Читать онлайн Авиатрисы

© Ами Д. Плат, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Художественное оформление Ольги Жуковой

«Авиатрисы» – это «Голодные игры», в центре которых испуганные девушки, втянутые в войну против их воли. Затянутый в паровую дымку стимпанк-антуража, сверхлегких истребителей и тяжелых дирижаблей, мир крепко удерживает их в силках опасных заданий и бесчеловечных экспериментов.

Ами Д. Плат уверенно выписывает жестокую историю, ее героиням придется сделать выбор, от которого зависит не только их жизнь, но и будущее Империи. Будущее таких, как они, девушек.

Мария Руднева, автор стимпанк-цикла «Приключения мистера Мирта»

Эта история о том, как запуганные предначертанной судьбой девушки медленно обретают надежду на будущее, которая в итоге неизбежно разбивается вдребезги, оставляя после себя только бессилие и отчаяние в жестоком мире крови и боли. От происходящего безумства по коже бегают мурашки на протяжении всей книги. Я одновременно жалела и ненавидела героев за их роль в политических играх.

Зиля, сообщество «Дьявол читает книги»

Глава 1

Лето выдалось жарким, в открытое настежь окно залетали мухи. Казалось, что воздух, раскаленный до предела, выжжет всех, кто остался дома, и всех, кто посмел выйти на улицу. Закрыть ставни невозможно, и спрятаться негде. Солнце не могло пробиться через тучи фабричного дыма, отчего духота становилась невыносимой. Мама трудилась у плиты, пышущей жаром. Спасала мизерная надежда на сквозняк, поднимавшийся, когда двигались оконные створки в других комнатах.

По радио бубнили мужские голоса:

– С тех пор как указом премьер-министра номер шестьдесят семь тысяч восемьсот тридцать шесть был утвержден регламент для поиска юных пилотов, некоторые люди выражают недовольство. Тем временем в стране прошла вторая волна отбора, и уже совсем скоро объявят результаты. Как вы думаете, отнесутся ли теперь граждане более осознанно?

– Конечно, мы ожидаем максимальной толерантности именно сейчас, когда безопасность процесса доказана первой группой. Впервые в истории девушки получили возможность пилотировать! Это дорогого стоит. Они бодры, в отличном самочувствии и горды исполнять свой долг перед родиной.

– Последний раз с ученицами первого потока удавалось связаться два с лишним месяца назад…

– Послушайте, авиатрисы выполняют важные и секретные задания. Общаться с публикой – не их работа, а директрисы Эбигейл де Локк, советника премьер-министра Томаса Биена и всей их команды.

– Да, однако нам хотелось бы…

– Я повторюсь, девушки не публичные личности! Они Родину спасают! И слава императору, у нас есть авиатрисы. А вы бы попробовали так! Наши героини молча делают свое дело. И нас просят – помолчите! Удача – она пугливая. Поэтому просто подождите. С семьями контакт у них есть, все хорошо. А с остальными поговорят после победы!

– Да, действительно. Благодарю вас за сегодняшний визит. А теперь – музыкальная пауза.

Заиграли военные песни, которыми периодически прерывали дискуссии о политике, экономике или здравоохранении.

– Мам, обязательно печь днем, когда такая жара?

– Сегодня – да. Иначе не успею с заказами.

Крошечная кухонька в старом доме совершенно не подходила для готовки крупных заказов, но деваться некуда. Дочь лепила пирожки без начинки, а мама ставила в духовку очередной противень.

В дверь с силой ударили три раза. Металл задрожал.

– Кто ломится в такое время?

– Ох, приличные люди сейчас на работу собираются! И отец, как назло, уже ушел… – Она потеребила фартук.

Еще раз словно кувалдой грохнули. Женщина прошла по узкому коридору, заглянула в глазок и охнула:

– Вот из пекла принесло!

– Открывайте! – прогремело за стенкой.

Мать повернула задвижку, несколько шестеренок завертелись, и тяжелая металлическая дверь отъехала в сторону.

– Госпожа Деви, вам два конверта, – произнес широкоплечий мужчина в форме.

– Тут какая-то ошибка.

Хозяйка посерела и осела на пол. Она вцепилась в передник, лицо, испещренное мелкими, едва заметными морщинками, исказила гримаса ужаса.

Мужчина, протягивавший конверты, бесцеремонно шагнул вперед. Пиджак облегал могучий торс, казалось, пуговицы вот-вот сорвутся с груди; плечи укрывал короткий плащ в тон с брюками и высокими сапогами. Белоснежная форма рекрутеров. На его груди сверкал отличительный знак главы комиссии. За спиной стояли двое – еще крупнее и страшнее – силовики с ружьями, обеспечивающие беспрекословное выполнение приказов. На их форме, полностью темной, с латами, блестели знаки отличия.

Трясущимися руками госпожа Деви взяла конверты. Она уже знала содержание писем. Те, кому повезло в рулетке, не получали ничего.

– Прошу вскрыть конверты и привести абитуриенток, – настаивал мужчина в белом.

Абитуриентки… Будто у них есть выбор, поступать в академию или нет.

Девушка, сидевшая на кухне, боязливо выглянула в коридор.

– Кто там?

– Моя дочь… Вивьен Деви, – голос женщины дрожал. Внезапно она опомнилась, вскочила, поправила складки длинного домашнего платья, отряхнула передник и уверенно продолжала: – Здесь явная ошибка. У меня одна дочь. Вивьен. Откуда второй конверт?

– Невозможно, госпожа Деви. – Брови мужчины в белом сдвинулись. – Не пытайтесь нас провести, это плохо для вас закончится.

– Клянусь, у меня одна дочь!

– У вас пятнадцать минут, чтобы ее собрать, девчонка идет с нами. Другой конверт необходимо вскрыть в течение суток и доставить вторую дочь в рекрутский пункт. Адрес в письме. Советую четко соблюдать инструкцию, чтобы избежать неприятностей.

Женщина шагнула к дочери, взяла ее за руку и повела в спальню, где и заплакала.

– О, Вив, как же так! – причитала мама.

– Что случилось, я не понимаю…

– Послушай меня! – Женщина схватила ее за плечи. – Ты должна пойти с ними. Я не знаю, что делать. Но папа что-нибудь придумает. Мы спрячем твою сестру. Может, хоть до нее не доберутся. Говори, что у тебя нет сестры!

– Но?.. А я?

– Иначе тебя заберут силой. Ничего не поделаешь, ты ведь видела ружья.

– Мама, я боюсь. Я не хочу!..

– Я тоже. – Мама с силой прижала дочь к груди. – Ты права. Я должна спасти вас обеих. Лезь в окно. Я их задержу.

– Нет, мам! – Вивьен затрясла головой: длинные, ниже поясницы, светло-русые волосы, которые она не успела заплести с утра, качнулись; на глаза навернулись слезы. – Они могут тебе навредить.

– Не бойся за меня. Беги в домик у озера. Папа объяснял, как добраться? Убежище далеко, но тебя не найдут. Я предупрежу отца. Он вывезет Бэтани. Встретитесь на месте.

Вивьен кивнула, подоткнула юбку за широкий пояс и встала на подоконник.

– Мне страшно, мам.

Перед глазами гудел промышленный округ, на три этажа ниже открывался внутренний дворик два на два метра, общий для всех соседей, откуда сквозь кривой забор можно протиснуться в переулок. Небо, привычно серое, в клубах фабричного дыма вперемешку с тяжелыми облаками нависало над Валитеном. Город, угрюмый и мрачный, как и всегда, теперь казался совершенно незнакомым. Чтобы выбраться за городскую стену к домику у озера, Вивьен предстояло пересечь в одиночку и родной район, и малознакомый соседний, двигаясь на запад.

Мать поцеловала дочку.

– Давай, спускайся. Пойду скажу, что ты собираешься.

Вивьен ловко сползла по водосточной трубе, осмотрела дворик и пробралась на улицу через забор. Мама заметила, что справа из переулка к дочери несутся военные: плащи развеваются, лица – красные от злости.

– Беги, Вив! – крикнула она.

Девушка помчалась по улице, но здоровяки в два счета догнали ее и повалили на землю. Госпожа Деви рухнула на колени и зарыдала. Из горла вырывались крики и проклятья.

В комнату вместе с сопровождающими силовиками влетел главный рекрутер. Широкие плечи расправились резким, каким-то нервным движением, но лицо оставалось спокойным. Мелкие морщинки вокруг глаз его смягчали.

– Ай-яй-яй, госпожа Деви, как не стыдно! – нараспев, почти с удовольствием протянул он. – Я налагаю на вас домашний арест. Коллеги подождут здесь, дабы вы не пытались натворить новых глупостей со второй дочерью. Вивьен Деви отобрана и направлена в рекрутский центр. Без личных вещей, в назидание. Зря вы так, госпожа Деви, если бы не ваши фокусы, девушка могла бы взять с собой любимого мишку. – Брови сложились домиком, мужчина издевательски хмыкнул.

Женщина посмотрела в окно: двое военных уводили ее дочь в наручниках. А в голове стучала мысль: «Бэтани. Они не должны найти Бэтани. Как дать понять мужу, чтобы они не подходили к дому?»

В рекрутский пункт Вивьен привезли до смерти перепуганную. Слезы уже иссякли. Теперь девушка только икала. Плечи била мелкая дрожь. Когда ее схватили, она обернулась и взглянула на окна своей квартиры. Вивьен успела заметить, что мама разговаривала с тем пугающим мужчиной в белом пиджаке.

Вивьен уже не знала, что следует делать и как отвечать, если ее о чем-то спросят.

Дома регулярно слушали новости о том, как по всей стране проходят этапы отборов. Поэтому ни для кого не стало неожиданностью, что месяц назад по району потекли отряды рекрутеров. Они вламывались в дома, где жили шестнадцатилетние девушки. Кого-то ловили на работе или прямо на улицах. Девушек отпускали, и даже тогда происходящее все еще казалось нереальным.

Никто не мог подумать, что Вивьен и ее сестра-близняшка Бэтани успешно пройдут обследование. Говорили, что каждый показатель должен строго соответствовать установленной норме, никаких отклонений не допускалось.

Девушек отбирали для обучения в Академии авиатрис. После трехмесячной программы они становились пилотами новейших скоростных сверхлегких истребителей. Технология держалась в строжайшей тайне, однако высокопоставленные чиновники уверяли, что все испытано и абсолютно безопасно.

Предполагалось, что инновационная технология сможет переломить ход затянувшейся войны с Лерийской Республикой.

Рекрутский пункт располагался в полуподвальном помещении ткацкой мануфактуры. В пыльных кабинетах имелись столы и стулья, дежурила пара военных и работали несколько рекрутеров.

Вивьен привели под локоть и грубо толкнули на стул.

– Будем оформлять, – кинул один из тех мужчин, что носили белые пиджаки. – Имя.

– Вивьен Деви, – голос едва подчинялся.

Первый, с лысой яичной головой, покопался в бумагах и нашел досье, другой – помоложе – забрал папку и сказал более спокойно:

– Проведем контрольные анализы и отправим в академию. Не бойся, все будет хорошо. Снимите наручники.

Военный, который привез Вивьен, расстегнул оковы. Они были настолько тяжелые, что на запястьях остались следы.

Тот, что в белом пиджаке, взглянул неодобрительно.

– Проходи в соседнюю комнату и раздевайся. Я скоро.

Вивьен подчинилась, боязливо скинула одежду до майки и трусов. Запах пыли ударил в нос. Полуподвальное помещение под толстыми плитами перекрытий не прогревалось, по коже поползли мурашки. Комнату освещали лишь узкие щели окон под самым потолком. Кушетка, шкафчик, стул с приставленным столиком, на котором лежали инструменты.

К ней подошел рекрутер с керосиновой лампой: замерил рост, вес, обхват груди, талии и бедер и велел присесть.

– Остался только анализ крови. Не бойся, у тебя ведь уже брали кровь? Просто комарик укусит.

Вивьен зажмурилась, когда иголка должна была воткнуться в руку, и почувствовала слабую тянущую боль в локтевом сгибе. Страшно. Терпимо.

Рекрутер набрал несколько стеклянных пробирок:

– Отлично. Можешь одеваться. Одежду надо оставить. Форма авиатрис лежит на полках. Все необходимое выдадут в академии. Твой поезд завтра в десять пятьдесят. Ночь придется провести здесь. – Помолчав, он добавил: – В шкафу можешь взять плед. Дождемся твою попутчицу, а потом вас отвезут на вокзал. Знаешь что-нибудь о ней?

– О ком? – голос Вивьен дрожал от непривычной прохлады и ужаса.

Этот тип оказался гораздо добрее рекрутера, который сегодня ворвался к ней домой. Но Вив все равно не ждала ничего хорошего. Хоть родители и не обсуждали при детях отбор, другие судачили постоянно. О том, что это опасно. Что молодежь отправляют на смерть.

– Бэтани Деви.

Вивьен помотала головой.

– Можно предположить, что она твоя сестра. Впрочем, как хочешь. Господин Левикот разберется. – И он ушел.

Вивьен оделась. Прежде она всегда носила платья, как полагалось девушкам. Новая форма предусматривала тонкие обтягивающие брюки темно-синего цвета, белую рубашку в оборках, кожаный корсет и дорожный плащ. Справа на груди красовалась ажурная вышивка «АА». Кожаные сапоги без каблуков доставали почти до колен.

Остаток дня Вивьен промаялась в одиночестве. Она не представляла, сколько времени. Тусклый свет едва пробивался под потолком. Раз заглянул рекрутер, бравший анализы, принес металлический поднос с миской чечевичного супа и ломтем хлеба.

– Пора ужинать. – Он поставил поднос на столик, где прежде лежали инструменты: рекрутер предусмотрительно собрал их еще до того, как оставил девушку одну.

Вивьен поела, а чуть позже, почувствовав усталость, завернулась в плед и уснула на кушетке – без постельного белья и подушки. Под голову положила старое платье.

Вивьен провалилась в болезненное забытье, из которого ее вырвали мужские возгласы.

– Поверить не могу, что паршивка сбежала! Целую ночь прочесывали район!

– Господин Левикот, прошу вас, не нужно кричать. – Вивьен узнала голос доброго рекрутера. – Уверен, девчонка найдется.

– Да уж, я об этом позабочусь!

– Если и не найдется, пока что нет недостатка в кадетах. Нам удалось отобрать с запасом.

– С каким запасом? Совсем безмозглый?!

– Простите…

– Все в курсе, какой процент тех, кто успешно прошел обучение, и сколько истребителей сейчас достраиваются! Лишних нет.

– Однако единица ничего не решит.

– Если давать девкам сбегать безнаказанно, маленький прецедент породит другие.

– Что думаете делать?

– Мать под домашним арестом. Девчонку и отца ищут. Если что, будем воздействовать. Помните поговорку про синицу в руках?

– А первая? Где она?

– Спит. В порядке, готова к транспортировке.

Левикот с ноги громыхнул дверью в комнату, где лежала Вивьен, она вздрогнула и приподнялась на кушетке.

– Элиот, что еще такое? Она, по-твоему, готова?!

– Господин Левикот, оставьте до академии, пусть там разбираются.

Но Левикот не стал слушать. Главный рекрутер взял ее под руку и потянул к стулу. Плед упал, Вивьен порадовалась, что спала в одежде. Лишь босые ноги холодил пол.

– Не дергайся, – глаза Левикота жадно горели. Он вышел и через минуту вернулся, за его спиной маячил военный, а в руке блестели ножницы.

Вивьен застыла, мужчина сгреб ее волосы у самого затылка и запрокинул голову. Горячая, сухая кожа, крепкая хватка причиняли боль.

– Что вы делаете? Не надо!

Левикот с силой дернул, еще наклоняя голову, а потом спустил руку чуть ниже. На секунду Вивьен почувствовала облегчение, но тут же тугой хвост скрипнул под напором металла. Вивьен оторопела, глаза широко распахнулись, и ужас в них будто подпитывал рекрутера. Он ухмыльнулся.

– Тебе это больше не пригодится, – Левикот отрезал золотистые локоны выше плеч. – Пора быть послушной девочкой. – Он перевязал хвост и кинул солдату: – Продай на рынке, и деньги, чтоб все мне принес. Понял?

– Да, господин, – кивнул человек в военной форме, уходя с мотком белокурых волос.

Вивьен закусила губу и сжала кулаки.

– Что с моей мамой? – спросила она.

– Пока ничего, – елейным тоном отозвался Левикот, а потом рявкнул: – Везите девку на вокзал. А я останусь искать вторую поганку. – И покинул комнату, раздавая подчиненным указания.

Глава 2

Дворец сиял торжественными украшениями и огнями: скоро должен был начаться грандиозный бал. Величественные колонны, изящные балюстрады и высокие лазурные потолки создавали впечатление небесного купола. Звучала музыка, приглашая гостей к танцам и заставляя погружаться в сказочную атмосферу. Праздная роскошь золотых люстр, гобеленов, плюшевых диванов с резными, изогнутыми ножками кружила головы.

Очередной благотворительный ужин в летней резиденции, расположившейся в южном предместье столицы, посвящался сбору средств для Академии авиатрис. В последнее время мероприятия становились самыми громкими событиями в высшем свете. Организаторы не жалели средств из имперской казны.

Знать съезжалась сюда в роскошных каретах: с филигранными узорами, фамильными гербами и позолотой. Эбигейл прибыла еще утром и теперь наблюдала в окно за бесконечной вереницей. Графиня накрасилась и надела пышное платье из крепа с открытым декольте и плечами, но по-прежнему чувствовала себя неуютно. Да, здесь ее мир, но роль, которую она играла, казалась фальшивой и гнусной.

Краем глаза графиня заметила, как бесшумно приоткрылась дверь и в комнату проскользнул мужчина.

– Следовало постучаться, – холодно проронила графиня.

– Уверяю, это лишнее, – отозвался бархатистый голос.

– Хотели меня напугать?

– Ни в коем случае, дорогая. Вы подготовили речь?

– Разве может быть иначе?

– Сегодня сам премьер-министр посетит бал. Надеюсь, не оплошаете.

– Ни в коем случае, Томас, – передразнила девушка.

– Что ж… – Он подошел совсем близко, положил руку ей на талию. – Графиня де Локк, должен сказать, вы выглядите ослепительно.

Эбигейл развернулась и посмотрела на него. Глаза Томаса – ультрамариновые, в цвет ее наряда – хищно сияли на лице мужчины. В них отражались ее собственные, мерцающие серебром, чуть влажные, в обрамлении густых ресниц.

