Читать онлайн Секреты старой школы

© Спехова Н. В., текст, 2022

© Перкмини А. А., иллюстрации, 2022

© ООО «Феникс», оформление, 2024

© Shutterstock, ил., 2023

Слово автора

Ребята, а вы верите в дружбу? Верите, что можно мчаться на помощь однокласснику, если с ним что-то случится? Я верю. Но иногда кажется, что мы потеряли понимание, что такое дружба или хотя бы симпатия друг к другу.

Я часто встречаюсь с ребятами. Они рассказывают о своей жизни, о школе, уроках. У них в обиходе много новых слов: кринж, рофл, скилы, чилить.

– А что означает краш? – спрашиваю я.

– Это мой любимка, – раздаётся радостный хор. – Человек, который нравится.

– Вы английский изучаете? Сможете слово перевести?

Ребята смотрят с недоумением.

– Так мы же перевели…

– Нет, – раздаётся обязательно один голос. – Краш переводится как «треснуть, разбить, разрушить».

Я киваю.

– Не может быть, – разносится по залу. – А, точно…

– Если мы называем разрушением симпатию, то что будет происходить?

Ребята глубоко задумываются.

Есть симпатия, есть любовь, есть дружба. Так хочется, чтобы они жили в сердцах молодых людей. Чтобы внутри не путались понятия, становясь обыденными и «прикольными».

Эта книга о том, чем травля и конфликты могут обернуться для одноклассников; о том, как важно учиться понимать друг друга. И, возможно, тогда получится разглядеть настоящую дружбу. Элементы мистики, опасность, тайны прошлого и настоящего, заброшенная школа и самое главное – общение детей со взрослыми и между собой…

Персонажи

Ученики:

• Эдик Агафонов. Высокий блондин с длинной чёлкой. Надменный, мажор. С интеллектом всё нормально, зато с характером – беда.

• Тая Славина. Стройная девушка с длинными кудрявыми льняными волосами. Лёгкая в общении, умеет видеть достоинства там, где другие их найти не могут.

• Матвей Сенин. Похож на поэта. Кличка – Есенин. Размеренный, немного застенчивый, но дружит со всеми. Влюблён в Таю.

• Санёк Баранов. Рыжик. Целыми днями смотрит фильмы на телефоне. Плохое зрение. Любит собак.

• Митька Дутов. Коренастый брюнет. Хорошо учится. Иногда шалит, конечно, но всё в меру.

• София Крашенина. Миловидная блондинка. Любит косметику и больше думает о мальчиках, чем об учёбе.

• Эмилия Знобина. Почти всегда носит конский хвост. Ехидная сплетница и подстрекательница.

• Настя Мышкина. Скромная, милая, закомплексованная. Много знает, но учителя не замечают её.

• Миша Донской. Интеллигентный брюнет, скромный, степенный. Хорошо учится, всем помогает.

• Артёмка Волчек. Озорной двоечник маленького роста, стрижка «лысая голова».

Взрослые:

• Татьяна Илларионовна Губач, в классе её зовут Губа. Классная руководительница. Строгая, справедливая. Ностальгирует по юности.

• Илья Андреевич Ангел. Школьный психолог. Энергичный молодой человек 30 лет, всегда готовый выслушать других. Блондин с короткой стрижкой, немного напоминающей причёску корейских поп-исполнителей.

• Антонина Игоревна Волчек. Мама Артёма и председатель родительского комитета. Флегматичная, немного занудная и закомплексованная, но активная женщина. Вступила в родительский комитет, чтобы сына меньше ругали.

Предисловие

«Кабинет или заброшка?» – размышлял молодой школьный психолог. Ему в голову пришла совершенно безумная идея: отвезти семиклассников на экскурсию в заброшенную школу. Зачем? А на месте поймут. Рисково, конечно, здание совсем старое, но тянуть дальше некуда, ситуация выходит из-под контроля.

«Пробуем!» – решился Илья Андреевич и отправился к классному руководителю 7 «Г».

