смотрел удивлённый Артур с проржавевшим жестяным ведром в одной руке и куском трубы в другой?

– Ты? – лицо поселковца исказилось презрительной гримасой. – И что ты, цитадельский выползыш, делаешь в моём сарае?

– Знал бы, что он твой, лучше бы с кроликом поцапался, чем на твою физиономию смотреть.

– А мне показалось, что ты уже не в состоянии с ним поцапаться был: уж больно плотно наш друг тебя в угол загнал. Когда я вошёл он должен был вот-вот тебе шею перекусить. Поблагодарил бы лучше за спасение.

Эммануил оторопело продолжал сидеть на полу.

– Это ты меня так спасал, что перепугал бедолагу Роро? Чувствую, что ты сегодня услышишь пару ласковых от его хозяйки.

– Он же напал на тебя… – тон Артура уже не был уверенным, скорее растерянным.

– Больше похоже, что это ты на нас напал, – Эммануил посмотрел на рваную рану на руке.

Из-за бочки снова послышался жалобный писк.

– Точно, щенки Деймы! – Артур посмотрел на отброшенный в сторону тюфяк, спохватился и метнулся к бочкам. – Куда они подевались?

– У Роро можешь спросить… Э-эй, эй! Спокойно! Не кипятись! – Эмануилу пришлось ухватить Артура за плечо, когда тот рванулся к выходу, всё ещё сжимая в руке кусок трубы. – Целы они. Кролик их просто из твоего ломья в уютное гнездо перенёс. Один вон остался. Застрял кажется.

Совместными усилиями парни вытащили кроху. Артур любовно прижал животное к груди и стал согревать, нежно растирая тельце.

– Единственная девочка из всего помёта. Будет сменой Дейме.

– Так это их мать позавчера волкособы загрызли?

– Угу… – Артур подышал на спинку малышке и продолжил растирать её. – Если бы не щенки, она не рискнула бы нападать на них. А так, они подошли со стороны поля, пока патрульные были за птичником, и растерзали Дейму. Теперь выкармливаю их козьим молоком.

Эммануил усмехнулся:

– О кормёжке Роро, видимо, не подумал, когда перетаскивал детёнышей в своё уютное логово. Это ведь он меня сюда притащил, когда не смог сам вытащить эту застрявшую кроху. И не собирался он мне шею перекусывать. Следил через плечо за процедурой спасения, а тут ты со своим ведром. Даже я в курсе, что этот громила жутко трусливый тип.

– Ну так я его от тебя и хотел отогнать. Я вообще не видел сразу, кого он в углу зажал.

– А если б видел, то не стал бы мешать меня убивать?

Артур перевёл взгляд на собаку, чуть помолчал, а затем тихо, но уверенно ответил:

– Мы – застенцы – ценим каждую жизнь. Ты мне зла не сделал. Роб попросил присмотреть, чтобы к тебе тут нормально отнеслись. Скажу честно: мне это сложно даётся. Но если даже Роро тебя не боится, значит что-то в тебе есть. Он к Мике почти никого не подпускает. Ко мне вон больше года привыкал и до сих пор с опаской косится.

В этот момент Роро осторожно заглянул в сарай, демонстрируя тот самый косой взгляд. Артур усмехнулся и примирительно поднял руки над головой, демонстрируя, что ни ведра, ни трубы больше не держит.

– Вспомнилось, как этот боязливец скрывался целую неделю, когда меня только-только изгнали из Цитадели. Я уж думал, что Мика – а она ведь тогда совсем ребёнком ещё была – меня обратно в город изгонит, если зверь не отыщется.

***

Смотрители посёлков застенья представляли собой посредников между изгнанниками и цитадельцами. Роб не часто пользовался своим правом посещать город, но иногда возникала необходимость. Накануне он как раз совершил визит к своим бывшим коллегам: у него закончился запас медикаментов, замену которым невозможно было подобрать среди лекарственных растений. Лекарства он смог выбить благодаря своим старым связям, но в нагрузку получил ещё одного жителя в свой посёлок: юношу шестнадцати лет с дальтонизмом, который он до того времени успешно скрывал.

Новенького должны были доставить на следующий день, поэтому у смотрителя было немного времени, чтобы подготовиться: решить куда, поселить парня, и позаботиться о безопасности Роро. Кролик был любимым питомцем Мики, которая была Робу как дочь. Бывший цитаделец старался угождать малышке, если её увлечения не приносили вреда. Огромный же кролик-мутант, хоть и был крайне труслив, очень помогал девочке. Перетаскивал грузы и своим видом отпугивал чужаков во время её вылазок за металлом.

Артур – так звали нового поселенца – должен был прибыть к полудню. Смотритель решил заранее привязать Роро в загоне, чтобы тот не убежал с перепугу, но новенького привезли в посёлок чуть раньше. Роб только закрепил шлейку на холке кролика, как перед калиткой показался рослый парень. Кролик сжался, прижал уши к голове и прищурил красные глазки. Смотритель медленно повернулся к пришедшему и стал плавно поднимать открытую ладонь, призывая не шуметь, однако Артур из-за стенок загона не видел кролика и не понял жеста Роба.

– Это Вы местный смотритель? – в голосе отчётливо слышалось сдерживаемое раздражение.