Она заморгала первой и оглядела темно-синие драгоценные украшения на руках и платье, расшитое кристаллами.

– У вас хороший вкус, – наконец отозвалась графиня.

– Не задерживайтесь, общество жаждет вас лицезреть, – кинул Томас, отпуская ее.

Эбигейл спокойно выдохнула, лишь когда он удалился. Мужчина очаровывал и одновременно вселял ужас. Графиня подошла ближе к свечам и пролистала записи. Возможно, стоит отрепетировать речь еще раз.

Спустя три четверти часа она спустилась в бальный зал. На сцене блистала приглашенная оперная дива Настасья Лебристоль. После каждой арии публика восторженно аплодировала. Официанты с подносами закусок сновали между гостями. Эбигейл заметили сразу: стоило ей войти, рядом тотчас появился министр Репкин, статный мужчина в возрасте.

– Графиня, рад вас видеть в добром здравии.

– Благодарю, сэр, взаимно. Как поживает ваша супруга?

– Прекрасно, отправилась на минеральные воды. Графиня, я бы хотел, чтобы вы развеяли сомнения по поводу…

– Министр Репкин, я с радостью развею любые сомнения, – Эбигейл обезоруживающе улыбнулась. – Давайте дождемся премьер-министра, мне сказали, сегодня он почтит нас присутствием.

– Какие восхитительные новости!

Эбигейл двинулась дальше, но ее мигом перехватили баронесса Виз и графиня Мурнеско.

Они наперебой разразились похвалами.

– О, мы видели фотографии! Ваши девочки очаровательны!

– А новая форма просто восхитительна. Вы превзошли себя!

– Может ли быть более утонченный вкус?

– Говорят, вы лично ее разработали!

– Правда? Откуда столько талантов в одном человеке?

Эбигейл даже не пыталась что-то вставить в восторженное чириканье. Она радовалась всякий раз, когда не приходилось оправдываться и юлить.

Настасья Лебристоль окончила петь. Томас подал знак Эбигейл, что теперь настал ее черед. Графиня слегка растерялась, ведь премьер-министр до сих пор не показался на приеме, но, закусив губу, взяла себя в руки и поднялась на сцену.

– Дорогие друзья! – проговорила она. – Я рада приветствовать вас здесь сегодня. Для меня огромная честь поделиться с вами результатами проделанной работы. Как вы знаете, первая группа авиатрис успешно прошла обучение, в прошлом месяце ее направили на пробные задания. Девочки отлично справляются. На вражеской территории повреждено три десятка различных целей, которые прежде были недоступны боевым дирижаблям или кораблям. Как и ожидалось, инновационные самолеты летят быстро и далеко, а самое главное – возвращаются домой целыми и невредимыми. Теперь нам удается бомбить стратегически важные цели. В следующем месяце мы ожидаем разрушения более пятидесяти вражеских объектов. – Эбигейл обвела присутствующих долгим, внимательным взглядом, не всматриваясь ни в кого конкретного, и после паузы продолжила: – С гордостью сообщаю, что успешно завершен отбор второй группы учениц. На производстве почти готово еще десять самолетов. Совсем скоро избранные кадеты сядут за штурвалы. – Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы на одном дыхании закончить скорее эту пытку. – Новейшие летательные аппараты стабильно показывают свою надежность. Академия будет и дальше готовить авиатрис благодаря вашей неоценимой поддержке. Я бы хотела искренне поблагодарить вас за неравнодушие и громадный вклад в великое дело защиты нашей Родины от вражеской Республики. Прогресс и победа за нами! Спасибо всем. Прошу, сегодня без вопросов, – Эбигейл повернулась, чтобы уйти со сцены, ноги онемели, в горле пересохло. Но Томас почти вспорхнул к ней.

– Что вы, графиня? Как же без вопросов?

– Какова смертность? – моментально донеслось из зала.

Эбигейл сжала кулаки. Она ненавидела врать.

– Благодарю. – Графиня лучезарно улыбнулась. – Уверяю, смертность для врагов стопроцентная. При попадании снаряда радиус поражения составляет более двадцати метров. Наносятся и повреждения осколками на тридцать – пятьдесят метров.

Гость попытался продолжить, но Томас перебил его своим уверенным, мягким голосом:

– Еще вопросы?

– Когда мы увидим авиатрис? Девушкам определенно стоит посетить бал, чтобы мы полюбовались этим чудом.

– Уверяю, как только представится возможность, наши юные защитницы появятся на балу. Сейчас они загружены работой. Пока у нас лишь одна действующая группа, способная пилотировать истребители, оторвать девушек от заданий – значит поставить под угрозу положение дел на фронте. Вероятно, когда подготовим другую группу…

– Благодарю вас, графиня де Локк. Давайте поаплодируем, – Томас указал на лесенку.

Эбигейл послушно покинула сцену, чтобы отбивать нападки любопытных и безостановочно улыбаться уже внизу.

Лицо, статус и образ графини стали главными символами Академии авиатрис, которая имела сейчас максимальную стратегическую важность для Этрийской империи.

Хоть Эбигейл уже много лет не видела императора и никогда не встречалась с премьер-министром, его ближайший советник Томас Биен всегда четко давал девушке понять ее функционал… и намекал, что будет, если графиня отступит от намеченного плана.

Бал закончился далеко за полночь, когда гости разъехались в своих каретах по домам и резиденциям, а Эбигейл позволили подняться в покои.

Она радовалась оказанной чести – разрешению остановиться в новом Летнем дворце. Эбигейл не хотелось ночью отправляться в дальнюю дорогу. Втайне девушка надеялась поговорить с тем, кто выше Томаса по должности: хоть как-то попытаться достучаться.

При тусклом свете свечей Эбигейл села возле зеркала. Все то же юное красивое личико, только чудилось, будто в глазах поселился мрак. Корсет нестерпимо сдавливал ребра, но графиня не спешила его снимать. Сначала расплела подобранные волосы: хоть ей и не нравилось липко-щекочущее ощущение на лице и шее, она всегда спала с распущенными.

Томас привычно, без стука, вошел в покои. Густая тень спускалась с высокого потолка, достигая пола. Танцующее пламя свечей едва озаряло пятачок около зеркала.

Советник откинул густые пряди через плечо Эбигейл и взялся за шнуровку корсета.

– Томас, прошу, не стоит врываться ко мне, могут пойти слухи.

– Не переживайте, дорогая. Если слуги будут болтать, я вырву их языки.

– А если не слуги? – Эбигейл опустила ресницы, ощущая, как невесомо по спине скользят пальцы.

– Кого испугались, моя птичка? Мы здесь одни.

– Вы сказали, что будет премьер-министр?

– И правда. Разочарованы? – Томас тихонько вздохнул совсем близко.

– Мне хотелось бы доложить ему о наших успехах.

– Не переживайте, герцог Фон Триест знает все, что должен.

Тем временем корсет упал на пол, под ним шелестела лишь тонкая и чуть влажная ткань платья. Эбигейл сделала глубокий вдох и медленный выдох. Наконец-то неприятные ощущения исчезли. Ничто не сковывало ребра.

– Графиня де Локк, позвольте напомнить: если пытаться прыгнуть выше головы, можно что-нибудь себе сломать. Вас поставили на это место благодаря положению родителей и миловидной мордашке. Думать – не ваша забота.

Эбигейл прикрыла глаза. Отец обожал дочь и много вложил в нее, так как не имел сына-наследника. Он был свободен от предрассудков насчет женщин, в их доме всегда ценились честные, открытые разговоры. Даже мама и сестра участвовали в дискуссиях, отец много читал и привил детям любовь к чтению. Он говорил, что критический ум – лучший спутник в работе министра.

Отцовское обучение не прошло даром. Эбигейл взяла на себя управление академией: на хрупких плечах девушки лежало все – от планирования бюджета до стратегии развития, от взаимодействия с кабинетом министров до военного совета. Но Томас упорно считал графиню марионеткой. Или делал вид, обесценивая ее достижения, – знал ли он, как ему повезло, когда жребий пал на графиню де Локк?

Когда они познакомились больше четырех лет назад, Томас Биен был иным человеком. А может, умело притворялся. Очаровательный молодой мужчина, сложенный как атлет, с темными волосами и по-девичьи пушистыми ресницами, он славился принципиальностью, упорством и, без сомнения, обаянием. Биен твердо шагал по карьерной лестнице. А являясь лишь аудитором в Министерстве юстиции, однажды получил приглашение на весенний бал – как весьма перспективный кадр.

В торжественной обстановке их представили друг другу, и в юное сердце двадцатилетней Эбигейл запал образ прекрасного и строгого мужчины на десять лет старше. Хоть после они и не встречались – не подворачивалось повода, но Эбигейл лелеяла в душе воспоминания о вальсах, что им довелось кружить вместе.

Спустя полгода родители Эбигейл разбились на дирижабле «Зефир». О той трагедии долго писали в газетах, радиоведущие изо дня в день мусолили конспирологические теории, будто соревнуясь за звание самого изобретательного журналиста Этрийской империи. Иногда Эби тайком пробиралась на кухню, чтобы послушать радио, злилась, сжимала ладони, кусала губы, однажды даже разбила тарелку – и после этого заставила себя перестать приходить.

Спустя еще несколько месяцев Томас Биен появился на пороге родового особняка Эбигейл в Тристан-Гроув. Он выражал соболезнования и желание позаботиться об осиротевших сестрах де Локк.

Томас был приятен и обходителен. Карьера его стремительно развивалась, он стал желанным гостем на балах, в императорском саду или на ипподроме. Вход на все светские развлечения в любое время для него открылся. Дамы находили его обворожительным, а сияние бездонных синих глаз – таинственным. В должности советника премьер-министра выходец одного из самых бедных кварталов столицы достиг потолка. Человек с таким происхождением мог только мечтать о подобном. Предложи Томас графине де Локк выйти за него замуж, она бы, наверное, согласилась, а он мог бы воспользоваться приобретенным титулом.

Но Томас – слишком честолюбивый и самодовольный – выбрал другой путь.

– Не вам, Томас, говорить о прыжках выше головы, – парировала графиня.

Пальцы Биена опустились на плечо Эби, на секунду показалось, будто он ее схватит, причинит боль, но рука нежно скользнула вниз.

– Чем больше планируете на меня наябедничать премьер-министру, тем дальше эта возможность улетает.

– Ни о чем таком я и не думала.

Позже Эбигейл лежала в постели под пышными пуховыми белоснежными одеялами и прокручивала в голове все, что произошло за последние несколько лет. Как она позволила втянуть себя в военные игры и как теперь справиться с огромной ответственностью, что навалилась столь внезапно?

Мужчина встал с кровати: он никогда бы не позволил себе заснуть рядом. Томас стоял к Эбигейл спиной. Советник надел брюки, накинул белую рубашку и медленно застегивал пуговицы. В комнате стало совсем зябко.

– Разжечь камин, графиня? – спросил он.

– Не стоит. Мне не холодно под одеялом.

– Утром замерзнете.

– Велю служанке растопить. Не беспокойтесь.

– На следующей неделе – прием в Тропической оранжерее. Подготовьте более убедительную речь. С примерами. И ответами на вопросы.

– Я не могу. В академию приезжает новый класс учениц, мне нужно быть рядом с ними.

Томас резко развернулся, синие глаза сверкнули в полумраке.

– Что же вам так нравится спорить, душа моя? Я ведь могу попросить по-плохому.

– Вы не различаете просьбу и приказ.

– А вы?

– Я не выполняю приказов.

– Вы высасываете последние капли моего терпения. Будьте золотцем, приезжайте в оранжерею. В академии за день вашего отсутствия никто не умрет.

Томас вышел из ее покоев, оставив Эбигейл одну в полуночной прохладе. Девушка повернулась лицом в подушки и закричала. Пух и перья заглушали рев отчаяния, вырывавшийся из самого сердца.

Эби разорвала подушку ногтями и скинула на пол. Потом обняла другую – ту, на которой лежал Томас, и провалилась в сон, наслаждаясь запахом ветивера с горькой полынью.

Глава 3

На железнодорожной станции слонялись встречающие и провожающие, уезжающие и прибывающие, шустрые мальчишки-газетчики, деловитые разносчики и даже просто зеваки. Здание вокзала выглядело наряднее, чем все дома района вместе взятые. Но позволить себе путешествие мог далеко не каждый – в основном торговцы и коммивояжеры или бандиты мелкой руки. Иногда попадался неудачливый журналист, направленный с заданием в какую-нибудь императором забытую глушь, где легче всего придумать пару небылиц. Поодаль начинались грузовые линии, где толпилось куда больше народа.

Высокие своды украшали лики святых – почивших членов правящей династии, газовые фонари коптили даже днем наравне с угольным дымом поездов. Какой-то мужчина чуть не потерял пожитки – чемодан расстегнулся на перроне, и часть вещей вывалилась на пути. Судя по метаниям, он прятал контрабандные товары, предназначенные на продажу. Бедолаге на помощь спешил гвардеец, а торговец не знал, то ли бросить багаж и сбежать, то ли пытаться что-то спасти. Ведь когда представитель закона поймет, что в чемодане, сразу арестует незадачливого коммивояжера.

Вивьен не увидела, чем закончились терзания продавца. Ее конвоировали трое силовиков и рекрутер – случайный прохожий мог подумать, что представители правопорядка, наконец, поймали опасного преступника.

Они заняли специально зарезервированный вагон первого класса. Черный дым заволакивал все за окном, состав стоял подобно скале, а внутри царил торжественный уют. Вивьен никогда прежде не путешествовала на поезде и не видела таких роскошных мест: элегантные столики между рядами, диванчики и кресла. Она присела на сиденье, обитое красным бархатом: ткань словно ласкала руку, мягкость на грубых, шершавых подушечках пальцев ощущалась непривычно. Окна украшали темно-зеленые сатиновые занавески с кисточками. В газетнице лежала свежая пресса. Даже листья цветов в кадках тщательно протерли от пыли.

Большинство жителей района, где располагался дом Вивьен, работали на главной фабрике – ткацкой мануфактуре. Хозяин завода, естественно, жил в центре города – и управлял делами оттуда. Богачи не появлялись в промышленных зонах. Беднякам, соответственно, не полагалось покидать родные кварталы. Да и билет на поезд стоил побольше, чем некоторые зарабатывали за полгода, а то и за год. Хотя ткацкий район – не самая бедная окраина Валитена. Рыбоперерабатывающий, например, гораздо хуже – к тамошней жаре и гари примешивается вонь разделываемых туш, гниющих морепродуктов и тины из искусственных резервуаров для разведения живности.

Такие районы располагались дальше всего от центра.

Папа Вивьен брал смены по двенадцать часов, чтобы прокормить семью, маме дали работу только на полставки, поэтому в свободное от завода время она пекла хлеб на заказ.

Если удавалось достать муку, получалось неплохо подзаработать. Вивьен и ее сестра тоже служили на фабрике – пока лишь подмастерьями и курьерами.

– Видишь, как хорошо, – сказал рекрутер, которого Вивьен мысленно прозвала добрым. – Уверяю, тебе понравится в академии. Хочешь попить?

Вивьен кивнула и нервно сглотнула.

– Если бы там всем нравилось, вы бы не забирали людей силой.

– Понимаю. – Мужчина протянул стакан воды. – Любому хотелось бы остаться с родителями. Но ты уже не ребенок. Не каждому выпадает шанс выучиться и защищать Родину. Это очень почетно.

Вивьен насупилась и смотрела в окно. Поезд, подергиваясь, заскрипел по рельсам. Поплыла крыша вокзала в мелких стеклышках, исполосованных металлическими перекрытиями с завитушками, а за ней быстро-быстро побежали серые облака. Состав набирал скорость, выпуская клубы густого пара.

– Долго ехать? – спросила девочка.

– Три дня.

Сердце защемило. Она окажется так далеко от дома и семьи, как никогда прежде. Вивьен подавила непрошенную дрожь и предательское жжение в носу.

Поезд по окружной дороге пересек ткацкий район и половину соседнего, как две капли воды похожего. Повернув на развязке, состав отправился на северо-запад через мясоперерабатывающий район – настоящие трущобы! – отдаляясь от центра. Кое-где домики настолько близко прилегали к путям, что человек не мог пройти и вжимался в стену.

На остановке зашел очередной рекрутер с девушкой, одетой в точно такую же форму, как Вивьен. В руке она несла чемоданчик. Удивительно, что их не сопровождала охрана.

Подали обед. Нарядные официанты в белоснежных одеяниях прикатили тележки с подносами – мясо, свежие овощи и фрукты, пирожные. Вивьен в жизни не видела такого изобилия, будто они не в поезде, а на пиру. Она набросилась на еду, после вчерашнего супа во рту не было ни крошки. На заводе обычно кормили сухими фрикадельками из переработанных продуктов, а настоящее мясо – сочное и ароматное – таяло во рту, как сахарное облако. Пирожные витиевато украшал крем: они напоминали произведения искусства. На кексиках возвышались башенки из взбитых сливок и свежих ягод.

Попутчица Вивьен ела сдержанно, аккуратно разрезая мясо столовым ножом и накалывая вилкой. Казалось, ей непросто, но юная ученица очень старалась. Завершив трапезу, промокнула рот кружевной салфеткой.

– Дам вам пообщаться, – сказал рекрутер и пересел на другой ряд кресел.

Новенькая учтиво ему кивнула и подвинулась поближе к Вив.

– Привет. Я Лили. Лилиан Барт.

– Вивьен Деви.

Говорить совсем не хотелось, но Вив пересилила себя. Куда бы их в итоге ни привезли – лучше держаться вместе.

– Ты из города?

– Да.

– А из какого района?

– Из ткацкого.

– Ого. Я из этого, – Лили кивнула в сторону окна и добавила: – Мясоперерабатывающего. Ты, наверное, догадалась. Какая удача, что в одном городе нашли двух учениц. Как мило! Жду не дождусь увидеть академию. Я очень рада, поверить не могу!

– Рада? – подняла брови Вивьен.

– Ты права! Это не то слово. Счастлива! В восторге! – Лили не могла сдержать эмоций, аж замахала руками в воздухе.

– Чему ты радуешься, дура? – разозлилась Вивьен. Слова слетели с губ прежде, чем она успела подумать. Обида – не на кого-то конкретного, лишь на свое положение – все еще распирала ее изнутри.

Лили опешила.

– Сама дура! Больше не надо работать на заводе! Голодать и прозябать в проклятой дыре! Вот ты чем раньше занималась?

– Документы разносила, иногда на конвейере помогала.

