Читать онлайн Ожог от северного сияния
Глава 1
Как же он докатился до такого? Завис в соцсетях, мониторит профили в поисках знакомств. И это он, Антон Карельский. Только пальцами щелкни, любая прибежит вприпрыжку к нему, тридцатидвухлетнему красавчику на порше. Ладно, не совсем к нему. К деньгам деда – рыбного короля, которые Карельский-младшенький проматывал изрядно.
Но Антону нужна была особенная девушка. Как выразился дед, «которую не жалко».
Дед вызвал с утра пораньше к себе в кабинет. Пока заканчивал очередные телефонные переговоры, Антон рассматривал интерьер. Смелые цвета и чистые линии. Роскошь, деньги и абсолютная власть монарха в своем рыбном королевстве. С картины на него косилась огромная щука, щерилась острыми зубками, блестела склизкой чешуей. Брр, даже тиной завоняло. Антон ненавидел все, что связано с рыбами: аквариумы, уху и саму рыбалку в особенности. Перевел взгляд на тяжелые бархатные портьеры, из окна открывался чудесный вид на сосновый бор, чудом уцелевший посреди модерновой городской застройки. Вот куда бы махнуть! Втянуть полной грудью бодрящий запах хвои и янтарной смолы. А не выслушивать все это. Сейчас дед затянет свою опостылевшую песню про Антонову безалаберность да уснувшую совесть…
– Что ты все время мотыляешься? – выговаривал Карп Карельский пару лет назад, когда внуку шарахнуло в голову записать свой альбом. – Что тебе всё неймется? Музыкантом решил заделаться?! Сперва дело (бизнес у нас семейный, если ты позабыл), а по вечерам – бренчи в свое удовольствие сколько влезет. Хоть на балалайке, хоть на ложках…
– Читал ли я твой бизнес-план? Твой последний… как там его… стендап? По выращиванию мухоморов в теплицах? – надсмехался дед месяца три назад.
– Это называется стартап. И не мухоморов, а шампиньонов, – уныло поправил Антон.
– Глупость она и есть глупость, как ты там ее не обзови. И твои идеи ничего не приносят. Кроме убытков…
Но начало этого разговора стало полной неожиданностью. Дед никогда не ходил вокруг да около, сразу с места в карьер.
– Время пришло, Антон. Мне нужен наследник.
– Я не готов, – внук стиснул длинными пальцами музыканта подлокотники кресла.
– Меня не волнует, готов ты или нет. От тебя потребуется не так уж много усилий. Парень ты крепкий, справишься.
– Дети… как-то не входили в мои планы в ближайшее время.
– А у тебя есть планы? – Карельский-старший иронично улыбнулся. – Кроме покупки очередного автомобиля и походов в вертеп?
– А если будет девочка? – с вызовом спросил Антон.
– Разберемся, – после секундной паузы ответил дед. – Девочки, и ты прекрасно это знаешь, в роду Карельских… бракованные. Поэтому нужен хлопец.
– Усынови. Или увнучи. Как правильно?
– Нет, приблудыши мне ни к чему. В ребенке должна быть наша кровь.
– Дурная кровь. – Губы Антона скривились в улыбке.
– Может быть, но наша. Подыщи подходящую кандидатуру на роль матери.
– Дед, я не собираюсь ломать жизнь ни одной из своих знакомых.
– Найди ту, которую не жалко. Которая выносит здорового ребенка. Или будет вынашивать до тех пор, пока не родится пацан.
– А если я откажусь от… этого, – сверкнул темно-серыми глазами внук, которые вместе со строптивым характером унаследовал от деда.
Карп Карельский побарабанил по столу.
– Не откажешься. Тебе, Антон, нужны деньги, к которым ты уже привык. Или ты хочешь пересесть на автобус? Питаться в забегаловках? И пить бодягу вместо виски? Сильно сомневаюсь.
– Допустим. На минуточку допустим, я соглашусь.
Седая кустистая бровь взлетела вверх, выдавая дедов интерес.
– Что ты будешь делать, если все-таки родится девочка?
– Ничего особенного, что обычно. Дождусь наследника, только и всего. С молодой женой ты поедешь на Щучий остров, где прекрасно…
– С женой? Мне еще и жениться придется?! – воскликнул Антон.
– Ну а ты как думал? Я с этого и начал, мне нужен наследник. Не бастард. Будет свадьба с фотографиями на первых полосах, с кричащими заголовками: «Свадьба года единственного внука Карпа Карельского», все как положено… На чем я остановился? Да, ты поедешь на Щучий, где прекрасно проведешь время в окружении северной природы.
– Щучий – такая глушь! Хотя предусмотрительно, вполне в твоем духе, дед. Если что-то пойдет не так, богом забытый остров…
– Не такой он и забытый. Ты давно не был на своей прародине, Антон.
– …лучше места для сокрытия преступления не найти, – мрачно подметил он.
Карельский-старший как будто и не слышал:
– Заодно присмотришь за лесопилкой. Никак руки не дойдут до нее.
– Похоже на ссылку.
– Считай, твой медовый месяц. Подышишь морским воздухом, порыбачишь.
– Ненавижу рыбалку, – буркнул Антон.
– Очень даже зря. Рыба нас кормит. После появления на свет сына ты сможешь вернуться в свою злачную среду обитания. И продолжать сорить деньгами, ни слова не скажу.
– Ну а дальше?
– Дальше? – удивился дед.
– Как мне объяснить ей… этой… жене про нашу генетическую особенность?
– Никак. Дурочка ничего не заметит. Умная сама поймет, да уж поздно будет.
– И что мне с ней потом делать? А если она головой тронется после всего. Как… – его голос внезапно осип, – …как мама.
Дед пожал плечами:
– Меня это совершенно не интересует. Делай что хочешь. Разведись.
– Ну а если ребенок не получится? Такое тоже может быть.
– Может. – Карельский-старший пристально посмотрел на внука. – Через два года разведешься.
– И ты от меня отстанешь? Через два года после свадьбы?
– Отстану.
– И не будешь приставать со всей этой хе… Со всем этим.
– Не буду. Я так понимаю, мы с тобой обо всем договорились. – Морщинистые веки деда слегка подрагивали. – Я ограничил траты на твоей карте. Чтобы ты был сговорчивей и быстрее соображал. На жизнь хватит, но шиковать не выйдет. Скажем, недели через две представишь мне свою невесту. Если не справишься, подберу сам.
И вот Карельский-младший перебирал своих знакомых, к которым можно было подкатить с таким предложением. Выходило, что ни к каким. По какой-то необъяснимой причине все девочки в их семье рождались дурочками. Они начинали поздно ходить, мычали и с возрастом становились агрессивными. Врачи разводили руками, аномалия, и забирали девочек под свой присмотр. Дед спонсировал неврологическую клинику, где под наблюдением находились его дочь и две внучки, старшие сестры Антона. У всех отмечались одни и те же признаки развития, точнее деградации.
Однажды, еще ребенком, Антон случайно увидел свою тетку. Встреча вышла незабываемой. Они с дедом подъехали к дому с круглыми башенками, огороженному высоким забором посреди леса. Дед увлекся разговорами с дядей в белом халате и содержимым папки. Антошка выскользнул из машины и подобрался поближе к краснокирпичному зданию со стрельчатыми окошками. В таком красивом доме непременно должны обитать волшебники в остроконечных шляпах и варить магическое зелье в огромных котлах! Он уткнулся в зарешеченное окно и разочарованно выдохнул. По ту сторону только белели стены и чернела кушетка. Ни чародейских мантий, ни колдунов. И диковинных растений со старинными фолиантами тоже не наблюдалось. В нос шибанул резкий, совсем не сказочный запах. Антон чихнул.
Вдруг перед глазами метнулось что-то волосатое, зарычало по-звериному, вцепилось в его запястье, покарябало когтями кожу. Да это же злое чудище! Оно и сожрало всех сказочных волшебников. Из оскаленной пасти текла слюна, расширенные зрачки безумно вращались.
– Пааапа, – заскулило чудовище тоненьким голоском.
Антошка испугался и заорал. Тут же сбежались люди – и снаружи, и там, внутри клетки, – даже в глазах зарябило от белых халатов и шапочек. Они разжали когтистые лапы и оттащили взбесившегося зверя от мальчика.
– Анна Карповна, вам нужно отдохнуть. – Двое здоровых дядек подскочили к животному, ловко завернули лапищи за спину, вонзили шприц в плечо зверя. Тот моментально захрипел и повис на дядькиных руках.
У этого чудовища было человеческое имя! Его отец тоже Карпович.
Как только царапины смазали зеленкой, Антон, вжав голову в плечи, сиганул в машину. Всю дорогу дед посматривал на него в зеркало заднего вида, молчал. Антошка и сам понял, что расстроил его своей выходкой. Только кто ж знал, что в замке обитал монстр!..
Своей мамы Антон почти не помнил, она ушла рано. Из подслушанных разговоров знал: «С катушек съехала, что немудрено с такой родней-то!» Разузнать большего не удавалось, потому что голоса сплетниц понижались до зловещего шепота. Антошка раздобыл у няни катушку с нитками и долго крутил деревянный стержень с кружочками на концах, удивляясь, как с него можно «съехать».
Отец пристрастился к выпивке и, крепко перебрав однажды, попал в аварию. Это было странно, потому что мужчин из рода Карельских как будто оберегали небеса. Они опаздывали на самолет, который разбивался при посадке, застревали в лифте во время ограбления банка, который намеревались посетить, и спали сном младенца в отеле во время схода лавины на горнолыжной трассе и буйства цунами на побережье. Вывод напрашивался сам собой: отцу просто не хотелось жить без своей любимой жены.