Изгнанника можно было понять: испытывать тёплых чувств ему было не положено ни как цитадельцу, впитавшему городскую идеологию, ни как человеку, которого только что лишили дома.

– Тшшш… – Роб смотрел на Роро, который стал пятиться к стенке своего загона, и надеялся удержать того от бегства хотя бы закрыв дверцу.

Артур, погруженный в себя всё также не обратил внимания на предостережение.

– Мне сказали, что в крайнем доме живёт Роберт Гринн, – парень чуть повысил голос, пытаясь привлечь к себе внимание.

Роро не стал пытаться выскочить в дверь. Он просто перепрыгнул через стенку загона, попутно сделав пробоину в соломенной крыше строения. В этот момент его, наконец, заметил вновь прибывший. Парень с испуганным криком отшатнулся от калитки и упал в пыль.

– Роро-о-о! – момент побега успела заметить Мика, которая как раз вышла из дома.

Не сомневаясь ни секунды девочка, не успев обуться, устремилась за любимцем. За калиткой он чуть было не налетела на Артура, но вовремя подпрыгнула и перелетела парня. Роб в это время уже перескочил забор и нёсся в сторону зарослей кустов за огородами.

Поиски кролика продолжались до самых сумерек. К ним подключили и виновника побега Роро. В таких экстремальных условиях Артур познакомился с большинством местных жителей и окрестностями своего нового дома. Рвение, с которым поселковцы искали странного мутанта и переживали за него, как за человека, поселили в его душе надежду, что всё не так плохо, раз ему повезло распределиться в сто двадцать восьмой.

Настроение Мики попеременно сменялось с гнева на отчаяние, девочка либо осыпала проклятиями «невнимательного, грубого цитадельского болвана», за что получала нагоняй от дядюшки Роба, либо рыдала и сетовала, что Роро одному не выжить. Она предполагала самые жуткие картины. То она опасалась, что гигантского кролика убили жители из других посёлков и уже едят его мясо, то со всхлипом уточняла у Роба, могут ли волкособы одолеть такого крупного грызуна.

Артур чувствовал свою вину за переживания девочки и сопровождал её в вылазках к развалинам. Именно там в своё время Мика и встретила Роро, туда он чаще всего убегал, а лучше девятилетней малышки эту местность знал только сам смотритель.

Прошла неделя поисков. Артур уже успел подружиться с ровесниками. Он оказался добрым и отзывчивым парнем. Только Мика оставалась враждебно настроенной и не могла пока оценить старания юноши и его попытки загладить свою вину.

Вернувшись с очередной бесплодной вылазки к разрушенному заводу и отведя усталую Мику к смотрителю, Артур присел на стопку досок возле дома, в котором ему выделили комнату. Парень осматривал окраину посёлка на фоне заходящего солнца и думал о том, что такого заката в Цитадели не увидеть никогда, а, значит, такая драгоценная красота доступна только застенцам, по-настоящему свободным людям.

Негромкий скрип привлёк внимание парня к цистерне на спущенных колёсах за грядками с томатами на дальнем конце огорода. Сердце Артура дрогнуло: неужели те самые волкособы, которых так опасалась Мика? Парень только начал привыкать к размеренной, если не считать поисков кролика, жизни посёлка. Вспомнились все страшные истории о людях, растерзанных уродливыми мутантами застенья.

Прищурившись, Артур всматривался в силуэт бочки на фоне темнеющего неба и внезапно чуть не рассмеялся: над цистерной чётко виднелись огромные кроличьи уши.

– Мда-а-а… Смешно тебе, небось, было наблюдать, как тебя по всей округе ищут? А? – наконец, парень смог выдохнуть и улыбнуться. – Теперь Мика меня простит, хотя в том, что я цитадельский болван, она всё-таки права.

Глава 6

Снегоступы мягко прожимали свежий слой снега и заметно приглушали звук шагов. Мика мастерски сновала среди кустов, не касаясь веток – ни одна снежинка не упала с дерева за её спиной. Зато об Арнольде такого сказать было нельзя. Непривычный к перемещению по лесу он напоминал разбуженного среди зимы медведя, плохо ориентирующегося в пространстве. Мика устала шикать на него за громкий треск, но цитаделец не мог перемещаться тише: его армейская подготовка не предполагала вылазки в лес. Горожанам проще было устроить обстрел зарослей и применить огнемёты. Хотя и такая мера вряд ли была бы предпринята – экономия ресурсов была слишком важна, поэтому дикие земли просто игнорировались.

В конце концов девушка ускорилась и оторвалась от своего сопровождающего на приличное расстояние, чтобы он не распугал всю дичь. Смотритель Роб отправил племянника с Микой в лес, чтобы он обеспечил её безопасность в случае нежелательной встречи с хищниками или, что намного хуже, с людьми. Да и так он пытался предотвратить возможные трения цитадельского солдата с поселковцами. Арнольд и сам был не против отправиться с Микой, но, оказавшись в лесу впервые за всю жизнь, понял, что является для неё скорее обузой, чем защитой.

