Войти

Дебютная постановка. Том 1

Мертвый кролик, живой кролик

К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя

Родная кровь

Форсайт

Яма

Армада Вторжения

Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих

Дебютная постановка. Том 2

Совершенные

Перестаньте угождать людям. Будьте ассертивным, перестаньте заботиться о том, что думают о вас другие, и избавьтесь от чувства вины

Травница, или Как выжить среди магов. Том 2

baza-knig
Русская поэзия
Александр Блок
О доблестях, о подвигах, о славе. Стихотворения и поэмы
Читать онлайн бесплатно

Читать онлайн О доблестях, о подвигах, о славе. Стихотворения и поэмы

Автор: Александр Блок
Жанр: Русская поэзия

Размер шрифта: 15

Скачать книгу О доблестях, о подвигах, о славе. Стихотворения и поэмы

* * *

Летний вечер

Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошеной межи.

Ни ветерка, ни крика птицы,
Над рощей – красный диск луны,
И замирает песня жницы
Среди вечерней тишины.

Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне
В туман и в луговые дали,
Навстречу ночи и луне!

Зайчик

Маленькому зайчику
На сырой ложбинке
Прежде глазки тешили
Белые цветочки…

Осенью расплакались
Тонкие былинки,
Лапки наступают
На жёлтые листочки.

Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капустку сняли,
Нечего украсть.

Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…

Думает о лете,
Прижимает уши,
На небо косится —
Неба не видать…

Только б потеплее,
Только бы посуше…
Очень неприятно
По воде ступать!

Сны

И пора уснуть, да жалко,
Не хочу уснуть!
Конь качается качалка,
На коня б скакнуть!

Луч лампадки, как в тумане,
Раз-два, раз-два, раз!..
Идёт конница… а няня
Тянет свой рассказ…

Внемлю сказке древней, древней
О богатырях,
О заморской, о царевне,
О царевне… ах…

Раз-два, раз-два! Конник в латах
Трогает коня
И манит и мчит куда-то
За собой меня…

За моря, за океаны
Он манит и мчит,
В дымно-синие туманы,
Где царевна спит…

Спит в хрустальной, спит в кроватке
Долгих сто ночей,
И зелёный свет лампадки
Светит в очи ей…

Под парчами, под лучами
Слышно ей сквозь сны,
Как звенят и бьют мечами
О хрусталь стены…

С кем там бьётся конник гневный,
Бьётся семь ночей?
На седьмую – над царевной
Светлый круг лучей…

И сквозь дрёмные покровы
Стелятся лучи,
О тюремные засовы
Звякают ключи…

Сладко дремлется в кроватке.
Дремлешь? – Внемлю… сплю.
Луч зелёный, луч лампадки,
Я тебя люблю!

Лениво и тяжко плывут облака…

Лениво и тяжко плывут облака
По синему зною небес.
Дорога моя тяжела, далека,
В недвижном томлении лес.

Мой конь утомился, храпит
подо мной,
Когда-то родимый приют?..
А там, далеко, из-за чащи лесной
Какую-то песню поют.

И кажется: если бы голос молчал,
Мне было бы трудно дышать,
И конь бы, храпя, на дороге упал,
И я бы не мог доскакать!

Лениво и тяжко плывут облака,
И лес истомлённый вокруг.
Дорога моя тяжела, далека,
Но песня – мой спутник и друг.

Ворона

Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой…

А уж в воздухе – вешние звоны,
Даже дух занялся у вороны…

Вдруг запрыгала вбок глупым скоком,
Вниз на землю глядит она боком:

Что белеет под нежною травкой?
Вон желтеют под серою лавкой

Прошлогодние мокрые стружки…
Это всё у вороны – игрушки,

И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно!..

