Читать онлайн Девушка по вызову

The Billionaire Gets His Way

© 2011 by Elizabeth Bevarly

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

Все, чего Вайолет Тэнди хотелось в жизни, это иметь свой дом. Не те многочисленные дома, в семьях которых она росла, а именно свой, собственный.

Похожий на тот, что показывают в старых фильмах: обшитый белыми досками, с жалюзи, с шатром из больших кленов на лужайке перед домом, оградой в виде штакетника и широкой верандой с качелями, на которых она могла бы перечитать свои любимые в детстве книжки – собственные, а не библиотечные. Вокруг дома будут расти розовые кусты и сирень, наполняя воздух ароматом своих цветов, старую кирпичную трубу обовьет дикий виноград, а с карниза на заднем крыльце будет свисать жимолость. Она будет вязать себе крючком тонкие свитера и печь вкусные пирожные. Она будет жить одна и будет совершенно счастлива. И больше никто никогда не причинит ей душевной боли…

Да, именно о такой спокойной и безмятежной жизни в уютном коттеджике Вайолет Тэнди всю жизнь и мечтала.

Именно потому она написала роман в виде воспоминаний дорогой девочки по вызову для мужчин из высшего общества. Именно роман, а не мемуары, поскольку ни сама Вайолет, ни ее жизнь ничем не напоминали жизнь ее героини. Роман был приближен к жанру мемуаров, потому что она заметила – именно мемуары привлекают все больше читателей, включая ее саму.

Грейси Ледбеттер, ее редактор, была в восторге. Она так и сказала по телефону: если бы она, Грейси, не знала, то непременно бы подумала, что это действительно воспоминания, а не фантазия автора. Именно Грейси год назад, когда был заключен контракт с Вайолет, назвала ее книгу «романом». Многоопытный редактор издательства всерьез полагала, что Вайолет сама спала на роскошной постели в апартаментах для принцессы в чикагском отеле «Посол». Грейси при этом забывала, что на самом деле Вайолет работала в этих апартаментах экономкой и лишь меняла белье на королевской постели.

Впрочем, то же самое относилось и к изысканным закускам. Ведь единственная причина, по которой Вайолет ела бутерброды «крок мсье» с трюфельным соусом, заключалась в том, что все сотрудники ресторана, где она работала, должны были пробовать – всего лишь по паре кусочков – новые блюда, появлявшиеся в меню. Стоило зайти разговору о романе, как Вайолет постоянно приходилось напоминать своему редактору, что вообще-то она никогда не была той особой, чьи воспоминания как будто положены в основу ее книги.

Впрочем, Вайолет оставалось лишь надеяться на то, что читатели отреагируют на ее роман так же, как и редактор, что сделает ее произведение бестселлером, а на вырученные деньги она сможет наконец купить симпатичный домик в пригороде Чикаго.

Первый ее аванс был весьма скромный, но благодаря некоторым поправкам, изменению названия, а также ее псевдониму, который зазвучал более звучно, чем ее имя – Равен Френч! – на который Вайолет, впрочем, согласилась не сразу, им удалось добиться того, что сначала через неделю, а затем еще через одну тираж книги был увеличен. Сейчас ее книга входила в пятнадцать наиболее продаваемых книг, а в следующие недели могла взобраться и еще выше.

Именно по этой причине Вайолет Тэнди, она же Равен Френч, в этот октябрьский солнечный полдень сидела за столом с экземплярами своей книги в книжном магазине на Мичиган-авеню, битком набитом людьми, и смотрела в потрясающие голубые глаза не менее потрясающего мужчины.

Он сидел в заднем ряду и, едва опустившись на стул, не отрывал от нее взгляда. И хотя это пристальное внимание нельзя было назвать нахальным, Вайолет понемногу начинала нервничать – слишком уж пристально и неотрывно он за ней следил. К тому же он был огромен! Его голова и плечи возвышались над головами сидящих женщин и даже небольшого количества присутствующих мужчин, а его спина полностью закрывала собой спинку стула. Его волосы были темнее и короче ее собственных, а почти прозрачные голубые глаза обрамлены густыми темными ресницами. Хотя была суббота, на нем был темный деловой костюм, и это тоже выделяло его из толпы.

Сама Вайолет тоже была одета более чем неформально: черные брюки, черный топ с рукавами чуть ниже локтей и глубоким V-образным вырезом и босоножки на каблуках. Единственное, вся одежда была «от кутюрье» и взята в аренду на средства издательского дома, так как было просто необходимо создать и поддерживать ее образ успешного автора – самой Вайолет такая простая, но дорогая одежда пока была не по карману. Именно по этим причинам, вдобавок к одежде от «Прада» и туфлям от Стюарта Вейтцмана, добавились взятый напрокат в том же бутике кулончик, серьги и браслет с бриллиантами и черными аметистами под цвет ее черных глаз, которым она также была обязана данным ей вымышленным именем[1].

Впрочем, имя Вайолет также было не настоящим. Мать, ее родная мать, назвала девочку Кэнди – ее последнее унижение, прежде чем она оставила ребенка в возрасте трех лет в комиссионном магазине с запиской, что она больше не в силах совладать с такой проблемной девочкой, которую просто невозможно любить.

Это и все, что выпало за двадцать девять лет ее жизни, осталось в прошлом, так как после выхода книги Вайолет смотрела в будущее, в котором ее ждал уютный домик и его возможные жильцы – бродячие животные всех родов и мастей, а может быть, и усыновленный ребенок, а может быть, даже дети – в случае, если она будет твердо уверена, что сможет поднять всех на ноги, не передавая их с рук на руки, как когда-то передавали ее. У этих детей будут постоянные друзья, и с людьми их будут связывать только тесные узы взаимной любви и уважения – то, чего, увы, не знала сама Вайолет.

Стоило Вайолет об этом подумать, как ее взгляд невольно устремился на голубоглазого красавца. Он все еще продолжал смотреть на нее. Но Вайолет ни за что бы не подумала, что такой мужчина может читать книги, подобные ее роману. Скорее, его можно было бы использовать в качестве прототипа одного из многочисленных клиентов ее героини, образы которых Вайолет срисовывала с богатых мужчин, тех, что ей доводилось наблюдать. Этих мужчин заботило все: их репутация, успех в бизнесе, статус, а вот из людей – никто.

