Читать онлайн Литература. Герои произведений. Средняя школа

Русская литература XVIII века – молодая и древняя в одно и то же время. Века древнерусской словесности – за спиной, новый европейский опыт – перед глазами, сочетать одно с другим трудно: слишком разные принципы. Русская словесность допетровской эпохи использует вымысел, но построена на другом фундаменте – на идее правды; она перемешивает художественные и прикладные тексты, не признает границу между политическим документом и поэмой в прозе. Любая летопись включает и деловые записи, и героические рассказы, и бытовые сценки, и наброски житий святых, а «Слово о полку Игореве» в одно и то же время поучение, поэтическое свидетельство и урок князьям. Европейская литература нового и новейшего времени, наоборот, умеет работать с реальностью, но построена на идее игры: писатель и читатель играют с вымышленными обстоятельствами, выдуманными героями, прихотливо подобранными образами рассказчиков.

Денис Иванович Фонвизин (1745–1792) целеустремленно осваивал культурный опыт Европы, не разрывая с родной традицией. Потомок немецкого барона, он был «из перерусских русским» (Пушкин); благодаря отцу и его связям, успел коротко побеседовать с Ломоносовым, общался с главным драматургом той поры Александром Сумароковым. И моралистическая, воспитательная установка, которой он будет следовать в литературе, во многом подхватывает «линию» древнерусской словесности с ее педагогическим пафосом. Но при всем том он вчитывался в европейских писателей своего века и начал их переводить, еще будучи студентом Московского университета. Учился на комедиях Мольера, других западных комедиографов. Позже подолгу жил в Париже и даже имел беседу с одним из отцов-основателей США Бенджамином Франклином.

Быть может, дальним следствием этой беседы станет фраза в записке «Рассуждение о непременных государственных законах», которую Фонвизин подаст своему начальнику и покровителю Никите Панину: «На демократию же и походить не может земля, где народ, пресмыкаясь во мраке глубочайшего невежества, носит безгласно бремя жестокого рабства». Сатирическая, комедийная, обличительная драматургия Фонвизина как раз и призвана была выжечь «глубочайшее невежество» и подготовить почву для будущей русской демократии, ответственного правления независимых людей.

Лучшая, пережившая века комедия Фонвизина «Недоросль» (ее Денис Иванович начал писать после возвращения из Парижа), как раз и соединила в себе «установки» старинной назидательности и новоевропейской сюжетности. Фабула проста: в имении Простаковых-Скотининых вынужденно живет родственница владельцев, сирота Софья; госпожа Простакова решает выдать ее замуж за своего брата, большого любителя свиней Тараса Скотинина. Вдруг выясняется, что дядя Софьи, Стародум, не просто жив, но готов сделать ее наследницей 10 000 рублей. Простакова немедленно меняет план и начинает сватать Софью за своего сына Митрофана. В чем-то даже симпатичного, но невежественного и грубого, что неизбежно при хамоватом простаковском образовании и воспитании. За Софью вступаются служилый дворянин Правдин, который приехал с инспекцией, и молодой офицер Милон: он, как выясняется, жених Софьи, потерявший ее из виду, когда Софью увезли в деревню. А теперь случайно ее встретивший. В итоге зло наказано, Стародум всем дает наставления, Милон получает руку и сердце Софьи, на имение Простаковых наложена опека.

Интрига четко выстроена, зритель получает удовольствие; в полной мере реализована задача автора – просвещение через развлечение. Но и воспитательной целью Фонвизин не жертвует. Одни его герои на собственном примере показывают читателю и зрителю, как не надо жить, другие – как жить надо, третьи – как можно исправиться. И все это в рамках строгих классицистических правил: единство времени (все события умещаются в один день), единство места (они происходят в одном доме), единство действия (никаких лишних ответвлений сюжета). Но читать, как правило, не скучно, потому что на сцене представлены живые чувства. Смешные, трогательные. И различные обстоятельства. Забавные, драматические. А то, что все это сдобрено изрядной порцией поучительных монологов и диалогов, не страшно; все герои группируются по простому принципу – ближе к истине и дальше от нее.

