Читать онлайн Хранитель

Артур бежал за Тимуром через пыльные, залитые зноем дворы. Петлял между машин, перемахивал невысокие заборчики, отскакивал от пешеходов. Он запыхался, взмок и устал, удары ног о землю гулом отдавались в голове. Тимур не оглядывался, не останавливался. Он был на две головы выше, худой, жилистый и длинноногий. Бег для него – естественно и нормально. Он любил бегать. Артур же больше всего в своей работе ненавидел именно это.

Они выбежали к дороге, в несколько больших шагов перемахнули ее на красный свет под автомобильные гудки. Артур выставил руку, зацепился за светофорный столб, чтобы остановиться, согнулся пополам и попытался отдышаться. Горло пересохло и саднило, в ушах шумело, пот градом тек по лицу, по шее, впитывался в темную, промокшую насквозь футболку. Тимур не успел затормозить, пробежал мимо и остановился дальше, уперся в колени и дышал как загнанный зверь. В глазах темнело.

– При… приш… пришли… – смог выдавить он и с шумом вдохнул.

Артур махнул рукой, чтобы его не трогали. Горячий воздух жег легкие.

Тимуру удалось выпрямиться и оглядеться.

– Все… я… все…

– Ты уверен? Что мы… – Артур не смог договорить, скривился от боли в саднящем горле.

– Желтый забор… фух… парк… да… оно…

Сделав глубокий обжигающий вдох и распрямившись, Артур осмотрелся. Желтый забор психиатрической клиники заворачивал на перекрестке и уходил далеко в парк. Тенистая улица шумела машинами, плавилась от температуры. В груди раненой птицей билась тревога, стучала по ребрам и сжимала сердце в тиски.

– Ты видел, кого нам надо спасать?

Артур трясущимися руками выковырнул сигарету из пачки и чиркал зажигалкой. Палец то и дело соскакивал, огонь гас.

– Чего не видел, того не видел, – ответил Тимур.

Он удивленно глянул на друга, но тут же отвлекся на снова погасший огонек. Сердце болезненно сжалось. Они рядом. Он знает.

– Ты всегда видишь, – возразил Артур, больше чтобы выплеснуть раздражение.

– А теперь не вижу! – огрызнулся Тимур и схватился за бок, поморщился.

Они смерили друг друга недовольными взглядами и отвернулись в разные стороны, сканируя улицу. Артур подумал, что быть видящим все- таки проще, чем чувствующим. Ты точно знаешь, зачем пришел.

Внутреннее чутье заставило его повернуться влево, к дому через дорогу. Тимур продолжал оглядываться. Артур, наконец, совладал с зажигалкой и снова пристально посмотрел на дом. Ничего, ни единой зацепки. Сердце билось о ребра, пропускало удары.

Смотреть!

Артур замер, Тимур повернулся.

Он увидел. Ее. Вышедшую из магазина. Невысокую, темноволосую, в длинном легком платье. Она хмурилась, смотрела в землю, словно решала задачи в уме, быстро шла в их сторону твердой, уверенной походкой.

– Попадет под машину? – спросил Тимур. – Я не вижу…

Артур прислушался к себе и понял, что совершенно не чувствует той тревоги, которая гнала их через бетонные дворы. Внутри вдруг воцарилось полное умиротворение.

– Она же… – Тимур осекся.

Он и сам понял. Она их. Она своя. Ее энергетика в разы сильнее и отличается от энергетики других людей. И не просто отличается. Она знакома ему.

– Двоякая, – пробормотал Артур.

Тимур встрепенулся, огляделся, но снова вернулся к девушке. Она подошла к краю тротуара, подняла глаза на красный сигнал светофора, вздохнула и посмотрела прямо на Артура. Взгляд прошил его насквозь, добрался до самого сердца, навсегда отпечатался в памяти. Он выдохнул и понял, что всю свою жизнь шел к этой встрече. Что она только что сразила его, приковала к себе до скончания времен.

– Я женюсь на ней, – шепнул он.

Тимур сделал вид, что ничего не услышал, покачался и отвернулся, сунув руки в карманы.

Красный потух, вспыхнул желтый, а за ним зеленый свет. Девушка огляделась и шагнула на пешеходный переход. Поравнявшись с Артуром, она снова подняла глаза. Словно узнала…

– Сделаешь что- нибудь? – поинтересовался Тимур.

– Я ее знаю… – пробормотал Артур. – Знаю!

– Знаешь?

– Знаю!

Память подсунула ему промозглый дождливый день. Он бежит по лестнице вниз, на первый этаж, с размаху открывает подъездную дверь. Она стоит возле черной машины его отца, ей двенадцать, она напугана, а в зеленых глазах стоят слезы. Светает, никто не знает, что они с мамой уезжают, а потому никто не провожает. Они сбегали. Тихо и быстро. Девочка поднимает глаза на него, хмурится и тут же опускает голову. Они почти не дружили, но росли вместе, потому что их родители были друг другу как брат и сестра. Но она была младше, да и нечего было девчонке делать с мальчишками. Она любила читать тихонько в уголке, рисовать, танцевать или играть в куклы. Им было скучно вместе. Но в то утро он вдруг понял, что это подло, этот их отъезд. Ее мама была самым близким человеком его отцу и ему. Они не могут уехать вот так! Он быстрым шагом подходит к девочке и крепко обнимает, шепчет ей, что найдет ее и привезет обратно, что ему будет грустно без нее, что он сделает все для их скорейшего возвращения. Девочка хлюпает носом, кивает и украдкой утирает слезы ладошкой.

Прошло четырнадцать лет. Он давно забыл свои обещания и вырос. Когда девочка вернулась с мамой из Волгограда десять лет назад, они увиделись несколько раз, поняли, что друг друга совершенно не знают, а общаться им не о чем. Артур иногда приходил в гости с отцом, но чаще находил повод увильнуть от встреч. Ему было скучно, а от нравоучений ее мамы он давно отвык.

Но теперь…. Теперь она показалась ему важной. И нужной…

– Алиса! – Артур сорвался с места и бросился за девушкой.

Она остановилась, ссутулилась, но не повернулась. Он обошел ее. Алиса медленно подняла голову и посмотрела в глаза, едва- едва улыбнулась. Кажется, весь воздух в мире кончился.

– Привет, – просиял он.

– Привет…

– Я…

– Да, давно не виделись.

– Да…

Она стояла в ожидании, а у него в голове образовался густой туман.

– Гуляешь? – спросила Алиса.

Артур нахмурился. Неужели, она сама не почувствовала ничего?

– Вообще, – он оглядел мокрую футболку. – Я к тебе бежал.

Алиса удивленно подняла брови, забегала глазами, лихорадочно соображая.

– Зачем? – наконец, спросила она.

– Позвало.

Девушка снова задумалась, словно припоминала что- то, прикоснулась пальцами к губам, выставила ногу вперед и подперла локоть другой рукой.

– Тебя позвало… – пробормотала она. – Ко мне… Да?

– К тебе, да, – он очень хотел ей все выложить, притоптывал ногой от нетерпения, но эта сосредоточенность его забавляла. Она и в детстве так реагировала, когда не могла быстро сообразить. Тимур стоял поодаль и делал вид, что разглядывает пешеходов, хотя сам внимательно прислушивался к разговору.

– Так… и ты… пришел…. Тебя отец отправил?

– Нет, он еще не в курсе.

Она нахмурилась. В следующий миг вспышка осознания мелькнула в ее глазах. Алиса медленно подняла на него взгляд полный удивления и неверия, покачала головой.

– Я что… – пробормотала она. – Того?

Артур захохотал, Алиса снова нахмурилась.

– Нет, прости. Нет же! А… ну, да. Того…

– Дар… – недоверчиво протянула она.

– Дар, дар!

Несколько эмоций сменилось на ее лице от полного неверия до восторга, но в какой- то момент она взяла себя в руки, сажала кулаки и медленно выдохнула. Артур улыбался так, словно выиграл в лотерею, Тимур курил, поглядывая в их сторону.

– А… – она запнулась. – Что мне делать?

– Возвращаться домой?

Алиса посмотрела на него так, что он поежился. Как будто сказал какую- то гадость.

– Что такое?

– Ничего… Я… мы не ждали уже. Никто не ждал. Ни мама, ни Александр, ни я…

– А оно случилось!

Алиса металась, в ней боролись чувства, она кусала губы и сжимала пальцы.

– Вчера, – внезапно произнесла девушка. – Вчера я шла с работы и столкнулась с каким- то парнем. Он извинился и вдруг сказал, что рад меня видеть, ведь не каждый день встречаешь Хранителя… я так удивилась, представляешь? Я все думала, думала. Ведь дара нет, а он меня почувствовал. Всю ночь не спала… утром решила, что надо поговорить с Александром, спросить, может, он все- таки что- то придумает, поможет мне…

Артур надолго задумался. Их обогнула недовольная бабуля и разворчалась, что они загородили всю дорогу.

– Только вот, – продолжила Алиса, – я не уверена, что стоит…

– Ты так говоришь, как будто не хочешь, – произнес Артур.

А, может, она и правда не хочет? Сколько ей? Двадцать шесть? У нее, должно быть, уже налаженная спокойная жизнь, работа, жених, подруги…. И вдруг появляется он, человек из прошлого, и зовет домой. Где ее дом?

– Я не верю. Сколько тебе? Тридцать? Сколько ты работаешь уже?

– Двадцать восемь. А работаю сам уже двенадцать лет.

– Вот! Видишь! А мне двадцать шесть, и только к тридцати, дай бог, я смогу начать работать!

– Ты пессимистка! – возмутился Артур.

– У меня украли четырнадцать лет… – грустно покачала головой.

Украли. После гибели ее отца, мама Алисы собрала дочь и увезла в другой город. Они исчезли. Боялись, что тот, кто убил отца, будет искать их. Лишь спустя четыре года убийца был найден, а они смогли вернуться. Но у Алисы дремал дар. После пережитых потрясений уже никто не верил, что она сможет стать одной из них. Ее мама винила себя, а отец Артура винил себя. Но, пока все винили всех, Алиса жила простой жизнью, которая и вовсе не была ей предназначена.

– Я понимаю, – кивнул Артур строго. – Но… возможно, пора их вернуть?

Алиса посмотрела на него с надеждой, вздохнула и медленно кивнула головой:

– Пора.

Сидя в кабинете главы, Артур нервничал, тряс ногой, ковырял ногтем заусенец на большом пальце и задумчиво смотрел перед собой. Тимур сохранял полное спокойствие, сложив руки на груди и привалившись плечом к шкафу с документами. Кажется, он и вовсе задремал в какой- то момент.

Белоснежный кабинет находился на последнем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Когда- то это была жилая комната, но чуть позже глава переделал ее под свой кабинет. Помещение вмещало массивный письменный стол с аккуратно сложенными на нем папками, блокнотами, тетрадями. У самого края, светилась совершенно не подходящая к интерьеру настольная лампа с зеленым плафоном, позолоченными элементами и массивным прямоугольным основанием из мрамора. Слева и справа от входа тянулись открытые шкафы, заваленные папками и книгами. Стулья то и дело перемещались по кабинету приходящими.

Глава задумчиво смотрел в потолок, положив загорелые руки на подлокотники. Седина посеребрила его черные как смоль волосы, вокруг темных, почти черных глаз залегли глубокие морщины. Высокий широкоплечий мужчина выглядел не старше сорока пяти, хотя ему было уже за пятьдесят. Он всегда держал прямую осанку, носил костюмы и выглядел так, словно готов к совещанию у президента. Артур замечал, с каким интересом на него косятся и молодые девушки, и взрослые женщины.

– Тяжело, – наконец, произнес Александр, опуская голову на посетителей. – Я, честно говоря, и не думал уже, что это случится. Еще и двоякая…

Он потянулся вперед, придвинул пепельницу, достал сигарету из пачки и принялся мять ее между пальцами. Артур ждал, дергался и вздыхал. Глава ненавидит спешку, а парень ненавидит ждать. Но сейчас приходилось держать себя в руках.

Оставалась капелька, крохотная капелька надежды, что Алису сделают его ученицей.

– Кого ты назначишь ей в наставники? – осторожно спросил Артур, потому что у него сдавали нервы.

Тимур вздохнул и приоткрыл один глаз. Глава поджал губы и закурил, глянул на него.

– Она двоякая, – повторил он.

Артур начал злиться. Потому что Александр указал на то, чего нет у него: два дара. А глава никогда не говорит просто так.

– Ей нужен двоякий наставник, – продолжил он. – Двоякий…

Сердце больно сжалось.

– И это не я…

Злость взметнулась внутри.

– Не ты…

Глава все еще пребывал в размышлениях, глядя в никуда и подперев висок большим пальцем. К потолку поднимался, закручиваясь, сигаретный дым. В окно залетали звуки улицы. На стене мерно тикали часы. У Артура дергался глаз.

– Отдаешь ее Грише? – спросил он, сдерживая нетерпение из последних сил.

– Гриша много лет игнорирует свой дар. И у него есть напарник, который без него не справится.

– Я могу быть Роминым напарником! – встрепенулся Артур. – Снова…

Александр покачал головой, вздохнул.

Злость внутри начинала закипать и булькать. Вот- вот вырвется наружу.

– Ты…– внезапная вспышка осознания. – Ты сам будешь учить ее? Потому что она дочка тети Любы?

– Тетя Люба, – глава пригрозил ему двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой. – Уехала в Волгоград четырнадцать лет назад. Сейчас она для вас Любовь Андреевна. Проявите уважение!

Артур считал, что называть по имени отчеству близких людей – не уважение, а отдаление. Он называл учителей по имени отчеству, сотрудников столовой и старых Хранителей, которых едва знал. Но никак не женщину, которая десять лет заменяла ему мать.

– Но…

– Повторять не буду, – строго произнес глава. – И насчет напарника. Ты забыл еще одного свободного двоякого.

Кажется, он на минуту забыл, как дышать, а не еще одного свободного двоякого. Потому что им был человек, с которым Артур вел войну вот уже четырнадцать лет. С тех пор как уехали Алиса с мамой. Друг, с которым они были с рождения. Враг, с которым он будет до смерти.

– Ты же не отдашь Алису Кириллу? – Артуру стоило нечеловеческих усилий говорить сдержанно, злость внутри уже бурлила у самого- самого края его чаши терпения.

– У меня нет вариантов, – кивнул Александр. – Он сильный Хранитель, хороший наставник, у него много опыта, знаний…

Еще одна капля упала в чашу. Последняя. Переполнила.

– Да он не переносит нас всех! И тебя в первую очередь! Тетя… Любовь Андреевна причастна к тому, что его отец сел в тюрьму! А ты отдашь ее дочь ему!

– Так, – глава стукнул кулаком по столу и метнул быстрый взгляд на широкую ножку настольной лампы, тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться. – Кирилл все еще сотрудник Хранилища и хороший наставник. Его личная неприязнь не может мешать работе.

Артур хотел было вскочить, но Тимур легонько пнул его кроссовкой, призывая держать себя в руках.

– Да он же настроит ее против нас! Еще и против матери!

– Артур, – глава устало потер переносицу. – Ты говоришь так, словно я отправляю Алису в клетку с тиграми. Это всего лишь Кирилл, с которым и она тоже выросла вместе. Если его личная неприязнь будет мешать работе, я сниму его с должности. Или ты считаешь меня старым маразматиком? Ну? То, что ты не двоякий, не значит, что я не понимаю твои мысли. По твоему взгляду все вижу, не отводи глаза! Я тоже так смотрел на отца в определенные моменты.

– Наследственное, – вздохнул Тимур, поправляя скрещенные на груди руки.

Артур метнул на него разгневанный взгляд и отвернулся к Александру.

– Никто не запрещает вам общаться с Алисой, – с нажимом произнес глава. – Хотя, кто знает, вы за десять лет не нашли общие темы, в детстве тоже. Хотелось бы мне, чтобы вы дружили, как мы в свое время, но не заставлять же вас…

– Ага, – кивнул Артур. – Поэтому ты суешь ей в напарники Комарова. Мы ж один фиг не дружили!

– Артур…

– Что Артур?! В чем ты еще меня обвинишь? Не двоякий, не дружил, не общался…

– Возьми себя в руки, – посоветовал глава. – И давай договоримся, что мои решения не обсуждаются.

– Как мой отец, – начал было Артур.

– Как твой отец, – оборвал его Александр, – я буду вне этого кабинета. А сейчас, здесь, мы с тобой глава и подчиненный. Будь добр уважать это!

Артур сверлил глазами отца. Кипящая злость капала через край. Он сейчас сорвется.

– Как скажешь. Глава, – процедил он сквозь зубы.

Отец молчал, не разрывая зрительного контакта.

Артур отвел взгляд первым, рывком поднялся и вышел из кабинета, как можно громче хлопнув дверью. Тимур догнал его только на первом этаже. Они вместе вышли во двор, молча закурили.

Пятиэтажка соединялась углом со второй точно такой же, закрывая уютный тенистый двор от проезжей части. С другой стороны двор вдавался на территорию колледжа. Их разделял высокий металлический забор, а от глаз студентов прикрывали разросшиеся кусты черемухи, акации и сирени. Сюда редко заходили чужаки.

– Комаров! – воскликнул Артур, спустя несколько минут молчаливого сопения. – Комаров! Верх идиотизма!

– Он действительно хороший напарник, – возразил друг. – Несмотря на вашу многолетнюю войну, он остается неплохим Хранителем.

– Напомни мне, – с издевкой проговорил Артур. – Почему мы до сих пор дружим?

– Потому что никто, кроме меня, не скажет тебе правды, – пожал плечами Тимур так, словно это было самым очевидным в мире. – Хочешь еще?

– Воздержусь.

Ему нужно было что- то сделать. Внутри сжалась тугая пружина, которая вот- вот выстрелит. Его трясло от негодования. Отдать дочь почти своей сестры человеку, который искренне ненавидит их всех!

Гриша и Рома подплыли к ним взмокшие и вымотанные. Гриша – здоровый бугай два метра ростом и лишь немного меньше вширь, Рома – ростом с Тимура, крепко сбитый блондин с грубыми чертами лица, словно кто- то забыл закончить свою работу и выпустил его таким в мир. Он отличался мягким и добрым характером, совершенно не вязавшимся с внешностью. Гриша же был красив, как киноактер. Темно- русые растрепанные волосы, светло- карие глаза, правильной формы губы, правильные скулы, правильный нос, белоснежные ровные зубы. Он весь был до того правильный, что иногда хотелось отвернуться и не смотреть. Гриша ненавидел свою внешность за избыточное внимание, но научился мастерски этим пользоваться в работе и в жизни. Иногда Артур замечал, как друг раздраженно морщится под влюбленными взглядами девушек, неприкрыто пялившихся на него. Мало того, что Грише достались невероятная внешность и атлетическое телосложение, характер у него был добрый и отзывчивый, а к девушкам он относился до того галантно, что, будь он даже самым уродливым на свете, они бы таяли только от отношения.

– Да на тебе яичницу жарить можно, – хмыкнул Гриша, поправляя отросшие волосы.

Артур метнул на него недовольный взгляд, не суливший ничего хорошего.

– Что- то случилось? – осторожно поинтересовался Рома.

– Алиса нашлась, – бросил Артур и снова зло глянул на Гришу.

Если тот ничего не понял, то Рома погрузился в глубокую задумчивость, переворачивая страницы памяти.

– Да ладно?!

Парень вздрогнул и просиял так, словно нашел клад. Он, в отличие от Артура и Кирилла, в детстве дружил с Алисой достаточно хорошо. Они вместе играли, гуляли и ходили в гости. С возрастом стали отдаляться, но все равно относились друг к другу с теплотой. После возвращения Алисы и ее мамы, Рома иногда ходил к ним в гости вместе с родителями. Толком подружиться им мешала нехватка времени и то, что Алиса отчаянно страдала от отсутствия дара. Рома сетовал, что девушка закрывается, словно обижается. Их общение почти сошло на нет несколько лет назад.

– Ты… ты нашел ее? Да?

– Да, да, – раздраженно бросил Артур.

– И чья она будет ученица? Твоя? – Рома сиял.

– Судя по его лицу, – проговорил Гриша с усмешкой. – Далеко не его… погоди… не моя же?

Артур покачал головой. Его злили эти расспросы, злило то, что в итоге придется назвать имя. Все злило! Отчаянно хотелось схватить стоявшую между ним и Тимуром кружку с чаем и запустить в стену дома.

– А… чья же?

Он глянул на Тимура в поисках помощи, потому что, назови имя Комарова еще хоть раз, он взорвется.

– Кирилла, – ответил Тимур, пожав плечами. Как будто ничего не случилось.

Рома раскрыл рот от удивления, Гриша присвистнул.

– Нет, – начал Рома. – Он, конечно, двоякий… но не настолько же!

Артур склонил голову набок, давая понять, что еще одно слово, и он за себя не отвечает. Гриша сверлил его глазами, Рома вообще не обратил внимания, погрузившись в свои мысли.

– Если она такая же, как ее мама, то нам вообще не за что волноваться, – произнес блондин задумчиво. – Характер у Любови Андреевны был на троих мужиков. А силы и того больше. Но, судя по тому, что я видел, она мягче, спокойнее. Кирилл может ее подмять.

– Мы- то рядом, – вставил Гриша и подмигнул напарнику.

– Ага, держи карман шире! – усмехнулся Рома. – Рядом! Комарова не знаешь?

– Знаю, как он забавно психует, – кивнул Гриша.

– Хорош трепаться, – бросил Артур. – Ничего не выйдет из этого, вот увидите!

– Посмотрим, – возразил Гриша, отирая лицо широкой ладонью. – Она еще не пришла, а ты уже полыхаешь как зарница.

Артур хотел съязвить, но захлебнулся в собственной злости, так и не смог подобрать слова, вместо этого отвернулся, насупился и закурил.

– У тебя будут проблемы с поджелудочной, помяни мое слово, – погрозил ему пальцем Гриша. – А теперь, если позволите, я – спать.

– И я, – кивнул Рома, встрепенулся и засеменил за другом.

Они скрылись в прохладном подъезде Хранилища. Тимур молча смотрел вдаль. Внутри Артура взрывались вулканы. Неужели он не заслужил быть наставником? Неужели он мало работал, мало знал и мало понимал? Для тренировки второго дара подошли бы и Гриша, и Александр. Но Кирилл?

– К черту все! – махнул он рукой. – Я пойду, прогуляюсь.

– Сходить с тобой? – спросил Тимур как ни в чем не бывало.

– Я один.

Алиса ходила из угла в угол, заламывала руки, нервно смотрела то в окно, то на часы. Тревога поднималась и опускалась, сердце екало и билось в горле.

Она вернется домой. Сегодня. Не как гость, не как бывший житель, а как Хранитель. Теперь она тоже Хранитель. Наверное… может быть, она очень плохой Хранитель? Двух недель им хватит, чтобы понять это? Мама и папа были лучшими, но не она. У нее не получалось ничего в этой жизни. Отношения с мужчинами не ладились, диплом получила с горем пополам, на работе считала часы до конца дня. Все было не так. Вся жизнь текла мимо нее. И Хранителем она тоже не стала к восемнадцати, как все остальные. Потерянная, украденная жизнь…

Мама пришла в пять, сбросила сумку с плеча и быстром шагом прошла в кухню, где Алиса пила кофе и безразлично глядела на стену. В ней сгорели последние нервы, она погрузилась в глубокий анабиоз и могла только сидеть и смотреть. Тяжелая голова гудела.

– Прости, я пыталась уйти еще раньше, но все как взбесились, – виновато произнесла мама. – Всем срочно понадобилась именно я. Ты… чего такая?

Алиса бросила на нее уставший взгляд.

– Перенервничала, – пожала она плечами.

Мама кивнула, схватила зеркальце, внимательно оглядела себя.

– Ты готова? – спросила она, вытирая осыпавшуюся тушь под глазом.

– Я не знаю, – снова пожала плечами Алиса. – Я только видела в детстве, как вы приходите и уходите, слышала твои рассказы. А сама не пробовала. Я не знаю. Но хочу…

– Это главное, – тепло улыбнулась мама. – Главное, что хочешь. Если мы выйдем сейчас, то успеем до ужина встретиться с Александром. Давай, собирайся!

Алиса оглядела платье, в котором была утром, решила, что переодеваться не будет. Мысли не оставили ей сил.

Небо заволакивали тучи, надвигалась обещанная утром гроза. Ветер рвал листья с деревьев, ломал ветки. Алиса с мамой горбились под порывами, отворачивались от летевшей в глаза пыли.

Они завернули во двор Хранилища. У Алисы защемило сердце. Все ее детство прошло в этом маленьком, спрятанном от посторонних глаз дворике. Все те же скамьи, старинная детская горка и скрипящие качели, на которых мальчишки пытались сделать «солнышко», за что постоянно получали нагоняй от взрослых. Девушка тяжело вздохнула, отвернулась от порыва ветра, хлестнувшего по лицу. Она дома. Там, где родилась, там, где прожила двенадцать лет, где было хорошо и безопасно, где всегда были мама и папа, молодые и счастливые, любящие друг друга. Там, где однажды ей сказали, что папа никогда больше не придет домой…

От скамьи у входа отделились две фигуры и поплыли в их сторону, подняв вороты кофт.

– Артур! – радостно воскликнула мама. – Мальчик мой!

Она сгребла «мальчика» в охапку, крепко обняла, отпустила и оглядела с ног до головы.

– Как ты на Сашу похож! Просто не верится!

Артур посмотрел на нее так, словно мама сошла с ума. Алиса удивленно подняла бровь, но промолчала.

– Ты хоть бы раз пришел! – принялась отчитывать мама. – Да! Давай! Рассказывай, что у тебя много работы, занят, забыл! Да, да!

Артур смутился и опустил глаза в землю, принялся ковырять носком ботинка асфальт.

– Я, правда… не был уверен, что стоит грузить Вас своим присутствием, – пробормотал парень так, словно ему было снова двенадцать, а мама поймала их с Кириллом за очередной проказой.

– Еще чего! – мама всплеснула руками. – Грузить! Ты мне как сын! Грузить! Как не стыдно!

Тимур улыбался от уха до уха, наблюдая за этой картиной. На Алису волнами накатывал страх. Жизнь менялась прямо сейчас. Назначение Хранителем сопряжено с переездом, увольнением с работы, прекращением контактов с большинством друзей. Как будто у нее были друзья! Две девушки из ее отдела, с которыми они иногда могли сходить в кафе и обсудить одежду, парней и погоду. Не больше. Что Алиса могла им сказать? Что она здесь, потому что для нее нет места в Хранилище? Или что она уже отчаялась открыть в себе дар и сбежать от них всех, хотя мечтала об этом больше всего на свете?

– Если мы хотим успеть поужинать вместе, стоит поспешить, – произнес Тимур вежливо.

Мама повернулась к нему, внимательно оглядела с ног до головы, словно пыталась узнать.

– Простите, – встрепенулся парень и вежливо поклонился. – Меня зовут Тимур, я – лучший друг Артура. И я пришел позже вас. Мы не знакомы лично.

Алиса заметила, что Артур закатил глаза. Это движение помогло ей немного расслабиться.

– Поразительная воспитанность, – улыбнулась мама. – Любовь Андреевна, рада знакомству.

– А я- то как рад! – воскликнул Тимур. – О Вас здесь слагают легенды!

– Правда? И какие же?

– О, разные… – он восхищенно улыбнулся.

– Давайте зайдем в дом? – перебил Артур раздраженно. – Ветер, вот- вот дождь начнется!

– Идемте, – поддержала мама.

– Ты можешь быть не так противно учтивым? – спросил Артур у Тимура, который придерживал дверь для Алисы и мамы.

– Легко! Держи!

Тимур отпустил массивную железную дверь в руки Артура и проскочил вперед него. Алиса спрятала улыбку в ладони. Холл Хранилища сохранился ровно таким же, каким помнила девушка: блестящий паркетный пол с узором посередине, высокий потолок, увенчанный огромной хрустальной люстрой, белоснежные стены. Только у входа пристроился большой бежевый шкаф. Резные двери в столовую были распахнуты, оттуда доносились запахи еды и звон посуды. Двойные деревянные двери в актовый зал заперты, как всегда. Туда мог прийти любой желающий, но почему- то и сейчас, и в Алисином детстве двери всегда закрывались. По лестнице справа убегала вверх красная ковровая дорожка. С годами она выгорела, потемнела и пестрела проплешинами.

Несколько сотрудников с интересом разглядывали их, вопросительно кивали друг другу, но подойти не решались.

– Словно не было четырнадцати лет, – улыбнулась мама. – Совершенно! Я слышала, кабинет главы теперь в его квартире?

– Да, – подтвердил Артур.

– Что стало со старым?

– Посмотрите сами.

Мама прошла к тяжелой, обитой дерматином двери у лестницы и замерла. Пальцами огладила три замка, вздохнула и дернула потертую бронзовую ручку. Алиса осторожно заглянула следом. Внутри ничего не изменилось: шкафы со стеклянными дверцами, стул у входа, два стула у огромного стола, потертое кресло, бордовый дисковый телефон. Алиса еще помнила большую лампу на золотой ножке, но та пропала. Зеленые стены без окон словно сдвинулись друг другу навстречу. Или это она выросла?

– Не смог, – прошептала мама так тихо, что девушка едва смогла разобрать ее слова.

– Все еще стоит поспешить, – напомнил Тимур осторожно, слегка поклонившись. – После ужина мы можем обойти каждый угол здесь.

– Да, ты прав, – пробормотала женщина, не отрывая глаз от кабинета. – Прав… Хорошо…

– Ты побледнела, – произнес Артур, догнав Алису на третьем этаже. – Боишься?

Мама рассказывала Тимуру, где и кто жил в ее молодости.

– Нет, не боюсь… или боюсь… Я не знаю сама! Так хотела вернуться, а теперь не знаю…

– Это нормально, – улыбнулся он нервно. – Все боятся. Особенно те, кто вообще не в курсе, кто такие Хранители.

– Ты- то точно не боялся, – нервно усмехнулась Алиса.

Он не нашелся, что ответить, нахмурился и замолк. Зря она это сказала. Артур, как и она сама, в Хранилище с рождения и никогда его не покидал. Конечно, он не боялся, его растили для этой работы.

Подойдя к последнему пролету, Артур зло выдохнул:

– Уже приперся.

– Кто? – не поняла Алиса.

– Комаров.

Алиса покопалась в памяти и воскресила короткостриженого мальчишку с коричнево- зелеными глазами, худощавого и всегда с хитрым прищуром. Интересно, как он выглядит сейчас?

– Я слышала, что вы не ладите, – произнесла она осторожно: неизвестно, как Артур отреагирует.

– Мягко сказано.

– Что случилось?

Но они уже поднялись в коридор пятого этажа. У входа в квартиру Александра, прислонившись к дверному косяку, стоял парень среднего роста, все так же короткостриженый, худой, с острыми чертами лица. Повзрослел. Стал симпатичнее, выше и явно сильнее. Потому что в детстве Кирилл был хилым мальчишкой. Если бы не дружба с Артуром и Ромой, его, наверное, забили бы другие дети: он был таким же заносчивым, как его отец, любил пакостничать, пока никто не видит, а еще задирал других детей и прятался за спины друзей.

– Потом расскажу, – бросил Артур.

Кирилл встрепенулся, уставился на Алису и ее маму, но не узнавал. Долго разглядывал женщину, хмурился, думал.

– Здравствуйте, – наконец, произнес он. – А вы…

Он снова задумался, мама ждала, глядя на него с улыбкой. Тимур с Артуром синхронно закатили глаза.

– У меня бабушка быстрее соображала, – пробормотал Тимур.

– Вы… Любовь Андреевна! – просиял Кирилл.

– Аллилуйя! – похлопал в ладоши Артур. – Дошло!

– Так, – прервала его мама. – Ведите себя прилично!

Кирилл сделал шаг вперед, замер, отодвинулся назад. Дружеская улыбка сползла с его лица и сменилась глубокой задумчивостью.

– Комаров, смени дискету на флешку, тормозишь, – подтрунивал Тимур.

Мама метнула на него предупреждающий взгляд, парень поднял ладони вверх.

– Алиса же! – просиял Кирилл, уставившись на девушку. – Ты так… выросла… Не узнал бы тебя никогда, встретив на улице.

– Мне кажется, он себя в зеркале не всегда узнает, – шепнул Тимур Артуру, Алиса сжала губы, подавив улыбку.

Мама тяжело вздохнула, но промолчала. Кажется, она изо всех сил сдерживала себя от нравоучений.

– Привет, – пробормотала Алиса, заправляя волосы за ухо. – Ты тоже… повзрослел.

Она не любила Кирилла в детстве, потому что он частенько бегал за ней, дергал за косы и подшучивал. Искать защиты ей было не у кого, а потому она предпочитала просто не попадаться ему на глаза. Если в их компании был Рома, то Кирилл держал себя в руках, а при Артуре и вовсе делал вид, что не знает ее.

– А вы пришли… потому что…

Артур с Тимуром одновременно вздохнули.

– Меня Александр вызвал, но не сказал, зачем… – взгляд Кирилла перепрыгивал с мамы на Алису.

– Тебя вызвал? – уточнила мама, задумчиво.

– Да… да…

Мама поджала губы, посмотрела на Артура. Тот удрученно кивнул и пожал плечами. Алиса потеряла нить разговора, Кирилл продолжал думать.

– Я сейчас ему втащу, – прошипел Артур.

– Фу, ну как некрасиво, – поморщился Кирилл. – При дамах…

– Какие слова ты выучил. Дамы! Читаешь словарь перед сном?

– Ну- ка, оба затихли! – шикнула мама. – Это что такое?

Они не успели ответить, потому что дверь за спиной Кирилла распахнулась, и на пороге возник Александр. Он внимательно оглядел собравшихся, задержал взгляд на маме и улыбнулся ей так тепло, словно это была его самая любимая женщина. Он всегда так улыбался, когда приходил к ним.

– Добро пожаловать, – произнес он.

Его глаза лучились, пока они с мамой смотрели друг на друга. Как только взгляд главы метнулся к Артуру с Тимуром, то стал строгим, серьезным, брови съехались к переносице.

– Спасибо, – произнес он, обращаясь к сыну. – Свободны.

Артур проглотил слова, Кирилл ухмыльнулся так же, как в детстве, когда за его проделки наказывали других.

– Мы уже говорили утром, – поправил себя глава, заметив лицо Кирилла. – Вы и так в курсе.

На лице Комарова отразились злость и удивление, но, кажется, Александр именно этого и добивался. Кивнув Артуру и Тимуру, отошел в сторону и пригласил войти.

Алиса часто бывала в его квартире в детстве, но ни разу не видела комнату Артура, переделанную под кабинет.

– Кирилл, принеси стул из кухни, – попросил глава, потоптался, но сесть в свое кресло не решился. – Располагайтесь, может, хотите выпить чего- нибудь?

– За ужином, – отмахнулась мама. – Спасибо.

Она села на стул по правую руку от Александра и обвела глазами комнату.

– Светло у тебя. Хотя и не так солидно.

– Отец уважал солидность, – кивнул глава. – Мне все равно.

– Как всегда, – пробормотала мама. – Что ж… начинай.

Александр вздохнул, сложил жилистые ладони на столе и постучал пальцами. Розовая рубашка с короткими рукавами натянулась на плечах. Алиса сидела на самом краешке стула, отвернувшись от Кирилла. Тот упирался локтями в колени и сверлил взглядом пол.

– Алиса, в первую очередь хочу сказать тебе, что я рад. Ты наконец- то стала одной из нас. Мне кажется, я никогда и никого не ждал так сильно, как тебя! Поздравляю!

Алиса смущенно улыбнулась и склонила голову в знак благодарности. Ей вдруг стало страшно. Когда перемены стучатся в твою дверь, никогда не бываешь готов. Кирилл за ее спиной вздохнул.

– Так как у тебя открылся дар, ты должна вступить в наши ряды… И… Так… – он терялся. Пытался выглядеть серьезным и строгим, но добрый отеческий взгляд рвался из- под ресниц, заставлял лицо светиться. Кажется, еще немного и глава отбросит напускную деловитость, пересядет на стул около них и будет говорить простым языком, смеяться и рассказывать истории так же, как всегда делает это, когда приходит в гости.

– К чему формальности, Саш, – тихонько позвала мама.

Алиса ждала, замерев. Она и сама знала, что будет дальше: поздравления, назначение наставника, просьба о переезде, короткие указания. Она знала это, потому что много раз спрашивала у мамы, как происходит принятие новых Хранителей. И не этого она боялась, а того, что будет дальше. Потому что она не маленькая, она уже успела сложить два и два в голове. Если рядом с ней сидит Кирилл, значит, именно его назначат ее наставником. Он будет ее учить, присматривать и таскать на задания. Он будет ее начальником ближайшие полгода. Именно полгода, потому что она немного опоздала на посвящение. Потому что она всегда и везде опаздывает.

– Да, ты права, – кивнул Александр. – Ни к чему. Алиса, ты двоякая, поэтому тебе нужен сильный двоякий наставник. Выбор у нас небольшой, а Кирилл – самый подходящий из всех в Хранилище.

Она хотела кивнуть, но получилось лишь нервно дернуть головой. Узнай Алиса в детстве, что именно Кирилл будет ее учить – скривилась бы и громко протестовала. Потому что уставала от него. Потому что он ей не нравился, как и его отец, которого она боялась.

За окном сверкнула зарница на почерневшем от туч небе.

– Уверен, Кирилл справится со своей задачей, – продолжал глава. – Если что- то будет не так, если тебя будет что- то смущать, не устраивать… приходи сразу ко мне, хорошо?

Она кивнула, мельком глянув на нитку молнии за окном. Ветер вздымал тонкую ажурную занавеску. Донесся тихий раскат грома.

– Кирилл?

Кирилл усмехнулся и покивал, глядя в пол.

– Вы правы, – произнес он, наконец. – Выбор у Вас небольшой. Но я справлюсь. Это… честь для меня.

Совсем рядом полыхнула молния, вспоров черное небо. Грянул гром, заставляя внутренности сжаться. Хлынул дождь. Александру пришлось прерваться, чтобы закрыть окно, в которое залетали тяжелые крупные капли. Мама сверлила макушку Кирилла все то время, что глава боролся с занавеской и окном.

– Что ж, – он вернулся за стол. – Я настаиваю на переезде, так же, Алиса, постарайся не ходить одна никуда. Только с наставником. До тех пор, пока он не разрешит. Либо с другими Хранителями, но не одна. За вами все еще закреплена ваша старая квартира, если хочешь вернуться туда… либо еще одна на третьем этаже у лестницы. Но там, кажется, такой жуткий беспорядок…

– Уберем, – ответил за нее Кирилл. – Не проблема.

Он задумчиво смотрел на главу, потирая нижнюю губу указательным пальцем.

– Хорошо. Начинайте с чего хотите, но я буду контролировать вас. Как обычно, Кирилл.

Тот кивнул и помахал рукой в знак того, что знает все формальности.

– Вроде бы из основного все…

Повисла тишина, прерываемая стуком капель по стеклу, да тиканьем часов. Мама все еще смотрела на Кирилла, Александр задумчиво поглядывал на лампу. Ту самую лампу, которую Алиса не увидела в старом кабинете главы.

– Саш, отпусти детей уже, – подсказала мама. – Ну, что они маются?

– Есть вопросы? – спросил глава.

– Нет, никаких, дальше я сам, – встрепенулся Кирилл. – Могу я показать Алисе квартиры? До ужина еще пятнадцать минут.

Александр нырнул под стол и извлек две связки ключей. Кирилл сгреб их в охапку, взвесил на узкой ладони, учтиво склонил голову в знак прощания и развернулся.

– Пойдем, – бросил он Алисе.

Девушка умоляющим взглядом посмотрела на маму, та лишь махнула рукой, чтобы шла.

Выйдя в коридор пятого этажа, Алиса понадеялась увидеть Артура с Тимуром, но ребят не было. Тусклый свет от старых пыльных плафонов расстилался по вытертому жесткому ковру. Снизу долетали крики, смех и громкие голоса Хранителей.

– Ну… – вздохнул Кирилл. – Поздравляю тебя…

– Спасибо, – бросила Алиса, не глядя на него.

Она рассматривала этаж, припоминая, кто здесь жил. За черным окном у лестницы вспыхнула молния, грянул гром, на потолке моргнули лампы.

– Мы не слишком хорошо друг друга знаем, – предпринял новую попытку завязать разговор Кирилл, опустив глаза в пол. – Но я рад, что буду твоим наставником. Правда. Рад…

Алиса смерила его подозрительным взглядом, кивнула.

– За косички дергать не буду, обещаю! – он выдавил виноватую улыбку.

– Уже хорошо, – проговорила она, разглядывая потолок.

– Может, хочешь посмотреть квартиры? Есть немного времени.

Они спустились на четвертый этаж, прошли в самый конец широкого холла вдоль разномастных деверей. В квартирах чаще всего жили напарники или семьи. Каждый старался как- то обозначить себя: кто- то раскрашивал дверь всеми цветами радуги, кто- то вешал устрашающие плакаты или писал фразы, слоганы и лозунги. Алиса остановилась у старой, обитой дешевым дерматином двери в самом конце коридора, тяжело вздохнула, к горлу подкатил ком. Кирилл подбирал ключи.

– Самый длинный, – подсказала девушка.

Он смущенно улыбнулся, взял ключ и открыл замок. Из квартиры пахнуло затхлостью и пылью. Многолетней пылью…

Алиса осторожно переступила порог, слезы вдруг навернулись на глаза, поискала выключатель на стене.

– Лампочки, – прошипела она.

– Пробки, отойди.