Все заботы по уходу за Антошкой взял на себя дед. Так они и жили – Карельский-старший и Карельский-младший – в окружении многочисленных помощниц (дед запрещал называть их «прислугой»), а бабушек в доме почему-то не водилось. Антон не жаловался, многие ровесники – с полным комплектом родичей – ему откровенно завидовали: дед-то мировой, все свободное время с внуком проводит – то на великах, то на футболе, то на море сорвутся по горящей путевке.
Антон вырос и заявил: хочу стать музыкантом, вот, на прослушивание записался. Дед рассмеялся, даже слезы из глаз выступили, и нанял репетиторов для подготовки к экзаменам на экономический факультет. Тайком Антон сходил на вступительное испытание, которое позорно провалил. Никакой он не талант, так, жалкая посредственность с непомерными амбициями! Экономика так экономика. Он почти свыкся со скучными рядами цифр и столбиками диаграмм, которые прочно обосновались на его рабочем столе. Иногда случайно услышанная мелодия отзывалась в его душе глухой тоской, звала за собой в прекрасный, воздушный мир музыки. Глупости, осекал он себя. Искал и находил развлечения в клубах, за игровым столом казино, на ночных дорогах города. С тоской можно было как-то мириться.
Глава 2
И вот теперь дед требовал продолжения рода.
Карельский-младший под ником «Рыболов» просматривал всемирную сеть в поисках подходящей жены. Никого обрекать на горе он не собирался, плодить уродцев тоже. Но и не хотелось сидеть с пустыми карманами, дед слов на ветер не бросал. Отлучит от кормушки в два счета!
«Временные трудности» – так Антон обозначил ситуацию, и как-то сразу полегчало, решение нашлось. Фиктивный брак. Ему нужна жена на два года, а ей… – деньги (квартира, машина, личико голливудской красавицы или что там в голове у современных прагматичных особ). Кое-какие сбережения у Антона имелись, если бы на конверте с купюрами потребовалось поставить надпись, он без долгих раздумий написал: «На мечту». Последний год мысль о собственной музыкальной студии не давала ему покоя, и даже едкие насмешки деда не охладили его пыл, скорее наоборот, подстегнули, заставили перейти от фантазий к планированию и сметам, которые выходили внушительными. Ничего, мечта подождет еще немного.
Осталось подыскать партнера, точнее бизнес-партнершу. Он просмотрел в соцсети сотни профилей, к вечеру от фоток рябило в глазах. Любительниц садов-огородов, вязаний-вышиваний, авторов содержательных постов «за жизнь» и книголюбок отбрасывал сразу – с «домашними девочками» не заговоришь на такую деликатную тему.
Оставались неформалки и искательницы острых ощущений. Всматривался в девичьи лица и прислушивался к своей интуиции: она не она, та единственная? Интуиция осторожничала и не спешила на помощь: «возможно», «скорее да, чем нет», «попробуй».
Ненавязчиво знакомился с кандидатками, после краткой переписки предлагал встречу. В парке, у фонтанов (в поисковых фильтрах выбирал города неподалеку от своего, не через тысячи километров тащиться на свидание). Двухнедельный срок, отпущенный дедом, истекал, а зацепиться было совершенно не за кого. А с дедовым протеже (если Антон сам не справится с задачкой) еще поди договорись.
Первая из списка пришла на свидание со старшим братом, который ни на минуту не выпускал их из виду и всюду таскался следом.
Вторая оказалась напористой занудой. Этого и следовало ожидать из их переписки, но интуиция одобрила этот вариант почти сразу: рационалистка, с такими проще договориться.
«Итак, у нас две позиции, – писала мисс Здравомыслие в сообщении, – Ботанический сад или парк Заскалье.
Если мы идем в первый, то
плюсы:
мы сможем провести пикник, посмотреть оранжерею с японскими растениями, сходить на рынок (правда, далековато) и купить фрукты;
минусы:
сад находится в другом конце города, мы потратим кучу времени, пока доберемся до него, и придется ехать с пересадками.
Если мы пойдем в «Заскалье», то
плюсы:
сможем провести пикник (как и в первом варианте), заглянуть в два интересных музейных павильона на территории парка, взять в прокате велики или роликовые коньки, близко добираться, это почти центр города;
минусы:
поблизости нет рынка (хотя могу заранее прикупить фрукты), вечером там многолюдно.
Выбирай план))».
Антон выбрал и почти сразу ошалел от ее навязчивости. Ее было слишком много. И она точно знала, кому и что следует делать. Он смылся под благовидным предлогом (вот блин, пираний в аквариуме забыл покормить, сожрут друг друга), до «Заскалья» они так и не добрались. После этой неудачи «Рыболов» стал обращать внимание и на место учебы будущей жены (зануда училась на программиста).
Третья оказалась рыбкой-прилипалой. Ее рот не закрывался ни на секунду. Несла она несусветную чушь, и тело Антона пошло чесоткой от такой непроходимой глупости. Не, он рядом с ней час еле продержался, не то что два года вытерпеть.
Четвертая через пару минут взгромоздилась Антону на колени, задышала часто-часто в ухо, нашептала жарко о своем исподнем и муже в командировке, предложила немедленно перейти к необременительным связям с острыми ощущениями. Интрижка с замужней в планы Карельского тоже не входила.
Пятая моментально накидалась до невменяемого состояния, в перерывах между стопочками жалуясь Антону на своего бывшего, который «поступил как последняя сволочь и променял ее на куклу с силиконом». И алкоголички без надобности, – уныло думал Карельский, трамбуя обмякшее тело в такси.
Шестая подавала надежды. Антон боялся верить своему счастью: неужели наконец-то повезло, нашлась та самая? Интерес был обоюдным, его пригласили на домашний обед. Воодушевленный, с букетом роз, он попрыгал по лужам в гости. И обед оказался хорош: смена из трех блюд, льняные салфетки, фарфоровая посуда, столовое серебро – все как полагается в приличных домах. Но под строгим взглядом ее отца – полковника в отставке – Антон сразу сник и понял, что пути с шестой кардинально расходятся.
В открытой сумочке седьмой он заметил яркую коробочку, из которой она украдкой вытащили капсулу и поспешно сглотнула, когда к их столу подошел официант. Когда она отвлеклась на меню, Антон ввел название с упаковки в поисковик. Сильный антидепрессант. Портить жизнь заведомо несчастного человека в его планы не входило, как и тратить свое время на очередной пустой вариант. Он оплатил заказ и покинул кафе.
К середине второй недели Антон выдохся окончательно.
На тумбочке затрезвонил мобильник. Дед с проверкой.
– Как успехи? – без предисловий начал он.
– Ну так, – обтекаемо ответил Антон, листая бесконечную ленту фотографий на планшете.
– То есть на примете у тебя никого нет?
– Почему же сразу нет? Есть, – преувеличенно бодро отозвался Антон.
– Жду не дождусь встречи с будущей невесткой. В воскресенье в шесть. У меня. Как, ты говоришь, ее зовут?
– А…
– Все с тобой понятно, – хмыкнул дед. – Я решу этот вопрос. Дочь Ярцева будет не против. Она давно на тебя глаз положила. Невеста с крепкой психикой и приданым к тому же.
В трубке раздались гудки отбоя.
Антон взвыл. О нет, только не дочь покойного компаньона. Гренадер в юбке, коня не хватает и хлыста. Судя по тому, как ее матушка «строила» и окорачивала батюшку, Антон после свадьбы прямиком угодит в рабство с лишением всех прав и свобод. Пожизненное рабство, тут без вариантов. Заикнется о разводе, сразу прилетит в ухо.
Он лихорадочно листал фотографии, не успевая всматриваться в пеструю ленту изображений. Надо как-нибудь самому выкрутиться и предъявить деду воскресным вечером свою находку. Палец одеревенел от однотипных движений, рука замерла – и тут он увидел ЕЕ.
Интуиция истошно завопила:
– Та-та-та! То что надо!
Селфи сделано напротив зеркала, по обстановочке – гостиничный номер, не из дешевых.
Ее руку, от хрупкого запястья до плеча, оплетала лиана тату. На одном бедре красовался извивающийся дракон с длинными усами, на другом – змея свернулась кольцом на колючих розах.
Кружево черного белья.
Перстень с огромным малахитовым камнем на длинных пальцах, напряженно сжимающих телефон во время съемки.
Фиолетовые ногти с бусинами.
Макияж подчеркивал миндалевидные карие глаза, высокие скулы и пухлые губы. Симпатичная. И взгляд понравился, зацепил что-то внутри – прямой, ненаглый, как будто удивленный.
Второе фото демонстрировало упругую попу, обтянутую легинсами, и стройные ножки в высоких черных ботинках со шнуровкой.
Третье – грудь, едва прикрытую кожаной курточкой, и снова ножки в чулках, выглядывающих из-под юбочки в красную клетку. Откровенная фотосессия происходила в приметном месте, и Антон – о чудо! – сразу же узнал локацию. Сквер у высотного стеклянного здания, в котором находился главный офис Карельского. Это же надо, какое совпадение, в другой город ехать не придется!
«Грешница», – прочитал Антон ее ник и хмыкнул. Определенно, то что надо.
Пробежался по лаконичным записям под ее постами.
«Я иду в мир своих фантазий, потому что подсела на тебя», «Сгораю ради тебя», «Не можешь справиться с моим сердцем, не трать свое время», «Ты называл меня отравой, как будто я была ядовитым плющом» – и дальше в том же духе.
Шмотки и телефон дешевые, из украшений только бижутерия – деньги ей точно нужны. Только что она делала в дорогом отеле? А, не моя забота, – отмахнулся Антон от лишних мыслей. Каждый выкручивается как может. Дело сделаем и разбежимся.
Он довольно потер руки, представив удивление деда, когда предъявит ему такую якудзу воскресным вечером. Так про внешний вид и речи не было, чтоб как в сказках суженую себе искать – длинна коса до пояса, уста медовые да кожа молочная.