– Пусти! – Настя дёрнула руку и тихо заплакала. Знобина хмыкнула и, свысока глянув на одноклассницу, отошла от двери.

– Ладно.

Она отвела в сторону подружку Соню и что-то шепнула ей. Обе достали телефоны, покосились в сторону Насти Мышкиной и хихикнули.

– Атас, Губач! – шикнул амбал Агафонов и ломанулся к парте, сваливая всё на своём пути и задевая портфели.

Никто ему и слова не сказал. Попробуй возрази такому шкафу!

– И что классной не сидится? Обязательно нас проверять по утрам? – фыркнула Соня Крашенина и прошла к законному месту.

Губач вошла в класс. Поправила пучок, с которым ходила уже лет тридцать, и замерла. Прямо как картинка в ретрожурнале.

– Здравствуйте, Татьяна Илларионовна, – вразнобой загудели ребята.

– Здравствуйте, дети. – Классная смерила подопечных суровым взглядом и пошла вдоль рядов.

Настя уже юркнула за парту, шмыгнула носом и достала учебники, под них сунула телефон. Тот нервно пиликнул. Как не вовремя! Мельком взглянув на экран, Мышкина прочитала сообщение: «Ждём тебя после уроков за школой. И не вздумай нажаловаться, хуже будет!»

Губач как раз стояла рядом. Прочитала! Сейчас будут разборки…

– Настя, ты сегодня дежурная. После уроков остаёшься в классе, – бросив быстрый взгляд на девочку, сказала Татьяна Илларионовна. – И ещё девять человек: надо книги в библиотеку перенести и решить один важный вопрос.

– Так пусть мальчишки и таскают, – подала голос Крашенина.

Классная будто и не слышала.

– Останутся Мышкина, Знобина, Агафонов, Волчек, Славина, Баранов, Сенин, Крашенина, Дутов и Донской, – огласила Татьяна Илларионовна неожиданный список и вновь взглянула на Настю.

– Почему именно мы? – послышалось несколько возмущённых голосов.

– Надо. Готовьтесь к уроку, – с этими словами Губач развернулась и вышла.

Глава 1

Зачем мы здесь?

Автобус припарковался прямиком в бурьяне, десять человек из 7 «Г» во главе с классным руководителем, психологом и председателем родительского комитета гуськом высыпали на свежий воздух.

– Мы зачем вообще сюда приехали? – Эмиля скривилась и с опаской шагнула на заросшую травой дорожку. Ещё и в белое оделась! Жалко пачкать… Поправив теннисную юбку и топ, она накинула на плечи летнее пальто: может, хоть не всё измазюкает.

Санёк Баранов не услышал сарказма и деловито пояснил:

– Экскурсия.

– Чё тогда не весь класс? – Знобина передёрнула плечиком. – Отдувайся в этой грязи за всех.

Татьяна Илларионовна только вздохнула:

– Всех нельзя. Для эффективной работы группа должна быть небольшая. Правда, Илья Андреевич? – Правда, – кивнул психолог, тряхнув модной стрижкой в духе кей-поп. Девчонки даже замерли на секунду. – Все подходим ближе. Собираемся вокруг меня.

– Это какой ещё работы? – загудели ребята и нехотя потянулись к заброшенному зданию. Старая школа темнела чёрными окнами. Некоторые были разбиты. На стенах – облупившаяся краска.

– Это же опасно! – Антонина Игоревна Волчек, мама Артёмки, в ужасе попятилась. Она, как председатель родительского комитета, тоже несла ответственность за группу. Волчек предусмотрительно запахнула ветровку, скрыв любимую цветастую блузку. Одна грязь кругом!

– Почему опасно? – удивился Илья Андреевич. – Школу закрыли полностью всего два года назад, здание в порядке, у меня есть ключи. Тут ещё два корпуса: интернат и спортзал. Но это потом.

– Если так… – неуверенно пожала плечами Антонина Игоревна и зачем-то поправила коротко стриженные волосы.