Вайолет с трудом оторвала свой взгляд от этого незнакомца и посмотрела на остальную аудиторию, пришедшую послушать ее, прежде чем получить автограф на купленной книге. Как Вайолет и полагала, большинство ее поклонников были читательницы. Им нравилась сама идея, что красивая женщина может использовать свою страстность и раскованность в сексуальных отношениях в личных целях, не зависеть от мужчин и при этом еще получать гораздо больше удовольствия, чем если бы они занимались сексом со своими обычными партнерами.

Откровенно говоря, Вайолет не была особенно искушенной в интимных вопросах. Конечно, у нее появились парни, когда она стала ими интересоваться, – первый ее сексуальный опыт состоялся еще в подростковом возрасте. Но секс для нее, в отличие от большинства людей, никогда не стоял на первом месте, он был обычной потребностью вроде еды или сна, но не требующей ежедневного удовлетворения. На то были и объективные причины: ни один из парней, с которыми она встречалась, не оставил после себя каких-либо незабываемых впечатлений, и именно поэтому, как полагала Вайолет, она не особенно горела желанием искать новых встреч.

Женщина из книжного магазина объявила, что пора начинать речь. Вайолет произвела мысленный подсчет аудитории – чуть больше пятидесяти человек – и так же мысленно втянула в себя воздух. Если все эти люди купят ее книгу, то… Вайолет даже показалось, что откуда-то повеяло запахом жимолости…

Говорила она минут двадцать. Расписывала прелесть сексуальных отношений, лишенных эмоциональной составляющей, которая все только усложняет, тем более что совершенно непонятно, как что-то на физическом уровне можно увязать с эмоциями и уж тем более с любовью.

О себе Вайолет старалась не говорить. Во-первых, говорить особо было нечего, а во-вторых, все-таки у каждого человека есть что-то, что должно принадлежать только ему. Зато она рассказывала о том, как шло непростое личностное развитие ее героини Роксанны по мере того, как она продолжала встречаться с мужчинами, занимающими различные социальные положения.

Вся ее книга была поделена на главы, каждая из которых была озаглавлена по имени того или иного мужчины, с которыми встречалась Роксанна. Исключение составляла лишь первая глава, в которой героиню нанимает Изабелла, олицетворяющая собой стремление общества использовать сексуальные услуги просто как потребительские. Впрочем, каждый из мужчин что-то дал Роксанне: интроверт Майкл воплощал в себе внутреннюю скованность героини, от которой ей надлежало избавиться; не склонный к компромиссам Уильям показал ей, что следование правилам иногда даже оправдано; любящий учебу Натаниэль привил ей любознательность, а легко шагающий по жизни Джек научил ее радоваться жизни. То, что все они оказались потрясающими любовниками, было само собой разумеющимся.

Последняя глава называлась «Этан», и только этому мужчине удалось дать Роксанне все не только в плане физическом, но и в эмоциональном. В общем, этакий идеал мужчины. Такого в природе, разумеется, существовать не может, поэтому он живет только на страницах книг и в воображении женщин: настоящий мужчина, который умеет уважать в женщине ее сильные черты характера и учитывает ее желания.

Закончив свою речь, Вайолет предложила своей аудитории задать вопросы, заметив при этом, что мужчина с заднего ряда теперь смотрит на нее сузившимися глазами. Если она правильно поняла выражение его лица с опустившимися вниз уголками губ довольно чувственного рта, то ее монолог каким-то образом его задел, если не привел в гнев. Не понимая, с чего бы ему его испытывать, она предложила задать вопрос пожилой женщине со вскинутой вверх рукой. Та как раз сидела рядом с ним.

Старушка семидесяти – восьмидесяти лет встала и улыбнулась Вайолет так, что она сразу вспомнила свою детскую мечту иметь бабушку.

– Это вы являетесь автором всех описанных в книге позиций? – мягко спросила бабулька.

Вайолет стоило немалого труда сохранить улыбку на губах и спокойное, приветливое выражение лица.

– Э-э, нет. Это придумала моя героиня, Роксанна.

– Но разве вы не Роксанна? – нахмурилась пожилая леди.

– Нет, мэм. Меня зовут… Равен.

– Но ведь вы автор книги?

– Да.

– И книга – это ваши воспоминания?

– Э-э, не совсем…

– Я бы хотела узнать, – вмешалась в их разговор темноволосая женщина с ребенком, – вы пили тот ликер до того, как занимались оральным сексом, или использовали его только наружно?

И Вайолет опять пришла в легкий ужас, снова услышав личное местоимение, хотя на самом деле она и сама-то вычитала об этом ликере в каком-то журнале.

– Вообще-то я никогда… – начала она, но ее снова перебили.

– Я со своим парнем собираюсь поехать летом в Италию, – сказала светловолосая девушка в круглых черных очках. – Не могли бы вы рассказать подробнее о том секс-клубе в Милане, который вы упоминаете в книге?

Вайолет растерянно молчала. Похоже, все женщины были уверены, что образ героини списан с нее самой, невзирая на явно указанный жанр – роман. Это также указывалось во всех источниках и обзорах, в которых упоминалось ее произведение. Так почему же все упорно продолжают считать, что описываемые в книге события происходили на самом деле? Последовавшие в дальнейшем вопросы это только подтверждали. Большинство из них носили характер личной заинтересованности: а правда, что она занималась сексом, катаясь на американских горках? Где она купила трусики, которые так понравились одному из ее мужчин?

Конец этому кошмару положила сотрудница книжного магазина, объявившая, что настало время, когда можно получить автограф у писательницы.

Желающие нашлись, хотя в очередь встали не все присутствующие. В основном это были женщины, желавшие задать Вайолет еще несколько вопросов, но – снова благодаря сотруднице магазина – очередь не стояла на месте. К тому времени, когда Вайолет подписала последнюю книгу и снова явственно ощутила в воздухе запах так милой сердцу жимолости и роз, которые она посадит перед домиком, она чувствовала себя не менее опустошенной, чем когда закончила свою книгу.

