Читать онлайн Челябинск недалёкого Будущего

 Раз

За столом сидели трое. Их капюшоны были так глубоко надвинуты на лица, что разглядеть можно было разве что бороду одного из них.

– История начинается с начала и длится, пока не закончится… – хриплым басом протянул обладатель бороды.

– Как глубоко. И философично! – донёсся саркастический женский голос из-под второго капюшона. – Может быть у Вас, господин Нижний, найдутся более конкретные мысли?

– Быть может, они найдутся у Вас, госпожа Верхняя? – даже не пытаясь прикрыть агрессию, ответил философичный.

– Ой, вы ещё подеритесь. – вскинул руки третий. – Как дети малые.

Повисла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием посуды, тщательно натираемой трактирщиком.

– Так что делать-то будем? – не выдержала Верхняя. – У Вас есть предложения, господин Срединный?

– Как и всегда, – спокойно ответил оный. – Наблюдать. А вмешиваться лишь в крайнем случае.

– А сейчас разве не крайний? – пробасил бородач.

– О нет, уверяю вас. Далеко не крайний. – всё так же спокойно ответил Срединный.

Не произнеся больше ни слова, фигуры растворились в воздухе. Трактирщик продолжал натирать посуду, словно ничего и не произошло.

Два

«Какой странный сон. – подумал Валера, продирая глаза. – Интересно, к чему бы это?»

Но на раздумья времени не было, т. к. будильник был переведён уже трижды, а значит на работу он снова опоздает. Наспех умывшись и прожевав бутерброд, Валера выскочил на улицу. Бросил взгляд на догорающий автомобиль.

– Вот твари. – тихонько выругался он себе под нос. – Я ведь её любил. Что ж. Придётся на общественном. Михалыч меня точно прибьёт.

Три

Валера запрыгнул в автобус. Жил он всего в трёх остановках от начала маршрута, так что с наличием свободных мест проблем не было. Это-то и сыграло с ним злую шутку.

На Черкасской вошёл паренёк. Щуплый, молодой совсем – лет двадцати. Прыщавый, немытый и с мерзкой ухмылкой.

Вошёл хозяйски. На левом виске выбито пять чёрных волн – символ скользящих. Прощупав автобус липким взглядом, остановил его на милой девчушке – явно ещё несовершеннолетней. Подошел к ней и выпростал наружу своё богатство. Прошипел:

– Ссасссиии! – с наслаждением растягивая буквы и закатывая глаза. Раздался звук списания талона.

Пассажиры смотрели с интересом и неприкрытой завистью. Большинство тут же повытаскивали из карманов гаджеты и начали записывать процесс на видео.

Девочка подняла испуганные глаза на ухмылку. Помедлила несколько секунд. И принялась за дело. Из глаз хлынули слёзы – то ли от стыда, то ли от того, что он готов был влезть в неё чуть ли не с головой.

Внутри Валеры смешивались неконтролируемое возбуждение, отвращение, желание схватить этого упыря и долбить его головой о поручни, пока она не расколется на две ассиметричные части, и инстинкт самосохранения – денег не было.

Не дожидаясь окончания его внутренней борьбы, очень скоро шум двигателей и улюлюканье толпы заглушило тихое девичье:

– Спасибо.

– Обращайся. – будничным тоном произнёс скользящий, застегнул ширинку, втянул что-то носом с кулака, и вышел на «Лакокраске».

Вот тут-то и зашла она. Бабка. Много таких. С клюкой и катарактой. Но было в ней что-то непередаваемо мучительное. Что-то, помутившее Валерино сознание. А может он просто отвык, за время поездок на машине? Как бы то ни было, Валера вскочил с места с давно забытой запретной фразой:

– Садитесь, пожалуйста.

На секунду ему показалось, что в её глазах мелькнула благодарность. Что пронесёт. Но лишь на секунду. Бабка заверещала на весь автобус, а в Валериной голове вспыхнули два слова: «Ты попал».

– Што вы штоите рты ражинув?! Граждане, хватайте нарушителя щкааарей! – громогласно вещала беззубая бабулет.

Граждане не растерялись и быстро выкрутили его преступные руки, не упустив ещё и возможности поддать по преступным же рёбрам. На «Островского» его уже поджидал экипаж.

Наручники. Еще пара ударов по рёбрам. И вот он уже в участке.

«Уж лучше бы раскроил скользящего… – подумал Валера. – Тогда этот бред наконец бы закончился».

Четыре

«Он-то и является подлинной мишенью в плане Тайлера» – внезапное озарение настигло госпожу Верхнюю.

– Этот мир отныне принадлежит нам, нам и только нам, – говорит Тайлер. – Древние давно в могилах.

«Ну-ну, мой мальчик. Это мы ещё посмотрим» – ухмыльнулась она, после чего покинула тело скользящего. Освобождённый юнец растерянно покрутил головой. Пытаясь понять, как вообще оказался на собрании – ведь он даже не собирался на него идти.

Пять

– Ну что, паскуда, будешь ещё порядки нарушать?! – взревел молицейский прямо в лицо Валеры.

– Никак нет Ваше Сиятельство! – не задумываясь выпалил тот.

– Чо сказал?! Ты ещё умничать мне тут будешь?! – вслед за слюной в лицо Валере прилетел кулак. – Я тебе покажу, Сиятельство, добродел херов!

– Да я просто в званиях не разбираюсь… – ответил задержанный, вытирая пошедшую носом кровь.

– Тфу, ска. Ещё и не служил. Ну хотя оно и видно… – презрительно бросил сержант. – Повторяю вопрос: порядки нарушать будешь?!

– Никак нет! – не стал рисковать с продолжением Валера.

– И это прааавильно. Но обещать каждый может. Я вашего брата знаю. А ты докажи, что ты не из этих! Вот тебе талон – отработаешь его на одном человечке. Понял меня? – плотоядно улыбнулся молицейский, протягивая распределитель.

– Но… Но я… Я ведь… – лицо Валеры сделалось белым даже в тех местах, где только что образовывался кровоподтёк. – Я никого никогда не убивал…

– А то я сам не догадался! – рассмеялся сержант. – Всё бывает в первый раз.

Шесть

Никто точно не скажет, когда это началось. Видимо, где-то вскоре после распада СССР. Коллективное было послано подальше – началась эра индивидуальностей. С каждым новым поколением «Я» всё больше доминировало над «мы». Люди чаще фотографировали сами себя, чем своих близких. Снимали на видео несчастные случаи, вместо того чтобы помочь пострадавшим. Шли к личностному росту, успеху и всякое такое. Всё меньше ценилась забота о других. Обесценивались никчёмные понятия вроде «дружбы», «любви», «ответственности», а слова вроде «альтруизма» и вовсе стали архаизмами. Акценты смещались. Цвета смешивались. Пока, наконец, не вывернулись наизнанку. Получился эдакий «негатив».

Летом 2041 года новая общественная мораль была утверждена правительством РФ. Тогда же «Полицию» переименовали в «Молицию». Истинные причины ренейминга остались за кадром, но, созвучно названию, люди стали чаще молиться, при виде стражей закона.

Что же до самого закона. Всё, что не так давно было плохо – вдруг стало хорошо. И наоборот. Убийства, кражи и прочие «прелести» стали делом порядочным, а некогда добрые дела начали преследоваться законом.

Понравилась машина? Угони! Приглянулась девочка? Возьми силой! Хочешь продвинуться по службе? Убей руководителя! Только не забывай придерживаться Пирамиды Новой Морали. И оплачивать взносы, конечно же.