Читать онлайн Заколдованные дети

Глава 1

От автора

В каждой книге должна быть эта глава – «От автора». Как будто читателю мало всего того, что автор уже написал. И так написано стопиццот страниц, зачем ещё «От автора»?

Но – редактор требует. Говорит – надо.

Попробую схитрить и написать то, что уже написано. Написано впервые 23 января 2017 года на моей странице в одной из социальных сетей. Собака в ту пору стала для меня открытием, и это открытие настолько меня поразило, что я написала этот текст. И сейчас пусть он послужит вступлением к «Заколдованным детям». Потому что лучше я пока не могу сказать…

Живёшь себе спокойно, живёшь… Дом – работа – дом – рынок, дом – работа – дом – работа – в магазин за колбасой…

И тут у тебя появляется собака, и ты лихорадочно начинаешь впихивать в свой обычный график всякие дрессировки – прогулки – кормёжки – больнички.

Компьютер вспухает википедийными понятиями: «хендлер», «обидиенс», «СПС-ПСС», «груминг», «аджилити»*) … и прочими неприличными словами…

Работа становится необходимостью, а отдел колбасы в супермаркете смотрит на тебя взглядом обиженного любовника, когда ты в восторге застываешь напротив конкурентного отдела зоотоваров с резиновыми синюшными курицами. Застываешь и прикидываешь: щенок эту курицу сразу распотрошит или на два дня хватит?

Воскресенье становится главным днём, потому что – дрессировка. Солнце, грязь, дождь, жара – ничто не помешает твоему счастью походить, согнувшись в три погибели, перед ушастым паршивцем, который никак не хочет передвигаться спокойно, а только скачет как дикий заяц.

Ты перестаёшь быть уважаемым человеком в своём доме, соседи не раз замечают тебя свистящим, пищащим и скачущим как молодой козёл… Только бы собака обратила на тебя внимание. Ведь ты очень стараешься быть для неё интереснее дохлой кошки на газоне или соседской хохлатой собачки.

Мнение соседей и сослуживцев в этот момент для тебя ничего не значит! Собака разрушит твою карьерную лестницу, не сомневайся!

Когда вся семья вечерами пучит глазки в телевизор, споря, кто же грохнул инкассатора, ты изображаешь участие в дискуссии, но втихаря копаешься в шерсти у собаки – а вдруг клещи! Семья пока ничего не подозревает…

А как ты одеваешься? Главным критерием становится удобство в выгуле щенка, а не приличный внешний вид.

Выбирая с вечера одежду для завтрашнего похода на работу, ты прикидываешь – настолько ли хороши эти брюки, можно ли в них сразу после работы взять пса на поводок и бежать гулять. А эта рубашка не годится… она стесняет движения, будет неудобно махать руками. Туфли?.. Нет, лучше кроссовки!

Макияж? Зачем? А вдруг собака захочет тебя облизать ещё до выхода? Так и приходишь на работу этаким чучелом. Но мнение сотрудников, как и соседей, тебя УЖЕ не интересует.

Первый вопрос, который ты задаёшь мужу/ жене, когда он/она первый приходит с работы, – «гуляли»? Второй – «покакали?».

Муж/жена, постепенно заражаясь вирусом любви к собаке, начинает перечислять подробности, где гуляли и сколько покакали: «Воooт такую кучу наложили! Иди посмотри!». Бежишь смотреть. Фу, славабоху, под кустиком…

Психоз крепчает, когда щенок начинает икать. Или у него отрастают когти, а ты ещё не знаешь, как их правильно подстригать. Тогда ваш заводчик превращается в психотерапевта и назначает тебе встречу в парке для показательной лекции про икоту и отросшие когти. Но стричь когти ты всё равно продолжаешь бояться, надеясь на асфальт, – сотрутся сами!

Икота пропадает, но появляется любовь к молоденькой пуделихе из соседнего подъезда. Хозяйка пуделихи, увидев тебя с собакой во дворе, не покидает спасительного подъезда, подглядывая в щёлку двери: когда же ты утащишь малолетнего Ромео с общей территории, чтобы пуделиха могла сделать свои дела на клумбе с розочками?

Ах, эта любовь! Твой пёс ещё писает по-девчачьи, но уже готов ухаживать за каждой юбкой. И попробуй оттащи его! Откуда такая сила просыпается в несовершеннолетнем ухажёре?

Кроме всего прочего, ты начинаешь замечать психические отклонения не только в себе, но и в своей собаке. А иначе почему она на дрессировках или дома такой ангел, а на прогулках превращается в необузданного демона? Раздвоение личности? Твоя наследственность?

Это ещё предстоит выяснить у инструктора по дрессировке, и будь уверен – и инструктор, и весь мир тебе объяснит, что виноват только ты. Ну, кто бы сомневался… Конечно, только ты всегда виноват. Все вокруг такие умные-умные… а ты такой глупо-неопытный в свои почти пятьдесят… Утешайся тем, что неопытность молодит!

И спокойно скачи козликом со своей невиноватой собакой. Глядишь, и ревматизм пройдёт, и лишний вес куда-то денется, и колени перестанут болеть!

Постепенно ты начнёшь понимать, что твоя жизнь перевернулась с головы на ноги. Ты стал много гулять. Ты перестал простывать.

Тропинка к холодильнику постепенно зарастает мхом, потому как есть некогда. Да и содержимое его стало куда скромнее, ведь нужно делить бюджет на ещё один прожорливый рот. А однажды тебе захочется вытащить с антресолей куль с наклейкой «Одежда, которая мне мала» и проверить: а не налезут ли на тебя любимые кожаные штаны, на которые уже давно положила глаз твоя племянница? И они налезут, и даже застегнутся!

Ну, достаточно. А то «Остапа понесло» после утренней прогулки с собакой. Пёс, как единственно нормальный из нас двоих, лёг досыпать прерванный сон, а я калькулирую: лечь ещё поспать? или попить спокойно кофейку, пока семья дрыхнет? Времени-то всего пять утра…

Приятного чтения, дорогой читатель!

Хендлер – человек, который выставляют собак на выставках. Задача хендлера – максимально эффектно представить собаку в ринге перед экспертом, подчеркнуть индивидуальные достоинства животного, нивелировать недостатки, грамотно продумать стратегию показа на сравнении с другими участниками.

Обидиенс – от англ. Obedience – послушание – это международный норматив по послушанию, самый сложный из всех официально признанных нормативов Международной Кинологической Федерации.

ПСС – поисково-спасательная служба.

Груминг – комплекс процедур по уходу за шерстью, кожей, когтями, ушами и глазами собак. Может выполняться как в гигиенических целях, так и для улучшения внешнего вида собаки при подготовке к выставке или другим соревнованиям.

Аджилити – (англ. Agility – быстрота, проворство, ловкость) – собачий вид спорта, изобретённый в Англии в конце 70-х годов и стремительно набирающий популярность во всем мире. Соревнование собак по прожождению полосы препятствий.

СПС – Спортивно-прикладное собаководство.

Глава 2

Детки в клетке

…Мы с Эдиком переглянулись и одновременно сказали друг другу:

– Нам нужна вторая собака!

Мы с мужем, человеческие «родители» дворянской кошки Маняхи и золотистого ретривера Кубы, давно хотели щенка, но боялись признаться в этом друг другу. Каждый из нас периодически произносил вслух, боясь быть заподозренным в противоположном: «Не-е-е, вторая собака – это перебор…». И произносили бы ещё долго. Но однажды нам «дали поносить» Лайму, Кубину сестричку: её хозяйка уезжала на все новогодние праздники к родственникам и попросила нас подержать девчонку у себя.

Мы согласились на стихийно сложившийся тест, проверили себя общением с двумя золотистыми ретриверами и убедились: нам нравится, когда в доме две собаки! Два ретривера – это очень комфортно!

– Глянь, как зажигают, – произнёс как-то Эдик, наблюдая за валяниями брата и сестры на нашей кухне.Да вообще! Смотрела бы и смотрела на них.

– И Кубе веселее…

– Ну да…

– И нам…

– И нам. Ты что-то хочешь сказать? – радостно напряглась я.

– Да я ничего, я так…– пробормотал Эдик.

– Нет, если ты что-то хочешь сказать, то говори, – мне нужно было услышать про вторую собаку именно от мужа, ибо решения должен принимать мужчина.

– Хорошо, да? Когда есть вторая собака, да? И Кубке веселее, да?

Какой нерешительный, а… Как мироздание критиковать, так он – первый революционер на кухне. А как предложить вторую собаку, так решительность куда-то пропадает.

– Главное, что нам это нравится. Ты это хотел сказать?

– Ну, почти.

– Что – «почти?».

Давай вторую собаку заведём? Ура! Наконец-то! Он сказал это!

Глава 3

Клетка? Кому?

Ни Маняху Эдуардовну, которая кошка, ни Кубу, который совсем не «остров Свободы», а взрослый уже, образованный пёс с именем уменьшительным от польского «Якуб», мы в свои планы сразу посвящать не стали. А вдруг передумаем? Мало ли что ещё придёт в седые пятидесятилетние головы, не обременённые малолетними детьми… Зачем хвостатых домочадцев зря тревожить?

Однако вскоре они встревожились-таки не на шутку.

– Ты что в дом притащила? Очередной подарочек Этому?

Маня, крутясь у меня под ногами, изнывала от любопытства: что это за коробка? Эдик, застревая углами тяжёлой упаковки, едва смог развернуться в тесноте между шкафами прихожей.

– Маняша, уйди, а то папа наступит на тебя.

– Это что? Это кому?

– Это клетка. Отойди, придавят!

Маня едва успела отскочить, как Эдик грохнул плоским грузом об пол. Коробочка была тяжёлая.

– Давай поставим пока в зале, пусть там стоит, – начали мы рассуждать, куда лучше поставить клетку.

– А потом куда?

– А потом возле кровати, куда же ещё…

– Может, на балкон?

– Ты что! Как можно! Все в спальне будут спать.

– Там же места нет, клетка вон какая большая.

– Кровать подвинем.

Наш диалог с Эдиком слушали и кошка и собака. Молча слушали. Дождавшись, пока мы поставили коробку у стены в зале, они выпроводили нас взглядами обратно в коридор и осторожно подошли к сюрпризу.

– Зырь… тут собака нарисована… – принюхался Куба.

– Значит, тебе купили. Опять тебе… всё тебе! Мне опять ничего! – фыркнула кошка.

– Это что?

– Клетка. Тебе клетку купили.

– Зачем?

– Поняли, наконец-то, что ты дефективный. Будут тебя в клетке держать подальше от нормальных людей.

Куба внимательно посмотрел на картинку. На картинке была изображена собака его породы, сидящая в клетке с открытой дверцей и улыбающаяся от уха и до уха. Он хорошо помнил, как ездил со мной в приют для животных и видел там за решёткой совсем невесёлых собак и кошек. Но пёс на картинке почему-то улыбался!

– А чего он тогда улыбается? Если улыбается – значит, ему там хорошо, – Куба взглянул на Маняху, сверяя свой вывод с недовольным выражением кошачьего лица.

– Не может ему быть хорошо. Ты в клетке когда-нибудь сидел? – повела ушами кошка.

– Не сидел… а, нет! Сидел! Когда нас на выставку возили. Там все собаки сидели в клетках, когда мы ехали. А потом обратно ехали опять в клетках.

– Ну и как, понравилось?

– Ну…– протянул Куба, – не то, чтобы понравилось, но… раз надо – значит, надо. Мама лучше знает.

– Короче, Склифосовский, – перебила Маня товарища, – ни один нормальный кот и даже собака не любит сидеть в клетке. Это понятно?

– Понятно.

– А тебе купили клетку. Сечёшь?

– Что сечёшь?

– Связь улавливаешь? Зачем её купили? Куба решил не рассусоливать с Маней тему «вопросов без ответов». Он кинулся на кухню, где мы с мужем готовили ужин.

– Это клетка? Мне?

– Клетка, но не тебе.

– Ага!

И унёсся обратно к Мане.

– Это не мне! Мама сказала!

– А кому?

Повисла неловкая пауза. Куба осмелился предположить:

– Тебе?

Маня медленно округлила глаза… медленно перевела взгляд с коробки на собаку и ме-е-еедленно протянула:

– Ты совсем ку-ку?!

Куба на всякий случай сдал назад на расстояние вытянутой кошкиной лапы.

– Стой здесь! – и Маня точно так же прискакала на кухню, где всё повторилось с точностью до буквы.

– Не мне! Эта сказала, что не мне! – вернулась она из кухни запыхавшаяся.

– Тогда кому?

Маня понюхала коробку. Села в позу «копилочки» и задумалась. Куба не смел её беспокоить и поэтому улёгся неподалёку, наблюдая за мыслительным процессом кошки. Улыбающийся голден на картинке перестал улыбаться и тоже напрягся. Все ждали выводов кошки Мани.

– Я поняла. Я по-ня-ла! Это они для себя купили.

– Э? – спросили оба голдена, один натуральный, второй с картинки.

– Ну, как вам объяснить… Должна признаться, я заблуждалась относительно умственных способностей наших двуногих.

– А? – Куба опять ничего не понял, а нарисованный пёс подумал о сказанном, ведь он не знал подробностей кошкиного мнения об умственном уровне всех двуногих.

– Не думаю, – сказал он.– Они слишком большие, чтобы сюда поместиться.

– А ты вообще молчи, – небрежно махнула на него лапой Маняха.– Тут и без тебя хватает говорящих бобиков… Сидишь в своей клетке – и сиди, не встревай, когда серьёзные люди говорят.

Нарисованный голден не обиделся, он просто улыбался. Зато Куба решил проследить логическую цепочку.

Не тебе и не мне… у мамы с папой грехов нет… тогда её купили для кого-то, у кого есть грехи. Точно! Эта клетка для кого-то другого!

Нарисованный пёс вздохнул и лёг попой к нашим друзьям. Он уже долго жил на этой картинке… и понимал, что клетка – это не наказание, а свой угол. Разумеется, если, кроме этого угла, тебе разрешают: гулять, валяться на хозяйской кровати, бегать по парку, выезжать в лес и на шашлыки, купаться в море, дрессироваться, ходить на охоту, быть собакой-спасателем, грызть хозяйские тапки…

Если случалось последнее, то клетка служила надёжным чехлом для попы. Сунешь пятую точку в клетку – и можно не бояться карательной газетки или останков сгрызенной тапки. И вообще клетка – вещь. Одно слово – свой угол. Собачья недвижимость. В такой клетке каждая собака – буржуй и уважаемая личность.

Нарисованный пёс вообще-то знал, кому предназначалась эта недвижимость, но он решил не разрушать интригу. Пусть Куба с Маней сами догадаются, кто будет в ней жить.

Глава 4

Двое в клетке, не считая собаки

На крючок «интриги» сразу же попались мои малолетние племянники.

Вчера вечером нам с Эдиком были «подкинуты» эти два юных организма. Организмы зовутся Олег и Оля (Олежка – ещё и крестник). Парень уже ходит в первый класс, а девица – ещё в садик. Они обожают Кубу.

– А Маню тоже обожают? – тут же решил поделиться любовью добродушный Куба.

– Они бы хотели её обожать, но Маня против. Да, Маня?

– Пусть только сунутся! – показала кошка когтистую лапу.

– Я т-т-те помашу лапой! Ишь, какая… Скройся в своём домике и не отсвечивай. Сейчас гости приедут.

Родители организмов (по совместительству – мой брат с женой), которых эти двое слегка достали, решили от них культурно отдохнуть на премьере в театре, а организмы сплавить нам с Эдиком. Мы, собственно, не возражали и даже обрадовались. Особенно Куба.