Круг Стародума

Софья – центровая (с точки зрения построения сюжета; с точки зрения смысла куда важнее Стародум) героиня комедии. Умная – само ее имя в переводе с греческого означает «мудрость». Сердечная. Твердая. Находится на сцене с первого действия до последнего. Ее мать была сватьей Терентия Простакова и свойственницей Простаковой; родители умерли, и судьба сироты теперь зависит либо от жестокой и жадной тетки, либо от справедливого и щедрого опекуна Стародума, дяди Софьи по материнской линии. Многое связано не только с игрой обстоятельств, которые сильнее Софьи. Многое зависит и от нее самой, от ее характера и верности – идеалам и людям. Прежде всего – возлюбленному Милону.

Интрига комедийного сюжета основана на меняющихся планах Софьиного замужества; сначала Простакова хочет выдать Софью за своего брата Тараса Скотинина, обожателя свиней, чтобы устроить его судьбу – и сбыть с рук сироту, которую приходится содержать. А потом, узнав о том, что Стародум сделал Софью наследницей состояния в 10 000 руб., совершает резкий разворот и начинает сватать ее за сына Митрофанушку.

Милон при этом в расчет не берется; судьбой Софьи в доме Простаковой распоряжаются самовластно. Тем более не берется в расчет сама Софья, а зря. Характер у нее сильный, несмотря на мягкость обращения, и цельный, поскольку ум ее гармонически связан с сердцем, а воспитание – с образованностью. Она читает по-французски сочинение Фенелона о воспитании девиц, следует принципам, почерпнутым в семье, согласно которым почет и богатство – следствие трудов (действие 2-е, явление V). И верит, что смирный нрав и право на борьбу за личное счастье связаны между собой. То есть она полностью соответствует идеалам самого Фонвизина. И неслучайно Софья сразу замечает перемену в обращении со стороны Простаковой и понимает, что та «сделалась ласковую до самой низости», поскольку «прочит» ее в невесты Митрофанушки».

Но Фонвизин не был бы Фонвизиным, то есть представителем русского просвещения, если бы заглавная «сюжетная» героиня Софья не нуждалась в постоянном руководителе и наставнике. Разумеется, таким наставником, в соответствии с представлениями эпохи, может быть только пожилой мужчина. Женщина, как тогда полагали, не обладает цельностью, а молодой мужчина – опытом; нужен советчик в возрасте. Да, сердце Софьи уже достаточно мудро, но «свет» может и ее развратить, поэтому Стародум, в целом довольный племянницей, намерен давать ей бесконечные советы, а она им счастлива следовать. И готова задавать столь же бесконечные вопросы: а не навлечет ли предпочтение одних злобу других, а должна ли жалость останавливаться перед злом, а нужно ли тратить силы на перевоспитание злых? И правильно ли она понимает, что знатность и богатство – признаки счастья? (Стародум, конечно, уточняет, что они налагают моральные обязательства).

Для Фонвизина было очень важно подчеркнуть, что семья не только налагает на мужа и жену моральные ограничения, но и дает им особые эмоциональные права. Стародум, герой-рупор авторской позиции, учит Софью, героиню-адресата: «Только, пожалуй, не имей ты к мужу своему любви, которая на дружбу походила бы. Имей к нему дружбу, которая на любовь бы походила».

Образ Софьи отражен во множестве литературных и театральных зеркал: от Софьи в комедии Грибоедова «Горе от ума» до Сонечки Мармеладовой у Достоевского.

Стародум – дядя Софьи, умудренный дворянин; ему за 60, что в ту эпоху казалось возрастом старости. То есть на все события он смотрит с высоты близкого итога жизни. Появляется на сцене только в 3-м действии, явл. 1, но при этом упоминается от первой сцены до финальной. Собственно, сюжет «запускается» письмом Стародума к Софье, которое Простаковы на свою беду не хотят дослушать, а исчерпывается в последней сцене, когда он делает итоговый вывод из увиденного зрителями: «Вот злонравия достойные плоды!».

Сложные характеры не входят в задачу комедиографа, у каждого персонажа должна быть одна, но яркая черта. Стародум – по отзывам других персонажей – угрюмый, даже грубоватый (характеристика принадлежит Правдину, 2-е действие, явление 5). Ну не потому, что он плохой, а потому что «прямого нрава»: «кого уж и полюбит, так прямо полюбит»; «кого он невзлюбит, тот сам дурной человек». Это прямодушие касается не только других; он и себя подвергает строгому суду. Впрочем, зритель может убедиться, что Стародум умеет быть и любезным, и шутливым, и насмешливым, и даже снисходительным. Недаром он в итоге прощает Простакову, давая шанс исправиться тем, кто еще не до конца погиб.