Когда парень потерял охотницу, вооружённую лёгким арбалетом, из виду, он чертыхаясь снял снегоступы, перекинул их через плечо, и осторожно пошёл по следам Мики. Снег чуть поскрипывал под ногами, зато Арнольд перестал задевать все близлежащие кусты, пытаясь удержать равновесие и устраивая снегопад, от чего сам стал походить на живого снеговика. Он понимал, что Мика достаточно самостоятельная девушка и опытная охотница, но парень чувствовал, что должен находиться поблизости. Роб выделил ему автомат, как более привычное для солдата оружие. С охотничьим карабином Арнольду было не очень удобно.

Девушка уверенно шла к зарослям малины: оттуда она рассчитывала выгнать фазанов. Охотиться на птицу было бы проще с помощью дробовика, но порох для патронов был дефицитом, поэтому все поселковые охотники научились стрелять птицу из арбалета.

Чуть нагнав Мику, парень замедлился, чтобы не мешать ей. В охоте цитаделец ничего не смыслил, но очень хотел, чтобы вылазка была удачной. Ещё больше он хотел и сам подстрелить хотя бы одну птицу и не быть совсем уж нахлебником в посёлке, но это было уже из разряда несбыточного. И всё же Арнольд внимательно присматривался к нижним ветвям раскидистых елей: Мика объяснила, что на них можно заметить спящих птиц и подстрелить без особого труда.

Непривычный к хождению по снегу, да ещё и с подтаявшим сугробом на воротнике, цитаделец стал замерзать. Ни одного фазана заметить так и не удалось. Лес шумел трущимися ветвями, скрипел стволами высоченных деревьев и дышал ветром в кронах, но ни одного вскрика или писка зверя Арнольд так и не услышал. Заметив, что снова потерял Мику из виду, парень решил, что пора сворачивать неудачную охоту, догонять девушку и возвращаться в посёлок.

Покрутившись на месте, он с ужасом понял, что не знает в каком направлении возвращаться и где искать спутницу. Единственным верным решением было возвращение по собственным следам. На этот раз он шёл быстро, не стараясь соблюдать тишину. Вдруг он ощутил резкий и неприятный запах, очень отдалённо напоминающий пот. Так пахнуть в зимнем лесу, пронизанном морозной свежестью, могло только животное, причём достаточно крупное, чтобы обеспечить ощутимую волну запаха.

Арнольд стал обеспокоенно озираться в поисках Мики и прислушиваться, но слышал лишь своё дыхание и звуки, издаваемые деревьями и ветром в вышине. Парень продолжил идти, останавливаясь после каждой пары шагов, напряжённо вглядываясь и вслушиваясь в чащу. Он всё сильнее волновался за Мику: «Где же эта девочка?»

Наконец, цитаделец, заметил, как что-то мелькнуло впереди чуть правее. Сделав несколько шагов, он убедился, что нашёл девушку, и с облегчением выдохнул: охотница с готовым к выстрелу арбалетом медленно скользила в направлении трёх огромных елей, ветви которых смыкались и создавали тёмный шатёр. Арнольд ошибался, насчёт того, что вылазка оказалась абсолютно безрезультатной: на поясе Мики уже болталось несколько птиц, привязанных за лапы. Бесшумный арбалет, на который военный сначала посмотрел довольно скептически, оказался очень эффективным в лесу. Если бы стрельбу из автомата начал Арнольд, то добыл бы максимум одну птицу. Остальная дичь от поднятого шума забилась бы под снег и уже не скоро показалась.

За охотницей по снегу тянулась бисерная цепочка алых капель стекающей из подбитых тушек крови. Эта картина насторожила военного. Парень проследил за следом в том направлении, откуда пришла Мика, и снова уловил животный запах – на этот раз отчётливее. Зверь приблизился. Он шёл следом за девушкой, привлечённый запахом крови.

Арнольд пытался понять, как безопаснее поступить в сложившейся ситуации, но события стали развиваться стремительно. Справа треск сухой ветки, с которой сорвалась подстреленная Микой птица. Неистовый рёв и следом за ним грохот массивных копыт слева. Мика разворачивается назад, чтобы заметить несущегося на неё вепря. Выстрелить в зверя она не может: арбалет только что был разряжен в фазана, трепыхающегося сейчас под елью. Да и вреда мелкий болт огромному кабану не причинит. Арнольд бросается между девушкой и монстром, спотыкается и летит головой вперёд в снег. Девушка успевает сделать шаг и помочь парню встать на колени, выдернув того за куртку из сугроба. Буквально в последние секунды военный успевает дать очередь по кабану – хорошо, что оружие к стрельбе он подготовил заранее. Вепрь не останавливается, но спотыкается и несётся вперёд уже по инерции, цепляется передними ногами за корни, переворачивается через голову, проскальзывает по снегу и уже на излёте сметает с пути охотников. Всё кончено. Огромная туша ещё дёргается, пищит, но попыток встать уже не предпринимает.

Арнольд отодвинулся от зверя, покачиваясь встал и помог подняться Мике:

– Цела?

Девушка недовольно потёрла ушибленную спину и проворчала:

– Столько патронов перевёл… И фазана нужно забрать, пока он с болтом не ушёл.

Реакция Мики обескуражила Арнольда: едва не погибли в этом лесу от клыков вепря, а девушка переживает об израсходованных боеприпасах.

– А с этим что делать?