Когда Вайолет уже надевала колпачок на ручку и мечтала о том, как она заползет в свою квартирку, переоденется в старые джинсы и рубашку и поставит свой любимый фильм «Касабланка», перед ней на стол положили еще один экземпляр книги. Подняв голову, Вайолет встретилась с мужским взглядом голубых, почти прозрачных глаз. Глаз, в которых плескалась… ярость?

– Э-э, извините, – сумела выдавить из себя Вайолет. – Я вас не заметила.

Наверное, это был не совсем удачный ответ, поскольку такого мужчину не заметить невозможно. Похоже, незнакомец считал так же, так как его глаза снова сузились. Он ничего не сказал, просто подтолкнул к ней свою книгу.

Вайолет сумела отвести от него взгляд и перевести его на книгу. Впрочем, ее внимание тут же привлекла лежащая поверх книги рука. Большой палец этой красивой формы и, несомненно, сильной мужской руки покоился на изображенном на обложке дамском красном белье, лежащем между бокалом с шампанским и туфлями с каблуками-шпильками. На среднем пальце левой руки блестело элегантное витое золотое кольцо с ониксом, которое – не обязательно, конечно! – но, возможно, могло быть обручальным. Мужчина не убирал руку, поэтому Вайолет была вынуждена снова поднять голову. Чувствуя исходившую от него явную неприязнь, она смутилась еще больше.

Неужели они где-то встречались и она сделала что-то, что вызвало такие чувства? Но как она могла с ним встретиться, когда, судя по тому, как держался мужчина и как был одет, они вращались в совершенно разных кругах? Даже если они и встречались, а она этого не помнит, то такие глаза, как у него, забыть невозможно…

Мужчина продолжал стоять, не убирая руки.

– Вы хотите что-то спросить? – наконец поинтересовалась у него Вайолет.

Выражение лица мужчины изменилось. Теперь он словно пытался вспомнить, где мог встретиться с ней раньше. Вайолет не знала, что и думать.

Мужчина опустил глаза, словно впервые увидел свою руку на книге, и тут же убрал ее, чтобы открыть обложку.

– Двадцать восьмая глава, – отрывисто произнес он.

Это была последняя глава. «Этан». Мужчина, который, разумеется, вызвал у читательниц наибольший интерес и в которого ее героиня едва не влюбилась по уши. Вот почему Роксанна не могла быть самой Вайолет – нет, хватит с нее самой любви! Больше она не намерена никого любить. Это слишком изнурительно, у нее просто не хватит сил на это чувство: слишком уж оно сильно. Вайолет познакомилась с ним еще в юности и с тех пор старалась об этом не забывать и ни к кому не привыкать, слишком часто меняя дома и людей, ее приютивших. Любовь – это слишком большой риск, а она трезво оценивает свои силы.

– У вас ко мне вопрос касательно этой главы?

– Не вопрос, а требование.

– И что за требование?

– Эта глава должна быть либо переделана, либо вообще удалена.

– Простите? – не поняла его Вайолет. – Но ведь книга…

– Абсолютная ложь от начала до конца! И особенно последняя глава, – закончил за нее мужчина.

Не ложь, а фантазия, с некоторым раздражением подумала Вайолет, и именно потому называется романом! Или он тоже считает ее книгу мемуарами? В любом случае его просьба, если сам мужчина этого не видит, абсурдна. С другой стороны, эта почти всеобщая убежденность, что такая героиня существовала на самом деле, разве не доказывает, что писательница из Вайолет вышла лучше, чем она сама ожидала? Но не говорить же прямо в лицо этому типу о том, что его просьба не лезет ни в какие ворота!

– Не вижу своей вины, но все-таки прошу прощения, если книга вам не понравилась, мистер… э-э-э…

Мужчина одарил ее еще одним гневным взглядом и, так и не представившись, продолжил:

– Вопрос не в том, понравилась или нет. Я настаиваю на том, что глава двадцать восемь – это полная клевета! И я требую опровержения! Только потому, что вы изменили имя мужчины на Этана…

– Изменила имя? – эхом откликнулась Вайолет. – Я ничего не изменяла. Этан – вымысел. Вот поэтому книга называется…

– Вымысел только потому, что вы изменили его имя? – словно не слыша ее, возмущался мужчина. – А как тогда вы объясните, что все его привычки, интересы, работа, характер, внешность совпадают? Вы даже угадали с производителем его одежды, включая, простите, его трусы, которые он носит.

Вайолет по-прежнему ничего не понимала. Либо этот мужчина совсем спятил, либо чего-то напутал! Она повернула голову к сотруднице книжного магазина, но по ее виду – та смотрела на мужчину чуть ли не приоткрыв рот – поняла, что на этот раз рассчитывать на ее помощь ей, кажется, не стоит.

Вайолет снова взглянула на стоящего перед ней мужчину. Если ему не нравилась ее книга, вряд ли его можно было причислить к ее читателям, верно? А может, стоит ему немного подыграть, чтобы лучше понять, с чего он так на нее взъелся?

Она прочистила горло и осторожно начала:

– Простите, но разве мало найдется мужчин, которые носят шелковые боксерские трусы, мистер… э-э-э…

И снова мужчина даже не подумал представиться.

– Особенно те, которые покупают в одном-единственном, мало известном широкой публике магазине, так же как и само уникальное белье?

Может быть, его магазин и не известен широкой публике, зато вот журнал, в котором Вайолет вычитала о такой одежде, продается на каждом углу. То, что мужчина об этом не знает, – его проблемы. Единственное, в чем он мог быть прав, это то, что такое белье действительно не по карману широкой публике.

Вайолет мысленно призвала себя набраться терпения и на всякий случай улыбнулась:

– Я не знаю, что вы хотите сказать. Этан – это герой моего романа, который является вымыслом. И Роксанны никогда не существовало. Если и есть подобные женщины, то мне о них ничего не известно. То же касается и героя. Если он вам кого-нибудь напомнил, то это лишь совпадение. То же самое я могу сказать про всех остальных мужчин, упомянутых в книге…

– Может, вы и утверждаете, – перебил он ее, – как и издательство, выпустившее вашу книгу, что это роман, но, как вы сами могли убедиться, большинство читателей уверены, что вы и есть героиня своей книги и что все описанные в романе события происходили на самом деле.