– И я на конвейере. По двенадцать часов! Ни рук, ни ног не чувствуешь, домой идешь в саже, вонючая от мясного фарша. Рухнуть в кровать и проспать до утра.

– Ничего себе, у меня папа столько же работает, – Вивьен внимательнее присмотрелась к спутнице.

Короткие каштановые волосы, карие глаза – огромные, словно оленьи, тонкий прямой нос. Вив знала, что они с Лили одного возраста.

– И ты хотела всю жизнь… как родители?

Вивьен в ответ промолчала.

– Не слышала, что ли? В шестнадцать – в академию. Три месяца подготовки – и ты пилот имперской армии. Разве не круто?! Говорят, что в восемнадцать лет вес и рост не позволят пилотировать сверхлегкие истребители. Можно получить звание и продолжить службу в армии или удачно выйти замуж – уж кому что по вкусу. Никогда не придется возвращаться в крысиную нору.

– Ты разве не скучаешь по маме и папе?

– Нет у меня папы. А мама… я бы хотела разбогатеть и вытащить ее из бедности.

– Очень благородно, но… – Вив задумалась, смягчилась. – Считаешь, в академии будет хорошо?

– Только представь себе! – Лили снова активно жестикулировала. – Ты сможешь летать!

Глаза Вивьен расширились. Она ведь ни разу не глядела на ситуацию с этой точки зрения. Прежде ей доводилось видеть в небе лишь ворон, голубей и гигантские дирижабли, управляемые командой пилотов. И вскоре она в одиночку сможет поднять в небо железную птицу.

За окном проплывали пейзажи. Вивьен в жизни не видела столько зелени. Один раз даже проехали по громадному мосту через реку. Вода сверкала на солнце, на поверхности скользили два парусника, соревнуясь в скорости и ловкости.

По ночам за окном ничего не было видно: сплошное черно-графитовое полотно, пожирающее все вокруг. Клокотание локомотива отчетливее разносилось по составу. Спали сидя, а охранники дежурили по очереди.

Очнувшись порой от некрепкого забытья, в неярком свете ночников Вивьен чувствовала, что поезд стоит, слышала снаружи голоса рабочих и, не подавая виду, погружалась в дремоту.

Когда на третий день пути солнце едва склонилось к горизонту, состав затормозил в тупике. Девушки в сопровождении конвоя сошли на перрон. Невзрачный пакгауз в кружеве красного кирпича одиноко стоял посреди поля. Несколько параллельных линий путей бежали вправо и влево. На развязке переключались стрелки, чтобы менять направление движения и легко переставлять вагоны, например подвинуть паровоз в конец состава и ехать обратно.

Вивьен заметила, что поезд уже совершенно пустой и вагонов закреплено меньше, чем в Валитене при отправлении.

Под навесом, на изящной кованой скамеечке, сидела молодая женщина в синем платье. Белый воротничок подчеркивал безупречность ее стиля. Волосы собраны в строгий пучок. Лишь кокетливая шляпка канотье разбавляла требовательность образа, выдавая натуру чуткую и веселую.

– Добро пожаловать в Академию авиатрис! – Она широко улыбнулась. – Я директриса Эбигейл де Локк. Рада вас приветствовать. Можете обращаться ко мне по любым вопросам. Это профессор Аронакс и профессор Клод. За следующие три месяца они вас всему обучат, – Директриса указала на двух мужчин, стоявших неподалеку от нее, те сдержанно кивнули. – Проходите вперед. Я обменяюсь парой слов с господином Элиотом и вас догоню.

Вивьен недоверчиво оглянулась: военные топтались на станции. Паровоз на прощание выпустил столб белоснежного пара. Сейчас можно попробовать сбежать, скрыться в лесу, что виднелся на горизонте. Если дать деру, заметят сразу. Интересно, пристрелят ли в спину или попробуют догнать? Она сглотнула. Страшно.

За зданием станции стояли два экипажа. Вивьен и Лили сели в ближайший.

– Ты все время хмуришься, – сказала Лилиан с укором.

Они мало говорили в пути, но как бы Вивьен ни была ко всему насторожена, она не могла противиться очарованию Лилиной наивности и искреннего предвкушения.

– Все в порядке. – Девушка слабо приподняла уголки губ.

Вскоре подошла директриса. Профессора забрались в другую повозку.

– Я вижу у вас всего один чемодан. Что случилось? – невзначай заметила де Локк.

– Мне не разрешили ничего взять, – ответила Вивьен.

Лили, впервые обратив на это внимание, посмотрела на нее с изумлением.

– О, сочувствую. Как неприятно. Я много раз говорила рекрутерам, что подобное недопустимо. Но у них свои правила. Наверняка несносный Левикот! Скажи, я права?

Вивьен кивнула: она удивилась дружественности и улыбчивости, исходившим от директрисы. Прядка волос выбилась из прически, Эбигейл сразу заправила ее за ухо, отчего на мгновение показалась совсем юной и мягкой. Карета неспешно тряслась по укатанной дорожке, приближаясь к лесу.

– Тот еще мешок сухарей, – засмеялась Эбигейл, – век бы его не видела! Знаете, сюда запрещено привозить лишние вещи в течение учебы. Понимаете, чтобы не отвлекаться, а еще для безопасности. Но можно написать домой письма, дескать, отлично добрались, а потом делиться впечатлениями об академии. Корреспонденцию я отправляю дважды в неделю.

– Спасибо большое! – воскликнула Лили. – Сегодня же напишу!

– А ты ведь тоже умеешь писать?

– Да, ходила в начальную школу. Как и Лилиан, наверное, – сказала Вив, а Лили закивала.

– Вот и чудненько. Не представляю, как быть, если бы не умели. До сих пор мне везло! – Эбигейл беспечно засмеялась.

Через час неспешного покачивания лошади замерли у ворот. Директриса всю дорогу спокойно и беззаботно рассказывала о том, что ждет новых учениц. В лесу возвышалась стена, по верху которой вилась колючая проволока. Выглядело устрашающе. Арка над входом казалась сказочно красивой: изогнутые линии превращались в крылатых воительниц с мечами. Они сильно контрастировали со стеной, их словно по велению таинственного разума перенесли сюда из дворца. Створки распахнулись и пустили повозки внутрь. Охранники в черной форме, скользя как тени, быстро все осмотрели.

Минут через пять лошади снова остановились. Директриса первой вышла из экипажа, за ней – новоиспеченные кадеты. Здесь заканчивался лес и взору открывался бескрайний, зеленый, аккуратно подстриженный газон. Вдалеке виднелись гигантские стеклянные шатры, похожие на парники. Воздух был невероятно прозрачным. Ни одна из девушек, привыкших с рождения к дыму фабрик, никогда прежде не дышала столь чистым, влажным запахом травы и цветов.

Кареты остановились перед широкой каменной лестницей. Замок из темного базальта выглядел компактным, острые башенки впивались в небо. Два крыла соединяла коротенькая галерея. Кое-где светились огни, совсем не похожие на обычные: будто бы кто-то заключил пламя в прозрачную сферу, и оно застыло в неподвижности, как иногда бывает, когда ветка становится угольком, а тот потихоньку тлеет.

Однако для уголька свет горел слишком ярко.

– Что это? – прошептала Вивьен.

– Не знаю.

– О, просто лампы накаливания. Работают на электричестве, – пояснила Эбигейл. – Наша академия – первое полностью электрифицированное учреждение в Империи, – добавила она с гордостью.

С восхищением озираясь по сторонам, Вивьен и Лили поднялись по лестнице, их проводили умыться с дороги, а затем в столовую. Никогда прежде они не видели такого великолепного убранства. Сводчатые потолки украшали росписи. На стенах висели старинные гобелены со сценами охоты. На темном камне плясали отблески электрического света. Чувствовалось, что в древних стенах сделали некоторое обновление, придав им лоска, но дух истории не выветрился.

– Здесь как раз располагалась научная лаборатория, – рассказывала Эбигейл по пути. – Когда дом перешел в государственное владение, я имею в виду. У нас используются передовые технологии. Помимо самолетов, конечно! – Звонкий смех разлился колокольчиком, рассеивая тревоги.

За большим столом сидели две девушки. Лили и Вивьен устроились напротив, директриса не присела, но стояла рядом. Слуги принесли подносы с едой.

– Приятного аппетита, девочки. Ешьте: все полезное и диетическое. Толстеть вам нельзя, – Эбигейл улыбнулась и повернулась к другим девушкам. – Это Лорел Либхарт и Элизабет Грос, а это Вивьен Деви и Лилиан Барт. Хорошего вечера. Не засиживайтесь допоздна, в восемь утра начинаются занятия.

– Директриса де Локк! – подала голос девушка с двумя топорщившимися хвостиками. – А где остальные ученицы? Разве нас не десять должно быть?

– Задерживаются. Им придется вас догонять. Не давайте им поблажек, – Эбигейл подмигнула. – Надо собираться шустрее. Всего доброго. – Директриса удалилась с невероятно прямой спиной, постукивая каблуками сапожек.

– Как думаете, что случилось? – зловещим шепотом спросила другая девушка, склонившись над столом. – Кстати, меня зовите Лиз. Мне так нравится.

Вивьен сжала кулаки: она не знала, можно ли доверять новым знакомым и стоит ли рассказывать про сестру, которая теперь неизвестно где. Из глаз невольно покатились слезы.

– Вив, ты чего? – Лили приобняла ее за плечи.

– Моя сестра Бэт должна быть тут, – пробормотала она, – меня забрали сразу, а ее не было дома. Родители не хотели нас отпускать. Я не знаю, что с ними.

– Не плачь, Вивьен, – приободрила ее Лорел. – Завтра выясним у директрисы Эби, у нее наверняка есть новости.

– Эби? – всхлипнув, переспросила Вивьен.

– Эбигейл слишком длинно!

Кадеты принялись за ужин – вареное мясо, каша, тушеные овощи.

– На вкус лучше, чем на вид, – заверила Лиз.

– А что у тебя за дурацкие хвостики? – спросила Лили.

– Привыкаю к новой прическе, – ответила Лорел и засмеялась. – Может, завтра смогу что-нибудь заплести.

Вивьен обратила внимание, какие непривычно короткие волосы у кадетов – даже плеч не закрывали. Значит, всех постригли.

– Я видела еще одну ученицу, – заговорщицки начала Лиз. – Думала, что приехала первой, но она меня опередила. Сидела в столовой, а как увидела меня, встала и вышла, даже имя не сказала.

– Странная… Я с ней в коридоре столкнулась, – встряла Лорел, – неразговорчивая, да и живет отдельно.

После ужина девушки решили отправиться на второй этаж, где находились спальни: в каждой стояло три кровати. В узких витражных окнах коридора плясали разноцветные отсветы. Снаружи совсем стемнело, ничего не было видно. Общая ванная располагалась в конце прохода, перед лестницей наверх.

– Вы, наверное, вместе хотите?.. – предположила Лиз. – Занимайте вторую комнату, а потом кто-нибудь еще подселится. Когда остальные приедут.

Чемоданчик Лили стоял в коридоре, она закатила его в центральную спальню. Сквозь высокие полукруглые окна лился лунный свет. Заглянула Лорел.

– Вот! – Она щелкнула чем-то на стене, и под потолком зажегся свет.

Вивьен и Лили ахнули.

– Называется «выключатель». Перед сном тыкните обратно. Спокойной ночи! – и ушла.

Три кровати, три тумбочки, три стула, письменный стол и шкафы в нишах.

На полках – сложенные комплекты формы одного размера, три теплых плаща, высокие сапоги. Ремни и корсеты хранились в отдельном выдвижном отделении, а рядом – нижнее белье и ночные сорочки.

– Как предусмотрительно, – вырвалось у Вивьен.

– Тебе здесь по нраву?

Вив неопределенно хмыкнула, но Лили не отставала.

– Ты всем своим видом показываешь, как не хотела приезжать. Но ведь не так уж плохо? Мне тоже было немножко страшно вначале. Но посмотри вокруг! Как хорошо.

– Надеюсь, – Вивьен вздохнула, плечи поникли. Не верилось.

Лилиан достала из чемоданчика несколько личных вещей, которые ей позволили взять: платочек с вышивкой, плюшевого зайца и черно-белое фото. Она положила все в тумбочку. Вивьен смотрела с грустью и завистью. Если бы не пыталась сбежать, то у нее тоже осталось что-то на память о родителях и сестре.

Ученицы разделись, выключили свет и легли в кровати.

– Мне все равно страшно, – прошептала Вивьен в темноту.

Лили ничего не ответила.

Глава 4

Вивьен проснулась чуть свет – по привычке. Бэтани никогда не могла быстро встать, по-этому Вив готовила завтрак и для нее. Папа с мамой зачастую в это время уже трудились на заводе.

Сестры приходили к половине восьмого, чтобы разнести первые подготовленные с утра документы и поручения. Ткацкая мануфактура работала сутки напролет, котлы топились непрерывно, обеспечивая энергией паровые двигатели.

Вивьен не сразу поняла, где находится. За окном в цветастых трелях заливались птицы. Сквозь стекла сочились солнечные лучи. Воздух, чистый и безмятежный, врывался в легкие, будил, будто звал куда-то. Перина на кровати была мягкой, а ночная сорочка шелковистой. Вивьен встала, тихонечко переоделась в форму и пошла умываться. Еще вчера в белой мыльной пене у нее из-под ногтей почти исчезла грязь, и теперь руки будто подменили – настолько их вид отличался от обычного.

Когда Вивьен вернулась в комнату, Лилиан уже оделась. Ей тоже не привыкать вставать спозаранку и бежать на завод. Они рассеянно посмотрели друг на друга – так непривычно идти на завтрак, который приготовили для тебя слуги, и никуда не спешить. Новая одежда пахла чистотой и сидела как влитая. Брюки вместо платья пока не казались удобными, но как минимум выглядели красивыми, а рубашки – белоснежными.

В обеденном зале накрыли длинный стол: белая скатерть, серебряные приборы, паровой омлет, каша, простые лепешки из муки и воды, овощи. Незамысловато, но гораздо лучше, чем девушки питались дома – концентратами и консервами, что выдавали по талончикам в фабричной столовой.

Вскоре спустилась Элизабет.

– Девчонки, вы Лорел видели?

– Нет. А что?

– Я проснулась, а ее нет. Кровать заправлена. Заглянула к вам, подумала, что на завтрак ушли.

– Мы не видели с утра никого, – беспечно хрумкая огурцом, ответила Лилиан.

– Думаете, с ней что-то случилось? – забеспокоилась Вивьен.

– Вряд ли. Дайте я быстро перекушу – и пойдем поищем.

– А куда нам можно ходить?

– Без понятия. Но если куда-то нельзя, точно скажут.

Возле столовой их встретила директриса, спускавшаяся по лестнице.

– Доброе утро. Готовы к занятиям? Класс находится в северном крыле, – Эбигейл де Локк ступала, изящно шелестя тканями. Белоснежная рубашка, темно-изумрудная юбка и кожаный корсет выдавали образ повседневный, но строгий и лаконичный. Она двинулась по галерее в другое крыло.

Узкие створки окон открыли нараспашку, впуская сквозняки освежающей прохлады и лучи утреннего солнца. По газону брела девушка.

На секунду Эбигейл замерла, прищурилась, а потом позвала:

– Лорел! Беги к нам! Опоздаешь на урок! – голос директрисы звучал привычно задорно и весело.

Лорел Либхарт глянула на замок и побежала догонять одноклассниц.

Ворвалась через главный вход и, запыхавшись, выпалила:

– Извините. Мне захотелось прогуляться. Привычка. – Веснушчатая кожа раскраснелась, короткие рыжие волосы скручивались завитками около ушей. Девушка напоминала лесного духа, запорхнувшего в академию по ошибке.

– Отлично. Ты успела позавтракать?

Быстрый кивок в ответ.

– А теперь – за мной.

Вслед за директрисой кадеты двинулись по залитому светом коридору. Он тоже будто сиял радушием, как и лицо Эбигейл.

– Хочу вас предупредить, заниматься придется очень много, – проронила де Локк, замерев у двери зала, приспособленного под учебную аудиторию. – На вас надеется вся Этрийская империя. Вы избранные. Никто другой не может принести победу.

Хоть обстановка и не была достаточно торжественной для подобной речи, новоиспеченные кадеты прониклись ею и с трепетом переступали порог огромного кабинета. Даже Вивьен, настроенная решительно против академии, смягчилась в суждениях.

Учениц ожидал профессор Аронакс, а за одной из парт уже сидела авиатриса в такой же синей форме, как и у остальных.

– Рассаживайтесь, – велел профессор.

Под его суровым взглядом кадеты засуетились, а директриса ушла. Этот прямой мужчина с завитыми усами ввиду возраста уже обзавелся бугорком живота, однако не терял военной выправки.

– Повторю для тех, кто забыл, меня зовут профессор Аронакс. Я расскажу вам основы полета, общие знания по воздушному судну, познакомлю с авиационной метеорологией и навигацией. Через месяц сядете в самолеты.

Ученицы сразу же зашушукались.

– Прошу соблюдать тишину во время занятий. Отвлекаться строго запрещается. Курс рассчитан на весьма сжатые сроки. Спустя три часа слуги прямо сюда принесут перекус. Еще через три часа вы сможете выйти на улицу для проведения физических активностей. Затем обед. Во второй половине дня шесть часов занятий будет вести профессор Клод. Он поведает вам азы географии, политической экономики. После перейдете к изучению подробных маршрутов, тактик нападения и бомбардировок, а также деталям вроде радиосвязи и порядка действия в нештатных ситуациях и аварийных процедурах. Вопросы?

– Ничего не понятно, – пролепетала Вивьен.

– Слишком абстрактно, кадет… – он сверился со списками на столе, – Деви.

– А можно посмотреть на самолеты? – спросила Элизабет. Воротничок ее рубашки был изящно подвязан тонкой голубой лентой в цвет глаз, а короткие светлые волосы заплетены с двух сторон от висков в косу, убранную под затылком.

Вивьен смотрела на нее с легкой завистью, она еще не привыкла к тому, как коротко отрезали волосы, и носила просто распущенные.

– Самолеты прибудут через месяц, кадет Грос, тогда вам разрешат их пилотировать.

– И мы правда научимся подниматься в воздух? – воскликнула Лили.

– Кадет Барт, прошу быть поспокойнее. Авиатрисы – инновационное оружие Империи. Мы надеемся совершенствовать его с каждым новым набором учениц и каждым новым самолетом. Шутки закончились, как и игры… и детство. Нагрузка будет серьезной. А теперь записываем конспект. Полет – это перемещение в плоскости воздуха с применением – или нет – двигательной силы…

– А разве у нас было детство? – прошептала Лилиан соседке по парте – Вивьен.