Он единственный персонаж пьесы, кто наделен подробной биографией: мы знаем из рассказов других героев, что Стародум служил, вышел в отставку, собственным трудом заработал состояние в Сибири, а теперь хочет устроить судьбу своей племянницы, сделав ее наследницей колоссального по тем временам состояния – 10 000 руб. Его невозможно считать полноценным избавителем племянницы; от жадного семейства ПростаковыхСкотининых Софью спасают Правдин и Милон. Но зрители эпохи русского просвещения нуждались не только в изображении прямого действия, но и в оценке происходящего; так читатель басни не может успокоиться, пока не доберется до морали в конце. И до тех пор, пока Стародум своими оценками не расставит все по местам, избавление Софьи как бы и не завершено.

По своему театральному амплуа он резонер, от французского raisonner, «рассуждать». В русской и европейской комедии герой-резонер как раз и призван был расставить моральные акценты, решить семейные проблемы. Но тут Фонвизин резко усложняет задачу. Стародум – не только моралист, но и политический мыслитель. Он объясняет недостатки окружающего мира не только и не столько тем, что испорчена человеческая природа в целом, но прежде всего тем, что Россия ушла от Петровского наследия. Что для Фонвизина принципиально: он скептически относился к Екатерине Второй и ее политике ублажения дворянства. Именно на верность идеалам основателя империи российской указывает говорящая фамилия героя; он не потому Стародум, что думает по старинке и мечтает об утраченной святой Руси, а потому, что вместе с самим автором комедии недолюбливает Екатерининскую эпоху, когда дворянство получило слишком много личных прав в ущерб сословным обязанностям перед государством и народом. Ясно, что Стародум – герой-рупор авторской позиции. Недаром Фонвизин впоследствии пытался начать выпуск публицистического и сатирического журнала под названием «Друг честных людей, или Стародум». Но Екатерина не дала шанса реализовать этот замысел.

Праздность, ставшая результатом неформальной сделки Екатерины с дворянством, есть, по мнению Стародума, бесспорное зло. «Невежда без души – зверь,… просвещеннейшая умница – жалкая тварь» (действие 3, явление 1). Как выбраться из этого тупика? Только одним способом: вернуться к практикам и идеалам Петровской поры. И соединить воспитание души с образованием ума. В этом смысле и Стародум, и его автор Фонвизин расходятся с принципами французского Просвещения. Душа – столь же важна, сколь и разум. Поэтому ничтожный учитель Цифиркин, при всей своей невежественности, не безнадежен, и Стародум расположен к нему. У него есть незыблемые моральные основания, а это главное.

Впрочем, имеется у Стародума и недостаток: однажды он поставил свою личную обиду выше общественного долга и отправился в отставку. Да, у него были все основания для гнева: после тяжелого ранения его обошли чином, в то время как знакомый граф, уклонившийся от призыва, награду получил. Но тем самым Стародум лишил себя возможности «служить долее отечеству» и действовал не в соответствии с твердыми Петровскими идеалами, а в согласии с мягкотелыми екатерининскими практиками. Закон о вольности дворянской позволял ему отказаться от службы в случае оскорбления, но моральная традиция разрешала покидать ее, только если служба «отечеству прямой пользы не приносит». Теперь он раскаивается в «себялюбии». Хотя перед судом совести он чист. Во-первых, царский двор уже ничем не спасешь («тщетно звать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит, разве сам заразится»). Во-вторых, он не искал выгоды, ушел в отставку «без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы».

Среди прототипов Стародума называли воспитателя Павла Первого, фонвизинского благодетеля Никиту Панина, масона и просветителя Николая Новикова и других. А среди литературных проекций этого образа важно отметить стародумовские черты у Петруши Гринева и его отца в «Капитанской дочке». Петруша появляется на страницах пушкинской повести недорослем – и в том смысле, что он несовершеннолетний не служивший дворянин, и в том, что не хочет учиться. А покидает их старым мемуаристом, который пишет свои воспоминания в XIX столетии, в возрасте Стародума. И склонен к морализаторству. А его отец как раз и вышел в отставку «без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы». Так что анонимный эпиграф к «Капитанской дочке («береги честь смолоду») на самом деле не столь уж и анонимен, он тоже связан с внимательным чтением фонвизинской комедии.