Цитаделец окинул взглядом тушу кабана: четыре ноги, одна голова, жёсткая бурая шерсть, никаких лишних щупалец, рогов или шипов. Правда щетина на загривке несколько напоминала ежиные иглы, но в целом вепрь как вепрь. Роро – уроженец городской лаборатории – и то выглядел более устрашающим. А Арнольд ведь был уверен, что за стеной одни уродливые мутанты обитают!

– Это съедобно?

– Съедобно, конечно. Лия умеет вымачивать кабанятину так, чтобы не пахла. Выходит вкусно. Как вернёмся, попросим парней съездить за этим монстром.

Девушка скрылась в еловом шатре. На обратном пути некоторое время молодые люди молчали, приходя в себя. Первой тишину прервала Мика:

– Поздравляю с удачной охотой, Арнольд. Ты довольно неплох для цитадельца.

Парень фыркнул в ответ:

– Неплох? Такая гора мяса одним махом!

В ответ Мика показала язык.

– Фазаны нежнее и вкуснее.

– Да-да-да, а ещё я жуткий транжира…

– Спасибо.

Мика не дала договорить парню, заставив того потерять мысль на середине фразы. Одно слово, сказанное тихим голосом, почти шёпотом, оправдывало и потраченные патроны, и сбитое колено, и замёрзшие пальцы ног. Арнольд смог быть полезным для посёлка, смог защитить Мику сегодня. Больше ничего говорить не хотелось.

Глава 7

Мика вскрикнула и чуть не потеряла равновесие, когда в затылок ей прилетел увесистый снежок.

– Где эти малявки? – девушка пыталась высмотреть, где за забором притаились поселковые ребятишки.

Она присела на корточки, нагребла снега и стала лепить снаряд для ответной атаки, не сводя глаз с улицы. И снова пропустила удар. На этот раз снежок прилетел в плечо, и Мика повалилась в сугроб, а семьсот сорок восьмой в этот раз не смог сдержаться и расхохотался.

– Так это ты-ы-ы!

Разъярившаяся девушка подскочила, ухватила лопату и стала швырять рассыпчатый снег в цитадельца. От неожиданности он не успел отреагировать и получил снегом прямо в лицо. Отплевавшись и пытаясь увернуться, он также схватил лопату. Теперь снежный бой шел на равных. И девушка, и юноша уже были сплошь облеплены снегом. Оба смеялись и радовались, как дети, не обращая внимания, что вся расчищенная территория двора снова нуждалась в уборке.

Внезапно юноша упал в снег, хотя в этот момент Мика стояла, опёршись на черенок лопаты и не атаковала его. Парень попытался встать, но его ноги оказались спутаны верёвкой, с привязанными к концам камнями. Следом раздался выстрел. Стрелявший промахнулся. Мика метнулась за хозяйственное строение, в котором хранился садовый инвентарь, а семьсот сорок восьмой откатился за ступеньки, ведущие в медицинское крыло.

Дом смотрителя был крайним, поэтому к нему со стороны леса могли подобраться бродячие бандиты, любившие промышлять грабежом в посёлках.

Мика достала из кобуры пистолет, который после нападения волкособов на птичник носила с собой, и привела его в боевую готовность. Чтобы спровоцировать нападающих выдать себя, девушка сняла куртку и выбросила её на открытый участок двора. Тут же раздались выстрелы. Подстреленная одежда пару раз трепыхнулась в полёте. Мика тут же сориентировалась и открыла ответный огонь сквозь забор, собранный из старых, тонких деревянных панелей, в щель между которыми, видимо, и стрелял нападавший.

В это время семьсот сорок восьмой освободился и начал раскручивать спутавший его болас над головой. После выстрелов, сделанных Микой он сделал резкий выпад в сторону и метнул примитивное оружие в направлении нападавшего. Тяжёлые камни снесли часть забора и открыли взгляду одного из бандитов. Мика смогла ранить его в плечо.

Новые выстрелы не дали успеть опомниться ни нападавшим, ни защищавшимся. Мика и молодой цитаделец снова вынуждены были ринуться в укрытие.

Стрельба стихла, но отчётливо стал слышен гул мощного мотора. К дому смотрителя подъехало три цитадельских бронированных внедорожника с установленными на них турелями. Одним из орудий и воспользовались военные для расстрела бандитов. Возле забора лежало три тела.

Одновременно с тем, как из дома вышел смотритель Роб и сто сорок четвёртый, из центральной машины выбрался командующий операцией.

– О! Какая встреча! Арнольд, ты всё же жив! И даже твой фанат не погиб в лапах пиратов, – под фанатом, командующий имел ввиду семьсот сорок восьмого. – Я вижу, тебя подлатал и приютил старина Роб. Да-да, это его хобби – подбирать всяких бедолаг без разбору. Хотя бы в этот раз он спас кого-то стоящего, а не какое-то отребье.

– А я вижу, что ты, как и всегда, игнорируешь правила, Эдуард, – Арнольд сделал акцент на имени прибывшего военного.

– То, что я считаю тебя своим другом, Арни, – военный глупо хихикнул и продолжил властным голосом, – не даёт тебе права обращаться к старшему по званию по имени, тем более при младших подчинённых. Знай своё место, сто сорок четвёртый.

На груди у командующего была нашивка с номером «23». Двузначная цифра означала, что обладатель номера находится на самой верхушке армейской иерархии.