Из аудитории, как и обещал профессор, их выпустили только на обед. Сначала девочки прошли строем вокруг замка, а потом направились в столовую. Кормили тем же, что давали на ужин.

– Как тебя зовут? – спросила Лиз ученицу, державшуюся в стороне.

Даже во время еды та села за отдельный стол.

– Луиза.

– Ты давно приехала?

– Да. – Ученица не удосужилась повернуться к остальным или говорить громче, безучастно ковыряя в тарелке.

– Где живешь?

– На третьем этаже, – Луиза подняла голову и глядела хмуро. Безупречные, идеально гладкие светлые волосы прикрывали плечи. Уже отросли, если ее стригли раньше.

– А почему?

Серые глаза прищурились. Казалось, она взвешивает, что стоит говорить, а что – нет.

– Я училась здесь. Можете считать меня дурочкой, которую оставили на второй срок.

– Вот как? Что произошло?

– Отстань. Мне не нужны подруги, – резко ответила Луиза и вышла из зала.

Вивьен хмуро ковыряла тушеную морковку.

После обеда начались занятия с профессором Клодом. Он выглядел тоньше профессора Аронакса, словно иссох от возраста, но тоже никогда не сутулился.

– Императорская династия спустилась к нам с Небес, дабы одарить мудростью и светом. – Преподаватель внимательно обвел взглядом кадетов. – Все отступники попадут в пекло, подобное топкам паровых машин. Поэтому столь важно подняться ввысь… Стать ближе к императорской мудрости и покорить неверную Республику!

Профессор Клод говорил тоном, не терпящим возражений, а девушки внимательно слушали. Каждый раз, если кто-то задавал вопрос, брови его вздергивались так высоко, будто хотели взлететь с лица. Но осанка бывшего военного и пугающий голос не позволяли ученицам подшутить над преподавателем.

Во время перерыва он заставил кадетов приседать и отжиматься.

– У нас нет часов на спортивную подготовку, – объяснял профессор. – Однако нельзя терять форму. И особенно нельзя толстеть. В конце недели вас взвесит школьная медсестра.

– Когда же это кончится? – пробормотала Вивьен.

– Не ныть, кадеты! – восклицал профессор. – Вам уготована великая слава. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы сокрушили лерийцев как можно скорее.

Когда вечером они – еле живые от усталости – ползли на ужин, Вивьен подумала, что потолстеть не грозит. У нее просто не осталось сил, девушка решила проигнорировать столовую, ползти дальше – на второй этаж и в спальню.

Когда в комнату зашла Лилиан, Вив простонала:

– Тело болит, аж заснуть не могу. Хуже, чем по этажам на фабрике бегать.

– Я принесла тебе поесть, – отозвалась Лили и добавила: – Вообрази, каково неженкам вроде Лиз.

Девочки захихикали. Лили разделась и легла в постель.

– Как считаешь, получится у нас стать пилотами?

– Думаю, – протянула Вивьен, – у нас нет выбора.

В конце недели, как раз перед обедом, всех отпустили на полчаса раньше для посещения медкабинета. Профессор Клод ворчал, что для осмотра пришлось выкроить время из его занятий. Вивьен с содроганием вспоминала мрачные комнатки рекрутеров, ее немного потряхивало. Лилиан всеми силами пыталась успокоить Вив, но та лишь глухо мычала в ответ, хватаясь за живот, который сводило от страха.

Но в кабинете оказалось светло и чисто. Из открытого окна виднелся привычный пейзаж – луг, лес и ангары вдалеке. Улыбчивая медсестра взвесила девушек, затем измерила рост. Даже кровь брать не стала.

– И все? – удивилась Элизабет.

– А тебе еще что-то нужно? Есть жалобы? – переспросила медсестра. – Пока главное, чтобы вы не росли слишком быстро. А показатели крови часто проверять не требуется, вряд ли что-то изменится в ближайшее время. Вы хорошо кушаете?

– Лучше, чем раньше, – буркнула Вив. – И мы не потолстеем?

– Едва ли. У нас все полезное и диетическое. Но если что, скорректируем меню.

– Спасибо, – отозвалась Лиз. – Теперь можно на обед?

– Сначала пробежка, – улыбнулась медсестра. – От нее не стоит отлынивать.

Девушки-кадеты отправились на свежий воздух: погода стояла чудесная. Благодаря лесу и отсутствию дыма с заводов дышалось здесь гораздо свободнее, чем в городе. Только Лорел воспринимала это как само собой разумеющееся, поскольку прежде жила на ферме. Ее постоянно тянуло погулять, побродить в окрестностях, но возможности пока не появлялось. Она с грустью смотрела на деревья.

– Им бы козочек завести, – вздыхала она. – Было бы свежее молоко и сыр.

– Никогда не пробовала, – отозвалась Вивьен.

– И я, – согласилась Лили.

– А вот я, – задрав нос, начала Элизабет, – много раз ела. Мой папа – купец. Я еще и не такое лопала.

– Что, например? – восхитилась Лилиан.

Вивьен лишь фыркнула.

– Экзотические фрукты пробовала. Груши, бананы всякие. В академии, кстати, могли бы разнообразить наши трапезы!

– С чего бы?

– Мы ведь теперь не абы какие простолюдинки, а будущие пилоты. Надежда нации.

– Мечтай больше, – хмыкнула Вив.

– Что ты вечно такая недовольная? – не сбавляла энтузиазма Лиз.

– Было бы чему радоваться.

– Как минимум порадуйся новым возможностям.

– Не хочу! Не просила я такого!

– Ведешь себя как маленькая.

– А ты как наивная дурочка! Разве можно верить чуши, которую они плетут?

– Глаза разуй. У тебя вата вместо мозгов.

– Девочки, перестаньте! – вмешалась Лилиан. – Не хватало еще нам перессориться. Давайте каждый пока останется при своем мнении, а время рассудит.

– Неплохое решение, мудро, – согласилась Лорел. – А теперь пожмите руки, спорщицы.

Вивьен и Лиз послушно обменялись рукопожатием.

– Прости, я погорячилась. Мне и правда нравится в академии.

– Да. И ты извини. Наверное, я сильно скучаю по семье, поэтому тяжело привыкнуть.

Ни до конца дня, ни позже кадеты больше не ссорились. Встречая директрису в коридорах, всегда улыбались ей в ответ. На занятиях упорно трудились, а вечером мгновенно засыпали, уставшие, но довольные проделанной работой.

Глава 5

Прозвонил механический будильник. Вивьен открыла глаза. Рядом с ней лежала Бэт. Длинные волосы разметались по подушке, глаза закрыты, ресницы подрагивают. Красивая, тонкая и, как обычно, во сне одной ногой обнимает одеяло.

– Эй, ты как здесь очутилась? – прошептала Вив, погладив сестру по щеке. Ее не могло здесь быть. – Откуда?

– Вернулись с папой пораньше, все закончили. Дай поспать, а! – Бэт перевернулась на другой бок.

– Соня, – пробормотала Вив. – Вставай. Пора на работу.

– Я могла бы сегодня пропустить…

– Ишь, размечталась.

Ничего не поделать. Вивьен дала ей еще поваляться, а сама пошла готовить завтрак. Вчера Бэт с папой ездили в пригород, чтобы отдать родственникам старые вещи. Вив думала, они вернутся днем, и очень удивилась при виде сестры.

Но раз уж дома, значит, надо идти на завод. Нельзя позволить себе пропустить лишний день. Папа наверняка уже там. Он всегда уходил задолго до рассвета, его смена начиналась в четыре утра.

На кухне хлопотала мама. Она сегодня пекла заказы дома.

– Прости, дорогая, я не успела ничего сделать для вас. Поможешь замесить тесто?

– Ну мам, мы же опоздаем.

– Ладно-ладно, сама.

Вскоре появилась заспанная, но уже одетая Бэт.

– Шустрая какая, – засмеялась Вивьен. – Садись ешь! – И побежала за форменным платьем, засовывая на ходу в рот кусок вчерашнего хлеба.

Накануне мама раздобыла немного курятины и кислых яблок и сделала свой фирменный бутерброд. Голода потом не почувствуешь до обеденного перерыва. Жаль, в последнее время они все реже могли позволить себе такой завтрак.

Небо сегодня было сизым и дымным. Конечно, в городе всегда стояла серая завесь, которую создавали фабрики, но сегодня смог загустел, словно кто-то внезапно решил увеличить норму. Неказистые домики, в которых жили рабочие, ближе к центру превращались в аккуратные жилища тех, кто побогаче. Однако и они выглядели простыми и невзрачными. Высокие заборы и наглухо закрытые окна создавали ощущение, что все заброшено. Каждая деталь в городе служила одной цели: производить как можно больше изделий для Этрийской империи, ничего лишнего.

Вивьен и Бэтани добрались до завода. Громадная махина впивалась в небо трубами, извергающими черный дым. Вивьен сняла косынку, закрывающую пол-лица, и прошла через контрольно-пропускной пункт, предъявив карточку сердитому охраннику. У мужчины за спиной валялись книги и газеты, отнюдь не для чтения, как могло показаться со стороны. Кипа набралась не от любви к прозе и поэзии, а только для растопки очага на первом этаже. Бэт двинулась за сестрой.

Но охранник, сверившись со списком, рявкнул, указывая пальцем за поворот около стены:

– Вам туда. Приказ сверху.

Вив и Бэт собирались спуститься в подвал, где обычно получали почту, которую следовало срочно разнести по назначению.

Иногда они разносили канцелярию и изредка выполняли прочие поручения, поэтому в замешательстве отправились к закутку, на который указал охранник.

За углом стояла группа незнакомых людей в белых пиджаках. На фоне фабричной грязно-серой стены и дыма они – с прямыми спинами и сосредоточенными лицами – выглядели как мраморные колонны. Рядом, беспокойно озираясь по сторонам, толпились девушки, работавшие на заводе.

– О, вот еще две. Сестры Деви! – крикнул начальник смены.

Один из мужчин в белом сделал пометку в книжечке.

– Ждем троих.

– Быстро сюда! – Начальник поставил их рядом с остальными. – Никуда не уходите.

– А что случилось? – спросила Бэт.

– Все в порядке. Сегодня до обеда вы освобождены от заданий. Без отработки.

Понизив голос, чтобы мужчины не слышали, Бэт обратилась к какой-то девушке:

– Эй, ты ведь Сара, да? Я тебя помню. Знаешь, что тут творится?

– Отбор, – ответила она и поежилась.

– В смысле? У нас?

– Да, зовут тех, кому недавно исполнилось шестнадцать. Ты не слышала, что вторая волна наступила? Сейчас все и порешают.

– Что все? – перепугалась Вив. – Родителям точно не понравится.

– Да кто их спросит!

Тем временем подошли еще три девушки. Теперь ожидающих собралось пятнадцать.

Крупный мужчина в белом откашлялся:

– Доброе утро. Мы – рекрутеры торжественной комиссии Академии авиатрис. Каждой из вас исполнилось шестнадцать, и вы удостоены чести проходить отбор. Даже не представляю радость, которую можно испытывать сейчас. Любой из граждан великой Этрийской империи мечтал бы оказаться на вашем месте. Да и я бы не прочь! Но мне, увы, не повезло, а вот среди вас может найтись та, кто посрамит врагов во славу Родины! Прошу проследовать за нами. Пункт обследования расположился недалеко, дабы не отрывать вас надолго от дел.

Девочек выстроили колонной и посадили в несколько повозок, с ними ехали и рекрутеры.

Одна спросила:

– Правда, что нас отправят на войну?

– Сперва нужно пройти отбор и обучение, – спокойно откликнулся мужчина.

– А потом?

– Потом вы будете защищать Родину так, как никто другой. Это большая честь.

Вивьен смутно понимала, что происходит. Она слышала по радио обрывки новостей, но не придавала им значения.

Родители избегали этой темы, никогда ничего не обсуждали при дочерях. Бэтани упоминала, что какая-то работница завода сокрушалась, мол, теперь и детей забирают на войну, поскольку Империя сдает позиции. Не хватает людей, чтобы убивать других людей – со стороны Лерийской Республики.

Но что такое Республика и где она находится, Вивьен не знала.

Обычно по радио передавали, что Империя наступает и дикари не могут устоять под ее мощью. Однажды Вив заслушалась длинной тирадой, как несправедливо лерийцы распоряжаются богатством, – и та застряла у нее в голове.

«Вот у нас ты имеешь все, что досталось тебе от родителей, а там это в любую секунду могут отнять. Поэтому люди живут за чертой бедности – не работают на заводах, ведь с любого места могут уволить, а еще не имеют личного жилья. Одни правители сменяют других без разбору, а у каждого нового властителя – свои законы».

Мама фыркнула и выключила радио. Но в воображении Вивьен живо встала жуткая картина со злодеями, исходящими необузданной яростью. Получается, кто-то вечно у тебя что-то отбирает?

Но мама сказала:

– Не слушай всякую ерунду. Мы не знаем, как они живут на самом деле, и никогда не выясним.

Тем временем рекрутер с добрым лицом рассказывал:

– Это почетный долг, который далеко не каждый сможет выполнить. Лучшие ученые Этрийской империи долго трудились, чтобы создать совершенное оружие, а сейчас пора отобрать тех, кто сумеет им управлять. Мы ищем особенных девочек – они сильнее и выносливее сверстниц. Также вполне конкретного веса и комплекции – потому что… ладно… Я расскажу вам! Вы научитесь пилотировать самолет!

В повозке раздались девичьи голоса:

– Что? Самолет?

– Нет!

– Невозможно!

– Вы наверняка слышали про самолеты – железные птицы в десятки раз меньше дирижаблей. Лишь немногие способны ими управлять. И сейчас мы узнаем, есть ли такие среди вас.

– Не верь им, – шикнула Бэтани сестре прямо в ухо. – Сплошное фуфло.

Она всегда казалась серьезнее, чем Вивьен, какой-то менее мягкой. Когда у Вив случались передряги на фабрике – теряла письмо или рассыпала кипу корреспонденции посреди коридора, – Бэт всегда приходила на помощь и заступалась за нее.

И политикой интересовалась, не боялась спрашивать или даже иногда спорить.

Девочек привезли в жухлое, обтрепанное здание, как и другие поблизости. Затем всех записали и отправили в кабинет, где столы стояли по краям и вдоль них стулья.

– Сначала просим раздеться и по очереди взвеситься.

Активная девушка, что задавала вопросы, принялась непринужденно раздеваться до майки и трусов. Бэт потащила Вивьен в конец очереди. Было очень неуютно под взглядами незнакомых людей.

Вереницей участницы отбора подходили к весам, рекрутер заносил показания в книжечку. Рядом медсестра делала замеры: объем головы, груди, талии, рост. Цифры, которые она озвучивала, фиксировал тот же рекрутер. Потом девушки оделись в привычную заводскую форму и приготовились пройти в соседний кабинет.

Ждали по пять-десять минут.

Когда Вивьен – она была самой последней – переступила порог кабинета, ее охватил ужас. Посередине комнаты разместили столик и кресло, опутанное проводами. Интересно, сколько времени ушло, чтобы установить аппаратуру?

Хоть она и не знала, что с ней сделают, подсознательный животный страх рвался наружу. Внутренности сразу скрутило, а к горлу подступила тошнота.

Здесь дежурила другая медсестра, но и та, что проводила измерения, подоспела, закончив свои дела.

– Садись, пожалуйста, больно не будет, – сказала она ласково.

Вивьен подчинилась, хотя и поерзала. Кожаное кресло неприятно холодило кожу и поскрипывало.

Вторая медсестра затянула девушке руку резиновым жгутом.

– Не переживай, поработай кулачком, – проворковала она. – Хорошо, достаточно, сожми ладошку. – Медсестра вонзила иглу в локтевой сгиб Вив, прямо в вену, и по тонким, прозрачным трубочкам побежала кровь.

В руке крутило противное чувство, бордовая жидкость утекала, заполняя собой множество пробирок. Иглу выдернули, кровь спряталась в глубине аппарата. Гадкое ощущение исчезло, голова чуть кружилась.

– Согни и иди дальше.

У двери Вивьен услышала, как одна медсестра проговорила:

– Неплохая реакция. Сколько миллилитров?

– Пятьсот пятьдесят.

– Многовато.

– Нормально. Левикот говорил брать до шестисот, если приемлемая реакция.

«Надо было потерять сознание, тогда бы все закончилось», – пронеслось в голове у Вив.

На выходе ждала Бэтани.

– Ты как? – спросила она.

– Вроде ничего. А ты?

– Тоже.

– Теперь по трое. – Рекрутер провел их в комнату с тремя креслами и стеклянной стеной.

По ту сторону сидели те же мужчины в белых костюмах.

– Брон Кара, Деви Бэтани, Деви Вивьен, – начал какой-то мужчина, – приветствую вас на последнем этапе отбора. У нас есть несколько вопросов. Для начала расскажите, чем вы занимаетесь на фабрике.

– Я работаю на станке, – подала голос Кара. – По восемь часов. Раньше только шесть давали, а теперь уже столько могу.

– Дальше.

– Мы обе разносим письма, – выпалила Бэтани. – Я и Вивьен. Вам ведь это известно.

Рекрутер слабо кивал и записывал.

– Работа на заводе нравится?

– Да, я очень рада… – затараторила Кара.

Бэт ее перебила:

– Что за чушь! Никому не нравится. Тяжело и однообразно.

– Тише, Бэт, ты чего! – взмолилась Вивьен, протянув сестре руку, чтобы хоть чуть-чуть ее усмирить.

– А вы что скажете, Вивьен?

– Я?.. А, ну да. Родители работают, и я работаю…

– Что вы знаете о Республике?

Рекрутер продолжал задавать подобные вопросы, девочки отвечали спутанно и неуверенно, и внезапно Кара потеряла сознание. Просто осела в кресле. Вивьен клонило в сон, но она не обращала на это внимания, пока не отключилась соседка.

– Бедняжка, наверное, утомилась, – проронил рекрутер за стеклом. – А как вы себя чувствуете?

– Нормально, – отрезала Бэт.

Через десять минут однообразных вопросов о том, какие радиопередачи любят девочки и что они думают о будущем, рекрутер подвел итог.

– Можете вернуться к работе, процедура окончена. – Он помолчал. – Я обещал начальнику, что отпущу вас к обеду. Правда, поесть не успеете, надо разнести срочную почту. А Кара Брон останется для дальнейшего исследования.