Милон – жених Софьи, один из четырех положительных персонажей комедии. Появляется на сцене лишь в самом конце 1-го действия, но играет более чем серьезную роль в организации сюжета. Он когда-то был женихом Софьи, не по своей воле потерял ее из виду, теперь случайно встречается с ней в поместье Простаковых и сначала думает, что она готова по доброй воле выйти за Скотинина, но быстро понимает, что счастье к нему вернулось.

В соответствии с комедийными правилами той поры, характер Милона глубоко не проработан; мы видим лишь одну черту его характера – благородство, как главная черта Софьи – благонравие, а Стародума – мудрость. В отличие от Стародума и Правдина, он вовлечен не только в нравоучительный слой повествования, но и в сюжетный. Без участия Милона немыслима любовная интрига, поскольку он главный соперник Митрофанушки и Скотинина, претендующих на руку Софьи. А в отличие от Софьи, не только в сюжетный, но и в нравоучительный; он олицетворяет собою концепцию чести и благонравия, на чем основаны жизненные устои Стародума. Идеологом его не назовешь, он нуждается в мудром наставничестве Стародума, но сами его принципы соответствуют традициям Петра I. В частности, он строго соблюдает Петровский воинский устав, который под страхом смерти запрещал правительственным войскам грабить имущество, что в системе координат «Недоросля» служит знаком качества и соответствия фонвизинскому (он же стародумовский)политическому идеалу. Некоторые исследователи указывали на то, что в речах Милона слышны отголоски идей А. В. Суворова, разделявшего храбрость и неустрашимость.

Его театральное амплуа – первый любовник, то есть претендент на руку героини. Его сюжетное призвание – в качестве «истинного жениха» противостоять «ложным женихам» Скотинину и Митрофану. Не случайно в действии 4-м Стародум сначала «экзаменует» Милона на соответствие его жизненных правил реальному поведению (явление VI) и остается весьма доволен, а затем Митрофана (явление VIII), и приходит в возмущение. То, насколько блестяще выдерживает испытание Милон, сатирически усиливает митрофанушкин позор.

Впрочем, строгий и справедливый Стародум не соединит руки Милона и Софьи, пока не получит окончательную рекомендацию от графа Честана. Милон должен быть проверен и действием (способен защитить Софью), и словом (способен высказывать правильные мысли), и репутацией (способен заслужить ее у авторитетных людей). Характерно, что лишь в тот момент, как Милон раскрывает интригу Простаковой и решительно вырывает Софью из рабских объятий Еремеевны, готовой предать сироту, Стародум называет его «Друг мой!».

Сюжетный, идейный и моральный уровни соединяются окончательно: все, наконец-то, понимают, что Милон и есть тот самый молодой офицер, о котором Стародуму сообщили в Москве и о котором ему написал граф Честан; одновременно происходит развязка любовной интриги и отпадают все препятствия для женитьбы героя на Софье.

Правдин – служащий (что очень важно) дворянин; он выполняет поручение государства «объехать здешний округ» и скрытым образом изучить положение дел. А «от себя», по собственной инициативе, наблюдает жизнь «своенравных невежд», которые, «имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно» (действие 2, явление 1). Впрочем, это наблюдение имеет и практический смысл тоже: закон об обязанностях наместника 1775 г. разрешал вмешательство в помещичью жизнь только если есть доказательства, что от деятельности помещика могут пострадать крестьяне и в целом подвластные ему люди. Иными словами, Правдин куда меньше, чем Стародум, ориентируется на стародавние Петровские идеалы; он представляет власть, связанную с Екатериной Второй, и разделяет все ее принципы, истинные и сомнительные.

Говорящая фамилия, скорее всего, позаимствована у Николая Новикова, который издавал журнал «Трутень» и опубликовал за подписью «Слуга ваш Правдин» письмо об унижениях крестьян дурными помещиками. В сравнение со Стародумом он скорее практик, чем теоретик, в сравнении с Милоном скорее теоретик, чем практик, а в сравнении с Софьей мало вовлечен в действие. С точки зрения построения сюжета, это положительный герой-посредник, который помогает Милону установить справедливость, знакомит его со Стародумом, переводит гнев Скотинина на Митрофана, чтобы не дать в обиду Милона (действие 2, явление III), а в финале вершит справедливый суд властью, данной ему правительством.