Какая удача, она сейчас в сети! Не давая себе времени одуматься, настрочил: «Привет! Встретимся? Похулиганим?»
И тут Грешница замялась. Она набирала текст и стирала, снова писала и снова удаляла. Что за дела? Слишком нерешительна для такого нескромного профиля.
Антон исправился, добавил: «Ничего такого. Парк, мороженое, самокаты. Выставка какая-то. «Заскалье» сегодня в четыре. Пересечемся?» Подумал немного и отправил ей грустного котика.
Видимо, пушистый сделал свое дело, помог.
Через минуту она ответила:
«Привет, Рыболов. А как ты понял, что мы живем в одном городе?»
Только это и интересовало Грешницу. Он внимательно изучил ее страничку, про свой город она и вправду ничего не писала.
Ответил честно: «По зданию на фотке. Там мой дед работает», – и ведь ни капельки не соврал. Глава компании – это ведь тоже работа.
Через мгновение пришел ответ: «Хорошо, давай встретимся. Только в пять, – и, словно извиняясь, добавила: – С работы не успею до центра добраться». Они перебросились еще парой фраз, общаться онлайн с ней было легко. Скрестил пальцы: сегодня удача не оставит Карельского, он добудет красну девицу, даже ехать за семь морей не придется.
Странновато, что она днем работает, увеселительные мероприятия ближе к вечеру начинаются. Ну может, график у эскортниц такой. Ему-то что, встретиться согласилась – вот это важно. Антон пробежался глазами еще раз по ее страничке, но ничего нового так и не выудил. А вот фотка на фоне небоскреба-стекляшки пропала.
Глава 3
Ровно в пять у парковых фонтанов «Заскалья» прогуливался Антон Карельский. Чтобы Грешница узнала, оделся так же, как и на фото с аватарки, – белая футболка, горчичный пиджак, джинсы. Ее-то сложно будет пропустить, посмеялся про себя Антон.
Миниатюрная коробочка с розовыми гипсофилами в руках стала за эти две недели традицией. Этакий ненавязчивый презент на первую встречу. И романтично, и удобно – цветочки не завянут (губка там внутри с особым раствором, продавщица щебетала, постреливая в Антона глазками). Букетик форсировал события, экономил его время, девушки таяли и с первой минуты проникались к нему симпатией.
В это раз все пошло по-другому. На двери цветочного магазинчика, исправно снабжавшего его благоуханными подарками, висела табличка «Учет». Времени в обрез, искать другой ларек некогда. Ну и ладно! Очевидно, никаких внутренних барьеров у новой знакомой нет (с такими-то фотосессиями!), думал Антон, любуясь водными струями в фонтанной чаше. Без цветов обойдемся.
Слева подросток ловил в объектив осенние солнечные лучи, золотившие макушки парковых деревьев. Справа призывно улыбалась блондинка в коротеньком пальто и сапогах-ботфортах. Ничего такая, но не Грешница. Где же она? Как типичная женщина заставляет себя ждать? Он с раздражением взглянул на циферблат. Пять минут шестого. Где ее черти носят? Или демоны? Рядом прозвучало робкое «Привет», потонувшее в автомобильном гудке.
– Это ведь ты Рыболов, да? Мы познакомились утром. В сети. – Его рукава слегка коснулись.
Он резко развернулся.
Рядом стояло нЕчто. Обыкновенный заморыш. Волосянки зализаны в жидкий хвост, глухая водолазка болотного цвета, рваные на коленях джинсы (не по-модному рваные, а так, наспех порезанные ножницами, чтобы оживить унылые, видавшие виды штаны). Затертая кожаная курточка. И только перстень с огромным зеленым камнем на указательном пальце пробудил воспоминания, где-то он видел подобное…
Грешница?! Не может этого быть.
Антон поспешно достал телефон и отправил Грешнице вопросительный смайлик. В кармане заморыша моментально блюмкнуло. Ее пальчики заскользили по дисплею, и ему прилетел ответ: Да, это я.
Антон уставился на странное, невыразительное существо, стоявшее рядом. Обалдеть! Это какой-то дурацкий розыгрыш. Она оказалась совершенно не такой, какой он себе вообразил. Только глаза были прежними – карими, печальными и самую малость удивленными.
Девчонка мялась и совершенно не знала, что же делать дальше. Он тоже не знал.
Падшему ангелу из интернета можно было предложить все что угодно, хотя бы участие в оргии в этом фонтане. А с этой что ему делать? До встречи с дедом оставалось всего два дня и ноль вариантов. И шансов найти что-то подходящее тоже ноль. Потому как угробит он свободное время на эту…
– Так мы пойдем на выставку? – Голос приятный, мелодичный. Антон привык доверяться своему первому впечатлению, но не от внешности, от звука.
Карие глазищи вопросительно уставились на него.
Выставку? Ах да, он же выманил Грешницу на свидание под благовидным предлогом – посещение музейчика в парке. Пока они молча шли к стеклянному павильону, Антон перебирал в голове допустимые варианты побега. Может, просто смыться? Без объяснений. Тяжело вздохнул. Нет, обещал же, значит, выставка.
Едва переступив порог павильона, Антон скривился: какая гадость! Экспонаты – рыбы во всевозможных обличиях, этакое современное искусство. По центру установили огромный аквариум, в котором навеки застыло дохлое зубастое чудище в формальдегиде. Чешуя двухметровой щуки переливалась в свете ламп. Мертвый глаз по-хищному блестел при виде добычи.
– Ух ты какая! – восхитилась Грешница и прижалась носом к стеклу.
– Нравится? Серьезно, что ли? – без особенного интереса спросил Антон, раздумывая над своей фатальной невезучестью. Какая по счету кандидатка? И снова мимо.
– Не то чтобы нравится… Она и мертвая, и в то же время устрашающе живая. Не оторваться.
Глаз не оторвать, вот тут прям в яблочко. Только от его чуднОй знакомой, с которой он расстанется минут через… скажем, минут через пятнадцать. И пойдет в свою мужскую берлогу думу думать, как же быть дальше. Он прогулялся по залу, чего только не понатащили сюда: как внутри кастрюли с ухой, даже затошнило. А она залипала около каждой рыбехи. Чего она в них нашла?
Рыба-пила с часами вместо брюха в стиле стимпанк.
Камбала, сложенная из кусочков разбитой тарелки.
Бронзовая статуэтка дельфина-подсвечника.
Янтарная щучка-кольцо.
Железный уродец с плавниками на четырех лапах.
Валяные тапочки с морскими гребешками.
Стая рыб-деревяшек с неестественно длинными плавниками.
Бисерные брошки-мальки.
Чеканка по металлу – агрессивное существо с фонариком, глубинный удильщик.
Сомик с зонтиком и судак с дудочкой на нарисованной набережной.
Челюсти из приоткрытой консервной банки с надписью «Шпроты».
Рыбий хвост из сиденья стула.
Искусство, нЕчего сказать. Повысить художественную ценность этих рыб смогут только ценники с кучей нулей, иначе никто не позарится на такие «произведения».
Антон начинал закипать, мало того, что лопухнулся, так еще и время тратит черт знает на что. Ну ладно, бывает, ошибся. Так зачем на выставку тащиться-то было? Знакомая его настроения совершенно не разделяла.
– Смотри, вот ей одиноко. – Она показала на рыбку из папье-маше, покрытую песком и мелкой галькой. – А эта испытывает страх оказаться не такой, как все. – Она посмотрела на того металлического уродца на ножках.
– Занятные наблюдения. Сама придумала?
Грешница смутилась и замолчала.
– Ну, а с этой что? – Антон ткнул пальцем в камбалу из керамических кусочков.
– С этой?.. Разбитое вдребезги сердце.
Да, в фантазии новой знакомой не откажешь. Интересно, это ее работа так развивает креативность? К каждому клиенту – особый подход. Или врожденное? Направить бы ее фантазии в нужное ему русло… Про всякий экспонат у нее было что сказать. Понемногу Антон втянулся в игру и даже неплохо провел время. Нескучно, во всяком случае. Дальше Карельский и сам не понял, как так получилось, но он пригласил ее в кафе.
Грешница задумалась, прикусила губу, сняла с плеча свой старенький джинсовый рюкзачок и принялась в нем копаться.
Неужели откажется? – мелькнуло в голове Антона, и его кольнуло легкое разочарование:
– Ну же, всего лишь чашка кофе.
Карельский не понимал происходящего. Как нашептывала интуиция, против его природного обаяния (которым он пользовался без зазрения совести) она не устояла. Тогда в чем дело? Цену себе набивает? Ломается? Непохоже. Набивают и ломаются обычно с другим выражением лица, самодовольным.
Она залезла в карманы джинсов и вытащила смятые купюры, согласилась:
– Если только кофе.
Кафешка нашлось рядом, за углом.
По привычке галантно отодвинул стул перед дамой, хотел было помочь с верхней одеждой. Но Грешница намертво вцепилась в свою куцую курточку, замотала головой. Пожал плечами: как хочешь, красавица.
– Будешь лазанью? – небрежно спросил, просматривая меню.
– Лазанью? – переспросила она, заглядывая через его плечо в папку, поданную официантом.
Тот зажег свечку и создал совсем неуместную романтическую обстановку.
– Телячью отбивную? Жюльен?
И тут он заметил, что ее взгляд скользит по столбику с ценами. Все просто, она ограничена в средствах.
– Я пригласил, мне и угощать. Не стесняйся.
– Нет, я сама… я могу заплатить. Спасибо. Мне тоже лазанью и кофе, – она улыбнулась официанту, и ее лицо моментально преобразилось.
Да она ничего, когда улыбается, отметил Антон. Надо ее почаще веселить. Почаще? Видишь ее в первый и последний раз в жизни, накинулся он на себя.