– Оля и Олег? Придут вечером? А это скоро? А уже вечер? А уже пошли дверь открывать? А давай их на улице встречать?

Куба тоже доставать умеет.

Гости приехали, с шумом разделись в тесной прихожей и сразу заполонили весь дом. Оля, кашляя остатками бронхита, тут же потребовала горячий чай с сахаром, а Олег, прославленный яйцеед, заказал себе два жареных яйца (потом выяснилось, что в тот день эта была уже четвёртая порция).

Маня тут же скрылась в туалетной дырке. Оттуда она выла и рычала на разные голоса, а Куба с Олегом пытались её успокоить.

– Выходи, играть будем! Они добрые! – уговаривал кошку Куба.

– Не верю, – шипела Маня из дырки, – это карлики, а карлики не бывают добрыми.

– Неее, это гномы, – выдвинул свою версию Куба, – а гномы всегда добрые. Выходи!

– Не выйду! Маааааууууыыыыы! Пришлось оставить кошку в покое.

Дети быстро просканировали две наши комнаты на предмет чего-нибудь новенького для развлечения и обнаружили, что в зале возле стены стоит большая сиреневая коробка с нарисованной собакой.

– Это что? – спросил Олег, а Оля стала ковырять пальцем упаковку.

– Это клетка, её нужно собрать. Будем собирать?

– Будем!

Собирать её пришлось, конечно, мне. Дело оказалось настолько простым, что я даже не успела понять, как это делается, как оно уже сделалось. В металлический поддон пришлось положить старый коврик, который лёг туда, словно его выкроили специально для этой цели.

– Будем играть? Чур, я кот! – забронировала себе роль Оля и залезла в клетку.

– И я! – Олежка нырнул вслед за сестрой.

– И я! – погорячился Куба.

Погорячился, потому что перед каждым действием Куба имеет обыкновение сначала немного побояться, а потом это действие делать. Куба любит быть осторожным.

– Куба, иди к нам!

Дети стали тянуть собаку за уши внутрь клетки, собака упиралась.

– Ухи мои, ухи! Я сам! Я сам, пустите! Пришлось воздействовать вербально на гостеприимных детей и объяснить, что собака должна сама захотеть зайти в домик. Для этого мы бросили в дальний угол клетки мячик, и Куба осторожно туда зашёл.

– Теперь мы!

Дети не стали ждать, пока Куба освоится на новом месте, пропустит через себя новые ощущения и примет решение: нравится ему тут или нет. Дети рванули за Кубой внутрь домика и закрылись на щеколду. Они стали в домике жить-поживать и строить свои детско-собачьи отношения.

– Это ты здорово придумала, – вылезла Маня из дырки, увидев, как трое врагов заперлись в собачьей клетке.

– Что придумала?

– Да ладно тебе. Одним движением сразу от троих избавились. Молодец.

– Ты про клетку?

– 

Ну да. Смотри-ка… не такая ты и дурочка, как выглядишь. Смотри, как сразу спокойно стало:

ни

собак,

ни

карликов.

Только

ты

и

я…

ну,

ещё Этот

твой…

Добрая дикая Маня…

– Маня, иди к нам! – позвала кошку Оля.– Нам нужна кошка, в доме всегда должна жить кошка!

– Разбежалась… скажи Этим, что у меня своя жилплощадь есть.

– Оля, Маня будет в своём домике жить. У неё домик на подоконнике.

– А ты её возьми и засунь к нам, – предложила моя племянница, – мы будем вчетвером жить: я, Олег, Куба и Маня. Засунь её к нам!

Эти дети привыкли к другим кошкам. К кошкам добрым, ласковым и ценящим человеческое тепло. У них в доме живут две кошки, и они ведут себя совсем по-другому.

Оля часто интересуется, почему наша кошка «не такая, как все». Она уверена, что если Маню сильнее любить, она станет добрее.

– Она такая ми-и-и-и-илая! – говорит Оля, протягивая к Маньке руки. Кошка при этом шипит и воет.

– Да какая же она милая, когда она на тебя шипит?

– Она просто не знает, что я её люблю. Сейчас она узнает и станет доброй.

– Олечка, она тебя предупреждает, чтобы ты её не трогала. Не лезь к ней.

– Я осторожно… ей нужно показать, что она хорошая. Маня, ты же хорошая?

Но здравомыслие берёт верх, и моя шестилетняя племянница оставляет свои психологические приёмчики, потому что Маня не уверена в своей «хорошести» и продолжает угрожать.

Потом дети играют в котов – адекватного и неадекватного. Неадекватный кот (Оля) помоложе, вечно куда-то сбегает и появляется из воздуха. При этом Оля всё время командует.

– Сейчас я убегу! А ты на меня не смотри! Не смотри, я сказала! А вот сейчас смотри! Удивляйся! Говори: «Какой кот неадекватный». Говори!

Говорю. Хорошо, что второй «кот» в исполнении Олега вполне себе нормальный, он лежит в домике и смотрит мультики по телефону.

– Пусть Куба меня ищет! – командует Оля и прячется за дверью.– Я опять сбежала!

– Куба, ищи Олю! – говорю я собаке.

– Вон же она, за дверью…– удивляется Куба.

– А ты сделай вид, что ищешь её и не находишь. Поищи понарошку.

Кубу не нужно долго уговаривать поиграть. Он скачет мимо двери, откуда высовывается мордень «неадекватного кота», и делает вид, что не видит Олю.

– Он меня не нашёл! – радуется племянница.– Я сейчас буду плакать, а он пусть меня спасает. А-а-а-а! – вошла Оля в роль.

– Оля, не ори. Соседи испугаются.

– Я не могу не орать. Я зову на помощь. Куба, ищи меня! А-а-а-а!

– Гав! Гав-гав-гав!

Хорошо, что на часах только семь часов вечера, ещё можно пошуметь и побеситься. Что мы с племянниками и делаем.

– Идьёты, – сообщает мне кошка, сидя в позе копилочки на комоде и наблюдая всеобщее сумасшествие, – особенно ты. А я уж думала, что ты поумнела…

Уходить домой детям не хотелось. Клетка так захватила их творческое воображение, что они готовы были там спать и вообще жить. Постоянно.

– Мы ещё придём! Клетку не убирай!

– Не уберу. Вы пока можете в ней играть.

– Почему «пока»? Мы всегда в ней будем играть.

– Скоро там будет кто-то жить. Дети не ожидали такого поворота.

– Жить? Кто?

– Её будут звать Евлампия. Можно Лампа.

Можно Ляля.

– Ляля красивее. А кто это?

– А вот увидите.

– А когда? А кто? А как? А? Э?

На этой таинственной ноте мы и расстались.

Нужно держать интригу.

Глава 5

«Как вы лодку назовёте…»

Однако интриган из меня ещё тот… Сейчас я вам всё расскажу!

Когда у нас появился Куба, мы с мужем чувствовали себя молодыми родителями, словно в доме появился младенец. Кашки, подкормки, пелёнки, игрушки, прививки, шалости, лужи и какашки. А он и был младенцем, требующим практически такого же ухода, как младенец человеческий.

Одно только «но» было у этого младенца: слишком быстро он рос. Не успели мы оглянуться, как Куба из бебика превратился в нескладного щенка, из щенка в подростка-юниора, из юниора как-то совсем незаметно перешёл в разряд взрослых красивых собак. Время пролетело как один миг.

Когда Кубе было чуть больше года, мне стали приходить крамольные мысли – завести ещё одну собаку. Хорошо, что я имею обыкновение озвучивать всё, что мне приходит в голову. Для оценки содержимого моей головы имеются свободные уши опытных друзей, у которых по две, по три и более собак. И все они как один, не сговариваясь, посоветовали мне подождать, пока Куба остепенится. Брать щенка, имея молодую неуправляемую собаку, это верх глупости.

А Куба был неуправляемый. Ещё недавно я писала о том, как он воровал чужие игрушки и выбегал с ворованными мячиками на проезжую часть дороги, добавляя мне седых волос… Нет, заводить щенка было ещё рано.

– Я исправлюсь! – говорил мне Куба, выпрашивая себе братика или сестричку.

Верить собаке, которая только что подобрала и сожрала с асфальта жёванную кем-то жвачку, я никак не могла.

– Вот когда ты станешь управляемый, тогда и поговорим о второй собаке. А пока работай над своей силой воли.

Сейчас Кубе почти три года, и он послушно над собой работает. Сегодня я частенько забываю поводок на прогулку и замечаю это уже по возвращении домой. Подзыв «ко мне» и хождение «рядом» у Кубы почти безукоризненные.

Сегодня мы готовы взять вторую собаку. И она уже в проекте. Имя ей я изначально спроектировала – Евлампия. Но потом призадумалась: а как, собственно, люди выбирают имена своим питомцам? А как заводчики называют помёты своих высокородных собак и кошек? И начала разбираться.

Глава 6

Как наша Лялька чуть не стала Лампой

Когда приходит время получить потомство от породистой собаки, все заводчики задумываются об именах будущих щенков.

Назвать их Бобик, Тузик или Мурзик никто из заводчиков не осмелится. Не потому, что имена простые, а потому что они… начинаются на разные буквы. По закону профессионального разведения собак и кошек первая буква имён в помёте должна быть одна на весь помёт. Настоящий заводчик регистрирует факт «свадьбы» своей собаки или кошки в своём клубе и из рук председателя клуба получает букву, на которую он будет называть будущих новорождённых.

Или, если владелец питомника захочет, он может начать свой алфавит. При этом он обязан строго его придерживаться: первый помёт получит имена на букву «А», второй – на букву «Б» и так далее. Например, на днях я побывала в питомнике

«Мидори Лайн», где подрастают новорождённые щенки золотистого ретривера Юноны. Этот помёт получил букву «Б», потому что прошлый помёт носил имена на букву «А». Причём традиционно – с именами «двухэтажными». Например, наш Куба в своей родословной записан как Tadeo Noland Angelic Nature, все его братья и сёстры носили имена на букву «Т». Первые два слова – само имя, а два последних слова являются своеобразной «фамилией» – названием питомника.

Мне понравилось, как Ирина, хозяйка питомника Midori Line, определила идею для имён нынешнего помёта. Это были разные бренды на букву «Б»: Bronzo Di Riace, Barbour, Baleani, Balenciaga, Balmain, Bosco.

Если всмотреться в эти имена, можно уловить общую идею.

Улавливаете? Я – нет. А продвинутые граждане сразу увидят связь: это названия знаменитых модных брендов.

Но вот щенок попадает в обычную семью – мама, папа, бабушка, дети-школьники… Неужто высокородного щенка с именем Midori Line Bronzo Di Riace будут так звать в семье? Представляю:

– Мидори Лайн Бронцо Ди Рьяче!!! Свинищ-щ-ща! Опять тапку сожрала!

Конечно, в семье для Бронцо Ди Рьяче придумают имечко попроще. Такое, чтобы его можно было легко произнести. Например, Бронза. Или Бонза. Или Луна. Или Ами… Жужа… Текила…

Владелец волен придумать имя, какое ему нравится. Он не обязан привязываться к имени в родословной. Родословное имя и так принадлежит щенку. А вот домашнее имя может быть совершенно любым.

Домашние имена для собак из питомников и из приютов вряд ли чем-то разнятся. У меня был знакомый тигровый дог по имени Вася. И дворянин Иезекииль. Хозяева последнего так и звали его на прогулках в парке: «Иезекииль, ко мне!», не опускаясь до простонародного Изя. Как правило, человек своим питомцам даёт такие имена, чтобы ему самому было с ними уютно. Некоторые называют питомцев с юмором. Один мой знакомый завёл хомяка и назвал его

«Хрень». Смешно, да… Хорошо, что это не собака или кошка, которых иногда надо позвать громко. Я примерила ситуацию на себя: мы с собакой гуляем где-нибудь на набережной в толпе людей и я зову её: «Хрень! Хрень, ко мне!». Упс, короче…

Имена своим собакам я придумывала ещё до того, как они рождались. Мне было всё равно, как назовёт заводчица мою собаку. Главное – как назову её я.

Почему Куба стал Кубой, я подробно писала в первой книге.

А вот второй ребёнок чуть не стал… Лампой. Это при запланированном-то паспортном Benita Lavena Angelic Nature!

Когда-то я увлекалась чтением детективов Дарьи Донцовой. И в одной книге поразило меня имя главной героини – Лампа. Полное имя – Евлампия, а сокращённое – почему-то Лампа.

Мне это имя показалось очень уютным. Лампа… Лампочка… Лапочка… Лапа… Лапуля… И я решила назвать свою собаку Евлампией-Лампой. Но тут поехали мы с Эдиком и Кубой в лес погулять. Был выходной день. Мы взяли термосы с чаем, бутерброды, мячик для Кубы и отправились. Гуляли долго и далеко.

На привале, когда уже расстелили туристский коврик, плотненько уселись и раззявили свои рты для поглощения бутербродов, мы вдруг услышали странные звуки. В лесу кто-то громко кудахтал: «Ко-ко!! Ко-ко! Ко-ко!!!».

– Что за ерунда, – удивился муж.

– Кто-то кого-то зовёт, – предположила я.

Тут из леса прямо на нас вывалилась женщина с осиротевшим поводком в руках.

– Вы собачку не видели?

– Я собачка! Я! – кинулся к ней наш Куба.

– Маленькая такая, чёрненькая, с белым пятнышком на грудке, – заламывала руки женщина, – вывернулась из поводка! Как мне её найти?! Мы угостили женщину горячим чаем и вместе с ней выдвинулись на поиски собаки. Мы ходили по лесу и кричали как ненормальные:

«Коко, ко-ко-ко-ко…».

Собака нашлась, как только мы вышли на широкую тропу. Навстречу шла группа туристов, а за ней семенила чёрная собачка с белым пятном на грудке.

После этого случая я пересмотрела своё решение называть щенка Лампой. Я представила, как теряю собаку и начинаю орать во всю ивановскую: «Лампа! Лампа!!!». Словно старьёвщик на улицах Одессы.

Так будущая Лампа резко и бесповоротно стала Лялей, о чём в будущем я не пожалела ни минуты.

А то, что будет именно девочка, решилось спонтанно, когда родная сестра Кубы по имени Лайма жила у нас почти десять дней и за это время очаровала нас с Эдиком своей девичьей нежностью и беззащитностью.

– Давай возьмём девчонку? – спросил Эдик, утирая слезу умиления от Лайминых целовашек. Теперь запасаемся игрушками. Клетку вот купили, чтобы в часы нашего отсутствия кошка не навредила малышке.

Глава 7

Кошка-наставница

Кто ж знал, что ревнивица и эгоистка Маняха Эдуардовна вызовется стать крёстной и воспитательницей малышке?!

Произошло чудо чудное однажды ночью. Замучила меня в ту ночь бессонница: проснулась в 3:30 – и давай глаза таращить. Не спится, и всё тут.

Лежу, думаю, что бы ещё написать такого интересного в блоге. Звери ведь каждый день подкидывают дровишек в костёр творчества, да дела житейские успешно этот костер гасят: то аврал на работе, то уборка квартиры, приготовление ужина, поход в магазин, то другие неважные дела. Отвлекают!

Лежу, запоминаю слова и выражения, чтобы утречком сесть и записать. Или сохранить в памяти до вечера, когда муж придёт с работы и я смогу спокойно посидеть за ноутбуком.