Кирилл протянул руку к старинному дисковому счетчику и нажал белые кнопки на круглых пробках. Коридор озарился тусклым желтым светом. Посеревшие от времени обои отходили от стен, закручивались под потолком, затянутым нитями пыли, похожими на паутину. Паркет тяжко скрипнул под ногами.

Алиса прошла в свою комнату, ближайшую от входа. Два больших окна, деревянные подоконники, ее кровать в нише все еще заправлена цветастым покрывалом, скрипучий серый диван у противоположной стены, детский велосипед, мягкие игрушки, ковер на стене – все осталось таким же, как в день их отъезда. Словно сюда, и вправду, никто не приходил много лет. Девушка осторожно погладила пластиковый нос у кучерявого медведя, набитого опилками. Когда- то он был ростом с нее, теперь же казался маленьким. Этого медведя папа подарил маме еще до рождения Алисы.

В родительской комнате все осталось нетронутым: диван собран и накрыт коричневым покрывалом из жестких толстых ниток, узкое кресло, в котором спала Алиса, когда была совсем маленькая. На лакированной тумбе пылился телевизор с тремя кнопками и торчащими металлическими штырями, которые папа крутил плоскогубцами, чтобы прибавить громкость. Рядом большой платяной трехстворчатый шкаф. Пустой и пропахший нафталином. У окна на столе так и остались стоять фарфоровые статуэтки, которые мама запретила брать с собой. Черно- белая сорока с длинным, задранным вверх хвостом и отбитым клювом и фарфоровый слон с поднятым хоботом. Белый, сохранившийся в целости… Им нельзя было играть, только смотреть. Алиса каждый раз завороженно его разглядывала, представляя, как она вырастет и сможет играть с ним, сколько захочет. А теперь даже прикоснуться к нему не могла.

На подоконнике ютились пустые клетки. Папа держал желтых канареек, которых очень любил, и много рассказывал Алисе про них. В одной клетке жило четыре канарейки, а в той, что побольше – шесть. Верещали же они за огромную стаю.

– Ни разу у вас не был, – признался Кирилл, оглядываясь.

Алиса не ответила, чувствуя, что, если скажет хоть слово, расплачется.

Она столько раз представляла, как вернется домой, как пройдется по их квартире, ощупает каждый сантиметр, как вспомнит свое детство, папу… Теперь же ее душила неотвратимость произошедшего. Все покрыто пылью, как и прошлое, вернуться в которое невозможно. Ностальгия сменялась ненавистью. Это ее дом, который у нее украли. И здесь они были счастливы, пока папа был жив. И папу тоже… украли. У нее, у маленького ребенка, который не хотел ни войны между Хранилищами, ни чужих преступлений, ни боли. Просто чтобы рядом были папа и мама…

– Пойдем, – сдавленным голосом бросила Алиса, проходя мимо Кирилла.

– Уже?

Она не ответила, рванула на себя входную дверь и вылетела в коридор. Ее душили пыль и слезы. Ей хотелось сбежать прочь из дома, сесть на скамью в самом конце двора и расплакаться. Потому что вот она, большая, выросшая, смогла вернуться сюда. Но все не так. Все не так, как представляла, как хотела.

– Посмотрим вторую? Ты в порядке?

Она кивнула, склонив голову. Кирилл не стал донимать ее расспросами, прошел мимо и поманил за собой.

Квартира на третьем этаже оказалась однокомнатной, старой и пропахшей залежавшейся тканью. Пол коридора был завален коробками, пакетами и связками газет, а по стенам тянулись уродливые коричневые обои с бежевыми узорами. Алиса ужаснулась, но решилась пройти дальше. Маленькая комната с балконом и большим треснувшим окном, которое когда- то заклеили скотчем. Продавленный диван с заметными бугорками пружин, напротив все тот же платяной шкаф на косых ножках, тумба под телевизор и пыльное кресло, гобелен с оленями у водопоя. Кухня казалась чище до тех пор, пока девушка не заглянула в шкафчики: закаменевшие пакеты с солью, просыпанная и прилипшая намертво крупа, грязная плита, почерневшая эмалированная раковина, липкий стол и две шаткие табуретки.

У нее опустились руки. Кирилл же внимательно разглядывал все пакеты и коробки, цеплял ногтем обои, пробовал открывать воду, проверял дверцы у шкафов.

– Ну, ничего, – наконец, произнес он. – Подправим, и будет хорошо. Что- то выкинем, что- то починим.

Алиса посмотрела на него как на дурака, парень удивленно вскинул выгоревшие на солнце брови.

– Оно тебе надо?

– Мне? Конечно! Ты же моя ученица!

Она фыркнула и отвернулась к окну, выходящему на двор. Дождь хлестал по стенам дома, по дороге, по спешащим в дом Хранителям. Ветер раскачивал деревья, рвал листву и швырял об землю.

– Слушай, ну есть еще вариант жить у меня, но ты не согласишься, – серьезно произнес парень, уперев руки в бока.

– Нет, конечно! – воскликнула Алиса.

– Ну, вот. Поэтому, выбираем то место, где на душе спокойнее.

Ей нигде не было спокойнее. Ни здесь, ни в родительской квартире, ни у мамы дома. Нужно было подумать, выдохнуть. И сбросить этот день с себя.

– Дай мне время, – попросила она, нервно дернув головой. – Я решусь, хорошо?

– Не тороплю, – кивнул Кирилл, поднял ладони вверх и тепло улыбнулся. – Думай, сколько влезет!

Она усмехнулась, не поворачиваясь к новому наставнику.

– Ужин только что начался. Ты пойдешь? Или хочешь еще куда- то сходить?

– Нет. Ужин, так ужин.

Они спустились на первый этаж. По холлу бродили Хранители, сбивались в кучки, шумели, смеялись. Кто- то выходил из дома, кто- то входил, все здоровались, кричали, махами руками. В дверях в столовую стояли двое высоких ребят, загородив половину прохода. Они что- то оживленно обсуждали, размахивая руками и заставляя проходящих уклоняться, чтобы не получить по лбу. Один из них вызвал у Алисы удивление, потому что был намного выше и здоровее остальных. Богатырь в футболке, на которого сложно было не засмотреться хотя бы из- за его размеров. Головой он почти касался высокой, не меньше двух метров, притолоки, а размах его рук заставлял остальных держаться подальше. Парень напротив казался меньше, чем есть из- за контраста. Несмотря на высокий рост, его затмевал собеседник. Блондинистые волосы второго спадали на глаза, и он постоянно тряс головой, чтобы убрать их. Алиса подумала, что она бредит, потому что в блондине узнала человека, который никак не мог так молодо выглядеть. Лишь когда парень повернул голову, она поняла, что узнала в нем его отца.

Ей хотелось окликнуть его, замахать руками, но она остановила порыв. Сама же свела все общение на нет. Потому что завидовала. Каждый раз, когда Рома приходил к ним в гости с родителями, он начинал рассказывать ей про Хранилище. И это задевало, обижало. Нет, он не был виноват, но она страшно завидовала. Ему. Его дару. Его отцу, который жив, который был близким другом Алисиного отца. Она завидовала и этим сильно обидела парня. Он хотел дружить, хотел общаться больше, но ее пожирала простая человеческая зависть…

– Алиса!

Рома подпрыгнул, расплылся в улыбке, схватил ее за плечо, обнял и оторвал от земли. Она облегченно выдохнула и повисла на его шее, улыбаясь сквозь слезы.

– Так давно тебя не видел! Ты чего? Что такое?

– Ничего, – пропищала она, быстро моргая. – Я так виновата, что мы не общались! Прости меня!

– Ерунда все! – он снова сгреб ее в охапку и покачал из стороны в сторону. – Как же я рад, что ты теперь будешь с нами! Уже видел твою маму, но хотел встретить тебя перед работой. Как настрой?

– Пока не знаю…

Он отпустил ее, отодвинулся и оглядел с ног до головы. Рома… всегда и всех прощающий, любящий и самый добрый из всех.

– Не представляешь, как я рад!

Он поднял глаза, посмотрел поверх ее головы с таким видом, словно за ней стоял двухметровый тарантул. Алиса поежилась, оглянулась. Кирилл. Они с Кириллом обменивались ненавидящими взглядами.

– Разрешите, – обратился к ней высокий парень. – Меня зовут Гриша.

Она подняла глаза на него и не смогла отвести, почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Он был не просто красив. Он был невероятно красив. Так красив, что, кажется, не должен существовать в этом мире, лишь в самых сокровенных фантазиях. Но не только его невероятная красота привлекла ее внимание. Его глаза. Взгляд его глаз выдавал человека взрослого, прошедшего через многое. Можно было бы сказать, что в его красивых, цвета карамели, глазах легко утонуть. Но это лишь на первый взгляд. Там, за красотой и напускным лукавым взглядом виднелись боль и разочарование, понять которые она не в силах.

«Он выглядит как очень добрый человек, с которым произошло очень много плохого. Наверное, за его красотой многие девушки разглядеть этого не в силах», – подумала Алиса.

Гриша протянул ей большую ладонь, замер, не отрывая взгляда от ее лица, словно услышал ее мысли, нахмурился, тряхнул головой и тут же обворожительно улыбнулся. Алиса неуверенно вложила свою ладонь в его. Он учтиво наклонился и поцеловал тыльную сторону, а затем осторожно, но быстро за руку притянул ее ближе и заговорил над самым ухом:

– Если Комаров будет тебя обижать – скажи мне, я забью его в землю по самую макушку!

– Верю, – только и смогла произнести Алиса.

– Безмерно рад знакомству, столько о Вас слышал!

Гриша снова широко улыбнулся, учтиво склонил голову и отпустил ее ладонь.

– Мой напарник, – добавил Рома. – Хороший парень, не стесняйся его ни о чем просить.

Алиса кивнула, исподтишка поглядывая на хорошего парня. Такого сложно потерять в толпе. И он, наверное, не пользуется стремянкой… Выпорхнувшие из столовой девушки раскраснелись и смущенно захихикали, кидая на Гришу влюбленные взгляды.

– Поклонницы, – махнул он рукой так, словно это было самым обычным делом.

Алиса сдержанно улыбнулась.

– Вы закончили? – поинтересовался Кирилл, подходя ближе.

– Отстаешь от расписания? – ехидно спросил Гриша.

– От вас тошнит.

– Осторожно, Комаров, – зашипел парень. – Можно и без зубов остаться. И вообще, что за гадости ты говоришь при девушке?

– Договоришься, Прохоров, – прорычал Кирилл. – Идем.

Он потянул Алису за рукав, она смущенно глянула на Рому с Гришей и поспешила за наставником. Рома закатил глаза, Гриша махнул ладонью у горла и указал на Кирилла.

В столовой царил ажиотаж: все столы были заняты, кто- то сидел на подоконниках, кто- то ел стоя. Все шумели, перекрикивая друг друга, размахивали приборами, смеялись, шутили и пререкались с соседними столами.

– Ого, – выдохнула Алиса. – Всегда так?

– Не всегда, – отмахнулся Кирилл. – Редко. Вон там возьмешь чай, вон там, в холодильнике, еда для опоздавших. Левее стол раздачи. Идем!

Он провел ее в самый конец большого светлого зала, махнул на единственный круглый стол возле окна, за которым сидели Александр, мама и Артур.

– Тебя ждут. Зайду за тобой завтра в девять, не проспи. Телефон твой возьму у главы… вроде всё. Одна не ходи. Доброй ночи!

Она не успела даже попрощаться, потому что Кирилл растворился в толпе, оставив ее одну. Алиса обернулась к столу главы и поняла, почему: Артур все это время сверлил бывшего друга злым взглядом.

– Алиса! – позвала мама. – Иди скорее!

За соседним столом сидели Тимур и незнакомая девушка. Несмотря на давку, к ним никто не подсаживался, хотя шесть мест пустовало. Девушка с пушистыми русыми волосами, доходившими ей до лопаток, с интересом посмотрела на Алису темно- зелеными глазами, поджала пухлые губы. Она была явно высокой, ладной, на руках звенели бесчисленные браслеты, длинные светлые ногти стучали по граненому стакану с чаем. Ее холодная красота отталкивала.

Алиса поспешила отвести взгляд и опустилась на свободный стул, Артур тут же поднялся и ушел.

– Как прошло? – спросила мама. – Все посмотрели?

– Да, все, – кивнула она.

Мама с Александром явно ждали продолжения, отложив столовые приборы и уставившись на нее так, словно она пришла с экзаменов, а не посмотрела две квартиры.

– Я думаю, что удобнее мне будет в однокомнатной, – произнесла Алиса, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

У нее не было настроения рассказывать про ту боль и тоску, которую она испытала, попав в родительскую квартиру. Не было желания воскрешать в памяти пыль, которая осела на ее прошлом. Судя по тому, что мама не пошла вместе с ней, она должна ее понять.

– Да, но… – начала, было, мама.

– Хорошее решение, – Александр положил ладонь на мамино запястье, призывая остановиться. – Если нужна будет помощь в уборке, ремонте или переезде, всегда обращайся.

– Спасибо, – только и смогла ответить она.

Артур вернулся с двумя тарелками и приборами, расставил их на столе и ушел в другую сторону, вернулся с чаем, отчитав по дороге нерадивого Хранителя, который, по его словам, не видит, куда руками машет. Хранитель, к ее удивлению, смутился, извинился и стал вести себя сдержаннее.

– Хорошая смена растет, – улыбнулась мама, с нежностью глядя на Артура.

– Ничего не говори про смену, – попросил Александр и тяжко вздохнул.

Артур поставил перед Алисой чай и уселся на место.

– Почему не говори?

– Потому что, – глава строго посмотрел на собеседницу. – Потому, что я не хочу никого насильно делать главой после себя.

Артур с интересом наблюдал за ними.

– Этот выбор должен быть осознанным. И ты прекрасно знаешь, чем кончился мой выбор.

– Чем же? – мама с вызовом посмотрела на него.

Алиса с Артуром удивленно переглянулись.

– Тем же, чем и у моего отца. Украденным временем.

Мама поджала губы, но ничего не ответила, лишь кивнула.

– Тебе нужен заместитель, – произнесла она, спустя пару минут.

– Не нужен. Если только ты не хочешь им стать.

– Нет, ты же знаешь. Но это не отменяет того, что заместитель…

– Артур – мой единственный и главный заместитель, – Александр злился, сжимал челюсти, гнул вилку. – Когда меня нет рядом, он – за главного.

Артур то ли хрюкнул в чашку, то ли подавился, но родители не обратили на это внимания. Они сверлили друг друга глазами, словно продолжая вести бессловесный диалог.

– Я не знаю ни одного кандидата, кроме тебя или Артура, которого Хранители примут с перевесом голосов, – прошипела мама. – А ты прекрасно знаешь, что глава становится главой…

– Когда его принимает пятьдесят один процент Хранителей или наследник, которому власть переходит по праву от родителя, но решивший отказаться от права на главенство, – отчеканил Александр. – Мы с тобой в бог его знает каком поколении Хранители, неужели ты думаешь, я не помню правила? Но, может, мы перенесем этот разговор на более подходящий день?

– Хорошо, – сквозь зубы процедила мама. – Не будем спорить, не сегодня.

Алиса ковыряла вилкой в тарелке. Кусок в горло не лез.

Кирилл – ее наставник. Артур и Кирилл воюют. Рома на стороне Артура. Все те, кого она хоть немного знала и к кому хорошо относилась, вдруг оказались по ту сторону баррикад. Но, с другой стороны, она же не обязана сама поддерживать Кирилла и прекращать с ними общение? Запретить ей наставник никак не может. Настроить против – тоже…

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – спросил Артур над самым ее ухом. – Кажется, они тебя утомили.

– Да, было бы хорошо, – согласилась девушка, выныривая из своих мыслей.

– Пап, мы на перекур.

– Идите, – глава махнул рукой и отвернулся к Алисиной маме.

– Не учи мне девочку плохому! – воскликнула женщина.

– Я же не заставляю ее курить! – расплылся в улыбке парень, задвинул стул и позвал за собой Алису.

Они протиснулись между Хранителями. Алиса заметила, что многие уже поели и просто сидят в компании.

У выхода Артур распахнул шкаф, достал плед и накинул ей на плечи.

– Там прохладно после дождя, – пояснил он. – Идем!

Дождь прекратился, по небу неслись рваные тучи, сквозь которые проглядывали пятна заката. Ветер успокоился и улегся в кронах деревьев. Артур закурил и сунул руки в карманы. Он молчал. Алиса не знала, стоит ли говорить хоть что- то, просто наблюдала, как зеленый лист крутится в большой темной луже.

– Устала? – спустя время спросил Хранитель.

– Ужасно, – вдруг призналась Алиса. – Как будто мы встретились неделю назад, а не утром.

Он усмехнулся, покивал. На нее наваливалась усталость, глаза начали слипаться, темный двор поплыл.

– Я всегда тебе помогу, если что, – вдруг произнес Артур. – Не бойся спрашивать.

– Кирилл так плох?

Он задумался, прищурился.

– Надо сказать, что он действительно хороший Хранитель. Достаточно сильный и опытный.

– Но?

– Без «но», – он посерьезнел. – Просто… хороший Хранитель. Может быть, друг. В конце концов, у него же есть друзья…

Алиса внимательно изучила его напряженное лицо. Как будто Артур изо всех сил сдерживал себя, чтобы не наговорить гадостей. Черные густые брови съехались к переносице, челюсти сжаты, голубые глаза пристально смотрят в черноту двора, руки в карманах.

– Вы же поругались из- за его отца, – сказала она медленно.

– Да. И из- за моего тоже.

Он снова замолчал, Алиса не знала, как продолжить этот разговор. Ее грызло любопытство, так и подмывало надавить на Артура и заставить все рассказать. Ни мама, ни Александр, ни Рома никогда толком не говорили, почему два лучших друга внезапно стали злейшими врагами.

– Так… что случилось? – неуверенно спросила девушка.

Артур пожевал фильтр сигареты, прищурился и скосил на нее глаза.

– Он считает, что Александр посадил дядю Колю в тюрьму и теперь ничего не делает, чтобы вытащить.

Алиса нахмурилась, уставившись в землю.

– А… как было на самом деле?

Артур глянул на нее с усмешкой.

– Дядя Коля сам виноват в том, что случилось. Все.

Он снова замолчал и отвернулся. Алиса переступила с ноги на ногу, не решаясь продолжить расспросы. Она прекрасно понимала, когда собеседник не желает продолжать разговор.

– Боишься? – спросил Артур после долгого молчания.

– Не боюсь, но времени потеряно много.

– Неважно, сколько времени. Все зависит от того, как ты будешь стараться.

Алиса недовольно глянула на него. Легко говорить, когда тебя с пеленок учили спасать людей.

– У тебя не было перерыва, – проговорила она.

Артур хмыкнул.

– Я же говорю, неважно. Все зависит от тебя. Кирилл, и правда, хороший Хранитель.

Алиса подбирала слова, но так и не нашлась, что ответить. Артур не обращал на нее внимания, покачиваясь из стороны в сторону.

– Мы не дружили с ним в детстве, потому что он вел себя некрасиво.

Артур пожал плечами:

– Ему уже не десять. Но если он будет тебя хоть как- то обижать, говори мне, хорошо?

Алиса хотела закатить глаза, потому что эта фраза была самой частой за вечер, но сдержалась, лишь кивнула.

Когда после ужина Алиса с мамой шли домой, у девушки в голове толпились вопросы, которые она не знала, как задать.

– Ты молчалива, – заметила мама.

– Не знаю, с чего начать спрашивать, – призналась Алиса.

– С чего угодно.

– Ты переедешь вместе со мной?

Мама не отвечала, задумалась. Раньше, когда об этом спрашивал Александр, она всегда говорила, что не хочет мучить Алису. Думала, что жизнь с Хранителями под одной крышей будет морально давить на дочь, у которой дара так и не открылось.

– Думаю, нет, – наконец, произнесла женщина.

– Почему? Мой дар! Ты можешь…

– Нет, – возразила мама. – Я не хочу. Алиса, это трудно… Я с детства посвящала себя только Хранилищу, понимаешь? Я устала, хочу отдохнуть и хочу, чтобы ничего не тревожило меня, касательно прошлого. Прости, я понимаю, тебе трудно это понять сейчас, понимаю, что это выглядит как предательство…

Она не договаривала. Это чувствовалось, это было ясно. Мама что- то еще скрывает.

– Это из- за папы?

– И из- за папы тоже, – кивнула мама. – Он был для Хранилища всем. Только сегодня три человека напомнили мне о нем. Я не хочу, чтобы это происходило каждый день…

Алиса не решилась продолжать этот разговор. Мама злилась. Призрак отца преследовал их, как только они переступили порог Хранилища. Он был во всем: в том, что его помнили старшие Хранители, в квартире, в пустых клетках для канареек, в статуэтке слона, в Александре, в Роме и его родителях, в Артуре, в Кирилле, в самих стенах.

– А кто был твоим наставником?

– О, у меня не было наставников, – улыбнулась мама. – У меня сразу же появился напарник.

1.1.

Яркий, жаркий полдень плавил асфальт. Ветер спал в кронах молодых деревьев, нежно поглаживая сочные зеленые листочки. Кирпичная пятиэтажка охраняла двор от солнечных лучей, хмурилась белоснежными свежевыкрашенными рамами окон. С самого утра жильцов мучил слезоточивый запах краски, но они упорно выполняли указание главы: привести окна в порядок.

За высоким забором, ограждавшим территорию колледжа, галдели студенты, вышедшие на перерыв между экзаменами.

Саша сидел на дальней скамье двора и наблюдал за учениками из- под полуприкрытых век. Вытянув ноги и сложив руки на груди, он старался не шевелиться, впал в состояние полудремы. Его длинные черные волосы липли к потному лбу. Давно пора было сходить в парикмахерскую, но он с детства ненавидел такие места, с возрастом ничего не изменилось: он ходил с длинными волосами до тех пор, пока отец не заставит подстричься.

На соседней скамье хихикали девушки, склонившись над книгой и делая вид, что читают. Только они не читали. Они поглядывали в сторону Кости и Коли, которые подбирали музыку на гитаре. Костя написал стихи и попросил друга помочь сочинить музыку. Он торопился, нервничал. Через месяц посвящение, к ним в Хранилище переведется возлюбленная Кости, Ира. Она подала прошение два месяца назад, но только сейчас получила ответ. Глава Небесного Хранилища ненавидел их всех, но больше всего он ненавидел, когда его сотрудники уходят. Саше оставалось только догадываться, как именно Ире удалось добиться перевода. Возможно, здесь свою роль сыграл Сашин отец, глава Земного Хранилища.

– Саша!

Он лениво повернул голову и приоткрыл один глаз. К нему подсела Люба, его подруга, с которой они выросли вместе. Она была на три года младше, поэтому Саша относился к ней как к сестре, которую необходимо оберегать и защищать. Отец же всегда говорил, что оберегать и защищать его будет Люба, потому что она сильнее, упорнее в учебе и не теряет времени на глупости вроде гулянок, сборищ с друзьями или флирта с противоположным полом.

Люба сдула со лба темную кудрявую прядь и широко улыбнулась, поправляя платье.

– Саша! – повторила она так, словно он ее не заметил.

– Слушаю тебя, – наигранно- строгим тоном произнес Саша.

– Сергей сказал, что на этом посвящении я могу выбрать себе напарника! Представляешь? Несовершеннолетнему Хранителю можно выбрать напарника!

Саша удивленно вздернул бровь, уперся ногами в землю и выпрямился.

Что- то новенькое: Хранителям нельзя брать себе напарников до достижения восемнадцати лет. Почему отец решил поступиться этим правилом?

– Странно, – протянул он.

– Почему?

Люба с интересом уставилась на него, теребила пальцами ткань черного в горошек платья.

– В шестнадцать лет психика еще не стабильна, чтобы становиться самостоятельным Хранителем.

– Отец согласился! – она надула губы.

– Понятно…

Саша тяжело вздохнул. Отец Любы – заместитель главы и, по совместительству, его лучший друг. Интересно, как мать девушки к этому бы отнеслась? Еще интереснее, кто станет ее напарником. Даже не наставником! Никогда в истории Хранилища не было такого, чтобы молодой Хранитель становился сразу же напарником!

– Кто же будет твоей парой? – поинтересовался Саша.

– А ты угадай!

Она посмотрела на него испытующим взглядом. Он любил ее, но эти детская задорность и непоседливость раздражали.

– Так, ну это не Костя, потому что он ждет Иру. Уверен, они будут напарниками. Это не Коля, потому что у него уже есть напарник. Это не Ваня и не Инна. Кто же тогда?

Люба смотрела на него так, словно он сказал какую- то глупость.

– Тут ты не уверен? Даже не догадываешься?

Он догадался. Только что. Потому что она всегда смотрела на него так, когда он должен был что- то сделать для нее. В свои девятнадцать Саша ни разу не работал с напарником, несмотря на то, что отец настаивал. А он просто не хотел ни с кем сотрудничать: одному проще и удобнее, не надо подстраиваться, не надо думать о другом, не надо волноваться.

– Я не соглашался на напарника, – попытался возразить Саша.

Он согласится. Потому что Люба перешла ко второму шагу: сделала обиженное лицо и смотрела исподлобья. Он всегда сдавался в такие моменты: таскал для нее печенье из столовой, помогал с уроками в школе, брал с собой на вечерние посиделки. Ребята в компании шутили, что он растит себе невесту. Только она никак не могла быть его невестой, потому что стала сестрой.

– Ладно, я понял, – кивнул он.

– Так, ты согласен? – просияла Люба.

– Нет, но отцы уже все решили.

Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно захлопала в ладоши. Как ребенок.

– Я так рада! Так рада!

Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он выругался, Костя удрученно уставился на листок со стихами.

Саша и Костя дружат много лет, они ходили в один класс, сбегали с уроков, катались на одном велосипеде, кидались снежками в девчонок зимой – всегда вместе. С Колей отношения не заладились: из- за своего характера парень трудно уживался с другими, много времени проводил в одиночестве, но все равно был вхож в их компанию, потому что играл на гитаре и баяне. Вспыльчивый и крутой нрав мешал ему по жизни. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и спокойнее, но Саша все равно ему не доверял, хотя и сам не знал, почему.

Остаток дня Саша провел в размышлениях, как бы ему отказаться от такого напарника: Люба еще слишком маленькая и неопытная. Да, она с ранних лет не просто проявляла невероятные для молодого Хранителя способности, она училась, пока они гуляли и баловались. Она рано освоила все базовые навыки, к четырнадцати уже пробовала работать под присмотром. Но ее отец теперь заместитель, а мамы не стало пять лет назад. Маленькая Люба осталась практически одна. Рано повзрослела. Рано взяла на себя заботу об отце. Видимо, Андрей, отец Любы, таким образом, пытается скинуть с себя обязанность быть ее учителем. Ему некогда, у них с отцом Саши много дел в Хранилище, не до спасения людей.

Вернувшись домой ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет отца и не ошибся: глава дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.

– Пап, – позвал Саша. – Папа!

– А? Да? Где?

Отец встрепенулся, огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы топорщились в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго, даже если мужчина только что проснулся.

– Ты чего не спишь? – спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. – Почти полночь…

Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.

– Я только что вернулся. А ты чего в кабинете ночуешь?

– Не успеваю разобраться с документами. Спешить некуда, но во всем должен быть порядок.

Он всегда так говорил. Когда мама была жива, отец терроризировал ее с этим порядком: все должно было быть на своих местах, без пыли и грязи. Сашу тоже с детства приучали всегда складывать вещи в шкаф, чистить обувь сразу после улицы, мыть за собой посуду, складывать портфель вовремя, ставить игрушки на место, выключать свет, закрывать шкафы… Мальчик терпеть этого не мог, но споры кончались криками, иногда, ремнем.

– Пап, – позвал Саша, сцепил руки и собрался с мыслями. – Почему Люба будет моей напарницей?

Отец нахмурил густые, торчащие брови.

– Люба в шестнадцать сильнее вас всех, я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Ты станешь ее наставником на год, потом посмотрим.

– Почему я?

– Потому что я так решил.

Саша сверлил отца глазами, тот сдался, выдохнул, опустил плечи, отвернулся в сторону:

– Ладно. Ты и сам сильный Хранитель. Не сейчас, конечно, в будущем, но я вижу твой потенциал. Тебе пора браться за голову, девятнадцать лет – хорошее время, чтобы повзрослеть.

– Пап, если с ней что- то случится? Андрей убьет меня!

– А ты сделай так, чтобы ничего не случилось!

Саша не ответил. Спорить с отцом было бесполезно. Это он еще не припомнил ему, как во время войны, когда совершеннолетние Хранители ушли на фронт, дети взяли на себя их обязанности.

– У тебя есть еще вопросы?

– Нет, пап, нету.

– Тогда идем спать, завтра много дел.

Отец сложил в стопку картонные папки, поправил блокнот, ручки, часы, перевернул механический календарь на следующий день и выключил настольную лампу.

Вернувшись домой, Артур не стал дожидаться общего сбора работавших на пожаре Хранителей, а сразу направился к отцу. Тот сидел в столовой над какими- то бумаги, подперев голову двумя руками.

– Вернулись? – спросил отец, подняв глаза на сына.

Тот бесцеремонно плюхнулся на стул напротив и накрыл ладонями бумаги.

– Вернулись, – зло ответил Артур.

– И что- то случилось.

– Случилось!

Глава поднял бровь, показывая, что ждет продолжения. Артур вздохнул, взъерошил волосы и рассказал все, что произошло на складе. Отец задумчиво слушал его, кивая.

– Пора поговорить с Игорем, – пробормотал он. – Арина, конечно, заместитель, но слишком уж далеко заходит в своих действиях. Артур, ты не хочешь официально стать заместителем, чтобы у нее не было больше возможности так говорить?

– Не хочу, – отрезал парень. – И брать на себя официальную ответственность за Хранилище тоже не хочу! Почему бы тебе не выбрать другого Хранителя? Кристина или Тимур вполне бы подошли. Или Гриша, он ответственный.

– Нет, – возразил отец. – Никто из них. Либо ты, либо никто.

Артур тяжело вздохнул и покачал головой.

Сотрудники столовой звенели тарелками, по помещению расползался аромат еды, предвещая скорый ужин. У Артура предательски заурчал желудок.

– Я не буду.

– Значит, никто, – кивнул отец.

У Артура опускались руки. Что он, рядовой Хранитель, мог сделать? Заставить всех собраться на Совет? Не мог. Заставить Игоря повлиять на Арину? Глава побаивался ее. Арина с самого рождения в Хранилище, она имела какой- то непонятный вес среди Небесных. Ее слушались, ее боялись, ее уважали. Она была на два года младше Артура, но уже стала не просто заместителем, а лидером. Игорь не сильно ей перечил. Он знал: как только его действия выйдут за определенные рамки, Арина сделает так, чтобы главой он быть перестал. Потому что она не жила с оглядкой на Александра, она не боялась ни его, ни Совет, ни кого бы то ни было. И ее поддерживали почти все Небесные. А она умело лавировала между безраздельной властью над ними и полным потаканием их желаниям.

– Как Алиса с Кириллом? – спросил Артур осторожно.

Отец вернулся к бумагам, а потому ответил, не поднимая головы:

– Все в порядке. Он ее не обижает, она его не боится. На следующей неделе вызову их по отдельности, поговорю, посмотрю. Ты что- то заметил?

– Ничего, все… выглядит нормальным.

Кроме ее взгляда на Кирилла. Кроме этого восторженного внимательного взгляда, от которого его начинала душить ревность. И он не мог ничего поделать, кроме как отвернуться и не смотреть.

– Когда все вернутся, я соберу вас в актовом зале. Побудь там же, – произнес отец. – Думаю, сразу после ужина. Сегодня, кстати, мама Алисы придет. Присоединяйся. А сейчас, позволь, я закончу со счетами. Что- то запутался…

Артур глянул в бумаги, исписанные цифрами.

– Тебе нужен секретарь, – пробормотал он.

– Ты не соглашаешься, поэтому я сам, – усмехнулся отец. – Все, иди, мало времени осталось!

Парень кивнул, поднялся из- за стола и направился прочь.

На улице толпились только что вернувшиеся Хранители. Они устало переговаривались, курили и оглядывались по сторонам, подсчитывая остальных. Так всегда было. Артур знал этот взгляд: убедиться, что все выжили и вернулись домой в целости. Он точно так же смотрел по сторонам, сравнивая количество пришедших домой Хранителей с тем, которое заступило на смену. Это успокаивало, вводило в некоторую медитацию, помогало отпустить произошедшее и убедить себя, что он не один. Он с другими.

– Я что- то так устала, – простонала Кристина, переминаясь с ноги на ногу.

Она возникла ниоткуда, потому что Артур не видел ее среди куривших. За ней появился Тимур. Он выглядел не лучше: пятна копоти на лице, грязные пыльные волосы, торчавшие во все стороны и стойкий запах гари.

– Завтра выходной беру, – произнес друг. – Я, по- моему, надышался угарным газом.

– И я, – согласилась Кристина. – Влезла в самый огонь. Думала, успею. Надышалась, еще и смотри!

Она вытянула руку и сунула Артуру под нос обуглившийся рукав с раскрасневшейся под ним кожей.

– Хорошо, что волосы не подпалила, – кивнул он, глядя на черные ошметки ткани. – И ожогов не получила серьезных.

Кристина покивала, опустила руку и устало привалилась к Тимуру. Парень погладил ее по голове, приобнял за плечи, поцеловал в висок.

– Ничего, и похуже видели, – произнес он. – Удачно сегодня, что работать начали раньше, до серьезного пожара успели почти всех вывести. Мало пострадавших.

– Если бы не Гриша, было бы больше, – пробормотал Артур, оглядываясь.

Ни Гриши, ни Ромы не было видно. Как и Кирилла с Алисой, хотя эти двое уже вернулись домой.

Вернувшись в Хранилище, Алиса первым делом скинула сандалии и вытянула ноги на прохладном полу. Кирилл разглядывал двор, стоя на балконе.

Он увел ее от здания склада так неожиданно, что Алиса не успела даже спросить, в чем дело. Они внимательно следили за перепалкой Артура и Арины, а потом вдруг Кирилл схватил ее за локоть и потащил прочь, словно за ними гнались. И до сих пор он оставался хмурым и молчаливым. Как будто совершил непростительную ошибку.

В конце концов, Алиса не выдержала, встала и босиком беззвучно подошла к балкону.

– Все в порядке? – тихонько спросила она.

Кирилл вздрогнул, обернулся к ней. Он выглядел уставшим и сосредоточенным.

– Да, все хорошо.

– Почему ты такой молчаливый?

– Просто устал, – ответил он. – Не обращай внимания… Просто… трудно видеть всех, кому должен помочь и ничего не делать. Очень… давит эмоционально. Ты потом поймешь.

Алиса виновато опустила голову.

– Только не думай, что это из- за тебя! – выпалил Кирилл. – Я знал, что так будет. И знал, на что иду, когда согласился стать твоим наставником!

– Все в порядке, – проговорила она. – Мне стоит лучше учиться.

– Сегодня ты услышала. И это уже большой шаг. Мы будем тренироваться дальше!

Она с надеждой посмотрела на него.

Войдя в столовую, Алиса столкнулась с Ромой. От него пахло дымом, он не сменил спортивный костюм, в котором был на складе. Весело улыбнувшись ей, Рома тут же метнул гневный взгляд на Кирилла. Тот сделал вид, что не заметил.

– Там твоя мама пришла! – просиял парень. – Только что встретил ее!

Алиса удивленно вскинула брови и выглянула из- за его плеча. У дальней стены Александр придвигал ее маме стул, а улыбался так, словно давно хотел увидеть.

– Не буду тебе мешать, – произнес Кирилл. – Домой вы, наверное, уйдете вместе. Заберу тебя завтра около девяти, приготовь вещи. И дождись меня, пожалуйста.

Он поднял было руку, но тут же одернул, кивнул и пошел в сторону уже ужинавших Стаса и Димы с Аллой.

– Какой- то он тихий, – проговорил Рома, провожая взглядом Кирилла.

– Не знаю, – пожала плечами Алиса.

Но Рома посмотрел на нее так, словно она не понимала очевидных вещей.

– Пойдем, мама уже спрашивала про тебя!

Они прошли к столу главы, тот кивнул Алисе, пригласил присоединиться. Девушка оглянулась, Артур сидел за соседним столом вместе с Тимуром, Гришей и Хранительницей, которую Алиса все еще не знала. Рома принес ей порцию пюре с мясом и овощами и уселся рядом.

– Я слышала, ты сегодня тренировалась слушать? – спросила мама. – Как?

Алиса пожала плечами, не зная, что ответить.

– Ничего не услышала, – ответила она.

Александр внимательно следил за ней, не прикасаясь к еде. Рома же ел за двоих, как будто очень спешил.

– Вообще ничего? – мама удивленно вскинула брови.

– Какой- то гул, словно кто- то кричит очень далеко. Но не больше.

– Эфо фамое то, – встрял Рома с набитым ртом.

Александр укоризненно посмотрел на него, парень провел сложенными большим и указательным пальцами по губам, показывая, что замолкает.

– Это первый раз, – кивнула мама. – Кирилл, очевидно, тестировал тебя. Теперь будет учить.

Она бросила серьезный взгляд на Александра, тот утвердительно кивнул.

– Не испугалась? – спросил глава.

– Не очень, – пожала плечами Алиса.

– Артур! – позвал Александр. – Предупреди всех, что я жду их в девять в актовом зале!

Артур кивнул, поднялся и вышел на середину столовой, откашлялся. Алиса заметила, как все оторвались от тарелок и с интересом уставились на Хранителя. Некоторые девушки смотрели слишком уж заинтересованно.

– Внимание! – громким четким голосом проговорил Артур. – Все, кто сегодня работал на пожаре! В девять общий сбор в актовом зале! И своих предупредите!

Артур обвел всех строгим взглядом, кивнул и вернулся за стол. Алиса, провожая его взглядом, столкнулась глазами с Гришей. Тот выглядел так, словно хотел сказать ей что- то важное, но не мог подобрать слов. Интересно, что именно? И как он планировал говорить на расстоянии нескольких метров?

В голове снова всплыло предупреждение Кирилла, и девушка поспешила отвернуться.

Вернувшись домой, мама заметно нервничала, не находила себе места. Она пыталась вести себя как всегда, но Алиса замечала излишнюю суетность в движениях.

– Мама! – не выдержала девушка. – Ну что не так?

Женщина остановилась, грустно посмотрела на нее и уселась на стул.

– Да, все так, милая, – произнесла она. – Все правильно. Просто… Да неважно. Я стала слишком нервная последнее время. Волнуюсь за тебя.

– Это из- за папы?

– И из- за папы тоже, – кивнула мама. – Столько плохого произошло в свое время, что мне просто боязно. Не обращай внимания. Саш… Александр давно привел все дела в порядок, Небесные теперь спокойнее. Не о чем волноваться. Это мое, личное.

– Почему ты не расскажешь?

Мама внимательно посмотрела на нее, прикрыв рот ладонью.

– Когда- нибудь… я расскажу тебе все. А сейчас – ни к чему. Половину ты просто не поймешь. Так… ну, что? Готова к переезду?

Артуру пришлось приложить достаточно много усилий и времени, чтобы подловить Кирилла в одиночестве. Он не собирался спать, пока не поговорит с ним.

Утренний поступок Алисы говорил о двух вещах: Кирилл недостаточно хорошо объяснил ей последствия и забыл, что случилось с его прошлой ученицей. Именно это Артур и собирался ему напомнить.

Кирилл словно чувствовал и прятался весь вечер.

Артур улизнул вслед за ним из актового зала, долго ждал, пока Кирилл закончит общаться со своими друзьями, сходит в столовую, выпьет кофе. В какой- то момент он подумал, что быстрее просто подойти, взять его за шкирку и вывести на улицу. Но сдержался.

В конце концов, Артуру удалось поймать Кирилла, когда тот в одиночестве отправился в магазин. Дождавшись за бетонными гаражами возвращения, Артур выскочил из- за угла, схватил Кирилла за грудки и затащил в свое укрытие, пихнул в грудь.

– Что творишь? – зашипел он. – Совсем сдурел? Ученицу одну отпускать?!

Кирилл сообразил, что происходит, потер грудь, но в драку не лез, смотрел исподлобья.

– Думаешь, я не сказал ей? – зашипел он. – Первым делом! Запретил ходить одной!

– Плохо запретил!

Кирилл усмехнулся, покачал головой.

– Не твое дело!

– Не мое дело?! Может быть, Оля тоже была не мое дело?! Или ты забыл, как твоя ученица, через три недели после назначения тебя наставником, ушла на зов и была убита пьяной компанией? Забыл?

Артур свирепел на глазах. Сжимал и разжимал кулаки, изо всех сил сдерживался, чтобы не ударить Кирилла прямо сейчас.

– Думаешь, я упустил Олю?! – шипел Хранитель. – Я поселил ее у себя в квартире! Жил с ней, потакал всем ее прихотям! Лишь бы ей было комфортно! По сто раз проверял ее ночью! Когда она начала вскакивать и бежать на помощь, мне пришлось спать в ее комнате, как собаке у кровати!

Артур дернулся, Кирилл машинально отстранился. Но удара не было.

– Хорошо врешь, – прорычал он. – Думаешь, я не в курсе, где ты был в ту ночь?

По лицу Кирилла пробежал страх. Миг, но Артуру хватило, чтобы заметить.

– Ты был у очередной дурочки, которая почему- то решила, что ты нормальный! Пока Олю убивали, ты развлекался с другой!