Ветхая избушка

Ветхая избушка
Вся в снегу стоит.
Бабушка-старушка
Из окна глядит.
Внукам-шалунишкам
По колено снег.
Весел ребятишкам
Быстрых санок бег…
Бегают, смеются,
Лепят снежный дом,
Звонко раздаются
Голоса кругом…
В снежном доме будет
Резвая игра…
Пальчики застудят, —
По домам пора!
Завтра выпьют чаю,
Глянут из окна —
Ан уж дом растаял,
На дворе – весна!

На лугу

Леса вдали виднее,
Синее небеса,
Заметней и чернее
На пашне полоса,
И детские звончее
Над лугом голоса.
Весна идёт сторонкой,
Да где ж она сама?
Чу, слышен голос звонкий,
Не это ли весна?
Нет, это звонко, тонко
В ручье журчит волна.

Вербочки

Мальчики да девочки
Свечечки да вербочки
Понесли домой.
Огонёчки теплятся,
Прохожие крестятся,
И пахнет весной.
Ветерок удаленький,
Дождик, дождик маленький,
Не задуй огня.
В воскресенье вербное
Завтра встану первая
Для святого дня.

«Земное сердце стынет вновь…»

Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделённую любовь.

Но за любовью – зреет гнев,
Растёт презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.

Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта – нет. Покоя – нет.

Цикл «Стихи о прекрасной даме»

Вступление

Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.

Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?

Каждый конёк на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.

Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.

Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.

Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?

«Я вышел. Медленно сходили…»

Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…

Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне…
И тихими я шёл шагами,
Провидя вечность в глубине…

О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..

«Ветер принёс издалёка…»

Ветер принёс издалёка
Песни весенней намёк,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.

В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звёздные сны.

Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принёс издалёка
Звучные песни твои.

«Тихо вечерние тени…»

Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене…
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Эхо в холодных снегах…
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое – не прах?
Нет, из господнего дома
Полный бессмертия дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов…
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.

«Душа молчит. В холодном небе…»

Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звёзды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, – и внемлет крикам,
И зрит далёкие миры,
Но в одиночестве двуликом
Готовит чудные дары,
Дары своим богам готовит
И, умащённая, в тиши,
Неустающим слухом ловит
Далёкий зов другой души…

Так – белых птиц над океаном
Неразлучённые сердца
Звучат призывом за туманом,
Понятным им лишь до конца.

«Ты отходишь в сумрак алый…»

Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдалённые шаги.

Близко ты или далече
Затерялась в вышине?
Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?

В тишине звучат сильнее
Отдалённые шаги,
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?

«Ночью сумрачной и дикой…»

О. М. Соловьёвой

Ночью сумрачной и дикой —
Сын бездонной глубины —
Бродит призрак бледноликий
На полях моей страны,
И поля во мгле великой
Чужды, хладны и темны.

Лишь порой, заслышав бога,
Дочь блаженной стороны
Из родимого чертога
Гонит призрачные сны,
И в полях мелькает много
Чистых девственниц весны.

«Навстречу вешнему расцвету…»

Навстречу вешнему расцвету
Зазеленели острова.
Одна лишь песня не допета,
Забылись вечные слова…

Душа в стремленьи запоздала,
В пареньи смутном замерла,
Какой-то тайны не познала,
Каких-то снов не поняла…

И вот – в завистливом смущеньи
Глядит – растаяли снега,
И рек нестройное теченье
Свои находит берега.

«В день холодный, в день осенний…»

В день холодный, в день осенний
Я вернусь туда опять
Вспомнить этот вздох весенний,
Прошлый образ увидать.

Я приду – и не заплачу,
Вспоминая, не сгорю.
Встречу песней наудачу
Новой осени зарю.

Злые времени законы
Усыпили скорбный дух.
Прошлый вой, былые стоны
Не услышишь – я потух.

Самый огнь – слепые очи
Не сожжёт мечтой былой.
Самый день – темнее ночи
Усыплённому душой.

«Всё отлетают сны земные…»

Так – разошлись в часы рассвета.
А. Б.

Всё отлетают сны земные,
Всё ближе чуждые страны.
Страны холодные, немые,
И без любви, и без весны.