– Да, я это поняла, – вынуждена была признать Вайолет. – Но дело в том, что…

– Но дело в том, что так как именно вы ассоциируетесь с самой героиней, то у многих читателей также не возникает сомнения в том, что Этан существует на самом деле, – не дал ей закончить мужчина. К этой его привычке слышать только себя Вайолет уже начала привыкать. – Все бы ничего, если бы этот мужчина не жил в Чикаго. Теперь все, кто его знает и кто еще с ним встретится, будут уверены, что он прибегает к услугам женщин, подобных вашей героине.

Наверное, стоило снова порадоваться, что ее роман удался, что он так точно описал повседневную жизнь. Но чему радоваться, когда ее саму фактически сравнили с проституткой? Вайолет почувствовала себя задетой, но прежде, чем сумела произнести хоть слово, мужчина уже в который раз заявил:

– Поэтому я требую, чтобы вы напечатали хотя бы опровержение по поводу последней главы! Иначе, – тут в голосе мужчины послышались угрожающие нотки, – я предупреждаю, что подам в суд, хотя мне бы этого не хотелось.

– Можете подавать куда угодно! – отрезала Вайолет, закипая уже всерьез. – Это роман, вымысел, фантазия, и они нашли отражение в книге! Сходство, на котором вы настаиваете, не что иное, как совпадение. Еще раз повторяю: ваше требование просто абсурдно!

– Посмотрим, как вы запоете, когда суд принудит вас выплатить моральную компенсацию в случае, если опровержение так и не будет напечатано. О внуках вам лучше даже не мечтать, так как даже им придется расплачиваться за ваше упрямство.

Стоило мужчине упомянуть о внуках, как это тут же напомнило Вайолет о семье, настоящей семье, какой у нее никогда не было…

Поднявшись со стула, она выпрямилась во весь свой рост – если честно, не такой уж внушительный, но на высоких каблуках вполне даже ничего! – и, подавшись вперед, сузила глаза. Должно быть, дело было именно в росте, так как мужчина по-прежнему продолжал возвышаться над ней, потому он и не дрогнул, встретив ее разъяренный взгляд.

– А вы кто такой? – с сарказмом осведомилась Вайолет. – Адвокат реального Этана?

Мужчина кинул визитку рядом с книгой, но Вайолет даже не подумала взглянуть на нее.

– Нет, – процедил мужчина. – Я и есть Этан. Только, в отличие от него, я никогда не платил и не буду платить за секс, тем более женщинам, подобным вам, мисс Френч!

Глава 2

Когда Гевин Мейсон закрыл дверь своего офиса, его гнев нисколько не утих. Не помогла ему остыть и пешая прогулка через семь кварталов, и даже холодный октябрьский дождь, припустивший, как только он преодолел середину пути.

Как только Гевин оказался у себя, один, он тут же запустил книгу через всю комнату. От удара о стену задрожали висевшие на ней три диплома в рамках.

Отправляясь в тот книжный магазин, так же пешком, Гевин надеялся охладить кипевшие в нем эмоции. Недавно до него дошли слухи, ходившие как в профессиональных, так и в светских кругах. Лживые слухи! И что же? Встретившись с этой… он даже не мог подобрать слов – лгуньей, фактически оклеветавшей именно его, Гевин распалился еще больше. Что совсем было на него не похоже, так как он привык решать свои проблемы с холодной головой.

Но что особенно взбесило Гевина, так это то, что эта авторша, которая могла разрушить его жизнь, оказалась к тому же красивой женщиной, черт бы ее побрал!

Сев в большое кожаное кресло, он заметил вспыхивающий огонек автоответчика. Два сообщения за то время, что он отсутствовал. И оба поступили на номер, который он использовал для ведения своих личных дел. Поэтому Гевин, нажимая на воспроизведение первого сообщения, уже примерно представлял себе, что услышит.

«Дорогой, – услышал он знакомый женский голос, который по телефону звучал странно холодно, хотя обычно в нем полыхал пожар знойной страсти. – У меня сегодня возникла проблема. Я могу либо пойти с тобой на вечеринку к Беллами, чтобы выпить шампанского и насладиться изысканными закусками, либо посидеть с невыносимыми близнецами моей сестры, что будет означать пинки, щипки, еду в волосах, в общем, сущий кошмар. Как ты думаешь, какой выбор для меня предпочтительнее?»

Еще неделю назад Гевин бы без колебаний сделал этот выбор за них обоих, но сейчас все было иначе. Тем более что закончилось сообщение Дезире иначе, чем начиналось. Она почти открыто пригрозила ему судебным разбирательством за то, что он подверг угрозе ее здоровье, водясь со всякими проститутками. К тому же предложила ему на выбор, что ему надлежит сделать с некоторыми частями своего тела, хотя в анатомическом отношении это было просто невозможно.

Следующее сообщение было от Марты, с которой Гевина ждали на благотворительном вечере и которая также отменяла их встречу.

Гевин недолго колебался. Перезванивать ли ему Дезире, чтобы уверить ее в том, что никакой угрозы ее здоровью нет, так как, во-первых, он не прибегает к услугам проституток, а во-вторых, собственное здоровье ему также дорого и поэтому он занимается только безопасным сексом? В результате звонить он не стал, стер оба сообщения и с проклятием откинулся в кресле. Как теперь ему жить, когда все уверены, что Этан – это он? Можно, конечно, притвориться и сделать вид, что его это не касается, если бы это не затрагивало его компанию, занимающуюся экспортом-импортом. Наверняка многие уже посмеиваются над ним за его спиной. Как в таких условиях вести бизнес?

Ну и второй момент затрагивал его отношения с женщинами. Хотя до выхода этой книги у него никогда не было проблем с женщинами, после слухов, что он пользуется услугами проституток – хотя он никогда не имел дела с подобными женщинами! – все может измениться.