Он не должен был знать. Никто не знал. Артур услышал случайно, спустя пару месяцев от подруги той девушки, которая провела ночь с Кириллом. И он бы высказал все сразу, но Тимур остановил его, попросил придержать информацию до подходящего момента.

Кирилл побледнел, хотел ответить, но лишь открывал и закрывал рот, как рыба.

– Если с Алисой хоть что- то случится, я убью тебя вот этими руками!

Артур сунул Кириллу под нос раскрытые ладони. Тот на секунду задумался и уставился на бывшего друга с ехидной ухмылкой.

– Влюбился, что ли?

Артур безучастно смотрел в ответ.

– Не бойся, я не скажу ей. Но даже не думай, что она ответит взаимностью такому, как ты!

– Я знаю, что ты хочешь отомстить отцу! – прошипел Артур.

– Да? – ухмыльнулся Кирилл. – А ты докажи!

– Я тебе все сказал, – проскрежетал Артур. – Следи за ней!

Кирилл ухмыльнулся. Если бы он этого не сделал, Артур не тронул бы его. Ему не хотелось драться, не хотелось даже смотреть на него. Не после сегодняшнего тяжелого дня и двух часов слежки. Но эта ухмылка породила в нем гнев, дающий силы приступ ярости.

Артур, который начал было отворачиваться, с размаха ударил Кирилла в солнечное сплетение. Парень задохнулся, согнулся пополам и уперся в стену гаража.

– Я с тебя глаз не спущу! – прошипел Артур, развернулся и пошел прочь.

Домой. Спать. Ему нужно отдохнуть! Срочно!

Кирилл забрал ее, как и обещал, перед самым завтраком. Он помог спустить вещи и погрузить в машину, открыл дверь пассажирского сиденья, приглашая сесть.

До обеда Алиса раскладывала вещи по шкафам, а после Кирилл заставил ее пойти вместе с ним в торговый центр, чтобы купить необходимую одежду. Он так придирчиво изучал состав тканей на бирке, что вызывал подозрительные взгляды у консультантов. Еще больше их возмущали его комментарии по поводу качества тканей, полной безалаберности производителей и их нежелания заботиться о покупателях. Когда они вышли уже из пятого магазина ни с чем, Алиса готова была сдаться и переложить ответственность за покупки на маму, но Кирилл не желал останавливаться. Спустя еще полчаса они все- таки нашли нужный костюм, который полностью удовлетворил запросы наставника насчет состава тканей, пошива и качества лекал. Он сам оплатил ей покупку легкого и утепленного костюмов, вызвав шквал возмущения.

– Я – твой наставник, не забыла? – строго спросил Кирилл и тут же тепло улыбнулся.

Алиса насупилась и вполголоса пообещала отдать деньги с первой же зарплаты.

Как только ученица понадеялась, что они пойдут домой, Кирилл взял курс на обувной магазин. Благо, здесь проблем оказалось меньше. Девушка обзавелась двумя парами кроссовок.

– Дальше сама докупишь, – произнес Кирилл, забирая пакеты с прилавков. – Некоторые Хранители вообще носят один и тот же костюм, пока ткань не истлеет.

Алиса не представляла, как можно каждый день ходить в одной и той же одежде. Возможно, мужчинам в этом плане было легче, чем девушкам. Она совершенно точно наведается в магазин в ближайшее время, но уже без Кирилла. Он утомил ее хуже подруг- модниц, которые любили ходить по магазинам часами.

В первую ночь в Хранилище Алиса спала глубоко и спокойно. Все- таки, родные стены на то и родные, чтобы за ними было надежно.

Алиса проснулась от настойчивого звонка в дверь. Сообразив, где находится, она выпуталась из одеяла, завернулась в большой халат и прошлепала босыми ногами к выходу. На пороге стоял улыбающийся Кирилл.

– Я проспала? – сонно пробормотала она, потирая глаза.

– Нет еще, – просиял он. – Но проспишь, если сейчас же не встанешь.

– Я встала.

– Вижу. Пустишь?

Алиса удивленно подняла брови, отступила. Кирилл вошел в квартиру, разулся и направился в кухню. Она только сейчас заметила, что в руках он держал небольшой пакет.

– Ты пока умывайся! – крикнул наставник. – А я тут немного у тебя… короче, умывайся!

Девушка закрылась в ванной, пытаясь срочно привести себя в порядок. Она никак не ожидала появления наставника так рано, хотя они и не договаривались насчет времени. Но Алисе не запрещено перемещаться по Хранилищу в одиночестве, зачем же он пришел к ней?

Она прошмыгнула в свою комнату, переоделась и вышла. С кухни тянулся густой, крепкий запах кофе. Кирилл гремел чашками и тихонько напевал себе под нос.

– Готова? – спросил наставник, оглянувшись через плечо. – Садись!

Он поставил перед ней чашку с черной горячей жидкостью, взял себе такую же и сел напротив.

– Ты… пришел, чтобы угостить меня кофе? – подозрительно спросила Алиса.

– Да, а что? – не понял Кирилл. – Я обычно пью его один, но подумал, что ты тоже не откажешься. А в компании веселее, как думаешь?

Она не ответила, нахмурившись. После прошлых отношений любая забота со стороны мужчин пугала ее. Слишком привыкла все делать сама. Слишком трудно было довериться кому- то, кроме себя. Но Кирилл же просто ее наставник, верно? Быть может, среди наставников принято так сильно заботиться о своих учениках? Быть может, он хочет загладить вину за прошлое, когда подтрунивал над ней? Быть может, он просто пытается быть хорошим другом? Ведь нет ничего плохого в том, что они выросли, ему скоро тридцать, они повзрослели, стали умнее, опытнее и теперь могут строить взрослые отношения, основанные на доверии и вот таких дружеских посиделках за утренним кофе.

– Ты скажи, я не буду так делать, – посерьезнел Кирилл.

– Я просто не ожидала, – стушевалась девушка. – Извини.

– Все нормально.

– Чем будем заниматься сегодня?

– Слушать. Даю тебе неделю, что бы ты научилась отчетливо слышать голоса.

Алиса поперхнулась кофе, похлопала себя по груди.

– Неделю?!

– Неделю! – просиял Кирилл. – Клянусь, ты справишься!

Она недоверчиво уставилась на него, закусив щеку изнутри.

– А если нет?

– Если нет, то возьмем еще неделю.

После завтрака Кирилл вытащил ее во двор. Они заняли лавочку в середине детской площадки. Алиса честно старалась, отметала мысли, воскрешала вчерашние ощущения, но в голове была идеальная тишина. Кирилл аккуратно перехватывал ее ладони, хмурился.

Воробьи купались в детской песочнице, ветер слабо трепал листву на высоких деревьях. Прохладная тень спасала двор от удушливого зноя и немилостиво палящих солнечных лучей. Почти все окна в доме были открыты. Откуда- то доносилась музыка, разговоры. Кто- то очень громко включил телевизор.

Алиса заставляла себя отвлекаться, прислушиваться, но все тщетно. Ей даже не казалось, что она слышит голоса. Абсолютная тишина.

– Ты сам- то что- нибудь видишь? – спросила она зло.

– Вижу, – кивнул Кирилл. – Просто отключи мозги.

Он выпустил ее ладони, откинулся на спинку скамьи. Мысли не вернулись, но голова уже гудела от напряжения. Алиса начала ругать себя, наставника, шумных Хранителей, слишком громко чирикающих маленьких воробушков. Она точно безнадежна.

– Кирилл, – пробормотала Алиса, не в силах больше слушать тишину в голове. – В то утро, вчера, я встретила Артура. Он ругался, что я пошла одна. Он же… ничего тебе не сделал?

Наставник поморщился, отвернувшись.

– Поговорил, – произнес он нехотя.

– Вы что… – у нее округлились глаза. – Подрались?

– Немного. Ничего страшного, не забивай голову. Артур не умеет держать себя в руках. Еще и мнит себя самым умным. Это нормально.

– Но… Кирилл, не надо из- за меня драться, прошу тебя!

Он рассмеялся, повернулся к ней и тепло улыбнулся, склонив голову набок, положил руку ей на предплечье, словно пытался успокоить.

– Мы никогда с ним не будем друзьями. Никогда. Мы дрались до тебя, будем драться после тебя. Поверь, это уже стало традицией.

Алиса с недоверием смотрела на него. И все еще не могла понять, почему два лучших друга стали злейшими врагами.

– Давай, отключи мозги и слушай, не забивай голову.

Мозги не отключались. Ни в этот день, ни в следующий, ни через два дня. Неделя тянулась и закручивалась вокруг нее тугими, удушающими кольцами. Пятый день – тишина. Шестой день – тишина. Кирилл продолжал приходить перед самым завтраком и делать кофе. Продолжал сидеть рядом и терпеливо ждать, пока она слушала тишину в голове. Продолжал тепло улыбаться и говорить, что у нее все получится.

На седьмой день Алиса проснулась со слезами на глазах. Он даст ей еще неделю, а потом попросит вернуться на работу в душный кабинет и никогда больше не вспоминать о Хранилище. Александр будет прятать глаза, мама тяжело вздыхать, Артур покачает головой, а Рома, возможно, попробует сказать что- нибудь ободряющее, он всегда так делал. У нее не получится, Алиса уверена. Уже неделя прошла, а она только научилась отключать голову и слушать тишину. Больше ничего. Даже гула не было. Она старательно избегала Александра и молилась, чтобы мама не приходила на ужины. Она пряталась под тенью деревьев во дворе, не выходила до тех пор, пока глава не закончит чаепитие на скамье у входа, стала избегать всех знакомых Хранителей и с болью поглядывать на остальных. Ничего. У нее ничего не получалось. Она снова не смогла…

Алиса завтракала в одиночестве, потому что Кирилл провел всю ночь у Макса и спал как убитый.

Взяв кофе, ученица вышла во двор. Раз ей нельзя уходить, то она займет дальнюю скамью и будет сидеть одна. Может быть, попробует снова потренироваться, хотя, очевидно, что это бесполезно. Самоуспокоение. Даже злость не помогала собраться и услышать. Из окон ее видно, поэтому Кириллу не составит труда найти свою непутевую подопечную.

Она уселась на скамье лицом ко второму дому, отставила чашку, вытянула ноги, тяжело вздохнула и принялась слушать. В голове играла музыка из рекламы по радио, всплывали картинки из фильмов. Если мысли у нее более менее получалось отгонять, то вот эти надоедливые фрагменты уходили с большим трудом.

Алиса зло потерла лицо руками, тихонько зарычала, пытаясь нащупать абсолютную тишину. К ней кто- то подсел. Отняв ладони от лица, она обнаружила Артура. Он смотрел перед собой, закинув ногу на ногу и не отрывая чашки от губ.

– Привет, – произнесла девушка.

– Привет, привет, – поздоровался он, отставил чай и закурил. – Где твой наставник?

Алисе показалось, что по коже прокатился едва ощутимый холодок, как дуновение ветра. Она поежилась.

– Спит.

– А ты чего делаешь?

– Пытаюсь слушать голоса.

– И как?

Он начал ее раздражать. Мало того, что мешает своим присутствием, так еще задает глупые вопросы, а сидит с таким лицом, словно знает все лучше всех.

– Что ты пристал ко мне? – зло спросила она. – Я специально пришла сюда, чтобы никто мне не мешал!

Артур повернулся к ней, его голубые глаза впились в ее лицо. На губах заиграла улыбка, граничащая с усмешкой.

– По секрету тебе скажу: дальняя скамья – самая людная. Все уходят подальше, особенно после завтрака. А самая безопасная – возле дома. Утром на ней сидит глава, а потому ее стараются особо не занимать. Хочешь, чтобы тебя никто не трогал – садись туда. Поняла?

– Поняла, – огрызнулась Алиса.

Она смерила его недовольным взглядом и отвернулась. Артур улыбался так, словно говорил с маленьким ребенком. Снова попыталась сосредоточиться, но к ним присоединился Гриша. Он хотел сесть возле Алисы, но задумался, перешел на другую сторону и потеснил Артура.

– О чем болтаете?

– Алиса пытается слушать голоса, – сообщил Артур весело.

– А, это к Роме, – отмахнулся парень. – Он, кстати, сейчас подойдет. Наливал себе чай и облил штаны. А что, Кирилл объяснять разучился?

Алиса не ответила, поджала губы.

– Ты не сразу видеть начал, – шикнул Артур.

– А ты?

– Мне вообще лень было учиться, потому что до совершеннолетия никого Хранителями не делали. А потом отец сказал, что, если мы с Ромой освоим все раньше, он сделает исключение. И я наверстывал время как сумасшедший. Тоже трудно было…

– А ты давно пытаешься? – спросил Гриша, глянув на Алису поверх головы друга.

– Неделю. С утра до вечера…

– И ничего?

– И ничего…

– Что- то тебя блокирует, – задумчиво произнес Хранитель. – Какое- то травмирующее событие.

– Я не знаю, какое, – соврала Алиса.

Она догадывалась. Давно догадывалась, что смерть отца повлияла именно на ее дар. Может быть, как простой человек она сносно пережила горькую утрату, но как Хранитель была полностью уничтожена. Страх за то, что, стань она Хранителем, ее или близких людей постигнет участь отца, черной птицей бился в груди. Несмотря на отчаянное желание вернуться в Хранилище и занять свое место среди тех, к кому она принадлежала с рождения, Алиса боялась.

Артур мельком глянул на нее и снова отвернулся. Скорее всего, он тоже помнил тот день, когда крутился вокруг после школы. Не отходил ни на шаг, пока вечером Алисе не сказали, что папа погиб. Погиб, потому что тоже был Хранителем. Потому что работал. И умер, выполняя работу…

Алиса пыталась сосредоточиться. Но в голове, рядом со злостью на Артура за то, что он подрался с Кириллом из- за нее, снова закрутился слоган из надоедливой рекламы. Хранители бродили по двору, кто- то на ходу махал Артуру с Гришей, другие сдержанно кивали, но все как один обращали на них внимание.

Гриша принялся рассказывать, какую гитару присмотрел в магазине. Артур начал неистово зевать, пытаясь сохранять заинтересованный вид, но получалось у него это с явным трудом.

Когда Алиса уже хотела сбежать от них, появился Рома. Он увидел девушку, просиял и уселся возле нее, закинув левую руку на спинку скамьи.

– А ты чего прячешься за… – начал было Рома, осекся, поймав злой взгляд напарника. – Чего, от наставника прячешься? Как дела, кстати? Как мама? Чему научилась?

– Ты не спрашивай, – посоветовал Гриша. – Ты же голосовой?

– Так говоришь, как будто не знаешь, – насупился Рома.

– Вот и расскажи девочке, как слышать голоса!

Блондин задумчиво почесал затылок, вздохнул и растерянно уставился на Алису.

– Надо отключить мысли… – произнес он. – Потом прислушаться к внутреннему голосу… Мне сложно объяснять, оно само как- то выходит. У меня и ученик- то был сто лет назад.

– Теоретики, – пробурчал Артур, скатываясь по спинке скамьи. – Алиса, скажи, что Кирилл не говорил тебе этого?

– Говорил, – вздохнула она обреченно.

– Можно подумать, у тебя есть секрет, как быстро услышать голоса, – поморщился Рома.

Артур ухмыльнулся, повернулся к Алисе, закинув локоть на спинку скамьи. Девушка поежилась, попыталась отодвинуться, но уперлась бедром в Рому, который сидел и без того слишком близко. Она начала паниковать, сама не зная почему.

– Я просто расскажу тебе, чему научил меня отец, когда я сбивался. Нужно искренне захотеть помочь. Дать согласие.

– Кому? – не поняла Алиса.

– Выразить намерение! – щелкнул пальцами Рома. – Я и забыл про это. Алиса!

Он нетерпеливо похлопал ее по плечу, призывая обратить внимание на себя.

– Слушай! Ты знаешь, что такое закон свободной воли?

Теперь Алиса вытаращилась на него и медленно покачала головой.

– Кириллу пора дать подзатыльник, – прошипел Гриша тихонько. – Мне первым делом рассказали, что такое закон свободной воли. Кажется, я еще даже из больницы тогда не вышел.

– Помолчи! – бросил Рома. – Слушай! Закон свободной воли – это самый главный закон в нашей жизни! Если человек чего- то не хочет, никто не имеет право его принуждать! И мы используем это в работе. Если человек не хочет оставаться жить, мы не можем его спасать. И наоборот: если человек хочет жить, мы не имеем права его не спасать. Это работает везде и всегда. Так вот! С помощью такая же история! Ты должна захотеть! Выразить намерение! Это и будет твоя свободная воля! Только искренне! Смотри!

Он развернулся к ней всем корпусом, схватил за руки, зажмурился.

– Вот! Я сосредотачиваюсь, выкидываю все мысли, прислушиваюсь. Бывают моменты, когда я ничего не слышу. Тогда я просто про себя говорю: «Я готов помочь!». И, как правило, ответ приходит сам. Попробуй тоже!

Алиса безнадежно уставилась на него. Она очень сомневалась, что именно такого плана обучения хотел бы придерживаться Кирилл.

– Попробуй, – подбодрил Гриша. – Кириллу мы не расскажем.

Алиса вздрогнула, глянула на него вопросительно, но тут же отвернулась. Сосредоточилась. Отмести мысли не составило труда, потому что Рома все еще не выпускал ее ладони из своих. Это помогло сконцентрироваться на ощущениях. Она попыталась выразить намерение, но тут же стушевалась.

– А если я что- то услышу?

– Здесь трое опытных Хранителей, – ответил Гриша за друга. – Уж кто- нибудь из нас справится, поверь.

– Но ведь… услышу я…

– Мы – локаторы, – произнес Артур, тяжело вздохнув. – Если где- то случается беда, мы все слышим это. Не бывает индивидуальных заданий, бывает слишком большое расстояние до цели, тогда да, слышат те, кто ближе. Если кто- то тебя позовет, мы все почувствуем. Не волнуйся. И не бойся. Страх блокирует любое намерение.

Алиса кивнула, отвернулась к Роме и сосредоточилась. Подбирала нужные слова, выкидывала мысли, долго пыталась увернуться от музыки в голове, отвлекалась на движение вокруг. И вдруг поняла: она действительно боится, что может услышать.

Что это будет? Голос? Крик? Кто- то скажет ей, что делать? Или кто- то будет звать ее? Или там будут указания, куда идти, как в навигаторе? Чем именно окажется этот голос?

Чем дольше она думала, тем меньше хотела слышать.

– Не бойся, – подбодрил Гриша. – Ничего не бойся.

– Я даже не знаю, что должна услышать! – Алиса вырвала руки из ладоней Ромы.

Гриша снова посмотрел на нее так, словно хотел что- то сказать, но промолчал.

– Это голос, – ответил Рома. – Голос человека, точнее, его души, которой требуется помощь. Иногда они кричат так, словно их убивают. Иногда говорят спокойно, иногда плачут. Чаще просто спокойно отвечают. Это очень похоже на разговор по телефону. Ты слышишь четкий, громкий голос. И он отвечает на все вопросы.

Алиса снова попыталась сосредоточиться. Но теперь, помимо концентрации, ей требовалось захотеть. А это значительно осложняло задачу.

Кирилл дал ей неделю, и она кончалась сегодня.

«Я хочу помочь!» – мысленно выкрикнула Алиса и прислушалась.

Тишина. Лишь ветер шелестит в кронах.

«Я выражаю намерение… желание… Я хочу спасти…»

– Ты не хочешь, – строго произнес Гриша.

– Ты мои мысли читаешь, что ли? – разозлилась Алиса.

Парень ухмыльнулся:

– Да.

– Он шутит, – встрепенулся Артур. – Но в его словах есть доля правды: ты должна хотеть.

– Я боюсь, – прошептала Алиса.

– Если бы я сидел рядом с Гришей, я бы ничего не боялся, – хихикнул Рома. – Посмотри на него: распугает всех своим видом!

– Странно, что ты еще здесь, – надулся Гриша.

Алиса сдержала улыбку, Артур поднял глаза к небу, снова съехал по спинке скамьи.

Она немного расслабилась в их компании, но иногда бросала взгляд на подъезд в ожидании и страхе увидеть Кирилла. Скорее всего, он будет очень недоволен, заметив свою ученицу в таком окружении.

– Тебе нечего бояться, – произнес Рома. – Чем скорее ты начнешь слышать, тем проще тебе будет.

Она беспомощно посмотрела на него. Гриша щелкал зажигалкой, Артур потянулся за кружкой.

– Я не знаю, что еще сказать, – сдался блондин, хлопнув себя по коленям. – Честно! Как бороться со страхом я не знаю, меня не учили… и я никого не учил…

– Потому что ты голоса слышать начал еще до того, как в школу пошел, – фыркнул Артур.

– Вон, у Кристины спросите, – произнес Гриша, кивнув головой на выход из Хранилища. – Она сейчас всем вам расскажет, как не бояться.

Рома засиял при виде приближающихся Кристины и Тимура. Им пришлось сильно потесниться, чтобы ребята смогли сесть. Рома зачем- то отодвинулся, втискивая Кристину между собой и Алисой. Последняя съежилась и захотела сбежать еще больше, но девушка повернулась к ней и с интересом заглянула в глаза.

– Я же говорил, что эта скамья самая людная, – бросил Артур, устраиваясь поудобнее.

Тимур перегнулся через Гришу и ловко схватил кружку Артура еще до того, как тот успел среагировать, осушил ее и закурил.

– Мы так и не познакомились лично! – воскликнула Кристина. – Я – Кристина.

– Алиса, – пробормотала девушка, смущаясь.

Она всегда смущалась при первом знакомстве. Как человек отреагирует на нее? Что ему можно говорить, а что выходит за его личные рамки дозволенности?

– Я знаю! – просияла Кристина.

Говорила она дружелюбно, но в глазах сквозила неизвестная Алисе эмоция. Как будто ее изучают, подозревают. Словно в ней есть опасность, которую пытаются предугадать.

– Что делаете? – поинтересовался Тимур.

– Учимся слушать голоса, – ответил Артур. – И чай пьем. Пили, точнее.

Тимур пожал плечами, возвращая пустую кружку.

– Это ко мне! – воскликнула Кристина радостно.

– Мы уже рассказали ей про намерение, – Рома удрученно покачал головой. – Но она боится.

Кристина изучающе уставилась на Алису, которую от ее взгляда прошиб ледяной пот. Хотелось встать и сбежать прямо сейчас. Она снова глянула на подъезд уже с надеждой. Если появится Кирилл, у нее будет повод улизнуть. Но черный проем был предательски пуст.

– Намерение вызывается искренним желанием, – произнесла Кристина после недолгого молчания. – Желание блокируется страхом. Не каждый Хранитель сразу хочет идти и спасать людей. Тем более, чтобы услышать в первый раз, надо не хотеть, а понимать. Алиса… прости, я знаю про папу. И думаю, что именно этого ты боишься. Повторить его судьбу… А вы как дети, ей богу!

– Ну, так ты объясни! – поморщился Рома. – Как учитель, ей богу!

Алиса удивленно посмотрела на него.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Кристина. – Он всегда мной недоволен.

– Ага, порчи боюсь, – бросил парень и тут же отклонился от обернувшейся Хранительницы. – Все, все, тише! Я же любя!

Остальные не реагировали, и Алиса решила, что такая перепалка – норма. По крайней мере, ей совершенно не хотелось в это вникать сейчас.

– Есть другой способ. Я редко им пользуюсь. Например, когда не хочу работать, но надо. Или когда настроения нет вообще. Думаю, тебе поможет. Ты что- то слышала у склада?

– Гул какой- то. Как будто крики.

– Отлично, значит, первый этап усвоен.

Кристина поерзала на скамье и плотнее прижалась ногой к Алисе.

– Вспомни то ощущение, сосредоточься на нем. Тогда у тебя получилось, сегодня тоже получится. Прислушайся, пусть это будет опять неразборчивый гул или крик, или зов, или шепот – неважно. Важно, что ты уже знаешь, как это звучит. Вызови это воспоминание. Давай, попробуй, потом расскажу, что делать дальше.

Алиса хотела сказать, что уже много дней пытается. Но ей вдруг расхотелось спорить. Стало спокойно рядом с Хранительницей. Как будто она внушала ей уверенность.

Ученица погрузилась в себя, принялась отметать мысли, прислушалась. Сначала было тихо, а потом ей показалось, что где- то далеко, в этой тишине мыслей зашелестел шепот. Едва слышные голоса, разобрать которые она никак не может. Алиса пыталась прислушаться, понять слова, но, как только сосредотачивалась на этом, голоса тут же ускользали.

– Услышала? – спросила Кристина.

– Они как будто ускользают…

– Это правильно. Теперь самое главное! Сосредотачиваешься на общем гуле, который слышишь, но не вслушиваешься, не пытаешься разобрать. Пусть гудят. И говоришь про себя: «Я должна тебе помочь. Скажи мне, где ты!». Это уже не свободная воля. Это долг. Ты – Хранитель, а значит, твое предназначение помогать людям. Только ты должна быть уверена, что услышишь.

– Это не нарушение свободной воли? – осторожно поинтересовался Рома.

– Неважно, – отмахнулась Кристина. – Алиса, давай!

Алиса обреченно вздохнула, сосредоточилась, зажмурилась. На ногу легла теплая ладонь Кристины. Девушка вздрогнула, но глаз не открыла. Ей было спокойно как никогда. Мысли легко текли и легко выветривались из головы. Снова шепот, тихий разговор. Она помедлила, давая себе время убедиться, что голоса ей не чудятся.

«Я должна тебе помочь! Скажи, где ты!»

Голоса не стали громче, но и не пропали. Алиса с трудом, но подавила взметнувшуюся на себя злость.

«Я должна помочь!»

Она ощущала себя никчемной. Вот вокруг нее сидит пять Хранителей, которым почувствовать призыв о помощи не составляет труда. Вот среди них сидит она и ничего не может с собой поделать. Даже перестать бояться не может! Кирилл, наверное, это тоже понимает. Просто терпит, потому что глава заставил его быть ее наставником.

«Отзовитесь, пожалуйста…»

Она чувствовала, как ком встает в горле. У нее ничего не получится! Ее выпрут из Хранилища через неделю или две. У всех получалось! У мамы, у папы, а она просто выйдет отсюда с клеймом «позор семьи». И если родителей мамы она не застала, то бабушек и дедушек по отцу знала очень хорошо. Все они были выдающимися, сильными Хранителями. На них равнялись, с ними считались, их уважали. А Алиса? Просто будет отщепенцем. В семье не без урода.

«Ты поможешь мне или нет?»

Она подпрыгнула от неожиданности, открыла глаза, огляделась. Тимур с Артуром, кажется, дремали. Гриша наблюдал за ней. Рома крутил зажигалку между пальцев. Кристина задумчиво смотрела вдаль, не снимая ладони с ее ноги. Алисе на секунду показалось, что под ладонью она чувствует поток энергии, но тут же отмела эту мысль.

– Что- то услышала? – спросила девушка будничным тоном.

– Голос.

Никто не пошевелился.

– Вернись к нему, быстро! Спроси, где он!

Алиса кивнула, закрыла глаза. Мыслей не было. Но и голоса не было.

«Где ты?»

«На заброшенной стройке. Собираюсь уколоться. Умру от передозировки. Пожалуйста, останови меня!»

Алиса вздрогнула, уставилась на Кристину.

– А кто- то хочет заняться подчинением у нас? – поинтересовался Гриша.

– Я, – потянулся Тимур. – Вижу его. Кристина, ты пойдешь со мной?

– Естественно! – Кристина возмущенно посмотрела на Тимура, тут же перевела взгляд на Алису: – Продолжай тренироваться. У тебя получилось! Слышишь? Ты справилась! Молодец!

Она коротко кивнула Грише, похлопала Алису по колену, поднялась, отряхнула лосины, поправила длинную футболку и поспешила за Тимуром к углу дома. Алиса грустно проводила их глазами, Рома поерзал, придвинулся ближе, развалился на скамье и закинул руки за голову. Артур не двигался, Гриша продолжал поглядывать на нее.

– Давай еще, – подсказал он. – Сейчас, когда получилось, надо закрепить результат. Пока не засомневалась.

Алиса быстро закивала, снова сосредоточилась. Уйдя, Кристина словно забрала все спокойствие и тишину. Ей снова стало тревожно, неуютно, она растерялась.

Попыталась сосредоточиться, прислушалась. Гул, шепот, неразборчивые голоса.

«Я должна помочь! Отзовись!»

«Помоги»

Она почти не вздрогнула. Тот же голос, тот же тон. Словно и не выходил из ее головы.

«Как тебе помочь?»

«Я не должен идти на ту встречу!»

Алиса опешила, пытаясь понять, что имеет в виду голос.

«Где ты?»

«Иди за мной! Я приведу тебя!»

Она открыла глаза и беспомощно уставилась на Артура.

– Мы займемся, – кивнул Гриша. – Роман Иванович, подъем!

Рома недовольно поморщился, собрался и рывком поднялся со скамьи.

– Скоро вернемся, – улыбнулся он Алисе. – Не скучайте!

– Ты не пойдешь с ними? – спросила девушка у остававшегося неподвижным Артура.

– Гриша и Рома – напарники. А я, возможно, поймаю еще какой- нибудь сигнал.

Алиса собралась было завести разговор о его драке с Кириллом, но Артур словно почувствовал:

– Ты молодец. Всем работу нашла. Мне найдешь?

Она оторопела, слова застыли на губах.

– Ну же, – ухмыльнулся Артур. – Три – счастливое число. Давай же!

– Гриша сказал про подчинение…

– Не забивай голову, этому учатся в последний момент.

– Что это?

Артур вздохнул, достал сигареты и долго изучал содержимое пачки.

– Это принуждение, есть еще внушение, оно сильнее. Некоторые Хранители могут заставить человека совершить какое- нибудь действие против воли. Мы почти не пользуемся этим, но бывают безвыходные ситуации, когда разум и душа не в ладах. Душа знает, что человеку надо жить, а мозг требует… скажем, прыгнуть с крыши. Тогда Хранитель подчиняет волю человека ради спасения. Заставляет его отойти от края. Иногда, к сожалению, это единственный вариант.

– Все это могут?

– Не все.

– А мама…

– Мама может. И Александр может. Не равняйся на них, у тебя свой путь. Давай же! Найди мне работу, я пойду и не буду тебе надоедать.

Он покрутил пустую чашку в руках, тяжело вздохнул.

– Почему вы поругались с Кириллом? – выпалила Алиса.

Артур задумчиво пожал плечами.

– Было много раз, когда мы ругались, но причина, в целом, одна и та же.

4.1.

Артур и Рома тренировались ставить щит во дворе. За ними приглядывала Инна, мама Ромы. По большей части, она просто читала книгу, изредка поднимая голову на мальчишек и тут же возвращаясь к пожелтевшим страницам.

– О! – воскликнул Рома.

Вокруг него сиял белоснежный крепкий купол.

– Отлично! – Инна отложила книгу и похлопала в ладоши. – Артур, что с тобой?

Он пожал плечами, сосредоточился, но мысли постоянно перескакивали на отъезд Алисы с мамой, сбивали его и мешали.

– О чем ты переживаешь? – спросила женщина.

Он опустил плечи и посмотрел на нее удрученно.

– Из- за Алисы с мамой, да? – спросила она.

Купол вокруг Ромы лопнул. Его мама тяжело вздохнула, поправила темные, закрученные мелкими кудряшками, волосы, подняла глаза на мальчиков.

– Они вернутся? – спросил Рома осторожно.

– Я уверена, что вернутся, – кивнула Инна.

Артур совершенно не был уверен. Любовь Андреевна с самого его детства ставила интересы Хранилища выше собственных, отстаивала их в Совете, руководила наравне с отцом Артура. И вдруг, в один день, самый тяжелый и трудный, сообщила, что уезжает.

– Я найду того, кто убил папу Алисы! – воскликнул Рома.

Инна снисходительно посмотрела на него, тепло улыбнулась.

– Я верю в тебя, – шепнула она. – Постарайтесь, несмотря на горечь потери, поставить щиты. Это важно.

Артура кольнула ревность. Он не помнил свою маму. С детства материнскую заботу он жадно хватал то от мамы Ромы, то от мамы Алисы. Но у них были свои заботы, свои дети, им было трудно уделять внимание и чужому ребенку. Конечно, они очень старались дать хоть крупицу заботы Артуру, только этого было катастрофически мало.

Рома сосредоточился и выставил новый щит. Артур же провалил несколько попыток, зло тряхнул руками.

– Иди сюда, – Инна похлопала по скамье рядом с собой.

Артур уселся на самый край, сгорбился, уставившись под ноги. Мама Ромы положила тонкую ладонь с аккуратным маникюром на его запястье и склонилась к лицу. От нее пахло домом, выпечкой, сладкими духами и шампунем.

– Не переживай. Это вынужденная мера. Ты же понимаешь, что убийца дяди Вити может охотиться и на тетю Любу, и на Алису? Как только мы найдем его, они вернутся. Я знаю, что ты скучаешь, но нам нужно быть сильными. Особенно, сейчас. Нас осталось мало…

Артур только кивал, хмурился и зло ковырял носком ботинка пыльную мертвую землю под ногами. Тупая ярость клубилась в груди.

– Артур, – позвала Инна. – Мы бессильны пока что, но мы пытаемся. Понимаешь?

– А мне даже до школы нельзя без сопровождения, – прорычал Артур.

– Это делается для твоей защиты. Когда ты станешь сильным Хранителем, ты будешь ходить один, где захочешь! Но для этого нужно тренироваться. Очень много тренироваться.

– Даже отец ничего не может сделать!

Она грустно посмотрела на дом, вздохнула, надела маску заботы и повернулась к Артуру.

– Я понимаю, что у тебя переходный возраст, – проговорила Инна. – Тебе трудно, но знай самое главное: мы все тебя любим и заботимся. Все запреты, которые существуют сейчас, сделаны для того, чтобы защищать тебя. Ты станешь самостоятельным, когда отец поймет, что ты сильный Хранитель, который может за себя постоять. Понимаешь? А для этого…

– Надо много тренироваться, – зло перебил ее Артур. – Вы обещаете? Что, когда я освою все навыки, я смогу выйти со двора один?

Инна долго смотрела ему в глаза.

– Обещаю, – одними губами произнесла она.

– Кирилл! – крикнул Рома и махнул рукой проходившему под окнами парню. – Иди к нам! Мы тренируемся!

Кирилл посмотрел на него, покачал головой и поспешил прочь.

– Бедный мальчик, – прошептала Инна.

Артур молча наблюдал за другом.

Несколько дней он обдумывал слова Инны, мерил шагами комнату, в конце концов решил поговорить с отцом.

– Пап, – он замялся на пороге кабинета.

– Зайди уже, – бросил отец, закрывая блокнот. – Сядь. Что случилось?

Артур тяжело вздохнул, прикрыл дверь, замялся.

– Ну? – папа устало потер переносицу.

– Пап, мама Ромы сказала, что, когда я стану сильным Хранителем, мне можно будет ходить одному. Это правда? – выпалил он на одном дыхании.

Отец отнял руку от лица и долго смотрел на сына, вздохнул, перевел взгляд на ножку настольной лампы, достал сигареты из нагрудного кармана белоснежной рубашки, закурил.

– Что ты хочешь? Ходить один?

Артур не спешил с ответом. Отец никогда не спрашивал просто так. Если он ответит «да», то отец отправит его думать и взвешивать жизненные ориентиры. Так уже было не раз.

– Я хочу помогать тебе, – проговорил Артур.

– Не хочешь, – возразил отец.

И был прав. Чего- чего, а помогать главе Хранилища совершенно не хотелось. Отец всегда был занят, не успевал уделять ему время, возвращался домой за полночь, постоянно принимал у себя в кабинете людей и был вечно уставшим. Особенно, после того как убили папу Алисы.

– Ну, чего молчишь? Я, кажется, никогда не ругал тебя за твои желания?

Артур тяжело вздохнул, пересилил себя и заговорил:

– Я хочу узнать, что случилось с дядей Колей и помочь Кириллу. Я хочу вернуть тетю Любу и Алису. Я хочу работать так же, как другие. Я хочу…

– Ходить один, – помог отец. – Я понял. Что ж…

Он вздохнул и придвинулся к столу. Артур поежился, ожидая вердикт.

– Давай так. Как только я пойму, что ты стал действительно сильным Хранителем, я приставлю тебе напарника и разрешу работать. Независимо от возраста. Договорились?

Артур встрепенулся, с надеждой посмотрел на отца. Сердце радостно ухнуло.

– То есть… – проговорил он, не веря своим ушам. – Мне не надо ждать совершеннолетия?

Отец мягко улыбнулся ему, кивнул:

– Не надо.

– А кто будет моим напарником? Кирилл? Рома?

– Рома.

– Почему не Кирилл?

– Кирилл – двоякий. Ему нужен другой напарник.

– Тот, который будет его учить, – кивнул Артур с пониманием. – Можно я Роме расскажу?

– Расскажи.

– А ты сделаешь его самостоятельным, если он в шестнадцать покажет себя?

– Обсудим это с его отцом. Но скорее всего, да.

Артуру отчаянно хотелось хлопать в ладоши, но он сдержался. Раньше он не особенно старался, потому что, кроме мамы Алисы, несовершеннолетних Хранителей к работе не допускали. В запасе у него было еще четыре года, а все эти щиты, поиск людей, которым нужно помочь и сухая теория в книжках нагоняли на него сон.

Артур выскочил из кабинета отца, попытался найти Рому по энергетике, как учил отец, плюнул на это и выбежал во двор. Рома с Кириллом играли в футбол, гоняя старый потрепанный мяч по пыли. Воротами им служили деревья и старая детская горка.

– Отец сказал, что ты будешь моим напарником! – просиял Артур, наступив на мяч ногой.

– Я? – не понял Рома. – А…

Он глянул на посерьезневшего Кирилла и стушевался.

– Ты! А ты, – Артур повернулся к Кириллу. – Будешь работать с двояким напарником, потому что ты…

– Да, понял, – огрызнулся Кирилл. – Будешь играть с нами?

Артур хотел рассказать про то, что им необязательно ждать совершеннолетия, но вдруг засомневался, что это касалось Кирилла. Вместо этого он кивнул и пнул мяч другу.

– Вы придете к нам ужинать? – спросил Рома, приняв подачу от Артура.

– Я не приду, – отрезал Кирилл, крутанулся и перехватил мяч.

– Почему? – Рома в последний момент защитил «ворота».

– Не хочу.

Артур остановился, посмотрел на друга.

– Ты готовишь сам себе?

– Без вас обойдусь, – рыкнул Кирилл и по ошибке отправил мяч в свои «ворота».

Рома перестал следить за игрой, уставился на друга.

– Почему ты не хочешь приходить к нам? Мама каждый раз спрашивает, где ты.

– Не хочу!

Артур с Ромой переглянулись, покачали головами.

– Ну, что с тобой? Почему ты кидаешься на нас? – спросил друг. – Мы же лучшие друзья. Мы не виноваты, что твой папа сидит в тюрьме.

– Его папа виноват! – Кирилл зло ткнул пальцем в Артура. – Это он его туда посадил!

Артур опешил, не найдясь, что сказать.

– Он не виноват, – возразил Рома. – Твой папа убил Небесных.

– Он защищался! – Кирилл вспыхнул. – Это была самооборона! Любовь Андреевна и Александр могли бы что- нибудь придумать, чтобы отца не посадили! Даже Совета не было созвано!

Артур знал, почему не созывали Совет Хранителей. Папу Кирилла подвергли бы неприятной процедуре подчинения, и он бы рассказал про то, что хотел бежать в другое Хранилище, про то, что убил второго Небесного специально. Потому что понял, что иначе убьют его. И рассказал бы, что хотел убить папу Ромы. А потом его бы выдали Небесным. Отец не сказал, но дал Артуру понять, что Николай знает то, о чем не должен услышать никто.

– А ты, – Кирилл повернулся к Артуру, тяжело дыша и глядя злым, холодным взглядом. – Ты даже помочь мне не хочешь! Как будто я прошу убить кого- то!

– Я не могу пойти против отца, – процедил Артур.

– Конечно! – фыркнул Кирилл. – Подумаешь! Моя мама умерла, а папа сидит в тюрьме! Главное, что у тебя все хорошо!

– Кирилл, но твой папа жив. Александр взял опеку над тобой, – проговорил Рома неуверенно. – Мои родители хотят заботиться о тебе. Они волнуются…

– А ты вообще молчи! – крикнул Кирилл. Его грудь тяжело вздымалась, в глазах плясал огонь. – Маменькин сынок!

– Следи за словами, – посоветовал Артур.

– В чем я не прав? – набросился на него друг, сжимая кулаки. – Как такой, как он, может говорить мне о дружбе и поддержке?!

– Да чем я провинился?! – взвыл Рома, хватаясь за голову. Его щеки пошли пунцовыми пятнами.

Кирилл вскинул голову и смерил друга презрительным взглядом.

– Тебе хорошо, твои родители живы и здоровы, ты сыт, одет, обут!

Артур прищурился и покачал головой. Эти же слова сыну постоянно говорил Николай, когда тот в чем- то провинится. Каждый раз, отчитывая Кирилла за проступки, он трепал его за шиворот и кричал в ухо: «Почему ты не можешь быть нормальным? Что тебе еще надо? Ты сыт, одет, обут! У тебя все есть! Веди себя по- человечески!» А Кирилл сжимался, испуганно зажмуривал глаза и молча ждал, когда гнев отца пройдет. Готовый ко всему: к подзатыльнику, к порке, к домашнему аресту.

– Мама, небось, – продолжал Кирилл, – пылинки с тебя сдувает до сих пор? Сказку на ночь не читает? Уроки с тобой делает? Что ты можешь знать о поддержке меня?! Мама погибла, когда мне семь исполнилось! Артур и то больше понимает, каково это – расти без мамы! Моего отца посадили! Пока ты тут с мамой и папой, я один!