Однако и сейчас, в ночной тишине, мне умудряются мешать думать. Справа муж внезапно решил похрапеть. Лежал себе тихо и вдруг во всю ивановскую: «Хр-р-р-р!!!». Пришлось пихнуть, чтобы держал себя в руках. Повернулся на другой бок и затих. А слева вдруг Куба зачавкал со своей подстилки: «Плям-плям-плям-плям! Чавк-чавк!». Да смачно так! Куба любит во сне облизывать свой диванчик. Может, ему снится второй ужин или третий завтрак, но лижет он громко, с чавканьем, со вздохами и пусканием слюней. Поролон после таких снов у него насквозь мокрый. Пихнула Кубу. Куба затих.

И тут меня саму пихает Маня, которая в ногах у меня лежит.

– Не брыкайся!

– Я не могу не брыкаться, Манюня. У меня то справа храпят, то слева чавкают. А я тоже спать хочу.

Маня начала топтаться по кровати.

– Ты мне всю ямку переворошила! Вот тут была ямка, со всех сторон закрытая от врагов! Где она теперь? Как я спать буду?

– Ложись между нашими подушками, – приглашаю я кошку.– Тут вообще ни один враг не проползёт.

– Оттуда коридор не видно, – аргументирует Маня.– Мне вот тут ямка нужна, отсюда обзор ширше. Пойду я от тебя, раз ты спокойно лежать не можешь.

Маня фыркнула и перескочила в ноги к Эдику. Потопталась и улеглась в новую ямку.

– Нашёл! Мясо давай… Вуф… вуф… вуф…

Кубе снится тренировка по поиску. Он дёргает лапами: куда-то бежит, кого-то догоняет…

– Мой мяч… я поймал… моё… отдай… вуф…– это он мяч делит с отрядной подружкой.

– Спишь? – спросила меня кошка и потянулась у Эдика в ногах.

– Не спится.

– Напрасно. Ты лучше спи. Ты, когда спишь, выглядишь умной.

– Ты хочешь сказать, что сейчас я не умная?

– Абсолютно.

– Ну и что. Ночью всё равно не видно.

– Так днём видок у тебя такой же.

– Ничего подобного. Днём я глаза накрашу, причешусь, красивую одежду надену – и вроде нормальная…– стала я оправдываться.

– Ты посмотри, как другие тётки ходят. Видела? – упрямо продолжала гнуть своё Маняха.

– А как ходят?

– Да уж не как ты: джинсы напялишь – и чешешь на свою работу как чума какая.

– Нормальные джинсы…– пробурчала я.

– Тётки ходят в колготках! А не в джинсах. Они все красивые… Вон эта, с третьего этажа, – она всегда в колготках. Не чета тебе…

– К колготкам нужны туфли. А у меня только ботинки. К ботинкам только брюки подходят, – попробовала оправдаться я.

– Купи себе туфли! – возмутилась настырная кошка.

– Не люблю. Я лучше ещё одни кроссовки куплю.

– Вот я и говорю – ходишь как чума какая…– сварливо пробухтела кошь.

– Маня, ты где слов таких нахваталась? Чума… колготки…– окончательно растерялась я.

– Где надо, там и нахваталась. Посиди с моё на подоконнике – и ты будешь знать столько же, сколько я знаю.

Я живо себе представила, как сижу с кошкой на подоконнике. «Хр-р-р-р!» – вновь взвился боевой клич Эдика. Мы с Маней чуть с подоконника не свалились.

Тыдыщ! Тыдыщ!» – луплю я мужа маленькой подушкой по спине. Маленькая подушечка – она специально для таких случаев.

– Ты чего?! – возмущённо кряхтит муж.

– Не храпи!

– Я?! Я вообще не храпел!

– Перевернись на другой бок.

– Дай поспать…

– Это ты дай мне поспать…

Эдик переворачивается, Маня с фырканьем перескакивает ко мне в ноги.

– Покоя от вас нет! То Этот ворочается, то ты брыкаешься. Свернитесь клубочком и лежите себе спокойно.

– Мы же не кошки, чтобы клубочком спать.

– Нашла чем хвалиться! Не кошки они… Лучше бы вы были кошками!

Чем же угомонить ворчунью? Сказать ей про грядущую новую собаку? Сказать? Скажу. Всем уже сказала, пусть и Маня знает.

– А у нас вторая собака будет. Молчание.

– Собака, говорю, у нас будет, Мань. Ещё одна. Слышишь?

– Слышу. Знаю, что будет. Я же не дура какая, вижу: клетку притащила, миски новые купила, ошейник вышиваешь… Догадалась уж…

– И что скажешь? – затаила дыхание я.

– Ну, что тебе сказать… Идьёты вы оба, что я ещё могу сказать…

Маня вздохнула и перелезла из своей ямки мне под правую руку. Помяла лапками простыню и вдруг, как в детстве, уткнулась мне в сгиб локтя, закрыла глаза и начала искать «мамкину сиську». Она так делала, когда была котёнком. Мяла лапками мне руку и присасывалась в самое нежное место на сгибе локтя.

– Мань, ты чего? Ты же уже взрослая! – опешила и растрогалась я.

«Мном-мном-мном-мном…», – издавала звуки взрослая кошка. И лапками перебирает, как котёнок.

– Но ты всё равно для нас с папой – самая главная! Сначала ты, потом Куба, потом Лялька… Маня оторвалась от «сиськи» и посмотрела на меня снизу вверх.

– Уже и имя придумали?

– Ляля. Нравится?

– Значит, окончательно решили?

– Ага. Вам втроём весело будет.

– Да мне и так весело с этим белым… Прямо обхохочешься, как весело. Ладно уж… Когда притащишь-то?

– Она ещё не родилась. В начале марта родится, в мае заберём.

– Тю… Я думала – завтра. До мая ещё далеко, можно пожить спокойно. Но воспитывать я её буду сама. Ты не вмешивайся.

– Договорились.

– Дай руку. Не так! Вот тут дай. Где моя «сиська»? – и Маня опять присосалась к моему локтю. Мне стало смешно и щекотно, но смеяться было нельзя: она могла обидеться. Я затаила дыхание, боясь спугнуть радость: Маня только что спокойно приняла нашу Ляльку, которая ещё не родилась. Этот день надо запомнить…

Глава 8

КПД и валютная иностранка

Ибо какое-то время спустя Маня ярко продемонстрировала свою противоречивую натуру.

– То есть как – купила? – буквально ахнула она, встопорщив свою роскошную шубку.– Вы, что ли, Ляльку не родили? А что, так тоже можно?

Это Маня подслушала наш с Эдиком разговор о вожделенной покупке. Я как раз перевела денежку заводчице за щенка и за первый мешок корма. Так что Лялька теперь вся наша, с потрохами и со всеми своими плюшками.

– Мань, ну не придуривайся! – возмутилась я.– Ты взрослая умная кошка, ты прекрасно знаешь: человек не может родить собаку. Собаку можно только купить.

– И дорого? – предпочла не заметить комплименты в свой адрес хитрая кошка.

– Ну, мне сделали скидку.

– Меня тоже покупали? Сколько я стоила?

– Пять гривен.

– Шо цэ такэ?

– Это украинские деньги.

– То есть ты меня за валюту брала? Я, что ли, валютная? – глаза Мани увеличивались по мере уточнения информации, как воздушные шарики при надувании их.

– Получается, так.

– И много за пять гривен можно чего купить?

– Несколько лет назад на них можно было проехаться в трамвае.

– Получается, я стою как билет в трамвай?

– Не расстраивайся, Мань. Зато трамвай – валютный, а ты у нас – иностранка, – пощадила я кошкино самолюбие.

Маня задумалась. С одной стороны, ей нравилось быть валютной иностранкой, с другой стороны – её явно смущала цена трамвайного билета. Что-то тут не стыковалось… Взгляд её затуманился, нужно было срочно отвлечь кошку от вредоносных умозаключений.

– Маня, а зато Ляльку мы покупаем за деньги, которые вы с Кубой заработали! – тоном заговорщика сообщила я.

Кошенция встрепенулась, взор прояснился.

– В смысле – заработали?

– Ты же читаешь мои рассказы – про себя, про Кубу. Вот эти рассказы и помогли нам заработать денежку, чтобы купить собаку. Гордись!

– Так это я?! Я что, работала?! Я?!! Ты меня работать заставляла, а я и не заметила?!

– А чего тут замечать, ты же не лес валила. Кроме того, каждый человек должен приносить пользу, и его домашний питомец тоже имеет коэффициент полезного действия – КПД называется.

Я хотела разумным объяснением хоть чуть притушить кошкино возмущение, но Маняха вытаращила глаза и начала нервно глотать воздух.

– Эй ты, Рыжий, иди-ка сюда! Ты в курсе, что мы Этих содержим своим капэдэ?

Куба, удобно устроившийся на прохладном деревянном полу возле дивана, приподнял голову.

– Чем?

– Балбес! Капэдэ! За него деньги платят, а Эти их себе присваивают!

– А зачем они мне – деньги-то?

– Идьё-о-о-от…– аж простонала Маня.– Мы с тобой Этим на собаку заработали! А меня никто не спрашивал, хочу ли я пластаться на вторую собаку! Я и первую-то не хочу!

– А кто первая? – зевнул Куба.

– Ты! Ты – первая!

– Я мальчик… я не первая…– недоуменно проворчал Куба.

– Дебила ты кусок, а не мальчик! Куда жаловаться-то?! Кому?!

Маня забегала вокруг своей оси. Со стороны могло показаться, что она ловит свой хвост, но на самом деле это была суетливая истерика.

– Мань, что случилось-то? – попыталась я ту истерику унять.– Ты же согласилась на вторую собаку. Ты обещала её воспитывать. Куба тоже рад сестричке.

– Отвали, рабовладелька! Я не давала согласия на растрату своего капэдэ! – идти на мировую меркантильная кошка явно не собиралась. Внезапно прекратив бег за хвостом, она повернула голову, сощурила глаза и поинтересовалась:

– А сколько мы там заработали?

– Достаточно, даже чуть больше, чем нужно было.

Обессиленная невозможностью вернуть «свои» средства, кошка рухнула на бочок и вытянула лапы.

– Я протестую. Немедленно верни мне мой капэдэ.

– Не смогу я этого сделать, Мань! – вздохнула я уже почти виновато.– Деньги переведены на карту Лялькиной заводчице.

– Тогда пусть она отдаёт мою половину! Если этому дурачку всё равно, то мне мой капэдэ дорог как память. Я требую возврата.

– Зачем?

– Затем.

Всё с Маней понятно: ей важно сохранить принцип свободы. И зачем я ей только сказала, что она что-то заработала?.. Придётся в педагогических целях сменить собеседника.

– Куба, а ты рад, что у нас будет Лялька?

– Я рад, прямо сильно-сильно рад! – простодушный и искренний Куба включил веер своего хвоста.– Только ты всё время обещаешь, а Ляльки всё нет и нет.

– Скоро уже, скоро заберём нашу девочку из питомника! Потерпи. Будешь её воспитывать?

– Эй! – услышала я из угла, где только что от возмущения умирала Маняха.– Ты какого рожна ему мои привилегии отдаёшь?

Лучшего способа напомнить Маняхе Эдуардовне, что она застолбила за собой роль няньки и крёстной, просто нельзя было придумать.

– Но ты же не хочешь вторую собаку…

– Я капэдэ хочу, а не собаку. Капэдэ вернёшь?

– Не верну.

– Ну, тогда прекращай этого дурачка настраивать против меня. Воспитывать мелкую буду я.

Уф… Пришли к соглашению.

Оставив своих хвостатых детей, я отправилась на кухню доваривать холодец для Эдика. Муж недавно рёбра сломал, и ему прописали диван, телевизор и хондропротекторы из свиных ножек. Перемешивая густое варево, прислушиваюсь к разговорам в комнате.

– Ну ты чего, Мань?.. С Лялькой же будет весело! – старается умаслить Куба сварливую кошку.

– А мне и сейчас не грустно.

– Она хорошая.

– Тебе совсем не обидно, что ты пахал как сивый Карло, а у тебя деньги отобрали? Совсем не обидно?

– Совсем. А тебе обидно?

– Естественно. Я, в отличие от тебя, ночей не спала, вынашивала идеи для рассказов. Я на своём хребте весь дом тяну, чтобы хоть что-то заработать… Я, можно сказать, язык до мозолей стёрла, диктуя Этой, что писать надо… Знаешь, сколько нервов надо иметь, чтобы с ней хоть один рассказ написать? Тебе никогда не понять…

Куба немного помолчал, а потом спросил с явным восхищением:

– Рассказы написала ты?!

– А кто?! Кто ещё?!

– Я думал – мама…

– Ой, я тебя умоляю. Эта двух слов связать не может!

– Или – папа…

– Там вообще всё запущено.

Звери примолкли, я услышала скрип передвигаемого стула.

– Залазь! – скомандовала Маня.

– Сама залазь.

– Где тут кнопка?

– Вон там нажимай!

Тихо щёлкнула кнопка включения ноутбука.

– Нашла! Вот они, наши рассказы. Давай считать, про кого больше написано.

– Давай. А зачем? – тихо уточнил Куба.

– Будем выяснять, у кого больше капэдэ.

– Это как?

– А так. Если про меня рассказов больше, то я полезнее тебя.

– А если про меня больше написано?

– Этого не будет. Считай рассказы.

– Р-р-раз… про меня, – начал считать Куба.

– Раз, два, семь… про меня, – мухлевала кошка.

– После «два» надо говорить «три»! – попытался поправить её честный Куба.

– Сам ты «три»! После «два» идёт «семь»!

– Тогда вот про меня! – закусил удила Куба.– Раз! два! семь! десять!.. а дальше я не умею считать.

– А теперь смотри, сколько про меня: раз, два, семь, десять, стопиццот! Стопиццот рассказов про меня! Я полезнее, чем ты!

– А я… А про меня…– ангельское терпение собаки лопнуло.– Вот ещё! Стошыссот!

– Врёшь! Нет такого цифра… цифров! Нету такого!

– Ничего я не вру! Смотри, вон сколько про меня написано! Сама написала, а сама не верит!

– Не писала я про тебя ничего!

– Ага! Врушка ты после этого. Вот же написано: Куба – раз, Куба – два, Куба – семь, Куба – стошыссот!

На этом разумные слова закончились, раздались шипение и звуки скачек по пересечённой местности. Пришлось оставить варку хондропротектора и идти разнимать кровных друзей. Маню удалось поймать за шкирку, а Кубу прижать коленкой к дивану.

– Ну-ка, прекратили оба. Что вы тут делите?

– А чего она говорит, что это она писала, а она не писала!

– Лжа! Не верь ему!

– Мы считали, про кого в твоём блоге больше написано. Манька считать не умеет, у неё после

«два» сразу «семь», а потом сразу – «стопиццот»! – выпалил Куба.

– Потому что много! Много – это всегда «стопиццот», а не «шыссот», как у тебя! – вскинулась кошка.

Пришлось ещё раз обоих встряхнуть.

– А делили вы что? Славу, что ли?

– Мы капэдэ делили. Манька говорит, что если про неё больше написано, то она больше полезная, а я говорю, что про меня больше написано, – наконец чётко сформулировал суть разборки Куба.

– Вы оба глупые, – я с трудом сохраняла «педагогический» тон.– В книге написано не только про вас. Там ещё есть рассказы про папу, про меня, про Боба, про Тошу-Галоперидола, про других людей и зверей. Там много про кого написано. Вы в процентном соотношении будете высчитывать свой КПД?

Маня, приподнятая за шкирку, перестала молотить лапами воздух, Куба молча лёг между моей ногой и диваном. Им нечего было сказать.

– Всё, что мы заработали, уже отдано за Ляльку. Это понятно?