– А что это за девчонка, с которой забавлялся рядовой? – Эдуард стал бесцеремонно рассматривать Мику. – Неужели это та самая…

Из своего загона за домом вышел Роро. Перед удивлёнными взглядами всех присутствующих он встал между Микой и броневиками и заскрежетал зубами.

– Эта сумасшедшая тварь всё ещё жива! – командующий хорошо помнил свою встречу с огромным кроликом десять лет назад и не мог поверить своим глазам.

Появление Роро всколыхнуло старую обиду в Эдуарде. Тогда, десять лет назад, когда он с друзьями выбрался за стену выгулять своих породистых псов, именно этот кролик-мутант в два счёта уничтожил его любимцев. Но в то время Эдуард был подростком и не имел возможности отомстить. Попытки выклянчить у отца новых питомцев тоже не увенчались успехом. Таких чистокровных экземпляров попросту не осталось.

Зато сейчас у сына мэра была сила и власть, которая позволяла ему творить за Стеной всё, что заблагорассудится.

– Арнольд, помнишь моих собак? Это ведь та скотина, которая угробила их, – Эдуард с ехидным интересом посмотрел на сто сорок четвёртого.

Сто сорок четвёртый был готов провалиться сквозь землю, ожидая, что Эдуард раскроет то, что Арнольд хотел скрыть от Мики: «Только бы этот идиот не стал сейчас предаваться воспоминаниям. Заткнись же уже».

– Эд, ты сам был виноват. Я ведь предупреждал тебя.

– О том, что у меня будут проблемы из-за какого-то мусора, обитающего за стеной? Это не у меня проблемы, – голос командующего превратился в ядовитое шипение. – Проблемы у этой девки и её мутанта-переростка.

Эдуард вскочил в салон броневика и показался над крышей за турелью. Не было сомнений в том, что именно он собирался сделать.

– Ты не посмеешь это сделать! – Мика мигом обогнула Роро и встала перед ним, будто могла загородить гигантского кролика собой.

Командующий расхохотался:

– Отребье с цветными глазами посмело указывать мне, что я могу, а чего нет? Да какая мне разница? Уберу сразу двух мутантов – мир станет чище.

– Ты не меняешься Эд. Власть сделала тебя ещё большим мусором. И мне стыдно, что я когда-то считал себя твоим другом. Значит, я тоже кусок грязи, который способствовал гнусной сортировке людей.

Эти слова сто сорок четвёртого вывели командующего из себя.

– Молчать! Перед тобой подполковник! И я не посмотрю ни на нашу дружбу, ни на то, кто твой отец! Ты ответишь за свои слова!

Эдуард сделал резкий взмах рукой в гневном жесте, при этом задел рукоятки управления пулеметом на турели. Орудие качнулось. Роро воспринял это, как нападение на хозяйку, оттолкнул её в снег и в два больших прыжка достиг броневика. Ещё мгновение, и он добрался бы до Эдуарда, но тот успел открыть стрельбу и расстрелял кролика в упор.

На несколько мгновений наступила мёртвая тишина, лишь слегка оттенённая звуками эха пулемётной очереди.

В глазах Мики полыхнула ненависть, и девушка медленно подняла пистолет, который всё еще был у неё в руке.

– У тебя, конечно, есть сила, – Мика говорила тихим и звенящим от ярости голосом, – а я всего лишь девчонка-мутант из застенья. Мне нечего тебе противопоставить, но перед смертью я попробую тебя достать.

– Мика, не дури. Опусти пистолет, – смотритель Роб старался говорить спокойно. – Он не станет стрелять в человека.

– Если бы в нём осталось ещё хоть что-то человеческое, – зло бросил Арнольд и выхватил автомат из рук дядюшки Роба. – Семьсот сорок восьмой, забери у неё пистолет.

Пока Мика растерянно смотрела на Роба, рядовой молниеносным отработанным движением обезоружил её и навёл пистолет на голову девушки.

– Опусти оружие, болван! – рявкнул Арнольд. – Я сказал лишь забрать.

– Но…

– Не пререкайся! Она не враг.

– Заба-а-авно… – Эдуард ухмыльнулся. – А кто же тогда по-твоему враг? Может я?

Сто сорок четвёртый вскинул автомат и нацелил его на бывшего друга:

– Может и ты.

И снова немая сцена. Все взгляды обращены на Арнольда, и каждый по-своему удивлён. Роберт смотрел с некоторой гордостью и уважением, Эдуард был ошарашен столь явным фактом измены, семьсот сорок восьмой взирал на своего старшего с восхищением, а взгляд Мики выражал одновременно недоверие и надежду.

– Рядовой Брамс! Чего ждёшь! Устрани угрозу!

Семьсот сорок восьмой вздрогнул, услышав свою фамилию, но ничего не предпринял.

– Сто сорок четвёртый, какие будут указания? – молодой солдат то ли от растерянности, то ли намеренно игнорировал приказ старшего по званию и обращался к своему напарнику.

– Я только что совершил государственную измену, а значит не вправе приказывать солдату ЦитаделС. Решение за тобой – устав или совесть.