– Кстати, почему Тина? Это же псевдоним? – поинтересовался Карельский (в парке она, смущаясь, назвала свое имя), а про себя подумал: как Роксана, Клеопатра или как там еще величают себя жрицы любви.
– Моя имя Антонина. Но мне оно ужасно не нравится, как и все, что с ним связано. Поэтому для знакомых и друзей я – Тина.
Принесли заказ. Дальше разговор поддерживал Антон, потому что Тина набросилась на еду. Ела она быстро и с удовольствием. Напоминала голодную кошку, которой наконец-то перепало что-то вкусненькое, только что не урчала от удовольствия. Дед всегда говорил: посмотри, как человек ест, все о нем и поймешь. Антон о ней ровным счетом ничего не понимал, только изумлялся, сколько в нее входило. Поймав на себе удивленный взгляд, ответила просто:
– С утра ничего не ела. И на работе некогда было…
А разве тебя там не кормят? Клиент нынче жадный пошел, прижимистый? – чуть было не ляпнул Антон, но потом осекся: не его ума дело.
– Как тебе выставка? – спросил он просто так, чтобы поддержать беседу, не то чтобы его сильно интересовало мнение Грешницы. Не жевать же в тишине.
Он ожидал ответа из ряда «Креативно», «Свежо», на худой конец, «Прикольно» и прочие расхожие фразы, но Тина снова его удивила:
– Каждая рыбка – внутреннее состояние ее творца. О чем человек думает, что его беспокоит, о чем мечтает.
– Да? И какой была бы твоя рыба на этой выставке? – подключился к игре Антон.
– Бумажной, оригами, – сразу ответила она. – Это как видимость оболочки, а на самом деле ничего нет. А твоя?
Антон растерялся.
– Моя?.. Сахарная. Знаешь, бывают такие формы, в них заливают растопленный сахар, он застывает и получается фигурка. Леденец. Приторный леденец по заданной форме.
– А форму выбрали за тебя, и она тебе не очень-то нравится, да?
– Примерно так, – он внимательно посмотрел на Тину, девица-то догадливая. Вроде и не распространялся Антон про свою жизнь, а самую суть ухватила.
– А мечта у тебя какая? – спросил Карельский, ожидая услышать банальщину и опять ошибся.
– Мне хочется открыть кафе.
– Кафе? Их же так много.
– Необычное. Котокафе, – она расправилась с лазаньей и перешла к кофе с пироженкой.
Комплимент от заведения выглядел как валентинка в виде бисквитного сердечка с вишенкой, ну и пошлость!
Тину интересовало исключительно содержание десерта:
– Вкуснотища-то какая!
– Мое забирай, не хочется, – он придвинул блюдечко с розовой пошлятиной в ее сторону. – Мы сейчас об одном и том же говорим? О месте, где коты шастают по столам и оставляют шерсть в тарелках посетителей? – Он поморщился. – Я правильно понимаю?
– Почти. А еще снимают стресс и дарят хорошее настроение. Не все могут завести кошака дома, а прийти в кафе – почти каждый. Кошкотерапия, не слышал о таком?
– Ну… – Антон неопределенно развел руками.
– Но это только мечта, – грустно заметила Тина. – Я откладываю, но…
Внезапно включили караоке. Он узнал мелодию сразу, по первым аккордам. Старая-престарая песенка про черного кота, Антошке частенько напевала ее мама еще до того, как ушла в свой мир. На большом экране песенная строка проплывала по небесно-голубому фону.
«Жил да был черный кот за углом. И кота ненавидел весь дом…» – донесся чистый, переливчатый голос до его уха. Карельский резко развернулся. Пела Тина. Пока он глазел на экран и ударялся в свои воспоминания, официант принес ей микрофон. Выходило почти как у мамы – весело, задорно, ласково. Антон заслушался, внутри защемило, по венам пробежала горячая волна. Песенка пришлась по душе и посетителям кафе, те не скупились на аплодисменты, и Тина смутилась.
За весь вечер на ее телефон не пришло ни одного сообщения, на его – двенадцать. Подружки назначали свидания, заигрывали, делились новыми селфи, но ему было совершенно не до них.
Ночью, глядя на чернильное небо с яркими звездами, Антон никак не мог заснуть, думал. Что он узнал про Тину-Антонину? Тихая, ненавязчивая. Не дура. Языком не молотит с утра до вечера. Еще и поет. Котов любит.
Смог бы он выдержать ее присутствие рядом с собой два года? Вполне. С родителями у нее не очень хорошие отношения, живет у родни. Деньги нужны, да хотя бы на это котокафе (придумала же!). Он прикинул сумму, в которую можно уложиться. Выходило не так уж и много. Выкупить здание, помочь с ремонтом и мебелью, блохастых сама где-нибудь по подворотням насобирает… Это если в крупном городе открывать, а если на острове – совсем другие затраты. Но кто поедет на остров ради кафе с кошками? Ему-то нужна жена рядом, и чтобы надолго не пропадала, – дед что-нибудь заподозрит, мало не покажется обоим. А если туристический маршрут открыть, с экскурсией, рыбалкой?.. Стоп, понеслась мысль по древу, как дед говорит. Его дело – предложить Щучий, а там уж пусть сама решает.
Или отдать ей деньги после выполнения сделки, и пускай делает все что вздумается. Хоть кото, хоть собакокафе открывает. Антон пораздумал еще и решил пожертвовать своей однушкой в центре, все равно переезжать собирался, тесновато для студии, да и изоляцию хорошую придется делать, чтобы соседи не очумели от его творчества. Жить где-то надо Грешнице после развода.
Под утро написал Тине: есть предложение, нужно встретиться. Посмотрел на календарь, встреча с дедом уже завтра. И прибавил: вопрос жизни и смерти.
Глава 4
На лесной поляне солнечно, ноги утопают в изумрудном ковре травы. Рядом высокий темноволосый парень – недавний знакомый Антон. Протягивает ей на ладони ярко-красные ягодки. Смотрит так влюбленно…
– Царевишна, спишь до обеда! Вставай давай, – грубый окрик тети Зины выдернул Тину из волшебного сна. Она и заснула-то под утро, безостановочно прокручивала в голове фрагменты чудесного вечера.
– Ночью где моталась, а? Тоська, принесешь в подоле – смотри мне! – мясистый кулак тети Зины перед носом действовал убедительнее всяких слов.
– Я в одиннадцать вернулась.
– Ну и шо по ночам шастать-то?
– У меня… встреча была.
– Ай работу нормальную нашла? – с надеждой спросила тетка.
– Пока нет, – тихо ответила Тина, собирая раскладушку и запихивая постельное белье в ящик комода.
– Пока нет, – злобно передразнила тетка. – Сколько уже нахлебничать можно? Скажи сестре двоюродной спасибо, Богдана тебя и в комнату свою спать пустила, и работенку подкидывает: старухам капельницы ставить да уколы делать. Платят копейки, да другой же нету работы-то! Правду говорю, Тоська? Цени сеструху!
– Я ценю.
– Ценит она… Посуду с вечера не помыла, куртку Петьки не постирала, а скоро холода, что он по твоей милости мерзнуть должен?
– Сейчас все помою.
– Конечно, помоешь. И посуду помоешь, и окна, и полы.
– Полы позавчера мыла.
– Еще выступать тут будешь! Говорю, грязные! – взвизгнула тетя Зина.
– Если бы Петя не ходил по дому в кроссовках…
– Милая моя, будет у тебя свой дом, вот и будешь решать кому и как ходить. А пока что сказано – делай да не огрызайся… Куда опять в телефон свой полезла?..
Перед вчерашней встречей Тину потрясывало. В голову лезло разное. То трусила (сколько скверных историй случается из таких вот встреч с незнакомцами из сети), то переживала (вдруг симпатичный парень с ником «Рыболов» передумает, не придет). А он взял и пришел.
Рыболов поразил ее сразу, с первой минуты знакомства с легкостью определил ее место жительства и пригласил в парк. Совпадений быть не могло, парк с названием «Заскалье» существовал только в одном-единственном городе. Хакер? Взломал ее аккаунт и прочитал переписку? Правда, читать-то нечего, в большей степени похабные комплименты и грубые подкаты (в духе «Встретимся, детка, порезвимся»). Не хакер, сама растопша: выложила приметное фото в сеть, а Рыболов всего лишь наблюдателен. Ну и совпадение, конечно, живут в одном городе, потому и место съемки сразу определил. А если и другие узнают сперва стеклянную башню, а потом и ее саму на улице? Что случится, страшно представить! У Грешницы в сети было много подписчиков (она быстро перешагнула поставленную планку в десять тысяч), среди которых выделялись и настырные поклонники. Тина встречаться с друзьями Грешницы опасалась. Лишь для Рыболова сделала исключение. Во-первых, он с ходу оглушил своей догадкой, и она растерялась, во-вторых, предложил обычное свидание с самокатами (правда, до самокатов дело так и не дошло) и выставкой. И дожал милым котом. Было еще и «в-третьих», загадочная улыбка Рыболова. И сердце Тины дрогнуло: а почему бы и нет? Похоже, прав оказался ее психолог, со временем захотелось выбраться из своей скорлупы к людям. И ее потянуло к Рыболову.