Артур сделал к нему предупреждающий шаг. Кирилл не обратил внимания.

– Но у тебя есть мы! – оправдывался окончательно растерявшийся Рома.

– Даром вы мне не нужны! Пропадите пропадом вы и ваша долбанная поддержка! Особенно ты, маменькин сынок!

На этом моменте Артур не удержался и накинулся на Кирилла. Несмотря на жалость, на просьбы поддержать его, на тяжелую ситуацию.

Когда- то давно Артур услышал в разговоре отца с тетей Любой фразу «всегда же можно выбрать остаться человеком» и сделал это своим девизом.

Они повалились на пыльную землю, покатились к дереву, молотя кулаками друг друга, куда доставали. Рома пытался вмешаться, но только успевал отскакивать в сторону, чтобы самому не рухнуть.

Их разнял отец Артура. Рывком оторвал сына от Кирилла, поставил на ноги.

– В чем дело? – спросил он строго.

– Ни в чем, – бросил Кирилл, утирая рукавом разбитую губу.

– Артур?

Он посмотрел на отца исподлобья, метнул злой взгляд на Кирилла.

– Или вы оба говорите, или идете мыть первый этаж вдвоем.

– Идите к черту вы все! – крикнул Кирилл, вырываясь. – Из- за Вас мой папа в тюрьме! Знать Вас не хочу! Вы не глава, а предатель и душегубец!

– Слово- то, какое ты знаешь, – хмыкнул отец. – Предположим. И что ты будешь делать? Ругаться с лучшими друзьями?

– Они мне не друзья! Пустите!

Он рванул рубашку из рук главы.

– Кирилл, – проговорил отец, стараясь держать себя в руках, но Артур уже знал: за напускным спокойствием кроется чудовищная злость. – Мы уже говорили с тобой и не раз, что твой отец сидит за дело. И что это за дело, он запрещает говорить тебе. К сожалению, я не могу помочь, потому что твой отец все еще Николай. Я лишь опекун.

– Не нужны мне опекуны! – воскликнул Кирилл. – Никто не нужен! Не хочу знать вас всех!

Он махнул рукой и пошел прочь, ссутулившись и глядя себе под ноги. Рома расстроенно смотрел ему вслед.

– Пап, – позвал Артур. – Может быть, ему можно сказать хоть что- то?

Глава покачал головой.

– Я не имею права, пока его отец жив и дал запрет.

4.2.

– Это была наша самая первая ссора, после которой все покатилось к чертям, – с грустью проговорил Артур. – Ты, кажется, не удивлена, что отец Кирилла пытался бежать в Небесное и убить папу Ромы.

– Я знала, – ответила она. – Мама сказала, когда мы вернулись из Волгограда. Просила не говорить Кириллу, если мы когда- то увидимся.

Артур кивнул, ничего не ответил.

– Вы с тех пор так и не помирились?

– Никогда. Он все время избегал меня. Позже я попытался поговорить с ним еще раз. Он подставил меня тогда… но…

Он замолчал, нахмурился.

– Но? – не выдержала Алиса.

Артур рассмеялся, прикрыл глаза и сокрушенно покачал головой:

– Он сломал мне руку. С тех пор я решил больше не лезть к нему с примирением. Долго кости срастаются, понимаешь?

Алиса вопросительно смотрела на него. Теперь понимала. И понимала, почему Артур затеял драку. И слова Кирилла о том, что они дрались до нее, понимала. Только не знала, что делать. И еще больше не знала, как не встревать самой в их взаимную вражду.

– Так, что? – спросил Артур. – Найдешь мне работу?

– Не уверена, что смогу.

– Попробуй!

Она кивнула, отвернулась, закрыла глаза и сосредоточилась. Сложнее всего было выбросить картинки ссор Артура и Кирилла из головы. Она долго искала внутри гул голосов.

«Я должна помочь тебе!»

Тишина. Полная тишина, голоса ускользнули. Она вздохнула и начала сначала.

Лишь с третьей попытки ей удалось уловить более менее отчетливое «помоги».

«Где ты?»

«… остановке…»

Алиса потерла переносицу, но глаз не открыла.

«Где ты?»

Тишина.

– Не получается, – произнесла она. – Что- то про остановку. И все…

Артур покивал задумчиво, словно прислушиваясь.

– Я понял, что там. Молодец, справилась! Я пойду, там инфаркт. Надо спешить.

– Инфаркт?

– Выживет, не волнуйся.

Он поднялся на ноги, потянулся, улыбнулся ей и поспешил прочь. По коже прокатился холодок, Алиса снова поежилась, глядя вслед удаляющемуся Хранителю.

Она осталась сидеть в одиночестве, уперев прямые руки в край скамьи и болтая ногами. К ней медленно подкрадывалось осознание того, что у нее только что получилось. Она справилась! Впервые за эту нудную, пустую неделю она смогла! Оставалось только придумать, как преподнести это Кириллу. Вряд ли он улыбнется и скажет, что благодарен Артуру и его друзьям.

Алиса вздохнула, поднялась со скамьи и направилась к Хранилищу. Как раз вовремя: из подъезда выскочил запыхавшийся Кирилл и уставился на нее так, словно ему сообщили, что Алису сбила машина. Схватив девушку за предплечья, он испуганно заглянул ей в глаза.

– Где ты была? Я везде тебя ищу! Телефон дома! Где ты была?!

Алиса удивленно захлопала глазами:

– Здесь я была. Во дворе. Ты же сам запретил мне уходить далеко. Сидела на скамейке, тренировалась.

Кирилл недоверчиво посмотрел на нее.

– Ты точно никуда не уходила?

Алиса чувствовала себя так, словно ее пытаются уличить во лжи.

– Точно…

– Я искал тебя! Не мог найти! Выходил во двор!

– Да не вру я тебе! – она рывком скинула его руки. – Сидела вон там! На скамье!

Кирилл посмотрел туда, куда указала Алиса, задумался, медленно кивнул сам себе.

– С Артуром?

– Да! Я думала, там никого не будет, а там были, кажется, все!

Он молчал, отвернувшись, как будто решал задачу.

– Владов любит ту скамью. И вся его компашка… Не советую туда ходить.

– Компашка, – фыркнула Алиса.

Кирилл вдруг переменился в лице, посмотрел на нее дружелюбно, почти ласково.

– Не обижайся. Я просто волновался. Тем более, ты уже ходила одна. Не дуйся, ну же!

Алиса недовольно глянула на него, но сдалась, кивнула.

– Пойдем, я еще не завтракал. Посидишь со мной?

Она поплелась за Кириллом, прикидывая, когда лучше рассказать ему про то, что у нее получилось. Но решила отложить этот разговор до лучшего момента.

– Почему Кристина смотрит на меня так, словно я представляю опасность? При этом общается дружелюбно, подсказывает…

Кирилл внимательно изучал холодильник сквозь стеклянную дверь. Выбрав порцию каши, он повернулся к Алисе:

– Кристина – ведьма. Не связывайся с ней.

Алиса опешила.

– Ведьма?

– Настоящая, – Кирилл долго рассматривал микроволновку, словно никогда не видел, повернулся к ученице и посмотрел поверх ее головы. – Из тех, которые знают, как проклясть до смерти. Не только знают, но и могут. Сильная она, я тебе говорю. В Хранилище иногда работают ведьмы или маги, потому что им в принципе проще совмещать магию и дар. Они лучше чувствуют тонкие энергии, знают, что это на подсознании.

– Она может проклясть до смерти? – проговорила Алиса. Ее снова прошиб холодный пот.

– Сядь, пожалуйста, – попросил Кирилл, перемешивая кашу. – Да. Может. И исцелить, приворожить, нагадать всякого. К ней даже Александр обращается. Или Варвара, наш врач. Не связывайся с ней, не советую. Ты заметила, что в их компании больше нет девушек, кроме Кристины?

Алиса задумчиво кивнула. За те дни, что она находится в Хранилище, действительно, кроме Кристины, в компании Артура девушек не появлялось.

– То- то же. А ведь Рома влюблен в Настю. Она редко появляется на людях, особенно там, где их много, но встретить можно. Как увидишь самую красивую девушку в Хранилище, знай, что это Настя. Но она не вхожа в их компанию. Я тебе больше скажу: она была ученицей и напарницей Ромы, а потом, вдруг, резко ушла от него. У Гриши тоже была девушка давным- давно. Они расстались, а потом та неожиданно влюбилась в другого и уехала за ним в Саратов. И у Артура была невеста, но…

Он пожал плечами.

– Они тоже расстались? – шепотом спросила Алиса.

– Они тоже расстались, – повторил наставник, кивая. – Странно, не находишь?

Возможно… Алиса поставила себе мысленную галочку наблюдать за их компанией. Неужели Кристина настолько ненавидит конкуренцию, что выжила всех девушек? Тогда Алисе действительно лучше держаться подальше. Хотя, будучи ученицей Кирилла, она и так будет далеко от них.

– Ты не говорил, что все Хранители – локаторы и улавливают один и тот же сигнал, – она отчаянно пыталась сменить тему.

Кирилл поморщился:

– Не говорил, сказал бы позже. Но ты, похоже, и сама узнала. Что еще ты узнала?

Она нервно поерзала на стуле, пытаясь не улыбаться.

– Ты дал мне неделю.

Кирилл медленно кивнул и с подозрением уставился на нее.

– И сегодня седьмой день.

– И?

– И у меня получилось! Я услышала! Три раза!

Он улыбнулся ей, но тут же нахмурился.

– Тебя Артур научил?

– Они все! По очереди! Ты не рад?

– Я? Почему? Я… рад, за тебя рад, да… – Кирилл усиленно подбирал слова. – Позволь узнать, чему они тебя научили?

Алиса кратко пересказала ему все, что говорили ребята, опуская подробности. Кирилл не перебивал, кивал, зажав ложку в сцепленных ладонях.

– Ну, тоже неплохо. Молодец! Значит, раз Владов выполнил за меня часть моей работы, мне остается только оттачивать твое умение. Хочешь еще попробовать?

Она задумалась, но тут же закивала, поджав губы, чтобы не улыбаться.

Следующую неделю они тренировались в старинном сквере возле дома. Выбрав самую тенистую скамью, приходили сразу после завтрака, прерывались на обед и возвращались до вечера. Алиса подолгу сидела в тишине, лишь цепляясь за гул голосов, иногда ей удавалось уловить обрывки слов, иногда вообще ничего. Голос говорил громко и отчетливо, а порой заикался и исчезал, словно плохая связь в телефоне. Кирилл дремал, откинувшись на спинку и сложив руки на животе. Всю неделю он только и делал, что сидел неподвижно, корректировал ее и ел. Алиса же тренировалась до потери пульса. Порой к вечеру у нее настолько сильно болела голова, что приходилось подниматься к наставнику и клянчить у него обезболивающие. На пятый раз Кирилл принес ей новую пачку из аптеки, положил на стол и подмигнул. К концу недели Алиса смогла услышать отчетливые «помоги мне» и «я не должен встречаться с девушкой сегодня». Последняя фраза произвела на нее большее впечатление не содержанием, а длиной. До этого ей ни разу не удавалось удержать в голове голос настолько долго. И у нее совершенно не получалось вести диалог, задавать вопросы и дослушивать ответ. Кирилл сказал, что это следующий этап.

– Все, хватит, – произнес наставник, когда закатное солнце коснулось крыш домов. – А то опять будешь пить таблетки от головы.

– А я начну слышать их без настройки?

Алиса вскочила со скамьи и семенила следом за Кириллом. Он улыбнулся, протянул руку и ласково потрепал ее по голове. Она уже привыкла к этому жесту, который был у Кирилла за похвалу, поддержку и добрый укор.

– Конечно, начнешь! Еще будешь спрашивать, когда они замолчат, поверь мне. У тебя хорошо получается. Молодец! Пойдем ужинать.

– Я не голодна. Давай прогуляемся? Пожалуйста! Я всю неделю проторчала на этой скамье!

– Какие вы новенькие шустрые! – усмехнулся парень. – Все вам погулять!

Алиса состроила невинное лицо и глянула на него. Он рассмеялся, покачал головой.

– Пойдем, ладно.

– Я всегда думала, что чудесные спасения – дело рук высших сил, магии, судьбы… – пробормотала ученица, глядя себе под ноги.

Закат пылал, отражаясь в окнах домов, теплый ветер гладил листву, духота отступала. На алом небе заблестели первые крохотные звездочки.

– И это тоже, – кивнул Кирилл. – Много историй, когда звонок телефона спасал человеку жизнь, или ребенок заплакал, заболел, собака вдруг сбежала на прогулке, температура поднялась. Здесь вмешивается сама судьба, не привлекая нас с тобой. Обычно это происходит с теми людьми, которые живут в ладу с собой и с миром. А вот когда человек глух и упрям, вступаем мы. Тот же знак судьбы, только на этот раз без вариантов отмахнуться. Иногда люди и сами помогают другим неосознанно. Они потом говорят: «Я просто почувствовал, что должен это сделать». Люди с сильной интуицией иногда становятся Хранителями поневоле.

Они брели вдоль дороги. Алиса заглядывала в окна первых этажей. Она любила это делать: подглядывать, как живут другие, какая обстановка у них в квартирах. В детстве девушка часто мечтала, чтобы можно было прийти к кому угодно домой. Ей до чесотки в руках хотелось узнать, как выглядят жилища других людей.

– Хранители, на самом деле, повсюду, – продолжал Кирилл. Алисе иногда казалось, что ему доставляет удовольствие просто рассказывать ей что- то. – Это именно они первыми реагируют, когда ребенок несется к дороге, замечают, что к девушке пристает мужчина в тесном вагоне метро, вычисляют самоубийц и подходят к лежащему на улице человеку. Про нас некоторые говорят: «нашлись неравнодушные люди»…

– А мы просто знаем, что надо помочь, – улыбнулась Алиса, но тут же исправилась: – Вы… вы знаете.

Кирилл улыбнулся в ответ и покачал головой:

– Мы. Ты и я.

Она смутилась, опустила глаза, но не могла перестать улыбаться от уха до уха. Мы. Ты и я. Он и она…

Возможно, ей только казалось, но Кирилл действительно был хорошим. По крайне мере, с ней точно. Она чувствовала себя спокойно рядом с ним. Комфортно. Несмотря на то, что они с Артуром друг друга не переваривали и, кажется, пытались тянуть Алису каждый на свою сторону, она сама не замечала, чтобы из- за этого Кирилл относился к ней как- то не хорошо, подозрительно и свысока.

Он притягивал ее, давал чувство, что она дома, что она не одна, что она нужна.

Вернувшись домой, их перехватил Макс и заставил пойти с ним.

Они собрались компанией, чтобы играть в карты. Алиса отнекивалась, потому что не умела. В конце концов ребята сели за стол без нее, а она наблюдала за игрой из кресла.

Стас то и дело проигрывал, Дима слишком много выпил и уснул, откинувшись на спинку дивана. Алла недовольно поглядывала на него, но игру не бросала.

– Алиса, как дела идут? – поинтересовался Стас.

– Нормально, – пожала плечами девушка, наблюдая, как Кирилл сосредоточенно перекладывает карты в руке. Он явно проигрывал. – Слышу… уже…

– Попотеть- то пришлось? – с усмешкой спросил Стас у Кирилла.

Алиса смутилась, но постаралась сделать вид, что ее не задел этот вопрос.

– Она и сама талантлива, – возразил наставник задумчиво. – Макс, мешай карты нормально!

– Все так говорят, когда продувать начинают, – усмехнулся парень.

– Да потому что ты мешать не умеешь!

– Когда карта шла, ты помалкивал, – съязвил Макс.

Артур опоздал на ужин. Решив, что столовая все равно открыта круглосуточно, он развернулся на пятках и взбежал на последний этаж. Всю неделю на его голову сыпалась работа, словно люди разом сошли с ума и только и делали, что искали смерти. Когда сегодня вечером Артур вытаскивал парня из- под колес машины, потому что тот перебегал дорогу в неположенном месте и решил остановиться прямо посередине, чтобы ответить на звонок, у Хранителя сдали нервы. Он протащил испуганного парнишку до другого края дороги и ругал на чем свет стоит так долго, что бедолага молча выслушал его, а потом спросил, все ли у Артура в порядке. Он опешил, уставился на нарушителя правил, задумчиво почесал затылок, развернулся и пошел прочь, не сказав ни слова.

Все действительно было не в порядке. Потому что с того дня, когда они сидели с Алисой на скамье и учили ее слушать, у него все валилось из рук. Он стал до ужаса рассеянным, невнимательным и дерганным. Срывался по любому поводу, опаздывал на ужины и завтраки, перестал обедать, фыркал в сторону целующихся парочек и постоянно пропускал мимо ушей разговоры ребят, а потом просил повторить все сначала. Тимур перестал обращать на это внимание, Гриша с Кристиной переглядывались, Рома не замечал. Он вообще мало замечал такое, а если рядом была Настя, то не заметил бы даже ядерный взрыв.

Артур устал и уже подумывал согласиться поехать в отпуск вместе с друзьями. Ребята обожали ездить в старый деревенский дом, который они купили вскладчину всем Хранилищем. Дом располагался в пяти часах езды, прятался в густом древнем лесу. Помимо них в деревне постоянно проживало трое стариков, но до их домов был почти километр. Хранители ездили туда, как они говорили, за тишиной в голове. Возможно, тишина – это то, что нужно Артуру.

А еще ему было нужно следить, чтобы Кирилл вел себя хорошо. Он не доверял бывшему другу и то и дело искал подвох в его отношениях с Алисой. Кажется, кроме Артура, никто не думал об этом. Но Артур ждал. Затаился и наблюдал. И злился. Потому что видел, как Алиса смотрит на Кирилла. Потому что такие взгляды не кончаются ничем хорошим. В своей паранойе Артур зашел, кажется, уже слишком далеко.

Он остановился перед дверью квартиры, в которой вырос, сверился с часами и позвонил в звонок.

Отец открыл не сразу. Он все еще был в легких летних брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Значит, спать пока не собирался.

– Заходи, заходи, – произнес глава. – Хорошо, что пришел. Я что- то закопался в работе, отвлекусь.

Артур прошел в залитый тусклым желтым светом коридор, разулся и протопал на кухню, включил чайник, принялся молча перемывать чашки в раковине. Отец не касался посуды, пока не закончится чистая. Так всегда было. Когда Артур был маленьким, по вечерам он часто мыл посуду, потому что это его успокаивало. Обычно мытье происходило, когда отец возвращался домой из своего прежнего кабинета, пил чай, курил и спрашивал, как прошел у сына день. Мытье посуды прочно ассоциировалось у Артура с теплым домашним разговором не с главой, а с папой.

Кухня была такой же маленькой, как у каждого в Хранилище. Плита, раковина, немного рабочей поверхности, холодильник и стол с табуретками. Ходить по кухне можно было или боком, или очень аккуратно прямо. В своей квартире Артур давно избавился от ненужного ему большого холодильника, но отец хранил верность грохочущей, пожелтевшей от времени громадине.

– Не видел тебя всю неделю, – произнес отец, войдя в кухню. – Где ты пропадал? Оставь посуду в покое, пожалуйста.

– Не напрягаюсь, – бросил Артур. – Работал. Все как с ума сошли.

Отец кивнул, порылся в шкафу, достал чайные пакеты, сахар и открытую пачку печенья.

– Да, я многовато голосов слышал последнее время.

– Ты поговорил с Игорем?

– Поговорил.

– И?

Папа заварил чай, уселся на стул и переставил с подоконника пепельницу. Тянул с ответом. Значит, Артуру это не понравится. Но он настолько устал, что поклялся себе не возмущаться и не спорить. Просто поговорить с отцом. Как всегда. Это его успокаивало, буквально убаюкивало.

– Что «и»? Как обычно. Игорь поддакивал, делал вид, что возмущен, соглашался со мной. Но все ведь так и останется на своих местах. Мы- то знаем.

– Увы, – кивнул Артур, смывая пену с ладоней. – Может быть, стоит вызвать их на Совет? Я и Рома подтвердим.

Отец угрюмо посмотрел на сына, покачал головой.

– Председатель Совета импонирует Небесным много лет. Он и сам Небесный. Сколько раз мы уже поднимали эту тему… Удивляюсь даже не этому.

– А чему?

Артур уселся напротив отца и прислонился спиной к стене, покрутил пепельницу.

– Тому, сколько ему лет. Я впервые его увидел, когда тебе было четыре. Прошло двадцать пять лет, а он все председатель. Хотя уже тогда, в первую встречу, он был не молод.

– Разве это правильно, что председатель Совета выбирает какую- то сторону? – спросил Артур.

Отец снисходительно посмотрел на него, горько усмехнулся.

– Что? – не понял Артур.

– Просто вспомнил себя в твоем возрасте… Тоже был такой же… убежденный, что мир справедлив, а всем воздастся по заслугам. Все, кто состоит в Совете, являются Небесными или Земными. Бывшими. Но бывший – не значит независимый. Нас всегда спасал заместитель председателя. Справедливый мужчина, хоть и веса у него не так много, как у председателя. Если мы сейчас соберем Совет, они замнут это дело. Обставят все так, что мы еще виноваты окажемся. И обвинят тебя. А я совершенно этого не хочу. Еще больше я не хочу, чтобы ты вообще появлялся на Совете.

Отец замолчал и долго смотрел ему в глаза. Сизый дым сигареты в пепельнице вился к потолку. Мерно тикали часы. Густая, темная чернота за окном прижималась к стеклам, подмигивала окнами дома напротив.

– Значит, кто- то другой должен дать показания, – не унимался Артур. – У нас много Хранителей, которые знают, что Небесные работают против воли душ!

Отец устало посмотрел на сына, вздохнул и отпил из кружки.

– Кто? Кирилл и Гриша? У нас больше нет двояких. Кирилла даже слушать не станут. Его отец убил Небесных.

– И Гришу тоже…

– И Гришу тоже, – кивнул отец. – Сменим тему, хорошо? Я думаю над этим.

Артур замолчал, глядя на стол.

– Ты, кстати, не хочешь взять себе в напарники кого- нибудь? – спросил глава. – Отвлечешься. Или в ученики?

– Совершенно не хочу, – поморщился Хранитель. – Нет, хотел, конечно, но ты мне все крылья обломал.

Отец покачал головой, усмехнувшись.

– Мы уже обсуждали это, – строго произнес он.

– Ага, – кивнул Артур. – Слушай, а как так получилось, что у тебя появился ученик, пока Любовь Андреевна была твоим напарником? Разве так бывает?

– Бывает…

Он заметил, как дрогнули губы отца. Выражение его лица стало болезненным, словно воспоминания причиняли ему страдания.

4.3.

Год Люба и Саша работали вместе. Несмотря на то, что напарница отнимала у него много моральных сил своей молодостью, живостью и эмоциональностью, он привык. Перестал сбегать от нее на одиночную работу, закатывать глаза, когда она делала необдуманные поступки, злиться и отчитывать. За этот год Люба серьезно подросла, стала хладнокровнее и умнее, перестала читать нотации каждому самоубийце, перестала рассуждать на тему нравственного выбора Хранителей.

Каждый раз, сталкиваясь с Небесными, Люба пыталась завязать спор. Саша споры не любил, предпочитал сделать свое дело и уйти, но напарница хотела восстановить справедливость. В силу ее возраста, Небесные совершенно не принимали ее за Хранителя, зато не упускали возможности поставить на место. Саша пытался говорить с ними, защищать ее, но, спустя несколько месяцев, понял, что проще один раз ударить, чем час размахивать руками, выясняя отношения. Еще через пару месяцев ему стало это нравиться: отец не разрешал серьезные стычки между Хранилищами, а порой так хотелось врезать зарвавшемуся Небесному. Все драки всегда выливались в долгий разбор полетов между Сергеем и Михаилом, поэтому отец просил Земных ни при каких условиях не заниматься рукоприкладством. Но теперь, когда рядом была Люба, Саша перестал обращать внимание на запреты. Каждый раз, когда отец спрашивал, в чем дело, Хранитель отвечал одной и той же фразой: «за Любу заступался». Потом глава даже спрашивать перестал. А у Саши развязались руки: делай, что хочешь, одной фразой кончатся все нравоучения дома.

К семнадцати годам Люба оформилась не только в хорошего Хранителя, но и в действительно прекрасную молодую женщину. У нее стали появляться ухажеры, некоторых из которых Саша регулярно гонял по Хранилищу за излишнюю настойчивость. Хотя девушка и сама не давала им спуску: игнорировала все ухаживания, отметала предложения о свиданиях и посылала куда подальше навязчивых парней, даже открыто смеялась в лицо некоторым из них. Саша удивлялся ее серьезности, но она отвечала лишь, что сейчас ничего не имеет смысла, кроме работы.

Все изменилось в теплый июньский день.

Люба не пошла на работу, осталась помочь отцу. Саша целый день повел на улицах в одиночестве. Сначала он радовался временной свободе, но к вечеру заскучал по бесконечным разговорам.

Он услышал зов в тот момент, когда собирался отправиться на ужин. Громкий, пронзающий зов, какие бывают редко.

Закрутившись на месте, чтобы понять направление, Саша увидел ее.

Высокая, худенькая, с короткими темными волосами, пронзительным взглядом, острыми чертами лица… Она смотрела прямо на него. Долго, строго, вонзаясь в самое сердце.

Он пропал. В ту минуту он понял, что пропал окончательно и бесповоротно.

Помедлив, оглядевшись по сторонам, зашагал к ней. Девушка стояла в потоке людей и не шевелилась, не отводила взгляда.

Подойдя вплотную, Саша замер, не понимая, что делать дальше. Она не в опасности, с ней все в порядке. Почему?

– Привет, – произнес он, не зная, что говорить дальше.

– Привет, – кивнула девушка, глядя на него.

– Похоже, я почувствовал твой взгляд…

Она едва заметно улыбнулась, вздохнула и отвела глаза.

– Что- то случилось? – уточнил Саша.

Он судорожно прислушивался, пытаясь понять, почему его позвало.

– Я не знаю… – произнесла она. – Наверное, случилось…

Девушка нервно подтянула ворот кофты, и только сейчас Саша заметил большой синяк на ее шее. Он протянул руку и отодвинул ворот, на него строго покосилось несколько проходивших мимо мужчин. Девушка не успела сообразить, дернуться или увернуться.

– Что это? – спросил он.

– Неважно.

Но в ее глазах блеснули слезы.

– Что это такое? Кто это сделал?

– Тебе какая разница?! – вспылила девушка. – Я тебя не знаю!

Но он уже переключился на роль спасателя. И теперь не взгляд девушки его приковывал, а грозившая ей опасность.

– Послушай, это серьезно! Я хочу тебе помочь. Просто так синяки не остаются.

Она вдруг подняла на него мокрые глаза, ее губы задрожали.

– Это… мне нельзя говорить, если кто- нибудь узнает… к нему на работу придут, его исключат из партии!

– Кого его?

Она спрятала лицо в узких ладонях с длинными пальцами.

Пианистка, подумал Саша. И одернул сам себя.

– Папу! – едва слышно просипела девушка.

На них уже всерьез стали поглядывать прохожие.

– Давай отойдем?

– Нет, не стоит. Я пойду, мне незачем тебе жаловаться.

Он строго посмотрел на нее.

– Я обещаю, что ничего не сделаю. А вон тот милиционер уже серьезно на нас смотрит.

Она оглянулась через плечо, машинально поправила ворот на кофте.

– Пойдем, просто отойдем туда, где меньше людей. В любой двор.

Девушка согласно кивнула и последовала за ним. Саша чувствовал внимательный взгляд милиционера на затылке, старался не оглядываться. Они перешли дорогу, свернули в ближайший тихий двор, где никого не было, сели на затененную скамью в самом углу.

– Что случилось?

Она молчала, нервно теребила складку на брюках, глядя в землю. Саша стал сомневаться, что именно ей должен был помочь.

– Ты обещаешь, что не пойдешь в милицию? Если отца исключат из партии, это будет конец!

– Твой отец бьет тебя, а ты боишься, что его исключат из партии?

– Он уважаемый человек!

Саша горько усмехнулся.

– Как тебя зовут- то?

– Рита.

– А меня – Саша.

Она не отреагировала.

– Так что, Рита? Ты же не просто так на меня смотрела сейчас.

Рита замялась, поджала губы и опустила голову еще ниже.

– Мне вдруг показалось… только не смейся! Мне показалось, что я должна заговорить с тобой…

Он опешил, затаил дыхание. Одному из ста простых людей покажется, что он должен заговорить с Хранителем.

– Ты смеешься? – спросила Рита и подняла глаза.

Он пропал.

– Нет, я серьезен, я понял, что должен повернуться, когда ты посмотрела. Что с твоим отцом?

– Он… он… – по ее щеке скользнула слезинка. – Он пьет дома. Как напьется, бьет маму! Я защищаю ее, но… он бьет и меня…

– Кем он работает?

– Я не скажу тебе. Его исключат…

– Из партии, я слышал. Значит, должность высокая? Почему мама ничего не делает?

Рита поджала губы и покачала головой.

– Мама говорит, что это не страшно. Он пьет не каждый день, побуянит и успокоится. Мама потом синяки кремом мажет и все. Никто не знает.

Саша подбирал слова. Но в голове было пусто, лишь ее профиль с острым подбородком и опухшими от слез глазами.

– И давно так?

– С самого детства…

Ему хотелось сделать все, чтобы ее отца исключили из партии. И положили в больницу, после того как он поговорит с ним.

Нельзя. Хранителю нельзя поддаваться эмоциям. Он постоянно повторял это Любе, теперь же ему самому нужен был кто- то, кто скажет это.

– Могу я чем- то помочь тебе?

– Наверное, нет, – вздохнула Рита. – Я не знаю, зачем говорю с тобой.

А он знал.

Потому что влюбился, как только увидел. Потому что уже любил ее до их встречи.

И понял.

Она не просто человек.

– Ты же предчувствуешь опасность? – вдруг спросил он.

Рита испуганно посмотрела на него, тут же отвела глаза и нервно сглотнула.

– Скажи, я знаю.

Нельзя пугать новичков.

– Да, – выдавила она.

Он хотел сказать ей многое: что она тоже Хранитель, что ее мучения закончены, что он никому и никогда не позволит ее обидеть, что готов забрать ее с собой прямо сейчас. Даже больше: готов жениться на ней прямо сейчас. Он не сказал. Вместо этого он произнес совсем другое:

– Могу я пригласить тебя погулять завтра?

Рита усмехнулась, не поднимая головы и глядя себе под ноги.

– Пригласи.

– А сегодня, могу я проводить тебя домой?

– Проводи.

Он лихорадочно обдумывал, как бы проводить ее в Хранилище, потому что не хотел отпускать домой. Потому что больше ни за что не хотел расставаться с ней.

Но покорно шел следом, пока она медленно брела в сторону дома.

– Кем ты работаешь? – спросила Рита.

– Я… помогаю людям!

– Ты врач?

– Нет… скорее, спасатель…

Она задумчиво посмотрела на него и тут же отвернулась. А он снова потерял голову.

– Спасатель… как пожарные?

– Почти…

– Я не понимаю. Не врач, не пожарный… Кто ты?

– Чтобы это понять, мне нужно привести тебя к себе на работу. Иначе не объяснить.

– Это далеко?

– Это здесь, рядом.

Рита взглянула на часы.

– Наверное, все уже закрылось…

Они остановились и посмотрели друг другу в глаза. Саша не дышал, боясь услышать то, что она скажет.

– Я боюсь идти домой, – призналась Рита, пряча взгляд.

– Боишься гораздо больше, чем меня?

– Ты не выглядишь опасным…

– Я могу показать тебе, кем работаю.

Он мысленно ругал себя, потому что такие заискивания походили на маньяка. Но Рита доверчиво посмотрела на него.

– Хорошо, – кивнула она.

Саша сдержался от того, чтобы не поднять удивленно брови, махнул рукой в сторону дворов и пригласил девушку пройти за ним. Как плохо должно быть дома, чтобы девушка доверилась первому встречному и пошла за ним? Единственное, на что рассчитывал Саша – что она чувствует свое предназначение, что в глубине души понимает необходимость следовать за ним.

Отвести ее к отцу. Срочно. Пока она согласна.

– Что случилось в этот раз? – спросил он как бы между делом. – С твоей шеей…

– Отец напился и поругался с мамой. Он толкнул ее, она упала, папа начал бить ее ногами. Я заступилась. Но он был сильно выпивший и… накинулся на меня, начал душить…

– Неужели соседи не слышат?

– Наверное, слышат. Но отец – уважаемый человек, никто не будет лезть не в свое дело. Как сказала бабушка, все мужики пьют и бьют своих жен, чего теперь поделать. Развод – вот, что страшно. Безотцовщина. У меня брат маленький.

Саша стиснул зубы от злости. Лучше пусть жену и дочь убьет, но ребенка без отца не оставлять?

– Бабушку дед тоже бил, когда выпьет. Она терпела всю жизнь…

– Ты считаешь, это нормально?

– Это неважно. Мама не уйдет от папы, я знаю. А мне и пойти некуда… Придется терпеть, пока замуж не выйду.

Они подошли к Хранилищу. Саша обвел взглядом кирпичный дом и понял, что со стороны Риты это выглядит как большой обман: вместо рабочего здания ее привели к простой пятиэтажке в сердце спального района.

– Ты здесь работаешь? – с подозрением спросила Рита.

– Да… – он подбирал слова. – Когда коммунальные квартиры расселили, это здание отдали нам. Пойдем!

Она не спешила, раздумывала.

– Сашка!

Его окрикнул Ваня, стоявший в компании Тамары и Инны.

– Вон, видишь, ребята, с которыми я работаю? Пойдем, просто поздороваемся…

Подходя ближе, Саша изо всех сил пытался глазами объяснить ребятам, что происходит.

– Привет! – Ваня протянул руку. – А ты… Вы…

Рита засмущалась, опустила глаза. Инна внимательно разглядывала девушку. Из Хранилища вышли Костя и Ира. Саша метнул взгляд на Иру, та тут же позволила ему подключиться к ее мыслям.

«Я только что встретил ее. Не знаю, каким чудом она согласилась прийти, но сейчас стала что- то подозревать. Я сказал, что покажу ей свою работу. Кажется, она испугалась. Спасай меня!»

Ира не ответила, но утвердительно кивнула, шлепнула Костю по предплечью и направилась в их сторону.

– Здравствуй, Саша! Я думала, ты ушел с работы пораньше! – воскликнула она и перевела ярко- голубые глаза на Сашину спутницу. – Добрый вечер! Вы – новая сотрудница?

Он заметил, что Рита выдохнула, подняла голову и натянуто улыбнулась.

– Я… нет, не сотрудница… Саша… обещал…

– Я обещал показать, как мы работаем. Боюсь, объяснить толком не могу…

Ваня так сосредоточенно переводил взгляд с Риты на Иру и Сашу, что Инна тихонько ткнула его локтем и нахмурилась.

– Да, это трудно объяснить, надо показывать, – подхватила Тамара, включаясь в игру. – Пойдемте?

Они окружили Риту и потащили к входу.

– Сергей не даст тебе ее в ученики, – посетовал Ваня. – Он не отнимет у Любы тебя.

– Может, поставит ученицей в их пару? – предположил Костя, убирая со лба отросшую черную челку.

– Погодите, она еще вообще ничего не знает, – возразил Саша. – Я пойду, они, похоже, украли ее.

Ира и Тамара увлеченно показывали Рите столовую, актовый и спортивный залы. Девушка с интересом разглядывала и кивала. Кажется, она немного расслабилась.

– Что происходит? – раздался у него за спиной голос Андрея.

Саша подпрыгнул и резко обернулся. Отец и его заместитель стояли рядом. Они уже сняли пиджаки и галстуки и, похоже, направлялись в столовую.

– Пап… – Саша замялся.

– Это кто? – отец кивнул на Риту, вокруг которой щебетали девушки.

– Это… Рита… она… Хранитель…

– Я вижу, что Хранитель, ты ее нашел?

– Я…

Отец переглянулся с Андреем, тяжело вздохнул. Заместитель строго посмотрел на девушку, подтянул брюки и откашлялся.

– Ни опыта, ни знаний, как я понимаю, – произнес отец.

– Ничего…

– Ты спас ее или просто почувствовал?

– Просто почувствовал…

Андрей снова воздохнул, потер подбородок. Саша знал, что значат эти вздохи: Рита претендует быть именно его ученицей. Для этого необходимо было разжаловать Любу как напарника. Это ударит по ней. И по ее дару.

– У нас нет подходящего наставника, – пробормотал отец. – А Любе одной тоже нельзя…

– Нет, конечно! – низким, хрипящим голосом проговорил Андрей. – Что, вообще наставников нет?

– Нет.

– Поди, поговори с ней для начала.

Отец кивнул и направился к девушкам, похлопал Сашу по плечу, проходя мимо.

Ему было не по себе. Сейчас в головах старших решалась судьба сразу трех человек. Узнав, что в Хранилище нет подходящих наставников, Саше стало одновременно радостно и страшно. Это не просто обидит Любу. Это разобьет ее сердце.

Увидев главу, Рита побледнела, испугалась и попыталась отойти за спины девушек, но те и сами пятились назад. Особенно Ира, которая побаивалась Сергея.

Но чего у отца было не отнять, так это дара убеждения. Саша подозревал, что иногда глава использует подчинение, чтобы новобранцы не сопротивлялись и быстрее реагировали согласием.

Саша пропустил ужин. И наверняка его уже искала Люба. Но он не отходил от кабинета отца. Он ждал, когда Рита выйдет, ждал, что скажет папа, ждал, что будет дальше. Единственное, чего он не ждал – реакции Любы, если Риту сделают Сашиной ученицей. От одной мысли об этом пробегал холодок по спине. Он чувствовал себя предателем, но ничего не мог с собой поделать.

Спустя еще час дверь распахнулась.

На пороге показалась Рита. Вопреки ожиданиям, выглядела она воодушевленной и немного озадаченной.

– Саша, зайди, – строго произнес отец. – Коля!

Проходивший мимо Коля резко затормозил и повернулся.

– Отведи девушку поужинать. И без расспросов!

– Понял!

Коля махнул ей рукой, призывая следовать за ним. Рита неуверенно помялась, бросила вопросительный взгляд на Сашу.

– Это мой друг, не бойся, – кивнул он и вошел в кабинет.

Отец тяжело опустился в кресло, устало потер глаза, вздохнул, выпрямился и надел очки для чтения. Он выглядел замученным, но не терял серьезности. Саше стало совсем страшно.

– Задачку ты мне подбросил, – пробормотал отец, сцепив пальцы на столе. – Всю голову сломал…

– Я не ожидал, что встречу ее.

– Да кто ж ждет такое? – усмехнулся глава. – Я когда твою маму встретил, тоже не ожидал… да…

Он мечтательно перевел взгляд на маленькую фотографию, прикрепленную к ножке настольной лампы. Со стороны посетителя фото видно не было, но Саша знал, что оно всегда на своем месте. А на фото была мама. Отец смотрел на этот маленький кусочек бумаги с любовью и тоской. Всегда переводил глаза именно на него, когда ему требовалось собраться с мыслями, принять решение или подтвердить свои слова. Он любил ее. Время не любило их…

– Так, – отец вздохнул и мигом посерьезнел. – Вариантов у меня нет. Рита будет твоей ученицей.

– А Люба?

– Люба, Люба… Ты сам- то за год не устал от нее?

– Я привык к ней, – улыбнулся Саша виновато. – Сначала устал, а потом привык. Да и она выросла.

– Андрей будет в ярости. Но просто нет у нас других Хранителей, которые могли бы взять ученика.

– Может быть, не стоит разжаловать Любу? Будем работать вдвоем и учить вдвоем?

Саша метался. С одной стороны, он действительно устал тащить на себе такую огромную ответственность. С другой стороны, Люба была ему сестрой, любимой маленькой сестрой, которую обидеть не хотелось…

– Мысль хорошая, – согласился отец. – Но надо поговорить с ней лично.

– А что Рита?

– Хорошая девочка. Слабенькая, правда… Нужен правильный наставник… Ты справишься.

Саша кивнул, стараясь не улыбаться как дурак. Отец все же заметил выражение его лица и покачал головой.

– Она останется у нас? Ты видел синяк на шее?

– Я достаточно услышал и без синяка. Да, она останется. Квартира на третьем этаже у лестницы. Ключ. Иди, проводи ее. Утром вас троих жду у себя. Сразу после завтрака. Все, я устал.

Саша схватил ключ со стола, подскочил.

– Стой, – окликнул отец.

Он замер.

– Ты молодец, – произнес глава. – Есть, чем гордиться.

Они смотрели друг на друга пару мгновений. Похвала для отца была чем- то невыносимо тяжелым, поэтому произносил он ее редко и неумело, через силу. В какой- то момент Саша смирился, что все его действия будут недостаточно хороши, а потому не ждал ласкового слова. С тех пор как умерла мама, отец похвалил его трижды. Сегодня был четвертый раз.

Саша и Рита сидели у главы в кабинете. Рита заметно нервничала, Саша старался держаться. Хотя бы ради нее. Потому что сейчас придет Люба, и реакция ее может быть какой угодно. Девушка заподозрила неладное еще утром, когда Саша попросил ее прийти к главе.

– Маргарита, как Вы отдохнули? – поинтересовался отец.

– Очень крепко спала, – кивнула Рита. – Спасибо Вам. Я… давно так не отдыхала… но я волнуюсь за маму…

– Совершенно никто не запрещает Вам общаться с мамой, братом и отцом, а так же Вашими друзьями. Вы – свободный человек, у которого есть работа, не более.