– Учти рядовой, за государственную измену простым изгнанием ты не отделаешься. А если поступишь правильно, можешь из сторожевой собаки превратиться в настоящего человека, – Эдуард с ехидной улыбкой перевёл взгляд на Мику, а затем снова на рядового. – И у меня для тебя есть подарок. Ты можешь отомстить за своих родителей прямо сейчас, потому что мутантка, из-за которой они погибли, стоит перед тобой.

– Мика?.. Она моя сестра?

– Да! Это именно её пытались скрывать твои безумные родители. Именно из-за неё тебя – новорожденного – забрали в приют, а их отправили на принудительные работы на помойку. Теперь ты можешь поквитаться с этой ненормальной и зажить новой жизнью.

– Но… Она ведь… Я не…

– Да что ты мямлишь? Стреляй в неё!

Над самой головой Эдуарда прогремела автоматная очередь, и тот скрылся в люке. Уже из машины он прокричал:

– Ты заплатишь за свой выбор, Арнольд. Я уничтожу и эту, и все окрестные деревни, а тебя убью последним, чтобы ты мог посмотреть, что навлёк своей изменой на это отродье, – в глазах командующего заблестел азарт и он напомнил Мике тех самых бойцовых собак, которых он спустил на неё в прошлом. – И теперь я смогу разобраться с твоим папашей. Твоя выходка мне только на руку! Спасибо, Арни, и жди моего возвращения. Это будет грандиозно!

Только когда все три броневика скрылись за холмом, напряжение отпустило Мику. Она бросилась к кролику и, заливаясь слезами, стала обнимать и гладить его за ушами. В одночасье она потеряла друга, но обрела брата.

***

Смерть Роро подкосила Мику. Даже внезапно обретённый брат отошёл на второй план. Она не знала о его существовании и никогда не мечтала встретиться с этим человеком. Девушка не тосковала по своей настоящей семье, ведь она была уверена – родители сами отказались от неё. Семья Мики была здесь, и в этот день она потеряла самого близкого и родного её члена.

Похоронить в промёрзшей земле огромного кролика не было возможности, поэтому мужчины соорудили для Роро погребальный костёр. Оставлять его тело просто лежать на улице тоже было нельзя. Велика была вероятность повторного нападения волкособов и других хищников, привлечённых запахом крови.

Приготовления и сами «похороны» заняли весь день. Участие принял каждый житель посёлка – Роро был общим любимцем.

Семьсот сорок восьмой весь день был погружён в свои мысли и почти ни с кем не разговаривал. Ему было о чём подумать: сестра, которую он всю жизнь считал уродливым монстром, совершенно не соответствовала его ожиданиям. Годами вбивавшаяся в голову идеология рассыпалась под действием фактов и событий, которые обрушились на молодого солдата Цитадели. Теперь уже бывшего. Семьсот сорок восьмой всё ещё мучался сомнениями по поводу своего выбора. Он ведь мог выполнить приказ двадцать третьего и вернуться в Цитадель. Но возможности переиграть ситуацию всё равно уже не было. Да и хотелось ли?

Ещё на юношу навалилось ощущение потери. Это чувство не было связано с разрывом с Цитаделью: зрелище погребального костра Роро, внушало мысль, что он потерял что-то, едва успев найти. Странно, но огромное пугливое животное очень спокойно отреагировало на чужака. Неужели кролик сразу понял, что семьсот сорок восьмой родственник его хозяйки?

Поселковцы уже давно разошлись по домам, на улице стемнело, когда у догорающего огня остались лишь Мика и семьсот сорок восьмой.

– Твоя фамилия Брамс. Я слышала: так тебя называл тот ублюдок на броневике. А имя? Как тебя зовут?

Фамилия, произнесённая голосом Мики, прозвучала непривычно для юноши, но слышать её было гораздо приятнее, чем свой порядковый номер.

– Это наша фамилия, – он посмотрел на Мику, приоткрывшую рот, чтобы возразить. – И твоя тоже.

Семьсот сорок восьмой продолжил не сразу. Он будто припоминал что-то очень болезненное, то, что не хотелось ворошить в памяти.

– Мать успела дать мне имя до того, как её забрали. Эммануил, – сдавленный смех был больше похож на всхлип. – Ты, наверное, заметила, что в Цитадели любят давать такие вычурные имена. Да… Только этим именем меня почти никто не называл: лишь пара друзей в школьные годы и потом изредка, когда оставались наедине, тренер по рукопашному бою в армии, чтобы я сам не забыл, кто я. Рос в приюте. Таких, как я, растили, чтобы получить послушных рабов. Нас обучали лишь работе и идеологии. Я верил, что за Стеной живут лишь уроды, уничтожение которых сделает мир лучше. Правда, Тренер не так категоричен.

Мика коснулась нашивки с порядковым номером на куртке брата.

– Ха! Я оказался живучим и усердным: смог дослужиться до трёхзначной цифры и уже добрался до семёрки, но всё равно я был лишь расходным материалом.

Девушка вдруг вытащила из-за пояса нож и приставила к груди Эммануила. Тот попытался отшатнуться, но девушка крепко ухватила его за куртку.

– Не дёргайся… братишка, – это слово прозвучало неуклюже, но окончательно согрело воздух между Микой и Эммануилом.