– Понятно. Поставь меня на диван, ты мне шкирку оттянешь, морщины будут, – буркнула Маня.

– Ничего, повиси немного и послушай. Хочу вам открыть правду о том, кто именно заработал нам на вторую собаку.

Звери открыли рты. Куба снизу вверх, Маня сверху вниз смотрели на меня и молчали.

– Это читатели наших рассказов. Это они читали наши рассказы, смотрели рекламу, и благодаря им наш блог заработал денежку. Так что не гоношитесь особо. Поскромнее будьте.

Кошка недовольно хмыкнула, когда я поставила её на диван:

– Подумаешь… там и читать-то нечего… стошыссот рассказов про одну собаку… больно надо…

И ушла, дёргая хвостом. А меня теперь вот сомнения гложут. Если будущие «воспитатели» так себя ведут, кого же они воспитают?

Глава 9

Рождение Ляли

Смотрим с Маней и Кубой фотографии только что родившихся щенков.

– Кто из них Ляля? – спрашивает Куба.

– Я не знаю. Через неделю щеночки откроют глазки, и мы поедем знакомиться.

– Поехали сейчас!

– Сейчас рано, они ещё совсем крошечки. Давайте лучше по фотографиям посмотрим. Вдруг ты сам узнаешь свою Лялечку?

Маня, разумеется, вставила свои пять копеек:

– По-моему, это вообще не щенки, а котята. Врёшь ты всё.

– Маня, ты опять начинаешь? Я не вру.

– Не верю, что это щенки.

– Ну и не верь. Они немного подрастут и будут похожи на щенков. А пока так.

Кубу тоже обуяли сомнения.

– Это не Ляля. Это какая-то Золотая Лента.

– Все щенки сейчас называются по цвету ленточек, потому что у них ещё нет имён. Смотри следующую.

– Красная Ленточка. Смотрите, какая хорошенькая.

– А вот Ленточка Лиловая. Как мы узнаем, кто из них Ляля?

– Не знаю. Сердце подскажет.

– Главное, чтобы она не была похожа на Ланку.

– Она обязательно будет похожа на Лану, свою маму.

– Это плохо, – хмуро заявил Куба.

– Почему?

– Она меня всегда из багажника выпихивает, – выпятил Куба губу, вспоминая свои поездки со старшей сестрицей Ланой в тесном багажнике моей машины.

– Тоже мне проблема, – улыбнулась я.

– Почему они все спят? – спросил Куба.

– Они не спят, у них ещё глазки не открылись.

– Как это не открылись? У всех глаза закрываются и открываются.

– Ты, между прочим, тоже такой был. Хочешь на себя посмотреть?

– Я? Такой?!

– Да. Ты был мальчик Серая Ленточка. А дома мы тебя назвали Кубой.

– Я всегда был Кубой.

– Сначала ты был просто мальчик Серая Ленточка. И глаза у тебя тоже открылись не сразу.

– Покажи мне меня!

Пришлось искать фотографию новорождённого Кубы, где он лежал в окружении своих братьев и сестёр у живота своей мамы.

– И где здесь я?

– А вот, справа, с самого краю.

Куба всмотрелся в фотографию и заявил:

– Чего-то я тут сам не свой…

Маня тоже посмотрела на фото, перевела взгляд на Кубу и снова уставилась на фотографию.

– Как раз наоборот, тут ты правильный. Зато сейчас ты не правильный.

– Сама ты неправильная. Тут я просто маленький.

– Ну и оставался бы таким. Зачем вырос?

– Я не рос. Оно само…

– «Само-о-о»…– передразнила Маня собаку.– Надо было взять себя в лапы и не расти. Я же не расту! Потому что у меня есть сила воли!

– Ма-ам, чего она! Я не виноват, что такой большой!

Пришлось вмешаться, чтобы кошка с собакой не поссорились.

– Давайте лучше определимся, кто из девочек наша Ляля. Смотрим и думаем.

Маня и Куба уставились в монитор.

Никак не могу понять, кто из щенков наша Ляля. Сегодня ей исполнилось две недели, а я не знаю, где она среди всех щенков!

Самое обидное, что щенок-то наверняка всё знает точно, потому что он две недели назад появился оттуда, откуда приходят все дети. Где ему показали пальцем на его человечью семью и сказали: «Смотри, вот эта толстая тётенька будет твоей мамой, а этот пузатый дяденька твоим папой. А это твой брат Куба, он тебя научит быть хорошей собакой. А это кошка Маня, её надо уважать, но близко не подходить».

И вот лежит этот румяный пирожок сытым пузиком кверху, лапки сложил и думает: «Какая же ты, моя будущая мама, глупая… Разве ты не видишь – вот же я!".

А я роюсь в недрах своей тонкой душевной организации и тужусь найти там ответ на простой вопрос: кто из щенков наша Ляля?

Глава 10

Как меня Ляля выбрала

Определиться со щенком не так-то просто, как думают некоторые. Особенно, когда ты заявил заводчице о желании взять у неё щенка ещё до того, как она собралась повязать собаку. А раз ты так заявил, то и право выбора у тебя первое. А тут выясняется, что щенки практически сразу после рождения приобретают хозяев и все только и ждут, когда же ты, с правом первого выбора, наконец-то определишься.

Поэтому я решила довериться заводчице. Как она посоветует, так оно и будет.

Щенка Алёна выбрала сразу – Жёлтая Ленточка. Но я, конечно, попыталась «прислушаться» к своей собственной интуиции. А вдруг другой щенок меня уже выбрал, а я потороплюсь и заберу Жёлтую, которой предназначены другие люди… Но собственная интуиция молчала как рыба.

Интуиция ушла в глухое подполье, в декрет, на больничный и вообще улетела чартером на Марс. Я ей говорю: «Ты где, интуиция?». А она молчит, зараза…

Ладно, думаю, раз ты такая вредная, то решение буду принимать без твоего участия. Вот сейчас поеду в питомник и приму решение, а ты потом локти кусай и не говори мне: «Я же тебя предупреждала».

Раз, когда я приехала в питомник, меня пригласили сделать щенкам массажик. Это такая полезная процедура, которая проводится щеночкам ежедневно до шестнадцатого дня с момента их рождения.

Важной деталью в этой процедуре является очередность щенков. Первым на процедуру берётся тот, кто родился первый, а завершает тот, кто завершил список новорождённых.

Первой была Жёлтая Ленточка. Щенок, попав в мои ладони, так крепко ухватился лапёшками за мой большой палец, что всю процедуру я так и вертела им в руках. Под конец пришлось Жёлтую Ленту стряхивать со своего пальца. При этом она не пищала, не вертелась, а просто крепко держалась за палец и пыхтела.

Все остальные щенки ложились в мои ладони мягкими плюшками, кто-то возмущался, кто-то выворачивался, кто-то просто лежал мягкой тряпочкой. Но никто не цеплялся, как Жёлтая Ленточка.

– Ну что, полегчало? – спросила меня Елена, когда я выбрала нашу Ляльку.

И действительно – полегчало. Ещё как полегчало. Теперь я точно знаю, что это Ляля меня выбрала, вцепившись в меня мёртвой хваткой. Вы спросите: а как Куба и Маня восприняли мой выбор? Маня пока никак, она готовит план воспитательных мер для малявки, а Куба… Куба начал переживать. Он боится, что я его меньше любить буду.

Глава 11

Кот-йог и 14 собак

Как Куба с Маней восприняли мой выбор? Долго и подозрительно меня обнюхивали, когда пришла домой.

– Ты была у Ляли? От тебя пахнет молоком…– шумно втягивал носом воздух Куба.

– Да! И тебе привет от Эли, Ланы, Мии и Челси.

– А от Пуси?

– И от неё, а ещё от Пусиной дочи и Челсиного сыночка. И от кота.

Маня, услышав, что в ненормальной особаченной семейке имеется кот, не поверила своим ушам.

– Да ладно! Где он там помещается среди всех этих пусей-мусей? Сколько там собак?

– Четырнадцать, – как можно небрежнее произнесла я.

– Скока-скока?!

– Четырнадцать, – повторила я.

– И только один кот?!

– Было два, один недавно умер.

– Его сожрали! Мученик!

– Маня, он умер от старости! – возмутилась я.– Ему было двадцать лет! А второй, которому тоже двадцать, ещё жив и чувствует себя отлично.

– Это он в астрале живёт. Кот-йог. Иначе бы он так долго не протянул. Четырнадцать собак! Твою дивизию… Хозяева разве не в курсе, что собак, пока они маленькие, топить нужно?!

– Маня, прекрати! Там хозяева любят и кошек и собак. И там наша Ляля, которую ты собралась воспитывать.

Маня отвернулась от меня и бросила через плечо:

– Пойду подготовлю методичку по воспитанию. Лёгкой жизни я ей не обещаю.

Пойди, пойди. Продумай методы воспитания, но только без когтей. Будешь Ляльку бить – отберу все твои методички и Ляльку в придачу.

– Посмотрим…

И Маняха удалилась в дырку туалетной двери – спать на корзине для белья. Пардон, не спать – продумывать методические пособия по воспитанию щенка золотистого ретривера.

А Куба… Куба начал переживать. Он боится, что я его меньше любить буду.

Наверное, поэтому Куба ходит скучный. Веселится только на прогулках и во время кормления. А всё остальное время лежит и спит.

– Куба, ты так совсем разленишься. Иди поиграй с мячом, – пытаюсь я расшевелить собаку.

– Надоело… Мяч катится-катится, а потом останавливается. С ним скучно.

– Ну погоняй Маню! Она целый день валяется на кровати, ей двигаться нужно.

– С ней тоже скучно.

– Запустить тебе Нафаню? – попробовала я пожертвовать роботом-пылесосом.

– Он же сломан, забыла?

Точно, Нафаня давно сломан, не заряжается и не ездит. Вот вам и китайская техника. Раньше хорошо было: запустил Нафаньку, он работает, а Куба рядом скачет, рычит на него. Теперь робот стоит в уголке никому не нужный, а Куба рефлексирует.

– Мама, когда ты Лялю привезёшь? Ты же обещала мне сестричку…

– Кубаня, она ещё маленькая, ей ещё нужно прививки ставить.

– А когда она будет большая?

– В середине апреля, через две недели. Это через две тренировки.

– И мы за ней поедем?

– Ну… Не совсем…

– Ты же обещала! Ох, ты ж…

– Зая, нам в конце апреля нужно ехать на материк, – начинаю объяснять как можно мягче.– Мы же не можем Лялю взять и дома её одну оставить? Везти с собой такую маленькую тоже нельзя. Поэтому мы заберём её после того, как вернёмся домой, в начале мая.

– Это через сколько тренировок?

– Это через месяц.

– Ого… месяц! Это как один год?

Вопрос меня заставляет задуматься. Действительно, у собак время движется иначе, чем у людей. Для нас месяц – как для них год. Бедный Куба. Ему ещё целый год ждать Лялю…

– Зайка, месяц пролетит быстро. Потерпи немного. Скоро нас ждёт долгая дорога к тёте Оле. Помнишь тётю Олю? Ты ещё с ней в Никитский ботанический сад ходил? Помнишь?

– Помню.

Куба приободрился. Перспектива долгой дороги ему понравилась, и он простил мне задержку в выполнении обещания купить ему сестричку.

Глава 12

Первый день Ляли в нашем доме

И вот – знаковый день! Наконец-то Лялишна перебралась из питомника к нам, и мы можем наслаждаться её присутствием!

Вчера вечером девочка была привезена от заводчицы в свой новый дом. Ехали мы за щенком вдвоём с моей подругой, несколько месяцев назад похоронившей свою собаку и решившей брать щенка вместе с нами у той же заводчицы. Загрузив в машину мешки с кормом для щенков, получив так называемые «щенячки» (родословные документы на щенков), ветеринарные паспорта и инструкции по уходу за золотистым ретривером, мы с Наташей отправились в новый этап нашей жизни. Она – с малышкой Бетти и двумя котами. Я – с Кубой, Маней и крошкой Лялей.

В моей маленькой машине мы, две солидные дамы, восседали с плохо скрываемой гордостью. Наташа держала на руках два плюшевых кабачка, а все вокруг – водители и пешеходы – заглядывали в наши окна, показывали пальцем и говорили друг другу: «Смотрите, какие они счастливые! У них теперь есть щенки! Какие красивые щеночки!». Так, по крайней мере, нам с Наташей казалось. А когда мы подъехали к посту ГИБДД, мне очень захотелось, чтобы нашу машину остановили, проверили все-все документы, багажник, подвеску, адекватность водителя и пассажира, потому что от счастья мы были в тот вечер и впрямь не совсем адекватны. Инспектор увидел щенков, разулыбался и махнул палочкой: «Проезжайте!». А жаль. Мы бы с удовольствием остановились.

Хоть домашние и ждали щенка именно сегодня, но встретили они малышку по-разному.

Эдик:

– Ух!.. Какая толстенькая… Куба:

– Ты чего такая маленькая? Играть будешь? Ты почему не разговариваешь?

Маня:

– А я надеялась, что вы всё врёте. Пойду под ванну, впаду в депрессию. К ужину меня не ждите.

– Маня, ты же обещала заняться воспитанием Ляльки! – попыталась я воззвать к кошкиному чувству долга.

– Не торопи меня. Я её себе по-другому представляла, – Маня нервно повела ушами.

– Как же ты её себе представляла? Ты разве забыла, каким был Куба в её возрасте?

– Не забыла. Вот поэтому и представляла по-другому. Этот ваш Куба мне проходу не давал, а эта… спокойнее, что ли. Я ещё не поняла. Может, она сильно хитрая? Пытается меня задобрить, а потом р-р-р-р-раз – и как нападёт!

Маня права в одном: Куба был действительно другим. В свой первый день в нашем доме он тиранил Маню без остановки, а Лялька кошку совсем не замечает. Даже больше: если видит её на горизонте, сама уходит в сторонку. Кажется, Мане это нравится.

Малышка же, попав в незнакомое место, начала искать хоть что-то знакомое. Кроме моего запаха, всё было чужое. Поэтому Лялька сделала первый правильный вывод: «Моя мама меня защитит!». И начала ходить за мной по пятам.

Спать дитё улеглось возле меня на перинке. В течение ночи Лялька то спала на полу, то опять забиралась на перинку, то пыталась вскарабкаться на диван. Одним словом, спать ночью мне не дали. Хорошо, что только мне: я заблаговременно съехала из спальни в зал, чтобы щенок не мешал спать Эдику.

Глава 13

Куба и Маняха требуют уважения

А потом было утро.

– Ляля, кушать!

Что такое «кушать», полуторамесячная Лялька уже хорошо знает. Она имя своё так не знает, как слово «кушать».

Топ-топ-топ-топ – и Ляля уже крутится у кошачьей мисочки, которую мы приспособили для её щенячьего кормления. Мане под кормушку я определила стеклянную розетку из-под искусственной чёрной икры.

– А мне? Я тоже – кушать? – Куба ещё не понимает, почему этот пуховый комок ест пять раз вдень, а он, такой большой и главный, только два раза.

– Кубочка, ты уже покушал.

– Она тоже ела, – оттопыривает губу старший брат.

– Её нужно чаще кормить, она ещё маленькая.

– Я тоже хочу. Она целый день ест. Разве она главная?

Божечки мои! Я совсем забыла: собакам же важно, чтобы еду сначала получали те, кто старше и главнее! Что же делать, если мальку нужно давать корм часто, а «главным» – редко? Нужно что-то придумать!

– Ням-ням! Ням! Ням-ням!