Она быстро закивала, опустила глаза.

В дверь не стучали, ее сразу распахнули. На пороге стояла Люба. Светлое платье колыхнулось, темные кудри пушились у лица и падали на лоб. Девушка внимательно оглядела Риту, затем Сашу. Долго, пронзительно, с подозрением.

– Люба, – улыбнулся отец. – Пройди, сядь.

Она закрыла дверь, неспешно подошла к столу и села по правую руку от Саши, не удостоив его взглядом. Вся ее поза выражала несогласие и вызов.

– Отец говорил с тобой?

– Говорил, – официальным тоном произнесла Люба.

– Хорошо. Люба, вариантов у нас немного, ты в курсе, а, потому, сразу перейдем к делу.

– Перейдем, – согласилась девушка.

Сашу бы позабавила эта наигранная серьезность. В другой ситуации.

– Для нашей новой сотрудницы нет подходящего наставника, кроме Саши. Так как я не могу позволить тебе работать самостоятельно, я вижу ситуацию следующим образом: вы остаетесь напарниками и берете Риту в ученики. Вдвоем.

Он заметил, как побледнела Люба, как удивленно уставилась на главу. Заметил, как она теребит край платья: ее излюбленное движение, чтобы унять нервную дрожь. И лучше бы не заметил, как она посмотрела на него…

Как на предателя.

– Нет подходящего? – произнесла она дрогнувшим голосом. – А я? Запасное колесо?

– Люба, – предостерегающий тон отца. – Ты – полноправный напарник.

– Пятая нога у собаки! – вспылила девушка. – Не напарник! И не нужен мне напарник! Я и сама прекрасно справляюсь! Если боитесь, что у меня не получится, дайте другого! Здесь мне больше нечего делать!

Она бросила испепеляющий взгляд на Риту. Та съежилась, отвела глаза. Саша смотрел на отца, потому что не знал, что делать. Глава, похоже, тоже не ожидал такой реакции. Переведя взгляд на фото мамы, отец набрал воздух в грудь.

– Люба, ты не сдержанна. Такое поведение для Хранителя…

– Недопустимо! – перебила девушка. – Мне ли не знать! Я не буду работать с ними! Сама справлюсь! Разжалуйте меня! Сейчас же!

– Ты не будешь работать одна! – воскликнул отец, теряя контроль.

– Буду!

– Люба, – позвал Саша, но тут же осекся.

– Делайте, что хотите! Я справлюсь!

Она вскочила, не глядя ни на кого, развернулась и пулей вылетела из кабинета.

Тишина звенела, пока мужчины пытались подобрать слова.

– Она отойдет, – произнес отец. – Молодость, горячность… Ох уж эти юные Хранители. Приступайте к обучению.

– Она ревнует, – сказала Рита, когда они вышли из кабинета главы.

– С чего ты взяла? – не понял Саша.

– Это очевидно.

– Очевидно…

Это было совершенно не очевидно. Он привык к этой маленькой, чересчур энергичной девчонке, с которой они выросли вместе. И ни о какой ревности и думать не мог, потому что… разве маленькая сестра могла бы ревновать брата? И с чего Рита вообще это взяла?!

Но Люба не отступилась от своих слов. На нее не могли повлиять ни ее отец, ни Сашин. Девушка упиралась, спорила, уходила из дома, смотрела на Риту так, словно готова была убить голыми руками, игнорировала Сашу и сразу же разворачивалась, как только видела его. Друзья Саши пытались поддержать ее, но девушка и с ними перестала общаться. Андрей предпринимал попытки надавить, но Люба пообещала ему уйти из Хранилища, если тот не успокоится.

В конце концов, Сергей сдался и предложил девушке другого напарника. Он был слабый, но достаточно опытный и взрослый, чтобы сдерживать ее горячность.

Она все- таки научилась удерживать щит. Немного, недолго, но научилась. Кирилл похвалил ее, но тут же сообщил, что нужно тренироваться еще больше. Кажется, Алиса только и делала, что ставила щит и слушала голоса. Даже во сне она иногда ловила себя на том, что пытается вызвать защиту. А проснувшись утром, подолгу лежала и слушала. Иногда слышала голос, иногда нет. Кирилл брал ее на все вылазки, заставлял ставить щит и слушать, пока сам спасал людей. Алиса злилась, потому что хотела знать все тонкости: как спасать, что говорить, как подойти. Вместо этого была вынуждена стоять в стороне и ставить щит до потери сознания. Но Кирилл был непреклонен.

С того дня, как она впервые вызвала щит, между ними словно рухнула стена. Им стало легче общаться и понимать друг друга. Они стали больше разговаривать на отвлеченные темы, обсуждать других Хранителей, работу, их детство, планы на будущее, фильмы – все, что могло привлечь их внимание. Одного Кирилл никогда не касался: его отца.

– Что делаешь?

Кирилл запрыгнул на скамью и уселся на спинку, склонился над Алисой. Девушка сидела во дворе дома и читала книгу по теории работы Небесных Хранителей, которую наставник принес пару дней назад и сказал обязательно изучить. Язык был до того сухим и старым, что Алису клонило в сон, а мысли разбегались. На каждой странице приходилось останавливаться по несколько раз, чтобы разобраться в мыслях автора.

Пятеро Хранителей гоняли мяч по пыльному двору. Дети в песочнице принесли ведро воды и теперь пытались строить замок.

– Пытаюсь читать, – ответила она и не смогла не зевнуть. – Но мой мозг отказывается это понимать. «Спасти убиенного в том лишь случае возможно, коли тело живо его, али в сне непробудном находится»… В каком веке это писали? При Иване Грозном?

Кирилл склонился к ней, почти коснувшись щекой и нахмурился, вглядываясь в страницы. Алиса замерла, словно парализованная.

– Погоди- ка, – произнес он. – Вся книга такая?

Он протянул руку, пролистал несколько страниц.

– Так, посмотрим… Коли Хранитель в силе немощен… Не гневите душу неупокоенную… Что за ерунда?

Кирилл потянулся к обложке, все- таки коснулся щекой ее щеки, но словно не заметил. Закрыл книгу, пока Алиса вспоминала, как вдыхать воздух.

– Ого! Это моя ошибка, прости. Я взял оригинальную книгу. Есть точно такая же, но переписанная уже современным языком, я шел за ней, но, кажется, заболтался с Лешей и взял другую. Не читай ее больше, я поменяю. Или вместе сходим, я познакомлю тебя с нашим документоведом. Но, отдать должное, ты много прочитала. Что- нибудь отложилось в голове?

– Д… да… – она набрала воздуха в грудь и отстранилась. – Много новых слов выучила, типа «окаянная», «разноликая», «ясноокая». Могу разнообразить свой лексикон.

Кирилл рассмеялся, соскочил со скамьи и поправил льняную застиранную рубашку, протянул Алисе ладонь.

– Пойдем, я договорился о встрече.

– С кем?

Алиса медлила, глядя на его руку, кусала щеку изнутри.

– Познакомлю тебя немного с работой Небесных. Ты двоякая, тебе необходимо изучать материал. Я планировал оттянуть этот момент, но сегодня отличный случай. Мы не можем его упустить! Идем же!

Она еще пару недель назад поняла, что именно это ее ждет. Потому что они начали тренировать щит.

Кирилл наклонился, схватил ее за руку и потянул на себя.

– У меня есть хороший знакомый в Небесном, – сказал наставник, когда они отошли подальше от Хранилища. – Он пообещал дать тебе попрактиковаться, если будет подходящий вариант.

Алиса побледнела, уставилась на него большими глазами и тут же споткнулась. Кирилл придержал ее.

– Им же нельзя знать про меня!

Она готова была остановиться и пойти обратно. Кирилл вдруг показался ей не добрым и заботливым, а предателем и убийцей. Липкий ужас разлился под кожей.

– Спокойно, – произнес наставник. – Этому человеку можно доверять. Не бойся! И не смотри на меня так!

Алиса отвела глаза и склонила голову. Они шли через пыльные дворы, заставленные машинами. На детских площадках играли дети, заполняя криками все пространство от дома к дому. Теплый летний день стал удушливо- жарким, ветер – колючим, а шум города – угрожающим.

– Я просто… не ожидала…

Никто не спасет ее, если что- то случится. Никто даже не поймет, где она…

– Я не обижаюсь, – ухмыльнулся Кирилл. – Если ты это имеешь в виду…

Алиса решила, что сейчас вообще ничего не имеет в виду и будет помалкивать, пока не натворила еще больших дел и не обидела его окончательно. Собралась мысленно и заставила себя отмести любые сомнения в наставнике. В конце концов, он ни разу еще не дал повода усомниться в себе!

– А ты знаешь, где находится Небесное? – спросила девушка, стараясь придать голосу непринужденность.

– Нет, никто не знает. Ты же читала историю.

– Читала…

Она закусила губу. Попытка сменить тему не сработала.

Дойдя до перекрестка, на котором Алиса встретилась с Артуром, стало ясно, что Кирилл ведет ее в парк. Она не стала уточнять, но снова напряглась, потому что встреча с Небесным в парке, большую часть которого составлял старинный лес, – перспектива не из приятных. Да и Кирилла она знает всего месяц…

Алиса тряхнула головой, пытаясь выгнать глупые мысли. Она знает его гораздо дольше, чем месяц!

Мысли не выгонялись, потому что Кирилл не свернул в сторону облагороженной части парка. Нет, он вел ее туда, куда почти никто не ходил! К территории старого завода, поросшей непролазным лесом, где, как говорили, водятся бешеные лисы и маньяки.

– Ты дышишь так, словно за тобой гонятся, – хихикнул Кирилл, наклонившись к ней.

Они оставили позади себя людей, машины, кафе. Асфальтированная дорога прямой стрелой бежала вдоль полуразрушенного бетонного забора, за которым возвышались пушистые зеленые сосны. Ни души, лишь редкие птицы перелетали с ветки на ветку.

По спине крался холод, в мозгу стучала мысль развернуться и бежать прямо сейчас, благо, она строго следовала инструкции и ходила в кроссовках практически всегда.

– Странное место для встречи, – проговорила Алиса, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Очень хорошее место! Особенно для нас с тобой, – Кирилл говорил настолько будничным тоном, словно каждый день ходил поработать в лес. – Сюда повадились какие- то оккультисты. Сегодня ночью они убили девушку. Идеальный случай для практики!

Если Алиса до этого бледнела, то сейчас начала зеленеть, вжала голову в плечи. Перед глазами запрыгали пентаграммы, свечи, кровь, черепа и трупы животных.

– Да что с тобой? – Кирилл положил ей руку на плечо, заставив подпрыгнуть от неожиданности. – Я же с тобой! Тебе нечего бояться! Ты крови боишься, что ли?

– Нет, не боюсь… не… не знаю я!

Наставник тяжело вздохнул, зашел вперед и остановился перед ней, схватил за предплечья. Она не поднимала голову, уперев взгляд в пуговицы его рубашки.

– Я рядом, – повторил он. – Я двоякий, как и ты. Мы лишь попробуем. Или… погоди- ка! Ты мне не доверяешь?

Сейчас она не доверяла даже сама себе, поэтому могла не совладать с телом и сорваться прочь. Алиса не знала, к чему готова меньше: войти в чащу леса на встречу с Небесным, или войти в чащу леса на встречу с трупом. Еще и поговорить с ним! С ними!

– Ты должна побороть страх, – произнес Кирилл самым строгим тоном, на который был способен. – В своей работе ты будешь сталкиваться с умершими. Хочешь ты этого или нет. Слышишь? Выдохни.

Алиса, и вправду, не дышала от ужаса.

– Сегодня ты просто посмотришь, как это делается. Я знаю, что тяжело и страшно. И я боялся сначала.

– П… правда? – выдавила она, пряча глаза.

– Правда. Как тебя, меня тоже бросало в дрожь, была истерика. Поэтому я понимаю тебя. Но не развивать дар нельзя. Если бы ты не могла работать с умершими, то не была бы Небесным наполовину. Доверься мне хоть на минутку. Пожалуйста.

У нее не было выбора. Нет, можно было развернуться и сбежать к маме, закрыться в квартире и больше никогда оттуда не выходить от стыда и страха. Но мама была самым сильным Хранителем! А Алиса? Испугалась умершего? Какой позор для их семьи!

– Всем страшно первый раз. Сейчас придем, спроси у Тараса, как прошел его первый контакт. Он расскажет тебе свою занимательную историю. Сюда!

Они свернули с дороги в самую чащу. Под ногами захрустели сухие ветки, зашуршала опавшая листва. Сердце билось о ребра, в ушах шумела кровь. Несколько раз Алиса влетела лицом в паутину и судорожно дергалась, стряхивая ее.

– Почему было не устроить обряд в каком- нибудь заброшенном здании?! – прошипела она, отплевываясь. – Зачем тащиться в лес, чтобы убить кого- нибудь?

Кирилл оглядел ее волосы, снял сухой листок и задумчиво покрутил между пальцев.

– Если здание заброшено, будет очень странно, когда в полночь там загорится свет: это привлечет внимание. Кто- то может помешать ритуалу. А кто захочет мешать ритуалу, если вдруг окажется ночью возле леса и увидит свет? Ты бы пошла в чащу леса спросить, что они там делают?

– Нет…

– То- то же, – кивнул наставник. – Я тоже. Осторожно: острый сук. Пришли.

Алиса обогнула сломанную ветку и выдохнула, ступив на поляну.

Облегчение тут же сменилось леденящим душу ужасом.

Посреди поляны в белоснежном легком платье лежала девушка. Ее руки были сложены на животе и накрыты большим букетом полевых цветов, глаза закрыты. Из груди покойницы торчал кол, обрамленный алым ореолом запекшейся крови. Повсюду были разбросаны свечи, бутылки, амулеты и бусы.

Тошнотворное чувство закрутилось в желудке, смешиваясь с подкрадывающейся истерикой. Ужас парализовал и схватил за горло ледяными пальцами.

Над телом девушки склонился парень. Он был невысокий, плотный, непослушные темные волосы торчали в разные стороны, полуприкрытые карие глаза за прямоугольными очками смотрели в никуда. Несмотря на жаркую погоду, Хранитель был одет в брюки, футболку и тонкий длинный плащ, на руке блеснул золотой перстень. Казалось, парень пребывает в трансе, неподвижно замерев над телом девушки.

– Только не шуми, – шепнул Кирилл, подхватив Алису под руку. – Он нас слышит и видит, но сейчас контактирует с душой. Лучше его не отвлекать.

Алиса кивнула и плотнее прижалась к наставнику. Ее потряхивало. Чтобы немного совладать с собой, пришлось вцепиться в руку Кирилла до побелевших костяшек.

– Не бойся.

Наверное, теперь бояться было нечего. Кроме того, кто мог прятаться в лесу.

Небесный словно очнулся, потер глаза и поднялся на ноги, внимательно оглядел Алису, кивнул Кириллу и протянул руку для рукопожатия.

– Алиса, познакомься, это – Тарас. Он – настоящий Небесный Хранитель.

Кирилл попытался отлепить от себя ученицу, но та вцепилась в него еще крепче.

– Рад встрече, – улыбнулся Тарас. – Конечно, не в таких бы обстоятельствах знакомиться, но это наша работа. И вообще, Комаров, что значит «настоящий»? Ты где- то видел ненастоящих Небесных?

– Пока не встречал, – усмехнулся Кирилл. – Но если найду, доложу. Что случилось с девушкой?

– Ты просил попрактиковать девочку, – возмутился Тарас. – Или мне теперь все вам выложить? Я буду подстраховывать, но узнавайте сами. Она согласна помочь. На самом деле, хороший материал. Алиса, иди сюда!

Он указал на место напротив себя. Кириллу все- таки удалось отклеить ее от своей руки и подтолкнуть. Алиса подошла ближе, стараясь не смотреть на кол, вызывающий у нее приступы тошноты и ужаса.

– Только ничего не трогай, – строго произнес Тарас. – Вообще, когда идешь к мертвым, постарайся брать перчатки, собирать волосы в пучок и не оставлять следов. Это не влияет на твою работу, а вот милиции, тьфу… полиции, никак не привыкну к этому нововведению, короче, шерифу хлопот подкинешь.

Алисе было не до изменений в названии полиции, потому что кол в груди девушки приковывал все ее внимание. Она изо всех сил старалась отводить взгляд, но глаза сами косились. Кирилл опустился на колено возле нее, жестом приказал сделать то же самое.

– Всегда принимай положение ближе к телу умершего, – проговорил Тарас. – Можно работать и на расстоянии, но чем ты ближе, тем чище контакт, а душе спокойнее. Выйдя из тела, она еще не осознает, что оторвалась от физической оболочки, а потому любое пренебрежительное отношение к телу воспринимает как личную обиду.

Тарас пересел на другую ногу, уперся локтем в колено.

– Я уже говорил с душой, она согласилась дать тебе немного времени. Первым делом ставь щит. На смерть и страх всегда сползается астрал, а нам призраки и потерянные души не нужны. Вы учили защиту?

– Учили, – кивнул Кирилл. – Алиса.

Она посмотрела на него так, словно он просил ее взобраться на дерево. Хотя сейчас это было бы проще, чем вызвать щит.

Порывшись в голове, она не нашла ни одного приятного момента, мысли то и дело возвращались к окровавленной груди девушки.

С чего Кирилл вообще решил, что она готова?

– Алиса, защиту, – с нажимом произнес Тарас.

– Защиту возведи, да не роняй, – пробормотала Алиса, зажмуриваясь.

– Ты дал ей этот талмуд? – усмехнулся Небесный.

– Ошибся, – кивнул Кирилл. – Но, похоже, она смогла его понять.

– Но не защищается.

Алиса впала в состояние прострации. Мысли поплыли, не затрагивая ее. Кажется, мозг устал и просто отключился.

«Здравствуй», – прозвучал в голове женский голос.

– Ставь щит, – шикнул Тарас.

Алиса знала, что Кирилл поставил защиту и на нее, хотя не видела и не чувствовала.

«Мне сказали, что ты хочешь поговорить», – продолжил голос.

Алиса не знала, что ответить. Внутри не осталось ни страха, ни паники. Как перегоревшая лампочка. Вдруг стало абсолютно все равно.

«Здравствуй», – наконец, ответила она.

«Рада с тобой познакомиться»

«Я тоже»

В ушах звенела тишина. Куда- то исчезли звуки леса, пенье птиц и шелест листьев.

«Кто убил тебя?»

«О… это грустно, – призналась душа. – Меня привел сюда любимый. Я думала, мы идем гулять с его друзьями. А когда пришли на эту поляну… я поняла, что здесь что- то не так… Их было десять человек, все в каких- то балахонах. Они раскладывали свечи, доставали амулеты… Я даже не знаю чему или кому они поклонялись! Секта… Они хотели принести в жертву человека. Я просила любимого одуматься, уйти отсюда, а он схватил меня… я кричала, вырывалась… но… кто придет в лес? Даже если там кричат о помощи…»

Алисе показалось, что ее ударили по плечу.

– Без эмоций, – произнес Кирилл. – Перестань переживать за нее.

Она хотела ответить, что это невозможно, но не смогла разжать губ.

«Они читали какие- то заклинания, а потом их, видимо, главный достал нож. Я смогла вырваться, побежала. Один из них догнал меня, повалил. Мы начали драться, но он был сильнее, сломал сук и воткнул мне в грудь…»

Алиса судорожно вздохнула. Боль сжала сердце. Девушка просто не успела. И Земные ее не спасли, не отговорили от встречи. Почему ее не спасли? Почему она должна была так погибнуть? За что? Что она сотворила такого в жизни?

Снова удар. Не физический. Словно энергия…

– Не поддавайся эмоциям, – напомнил Кирилл строго.

«Я просто прошу вас не бросать меня»

«Мы проводим тебя» – вмешался Тарас.

«Почему никто не спас тебя?» – произнесла Алиса мысленно.

«О, дорогая. Мое время пришло. Мой пусть окончен, я знаю. Я даже чувствовала это»

«Но разве это справедливо?»

– Алиса! – прорычал Кирилл.

«Все в порядке, – ответила душа. – Это справедливо. Это был мой выбор до рождения. Для вас, людей, это несправедливость. Но я уже не человек. Я душа. И знаю, что так правильно»

«Это жестоко»

«Нет, нет, все в порядке. Жестокость относительна. Проводите меня домой»

«Спасибо, что согласилась помочь, – произнес Тарас. – Что- то сделать напоследок?»

«Я рада быть полезной в последний раз. Назови точку»

«Ты свободна от земного тела. Возвращайся домой».

– Выходим, осторожно, – произнес Кирилл.

Но Алиса уже вышла. Она поняла это по тому, как ударили по ушам звуки окружающего леса. Они навалились на нее неподъемным грузом. Она почувствовала, что заваливается набок, Кирилл подхватил ее под руку и поднял на ноги.

– Держи, – Тарас протянул ей конфетку в золотой фольге. – Простой шоколад. Источник дофамина. Тебе станет легче. И постарайся никогда не вести с душами разговоров о справедливости. Я понимаю, что тебе это важно, как новичку, но не все отвечают так спокойно.

Она привалилась к наставнику боком и кивнула, безрезультатно пытаясь развернуть обертку. Пальцы ее не слушались. Невероятная слабость разлилась по телу. Отдаваемые мозгом приказы просто игнорировались мышцами.

– Но ты все равно молодец, – продолжал Небесный. – Я думал, ты не сможешь войти в контакт, а ты просто не смогла поставить щит. Ерунда, по сути. Я перед первым контактом так нервничал, что меня тошнило. Раза три. Щит поставил, но тут же потерял. Даже не говорил с душой, просто наблюдал за наставником. А потом шлепнулся в обморок. Час пролежал, клянусь! И несколько дней в себя приходил. Даже из Хранилища сбежать хотел.

– Это ужасная работа, – едва ворочая языком, произнесла Алиса.

– Это просто работа, – усмехнулся Тарас. – Не ужаснее, чем целый день бегать по городу и спасать людей. А если не спасешь? Я не двоякий, а мой напарник – да. Иногда мы выполняем вашу работу. Так вот, ни я, ни он не видим разницы.

– Мне не нравится ваша…

– А мне ваша. Серьезно, я лучше буду делать то, что делаю. Да, привык с трудом, но сейчас не стал бы менять дар. Правильно наш глава говорит: «человек такая зараза – ко всему привыкает».

Алиса попыталась улыбнуться, но это было больше похоже на гримасу боли.

– Съешь конфетку, – посоветовал Тарас. – Тебе станет легче.

Кирилл развернул обертку.

Ощутив сладкий вкус на языке, Алиса почувствовала, как к ней возвращаются силы. В груди растворялся ком ужаса и безысходности, тепло потекло по венам. Кажется, даже трава стала чуть зеленее.

– Спасибо тебе, – Кирилл протянул руку Тарасу.

– Без проблем! – воскликнул он. – Рад помочь! Позвоню, если что. А теперь прошу меня простить, но мне надо уладить формальности: милиция, тьфу… полиция, скорая. В общем, трудовые будни.

– Не мешаем, – кивнул Кирилл.

Они выбрались из леса на асфальтовую дорогу. Алису покачивало из стороны в сторону, пришлось сдаться и обхватить поданную Кириллом руку.

– Знаешь, – произнес наставник с улыбкой, но в голосе отчетливо слышалась обида. – Поначалу мне показалось, что ты боишься не встречи с Небесными или с трупом, а того, что я веду тебя чуть ли не убивать.

Алиса хотела признаться ему, что именно этого она и боялась, но решила не обижать. Ему не обязательно знать, что в какой- то момент она чуть не обвинила его в предательстве.

– Я не выставила щит…

– Ерунда. Для этого я и есть твой наставник. Ты не можешь делать все и сразу.

– Почему мне так плохо? Я все неправильно сделала?

– Ты столкнулась с энергией смерти – самой опустошающей из всех. Это высочайшее проявление энергии страха. Для этого и нужен щит. Хранители работают с энергиями. Если грубо все округлить, то в мире есть две энергии: любовь и страх. Земные и Небесные работают со второй. Сила ее настолько велика, что даже простые люди попадают под влияние, начинают вести себя странно, боятся смерти и прощаются с миром. Чаще всего думают, что они сами скоро умрут. Мы, в отличие от простых людей, чувствуем, кто именно должен умереть и приходим ему на помощь.

– Небесные провожают каждого, кто умер?

– Нет. Готовых к смерти людей считать невозможно. Если человек жил в ладу с душой, слушал себя и делал так, как считает нужным, он почувствует, что его время пришло и примет смерть спокойно. Нет, поговорить Небесный может с любой душой, но сопровождать нужно тех, кто рискует задержаться между мирами в виде призраков.

Голос Кирилла действовал на нее успокаивающе. Ему можно довериться. Теперь точно. Алиса выдохнула и прижалась к его руке в молчаливом извинении.

– Для Земных есть еще одна рабочая энергия: любовь. Она зовет нас, когда человека нужно подтолкнуть к положительным переменам. Это предчувствие чего- то хорошего, невероятного, меняющего жизнь. Но люди, как правило, так боятся перемен, даже хороших, что сидят в своем болоте до конца века. А потом и умирать боятся. А страх разрушает все.

– Поэтому не получается ставить щит, когда страшно, – пробормотала Алиса.

– Именно так, – согласился Кирилл. – Любовь – наша защита. Она окрыляет даже простых людей, чего уж говорить о Хранителях. Когда любишь кого-то – даешь ему энергию. Сколько жизней было спасено во время войны только потому, что человека любили и ждали…. Всегда отслеживай свои эмоции во время работы.

Но эмоции пришли внезапно. Ночью. Когда она с криком вскочила с кровати.

Десяток мужчин в балахонах и с кольями в занесенных над головами руках стоят вокруг ее постели с одним желанием: убить.

Алиса в один большой рывок добралась до ночника, нащупала выключатель. От ужаса, застилавшего глаза, она не сразу смогла сфокусироваться и понять, что комната пуста. Ее трясло, сердце стучало где- то в горле, уши заложило. Грудь сдавили невидимые тиски. В комнате кончился воздух. Она начала задыхаться. Сон не отпускал, боковым зрением она все еще видела неясные черные тени. Какая любовь? Какой щит? Животный, первобытный страх – вот все, что было у нее.

Упав на подушки, Алиса зажмурилась, но перед внутренним взором снова возникли черные фигуры. Ужас ледяными лапами надавил на грудь.

Она соскочила с кровати, чудом не повалившись на пол, и босиком кинулась в черный коридор. Трясущимися пальцами нащупала замок, вырвалась в тускло освещенный холл. Прохладный ночной воздух схватил за голые лодыжки, мурашки прокатились по коже. Алиса стерла пот со лба, тяжело дыша, поежилась, собираясь с мыслями. Черные окна будто смеялись над ней. Последний темный час перед рассветом заглядывал разверзнутой бездной в самую душу.

Девушка взлетела по лестнице и накинулась на деревянную дверь наставника, вдавила звонок в хрупкий пластиковый корпус, забарабанила кулаками.

Когда страх почти победил, до боли сжав раскаленные кольца, дверь распахнулась, и Алиса упала в руки Кирилла, не успев поймать равновесие.

– Что случилось? – встревоженно спросил он.

– Все они!

Она зажмурилась и разрыдалась, ткнувшись лбом в его грудь. Ее трясло. Слова застряли в горле, смешались со слезами.

– Кто они?

Он попытался отстраниться, чтобы заглянуть в ее лицо, но Алиса прижалась сильнее. Рядом с ним безопаснее.

– Люди! Эти люди в балахонах! В моей комнате!

– Тише, тише, – зашептал он, погладил ее по голове. – Это просто дурной сон. Иди в комнату, я сейчас приду.

– Нет!

Она вцепилась в его футболку, словно он мог исчезнуть.

– Ладно, ладно, пойдем.

Кирилл перехватил ее руки и отвел на кухню, усадил на холодный стул и нырнул в малюсенький холодильник, расположившийся под столешницей, достал темную бутылочку без этикетки, поднял к лампе и потряс.

– Нам хватит, – кивнул он удовлетворенно.

Когда наставник откупорил крышку, по кухне расплылся настолько едкий аромат, что Алиса мигом забыла про свой сон. Кирилл отмерил чайную ложку темной жидкости, вылил в рюмку и разбавил водой. Запахи корвалола, валерианы, ели и еще чего- то ужасно противного образовали убийственный букет.

– Давай, – Кирилл поставил перед ней рюмку. – Надо выпить. Зажми нос и залпом.

Он сделал движение, с каким опрокидывают рюмку в себя. Алиса глянула на него с недоверием.

– Мне уже полегчало, – скорчила она гримасу, отклоняясь подальше.

– Это надо выпить, – строго произнес наставник. – Не будь ребенком!

Она судорожно подбирала оправдания, чтобы не пить это. Оправдания не подбирались.

– Для чего оно?

– Настойка, чтобы кошмары не мучили. Давай, пей!

– Может быть… я сама усну?

Кирилл сложил руки на груди и посмотрел на нее как на маленького нашкодившего ребенка. Сейчас он был до того стог и одновременно мил, что Алиса вдруг рассмеялась. Смех толчками вырывался из груди, достиг наивысшей точки и сорвался в истерику.

Наставник покачал головой, опустился перед ней на колени и крепко обнял, покачал.

– Честно, я был удивлен тому, как легко ты перенесла первый контакт, – признался он, когда Алиса притихла. – Еще подумал, что ты крайне стойкая. А ты просто задавила все эмоции внутри себя. Ну, все, все. Все прошло, я рядом, с тобой. Все будет хорошо. Пей.

Он отнял руку, схватил рюмку и сунул ей под нос. Мерзкий до тошноты запах заставил ее поморщиться и отстраниться.

– Кошмар же… просто… сон… – прошипела Алиса, зажимая нос. – Уже лучше…

Он не говорил, но по взгляду было понятно, что еще одно слово и придется идти в свою квартиру прямо сейчас.

Алиса резко выдохнула, задержала дыхание и опрокинула рюмку в себя. Ее передернуло, потом еще раз, она морщилась, фыркала и трясла руками, пока Кирилл не дал ей стакан воды. Правда, один стакан так и не смог приглушить тошнотворный привкус настойки.

– Тебе станет легче. Отвести тебя домой?

Она испуганно уставилась на него огромными глазами. Черные тени мелькнули в сознании.

– Я боюсь…

– Ладно, – кивнул он и улыбнулся. – Идем!

Кирилл отвел ее в свою комнату и заставил лечь на свою кровать. Алиса помялась, неловко глянула на него, тут же опустила глаза.

– Ты с утра делаешь из меня маньяка, тебе не кажется? То в лес веду тебя, не пойми зачем, теперь в кровать свою тащу. Ну, словно тебе шестнадцать, правда!

– Я же ничего не сказала…

– У тебя на лице все написано! Ложись, давай! Я тебя пальцем не трону!

Алиса кивнула, забралась в постель. Кирилл накрыл ее одеялом, подоткнул со всех сторон края.

– Надо поспать.

Она выпростала руку и схватила его.

– Не уходи, пожалуйста!

– Ага, значит, сон был страшнее, чем наставник- маньяк?

Алиса попыталась вложить во взгляд все, что думает об этом. Кирилл изо всех сил старался не смеяться над ней, но улыбка кривила губы.

– Все в порядке. Я здесь. Простой кошмар. Настойка сейчас подействует и тебе будет легче. Сны тебя не потревожат. Когда ты поймешь, что все умершие – это просто работа, кошмары не будут тебя беспокоить. Ты научишься абстрагироваться.

Он посмотрел в окно и машинально погладил ее ладонь большим пальцем.

– Все будет хорошо. Я не дам никому тебя обидеть.

Она чувствовала, как расслабление накатывает на нее, как тяжелеют веки. Мысли начали путаться, страх растворялся. Внутри разлилась тишина, словно кто- то украл все эмоции. Алиса повернулась на бок, обняла край одеяла и свернулась калачиком, проваливаясь в сон.

– Спи крепко, – шепнул Кирилл.

Засыпая, она почувствовала, что он погладил ее по голове и вышел из комнаты.

Проснувшись утром, Алиса долго не могла сообразить, где находится. Сначала она подумала, что спит в своей постели на третьем этаже, но, приоткрыв один глаз, поняла, что обстановка в комнате другая. Да и солнце светит не сбоку, а на макушку…

Она ночевала у наставника! В постели наставника! Наставника, от которого вчера готова была сбежать, не оглядываясь!

Алиса замерла, уткнувшись лицом в одеяло и крепко зажмурившись.

Сейчас, утром события вчерашней ночи показались ей глупыми, не достойными такого поведения. Ей достаточно было просто успокоиться и уснуть у себя со светом. И вовсе не обязательно было будить Кирилла из- за какого- то ночного кошмара! Еще бы Александра пошла разбудила!

Поднявшись с постели, она помялась, обдумывая, что делать, выдохнула и поплелась на кухню. Открыла дверь, обнаружила Кирилла. Он сидел в кухне за столом с чашкой кофе и читал газету.

– Доброе утро! – улыбнулся он. – Как спалось?

– Спокойно, – смущенно улыбнулась она и почувствовала, что заливается румянцем.

– И кошмары не снились?

Алиса помотала головой, теребя край футболки.

– Прости, что разбудила. Мне не нужно было…

– Никогда не извиняйся за такое, – он вдруг посерьезнел. – Я – твой наставник. А твоя работа предполагает эмоциональные перегрузки. Это нормально. И хорошо, что первое, куда ты пошла – я. Твое поведение дает мне большую надежду на то, что в случае опасности ты сразу придешь ко мне.

Алиса покивала, оглядела свой домашний костюм, который использовала в качестве пижамы.

– Мне надо домой…

– Может, сначала выпьешь чай?

– В столовой выпью. Кофе. Встретимся там?

Она искала любую отговорку, лишь бы быстрее сбежать отсюда и не сгореть со стыда за свое поведение.

– Хорошо.

Кирилл улыбнулся ей, Алиса сжала губы, попятилась к входной двери и поспешила убраться из его квартиры. Выскочила босиком в коридор и столкнулась с Артуром. Тот замер, оглядел ее с ног до головы и резко отвел глаза, словно увидел что- то неприличное.

– Доброе, – буркнул он и поспешил удалиться так быстро, что Алиса не успела поприветствовать его в ответ.

Алиса. Вышла из квартиры Кирилла утром. В домашней одежде. Растрепанная, сонная и босиком… Ему же не показалось? Или у нее были срочные дела, которые она прибежала обсудить к наставнику рано утром, даже не причесавшись и босиком? В домашней одежде, больше походившей на пижаму.

Артур захлебнулся от негодования и, чтобы не растерять остатки самообладания, сбежал.

Ему все равно!

Абсолютно!

И он не следит за Алисой каждый день, не присматривается к ней в столовой, чтобы убедиться, комфортно ли ей с Кириллом, не прислушивается к разговорам и не мучает отца расспросами! Нет! Ему все равно! Она – не его ученица, не его напарник. Подумаешь, привел ее! Подумаешь, не стал наставником! Подумаешь!

Он влетел в столовую, налил себе кофе, просыпал сахар мимо кружки, облился, громко выругался и тут же получил подзатыльник от отца, внезапно оказавшегося рядом.

– Что ты ругаешься на всю столовую?! – зашипел глава.

– Встал не с той ноги! – огрызнулся Артур.

– Все в порядке?

– ДА! Да! Не видно?

– Нет.

Они уставились друг на друга. Повисла напряженная пауза, и Артур почувствовал, что отец читает его как открытую книгу.

– Хорошего дня, – внезапно произнес глава и пошел к своему столу.

Артур чертыхнулся, развернулся и направился прочь из столовой.

Ему нужно было срочно проветрить мозги. Он встал в шесть. Он успел спасти человека. Он хочет спать. Он поздно лег. Он убьет Кирилла.

Прохладный утренний воздух больше не бодрил.

Артур занял самую дальнюю скамью, закурил и положил подбородок на согнутую в локте руку. Передохнуть и пойти спать. Собственно, из- за чего он так злится?

Она просто вышла босиком в домашнем костюме из квартиры Кирилла утром. Ну, ерунда же! Как часто девушки выходят из квартир своих наставников растрепанные и заспанные по утрам?

Он разломил сигарету, снова выругался, достал другую.

К нему шла Кристина. Артур, погруженный в свои мысли, не сразу почувствовал ее.

– Если пришла меня жалеть, то уходи, – прорычал он, не глядя на девушку.

Она замерла, прижимая к себе кружку.

– Вообще- то я собиралась посидеть молча, – произнесла она обиженным тоном. – Было бы странно, если бы я села у подъезда, и мы бы играли в гляделки, не находишь?

– Возможно…

Он подвинулся.

– Почему я должна тебя жалеть?

– Потому что я жалок?

Кристина внимательно оглядела его, хмуря тонкие брови.

– Ты о чем?

– Ни о чем, мы хотели молчать!

Ведьма пожала плечами, достала пачку сигарет и откинулась на спинку скамьи.

Может быть, она ничего не поняла, хотя Кристина и ничего не поняла – это несовместимые вещи. Артур подозревал, что она давно догадалась о его отношении к Алисе, но подруге хватало такта делать вид, что ничего не происходит.

После завтрака из дома стали расходиться Хранители. Некоторые выходили по двое, по трое, некоторые в одиночестве. Артур заметил Кирилла с Алисой. Они шли так, словно между ними ничего и нет. Просто напарники. Кирилл не трогал ее, не приближался, не смотрел как- то по- особенному.

Может быть, Артур что- то не так понял? Или вообще не понял ничего?

Кристина тяжко вздохнула, он глянул на нее.

– Думаешь, он хороший наставник?

Она раздумывала, провожая пару глазами, пожала плечами и широко зевнула.

– Определенно, он сильный… Мы это знаем. С ним мало, кто мог бы конкурировать. Я думаю, даже в Небесном. Как двоякий учитель, он хорош.

Артура уколола обида, он отвернулся, чтобы Кристина не заметила.

– Алисе нужна практика и сильный наставник. Если отмести свинство Кирилла по отношению ко всему, что связано с Александром, я бы сказала, что для нее он идеален. Ты же понимаешь, теоретик расскажет, как ездить на велосипеде, но покажет и придержит только практик. Алиса не выглядит забитой, запуганной или обиженной. Она получает все необходимое. Ты печешься о ней, потому что она должна была стать твоей ученицей? Потому что спас ее?

– Я не спасал ее, – сквозь зубы процедил Артур. – Ее не нужно было спасать!

Он уже пожалел, что задал этот вопрос. С годами Кристина нахваталась у Тимура умения выдавать только сухие факты, опустив эмоциональную сторону вопроса. Ему иногда не хватало той напуганной молодой ведьмы, которая всегда и везде начинала со слов «а мне кажется!». Тогда, много лет назад, это раздражало до зубного скрежета, но сейчас ему очень нужно было это «кажется». Лучше бы она перестала констатировать то, что и так известно, а вздернула подбородок, посмотрела на него свысока и сказала то, что ей кажется. Пусть это будет очевидной глупостью, пусть это будет видением, лишь бы она говорила о том, что чувствует.

– Значит, еще спасешь, – пожала плечами Кристина. – В любом случае, ты сам это знаешь.

Он не знал. С того дня, как отец назначил Кирилла наставником Алисе, он больше ничего не знал.

Не найдя подходящих слов, Артур закурил, уперся локтями в колени и надолго задумался, уронив голову на сжатые кулаки. Возможно, он вспылил из- за недосыпа. Возможно, он вообще не вспылил, просто запутался в себе.

Тимур вышел из дома, сонно потер глаза. Мимо него протиснулись Женя и Алина, поздоровались, перебросились парой фраз и, взяв друг друга за руки, отправились прочь со двора. Следом вышла сонная Деметра, накинула плед на плечи, кивнула Хранителю, покачала головой на какой- то его вопрос и отправилась к скамье в центре двора.

– Ты погляди, кто проснулся и уже ищет нас, – хихикнула Кристина и спряталась за Артура.

– Что за прятки? Он знает, что ты здесь!

– Не знает, я спряталась! Пусть помучается. Где- то ходил полночи, хотя я просила его лечь пораньше, чтобы пойти работать.

Даже если Тимур не мог сейчас почувствовать Кристину, не заметить ее на скамье было бы очень трудно. Поэтому он шел прямо к ним.

– Вообще не выспался, – пожаловался друг, плюхнувшись рядом с Артуром.

– А ты где ты был всю ночь? – возмутилась девушка, выглядывая из- за друга.

– У Гриши с Ромой.

– Все! Не продолжай!

– Да я не специально! Они сами меня затащили!

– А ты и забыл, что обещал лечь пораньше!

– Да помню я! Просто…

Он виновато глянул на невесту, та всплеснула руками и отвернулась.

– Ну не обижайся! Я помню, что обещал! Начнем работать чуть позже…

– Может, ты в ночную с Гришей переведешься, раз ему отказать не можешь?

Тимур закатил глаза, похлопал себя по карманам, достал пачку сигарет и закурил. Артур не двигался, стараясь не вникать в их ссору. Они часто ругались на пустом месте, а спустя пять минут могли целоваться и обниматься как ни в чем не бывало. Поэтому их молчание было поводом обдумать все в тишине.

Обдумывать нечего. Алиса не его забота. И он не ревнует. Вопрос закрыт!

– Авария!

Кристина с Тимуром подскочили одновременно. Артур встрепенулся и тут же почувствовал сильную тревогу в груди, зовущую его вскочить и бежать. Срочно!

– Я понял, где это! – воскликнул Тимур. – Идем скорее!

Они быстрым шагом направились прочь со двора. Завернули за угол дома, срезали дорогу через сквер, обошли большое здание магазина для детей, куда Артур в детстве бегал поглазеть на диковинные игрушки, вышли на перекресток.