А ребята перешёптывались и толкали друг друга: заходить первым внутрь никому не хотелось – всё такое древнее и ветхое…

– Там же грязно! – Крашенина сморщила нос и прижалась к подруге, одёрнув неуместное коктейльное платье. А шпильки-рюмочки и чистить было бесполезно.

– Дома помоетесь. Итак, у нас экскурсия в школу прошлого. Кто-то знает, как учились наши родители, бабушки и дедушки?

– А зачем нам это? – Эдик Агафонов хмыкнул и смахнул невидимую пыль со свитшота – даже сюда он натянул любимый костюм.

– Чтобы лучше понимать друг друга. Научиться общаться с родителями.

Дети пожали плечами. Ерунда какая-то!

«Да, легко не будет», – подумал Илья, вздохнул и попытался открыть дверь.

– Замок, видимо, заржавел, – пробубнил он и снова дёрнул дверь.

– Давайте через окно, – предложил Митька Дутов, вальяжно прохаживаясь вдоль стены. Он похлопал рукой по многочисленным карманам брюк, выудил из одного отмычку, снова убрал и продолжил: – Окна ж хилые, толкни – откроются.

Психолог покачал головой, но ставни проверил – закрыты крепко. Тут вмешался Артёмка Волчек:

– Да не так! Глядите!

И мальчишка принялся постукивать по створкам, прислушиваясь.

– Опытный? – загоготал Эдик, откидывая длинную светло-русую чёлку. – Часто по домам шаришься?

Маму Артёмки как хлыстом ударили.

– Мальчик, следи за языком! – выпалила она и покраснела.

– Да чё такого, – отмахнулся сын, – я ж в заброшенной деревне летом был, на полевой практике, мы крынки для музея искали.

– Чего искали? – переспросила Знобина.

Тая Славина, на первый взгляд правильная, была при этом девочка не из робкого десятка, скрывающая в прищуре раскосых карих глаз внутреннюю силу. Она единственная, кто разглядывал здание с интересом, услышав вопрос Знобиной, удивилась.

– Крынки. Не знаешь что ли? Это сосуды для молока. Во всех домах раньше были.

Девочка сняла клетчатую рубашку и повязала её на пояс – жарко.

– А зачем из пакета переливать? – не поняла Эмиля. – Оно ж прокиснет.

– Знобина, ты на историю ходила ваще? Какие пакеты? – захохотал Агафонов, прищурив и без того узкие глазки. – Корову в деревне подоили – молоко разлили по крынкам.

Ребята дружно загалдели и принялись сочинять байки про пакеты для молока. Но тут замок поддался, и дверь распахнулась.

– Наконец-то, – Илья Андреевич вытер пот с лица.

– Нет, жалко, что Тёмин навык домушника не пригодился, – пытался острить Агафонов, но его никто не поддержал.

Из глубины здания шёл тяжёлый запах сырости. Темно было настолько, что никто не решался сделать шаг вперёд.

– Там что, водяной завёлся? Болотом пахнет.

– Школа зимой не отапливалась, всё отсырело. Фонарик дайте, – скомандовал Илья Андреевич.

Прицепив налобник, психолог вошёл в «предбанник».

– Три двери: одна слева, две справа, – констатировал он. – Сейчас проверим, куда ведут.

Дети замерли, а Татьяна Илларионовна и Антонина Игоревна недовольно переглянулись: в какую дурацкую авантюру их втянул молодой психолог!

Подумаешь, с родителями у детей контакта нет – да у кого он есть в подростковом возрасте?! Подумаешь, не ладят друг с другом – ещё поладят, какие их годы! Неужели нельзя как-то по-другому решить всё, например, сидя в кабинете на уютном пуфике?

– Фу! – прервал Илья Андреевич внутренние возмущения коллег, отскочив в сторону. – Там туалет, кажется. А здесь?

Молодой человек толкнул дверь слева, ручка оказалась ржавой. Бежевый наряд психолога приобрёл пятнистое разнообразие: на толстовке и вельветовых брюках красовались рыжие мазки.