Идею с аккаунтом подал психолог из центра поддержки. Создай новый образ своего «Я». Заведи профиль в соцсети. Придумай себе новое имя. Стань другой – раскрепощенной, дерзкой, уверенной в себе. Скрой шрамы под тату. Запишись на танцы (только не классические, какой-нибудь хип-хоп или тверк). Набери, скажем, десять тысяч подписчиков. Флиртуй, заигрывай, совращай – вступай в виртуальный контакт с людьми, у тебя должна быть обратная связь. Вызывай острые эмоции у новых знакомых, купайся в них. Не можешь изменить свое прошлое, сделай ярким свое настоящее…
Аккаунт с отзывами на книжки не зашел, жиденько с подписчиками выходило. Нашлись даже единомышленники, но эффект был не тот, о котором говорил психолог. По-прежнему спасали только антидепрессанты, после которых хотелось спать. И вот год назад Антонина надела парик блондинки, нанесла яркий макияж с застывшими на щеке слезинками, одолжила у сестры корсет, который та купила тайком от тети Зины, сделала селфи и опубликовала его в новом профиле с подписью: «Детке одиноко». И улеглась спать, не понимая, что такое на нее нашло. К своему удивлению, утром она обнаружила сто двенадцать подписчиков, столько же отметок «Нравится» и двадцать комментариев к своей публикации. И понеслось…
Рыболов ей понравился. Уверенный в себе, но не наглый. Общительный, но не развязный. Поначалу она ловила на себе его изумленный взгляд. Потом к его лицу приклеилась вежливая улыбка, под которой скрывалась досада. Того и гляди зыркнет в свой телефон, притворно удивится и бойко выдаст: дела-дела-дела, бежать надо, прости, давай в следующий раз. А может, и ничего не скажет. Так даст стрекача.
И вдруг все внезапно изменилось. Дело в той мертвой рыбине в гигантском аквариуме? В конкретном экспонате? Она приготовилась попрощаться, даже слова припасла заранее («Выставка класс! Ну спасибо за компанию»), только бы не выдать своего огорчения. А он, выйдя из павильона, взял и пригласил ее в кафе. И потом проводил до дома.
Мысли кружились в голове хороводом, пока она занималась уборкой в теткиной квартире. И что теперь? Написать первой? Спросить, как дела? Поблагодарить за вечер? Пригласить самой? И показаться навязчивой? Грешница могла позволить себе все что угодно, Тина – нет.
Прочитать сообщения удалось только через два часа, когда тетка вышла в магазин за хлебом и свежими сплетнями. Тина очень боялась, что Антон забыл о ее существовании почти сразу, как только за ее спиной захлопнулась подъездная дверь.
Среди кучи пошлых посланий нашлось одно от него: «Привет. Нужно встретиться. Вопрос жизни и смерти. В пять на прежнем месте. Сможешь?»
«Конечно», – отправила ответ, забыв поздороваться. Он хочет снова ее увидеть!
Щелкнул замок во входной двери, Тина быстро убрала телефон в карман фартука и с опаской выглянула в коридор. Не тетка. Богдана вернулась с дежурства в больнице.
Двоюродная сестра ей нравилась: спокойная, сдержанная и безгранично добрая. Самые необходимые качества для медсестры реабилитационного отделения. Полная противоположность своей матушки, крикливой и вздорной Зины, которая не давала дочери и шага ступить.
– Тина, привет. Как тут сегодня? – Богдана развязала шнурки на кроссовках и откинулась в кресле, прикрыла глаза. Устала.
– Как обычно. Ничего нового. Тяжелое дежурство?
У Богданы зазвонил телефон, она взглянула на дисплей, но не ответила.
– Ого, восемь непринятых. Он? – У них с Богданой не было друг от друга тайн, около сестры увивался завотделением, интересный мужчина старше ее лет на десять.
Та кивнула.
– Чего хочет?
– Встречи хочет. Отношений хочет. Зря я тогда, Тинка, тебя послушала и на концерт с ним пошла.
– Тебе же он нравится, разве нет?
– Нравится. Только дальше-то что? Путного ничего не выйдет.
– Да почему не выйдет? Не женат.
– Потом к нему захочется уйти, а мне нельзя.
– Да почему нельзя? – всплеснула руками Тина.
– Ну как же ты не понимаешь? Как я маму брошу? У нее сердце и вообще…
– У тети Зины здоровье дай бог каждому.
– Но только я начну с кем-нибудь встречаться, у нее сразу то бок прихватит, то сердце щемит… Помнишь, после концерта что случилось? Пришлось неотложку вызывать.
Забудешь такое светопреставление, как же! Тетя Зина голосила на всю квартиру и требовала батюшку исповедаться.
– Богдана, я тут подумала, только ты не ругайся, ладно? Не кажется ли тебе, не думаешь ли ты… А, ладно, скажу как есть. Тетя Зина сочиняет все, чтобы тебя привязать?
– Кажется, – тихо выдавила Богдана. – Знаешь, как она говорит соседкам? Доченьку для себя рожала. Богом данная, утешение мне в старости.
Тина задохнулась от возмущения:
– Это ж… это ж…
– Тина, как у тебя прошло? – поинтересовалась Богдана, нарочно меняя тему. – Как там твой Рыболов?
– Он не мой, – зарделась Тина. – А прошло все очень хорошо! Мы были на выставке и в кафе. А сейчас мне уйти нужно, прикроешь?
– Не вопрос. К нему? На свадьбу позвать не забудь! – крикнула Богдана вслед.
– Это как до луны, – хихикнула Тина и полетела навстречу мечте.
У входа в парк она сразу заметила его с огромным букетом кремовых роз (такие обычно на открытках печатают вместе с плюшевыми мишками). Медведя, правда, не наблюдалось, но Тину это ни капельки не огорчило. Никто и никогда не дарил ей цветы. Как свидание, самое что ни на есть настоящее.
Шаг навстречу, оглушительный трезвон: Тина чуть не угодила под колеса велосипеда.
– Антон, привет! – В груди трепыхалось сердце от предчувствия чего-то чудесного, необратимого.
Он резко развернулся, царапнул колючим взглядом. У Тины мороз по коже пробежал: уж конечно, не ее он ждет с розами, другую, а она что-то перепутала.
– А, привет, Тина… Тебе вот, – Антон протянул ей охапку цветов, и она сразу уткнула нос в прохладные лепестки. Пахло восхитительно!
– Тина… тебе нравится моя фамилия? Карельский. – Донесся до ее уха глухой голос.
– Красивая, а что? – Она на минутку вынырнула из сладкого облака. Ей нравилось все, что связано с Антоном.
– Могу поделиться. Выходи за меня.
– Что? – переспросила она. Разумеется, ослышалась: шум от дороги, плач ребенка и музыка из динамиков над парковыми воротами исказили его слова.
– Выходи. За меня. Замуж, – спокойно повторил Антон.
Тина видела сотни романтических фильмов, втихаря ревела над очередным хеппи-эндом, прекрасно понимая: все это сказка, так не бывает. Бывает! И в нее можно влюбиться с первого взгляда, потерять голову.
– Я…
– Подожди. Не отвечай сразу. И не думай, что я чокнутый… Пойдем в парк, что ли. – Он подхватил ошарашенную Тину за локоть и потащил к входной калитке.
Разговора не получилось из-за эстафеты. Разгоряченные подростки в ярких спортивных маечках носились по размеченной парковой дорожке. Болельщики шумно поддерживали свои команды, скандировали имена участников и лозунги. Пришлось свернуть на тропинку в березовой аллее, которая привела к пруду с лебедями.
Идеально-прекрасно, чтобы походить на правду. Антон не просто приятный парень. При одном его имени сердечко Тины колотилось так громко, того и гляди выскочит из груди, слова путались, на щеках расцветал румянец…
Антон задумчиво рассматривал лебединую пару, а она – Антона. Наконец он заговорил, и после его слов прекрасные кремовые розы резко загорчили.
– Мне нужна фиктивная жена на время. Года на два, не больше. Ты что-то говорила про проблемы с жильем? Оформлю на тебя однокомнатную квартиру с ремонтом и бытовой техникой в центре. Плюсом откроешь свою кафешку. Финансы, разумеется, беру на себя. Через два года разбежимся и забудем друг друга. Кафе и квартира останутся у тебя. Согласна?
Неподалеку мальчишки запустили петарду, резкий звук всполошил лебедей, и они пронзительно закричали, исступлённо забили крыльями по воде. Тина вздрогнула, внутри как будто лопнул мыльный пузырь надежды.
– Тина? – Антона ее молчание начинало раздражать. – Ну так как?
– Зачем тебе жена?
Карие глаза делового партнера сверкнули болью. Глупости, показалось. С чего бы такая сентиментальность?
– Дед хочет, чтобы я женился, а я…
– А ты не хочешь, – закончила она фразу.
– Как-то так. Завтра вечером я познакомлю тебя с дедом. Он должен поверить, что у нас прям любовь-любовь. Слезу умиления из него, конечно, не выдавить, но постарайся сделать вид, что я тебе, скажем так, приятен. Про наш уговор никто не должен знать. Жить придется под одной крышей, но в разных комнатах. Кстати, у тебя кто-то есть? Постоянный… партнер.
Она вспыхнула и замотала головой, он кивнул своим мыслям: «Ну так я и думал, каждый раз разные».
– На это время тебе придется оставить свою… работу.
– Хорошо, – просто ответила она.
– Надеюсь, за это время Грешница не растеряет всю свою клиентуру, – едко заметил Антон, и Тина непонимающе уставилась на него.
Он продолжил:
– Да, и на эти два года нам придется перебраться на Щучий остров. У нас там свой дом. Место набирает популярность у туристов, кстати, можешь присмотреться и открыть там свое кафе. Или в городе. Где захочешь – не вопрос. Хозяйкой квартиры и кафе станешь сразу после развода. Хочешь что-то спросить?
– Почему я? – выдавила Тина, сглатывая слезу. Всегда знала, что предложение руки станет самым волнующим моментом в ее жизни.
– Я в сложной ситуации. Мой дед… он привык делать все по-своему и никого не слушает. Расстраивать его я не хочу, и мне нужна помощь. Так ты поможешь мне?
Тина кивнула.