– Ох, ты ж… – прошипел Тимур и выругался так, что Артур подметил пару новых выражений для себя.

Фура лежала на боку, перегородив перекресток. Трос, державший тент, не выдержал и сорвался, товар рассыпался по дороге. Желтая маршрутка врезалась в фонарный столб, собравшись гармошкой до самого лобового стекла. За ней стоял, мигая аварийным сигналом, внедорожник, капот которого согнулся пополам.

Артур рванулся к стоящему ближе всего джипу, заглянул в открытое окно. Мужчина с трудом повернул голову. Его круглое загорелое лицо было залито кровью, он ударился лбом об руль.

– Ты как? – спросил Артур.

– Нормально, – просипел он. – Шею заклинило.

Артур кивнул и махнул подоспевшей Кристине. Тимур уже знаками общался с водителем фуры, который сидел на водительской двери и вытирал кровь, текущую из разбитого носа. Вокруг собирались зеваки.

Подойдя к маршрутке, Артур заглянул в салон. На него уставились несколько пар испуганных глаз. Хранитель подергал пассажирскую дверь, но замок заклинило. Зашел сзади, оглядел замятые внедорожником двери и решил даже не пытаться их открыть. Достал нож, знаком приказал пассажирам отойти подальше, замахнулся и разбил стекло. С той стороны мужчина, выглядевший самым собранным и серьезным, обернул руку футболкой и выдавил стекло наружу.

– Есть пострадавшие? – спросил Артур.

– Две девушки, но они ничего, не сильно, – сообщил мужчина, застилая проем футболкой.

– Помогите водителю! – воскликнула женщина, высунувшись в окно. – Он без сознания!

Артур кивнул, помог мужчине выбраться наружу и оставил его координировать остальных пассажиров. Подошел к водительской двери. Закрыта. Обошел с другой стороны, но и вторая дверь оказалась заблокированной. Водитель, мужчина лет сорока с блестящей лысиной, в клетчатой рубашке и грязной засаленной жилетке, лежал на руле, не подавая признаков жизни.

Хранитель краем глаза заметил две приближающиеся фигуры.

– Как быстро, – прошипел он, замахнулся и разбил стекло.

Нащупал блокиратор, открыл дверь, повернулся к Небесным и замер.

Это были не Небесные. Это были двоякие. Кирилл и Алиса. Артур чертыхнулся, отвернулся от них, влез в салон маршрутки и разблокировал водительскую дверь, попытался нащупать пульс у водителя. Идущие к нему Кирилл с Алисой мешали сосредоточиться, духота давила на виски.

Он выпрыгнул из салона, обогнул машину и открыл водительскую дверь. Кирилл подошел к нему вплотную и заглянул через плечо.

– Что там?

Артуру стоило невероятных усилий не послать его прямо сейчас и говорить спокойно.

– Не знаю еще, без сознания. Пытаюсь пульс нащупать.

– Давай я.

Он подавил желание спросить, насколько лучше Кирилл умеет находить пульс.

Держать себя в руках!

Хранитель запрыгнул на металлическую ступеньку, сунул руку водителю за ворот и замер. Поставил щит, вошел в контакт. Артур прислонился к маршрутке и следил за ним, не обращая внимания на мявшуюся в стороне Алису. Он все еще пытался уложить в голове то, что увидел утром. И, главное, совладать со своими эмоциями.

– Он… умер? – тихо спросила ученица, сделав шаг к Артуру.

– Не знаю, – ответил тот. – Кирилл сейчас скажет.

– Я думала, вы ненавидите друг друга, – она перешла на шепот.

Артур усмехнулся и наконец посмотрел на нее. С тоской.

– Не во время работы. Сейчас закончим, разойдемся и будем друг друга ненавидеть с новой силой.

– Странные вы…

– Нет. Это взрослые отношения. Было бы глупо, если бы мы начали поливать друг друга грязью, стоя над трупом.

Алиса с сомнением посмотрела на него, склонила голову и отошла на шаг назад.

Кирилл вернулся к ним, соскочил со ступени, отряхнул ладони, поморщившись. Артур подавил в себе шутку про брезгливость.

– Жив, но без сознания.

Артур подавил шутку про очевидность.

– Уходить не хочет, но нужно, чтобы быстрее приехала скорая. Судя по всему, Кристина уже вызвала их.

Они обернулись на девушку, которая ходила кругами по перекрестку и размахивала рукой, громко разговаривая по телефону.

– Настроен, кстати, весьма оптимистично. Уверен, что погуляет на свадьбе дочери.

Кирилл кивнул Артуру и хитро посмотрел на Алису. Артур мысленно подбил ему глаз.

– Я думаю, пока мы ждем, ты можешь попробовать войти в контакт. У нас мало времени, но тренировка…

Хранитель предупреждающе посмотрел на бывшего друга, Артур нехотя кивнул в ответ. Его распирало от желания поспорить, просто из принципа. Алиса только месяц в Хранилище, а Кирилл уже вот так легко заставляет ее контактировать с душой. Ладно, он лично сходит к отцу и поинтересуется, что тот думает на этот счет. Сейчас любопытство брало верх. Посмотреть на Алису за работой, оценить ее силу. Может быть, Гриша не зря постоянно делает на нее ставку?

– Начинай со щита, – произнес Кирилл. – Он жив, умирать не будет, ты только поможешь, если поговоришь с ним. Я подстрахую.

Артур закатил глаза и встал рядом.

Алиса тяжело вздохнула. Вчерашняя девушка с колом в груди встала перед внутренним взором, ее передернуло. Люди в черных балахонах выстроились в сознании. Вчера, это было только вчера, она еще не пришла в себя. Почему Кирилл решил, что она справится?

Алиса жалобно посмотрела на наставника, но тот лишь кивнул в сторону водителя, скрестив руки на груди.

Где найти силы для щита? Вчера у нее не получилось, а сегодня? Где найти радости на сегодня, видя кол в окровавленной груди?

Ее начало мутить. Желудок предательски сжимался, грозясь выкинуть остатки завтрака.

– Нужно учиться, давай же! – с нажимом произнес Кирилл.

Она кивнула, подошла ближе к водителю. Мозг лихорадочно перебирал события, но сейчас даже тот день на скамье полный взаимопонимания показался блеклым и серым. Алиса вспомнила, как они с папой пускали кораблики из пробок по весенним ручейкам. Это было одно из самых счастливых воспоминаний. Сосредоточилась. Настроилась. Вырастила щит. Только вот папы нет… Щит исчез. Она научилась понимать это по внезапной пустоте, всегда возникающей внутри, когда срывалась защита.

Алиса зло тряхнула головой. Александр. Ей было комфортно с ним. Последний раз у нее получилось выставить сильный щит самопроизвольно.

У нее снова получилось, но один взгляд на водителя вмиг разрушил его.

Покопавшись в воспоминаниях, Алиса вернулась к Александру. Сосредоточилась, выставила щит, погрузилась в теплые ощущения, не глядя на водителя.

На этот раз ей удалось. Судя по вспыхнувшей в душе радости, даже очень хорошо удалось. Словно ей помогали эти воспоминания. А главное, что Александр был жив, рядом и всегда рад ее видеть. Как будто он дал сейчас эту заботливую энергию на расстоянии. Она рискнула посмотреть на водителя. Щит остался.

– Молодец, – похвалил Кирилл. – Теперь контакт.

Попытавшись выгнать мысли из головы, она почувствовала, как слабеет щит. Не злиться. В какой- то момент щит выровнялся и перестал отвлекать ее. Словно закрепился. Стойкое ощущение защиты родилось в груди.

Алиса попыталась услышать голос в голове. Тихо. Как вчера у нее не получилось. Она тщетно искала то состояние полной отрешенности. Но за ней не было ничего…

– Да никак! – воскликнула она. Щит дрогнул, но чувство защищенности не пропало.

– Сосредоточься. Зови его, – произнес Кирилл.

Она собралась, напряглась, позвала. И снова. И еще раз… Тишина…

– Пой песню про себя, – произнес Артур. – Тягучую, чтобы в транс вводила, но не нагоняла уныние. Она и щит поддержит, и контакт наладит, и отвлечься поможет.

Кирилл недовольно поджал губы, Алиса забегала глазами, вспоминая хоть одну такую песню. Она и не слышала таких… Хотя… нет! Она помнит! Они с отцом смотрели передачу по телевизору, и маленькая Алиса услышала там красивую, звучную, тягучую песню про Волгу. Тогда она очень понравилась маленькой девочке, и они с папой разучили слова, а дядя Коля даже несколько раз играл музыку на гитаре, когда взрослые собирались вместе. Вздохнув и сосредоточившись, она принялась мысленно выводить слова песни.

«Привет»

Она покачнулась от неожиданности, схватилась за спинку сиденья. Кирилл придержал ее сзади за поясницу.

«Здравствуйте»

«Здесь так скучно. Хорошо, что ты смогла прийти»

«Вы же… не умерли?»

Она мысленно стукнула себя по лбу.

«Нет, не умер», – судя по тону, его позабавил этот вопрос.

«Вы хотите жить, да?»

Один вопрос лучше другого. Стыд- то какой! Алиса вздохнула, напряглась внутренне, потому что контакт начал разрываться.

«Да! Конечно! И на свадьбу к дочери пойду!»

«Что случилось здесь?»

«Я поворачивал налево, начал тормозить, фуру пропускал, но сзади на полном ходу в меня въехал внедорожник. Дальше сама видишь: я в столб, чтобы не смяли, фура уходила от столкновения, перевернулась, а тому дятлу хоть бы хны!»

Алиса ощутила прилив злости на водителя внедорожника, который, вероятно, вообще не смотрел на дорогу, раз не заметил на перекрестке ярко- желтую газель, и тут же потеряла контакт.

– Работа, – прошипел Кирилл. – Просто работа. Без эмоций.

«…а дочка моя в конце месяца замуж выходит! – собеседник, словно не почувствовал разрыва. – Я хотел больше работать, чтобы хороший подарок купить на свадьбу, но… сама видишь»

«Это… радостное событие… поздравляю!»

«Обидно, что я просто сижу и жду, когда меня спасут. А сам ничего сделать не могу…»

«Из- за одного придурка…»

«Не фони, – вмешался Кирилл. – Не думай!»

– Скорая, – донесся голос Артура, словно через толщу воды.

«Ты готов остаться?» – спросил Кирилл.

«Естественно!»

«Да будет так!»

Алису толкнули в плечо.

– Выйди, – позвал Кирилл откуда- то издалека.

Она собралась с мыслями, приказала себе очнуться, прислушалась к звукам вокруг. Так просыпаешься от страшного сна, если удается осознать себя. Чудовищным, нечеловеческим усилием вырываешь сознание из кошмара, теряя грань между реальностью и сном. Это усилие сорвало щит и сжало грудь. Резко навалившиеся звуки города сдавили голову стальными тисками.

Внезапно Кирилл грубо схватил ее за плечо, стащил со ступени маршрутки. Артур шагнул в их сторону, Алиса сдавленно ойкнула.

– Нельзя допускать мысли во время контакта! – зашипел наставник. – Мы только что говорили про это! Любая твоя лишняя мысль может испортить все! Навлечешь астрал – он сожрет и тебя, и душу!

– Прости! – пропищала ученица, вжимая голову в плечи.

Она ни разу не видела его злым, испуганно хлопала глазами, не зная, что делать.

Артур подошел еще ближе, навис грозовой тучей.

– Драться потом будешь, – бросил ему Кирилл, не удостоив взглядом.

– Руки держи при себе! – посоветовал Хранитель.

– Не лезь!

Он поднял голову и уставился на Артура, готовый сорваться в любую секунду. Алиса поежилась, переводя взгляд с одного на другого.

– Ты меня услышал, – прорычал Артур.

– Ты меня тоже!

– Пожалуйста! – взмолилась девушка. – Вы же не ругаетесь во время работы!

– Она права, – ухмыльнулся Кирилл так, словно Артур проиграл. – Мне надо поговорить со скорой.

Артур выпрямился, кивнул и отошел на шаг, повернулся к Алисе:

– Вот так он тебя не обижает?

– Н… нет… совсем нет… Я виновата сама… Он только утром объяснял, как вредят эмоции во время контакта… а я разозлилась… астрал же…

Ее трясло и от разговора с душой, и от того, что Артур искал повод для ссоры. В голове, как назло, крутились какие- то глупые отговорки, которые казались настолько детскими, что озвучивать их никак нельзя.

– Ты его выгораживаешь, что ли? – рассмеялся Артур и закурил.

Внутри у нее что- то щелкнуло, она разозлилась. На его смех, на его тон, на его позу с руками в карманах и зажатой в зубах сигаретой.

– Нет! Он действительно хороший наставник! Ясно тебе?!

У Артура заходили желваки.

– Ясно, – бросил он и отвернулся.

– Можно тебя попросить? – осторожно спросила она, не зная стоит ли вообще продолжать этот разговор.

– О чем угодно, – зло ответил Артур, не глядя на нее.

– Не надо с ним конфликтовать, пожалуйста. Особенно, из- за меня. Я встану на его сторону, ты же понимаешь…

Хранитель вздохнул, поднял одну бровь и медленно повернулся к ней с лицом полным недоумения.

– Ты его защищаешь, что ли? Алиса? Серьезно?

Она смотрела на него исподлобья, сдерживая самые грубые слова, какие могла придумать. Но он считал ее, это было ясно по его глазам, по секундной растерянности, мелькнувшей в них.

– Я понимаю, почему вы постоянно ругаетесь. Я понимаю, что остановить это не смогу, хотя хотела бы. Ты прав. Он прав. Никто не больше, никто не меньше. Но вы достаточно взрослые, чтобы не вцепляться друг в друга при каждой встрече!

Артур вздохнул, сделал шаг к ней.

– Мы конфликтовали до тебя, будем конфликтовать после тебя. Не лезь. Ты ничего не изменишь. Об одном тебя прошу: не влюбись в него.

Алиса задохнулась от возмущения и растеряла все слова, отвела глаза. Ее щеки вспыхнули, руки затряслись. Артур рассматривал ее, склонив голову набок. Казалось, она забавляла его.

– Ведете себя как дети! – прошипела Алиса, совладав с собой. – Не твое дело, ясно?!

– Так.

Артур резко поменялся в лице, наклонился к ней, посмотрел прямо в глаза. Ледяные осколки заглянули в самую глубину души. Она бы с удовольствием выставила щит, если бы он мог защитить от ощущения, что внутри у нее бесцеремонно копошатся. Если бы умела выставлять щит вот так, по щелчку…

– Слушай меня внимательно. Он не родился козлом, но козлом вырос. Навешал тебе лапши, что мы все плохие, один он Д’Артаньян? Уже слышала его версию про папу, который ни в чем не виноват? Рассказал, рассказал. А, если не рассказал, то на днях расскажет. Не ты причина наших конфликтов, но, если он тебя обидит, я убью его. Ясно?

Ее глаза были настолько большими, что Алиса засомневалась, станут ли они когда- нибудь нормального размера. Она пожалела о проявленной смелости и ругала себя, на чем свет стоит. Кирилл мог постоять за себя, это правда. С другой стороны, самоуверенность Артура страшно раздражала ее.

Он смотрел на нее со злостью.

– Ты поняла меня?

Она хотела съязвить, но язык приклеился к зубам, в горле пересохло. Алиса быстро кивнула и отвернулась. Артур отступил на шаг и снова закурил.

– Он хороший, – произнесла она себе под нос. – Несмотря на все ваши конфликты…

– Когда спит, – бросил Артур. – Рад, что тебе нравится. Ты меня слышала.

– Артур, мои симпатии – не твое дело!

Она на секунду зажмурилась, готовясь к новой тираде.

Хранитель горько усмехнулся, глянув на Тимура с Кристиной.

– Хотелось бы, чтобы это было так… не заступайся за него больше. В конце концов, что это за мужчина, за которого заступается женщина?

Она хотела возразить снова, но прикусила язык. О чем вообще можно с ним говорить? Просто перестать пересекаться! Заботливый! Не нужна ей его забота! И никогда не понадобится!

Кирилл вернулся. Все это время он стоял к ним спиной и не видел перепалки.

– Все нормально. Сейчас заберут его, – произнес он.

Артур кивнул, не глядя на него, Алиса упорно делала вид, что ничего не происходит.

– Ладно, нам пора. Оперативно отработали.

– Согласен.

Алисе показалось, что Кирилл хотел протянуть руку. Возможно, просто показалось. Вряд ли Артур когда- нибудь дойдет до того, чтобы пожать его ладонь.

– Идем.

Наставник тронул ученицу за плечо и кивнул головой в сторону.

– Хорошо справилась, – произнес он, уводя ее от перекрестка. – Я был уверен, что после вчерашнего ты впадешь в панику только при просьбе войти в контакт. А ты даже щит поставила.

Алиса хотела сказать, что впасть в панику было ее первой мыслью, но промолчала. Сегодня ей было проще, чем вчера. Видимо, благодаря тому, что водитель был жив. И первый раз всегда страшно, потом проще…

– Как насчет кофе?

Она молча кивнула. Страстная любовь Кирилла к кофе перестала удивлять ее. Он мог выпить и четыре, и пять чашек за день, а перед сном еще одну. Дома он хранил не менее пяти пачек кофе, молол его только на ручной кофемолке и варил по своим особенным рецептам. Знал все кофейни и рестораны в городе, где делали вкусный кофе, а по утрам не выходил из Хранилища, пока не выпьет хотя бы одну чашку.

– Можно вопрос? – выпалила Алиса.

– Пожалуйста, – кивнул он.

– Что за конфликт с Артуром?

Кирилл поморщился, глянул на нее с грустью.

– Я обязан это рассказывать?

– Нет.

– Но ты все равно будешь спрашивать?

– Да.

Он вздохнул, взъерошил короткие русые волосы.

– Александр виноват в том, что мой отец сел в тюрьму. Он без разбирательств отправил его за решетку, когда тот, в попытке защититься от Небесных, убил их. А потом запер его личное дело в сейф. Я даже ознакомиться с ним не смог. Просил много раз, но мне отказывали так, словно я бы смог пойти и вытащить отца из тюрьмы, будь у меня это дело на руках. Я просил Артура о помощи, но и он мне отказал. И Рому просил, но получил тот же результат. Тогда мы разругались, сейчас- то я понимаю, что Артур просто защищал своего отца, а я своего. А потом… много всего случилось. Артур же сын главы… слишком много позволено ему. Слишком заносчивый, слишком большого мнения о себе. Мира точно не будет. Мы просто научились не ругаться во время работы.

Кирилл тяжело вздохнул, сунул руки в карманы.

– Конфликта- то уже нет в принципе. Взаимная неприязнь – да. Артур хочет быть во всем главным и первым, я хочу просто работать, чтобы меня никто не трогал, а он видит в этом какой- то вызов. Заносчивый. Отец его разбаловал, конечно, своей добротой. К Александру у меня есть претензии, да. Из- за отца, из- за того, что он всю мою молодость позиционировал себя моим опекуном, но Артур всегда был для него важнее. Родной сын, я понимаю. Мне всегда доставались самые нелепые задания, мне не выделялось столько денег, сколько я просил, меня реже выслушивали, уделяли меньше внимания. Я понимаю, что я и не должен претендовать на отеческую любовь. Не от Александра. Просто… просто обидно, что ли… Но это все неважно. Не забивай голову. Есть как есть.

– Я не думаю, что Александр любил тебя меньше, – произнесла Алиса осторожно.

– Ты не жила с нами. Вас отослали из Хранилища куда подальше, как только наметилась опасность.

– Нас не отсылали.

– Почему же вы уехали?

Алиса молчала. Просто в один день мама объявила, что они уезжают в Волгоград.

– Мама сказала, что убийца отца на свободе, мы должны спрятаться, потому что следующей будет она. И Александр говорил так же…

– Вот видишь, – усмехнулся Кирилл. – Неужели чужие, незнакомые Хранители в Волгограде могли вам дать защиту лучше, чем наше Хранилище? Вас просто сплавили, куда подальше, чтобы не мешали. Чтобы не брать лишнюю ответственность.

Обида кольнула ее. Не верилось…. Неужели Александр мог так поступить с ними?

– Я предполагаю, что, пока твой отец был жив, он был выгоден. А потом, вдруг, после его смерти, вы стали обузой для Хранилища.

– Но мама была членом Совета! – возразила Алиса.

– Твоя мама потеряла мужа. Большая, страшная утрата, выбившая ее из колеи надолго. Так надолго, что она согласилась покинуть Хранилище и уехать.

Она молчала, не зная, что ответить. Смотрела под ноги. Ей не хотелось продолжать этот разговор. И видеть Александра тоже.

Артур сжимал челюсти, провожая уходящих Хранителей. Он бы убил Кирилла прямо сейчас.

Он влип.

Серьезно влип.

– Кажется, прошло хорошо, – осторожно произнесла Кристина, заглядывая в его лицо так, словно собиралась сообщить о чьей- то смерти. – Вы даже попрощались… спокойно…

– Потом, – отмахнулся Артур, не отрывая взгляда от удаляющихся Кирилла с Алисой.

Тимур внимательно смотрел на него, но молчал.

– Я не допила чай, – произнесла ведьма. – Пойдемте?

Артур кивнул, перевел взгляд на подругу и с трудом выдавил натянутую улыбку. Усталость навалилась на него вдвойне. Зря он нагрубил Алисе. Она не заслужила. Даже не поняла причины, по которой он сорвался. Все зря. Надо остановиться.

– Точно все в порядке? – уточнил Тимур.

– Точно!

Кристина предостерегающе посмотрела на жениха, тот нахмурился, коротко кивнул ей.

– Что скажешь? Как Алиса? Как Кирилл?

– Алиса сильная. Кирилл грубоват, на мой взгляд.

– Если все, что говорят про ее маму – правда, – произнес Тимур, – я не сомневаюсь, что Алиса тоже станет сильной.

– Даже сильнее мамы, – протянула Кристина, задумчиво потерев подбородок. – Она обязана превзойти ее!

– Не с Кириллом.

– Ты же не думаешь, что Кирилл будет ограничивать ее развитие? – спросил Тимур.

– Он может это сделать, если у него будут на то причины, – ответила Кристина.

– Да зачем?!

– Потому что Алисина мама участвовала в том, чтобы отец Кирилла сел в тюрьму, – ответил Артур. – Она, Александр и папа Ромы. И мы не знаем, что именно Николай сказал сыну.

– Он может отомстить…

– Да я об этом и говорю! – вспылил Артур, останавливаясь. – Отец считает, что Кирилл ничего не сделает, только болтает, но я не уверен. Он сильный Хранитель, Кристина права. Но я знаю, что Комаров спит и видит, как ему подворачивается удачный шанс отомстить за отца.

– Это домыслы, – возразила Кристина.

– Нужно приглядывать за ними. За Алисой особенно. Такую двоякую захотят себе Небесные.

– Не просто такую, – произнес Артур.

Казалось, никто, кроме него не понимает всей важности ситуации.

– Ее родители знали, откуда я. Мама – член Совета. Папа – заместитель главы. Я не уверен, но Алиса, возможно, тоже знает про меня. Виктор занимался секретной информацией, он знал все про каждого Хранителя, про директоров всех крупных предприятий в городе, знал такое, что Небесные разбились бы в лепешку, чтобы вытащить всю информацию из него!

– Она даже ценнее тебя, – хмыкнул Тимур.

– Но они не знают, кто он такой, – возразила Кристина.

– Именно! – кивнул Артур. – Все держится на молчании нескольких людей. Как только Небесные что- то пронюхают… отца отстранят, Небесные добьются, чтобы сунуть нам своего главу и захватят власть. Это будет полнейшая…

– Я начинаю понимать, почему маму Алисы так спокойно отпустили в Волгоград, – перебила ведьма. – В горе человек может не справиться с подчинением. Проговориться, не сбросить.

6.1.

Когда Любе исполнилось двадцать лет, умер ее отец от болезни, которую так и не смогли вылечить врачи. Андрей почти год угасал на глазах. В тот день, когда ему назначили уколы морфина, Рита судорожно вздохнула и приложила пальцы к губам.

– Назад дороги нет, – прошептала она Саше.

Он и сам это понимал. Видел. А еще видел Любу. Девушка удивительно стойко держалась. Она продолжала работать, учила новенького Хранителя, без конца ездила с отцом по больницам, стучалась в двери врачей и тех, кто мог бы помочь с лечением. И продолжала холодно, сквозь зубы разговаривать с Сашей.

В день, когда Андрей умер у себя дома во сне, Саша почувствовал неладное. Он проснулся утром от неясной тревоги в груди, поднялся с постели тихонько, чтобы не разбудить Риту, оделся и вышел из квартиры.

Его гнало чувство.

Поднявшись на четвертый этаж, Саша прошел в самый конец, к квартире Андрея и замер. Он не понимал, что делает здесь, но был уверен, что корень его тревоги находится за дверью. Собравшись с силами, позвонил в звонок.

Дверь ему открыла Люба. Она была белее снега, под глазами залегли черные тени, сухие бледные губы краснели трещинами, а кудри превратились в неясное темное гнездо.

– Папа умер, – прошептала она.

Шагнув вперед, девушка уткнулась лбом ему в грудь и зарыдала. Громко, протяжно, доставая до самой души. Он зажмурился, крепко обнял ее за плечи и прижался щекой к макушке. Нечего было говорить, да и незачем. Эта ее боль, а он здесь, чтобы разделить это, принять хоть немного удар на себя.

Потому что все еще любил ее. Она оставалась его маленькой сестренкой.

Потом были люди, сожаления, грустные слова, траур, похороны, венки, соболезнования, поминальный вечер…

Она простила его, подпустила к себе. Он не отходил ни на шаг, всюду сопровождал ее, говорил за нее, защищал ее, заставлял есть и спать, не пускал на работу, забрал жить к себе.

Несмотря на прошлую ревность, Люба достаточно быстро нашла общий язык с Ритой. В этом была огромная заслуга Сашиной ученицы. Рита легко и быстро сходилась с любыми людьми, даже умудрялась улаживать за долю секунды зарождающийся конфликт между Земными и Небесными на работе. Девушки быстро подружились. Маленькая, угловатая, худенькая ученица стала хорошей подругой осиротевшей малышке.

– Прости меня, – произнесла Люба в один из вечеров. – Я была глупая, сама не знаю, что на меня нашло.

Саша улыбнулся. Они сидели в его квартире, в комнате, которую временно занимала Люба.

– Наговорила глупостей, три года тебя игнорировала. Я вижу, что вы стали очень сильным тандемом. Радостно за вас…

– Все хорошо, – кивнул он. – Я не злюсь, я все понимаю.

Она тепло улыбнулась ему, отпила горячий чай из тонкой кружки с красным узором из вишенок.

А потом вдруг взялась за работу еще упорнее, чем до этого. И заменила отца на посту.

Саша тянул с предложением руки и сердца. Его ничего не останавливало, кроме собственного страха. Он даже не знал, чего именно боится. Хотел жениться, хотел создать семью именно с этой девушкой, но каждый раз, когда он собирался сказать ей об этом, его парализовало.

Он берег ее, защищал, не отпускал одну.

– Ты знаешь, что нельзя давать другому Хранителю энергию для защиты? – спросила как- то Люба, когда они встретились на задании.

Для Саши отдать свою энергию Рите стало нормальным, само собой разумеющимся. Он уже даже не задумывался над тем, чтобы поступать по- другому. Это неоднократно спасало его уже напарницу от нападения Небесных. Щит выходил настолько мощным, что любые попытки разбить его заканчивались полным крахом. Когда совсем недавно они встретились с одним из самых сильных Небесных и попытались защитить от него умирающую девушку, именно это действие не дало им провалить задание. Саша по привычке дал Рите свою энергию, которую девушка использовала для постановки щита. Пока Саша выяснял отношения с Небесным, Рита держала оборону. Хранитель попытался извернуться и пробить защиту вместе с напарником. Рита удержала щит, который даже не дрогнул. Замешательства Небесных хватило, чтобы Саша смог оттеснить их, добежать до таксофона в десяти метрах и вызвать скорую помощь.

– Это помогает, – возразил он.

– Иногда, – кивнула Люба. – Но если делать это постоянно, она разучится защищаться самостоятельно.

Они наблюдали, как Рита и ученик Любы направляют девушку.

– Щит, который она ставит с моей помощью, не смогли пробить даже Вася с учеником, – возразил Саша.

– Что будет, если она пойдет одна?

Он не ответил, поджав губы. Потому что Люба была права. Потому что он даже не представлял, какой у Риты щит без него.

– Прими во внимание тот факт, что она остается посредственным Хранителем без тебя.

Саша хотел бы посмотреть на нее недовольно, но сдержался. Здесь она тоже была права.

– Ты начинаешь ее душить своей заботой. Она не ребенок. Ей нужно учиться быть самостоятельной. Ты считаешь ее сильной, равной мне, но она слаба без тебя. Ты сильный. А, соединив твою и ее силу, вы становитесь непобедимы. Но это не ее заслуга, а твоя. Ты равен мне.

Он все- таки повернулся к ней. Но Люба наблюдала за учеником, который в нерешительности заламывал руки, пытаясь сделать шаг к девушке, которую нужно было толкнуть на перемены.

– Ты слушаешь меня? – спросила Люба. – Дай ей быть самостоятельной!

– Ты когда такая взрослая стала? – недовольно спросил Саша. – Вчера же еще в школе училась.

Люба скорчила рожицу и отвернулась. Ее ученик брел ни с чем, следом радостная спешила Рита. Они справились.

Кирилл все- таки обменял книгу по теории на современную. Она оказалась в два раза тоньше, написана понятным языком и содержала кучу примечаний от автора, а на некоторых страницах Алиса обнаружила карандашные заметки других Хранителей. Прочитав облегченную версию, она поняла, почему Кирилл сразу потащил ее на практику: разобраться в работе Небесных, изучая лишь теорию, было слишком трудно, слишком много нюансов. Чего Алиса никак не могла запомнить, это градацию душ: понимающие, не верящие, отказывающиеся. Оказалось, что не всякая душа знает пора ей покинуть тело или нет. Это должен определить Небесный. Если тело спасти невозможно, душу необходимо проводить. Алиса подумала, не пользуются ли этим правилом Небесные регулярно. Согласно книге, поставить щит и поговорить с душой – не самое сложное. Труднее убедить не верящую в свою смерть душу, успокоить и вытащить из нее информацию о том, окончен ли ее земной путь.

Ко всему прочему, дочитав книгу до середины, Алиса выяснила, что ее тренировки недостаточны. Нужно больше. В два, в три раза больше тренироваться, если она хочет стать действительно хорошим Хранителем.

В дни, когда они никуда не ходили, девушка находила себе укромное место в Хранилище или во дворе и тренировалась в одиночестве. Ставила щит и слушала голоса до головной боли. Искала те чувства, с которыми защита получалась всегда. И всегда ее что- то отвлекало. Удерживать радость в душе и сосредотачиваться на голосах было практически невозможно. Она снова и снова разбирала ситуацию с водителем маршрутки, когда щит не просто получился, но удерживался ею без особых усилий, и никак не могла найти причину. Словно не хватало одного кусочка мозаики.

– Ставишь щит?

К ней подсел Гриша, когда Алиса тренировалась во дворе. Девушка вздрогнула и уронила защиту, расстроенно глянула на Хранителя. Она боковым зрением видела, что он шел совершенно в другую сторону, но заметив ее, резко сменил направление.

– Пытаюсь.

– И как?

– Да никак!

Она зло хлопнула себя по коленям, схватилась за голову и тяжело вздохнула. С самого утра у нее ничего не получалось, так еще и он пришел мешать ей.

– Как только мне кажется, что у меня все получается, постоянно сбиваюсь! Хочу сосредоточиться, а никак!

– Фишка в том, чтобы не сосредотачиваться, – пожал плечами Гриша, словно об этом знали даже дети.

Она бросила на него недовольный взгляд. И без него ребусов хватало.

– Никто не станет спрашивать, успела ты сосредоточиться или нет, хватит тебе сейчас сил удержать щит или нужно еще подождать. Особенно Небесные. Они атакуют до того, как ты начнешь концентрироваться. Просто ставь щит, не задумываясь. И быстро. Быстрота – вот, что тебе сейчас надо тренировать.

Видимо, на ее лице было написано все, что она думает о Грише, потому что он вмиг стал серьезным.

– Когда с душой в контакт входишь, все мысли выкидываешь, да?

– Да.

– А если вокруг тебя бегают люди и орут? Выкинешь и это?

– Отвлечься надо…

– Теоретики! – проворчал Хранитель, всплеснув руками. – Теория – пустой звук! Никогда практика с теорией не совпадает. Что это?

Он бесцеремонно выдернул из ее рук книгу и изучил обложку.

– Выкинь и забудь, – посоветовал он. – Там слишком мудрено все написано. Эта информация нужна тебе только для общего понимания, но оно и так придет с практикой, а сейчас только мозги забиваешь.

– Да что ты предлагаешь?!

Алиса посмотрела на него. Растерянность граничила со злостью. Потому что каждый раз, когда кто- то из компании Артура появлялся рядом, они первым делом разносили методы обучения Кирилла в пух и прах. С другой стороны, их методы были яснее и проще…

– Иди сюда.

Гриша поднялся, протянул ей руку. Алиса неуверенно покосилась на раскрытую ладонь, все еще вспоминая слова Кирилла о нем.

– Я не буду тебя соблазнять, – усмехнулся Гриша. – На десять минут перестану быть этим… как там меня Кирилл назвал? Бабником?

– Я не говорила, что он так тебя назвал!

– У тебя на лице написано. Вставай!

Она нехотя поднялась. Пришлось задирать голову, чтобы видеть его глаза.

– Встань ровно, закрой глаза, слушай мой голос и отвечай.

Алиса зажмурилась. На плечи ей опустились тяжелые ладони, она замерла и напряглась.

– Расслабься. Мне не интересно тебя щупать, но я так чувствую твою энергетику лучше. Ты должна просто поставить щит, поняла? Все эти любовь, радость, счастье – для новичков, которые только учатся и им надо как- то объяснить, откуда берется щит и чем питается. Ты же не один раз уже вызывала его, поняла, как он выглядит, как работает, как ощущается. Механика изучена и усвоена. Успела у себя в голове разглядеть щит?

– Ну… он прозрачный, золотистый….

– Не говори ничего! Ты знаешь, какой он, как появляется и как защищает тебя. Теперь просто ставь его. Вспомни, какой он и ставь.

Алиса по привычке пыталась найти хоть одну крупицу счастья в душе, но присутствие Гриши заставляло ее напрячься и следить за его движениями. Парень снял ладони с ее плеч, обошел и сложил руки на груди.

– Видишь, я еще не Небесный, а ты уже не справляешься. Что ты ищешь у себя в голове? Радость? Тяжело найти радость, когда стоишь над трупом, да?

Ее передернуло. Гриша многозначительно посмотрел на нее, словно знал, куда водил ее Кирилл.

– Пробуй. Ощути щит. Поставь его. Вообще ни о чем не думай! Смотри на меня и пробуй.

Алиса поджала губы.

– Не злись.

– Да ты что, мысли мои читаешь?!

– Еще нет.

Они уставились друг на друга. Алиса раздраженно, Гриша с доброй усмешкой, словно на младшую сестру.

– Не уйду, пока не попробуешь.

Она зло выдохнула, подняла глаза к небу, повела плечами. Если она попробует, может быть, он уйдет быстрее. Алиса сосредоточилась на своем щите. Прозрачный золотистый шар, медленно кружащийся вокруг нее, достаточно плотный, но в то же время хрупкий, как тонкое стекло.

– Представила? – спросил Гриша. – Поставь его на себя.

Сначала. Начать сначала. Прозрачный золотистый шар, медленно кружащийся вокруг нее. Со щитом она чувствует себя в безопасности, словно он, и вправду, защищает ее. Ей спокойнее, когда он есть.

Защита возникла сама собой. Без теплых воспоминаний, без поиска счастливого момента. Теплая волна скользнула по коже, и чувство надежности вытеснило из груди злость и неуверенность. Алиса глянула на Гришу, тот улыбался.

– Получилось! – воскликнула она.

– Молодец, – кивнул он. – Теперь всегда так делай. Просто ставь щит. Не всегда будут ситуации, в которых ты найдешь хорошие события.

– Только… – она не была уверена, что хочет спрашивать именно его, но решилась. – Я все равно не понимаю, зачем он нужен. Да, в книге написано, чтобы астрал не атаковал, а как я пойму, что он атакует?

– Не только астрал. Любой Хранитель может разбить чужой щит. Мы делаем это, когда нужно помешать Небесным проводить душу, к примеру. Я покажу. Ставь щит.

Он отошел подальше. Ей понадобилось немного времени, чтобы выставить защиту. Гриша сосредоточился, глянул на нее, ухмыльнулся. Алису словно ударили в грудь невидимые руки. Чувство защищенности исчезло, оставив место пустоте и холоду.

– Что это? – удивленно спросила она.

– Энергетическая атака. Так атакуем мы, так же атакует астрал. Ты еще этому научишься, но позже. Сейчас ты должна научиться очень быстро ставить щит и держать так, чтобы его не пробили. Зная, как это работает, ты можешь защищаться. Как только почувствуешь атаку, не пугайся, а представляй, как твой щит становится сильнее, поглощает энергию и крепнет.

– Научи меня атаковать!

Гриша улыбнулся, покачал головой:

– Позже. Это отдельный большой урок, перед которым тебе еще многое надо узнать. Сначала хорошо ставь щит, договорились?

Она расстроенно кивнула. Парень подошел, похлопал ее по плечу, заставив колени подогнуться.

– Всему научишься со временем, не переживай. Еще будешь других учить.

Он подмигнул ей и пошел прочь.

Алиса тренировалась до тех пор, пока не пришел Кирилл и не позвал ее на ужин. Она тут же продемонстрировала ему щит и попросила научить атаковать.

– Откуда ты про атаки узнала?

– Гриша показал! Как ставить щит без хороших воспоминаний и атаку. Научи! Ну, пожалуйста!

– Рано еще. А Гришу слушай поменьше. Пренебрежение энергиями тебя запутает. Начнешь ставить щит из злости – сожжешь себя в какой- нибудь онкологии. Учись держать любовь внутри! И прекрати слушать их!

Алиса расстроенно опустила голову и поплелась за наставником. Ужинали они в молчании. После Кирилл позвал ее прогуляться. Она брела следом молча, виновато опустив голову.

– Слышишь что- нибудь? – спросил наставник без обиды в голосе.

Они бродили по соседнему району, застроенному одинаковыми многоэтажками с облицовкой из мелких квадратиков плитки. Зажигались фонари, насыщенный сиреневый закат опускался на город.

Алиса прислушалась, покачала головой.

– А если постараться?

Она сосредоточилась.

«Прошу!»

– Кто- то зовет.

Кирилл кивнул и ускорил шаг.

«Где ты?»

«Машина! Меня собьет машина!»

«Веди меня!»

«Я прямо на остановке!»

– На остановке! – повторила Алиса.

– Вижу, вижу, идем.

Они почти бегом добрались до перекрестка. Подойдя к остановке, Алиса искала девушку, которая звала ее.

– Поставь щит! – прошипел Кирилл.

– Что? Зачем?

– Быстро!

Алиса растерялась, не с первого раза, но вызвала защиту так, как научил ее Гриша. Он оказался прав: она бы ни за что сейчас не нашла в себе ни грамма счастья, оглядываясь по сторонам и пытаясь выяснить причину, по которой Кирилл ее торопил.

«Я здесь!»

Она столкнулась глазами с девушкой. Та не выглядела как человек, которому нужна помочь, но в ее взгляде сквозила безысходность, ожидание чего- то ужасного. Кирилл крутил головой, разглядывая всех, кто был на остановке.

– Ее нужно отвести в сторону, – произнес наставник.

– А как…

– Думай! Как отвести девушку? Импровизируй, как я тебя учил!

Он нервничал, бегал глазами, оглядывался, хмурился. Алисе передалось это. Она судорожно соображала, девушка отвернулась, оглядела дорогу в ожидании автобуса. Нужно действовать! Но, почему Кирилл так напряжен? Непривычнее всего видеть наставника в таком хмуром, нервном состоянии. Он казался ей всегда собранным и готовым к любому происшествию, а потому право нервничать и ошибаться Алиса оставляла только за собой.

– Девушка! – позвала Алиса, сорвавшись с места.

Незнакомка оглянулась, удивленно подняла темные брови, нервно поправила выбившиеся из пучка черные волосы. Как будто чувствовала что- то.

– Да?

– Скажите… – ученица выдумывала на ходу. – Мне надо попасть… в торговый центр! Я… да, я заблудилась!

Непонятно, кто из них больше нервничал сейчас.

– А, да… – пробормотала она. – Он там…

Девушка неопределенно махнула в сторону новостроек, но с места не сдвинулась. Алису начинало трясти, потому что непоправимое могло случиться с минуты на минуту. Еще и щит то и дело исчезал, приходилось отвлекаться, мысли путались.

– Там? Не понимаю…. Вон там?

Алиса отошла в сторону и показала совершенно в другом направлении, отвлеклась на щит, вернулась к незнакомке.

– Смотрите…

Девушка вздохнула и подошла к ней, вытянула руку с бежевым маникюром вперед и произнесла:

– Пойдете через дворы, выйдете к дороге, потом свернете налево и еще один квартал. Там будет торговый центр.

Краем глаза Алиса заметила, как мимо Кирилла прошел парень, грубо пихнул его плечом, толкнул рядом стоящего мужчину и поспешил прочь. Наставник задумчиво разглядывал нецензурно выражающегося мужчину, которого толкнули, поджал губы и отвернулся так, словно предал его.