Гевин был готов заскрежетать зубами. Эта Равен Френч! Откуда она только взялась?! Он дернул за безупречный узел галстука, движением плеч избавился от пиджака, расстегнул три верхние пуговицы рубашки и запонки на рукавах, после чего закатал их до локтей.

Ему надо немного остыть. Работа! Ему поможет работа! Содрать бы трусики с этой Френч и надавать ей по одному мягкому месту! Впрочем, для такой, как она, скорее всего, ходить без трусов – норма!

Гевин склонился над столом, но через десять минут произнес очередное проклятие в адрес Равен Френч, так как понял безуспешность своей попытки поработать – эта проклятая писательница упорно не шла у него из головы. К тому же он еще не отошел от некоторого удивления. Ведь он ожидал увидеть нахальную дамочку, скрывающую следы своей работы по ночам под толстым слоем косметики. Но кроме высоких каблуков и одежды, подчеркивающей ее соблазнительные формы, писательница ничем не отличалась от обычных женщин. Более того, он нашел ее очень даже привлекательной. А уж когда он увидел ее глаза и их выражение…

Еще раз проклятие! Либо она была изумительной актрисой, либо действительно честным человеком – именно это он и прочел в ее глазах.

Но как автор книги, поставившей его в такое отвратительное, унизительное положение, могла быть честным человеком? Актриса, чертова актриса! Естественно, если бы она выглядела как обычная проститутка, разве мужчины платили бы ей деньги, которые и не снились уличным жрицам любви? У женщин, что выглядят и ведут себя днем как интеллектуалки, а ночью превращаются в страстных обольстительниц, гораздо больше шансов заставить многих мужчин раскошелиться.

Правда, сам Гевин принадлежал к тем мужчинам, которым нравились те, кто и выглядел, и вел себя как первоклассная женщина-вамп. Сам он предпочитал женщин с густыми длинными волосами, полными губами и выпирающей из маленького декольте большой грудью.

Подумав об этом, Гевин нахмурился. По описанию, такие женщины очень даже могли служить девочками по вызову. Например, как Равен Френч…

Гевин чертыхнулся и постарался сосредоточиться не на ее внешности, а на том, что следует предпринять, если она все же не внемлет его предупреждению. «Вообще-то, – мрачно признался он себе, – у меня не было никаких причин идти сегодня в тот чертов книжный магазин, но я хотел увидеть эту женщину. Я просто обязан был заглянуть ей в глаза, поскольку дело касалось моей личной жизни!»

Если бы она хоть как-то навредила его бизнесу, Гевин быстро бы нашел на нее управу, ведь она очернила не только его методы ведения бизнеса – из ее книги следовало, что он не чурается преступить закон, если не получается добиться своего в его рамках, – но и изобразила его человеком, лишенным всяких моральных устоев. Пусть даже он и не однажды преступал закон и изменял моральным принципам! Однако самое ужасное и отвратительное заключалось в том, что она словно вывернула его наизнанку перед всем миром, поведав о том, в чем он мог признаться только самому себе. Просто уму непостижимо, как Равен Френч узнала об этих вещах? Впрочем, это уже было не важно, так как теперь об этом знали многие, если вообще не все в Чикаго.

Перед мысленным взором Гевина снова возникли женское лицо в обрамлении черных волос, переливающихся серебристым глянцем в ярко освещенном книжном магазине, и ее удивительная улыбка…

«Ничего себе! Пришел поработать», – мрачно подумал Гевин и упрямо склонился над столом.

Прошло уже два дня после того, как ей на стол кинули визитку с предупреждением подать на нее в суд, но гнев Вайолет еще не утих. А еще больше она негодовала на себя оттого, что не могла забыть ни предупреждение, хотя оно было совершенно необоснованным, ни самого мужчину. Которого, в отличие от его угрозы, не принимать в расчет было никак нельзя. Хотя бы потому, что с утра позвонила Грейси и сказала, что его адвокаты звонили в издательство и посоветовали – для начала! – напечатать опровержение последней главы. «Если же этого сделано не будет, то придется принять самые серьезные меры в отношении издательства», – закончили они.

Вот, пожалуйста! Это было доказательство того, что мужчина отнюдь не шутил. И хотя до этого Вайолет была уверена, что никакой суд не усмотрит в произведении художественной литературы ничего крамольного и ничем ей это не грозит, теперь она все же заколебалась. Кто знает, на какие пружины могут нажать адвокаты влиятельного человека, такого как Гевин Мейсон? С такими благоразумнее не связываться.

В ней с новой силой заполыхал гнев. И откуда этот придурок взялся на ее голову?! Даже если с вероятностью девяносто процентов она выиграет возможное судебное дело, которое возбудят против нее его адвокаты, это нанесет вред ее репутации начинающего автора. Что, если ее издательство, а за ним и другие, откажется с ней сотрудничать, опасаясь возможных судебных разбирательств в будущем? К тому же судебное разбирательство может затянуться надолго. Это Гевин Мейсон может позволить себе не работать, а она будет вынуждена прекратить писать и жить на те небольшие деньги, что у нее пока имеются. И не стоит забывать, что читательская публика весьма капризна. О ней просто забудут, не успев запомнить, что существует такой начинающий автор, и увлечься другими произведениями другого жанра и других писателей. И если события будут развиваться по самому худшему сценарию, ее карьера пойдет к закату, даже не взойдя на писательском небосклоне. А ведь ее мечта о своем доме уже, казалось, обрела более-менее реальные черты…

Все это она выскажет самому Гевину Мейсону!

Стоя перед небоскребом из стекла и бетона, Вайолет снова ощутила робость, хотя на ней и был новый дизайнерский костюм, правда взятый напрокат. «Как будто у меня денег куры не клюют!» – с вновь вспыхнувшим раздражением подумала она. Появиться здесь в своей обычной одежде она не могла, так как одежда должна была сказать Мейсону то, чего невозможно сказать словами, но в чем его необходимо было убедить: что она успешная женщина и что он может еще пожалеть, что связался с ней. И пусть это будет чистый блеф, но, раз от этого блефа зависит ее дальнейшая карьера и жизнь, она сделает все возможное, чтобы не допустить катастрофы.