Антон выдохнул и заметно повеселел:
– Завтра оформим брак, а потом…
– Завтра? – Тина окаменела посредине парковой дорожки. – Так быстро?
– Ну а чего тянуть? Подпишем документы – и в сторону. Еще нужно приодеться. – Он критически осмотрел ее джинсы и куртку из секонд-хенда. – Заскочим в магазин, а потом к деду на семейный ужин. Заеду за тобой часов в десять утра. И вещи собери, потом сразу отчалим на остров.
Тина не утерпела, нужно было срочно обсудить эту необычную ситуацию. Закрылись с Богданой в комнате, и Тина выложила все как на духу: и про договор, и про квартиру с кафе, и про свадьбу, и про деда.
Дремота Богданы после ночной смены тотчас улетучилась:
– Как ты говоришь его фамилия? Карельский? Что-то знакомое… – Она постучала по клавиатуре ноутбука. – Ну конечно! Это же рыбный король!
– Какой король?
– Рыбный. У него огромный комбинат по производству рыбных консервов. Антон твой, стало быть, рыбный принц.
Впервые за этот странный день Тина рассмеялась да так, что в животе закололо. Рыбный принц! Совсем непохож! У рыбного принца должны быть глаза мутные и навыкате, движения вялые. Антон совсем другой, он как сероглазый принц из сказки про эльфов.
– Тинка, странно все это, и мне совсем не нравится, – двоюродная сестра казалась испуганной. – Ты его знаешь без году неделя. Что за спешка такая?
– У него обстоятельства, я же говорила.
– Обстоятельства…
– Ну что он со мной сделает на этом острове? Съест, что ли? На дно морское утащит, обернет русалкой? Ты бы видела его, когда он предложение делал, такой несчастный был…
– Вот, а я про что! – напирала Богдана. – А должен быть счастливым! Жениться человек собрался! Подозрительный больно твой рыбный принц.
– Богдана, я все решила. Мне нужны деньги, жить негде. Тетя Зина права, сколько можно уже вас объедать.
– Тина, маму не слушай. Сколько нужно – столько и живи. Я же работаю, на двоих хватит.
Тина помотала головой, выбора у нее и вправду не было. А тут судьба ей призывно улыбнулась, столкнула с Рыболовом, подарила шанс начать новую, счастливую жизнь. От таких подарков не отказываются.
Глава 5
Грешница согласилась почти сразу.
Оказалось, что делать предложение руки и сердца, а в его случае – кошелька и здравого смысла, – легко (как сказал бы дед, «проще пареной репы»). Сложновато было смотреть в ее широко распахнутые глаза, в которых плескалась… надежда? Ну не дурочка же она, чтобы верить в любовь с первого взгляда, родство душ и прочую романтичную чепуху.
Потом она склонилась над букетом (цветочная палаточка наконец-то открылась, и он приобрел двадцать пять кремовых роз, символично – по бутону на каждый месяц совместной жизни, плюс один, чтобы уйти от четности), и стало совершенно непонятно, что там у нее на уме.
Удивилась и не сбежала.
А потому что доверчивая, – едва заметно кольнула совесть. Взяла и поверила во все его россказни. Так он и не врал, просто всей правды не сказал.
А потому что прагматичная, выгоду свою сразу почуяла, – уел здравый смысл проснувшуюся совесть. Делать-то ничего особенного и не надо. Сиди себе тихонько на острове, рыбники жуй да клюквенным морсом запивай. И в обиде не останется: кафе и Антоновы апартаменты с дизайнерским ремонтом свалятся через два года.
Карельский спал тревожно: вдруг за ночь передумает невеста, испугается, удерет от него. Или больше запросит за свою услугу. Антон приготовился торговаться.
Утром в назначенное время Тина ждала у своего подъезда, руки крепко сжимали лямку потертой спортивной сумки – вот и все приданое.
Ее лицо казалось бледнее обычного, тоже бессонная ночка выдалась? Оторопело уставилась на полированную дверцу машины, которую жених галантно распахнул перед ней. Антон хмыкнул. Обычно его тачка вызывала другие эмоции – восхищение и зависть. Но чтоб откровенное недоумение?
– Я хочу… мне нужно кое-что уточнить… – заблеяла невеста.
Ну началось, с раздражением подумал Антон, усаживаясь на водительское кресло.
– Давай договоримся на берегу. Ты что-то хочешь внести в наш договор? – он развернулся к ней в пол-оборота.
– Нет… то есть да. Мы… нам же не придется спать вместе? Как настоящие муж и жена, – вспыхнув, выпалила она и отвернулась, уставилась на цветочную клумбу, покрытую изморозью, зима не за горами, вот и первые заморозки.
– А, ты об этом, – облегченно выдохнул он. – Нет, конечно. Я в некотором смысле… – он хотел добавить «брезглив», но передумал. – Другие должны думать, что мы обычная семейная пара, понимаешь? Будем шифроваться, как тайные агенты: Антонина (позывной «Тина») и Антон (позывной… какой же у меня позывной будет?).
– Тони? – улыбнулась она, успокоившись.
– Агент Тони в самый раз, – Антон подмигнул. – И все? Больше за ночь ничего не надумала? Ну тогда погнали в новую жизнь, агент Тина.
В адвокатской конторе их уже ждали – сам адвокат и регистратор из загса (чего только не делают деньги даже в воскресное утро). Антон решил преподнести деду сюрприз, явить во всей красе не невесту, а законную жену. Хотел дед женитьбы непутевого внука – вот, получай. Внук в состоянии кое-что и сам сделать, без посторонней помощи. А про остальное уговора не было. С бумагами разобрались быстро, Тина подписала не читая. Дед устроил бы Антону взбучку, если бы внук проявил такую небрежность к документам.
Потом в магазины, чтобы красоту навести. В бутике Грешница робела, выбирала глухие водолазки и мышиные юбки в пол. Так дело не пойдет! Выглядеть мадам Карельская должна сногсшибательно. За дедово сердце не переживал, крепкое. Сам выбрал кричаще красное платье, выставляющее напоказ всех ее татуированных змеек и драконов. Добавил черные сапоги.
В салоне по соседству ей сделали укладку и вечерний макияж. Антон критично осмотрел жену с головы до ног и остался доволен результатом. Облик вполне соответствовал сетевому профилю Грешницы. Дерзко, хищно и порочно. И все-таки чего-то не хватало…
– Мне всегда придется так ходить? – спросила она, покачиваясь на высоченных каблуках и делая неопределенный жест рукой с кроваво-красным маникюром.
– Нет, только сегодня, потом как хочешь. – Он кивнул на бумажные пакеты с покупками, супруга выбрала немаркие свитера и невзрачные ботинки на толстой подошве.
– Ужин в семейном кругу, – задумчиво продолжил Антон, не отводя взгляда от ее длинных пальцев. – Ты, я и дед. Еще Любушка, дедова помощница, но она нам почти как родственница…
– Хорошо, – заметно расслабилась она и убрала светло-каштановый локон за ухо.
Вот тут-то до него и дошло. Украшения! Для завершения образа молодой жене (звучит-то как!) не хватало украшений. И самое главное – ее безымянный палец без обручального кольца. Последний вопрос решился на нижнем этаже торгового центра, в ювелирном.
«Выбирай, потом на память останется», – шепнул он Тине, застывшей перед сверкающей витриной. Ей приглянулось платиновое золото. От себя он добавил пару серег-гвоздиков, его последней подружке такие нравились.
Глава 6
Выражаясь языком тети Зины, весь день Тина чувствовала себя «не в своей шкуре». Подобрали дворняжку на улице у помойного бака, нацепили дорогой ошейник породистого пса и повели на выставку. В торговом центре продавщицы пялились на нее и в ужасе закатывали глаза к потолочным хромированным лампам. Что рядом с таким красавцем с обложки гламурного журнала делала эта замухрышка? – разевали рты от удивления, но прилежно исполняли свою работу и лучезарно улыбались состоятельному клиенту. Тина их старательно игнорировала.
Сама бы она, конечно, ни за что в такое не вырядилась. Но, увидев в примерочной серенький кардиган с плиссированной юбкой, Антон громко фыркнул и взял дело в свои руки. Консультанты порхали по залу, одаривая Тину завистливыми взглядами, подтаскивали вешалки с умопомрачительными вещами – яркими, как тропические бабочки, и нелепыми, как стрекозиные крылья у бегемота. Только не это, взмолилась про себя Тина при виде кумачового платья: жутко облегающего и жутко дорогого. Сапожки на шпильках, пыточное изобретение модельеров, шли в комплекте.
Макияж напомнил боевой раскрас индейца, собирающегося на охоту или на встречу с вождем клана. Вождь… Встречи с ним Тина опасалась больше всего на свете.
Прямо с порога Антон предъявил деду свидетельство о браке. Мимоходом отметил: у супруги имя Антонина, у деда Карп Григорьевич. Будьте знакомы, родственнички. Дед, если и удивился, вида не показал. Поздоровался, предложил пройти в столовую отужинать.
Карп Карельский напомнил ей морского царя из мультика про Ариэль, только золотого трезубца не хватало и рыбьего хвоста. Седовласый, всемогущий, с проницательным взглядом.
Голова у Тины закружилась, как только она переступила порог огромного особняка с колоннами. На мраморному полу каблук поехал в сторону, и гостья почти что растянулась перед хозяином. Хорошо, супруг подоспел вовремя, за локоток придержал, шепнул нежно на ушко (но так, чтобы и дед услышал): «Спокойно, дорогая». С громадным облегчением Тина сбросила сапоги и нырнула в тапочки с пушистыми помпонами.
Около стола, сервированного на четверых, хлопотала женщина средних лет. Платье свободного покроя скрывало ее раздобревшее тело. При виде гостей ее полноватое лицо озарила улыбка. Любовь Петровна, по-домашнему Любушка, некогда няня Антона, теперь незаменимая помощница по хозяйству. Антонина, жена Карельского-младшего.