Девушка подцепила лезвием нашивку с номером, отпорола её и швырнула в догорающий костёр

– Можешь считать, что рядовой семьсот сорок восьмой сегодня погиб.

***

Смотритель Роб обсуждал с Арнольдом варианты спасения поселковцев. Ясно было, что дорвавшийся до власти и оружия Эдуард исполнит свою угрозу.

– Сколько у нас времени, Арни?

– Учитывая характер Эда, он примчался бы сюда и завтра. Но бюрократические проволочки на выделение военной техники должны занять какое-то время. Одобрить карательную операцию и подписать смету расходов должен мэр, а мистер Штауд слишком печётся о своей репутации рачительного управляющего городом: он и ржавый болт выделит только после согласования с массой инстанций. Всё-таки экономия и распределение ресурсов – это основа идеологии Цитадели. Хотя держится всё на песчаных подпорках. Власти всячески стараются пускать пыль людям в глаза, чтобы отвлечь от реальной ситуации в городе.

– Всё так плохо?

– Цитадель на грани катастрофы. Сегрегация позволяет сдерживать рост населения, но качество продуктов и состояние здоровья ухудшается очень быстро, – Арнольд устало потер виски. – Успешная карательная операция против взбунтовавшегося посёлка станет отличным поводом переключить внимание населения со внутренних проблем, поэтому мэр ухватится за эту возможность. Думаю, у нас не больше недели. Посёлок можно эвакуировать?

– Если бы сейчас была не зима… Но ведь у нас нет выбора.

В дом вошли Мика с Эммануилом, и Роб с радостью переключил внимание на молодёжь:

– Ну что, познакомились немного? – пожилой человек подошёл к брату с сестрой и обнял обоих. – Теперь вы не одиноки. Держитесь друг друга.

– Дядюшка, говоришь так, будто собираешься нас покинуть!

– Никуда я от вас не денусь.

Смотритель Роб отправил ребят мыть руки, совсем как детишек, а сам принялся накрывать на стол. Приготовленный ужин ждал на тёплой металлической печке.

После еды смотритель будто собрался с мыслями и с трудом решился на разговор:

– Пора вам, ребята, узнать правду о своих родителях. Долгие годы вам были известны искажённые факты.

Слушать рассказ Роба было тяжело, но многие вещи начинали по-другому выглядеть в глазах Мики и Эммануила. Родители не отказывались от девочки. Наоборот, они всеми силами пытались скрывать её особенность. До поры до времени им это удавалось. Семья Брамсов занимала не последнее положение в иерархической системе Цитадели: отец был заместителем главного врача и правой рукой Роберта Гринна – только сейчас Мика впервые услышала фамилию дядюшки Роба. Но кто-то донёс на семью, и девочку с гетерохромией глаз забрали из семьи. Мать уже была беременна вторым ребёнком. Мальчика отняли у неё сразу после рождения, а родителей лишили должностей и отправили на работы по сортировке отходов и вторсырья. В каторжных условиях, сломленные потерей детей Брамсы прожили недолго и умерли почти одновременно. Роб подозревал, что отец Мики покончил с собой, после смерти жены.

– Этот случай стал последней каплей. Я разорвал все отношения с братом… – голос дядюшки Роба дрогнул. – Затем я забрал тебя и ушёл из Цитадели.

– И имя Роберт Гринн было вычеркнуто из семейного регистра, будто у моего отца никогда и не было брата, – закончил за дядю Арнольд.

– Да. Точно также было стерто и имя Брамсов.

– Нет, дядюшка! Не стёрто! – Мика ткнула пальцем в невыцветший прямоугольник ткани на куртке брата. – Семьсот сорок восьмого больше нет. Вместо него снова есть Эммануил Брамс.

Роб довольно хмыкнул.

– И Микаэлла Брамс. Это твоё полное имя.

Этот вечер мог стать одним из самых тёплых и счастливых в посёлке, если бы не сынок мэра и его желание уничтожить всех за Стеной, и Посёлок-128 в первую очередь.

Все собравшиеся в доме смотрителя снова погрузились в тяжёлые раздумья по поводу спасения жителей. Необходимо было срочно организовать эвакуацию, но куда отправиться?

– Уйти бы куда-нибудь подальше от Цитадели, в дикие места, чтобы городские побоялись туда сунуться, – Мика покосилась на Арнольда. – Я хорошо помню, какое впечатление на них производил один только Роро. А на просторах застенья полно тварей пострашнее.

Смотритель молча вышел в соседнюю комнату и вернулся с конвертом из плотной жёлтой бумаги. На нём не было никаких подписей, поэтому все вопросительно посмотрели на Роба.

– Нам давно пора было покинуть это место. Мы научились жить независимо от Цитадели. Но я отчего-то тянул. Жизнь наладилась, и я всё чего-то ждал, – мужчина положил руку на плечо Арнольда, – но обстоятельства решили нас поторопить. Готов я или нет, меня здесь теперь ничего не держит.

– На юг? – племянник посмотрел на дядю, а затем перевёл взгляд на конверт, лежащий перед ним на столе.

– Да. Подальше от цивилизации, к плодородным почвам.

– Дядюшка, у тебя уже есть на примете какое-то место? – Мика всё нетерпеливее поглядывала на конверт. – Ты давно это задумал и молчал?