Лялька подскакивает к миске в моей руке. Куба стоит рядом – волнуется, что мать сделает. Неужели мать унизит старшенького в глазах малька? Мать командует:

– Куба, кушать! Ляля, ждать!

Быстренько отрезаю чуть-чуть мяса, засыпаю его натёртой морковкой, кладу в большую миску. Типа «еда»… Куба, выкатив грудь колесом, сидит и ждёт команды «Можно!». Лялька гребёт всеми лапками к морковке, но неведомая сила держит её за шкирку и не даёт подгрести к миске.

– Куба, можно!

Мясо было всосано за миллисекунду, с морковкой Куба немного повозился. Теперь можно покормить маленькую.

– Ням! Чмок-чмок-чмок! – зачмокала Ляля в кошкиной миске.

– Скажи ей, что я – главный. Я первый ем, – Куба с удовольствием облизывается.

– Конечно, ты – главный. Ты старший, ты будешь мне помогать, да?

– Буду. Скажи ей, что резиновый бобик – мой. И канатик, и резиновая кукуруза, и вообще все игрушки.

– Ну, нет. Это вы уже сами делите. Ляля знает, что ты старший, она же тебя слушается, ходит за тобой хвостиком…

– Она меня уважает?

– Безусловно! Ты для неё вообще образец. Куба окончательно воспрял духом. А я зарубила на собственном носу: очерёдность кормления – важная составляющая собачьей жизни. Теперь придётся три раза в день имитировать кормление старшего, чтобы сохранить его авторитет в глазах подрастающего поколения.

– Где моя миска?! – внезапно раздалось с высоты кухонной столешницы.

Маня, поискав глазами свою металлическую тарелочку, узрела её на полу с воткнутой в кормушку Лялькой.

– Моя миска! Мелкая забрала мою миску!!! – кошка прямо задохнулась от негодования.

– Маня, она не забирала! – заторопилась я придумать хоть какое-то объяснение тому, что кошку «ограбили».– Просто мы… эээ… ты же теперь самая старшая… тебе полагается есть из хрусталя…

– Из какого хрусталя? – прищурилась Маняха.

– Из горного! Вот! – продемонстрировала я ей розеточку из-под искусственной чёрной икры, купленной в «Метро» за 44 рубля вместе с «икрой» и крышкой.

Маня подозрительно посмотрела на «горный хрусталь» и правильно оценила потери.

– Маловата будет. Старая миска побольше.

– Так это же хрусталь! Он большим не бывает. Зато престиж. А?

– Престиж?

– Ну, да. Ты же теперь наставница щенка и самая старшая в доме. Все наставницы едят из таких мисочек. Хрустальных.

– Врёшь!

– Вру. Ой, не вру! Не вру! Но, если хочешь, конечно, можешь вернуться к своей металлической лохани и быть как все. Как Куба, у которого такая же лохань, как дворняга Муха с его эмалированной железной миской…

– Ладно, ладно… Пусть будет хрусталь.

– Уф-ф-ф… Молодец.

Лялька тем временем дочавкала свои размоченные плюшки и отвалилась от кошкиной миски с круглым пузом. Сейчас будет искать пелёнку для создания лужицы: к пелёнке она приучена ещё заводчицей. Я помчалась в коридор за пелёнкой и чуть не опоздала подставить её под опускающийся задок Лялишны.

Из кухонного проёма выглянула голова Маняхи.

– А он точно горный?

Глава 14

Кто в доме главный

После того как Куба с Лялей пронеслись в галопе из комнаты в кухню, насытившаяся Маня вылезла из своей любимой щели между холодильником и окном.

– Ну всё, я начинаю. Ставь мелкую сюда, я её обучать буду.

– Ты уверена, что начинать нужно именно сейчас? – уточнила я, домывая посуду.– Они с Кубой играют, Лялька не сможет сейчас тебя услышать.

– Она глухая?

– Ну почему «глухая»… Просто она сейчас занята другим делом.

– Бегать по квартире – это не дело, а дурь. Давай её сюда.

Поймав за шкирку скачущую за Кубой Лялю, я попробовала поставить её перед Маней. Но Маня попятилась от щенка обратно в щель между холодильником и стеной.

– Маня, вылезай! Вот тебе ученица, воспитывай.

– Не так близко! Чего ты мне её в нос суёшь! Поставь её подальше.

– Я её посажу себе на колени, а ты воспитывай.

Лялька, очутившись у меня на коленях, захотела забраться повыше. Пришлось её посадить на плечо, одной рукой придерживая спинку.

– Бух? – догадалась Ляля.

– Будет «бух», если будешь крутиться. Смотри, вон Маня. Ма-ня. Она сейчас тебя учить будет.

Лялька посмотрела вниз на кошку. Та, словно не о ней речь, сидела на полу и вылизывала свою лапку.

– Ма-ня, – повторила Лялька.

Хватит с ней сюсюкать. Слушай меня, мелкая, – Маня запрыгнула на спинку кухонного диванчика, сразу очутившись на одном уровне со щенком, и начала вещать: – Значит, так! Перво-наперво, запомни: главная здесь кто? Я. Я в этом доме главная. Повтори. Кто здесь главная?

Лялька повертелась у меня на руках, понюхала моё ухо, погрызла серёжку и сообщила:

– Я!

– Не ты, а я! Повтори!

– Я! – с явным удовольствием повторила Лялишна.

– Она дурочка, что ли? – покосилась на меня кошка.

– Маня, она ещё не очень умеет говорить. Ты сказала «я», она и повторяет – «я». А вообще-то, если позволишь, главная здесь…

– Не позволю. Пусть слушает дальше. Повторяй, мелкая: «Глав-на-я здесь Ма-ня».

– Ма-ня…

– Во-о-от! А то «я» да «я»!

– Я!

– Нет, не ты! – притопнула передней лапой Маня.

– Ты!

– Правильно. Главная здесь…

– Я!

– Опять?! Убери от меня эту двоечницу! Она тупая!

Маня перескочила со спинки диванчика на столешницу кухни – к своей «хрустальной» миске.

– Насыпь мне быстро двойную порцию! У меня неровная почва от её глупости!

– У тебя уже насыпано.

– Мне ещё надо! У меня ученица – дурочка, ия изнемогаю от педагогического таланта. Насыпай! Я подсыпала кошке корма в её миску из «горного хрусталя». Маня немного похрустела сухариками, разбросала вокруг миски половину еды и вернулась к обучению. Лялька за это время вся извертелась у меня на плече.

– Ням!

– Подожди, Лялёк, сейчас у твоей учительницы кофе-брейк закончится, и вы продолжите урок, – погладила я маленькую.

Маня решила продолжить со столешницы.

– Теперь давай поговорим про тех, с кем тебе общаться не надо. Первый, кого ты должна избегать, это твой дядька. Как его зовут?

Ляля не поняла, какой такой «дядька». До меня тоже не сразу дошло, о чём спрашивает строгая воспитательница. Потом я поняла: Куба же приходится Ляле дядей!

– Так как зовут твоего дядьку? – Маня насупила брови.

– Мань, мы называем Кубу братиком.

Моя попытка скорректировать урок была гневно отвергнута:

– Какая разница! Кто у нас в доме самый первый враг?

Ляля, увидев, как Куба грызёт в коридоре её оранжевую резиновую кукурузу, начала рваться у меня из рук.

– Ба! Ба!

– Ляля, что «ба»? Ку-ба?

– Ба! Аба!

Куба, кажется, уже понял, как его зовут на языке младшей сестрички, потому что, сверкнув пятками, унёсся в зал, сотрясая воздух свистком оранжевой кукурузы.

– Теперь ты поняла, кто твой первый враг? – назидательно произнесла Маня.– Он не только у меня крадёт игрушки, но и у тебя. Зовут его Куба. Повтори.

– Ба!

– Не «ба», а Ку-ба! Ку-ба!

– У-ба…

– Во-о-о-от… уже лучше. Боже, как тяжела ответственность за неокрепшие умы! Мне нужно срочно подкрепиться! – Маня снова отправилась к «горному хрусталю».

Я опустила Ляльку на пол, и та сразу же кинулась за «дядькой», по пути успев налить лужу на кафельный пол кухни.

– Зачем ты её отпустила? Я ещё не закончила! – возмутилась воспитательница.

– Маня, она ещё маленькая для таких длинных уроков.

– Кто – маленькая?! Она больше меня! Толще, по крайней мере.

– И всё равно она маленькая. Пусть поиграет с Кубой, ей скоро кушать и спать.

Маню явно не удовлетворил первый урок, преподанный Лялишне.

– Ты разрушаешь мою стройную методику! Если я не отпустила ученика, ученик должен оставаться на месте, а не гоняться за кукурузами по всей квартире. Я сделаю из этой собаки серьёзную кошку! Только ты мне не мешай. Обещай!

Ну, конечно же, я пообещала. Эх, ещё одна кошка в доме… А мы так хотели собаку!

Глава 15

Куба и Ляля выстраивают отношения

Удивительно, но факт: оказывается, Куба думал, что Ляля приехала погостить.

Нет, он принял сестричку-племянницу очень приветливо. Он вообще очень приветливый пёс. Однако… Буквально на второй день, интуитивно уже поняв, что щенок остаётся у нас навсегда, он задал вопрос:

– Когда её заберут?

– Лялю? Её не заберут, она наша.

– Насовсем?

– Насовсем.

– А я?

– И ты насовсем. Вы с Лялей – наши заколдованные дети, а Маня – вообще дух семьи.

– Ты меня не путай. Если она здесь насовсем, то как мы будем делить тебя и папу? – Куба в замешательстве почесал ухо задней лапой.

– В смысле – делить? Меня не надо делить. И папе не понравится, если вы его делить начнёте.

Куба задумался. Золотистые ретриверы по определению очень любят думать.

Лялька, как и все щенки, живёт в своём детском ритме: спит, играет, ест. В перерывах делает лужи и кучки. Но схема всегда одна: спать, играть, есть, спать, играть, есть… На очередных игрищах наблюдаю такую картину.

– Мой канатик! Мне его папа купил! – уверенно объявляет старший брат.– Иди отсюда, пусть тебе ТВОЙ папа игрушки покупает. А это моё.

– Убадай!

– Сама убадай. Я мамин сына, а ты в гости пришла… Иди отсюда. Р-р-р-р-р-р…

Малявка поскакала-поскакала около канатика, но старший есть старший, его нужно слушаться. Ляля радостно поскакала к Эдику.

– Пападай!

– Смотри, как она смешно тявкает! – конечно же, умиляется муж.

– Это её Куба прогнал, игрушкой не хочет делиться, – расшифровываю я «тявканье», ибо Эдик, при всей его любви к нашим хвостатым, их языком не владеет.

– А я ей сейчас мячик кину, пусть ловит!

И Эдик кидает мячик, который мне на мой день рождения для наших собак подарили. Мячик классный, с колокольчиком внутри. Лялька неуклюже скачет за мячом, но на её пути тут же становится Куба.

– Ты где это взяла?

– Пападай! – ликующе сообщает Лялишна.

– Куда «попадай»? Ты в меня попала, теперь этот мяч мой! – и старший братец утаскивает новый мяч к себе в уголок.

– Куба, ты жадный? – в очередной раз приходится вмешаться мне.

– Это моё! – хмурит брови старшенький.

– Куба…

– А чего она насовсем к нам жить пришла?..

– Куба!

Куба положил голову на мяч с канатиком и умоляюще посмотрел на меня с пола. Лялька уселась напротив его морды и терпеливо ждала вердикта старшего брата.

– Куба, давай учиться делиться, – примеряю я на себя тогу третейского судьи.– Вы можете играть вместе. Она поиграет канатиком, ты – мячиком, а потом поменяетесь.

– Она не отдаст.

– Она долго не умеет играть. Всё равно все игрушки будут твои!

Ох, как трудно было трёхлетнему старшаку отдавать канатик мальку! А малёк, получив кусочек счастья, схватила его в свою игрушечную мордочку и понеслась в коридор на пелёнку – лить лужу от счастья.

С появлением второй собаки мы с Эдиком стали уделять Кубе гипертрофированно больше внимания. Так посоветовала заводчица, и мы сочли это логичным. Маленький щенок всё равно возьмёт свою дозу любви, а вот старший ни в коем случае не должен почувствовать, что его отодвинули на второй план.

– Куба, завтра едем на тренировку.

– Ляля с нами поедет?

– Нет, она ещё маленькая.

– Ура! Только ты и я!

– Куба, гулять!

– И Ляля?

– У неё карантин, она дома гуляет.

– Ура! – исполняет Куба ликующий «танец собаки».

Или вот ещё:

– Куба, едем в ветеринарку.

– Зачем?!

– Прививку ставить.

– Зачем?!

– Чтобы ты не болел.

– А Ляльке?

– Ей тоже поставят, но сначала тебе, ты же старший.

– А можно ей первой, а мне потом?

– Нет уж, прививки ставят сначала большим, а потом маленьким. Ты же большой?

– Ну да…

За несколько дней Куба прошёл четыре этапа «принятия конкурента» в свою жизнь: радость встречи, разочарование в реальности, отрицание реальности, повышение самооценки. Пятый этап под названием «опека» выглядит очень смешно.

– Ляля, мама не велит грызть тапку.

– Чмок-чмок…

– Сейчас мама тебя отфукает.

– Мном-мном-мном…

– Мам! Лялька тапку сосёт! Малая, слышишь? Оставь пелёнку в покое!

– Р-р-р-р-р… тяф-тяф-тяф!

– Мам! А Лялька пелёнку таскает!

– Сисю!

– Уйди! У меня нет сиси, я мальчик.

– Сисюдай!

– Это тебе не сися, это пися. Не трожь!

– Писюдай!

– Мам! А Лялька лезет куда нельзя! Мне что делать?

Глава 16

Собачье воспитание. Куба укусил Лялю

Так и тронулся лёд, господа читатели. Куба перестал шарахаться от Ляльки, и у них теперь «мир-дружба-жвачка».

Выглядит это так: с утра до ночи эти двое валяют друг друга, изображают страшных крокодилов, обсасывают друг другу уши и рычат-рычат-рычат! Поначалу мы следили, чтобы Куба не сильно налегал на мелкую, а то он любит лапой приложить сверху. Но вскоре Куба из агрессора превратился в жертву: Лялька осмелела и начала на него активно наскакивать. Предполагаю, что по малости своей она не очень-то рассчитывает силу «куся» и щиплет Кубу довольно чувствительно. Тот пару раз прискуливал от её нападок. На эти игры можно смотреть бесконечно.

В мозгу вырабатываются гормоны счастья понадёжнее, чем от поглощения шоколада и бананов.

– Ваша Лялька совсем наглость потеряла, – заявила мне Маня, наблюдая с высоты кухонной столешницы за бесилками ретриверов. – Но мне это нравится. Лялёк, давай! Поднажми! Заходи справа! Вали его!

Куба снова взвизгнул. Ляля и без поддержки фанатов впала в такой азарт, что остановить её смогло только натуральное напоминание об иерархии в стае. Мне пришлось поднять её за шкирку и немного потрясти в воздухе.

– Успокоилась! Играть можно, но без укусов.

Ты делаешь Кубе больно.

– Я боше нибуду…– Ляля висела в позе эмбриона и осознавала своё место в стае.

– Играть надо нежно. Ты же девочка, а не крокодил! – пожурила я.

«Крокодил» какое-то время помнил о том, что он девочка, но вскоре всё повторилось. Маня ликовала. Зато Эдик стал беспокоиться:

– Прекращай эти игры, а то мелкая старшего брата сожрёт.

– Сейчас кормить буду, враз успокоятся. Кушать! Оба!