Вивьен услышала, как щелкнул замок на двери, рекрутеры зашли забрать спящую Кару, а сестер отпустили обратно на фабрику.

Вернувшись туда бегом, девочки застыли в нерешительности, не сразу сообразив, за что хвататься. Хотелось найти папу и рассказать ему все, но они не рискнули. Сначала срочные поручения, чтобы не получить взбучку. Рекрутеры дежурили до самого вечера, да и начальник смены странно поглядывал.

Когда Вив и Бэт затемно уходили домой, они еще видели шныряющие туда-сюда силуэты. Вивьен тогда впервые задумалась, что означает их белая форма, длинное, торжественное название «комиссии» и самоуверенное поведение.

Родители ждали дома. И выглядели обеспокоенными.

– Я видел сегодня этих паразитов! – воскликнул папа.

– Ты о ком? – удивилась Вив.

– Рекрутеры приехали на завод. Целый день пытался что-нибудь выяснить про вас, пока меня не спровадили.

– Пап, эти часы тебе не оплатят! – возмутилась Бэт.

– Да какая разница! – закричала мама. – Как мы могли такое допустить? Я говорила, надо попытаться уехать, Чарльз!

– И что? Нас бы объявили в розыск. Скрыться не так просто, когда ты с детьми.

– А теперь? Лучше, что ли? Они в системе. Что, если за ними придут?

– Мам, – примирительно сказала Бэт, – думаю, мы не прошли. Других девочек оставили на дополнительное обследование. А нас уже в обед отпустили. Наверное, поняли, что мы не подходим.

Родители недоверчиво переглянулись.

Чуть позже в спальне Вив спросила:

– Ты впрямь думаешь, что мы не прошли, или только маму успокаивала?

– Не знаю.

– Мне страшно, Бэт.

Бэтани повернулась лицом к сестре. В комнате, полной густого мрака, сестры спали на узких, стоящих бок о бок раскладушках. За окном не появлялась ни луна, ни звезды – лишь обычные свинцовые облака заводского дыма, подсвеченные иссиня-фиолетовым.

Они лежали рядом: худые, светловолосые, как две одинаковые ниточки в ткацком станке. Голубые глаза казались черными и отражались бесконечным коридором.

– Мы не попадем в академию. Оттуда дорога только на войну. Война – это страшно. Не спрашивай, откуда мне известно. Просто знаю, и все. Там совсем не то, что описывают по радио и в газетах. Умирают невинные люди. Понятия не имею, чего хотят от нас, но мы ничего сделать не сможем. Я не стану убивать.

– Может, ты ошибаешься?

– Не веришь мне, что ли?

– Да разве ты разбираешься!

Сердце стучало громче их приглушенного шепота.

– Ты не станешь в это вникать.

– Почему? Считаешь, я глупее тебя?

– Нет, не хочу, чтобы ты впуталась в неприятности.

– В какие еще неприятности? Бэт, ты что? С кем-то говорила?

– Еще раз повторяю: это тебя не касается! – Бэтани рявкнула так резко и неожиданно, что Вив дернулась.

На глаза навернулись слезы, сердце разрывала и жгла обида. Она не ожидала от сестры недомолвок и пренебрежения.

Вивьен проснулась от кошмара. Она вспомнила, как поссорилась с сестрой. Это случилось примерно за месяц до того, как ее забрали. С тех пор они постоянно были на ножах. Бэт часто огрызалась, уходила от вопросов, сбегала от Вив на работе, не появлялась дома.

Они толком не помирились и не поговорили. Вивьен все бы отдала, чтобы увидеться с сестрой снова.

Девушка потянулась в кровати и отправилась в ванную – чистить зубы. Солнце еще не встало над лесом, однако уже пора собираться на завтрак. Такова теперь ее новая реальность. Академия вместо фабрики. Вивьен на удивление быстро привыкла к ней.

Глава 6

– Вы все-таки почтили нас своим визитом, графиня, – отчеканил Томас Биен, стоя в тени густой дубовой кроны. Он даже вышел в сад, чтобы встретить ее первым. – Давайте пройдемся.

Эбигейл сухо кивнула. От оранжереи к ним спешил человек в белом. Графиня специально пошла в обратную сторону, чтобы подольше избежать неприятного общения. Тропинка виляла вглубь пейзажного парка, огибая трогательные скульптурки нимф и дриад – сохранившейся редкости в эпоху Империи. Хотя других времен люди уже и не помнили, полюбоваться памятниками старины удавалось немногим.

– Что стряслось, Томас? Мне нечего сказать. Вам следовало приехать в академию и ввести меня в курс дела.

– Поведайте о новых ученицах. Им нравится в академии? Первые успехи и все такое прочее, всякое вдохновляющее…

– А когда меня спросят, где остальные?

– Логистические проволочки. – Он неопределенно пожал плечами и хмыкнул.

– Что? Томас, объясните мне, что творится! – вскипела Эбигейл.

– Прошу вас, графиня, злость вам не к лицу. Барт, Грос, Либхарт и одна Деви на месте. Луиза, как вы и хотели, осталась учиться дальше. Объяснения – на вашей совести, дорогая.

– А еще пятеро?!

Мужчина в белом нагнал Биена и графиню.

– Левикот, а вы как раз вовремя, – просиял Томас. – Кстати, как обстоят дела?

– Что ж, Абелию Пеловер и Даниэль Вон удалось найти. Через несколько дней их можно будет транспортировать в академию.

– Что с ними? – забеспокоилась Эбигейл.

– Все в порядке, несколько синяков, у первой ребро сломано. Держу пари, она быстро восстановится под вашим чутким контролем.

Левикот нахально ухмылялся, Биен не повел и бровью.

– Как ей пилотировать с переломанными костями? – вскричала графиня.

– Начинаете с хороших новостей, это приятно, – рассмеялся Томас. – Кости срастутся. Через месяц посадите в самолет вместе с остальными.

– Насчет Розалин Дюфуа, – продолжил Левикот. – Нам почти удалось договориться с ее родителями. Дюфуа влиятельны, они будут сегодня на приеме. Графиня де Локк… – он посмотрел с презрением, – …должна их очаровать. Отец Розалин – министр, если вы уверены, что забрать их дочь вам не аукнется, – я умываю руки.

– Графиня позаботится о девочке, – Томас не дал Эбигейл вставить ни слова. – Она в надежных руках.

– Знаю я, что за руки. Если с девчонкой что-то произойдет, кого-нибудь вздернут.

– Что бы с ней ни случилось, – пожал плечами Томас, – на то воля императора.

– Как хотите, – Левикот спорить не стал. – А дальше новости похуже. Бэтани Деви найти не удается. Мы пытаемся воздействовать на мать, но пока безрезультатно.

– Воздействовать как? – нахмурилась еще сильнее Эбигейл.

– Вам не стоит и думать об этом, дорогуша.

– Девочка наверняка будет спрашивать о семье.

– Натяните улыбку пошире.

– А последняя? – поторопил Биен.

– Анна Консис умерла в больнице. Врачи пытались ее спасти, но удар оказался слишком сильный. Не стоило убегать от рекрутеров.

– Вы позаботились о свидетелях? Что с врачами?

– Моя команда все подчистила сразу. Нас в том городе вовсе не было. Родители переехали. Всякое бывает, сами понимаете.

– Хорошо, – одобрил Томас. – Пеловер и Вон в презентабельном виде?

– Будут через пару дней.

– Графиня, запланируйте фотографирование и подготовьте статью. Допустим, через пять дней. Напишите, что все девочки только прибыли в академию и очень довольны. Цветут и пахнут, так сказать.

– Томас, позвольте мне вернуться к работе? Я не смогу сегодня выступить.

– Нонсенс! Вы должны рассказать, что отбор завершен…

– Это было в прошлый раз.

– Дюфуа ждут встречи. Я верю, вы их очаруете. Пойдемте к оранжерее, несомненно, уже подают чай.

– Дорогие друзья! – начала Эбигейл, испытывая острое чувство дежавю. – Я рада приветствовать вас здесь сегодня. Для меня огромная честь поделиться с вами результатами проделанной работы. Наши авиатрисы успешно атакуют позиции противника, тем временем для академии отобрана новая группа учениц. Уже известны имена восьми девочек, которые скоро приедут в наши дружественные стены. Спустя два-три месяца, благодаря инновационной программе лучших профессоров, они сядут за штурвалы самолетов и отправятся на задания. Мы ожидаем увеличения зоны поражения на сорок процентов и более. Как доложил военный совет, через месяц после выхода на службу второй группы авиатрис у нас появится реальный шанс оттеснить Лерийскую Республику и освободить земли Дрен и предгорья Карлипхен на западе. Ура, друзья мои! Победа за нами!

– Немыслимо! Невероятно! – раздалось в оранжерее.

Эбигейл склонила голову набок. На такой встрече не появлялись особенно важные персоны. Здесь лишь маленький светский пикник. Дамы в платьях не столь пышных, как для бала, не усеянные драгоценностями, – словно поблекшие на фоне окружающей их зелени. Чересчур бледные, чтобы казаться здоровыми.

От липких взглядов собравшихся – знатных гостей и даже прислуги, снующей туда-сюда, – было тяжело дышать. Графиня отогнала от себя неприятную, бессмысленную тревогу и поискала в толпе родителей Розалин Дюфуа. Врать кому-то в лицо, пожалуй, самое сложное задание на сегодня.

Эбигейл повторила про себя, как лозунг: «Я буду защищать девочек столько, сколько смогу». Когда она могла быть честной хотя бы с собой, совесть ее успокаивалась.

– Почему восемь девочек? Вы говорили, что готово десять самолетов.

– К сожалению, не каждая может пилотировать истребитель. Мы подождем еще месяц и проведем отбор среди тех, кому исполнится шестнадцать.

– Вы полагаете, что сумеете отобрать новеньких так скоро?

– Вы работаете над тем, как подогнать больше кадетов под ваши требования? – снова раздалось из зала.

– Безусловно. Прогресс никогда не стоит на месте. Мы планируем наращивать как темпы отбора, так и темпы строительства истребителей.

Под стеклянной крышей царили влажность и духота. Солнце прогрело оранжерею, создавая эффект парника. Среди клумб били фонтанчики, наполняя влагой воздух для диковинных растений из-за моря. Дышать было тяжело, казалось, вокруг расползается удушливый запах – хотя это всего лишь мокрая земля и преющая листва.

Уже распустились орхидеи – без аромата, но с необычными, яркими цветками. Чудный повод собраться и послушать о кадетах, самолетах и войне.

Дамы вальяжно обмахивались веерами и закатывали глаза.

– Спасибо за внимание, – подвела итог Эбигейл и отошла в сторонку, к ней тотчас подоспел Биен.

– Графиня, я разочарован. Говорить, что мы не нашли десять девочек!

– А что я должна сказать? – зашипела Эбигейл.

– Что угодно! Нам урежут финансирование, если будет меньше пилотов.

– Я пообещала, через месяц найти еще.

– А если нет? – почти шипел советник, но пока оставался сдержанным.

– Значит, соврем. Не привыкать.

– Графиня! – голос Томаса зазвенел в попытке ее напугать. – Вместо двадцати пилотов у нас двенадцать!

– Лучше контролируйте своих цепных псов – рекрутеров, заодно проверяйте тех, кто строит самолеты, а у меня над душой не стойте, Томас, – Эбигейл не дрогнула. – Я подготовлю пилотов.

К ним подошла статная пара. Высокий мужчина и женщина в роскошном светло-лиловом платье.

Биен напрягся.

– Министр Дюфуа, баронесса, как я счастлив вас видеть! – тут же просиял он. – Позвольте представить графиню Эбигейл де Локк, директрису академии.

– Я знаю, кто она, – сморщила носик баронесса. – Помню ваших родителей, милочка. Но на вас мне не доводилось поглядеть ни разу.

– Много работы, баронесса, – Эбигейл почтительно присела в реверансе.

– Похвально, вы с детства были дикарочкой. Юджин убедил нас вверить вам Рози. Надеюсь, не пожалею о решении, которое далось мне с таким трудом.

– Конечно, нет, баронесса. Уверяю…

– Да-да, сто раз слышала о полной безопасности. Хочу, чтобы вы гарантировали нам с дочерью переписку.

– Мы отправляем корреспонденцию дважды в неделю. К сожалению, получать почту извне запрещено ради безопасности девочек.

– Немыслимо!

– Послушайте, баронесса, – вмешался Биен, – только представьте себе, если на почте террористы вскроют ваш конверт и подсыплют яд.

– Мы можем отправлять курьера.

– Но вдруг его подкупят?

– Что ж, графиня де Локк, – нарушил хмурое молчание министр. – Старший сын не пожелал идти на военную службу, Рози же, напротив, изъявила желание. Она жаждет воинской славы. Я полагаюсь на вас, надеюсь, что дочь вернется в целости и сохранности, потешит амбиции, а после удачно выйдет замуж.

– Безусловно, – кивнула Эбигейл, на секунду ей показалось, что мир закружился со страшной скоростью, но она быстро взяла себя в руки. – О, вот и министр Рубен, мне нужно с ним поздороваться, – Эбигейл ускользнула меж цветов и лиан, ее немного трясло.

Выдержать бы еще несколько часов. Она решила уехать сегодня же вечером, на лошади. Будет гнать ее вихрем, хоть до рассвета. Наверное, ночной ветер выгонит из головы все мысли.

Биен снова отыскал ее среди гостей.

– Вы будто пытаетесь от меня убежать, графиня.

– Вовсе нет, – соврала она.

– В чайном домике через полчаса. О, граф де Бофор, позвольте. – И Биен ускользнул, словно и не рассчитывал на тайное рандеву.

Эбигейл вздохнула, теперь хоть есть повод выйти наружу из удушающей тропической влаги, пахнущей чем-то непривычным и заморским. Нарядные дамы, гораздо старше нее, косо поглядывали и шептались. Не каждая решалась подойти и спросить что-то в лоб. Некоторые подговаривали мужей, иные подбирались парочками.

Однако графиня потихоньку продвигалась к выходу.

Незаметно выскользнув через боковую дверку для проветривания, она наконец-то очутилась на свежем воздухе. Летний день, чарующе прекрасный, развеивал тревогу. И все равно Эби ни на секунду не забывала о непредвиденных хлопотах, вызванных потерей двух кадетов.

Не спеша Эбигейл брела в тенистый сад, где от любопытных глаз скрывался чайный домик. Вдруг графиня почувствовала легкое дуновение ветра и острую боль в правом боку, а затем услышала: «Лгунья! Будь ты проклята! Долой Империю!»

Мимо пронесся человек в униформе прислуги – из тех, кто стыдливо поднимал глаза от подноса, чтобы получше ее рассмотреть. Эбигейл пошатнулась, упала на колени. Прижала руку к тому месту, откуда по телу разливалась жгучая боль, и обнаружила, как кровь расползается по платью, пятная нежную ладонь.

Эбигейл сидела растерянная, словно оглушенная, не смея пошатнуться или позвать на помощь. Потом увидела, как кто-то догнал слугу и повалил наземь. Томас. Какие-то секунды – а казалось, вечность. Он развернул нападавшего лицом к себе и ударил. Злоумышленник пытался вырваться. Но Томас бил его снова и снова с остервенением.

Эбигейл никогда не видела, чтобы советник премьер-министра терял над собой контроль. Он остановился, лишь когда тот, кто выдавал себя за слугу, отключился.

Томас метнулся к Эбигейл:

– Покажите скорее.

Эбигейл пошевелила ладонью. Томас достал ослепительно-белый платок и прижал к ране.

– Нужно уйти отсюда, пока никто не видел.

К ним подбежал Левикот.

– Заберите это ничтожество себе, – бросил Томас. – Вы знаете, что делать.

Биен помог графине подняться на ноги и дал опереться на свое плечо. Ужас и недоумение пронизывали обоих. На смену мгновению, когда показалось, что мир вот-вот померкнет, пришла ярость и беспомощность. Лишь одно держало Эбигейл на плаву – ее работа.

– Томас, мне нужно уехать, – яростно зашептала она. – Я хотела сегодня вернуться в академию.

– Сначала подлатаем вас, душа моя. Поберегите силы.

– Гости заметят, что мы надолго исчезли, – Эбигейл вцепилась в руку, пытавшуюся зажать рану, но Томас скинул бледные пальцы, а потом уверенно сжал хрупкий кулачок поверх ткани.

– Отправлю человека их развлечь. Держите здесь.

– А если кто-нибудь видел?

– То уже подняли бы суету. Не волнуйтесь.

Томас вел себя непривычно заботливо, Эбигейл показалось, что он даже чуточку напуган. Советник взял ее на руки и принес в подсобное помещение оранжереи, где готовили закуски для гостей.

– Разойдитесь! – скомандовал он слугам. – Горячей воды мне. Коньяку! И срочно подайте карету.

Люди в униформе засуетились.

– Он был один? – шепнула Эбигейл.

– Уверен, других дураков нет. Не беспокойтесь, графиня, я лично найду каждого, кто работал здесь сегодня, и досконально допрошу, как такое могло произойти. Я выясню, кто впустил гнусного типа в сад, и вздерну! – Томас помог ей снять корсет, порвал платье. – Слава императору, порез неглубокий! Сейчас будет больно. – Он полил на рану коньяк.

Эбигейл закричала и впилась в его руки.

– Надо потерпеть, дорогая. – Томас зашил поврежденную плоть с помощью набора, который всегда носил с собой, тремя аккуратными стежками. – Вот и все.

Советник вытер ее влажные виски – Эбигейл не издала ни звука, лишь морщилась – и вновь подхватил на руки, чтобы отнести к карете.

Возле экипажа уже ждал рекрутер.

– Левикот, вы передали преступника своим людям?

– Да, везут в каменный мешок. Ни одна живая душа их не найдет.

– Вам придется проводить графиню де Локк в академию. Ей требуется охрана и присмотр. Мне нужно остаться и проверить, что никто не заметил суматохи.

– Как скажете, советник.

– Доставьте ее в целости и сохранности. Это приказ.

Левикот кивнул и залез в карету. Томас усадил Эбигейл, накрыл плащом и украдкой мазнул губами по ее щеке – так, чтобы рекрутер не увидел. Затем дал знак кучеру отправляться. Копыта лошадей ритмично застучали по гравийной дорожке.

– И что мне с вами делать? – бросил Левикот. Нескрываемая усмешка внушала отвращение – неужели он получал удовольствие от неприглядного инцидента?

Эбигейл полулежала напротив, глаза прикрыты, дыхание тяжелое.

– Не смейте умирать по дороге. Я бы предпочел сам вас прикончить.