Вообще-то для начала Вайолет связалась бы с мистером Мейсоном по телефону или хотя бы отправила ему электронное письмо, но на визитке из веленевой бумаги были указаны только его инициалы, название компании «Джи-эм-ти инкорпорейтед» и ее адрес на дорогой Мичиган-авеню. Отсутствие контактных данных могло означать только одно: он занимает весьма значимый пост и прекрасно обходится без них.

Вытащив визитку из кармана, Вайолет задрала голову наверх, так как компания располагалась на тридцать третьем этаже. Как и следовало ожидать, окна не предоставили ей какой-нибудь существенной информации. У Вайолет мелькнула мысль, что она медлит, потому что боится зайти внутрь и встретиться с Гевином Мейсоном лицом к лицу. Она тут же выпрямилась и тряхнула головой. Еще чего! Да она прекрасно жила, не зная этого мужчину, и продолжала бы жить дальше, не вбей он себе в голову идиотскую мысль, что он и есть Этан, последний герой ее романа! Ну что ж… Она и не в таких переделках бывала! Если он хочет скандала, то он его получит! А она еще на этом выиграет.

Вот так-то, мистер Гевин Мейсон!

«Кстати, – подумала вдруг Вайолет, – если я так в этом уверена и не боюсь какого-то там Гевина Мейсона, то какого черта стою здесь и пялюсь на небоскреб, в котором расположен его офис? – Она немного подумала и заверила себя: – Я просто страхуюсь!»

Ей пришлось заставить себя сделать еще несколько шагов по направлению ко входу в здание. Рядом стояла урна, и, недолго думая, Вайолет запустила в нее визитную карточку. Ее появление здесь должно стать единственным. Она будет держаться с ним подчеркнуто вежливо и корректно, еще раз объяснит ему, что ее роман – выдумка от начала до конца, расскажет, почему у нее вообще возник его замысел.

У Гевина Мейсона было два дня на то, чтобы выпустить пар. К концу встречи недоразумений между ними не останется и, возможно, они даже посмеются над тем, что произошло.

Оказавшись внутри – те же стекло и бетон, что и снаружи, но дополненные черным гранитом пола и шикарной мебелью, – Вайолет решила, что со смехом она, возможно, поторопилась, так как все, включая заполнявших здание людей, преимущественно в костюмах черного и серого цвета, заявляло о больших деньгах и серьезных делах. Вайолет даже подумала, что и имя мужчины – Гевин Мейсон – звучит серьезно и внушительно, под стать этому зданию. Не то что Кэнди Тэнди, а затем и Вайолет Тэнди. Стоило этой мысли возникнуть в голове, как ей тут же стало неуютно. И даже цвет ее одежды, пусть и соответствующей по цене и качеству интерьеру здания – красный, – только усилил ее нервозность. Одна мысль потянула за собой другое и еще более пугающее сравнение: она выделяется среди этой черно-серой толпы, как красное полотнище на арене, где дразнят быков.

Офисы нужной ей компании и персонал не отличались от того, что она уже встретила на пути сюда. Все здесь было идеально и тоже свидетельствовало о больших деньгах, но как будто бы было даже холоднее и строже. Лично сама Вайолет вряд ли бы смогла работать в подобной обстановке.

Увидев пустой уголок для ожидающих – там не было ничего, что могло бы скрасить их ожидание, как заметила Вайолет, – она облегченно выдохнула, так как заявилась сюда без назначенного ей времени. Она специально пришла после обеда в расчете на то, что на полный желудок уговорить Гевина Мейсона ей будет легче. То, что такой серьезный мужчина обязательно окажется на рабочем месте, она нисколько не сомневалась. «Вполне возможно, – с налетом иронии подумала Вайолет, – что он даже живет в этом здании – такой холодный мужчина должен чувствовать себя в таком безличном месте как дома».

В этот момент ее увидела секретарь и поинтересовалась, чем она может ей помочь.

– Здравствуйте, – поздоровалась Вайолет и, стараясь говорить спокойно, озвучила свою просьбу: – Мне нужно бы переговорить с мистером Мейсоном. Гевином Мейсоном, – зачем-то добавила она.

Продолжить ей не дали. Услышав лишь фамилию Мейсон, секретарша покачала головой:

– Если у вас не назначена встреча, тогда, боюсь, сегодня я ничем не смогу вам помочь.

– Мне нужно буквально всего лишь несколько минут.

Секретарь машинально улыбнулась и предложила:

– Если вы в общих словах объясните мне причину своего желания увидеться с мистером Мейсоном, я попробую найти для вас время в какой-нибудь день на этой же неделе.

Вайолет выразительно взглянула в сторону места для ожидания.

– Если мистер Мейсон сейчас не занят, не могли бы поинтересоваться у него, не примет ли он меня? Как я и сказала, это не отнимет у него много времени.

– У мистера Мейсона сегодня очень напряженный день. Если вы скажете, в чем состоит ваше дело, тогда я, возможно, смогу вам помочь.

Распространяться о том, что привело ее сюда? Только этого ей еще и не хватало!

Вайолет предприняла еще одну попытку:

– Может быть, вы все-таки свяжетесь с мистером Мейсоном…

– Простите, ничем не могу помочь. – Секретарша снова улыбнулась дежурной улыбкой и перевела взгляд на монитор.

Вайолет поняла, что упорством она ничего не добьется – женщина была непробиваема.

– Хорошо, – произнесла она. – Тогда назначьте мне время для встречи с мистером Мейсоном на неделе.

Секретарь удовлетворенно улыбнулась:

– И что я должна вписать в графе «цель встречи»?

– Отношения с общественностью, – не придумав ничего лучше, сказала Вайолет.

– А если точнее? – нахмурилась секретарша.

– Отношения с общественностью, – повторила Вайолет и улыбнулась, давая понять, что не намерена развивать эту тему.

Секретарша сузила глаза, но настаивать не стала. Несколько минут она изучала экран монитора.

– Можете подойти в пятницу без пяти пять. Пяти минут вам будет достаточно?

Вайолет прерывисто вдохнула, но возражать не стала. И как возражать, когда она сама сказала, что ее встреча не отнимет много времени?