– Можно перейти дорогу и сесть на автобус, – продолжала девушка. – Сто сороковой едет прямо туда, только он уже ушел…

Алиса поправила щит, отошла еще дальше, выглянула на дорогу.

– А там не он?

Девушка вздохнула, но последовала за ней, выглянула следом, прищурилась, покачала головой.

– Нет, это сто семидесятый.

– Ох, да. Простите, плохо вижу… Наверное я…

Она осеклась. Неизвестно откуда взявшаяся черная иномарка вылетела на тротуар под оглушительный визг тормозов, проехала там, где только что стояла девушка и с глухим ударом сбила мужчину, который не переставал ругаться на толкнувшего его парня.

Дыхание перехватило. Алисе показалось, что она теряет сознание. Ее собеседница побледнела и затряслась, отступила назад, уперлась спиной в фонарный столб. К ним подскочил Кирилл, подхватил ученицу под локоть и потащил прочь.

– Быстро! Уходим! – зашипел он, больно сжимая пальцы на локте.

– Но… он же…

– Уходим, я сказал!

Кирилл быстро оглянулся через плечо, еще крепче сжал ее руку, потянул сильнее.

– Нам нужно помочь! – сопротивлялась Алиса, путаясь в ногах. – Почему ты не помог ему?!

Истерика зарождалась внутри, участилось дыхание, сердце бешено колотилось.

– Почему?!

Кирилл остановился, развернул ее к себе и посмотрел холодным злым взглядом. Алиса съежилась, тяжело дыша. Похоже, ей придется разделить право нервничать с Кириллом.

– Ты не поняла, что ли?! Это был Небесный! Тот мужик должен был попасть под машину!

– Но…

– Нет никаких «но!» Мы пришли спасти только девушку! Он пришел толкнуть мужика под машину!

– Почему?

У нее наворачивались слезы, щит пропал, когда машина вылетела на тротуар. Волнение и страх клубились в груди. Беспомощность, необходимость спасти, холодные глаза наставника…

– Потому что! Работа такая! Познакомилась с еще одним Небесным, поздравляю!

– Он умрет?

– Нет, не умрет!

Кирилл ходил мимо нее взад- вперед, пытаясь взять себя в руки, что ему удавалось крайне плохо.

– Там был еще один Небесный. Он поговорит с ним, может быть. Не знаю! Может, не поговорит, может, мужик и сам поймет, что заигрался. Это не наша работа!

– Но мы же… наполовину Небесные…

– Я видел этого мужика еще, когда мы шли. И видел, что Небесных аж трое по его душу. Ты не слышала его?

Алиса поджала губы и замотала головой. Еще чуть- чуть и она расплачется. Как школьница, получившая внезапную тройку за контрольную.

– Не страшно…. Наша задача была спасти девушку. Ты ее спасла, молодец! Я и не собирался отвлекать твое внимание на второго.

– Но тот мужчина… просто ждал автобус…

– Просто ждал автобус… – кивнул Кирилл и шумно выдохнул. – Просто попал под машину. Так надо!

– Но…

– Мы не боги! – воскликнул наставник, махнув рукой. – Небесные поспособствовали этому! Так надо! Он заигрался! Мы орудие! Мы не судьба!

Алиса виновато опустила голову, поджала губы, изо всех сил сдерживая слезы.

– Я не хочу быть орудием…

– А ты думала, все весело? Прибежала, спасла девочку и ты герой? Ничего подобного! Ты – серый кардинал! Смирись!

Она старалась не плакать, но предательские слезы застилали глаза. Боль и обида душили ее. Сейчас хотелось сорваться, все бросить и уйти. К маме. И больше не заниматься этим никогда.

Кирилл смотрел в сторону, сжимая кулаки.

– Наша работа не лучше и не хуже других. Вопроса морали здесь нет. Если ты услышала, что надо помочь, надо пойти и помочь. А если услышала, что надо толкнуть под машину, надо засунуть свою доброту куда подальше, пойти и толкнуть. Кажется, делаешь хуже? Нет. Лучше!

– А можно не толкать?

– Если позвали Небесного, значит, по- другому человек не понял. Пропустил все хорошие знаки, намеки и прямые указки судьбы. Люди вообще не понимают, когда с ними по- хорошему. Как их учить? Думаешь, до Небесных с ним Земные не работали? Ставлю всю зарплату, что работали! Он должен уволиться со своей работы, она высасывает все силы из него, мешает жить. Только и делает, что протирает штаны, забыв, что вокруг течет жизнь. Без него течет!

– А если не уволится?

– Значит, жизнь ударит его еще раз. Еще сильнее. Потом еще сильнее. В конце концов, его уволят. Скорее всего. Если не заболеет какой- нибудь неизлечимой болезнью и не кинется в панике наверстывать все, что упустил за эту жизнь. Только будет поздно, а наверстывание будет похожим на припадок. С ним уже говорили устами друзей, потом жена ушла, потому что ему было не до нее, даже на похороны к отцу не приехал! Сдавал проект! Мама его одна совсем, помощи просит, а он ей деньги шлет. А что одинокой матери деньги, когда хочется сына увидеть? Ему пора остановиться! Полежит со сломанной ногой в больнице, подумает обо всем. Если верно понял, сделает все правильно…

Алиса смотрела на него исподлобья, надеясь, что он не заметит ее слез. Истерика отступала, так и не случившись. Нервная дрожь улеглась.

– Прости, – наконец, произнес Кирилл, опустил плечи и покачал головой. – Я вспылил сильно. Нужно было тебя и от Небесных укрыть, и работу показать, и не сильно шокировать аварией. Извини…

Он притянул ее к себе, обнял за плечи и положил подбородок на макушку.

– Они не должны были меня видеть…

– Они и не видели. Ты хорошо удержала щит, хоть он и спал пару раз.

Весь следующий день они бродили по городу. Алиса тренировалась ставить щит и искать одновременно. После обеда она сильно вымоталась, голова гудела, ноги болели.

Оказывается, если человек через десять лет потеряет ребенка, это может случиться, потому что сегодня он разбил свой телефон.

– Ему не дозвонится девушка, – рассказывал Кирилл. – Это убедит ее, что ему все равно. Даже когда он покажет ей телефон, она уже не поменяет свое решение. Они расстанутся, он запьет, потеряет работу, друзей. В конце концов, когда здесь держаться будет не за что, он бросит все и уедет к отцу на другой конец страны. Там он познакомится с женщиной и от скуки начнет с ней сближаться, у них закрутится роман, она забеременеет. Придется жениться. Отношения будут так себе, поэтому пить он начнет еще больше. Ребенок вырастет зажатым, ненужным: отец алкоголик, мать вечно на работе, злая и неласковая. В тринадцать лет погибнет в уличной драке.

– То есть, это случится, потому что он телефон разбил? – уточнила Алиса недоверчиво.

– Да. В будущем будет еще несколько событий, которые могут подтолкнуть его к этому варианту, но там или другие Хранители будут рядом, или ему хватит сил ничего не потерять, или ситуация сама выровняется.

– Я тоже хочу так видеть!

– Научишься. Меня- то с детства учили, – кивнул Кирилл. – Одному работать было нельзя, вот я сидел дома и смотрел, смотрел, смотрел.

Алиса насупилась, ничего не ответила. Если бы Александр не упек их с мамой подальше от Хранилища, она бы все умела. Неужели, и вправду, не было шансов оставить их здесь, под защитой?

– Я устала, – призналась Алиса. – Ноги гудят ужасно!

– Ладно, я тоже устал. Пойдем, успеем к ужину.

Он подал ей руку, на которую девушка тут же оперлась и облегченно вздохнула.

Вернувшись домой, Алиса первый делом залезла в душ и долго стояла под струями теплой воды. Ей казалось, что в голове гудит рой пчел: она слышала сотни голосов, гул улицы, музыку, детские крики. Все тело пульсировало, желудок крутило от голода.

За ужином она съела две порции пюре с подливой, осушила две кружки чая и не отказалась от печенья. Кирилл наблюдал за ней, подняв бровь.

– Фто? – спросила Алиса с набитым ртом.

– Все нормально? Ты съела как взрослый мужчина.

– Мы не обедали, – ответила она и потянулась за еще одним печеньем. – Целый день ходили по городу. Я устала!

– Просто спросил, – Кирилл поднял ладони.

Она надулась и отложила печенье. Наставник улыбнулся ей как ребенку, который обиделся на глупость.

К ним подсел Стас, поздоровался и принялся рассказывать Кириллу, какую машину себе присмотрел. Алиса впадала в состояние прострации от его голоса, а потому взялась разглядывать людей вокруг, чтобы не уснуть.

Гриша с Ромой обсуждали что- то, смеялись и махали руками, цепляя вилки на столе и стаканы. Кристина недовольно поглядывала на них то и дело, отодвигая посуду от края. Гриша заметил, что Алиса смотрит в их сторону, выпрямился, приложил два пальца ко лбу и отсалютовал. Рома проследил за его взглядом, повернулся и помахал рукой. Она улыбнулась им в ответ. Тимур читал газету, сдвинув брови к переносице. Александр сидел за соседним столом в одиночестве, задумчиво глядя в окно, периодически поглядывая на Рому с Гришей и едва заметно улыбаясь. Артура нигде не было видно. Алиса заметила, что несколько Хранителей хотели подойти к главе, но почему- то разворачивались и уходили.

– Почему к Александру никто не подходит? – спросила она.

Стас глянул в сторону главы, пожевал нижнюю губу:

– Боятся.

– Не мешают, – поправил Кирилл. – Всем нужно отдыхать.

– Да боятся, говорю тебе! Не боялись бы, подсели за стол.

– Почему боятся? – спросила Алиса, уставившись на Стаса во все глаза.

– Потому что могут попасть в не милость.

– К Александру можно попасть в не милость?

Хранитель глянул на нее и ухмыльнулся.

– Ты дочка своих родителей, поэтому к тебе такое отношение. Не будь твоя мать правой рукой главы в прошлом, с тобой бы тоже никто не возился.

Алиса нахмурилась, уставившись в пустую тарелку.

– Не тупи, прошу, – поморщился Стас. – Это твоя мать протащила Александра на пост главы! Он ей по гроб жизни обязан! А тебя никто не трогает, потому что ты ее дочь. Мама- то все еще входит в Совет?

– Нет, не входит, – она не поднимала глаз.

– Тогда ясно, почему ты не стала ученицей самого главы. Тебя просто скинули на Кирилла.

– Но, я не думала, что он…

Стас закатил глаза и вздохнул.

– Что он? Плохой? Он не плохой. Но не надо быть умником, чтобы заметить. Я тоже не слабый, однако, со мной никто так не бегает, как с Артуром. Гриша, вон, тоже был ему полезен. Когда все были против, Александр защищал его как своего сына.

– Почему все были против?

– Ты всегда такая почемучка?

Алиса обиженно надула губы и метнула на него недовольный взгляд исподлобья. Кирилл предупреждающе посмотрел на друга.

– Потому что он – Небесный, ты не знала?

– Нет… – она удивленно посмотрела на Стаса, повернулась к Грише.

– Теперь знай. Приперся к нам, просил якобы убежища. Хотя Небесные не сбегают. Иногда переводятся, но редко. И точно не двоякие. Мы думали, он шпионить пришел. Игорь не глуп, не просто так дал ему с Ромой дружить. А Александр, видимо, решил, что бывший Небесный может быть полезен ему лично. Если бы в компанию Артура не затесался, мы бы выжили его.

Алиса снова перевела взгляд на Гришу. Тот с улыбкой наблюдал за перепалкой Кристины и Ромы. Тимур все еще не отрывал глаз от газеты, но лицо его выражало крайнее неудовольствие.

– Ты наелась? – обратился к ней Кирилл.

– Да.

– Пойдешь к Стасу? В приставку поиграем.

– Вряд ли ее заинтересует игра про футбол, – вклинился парень.

– Я бы пошла спать, – кивнула Алиса. – Устала очень.

– Пойдем, мы проводим тебя! – встрепенулся Стас. – Если что – ты знаешь, где нас искать.

Они довели ее до двери в квартиру, пожелали спокойной ночи и тут же ретировались.

Переодевшись в домашний костюм, Алиса залезла под одеяло. Сон накинулся на нее, как только голова коснулась подушки.

Через несколько часов она проснулась со стойким ощущением, что ее зовут. Сначала подумала, что просто приснилось, перевернулась на другой бок.

«Помогите! Прошу вас! Кто- нибудь!»

Это не сон.

«Помогите!»

Алиса на всякий случай поднесла ладони к лицу и в тусклом свете от фонарей во дворе пересчитала пальцы. Мама научила ее так делать, когда в детстве ей снились кошмары, и она просыпалась во сне, потом снова и снова, пока не возвращалась в реальность. Тогда же мама научила ее вырывать себя из сна.

В полудреме Алиса поднялась с постели, переоделась в платье. Все движения казались до ужаса медленными, хотя у себя в голове она торопилась. Тревога поселилась в груди.

Половина второго ночи. Она не выспалась. Мышцы гудели после дня на ногах. Сознание не просыпалось, приходилось действовать на грани сна, отключаясь на ходу. Алиса пару раз поймала неясные обрывки сновидений.

«Умоляю! Спасите! Я не хочу умирать!» – ледяной вопль вырвал ее из полудремы.

Поежившись, Алиса собрала крупицы сознания, вышла из квартиры, забыла закрыть дверь, вспомнила о ней на середине лестницы, решила не возвращаться. Проваливаясь в сон, едва не покатилась со ступеней.

Перила показались слишком мягкими, звук шагов – слишком тихим. Она остановилась, снова пересчитала пальцы, ущипнула себя за руку. Нет, не спит. Испугалась, что начала глохнуть, топнула ногой. Эхо гулко разнеслось по лестничному пролету.

– Да тише ты! – шикнула сама себе.

Вышла во двор, борясь с сонным головокружением, добралась до конца дома, остановилась. Кирилл запретил ей уходить в одиночестве. А где Кирилл? Был у Стаса. Или спит уже? Но если она вернется за ним, успеют ли они? Вдруг не успеют? Проснуться бы… Если она упадет, споткнувшись, то уснет прямо на грязном асфальте.

«Помоги!» – голос вырвал ее из рассуждений на грани бреда.

«Где ты?»

«Дом через дорогу!»

Рядом. Прямо напротив Хранилища. Кто- нибудь точно увидит ее в окно.

Алиса спотыкалась, но упорно шла вперед, злилась на свою нерасторопность, снова и снова проваливалась в черноту.

«Где ты?»

«Смотри внимательнее»

С трудом сфокусировавшись, она замерла. Перед ней на асфальте лежала девушка, изогнув руки и ноги под неестественным углом, голова повернула, глаза открыты.

На мгновение Алиса проснулась. Лишь на мгновение, потому что мозг снова погрузился в сонное, тревожное ничто.

«Ты же погибла… почему ты зовешь на помощь?»

«Я не погибла!»

Теория из книги, которую жестоко раскритиковал Гриша, гласила, что нужно заставить душу увидеть и осознать свое тело, но Алиса не знала, как это делать.

«Подожди, я схожу за кем- нибудь, кто поможет тебе»

«Я жива!»

«Я позову на помощь»

«Нет! Стой! Останься! Мне так страшно… Почему ты не пришла раньше?»

Краем сознания Алиса пыталась разорвать контакт. Ничего не получалось. Как будто гипноз. Словно душа удерживала эту связь против воли.

«Я пришла, как только ты меня позвала»

Прекратить общение. Алиса сделала еще одно усилие, пытаясь вырвать себя из этого разговора, но была намертво прикована к душе. Страх пугливым огоньком вспыхнул в глубине сознания.

«Я звала тебя раньше! Когда стояла на седьмом этаже!»

Она хотела поднять голову и не могла. Разум рывками проваливался в сон, выныривал, снова проваливался.

«Тебя убили?»

Еще одна попытка порвать контакт. Безуспешно.

«Я сама себя убила!»

Алиса опешила и резко проснулась.

«Поняла, да? – рассмеялась душа. – Я звала тебя спасти меня… от меня!»

Ледяной смех пронзил мозг насквозь, разметал остатки сна и парализовал. По коже прокатилась колкая холодная волна ужаса. Огонек страха превратился в пожар, пожирающий все на своем пути.

«Ты говоришь, что убила себя, а потом, что жива…»

«А я жива! Жива! Ты! Ты виновата в моей смерти!»

«Но ты же… не жива!»

«Тело мертво! Ты виновата!»

Удар по спине. Еще удар. Щит! Она не поставила щит! Животный ужас взметнулся внутри, свил удушливое кольцо вокруг шеи. Черные силуэты в балахонах материализовались из воздуха. Кол в окровавленной груди. Алиса машинально опустила глаза и подавила вопль ужаса, потому что это из ее груди торчит кол. Черные тени, тянут кривые страшные лапы. Она задыхается, не может крикнуть, не может разорвать контакт.

«Ты убийца! Убила меня! Ты! Ты! ТЫ!»

Леденящий душу смех пронзил насквозь, взрывая барабанные перепонки.

«Убила меня! Я замуж собиралась, а ты убила!»

«Я не убивала тебя!»

Удар. В грудь. Прямой и сильный. Холодно. Удар в спину. Боль. Острая и невыносимая.

«Убила! Заставила меня прыгнуть! Я звала, просила о помощи! Ты заставила меня прыгнуть!»

Лучше бы она все еще спала, проваливалась в бессознательное и ничего не чувствовала. Алиса соображала яснее некуда. Попыталась отойти, запнулась, ноги не слушались. Упала на колени, содрав их в кровь. Удар по спине. Волна ужаса захлестнула ее, накрыла, в глазах потемнело.

«Не спрячешься теперь!»

«Возвращайся домой!»

«Нет! Сначала я займусь тобой! Ты в моей власти! Я заберу твою душу!»

На всю улицу завыла сирена, раскаленной иглой вонзаясь в мозг. Алиса согнулась пополам, закрыла уши ладонями. Сирена заглохла и сменилась душераздирающим криком. Крик смолк, вместо него раздался леденящий кровь смех.

Сердце норовило выскочить из груди. Сознание проваливалось, терялось, корчилось. Смерть. Это смерть шла за ней. Алиса чувствовала ее, видела черные тени, кружащие вокруг. Никогда прежде у нее не было такого ясного и чистого предчувствия собственной гибели.

«Я разрываю контакт!»

Жуткий, страшный смех.

«Нет, дорогая! Это я решаю, когда разрывать контакт!»

Крик. Алиса физически ощутила боль от этого звука. Она пыталась кричать, но голос застрял в груди, из которой торчал кровавый кол. Стоит приоткрыть глаза, она видит его. И тени.

Она теряла контроль над собой. Стало холодно, невыносимо холодно. Еще немного. Сейчас, вот- вот сдастся и упадет в обморок. Наступал предел. Еще совсем чуть- чуть и бороться она не сможет. Да и не станет.

– Отпусти!

«Говори со мной!»

– Отпусти меня!

Ей показалось, что кто- то звал ее. Не иначе смерть пришла и кличет по имени.

«Меня слушай! Ты пожалеешь о том, что сделала!»

Скрежет. Сотни голосов закричали одновременно. Алиса держалась. Не из последних сил, они кончились. Она сама не знала, что это. Когда ты готов отпустить и борешься не оставшимися ресурсами, а какими- то неизвестными силами, после которых уже ничто не спасет. Сознание отключалось, уплывало в темноту. Никогда в жизни Алиса так не боялась, как сейчас. Черная бездна распахнулась под ней. Еще мгновение, и она полетит туда.

– Не убивай меня! Пожалуйста… не надо!

Издалека кто- то кричал, звал ее. Защита! Поставь защиту!

Она уцепилась за этот крик, попыталась вызвать щит. Душа визжала, бесновалась.

«Он не спасет тебя!»

Он? Кто он? Бездна захлопнулась. Она увидела щит. Огромный, мощный, страшный щит, заслонивший ее. Тишина ударила по ушам.

«Пошла прочь! Здесь нет твоей власти!» – мужской твердый голос вклинился в контакт.

Душа закричала, ударилась о спасительную завесу. Защита была настолько сильной, что сгусток отлетел, зашипел, закрутился и исчез.

Она провалилась в темноту, позволив себе отключиться. Спасена. Она спасена. Все кончилось.

Артур курил, сидя на подоконнике в дальней комнате, которую раньше занимала его невеста, пока они были просто напарниками. Ночь спустилась на город, в вышине горели звезды, теплый ночной воздух залетал в форточку.

Артуру не спалось, что- то его беспокоило. Желтые фонари освещали улицу под окнами, отблескивали на крышах редких машин, выхватывали черные тени кошек, перебегающих от укрытия к укрытию.

Артура тревожило чувство в груди. Это не работа. Это иное, неясное, незнакомое чувство, которого прежде не было. Темнота за его спиной клубилась, смешивалась с дымом сигарет, вспыхивала желтыми квадратами фар, кидалась на окна и гасла.

Чувство не утихало. Стенало. Плакало. Это не зов. За много лет работы он безошибочно разбирал даже самый тихий зов из миллиона других чувств. Хотя, надо признать, последний месяц стал чересчур рассеянным.

В груди корчилось нечто похожее на сопереживание. И кому только он может сопереживать в начале третьего?

Артур покачался, слез с подоконника, повалился на пустую постель. Но его подбрасывало, тело крутило, словно требовало разрядки: встать, пойти, найти, спасти. Душа скреблась, как кошка о новый диван.

Он поднялся, ушел в кухню, налил себе чай, поискал по шкафам что- нибудь съестное, но нашел только закаменевший одинокий пряник. Вернулся в комнату. С некоторых пор он мог здесь находиться. Выкинул всю мебель, с подачи Кристины сделал ремонт, притащил кресло, Гриша с Ромой отдали ему журнальный стол, Тимур принес телевизор, который Артур отремонтировал и поставил на табуретку. Потом найдет у кого- нибудь тумбу. Комната, в которую он не заходил полгода, стала его личной гостиной, где они с друзьями проводили свободное время, играли в карты, курили, смотрели фильмы и просто разговаривали.

Походив по комнате кругами, Артур снова влез на подоконник, расставил чай, пепельницу, пачку, зажигалку, закурил. Стенания внутри не унимались. Как будто больно. За другого больно.

Порывшись в воспоминаниях, Артур не смог найти ни одного события, в котором испытывал бы такое чувство.

Он зажмурился, потер глаза, уставился на улицу, чтобы отвлечься.

Его внимание привлекло движение на той стороне дороги. Встав на колени, Артур приклеился к стеклу, перестал дышать. Кто- то лежал на асфальте. Ему показалось, что в свете фонаря блеснула лужа крови. Или не показалось? Рядом с лежавшим телом на коленях сидела девушка и зажимала уши ладонями. Попыталась подняться, рухнула, согнулась пополам. Словно от боли. Она не была похожа на пьяную.

Боль в груди обострилась до предела, колола, пронзала мозг. Как оголившийся нерв.

Пружина сжалась. Следующим шагом будет выстрел.

Он знал, что это. Видел несколько раз, как другие попадались.

Артур чертыхнулся, затушил сигарету, скатился с подоконника, наспех обулся и выскочил из квартиры. Замер. Дверь в квартиру Алисы распахнута. Отмел дурные мысли, заглянул внутрь. Может, она ночует у Кирилла? Снова.

Но ее нет в доме. Он уже знал.

– Я убью его, если это она, – прошипел Артур.

Напрягся. Сорвался. Полетел вниз по ступеням.

Пружина выстрелила.

Пустой двор эхом отразил стук подошв по асфальту.

Даже если это не Алиса, он должен знать, кто это. Он должен помочь.

Выбежал на дорогу. Проскочил перед едущей машиной.

Это Алиса.

Она сидела на коленях в той же позе, в которой он увидел ее в окно. Зажав уши ладонями. Рядом в неестественной позе лежала девушка: прыгнула из окна, погибла мгновенно. Артур видел десятки таких трупов, чтобы с одного взгляда понять, что случилось и что ей уже не помочь.

– Отпусти!

Алиса плакала.

– Отпусти меня!

Ее трясло, голос срывался на крик, полный отчаяния и ужаса.

Демон. Душа- демон.

Алиса попала в его ловушку.

Демонами называли души, которые после смерти зазывали Небесных в контакт и начинали издеваться над ними, доводя до сумасшествия, если не успеть помочь. Такие души по щелку срывали щиты Хранителей и выставляли свои. Они подчиняли разум контактирующего и играли им до тех пор, пока жертва не потеряет сознание. Если Хранитель отключается, почти не было шансов, что он проснется в своем уме.

Большинство Небесных учеников сталкиваются с такими душами, впадают в панику и отдают разум во власть демона. Для этого им и нужен наставник.

Демоны остаются там, где умерло тело, терроризируют жильцов, пугают чужаков, создают легенды о домах с привидениями, лесах с лешими и болотах с кикиморами. Набираясь опыта и сил, они учатся приставать к обычным людям, издеваются над ними до потери рассудка. Это они путают пришедших в лес, заводят в топи, доводят жильцов дома до сумасшествия, снятся в кошмарах. Небесные проходят отдельный курс по изгнанию таких демонов из мест их обиталищ.

Артур подскочил к Алисе, упал на колени рядом и крепко обнял, заключая в свое поле, заволакивая своей энергией.

– Алиса! Очнись! Это все не по- настоящему! Защита! Поставь защиту!

– Не убивай меня! – причитала девушка. – Пожалуйста! Не надо!

– Очнись! Алиса! Алиса! Поставь защиту!

Артур вызвал щит, тот не помогал, словно миновал Алису. Она дергалась, ее трясло как в лихорадке. Он пытался выставить защиту снова и снова, но ученица оставалась неприкасаемой.

Он убьет Кирилла, как только все кончится! Пойдет и убьет его голыми руками!

Гнев, вспыхнув адским пламенем, поглощал его, рос, выходил за пределы тела, искрился буйной злой энергией, он уже видел его.

Артур вызвал другой щит. Из гнева. Ненависти. Злости.

И этот новый, сильный щит оказался тем, что нужно. Заискрился, закрутился, сжигая все на своем пути.

Алиса замерла, глубоко вздохнула и обмякла в его руках.

«Пошла прочь! Здесь нет твоей власти!» – приказал он, зная, что ответа не услышит. Но внезапно на душе стало спокойно и тихо.

Он выдохнул, снял щит, чувствуя, как тот опустошил его до предела, оставив выжженное пятно на том месте, где должны быть эмоции. Потряс Алису, всмотрелся в ее измученное лицо, вытер большим пальцем дорожку слез на ее щеке.

– Алиса, – позвал он дрогнувшим голосом. – Очнись! Пожалуйста. Вернись ко мне!

Язык заплетался от внезапно навалившейся усталости. Только бы он успел. Если она сейчас не очнется, шанс на то, что ее разум останется в целости, будет крайне мал. Почти равен нулю…

Артур пытался отмести эти мысли, но они лезли в голову, давили собой надежду.

Алиса так резко открыла глаза, что он вздрогнул. Артур ждал, что она оттолкнет его, но девушка лишь смогла повернуть голову к его груди разрыдаться. Артур выставил свой привычный щит, утопил ее в своей энергии, которой у самого почти не осталось. Это не восстановит ее, но даст хоть немного поддержки, сил дойти до больничного кабинета. У нее дыра в груди, она сама опустошена. Лишь бы в уме осталась. Только бы осталась… Нужна ведьма, чтобы восстановить ее. И врач. Врач- Хранитель.

– Я такая дура! Ты не представляешь…

Она тряслась, словно замерзала. Артур поднял руку, погладил ее по голове, прижал крепче.

– Как будто под гипнозом! Знала же, что нельзя ходить одной! А тут… почему- то решила, что смогу! Как во сне… Такая дура…

Он выдохнул. В уме. Справилась. Выдержала.

– Все кончилось, – зашептал он, наклонившись к самому ее уху. – Такое бывает с каждым, не плачь. Это демон, он сильный. Способен подавить волю, очаровать… Все через это прошли. Тише, тише, все прошло.

Она рвано выдохнула и зашлась в сухой истерике без слез, закашлялась.

– Я слышала, что ты звал меня, просил поставить защиту, но я не могла… как я… Я пыталась ее отправить, но… но она не поддалась… я такая дура!

Артур почувствовал Небесных.

– Нужно уходить отсюда. Срочно!

Она попыталась встать, ноги ее не слушались. Артур сам еле стоял, но нашел в себе силы, подхватил ее на руки и направился в сторону дома. Сейчас Небесные ее не почувствуют, но, подойдя ближе, заинтересуются, как двое Земных контактировали с душой.

Алиса шмыгала носом и смотрела на свои пальцы.

Войдя в Хранилище, Артур поставил ее на ноги. Приглушенный свет люстры под потолком выхватил измученную, полубезумную эмоцию на лице ученицы. Темные круги под запавшими глазами, расширенные зрачки бегают по пространству, пытаются что- то увидеть, и не находят.

– Идти сможешь?

– Не уверена…

Она подняла на него широко распахнутые глаза, но словно не видела, закусила нижнюю губу. А он понял, что готов нести ее всю жизнь.

– Ты не должен мне помогать, – прошептала Алиса, глядя в никуда. – Мне так стыдно…

Ее тон был совершенно отстраненным.

– Слушай, – прошипел он. – Что бы там ни было между мной и Кириллом, в первую очередь мы все Хранители. Кто угодно на моем месте поступил бы так же. Хорошо, что не пришли Небесные вместо меня. Давай, я покажу тебя врачу.

– Может… не надо? – она пошатнулась, он придержал ее.

Артур строго посмотрел на девушку, она ответила мутным, не фокусирующимся взглядом.

– Надо.

Он подхватил ее под руку и повел к больничному отсеку.

Варвара дремала в кресле, по телевизору шел какой- то старый советский фильм. Артур усадил Алису на стул и отправился будить врача.

– А? – Варвара подпрыгнула, сонно посмотрела на пришедшего, отерла лицо.

– Ты очень мне нужна, – Артур сел на корточки, положив руки на подлокотник.

– То, что я тебя зашиваю в любое время дня и ночи, не значит, что я буду… Да что с тобой? Выглядишь так, словно вагоны грузил!

– Почти, – кивнул Артур устало. – Но я в порядке. Немного поработал. Но мне ты нужна срочно! Алисе! Прошу тебя! Пойдем скорее!

Варвара мгновенно сбросила остатки сонливости, рывком поднялась из кресла, одернула халат.

Они вышли из кабинета. Алиса вздрогнула, съежилась и посмотрела на врача так, словно перед ней материализовался демон.

– Что случилось? – спросил Варвара, в несколько больших шагов покрыв оставшееся между ними расстояние.

Она заглянула в лицо Алисе, внимательно осмотрела, поводила пальцем перед глазами, глянула на колени.

– Нарвалась на демона, – ответил Артур, устало привалившись к стене. – Одна.

– Понятно, что не с тобой, – бросила Варвара. – Демон… ох, бедняжка!

– Почему понятно, что не со мной?

– Встаем!

Варвара подхватила не сопротивляющуюся ученицу подмышки и заставила подняться. Несмотря на свой небольшой рост, силы в ней было на мужчину. Артур помнил, как она в одиночку переворачивала его одна, пока он лежал в полубессознательном состоянии, после того как выпал из окна во время работы.

– Так почему? – не унимался он.

– Потому что, будь ты рядом, ее бы никто не тронул, не глупи!

Они отвели Алису в палату, усадили в кресло.

– Артур, бегом в мой кабинет! Завари крепкий, очень сладкий чай и возьми шоколадку в холодильнике. Давай, давай, я понимаю, что тебе тоже досталось! Бегом!

Он вылетел из палаты, добрался до кабинета Варвары, включил чайник, задумался над тем, что значит «очень сладкий чай» для Алисы. Насколько он знал, после таких потрясений, Хранителей буквально пичкают сладостями в невозможных количествах, чтобы стимулировать выработку дофамина. Первые приятные эмоции. Потом заставляют отдыхать, слушать музыку, общаться с близкими и смотреть комедии. И снова есть сладости.

– Куда только Кирилл смотрел?! – зашипела Варвара, врываясь в кабинет.

– Она была у себя дома, поддалась гипнозу.

Врач зло стучала дверцами шкафчиков, сбрасывала в пластиковый контейнер бутылочки с зеленкой и йодом, бинты, салфетки.

– Оля тоже поддалась гипнозу! Если он не в состоянии следить за напарницами, его нужно разжаловать, а не давать второй шанс! Это уже переходит все границы! А если бы мы и ее потеряли?! Любину дочку! Ты представляешь?! Уму непостижимо! Рита! Теперь Алиса!

– Рита?

Варвара осеклась, забегала глазами, отвернулась.

Артур молчал, привалившись боком к столу.

– Что ты знаешь о Рите?

– Ничего! – огрызнулась Варвара. – Тогда врачом была Даша! Я ничего не знаю! Витю потеряли! Теперь Алису чуть не потеряли!

– Ну не почувствовал он ее, Варвара, он же не может не спать теперь, – зачем- то сказал Артур.

Врач прекратила раскрывать шкафы, бросила на него испепеляющий взгляд:

– А ты- то как ее нашел? Мимо проходил?

Артур замер, затаив дыхание.

– Почувствовал…

Варвара усмехнулась так, что у него екнуло сердце.

– Что это значит? – спросил Артур.

– То и значит, – отмахнулась она. – Алиса останется у меня на несколько дней. Чай заварил?

– Почти. Хорошо, останется. Кирилл успеет зализать раны.

– Артур, – врач остановилась в дверях.

– Ладно, я постараюсь не трогать его. Пока что.

– Чай отнеси!

Вернувшись в палату, Артур обнаружил Алису переодетой в бесформенную больничную рубаху, сидящую на одеяле, качающуюся из стороны в сторону и смотрящую в одну точку. У него оборвалось все внутри. На мгновение. Потому что в следующий миг она отмерла, посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла вымученной, болезненной, пугающей. Но взгляд стал более осознанным.

– Чай, сладости, – проговорил он сдавленно. – Тебе полегчает. Давай!

Алиса и не сопротивлялась. Придвинулась к краю, отпила из кружки и набросилась на шоколад так, словно никогда не пробовала ничего вкуснее. Артур наблюдал за ней, усевшись на стул рядом. На щеках девушки проступил едва заметный румянец.

Варвара вернулась с контейнером в руках.

– Кушай, кушай, – кивнула она и ласково улыбнулась. – Давай я пока что посмотрю твои колени.

Врач уселась на кушетку, отодвинула подол рубахи и цокнула языком, достала салфетки. Алиса морщилась, но терпела, не переставая жевать.

– Я дам тебе снотворное, – сказала Варвара. – Ты уснешь крепким сном без сновидений. А завтра мы позовем Кристину и посмотрим, можно ли стереть все травмирующие следы.

– Это как? – подала голос Алиса впервые за все время пребывания в палате.

– Простой гипноз, – заботливым тоном ответила врач. – Приглушим воспоминания об этой ночи, чтобы они не тревожили тебя в будущем. Пей чай. Кристина сотрет эмоции. Будешь помнить, но реагировать – нет. Потерпи.

Варвара мазала колени зеленкой, пока Алиса стоически переносила щипание, сжимала губы и тяжко дышала. Закончив, врач поднялась, осмотрела руки, предплечья, лицо, кивнула и вышла.

– Посидеть с тобой? – спросил Артур.

– Варвара же будет рядом?

– Конечно.

Он не знал, какого ответа мог ждать. Что она обрадуется его присутствию после той ссоры возле маршрутки? Или сочтет своим спасителем и кинется на шею?

– Мы стыдно, правда, – пробормотала она.

– Алиса, – Артур строго посмотрел на нее. – Прекрати извиняться, пожалуйста. Демоны сильны, специально выискивают неопытных контактеров. Не только Хранителей. Они не брезгуют магами, ясновидящими и чутко реагирующими простыми людьми. Это их жизнь – издеваться, питаться страхами. Чем больше ты боишься, тем им лучше.

– А какие они при жизни?

Она мяла в руках подтаявший шоколад, словно пластилин.

– Отвратные. Склочные, эгоистичные. Пока они живы, тоже питаются негативом. Энергетические вампиры, слыхала про таких? Только не мелочные. Демоны любят настоящую драму! Это они измываются над обслуживающим персоналом до больницы, доводят до истерики целые организации и заводят толпы на митингах. Самый кайф для них – когда вокруг все негативят. Истерички, при этом, обычно, сами не знают, чего хотят. Просто конфликта и побольше. Энергии. Устраивают склоки в коллективе, мстительные, делают гадости, плетут интриги. После смерти остаются там, где умерли и доводят окружающих. Иногда возвращаются в родной дом. Полтергейсты. Это они же.

– Я видела программу недавно! – радостно сообщила Алиса, уставилась на него безумным взглядом и улыбнулась от уха до уха.

Артур поднял брови, не зная, как реагировать на резкую смену настроения. С шоколадом к ней возвращались эмоции, с которыми она, похоже, пока не знала, как справляться. Грань истерики. Может быть, через мгновение она будет рыдать.

– Вот видишь, – как можно спокойнее произнес он, выдавливая дружелюбную улыбку. – А сегодня познакомилась лично с тем, кто мог бы стать неплохим таким полтергейстом.

– Неплохим?

– Неплохим мерзким полтергейстом.

Она засмеялась. Непривычно, на грани срыва. Тут же посерьезнела.

– Это ужасно, – строго сообщила ученица.

– Ужасно, – согласился Артур. – Поэтому ими занимаются только опытные Небесные. Чаще всего по двое- трое. Сильный демон способен обмануть даже очень хорошего Хранителя. Тебе точно не за что извиняться.

– Не трогай Кирилла, пожалуйста, – вдруг произнесла Алиса.

Артур замер.

– Не могу…

– Прошу! – она подалась вперед и схватила его за руку так крепко, словно это не ее Артур только что нес обессиленную и едва стоящую на ногах.

– Что ты так заботишься о нем?

– Я виновата! Он мне постоянно напоминает не ходить одной! Моя вина!

У нее в глазах блеснули слезы. Артур сжал челюсти от бессилия, подавил тяжелый вздох.

– Его промах – все, что случилось сегодня. Демон гипнотизирует и подавляет волю, ты не могла сопротивляться!

– Я прошу! – прошептала она.

Он не мог выносить этот взгляд. Ни одна девушка в жизни не просила за него. За Кирилла – тем более.

– Хорошо… Но однажды мы найдем причину для ссоры. И не думай, что я не припомню ему это.

Алиса быстро закивала, отодвинулась и заглянула в пустую обертку от шоколадки, грустно вздохнула.

– Можно тебя попросить? – произнес Артур.

– О чем угодно, – съязвила Алиса, уставившись на свои коленки, вымазанные зеленкой, принялась обводить пальцем вокруг.

В прошлый раз он отказал ей после этих слов. И ясно, что она это запомнила. Скорее всего, даже отомстит… Но ему нужно было знать, во что бы то ни стало. Для себя.

– Могу я узнать, что случилось до того, как я нашел тебя? Пока Кристина с Гришей не стерли тебе эмоции за этот вечер?

– Это важно?

– Очень…

Алиса тяжело вздохнула.

– Тогда слушай…

Артур не перебивал. Кусал губы, хмурился, смотрел в одну точку, пока Алиса пересказывала ему встречу с демоном.

– Вот… – закончила Алиса, перебирая пальцами подол рубашки. – До сих пор ощущение, что ничего не чувствую, а потом чувствую все и сразу.

– Это защита психики, – кивнул он, все еще не глядя на Алису. – Когда эмоции вернутся, можно сойти с ума. Поэтому Варвара и хочет пригласить Кристину.

– Не понимаю, почему не позвала никого, – произнесла девушка. – Вроде и подумала, что надо, а как будто совсем голову потеряла.

– Это демон. Он парализовал твою волю и управлял мыслями. Ты не виновата.

Варвара принесла кружку с дурно пахнущей жидкостью. Алиса скуксилась и поджала губы.

– Обязательно это пить?

– Да, – отрезала врач тоном, не терпящим возражений.

Артур усмехнулся. Несмотря на запах, он не брезговал снотворным. Отключало моментально, еще и не снилось ничего, а утром просыпался настолько отдохнувшим, словно провел неделю в отпуске. Конечно, он не сталкивался с демоном никогда, но надеялся, что Алисе тоже поможет.

– Почему оно такое противное?

– Потому что так надо, – вздохнула Варвара. – Пей, пожалуйста.

Девушка кивнула, взяла кружку, резко выдохнула, словно собиралась пить водку и опрокинула в себя содержимое.

– Вот и молодец. Теперь ложись под одеяло и спать.

– А есть еще шоколад? – вдруг заулыбалась Алиса страшной заискивающей улыбкой.

– Утром выпьешь чай и съешь шоколад. Ложись, – Варвара даже бровью не повела на эту жуткую улыбку.

Алиса расстроенно кивнула, нырнула под одеяло и уставилась в потолок.

– Посидишь со мной? – спросила она у Артура. – Сейчас, я усну… и можешь уходить.

– Конечно.

Хранитель проснулся от того, что горячий солнечный луч прожигал ему глаз. Поморщившись и сместившись в сторону, Артур сдавленно выдохнул. Он уснул на стуле, откинув голову к стене. У него не то, что спина затекла, все тело превратилось в одну большую затекшую мышцу.

Алиса мирно спала, раскидав волосы по подушке. К ней вернулся румянец, кожа приобрела привычный оттенок без мертвенной бледности. Артур улыбнулся сам себе, поправил сползшее с нее одеяло и с трудом поднялся, пытаясь не кряхтеть, как старик.

Вышел из палаты. Варвары нигде не было, в ее кабинете на столе одиноко стояла уже остывшая кружка кофе. Значит, проснулась давно.