– Есть! Здесь начинается школа. Заходим аккуратно.

– Вы же сказали, что опасности нет, что заведение всего два года назад закрыли? Что-то не похоже! – вдруг ополчилась мама Артёмки.

– Нет никакой опасности, уверяю. Я был здесь. Правда, один раз. У меня тут отец учился. Приходили вместе года три назад, когда школа ещё работала. Но вы же сами понимаете: осторожность никогда не помешает.

– Неужели нельзя было провести ваш тренинг в классе? – не выдержала родительница.

– Какой ещё тренинг? – Крашенина резко остановилась и схватила подругу за руку. Она всегда липла к Эмиле, когда чувствовала себя неуверенно.

А психолог оглянулся и таинственно прошептал:

– Скоро всё узнаете, идём. Там страшно интересно! – И помолчав, добавил: – А в классе можно провести что угодно. Толку будет мало. Нужно погружение, чтобы получить настоящие эмоции. Смотрите! – Илья Андреевич махнул рукой на огромный стенд.

Глава 2

Копии из прошлого

Стенд закрывал почти всю стену справа. Десятки глаз наблюдали за приезжими с чёрно-белых фотографий.

– Какие светлые лица у детей, – поразилась Антонина Игоревна, подходя к доске почёта.

– В галстуках все, – добавила Губач со вздохом, предаваясь ностальгии.

– Смотрите, это же Дутов! – вдруг завопил Баранов, прижимая очки к переносице и неуклюже поправляя футболку, с которой на ребят посматривал дог. – Митька, это ж ты!

– Где? Где? – загалдели одноклассники и столпились возле стенда.

Со стены и правда улыбался Митька Дутов, только в школьной форме с красным галстуком. Фотография пожелтела разводами, но они не могли спрятать блеск озорных глаз.

– Это как? – спросила Настя Мышкина.

– Мистика, – пробормотала Соня и попятилась к подруге. – И подпись: «Дмитрий Дутов».

Рыжий Баранов смотрел на фото остекленевшими глазами, а Миша вдруг тихо произнёс:

– А вон и Эдька…

– Да ну вас! Никакая не мистика! – Митька стоял, набычившись. – Это мой дедушка, меня в честь него назвали. А там дед Агафонова, он с моим за одной партой сидел.

– Откуда знаешь? – пробормотал ошарашенный Агафонов.

– А что такого? Это тайна?

Эдик почему-то напрягся. Заглядывать в прошлое бывает неприятно. Дети замолчали и стали внимательно рассматривать портреты.

– А ведь я тоже должна была здесь учиться, – сказала Антонина Игоревна. – Моя сестра эту школу заканчивала, но меня в итоге пристроили в новую гимназию.

– А вот я училась именно в этой школе, – произнесла вдруг Татьяна Илларионовна.

– Как? Почему же вы не сказали, когда мы сюда ехали? И когда приехали? – удивилась Антонина Игоревна.

– Я не очень-то хотела сюда идти… Не у всех приятные воспоминания о школе. Школа не парк аттракционов, чтобы всем нравиться.

– Вот это откровение, – хмыкнула Знобина. Классная посмотрела на девочку, и та сразу потупила взгляд.

– Я могу показать школу и рассказать кое-что. Помогу Илье Андреевичу, – добавила Татьяна Илларионовна и, помолчав, спросила: – Эдик, а ты не ожидал увидеть портрет дедушки?

– Нет. – Мальчик, хмурясь, смотрел в сторону. С дедушкой отношения у него не ладились, и классная знала причину…

– Это хорошо, – задумчиво сказала Губач.

Дети ничего не понимали и стояли мрачные. Зачем изучать портреты пятидесятилетней давности? Пусть даже это фотографии знакомых людей. Ну учились тут родные когда-то. И что? Давно пора в музей сдать эти пожелтевшие фотки!