– Жена?! Да как же так… А свадьба? А гости? А угощение?! – всполошилась Любушка.
– Все будет, но позже, – прервал ее причитания Карп и занял место во главе стола.
Любушка, поджав полные губы, отметила татуировки на Тинином теле, и девушке захотелось прикрыться пледом с дивана. Горестно вздохнув, няня потрепала Антона по щеке, тот заулыбался, нарочито бодрым голосом грянул:
– А чем это так пахнет? Не моими ли любимыми котлетками?
– Твоими, Антошка, твоими. И картошечка, и салатик с грибами – все, как ты любишь.
– Суп, надеюсь, нормальный? Борщ, уха? А не зеленая дрисня как в прошлый раз? К тому же холодная, – с подозрением косясь на закрытую супницу, буркнул Карельский-старший.
– Э, Карп Григорич, то французская кухня была, суп со шпинатом, чтоб вы понимали. Сами просили что-нибудь необычное, для вас расстаралась – и все впустую, только продукты извела.
– Подогреть нельзя было? Шпинат твой.
– Так холодным подают.
– Холодным! У речной ряски и то вкус добрее.
– Вам виднее, бродите по ночам по своим рыбалкам, опять бок застудится, – ответила Любушка и принялась разливать суп по фарфоровым тарелкам.
Он собирался было возразить, но из супницы вылетел ароматный запах щей и поплыл по столовой. Карп Григорьевич попробовал содержимое ложки и довольно причмокнул губами:
– То-то же! Щи да каша – пища наша!
Готовила Любовь Петровна божественно, или только с голодухи так казалось. Тина утром и не позавтракала, от переживаний кусок в горло не лез, а потом некогда стало, все так завертелось…
Карп Григорьевич с расспросами не лез, с внуком дела обсуждал или про рыбалку рассказывал, как «на сомиков с мужиками ходил». Тина разомлела и от сытной еды, и от тихих разговоров, и от домашнего тепла, которого ей так недоставало. Зазевалась, и соус прямиком из серебряной ложечки угодил на ее дорогущее платье, прополз молочной дорожкой и шлепнулся на мраморный пол. Кстати сказать, платье на ней модное, но совершенно неподходящее для поздней осени, атлас (или что там за блестящий материал) неприятно холодил кожу. Не спасал даже камин, уютно трещавший березовыми дровишками. Залезть бы в старенькие джинсы и толстовку, да нельзя, вон как все вырядились. И Карп Григорьевич в жилете с брюками, и Антон в костюме, и Любушка в платье с кружевным воротником.
Она извинилась и выскользнула из-за стола, зашла в ванную, куда их с Антоном по приходе отправила Любовь Петровна со словами «Ты всегда перед едой лапки чисто с мылом мой!». Карельский пожал плечами, шепнул: «Иногда кажется, Любушка забывает, что мне давно не три года». Но послушно потопал к раковине, Тина поплелась следом. Полузабытая фраза пробудила детские воспоминания: мама, веселая и спокойная, напевает, хлопочет на кухне, зовет к столу с приговоркой про лапки и мыло. За ними вылезли другие – мрачные, тяжелые, – от которых она с трудом пыталась избавиться с тех пор, как ее, нескладного и испуганного подростка, забрала к себе тетя Зина…
Когда Тина бесшумно (не нарочно, просто подошвы тапочек такие мягкие) вернулась в холл, до нее донеслись приглушенные голоса из столовой:
– Хорошая девочка. – Это Карп Григорьевич. Надо же, она почему-то понравилась ему. Тина улыбнулась.
– Дед, ты реально так думаешь? Или меня подкалываешь? – А это Антон, в голосе слышится обидная насмешка.
– Антон, – вздохнул Карельский-старший, – учись смотреть вглубь, не скользи по поверхности.
– Ага, на поверхности целый зоопарк в джунглях… Твое здоровье, дед.
Звякнули бокалы.
– Если ты про эти рисунки… как их называют…
– Тату.
– Их можно свести. А вот червоточину с души не сведешь. Антонина – хороший человек, это сразу видно. Зря ты так поспешил со свадьбой, надо было еще поискать. Забыл, о чем говорили в кабинете?.. И ты что, девочку решил голодом заморить? Почему она так на еду набросилась, как будто век не едала?..
Тине стало стыдно. И правда, как дикарка на еду накинулась, только что в свиной окорок зубами не вгрызлась.
– Сегодня как-то не до трапез было. Ты же сам хотел, чтобы была жена. И как можно быстрее…
Ответ Карельского-старшего расслышать она не успела, за спиной раздался неодобрительный голос:
– Заблудилась, что ль?
Тина вздрогнула и оглянулась, рядом стояла Любушка, на ее лице читалась откровенная неприязнь: и чем ты тут, голубушка, занимаешься? Подслушиваешь?
– Я не… – начала Тина и осеклась, именно этим она и занималась. – Давайте помогу? – предложила, кивая на поднос в руках помощницы.
Любушка раздумывала мгновение, потом передала поднос:
– Ну помоги. Ты же теперь вроде как хозяйка, – и поспешно добавила: –Аккуратно только, сервиз старинчатый, смотри, не грохни. Карп Григорич жуть как расстроится.
Тина со своей ролью справилась, «старинчатые» чашки с блюдцами не расколотила. Варенье из кисленькой красной ягодки – никогда такую не пробовала раньше, клюквой называется – аккуратно разложила по розеткам. А если помазать сверху на Любушкины блинчики…
– Антонина, скажу честно, ваш брак с Антоном несколько скоропалителен. Не знаю, что вам наплел этот обалдуй, но наша семья жаждет продолжения рода. – И тут Карпу Григорьевичу позвонили.
Изъясняясь языком тети Зины, у Тины «глаза из орбит чуть не выскочили». Чашечка ходуном заходила в ее пальцах. Она быстро поставила ее на стол, от греха подальше.
На ее телефон тут же прилетело сообщение от Антона, которое изрядно успокоило: «Не парься. У деда прикольчики такие». И смеющийся смайлик.
– Так вот, Антонина, – продолжил Карп Григорьевич, закончив телефонный разговор. Отвечал он отрывисто и сухо. Тина с легкостью представила, как он управляет своей рыбьей империей и наказывает виновных. – Давайте выпьем за будущего наследника.
Тина, приободренная посланием от супруга, решила подыграть и добавила:
– Или наследницу…
Повисла неловкая пауза, Карельские заметно напряглись, Любушка постучала костяшками пальцев о дубовый комод и тихонько сплюнула через левое плечо.
– Как получится, – закончил Антон и, слегка расплескав шампанское, чокнулся бокалом в первую очередь с дедом, потом с остальными.
– Да, вот еще что, – продолжил Карп Григорьевич. – Расписались вы втихаря, но свадьба должна быть что надо.
– Это обязательно? – пискнула Тина. Злить морского царя не хотелось, интуитивно понимала, что бурю рыбный король устроит в лучшем виде, мало не покажется.
– Обязательно, – припечатал Карельский-старший. – Настоящая свадьба в северных традициях на Щучьем острове. Организацию возьму на себя, вам, Антонина, не придется ни о чем беспокоиться, – добавил, по-своему расценив ее замешательство.
Она кивнула.
– И да, Антонина, вам нужно будет пройти медосмотр. И логичнее было бы начать именно с этого, – с укором сказал он внуку. Тот как ни в чем не бывало жевал блинчики и щурился от удовольствия. – Это не займет много времени. Скажем, завтра. За час управитесь. Адрес пришлет мой секретарь.
Медосмотр? Это еще зачем? – удивилась Тина, но промолчала. Что-то подсказывало ей, не для того, чтобы оформить медстраховку.
Глава 7
В восемь утра они погрузили вещи в машину, заскочили в медицинский центр (Тину уже ждали, осмотр, как и обещал Карельский-старший, занял не больше часа), потом вырулили на трассу. Мчались без остановок часов шесть, пока не попали в тихий городок, а оттуда – на причал. До острова Щучий надо было добираться на пароме.
Ночевали в однокомнатной квартире супруга, чтобы не вызвать подозрений у проницательного деда. Первая брачная ночь все-таки. Тине досталась громадная двуспальная кровать – этакий аэродром два на два, хоть вдоль ложись, хоть поперек. Антон примостился на кухонном диванчике. Выспался он не очень, судя по его хмурому лицу и молчаливости. А вот Тина вырубилась сразу, лишь только щека коснулась подушки. За девичью честь не переживала, по всему видно, что мужа она по женской части не особенно-то интересовала. Ничего, переживет, у нее скоро появятся кафе, квартира и финансовая независимость. И еще муж вручил ей в качестве свадебного подарка сертификат на онлайн курсы по ведению ресторанного бизнеса. От кучи нулей в его стоимости у Тины зарябило в глазах, от имен ведущих преподавателей (все известные столичные рестораторы) подкосились ноги.
– Начнешь пока так, – сказал Антон, протягивая конверт. – Потом на стажировку поедешь в Европу, как раз два года пройдет. Нашему браку каюк: не сошлись характерами, ну или типа того. Расставание, депрессия. Ты же впадешь в депрессию после нашего развода, а, жена? Шутка, Тин, чего ты так занервничала?
Шуточки у Карельского были специфическими, не знаешь, что и отвечать.
Антон загнал машину на паром и выбрался из кабины. Застыл, скрестив руки на груди, и уставился на чайку, дрейфующую на ленивых серых волнах. Птица красивая, но не двадцать же минут ее изучать, хоть бы слово сказал. Тина чувствовала себя невидимкой.
– Тооош, ты, что ли?! – Темноволосая девица в обтягивающих кожаных штанах бесцеремонно похлопала Антона по плечу. – Ни фига се, какие люди!