Там – далеко, открыв зеницы,
Виденья близких и родных
Проходят в новые темницы
И равнодушно смотрят в них.

Там – матерь сына не узнает,
Потухнут страстные сердца…
Там безнадёжно угасает
Моё скитанье – без конца…

И вдруг, в преддверьи заточенья,
Послышу дальние шаги…
Ты – одиноко – в отдаленьи,
Сомкнёшь последние круги…

«В передзакатные часы…»

В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.

Прощай, идёт ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю – завтра новый день,
И новый для тебя закон.

Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!

«Всё бытиё и сущее согласно…»

Всё бытиё и сущее согласно
В великой, непрестанной тишине.
Смотри туда участно, безучастно, —
Мне всё равно – вселенная во мне.
Я чувствую, и верую, и знаю,
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь.
Но больше нет ни слабости,
ни силы,
Прошедшее, грядущее – во мне.
Всё бытиё и сущее застыло
В великой, неизменной тишине.
Я здесь в конце,
исполненный прозренья,
Я перешёл граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.

«Кто-то шепчет и смеётся…»

Кто-то шепчет и смеётся
Сквозь лазоревый туман.
Только мне в тиши взгрустнётся
Снова смех из милых стран!

Снова шопот – и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьём-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне!

Пошепчи, посмейся, милый,
Милый образ, нежный сон;
Ты нездешней, видно, силой
Наделён и окрылён.

«Белой ночью месяц красный…»

Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.

Мне провидится и снится
Исполпенье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?

«Небесное умом не измеримо…»

Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов.
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров.

И мнилась мне Российская Венера,
Тяжёлою туникой повита,
Бесстрастна в чистоте, нерадостна
без меры,
В чертах лица – спокойная мечта.

Она сошла на землю не впервые,
Но вкруг неё толпятся в первый раз
Богатыри не те, и витязи иные…
И странен блеск её глубоких глаз…

«Они звучат, они ликуют…»

Они звучат, они ликуют,
Не уставая никогда,
Они победу торжествуют,
Они блаженны навсегда.

Кто уследит в окрестном звоне,
Кто ощутит хоть краткий миг
Мой бесконечный в тайном лоне,
Мой гармонический язык?
Пусть всем чужда моя свобода,
Пусть всем я чужд, в саду моём
Звенит и буйствует природа.
Я – соучастник ей во всём!

«Одинокий, к тебе прихожу…»

Одинокий, к тебе прихожу,
Околдован огнями любви.
Ты гадаешь. – Меня не зови —
Я и сам уж давно ворожу.

От тяжёлого бремени лет
Я спасался одной ворожбой,
И опять ворожу над тобой,
Но неясен и смутен ответ.

Ворожбой полонённые дни
Я лелею года, – не зови…
Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной тёмной любви?

«Предчувствую Тебя…»

И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнёшь, тоскуя и любя.
Вл. Соловьёв

Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую
Тебя.

Весь горизонт в огне —
и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне,
и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик
Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.

О, как паду – и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт!
И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик
Ты.

«Не сердись и прости…»

…и поздно желать,
Всё минуло: и счастье и горе.
Вл. Соловьёв

Не сердись и прости.
Ты цветёшь одиноко,
Да и мне не вернуть
Этих снов золотых,
этой веры глубокой…
Безнадёжен мой путь.
Мыслью сонной цветя,
ты блаженствуешь много,
Ты лазурью сильна.
Мне – другая и жизнь,
и другая дорога,
И душе – не до сна.
Верь – несчастней
моих молодых поклонений
Нет в обширной стране,
Где дышал и любил твой
таинственный гений,
Безучастный ко мне.

«За туманом, за лесами…»

За туманом, за лесами
Загорится – пропадёт,
Еду влажными полями —
Снова издали мелькнёт.

Так блудящими огнями
Поздней ночью, за рекой,
Над печальными лугами
Мы встречаемся с Тобой.