– Мы ещё вернёмся сюда. – Психолог поднял руку. – Слушаем внимательно: мы приехали не просто полазить по заброшке и поглазеть на портреты. Задача каждого из вас: найти как можно больше информации о родственниках. А ещё есть задача со звёздочкой! – Илья сделал многозначительную паузу и продолжил: – Говорят, здесь учился сам Артур Дойль – известный автор детективов. Но ни одного свидетельства нет. Предлагаю провести расследование и найти упоминания о писателе.

– Зачем? – пожала плечами Крашенина и глотнула воды из спортивного шейкера.

– Ты чё? – поразился Митька её равнодушию. – Интересно же!

– Тем более, – Илья внимательно оглядел детей, – Артур обещал написать книгу о тех, кто сможет докопаться до его родословной. Каково?

– Ну такое, – скривилась София и достала бутылку с водой. – Зачем оно мне?

– Тебе, может, и не надо, а нам надо! – возразил Митька.

Ребята одобрительно загалдели. А вдруг и кино про них снимут? Как-никак по всем детективам Дойля сериалы сняли.

– Может, и тебе, Соня, надо? Ты знаешь настоящую фамилию писателя? – Психолог пристально посмотрел на девочку. – Нет? Крашенин.

Соня поперхнулась водой. Вот так новости, у неё что, знаменитый родственник?! Ребята хмыкнули, но ничего не сказали.

– Может, посмотрим классы? – предложила Губач. Она одёрнула пиджак цвета весенней земли, в котором постоянно ходила на работу, и шагнула в сторону класса.

Глава 3

Последний раз её видели в школе

Дверь в кабинет напротив была открыта. Она вообще болталась на одной петле.

– Осторожно, я придержу. Заходите.

Парты в классе были перевёрнуты, уцелевшие стулья свалены в кучу. На тёмно-коричневой доске красовалась сделанная мелом надпись «Аля Маля».

– Что за дичь? – брезгливо обходя завалы, бросила Эмиля и тряхнула хвостом угольных волос.

– Это мы физичку так звали, – хмыкнула Губач. – Аля Маля. Невысокая она была, к тому же в жизни мало повезло… Вот и Маля. А на самом деле – Алевтина Матвеевна. Мировая учительница была.

– Почему была? – спросила Тая, снимая паутинку с льняных кудряшек.

– Пропала она. Последний раз её как раз в школе видели.

– Здесь? – завопили дети.

– Да, – пожала плечами классная. – А чего вы всполошились? Не думаете же вы, что она тут осталась? Просто никто не видел, как ушла, вот и всё. Может, в лесу потерялась. Тем более здание обыскали, причём не один раз. Тут искать-то негде особо: шесть кабинетов, учительская да библиотека.

Но доводы классного руководителя не возымели действия даже на маму Артёма. В глазах экскурсантов в прошлое застыл ужас, Илья Андреевич беспокойно моргал. Лишь Тёмка не растерялся:

– А давайте её поищем?

– С ума сошёл? – Знобина шарахнулась в сторону. – Я пас! Я вообще домой хочу!

– Не надо искать её, это же было давно, может, она нашлась, просто я не в курсе, – торопливо начала оправдываться Губач. – Давайте лучше делом займёмся. Смотрите, вон тетради рассыпаны. Вдруг имена знакомые найдёте. Айда!

– Ага, нашлась, – не сдавалась Знобина, – так мы и поверили.

– Татьяна Илларионовна просто хотела внести мистического флёра, – встрял наконец Илья Андреевич.

– Чего внести?

– Покров таинственности. Не заморачивайтесь. Мистики, чтобы побольше вас заинтриговать. Идём смотреть тетради! – И психолог первым сорвался с места, хотя не особо верил ни в мистику, ни в оправдания Губач.

– Зачем весь этот цирк? – закатил глаза Эдик.

Илья Андреевич в очередной раз принялся терпеливо объяснять:

– Чтобы понять, как росли ваши родители, чтобы найти с ними общий язык.

– Ерунда. Мне это ваще не надо. – Агафонов хитро сощурился и добавил: – Или докажите, что надо.

– Считаешь, я обязан доказывать?