Команда «Кушать!» – святее всех святых. Бесилки мгновенно прекратились, Куба и Ляля прибежали к своим мискам.

Кормление двух золотых ретриверов – дело непростое, особенно если одному уже три года, а второму только два месяца.

Маленькую Ляльку приходится кормить 4–5 раз в день, а Кубе предписано столоваться только утром и вечером. Потому что он уже большой.

Первый раз Лялька получает корм, когда Куба уже стоит в дверях в полной прогулочной амуниции, – около 6 часов утра. Вторая кормёжка – дело совместное. Тут всё просто: сначала ест Куба, потом Ляля. Куба должен чувствовать своё старшинство, а младшая сестра должна научиться уважать старшего и знать своё место.

А вот с третьей кормёжкой Ляльки – прямо беда. Да, я пробовала имитировать параллельное кормление Кубы для поддержания иерархического порядка, кладя ему в миску символические два кусочка мяса, или морковки, или ложку творожка. Однако организм Кубы отказался понимать подобное нарушение режима и ответил жёстким поносом. После такого Куба всегда садится на вынужденную голодовку на сутки, что очень действует мне на нервы. Я не люблю, когда возле меня кто-то голоден.

Поэтому я не нарушаю правил, установленных Кубиным ЖКТ.

– Ляля, ко мне. Ляля будет кушать.

Туп-туп-туп-туп-туп… Лялька бежит, смешно вскидывая передние лапы и морща свой чёрный нос. За ней из коридора показывается Куба. Он уже не бежит, как раньше, а строит мне издалека бровки домиком и обиженно тянет нижнюю губу.

– А я?

– Куба, ты поел утром. Тебе нельзя так часто.

– Почему?

– У тебя снова будет понос, и ты снова будешь голодать. Ты этого хочешь?

– Не будет!

Вот что с ним делать, а?.. Ну чистый ребёнок, хоть и собака.

Зато Ляля научилась ждать приёма пищи. Перед тем как приступить к еде, она усаживается, ждёт, пока я поставлю миску на пол. Сегодня мы перешли к следующему этапу: после того как миска оказывается на полу, щенок не рвётся к ней, а продолжает сидеть в ожидании команды

«Можно!». Разумеется, на этом этапе я подстраховываю Лялю: придерживаю её за жопку, чтобы жопка не сорвалась раньше времени и не улетела в сторону миски. Но именно сегодня эта жопка сидела практически самостоятельно.

Следующий этап нашего правильного кормления будет усложнён тем, что собака будет смотреть не на миску, а на дающего эту миску хозяина. И только после этого будет дана команда «Можно!». Пока же для маленькой Ляльки это высший пилотаж.

Она уже привыкла к тому, что сначала ест Куба. Если в первые дни она ещё рвалась к Кубиной тарелке, то сейчас просто сидит и ждёт, когда я поставлю перед ней её личную мисочку.

– Ляля, можно.

Маленький крокодильчик уткнулся в свою миску. И вдруг!

Куба дочавкивал остатки своего корма, когда Лялька по какому-то наитию свыше бросила собственные размоченные плюшки и решила посмотреть, «а шо там в миске у соседа».

Реакция Кубы оказалась мгновенной: раздался дикий визг Ляльки и к моим ногам подкатился орущий комок:

– Кусил! Кусил! Куба кусил Лялю! Вава Ляля!!! Мама, вава!!!

Наверное, мне не надо было брать потерпевшую на руки и жалеть. Точно не надо было. Опытный кинолог так бы не сделал. Но я взяла младшую и начала её жалеть. Куба, помахивая хвостом, стоял под Лялькой и виновато смотрел на меня снизу вверх. Хорошо ещё, что я догадалась не ругать его, хотя очень хотелось.

– Ты зачем Лялю обидел?

– Я не знаю… я не специально.

– Смотри, у неё кровь.

– Я не нарочно, – потупился старший брат.

– Не делай так больше. Она ещё маленькая, всех правил поведения не знает.

– Она в мою миску лезла…

– У тебя там пусто было, ты уже всё съел. Она только понюхать хотела.

– Всё равно, это моя миска, она не должна её нюхать.

Я сделала фото страдалицы, выслала заводчице с вопросом: «Не опасно ли это?». Поскольку и Куба и Ляля уже получили прививки от бешенства и прочих чумок, то беды я не ждала. Но мало ли… На всякий случай обработала ранку хлоргексидином.

«Ничего, всё нормально, – ответила заводчица в мессенджере.– Мелких нужно учить, они любят испытывать границы терпения».

– Вот видишь, – погладила я притихшую малявку по шёлковой головушке.– Куба тебя научил хорошим манерам. Нельзя лазить по чужим мискам, это нарушает собачий этикет.

– Я боше нибуду…– пропыхтела Лялька мне в ухо и занялась выкусыванием камушка из серёжки.

Урок пошёл на пользу: при вечернем кормлении Ляля уже не пыталась проверить, «а шо там у соседа».

Зато бесилки продолжились с новой силой. И тут уж, извините, всё по-честному, без всяких этикетов: кто сильнее – тот и победил. Ну, или кто хитрее. У Ляльки есть перспектива выйти в лидеры по второму критерию.

Глава 17

Операция«Ликвидация». Маняха требует Ctrl+Z

Появление щенка, несомненно, внесло сумятицу в жизнь всех членов нашей семьи. Даже кошка, у которой я лично выторговала разрешение принести в дом вторую собаку, вдруг решила Ляльку «отменить».

В тот вечер мы впервые вернулись спать в родную спальню. Ляля уже немного подросла и перестала будить Эдика по ночам, что дало мне право вернуться на привычное место ночлега. Вместе со мной на большую кровать вернулись и Куба, и Маняха, и сама Лялька.

Матрасик Ляли идеально поместился между кроватью и лежаком Кубы.

Хотя, если честно, собакам эти лежаки даром не нужны: даже зимой Куба предпочитает спать на голом полу, Лялька тоже не злоупотребляет мягким матрасом. Одна Маня предпочитает улечься на кровати – помягче и повыше, и чтобы никто из двуногих её не касался. Казалось бы, все устроились идеально: Ляля спит на полу возле Кубы, кошка же оккупировала лучшее место на кровати… Мир и благодать.

Внезапно среди ночи слышу фирменное Манино «ш-ш-ш-ш!». На часах – начало третьего. Ну, думаю, опять кошка свой хвост начала терроризировать. Она иногда рычит на него и носится по всей квартире, стараясь оторваться от собственной конечности.

Но шипение раздалось не из недр квартиры, а у меня возле правого уха. Там, где лежит Ляля. Открываю глаза. «Воспитательница» и «крёстная мать», выгнув спину и подняв переднюю лапу, стоит над щенком и грозно шипит. Лялька лежит на пузе головой к кошке, лупает глазёнками и не понимает, в чём она провинилась.

– Маня, ты что, с ума сошла? – подрываюсь я. Ответом меня не удостоили – на меня вообще внимания не обратили. Пришлось взять кошку за шкирку и вынести в туалет.

– Что это было? Чем тебе Лялька помешала? – поставила я кошку на умывальник.

– Её там раньше не лежало. Она меня напугала, – бурчит Маня.

– Чем?!

– Там раньше было пусто, а теперь она лежит.

– Ну и что?!

– А должно быть пусто! Там был пол! А теперь она там лежит!

– Маня, ты совсем ку-ку, что ли? Тебя тоже раньше в этом доме не было. Мне теперь что сделать? Тебя выбросить, чтоб было как прежде?

Кошка психанула, соскочила с умывальника и, распластавшись по полу, затекла под душевую кабину. Оттуда раздалось как из бочки:

– Меня всегда тут было! А мелкая – только что. Я хочу, чтобы было – как всегда. Сделай, как ты на доске умеешь: раз – и всё по-прежнему. Сделай!

Это она про клавиатуру компьютерную, на которой имеются волшебные кнопки Ctrl+Z: нажал – и всё стало по-прежнему…

– Ни за что. А ты, пока не научишься ладить с семьёй, будешь жить в туалете.

Ужасно хотелось спать. Закрыв кошку в туалете, я на ощупь прокралась в спальню. Ляля уже проснулась и приставала к Кубе.

– Всем спать! – шикнула я.– Лялёк, давай-ка баиньки. Ложись на матрасик.

– Киса «ш-ш-ш»? – огляделась маленькая.

– Киса не будет больше шипеть, она спит в туалете.

– Бай?

– Бай.

И мы уснули. Мне снилось, что Лялька играет с Маней. В пылу игры щенок навалился на кошку, я поднимаю Ляльку, а у неё вместо глаз… чёрные дырки.

Спать я больше не могла – и сейчас дурно от того сновидения. Вскочила – и к компьютеру: записать всё, чтобы не сбылось. Но сначала проверила, как чувствует себя запертый агрессор.

Маня, ничтоже сумняшеся, встретила меня радушной хозяйкой ванных апартаментов.

– Выспалась? Заходи, чувствуй себя как дома.

– Зараза ты, Маня.

– Чойта я зараза?

– Всех разбудила, Ляльку испугала…

– Это хорошо. Боится – значит, уважает. А вообще, если уж тебе так хочется поныть, можешь бросить в меня тапкой.

Ныть мне не хотелось, ибо с Маней любое нытьё бесполезно.

Глава 18

Анатомия зайца и педагогический гений Мани

– Откуда у тебя лишние зубы? Кого ты лишила челюстей?

Так Маня встретила меня на пороге, когда я, измученная трёхчасовым визитом к стоматологу, вернулась наконец-то домой.

– И вовсе не лишние. Они у меня были, просто на них коронки поставили. Нравится?

Я растянула акулью улыбку во весь рот. Маня, сидящая на полке для шапок, скривилась.

– Ну… прикрой-ка пасть… Выглядит неплохо, если ты рот не разеваешь.

Куба и Лялька крутились тут же, не давая мне спокойно снять обувь. Куба решил за меня заступиться:

– Глупая ты, Маня. Зубы специально делаются для того, чтобы ими зевать можно было. Мама теперь будет своим ртом зевать, и все будут видеть, что у неё есть новые зубы, – и он зевнул так, что его голова поделилась надвое.

Лялька, глядевшая во все глаза на брата, тоже зевнула. Она так старалась пошире раскрыть свою маленькую пастишку, что не удержалась на коротких лапках и повалилась на спину. Кошка только презрительно вздохнула и закатила свои красивые глаза.

– Куба, собирайся гулять! – скомандовала я.

– Ура! Гулять!

– Лялялять! – запрыгала Ляля вокруг моих ног.

– Что, моя девочка?

– Лялялять Уба!

Мдя… Не всегда я могу вот так сразу расшифровать то, что говорит Лялька. Маня, как обычно, выступила переводчиком:

– Гулять она хочет, что непонятного? Ля-ля гу-лять с Ку-бой. Идите вместе, украсьте мой дом своим отсутствием.

– Лялька ещё на карантине, – объяснила я кошке, надевая на Кубу ошейник.– Потерпи, недолго осталось, скоро будем втроём уходить на прогулки, ты ещё скучать будешь.

Маня фыркнула и соскочила с полки мне на плечи, оттуда – на тумбочку и на пол. Ляля дёрнулась было за кисой, но та её остановила:

– Стоять, мелочь! Не вздумай брать пример со своего дядьки. Запомни: если кошка идёт, то все должны стоять, а ещё лучше – лежать ниц. Поняла?

– Кисадёть!

– Киса идёт, да. Киса пройдёт, тогда бегай сколько хочешь. А пока стой где стоишь.

Удивительно, но Лялька поняла, что ей сказала Маня. Дитёныш повернулся на 180 градусов, схватил мои тапки и сделал вид, что Мани здесь нет. Благодаря этому хитрому манёвру Маня спокойно закончила дефиле по коридору в туалет, где у неё приватизировано гнездо на корзине для белья.

– Мы идём гулять или нет? Мячик берём? Пулер берём? Палку берём? Мою палку, а не скандинавские! – крутился Куба в прихожей.

Взяли мячик и пошли. Куба со старым мячиком и я с новыми коронками.

А вечером меня ждал сюрприз.

– Дай мне денег, – как всегда, без предисловий, начала общение Маняха.– У меня не хватает.

– Не хватает на что?

– Ну… Просто дай денег.

– Скажи зачем.

– А если скажу, дашь?

– Подумаю.

– Тогда не скажу.

– Тогда не дам.

Слово в слово такой разговор состоялся у нас с Маняхой, когда мы уже лежали в постели. Кошка прокралась ко мне по краю кровати и завела душевную беседу:

– Правильно Кубка говорит: жадная ты.

– Когда это он говорил такое?

– А когда ты ему жрать не давала.

– Глупости говорил, а ты повторяешь.

– Не глупости. Все говорят.

– Кто это – «все»?

Маняха прищурилась, быстро соображая, кого бы ей записать в клуб «Все говорят», и не нашла ничего лучшего, как вспомнить про соседского кота.

– А Барсик из пятой квартиры.

– Ну да, ты ещё Ляльку сюда приплети. «Все говорят»…

Мне стало смешно. А было время, когда расхожая фраза «Все говорят» вызывала у меня нервную дрожь.

Эх, вспомнилось…

Рабочий день окончен. Офис опустел, но начальство почему-то ещё на своих местах. Я тоже задержалась: пять минут назад мне позвонила руководитель отдела и попросила зайти к ней после пяти.

Стучусь в дверь. Слышу: «Заходите!».

В кабинете две подружки – руководительница и её заместитель.

– Вы не справляетесь со своими обязанностями, весь отдел жалуется на вас!

– С чем конкретно я плохо справляюсь?

– Ну-у-у… все сотрудники против вас. Вы плохо работаете.

– Конкретно можно? Где я плохо поработала?

– Это нужно спрашивать коллектив.

– Давайте спросим.

– Уже поздно, все ушли домой.

– Давайте завтра соберёмся и поговорим с коллективом.

– Они просили нас поговорить с вами.

– Но вы поинтересовались, чем именно им не нравится моя работа?

– Они не сказали.

– Если они не сказали, тогда кто говорит, что я плохо работаю?

– Все говорят.

Все говорят… Это значит – никто не говорит. Просто начальству не нравлюсь лично я. Так стоит ли переживать из-за таких формулировок?

– Маня, так зачем тебе деньги? Признавайся.

– Ты не поймёшь.

– Ну, конечно, куда мне…

– Ты будешь смеяться, а я серьёзно.

– Я не буду смеяться.

Маня перелезла через меня, уселась между подушками и начала:

– У Кубки есть Лялька.

– Ну да.

– У тебя есть Кубка.

– Ну, и…?

– И Этот тоже у тебя есть.

– И?

– У тебя есть все мы, а у меня никого нет. Понятно.

– Маня, ты себя слышишь? У тебя точно никого нет?

– Точно, я проверяла.

– Что ты проверяла?

– Если ты про блох, то их тоже нет.

– А кто тебе нужен?

– Деньги нужны.

Фу ты… Опять двадцать пять.

– Да зачем?! – почти теряю терпение я.

– Куплю себе кое-что.

– Подробнее, пожалуйста!

– Что-нибудь…

– Маня, не тяни кота за хвост! – не очень удачно выразилась я.

– Мне надо своего ребёнка!

– Котёнка? – уточняю автоматически.

– Не важно, можно и котёнка. Мне всё равно. Главное, чтобы он был моим ребёнком, как у тебя Лялька!

– Но Лялька щенок, а не ребёнок. Я просто к ней отношусь как к ребёнку.

– И я буду относиться.