Но и ночью нет ответа,
Ты уйдёшь в речной камыш,
Унося источник света,
Снова издали манишь.

«В бездействии младом…»

В бездействии младом,
в передрассветной лени
Душа парила ввысь,
и там Звезду нашла.
Туманен вечер был,
ложились мягко тени.
Вечерняя Звезда, безмолвствуя,
ждала.

Невозмутимая, на тёмные ступени
Вступила Ты, и, Тихая, всплыла.
И шаткою мечтой
в передрассветной лени
На звёздные пути Себя перенесла.

И протекала ночь туманом
сновидений.
И юность робкая с мечтами
без числа.
И близится рассвет. И убегают тени.
И, Ясная, Ты с солнцем потекла.

«Сегодня шла Ты одиноко…»

Сегодня шла Ты одиноко,
Я не видал Твоих чудес.
Там, над горой Твоей высокой,
Зубчатый простирался лес.

И этот лес, сомкнутый тесно,
И эти горные пути
Мешали слиться с неизвестным,
Твоей лазурью процвести.

«Она росла за дальними горами…»

С. Соловьёву

Она росла за дальними горами.
Пустынный дол – ей родина была.
Никто из вас горящими глазами
Её не зрел – она одна росла.
И только лик бессмертного светила —
Что день – смотрел на девственный
расцвет,

И, влажный злак, она к нему всходила,
Она в себе хранила тайный след.
И в смерть ушла, желая и тоскуя.
Никто из вас не видел здешний прах…
Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,
В иной дали и в неземных горах.
И ныне вся овеяна снегами.
Кто белый храм, безумцы, посетил?
Она цвела за дальними горами,
Она течёт в ряду иных светил.

«Внемля зову жизни смутной…»

Внемля зову жизни смутной,
Тайно плещущей во мне,
Мысли ложной и минутной
Не отдамся и во сне.
Жду волны – волны попутной
К лучезарной глубине.

Чуть слежу, склонив колени,
Взором кроток, сердцем тих,
Уплывающие тени
Суетливых дел мирских
Средь видений, сновидений,
Голосов миров иных.

«Прозрачные, неведомые тени…»

Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними
Ты плывёшь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, – Себя Ты отдаёшь.

Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса,
Перекликаются в свободной
выси птицы,
Встаёт туман, алеют небеса.

А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,
Узрев на миг бессмертные черты,
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поёт. Его не знаешь Ты,

Не отличишь его в толпе народной,
Не наградишь улыбкою его,
Когда вослед взирает, несвободный,
Вкусив на миг бессмертья Твоего.

«Я жду призыва, ищу ответа…»

Я жду призыва, ищу ответа,
Немеет небо, земля в молчаньи,
За жёлтой нивой – далёко где-то —
На миг проснулось моё воззванье.

Из отголосков далёкой речи,
С ночного неба, с полей дремотных,
Всё мнятся тайны грядущей встречи,
Свиданий ясных, но мимолётных.

Я жду – и трепет объемлет новый.
Всё ярче небо, молчанье глуше…
Ночную тайну разрушит слово…
Помилуй, боже, ночные души!

На миг проснулось за нивой, где-то,
Далёким эхом моё воззванье.
Всё жду призыва, ищу ответа,
Но странно длится земли молчанье.

«Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла…»

Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла
Над берегом Невы и за чертой столицы?
Не ты ли тайный страх сердечный совлекла
С отвагою мужей и с нежностью девицы?

Ты песнью без конца растаяла в снегах
И раннюю весну созвучно повторила.
Ты шла звездою мне, но шла
в дневных лучах
И камни площадей и улиц освятила.

Тебя пою, о, да!
Но просиял твой свет
И вдруг исчез – в далёкие туманы.
Я направляю взор
в таинственные страны, —

Тебя не вижу я, и долго бога нет.
Но верю, ты взойдёшь,
и вспыхнет сумрак алый,
Смыкая тайный круг,
в движеньи запоздалый.