– Тыкаете нас носом, как котят, в это старьё. Думаете, нам интересно?

Агафонов прислонился к стене и выжидал: найдётся психолог, что ответить, или «сольётся»?

– Эдик, – вмешалась Татьяна Илларионовна, – ты когда-нибудь слышал такую фразу: «Если надо объяснять, то не надо объяснять?»

– Чё за бред?!

– Да не поймёшь ты ничего, сколько ни доказывай, – отмахнулась Губач и взяла какую-то тетрадь, всем своим видом показывая, что тема закрыта.

«А вот это обидно. – Мысли Эдика вскипели, последнее высказывание задело его не на шутку. – Я что, тупой? Они думают, я не смогу раскопать ничего про деда? Или про этого, как его там, автора известного, в общем?! Да я докажу им!»

Агафонов насупился и принялся ковыряться в куче бумаг. Правда, что же ему искать, мальчик пока не определился.

– Эдик, – наклонился над ним психолог, – среди старья вот в том шкафчике должны быть ценные книги. Если мы найдём их, будет здорово.

– Думаете, завлекли, да? – Мальчик сердито пнул бумажку. Илья Андреевич только плечами пожал. – Да что тут смотреть?! Доклады по физике старые изучать?

Зелёные обложки хранили незнакомые имена, а внутри – цифры, формулы… Из-за разводов раз глядеть что-либо на некоторых страницах было уже невозможно, да и запах стоял не из приятных: всё подёрнулось плесенью.

– Действительно, – разочарованно протянула классная. – Хотя нет, есть и кое-что забавное. Смотрите, записка! Тут целая переписка.

– Любовная? – с надеждой спросила Настя, пряча подбородок в ворот серой водолазки.

Девочка всё время молчала, боясь привлечь лишнее внимание. Полученная на уроке эсэмэска не давала покоя, но сейчас любопытство перевесило.

Татьяна Илларионовна развернула листок и прочитала записи:

Лариса, приходи на школьную дискотеку.

Чё там делать?

Потанцуем.

Отстань, Баранов. Я обещала Славину.

В разгромленный класс упала тишина. Все повернулись к Тае. Девочка помрачнела.

– Мою маму зовут не Лариса, она Алла. – Тая протянула руку к записке. – Можно?

Тая пробежалась по написанному глазами и вернула классной.

– Это Лариса Сенина, она дружила с твоим папой, – сказала Губач.

Санёк Баранов стоял понурый. Не очень-то приятно, когда раскрываются личные секреты твоей семьи. Мало ли, чего там в школе было… Он даже ничего не сказал, все и так всё поняли.

– Может, мы куда-нибудь ещё сходим? В учительскую, например. Мне всегда хотелось посмотреть, что там, – неожиданно предложила Тая. Копаться в любовном прошлом отца ей совсем не нравилось.

– Правильно! – воскликнул психолог. – Идём в учительскую!

Глава 4

Странная находка

Экскурсанты вышли из кабинета и направились в «святая святых» – учительскую. Дверь была плотно прикрыта, как будто комната до сих пор не хотела открывать ученикам тайны учителей. Губач осторожно взялась за ручку и дёрнула, дверь поддалась.

Внутри оказалось светло. Панорамные окна позволяли солнцу пробираться во все пыльные уголки заброшенной комнаты. Большую часть занимал длинный стол, сконструированный из нескольких парт, вдоль которого были расставлены стулья. Наверное, прощальный банкет устраивали. Шкафы заполнены учебниками, классными журналами…

Тая взяла за руку Матвея Сенина и потащила к шкафу. Настя с Мишей Донским присели на край «банкетного» стола. Митька и Тёмка топтались на пороге, всё ещё не понимая, зачем они здесь. София с Эмилей красовались у зеркала, оценки предыдущих учеников их не волновали, учебники тем более. А вот отражения в зеркале были куда привлекательнее: две хорошенькие девочки, блондинка и брюнетка. Санёк, наоборот, жадно рассматривал, что хранилось на полках шкафов. Татьяна Илларионовна и Антонина Игоревна степенно изучали содержимое письменных столов.