И в этом он гораздо ближе к реальности, чем Стародум и Софья. Они готовы, как утопические гуманисты, поверить в раскаяние и исправление Простаковой и простить ее, он же заранее понимает, что преступление, оставленное без наказания, ничему ее не научит. И действительно: едва получив прощение, она немедленно впадает в бешенство, и требуется твердость законника Правдина, чтобы наказать порок, а главное – защитить «людей» г-жи Простаковой от самоуправного гнева. В каком-то смысле Правдин тоже дает урок Стародуму, показывая, что в реальности воспитание словом бессильно без воспитания законом.

Ближайшая литературно-театральная проекция – словесный образ Истинного Ревизора, о приезде которого чиновники узнают в развязке гоголевской комедии.

Круг Простаковых-Скотининых

Госпожа Простакова-Скотинина – главная антигероиня, на которой держится вся интрига, все сюжетное напряжение. Она соединяет всех отрицательных персонажей, тиранически управляя семейством (она жена Терентия Простакова, мать Митрофанушки и сестра Тараса Скотинина). И всех положительных – тоже связывает, поскольку в основном они отвечают на ее вызовы и выпады.

Именно Простакова (урожденная Скотинина; прозрачная говорящая фамилия чуть-чуть осложнена этой двойной пропиской: она в одно и тоже время имеет скотские представления о морали и наделена некоторым простодушием) запускает маховик действия. Сначала, пытаясь выдать Софью замуж за Тараса, а затем – за своего сына Митрофана, она начинает любовную интригу, резко усложняет ее и в конце концов сама же и разрушает.

Это яркая сценическая фигура, что неудивительно: отрицательные персонажи комедии всегда должны быть смешными и нелепыми, а значит, запоминающимися. Разумеется, в просветительской комедии зло неизбежно терпит поражение – и Простакова тут не исключение; мы видим ее вначале на вершине власти, в конце – у разбитого корыта («Погибла я совсем! Отнять у меня власть!», действие 5, явление последнее). Но есть вещи поважнее, чем мораль: это непосредственное впечатление зрителя от образа героя или героини.

Тем более, что Простакова не так однозначна, как положительные герои. С одной стороны, она отнюдь не глупа, в отличие от брата и во многом – сына. Наделена характером – в отличие от мужа. Ее материнская любовь не подлежит сомнению. Просто в результате роковых политических ошибок, совершенных в XVIII-м веке (читай: екатерининских послаблений) жизнь дворянина отделилась от жизни государства, закон ослаб, сословная вольность выродилась в самоуправство, а образование ума и воспитание чувства не стали повсеместную доблестью. Итог налицо: как говорит Правдин Митрофану, «к тебе ее безумная любовь и довела ее всего больше до несчастья» (действие 5, явление последнее).

Именно Простакова губит душу Митрофанушки, поощряя в нем ложь, инстинкт самовластия, хитрости, лести, невежества. Причем парадоксальным образом она одобряет и попытки Митрофанушки не считаться с нею самой, потому что он – будущий хозяин дома и ему предстоит самоуправно действовать, когда он станет главой семьи. Она, если можно так выразиться, Стародум навыворот; ей тоже не нравятся новые времена: «Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. …покойник-свет бывало, изволит закричать: прокляну робенка, который что-нибудь переймет у бусурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет» (действие 3, явление V).

Сравнивая себя с собакой, не выдающей своих щенят, Простакова не так далека от истины: природная любовь к сыну выродилась в звериный инстинкт добычи, которую нужно захватить и утащить в нору. Касается это не только Софьи, которая ей – никто, дальняя родня, но и любимого брата, который стал конкурентом сыну и подлежит, если понадобится, вполне животному уничтожению: Простакова в прямом смысле слова вцепляется ему в загривок. Хорошо, что не в горло. Близкие ее, кстати, тоже не так далеко ушли от «собачьих» привычек. Единственный совестливый педагог в доме Простаковой, отставной солдат Цыфиркин, говорит Митрофану: «Ваше благородие завсегда без дела лаяться изволите». (Действие 3, явление VII.) Не отстают и другие представители семейного клана: вспомним ссору Скотинина и Митрофанушки, когда первый называет второго «чушка проклятая». Или «медвежьи» угрозы Скотинина, адресованные Простаковой: «дойдет дело до ломки, погну, так затрещишь». (Действие 3, явление III.)