«За городом в полях…»

За городом в полях
весною воздух дышит.
Иду и трепещу в предвестии огня.
Там, знаю, впереди —
морскую зыбь колышет
Дыханье сумрака – и мучает меня.

Я помню: далеко шумит,
шумит столица.
Там, в сумерках весны,
неугомонный зной.
О, скудные сердца!
Как безнадёжны лица!
Не знавшие весны тоскуют над собой.

А здесь, как память лет
невинных и великих,
Из сумрака зари – неведомые лики
Вещают жизни строй и вечности огни…

Забудем дольний шум.
Явись ко мне без гнева,
Закатная, Таинственная Дева,
И завтра и вчера огнём соедини.

«Вечереющий день, догорая…»

Вечереющий день, догорая,
Отступает в ночные края.
Посещает меня, возрастая,
Неотступная Тайна моя.

Неужели и страстная дума,
Бесконечно земная волна,
Затерявшись средь здешнего шума,
Не исчерпает жизни до дна?

Неужели в холодные сферы
С неразгаданной тайной земли
Отошли и печали без меры,
И любовные сны отошли?

Умирают мои угнетенья,
Утоляются горести дня,
Только Ты одинокою тенью
Посети на закате меня.

«Не жди последнего ответа…»

Не жди последнего ответа,
Его в сей жизни не найти.
Но ясно чует слух поэта
Далёкий гул в своём пути.

Он приклонил с вниманьем ухо,
Он жадно внемлет, чутко ждёт,
И донеслось уже до слуха:
Цветёт, блаженствует, растёт…

Всё ближе – чаянье сильнее,
Но, ах! – волненья не снести…
И вещий падает, немея,
Заслыша близкий гул в пути.

Кругом – семья в чаду молений,
И над кладбищем – мерный звон.
Им не постигнуть сновидений,
Которых не дождался он!..

«Не пой ты мне и сладостно, и нежно…»

Не пой ты мне и сладостно, и нежно:
Утратил я давно с юдолью связь.
Моря души – просторны и безбрежны,
Погибнет песнь, в безбрежность удалясь.

Одни слова без песен сердцу ясны.
Лишь правдой их над сердцем
процветёшь.
А песни звук – докучливый
и страстный —
Таит в себе невидимую ложь.

Мой юный пыл тобою же осмеян,
Покинут мной – туманы позади.
Объемли сны, какими я овеян,
Пойми сама, что будет впереди.

«Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных…»

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных,
Ни лета зрелого, ни молодой весны.
Они прошли – светло и беспокойно,
И вновь придут – они землёй даны.

Мне жаль, что день великий скоро минет,
Умрёт едва рождённое дитя.
О, жаль мне, друг, —
грядущий пыл остынет,
В прошедший мрак и в холод уходя!

Нет, хоть в конце тревожного скитанья
Найду пути, и не вздохну о дне!
Не омрачить заветного свиданья
Тому, кто здесь вздыхает обо мне.

«Признак истинного чуда…»

Признак истинного чуда
В час полночной темноты —
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.

А сама – за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты лазурью золотою
Просиявшая навек.

«Сумерки, сумерки вешние…»

Дождёшься ль вечерней порой
Опять и желанья, и лодки,
Весла, и огня за рекой?
Фет

Сумерки, сумерки вешние,
Хладные волны у ног,
В сердце – надежды нездешние,
Волны бегут на песок.

Отзвуки, песня далёкая,
Но различить – не могу.
Плачет душа одинокая
Там, на другом берегу.

Тайна ль моя совершается,
Ты ли зовёшь вдалеке?
Лодка ныряет, качается,
Что-то бежит по реке.

В сердце – надежды нездешние,
Кто-то навстречу – бегу…
Отблески, сумерки вешние,
Клики на том берегу.

«Ты горишь над высокой горою…»

Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своём терему.
Я примчуся вечерней порою,
В упоеньи мечту обниму.