– Ключи какие-то. – Антонина Игоревна извлекла из тумбочки связку. – Ни одной ржавой точки. Старые, но чистые. Семь штук.

– Да ими будто недавно пользовались, – удивлённо протянула Губач.

– Проверим, куда подходят? – вошёл в азарт Волчек. – Мам, дай ключи!

– Подожди. Тут ещё что-то интересненькое.

Антонина Игоревна достала фотоальбом. Потрёпанный, но без единой пылинки.

– Странно, – проговорил Илья, – словно недавно смотрели. Что там?

Он открыл альбом. Внутри старые фотографии: ученики, ученики, учителя, какие-то письма.

– Я нашла. Нашла! – завопила вдруг Тая.

– Что ты нашла? – пробурчала Антонина.

Ей, как и Соне с Эмилей, тут было тошно. Подумаешь, училась в этой школе её сестра. Подумаешь, учился какой-то Дойль. Нет, она, конечно, знает его, сериалы смотрит с удовольствием, но ей абсолютно всё равно, откуда этот писатель…

– Про маму с папой нашла, – смутилась Тая. – Оценки в журнале. Тут и Сенин, и…

– И что? Зачем тебе их оценки?

– Антонина Игоревна, мы сюда приехали собирать материал, – перебил даму психолог. – Дети по соб ранной информации будут писать доклад.

Та махнула рукой и отвернулась к окну. Её воспоминания о школе не были радужными. Правильно сказала Губач: «Школа не парк аттракционов, чтоб всем нравиться». Может, всё бы ничего, но химик… Химик не выносил флегматичную Тоню. Он считал, что у детей должен вспыхивать взгляд при виде колбочек, должны руки чесаться на реактивы. А у Тони они чесались от реактивов. Аллергия была жуткая. Как тут любить колбочки?

– Волчек! – крикнул кто-то, и женщина очнулась от воспоминаний.

Звали её сына. Но где он? Где Артём?

Тёмка не отзывался.

– Волчек, куда залез, сорванец? – гремела басом Губач. – А ну вылезай!

Антонина Игоревна уже начала паниковать, но тут из шкафа показалось озорное лицо.

– Ага, испугались! – Глаза Тёмки искрились.

– Ты двойку за поведение хочешь? Ух я тебе! – И Татьяна Илларионовна потрясла кулаком.

Из распахнутого шкафа посыпались какие-то свёртки, грамоты и красный флаг, который, видимо, берегли ещё с прошлого столетия.

Свёртки оказались стенгазетами. Зачем их оставили? Илья хотел убрать на место рулоны, но дети принялись читать забавные стишки и рассматривать карикатуры. Взрослые тем временем взялись изучать грамоты, но подписаны они были исключительно школе: за сбор макулатуры, металлолома, лекарственного сырья… Скука.

– Скука, – сказала вслух, поёжившись, Антонина Игоревна.

– Думаете? – удивилась Губач. – А я вот думаю о том, что неплохо бы сейчас привлечь ребят к таким мероприятиям. Ведь в них совсем нет стремления к бережливости. Бумага? В мусор, новую купим. Железяка? И подавно, незачем она.

– Так-то оно так, но…

– Что «но»? От хорошего отказываться не стоит. А мы отказались. Помню, как я малышкой-четвероклассницей тащила на себе огроменную связку картона – сдавала макулатуру. Мне тогда даже грамоту дали. И книгу подарили. Про разведчиков.

Татьяна Илларионовна задумчиво посмотрела в окно.

– А сейчас разве кто-то сдаёт макулатуру? – удивился Миша, откладывая стенгазету. – У меня тетрадей с прошлого года куча, я бы сдал.

– Конечно! А давайте организуем сбор. Это же намного лучше, чем на помойку выкидывать.

– Неужели раньше прям подарки за такое давали? – продолжал допытываться Донской.

– Ну как подарки? Книги.