Артур потянулся, покрутился из стороны в сторону и умылся в маленькой низкой раковине. Оглядел себя в зеркало: черные тени залегли под глазами, лицо посерело и осунулось, выглядел он действительно ужасно. Нужно поспать. Просто необходимо.

Выйдя из больничного отсека, он столкнулся с Кириллом. Сонливость как рукой сняло.

Артур схватил Хранителя за грудки и с размаху впечатал в стену, тот больно ударился головой, зашипел, но вырваться не пытался.

– Я предупреждал тебя?! Предупреждал?! – рычал Артур.

Кирилл свесил голову и кивнул.

– Я виноват, я знаю. Упустил….

– Упустил?! Ее могли убить! Сегодня! Как Олю! А ты упустил?! Я бы убил тебя прямо сейчас, да она просила тебя не трогать. А я не могу!

Он снова тряхнул Кирилла, еще раз с размаху ударил спиной о стену.

– Настанет день, я убью тебя! Слышишь?! Убью! Кусок ты…

Ему на плечо легла ладонь, крепко сжала. Артур резко обернулся, столкнулся глазами с отцом.

– Прекратите, – приказал он. – Кирилл, после завтрака ко мне! Артур, отпусти его!

Кирилл побледнел, испуганно уставился на главу, закивал и выскользнул из хватки Артура, шмыгнул в больничный отсек так быстро, как только смог. Следом проплыла Варвара, строго посмотрев на главу и сына.

– Разжалуй его! – набросился Артур на отца. – Он не в состоянии защищать ее!

– Артур, – строго произнес отец.

– Что?! Он упустил ее! Если бы я лег спать вчера, демон убил бы ее! Понимаешь?! Убил!

– Артур, – повторил глава еще строже.

– Что Артур?! Ты вообще понимаешь, что произошло?! Демон! Ее атаковал демон! Если бы мы ее потеряли?! Алису! Слышишь?! Демон! Ты хоть раз сам видел демона?! Она чуть не погибла!

– Замолкни! – гаркнул отец.

Артур резко захлопнул челюсть, стукнув зубами, нахмурился. Он, и вправду, вышел из себя. Непобитый Кирилл будил в нем необходимость выплеснуть злость.

Артур внимательно оглядел отца и заметил то, чего никогда не видел: сильное волнение. Он был одет в непривычные футболку и спортивные штаны, нервно переминался с ноги на ногу, кусал губы и щелкал пальцами. Боялся за Алису? Волновался, что скажет Любовь Андреевна? Винил себя в том, что случилось?

– Пап, – позвал Артур. – Ты знаешь, как демоны убивают жертв?

– Слишком хорошо, – кивнул он, метнул взгляд на больничную дверь, задумчиво качнул головой. – Алиса в порядке была вчера?

– Странно себя вела. То смеялась, то плакала, но говорила четко, соображала хорошо.

– Это главное, – кивнул отец, сделал шаг к двери, поднял руку и тут же опустил.

– Ты сделаешь что- нибудь с Кириллом?

– Нет, – покачал головой глава.

– Что? Почему?! Он же упустил ее…

Отец метнул строгий взгляд на Артура.

– Он не виноват.

– Но я…

– Ты молодец. Спас ее. Как ты ее нашел?

– Тревожно мне было, – Артур постучал ладонью по груди. – Вот тут. Это не рабочее ощущение. Я не мог понять, что, а потом увидел ее в окно.

Отец судорожно вздохнул, поджал губы, снова взялся за ручку двери.

– Запомни это чувство, – попросил он. – Когда- нибудь оно спасет еще одну жизнь.

Артур настороженно посмотрел на него, подняв брови, подумал, не сходит ли его отец с ума вместо Алисы.

– Да что не так? Кирилл- то ничего не почувствовал!

– Верно, – кивнул отец. – Не каждый может почувствовать или распознать, что это за ощущение. И это не их вина.

– Так, что происходит? Мне кажется, это я должен растерянно смотреть по сторонам, а ты меня успокаивать?

– Да, ты прав… Артур… Я вижу, как ты относишься к Алисе. Почему ты не признаешься ей?

Он опешил, задохнулся и выпучил глаза на отца. Но тот лишь тепло улыбнулся.

– Я думаю, что не подхожу ей. Не нужен…

– Не опоздай, не упусти момент.

– Так говоришь, будто сам упустил, – огрызнулся Артур.

– Упустил. Первый раз опоздал, второй не понял.

– Ты о ком?

– Уже неважно…

– Может, еще не все потеряно? – спросил Артур.

– Может. Не упусти момент.

– Пап. Варвара сказала про Риту. Что сначала Рита, теперь Алиса. Что это значит?

Они смотрели друг на друга в молчании несколько мгновений, а потом отец словно решился:

– Пойдем, я расскажу тебе.

7.1.

Коля и Тамара сыграли свадьбу. Несмотря на то, что они много лет были напарниками, полюбили друг друга совсем недавно. Инна говорила, что Тамара положительно влияет на Колю, делая его мягким, добрым и чутким. Коля действительно любил свою жену, ради нее же сдерживал свой несносный характер.

С некоторых пор Люба и сама научилась отвечать на его шуточки, а потому подтрунивать над девушкой ему стало неинтересно. Коля пытался переключиться на Риту и Иру, но Ира сразу же поставила его на место, а за Риту вступился Саша.

Он решился сделать предложение. Долго выбирал кольцо, еще дольше подбирал подходящий букет, словно цветы были важнее. Наверное, никогда раньше ему не приходилось так волноваться, как в тот день. В груди росло тревожное чувство, смешанное с переживаниями и приятным предвкушением.

Покончив с выбором букета, Саша, в который раз, проверил кольцо во внутреннем кармане пиджака, поправил волосы и отправился домой. Нервозность внутри достигла предела, у него подкашивались ноги, он без конца курил и старался не улыбаться каждому прохожему. Казалось, все вокруг знали, кому предназначены цветы: женщины с легкой улыбкой косились на него, а некоторые смущенно отводили глаза и томно вздыхали.

Он подбирал слова достойные его напарницы, но все казались неподходящими, сухими и глупыми. Фразы получались однобокими, грубыми, не волнующими. Саша твердо решил зайти к Ване с Инной и попросить помощи. Ваня умел говорить долго и хорошо, а Инна была начитанной и умной. Они точно что- нибудь придумают!

Вернувшись к Хранилищу, ему показалось, что он теряет сознание от волнения.

Во дворе от группы куривших Хранителей отделилась Люба и поспешила ему навстречу. Девушка куталась в вязаную шаль, поджимала губы и избегала смотреть в глаза. Оглядев ее, он тут же понял: что- то случилось. Окрыленный предвкушением, спутал приятное волнение с тревогой, которая родилась в нем снова…

– Что? – только и смог выдавить Саша.

– Рита, – произнесла Люба. – Ты… идем…

Она все еще не смотрела ему в глаза, развернулась и поспешила в дом. Саша почувствовал, как сердце проваливается куда- то в бездну. Все внутри него сжалось до боли. Пришлось сделать нечеловеческое усилие над собой, чтобы тронуться с места. У самого входа на него с тревогой посмотрели Коля, Костя и Ира. Они были белее снега, встревожены и напуганы. Боль полоснула в первый раз.

Он почти бежал, пытаясь догнать быстро удаляющуюся Любу.

Она провела его в больничный кабинет мимо взволнованной Даши, их врача, завела в палату.

Боль полоснула его второй раз.

На белых простынях лежала Рита, цвет ее кожи сейчас почти сливался с больничным бельем. Волосы казались намного темнее, контрастируя с лицом. Глаза закрыты, ладони лежат поверх одеяла и судорожно сжимают ткань. Под веками бегали зрачки, ее трясло, голова дергалась. Потрескавшиеся губы кривились то ли от боли, то ли в попытке что- то сказать.

– Что произошло?

– Она пошла на зов. Одна. Мы не уследили… Ее захватил демон… Мы опоздали…

Наверное, он умер именно в этот момент.

Рука, сжимавшая букет, безвольно повисла, цветы с шелестом упали на пол.

Он сделал шаг к койке, но не решился склониться или коснуться ее.

– Прости, – шепнула Люба, положив ему ладонь на спину.

Они не были виноваты. Никто не был виноват, кроме него самого. Он чувствовал эту тревогу с утра. Но не распознал в ней опасности, не понял… Не дал ей научиться защищать себя самостоятельно. Люба оказалась права.

Он опустился на колени, взял ладонь Риты в свою, попытался войти в контакт.

Ее душа не ответила.

Он пытался, снова и снова…

Было поздно…

Саша медленно поднялся на ноги, сделал шаг назад, повернулся и вышел из палаты. Во дворе прошел мимо друзей, дошел до самой дальней скамьи, сел на край и закурил. Никто не решился подойти к нему.

Боль плавила кожу и кости, разрасталась в груди огромной обугленной по краям дырой.

Впервые с того дня как умерла мама, из глаз потекли слезы. Обжигающие слезы безысходности.

Он опоздал. Он не понял. Он не научил ее защищаться. Она сошла с ума по его вине. Больше никто не был виноват, кроме него. Только он. Только его вина. Только его ошибка…

Крик разрывал легкие, перед глазами стояла пелена, в ушах звенело.

Он ворвался в кабинет к отцу. Мужчина оторвал взгляд от телефонной книги и посмотрел поверх очков настороженно.

– Сделай что- нибудь! – закричал Саша. – Ну! Что ты сидишь?! Мама умирала, ты сидел здесь, теперь она умирает, ты тоже сидишь здесь! Сделай хоть что- то! Слышишь?!

– Саша…

Но Саша не слышал. Одним рывком смел со стола аккуратно уложенные папки, телефон, календарь и настольную лампу с маминой фотографией. Отец вздохнул, медленно снял очки и потер переносицу.

– Сделай! Ну! Ты – самый сильный Хранитель! Сделай хоть что- то!

– Мы не сможем ей больше помочь, – с нажимом произнес отец.

– Тебе плевать! Я понял! Тебе наплевать! Ты и про маму так говорил! Ты никому не хочешь помогать, вот и все!

Он схватил пустой граненый стакан и швырнул его в стену. Осколки градом осыпались на пол.

– Никогда ни о ком не волновался, кроме себя! Ты не глава! Ты эгоист! Тебе плевать на всех!

– Саша!

– Что Саша?! Что?! Верни ее!

– Этого не сделает ни одна ведьма! Ни один Небесный, даже если мы всех их сюда приведем!

– Она жива! Слышишь?! Жива!

– Я знаю!

– Жива! Она – не мама! Она ЖИВА!!!

Он отшвырнул стул, с размаху запустил тяжелый хрустальный графин в стеклянный шкаф с документами.

– Успокойся! – прикрикнул отец. – Этим ты ее не вернешь!

– А чем?! Чем я ее верну? Пойти рубашку из крапивы ей связать?! Или, может, аленький цветочек найти?! Чем ее вернуть?!

– Ее больше нет с нами.

– ОНА ЖИВА!!! Слышишь?! ЖИВА!

Отец пытался сохранять остатки спокойствия, сложив руки на груди.

– Саша, ты знаешь, кто такие демоны. Мы опоздали. Я пытался установить с ней контакт, как только ее привезли. Я вызвал Катю, нашу ведьму. Слишком поздно, демон был слишком сильный.

– ОНА ЖИВА!

– ОНА СОШЛА С УМА!

Грохот отцовского голоса заставил его замереть. В мозгу перестали лихорадочно крутиться мысли.

– Прости меня, – произнес отец, подходя к сыну.

Горячие злые слезы обожгли глаза, покатились по щекам. Отец вздохнул и обнял его, похлопал по спине.

– Прости, сын, я сделал все, что смог. Мы все пытались. Никто бы не справился с таким демоном, даже Михаил. Никто не виноват.

– Я виноват! Я! Я чувствовал тревогу, я должен был понять, что это касается ее!

– Ты бы не справился, демон и тебя бы захватил. Три Хранителя едва смогли прогнать его. К сожалению, ее разум не выдержал…

Саша рыдал как ребенок. Отец обнимал его, не произнося больше ни слова.

– Я не смогу без нее…

– Нужно идти дальше. Когда твоя мама умерла, я тоже не хотел жить. Но у меня был ты…

– Я не хочу жить без нее…

Отец не ответил, лишь крепче сжал.

Саша провел всю ночь в палате. Он пытался войти в контакт, сжимал ее ладонь, звал, плакал и впервые в жизни молился. Рита шептала в бреду, дергалась, крутилась, скулила, кричала. Но не приходила в сознание.

Утром его разбудила Люба. Она тихонько придвинула стул, села рядом и гладила его по руке. Саша сонно поднял голову и прищурился от солнечного света.

– Ты должен пойти спать в постель, – прошептала девушка.

Она выглядела измученной, уставшей, словно не спала всю ночь. Боль в ее глазах мешалась с жалостью.

– Я не хочу, – возразил Саша, пытаясь размять затекшую шею.

– Пойдем, позавтракаем.

– Я не пойду!

– Саша, она не очнется в ближайшие дни, ты же знаешь.

– И что? А если очнется?!

А если она очнется такой же, как была? А что если у него еще есть шанс? А что, если…

Если он не потерял ее. Если еще не время снять крылья и сложить их в чемодан? Может быть, высшие силы услышат его? Любовь может отмолить даже у смерти…

Люба хотела что- то сказать, но поджала губы и с горечью посмотрела на белое лицо Риты.

К обеду пришел Коля. Тихонько заглянул в палату, помялся у двери, но решился пройти.

– Ты как? – спросил он.

Саша лишь глянул на него, покачал головой. Коля сжал его плечо, постоял рядом и вышел, не сказав ни слова. Он не был способен на поддержку, но то, что он пришел сюда, значило гораздо больше, чем все слова, которые не были произнесены.

Неизвестно каким образом, но отец убедил Михаила прислать своего самого сильного Небесного для помощи.

Сморщенный, едва передвигающийся старик вошел в палату, пожевал губы беззубым ртом. Саша серьезно сомневался, что такой древний Хранитель способен хоть на что- то. Костя сидел в углу палаты, откинув голову на стену и глядя в потолок. Он часто приходил молча посидеть рядом, чтобы Саша не оставался один.

– Слыхали про демона, – кивнул старик. – Давненько таких сильных не встречали.

– Это моя вина, – едва слышно произнес Саша. – Я не научил ее защищаться.

– Даже твой отец не справился бы один, – возразил Небесный. – Я посмотрю, что с ней можно сделать, но ничего не обещаю.

– Почему Вы согласились помогать? – Костя подался вперед.

Старый Хранитель с ухмылкой посмотрел на него:

– Миша может говорить, что угодно, но я никогда не отказываю в помощи. А с твоим дедом, Саша, мы были хорошими друзьями, что же я внуку не помогу? А теперь, молодежь, выйдите отсюда, мне надо сосредоточиться.

Саша не собирался уходить, но Костя силком вытолкал его за дверь.

– Не мешай, не мешай, – посоветовал он. – Пойдем воздухом подышим, ты бледный как поганка!

Они вышли во двор. Костя подал Саше пачку, тот дрожащими пальцами едва справился с маленьким квадратным отверстием, долго мял сигарету и закурил лишь, когда к ним присоединилась Ира.

– Валентин Семенович здесь? – спросила она, оглядываясь. – Я чувствую его присутствие.

Ее голубые глаза внимательно изучили Сашино лицо. Встревоженная, внимательная, молчаливая больше, чем всегда. Она тоже волновалась за него, но не приходила, не мешала, лишь спрашивала у других, как он.

– Он согласился помочь.

– Это хорошо, он очень- очень сильный.

– И древний, – ухмыльнулся Костя.

Ира смерила его недовольным взглядом.

– Он учил всех нас! Его даже Михаил побаивается. Пока Валентин Семенович жив, войны не будет. Но как только его не станет, ждите беды. Он уважал Сашиного деда и хорошо дружил с ним, поэтому всегда настаивает на мирном решении конфликтов.

– Вот почему он пришел… – пробормотал Саша. – Он сказал…

– Он бы пришел раньше, если бы Михаил согласился помочь. Не знаю, что сделал твой отец, чтобы Небесные услышали…

Они замолчали. Саша смотрел вглубь двора, зажав сигарету в зубах. Кружилась и болела голова, его качало на ватных ногах, а внутри зияла страшная черная дыра, заполняемая безысходностью и тревогой. Самый большой и страшный шрам в его коллекции. Еще один, но не такой, как все… Он не простит себе это никогда. Никогда…

Он не выдержал находиться на улице. Все Хранители, которые проходили мимо, заглядывали в лицо с сочувствием, пытались подойти, но Костя одним взглядом гнал их прочь. Вернулся к палате, Даша попросила не входить и не мешать.

Отец и Люба пришли чуть позже. Молча сели рядом и ждали.

Костя с Ирой, Ваня с Инной, Коля с Тамарой присоединились спустя время.

Они молчали, глядя в разные стороны, но Саша чувствовал, что ему стало немного легче. В окружении этих людей ему вдруг стало спокойнее. Боль утихала, оставляя лишь пустоту, черную бездну, которая поглощала его. Нет эмоций, нет времени, нет движения. Он застыл, превратился в статую, недвижимую, глухую и слепую статую. Экспонат.

Спустя час мертвой тишины и томительного ожидания, дверь в палату открылась. Старик выглянул и позвал Сашу и его отца.

Рита лежала без движения, маленькая и бледная.

– Я сделал все, что смог, – произнес Валентин Семенович. – Мне удалось достучаться до ее души и поговорить. Она не хочет возвращаться, но и уходить не хочет. Саша, мне жаль. Она никогда не станет собой… Когда она очнется, ее разум будет поврежден и, скорее всего, она не узнает никого. Душа… это не все. Ее психика защищает мозг. Я не знаю, да и сама она не знает, чего вам ждать, но ничего хорошего.

Он молчал, чувствуя, как рассыпается на миллиарды атомов. От него не останется ничего к концу этого разговора. Лишь воспоминание.

– Что Вы предлагаете? – спросил отец.

– Отдать ее в больницу для душевнобольных.

– Никогда! – воскликнул Саша. – Нет!

– Ты не сможешь обеспечить ей достойный уход, – возразил старик. – Будешь мучить себя и ее.

Ноги подкосились, он схватился за край стола, пытаясь удержаться.

– Валентин Семенович, – позвал отец. – Можем мы обсудить момент с конфиденциальностью?

– Все что угодно, Сережа, – кивнул старик. – Мой совет, значит, такой: чтобы ни одна живая душа не знала о ее… помешательстве. Скажете, что она пришла в себя, потому что демон не успел повредить ее мозг, и покинула Хранилище навсегда. Я так же скажу нашим. Сережа, пройдем в кабинет отца, мне надо поговорить с тобой.

Отец пожал плечо Саше и проводил Валентина Семеновича из палаты. Как только они вышли, в дверь заглянули друзья. Саше не нужно было их общество, ему никто больше не был нужен. Лишь остаться одному… Не потерять рассудок самому…

Рита очнулась спустя два дня.

Саша сидел на скамье у подъезда в компании Кости и Любы. Его насильно вытащили сюда и дали кружку с чаем. Костя вообще старался не уходить надолго, крутился рядом или сидел прямо в палате. Люба успевала работать с учениками, заместителем и наведываться к Саше, заставляла его хоть иногда кушать и выходить на улицу.

К ним выбежала взволнованная Инна:

– Очнулась! – только и сказала Хранительница.

Саша, Люба и Костя вскочили на ноги и кинулись в больничный отсек.

Забежав в палату, Саша почувствовал, как рана на груди перестала болеть. Рита сидела на больничной койке, ее щеки порозовели, пальцы перебирали складки на пододеяльнике, волосы торчали во все стороны. Она выглядела так, словно просто долго спала.

Подняв глаза на вошедших, она вздрогнула и подтянула ноги к себе. Дикий взгляд прыгал по лицам, испуганное выражение застыло маской на лице.

Она не вернулась…

– Вы кто такие? – спросила она хриплым голосом.

– Рита, – позвал Саша, делая шаг вперед. – Ты…

– Уходи! – взвизгнула девушка.

Она вскочила на ноги, спрыгнула с койки и забилась в дальний угол палаты.

– Рита, это же я… – прошептал он.

Ком встал поперек горла.

– Уходи! – крикнула девушка, схватила вазу с тумбы и кинула в них. – Уходи! Где моя мама?! Где мама?!

Слезы встали в его глазах. Внутри похолодело. Он судорожно вдохнул.

– Рита, все хорошо, – Саша сделал еще шаг.

– Нет! НЕТ!

Она закричала, стукнулась головой о стену, попыталась вжаться в угол и принялась рвать волосы, продолжая выкрикивать «нет». Сашу парализовало. Люба выскочила из палаты и вернулась с Дашей. Врач держала шприц.

– Помогите- ка, – произнесла она.

Рита билась головой о стену, кричала и выла как сумасшедшая. Костя подскочил к ней, схватил за руки и обездвижил слабую от долгого лежания девушку. Даша сделала ей укол прямо сквозь ткань больничной сорочки.

– Держи, – произнесла Даша.

– Пусти! – закричала Рита. – Где мама?! Я хочу к маме! Пусти!

Она начала плакать, ее лицо исказила некрасивая гримаса. Саша не выдержал, оттолкнул Костю, схватил девушку и обнял так, чтобы она не смогла вывернуться.

– Я хочу к маме! – причитала она. – К маме!

– Тише, – зашипел он ей на ухо и принялся укачивать, как маленького ребенка. – Тише, тише. Скоро мама придет, все будет хорошо.

– Вышли, вышли! – шикнула Даша на Любу с Костей. – Кыш!

Рита пыталась оттолкнуть его, но очень скоро у нее кончились силы, и она безвольно прижалась к нему всем телом.

– Я хочу к маме, – простонала девушка тонким голоском. – Где мама?

– Скоро придет, скоро.

Он сел в низкое кресло, прижал ее к себе, качал и гладил по голове.

– А ты кто?

Сердце болезненно сжалось.

– Я…

– Ты добрый, – перебила Рита и прижалась щекой к его груди.

Он качал ее на руках, пока девушка впала в анабиоз и смотрела в одну точку.

На следующий день повторилось все то же самое, а потом снова. И снова. И снова.

Саша понимал, что он мучает ее, себя и Дашу, которой приходилось неотрывно следить за девушкой.

– Саша, – сказала врач, спустя пару дней. – Я, конечно, врач, но не психиатр. Это издевательство над ней.

– Ты же слышала, что происходит в дурдоме, – умоляющим голосом произнес он. – Как их обкалывают и превращают в овощей!

– У нее приступы каждый день, и каждый день я тоже ее обкалываю и превращаю в овощ! Саша, я понимаю, как тебе страшно, но мы издеваемся друг над другом.

Он долго молчал, глядя в глаза врачу. Даша смотрела спокойно, устало, словно давала ему время изучить ее взгляд, прочитать мысли.

– Я боюсь, – прошептал он. – Это будет значить, что я сдался.

– Нет, – строго возразила Даша. – Это будет значить, что ты любишь ее. Ей нужен психиатр.

Он сдался.

Ее забрали в психиатрическую клинику возле большого парка недалеко от их дома. Врачи поставили шизофрению, выделили ей палату и назначили дни, когда Саша мог приходить.

Рита не помнила никого и ничего, утверждала, что ей четырнадцать, за ней должна прийти мама, плакала, резко начинала смеяться или испуганно забивалась в угол и билась головой о стену. Но к Саше она относилась с теплотой, всякий раз забиралась к нему на колени и прижималась щекой к груди, смотрела в одну точку и долго сидела молча.

Психиатр сказал, что это не лечится.

Потянулись серые одинаковые дни, в которые он тешил себя надеждой, что Рита сможет выкарабкаться. Иногда он предавался мечтам, в которых все налаживается, она излечивается и вспоминает его. В реальности же она все так же звала маму, рвала на себе волосы и сидела у него на коленях, прижавшись щекой.

– Саш, – позвала Люба, подсев на скамью поздно вечером. – Саш, надо жить дальше, слышишь?

– Я не хочу, – бесцветным голосом ответил он. – Нет смысла.

– Не говори так, пожалуйста. Ты нужен нам всем, ты нужен ей. Но ты гаснешь.

Он усмехнулся, но глаза смотрели безучастно и пусто. На душе было тихо, без эмоций. Он – статуя. Экспонат в музее, которому давно пора сгнить в земле, но его зачем- то откопали, поставили на видное место и поддерживают какой- никакой приличный вид.

– Все неважно больше. Ты не поймешь.

Люба тяжело вздохнула и опустила голову ему на плечо.

– Я боюсь потерять тебя.

– Это уже неважно, – повторил Саша.

Отец пытался сделать его своим заместителем, заводил разговор всякий раз, когда сын попадал в поле его зрения.

– Мне нужна смена.

– Поставишь Любу, она талантливее, Хранители примут ее единогласно, – безучастно пожимал плечами Саша.

– После моей отставки, главой будешь ты, – отрезал отец.

– Нет, не буду.

– Не перечь мне! – отец ударил кулаком по столу, но тут же стушевался и устало потер переносицу. – Саш, я знаю, каково тебе. Но нельзя хоронить себя.

– И что мне делать?

– Работать. Работа всегда спасает.

Он тяжело вздохнул и покачал головой, уткнулся лицом в ладони и зажмурился.

– Ничего она не спасает.

– Я когда твою маму встретил, – голос отца смягчился, а на губах заиграла едва заметная улыбка. – Думал, мы проживем до глубокой старости вместе, вырастим внуков, может, правнуков. Любил ее до потери памяти. Представляешь? Она сбежала ко мне из- под венца. А потом… до сих пор не простил себя за то, что ничем не смог помочь ей. Если бы не ты и не работа, повесился бы, клянусь.

Саша долго смотрел на него, не отрывая ладоней от лица. О том, как отец любил маму знали все в Хранилище. Они были примером для него. Рядом с мамой он переставал быть бесчувственным строгим главой. Несмотря на тяжелый характер отца, родители души друг в друге не чаяли.

– Ты должен стать моим заместителем, – глава сбросил наваждение и строго посмотрел на сына. – Не Люба, а ты! И главой будешь ты!

– Никогда! – возразил Хранитель. – Вот из принципа приму Любу, когда мое время придет!

Саша поднялся со стула и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Он никогда не станет главой! И Хранителем, скорее всего, больше не будет. Он даже не слышит ничего уже много месяцев. Слоняется по дому как чужак. Все бегают, работают, спасают людей, а он просто смотрит на них и даже улыбнуться не может. Считает часы до встречи с Ритой.

Люба попыталась взять его в напарники, но он категорически отказался. Это было не для него больше.

Алиса проснулась от того, что кто- то гладит ее по голове. Она лежала с закрытыми глазами, прикидывая, что Артуру взбрело в голову. Любопытство взяло верх, она вздохнула, потянулась и открыла глаза.

Над ней сидел Кирилл. Он выглядел так, словно кто- то умер.

Алиса удивленно оглядела его, улыбнулась, поднялась на подушке повыше. Она чувствовала себя хорошо. Так хорошо, что не сразу вспомнила, почему находится на больничной койке.

– Ты как? – дрогнувшим голосом спросил наставник.

– Нормально…

Он схватил ее за ладони, крепко сжал и посмотрел в глаза виновато. Кажется еще мгновение, и он заплачет.

– Я так волновался за тебя! Как только узнал, сразу к тебе! Моя вина! Не стоило тебя отпускать жить в отдельной квартире! Я не думал, что демон может быть так близко. Прости меня!

Она слабо сжала его ладони, выдавила из себя улыбку. Больше всего Алиса ненавидела, когда перед ней извиняются.

– Главное, что ты в порядке. Если бы не Артур… повезло, что он не спал. Прости…

Он сгреб ее в охапку, крепко обнял. Его руки дрожали, дыхание было тяжелым.

– Я обещал защищать тебя…

– Все в порядке, не надо, – просипела Алиса. – Все хорошо.

Кирилл отстранился, внимательно оглядел ее лицо, погладил по голове.

– Я такой дурак! Правда! Если бы что- то случилось с тобой…

– Ничего не случилось, – она натянуто улыбнулась. – Все прошло.

Он быстро закивал, снова сжал ее ладони, посмотрел исподлобья извиняющимся взглядом.

– Все прошло, – повторил Кирилл едва слышно. – Все действительно прошло….

– Ага! Проснулась!

Кристина радостно впорхнула в палату, принося с собой густой аромат цветов и муската. Кирилл напрягся, Хранительница смерила его презрительным взглядом. Следом вошел Тимур. Он не обратил на наставника внимания, перешел на другую сторону койки и сел на стул.

– Ты как? – спросил он негромко у Алисы.

– Нормально, – пожала она плечами.

– Комаров, покинь палату, – произнесла Кристина, нырнула за занавеску и закрыла окно.

– С чего бы? – ощетинился Кирилл.

Тимур недовольно уставился на него. Кристина резко обернулась, уперла руки в бока.

– Я буду восстанавливать ее, ты мне мешаешь!

– Для такой работы нужен Небесный. Я подхожу, – возразил Кирилл.

Алиса замерла, глядя поочередно на наставника и на ведьму. Тимур сохранял полное спокойствие.

– Я не работаю с тобой, – процедила сквозь зубы Кристина. – Сейчас придет Гриша, он и будет мне помогать.

– Не будет. Я против, чтобы он приближался к ней. И так лишнее несет постоянно!

Алиса вжалась в подушку, передвинулась в сторону Тимура. Сейчас он казался ей самым адекватным и надежным. Кирилл смотрел Кристине в глаза. Ведьма свирепела с каждой секундой. Ее лицо исказила гримаса злости, ладони сжались в кулаки.

– Встань и выйди, – зашипела она. – Иначе выведут. Ты мне условия ставить не будешь, понятно? Если я сказала, что мне комфортно работать с Гришей, значит, работать я буду с Гришей! Уйди!

Кирилл не двигался.

– Комаров, ну тебя вывести? Как ребенок, – спокойно проговорил Тимур, растягивая слова.

Алиса хотела вмешаться, попросить их не ругаться, но не могла произнести ни слова. Палата наполнилась неясными ей злыми энергиями, которые носились по воздуху, невидимые глазу, но хорошо ощущаемые.

Дверь открылась, заглянул Гриша, внимательно осмотрел собравшихся.

– Конфликтом пахнет, – усмехнулся он, вырастая из дверного прохода. – Вы серьезно ругаетесь над Алисой? Правда? Вы, трое опытных Хранителей? Астрал гонять не буду, который вы тянете сюда.

Он прошел в угол палаты, плюхнулся в кресло, которое жалобно скрипнуло под ним, и закинул ноги на табуретку, приставленную к кровати. С тем же лицом «я хочу кое- что тебе сказать» посмотрел прямо на Алису долгим сосредоточенным взглядом, словно мог понять, что происходит у нее в голове без слов. Она вспомнила, что говорил Александр по поводу таких взглядов.

– Комаров, – вдруг произнес Гриша. – Я понимаю, что она твоя ученица, ты несешь за нее ответственность днем и ночью, кроме тех моментов, когда спишь, пока твою напарницу пытает демон, но сейчас правда не лучшее время спорить. Полчаса- час, ее окончательно отпустит успокоительное, и начнут возвращаться эмоции. Ты будешь отвечать за то, что с ней будет твориться? И не смотри на нас как на зверей. Мы не для того здесь собрались, чтобы мерить, кто из нас больше Небесный. Выйди из палаты, пожалуйста. Вернешься после обеда. Пожалуйста.

Гриша выглядел настолько угрожающе, что Кирилл не спорил. Молча поднялся с кровати, прошел мимо и захлопнул за собой двери. Алиса поежилась и сильнее придвинулась в сторону Тимура.

– Наконец- то! – выдохнула Кристина. – Никакого толку от него! Не смотри так!

Алиса резко отвела глаза. Ее цепляла каждая ссора Кирилла с ребятами. С другой стороны, Артур прав: они ругались и до нее. Видимо, ничего нового сейчас не происходило.

– Что ты будешь делать? – спросила Алиса.

– Поработаю с твоим подсознанием, – ответила Кристина. – Уберу все эмоциональные реакции на события вчерашней ночи, потом сглажу воспоминания и сделаю так, чтобы ты не вздрагивала каждый раз, когда слышишь слово «демон».

– А что мне делать?

– Ничего. Ты можешь сходить умыться, пока мы готовимся, а потом возвращайся.

– Я кушать хочу, – пробормотала Алиса.

– Я принесу тебе все шоколадки мира, – расплылся в улыбке Гриша.

Кристина цокнула языком, подняла глаза к потолку и покачала головой, как строгая мама:

– Нет, прости. Кушать ты будешь после, иначе может стошнить. Сначала работа. Варвара делает тебе новую порцию снотворного.

Алиса перебирала белоснежный край пододеяльника. Она не знала, что ее пугало больше сейчас: то, что Кристина будет копаться в ее подсознании или то, что произошло вчера.

– Мне, кажется, я не сильно переживаю из- за вчерашнего, – пробормотала она.

– Потому что успокоительное еще действует, – кивнула Кристина. – Как только оно отпустит, ты начнешь с ума сходить.

Умывшись, Алиса нехотя вернулась в палату. Ее начало трясти мелкой дрожью. Тимур придвинул стул, взял ее за руку, Гриша сел на край кровати.

– Не волнуйся, – произнес Тимур. – Все будет хорошо, мы рядом, не бросим тебя ни на секунду.

– Это больно? – зачем- то спросила Алиса.

– Это будет как сон, – ответил Гриша за друга. – Ты будешь видеть очень ясный сон, сможешь говорить со мной. Некоторые сцены, которые ты увидишь, могут снова причинить боль, но я буду рядом. Внимательно слушай Кристину и делай все, что она скажет.

– Я буду говорить только, если все будет идти не так, как надо. Болтать ты у нас мастер, – пробурчала Кристина.

Алиса кивнула, поежилась. Чувство паники нарастало, она переставала владеть эмоциями, перехватывало дыхание от страха.

Варвара принесла дурно пахнущее снотворное. Девушка вздохнула, но сопротивляться не стала. Кристина сидела в кресле, подперев подбородок двумя ладонями, и задумчиво смотрела в одну точку. Тимур продолжал держать Алису за руку, отвернувшись к окну, Гриша сонно зевал, сгорбившись.

– Как ощущения? – наконец спросила ведьма.

– Как будто меня размазало по асфальту, – заплетающимся языком произнесла Алиса.

У нее кружилась голова, клонило в сон. Требовалось много усилий, чтобы держать глаза открытыми. Такое же состояние, как ночью, когда демон позвал ее…

Она подпрыгнула от этой мысли, ее затрясло сильнее.

– То, о чем я говорил, – кивнул Гриша. – Воспоминания возвращаются. Дай мне руку.

Алиса протянула ему вторую ладонь, утонувшую в его огромных ручищах. Гриша массировал какие- то точки на пальцах, не отрывая глаз от ее лица.

Ей стало дурно. Алиса поняла, почему Кристина не разрешила ей завтракать.

Ведьма подошла к изголовью, положила ладонь ей на лоб, тяжело вздохнула.

– Щит, – скомандовала она.

Тимур выпустил ладонь, сосредоточился. На краю сознания Алисе показалось, что она чувствует энергию, скользнувшую по ней. Глаза слипались, появился озноб. Черные тени бродили по белоснежной палате, улавливаемые боковым зрением.

– Закрой глаза и перестань думать, – приказала Кристина.

Алиса не сразу, но поддалась. Крик, смех, визг, боль в груди – все всплыло так резко, что она подпрыгнула и открыла глаза, попыталась сесть, но твердая рука Кристины прижала ее голову к подушке.

– Тише, мы здесь.

– Она здесь! – зашептала Алиса испуганно. – Опять здесь!

– Ее больше нет, – проговорил Гриша, крепче сжимая ее руку. – Она не тронет тебя, мы рядом.

– Закрой глаза.

Сделав над собой усилие, Алиса закрыла глаза, попыталась расслабиться. Бездна раскрылась перед ней.

«Я рядом», – раздался голос Гриши.

Она молчала. Сердце колотилось в груди.

«Я буду с тобой до самого конца, ты не одна»

Воспоминания закрутились. Вот она проснулась, оделась, вышла на улицу. Вот девушка в луже крови, ее распахнутые глаза. Голос. «Ты убила меня!»

«Не слушай ее, это просто воспоминание»

Она мерзла, словно в палате упала температура. Видения наслаивались, клубились, перескакивали. Алиса тяжело дышала. Крик, снова смех. «Ты! Ты виновата!»

«Не реагируй. Это сон, просто сон»

Ее окликнули. Алиса попыталась открыть глаза, но горячая ладонь Кристины снова прижала голову к подушке. Защита! Поставить защиту! Она вызвала щит.

– Отвлеки ее, что ж такое! – донесся издалека голос Кристины.

«Красивый щит, – раздался в голове голос Гриши. – Делала, как я сказал?»

Она не ответила, сконцентрировавшись на том, чтобы держать щит. Ее трясло, по щекам текли слезы. Артур! Он спас ее! Это он пришел к ней на помощь, когда силы были на исходе! Он защитил ее!

Ладонь Кристины отнялась от ее лба. Ведьма выругалась, Алиса открыла глаза.

– Силы в тебе, – прошипела девушка. – Не справишься! Чему ты сопротивляешься? Мне?

Алиса попыталась сморгнуть слезы, стоявшие в глазах.

– Прости, я не могу контролировать.

– Кто сказал тебе поставить щит?

– Артур.

– Позовите Артура!

Тимур встрепенулся, достал телефон.

Артур пришел так быстро, будто только и ждал приглашения. Встревоженный, задумчивый, растерянный.

– Что такое?

– Сегодня ты ставишь щит, – набросилась на него Кристина. – Сопротивляется, не могу пробиться!

Артур с Гришей переглянулись и улыбнулись друг другу, словно победили в споре.

– Еще раз!

Кристина заняла свое место в изголовье, положила Алисе ладонь на лоб, закрыла глаза.

– Щит!

Артур сел на стул вместо Тимура, сосредоточился. Алиса ощутила его щит. Не такой, как ночью, но ей стало спокойнее. Если он спас ее от демона тогда, то спасет и сейчас. Ее сознание дрейфовало между сном и реальностью. Гриша сжал ее ладонь.

– Закрывай глаза, – шепнул он.

Крик, смех. «Ты убила меня!» Ее звали. Защиту! Поставь защиту! Она снова вызвала щит. Кристина зашипела у нее над головой.

– Ты сказал ей ночью щит ставить? – спросил Гриша.

– Да.

– Скажи, чтобы убрала.

– Алиса, сними защиту. Скорее!

И она послушалась. Сняла щит, доверившись. События ночи закрутились, резанули грудь и вдруг затихли. И все началось сначала. Вот она проснулась, оделась, спустилась вниз, вышла из дома. Вот девушка, вот лужа крови. Крик, смех. «Ты! Ты убила меня!» Кто- то звал ее.

– Не ставь щит! – донесся издалека голос Артура.

И она не поставила. Черные тени. Смерть. Бездна раскрылась под ней. Взгляд на грудь. Кровавый кол. Мужчины в балахонах, поднятые руки….

Все оборвалось, почернело.

И началось сначала.

Алиса плакала, не в силах смотреть снова.

«Потерпи, – раздался голос Гриши в голове. – Потерпи, так надо»

Оделась, вышла, демон, крик, ее звали.

– Не ставь щит.

Тени, смерть, кол, балахоны. Сирена. Щит. Тишина.

И сначала.

Она словно оказалась в кошмаре, который не кончается. Ей нужно проснуться!

«Я с тобой, и смотрю это все вместе с тобой. И мне тоже страшно»

«Тебе не может быть страшно»

«О, ты даже не представляешь как!»

«Тебе- то чего бояться?»

Он не ответил.

Платье, подъезд, двор, девушка, крик, смех, сирена, оклик.

– Не ставь щит.

Смерть, бездна, кол, защита.

Все почернело, как переход в кино, и началось сначала. Алису трясло. Кристина прижимала ее голову к подушке. Гриша сжимал ее ладонь.

«Когда это кончится?»

«Когда ты перестанешь реагировать. Кристина не может разом убрать все эмоции, их слишком много. Поэтому она будет прогонять воспоминания до тех пор, пока ты не перестанешь реагировать на них. Придется потерпеть»

«Я могу помочь? Ускорить это?»

– Не ставь щит.

«Зачем он постоянно это повторяет?»

«Потому что ты ставишь настоящий щит, а это мешает Кристине работать»

Все кончилось и тут же началось заново.

Когда Алиса уже сбилась со счета, сколько раз просмотрела события ночи, она вдруг поймала себя на том, что устала реагировать. Как будто опять кончились эмоции. Тогда она начала разглядывать все, что возникало в сознании. Заметила, кого- то в столовой, когда шла сама за собой по Хранилищу в воспоминании. Кажется, это был Макс. Может быть, ей только показалось, потому что у человека из видения был такой же хвост. Она проследовала сама за собой к трупу девушки и подняла голову.

– Не ставь щит.

Алиса задумчиво рассматривала дом, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. На седьмом этаже слепой глазницей зияло раскрытое окно.

Видение оборвалось и началось заново.

– Не ставь щит.

«Скажи ему, что я помню»

– Она помнит.

Воспоминание кончилось и началось заново. Алиса внимательно проследила за собой. В столовой точно был Макс.

«Гриша?»

«Я здесь»

«Ты видел Макса в столовой?»

«С самого начала. К сожалению»

«Это сон?»

«Видение в точности передает все, что происходило с тобой в реальности»

Алиса замолчала, давя обиду и глядя, как падает на колени, как просит не убивать ее, как Артур пытается докричаться до нее, погасила желание поставить защиту.

«Когда это кончится?»