Неумение и нежелание управлять своей судьбой и судьбами своих близких по законам разума играет с Простаковой злую шутку. Только-только вымолив прощение у Стародума, она не может сдержать себя и по-звериному срывается: «я теперь же всех с головы на голову…». (Действие 5, явление IV.) Что развязывает руки не столь наивному Правдину и дает ему возможность наложить на имение опеку.

Митрофан (Митрофан Терентьевич Простаков; Митрофанушка) – 15-летний сын г-жи Простаковой, воспитанный крепостной «мамкой» Еремеевной, со всей ее добротой и со всем ее рабством, избалованный матерью, со всей ее полуживотной любовью и наглым нахрапом. И окончательно искаженный самой практикой русской помещичьей жизни Екатерининской поры. По театральному амплуа – ложный жених, то есть фигура заведомо комическая. В то же время он связывает два круга – невежественных дворян и дворян просвещенных, то есть это смешной персонаж, наделенный вполне серьезным статусом.

Само имя Митрофан по-гречески значит «подобный своей матери». Безвольная игрушка в руках Простаковой, безумно его любящей и губящей в одно и то же время, он и виновник, и жертва своей семейки.

Митрофан – недоросль, то есть подросток, который не достиг возраста вступления в службу, определенного указом Петра Первого (15 лет) и увеличенного до 20 лет в 1736-м. Указ о вольности дворянской, который позволил дворянам не служить, тем не менее сохранил за ними обязанность изучения «пристойных благородному дворянству наук». Выполняя этот пункт закона, госпожа Простакова уже четвертый год без толку учит своего сына, наняв ему жуликоватых учителей.

А Митрофанушка не хочет учиться, он хочет жениться: матушка сначала думала выдать живущую в их доме сироту Софью замуж за своего брата, Тараса Скотинина, но узнала о переданном ей 10 000-м доходе и теперь делает все, чтобы Софья стала женой Митрофанушки. Поскольку в имении находится ее дядя и покровитель Стародум, необходимо получить дядюшкино одобрение, продемонстрировав ему, что годы учения не прошли для Митрофанушки даром. В сцене экзамена (действие 4, явление VIII) мать уповает на чудо, поскольку догадывается, что Митрофанушка так ничему и не научился: «Да коль пошло на правду, чему ты выучил Митрофанушку?» – упрекает она учителя Кутейкина.

При этом, вопреки замыслу Фонвизина, незнание иной раз «работает» на сценический образ Митрофанушки, его ответы остроумнее и живее скучно-правильных вопросов Стародума. Он называет дверь «прилагательна», и это настолько же глупо с точки зрения грамматики, насколько ярко и образно с точки зрения речевого обихода. Его желание гонять голубей, которое, по замыслу Фонвизина, должно отрицательно характеризовать героя, на самом деле вызывает симпатию у зрителей последующих поколений. Не случайно Пушкин повторит отдельные черты Митрофанушки в рассказе о юном Петруше Гриневе, который предпочитает запуск змеев пустой зубрежке, а в эпиграф к «Повестям Белкина» вынесет цитату:

Г-жа Простакова

То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.

Скотинин

Митрофан по мне.

Недоросль.

Забавно, что эта формулировка («он сызмала… охотник») у Фонвизина повторена дважды; недоросль сызмала охотник до историй и он же сызмала охотник до свиней. «Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости» (действие 1, явление V). Фонвизинская эпоха делала акцент на разоблачение, ей было важнее, что герой – охотник до свинок, поскольку есть в нем что-то свинское. Следующая эпоха русской истории и русской словесности будет подчеркивать в образе Митрофана другое: он охотник до историй, а значит, не может не вызывать писательскую симпатию.

Но в чем сходятся автор комедии и его последующие читатели, так это в том, что природная душевность искажена в Митрофанушке грубостью воспитания, ленью, обжорством и склонностью к «тиранству». Митрофанушка мучит своих учителей («Давай доску, гарнизонная крыса!» – покрикивает он на Цыфиркина (действие 3, явление VII); он готов распорядиться судьбой Софьи, не спрашивая ее мнение, ухитряется перетиранить свою тираническую мать («Вить здесь и река близко. Нырну, так поминай, как звали», действие 2, явление VI).