Ты, заслышав меня издалёка,
Свой костёр разведёшь ввечеру,
Стану, верный велениям Рока,
Постигать огневую игру.

И когда среди мрака снопами
Искры станут кружиться в дыму,
Я умчусь с огневыми кругами
И настигну Тебя в терему.

«Видно, дни золотые пришли…»

Видно, дни золотые пришли.
Все деревья стоят, как в сияньи.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церковь вдали
И близка и ясна очертаньем.

Всё поют и поют вдалеке,
Кто поёт – не пойму; а казалось,
Будто к вечеру там, на реке —
В камышах ли, в сухой осоке, —
И знакомая песнь раздавалась.

Только я не хочу узнавать.
Да и песням знакомым не верю.
Всё равно – мне певца не понять.
От себя ли скрывать
Роковую потерю?

«Кругом далёкая равнина…»

Кругом далёкая равнина,
Да толпы обгорелых пней
Внизу – родимая долина,
И тучи стелятся над ней.

Ничто не манит за собою,
Как будто даль сама близка.
Здесь между небом и землёю
Живёт угрюмая тоска.

Она и днём и ночью роет
В полях песчаные бугры.
Порою жалобно завоет
И вновь умолкнет – до поры.

И всё, что будет, всё, что было,
Холодный и бездушный прах,
Как эти камни над могилой
Любви, затерянной в потях.

«Я всё гадаю над тобою…»

Я всё гадаю над тобою,
Но, истомлённый ворожбой,
Смотрю в глаза твои порою
И вижу пламень роковой.

Или великое свершилось,
И ты хранишь завет времён
И, озарённая, укрылась
От дуновения племён?

Но я, покорствуя заране,
Знай, сохраню святой завет.
Не оставляй меня в тумане
Твоих первоначальных лет.

Лежит заклятье между нами,
Но, в постоянстве недвижим,
Скрываю родственное пламя
Под бедным обликом своим.

Нет конца лесным тропинкам

Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы…
Внемлет слух лесным былинкам.
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких…
По верхушкам ёлок низких
Перелётные слова…
Не замечу ль по былинкам
Потаённого следа…
Вот она – зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.

«Мчит меня мёртвая сила…»

Мчит меня мёртвая сила,
Мчит по стальному пути.
Небо уныньем затмило,
В сердце – твой голос: «Прости».
Да, и в разлуке чиста ты
И непорочно свята.
Вон огневого заката
Ясная гаснет черта.
Нет безнадёжного горя!
Сердце – под гнётом труда,
А на небесном просторе —
Ты – золотая звезда.

Посвящение

Встали надежды пророка —
Близки лазурные дни.
Пусть лучезарность востока
Скрыта в неясной тени.

Но за туманами сладко
Чуется близкий рассвет.
Мне мировая разгадка
Этот безбрежный поэт.

Здесь – голубыми мечтами
Светлый возвысился храм.
Всё голубое – за Вами
И лучезарное – к Вам.

«Пройдёт зима – увидишь ты…»

Пройдёт зима – увидишь ты
Мои равнины и болота
И скажешь: «Сколько красоты!
Какая мёртвая дремота!»

Но помни, юная, в тиши
Моих равнин хранил я думы
И тщетно ждал твоей души,
Больной, мятежный и угрюмый.

Я в этом сумраке гадал,
Взирал в лицо я смерти хладной
И бесконечно долго ждал,
В туманы всматриваясь жадно.

Но мимо проходила ты, —
Среди болот хранил я думы,
И этой мёртвой красоты
В душе остался след угрюмый.

«Встану я в утро туманное…»

Встану я в утро туманное,
Солнце ударит в лицо.
Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?

Настежь ворота тяжёлые!
Ветром пахнуло в окно!
Песни такие весёлые
Не раздавались давно!

С ними и в утро туманное
Солнце и ветер в лицо!
С ними подруга желанная
Всходит ко мне на крыльцо!