– Здорово! Я вот люблю читать научную фантастику, – сказал Миша, покраснел и хлопнул по рюкзаку, где, видимо, лежал увесистый томик.

– А я – фэнтези! А я – детективы! – наперебой закричали дети.

– Ого, не ожидала, – удивилась классная. – Вы меня порадовали. Значит, сделаем сбор с призами-книгами.

– Не знаю, я только фанфики могу читать. – Эмиля, видимо, дождалась, когда её смогут услышать все, и высказалась.

– Про русалочек? – хотел показаться остроумным Эдик.

Он вообще не читал: зачем тратить время и силы, если можно посмотреть кино?!

– Сам ты русалочка, – обиделась девочка. – Я фанфики про певцов читаю.

– Да-а, это серьёзное увлечение, – закивал Агафонов с улыбкой. – Почитай лучше учебники. Вон в шкафах сколько. Смотри, это по физике, а это по истории, прикинь? Неинтересно?

Тут из учебника по физике выпал листок. Он спланировал в кучу грамот. На нём красовался нарисованный ручкой портрет. Девочка из прошлого

Глава 5

Чайка + Сокол = любовь

– Я сильный! Я смелый! Я никого не боюсь! – орал Артёмка и бегал по коридору, задирая и без того растянутую футболку.

– Волчек! – гаркнула Татьяна Илларионовна и выскочила из учительской. – Ты что творишь? А если рухнет что-то?

– Уже рухнуло! – радостно сообщил мальчишка.

– Что? – народ вылетел в коридор.

Рядом с Артёмкой мрачнела квадратная дыра в полу. Он свесил лысую голову и ухнул в темноту. Появилось ощущение, что король сырости выбрался наружу и оккупировал всю школу: смрад витал отвратительный.

– Что это за дыра? – спросила Настя.

Она подтянула широкие спортивные брюки и тоже заглянула в отверстие.

– Это люк в подвал. Там барахло какое-то, – эхом отозвался Волчек. – Но спуститься не получится – тесно. Как туда вообще сложили вещи? Пробраться сможет разве что первоклашка…

– А что лежит-то? – заинтересовался Агафонов. – Может, клад какой?

– Какой клад! Стулья, трубы… Больше ничего не вижу. А, нет, стойте!

Ребята напряжённо уставились на Тёмкину спину.

– Во чё нашёл! – торжествующе объявил он, выкинул сначала ботинок, а затем выудил гитару. – Каково, а? Крутецки! Сейчас забацаем что-нибудь весёленькое!

Артём встал, отряхнулся и задвинул крышку люка. – Я сам её откупорил, – смущённо пояснил мальчишка. – И не зря.

– А кто играть-то будет? – Агафонов протянул руку к гитаре. – Дай погляжу.

– Я могу, – Волчек пожал плечами и спокойно отдал инструмент. – «Кино», например.

– «Кукушку»? – оживились девчонки.

Артёмка, не привыкший к такому вниманию, сконфуженно кивнул.

– Эй, народ, гитара-то, рассохлась, но внутри что-то написано, – Эдик напряжённо вглядывался в резонаторное отверстие.

– Давай посвечу, – Тёмка включил фонарик на телефоне.

Внутри красовалась формула:

Чайка + Сокол = любовь.

Мальчишки скривились: эти любовные многоугольники уже достали, да ещё и птичьи. Лучше не ворошить – только ссориться.

Артём подхватил гитару и с досады пнул вытащенный ботинок, причём на вид совсем новенький. Откуда он вообще? Неужели кто-то недавно лазил в подполье? И почему не вытащили потеряшку?

Странно. Но отчего-то больше никто не обратил на это внимания…

Народ разочарованно поплёлся обратно в учительскую. И только Эмиля Знобина задержалась, рассматривая пол: грязно. Иначе забралась бы. Может, стоит всё-таки забраться? Отмоется потом… И всё-таки не решилась.

Эмиля вернулась к остальным. Вот спрятаться бы от них! Тогда заметили бы, распереживались. А то будто и не существует никакой Эмилии Знобиной…