Она кивнула.

– Ваше имя?

– Вайо… – Вайолет вовремя спохватилась, так как Гевин Мейсон не знает ее настоящего имени. – Равен Френч.

Меланхолическая до того секретарша вдруг в секунду переменилась. Ее руки с безупречным маникюром задрожали в воздухе, а сама она откинулась в кресле, словно в изнеможении. На ее лице появилось выражение ужаса.

– Равен Френч? – повторила она и даже округлила глаза.

Подобная реакция наводила на размышления.

– Да, – осторожно подтвердила Вайолет.

Секретарша выдохнула, но больше не издала ни звука. Не отрывая взгляда от Вайолет, она медленно поднялась со своего кресла и попятилась, пока не коснулась спиной стены.

– Подождите здесь, – сдавленно произнесла она. – Думаю, мистер Мейсон сможет уделить вам несколько минут прямо сейчас.

Секретарша исчезла за стеной. Спустя пару мгновений до Вайолет долетел какой-то глухой звук, словно что-то упало на пол, и почти сразу звон разбитого стекла – «Вазы?» – предположила Вайолет, – за которым последовало ругательство. Спустя еще пару секунд Вайолет услышала пресекающийся взволнованный и уж совсем не профессиональный возглас секретарши:

– Мистер Мейсон, эта ужасная женщина здесь и желает вас видеть! Можете представить себе такое нахальство?

Закрытая дверь нисколько не приглушала звуки. Не прошло и секунды, как за ней снова раздался глухой стук, но в этот раз ощущение было такое, будто что-то запустили в стену, а не уронили на пол, а затем до Вайолет донеслось еще больше ругательств. Затем неожиданно наступила тишина, которая, как ни странно, была зловещей.

Показалась секретарша. Прочистив горло и избегая смотреть на Вайолет, она сообщила:

– Мистер Мейсон согласился на встречу с вами прямо сейчас.

– Э-э, спасибо.

Обогнув стену и увидев дверь, несомненно ведущую в офис Гевина Мейсона, Вайолет неожиданно почувствовала слабость в коленках. Она помедлила на пороге, собираясь с духом, уверяя себя в том, что правда на ее стороне. Дверь была приоткрыта, и, вместо того чтобы зайти внутрь, Вайолет почему-то заглянула в щелочку. Странно, но офис, кажется, был пуст. Она еще раз оглядела массивную мебель из темного дерева, стоявшую на огромном персидском ковре ярких, сочных цветов. На одной стене висели картины в стиле абстракционизма и также поражали насыщенностью палитры.

Ничего не понимая, Вайолет выпрямилась, но в ту же секунду из-за двери, словно из ниоткуда, показалась большая крепкая мужская рука, втащившая ее внутрь. Вайолет даже не успела опомниться, как дверь позади нее захлопнулась. Она автоматически повернулась, сделала шаг вперед и зацепилась каблуком за ковер. Не привыкнув ходить на высоких каблуках, Вайолет потеряла равновесие, взмахнула руками и начала заваливаться вперед.

Прямо на Гевина Мейсона.

Глава 3

Только лишь услышав от Анны, что Равен Френч дожидается его в приемной, Гевин ощутил новый прилив ярости. Кое-как совладав с нею, он неожиданно понял, что Равен Френч совершила огромную ошибку, явившись на его территорию. Он ее не звал. Что ж, пусть почувствует на своей шкуре, что значит дразнить и без того разозленного ею самой же мужчину!

– Какого черта вы здесь забыли?! – рявкнул он вместо приветствия, решив, что эта женщина не заслуживает вежливого обращения. К тому же, может, удастся запугать ее с самого начала, чтобы потом уже диктовать свои условия, невзирая на то, с чем там она к нему заявилась.

К чести Френч, она не дрогнула. Восстановила равновесие и задрала голову, прямо встречая его взгляд. Гевин почувствовал к женщине невольное уважение, но тут же подавил это чувство в зародыше.

– Итак? – вкрадчиво поинтересовался он, надеясь застать ее врасплох подобной сменой интонации, и сделал несколько шагов в ее направлении.

И тут же резко остановился, вдохнув исходящий от нее запах – нежный, сладковатый…

Равен Френч улыбнулась. Гевин видел, что улыбка стоила ей неимоверного труда и вышла напряженной, выдавая ее нервозность, но тем не менее это была улыбка. Не каждый мужчина в его присутствии мог сохранить выдержку. Гевину снова пришлось отдать ей невольную дань уважения. Он усмехнулся: «Ну ладно! Посмотрю я, насколько действительно крепка ее скорлупка».

– Я просто… – пробормотала Равен, голосок ее сильно дрожал.

Гевин вскинул брови и молча ждал, показывая, что все еще ожидает ответа на свой вопрос. Равен Френч молчала. Между ними воцарилась тишина, в которой они просто смотрели друг на друга, словно выжидая, кто дрогнет первым.

Гевин подметил для себя еще один любопытный факт. Забавно, но в их первую встречу в книжном магазине каждый из них знал, что ответить другому, и, хотя каждый продолжал отстаивать свою точку зрения, такой напряженности, которая возникла между ними сейчас, когда они были одни, не было.

Теперь Гевин видел Равен Френч собственными глазами, ощущал ее присутствие и тем не менее он все еще никак не мог поверить тому, что она так запросто могла заявиться к нему. С его точки зрения, либо эта женщина безрассудна до глупости, либо глупее, чем кажется. Ведь здесь она наиболее уязвима и он может сделать с ней все, что угодно. Например, потребовать написать опровержение, публично извиниться или…

Мысль возникла неожиданно, и Гевин сначала даже оторопел, не понимая, почему она у него вообще возникла, однако он постарался тут же от нее отмахнуться. Что ему делать с такой формой удовлетворения, пока он по-прежнему не испытывает недостатка в женщинах? Разве лишь только у этой Френч длинные черные волосы, которые хочется намотать на руку? И темно-синие, почти черные глаза, в которых можно утонуть? И красные, сочные губы, к которым так и тянет прижаться? И…

– Что вам здесь надо, мисс Френч? – стиснув зубы, вновь осведомился Гевин, чтобы не позволить неожиданным и пугающим мыслям завладеть им. Впрочем, это не означало, что он пришел в восторг оттого, что Равен Френч, ничего сама не предпринимая, вынудила-таки его уступить ей преимущество в их противостоянии.