Он обернулся, растерянно взглянул на нахалку. А потом взял и улыбнулся. Жене законной, значит, ни пол-улыбочки за все утро. Ни когда кофе вместе пили на ее будущей кухне в стиле хай-тек, ни когда на причал тащились в пробке под заунывную музыку. А этой, нагловатой коротышке, – во все тридцать два зуба моментально осклабился.
Тина прислушалась, ничегошеньки непонятно по обрывкам фраз. Прогуливаясь по палубе и любуясь живописными берегами, она подкралась поближе. Вот это да! – по всему выходило, что эти двое неплохо знали друг друга. И темненькая имела на Антона какие-то виды.
– …Ты тоже изменилась. Еще красивей стала.
– Ха! Локти кусаешь, Тошик? Кусай-кусай, что такую невесту упустил.
– Ну…
Ответ Антона ветерок уволок за борт, Тина даже шею вытянула в их сторону, все равно ни слова не разобрала.
– А помнишь, мы влезли в батину лодку и в море рванули? И песенку орали: «Щука, щука, щука-кит, щука правду говорит»? А лодка дырявая оказалась, чуть не потопли! Твой дед за нами на моторке приплыл и спас. Потом так пропесочил, до сих пор помню. Кстати, как он?
– Жив-здоров. Вот за лесопилкой отправил присмотреть.
– Значит, ты по делам. А я вот бабку проведать. Еду и думаю, с тоски на острове сдохну, а тут ты! Класс же, что встретились, а? – темноволосая пихнула Антона в бок, Карельский от такой беспардонности только засмеялся. – Слушай, давай замутим, как тогда в пятом классе?
Порывы северного ветра рвали флаг на флагштоке. Что там чирикала знакомая, повиснув у мужа на руке, – совершено не разобрать. Пепельные тучи закрыли неяркое солнце. Зябко передернув плечами, Тина закуталась в кардиган, надо бы куртку из сумки достать.
– Скоро причалим, тебя подбросить? Береговая, шесть? – спросил Антон.
– Капец, Тошик! Столько лет прошло, а ты до сих пор помнишь адрес! Еще бы, так песни под моим окном горланить, всех соседей тогда переполошил! Ночь, все дрыхнут давно, а тут Карельский с гитарой приперся…
Тут он заметил неподалеку нахохлившуюся Тину. Сложив руки на груди, она хмурилась, глядя в сторону приближающегося берега. Видимо, укачало с непривычки.
– Ну вот и приплыли, – Антон соизволил обратить на супругу свое внимание.
Приплыли, согласилась про себя Тина, еще и суток не прошло, а на благоверном уже кто-то висит, раскачивается по ветру…
– Приветик, я Ульяна, – небрежно бросила девица, (и Тину передернуло, какой же неприятный голос, как несмазанное колесо скрипит). – Подруга детства. Да, Тош? Или первая любовь? Как правильно?
На ее губах заиграла лукавая усмешка, в черных глазах вспыхнул огонек интереса: кто такая рядом с красавчиком Карельским? Придирчиво осмотрела Тину и, найдя ее совершенной простушкой, расслабилась:
– А, ты с Тошичем по работе вместе? На лесопилку?
– Добрый день, – сдержанно ответила Тина. Нагловатая подруга детства не понравилась ей сразу, бывает вот такая антипатия с первой минуты. – А я Тина, жена. Да, Тош? Или любовь всей жизни? Как правильно? – подражая небрежному тону старинной приятельницы, закончила знакомство.
Повисло молчание.
– Оба-на! Ты че и вправду женился? – Ульяна уставилась на Антона, прозвучало это примерно так: «Ты что, с дуба рухнул, Карельский?».
Он кривовато улыбнулся, развел руками, но распространяться по этому поводу не стал. Паром причалил, пора было заниматься машиной.
– Подбросим Ульяну до дома, это по дороге, – сухо сказал он, заводя мотор.
В его голосе слышалось недовольство. Не надо было женой представляться? Так всё равно узнают.
Сначала Ульяна восторгалась машиной и тешила самолюбие муженька, потом пялилась на Тину через зеркало заднего вида. Ее взгляд выдавал глубочайшее потрясение: «Офигееееть! Женился! Карельский и эта… Да не! Где только откопал?.. Хотя имя у нее какое-то чуднОе, не наше. Тина какая-то, точняк иностранка! Видок, правда, затрапезный. Так они все там с дурью…»
Ну и пусть, подбородок Тины упрямо взлетел вверх. За помощью Антон обратился именно к ней, а не вот к этой… подруге детства.
Бледный зеленовато-красный всполох окрасил небосвод, как будто чародей брызнул искрами из волшебной палочки. А потом все разом исчезло. Тина потерла глаза руками, чего только от усталости не привидится.
– Что-то рано в этом году, середина осени только, – Антон придерживал руль и всматривался в небо над лесом.
– Бабка говорила, что как-то и летом полыхало. В августе, что ль… Слышал? Народ повадился ездить, наше сияние смотрят. У местных жилье снимает. Прикинь, даже китайцы припираются. – Ульяна наконец-то перестала прожигать в Тине дыру и тоже взглянула на небо.
Вдруг Антон чертыхнулся, и машина резко затормозила. Тина точно об лобовое стукнулась, если бы не ремень безопасности. А так «отделалась испугом», не сказать, чтобы легким. Могли запросто человека сбить – перед капотом стоял мужчина с фотоаппаратом в руках и растерянно озирался. Откуда он взялся? Тина с интересом разглядывала хвойные стены, обрамляющие с двух сторон грунтовую дорогу, – ни живой души вокруг, только чириканье доносилось из чащи. А потом дорожка запетляла, да все отвлеклись на северное сияние, не заметили, когда из леса выбрался фотограф.
Первой пришла в себя Ульяна, она опустила окно и истошно заорала:
– Придурок! Тебе что, жить надоело? Че под колеса бросаешься?
– Ребят, извините. По сосновому бору гулял и вроде вдоль грунтовки держался, а заблудился как-то. Целый час туда-сюда, и ни в какую… – устало заметил незнакомец. Гладко зачесанные волосы, глубоко посаженные глаза и ястребиный нос усиливали сходство с птицей.
– А, так это Щур водил, – со знанием дела заметила Ульяна, рассматривая его брендовую куртку и дорогую технику. – Чужих так-то не любит.
– Щур? – удивился фотограф.
– Типа хозяин острова. Гостинец нужно поднести, задобрить. Не знал, что ль?
– Не, первый раз слышу. Неделю как приехал, окрестности изучаю, – он потряс фотиком. – Только на дорогу выбрался (дорога-то точно к людям выведет), глазам не поверил: северное сияние. Да быть такого не может! Камеру быстрей доставать. Не успел, погасло.
– Турист, значит, к нам пожаловал. – В голосе Ульяны послышался интерес.
– До поселка подбросить? Или сразу в фельдшерский пункт? – спросил Антон, заметив, что фотограф прихрамывает на левую ногу.
– Если можно, то в поселок. А это так, потянул слегка, за корягу зацепился, – незнакомец забрался в машину.
Познакомились. Звали его Петром, на Щучий приехал из маленького южного городка за вдохновением и пейзажами.
Петр продолжил:
– На место такое набрел занятное. Водоем высохший, рядом столбик трухлявый. Что-то вырезано, а что там – бог его разберет. Вы же местные, знаете что?
– Я выросла на острове, после школы свалила, – засмеялась Ульяна.
– Чего так? Красота вокруг такая!
– А, тоска смертная! У Тошика дед из этих мест, а вот она, – Ульяна ткнула пальцем в сторону Тины, – она не наша.
Тина решила на провокации не поддаваться.
– К Щучьему озеру забрели, – сказал Антон, не отводя взгляд от дороги. – Раньше там громадные щуки водились, дед рассказывал, чуть ли не двухметровые. А потом озеро пересохло, рыба извелась. Гнилушки – остатки древнего идола Щура.
– Идола? Самого настоящего? – поразилась Тина.
– Нет, блин, игрушечного, – фыркнула Ульяна с заднего сиденья.
Бровь Антона вопросительно изогнулась:
– Ты вроде не из пугливых, а даже наоборот, открыта всяким нетрадиционным практикам… – сказал он так тихо, чтобы только Тина услышала, а потом продолжил обычным голосом: – Верили, что у каждого острова свой покровитель. У нашего – Щур, существо с головой дракона и телом щуки. Жил Щур на дне озера и выбирался только на зов северного сияния.
– Как интересно. Тина, вам, как и мне, все в диковинку здесь, – улыбнулся фотограф, встречаясь с Тиной взглядом в зеркале дальнего вида. – Мы с вами в некотором роде новенькие.
Какая улыбка у фотографа располагающая, сразу настроение улучшилось, не то что супруг – полдня с постной миной.
– А хочешь, тебе остров покажу? Я здесь каждый уголок знаю. Со мной не соскучишься, а, Петь? – промурлыкала Ульяна.
– Спасибо, такими красотами только в одиночестве любоваться. Место такое фактурное, со своей энергетикой. Как, должно быть, красиво на острове поздней осенью! – восторженно отозвался попутчик.
– Так оставайся, кто ж не дает? Ты вообще надолго? – Ульяна приподняла выщипанную бровку.
– Как дело пойдет, – уклончиво ответил Петр.
Машина неспешно поднималась по насыпной дороге в поселок. Тина дар речи потеряла от красоты, что из окна открывалась. В бабушкину сказку попала! А поглазеть было на что. Пышная деревянная резьба – у каждого дома своя – на фасадах, ставнях, торцах срубов, наличниках и свесах крыш. Жители друг от друга не прятались: ни одного высокого забора и в помине нет, все на виду. Тина так увлеклась, что и не заметила, когда попутчики вышли, и остались они с Антоном вдвоем.