Бедная Маня. Она думает, что если у неё появится свой собственный котёнок, то она к нему будет относиться иначе, чем к Ляле и Кубе. И тут мне пришла в голову идея…

– Мы не можем завести ещё одного котёнка или щенка…

– Жалко, да? Для меня жалко?

– Ты тут ни при чём. Просто наша квартира больше не вместит никого.

Дальше пришлось придумывать на ходу:

– Есть такой закон, где написано, что в квартире может быть столько людей и зверей, сколько в квартире дверей. У нас их как раз для тебя, Кубы, Ляли и нас с папой. Больше нам по закону не полагается.

– Давай кого-нибудь выгоним? Например, Кубку! – Маняха тут же нашла решение.

– Давай никого не будем выгонять, а? У меня другое предложение…

– Ну, жги! – недоверчиво посмотрела на меня кошка.

– Купи у меня Лялю.

Маняха от изумления максимально округлила свои и без того круглые глаза. С минуту она сидела не шевелясь, шурша своими извилинами, искоса поглядывая на меня. Нижняя челюсть слегка отвисла, тельце накренилось от меня в сторону, словно я была заражена блохами. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Купи у меня Лялю, – как можно небрежнее повторила я.– Если ты купишь у меня Ляльку, то она будет твоя. И рисков никаких! Если Лялька тебе надоест, то я у тебя её обратно куплю.

– И дорого просишь? – прищурилась кошка.

– Две деньги.

– У меня только одна…– кошачьи уши удручённо опустились.

– Покажи.

Маня сиганула из подушек к себе в поролоновый домик и, выставив оттуда зад, начала грести под матрасом внутри домика. Спустя короткое время из домика на пол вылетела монетка.

– Вот! У меня есть одна деньга. Больше не дам. Тем более Лялька уже поюзанная, а за б/у больше одной деньги не дают. Я законы знаю!

Монета была достоинством в пять рублей. Видимо, когда Эдик снимал джинсы, из его кармана высыпалась мелочь, и одна монетка попала в кошкин домик. У Эдика всегда полные карманы мелочи, и он сыплет ею по всему дому.

– Что-то маловато, – начала я набивать цену своему гешефту. – Смотри, какая Лялька умненькая, как она твои уроки на лету схватывает! За неё нужно давать две деньги.

– Нет хороших учеников, есть талантливые учителя. Бери деньгу, пока я не передумала, – Маняха с трудом скрывала радость.– Купишь себе чего-нибудь полезное. Когтедрапалку, например.

Щедрая какая…

Но монету я взяла. Ну, как взяла… Подняла с пола и положила в карман Эдиковых брюк. Станет снимать в следующий раз – опять что-то Мане в домик попадёт. Так и будет кошку спонсировать.

Лялька, видевшая в этот момент седьмой сон, и не подозревала, что она только что была продана кошке за сумасшедшие деньги. Лялька дрыгала лапой и тихонько подтявкивала своему сну. Маня села на кровати и сверху вниз посмотрела на спящую Лялю.

– Теперь она моя?

– Твоя. Можешь её воспитывать по своему усмотрению и ухаживать за ней.

– То есть как – ухаживать?

– Ну, какашки за ней подбирать, пелёнки менять, еду давать, учить уму-разуму, играть с ней. Теперь она твой ребёнок.

Опция уборки, однако, не входила в кошкино представление о ребёнке.

– Я убирать за ней не буду, пусть сама за собой какашки подбирает. Я буду учить и играть, а убирает за ней пусть кто-то другой. Например, ты! – сварливо проворчала кошка.

– Но я же тебе её продала…– пришлось сделать вид, что я расстроилась.

– Я разрешаю тебе за ней ухаживать.

– Спасибо, ты очень добрая.

– Я знаю. Но учти!

– Что?

– Если она мне надоест или не понравится, ты у меня её выкупишь обратно.

– Договорились.

– За две деньги!

– Это юзаную-то? Ты же знаешь законы!

– Зато она будет учёная! А за учёных две деньги дают. Не спорь со мной, я лучше знаю.

И Маня пошла спать в свой домик. Она была очень довольна совершённой сделкой. Теперь у неё есть свой собственный щенок. У меня есть Куба, а у неё есть Ляля. Всё честно, всё поровну. С утра пораньше Маняха взялась за практическую реализацию своих авторских прав: прискакала на кровать проверять, цело ли её имущество. Имущество ещё спало без задних лап.

– Она ещё дрыхнет? Буди её давай.

– Ты уверена? – потянулась спросонья я.– Как говорится, не буди лихо…

– У меня появилось вдохновение. Буди скорей, а то вдохновение закончится.

Разбудили. Но лучше бы мы этого не делали.

– Мама, пать! Уба пит и Ляля пит. О! Киса! Маня киса! Лавная!

– Главная, да… Иди на пелёнку и будем заниматься, – приосанилась Маняха.

Я сняла Ляльку с кровати и поставила на пелёнку: дитё с первого дня писает только на пелёночку, так как приучена к порядку в доме. Куба, например, писался там, где стоял. А Лялька… Может, потому что девочка?

Ляля напрудила на пелёнке солидную лужицу и поскакала прямиком на Маню:

– Киса, гийать!

– Не играть, а заниматься. Сядь спокойно! —

строго скомандовала «киса».

Но Лялька не могла сидеть спокойно. Она только что проспала спокойно целых четыре часа, и ей снова надо быть спокойной? Нет уж, Ляля желала кутить!

– Мама, ням! Ням-ням-ням! Мново ням!

«Много ням» – извечная мечта всех голденов. Мне вот интересно: если им дать ведро мяса, они всё его съедят? Наверное, да… Только потом болеть будут, если вообще в живых останутся.

От шума проснулся и поднял голову Куба.

– Кушать? А гулять?

– Сейчас пойдём, только Ляльку покормим.

– И меня!

– Куба, ты после прогулки поешь.

– Опять она первая?

– Куб, ну перестань… Ты уже прошёл этот этап.

Но Куба упёрся как баран:

– Дай мне первому поесть! Пусть она знает, что я главней её. А то она совсем обнаглела.

Ох уж эти мне тонкости… Впрочем, Лялька действительно последнее время обнаглела. Куба, однажды её укусивший, так испугался своего проступка, что теперь позволяет мелкой воровать еду у него из-под носа. Мало того – уступает ей свою миску, и Лялька там хозяйничает. Я едва успеваю доставать у неё изо рта куски мяса и капусты.

Признаю правоту старшего. Надо помочь ему укрепить свой авторитет в глазах малька. Поэтому я кормлю двумя сухариками сначала Кубу, а потом выдаю младшей полноценную порцию еды.

После прогулки и основного собачьего завтрака Маня приступила к своим обязанностям.

– Значит, так. Сегодня поговорим про туалет, – она важно прошлась перед присевшей на попку Лялишной.– Запоминай: воспитанная кошка ходит в туалет в лоток. А ты ходишь на пелёнку. Это не хорошо.

– Хаашо, – повторила мелкая ученица.

– Нет, не хорошо. Пойдём в туалет, я покажу тебе лоток.

Лялька послушно потрюхала за «главной».

– Вот лоток. Смотри, как я делаю! – Маня раскорячилась и положила в лоток… ну, вы поняли.

– О! Кошоладки!

Ляля подпрыгнула от радости и понеслась к лотку с «десертом». Я успела её схватить, на ходу вспоминая, как в своё время маленький Куба любил кошкины «шоколадки». Ничего не меняется под луной…

– Балда! Это не едят! – фыркнула Маняха.– Сейчас Эта всё уберёт, и ты сделаешь в лоток точно так же. Убирай!

Последнее относилось ко мне. Я не гордая, я убрала.

Тем временем Лялька унеслась в большую комнату, и оттуда донеслось:

– Ляля жуть! Жуть!

Маняха напряглась, разгадывая, что значит это «жуть». Из зала выскочил Куба и сообщил:

– Она там бумажки рвёт.

Бумажки? Мои документы? Не может быть, документы на полке, Лялька до них не достанет…

– Ляля, ты где?

– Ляля жуть тута…– донеслось из-под окна.

«Жуть» оказалось глаголом «жевать», а «тута» – «здесь, тут». Дитёныш лежал и отдирал куски старых обоев. Обои было не жалко, но принцип нужно блюсти.

– Ляля, нельзя! Фу! Нельзя драть обои!

– Тапки дай!

– И тапки нельзя.

– Повод дай!

– И провод нельзя.

– Лёнку!

– И пелёнку нельзя. Вот твоя игрушка, грызи её.

Куба, увидев, что его любимый синий заяц отправляется во владение сестры, тут же подскочил и осторожно забрал зайца у Ляльки. Набычившись, отнёс игрушку в уголок дивана и прикрыл имущество лапами.

– Куба, дай зайца, – протянула я руку, – Ляле нужно что-то грызть.

– Не дам, мой заяц.

– Он не даст, – подтвердила кошка, – у него отобрать нужно. Он у меня мышей отобрал, хоть одну вернул? Всех пожрал!.. Нужно отбирать.

Маня подошла к Кубе сбоку и продолжила:

– Ты, здоровый конь, отдай зайца маленькой.

– Не отдам, – Куба явно решил стоять до последнего.

– Этот заяц – моё научное пособие! – встопорщила усы кошка.– Мы на нём сейчас анатомию проходить будем.

– Не дам.

– Дурень, отдай зайца дитю. Вырастет – и не будет знать, где хвост, где уши. Ты хочешь, чтобы мелкая была такой же дурындой, как ты?

– Мам, а чего она обзывается?

– Маня, не дави на него. Куба, а ты действительно – отдай зайца. У Мани методика, заяц ей нужен для занятия. Отдай, а? – попросила я старшую собаку.

Заяц был отдан почти добровольно. Кошка продолжила занятия. Было разобрано, где у зайки «уфки», «фостик», «лазки» и «носик». От урока анатомии «уфки» слегка пострадали, но не сильно, зашить можно.

Наблюдаю за Маней и удивляюсь. Она терпелива и строга, она подходит к своим обязанностям ответственно, но без фанатизма. Видно, что ей самой любопытно, каким будет результат…

Глава 19

Амнистия! Вторая прививка

Лялькин щенячий карантин тем временем потихоньку близится к концу.

– Ты куда всегда уходишь и приходишь? – спросила Ляля Кубу, когда тот, запыхавшийся после очередной прогулки, ввалился в квартиру и на полусогнутых лапах припал к миске с водой.

– Куда надо хожу! – Куба оторвался от воды, роняя капли с морды на плитку, затем добавил в копилку своей логики: – Ты всё равно не знаешь.

И продолжил жадно пить. А Ляля сидела на попе, задумчиво смотрела на старшего и не понимала: хотеть ей «туда» или не хотеть? Чего «там» такого интересного?

Одно ей нравилось точно: после возвращения из «куданада» Кубе мыли лапы в душевой кабинке, и это было весело. Ляля тоже хотела, чтобы ей мыли лапы в душевой кабинке, но её пока только макали в раковину, и всегда по унизительной причине: когда она запачкает лапки в какашках. А Кубу мыли прямо всего: и лапы, и живот, и пипиську, и хвост, и даже спину с ушами.

Ляле тоже хотелось помыться до ушей. Она пробовала испачкать уши в какашках, чтобы её с ушами помыли в душевой кабинке. Но её всё равно мыли под коротким краником прямо в раковине. Как маленькую.

Ляля выходила на улицу лишь три раза. Ну, как выходила… Её выносили на ручках. Первый раз – когда из питомника ехала в свой новый дом. Второй раз – из дома к сестрёнке Бетти в гости ездила. Третий раз – от сестрёнки Бетти домой возвращалась.

И вот пришло время четвёртого выхода – опять на ручках, опять в питомник.

О том, что щенкам предстоит вторая прививка, заводчица предупредила нас заранее. Нам с Наташей нужно было присоединиться к мероприятию, чтобы потом не ездить специально в клинику.

– Куда это вы собрались? – спросила кошка, когда я с Лялей на руках стояла в прихожей, готовая выйти за дверь.

– Ляльке прививку делать. Мы скоро будем.

– Эй, поставь ей там сразу прививку от тявканья. Она на меня тявкает, как собака! Прямо жить не хочется от такого отношения.

Услышав про суицид, в разговор спешно встрял Куба, любитель посмотреть на диване вечерний детективчик вместе с папкой:

– А ты застрелись, – деловито предложил кошке Куба.– Я в телевизоре видел: тот, кому жить не хочется, сразу застреливается. Стрельнет в себя и лежит радостный.

– Прекращай смотреть всякую муть! – сурово сказала Маняха.– Лучше канал «Культура» включи, приобщись к прекрасному.

– Это не муть, это НТВ, там всё правда! А «Культура» твоя – скукота.

Мы с Лялей не стали слушать препирания кошки с собакой, закрыли за собой дверь и поехали на прививку, подхватив по дороге сестричку Бетти с её хозяйкой Наташей, живущими в соседнем доме.

Вторая прививка – это вам не первая. Первая прививка – совершенно непонятное мероприятие, после которого в жизни щенка ничего не меняется: всё тот же длинный карантин, какашки-пелёнки по всему дому, беснующийся от безделья щенок. В нашем случае спасает Куба, который занимает Ляльку играми, отвлекая её тем самым от уничтожения мебели и поедания проводов. А вот тем, у кого нет старшей собаки или хотя бы кота, приходится несладко.

Вторая же прививка – это луч света в тёмном царстве, это надежда на скорый выход в мир. Это прогулки! Это туалет на улице! Это новые впечатления и новый опыт!

Заводчица, приняв на руки двух сестричек, взвесила их «на глазок» и осталась недовольна набором массы тела своих щенков.

– Вы их как кормите?

Для сравнения она выпустила из манежа щенка Красную Ленту, которая ещё дожидалась своих хозяев. Даже визуально Красная Лента была крупнее Ляли и Бетти.

– Ну, как ты говорила, по сорок грамм пять раз в день.

Каюсь, я слукавила. Ляльку я кормлю четыре раза в день, но по сорок пять грамм.

– Им надо уже по шестьдесят грамм давать, а то и больше. Посмотрите, какая Красная Лента большая, а ваши – недокормленные. Срочно откормить мне щенков! – строго сказала заводчица и протянула нам шпаргалки для кормления.– Вот вам таблица дозировки корма, приклейте на видное место.

Мы с Наташей переглянулись. И то правда: щенки растут, а мы всё сидим на прежней порции корма. Ох, Лялька, прости мать-дурочку! Будет тебе «мново ням», как ты просила.

Последняя, вторая прививка наконец-то была поставлена!

– На улицу можете выходить через неделю, – дала нам заводчица напутствие, и мы поехали по домам, довольные скорой амнистией.

С этого момента Ляля стала пристальнее смотреть на уходящего «туда» Кубу, провожая и встречая его в коридоре ранним утром. Она уже знает, что скоро и ей предстоит первый поход в это непонятное, но притягательное «туда». Может, ей даже уши вымоют в душевой кабинке… а не в раковине, как маленькой…

Глава 20

Откуда берутся собаки. Ляля и Белый Дым

Последнее время всё чаще задумываюсь о природе собак. Не о той природе, из которой они когда-то вышли в виде волков, а природе нематериальной. Той, которая для души нам дана.

Вот, например, Лялька. Она сейчас копается в открытом ящике, где у нас всякие одёжные мелочи хранятся. Кошкино воспитание… Оставь открытой дверь шкафа, кто там будет через пять секунд? Правильно – Маня и Ляля.

– Ляля, ты откуда взялась? – интересуюсь я негромко.

Ляля роется в ящике с носками и не ждёт обнаружения. Она прерывает раскопки, медленно поворачивается ко мне, не замечая присутствие старого носка на любопытном носу.