– Задумал. И более того, нас там ждут. Это письмо от моего старого друга Алсада Алтари. Пора принять его приглашение, – Роберт погладил жёлтую бумагу, прищурился и по очереди посмотрел на всех троих молодых людей. – В этом месте плодородные земли, более теплый климат. Вам точно понравится, ведь вы ещё никогда не видели моря. Как и я.

Глава 8

– Я пойду, – мужчина лет тридцати пяти-сорока в серебристом комбинезоне с антибактериальным покрытием хлопнул ладонью по столу и, опираясь на стол, смотрел на своего собеседника.

– Роберт, в этом совершенно нет необходимости. Эти люди… Забудь о них. Это отработанный материал. Они бесполезны и даже опасны…

– Отработанный материал? – врач взвился и перешёл на крик. – Как ты можешь так спокойно называть людей отработанным материалом? Ещё несколько дней назад они честно трудились на благо Цитадели, а сейчас мы выбрасываем их за стену, и они даже людьми называться не могут? Тот же Кёрли был одним из лучших бойцов восьмого погранотряда.

Собеседник поморщился:

– Триста семьдесят пятый, а не Кёрли. Никаких фамилий в системе безопасности.

Но мужчина в комбинезоне не слушал его.

– Ты же сам хвалил его, Ричард. А после травмы он стал ненужным куском мяса? Его ведь ты направил за периметр. По твоему приказу отряд сунулся в болото и нарвался на стаю мутантов, из-за тебя парень стал инвалидом!

– Лишним ртом, обузой для общества.

Двое мужчин были удивительно похожи внешне: светло-русые непослушные волосы – только у военного, сидевшего за столом, они были коротко подстрижены и торчали аккуратной щёткой, а у врача взлохмачены от быстрой ходьбы. Глаза одинакового серо-зелёного цвета, и у обоих горят верой в свою идею. Только вот убеждения у братьев Гринн были совершенно противоположные. Роберт никак не мог смириться с отбором жителей, по правилам которого в городе имели право жить только «правильные».

Ричард Гринн – старший из братьев – представлял вооружённые силы Цитадели, занимая должность главнокомандующего вооружёнными силами города. Он всей душой болел за благополучие города и верил, что только жёсткий отбор позволит сохранить здоровое население и поддерживать жизнеспособность системы.

– А если что-то случится с Ар… – Роберт хотел упомянуть своего племянника, но осёкся и решил не вмешивать ребёнка. – Если со мной что-то случится? Это ведь вполне вероятно: я работаю в госпитале и могу подцепить заразу, принесённую солдатами из-за Стены. Ты и меня спишешь? Назовёшь отработанным материалом и лишним ртом, обременяющим Цитадель?

Ричард закрыл глаза и покачал головой:

– Роб, я ведь и хочу, чтобы ты не подвергал себя лишний раз опасности. Я не хочу, чтобы такая ситуация стала реальной. Тебе нечего делать за Стеной.

– А я хочу оставаться человеком! Кто-то же должен! Так ты не дашь ни транспорта, ни охраны. Так?

– Вот видишь? Ты же и сам понимаешь, что без охраны за Стеной опасно! Так на черта ты туда рвёшься?

– Я должен. Я не могу просто отпустить раненого, с которого едва сняли швы, в дикое застенье. Я должен убедиться, что женщины и лейтенант… бывший лейтенант Кёрли добрались до посёлка, и им там обеспечат минимальный уход.

– О чём ты говоришь? О деревенских жителях? Обеспечат уход? В застенье не выживают нормальные люди. А от тех, которые выживают, лучше держаться подальше.

– Я понял, – голос Роберта стал холодным и странно спокойным. – Не вижу смысла продолжать разговор.

С этими словами врач развернулся и вышел из кабинета военного.

С отправкой социальных эмигрантов, как называли изгнанников в официальной документации, в Цитадели никогда не затягивали, старались избавиться от них поскорее. После вынесения вердикта о выселении «неправильным» давали сутки на сборы, а затем выводили за стену.

Брать с собой разрешалось строго ограниченный набор вещей: одежда, средства личной гигиены, продукты питания и лекарства, которые на момент выселения были в наличии в доме эмигранта, ведь как только решение Комитета соответствия регистрировалось в системе контроля, для обречённого жителя блокировался доступ ко всем сервисам. Можно было брать вещи, не подлежащие переработке. В эту категорию относились многие старинные реликвии вроде тканевых игрушек, деревянных безделушек и книг. Бумагой в цитаделях не пользовались, поэтому нужды в макулатуре не было. А вот любые электронные гаджеты и металлические предметы выносить за периметр города было строжайше запрещено.

В этот раз за стену выдворялась группа из четырёх человек: Мириам – молодая девушка, ослепшая на один глаз в результате травмы в сельскохозяйственном секторе, Майкл – тринадцатилетний парень с внезапно проявившимся крупным родимым пятном, признанным опасным отклонением. Вместе с Майклом из Цитадели ушла его мать Оливия. Четвёртым изгнанником был Иан Кёрли, травмами которого укорял брата Роберт. Молодой офицер в стычке со скаргом потерял правую кисть. Кроме того, у парня была сломана пара рёбер и сотрясение мозга на закуску. Он мог идти сам, но с большим трудом и риском потери сознания.