– Откуда такая неприязнь?

– Вы глупы и бесполезны, – Он безапелляционно отвернулся к окну.

Эбигейл устроилась поудобнее и закуталась в плащ Томаса, прикрывая порванное платье от хищного взгляда невольного спутника. У нее нет сил спорить, да если бы и были, она бы не стала доказывать грубияну и живодеру, как важна ее работа. Ведь Эбигейл – единственная, кто защищает девочек от страшной и быстрой смерти.

Глава 7

Покои Эбигейл находились в восточной башне замка. Две гостиные, кабинет, спальня, ванная, гардеробная. Зачастую ночами постель оставалась нетронутой. Иногда директриса засыпала прямо за столом или позволяла себе подремать где-нибудь днем.

Эбигейл сидела в кабинете до тех пор, пока первые солнечные лучи не падали на ее руки, заполняющие бесчисленное множество бумаг. Тут решалось все: начиная от закупки продуктов для академии и заканчивая стратегическими планами, которые она надеялась лично показать премьер-министру.

Из окна Эбигейл видела главную подъездную дорогу к замку. Сквозь распахнутые в летнюю ночь ставни послышался цокот копыт лошади по гравию. Графиня знала, что лишь один человек черной тенью пробирается в академию. Обычно он прибывает затемно, и локомотив ждет его на станции, чтобы уехать обратно еще до рассвета. Гнедой конь мчится в мыле, лишь бы не терять ни минуты драгоценных ночных часов. Прислуга, ученицы, профессора – спят все, кроме незримой стражи замка, что несет службу круглосуточно, охраняя покой и секреты здешних обитателей.

Именно стража открывает ему ворота. И если понадобится, унесет тайну его приезда в могилу.

Кабинет графини во время ремонта отделали изысканно, но без нарочитой вычурности. От прошлых хозяев остались чертежи на стенах, массивная мебель и экспериментальные изобретения – большая дуговая лампа с угольными электродами, вольтов столб, шкатулка с электролитами и многое другое. Эбигейл не интересовалась их природой, однако хранила как артефакты – напоминание о неумолимом ходе прогресса. Все вокруг буквально говорило, что гостям не рады – комната создавалась для уединенной работы и глубоких раздумий. Гостиные же выглядели иначе: крупные камины с барельефами, портреты членов императорской семьи – как и полагалось в высшем обществе.

Графиня встала из-за стола, поморщившись – бок еще болел, – и прошла через вереницу комнат к лестнице.

Ей навстречу, ничуть не запыхавшись, взлетел Томас Биен.

– Я останусь на ночь, – с порога заявил он в обычной повелительной манере, – прикажите подготовить покои.

– В чем дело?

– Завтра привезут Пеловер и Вон. Премьер-министр поручил мне лично проследить, чтобы все прошло гладко.

Графиня с советником направились в малую гостиную.

– Я думала, Дюфуа приедет первой.

– У ее родителей – свое видение. Нам повезло, что она не единственный ребенок в семье и ее папочка готов рискнуть ради воинской славы. Нерадивость сына его явно задевает.

– А новенькие?

– Вполне оправились. Не следует пропускать больше занятий, чем требуется.

– Если они в синяках, не надо…

– Ученицы все равно болтливы. Расскажут, что случилось, – остальным будет уроком. Надеюсь, люди Левикота хорошо поработали и поставили девчонкам мозги на место.

– В любом случае у меня в академии девочки под контролем. Остальные освоились, новеньких примут радушно и гостеприимно. Они сразу же почувствуют себя как дома и быстро войдут во вкус.

– Я должен убедиться сам и доложить премьер-министру.

Эбигейл устало опустилась на диванчик, но тотчас зашипела и вскочила от колющей боли в боку.

– Проклятые мягкие диваны!

– Как рана, графиня, заживает?

– Не стоит вашего беспокойства, советник премьер-министра.

Томас шагнул к ней и положил руку на талию графини. Костяшки пальцев сбиты и покрыты корочками – небрежная, неприглядная мелочь, каких он никогда не допускал.

– Давайте осмотрю и помажу заживляющей мазью? – пробормотал Томас, скользя мимо перевязанной под платьем раны по животу.

Его дыхание коснулось уха Эбигейл. Томас на голову выше. От широких плеч исходило тепло, и графиня только сейчас заметила, что озябла, сидя у распахнутого окна.

Она позволила себе прижаться к его груди.

– Побудьте здесь, Томас.

– Как неуместно, графиня, – прошептал он, склонив голову в поисках ее губ.

Таким нежным, как сегодня, Биен бывал разве что в первые месяцы их отношений, когда пытался втереться в доверие и завоевать сердце Эбигейл. Со временем он стал более напористым, более властным. Порой она разрешала себе нырнуть в воспоминания о тех временах, когда в ней еще тлели наивность и открытость. Но не слишком часто, чтобы не давать слабины. Теперь-то она знала: каждый сам за себя.

Однако Томас действовал необычайно аккуратно – из-за раны или по каким-то внутренним мотивам, Эбигейл не знала. Он осторожно снял с нее платье, отнес в спальню и уложил на кровать, покрывая поцелуями.

Эбигейл откинулась на подушки, разрешая себе минуты расслабления.

В конце концов, никто не знает, что ждет их завтра.

Когда Биен встал и, по своему обыкновению, сразу же оделся, Эбигейл заметила, как он колеблется.

Томас прилег рядом и поцеловал ее в висок.

– Поспите, графиня. Я поработаю у вас в кабинете.

Томас притворил дверь, Эбигейл слышала, как скрипнула ножка стула, когда советник садился за стол, как зашелестела бумага. Где-то там еще оставалась неразобранная корреспонденция и другие документы. Эбигейл не собиралась спать, только ненадолго прикрыть глаза, а потом встать и доделать все дела, чтобы советник премьер-министра не совал в них нос. Но, отдавшись волнам фантазий, не увидела, как Томас улыбнулся, распечатывая первый из многих скопившихся конвертов. Небытие захлестнуло ее, будто волной, погружая в пучины беспокойных сновидений.

– Миледи, вы живы?!

Эбигейл распахнула глаза. Над ней нависло пухлое лицо служанки.

– В чем дело, Маргарет?

– Я думала, вы умерли! Ни разу не видела, чтоб вы спали в восемь утра.

– Как?! Уже восемь?!

– Господин Биен велел вас не будить. Он приехал спозаранку и приказал подготовить комнаты для него и господ рекрутеров, которые сопровождают новых учениц. Я все сделала, но уж не выдержала и зашла вас проведать, – розовощекая Маргарет кудахтала без умолку. – У вас нет температуры?

– Ничего у меня нет, – пробормотала Эби. – Подай воды. Не хочу, чтобы рекрутеры здесь ночевали! Где сейчас Биен?

– Господин отправился на станцию, встречать поезд.

– Дым тебя побери! Ты должна была разбудить меня! Помоги скорее одеться и передай, чтоб седлали лошадь.

– Миледи, вы не можете скакать на лошади. Разрешите, лучше волосы вам уложу красиво?

– Пошевеливайся, Маргарет! – Эбигейл всегда была предельно вежливой со знатью и слугами, но сейчас ее разозлила беспомощность, доверчивость и слабость, из-за которой она позволила себе заснуть и проспать до утра.

Служанка помогла надеть платье и не слишком туго зашнуровать корсет. Наспех собрала волосы в пучок, вытянув несколько красивых прядок. Эбигейл взяла револьвер. Обычно она не носила оружия, но сегодня, когда на ее территории будут рекрутеры и вооруженные охранники из столицы… Кто знает, что придет в голову мерзавцу Левикоту? Лучше быть готовой.

На пороге кабинета Эбигейл замерла. На столе царил порядок. Графиня подошла ближе. Неразобранные накануне письма – распечатаны, аккуратным почерком написаны ответы, все сложено стопкой. Не хватало только ее подписи. Ничего преступного, все по делу. Томас вникал в работу директрисы, старался. И теперь, когда появилась возможность освободить ей пару часов, помог. Мелочь. Эбигейл взвесила: стал бы он устраивать какую-то подлость?

Она заметила в одном конверте вложенную красную бумажку, где аккуратным почерком вывели:

«Как вы могли пропустить это письмо? Очень важно! Дюфуа прилетят сегодня вечером. С ними репортер!»

Нет, Томасу не надо устраивать никаких подлостей, чтобы уколоть ее. Эбигейл пробежала глазами письмо: министр Дюфуа с женой привезут дочь. Прибудут на дирижабле. Событие собираются освещать репортер и фотограф. Требуется устроить праздник. Пришло вчера утром и погрязло в пучине бумаг. Какая осечка! И как Дюфуа посмел такое придумать? Три девочки «с историями» – в один день.

Нельзя, чтобы старшие Дюфуа увидели Пеловер и Вон. Эбигейл понадеялась, что Томас с ней согласится.

Пока она читала корреспонденцию, не заметила, как прошло больше получаса. На подъездной дорожке появились два экипажа и всадник. Директриса поспешила вниз, ругая себя за неуместную беспечность.

– Добро пожаловать в академию, – просияла она лучезарной улыбкой, увидев, как девочки выходят из кареты.

Их сопровождали по два охранника и по рекрутеру. С коня спешился Биен.

Девушки стояли, низко наклонив головы, в наручниках. Одна заваливалась набок, у другой синел под глазом кровоподтек. Из горла Эбигейл вырвался то ли вздох, то ли стон отчаяния. Волосы обеим отрезали совсем коротко, до ушей, хотя нет необходимости кромсать так сильно. Сухие губы, заплаканные глаза. Абелия Пеловер чуть выше, кожа смуглая как шоколад, коричные блестящие волосы, радужки бледно-зеленые. Даниэль Вон пониже, темноволосая, с раскосыми черными глазами.

– Левикот, что вы натворили! – Улыбка графини угасла. Эбигейл бросилась к рекрутеру. – Сейчас же отпустите детей! Освободите их!

Он стоял и глядел на нее сверху вниз, ехидно усмехаясь. Эбигейл подалась вперед, ничуть не боясь гнусного типа. Несколько дней назад он сопроводил в академию ее, раненую и беззащитную, и сразу же исчез – отправился к пленницам, чтобы и их привезти сюда.

– Я вам приказываю, немедленно снимите наручники, – голос ровный, в глазах серая сталь.

Никто не шелохнулся, пока Томас не кивнул.

Охранники расстегнули оковы.

– Вы что о себе возомнили! – вскипела директриса. – Почему так обращаетесь с моими ученицами? Кто вам дал право нарушать их личные границы?

– Извините, директриса де Локк, – Левикот поклонился. – Передаю их в ваше полнейшее распоряжение.

– Убирайтесь вон с моей земли, изверг!

– Увы, я вынужден остаться. Как и охрана. Нахалок нельзя оставлять без присмотра. Вот эта… – Левикот подтолкнул ту, что повыше, вперед, – Абелия Пеловер. Откусила ухо одному из охранников.

– А он сломал мне ребро, – огрызнулась девушка.

Эбигейл схватила ее властным материнским жестом и накрыла рукой, словно крылом.

– В замке есть охрана. Я не позволю вам навредить бедным девочкам. Убирайтесь.

– Графиня… – Вкрадчивый голос Томаса заставил всех обернуться. Когда советник говорил таким тоном, сразу становилось понятно, как он добился своего положения. – Я обещаю, что подчиненные господина Левикота, ответственные за бесчинства, будут наказаны и уволены со службы.

Девочки смотрели недоверчиво. Абелия прильнула к Эбигейл и задрожала. Сердце графини сжималось при мысли о том, через что им пришлось пройти. Она искренне негодовала. Если бы Эбигейл представился случай донести наверх, какой Левикот садист, может, его бы тоже погнали со службы.

Негодяй лишь прикрывался теми, кого якобы уволили, хотя они выполняли его прямые приказы.

– Томас, вы обещали, что девочки прибудут в целости и сохранности!

Биен кинул на нее предостерегающий взгляд: напомнить о границах, о том, кто виноват, кто должен выглядеть в глазах детей злодеем, а кто – спасителем.

Советника никогда не принимали за злодея.

– Директриса, отведите их в комнаты и помогите подготовиться к занятиям. Они и так много пропустили.

Эбигейл приобняла другой рукой Даниэль.

– Милые, я клянусь, здесь вас никто не обидит.

Мужчины провожали их пристальными взглядами. Около лестницы Абелия внезапно выскользнула из-под руки директрисы, толкнула ее и побежала к лесу.

Эбигейл рухнула на колени и схватилась за больной бок. Даниэль стояла в нерешительности. За Абелией погнались двое охранников. Один настиг девушку, повалил на землю, потом резко поднял, схватил за руку и поволок обратно.

Биен, не теряя самообладания, подошел к Эбигейл и помог подняться.

– Томас, зачем их так рано привезли? Они не готовы. Что, если другие девочки увидят этот кошмар?!

– Обсудим позже. Вы можете идти? Поговорите с Вон.

Эбигейл посмотрела на него с укором, но все же увела Даниэль в академию. Оглянувшись, через плечо, заметила, как Абелию заталкивают в повозку и везут к станции.

Биен остался с рекрутерами.

– Даниэль, прошу прощения за ужасные сцены. Мне очень жаль, что с тобой все это произошло. У остальных девочек уже неделю идут занятия…

– Направленные на то, как стать пушечным мясом? – Черные глаза смотрели внимательно и вызывающе.

– Почему ты такое говоришь? Скоро убедишься, что у нас совершенно безопасно.

– Разве может быть безопасно на войне?

– Наши истребители неуязвимы. То, что болтают малообразованные люди, – лишь слухи. Они не видели новых технологий и не могут судить. А за технологиями будущее, как за здоровыми и сильными девушками, такими, как мои ученицы. Никто из вас не умрет на войне.

– Я вам не верю.

– Хорошо. Но позволь доказать тебе, что я права. Не делай поспешных выводов.

Директриса привела Даниэль к спальням девочек.

– Все уже на уроках. Тебе нужно догнать их. Когда через три недели увидишь самолеты собственными глазами – все поймешь. Переодевайся скорее в форму, и я отведу тебя в класс.

Когда Даниэль умылась и принарядилась в форму, Эбигейл намазала ее синяк мазью, мысленно поругав Левикота. Если бы он позаботился об этом заранее, можно было бы избежать множества вопросов.

– Сегодня очень длинный день, – вздохнула Эбигейл, сидя на диванчике в большой гостиной, где она принимала малознакомых или малоприятных посетителей.

На самом видном месте висел огромный портрет его императорского величества.

Напротив расположились Томас Биен, верховный рекрутер Юджин Левикот и второй рекрутер Ксандр Инс.

– Не стоило привозить кадетов, если они не готовы учиться, – заметил Томас.

– Девки не смогут нагнать программу, – парировал Левикот. – Пилоты нужны, причем срочно. Вы знаете, сколько самолетов простаивает?

– Какая разница? Если новенькие собьют расположение группы? Те, кто был негативно настроен, только-только начали втягиваться в процесс.

В дверь постучали.

– Войдите.

Зашла служанка с подносом и расставила на столике чайные принадлежности.

За ней появилась Луиза.

– Ну что, дорогая? – заворковал Томас.

– Даниэль молчит. Никто ничего не видел сегодня утром. Мы были на уроках.

– Хоть что-то хорошее, – сказала Эбигейл.

– Как общее настроение? – продолжил Томас.

– Все в порядке. А о чем она должна рассказать?

– Какой любопытный маленький носик, – проворковал Томас. – Главное, что никаких проблем пока нет. А если она начнет болтать что-то странное или настраивать кого-то против учебы, сразу приходи к нам. Договорились?

– Конечно. – Луиза сделала реверанс и удалилась.

– Чудесный ребенок, – улыбнулся Томас. – А что с Пеловер?

– К сожалению, что бы мы ни делали, пытается сбежать. Пока я запер ее в поезде под охраной.

– Вы подобными методами ничего не добьетесь, – заявила Эбигейл с укором.

– Графиня права. Нужно передать девочку ей, – согласился Томас.

– А что с сестрой Деви? Вы нашли ее?

Левикот пожал плечами, всем своим видом давая понять, как ему не нравилось положение дел, когда он не мог похвастаться блистательными результатами или хотя бы лично проведенными пытками.

– Графиня, подготовьтесь к встрече Дюфуа, а я пока побеседую с Пеловер, – решил Томас.

– Кстати… нельзя, чтобы сюда привезли репортеров.

– Не беспокойтесь. Мы нашли надежных людей. Они подписали обязательство о неразглашении местоположения академии. Сделаем совместное фото, а статью сочинит Гобен.

– Гобен? Оттавио Гобен? Да вы представляете, что он напишет?

– Лишь то, что ему разрешат. И не тревожьтесь понапрасну. Главное, чтобы министр с женой остались довольны.

– Почему я должна организовывать прием в такие короткие сроки?

– Не надо приема. Пусть посмотрят, как построен процесс. Убедятся в безопасности и уедут. Будьте очаровательны, как умеете только вы, и все пройдет отлично.

Глава 8

– Ты боишься смерти? – Голос Томаса звучал так, будто он размышлял об искусстве или читал список покупок. Размеренный и бесстрастный, но вселяющий ужас.

Бархатные диванчики в купе перепачкались кровью так сильно, что, скорее всего, придется менять обивку. Абелия, забравшись в угол, всхлипывала. Волосы липли к вискам. Одежда, выданная утром, снова изорвалась, пока девочку тащили обратно к паровозу.

– Не бойся, я тебя не обижу. Просто ответь на вопросы.

– Не боюсь! Ни смерти, ни пыток! – всхлипнула она.

– Может, ты боишься за жизнь родителей?

– Нет у меня никого.

– Тогда к чему упрямство? Не веришь, что полеты безопасны? Ходят слухи, будто самолеты взрываются в небе через час после взлета – настолько они нестабильны. И девочка-пилот должна успеть добраться до границы, чтобы взорваться на вражеской территории. Веришь в такое?

– Нет.

– Поговори со мной. Иначе придется позвать господина рекрутера.

– Рекрутеры? – Она истерически рассмеялась и всхлипнула от боли. – Да они палачи! Назовите палачами!

– Нет, это не отражает сути. В академии сейчас восемь учениц. Их отобрали рекрутеры. Девочки превосходно себя чувствуют, у них сытная еда, крыша над головой, работа. Почему ты не хочешь к ним присоединиться?

– Я не раб Империи.

– Ты ведь в курсе, что рабство давным-давно отменили?