«Снова ближе вечерние тени…»

Снова ближе вечерние тени,
Ясный день догорает вдали.
Снова сонмы нездешних видении
Всколыхнулись – плывут – подошли.

Что же ты на великую встречу
Не вскрываешь свои глубины?
Или чуешь иного предтечу
Несомненной и близкой весны?

Чуть во мраке светильник завижу
Поднимусь и, не глядя, лечу.
Ты же в сумраке, милая, ближе
К неподвижному жизни ключу.

«Хранила я среди младых созвучий…»

Хранила я среди младых созвучий
Задумчивый и нежный образ дня.
Вот дунул вихрь, поднялся
прах летучий,
И солнца нет, и сумрак вкруг меня.

Но в келье – май, и я живу,
незрима,
Одна, в цветах, и жду другой весны.
Идите прочь – я чую серафима,
Мне чужды здесь земные ваши сны.

Идите прочь, скитальцы, дети, боги!
Я расцвету ещё в последний день,
Мои мечты – священные чертоги,
Моя любовь – немеющая тень.

«Скрипнула дверь. Задрожала рука…»

Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Вышла я в улицы сонные.
Там, в поднебесьи, идут облака
Через туман озарённые.

С ними – знакомое, слышу, вослед…
Нынче ли сердце пробудится?
Новой ли, прошлой ли жизни ответ,
Вместе ли оба почудятся?

Если бы злое несли облака,
Сердце моё не дрожало бы…
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Слёзы. И песни. И жалобы.

«Зарево белое, жёлтое, красное…»

Зарево белое, жёлтое, красное,
Крики и звон вдалеке.
Ты не обманешь, тревога напрасная,
Вижу огни на реке.

Заревом ярким и поздними криками
Ты не разрушишь мечты.
Смотрится призрак очами великими
Из-за людской суеты.

Смертью твоею натешу лишь взоры я,
Жги же свои корабли!
Вот они – тихие, светлые, скорые —
Мчатся ко мне издали.

«Я ли пишу, или ты из могилы…»

Я ли пишу, или ты из могилы
Выслала юность свою, —
Прежними розами призрак
мне милый
Я, как тогда, обовью.

Если умру – перелётные птицы
Призрак развеют, шутя.
Скажешь и ты, разбирая страницы:
«Божье то было дитя».

«Жду я холодного дня…»

Жду я холодного дня,
Сумерек серых я жду.
Замерло сердце, звеня:
Ты говорила: «Приду, —

Жди на распутьи – вдали
Людных и ярких дорог,
Чтобы с величьем земли
Ты разлучиться не мог.

Тихо приду и замру,
Как твоё сердце, звеня,
Двери тебе отопру
В сумерках зимнего дня».

«Будет день – и свершится великое…»

Будет день – и свершится великое,
Чую в будущем подвиг души.

Ты – другая, немая, безликая,
Притаилась, колдуешь в тиши.

Но во что обратишься – не ведаю,
И не знаешь ты, буду ли твой,

А уж Там веселятся победою
Над единой и страшной душой.

«Я долго ждал – ты вышла поздно…»

Я долго ждал – ты вышла поздно,
Но в ожиданьи ожил дух,
Ложился сумрак, но бесслёзно
Я напрягал и взор и слух.

Когда же первый вспыхнул
пламень
И слово к небу понеслось, —
Разбился лёд, последний камень
Упал, – и сердце занялось.

Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла,
И в вечном свете, в вечном звоне
Церквей смешались купола.

«Ночью вьюга снежная…»

Ночью вьюга снежная
Заметала след.
Розовое, нежное
Утро будит свет.

Встали зори красные,
Озаряя снег.
Яркое и страстное
Всколыхнуло брег.

Вслед за льдиной синею
В полдень я всплыву.
Деву в снежном инее
Встречу наяву.

Ворожба

Я могуч и велик ворожбою,
Но тебя уследить – не могу.
Полечу ли в эфир за тобою —
Ты цветёшь на земном берегу.
Опускаюсь в цветущие степи —
Ты уходишь в вечерний закат,
И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат.