Равен улыбнулась, и по ее улыбке Гевин понял, что она также отметила этот факт. Чем разозлила его еще больше. Скверно, очень плохо… Для него, разумеется.

– Я надеялась еще поговорить с вами касательно возникшего между нами недоразумения и попытаться не доводить дело до суда, так как считаю, что это просто абсурдно.

– Недоразумения? – повторил Гевин и неожиданно для себя ухватил ее за руку, подтягивая к себе и сокращая между ними расстояние. Теперь он буквально нависал над Равен Френч, понимая, что он делает это исключительно с одной целью – запугать! И потому он досадовал на себя за то, что эта женщина вынудила его прибегнуть еще и к грубой физической силе. – В последней главе своей книги вы очернили меня перед всеми, и в первую очередь – перед теми, кто меня знает. Естественно, что я хочу публичного опровержения!

Вайолет сделала глубокий вдох и так же медленно выдохнула. Ее ответ застал Гевина врасплох.

– Вы правы. Последняя глава – ложь от начала до конца. Как и все остальные главы. Вся книга – ложь.

Гевин ничего не понимал. Так она что, пришла, чтобы в этом признаться? Он сощурил глаза. Нет, вряд ли, а то бы она просто сделала то, что ему нужно. Но тогда как объяснить это ее признание?

Он неохотно выпустил ее руку. Не потому, что ему не хотелось отпускать ее запястье, мрачно признался он сам себе, а потому, что это давало ему над ней преимущество. «Ну ладно, ладно, – молча уступил сам себе Гевин. – Еще и потому, что мне нравилось держать Равен за запястье. Но лишь потому, что это давало над ней преимущество!» – добавил он.

– То есть вы признаете, что все придумали? – спросил он.

– Каждое слово, – кивнула она.

Гевин опять ничего не понимал. Ведь она сказала то, что он ожидал услышать! Почему же он не испытывает удовлетворения? А-а-а! Так ведь она не сделала это публично!

– И вы готовы сделать публичное признание?

– Да, – с готовностью вновь кивнула Равен Френч.

– Вы заявите, где только возможно, что последняя глава, в частности, ложь от начала до конца?

– Да.

Так. Теперь уже Гевин не понимал сам себя. Равен Френч готова сделать то, что ему нужно. Так почему же он до сих пор не испытывает никакого триумфа по этому поводу? И почему тогда она так легко сдалась? Почему не сделала это в первую же их встречу? Передумала? Или двух дней раздумий хватило этой писательнице на то, чтобы понять, что с ним лучше не связываться? Ради своего же блага.

«Ладно, не важно, почему она в конце концов уступила», – признался себе Гевин. А почему он испытывает от этого разочарование?

Скорее, чтобы выиграть время, а не для того, чтобы услышать подтверждение, он повторил:

– Итак, вы публично признаете, что намеренно осквернили меня в своей книге, верно?

Равен Френч неожиданно отвела глаза в сторону, переминулась с ноги на ногу, скрестила руки на груди и затем снова взглянула ему в лицо:

– Н-нет. Этого я делать не стану.

Вот теперь стало понятнее, почему не было чувства триумфа. Она же не собиралась делать то, что ему было необходимо! Гевин нахмурился. И почему он сейчас так обрадовался тому, что их противостояние продолжится? Потому что это будет означать, что эта их встреча будет не последней? Проклятые мысли! Откуда они только берутся?!

– Вы признаете, что книга вымысел, но не собираетесь признавать, что оклеветали меня?

Равен Френч улыбнулась, и Гевин ощутил дурацкое смятение, от которого он тут же постарался отмахнуться. С каких это пор он начал смущаться при виде женщины, довольной собой и уверенной в себе? Так и не ответив на этот вопрос, Гевин крайне неохотно – и уже в который раз! – признался себе, что конкретно этой женщине идет самоуверенность. Более того, его это возбуждает. Его взгляд сам собой задержался на ее полных, алых губах…

Гевин попытался было дать задний ход, но стоило подумать о сексе, как ходу назад уже не было. Мысленный образ обнаженной Равен Френч словно отпечатался в его мозгу. Одна ее рука лежала на груди, другой она поглаживала себя между ног…

Гевин стиснул зубы, по опыту зная, что один раз возникшая подобная мысль исчезнет не скоро. А у него еще куча дел!

– Совершенно верно, – согласилась Вайолет.

Гевин не сразу сообразил, с чем она соглашается. Не с тем же, о чем он только что думал, пусть и невольно! Все-таки с ним творилось нечто непонятное, здесь присутствовала какая-то чертовщина, так как направление, которое приняли его мысли, никак иначе, как бесовским, не назовешь. Как объяснить, что вслед за первым образом в его мозгу тут же вспыхнул другой? Вот Равен поворачивается, запирает дверь, срывает с себя одежду и удовлетворяет себя прямо в его офисе, под его взглядом…

Гевин усилием воли попробовал себя встряхнуть. Для начала напомнил себе, что Равен Френч оклеветала его. И он еще думает о том, чтобы она начала ласкать себя прямо в его офисе?! Он застонал про себя, абсолютно не понимая, что с ним творится. И он предпринял еще одну попытку собраться с мыслями. Так, о чем они вообще здесь говорили? Ах да!

– Почему вы готовы признать свою вину в первом, но не во втором случае?

– Я бы не стала употреблять такое слово, как «вина», но не буду с вами спорить. Итак, почему я готова согласиться с первым вашим условием, но не приемлю второго? Моя книга действительно ложь – опять-таки в вашей терминологии, – но я не согласна с тем, что оклеветала именно вас. Сами подумайте, как я могла это сделать, если до субботы не была с вами даже знакома?

– Мне тоже любопытно, как точно вы смогли описать меня – за исключением нескольких немаловажных моментов, – не будучи со мной знакомы, но главное то, что вы меня оклеветали! – заявил Гевин.