Абелия злобно глядела из угла, забившись к стене еще глубже. Но Томас и не думал к ней прикасаться. Пытать людей ему никогда не нравилось. Советник предпочитал отдавать приказы или действовать хитростью. Хотя на сей раз он говорил предельно откровенно.

– Пустые слова. Да и рабство не единственная проблема.

– Времена непростые, но ведь ты понимаешь, почему мы ведем войну?

– Хотелось бы понять. – Девушка потерла лицо, пытаясь убрать запекшуюся под носом кровь.

– В Республике – только сумасшедшие и дикари. Представь, как страдают девочки, такие, как ты, лишенные прав и свобод…

– Будто у меня здесь много прав. – Абелия начала дрожать, будто от холода, голос звучал тише, а отрывистое дыхание громче.

– Ты сама делаешь выбор. Становись авиатрисой, весь мир откроется перед тобой.

– Не буду я на тебя работать. – Она рассматривала трясущиеся руки, грязь под ногтями, укусила заусенец и поморщилась. На губе остался маленький кровавый мазок.

– Разве лучше было побираться и воровать на улице? Тебе мила жизнь беспризорницы?

– На моих руках хотя бы нет крови. – Абелия резко вскинула голову. В ее бледных глазах стояла решимость и ярость.

– Ты сможешь бороться за справедливость. Умереть должны лишь военные лидеры Республики, вот на их руках – гораздо больше крови и страданий, чем у кого-либо в Этрийской империи. Мы не убиваем мирных жителей.

– Хоть что-то из твоих слов – правда?

– Я дам тебе время подумать до завтра. Или пойдешь в академию и будешь вести себя как паинька, воздавая благодарности Небесам и императору за подаренную возможность. Или окажешься в тюрьме до конца своих дней, где сгниешь заживо, а твое имя не вспомнит ни один человек на земле.

Томас поправил костюм, прическу и, дав охране указания не спускать глаз с девчонки, отправился в академию.

Золотистое свечение разливалось по вечернему небу, освежающий ветерок гулял среди невысокой травы. Эбигейл де Локк с Томасом Биеном шли бок о бок, переговариваясь довольно сухо. За ними следовали рекрутеры – Юджин Левикот и Ксандр Инс, которые в молчании осматривали окрестности.

Далее профессор Аронакс и профессор Клод обсуждали военные темы, а кадеты шептались между собой, парами направляясь к ангарам, расположенным в отдалении замка. Там же находилась площадка и взлетно-посадочные полосы.

С севера исполинской тучей приближался дирижабль. Когда он начал снижаться, стало видно, что жесткий каркас изготовлен из тончайшего кованого переплета. Новейшая модель небольшого гражданского аэростата принадлежала человеку весьма состоятельному. Блестящая кабина сверкала фальшивым золотом в первых закатных лучах.

Авиатрисы плелись уставшие, но довольные внезапной прогулкой. Безвылазная учеба по двенадцать часов в день их замучила. Лица посерели – хуже, чем от работы на фабрике. Для Лорел, привыкшей трудиться на свежем воздухе фермы, просиживать столько времени в классе стало испытанием.

Дирижабль опустился на взлетно-посадочной полосе почти вертикально. Люди в черных кожаных костюмах, служившие охраной в замке и обычно остающиеся в тени, привязали его к земле. По трапу спустилось семейство Дюфуа. Но лицо Эбигейл оставалось крайне недовольным.

– Добро пожаловать в академию. – Она не удостоила гостей своим искренним радушием.

– Здравствуйте, дорогуша. – Баронесса Дюфуа бесцеремонно расцеловала директрису в обе щеки, а потом заглянула ей за спину. – А это ваши ученицы? Какие-то бледненькие.

– Уверяю вас, у девочек все хорошо. Им приходится много учиться и следить за питанием, чтобы не набирать лишний вес.

– Как вы себя чувствуете? – обратилась баронесса к ученицам.

– Прекрасно, баронесса Дюфуа. – Вперед вышла Луиза, улыбаясь вдвое шире, чем обычно улыбалась Эбигейл, и сделала реверанс. Остальные девочки переглянулись и нестройно повторили за ней: Лиз и Лилиан постарались, а Лорел и Вивьен едва согнули коленки.

– Что ж, я рада, если моя Рози не растолстеет. Рассчитываю выдать ее замуж не меньше чем за герцога, – Женщина переливисто засмеялась. – Давайте пройдем в замок?

– Прошу прощения. В замок могут попасть только кадеты и персонал. Сфотографируемся около дирижабля. – Эбигейл смотрела беспристрастно, ни одна мышца на лице не показывала, что ей жаль.

Баронесса Дюфуа поджала тонкие губы.

Биен отвел министра в сторонку, они обменялись несколькими фразами – коротко и по делу, как умел только Томас. Муж баронессы изрек:

– Действительно, лучше сфотографироваться здесь. Месье Гобен пришлет вам статью на утверждение, Томас.

Фотограф быстро выстроил всех в два ряда, спереди авиатрисы – по центру Розалин, вторым рядом – взрослые.

Рози была чуть выше сверстниц. Но такая же худая. Светлые волосы аккуратно подстригли: совсем коротко на затылке, а по краям лица пряди достигали почти до ключиц. Тонкие черты лица, точь-в-точь как у матери, выглядели аристократично. Она надела ту же форму, что и остальные кадеты, но украсила воротничок двумя золотыми цепочками и выглядела так, словно носила не казенные штаны, а вечернее платье.

Профессора вкратце рассказали об учебных программах. Родители расцеловали на прощание дочь и директрису, пожали руки Томасу и рекрутерам. Колонна мрачно отправилась назад к академии, лишь раз остановившись, чтобы посмотреть, как дирижабль взлетает. Эбигейл поморщилась: после целого дня на ногах бок кололо нестерпимо. Томас, заметив недомогание, подал ей руку.

– Вам нужно больше отдыхать, графиня, – прошептал он.

– Буду стараться, – улыбнулась она.

– Я задержусь в академии, чтобы вам помочь.

– Только отошлите Левикота, прошу вас.

– Мне приятно слушать ваши мольбы. – Левикот подкрался сзади, но Эбигейл, даже не вздрогнув, удостоила его уничижительным взглядом. – Особенно в отношении меня.

– Вам действительно пора, – осадил его Томас. – Необходимы конкретные решения по Бэтани Деви. А мы с директрисой начнем планировать следующую кампанию по подбору авиатрис.

За ужином в столовой девочки тихо переговаривались. Первый раз за все время Луиза присоединилась к остальным. Розалин сидела рядом с ней.

Они вели подобие светской беседы.

– Чудная сегодня погода. Не чувствуется городской духоты, даже свежо!

– И правда! А ты хорошо долетела?

– Разумеется. На высоте птичьего полета захватывает дух. Кажется, можно коснуться облака. Ты когда-нибудь летала?

– Конечно! Раньше мы каждый год летали отдыхать на побережье. Не на поезде же туда ездить, право слово…

– Я думала, в тех краях давно все заброшено. Интересно, еще остались курортные местечки?

Лиз подсела к ним. Она витиевато заплела короткие волосы и получила массу комплиментов от Розалин и Луизы. Ее отец был купцом, и семья всегда стремилась пробиться как можно выше. Поэтому Лиз наслаждалась обществом девушек из высшего света, старалась перенять их манеру говорить или держать столовые приборы. Элизабет не скрывала надежд на то, что служба принесет ей почести и новое положение в мире.

Вивьен, Лилиан, Лорел и Даниэль сидели отдельно. Их не интересовала легковесная болтовня, мода или обещания директрисы. Даниэль стерла мазь, и под глазом снова проступил синяк.

– Кто тебя так отделал? – спросила Вив.

– Рекрутеры, дым бы их побрал! Я тогда вообще с жизнью на всякий случай простилась – проклятые звери.

– Дани, ты что, пыталась сбежать? – удивилась Лили.

– Ага! А вы по своей воле приехали? Мне казалось, чтобы управлять самолетом, все же нужны мозги, – засмеялась Дани своей шутке.

– Я тоже пыталась, – призналась Вив. – Но, как видишь, не получилось.

– Ты не рассказывала, – ахнула Лилиан. – Не понимаю все-таки, почему вы против академии? Это ведь потрясающий шанс, такая возможность вылезти из всего того ужаса, в котором мы и наши семьи жили.

– Не понимаешь – иди и с этими курицами потрепись, – огрызнулась Даниэль, кивая в сторону других учениц.

– Сами посмотрите, они богатые, а ведь пошли на службу. Значит, правда: оно того стоит.

– Если так на самом деле, то всех богатых бы уже собрали, а нас оставили в покое.

– Меня привезли вместе с девочкой. Ей вообще ребра переломали, пока «уговаривали» на обучение. Оно, по-твоему, тоже того стоит?

– А зря она пыталась сбежать. Посмотри на Розалин. Сколько почестей!

– Как вы думаете, что будет потом? – подала голос Лорел.

– Когда мы умрем в проклятых самолетах?

– Нет, Дани. Мы не умрем сразу. Мы должны убить кого-то в Республике. – Голос Лили дрогнул, остальные затихли.

– Не хочу никого убивать, – зашептала Вивьен. – Даже от мыслей таких плохо становится.

– Мы же только по военным объектам будем бить, – ответила Лили.

– А что, там людей, думаешь, нет?

– Может, и есть. Но они убивают наших. И ты же знаешь, что это лерийцы развязали войну.

Элизабет, Розалин и Луиза некоторое время прислушивались к их разговору.

– Что ты знаешь о тех, кто из Республики, Дани, о лерийцах? – спросила Розалин.

– Как минимум, что они такие же люди, как и мы, – ответила Даниэль.

– А вот и нет. Они неотесанные дикари, не признающие сакральность власти. У них нет ни науки, ни культуры, ничего! – выдала Луиза, как всегда высокомерно. – Что еще взять с заводских – вы ведь даже учитесь только рабочим специальностям, тонкие материи политики – не ваш конек.

– Ну и что? Уши-то у нас есть. Вспомни поражение при Белодоре, сколько его по радио обсуждали. Да и другие. Воюют они вполне сносно, – насупившись, ответила Даниэль.

– Лишь это и умеют, – поддержала Рози. – Дикари должны вверить себя власти императора. Передать нам земли, богатые природными ресурсами, чтобы мы могли распорядиться ими во благо общества.

– А ты, я смотрю, давно все решила? – спросила Вивьен. – Или просто за родителями повторяешь? С тебя-то пылинки сдували, что ты вообще о жизни знаешь?

Розалин вскочила. Ее щеки покраснели, ноздри раздувались.

– Кажется, и среди нас затесались дикари, – вспылила она, но быстро взяла себя в руки и, задрав нос, удалилась в спальню.

– Дикари? Ну хотя бы не всезнайки, никогда на заводе не работавшие! – крикнула вслед Даниэль и, улыбнувшись, подмигнула Вивьен.

Почти все разошлись. Вивьен задержала Даниэль около лестницы:

– Я хочу кое-что спросить по секрету. Только не рассказывай никому.

– Валяй.

– Левикот ищет мою сестру. Она прошла отбор по всем критериям. Ты упоминала, с тобой была еще девочка? – От волнения Вив закусила губу.

– Да. Ее зовут Абелия.

– Не она… – Сдавленный выдох так резко вырвался из горла Вивьен, что обе девушки вздрогнули.

– Мне жаль. Хотя, если бы это была твоя сестра, было бы хуже. Девчонке жутко досталось.

– А что с ней?

– Хотела удрать прямо из-под носа у директрисы. Левикот ее схватил и уволок куда-то. Представляешь, что сделает садюга?

– Думаешь, она жива?

– Да. Посмотри, сколько нас. Каждый пилот на вес золота.

– А что, если мы откажемся летать?

– Каким образом?

Они перешептывались в ночном коридоре, наполненном скрипами, сквозняком и тенями.

Вивьен взяла Даниэль за предплечье:

– Забастовка.

– Знаешь, что делают на заводах с теми, кто решается бастовать? Бьют розгами и лишают платы на месяц, а то и больше. По-твоему, с нами поступили бы милосердней?

– Ладно, – ответила Вивьен, отпуская руку Даниэль. – Может, другие правы: все неплохо.

– Даже думать об этом не хочу. – Даниэль неторопливо пошла в сторону своей комнаты.

Глава 9

Перед обедом в расписании значилась пробежка вокруг замка. Так продолжалось изо дня в день, и постепенно незнакомый маршрут стал обыденным. Шелест деревьев по левую руку, поворот. Вдалеке впереди ангары, поворот. Зеленый луг, упиравшийся в тонкую полоску леса. Запах свежескошенной травы и луговых цветов.

И снова поворот, близ замка к беседке, где подают обед.

– Хоть поесть можно на свежем воздухе, – пыхтела Лорел. Ей до сих пор не хватало то криков петухов, то парного молока в меню, то еще чего-то, неведомого остальным кадетам.

– Мне нравится, как накрывают фарфор и столовое серебро, – отвечала Лиз.

– Действительно, – благосклонно соглашалась Розалин. – Со вкусом.

Обстановка в академии была привычна ее миру, однако нагрузка свалилась непомерная. Рози не могла вставать рано и много трудиться – хотя бы головой. Она сдерживалась, не позволяя себе жаловаться, чтобы не казаться слабой. Родители грезили, что дочь вкусит воинской славы и станет гордостью рода, после чего успешно выйдет замуж, но девушка жаждала лишь первого.

Старший брат отказался идти в армию, сразу женился – в итоге прячется на службе в министерстве от капризов жены и криков младенца. А бедная супруга то и дело приезжает к свекрам, отдает ребенка нянюшкам и жалуется на одиночество и скуку. Такой судьбы Розалин не желала.

Пробежав последний круг, они расселись в беседке, увитой диким виноградом. Слуги подавали тушеное мясо с овощами и крупой. Маленькими порциями. Однообразная, несоленая еда осточертела, зато никого не тянуло переедать. Кадетам постоянно твердили, как важно не растолстеть.

– А что будет, если вдруг кто-то скакнет в весе? Мы ведь растем? – спросила Вивьен.

– Выгонят тебя с позором, – ответила Лиз. – Добавишь работы рекрутерам.

– Может, мы этого и хотим. – Даниэль присвистнула.

– Вот и рискни здоровьем, – оскалилась Розалин.

От замка к ним приближались двое – профессор Клод и Эбигейл.

– Вы закончили обедать, девочки? – Директриса, как всегда, сияла. Сегодня она надела брючный костюм с корсетом, похожий на форму авиатрис. Сидел как влитой, подчеркивая ее стройную, почти девичью фигуру. – Сейчас у нас будет необычный урок. Давайте прогуляемся.

Они отправились в сторону пустующих ангаров. Луиза, как обычно, держалась в стороне от остальных. Розалин и Элизабет вились вокруг директрисы, жадно заглядывая ей в рот, и ловили каждое слово.

– Ну и подлизы, – пробормотала Дани.

– Те еще лисицы, – согласилась Вив.

Лилиан и Лорел обогнали их, весело обсуждая обед. Им нравилось в академии. Кормили отменно. Сидеть в аудитории тоже оказалось легче предыдущей работы. Девушек ничего не смущало ни в занятиях, ни в будущем, которого страшились Даниэль и Вивьен.

Даниэль понизила голос и прошептала:

– Помнишь, что вчера профессор Клод говорил на занятии?

– Что?..

– Про Республику? Дескать, местную власть захватили дикари. Заняли парламент и творят всякие бесчинства, лишая людей богатств и свобод, которые принадлежали им по праву рождения.

– Ну да.

– А у нас были богатство и свобода по праву рождения?

– Не припомню. – Вив рассмеялась так громко, что остальные обернулись.

– Тише ты! Я же о том и говорю. У нас, значит, тоже отобрали?

– Вон у Рози ничего не отбирали.

– Ага. Но ей бы оно на пользу пошло, если что.

– Ладно тебе. А что, если мы и правда можем помочь тем людям?

– И чего? Я их знать не знаю.

– А мне бы хотелось сделать что-то хорошее, – заключила Вив.

– Хорошие дела на войне не делаются, – насупилась Даниэль.

– Заканчивай себе нервы трепать. Будь что будет. От судьбы не уйдешь.

– Глупо верить в судьбу, – бросила им Луиза. – Занялись бы лучше чем-то полезным: как по звездам лететь повторили, например.

– А подслушивать, вообще-то, нехорошо, – огрызнулась Вив и прибавила шагу.

Около ангаров, замаскированных под теплицы, девушки обнаружили три стола с разложенными винтовальными ружьями. Черными тенями бродили рядом охранники.

– Сегодня будем учиться стрелять, – объявила Эбигейл. – Прицел помогает совместить траекторию полета снаряда или пули с конечной целью. Ставите голову на приклад так, чтобы линия от глаза проходила через прорезь прицела и вершину мушки в нужную точку. В целике видите мушку, наведенную на нужное место. Взводите курок и нажимаете спусковой крючок. Очень просто.

– А зачем нам стрелять? – спросила Вивьен.

– На всякий случай, предосторожность, – ответила директриса, – чтобы вы могли себя защитить. Помните, как говорил профессор Клод на занятиях: нельзя ни в коем случае попадаться противнику, иначе вас будут пытать с целью выявления полезной информации и наших инновационных технологий.

– Но нам ничего неизвестно о строении самолетов, – сказала Розалин, явно этим недовольная. Словно ее не посвятили в некую тайну, доступную высшему обществу.

– Все делается для вашей безопасности. Представьте, если бы вы располагали важными сведениями – сразу бы началась охота.

– А что значит «ни в коем случае не попадаться»? Вы упоминали, что самолеты не сбивают.

– Враги еще не научились, – подтвердила Эбигейл, – однако мы опасаемся, что когда-нибудь такое станет возможным. Поэтому познакомимся с фигурами высшего пилотажа – чтобы уходить от обстрела.

– Похоже, она недоговаривает, – прошипела Даниэль.

Вивьен слушала на нервах, ей было неуютно от вида оружия. Металлический ствол, деревянный приклад – холодный, беспристрастный судья в чьей-то жизни: лишь поднять ружье и спустить курок. Вивьен предпочла бы никогда его не касаться. Даже для самозащиты – разве смогла бы она выстрелить в человека?

– А что, из самолета можно стрелять? – поинтересовалась Элизабет.

– Пока мы не придумали, как установить в кабину пулеметы, но, думаю, это вопрос времени. Сейчас надо понять принцип, и уже не разучитесь. Будете стрелять из чего угодно. Главное – практика.

– Я бы предпочла, чтоб мне никогда не пришлось делать ничего подобного, – прошептала Вивьен.