Но моя ворожба не напрасна:
Пусть печально и страшно «вчера».
Но сегодня – и тайно и страстно
Заалело полнеба с утра.
Я провижу у дальнего края
Разгоревшейся тучи – тебя.
Ты глядишь, улыбаясь и зная,
Ты придёшь, трепеща и любя.

«Недосказанной речи тревогу…»

Недосказанной речи тревогу
Хороню до свиданья в ночи.
Окна терема – все на дорогу,
Вижу слабое пламя свечи.

Ждать ли поздней условленной встречи?
Знаю – юная сердцем в пути, —
Ароматом неведомой встречи
Сердце хочет дрожать и цвести.

В эту ночь благовонные росы,
Словно влажные страсти слова,
Тяжко лягут на мягкие косы —
Утром будет гореть голова…

Но несказанной речи тревогу
До свиданья в ночи – не уйму.
Слабый пламень глядит на дорогу,
Яркий пламень дрожит в терему.

«Молчи, как встарь, скрывая свет…»

Молчи, как встарь, скрывая свет, —
Я ранних тайн не жду.
На мой вопрос – один ответ:
Ищи свою звезду.

Не жду я ранних тайн, поверь
Они не мне взойдут.
Передо мной закрыта дверь
В таинственный приют.

Передо мной – суровый жар
Душевных слёз и бед,
И на душе моей пожар —
Один, один ответ.

Молчи, как встарь, – я услежу
Восход моей звезды,
Но сердцу, сердцу укажу
Я поздних тайн следы.

Но первых тайн твоей весны
Другим приснится свет.
Сольются наши две волны
В горниле поздних бед.

«Вечереющий сумрак, поверь…»

Вечереющий сумрак, поверь,
Мне напомнил неясный ответ.
Жду – внезапно отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.
Словно бледные в прошлом мечты,
Мне лица сохранились черты
И отрывки неведомых слов,
Словно отклики прежних миров,
Где жила ты и, бледная, шла,
Под ресницами сумрак тая,
За тобою – живая ладья,
Словно белая лебедь, плыла,
За ладьёй – огневые струи —
Беспокойные песни мои…
Им внимала задумчиво ты,
И лица сохранились черты,
И запомнилась бледная высь,
Где последние сны пронеслись.
В этой выси живу я, поверь,
Смутной памятью сумрачных лет,
Смутно помню – отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.

При посылке роз

Смотрел отвека бог лукавый
На эти душные цветы.
Их вековечною отравой
Дыши и упивайся ты.

С их страстной,
с их истомной ленью
В младые сумерки твои
И пламенной и льстивой тенью
Войдут мечтания мои.

Неотвратимы и могучи,
И без свиданий, и без встреч,
Они тебя из душной тучи
Живою молньей будут жечь.

«Ночь на новый год…»

Ночь на новый год
Лежат холодные туманы,
Горят багровые костры.
Душа морозная Светланы
В мечтах таинственной игры.
Скрипнет снег – сердца займутся —
Снова тихая луна.
За воротами смеются,
Дальше – улица темна.
Дай взгляну на праздник смеха,
Вниз сойду, покрыв лицо!
Ленты красные – помеха,
Милый глянет на крыльцо…
Но туман не шелохнётся,
Жду полуночной поры.
Кто-то шепчет и смеётся,
И горят, горят костры…
Скрипнет снег – в морозной дали
Тихий, крадущийся свет.
Чьи-то санки пробежали…
«Ваше имя?» – Смех в ответ.
Вот поднялся вихорь снежный,
Побелело всё крыльцо…
И смеющийся, и нежный
Закрывает мне лицо…
Лежат холодные туманы,
Бледнея, крадется луна.
Душа задумчивой Светланы
Мечтой чудесной смущена…

«Бегут неверные дневные тени…»

С. Соловьёву

Продолжить чтение