– Из ящика… Я боше нибуду…

– Какого ящика? А, это… Нельзя в носках рыться… Но я не об этом. Ты откуда вообще взялась?

– Маня говорит, что ты меня купила.

– Это понятно, а вот где ты раньше жила? Помнишь?

– У большой собаки Ланы. Нас было много, нас кормили молочком. Дашь молочка?

– Не дам, понос будет. А до того, как появилось молочко? Где ты была?

– Э-э-э-э…– Лялишна села на попу и растерянно почесала ухо задней лапой. Носок, висевший на её носу, предательски свалился на пол, и Лялька незаметно задвинула его лапой под комод.

– Ну, ты помнишь? Может, кто-то с тобой разговаривал… до того, как ты родилась? – не отстаю я.

– Белый Дым? Помню. Он меня за уши вот так делал! – Лялька прижала уши и закрыла глаза.

– Гладил? – затаила дыхание я.

– Гладил, ага… и пузо чухал. Почухай, а? – и она перевернулась на спинку.

Я почесала ей пузико, но недолго. Нужно было получить ответ на мой вопрос.

– А что говорил этот Дым?

– Говорил, что я хорошая девочка и буду у тебя жить.

– И всё?

– Говорил, что мне нельзя… нельзя… я не помню. Мне что-то нельзя, но я не помню.

– Ой, вспоминай, это может быть важно.

– Не-а, не важно. Я точно помню, что не важно.

– Понятно. Воровать нельзя?

– Ты подслушивала?!

– Да уж… Что ещё говорил Белый Дым?

Ляля надолго замолчала. Она поняла, что от меня ничего не скроешь, что я всё про неё знаю. Она стала вспоминать:

– Ну, говорил, что у меня будет брат Куба. Что кошка может меня наказать, но, если я буду хорошей девочкой, она меня не накажет. Что ты будешь меня любить и обо мне писать рассказы. Что папе нужно лечить ножку. Я лечу, да? И Куба лечит, ему тоже это сказали.

– Куба мне этого не говорил…

– Он просто уже не помнит, он же старый.

– Какой он старый?! – обиделась я за старшего ребёнка.– Ему ещё трёх лет нет! Ты давай не отвлекайся.

– Ещё Дым говорил, что если я буду хорошей девочкой, то потом я рожусь человеком. Я хорошая девочка?

– Очень хорошая. Ты только не забывай про Белого Дыма.

– Я не забываю. Он меня любил сильно-сильно, и мы плакали, когда мне нужно было идти сюда. Но он сказал, что мне тут будет хорошо.

– А сейчас ты с Белым Дымом общаешься?

– Как это?

– Ну, сейчас ты с ним разговариваешь? Он к тебе приходит?

– Зачем? Сейчас у меня есть ты вместо Белого Дыма. Но он тоже приходит, когда ты ночью спишь. Вы же не можете вместе приходить, так не бывает.

– И что он тебе говорит?

– А, – беспечно махнула головой Лялька, – не помню! Я не понимаю его, когда он ночью говорит, я же сплю!

– А ты попроси его говорить так, чтобы ты понимала.

– Ну, попрошу… Давай играть?

И мы начали играть. Любимая игра – с канатиком. Перетягивать его пока нельзя, но погонять с канатиком по квартире Лялька любит. Если она гоняет по квартире с тапкой, то мы с мужем сердимся. А если играет с канатиком, все довольны.

Куба мгновенно присоединился к игре. Схватив второй край каната, начал тянуть его на себя.

– Куба, осторожно! У Ляли ещё зубки мягкие, можно их сломать. Тяни осторожно.

– У неё зубы не мягкие, а острые. Она мне вчера чуть губу не прокусила…– пробурчал он, пытаясь не выпустить канат.

– Это да, это она может. Но ты старше и умнее. На всякий случай я узнавала у заводчицы, нет ли вреда в том, что большой Куба тянет за канатик щенка с молочными зубами. Выяснилось, что от таких перетяжек вреда не будет. А вот если человек станет тянуть, то щенку можно и челюсть вывернуть, и прикус

нарушить.

– Куба, а ты помнишь Белого Дыма?

Куба как раз побеждал в перетягивании каната, а тут я со своими глупыми вопросами.

– А? – выпустил он свой конец каната.– Ну, мам! Я её чуть не победил!

– Ладно тебе, успеешь ещё победить. Ты вон какой сильный, а Ляля маленькая. Пусть порадуется победе. Тем более что ты поддался, я видела!

– Ага, я понарошку проиграл, пусть радуется! – приосанился старший.– А кого я помню?

– Белого Дыма. Он Лялю к нам отправил.

– Не, меня Батон к вам с папой направлял.

– Кто?!

– Батон. Его так звали.

– Ты мне никогда не рассказывал… Расскажи, а?

– Ты же не спрашивала. Я думал, вы знакомы, он тебя знает точно… Ты, правда, сама его не помнишь?

– Я никого не помню, люди вообще никого не помнят из ТОГО МИРА. Расскажи про Батона? Почему Батон?

Глава 21

Откуда берутся собаки. Куба и Батон

– Батон? Я не знаю, почему его зовут Батон. Батон – и всё. Я же Куба! А он – Батон. Чего тут странного?

– Но он вроде как ангел. Лялькиного Батона… э-э-э… ангела… зовут прилично – Белый Дым. А твоего – как-то по-хлебопекарному…

– Это я не знаю, почему его назвали по-пекарному! Зато я знаю, что он – толстый.

«Толстый» для Кубы – решающий фактор оценки личности. Все, которые толстые, обязательно красивые и счастливые. Я вообще у него эталон прекрасного. Толстых много кормят. Это самое главное, по мнению Кубы.

– А ещё Батон очень добрый. У него хозяин был, который ему всегда давал сосиски и мороженое. Ты вот не даёшь мне сосиски и мороженое, а только мясо и капусту…

– Не отвлекайся. Дальше рассказывай.

– Нас там много было.

– Где «там»?

– Ну, там… откуда собаки берутся.

– Понятно, что ничего не понятно. Давай дальше.

– Вот я и говорю, что у него был такой хозяин, который его хорошо кормил. Но Батон от него ушёл, потому что…

– Потому что заболел?

– Я не знаю. Ушёл на радугу и стал ждать хозяина там. А пока он ждал, его назначили моим ангелом.

– Кто назначил?

Куба замолчал, старательно вспоминая.

– Там ещё кто-то был? Кто сказал Батону: «Ты будешь ангелом Кубы»?

– Я не знаю… Никто не сказал. Там всё само собой получается. Никто не сказал, но только Батон смог быть моим ангелом. Что непонятно?

– Рассказывай дальше.

– Он сказал мне, что придёт такое время, когда ты меня возьмёшь и опять станешь моей мамой. А мне надо быть хорошим мальчиком.

Стоп! Это уже интересно…

– Он именно так сказал: «…опять станет твоей мамой»?

– Да. В прошлой жизни я уже был твоим сыном, а ты была моей мамой. Ты не помнишь?

– Продолжай.

– Батон сказал, что если я опять буду убегать от тебя, то всё начнётся сначала.

– Куба, говори по-человечески! Каким сыном? Куда убегать? – переварить эту информацию оказалось весьма нелегко.

– Я был мальчиком, как папа. Мы с тобой поссорились, я убежал и попал под машину… Больше мы не виделись, пока ты не пришла ко мне ТУДА. Батон сказал, что я не должен убегать, иначе всё опять повторится.

– Понятно… Спасибо, что теперь не отходишь от меня далеко, – только и смогла проговорить я.

– Ты не помнишь этого?

– Куб, человек не помнит, что было до рождения. Это вы с Лялькой можете помнить, а люди всё сразу забывают.

– Жалко… Хотя я тоже не всё помню. Я же старый…

– Это тебе Маняха сказала? Ты очень молодой, тебе нет даже трёх лет! Старый ты будешь, когда тебе будет шестнадцать. Так и скажи Маньке. И, между прочим, она старше тебя, ей уже пять лет.

– Ничего себе старуха! Пусть только ещё назовёт меня старым…

Тут мимо проскакала Ляля с очередной добытой ею тапкой, и Куба заёрзал на попе.

– Можно я пойду поиграю?

– Можно. Скажи Ляле, что ещё два дня – и она будет выходить на прогулки вместе с тобой.

– В парк?!

– В парк.

– Как я? Я думал, она всегда будет дома сидеть!

– Карантин заканчивается, ты тоже когда-то так сидел дома и тоже когда-то пошёл на первую прогулку.

– Я? Сидел дома?!

– Ты разве не помнишь?

– Не-а…

– Удивительно! Батона помнишь, а как сидел на карантине, не помнишь.

После этого разговора мы с Кубой ещё не раз вспоминали его ангела. И я узнала, что, когда Кубы ещё не было, они с Батоном долго думали, в какой именно день ему родиться. Батон был в курсе, что будущая человеческая мать Кубы – дама экономная и наверняка будет рада, если день рождения её собаки приурочится к какому-нибудь празднику. Поэтому Куба решил родиться в мой день рождения. Но Батон его остановил:

– Ты что? Не делай этого!

– Почему?

– Потому что Она должна в этот день сиять. А тут ты.

– Будем вместе сиять.

– Не-е-е, тётеньки этого не любят. Они любят, когда они единственные сияют.

Восьмого марта Куба тоже не решился рождаться. И 23 февраля не захотел: кто его знает, может, его человеческий папка тоже посиять любит…

На Новый год его рождение утонет в конфетти и заглохнет в выхлопах салюта. На китайский Новый год неудобно рождаться: он каждый раз в разное время случается. День зоотехника тоже отпадал: кто его помнит, этот День зоотехника… А вот День кинолога – самое то.

– Ты думаешь? – неуверенно переспросил Батон.

– Ты же говорил, что мама будет со мной заниматься послушанием и спасательством… Значит, станет почти кинологом. И тут как раз – мой день рождения! Красиво, да?

На том и порешили.

Мимо снова прогалопировала Лялька, но уже с моей кроссовкой. Маня взвилась в вертикальном взлёте и лапой отбарабанила Ляльку по вихляющемуся заду.

– Зырь, скачет как у себя дома… Положь башмак на место, двоечница!

– Щяма двоещнища, – Лялька от добычи никогда не откажется, даже когда нужно ответить кошке.

– А ну, вернись! Ты кому так отвечаешь? Ты мне так отвечаешь? Ты вообще знаешь, с кем говоришь?!

Маня помчалась за Лялькой, а Куба – за обеими.

Глава 22

Последний день карантина. Ляля ворует курицу и считает свои лапы

Утро началось с того, что Лялька укусила меня за нос, почти выбила глаз и лапой сделала мне «грабли» на левой щеке.

Я уже проснулась и прямо чувствовала, как она сидит у моей кровати, прямо возле подушки, и пристально смотрит мне в лицо. Тут зачесалось в носу. Дёрнула носом и – тыдыщ! Получи, фашист, гранату! Ляля радостно кидается мне в лицо.

– Мама, кусь! Ляля будет ням!

– Ляля, что ты делаешь! Больно же!

В глазах темно и летают звёздочки. Щека начинает гореть, нос укушен, но вроде не сильно. Со щекой дела обстоят хуже.

– Нельзя так набрасываться! Сиди спокойно на матрасе и жди, когда я встану.

Лялька крутится между ногами, мешая идти в ванную.

– Ляля будет ням. Мново ням!

– Сначала я умоюсь, а потом ты будешь кушать. Да уйди ты с дороги, я же сейчас упаду!

Просыпается Куба. Он досконально знает утренний алгоритм. Сейчас мама застрянет на полчаса в туалете, потом накормит Ляльку, потом заснёт на диване с полунадетой штаниной, потом вспомнит, что за щенком нужно убрать какашку, потом начнёт прятать свои тапки, потом надевать на Кубу гулятельную амуницию… Ляля провожает нас сытым, но грустным взглядом.

После того как мы выходим в подъезд, я вспоминаю, что не взяла мячик. Возвращаемся за мячиком.

Ляля грустно провожает нас в прихожей, словно зная, что сейчас мы опять вернёмся.

Возвращаемся за сумкой с лакомством. Ляля опять нас провожает, но уже удивлённо. И только потом мы с Кубой выходим из подъезда. Гулять!

В парке встречаем друзей-собачников. Состояние моего лица всем сразу бросается в глаза.

– А это что за шрамы? Вчера их не было…

– Да мелкая постаралась. Бросилась с утра целоваться – и оставила калекой, – отшучиваюсь я довольно кисло.– Ничего, запудрю. Главное, нос не прокусила и глаз оставила на месте.

– Это она бесится, потому что дома засиделась, – сочувственно комментируют особаченные коллеги.– Карантин-то когда заканчивается?

– Завтра. Приглашаю на премьеру нашей первой прогулки.

– Будем, будем! Интересноведь, какая она—ваша мелкая… Наташа свою тоже первый раз выведет?

– Да, у нас одинаковые сроки карантина. Лялька моя хоть с Кубой пар дома выпускает, а Бетти – совсем одна, коты не в счёт. Так что если завтра с утра в парке лавки будут перевёрнуты, то это мы погуляли…

После прогулки привычно намываю Кубе лапы. Ляля – тут как тут.

– Я тоже хочу мыть лапу. У меня вот лапа… и вот лапа! И добавила, глядя себе через плечо: И там ещё лапы… Чойта их так много?!

Куба с важным видом подаёт мне левую заднюю. Он теперь моется очень серьёзно. Если раньше мытьё сопровождалось метаниями по душевому поддону и борьбой с зелёным полотенцем, то сейчас все права на баловство перешли к Ляльке.

Уступила приставаниям младшей – вымыла ей попу в раковине. Давно хотела это сделать.

После помывки – завтрак.

– Куба, кушать.

– И я! – подскакивает Ляля.

– Ты поела. Сейчас кушает Куба.

Чтобы Лялька не смущала послушного мальчика, беру её на ручки и сажусь за стол, где уже накрыто с вечера. На столе курочка, хлеб и кофе.

И надо же было мне пронести Лялькину морду над Эдиковой тарелкой! Ляльке хватило миллисекунды, чтобы, пролетая над тарелкой с окорочком, схватить кусок и отлететь с ним в зубах туда, куда я её несла! Я даже не сразу заметила, что траектория этой самой морды слегка изменилась.

Эдик заметил первый.

– Смотри, Лялька окорочок украла!

– Ах ты ж… Отдай курицу, ворюга!

– Ляля будет ням! – обиженно проводила она взглядом отобранную добычу.

– Ты уже поела, а Куба ещё голодный.

– Ляля тоже будет ням…

Может, я её опять недокармливаю? Даю по 70 граммов четыре раза в день… Получается 280… Норма для двухмесячной щенявки – 250. Я её перекармливаю, а она всё равно голодная!

На кухне нарисовалась Маня, не привязанная ко времени и пространству, вкушающая свои сухарики сколько хочет и когда хочет. Она шествовала к своей миске, но остановилась на полпути, желая сначала получить зрелищ.

Зрелища клубились на полу под столом, рыча, скалясь и обсасывая друг другу уши. Мы с Эдиком пытались позавтракать, однако нам это слабо удавалось, потому что стол, толкаемый собаками, уезжал от нас, как паром седого паромщика.

– Ну-ка, идите играйте на середину кухни! Оставьте стол в покое, – попыталась навести порядок я.

Однако эти двое не желали играть на середине кухни. Им до зарезу надо было месить друг друга на наших ногах и колошматиться головами о перекладину стола, благодаря чему стол отъезжал от нас вместе с завтраком.