Тарас Скотинин, брат Простаковой, дядя Митрофанушки, в прошлом гвардии капрал, воспользовавшийся указом о вольности дворянской и переставший служить, что в системе ценностей Фонвизина – непростительная ошибка. И дополнительный довод причислить Тараса к кругу отрицательных персонажей. По театральному амплуа – мнимый жених, соискатель руки и сердца Софьи. Роль Скотинина в сюжете служебна, он присутствует на сцене только в той мере, в какой работает на развитие интриги.

Зато он дает отличный материал для комедийного разоблачения: Скотинин – жадный свинолюб, туповатый и нахрапистый, его легко и даже приятно ставить в дурацкое положение, он и сам норовит в это положение попасть. Софья интересует его не как прекрасная девушка, а как владелица деревенек, где водятся свиньи. «Друг ты мой сердешный! Коли у меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок особливый, то жене найду светелку» (действие 2, явление III). Узнав же, что Софья – наследница 10 000-ного дохода, Скотинин и вовсе впадает в раж. В нем упоительно комично все, даже то, как он рассказывает о древности своего рода: «пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь» (действие 4, явление VII). И, разумеется, нарывается на издевку Правдина: «Эдак вы нас уверите что он старее Адама».

Терентий Простаков, отец Митрофанушки, муж Простаковой, безоговорочно подчиняющееся ей ничтожество, отрицательная тень, ноль. Единственное, что он может, так это дать повод Стародуму лишний раз повоспитывать зрителя, показать на примере Терентия, к чему ведет безответственность и безволие, на что дворянин, с точки зрения Фонвизина, права не имеет.

Слуги

С одной стороны, система персонажей, которую выстраивает в «Недоросле» Фонвизин, предполагает, что вся моральная ответственность лежит на дворянах, а крепостные и «простой народ» несут ее только в той мере, в какой им позволили исказить человеческую природу дворяне. С другой – и крепостной, и вольноопределяющийся берет на себя какую-то долю вины за искажение государства и человека.

Так Еремеевна, «мамка» (то есть воспитательница и служанка Митрофана с самого рождения), сама по себе добра и души не чает в дитятке, но законы раболепия таковы, что она немедленно переходит на сторону хозяев, даже если это сторона зла. И она будет участвовать в погублении Софьи, если такова барская воля, и способствовать душевному развращению Митрофанушки, если так соизволит действовать его матушка.

Но среди полуграмотных, а то и вовсе не грамотных учителей, которых Простакова наняла для своего несчастного Митрофанушки, есть те, кто нагло участвует в обмане, а есть те, кто в меру сил пытаются выполнить свой долг. Самый бездарный из них – немец Адам Адамыч Вральман, которому поручены уроки «по-французски и всем наукам». За свое иноземное происхождение получает по 300 руб. в год, хотя «ребенка он не неволит», то есть, называя вещи своими именами, не учит ничему. Да и французским вообще не владеет, а в учителя переквалифицировался из кучеров. Исследователи обратили внимание на важную деталь: Вральман был нанят на свою учительскую должность в Москве, то есть должен был, в соответствии с законом, сдать экзамены в Московском университете или в Петербургской академии наук. Ясно, что никаких экзаменов он сдать не мог, а за него заплатили взятку.

Был бы Вральман дворянином, в комедии от него мокрого места не осталось бы, но он всего лишь простолюдин, иностранец, оказавшийся в чужой ему России, без средств к существованию. Он был бы счастлив служить кучером, но места не нашел, а когда Стародум дает ему такую возможность, Вральман с удовольствием выбирает эту участь.

Еще меньше претензий у автора к другому учителю – Кутейкину (Сидорычу). Фамилия говорящая: кутья – поминальная церковная трапеза, рис с изюмом, который подают на похоронах после отпевания. Кутейкин обучает Митрофанушку русской грамматике, и, хотя все его образование – один класс семинарии, кое-что, помимо служебника, он читал. Именно он велит Митрофану повторить цитату из автора «естественной истории» Бюффона: «аз есьм скот» (действие 3, явление VII). Правда, Кутейкин думает, что это «библейское выражение», но он хотя бы как-то пытается отработать назначенное (и не выплачиваемое уже полгода) жалованье. При этом его унижают в доме Простаковых, он становится жертвой интриг Вральмана, порой зря приходит за три версты из города, в общем, его скорее жаль. А вина за то, что он должен изображать из себя учителя – на дворянах.