– Перейдем от слов к делу, – воскликнул профессор. – Давайте по очереди…

До самого вечера они практиковались. Руки отваливались от тяжести винтовок. Плечи болели от отдачи. Луиза стреляла лучше всех и впервые за долгое время выглядела довольной собой и вообще происходящим в академии.

На следующее утро Вивьен проснулась от странных звуков – Лилиан рыдала в кровати.

– Ты чего? Сон плохой приснился?

– Я не чувствую руку! Жутко немеет.

– Дай посмотрю. – Вив подошла к подруге и стала разминать запястье и предплечье.

– Ай, нет, так еще больнее!

– Свело, конечно. Такое бывает после сильных нагрузок.

– Прямо мышцы выворачивает. Будто бы я тряпочка, а кто-то пытается меня отжать.

– Проводить тебя в медпункт?

– Нет, не хочу там лишний раз появляться. Тем более, что они мне скажут – терпеть?

– Давай сходим, может, мазь дадут?

– Нет! Перетерплю и так!

– Ну, как знаешь. Помочь чем-нибудь?

– Одеться.

На завтрак они опоздали и побежали сразу в учебный класс. Эбигейл поймала девушек в коридоре и отчитала.

– Вы что, проспали? Нельзя нежиться в постели! Полдня будете сидеть голодные.

– Простите, директриса де Локк. – Лилиан поклонилась. – Это я виновата.

– Пожалуйста, будьте в следующий раз внимательнее. – Эбигейл протянула им по яблоку и лепешке. – Если не есть вовремя, сил ни на что не останется.

– Спасибо, – хором ответили девочки.

В аудитории профессор Клод уже вещал:

– Драгоценное минеральное вещество в горах Карлипхен позволит нам расширить… О, проходите, проходите и рассаживайтесь скорее, кадеты. Ну что такое? Опаздывать на занятия! Не чавкайте и записывайте. Но на чем я остановился?.. У дикарей нет технологий, чтобы разработать месторождения. Они настолько глупы, что не могут передать земли нам, а ведь богатства позволили бы разом победить голод, уменьшить смертность, поднять…

Под монотонное гудение голоса профессора Вивьен живо представила, как пролетает в самолете над горными хребтами, искрящимися золотом. Как планирует вниз, где ее с овациями встречают мирные жители как спасителя и избавителя. Потом она видела воинственных лерийцев, складывающих оружие, покорных в безапелляционном поражении.

Ей виделись газетные заголовки: «Героиня Этрийской империи Вивьен Деви присоединила горы Карлипхен без единого выстрела!» Она сама – красивая, в парадной форме – общается с восторженной публикой, родители смотрят на нее, и радуются, и гордятся; у них новый дом, отцу больше не нужно работать по 12 часов. Учитель все продолжал рассказывать, а мысль ее уносилась в чудесное будущее, которое ожидало мир под властью Империи.

После обеда урок проводил профессор Аронакс.

– Что ж, вчера у вас прошло первое практическое занятие. Надеюсь, вы успели отдохнуть и набраться сил, потому что сегодня нас ждет сложная тема. Итак, мы с вами уже потренировались измерять высоту небесного тела секстантом с пузырьковым уровнем. Кто помнит, как это делается?

– Нужно совместить в окуляре перекрестье секстанта со звездой, чтобы измерить угол и направление летательного аппарата, – отчеканила Розалин. – Таким образом можно определить свое точное расположение и проложить курс.

– Верно. Сегодня мы изучим следующий способ: радиомаяки. Это передатчики, установленные по всей Империи, по которым в полете вы сможете определить магнитный пеленг самолета – угол между опорным северным направлением и расположением воздушного судна относительно радиомаяка. Кто догадается зачем?

– Наверное, если получить сигнал от двух маяков, – рассуждала Вивьен, – узнаем точное положение самолета.

– И снова верно.

Розалин метнула завистливый взгляд на Вивьен. Профессор Аронакс продолжал говорить:

– Сейчас откройте атласы на странице тридцать четыре…

– Профессор, – перебила Розалин. – А как насчет точного определения положения самолета с помощью оценки ранее известной позиции, скорости, направления и времени полета?

Профессор Аронакс несколько раз моргнул, сбитый с толку, но потом ответил:

– Это отличный вопрос, кадет Дюфуа. Данный способ вам понадобится на территории Лерийской Республики, где нет радиомаяков. К нему мы перейдем позднее.

Дверь отворилась, и профессор тяжело вздохнул, недовольный тем, что его снова перебивают.

– Боюсь, лекцию придется перенести на завтра, – произнесла появившаяся директриса. – Внизу все готово. Проводите, пожалуйста, кадетов.

– Что ж, проследуйте за мной, – безоговорочно согласился профессор Аронакс.

Кадеты в недоумении переглядывались и неуверенно вставали из-за парт, следуя за учителем. В конце коридора он нашел неприметную дверку в половину человеческого роста, закрытую дополнительно решеткой. Профессор отворил два замка, зашел внутрь и зажег лампу.

Девушки увидели длинную лестницу, ведущую вниз. Ступени терялись во мраке.

Вереницей все спустились в подвал, где профессор включил очередную лампу. Снова дверь с двумя замками, темный коридор и, наконец, ярко освещенный зал. В середине находился макет неизвестного летательного аппарата, со сложенными наверх крыльями, как у птицы, собирающейся сделать взмах.

– Это и есть самолет? – догадалась Розалин.

– Не совсем. Тренажер полностью повторяет устройство самолета, но, конечно, не летает. – Профессор приблизился к аппарату и запустил механизм, крылья расправились по бокам в горизонтальной плоскости, замигали какие-то огоньки. – Сейчас попрактикуете все, что мы с вами выучили. Каждая отработает подъем в воздух и посадку на симуляторе, прежде чем перейдем к настоящим самолетам. Кто первый?

– Я! – не раздумывая выпалила Рози.

Профессор подал ей руку, и девушка залезла в симулятор, остальные столпились вокруг, внимательно наблюдая.

– Итак, что самое первое мы должны оценить, оказавшись в самолете? – спросил учитель.

Вивьен попятилась, ей вдруг стало дурно, утренние фантазии пронеслись в голове. Но теперь они были совсем другие. И самолет она представляла иначе. И людей.

Мир окрасился алым цветом, словно она смотрела через красное стеклышко. Или как будто все залила кровь.

Муляж самолета под управлением Розалин кренился благодаря шестеренкам и рычажкам. Вивьен слышала неясное бормотание.

Много крови она видела лишь однажды, работая на заводе. Девочка принесла письма на третий этаж второго корпуса, прошмыгнула в цех и заметила человека. Он орал как сумасшедший, а из руки хлестало фонтаном. Станок повредил крупную вену. Вивьен оцепенела, не зная, убежать или идти дальше, чтобы передать письма.

Рядом раздавались голоса работников:

– Ему еще придется доказать, что это несчастный случай.

– Надеялся выплату получить, специально руку сунул. Его в том месяце штрафовали. Денег, наверное, совсем не осталось.

– Во додумался, бедолага!

– Никто ему не поверит. Травмы нынче постоянно случаются.

– Ага, все чаще и чаще, да никому не платят!

Вивьен тряхнула головой, прогоняя воспоминание, и подошла к макету самолета, делая вид, что слушает. Война становилась все ближе, только вот никто из кадетов не понимал, что скрывается за этим словом, кроме сводок новостей по радио из прежней жизни: «линия фронта продвигается на запад», «мы одерживаем победу», «стратегические усилия приносят плоды».

К тому моменту, когда настал черед Вивьен, она взяла себя в руки и продемонстрировала на симуляторе отличный взлет и посадку. Профессор сказал, что отныне кадеты будут периодически тренироваться и в стрельбе, и на модели истребителя, что скрасит скучные будни в аудитории.

Глава 10

Вивьен думала, что их снова поведут к ангарам стрелять, но, выйдя на порог замка, остолбенела. Около «теплиц» стоял дирижабль – огромный, в несколько раз больше самолетных домиков и аэростата, на котором прибыла Розалин.

– Я никогда не летала на дирижабле! – воскликнула Лили. В ее голосе звенел восторг.

– Да. Я тоже, – отозвалась Вив.

К кадетам подошла Эбигейл. Бледно-голубое платье мерцало на солнце, волосы рассыпались по плечам, выглядела она непринужденно и расслабленно.

– Это летающая лаборатория, – пояснила она. – Пойдемте, я со всеми вас познакомлю. Владелец и создатель лаборатории – Дангар Глосс, ученый-изобретатель, человек влиятельный, но своеобразный. Не шутите с ним, пожалуйста, шуток он не понимает. Господин Глосс покажет вам прототип – первый самолет, который построил сам.

Директриса продолжала говорить, а нестройная колонна учениц следовала за ней. Вивьен, Даниэль и Луиза отстали.

– Луиза, ты ведь его уже видела? – спросила Дани.

– Да, и не только в академии.

– Ну и как?

– Да вон директриса рассказывает, пойди и спроси, если тебе интересно.

– Нет, лучше ты! Заметила что-нибудь необычное?

– Влиятельный и с придурью. Потерял семью при крушении дирижабля, одна невестка осталась. Даже годовалая внучка погибла. С ним и правда лучше не шутить.

– Ничего себе, – присвистнула Дани.

– А что за прототип? – вклинилась Вивьен.

– После трагедии старик задался целью создать более надежную машину, чем дирижабли, которые строил раньше. Тогда и возник прототип истребителя. Уже несколько лет Глосс постоянно работает над усовершенствованием техники. Еще Республику ненавидит. Если поперек что-то сказать, взорвется.

Около дирижабля учениц встречали двое – мужчина в возрасте, страшно растрепанный, седоватый, но улыбчивый, и девушка лет двадцати пяти, смешливая, рыженькая. Длинные волосы как-то по-особенному отливали на солнце, не в бронзу, не в красноту, а, скорее, в розовый, светлый, необычный и нежный оттенок. Тоненькую фигурку облегал костюм, похожий на форму авиатрис, которые тоже носили брюки, чтобы юбка не мешала пилотировать.

Однако видеть на женщине штаны было до сих пор непривычно.

Девушка сразу бросилась обнимать директрису, словно они давно знакомы. Хотя, конечно, так и есть, общее ведь дело делают. Если судить по радушию и улыбкам между ними, они работали сообща.

– Позвольте представить. – Эбигейл повернулась к ученицам. – Это Дангар Глосс и Рейра Глосс. Создатели и испытатели самолетов.

– О, сокровища наши! – Ученый тоже обнял директрису, а затем оглядел девочек. – Какие красавицы! И умницы! Наше совершенное оружие. Истинная надежда потопить проклятую Республику и дикарей-лерийцев!

Кадеты стояли, немного ошарашенные теплым и безапелляционным приемом. Особенно после рассказа о Глоссе. Ученый представлялся человеком более суровым.

– Прошу на борт! – объявил Дангар.

Внутри гондолы дирижабля оказалось просторно. Здесь уместилось несколько наполовину собранных корпусов самолетов. Похоже на огромную лабораторию с кучей рычажков, проводов и кнопок.

– Позвольте провести для вас экскурсию. Вот мои первые наброски!

Элизабет и Розалин слушали как примерные ученицы. Луиза явно скучала в сторонке. Эбигейл и Рейра тихо переговаривались. Вивьен делала вид, что вникает, озираясь по сторонам. Вдоль стен стояли передвижные лесенки на колесах, повсюду торчали шланги и воздуховоды. Вивьен ни разу не бывала внутри дирижабля, но часто видела, как эти махины – пассажирские или грузовые – пролетали над Валитеном.

Она знала, что дирижабль может взорваться – водородное топливо крайне нестабильно, – и все равно путешествие могли позволить себе только самые состоятельные граждане.

– А теперь главное! – воскликнул Дангар, заканчивая рассказ. – Вернемся на свежий воздух.

На полянке, сразу за дирижаблем стоял еще один летательный аппарат, поменьше, который никто сначала и не приметил.

– Прототип! Мой первый самолет, – торжественно заключил изобретатель. – Как вы знаете, только девушки могут поднять его в воздух. Это удалось выяснить благодаря моему сокровищу, Рейре. Я занимался сложными расчетами, но у меня никак не получалось преодолеть земное притяжение, и я не догадывался, куда могла закрасться ошибка. Пока за штурвал не села Рейра! Она легко взлетела и подняла машину на несколько сотен метров над землей. Долгие месяцы экспериментов доказали: для того чтобы набрать высоту, необходима легкая машина. Так и появились современные истребители. Лишь женщины могут пилотировать – что за чудное открытие! Если бы прежде мне заявили, что женщины способны на то, что недоступно мужчинам, я бы рассмеялся этим людям в лицо. – Похоже, Дангара повело: он будто бредил наяву и уже не мог остановиться.

Эбигейл коснулась его плеча, чтобы перебить:

– Давайте приступим. У нас мало времени.

– Да-да, конечно.

– Проходите, пожалуйста, внутрь. Луиза может остаться. Там тесновато.

По лесенке Рейра и кадеты поднялись в кабину. Около переднего стекла располагались два кресла. За ними рядком – еще две пары.

– Я научу вас поднимать самолет в воздух, – сказала Рейра. Она, как и директриса, светилась радушием. Наверное, их секрет в искренней, теплой улыбке. – Сначала рассядемся. Кто пробует первой? Кто уже летал? – спросила Рейра. – На дирижабле, я имею в виду.

– Я – много раз, – похвасталась Розалин.

– А я только один, – призналась Элизабет.

Другие кадеты мотали головами.

– Тогда ты, Розалин, садись в кресло, – скомандовала Рейра. – А я буду около тебя – вторым пилотом. Остальные на задний ряд. Смотрите и слушайте внимательно. Каждая сегодня поднимет и посадит самолет.

Рейра минут пятнадцать объясняла теорию, которую все уже выучили с профессором Аронаксом. Но инструкции от человека, который действительно умеет управлять самолетом, имеет практический опыт, воспринимались немножко иначе. По спине бежали мурашки.

– Хорошо, что кто-то уже летал. Розалин, тебе будет проще. Ладно. Руки – сюда, а ноги – туда. Теперь показывай, что выучила на занятиях.

Вивьен снова потерялась в собственных мыслях и перестала следить за тем, что делают Рози и инструктор. Кроме переднего стекла по бокам самолета находились круглые окошки, к одному из которых и прислонилась девушка, не в силах отнять глаз от бегущего поля. Самолет содрогнулся, отрываясь от земли, он гудел и трясся. Вивьен наблюдала, как деревья и ангары отдалились, захваченная новыми ощущениями. Кожу покрыли мурашки.

– Мы что, в воздухе? – спросила она.

– Ты опять где-то витаешь, – засмеялась Даниэль и, счастливая, крепко приобняла подругу.

Ощущение полета было в новинку. Вивьен огляделась: все кадеты прилипли к иллюминаторам. Поля вокруг академии превратились в ровные прямоугольники разных оттенков, вдалеке цвел рапс, а где-то маки, замок казался игрушечным.

Вивьен услышала мелодичный голос Рейры:

– Пора на посадку. Я помогу, не бойся.

Самолет ужасно затрясло. Вивьен думала о том, что хотела бы оторвать Рози руки, и том, что, наверное, ее вот-вот вырвет. Однако желудок успокоился, едва шасси коснулись земли, а Вивьен перепугалась, что справится еще хуже, чем Розалин.

Когда она очутилась в кресле пилота, мир поплыл перед глазами. Рейра помогала постоянно, напоминала, куда смотреть, велела тянуть или отпускать штурвал, проверять датчики. Иногда даже начинала покрикивать, если Вивьен совсем уж глупила. Вив не чувствовала, что летит, не ощущала восторга. Тяжелая машина постоянно содрогалась, будто сию секунду развалится.

С огромным трудом и только благодаря поддержке инструктора Вивьен сумела посадить самолет и уступить кресло Элизабет.

Ночью Эбигейл выбралась из покоев и отправилась в соседнее крыло. В галерее, залитой лунным светом, она увидела тень.

– Привет, – прошептала директриса, чтобы никого не разбудить. – Я к тебе.

– А я к тебе, – засмеялась в ответ тень и поцеловала в щеку хозяйку замка.

– Ладно, идем.

Рейра взяла Эбигейл за руку.

– Я скучала.

– Да, я тоже.

Не сговариваясь, они вышли на улицу и побрели в сторону беседки. Гравий на дорожке под ногами, каблуки, длинные юбки шелестели в сонной тишине, пахло деревьями и травами. Густой землистый запах лета словно впитывался в кожу. Девушки разговаривали, рассматривая причудливые очертания растений, увивавших перголу, в свете звезд.

– Можно мы останемся подольше?

– Я бы хотела, Рей. Но твой свекор не захочет задерживаться. У него вечно дела.

– Ты могла бы его попросить. – Рейра жалостливо изогнула брови. – Скажи, что для дела. Мне так одиноко там одной, ты себе не представляешь. – Взяла Эби за руки, но та лишь помотала в ответ головой. – Как ты, рассказывай, что нового? Только теперь по-честному.

– В общем-то, ничего. Много работы.

– Понимаю… – Рейра держала Эби за руку. Это вселяло удивительное ощущение спокойствия: увидеть подругу детства впервые за много месяцев. – Как справляются твои кадеты?

– Не знаю. Не могу до сих пор привыкнуть к бесконечному круговороту.

– К мясорубке, ты хотела сказать?

– А мы с тобой ее лопасти?

– Нет, лопасти – это военная машина. Она нас тоже проглотила и переварила.

– Не говори так, Рей. Мы еще можем делать что-то полезное, что-то хорошее.

– Хорошее? О чем ты? Если бы я заранее представляла, куда все приведет, то сразу бы сбежала от Дангара, когда погибли Эрик и Присцилла.

Лучезарное лицо Рейры изменилось, перекошенное гримасой отчаяния. Эбигейл знала, что даже спустя несколько лет каждое воспоминание о муже и дочери вызывало у подруги в животе и груди жгучую боль. Дирижабль «Зефир» вез туристов с отдыха на Южном море обратно в столицу. Взрыв произошел над равниной, приграничной с Республикой. Никто до сих пор и не знал, что произошло там на самом деле. По какой-то загадочной причине аэростат шел на небольшой высоте, а когда взорвался – сгорел за несколько секунд.

Останки пассажиров искали несколько недель. Выживших обнаружить не удалось, кроме того, погибло множество знатных семей, что породило массу слухов.

– Мне жаль, – вздохнула Эбигейл. – И моя жизнь изменилась после «Зефира». Теперь расхлебываем то, что имеем. Рей, у меня к тебе дело. Секретное! Если кто-то узнает, Томас меня убьет.